1
  
   Эшелон был воинский, но шел вне расписания, поэтому зеленый свет ему не давали. Вот и в ту летнюю ночь их остановили, загнав на запасные пути в какой-то глуши, чуть-чуть не доезжая белорусской границы. Проснувшись на верхней купейной полке, старший лейтенант Реутов посмотрел в окошко и грустно резюмировал: снова стоим.
   Собственно говоря, остановки танкиста не слишком огорчали. Командировка в Польшу представлялась чистым внеочередным отпуском, и чем дольше железнодорожники будут их валандать, тем лучше отдохнем и отоспимся. Сладко зевнув, Аркадий перевернулся на другой бок и секунду спустя уже похрапывал.
   В следующий раз он открыл глаза в девятом часу, потому что сосед по купе капитан Суровегин слишком громко хлопнул дверью, возвращаясь из сортира.
   - Дрыхни,- лениво посоветовал Витяня.- Майор ходил к начальнику станции. Тот сказал, что до вечера не двинемся.
   - Устал дрыхать,- признался Реутов и сел на полке, свесив босые копыта.- В умывальнике очередь или как?
   - С нашей стороны вроде бы спокойно. Народ еще не продрал зенки.
   Прихватив мыло и зубную щетку, Реутов сбегал в санузел. Облегчившись и умывшись, он погладил отросшую на щеках и подбородке щетину, подумал о бритве, потом еще раз подумал и решил, что побреется вечером, потому как на стоянке в Минске следует быть при параде.
   Позавтракали они на-троих, растолкав для такого дела Генку Водоходова. Буфет на станции был закрыт, поэтому доедали вчерашнюю колбасу, картошку и яйца вкрутую.
   - Хлеба надо прикупить,- задумчиво сказал Суровегин.- И консервов.
   - Овощей и фруктов,- добавил Генка.- Обычно вдоль дороги тетки кур продают жареных, вишни всякие. Но вчера как с утра отоварились, больше я такого сервиса не видел.
   - Плохо смотрел,- усмехнулся Аркадий.- Ты еще скажи, что водку не продают... Но, что правда, то правда - в этой дыре с обслуживанием неважно.
   - Инопланетяне всю торговлю распугали,- хохотнул капитан.- Бабки припрятали товар, надеются с братков по разуму подороже содрать.
   Командир отдельной танковой роты майор Глебов благосклонно принял идею послать квартирмейстерскую экспедицию в ближайший населенный пункт и велел отовариться на всех. Офицеры скинулись, и Суровегин с Аркадием отправились на поиски цивилизации, прихватив в качестве гужевой силы трех сержантов поздоровее.
   По дороге сам собой завязался разговор о громадном космическом корабле, который приближался к Земле со стороны созвездия Южной Гидры. Все газеты, телеканалы и блоги шумели об этом событии всю последнюю неделю, но никто ничего толком объяснить не мог. Каждый день сообщали, что звездные гости прислали депешу земным правительствам, но всякий раз оказывалось, что масс-медиа снова наврали. Вчера даже проскочили сообщения, будто кораблей прилетело не меньше двух.
   В зале ожидания большой станции, куда танкисты добрались после полуторачасовых блужданий по сельской местности, работал телевизор. Выступали профессор-астроном, известная балерина, юная звезда попсы, киноактер предпенсионного возраста, модный организатор митингов оппозиции, депутат околоправительственного блока и девица, которую Реутов где-то видел - кажется, она играла в нескольких телесериалах. Астроном пытался рассказать, как его команда работает над расшифровкой радиосигналов чужого звездолета, но шоу-публика без конца перебивала профессора. Так и не выслушав ученого, политик и митингмейкер при поддержке девиц и старика призвали устроить грандиозный концерт для торжественной встречи пришельцев.
   Возвращаясь на полустанок, тяжело нагруженные танкисты вдруг стали вспоминать несколько недавних фильмов о вторжениях агрессивных инопланетян. Как положено в Голливуде, пришельцев уничтожали небольшие отряды морской пехоты при содействии мирного населения.
   - Чего-то подумалось,- вырвалось у Реутова.- Вдруг они на самом деле с враждебными целями прилетели. Монстры какие-нибудь. И вот начнется война, все наши пойдут в бой на настоящих танках, а мы, как идиоты, будем со стороны наблюдать со своими игрушками. Если кто-то увидит, какие у нас "коробки" - засмеют.
   - Аркан, успокойся,- хохотнул Витяня.- Меньше смотри голливудскую муть. И вообще - мы сами скоро кинозвездами станем.
   По такому поводу все долго ржали, а потом - до самого состава с танками - обсуждали, как загуляют в Минске. Минск был ближайшей задачей подразделения, а за белорусской столицей намечалась и задача последующая - Варшава. Офицеры предупредили сержантов: дескать, особенно не шикуйте, не так уж много нам валюты командировочной выдадут. Варгушин в ответ лишь осклабился и объяснил, что расходовать злотые придется только на первый сабантуй, а потом уж нас пани с паненками кормить-поить будут.
   Возможно, так и получится, подумал Аркадий. Сержант-контрактник Серега Варгушин был невероятно удачлив по части женского вопроса, словно знал волшебные слова.
   В вагоне намечалась очередная пьянка с картами, но душа совершенно не лежала ни к преферансу, ни к интеллектуальным играм вроде буры или очка. Пить после вчерашнего вообще было страшно. Поэтому Реутов тихонько испарился из вагона, пробежал мимо состава, залез на платформу и разлегся в тенечке своего танка с бортовым номером 225. Прямо над ним, на крыше башни, сидел Варгушин и громко переговаривался по мобильнику, признаваясь кому-то в пламенной любви.
   "Вот же кобель",- отпустил мысленный комплемент Аркадий. Заткнув уши гарнитурой, он включил "ай-под" и закрыл глаза, наслаждаясь творением Андрея Земскова.
   ...А на фронте идут затяжные бои целый век,
   Там на бритую голову падает ядерный снег,
   Там бежит человек и кричит по-японски "банзай",
   Так что лучше заройся поглубже и не вылезай.
  
   А танкисту все давно параллельно,
   Он же в танке и не ест, и не пьет.
   Он без танка был бы ранен смертельно,
   А в железе он спокойно живет.
   - Вроде большие погоны пожаловали,- пробился сквозь песню тревожно-сдавленный крик Варгушина.
   Присев на корточки, старший лейтенант выглянул из-за антикварной машины. Неподалеку остановился выкрашенный в защитный цвет УАЗ-469, из которого вышел пожилой полковник. Наушники продолжали извергать рифмованную фантасмагорию:
   Из трампарка трамвай не угонишь - кондуктор не даст.
   Проще танк увести - до хрена этой дряни у нас.
   В землю траками будет впечатан жирующий глист,
   Так спасутся четыре собаки, а с ними танкист.
  
   А танкисту глубоко параллельно,
   Он же в танке и не ест, и не пьет...
   Незнакомый старик-полковник явно вознамерился поближе познакомиться с диковинным эшелоном. Еще, не приведи нечистый, сунется в офицерский вагон и застукает всех в карточно-водочном непотребстве. Решительно содрав наушники, Реутов спрятал чудо заморской техники в карман кителя, расправил форму ладонями, почистил ботинки ветошью и, спрыгнув с платформы, зашагал к "уазику".
   Его попытку отрапортовать гость выслушал невнимательно и, добродушно улыбнувшись, буркнул:
   - Отставить, старший лейтенант,- козырнув, он представился: - Полковник Мадригайлов. Служу тут поблизости... тяну лямку до пенсии.
   Полковник добавил, что услыхал про необычную воинскую часть и решил полюбоваться коллекцией старинной техники. Приободрившись, Аркадий подозвал Серегу. Вдвоем они помогли ветерану вскарабкаться на платформу и показали Мадригайлову всю бронетехнику. Полковник, вроде бы, даже расчувствовался, поглаживал и похлопывал горячий металл, бормоча что-то неразборчивое.
   Старик явно не собирался насмехаться. Реутову полковник понравился, и старлей сказал уважительно:
   - Настоящая броня, товарищ полковник. Только современная, то есть лучше, чем в сорок первом году была.
   - Неужели броневой прокат поставили?! - вскинулся полковник.- На эти декорации не пожалели?
   - Частный заводик заказ выполнял, товарищ полковник. Они простые лимузины бронированными делают. У них этих листов полудюймовой толщины - хоть закопайся. Установили в два слоя. И движки современные поставили - дизеля от большого самосвала.
   - Постарались...- в голосе Мадригайлова прозвучали неожиданные нотки раздражения, даже злобы.- Ты еще скажи, что пушки настоящие.
   - Так точно, настоящие. Хоть сейчас в бой.- Аркадий поспешно добавил: - Пулеметы тоже новые - ПКТ. Боеприпасы, само собой, только холостые.
   Расхохотавшись, полковник закашлялся, но продолжал смеяться. Потом подвел Аркана к сцепке двух платформ, за которой открывался вид на унылый сельский пейзаж.
   - Видишь груду шпал, а за ней, в километре примерно, серый каменный амбар?
- Вижу,- не стал отпираться старший лейтенант.
   - Между прочим, это склад очень старого барахла,- сообщил Мадригайлов.- Полигон еле-еле живого НИИ Баллистики. Я случайно узнал анекдот: недавно туда завезли унитарные боеприпасы самых доисторических образцов, включая ваши сорокапятки. Специально наштамповали тыщонку-другую выстрелов для каких-то экспериментов... Так что можете загружать боекомплект и штурмовать Варшаву.
   Реутову показалось вдруг, что старик не шутит. Однако, полковник не стал продолжать разговор, а попрощался, в последний раз оглядел бронетехнику на платформах и, кряхтя, спустился на насыпь. Сам слез, без помощи бойцов "отдельной кинематографической роты". Стоя возле своего БТ-5, Аркадий смотрел, как ветеран идет, прихрамывая, к машине.
   УАЗ развернулся и укатил. Пожав плечами, Реутов вернулся в тень. Солнце подбиралось к зениту, день обещал быть жарким.
  
   Полковник Кирьян Мадригайлов дослуживал последние дни перед пенсией. Он благополучно достиг отмеренного законами предельного возраста, заканчивались и прибавленные президентским указом дополнительные годы, так что буквально на следующей неделе будет подписан неизбежный приказ об увольнении. Генеральских погон ему, конечно же, не видать, ибо чиновники арбатского министерства люто не любят офицеров, имеющих опыт реальных боевых действий, а потому всячески препятствуют их продвижению по служебной лесенке. Остается лишь утешаться армейской мудростью: дескать, полковник - это звание, а генерал - диагноз.
   Повоевать же выпало ему с избытком. Мадригайлов и сам не всегда мог точно перечислить все страны и войны, разве что континенты называл, не задумываясь. Голаны, Синай, Ангола, Афганистан, Эфиопия, Югославия... также побывал во всех горячих точках предательски умерщвленной Империи - как в горах, так и в глухих провинциях у моря. И под занавес бурной биографии был сослан командовать никому не нужным древним хламом
   Офицер охраны, козырнув, открыл ворота, и "козлик" въехал на территорию части, когда-то чрезвычайно секретной, выполнявшей невероятно важную функцию в оборонительной системе сверхдержавы. Теперь же всеми забытый "Объект-43", он же ЗКВЦСУ - запасный командно-вычислительный центр стратегического управления "Дубрава" существовал только потому, что на самом верху хватало других дел кроме ликвидации воинской части на полпути между Брянском и Смоленском. Когда-то здесь был глубокий тыл, а теперь - почти граница. Хорошо хоть не с НАТО, с дружественной Белоруссией.
   Мадригайлов отправил водителя в гараж, а сам прошел через парк. В этом парке не было дорожек и аллей, но стояли массивные боксы-бункеры - противоатомные укрытия тяжелых танков. Здесь встали на долговременное хранение машины, предназначенные для действий в эпицентрах ядерных ударов. Древняя мощь Империи постепенно дряхлела и поддавалась коррозии. Скоро "Дубраву" закроют и наверняка построят на освободившихся площадях развлекательный комплекс: казино, сауны, бордели...
   В мерзком настроении полковник спустился на лифте в глубокое подземелье, где под метрами бетона и стали находился оперативный зал. Здесь тоже царила старинная техника. Несколько соседних комнат занимала дюжина доисторическая ламповых ЭВМ типа М-50, в том числе две машины скользящего резерва. Магнитные барабаны и ленты, перфовводы, примитивные цифропечатающие машинки, которые стыдно назвать "принтерами" - точно так же, как не поворачивается язык назвать "компьютерами" этих динозавров вычислительной техники.
   - Что происходит в мире? - осведомился Мадригайлов, опускаясь в жесткое кресло.
   Большой ракетно-ядерной перестрелкой, ради которой создавался "Объект-43", давно не пахло, боевых задач "Объект-43" не имел, поэтому командир "Дубравы" приказал операторам отслеживать перемещения звездолетов инопланетян. Три офицера старательно наносили на прозрачную карту траектории приближавшихся кораблей. Полковник рассеянно вспомнил, что за операторами-рисовальщиками закрепилось в армии прозвище "обезьяны".
   - Вышли на высокую орбиту,- доложил оперативный дежурный.- Параметры орбиты...
   - Вижу параметры,- буркнул Мадригайлов, разглядывая нарисованные "обезьянами" линии на прозрачном щите.- Что-нибудь интересное случилось?
   Дежурил подполковник Казаринцев, тоже немало повоевавший. Танкист от бога, он был вынужден уйти на штабную работу после тяжелого ранения в горной войне. Понимающе кивнув, подполковник произнес:
   - Сигналов с приветствиями не передали. Час назад с обоих кораблей запущено по шесть малотоннажных объектов - вышли на разные орбиты в пределах двухсот-трехсот километров. Эксперты полагают, что спутники нужны для картографирования и ретрансляции, мое мнение - спутники-шпионы.
   - Это почти одно и то же.
   - Согласен... Центр компьютерной войны заметил странное соединение, сейчас ждем подтверждения от АНБ. Вроде бы, проходя над Европой, один из этих малых спутников подключился к базам данных и скачал архивы Хельсинкского института стратегического баланса и разоружения.
   Подумав, Мадригайлов раздраженно бросил:
   - Короче говоря, теперь у них есть точные координаты всех военных объектов на всей планете.
   - Кроме нашего Центра,- посмеиваясь, подтвердил Казаринцев.- Нас давно из всех баз вычеркнули по причине профнепригодности.
   - Указаний, конечно, не поступало?
   - Никак нет. Ни нам, ни остальным командным центрам стратегических и военно-космических сил...- Подполковник понизил голос: - Шеф, беспокойно что-то. Если они с добрыми намерениями прилетели, то почему молчат?
   - Сам про то же думаю который день,- буркнул полковник и решительно добавил: - Объявляем учебную тревогу.
   Развернув кресло к пульту, он стал щелкать тумблерами, двигать рычажки и нажимать кнопки. На большом, составленном из двадцати телевизорных кинескопов, экране перед Мадригайловым светилась карта бывшей державы, включавшая бывших союзников и ныне суверенные республики. Хотя "Дубрава" перестала быть действующим пунктом управления, информация по-прежнему стекалась в информационно-вычислительный центр "Объекта-43". Полковник видел на карте условные значки, обозначавшие гарнизоны, ракетные установки, узлы связи, корабли и ракетные подлодки в море, даже предприятия военной промышленности. Только подчинялись ему далеко не все стратегические средства обороны и нападения. После сложных манипуляций лишь несколько значков на пульте сменили цвет с желтого на зеленый.
   Начали поступать рапорта с объектов о переводе в режим повышенной готовности. Ракеты, локаторы и другие машины пенсионного, как и сам Мадригайлов, возраста медленно просыпались, где-то в гарнизонах гудели сирены, личный состав лениво расползался по местам боевого расписания.
   - Скрипим, но шевелимся,- не без удивления констатировал Казаринцев.- Хорошо хоть боеголовки подвешивать и ракеты заправлять уже не надо. Старик, что до меня тут служил, рассказывал, как во время Карибского кризиса суетились.
   - Помню,- грустно сообщил Мадригайлов.- Он и мне рассказывал.
   - Ну да... А как съездили? Как эти танки?
   - Хорошо танки,- полковник заулыбался.- Ностальгично. Танки - это всегда хорошо. Жаль только, для такой поганой цели построены.
   Заказ на колонну старой бронетехники поддержал в трудный момент несколько отечественных заводов. Для съемок очередного русофобского фильма кинематографистам Польши понадобились натуральные танки и бронемашины, стоявшие на вооружении Вермахта и Красной Армии накануне 2-й мировой войны.
   В предшествующие годы польские режиссеры Вайда и Гофман изрядно выкупали в грязи восточных соседей, сняв блокбастеры "Катынь" и "Варшавская битва". Теперь пришла очередь грандиозной киноленты "Нашествие варваров", описывающей польскую версию превращения Речи Посполитой в генерал-губернаторство. Мадригайлов не сомневался, что назревает очередное проституированное повествование о героической борьбе благородных шляхтичей против разнузданных насильников с дебильно-зверскими небритыми рожами, наряженных в лохмотья, отдаленно напоминающие красноармейское обмундирование.
   На съемки новой агитки польский агитпроп ассигновал чуть ли не сотню миллионов евро. Для пущей достоверности часть этого бабла потратили на закупку в ФРГ и России действующих танков. И вот эшелон советских танков уже движется к польской границе, а немецкие "двойки", "тройки", "четверки" и "ханомаги" прибыли на съемочную площадку несколько дней назад.
   - Хотите анекдот? - спросил вдруг Казаринцев и, не услыхав отказа, продолжил: - Для эпизода десанта на Вестерплятте ляхи решили построить линкор. В уменьшенном масштабе, с пушками среднего калибра, бюджет фильма вырос на треть, но зато польский флот получит отличный крейсер и сможет, как взрослый, участвовать в миротворческих операциях НАТО. Немцы заломили цену, поэтому заказ размещен у нас на питерской верфи.
   Отмахнувшись, полковник достал CD-плейер, нахлобучил наушники и врубил диск "Нехолодная война".
   Грянул час - мы вышли к Эльбе, авангарды к авангардам,
   Враг повержен и распят во всех границах.
   И заряжены к изданью перекроенные карты,
   Где по-новой Человечеству делиться.
  
   От совместного парада недолга осталась память,
   Не пристало нам тянуть с союзным долгом!
   И когда над Порт-Артуром развернулось наше знамя,
   Поле боя нарекли "предметом торга".
  
   Только мы никогда не сойдемся в цене
   С их торгашеской сутью безродной
   На холодной войне, холодной войне,
   На холодной войне, холодной.
  
   В пепел выжженные земли, кровью политые щедро -
   От того созревший колос тяжелее.
   Наше горе безутешно и невосполнима жертва,
   Нас судьба в Двадцатом веке не жалела.
  
   Вновь ощерились стволами боевые колесницы,
   Батальоны, эскадрильи и эскадры -
   То фельдмаршалам Мамоны не дают угомониться
   Наша вера, наша ширь и наше завтра.
  
   И во всякой стихии, в любой стороне
   Беспощаден наш дух благородный
   На холодной войне...
   Девчонка-сержант из роты связи подергала полковника за плечо, показывая на телефон, который звонил и дублировал звонок световым сигналом. Сбросив наушники и сняв трубку с аппарата. Мадригайлов услышал недовольный голос генерала, дежурившего в московском штабе:
   - Ты чего творишь? С кем воевать собрался?
   - Учебная тревога объявлена, согласно плану боевой подготовки,- меланхолично доложил командир "Объекта-43".- Как только все задачи отработаем - сразу же дам отбой.
   Генерал ответил немного спокойнее:
   - Не переусердствуй. А то еще пальнешь Царь-пушкой...- из трубки послышался снисходительный начальственный смешок.- У нас новости. Гости из космоса передали, что намерены обратиться ко всем правительствам через три с небольшим часа. В полдень по Гринвичу. Так что вот такие дела.
   Бросив трубку на рычаги, полковник вернул на место наушники, снял с "паузы" плейер, и снова загремел клокочущий голос Игоря Сивака:
   Полыхают континенты в главной битве исполинов,
   Где ни глянь - кругом легла передовая.
   И когда-нибудь бояны сложат песни и былины,
   Нашу славу сквозь века передавая.
  
   Наша прошлое священно, древних воинов заветы
   На присяге повторим тысячекратно.
   Пусть опять под алым стягом будут новые победы,
   Мы - хозяева России и солдаты!
   Потом он прокрутил еще много хороших песен, изредка делая перерывы, чтобы принять рапорты командиров частей и отдать распоряжения. В положенное время Мадригайлов поднялся в расположенную на поверхности столовую. Здесь работал телевизор - новый, с большим плоским экраном. Неприятный ведущий, сделавший себе имя на пропаганде сексуальных меньшинств, альтернативного искусства и на фальсификациях отечественной истории, сражался в прямом эфире с двумя писателями-фантастами.
   Немного посмотрев шоу, полковник заинтересовался, достал из кармана мобильник и набрал номер студии, непрерывно моргавший в углу экрана. Как ни странно, ему ответили, и Мадригайлов задал вопрос:
   - Скажите, уважаемые, по каким приметам определить, что враждебные пришельцы готовятся начать военные действия против нашей обороны?
   Ответ писателей полковник и другие офицеры выслушали с огромным вниманием.
  
   Немалую долю рейтинга тележурналист Мари-Борат Тельман-Галерный заработал своими нетрадиционными ориентациями. В частности, был он вегетарианец. Совсем как Гитлер, хвастался он в узком кругу. Журналист давно научился грамотно использовать собственные особенности, нокаутируя неудобных собеседников обвинениями в гомофобии.
   На сей раз подобные прием не срабатывал, поскольку приглашенные на передачу писатели фантасты Максимов и Мамонтов не скрывали неприязни лично к Галерному и всем ему подобным. Максимов и вовсе нагло заявил: дескать ваша серьга в ухе нарушает принятый Госдумой закон о запрете пропаганды гомосексуализма на телевидении.
   Поскрипывая зубами, Мари-Борат постарался говорить не слишком злобно:
   - Давайте, не прибегать к демагогии. Или вы не желаете обсуждать основную тему?
   - Желаем,- сказал Мамонтов.- Но вы пока не задали ни единого вопроса по теме, а рассуждаете про посторонние материи. Итак, поговорим об инопланетном вторжении.
   - Да-да, именно об этом,- перебил его Тельман-Галерный.- Почему вы так уверены, что прилетели агрессоры, а не друзья? Вот и ваш американский коллега, писатель Джек Стерлинг из Хьюстона, штат Техас...
   - Много он понимает...- проворчал Максимов.
   - Пусть сначала писать научится, а потом называет себя писателем,- раздраженно добавил Мамонтов.- Подумаешь, звезда регионального масштаба!
   - Ну, не надо,- неожиданно осадил коллегу Максимов.- Ты, парень, появился на свет почти на полтора десятилетия позже меня, поэтому не все понимаешь.
   Ведущий мысленно застонал. Телевизионное начальство, посчитав тему остроактуальной, настояло на прямом эфире. Предполагалось, что два писателя, считавшиеся идеологическими противниками, быстро передерутся, став легкой добычей. Однако, фантасты сражались, как два имперских астродесантника - спина к спине и бластер к бластеру. Вдобавок сбивали темп, навязывая собственный сценарий.
   - Господа, не отвлекайтесь,- взмолился Мари-Борат Тельман-Галерный.- Джек Стерлинг уверен, что к нам летят завоеватели. Как я понимаю, вы не согласны с литератором из Соединенных Штатов.
   - Наоборот, согласны,- огорошил его Мамонтов.- Огромные корабли, демонстративное нежелание вступать в диалог - такое поведение нельзя считать доброжелательным.
   Максимов подхватил:
   - Напомню, что они скачали базу данных Хельсинкской конторы, так что теперь у них есть точные данные обо всех военных объектах. Следующим шагом неизбежно станет массированный удар по этим мишеням.
   - Вы не боитесь выступать против прогресса? - взорвался телеведущий.- Не сомневаюсь, что против вас будут возбуждены уголовные дела по статье об экстремизме! Сначала такие, как вы, запугивали народ американской угрозой, теперь - космической. Элементарная порядочность требует от нас проявить гостеприимство и толерантность. А вы судите о других по себе, подозреваете в агрессивности, потому что сами злые и употребляете в пищу мясо.
   Мамонтов насмешливо провозгласил:
   - Ну не станем же мы судить о других по извращенцам. Как я заметил, больше всех о своей порядочности, причем в особо высокопарных и туманных выражениях, говорят самые грязные и дешевые проститутки.
   - Вы хорошо разбираетесь в повадках проституток? - Мари-Борат постарался добавить в голос побольше яду.
   - В повадках пидарасов разбираюсь хуже,- признал Максимов.- Но быстро учусь. Благодаря вашей передаче.
   - Что же касается космической агрессии, то не удивлюсь, если на Земле давно действует "пятая колонна",- сообщил Мамонтов.- Внутренний враг исподволь готовил вторжение на идеологическом фронте.
   Журналист всплеснул руками, как тургеневская барышня, и захихикал:
   - Ой, не могу! Ну это вообще!
   Не слушая его заклинаний, писатели перечислили множество кинофильмов, снятых в последние годы на разных континентах. Всевозможные безделушки вроде "Пришельцы против индейцев", "Линкор, эсминцы и чужие", "Инопланетяне: вторжение в Голливуд", "Тьма над Москвой" - изображали интервенцию ужасных инопланетян, которую с легкостью отражали небольшие подразделения американской морской пехоты и кучка московских бомжей-алкоголиков. Тем самым, утверждали фантасты, авторы фильмов приучают обывателя к мысли, что не надо бояться космического врага, что в инопланетной агрессии нет ничего страшного...
   Когда ассистент показал знаками, что в студию кто-то звонит, Тельман-Галерный даже обрадовался: у него появился шанс оборвать гнусные наветы парочки консерваторов-милитаристов. Звонивший представился неразборчиво, после чего поинтересовался:
   - Скажите, уважаемые, по каким приметам определить, что враждебные пришельцы готовятся начать военные действия против нашей обороны?
   - Хороший вопрос,- сказал Максимов.- Ну, мы уже говорили, что добрые гости постарались бы сообщить о своих целях, передали бы информацию о собственной цивилизации, о своих достижениях. Элементарно показали бы, на кого они похожи.
   - По-моему, нашего уважаемого собеседника больше интересовало, как будет выглядеть непосредственная подготовка к удару из космоса,- предположил Мамонтов.- Ну, представим себе, что прилетели завоеватели... Наверняка они не станут предъявлять ультиматум и требовать, чтобы земляне быстренько демонтировали свои стратегические арсеналы.
   - Почему? - недоуменно спросил Мари-Борат.
   - Потому что вряд ли они - круглые идиоты,- пояснил Максимов, сочинивший массу историй о попаданцах, кардинально переписывающих прошлое Отечества.- Едва получив такой ультиматум, все великие державы немедленно запустят в пришельцев свои ракеты с большими боеголовками.
   - Какое варварство! - Тельман-Галерный был искренне шокирован.
   Создатель звездных империй Мамонтов, милитарист-патриот, занесенный в проскрипции распущенной, но действующей полулегально комиссии по десталинизации, подытожил:
   - Следовательно, никаких ультиматумов не будет. Они просто совершат внезапное нападение на военные базы, данные по которым украли в архиве дурацкого Института стратегического баланса и разоружения. Вероятно, большие корабли выпустят множество - десятки или сотни - малых боевых машин, которые приблизятся к поверхности и примутся расстреливать наши гарнизоны, ракетные позиции, арсеналы, командные центры, корабли в открытом море.
   - Спутники посшибают,- вставил Максимов.- Чтобы лишить людей связи. Военные заводы разбомбят.
   Это безобразие следовало прекратить, однако до конца передачи оставалось чересчур много эфирного времени. К счастью, подоспела рекламная пауза, во время которой на мониторе перед ведущим засветилось долгожданное сообщение. Как только вернулись в эфир, Мари-Борат объявил торжественно:
   - Ну вот и рассеялись ваши домыслы. Главные информационные агентства передали, что братья по разуму прислали обращение. В полдень по Гринвичу они сделают объявление о своих намерениях. Несмотря на разницу во времени, все органы власти всех стран готовы выслушать наших космических друзей. В Нью-Йорке созвана Генеральная Ассамблея ООН и Совет Безопасности, президент США летит из Кемп-Дэвида в Вашингтон на экстренное заседание Сената, депутаты, министры и президент этой страны будут ждать звездную весть в кремлевском Дворце Съездов...
   - Короче говоря, все соберутся в одном месте, чтобы легче было прихлопнуть их одним выстрелом,- резюмировал Мамонтов.
   - Довольно глупых измышлений! - осадил консервативных пророков Тельман-Галерный, лаская серьгу в ухе.- Вернемся к разговору о современном искусстве. Вот что писал нобелевский лауреат и великий русский поэт Иосиф Бродский: "Когда я читаю прозу, меня интересует не сюжет, не новеллистика, а просто литература, писание. Всегда следует разграничивать, с кем вы имеете дело - с автором романа или с писателем. В счастливых случаях имеет место совпадение. Но слишком часто роман становится целью писателя. В то время как целью писателя должно быть нечто иное: выражение мироощущения посредством языка. А вовсе не посредством сюжета". Надеюсь, вы не станете спорить с авторитетом нобелевского комитета?
   - Дурак он, прости господи,- апеллировал к мифическому Творцу воинствующий атеист Максимов.- И поэт был дерьмовый, надо прямо сказать.
   - Полная глупость,- поддержал коллегу технократ-агностик Мамонтов.- Роман и литература неразделимы, противопоставлять их может только невежда. Мироощущение передается всей гаммой инструментов, доступной писателю. Это и язык, и сюжет, и образы персонажей...
   Максимов дополнил перечень:
   - Идея, сверхидея, место и время действия...
   Они бодались еще минут пять, после чего ведущий объявил, что время передачи подошло к концу. Выпроводив омерзительных писателей, он спустился в свой кабинет и долго сидел в мягком кресле, лениво переключая телевизор с программы на программу. Мари-Борат Тельман-Галерный ждал сообщений о начале бомбардировки.
  
   2.
  
   Весной полковник Кольцов стал командиром бригады в Абхазии. Места, конечно, курортные, только ситуация сложная, почти фронтовая. Провокации с грузинской стороны следовали непрерывно, к тому же не в Грузии заключалась главная опасность.
   Совещание проходило непросто - взгляды офицеров повелительно протягивал работавший в углу телевизор - Общественный канал вел передачу из Кремля, куда съезжались депутаты, министры, крупные коммерсанты, звезды шоу-бизнеса, руководство столичного региона, руководители силовых ведомств. Президент, по слухам, уже прилетел в Шереметьево, прервав поездку по республикам Поволжья, и скоро должен был приехать в старинную крепость на берегу Москва-реки. В его отсутствие журналисты болтали глупости и брали интервью у всех подряд - от лидеров партий до случайных прохожих на улице. Часто делались вставки о такой же суматохе вокруг вашингтонского Капитолия и других центров власти разных стран.
   - Товарищи офицеры, попрошу не отвлекаться, потом сто раз будут повторять по всем программам,- взмолился полковник.
   Он надавил нужный сенсор пульта, сделав звук потише, после чего кивнул своему заместителю. Комнату наполнил зычный голос подполковника Бобровко:
   - Мы не знаем, кто там в космосе шоу затеял, но здесь, на матушке-Земле, назревает свое шоу. Похоже, что удар по Ирану становится неизбежной реальностью. Точно, как раньше врали про ядерное оружие Саддама, страны НАТО устроили истерику про ядерные приготовления Тегерана. Нам, как вы понимаете, похрен, потому как Иран для нас совсем не брат, даже не двоюродный племянник. Но есть одно маленькое обстоятельство: через Иран мы снабжаем наши военные базы в Армении. Когда на персов упадут первые "томагавки", подвоз в Армению прекратится. По территории Азербайджана грузы возить нельзя - хаи с азерами в состоянии войны. Через Грузию тоже сообщение прервано. Разрешат ли нам турки доставлять личный состав и снаряжение через свои владения - тоже большой вопрос, они к армянам относятся не лучше, чем азербайджанцы. Существует также другая серьезная опасность. Есть сведения, что как только американо-израильские силы начнут долбать иранцев, Азербайджан под шумок возобновит войну с Арменией. В таком случае наша база будет вынуждена защищать Армению, согласно Договору о коллективной безопасности. Говоря по-простому, наши отрезанные от линий снабжения части ПВО и сухопутных войск примут участие в боевых действиях.
   Офицеры негромко зашумели: дескать, задача понятна. При этом все взгляды машинально переместились на телевизор. Шел репортаж из ночного Нью-Йорка: несметная толпа бурлила на просторной улице или площади, обрамленной небоскребами. Повсюду полыхали транспаранты, призывающие встретить космических друзей. Промелькнула реклама бургера "двойной пришелец".
   - В общем, если там начнется, то здесь аукнется,- подытожил комбриг.- Приказ уже получен, поэтому немедленно начинаем разработку боевых документов для решения новой задачи: в случае большой войны на Кавказе, мы прорываемся через Грузию и восстанавливаем снабжение российских войск, расквартированных в Армении.
   Зазвонил телефон: с ближайшей пограничной заставы сообщили, что большой отряд перешел границу со стороны Грузии, там идет бой с применением гранатометов и крупнокалиберных пулеметов. Абхазские войска и российские пограничники просили поддержки, поэтому Кольцов сформировал тактическую группу в составе танковой и мотострелковой рот и лично повел отряд к границе.
  
   Боевое отделение танка напоминало гауптману Францу Рютмюллеру кабину космического корабля. Повсюду светились компьютерные дисплеи, сообщавшие экипажу полную картину тактической обстановки, другой монитор использовался для наведения орудия точно в цель. "Леопард-2А6" Рютмюллера был недавно модернизирован согласно концепции "Революция", то есть достиг пределов совершенства, намного превысивши возможности американских "Абрамсов". Компьютерный мозг танка синтезировал информацию в режиме "дополненной реальности", выдавая на экраны сведения, стекавшиеся в штаб бригады со спутников, самолетов-разведчиков, дронов-беспилотников, наземных радиолокаторов и постов наблюдения.
   Танк мягко катился по сильно пересеченному сектору Магдебургского полигона. Гауптман видел на экранах все танки своей роты, укрепления условного противника, минные поля в пределах десятка миль. Словно играя на компьютерном симуляторе, Рютмюллер двигал "мышку", помечая мишени. Вот этот, например, значок - 2100 метров впереди - кто такой? Щелчок по иконке, и появляется изображение - русский танк Т-80. Опасный враг, может стрелять ракетой на четыре километра, но только - на идеально ровной местности. А здесь, среди кочек и рытвин, ПТУР бесполезен. И вдобавок у русских слабоваты боевые части снарядов и ракет - усиленную угольчатыми накладками лобовую броню "Леопарда" не прошибут.
   Процессоры уже рисовали сектора обстрела и выдали точки, из которых танк Рютмюллера сможет поразить мишень. Эти сведения появились и на дисплее перед глазами механика-водителя. Прослуживший в танковых войсках Бундесвера больше десятка лет фельдфебель Эрнст Вайс, не дожидаясь приказа, вывел машину в нужную точку, лазерный дальномер уточнил дистанцию, компьютер ввел поправки на температуру и влажность воздуха, равно как на скорость и направление ветра. Пушка была наведена с идеальной точностью, и выстрел без промаха поразил цель.
   - Идем в сторону моста,- приказал командир роты.- Опорный пункт мотопехоты на северной опушке леса. Первый взвод, заходите справа.
   Наводчик уже гонял курсор по меню своего дисплея, выбирая тип боеприпаса. Автомат заряжания послал в пушку осколочно-фугасный снаряд. Танковая рота продолжала двигаться по бывшему полигону Вермахта и Советской Армии, отрабатывая очередную учебную тему.
  
   Большой противолодочный корабль "Великий князь Джереми Кириллович", выполнял рутинную задачу - болтался по тихоокеанским просторам, преследуя ударное соединение США, возглавляемое авианосцем "Джордж Буш". Разумеется, древний корабль водоизмещением меньше пяти тысяч тонн действовал не один - в полумиле от "Великого князя" шел более совершенный, хотя тоже не в этом веке спущенный со стапеля, эсминец "Толерантный", а в глубине затаилась оснащенная ядерными торпедами подводная лодка типа "Гепард".
   - Попалась курва! - радостно доложил командир гидролокаторной боевой части.- Типа "Вирджиния"!
   Это было радостное сообщение. Наконец-то удалось найти под океанскими волнами подводную лодку американцев. В реальном сражении БПК уже мог бы открыть огонь из бомбометов, накрыв лодку реактивными снарядами. Только, хвала Господу, никакой войны нет, а просто моряки гоняются друг за другом, чтобы набираться уму-разуму, научиться чему-то или, что примерно то же самое, избавиться от дури.
   Командир батареи зенитных ракет старший лейтенант Гречухин лениво скользнул взглядом по приборам. Вся техника работала нормально, в воздухе порхали два амеровских вертолета, с авианосца взлетал самолет дальнего радарного обзора. "Хоть бы штурмовиков подняли, появилось бы хоть какое занятие",- размечтался Гречухин.
   За его спиной висел на переборке спасательный круг, украшенный новым, ненавистным для большей части экипажа, корабельным именем. Еще пару лет назад БПК назывался "Адмирал Руднев", но вдруг в Москву посетила дальняя родня последних русских императоров. Семейство принадлежало к захудалой ветви романовского дома, остальные потомки не признавали за ними никаких прав на престол и даже прав именоваться простыми князьями, не то что великими. Но гости чего-то пообещали, называли главу государства добрыми словами, даже подарили Оружейной палате украшенную жемчугом снайперскую винтовку, якобы принадлежавшую Петру IV. После такого неудобно было не назвать какой-нибудь готовый к списанию корабль именем туповатого подростка, выдаваемого за законного престолонаследника.
   - Крейсер меняет позицию!
   Действительно, большой корабль, напичканный противоракетным и противокорабельным оружием, выдвинулся в сторону российского соединения. Одновременно с "Джорджа Буша" стали подниматься истребители F-18.
   Кроме них локаторы зафиксировали высотную - не меньше 30 км - цель. Ответчик "свой - чужой" своего не признал. "Раз не наш "миг - двадцать пятый", стало быть, пиндосы прислали своего дальнего разведчика",- сделал вывод старший лейтенант Гречухин и машинально взял цель на сопровождение.
  
   В обычной жизни Карл был инженером, однако раз в год, как любой израильтянин, возвращался на сборы резервистов. От воинской службы освобождались только бездельники-ортодоксы, посвятившие жизнь зубрежке Торы. В благодарность за такое самоотверженное служение избранному народу, государство даровало им всяческие привилегии вроде внеочередного предоставление жилья и прочие прелести жизни за счет остальных налогоплательщиков.
   Будучи добропорядочным гражданином, Карл Эстеркинд не роптал - от родителей он усвоил главную заповедь советского интеллигента: не болтай, у стен есть уши. Государство - хрупкая штука: выдерни камень из стены - рухнет вся постройка. Отец часто повторял: "Если бы меньше на кухнях анекдоты травили - жили бы сейчас, как люди".
   Так или иначе, привезенный в Израиль после шестого класса питерской школы Карл окончил университет, отслужил положенные годы и вот опять надел мундир офицера-танкиста. На его погонах красовались две полоски с изображением оливковой ветви - знак различия сегена, что соответствует американскому First Lieutenant. На русском языке, который Карл начинал уже забывать, это называлось, кажется, "старый лейтенант". Эмили, служившая в женском мотопехотном подразделении той же бригады, родилась в Яффо, но родители приехали из Молдавии, поэтому она тоже немного говорила по-русски. С недавних пор резервист-сеген Эстеркинд и проходившая действительную службу турай ришон (сокращенно - тараш), то есть, ефрейтор Кройтор встречались, но вряд ли отношения продолжатся, когда Карл снимет мундир.
   Сегодня, в пятницу, они находились в законном увольнении, поэтому приехали в Эйлат, остановились в квартире Карла и занимались тем же, что и в казарме, но не опасаясь неожиданного появления непрошенных наблюдателей и советчиков. После напряженного акта, который начался в кровати, а закончился на полу соседней комнаты, Эмили задумчиво курила возле открытого окна, рассматривая панораму сквозь жалюзи. Карл подошел сзади, обнял ее и сказал, показывая пальцем:
   - Видишь порт? А тот большой танкер? Рядом - док, а сразу за ним - мой завод.
   Рассеянно посмотрев на судоремонтное предприятие, она показала в другую сторону, прокомментировав: дескать вон там уже Иордания, а сразу за горкой - военная база, которую их бригада должна разгромить в первый же день возможной войны. Потом произнесла расслабленно:
   - Глупости это, иорданцы на нас не полезут.
   - Не думай о войне,- посоветовал Карл.- Пока не наступил закат, можно прогуляться к морю. Тут есть отличный аттракцион - прогулка на подводной лодке.
   - Пошли,- согласилась Эмили.- Жаль, вечер будет скучный.
   - Конечно, сегодня работают не все заведения,- печально согласился Карл.- Но я знаю хороший ресторан, его владелец - христианин и не соблюдает запреты шаббада.
   Одобрительно хохотнув, Эмили поцеловала его и побежала в душ. Карл рассеянно посмотрел в окно: над Иорданией буянила птичья стая. Такое вообще-то не редкость, именно в этих краях проходили главные пути миграции пернатых, но сейчас птицы вели себя странно, словно были чем-то перепуганы. Серен пожал плечами, закрыл жалюзи и включил телевизор. Оставалось всего несколько минут до объявленного времени, когда пришельцы из космоса огласят свое послание к человечеству.
  
   Вечером пятницы московские дороги, которые и в обычные-то дни далеки от цивилизованности, превращаются в натуральный адский кошмар. Поэтому Мамонтов предусмотрительно оставил машину на парковке в Теплом Стане, куда они с Максимовым умеренно комфортно добрались на метро. Примерно за час они сумели проехать по забитому автотранспортом Киевскому шоссе до комплекса Новой Москвы, где еще продолжалось строительство жилых домов и других полезных объектов. Здесь, на господствующей высотке, распластался многофункциональный культурно-развлекательный центр.
   Целью их путешествия был недавно открытый ресторан "Гарем падишаха", в котором подавали очень приличный выбор блюд восточной кухни. Поднимаясь на веранду второго этажа, Максимов раздраженно проворчал:
   - Мало мне было нервотрепки с этим придурком на телешоу, так еще трафик на дороге! По такому шоссе только на танке кататься!
   Захохотав, коллега закивал и произнес жизнерадостно:
   - Я сам о том же подумал! Между прочим, танки совсем рядом. Посмотри вон туда - это Алабино, где раньше стояла Таманская дивизия, ныне переформированная в бригаду. А чуть дальше - Наро-Фоминск.
   - Кантемировская танковая дивизия,- с чувством произнес Максимов.- Я там служил командиром взвода.
   Официант в шелковой рубахе условно-кавказского покроя, шароварах и легкой папахе принял у них заказ. На столе молниеносно появились бутылка ледяной водки, жбан кваса, закуски, горячий хлеб. Писатели мрачно выпили за погибель врагов Отечества, потом - за то, чтобы не сбылись их опасения насчет агрессивности пришельцев.
   Заворачивая в лепешку ломтик острого копченого мяса, Мамонтов подумал вслух:
   - Не зря ли мы согласились пойти на эту передачу? Ведь как со стенкой разговаривали.
   - Задача не в том, чтобы журналиста-предателя переубедить,- назидательно проговорил старый желчный Максимов.- От нас требовалось донести хоть немного смысла до зрителей. Глядишь, кто-нибудь и поймет.
   - Для этого мы книги пишем.
   - Не замыкайся в узкой специализации. Как сказал бы классик, в условиях тотальной безграмотности населения, важнейшим из искусств является для нас телевидение.
   Писатели грустно посмеялись, потом вспомнили, что через полчаса начнется большое космическое шоу. Метрдотель без разговоров принес им маленький - дюймов десять по диагонали - телевизор. Когда засветился экран, диктор программы новостей рассказывал, что два громадных корабля пришельцев медленно перемещаются над Землей на высоте около пятисот метров со скоростью пяти-шести километров в час... через мгновение он, не смущаясь, поправился: пятисот километров.
   Уточнений про скорость не последовало, но писатели единодушно согласились, что на телевидении работают отпетые придурки, поэтому скорость звездолетов составляет, скорее всего, пять километров не в час, а в секунду. Звездолеты медленно ползли по экрану, огибая планету.
   Официант принес большое блюдо шашлыка, сменил тарелки. Положив себе несколько кусков - баранина-мякоть, свинина, почки, курдюк, осетрина и люля-кебаб, Мамонтов нервно сказал:
   - Ну ты только глянь, что творится! Они же занимают позицию для удара!
   - Похоже на то,- сокрушенно согласился Максимов.- Неужели все-таки будет война?
   - Лично для меня самое страшное, что ничего не могу поделать,- отчаянно признался более молодой коллега.- От нас ничего не зависит!
   - Может, армия какие-то меры предпринимает? - безнадежно посмотрев на телеэкран, где бурлил переполненный зал, старый писатель вздохнул.- Сомнительно, конечно, чтобы военным дали такой приказ.
   В самом отвратительном расположении духа, почти не чувствуя вкуса деликатесов, они употребили горячее, допили водку и принялись за фрукты. От унылого глядения на экран коллег отвлекла только забавная сценка.
   На веранду вышел упакованный в джинсу молодой человек ярко-выраженной закавказской национальности с модным рюкзаком за спиной. Парнишка спросил у работника заведения, не служит ли у них поваром Джамиль Агаев из Баку. Темноволосый дядька средних лет, одетый в униформу "Гарема падишаха" строго произнес:
   - Сынок, я же вижу, что ты армянин. Забудь свои разборки с азербайджанцами, ваша война осталась на Кавказе. Здесь мы все стараемся жить дружно. Только студенты, которым на родине мозги промыли, устраивают драки.
   - Уважаемый, вы неправильно поняли,- вскричал джинсовый парень.- Никаких разборок, никакой драки. Мамой клянусь.
   - Ну смотри,- угрожающе предупредил ресторанный служитель.
   Вскоре появился хмурый пацан - тоже черноглазый брюнет с черными усами. Его покрытая пятнами роба распространяла сочный аромат дыма и жареного мяса. Парень хмуро посмотрел на гостя, который спросил бакинца, как звали его бабушку. Генеалогическое расследование оказалось молниеносным. При активном содействии мрачных мужиков в униформе заведения, пацаны выяснили, что бабушка парнишки-азербайджанца доводится двоюродной сестрой дедушке парнишки-армянина, то есть сами они - тоже близкая родня, а точнее - четвероюродные братья.
   - Понял! - вскричал Джамиль.- Ты из семьи Спитакян.
   - Точнее Спитакянц. Я - Апетнак Спитакянц.
   - Ай, правильно, да! Папа говорил, что в молодости дружил с твоим отцом, который женат на его троюродной сестре.
   - Мой отец и дядя тоже помнят твоего папу.
   Парни обнялись, подтянувшийся хозяин ресторана тоже порадовался, приказал накрыть для братьев стол. Два кузена выпили, покушали, стали выяснять, кто чем занимается. Оказалось, что оба учились в политехнических институтах, сильно поругали преподавателей-взяточников и коррупцию вообще. Потом стали громко вспоминать военную службу, так что сидевшие за соседним столом писатели поневоле узнали всю их подноготную.
   После института кузены были призваны - каждый в свою армию. Затем они выяснили к обоюдному ужасу, что почти полгода служили на одном участке фронта и почти наверняка разглядывали друг друга через танковые прицелы. Старший сержант Спитакянц был командиром Т-55, а сержант Агаев - наводчиком Т-64БВ. Завязался спор, какой танк победил бы, начнись война после "того самого инцидента", но спортивный диспут прервал Джамиль, сказавший, что их часть, если верить Интернету, получила самые сильные в мире турецкие танки "Алтай".
   Тут уж не выдержали ветераны-танкисты Мамонтов и Максимов. Младший из писателей, вежливо извинившись, объяснил кавказским кузенам, что "Алтай" - дешевый азиатский ширпотреб и что турки просто наладили у себя выпуск дерьмовой южнокорейской машины.
   - Правда? - удивился Джамиль.
   - Он всегда говорит правду,- подтвердил Максимов.- Из принципа никогда не врет. А вы, как я смотрю, воевать друг с другом не хотите.
   - Кому нужна война?! - буркнул Апетнак.- Только горе простым людям. Когда бабушка узнала, что Джамиль в Москве устроился, мне вся семья сказала: тоже поезжай. Лучше поваром в Москве работать, чем инженером у нас.
   - Он точно говорит,- подтвердил Джамиль.- Богачи своих детей откупят, а нас пошлют братьев убивать.
   Писатели выпили с мальчишками за мир и дружбу, вернулись к своему столику и недоуменно уставились на малогабаритный телевизор. Надежный японский аппарат почему-то показывал одни лишь помехи. Мамонтов раздраженно завертел головой, крикнул:
   - Официант, посмотри, что с телевизором. Сейчас главная передача должна начаться...- Потом его взгляд случайно нацелился на панораму Новой Москвы, и писатель ошеломленно прошептал: - Что за хрень?
   Посмотрев в ту же сторону, Максимов обомлел и схватился за сердце. Над деревней Алабино поднимался высоченный столб дыма, у основания которого проблескивали огромные - выше трехэтажных домов - языки пламени. Похожий столб дыма встал вдали над Наро-Фоминском.
   На другой стороне веранды, смотревшей на Москву, раздались вопли ужаса, и писатели поспешили туда. Первым делом они увидели, как медленно рушится, разваливаясь на куски, Останкинская башня. Затем помутненное сознание смогло принять картину дымного облака, взметнувшегося в районе центра столицы.
  
   На экране локаторов стало тесно - слишком уж много целей наполняло воздушное пространство. Американцы подняли в небо летающий радар и эскадрилью "Суперхорнетов". Другая цель - групповая - приближалась от зюйд-оста на трех звуковых скоростях, быстро снизившись до двух десятков километров. Сняв трубку, Гречухин доложил командиру корабля:
   - Кэп, высотные быстроходные мишени. Кажись, амеры испытывают гиперзвуковые самолеты.
   Капитан 2-го ранга буркнул, что доложит командиру соединения. На "Толерантном" сидела группа военной разведки, фотографировать новую американскую технику - их кровное дело.
   Гиперзвуковики стремительно шли на сближение. В центре строя мчалась большая машина - вероятно, бомбардировщик. От центральной мишени рассредоточивались по фронту и высоте объекты поменьше - судя по данным радара, это были легкие аппараты. Подобную радиолокационную отметку мог бы дать малый вертолет, но вертолету не развить столь бешеную скорость. "Стелсы,- решил Гречухин.- Они на самом деле большие, тонн под тридцать, но сигнал отражают слабо".
   Между тем сверхскоростные сверхвысотники приблизились на двести морских миль, и "Суперхорнеты" неожиданно рванули навстречу, имитируя боевую атаку. Старший лейтенант презрительно поморщился - слабоваты были F-18 против самолетов, имеющих потолок выше двадцати километров. Наши МиГ-31 могли бы попытаться, "Рэптор" амеровский тоже мог бы, но это старье напрасно рыпается...
   Задребезжал сигнал. Гречухин снял трубку, которая сказала голосом командира 2-й (ракетно-артиллерийской) боевой части:
   - Не нравятся мне такие маневры. Приготовься стрелять боевыми.
   - Слушаюсь! - машинально ответил командир батареи.- По кому стрелять будем?
   - Увидим!
   Гречухин отдал необходимые распоряжения, четыре ракеты встали на направляющие. Старший лейтенант не мог понять, что происходит, и нашел разумное объяснение: международные отношения опять обострились, поэтому Москва решила показать клыки. До реальной перестрелки дело, конечно, не дойдет, но нервы друг дружке потреплем.
   Расстояние между "Суперхорнетами" и гиперзвуковой эскадрильей сократилось до сотни миль, с палубы "Джорджа Буша" взлетала следующие звенья истребителей-бомбардировщиков, а в строю первой эскадрильи появились прорехи. Словно гиперзвуковые открыли огонь с огромной дистанции. "Кто мог напасть на американцев?!" - ошеломленный Гречухин терялся в догадках.- Этот отряд пришел откуда-то со стороны Австралии, у китайцев ничего подобного нет, да и наши на такое не способны...
   Оторвав взгляд от экранов, он посмотрел через бронированное стекло рубки. Корабли авианосного конвоя - крейсер и фрегаты УРО непрерывно запускали зенитные ракеты и тяжелые противоракетные снаряды. Трассы ракет устремились в сторону гиперзвукового соединения. Затем прямо по курсу, чуть левее авианосца взметнулся громадный, как при подводном ядерном взрыве султан воды и пара, сквозь который сверкали молнии.
   Командир БПК потребовал отчета. Гречухин опять обратился к радару и стал докладывать:
   - Все американские самолеты сбиты, "корабль - воздух" среднего радиуса до целей не долетают, слишком большая высота. Две противоракетные сработали в районе целей, один объект падает. Остальные ракеты взрываются на большом расстоянии - вероятно, противник сбивает их! Ого! Они пикируют на "Буша".
   Малые "стелсы" резко снижались, описывая круги над соединением американского флота. Корабли продолжали выпускать ракеты и палить из автоматических пушек, но фрегаты загорались один за другим, поражаемые неведомым и невидимым оружием. Самая большая воздушная цель притормозила до половины звука, прошла над авианосцем, а затем набирая скорость и высоту, направилась к "Толерантному".
   Из палубы "Джорджа Буша" вырвался столб огня выше самых высоких антенн. Вторая такая же струя пламени ударила в районе кормы. Корпус исполинского корабля разломился на несколько частей, в отсеках одного из обломков загорелся керосин и чем там они свои самолеты заправляют. Спустя полминуты, высотная цель резко развернулась на расстоянии десяти миль он российских кораблей, взяв курс на вест-зюйд-вест. А в пяти милях от БПК "Великий князь" океан взгорбился новой водяной горой.
   - Они потопили "гепарда"! - вскрикнул командир.- Огонь по атакующим!
   Большая цель и большинство малых уходили на сверхзвуке в сторону Японии, только три малых гиперзвуковика неслись прямо на БПК и эсминец. "Великий князь" и "Толерантный" запустили зенитные ракеты, открыли огонь спаренные универсальные артустановки и многоствольные малокалиберные системы. Одна воздушная цель была сбита и, рассыпаясь на куски, рухнула в волны. Не успел Гречухин обрадоваться успеху, как корпус корабля был потрясен сокрушительным ударом. Палуба кабины, в которой сидел старший лейтенант, вспучилась, подбросив офицера вместе с креслом. Воющий звук достиг оглушительной громкости, но моментально затих в районе кормы.
   Все электрические устройства выключились, экраны погасли, пульт и светильники тоже. Из других отсеков доносились крики раненых. В иллюминаторе кабины Гречухин увидел, как что-то стремительно промелькнуло мимо корабля по левому борту, раздался сильный шипящий звук. Старший офицер крикнул через переговорные трубы, что командир убит, а в корме пробоина. По отсекам расползалось облако мерзко пахнущего газа. Последовала запоздалая команда надеть противогазы.
   Через полчаса электромеханическая часть сумела запустить генераторы, но заработало лишь освещение. После долгих стараний удалось оживить одну турбину. Все сложные электронные приборы не включались. Даже спутниковый телефон покойного командира. Обследование корабля показало, что гиперзвуковой снаряд ударил в надстройку, нанес тяжелые повреждения мостику, пронзил несколько отсеков и вышел через обшивку в кормовой части чуть выше ватерлинии. Еще одна зона повреждений тянулась вдоль левого борта, словно пролетевший мимо БПК гиперзвуковой аппарат ударил разрушительным лучом, разрезав корпус на глубину нескольких метров. Среди экипажа были убитые и раненые.
   Поскольку рация молчала, с эсминцем перемигивались прожекторной морзянкой. "Толерантный" тоже получил сильные разрушения, имелись потери, но корабль кое-как держался на плаву. С мостика было видно, как американский крейсер, зарывшись носом по самые клюзы, спускает спасательные средства. Обломки авианосца уже скрылись под волнами. Крейсер просигналил, что вся электроника вышла из строя и просил помочь спасти утопающих.
   Эсминец и БПК плохо слушались руля, из навигационных приборов работали только самые примитивные. До ночи корабли подбирали моряков с утонувших кораблей, потом взяли курс на Владивосток. Ориентировались, как во времена Колумба, по звездам и компасу.
  
   Что-то быстрое металось над курортным городом-портом, проливая с неба смерть и разрушения. Мощный взрыв уничтожил безвредную прогулочную субмарину, ударивший отвесно луч разрезал патрульный катер, патрулировавший акваторию. Густые клубы дыма поднимались за горами на севере - вероятно, горела армейская база нефтепродуктов.
   - Эрика, на нас напали! - прошептал Эстеркинд.
   Она уже вышла и ванной комнаты и стояла, с озабоченным лицом, обернутая полотенцем, и сосредоточенно нажимала сенсоры сотового телефона.
   - Нет сигнала,- сказала тараш Кройтор.- И телевизор умер... Кто напал? Сирия, Хезболла?
   - Иорданию тоже обстреляли... Наверное, Иран запустил дальнобойные ракеты. Одна промахнулась и упала в Иордании.
   - Нам надо вернуться в часть! - Эмили была кадровым солдатом и лучше, чем офицер-резервист, понимала простые армейские премудрости.- Одевайся.
   Немного нервничая, Карл разыскал части своей униформы среди разбросанной по всей комнате одежды. Нервы постепенно успокаивались. В конце концов, израильтяне регулярно били арабов, и в этот раз случится так же. Расплата за коварное нападение будет быстрой и жестокой.
   Карл помог Эрике застегнуть лифчик, поцеловал в шею и натянул рубаху с погонами.
   В углу комнаты стояли их стволы - израильские военные в увольнение ходят обязательно с оружием. Эрика взяла свою винтовку "Галил", а Карл - положенный танкистам короткоствольный, почти совсем без ствола, "мецуар" - обрезанную версию американской винтовки М16.
   Перед уходом он поднял жалюзи, чтобы закрыть оконное стекло. Неприятный запах заставил его закашляться. Карл опустил раму, но успел заметить, как с горы на северо-западе, километрах в двадцати от Эйлата, протянулась в небо тонкая темно-красная ниточка. В небе что-то взорвалось, и клубок огня, разматывая дымный след, пошел на снижение, промчался над городом и упал где-то в арабских землях. Это было понятно: лазерная пушка противоракетной обороны, о которой так много и таинственно писали в Интернете, газетах и журналах, сбила вражескую боеголовку.
   Следующая сцена тоже была понятна, хоть и менее приятна. Вершину горы, на которой прятался лазер ПРО, накрыло море пламени, сменившееся густым дымом. Очередная боеголовка покончила с лучевой пушкой.
   По городу метались перепуганные люди, по случаю пятницы не работал транспорт. Власти, словно вымерли, не делали никаких заявлений. Тридцать километров до своей базы они прошли пешком по жаре, в пути к ним присоединились еще несколько солдат и офицеров. Поздно ночью девять измученных бойцов добрались до места дислокации бригады. Гарнизона не существовало - лишь воронки мощных взрывов, развалины казарм, догоравший склад боеприпасов и взорванные боксы бронетехники. Из трехсот оставшихся в части военных и гражданских уцелело не больше полусотни.
  
   Рота возвращалась с полигона, и оставалось пройти километров двадцать, когда вдруг прервалась на полуслове радиосвязь со штабом дивизии. Спустя минуту компьютер показал, что остановился предпоследний танк колонны. Танк не отвечал на вызовы, поэтому Франц остановил всю колонну, высунулся из люка и громко поинтересовался, что происходит. Командир аварийного танка - тоже голосом - доложил:
   - Герр гауптман, электроника сдохла.
   Это была серьезная поломка: "Леопард" - это не "тигр", на котором бил англичан дед командира роты. Без электроники современный танк превращается в нагромождение мертвого металла и пластика.
   Произнеся смачные проклятия, Рютмюллер приказал соседней машине взять на буксир остановившуюся машину. Танк взревел дизелем, попятился в сторону неподвижного собрата и тоже замер. Командир машины растерянно сообщил об отказе всех электронных приборов. Одновременно погасли мониторы в танке командира роты. Буквально через минуту-другую вырубились микросхемы во всех "леопардах".
   Чихая и кашляя от распространившегося в воздухе мерзкого желтоватого дыма, Франц попытался связаться со штабом при помощи сотового телефона, но тот не подавал признаков жизни, как и остальная электроника.
  
   Оставив батарею самоходных гаубиц и взвод мотострелков за высоткой, Кольцов атаковал нарушителей танками и пехотой на БТР. Противник в панике отступил, однако, как и предполагал полковник, провокация была хорошо продумана. С флангов ударили засевшие в зарослях гранатометчики, в небе закружили дроны, передававшие видеокартинку наводчикам артиллерии.
   Вокруг стали рваться снаряды, батарея самоходок ответила, завязалась артиллерийская дуэль. Противник попытался атаковать из леса, но был отброшен плотным огнем. Внезапно в расположении подразделений начали падать уже не снаряды, но беспилотные воздушные разведчики противника. Вражеские пушки прекратили огонь, пехота снова попыталась пойти в атаку, но вновь откатилась, оставив десятки трупов. Танки и БТР-80 ударили по зарослям из всех стволов, там падали деревья и загорелся сухостой. Вторгшаяся банда прекратила стрелять и, скорее всего, убежала.
   Все бы хорошо, но бронетехника Кольцова тоже начала барахлить. Конечно, машины были не самые новые, давно капитального ремонта требовали, но чтобы одновременно случились поломки в десяти танках и дюжине бронетранспортеров - подобные чудеса в армии кончаются большими неприятностями.
   Командиры машин и взводов только разводили руками, да и что возьмешь с лейтенантов первого года службы или сержантов, окончивших на двойки хрен знает сколько классов нынешней школы в глубинке... Понятно было только, что не работают рации, заглохли дизеля, не светится ни один мало-мальски важный прибор, включая автоматы заряжания. Экипажи могли только вручную вращать башни, перезаряжать пушки вручную да отстреливаться из пулеметов и личного оружия.
   Приказав занять оборону, Кольцов оставил Бобровко за старшего, сам же одолжил у пограничников "уазик" и помчался по горной дороге в бригаду за подмогой. На третьем километре его остановил растерянный командир самоходной батареи.
   - Товарищ полковник,- запинаясь, доложил капитан-артиллерист.- Чертовщина какая-то. У нас все приборы сдохли: рации, лазерные дальномеры, баллистические вычислители. И машины не заводятся - ни у нас, ни у мотострелков. И дым этот мерзкий откуда-то принесло. Неужели грузины газовое оружие применили?
   - Так, погоди, не надо пороть панику...- полковник напряженно раздумывал.- Если отказали приборы управления и связи сразу в двух местах на расстоянии нескольких километров... это значит, что кто-то применил против нас какое-то серьезное оружие.
   Разинув рот, артиллерист тяжело вздохнул и выкрикнул:
   - Точно, товарищ полковник! Оружие электромагнитного импульса сверхвысокой частоты выводит из строя все электронные приборы. Наверное, пиндосы шлепнули по Ирану, а нас волна краем зацепила...
   - Разберемся! - Объяснение было найдено, и теперь командир бригады понимал, как следует поступить.- Раздай своим орлам оружие, выставь посты, чтобы диверсанты внезапно не напали. Я через полчаса буду в бригаде, пришлю технарей, чтобы заменили вам испорченные приборы.
   Капитан сказал, облегченно улыбаясь:
   - Хотя бы моторы запустить, а там доковыляем своим ходом, и в части спокойно заменим все испорченные блоки.
   К гарнизону Кольцов подъехал уже через двадцать минут. Увидев свое хозяйство с последнего поворота горного серпантина, полковник ужаснулся, вдруг осознав, как сильно недооценил тяжесть ситуации.
   База бригады - никаких сомнений - подверглась плотной бомбардировке. Постройки были разрушены и горели, каменная ограда части проломлена в нескольких местах, машинный парк выглядел вовсе невероятно - словно был перепахан гигантским плугом и превратился в беспорядочную груду скальных обломков, грунта и разбитого металла. К счастью, почти не пострадали дома офицерского состава, и можно было надеяться, что выживут хотя бы семьи комсостава.
  
   3
  
   Полдень по Гринвичу - это четыре дня по Москве. Чем ближе стрелки часов придвигались к назначенному сроку, тем сильнее нервничал Мадригайлов. Естественная для военного человека паранойя заставляла бояться самого худшего. Полковник чувствовал себя беспомощным, запертым в одиночную камеру, бессильным что-либо изменить. Еще немного времени - и посыпятся с неба бомбы, начиненные взрывчаткой пострашнее термояда, и ринутся сквозь грибовидные облака стремительные смертелеты с десантниками в неуязвимых бронекостюмах...
   Аналогия получилась неточной: в его подчинении не было боевых подразделений, все они получали приказы от других командных центров. Однако, в распоряжении Мадригайлова оставались многочисленные каналы связи - радиотелевизионной, телефонной, телеграфной. Радиостанции на территории ЗКВЦСУ "Дубрава" накапливались долгими десятилетиями, причем устаревшие не демонтировались, а ставились на консервацию.
   Самый древний комплекс антенн, ламповых приемников и передатчиков "Фонтан" появился, когда "Объект-43" только создавался в качестве центра управления авиации дальнего действия. По слухам, антенны "Фонтана" дважды отдавали эскадрильям "туполевых" и "мясищевых" приказ Сталина бомбить базы НАТО в Европе и на Аляске. Впрочем, оба приказа были отменены. Во времена Карибского кризиса здесь построили глубокие бункеры, подключили к "Дубраве" линии передачи приказов на ракетные шахты и поставили новую радиостанцию "Барс", державшую связь на всю планету с использованием эффекта тропосферного прохождения сигналов. В конструкции "Барса" применялись радиолампы и первые транзисторы. Когда началась разрядка международной напряженности, а на межконтинентальных ракетах стали устанавливать разделяющиеся боевые части, система связи перешла на станцию "Земляника-Б", слепленную из миниатюрных электронных ламп и транзисторов. Наконец, уже в "нулевые" годы на "Дубраве" смонтировали работающую на полупроводниках и микросхемах "Зарницу", предназначенную для поддержания связи в звеньях бригада - армия - Генштаб.
   Именно в те времена стало понятно, что боеголовки будут падать в большом количестве, основные и дублирующие центры стратегического командования могут быть уничтожены. Поэтому сеть ЭВМ на командных пунктах получила дополнительную программу: при гибели центров управления высокого ранга командные функции передаются на следующий по значимости узел. Впоследствии сменилось много разных ужасов: гласность, либеральный террор, демократия, по призыву безумных уродов армия спасла креативный класс от проклятой конституции, на "Объекте-43" поставили ультрасовременную - полностью на полупроводниковых микросхемах - радиостанцию "Зарница". Кроме того, подземный оптоэлектронный кабель связывал "Дубраву" с линией военно-правительственной связи, созданной в рамках договора об ограничении стратегических сил.
   Именно этим каналом воспользовался Мадригайлов около половины четвертого, чтобы переговорить с заокеанским коллегой. Над бункером американской базы вставало солнце, бригадный генерал, упившись за ночь кофию, выглядел не слишком свежим, однако подтвердил, что возможность агрессии не исключается, поэтому в войсках ПРО поддерживается должная готовность. Иными словами, противоракетные комплексы "Эгида" на крейсерах и фрегатах готовы запустить ракеты. Генерал признался, что больше всего смущает его дюжина спутников-шпионов: в пресловутый гринвичский полдень орбиты всех двенадцати сойдутся над Восточным побережьем США.
   В 15.48 президент, премьер и ближние чиновники вошли в зал заседаний, занимая места в президиуме, согласно ранжиру. Стиснув зубы, полковник Мадригайлов объявил боевую тревогу. Затем нашел на диске "Дикую охоту" - любимую полную версию, не без труда найденную в Интернете. Из динамиков потекли напряженные голоса - диалог Йовин и Тэм:
   - Выпусти меня, отвори двери.
   Темным коридором из плена темницы
   Выпусти меня - полуночного зверя,
   Выпусти на волю души моей птицу!
  
   - Я построил стены крепче, чем камень,
   Слово мое будет крепче металла.
   Спутана дорога безумными снами,
   Белая метель следы разметала...
   Дежурные вышестоящих центров управления в очередные разы выразили неудовольствие, но над "Объектом-43" выли сирены, личный состав покидал наземные сооружения, растекаясь по бункерным отсекам, спецназ занимал посты на периметре и в коридорах, подразделения химзащиты готовились анализировать уровни химического, биологического и радиационного заражения.
   Как положено в таких случаях, оба звездолета были внесены в реестр мишеней под условными названиями "Великан-1" и "Великан-2". Группы операторов вели мишени, нанося их координаты на карту.
   - Дикая Охота по моему следу,
   Их не остановят засовы и двери.
   Отпусти меня хотя бы до рассвета,
   Выпусти меня, полуночного зверя!
  
   - Не проси, проклятый, не бейся о стену,
   Не поддамся я на твои уговоры.
   Если отпущу я тебя из плена,
   Растерзает душу голодная свора.
   Корабли продолжали двигаться на высоте 540-570 километров со скоростью чуть ниже орбитальной. Подобный тип маневрирования означал, что пришельцы не зависят от земного притяжения, иначе бы звездолеты непрерывно снижались.
   "Великан-2" прошел над Южной Америкой, пересек Тихий океан, развернулся над Индокитаем, а теперь мчался в северном направлении. Еще пять минут - и окажется над Канадой. "Великан-1" пролетел по диагонали Африку, приближаясь к Средиземному морю.
   Больше всего в эти минуты Мадригайлову хотелось, чтобы опасения оказались порождением старческого маразма, чтобы пришельцы не замышляли враждебных действий. "Всего лишь изучают планету со средних высот,- убеждал он сам себя.- Мирные гости летят, а не кружится в небе дикая охота Вотана!"
   - Посмотри, за окнами небо плачет,
   Ледяные звезды в ладонях стынут,
   Одинокий всадник к восходу скачет,
   Он поможет мне снова вспомнить имя!
   Белая метель следы заметает,
   Близится мой срок, время полнолунья,
   Выпусти меня - душа умоляет!
   Выпусти на волю хмельное безумье!
  
   - Я открыл бы дверь, да заклятье крепко,
   Разомкнул оковы, да ключ потерян.
   Сам себя я запер в стальную клетку,
   Сам в себе я запер дикого зверя...
   Ожидание становилось невыносимым. Астрономы навели на звездолеты свои приборы, и в Интернете появились четкие фотографии огромных - в семь километров длиной и четыре в диаметре - яйцеобразных корпусов, покрытых четкими рядами обтекаемых наростов.
   На площадях и в парках больших городов бесновались многотысячные толпы, вопивших приветствия пришельцам и поднимавших транспаранты с призывами снизойти и править человечеством по законам высшей справедливости.
   Вьюга завывает зловещим смехом,
   Лунный свет на скалах дождем искрится,
   - Выпусти меня! - повторяет эхо,
   Дикая Охота по следу мчится!
   Я - твое безумие, твое наважденье,
   По равнине в ночь, задыхаясь от бега,
   Дикая Охота по следу тенью,
   Сердца стук рассыпался горстью снега...
  
   На лице слезами снежинки тают,
   Ледяной струною крик оборвался.
   ... Кто же я теперь - я и сам не знаю,
   Кто же во мне умер и кто остался?..
   В 15.54 случилось именно то, чего так сильно боялся запертый в клетке забытого бункера полковник Мадригайлов. Локаторы противоракетной обороны показали разделение заатмосферных мишеней. От обоих звездолетов отделялись десятки целей меньшего размера.
  
   Полузабытый за ненадобностью и вычеркнутый из всех перечней стратегических мишеней объект "Дубрава", превратившийся в музей архаичной машинерии, получал далеко не полную картину происходившего. Информацию на допотопные М-50 передавали только самые старые радарные станции ПРО типа "Дарьял": Габала в Закавказье и Печора на севере, а также РЛС дальнего обнаружения "Дон-2". Кроме них, к "Дубраве" был подключен еще более древний "Алдан" в Сары-Шагане на озере Балхаш, но там что-то не ладилось, и бригады военных инженеров пытались запустить допотопные блоки радиоламп.
   Из того немногого, что поступало на пульты, Мадригайлов и Казаринцев могли понять, что каждый "Великан" выпустил множество групповых мишеней. Типовая цель состояла из сравнительно большого аппарата и множества мелких. Эти группы стремительно - на скоростях порядка 4-6 км/сек - удалялись со снижением от корабля матки. Мадригайлов без калькулятора подсчитал в уме: пять минут на такой скорости - триста секунд - полторы-две тысячи километров. За несколько минут, максимум - за четверть часа - эскадрильи космических агрессоров рассредоточатся над всей Европой, Северной Америкой, над главными военными державами Азии. Неохваченными оставались только Центральная Азия, южная половина Африки, солидный кусок Азии да Австралия с Индийским океаном, но там стратегических мишеней мало, с ними пришельцы потом разобраться смогут, в последнюю очередь.
   На пульт перед полковником легла влажная, только что из кюветы с фиксатором, глянцевая черно-белая фотография, полученная с телескопа МГУ. На черном фоне звездного неба выделялась светлая конструкция - словно неоновую трубку намотали спиралью на невидимый конус.
   - Спираль...- свирепо прошипел Мадригайлов.- Назовем "мишень Спирохета". Это те, которые покрупнее?
   - Так точно. Которые помельче, не видны. Видимо, черного цвета.
   Офицер доложил, что "Спирохеты", согласно данным радиолокации, характеризуются размерами порядка тридцать-сорок метров, а мелкие, которым еще названия не придумано, имеют размеры порядка десяти метров. У старого полковника были свои представления насчет ядерной войны, которые ветеран автоматически перенес на войну космическую.
   - Малые, "Шершни", это боеголовки,- провозгласил Мадригайлов.- "Спирохеты" - боевой космолет. Когда "Шершни" разбомбят нашу оборону, "Спирохеты" приземлятся и высадят десант.
   - На танках, наверное,- предположил старый танкист подполковник Казаринцев.- Интересно, какие у них танки? Как бы не летающие.
   - Доживем - увидим,- буркнул командир "Объекта-43".
   Сорвав трубку экстренной связи, он попытался доложить руководству свои соображения, но ни президент, ни министр, ни начальник Генштаба, ни даже оперативный дежурный главкомата не снизошли до разговора с пенсионером. Ответил ему лишь офицер с борта летающего командного пункта, второй час кружившего над Сибирью.
   - Не сходи с ума, дед,- весело сказал молодой полковник.- Приказа сбивать не было, к тому же такие скоростные цели хрен чем достанешь. "Четырехсотые" не потянут, разве что Московская зона ПРО... Между прочим, две стаи твоих "Шершней" в мою сторону летят. Высота - сорок семь, скорость - дюжина "махов". Минут через десять здесь будут.
   Засмеявшись, он дал отбой. Мадригайлов выругался: он видел, что в направлении Уральских гор летят над Центральной Россией не меньше пяти "Спирохет", сопровождаемых двумя десятками "Шершней" каждая. И еще четыре эскадрильи движутся на Сибирь с тихоокеанского направления.
   Стрелки настенного хронометра ползли от 15.58 к 15.59, когда гигантское яйцо "Великана-1" начало быстро сбавлять скорость и поменяло курс. Если до сих пор звездолет двигался над Кавказом - строго на север, то теперь повернул на северо-запад - к Европе.
   С небольшим опозданием, не точно в полдень по Гринвичу, а в 16.02 московского времени, яйцеобразные звездолеты стали передавать сигналы на телевизионных частотах. На экранах формировалось какое-то мутное изображение, несколько глав государств радостно сообщили:
   - Да-да, мы вас видим!
   Пару минут пришельцы передавали последовательность чисел от единицы до двадцати девяти. Затем на экранах появился черно-белый чертеж, изображавший теорему Пифагора: квадраты, построенные на сторонах неравнобедренного прямоугольного треугольника. Телевизионный эфир взорвался научными комментариями: старшие братья по разуму намерены использовать для общения универсальный язык - математику.
   Пифагоровы штаны продержались на кинескопах и жидких кристаллах не меньше минуты. Потом геометрические фигуры перемешались и соединились в черный квадрат на белом фоне. Новые комментаторы поведали потрясенной аудитории, что пришельцы - существа высочайшей культуры, тонко понимающие подлинное искусство.
   К этому моменту "Великан-1" летел в турецком небе со скоростью в четверть орбитальной. Эскадрильи, первыми стартовавшие со звездолета, удалились от корабля-матки почти на три тысячи километров, достигнув рубежа Париж - Берлин - Москва - Омск - Астана - Равалпинди - Дели. Ударно-десантные, как считал Мадригайлов, соединения, выпущенные "Великаном-2", заполнили ионосферу над Восточной Азией, приближались к Ханою, Чите и Улан-Батору, а также мчались над Западным побережьем США. Сам "Великан-2" тоже изменил курс с северного на восточное и приближался к берегам Калифорнии.
   Звездолеты по-прежнему, хоть и сбавили скорость, летели на высоте около 600 километров, вторым эшелоном - 60-80 км - шли "Спирохеты", а "Шершни" снизились до тридцати и продолжали приближаться к поверхности.
   - Сейчас ударят,- простонал Казаринцев.- Исходная позиция занята, боеголовки развернуты - самое время наносить удар.
   Мадригайлов беспомощно перекидывал заглушку, прикрывавшую кнопку запуска ракет. Нажимать кнопку не было смысла - ракеты подчинялись приказам совсем других, более современных командных центров, где служили молодые офицеры, не страдающие параноидальными предрассудками времен "холодной войны".
  
   Инопланетные спутники не зря тревожили американского генерала. Именно они начали атаку, внезапно спикировав на Восточное побережье. Часть оснащенных "Эгидой" кораблей успела выпустить противоракеты THAAD, сбившие два спутника. Остальные упали на Нью-Йорк, Вашингтон, Филадельфию, Бостон, Чикаго, Монреаль, Оттаву. Одновременно, в 15.06 по московскому времени, операторы доложили Мадригайлову, что перестали поступать сигналы с нескольких военных аппаратов орбитальной группировки.
   На пульте перед полковником один за другим угасали огоньки, словно прерывается связь с главными центрами управления Вооруженными силами: исчезли сигналы Кремля, Минобороны, Генштаба, главного запасного КП в окрестностях Вологды, третьего по важности КП в Красноярском крае, Главного штаба ВМФ, обоих командно-вычислительных центров космических войск, трех летающих пунктов управления. Перестали подавать признаки жизни штабы военных округов, флотов и армий.
   Один из офицеров, следивших за Интернет-информацией вскрикнул и выматерился. Ответить, что случилось, он не мог - только тыкал пальцем в монитор. Почуявший наихудшее Мадригайлов сам подошел к его кабинке и тоже оцепенел. Какой-то беззаботный блоггер выставил фотографию огненного столба над Кремлем и приписал: "Люди, гляньте, какой кадр! Щас демотиватор слеплю!"
   - Боеголовки начали падать,- резюмировал командир "Объекта-43".- Если остальные узлы выведены из строя - стало быть, командование автоматически переключается на нас.
   Казаринцев подтвердил:
   - Главный пульт разблокирован.
   Энтузиазм вскоре развеялся. "Дубрава" могла передавать приказы на запуск ракет по пришельцам, но мало частей откликнулись на приказ. На пульте продолжали выключаться условные значки ракетных полков и РЛС. Изредка прорывались панические донесения: "Нас бомбят... гарнизон разрушен неизвестным оружием... радиостанция вышла из строя, работает только местная телефонная линия... база бригады уничтожена, как будто большим экскаватором..." Старпом круизного лайнера "Михаил Лермонтов" сказал по радио, заикаясь, что громадный водяной смерч утопил авианосец "Рональд Рейган", а корабли эскорта взорвались, причем нападающих не было видно. Патрулировавший за Курилами самолет Ил-38 радировал, что гигантские столбы воды буквально переворачивают океанскую толщу, выбрасывая обломки подводных лодок.
   Антенны перехватили сообщения штабов НАТО, в зоне ответственности которых разразилась подобная же катастрофа. Дикторы израильского русскоязычного радио прокричали о нападении, о каком-то самолете, сбитом лазерной пушкой, после чего Тель-Авив замолчал. Радиостанции Тегерана, Дели, Пекина, Анкары, Лондона тоже прекратили вещание, передав панические вопли, содержавшие не много полезных сведений. "Голос Америки" и "Немецкая волна" не появлялись в эфире с первой минуты вторжения.
   Первая боеголовка упала на территорию "Дубраву" в 15.09, пробила бетон и закопалась в грунт на десяток метров, однако взрыва не случилось. Спустя три минуты в сотне метров от первой воронки появилась еще одна - опять-таки без взрыва. Команда радиохимической разведки доложила, что над местами попаданий расплываются облака желтоватого газа или дыма. Экспресс-анализ не выявил в желтой субстанции никаких ядовитых или биологически-активных веществ. На загадку не сразу обратили внимание, потому что всех беспокоила другая неприятность: перед самым ударом первого подарка пришельцев начали отключаться главные серверы Интернета, причем оборвались информационные потоки из разных стран.
   С этого момента ЗКВЦСУ получал информацию только по бронированным телефонным кабелям и с РЛС противоракетной обороны. По приказу Мадригайлова, несколько ракетных бригад успели запустить до семидесяти ракет разных типов. Как и следовало ожидать, земное оружие слабо действовало на корабли высокоразвитой цивилизации: "Шершни" со "Спирохетами" то ли уклонялись от боеголовок, то ли сбивали ракеты, причем немедленно наносили ответный удар. "Объект-43" получил донесения о трех сбитых "Спирохетах" и доклады о гибели пяти бригад. В 16.12 прекратила работать новейшая радиостанция "Зарница", в следующие три минуты вырубились "Земляника-Б" и "Барс". Интернет глючил все сильнее - целые блоки сайтов переставали откликаться на запросы. Иными словами, принимать и передавать сообщения могла только самая древняя станция "Фонтан".
   - Что происходит?! Почему выключаются станции?! - орал в телефон Мадригайлов.
   Начальник связи растерянно говорил в ответ, что повреждения где-то в недрах аппаратуры и что инженеры пытаются демонтировать главные блоки и добраться до аварийных узлов.
   - Может быть, электромагнитный импульс? - неуверенно предположил полковник-ракетчик Баскаков, замкомандира "Дубравы" по технической части.- Похоже, что излучение разрушило полупроводники.
   - Ядерных взрывов не было,- напомнил Казаринцев.
   - Не обязательно взрывы,- отмахнувшись, возразил Баскаков, заставший последние взрывы под Семипалатинском.- Даже у нас есть импульсные генераторы, без ядерного взрыва глушат электронику. Пришельцы продвинулись дальше нас, у них оружие должно быть еще сильнее.
   Краем уха и сознания фиксируя разговор обоих заместителей, Мадригайлов следил, как ползет по экрану стайка светлячков. Два из них вскоре погасли, но третий замигал возле "Спирохеты". Дежурный офицер доложил:
   - Цель поражена близким взрывом.
   Мадригайлов даже не слишком обрадовался успеху. Он впервые запустил противоракеты старого типа с мегатонными боеголовками - в НАТО их называли "Горгонами". Подобных боеприпасов после всех ограничительных договоров сохранилось немного, а после бомбардировки еще меньше сделалось. Аппаратура сообщала, что в стартовых шахтах остаются боеспособными всего четыре такие ракеты.
   Очередное происшествие отвлекло старших офицеров от управления сражением. Загудели сигналы тревоги, загорелся плафон "Нарушена герметичность". Невооруженным взглядом было видно, как сквозь резиновое уплотнение бронированной двери в бункер просачиваются струйки желтого дыма. В воздухе усиливался неприятный запах, кто-то зашелся кашлем, несколько человек закричали:
   - Газы!
   Личный состав торопливо прятал головы под масками противогазов. Мадригайлов тоже натянул средство индивидуальное защиты, но вспомнил доклад химразведки и потребовал объяснений. Майор, командир подразделения, помявшись, отрапортовал:
   - Товарищ полковник, точно сказать пока не могу, но кажется, что вещество для человека безвредно. Разрушает только полупроводники.
   - Бактерии? - переспросил Мадригайлов.
   - Под микроскопом не видно, тут нужна другая техника. Электронный микроскоп, может быть.
   Баскаков сказал бессильно:
   - Похоже, он прав, командир. Все компьютеры сдохли. Во всем бункере и наверху тоже.
   "Черт подери, что еще за дрянь они придумали на своей поганой звезде,- устало подумал полковник, однако логика показала положительную сторону мерзкой ситуации: - Хорошо хоть, у нас на объекте много старой техники, без транзисторов и микросхем!"
   - Радиолампы эта дрянь явно не берет,- резюмировал командир "Дубравы".- Продолжаем работать... Казаринцев, что ты там рассматриваешь?
   - Странное дело,- подполковник говорил не слишком уверенно, что было не характерно для ветерана множества конфликтов.- Когда сработала "Горгона", взрыв уничтожил "Спирохету" - ближайшую, на расстоянии трехсот метров. Но одновременно две соседние, летевшие в шестнадцати и двадцати двух километрах, тоже упали. И "Шершней" всех смело в радиусе тридцати километров.
   - М-да, "Шершни" все еще летают,- задумчиво согласился Мадригайлов.- Я, кажется, малость ошибся - не боеголовки это. Скорее уж гиперзвуковые штурмовики.
   - Похоже, и "Спирохеты" - не десантные машины, а носители тяжелого оружия,- согласился Казаринцев.- Я посмотрел рапорта. Много бестолковых сообщений, но складывается впечатление, что так называемые "огненные столбы" поднимаются в местах, над которыми барражируют "Спирохеты", тогда как "Шершни" сбрасывают контейнеры "желтого дыма" и стреляют очень мощными лазерами. На нескольких кораблях броню прорезало на два отсека в глубину.
   Несколько минут они молча размышляли над открывшейся картиной вторжения. Действия и возможности врага становились чуть понятнее, хотя оставалось неясным, возможно ли отразить агрессию существ, обладающих столь могущественной техникой.
   Между тем экраны показывали, что некоторые "Спирохеты" и практически все "Шершни" стремительно движутся в сторону корабля-матки. Это было понятно - растратили боекомплект и летят перезарядиться.
   Офицеры вполголоса гадали: сидят ли в этих машинах живые пришельцы, или в бой отправлены роботы вроде земных дронов. Кто-то сообразил обратиться к писателям-фантастам вроде тех же Максимова и Мамонтова. Дозвониться не удалось - сотовые телефоны не работали. Наверняка "желтый дым" вывел из строя всю современную связь.
   Каким-то чудом в "Дубраву" поступил звонок от коллег с такого же командного центра под Полтавой. Украинский генерал уныло поведал, что воздушно-космическая атака уничтожила чуть ли не все военные объекты, включая главные военные заводы, выпускавшие ракеты, танки, пушки, боеприпасы. Спохватившись, Казаринцев приказал выяснить обстановку на военных заводах России. Сами предприятия не отвечали, поэтому офицеры стали звонить областным и городским властям.
   Воображение нарисовало Мадригайлову сценку: современные солдаты, одетые в кевларовую броню, вооруженные дальнобойными винтовками с оптическими прицелами и подствольными гранатометами, напали на деревню первобытных дикарей, сожгли хижины, поломали хилые копья, луки и стрелы, разорили кузницу. Несколько охотников спрятались в джунглях, но не могут атаковать, потому что чуткие приборы предсказывают, откуда нападут дикари, а их слабые дротики не способны пробить броню. Итог неутешителен: "солдаты будущего" рано или поздно выловят затаившихся в зарослях варваров.
   Он вдруг понял, что дикарь может уложить солдата, лишь оглоушив дубиной по каске. Дубиной, черт вас побери!
   Дубина у Мадригайлова имелась. Даже не одна, а целых шесть.
  
   Эскадрильи космических агрессоров, разгромившие военную инфраструктуру Европы, стягивались к мишени "Великан-1". Звездолет медленно кружил над Балканами, снизившись до 400 км и ждал аппараты, возвращавшиеся на дозаправку и перевооружение. Продолжали боевые действия только три "Спирохеты" со свитами из "Шершней" - эти ударные группы первыми отделились от звездолета, прошли всю Европу и теперь носились над Атлантикой, уничтожая военные корабли. Прощальные сигналы успели прислать российский авианосец "Кузнецов", два американских атомных типа "Нимиц", французский "Шарль де Голль", а также несколько крейсеров, эсминцев и подводных лодок. Похожая ситуация складывалась и на Тихоокеанском театре военных действий: четыре эскадрильи агрессора продолжали выклевывать последние мишени, остальные же спешили к "Великану-2", который успел переместиться к югу и барражировал в районе Мексики.
   - Удобнейшая позиция, диспозиция и дислокация,- свирепо резюмировал Мадригайлов, объяснив подчиненным замысел.- Сколько у нас времени?
   - Примерно десять минут,- подсчитав на бумаге, сказал Баскаков.- Но лучше бы уложиться в пять или шесть.
   Все понимали, что при таком раскладе им остается только сыграть ва-банк. Работали четко, как никогда не действовали даже на самых ответственных учениях. Программисты пахали, как бурлаки на Волге, лишь изредка жалуясь: мол, машинная память на грани переполнения.
   Сопровождение мишени "Великан-1" осуществляла "Печора", РЛС ДРЛО "Дон-2" вела "Великана-2", станция в Габале по мере возможного присматривала за обеими целями. В качестве стрельбового локатора задействовали "Алдан" на полигоне Сары-Шаган в далекой Средней Азии. Древние комплексы, вычеркнутые из всех списков военных объектов, а потому не замеченные врагами человечества, соединились в сеть, как на учениях "Зенит-1987". ЭВМ скользящего резерва взяли на себя функции сервера.
   В шахтовых пусковых установках заканчивалась подготовка к запуску шести громадных трехступенчатых ракет Р-36-бис УТТХ комплекса "Колыма-С". Запрещенные по договору ОСНВ-2 чудовища с моноблочными маневрирующими боеголовками в 115 мегатонн не были демонтированы, поскольку сам договор не прошел ратификацию, а потом оставались в шахтах для проверки химической стабильности жидкого топлива. Эти реликты "холодной войны" в армии ласково называли "Царь-ракетами", поскольку считалось, что Р-36-бис УТТХ никогда не будут использованы по назначению, подобно Царь-пушке, Царь-колоколу и Царь-бомбе, она же "кузькина мать".
   Не было времени на формальности, поэтому Мадригайлов просто приказал:
   - Старт!
   Где-то в перелесках Зауралья отъехали по рельсам массивные крышки, открыв две шахты. Одна за другой ракеты ушли в небо, подгоняемые хлещущим из дюз пламенем. По ракете на каждый звездолет и еще четыре туза в рукаве - последние козыри человечества.
   Первые ступени упали в густонаселенных районах, отравив гектары почвы токсичными компонентами топлива - сейчас такие мелочи никого не волновали. За минуту вторые ступени разогнали орбитальную ступень почти до первой космической скорости и тоже отстрелились, чтобы свалиться за пределами российских границ.
   Мадригайлов, Баскаков и Казаринцев нервно следили, как боеголовки движутся к звездолетам. Операторы, они же "обезьяны", рисовали на стеклянной карте мира непрерывно удлинявшиеся трассы. Мадригайлова раздражало, что Казаринцев без конца дергает себя за ус, но полковник вдруг заметил, что и сам постукивает правым кулаком о свою же левую ладонь.
   Истекали самые благоприятные минуты для удара по затылку ракетно-ядерной дубиной. Противник явно не сомневался, что уничтожил главные стратегические средства защитников планеты, поэтому должен был слегка ослабить бдительность. Кроме того, сейчас вокруг звездолетов собралось облако вернувшихся на перезарядку малых корабликов. Офицеры в бункере "Дубравы" надеялись, что в подобной суматохе сотни "Шершней" затруднят обзор локаторам "Великанов".
   Вероятно, так и получилось. "Великан-1" вообще не заметил "Колыму", и боеголовка рванула в трех километрах от корпуса. Огненный шар сжег множество малых мишеней и коснулся звездолета.
   К этому моменту вторая боеголовка находилась в трехстах километрах от "Великана-2", то есть подлетное время составляло сорок секунд. На звездолете забеспокоились, окружающие большую мишень аппараты заметались, расчищая линию огня. С дистанции около ста километров противник открыл огонь лазерами, но зеркальная обшивка орбитального блока отражала пучки фотонов. Тогда враг использовал какое-то другое оружие, от которого в двадцати километрах от цели сработал термоядерный заряд Царь-ракеты. Облако плазмы, излучая нейтроны, гамма-кванты и СВЧ-волны, продолжало лететь по инерции, расплываясь в пространстве, но все-таки захлестнуло звездолет.
   Габала показала, что "Спирохеты" и "Шершни" падают, но "Великаны" продолжали держать высоту, то есть антигравитаторы внутри кораблей все еще работали. Вздохнув, Мадригайлов приказал выпустить в каждый звездолет еще по одной ракете.
   Оба звездолета были повреждены - если не ядерной плазмой огненного шара, то жестким излучением - и совершали необъяснимые маневры. "Великан-1" медленно снижался, двигаясь южным курсом. "Великан-2" судорожными рывками разгонялся в направлении на восток, неуверенно набирая высоту. Уклониться от боеголовок ни одна мишень даже не попыталась. Лишь за две-три минуты до срабатывания боевых частей от каждой мишени отделились по три-четыре малых, размерами чуть больше "Спирохет", аппарата.
   Потом тьму ближнего космоса разорвала реакция термоядерного синтеза с последующим распадом ядер кобальтовых "рубашек". Прямых попаданий не было, но при такой мощности боеприпасов промах в километр-другой большого значения уже не имеет. Даже клубнику мыть не обязательно, да и руки тоже.
   "Великан-1" был настигнут маневрирующим орбитальным блоком над Центральной Африкой. Взрывом звездолет разломило на несколько кусков, которые долго летели по инерции. Станция в Габале сопровождала горящие обломки, потом потеряла из виду, но ЭВМ подсчитали, что инопланетная рухлядь должна грохнуться в Антарктиде. "Великан-2", напротив, двигался с небольшим неравномерным ускорением, удаляясь от планеты. Боевая часть "Воркуты" догнала мишень на высоте почти семисот километров, огненный шар взрыва зацепил корму звездолета. Пораженный плазменным шаром и радиацией "Великан-2" пролетел еще почти тысячу километров, после чего взорвался, как ядерная бомба гигатонной мощности.
  
   Космос был практически чист: большие мишени уничтожены, "Шершни" тоже, лишь несколько "Спирохет" болтались в атмосфере, теряя высоту. Шесть спасательных аппаратов, отделившихся от обреченных звездолетов, совершили планирующий спуск и приземлились в разных частях Земли: возле Вроцлава, в Аравийских эмиратах, в Центральном Китае, в Южной Америке, где-то в штате Канзас и в Намибии. Седьмой, катапультировавшийся с "Великана-1", упал сравнительно близко от мадригайловского хозяйства - в районе Калуги.
   - По машинам! - приказал полковник.- Со мной танкисты, спецназ и радиохимразведка.
   В боксах машинного парка стояли на длительном хранении чудеса техники, считавшиеся давно расплавленными в доменных печах. Бронированный антиквариат предназначался для проникновения в эпицентры так и не случившейся войны с использованием ядерных аргументов. Если в "восточном" ряду противоатомных убежищ экипажи не смогли завести Т-80 и БТР-90, то из противоположной линии бункеров неторопливо выползли два Т-10, два ИС-3, четыре БТР-60ПБ и три БТР-50.
   Марш организовали согласно статьям Устава: первыми вышла на трассу головная походная застава, выдвинувшая на дальность прямой видимости дозорную машину. За передовым охранением двинулись танки, а замыкали колонну бронетранспортеры спецназа.
   Первый час маршрута по далеким от идеала дорогам средней полосы преодолели без особых приключений. Танки шли на средней скорости - километров 25-30 в час. В населенных пунктах вдоль шоссе обстановка тревоги не вызывала: крестьяне работали в поле, трактора и другая сельская техника прекрасно без электроники обходилась. Деревенские трудяги забеспокоятся попозже, когда вернутся по домам и обнаружат, что телевизор не работает.
   Проблемы начались на железнодорожном переезде, возле которого собралось десятка два потрепанных офицеров и солдат из уничтоженной саперной части. Выглядели они позорно - словно подрались, изодрав обмундирование в клочья, после чего вывалялись в цементе или штукатурке. Пришлось сделать крюк, чтобы вернуть их в гарнизон, а заодно поглядеть на картину разрушений.
   Картина впечатлила: неведомая сила - вероятно, "огненный столб" - опустошил территорию бригады, как будто злой ребенок построил игрушечный городок, а затем тщательно разбил молотком все домики, смешав обломки с песком большой совковой лопатой.
   - Попробуйте найти людей под обломками,- приказал Мадригайлов капитану, старшему по званию среди выживших.- Организуйте палатки, накормите личный состав.
   Он связался по радио с областным центром и потребовал направить строительную технику на все военные объекты, пострадавшие в получасовой космической войне. Телефонная трубка ответила дрожащим голосом:
   - Полковник, может быть, вы возьмете на себя командование? У нас ведь никакой власти нет. Губернатор, его свита и верхушка заксобрания в Кремле были.
   - Пусть начальник полиции наведет порядок! - прорычал Мадригайлов.
   Двинув колонну дальше, он мрачно думал, что подобная растерянность воцарится сейчас по всей стране. Лидеры погибли, армия разгромлена, связь нарушена. В такой неразберихе неизбежно полезут на руководящие позиции всевозможные демагоги, бандиты и прочие проходимцы. Требовались воля и сила, способные собрать страну в кулак - ведь война, возможно, еще не кончилась, и предстоят сражения с инопланетными десантниками.
   Через пяток километровых столбов колонне встретилось разгромленное подразделение внутренних войск. Эти хотя бы при оружии были, но тоже на грани паники. Полковник строго велел возвращаться в гарнизон, спасать людей из-под обломков, не допустить утечки оружия и боеприпасов. Сработал инстинкт армейской выучки: получив приказ старшего по званию, человек в мундире обретает цель и уверенность.
   - Товарищ полковник, так впереди какая-то хрень с неба навернулась,- доложил лейтенант охранно-конвойного батальона.- В лесу, недалеко.
   Хрень оказалась разбившимся вдребезги "Шершнем", испускавшим довольно сильную радиацию. Вокруг уже собрались местные жители с явным намерением разломать небесную машину для мелких собственных нужд. Предостережение насчет излучения не слишком напугало колхозников и фермеров, но командир взвода радиохимической разведки равнодушно предупредил:
   - Дело ваше, но кто подойдет ближе сотни шагов - импотентом станет.- Офицер вернулся в БТР, сказав на прощание: - Детей не подпускайте. Поставьте вокруг колышки и повесьте предупредительные таблички.
   Деревенские дружно шарахнулись прочь от окаянного места. Слишком уж быстро военные покинули лес - видать, и в самом деле опасно. Ограду крестьяне, конечно, не поставят, но хотя бы появилась надежда, что под радиацию не полезут.
   Мадригайлову добавилось переживаний - где найти ученых, чтобы исследовать эти трофеи. Надо ведь изучить оставленную пришельцами технику, самим освоить "огненные столбы", построить антигравитаторы...
   Его размышления были прерваны рапортом дозора. Доклад показался дикостью, но за последние часы Мадригайлов окончательно перестал удивляться даже самым идиотским известиям.
   - Отходи,- приказал полковник.- Попытаются захватить машины - применяй оружие.
   - На поражение? - уточнил старший лейтенант спецназа.
   - Если потребуется.
   Через четверть часа, выехав из леса, они увидели десантный аппарат инопланетных агрессоров. Приземление получилось жестким, машина врезалась в землю по касательной, переломав деревья и пропахав грунт на протяжении доброго километра. Корабль частично зарылся в негостеприимную планету, но видно было, что он длинный, широкий и плоский, как очень большая грелка или рыба-камбала. Рядом стояли два грузовика, легковушки, автобусы - не иначе, народ из ближних населенных пунктов подоспел поглазеть на небесных гостей. Толпа вокруг "Камбалы" состояла, безусловно, из землян, в том числе вооруженных автоматами полицейских. Некоторые гражданские тоже держали в руках охотничьи ружья. Кто-то выкрикивал через громкоговоритель туристического автобуса:
   - Солдаты, наш долг - установить на варварской планете власть высшего разума. Отдайте нам оружие, присоединяйтесь к нам. Мы пойдем по миру, мы принесем человечеству правду, мы построим справедливый социум без вражды, без угнетения. Свобода личности - вот единственная ценность, ради которой следует сражаться под предводительством посланцев звездной мудрости, осчастлививших нас посещением...
   Голос подполковника Казаринцева сказал из ларингофона:
   - Предатели. Быстро же они продались.
   - Слишком быстро,- буркнул Мадригайлов.- Для начала раздолбаем корабль, а там видно будет.
   По его приказу танки и БТР охватили "Камбалу" полумесяцем и пошли на сближение. С шестисот метров дали первый залп, продвинулись на сотню метров и снова выпустили снаряды. Обезумевшая толпа пособников агрессора, нечленораздельно завывая, кинулась в атаку, беспорядочно стреляя из всех стволов. Пули бессильно отскакивали от брони. Кто-то бросился под гусеницы и был раздавлен, других срезали пулеметные очереди. Ренегаты, словно в психической атаке, продолжали бежать навстречу выстрелам - даже те, у кого не было оружия.
   Танки все ближе подходили к аппарату пришельцев, снаряды пробивали обшивку и взрывались внутри, проделывая метровые бреши. Из пробоин в корпусе "Камбалы" вырывались языки пламени, несколько фигур в скафандрах с большими шлемами выбежали из люков и были убиты выпущенным почти в упор осколочно-фугасным снарядом. Бронебойные, кумулятивные и подкалиберные болванки продолжали втыкаться в корабль, исчезая в отсеках. Прогремел сильный, хоть и не атомный, внутренний взрыв, разворотивший борт корабля - в образовавшуюся пробоину мог бы проехать самосвал БеЛАЗ.
   Больше всего Мадригайлов опасался, что снаряды поразят реактор, и ядерная вспышка уничтожит все живое в радиусе километров. Однако, грибовидное облако так и не появилось, и танки продолжали всаживать в "Камбалу" снаряд за снарядом. Приблизительно после сотого выстрела, когда танки израсходовали больше половины боезапаса, радио сказало неприятным, непохожим на человеческий, голосим:
   - Перестаньте нас убивать. Прошу сохранить жизни оставшимся.
   Полковник удивился, но велел выходить без оружия с поднятыми руками. Уже потом он подумал, что у пришельцев могло не оказаться рук, но с этим проблем не возникло. Скафандры существ, считавших себя высшими, были похожи на земные: два рукава, две штанины, один шлем. Только пропорции пришельцев отличались от человеческих, а морды - так и не описать приличными выражениями.
   Впрочем, солдаты на войне прекрасно пользуются табуированной лексикой.
  
   4
  
   Примерно за два часа до всепланетного кошмара на запасные пути подогнали другой воинский эшелон. Плацкартные вагоны для солдат, купейный - для офицеров, на платформах стояли два десятка БТР-80 и три зачехленных танка - наверное, Т-90 или Т-72. Личный состав высыпал на рельсы, с самой задней платформы скатили полевые кухни, повара принялись кашеварить.
   Стоявшее в сотне шагов хозяйство майора Глебова гости заметили в первые же минуты, так что вскоре вокруг антикварных танков собрались все офицеры и часть сержантско-рядового состава. Офицеры откровенно ржали, тыча пальцами в старье и обзывали танкистов "артистами". Потом командир сводного батальона подполковник Мозырский, продолжая посмеиваться, приказал своим подчиненным успокоиться и возвращаться к обязанностям и подразделениям.
   Особых обязанностей на стоянке у офицеров явно не было, поэтому многие продолжали слоняться вокруг "артистического" состава. Особенно умиляли всех закрепленные на башнях портреты Сталина и Ворошилова. Последнего, впрочем, никто не узнавал, принимая за Ленина, Буденного или Блюхера. Кто-то рассказал к месту анекдот о том, как экипаж крейсера "Блюхер" надраивал только три последние буквы названия, в результате чего слово из трех букв ярко сверкало в лучах солнца. Все снова заржали, но Витяня Суровегин испортил веселье, напомнив, что крейсер "Блюхер" состоял не в Красном флоте, но в Кригсмарине, а в немецком языке это слово пишется несколько иначе.
   Гости обиделись, опять принялись насмехаться над водителями древней рухляди, но постепенно разошлись, а Мозырский пригласил всех в к общему столу - отведать борщ и макароны с тушенкой. Глебовцы не стали отказываться - третий день жили без горячего, но позвали подполковника к себе, потому как в их полупустом вагоне больше свободных мест.
   В половине четвертого, когда кухонный наряд разлил первое по тарелкам, сказали первый тост, потом быстро пролетели второй и третий. Через открытые двери купе Реутов слышал зычный голос Мозырского:
   - Вы не сильно злитесь на моих орлов. Они ведь не со зла зубоскалили. Пацанва, молодость в анусе свербит. И, конечно, завидуют немного. Вы будете в кино сниматься, а нас везут на литовскую границу. Большие учения намечаются, "Щит Евразии", слышали наверняка.
   - Что-то говорили по ящику,- неуверенно припомнил лейтенант Гладков, командир Т-26.
   Глебов поспешил объяснить:
   - Мы последний месяц не слишком следили за событиями в мире. На полигоне жили, старинную технику осваивали, потом техобслуживание, ну и все такое... Не поверите - только позавчера узнали, что какие-то хмыри из космоса прилетели.
   - Ну, вы даете! - поразился подпол.- Об этом уже неделю по всем каналам орут... Между прочим, через десять минут президент будет разговаривать с инопланетниками.
   За такое событие решено было выпить, и откупорили последние бутылки. Тут как раз принесли второе, и Мозырский велел солдату наряда привести сюда майора Тимонина с его портативным телевизором. Майору налили штрафную, он включил телевизор, офицеры из коридора заглядывали в командирское купе.
   На миниатюрном, со школьную тетрадку размером, экране собралась вся элита: правительство, бизнес, богема, руководство силовых ведомств. Глава государства нетерпеливо говорил что-то министру обороны, потом радостно воскликнул, что кого-то видит. Радость оказалась преждевременной, ничего интересного не показывали, поэтому Реутов вернулся в свое купе, с аппетитом прикончил макароны, снова вышел в коридор и положил себе добавку из оставленного нарядом судка.
   Возвращаясь к себе, он мимоходом заглянул к Глебову, но хваленый телевизор майора Тимонина показывал только полосы помех. Не успел Аркадий умять половину тарелки, как снаружи сверкнуло и раздался сильнейший грохот.
  
   Убитыми батальон потерял немногих - почти весь личный состав расположился на травке в большом радиусе от эшелона. Но зрелище все равно получилось жуткое: словно вдоль поезда провели раскаленным паяльником. Разрезанные пополам вагоны и платформы горели, особо сильное потрясение Реутов испытал, увидев, как с платформы медленно сползает, опрокидываясь кверху гусеницей, левая половинка распиленного надвое танка.
   Кто-то крикнул:
   - Воздух! Бомбят!
   В небе, однако, никаких летающих аппаратов не было видать, даже фанерные драндулеты сельскохозяйственной авиации куда-то подевались. Из разрезанных танков уже вытекала солярка, огонь подбирался к укладкам боеприпасов. Мозырский орал, требуя немедленно тушить пожары, выносить из огня оружие и боеприпасы.
   Слушались его плохо, солдаты и офицеры растерялись, бестолково бегали в отдалении, не решаясь приблизиться. Прошло несколько минут, прежде чем несколько человек вытащили огнетушители из охваченных пламенем машин, чуть позже выстроились цепочки бойцов возле предпоследнего вагона - из рук в руки передавали ящики с автоматами и патронами.
   Рядом с Аркадием нервно матерился Суровегин, пытавшийся дозвониться матери в Иркутск. Наконец он сунул мобильник в карман, сообщив окружающим:
   - Связи нет. Сначала сигнал не проходил, а теперь трубка сдохла. Наверное, батарею посадил... Но я же, мать его, только вечером на зарядку поставил...
   Перебив его, Водоходов закричал, показывая рукой на запад, приблизительно в сторону Москвы:
   - Смотрите, вон там... Ракеты!
   Несмотря на яркий солнечный свет, видно было, как вдали поднимаются над горизонтом яркие светлячки. Три погасли один за другим, но четвертый взвился высоко в небо и там сверкнул ослепительным шариком, затмившим дневное светило. Потом из окрестностей сработавшей боеголовки потянулся пологой линией белый инверсионный след, скрывшийся за деревьями ближней рощи.
   - Кого-то сбили,- прокомментировал Глебов.- Я слышал, вокруг Москвы сохранилась противоракетная оборона...
   - С ядерными боеголовками? - недоверчиво переспросил Реутов.- Взрыв был ого-го...
   - Кто знает, что там в шахтах стояло,- вздохнул майор.- Пацаны, это на войну похоже, но не пойму с кем.
   Все согласились, что такой страшной техники даже у американцев не должно быть. Юра Гладков, чаще других смотревший телевизор, снова вспомнил про космических пришельцев, но был поднят на смех. Посоветовав офицерам быть серьезнее, Глебов построил личный состав и повел тушить горящий состав.
   Общими усилиями они с грехом пополам залили пеной один танк и пару БТРов. Потом подъехали три пожарные машины. Бойцы МЧС подключили рукава к водяным магистралям, и вскоре с огнем удалось покончить. Взорвался лишь один Т-72Б, убив и покалечив нескольких рядовых отдельного батальона.
   Пожарные сами плохо знали, что происходит, но Варгушин привел немолодого дядьку, который рассказал, что в райцентре никаких происшествий не случилось. Уйти по-тихому ему не позволили, офицеры и сержанты окружили пожарного, и тот уныло перечислял:
   - Говорю же, спокойно. Не бомбили нас. Только телевизор и радио вдруг замолчали. Мобильные телефоны повыключались, а простой телефон работает, но только по области. На межгород и Москву или на Питер выхода нет. Начальник станции позвонил, что состав на путях загорелся, хорошо слышно было.
   Его окликнули. Офицер МЧС растолкал военных и выдернул подчиненного из окружения, сурово пояснив:
   - Потом договорите, у нас еще один вызов.
   - Далеко? - меланхолично поинтересовался боец с огненной стихией.
   - Двадцать верст. Батальон внутренних войск этого подполковника... ну, как его...
   - А что там случилось? - забеспокоился пожилой пожарный.- Там из нашей деревни много пацанов служит.
   Красные машины с выдвижными лестницами на крышах умчались, подвывая сиренами. Старшие офицеры собрались на военный совет. После недолгих споров раздали автоматы двум взводам отдельного батальона и взводу "артистов", благо из вагонов этого добра вынесли много. Хуже было с патронами - каждому досталось по два неполных рожка. Велев патрулировать окрестности и отражать огнем любые нападения, Мозырский с Глебовым ушли на станцию - выяснять обстановку.
   Вернулись они через час обеспокоенные, сбитые с толку и злые. Ни на станции, ни в райцентре никто ничего конкретно не знал, но ходили слухи, будто началась война, Москву разбомбили, скоро и сюда десант бросят. Ближе к вечеру подтянулись местные жители, несли солдатам покушать, а заодно выведывали, что же случилось. Поскольку военные знали меньше гражданских, неразбериха только усиливалась.
   Сменившись из караула в девять вечера, Реутов попытался послушать музыку, но "ай-под" молчал, как пресловутый партизан в гестапо. От нехрена делать старший лейтенант полез в танк, пощелкал тумблерами рации, которая, как ни странно, работала. Ему ответил майор, не пожелавший назваться, но выяснивший, где находится радиостанция.
   Через полчаса подкатил "уазик" с двумя офицерами. Подполковник Казаринцев приказал построить личный состав и сделал объявление, потрясшее всех сильнее, чем ставшие привычными домыслы о новой мировой войне.
   - Нам удалось расстрелять оба корабля на орбите большими ракетами,- говорил Казаринцев.- Очень большими. Новых ударов из космоса можно не опасаться. По крайней мере, мы на это надеемся. Однако, противник высадил десанты в разных частях света. Ближайший плацдарм агрессора находится в Польше, и мы должны выяснить, какая там обстановка. Вероятно, вы - единственное воинское подразделение, сохранившее бронетехнику, и это - самое важное. При контакте с противником ни в коем случае не покидайте забронированных объемов. Эти мохнатые твари зомбируют людей с помощью гипноза и заставляют стрелять по своим. Поэтому сгружайте машины, налаживайте охранение, и завтра с рассветом двинетесь на запад. Действуйте по законам военного времени - можете конфисковать грузовики, бульдозеры, провиант.
   Подполковник повторил информацию, которую днем сообщил Мадригайлов: на полигоне НИИ Баллистики в двух километрах отсюда имеется запас снарядов для устаревших 45-мм пушек.
  
   К утру выяснилось, что батальон Мозырского понес новые потери: ночью сбежали восемь призывников и девятнадцать контрактников, причем трое прихватили автоматы. Прибыло и пополнение - сводный отряд внутренних войск из того батальона, что погиб в двадцати километрах от станции. Было их чуть больше взвода на двух грузовиках. Здоровенный, покрытый свежими ссадинами, лейтенант Гусаров мрачно поведал, нервно теребя краповый берет:
   - Их тех, кто в гарнизоне оставался, половина погибла под развалинами. До сорока человек ранены, но тяжелых немного. К вечеру прибежали с увольнения, местные тоже помогли разбирать завалы. Всего человек девяносто в строю, оружие тоже частично спасли. А машины, новенькие "Волки", не заводятся.
   - Полупроводники,- мрачно сказал Тимонин.
   - Ну да, нам тот майор из бункера так и объяснил,- Гусаров кивнул и все-таки нахлобучил берет на положенную часть тела.- Потом, уже ночью, нам сказали, что возле станции танкисты готовятся к рейду на запад. Мы, конечно, сразу вызвались. Народ просто зверски злой на сволочь инопланетную. Если встретим, голыми руками рвать будем.
   - Не сомневаюсь, что встретим,- угрожающе произнес Мозырский, ставший старшим воинским начальником этого направления.- Вот что, лейтенант, организуй-ка погоню за нашими дезертирами, пока чего не натворили.
   Гусаров козырнул и пошел отдавать распоряжения. Проходя мимо БТ-5 старшего лейтенанта Реутова, он восхищенно осмотрел боевую машину и бросил на ходу:
   - Сильно! Особенно портрет.
   Не разобрав, шутит незнакомый офицер, или всерьез ему понравилось, Аркадий неразборчиво фыркнул в ответ и продолжил инструктаж.
   Из разгромленного "лучом смерти" батальона глебовцы позаимствовали нескольких танкистов, оставшихся без машин. Экипаж Реутова пополнили старший сержант контрактной службы Володя Казак и ефрейтор-призывник Артур Бородин.
   - Раньше мы готовились на этих танках по съемочным площадкам кататься,- говорил старший лейтенант.- Мы с Серегой были как бы на все руки мастера, могли друг друга подменять: я - за рычагами, а он из пушки постреливает холостыми, могли наоборот. Но теперь придется воевать по-взрослому, поэтому сержант Варгушин становится штатным наводчиком пушки, Казак - мехводом, а Бородин - стрелком-радистом. Положен еще заряжающий, но пока вчетвером будем служить, я сам снаряд в пушку могу кидать. Казак и Бородин, вы справитесь?
   Казак, кряжистый деревенский мужик тридцати с лишним лет, отмахнувшись, пренебрежительно сказал:
   - Всякое железо водить довелось. Эта хрень на трактор похожа, справлюсь.
   - А вы, Бородин, освоили рацию? - повторил вопрос командир танка.
   - Старенькая, конечно, товарищ старший лейтенант,- ефрейтор неуверенно подергал плечом.- Но ведь не военных времен, посовременнее. В учебке нам такие показывали. Думаю, смогу работать.
   - Ну, давайте, попробуем,- с сомнением приказал Реутов.- В машину!
   Отдельная рота майора Глебова включала дюжину старых танков: по шесть БТ-5 , вооруженных чудом сохранившимися на каком-то складе допотопными пушками 20К калибра 45 мм, и Т-26, на которых стояли автоматические 37-мм орудия. Когда они прошлой ночью вломились на полигон, заспанный хранитель арсенала удивленно признал свои "сорокапятки".
   - Всего-то месяц назад на левашовский завод три десятка стволов отгрузил, половину единиц хранения,- сообщил отставной полковник.- А снаряды потом уже привезли. Новенькие, в масле. Какому придурку вздумалось это старье на конвейер возвращать?
   Они загрузили в каждый танк по сотне снарядов и еще полтысячи - в кузов КАМАЗа. Нашлись на складе в немалом количестве винтовочные патроны к пулеметам ПКТ. После вялой телефонной перебранки с подземным бункером командного центра, полковник выдал офицерам пистолеты АПС и патроны, а для рядовых танкистов нашлось три дюжины АКМС.
   Когда вернулись на станцию, Глебова осенило, что среди запасов отдельного батальона должны быть комплекты "Ковбой", созданные специально для экипажей бронетехники. Хозяйству подполковника Мозырского подобное снаряжение больше не требовалось, поскольку танки и БТРы порезаны "лучом смерти". Поскрипев для порядка, Мозырский приказал передать всех танкистов и все "Ковбои" отдельной роте. Таком образом экипажи танков были пополнены почти до штата и вдобавок облачены в камуфлированные огнезащитные комбинезоны, бронежилеты и противоосколочные шлемы.
   Пополнение Реутову понравилось, особенно надежным выглядел Казак. Бородин держался неплохо, но с девятнадцатилетнего пацана много не спросишь. Парнишка был растерян и сильно беспокоился за семью, ждавшую его в маленьком городке под Астраханью. Проверяя работу шлемофонов, Аркадий внушал юному воину:
   - Ты пойми, Артур, мы все не знаем, что с нашими семьями. Война, черт бы ее побрал. Вот мы пойдем в рейд, а командир твоей части попробует по телеграфу или телефонами с нашими родными связаться. И вообще не переживай слишком - сказано ведь, что бомбили только военные объекты, населенные пункты почти не пострадали.
   - Я так и понимаю, что почти...- Бородин всхлипнул.
   Аркадий погонял экипаж на простых задачах: вождение по дороге и по полю, повороты и остановки для выстрела. Машина, вроде бы, слушалась мехвода, хотя Казак иногда путался в передачах. Радист тоже кое-как наладил связь с остальными машинам.
   Разумеется, выступить с рассветом, как приказывал вчера подполковник Казаринцев, они не успевали. Лишь к десяти часам утра командиры машин доложили Глебову, что экипажи более-менее слажены, подразделения кое-как сколочены, то есть рота теоретически превратилась в боевую единицу.
   Мозырский удрученно приказал экипажам завтракать. Все расселись на травке вокруг кухонь, в вскоре снова появился знакомый старик-полковник.
   Выглядел Мадригайлов смертельно утомленным. Говорил, запинаясь и теряя мысль, словно думал о многих делах одновременно.
   - Ситуация до конца непонятна, пока приказы отдаем мы... запасный центр управления... Надеюсь, сегодня-завтра откликнется кто-нибудь более компетентный... В областном центре стояла мотострелковая бригада...- полковник устало махнул рукой.- Там страшно. Железо и камни, бетон и земля - все перемешано, как будто салат нарубили и кетчупом полили. У них осталось несколько бэтров и пушек, штыков чуть больше сотни. Старшим из офицеров остался подполковник Ильнур Усманов... толковый офицер... в первую Чечню был у меня взводным... Я назначил его командиром части, договорился с областными властями, мобилизуем в виде призыва на сборы тысячу запасных... Через неделю-другую будет у нас полнокровный полк... Вы, майор Глебов, поведете сводный отряд на запад, а подполковник Мозырский станет при Усманове командиром механизированного подразделения... Соберите все железо, какое найдете: танки с памятников снимайте, учебные машины ДОСААФ ремонтируйте - и в строй. Наше спасение - броня.
   Он добавил, что завтра отправится в Москву, где собираются недобитые пришельцами депутаты, и постарается выбить у государства деньги и снабжение для боевых подразделений. Когда колонна Глебова поползла в сторону шоссе, Мадригайлов долго смотрел им вслед, держа ладонь у козырька.
  
   Гусеницы решили не снимать, потому что морока лишняя, хотя БТ на колесах двигались быстрее. Один хрен Т-26 отстанут, нечего растягивать колонну. Правда танкисты затянули переделанную своими силами песню Малинина со словами:
   А в начале осени
   Танки траки сбросили...
   Так, с юморком, двинулись они на запад, как бы повторяя маршрут Великого Освободительного похода, случившегося три четверти века назад.
   Пограничники, охранявшие виртуальный российско-белорусский рубеж, без вопросов пропустили сводное подразделение: дюжину архаичных танков, три грузовика и автобус. Заставы не попали под удар, "зеленые фуражки" не понесли потерь и вдобавок сообщили, что в трех воинских частях поблизости продолжаются спасательные работы.
   Через десяток километров танкисты увидели разгромленный гарнизон танкового полка белорусской армии. Страшный удар превратил в крошево три четверти территории, но сохранились оказавшиеся на краю зону поражения казарма, несколько боксов машинного парка и вспомогательные постройки. На поле возле развалин были разложены десятки мешков с трупами.
   Солдаты и гражданские строители разгребали завалы, вытаскивали куски тел и обломки машин. Колонну танков с красными звездами и портретами победоносных вождей встретили приветливо, даже пригласили устроить привал. Белорусы с огромным интересом выслушали неправдоподобные подробности космической битвы. Корреспонденты областной газеты, приехавшие часом раньше, с трудом - непривычно было без диктофонов - записывали карандашами в блокноты сенсационные объяснения, почему вышла из строя вся электроника.
   - Значит, Интернета в ближайшие дни не будет? - жалобно переспрашивала симпатичная газетная девица.- Сколько же времени будем без компьютеров номера набирать?
   Пожилой журналист уныло подхватил:
   - Нас вбомбили в каменный век. Ни мобильной связи, ни телевидения...- Он вдруг заулыбался.- Нет худа без добра. Теперь газеты станут главным источником информации.
   Белорусский майор-танкист отвел в сторону нескольких российских офицеров и мрачно проговорил:
   - Теперь понятно становится. Мы раскопали "семьдесят второго" последней модификации. Корпус, конечно, побит, оборудование навесное снесло нахрен, а движок и трансмиссия, как будто, в порядке. Но ведь не заводился, и понять не могли, в чем дело. Два БТР сто пятьдесят вторых работают, как живые, а новенькая техника вымерла... Значит, в электронной начинке проблема.
   Глебов кивнул, вздыхая, а Суровегин произнес угрюмо:
   - В новых машинах все на электронике. И зажигание, и система управления огнем, и связь, и квантовые дальномеры, и баллистические вычислители...
   Аркадий вставил:
   - Зато старая техника будет работать. Все машины, выпущенные до семидесятых годов. На них если и есть электроника, то примитивная, без интегральных схем. На ламповые схемы инопланетные микробы не действуют.
   - Ну да, тот полкан так и сказал,- подтвердил Глебов.- Говорит, собирайте старую технику. Ведь сколько танков стоит на постаментах. Надежные машины, залил солярку, залил масло - и поехал.
   Они стали перечислять бронетехнику старых образцов, до сих пор остающуюся на вооружении. Конечно, в последние десятилетия много старого отправили на переплавку, но во многих частях продолжали нести службу Т-55 и Т-62, БТР-152 и БТР-60 разных модификаций... Майор-белорус, покачав головой, прервал их восторги:
   - Не так все просто, братишки. Если правда, что пушистые по всем гарнизонам долбанули так же капитально, как по нашему полку, то немного тех старых танков уцелеет. А если даже откопаем, то будут они в таком виде...
   Он показал рукой на Т-72, переживший удар "огненного столба". Вмятины в броне, раздробленные катки, оторванный кормовой лист, погнутый ствол пушки - чтобы зализать подобные раны, потребуется много человеко-часов и еще больше квалифицированных ремонтников.
   К вечеру колонна пришла в Бобруйск, и народ в некотором обалдении рассматривал портреты Сталина на старинных танках. В городе функционировала новая власть, которую возглавили три полковника: начальник штаба мотострелковой дивизии, замначальника госбезопасности и командир соединения внутренних войск.
   Внимательно выслушав рассказы россиян, белорусы поставили союзников на довольствие. Под командованием бобруйских командиров уже собралось почти полторы тысячи кадровых военных и мобилизованных резервистов при двух десятках единиц бронетехники.
   - Есть сведения, что в Польше что-то происходит,- сказал полковник КГБ.- Радио Люблина и Кракова передает призывы свергать москалей, подчиниться высшей расе, не сопротивляться воинам-освободителям. И мы, и другие гарнизоны выдвигаем завесу в сторону границ - украинской, польской, литовской. Опасаемся, что противник начнет вторжение. Ночью отдыхайте, технику в порядок приводите, а утром, если согласны воевать, отправим вас дальше.
   Они наметили на карте участок, не прикрытый белорусскими подразделениями - туда и направились на рассвете. Когда колонна выходила из города, какой-то пацан - старшеклассник или студент - побежал рядом с танком Аркадия и крикнул:
   - Это правда, что был прорыв континуума, и вы приехали к нам из тридцать девятого года? Как Мамонтов писал во "Времени проб и ошибок"?
   - Если бы! - выдохнул Реутов.- Если бы все было так хорошо!
   Старший лейтенант помахал парнишке рукой.
  
   Когда вступили в Западную Белоруссию, сразу почувствовалась разница: население здесь встречало танкистов не так приветливо. Если бы не помощь военных из уничтоженных на три четверти гарнизонов - не видать бы им ни провианта, ни горючего. А проблемы солярки стояла весьма остро.
   Танки отдельной роты были склепаны по специальному проекту, поэтому лишь внешне казались идентичными настоящим БТ-5 и Т-26. Вместо стареньких бензиновых моторов на них стояли четырехсотсильные дизеля тяжелых самосвалов, поэтому машины без проблем делали по шоссе до 50 км/час, а запас хода вырос до 250-280 км. Тем не менее, каждые четыре-пять часов надо было заливать в баки топливо, но местные владельцы автохозяйств и заправочных станций требовали платить наличными в евро или долларах.
   Остановка в Барановичах грозила затянуться, но появился свирепый полковник Васьковцов с ротой автоматчиков, и несколько ударов прикладами помогли решить проблему - мигом нашлись ГСМ и для российской роты, и для белорусского подразделения мотострелков. Дальше они пошли одной колонной, и под вечер, возле Белостока, наткнулись на вдребезги разбитую авиабазу.
   К счастью, личный состав части почти не пострадал. "Огненный столб" превратил в щебень ангары, сильно повредил взлетные полосы и служебно-техническую застройку, но лишь краем зацепил казармы, гаражи, подземные хранилища оружия и топлива. Возникший пожар удалось потушить в первый же день, и сегодня на базе имелось больше тысячи вооруженных людей при десятках грузовиков. Танки, БТРы и грузовики заправили без разговоров и даже поделились снарядами к скорострельным авиационным пушкам, установленным в башнях Т-26.
   На базе работало радио, и авиаторы поделились свежими новостями. Космические агрессоры захватили несколько плацдармов и начали формирование бандгрупп для вторжения в соседние страны. Французская армия, бундесвер и остатки американской группировки в Европе, оставшись без современного оружия, пытаются сдержать продвижение противника, который рвется на запад из Польши. Сообщалось о боях в Южной Америке, в центральной части Соединенных Штатов, на Ближнем Востоке и в густонаселенных районах Китая.
   Московские передачи выглядели паническими, в столице разгорались анархия, погромы и прочие прелести безвластия. Однако вчера вечером выступил военный комендант, отдавший приказ расстреливать мародеров и объявивший частичную мобилизацию резервистов. В туманной форме было сказано, что военные и общественно-политические движения договорились о создании временных органов управления страной в чрезвычайных обстоятельствах. Украинские и белорусские генералы прибыли в Москву для подписания оборонительного договора и выработки планов совместного противодействия вторжению.
   - Всем воинским частям, включая небоеспособные, было приказано выйти на связь,- продолжал генерал, командир разгромленной авиабазы.- Командование в Минске назначило меня комендантом участка и поручило наладить оборону рубежей. Мы отправили на границу триста человек на грузовиках, сейчас формируем второй батальон из техников и пилотов, одновременно пытаемся восстановить несколько простеньких самолетов и вертолетов, которые могут подниматься в небо без электроники. Налаживаем связь с гарнизонами сухопутных войск и послали группу связи на две соседние авиабазы.
   После привала, заправки, обеда и согласования участков ответственности Глебов отправился в сторону польской границы.
  
   Картами местности союзники снабдили только ротного командира. В пять вечера майор передал по радио, что двигаться будем по шоссе, оставляя по правую руку дубово-осиновый лес, что сразу после дома отдыха будет мост, а дальше - населенный пункт Коробоничи, возле которого устроим привал. Действительно, вскоре промелькнули белокаменные строения дома отдыха с теннисным кортом, и через несколько минут колонна вышла к реке - судя по надписи на щите, река называлась Жеча.
   Регулировщиков ВАИ, конечно, не было в помине, поэтому первыми на другой берег ушел грузовик с взводом Гусарова. Солдаты ВВ умело перекрыли встречное движение, чтобы танки по одиночке проползли через мост. Хоти легкие танки, но не следует перегружать опоры переправы.
   Продвинувшись еще на километр, танкисты не без удивления увидели синий - размером метр на полтора - щит, на котором большими белыми буквами было написано по-английски и по-белорусски предупреждение: дескать, внимание, вы въезжаете в приграничную зону, так что дальше - только по пропускам.
   Пограничников, которым можно было предъявить документы в развернутом виде, возле щита не оказалось, поэтому посмеялись и поехали дальше. Шли с распахнутыми для вентиляции люками, навстречу попадалось все больше машин и подвод на конной тяге, причем все были нагружены скарбом, словно жители поспешно покидали приграничье. В пресловутых Коробоничах творился полный кавардак, жители бегали с безумными глазами, кидали мешки с утварью в кузова грузовиков, кабины легковых автомашин и на телеги.
   По-русски здесь говорили плохо, танкисты не совсем понимали белорусскую мову, да и вообще местные не желали ничего объяснять в паническом стремлении бежать на восток. Обозленный полковник Васьковцов с автоматчиками схватил какого-то дюжего хлопца, прислонил к стенке и потребовал рассказать, что происходит. Тот не сразу понял бесполезность попыток вырваться, но потом все-таки проскулил: дескать, из Польши злыдни напали, перестреляли пограничников, ворвались в Шапочку и Лыщичи, что за речкой Плестой, мужиков поубивали, баб и детишек угнали в Польшу, деревни разграбили, потом напали на Чернижово и Старую Унечу, там тоже всех убили.
   - Откуда известно? - спросил майор Тимонин.
   - Людзи ехали адтуль, шмат машын мима нас прайшло, - плаксиво рассказывал мужик. - Да майго суседа кум наведауся, са Старой Унечы, жахи расказвау. Вось жа вырадки: людзей грузавиками забираюць, цалкам засеки павынесли - и бульбу, и жыта...
   Мова была похожа на русский, но содержала много загадочных слов. Реутов понял главное: мимо деревни потоком ехали на машинах беженцы и рассказывали всякие ужасы.
   - Короче говоря, не всех поубивали, многие успели покинуть атакованные деревни,- резюмировал Васьковцов.- А кум не говорил, какое у нападавших оружие? Танки есть, пушки, пулеметы?
   Точных ответов от крестьянина добиться не удалось. Видать, знал он немного, военная сторона проблемы совсем его не интересовала, поэтому охотно подтвердил, что у напавших есть и танки, и пушки, и самолеты, и подводные лодки с ракетами. Больше всего мужик переживал, что злыдни весь урожай вывозят. Пришлось отпустить паникера. Издалека доносились автоматные очереди, но пушечных выстрелов слышно не было.
   Прикинув ситуацию по карте, полковник и майор приняли решение двигаться двумя отрядами на ближайшие населенные пункты - большую деревню Старая Унеча и райцентр Чернижово. Наступление на райцентр возглавил Васьковцов с ротой мотострелков, с ним отправились три БТ и три Т-26 под общим командованием капитана Суровегина. Остальные подразделения повел Глебов, и танк Аркадия попал в его колонну.
  
   Шли на третьей передаче, и уже через полчаса встали в сосновой роще перед мостом через Плесту. Здесь встретил их отряд пограничников, занявших оборону в каменном домике. Три бойца были в порядке, пятеро ранены, но держать оружие могли, а двое, включая лейтенанта, - совсем плохие. Морщась от боли, офицер сказал:
   - Отступаем от границы, километров девять. Есть потери, но их много больше положили, дерутся они не слишком грамотно, только за счет численного перевеса... Встали у моста, чтобы не пропустить на эту сторону. Другая группа закрепилась у брода чуть выше по течению. У противника до трехсот стволов, хотя мы многих покосили. Танков и бронетехники мы не видели, но много легковых машин, вроде джипов или маленьких грузовичков, на них установлены крупнокалиберные пулеметы и безоткатные пушки. Я смог прикрыть эвакуацию населения сначала в Шапочке, потом здесь...- он показал рукой на Старую Унечу.
   - Мост танки выдержит? - спросил майор.
   - Должен. Крепкий, доски на стальном основании. Самосвалы с зерном проходили.
   Пограничник застонал. Бинты, намотанные на его голове и правом плече, пропитались кровью.
   Не слушая возражений лейтенанта, Глебов отправил тяжелораненых автобусом в ближайшую больницу. Затем поставил прямо на местности задачу подразделениям: два взвода белорусской пехоты и три танка штурмуют деревню в лоб - с востока и северо-востока, а взвод Гусарова и другие три танка обходят с левого фланга. Старшим обходного отряда ротный назначил старшего лейтенанта Реутова, подчинив ему пару Т-26 лейтенантов Гладкова и Водоходова.
   Война шла третий день, и все они привыкли к мысли, что в любой момент могут вступить к бой. Но вот отданы приказы, пора наступать, и на душе стало тревожно.
   Построив экипажи, майор ободряюще сказал:
   - Идем воевать, бойцы. Врага мы пока не знаем, но танков у них, кажется, нет. И вот еще... Мы в другой стране, но страна братская. И здесь мы будем сражаться с агрессором, который разбомбил и нашу страну, убил наших сограждан, наших друзей. Поэтому здесь и в Африке, и на Кавказе - везде мы будем воевать и за свои дома. Понятно?
   Агитатор из него получился неважный, не чета профессионалам по работе с личным составом. Тем не менее, нужные слова Глебов нашел. Шесть экипажей недружно гаркнули - кто "так точно", а кто - "понятно".
   После команды разойтись Аркадий с тремя приданными лейтенантами забрался на крышу покинутой хозяевами хаты. От переправы до деревни тянулись два-три километра совершенно плоского, сплошь зеленеющего поля. Река Плеста чуть правее резко сворачивала к западу, потом выписывала странные синусоиды на север и северо-восток. Именно там, на изгибе, прижались к воде с обоих берегов сады и домики Старой Унечи. В окулярах биноклей стали видны патрулировавшие вокруг населенного пункта легковушки с пулеметами. Реутов припомнил недавние мятежи на Ближнем Востоке - там террористы "Аль-Кайеды" точно так же переоборудовали автомобили. Несколько подобных подвижных огневых точек катались по полю между мостом и деревней.
   - Пока майор и пехота будут атаковать с этого берега, мы прорвемся через мост и навалимся с тыла,- принял решение Реутов.- Пулеметы, вроде бы, не слишком большого калибра, максимум - двенадцать и семь, а то и мельче. Издали броню не возьмут, а близко мы их не подпустим... Оп-па! Это что за курва?!
   В паре сотне метров за мостом притаился за дощатым забором закиданный зелеными ветками грузовичок-трак, над крышей кабины торчала толстая труба, вроде водопроводной. Безоткатная пушка вроде нашего СПГ-9, в армиях НАТО много такого дерьма. Если попадет реактивной гранатой - тоненькая броня легких танков кумулятивную струю не сдержит.
   - Левее, в сторону двух деревьев, еще одна,- предупредил Водоходов.
   Там, куда показывал Генка, действительно стоял замаскированный джип с крупнокалиберным пулеметом. Умело выставленная засада держала под прицелом мост. Если бы рванули на прорыв, то все бы на мосту и остались. Хотя, конечно, хрен знает, как эти наемники пришельцев стреляют под гипнозом.
   Гусаров предложил подползти поближе и расстрелять машины ручными гранатометами. Заглушив его рычанием дизелей, танки Глебова пошли на деревню. Реутов отмахнулся и весело сказал Гусарову:
   - Отставить, лейтенант. Дистанция - метров семьсот, ерунда. Прямо из рощи расстреляем этих ублюдков. Заодно народ попрактикуется, войдет во вкус огневого боя.
   Он сам зарядил пушку осколочным, долго целился и не промахнулся. Трак с безоткатным орудием загорелся и взорвался. Почти тотчас же затарахтели автоматическими пушками оба Т-26. Море мелких взрывов распахнулось вокруг джипа, от которого во все стороны разлетались мелкие дребезги.
   Из башенных люков показались довольные лица - народ вошел во вкус. Реутов уже собирался двигаться на мост и полным ходом прорываться на левый берег, но пришлось вспомнить давнюю военную премудрость. Еще деды говорили: любой план хорош, пока не столкнешься с противником.
  
   Из травы на том берегу застрекотали очереди автоматических винтовок. Пришлось угостить огнем и пехоту противника. Танковые пушки выплюнули несколько десятков снарядов - в основном, конечно, двадцатитрехмиллиметровых, имевшихся в избытке. Огненная коса прошлась поперек поля, после чего десяток фигур бросились бежать в сторону деревни. Троих или четверых скосили осколки, остальные снова залегли.
   Оставшийся на крыше наблюдатель гусаровского взвода предупредил криком:
   - Едут! Шесть машин едут... нет, восемь... девять!
   Грешным делом Аркадий подумал о броде, про который говорили пограничники, но потом присмотрелся и понял, что противник решил контратаковать танки пулеметными джипами и траками. Для танков такие тарахтелки, как дробина слону, нечего бояться.
   Старший лейтенант замахал флажками: "заводи", "вперед",- и сказал в микрофон:
- Мехвод, через мост - и движемся в направлении дальней околицы.
   "Бэтэшка" резво преодолела деревянный настил и вырвалась на другой берег. Плоский рельеф не позволял заглядывать далеко, но высунувшись из башни, Реутов увидел примерно в километре мчавшиеся навстречу две колонны легковых машин. Шли, можно сказать, в лоб, то есть курсовой угол - около нуля градусов. Идеальные условия для стрельбы, даже при таком аховом наводчике, как Серега-бабник.
   Аркадий скомандовал короткую остановку. Варгушин выстрелил неточно, но вторым снарядом разнес головную машину. Потом, израсходовав пять снарядов, подбил еще три, полностью истребив правую колонну. По второй колонне открыл огонь переправившийся танк Гладкова, поджег очередями два джипа. Уцелевшие машины, лихо развернувшись, умчались обратно, так что выпущенные вдогон орудийно-пулеметные очереди сразили только одну.
   Последним форсировал реку танк Водоходова, за ним - грузовик внутренних войск, и колонна полным ходом в 15 км/час, то есть, с максимальной скоростью, доступной Т-26 на пересеченной местности, пошла в обход деревни, перехватывая противнику пути отхода. Пехота бежала, но неизбежно отстала, поэтому Реутов приказал остановиться и посадил на каждый танк по отделению. Тесно было, но солдаты держались за приваренные к башням скобы, и никто не свалился во время движения.
   На правом берегу уже кипел бой. Вдоль берега горели джипы, танки Глебова, развернувшись в трехстах метрах от крайних дворов, стреляли из пушек и пулеметов, белорусская пехота ворвалась в деревню.
   В половинке деревни, что тянулась вдоль левого берега, бегали вооруженные люди и маневрировали автомобили. Реутов приказал обстрелять врага пулеметами, чтоб экономить снаряды. Противник ответил очередями, двое солдат ВВ были ранены, поэтому десантники попрыгали с танков и дальше бежали, прикрываясь бронированными корпусами. Пули автоматических винтовок и легких пулеметов безвредно постукивали по стальной шкуре машин.
   Обнаружив танки на подступах к Старой Унече, противник двинул навстречу шесть джипов, и все они были уничтожены один за другим огнем с места. Из-за ближней хаты протянулась дымная трасса торопливо запущенной реактивной гранаты. Наводчик плохо прицелился, снаряд пролетел между танками, взорвавшись где-то позади. Ответными залпами пушки разнесли стрелявшую машину вместе с избой, за которой пряталась безоткатная тварь.
   Враги не стали ждать, когда их окончательно зажмут в клещи. Бросив грузовики, в которые засыпали собранный по амбарам урожай, они попытались сбежать на джипах и траках, но танкисты и стрелки перебили немало грабителей.
   Когда пехота закончила прочесывать деревню, насчитали более сотни перебитых и три десятка пленных, а также сорок с лишним жителей деревни. Белорус-комвзвода, немного говоривший по-польски, допросил наемников, другие офицеры побеседовали с испуганными фермерами.
   Крестьяне рассказывали примерно одно и то же: злыдни ворвались в деревню, согнали на площадь всех, кто не успел уехать. Потом долго несколько злыдней, перебивая друг друга рассказывали по-польски: дескать, мясо кушать больше не следует, а надо служить шибко умным панам, которые со звезд явились, а также кормить панов и здыдней добрыми овощами. Вроде бы на первое время сойдут орехи, картошка и капуста, а потом звездные повелители раздадут новые семена, из которых вырастут отличные плоды и зерна. Пока же злыдни стали выгребать из амбаров молодой картофель и остатки прошлогоднего урожая. Фермеры и колхозники были сильно недовольны, и дружно требовали, чтобы армия защищала крестьян. Создавать отряды самообороны, равно как записаться в армию, соглашались единицы.
   Пленные, в основном, повторяли вбитую в их зомбированные мозги пропаганду: прилетели высшие существа, варвары должны повиноваться звездным повелителям и радоваться, что им доверено прислуживать инопланетянам. Все наемники пришельцев не сомневались, что одержат легкую победу. Скоро придет огромная армия, говорили они, и мы снова, как в прошлые годы, разгромим варваров-москалей.
   Некоторые, на кого гипноз подействовал слабее, сохранили малую способность соображать. Эти сообщили, что мохнатые пришельцы - вегетарианцы, поэтому голокожему быдлу тоже следует отказаться от мясной пищи. Про часть, вторгшуюся на этом участке, удалось узнать, что их было около семисот голов, танков и гаубиц нет, но много машин, оборудованных пулеметами по арабской моде. Пан майор, командовавший подразделением, разбитым в Старой Унече, показал после нескольких пинков по ребрам, что бригада наступала тремя колоннами, а в тылу формируется другая часть - с бронетехникой.
  
   Солнце неумолимо закатывалось, уже коснувшись нижним краем темной полосы недалекого лесочка. Пока Глебов общался по рации с Васьковцовым и Суровегиным, из тыла подтянулась многочисленная колонна: рота с Белостокской авиабазы на грузовиках и рота из Смоленска, которой командовал подполковник Мозырский. Смоляне приехали на трех грузовиках, двух автобусах, трех БТР-152, двух БТР-60ПБ, одном БТР-40 и одном БРДМ.
   - Откуда такие чудеса? - охнул Глебов.
   - Набрали по сусекам,- ухмыльнулся подполковник.- В области еще много железа, Ильнур Усманов даже КВ и "тридцатьчетверки" с постаментов снимает. Скоро у него будет полнокровный полк с бронеротой... Ну, показывайте, что у вас тут происходит.
   Изучив нанесенные на карту тактические значки, Мозырский громко подумал вслух: мол, время уже позднее, но можно попробовать, пока совсем не стемнело, ударить всеми силами по противнику, отступившему в село Шапочки. В лоб, сказал он, бить не будем, чтобы солнце в глаза не слепило.
   - Обойдем с запада,- кивнул, поняв замысел майор.- Вот здесь, вдоль дороги прорвемся на броне и ударим с тыла. Пусть им в морды светит. Только вот левый фланг меня беспокоит. Там в селе Андреещево не меньше роты наемников.
   Андреещево находилось в четырех километрах южнее. Перед селом расположилась водная преграда - вытянутое с востока на запад колено сравнительно полноводной реки, название которой Реутов не смог прочитать - буквы стерлись на сгибе старой карты.
   - Вижу,- сообщил подполковник.- Выдвинем туда взвод на плавающих бэтрах, чтобы заперли дорогу через мост.
   Мозырский связался с Васьковцовым, и они быстро сговорились атаковать Шапочку с двух направлений.
   Когда шли к танкам, Аркадий поинтересовался, как прошла атака на Чернижово. Болезненно скривившись, майор ответил:
   - Там было больше выродков, как их местные называют. И потери больше, чем у нас. Танк Соловьева подбит, вылез только наводчик, Сашку вытащил, но уже мертвого.
   С лейтенантом Соловьевым они были не слишком дружны, но все-таки служили вместе с весны... Реутов зябко дернул плечами.
   Возле своей машины он спросил Варгушина:
   - Ты не помнишь, кто был мехводом у Соловьева?
   - Лешка Горбатый, но его тоже, как меня, к орудию приставили, так что за рычаги кого-то из пехоты посадили. А чего спрашиваете?
   - Подбили их. Один Горбунов живой остался.
   Разговор слушал экипаж в полном составе, лица вытянулись у всей троицы. Покачивая головой и кусая губы, Серега пробормотал:
   - Надо же, товарищ старший лейтенант... Значит, и наших убивают? И броня не спасает...
   Хлопнув его по плечу, Казак бодро сказал:
   - Мы сегодня больше убили и еще поубиваем.
   - Все верно, старший сержант,- подтвердил Аркадий.- Нам в училище подполковник преподавал тактику. Старик и в Афгане воевал, и в Чечне. Две звезды Героя носил - Советского Союза и России. Так он так учил нас: если хочешь жить - убей врага прежде, чем он тебя подстрелит... Марш в машину!
   БТ с номером 225 шел в атаку первым. За головным танком вытянулись вдоль дороги оба Т-26, бронетранспортеры и грузовики с пехотой. Им встретились небольшие группы пехотинцев, которых, не сбавляя ходу, скосили пулеметными очередями.
   Бронированная колонна легко прорвалась в тыл противника и, свернув с шоссе на поле, устремилась к селу. Две вражеские машины - с пулеметом и безоткатным орудием - расстреляли прежде, чем расчеты успели развернуть стволы в сторону атакующих. Еще одну подожгли скорострельные пушечки "двадцатьшестерок".
   В селе началась обычная паника. Наемники поспешно удирали, не решаясь ввязываться в оборонительный бой. Расставив танки вдоль автострады, Реутов приказал экономить снаряды, бить наверняка. Чтобы поджечь трак, автобус или джип, вполне хватало длинной очереди ПКТ.
   Часть машин все-таки прорвалась в сторону польской границы. Реутов даже стал подумывать о смене позиции, но тут Артур доложил, что вызывает майор, и командир танка снял трубку танкопереговорного устройства.
   - Аркан, разворачивай свое хозяйство на юг,- приказал Глебов.- Танки контратакуют у моста через Березу. Бэтры с пехотой оставь на месте, пусть атакуют деревню.
   Отдавая команды по рации, старший лейтенант подумал, что Березой называется та самая речка, название которой стерлось на карте. Он понял, что угадал, увидев горящий бронетранспортер и стальные коробочки, ползущие на гусеницах по шоссе, тянувшееся от моста на север.
   Танки были даже смешнее, чем его антиквариат - польские "виккерсы" 30-х годов, ухудшенный вариант наших Т-26. Ходили разговоры, что для съемок "Нашествия варваров" дорогие соседи наклепали две дюжины подобных уродцев. И вот добрая треть этого добра перла сейчас навстречу, расстреливая из малокалиберных пушек и крупнокалиберных пулеметов два броника, перекрывших им дорогу.
   Один "поляк" полыхал на этом берегу, второй - прямо у въезда на мост - на противоположном. Восьмиколесный бронетранспортер Смоленского полка бил длинными очередями громадного пулемета Владимирова, и тяжелые снаряды - ПКВТ снаряжались не пулями, а снарядами - прошили броню очередного "виккерса".
   К сожалению, создатели польской кинобутафории, вопреки исторической правде, установили на свои машины не легкие пулеметы, а что-то посолиднее. Оба танка, успевшие переправиться на северный берег, стреляли непрерывно, на броне восьмиколесной машины сверкали вспышки разрывов, и наконец из бойниц хлестнули дым и пламя. Неуправляемый БТР проелозил, вихляя, полсотни метров и взорвался.
   - Бить по танкам! - заорал Аркадий.- Мочи всех!
   Заметив их приближение, два "виккерса" повернули навстречу, третий переползал через мост, еще три или четыре - дым горящих машин не позволял разглядеть точнее - ждали очереди на переправу. Кроме танков, на том берегу сгрудились пулеметно-безокатные грузовички и шагала пехотная колонна.
   С расстояния в 600-650 метров Варгушин положил снаряд рядом с головным "поляком". Тот выстрелил в ответ и тоже промазал, очередь взметнула фонтанчики дыма и пламени с недолетом.
   - Вломи гадам звездюлей! - азартно вскричал Казак.
   - Короткая! - прорычал Реутов, загоняя в казенник очередной патрон.
   Танк остановился, Варгушин выстрелил, потребовал новый снаряд. Не глядя на поле боя, старший лейтенант дважды перезарядил пушку, и лишь после этого сержант-наводчик сказал с облегчением:
   - Один готов... Давай снаряд!
   Что-то громко ударило в броню, БТ задрожал, Серега выпустил один за другим три снаряда. Затем обернулся к Аркадию и криво ухмыльнулся, вытирая пот с раскрасневшегося лица.
   Заглянув в прибор наблюдения, Реутов увидел на своем берегу четыре горящих "виккерса" и пятый, у моста.
   - Мехвод давай влево, спрячемся за горящим броником,- приказал старший лейтенант.- Слева от него встанем, чтобы прикрывал от снарядов.
   - Понял, не совсем дурак,- проворчал Казак и, рванув машину вперед, добавил: - Ну, понеслась звезда по кочкам!
   Возле подбитого БТР-60ПБ залегли несколько мотострелков - вероятно, экипаж и десант бронетранспортера. Первый снаряд Серега по традиции послал в молоко. Перезаряжая пушку, Реутов предупредил:
   - Целься лучше, выстрелов двадцать осталось.
   Наводчик не подвел, и влепил болванку полякам точно в лобовой лист. "Виккерс" завертелся и остановился. Справа вырвался вперед Т-26 - кажется, Юрки Гладкова - и почти в упор расстрелял недобитка.
   Въехавший на мост вражеский танк остановился и попятился. Варгушин долго и нудно целился и, как результат, не промахнулся, попал в гусеницу. Разматывая перебитые траки, "виккерс" развернулся поперек моста, проломил кормой ограждение и рухнул в воду, погрузившись по самые люки башни.
   Не успели танкисты нарадоваться победе, как с другого берега прилетел реактивный снаряд - в полутьме позднего летнего вечера было прекрасно видно бьющее через сопло красное пламя - и угодил точно в машину Гладкова. Другую такую же гранату станковой базуки противник выпустил по БТ N225, но снаряд ударил в БТР, за которым притаился танк.
   Становилось совсем темно, стрелять почти невозможно. Они выпустили еще несколько снарядов и кого-то подожгли. Потом подтянулись танки Глебова и тоже стреляли. Противник не стал упорствовать, отошел к Андреещеву, и мотострелки Мозырского, перебежав по мосту, принялась оборудовать на том берегу позиции для обороны.
   В темноте танкисты подсчитали потери - пусть не слишком большие, но все равно горькие. Весь израненный Гладков плакал над трупами мехвода и наводчика, пехота собирала своих убитых и покалеченных, а Реутов с мрачной яростью представлял себе, как завтра снова пойдет в огонь и отомстит за все и за всех. Судя по свирепым лицам его экипажа, бойцы строили такие же планы.