А.В. ДЕМЧЕНКО


ВТОРАЯ ПОПЫТКА


ПРОЛОГ


   Сильнейшая гроза обрушилась на землю внезапно, как это обычно и бывает в преддверии лета. Всполохи молний исполосовали чёрные, невесть откуда взявшиеся нагромождения туч, ослепили, оглушили грохотом небесной канонады, и в высушенную жарким майским солнцем землю ударили тугие струи дождя, моментально прибившие вездесущую рыжую пыль и омывшие листья небольшой рощицы, окружавшей невысокий холм.
   Невдалеке резко взвыла и тут же стихла сирена, а вместе с её рёвом пропал и свет в маленьком посёлке, выстроенном на пусть и не очень высоком, но обрывистом берегу, под которым всё громче клокотала обычно спокойная и прозрачная, а сейчас вдруг ставшая буйной, река. Ещё недавно плавно и величественно катившая свои воды среди полей и рощ, она взбурлила, вздымая валы помутневших волн всё выше и выше, выплеснулась на пологий берег и разлилась вширь, скрывая под собой невидимые в наступившей темноте, чёрные от вывороченной земли, пашни, затапливая сады и перелески.
   Неслышно за воем ветра скрипнула дверь одного из домов, на пороге мелькнула стремительная тень и канула в темноте переулка, лишённого привычного света фонарей. Рыкнул, перекрыв грохот грома, прогоревшим глушителем старый мотоцикл и, натужно завывая износившимся двигателем, покатил по улице, изредка замирая то у одного, то у другого дома. Маленький посёлок, притворившийся пустым под напором грозы, словно в надежде, что та не заметит и обойдёт его стороной, вдруг наполнился суматохой и звуками. Залаяли псы, где-то заголосил ребёнок, мужской голос рявкнул, пресекая поднимающуюся в его доме женскую истерику. В неверном свете ручных фонарей, керосинок и свечей, замельтешили тени, а к запаху озона в воздухе добавился запах страха и неуверенности. Зафырчали двигатели немногочисленных автомобилей, и тени заскользили к ним, загружая машины тюками и мешками под перекрывающие шум разбушевавшейся стихии, окрики.
   - Куда ты перину потащила, дура?! На чердак её, "память" ёж! Детей собирай, курица!
   - Батюшки, что ж это за напасть! Олька, да угомони ты своего оглоеда, чтоб под ногами не путался!
   - Дамба-то, дамба!
   - Как второй каскад рухнет, нас отсюда в самый Азов вынесет!
   - Не стони мать, справимся! А ну-ка, Ваня, помоги "артиллерию" в машину отволочь.
   - Говорят, ещё час-полтора выдержит. На Константиновск уходить надо, тогда, глядишь, и выплывем.
   - Жратву не забудь, олух царя небесного. Кто знает, сколько нам плутать придётся!
   - Константиновск? Рехнулся? Там и потопнете. К Стычновскому поедем, а ещё лучше до Тацинской, если успеем.
   - На старые курганы надо! Там точно не достанет, верно говорю. Они высокие! Не достанет разлив.
   - Это Лысые лбы, что ли? Ерунда! То обычный паводок не дотянется, а тут, почитай, весь водохран спустило, накроет твои курганы, "мама" сказать не успеешь!
   Потянулись машины из посёлка, увозя прочь от разбушевавшейся, вырвавшейся из плена плотины стихии, хмурых мужчин, нервничающих женщин, любопытных детей и по-стариковски размеренных, спокойных дедов, шикающих на своих тихо причитающих жён.
   Ерофей проводил взглядом цепочку огней и, вздохнув, тяжёло осел на седло "Урала". Замученный бездорожьем и годами, мотоцикл тихо скрипнул под невеликим весом хозяина, а тот, зажмурившись, подставил лицо хлещущим струям дождя и замер, словно прислушиваясь к чему-то. Миг-другой, и мужчина в потрёпанном камуфляже, нахмурился. Открыв глаза, он слез с мотоцикла и ничуть не плутая в темноте, уверенно зашагал к ближайшему дому, хозяева которого давно переехали в город, оставив деревенский дом под присмотр соседей. Ероха и знать не знал, что вчера здесь появился сын старого Степана с пассией, потому и не подумал предупредить парочку о грядущем наводнении. И если бы не врождённое, почти собачье чутьё да ветер, донёсший до Ерофея запах дыма... вполне возможно, что гостям пришлось бы спасаться от воды на чердаке или крыше.
   Объяснить влюблённой парочке, млеющей у камина под аккомпанемент дождя, что происходит на улице, Ерохе удалось довольно быстро. Да и собрались они почти моментально, благо приехали в посёлок налегке. Так что, спустя четверть часа, древний "Урал" с перегруженной коляской, буксуя в грязи, увозил трёх человек и пару битком набитых рюкзаков в ту же сторону, куда ушёл "караван" местных жителей. Да, езда в ливень на старом раздолбанном мотоцикле не слишком комфортна, но уж лучше так, чем изображать куриц на насесте, сидя на коньке крыши чьего-то дома, в ожидании пока на горизонте не появятся бравые ребята в оранжевых тельняшках.
   Утро, компания из трёх человек встретила на вершине одного из Лысых Лбов. Двигаться дальше было невозможно, да и до самого кургана, они еле добрались. А в момент, когда над землёй взошло солнце, стало ясно, что здесь они задержатся надолго. Вокруг кургана, куда ни глянь, расстилалось бурлящее мутное море. Хорошо ещё, что ливень кончился, и у застрявших на вершине холма людей появилась возможность обсохнуть и обогреться, правда, для этого мужчинам пришлось вплавь добираться до ближайшей рощицы. Сырые дрова гореть не хотели, но с этой неприятностью вполне успешно справилось некоторое количество жидкости, слитой из бензобака мотоцикла, так что, вскоре на вершине кургана весело трещала сразу пара костров, рядом с которыми, на кольях была развешена сырая одежда путников. Единственная девушка в собравшейся здесь компании, стеснительно куталась в сухое одеяло, вытащенное Ерофеем из своего рюкзака, а вот мужчинам пришлось отбросить несвоевременный стыд и плясать голышом меж двух костров, в ожидании пока высохнет их одежда.
   - Ох, хорошо. Высохло. Тёплое... - Протянул Ероха, натягивая пропахший дымом "камок" и, выудив из рюкзака две пары сухих носков, протянул одну из них одевающемуся рядом парню. Тот благодарно кивнул и, бросив короткий взгляд на задремавшую подругу, тяжело вздохнул. Не так, совсем не так он планировал провести эти выходные.
   - Ерофей Палыч, а как мы отсюда... - Ослепительная вспышка и оглушающий грохот грома в безоблачном небе прервал молодого человека. А когда он проморгался и поднялся на ноги, то обнаружил рядом только перепуганную подругу. А там, где только что стоял их спаситель, остался лишь пепел да запах палёных волос.
  

ЧАСТЬ I. Скрип незапертой двери


Глава 1.


   Я, Ерофей Всеславич... Хабаров... я, Горазд... Павлович... Святитский. Нет! Я, Ерофей... Всеславич... Павлович? Хаб... Святитский? Хабаров? Кто я?!
   Мысли метались, словно всполошённые чайки меж скал. Гулко, громко, беспорядочно. Кое-как приняв сидячее положение, я чуть ли не кубарем скатился с высокой постели и замер перед невысоким, но очень широким, массивным шкафом с зеркальной дверью. Коснулся своего отражения ладонью... и отпрянул. Это я?! Вот этот вот худой мальчишка с русой шевелюрой, всклокоченной, словно иголки ежа, это теперь я? Снова?!
   Истерика схлынула, разум привычно сковал выплеск эмоций, спрятав их до поры до времени где-то в глубинах подсознания, и я смог чуть менее предвзято оценить произошедшие метаморфозы. Понятно, что со мной случилось нечто из ряда вон выходящее, но это не значит, что нужно прямо сейчас сесть на пол... кстати, не крашеный, а скоблёный, и начинать оплакивать прежнюю жизнь. В конце концов, как часто сорокалетним, битым жизнью мужикам удаётся вернуться в... ну, пусть не в детство, а юношество? Вот-вот. Так, эмоции в сторону, воспоминания туда же... кашу в голове можно будет расхлебать и чуть позже. А пока, определимся с телом и окружающей реальностью.
   Рука непроизвольно потянулась к подбородку, в поисках небольшого треугольного шрама, полученного в детской драке, но наткнулась лишь на нежную ребячью кожу, не знавшую не только бритвы, но даже юношеского пушка. Хм, лет пятнадцать-шестнадцать, да? У меня и в ТОТ раз первые намёки на щетину появились лет в семнадцать. Эх, помню-помню, как завидовал своим одногодкам по этому поводу. Здесь, очевидно дела обстоят так же... если это, конечно, моё тело.
   Тряхнув головой, всмотрелся получше в своё отражение и вздохнул. Похож, очень похож... но не я. Нет привычных отметин-шрамов, большую часть которых я получил в шебутном детском возрасте, зато имеются иные, в немалом количестве, но самое главное - глаза. У меня всегда были серые с прозеленью зенки. Помнится, в детстве, когда я что-то выпрашивал у матери и доставал её до печёнок, она всё фыркала, требуя, чтоб я своими болотами на неё не таращился. А у этого... тела, глаза почти чёрные. Тёмные-тёмные. Непривычно.
   Я передёрнул плечами. М-да, жилистый персонаж, я, помнится, хоть задохликом в этом возрасте не был, но, кажется, всё же был похлипче. Или просто, нескладней?
   - Налюбовался? - Я аж подпрыгнул от неожиданности, услышав этот голос. Обернулся, окинул взглядом стоящего в дверях старика совершенно деревенского вида, и вздохнул. Ну да, обстановка как бы намекает. Комната, в которой я очнулся, тоже не тянет на спальню в городской квартире.
   - Да. - Хрипло ответил я.
   - Вот и ладно. Надевай портки, и идём за стол. Старая как раз обед собрала. Заморим червячка, потом поговорим... о разном, хех. - Усмехнувшись в седые усы, дед ещё и поторопил, кивнув в сторону небольшого столика у кровати, на котором лежала стопка вещей, - ну, так и будешь столбом стоять?
   - Иду. - Откликнулся я.
   Тесёмки-завязки... одевшись по деревенской моде эдак семидесятилетней давности, я прошлёпал босыми ногами на выход из спальни и оказался в длинной комнате с огромной русской печью и лавками вдоль стен. Красный угол с потемневшими иконами под белёным потолком, массивный стол, за которым может разместиться немаленькая семья, домотканые половики-дорожки, низкие окна... старина так и прёт изо всех щелей. Куда ж меня занесло-то, а?
   - Садись, юноша, потом оглядишься. - Старик, уже устроившийся на лавке чуть ли не под самыми образами, указал мне на табурет и, не дожидаясь, пока я выполню "повеление", отвёл взгляд куда-то в сторону. - Мать, скоро ты там? Мужики есть хотят!
   - Потерпишь! - Откликнулся из-за занавески женский голос, но почти тут же его обладательница выплыла в комнату. Высокая, статная, в годах уже, правда, но... волос чёрен, голос силён, да и движется совсем не по-старушечьи. Походка плавная, взгляд ясный. Ох и непроста "мать". Совсем непроста.
   Звучно брякнул об подставку на столе, пышущий жаром чугунок, тут же рядом оказались миски с соленьями и тарелка со свежими огурцами и помидорами. Мятая картошка со шкварками, ароматный домашний хлеб... от обилия притягательных запахов, я чуть не подавился слюной. В животе голодно заурчало, и едва в руке моей оказалась ложка... Как там? Дела подождут? Вот-вот. Я и не подозревал, насколько голоден, оказывается.
   Стучат о чугунок деревянные ложки, мы с дедом словно соревнуемся в скорости, а хозяйка только посмеивается, глядя на наш безмолвный спор, и ест не торопясь, даже с какой-то ленцой. Странная пара.
   Отвалившись от стола и переглянувшись со стариком, мы одновременно поднялись из-за стола и, поблагодарив хозяйку за обед, потопали... ну, собственно, первым потопал дед, демонстративно покряхтывая и только что не хватаясь за спину, а я пошёл следом за ним. Хлопнула дверь и, миновав небольшие сени, мы оказались во дворе. Но не успел старый сделать и пару шагов от входа в дом, как под ноги ему, с радостным лаем, вращая хвостом словно пропеллером, кинулся небольшой пёс и тут же принялся прыгать вокруг хозяина, выпрашивая то ли подачку, то ли ласку. Потрепав собакина по холке, дед указал ему на меня: "Свой". Пёс потянул носом воздух и, коротко тявкнув, исчез за какими-то кустами.
   Усевшись на небольшой лавке под раскидистой яблоней, старик смерил меня коротким взглядом и, выудив из кармана кургузого пиджака расшитый кисет, принялся неторопливо сворачивать самокрутку. Молча... гад.
   Поняв, что обещанная беседа откладывается на неопределённый срок, я, пожав плечами, огляделся по сторонам и, подхватив стоящий у стены дома чурбачок, уселся невдалеке от деда. Мне было о чём подумать и без разговоров.
   Солнышко пригревает, в небе разливаются птичьи трели, а в моей многострадальной голове скользят странные мысли и не менее странные воспоминания, двоятся, разбегаются, сменяют друг друга, как в калейдоскопе. Так что сразу и не поймёшь, где мои, а где... его... здешнего меня, то бишь, шестнадцатилетнего оболтуса, без семьи и дома, невесть каким ветром занесённого в приазовские степи только для того, чтобы получить удар молнии во время ночёвки на кургане. Знакомый финал...
   - Как себя чувствуешь, Ероха? - Окутавшись сизым дымом, неожиданно произнёс старик, выбивая меня из размышлений-воспоминаний.
   - Голова побаливает, а так, вроде бы ничего. - Пожал я плечами, и тут же насторожился. Пусть память паренька пока и не открылась мне полностью, но в том, что он в глаза никогда не видел сидящего напротив меня старика, я был уверен. - А откуда вам моё имя известно?
   - Так ты сам мне назвался. - Усмехнулся дед. - Пока я тебя с кургана нёс, ты раза три в себя приходил. Не помнишь?
   - Нет. - Я осторожно покачал головой.
   - Неудивительно. - Вздохнул мой собеседник. - Жар у тебя был такой, что старуха моя с ног сбилась, пока его не уняла.
   - Я заболел?
   - Простудился сильно. - Кивнул дед. - Позавчера ливень был, думаю, под него ты и попал. Ну да ничего, сегодня-завтра ещё может полихорадить, а там и выздоровеешь. Моя старуха, первая лекарка в округе, и не таких болезных на ноги ставила. Да и ты парень молодой, крепкий. Выдюжишь.
   - Да я уже сейчас себя неплохо чувствую. - Признался я, прислушавшись к своему организму. И действительно, кроме небольшой головной боли, никаких недомоганий. Горло и лёгкие не дерёт, слабости не чувствую, да и температуры вроде бы нет. Если прав дед насчёт простуды, то его жена, действительно, кудесница. - А как я здесь оказался?
   - Так говорю же, я тебя принёс. - Отозвался старик. - Ходил вчера за травами к курганам, там на тебя и наткнулся у погасшего кострища. Без вещей и одежды. Думаю, ты их просушить хотел, да сознание потерял, вот одёжка от костра и занялась.
   - Не помню. - Вздохнул я. - Как под ливень попал, вроде бы вспоминаю, как на курган взбирался, подальше от воды. А что потом было... нет, не помню.
   - Ну и ладно. Оно не к спеху. - Отмахнулся дед. - Оклемаешься, глядишь, оно и само вспомнится. А насчёт вещей не переживай, мы со старухой поможем, чем сможем.
   - Спасибо. - Кивнул я и, чуть помедлив, спросил, мысленно укоряя себя за тормознутость. - Извините, а как мне к вам и вашей супруге обращаться?
   - Хех, "супруге"... - Старик рассыпался сухим, коротким смешком. - Эка ты её... Я, дед Богдан, а жену мою Ружаной зовут.
   - А... а по отчеству? - Уточнил я.
   - Точно, городской. - Покивал своим мыслям мой собеседник и вздохнул. - Просто, дед Богдан и... тётка Ружана. Бабкой её называть не стоит. Рука у моей жены тяжёлая, да и ухват не легче. Как по спине перетянет, враз о радикулите забываю.
   - Понял. - Кивнул я. - А что, дед Богдан, из моих вещей вообще ничего не осталось?
   - Портки рваные, да кусок сумки. Ни денег, ни документов, ничего. - Развёл руками старик и, заметив, что я нахмурился, улыбнулся. - Да ты не переживай, Ероха. Вещи - тлен. Одежду я тебе сыновнюю дам, ему она уже не нужна, вырос, а как оклемаешься, съездим в юрт, там и бумаги тебе выправим.
   - Спасибо, дед Богдан! - Я постарался улыбнуться в ответ. - За помощь и лечение, за участие. А одежда, вещи... я отработаю, честное слово.
   - Сначала в себя приди, да выздоровей. - Поднявшись с лавки, проговорил тот. - А потом уж... "Отработаю", ишь ты. Сговоримся, Ероха.
   Дед Богдан хлопнул меня по плечу и, бросив окурок в пустую консервную банку, стоящую у лавки, потопал в дом. Проводив взглядом старика, я прикрыл глаза и, оперевшись спиной о стену, погрузился в воспоминания здешнего себя. К сожалению, вспомнилось не всё. Большая часть жизни этого тела для меня оказалась покрыта мраком неизвестности. Сирота и бродяга, мотавшийся по городам и весям страны с одиннадцати лет, вот кем оказался Горазд Всеславич Святитский. Но вспомнить где именно он бывал, кого знает, кто его знает, мне почти не удалось. Так, несколько размытых лиц, неузнаваемые образы каких-то мест. Скудно, очень скудно. С другой стороны, даже этой малости хватило, чтобы понять: или я совсем не дома, в смысле, не на Земле, или у парня были серьёзные проблемы с головой. Уж очень крепкие галлюцинации его донимали. А как ещё объяснить машины весьма странных конструкций на улицах городов, огромные летающие хреновины, виденные им в небе и прочую чушь, место которой в фэнтезийных книжках, а не в обычной жизни?!
   С другой стороны, происшедшее со мной тоже нельзя назвать обыденным. Сорокалетний одинокий мужик, схлопотав удар молнии по темечку на вершине древнего кургана, попадает в тело шестнадцатилетнего бродяги со сходной фамилией, угодившего в точно такой же переплёт... чем не завязка сюжета о попаданце? Я нервно хихикнул. Схожести-похожести... интересно, если бы отец, любитель истории, чтоб ему на том свете было хорошо и уютно, дал мне другое имя, этот финт с молниями сработал или нет? Или сработал бы частично? И как бы это выглядело, а?
   Тихий смешок перешёл в хохот, который мне едва удалось прекратить. Истерика? У меня? Вот ведь гадость какая... или это влияние тела? Хм, должно быть оно и есть. Или нет? Стоп-стоп-стоп. Успокоиться, дышать. Раз-и, два-и, три-и, раз... Выдох. Вот же, чёрт. Ещё раз, и ещё. Успокоился придурок? Вроде бы, да. Вот и славно, а теперь, ноги в руки и шагом марш на задний двор. Дед Богдан, как раз пошёл туда дрова для бани рубить. Помогу старику, заодно и нервишки успокою. Рубка дров, говорят, снимает напряжение. Вот и проверю...
   М-да, чую, ждут меня здесь либо приключения, либо комната с мягкими стены и рубашка с неприлично длинными рукавами. И лучше бы первое, на мой взгляд. К приключениям на свою пятую точку, я как-то попривык в... прошлой жизни, а вот идея провести остаток новой в дурдоме, совсем не привлекает.
   А рубка дров действительно помогла... или это заслуга бани? Не знаю, но спать я уходил, будучи спокойным как слон.
  

Глава 2.


   Следующие два дня проведённые в степном хуторе деда Богдана, позволили полностью прийти в себя и даже как-то смириться с вывертом судьбы, занёсшим меня в тело мальчишки. А радио, найденное в одной из задних комнат дома, довольно убедительно доказало, что мне довелось переселиться не только в чужое тело, но и в другой мир. И как ни странно, этот факт не вызвал у меня никаких эмоций... ну, почти никаких. По крайней мере, я отнёсся к нему куда спокойнее, чем к смене физической оболочки. А может виной тому моё любопытство? Хм, что ж, даже если дело в нём, пусть так. Всё лучше, чем рвать волосы со всех доступных и недоступных мест, стеная по утерянной жизни в привычном мире. В конце концов, что у меня там было? Воспоминания о похождениях молодости? Старый дом? Пенсия, да пара приятелей, которых язык не повернётся назвать друзьями? Велика потеря! Здесь же меня ждёт неизведанный мир и новая жизнь, надеюсь, долгая и без неожиданных травм, способных отправить крепкого мужика на пенсию по инвалидности. Впрочем, посмотрев на действия тётки Ружаны, умудрившейся свести порез на руке мужа так, что на следующий день от него даже шрама не осталось, начинаю подозревать, что медицина здесь продвинулась куда дальше, чем в моём прошлом мире. И это тоже не может не радовать.
   Такие самоуговоры и ненавязчивое внимание хозяев хутора, окруживших меня, "потерявшего память", чуть ли не родительской заботой, позволили довольно быстро привести в порядок разум и чувства, так что к исходу четвёртого дня в гостях у деда Богдана, я был вполне готов к обещанной стариком вылазке в ближайший город. Пора знакомиться с окружающей реальностью поближе и, если судить по услышанным мною радиопередачам, эта поездка вполне может оказаться полной самых разнообразных открытий.
   Ближайшим городом, где мне могут выправить необходимые документы, по словам деда Богдана, оказался Ведерников юрт. Услышав это название за завтраком, я довольно надолго задумался, пытаясь вспомнить, что именно оно мне напоминает. И ведь вспомнил-таки! Это ж, Константиновск в моём прошлом мире. А здесь, похоже, после объединения станицы Бабинской с Ведерниковской, предпочтение отдали второму названию. Интересные дела... то ли слияние станиц прошло не в то время, то ли князя Константина здесь не шибко жаловали, но в результате имеем, что имеем. Нет здесь города Константиновска, зато есть Ведерников юрт, центр Первого Донского округа, находящийся под управлением выборного окружного атамана, должность которого, как сообщил всё тот же дед Богдан, сейчас, цитирую: "исправляет" его хороший знакомый, полковник Турчанинов. Или я чего-то не понимаю, или история в этом мире шла куда более извилистым путём, нежели в моём прошлом. Интересно-о...
   Мысль о том, что я нахожусь в ином мире, и без того уже порядком укоренившаяся в моём сознании, получила ещё одно подтверждение, когда хозяин хутора, давший мне приют в эти странные дни, выкатил из гаража транспортное средство, которое, по идее, должно было доставить нас в город. Назвать эту конструкцию автомобилем, у меня поначалу не поворачивался язык, просто потому, что у нормального авто, на мой взгляд, должны быть колёса... хотя бы штуки три. У этой же машины колёс не было вовсе, как впрочем, и гусениц. Иными словами, эта повозка была летающей, в лучших традициях фантастических фильмов моего детства. "Звёздные войны" и "Назад в будущее", не иначе. Впрочем, вид этого странного устройства был не настолько футуристичен, чтобы использовать его в подобных фильмах. Да, для человека ни разу в жизни не видевшего летающий автомобиль, этот образчик здешнего автопрома выглядел необычно, но и только. Если же сделать скидку на отсутствующие колёса, незнакомый дизайн кузова и просто гигантский воздухозаборник там, где по логике должна быть решётка радиатора, то передо мной оказался вполне обычный пикап-однотонник с округлыми обводами, напомнившими мне авто пятидесятых, кое-где помятый, чуть поблёкший, с выцветшим, но ухоженным салоном. Классический вариант деревенского авто, удобного и для перевозки картошки, и для выездов на рыбалку.
   Вопреки моим ожиданиям, на дороге этот агрегат вёл себя, как вполне обычный автомобиль. Он не плыл, словно баржа по реке и не летел как воздушный шарик, а уверенно скользил в полуметре над грунтовкой, легко и чутко слушаясь руля, и я не представляю, как это возможно, ведь никаких рулевых приспособлений, вроде тех, что используются на СВП или аэросанях, я, при осмотре пикапа, не видел. Загадка... но, обещаю, я в ней разберусь. Всё же, это не мистика вроде моего переноса из мира в мир и из тела в тело. Машину- то построили люди, а то, что один человек сделал, другой всегда сло... э-э, разобрать может... и разобраться, да.
   За этими размышлениями, я и не заметил, как мы добрались до места. Ведерников юрт оказался небольшим, удивительно ухоженным городком, с набережной которого открывался замечательный вид на реку и остров Лучка с небольшим острогом на нём, выстроенном, как и многие городские дома, из красного кирпича. В принципе, памятный мне Константиновск тоже был по большей части кирпичным, но вид его был более... деревенским, что ли? А вот Ведерников юрт был именно городом, да, небольшим и малоэтажным, но частные дома с садами-огородами, здесь встречаются лишь на окраинах, центр же выглядит чуть ли не образчиком европейской архитектуры. Двух и трёхэтажные дома весьма затейливого вида, среди которых не найти пары одинаковых, зелёные скверы, брусчатка мостовых и причудливые чугунные фонари уличного освещения. В общем, столица Первого Донского округа произвела на меня удивительно хорошее впечатление, жаль только, что не нашлось времени, чтобы изучить её получше. Впрочем, это была не моя вина.
   Четырёхэтажное здание управы, расположенное напротив Покровской церкви, встретило нас тишиной, прохладой и равнодушными взглядами охраны. Но что удивительно, деду Богдану никто не задал ни единого вопроса на входе. С него даже документов не потребовали. Старик лишь обменялся на ходу приветственными кивками с сидящим за стойкой дежурным и, не сбавляя хода, направился через гулкий холл прямиком к лифту. Открыв чугунную створку, он зашёл в обитую дубовыми панелями кабинку и, выудив из кармана пиджака ключ, чётко выверенным движением вставил его в замочную скважину, расположенную чуть выше ряда из четырёх кнопок. Однако, какие продвинутые хуторяне, оказывается, живут под Ведерниковым юртом!
   Вновь хлопнула чугунная решётчатая дверь, и лифт мягко поехал вверх. Я покосился на старика, но тот лишь усмехнулся в седые усы и подмигнул.
   Старый, явно поживший больше полувека, механизм чётко отсчитал четыре этажа, но не остановился на последнем, а поехал выше. Чердак?
   - Мансарда. Ингварь Святославич питает нежную любовь к скошенным потолкам. Что дома себе комнату на чердаке сладил, что в управе кабинет под крышу перенёс. - Хохотнул в ответ на мой немой вопрос, дед Богдан.
   - Тот самый полковник Турчанинов? - Спросил я.
   - Он, шельма высокомерная. - Открывая очередную чугунную решётку, покивал он.
   - От старого пня слышу! - Неожиданно донёсся до нас трубный голос. Я вышел следом за стариком из лифта и присвистнул. В конце коридора, у распахнутых настежь дверей, возвышался натуральный гигант, лысый, как коленка, зато усищи... Будённый отдыхает. Вот не ожидал, что импозантность окружного атамана перевалит за два метра.
   - Знакомься, Ероха. Мой боевой товарищ - Ингварь Сажень, в недавнем прошлом полковник и командир Донской казачьей ТМБР, а ныне окружной атаман Первого Донского округа, Ингварь Святославич Турчанинов, собственной необъятной персоной. - Со смешком произнёс дед Богдан, мне же осталось лишь учтиво шаркнуть ножкой и изобразить неуклюжий полупоклон. А куда деваться? Вообще, терпеть не могу подобные ситуации. Это старые друзья-товарищи могут так друг друга подкалывать, не обращая внимания на чины и звания, а вот нечаянным свидетелям таких пикировок лучше потом на глаза начальственным шутникам не показываться. Запинают, просто, чтобы показать разницу в положении и не допустить панибратства. Дурость, конечно, но далеко не редкая, увы.
   - Так-так... а это, стало быть, и есть твой найдёныш, а, Богдан? - Смерив меня долгим взглядом, прогудел Турчанинов. Наверное, я должен был бы запыхтеть чайником от такого определения, но... старик, ведь, и в самом деле меня нашёл, приютил, накормил и обогрел, против правды не попрёшь. Хотя, конечно, само словцо слух корябает.
   - Ерофей Хабаров, рад знакомству, господин полковник. - Коротко кивнул я в ответ, постаравшись незаметно одёрнуть чуть коротковатые рукава пиджака.
   - Очень приятно, юноша. - Обозначил улыбку окружной атаман и ткнул указательным пальцем в деда Богдана. - Вот, пенёк ты, мхом поросший, седины нажил, а вежеству так и не обучился! Смотри на парня, да на ус мотай, раз уж даже Ружанка тебе до сих пор манер не привила!
   - Это ты мне о вежливости рассказывать будешь?! - Взвился старик. - Держишь гостей на пороге, пальцем в них тычешь, словно недоросль в медведя на ярмарке, и туда же, манерам учить суёшься?!
   - Понеслась душа в рай. Это, оказывается, я виноват, что ты посреди коридора застрял и орёшь на всю управу. - Фыркнул полковник и, не дожидаясь, пока дед Богдан начнёт новую тираду, спросил, - чай или кофий?
   - Чай. - Выдохнув, буркнул старик. Полковник ухмыльнулся и, посторонившись, жестом пригласил в свой кабинет.
   Кабинет окружного атамана оказался весьма уютным. Никакой ненужной роскоши и ультрасовременных прибамбасов. Добротная массивная мебель, пара каких-то приборов на столе, абсолютно неузнанных мною, застеклённые стеллажи с книгами и какими-то папками... и небольшой уголок для отдыха под врезанным в крышу окном. Именно туда нас и потащил хозяин кабинета. А уже через минуту, на журнальном столике перед нами появился поднос с чайным набором, принесённый... адьютантом. Язык у меня не повернётся назвать этого человека, секретарём, не тот типаж. Как и Турчанинов, его помощник щеголял военным мундиром, да и выправка с головой выдавала в нём кадрового офицера.
   - Что ж, теперь, пожалуй, можно и о деле поговорить. - Хлопнув широкими ладонями по коленям, провозгласил Турчанинов, когда был выпит чай и обсуждены все достойные новости, мне, к сожалению, совершенно непонятные.
   - Пора, так пора. - Расправив усы, степенно кивнул дед Богдан. - А у тебя всё готово?
   - Обижаешь. - Хмыкнул полковник. - Как ты мне позвонил, так я сразу распорядился обо всём необходимом. Осталось только заполнить анкеты, сделать фото и откатать биометрию. Ну, а свидетелями выступим мы двое.
   Поднявшись с жалобно скрипнувшего кресла, Турчанинов прогулялся до своего рабочего стола, и вернулся к нам с папкой в руках, которую тут же плюхнул мне на колени. Я бросил короткий взгляд на старика и, получив в ответ ободряющий кивок, открыл коленкоровую обложку, под которой обнаружилось лишь несколько листов анкеты и обычная гелевая ручка.
   - Я в курсе, что у тебя имеются провалы в памяти, парень. - Прогудел полковник. - Ружана с Богданом просветили на этот счёт. Так что, не переживай, если на какие-то вопросы не сможешь ответить, это не страшно.
   Благодарно кивнув хозяину кабинета, я взялся за ручку. С именем-фамилией, проблем не возникло, поскольку от данных родителями отрекаться я не собирался. Да и деваться особо некуда. Было бы странно, если бы я вдруг вписал не то имя, которым представился деду Богдану при знакомстве. Если, конечно, моё бормотание в полубреду на руках у старика, можно было назвать знакомством. В общем, как был Ерофеем Павловичем Хабаровым, так им и останусь. Ну а Горазд Всеславич Святитский... увы и ах. Надеюсь, ему хорошо там, где он сейчас находится.
   А вот следующий вопрос заставил меня задуматься, поскольку даже предыдущий владелец тела не знал даты его появления на свет. Со вздохом, я отложил ручку и воззрился на деда Богдана, о чём-то тихо переговаривавшегося с хозяином кабинета.
   Объяснение сути проблемы заняло почему-то довольно много времени. Поразительно, но мне было просто стыдно признаться, что я не знаю даты своего рождения. И только потом до меня дошло, что это не мои чувства. Стыдно было Горазду. Всегда. В приюте, где он жил, дни рождения воспитанников отмечались в конце месяца, тогда же их и поздравляли с праздником. И одиннадцатилетний мальчишка просто никогда не спрашивал у воспитателей о реальной дате своего рождения. А потом... потом был побег и спрашивать стало некого.
   - Хм... дилемма. - Протянул полковник, но тут же просветлел лицом. - Стоп! День рождения у тебя, так или иначе, в мае. А четыре дня назад, ты, можно сказать заново родился, правильно? Ну и пиши, что родился двенадцатого мая семь тысяч пятьсот девятого года.
   Дальше дело пошло проще и почти без затыков, так что через полчаса я сдал анкету адьютанту полковника, после чего он сфотографировал мою физиономию, откатал сканером ладони, а ещё через полтора часа я стал обладателем идентификационной карты русского подданного. Вот так просто и незатейливо, был гражданин Российской Федерации, а стал подданным русского государя.
  

Глава 3.


   Лёгкость, с которой у меня на руках оказался кусочек пластика, несущий в себе, одновременно, паспорт, страховое свидетельство, доступ к счёту в казначействе, пока, к сожалению, абсолютно пустому, налоговый и сетевой идентификатор, чуть не вогнала меня в ступор. Ну как такое возможно?! Нет, у меня в жизни бывали случаи феерического везения, когда смерть проходила в миллиметрах и, мазнув по мне сожалеющим взглядом, исчезала за спиной, но такого фарта, как встреча с дедом Богданом и тёткой Ружаной, не было никогда. Это, по-моему, вообще что-то запредельное. Впрочем, я и в чужие тела прежде не попадал и по иным мирам не шлялся... вроде бы. По крайней мере, память моя таких путешествий не помнит. Может это везение оказаться событием того же порядка? Да кто ж его знает...
   - Ну что ж, Ерофей Павлович... поздравляю с принятием подданства. - Серьёзным тоном произнёс Турчанинов, пожимая мне руку, на что дед Богдан только что глаза не закатил. И это не осталось незамеченным хозяином кабинета. Он укоризненно взглянул на старика и покачал головой. - Да, я говорю это абсолютно серьёзно, Богдан. Парень с одиннадцати лет шатался по стране, и никаких документов у него не было, а значит, и подданным государя он до сих пор не был.
   - Что значит, документов не было? - Нахмурился старик, бросив на меня короткий взгляд.
   - То и значит. Данные мальчишки в базах отсутствуют, значит, с государственными ведомствами он дел не имел... если не считать приюта, но биометрия с воспитанников подобных заведений снимается лишь последние три года. И кстати, ни в одном из них Ерофей Павлович Хабаров не числится.
   - Час от часу не легче. - Дед Богдан повернулся ко мне. - Так ты у нас, получается, человек-невидимка, а, Ероха?
   - Наверное. - Пожал я плечами. - Но даже если так, я этого всё равно не помню.
   - У меня есть предположение, как вообще могло случиться что-то подобное. - Проговорил Турчанинов. - Богдан, обрати внимание на имя-отчество твоего подопечного. Часто тебе такое встречалось?
   - Хм, не то что бы... думаешь, раскольники? - Хмуро спросил старик.
   - Очень похоже. Я даже скажу, какие именно. Только у новониконианцев крестильные имена используются в обычной жизни. И эти сектанты, кстати, до сих пор отшельничают и не желают иметь дел с государством. Так что, если Ерофей был принят в одной из их общин, нет ничего удивительного в том, что он до сих пор не попадал в зону внимания государства.
   - Ну, точно, человек-невидимка. - Задумчиво хмыкнул старик.
   - Ага, Неуловимый Джо. - Сухо поддакнул я.
   - Почему "неуловимый"? - С любопытством поинтересовался Турчанинов.
   - Потому что нахрен никому не нужен. - Отозвался я, под смешки моих собеседников.
   - Интересная трактовка. - Отсмеявшись, заметил окружной атаман, но тут же посерьёзнел. - Что ж, предлагаю отложить эти предположения в сторону, по крайней мере до тех пор, пока к Ерофею не вернётся память, а у нас сейчас есть и более важные вопросы.
   - Какие, например? - Поинтересовался я.
   - Образование. - Ответил полковник. - Твои сверстники, как раз сейчас заканчивают учебный год, но ввиду твоей амнезии и, как я подозреваю, весьма отрывочных знаний школьных предметов, сильно сомневаюсь, что ты сможешь сдать переводные экзамены вместе с ними. Для решения этой проблемы, я уже пригласил своего товарища, он курирует, в том числе, и некоторые образовательные учреждения округа. Послушаем, что он может предложить?
   - Ингварь, ты... - Старик на миг замялся. - Спасибо. Я совсем об этом не подумал.
   - Не за что, за мной должок, ты ведь помнишь, Богдан? - Усмехнулся Турчанинов.
   Школа... меня передёрнуло. Я и в своём-то детстве-юношестве не особо любил это заведение, и повторять эту историю сейчас, на сорок первом году жизни меня совсем не тянет. Вот, совершенно! И не надо о ностальгии и славных школьных деньках. О них, может и приятно вспоминать, но переживать всю эту "феерию" заново, увольте.
   Правда, похоже, что интересоваться моим мнением на этот счёт никто не собирается. По крайней мере, когда я отвлёкся от невесёлых дум, в кабинете стало больше на одного человека, и присутствующие уже вовсю обсуждали с только что пришедшим толстячком, затянутым в чёрный мундир со скромным серебряным шитьём на лацканах, возможные перспективы получения одним молодым человеком школьного аттестата. Призрак школы встал передо мною во весь рост. Не-не-не, так дело не пойдёт, эдак я оглянуться не успею, как на меня напялят школьную форму, ранец и всучат гладиолусы! Пора брать ситуацию в свои руки.
   - А если экстерн?
   - Без сданных экзаменов средней школы, экстерн в старших классах невозможен. - Отрезал усевшийся на диван товарищ окружного атамана, побарабанив толстыми пальцами по столешнице, и хотел было уже вновь заговорить со своим начальником, но я вновь его отвлёк.
   - Понятно, а есть ли возможность сдать переводные экзамены за текущий год, в конце лета? - Поинтересовался я, когда приземистый товарищ окружного атамана, промокнув багровую лысину платком, на миг заткнулся.
   - В принципе... да. - Толстощёкий заместитель замер, очевидно, что-то прикидывая, и уверенно кивнул, тряхнув всеми тремя подбородками. - Отстающие есть во всех классах, как и желающие повысить свои экзаменационные баллы, так что наши гимназии предоставляют возможность повторного прохождения испытаний перед началом нового учебного года. Но сдавать все экзамены... вы уверены, что потянете такую нагрузку? Это же, как минимум, девять предметов, по которым вам придётся успеть подготовиться всего за два с половиной месяца.
   Угу. А учить придётся материал не только за этот год, но и, как минимум, за два предыдущих, всё же, школу я заканчивал давно, да и программы у нас наверняка были разные. Сдохну же! С другой стороны, а куда деваться? Эх...
   - Это будет тяжело. - Вздохнул я вслух. - А есть ли возможность растянуть сдачу этих экзаменов, скажем до конца осени? А я бы до того времени, учился вместе со сверстниками... вольным слушателем, так сказать.
   - Гимназия святого Ильи. - Вдруг обронил дед Богдан и на него с недоумением воззрились хозяин кабинета и его заместитель. Впрочем, последний, кажется, что-то понял, поскольку его глаза вдруг задорно блеснули. Старик же усмехнулся. - У меня сын её заканчивал.
   - Точно. Там же двухгодичный цикл обучения. Ерофей вполне сможет закрывать контрольные за прошлый год по мере обучения, и ему не придётся издеваться над собой, как в случае со сдачей переводных экзаменов в обычной гимназии. - Хлопнул он в ладоши, но тут же нахмурился. - Но это учебное заведение с уклоном в естествознание, а юноша, как мне кажется...
   - Ружана за лето поднатаскает. - Отмахнулся дед Богдан. Окружной атаман переглянулся с заместителем.
   - Это меняет дело. - Медленно проговорил толстяк. - Если Ружана Немировна возьмётся, то думаю, проблем с обучением у Ерофея не будет, по крайней мере, с профильными предметами. Но учтите, юноша, даже с таким подспорьем вам придётся очень хорошо потрудиться, чтобы через два года достойно выйти на выпускные испытания. А теперь, господа, я вынужден с вами проститься. У меня, как только что выяснилось, появились неотложные дела. Надо связаться с директором гимназии, договориться о подготовке необходимых документов, ну, вы понимаете. Да, бумаги о приёме, как только они будут готовы, я пришлю на адрес уважаемого Богдана Бранича, с нарочным.
   Резво подхватившись, толстячок вскочил с дивана и, пожав руки всем присутствующим, выкатился за дверь. Причём проделал это так стремительно, что мы и рта не успели открыть.
   - Вот неугомонный. - Покачал головой Турчанинов, проводив взглядом укатившийся "колобок" и повернулся к нам с дедом Богданом. - Что ж, остался последний вопрос. Шестнадцать лет, это возраст первого совершеннолетия, так что предлагать поиск приёмной семьи для тебя, Ерофей, я не вижу смысла. Но, до полного совершеннолетия ещё четыре года, и на это время, тебе необходим попечитель. Богдан?
   - Да, я хотел бы стать попечителем для юноши. - Кивнул старик, вгоняя меня в ступор. Неудивительно, мы же знакомы меньше недели! А тут, вдруг, отношение как потерянному племяннику... любимому. Удивительно. - Если, конечно, ты не возражаешь, Ерофей.
   - Эм-м... нет... в смысле, не возражаю. - Кое-как проговорил я.
   - Вот и замечательно. - Улыбнулся полковник.
   - А чем приёмные родители отличаются от попечителей? - Уточнил я, кое-как придя в себя от таких новостей.
   - Попечитель не лезет в личную жизнь подопечного, но до определённой степени несёт ответственность за его действия и контролирует значимые финансовые действия. - Ответил Турчанинов, но заметив мой недоумённый взгляд, пояснил, - это значит, что до достижения тобой полного совершеннолетия, Богдан будет нести гражданскую и уголовную ответственность за большую часть твоих возможных проступков, а также будет вправе наложить вето на любую твою крупную покупку... или на попытки взять крупную ссуду. То есть, без его подписи ты не можешь, например, приобретать или продавать недвижимое имущество, а также взять денег в долг. Равно, как и не сможешь выступить поручителем без его разрешения. С другой стороны, по твоим обязательствам, подтверждённым Богданом, ответственность вы будете нести вместе, в равных долях. Понятно?
   - Вполне. - Протянул я. Получается, попечители, это некий стопор, чтоб юные шалопаи не вляпались в серьёзные финансовые неприятности. Неплохо. Но нужно будет уточнить некоторые моменты в соответствующей литературе.
   - Замечательно. - Полковник кивнул. - Тогда, вот вам бумага, пишите заявление в свободной форме, а завтра на Совете Призрения мы его утвердим, и вышлем вам соответствующий документ. Вроде бы, всё...
   Тут и дурак поймёт, что аудиенция окончена. Но никаких обид, полковник и так убил на меня большую часть дня. Так что, мы с дедом Богданом шустренько откланялись и свалили из этой обители бюрократии, под названием управа Первого Донского округа. Хотя, если судить по количеству мундиров, встретившихся нам на пути к выходу из здания, я бы назвал его штабом. Впрочем, похоже, что кроме меня такая мысль никому в голову не приходила... полагаю, это связано с тем, что подобное засилье разномастных мундиров абсолютно привычно для окружающих. Здесь, как я понял, мундиры носят все чиновники без исключения, а может и не только они. Что-то подобное, как мне кажется, было и в нашей истории, по крайней мере, в дореволюционные времена, когда чуть ли не у каждого ведомства была своя форма. Здесь же, эта традиция, судя по всему, без проблем дожила до нынешних времён. Ха, могу поспорить, если в этом мире водятся общечеловеки, они наверняка воют от такого "милитаризма"!
  

* * *


   Полковник Турчанинов проводил взглядом скрывшегося за дверью старого друга и его найдёныша, после чего откинулся на спинку кресла и, прикрыв глаза, облегчённо вздохнул. Наконец-то это закончилось... почти. Хозяин кабинета открыл глаза, глянув на проскользнувшего в дверь адьютанта.
   - Ну? - Спросил он.
   - Глухо, господин полковник. - Покачал головой его помощник. - Если его защиту ставила Ружана Немировна, то я преклоняюсь перед её талантом. Мне такое мастерство пока не по плечу.
   - Ясно. - Хмуро отозвался окружной атаман. - А что скажешь по общему впечатлению?
   - Он ведёт себя как взрослый. - После недолгого молчания проговорил адъютант.
   - Сирота. - Пожал плечами хозяин кабинета. - Такие взрослеют быстро, а ему уже шестнадцать.
   - Согласен. - Кивнул помощник. - Но есть ещё один момент. Как бы рано человек не повзрослел, словарный запас его будет соответствовать окружению...
   - Хочешь сказать, что для бродяги, у него слишком правильная речь? - Усмехнулся полковник. - Я это тоже заметил. А ещё... акцент, не акцент...
   - Да, что-то чужое в интонациях слышится совершенно определённо. - Подтвердил адъютант. - Но опять же, если вы правы насчёт раскольников, то в этом нет ничего удивительного. С их-то отшельничеством и традициями...
   - В общем, ясно, что ничего не ясно. - Скривился Турчанинов. - Ладно, свободен... и подготовь документы к завтрашнему совету. Обещание надо держать.
   - Будет исполнено, господин полковник. - Кивнул помощник, взяв со стола лист заявления, и исчез за дверью.
   - Ох, Богдан, надеюсь, ты не втравишь нас в неприятности этими своими игрищами. - Тихо пробормотал окружной атаман.
  

Глава 4.


   Попросить объяснения поступкам старика и его жены, я решился, лишь когда старый пикап деда Богдана выкатился за пределы юрта.
   - Судьба. - Коротко ответил он, с невозмутимостью каменной глыбы, разве что плечами пожал. Я не понял.
   - А если развернуть?
   - Вот же недоверчивый. - Покачал головой Богдан, но пояснил. - Ну не мог я пройти мимо, понимаешь. Нельзя так.
   - Но сейчас-то... - Протянул я и замолк.
   - А что "сейчас"? - Фыркнул старик. - Податься тебе некуда, от памяти одни огрызки, хорошо хоть говорить учиться заново не пришлось. А у нас в доме с отъездом сына стало слишком тихо. Так почему бы нам с тобой и не помочь друг другу? Опять же, Ружана меня загрызла бы, если б я просто так тебя отпустил, хворого и ничего не знающего об окружающем мире. Сердобольная она, как все дети Макоши.
   - Ч-чего? - Опешил я.
   - Потом объясню. Или Ружанка сама всё расскажет. Хех, ей тебя всё равно учить придётся. - Отмахнулся дед Богдан, но уже спустя секунду, мельком взглянув на меня, вздохнул. - Понимаю, что тебе трудно поверить в чьё-то бескорыстие. Вряд ли за время шатаний по стране ты часто видел добро от чужих людей, но в данном случае, всё так, как и выглядит. Мы с Ружаной не ищем от тебя выгоды, и не таим зла. Просто хотим помочь... ну и насчёт пустоты в доме, я не врал. С тех пор, как сын забрал семью в столицу, мы редко видимся. Раньше-то, он чуть ли не каждые выходные привозил к нам своих детей, да и лето они проводили у нас всей семьёй, а теперь... теперь они приезжают куда реже.
   - Я понимаю. - Тихо произнёс я. - Спасибо за заботу, дед Богдан. Обещаю, что я вас не подведу.
   - Ну вот и славно. - Старик весело улыбнулся. - А я в свою очередь, как попечитель обещаю, что не стану совать нос в твои личные дела. Вообще. Единственное, о чём прошу, если будешь куда-то уезжать, будь с нами на связи. Хорошо?
   - Конечно. - Кивнул я. О том, каким образом можно поддерживать эту самую связь, и с чего вдруг дед Богдан решил, что мне обязательно понадобится куда-то там уехать, я решил уточнить позже. Впрочем, должен же здесь быть какой-то аналог сотовой связи? Или пока нет?
   Аналог был. Именно, что аналог, потому как, получив тем же вечером в своё пользование прямоугольный кусок зеркала в металлическом футляре-раскладушке а-ля "пудреница", я, даже разобрав полученный агрегат на все три составляющие, не увидел ни микросхем, ни чего-то хоть отдалённо их напоминающего. У меня было скромное предположение, что каким-то неведомым способом, эти самые микросхемы были убраны в толщу самого зеркала, но доказать их я не смог. Кроме того, если это и так, то контур антенны-то, всё равно должен быть выведен наружу, а никаких контактов в стеклянном прямоугольнике, я так и не нашёл. Как не нашёл и ничего, хотя бы отдалённо напоминающего аккумулятор. И это было очень странно. Но сам коммуникатор, или как его здесь называли, сокращая название "зеркало коммуникационное" - зерком работал исправно. Стоило один раз приложить к нему идентификационную карту, как зеркальная поверхность мягко засветилась, поприветствовала меня по имени короткой надписью и... дальше всё было просто. Кто хоть раз имел дело с обычным смартфоном, тот с лёгкостью разберётся и с этим чудом техники. Мне оставалось только порадоваться, что мысль создателей интерфейса этого агрегата, кажется, шла в одном направлении с затеями производителей электроники в моём прошлом мире.
   Утро на хуторе началось для меня одновременно с остальными обитателями, то есть, едва встающее солнце вызолотило землю. Правда, мне не пришлось участвовать в утренней кормёжке обитающих на скотном дворе животных, но я с толком провёл время до завтрака, старательно доводя своё тело до привычных кондиций. И это было хорошо. Я с удовольствием давал нагрузку мышцам и радовался отсутствию боли в ногах, что отправила меня на пенсию по инвалидности в прошлой жизни.
   А после проглоченного в одно мгновение завтрака, на хутор заявился обещанный заместителем Турчанинова, нарочный. Прикатил на вёртком агрегате, чем-то похожим на мотороллер, если, конечно, воображение позволяет представить скутер без колёс. Бешеная табуретка.
   Вместе с документами, нарочный доставил небольшую пластиковую карту, которая, как выяснилось чуть позже, содержала в себе полный комплект необходимых для учёбы материалов. От учебной и художественной литературы, до атласов и карт... за все шесть классов гимназии Святого Ильи, то есть, за двенадцать лет обучения. Это было шикарно!
   Честно говоря, если бы не настойчивость тётки Ружаны, я бы, наверное, пропустил не только обед, но и ужин, и сон, из-за полученных книг. Столько информации об окружающем мире, столько всего интересного... но хозяйка была непреклонна, а потому чуть ли не за уши потащила меня к столу.
   После обеда я был отправлен на помощь деду Богдану. В деревенском доме всегда найдётся, чем занять руки. Что-то подправить, что-то починить... что-то сделать заново. В общем, дел хватает, а дом приютившей меня семьи, к тому же, был немал, совсем немал. Впрочем, сопротивляться я не стал, помня обещание данное хозяевам хутора, и с энтузиазмом взялся помогать старику, благо, руки у меня растут откуда надо, и стыдиться своих навыков не приходится. Дед Богдан, поначалу довольно пристально наблюдавший за моими действиями, убедился, что я не собираюсь отчекрыжить себе руку топором, и не убьюсь, орудуя лопатой, довольно крякнул и, нарезав мне задач до самого ужина, спокойно занялся своими делами.
   В результате, до книг я по-настоящему дорвался только после ужина, а в полночь, в мою комнату заявилась тётка Ружана и, пообещав уже завтра заняться со мной ликвидацией пробелов в естествознании, решительно потребовала, чтобы я ложился спать. Пообещал, конечно, но, дождавшись пока хозяйка дома выйдет из комнаты, погасил свет и, забравшись под одеяло, открыл в зеркоме каталог представленных гимназией книг, где тут же принялся искать материалы по этому предмету. Уж очень не хотелось ударить в грязь лицом на первом же занятии.
   Это был натуральный шок. Я ждал от естествознания чего угодно: физики, химии, может быть биологии, в любых пропорциях и смесях, но то, что удалось понять из базового учебника, предназначенного для четвёртого "цикла" гимназии Святого Ильи, то есть для тринадцати-четырнадцатилетних недорослей, напрочь перевернуло все мои смутные и куцые представления об этом мире. То, что здесь именуется естествознанием, оказалось известно мне по многочисленным книгам моего мира. Художественным. Фэнтезийным.
   Магия! Магия, чёрт бы её подрал! Вот что здешние жители именуют словом "естествознание". Какая насмешка... Это было дико, совершенно неправильно и откровенно пугающе. Причём настолько, что поначалу я даже склонен был подозревать, что предоставленные мне учебники по этому самому "естествознанию" были всего лишь несмешной шуткой. Но от этой мысли пришлось отказаться, когда я увидел количество материалов по предмету, да и структура, подача информации... всё это было слишком для обычной шутки. Чересчур, я бы сказал, но и поверить в то, о чём эти книги повествовали, вот так сразу я не мог, тем более, что все попытки воспроизвести одно из простейших упражнений, расписанных в базовом учебнике, обратились для меня полным пшиком. Не получается. Может, всё-таки, шутка, а?
   На следующий день, во время первого занятия, тётка Ружана с лёгкостью разбила мои скромные надежды. Нет, она не демонстрировала файерболы или какой-нибудь "Ледяной шторм", но поверьте, когда чурбак под вашей задницей начинает дёргаться, а потом, вырвавшись "на свободу", взлетает в воздух и кружится вокруг стоящей посреди двора женщины, умудряющейся при этом сохранять на лице маску абсолютной невозмутимости, это... впечатляет.
   - Простейшая манипуляция материальным объектом. В естествознании и философии именуется левитацией или телекинезом. - Проговорила она, и чурбак упал прямо у моих ног. Если бы я в этот момент уже не сидел на земле, наверняка упал бы.
   - И я так смогу? - Мой голос, кажется, был больше похож на блеянье.
   - Сейчас - нет. - Покачала головой тётка Ружана, присаживаясь на лавочку под навесом. Если забыть, что мы находимся во дворе хутора, и не обращать внимания на простое платье женщины, глядя на неё, можно подумать, что мы находимся на каком-то великосветском приёме. Осанка, жесты, мимика... да-да, конечно, "простая деревенская баба", верю-верю. И куда только подевалась шутрая хозяйка дома, гоняющая своего старика то метлой то ухватом? Смерив меня долгим, испытующим взглядом, тётка Ружана еле заметно покачала головой и договорила, - но после небольшой подготовки, научиться подобным... фокусам тебе будет несложно.
   - Что нужно делать? - Встрепенулся я, не сдержав любопытства.
   - Тебе, ничего. Просто сядь поудобнее и закрой глаза. Только постарайся не уснуть. - Велела она.
   Что ж, это можно. Правда, сомневаюсь, что мне удастся уснуть, сидя на твёрдой земле в позе недоделанного лотоса... А может быть и полу-у... а-ах...
   - Не спать, Ерофей!
   Окрик Ружаны Немировны заставил меня вздрогнуть. Я открыл глаза и огляделся. Хм, судя по теням, прошло не меньше часа. Вот это я отчебучил...
   - Не сплю, тётка Ружана. Не сплю. - Я нервно улыбнулся под тяжёлым взглядом хозяйки дома. У нашего командира временами такой же бывал. Так и слышится его фирменное: "Это залёт, боец".
   - Вижу. - Усмехнулась она и кивнула. - Ладно уж, блокировку я убрать успела, а сейчас, смотри мне в глаза... и учись.
   Учиться? Как? Чему? Я уставился на хозяйку дома и... удивился. У неё же, вроде бы, были серые глаза? А сейчас, сейчас они чёрные, словно зрачок закрыл всю радужку. Глубокие...
   Я успел почувствовать, что проваливаюсь куда-то в темноту, и падаю, падаю, падаю... А потом вдруг резанул свет и я с раздражённым шипением принялся тереть глаза.
   - Успокойся и убери руки от глаз. - Непререкаемым тоном заявила Ружана Немировна. - И прекрати материться, это было не так уж больно.
   - Да ну? - Сарказма в моём голосе было не меньше, чем льда в тоне хозяйки дома.
   - Именно так. - Поднявшись с лавки, тётка Ружана "подплыла" ко мне и положила ладонь на глаза, которые я всё же перестал тереть. По лицу волной прокатилась прохлада, и раздражение ушло, будто его и не было. Я облегчённо вздохнул, на что новоявленная учительница только усмехнулась. - Это мелочи, Ерошка. Было б дело лет пятьдесят назад и такую блокировку пришлось бы снимать несколько дней в изолированном помещении, а ты при этом, даже пошевелиться не смог бы. Представь, катетеры, внутривенное питание...
   - Ужас какой. - Меня передёрнуло.
   - Согласись, мой метод лучше. - На этот раз улыбка всё же коснулась взгляда тётки Ружаны. М-да уж. Действительно, лучше провести пару часов в забытьи и чуть помучиться от раздражения глаз, чем провести чёрт знает сколько времени в неподвижности и с кучей трубок в теле.
   - Если всё действительно так, то... ваш метод нравится мне куда больше. - Признался я. - И что теперь?
   - Теперь? - Хозяйка дома плавно повела рукой, и передо мной приземлился уже знакомый чурбачок. - Будешь осваиваться с открывшимися возможностями. Для начала, подними его. Как угодно, главное не трожь руками... вообще к нему не прикасайся.
   Нормально. И как же его тогда подниму?
   - Воля, желание. - Словно подслушав мои мысли, произнесла она. - Как это будет для тебя выглядеть, неважно. Главное - действие.
   - Э-э...
   - Ты слишком громко думал. - Пояснил моя учительница. - Мысли же читаются иначе, потом покажу. А сейчас, будь добр, подними эту деревяшку.
   Значит, воля и желание, да? Попробуем. Сосредоточив внимание на лежащем у моих ног чурбачке, я глубоко вздохнул и пожелал, чтобы он взлетел. От души пожелал. Вотще. Лежит зараза и в ус не дует.
   И начались мои мучения. Чего я только не перепробовал, от моих усилий, чурбак, кажется, даже опалился местами, но в воздух не поднялся ни на миллиметр. Как я не заставлял его, как ни уговаривал, как ни пытался визуализировать своё желание, чурбак с места не тронулся. И только часа через два, когда ушедшая в дом тётка Ружана загрохотала выставляемой на стол посудой, я что-то почувствовал. Между мной и проклятой деревяшкой словно образовалась незримая нить... нет, не так. Поток? Да, поток моего внимания "обнял" чурбак и тот, еле слышно хрустнув, наконец, взлетел. Вот так легко и просто, да. Если не считать литров пролитого мною пота и задеревеневшего от долгой неподвижности тела. Но я это СДЕЛАЛ! Ну что, кто последний в Чёрные Властелины? Никого? Тогда, я первый буду!
  

ЧАСТЬ II. Труд и отдых


Глава 1.


   Давненько я так не впахивал. Утренние тренировки сменялись помощью деду Богдану и его жене, после обеда начиналось время учёбы у Ружаны Немировны, а расправившись с ужином, я погружался в книги, освежая имеющиеся знания, а чаще изучая то, чего и не знал никогда. В результате, спал я, что называется, без задних ног. Но оно и к лучшему. Влиться в жизнь совершенно незнакомого мне СОСЛОВНОГО общества без знаний основополагающих вещей было бы невозможно. И я откровенно благодарен хозяйке дома за то, что она взяла на себя труд не только подтянуть меня в так называемом естествознании, но и взялась за ликвидацию пробелов в моём воспитании. Нет, речь шла не об этикете, хотя и его она частенько затрагивала в своих лекциях, но большая часть объяснений касалась взаимоотношений между представителями разных сословий. Пусть за последнюю сотню лет, с развитием общества, рамки сословий изрядно стёрлись, но, оказывается, остались некоторые вещи, без знаний которых можно легко нарваться на большие неприятности... И как мне кажется, Ружана Немировна понимала под этим отнюдь не опасность прослыть сумасбродом и невежей.
   Вообще, обучение у хозяйки дома было самой неоднозначной частью моей жизни на хуторе. И первой особенностью было само поведение и очень неожиданные знания Ружаны Немировны. Чем больше мы общались, тем отчётливее я понимал, что супруга Богдана Бранича Бийского совсем не так проста, как кажется на первый взгляд. А уж её знания... чего стоят только лекции о правилах общения, принятых в различных слоях общества! А лекции о старых семьях, чьё могущество строится не только на капиталах и политическом влиянии, но и на сохранённых древних знаниях в той области, что здесь именуют естествознанием, а иногда с пафосом зовут философией... И уж точно я не мог не заметить, что сведения по этому предмету, которыми со мной щедро делилась хозяйка дома, не очень-то похожи на то, что я вычитал в гимназических учебниках. У Ружаны Немировны был совсем иной подход к тому, что здесь именуют ментальными манипуляциями. Не классически формальный, а... чувственный, что ли? В учебниках чуть ли не на каждой странице написано о необходимости точного следования "формулам созидания", расписанным до последнего завитка, а Ружана Немировна, преподавая очередной урок, всегда делает упор на необходимость осознания смысла совершаемой манипуляции и волевом контроле. И честно говоря, этот подход мне нравится куда больше, чем плетение ментальных конструкций в соответствии с рекомендациями учебника.
   - Это от того, что ты не воспринимаешь эти самые конструкции как осмысленное действие. - Пояснила она, когда я поделился своими размышлениями. - Не видишь смысла заложенного в тот или иной завиток или узел. Это нормально на данном этапе. Более того, многим ученикам, из тех, что не ставят себе целью развитие Дара, большего и знать не надо, ведь для того же облегчения быта совсем не нужно понимать КАК именно работает ментальный конструкт, достаточно заучить его наизусть. Тем же, кто не желает останавливаться в самом начале пути, такое формальное обучение началам, позволяет подойти к пониманию тонкостей ментального конструирования с уже наработанным, пусть и неосознанным набором шаблонов. Но я считаю, что желающий созидать, должен с самого начала чётко понимать, что именно и для чего он делает. Иначе, дальше ремесленника-копииста ему не уйти.
   - А ваш метод...
   - Строится на понимании, прежде всего. Чтобы добиться результата, ты осознаёшь каждый оттенок смысла желаемого действия, отсекаешь лишнее, ненужное, оставляя лишь чистый конструкт, лишённый паразитных наводок от неподходящих эмоций, колебаний и неопределённости, и своей волей воплощаешь его в реальность. Желание, осознание и воля, так называемый метод Большой Триады, и он оказался удивительно созвучен твоему восприятию ментала. - Ответила тётка Ружана и, чуть помедлив, призналась, - хотя, возможно, здесь есть и толика моей вины. Всё же, впервые ты увидел ментальные конструкции через призму моего восприятия, и это не могло не оказать своего влияния на развитие твоего дара.
   Что именно хозяйка дома и моя учительница понимала под "созиданием", и какая пропасть отделяет его от "ремесла", я узнал тем же вечером... и вышло это совершенно случайно. После неожиданно скорого, можно сказать, скомканного ужина, дед Богдан вдруг сам взялся за уборку стола и мытьё посуды, чего я за ним не замечал ни разу за прошедший месяц моего проживания в семье Бийских. Более того, когда я сам пытался предложить свою помощь тётке Ружане в этом деле, она всегда отказывалась её принимать, причём с таким видом, словно я её какой-то привилегии лишить пытаюсь. А тут ни словом не возразила, только кивнула благодарно и исчезла за дверью.
   Тем больше я был удивлён, когда увидел, что именно отвлекло её от ежедневного "священнодействия". Хозяйка дома устроилась на широкой веранде... с прялкой и, совершенно никуда не торопясь, принялась за работу. Если бы дело было хотя бы пару недель назад, я бы не постеснялся обратиться к ней с расспросами, но сейчас... сейчас я отчётливо ощущал сосредоточенность женщины и напряжение ментала вокруг неё. Казалось, он тихо-тихо пел для Ружаны, а пряжа в её руках мягко переливалась серебром под светом полной луны, и это свечение вплеталось в тонкую шерстяную нить, выходящую из-под ловких женских рук, заставляя её еле заметно сверкать. Опомнился я, лишь, когда внезапно возникший за спиной, дед Богдан положил ладонь мне на плечо.
   - Посмотрел? А теперь, иди. Ружана не терпит чужого внимания во время работы. - Тихо проговорил он.
   - А...
   - В доме объясню. Идём, не будем мешать. - Понимающе кивнул старик, подталкивая меня к дверям.
   - Дед Богдан, что это было? - Выпалил я, когда мы оказались в комнате.
   - Созидание. - Просто ответил он. - Заговорённая светом полнолуния, нить замечательно подходит для оберегов, знаешь ли. Понравилось?
   - Красиво. - Вздохнул я.
   - Это ещё что. Вот зимой посмотришь, как Ружана огонь в ткань вплетает. Вот где настоящая красота. - В голосе старика мелькнули мечтательные нотки. - Пламя от зимнего очага тепло в одежде долго держит. Да и здоровью способствует. Хоть нараспашку в мороз ходи, захворать не даст... при сноровке мастера, конечно. А Ружана у нас знатная мастерица, да.
   - А вы так умеете? - Поинтересовался я.
   - Увы. Жена моя идёт путём Макоши, а мой удел под рукой Перуна. - Развёл руками старик. От такого заявления я несколько опешил. Нет, помнится, он упоминал что-то на эту тему, но... вскользь, да и я тогда ещё не отошёл от своего неожиданного переезда в другой мир и не обратил внимания на слова старика. Как выясняется, зря. И ведь в учебниках об этом нет ни слова, между прочим.
   - Дед Богдан, вы что, язычники? - Спросил я. Поймав мой взгляд, дед тяжело вздохнул.
   - Ну, рано или поздно всё равно пришлось бы об этом рассказывать. - Пробормотал он себе под нос, чем вогнал меня в ещё больший ступор.
   - Что, правда, язычники? - Изумился я.
   - Нет. - Хмуро ответил он и замялся. - Ну, не совсем. В общем, это не верования, это другое... школы скорее. Старые школы волховства, вот. То же естествознание, только древнее, отсюда и названия школ по именам прежних богов.
   - И полагаю, что школа Перуна... боевая. - Уточнил я, видя, что собеседник закрывается.
   - Можно и так сказать. - Нехотя кивнул дед Богдан.
   - Научите?
   - Я так и знал. - Печально проговорил старик, возведя очи горе. Но, поняв, что на меня этот спектакль не подействовал, вздохнул. - Только началам.
   - И то хорошо! Вы же не обязаны. - Я улыбнулся. Боевые умения лишними не бывают, даже если они начального уровня. К тому же, кто сказал, что к тому времени, когда я их освою, дед Богдан не решит продолжить обучение? Уговорю.
   - Не в том дело. - Ответил он. - Просто, научиться большему можно только после обряда Выбора, но вот будешь ты его проходить или нет, это бабушка надвое сказала. Мы с Ружаной не в том возрасте, чтобы брать учеников, а искать учителя на стороне... сложно.
   - Не скажу, что всё понял, но всё равно спасибо. Вы много делаете для меня, дед Богдан. - Поблагодарил я старика, на что он только рукой махнул.
   - Я поступаю так, как велит моя совесть. К тому же, меня просто радуют твои любознательность и открытость. Знаешь, сложно ожидать такого отношения от...
   - Бездомного волчонка? - Усмехнулся я.
   - Скорее уж молодого волка. - Отразил мою улыбку дед Богдан и, бросив взгляд на часы, договорил, - время уже позднее, иди, читай свои учебники. А завтра на занятии Ружана расскажет тебе и о старых школах и о Выборе... что сможет, конечно.
   Нет, определённо, пусть мне и жаль, что память "реципиента" в тело которого я попал, не желает открываться в полной мере, но в этой "амнезии", точнее, в том, что её диагностировала Ружана Немировна, есть и определённые достоинства. Иначе, как бы я объяснял незнание вещей, совершенно обыденных для местных жителей? Вот и со школами имени древних богов получилось так же. Не было в них никакой особой тайны, что я выяснил, добравшись до книг в зеркоме. Упоминания о существовании этих школ, нашлись и в учебниках по истории и в обзорах по различным философским традициям. Другое дело, что большая часть источников уверяла, будто эти самые школы давно сошли со сцены, уступив пальму первенства в ментальных манипуляциях, научному подходу естествознания, а ныне старые традиции пребывают в упадке и чуть ли не забыты, но уж тут доверять печатному слову я не стал. Всё же перед глазами у меня почти постоянно маячат сразу два представителя этих самых "забытых традиций" и, судя по обмолвкам, они не единственные приверженцы "ненаучного подхода к ментальным манипуляциям" в этом мире.
   Уснуть мне удалось далеко не сразу, и на следующий день я извёлся, ожидая начала занятия и возможности задать множество вопросов роящихся и жужжащих в моей голове, словно пчёлы. Но всё-таки дотерпел и даже постарался, задав один вопрос, заткнуться, чтобы не вывалить на голову преподавательницы все свои измышления разом
   - Ритуал Выбора? - Бровь Ружаны Немировны чуть приподнялась. - Неужто, ты и это вытянул из моего старика?
   - Не совсем. - Признался я. - Дед Богдан отослал меня с этим вопросом к вам.
   - Понятно. Значит, о волховских школах ты уже прочёл. - Задумчиво протянула она и, тряхнув гривой чёрных как смоль волос, резко кивнула. - Ладно. Расскажу, что смогу. В отличие от современной концепции естествознания, оперирующей жёсткими формулами, старые школы больше полагались на чувственное восприятие... но это, ты и так уже понял, не так ли? А ведь каждый человек ощущает мир по-своему, это зависит от характера, воспитания, умений и привычек, в конце концов, и обряд, который тебя так заинтересовал, позволяет определить склонности ищущего ученичества и направить его по тому пути, где ученик сможет полнее всего раскрыть себя и свой талант.
   - То есть, школы на самом деле не специализированы? - Удивился я.
   - Не в большей мере, чем сами люди. Садовод может стать убийцей, а воин на досуге сочинять поэмы. - Усмехнулась тётка Ружана. - Что не помешает, при случае, первому воспользоваться окровавленным ножом, чтобы разрыхлить землю вокруг увядающей розы, а второму - воткнуть в горло врага перо, только что поставившее точку в очередном сонете.
   - А дед Богдан сказал, что школа Перуна - боевая. - Протянул я. Пафосная речь хозяйки дома несколько выбила меня из колеи.
   - И он тебе не соврал. - Кивнула она. - Это абсолютно мужская школа, путь тех, кто идёт к своей цели, невзирая на препятствия, сметая их со своего пути.
   - А школа Макоши? - Спросил я.
   - Путь согласия. Женская школа, в которой никогда не было ни одного мужчины. - Проговорив эту фразу, Бийская вытянула перед собой руку и на её ладонь неожиданно вспорхнула небольшая птичка с яркой оранжевой грудкой. Блеснув чёрными бусинами глаз, она попыталась отыскать на сложенной лодочкой ладони что-то съедобное. Не обнаружив искомого, малиновка встрепенулась, взъерошила перья и залилась долгой трелью. А я прямо-таки почувствовал недовольство маленькой птички. Поймав мой изумлённый взгляд, Ружана Немировна вытащила из кармана передника горсть зёрен и, отпустив накормленную птицу, кивнула. - Школа Велеса. Путь понимания.
   Чёрте что, и сбоку бантик. Вот как это называется.
  

Глава 2.


   Лекция о школах затянулась надолго, хотя и была очень общей, фактически, обзорной. Но количество направлений оказалось так велико, что запомнить их все с одного раза у меня ни за что не получилось бы, так что, пришлось вооружиться блокнотом, карандашом и писать, писать, писать. Зато сколько информации к размышлению и... для сравнения. Утонуть можно.
   В отличие от жены, дед Богдан, взявшись исполнять данное слово, лекциями не заморачивался. У него на первом месте была практика.
   - Ружана сказала, что ты неплохо освоил телекинез. - Прогудел старик и кивнул в сторону сваленных у забора, попиленных на чурбаки брёвен. - Вот и займись. А то завтра баню топить нечем будет.
   Я пожал плечами и, подхватив потоком внимания сразу пяток чурок, потащил их к комлю. Свалив будущие поленья рядом с пнём, попытался взяться за колун, но тот вдруг исчез прямо у меня из-под носа, чтобы спустя мгновение оказаться в руке деда Богдана.
   - Э?
   - Телекинез, Ероха. - Покачав головой, заявил старик. - Без колуна справишься.
   - Попробую. - Вздохнул я.
   - Не надо пробовать. Сделай. - Бросил Бийский и... ушёл. Вот ведь, Йода-переросток.
   На то, чтобы решить задачу, поставленную дедом Богданом, у меня ушло часа два... и не меньше двух десятков чурок, разнесённых в клочья. Ну не хотели они поначалу колоться, как положено, да и я не сразу сообразил, как лучше воздействовать. А потом, пока приноровился, пока освоился... в общем, к тому моменту, когда дед Богдан явился на задний двор, чтобы принять работу, я валялся под грушей и пытался прийти в себя. Устал... но задачу выполнил.
   - Умаялся, а? - Усмехнулся старик, остановившись в двух шагах от меня. Я кивнул, не поднимаясь с земли. Сил не было даже на то, чтобы просто сесть. - Вижу-вижу. Что ж, покажи, чего добился.
   - Вон, поленница сложена. - Отмахнулся я.
   - Встать! - От внезапной смены тона, меня буквально подбросило вверх. Тело словно само по себе оказалось на ногах и тут же вытянулось во фрунт. Привычка, чтоб её. Дед Богдан окинул меня насмешливым взглядом. - Вот, другое дело. Давай, продемонстрируй, чему научился.
   Я вздохнул и, посмотрел в сторону забора, у которого оставалась ещё немаленькая куча чурбаков. Подхваченный потоком моего внимания, один из них взлетел в воздух и, тихо хрупнув, распался на четыре части. А меня ощутимо шатнуло.
   - Перенапрягся. - Заметил дед Богдан, придержав меня за плечо. - Садись наземь, Ероха, и смотри внимательно.
   Повинуясь желанию старика, из кучи вылетела пара чурок и приземлилась рядом с ним. Ухватив пальцами деревяшки, Бийский поставил их на пень, и резко сдавил ладонями. Сухое дерево недовольно хрустнуло под его руками и распалось на восемь полешек.
   - Силу экономить надо, а то мозги с соплями вытекут. - Назидательным тоном проговорил дед Богдан. - Попробуешь?
   Я неуверенно кивнул и старик тут же всучил мне пару послушно прилетевших по его команде чурбаков. Сосредоточиться... руки сжали дерево, сдавили его... и поток внимания, скользнув меж ладоней, легко расколол поленья на те же восемь частей. Это оказалось куда проще, чем обычный телекинез. Намного проще!
   - Молодец! - В эмоциях Бийского блеснули нотки довольства. - А теперь, поднимайся и пошли обедать, а то Ружана уже заждалась... как бы ухватом подгонять не пришла.
   На этот раз, старик не стал изображать фельдфебеля и помог мне встать на всё ещё подрагивающие в коленях ноги, да ещё и поддержал, пока мы добирались до стола на летней кухне, где вовсю суетилась его жена.
   Заметив моё состояние, тётка Ружана недобро глянула на деда Богдана, на что тот и ухом не повёл и, вздохнув, заменила грядущее занятие... на письменную контрольную по уже пройденным мною в процессе подготовки к гимназии, темам. Вот радость-то...
   Проще всего оказалось с точными науками. Алгебра, геометрия... тут мне достаточно было "обновить" уже имевшиемся знания. С физикой и химией было сложнее, поскольку большинство значений в них имели совершенно незнакомые мне названия. Но и тут серьёзных трудностей я не ждал. А вот гуманитарные науки... хуже всего дело обстояло с историей, географией и литературой. Знания рецепиента и без того зиявшие огромными пробелами, здесь вообще не могли ничем мне помочь. Их просто не было! А потому, приходилось просто тупо зубрить эти предметы, старательно отгоняя воспоминания о прежней жизни. Хорошо ещё, что хотя бы здешние учебники истории я мог читать, как немного занудную, но всё же "альтернативку". Впрочем, это действительно было интересно. Уж очень мне хотелось узнать, почему история этого мира пошла совсем другим путём. Почему столицей России до сих пор является Новгород-Хольмгард, как удержались на престоле Рюриковичи и куда делись Романовы, почему не было революций во Франции и в России, и ещё много всяких "как" и "почему". А уж когда я добрался до географии, точнее, её политического аспекта, вопросов только прибавилось. Куда делась Великобритания? Каким образом скандинавские страны объединились в одно государство, и как выжила Блистательная Порта? Что за страна такая Галлийские Порты... и почему Северная Америка говорит по-французски и на испанском, в конце концов!
   Всё это было чрезвычайно интересно, но изрядно замедляло процесс подготовки к гимназии, на что, после очередной контрольной, мне и попеняла явно недовольная Ружана Немировна. Пришлось придавить своё любопытство и сосредоточиться на чётком следовании учебному плану, обещая себе вернуться к заинтересовавшим темам, после того, как учителя в гимназии подтвердят, что я догнал программу. А ведь были ещё и занятия естествознанием!
   В общем, июль у меня вышел весьма насыщенным. Настолько, что к его исходу, тётка Ружана, проведя очередную контрольную, окинула меня внимательным взглядом и решительно отобрала зерком со всей библиотекой.
   - Неделя на отдых. - Заявила она непререкаемым тоном, и добавила уже куда более мягким тоном. - Надо, Ерофей. Надо. У тебя уже синяки под глазами, совсем заучился.
   Да кто бы возражал-то? Я благодарно кивнул хозяйке дома и... отправился на помощь деду Богдану, чинить крышу амбара. Учёба учёбой, а обещания надо выполнять, я же, из-за подготовки к гимназии, изрядно подзабросил хозяйственные дела, из-за чего чувствовал себя не в своей тарелке. Люди со мной возятся, а я даже отплатить по-человечески им не могу! Нехорошо.
   Уж не знаю, специально тётка Ружана так подгадала, или это случайность. Но буквально на следующий день после начала моих "каникул", на хуторе вдруг стало очень людно. Я как раз заканчивал утреннюю тренировку, когда услышал лай цепного пса и грохот открываемых ворот. Заинтересовавшись происходящим, я пересёк задний двор и, миновав галерею, соединявшую хозяйственные постройки с домом, поднялся на веранду, где хозяева хутора уже встречали гостей, сына с невесткой и внуков. Точнее, внука и внучек. У Брана Богданича и Бажены Вентовны, как я узнал у тётки Ружаны, трое детей. Сын Олег - сверстник мое... мой сверстник, и две дочери. Четырнадцатилетняя Мара и десятилетняя Злата.
   Пока родственники шумно и весело приветствовали друг друга, я держался чуть в стороне, стараясь им не мешать. Но долго оставаться в тени мне было не суждено. Первой меня заметила мелкая. У девчонки было действительно подходящее имя. Голубоглазое блондинистое чудо окинуло меня горящим любопытством взглядом, выкарабкалось из дедовых объятий и, подбежав ко мне, протянуло ладошку.
   - Я Злата. А ты кто?
   - Ерофей. - Улыбнулся я непосредственности девчонки. - Подопечный Богдана Бранича.
   - То есть, ты, получается, мой дядюшка? - Уточнила Злата, под смех взрослых.
   - Эм-м... нет. Я всего лишь воспитанник деда Богдана и Ружаны Немировны. - Ответил я.
   - Жаль, я бы не отказалась от родственника со светлыми волосами, как у меня и мамы. - Протянула девочка и, стрельнув глазами в сторону отца и сестры с братом, действительно не отличавшимся светлым цветом волос, договорила. - Тогда, нас было бы поровну, если считать седину деда.
   - Злата отстань от мальчика. - Со вздохом попросила её мать, такая же светловолосая и голубоглазая, невысокая стройная женщина, выглядящая ещё более хрупкой на фоне своего кряжистого мужа. Она перевела взгляд на меня и устало улыбнулась. - Не обращай внимания. Её выдумки... О, извини, мы не представились.
   - Всё в порядке... - Сдержав улыбку, ответил я и, вспомнив наставления тётки Ружаны, отвесил короткий полупоклон. - Я, Ерофей Хабаров.
   - Бажена Вентовна Бийская. - Кивнула женщина. - А это мой муж - Бран Богданич и дети. Олег и Мара... ну а со Златой ты только что познакомился.
   Сын деда Богдана поприветствовал меня довольно радушно, а вот его старшие дети только скользнули по мне равнодушными взглядами и нехотя кивнули. Ну и ладно, я ж не червонец, чтобы всем нравиться, правильно?
   После шумного завтрака, наполненного смехом и радостью от долгожданной встречи, гости принялись перетаскивать вещи из машины и устраиваться в доме, а я, чтобы не мешать им и не путаться под ногами, ушёл на хозяйственный двор, заканчивать оставшиеся с вечера дела.
  

* * *


   Кряжистый тёмноволосый мужчина с резкими чертами лица, стоял у окна второго этажа просторного дома и чуть прищуренным взглядом наблюдал за происходящим во дворе действом. А там было на что посмотреть. По вытоптанной до каменного состояния площадке, залитой алым светом заходящего солнца, кружился светловолосый юноша. Блестела от пота загоревшая до бронзового цвета кожа, босые ноги, уверенно переступающие по невидимому кругу, выбивали из земли фонтанчики пыли, и тихо гудел воздух от резких ударов жилистых рук. А напротив него, в том же танце скользила тень, ловко ускользая от своего живого противника. Но время от времени ей не удавалось уклониться от удара противника, и тогда по серой тени пробегала волна, словно по воде от брошенного камня. Порой, тень взрывалась ударами, и тогда уже юноше приходилось показывать чудеса, уворачиваясь от стремительных атак противника.
   Наконец, заработав сразу несколько серых росчерков на голом торсе, молодой человек отпрыгнул от тени и замер на месте. Призрачный противник застыл в аналогичной позе и... рассыпался пылью.
   Бран проводил взглядом скрывшегося за углом дома, уставшего мальчишку и, покачав головой, обернулся к сидящему за столом отцу.
   - Это то, что я думаю? - Спросил он.
   - Ты меня с матерью перепутал? - Насмешливо отозвался Богдан Бийский. - Откуда мне знать, что ты думаешь?
   - Отец! - Нахмурился Бран. - Ты же понимаешь, о чём я. Парень появился здесь всего два месяца назад, а ты уже протащил его через Выбор! Вы с матерью с ума сошли?
   - Он не проходил Выбор. - Совершенно спокойно проговорил старик.
   - О да, у нас теперь каждый мальчишка способен на танец с тенью, да? - Сарказм в голосе Брана просто зашкаливал.
   - Не поверишь, но до этого фокуса он дошёл сам. - Ответил старший Бийский и искренне расхохотался, заметив ошеломление сына. - Я, всего лишь, показал ему технику пылевой руки. Помнишь такую?
   - Ментальный конструкт, позволяющий выполнять работы, не требующие приложения больших усилий, в труднодоступных местах. - Словно по учебнику процитировал Бран.
   - Ага, он им затор в трубе чистил. - Довольно кивнул старик. - Чистил-чистил, а потом подумал, и вот, что получилось. Согласись, неплохо для новичка?
   - Ну, допустим, форму он придал ей сам. А матрица движений? - Спросил сын. - Ни за что не поверю, что он уже освоил манипуляции такой сложности!
   - С Ружаны стряс. - Фыркнул дед Богдан. - Сам знаешь, при современном подходе, понимание конструкта не нужно, главное, уметь его воссоздать без искажений. Мать показала, он заучил. Парнишка упёртый, за неделю управился.
   - Упёртый, да? - Протянул Бран, и договорил уже более уверенным тоном. - Теперь понятно, почему вы так в него вцепились. Решили универсала из него сделать. А самого мальчишку вы спросили, или опять тихушничаете?
  

Глава 3.


   С приездом семьи младшего Бийского, мой распорядок дня несколько изменился. Нет, я по-прежнему начинал утро с тренировки, а после завтрака помогал по хозяйству деду Богдану и тётке Ружане, но вместо отменённых послеобеденных занятий, предпочёл гулять по окрестностям, и завершал день ещё одной долгой тренировкой, но уже с использованием всех своих невеликих возможностей в естествознании, полученных за прошедшее время от старших Бийских. И эти вечерние занятия я старался проводить подальше от хутора, на реке, или в небольшой рощице у озера, в получасе ходьбы от дома. Да, фактически, я сбегал... потому что, достали! Если утренняя тренировка проходила слишком рано для городских жителей, и меня в это время никто не беспокоил, то стоило тётке Ружане загреметь на кухне посудой и заняться приготовлением завтрака, как дом наполнялся суетой и шумом, от которых я за последние годы банально отвык. Младшие Бийские, похоже, просто не знали, что такое тишина и спокойствие, разумеется, я имею в виду внуков деда Богдана, а не Брана с Баженой.
   Вот от этих детей я и сбегал, сначала на хозяйственный двор, помогать старику, а после обеда на прогулку. Нет, поняв, что тройка шебутных отпрысков Брана Богданича не особо горит желанием соваться в грязь хоздвора, и не желает нюхать ароматы навоза, я сначала попытался скрыться от них там на весь день, но старик, под одобрительный кивок жены, погнал меня прочь. Вот и пришлось искать себе занятие вне хутора.
   С вечерней тренировкой поначалу вышло ещё хуже. Стоило мне заняться разминкой на полянке за домом, как всем своим обострившимся за последние два месяца чутьём я ощутил неослабевающие потоки внимания, чуть ли не со всех сторон. Очень неприятное ощущение, надо сказать. Настолько неприятное, что я трижды сбивался, создавая выпрошенный у тётки Ружаны конструкт "оживляющий" тень для спарринга. А тут ещё и приятели и подружки Олега с Марой зачастили на хутор с ближайших окрестностей. В общем, о спокойной жизни осталось только мечтать.
   Искать общий язык со старшими детьми Брана и Бажены мне не хотелось. Да они и сами не горели таким желанием, воспринимая меня, лишь как часть обстановки дедова дома, не больше. А вот Злата... самая младшая Бийская явно была настроена на общение, и плевать было этому дьяволёнку в юбке, что я не разделял её устремлений. На мои тренировки с использованием ментальных конструктов, она готова была смотреть часами, чем изрядно меня нервировала. Сталкер, чтоб её! Но и прогнать ребёнка я не мог, вот и приходилось изворачиваться и незамеченным линять с хутора. А старшие Бийские, кажется, вовсю наслаждались нашими со Златой играми в прятки... и если мне не изменяет мой слух, то даже устроили тотализатор.
   Медитация вида "расслабление - опустошение - концентрация", по словам Ружаны Немировны, является важной составляющей подготовки любого созидающего, будь то волхв или "философ". Она призвана отточить способности манипулятора, увеличивая концентрацию, столь необходимую при создании ментальных конструктов. Именно такой медитацией я и занимался, сидя на берегу небольшого озера, когда по чувствам словно бритвой полоснуло чьё-то внимание. Это было неожиданно... когда Ружана Немировна знакомила меня с этой особенностью медитативного транса, её собственное внимание, как и редкие всполохи интереса деда Богдана, наблюдавшего тогда за учебным процессом, ощущались мною намного более мягко, такой яркости эмоций там не было в помине.
   Поначалу я подумал, что это Злата всё же смогла как-то выбраться из дома без присмотра, и отыскала меня даже здесь. Но спустя пару секунд, понял, что потоков внимания скрестившихся на мне, больше одного... точное количество, я бы не взялся определить, слишком велико расстояние, да и недавно проснувшихся умений не хватает, но то, что их было не меньше трёх, я почти не сомневался. Как и в том, что наблюдающие за мной люди, довольно быстро приближаются. Со спины.
   Открыв глаза, я полюбовался открывающимся передо мной видом на озеро и, вздохнув, повернулся к "гостям". Ну, рано или поздно это должно было случиться. Дети, какими бы замечательными и умными они ни были, не могут сколько-нибудь долго скрывать свой интерес. Вот и Олег с Марой, очевидно, устали притворяться, что им плевать на появившегося у их родного деда подопечного. Правда, меня несколько смущает группа поддержки, которую дети Брана и Бажены притащили с собой на озеро. Раз-два... пять человек. Три парня и две девчонки, явно ровесники Бийских, может быть погодки. И все пятеро, как на подбор, довольно высокие для своего возраста, подтянутые, спортивные. Хм, если так подумать, то пусть я видел здесь не так много людей, но среди них большинство отличается неплохой физической формой, и младшие Бийские со своими приятелями и приятельницами, не исключение. Мой взгляд невольно задержался на вполне сформировавшихся фигурках женской части пожаловавшего ко мне в гости коллектива, и девушки это заметили.
   - Значит, это и есть тот самый неуловимый батрак вашего деда? - Милым тоном поинтересовалась одна из подружек Мары, черноволосая и черноглазая девчонка в коротком сарафане, открывающем неплохой вид на стройные загорелые ноги. Кажется, ей очень не понравился мой взгляд.
   - Подопечный. - Ровным тоном уточнил Олег, чуть недоумённо глянув на изображающую саму невинность, девчонку.
   - Ну, ты же говорил, что он вечно возится по хозяйству. - Сделав вид, что не заметила реакции Бийского, пожала плечами та и, чуть подумав, кротко улыбнулась. - Хотя, ему же даже за это не платят, не так ли?
   - Какие у вас занимательные друзья, Олег, Мара. - Вздохнув, заметил я. - Так, походя, ни в чём не разобравшись, обвинять вашу родню в эксплуатации детского труда...
   - С моими друзьями, я разберусь без чужих советов. - Чуть вспылил в ответ Олег, но мой намёк, кажется, он понял правильно.
   - Не надо ссориться. - Мара ткнула брата кулаком в плечо и довольно искренне мне улыбнулась. - В конце концов, мы пришли сюда не ругаться, а познакомиться с человеком, что вот уже два с лишним месяца живёт в нашем доме.
   - Ерофей. - Произнёс я.
   - Что? - Не поняла Мара.
   - Человека, который вот уже два с лишним месяца живёт в вашем доме, зовут Ерофеем. - Пояснил я. Брат с сестрой переглянулись и, дружно кивнув, представились сами, под недовольный фырк черноглазой стервочки. А следом за Бийскими, назвали свои имена и их спутники... и не взлюбившая меня с первого взгляда, девчонка вынуждена была последовать их примеру. Мирослава... ха, кто бы мог подумать, что у такой ершистой барышни может быть такое мирное имя?
   Честно говоря, я с трудом представлял, о чем можно говорить с этими ребятами. Своих детей у меня никогда не было, да и себя в том возрасте я помню не так чтобы очень хорошо. Кроме того, вряд ли у здешних молодых людей те же интересы, что были у меня и у моих сверстников в их годы. В общем, поначалу, беседа шла со скрипом, и постоянные подколки Мирославы ситуации отнюдь не улучшали. Тем не менее, пока мои собеседники упорно вытаскивали из меня информацию об увиденных Марой и Олегом тренировках и странно заинтересовавших их занятий с менталом, я, в свою очередь, расспрашивал их компанию об окрестностях. Места-то хоть и знакомые, но здесь же всё иначе, чем было в прошлом мире. Некоторых поселений нет, другие иначе называются. Там где на моей памяти должны были находиться одинокие хутора, вдруг обнаруживаются целые станицы... в общем, из Мары с Олегом и их товарищей получился очень неплохой источник информации. А уж когда я узнал, что кое-кто из их компании учится в той самой гимназии, куда мне придётся идти в уже недалёком сентябре, радости моей не было предела. Это ж сколько полезной информации можно получить из такого источника! Впрочем, радость была недолгой. Сильно сомневаюсь, что Мирослава с удовольствием поделится со мной нужными данными. Эх... Вот что за невезуха? Почему единственным человеком в этой компании, обладающим нужными мне знаниями о гимназии, оказался этот пыхтящий чайничек? Уточню, злопамятный пыхтящий чайничек... хотя и очень симпатичный, да. Но последнее, это чистая эстетика. Девушка, конечно, красивая, но когда она дуется, то производит впечатление сущего ребёнка, так что моё сознание просто не воспринимает её как ровесницу... даже ровесницу нынешнего тела.
   Впрочем, если не учитывать небольшого облома с информацией о гимназии, беседа наша прошла достаточно продуктивно и принесла мне немало интересных сведений. Так, во время разговора о моих тренировках в ментальных манипуляциях, я совершенно случайно узнал, что здешних детей начинают обучать подобным вещам не раньше, чем им исполнится четырнадцать-пятнадцать лет. Вроде как, раньше будить такие силы в детском организме опасно. И сразу стало понятен интерес молодых людей к моим занятиям. "Настоящее", так сказать прикладное естествознание, а не набор почти неприменимых в жизни тренировочных ментальных конструктов, учащиеся начинают осваивать после наступления так называемого первого совершеннолетия, и именно поэтому Олег с Марой были так удивлены, увидев использование действенных приёмов ментального манипулирования в моём исполнении. Пришлось отговариваться, что эти занятия были предложены дедом Богданом, рекомендовавшим меня в гимназию, с тем, чтобы я не слишком отставал от программы. Уж не знаю, поверили мои собеседники или нет, но больше на эту тему они меня не расспрашивали. Зато, о практической стороне вопроса мы проболтали ещё часа полтора, за которые я сумел узнать немало нового и интересного в области естествознания, точнее, его классической части. Олег с его приятелями, хвастаясь перед присутствующими девчонками, продемонстрировали несколько забавных "фокусов"-самоделок, созданных ими с использованием тех самых "тренировочных", а значит, почти бесполезных конструктов. Девушки задирали носики, но поглядывали в сторону "фокусников" с интересом... и восторженно запищали, когда Мирослава, чуть закусив губу от напряжения, подняла над зеркалом озера двухметровый шар воды, в котором легко можно было заметить мечущихся рыб, ошалевших от такого мироизвращения. Парни тихо заворчали, и Олег многозначительно посмотрел на меня.
   - Ты же помнишь, что я занимаюсь чуть больше двух месяцев? - Вздохнув, тихо спросил я, но внук Брана только упрямо мотнул головой.
   - Покажи бой с тенью. - Чуть ли не шёпотом ответил Олег. Заметившая наши переглядывания, Мара еле заметно усмехнулась. Хм... интересно. Предвкушение, ожидание... Ой-ой, а эмоции-то надо прикрывать, девочка, тем более, когда сидишь в таком тесном кругу. Так и скажу тётке Ружане, она тебя быстро на путь истинный наставит.
   - Тени, значит? - Я присмотрелся к Олегу, но ничего кроме азарта не почуял. Не при делах? Что ж, пусть так. А вот с девочками стоит быть поосторожнее, кажется, тяга к манипуляциям и интригам у них выше среднего по больнице. Что ж... сыграем. Ощущая эмоции присутствующих барышень, догадаться, к чему вся эта возня, оказалось нетрудно. Вопрос в том, что именно они задумали сотворить с моей тенью? Впрочем, а кто сказал, что я должен действовать именно так, как они рассчитывают?
   Ох... вспоминай голова, как тётка Ружана говорила... вспоминай. Эх, а если так?
  

* * *


   - Мира, тебе не кажется, что наша идея несколько... - Проговорила Мара, когда их компания, разделившись, покинула берег озера, оставив там подопечного старших Бийских.
   - Провалилась. - Вздохнула Мирослава, бездумно крутя в руках белоснежный и холодный, искрящийся цветок-снежинку. Девушка бросила взгляд на алый с серыми прожилками и краешками цветок в волосах Мары, похожий на рдеющий уголёк, и в очередной раз попыталась раздавить подаренную ей "снежинку". Вотще! Белоснежный цветок послушно осыпался кристалликами льда, но уже через миг снова возник в ладони Миры, обдав её холодным ветерком. Такой же материальный, как пару секунд назад. Девушка перехватила короткий стебель другой рукой и... зарычала. - Ну вот как? Как он это сделал?!
   Молчаливая Заряна покосилась на подругу и, тихо хихикнув, покрутила подаренную ей Олегом полупрозрачную розу. Вода под пальцами девушки пошла рябью, отчего лепестки распустившегося цветка мелко задрожали, переливаясь солнечными бликами.
   - Заряна, ты знаешь. - Утвердительно произнесла Мирослава, смерив подругу подозрительным взглядом, и чуть ли не приказала. - Рассказывай.
   - Это обычный конструкт "пылевой руки", только чуть изменённый. Форма иллюзии - цветок. Тип воплощения - лёд, вода и... огонь. Температурное ограничение наложено стандартным конструктом из школьного учебника естествознания. Ещё вопросы?
   - Нет, спасибо. - Мирослава изобразила улыбку, но идущая рядом с ней, Мара отчётливо услышала скрип зубов подруги. Ерофею можно посочувствовать, Мира - весьма мстительная особа...
  

Глава 4.


   Выяснить, что именно затеяли барышни сотворить с моим "теневиком", оказалось проще простого... точнее, так я думал, по пути с озера. Но тётка Ружана, в ответ на мой вопрос, только улыбнулась и... вручила отобранный было на время "каникул" зерком. В результате, время после ужина я провёл за занимательным чтением. Ответ нашёлся, как ни странно, не в учебнике по естествознанию, а в обширном ознакомительном обзоре по этому предмету, в главе "Безопасность". "Пылевая рука", которой я пользовался для создания спарринг-партнёра, относится к бытовым манипуляциям, никак и ничем не защищённым от прямого воздействия любых других конструктов. Иными словами, если бы я не заподозрил неладное, и создал именно "тень", кто-то из детишек запросто мог бы разрушить его каким-нибудь незначительным воздействием. Понятное дело, вреда от такой шутки не было бы, но доказать потом, что это чей-то умысел, а не результат действия моих кривых рук, не вышло бы.
   Цветы же, созданные с помощью Олега и одного из его товарищей, барышень попросту обезоружили. Ну не привычны они пока к таким знакам внимания, вот и... протормозили. А получив в руки такие подарки, развеивать их было просто неудобно. Нет, Мира попыталась, но её личного нежелания разрушить иллюзию красивого ледяного цветка оказалось достаточно, чтобы переброшенный на поддержку её собственной воли, подарок восстановился через считанные секунды после того, как эффектно рассыпался снежинками. И вот за этот конструкт-"присоску", позволяющую перекинуть поддержание энергетической подпитки на постороннего человека, я был искренне благодарен Олегу. Именно он, уловив мою идею с цветами, с довольной улыбкой наложил на искажённую "пылевую руку" конструкт смены питающего элемента с создателя на пользователя.
   Как пояснил сам Олег, когда мы шли к дому деда Богдана, из моих рук девушки просто не приняли бы такой подарок, или сознательно закрыли себя от "присоски", в целях безопасности. Так я узнал, что здесь детей сызмальства учат не брать предметы из рук незнакомцев, и тем более не принимать ничего, что несёт хотя бы намёк на наличие ментальных конструктов. Но последнее, это уже правила ТБ для подростков, перешагнувших четырнадцатилетний порог и, соответственно, способных почуять тонкие манипуляции. Для детей помладше, такой уточнённый запрет бесполезен, поскольку они физически не способны воспользоваться ещё не раскрытым даром к ментальному оперированию. А вот из рук друзей, подруги Мары приняли цветы без опаски... М-да, мне ещё многому нужно научиться, очень многому.
   - Я удивлён, что ты ничего об этом не знаешь. - Проговорил Олег, когда, распрощавшись с компанией, наша троица вошла во двор на хуторе деда Богдана.
   - Меня некому было научить. - Коротко ответил я и, услышав голос тётки Ружаны, ткнул Олега кулаком в плечо, отвлекая от нежелательной темы. - Идёмте. Ужин стынет.
   Не могу сказать, что мы подружились с Олегом и Марой, всё же разница в мировосприятии слишком велика... да и не вижу я в них взрослых людей. Вот в упор не вижу. Но я перестал сбегать от брата и сестры Бийских, правда, по-прежнему старался держаться подальше от их друзей. И вот тут всплыл один момент, о котором я, несмотря на свой опыт, как оказалось, просто позабыл. Я всегда был довольно любознательным, если не сказать чрезмерно любопытным человеком, и учёба чему бы то ни было, составляла довольно важную часть моей жизни, до самого перехода в этот мир. Иностранные языки, кузнечное дело, архитектура и принципы выживания в дикой местности, кулинария или психология, я учился всю жизнь и теперь недоумеваю, как я мог забыть об одном из наилучших способов обучения, которым не раз и с большим удовольствием пользовался. Что нужно для изучения иностранного языка? Погружение в среду. На чьём примере можно понять собственные ошибки в работе с металлом, как не наблюдая за действиями такого же подмастерья, каким являешься сам? Что заставит мозги работать лучше, как не спор с таким же студентом над грудой расчётов устойчивости конструкции? Нет, помощь профессионала, преподавателя, это, конечно, замечательно, но беседа со своим братом-вагантом порой даёт результаты, никакими лекциями и объяснениями недостижимые.
   А в плане осведомлённости в естествознании, мы с Олегом оказались в одной весовой категории, так сказать. Нет, у него, конечно, были свои преимущества, такие как более долгий срок погружения в среду, но здесь я мог держать паритет за счёт того, что те знания которые сын Брана получил "когда-то", мною были получены совсем недавно, а значит были более яркими. Да, во многом он опирался на постулаты и аксиомы, естественные для человека, выросшего в этом мире, и имел преимущество передо мной, вынужденным запоминать эти не требующие доказательств утверждения, так сказать, академически, как в ситуации с подаренными подругам Мары овеществлёнными конструктами. Но с другой стороны, то, что им воспринимается как нечто само собой разумеющееся, для меня таковым не является, а значит, упираясь в очередную "аксиому", я вынужден перелопачивать горы литературы в поисках подтверждений... тем самым серьёзно увеличивая свой багаж знаний. И общение с Олегом на соответствующие темы шло в ту же копилку. Мы делились мнениями, спорили и то и дело зарывались в мою библиотеку или принимались терроризировать Ружану Немировну, как признанного знатока в сфере естествознания, пытаясь доказать свою правоту и... вызывая тем самым совершеннейшее недоумение родителей Олега, кажется, впервые заметивших за сыном такую тягу к предмету.
   Мара старалась держаться подальше от наших перепалок, но и она, нет-нет, да выпытывала то у брата, то у меня, очередной интересный "фокус" из наших с ним опытов, обогащая свой арсенал то забавной безделушкой, вроде тех же иллюзорных цветов, а то и чем-нибудь поопаснее... вроде огненных когтей, за которые мы, все трое, получили просто охренительный нагоняй от старших Бийских. В разносе не участвовал только дед Богдан. Старик полюбовался на предмет спора, кхекнул-фыркнул... а потом притащил со скотного двора курицу.
   - Рубани-ка, внучка. - Потребовал он, под возмущённые крики Бажены и тётки Ружаны. Да и Бран Богданич загудел неодобрительно. Мара покосилась на родителей, но тут же вздрогнула от окрика деда. - Ну!
   От удара полыхнувших алым пламенем когтей, курицу разорвало на части. Кровь брызнула во все стороны, а в воздухе потянуло сгоревшей плотью и жжённым пером. Старик обвёл нашу заляпанную кровью троицу тяжёлым взглядом и... довольно кивнул.
   Мара, побледнев, метнулась к матери и застыла в её объятиях, Олег отступил на пару шагов, нервно облизнул губы, на которые попала кровь убитой птицы, и почти тут же его вывернуло прямо мне под ноги. Да и я сам, честно говоря, был недалёк от прощания с недавним обедом. Не могу сказать, что боюсь крови, и никогда не видел ничего подобного. Всякое в жизни было, но вот конкретно сейчас... ну не ожидал я такой мощи от придуманного на коленке воздействия! Не ожидал!
   Понимание всей опасности наших опытов накатило как-то разом и обескуражило. Точнее, до меня вдруг дошло, что в этом мире любой человек без исключения, вообще, может оказаться носителем оружия, мощность которого далеко превышает все возможные пределы самообороны.
   - Я рад, что вы всё поняли. - Проскрипел дед, обводя нас долгим давящим взглядом. - И надеюсь, демонстрация того, что может сделать эта ваша выдумка с человеком, станет надёжной преградой на пути вашего возможного хвастовства и легкомыслия! Если, конечно, вы не хотите оказаться причиной смертей ваших знакомых и друзей, не представляющих, что на самом деле может проделать эта техника с мягким и податливым человеческим телом.
   - Мы поняли, деда. - Тихо проговорила Мара под наши с Олегом согласные кивки.
   - Щиты. - Пробормотал я ещё тише, но Ружана Немировна услышала...
   Вот тогда я и понял, что перед экспериментом с курицей, все крики были просто разминкой. ТАК, меня не отчитывали никогда, вообще. Ни в той жизни, ни в этой. И опять дед остался в стороне от этого скандала. Спокойно дождался, пока вопли немного стихнут, и задумчиво покивал головой.
   - Щиты, это правильно. О защите, вообще, забывать не следует. - Выдал старший Бийский, вгоняя всех присутствующих в когнитивный диссонанс. А сам старик, не обращая никакого внимания на отвисшие челюсти сына и невестки, невозмутимо договорил, покусывая кончик уса в паузах меж слов. - Ну, а раз вы такие шустрые и жадные до естествознания, то вот вам задание: до отъезда семьи в столицу представите нам разработку щита... или щитов. Граничных условий не задаю, но надеюсь, вы и сами понимаете, что ваша поделка должна сдержать, как минимум, удар вот таких вот "коготков". Повторю, времени у вас, до семнадцатого августа. Всё ясно?
   Мы ошарашено кивнули... всей компанией, включая Брана и Бажену. И только Ружана Немировна печально вздохнула. Но тишину, воцарившуюся во дворе почти тут же нарушила нарисовавшаяся рядом Злата.
   - А что это вы тут делаете... и почему без меня?
   Куда делась выпотрошенная и недожаренная Марой курица, я не заметил, кажется, она просто растаяла под сердитым взглядом спохватившейся хозяйки дома.
   - Разбираемся с проступком твоих старших брата и сестры, и нашего подопечного. - Как ни в чём ни бывало усмехнулась тётка Ружана, растрепав шевелюру внучки.
   - Дядя Ерофей что-то натворил? - Злата полыхнула изумлением.
   - Скажем так, они несколько перестарались в своих философских опытах. - Задумчиво протянул Бран Богданич, и девочка с комичной серьёзностью покачала головой.
   - Значит, теперь им придётся носить оградник, да? - Вздохнула она, и к моему удивлению, Мара с Олегом неожиданно побледнели, что не осталось незамеченным взрослыми. Интересно, что это за оградники такие, раз одно упоминание о них из уст десятилетней девочки, приводит ребят в ужас? Надо бы разузнать.
   - Нет, до этого не дойдёт, я думаю... ну, разве что, в том случае, если они не справятся с исполнением определённого им наказания. - Заметила Бажена, смерив перепугавшихся детей насмешливым взглядом. Те шумно выдохнули.
   - Ну... так, мы пойдём, да? - Протянула Мара, сжав ладонь брата в своей.
   - Точно-точно. Нам же ещё задание выполнять... - Подхватил тот и, глянув туда, где пару минут назад лежала тушка курицы, осторожно попятился назад.
   - Идите-идите. - С милой улыбкой покивали нам Ружана с Баженой и... я предпочёл воспользоваться этим разрешением наравне с младшими Бийскими. На всякий случай. Не знаю, что такое оградник, но видя реакцию ребят, знакомиться с ним на практике мне как-то неохота.
   О заинтересовавшей меня и так напугавшей Олега с Марой вещи, я смог расспросить ребят только когда мы оказались на берегу хорошо знакомого мне озера, куда мы подались сразу после разбирательства на хуторе. И вновь, как это уже не раз случалось, мой вопрос заставил Бийских удивиться.
   - Как можно не знать, что такое оградник, Ерофей? - Изумилась девушка.
   - Можно, если забыл большую часть жизни. - Пожал я плечами. Эту часть истории младшим поколениям Бийских, с моего разрешения, поведала Ружана Немировна, так что задавать странные вопросы я не стеснялся. Правда, реакция брата с сестрой на них оставалась прежней. Вот как сейчас.
   - Извини. - Смутилась Мара.
   - Ага, она просто забыла. - Рассмеялся Олег, и тут же огрёб острым локотком сестры под ребро.
   - Дурак. - Констатировала девушка и взглянула на меня. - Это не смешно.
   - Ничего страшного, Мара. - Отмахнулся я. - Действительно забавно получилось. Так что это за штука такая?
   - Оградник... это кровный артефакт. - Задумчиво протянул Олег, стерев с лица улыбку. - Его плетут родители для маленьких детей, неспособных контролировать свой ментал, чтобы избавить их от эмоциональных всплесков дара, которые могут быть очень опасны для окружающих. Оградник же зацикливает такие выбросы, очищает их и мягко возвращает носителю чистый поток энергии. Обычно, годам к десяти-одиннадцати всплески сходят на нет, поскольку дети пусть и неосознанно, но берут ментал под свой контроль и перестают разбрасываться энергией при малейшем перепаде настроения, тогда родители или другие старшие родичи снимают оградник.
   - А чего ж вы испугались? - Не понял я. Брат с сестрой переглянулись в немом диалоге и Мара кивнула.
   - Хорошо, я отвечу. - Со вздохом проговорила девушка. - Оградники используют ещё и как форму наказания. Артефакту же без разницы, какой поток развеивать, ментальный конструкт, созданный мною или обычный выплеск Златы, понимаешь? Так что, надеть на шею оградник, значит, отрезать носителя от ментала, лишить возможности создавать конструкты. А снять такой артефакт может только кто-то из совершеннолетних родичей... или сам носитель по достижении полного совершеннолетия.
   - Ну, и кроме того, носить оградник в нашем возрасте, просто... стыдно. Мы ж не дети уже. - Буркнул Олег. Дела-а...
  

ЧАСТЬ III. Первый раз в пятый класс


Глава 1.


   История об оградниках навела меня на одну занимательную идею, возможность воплощения которой я тут же принялся проверять во всех доступных источниках. Артефакты... нет, меня не интересовала возможность создания какого-нибудь кольца всевластия, до такой дури я ещё не докатился. Но... большую часть жизни я что-то делал своими руками. Будь то борщ или кованый светильник, проект дома или сруб заимки в тайге. Мне нравится видеть результат своего труда, воплощённый в реальности. Такая вот форма самолюбования, да... и ничего не могу с собой поделать. Собственно, в здешнем естествознании, несмотря на мой интерес к этому странному то ли ремеслу, то ли искусству, то ли науке, меня разочаровывает один из основных постулатов, можно сказать, краеугольный камень нынешней теории естествознания, который гласит, что ментальные манипуляции не способны создать материю, но могут на неё воздействовать. Иными словами, каким бы не был могущественным "философ", ему ни за что не сотворить своей волей даже песчинку. Иллюзию - пожалуйста. Самую точнейшую, вплоть до осязания и обоняния, но вот создать настоящую песчинку не выйдет, хоть как извернись.
   Это было... не обидно, нет, но разочаровывающе. И вдруг такой подарок от разговорившихся Олега и Мары. Хотя, сам ведь видел, как работала Ружана Немировна с лунной нитью, мог бы и дотямкать, что это, по сути, и есть всего лишь один из способов создания артефактов. Хочу! Хочу научиться...
   Эта идея так меня захватила, что следующую пару недель я буквально разрывался между выискиванием и чтением соответствующей литературы в своём зеркоме и исполнением назначенного нам с Олегом и Марой задания-наказания. Не могу сказать, что сразу всё понял в "распотрошённых" учебниках, оказавшихся удивительно скупыми на эту тему, всё же, я не гений, да и времени на артефакторику, ввиду назначенного нам наказания, оставалось совсем немного. Но к моменту отъезда Бийских я всё же успел ознакомиться с основами, и этого было достаточно, чтобы понять, что делать артефакты самому мне светит ещё нескоро. Впрочем, я не унывал, рассчитывая плотнее заняться этой темой в свободное время.
   А с заданием-наказанием мы всё-таки справились, буквально накануне отъезда младших поколений Бийских. Ну... почти справились. Дед Богдан с супругой быстро и легко спустили на землю наше самомнение, взвившееся выше крыши, когда задача, как мы решили, была успешно выполнена. Нет, в самом деле, мы искренне считали, что здесь есть чем гордиться, ведь мы создали не один, а целых два действенных щита. А если учесть "помощь" постоянно крутившейся рядом с нами Златы... ну чем не подвиг?!
   Вариант, предложенный Олегом, был путём чистого прямого противодействия. И именно ледяной щит нам удалось создать первым, благо связать выставленный на максимум конструкт охлаждения с конструктом отсечения температурных колебаний, в просторечии именуемым "прихваткой", можно без всяких проблем. Обычная бытовая связка, к которой мы присобачили ещё один конструкт, позволяющий играть с размерами щита. Одна проблема, больше пары ударов огненных когтей, эта штука не выдерживает... и парит, как банная каменка.
   А вот Мара после недолгих раздумий, не пожелав отставать от брата, предложила сконструировать щит на основе всё того же огня, как альтернативу. То есть, конструктивно, оба щита были сходны, только в огненный, вместо охлаждающей части, мы встроили разогревающий конструкт. Результат получился как бы не более впечатляющим, чем первый. Если выставленный ледяной щит выглядел как ледяное облако, прикрывающее пользователя этакой вогнутой линзой, то его огненная версия заставляла дрожать воздух от жара, а в непосредственной близости от внутренней, обращённой к пользователю стороны щита, постоянно вспыхивали искры и язычки пламени от сгорающей пыли. И то и другое было красиво и... опасно.
   К тому моменту когда мы решили продемонстрировать свои успехи старшим Бийским, песчаный берег озера, где проводились испытания нашего изобретения, оказался сплошь усеян быстро тающими росчерками изморози и полосами спёкшегося песка, следами от применения ледяной и огненной защиты. Ну не могли же мы представить не оттестированный результат?
   Демонстрация удалась. Выставленные на максимум, щиты не позволяли даже подойти достаточно близко, чтобы нанести удар "когтями", а при уплотнении охлаждающего и огненного конструктов, они вполне удачно гасили атаки нашей первой выдумки. Но если ледяной щит действовал недолго и жёстко, словно пытаясь оттолкнуть испытателей друг от друга, при соприкосновении с "когтями", то огненный щит был более мягким, он словно вбирал в себя пламя атаки, размывая его в своём объёме, и заставляя ещё ярче вспыхивать пламя на "линзе".
   Дед Богдан с тёткой Ружаной посмотрели на наше представление, добродушно покивали, после чего старик, привычно закусив ус, попросил Мару и Олега атаковать его самого.
   Брат с сестрой неуверенно переглянулись, но, пожав плечами, всё же зажгли "когти" и двинулись к спокойно стоящему в пяти шагах от них деду Богдану. Шаг, другой... я ощутил, что старик вдруг создал странно знакомый конструкт и окутался почти невидимой дымкой. Интересно, что это за щит?
   Удар, ещё один, и Мара с Олегом непонимающе смотрят на свои руки. Когти погасли, будто их и не было, а дед Богдан так и стоит, окружённый всё тем же странным щитом, кажется, не истощившимся ни на гран. И что это бы...
   - "Прихватка"?! - Выпалил я, когда до меня, наконец, дошло, почему конструкт, построенный стариком, показался таким знакомым.
   - Браво. - Ружана Немировна демонстративно похлопала в ладоши. Мы с младшими Бийскими переглянулись и удручённо вздохнули. И зачем было столько накручивать, если для защиты от когтей достаточно было скрыть тело за одним-единственным бытовым конструктом, используемым домохозяйками, когда приходится иметь дело с горячей посудой?!
   Это был жёсткий урок. Но даже такое "приземление" не избавило меня от тяги к изучению "естествознания" и экспериментам с ним. Почему? Во-первых, потому, что одной неудачи недостаточно, чтобы остановить человека идущего к цели, если эта неудача, конечно, не была фатальной и не отправила бедолагу на тот свет... впрочем, и это утверждение не абсолютно, как показывают события, происшедшие со мною два месяца назад. А во-вторых... это ж "магия"!!! Пусть в прошлой жизни я был довольно циничным человеком и давно перестал верить в чудо, но сейчас передо мной открылись такие возможности, о которых я не мечтал даже будучи ребёнком! И я буду последним идиотом, если их упущу.
   Ну, а кроме того, это просто интересно. Все эти конструкты, потоки, манипуляции, артефакты опять же... единственное, о чём я немного сожалею, так это о том, что мне не дано, как многим здешним "философам", видеть конструкты. Впрочем, как говорит Ружана Немировна, "видящие" точно так же завидуют "чувствующим", то есть, таким как я, людям, ощущающим творящиеся вокруг них ментальные манипуляции. Не знаю, не знаю... может быть, она и права, а я пока просто не имею достаточного опыта, чтобы правильно оценивать преимущества и недостатки этих двух подходов.
   Вечером, когда уже отгорел закат, и улеглась суматоха в доме, связанная с отъездом Бийских, дед Богдан поманил меня во двор и попросил притащить ему три чурбака... кажется, в его понимании, эти деревяшки - лучший испытательный стенд и тренировочный инвентарь. Когда же я выполнил его просьбу, старик благодарно кивнул и, прикусив ус, зажёг на руке "когти". К моему удивлению, они совершенно не походили на то, что придумала наша компания. Нет, форма, может быть, и была такой же, но содержание... Я не чувствовал в этом воздействии никаких конструктов, вообще. Точно так же, как в тех воздействиях, что дед Богдан с тёткой Ружаной создавали, основываясь на своих школах. Только монолит воли и поток внимания, превращающийся в пять белоснежных, сияющих "серпов". Убедившись, что я внимательно наблюдаю за происходящим, дед Богдан легко коснулся когтями первого чурбака и прикрывавший его огненный щит пошёл волной и лопнул, а полено мгновенно осыпалось серебристым пеплом. Следующим стал ледяной щит. При соприкосновении с когтями он полыхнул снежным облачком и испарился. Хана второму чурбаку. А вот третий "прожил" несколько дольше. Бытовой конструкт "прихватка" сумел противостоять воле старика чуть ли не три секунды, но, в конце концов, тоже не выдержал и исчез без следа. Дед Богдан погасил когти и, испытующе глянув на меня, молча ушёл в дом. Очередной урок мне к размышлению.
  

* * *


   - Занятный персонаж. Очень занятный. - Задумчиво проговорил мужчина, щелчком пальца закрывая файл досье, высвеченный на матово-белом стекле большого экрана в лаконичной медной рамке. Седина в волосах и глубокие морщины, избороздившие лоб говорящего, выдавали в нём немало пожившего на белом свете человека, но... это впечатление тут же исчезало, стоило взглянуть на него повнимательнее. Да волосы его седы, но густы, а широкие плечи пусть и немного ссутулены, но не немощны. Руки, хоть и отмечены кое-где редкими пигментными пятнами, по-прежнему сильны и тверды, но самое главное, глаза, в которых нет и следа старческой водянистой усталости. Серые, живые, взиращие на мир с неизбывным интересом. А сейчас в них просто-таки сияло нескрываемое, почти детское любопытство. И сидящий в кресле напротив, гость, заметив это, беззвучно застонал. Что ж, у него есть для такой реакции весомый повод. Все, кто был хорошо знаком с этим стариком, знали этот взгляд, как неотвратимое предзнаменование очередной встряски, до которых его обладатель был большим охотником.
   - А может не надо? - Тихо и почти обречённо проговорил гость. Его собеседник вскинул голову, смерив визитёра взглядом, и усмехнулся.
   - Ты о чём, друг мой? - Глубоким, без малейшего намёка на старческое дребезжание голосом, поинтересовался хозяин кабинета.
   - Я... я имею в виду, может, пока оставим его там, где он есть? Подождём? - Со вздохом спросил гость... просто, чтоб хоть что-то сказать.
   - А я и не намеревался с ним ничего делать. Пока. - С насмешкой отозвался странный старик, но в следующих его словах лязгнула сталь. - Следить, не мешать, о любых происшествиях докладывать мне лично.
   - Будет исполнено, ваше... - Подскочив от такой резкой смены тона, протараторил его гость, но был тут же остановлен одним-единственным жестом.
   - Вот только рискни. - Чуть ли не прошипел хозяин кабинета.
   - Прошу прощения, привычка. - Визитёр покаянно склонил голову.
   - То-то же. - Его собеседник на миг замер, глядя куда-то вдаль, сквозь человека, вытянувшегося перед ним во фрунт и, покачав головой, договорил. - Не маячьте там. Чужой интерес нам ни к чему, ясно?
   - Так точно. - Кивнул гость.
   - Вот и ладно. Можешь идти. - Хозяин кабинета откинулся на спинку кресла, а когда за гостем уже закрывалась высокая дверь, негромко бросил ему вслед, - отцу привет передать не забудь.
   - Обязательно, ва... Всего хорошего. - Кивнул тот и щёлкнул замком. А хозяин кабинета вновь открыл файл досье и, пробежав взглядом несколько абзацев, вздохнул.
   - Да, мне бы такой талант, я бы... ух! - Он совсем несолидно хихикнул и заключил. - Впрочем, как показала история, я и без него не ох... как тот мёд.
   - Себя не похвалишь, никто не похвалит, да? - В комнату, отворив скрытую за дубовой панелью дверь, вплыла, иначе не скажешь, хрупкая женщина в чуть старомодном закрытом платье, уже давно седая, но всё ещё способная с лёгкостью покорить любого мужчину своей зрелой красотой, статью и нежной улыбкой. Впрочем, "любые мужчины" ей были не нужны. Привычно поцеловав сидящего за столом мужа в щёку, она ласково взъерошила его волосы. - Идём, потрясатель вселенной, стол накрыт, правнуки уже салфетки жуют.
   - А праправнуки в голос орут. - Хмыкнув ей в тон, он неожиданно легко взмыл над креслом и подхватил женщину на руки. - Идём, ладушка моя. Посмотрим на нашу молодёжь, полюбуемся.
   - Ты сегодня решил удариться в поэзию? - Промурлыкала та, обжигая ухо мужа горячим дыханием и, закинув руки ему на плечи, величественно, насколько это позволяло её положение, кивнула, блеснув смешинками в глазах. - Поехали, мой трубадур.
   - Надеюсь, дети не будут уж слишком шокированы нашим выходом. - Фыркнул тот.
   - Они уже давно привыкли к твоим выходкам, милый. - Улыбнулась женщина.
   - Это им только кажется.
  

Глава 2.


   На следующий день после отъезда младших Бийских, я стоял перед раскрытыми воротами гаража на хозяйственном дворе хутора и... и изумлялся. Прежде, мне не доводилось заглядывать в это каменное здание, вросшее в землю чуть ли не по самые окна, маленькие, мутные и узкие. И я предположить не мог, сколько железного хлама хранят владельцы в этом приземистом строении. Чего здесь только не было. Остов какого-то ржавого трактора соседствовал с огромным четырёхдверным кабриолетом, сверкающим полировкой чёрно-белого корпуса и сияющим хромом молдингов, окантовкой фар и многочисленных финтифлюшек. Тут же притулился и уже знакомый мне по поездке в Ведерников юрт, пикап. А дальше, в глубине обширного помещения виднелись завалы какого-то хлама. Он был везде, на полках, на верстаках, громоздился кучами на полу и прятался в пыльных ящиках.
   Пока я обозревал эту картину, дед Богдан скрылся за ржавым монстром, и по гаражу почти тут же прокатился какой-то грохот, следом раздался сдавленный мат старика, и я поспешил ему на выручку, но почти тут же остановился. Кажется, он управился и без моей помощи. Дед Богдан вышел из-за остова трактора и бросил на верстак пыльный чехол.
   - Иди сюда, Ерофей. - Кивнул он мне. Заинтригованный происходящим, я тут же оказался рядом со стариком и удивлённо охнул.
   - Хех. - Заметив мою реакцию, дед Богдан усмехнулся и, привычным жестом расправив усы, подтолкнул меня в плечо. - Я тут подумал, что выписывать кругаля по окрестностям на автобусе, каждый день добираясь до гимназии, тебе будет не с руки. Долго и муторно, а вы, молодёжь, вечно куда-то торопитесь. Ну и вспомнил об этом малыше. Он, конечно, не новый, на нём ещё Бран колесил, но машинка надёжная и ухоженная. В общем, пользуйся, Ероха.
   Передо мной оказался самый странный транспорт, какой я когда-либо видел. Если к здешним летающим автомобилям я уже как-то попривык, и даже одноместные "табуретки", отдалённо похожие на мотороллеры из моей прошлой жизни, не вызывали большого удивления, то этот агрегат, кажется, решил перевернуть все мои представления о здешнем мотостроении.
   Я обошёл летающий мотоцикл по кругу и невольно цокнул языком. Это не транспортное средство, а полёт мысли сумасшедшего гения, крыша которого основательно поехала на теме дизайна шестидесятых, точно говорю. Но полюбоваться есть чем. Миниатюрная двухместная машинка с "бульдозерными" рычагами, вынесенными на манер мотоциклетного руля, две массивные горизонтальные штанги подпирают чёрно-белый корпус, плавные обводы которого, подчёркиваются хромированными молдингами. В белоснежные, изящно очерченные боковины передней его части врезаны шесть патрубков, хромированными змеями скользнувшие под широкие подножки, по три с каждого бока. А спереди машина похожа на диковинного циклопа, единственный глаз-фара которого, сияет хромом и стеклом поверх оскала огромного, вытянутого по вертикали воздухозаборника, весьма затейливой формы. Седло водителя расположенное за слегка изогнутым наплывом корпуса, довольно низкое, но обеспечивает удобную прямую посадку, а над хвостовой, плавно закруглённой частью этого летающего "нечта", чуть возвышается место для пассажира. Красивая машинка. Странная, но, безусловно, красивая.
   Одно "но". Меня начинает несколько напрягать такая щедрость. Ведь, кто я для Бийских? Да практически никто. Чужой человек, беспамятный подкидыш... тем не менее, тётка Ружана и дед Богдан взяли меня под опеку, учат, кормят, одевают... теперь вот ещё и транспортом снабдили, чтоб не тратил время на поездки в автобусе, крутящем такие зигзаги по округе, что на дорогу от хутора до Ведерникова юрта приходится тратить не меньше полутора часов. А я пока понятия не имею, как расплатиться за их доброту. Это... неудобно и неприятно.
   Я уж хотел было отказаться от предложения деда Богдана, но глянул на машину, потом на радостно улыбающегося, довольного своим сюрпризом старика и... может быть, я слаб, может быть пользоваться добротой этих людей неправильно, тем не менее, я так и не нашёл в себе сил, чтобы отказаться от этого предложения. Но слово даю, я с лихвой отплачу Бийским за всё добро, что они для меня делают!
   - Спасибо, дед Богдан. - Я пожал руку старику.
   - Брана благодари. Это он разрешил тебе пользоваться его игрушкой. - Отмахнулся дед Богдан, и подмигнул. - Ну что, хочешь прокатиться?
   - Ещё бы! - Воскликнул я.
   - Тогда, выкатывай его на улицу. - Усмехнулся старик, бросая мне брелок с одиноким ключом.
   Завести этот летающий мотоцикл оказалось не сложнее, чем обычный. Поворот ключа в замке, и гараж наполнился тихим гулом. Машина медленно приподнялась над полом, взвихрив пыль и, словно воздушный шарик на верёвочке, послушно поплыла вперёд, стоило её чуть-чуть подтолкнуть. Оказавшись на улице, я, по укзанию деда Богдана, притормозил обладающий немалой инерцией агрегат, и приготовился слушать.
   - Управлять летягой достаточно просто. - Заговорил старик. - Смотри. Справа над подножкой находится педаль хода. Слева - тормоз. Одновременно не нажимать, если не хочешь устроить аварию с гарантированным смертельным исходом. Закрутит и вынесет к чертям. Далее, рычаги управления. Правый на себя, летяга поворачивает вправо, левый на себя...
   - Машина поворачивает влево. - Закончил я.
   - Ты смотри, какой догадливый! - Фыркнул дед Богдан, но тут же посерьёзнел. - Радиус поворота можно уменьшить, подав противоположный рычаг чуть вперёд. Если потянуть оба рычага на себя, машина резко затормозит... очень резко, так что лучше не рискуй. Далее, переключатель заднего хода, указатель скорости, а это указатель температуры рабочего объёма. Следи, чтоб он не уходил в красную зону, если не хочешь остаться посреди дороги с отказавшей ходовой. Колёс у летяги нет, а весит она под триста килограмм, замаешься толкать... и за сбитый хром на подножках, Бран не похвалит. Да, бака питания хватает на шестьсот вёрст, скорость заправки - четверть часа.
   - Э-э? - Не понял я.
   - Хм, всё время забываю, что у тебя с памятью нелады. - Хлопнул себя по лбу старик, и указал на кожух летяги, под которым, как я предполагал, находится моторный отсек. - Вот этот бак. Заряжается простым ментальным воздействием. Помнишь, как выглядит блок подпитки сложных конструктов?
   - Да. - Несколько заторможено кивнул я в ответ. Сказанное стариком выбило меня из колеи. Это как так?! Никаких заправок, никакого бензина или газа? Никаких выхлопов и смога? Это ж, какая-то мечта зелёных получается, а не машина. Охренеть, не встать.
   - Ерофей, ты меня слушаешь? - Окликнул меня дед Богдан и я тут же закивал. - Замечательно. И чего тогда стоишь на месте? Забирайся в седло и вперёд. Ограничение по скорости я выставил, посмотрим, как ты управишься с машиной.
   - Хм... а меня в Ведерниковом не оштрафуют за езду без прав? - Тихо протянул я.
   - А ты не попадайся. - Хохотнул старик и пояснил. - Движение в городе небольшое, да и гимназия находится на окраине, туда и не заезжая в центр попасть можно. Если лихачить не будешь, никто тебя не остановит... но вообще, молодец, что задумался о лицензии. Осваивай летягу, учи правила, глядишь к рождеству и документы себе справишь.
   Так в моём расписании занятий появился ещё один пункт. А ведь до начала учёбы в гимназии осталось всего две недели!
   И они пролетели, как один день. Тренировки, помощь по хозяйству, занятия с дедом Богданом и тёткой Ружаной, зубрёжка школьных предметов и учебные покатушки на летяге, шли сплошной чередой. Но к первому сентября я был абсолютно уверен, что добираясь до гимназии, не навернусь с машины, а на уроках не буду высмеян, как неуч. Да и вне класса, если что, не опозорюсь. В общем, пионер, да и только, тот самый, что "всегда готов"... эх, только красного галстука не хватает.
   Дорога до гимназии прошла легко и незаметно. Ограничитель скорости летяги, дед Богдан торжественно снял ещё два дня назад, когда посчитал, что я достаточно ловко обращаюсь с тяжёлой машиной и не путаю знак одностороннего движения со знаком запрещающим проезд, поэтому сегодня летяга с гулом неслась над грунтовкой, выжимая добрую сотню вёрст в час. Можно, конечно, ещё прибавить ходу, благо машина это позволяет... но зачем? Расстояние от хутора до гимназии, всего двенадцать километров, так какой смысл рисковать из-за пары выигранных минут, я же не на гоночном треке, в конце концов.
   Место для парковки у гимназии, я не нашёл, а потому летягу пришлось оставить на небольшой стоянке, расположенной в квартале от гимназии. Зато, здесь машина Брана будет под присмотром, что немаловажно, учитывая обрывки памяти моего "предшественника", довольно красочно демонстрирующие, какие именно детали можно быстро и без помех скрутить с подобных аппаратов, и сколько денег они могут принести ушлому воришке. Уж не знаю, насколько такая "охота" распространена здесь, в Ведерниковом юрте, но думается мне, что лучше не рисковать, оставляя летягу без присмотра... во избежание, так сказать.
   Упрятав шлем в кофр под пассажирским сиденьем, я нахлобучил на голову синюю фуражку с красным околышем и, поправив воротник-стойку гимназического кителя, бросил взгляд на отражение в довольно большом зеркале летяги. Вроде бы, порядок. Ну вот, гимназист готов к учёбе. Хотя-а... хлопнув себя ладонью по лбу, отчего фуражка чуть не улетела в дорожную пыль, я вновь открыл кофр и, вытащив из него ранец, довольно кивнул. Вот теперь, точно готов. Эх, хорошо ещё без гладиолусов обошлось. Зерком тихонько пискнул, подтверждая получение парковочного талона и я, кивком поблагодарив охранника, засевшего в "стакане" у въезда на стоянку, потопал к гимназии.
   В классе, куда меня определила администрация, было шумно. Народ галдел, обмениваясь впечатлениями о лете, а я... ох, как-то мне стало не по себе. Глядя на забившую помещение детвору, хотелось развернуться и, мелко перекрестившись, слинять куда подальше. Жаль, не получится. Спасительный выход перекрыла фигура куратора, ведущего второй поток пятого цикла, с которым мне предстоит провести ещё три года... Мама, роди меня обратно!
   - Пять-два, тишина! - Голос куратора с лёгкостью прорезал гул голосов гимназистов, и в классе воцарилась почти гробовая тишина. Только что-то невнятно пищит чей-то зерком. Стоян Ратьшич, как он представился при знакомстве в кабинете директора гимназии, невысокий, средних лет, крепыш в чёрном официальном мундире преподавателя, довольно кивнул и, шагнув к экрану, окинул замерших учеников долгим взглядом. - Добрый день, класс.
   Загрохотали парты и стулья, разгорелась и тут же стихла возня разбегающихся по местам учеников, и уже через несколько секунд, все гимназисты стоя приветствовали учителя.
   - Здравствуйте, Стоян Ратьшич. - Явно привычным хором, отозвались гимназисты.
   - Хех, паиньки какие. - Усмехнулся тот. - Ну что, поздравляю, оглоеды и вертихвостки, вашего полку прибыло. Принимайте пополнение.
   Куратор кивнул в мою сторону, и под взглядами двух десятков учеников, так и фонящих любопытством, я сделал шаг вперёд. Как там дед Богдан говорил?
   - Хабаров, Ерофей Павлович. - Ещё один шаг вперёд, щелчок каблуками, короткий наклон головы. Вроде бы так?
   Должно быть, я сделал всё правильно, поскольку никакого негатива со стороны тихо загудевших гимназистов, не последовало.
   - Садись на свободное место, Ерофей Павлович. - Пророкотал куратор. - С однокашниками познакомишься на перемене, а сейчас, пожалуй, приступим к первому уроку в этом году.
   По классу прокатился короткий недовольный бубнёж, но стоило прозвенеть звонку, как весь шум тут же стих и ученики, открыв пустые тетради, уставились на куратора. Однако, дисциплинка здесь, что надо...
   Первой перемены, ощущая на себе взгляды одноклассников, я ждал с некоторым напряжением, и был даже рад, когда куратор не соизволил сделать перерыв меж двумя частями сдвоенного урока алгебры. Это дало мне дополнительные сорок пять минут на моральную подготовку к более тесному знакомству с классом. А вот мои однокашники явно были недовольны таким "попранием святой перемены", но особо не шумели. Куратору достаточно было заявить, что особо "уставших" ждёт персональное задание на дом, и буча утихла, так и не начавшись.
   Зато после завершения второй части урока, одноклассники насели на меня капитально. Они даже дверь в кабинет заперли, чтоб никто не помешал допросу. И посыпались извечные "кто", "откуда", "как" и тому подобное. Впрочем, всё оказалось не так страшно, как мне думалось. В душу никто особо не лез, прошлым интересовались лишь в варианте "откуда приехал в округ", и не более. А к началу следующего урока от меня и вовсе отстали, так что я, наконец, смог вздохнуть свободнее... пока не выяснил, что предстоящее занятие будет посвящено местной политической географии.
  

Глава 3.


   Взрослые устают на работе? Как бы не так! Вот семь уроков для ещё не избавившегося от гиперактивности, растущего организма, это да... это усталость. Правда, и проходит она очень быстро, так что, уже через час, о школьных нагрузках даже не вспоминаешь, но весь этот час я чувствовал себя натуральной медузой, расплывшейся такой, безвольной морской тварью, вынесенной волной на обжигающе горячий песчаный пляж. Умереть, не встать!
   Проглотив остатки мороженого из третьей по счёту креманки, я, наконец, почувствовал себя живым и, с облегчённым вздохом откинувшись на спинку лёгкого скрипучего креслица, окинул взглядом веранду небольшого летнего кафе и сонную улицу за ним.
   Цветастый навес этого заведения попался мне на глаза, когда я прогуливался по улицам Ведерникова юрта, пытаясь прийти в себя и вытряхнуть из гудящей головы всё, что умудрились в неё напихать учителя в первый учебный день. В кармане у меня позвякивало десять монет по двадцать копеек, четыре из которых я должен был отдать за парковку летяги, а остальные... Собственно, деньгами меня снабдила тётка Ружана, перед отъездом в город, с тем, чтобы я мог перекусить в гимназической столовой, но заглянув туда, я понял, что есть в таком бедламе просто не смогу, и слинял, пока головная боль, нараставшая с каждым часом проведённым в гимназии, не взорвала мне голову.
   Кстати о деньгах... я включил зерком и, открыв записную книжку, застучал по виртуальным клавишам, вводя очередную строку. Два рубля - небольшие деньги, но учёт, прежде всего. Свои долги я предпочитаю помнить и отдавать, во что бы то ни стало. А по отношению к Бийским, у меня столько долгов образовалось, что даже записывая их в зерком, я рискую что-то упустить. Ну, пусть своей помощью по хозяйству я, худо-бедно, могу оправдать затраты на моё проживание в их доме. Пусть подержанные вещи с плеча Брана, из которых тот вырос добрых двадцать лет назад, можно скинуть со счетов, хотя это далеко не обноски, но вот карманные деньги, которые тётка Ружана заставила меня принять, и отданная в моё распоряжение летяга, это уже совсем другое дело. А ведь есть ещё и то, что никакими валютами не измерить: опека и забота. Бийские сделали моё врастание в здешнюю жизнь простым и уверенным. Учёба, документы... да даже просто крыша над головой для бездомного "попаданца", ни черта не соображающего в здешней жизни, это очень и очень много. А дед Богдан с тёткой Ружаной делают для меня намного больше. Нет, я понимаю, что с их точки зрения, всё выглядит совсем иначе и Бийские просто помогают попавшему в передрягу мальчишке, не ожидая какой-то оплаты за свою заботу. Более того, уверен, заикнись я им о "долгах", меня пошлют лесом, полем и далее со всеми остановками в самых тёмных местах, да ещё и лекцию прочитают о том, что удел детей - учёба и шалости, а не вкалывание на пользу благодетелям. "Родительская" позиция, она такая, да. Но то дети, а я не ребенок.
   Захлопнув зерком, я нахмурился и, махнув рукой официантке, тут же принёсшей ещё одну креманку с невообразимо вкусным пломбиром, задумчиво уставился в пустоту. Положим, возможностей, чтобы вернуть долги сторицей, у меня сейчас немного. Но! Руки есть, голова на месте, и даже какие-никакие знания имеются, а значит... побарахатаемся.
   Итак, первое, что приходит в голову, это подработка. Правда, тут имеется пара нюансов. Первый: учёба в гимназии оставляет свободной лишь вторую половину дня. Второй: это свободное время тоже... не свободно, поскольку от помощи по хозяйству на хуторе, меня никто не освобождал. Плюс тренировки и занятия с Бийскими по принципам старых школ, от которых я сам не могу и не хочу отказываться, уж очень это интересно... и перспективно. Казалось бы, пат? Думаем.
   Для начала попробую прикинуть, сколько времени, в нынешней ситуации, я вообще могу выжать из своего графика. От работы и учёбы я отказаться не могу, так? Так. Но кто говорит, что нельзя оптимизировать время, выделяемое на них? Допустим, с гимназией ничего не поделать, если не прогуливать, конечно, зато можно поиграть с остальным расписанием. Скажем, перенести выполнение части домашних заданий и занятия с Ружаной Немировной на выходные, а помощь деду Богдану на вечер. Тренировки ужать до утреннего занятия перед поездкой в гимназию, останется около пяти часов на подработку. Маловато. Но либо так, либо никак. "Откусывать" большее количество времени от работ по хозяйству, я не могу... разве что перекинуть часть из них, на те же выходные. М-да, чую, это будут долгие три года...
   - Вон он! - Смутно знакомый голос, раздавшийся от входа на веранду, заставил меня вынырнуть из мыслей. Лениво повернув голову в сторону шумной компании в гимназической форме, ввалившейся в кафе, я вздохнул. А так хотелось надеяться, что все расспросы одноклассников остались позади... Впрочем, кажется, я ошибся. Эти четверо не из нашего класса. Тогда, как я мог узнать голос? А! Девчонка! Вспомнил.
   - Здравствуй, Ерофей. - Во взгляде знакомый холод, губы поджаты... ни дать ни взять, строгая мамочка. Того и гляди отчитает за порванные штаны и ссадину на коленке. Ух, страшно-то как!
   - И вам доброго дня, уважаемая Мирослава. - Кивнул я. - Представите мне своих спутников?
   - Мог бы и встать. - Фыркнула подруга Мары, начисто проигнорировав моё замечание, а у меня в голове в унисон пронеслось: "Встать, когда с вами говорит подпор-руч-чик!" - Впрочем, чего ещё ждать от бродяжки-батрака?
   - Увы, отяжелел в гузне от здешнего пломбира. Сил нет. - Вздохнул я в ответ, под удивлёнными взглядами одноклассников Миры. - Уж простите невежу, блистательная госпожа.
   - Издеваеш-шс-сься?! - Сверкнув глазами, прошипела Мира, усаживаясь в кресло напротив. Ну, чисто змея, ей-ей!
   - И не думал даже. - Пожал я плечами. - Мороженку будешь?
   Всё. Сейчас взорвётся... или нет? Взорвётся-не взорвётся...
   - Фисташковое, с ореховой крошкой. - Резко сменив колёр с алого на алебастрово-белый, сквозь зубы произнесла Мира.
   Не взорвалась. Жаль. Я перевёл взгляд на её спутников, осторожно устраивающихся рядом со своей предводительницей, и, печально покачав головой, в очередной раз позвал официантку. Хорошо, что из трёх её сопровождающих, лишь одна девчонка. У меня на всю ораву денег не хватит.
   - Два фисташковых и один пломбир. - Попросил я официантку. Та хмыкнула и, исчезла.
   - Мне хватит и одного. - Заметила Мира.
   - Так это не тебе, а твоей красавице-компаньонке. Думаю, не ошибусь, если скажу, что ей такое мороженое тоже по вкусу. - Усмехнулся я. - А свой гарем корми сама.
   Девчонка взвилась, следом за ней заворчала и группа поддержки, опаляя меня о-очень злыми взглядами. А вот "компаньонка" Миры и бровью не повела.
   - Благодарю, Ерофей. - Дождавшись, когда официантка поставит перед ней креманку с мороженым, "пропела" девочка, чем-то неуловимо похожая на Злату. Может быть цветом волос, а может быть незамутнённой и искренней радостью в глазах.
   - Угощайтесь...
   - Светлана. - Совершенно верно оценив паузу, кивнула она.
   - Приятного аппетита, Света. - Улыбнулся я в ответ и, глянув на закипающую Миру и её приятелей, вздохнул. - Итак, чем обязан нашей встрече, уважаемые?
   - Иллюзия. - Коротко бросила, Мира, справившись с собой и придержав за руку отчего-то взбеленившегося паренька, сидящего рядом. Впрочем, заметив какие взгляды он бросает на Светлану, понять причины неадекватности было просто как дважды два. Да, детская ревность, это страшно...
   - Какая иллюзия? - Сделав вид, что не заметил поведения "отелло", спросил я.
   - Та, которую ты с Олегом подарил нам на берегу озера. - Процедила Мирослава. - Расскажи, как вы её сделали.
   - Хм, помнится, Мара говорила, что ваша подруга... Заряна, кажется, прекрасно разобралась в этом конструкте, почему бы не поинтересоваться у неё? - Удивился я.
   - Она уехала домой и не появится здесь до следующего лета. - Неожиданно ответила Светлана, казалось бы, полностью погружённая в дегустацию мороженого и не обращающая ни малейшего внимания на происходящее вокруг.
   - Ясно. А позвонить на зерком, никак?
   - Ментальные манипуляции проще показать, чем объяснить их построение на словах. - Буркнул один из мальчишек, и я вынужден был с ним согласиться. Кажется, здесь ещё никому не удалось зафиксировать конструкты с помощью технических средств, а это, действительно, усложняет процесс передачи информации о них.
   - Интересно. И теперь, вы явились ко мне и требуете, чтобы я сдал свою наработку. Весело. - Я побарабанил пальцами по столешнице. - Мило. Очень мило.
   - Ерофей, что ты хочешь услышать? - Вздохнула Мира, со вселенской усталостью в голосе. Вот только от самой девчонки так и веяло недовольством.
   - Хотя бы, вежливое обращение без заскоков в стиле: я в белом, вы в дерьме. - Предложил я.
   - Хорошо... Ерофей, ты не мог бы научить меня ментальной манипуляции с иллюзией цветка? Пожалуйста. - Последнее слово, Мирослава разве что не отчеканила.
   - Видишь, это же было несложно, правда? - Улыбнулся я, но тут же стёр ухмылку с лица. - Мог бы, но не стану.
   - С-сволочь. - Вновь изобразила змеюку Мира. Ну, не дура?
   - Вини в этом только себя, девочка. - Развёл я руками. - Меньше спеси, больше дружелюбия, и я ручаюсь, все твои проблемы в общении, как рукой снимет. Правда, уже не в моём случае.
   - Почему? - В голосе Светланы не было и намёка на издёвку. Судя по всему, ей и в самом деле были просто интересны причины моего отказа. Эдакое отстранённое любопытство, хм...
   - Потому что первое впечатление можно произвести только один раз. - Ответил я. - И Мира его использовала.
   - А если попрошу я? - И опять лишь интерес исследователя в эмоциях. Какая забавная девчушка, а?
   - Мы, к сожалению, пока не настолько хорошо знакомы. - Протянул я в ответ. - Но есть вариант...
   Светлана чуть склонила голову к плечу и выжидающе уставилась на меня, напрочь игнорируя своих спутников. И сейчас она не поддалась на уловку. Всё то же спокойствие, любопытство и... ожидание во взоре. Нет, положительно, эта барышня мне импонирует!
   За время тренировок я изрядно наблатыкался с созданием "пылевой руки" и так называемым съёмом матрицы движений с растений и живых существ. А Ружана Немировна достаточно серьёзно сподвигала меня на работу по методам старых школ, заставляя превращать обычные, высчитанные конструкты в смысловые манипуляции, пока, правда, это касалось лишь простейших техник. Но благодаря этим тренировкам у меня появилась пусть и маленькая, но постоянно растущая база матриц.
   На создание конструкта совмещённого со смысловой манипуляцией, у меня ушло меньше минуты. И плевать, что сидящая напротив, компания просто-таки искупала меня в своих потоках внимания. Разобрать работу по методике старой школы на составляющие, задача не для дилетантов-первогодок, только приступивших к изучению естествознания, а потому, я совершенно не опасался, что Мира или её приятели смогут понять, что и как я делаю.
   - Позволишь? - Я протянул руку Светлане. Девушка смерила меня долгим испытующим взглядом и, кивнув, с абсолютным спокойствием приняла конструкт-присоску.
   Миг, и на ладони у Светы возник миниатюрный белоснежный кот. В прямом смысле, белоснежный. Искрящаяся на солнечном свету шёрстка, тёмно-синие льдинки глаз и коготков... эта матрица, снятая под руководством тётки Ружаны с домашнего лентяя Бийских, вечно ошивающегося на летней кухне, получалась у меня лучше всего.
   Под общий вздох присутствующих, кот потянулся, абсолютно безболезненно "покогтил" ладошку изумлённо взирающей на него новой хозяйки, забрался ей на предплечье и, обхватив его всеми четырьмя лапами, тихо затарахтел. Звук был самой сложной частью этой иллюзии и, скажу не тая, если бы не дед Богдан, я бы ещё месяца три мучился с её созданием.
   - Считай это подарком. Свернуть иллюзию и снова её развернуть, можно одним желанием. Надоест, просто сорвёшь присоску... или передашь кому-нибудь. - Произнёс я, оправившись от накатившей головной боли. Всё же, такие эксперименты со смыслами пока ещё тяжеловаты для моего разума.
   - А мне? - Тихо произнесла Мира... ну, чисто обиженный ребёнок. Впрочем, а кто она есть-то?
   - И ты от меня отвяжешься. - Предложил я. Та чуть подумала, бросила взгляд на жмурящегося кота, щекочущего хвостом ладонь подруги и... согласилась. Через минуту у неё на ладони сидел такой же кот, только угольно-чёрного цвета. Мира полюбовалась на игрушку и, на диво вежливо поблагодарив меня за подарок, утянула свою компанию прочь. Всю, кроме Светланы.
  

Глава 4.


   Девушка ела мороженое, время от времени поглаживая устроившегося у неё на плече кота, и не обращала никакого внимания на окружающую обстановку. Ну не было ей никакого дела ни до заинтересованных взглядов немногочисленных посетителей кафе, ни до сидящего напротив неё молодого русоволосого человека с причёской а-ля взрыв на макаронной фабрике, с ленцой поглядывающего по сторонам, но не выпускающего девушку из поля своего зрения.
   - Зачем тебе нужен был этот спектакль? - Спросил я Светлану.
   - Спектакль? - В интонациях девушки промелькнули нотки удивления, а вот взгляд так и остался отрешённым.
   - Ну, ты же не хочешь сказать, что Мира настолько глупа, чтобы фырчать на человека, к которому пришла с просьбой? - Пожал я плечами.
   - А причём тут я?
   - Света, чтобы понять, кто всё это устроил, мне достаточно было засечь один-единственный вопросительный взгляд Мирославы, брошенный в твою сторону. - Вздохнул я. - Итак?
   - Ох, ладно. - Девочка печально заглянула в опустевшую креманку и, положив ненужную больше ложку на блюдце, уставилась куда-то в пустоту. - Ты прав, Ерофей. Я, действительно, попросила Миру устроить эту встречу.
   - Ради иллюзии? - Хмыкнул я. - Тебе не кажется, что цель не стоит того, чтобы рисковать доверием подруги?
   - Во-первых, Мирослава мне не подруга. - Глядя мне прямо в глаза, произнесла Светлана. - Она была мне обязана, и я обменяла долг на знакомство с автором интересного конструкта.
   - Я не единственный автор. - Заметил я в ответ.
   - О, и вот этого кота ты тоже создавал не один? - Улыбнулась девушка.
   - Уела. - Развёл я руками. - А что во-вторых?
   - Во-вторых... - Светлана замялась, и отрешённость ушла из её глаз. На один короткий миг, но и этого было более чем достаточно. - Я не настолько продуманна, чтобы выстраивать подобные схемы. То есть, я и подумать не могла, что встреча пройдёт вот так.
   - Ха, то есть, получается, что исполняя данное обещание, Мира постаралась сделать всё, чтобы тебе не было от этого никакого прока, да? - Уточнил я.
   - Получается так. - Вздохнула Света.
   - А что мешало тебе просто найти меня и познакомиться самой, без участия нашего "закипающего чайника"? - Осведомился я.
   - Не знаю... - Чуть растеряно ответила Светлана. - Просто, утром я увидела у неё в руке тот цветок, мы разговорились, а там, слово за слово, и оно как-то так получилось... само.
   - Ясно. - Я кивнул. Либо передо мной сидит гениальная актриса и талантливая интриганка, либо оба этих титула с успехом может принять Мирослава. - Полагаю, долг изрядно тяготил нашу общую знакомую?
   - Не знаю... не думаю. - Протянула Света и чуть нахмурилась. Искренне? Может быть, но ставить на эту искренность я бы сейчас не стал. Впрочем, какое мне дело до заморочек юных гимназисток?
   - Ладно, давай перейдём к делу. - Я хлопнул ладонью по столешнице, привлекая внимание погрузившейся в раздумья девушки. - Зачем тебе всё это нужно, Света?
   - Заработок. - С обезоруживающей честностью ответила она. - Подобные иллюзии можно продавать. Деньги, конечно, небольшие, но...
   - О как! - В этот момент я посмотрел на девушку совсем иначе и... только сейчас отметил некоторые детали, прежде не бросавшиеся в глаза. Дешёвая ткань гимназической формы, потёртый ранец, полное отсутствие каких-либо украшений, даже самой простой бижутерии... Оценив увиденное, я кивнул. - Понимаю. А ты уверена, что такие поделки будут пользоваться спросом?
   - Конечно. - Еле заметно улыбнулась Светлана, но тут же погрустнела. - Но я думала, что увидев исполнение манипуляции, смогу её повторить, а тут...
   - Неудачное стечение обстоятельств под названием "Мирослава", разбило твои ожидания, да? - Подхватил я. Девушка только вздохнула.
   - Извини, что отняла у тебя время, Ерофей. - Скороговоркой произнесла она, поднимаясь с кресла. Э, нет! Так не пойдёт!
   - Подожди, Света. - Я успел перехватить её руку, удерживая девчонку на месте. Кот, соскользнувший с её плеча, тут же зашипел, глядя на мою ладонь. Ещё чуть-чуть и кинется... Кажется, матрица получилась даже слишком хорошей. Впрочем, если подшаманить над её воплощением, из этой иллюзии может выйти нечто очень интересное, и может быть даже охранное... чёрт! Опять увлёкся. - Подожди, давай поговорим.
   - О чём? - Спросила Светлана, осторожно вытягивая ладошку из моей руки. Белоснежный кот недоверчиво глянул в мою сторону и... вновь запрыгнул на плечо своей хозяйки.
   - Присаживайся. - Я указал девушке на только что покинутое ею кресло. Она на миг задумалась, но всё же присела... на самый краешек, словно готова была уйти в любую секунду. - Поговорим о заработке. Я, знаешь ли, тоже не против получить некоторую выгоду, тем более, что с деньгами у нас, как мне кажется, одинаково худо. Я прав?
   - Что ты предлагаешь? - Спросила девушка, настороженно глядя на меня. И куда только подевалась её отрешённость?
   - Работать вместе. - Пожал я плечами. - Мои конструкты, твои знакомства... доход пополам. Но только от иллюзий цветка. Животинок, ты так сходу не потянешь, поэтому, предлагаю, за каждого клиента на иллюзорную живность, приведённого тобой, десять процентов от стоимости. Что скажешь?
   - Я согласна! - Расцвела в улыбке Светлана. - Нужно только определиться с ценой и... ты же научишь меня создавать такие конструкты?
   - По первому вопросу... твоя идея, тебе и карты в руки. Я не знаю, сколько готов заплатить среднестатистический гимназист за подобную игрушку. А что касается учёбы, разумеется, я научу тебя создавать иллюзию цветка. Но вот звери... это будет сложно. Так что, не рассчитывай сразу на многое.
   - Насколько сложно? - Глаза девушки сверкнули в предвкушении... и алчности там не было вообще. Зато, какая тяга к знаниям!
   - Полагаю, где-то месяц. - Ответил я.
   - А если покупатель согласится подождать этот месяц? Могу я взять исполнение такого заказа на себя, а не вести его к тебе? - Спросила она.
   - Почему бы и нет? - Пожал я плечами. - Только учти, изучение матрицы конкретного животного, с которого делается иллюзия, тоже занимает немало времени. Это, между прочим, отдельный и довольно сложный конструкт.
   - То есть, котами дело не ограничивается, я правильно понимаю? - Уточнила Света.
   - Конечно, нет. - Ответил я. - Кот, слон... разницы никакой. Было бы время на съём матрицы.
   - Это здорово! - Воскликнула она. - А когда ты сможешь меня потренировать?
   - Сначала надо определиться с ценой и составить договор. - Окоротил я девушку, но та даже не миг не смутилась.
   - Цена... здесь всё просто. Поделки гимназистов старшего цикла обычно стоят от пятидесяти копеек до пяти рублей. Но это артефакты, проверенные преподавателями. А конструкты... их обычно вообще не продают, поскольку это бессмысленно. Достаточно увидеть процесс создания, и никаких проблем с повторением уже не возникнет. Это только вопрос тренировки.
   - И много ты поняла из того, как я создавал твоего нового питомца? - Улыбнулся я. - Ведь смотрела же, а?
   - Смотрела. - Печально вздохнула она. - И ничего не поняла, кроме того, что техника исполнения близка к старым школам. Пожалуй, это единственное известное мне исключение из правила.
   - А ты знакома со старыми школами? - Поинтересовался я.
   - Нет. Манипуляциям такого рода в гимназиях не учат. Да и потом... найти учителя довольно трудно, а они, к тому же, предпочитают учить совершеннолетних.
   Оказывается, мне повезло куда больше, чем я думал, а значит и обязательства перед Бийскими у меня несколько выше. Ла-адно. Но тогда вопрос в другом, а позволят ли они мне передать знания чужому человеку?
   - Так-так. А вот этого я не знал. - Пробормотал я. - Извини, Свет. Мне нужно кое-что уточнить.
   Девушка обеспокоенно взглянула на меня, и резко кивнула. Хм, а с чутьём у барышни, оказывается, всё совсем неплохо! Я выудил из кармана кителя зерком и связался с тёткой Ружаной. Услышав суть дела, Бийская несколько секунд молчала, явно что-то обдумывая.
   - Я рада, что ты так серьёзно относишься к своим обязательствам, Ерофей. - Наконец, проговорила она. - Но здесь нет никакой тайны. Ты вправе распоряжаться своими знаниями, как угодно, в том числе и передать их любому человеку на своё усмотрение.
   Кажется, облегчённый вздох у нас со Светланой вырвался одновременно, и это не ускользнуло от внимания тётки Ружаны. Правда, показала она это лишь одной довольной усмешкой, скользнувшей по полным губам.
   - Спасибо! Это просто замечательные новости! - Я от души поблагодарил Бийскую, на что та только отмахнулась.
   - Пустое, Ерошка. Однажды, люди уже чуть было не потеряли старые знания, пытаясь ограничить к ним доступ тех, кого считали недостойными. Это была самая большая ошибка наших предков, и повторять её мы не намерены.
   Разговор с Ружаной Немировной поднял настроение мне и заставил улыбаться Светлану, прекрасно слышавшую каждое слово нашей беседы. Что ж, имея карт-бланш на дальнейшую работу, нам осталось только определиться с деталями и нюансами дальнейшего сотрудничества и, судя по настрою оживившейся Светы, за этим дело не станет.
   Полчаса и ещё две креманки мороженого спустя, мы вышли из кафе, имея на руках довольно детальный набросок дальнейших планов... к которым я не знал, как относиться. С одной стороны, если задумка удастся, я получу то, чего и хотел, то есть, постоянную подработку, к тому же, не занимающую особо много времени. Это, конечно, здорово, но с другой стороны, во-первых, нет никаких гарантий, что создание иллюзий на заказ, окажется хоть сколько-то прибыльным делом, а во-вторых, прежде чем эта схема заработает, мне придётся потратить довольно много времени, чтобы научить Светлану обещанным манипуляциям, и тут одними лекциями не обойдёшься, нужно будет заниматься с ней лично, иначе... дело затянется ещё о-очень надолго. Впрочем, торопиться-то мне сейчас некуда, и даже если так удачно подвернувшаяся идея заработка на иллюзиях не прокатит, можно будет придумать что-то другое, не так ли? И вообще, ошибается тот, кто ничего не делает. Прорвёмся!
   Избавившись таким нехитрым самовнушением от сомнений, я тряхнул головой и, оглядевшись по сторонам, обратил внимание на стоящую рядом Свету, отчего-то не торопящуюся прощаться.
   - Тебя подвезти? - Спросил я девушку. Она недоумённо взглянула на меня и, чуть покраснев, кивнула. - Только учти, я ещё плохо ориентируюсь в городе, так что будешь подсказывать дорогу.
   - Договорились. - Отозвалась Света, и я потянул её к парковке.
   Увидев летягу, она замерла на месте.
   - Это твоя? - Удивлённо спросила Светлана.
   - Нет. Сына моего попечителя. - Ответил я, заводя машину, и, поймав какой-то непонятный шквал эмоций, оглянулся на замершую в двух шагах от летяги гимназистку. - Ты чего на месте застыла? Садись.
   - Я в юбке. - Проговорила она, медленно пунцовея, - она задерётся.
   Окинув взглядом спутницу, я усмехнулся. Женский вариант гимназической формы был довольно консервативен.
   - Не переживай. Подножки достаточно высокие, а юбка свободная. Прижмёшь ногами к корпусу машины, и всех дел.
   - Ты уверен? - В интонациях девушки явно послышались нотки волнения. Скромница, однако.
   - Абсолютно. - Кивнул я.
   К счастью, колесить по городу нам почти не пришлось, так что и нарваться на дорожный патруль я не рисковал. А в том, что этот самый патруль будет иметь ко мне претензии, я не сомневался. Шлем-то у нас со Светланой один на двоих... Но повезло, небольшой, ухоженный кирпичный дом моей новой знакомой, располагался на самой окраине Ведерникова юрта, и добрались мы до него быстро и без приключений.
   Я помог Свете снять шлем и слезть с летяги, за что получил тихое "спасибо" и... невесомый поцелуй в щёку, после чего, девушка со скоростью пули скрылась за калиткой, ведущей во двор её дома. Пф!
  

ЧАСТЬ IV. Прогулки по воде


Глава 1.


   Естествознание... предмет, который, по идее, должен быть самым интересным из всего, что преподают в гимназии святого Ильи, оказался нудной тягомотиной, и вызывает соответствующее отношение у учеников. Не понимаю. От возможностей ментальных манипуляций дух захватывает, но даже с моей привычкой к учёбе и интересом к предмету, его подача в гимназии навевает лишь тоску и скуку. Жуть и ужас.
   Учителя говорят о естествознании так, словно читают лекции по самой бесполезной дисциплине, а набор конструктов, предлагаемых в качестве примера, вызывает лишь недоумение своей бессмысленностью. Я думал, что на прикладных занятиях, что-то изменится. Вотще. Практика здесь полностью оторвана от теории. Если "на бумаге" мы изучаем простейшие, не несущие какого-то реального смысла воздействия, то на практике учеников заставляют творить совсем иное. В основном, тренируются бытовые ментальные манипуляции. Но с их ограничениями и уточнениями по объектам, месту и времени воздействия, это далеко не те простенькие фокусы, что даются в теории.
   В результате, вместо того, чтобы разбираться в создаваемых на практике конструктах, ученики вынуждены тупо зубрить довольно сложные манипуляции, совершенно не понимая принципа их работы, просто потому, что это не объясняется на теоретических занятиях, вообще. Зато, по окончании курса, ученики могут гордиться всегда чистой одеждой, к которой не липнет грязь и умением почистить картошку, не прикасаясь к ножу и самим корнеплодам. Магия? Бытовуха, чтоб их!
   Но что самое поганое, подавляющее большинство тех, кого я спрашивал, не находят ничего странного в этом идиотизме. Ну, конечно, "деткам же нужно готовиться к взрослой жизни", в которой им, разумеется, ничего кроме бытовых конструктов никогда не понадобится. Доходит до того, что таким энтузиастам, как я или та же Светлана, приходится самим продираться через теорию, порой заглядывая в материалы даже не школьного, а университетского уровня, чтобы разобраться в изучаемых на практике сложных конструктах, и не дать себе скатиться в бессмысленную зубрёжку и тупое копирование показываемых учителями воздействий.
   Слава богу, что тётка Ружана и дед Богдан ничуть не похожи на моих учителей в гимназии. Иначе, думается, здешняя образовательная система смогла бы даже у меня отбить охоту к изучению естествознания.
   - Ерофей, не бесись. - Улыбнулась Ружана Немировна, когда я рассказал ей о последней беседе с одним из учителей.
   - Но это же глупость несусветная! - Вспылил я. - "Мы даём всю необходимую теорию для развития талантов наших учеников и широкий набор практических знаний, одобренных советом попечения образовательных учреждений". А то, что окончив гимназию, не всякий выпускник сможет создать собственный конструкт, не пользуясь готовыми шаблонами, это их не колышет!
   - Именно. - Кивнула тётка Ружана. - Подавляющему большинству обывателей вовсе ни к чему придумывать свои воздействия. Зачем им терять время на такие сложности, если всегда есть возможность просто купить нужный конструкт у специалиста или заказать соответствующий артефакт, который будет выполнять нужное воздействие?
   - Вот так вот? - Опешил я. - Просто покупают?
   - Да. - Спокойно произнесла она. - Покупают или, если нужные воздействия связаны с выбранной профессией, заучивают их под руководством репетиторов, предоставляемых работодателем.
   - Остаётся только удивляться, что при таком подходе к естествознанию, у Мары с Олегом столько знакомых, интересующихся созданием собственных воздействий. - Протянул я, пытаясь переварить сказанное.
   - Скажу по секрету, большая часть этих энтузиастов унаследовала интерес к творению от своих родителей. Именно такие дети и идут в школы и гимназии с углублённым изучением естествознания, вроде той в которой сейчас учишься и ты. - С заговорщической улыбкой, произнесла Ружана Немировна.
   - А в чём смысл этого самого "углублённого изучения", если на выходе получаются... обыватели-пользователи, а не творцы? - Вздохнул я, немного успокоившись.
   - В знакомстве с теорией, которое просто необходимо для поступления в высшие учебные заведения по профилям "Естествознание" и "Философия". - Спокойно ответила она. - Если посмотришь на титульную страницу любого своего учебника, можешь увидеть там следующую надпись: "сие учебное пособие предназначено для специальных классов и начальных курсов высших образовательных учреждений". В обычных же школах, теорию не дают вообще. Только практику общераспространённых воздействий, в основном, бытового характера.
   - А умение создавать собственные воздействия, для поступления неважно, так, что ли? - Фыркнул я.
   - Точно, это, как раз, преподают в университетах, наравне с углублённой теорией. Только практики больше на направлении "естествознания", а философы предпочитают "бумажные" изыскания. - Пояснила Ружана Немировна.
   - То есть, это всё же разные предметы? - Уточнил я.
   - Не совсем. Просто, философы, если говорить грубо, это чистые теоретики, сторонники фундаментального знания, тогда как естествознатцы - прикладники.
   С таким раскладом становится понятнее нежелание местных жителей изучать маг... естествознание. Зачем трудиться, напрягаться, изучать теорию построения ментальных конструктов, если в реальной жизни тебе пригодится с полсотни воздействий, которые проще купить или заказать тому, кто сделал ментальное конструирование своей профессией? Может быть, в чём-то здешние обыватели и правы... но всё равно, я не понимаю, как можно отказываться от умения творить настоящие чудеса, как?!
   - Какой же ты ещё ребёнок, Ерошка. - Пройдясь ладонью по моей и без того растрёпанной шевелюре, вздохнула тётка Ружана, услышав этот вопль души... чем вогнала меня в ступор. Дожили, называется. Как там? "У мужчин, только первые сорок лет детства самые сложные", да? Твою ж дивизию, это получается, мне ещё лет двадцать в "дитятках" ходить. Снова! Дожили...
  

* * *


   Одетая в домашний халат, женщина стояла в дверном проёме, прислонившись плечом к косяку, и с интересом наблюдала за летающей по кухне девочкой... девушкой, весело мурлыкающей под нос какую-то мелодию. Нет, занимающаяся приготовлением завтрака, дочь не была таким уж редким зрелищем для любящей матери, но сегодня она просто светилась, и Рогнеде было очень, просто до жути интересно, что именно стало причиной такого приподнятого настроения её дочери, обычно уравновешенной и не склонной к яркому проявлению эмоций.
   - Доча, сегодня ты, как никогда, соответствуешь своему имени. - Заметила женщина, когда хозяйничающая на кухне, девушка, наконец, закончив возню с плошками и сковородками, остановилась и, довольно вздохнув, уселась на стул у окна.
   - Ой! - Дочь подскочила и резко развернулась лицом к матери. - И-извини, я тебя разбудила, да?
   - Суббота, одиннадцать утра. Мне, всё равно, пора было вставать. - Заметила женщина и деланно нахмурилась. - И не уходи от темы! Мне интересно, в чём причина твоего замечательного настроения.
   - Ну... - Девушка перевела взгляд на потолок и, потеребив подол лёгкого летнего сарафана, вздохнула. - Ни в чём.
   - Кого вы хотите обмануть, юная барышня? - Прищурилась Рогнеда. - А ну-ка! Я требую доклада по всей форме.
   - Ма-ам! - Дочь смутилась настолько, что решила было замолчать вовсе, но вспомнив, что такая черта характера как настойчивость досталась ей "в наследство" от матери, всё же решила уступить. Нет, можно было бы и повыкручиваться, но ведь у мамы, помимо родового упрямства Багалей, есть ещё и родительская власть, которой та может запросто воспользоваться в случае исчерпания иных аргументов, а портить настроение перепалкой и наказанием в такой хороший день, девушке совсем не хотелось. Она вздохнула и... сковородка, шкворчащая на плите за её спиной, тихо брякнув, взмыла в воздух, а через секунду воспарили тарелки и блюдца, выставленные на стол. Виновница этого безобразия взглянула на маму и нервно пожала плечами. - Вот, как-то так.
   - Однако-о. - Рогнеда Владимировна подошла к столу и, окинув внимательным взглядом летающие над ним тарелки, осторожно коснулась одной из них пальцем. Блюдце даже не шелохнулось. - И никаких конструктов, да, доча?
   - Это... смысловое воздействие. Чистая воля.
   - Старая школа. - Понимающе кивнула мать и хитро улыбнулась. - И кто же тебя этому научил? Уж не вихрастый ли принц на чёрной летяге?
   - Ма-ам. - Девушка катастрофически покраснела, а контролируемые ею предметы мелко задрожали. Спохватившись, Светлана осторожно вернула их на место, не прекращая при этом прятать глаза от матери. Рогнеда тихо рассмеялась.
   - Ох, какая же ты у меня смешная, девочка. - Покачав головой, произнесла женщина, но почти тут же посерьёзнела. - Он из посвящённых?
   - Нет. - Тут же встрепенувшись, ответила Света. - Его попечители - посвящённые. Но сам Ерофей пока не обращён ни в одну из школ.
   - О, как интересно. - Задумчиво протянула Рогнеда. - А кто его попечители, где живут? Может, я их знаю?
   - Ерофей говорил, что живёт на Бийском хуторе. - Произнесла девушка.
   - Бийский? - Удивилась её мать. - Ещё интереснее. Богдан с Ружаной обзавелись подопечным, да ещё и из раскольников, и натаскивают его в началах своих школ... вот это новости! Ты ничего не перепутала, милая?
   - Нет. - Чуть насторожившись, покачала головой Света. Осведомлённость матери её сильно удивила.
   - Дела-дела-дела. - Рогнеда, о чём-то задумавшись, принялась мерить шагами небольшую кухню, но уже через минуту остановилась и, резко развернувшись лицом к дочери, ткнула в её сторону тонким пальцем. - Познакомь меня со своим "принцем". И побыстрее.
   - Я...
   - Только осторожно, не вспугни! - Перебила мать, опешившую от такой стремительности дочку, и договорила с лёгкой усмешкой. - Мальчишки, обычно, до одури боятся знакомства с родителями своих... пассий.
   - Он не мой парень! - Взвилась Светлана.
   - Да? - С деланным недоумением произнесла Рогнеда и, окинув девушку долгим оценивающим взглядом, пожала плечами. - Если не попытается им стать, значит, дурак. Но ты меня с ним всё равно познакомь. Ученик школы Макоши и Перуна одновременно, это должно быть очень интересно.
   - Ма-ам! - Простонала девушка, но тут же замерла. Любопытство перебило смущение. - Стоп. Что ты имеешь в виду?
   - Ты о чём? О предполагаемой глупости "принца" или... - Улыбнулась Рогнеда.
   - Нет, конечно! - Возмущённо воскликнула Светлана. - Об ученичестве!
   - Бийские, Богдан Бранич и Ружана Немировна, волхвы школ Перуна и Макоши, соответственно. - Посерьёзнев, произнесла женщина. - Посвящённые, сильные... отрешённые от круга.
   - У нас в округе живут два волхва? - Изумлению девушки не было предела. - И Ерофей их ученик?
   - Если он не соврал тебе о личностях своих попечителей, то да. - Кивнула Рогнеда. - На оба вопроса.
   - А... - Света тряхнула головой. - А что значит "отрешённые от круга"?
   - Не участвующие в делах волхвов. Изгнанные или ушедшие из общины по своей воле. - С готовностью пояснила женщина. - И не спрашивай меня, что произошло с Бийскими. Я не знаю, изгнали их или они ушли сами, но связей с кругом они не поддерживают, хотя порой мне кажется, что делают это слишком демонстративно.
   - Дела-а... - Пробормотала Светлана.
   - Так что, познакомишь меня со своим мальчиком? - Спросила Рогнеда. Дочь чуть заторможено кивнула.
   - Он приедет через... ой! Полчаса осталось! - Бросив взгляд на часы, девушка подпрыгнула и принялась за сервировку стола.
   - Чудненько-чудненько. - Промурлыкала женщина, наблюдая за метаниями дочери по кухне. - Главное, теперь, не дай ему сбежать до знакомства со мной.
   Поняв, что Света даже не расслышала слова матери, Рогнеда усмехнулась и вышла из кухни, чтобы не мешать дочери готовиться к приходу нового знакомого
   "Значит, древние чудовища решили тряхнуть стариной? Любопытно посмотреть, что они сотворят. М-да, любопытно и страшновато. Надеюсь, в этот раз они обойдутся без особых разрушений. Повторение "Уральского сдвига", наш округ может не пережить". Несмотря на беспокойство в мыслях, глаза женщины горели предвкушением.
  

Глава 2.


   Отношения с классом у меня поначалу не сложились, от слова "совсем". И, как я с некоторым удивлением понял, причиной была не моя нелюдимость, а... Светлана. Одноклассницам явно не понравилось, что общению с ними, такими взрослыми и красивыми, новичок предпочитает компанию четырнадцатилетней "малявки" и тихони. Наверное, со стороны мы действительно казались окружающим парочкой, и некоторые одноклассницы Светы охотно распространяли такие слухи. Эх, Мира, Мира!
   Нет, мы со Светланой, и в самом деле, очень много общались на переменах, да и мои ежедневные "провожания" девушки, тоже работали на эту версию. Ну, откуда было знать школьным злословам, что нас связывает нечто более серьёзное, чем детская влюблённость? По нашему договору я обязался отвечать на её вопросы, касающиеся обучения естествознанию, и кто виноват, что они, чаще всего, возникали у девочки именно во время школьных уроков? И да, действительно, каждый день по окончании занятий, я сажал Свету на пассажирское сиденье летяги и, под насмешливое фырканье гимназистов, отвозил девчонку к ней домой, где её ждал очередной урок из тех, что несколько месяцев назад я сам получал от Ружаны Немировны. Но люди видят лишь то, что им хочется, не так ли?
   В общем, сложив два и два и получив в итоге восемнадцать с плюсом, мои одноклассницы сосредоточились на попытках показать "идиоту" всю глубину его морального падения и отомстить за отсутствие вкуса, как они его понимают. Хорошо ещё, что до нападок на Свету, они не опустились, вроде как "много чести для этой малявки". Полтора месяца я не обращал внимания на их шуточки-подколочки и довольно успешно противодействовал любым попыткам манипуляций, в том числе и ментальных, благо, чувство чужих потоков внимания, с моими ежедневными тренировками только возрастало. Но когда у учениц гимназии стали появляться в руках иллюзорные цветы нашего со Светланой "производства", барышни из моего класса закусили удила. Интересно, с чего они взяли, что я обязан был одарить их подобными украшениями. Бесплатно? Да чёрта с два! У нас со Светой имеется жёстко установленный прейскурант, и отступать от него мы не намерены. Тем более, что только за первые две недели торговли, эта игрушка принесла по пятнадцать рублей каждому. Тридцать человек - тридцать рублей!
   Одноклассницы не поняли. Одноклассницы обиделись... и в ход пошла тяжёлая артиллерия. Вместо самостоятельных нападок, "оскорблённые" барышни обратились к мужской части класса и, как я подозреваю, к своим ухажёрам... у кого они есть, конечно. С этого момента, мои походы в гимназию стали значительно "веселее". Не скажу, что меня каждый день кто-то как-то пытался достать, но даже дед Богдан во время одного из наших занятий заметил и похвалил мой прогресс в чувствительности к чужому вниманию. Правда, похвалил в своей манере, пробурчав что-то вроде: "ещё немного, и глаза на затылке вырастут", но мне и этого хватило, чтобы задрать нос... секунд на пять, пока старик не ткнул открытой ладонью мне в лоб, отчего я тут же обмяк и осел наземь, не в силах пошевелить и пальцем.
   Как бы то ни было, по гимназии я передвигался, словно по минному полю, и это, действительно, была замечательная тренировка... пока "наезжающие" не поняли, что достать меня с помощью их куцых умений в естествознании, не получится. И вот тогда в ход пошло классическое: "давай, выйдем". Ха, и полгода не прошло!
   К чести однокашников должен признать, что толпой они не нападали. Нет, всё было честно и благородно, не в пример лучшим домам Лондона. Большая перемена, задний двор гимназии и... драка на кулачках, один на один.
   Хотелось бы мне похвалиться, что из этих схваток я всегда выходил победителем, но увы. Моему телу всего шестнадцать лет, со всеми присущими возрасту плюсами и минусами, так что от ударов кое-кого из учеников старшего, шестого цикла, я летал, как тот ёжик, сильный, но лёгкий. Естественно, что при таком раскладе, на моём счету были не только победы, но и пара поражений... ну хорошо, пяток проигрышей, впрочем, ничуть не повлиявших на общее отношение ко мне, всё же, своим одногодкам я не продул ни одного боя, а среди них попадались весьма неплохо подготовленные ребята. Казачьи дети, что тут скажешь. И не тех ряженых, что в избытке встречались мне в прошлом мире, а настоящих, сохранивших традиции и воспитание своего сословия. Не выбитых революциями, не казнённых, не сосланных в период "расказачивания" и не растворившихся в девяностые в наплыве "актёров", путающих нагайку с плетью, а шашку с саблей.
   Надо заметить, что Светлане в этом хороводе событий досталось куда меньше, чем мне. Старшеклассники считали ниже своего достоинства изводить "мелкую", а когда она начала работать с иллюзией цветка, и вовсе взяли девочку под негласную опеку. Ещё бы! Обращаться за покупкой ко мне они не могли, если не хотели навлечь на себя гнев подруг, устроивших мне "сладкую жизнь", а тут такой удобный выход из ситуации. И пассии довольны подарком, и я не при делах. В общем, всем хорошо. Ну а завидующие одноклассницы довольно быстро получили укорот от самой Светы. Правда, для этого пришлось обучить её телекинезу, но... оно того стоило, честное слово!
   Видеть, как эта тихоня и скромница, краснеющая лишь от одного намёка на скабрезность, изображает Вейдера, прихватив потоком внимания горло своей одноклассницы, только что зажавшей её в уголке и тихо шипевшей какие-то гадости, это... это полный разрыв шаблона!
   Естественно, такой подрыв дисциплины не мог пройти мимо учителей, но предъявить что-то серьёзное, ни мне, ни Свете, администрация гимназии так и не могла. Драки? Так, свидетелей нет. Ментальные манипуляции? Пострадавшие отсутствуют. Плохие отношения с одноклассниками? На успеваемость не влияют.
   И последнее, пожалуй, перевешивало любые претензии. Светлана и без моей помощи была первой в классе, а я... контрольные за первый год пятого цикла, были сданы мною полностью к середине октября. Не скажу, что это было просто, помучиться пришлось изрядно, но и результат того стоил: ни одной оценки ниже "отлично", и никаких "хвостов" за прошлый год. Не хуже дело обстояло и с текущими уроками, благо, чего-то совершенно заумного от нас в гимназии не требуют, так что для получения высоких баллов, достаточно лишь прилежно выполнять домашние задания и не зевать на уроках. Да, детям приходится не просто, организм требует движения и активности, а не скучного корпения над книжками, но если сделать небольшое усилие над собой, то учёба оказывается не такой уж сложной. А если ещё и правильно распланировать подготовку к занятиям, то можно и во времени неплохо выиграть. Чем я и пользуюсь.
   Как результат, получаем двух прилежных учеников, всегда готовых к любому тесту и контрольной, и в чьих табелях невозможно найти отметки ниже четвёрки. И как таких "умничек" отчитывать? Вот и учителя не смогли, тем более, что уж они-то кровно заинтересованы в высоких отметках гимназистов. Ну а поведение... за него оценки не ставят, так что, главное здесь, преподавателям не хамить. Но мы же вежливые люди, правильно? Потому и с этим вопросом, проблем нет.
   К началу ноября, шумиха вокруг нас стихла окончательно. Мужская часть гимназии признала занятое мною положение в негласной школьной иерархии и почти перестала реагировать на и без того ставшие довольно редкими, попытки девушек разжечь между нами конфликт. Это я понял, когда в библиотеке случайно услышал разговор между одним моим одноклассником и его беспокойной подругой.
   - Проучить? - Фыркнул Ярослав, когда девушка предложила "проучить этого заносчивого мерзавца". - Ждана, лично мне он ничего не сделал. А тебе?
   - Но ты же видишь, как он к нам относится? - Нахмурилась барышня.
   - Нормально он к нам относится. В помощи не отказывает, жизни не учит и со своим мнением вперёд всех не лезет. Нелюдим немного, это есть. Но за такое не убивают. - Отмахнулся он. - Что тебе не нравится?
   - То, что он заносчивый, высокомерный индюк! - Воскликнула Ждана. - Смотрит на всех так, словно мы пыль под ногами, а сам... нищеброд! Ты его форму видел? Ей же лет тридцать, не меньше!
   - Да-да, конечно. - Усмехнулся Ярослав. - А я, знаешь ли, не только форму видел, но и её состояние. И скажу тебе, чтобы одежда сохранила такой приличный вид, над ней должен потрудиться, как минимум, неплохой артефактор, а это, между прочим, стоит денег. Кроме того, ты видела, на чём он ездит в гимназию?
   - На раздолбанной колымаге прошлого века. - Буркнула девушка.
   - Ага, коллекционной сохранности. - Кивнул её ухажёр. - Это, милая моя, летяга "Лань" семидесятого года, в отличном состоянии, которая стоит, как седан твоего отца. И ты ещё будешь утверждать, что Хабаров нищеброд?
   - Это не его. Девчонки говорили, что летягу ему доверили попечители. - Хмуро отозвалась Ждана. - И вещи ему, скорее всего, тоже достались от них. А сам этот Хабаров, бывший бродяга и малолетний уголовник, работающий в их доме за еду и кров.
   - А тебе не кажется, что люди, которые могут себе позволить такую машину, не стали бы доверять "уголовнику", в том числе, не доверили бы и саму летягу? - Со вздохом спросил Ярослав. - Кроме того, парень, может быть и бывший бродяга, но не вор и не сволочь, зла никому из наших не делал. Дрался? Да. Один на один, как положено, но в спину не бил, не обманывал и не крал. Родителей нет? Так это не его вина. Обстоятельства... они, знаешь ли, разные бывают. Нищеброд? Так с его талантом, это ненадолго, поверь. Чего стоят одни цветочки, от которых вы так пищите. Их по школе уже больше сотни, а они, ведь денег стоят. И как ты думаешь, кто эти деньги получает?
   - Да что ты говоришь? - Съязвила девушка. - Ты теперь этого безродного как своего защищать будешь? После того, как он тебе физиономию отрихтовал? Трус!
   - О как! - Юноша подобрался, смерил подругу взглядом и покачал головой. - Надо же, как ты заговорила...
   - Слав... - Барышня, явно поняв, что перегнула палку, попыталась взять собеседника за руку, но тот отпрянул.
   - Трус, значит? - Зло прошипел он. - Забыла добавить: "безродный"... Впрочем, о чём я? Совсем не забыла, я же этого Хабарова, как "своего" защищаю, да?
   - Сла-ав, ну пожалуйста... - В голосе девушки явно послышался испуг и сожаление.
   - Извините, вы не могли бы шуметь потише? - Обогнув здоровенный книжный шкаф, я оказался на виду ссорящейся парочки. Зачем? Да чёрт его знает. Наверное, совесть пинками пригнала. Не хотелось бы, чтоб эти два идиота окончательно поссорились, а к тому всё шло. Ярослав Беленький, выходец из так называемой "новоприходской" семьи, а его подруга происходит из потомственной казачьей семьи Бойких, обосновавшейся в здешних местах чуть ли не во времена Вольного Войска Донского. Учитывая особенности здешнего сословного общества, между ними огромная разница в положении, а сейчас, Ждана от души проехалась по больной мозоли своего ухажёра. И не одной. Обозвать своего парня трусом, это знаете ли, верный путь к разрыву отношений.
   - Ты! - Взревела девчонка и, вспыхнув, словно маков цвет, умчалась прочь, только толстая коса иссиня-чёрных волос хлестнула по лицу Ярослава.
   - Слышал? - Хмуро спросил Беленький, даже не попытавшись встать с небольшой библиотечной лесенки, на которой сидел во время разговора с подругой.
   - Слышал. - Согласился я, и тут же перебил уже готового высказаться Ярослава. - Не имею привычки сплетничать.
   - Извини её. - Вздохнул парень. - Дура, она и есть дура.
   - Пф. Ерунда. - Отмахнулся я. - Мне нет до неё дела... Обиделся?
   - Как ты сказал? Мне нет до неё дела, да? - Выжал из себя тусклую улыбку Ярослав.
   - Дурак и дура... хм, хорошая парочка. Взаимодополняющая. - Ухмыльнулся я.
   - А в лоб? - Осведомился он.
   - Но-но! Я отличник, меня нельзя в лоб! - Я чуть отодвинулся. - Кто потом будет статистику цикла вверх тянуть?
   - Паяц. - Констатировал Ярослав.
   - Шуты, как тайные советники, чтоб ты знал, всегда ценились королями больше, чем советники обычные.- Подняв указательный палец вверх, наставительно произнёс я. Беленький изобразил скепсис. - Не веришь? Сравни количество казнённых королями советников и шутов, сам всё поймёшь.
   - Интересная точка зрения. - Протянул Ярослав и, чуть замявшись, спросил, - и что же ты посоветуешь... тайно?
   - Любишь? Мирись. - Перефразировав фразу из неизвестного здесь фильма, произнёс я.
   - Как ты себе это представляешь, после того, что она мне здесь наговорила? - Фыркнул мой собеседник.
   - А вот это уже другой вопрос. - Улыбнулся я, мысленно потирая ладошки. А что, хорошая возможность протестировать новую поделку и решить проблему, в которой рано или поздно, но виновным признают именно меня. По крайней мере, в том, что Ждана обязательно придёт к такому выводу, я не сомневаюсь. Оно мне надо?
  

Глава 3.


   Идея нового воздействия пришла мне в голову, когда я был в гостях у Светланы. Это был не первый мой визит, но, обычно мы приезжали к ней после занятий в гимназии, чтобы поработать над созданием конструктов, иногда делали вместе домашние задания, после чего я торопился вернуться к Бийским, где меня ждали дела по хозяйству и очередные тренировки под началом деда Богдана и тётки Ружаны. Но в тот раз всё было несколько иначе. Отчего-то смущённая девушка попросила перенести наше пятничное занятие на следующий день, и я, прикинув в уме свои планы, согласился.
   Первая суббота октября выдалась тёплой и солнечной. Настроение у меня было замечательным, так что к дому Светы я подъехал с широкой улыбкой... которую моментально стёр поток чьёго-то внимания, просто-таки продирающей до нутра своей подозрительностью и каким-то странным предвкушением.
   Настороженно оглядевшись по сторонам, я загнал летягу во двор и, аккуратно опустив её наземь, выбрался из седла. Честно говоря, я ожидал, что на пороге дома меня встретит Света, но вместо неё я увидел незнакомую женщину средних лет. Догадаться, что передо мной стоит мать девушки, труда не составило, благо сходство было налицо, в буквальном смысле этого слова. А кроме того, я, наконец, понял, чьё именно внимание так насторожило меня перед въездом во двор. Вот когда я поблагодарил уроки Ружаны Немировны по здешним правилам приличия.
   Вынув из кофра небольшой свёрток с купленной в одной из городских лавок жестянкой довольно дорогого индийского чая, которую возил с собой специально для такого случая, я поднялся по ступеням крыльца и вежливо улыбнулся.
   - Доброго дня, Рогнеда...
   - Просто Рогнеда, молодой человек. - Улыбнулась она, принимая из моих рук презент.
   - Ерофей Хабаров. - Кивнул я в ответ.
   - Наслышана-наслышана. Моя дочка о тебе все уши прожужжала. Ты же не против обращения на "ты"? - Приподняв тонко очерченную светлую бровь, проговорила она. - Вот и замечательно. Надеюсь, ты ещё не завтракал?
   - Не успел, честно говоря. - Признался я.
   - Вот и хорошо. - Кивнула Рогнеда. - Светлана приготовила замечательный завтрак и, кажется, я знаю, для кого она так расстаралась.
   - Ма-ам! - Из сеней раздался то ли писк, то ли восклицание, и на пороге возникла Света. Взглянула на меня и, тут же отведя взгляд, сообщила. - Всё на столе.
   - Идём-идём, дочка. - С нескрываемой улыбкой произнесла Рогнеда. - Проходи, Ерофей.
   Завтрак действительно оказался выше всяких похвал, но вот то, что было потом... я знаю, что такое допрос, и какими они бывают, сталкивался в своё время. И могу сказать, не преувеличивая, матушка Светланы оказалась большим мастером этого дела. За час беседы, меня измерили, взвесили, выпотрошили и вывернули наизнанку, и всё это под чай с плюшками, с милой улыбкой и без единого намёка на давление. Страшная женщина...
   Постепенно, разговор зашёл о наших со Светой тренировках и ментальных воздействиях, вообще. Светлана похвасталась матери своим "снежным" котом и, кажется, эта демонстрация произвела на Рогнеду куда большее впечатление, чем моя биография, которой и был, в основном, посвящён недавний "допрос".
   - Интересно-интересно. - Произнесла женщина, внимательно рассматривая охотящееся за солнечным зайчиком, иллюзорное животное. Я прямо-таки чувствовал исходящие от неё потоки внимания, чуть ли не по сантиметру "ощупывающие" подаренный Свете конструкт. - И что он умеет?
   - В смысле? - Не понял я.
   - Ну, для чего он предназначен? - Уточнила Рогнеда.
   - Для развлечения. - Пожал я плечами и, заметив недоумение на лице собеседницы, вздохнул. - У меня есть одна идея, но, честно говоря, воплощать её на этом этапе, я не возьмусь. Рановато.
   - Почему? - Спросила Рогнеда, а следом за ней и Света подняла на меня вопрошающий взгляд.
   - Это опасно и, боюсь, пока у меня просто не хватит знаний для подобной доработки.
   - Можешь рассказать подробнее? - Прищурилась женщина. Любопытство...
   - Пожалуйста. - Кивнул я. - Света, извини...
   Я замахнулся рукой и, мгновенно оставивший игру, котёнок взмыл в прыжке, целясь когтями в мою ладонь. Естественно, что никакого вреда, вцепившийся в руку, кот не причинил, подобная иллюзия, пусть и довольно плотная, просто не в состоянии нанести урон материальному объекту.
   - И что это было? - Рогнеда перевела хмурый взгляд с кота на меня, а вот Света даже не дёрнулась. Настолько доверяет? Приятно.
   - Прошу прощения за такую демонстрацию. - Повинился я перед обеими собеседницами. - Как видите, при угрозе носителю, "игрушка" бросается на его защиту. Когда я снимал поведенческую матрицу с настоящего животного и создавал эту иллюзию, то не предполагал ничего подобного, и был весьма удивлён такому поведению конструкта.
   - Матрица, говоришь? - Женщина успокоилась и задумчиво уставилась куда-то в стену, но уже через минуту встрепенулась и, прищёлкнув тонкими пальцами, весело улыбнулась. - Ха, кажется, я поняла, в чём дело! Привязка к носителю накладывается на инстинкт реального животного и заставляет конструкт защищать источник энергии, так?
   - Именно, Ружана Немировна сказала то же самое. - Кивнул я. - Тогда у меня появилась мысль, снабдить иллюзию дополнительным элементом, конструктом, созданным этим летом Марой и Олегом, внуками моих попечителей, что обеспечило бы безобидную иллюзию весьма внушительным оружием.
   Над костяшками моей сжатой в кулак ладони, вспыхнули белым огнём когти, созданные по примеру деда Богдана.
   - Телохранитель, значит. - Протянула Рогнеда. - Это небезопасно.
   - И очень трудно. Совмещать классические конструкты со смысловыми воздействиями вообще непросто, а уж когда этих манипуляций несколько, задача усложняется в геометрической прогрессии. - Согласился я. - Именно поэтому, пока я даже не думаю браться за эту работу. Не хватит умений.
   - Понятно. - Женщина взглянула на мурлычущего под рукой дочери иллюзорного кота и покачала головой. - Не хочу тебя разочаровывать, Ерофей, но даже если ты создашь подобного "телохранителя", без соответствующей регистрации продать его не удастся. Сам использовать сможешь, а вот передать третьим лицам, увы. Говорю тебе, как старший офицер юстиции.
   - Почему? - Этот вопрос мы задали со Светой практически в унисон.
   - Торговля оружием, будь то механические приспособления или ментальные воздействия, строго регламентирована государством. - Пояснила Рогнеда. - Можно продать патент или привилегию на созданное воздействие, но распространять конструкт самостоятельно, не имея оружейной лицензии, запрещено законом.
   - А пользоваться самому, выходит, можно. - Пробормотал я.
   - В пределах самообороны. - Кивнула женщина. - Любой человек вправе защищать свою жизнь, жизнь близких и собственное имущество всеми доступными способами. Хотя, конечно, если, отбиваясь от напавшего, ты нанесёшь ущерб непричастным к конфликту лицам или их собственности, отвечать будешь по всей строгости.
   - А самого напавшего, значит... - Начал я... и немного опешил от хищной улыбки Рогнеды.
   - Можешь хоть в пыль развеять. - Кивнула она. Свету передёрнуло. Мать коротко взглянула в её сторону и добавила со злым смешком. - Если сумеешь, конечно.
   - Сурово. - Вздохнул я, невольно вспоминая свой прошлый мир, где самозащита, на законодательном уровне, давно возведена в ранг преступления, а по статье о превышении пределов самообороны сажают, чуть ли не чаще, чем за преднамеренное убийство. Честно говоря, этот мир нравится мне всё больше и больше.
   - Так, ребятки, вы, кажется, собирались позаниматься? Вот и идите. А я, с вашего разрешения, посмотрю. Хорошо? - Хлопнув в ладоши, произнесла Рогнеда, заставив нас со Светланой отвлечься от размышлений.
   - Да, конечно. - Кивнул я. - Спасибо за угощение.
   - Свету благодари. Она всё утро на кухне крутилась, тебя дожидаясь. - Рассмеялась женщина, поглядывая в сторону покрасневшей дочери, теребящей рукав своего лёгкого сарафана. - Кстати, дочка!
   - Да, мам? - Тихо спросила та, поднимаясь со стула.
   - Список дел на сегодня... - Проговорила Рогнеда, и тут же я уловил сорвавшийся куда-то в сторону конструкт.
   - На холодильнике. - Вздохнув, дочь закончила фразу матери.
   Я взглянул в сторону большого холодильного шкафа, установленного в глубокой нише, и удивлённо вздёрнул бровь. На белоснежной дверце, мерцая синеватыми отблесками, аккуратным женским почерком был выведен перечень домашних дел.
   - О, Рогнеда... - Я замялся, обратившись к женщине. - А можете научить меня этому конструкту?
   - Легко. Смотри. - Улыбнулась она и тут же принялась за демонстрацию. - Вот, это сам конструкт письма, это привязка к месту, на котором он должен проявиться, у нас это холодильник и двери спален и ванной комнаты. Связываешь условия вот в такой последовательности, здесь вкладываешь смысл передаваемого сообщения, потом определяешь точку-адрес... готово!
   На тренировку довольно простой манипуляции у меня ушло где-то около получаса, как раз то время, что Света потратила на медитацию. Но, в очередной раз проверяя последовательность действий, необходимых для создания воздействия, я вдруг замер на месте, разглядывая расхаживающего вокруг Светланы кота. Хм, пусть из него пока не сделать охранника, но кто сказал, что из иллюзии не получится приличный курьер? Идея была захватывающей, но тренировку никто не отменял. Тем более, что мне совсем не хотелось ударить в грязь лицом, в присутствии матери Светланы, явно неплохо разбирающейся в подобных вещах.
   Спустя три часа, закончив занятие, усталые, но довольные, мы вновь собрались за столом с пыхтящим самоваром. Рогнеда тоже была удовлетворена увиденным, и я решил ловить момент. Судя по всему, показанный конструкт, был её собственной разработкой, а кто может лучше ответить на вопросы, связанные с его доработкой, чем автор?
   - Хочешь совместить его со своей иллюзией? - Задумчиво проговорила она, пригубив горячий, ароматный чай.
   - С вашего разрешения, разумеется. - Кивнул я.
   - Хм... Света говорила, что иллюзию цветка вы продаёте одноклассникам с разделом дохода пятьдесят на пятьдесят, я права? - Прищурившись, уточнила Рогнеда. Хитра матушка! Впрочем... почему бы и нет?
   - Могу предложить такую же долю при распространении иллюзорных животных. - Предложил я.
   - Свете. - Улыбнулась женщина. Я пожал плечами и кивнул. Мне-то какая разница с кем доход делить? Впрочем, уступать всухую, тоже не дело.
   - Но вы помогаете доработать конструкт для его совмещения с моей поделкой. - Ответил я.
   - Дочка поможет. - Усмехнулась Рогнеда. - Знаний у неё достаточно, а я проконтролирую, чтоб не было ошибок. Кстати, скажи мне номер своего зеркала, я пришлю выкладки. А ты, в свою очередь, перешлёшь Свете данные по иллюзии, тогда, к следующей субботе, думаю, мы решим проблему совместимости. - Согласилась Рогнеда.
   - Только по конструкционной его части. Смысловую, как вы понимаете, я передать не могу, чисто физически.
   - Договорились. - Кивнула женщина, и мы церемонно пожали друг другу руки.
   Я уж было собрался откланяться, когда Рогнеда меня остановила.
   - Ещё один момент. - Проговорила она. - Ерофей, пока вы торгуете подобными конструктами среди школьников, вам никто и слова не скажет. Но если попытаетесь продавать их в открытую, получите проблемы. Это не дело. Думаю, вам нужно зарегистрироваться в качестве частных конструкторов, работающих хотя бы по ученическому сертификату. Для ваших поделок, этого будет более чем достаточно. Можете, конечно, попробовать сдать экзамен на специальный класс, но боюсь, на это у вас пока не хватит знаний, к тому же классный сертификат подразумевает уплату ежегодного налога на частную практику, который съест немалую часть вашего, пока ещё невеликого дохода.
   - И как нам получить этот ученический сертификат? - Спросил я.
   - О, это несложно и абсолютно бесплатно. - Проговорила Рогнеда. - Загляни на информаторий управы, там есть блок тем по этому вопросу, и там же можно пройти экзамен и регистрацию. Света, тебя это тоже касается!
   Домой я уезжал изрядно загруженный свалившимся на меня ворохом сведений, но довольный открывающимися перспективами и предвкушающий сложную и интересную работу с ментальными конструктами.
  

Глава 4.


   Конечно, задуманное мною было не большей игрушкой, чем первоначальная идея иллюзорного питомца. При наличии зеркомов, бестелесный зверёк-курьер станет обычным развлечением, но с другой стороны, при всех возможностях естествознания, я ещё ни разу не видел подобного применения ментальных конструктов. Чёрт! Магия для меня, это сказка, а сказка должна быть красивой, иначе, чем её магия будет отличаться от техники?!
   Глупо? Может быть, но судя по тому, что описание задумки пришлось по вкусу не только семье Багалей, но и Бийским, думаю, эта маленькая глупость будет иметь успех не меньший, чем иллюзорные цветы, повальная мода на которые просто захлестнула гимназию... и не только.
   К тому моменту, когда я предложил свою помощь "невинно пострадавшему" от своей подруги, однокласснику, к нам со Светой обращались за иллюзиями не только гимназисты, но и их знакомые. Заработало сарафанное радио, и денежный ручеёк, текущий в наши с подругой кошельки, изрядно прибавил в объёме. Не знаю уж, на что именно тратила полученные деньги Светлана, а я, наконец, смог обновить гардероб... на свою голову. Иначе не скажешь, поскольку, увидав мои покупки, Ружана Немировна сначала устроила мне промывку мозгов на тему ненужной траты денег, дескать, Бийские, люди небедные и вполне могли бы купить любые вещи, стоило только попросить. Но тут в дело вмешался дед Богдан, заявив, что их подопечный "уже взрослый парень и Ружана должна только радоваться, что он способен сам обеспечивать себя необходимыми вещами, а не квохтать над ним, как наседка", и под его рыкающим тоном, супруга отступила, за что позже отыгралась на мне же. Так я узнал, что иные воздействия старых школ весьма неплохо накладываются на предметы обихода вообще, и одежду в частности, а в следующие три вечера, я исколол себе все пальцы, но сумел вплести в обновки заговорённые нити, в смысле, несущие в себе, созданные мною смысловые воздействия. Нет, ничего не могу сказать, умение полезное и довольно разностороннее, но какое же оно выматывающее!
   - И что это? - Поинтересовался Ярослав, рассматривая медную чешуйку на простенькой цепочке-браслете.
   - Подарок для твоей подруги. - Улыбнулся я.
   - А к чему были вопросы о любимых животных? - Не понял Беленький, крутя в руках неказистую поделку.
   - Ну... может, мне просто было интересно. - Заметил я, пожимая плечами.
   - Ерофей! - Рассердился мой собеседник.
   - Ладно-ладно, не кипятись! - Отмахнулся я. - Сейчас объясню. Конструкт создаёт иллюзию зверька со всеми его повадками. Иллюзия плотная, не хуже моих "цветочных" поделок. А кроме того, если "познакомить" такое призрачное животное с человеком, то оно сможет доставлять ему письма. Не очень большие, но всё-таки. Для этого достаточно положить ладонь на голову существа и "толкнуть" в неё смысл записки и образ того, кому хочешь передать сообщение. Если адресат находится в пределах досягаемости, то он получит сообщение почти мгновенно.
   - И каков этот самый предел?
   - При минимальной подпитке конструкта, около десятка вёрст. Но кто сказал, что ты не можешь вложить в него больше сил? Думаю, на максимуме вложенной энергии, он сможет отыскать адресата даже на противоположной стороне планеты. Времени, конечно, потребуется несколько больше, но по моим прикидкам, не больше пары минут. И никаких расходов на связь, заметь. - Ответил я.
   - Интересно, да. Забавная игрушка получается. - Почесал затылок Ярослав и указал на врученную ему бижутерию. - А зачем нужна эта цацка?
   - Ну, это ещё проще. Тебе, обещанный конструкт могу вручить я сам, но ты же не думаешь, что Ждана подпустит меня к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки? С её-то отношением...
   - Ну да. Если она и сердита на кого-то больше, чем на меня, хотя, убей бог, не понимаю за что, так это на одного "высокомерного индюка". - Кивнул Ярослав и встрепенулся. - Значит, этот артефакт несёт в себе воздействие в виде такого же зверька, да?
   - Именно так. Очень удобная форма, когда хочется сделать подарок самому, а не тащить человека, которого хочешь порадовать к конструктору, согласись? - Заметил я. - Кстати, после привязки иллюзии к хозяину, эту бижутерию можно выкинуть... или вернуть мне. Она одноразовая.
   - Понятно. - Задумчиво протянул Беленький. - Ну что ж, давай попробуем?
   - А денежку ты принёс? - Я улыбнулся.
   - Обижаешь. - Нахмурился Ярослав и продемонстрировал мне две пятирублёвые ассигнации. Замечательно.
   - Руку. - Потребовал я. Ярослав глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду и протянул мне правую грабку. Пф, можно подумать, я тут какой-то живодёрский эксперимент ставлю?! Нет, эксперимент, конечно, имеет место быть, но ведь совершенно безвредный!
   Воздействие прошло не хуже, чем во время первого испытания на Свете. Конструкт легко закрепился на одной из оболочек Ярослава и уже через секунду мой одноклассник развернул иллюзию. Миниатюрный, антрацитово-чёрный ворон беззвучно каркнул и, хлопнув крыльями, слетел на стол перед удивлённо разглядывающим его хозяином.
   - Вот это да! - Протянул Беленький. - В жизни ничего подобного не видел!
   - Нравится? - С законной гордостью в голосе, спросил я.
   - Конечно! Он же, как настоящий. - Ярослав с любопытством протянул руку, осторожно погладил иллюзорную птицу по клюву, и ворон потянул голову вверх, словно напрашиваясь на продолжение ласки.
   - Ну, ещё бы! - Фыркнул я. - Я час с лишним убил на съём матрицы. А сколько времени пришлось потратить на рассматривание и запоминание внешнего облика... это, знаешь ли, была та ещё задачка. Кстати, о задачках, держи инструкцию, там подробно написано, как нужно "знакомить" существо с адресатами, ну и прочие мелочи.
   - О, спасибо, Ерофей. - Беленький забрал листок с инструкциями, а взамен протянул мне обе ассигнации.
   - Опробуй, сначала. - Покачав головой, заметил я. - Давай, отметь меня как первого адресата и попробуй написать какое-нибудь сообщение.
   - Тоже верно. - Ярослав кивнул и принялся за дело. Эксперимент начался... и закончился полным успехом, спустя всего лишь десять минут. Именно столько времени понадобилось моему однокласснику, чтобы освоиться с "функционалом" его ворона. Вполне удовлетворительный результат, мы со Светланой и Рогнедой опасались, что новичкам придётся потратить куда больше времени на обучение работе с такой иллюзией, а это могло бы отрицательно повлиять на распространение конструкта. Что ж, сейчас, я могу с радостью заметить, что эти опасения не оправдались, и доказательством тому служит стоящий передо мной чёрный ворон, сжимающий в иллюзорной лапе не менее иллюзорный белоснежный свиток. Одно резкое движение когтей, призрачная бумага разворачивается, и на ней проступает короткая надпись-послание... написанное прыгающим, неустоявшимся мальчишеским почерком.
   - Шикарно! - Заглядывая в листок, расплывается в улыбке Ярослав. - Теперь, даже если меня лишат зеркала, я смогу связаться с кем угодно из своих знакомых!
   - А если у них будут такие же зверьки, то процесс станет обоюдным. - Усмехнулся я в ответ. - Только учти, если Ждана спросит, то иллюзию для неё ты заказал у Светланы Багалей с цикла четыре-два.
   - Намёк понял. - Кивнул одноклассник и хлопнул меня по плечу. - Спасибо, Ерофей!
   - Ваши деньги, наши идеи! И помните, мы работаем для вас! - С пафосом профессионального рекламщика провозгласил я и, подмигнув приятелю, покинул школьную беседку, в которой и проходил наш разговор, подальше от несвоевременно любопытных глаз и ушей.
   Этот день закончился как обычно, а вот на следующий... в гимназии грянул большой БУМ! Заказы на иллюзорных "курьеров" накатывали волнами, и потенциальных покупателей не отпугивала даже высокая цена забавы и необходимость довольно долгого ожидания, в том случае, если выбранное для иллюзии животное отсутствует в имеющемся у нас списке. Записные книжки пухли от заказов. Правда, кое-кому приходилось и отказывать. Нет, не из личной антипатии, просто некоторые оригиналы желали получить иллюзии таких животных, которых не найти даже в Новочеркасском зоосаде, между прочим, самом большом на территории Войска Донского.
   Всю следующую неделю я чувствовал себя выжатым лимоном. Сил и напряжения для создания одного конструкта, нужно не так уж и много, но когда приходится клепать их десятками, это утомляет. А мне ещё пришлось и Свету поддерживать, всё-таки, её не так уж и давно проснувшийся дар пока не позволяет столь серьёзные траты энергии... зато, какая тренировка! К исходу второй недели этого сумасшествия, чисто силовые возможности Светы в ментальном конструировании, стали вполне сравнимы с моим уровнем, каким он был где-то в конце июля месяца. А ведь она младше меня на полтора года! В смысле, младше моего нынешнего тела, конечно... Сама девушка, хоть и выматывалась до предела, но была жутко довольна происходящим, да и её матушка посматривала на дочь с гордостью во возгляде.
   К исходу второй недели, ажиотаж стих, так что, двадцать седьмого октября мы со Светланой приехали из гимназии к ней домой и после очередной тренировки, как-то незаметно превратившейся в маленькую традицию, устроились за столом с чаем, чтобы подвести предварительные итоги нашей кампании. За этим занятием нас и застала матушка Светланы, вернувшаяся домой раньше обычного, в связи с пятничным, а потому сокращённым рабочим днём.
   Увидевшая разложенные на столе записи, ассигнации и стопки монет, Рогнеда перевела на нас взгляд округлившихся от удивления глаз и, тихонько охнув, присела на заботливо подставленный телекинезом дочери, стул.
   - Это что такое, молодые люди? - Спросила Рогнеда.
   - Доход от продажи иллюзорных курьеров за две недели. - Ответила Света, чуть поёрзав на месте.
   - И... много получилось, прошу прощения? - Осведомилась чуть пришедшая в себя женщина, кивком поблагодарив меня за поставленную перед ней чашку с горячим и ароматным чаем.
   - По уже выполненным заказам, сто восемьдесят рублей и ещё шесть человек ожидают исполнения. - Ответил я, отчеркнув в тетради итог своих вычислений, и договорил, - завтра нужно снова ехать в зоопарк.
   - Да уж, вот никогда бы не подумала, что кто-то захочет получить иллюзию дикобраза. - Улыбнулась Света.
   - Стоп. Вы хотите сказать, что за две недели смогли заработать двести с лишним рублей? - Изумилась Рогнеда. - То есть, получить сумму равную моему недельному заработку?
   - Ну... да. - Переглянувшись, в унисон ответили мы со Светой.
   - Но ведь это не так уж и много. - Заметил я. - Во-первых, это доход не за неделю, а за две, а во-вторых, эти деньги мы честно поделим пополам, так что каждому достанется по сто пять рублей. То есть, за неделю получается по пятьдесят два рубля с полтиной на каждого.
   - Хм, Ерофей, ты, кажется, немного не понимаешь. - Задумчиво произнесла Рогнеда. - Ежемесячный платёж по ссуде, взятой мной на покупку этого дома, составляет пятьсот рублей, аренда такого дома обойдётся в двести, наём квартиры-студии в доме на окраине юрта будет стоить половину этой суммы. И на те же деньги можно совершенно спокойно прожить месяц, не отказывая себе в маленьких радостях, вроде пирожных. А если не шиковать, то и на приличную одежду вполне будет хватать. Понимаешь?
   - Ну, кажется, да. - Вздохнул я. Действительно, если порядок цен именно таков, то удивление Рогнеды вполне ясно. Детишки умудрились заработать очень достойные деньги на том, что она сама, иначе как блажью не считала. Мол, играются ребята в деловых людей и пусть их. Шишки, набитые таким опытом, дело полезное. А вот в то, что затея действительно может вылиться в реальные деньги, Рогнеда, кажется, не верила. Ха!
   - Ерофей, а ты своего "курьера" закончил? - Решила переключить тему Света, которой явно не понравилась повисшая в комнате тишина. Неудобная, прямо скажем, тишина.
   - Вчера, как раз, последний лоск навёл. - Кивнул я в ответ, невольно поморщившись от воспоминания о том, сколько сил и внимания пришлось убить на этот эксперимент. К сожалению, одним снятием поведенческой матрицы в этом случае было не обойтись, уж больно форма задуманного "зверька" была необычной... несуществующей, я бы даже сказал. Да и воздействие "пылевой руки" пришлось заменить, из-за чего я вынужден был изрядно поломать голову над новой комбинацией конструктов, почти полностью перерабатывая её под новые условия. Хорошо ещё, что Ружана Немировна не отказала в помощи. Но результат того стоил. В конце концов, чем я хуже попаданцев из книжек моего прошлого мира?!
   - О, а ты решил сделать для себя что-то необычное? - Встрепенувшись, подхватила матушка моей подруги.
   - Покажи! - Тут же загорелась Света, и я активировал своего "питомца". - Какой забавный!
   - Он прямоходящий. - Рогнеда в изумлении тряхнула головой, присмотрелась... - А... зачем ему латы? А рюкзак?
   - Это, Бохом Первый. - Пояснил я, любуясь удивлением моих собеседниц. - Боевой Хомяк, версия один ноль!
  

ЧАСТЬ V. Отражение во льду


Глава 1.


   Жаль, что всю глубину шутки насчёт хомяка, здешние жители оценить не в силах. Ну нет в местной литературе такого наплыва грызунов, терзающих души многочисленных героев, очевидно, этот штамп присущ лишь книгам моего прежнего мира. Оно и к лучшему, наверное. Меня всегда удивляла настойчивость, с которой авторы утрамбовывали жаб и хомяков в своих героев, словно опасаясь отпугнуть читателей, назвав присущие их персонажам черты так, как должно. Впрочем, их можно понять. Кто будет сочувствовать герою, если тот лелеет такие качества, как жадность и стяжательство? И кто посмеет назвать такого героя положительным? Ладно, пусть персонаж будет симпатичным, даже обладая подобными, совсем не светлыми чертами характера, в конце концов, идеальных людей не бывает, правда? Но зачем так часто поминать несчастных зверьков, в реальности не имеющих никакого отношения к человеческим порокам? Что, разве мало других эвфемизмов? "Плюшкин", "скопидом", "гарпагон", да мало ли их можно вспомнить, а то и придумать? Но нет, обязательно нужно тиснуть этот штамп!
   В этом смысле, я поступил честнее. Мой хомяк, хоть и иллюзия, но жадностью и склонностью тащить что попало в свою норку, не отличается. Зато сколько интересных манипуляций мне удалось в нём совместить! В итоге, получился не "курьер", а натуральный походный несессер. Собственно, именно для хранения свёрнутых конструктов различного назначения, я и создавал это существо, хотя, выполнять функции письмоноши он тоже способен.
   - И зачем тебе понадобился такой... "склад"? - Поинтересовалась Ружана Немировна, когда я похвастался ей получившимся у меня воздействием. - Что, самому конструкты создавать, уже гордость не позволяет?
   - Почему же, вполне позволяет. - Пожал я плечами и, прищурившись, улыбнулся. - Тут цель другая.
   - О, и какая же? - Поинтересовалась моя попечительница.
   - М-м, можете показать мне какое-нибудь незнакомое воздействие попроще? - Попросил я, активируя Бохома. Появившийся на столе передо мной, серый, словно пылью припорошенный, хомяк вытянулся столбиком и застыл. Только ярко-розовый нос, торчащий из-под шлема, нервно подёргивался, словно его хозяин к чему-то принюхивается.
   Тётка Ружана улыбнулась, глядя на потешного зверька в форме центуриона, но просьбу выполнила. Незнакомый конструкт развернулся почти моментально, и просыпавшиеся на стол крошки от плюшки, оставшиеся после нашего чаепития, исчезли, словно их и не было. Интересно.
   - И что теперь? - Спросила Бийская.
   - Привяжите его к Бохому, пожалуйста. - Ружана Немировна недовольно вздохнула, но выполнила и эту просьбу. Я чуть улыбнулся и поднялся из-за стола. - Спасибо.
   - Эй! - Поняв, что я собираюсь уйти, окликнула меня хозяйка дома. - А объяснения?!
   - Через полчаса всё покажу и объясню, если понадобится. - Пообещал я, вылетая из комнаты, под недовольное ворчание Бийской.
   - Ну и зачем? - Усмехнулся дед Богдан, сидевший всё это время на завалинке, аккурат под открытой форточкой, и потому слышавший весь наш диалог. - Растравил женское любопытство и в кусты? Нехорошо, Ерофей.
   - Зато весело. - Пожав плечами, ответил я. Возникший на моей ладони хомяк, на этот раз наряженный в гусарский мундир, топнул лапой и я получил возможность наблюдать медленно разворачивающееся воздействие, только что показанное Ружаной Немировной. Пепел, только что выбитый дедом Богданом из трубки, послушно исчез. Ещё раз... а вот с растущим рядом кустом жимолости ничего не вышло. Значит, конструкт действует выборочно? Хм, интересно, очень интересно. Нужно будет как-нибудь разобраться... но, потом. А сейчас, зубрёжка. Ну-ка...
   Через четверть часа я вернулся в дом и, вновь сев за стол, под тяжёлым взглядом хозяйки дома направил выученный конструкт на пустую хлебницу. Миг, и крошки исчезли из неё, словно их и не было.
   - Стоп! - Тётка Ружана опустилась на табуретку. - Классические конструкты, привязанные через "присоску", носитель изучать не может. Сознание просто не воспринимает создаваемое таким образом воздействие, считая его частью оболочки носителя!
   - Так, он ничего и не изучает. - Рассмеялся я. - Он, вообще, неразумный. Правда, Бохом?
   Вынырнувший из моего рукава, хомяк приземлился на стол и резко кивнул, отчего гусарский кивер съехал ему на нос. Зверёк почти неслышно фыркнул и исчез.
   - Значит, вторичная привязка через смысловое воздействие, снимает это ограничение? Что ж, логично. Подпитка идёт не от носителя, а от созданного им конструкта старой школы... неудивительно, что раньше никто не создавал ничего подобного. Способы оперирования менталом у нас и естествознатцев слишком разные. Да и, кто бы мог подумать, что такое может сработать. Впрочем, почему "может"? Уже сработало. К сожалению. - Явно размышлявшая вслух, хозяйка дома, наконец, пришла в себя и смерила меня долгим и очень странным взглядом... натуралиста, наткнувшегося на неизвестный вид животного. - Ерофей, ты понимаешь, что сотворил?
   - Ну... да. - Осторожно признался я.
   - И то, что показывать результат твоих изысканий посторонним нежелательно, ты, надеюсь, тоже осознаёшь, не так ли? - Надавила тётка Ружана.
   - Конечно. - Уже увереннее кивнул я в ответ. Ещё бы, ведь именно осознав ограничения, связанные с практическим освоением естествознания, я и начал поиск способов, которые могли бы облегчить этот процесс, а ещё лучше, сделать его независимым от наличия или отсутствия преподавателя, демонстрирующего изучаемые воздействия. И именно во время этих поисков, я наткнулся на некоторые подводные камни...
   - Отрадно слышать. - Сухо кивнула Ружана Немировна. - А теперь, будь добр, озвучь причину такой осторожности, я хочу убедиться, что ты правильно её определил.
   - Конструкторы, продающие не только сами воздействия, но и навыки их создания, как я узнал, получают почасовую оплату за обучение, так что у них могут возникнуть серьёзные претензии, если я выпущу этот конструкт в мир. - Послушно ответил я, и тут же перебил уже готовую что-то сказать, собеседницу. - Но, во-первых, я и не собирался зарабатывать на продаже этого воздействия, а во-вторых, даже если кто-то захочет повторить мой фокус... флаг ему в руки! Основа-то построена на смысловом воздействии и повторить её с бухты-барахты, без моей помощи, не выйдет даже у самого лучшего конструктора, схватывающего подобные вещи налету. А не разобравшись в основе, пытаться повторить всё воздействие можно до скончания времён. Так что, кражи я могу не бояться.
   - Если за дело не возьмётся волхв. - Уточнила моя собеседница. - У нас есть возможности распознавать суть чужих смысловых воздействий. Только не проси научить, не могу. Это уже уровень посвящённых, и не самых слабых.
   - О! Спасибо за информацию. - Я было скис, но, чуть подумав, вновь улыбнулся. - Полагаю, не ошибусь, если предположу, что эти "не самые слабые", иначе зовутся Кругом Волхвов, то есть, старшие в русской общине?
   - Догадливый. - Кивнула хозяйка дома, кажется, ничуть не разочарованная моим выводом.
   - Тогда, учитывая весьма напряжённые взаимоотношения этого самого круга с философами, мне почти нечего опасаться. - Заключил я. - Сомневаюсь, что у кого-то из ремесленников, зарабатывающих на торговле навыками для домохозяек, имеются связи с волхвами подобного уровня, достаточно тесные, чтобы попытаться украсть или силой заставить меня отдать разработку.
   - "Почти", это очень правильное уточнение. - Мягко произнесла тётка Ружана. - В жизни, Ерошка, всегда есть место случайностям.
   - Понимаю. - Кивнул я.
   - Молодец. - Поджав губы, произнесла Ружана Немировна, но почти тут же улыбнулась. - Ты, действительно, молодец, Ерошка. Но очень прошу, отнесись к этому серьёзно. В наши времена, за такое, конечно, не прирежут, но жизнь могут испортить основательно. Прошу, будь аккуратнее, и не показывай "умения" своего Бохома, кому попало.
   - Я хотел снабдить Снежка Светы таким воздействием. - Честно признался я. - У нас не всегда хватает времени на изучение классических конструктов, а так, она бы могла тренироваться и без моего присутствия.
   - Насколько я знаю, Рогнеда Багалей достаточно сведуща в естествознании, чтобы помочь дочери в освоении гимназического материала. - Заметила тётка Ружана.
   - Она почти всё время на работе, а в выходные хочется отдохнуть не только школьникам. - Ответил я.
   - М-да, что ж... смотри сам. - Чуть помолчав, проговорила хозяйка дома. - Твоя подруга, тебе и решать, насколько ей можно верить.
   - Я подумаю. - Задумчиво кивнув в ответ на слова Ружаны Немировны, я поднялся из-за стола и направился к выходу из комнаты.
   - Ерофей! - Окликнула меня попечительница, когда я был уже в дверях. Обернувшись, я вопросительно взглянул на неё. - Я тоже подумаю, как можно обезопасить тебя от возможных проблем с этим конструктом. Надеюсь, ты мне доверяешь?
   - Да. - Я резко кивнул и вышел вон. Меня ещё ждала работа по хозяйству под началом деда Богдана, вечерняя тренировка... и уроки, чтоб их!
   Ноябрь выдался довольно выматывающим, даже несмотря на то, что благодаря новому конструкту мне удалось чуть сократить время занятий со Светланой, точнее, удалось бы, если бы не рухнувшие нам, как снег на голову, триместровые контрольные, подготовка к которым сожрала большую часть казалось бы сэкономленного времени. Но и отказать в помощи златовласке я не мог. Чёрт, да никто бы не смог, когда она ТАК смотрит! А тут ещё и учителя, словно с цепи сорвались, пытаясь втиснуть в наши головы какие-то совершенно невообразимые объёмы информации. В общем, пришлось несладко. Тем не менее, к началу зимы мы вполне успешно справились с этой проблемой и получили десять дней законных каникул. Света с матерью укатили в гости к какой-то дальней родне, и наши тренировки пришлось оставить до их возвращения. Мало того, дед Богдан с тёткой Ружаной, насмотревшиеся на мои ноябрьские метания, отобрали зерком вместе с рабочими тетрадями, и в ультимативной форме заявили, что наши занятия прекращаются до конца каникул, дескать, отдыхать тоже надо. Да кто бы спорил?!
   Я и сам чувствовал, что последний месяц осени не прошёл для меня бесследно. Да, я немало узнал, многому научился и кое-чему научил Свету, как-то незаметно ставшую мне подругой, но... перенапряжение было налицо, и никакие отличные отметки не могли исправить этого факта. Первые два дня каникул, головная боль и апатия были моими постоянными спутниками, ещё сутки я просто отсыпался, а потом... потом приехали внуки Бийских и все мои надежды на ленивое плевание в потолок до начала следующего триместра, канули в Лету.
   - Ерофеюшка!!! - Я охнул, когда златовласый вихрь в белой шубке врезался мне в живот. Ну вот, сменил няшу постарше, на няшу помладше. - А мне вчера одиннадцать исполнилось! Ты подарок приготовил? А где он? А какой? А...
   - Будет тебе подарок, будет. - Рассмеялся вышедший на двор и наблюдавший это представление Богдан Бранич и, кивнув мне на ворота, попытался подхватить эту егозу на руки. Не тут-то было. Обняв за шею и звонко чмокнув деда в щёку, девчонка змеёй выскользнула из его объятий и тут же оказалась рядом со мной
   Злата крутилась вокруг меня, засыпая пулемётной очередью вопросов, пока я здоровался с вошедшими в калитку Марой, Олегом и Баженой Вентовной, она не отходила, пока я отпирал ворота, чтобы Бран Богданич мог завести свой "Пардус" во двор, и лишь появление на крыльце дома Ружаны Немировны, смогло угомонить это стихийное бедствие. Точнее, переключить её внимание на себя.
   Я облегчённо вздохнул, стараясь сделать это как можно незаметнее, но понимающая улыбка и лёгкое похлопывание по плечу, доставшиеся мне от отца Златы, показали, что все мои старания пропали втуне.
   - Ничего, Ерофей. За пару дней привыкнешь. - Раскатисто хохотнул Бран Богданич и, пожав мою руку, кивнул в сторону машины. - Зови Олега, поможете разгрузить багажник.
   - Не нужно. Так справлюсь. - Поток внимания легко открыл заднюю дверь машины, напоминающей внедорожники моего прошлого мира, и сумки Бийских поплыли в сторону крыльца. Ну да, захотел похвастаться, а что? Есть чем!
   - Ого! А ты времени не терял! Десять объектов разом... неплохой результат. Очень неплохой! - Усмехнувшись, кивнул Бран Богданич и повернулся к детям, уже "присевшим на уши" деду Богдану и тётке Ружане. - Ау! Олег, Мара, успеете ещё наболтаться! Хватайте шмотки и тащите в комнаты, пока Ерофей их на крышу не закинул.
   Старшие дети Бийских кивнули и, перехватив контроль над своими вещами, потянули их к себе. Злата же, довольно завизжала и повисла на парящем в метре над землёй, розовом рюкзачке. Я охнул, но всё же успел удержать ношу, и довольно пищащий пассажир "поехал" в дом на своём багаже. Да, это будут "весёлые" каникулы.
  

Глава 2.


   В кабинете темно. Неверные отблески потрескивающего в камине пламени, пляшут по стёклам книжных шкафов, а плотный абажур настольной лампы не позволяет даже рассмотреть лиц двух сидящих у массивного письменного стола, человек. Впрочем, им самим царящий в комнате сумрак ничуть не мешает. Сидящий в кожаном кресле, хозяин кабинета лениво листает принесённые ему документы, а сидящий напротив, гость, кажется, бездумно смотрит в высокое арочное окно, за которым бесится зимняя вьюга. Впрочем, стоило папке с документами лечь на обитую зелёным сукном столешницу, как от отрешённости визитёра не осталось и следа.
   - Интересный материал ты мне принёс. - Заметил хозяин кабинета, и кресло тихонько скрипнуло, когда он откинулся на его спинку. - Результаты наблюдения, хронология событий, психопрофили объекта и его окружения...
   - Наши люди проделали большую работу. - Даже в голосе гостя можно было заметить улыбку, коснувшуюся его губ.
   - Мартышкин труд! - Неожиданно рыкнул его собеседник, и визитёр вздрогнул. - Вода-вода-вода! Весь отчёт написан по принципу: "на, и отвяжись"! Где анализ уже освоенных им навыков? Где оценка потенциала? В отчёте первого наблюдателя всё это было, а здесь... На кой ляд нужно целое отделение конторы, если его служащие даже правил составления отчётов по надзору и наблюдению не знают? Что это такое, я спрашиваю! Отстойник для посредственностей и неумех?
   - Но объект не выказывает каких-то серьёзных навыков. А оценивать потенциал школьника... это нужно обращаться не к сотрудникам конторы, а к учителям! - Несмотря на давление начальства, гость отвечал довольно чётко и невозмутимо.
   - Так обратитесь! - Рявкнул хозяин кабинета. - Или хочешь сказать, что у ваших людей даже на это мозгов не хватает? Князя на вас нет! Телепнёв в гробу переворачивается, глядя на таких сотрудничков! Довели канцелярю, дар-рмоеды!
   - Но подобное обращение может засветить наш интерес к фигуранту. - Попытался было заикнуться визитёр, явно начав терять самообладание. Его собеседник молчал. Секунда-другая, и абажур лампы поднялся выше, отчего оба сидящих у стола человека оказались на свету. Хозяин кабинета окинул гостя каким-то сожалеющим взглядом.
   - Друг мой, ты идиот? - Задушевным голосом спросил он. - Ладно, я могу поверить, что пяток сотрудников конторы в этой дыре находится на виду, и их лица известны каждой местной собаке. Но кто мешал пригласить "левого" человека, из того же Новочеркасска или Ростова, чтобы тот заглянул к тем самым учителям под видом заинтересованного в учениках конструктора-ремесленника и хорошенько расспросил их о фигуранте?
   - Ну... я же там не был. Может, у них не было такой возможности?
   - Я повторю, ты идиот? - Прищурился хозяин кабинета. - Я только что, на коленке, за минуту состряпал достаточно простой и действенный план действий, необходимых для получения стопроцентного результата. Не подходит? Могу накидать ещё десяток.
   - Но расходы... - Протянул гость.
   - Ты мне ещё про казну и её печальное состояние расскажи. - С сарказмом заметил его собеседник. - А я сыну передам, пусть пожалуется государю. Глядишь, тот и финансовый аудит конторы санкционирует, а там и средства сразу найдутся, наверное? Друг мой, ты, кажется, забыл? Так я напомню. Проект "Скрип" имеет свой бюджет, более чем достаточный для обеспечения всей, ты слышишь меня? ВСЕЙ необходимой деятельности по нему. В общем так. Этих идиотов с надзора уберёшь. Десяток молодых возьмёшь у "Липатовичей", письмо я напишу. Пусть поднаберутся опыта на нашем фигуранте, молодые, они до службы злые, вот, заодно и покажут твоим "страдальцам", как работать надо.
   - Будет сделано. - С незаметным вздохом, проговорил визитёр.
   - Ладно. С разносом закончили. А теперь, объясни мне, что это такое? - Выудив из папки один из листов, хозяин кабинета передал его гостю. Тот пробежал взглядом по строчкам и утвердительно кивнул, перечитав собственную визу, поставленную на документе.
   - Это предложение, которое, как я считаю, следовало бы отклонить, во избежание огласки и привлечения внимания к нашему фигуранту.
   - А может тебя уволить? - Поставив локти на стол и подперев ладонью подбородок, грустно проговорил его собеседник.
  

* * *


   Вопреки моим ожиданиям, каникулы прошли куда спокойнее, чем мне думалось в тот момент, когда я увидел Злату. А всего-то и надо было подобрать этой егозе хороший подарок... и научить им пользоваться. Правда, ради этого мне пришлось срываться с хутора и на полных парах нестись в Новочеркасский зоосад, а после благодрить природу за то, что самцы белых медведей не впадают в спячку. В результате, мне без особых проблем удалось снять матрицу с одного молодого зверя, почти медвежонка. А вечером, по возвращении на хутор, пришлось потратить несколько часов на формирование нужного конструкта и обучение Златы. Зато сколько было радости и писков... ну, после того, как Бран Богданич угомонил свою жену, которая, увидев белого медведя, катающего её дочь по двору, чуть не открутила мне голову. И да, в отличие от фантомов, продаваемых нами в гимназии, зверь получился даже более плотным, чем давешняя иллюзия цветка. Как и мой Бохом, кстати. Ну, относительно плотный, конечно. Хорошо поставленный удар взрослого человека, медвежонок вряд ли выдержит, но пять-десять минут покатушек обеспечит Злате без проблем. Да он даже Олега с Марой таскает, и ничего, правда, через те же пять минут развеивается и их младшей сестре приходится ждать, как минимум, полчаса, прежде чем она вновь может "призывать" своего зверя. Силёнок, всё-таки, у Златы пока маловато, чтобы дольше подпитывать медведя.
   Кстати, научить девочку активировать игрушку, оказалось совсем несложно. Пусть она, в силу возраста, не способна оперировать ментальными конструктами, но ведь здесь это и ни к чему, конструкт-присоска самостоятельно тянет необходимую энергию для развёртывания конструкта, главное, его включить. А чтоб воздействие не обессилило эту егозу, мы с Ружаной Немировной встроили в него простейший прерыватель. Впрочем, в некоторых случаях, зверю никакие включатели не нужны вовсе, но об этой тонкости я сообщил лишь старшим Бийским, за что заработал уважительный взгляд от деда Богдана и крепкое рукопожатие его сына.
   Правда, поначалу, пока Бажена Вентовна не отошла от шока, она требовала, чтобы я забрал у Златы свой подарок, и апеллировала к тому, что излишний расход сил может отрицательно повлиять на здоровье и развитие её дочери. И переубедить её мне никак не удавалось. Да что там, на Бажену Вентовну даже умильный взгляд её златовласки не произвёл никакого впечатления, так что я даже невольно позавидовал такому самоконтролю. Но, к счастью, Ружана Немировна встала на защиту "игрушки" и её дарителя, популярно объяснив невестке всю степень её неправоты. Против такого авторитета жена Брана Богданича пойти не смогла, и дом огласил радостный визг всего младшего поколения Бийских. Да, мне пришлось пообещать Маре и Олегу подарить им по такому же конструкту на именины и День рождения, соответственно. В результате, следующим утром они порадовали домашних совершенно невыспавшимся видом. А вот нечего было полночи лазить по сети в поисках наиболее симпатичных объектов для съёма матрицы.
   Вечером накануне отъезда семьи Брана Богданича, я сидел за небольшим столиком в своей комнате и растерянно смотрел на переданную им кипу бумаг. Когда тётка Ружана обещала подумать над тем, как обезопасить меня от возможных претензий со стороны некоторых недобросовестных конструкторов, я и предположить не мог, что всё может оказаться так просто и... естественно. Всего-то и нужно подать заявку на регистрацию патента моего маленького изобретения в соответствующий реестр. Именно образцы необходимых документов я сейчас и рассматривал с несколько ошарашенным видом.
   Как объяснил Бран Богданич, идея этого действа проста как пять копеек. Получив, так называемый, "номерной" или, проще говоря, анонимный патент на свою разработку, я, как автор, возлагаю права по распространению изобретения и контролю его законного использования на государственное патентное бюро. А оно, в свою очередь, обязуется ежемесячно переводить на мой казначейский счёт десять процентов от сумм, получаемых от продаж привилегий на разработку. Мало? Может быть. Зато, во-первых, безопасно, моё имя в этом случае нигде не светится, его не будет даже в базе данных патентного бюро, там останется лишь, собственно, номер патента и сопоставленный с ним код личного счёта в казначействе. Вообще, этот код даже мне самому неизвестен, хотя он и прошит в идентификационной карте, заменяющей здесь паспорт и многие другие документы. Во-вторых, нет никакой мороки с самостоятельной продажей лицензий, привилегий и прочей мути, за которые, может быть удастся, а может и нет, выручить больше средств, даже при помощи серьёзных, а значит, дорогих по определению юристов. Да и потеря времени на всяческие встречи-переговоры-подписания-удостоверения, тоже не радует, а патентное бюро, при совершении тех же сделок, легко обойдётся без моего присутствия вовсе. В общем, как ни крути, это лучший вариант, и я очень благодарен Бийским за то, что они его нашли и предложили. Ружана Немировна сдержала своё слово.
   С таким раскладом, мне даже возможный интерес конструкторов ничем не грозит. Где взял конструкт? Купил в патентном бюро. Не верите? Вот номер патента, вот сумма. Нужно? Покупайте сами, а от меня отстаньте. Не нужно? И лучше бы автор этого воздействия подох во младенчестве? Увы и ах, ничем помочь не могу, но попробуйте уговорить представителей бюро закрыть патент. Невозможно? А я здесь причём?
   Вот так и получилось, что на следующий день, уезжая в Хольмгард, семья Брана Богданича увозила с собой папку со всеми необходимыми документами на выдачу номерного патента по разработке "трёхуровнего повторяющего ментального конструкта типа "Ментор" и, собственно, сам образец такого воздействия, привязанный всё той же незаменимой "присоской" к самому Брану Богданичу, без всяких условий взявшему на себя труд по оформлению моего патента.
   - Начинаешь зарабатывать деньги, а, Ероха? - Усмехнулся в усы дед Богдан, когда машина Бийских скрылась вдали, и мы, наконец, заперли въездные ворота.
   - Окстись, старый! - Неожиданно вступила тётка Ружана, поднимавшаяся на крыльцо дома. - В шкатулке, уже, считай, сотня рублей им заработанная лежит.
   - Баловство! - Отмахнулся тот. - Детская подработка. Диковинка приестся, кончатся покупатели в гимназии, и что дальше? А вот патент, это уже серьёзно. Это, старая, ЗАДЕЛ! Настоящий задел на будущее
   - Патент, задел... Главное, имя себе сделать, а твои выдумки, чушь и глу... стоп. Как-как ты меня назвал, пенёк облезлый?! - Прищурилась Ружана Немировна, и в её руке невесть откуда возникла тяжёлая скалка.
   - Эм-м, ну, я пойду, мне на тренировку пора... - Заметив, как окутался щитами дед Богдан, пробормотал я, отступая на пару шагов назад. Ну вот не горю я желанием стать свидетелем очередной разборки между Бийскими. Пусть они редко вот так пар спускают, на моей памяти, это всего второй раз за полгода! Но легче от этого не становится.
   А потасовка двух вохвов и, как я подозреваю, волхвов очень неслабых, это, знаете ли, серьёзно. От их столкновения ментал бурлит, земля дрожит и погода портится... сильно, вплоть до шторма. Да и под горячую руку попасть, дело нехитрое и крайне болезненное, если не для тела, то для самолюбия, точно. Трое суток отлёживаться, после того как по заднице прилетело неверно запущенной сковородой, это обидно. По мне так уж лучше под Перунову длань от деда Богдана угодить, после неё мысли о собственной ущербности как-то не беспокоят. Впрочем, какие мысли в бессознательном-то состоянии? А с "дружеским огнём" у старших Бийских проблем нет. Всем отвалят, только подходи.
   В общем, пока в ход не пошла тяжёлая артиллерия, я решил ретироваться куда-нибудь подальше. Взгляд упал на стоящую под навесом летягу и уже через несколько секунд, подняв её в воздух, я вылетел со двора, на ходу поднимая воздушный щит от набегающего потока воздуха и... пару боевых, на всякий случай. Чёрт его знает, чем эти сумасшедшие могут шибануть на движение...
   На хутор я вернулся только поздно вечером. Полюбовался на разруху во дворе, разнесённую поленницу, висящие на одной петле ворота, выбитые чьим-то могучим ударом и, плюнув, пошёл ужинать. Завтра, всё завтра.
  

Глава 3.


   Бывало, дед Богдан и тётка Ружана скандалили, но ураган проходил, и уже на следующий день в доме вновь было ясно и солнечно. Но не в этот раз. Такой долгой ссоры я не видел ни разу больше чем за полгода жизни на хуторе Бийских. И, пожалуй, впервые с тех пор, как принял их заботу, я был рад любой возможности провести день подальше от дома, ещё недавно казавшегося таким уютным. Нет, Бийские не кричали друг на друга и больше не пытались устроить побоище, но между собой они почти не разговаривали, а тон их бесед промораживал насквозь. Предельно вежливо... и отстранённо.
   Дошло до того, что я связался с Браном Богданичем, в надежде, что хоть он сможет вернуть мир и спокойствие в дом родителей. Тщетно. Бран что-то бурчал, мялся, но, к моему сожалению, встревать в разборки матери и отца не стал. А ещё, у меня возникло ощущение, что он, если не знает, то, совершенно точно, догадывается о причине их ссоры, но и на эту тему Бран Богданич предпочёл отмолчаться. Поверить же в то, что поводом для противостояния послужили слова: "старая" и "пенёк облезлый", я не мог. За время моего знакомства с Бийскими, они ещё и не так друг друга величали. В общем, странная это была ссора. Необычная.
   И хотел бы я сказать, что к Новому году всё вернулось в свою колею, но увы. Нет, в конце концов, мои попечители вроде бы образумились, но ощущение натянутости в их общении осталось. Более того, уж не знаю по какой причине, но теперь это касалось и меня. Дед Богдан больше не балагурил, когда мы занимались работами по хозяйству, а уроки Ружаны Немировны стали суше, да и улыбку её, я стал видеть куда реже. Точкой в неформальности нашего общения стало обращение на "вы", и не я это начал, честное слово.
   Обида? Нет, обиды не было. В конце концов, никто не обязывал их относиться ко мне по-родственному, но такое изменение отношения я не мог не заметить. Жить на хуторе становилось просто физически неприятно. До Рождества я ещё дотянул, а после решил, что если обстановка в доме не изменится к окончанию учебного года, то мне придётся искать съёмное жильё. Дольше я просто не выдержу. Пожалуй, впервые за всё время своего пребывания в этом мире и доме, я почувствовал себя тем, кем по сути и являлся - приживалой. Это было... противно.
   Но для съёма квартиры нужны деньги... и я с головой ушёл в учёбу. Да, иллюзии нашего со Светланой производства пользуются спросом и приносят кое-какую копейку, а казначейский счёт исправно пополняется отчислениями от патента. Но я не обольщался, понимая, что спрос на иллюзии может и упасть, хотя бы вследствие конечного количества покупателей в городе, а дохода от патента, если дела будут идти и дальше в том же духе, едва хватит на оплату жилья и только. А мне ведь ещё и есть хочется, причём, что характерно, как минимум дважды в день! Да и одежда... в общем, нужны деньги, а их, как я понял со всей очевидностью, мне проще заработать на ментальных конструктах. И вывод из этого следовал только один: нужно расширять линейку предлагаемых "товаров" и работать над новыми заявками для бюро. Один патент, это, конечно, хорошо, но, как говоривал персонаж злого анекдота: "пять старушек, уже рубль"!
   Светлана, к сожалению, моего темпа не выдержала и "сошла с дистанции", пока я, как одержимый зарывался в учебную литературу и, забив на изменившееся отношение со стороны попечителей, тряс Ружану Немировну на предмет новых знаний. Света оказалась замечательным практиком, но к разработке новых воздействий у неё просто не было интереса. Или же ей просто не хватало усидчивости. Как бы то ни было, к тому моменту, когда сошёл первый снег, наши совместные занятия почти прекратились. Светлана всё чаще отказывалась от встреч и пропадала с подругами, старательно не замечая недовольного взгляда матери, так что довольно скоро наше общение свелось к еженедельной делёжке общего дохода. Что ж, не мне её судить, в конце концов, программу гимназии мы с ней добили ещё в конце февраля, а требовать большего благоразумия и продолжения учёбы от пятнадцатилетней девчонки, неожиданно превратившейся из тихони и скромницы в окружённую подругами и ухажёрами девушку, было... скажем так, неразумно.
   Для меня же, теория ментального конструирования стала той отдушиной, что позволила забыть о неприятной обстановке на хуторе и заменила общение с живыми людьми. К апрелю, абитуриентские пособия в зеркоме незаметно сменились более продвинутой литературой, а список контактов пополнился добрым десятком имён таких же увлечённых конструированием личностей, разбросанных по всей Руси. И могу с гордостью признаться, что среди них были не только студенты-философы, но и пара профессоров, порой подкидывавших такие задачи, что у меня ум за разум заходил, когда я пытался... нет, даже не решить поставленную задачу, а хотя бы просто понять смысл тех конструктов, что они предлагали создать. Впрочем, были в моём изрядно разросшемся списке знакомых и другие личности, но с ними я говорил о совсем иных вещах. И один из таких персонажей проживал достаточно близко от Ведерникова юрта, чтобы я имел возможность общаться с ним не только в виртуальности, но и вживую. Заказчик, первый из трёх. Собственно, именно Савриил Моисеич Терской и привёл двух других конструкторов, заинтересовавшихся "молодым дарованием", как выспренно высказался один из них. С самим Терским я познакомился в Ведерниковом юрте. Он сам нашёл меня, поймал почти у ворот гимназии, одарил визиткой и предложил назначить время удобное для деловой встречи. Так аукнулись мне разошедшиеся по городу иллюзорные цветы и звери.
   - Время-деньги, Ерофей Павлович. Слышали такую поговорку? - С почти незаметной улыбкой ответил Терской, когда я поинтересовался, почему выбор исполнителя для его заказов, пал на меня. - Конструирование подобных воздействий, действительно, не представляет для меня никакой сложности, но... их стоимость не окупает затраченного времени.
   - Тогда, зачем вообще брать такие заказы? - Рассматривая лист с требованиями к создаваемому воздействию, спросил я.
   - Постоянные клиенты требуют уважения. - Развёл пухлыми руками Савриил Моисеич. - Сегодня я откажусь оказать хорошему человеку маленькую услугу за небольшие деньги, а завтра он обратится с крупным заказом к конкурентам, да ещё и будет считать меня слишком много возомнившем о себе типом. Оно мне нужно?
   - Понимаю. - Кивнул я. - А так, мелкая услуга будет оказана, и вы получите достаточно времени для более серьёзной работы.
   - Приятно иметь дело с умными людьми, Ерофей Павлович. - Сверкнув стёклами вычурного пенсне, вновь улыбнулся мой собеседник и пригубил кофе из маленькой чашки, совершенно теряющейся в его ладони. Не обращая внимания на гул, царящий в кафе, я задумчиво покивал и вновь погрузился в изучение требований, предъявляемых заказчиком к нужному ему конструкту. В принципе, ничего сложного... но пару дней над расчётами посидеть придётся. Нет, можно, конечно, сотворить необходимое воздействие прямым волевым усилием, но как потом сдать его заказчику? Он-то, почти наверняка не имеет представления о подходе волхвов.
   - И что я буду получать за создание ВАШИХ конструктов? - Спросил я.
   - М-м... пятьдесят процентов? - Протянул Терской. Я недоумённо покосился на собеседника и растянул губы в неестественной улыбке.
   - Хорошая шутка, Савриил Моисеич. Но у меня другое предложение - девяносто процентов мне, десять вам. Как посреднику.
   - Ваш юмор не менее занятен, Ерофей Павлович. - Мужчина отставил опустевшую чашку и, сняв своё чудаковатое пенсне, взглянул на меня без тени усмешки. - Но моё имя и картотека клиентов стоят дороже посреднической доли. Шестьдесят процентов вам, сорок мне.
   - Да, уважаемое имя дорогого стоит. Но ведь и работа стоит недёшево, а? Восемьдесят пять на пятнадцать. - Отозвался я.
   - Шестьдесят пять на тридать пять. Советы мастера тоже кое-что значат, особенно для начинающего конструктора. - Кажется, кто-то начал получать удовольствие от торга?
   - Восемьдесят на двадцать, только из уважения к мастеру. - Я изобразил уважительный поклон, не вставая с лёгкого кресла. Получилось так себе.
   - Хазарин, без ножа режешь! - Фыркнул Терской и, вновь посерьёзнев, договорил. - Семьдесят на тридцать. И это моё последнее предложение.
   - Кто бы говорил, Савриил Моисеич! - Улыбнулся я. - Семьдесят пять.
   - Вот же, семя Буланово. - Вздохнул мой собеседник и махнул рукой. - Ладно уж. Не зря же говорят, что два хороших человека всегда могут договориться, не так ли?
   - Подпишем ряд? - Спросил я. В ответ, Терской кивнул и тут же скинул на моё зеркало нужный документ, оказавшийся совсем небольшим.
   - Под гарантию твоего сертификата. - Напомнил собеседник, и первый мой официальный договор был заключен.
   Подозреваю, что первые поделки, переданные Терскому, дальше него и не уходили. И лишь когда конструктор убедился, что его заказы исполняются на достойном уровне, началась настоящая работа. Это я ощутил на своём кошельке, буквально. Ведь одно дело создавать простейшие конструкты, стоящие от силы три-пять рублей, и совсем другое, воздействия, от продажи которых, мой казначейский счёт стал пополняться на десять-пятнадцать рублей за раз. Да, такие заказы поначалу были нечастыми, один-два раза в месяц, но в апреле, незадолго до первой годовщины моего "переселения", Савриил Моисеич свёл меня с парой своих коллег, перед которыми неосторожно похвастался "толковым помощником", избавившим его от головной боли с несвоевременными заказами. Коллеги порадовались за друга и потребовали делиться. Видимо, сами они тоже не горели желанием заниматься дешёвой рутиной, когда горят куда более сложные, интересные и дорогие заказы. Правда, в отличие от Терского, живущего в Новочеркасске, которому я сдавал готовые конструкты, так сказать, в натуральном виде, его коллегам я отсылал лишь законченные расчёты, что повлияло на раздел прибыли не в лучшую для меня сторону. Но ведь и шестьдесят пять на тридцать пять, тоже неплохо. В этом я убедился, когда обнаружил, что величина патентных отчислений и прибыли от торговли иллюзиями, сравнялась с моим доходом от работы на конструкторов. С такими деньгами уже можно реально думать о переезде, который из неопределённой перспективы, чем дальше тем больше становился, пожалуй, единственным реальным выходом из ситуации.
   Отношения с Бийскими наладить не удалось. С хутора, конечно, меня никто не гнал, да и обязанности попечителей, ни Богдан Бранич, ни Ружана Немировна, снимать с себя не спешили. Но общение с ними стало формальным и холодным. Непонимание и постоянные увиливания Бийских от выяснения причин происходящего, выводили меня из себя. Бесили, если уж быть совсем точным. И как будто этого было мало, остальная часть семейства вдруг повела себя так же, как и старшие Бийские. Это я понял, когда обнаружил, что их зеркомы сбрасывают мои звонки. "Чёрный список" во всей его красе. И приезд семьи Брана Богданича, с началом летних каникул, только подтвердил мои подозрения. Люди, которые чуть больше полугода назад относились ко мне с теплом, вдруг стали смотреть на меня, как на пустое место. Мара с Олегом отводили глаза и старались не оставаться со мной наедине, словно боялись расспросов, и только Злата ничуть не изменила своего отношения. Для одиннадцатилетней егозы я так и остался "Ерофейкой", подарившим ей "почти настоящего" белого медведя. Ну да, проще не забивать девчонке голову всякой ерундой, чем требовать от неё сохранить в секрете причины, по которым этот самый "Ерофейка" перешёл из разряда хотя бы хороших знакомых, в категорию людей, общение с которыми нежелательно. Дурь и муть.
   К середине июня я не выдержал этого отчуждения. Раньше меня спасала работа, учёба и тренировки, но с началом каникул, Ружана Немировна, как и Богдан Бранич окончательно прекратили наши занятия, да и сам я чувствовал, что мне просто необходимо отдохнуть от того бешеного темпа обучения, в котором я провёл весь этот год. Одна проблема... появилось свободное время, и обострившееся за прошедшее время, чутьё тут же обрушило на меня всю "радость" обитателей этого дома, от которой раньше я хоть как-то мог закрыться, закопавшись в учебники или увлёкшись расчётом очередного классического конструкта. Теперь, я уже не мог не обращать внимания на происходящее, а сбегать каждый день с хутора мне очень быстро надоело.
   В результате, в один тёплый вечер, я собрал купленные на собственные средства вещи, сунул прощальную записку и ключ от летяги в шкатулку с отложенными для Бийских деньгами и, оставив её на столе в "своей" комнате, тихо и незаметно покинул дом, так и не ставший для меня своим. Обойти сигнальные конструкты Ружаны Немировны было несложно, куда труднее было избежать внимания пернатых охранников. Но и на них нашлась управа, так что, спустя полчаса, я, "подсветив" дорогу простеньким воздействием, уже шагал по пыльной дороге в сторону Ведерникова юрта.
  
  

Глава 4.


   Благодаря постоянным тренировкам и кое-каким знаниям, полученным от Бийских, десятикилометровая прогулка по ночным просёлкам не стала для меня проблемой. Так что, спустя пару часов, я уже был в Ведерниковом юрте.
   Чтобы не таскаться до утра с сумкой, я оставил её в камере хранения на автостанции. К тому моменту, когда я набрёл, наверное, на единственное в Ведерникове кафе, работающее круглосуточно, на улице уже начало светать. Устроившись за столом в углу небольшого зала и вытянув уже гудящие от долгой ходьбы ноги, я заказал себе лёгкий перекус и, вытащив из кармана зерком, погрузился в поиск информации о местных гостиницах, каковых нашлось лишь три штуки. Впрочем, для города с населением меньше десяти тысяч человек, это не так уж и мало.
   Выбор оказался невелик. Первый отель, судя по всему, принимал чинуш и "чистую публику", о чём говорили совершенно немилосердные цены, второй оказался загородной гостиницей, расположенной как бы не дальше от Ведерникова, чем хутор Бийских. Было бы у меня средство передвижения, я бы, может, и остановился на этом варианте, но, увы, летяга осталась в гараже Богдана Бранича. В общем, и выбирать не из чего. Третий вариант будет оптимальным, даже если это окажется барак с удобствами во дворе, всё равно, я не собираюсь надолго задерживаться в гостинице. Съёмное жильё обойдётся куда дешевле, по крайней мере, насколько я могу судить по той информации, что отыскал в сети за последние пару месяцев, а нашёл я, надо сказать, немало. Всё же, мой "побег" хоть и выглядел несколько спонтанным, но готовился я к уходу из дома Бийских давно и основательно. Пожалуй, единственное, что удерживало меня там последние два месяца, это подготовка к переводным экзаменам и слабая, очень слабая надежда на изменение отношений с Богданом Браничем и Ружаной Немировной. Что ж, первые позади и осенью меня ждёт шестой цикл гимназии, а вторая... надежда, как ей и положено по традиции, померла последней.
   Проштудировав ещё раз обновлённый список сдающейся внаём городской недвижимости, опубликованный на портале "Ведерниковских известий", чаще называемых местными "болдыревкой", по имени основателя газеты, я вбил в память зеркома номер приёмной гостевого дома на Запортовом островке и, бросив взгляд на часы, заказал себе ещё чайник чая и пару пирожных. Начинать суетиться до девяти утра, в городе просто бессмысленно.
   Наслаждаясь чаем и наступившим утром, я отдыхал и сам не заметил, как прошло время назначенное самому себе. Огромные напольные часы, стоящие в углу пустого кафе, негромко пробили девять раз, заставив меня встрепенуться. Переговоры с хозяйкой гостевого дома надолго не затянулись, так что уже через полчаса я перевёл пятнадцать рублей с казначейского счёта, тем самым подтвердив бронирование гостиничного номера на трое суток, начиная с полудня сегодняшнего дня.
   Позавтракав, я расплатился с сонным официантом и, прикинув время, прогулочным шагом отправился в сторону автостанции. Пока дойду и заберу вещи, пока оттуда доберусь до гостиницы, как раз и пройдут те два часа, что остались до полудня.
   Запортовый островок оказался искусственным сооружением. Точнее, когда-то его отделили, прорезав канал, на котором сейчас находились десятки причалов и портовая часть города. А на получившемся острове, изрядно поднятом над водой, разместились жилые кварталы для работников порта и их семей. Не самый богатый район города, прямо скажем, но и не трущобы. А гостевой дом, в котором я забронировал номер, и вовсе оказался построен на берегу Дона и из сада расположенного на заднем дворе гостиницы, можно было спуститься по широкой лестнице прямо на пляж. Хорошее место, мне понравилось.
   Вселившись в небольшой, но оказавшийся вполне уютным и оснащённым всеми удобствами, номер, я решил не терять времени зря и, мысленно пообещав себе провести следующий день на пляже, тут же отправился на ещё одну прогулку, предполагая обойти до вечера хотя бы несколько адресов, обозначенных в моём списке.
   К сожалению, этот поход успеха мне не принёс. Промотавшись по городу полдня, я так и не нашёл вариант, который бы меня устроил. Либо цена слишком высока, либо место не нравится... в общем, день закончился не слишком хорошо. А тут ещё и звонки от Бийских... впрочем, с ними-то, как раз, всё вышло совсем неплохо.
   Я сидел на балконе своего номера и задумчиво рассматривал звёздное покрывало неба, раскинувшееся над вечерним городом. Может быть, смотавшись из ставшего неприятным дома, никого не предупредив и не попрощавшись, я поступил некрасиво. Но, по-моему, именно так и должен был бы действовать обиженный шестнадцатилетний мальчишка. Что интересно, этот финт ушами вполне сошёл мне с рук. Богдан Бранич, дозвонившийся до меня часам к пяти вечера, был, конечно, не очень доволен побегом подопечного, но узнав, что я не собираюсь бросать гимназию и исчезать неизвестно куда, сбавил тон.
   Потом, Бийский попытался было заикнуться об оставленных мною деньгах, но эту ерунду я слушать не пожелал.
   - Это деньги, малая часть моей признательности за помощь, Богдан Бранич. - Проговорил я. - И клянусь, если вы только вздумаете их вернуть, я обналичу всю сумму и сожгу её, а пепел развею над Доном.
   Ответом мне стал вздох и долгое молчание, после чего, Бийский всё же согласился забыть о возврате денег, и принялся расспрашивать меня о дальнейших планах. Настала моя очередь отмалчиваться. Богдан Бранич, поняв, что я не желаю говорить на эту тему, отстал. Впрочем, мне показалось, ему было вполне достаточно того факта, что я жив-здоров, и Бийским никто не может предъявить никаких претензий по поводу неисполнения обязанностей попечителей. Так, мне же проще... А вот напоследок, Бийский меня удивил.
   - Ерофей, ты... извини. - Словно через силу проговорил старик, когда мы уже попрощались, и мой зерком потух, подав сигнал о разрыве соединения.
   Честно говоря, от извинений Богдана Бранича мне было ни холодно, ни жарко. Может быть, окажись на моём месте, пропавший невесть куда Горазд Всеславич Святитский, шестнадцатилетний бродяга, в тело которого я так неожиданно угодил, для него эти слова что-то и значили. Может, обидели бы или разозлили, не знаю, но сильно сомневаюсь, что Бийский получил бы то прощение, о котором просил. "Мы в ответе за тех, кого приручили"... Старая фраза, известная даже в этом мире, благодаря гению Антуана де Сент-Экзюпери. Но почему-то, даже зная её, даже помня Маленького принца, мало кто задумывается, чем становится отказ от ответственности для того самого приручённого. "Отказ от ответственности"... очередной эвфемизм, позволяющий избежать правды. Враньё, прикрывающее неприглядную, уродливую истину. Ровное, лишённое сил и эмоций определение, заменяющее простое, но бьющее наотмашь и поддых, слово "предательство". Горазд, где бы ты ни был, я надеюсь, что там тебе лучше, чем здесь и... искренне рад, что познакомиться с Бийскими довелось не тебе, а мне. Хотя, может быть, ты, бродяга, при знакомстве с ними, поступил бы куда умнее, и не стал впускать в сердце эту семью... М-да, это ж надо было так набраться... и главное, зачем?!
   Утром началось с головной боли и мерзкого ощущения сухости во рту. С другой стороны, в комнате полный порядок, и лишь на столе у окна можно увидеть остатки вчерашнего возлияния. Пара ломтиков засохшего сыра, кусок сервелата, пустая бутылка и бокал. Что ж, знакомство с зелёным змием в этом мире, можно считать состоявшимся.
   Выпутавшись из простыни, я сполз с кровати и, бросив короткий взгляд в строну холодильного шкафа, где, как я помню с вечера, можно найти пару бутылок пива, всё же направил своё бренное тело в душ. Сначала гигиена, потом всё остальное. Сам завидую своей силе воли, ха!
   Удивительно, но душ напрочь выбил из меня любой намёк на похмелье. Да, тело слушалось несколько неуверенно, но ни головной боли, ни слабости... А тренировка, проведённая мною в пустом саду гостевого дома, справилась и с этим наследством вчерашней пьянки. Вернувшись в номер и вновь приняв душ, чтобы смыть пот и пыль, я сменил спортивную форму на футболку и джинсы, здесь именуемые "саржами" или "нимами" и, убрав со стола остатки былой роскоши, двинулся на поиски завтрака, которого с воем требовал мой желудок.
   Перекусив в небольшом кафетерии, расположенном через дорогу от гостевого дома, и почувствовав прилив сил, я решил отложить поход на пляж и прочее дуракаваляние на более позднее время, а перед этим заняться поисками жилья. И на этот раз мне улыбнулась удача.
   Этот дом из собранного мною списка, я увидел издалека. Четырёхэтажное здание из красного, затейливо выложенного кирпича, с высокими окнами-витринами первого этажа и кокетливой башенкой, возведённое на углу Архангельской и Базарной, привлекало взгляд, а двор за ним радовал тишиной и уютом.
   Найти управляющего доходного дома Парамоновых оказалось несложно. Куда сложнее было доказать здешнему дворнику, что я действительно пришёл по делу и не вешаю ему лапшу на уши. Дородный мужик в длинном холщовом фартуке, словно сошедший с фотографий дореволюционной России моего прежнего мира, поворчал, смерил меня подозрительным взглядом, но всё же отворил решётчатые ворота, запирающие арочный проём в доме, ведущий во двор. Правда, на этом подозрительность здешнего цербера не исчерпалась, и он взялся сам проводить меня к управляющему. А я что, против? Мне же лучше, не придётся бегать по всему дому.
   Управляющий оказался черноволосым, невысоким коренастым мужчиной, затянутым в старомодный костюм-тройку, серого, словно пасмурное небо, цвета. Сей господин был лохмат, как Эйнштейн, но хмур и резок, как... в общем, резок, а на чуть одутловатом лице, украшенном небольшими круглыми очками в тонкой серебряной оправе, кажется, навеки застыло выражение недовольства. Кислый персонаж.
   - Итак, молодой человек, если я правильно понял, вы ищете съёмную квартиру. - Проговорил Ратмир Позвиздич, когда ворчащий, словно старый пёс, дворник покинул кабинет, расположившийся в цоколе доходного дома.
   - Именно так, господин Дёмин. - Кивнул я, разом вспомнив наставления Ружаны Немировны о правилах приличия, принятых в здешнем обществе. - О том, что в вашем доме есть свободные квартиры, я узнал на портале "болдыревки", и поспешил разузнать о возможном съёме одной из них.
   - В самом деле, двое наших давних постояльцев недавно съехали. - Хмуро проговорил тот и покачал головой. - Но должен объяснить, э-э...
   - Ерофей Павлович. - Напомнил я этому таракану безусому, изображающему забывчивость.
   - Да-да, так вот, Ерофей Павлович, должен предупредить, что мы не сдаём квартиры на короткий срок. Ряд заключается не менее, чем на год, и задаток за первые два месяца мы берём сразу.
   - У меня впереди ещё два года учёбы в гимназии святого Ильи, так что, не вижу никаких препятствий для заключения долгого контракта. - Улыбнулся я в ответ. Дёмин нахмурился, хотя, казалось бы, куда ещё больше?
   - Что ж, если так... прошу, пойдёмте смотреть квартиры. - Наконец разродился управляющий.
   Первая мне не подошла. Слишком большая, рассчитанная, как минимум, на семью из трёх-четырёх человек, с отдельным помещением для прислуги... в общем, хорошо, конечно, но не для меня.
   - Что ж, как я вижу, этот вариант вас не устраивает. - Усмехнулся Дёмин, когда мы вышли из квартиры.
   - Боюсь, что так. Я здесь заблужусь. - Отразил я его улыбку, отчего управляющего перекосило. Вот только в эмоциях сего господина я не ощущал вообще ничего. Собственно, потому и не обращал внимания на его поведение, хочется человеку кривляться, на здоровье. Может, он в актёрском мастерстве тренируется, кто его знает.
   - Знаете, Ерофей... Павлович, думаю, что второй вариант вам понравится ещё меньше. - Протянул управляющий.
   - Что, та квартира в два раза больше? - Спросил я.
   - Нет-нет. - Покачал головой Дёмин и поправил сползшие на нос очки. - Она значительно меньше.
   - Тогда, идёмте, посмотрим? - Предложил я.
   - Идёмте. - Со вздохом произнёс управляющий и повёл меня в соседний подъезд. Там мы поднялись на второй этаж и остановились перед дверью... а на первом, в этой стене никаких дверных проёмов нет. Хм, странно.
   Управляющий загремел ключами, щёлкнул замок, и тяжёлая дубовая створка мягко отворилась, открывая вид на комнату... круглую комнату с тремя высокими арочными окнами. Полагаю, мы находимся в той самой башенке на углу дома. Сделав шаг вперёд, я огляделся и кивнул. Комната невелика, но уютна, справа дверь в коридор, ведущий на кухню и к санузлу, а слева... винтовая лестница?
   - Что это? - Спросил я управляющего.
   - То, из-за чего этот вариант тоже вам не подойдёт. - Проскрипел Дёмин. - Спуск ведёт в небольшую лавку на первом этаже. Так что, тому, кто снимет эту квартиру, придётся оплачивать и аренду нижнего помещения.
   - Посмотрим? - Спросил я и тут же почувствовал удивление управляющего. Ну, наконец-то, хоть одна настоящая эмоция! Дёмин кивнул и, побряцав в очередной раз ключами, молча двинулся вниз по лестнице.
   Размером, лавка совсем не отличалась от комнаты наверху, но была разделена на две неравные части высокой стойкой, а вдоль стен стояли шкафы-витрины, тускло мерцающие стеклом. Я повернулся к управляющему.
   - Сколько?
  

ЧАСТЬ VI. Крылья, ноги... главное - мозг!


Глава 1.


   Вольты, амперы... рубли, чтоб их! Двести двадцать рублей в месяц, из которых сто тридцать я должен платить за лавку. К тому же, первый платёж пойдёт сразу за два месяца. Если приплюсовать сюда средства, оставленные Бийским, то в сухом остатке выходит шестьсот семьдесят рублей, составляющих весь мой нынешний капитал. Немало, да, но и не много, учитывая, что мне ещё придётся раскошеливаться на обстановку. Эх! Придётся забыть о каникулах и впрягаться в работу уже через неделю. Сидеть без денег мне совсем не хочется. Конечно, через неделю должны прийти очередные отчисления с трёх моих патентов и денежка от Светы, но это неприкосновенный запас, трогать который без крайней необходимости, я не стану. Там не менее, кое-какие средства из имеющихся в моём распоряжении, придётся в скором времени потратить. Но прежде, нужно составить список самых необходимых вещей...
   Не зря одна из улиц, на пересечнии которых стоит мой новый дом, зовётся Базарной. Несмотря на то, что сам старый базар давно снесён, а вместо него чуть дальше построен новый крытый рынок, на этой улице располагается просто огромное количество магазинов и лавок, где я могу найти всё необходимое для нормальной жизни.
   Казалось бы, самое дорогое, это мебель. Чёрта с два. Пара столов, рабочий и кухонный, стулья да пара шкафов, один для одежды, второй для книг, обошлись мне всего в полсотни рублей. А вот на мелочовку, вроде всяких ложек-кружек-сковородок и прочих радостей цивилизованного быта, мне пришлось ухнуть больше сотни рублей! И это при том, что я старался выбирать предметы обихода подешевле. Но кто виноват, что ширпотребный турецкий набор посуды на две персоны, который язык не повернётся назвать сервизом, стоит больше десяти рублей?
   С кроватью я решил пока не заморачиваться, тем более, что она сожрала бы ещё сотню, как минимум. Вместо неё, я приобрёл замечательный двойной спальник на гагачьем пуху, и плевать, что он обошёлся в ту же сумму, что и вся купленная мебель. А вообще, счастье ещё, что не пришлось тратиться на кухонный гарнитур... и бытовую технику. Я бы разорился!
   Переезд на новое место жительства прошёл без проблем и затыков, правда, пришлось потратить целый день на уборку, но результат того стоил. Когда поздним вечером я уселся ужинать, квартира, как и лавка, сияли чистотой и я, наконец, мог расслабиться и хорошенько подумать о дальнейших планах. А в них придётся вносить изменения, поскольку доставшееся мне в аренду помещение, изрядно их перекособочило. Нет, несомненно, это было просто великой удачей, что уже на второй день, фактически, только начав поиск жилья, я наткнулся на этот вариант. Но, изначально, обзаведение собственным "офисом" я планировал не раньше следующего лета, и все мои планы были подогнаны под этот срок. Но, отказаться от счастливого случая, который сам плывёт мне в руки, только потому, что это не соответствует планам? Пф, я не идиот. И пусть пока у меня нет того количества воздействий, которым я мог бы наполнить свою лавку, это ненадолго. Идей-то полно, дело только за их воплощением, точнее, за формой воплощения.
   Дело в том, что я очень не хочу идти по стопам здешних конструкторов, торгуя навыками и убивая время на обучение им заказчиков. Есть другой путь, которым здесь почему-то предпочитают пользоваться лишь на серийном производстве. Артефакты. Нет, раньше, наверняка, их создавали и мастера-одиночки, но, судя по всему, прогресс и тот факт, что даром ментальных манипуляций обладает превалирующее большинство жителей этого мира, выдавили кустарей-артефакторов на обочину жизни. Что ж, у меня есть все возможности для того, чтобы исправить эту несправедливость. И я даже сделал первые шаги на этом пути. Мой первый патент и игры с цепочками-артефактами с "привязанными" к ним иллюзорными зверями, торговлю которыми я развернул ещё в начале прошлого учебного года, как раз и являются теми самыми "первыми шагами".
   Кроме того, у меня есть определённые задумки по тому, как именно развернуть торговлю своими конструктами. И гарантирую, то что я придумал, никого не оставит равнодушным. Ни детей, ни взрослых. Особенно, детей! Но здесь встаёт вопрос оформления лавки. Антураж - наше всё! Жаль только, что я пока не представляю, где мне искать необходимые декорации и... носители для будущих артефактов. Но это временно, я уверен. В конце концов, три дня жизни в городе, слишком малый срок, чтобы со стопроцентной точностью утверждать наличие или отсутствие в его магазинах нужного товара. Похожу, посмотрю... кстати, неплохо бы заглянуть к ювелирам. Бижутерия, в качестве носителей конструктов, показала себя неплохо, так что стоит приглядеться к торговцам, глядишь, и появится у меня свой поставщик. А это скидки, и, соответственно, увеличение доходной части моего личного бюджета. Стоп... о доходах буду думать позже, а сейчас нужно прикинуть, какие из идей воплотить в первую очередь, чтобы наполнить лавку.
   Выбор наиболее лёгких, как мне показалось, задумок, я закончил глубоко заполночь и, пожалуй, впервые за всё время моего пребывания в этом мире, утро для меня началось так поздно. Когда я выбрался из тёплого спальника, часы зеркома показывали половину десятого утра. Приняв душ, я натянул спортивный костюм и... застыв посреди комнаты, чертыхнулся. Эйфория от удачи с поисками жилья и суета покупок, очевидно, дурно повлияли на мои мыслительные способности, потому что только сейчас я понял, что не знаю поблизости ни одного места, где можно было бы потренироваться, не привлекая любопытных взглядов прохожих или соседей. М-да, задачка. И что теперь делать? Ехать на Запортовый? Впрочем, ступор, как и приступ самоуничижения, довольно быстро прошли и, подумав, я пришёл к одному простому решению. Если кто и может помочь мне в этом вопросе, то только знаток здешних мест. А из таковых я знаю лишь двоих, и то, первый здесь только работает, а не живёт... да и впечатление господин Дёмин произвёл не самое лучшее, а вот привратный цербер, призванный следить за порядком и чистотой во дворе, это совсем другое дело. К тому же, с ним я уже успел познакомиться, когда затаскивал покупки в квартиру и скажу честно, Ставр Боев показался мне неплохим человеком. Без него, я бы провозился с транспортировкой пакетов, куда дольше...
   - Ставр Ингварич! - Спустившись в дворницкую, окликнул я сидящего за столом хозяина помещения.
   - А, новый жилец... Ерофей, да? - Глубоким басом отозвался тот, отвлекаясь от починки какого-то механизма. Рыжие от табачного дыма, усы зашевелились и раздвинулись. Как я понимаю, это была улыбка.
   - Точно так, Ставр Ингварич. - Кивнул я. - Помощь ваша нужна. Подсказка.
   - О как? - Удивился дворник, разворачиваясь ко мне всем корпусом. - И чем же я могу помочь?
   Я поделился с Боевым своей проблемой. Тот недолго подумал и, что-то прикинув, поднялся на ноги. Протопав мимо меня, дворник парой привычных движений накинул и завязал свой "форменный" фартук и, убедившись, что внешний вид полностью соответствует его должности, поманил меня к выходу. А уже через пять минут я стоял на плоской части крыши нашего дома, отгороженной массивными и высокими перилами.
   - Вот. Здесь, следующей весной, господин управляющий планирует разбить зимний сад. Лучшего места для занятий, в округе тебе не найти, Ерофей. - Прогудел дворник. И я был полностью с ним согласен. Удобная, ровная площадка, к тому же, судя по её виду, редко посещаемая людьми. Ограда достаточно высокая, так что, даже если увлекусь тренировкой, риска свалиться с высоты в четыре этажа, почти нет... и то, только потому, что доля риска есть даже в насквозь обыденном походе в туалет. В общем, очень даже неплохо.
  

* * *


   - Значит, парень отправился на вольные хлеба. Это хорошо. Это правильно. - Еле заметно усмехнулся хозяин кабинета, отодвигая от себя папку с докладом. - А что с волхвами?
   - Были небольшие шевеления, но всё... в пределах нормы, скажем так. - Собеседник еле заметно качнул головой, но в голосе его проскользнули нотки неуверенности.
   - Подробнее. - Эта мелочь не ускользнула от моментально напрягшегося старика.
   - Кажется, Бийские вновь вызвали неудовольствие общины. - Медленно проговорил гость. - Нам известно, что их эмиссары, по крайней мере, трижды навещали известный хутор и дважды беседы с его хозяевами заканчивались для бедолаг трёпкой.
   - Пф! - Усмехнулся старик. - Ни на секунду не сомневаюсь. Чтобы свалить таких зубров, как наши "отщепенцы", нужен как минимум малый круг волхвов, а если их будет меньше шести, Бийские просто раскатают хамов в лепёшку.
   - Ну, до такого дело не дошло, но и переломами визитёры не отделывались. Однажды, пришлось даже подогнать карету "скорой помощи", поскольку без немедленного вмешательства, бедолаге грозил как минимум месяц в палате интенсивной терапии.
   - Интересно. - Покивал хозяин кабинета. - Знать бы ещё, что на этот раз не устроило наших замшелых старичков, что они стряхнули плесень с бород и полезли к Бийским?
   - С этим сложнее. - Признался визитёр, впрочем, на этот раз он даже не потрудился изобразить виноватое выражение лица. Знал, что именно в этой сфере, начальник больших запросов не имеет и досконального, всестороннего освещения жизни общины волхвов не требует. По крайней мере, до тех пор, пока не всплывёт что-то достойное... Другое дело, вовремя понять, что именно хозяин этого кабинета сочтёт заслуживающим его внимательного взгляда, не дано понять даже его преемникам.
   - Сложности закаляют. - Лениво заметил старик, и его гость мысленно скривился. Ну вот... что он говорил?!
   - Сложности развивают. - Чуть приглушённо дополнил бывший подчинённый бывшего главы одного не очень публичного ведомства.
   - А значит, что? - С улыбкой доброго учителя, опрашивающего прилежного ученика, спросил хозяин кабинета, сверкнув стёклами пенсне, в которых на миг отразилось пламя невесть с чего зажжённого летом камина. Зрелище... почти мистическое.
   - Идут на пользу делу. - Завершил любимую присказку начальника, его гость.
   - Итак? Могу я надеяться, что в следующем докладе будет информация о причинах суеты волхвов?
   - Разумеется. Столько, сколько мы сможем отыскать. - Кивнул визитёр.
   - Славно-славно. - Старик стёр улыбку с лица. - А теперь, о частностях. В докладе есть замечание наблюдателя о том, что Бийские, фактически, выставили парня из дома. Почему не разошлись мирно?
   - Прошу прощения, но эту информацию мы не смогли ни подтвердить, ни опровергнуть. Заметка наблюдателя очень субъективна и основана лишь на его предположениях. - Отчеканил бывший подчинённый.
   - А что сами Бийские?
   - Они избегали любых контактов. Давить... наши люди не посмели. Да у них и возможности не было, без раскрытия своей принадлежности, это дохлый номер. - Развёл руками гость.
   - Фигурант? - Тон старика не изменился ни на йоту, так что и не понять, то ли он одобряет осторожность наблюдателей, то ли, наоборот, недоволен.
   - Тут другое. - Чуть помолчав, задумчиво произнёс собеседник хозяина кабинета. - Я пытался выйти с ним на контакт, прикинулся заказчиком-ювелиром. Мы проговорили больше трёх часов, но... клянусь, я никогда не видел более закрытого человека. Вроде бы, вот он сидит, улыбается. Что-то рассказывает, с интересом слушает, но дальше определённой черты, ни-ни. Как стена... бетонная. ДОТ.
   - Вот, прямо-таки ДОТ? - С еле заметной насмешкой, уточнил хозяин кабинета.
   - Ага. И глаза, как дула двух "крупняков". - Передёрнул плечами гость, не обратив никакого внимания на шутливый тон старика. - Не детский у него взгляд, командир. Совсем не детский.
   - Беспризорник же. - Протянул тот в ответ, не подав виду, что заметил невольно проскользнувшую в словах собеседника фамильярность ещё из той, прежней жизни.
   - Либо очень невезучий беспризорник, либо "без призора" он жил на войне. - Хмуро заключил визитёр.
   - Вот как. - Старик откинулся на спинку кресла и, смерив сидящего напротив гостя долгим взглядом, наставительно произнёс, - теперь понимаешь, почему я настаивал, чтобы ты с ним сам пообщался, а не полагался лишь на доклады наблюдателей. Филеры, это, конечно, хорошо, но личный контакт всегда более эффективен.
   - Да уж. - Крякнул гость.
   - Ладно. Доклад я принял, можешь работать дальше. - Усмехнулся старик, а когда его собеседник уже поднялся с кресла, спросил. - Только на один вопрос ответь. О чём же ты с ним три часа трепался-то?
   - О погоде, о конструктах, о природе, о людях, о ценах, о заказе. - Окончательно погрустнел гость.
   - И?
   - Теперь, я должен этому маньяку четыреста рублей за пару ювелирных конструктов. - Вздохнул визитёр, под веселый хохот хозяина кабинета.
  

Глава 2.


   Это был странный день. С одной стороны, сегодня я получил свой первый официальный заказ. Лавка ещё закрыта, а почин уже есть. Клиента привёл Терской, точнее, нижегородец отзвонился и предупредил, что направил ко мне человека с интересным заказом, и вот сегодня утром я встретился с его протеже. Правда, принимать клиента в пустой лавке, я посчитал неудобным, а потому, встречу, мы провели в одном из ближайших к моему новому дому, кафе. Не скажу, что запросы собеседника меня впечатлили, по крайней мере, поначалу. Но чем больше я узнавал о том, что ему нужно, тем интереснее мне казалась предстоящая работа.
   Домой я уходил, унося в кармане сотню рублей задатка, и мысленно уже представляя, как именно я буду воплощать предложенную заказчиком идею. А дома меня ждал сюрприз. Точнее, не совсем дома, а у входа в лавку. Двое господ весьма необычного вида, стояли у дверей и явно не собирались никуда уходить.
   Пожав плечами, я миновал этих Пата и Паташона, и уже собирался было нырнуть в арку, ведущую во двор, когда один из них меня окликнул.
   - Ерофей Хабаров? - Вопроса в громком голосе коротышки было столько же, сколько снега в Сахаре.
   - Допустим. - Остановившись, я обернулся к визитёрам.
   - У нас имеется к вам небольшой разговор, господин Хабаров. - Тихим невыразительным тоном проговорил его спутник, высокий, гладковыбритый мужчина с глазами навыкате и кислым выражением лица, одетый в не по погоде тёплый костюм-тройку. Абсолютная противоположность. Второй, невысокий, плотный, почти толстый, постоянно утирающий пот с блестящей лысины, и громогласный, как паровозный гудок, был наряжен в лёгкие льняные брюки и такую же рубаху навыпуск. "Пат и Паташон", иначе не скажешь. Впрочем, торопиться с умозаключениями я не стал. Как бы потешно не выглядела эта парочка, но вот глаза у них совсем не весёлые.
   - Важный разговор? - Поинтересовался я, одновременно отсекая оба направленных в мою сторону потока внимания. Уж не знаю, чего они хотели добиться, но проверять на себе чужие воздействия я был не намерен.
   - Весьма. - Всё с тем же унылым выражением лица, кивнул "Пат".
   - Интересно. - Протянул я и, окинув визитёров коротким взглядом, пожал плечами. - Что ж, поговорим.
   Обогнув колоритную парочку, я подошёл к двери своей лавки и, отперев тяжёлый "амбарный" замок, жестом пригласил их внутрь.
   - Уж извините, кресел здесь нет. - Вытащив из-за стойки пару стульев, я поставил их перед гостями. Длинный сморщился и, брезгливо обмахнув сиденье платком, уселся на предложенную мебель, а вот его спутник отказался, и с видимым удовольствием приземлился на низкий подоконник. Тоже мне, Карлсон... Понаблюдав за действиями парочки, я опёрся спиной о ребро стойки, расположившись так, чтобы оба гостя были в поле моего зрения. - Итак, господа, кто вы такие, и чем я обязан вашему визиту?
   - А парень с норовом, да, Сеслав? - Гулко рассмеялся "паташон".
   - Помолчи, Вышата. - Цыкнул на него длинный и, отвернувшись от своего спутника, смерил меня долгим взглядом водянисто-серых глаз. - А вам, юноша, следовало бы проявить побольше уважения ко взрослым людям.
   - Пока что эти безымянные и совершенно незнакомые "взрослые люди" не сделали ничего, чтобы заслужить моё уважение. - Пожал я плечами.
   - Ёрш, натуральный ёрш. - С лёгким ехидством в голосе, воскликнул Вышата. - Вы с ним похожи, Сеслав, ты знаешь?
   - Уймись, кому говорю, семя Переплутово! - Неожиданно растеряв всю свою меланхоличность, рявкнул длинный, после чего тяжело вздохнул и уже значительно тише договорил, попутно продемонстрировав свою идентификационную карту. - Извините, Ерофей. Привычка. Позвольте представиться, Всеслав Меклен Грац, профессор кафедры философии Хольмского университета, а это мой... коллега, Вышата Любомирич Остромиров.
   - Тоже профессор? - Глянул я в сторону "колобка", на что тот прыснул.
   - Нашему брату, Ерофей Павлович, громкие звания по статусу не положены. - Весело произнёс "паташон".
   - Вот как... Я наслышан о докторе Граце, Бийские не раз о вас упоминали. А вот господин Остромиров... впрочем, ладно. Так, что же привело в мой дом уважаемого профессора и не менее уважаемого волхва?
   - Догадливый. - С каким-то странным удоволетворением протянул Остромиров.
   - В самом деле. - Флегматично заметил Грац. - Это радует.
   - Хм, благодарю, конечно, за столь высокую оценку моего интеллекта, господа, но я не услышал ответа на свой вопрос. - Я тоже бываю упрямым.
   - Да, конечно. - Кивнул профессор и повернулся к своему спутнику. - Вышата, может быть, ты начнёшь...
   - Как же тяжко с вами, интеллигенты рафинированные. - Волхв фыркнул, но тут же оборвал смешок. Лицо "паташона" утратило даже намёк на веселье, а уставившиеся на меня глаза вдруг превратились в чёрные провалы. Миг, и вместо пугающей тьмы вновь сияет насмешкой взгляд синих, неправдоподобно ярких глаз. - В общем-то, мой интерес к тебе, Ерофей, прост как алтын. Как ты понимаешь, кругу известно о твоём ученичестве у Бийских, и я, как представитель общины волхвов, хочу спросить, ты прошёл обряд Выбора?
   - Могу я узнать, почему вас это так интересует? - Спросил я.
   - Я бы предпочёл поговорить об этом, после того, как получу ответ на свой вопрос. - Медленно проговорил Вышата.
   - Что ж, пусть так. - Кивнул я. - Нет, я не проходил обряд. Бийские, хоть и признали, что я готов к следующему шагу, но в проведении ритуала отказали.
   - Ты уверен? - Переспросил Остромиров. Грац же извлёк из жилетного кармана очки и принялся их протирать.
   - Более чем. - Пожал я плечами. - Мне было сказано об этом прямым текстом.
   - И апеллировали они к твоей непозволительной юности, разумеется. - Протянул "паташон".
   - Нет, они просто отказали, без всяких объяснений. - Ответил я.
   - Интересно. - Взгляд Остромирова скользнул куда-то в сторону. Волхв пожевал губами, глядя в пустоту, но уже через миг тряхнул головой и улыбнулся своему спутнику, как ни в чём не бывало. - Ты чертовски везучий сукин сын, Грац. Ты знаешь об этом?
   - Теперь, да. - По губам профессора скользнул бледный намёк на улыбку.
   - Кхм, господа, вы ни о чём не забыли? - Поинтересовался я.
   - О, прошу прощения, Ерофей. - Встрепенулся Остромиров. - Вообще-то, мы приехали, чтобы предложить тебе некоторую форму сотрудничества. Точнее, наш профессор хотел бы с тобой поработать в некоторых областях естествознания. Почему именно тебе? Ну, выбор-то у нас невелик.
   - Почему? - Удивился я.
   - Тут довольно щекотливая ситуация. Мои коллеги по кругу очень консервативны, так уж сложилось... исторически, хотя и не отрицают полезности естествознания в его нынешнем виде. В то же время, представители классической школы естествознания, наконец, признали, что их подход не всеобъемлющ, и многие достижения традиционалистов они своими расчётами повторить не могут. Казалось бы, чем не повод, чтобы объединить усилия и вывести философию на новый уровень? Но, в отличие от учёных классического толка, община волхвов, это организация. Древняя организация, подчеркну, живущая по собственному довольно суровому кодексу, в котором слово "гуманизм" не встречается ни разу. Так что, сделавшие Выбор и вступившие в общину, волхвы жёстко ограничены в возможностях, связаны огромным количеством обязательств и клятв, нарушение которых чревато большими проблемами.
   - Магия накажет? - Улыбнулся я, невольно вспомнив многочисленные фэнтезийные книжки своего прошлого мира.
   - Коллеги пришибут. - Без намёка на юмор, парировал Остромиров. - Община консервативна, как я уже сказал. Она держится на старых традициях, обычаях и неписаных правилах. Но самое паршивое, что нарушение любого из них, может запросто обрушить всю систему, как карточный домик. Естественно, что допустить такой исход, волхвы не могут, и будут всячески ему противиться.
   - И как это относится ко мне? - Спросил я.
   - Самым прямым образом. - Ответил Вышата. - Любые правила и обычаи всегда содержат некоторое количество дыр. С одной стороны, это нехорошо, поскольку способствуют злоупотреблениям, но с другой стороны, они же способствуют устойчивости системы, позволяя "спустить пар" и не взорвать её внутренними противоречиями. Ты ученик волхвов, но не прошёл обряд Выбора, а значит, волен в своих поступках и не связан словом с общиной и кругом. То есть, формально, если ты вдруг решишь поработать, скажем, с нашим общим знакомым профессором, волхвы не будут иметь к тебе никаких претензий.
   - Формально. - Хмыкнул я. - А не формально, они могут меня просто пришибить... как коллеги, да?
   - Ничуть. Такое решение могут принять только твои учителя, а их нет. - Развёл руками Остромиров, и я опешил.
   - Как это, нет?! - Воскликнул я.
   - Бийские изгнаны из круга, они, официально, мертвы для всей общины волхвов. - "Объяснил" Вышата.
   - Бред какой-то. Бьют-то не по паспорту, бьют по морде. - Произнёс я, переводя взгляд с волхва на профессора. - Как их мнимая смерть должна меня успокоить? Это для остальных они мертвы, а мне, знаете ли, будет без разницы, придут меня убивать живые или официально мёртвые, но от этого не менее деятельные волхвы! А учитывая, что Богдан Бийский - последователь школы Перуна... да ну вас на...!
   - Не горячитесь, Ерофей Павлович. - Вздохнул Грац. - Мой друг, как всегда всё запутал. Вы уж не сердитесь на него, специфика школы, увы.
   - Не хай Переплута! - Весело сверкнув глазами, прогудел Остромиров. - Прокляну.
   - Помолчи, Вышата. - Поморщился профессор и вновь повернулся ко мне. - В своей речи, он забыл упомянуть, что Бийские совершенно не возражают против вашего участия в нашем проекте. Более того, именно они и сообщили нам о такой возможности.
   - Бийские? - Изумился я.
   - А как бы ещё мы узнали о вашем существовании, если бы не Богдан Бранич и Ружана Немировна? Ну а там дело было за малым. Я сделал запрос в управу округа о вашем нынешнем местонахождени, и вот мы с Вышатой Любомиричем здесь. - Пожал плечами Грац. - Но, с вашего позволения, я вернусь к объяснению. Так вот, ввиду собственного положения Бийских, со стороны бывших коллег им совершенно ничего не грозит. Вообще, сложившаяся ситуация уникальна. Ваши бывшие учителя не существуют для общины и не несут перед ней ответственность за действия своих возможных учеников, как это было бы, входи они до сих пор в круг. Другое дело, что и община никогда не примет этих учеников в свои ряды. Вы же, в свою очередь, никак не связаны с общиной и можете поступать, как вам заблагорассудится... правда, лишь до тех пор, пока не заденете интересы круга. Но и там есть свои обычаи решения подобных конфликтов, обойти которые, он сам не может.
   - Есть, есть. - С улыбкой подтвердил Остромиров слова "коллеги". А я смотрел на эту парочку и думал об одном...
   - Господа, вы меня, конечно, извините, но... со всеми этими объяснениями, у меня возник только один вопрос. С чего вы, вообще, взяли, что я соглашусь сотрудничать, если это означает целый воз проблем от организации, возраст которой превышает возраст церкви? - Спросил я, и в лавке воцарилась тишина.
   - Ерофей, возможно, я вас удивлю, но вы УЖЕ впряглись в этот "воз". - Наконец произнёс Остромиров. Я недоумённо взглянул на собеседников.
   - Не понял. - Признался я.
   - В тот момент, когда начали торговать конструктами, совмещающими в себе начала классической философии и традиционного подхода волхвов. - Пояснил Грац.
   - Можно подумать, до меня этого никто не делал. - Я нахмурился.
   - Делали... по чуть-чуть, для себя. - Покивал Вышата. - В конце концов, никто не запрещает волхвам заниматься классическим естествознанием, это было бы глупостью, согласитесь? Но вы же понимаете разницу меж "для себя" и "для всех"? - К концу фразы, его тон из громогласного стал почти вкрадчивым.
   - И что же делать? - Честно говоря, я оказался в некоторой растерянности. В голове не укладывалось, как меня угораздило так вляпаться. И почему Бийские... впрочем, чёрт с ними. За прошедшие полгода, они прекрасно показали своё отношение.
   - А вот для решения этого вопроса я, как представитель Хольмградского круга волхвов и приехал. - Хищный оскал Остромирова заставил меня вздрогнуть.
  

Глава 3.


   Когда удивление от рассказа Вышаты миновало, и мои мозги, наконец, смогли заработать, как и положено, то первый вопрос, ответ на который я хотел бы получить... мне пришлось придержать при себе. Просто потому, что у моих нынешних собеседников, во-первых, может не оказаться нужной информации, а во-вторых, даже если она им известна, то нет никакой гарантии, что они захотят ею поделиться, и не солгут в ответ на прямой вопрос. В общем, придётся мне несколько придержать коней... да и, в конце концов, есть ли для меня сейчас разница, задумывали Бийские этот финт изначально, или просто воспользовались подвернувшимся под руку случаем? Впрочем...
   - А когда Бийские сообщили обо мне кругу волхвов? - Поинтересовался я. Остромиров пожал плечами.
   - Ерофей, ты немного не понял. Ни Богдан ни Ружана ничего не сообщали кругу. Они связались со мной лично, и было это в конце ноября прошлого года. - Ответил волхв.
   - Понятно. - Протянул я. - А вы в курсе, что с тех пор, отношения между мной и семьёй моих попечителей изрядно охладели?
   - Опасаешься, что они решат прекратить наше с тобой предполагаемое сотрудничество? - Еле заметно улыбнулся профессор и повернулся к своему спутнику. - В словах юноши есть резон, не находишь, Вышата?
   - М-да. - Волхв тяжело вздохнул и бросил на Граца извиняющийся взгляд. - Сеслав, ты не мог бы оставить нас с Ерофеем наедине? На пару минут, не больше.
   - Ох уж мне эти волховские тайны. - Проскрипел профессор и, поднявшись со стула, вышел на улицу. Только дверь хлопнула.
   - Это действительно так секретно? - Спросил я.
   - Отчасти. - Уклончиво ответил Остромиров. Он встал с подоконника, низкого даже для его скромного роста, и принялся мерить комнату шагами. - Можешь считать мои действия заботой о репутации волхвов.
   - Вот как? - Удивился я, на что волхв только скривился.
   - Отчасти. - Повторился он, не прекращая метаться по помещению. И куда только подевалось всё его веселье? Наконец, Вышата Любомирич остановился и, ткнув пальцем в мою сторону, спросил, - как ты относишься к своим попечителям?
   - Странный вопрос. - Пожал я плечами.
   - И всё же? - Надавил волхв.
   - Я им благодарен за помощь и обучение. - Коротко ответил я.
   - И обижен на то, что тебя, фактически, выжили из дома, который ты почти начал считать своим. - Вопросом здесь даже не пахло. Чистое утверждение уверенного в своей правоте человека.
   - Скажем так, это был неприятный опыт. - Осторожно высказался я в ответ и Остроимиров понимающе покивал, услышав эти слова.
   - Ни на секунду не сомневаюсь. - Проговорил он.
   - А вы что-то знаете о причинах такого странного изменения отношения ко мне со стороны Бийских, не так ли? - Я решил расшевелить собеседника, явно не знающего с чего начать.
   - Да, знаю. - Момент слабости у Остромирова явно прошёл, и волхв заговорил чётко и внятно. - Как я уже сказал, твои попечители связались со мной в конце ноября прошлого года, но первый разговор о тебе, состоялся у нас ещё в августе. Тогда, Ружана Немировна похвасталась новым учеником, чуть ли не свалившимся на голову её мужу. Скажу честно, я был удивлён. Дело в том, что волхвы, будь они общинными или изгнанными, не важно, учеников предпочитают набирать из людей устоявшихся, имеющих определённый жизненный опыт и кое-какие знания. Это, к твоему сведению, не прихоть, а своего рода, мера безопасности. Юноши и девицы слишком порывисты, слишком резки в суждениях, и это крайне отрицательно сказывается на их обучении и... мировоззрении. Обряд Выбора, проводимый в юном возрасте, оказывает не самое лучшее воздействие на психику посвящаемого, и это доказанный факт. Медицинский. Волхвам не нужны фанатики, а именно они и получаются из молодых "гениев".
   - Хотите сказать, что Бийские решили прекратить обучение, чтобы не покорёжить мою психику? - Недоверчиво усмехнулся я. - Но ведь они не собирались проводить меня через Отбор, это я точно помню. Ружана Немировна предупредила меня об этом ещё в начале обучения.
   - Да-да. - Покивал Остромиров. - Не собирались. Но с твоего позволения, Ерофей, к этому вопросу я вернусь чуть позже, хорошо? А сейчас немного о другом.
   - Пожалуйста. - Вздохнул я.
   - Благодарю. - Вышата Любомирич отвесил мне шутовской поклон. К нему явно вернулось прежнее самообладание и хорошее настроение. - Так, на чём я... ах, да! В августе Ружана похвасталась мне учеником, талантливым, схватывающим всё налету. Но был у него и один серьёзный минус - возраст. Впрочем, на тот момент, она не считала это такой уж большой проблемой. По расчётам Бийских, твоё обучение должно было занять примерно два - два с половиной года, после чего они хотели отправить тебя на "практику"... ко мне, чтобы сменить направление обучения и чуть придержать твоё развитие.
   - Чтоб с ума не сошёл, да? - Усмехнулся я.
   - Именно. По предположениям Ружаны Немировны, на то время, как раз, придётся пик риска спонтанного посвящения, и обращение к другому аспекту волхвования должно было его нивелировать. А по окончании практики, мы поздравили бы тебя с двадцатилетием и проводили на службу. А это полтора года жизни по распорядку, и ни единой свободной минуты для занятия волхвованием, и соответственно никакого риска самостоятельной инициации.
   - Самостоя... - Я оборвал сам себя.
   - Дошло, да? - Вздохнул Остромиров. - Такое случается при некоторых условиях... В ноябре мне позвонил Богдан и сообщил, что ученик оказался слишком шустрым и, если не прервать обучение до июня месяца следующего года, он, то есть, ты, инициируешься самостоятельно. Учитывая, что этот процесс происходил бы в непосредственной близости от двух волхвов совершенно разных направлений... результат был бы совершенно непредсказуем.
   - А сказать мне об этом нельзя было? - Вспылил я.
   - Нельзя. - Развёл руками волхв. - Эмоциональная привязанность между учеником и учителем подпитывает дар и подталкивает его к развитию, что в твоём случае, чревато той самой спонтанной инициацией. Кроме того, у тебя было два учителя, направления волхвования которых почти противоположны. Сохранить эту связь, значило бы почти гарантированно обречь тебя на сумасшествие, причём в самом ближайшем времени. Не веришь? Тогда, попробуй посмотреть со стороны на то, как ты жил этот год. Патенты, изобретения, учёба и работа по восемнадцать часов в сутки... ты действительно считаешь, что такое поведение нормально для шестнадцати-семнадцатилетнего юнца? Вспомни, когда последний раз ты отдыхал? Не медитировал, не убивался на тренировках, а просто гулял по парку, встречался с девчонкой... ну?
   - Гулял... девчонки... - Я замер. Мозг напрочь отказывался работать и отчаянно "буксовал".
   - То-то же. Вижу, понял. - Удовлетворённо кивнул Остромиров, наблюдая, как меняется выражение моего лица. А я... я испугался. Испугался по-настоящему, до холодной, сосущей пустоты внутри и вставших дыбом волос.
   - Полагаю, что сейчас опасность миновала, да? - Вздохнув, проговорил я, когда отошёл от обрушившегося на меня осознания того, насколько близко я, оказывается, подошёл к краю.
   - Не совсем. - Покачал головой Вышата Любомирич. - По уму, тебе нужно хотя бы на полгода отказаться от волхвования, но, как твой коллега, я понимаю, что это просто нереально. Для тебя это было бы, всё равно что привязать руки к туловищу и заставить учиться есть ногами.
   - Это точно. - Кивнул я. - Значит, профессор Грац...
   - Весьма удачный вариант решения твоей проблемы. Поработаешь с ним, налегая на классические манипуляции, и через полгода, думаю, риск самоинициации сойдёт на нет. А там уж и я за тебя возьмусь.
   - А Бийские... - Начал было я, но Остромиров покачал головой.
   - Никаких контактов, по крайней мере, в ближайшие же полгода. - Произнёс он. - Разрыв зафиксирован, но стоит тебе с ними увидеться, и придётся начинать ту же бодягу сначала. Но это будет гораздо, гораздо сложнее. Обмануть себя, не так просто, знаешь ли, как обмануть кого-то другого. Тут не всякая самотренировка поможет.
   - А что значит, "разрыв зафиксирован"? - Встрепенулся я.
   - Потом. Рано пока тебе в такие дебри лезть. - Отмахнулся Вышата Любомирич, но, заметив мой любопытный взгляд, нахмурился. - Держи себя в руках, ученик. Вспомни: прогулки-клубы-девочки. Ну!
   - Из-извините. - Я помотал головой, пытаясь вытряхнуть из неё исследовательский дурман. Не помогло. Подумал о прогулках, стало легче, но любопытство всё ещё... а если о прогулках с девушкой? И с обязательным поеданием мороженого. Точно! Осталось только найти подходящую девушку.
   - Полегчало? - Усмехнулся Остромиров. Я кивнул. - Вот и замечательно. Ну что, зовём нашего профессора, пока он на улице со скуки не помер?
   - Конечно. - Согласился я и Вышата Любомирич, открыв дверь, пригласил Граца, статуей замершего в входа в лавку.
   - Вы закончили со своими тайнами? - Осведомился профессор.
   - Да. - В унисон ответили мы с Остромировым и рассмеялись. Правда, в отличие от волхва, я смеялся от облегчения. Вываленные им новости, наконец-то усвоились моим своевольным разумом, и страх сойти с ума, недавно выбивший меня из колеи, ушёл, растворился где-то в подсознании, оставив на память лишь нервную дрожь. Что ж, по крайней мере, теперь я точно знаю, чего следует опасаться, а значит, смогу контролировать собственное состояние. Главное, вовремя одёргивать своё неуёмное любопытство и исследовательский зуд.
   - Кстати, Вышата Любомирич, а сотрудничество с группой профессора не скажется на моём состоянии? - Поинтересовался я.
   - Если не полезешь в сложные манипуляции с традиционным подходом, ничего страшного не случится. - Заверил меня Остромиров.
   - То есть, никаких новых разработок, да? - Печально вздохнул я.
   - Ерофе-ей. - Покачал головой волхв. - Разрабатывай что хочешь, и как хочешь. Но не в традиционной школе. Только классика. О волхвовании на ближайшие полгода забудь. Максимум, обычные тренировки и сотворение уже известных манипуляций. Никакого изобретательства в этом плане. Ясно?
   - Ясно. - Чётко ответил я.
   - Ну и замечательно. А теперь, поговорим о предложении нашего профессора. - Облегчённо улыбнулся Остромиров и повернулся к своему спутнику. - Сеслав, тебе слово.
   Разговор с профессором затянулся на добрые два часа. Всеслав Меклен...ович, чёрт, никак не могу привыкнуть к разнообразию и правилам составления здешних отчеств, так вот, профессор оказался занудным до невозможности, педантичным и аккуратным. Зато, мы обговорили почти всё, что интересовало, как меня, так и самого Граца. Обсудили, как саму возможность совместной работы, так и условия на которых мы оба готовы заключить ряд.
   А условия были неплохи. Не по деньгам, нет. В этом плане, наш договор был более чем скромен, но возможности, которые дарило мне само участие в проекте, с лихвой перекрывали малое жалованье.
   - Вас не устраивает сумма? - Проницательно заметил Грац, когда я поморщился, услышав озвученные им цифры.
   - Честно? Да. - Кивнул я. - С такой оплатой, мне проще забаррикадироваться в своей квартире и сутками клепать простенькие артефакты для своей лавки. Дохода они принесут раза в два больше.
   - Возможность работать на себя, мы у вас не отнимаем. - Индифферентно заметил профессор. - Согласитесь за три дня работы в неделю, предлагаемое нами жалованье вполне адекватно.
   - Но я потеряю доход, который мог бы получить, потратив те же три дня на работу для себя. - Парировал я.
   - Возможно. - Невозмутимо кивнул Грац. - С другой стороны, участие в проекте позволит вам, по его окончании, бесплатно обзавестись сертификатом подмастерья, а это гарантирует немалые льготы при поступлении в Хольмский университет, если вы пожелаете получить высшее образование в сфере естествознания.
   Высшее образование мне пока ни к чему, со средним бы разобраться, а вот классный сертификат... это совсем другое дело. Собственная лавка обязывает. И тут выбор невелик, либо ученическая бумажка и полное налогообложение, либо сертификат подмастерья и ежегодные фиксированные выплаты в казну. Собственно, выбор очевиден...
  

Глава 4.


   Три рабочих дня в неделю... Немного, конечно, но лишь пока речь идёт о каникулах. А вот с началом сентября, мне вновь придётся поднапрячься. Нет, в принципе, мы с Грацем условились, что после начала учебного года, те двадцать четыре часа в неделю, что я должен посвящать работе с его группой, будут разбиты на пять рабочих дней, по пять часов в день с понедельника по четверг и четыре часа в пятницу. Но ведь помимо сотрудничества с профессором, у меня есть ещё и лавка, держать которую закрытой, просто расточительно. Отказываться же от неё, я не собирался.
   Результатом размышления над этой проблемой, стала вывеска, занявшая положенное её место над входом в мой магазин, а в первый день августа, за два часа до заката, я торжественно, хотя и в полном одиночестве, открыл своё дело. Впрочем, долго наслаждаться спокойствием и тишиной мне не довелось. Дверь под вывеской с витиевато выполненной надписью: "Вечерняя лавка", тихо звякнула потревоженным колокольчиком, и на пороге нарисовался первый клиент. Точнее, клиентка.
   - Привет. - Я кивнул мнущейся у двери девушке, всё никак не решающейся сделать шаг вперёд.
   - Привет, Ерофей. - Тихо откликнулась Света, старательно глядя куда угодно, только не в мою сторону. Правда, не могу её винить. В моей лавке было на что посмотреть. Пусть, пока я не могу использовать всю широту возможностей традиционного подхода в манипуляциях, но для того, чтобы наполнить полки образчиками классических воздействий, моих знаний и умений вполне хватило. Пусть в большинстве своём, это были простенькие артефакты и такие же простые иллюзии, демонстрирующие работу тех или иных конструктов, которые я мог предложить покупателям, но в кабинетах моих "коллег", зарабатывающих на хлеб насущный созданием воздействий на заказ, вообще не было ничего подобного. А ещё здесь были мобили... много-много самых разнообразных мобилей, тикающих, двигающихся... привлекающих внимание. Идея наполнить ими лавку, пришла мне в голову, незадолго до открытия, когда на полках уже были развёрнуты подвижные иллюзии и артефакты. Уж больно тихим показалось мне помещение. С одной стороны, это, конечно, неплохо, но с другой, я же хотел удивить потенциальных покупателей, а музейная обстановка для этой цели подходит слабо. Вот тогда-то я и вспомнил о своём давнем увлечении, после чего убил почти неделю, но наваял больше полусотни этих забавных приборчиков, заодно снабдив их самыми различными конструктами. Правда, пришлось подключать их к переносному накопителю, чтоб управляющий не ворчал о перерасходе энергии и не заставлял меня тратить время на дополнительную напитку основного накопителя нашего дома, огромный четырёхметровый бак которого, прятался в подвале здания.
   Тихий, деликатный шум производимый мобилями, наполнил лавку, и она приобрела почти законченный вид. Для завершения картины не хватало самой малости, но поиграв с освещением, я добился желаемого результата, и в лавке воцарился мягкий полумрак, сгущающийся по углам мерцающей дымкой, и незаметно рассеивающийся у полок с "товаром". Так что, сейчас, глядя на восторженно разглядывающюю лавку Светлану, уже успевшую забыть о своём смущении, я был искренне горд своей работой. Обожаю иллюзии.
   - А почему лавка вечерняя? - Поинтересовалась девушка, кое-как оторвав взгляд от стоящего на одной из полок стеклянного шара с бушующей внутри метелью, снежная круговерть которой то и дело складывались в затейливые картинки.
   - Обернись. - Улыбнулся я. Света послушно развернулась и... тихо охнула. На улице сияли фонари, разгоняя сгущающуюся темноту наступающего летнего вечера. Не поверив своим глазам, девушка открыла застеклённую дверь и солнечный свет залил её застывшую в проёме фигурку. Девушка неверяще тряхнула головой и закрыла дверь. Снова открыла... Хм, надо будет отрегулировать управляющий конструкт, чтобы приглушить яркость, этот диссонанс рушит всю атмосферу в лавке.
   - Но... как? - В глазах повернувшейся ко мне Светланы, застыло безмерное удивление.
   - Магия. - Я развёл руками. - Нравится?
   - Ещё как. - Кивнула она, отходя от захлопнувшейся двери, и вновь заскользила взглядом по полкам.
   Я наблюдал за тем, как девушка тянется то к одной поделке, то к другой, как замирает, глядя на вращающиеся вокруг трёх разнонаправленных осей колец одного из мобилей, тянет руку к струящемуся из носика масляного светильника, синеватому, сверкающему серебристыми искрами, дымку, принимающему самые причудливые формы... наблюдал и старательно сдерживал улыбку. Столько непосредственной, почти детской радости и удивления было на её лице.
   Большинство игрушек моего детства не были куплены в магазинах, их делал старик, живший на нашей улице, высокий, худой, с обветренным, изборождённым морщинами лицом и широкими шершавыми ладонями, он демонстративно хмурился, когда детвора начинала доставать его просьбами сделать что-нибудь эдакое. Хмурился, ругался, но через какое-то время тяжело вздыхал, привычным движением тушил свою "вечную" беломорину и, поднявшись с врытой в землю у ворот его дома лавки, в полной тишине скрывался за громко хлопающей калиткой, врезанной в высокий глухой забор. А через день-другой у нас появлялась очередная игрушка. Иногда, он приглашал кого-то из детей постарше помочь ему с работой над очередной "партией" деревянных мечей или кукол, а потом счастливчик с чрезвычайно гордым видом раздавал результат их совместной работы друзьям и подругам. А старик, сидя на всё той же лавке, смолил свою беломорину, щурился и, с интересом наблюдая за этим процессом, тщательно маскировал улыбку за внешней суровостью.
   Мужики часто над ним подтрунивали за эту возню с детьми, порой очень зло, а дядька Кирилл только презрительно хмыкал в ответ... и продолжал снабжать окрестную детвору самодельными игрушками, умудряясь каждому сделать что-то своё, идеально подходящее вот именно этому патлатому мальчишке с острыми, постоянно разбитыми коленками или вон той веснушчатой девчонке с рыжими волосами, забранными в два смешных хвостика... И не было споров о том, кому какая игрушка достанется, они как-то сразу находили своих хозяев. Девчонки не устраивали склок из-за новеньких кукол, а мальчишки не разбивали друг другу носы за понравившуюся машинку. Никакой магии, старик просто знал...
   Когда у меня родилась идея лавки, я вспомнил именно его и не пожалел. Сейчас, глядя на ошеломлённую Светлану, я на собственном опыте познал то, чего дядька Кирилл никогда даже не пытался объяснить тем мужикам, что смеялись над "старым кукольником", не желал, не видел смысла метать бисер перед свиньями. Всё равно не поймут и не оценят. Если уж они не могли видеть радости в глазах детей, как им понять то светлое чувство, что разливается в груди, когда созданная своими руками вещица, оказавшись в руках ребёнка, заставляет сиять его глаза и искренне смеяться, радуясь сделанному от души подарку? Я не умею делать игрушки, но, может быть, у меня получится подарить сказку?
   - Ерофей, а для чего предназначены эти... приборы? - Вопрос Светы вырвал меня из размышлений.
   - Что? - Встрепенулся я.
   - Приборы. Что они делают? - Повторила девушка, не сводя взгляда с очередного мобиля.
   - Тикают. - Пожал я плечами.
   - И всё? - Удивилась Светлана.
   - М-м... да. В основном. - Почти честно ответил я. Ну не рассказывать же ей, что на большей части мобилей я отрабатывал конструкты движения, описание которых нашёл в сети, а образцы "выдавил" из пары подчинённых Граца, недавно приехавших из Хольграда для помощи своему профессору в работе.
   - А зачем? - В голосе девушки слышалось явное непонимание.
   - Затем, что мне нравится, как они звучат. - Главное, не рассмеяться.
   - Ерофей, ты... ты издеваешься? - Смешно нахмурилась Света.
   - Даже не думал. - Замотал я головой. - Мне в самом деле нравятся издаваемые мобилями звуки. Согласись, приятно звучат?
   - Э-э... да, наверное. - Странно покосившись на меня, кивнула девушка и тут же перевела взгляд на одну из витрин. Тонкий пальчик ткнул в медное блюдце, лежащее в углу. - А это что?
   - Пример очищающего артефакта. - С готовностью ответил я.
   - А если подробнее? - Спросила Света.
   - Ну-у... допустим, к тебе пришли гости и, во время застолья залили твою любимую скатерть вином. А на столе стоит вот такое блюдце. Подаёшь в него энергию, и всё.
   - Что "всё"? - Не поняла моя собеседница.
   - Скатерть снова чиста, и гости могут продолжать свинячить, сколько влезет... когда перестанут охать и ахать от удивления, конечно. - Уточнил я.
   - Интересно. - Светлана на миг задумалась. - Ты сказал, что это только пример, так?
   - Да. Можешь принести мне любую вещь, и я сделаю из неё такой артефакт. Единственное условие - в предмете должна быть металлическая часть, в которую я смогу упрятать нужный конструкт, и эта металлическая часть при работе артефакта, должна касаться объекта очистки. - Объяснил я.
   - И всё?
   - Почти. Воздействие не сможет убрать механические повреждения и грязь, оставленную чем-то кроме продуктов питания. То есть, если ты зальёшь свою любимую скатерть машинным маслом, то артефакт с ней ничего сделать не сможет. Да и от пыли не избавит, так что, стирать её всё равно придётся обычным способом.
   Из лавки Света уходила, оставив несколько больше денег, чем рассчитывала изначально. Если быть точным, то вместе с моей долей от торговли конструктами, она отдала мне ещё и четверть собственной, в оплату за полдюжины артефактов самого разного назначения. Начиная с пресловутого очищающего блюдца, сделанного мною на основе когда-то подаренного Ружаной Немировной конструкта, и заканчивая парой изящных гребней, изрядно облегчающих расчёсывание длинных волос по утрам, а вот это уже было моё собственное изобретение, ради воплощения которого в жизнь, мне пришлось вспомнить школьный курс физики и чуть-чуть поиграться со статическим электричеством.
   До десяти вечера, когда я решил закрыть своё заведение, в лавку заглядывало ещё три человека, и могу с гордостью сказать, ни один из них не ушёл без покупки. Таким образом, к окончанию первого рабочего дня, точнее, вечера, в денежном ящике старомодного кассового аппарата, установленного мною для антуража, лежало целых сорок три рубля, и это без учёта моей доли от нашего со Светланой совместного заработка! Это был очень успешный день.
  

* * *


   Рогнеда Владимировна Багалей стояла у окна и смотрела во двор, где на старых качелях устроилась её дочь. Из похода к своему повёрнутому на естествознании другу и товарищу по денежному делу, Света вернулась странно задумчивой и молчаливой. Впрочем, странным такое поведение могло показаться только тому, кто знал её девочку меньше года, а сейчас Рогнеда с недовольством отметила, что состояние её дочери очень похоже на то, в каком она пребывала со дня смерти отца и... до знакомства с тем самым вихрастым "философом". Отрешённая, спокойная и молчаливая... правда, сейчас, было в её поведении что-то ещё, но разобрать что именно, мать не могла, несмотря на все свои умения. И это беспокоило. Впрочем, одна догадка у неё была...
   Когда в жизни Светы появился этот странный мальчишка, дочь, наконец, начала выбираться из той раковины, в которую спряталась несколько лет назад, и Рогнеда искренне радовалась этим изменениям. Светик стала более общительной, улыбчивой, и пусть довольно случайно, преследуя совсем иную цель, но она обрела какой-то интерес к жизни и окружающим людям. Да чёрт возьми! Мать была совершенно уверена, что у дочери появился молодой человек! А потом... кажется, её дочка обидела этого мальчишку со странным именем, променяв его на неожиданно появившихся "подруг".
   Женщина бросила взгляд на принесённый Светланой свёрток с покупками, вновь посмотрела на освещённый светом с веранды силуэт дочери и, вздохнув, отправилась в свою комнату. Может быть, девочка поняла что ошиблась, оттолкнув от себя человека, благодаря которому её жизнь вдруг заиграла совершенно новыми красками?
   А Света сидела во дворе на старых скрипучих качелях, бездумно всматривалась в усыпанное звёздными блёстками небо и вспоминала встречу с Ерофеем. Таким насмешливым, довольным... и совершенно непонятным. Вспоминала лавку, наполненную настоящими чудесами, созданными этим... Нет, ну кто мог подумать, что двинутый на расчётах-конструктах-тренировках сухарь и ботаник способен творить такие вещи?!
  

ЧАСТЬ VII. Зебристость, как аспект жизни


Глава 1.


   Чудесное утро, замечательная летняя погода и хорошие новости... Я просто знал, что день, начавшийся так хорошо, не может так же хорошо закончиться. На очередной рабочей встрече с группой профессора, мы, наконец, смогли определиться со сроками, в которые, по идее, должна уложиться первая часть проекта, куда меня фактически затащили Грац и Остромиров. Честно говоря, я предполагал, что исследования Всеслава Мекленовича продлятся, как минимум, полгода. Но ошибся... чему был искренне рад.
   - К концу сентября мы накопим достаточно первичного материала для исследований, и ты, наконец, сможешь отдохнуть от нашего навязчивого общества. Ты рад, Ерофей? Признавайся! - Провозгласил Свен, хлопнув меня по плечу. Этот помощник Граца, которому профессор прочит "великое будущее", был как всегда громогласен и вездесущ. Честно говоря, когда Всеслав Мекленович знакомил меня со своими аспирантами, я готов был принять этого рыжебородого гиганта за кого угодно, хоть грузчика, хоть телохранителя Граца, но, как оказалось, сей индивид был не кем иным, как восходящим светилом философии и естествознания, и первым кандидатом на должность самого профессора на кафедре Хольмского университета, естественно, после того, как Грац подаст в отставку... или займёт личный кабинет в Академии, дожидающийся его уже добрый десяток лет.
   - Рад, конечно. - Кивнул я в ответ на возглас этого викинга, под смешки его коллег, куда более щуплых и соответствующих каноничному образу кабинетного учёного. - Ведь это значит, что моё плечо, наконец, сможет себе позволить не испытывать боль от твоих приветствий.
   - Хлюпик. - Фыркнул Свен.
   - Амбал. - Не остался я в долгу. Рыжий замер, губы его задрожали, а на глаза навернулись слёзы. Актёрище!
   - Ну вот, ты его обидел. - С деланным сожалением вздохнул Буривой, второй из трёх аспирантов, составлявших исследовательскую группу. - Теперь он будет страдать и ныть.
   - Ныть? Я? - Вдруг взревел тот. - В круг, с-собака страшная!
   - Что здесь происходит? - Голос, донёсшийся до нашей хихикающей компании от входа, быстро привёл аспирантов в чувство, да и мне пришлось сделать умную физиономию. Всеслав Мекленович, как выяснилось за время нашей совместной работы, крайне негативно относится к шуточкам в рабочее время.
   - Ничего такого, профессор. - Прогудел Свен. - Работаем.
   - Посерьёзнее, Рагнарсон. - Всё тем же ровным, меланхоличным тоном, произнёс Грац. - Мне бы не хотелось тратить время на переделки только из-за вашей безалаберности. Ерофей, вы подготовили отчёт по прямым воздействиям?
   - Он у вас на столе, Всеслав Мекленович. - Отозвался я.
   - Замечательно. - Кивнул он и, окинув взглядом замерших аспирантов, договорил, - работайте, господа. Работайте.
   Профессор вышел из комнаты и, едва за ним закрылась дверь, наша компания дружно выдохнула.
   - Свен, что ты говорил о сроках? - Тихо спросил я. Рыжий почесал свою шкиперскую бородку.
   - Конец сентября. Скорее даже, двадцатые числа. - Так же тихо ответил он. - Потом полгода на обработку результатов и... в общем, в феврале-марте можешь ждать нас в гости снова.
   - Это радует. Несомненно. - Искренне улыбнулся я. - Не видеть вас полгода, это будет настоящее счастье.
   К себе я вернулся в пятом часу дня, немного уставшим, но довольным прошедшим рабочим днём. Не только аспиранты университета узнавали что-то новое, но и моя копилка пополнялась новыми знаниями, пусть, по большей части и связанных с классической школой естествознания. Но ведь и это уже немало.
   Тихо звякнув колокольчиком, отворилась входная дверь, хлопнула перевёрнутая мною табличка, оповещающая прохожих о том, что "Вечерняя лавка" вновь открыта, и я, глубоко вздохнув, отправился за стойку. Чашку кофе в руку, учебник по объектным манипуляциям на колени... красота!
   Жаль, что этот своеобразный отдых продлился так недолго. От чтения книги, выцыганенной у Тимура, третьего и самого молодого аспиранта в нашей компании, меня отвлёк резкий перезвон дверного колокольчика. Бросив взгляд в сторону вошедших посетителей, я нахмурился. Как-то не слишком они тянут на покупателей. Трое рослых детинушек, похожих, как однояйцевые близнецы, когда-то они, должно быть, могли похвастаться спортивным телосложением, но с тех пор прошло немало времени и фигуры визитёров изрядно заплыли жиром. Лица пустые и ничего не выражающие. Одинаковые короткие стрижки и тупая уверенность в своих пудовых кулаках, заменяющая им искру разума в глазах.
   Пока я рассматривал вошедших, они успели добраться до стойки.
   - Слышь, мелкий, хозяина позови. - Буркнул средний из "близнецов", в смысле, центральный в троице.
   - Я хозяин. - Ответил им, откладывая в сторону книгу и осторожно нашаривая под стойкой рукоять так и не выброшенной мною биты, оставшейся от прежнего владельца лавки. Хм, а я-то гадал, зачем она ему понадобилась...
   - Ты? - Удивлённо переспросил детина и ухмыльнулся. - Ха, это будет проще, чем я думал. Значит так, мелочь. Ты уже три недели работаешь на нашей земле, а за разрешение торговать до сих пор не заплатил. Сотня в неделю... и ещё три сотни за то, что заставил нас самих к тебе тащиться. Что смотришь? Деньги неси.
   - А вы кто? - Спросил я, стараясь потянуть время, пока активируется защита. Мне и нужно-то секунд десять,
   - Твои проблемы, если я сейчас не увижу деньги. - Под смешки дружков, рыкнул в ответ детина, демонстративно разминая кулаки. Убожество какое. Эх, а я ведь человек мирный, склонный к созерцанию. И за что мне это?
   - Да? А если вызвать полицию? - Спросил я и лица моих "гостей" скривились в одинаково неприятных усмешках.
   Рука говорливого урода метнулась к моей шее, но я оттолкнулся ногами от пола, и оснащённое колёсиками кресло скользнуло назад, отчего успевший дотянуться до меня, детина со всего маху врезался животом в стойку и, вытаращив глаза, захрипел. Бум! Успел! Удар битой пришёлся аккурат по затылку, чтоб вырубить, но не убить идиота. И в тот же миг сработала созданная мною защита. Компаньоны придурка застыли на месте, словно статуи, и я с интересом уставился на них, ожидая продолжения. Часы успели отсчитать сорок секунд, прежде чем лавку огласил первый крик ужаса, а ещё через минуту оба мордоворота тихо подвывали, ползая по полу и слепо тыкаясь из стороны в сторону. Да-а, иллюзии, это сила! Хм... а вот теперь, пожалуй, действительно пора вызывать полицию.

* * *


   Хозяин просторного особняка в одном из пригородов столицы, стоял у выходящего в парк высокого окна и с улыбкой наблюдал за играющими детьми. На этой неделе внуки словно сговорились и привезли в родовое гнездо сразу всех правнуков. А старшие из них, в свою очередь, решили не отставать от родителей и приехали в гости к патриарху рода и его жене, прихватив собственных детей, так что вот уже три дня, как старый особняк напоминал разворошенный улей или муравейник. Дети носились по поместью, наполняя его криками, смехом и истошными воплями команчей, а прислуга сходила с ума, пытаясь отследить перемещения почти двух десятков детей, и не дать им вляпаться в неприятности. Надо признать, у них были все основания для беспокойства, ведь три вазы и люстра в парадном холле уже познали на себе разрушительную силу юных исследователей. Причём понять, каким образом была "повержена" последняя, не мог никто. Сто килограммов хрусталя, больше полусотни лет провисевшие на восьмиметровой высоте, рухнули на мраморный пол и разлетелись искристыми осколками, лишь чудом не задев никого из присутствовавших в холле в тот момент. Добиться же от детей правды, так и не удалось, хотя виноватые мордочки пары десятилетних близнецов, выдавали их с головой. Но... молчат партизаны!
   - Дорогой, к тебе опять человек из управления. - Пропел нежный голос за спиной хозяина кабинета. Тот обернулся и, улыбнувшись заглянувшей в двери жене, кивнул.
   - А где Свартич? - Спросил он.
   - Болх занят. Он делает внушение близнецам, устроившим погром на кухне. - Улыбнулась женщина.
   - Ясно. Что ж, зови. - Кивнул ей муж, отходя от окна и устраиваясь в любимом кресле за массивным столом.
   Очередной отчёт по воспитаннику Бийских, принесённый офицером Канцелярии, заставил старика крепко задуматься. И под невидящим взглядом хозяина кабинета, его собеседник чувствовал себя очень неуютно.
   - Интересно. - Наконец, вынырнув из размышлений, проговорил старик и тут же повторил, - очень интересно. А паренёк-то оказался зубастым. Это радует. По предыдущим отчётам у меня было создалось впечатление, что за этот год он сумел переродиться из бродяги-волчонка в кабинетного учёного.
   - В этом утверждении есть доля истины. - Вздохнул его собеседник. - Вы же знакомы с докладной философов и психологов? Они прямо утверждали, что его нынешнее психическое состояние неустойчиво.
   - Пограничное состояние. Помню, но они же утверждали, что его можно стабилизировать... - Утвердительно кивнул старик и, замерев на миг, прищурился. - А скажи-ка мне, дорогой друг, не твои ли люди приложили руку к этому инциденту? В целях, так сказать, комплексного влияния на пациента?
   - В этом не было необходимости. - Хмуро ответил гость. - Признаюсь, изначально, мы рассматривали возможность оказать подобное влияние на фигуранта. Но волхв уверил, что для стабилизации состояния молодого человека, будет достаточно установления контроля над его занятиями ментальными манипуляциями. И вариант с агрессией в его отношении, был отложен. Но мы не исключаем возможности применения подобного подхода, в случае необходимости.
   - То есть, он сам нашёл проблемы на свою голову? - В тоне хозяина кабинета послышались нотки недоверия.
   - Совершенно верно. - Со всей возможной убедительностью ответил его собеседник и еле заметно ухмыльнулся. - Точнее, проблему себе создали те недоумки, что вздумали пощипать нашего... иллюзиониста.
   - Смотрю отчёт врачей и не имею желания спорить с такой трактовкой. - Отразил усмешку гостя старик, перелистывая страницы доклада. - А что, его иллюзии действительно так сильны?
   - Не только иллюзии, но... да. Двое из трёх агрессоров сейчас проходят реабилитацию под надзором психологов.
   - А третий?
   - Лежит в лечебнице с закрытой черепно-мозговой травмой. - Вздохнул офицер.
   - И это тоже иллюзия натворила? - Удивлённо спросил старик.
   - М-м, нет. Бита для игры в лапту.
   - Этого в отчете нет. - Задумчиво произнёс хозяин кабинета и хохотнул. - Штурмовика... битой.
   - Бывшего штурмовика. Фамилия, которой он служил, пресеклась. Собственно, этот факт и явился причиной того, что несколько бойцов рода ушли в криминал. - Уточнил гость, но старик отмахнулся.
   - Какая разница? Не инвалид, не дряхлый дедушка... боец. Профессиональный боец, натасканный родом, сложился при встрече с семнадцатилетним юнцом от удара битой для игры в лапту! Это же курам на смех.
   - Возможно, он был не слишком профессионален.
   - Может быть, иначе бы нашёл себе занятие получше, чем игры в рэкетиров.
   - Простите? - Не понял гость.
   - В бандитов. - С почти незаметным вздохом поправился старик. - Но личные качества этих идиотов не отменяют факта проигрыша трёх бойцов-манипуляторов мальчишке, который изучает ментальное конструирование чуть больше года.
   - Эта ситуация может привлечь внимание других фамилий. - Медленно, словно нехотя, произнёс собеседник хозяина дома.
   - Откуда бы им взяться в Области Войска? - Пожал плечами старик, но, чуть подумав, кивнул. - Впрочем, определённая доля истины в твоих словах имеется. А мы не для того столько сил гробим на этот проект, чтобы отдать мальчишку каким-нибудь ушлым княжатам. Проследи, чтобы информация по этому инциденту не разошлась слухами.
   - Уже делаем. - Заверил собеседника гость. - Следствие идёт под контролем Канцелярии, в закрытом режиме, поскольку в деле замешаны пусть и бывшие, но фамильные бойцы. Да и княжий суд не подразумевает открытости.
   - Быстро и тихо, друг мой. Чем скорее эти губошлёпы окажутся где-нибудь на Вилюе, тем нам будет спокойнее. - В голосе хоязина дома лязнул металл.
   - Выездная сессия будет проведена через пару недель... раньше невозможно. Врачи лечебницы не позволят.
   - Пусть будут две недели, но за тишину вокруг фигуранта отвечаешь головой. - Резко откликнулся старик.
   - Так точно. - Подскочил гость.
   - Что ж ты так кричишь? - Поморщился хозяин дома, демонстративно прочищая ухо, но тут же усмехнулся. - Ладно уж... с делами закончили. На ужин останешься?
  

Глава 2.


   Проблем после происшедшего в моей лавке, я не опасался. По крайней мере, не со стороны полиции. Ружана Немировна в своё время достаточно подробно объяснила некоторые нюансы местного законодательства, и никакого превышения пределов самообороны в своих действиях я не находил. Впрочем, здесь вообще нет такого понятия. Нападение зафиксировано? Да, аж четырьмя камерами разом, а значит, я был в своём праве, отоварив нападавших со всем буржуазным пылом защищающего себя и свою собственность лавочника. Ну а то, что для защиты я использовал ментальные конструкты, так здесь в помощь мой ученический сертификат, благодаря которому, мне даже незаконное использование опасных ментальных воздействий пришить не получится. Умею, практикую, имею право... Что, собственно, и подтвердила короткая беседа в околотке, где усталый дознаватель снял с меня показания и, порекомендовав не покидать Область до окончания следствия, "по крайней мере, больше чем на месяц", быстренько со мной распрощался.
   И уж тем более, я не опасался возможной мести гипотетических подельников тех придурков, что попытались выставить меня на деньги, потому что просто не верил в их существование. Ну не похожи загремевшие в больницу идиоты на классических "торпед", знакомых мне по реалиям прошлого мира, да и обрывочные, но оказавшиеся весьма обширными, знания моего альтерэго об изнанке жизни мира этого, настойчиво убеждали в том, что здесь вопросы "крышевания" решаются совершенно иначе. А значит, что? Три дебила просто решили по-лёгкому срубить деньжат на юном и неопытном лавочнике. И ведь определённый шанс на успех у них был, если б на моём месте оказался обычный малолетка из не менее обычной семьи. Но даже со Святитским этот вариант не прокатил бы, это я ответственно заявляю. Может быть, парень и не смог бы организовать им такой отпуск в лечебнице, но и денег по своей воле, бродяга им ни за что не отдал бы. Факт. В глотку бы вцепился или сам полёг, кто знает, но телка изображать не стал бы. Он, вообще, судя по обрывкам всплывающей памяти, был резким и неуступчивым человеком. Моё прошлое "я"...
   Странно, наверное, но по прошествии года, я могу почти со стопроцентной уверенностью заявить, что Горазд Всеславич Святитский никуда из этого тела не делся, просто его сознание смешалось с сознанием подселившегося к нему Ерофея Хабарова. А поскольку второй был старше, неудивительно, что память юноши оказалась несколько подавлена. В общем, результатом того происшествия на кургане, стало моё появление, уже не Святитского и не совсем Хабарова. Доказательств этой теории, кроме иногда всплывающих воспоминаний Горазда, конечно, нет, но они мне и без надобности. Достаточно того, что картинки из жизни малолетнего бродяги вызывают у меня те же чувства, что испытывал Горазд, а вот отношение к некоторым событиям жизни Ерофея чуть изменились, не сильно, но явно. Отсюда же, кстати, и определённый эмоциональный дрейф в отношении к людям и происходящим в моей новой жизни событиям. Будь я прежним Ерофеем Хабаровым, ко многим вещам и происшествиям вокруг, отнёсся бы куда спокойнее, но... я же говорю, Святитский никуда не делся, и он вносит свою долю хаоса в моё мироощущение.
   Почему я вообще вспомнил об этой странности? Потому, что её заметил Вышата Любомирич. Переплутов волхв оказался на диво прозорливым человеком и... почти профессиональным психологом, а учитывая, что он взялся следить, чтоб я не слетел с катушек с этой чёртовой самоинициацией, не было ничего удивительного в том, что Остромиров засёк моё нетипичное для юнца поведение. Впрочем, особо давить на меня по этому поводу он не стал, сработал тот же финт ушами, что и с Бийскими: "беспризорник, росший на улице, просто не мог не повзрослеть быстрее сверстников, растущих под присмотром родителей". Да, давить не стал, но в своих записях отметил, о чём и сообщил. Я в ответ пожал плечами.
   - Это может как-то повлиять на наши планы? - Спросил волхва.
   - На планы, может быть, на твои проблемы с Выбором, вряд ли. - Покачал он головой. - Зато, теперь я лучше понимаю причины, по которым ты так легко и быстро усваиваешь новую информацию.
   - О? - Я изобразил внимание.
   - Видишь ли, лучшим возрастом для обучения считаются детство и юность, не просто так, это заложено в людях самой природой. Тот объём информации, что способен усвоить детский разум за месяц, закостеневший ум взрослого не освоит и за год. Но здесь есть и проблема... частично заложенная той же природой. Ведь самым естественным способом получения новых знаний, является познание на практике. Непоседливость и любопытство детей, это и есть те факторы, что подталкивают их к познанию. Но мы живём в сложном мире, для взаимодействия с которым, уже давно недостаточно просто что-то увидеть, пощупать или попробовать на вкус. Большую часть необходимой информации, мы получаем из книг и лекций. И вот здесь-то и кроется противоречие, дети просто не способны долго сосредотачиваться на таком нудном процессе, когда сама природа подталкивает их к каким-то действиям, движению вперёд. - Вышагивая из стороны в сторону, читал лекцию волхв. - Взрослые же, наоборот, вполне могут сосредоточиться даже на самых нудных действиях, если знают, что те принесут некий положительный эффект. И вот этот фактор играет в твою пользу. Растущий организм, в данный момент, просто... "заточенный" на учёбу, так сказать, у тебя соседствует с вполне сформировавшимся взрослым взглядом на мир. Ты учишься как ребёнок, поглощая информацию, как и следует в твоём возрасте, но твой разум, повзрослевший за время скитаний, вполне способен задавить "лишнюю" подвижность, не даёт тебе отвлекаться. Ну и наши волховские "заморочки", как говорит молодёжь, тоже оказывают свою долю влияния. Результат налицо.
   Остромиров даже руки потёр от удовольствия, а я нахмурился.
   - Вы ещё скажите, что такой принцип обучения следует распространить повсеместно. - Фыркнул я.
   - Что ты, что ты! - Замахал руками волхв. - Даже не думал. Это в твоём случае, всё вышло почти удачно. Что называется, звёзды сошлись... твой характер, опыт и увлечения. Но ставить подобный подход к образованию на поток, было бы слишком опасно. Да я даже боюсь представить, сколько сил нужно убить на то, чтоб рассчитать методы воспитания даже одного ребёнка, с прицелом на такой исход. Что уж тут говорить о массовом применении такого подхода?!
   - Уже радует. - Вздохнул я. - Не хотелось бы стать подопытной крысой, на которой будут отрабатывать методики воспитания "гениев".
   - Умерь своё самомнение, Ерофей. - Хохотнул в ответ волхв. - Ты, конечно, умён и сообразителен, но вот так, без зазрения совести именовать себя гением... это перебор, не находишь?
   - Уел. - Улыбнулся я.
   - Кстати, ты бы действительно, постарался не задирать нос. - Вдруг резко посерьёзнел Остромиров. - Природа, она своё всё равно возьмёт. А у тебя сейчас такой возраст, что одной непоседливостью и ослаблением внимания, ты можешь не отделаться. Точнее, не отделаешься, гарантирую.
   - Вы о чём?
   - Ох, Ерофей. - Покачал головой Вышата Любомирич. - Твой разум, конечно, до сих пор весьма эффективно гасил всплески юношеской... эмоциональности, это факт. Но вечно так продолжаться не может. В конце концов, остановить процесс взросления тела, ещё никому не удавалось, так что... если не дашь себе воли, то в скором времени жди эмоционального взрыва.
   - И что делать? - Понимаю, что туплю, но я действительно не понимаю, вокруг чего наворачивает круги мой собеседник.
   - Воспользуйся моим не таким уж давним советом. - Хитро прищурился волхв и, заметив моё непонимание, тяжело вздохнул. - Насчёт девушек и прогулок.
   - Ё-ёо... - Я схватился за голову. Забыл. Совсем забыл... а ведь Остромиров прав, и тут есть одна большая проблема. Одноклассницы в качестве возможных пассий меня не привлекают совершенно, в силу их возраста. Иными словами, для меня они слишком маленькие. Их мороженым хочется откармливать, а не в постель тащить. А девушки, с которыми я не против был бы... пережить эмоциональный взрыв, так сказать, на меня просто не посмотрят, причём по той же самой причине, но уже в отношении меня самого. Тупик, однако. Хм, интересно, а в Ведерниковом есть бордели?
   - Ч-чего?! - Изумлению Остромирова не было предела, а я понял, что последнюю фразу произнёс вслух. Вот же... гадство.
   - Это более эффективно, чем трата времени на прогулки под луной. - Пожал я плечами, решив играть полное спокойствие. Всё равно отступать уже поздно, да и некуда.
   - Есть. В городе имеется три борделя. - Со вздохом ответил Вышата Любомирич. - Но тебя туда не пустят до полного совершеннолетия. Даже за взятку.
   - Плохо. - Я почесал пятернёй затылок и, скопировав вздох собеседника, договорил. - Придётся искать индивидуалку.
   - М-да. - Волхв смерил меня странным взглядом, открыл рот, чтобы что-то сказать, и тут же его захлопнул. После чего, раздражённо махнул рукой и чуть ли не бегом покинул лабораторию Граца, в которой и проходила наша беседа.
   Кажется, у моего личного психолога появилась необходимость пересмотреть некоторые выводы касательно своего пациента. Я уже говорил, что сегодня дико торможу?
  

* * *


   Переплутов волхв вынужден был дважды обойти небольшой сквер на Архангельской, перед зданием, где Грац арендовал команты под лабораторию, прежде чем почувствовал, что окончательно успокоился. И всё равно, возвращаясь в кабинет старого приятеля и проходя мимо помещения, где он оставил юного конструктора, Вышата недовольно нахмурился. Ну не ожидал он такой прыти от семнадцатилетнего мальчишки. По всем канонам, тот должен был смутиться... впрочем, поначалу он так и поступил, но потом! И бес бы с самим его заявлением, его вполне можно списать на отсутствующее воспитание и жизнь в не самых благополучных условиях. Но тон, какой тон! Он же, поняв, что ляпнул, не выказал ни малейшего беспокойства... словно озвучил абсолютно естественную вещь. Хм, кажется, Бийская в кои-то веки ошиблась, определяя состояние пациента. И это плохо... С другой стороны, кто знает, что именно видел мальчишка в своей явно богатой на события жизни? В конце концов, дно общества куда откровеннее и непригляднее, хотя и открывается с изнанки далеко не каждому. Но это спокойствие Ерофея... настораживает.
   - О чём задумался, Вышата? - Явно чем-то довольный, Грац развернул своё кресло, оказываясь лицом к лицу с вошедшим в кабинет Остромировым.
   - О мальчишке. - Буркнул тот. - Странный он.
   - Это мне говорит Переплутов волхв? - С лёгким намёком на удивление, профессор приподнял бровь. Но увидев взгляд собеседника, махнул рукой. - Ладно-ладно. Не буду спорить, тем более, что я полностью с тобой согласен.
   - Вот как? - Настал черёд удивляться Остромирову. - Позволь спросить, с чего вдруг ты пришёл к такому выводу?
   - Проще показать. - Поднимаясь с кресла, заявил Грац. - Идём.
   - Куда и зачем? - Недовольно спросил волхв.
   - В соседний кабинет. - С готовностью ответил профессор. И куда только подевалась вся его флегматичность? - Ты же знаешь, что недавно отмочил Ерофей? Историю с нападением на его лавку слышал?
   - Конечно. - Кивнул Остромиров.
   - Во-от! - Грац воздел указательный палец к потолку. - Я попросил его показать, как именно ему удалось остановить двух из трёх нападавших, и юноша принёс из своей лавки один занимательный артефакт. Довольно простой в плане конструкции, но чрезвычайно затейливый по воздействию... Впрочем, чего я рассказываю? Он в соседней комнате. Идём, сам всё увидишь. Только щиты ослабь, иначе ничего не поймёшь.
   Заинтригованный волхв последовал за старым другом. Дверь в нужный кабинет открылась, и Грац сделал приглашающий жест рукой. Хмыкнув, Остромиров вошёл в помещение и...
   Тихий шёпот, змеёй вползающий в уши, непонятный, неясный, заставил напрячь слух, чтобы понять смысл, но даже тренированное ухо не могло различить ни единого слова. А в следующий миг в комнате словно сгустилась темнота и пространство поплыло. Стены пошли волнами, будто состояли из воды и в них кто-то бросил камень. Непрерывные искажения захлестнули комнату, а потом всё вокруг завертелось и шёпот превратился в оглушающий крик. Волхв рухнул на колени, а в следующий миг его лицо обожгла мощная пощёчина, отвешенная Грацем.
   - Ну, Ружана! - Прохрипел Вышата, медленно приходя в себя. - Я тебе покажу "совершенно уникального мальчика"!
  

Глава 3.


   Допрос о воздействии артефакта, так удачно вырубившего большую часть напавших на лавку бандитов, я пережил без потерь и даже, в какой-то мере с прибытком. В том смысле, что насевший на меня после пережитого на своей шкуре воздействия созданного мною приборчика, Остромиров, в начале беседы давивший, словно следователь на допросе, довольно скоро успокоился и даже расщедрился на объяснения причин своего гнева, в первую минуту нашего разговора, чуть не размазавшего меня по ближайшей стенке. Но все претензии были сняты, когда мы на пару с Всеславом Мекленовичем объяснили суть воздействия артефакта, чем и успокоил рычащего волхва.
   - Прибор не воздействует на разум. Прямо, во всяком случае. - Поддержал меня совершенно довольный Грац. - Да, я тоже поначалу подумал о запрещённых манипуляциях сознанием, но разобрав с помощью Ерофея рисунок конструкта, ответственно могу заявить, это чистая физика... и небольшая зрительная иллюзия. И только, Вышата, слышишь?
   - Подробности. - Хмуро потребовал волхв, недоверчиво взирая на своего приятеля.
   - Ерофей? - Обернулся ко мне Грац. Я вздохнул и вызвал Бохома. Появившийся на столе перед нами, хомяк, наряженный в немецкую каску и мундир кайзеровского обер-офицера образца начала прошлого века, медленно развернул конструкт, встроенный в артефакт и застыл, удерживая работающее вхолостую воздействие.
   - Рисунок довольно прост. - Пустился я в объяснения. - Сам конструкт был взят мною из набора авиаторов и несколько переработан. Это воздействие, позволяющее лётчику всегда чётко осознавать, где верх, где низ и снижающее инерцию вестибулярного аппарата. Особенность конструкта в том, что он воздействует непосредственно на эндолимфу, утрикулюс и, частично, на саккулюс. Я чуть перестроил воздействие, так что при его активации, во внутреннем ухе начинается процесс аналогичный тому, что происходит, если раскрутить человека на карусели, а потом резко остановить. Иначе говоря, попав под действие артефакта, любое животное или человек теряет ориентацию в пространстве. Правда, пришлось отказаться от некоторых элементов безопасности, из-за чего воздействие раздражает ещё и слуховой аппарат. Ну а что бы конструкт был более эффективным, я подключил небольшую зрительную иллюзию, искажающую видимое целью воздействия изображение, в противном случае, у людей тренированных эта манипуляция не вызвала бы ничего кроме кратковременного приступа морской болезни.
   - Насколько кратковременного? - Спросил Вышата Любомирич.
   - Пара секунд, может чуть больше. Зависит от степени тренированности цели воздействия. - Пожал я в ответ плечами.
   - И никакого влияния на разум? - Уточнил отчего-то весьма обеспокоенный волхв. Но хоть злиться перестал.
   - Уверяю, Вышата. Только физика. - Ещё раз подчеркнул Грац.
   - Интересно. - Задумчиво протянул Остромиров.
   - А в чём проблема с воздействием на разум? - Спросил я. Профессор и волхв переглянулись, а у меня появилось ощущение, будто они ведут какой-то безмолвный диалог. Наконец, после недолгой игры в гляделки, Грац кивнул своему приятелю и тот тяжело вздохнул.
   - Видишь ли, Ерофей... - С неуверенностью, которой за всё время нашего пока недолгого знакомства, я ещё никогда не замечал за волхвом, заговорил Остромиров. - Ментальные манипуляции не зря зовутся именно так. Основой, точнее, источником любого воздействия, является разум человека, искажающий определённую часть ментального поля, частью которого он сам и является. И как ты должен понимать, именно поэтому, разум уязвим перед воздействиями куда больше, чем любой материальный объект. Более того, до некоторого, достаточно недавнего времени, существовало целое направление в менталистике, изучавшее такие воздействия.
   - "Мозголомы". - Пробурчал Грац и, поймав мой недоумённый взгляд, пояснил, - люди, чьей профессией... или хобби, стало создание конструктов влияющих на разум человека, его чувства, память и личность.
   - То есть... чтение мыслей, внушения, подмена памяти... - Меня передёрнуло от отвращения.
   - Именно. - Сухо ответил волхв.
   - Собственно, эта ветвь естествознания существует и сейчас, но вот уже пятьдесят лет она находится под жёстким контролем государства. - Продолжил вместо приятеля профессор. - Незаконное занятие этим видом манипуляций, гарантирует виновному смертную казнь, в независимости от объекта и цели воздействия.
   - Поня-атно. - Протянул я. Мысль о том, что мой артефакт можно приравнять к такому воздействию, отдалась пустотой в животе и холодом в сердце. Страшно же! Тем не менее, справившись с собой, я вопросительно взглянул на Граца. - А мой конструкт, значит, не относится к запрещённым?
   - Как не удивительно, но не в большей мере, чем создаваемые тобой иллюзии. - Развёл руками профессор. - Здесь, Ерофей, нужно разделять прямое и опосредованное воздействие. Если бы твой артефакт туманил разум, подменял мысли и образы, то сейчас, скорее всего, мы бы здесь не разговаривали, а ты сидел бы в изоляторе Особой государевой канцелярии в ожидании скорого суда и, гарантирую, никакие объяснения о самообороне не смягчили бы твою печальную участь.
   - А... а есть возможность защититься от таких воздействий на разум? - Осведомился я, тщательно давя поднимающееся беспокойство.
   - Есть, конечно... но тебе они ни к чему. - Неожиданно усмехнулся Остромиров.
   - Что? Почему? - Не понял я, а через секунду до меня, кажется, дошло. - Они тоже под запретом, да?
   - Нет, отчего же. - Покачал головой Грац. - Всё гораздо проще, Ерофей. Ты относишься к тому малому проценту людей на нашей планете, чей разум полностью закрыт от внешних воздействий.
   - Иначе, почему, как ты думаешь, нам пришлось прибегнуть к такой сложной форме твоего обучения? - Поддержал своего товарища волхв. - Ведь куда проще было бы повлиять на твой разум, перекрыв парой воздействий опасность самоинициации, после чего провести обряд Выбора и... всё.
   - А как же незаконность подобных манипуляций? - Нахмурился я.
   - Уж поверь, ради такого случая, мы бы отыскали лицензированного "мозголома" и провели процедуру на законных основаниях. - Заметил Грац и, по-своему растолковав мой взгляд, еле заметно усмехнулся. - Вот только не считай себя таким уж уникумом. Людей не подверженных воздействиям на разум, в мире, конечно, немного, но они есть. Кроме того, у этого свойства имеется и обратная сторона медали. Такие как ты совершенно неспособны к этой ветви естествознания. Для "мозголома" важно уметь создавать довольно плотную связь меж своим разумом и разумом цели, это, можно сказать, основной инструмент воздействия, на что мозги таких как ты неспособны, они, если можно так выразиться, прикрыты мощным природным щитом. Раньше, этот щит был бы препятствием не только к "мозголомству", но и к ментальному манипулированию, как таковому. Такие люди в нашем обществе считались инвалидами, ущербными, пока, в первой четверти прошлого века не был найден способ "излечения", то есть, снятия щита. Сначала, полного, а позже, и частичного, который сейчас преимущественно и используется, ввиду своей простоты и безопасности. К тому же, лишняя гарантия того, что "больной" после излечения не займётся "мозголомством", государству только в радость, да и бывший больной не в обиде, поскольку при частичном съёме щита, у него сохраняется полный иммунитет к воздействиям на разум. Впрочем, как оказалось позднее, волхвы уже много столетий имеют собственную технику исправления этого недостатка, но молчали. - Здесь, Грац бросил короткий взгляд на Вышату Любомирича, но тот и ухом не повёл. Профессор покачал головой.
   - Помню. Что-то подобное говорила Ружана Немировна. - Кивнул я, но тут же переключился на другое. - Стоп! Но тогда почему вы с такой опаской отнеслись к моему артефакту?! Если уж я не способен на манипуляции с чужим разумом...
   - Именно поэтому. - Откликнулся волхв. - Артефакт, в отличие от тебя, щита не имеет и, теоретически, может влиять на разум. А зная твою тягу к философии и экспериментам с различными воздействиями, я бы не удивился, если бы ты сумел создать нечто подобное, в попытке обойти ограничение своего разума.
   - То есть, подобные артефакты существуют? - Уточнил я.
   - В древности их наклепали немало. - Вздохнув, ответил Остромиров. - Но сейчас, таковых почти нет. Хотя, время от времени, археологи натыкаются на такие "игрушки", да и секреты некоторых фамилий порой всплывают...
   - И уничтожаются сразу по обнаружении. - Резко ответил Грац.
   - Понятно. - Протянул я и встрепенулся, порадовавшись возможности перейти к другой теме. - Вот, кстати, Вышата Любомирич, вы как-то говорили, что волхвы берегут свои тайны, да и Всеслав Мекленович только что на это намекнул. А как это утверждение вяжется с умениями тех самых "фамилий"? Насколько я понимаю, их возможности нельзя отнести к классической школе, а значит...
   - Значит, их знания лежат в области традиционных искусств, да? - Улыбнулся волхв. - Увы, Ерофей, это не совсем так. Да, большинство начальных знаний они получили от волхвов, но большинство старых родов, имеющих свои секреты в области естествознания, не являются частью нашего сообщества... за некоторыми исключениями. Хотя когда-то все они входили в Круг, но, внутренние дрязги, а после и церковные гонения привели к тому, что многие фамилии отшатнулись от общины волхвов, демонстративно разорвав связи с нами. Впоследствии, церковь образумилась, но состоящие на государевой службе, роды уже не смогли вернуться в лоно Круга. Их верность к тому времени давно принадлежала правителям, а те умели, и до сих пор умеют ценить сильных и преданных вассалов.
   - То есть, они всё же пользуются практиками волхвов? - Настоял я.
   - И да, и нет. - Подумав, проговорил Вышата Любомирич. - Опираясь на знания данные их предкам Кругом, но утеряв связь с ним, они вынуждены были создавать собственную систему воздействий. Точнее, несколько систем, позднее, после признания церковными властями права естествознания на существование, их объединили в одну. Правда, именовать получившийся винегрет умений и знаний единой системой было бы неверно, уж очень разными путями шли отколовшиеся от Круга роды. Кстати, было бы неплохо познакомить тебя кое с кем из этой братии.
   - Зачем? - Не понял я.
   - Новые знакомства, новые знания. - Бросил Грац.
   - Учитывая, что мы только что говорили о тайнах этих самых фамилий и помня их положение в иерархии общества, могу предположить, что первое им не нужно, а вторым они не поделятся. - Фыркнул я в ответ и, переведя взгляд с профессора на волхва, взирающих на меня с толикой насмешки, тряхнул головой. - Да ну, посмотрите на меня! Кто я для них? Мальчишка без роду-племени, едва связавший пару конструктов!
   - Талантливый естествознатец, за год достигший результатов, которые не снились выпускникам провинциальных специальных учреждений, к тому же работающий под моим началом. - Парировал Всеслав Мекленович, в голосе которого промелькнули нотки гордости. Да, профессор, несмотря на свой постоянно отрешённый вид конченого флегматика, не лишён некоторой доли самодовольства.
   - Ученик двух не самых слабых волхвов, пусть и ушедших из Круга. - Поддержал его Вышата Любомирич.
   - Иллюзионист и артефактор, сумевший за полминуты свалить трёх бойцов-манипуляторов, не так давно состоявших на службе одной из фамилий. - Добавил Грац... и я замер.
   - Те бандиты состояли в фамильной гвардии? - Прошлёпал я неожиданно пересохшими губами. Вот же влип!
   - А ты не знал? - Удивился Остромиров.
   - Откуда? - Вырвалось у меня. - Дознаватель ничего не говорил об этом.
   - Наверное, посчитал незначительным фактом. - Пожал плечами Грац.
   - Незначительным?! - Я взбеленился. - Да меня их род теперь... и вы предлагаете самому сунуть голову в пасть льва?!
   - Угомонись. - Рука волхва неожиданно оказалась у меня на лбу, и я почувствовал, как по телу прокатилась холодная волна, принося спокойствие и очищая разум от гнева. М-да, кажется, кому-то неписаны даже законы природы.
   - Всего лишь небольшое воздействие на гормональную систему. - Усмехнулся Остромиров, словно прочитав мои мысли. - Ты невнимательно нас слушал. Бойцы состояли в фамильной гвардии. До недавнего времени. Но с тех пор, как род пресёкся, они никто и звать их никак. Это ясно?
   - Джентльмены в поисках десятки. - Получив возможность нормально соображать, кивнул я. А профессор с волхвом вновь многозначительно переглянулись. Что опять не так?
  

Глава 4.


   Слова волхва и профессора меня, конечно, успокоили, но осадочек, как говорится, остался. Да и новости о существующих "запретных" знаниях, тоже не радовали. Нет, факт, что мне можно не опасаться "мозголомов", это приятный бонус, несомненно, а вот то, что я, оказывается, могу по незнанию создать какую-нибудь бяку, за которую мне намажут лоб зелёнкой... уже куда менее приятно. А ещё мне очень не понравилась идея Граца и Остромирова насчёт знакомства с представителями старых фамилий. Вот чего мне не надо, так это общения с "сильненькими людьми". Как говорит старая солдатская мудрость: "подальше от начальства, поближе к кухне". У меня есть моя лавка, растущая прибыль, спокойная жизнь, и никакие связи с "фамилиями" мне не нужны. Обойдусь без лишних проблем и наворотов.
   Высказав эту идею Грацу и Остромирову, я, честно говоря, не очень-то ждал, что они поймут и примут мою точку зрения, и... ошибся.
   - Твоё дело, Ерофей. Заставлять и тянуть тебя никто не станет. - Флегматично заметил профессор.
   - Согласен. - Кивнул волхв и усмехнулся. - Да и спешить нам особо некуда. А там, глядишь, пройдёт время, и ты сам станешь искать их общества. Тогда и поговорим об этом ещё раз...
   - Договорились. - Облегчённо вздохнул я, мысленно порадовавшись покладистости собеседников.
   От продолжения затянувшегося разговора нас отвлёк бой высоких напольных часов, стоящих в углу комнаты. Шестой час, пора бы и по домам разойтись.
   Кажется, эта мысль посетила не только меня, но и профессора с волхвом, потому как они тут же принялись собираться. Попрощавшись с Грацем и Остромировым, я покинул арендованные ими комнаты и, оказавшись на улице, глубоко вдохнув свежий воздух, отправился домой... точнее, в лавку. Это у профессорской группы рабочий день закончился, а мне ещё часа четыре за стойкой сидеть. С другой стороны... я притормозил у веранды, одного из уличных кафе, и чуть помявшись, всё же шагнул под полосатый, бело-зелёный матерчатый навес. Работа может чуть-чуть подождать, а мороженое - нет. Растает.
   Чашка кофе, пломбир с ореховой крошкой и полчаса ничегонеделания, что может быть лучше? Только две порции пломбира, и можно без кофе. В результате, из кафе я вышел с приподнятым настроением, и даже предстоящие несколько часов работы за стойкой лавки, не могли его поколебать.
   Уже глубоким вечером, когда я, заперев дверь за последним клиентом, поднялся в квартиру, и рылся в шкафах в поисках чего-то, что сможет заменить мне поздний ужин, рядом возник знакомый иллюзорный зверёк. Покрутившись у моих ног, иллюзия неожиданно запрыгнула на стол и растаяла в воздухе, рассыпавшись морозными искрами. А на том месте, где она только что была, остался небольшой псевдоматериальный листок с коротким сообщением-просьбой. Прочитав послание, я недоумённо хмыкнул и смахнул листок со стола. До пола он не долетел, растворился в воздухе, как иллюзорный зверь минутой раньше.
   Пока яичница шкворчала на сковородке, я резал овощи на салат и размышлял над полученным посланием. Интересно, что такого случилось у Светланы, что она захотела встретиться на пару дней раньше, чем обычно? И если есть повод для спешки, то почему было просто не заглянуть ко мне в лавку? Знает же, что магазин работает каждый день, но нет, ей зачем-то потребовалось настоять на встрече у неё дома, причём как можно скорее. Почему именно там? Нет ответа. Так и не придя к какому-то конкретному выводу, я приступил к ужину. И лишь после того, как желудок перестал голодно урчать, отправил Свете Бохома с обещанием заглянуть к ней в гости на следующий день.
   Из-за того, что удрав из дома Бийских, я лишился транспортного средства, поселившись в Ведерниковом юрте, мне пришлось мотаться по городку пешком и осваивать общественный транспорт, представленный в столице округа звонкими трамваями весёленькой жёлтой окраски. Вот и в гости к Светлане меня вёз "одноглазый" вагончик совершенно допотопного вида. Дребезжа и трезвоня, трамвай докатил до нужного поворота, и я, не став дожидаться остановки, спрыгнул с задней подножки, благо двери у этого транспортного средства не предусмотрены конструкцией, а скорость на повороте была едва ли большей, чем у пешехода. Единственную опасность в этом случае представляют машины, но, несмотря на то, что в последние дни на центральных улицах городка суеты отчего-то прибавилось, окраины Ведерникова юрта были по-прежнему пустынны, а значит, и шанс попасть под машину стремился к нулю.
   Дом Багалей встретил меня... громко. По двору снуют какие-то личности в явно форменных синих комбинезонах, Рогнеда Владимировна что-то выговаривает кому-то в доме, причём на повышенных тонах, так что даже мне от калитки всё прекрасно слышно. У ворот свалены какие-то коробки и тюки. Интересно, что здесь происходит?
   - Мы переезжаем. - Просветила меня Светлана, вынырнувшая из-за массивного грузовика, стоящего посреди двора.
   - О как. - Удивился я. - Внезапно.
   - Так получилось. - Развела руками, явно чувствующая себя не в своей тарелке, девушка. - Идём в беседку, я сейчас приготовлю чаю, и мы поговорим, хорошо?
   - Но... я, кажется, не вовремя. - Оглядевшись по сторонам, ответил я. - Может быть мне вернуться попозже?
   - Нет-нет! Всё в порядке. Рабочие уже почти закончили выносить вещи. - Помотала головой Света. - Они немного задержались, отчего мама и злится. Но через полчаса их главный обещал закончить работу, тогда она присоединится к нам. Идём.
   Беседка на заднем дворе, спрятавшаяся за кустами сирени, оказалась единственным островком спокойствия в доме Багалей. Сюда не доносились матерки рабочих и грохот передвигаемой мебели, здесь не было слышно раздражённых криков хозяйки дома... уютное место. Пока я осматривался, Света успела притащить и расставить на столе разнокалиберные чашки-плошки, чайник с обколотым носиком, и небольшой самовар с чуть помятым боком.
   - Извини, это из тех вещей, что мы оставим здесь. - Развела она руками, заметив мой взгляд, брошенный на чашку с отколовшейся ручкой.
   - Ничего страшного. - Усмехнулся я. - Страшнее переезда, только ремонт и наводнение.
   - Ну да, как-то так. - Тихо рассмеялась Света, но нервничать не перестала. Заметно.
   - Полагаю, ты пригласила меня не просто так, а? - Спросил я, когда девушка налила нам чай и подвинула поближе тарелку с конфетами.
   - Я... да... в общем, хотела зайти к тебе вечером, но с этим переездом все планы пошли кувырком. - Произнесла Светлана. - Да и мама... она тоже хотела с тобой встретиться. Зачем, не знаю. Вот я и послала сообщение.
   - Понятно. Что ж, полагаю, раз вы переезжаете, ты хочешь поговорить о наших делах, не так ли? - Спросил я.
   - Именно. - Девушка резко кивнула, отчего её растрёпанные волосы пришли в ещё больший беспорядок. Сдув упавший на лицо локон, Света произнесла чуть ли не скороговоркой, - я бы хотела продолжить наше сотрудничество.
   - По цветам, или... - Не договорив, я испытующе взглянул на неё.
   - И по цветам и по иллюзорным зверям. - Чуть помолчав, уверенно кивнула девушка, но тут же сникла. - Правда, я понятия не имею, как мы будем вести расчёты. Здесь-то все на виду, так что проверить количество созданных конструктов довольно просто. А там...
   - Считаешь, что полагаться на твою честность мне не стоит? - Усмехнулся я, и Света тут же вскинулась, так что мне пришлось её успокаивать. - Тихо-тихо! Не ярись. Никакого недоверия с моей стороны нет. Но в одном ты права, когда речь заходит о деньгах, лучше оговорить все условия на берегу. Прежние условия не соответствуют возникшей ситуации, а значит, их нужно изменить.
   - У тебя есть какая-то идея? - Встрепенулась Света.
   - Самый простой вариант, на мой взгляд, жёсткая сумма отчислений за год использования моих конструктов. - Ответил я. - В этом случае, есть как минусы, так и плюсы. С одной стороны, никаких беспокойств о честности сделки, с другой же... не факт, что продаваемые воздействия смогут перекрыть эту сумму.
   - А каков размер платежа? - Насторожилась девушка. - И как быть, если я не смогу его сейчас потянуть?
   - Платёж можем высчитать, исходя из суммы наших доходов за прошедший год. - Ответил я. - А если сумма покажется тебе неподъёмной, можем разделить её на равные ежемесячные платежи. Что скажешь?
   - Это... разумно. - Чуть помедлив, Света осторожно кивнула и, поднявшись из-за стола, вдруг куда-то сбежала. Впрочем, исчезла она ненадолго. Уже через пару минут, девушка вернулась в беседку, прижимая к груди знакомую тетрадку, не узнать в которой нашу "бухгалтерскую книгу", я просто не мог.
   - Посчитаем? - Улыбнулась Светлана, присаживаясь за стол рядом со мной.
   - Давай. - Кивнул я, подвигаясь ближе к девушке, чтобы было удобнее читать, и мы погрузились в вычисления, от которых нас отвлекло только появление в беседке Рогнеды Владимировны.
   - Добрый день, Ерофей. - Поприветствовала меня хозяйка дома, присаживаясь напротив. Света, увлечённая подсчётами, вздрогнула, взглянув на мать и, мучительно покраснев, постаралась отодвинуться от меня подальше. Естественно, что от Рогнеды эта попытка не укрылась, но женщина, очевидно, решила отложить подколки до того времени, пока они останутся с дочерью наедине. - Подбиваете итог?
   - Здравствуйте, Рогнеда Владимировна. - Отозвался я. - Считаем доход, чтоб можно было определиться с дальнейшей совместной работой.
   Света наконец справилась со смущением и тут же затараторила, объясняя матери условия нашей новой договорённости. Рогнеда внимательно выслушала речь дочери и довольно кивнула.
   - И что у вас вышло? - Поинтересовалась она.
   - Мы ещё не закончили. - Вздохнула Света.
   - Что ж, тогда предлагаю следующее. Ты, дочка, заканчивай расчёты, а мы пока с Ерофеем прогуляемся по саду, поговорим. - Предложила женщина. И было что-то такое в её голосе, что возражать ей мне совсем не хотелось. Да и Светлана, кажется, придерживалась того же мнения. Рогнеда взглянула на меня. - Это недолго. Всего на пару слов.
   - Конечно, Рогнеда Владимировна. - Кивнул я, поднимаясь из-за стола.
   Женщина тут же оказалась рядом и, подхватив меня под руку, повела в сад. Вышло это у неё совершенно естественно и органично, да и... ну не стану же я вырывать свою руку? Некрасиво получится.
   - Итак, о чём вы хотели со мной поговорить? - Спросил я.
   - Об осторожности. - Тихо ответила Рогнеда и, заметив мой недоумевающий взгляд, покачала головой. - Видишь ли, Бийские, несмотря на то, что достаточно давно не входят в Круг, остаются весьма серьёзной силой, наблюдение за которой не прекращается. Не то, чтобы за ними установлена постоянная слежка, но посматривают в их сторону довольно регулярно... и многие. Тут и сам Круг замешан, и кое-какие фамилии, и государство.
   - Это я понимаю. - Произнёс я.
   - Хорошо, если так. Надеюсь, ты осознаёшь и тот факт, что появление у них подопечного не прошло незамеченым для заинтересованных лиц. - Кивнула она и, чуть помолчав, договорила. - Не хочу тебя пугать, но... то, что ты видел, когда вошёл к нам во двор, как мне кажется, связано именно с тобой.
   - То есть? - Не понял я.
   - Ты же помнишь, что я являюсь старшим офицером юстиции? - Вопросом на вопрос ответила Рогнеда. - Помнишь, молодец. Так вот, когда произошёл инцидент с нападением на твою лавку, я поинтересовалась этим делом, взяв его под свой контроль. Имею право по должности. А уже через три дня я получила направление на перевод... в Хольмград. - Договорила женщина. - Не могу утверждать со стопроцентной точностью, что причиной этому послужил мой интерес к твоему делу, но других вариантов просто не вижу. Офицера моего уровня, знаешь ли, просто не могут перевести на другую должность без предварительного уведомления, да ещё и с такой скоростью. Учитывая же, что мой долг по займу на этот дом, взяло на себя министерство, ситуация выглядит и вовсе фантасмагорически.
   - Вы уверены? - Ошашарено проговорил я.
   - Повторю, у меня нет иных вариантов. А это значит, что вокруг тебя затевается какая-то игра. Оградить тебя от чужого внимания, я не имею возможности. Да ещё этот перевод... Но дочь к тебе привязалась, а потому, если возникнет необходимость, обращайся. Помогу, чем смогу. - Резко отозвалась Рогнеда, но тут же смягчила слова улыбкой. - Будь осторожнее, пожалуйста, Ерофей. Не заставляй мою дочку переживать. Она и без того чувствует себя не в своей тарелке из-за совершённой глупости.
   - Какой глупости? - Не понял я.
   - Мальчишки... - Закатив глаза, прошептала женщина и подтолкнула меня к сидящей в беседке дочери. Дурдом...
  

ЧАСТЬ VIII. Кто, куда, зачем, почём


Глава 1.


   Новости, которые сообщили Багалей перед отъездом, основательно выбили меня из колеи. И дело было не только в догадках Рогнеды, что могли оказаться в корне неверными, но и в откровенности изрядно заикающейся Светланы. А каким ещё могло быть признание пятнадцатилетней девушки в нежных чувствах? К тому же, как говорит мой опыт, такое поведение для женщин вовсе нетипично. В подобных случаях они предпочитают пассивную роль, предоставляющюю им сладостную возможность выбора: ответить благосклонностью или с милой улыбкой послать неугодного ухажёра куда подальше. Хотя, есть и третий вариант, так же пользующийся у них популярностью: не отвечать ни да ни нет, и мотать поклоннику нервы до полной готовности. Впрочем, ни один из этих вариантов не исключает двух других, а уж игра на нервах и вовсе является неотъемлемой частью всех трёх. Правда, в некоторых случаях, она может откладываться на неопределённый срок или наоборот предварять окончательный вердикт, но это уже несущественные мелочи. Утверждаю, как человек, испробовавший на своей шкуре все три варианта в самых разных сочетаниях. Но вот чего я никак не ожидал, так это того, что сам окажусь перед подобным выбором. Неуютным выбором, если говорить начистоту. Но самое противное, что в нынешних обстоятельствах я не могу предложить Светлане большего, чем дружба. По крайней мере, пока. А это даже не вынос мозга, хуже такого может быть лишь предложение "остаться друзьями", после уведомления о том, что "мы друг другу не подходим и лучше нам расстаться". И что мне было делать?!
   Мысли мелькали, сменяя одна другую, и я, кажется, подвис не меньше, чем на минуту, невольно заставляя девушку нервничать. Фоном проскользнул поток внимания вроде бы удалившейся в дом Рогнеды, так же фоном я засёк интерес и нервное ожидание, волны которого исходили от Светы, но именно её взгляд, неотрывно следящий за выражением моего лица, расставил точки над "и".
   - Ты просишь у меня прощения за то, что "променяла" мою дружбу на новых знакомых... - Проговорил я, глядя в глаза девушки. - Но я этого не видел, Света. Да, мы перестали заниматься с тобой естествознанием, но зачем тебе было издеваться над собой, изучая то, что неинтересно? Новые знакомые? Так у любого человека всегда найдётся куча друзей и знакомых, увлечения которых, и даже темы общения вовсе не пересекаются, это нормально и совершенно естественно. Мы стали меньше общаться из-за прекращения занятий? А разве было бы лучше, если бы мы продолжили наши встречи, но уже через силу, по необходимости?
   - Так, ты не сердишься на меня? - С облегчением вздохнула Светлана.
   - Совершенно верно. - Кивнул я в ответ и прищурился. - А что касается твоего признания...
   - Да? - Девушка встрепенулась, а в следующую секунду мои губы накрыли её. Правда, поцелуй пришлось довольно скоро разорвать, а то со стороны дома, где затаилась Рогнеда, явственно потянуло угрозой.
   - Я с удовольствием навещу тебя в Хольмграде. - Прошептал я на ушко розовеющей Свете и, разомкнув объятия, поднялся с лавки.
   - Уже уходишь, Ерофей? - С лукавой улыбкой промурлыкала моментально возникшая рядом хозяйка дома.
   - Кхм, пожалуй... мне действительно пора. - Пробормотал я, отвешивая Рогнеде неуклюжий полупоклон.
   - Я провожу тебя к задней калитке, у ворот сейчас не протолкнуться. - Кивнула женщина и повернулась к дочери. - А ты, дочка, присмотри за рабочими. Они сейчас должны заняться стеклом, боюсь, как бы не разбили чего при переноске.
   - Ма-ам... - Тихо, просящим тоном протянула Светлана, но сникла под суровым взглядом матери и, скомкано попрощавшись, исчезла из виду.
   - Идём, Ерофей. - Проводив взглядом дочь, кивнула мне хозяйка дома, вновь подхватывая под руку, и потянула вглубь запущенного сада. До обещанной калитки мы дошли в полном молчании, и только когда скрипучая створка уже закрывалась за моей спиной, Рогнеда Владимировна "попрощалась".
   - Не вздумай играть чувствами моей дочери, чужак. Не прощу.
   Я резко обернулся, но высокая, слаженная из плотно пригнанных друг к другу сосновых досок, дверь захлопнулась, отрезая меня от сада и дома Багалей. Стучать? А смысл? Если бы эта женщина хотела сказать что-то ещё, не тянула бы до последнего. Смерив недовольным взглядом ни в чём не повинную калитку, я хмыкнул и, резко развернувшись на каблуках, потопал вверх по переулку, который должен был вывести меня прямо к трамвайной остановке.
   Играть чувствами? Я не умею. Да, пока я не могу относиться к Светлане иначе, чем к девочке, но ей пятнадцать, почти шестнадцать, а девочки, вообще, растут быстро. И ещё быстрее меняются их чувства. Сейчас, я интересен Свете, не в последнюю очередь потому, что на фоне сверстников смотрюсь старше и самостоятельнее. Но уже послезавтра она будет в столице, где таких как я, десяток на пучок, и тот на пятачок. А через полгода, максимум, год, Светик и вовсе думать забудет о провинциальном мальчишке, натаскакивавшем её в ментальных манипуляциях. Останутся от её и без того, пока только зарождающихся чувств, лишь тёплые воспоминания, да и те могут оказаться слегка "подмороженными" финансовым вопросом. О, деньги, это такая штука, что может даже самые нежные чувства обратить в прах, уж я-то знаю. Но в Хольград на зимних каникулах загляну... проведаю своего "партнёра по бизнесу", заодно гляну, что станется к тому времени с её интересом.
   Зачем я вообще повёл себя подобным образом? Почему не отшил девчонку, раз уж она всё равно уезжает к чёрту на рога? Эх, кабы я сам знал ответ на этот вопрос... может быть прав волхв, и мне просто башню рвёт? Юношеское умопомрачение, ага. Хотя, если самого себя не обманывать, то придётся честно признать: Света мне действительно нра... импонирует, но... возраст, чёрт его дери! Возраст! Эх, будь она хоть на пару лет постарше, я бы её из рук не выпустил. А что? Умна, красива, смела и пока совершенно не умеет притворяться. Надеюсь, что и не научится, но... это, наверное, мечта из разряда несбыточных, к сожалению.
   Выбросить из головы никчемушные раздумья, меня заставил налетевший откуда-то сбоку вихрь, которым оказалась всё та же Света, вырвавшаяся из-под крылышка матери и догнавшая меня почти у самой остановки. Догнала, закружила и, повиснув на шее, уткнулась носиком в грудь. Стоим, сопим, молчим. В смысле, Света сопит, постепенно увлажняя мою рубашку, невесть с чего появившимися слезами, а я... я молчу, обняв её за плечи. И ведь совсем не хочется отпускать, честное слово. Р-романтика, чтоб её!
   Мысленно плюнув на все возможные неприятности, стёр с лица девушки, катящиеся по щекам слёзы, поцеловал в алые, всё ещё дрожащие губы... и повёл на прогулку. В парк у острога, что на острове Лучка.
   Укрытые в сени огромных деревьев аллеи и шум свежего ветра в листве, кафе, наши перемазанные мороженым носы, долгие тени неожиданно быстро наступающего вечера, поцелуи под фонарями, смех и тихие разговоры, смысла которых моя память оказалась не в силах удержать... это был славный, совершенно замечательный день. И даже взгляд Рогнеды, которой я сдал дочь "с рук на руки", когда в небе уже давно горел звёздный ковёр, не смог испортить мне настроения... Прав волхв, тысячу раз прав. А я - идиот, забывший за своей "взрослостью" о маленьких радостях жизни. Что ж, как говорил один забавный персонаж: "был дурак, исправлюсь". И в Хольмград загляну обязательно.
   Домой я вернулся в третьем часу ночи и, не пожелав будить давно спящего дворника, запирающего на ночь ворота арки, прошёл в свою квартиру через лавку. Поднявшись по винтовой лестнице, я даже не стал включать свет в комнате. Стянул с себя вещи и, рухнув на спальник, уставился в смутно белеющий надо мной потолок. Только сейчас я понял, что ноги немилосердно гудят от долгой ходьбы, но даже этот факт еле сумел пробиться сквозь туман в моей голове. Это был не только славный, но и очень, очень долгий день. Я уже почти заснул, вспоминая всё случившееся сегодня, от признания Светы до фырчания её матери, когда воспоминание об одном из моментов, обрушилось на меня словно ведро ледяной воды. "Не вздумай играть чувствами моей дочери, чужак". Чужак! Меня царапнуло это обращение. Она знает? Бийские, вытащившие меня с кургана - не знают, а она знает! Откуда?!
   Все розовые облака моментально выветрились из головы, и я, напрочь забыв об усталости и ноющих ногах, подскочил со своего "лежбища". Только навернув добрый десяток кругов по тёмной комнате, я смог хоть чуть-чуть начать соображать. Так дело не пойдёт! Нужно прийти в себя и всё хорошенько обдумать.
   Замерев посреди помещения, я кое-как успокоил нервную дрожь и, угомонив бешено колотящееся сердце, нарочито медленным шагом отправился на кухню. Щёлкнув медным рычажком, включил свет и, поставив на плиту чайник, принялся бездумно метать на стол немудрящий харч, найденный в холодильном шкафу. Остановился я, лишь когда на столе не осталось свободного места. Оглядев получившийся натюрморт, скривился и, тряхнув головой, принялся возвращать "лишнее" обратно в шкаф. Как бы голодно не завывал неожиданно проснувшийся желудок, сожрать всё, что мои руки только что извлекли на свет божий, мне было просто не по силам.
   Четыре бутерброда с сыром и колбасой, и две чашки чая спустя, мой разум всё же вышел из ступора и начал послушно, хотя и не быстро отщёлкивать возможные варианты. Первое, довольно пугающее предположение: Рогнеда действительно знает, что я "попаданец", "пришелец" и вообще, неведома зверушка из далей небесных. Неприятный вариант, возможно грозящий опасностью, учитывая положение Рогнеды Владимировны. Офицер юстиции, это, конечно, не "Люди в Чёрном", но и конторой по перекрёстному опылению елей, её ведомство считать не стоит.
   Конечно, можно было бы успокоить себя тем, что государственная структура, призванная осуществлять надзор за законностью, не станет тянуть "неведому зверушку" в подвалы и лаборатории, в силу того, что эта самая зверушка является честным подданным государя, а значит, находится под защитой закона, но... как говорится, что охраняешь, то имеешь, да и слово "государственная", меня, как человека жизнью битого, напрочь лишает всяких иллюзий по отношению к сей организации. В конце концов, сколько бы в уставах, уложениях и прочих определяющих бумагах, не расписывалась забота о безопасности подданных, факт остаётся фактом: государственная контора всегда блюдёт, прежде всего, интересы государства, потом личные интересы своих сотрудников и лишь в последнюю очередь, выполняет декларируемые обязанности в отношении прочих лиц.
   А я, кстати, сегодня сделал большую глупость. Розовый туман, он до добра не доводит, да. И если Рогнеде совсем не понравятся наши со Светой отношения, она вполне может задействовать любимую контору. Конечно, это уже стрельба из пушки по воробьям получается, но с другой стороны, страшнее тёщи зверя нет. Закопает за дочурку, невзирая ни на какую соразмерность и цену усилий. И тут вполне возможен второй вариант во всей красе, тот самый, который: "личные интересы своих сотрудников". М-мать...
   Так, отставить кипешь! Пока меня никто никуда не тащит. А вот сама Рогнеда завтра отправляется к новому месту службы. Жаль, что вместе с доч... да что ты будешь делать?!
   Хм, а вот ещё один интересный вопрос, плавно проистекающий из предположения о странной осведомлённости некоторых старших офицеров юстиции: откуда Рогнеда свет Владимировна могла узнать о моём "чужачестве"? Первый и самый очевидный ответ: Бийские. Предположим, это так. Меня, они о своём знании не уведомили, исходя из каких-то своих "волховских" заморочек. Но учитывая весьма прохладные отношения между волхвами и государством, возникает другой вопрос: а им это зачем? Стоп. Мимо. Вспоминаем интерес, проявленный Багалей к нападению на лавку, в котором она запросто мне призналась и реакцию её начальства. О чём это говорит? О том, что даже если Бийские сообщили о моём происхождении "комунада", старший офицер юстиции Багалей необходимого допуска к этой информации не имеет, иначе её не убирали бы с поля с такой оперативностью, что имеет место быть и, кстати, сохранение тайны "пришельца", вполне может оказаться реальной причиной, по которой слишком любопытного офицера решили окоротить, со всем вежеством, так сказать.
   М-да, не сходится. Либо Багалей знает о моём происхождении, либо её убирают, чтобы она не совала нос не в свои дела, и всё это при условии, что информация о "пришельце" у кого-то из властьимущих всё же есть. Стоп. А если я просто дую на воду? И никто о моих путешествиях между мирами, всё-таки, не в курсе? Тогда... если не множить сущности без необходимости, получаем следующее: интерес ко мне проявляют известные личности, вроде тех же волхвов и профессора. Может и кто-то ещё, о чём предупредила сама Рогнеда, но основой этого интереса являются развитые Бийскими способности, и только... Багалей же, обозвав меня "чужаком", имела в виду лишь то, что сказала. А что? Кем я должен ей казаться в свете этих событий? Человек без прошлого, пришедший неизвестно откуда, да ещё и умудрившийся заинтересовать некие достаточно мощные силы. Странный чужак и есть. Может такое быть? Вполне.
   А если всё же... то у меня проблемы. Впрочем, даже если и не так, срочный переезд Багалей всё равно никуда из расклада не денется. Аргх! Ненавижу головоломки. Муть, жуть и ужас. Мне бы шашку да коня, да на линию огня... Эх!
  

Глава 2.


   Хоровод мыслей кружил до самого рассвета, но, к тому моменту, когда солнце вызолотило стены и крыши городских домов, я всё же успокоился. Знает кто-то о моём иномировом происхождении или нет, сейчас значения не имеет. По крайней мере, до сих пор никаких поползновений в мою сторону не было. Да, Рогнеда прямо сообщила, что вокруг меня затевается какая-то возня, но поделать с этим фактом я ничего не могу, а значит, мне нужно просто быть осторожнее и внимательнее. Можно было бы, наверное, куда-нибудь сбежать, но вот вопрос: от кого и куда? Пока я не знаю действующих лиц и их намерений, не имею юридической независимости, и просто не представляю где и как можно организовать надёжное, безопасное укрытие.
   Да и есть ли смысл в таком шаге, вообще? В конце концов, я вовсе не уверен в том, что затеянные неизвестными, "игры" пойдут мне во вред. Это не наивность, это информационный вакуум. Единственно, что я знаю точно, они могут и уже идут вразрез с моими интересами, в частности, с желанием спокойной жизни, но... как раз этот факт мне не изменить, в принципе. И неважно, останусь я на месте и вляпаюсь в чью-то возню, или попытаюсь скрыться, это в любом случае означает лишние телодвижения, те самые, которых мне хотелось бы избежать. А раз так, то и дёргаться я пока не стану, ввиду бессмысленности подобного поведения, что, правда, не отменяет необходимости подготовиться к возможным... событиям, в том числе и в смысле защиты от разного рода неприятностей, вроде недавнего инцидента с нападением на лавку. Хм, ладно, как говорится, поживём - увидим, доживём - узнаем, выживем - учтём.
   С отъездом Светланы и её матери, дни понеслись сплошным потоком. Работа в лаборатории Граца сменялась торговлей за стойкой лавки, книги по естествознанию перемежались учебной литературой по школьным... то есть, гимназическим предметам, а тихие поздние прогулки исполнением заказов и сосредоточенным ваянием очередных артефактов из всякой ерунды, скупаемой мною у лоточников, и дешёвой бижутерии из ювелирных магазинчиков.
   Я вынырнул из этого круговорота дел лишь однажды, уже в конце августа, когда в лавке привычно прозвенел колокольчик, оповещающий о приходе очередного потенциального покупателя. Сняв с огня джезву, я не торопясь налил себе кофе и, не выпуская чашку из рук, спустился по винтовой лестнице в лавку. Бежать? Зачем? Все мои поделки, как и иллюзии предлагаемых конструктов, заключённые в стеклянные шары и выложенные на полках и витринах, находятся под защитой, вскрыть которую меньше чем за пару минут невозможно, а потому мне можно не опасаться, что кто-то не удержит загребущих ручонок под контролем. Ну а кроме того, я прекрасно знаю, что даже постоянные покупатели, небольшой круг которых успел сложиться за недолгий срок моей работы в этом здании, попадая в "Вечернюю лавку", оказываются в некотором ступоре от увиденного, так что, первую минуту их и спрашивать о чём-то бесполезно, всё равно не услышат, погружённые в "сказочную" атмосферу моего магазинчика. И да, я горжусь этим достижением, как бы ни больше, чем своими поделками. Имею право.
   Оказавшись за стойкой, я окинул взглядом силуэты застывших у входа гостей. Ну вот, что я говорил? Даже не шевелятся.
   - Кхм-кхм. Добрый вечер. - Поприветствовал я посетителей и поправил сползшие на нос маленькие круглые очки, помимо прочих функций, слегка рассеивающие витающий в лавке полумрак. Оп-па! - Злата, Олег.
   Дети вздрогнули и, наконец, оторвались от созерцания многочисленных выставленных на полках и витринах приборов и безделушек.
   - Вечер? - Звонкий голосок дочери Брана Богданича Бийского легко перекрыл тихое щёлканье и тиканье мобилей. - Но ведь сейчас день!
   - Вы уверены? - Моё лицо, как я знаю, теряется в тенях, но руки лежащие на стойке, довольно хорошо освещены стоящей здесь же лампой с глухим абажуром, а потому, вместо того чтобы кивнуть гостям на окно, я просто указал на него пальцем. Олег со Златой обернулись и охнули от удивления, к моему вящему удовольствию. За окном действительно царили сумерки, с которыми с натугой справлялся леденцовый свет фонарей.
   Олег пришёл в себя первым и, пока Злата, прилипнув к высокому окну, рассматривала неожиданно погрузившуюся в темноту улицу, схватился за дверную ручку. Вновь звякнул колокольчик и ошеломлённый Олег перевёл взгляд с окна, за которым царили сумерки, на дверной проём в котором виднелась ярко освещённая послеобеденным солнцем Архангельская улица. Дверь тихо закрылась и брат с сестрой обернулись ко мне.
   - Здесь всегда вечер. - Констатировал я, поймав на себе изучающие взгляды Бийских.
   - А... откуда вы нас знаете? - Вновь подала голос Злата, мелкими шагами сдвигаясь за спину настороженно взирающего на меня брата. Правильная реакция, что я могу сказать.
   Вместо ответа, я провёл ладонью по краю абажура лампы, и тот посветлел, открывая своё яркое мозаичное многоцветье, и освещая пространство вокруг.
   - Согласись, было бы странно, если бы я не узнал внука и внучку моих попечителей. - Улыбнулся я девочке. Та, радостно взвзгнув, пулей промчалась через неболшой зал, нырнула под откидную крышку стойки и, во мгновенье ока очутившись рядом, прыгнула мне на шею.
   - За-ду-ш-шишь же! - Только и выдохнул я, одной рукой подхватывая этого златовласого бесёнка, а другой пытаясь поймать слетевшие очки.
   - Сестрёнка, тебе же не пять лет! - Воскликнул Олег, хлопнув ладонью по стойке. На что Злата, повернув к брату лицо, продемонстрировала язык... но всё же выпустила меня из объятий и, соскользнув вниз, тут же забралась с ногами на единственное кресло в лавке и принялась крутить головой, разглядывая обстановку.
   - Отсюда всё кажется не таким... таинственным. - Заметила девочка.
   - Конечно. Это покупатели должны впечатляться обстановкой, а мне работать надо. - Улыбнулся я и протянул сестре Олега свои очки. - Вот, взгляни через них.
   - Ой! И никакой дымки. - Воскликнула она, внимательно рассматривая окружающие нас витрины и полки, то через стёкла очков, то поверх них. - Ну, так же неинтересно!
   - А если так? - Я провёл пальцем по левой дужке очков. Тихо щёлкнула фигурная, с виду декоративная шестерёнка, и стёкла очков мгновенно почернели, переключаясь на "режим описания", как я это назвал.
   - Ух ты! - Злата спрыгнула с кресла и подошла к ближайшей витрине. - А они любой артефакт распознают?
   - Увы, пока только те, образы которых внесены в базу моего зеркома. - Развёл я руками. - Но я над этим работаю.
   - Оригинально. - Констатировал Олег, тут же изъяв у сестры очки и оглядевшись по сторонами. Злата забавно нахмурилась и ущипнула его за руку. - Ай!
   - Не "ай", а отдай! - Потребовала девчонка. Брат покачал головой, но игрушку вернул. Девочка тут же нацепила очки на нос и... двинулась исследовать полки, стеллажи и витрины.
   - Это надолго. - Проследив за моим взглядом, вздохнул Олег. - Она такая же двинутая на конструктах, как и ты. Что будет, когда она войдёт в возраст и займётся практикой, я даже боюсь себе представить.
   - И это хорошо. Надеюсь к тому времени, я получу мастерский сертификат и смогу взять её в обучение. - Усмехнулся я, краем глаза следя за передвижениями мелкой егозы.
   - Я бы на твоём месте на это не рассчитывал. - Покачал головой Бийский и, заметив мою приподнявшуюся бровь, замахал руками. - Нет-нет, ты меня не так понял. Я верю, что ты добьёшься мастерства, дед с бабкой уже все уши нам прожужжали о твоих талантах. Но Злата... мать рассчитывает направить её по пути Макоши. А это, сам понимаешь, дело небыстрое, да и свободного времени не оставляющее. Так что, ещё большой вопрос, будет ли у сестрёнки время на занятия классическим естествознанием.
   - У меня же оно есть. - Пожал я плечами, одновременно телекинезом вынимая из рук любопытничающей Златы, вытащенный ею из шкафа под стойкой, стеклянный шар с незаконченной иллюзией конструкта. Девочка проводила уплывающий артефакт печальным взглядом, но тут же переключилась на что-то другое.
   - Да-да. - Покивал Олег. - То-то старшие тебя прочь из дома отослали.
   - Значит, ты знаешь о причинах, да? - Я склонил голову к плечу, внимательно глядя на занервничавшего Бийского.
   - Они объяснили... потом.
   - А о том, что уже через четыре месяца я спокойно могу вернуться к работе по любой из старых школ, они не сказали? - Спросил я.
   - Н-нет. - В голосе Олега вновь проскользнули нотки неуверенности. - А это так?
   - Да. Остромиров подтвердил... и предложил осваивать свою школу. - Ответил я.
   - Остромиров? Кто это?
   - Ну, я-то думал, что сын старшего Перунова волхва знает всех коллег своего отца. - Протянул я, но, не увидев понимания в глазах Олега, пояснил, - Вышата Любомирич Остромиров, старший Переплутов волхв Хольмградской общины. Слышал о таком?
   - Да. - Олег нахмурился. - Значит, дед его на помощь позвал.
   - Не Богдан, Ружана Немировна. - Поправил я Бийского.
   - Значит, теперь ты будешь готовиться к Выбору в пользу Переплутовой школы. А как же учение моих деда с бабкой? - Уточнил Олег.
   - Я не буду проходить инициацию старых школ. - Ответил я. - Просто к направлению Перуна и Макоши добавится Переплутов путь. И заметь, это не помешает мне совершенствоваться в классическом естествознании.
   - Бред какой-то. - Мотнул головой мой собеседник. - Невозможно изучать несколько путей одновременно. И уж тем более, нельзя совмещать учение традиционных и классической школы.
   - Родовитым фамилиям это ничуть не мешает. - Заметил я. - Они, между прочим, когда-то тоже отказались от Выбора и инициации, и знатно разбавили начала традиционного учения, классическим естествознанием. Чем я хуже? Или ты?
   - Мне... мне надо подумать. - Медленно проговорил Олег и повернулся к застрявшей у витрины Злате, но я не дал Бийским просто свалить в туман. Думать можно не только шатаясь по летней жаре, но и за чашкой холодного чая... с мороженым.
   - Олег, Злата! - Позвал я. - Поднимайтесь ко мне в квартиру, чаем вас угощу. Посидим-поболтаем. Всё равно, по такой погоде покупатели в мою лавку заглянут разве что за тенью и прохладой.
   - Идём, братик. - Злата тут же всё решила за себя и за Олега, и потянула его к лестнице. - Не упирайся. У нас ещё вагон времени, пока мамочка выгуливает папочку по Пассажу.
   Закрывать лавку я не стал, чтобы не потерять возможный доход. К тому же, нет ничего более обескураживающего для покупателя, чем частный магазинчик, закрытый тогда, когда по установленному в нём графику, должен работать. Так что, лучше я побегаю вверх-вниз по лестнице, реагируя на трезвон дверного колокольчика, чем нанесу урон только-только зарождающейся репутации среди окрестных жителей.
   - Ерофей, почему ты так уверен, что сможешь продолжить изучение путей волхвов без угрозы самоинициации? - Прихлёбывая из чашки ледяной напиток с тонким ароматом лимона, спросил Олег.
   - Остромиров предположил, что изучение любой третьей школы может уравновесить противоположности Макоши и Перуна. Единственное условие, это не должен быть путь чистого творения или разрушения. А таковых среди нынешних школ не так много.
   - Из основных, под это описание подходят разве что Числобог и Переплут. - Понимающе кивнул Бийский, протягивая платок успевшей перемазаться мороженым сестре.
   - А Мара-Морена? - Утерев мордашку, вдруг встряла Злата.
   - Смерть - чистое разрушение. - Покачал головой Олег.
   - Ерунда! - Уверенно заявила девчонка. - Смерть, это Кощей и Ящер, покровители Нави. А Морена - проводник по Мировому Древу. Хранительница Кромки. Она не творит и не уничтожает.
   Мы с Бийским с удивлением смотрели на разошедшуюся Злату. И было чему удивиться! Синие глаза сверкают, в волосах только что искры не проскакивают и такая уверенность, даже убеждённость в собственных словах... М-да...
   - Путь Макоши, говоришь? - Покосился я на Олега. Тот только руками развёл. - Вот-вот. Хотел бы я видеть реакцию Бажены Вентовны на это представление.
   - Прабабкина кровь проснулась. - Тяжело вздохнул тот, не сводя взгляда с чуть стушевавшейся сестрички. - Борислава Казимировна тоже по пути Мары шла. А уж скольких она по нему "проводила"... У-уу. Мама будет в шоке.
  

Глава 3.


   Насчёт обучения Златы, я, конечно, шутил. Куда мне в учителя лезть, когда сам лишь чуть больше года назад с ментальными манипуляциями познакомился! Одно "но", сама девочка моего шутливого тона не приняла и, покидая лавку, на полном серьёзе заявила, что обязательно придёт учиться. Поймала на слове, иначе говоря.
   Можно было бы, конечно, пожать плечами, улыбнуться и выкинуть происшедшее из головы, но зная характер Бийских вообще, и Златы в частности, с полным основанием предполагаю, что сама она этого не забудет. А значит, через три-четыре года у меня действительно может появиться ученица. Пути волхвов? Так ведь не потянут её старшие к Выбору, пока она не повзрослеет, только не после опыта со мной. Второй раз они такой ошибки не допустят. Так что... можно сказать, занятие на пару-тройку лет я себе нашёл. И ладно. Если бы я вынужден был выбирать себе ученика, то всё равно остановился на ком-нибудь вроде этой девчонки. Да, она егоза та ещё, но даже в таком малом возрасте, вполне способна быть серьёзной и прекрасно осознаёт смысл поговорки: делу время, потехе - час. Такую и учить будет одно удовольствие. Кхм... Что-то я поторопился, кажется. Самому бы с учёбой разобраться, а туда же, других учить собрался!
   Встреча с Олегом и Златой словно прервала круг обыденности, затянувший меня, словно водоворот. Вынырнув из рутины дел, я огляделся по сторонам и как-то внезапно осознал, что через два дня начинается новый учебный год. Пришлось проверять себя на предмет готовности к этому стихийному бедствию. И если с летними заданиями и учебными материалами, у меня был полный порядок, то с "экипировкой"... полный швах. А значит, мне необходимо отправляться в большой поход по магазинам. А как иначе, если форма, которая ещё в начале лета была мне почти в пору, вдруг стала катастрофически мала, а купленные загодя тетради оказались исчерканы схемами ментальных конструктов и пояснительными записками к ним? М-да, плодотворная работа, это, конечно, замечательно, но тащить такие тетради в гимназию, было бы абсолютной глупостью. Да и ручками-карандашами нужно было разжиться, а то большая часть приобретённых ранее письменных принадлежностей, как оказалось, незаметно перекочевала в лабораторию Граца и его команды. Ну, не шариться же по их столам, выискивая свою собственность?
   Поход по магазинам получился весьма продуктивным и... скорым. К моему удивлению, несмотря на скорое начало учебного года, в канцелярских лавках и магазинах, торгующих в числе прочей одежды, гимназической формой, было удивительно пусто, так что с закупкой необходимых вещей я справился быстро и без проблем, чему несказанно порадовался. Терпеть не могу примерки.
   Первый день в гимназии прошёл... странно. Может быть, мне показалось, но в прошлом году здесь было куда больше шума, особенно на переменах. Сейчас же, здание гимназии казалось полупустым и каким-то... слишком тихим. Только к концу занятий я понял, в чём дело. Большая часть младших классов отсутствовала вообще, а от учеников третьего-четвёртого цикла, присутствовала в лучшем случае половина. Да о чём говорить, если даже в нашем классе мы не досчитались пары человек.
   Не я один заметил эту странность, но однокашники тоже оказались не в курсе причин происшедшего и, так же как и я недоумевали от отсутствия половины учащихся. Правда, в отличие от них, обращаться к ученикам других классов я не спешил. Нет у меня среди них достаточно близких знакомых, да и суетиться не хочется, так что, проще дождаться, пока одноклассники тряхнут своих друзей-товарищей и вызнать подробности уже у них самих. Есть, конечно, ещё вариант с учителями, но... староста класса уже пыталась разговорить нашего куратора. Без толку. Стоян Ратьшич только зыркнул исподлобья, и все вопросы застряли у любознательной гимназистки в горле. Говорю же, странно всё это... и атмосфера в гимназии тягостная. Такое предгрозовое ощущение. Только и ждёшь, что вот сейчас как загрохочет, завоет... бр-р, неприятно.
   Собственно, тягостно было не только в гимназии. Нечто подобное, как я сейчас вспомнил, витало и в городе, когда я отправился за покупками к школе, правда, чувствовалось оно лишь в людных местах, вроде того же Пассажа или на рыночной площади. Но даже там это ощущение было почти незаметно, настолько, что я всерьёз полагал, будто меня просто глючит после долгого погружения в дела. А сейчас... чёрт, даже не знаю. И спросить толком не у кого. Гимназисты, как выяснилось, сами не понимают, что происходит, учителя молчат... Хотя-а, есть один вариант.
   По дороге из гимназии в лабораторию, я убедился, что мои подозрения не беспочвенны. По пути то и дело попадались закрытые лавки и кафешки, да и улицы казались какими-то странно пустынными. А ведь я не на окраине, где двое прохожих на одной улице в разгар дня, нормальное дело, а в центре Ведерникова юрта, тут даже поздно вечером пусто не бывает!
   - Что-то назревает, да. - Отрешённо покивал в ответ на мои расспросы Остромиров, когда я насел на него, прибежав в лабораторию сразу после занятий в гимназии. - А ты, значит, почуял? Интересно...
   - Трудно было не почуять, учитывая, что школа опустела больше чем наполовину. - Фыркнул я в ответ. - Мальков, вообще, ни одного не видел. Средние циклы, полкласса на поток, в лучшем случае. Да и в нашем "шесть-один", сегодня двое отсутствовали, куратор сообщил, что они перевелись куда-то. Только старшаки в полном составе явились, но угрюмые-е... В городе народ шуганый какой-то, моё любимое кафе вдруг закрылось, ни с того ни с сего. Что происходит, Вышата Любомирич, вы не в курсе?
   - Увы, Ерофей. - Волхв побарабанил пальцами по столешнице, уставившись куда-то в окно, и заговорил отрывисто, нервно. - Мне нечего тебе сказать. Новости ты принёс странные. Мы-то уже неделю в город не выбирались, работа кипит и днём и ночью, так что и видеть не видели, того что ты описал. Но пакость я какую-то чую, правда твоя. Вот только что это будет, даже не представляю. Меня уже пару дней потряхивает, а Сеслав отмахивается. Предчувствия, это ненаучно, видите ли. Философ хренов.
   - Может спросить кого-то? - Вздохнул я и, поймав странный взгляд Остромирова, неожиданно даже для себя самого взбеленился. - Ну не может быть, чтобы никто не знал, в чём дело! Народ по углам шхерится, детей в школу не пускает, заведения закрываются, словно оккупанты вот-вот в город войдут... и никто ничего не знает? Быть такого не может!
   - Тут ты прав. - Кивнул волхв. - Кто-то что-то должен знать. Вопрос лишь в том, где найти этого самого знатока.
   - А может... с Богданом Браничем поговорить? - Предложил я, старательно туша разгоревшийся гнев. - Он к здешнему окружному начальнику вхож, наверняка должен знать, в чём тут дело.
   - Верно мыслишь. - Протянул волхв и, поднявшись с кресла, ткнул меня кулаком в плечо. - Сейчас съезжу к нему, а ты пока займись делом. Свен тебя уже заждался.
   - А по зеркому... - Начал было я, но тут же оборвал фразу. Уж больно выразительный взгляд был у волхва.
   - Лучше лично поговорить. - Тихо произнёс Остромиров и, кивнув мне на прощанье, покинул комнату. А я... а что я? Сказано было идти на помощь Свену Рагнарссону, я и пошёл. Всё равно, к Бийским мне пока дороги нет, так что и направшиваться на совместную поездку с Вышатой Любомиричем, бессмысленно. Остаётся только надеяться, что дед Богдан сможет пролить свет на происходящее в городе.
   К моему сожалению, волхв задержался на хуторе у Бийских и на звонки не отвечал. Так что, закончив свою часть работы, я отправился домой, так и не узнав о причинах, по которым прежде приятный городок превратился в... это. Посматривая по сторонам и приглядываясь к прохожим, пару раз шарахнувшись от промчавшихся мимо на бешеной скорости серых автомобилей, я дошёл до лавки и... застыл на месте. Дверь в мой магазин была открыта нараспашку, а у входа стояло сразу несколько машин, точно таких же серых "гробов", что я видел по дороге. Что за хрень?
   В следующую секунду я ощутил направленный на меня поток агрессивного внимания и, не раздумывая, кубарем покатился по брусчатке, уходя от автоматной очереди, со звоном полоснувшей по истёртому камню мостовой. Щит Сварога развернулся, будто сам собой, и мощный огневик, запущенный с левой руки, с гудением влетел в грудь выросшего в десяти шагах от меня, бойца с коротким тупорылым автоматом. Откуда-то слева по щиту плеснуло алой волной, чего он не выдержал и, оплыв медузой, исчез, а мне вновь пришлось кувыркаться, уходя от следующего удара. Поставить ещё один я не успевал, пришлось воспользоваться телекинезом. Самое простое и быстрое решение проблемы. Поток внимания уцепился за стену дома... рывок был чудовищен, моё тело пушечным ядром пролетело с десяток метров, а я еле успел остановить этот полёт, рухнув у самого угла здания. Ещё чуть-чуть, осталось только выйти из-под атаки, а там дворами... Шею ожгло, словно кто-то спицей ткнул, и тут же по телу покатилась волна холода. Я попытался дёрнуться, но не смог пошевелить и пальцем.
   - Есть, мы его взяли! - Раздавшийся невдалеке голос показался низким, раскатистым, словно весенний гром, а потом в глазах потемнело и... всё.
   Пробуждение было... тяжким. И муторным. Голова, словно с похмелья, во рту сухо, а спина затекла и ноет от холода. Должно быть давно лежу, причём, явно не на кровати.
   Не открывая глаз, я скользнул потоком внимания по окружающему пространству и еле сдержал мат. Вокруг только каменная, то есть, бетонная толща. Камера квадратная, со стороной не больше пяти шагов, дырка стока в углу и стальная дверь в стене. Толстая, тяжёлая. Окон нет, есть только небольшая отдушина под высоким потолком... и какой-то артефакт в противоположном углу. Видеонаблюдение?
   Спустя пару минут, чуть размявшись, я решился-таки подняться на ноги, и оглядеться вокруг собственными глазами, но если с первым всё прошло достаточно гладко, то со вторым вышел облом. В камере царила кромешная тьма без единого отблеска света, так что никакой "кошачий глаз" не поможет.
   Я немного разогнал кровь и уже почти избавился от ломоты в теле, когда раздался какой-то скрежет, в двери откинулась задвижка, прикрывавшая отверстие для раздачи пищи, и в камеру ворвался чуть не ослепивший меня луч света.
   - Встать! К стене! Руки за голову, ноги на ширине плеч! - Резкие команды резанули по ушам. - Выполнять, тля!
   Интересно, "тля", это ругательство, или эвфемизм вертухая, заботящегося о моральном облике заключённого?
   Нелепое размышление не помешало мне исполнить приказ, так что спустя спустя четверть минуты, я услышал, как грохочет отодвигаемый засов. С распахнувшейся дверью, в камеру ворвался удивительно свежий воздух... и пара бойцов. А в следующую секунду я еле успел чуть присесть, и зашипел от боли, когда "демократизаторы" прошлись по моим рёбрам. Ну, лучше так. Рёбра поболят и заживут, а вот опущенные почки мне вряд ли кто отремонтирует... если только тётка Ружана возьмётся. Но где она и где сейчас я? Могу и не дожить. Счастье ещё, что рост у меня меньше, чем у взрослого и здесь достаточно темно, иначе бы номер с приседанием не прокатил. А так, эти уроды даже не заметили, что промахнулись. И это хорошо... Охранники не стали терять время зря, вывернули мне руки за спину и, заставив наклониться, потащили к выходу. Пришлось резво перебирать ногами, чтобы не грохнуться по дороге. О том, чтобы распрямиться и идти нормально, речи и не шло. Любая попытка чуть приподнять корпус тут же гасилась ударом резиновой дубинки по плечу. "Чёрный Лебедь", какой-то, чтоб его!
   Одно хорошо, пока меня конвоировали... куда-то, я мог спокойно пользоваться своим Даром, и потоки внимания постоянно скользили вокруг, обследуя переходы, галереи и комнаты, встречавшиеся мне по пути. Впрочем, насчёт спокойного использования Дара, я несколько поторопился. Первая же попытка создать простейший конструкт, откликнулась такой болью в шее, словно кто-то горло сдавил, или... ошейник затянул. И это, кстати, не осталось незамеченным моей охраной.
   Удар берцем под колено и, падая я едва успел извернуться, чтобы рухнуть на бок, а не пропахать мордой бетонный пол. И тут же посыпались удары дубинок. По плечам, по спине, по голове. Хорошо ещё, что это длилось недолго.
   - Встать, сучёныш! - Зычный голос вертухая вновь резанул по ушам. - Ещё раз попытаешься выкинуть какой-нибудь фокус, я тебе все кости переломаю.
   - Не надо зверств, сержант. - Перед моим взглядом возникли чьи-то надраенные до блеска туфли. - Ошейник собъёт любое воздействие, так чего ради корячиться? Во вторую допросную его.
   - Есть. - Судя по тому, как зашуршала одежда, вертухаи подтянулись по стойке смирно. Но тут же подхватили меня под закованные за спиной руки и втащили в открывшийся справа дверной проём. Автоматика, однако...
   Я ожидал жёсткого, привинченного к полу стула, свет от лампы в глаза и прочие "прелести" беседы со злыми следователями, с таким смаком демонстрировавшиеся кинематогрофом в моём прошлом мире, а вместо этого...
   Наручники щёлкнули раз, но я не успел насладиться свободой рук, как их тут же зафиксировали у меня над головой. Наручники щёлкнули два, и крюк-карабин, к которому их пристегнули, поехал вверх, заставляя меня встать на цыпочки. А в следующий миг, тело свело судорогой от пропущенного через них тока.
   - А вот теперь, поговорим... - Раздался голос, и в допросной, наконец, зажёгся свет.
  

Глава 4.


   Это был не допрос. Фарс. К такому выводу я пришёл, когда меня вновь запихнули в ту же камеру... ну, как только пришёл в себя после "сеанса электротерапии", ошибочно воспринятым мною, как пытка. Разряды были не настолько мощными, чтобы вызвать серьёзную боль, зато они замечательно сбивали любую концентрацию, не позволяя сосредоточиться на создании какого-либо ментального воздействия.
   - Хотя, со спецоградником на шее, это бессмысленно. Он и без того не позволит оперировать менталом, но... инструкции есть инструкции, даже если они устарели на добрых полсотни лет. - С деланным сожалением в голосе пояснил проводивший допрос офицер, наблюдая, как меня прошивает очередной разряд.
   И вот сейчас, отходя от "беседы", сидя на холодном каменном полу камеры, я пытался разобраться в происходящем, и, чем дальше, тем больше убеждался, что весь допрос и предъявляемые мне обвинения, не что иное, как театр. Игра. Фикция. Да, на шестнадцатилетнего юнца подобный прессинг должен был оказать ошеломляющее впечатление, но я-то несколько старше и, несмотря на непозволительный расслабон, не оставивший меня даже после предупреждения Рогнеды, всё же мыслю чуть лучше... и несколько иначе.
   Первое, на что я обратил внимание, прокручивая в уме ход недавнего допроса, это его... формальность. Если бы не то и дело, без всякой системы и ритма, встряхивавшие меня электроразряды, его вообще можно было бы назвать беседой-опросом, вроде того, что провёл со мной дознаватель из полиции, после глупого наезда на лавку, бывших штурмовиков какой-то угасшей фамилии. Собственно, если сравнивать оба разговора, то можно прийти к одному довольно простому выводу: допрос был почти полной копией той беседы. Только вместо вопросов о ходе столкновения с бандитами, последний мой собеседник тупо требовал сдать ему "явки, пароли и связных". Иными словами, активно и довольно топорно создавал впечатление, что меня подозревают в шпионаже. Почему я так решил? Ну, кроме очевидной глупости такого предположения ввиду моего малого для профессионального шпиона возраста, впрочем "оправданного" бормотанием офицера-дознавателя о том, что по мнению их службы мне явно больше двадцати лет, был ещё один момент: мне не задали ни одного вопроса о прошлом, никакого интереса к тому, как и где я жил до попадания к Бийским. Никакого интереса к тому, как именно я был "заброшен", ни-че-го! Все вопросы сводились к моей жизни в течение последнего года и к то и дело повторяющимся требованиям выдать явки-пароли. Чёрт, да они даже Горазда Святитского не раскопали! Дурная пьеса, дурные актёры... идиотизм!
   От мысли о себе, как об агенте 007, я едва не захихикал, но кое-как сдержался, правда, попытка не скатиться в истерику едва не стоила мне раскрошенных зубов. Всё же постэффекты от "электротерапии", достаточно неприятны. Успокоившись и взяв себя в руки, я встал с пола и принялся наворачивать круги по камере. Так думалось легче.
   А подумать было о чём и помимо фарса с допросом, разыгранного с моим невольным участием. Чего стоило только утверждение допрашивавшего офицера, что меня "замела" военная контрразведка! Оно само по себе выглядело фантасмагорией. Я просто не представляю, какого чёрта эти волкодавы делают в Ведерниковом юрте, то есть, с чего вдруг "особисты" развили такую активность в МИРНОЕ время, в СВОЁМ городе?! А теперь, главный вопрос! Кому и зачем понадобился весь этот бред?
   Поверить в то, что кто-то запустит в собственный мирный город такую группу захвата, ради одного неоперившегося юнца, я не могу, как бы это не грело моё самолюбие. Но сама "игра в шпиёнов", налицо, и это не добавляет ясности происходящему. В общем, всё плохо и непонятно. И рассчитывать, кроме как на себя самого, мне сейчас не на кого. Сильно сомневаюсь, что захватившие меня господа потрудятся сообщить о своих действиях тем же Бийским. О Граце и Остромирове, вообще молчу. А это значит, что выкручиваться придётся самостоятельно. И вот тут возможны варианты. Первый: дождаться, пока фарс не подойдёт к финалу. То есть, пока не станет понятен смысл всего этого спектакля и действовать по обстоятельствам. Второй... плюнуть на всё и идти на прорыв, благо кое-какие козыри у меня в рукавах имеются, а именно, школы волхвов. Напяленный мне на шею, "спецоградник", как дознаватель обозвал это творение неизвестного артефактора, лихо обрубает любую возможность классических ментальных манипуляций, разрывая конструкт и преобразуя его энергию во всё тот же электроразряд. Но смысловые воздействия проходят через него без проблем. Ха, вот, кстати, и объяснение, почему инструкции предусматривают допрос одарённых исключительно под аккомпанемент "электротерапии"! Хотя, на месте спецов, писавших эти правила, я бы настаивал на том, что людей способных к смысловым манипуляциям нужно держать под напряжением постоянно, а не только на допросах. Иначе, удерут.
   Кхм, правда, и тут есть одно "но". Какова вероятность, что захватчики не в курсе моих занятий у Бийских и Остромирова? Нет данных, а это значит, риск. С другой стороны, сидеть и ждать у моря погоды, риск ещё больший. Я не знаю, для чего всё это было проделано, но сам характер, образ действий не внушает доверия и почти не оставляет надежды на положительный исход этой дурной "шутки". Впрочем, по своему опыту могу уверенно заявить, что дурные шутки, вообще, крайне редко заканчиваются благополучно.
   Побег... здесь тоже немало отрицательных моментов. Допустим, я смогу сбежать... но куда податься после? В Ведерниковом выловят моментально, так что вариант остаться в городе, не катит. Бийских, Граца и Остромирова наверняка возьмут не карандаш, да и нет никакой гарантии, что те не сдадут меня сами. Значит, уходить предстоит в пустоту. А у меня, ни денег, ни припасов, если не считать прошлогодней школьной заначки, до которой ещё нужно как-то добраться. Но даже если это удастся, больше чем на сотню-полторы рублей, я рассчитывать не могу. Впрочем, и это деньги, если правильно ими распорядиться... Ход моих мыслей прервал истошный вой сирены и топот ног в коридоре. Интересно, что там происходит?
   Эх, кажется, пришло время воспользоваться уроками деда Богдана... Я уселся на пол и, прикрыв глаза, полностью погрузился в себя. Потоки внимания, ничуть не сдерживаемые нацепленным на мою шею оградником, волной разошлись вокруг... ударились о стены камеры и устремились обратно, ощутимо приложив меня при этом, солидным откатом. Стоп, так дело не пойдёт. Сосредоточившись, я обратил внимание на дверь, как единственный объект, легко преодолённый моим вниманием. Поток скользнул к массивной железной створке и, просочившись сквозь неё, помчался по коридорам, легко обтекая снующих тут и там людей. Четверть часа предельной сосредоточенности и перед моим внутренним взором предстал неплохой план помещений. Да, не очень подробный в плане "картинки", всё же, поток внимания не может заменить обычное зрение, но зато со всеми постами охраны и отметками системы наблюдения, в моих ощущениях светившейся ярким светом. Впрочем, ограничиваться одним зданием, я не стал и, отыскав подходящую лазейку, в виде поднятых рольставен на третьем этаже, отправил изрядно истощённый поток внимания дальше, на улицу, в надежде, что удастся разобраться, куда именно привезли меня господа "особисты". Многого понять не удалось, но то, что мы до сих пор в городе, сомнений нет. По крайней мере, отклик был очень похож на тот, что я ощущал во время тренировок на террасе доходного дома Парамоновых.
   А ещё удалось отыскать допрашивавшего меня офицера. За три часа допроса, я довольно неплохо его "прочувствовал", так что опознать недавнего знакомца среди невнятно серых теней неизвестных мне личностей, было несложно. Сейчас этот хмырь сидел на каком-то совещании, проходившем на втором этаже здания, подвал которого меня приютил. Жаль, что поток внимания не в силах передать звук, по крайней мере, не с моим мизерным опытом, так что узнать, о чём там идёт речь не удастся, зато я прекрасно ощущаю общую нервозность обстановки. Хотя, если разобраться... нервничают лишь двое из пяти присутствующих, оставшиеся трое спокойны, хотя и несколько напряжены. Вот, они поднялись со своих мест и, на миг задержавшись, направились к выходу из помещения. Мой "знакомец" лишь полыхнул недовольством им вслед и, дождавшись, пока гости скроются за дверью, обратил своё внимание на единственного оставшегося собеседника. Даже сквозь нарастающую головную боль, я почувствовал презрительное отношение офицера к этому человеку. Интересно, с чего вдруг такие эмоции?
   Обратив своё внимание на собеседника моего "дознавателя", я попытался прислушаться к нему... и подивился. С одной стороны, передо мной обычный человек. Нервничает, чего-то боится, точнее, опасается, но не до потери способности мыслить. Кажется, он не рад происходящему, но смирился с необходимостью и готов беспрекословно подчиняться приказам собеседника. Впрочем, ни о какой сломленности здесь и речи нет. Под готовностью подчиняться, так и просвечивает что-то животное. Хищное, хитрое... крысиное. Странное ощущение, двоякое.
   Моё любопытство было наказано острым приступом головной боли. Слишком долго я был сосредоточен, слишком "глубоко" полез. Тихо зашипев себе под нос, я открыл глаза и потёр виски указательными пальцами. Невидимые шурупы, вворачивавшиеся в мой череп, пропали, оставив лишь лёгкую слабость и апатию. Перестарался, всё-таки. И чего я полез к этому несчастному, зачем? Своих проблем мало?
   Откуда-то из-за стены послышался тихий гул, а в следующую секунду, мне в спину что-то толкнулось. Я откатился в сторону и с удивлением взглянул на выехавшую из открывшейся щели, полку, обитую каким-то упругим материалом. Тёплую полку. М-да, продвинутая кроватка, однако. Я потыкал пальцем в появившийся предмет "мебели" и, вздохнув, улёгся на неё. Жестковато, конечно, и одеяло с подушкой не помешало бы, но выбирать не приходится.
   Уснул я почти моментально. Просто закрыл глаза и провалился в беззвучную черноту.
  

* * *


   - Меня не интересуют отговорки и объяснения. - Мерный голос хозяина кабинета отзывался в ушах его собеседника, грохотом гвоздей забиваемых в крышку его личного гроба. - Я хочу знать, какая сволочь посмела поднять руку на моего человека!
   - Но фигурант не состоит... - Второй гость попытался было что-то сказать, но первый его одёрнул.
   - Фигурант находился под вашим присмотром. Вы отвечали за его безопасность. И вы же его упустили. - Отчеканил возвышающийся над столом хозяин дома. В серых глазах полыхнула ярость. - Я хочу знать, кто раззявил на него пасть!
   - У нас нет ответа на этот вопрос. - Тихо проговорил спутник гостя, так неосмотрительно нарвавшегося на гнев старика. - Пока нет. Капитан Орвар, проводивший захват фигуранта, погиб в перестрелке.
   - Какой перестрелке? - Прищурился хозяин дома.
   - Предположительно, под Ростовом его пятёрке не повезло нарваться на РДГ. Итог: четыре двухсотых в группе Орвара, включая самого капитана, и три трупа в противостоявшем им отряде. Что странно, все трое - европейцы, тест крови показал происхождение двоих из Италии, третий - выходец из Валлона и Фландрии. Какие-либо документы или идентификаторы отсутствуют. Вооружены по стандартам Рейха, никаких отметок, вроде татуировок или приметных родинок на телах нет, по нашим базам подобные личности не проходили. Запрашивали смежников, у них тоже пусто. - Ответил тот же гость. - Военные явно не предполагали, что диверсанты валахов окажутся так далеко от нынешнего театра боевых действий, но этого инцидента хватило, чтоб их встряхнуть. Сейчас, спецы роют носом землю в поисках других групп, на усиление "особнякам" уже выслан полк внутренней службы и две роты "волкодавов". Окружные начальники в курсе дела. С введением военного положения, реестровых казаков собрали в съезжих частях, сейчас из них формируются охотничьи команды и сеть охранных разъездов. К сожалению, из-за этого же режима мы не можем действовать на территории Области с прежней эффективностью. Полномочия военных с лихвой перекрывают наши.
   Хозяин кабинета молча выслушал доклад, морщины на его лице разгладились, и даже взгляд больше не обещал всех мук Ада, но докладчик, в отличие от своего облегчённо вздохнувшего спутника, не обольщался. Он слишком хорошо знал старика, чтобы понимать, разнос ещё не окончен, это только небольшой перерыв, "глаз" урагана, можно сказать. И не ошибся.
   - Чудесно. Захватчик сдох, парень сбежал. Надо было отправлять его с первой волной эвакуации, а не слушать ваши заверения. "Нет возможности залегендировать необходимость скорого отъезда!". Ну вот, время второй волны, легендировать отъезд необходимости нет. Как нет и самого фигуранта. - Заговорил старик и, бросив короткий взгляд на второго гостя, неожиданно грохнул кулаком об стол. - Я к вам прислушался, и что теперь?! Где искать мальчишку в разгар боевых действий, и как вы собираетесь это делать, "не имея возможности действовать на территории Области с прежней эффективностью"? Будете ждать, пока не утихнет буча?! Так могу вас заверить, ждать придётся очень долго! Крым пылает, тысячи неупокоев ежедневно горят, как спички. Мамалыжники уже заняли Бессарабию и встали у Днестра под вопли о защите мирных жителей от порождений Ада, а их покровители в Порте только и ждут, когда мертвяки выплеснутся за пределы полуострова, чтобы присоединиться "к священному походу против поднятой богомерзкими колдунами нечисти". Военное положение пока распространяется только на Область Войска Донского, Херсонское и Подольское воеводства. Но такими темпами, государь вскоре введёт его и на Кавказе. И как прикажете искать нашего фигуранта в этом хаосе?!
  
  
   Ерофей Павлович Хабаров-Святитский (родился около 1603 года в городе Сольвычегодске Великоустюгского уезда. Умер около 1671 года в Братском или Усть-Кирегенском остроге) - русский землепроходец, осваивавший Приамурье.
   ТМБР (сокр.) - тяжёлая миномётная бригада.
   Новоприходская семья - здесь, семья, недавно поселившаяся на территории Великого Войска Донского, не насчитывающая, по крайней мере, двух поколений мужчин, состоящих в казачьем реестре или числившихся в нём ранее.
   "Липатовичи" - здесь, сленговое обозначение выпускников высших классов имени полковника Ратьши Гремиславича Липаты (2-го факультета отделения психологии Государева Училища Кадрового Резерва), основателя и первого главы необмундированной службы наружного наблюдения Особой Государевой Канцелярии (ОГК), впоследствии, 7-го отделения ОГК.
   Утрикулюс и саккулюс - круглый и овальный мешочки, часть вестибулярного аппарата, расположенного во внутреннем ухе.
   "Сотник" - здесь, сленговое выражение, обозначающее малый междугородний пассажирский транспорт. Название дано по номинальной вместимости автобуса.
   Термем - теория ментального манипулирования. Предмет, преподаваемый в старших классах гимназий и школ, а также на младших курсах высших учебных заведений.
   Допажем, существительная форма - допаж (dopage. фр.яз.) - стимулятор, допинг.
   Пеликан - метрдотель, персонаж оперетты "Принцесса цирка".
   ... А счастье было так возможно... - строчка из стихотворения В.Вишневского.
   "Скат" - общее наименование летательных аппаратов тяжелее воздуха, аналог известному "самолёт". Было дано за внешнее сходство первых летающих машин подобного типа с морским скатом-мантой.