/*Авторское предисловие к главе: наверное, мне расскажут, что такого, как описано в этой главе - не бывает. Что такого "не может быть, потому что не может быть никогда". И, знаете... пожалуй, я даже соглашусь: не бывает. Но у нас тут не суровая соцреализЬма, в которое подобного рода "общение" привело бы к слезам, страданию, ссорам и разрыву отношений, а порнографическая сказка с БДСМ-уклоном. А почему эта сказка случилась именно такой - будет рассказано в прологе к Третьей Волне*/
Гермиона меланхолично взмахивала палочкой, отрабатывая заклятья по уходу за маленьким. Нет, это не она сама по себе такая спокойная. Просто мадам Помфри, которую Гарри пригласил после очередной вспышки беспокойства, едва не доведшей всех нас до нервного срыва, прописала старшей жене и хозяйке Дома Блэк курс весьма специфических зелий, предназначенных специально для беременных на поздних сроках, и позволяющих буквально "отстраниться от самой себя". Также колдомедик порекомендовала набор дыхательных упражнений и медитативных практик, для той же цели. Гермиону же целительница напугала тем, что в случае неисполнения рекомендаций - существует вероятность выкидыша. Вот наша старшая жена и принялась принудительно успокаиваться. И уж не знаю, зелья тут сработали, дыхательные упражнения, или же медитации... Но результат - налицо. Гермиона однозначно смогла успокоиться и взять свои нервы под контроль.
А вот про Гарри такого не скажешь. То, что Гермионе предстоит рожать примерно в то же время, когда мы с Луной будем сдавать экзамены - доводит его почти до безумия. Даже Луна, при всем ее не вполне однозначном восприятии опасностей, несколько раз отговаривала Гарри от идей, которые даже ей представлялись "чересчур опасными".
Вот и сейчас иссиня-бледный Гарри что-то чертит на столе, перелистывая том, который представляется мне крайне подозрительным. Пожалуй, нашего парня пора отвлечь от... что бы он там не делал.
- И-и-и!!! - ухватив Луну, я опрокинула ее на диванчик, и сама устроилась между ее разведенных в стороны ножек. Одета малышка Луна была... как всегда, то есть - в медальон. Да и я успела сбросить халатик.
Что ж. Внимание Гарри я однозначно привлекла. Наверное, стоит продолжать. Я впиваюсь в губки Луны требовательным поцелуем. Блондиночка расслабляется подо мной, не предпринимая активных действий, но позволяя мне делать с ней все, что захочу...
Указательный и средний пальцы я ввела во влажную щель, не добившись от блондинки большей реакции, чем довольно-таки вялый стон. Тогда я добавила большой палец в сморщенную дырочку, что сейчас находилась несколько ниже влажного женского плодородия. И теперь уже реакция была. Луну выгнуло так, что я едва не слетела с нее.
То сжимая тонкую завесу плоти, то отпуская ее, я начала двигать рукой, ощущая, как Луна сжимается вокруг вторгнувшихся в нее пальцев. Однако, надо сказать, что обычно белобрысая принимает в наших играх куда более активное участие. Даже когда я взяла ее в первый раз, Луна была гораздо более деятельна. Сегодня же блондинка по каким-то своим, непонятным простым смертным лунным соображениям решила разыгрывать пассивность и покорность. И это распаляло меня, заставляло испытывать темные и странные желания. Мне захотелось причинить боль своей любовнице. Свободной рукой я сжала розовую ареолу соска Луны, выкручивая его. Наверное, это было больно. Но Луна ни словом, ни знаком не дала понять, что хочет, чтобы я остановилась, или, хотя бы, действовала нежнее.
Покорность и пассивность Луны, прежде для нее совершенно не характерные, распаляли меня все больше и больше. Сознание плыло, как тогда, когда я по глупости угостилась из бутылки огневиски, что близнецы протащили в гостиную Гриффиндора. Я прижималась к теплому голенькому телу Луны, и все активнее двигала руками, стараясь добиться реакции. Но, видимо, расторгнутый договор лишил меня чего-то важного... И Луна не реагировала. А я не могла остановиться, прекратить... перестать мучить ее...
Резкая, острая боль на мгновение прояснила сознание. Не сразу, но мне удалось осознать, что это Гарри метнул мне в ягодицу один из тех дротиков для дартса, что в свое время кидала в меня Луна.
Я поняла, что надо разжать руку, которая сжимала сосок Луны, и прикрыть попку от новых попаданий... Но...
Сейчас я сама себе напоминала героиню одной из историй, которые рассказывала нам у камина Гермиона. Обезьянку, которой подсунули привязанную тыкву-горлянку, насыпав в нее вкусные и остро пахнущие семена. Обезьянка засунула лапку в узкое горлышко, ухватила добычу... а вытащить лапку так и не смогла. Она могла бы легко освободиться, разжав кулак: кисть свободно прошла бы через горлышко обратно. Но это означало бы остаться без добычи. И обезьянку поймали.
Так же поймали и меня. Мне следовало отпустить Луну, прекратить ее мучить и насиловать... Но я не могла.
Вспышки боли сыпались одна за другой. Все попадания приходились на левую ягодицу, и каждое следующее было чуть больнее предыдущего... и невыпитое вино кружило голову все сильнее и сильнее.
Я чуть отстранилась от Луны, и впилась ей в верхнюю часть левой груди жестким поцелуем, гарантированно оставляя засос, помечая ее. Конечно, нельзя было сказать, что "Луна - моя". Ведь мы обе - игрушки и наложницы Гарри. Но сейчас мне дали Луну на поиграться. И я игралась ею... А Гарри игрался со мной. В дартс.
- Это что, - спросила Гермиона, - переплетенные зеркала Венеры?
- Ага, - отозвался Гарри, и я поняла, что он не просто так метал дротики, но выстраивал капельками моей крови какую-то картинку.
Гермиона что-то нашептала нашему хозяину, и дротики начали впиваться мне в другое полупопие. А я постаралась обеспечить засосом другую грудку Луны.
- Ну вот, - довольно произнесла Гермиона. - Копья и щита в комбинации с зеркальцем ей явно не хватало.
Гарри, закончив рисунок, вошел в меня. Двойственность ощущений, когда я одновременно жестко беру Луну, вбиваясь в ее нежное тело, оставляя ей засосы... и, одновременно - расплываюсь, принимая в свою мягкую и влажную киску нефритовый жезл Гарри, оказалась именно тем, чего мне не хватало. Последние запреты и ограничения были сорваны.
Если раньше я сжимала тонкую завесу внутри Луны подушечками пальцев, то теперь я вцепилась в нее ногтями, путь и не длинными, но довольно-таки жесткими. Ногтями же левой руки я впилась в сосок правой грудки подруги, а зубами - захватила сосок левой.
Наверное, Луне было очень больно. Но вместо того, чтобы попросить нас с Гарри прекратить, отпустить ее, она подняла ножки к плечам, захватив их под коленками, демонстрируя, что полностью открыта для нас.
Гарри всунул мне в попку один палец, затем - другой. Без какой-либо смазки это было больно. Но сейчас я была благодарна этой боли, резко усилившей ощущения. И я задвигалась активнее, как овладевая Луной, так и насаживаясь на член берущего меня парня.
- Бери нас, - зашептала Луна. Я понимала, что это она говорит Гарри... Но мне хотелось думать, что хотя бы чуточку это звучит и для меня. - Мы - твои игрушки, насадки на член, грелки на все те...
Луна не договорила, когда волна оргазма накрыла ее, сжав мои пальцы пульсациями как киски, так и попки. А потом такая же волна пришла и ко мне...
К реальности меня вернуло что-то холодное, что сначала погрузили в уже освобожденную от нефритового стержня, но еще заполненную семенем киску, а потом - всунули в размятое пальцами Гарри колечко попки.
Я поморщилась. Благо, лежала я лицом вниз, так что заметить это были не должны. Хоть введенный предмет и причинил мне некоторую боль, но если Гарри, Гермиона, или, особенно - Луна решили воспользоваться мной таким вот способом - у меня нет ни оснований, ни права возражать.
Голос Гермионы произнес что-то совершенно непонятное, а ее палочка прикоснулась к моим плечам, лопаткам, спине, пояснице, и еще саднящим... тому, что ниже поясницы.
- Переверни ее! - скомандовала Гермиона.
И меня перевернули. Правда, сделал ли это Гарри, или же Луна, и проделано это было руками или заклятьем - я не поняла. Открывать глаза мне было лень и недосуг. Мне все еще было слишком хорошо. И даже то, что всунули мне в попку, этому не мешало, но скорее - помогало.
- Вот как-то так это все и выглядело, то, что "вы не смогли увидеть", - с какой-то непонятной иронией произнесла Гермиона.
- Прямо так и выглядело? - удивился Гарри.
- Ага, - подтвердила Гермиона. - Ты не представляешь, как это было неудобно! Лифчик на них не наденешь: конфигурация уж больно... нестандартная. А чувствительность у них... - Кто-то, скорее всего - Гермиона, провела рукой по нижней паре грудей, и я застонала от вспышки наслаждения, пробившей меня от пяток до затылка. - Хорошо еще, что у меня тогда и основная-то пара вполне в первый размер помещалась, не говоря уже об остальных... В тринадцать-то лет... Я тогда так Лаванде завидовала...
Стоп! "Нижней паре грудей"? Что со мной сотворили?
Я вскочила, взмахнув рыжим хвостиком.
- Ты смотри, как взбодрилась! - фыркнула Гермиона.
Я обратила внимание, что Луна так и осталась лежать рядом с тем местом, откуда вскочила я. Видимо, переворачивая - меня с нее и сняли. Немного неожиданно, но личико у белобрысой было довольное-довольное...
Отведя взгляд от Луны, я заметалась по гостиной, хотя и знала, что зеркал тут отродясь не было. Заметив мои метания, Гарри взмахнул палочкой, и посреди гостиной воздвигся самый настоящий трельяж*, в три зеркала которого я смогла осмотреть себя со всех сторон.
/*Прим. автора: "трельяж" - трёхстворчатое зеркало (большое туалетное зеркало в соединении с двумя малыми, боковыми) и, как правило, в сочетании с туалетным столиком*/
Ну, что сказать... Превращение в Джиннеко было... неоднозначным. Хвостик, в который превратилось нечто, засунутое мне в попку, успешно шевелился, уши - стояли торчком на макушке, и не дублировались человеческими... Но вот попытавшись прикоснуться к лицу, я выяснила, что кошачьи вибриссы - очень-очень чувствительны.
- Надеюсь, все это, - Гарри обвел рукой мой новый облик, - не настоящее?
- Тебе не понравилось? - сморщилась Гермиона.
- Очень-очень понравилось, - Гарри взялся за среднюю пару сисек, заставив меня выгнуться и застонать. - И я жду - не дождусь, когда смогу узреть в таком виде тебя... И не только "узреть". Но все-таки, у тебя тогда хвост рос, как ему и положено - от копчика. А у Джинни он сейчас... не совсем оттуда. И если ей захочется... - Гарри запнулся, но даже и так все было понятно, - то будет несколько... неудобно.
- А, вот ты о чем, - улыбнулась Гермиона, сложив руки на животе. - Тогда - не бойся. Иллюзия. Мне сил не хватило не то, что на полноценное Изменение, но даже и на иллюзию без материальной опоры. Вот и пришлось пробку трансфигурировать... - я подвигала попой, ощущая, как в ней движется наколдованная пробка... Опять чуть больно, но как хорошо! А заодно - и хвостик шевельнулся. - Зато с ней иллюзия получилась - первый сорт! - похвасталась Гермиона. - На грани химеры, "того, что могло бы быть"... Даже, вон, хвостик движется. И чувствителен!
Гермиона провела рукой по моему хвостику, заставив горло издать громкое мурчание.
- Ох... - завозилась Луна. - Как же мне...
- Плохо? - встревоженно спросила я.
- Хорошо, - отозвалась Луна. - Давненько меня так не трахали! С тех пор, как Гарри излил в меня беспокойство за тебя.
- За меня? - удивилась я.
- Конечно, - кивнула Луна, впрочем, не поднимаясь. Да она даже ножки свои не свела. Так и лежала, раскинувшись, и демонстрируя всем желающим свои так и не закрывшиеся нижние дырочки. - Гермиона, тогда, чтобы он своим беспокойством ей не мешал - отослала нашего сюзерена "Заняться чем-нибудь интеллектуальным. Луну трахнуть, что ли..." Вот он и трахнул. Кстати, Гермиона, не сделаешь ли милость... А то после сегодняшнего, как тогда...
- Конечно, - улыбнулась Гермиона, взмахнула палочкой, и, произнеся вполголоса что-то, в чем мне послышались неприличные латинские корни, прикоснулась палочкой к лону Луны, причем кончик палочки чуть-чуть скрылся между нижних губок блондники. А потом то же самое повторилось с ее попкой. Причем в последнем случае Луна опять подтянула колени к груди.
- Полегче стало? - поинтересовалась Гермиона.
- Ага. Спасибо, - весело кивнула Луна. Впрочем, попытки подняться - не предприняла. - Да, Джинни, а что это у тебя за узор на горле? Вроде ты татуировками не увлекалась? Да и когда успела?
Я метнулась к зеркалу, которое Гарри так и не убрал, и убедилась, что Луна - права. По моему горлу вилась сложная вязь перетекающих один в другой символов, смотревшаяся, если не приглядываться, как изящное золотое ожерелье... Ну, или ошейник: кому как нравится.
Я присмотрелась к Луне... и обнаружила у нее на шее точно такой же ошейник.
- Так... - нахмурился Гарри. - Гермиона, убирай Джиннинеко... - Гермиона одним взмахом палочки ликвидировала сотворенную ею иллюзию... и выдернула у меня из попки муляж хвостика. - Девочки. Оденьтесь. Будем разбираться, а ваш вид меня... отвлекает.
Желающих спорить с очевидным - не нашлось. Так что минут через двадцать мы, все втроем, одетые по-домашнему, но довольно-таки прилично, снова собрались в гостиной.
Гарри, уже в своей домашней одежде, изучал какой-то толстый том. Заметив наше появление, он поднял голову.
- Начнем, наверное, с самого простого варианта, - вздохнул он. - Конечно, вряд ли сработает. Но вдруг? Кричер!
Слуга Дома возник посреди гостиной с легким хлопком.
- Что угодно грозным хозяевам Дома? - поинтересовался он.
- Что это такое? - Гарри ткнул пальцем в то ли татуированный, то ли нарисованный ошейник на моем горле.
- Знак невольницы Дома, - ответил Кричер.
- Почем его не было раньше? - заинтересовалась Гермиона. - Ведь "контракты сопровождения были уже давненько подписаны. А на луну мы заявили наши права еще тогда, когда проводили традиционный блековский ритуал над девушкой Лавгуд?
- Формально - да, вы приняли наложниц своего мужа... и своих. Но в глубине души и Вы, леди, и Глава Гарри не считали себя вправе владеть ими, решать их судьбы. Вы думали, что где-то вдали от вас им может быть лучше. И Дом не проявлял Знаков Приналежности, чтобы не тревожить вас. Хотя они там появились в тот момент, когда вы впервые заявили свои права на них. На Джинни, - надо же, он впервые назвал меня "Джинни", а не "мелкая предательница крови"! - когда завязали на ней свою ленточку, отметив ее принадлежность себе и Гарри. А на Луне - когда разрешили ей отдаться Гарри.
- Не тогда, когда были подписаны договоры "сопровождения"? - удивился Гарри.
- Нет, - покачал головой Кричер. - Бумажки, будь то маггловские, или волшебные, не имеют никакого значения для Дома. Только Воля Дома, выраженная его Хозяевами несет в себе смысл и право... - домовик гордо выпрямился, как будто это он лично ввел эти правила. Сейчас же Глава Дома и его супруга в достаточной степени приняли и прониклись Духом Дома, чтобы ошейники на дочерях враждебных Домов, оказавшихся в вашем распоряжении - уже не тревожили вас. И Дом проявил Знаки. Теперь каждый чистокровный, и большинство полукровок, увидев это, поймут: "Ценное имущество Дома Блэк. Держитесь подальше!"
Внезапно я почувствовала, как дом как будто вздрогнул.
- Имущество Дома ощутила связь с Домом, - хрипло констатировал Кричер.
- Ты о чем? - поинтересовалась Гермиона.
- Полукровка Блэк, вышедшая замуж за полукровку Принцев, просит разрешения войти, - констатировал Кричер. - И ваши наложницы это почувствовали.
- А почему не мы? - спросил Гарри.
- Встречать гостей вне торжественных церемоний - дело слуги Дома, или же наложниц Главы. Самому Главе, равно как и его супруге это не по чину, - проскрипел Кричер. - А потому именно слуги и наложницы Дома ощущают запрос на появление гостей. Конечно, если щиты подняты в положение "Осада" - тут решать уже только Главе. Но пока этого нет...
Гарри кивнул, соглашаясь с логичностью рассуждений Кричера. А вот я усомнилась. Вся наша жизнь после спасения похищенной Гермионы - сплошная осада. Так, может быть, стоит и официально объявить об этом?
По завершении обычных предосторожностей, бывшая Тонкс вошла в гостиную. Но, о Мерлин, в каком она была виде! Восковая бледность. Черные волосы, характерные для Блэков, с седой прядью, заставляющей всуе помянуть Беллатрикс Лестрейндж и все ужасы ее. Да и настоящим своим лицом, носящем неизгладимые черты фамильного сходства со все той же особой, Тонкс старалась, мягко говоря, не злоупотреблять. Так что уже по внешнему виду метаморфа было понятно: случилось что-то очень нехорошее.
- Тонкс! - хотя она уже вовсе Снейп, а местами даже и Принц, мы частенько по привычке обозначали ее девичьей фамилией. Вот и Гарри - туда же... - Что случилось то?!
- Дамблдор... - Тонкс задохнулась, подошла к столу, схватила материализовавшийся там стакан с водой, и выпила его залпом. После чего, успокоившись, продолжила. - Дамблдор - убит!
- Кто же его? - заинтересовался Гарри. - Надеюсь, не твой муж?
- Нет, - покачала головой метаморф. - Не муж. Учитель. Аластор Грозный глаз Грюм.
- Упс... - самое страшное слово в черной магии. - И ведь недавно он... - я заткнулась, почти вовремя сообразив, что рассуждения Дамблдора об "Аласторе на краю" мы здесь не знаем, потому что и знать не можем. Так что, чтобы загладить свою ошибку, я произнесла совсем другое. - И что же теперь будет?
- Война, - хотя спрашивала я у Гарри, в крайнем случае - у Гермионы, ответила мне Луна. Блондинка наша выглядела совершенно нормально... конечно, в той степени, в какой это слово вообще применимо к Луне. Но я-то знаю, на что смотреть. И вижу, что она сейчас - в глубоком трансе. - Равновесие - нарушено. Одна из сторон противостояния - ослаблена потерей своего Великого мага. Теперь, если бы Темный лорд и захотел обойтись без крайних мер, его последователи все решат за него. Марс очень яркий сегодня...
