Сергей Ефименко
  
  
  
   Зане азъ етеръ...
   (шрифт старославянский)
   или Лягушачий синдром
  
  
   Содержание:
  
   Пролог. Рагард.............................................................стр. 3
  
   Часть 1. Мистическое "бабье лето"...........................стр. 4
  
   Глава первая. Ходка Кметя..........................................стр.5
   Ты - навьер?...................................................стр.6
   Кто не спрятался...................................................стр.8
   Ночная схватка.....................................................стр.11
   Глава вторая. Вёрт в Выйме........................................стр.13
   Щипач-разведчик...............................................стр.13
   Тайны Намоги......................................................стр.16
   Следы в прошлое....................................................стр.19
   Глава третья. Наваждение Баюна.................................стр.21
   Любовь из прошлого и Шептунья............................стр.21
   Атака на веру........................................................стр.25
   Свободное богословие.............................................стр.28
   Глава четвертая. Возвращение Светослава.....................стр.30
   Ура, в тюрьму, на эзотерический форум!..............стр.31
   Лежка в Берлоге.............................................стр. 36
   Погружение в чертовщину................................стр. 43
   Глава пятая. Телохранитель блаженных.........................стр. 46
   Внеплановая акция..........................................стр. 46
   Бегство...............................................................стр. 48
   Ты кто?........................................................стр. 50
   Глава шестая. Сон внутри сна....................................стр. 53
   Кто в избушке живет?.........................................стр. 54
   Анастасия Вознесенская.......................................стр. 57
   Пятый элемент....................................................стр. 63
  
   Часть 2. В конце лета обоих миров................................стр. 67
  
   Глава первая. Социопиум.............................. .............стр. 67
   Филин и Лис.......................................................стр. 67
   Три доказательства..............................................стр.71
   Что далее?..............................................................стр.75
   Глава вторая. В другом мире.......................................стр.79
   Прогулка с пестуном.......................................стр.79
   Странные встречи.........................................стр.83
   Беседа после заката.......................................стр.87
   Глава третья. Под землей..........................................стр.90
   Дискуссия с хисведой.......................................стр.90
   Комфортная тюрьма......................................стр.94
   Освобождение для предназначения.....................стр 96
   Глава четвертая. Бой за любимую...............................стр.102
   Рекогносцировка............................................стр.102
   Сеча.................................................... ......стр.105
   Победа!?......................................................стр.108
   Глава пятая. Покой только снится ...............................стр.111
   Спасение Грани.............................................стр.112
   Дела семейные...............................................стр.113
   Последнее дело первой Ватаги...........................стр.114
  
   Эпилог. Пред новым летом.....................................стр.116
  
   Словарь встречающихся старославянизмов...............стр.120
  
   Некоторые понятия в Мератии (и в Арзоне)....................стр.124
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Ра?гард Хромой летел над Красной Пустошью. Именно здесь почти размылась Грань - временной сдвиг, тоньше сига, но отделявший Мератию от Лоны лучше любого железного щита.
   Рагарды не имели имен, - а зачем им имена? Индивидуальность разобщает, отделяет от Дела, - единственного и неповторимого для всех рагардов. Оберегать Ра от космических темных сил, охранять Грань, - работа, важнее которой не придумать ни в каком из миров.
   Но Хромой не был обычным рагардом. Его душа так и не стала органичной частью инстинкта.
   Внешне Хромой не отличался от соратников - зубасто-когтистое летучее существо в кольчуге из кожи и кости, и с грудью, наполненной солнечным огнем, - в прямом и переносном смыслах.
   Но кроме врожденных инстинктов, в нем обретались эмоции, обычно присущие душам существ дъхура?. Среди мерати ходили слухи, что Хромой был создан Триглавом специально для работы на испорченных Гранях.
  
   Внизу, прямо под собой Хромой уловил несколько мощных эмоциональных "выбросов". Похоже, сегодня именно тут следует вести наблюдение.
   Рагард сел на обломок скалы и слился с сущностью камня. Со стороны казалось, что скала просто стала больше размерами. Чувства Хромого настроились в соответствии с эмоциональным фоном местности.
   В таком режиме рагарды могут сторожить Грань сколько угодно. Мозг их привычно анализирует чувственные восприятия, которые редуцированы, - как бы "размазаны" в пространстве и во времени. И тогда ничто не ускользает от внимания стражей Грани.
   Но Хромой мог выполнять свой Долг и размышлять о вещах, не относящихся к Делу.
  
   Он всегда подозревал, что жил другой жизнью. И дело не только в факте существования эмоций, как у дъхура. Было еще много мелочей, подтверждающих подобное предположение. Например, легкое "припадание" правой ноги, которое дало Хромому его прозвище. Ведь физического недостатка в ноге не было, - как рагард, он это знал точно. Значит, хромота определялась глубинами подсознания. Очевидно, в другой жизни он был хромым.
   Рагарды не спят, - по крайней мере, им не свойственен сон, присущий обитателям Мератии. Прослужив несколько сотен лет, стражи Грани уходят под землю и восстанавливают силы, полностью отключившись от реальности.
   Но у Хромого иногда, - на долю мига, - появлялись видения, похожие на сон...
   ...Лицо женщины, очевидно, - дъхура. В нем - нечто, непонятное рагарду, но - лучше всякой красоты...
   ...Грохот в ушах и боль во всем теле. Не только в правой ноге, но и в груди, в желудке, в глазах, во рту... и непонятные звуки: "По...тер...пи...бра...ток"...
   ...Еще лицо дъхура, мальчишеское, слегка желтоватое, может, больное?.. Да нет, улыбающееся...
   ...Бездонные зрачки, обрамленные черными ресницами. Удушающий запах и нечто теплое на лбу, - ладонь? Она давит и убивает память...
  
  
  
  
  
   Филин снял очки и бросил их на стол.
   Все вокруг него расплылось, затуманилось. Много лет назад Филин уяснил: чтобы сосредоточиться, надо снять очки - это лучше, чем просто закрыть глаза.
   Реальность становилась расплывчатой и абстрактной. И, вглядываясь в нее, Филин видел, - чувствовал? - версии, преподносимые ему мозгом. Которому, собственно, перед этим и была "скормлена" нужная информация. Более того, - мозг услужливо предлагал своему владельцу варианты возможных акций, необходимых для подтверждения какой-либо из версий.
   Недаром в зоне внутри исправительно-трудовой колонии Аргыз, - Арзоне, как ее называли местные старожилы, - во время оперативной работы Филина звали Стратегом. Никто не знал, когда и где у него "прорезался" дар глубокого и точного анализа критических ситуаций. Вообще, только два-три человека, - "на самом верху", - знали настоящую фамилию Филина и что-то из его биографии.
   И сейчас, когда всплыли "заморочки" в одной из географических зон Урала, вышестоящее руководство поглядывало на Стратега выжидающе.
   Три-четыре сотни квадратных километров недалеко от Актыма. Выдумщик Михалыч, - он же Начпром, - окрестил это место Выймой. "Похоже на слоговую аббревиатуру, - говорил он, характерно хихикая, - "вымпельная яма", или же - выгребная".
   Действительно, в центре Выймы располагалось производственное объединение "Вымпел", - российская свалка радиоактивных отходов.
   Грязь, конечно, радиация, опять же. Но "сталкерской" зону не назовешь, и монстры-мутанты там не бегали. Рассказывали, правда, про актымского "Сашеньку" - то ли звездного пришельца, то ли вполне земного выкидыша-уродца. Но и он выглядел "пузырем" желтой прессы.
   Статистическая служба обнаружила, что в последнее время в Выйме резко увеличилась популяция "татьменов". "Татьмен? А что? - говорил Начпром, изобретатель этого термина. - Как еще назвать людей с западным душком, но ворующих в России? Придумайте лучше".
   Татьмены - пришлые люди из секретных частных организаций непонятного происхождения. Они буквально просачивались в структуру ПО "Вымпел" и в близлежащие вспомогательные предприятия. Обосновались в местном лесничестве, создали какие-то "левые" экологические организации. Но особенно много их появилось во вновь организованных охранных службах, как ведомственных, так и частных.
   Все это выяснилось в связи с расследованием "дела Либермана". Для проверки одной из версий стали уточнять процент людей, недавно прибывших и устроившихся на работу в близлежащих поселениях Южного Урала. Самым высоким он оказался в Актымском районе и в Тихореченске, невзирая на секретную специфику здешних предприятий.
   В августе было решено послать в Выйму членов Ватаги - Кметя, Вёрта, Баюна. В соответствии с локальными заданиями они должны были добыть информацию о делах татьменских. На самом деле все было сложнее, но об этом "ватажникам" знать пока не полагалось.
   Правда, то, что там с ними произошло, оказалось интереснее любых ожидаемых прогнозов.
  
   И вот в начале сентября маленький лысый Стратег сидел в своем кабинете в Арзоне и "морщил репу". Точнее, он морщил свои розовые щеки, отрешенно вглядываясь во что-то, незримо витающее перед ним.
   Но версия, объясняющая имеющиеся факты, никак не вырисовывалась.
   Филин вздохнул и опять начал перебирать в памяти детали приключений "ватажников" в Выйме.
  
   Глава первая. Ходка Кметя.
  
   Вадим Пак в свое время многому научился от своего друга и наставника Жука - бывшего ветерана афганской войны, а ныне исчезнувшего инвалида. Став известным в определенных кругах под кличкой Кореец, Вадим постоянно приумножал свои бойцовские навыки. В их числе большую роль играло искусство выживания и ведения боевых действий в условиях малопроходимой местности.
   В Ватаге у Корейца была своя функция и соответствующая боевая кличка - Кметь, по-старославянски - воин. Поэтому Стратег поручил испытанному бойцу сбор информации в лесных массивах и болотах Выймы. "Пройди по периметру этой местности, - сказал он. - Вот здесь, от озера Акакуль пройдешь пешком мимо Татыша, потом - по болотистому побережью Иртяша, предгорьям Потанинских гор, и с севера выйдешь к верхним водоемам Тиши, к озеру Старое Болото. Выявляй и фиксируй все, что дышит и движется. Сейчас август, советую "косить" под любителя туристических авантюр. Хотя, извини за дидактику, мимикрией на местности ты владеешь лучше меня, но все-таки, когда проработаешь "легенду", поделись с начальством".
   "Ретушеры" Арзоны постарались на славу, и за пару часов подтянутый "зэк" корейского происхождения превратился в пожилого бродягу неопределенной азиатской национальности. Не то хакас, не то бурят, - кто их разберет?
   На теле - "охранная" спецформа БУ (бывшая в употреблении), на голове - потертая лыжная шапочка, за спиной - армейский рюкзачок происхождения середины двадцатого века.
   "Спецфон" был разработан в недрах Арзоны как система самоуничтожающаяся, поэтому Корейцу его сохранили. Огнестрельного оружия не дали, да и зачем оно? В условиях ограниченной видимости Кметь с охотничьим ножом котировался выше армейского взвода с автоматами.
  
   Ты - на?вьер?
  
   До санатория Гельды Кореец доехал на автобусе. Дальше побрел "на своих двоих". Взобрался на небольшую гору, поросшую лесом.
   Огляделся, вытащил "спецфон", сверился с картой. Точно, ландшафт совпадает: лес, горки, прогалины болотистых участков.
   Из осторожности прошел недалеко от одной горки, потом - от другой. И убедился, что болота здесь не опасные, - топей и трясин мало, торфяные кочки достаточно твердые. То тут, то там в траве явственно просматривались стежки от гужевого транспорта. Ясно, "аборигены" косят здесь траву - не только типа "трын".
   Вскоре одна стега привлекла внимание Корейца. Вытоптана тщательно, да и вела к небольшим холмам посредине болотистой равнины.
   Передвигаясь в кустарнике рядом с тропой, Кметь усилил внутреннее напряжение, питающее чувство опасности. И - вовремя: за поворотом что-то не вписывалось в естественный ландшафт.
   Пригляделся. Точно, на пригорке, между крон двух небольших деревьев, за поваленной сосной сидел человек. Татьмен, похоже. Иначе, зачем ему тут таиться? Укрытие выбрано грамотно, но голубоватые оттенки защитного комбинезона слегка диссонировали с местной флорой.
   Кореец обошел засаду по широкой дуге. Через сто метров увидел колючую проволоку типа "Егоза", и в ней железную калитку с крупной вывеской "Экопост 2". Чуть поодаль топтался охранник, а внутри огороженной зоны виднелось одноэтажное строение из шлакоблоков.
   Отодвинувшись назад, Кореец устроился как можно незаметнее и удобнее, - так, чтобы хорошо видеть тропу и внешнюю засаду. Оставалось подождать - тропа одна, а татьмен вечно так сидеть не будет. Если это серьезный пост, придет смена. Если личная инициатива, Кметь любого пересидит. Терпение у него - вторая натура с самого детства.
   Но "засадник" вел себя халтурно. Постоянно менял позу, посасывал горлышко фляги. Один раз даже вылез на тропу, чтобы поразмять затекшие мышцы. Пару раз что-то говорил в небольшой микрофон, торчащий над воротником.
   "Наемный служака, - размышлял Кореец, - нет интереса к работе. В качестве "языка" не подходит".
   Солнце прошло по небу три четверти своего дневного пути, когда на тропе обстановка изменилась. Со стороны "Экопоста" к засаде подошли два человека. Один, явно сменщик "засадника" - по одежде точная его копия. Другой выглядел интеллигентным грибником: на голове - дурацкая маленькая кепка, на носу - очки, на теле - штормовка ядовито желтого цвета.
   "Засадник" отдал сменщику микрофон и оружие, забрав взамен небольшую походную сумку. Затем "вояки" похлопали друг друга по плечам, и новый постовой полез в засаду.
   Отработавший на посту служака, похоже, приступил к выполнению другой обязанности - охранника при штатском лице. Вдвоем они двинулись к выходу из долины.
   "Пожалуй, штатский сгодится в качестве "языка", - решил Кметь. И ноги сами понесли его вслед за парочкой, плохо вписывающейся в местный пейзаж.
   Охранник шел впереди, и это облегчило задачу Кметя. Штатского он "вырубил" ненадолго, почти нежно. Служивому гарантировал не менее часа беспамятства.
   Не теряя времени, Кореец натянул на свое лицо лыжную шапочку, установил прорези напротив глаз и пошлепал штатского по щекам.
   Тот открыл глаза и в ужасе уставился на черную маску. Попытался заорать, но сильная рука сжала ему горло. Палец другой руки Кореец приложил к своему рту, затем сложил ладонь в кулак.
   В глазах пленника появилось осмысленное выражение, и он кивнул. Кметь слегка ослабил хватку и услышал хриплый шепот:
   - Ты - на?вьер?
   Изумление Корейца затерялось в шерстяной маске, и он был этому рад.
   - Нет, я хуже! - прорычал он.
   И, чувствуя, что надо ковать железо, пока горячо, добавил:
   - А ну, говори, что ваши здесь выяснили в последнее время? Иначе, сам знаешь, болото рядом, могилка надежная!
   - Ничего такого, - торопливо прохрипел пленник. - Медведь и лось попадались, но - обыкновенные! Люди, птицы - тоже такие... наверное, здесь место не то....
   - Что знаешь о навьерах? - свирепо гнул свою линию Кореец.
   - Только по сказкам старых охранников... Странные существа, могут быть похожи на людей, на животных и, даже, - на растения. Появляются ниоткуда, уходят в никуда. Я здесь второй год, но их не видел.
   - В какой фирме служишь? Где центральный офис?
   - Я Порфирьев, младший научный сотрудник ООО "Экоатом", мы изучаем радиацию. Наш офис - в Тихореченске, может, не центральный, не знаю. У нас все секретно, а я здесь меньше полутора лет...
   Чуткий слух Корейца уловил шум далеких голосов. От "Экопоста" по тропе шли люди, судя по звукам, в количестве не менее трех особей мужского пола.
   "Отключив" Порфирьева, Кореец скрылся в чаще. Похоже, "МНС-эколог" выложил все, что знал. "Шестерка" наемная, одним словом.
   Тем более, что впереди - обследование районов, возможно, лучше пригодных для сбора информации.
  
   Действительно, в болотах за озером Акакуль Кореец отловил и допросил, - с тем же минимальным успехом, - еще парочку любознательных научных сотрудников. Опознать в них татьменов было просто, - в отличие от местных "аборигенов" они постоянно вращали головами и зыркали глазами по сторонам. К тому же имели кучу хитроумных портативных приборов. Два из них Корейца заинтересовали, и он их "приватизировал".
  
   У подножья Потанинских гор Кореец допустил "прокол". Подошел слишком близко к "скальнику", обросшему мелким кустарником. Там оказалась небольшой "схрон", в котором обосновалась парочка крайне любознательных наблюдателей. Эти ребята, явно с военным прошлым, решили проследить за нерасторопным пожилым азиатом, коим казался Кореец.
   Возможно, они даже хотели захватить его для допроса. Но место своей засады решили не выдавать, и пошли следом. Естественно, Кореец заметил преследователей и исчез из поля их зрения.
   Это было ошибкой номер два. Наверно, лучше было продолжать играть роль заблудшего бродяги. Преследователям это могло показаться скучным, и они, возможно, вернулись бы к своему посту.
   Но Кореец не ожидал, что его исчезновение вызовет такой ажиотаж.
   Татьмены всполошились, затеяли тревожные переговоры по радио. Через полчаса послышался гул вертолета. Похоже, безвестного бродягу собрались серьезно идентифицировать. Почему?
   В двух точках, - на севере и на юге, - вертолет сделал пятиминутные заминки. Высаживал десант? Потом принялся барражировать над болотами между озером и Потанинскими горами.
   Акция проводилась грамотно, тем более, что географические особенности местности располагали. Единственную дорогу достаточно контролировать на юге и на севере. Горы на западе хорошо просматриваются с вертолета. А на востоке вообще нечего делать - только дурак полезет в непроходимые топи Иртяшского побережья.
   Короче, обложили беглеца, резко сократив ему количество выходов из положения. Необходимо серьезно пошевелить мозгами.
  
   Кто не спрятался...
  
   Подкравшись к северному блокпосту, Кметь залег в засаде, пытаясь оценить обстановку. На дороге в старых "жигулях" сидели двое "гибэбэдэшников", - липовых, это понятно. Но, если татьмены не идиоты, поблизости в лесу должно быть скрыто живое полукольцо оцепления, перекрывающее узкий выход из долины. Учитывая вместимость вертолета, сюда могло быть выделено не более пяти-шести человек.
   Лихой "голливудский" вариант с захватом "жигулей" Кореец не рассматривал. Дело даже не в вертолете и не в единственном числе ближайших дорог. Просто хороший боец никогда не рассчитывает на слепую удачу, - пока не приперли к стенке, конечно.
   В данном случае напрашивалась попытка незаметно проскользнуть между звеньями цепи перекрытия. Но Кореец опасался хитроумных технических средств, которых, как он уже убедился, у татьменов было предостаточно. "Гибэбэдэшники" наверняка находились под контролем хотя бы одного наблюдателя. Остальные "охотники" могли контролировать пространство между собой не только с помощью зрения.
   Наверняка все звенья оцепления охвачены переговорной связью. Командный пункт, скорее всего, - на вертолете.
   Положение Корейца выглядело неважно, но у него на руках оставался главный козырь - противники не знали, с кем имеют дело. "Никогда не мни себя хорошим охотником, если плохо знаешь дичь", - говаривал в свое время Жук. И пояснял свою мысль: "Есть у многих людей недостаток - стереотипность мышления. При большом скоплении людей этот недостаток у них как бы "разбухает" и охватывает всех поголовно. Естественно, каждый может считать себя непобедимым охотником, когда выходит с ружьем на зайца, потому что бедный зверек генетически запрограммирован только на примитивное убегание. Но представь себе, что зверек - "заяц икс", который может внезапно прыгнуть на тебя и порвать острыми передними резцами и когтями мощных задних лап! Согласись, тогда у него появляются шансы на спасение".
   ...Тут рядом с Корейцем зашуршала трава, и решение проблемы пришло само собой.
  
  
   Когда на пульте появилось сообщение "одиннадцатый - нет связи", капитан Полонский ничуть не растерялся. На такой случай имелась четкая программа действий.
   - Десятый и двенадцатый - срочно на место дислокации одиннадцатого! - взревел он в микрофон. - Да осторожней там, недоумки!
   Огонек на мониторе показывал - одиннадцатый неподвижен. Но когда бойцы пошли с ним на сближение, маркер будто взбесился и стал быстро перемещаться на восток.
   - Я десятый, - сообщил динамик. - Одиннадцатый без сознания, но жив.
   - Тащи его в машину! Тринадцатый, кто-то движется рядом с тобой!
   - Никого не вижу! - передал тринадцатый.
   - Как не видишь, болван? - завопил капитан. - Кто-то тащит маркер одиннадцатого в двадцати метрах от тебя! Четырнадцатый, выдвигайся к позиции тринадцатого! Двенадцатый, живо на помощь тринадцатому!
   Повинуясь жесту Полонского, пилот подвел вертолет к месту событий. В динамике раздалось:
   - Вон, трава шевелится! Стрелять на поражение?
   - Идиот, ты что, не можешь определить, кто там? - капитан напряженно вглядывался в лесной участок, служащий позицией тринадцатого. - Следуй за целью, четырнадцатый идет навстречу, двенадцатый на подходе!
   Маркер одиннадцатого вдруг стал перемещаться невероятно быстро, спонтанно меняя направление движения. Огонек тринадцатого за ним явно не успевал.
   В небольшом "междулесье" капитан увидел бойца. Это был четырнадцатый, двигавшийся навстречу цели. Вдруг он встал и поднял автомат.
   - Черт, там не человек! - вопль исходил от четырнадцатого. - Змея!
   И он начал стрелять прямо перед собой. В динамике слышалось его испуганное бормотание:
   - Огромная... может, это навьер?
   - Какой навьер, придурок, какая змея? Здесь только ужи! - капитан начал соображать, что к чему. - Нас провели! Тринадцатый, четырнадцатый, двенадцатый, - живо курс норд-норд-вест, растянитесь цепью! Девятый - к дороге! Езжайте с десятым на север, смотрите в оба! Южная цепь, слушай команду! Выходите на дорогу и - рысью на север!
   Капитан командовал зычно, стараясь поддержать реноме перед подчиненными, но в глубине подсознания сидела предательская мыслишка, состоящая из одного слова - "провал".
  
   Таких болотных ужей здесь было немало - больших, зеленоватых с желтыми пятнышками. Трудность плана, возникшего в голове Корейца, заключалась в незнании психологии пресмыкающихся. Как сделать так, чтобы уж вел себя правильно? Это же не человек...
   Хорошо, что животное находилось не в болоте, и шкура у него была не слишком скользкой. Кореец коршуном набросился на ужа, схватил за упругое горло, засунул голову пресмыкающегося в рюкзак, затянул лямки. Все происходило в полной тишине, благо, ужи молчаливы от природы.
   С солдатиком из оцепления было проще. Его "радиомаячок", вмонтированный в жетон с крепежной дыркой, легко наделся на шею ужа, который, получив свободу, ринулся в сторону родного болота.
   Из заросшей травой ямы под корягой Кметь наблюдал погоню "оцепленцев" за шустрым пресмыкающимся. Возгласы, выстрелы, шум вертолета... потом все стихло. "Гибэбэдэшная жигулька" двинулась на север. Через час туда же пешим ходом проследовали еще восемь татьменов - из южного оцепления, очевидно.
   Вёртолет сделал пару кругов прямо над головой Корейца и полетел на север - руководить погоней.
   Ну что же, подумал Кореец, пора "делать ноги" на юго-восток - в надежде, что болото там достаточно просохло.
  
   Все обошлось наилучшим образом, и через несколько часов Кореец уже продвигался мимо пригородных гаражей города Касли. Свою защитную униформу он вывернул наизнанку, явив миру однотонный серый комбинезон. Пройдя город без помех, углубился в лесные дебри у истока реки Тиши. Ночевать устроился в заросшей папоротником лощине.
   Но рано утром Кметь почувствовал опасность. То ли чуждый природе отдаленный звук, то ли еще что-то, - но комфортное состояние души улетучилось.
   Нырнув в папоротник, Кметь заполз на склон небольшой горы, расположенной у верхнего края лощины. Оттуда открывался неплохой вид на дорогу, по которой он сюда пришел.
   Три часа напряженного и терпеливого ожидания были вознаграждены. В нижней части лощины показались люди. Четыре парня в маскировочной форме двигались неторопливо, но целенаправленно. Легкость и ловкость движений выдавали в них профессионалов - охотников, скорее всего, за людьми.
   Как они вышли на след? Кметь мог дать голову на отсечение - вчера погони за ним не было.
   Приглядевшись, он заметил, что один из преследователей частенько останавливается, чтобы свериться с каким-то прибором. "Шайтан-машинка", определяющая место расположения "дичи", которая, возможно, "маркирована"...
   В собственной одежде Кореец был уверен, а вот рюкзачок надо почистить. Татьменские приборчики - в болото! Все подозрительное - туда же!
   Сделав десятикилометровый марш-бросок, Кметь снова выбрал скрытую высотку для наблюдения и затаился. Прошел всего лишь час, а преследователи - вот они! Идут точно по следу, вроде не торопясь, но шустро и, главное, - очень уверенно.
   Что у них, связь со спутником, что ли? Но это уже не важно. Потому что наступила пора нетривиальных действий.
   А чего охотники не ожидают? Правильно, - нападения на них дичи, некрупной, одинокой и плохо вооруженной...
  
   ...Медведя преследуют редко. Но если такое происходит, и мишка учуял преследователей - он иногда применяет тактику неожиданного нападения сверху.
   Зверь, конечно, но понимает, - лучше всего пройти по тропе рядом с горкой и потом затаиться в двух-трех метрах выше этой тропы.
   Те, кто идет по следу, обычно редко смотрят вверх. Но все равно лучше надежно подстраховаться - засаду выбрать с максимальной тщательностью. К тому же, когда преследователей немало, важно, чтобы они были рядом друг с другом.
   В этом смысле Кметю не повезло. Или повезло?..
  
   Трое охотников шли вплотную друг к другу, почти прижавшись к таинственному прибору в руках одного из них. А вот четвертый отставал метров на тридцать, - может быть, не намеренно, но вряд ли.
   Хорошо, что место для засады Кметь выбрал за поворотом тропы. Здесь, с одной стороны - "скальник", на котором, собственно, Кметь и расположился. С другой стороны - болотце. Вряд ли кто-то захочет мочить ноги.
   Бойцу, замыкавшему группу из трех преследователей, Кметь свалился на голову, - не только в переносном, но и в прямом смысле. Незадачливая голова охотника при этом оказалась между ног Кметя, который не стал ее сворачивать, просто прервал доставку в нее кислорода.
   От тяжести седока татьмен упал головой вперед, ударив в спину своего напарника. Кметь успел достать ребром ладони шею охотника, шедшего впереди. Удар получился не слишком внятный, но достаточный для гарантии беспамятства минут на пять.
   Слетая с плеч падающего бойца, Кметь сделал кульбит и вскочил на ноги. Вовремя, потому что третий боец, - тот, который с техникой, - уже развернулся. Надо отдать ему должное: за предоставленную секунду он сориентировался почти правильно. Но прибор в руках тормознул его боевую реакцию. Кметь прыгнул, и за долю секунды противник был обезврежен.
   Но оставался четвертый охотник, который уже нарисовался из-за поворота. Правда, по лицу видно, что он еще не сообразил, что к чему.
   Пришлось применить бросок ножа, прозванный "гуманным", и которым Кметь владел не слишком уверенно. Но бросок получился неплохим - тяжелая рукоять ударила бойца точно в переносицу.
   Повязать преследователей лямками от их же рюкзаков - для Кметя дело не хитрое. Положив противников рядком лицом к земле, он связал все восемь кистей рук друг с другом.
   Теперь следовало заняться хитроумной техникой, доставившей столько неприятностей. "Наверное, называется "Лесной призрак", - улыбнулся про себя Кореец, вспомнив "арзонные" технические разработки с названием "Городской призрак".
   На всякий случай вспорол ножом внутренности прибора и утопил его в первой же болотной яме.
   К обезвреженным ребятам, парочка из которых уже начала ворочаться, применил несколько успокоительных приемов. Уж больно они прыткие, а час-другой форы беглецу никогда не помешают.
   И уже через два часа Кореец пересекал Иртяшский пролив на рыбацкой лодке, "арендованной" бесплатно, разумеется.
  
   ...На восточном берегу Иртяша местность была такая же, как и на западном - небольшие горки, заросшие лесом, между ними - болотистые лощинки.
   Солнце уже садилось, высвечивая в буреломе осенние красные и желтые листья.
   Поискав место для ночлега, Кметь нашел подходящее. Внутреннее чувство опасности молчало. Короткая трапеза состояла из энергетического порошка, разработанного опять же в "арзонной" лаборатории.
  
  
   Ночная схватка
  
   ...Ночью Кметь неожиданно проснулся от странного предчувствия. Опасности, как таковой, вроде не ощущалось. Но воздух вокруг был пропитан тревожным ожиданием непонятного.
   Кметь осторожно выглянул из засады. Перед ним располагалась маленькая ложбина, очевидно, в свое время образованная весенними водами.
   Все это пространство луна заполнила серебристым светом.
  
   Огромный волк, стоящий на противоположном склоне ложбины, будто купался в лунном луче, переливаясь голубоватыми и серебряными всполохами.
   Человек и зверь смотрели друг на друга. Кметь постепенно избавлялся от шока. "Откуда волки? - лихорадочно думал он. - Их здесь нет уж лет сто".
   Но это не собака, - без сомнения.
   Зверь смотрел на Кметя, и в призрачном свете казалось, что он смотрит с любопытством. Глаза его светились - нет, не желтым, а скорее, синим цветом. Да и серебристость шкуры выглядело естественной, - не только отражением лунного луча.
   Инстинктивным движением Кметь потянулся к рукоятке ножа за поясом.
   Выражение волчьих глаз изменилось. Но не тревога, а недоумение мелькнуло в них. Голова зверя качнулась - жест явно осуждающий. И снова на Кметя уставился серебристо-синий взор, любопытствующий и чего-то выжидающий.
   В человеке вдруг начала нарастать уверенность: волк предлагает ему сразиться в рукопашной схватке. Точнее, - в "лапозуборукопашной" схватке.
   Опасно? Да. Но смертью не пахло.
   Кметь вынул нож, воткнул его в ближайшее деревце и сделал шаг вперед.
   Померещился ли ему одобрительный оскал волчьих губ?
   Но думать об этом уже некогда.
   Человек и волк заняли позиции на противоположных краях ложбины в трех метрах друг от друга.
   И волк прыгнул.
   Стремительность прыжка не позволила оценить его красоту. Опыта схваток с крупными хищниками у Кметя практически не было - не считать же борьбой шуточные тренировки с собаками или кошками.
   Однако на прыжок зверя человек среагировал не худшим образом. Он упал на спину, чтобы отбить ногами тяжелый удар тела противника. К тому же так и рукам удобнее принять участие в защите.
   Но волк неожиданно мягко принял на грудь ноги Кметя, и, как бы оттолкнувшись от них, перелетел противника, причем, сделав кульбит, устойчиво встал на лапы.
   Если бы Кметь остался в лежачем положении еще долю секунды, волк успел бы развернуться и получить позиционное преимущество.
   Но недаром в последние два десятилетия Кореец отрабатывал различные "методы Ваньки-встаньки". Повернувшись, волк увидел перед собой противника, уже стоящего в боевой стойке.
   Тогда зверь изменил тактику. Стремительные отвлекающие броски головой вперед он стал чередовать с якобы беспорядочными прыжками на задних лапах. Что-то подобное Кметь видел у играющих собак, а также у бойцов, проповедующих "звериные" стили китайской борьбы кунг-фу. Но здесь эти движения были гораздо быстрее, сложнее. Вообще, они напоминали танец, красивый, неистовый, но Кметь понимал: отвлекаться нельзя. Нешуточная опасность от противника исходила постоянно, - как от мощных челюстей, так и от стремительных ударов передних лап.
   Ножные подсечки по мелькающим лапам зверя выполнить было практически невозможно. Поэтому Кметю пришлось принять условия боевой игры. Локтями он блокировал удары лап (благо, когтей зверь не выпускал) и отпрыгивал от зубов волка, успевая ребром ладони ударять голову противника сверху, тем самым прибивая ее к земле.
   Со стороны бой, очевидно, выглядел интересно, но мощи и выносливости у зверя было явно больше. Кметь понимал, что для победы надо предъявить весомый аргумент, но какой? На его фирменный удар ногой с разворота, волк мгновенно либо прижимал голову к земле, либо высоко подпрыгивал на всех четырех - в зависимости от высоты удара. И вообще, такие приемы рассчитаны на человека с его вертикальной боевой стойкой.
   Пришлось решиться на отчаянный ход. Когда волк упал на четыре лапы, Кметь, предугадав момент кинжального выпада головы противника, не стал отскакивать назад. Наоборот - прыгнул высоко и вперед, на лету разворачиваясь на сто восемьдесят градусов.
   Неожиданная смена тактики помогла. Волк отпрянул, но не настолько далеко, чтобы очутиться за приземлившимся соперником. И его спина попала между ног Кметя, который тут же вцепился всеми пальцами в густую шерсть на шее зверя.
   Волк тут же завалился на бок, пытаясь сбросить с себя неожиданного седока. Маневр не удался, так как руки Кметя "впали в судорогу" и не выпустили шеи противника.
   Два разгоряченных бойца скатились на дно ложбины, где оказались в патовом состоянии. Волк не мог повернуть голову, а Кметь даже не пытался ослабить хватку своих рук, так как сил ему хватало только на сдерживание мощной волчьей шеи.
   Минут пять соперники дрыгались и боролись нижними частями тел. Наконец, волк собрал все свои силы, вскочил вместе с человеком, висящим у него на спине, и встряхнулся так мощно, что Кметь сорвался и покатился вниз по дну ложбины.
   "Это конец", - мелькнуло в сознании.
   Но никто его, похоже, не преследовал. В полной тишине Кметь осторожно высунулся из папоротника, в котором он оказался.
   Волк стоял на склоне ложбины, метрах в пятнадцати от павшего соперника. Он смотрел вниз со странным выражением на морде, - кто их, волков, поймет?
   Но Кметь, похоже, понял. Так как в мозгу его будто прозвучало: "хороший боец" и "до встречи".
   И тут волк исчез.
   Будто его и не было. Призрачность лунного сияния наталкивало на мысль о нереальности происшедшего.
   Если бы не пот, кровь и синяки...
  
   ...Филин откинулся в кресло. К отчету он относился вполне серьезно. Потому что Кметь и выдумки - вещи несовместимые. А "психических миражей" у такого железного бойца просто не может быть.
   К тому же в Выйме что-то подобное вполне могло произойти.
   За годы аналитических размышлений Стратег усвоил одну истину: нельзя строить версии под углом собственного неверия. Все кажущееся фантастикой сегодня, может оказаться реальностью завтра.
   Тем более, что "посткомандировочные" результаты тестового контроля психологических и физиологических функций Кметя оказались фантастическими. Шутка ли - время реакции на опасность уменьшилось на двадцать семь сотых секунды! Если учесть, что до этого за последние два года упорных тренировок оно стало меньше всего на пять сотых...
   Навьеры... Филин неплохо знал старославянский язык и без подсказок Михалыча догадывался о корне этого слова. Выговривая слово "навья", "англоязычник", - да и не только иностранец, - может интерпретировать слово как "навьер", с учетом соответствующего произношения.
   Порождения Нави. В потусторонние миры верят многие. Особенно, если их назвать по-современному - "чужие миры", или "параллельные миры".
   Вообще-то желание человека верить в другие миры - свойство неизбывное. И, возможно, даже обоснованное. Другое дело, что эту человеческую слабость нещадно эксплуатируют с целью запугивания.
   Слова "ад" и "рай" Филин давно считал синонимами слов "кнут" и "пряник". Эти понятия придуманы для управления людьми, предпочитающими, мягко говоря, верить, не думая.
   Но старославянские Навь и Явь - это нечто другое. Вполне возможно, что Навь - это как раз и есть некий Другой Мир. Мир, который не рай и не ад, а просто другой. Но он кровно связан с Явью.
   Как? Почему? Вещи, которых мы не понимаем, являются для нас фантастикой, но это не означает, что их нет.
   Но так можно рассуждать бесконечно, подумал Филин. Фактов маловато, а ведь их надо еще просеять, сопоставить и так далее. Что ж, проанализируем другие приключения "ватажников"...
  
   Глава вторая. Вёрт в Выйме.
  
   Юный и талантливый вор-щипач Щер, конечно же, имел официальные имя и фамилию. Но словосочетание "Юра Иванов" он давно считал устаревшей кличкой. В свое время директор детдома высосал из пальца анкетные данные для найденыша без роду и племени. Надо же парня как-то назвать. Вот и назвали...
  
   Щер обретался в Арзоне уже почти три года. И это время стало для него полезней всех остальных лет жизни, вместе взятых. Мировоззрение парня трансформировались настолько, что "дотюремная" жизнь казалась вычитанной из старой детской книжки "Оливер Твист". Правда, английский мальчик в перестроечной России мог бы и лапки откинуть.
   С тех пор, как Щер стал "ватажником", его жизнь стала увлекательной и красочной. Таланты парня, подозрительные с точки зрения закона, были направлены на цели, не вызывающие морального внутреннего отторжения. Заработки... таких денег Щер раньше не видел даже в самые "фартовые" дни. Но материальные интересы для него давно ушли на третий план. Потому что обычно деньги нужны, чтобы жить лучше, а Щер и так считал свою жизнь прекрасной.
   Воровская кличка Щер теперь оказалась лишь ширмой от нескромного внимания внешнего мира. Боевое прозвище Вёрт ему нравилось больше. Этот псевдоним, - а уровень образования Щера в Арзоне резко повысился, - роднился не только с русским словом "вёрткий". Многозначные заумные понятия типа "инверт" или "трансверт" ассоциировались с процессами, происходившими в душе бывшего вора.
  
   Щипач-разведчик.
  
   Одно расстраивало Вёрта - он считал, что в Ватаге у него не было значительных самостоятельных боевых заданий.
   Поэтому, когда Стратег стал давать установки для разведывательной операции в Выйме, парень едва сдерживал радостное волнение.
   "Раз и навсегда запомни самое главное", - эту фразу Стратег повторил в разговоре несколько раз, - "мы не играем! Тем более в шпионские игры. Выйма - наша территория, и шпионят там наши противники. Они на чужой территории, поэтому мобилизованы и опасны втройне. Более того - их цели непонятны, а это десятикратно усложняет нашу задачу. Вот тебе путевка в профилакторий "Намога", находящийся на берегу одноименного озера. Твой "легендарный" образ: инфантильный болезненный сынишка состоятельных людей. Поработай с нашими "ретушерами". Рядом с лечебницей, в Восточном поселке выясни контингент и цели трех подозрительных фирм. Нужные документы изымай, копируй на "спецфон", возвращай на место. Работаешь четыре дня. Потом, - вот путевка, - поедешь в трехдневную туристическую поездку по маршруту Актым - Моськин - Светляк - Гельды. Тебя интересуют люди и фирмы по пути следования. Закончишь свой вояж в поселке Новая Тиша, - у кого, как и зачем, проштудируй вот эту флешку"...
  
   ...На следующий день в автобусе актымского направления можно было заметить юного бледного паренька в сером джинсовом костюмчике и с цветастым рюкзачком за спиной. Куда девалось есенинское обаяние Вёрта в его лучших "боевых" ролях? Светлые висюльки волос, казалось, никогда не знали расчески, синь глаз обесцветилась, даже фигура стала выглядеть инфантильной.
   Профилакторий "Намога" когда-то был ведомственным учреждением крупных предприятий Тихореченска. Собственно, официально он таковым и остался. Но в условиях российского капитализма полномочия управленцев профилактория расширились, и львиная доля путевок уходила "налево", так как уровень медицинского обслуживания был здесь на высоте, место - живописное, так что желающих подлечиться в "Намоге" всегда хватало. Тихая гладь озера с нависшими над ним березами и соснами, помогала медицине настраивать людей на волну здоровья.
   Вёрт, конечно, оценил местный ландшафт, - но только с точки зрения полезности для своих дел.
   Неподалеку в долине располагался посёлок Восточный. Местные "аборигены" предоставляли туристам и посетителям профилактория разного рода услуги, а также промышляли рыбалкой и охотой, - не без браконьерства, разумеется.
   Образ недисциплинированного мальчика должен был помочь Вёрту. В первый же вечер он пренебрег процедурами и убежал "в город". Врачи, может, это видели, - но явно сквозь пальцы.
  
   Местному общепиту не хватало фантазии. Поэтому заведение с громким названием "Ресторан "УРВИН" (очевидно, аббривиатура от УРальские ВИНа") походило на типичную винно-водочную забегаловку. Зал небольшой и слабо освещенный. В углах мелькали лица с уровнем эмоций, прямо пропорциональным степени опьянения. У засаленной стойки бара две "динамистки" пробавлялись минеральной водичкой - ждали "спонсоров". На Щера они взглянули без энтузиазма, мгновенно оценив его, как мальчика без серьезных денег.
   Справа, за низкой ширмой стояли столы для "приличных" посетителей. Туда и направился Вёрт, "нарисовав" скуку на физиономии.
   Сел недалеко от двух мужчин, которых сразу определил как перспективных для разработки. Легкое возбуждение, - как обычно, при "работе", - начинало овладевать всем его существом...
  
   ...Время будто замедлилось. Слуховые и зрительные ощущения раздвоились. Основной поток информации от "объектов" фиксировался, анализировался и откладывался на полки памяти. В то же время "боковые" чувства постоянно "сканировали" окружающий "фон", который создавался как действующими лицами в кафе, так и возможными свидетелями с улицы, - через окна и стеклянные двери.
   Кстати, себя Вёрт ощущал деталью этого "фона". Взглядом со стороны - этакий скучающий парнишка неспешно садится за столик, лениво осматриваясь. Разворачивает меню, смотрит в него. Переводит взгляд к бару, от бара - к окну, от окна - снова к меню.
   "Работа" вроде не сложная. Тут тебе не рыночные палатки с полусотней беспорядочно суетящихся персонажей. Правда, на базаре внимание людей рассеяно, вероятность "прокола" меньше, но необходимо учитывать сотню мелких деталей.
   Здесь нюансов меньше, и люди заняты только собой. Не все, конечно...
   "Объект" - татьмен. За этот вывод Вёрт не потребовал бы себе медаль. Местные жители - ребята суетливые и не уверенные в завтрашнем дне. Постоянно пытаются пользоваться обстановкой для своих делишек. Они не делят время на работу и отдых, даже едят и пьют с озабоченными лицами.
   А у "объекта" - спокойный взгляд отдыхающего после работы человека. Одет хорошо, держится, как у себя дома, значит не турист. Сумок, вещей нет, документы в правом нагрудном кармане пиджака, который не снят, несмотря на духоту. Ладно, хоть пуговицы расстегнуты. Правда, нужный внутренний карман застегнут, но всего на одну пуговицу.
   Левое плечо слегка поднято - может быть, что-то мешает под мышкой. Не оружие ли?
   Психологический тип "объекта" - самый тяжелый для "работы": эмоции под контролем, отвлечь внимание можно, но сложно.
   Тут необходимо "ловить момент".
   Когда худая прыщавая официантка приняла у Вёрта заказ и удалилась, момент для "изъятия" возник. "Объект" с собеседником вышел на свежий воздух покурить. Выходная дверь - "крутяшка". Отлично!
   Вёрт подошел к бару, купил сигареты и зажигалку. Несколько раз мысленно "прокрутил" работу пальцев при расстегивании пуговицы.
   "Фон" тих и спокоен.
   Татьмен докуривает сигарету.
   Пора.
   В дверях Вёрт сделал "неловкое" движение и почти столкнулся с "объектом". Кистью правой руки ухватился за торец двери в пяти миллиметрах от носа татьмена. Тот инстинктивно отшатнулся и не заметил, как из его кармана исчез пластиковый пропуск.
   Движение левой руки Вёрта напоминало выверенный бросок кобры. Заметить его не мог никто. К своему приятелю "объект" был повернут спиной, а зал кафе скрывался за спиной "экспроприатора".
   Чуть позже Вёрт имитировал курение, внимательно наблюдая за татьменами, вернувшимися к своему разговору за столом.
   Сфотографировать документ с помощью "спецфона" - дело нескольких секунд. Итак, первая часть "работы" сделана чисто.
   Но не зря говорят: залезть на гору легче, чем слезть с нее. Татьмен в любой момент мог обнаружить отсутствие пропуска, поэтому необходимо вернуть карточку на место.
   Придется "делать момент"...
  
   Официантка принесла заказ. Вёрт придрался к отсутствию горчицы для мяса. Но, "чтобы не гонять даму туда-сюда", вызвался в сопровождающие.
   Оценив "фон", незаметно задел своим ботинком за высокий женский каблук. У официантки подломилась нога, и она неловко завалилась на пятую точку в метре от "объекта". Тот повел себя правильно - соскочил со стула и наклонился над женщиной. Туда же наклонился и Вёрт.
   Пропуск татьмена оказался там, где он и должен быть. И даже - за застегнутой пуговицей.
   "Фонило" без диссонансов, тем более, что уровень пьяного шума в ресторане явно возрос.
  
   Тайны Намоги
   Вдоль маленького ручья протянулась набережная, выложенная кирпичом. Лето выдалось сухое, поэтому рано пожелтевшие августовские листья уже слетали с огромных берез. Солнце садилось, создавая ореол по периметру двух хрущевских пятиэтажек.
   Щер сидел на скамейке и обдумывал план дальнейших действий. Итак, удалось сфотографировать документы у трех татьменов. Выявлены названия и адреса двух фирм: экологической и охранной.
   Кто бы сомневался. Охраняют - но что? Экологию? Ха-ха...
   Стратег говорил о трех фирмах. Придется еще поработать, подумал Вёрт. Завтра надо определить третье предприятие, а потом заглянуть на все три, имитируя поиск работы. Выпроводят, конечно, но кое-какая документальная "инфа" наверняка появится.
   Ну, ладно. Уже вечерело, а медикам надо показаться, - "наглеть" не стоило.
  
   ...Подходя к профилакторию, Щер обратил внимание на небольшое, очевидно, служебное одноэтажное строение, выложенное из белого кирпича. Окон в нем не было, - лишь застекленные прорези под самой крышей. Бетонные плиты крыльца почему-то спускались прямо в озеро.
   Вечернее солнце зацепилось за небольшую гору и, перед тем, как исчезнуть, начертало на глади озера багровую прямую линию-дорогу, будто куда-то приглашая...
   Виртуальное "солнечное шоссе" заканчивалось у последней, погруженной в воду ступени. Там находилось нечто странное, больше всего походившее на небольшой темный топляк, почему-то вставший дыбом.
   Что?.. или кто это? Щер подошел ближе и увидел, как над черной фигурой взметнулись коричневые, но вполне человеческие руки. И понял: спиной к нему, лицом к солнечному лучу стоит маленькая, высохшая от старости женщина. Базой для ее бесформенной одежды служила грубо сшитая шкура - то ли козья, то ли медвежья.
   Растерянный Щер остановился. Что делать? Идти своей дорогой, или подойти к странному существу?
   Старушка опустила руки и медленно повернула к Щеру темное, как бы размытое лицо. Конечно, такой эффект создавал солнечный луч, слепящий глаза при обтекании странной черной фигуры. К тому же взгляд Щера ощущал некий дискомфорт. От столкновения с более сильным ответным взглядом?
   В кармане вдруг очнулся "спецфон", настроенный под обычный мобильный телефон. Три коротких писка, два длинных и снова три коротких.
   "Эсэмэску" посмотрю дома", - мысль пришла будто со стороны. - "Кстати, время уходит, нужно торопиться".
   Черная фигурка стала медленно подниматься по светлым ступеням, а Щер почти бегом направился в профилакторий.
  
   Медсестра недовольно бурчала, но вечерние процедуры состоялись. Кормежка за шведским столом оказалась очень кстати. Только за едой Щер понял, что сильно проголодался.
   В номере на кровати он вынул свой "спецфон" и в недоумении уставился на три буквы, светящиеся на дисплее.
   ЖДИ.
   Адреса отправителя этого сообщения попросту не было.
  
   ...На следующий день дела шли как по маслу. Третий "рассадник татьменов" обнаружился быстро, и во всех трех фирмах Вёрт осуществил акции под условным названием "ИщуРаботу". Везде его встречали вежливо, терпеливо беседовали, однажды даже предложили оставить резюме. Правда, намекали при этом, что шансов мало. Специальность не слишком подходящая, да и стажа маловато. Вёрт почти искренне оскорблялся - ведь по документам он был менеджером с двухгодичным стажем.
   В двух фирмах удалось "изьять" кадровые списки, а в третьей - ведомость расходов на зарплату.
   Так что "стратегическая" четырехдневная программа была ударно выполнена за два дня. Можно было заняться разгадкой тайны странной старухи.
  
   После "первого ужина" Щер "подкатил" к пожилой говорливой администраторше. Попросил заварить чайку, и начал осторожные расспросы. Тетя Валя работала в профилактории уже более тридцати лет, и любила поговорить о заведении, которому отдала лучшие годы жизни.
   Выяснилось, что белое строение на берегу - это бывшая прачечная, ныне реконструированная под складское помещение.
   - А раньше там что-нибудь было? - спросил Щер.
   - Это строение - одно из самых первых наших объектов, - заметила тетя Валя. - В шестидесятых годах, когда я еще пешком под стол ходила, построили только один корпус профилактория, - и тут же организовали эту прачечную. Мне потом рассказывали, что там стояла изба, которой с виду было лет двести, и жила в ней старушка, выглядевшая древнее своей халупы. Упертая, - отказалась даже от новой "благоустройки" в поселке. Конечно, можно было построить прачечную в другом месте, но уж больно изба удачно стояла. В других местах, видишь, "скальнички", и выход к воде непростой. Поглядело начальство на старушку, подумало, что недолго жить ей осталось, и предложило компромиссный вариант. Заплатили хозяйке за место, а избу сносить не стали, прачечную практически к ней пристроили. Старушка плохо ходила, все дома сидела. Ей даже лечиться бесплатно предлагали, но он отказалась, - какими-то своими травами лечилась. Через несколько лет она исчезла, - с концами. Наверно, в лес пошла и не вернулась. Поискали ее "для близира", и через положенный срок разобрали избушку. Потом надобность в той прачечной отпала - профилакторий разросся, и автоматизированный прачечный зал сделали... еще чайку налить?
   Администраторша стала разливать чай, и Щер отметил на ее лице "след недоговоренности". Женщине явно хотелось еще что-то рассказать, но...
   Щер небрежно бросил в чашку сахар и, как бы мимоходом, произнес:
   - Интересно, а мне вчера вечером показалось, что на крыльце у воды кто-то стоял, будто медвежонок на задних лапах. Подошел поближе - нет никого...
   Глаза тети Вали округлились. Оглядевшись, она пододвинула стул к собеседнику и спросила шепотом:
   - Вы, молодой человек, здесь раньше были?
   - Нет, что вы? - удивился Щер. - Лишь месяц назад впервые услышал об этих местах.
   - Тогда получается, - шепот собеседницы стал еще жарче, - что Мария не врала,
   - Какая Мария?
   - Да была тут одна уборщица, сейчас уж, наверно, умерла. Она рассказывала как-то, что видела на берегу старушку, завернутую в шкуры. И будто это была ведьма, которая как взглянула на Марию, так та и встала как столб, и ничего не смогла - ни сдвинуться с места, ни сказать, ни слова!
   "Самое страшное наказание для болтушек", - ухмыльнулся про себя Щер. Вслух, однако, сказал то, что от него и ожидалось:
   - Да вы что?
   - Но я думаю, - частила собеседница, - что не ведьма это! Дух той старушки - может быть. Я тут как-то читала, что неприкаянная душа может привидеться. Ведь старушку не похоронили по-человечески! А замерла Мария от испуга, оно и понятно...
   Женщина еще что-то говорила, но Щер уже слушал плохо. "А ведь реальная была старуха", - думал он. - "и ведьмовским дар явно при ней".
   В администраторскую комнатку заглянул врач.
   - Так, посиделки, - пробормотал он, то ли осуждая, то ли констатируя факт. - А вы на часы хоть обращаете внимание? Процедуры уже!
   - Ладно, тетя Валя, еще как-нибудь поболтаем, - сказал Щер. Администраторша кивнула, и по ее лицу было видно, что она чувствует себя почти родственницей юноши - ведь теперь у них общая тайна.
   После процедур Щер вышел прогуляться по территории лечебницы. Нашел место, с которого была видна бывшая прачечная, и долго смотрел на нее, решая, сообщать ли Стратегу о вчерашней встрече... с кем?
   В кармане завибрировал "спецфон".
   "Ч-черт, я же выключал телефонную функцию", - подумал Щер. Но на дисплее дергался силуэт телефонной трубки. Номер абонента не высвечивался.
   - Зар, - девичий голосок звучал, как нечаянно задетая струна ангельской арфы, и был он нежнее тополиного пуха и свежее вечернего ветерка с озера. - Ты мне поможешь?
   Для обладательницы такого голоса Щер уже был готов свернуть горы.
   Он понял, что влюбился в этот голос - воплощение подсознательных юношеских грез.
   Сказал он "да"? Или только подумал? Но голосок в телефоне рассыпался на сотни маленьких мелодичных колокольчиков-смешинок:
   - Главное - узнай меня. Я тебя узнала.
   Дисплей потух - наверно, впал в экономический режим. Щер лихорадочно надавил на кнопку, и "спецфон" выдал список последних контактов. Увы, ничего чудесного и нового в нем не появилось...
   ...Ночью Щер понял, что заснуть невозможно. Поворочался в душной постели, потом вышел на террасу.
   "Зар", - это что за обращение? Заря, только мужского рода? Вообще-то Щер не представлял, как можно со стороны вклиниться в сеть мобильного телефона. Может, такое и возможно, но интуиция подсказывала, что в данном случае сломит себе голову любой специалист по связи.
   "Зар"... в этом слове звучало что-то теплое и знакомое. Будто материнская колыбельная песня из далекого детства.
   Но у Юры Иванова не было детства! Конечно, какая-то женщина его родила, но Щер не верил в память ребенка в материнском чреве.
   Но каков голос! Если девушка хоть немножко ему соответствует...
   Щер вздохнул и принялся на "спецфоне" набирать отчет по первым двум дням командировки.
  
   ...Утром от Стратега пришло секретное сообщение: +СУТКИ НА НОВЫЕ ДАННЫЕ. - ИСХОДНОЕ ЗАДАНИЕ. +ВОЗВРАТ НА БАЗУ.
   Итак, шефу нужно время для принятия решений. Схему исследований Выймы он, очевидно, будет менять. Кметь уже вернулся, Баюна, наверное, тоже отзовут...
  
   Как помочь обладательнице чудесного голоса? Надо побывать везде: в поселке, в лесу, на озере. Надо ознакомиться с архивами поселкового совета и администрации профилактория. Надо состыковаться со старожилами, попытаться выяснить у них, происходили ли здесь загадочные истории.
   Потому что, наверняка, ответы на загадки связаны с прошлым этого края.
   Пора за дело. Данные, данные и еще раз данные. А дальше мозговой штурм от Стратега и всей Ватаги.
   Справимся.
   И, может быть, найдется настоящая любовь.
  
  
   Следы ведут в прошлое.
  
   Стратег размышлял. Случившееся с Кметем суть настоящее. А вот истоки загадок Вёрта, по всем признакам, ведут в прошлое.
   Но какое прошлое может быть у отрока, вся биография которого умещается в три строчки: жизнь в детском доме - уличные воровские будни - арестантское существование в Арзоне!
   Конечно, Филин знал биографию Щера лучше, чем сам Щер. И понимал, что в свете последних событий необходимо из биографии паренька выделить факты, которым раньше не придавалось значения, но сейчас...
  
   Девятнадцать лет назад в детский дом микрорайона "Торпедо" пришел лесничий Ильменского заповедника. Имя сего лесного стража детдомовская "амбарная" книга не сохранила. Но в графе "приход" появилась запись: найден мальчик, назван Юрием Ивановичем Ивановым, возраст - полгода, состояние здоровья - неплохое для ребенка, обнаруженного в апреле, в лесу под кустом, в десяти километрах от ближайшего жилья. Почему не замерз? Правда, отмечено: ребенок закутан в козью шкуру "мехом наружу", края которой сшиты рыболовной лесой.
   Информации о жизни Юры в детдоме сохранилось очень мало, и это наводило на определенные размышления. Действительно, несколько отметок за целых семь лет: "учится хорошо", "ни с кем не конфликтует", "у преподавателей вызывает чувство симпатии". И это - все! Заметьте, речь шла не о девочке-тихоне, а о пацане, которого никто не относил к скромным детям!
   Репутация у ребенка была неплохая, внешность - тоже. Но в дни "смотрин", когда бездетные горожане появлялись в детдоме с мыслью "себя покажем - детей посмотрим, а там видно будет...", маленький Юра Иванов публике себя не показывал. А с восьми лет начал регулярно сбегать в город. После каждой "самоволки" он появлялся в детдоме сытый и довольный, чему преподаватели не слишком удивлялись, - помните несомненную контактность ребенка?
   Достигнув возраста двенадцати лет, Юра стал дарить детдомовским девочкам довольно дорогие безделушки. Начальство забеспокоилось - за счет кого такая щедрость?
   Начались разборки, которые Юре надоели, и он покинул "торпедовскую" обитель.
   Вообще-то, исчезновения из детского дома случаются не редко. Обычно "заблудших" детей находили и возвращали по месту заявления о пропаже. Но в данном случае полиция оказалась беспомощной, а, может быть, - себе на уме.
   Юра пропал окончательно. Полагали, что он уехал в другой город. Но у двух его юных "фавориток" в детском доме реестр дорогих вещичек почему-то периодически обновлялся.
  
   В то время Филин в городе считался воровским "авторитетом", "завязавшим" по возрасту. Но был уважаем - числился в консультантах у самого Гургенидзе.
   Дошли слухи, что у щипача-карманника Серого, одного из последних представителей старой школы уважаемой воровской профессии, в "младшей группе" появился очень перспективный мальчишка. Поговаривали, что юнец - "супер": спокойно может украсть дубинку у трезвого и не спящего полицейского.
   Филин поговорил с Серым и услышал довольно занимательное признание старого карманника. Тот утверждал, что парнишку практически не учил. Ну, дал несколько советов по отработке движения рук. А в части "отвлекающих маневров" Юрик, - тогда у Щера еще не было клички, - заткнет за пояс любого опытного "щипача", включая самого Серого. Причем работал Юрик без страховки - все просчитывал и исполнял сам. Но приобщать "пацана к воровской системе", с "общаком" и прочими повинностями, тяжело. Начинает артачиться, и может просто-напросто надолго исчезнуть. "Ломать" его Серый пока запретил. Молод еще, пусть пообтешется в воровской среде.
   Во время беседы Серый постоянно закатывал глаза и восклицал: "Как этот парнишка работает!"
   Филин одобрил воспитательные действия Серого, и начал "работать" по Юре Иванову. Собрал материалы из прошлой и настоящей жизни молодого воришки. Все больше убеждался: парень - не просто ловкий малый, у него дар понимания психологии людей. И еще - феноменальное умение решительно и четко действовать в самый нужный момент.
   Но больше всего порадовало Филина, что Юра, невзирая на возраст, мыслит вполне самостоятельно, а, главное, - относится к своим "подвигам" не как к средству наживы, а как к игре, помогающей выживать.
   Эти качества, кстати, и обострили взаимоотношения парня с остальными членами воровской группы. Серый неожиданно умер, и его место занял Червяк. Карманник из него был плохой - он больше тяготел к "гоп-стопу". Став вожаком, Червяк задумал организационную перестройку в шайке
   Вот тут Юру и решили "ломать". Строптивому мальчишке удалось скрыться, оставив на "поле боя" два передних зуба.
   Филину пришлось "реорганизовать" воровскую группу Червяка. Сам вожак и его "актив" поехали на заготовку леса в Сибирь, остальные члены шайки растворились в соседних криминальных организациях.
   А Юра получил кличку Щер и стремительно растущую репутацию "фартового щипача".
   Но Филин не собирался потворствовать карьере восходящей криминальной звезды. При достижении шестнадцатилетнего возраста Щера "повязали", и он оказался в колонии Аргыз, откуда плавно перекочевал в Арзону.
   Так началась новейшая история Юры, как Щера, а позднее - Вёрта...
  
   ..."А теперь может оказаться, что его зовут Зар, или Лучезар, или Светозар", - думал Стратег, морща розовые щеки.
   Загадочную "меховую" старуху не видели тридцать лет, а Щер узрел ее в первый же вечер пребывания в Намоге. А сладкий голос "сирены" и это обращение...
   По поводу появления голоса в телефоне специалисты разводили руками. Конечно, в проводную сеть можно "влезть", но какая аппаратура должна быть, чтобы без участия оператора "вклинить" "левую" связь в сеть беспроводную?
   Естественно, девичьи голоса могут возникнуть в головах юношей-фантазеров. Но в памяти "спецфона" странный "голос ниоткуда" остался.
   Конечно, оператор мог как-то передать, а потом забыть. Но сейчас всеми процессами заправляют программы. Может быть, технические несообразности как-то перехлестнулись друг с другом...
   Стратег понимал - надо моделировать версию, объясняющую загадки в отчете Вёрта.
   В прошлом парня нет фактов, за которые можно зацепиться. Вот только шкура, в которой нашли младенца... Старуха, кстати, была тоже в шкуре, возможно, в козьей.
   И еще - субъективные ощущения Щера от слова "Зар". Бессознательная память... Стоп! Надо поговорить с Профессором о "реанимации" воспоминаний под гипнозом.
  
   Одно плохо: выяснилось, что Щер практически не поддавался гипнотическому внушению, - как, кстати, все "ватажники". Сей факт изрядно порадовал Профессора, - по его мнению, выявилось еще одно доказательство в пользу гена древней расы.
   Однако коллега Профессора, опытный парапсихолог, предложил усовершенствованную методику воскрешения подсознательной памяти.
   Искусственно организованной бессонницей можно подготовить организм пациента к глубокому погружению в сон. Есть препарат, на время приглушающий защитные психологические ресурсы человека. Тогда...
   Филин воспротивился. Мне нужны здоровые "ватажники", заявил он. Но Профессор со своим приятелем заверили - никаких негативных последствий для Щера не будет.
  
   ...Кто-то нашептывал Щеру: "Вспомни, вспомни".
   Ласковые материнские руки, усыпляющий нежный голос...
   Да, это было. Его губы ощущали что-то теплое, упругое нежное, дающее удовольствие и силу. На лоб и щеки падало что-то холодное и мокрое, - снег? - но все равно было спокойно и уютно.
   Ласковый женский голос пел:
   - Наш сынок любимый, Зар,
   Ты от Рода светлый дар,
   Если крепко будешь спать,
   Боголепным можешь стать.
  
   "Вспомни еще, - нашептывал кто-то. - Вспомни нечто загадочное, но связанное с приятными ощущениями"...
   Да, иногда в душе возникало подобное внутреннее нетерпение. Тянуло в лес, на склон Ильменских гор. Поддаваясь влечению, мальчик ложился под дерево, засыпал,- а после просыпался свежим, будто обновленным человеком.
   А больше - ничего...
  
   Фактов для анализа у Стратега добавилось не слишком много. Но он не расстраивался, ибо знал: рано или поздно количество путаной и разноплановой информации перерастет в качество анализа.
  
   А тут в деревне Тишино побывал Баюн. И его отчет выглядел мистическим триллером.
  
  
   Глава третья. Наваждение Баюна.
  
   У Григория Дьякова в Арзоне была кличка - Поп. Но во время акций в Ватаге его звали Баюном, - как сказочного кота, с корнем славянских глаголов "баять" и "обаять".
   В деревню Тишино Баюна послали всего на два дня со странным заданием. Не надо было, как обычно, намеренно использовать свой дар располагать к себе людей. Информацию предполагалось добыть, просто живя у некоей бабки Татьяны и беседуя с людьми, на которых она покажет.
   "Легенду" командировки специалисты проработали досконально, фактов хватало.
   Судя по всему, Татьяна Романовна Анисимова в своем селении была столпом религиозной веры. Но за последние пятьдесят лет на местные проселочные дороги не ступала нога священника. Поэтому откуда полуграмотной женщине знать правила борьбы с дьявольскими кознями? Она сама это понимала, поэтому написала письмо по адресу: "Батюшке. Православная церковь г. Актыма".
   Письмо почему-то дошло. Местные "батюшки" прочитали изложенную там "галиматью", посмеялись (как известно, священники тоже люди) и отдали сию писанину местному автору-прозаику. Тот хотел создать глобально-мистическое литературное произведение, типа гоголевского "Вия", но помешала водка. Зато информация о письме дошла до Филина.
  
   И вот респектабельный ученый богослов Григорий Иванович Дьяков поехал к бабке Татьяне, - фактически по ее приглашению.
   Баюн идеально подошел для этой роли. Бородач, знающий теологию и искренне верующий, - что еще надо?
  
  
   В Тишино Баюна ждал приятный сюрприз. Татьяна оказалась симпатичной женщиной лет пятидесяти, простой в общении, и с ямочками по всему пышному телу: на щеках, на руках, на подбородке... и на втором подбородке.
   Баюн чувствовал, что произвел на нее самое благоприятное впечатление. А он очень ценил хорошее расположение без "принуждения".
  
   Любовь из прошлого и Шептунья.
  
   ...Серьезный гость сразу же дал понять: его цель - сбор информации, но времени немного. Татьяна заохала, завздыхала, но Григорий успокоил: раз церковь заинтересовалась, то без внимания Тишино не оставит.
   В лучших традициях русского гостеприимства, на столе появился немудреный, но сытный обед. После трапезы Татьяна сказала:
   - Григорий Иваныч, я сама бы много чего порассказала, но, пока не стемнело, пойдем, послушаем бабушку Ульяну, а потом навестим хромого кузнеца Семена.
   Баюн настроил "спецфон" на запись, - и не напрасно.
   Потому что рассказ Ульяны был тяжел в восприятии. Для своего возраста старушка выглядела прекрасно, но изъяснялась невнятной скороговоркой, пропуская слова. Зато постоянно разбавляла речь непонятными словами местного происхождения.
   Баюн слушал с умным видом, что-то записывал, что-то переспрашивал. Понимал немного, но надеялся, что вечером Татьяна ему объяснит все по-человечески. К тому же мудрый Филин поймет и проанализирует запись.
   Если убрать из рассказа "плевелы" недопонимания, "зерно" не выглядело страшным, а была в нем даже романтика...
   .
   ... Давным-давно, еще в "военное время", будучи пятнадцатилетней девчонкой, Ульяна "страсть как" влюбилась. При виде Васи, вспоминала бабушка, "будто литром самогона в голову ударяло - вела себя, как последняя дуреха". Парень отвечал взаимностью, родители были не против будущей свадьбы. Но слишком долго длилась война. Когда Васе исполнилось восемнадцать, он попал под дополнительную мобилизацию. Вроде не на передовую ушел, а не вернулся. Сказывали, погиб где-то в Карпатах от шальной пули бандеровца.
   Шибко Ульяна горевала, даже прослыла "тронутой" (иллюстрируется пальцем у виска). Замуж не вышла, после смерти родителей так и жила в их стареньком домике на краю деревни. "Робила" в совхозе, после выхода на пенсию стала гнать самогон, но не на продажу, а для изготовления настоек из целебных трав. И надо сказать, в этом деле преуспела ("Татьяна соврать не даст"). Пьяницам ее лекарство не помогало, - "мало давала, да и не к чему оно им, все одно не действует". А женщинам и "тверезым" мужикам - помогало, "при правильном питии". Снимало "внутреннюю лихоманку и расстройство".
   За настойки ей приносили еду, а много ли старой одиночке надо? Так и жила Ульяна "полузасохшей веткой" деревенской общины.
   И вот позапрошлым летом произошло нечто, похожее на то, о чем она грезила в молодые годы.
   ...Когда Вася зашел в избу, Ульяна поначалу даже не испугалась. Слишком часто ей мнилось нечто подобное. Она даже стала напряженно вспоминать, почему завалилась спать так рано.
   Но жених выглядел "слишком по-настоящему".
   Во-первых, в таком виде Ульяна Васю никогда не видела. На нем была "военная одежа", а на верхней губе темнели небольшие усы. И она не помнила такого сосредоточенного выражения на лице обычно приветливого парнишки.
   Во-вторых... он подошел к ней и по-хозяйски обнял со словами "здравствуй, Ялка-целовалка". Давно забытое интимное прозвище и ощущение "мужского тулова" наполнило ее "волнительным ужасом" настолько, что она "впала в бессознательность".
   Когда очнулось, никого рядом не было. Но тело будто вспомнило молодость и горело, как "исхлестанное крапивой". Она положила ладонь на грудь - кожа показалась более гладкой и свежей, нежели обычно. Потянулась к зеркалу - там отразилось лицо узнаваемое, но моложавое и краснощекое.
   Все деревенские отметили: с Ульяной - нелады. ("Татьяна, помнишь? - видите!"). Ну, бормотала бабка несусветное - возраст, оно и понятно. Но на вид помолодела, факт. Пошли разговоры, что бывает такое - перед кончиной.
   А в мозгах Ульяны был полный "раздрай". В народе подобное характеризуется "и хочется и колется". Умом понимала, что посещает ее "дьявольское наваждение", но душа просила: дай еще посмотреть на Васеньку, услышать от него шутливое прозвище.
   Выйдет Ульяна, бывало, из дому и стоит - "ни туды, ни сюды". Надо бы к Татьяне: вместе помолиться, чтобы "боженька" избавил от лукавого. Но зачастую ноги несли ее в лес, а там она иногда видела Васю. Он улыбался, манил к себе. Но, видя страх, сам не подходил, будто ждал ее решения. А она пугалась и убегала.
   Когда Ульяна шла в лес с другими людьми, искуситель не появлялся. Что, несомненно, доказывало его темную сущность.
   Татьяна дала серебряный крест, освятила им воду. Текст заклинания типа "изыди" был взят в компьютере местной учительницы "из Интернета".
   Но вся эта церковная атрибутика на Васю не действовала. Он улыбался и качал головой, ну, "как обычный человек".
   Пришлось заговорить с ним, как с нормальным человеком. "Ты же не тот Вася?" - жалобно запричитала Ульяна при очередном свидании. А он и не отрицал. Говорил, что не совсем тот, ну и что? Но, утверждал, что, все-таки, он - Вася. И, если бы не любил ее, то и не появился. К тому же он помнил все, связанное с их любовью.
   Но старая уже была Ульяна, боялась и не верила. Однажды отчаянно стала просить: если любишь, покинь.
   И что вы думаете? Подействовало. Перестал Вася являться.
   А Ульяне стало от этого только хуже. Она заболела. Отталкивала от себя Татьяну, звала своего жениха. Смерть, предсказанная односельчанами, приближалась.
   Но однажды разгоряченного лба Ульяны будто коснулась прохладная ласковая ладонь. Ульяна не помнила, сказал ли ей что-то любимый голос, но пришла твердая уверенность: отмеренный срок жизни пережить надо, а после будет все, о чем мечтаешь.
   И хворь пропала.
   Ульяна встала и пошла мириться с Татьяной.
  
   ...- Так вот и живем, - сказала старушка, и в глазах ее заклубилась дымка давних воспоминаний. Баюн крякнул и открыл рот для вопроса, но Татьяна сделала выразительный жест - провела ладонью вдоль лица Ульяны.
   С таким же успехом можно было водить рукой вдоль стенки. Ничто не могло потревожить блаженную улыбку бабушки. Лицо ее раскраснелось и выглядело совсем не старым...
  
  
   Гости понимающе кивнули друг другу, и вышли из душной горницы на улицу. Но не успели толком хлебнуть свежего воздуха, ибо Татьяна тут же затащила своего спутника в жар местной кузницы. Правда, хромой кузнец, огромный и мрачный, вывел посетителей за помещение - на "курительную скамейку" В отличие от предыдущей рассказчицы, он был человеком весьма немногословным. Татьяна пришлось попотеть, выуживая из него слово за словом. Иногда ей это надоедало, и она сама продолжала рассказ, постоянно спрашивая "Сема, так?"
   Попыхивая самокруткой, Семен согласно кивал. Очевидно, такая форма общения его устраивала. Но слушателю рассказ казался сшитым из разноцветных заплат и, естественно, терял в цельности восприятия.
   А суть повествования такова. Двенадцать лет назад в семье кузнеца случилось страшное несчастье. Пропала двухлетняя Лада, младшенькая дочка. "Вот здесь была, во дворе кузницы, средь бела дня, точнее - раннего вечера. Ворота заперты, никого чужого в деревне не видели. И саму малышку никто не видел". Долго искали "всем миром", прочесали вокруг все и вся. Но Лодочку, - так звали Ладу за плавность ее движений, - так и не нашли. Девочка будто растворилась в закатных солнечных лучах того злополучного вечера.
   Жена Семена, и до этого сильно болевшая, умерла через год после исчезновения дочки.
   Год за годом хирела надежда кузнеца увидеть дочку, и в сердце плохо заживала боль утраты. Просто эта боль постепенно из кризисной стадии перешла в хроническую.
   Поэтому прошлым летом родные и близкие Семену люди не слишком удивились, когда услышали от него рассказ о Ночной Шептунье.
   Девичий голосок называл Семена "папой" и нашептывал странные вопросы. Сначала кузнец не отвечал, а вскакивал с постели, шарил во всех углах избы, выбегал на улицу. Свежий ветерок будто уносил в ночь шепот, - на несколько суток. А потом ночные тихие вопросы снова возникали у изголовья кузнеца. И он стал на них отвечать.
   "Папа, а как ты любил маму?", "Почему люди должны так много жевать и глотать, чтобы получить такую маленькую силу?", "Папа, а ты разве не ощущаешь, когда тебя обманывают?", "Почему ты меня слышишь, а Галя - нет?", - подобных вопросов за ночь звучало немало. Семен отвечал, как мог, но при этом его не оставляло впечатление - Шептунья спрашивает не просто потому, что ей неизвестен ответ. Больше ее интересует мнение самого кузнеца.
   Галя, замужняя старшая дочь кузнеца, несколько раз оставалась с отцом на ночь. Но именно в эти ночи Шептунья почему-то молчала.
   "Ты - Лодочка?", сотню раз спрашивал Семен. Знаки согласия в виде молчания его не устраивали: "Почему тогда не разговариваешь с сестрой?". "Я пыталась", - был ответ, - "но Галя меня не слышит, и ты, когда при ней - тоже".
   Вообще на вопросы кузнеца Шептунья иногда отвечала, но как-то избирательно. Она с заметным удовольствием обсуждала любые моменты жизни людей - бытовые, социальные, культурные. Но на вопросы о ней самой либо не отвечала, либо отвечала так, что Семен не мог ничего понять. Похоже, она сама про себя мало что знала. Например, не отрицала, что она - дочь кузнеца, и, возможно - Лодочка. Потому что это имя ей помнится - "внутри". Но упоминала о других родителях, "не физических".
   "Почему я слышу, но не вижу тебя?", спрашивал кузнец почти со слезами на глазах. "Я живу в образе, тебе не видном", отвечала Шептунья и как-то добавила: "В своем физическом образе я пока не умею тебе показаться, потому что ты не можешь меня представить".
   Однажды в разговоре Шептунья сказала: "Папа, посиди завтра после обеда на реке чуть ниже Куриного мостика. Можешь взять удочку, чтобы не скучать, рыбы много будет".
   Семен послушался, и действительно, рыба клевала, будто три дня не кормилась. Но в какой-то момент - как отрубило. Кузнец вставил удочку в рогатину, и привстал, чтобы размять затекшие мышцы. Тут раздался треск, и, ломая перила, в воду рухнули дети, рыбачившие на Курином мосту. Двое, те, что постарше, тут же поплыли к берегу, благо, до него было всего несколько метров. А одного, маленького, понесло по течению - прямо мимо Семена. Ребенок уже скрывался под водой, когда кузнец успел выхватить его из реки.
   Вечером Семен проговорился о том, что оказался на месте происшествия не совсем случайно. И после этого к нему в деревне стали относиться по-другому.
   Вообще, многие жители Тишино допускали наличие Ночного шепота. Что, кстати, было удивительно, - ведь еще в позапрошлом году все дружно крутили пальцами у висков, при рассказах бабушки Ульяны.
   Но после случая у Куриного моста к кузнецу косяком пошли посетители. Они заходили "по-соседски", с собственными угощениями и разговорами. Все речи сводились к просьбам, чтобы Семен узнавал, "что и как будет в нашей деревне". И действительно, кое-какие несчастные случаи потом удалось предотвратить. Скептики, конечно, объясняли все случайностью, но Шептунья постепенно сделалась достопримечательностью местного значения...
  
  
  
   ...Когда посетители ушли от кузнеца, солнце еще не село.
   Но деревня уже обезлюдела. Даже собаки притихли.
   Баюн обратил на это внимание, и Татьяна воскликнула:
   - Вы что, так и не поняли, о чем вам рассказывали?
   - Но классическая нечисть не должна появляться до полуночи, - решил пошутить Баюн, но понял, что получилось неудачно.
   Татьяна укоризненно покачала головой.
   - Наверное, у нас она не классическая, - сказала она и прибавила шаг. Спутник едва успевал за ней.
   - Но то, что сегодня нам рассказали, вообще-то, странно, но не страшно, - сказал он. - Ведь от того, что случилось с Ульяной или с Семеном, людям не было вреда, скорее, наоборот.
   - Дело не в этом, - загадочно возразила Татьяна. - Уф, добрались!
  
   Атака на веру.
  
   ...За печкой стрекотал сверчок, которым хозяйка очень гордилась. По местным поверьям, сверчки живут в домах правильных людей. На вопрос, что такое правильный человек, женщина исчерпывающе ответила: "Правильный человек - это хороший хозяин". И действительно, горница у Татьяны была светлой - от чистоты и уюта.
   В печке и в самоваре тихо потрескивали угли, картофельные оладьи были превосходны.
   - Так почему люди здесь так боятся темноты? - Баюн задал вопрос, который не давал ему покоя. - Ведь никто не пострадал от ужасов, никто даже их не видел!
   Татьяна подперла рукой щеку и посмотрела собеседнику прямо в глаза.
   - Еще несколько лет назад многие не боялись всяких "нечистых дел", считали их выдумкой, - говор ее стал медленным, как будто она сомневалась в том, что говорила. - Нет, некоторые боялись, но это был не тот страх. Вот вы в своем городе боитесь попасть под машину? А ведь вероятность этого - большая. Но улицу спокойно переходите... Так и здесь, все обычно, все привычно. Нормально жили. Но с некоторых пор в деревне появилось конкретное Что-то. Неважно, доброе оно, или злое. Оно - нереальное. Непонятное...
   - Понятно, люди инстинктивно опасаются неизвестности, - сказал Баюн. - Но они же ко всему и привыкают.
   - Да, когда можно себя убедить! - воскликнула Татьяна. - Убедить в том, что все это выдумки, или фантазии, как угодно. Но у нас в деревне все больше и больше людей, которых это Нечто посещало. В отсутствие священника я здесь - как бы хранительница веры в Бога. И ко мне приходят люди с просьбами найти заклинания, молитвы против искушения. Что они видели? Не уточняют, но говорят, странно все это. Потому что такого - не выдумать...
   Татьяна встала и подошла к окну. Отодвинула край занавески, взглянула в вечерний сумрак и быстро задернула шторы. Не оборачиваясь к собеседнику, тихо проговорила:
   - Понимаете, позавчера Нечто посетило и меня. А ведь моя изба увешана иконами и текстами молитв. Вот вода в банке, а в ней - серебряный крест. Но после вечерней молитвы, уже засыпая, я вспомнила своего мужа. Вы, наверно, знаете - он давно сгорел в Афганистане во время взрыва, прямо в казарме. Слава Богу, прах мне прислали, я похоронила его на нашем кладбище. Но речь сейчас не об этом. Тем вечером, лежа в кровати, я представила Сережу так ясно... вот, думаю, хорошо было бы, если бы он сидел за этим столом, наливал бы водочку из своего любимого графинчика, - есть у меня такой, с изображением целующейся парочки. Лежит на дне сундука как память о грешной молодости. Короче, представляла я это, представляла - и "закемарила". И вдруг, сквозь сон слышу характерный звон. Будто рюмка стучит об рюмку. И тихий голос: "Начнем сразу с третьего тоста - за нашу любовь". Такое мог сказать только мой Сережа. Этой шуткой он гордился. Потом он обычно говорил: "Второй - не чокаясь, за родителей, и главное, чтобы водки хватило на первый тост - за Родину".
   Татьяна вытерла глаза фартуком и повернулась к собеседнику.
   - Григорий Иванович, я никому об этом не говорила, вам - первому! - воскликнула она. - Тут многие верят в мою религиозную твердость. Но позавчера что-то во мне сломалось. Я слушала голос моего мужа и не хотела открывать глаза. Затем собрала всю свою волю и вскочила с кровати. Включив свет, я увидела на столе тот графинчик! Как со дна сундука он сюда попал?
   К смятению в глазах женщины добавился страх. Она ткнула пальцем в сторону стола и сказала:
   - И в нем была не водка, которой в доме не было. Там была вода, я попробовала, потом посмотрела - вот отсюда! Святая! Вы считаете, у меня нервный бзик? Но вот он, графин, я его не трогала, только отодвинула вглубь стола. Сравните, попробуйте. Я не дура, мне бы в голову не пришло - самой доставать графин и переливать в него воду.
   - Я вам верю, - сказал Баюн, стараясь выглядеть как можно солидней.
   - Вы, как ученый человек, скажите, нечистые силы ведь боятся святой воды и креста?
   - Конечно, конечно, - гость поспешил успокоить взволнованную хозяйку. - У вас тут особый случай. Просвещенные умы в церкви убеждены, что потусторонний мир более сложен, нежели мы его представляем. Есть светлые силы, есть темные, но есть, как бы это сказать,- не вашим не нашим. Как у людей, - ведь некоторые из них ни зла, ни добра никому не желают и живут по законам, только им понятным.
   Татьяна успокоилась, даже немножко повеселела.
   - Ах я, собаня старая! - воскликнула она. - Я ж сегодня взяла у Ульяны настойку для успокоения нервов. И сижу, мужика потчую всяческими бабскими россказнями...
   - Да не надо... - начал было Баюн, но понял, что хозяйке самой хочется снять стресс. - Ну ладно, давайте по маленькой.
   Выпили, поговорили на отвлеченные религиозные темы, потом хозяйка предложила соорудить гостю постель в светлице на сундуке, на что Баюн решительно заявил:
   - Татьяна, я видел у тебя в сенях лежак с тумбочкой. Постели? там. Настольную лампу есть куда подключить? Вот и отлично, мне надо немного поработать перед сном. А работа моя - размышлять, ни на что не отвлекаясь.
   Решительность тона подействовала на Татьяну, и она не стала возражать.
   Оставшись один, Баюн отформатировал записи, привел их в порядок, послал Стратегу, что нужно. Лег на лежак и задумался.
  
   ...Григорий Дьяков не всегда был верующим человеком. Будучи ребенком, подростком, студентом и, наконец, счастливым молодоженом, - он не задумывался на религиозные темы. Марксистко-ленинская философия заучивалась и сдавалась на "ура", потом забывалась, а религоведение в те времена не считалось наукой.
   Вообще Григорию нравилось учиться. А еще больше ему нравилось сдавать экзамены. С преподавателями он говорил на равных, мгновенно предугадывая темы, их интересующие. Независимо от возраста и ума, искушенные в беседах люди забывали о вопросах в экзаменационном билете Дьякова. А после ставили ему пятерки - за удовольствие от разговора.
   Окончив технический институт, Григорий понял, что техника - не его призвание. Встав в цехе у станка, он тут же подал документы на заочное отделение рабочего факультета при Уральском государственном университете. Сначала его целью было выучиться на философа. Стоит ли говорить, что учился он прекрасно и легко сдавал экзамен за экзаменом.
   Как-то в беседе с ним одна "продвинутая" преподавательница высказала мысль, что философия - не совсем наука. Это - мировоззрение, а оно приходит само, нужно только знать историю и при этом уметь понимать людей и быть ими понятым.
   "Правильно", подумал Григорий и по окончании рабфака перебросил документы на филологический факультет.
   В это время с ним уже была Лена. С самого первого взгляда на эту тихую спокойную блондинку с зелеными глазами Григорий почувствовал: это Она. Та, единственная, которая на всю жизнь.
   Учеба в университете не мешала Григорию зарабатывать в цехе неплохие деньги. Сыграли немудреную свадебку, взяли в аренду однокомнатную квартирку - что еще для счастья надо? Вскоре Лена объявила, что ждет ребенка. Григорий был счастлив: да, пожалуйста, любимая!
   Лена была неприхотлива и жила не разумом, а чувствами. Она видела в своем муже ужасно перспективного и потрясающе умного молодого человека.
   Собственно, так оно и было.
   До того злосчастного апрельского вечера...
  
   ...Баюн встал, тихо открыл дверь и вышел из сеней на улицу. Почувствовал ночную свежесть и встал, закрыв глаза.
   Память просто отказывалась давать нормальные воспоминания о том вечере и, как рычащая злобная собака, бросалась в мозг рывками.
  
   ...Испуганное милое лицо.
   "Гриша, у меня, кажется воды пошли". "Какие воды?". "Дурачок, рожаю я!"
   Телефон - у соседки... "скорую, пожалуйста!".
   Томительное ожидание и надрывающие душу стоны любимой.
   Толстая, отвратительно накрашенная врачиха: "Ничего страшного, все бабы рожают... с нами нельзя, доедете на троллейбусе".
   Ну, где же эта "скорая", я уже в больнице, а их все нет...
   ..."Ваша жена в тяжелом состоянии, слишком поздно оказана помощь"...
   "Как, эти врачи везли ее два часа! Они виноваты, они!"...
   ..."Господин судья! В том, что не удалось спасти ни женщину, ни ребенка... виноват муж, не дававший работать врачам из-за своих религиозных соображений. Врач, санитар и водитель подтверждаю это".
   Злу удался любимый фокус: Лену убили и обвинили человека, единственного в мире, который не мог жить без этой женщины.
   Такой цинизм не мог иметь право на существование! Но он восторжествовал. Более того, он был сутью людей, окружающих Григория. Даже родителей Лены, которые поверили следствию.
   Если бы была жива мама Григория, если бы его отцу было дело до сына...
  
   ...В ночи раздался тихий звон. Будто за воротами задели колокольчик, но потом, спохватившись, зажали его ладонью.
   Душа, заполненная болью, не подвержена страху. Григорий отодвинул щеколду калитки и вышел на улицу. Огляделся, но ничего не увидел. Зато услышал тихий голос, показавшийся ему знакомым.
   За поворотом забора что-то белело. Баюн знал: там располагалась маленькая скамейка.
   Яркость тяжелых воспоминаний сделала ощущения ирреальными. Как во сне, преодолевая внутреннее сопротивление организма, он сделал несколько шагов.
   И даже не удивился, увидев перед собой Лену. Плохо различимое в темноте платье было светлым, и она сидела на скамье, ласково глядя на него.
  
   ...В правдивости "тишинских историй" Баюн почти не сомневался. Практически возможна любая нереальность - научную теорию подгонят потом. Он верил в "нейтральные" неизвестные миру силы, о которых говорил Татьяне. У него даже сформировалась гипотеза: в деревне существует Нечто, реагирующее на эмоции людей и пытающееся трансформировать мысленные образы в реальность.
   Но одно дело - размышлять о Непонятном, а совсем другое - видеть его пред собой!
   Ведь Оно стало Леной.
  
   - Гриця, - сказала Лена, когда Григорий сел рядом с нею. Звук "г" и произношение слога "ця" было настолько характерным, что у него перехватило дыхание. Южнорусского акцента в речи Лены не было, хотя родители ее были из Таганрога. Но единственное слово, - его имя, - она произносила как девушка из украинской глубинки.
   Баюн попытался сглотнуть ком в горле и сухими губами произнес:
   - Лена?
   Она улыбнулась и коснулась его руки. Пальцы были теплыми. В голове Григория, шальной от эмоций, неожиданно шевельнулась мысль: "Похоже, все сложнее моих гипотез".
   Давно забытые тактильные ощущения подсказывали: это - Лена, это - не подделка. Все существо Григория противилось рассудку, шептавшему: "Это невозможно, невозможно, невозможно...".
   И так хотелось, чтобы время остановилось! Чтобы вечно сидеть вот так, плечом к плечу, рука в руке, глаза в глаза...
   А сколько времени уже прошло? Неизвестно.
   ...Однако большинство мужчин подчиняются неприятному, но магическому для них понятию "надо".
   Григорий наклонился, приблизив лицо к ее глазам, и, на всякий случай, применив обаяние, спросил:
   - Ну, пожалуйста, поясни, кто ты, все-таки? Лена же умерла...
   Вопреки его ожиданию, она ответила сразу:
   - Я - неумирающая суть Лены, которая заполнила меня, приняв ее физический образ. Это возможно - благодаря твоим чувствам.
   - Но кто ты, та... которая заполнена?
   - Я - веста, но это не важно. Физический образ можно сделать из чего угодно, но из живого существа - намного легче. Главное - сила человеческого зова и,... как это вам понятнее? - приоткрытая дверь Нави. Здесь она есть.
   - Но...
   Лена (?!) прижала ладошку к его губам и тихо засмеялась:
   - Дурачок, задаешь слишком много вопросов, а нужен тебе только один ответ. Вот он - перед тобой. Но мне надо уйти.
   Григорий хотел задержать ее, но не смог даже шевельнуться. И она ушла, оставив ему слова, прозвучавшие, будто не в ушах, а прямо в душе:
   - Живи здесь и будешь счастлив там...
  
   Свободное богословие.
  
   - ...Григорий Иваныч! - воскликнула Татьяна. - Вы почему здесь? Вы так меня напугали!
   - Что? - очнулся Баюн.
   Помотал головой и сказал:
   - Да, вас напугаешь...вон, вышли же из избы.
   - Да я за вас испугалась. Мне показалось, или здесь был еще кто-то?
   - Не кто-то, а что-то, - заметил Баюн уже спокойно, хотя голос его предательски дрогнул. - Мои воспоминания. Неважно, в каком виде они были.
   Татьяна поежилась.
   - Григорий Иванович, пошли в избу, - голос ее стал умоляющим.
  
   ...- Еще настоечки? - спросила она уже в доме.
   - И от настоечки, и от чайку не откажусь, - душа Баюна оттаивала, и, очевидно, ее соленый конденсат выступил в глазах. Он отвернулся к окну, но Татьяна заметила. Ничего не сказала, только быстрее засуетилась.
   Уже после стакана с настойкой, за чаем, Баюн сказал:
   - Татьяна Романовна, вы - умная и смелая женщина. Поэтому имеете право знать мои мысли о том, что здесь происходит. Кстати, эти соображения станут основой моего доклада наверх. Пожалуйста, налейте еще.
   - Чаю или настойки? - лукаво спросила хозяйка.
   Баюн решил поддержать шутливый тон.
   - И того, и другого, - и можно без хлеба! - заявил он, и лихо столкнул свой стаканчик с рюмкой Татьяны.
   Выпил, и задумчиво стал размешивать сахар в чашке с чаем. Заговорил, выражая вслух свои размышления:
   - В Бога, как в высшую степень надежды, я стал верить уже в зрелом возрасте... после некоторых трагических событий в моей семье. Но, поскольку у меня развита логика мышления, я постоянно сомневался, - нет, не в существовании бога, а в некоторых истинах священных книг, описывающих проявления бога на земле...
   И, спохватившись, улыбнулся:
   - Заумно говорю? - но ответная улыбка хозяйки была понимающей.
   - Да что вы, мне и самой Библия не шибко нравится, - сказала она, - уж больно жесток тамошний бог по отношению к не евреям. Вот Евангелие вроде как ничего, но уж больно запутано там все. Но это, наверно, нам так кажется, от нашей серости.
   - Ваша мысль похожа на правду, - удивился Григорий интуитивному здравомыслию деревенской женщины. - Но, к чему я веду?.. Зачастую для людей все, что они не понимают, привнесено в мир богом или чертом. В первом случае это то, что для них хорошо, ну, а во втором, - вы меня понимаете. Татьяна Романовна, вы помните, я говорил, что в деревне, возможно, действуют некие нейтральные высшие силы. Признаюсь, как на духу: это утверждение многое объясняет, но сам в него не верю. Потому что, если бог един, значит, высшая сила в мире - только одна! А ее доброта, злобность или нейтральность - это тонкости их восприятия человеком.
   В глазах Татьяны появилось непонимание. Баюн махнул рукой, помолчал и продолжил:
   - Извините путанность моих рассуждений. Но я сам не очень понимаю, что творится в моей душе, а тем более, - в мыслях. Короче, некоторые мои соратники склоняются к вере в языческое многобожие, точнее, - в славянское, как они говорят, истинное православие. Я с ними убежденно спорил, а сегодня начинаю думать, что в чем-то они правы. Ведь древние славяне представляли свою жизнь в виде креста, у которого горизонтальная социальная ось с полюсами Славь и Правь, а вертикальная физическая - с полюсами Явь и Навь. Явь - наша реальность, то, что мы видим и можем понять. А Навь...
   Григорий задумался.
   По мнению женщины, пауза слишком затянулась, и она нерешительно сказала:
   - Явь, Навь, я о них слышала, но совершенно не понимаю, о чем идет речь...
   - Понятно, древние верования не слишком популяризуются. Даже если о них и говорят, то, в основном, негативно. Я и сам не представлял, что это такое, и вообще поступал как истинный христианин - отрицал другие верования, не пытаясь разобраться в них. До сегодняшней ночи.
   Увидев перед собой круглые глаза женщины, Баюн рассмеялся:
   - Да нет, я не собираюсь стать безбожником. Верил, верю и буду верить. Просто я хочу отказаться от ортодоксальной однозначности понимания Бога. Есть некто высший, его влияние на нас мы чувствуем. В этом сходятся все религии. Значит это - правда. Но до наших чувств мы не дотягиваемся своим разумом...
   - Вот это правильно! - Татьяна не воздержалась от посильного вклада в ученую дискуссию. - Я вот истово обращаюсь к богу, что-то чувствую в ответ, но понять не могу. Обращаюсь к Евангелию, а там несколько мнений на одно и то же! Вот отношение к врагу - то "аз воздам", то "подставь щеку"? Отношение к бабе - вроде она человек, но мужику не ровня.
   - А вывод? - Григорий поднял вверх указательный палец.
   И, не выходя из роли просвещенного наставника, тут же ответил на свой вопрос:
   - Книгу написали люди, хоть и утверждали, что их пером двигала высшая сила. Но вернемся к трактовке событий в вашей деревне. Скорее всего, объяснение кроется в области науки, но не той науки, которая сейчас служанка человечества. А той, которой человечество должно служить и которую оно, человечество, пока не знает.
   Собеседница смотрела на него восхищенно, и Григорий немного смутился.
   - Вообще-то я тоже не могу ничего объяснить... с помощью разума. Но есть люди, вместе с которыми мы постараемся это понять. Я сейчас готовлю и посылаю начальству краткую информацию по событиям сегодняшнего дня. И буду ждать указаний, как поступить дальше. Так что на сегодня дискуссии пока окончены.
   Похоже, хозяйке, возбужденной заоблачной высью разговора, хотелось поболтать еще, но она промолчала. Григорий оценил сей факт и, уходя в сени, ласково произнес:
   - Спокойной ночи, хозяюшка.
  
   ...Утром на "спецфоне" Баюна высветилось указание от Стратега: ВОЗВРАЩАЙСЯ СРОЧНО+. РАСШИРЕННЫЙ ФОРУМ+.
  
   ...Узнав об отъезде гостя, Татьяна расстроилась. На ее охи и ахи Григорий твердо заявил:
   - Уезжаю на короткий срок. Начальство намекнуло на озабоченность делами в Тишино. Да я и сам хочу сюда вернуться. И вернусь, если не официальным, то частным образом.
  
  
  
  
   Глава 4. Возвращение Светослава.
   Вообще, я - Светослав Рац. Но сейчас по паспорту (надеюсь, недолго) - Станислав Цубер.
   В Ватаге, во время работы, я - Мысь.
   Но в последнее время мысленно зову себя Адепт Надежды. Ибо надежда - постоянное состояние моей души.
   Понимаю: нельзя вернуть то, что было раньше. Но кто сказал, что новое счастье обязательно хуже старого?
   Надеюсь: живым и здоровым найдется мой пропавший без вести сын Олег.
   Надеюсь: все странности моей судьбы объяснятся.
   Надеюсь: мои враги будут наказаны, а друзья - счастливы.
   Я даже надеюсь, что в мою жизнь вернется объект моей любви...
  
   ...После того, как я убедил себя, что вижу на фотографии фрагменты щеки и уха любимой женщины, я чуть не "слетел с катушек". Конечно, по бликам, отраженным в стекле, нельзя делать выводы.
   Но я слушал только свое сердце. А оно спрашивало: "Разве у другой женщины может быть такое ушко и такой овал щеки?". " Может", - уныло возражал разум, - "тем более изображения почти не видно".
   "Думай, что хочешь", - говорило сердце, - "а я стою на своем. И ты слушай меня - я мудрее".
  
   Но как убедить Стратега в необходимости поиска женщины, отраженной на фотографии? Ведь для громоздкого и дорогостоящего расследования нужны веские основания. И вообще - у Ватаги большое общее дело, и чьи-то призрачные надежды не имеют к нему никакого отношения.
   Однако я набрался наглости и послал Стратегу послание: УВЕРЕН: НА СНИМКЕ 33 ЗА ОБЪЕКТОМ ОТРАЖЕНИЕ МОЕЙ ЖЕНЫ. ПРОШУ ИДЕНТИФИКАЦИИ
   Два дня ждал ответа. Все это время плохо ел, мало спал и метался по комнатам, как зверь в клетке.
   Наконец на "спецфоне" высветился ответ Стратега: ПО ЗАПРОСУ+-??? ПЛАНЫ ПРИ ВСТРЕЧЕ НА РАБОТЕ 0309 1000 БПАЗ.
   Неужели по запросу работали? Радость заполнила душу, - какой же молодец Филин!
   И главное: уже третьего сентября в десять утра я снова пройду БПАЗ - блокпост Арзоны! Буду в деле! Вместе с Ватагой!
   И слово "планы" вдохновляло.
   Может быть...
  
   Ура, в тюрьму, на эзотерический форум!
  
   В кронах деревьев преобладала летняя зелень, но кое-где в нее вкраплялись красные и желтые блестки. "Вот наступила уже вторая осень без Милой", - мысль уколола Раца на подходе к охранному блокпосту Арзоны.
   На крыльце стоял незабвенный сержант Пуля. Раньше для Раца он всегда был только конвоиром-охранником, но сейчас Светослав умилился, взирая на его квадратную физиономию.
   И вообще, он никогда не думал, что идти в тюрьму можно с удовольствием.
   Пуля подвел его к кабинету Начпрома, откозырял и был таков. Предвидя деловой характер встречи, Рац приосанился и даже слегка растянул губы в улыбке.
   Но в кабинете сидел только Филин. Сейчас он был Стратегом: острый совиный взгляд сквозь линзы очков, деловая гладкость розовых щек. Махнул рукой, указывая на место рядом с собой. Класс! - будто никто ни с кем не расставался на два с половиной месяца!
   Когда Рац сел, шеф взглянул в какие-то лежащие перед ним бумаги и сказал:
   - В десять тридцать здесь соберется очень серьезная компания. А пока перекинемся парой слов. Поручив тебе дело в Питере, я поступил не совсем верно с тактической точки зрения...
   Светослав открыл рот и тут же закрыл его.
   - Правильно, - ехидно ухмыльнулся Филин, - пока молчи и слушай. У тебя мало опыта в подобной работе, поэтому риск провала был выше допустимого. Но, давая тебе задание, я держал в уме три фактора. Один - солидный, но сомнительный: у тебя "прорезается" чутье на опасность, а без опасностей это чувство не развивается. Второй фактор простенький, но серьезный: у меня мало людей. Ну, и третье: не забывай, что именно тебе не надо мозолить глаза уральской правоохранительной братии...
   Во время паузы Рац вел себя тихо, как мышь в норе средь бела дня.
   - ...Так вот, с работой ты справился на четверочку с минусом,...- Щеки шефа сморщились, в линзах очков мелькнула усмешка, - по десятибалльной шкале. Бегать по дворам и стрелять во время работы - последнее дело. Спроси у Корейца.
   Филин вздохнул. Рац - тоже. На всякий случай.
   - Но есть у тебя смягчающие обстоятельства, - голос шефа явно потеплел, - противники тебе выпали мощные. Но хватит о грустном.
   Развернувшись к собеседнику, Филин обнажил зубы в широкой улыбке. Елки-палки! Рац увидел такое впервые!
   Заметив изумление подчиненного, Филин ничуть не смутился, а кинул на стол очки. Это означало, что с данного момента беседа переходит в неформальную фазу.
   - А ну, поворотись-ка, сынку, - провозгласил он, - в профиль, пожалуйста. Да, "мордодизайнер" Сёмка постарался, теперь ты красавец.
   В ответ Рац скромно осклабился, но сохранил на лице выжидающее выражение. Шеф, естественно, все понял.
   - Поговорим о призраках, - сказал он и нацепил очки. - Кстати, ты думаешь, они - только у тебя? Да теперь они у всей Ватаги, кроме меня, разумеется, но я не бывал в Выйме. Короче, сейчас многое узнаешь. Что касается твоей жены, то мы ничего не исключаем. Погоди улыбаться, вероятность состояния "скорее жива, чем мертва" - ноль целых хрен десятых. Некая женщина в кресле-каталке была. Но она бесследно исчезла. Кстати, без следов она там и существовала. И это наводит на определенные мысли. Но сейчас тебя должно интересовать совещание. Ты пока не готов к полноценному участию в разговоре, сначала внимательно послушай умных людей... короче, у тебя двадцать минут, вот, прочти.
   Филин бросил на стол несколько листов печатного текста.
   - Здесь краткое содержание отчетов "ватажников" о приключениях в зоне, именуемой Выймой. Ты владеешь "скорочтением", так что времени тебе хватит. У меня, кстати, тоже есть, что почитать.
   Через двадцать минут в дверь кабинета постучали.
   - Входите! - крикнул Филин.
  
   Как давно Рац не видел "ватажников"!
   Посмотрев на него, Кореец остановился и сложил руки в мудреном восточном приветствии. Но улыбнулся открыто, по-славянски.
   Щер тоже узнал Раца сразу и весело вскинул вверх ладони, сцепленные друг с другом.
   Поп сначала взглянул удивленно, потом поднял правую ладонь. Безымянный палец и мизинец он сначала согнул, затем выпрямил. Отказ от своего "трехперстия"? Почему?
   "Ватажники" деловито рассаживались на стульях, а в дверях появились еще три участника "форума".
   Один из них, хорошо всем знакомый Профессор, махнул рукой и сразу плюхнулся на стул. Двое других остановились и посмотрели на Филина, явно ожидая процесса знакомства.
   Филин встал и громко объявил:
   - Судари, прошу знакомиться с членами Ватаги. Рац,... Кореец,... Щер,... Поп.
   В соответствии с произнесенной кличкой каждый вставал и наклонял голову в "офицерском" приветствии.
   - А прибывшие пусть назовутся сами, - сказал Филин. И, хитро улыбнувшись, добавил: - В соответствии с инструкциями...
   Один из "сударей" выдвинулся вперед. Был он неопределенного возраста, худощав и черняв - и вообще походил на бедуина. Про себя Рац дал ему условную кличку Араб.
   - Индус, - представился он, и Светослав ухмыльнулся про себя. - Специальность - парапсихология.
   Индус сел за стол, и все взоры устремились на оставшегося мужчину.
   Внешность его внушала почтение. Почти двухметровый мужик, косая сажень в плечах. Легкая безрукавка не скрывала шрамов - на шее, на плече, на руке.
   Лицо его напоминало давно заброшенный огород: кожа - бурая почва, волосы - остатки высушенной травы, глаза - цветы запыленного репейника.
   - А я - Балий, - раскатистый голос заполнил кабинет. - Моя специализация в какой-то мере соответствует прозвищу. Хотя... - улыбка преобразила гиганта в этакого добродушного льва, недавно плотно покушавшего, - я больше экстремал, и колдую хуже, чем воюю.
  
   - Итак, - сказал Филин, переходя на интонации Стратега, - пора начинать наш симпозиум. Я, естественно, председатель. Не буду говорить о важности сегодняшних прений. Скажу только, что запись наших высказываний будет тщательно изучаться на самом верху.
   Здесь "спикер" закатил глаза вверх, сделал значительную паузу и продолжил:
   - Сначала отвечу на некоторые вопросы по организации, э... форума. Почему состав заседания именно такой? Кратко, по персоналиям. Профессор. Ну как же без специалиста по нам, здесь присутствующим? Кореец, Щер и Поп: у всех троих обнаружилась некая странная, почти кровная связь с Выймой. Ее мы, собственно говоря, и собрались обсуждать. Рац - в Выйме он еще не был, но есть некоторые обстоятельства... о них - позже. Индус - ученый эзотерик, приглашен для консультации и выработки версий. Балий - единственный в нашей организации человек, который бывал там, куда мы только собираемся заглянуть.
   Стратег снова выдержал паузу и продолжил:
   - Конечно, есть еще люди, думающие над данной проблемой. Их мысли будут рассматриваться, но мы должны задать импульс. Все читали отчеты по командировкам наших ребят в Выйме. Я выскажусь первым. Сначала кое-что обобщу. Кореец, он же Кметь, выяснил, что татьмены ищут неких навьеров, загадочных существ, иногда появляющихся в Выйме. Далее он утверждает, что сражался с большим волком, обладающим, по его мнению, разумом и телепатическими способностями. С Вёртом вообще пыталось связаться некое существо, обладающее чудесным женским голосом и сверхъестественными технологическими возможностями. Причем, похоже, эта Некто знает парня и его происхождение. Мистическое приключение Баюна снабдило нас двумя терминами, ведущими к старославянскому мировоззрению, которое мы, - я имею в виду современных людей, - почти не знаем. Веста, судя по названию, - молодая, но, в отличие от невесты, - сведущая девушка. Ведающая... что? Откуда она? Из Нави? Вот термин номер два. О Нави мы все достоверно знаем только одно: это противоположность Яви, которую мы тоже не знаем. Сейчас наша задача...
   Стратег откашлялся, налил из графина полный стакан воды и выпил ее одним махом. Вынул платок, обтер губы и продолжил:
   - ...Наша задача: не рассматривать версии, связанные со сдвигами в психике у наших соратников, а попробовать объяснить иначе все чудеса в Выйме. Создать модель, в которую вписываются все последние события, пусть самые странные. Чтобы не терять времени по пустякам, сразу же выскажу гипотезу, лежащую на поверхности и которую постоянно эксплуатируют писатели-фантасты. Мол, произошел некий раскол пространства и времени, образовалась дыра в другие измерения и так далее, по тексту. Тем более, - налицо не слишком масштабная, но вполне ядерная технологическая катастрофа, могущая вызвать изменения пространственно-временного статус-кво.
   Тут Филин скользнул взглядом по лицам присутствующих, хитро блеснул линзами очков, и сказал:
   - Поднимите руки те, кто с ходу думал о такой гипотезе. Видите, читателей "поп-фантастики" здесь достаточно. Балий, ты думал о другой версии? Ну-ка, выскажись, я хочу сравнить твои выводы с моими предположениями.
   Балий прокашлялся.
   - Видите ли, - он старался говорить негромко, но все равно его голос громыхал отдаленными раскатами, - я раньше сталкивался с подобным, причем - далеко от Выймы. Поэтому думаю: местные катастрофы, может быть, и активировали нечто, но это нечто было с нами - всегда и везде. Как инфразвуки или ультралучи, не слышные и невидимые, но постоянно пронизывающие нас. Более того, я убежден, что это нечто - органичная часть нас самих. Древние люди это понимали, точнее, это понимали волхвы, колдуны, ведьмы, которых в древности было предостаточно. Я сам себя считаю их потомком и последователем. Видимое и слышимое для меня не является истиной в последней инстанции. Я больше доверяю своей интуиции.
   - Кстати, - вклинился в речь Балия Профессор, - здесь все сознательно или бессознательно придерживаются подобных убеждений.
   - Проф, - укоризненно сказал Филин, - дай человеку договорить.
   - Вообще-то, я закончил, - пророкотал гигант и добавил: - Пока.
   - Ну что же, - подытожил председатель, - версия у Балия в зачаточном состоянии, но в нее вписываются некоторые факты. Волк Корейца, щеровская старушка, веста Баюна - все они не вылезли из всяких научно-теоретических дыр, а просто живут рядом с нами. Но общение с ними дано не всякому, - у татьменов, похоже, не получается. Но как эти навьи, - будем звать их существами Н, - связаны с людьми? Как они знают о нас то, что мы о себе не знаем? Я не задаю вопросы, как эти существа трансформируются, но почему их трансформации связаны с нашим воображением? Индус, у тебя есть соображения?
   - Вот почему я парапсихолог! - воскликнул Индус. Его темное лицо освещала счастливая улыбка. Говорил он короткими речевыми фрагментами, немного задумываясь при переходе от одной фразы к другой. - Я всегда говорил... для изучения человека... уровень современной психологии... ниже уровня архимедовой арифметики... для объяснения математических процессов вселенной. Психические процессы в живом существе... тем более, в человеке... энергия иного, неизвестного нам порядка. Если ею владеть, можно преобразовывать материю. Что касается нашего случая... возможно, только в Выйме... люди определенной психической силы... могут бессознательно материализовать фантомы для собственных неосознанных нужд.
   - Стоп, - сказал Филин. - Значит, в других областях деятельности эти же люди не могут повлиять даже на маленькие события, а здесь вдруг такое всемогущество! Не очень убедительно, но версию, как объяснение какого-то локального процесса, надо рассмотреть.
   Кореец поднял руку.
   - Говори, - разрешил председатель.
   - В науках я не силен, - Кореец слегка замялся, - поэтому скажу по-простому. В буддизме есть понятие "будха". Я так понимаю, по-русски это - душа. Она бессмертна, и, если не заполняет физическое тело, то может существовать в чистом, невидимом для людей виде. Но, наверное, может и вселяться во что угодно. Или - в кого угодно...
   - Извини, перебью, - Филин воспользовался председательскими правами. - Конечно, возможность эскалации ментальных, астральных оболочек человека мы рассматриваем в первую очередь. Но, как нам представляется, в Выйме происходит нечто подчиняющееся определенным, в том числе и обычным физическим законам. Поэтому, кстати, командировки Вёрта и Баюна были прерваны. В целях безопасности - надо понять и выявить логику происходящего.
   Дисциплинированный Кореец снова поднял руку и, увидев разрешающий жест Филина, продолжил свою речь:
   - Я понимаю. Просто вспомнил клуб "Свеча". Там Рац говорил о науке - какой-то там биофизике...
   - Когнитивной, - шепнул Рац.
   - Вот-вот, когнитивная биофизика, - улыбнулся Кореец, - она может связать идеализм и материализм. Если у нас нет крутого специалиста по такой науке, пусть Рац что-нибудь пофантазирует. У него почти по-научному получается.
   - Пусть Рац немного дозреет, - сказал Филин. - А пока выскажутся Поп и Щер.
   Поглаживая бороду, слово взял Поп:
   - Еще неделю назад я бы высказался в духе моей нынешней приятельницы, полуграмотной набожной Татьяны.
   Он сделал паузу и внимательно посмотрел в глаза Филину. Тот ухмыльнулся и кивнул головой: мол, понял, кому вступление предназначено в первую очередь.
   - Да, - продолжал Поп, - словом "чертовщина" легко объяснить происходящее в Тишино. Но хоть убейте, не почуял я запаха серы. И ангельского нектара - тоже. Не искушение и не благоденствие, а испытание там выпало людям. Будто высшая сила экзаменует людей, а с какой целью - не знаю.
   Филин сделал жест, понятный оратору.
   - Понял, скажу по существу, - Поп прокашлялся. - Мне кажется, эта... "веста" честно пыталась мне что-нибудь объяснить. Получилось плохо, потому что ее миропонимание слишком другое. Помните фразу "ответ - перед тобой"? И еще - она сказала на прощание: "Живи здесь и будешь счастлив там"...
   Голос Попа дрогнул, но он взял себя в руки:
   - Наверно, - медленно и задумчиво произнес он, - если наши большие искренние чувства не умирают, то не умирает и наша суть. Физические оболочки гниют в земле, а очищенные от земных грехов души ничего не помнят, кроме чувств...
   - Излагаешь абсолютно ненаучно, - ухмыльнулся Филин, но в голосе его не слышалось иронии. - Но и в твоем изложении истина, возможно, есть. Щер, а у тебя с мыслями как?
   - Плохо. - Щер смущенно шмыгнул носом. - Я только думаю: сказки с мифами народ хранит не просто так. И всякие сказочные существа - они не на сто процентов придуманы. Может, они в Выйме и появляются.
   - Ну вот, а говоришь, что не мыслишь, - одобрительно прогудел Балий. - Ребята, все мы здесь напоминаем тех самых слепцов возле слона. Один уперся слону в бок и говорит, что слон похож на стену, а другой, ухватившись за ногу, - слон похож на тумбу. Третий, держась за хвост, утверждает, что слон - веревка. И - так далее. В общем, я считаю, что исследования Выймы нужно продолжить. Для меня и "ватажников" опасности там нет. Мы близки по духу тамошним существам.
   - Погоди, здоровяк, - сказал Филин, - и ответь на вопрос. Ведьмы и ведуны, - они бывали только белые? Или черные тоже попадались?
   - То есть, плохие или хорошие? - отреагировал Балий. - А кто определяет? Понятия добра и зла относительны. Одному индивиду сделаешь хорошо, а другому от этого плохо, - вот тебе белое и черное одновременно. Кто действительно знает истину, тот не опасен для людей честных и искренних, камней за пазухой не имеющих. Такое мое слово. Хау!
   - Погоди, у нас еще один человек не высказался, - сказал Филин. - Рац, ты у нас "Рац и анализатор", так что твое мнение я оставил "на закуску".
   Светослав прочистил горло и пробормотал:
   - Я стопроцентно верю рассказам "ватажников". Что касается влияния их духа на происходящее в Выйме... в какой-то степени оно есть, частично соглашусь с Индусом. Только думаю, что там появляются не фантомы, а существа физические, независимые от наших ощущений, - тут я согласен с Балием. Баюновская веста упомянула про дверь Нави, которая приоткрыта. Она же намекнула на возможную другую жизнь Баюна. Я думаю, Явь - это мир определенного состояния... не человечества, а каждого человека в отдельности. А Навь - мир другой стадии развития этих людей. Причем, стадии, более высокой или низкой, - в зависимости от того, развивался ты или деградировал при жизни в Яви. То есть, Навь - мир материальный для нас, но он как бы заблокирован, закодирован. Я думаю, код этот как-то связан с поступками и чувствами людей, - тут прав Поп. И, кстати, если моя гипотеза верна, то в Нави должны быть и чудовища, и боги, и еще многое, для нас сказочное, - тут прав Щер.
   Рац повел взглядом по лицам присутствующих и слегка возгордился. Все молчали и напряженно смотрели ему в рот, даже Филин. Приободрившись, оратор продолжил:
   - И буддистское мнение Корейца вписывается в эту теорию. Суть живого вечна, - а никто тут не сомневается, что человек есть живность. Когнитивная биофизика, если ее когда-нибудь начнут развивать, может выявить связь психики живых существ с информационными полями вселенной и как эти поля под ментальным влиянием формируют материальные тела. Это будет теорией, но мы - практики. С помощью зачатков присущего нам "чувствознания" мы должны выяснить, что можем. Я закончил.
   Балий изобразил что-то типа коротких, но бурных аплодисментов.
   - Ты что, это сейчас, за пару часов сочинил? - спросил Филин.
   - Не то, чтобы, - Рац слегка замялся. - Вообще-то я и раньше размышлял о возможной реальности прототипов народных сказок и славянских верований. Факты из Выймы как-то вписалась в одну из гипотез... ну, не полностью, но - в основном.
   - Ты предвосхитил львиную долю моих выводов, - заявил шеф сварливо. - Ладно, хоть кое-что оставил. Профессор, Ватага, что скажете?
   Профессор, сидевший до этого удивительно тихо, вскочил и воскликнул:
   - Вы обратили внимание? С нашими ребятами существа Н идут на контакт, а с татьменами - нет! Они чувствуют ген древних рас! Мы можем с ними договориться!
   "Ватажники" смолчали, выжидающе поглядывая на председателя заседания.
   - Вот молодцы, ребята, - восхитился Филин. - Не хотят переть "поперек батьки"! Ну, слушайте сюда! Конечно, для окончательных выводов фактов маловато, но сдается мне, что базовые тезисы Раца подойдут для рабочей версии. Ею и будем пока руководствоваться. От себя добавлю: думаю, что татьмены как-то пронюхали об огромных возможностях мира Нави и каким-то образом хотят заполучить его могущество... и богатства, разумеется. Я так понимаю, вердикт нашего симпозиума: в бой!? Дадим руководству все обмозговать, а завтра в девять снова собираемся здесь. Сейчас всем - на отдых.