Посвящается моей любимой сестричке, Земляной Татьяне Борисовне - лучшему эксперту - криминалисту в России.
  
  
  
   Со времён Ивана третьего, повелось называть воинов полков строевых - белой сталью, воинов монастырского Братства - чёрной сталью, а воинов Тайной стражи - серой сталью. И в годы правления Константина, было велено отличившимся воям, вручать кинжалы именные, дабы их доблесть в роду жила до скончания века...
   Житие и правда воинского сословия на Руси. Сергий Саровский.
  
  
   Всероссийский конгресс воздухоплавателей в Самаре, завершился невиданным зрелищем - воздушным парадом, в котором приняли участие более ста тридцати аэролётов и самолётов, несущих на себе гербы губерний и имперские флаги. Возглавлял парад, Цесаревич Константин, на своём верном Сикорском - 23, с гербом правящего дома на крыльях.
   Мощь воздушного флота, подтверждённая многочисленными победами русских пилотов это гарантия спокойствия наших границ, и мирного труда жителей империи. И живым тому свидетельством - атакующий сокол на крыльях самолётов в мирном небе России.
   Принимавший парад император Сергий первый высочайшим указом повелел, считать 12 апреля днём воздухоплавания и проводить в этот день праздник и воздушный парад.
   Новое русское слово 12 апреля 1920 года.
  
  
  
  
   Российская империя, Граница земель Войска Донского и Ростовской губернии, Имение боярина Белоусова.
  
   - Нет, нет и нет. Решительно не могу с тобой согласиться! - Сохранивший, не смотря на преклонный возраст, осанку и твёрдую поступь, отставной вице-адмирал, боярин Алексей Демидович Дубов, слегка качнулся вперёд, подхватывая со стола хрустальную рюмку налитую, так ценимым им, коньяком Армения, медленно не торопясь выцедил ароматный напиток, тут же забросил вслед "пыж гвардейский" - дольку лимона с тонким до прозрачности ломтиком костромского сыра и вдумчиво прожевав закуску удовлетворённо кивнул каким-то собственным мыслям. - Только личные впечатления, способны оказать настоящее влияние на человека, и никакие книги тут не помогут. Уж поверьте мне.
   Присутствовавшие в большой гостиной имения Белоусовых, милейшая Аделаида Демидовна - сестра Алексея Демидовича, и её муж, Белоусов Александр Денисович, лишь переглянулись, старательно пряча улыбки. Спор этот не имел ни начала, ни конца, и всегда продолжался после четвертой-пятой рюмки.
   Сын и единственный наследник всего немалого состояния Белоусовых - семнадцатилетний Николай, выправкой, и статью больше напоминающий офицера - гвардейца, чем подростка сидел рядом и не торопясь поглощал огромный кусок от торта, привезённого дядей.
   Высокий и не по годам широкоплечий, с сильными руками и большими голубыми глазами он оторвался от лакомства и поднял взгляд на родича.
   - Но позвольте, Алексей Демидыч! - Неожиданно низким и глубоким голосом произнёс боярич. - Вот, к примеру, Шерлок Холмс. Никогда не выезжал далее Европы, и при этом имел весьма широкий кругозор.
   Боярин Дубов на это лишь насмешливо хмыкнул.
   - К вашему сведению, молодой человек, сэр Артур Игнатиус Конан Дойл, творчеству которого, мы обязаны появлению этого литературного персонажа, был весьма незаурядной личностью, побывав и в Арктике и Африке. И кругозор литературного героя -- это во многом отражение видения мира автором, а никак не наоборот.
   - Ну, хорошо! - Николай не сдавался. - А вот Жюль Верн? Он-то написал большинство своих книг, не выходя из кабинета!
   - Это всего - лишь легенда, отпарировал адмирал. - Первое путешествие на своей яхте, Жюль Верн совершил в тысяча восемьсот пятьдесят девятом, а первый роман, напечатал в шестьдесят третьем.
   - Но, помилуйте. - Александр Денисович, отложил недочищённое яблоко и откинулся в кресле. - Ежели все кинутся путешествовать, кому же дело делать?
   - Ну вам-то, Александр Денисыч, грешно так говорить. - С лёгкой укоризной заметил Дубов подливая коньяк в рюмку. - Сварога -то за Пуштунский поход получили? А Первозванного? Напомнить вам как я лично вот этими вот руками, вытаскивал одного подводного пластуна из воды, под грохот рвущихся кораблей турецкой эскадры? И я буду даже настолько любезен, что совершенно не вспомню одну занимательную историю в Пекине, когда некий офицер Особого Управления Генерального Штаба, умыкнул, из тщательнейшего образа, охраняемого поместья, не скрепку, заметьте, и не бумажку, а живого человека, и ухитрился переправил его обратно на Родину. Это ведь вам вовсе не помешало стать крупнейшим коннозаводчиком юга России. Да и ты, Адочка, если мне память не изменяет, не в Петербуржском салоне, крестиком вышивала...
   Боярин Белоусов, происходивший из семьи потомственных пластунов и выслуживший свой титул на полях сражений, весело переглянулся с супругой и рассмеялся.
   - Ну сейчас-то, с кем воевать? Благо стараниями Государя нашего в державе и на окраинах все спокойно. Даже англы, проклятые после войны в Европе, голову не поднимают.
   - Так и я не про войну говорю. - Согласился Дубов. - Пусть младшенький ваш тоже по миру поездит, да посмотрит, что и как устроено. Поверьте, старому моряку, от этого будет только польза и никакого вреда.
   - А ты сам, Николенька, как считаешь? - Аделаида Демидовна с улыбкой посмотрела на сына.
   - Да ну его, мам. - Боярич хмуро глянул исподлобья. - Дел невпроворот. Ещё к поступлению готовиться. Потом мы с ребятами из Казачьего кадетского взялись помогать восстанавливать окружное коневодческое хозяйство после пожара.
   - А куда поступать собрался? - Боярин, собственноручно подлив себе в рюмку, посмотрел на племянника.
   - В агротехническую академию на механический факультет...
   - В Царицыно? - Уточнил Дубов и улыбнулся. - Дельно. - Он коротко кивнул. - Юг России и Новороссия - золотое дно. Нужно только умело этим воспользоваться.
   Разговор постепенно перешёл на зерновые цены, перспективы коннозаводства и завтрашний праздник, а Николай, посидев немного, откланялся, памятуя, о раннем подъёме, и предстоящей тренировке у Михалыча.
  
   Весеннее утро российского юга, щедрое на солнце и запахи, врывавшиеся в распахнутое окно флигеля, где располагались комнаты Николая, разбудили лучше любого будильника. Он рывком отбросил тонкое одеяло шинельного сукна, и быстро одевшись вихрем слетел по узкой и скрипучей винтовой лестнице вниз.
   Малая конюшня, где располагались лошади семейства, находилась совсем рядом. Заспанные конюхи только осматривали лошадей, когда Николай выметнулся из ворот на статном ахалтекинце огненно-рыжей масти и под одобрительными взглядами старых казаков, поднимая пыль, умчался вдаль.
   Проскакав с две версты, остановился у заросшей тростником излучины Егорлыка, легко соскочил с жеребца и прислушался. Ветер, шелестевший тростником, едва слышное дыхание реки...
   Он оставил жеребца, и бесшумно пошёл сквозь тростник, не надламывая хрупкие словно стеклянные стебли. Внезапно, обострившееся чутье заставило его рухнуть ничком, пропуская нечто летящее словно снаряд, над собой, и выпрямляясь, он уже держал в руке длинный узкий нож, дагестанской работы.
   - Молодец. - Дядька Михалыч, бессменный воспитатель и наставник Николая с шести лет, широкоплечий мужчина высокого роста с совершенно седыми волосами, сделал короткое молниеносное движение, но готовый в принципе, к чему-то подобному, Николай чуть отпрянул и попытался нанести удар ногой в подмышечную впадину, но промахнулся и был с позором опрокинут на землю. К удивлению Николая, Михалыч не стал подтрунивать как обычно над "неуклюжестью человеческого детёныша" а вполне серьёзно подал руку, и помог встать.
   - Неплохо. - Заметил бывший командир роты армейской разведки. - Только скорости все ещё не хватает. Пойдём.
   Они прошли ещё метров сто вдоль реки и Михалыч остановился.
   - У следующей излучины, вот там, - он показал зажатой в пальцах сухой травинкой, - небольшой шалаш. Человека зовут Костя Ночкин, или Костя-ночь.
   - Тот самый? - Сердце у Николая забилось, словно после бега.
   - Угу. - Михалыч кивнул. - В принципе, ты можешь его живым не брать. Дел за ним столько, что на него выписан "особый розыскной лист". Помни. Это настоящий зверь. Если он тебя достанет, не знаю, как твои родные это переживут. Все. Давай. - Он на прощание хлопнул Николая по плечу, и уселся на берегу, словно собирался просидеть тут вечность.
   Михалыч не сказал Николаю, ещё очень многого. И того, что верный человек уже держит Костю-Ночь в перекрестье оптического прицела Дегтярёвского винтореза ручной работы, и то, какой скандал, их ожидает. Но, это он знал твёрдо, настоящего воина можно вырастить только так. Он натаскивал Николая с тех самых лет, когда неуклюжий и забавный словно медвежонок малыш, первый раз взял в руки оружие - малокалиберный револьвер Лебеля, и неожиданно быстрым движением вскинул его на уровень лица, и вхолостую щёлкнул курком два раза, целясь в пролетающую мимо муху.
   Да, он, как продолжатель династии пластунов получал и обычное казачье образование. Уход за лошадьми, разведка, захват пленного и многое другое. Но отец учил его ещё кое чему. Понимать и чувствовать людей, анализировать ситуацию на ходу, принимая решение, и давал очень подробные политические расклады по ситуации в Европе и Азии. Ну а мама тоже не отставала, знакомя сына с действиями различных веществ на организм, медициной вообще и полевой медициной в частности.
   И не то, чтобы они хотели воспитать из сына что-то конкретное, но просто раз уж так карта легла, то дать ему дополнительные преимущества в жизни, было бы совсем неплохо.
  
   Вернувшись к лошади, Николай тщательно проверил одежду и обувь, потом рассовал по неприметным кармашкам несколько полезных вещиц, и легко взлетев в седло, тронул Огонька сначала рысью, а потом пустил галопом, направляя жеребца к той самой излучине, где хоронился известный на всю Россию конокрад и душегуб Костя-ночь.
   - Стой! Стой кому говорят! - Ошалевший от того, что его тянули за уздечку, и давали шенкелей одновременно, ахалтекинец вылетел на небольшую полянку, и был остановлен крепкой мужской рукой.
   Зрелище ломящегося сквозь кустарник жеребца, и мотающегося в седле молодого мужчины в мешковатой одежде, вовсе не напугало матерого бандита. Костя-Ночь, не мог не оценить великолепных статей коня, и поэтому решил вмешаться, вместо того, чтобы по обыкновению тихо исчезнуть в плавнях.
   Дело в том, что в табуне, что успел набрать в здешних местах Костя, не хватало жемчужины. Украшения, что делает товар из просто хорошего - первоклассным. И вот, как раз, такая жемчужина сейчас скакала прямо на него, с непонятным недоразумением мотылявшемся в седле.
   Огонёк встал напоследок на дыбы, гася скорость, и перевернувшись, Николай мешком упал на землю.
   - Спасибо, господин. - Он с трудом поднялся с песка, отряхнулся и прихрамывая подошёл к конокраду, похлопывающему Огонька по морде. - А то этот зверь меня бы точно сегодня приморил. - Он успел увидеть не только хозяина шалаша, но и отметить его инстинктивное движение к голенищу правого сапога, где у него практически наверняка был спрятан засапожник.
   - Твой? - Коротко спросил Костя, чуть качнув головой в сторону жеребца и внимательно осмотрел коня, стоившего на рынке в Валахии не менее двадцати тысяч полновесных золотых цехинов.
   - Да какое там! - Николай хмыкнул, потирая ушибленное при падении колено и контролируя боковым зрением руки конокрада. - Сынка хозяйского. Мне такого ни в жисть не взять. Обратно поводом поведу. Голова чай не казённая.
   - А куда тебе торопиться? - Костя улыбнулся двумя рядами золотых зубов. Чаек вот поспел... Садись. А я тебе потом слово заветное скажу. - Он заговорщицки ухмыльнулся. - Скажешь его и любая лошадь как шёлковая.
   - Да? - Николай от удивления раскрыл рот и округлил глаза став похожим на деревенского дурачка. - А не врёшь?
   - Да что, ты! - Костя улыбнулся. - Истинную правду говорю. Глянулся ты мне сразу, парень. А я людей за версту чую. Давай-ка я вот тебе чайку налью. С малиной! Он шагнул к костру, и нагнувшись к огню, опустил правую руку к голенищу сапога, где лежал старый ещё дедовский нож с узким лезвием.
   Он резко взмахнул клинком метясь в то место, где была шея мальчишки, но вместо привычного шелеста вспарываемой плоти в его голове коротко полыхнула вспышка, и через мгновение конокрад мягко осел на песок.
   - Огонька уволочь задумал. - Николай деловито сматывал тонкую плетёную из конского волоса верёвочку, на конце которой висел тяжёлый стальной грузик кистеня. Потом достал из другого кармашка верёвку попрочнее, и специальным узлом связал руки локти конокрада, прихватив его шею петлёй на манер удавки. Потом подумал немного, и ещё одной верёвкой спутал Косте ноги.
   - Порядок. - Похвалил он сам себя, и тихонько щёлкнув пальцами, подозвал Огонька. - Давай. Нужно отвезти это Михалычу.
   Даже не оглянувшись на подъезжавшего человека, Михалыч на звук определил, что это Огонёк, и что идёт он под двойным грузом.
   - Порядок? - Для проформы спросил он, и легко встал.
   - Да, дядько. - Николай улыбнулся.
   - Ну и славно. - Михалыч подошёл к жеребцу и приподнял за волосы Костину голову. - Хорошо взял. - Прокомментировал он небольшой кровоподтёк на лбу конокрада. - Теперь вези его домой. Это будет твой подарок отцу на юбилей.
   - А вы разве не поедете со мной?
   - У меня дела... - Он повернулся, и шагнув в тростник, беззвучно словно тень пропал из виду.
   Чуть удивившись, Николай направил Огонька в сторону усадьбы. Костя-Ночь, давно уже очнулся, и сначала пытался подкупить мальчишку, а потом перешёл к угрозам. Когда Николаю надоело слушать, про то, как с него снимут живьём шкуру, он, не нагибаясь, наотмашь, хлестнул конокрада ребром ладони под основание черепа, и остаток дороги проделал в тишине.
   Двор усадьбы кипел от суеты, предшествующей любому крупному празднику. Увидев Николая со связанным человеком, переброшенным через седло, подскочил с немым вопросом начальник охраны конезавода.
   - Пётр Сергеич! Этого на цепь, и глаз не спускать!
   - Так это - ж... - Капитан в отставке Егоршин, задохнулся вглядываясь в лицо человека известного по тысячам листовок, распространяемых Главным Управлением Уголовного Сыска Империи.
   - Пойду, батюшку обрадую. - Николай передал поводья подбежавшему конюху и поспешил в дом.
   - Чего тебе, Николенька? - Отец как всегда, в этот час был занят работой с документами, и ничто, даже праздник по случаю его шестидесятилетия, не мог нарушить сложившийся годами распорядок дня.
   - Я на минутку, пап. - Николай подошёл ближе. - Я тут тебе подарок привёз. Взглянуть не желаешь?
   Боярин поднял голову от бумаг.
   - Ну пойдём посмотрим. - Он неожиданно улыбнулся и потрепал сына по голове. - Чего ты там добыл.
   С появлением боярина, работники во дворе, казалось, получили дополнительное ускорение, и забегали с немыслимой скоростью, что, впрочем, не помешало Белоусову с сыном, подойти к столбу, на котором повис в цепях Костя-Ночь.
   Он, почувствовав внимание в себе, поднял окровавленную голову и криво ухмыльнулся щербатым ртом.
   - Кто его так? - Качнул головой боярин.
   - Прохор. - Начальник охраны виновато развёл руками. - У него - ж пять лет назад конокрады трёх лошадей увели. Если бы не вы, Александр Денисыч, вся семья бы по миру пошла. Вот и не удержали.
   - Добавить, что-ли? - Задумчиво произнёс боярин, и зачем-то посмотрел на небо.
   - Александр Денисыч, становой пристав уже едет. - Нейтральным тоном произнёс Егоршин. Он прекрасно понимал, как именно может добавить тот, кого турки прозвали Элюм-паша, что можно было перевести как Господин Смерть.
   - Ладно. - Белоусов кивнул. - Как прибудет, сразу проводи ко мне. Хочу ему пару слов сказать. А то, зачастили к нам конокрады.
  
   Праздник, собравший огромное количество гостей не только со всего юга России, но даже из столицы быстро утомил Николая, а особенно необходимость беседовать с каким-то нереальным количеством людей, спешивших представить ему очередную дочь или племянницу, причём обязательно с долгими рассказами о превосходных качествах девицы.
   И для Николая, воспитанного бывшими армейскими разведчиками, столько было в этом легко читаемой фальши, во всём, даже в жестах и интонациях, что сохранить любезное выражение лица стоило немалых усилий.
   Боярич, давно утоливший ливший первый юношеский жар с уездной агрономшей, умелой, любвеобильной и к счастью замужней дамой, воспринимал ужимки и позирование потенциальных невест как фиглярство, а когда они довольно бесцеремонно тащили его танцевать лишался последних крох самообладания.
   Наконец ему удалось вырваться из липких объятий общества, и Николай оказался на широком балконе третьего этажа, откуда открывался замечательный вид на поля, окружавшие усадьбу и реку, сверкавшую серебром в лунном свете. Не боясь испачкать праздничный кафтан, он прислонился к мрамору балюстрады и глубоко вздохнул ночной воздух. Более всего сейчас он хотел бы оказаться там, в ночной степи с табуном лошадей, наедине с Природой, которая не умела лгать и притворяться, а самое главное даже не подозревала о существовании в мире фальши и корысти.
   Как единственный наследник громадного двадцатимилионного состояния, он уже привык к тому, что вокруг постоянно вертятся светские сводницы в окружении целой свиты молоденьких девиц. Но к такому напору как сегодня готов не был, и бояричу не скоро удалось вернуть спокойствие духа.
   Здесь его и нашёл Алексей Демидович Дубов одетый по случаю праздника в парадный адмиральский мундир, сверкающий золотом шитья и наградами, среди которых был даже Андрей Первозванный и ордена Святого Георгия - Победоносца всех четырёх степеней.
   Боярин коротко кивнул племяннику и вытащив из кармана брюк небольшую трубку стал, не торопясь, набивать её ароматным царьградским табаком.
   - Я знаю, что ты принимаешь самое деятельное участие в работе юнакского казачьего корпуса? - Коротко вспыхнула спичка, осветив на несколько секунд обветренное и жёсткое лицо старого моряка. - Корпус уже немало сделал для нашей земли, но насколько я знаю, денег, что вы собираете на благотворительных вечерах и по подписке, не хватит даже на строительство самих конюшен, не то что на закуп лошадей.
   - Наказной атаман Туголуков обещал помочь с лошадьми. - Николай, не отрывая взгляда от ночной степи кивнул. - А насчёт конюшен... так и Москва не сразу строилась.
   - Ещё я знаю, что ты сам хотел организовать свои механические мастерские?
   - Да, хотел. Только вот когда всё посчитал, получилась цифра совсем несуразная. Больше двухсот тысяч рублей. - Николай усмехнулся. - Так что боюсь, купцам Никаноровым конкуренция пока не грозит, хотя их трактора по сравнению с теми же Блиновскими просто никуда не годятся. Тринклера куда лучше приспособлены для тяжёлой техники чем бенцы. - Говорить на тему двигателей и техники вообще, Николай готов был часами, но замолчал, вопросительно глядя на дядю. - Но вы ведь не просто так мне это говорите?
   - Разумеется. - Адмирал кивнул и пыхнул дымным облаком. - В своё время, как ты знаешь, я имел некоторое отношение к делам флота, а точнее флотской разведки, и под видом купца посетил почти все крупные города проводя денежные спекуляции. Так уж случилось что в нескольких из них остались лежать мои личные средства, которые накопились с годами и сейчас составляют изрядную сумму. В Берлине около трёх миллионов, в Париже почти миллион, ну и так далее. Но снять их можно только лично, поскольку таков характер депозита. Я предлагаю тебе совершить кругосветное путешествие и собрать эти деньги. Пусть это будет мой подарок на твоё совершеннолетие. Деньги можешь потратить по своему разумению. Мне они уже не нужны, моё имение и бумаги Первого товарищества железных дорог, дают больше чем я смогу потратить. А ты, как я полагаю, сможешь найти этим средствам достойное применение. Документы я оставил твоему отцу. - С этими словами Алексей Демидович хлопнул тяжёлой ладонью по плечу Николая и окутавшись напоследок дымом вернулся в дом.
  
   Всё происшедшее настолько выбило Николая из колеи, что остаток вечера он был в глубокой задумчивости, окончательно потеряв последние крохи интереса к девицам, за что и заработал репутацию законченного мизантропа и буки.
   Состоявшийся утром следующего дня разговор с отцом тоже не добавил спокойствия, так как боярин Белоусов оставил окончательное решение за самим Николаем, а мама лишь потрепала сына по голове, и молча удалилась к себе, что было явным признаком плохого настроения.
   В полном смятении Николай провёл несколько дней, пока не вернулся его наставник Михалыч, который со всей прямотой и чёткостью обрисовал ситуацию.
   - Деньги значит он оставил тебе немалые. - Устроившись на невысоком холмике, откуда открывался замечательный вид на реку и степь, отставной капитан жевал травинку и задумчиво глядя вдаль, словно вбивал гвозди в мозги ученика, короткими рубленными фразами. - И всего-то делов - объехать полмира.
   - Но как же поступление? - Попытка отбиться была пресечена Михалычем в корне
   - Помнишь, что я тебе говорил об оружии? Оружие - это, прежде всего ответственность и инструмент. О деньгах можно сказать то же самое. Сколько хороших и правильных дел можно сделать на такие деньги я даже затруднюсь сказать. У нас, конечно, никто не голодает, но в помощи нуждаются многие. И ты уж сам решай готов ты для того чтобы получить такой инструмент, и взвалить на себя такую ответственность. Дядька твой конечно слегка лукавит, по поводу того, что не может сам перевести деньги в Империю, но тебе-то разницы никакой. И не давай своим страхам тобой командовать. Воспринимай это как поездку на ярмарку.
   Когда Николай ушёл, Михалыч ещё посидел, размышляя о превратностях судьбы, а потом подозвав Грача - вороного ахалтекинца, не касаясь стремян взлетел в седло и развернув коня пошёл неспешной рысью в станицу Луговую, где у него было собственное хозяйство. Собираться в дорогу.
  
  
  
   Дорога в тысячу ли начинается с одного шага.
   Хранитель имперского архива династии Чжоу
   Лао Цзы.
  
  
   Воздушный транспорт бывший диковинкой ещё тридцать лет назад, сегодня уже прочно завоевал сердца публики, превратившись из экзотики в простое, надёжное и безопасное средство для путешествий и поездок, отняв пальму первенства у железной дороги, которой пришлось привлекать новые источники дохода.
   Да, железные дороги, а особенно магистральные поезда, несущиеся со скоростью в сто километров в час, могут перевезти куда больше груза и намного дешевле, но не везде есть железная дорога, и не везде есть даже дорога обычная, а в России с её бесконечными просторами вопросы дорог, и доставки грузов остаются актуальными и по сей день. И там куда ещё не пришла цивилизация в виде железнодорожных путей, эту цивилизацию успешно приносят воздухолёты быстро и безопасно доставляя всё необходимое.
   Сейчас, воздушный транспорт доставит вас в любой губернский центр, с впечатляющей скоростью восемьдесят километров в час, и комфортом, который ненамного меньше чем на железной дороге. Но кроме того, аэролёты предоставляют публике ни с чем не сравнимое удовольствие наблюдения за землёй с высоты птичьего полёта, и приобщения к самым последним новинкам цивилизации.
   Журнал Вокруг Света 20 апреля 1920 года.
  
  
   Российская империя, Граница земель Войска Донского и Ростовской губернии, Имение боярина Белоусова.
  
   Провожали Николая всей усадьбой. Многочисленные работники, стояли поодаль и судачили о причинах столь спешного отъезда, а родители, обнявшись и перекрестив двумя перстами, молча проводили взглядом автомотор, в котором уезжал в мир их единственный сын. Все слова уже были сказаны ещё вчера, все напутствия, инструкции и советы даны, и сегодня осталось лишь смотреть, как оперившийся соколёнок покидает родное гнездо. Господь не дал супругам Белоусовым детей кроме Николая, и это весьма их печалило. Но брать из детского дома малыша они не хотели. За маленькими детьми всегда выстраивалась такая очередь, что неизбежно возникали скандалы и попытки интриговать против соперников, а боярин очень не любил склок, поэтому от имперского управления попечительства, старался держаться подальше.
   Подождав пока коляска скроется из виду, боярин и боярыня, всё так же обнявшись, не торопясь вернулись в дом.
  
   Блиновская Арба-шесть была новейшим автомотором с мощным шестидесятисильным двигателем Бенца, и могла двигаться со скоростью почти в восемьдесят километров в час. Шофер - совсем молодой парень в кожаной куртке, и модной фуражке - шестиклинке, гордо восседал на своём месте, и даже передачи переключал с какой-то лихостью, словно рубал шашкой головы супостатов. Но Николаю было не до наблюдений. Тяжело воспринимая разлуку с отцом и матерью, он смотрел в никуда, гоня от себя дурные мысли.
   Совсем о другом думал сорокалетний капитан в отставке - Александр Михайлович Платов, оставивший дома маленькую дочь и молодую жену. Он никогда не поддерживал решения воспитанника идти учиться на инженера-механика, и теперь искренне полагал, что оторванный от привычного окружения он изменит свою жизнь и займётся чем-то более подобающим для сына такого человека как отставной полковник генерального штаба Белоусов. В качестве такой карьеры Платов видел прежде всего военную стезю или на худой конец службу по линии контрразведки. Но тут уже его оппонентом выступал сам боярин Белоусов, не желавший сыну повторения той тяжёлой судьбы как у него самого, когда жизнь много десятков раз висела на тончайшем волоске.
   А мама Николая - Аделаида Демидовна, закончившая в своё время Высшую Императорскую Академию имени маршала Грибоедова не принимала участия в спорах, справедливо полагая, что только жизнь расставит всё по своим местам.
  
   Проскочив по новой асфальтовой дороге около ста километров, коляска с шиком подкатив к зданию Ростовского аэровокзала остановилась и мгновенно подскочившие грузчики остановились возле машины ожидая появления многочисленных чемоданов и коробок. Но вместо этого, молодой человек вышедший из машины, достал из багажного отсека лишь два вместительных кофра и один чемодан, улыбнулся оторопевшим носильщикам, легко поднял груз и зашагал ко входу в вокзал над которым уже бугрилась, туша рейсового аэролёта Ростов - Киев. Новенький, только что со стапелей заводчика первой гильдии Циолковского дирижабль сверкал серебристой тканью обшивки и уже прогревал все шесть бенцев обеспечивающих его ход.
   Взвесив багаж, и получив разрешительные бирки на оружие, Николай и Александр поднялись на элеваторе наверх, где уже стоял представитель Воздухофлота - высокий статный офицер в белоснежном мундире с золотыми пуговицами и вышитый таким же золотым позументом. Билеты у Николая были в первый класс, так что им не пришлось подниматься на самый верх пассажирской гондолы, где находились места второго и третьего классов. Впрочем, разница была лишь в расстоянии между креслами, их удобстве и питании на борту. Хорошенькая, как и все стюардессы Воздухофлота, девушка с золотыми кудряшками, обрамлявшими миловидное лицо под голубой с золотым кантом пилоткой, и в облегающей, на грани приличия, голубой униформе, проводила их к местам возле огромного иллюминатора через который была видна земля и кусочек здания вокзала.
   - Если господам будет что-то угодно, кнопка вызова стюарда находится в правом подлокотнике. - Девушка очаровательно улыбнулась, а Александр Михайлович, который за время службы налетался, наездился и наплавался на пять жизней, молча кивнул, сразу же снял пиджак и укрывшись пледом, высказал пожелание беспокоить его только в случае авиакатастрофы, отключился прямо в кресле. Николай, же которому всё было в новинку, присоединился к группе пассажиров, которым устроили экскурсию по внутренностям воздушного левиафана.
   Та же девушка, что проводила Николая к его месту, уверенно двигалась по воздушному кораблю, ведя пассажиров в корму, где располагались корабельные механизмы, давая по ходу путешествия пространные и точные ответы на все возникающие вопросы. Брючный костюм лазоревого цвета прекрасно гармонировал с золотыми волосами стюардессы, и Николай несмотря на искренний интерес к технике больше любовался стюардессой чем слушал.
   - Рада приветствовать вас на борту рейсового аэролёта Ласточка открытого товарищества Воздухофлот. Корпус нашего корабля изготовленный по проекту ректора Нижегородской Инженерной академии Шухова, на аэролётлётных верфях заводчика первой гильдии Циолковского, представляет собой жёсткий каркас из новейших лёгких сплавов, обшитый специальной тканью и заполненный газовой смесью из гелия и водорода. Общая длина корабля сто пятьдесят восемь метров, диаметр в самой толстой части - шестьдесят метров. Осторожно! - Она ловко подхватила за локоть полноватого господина в сером дорожном костюме не удержавшегося на крутой лесенке, и улыбкой продолжила рассказ.
   - Шесть моторов типа "бенц" могут разогнать аэролёт до скорости сто двадцать километров в час, но для удобства пассажиров и их безопасности мы будем лететь со скоростью в восемьдесят пять километров в час, что является рекордом на линии Ростов - Киев.
   - А обед, когда? - Поинтересовался тот самый господин, что поскользнулся на лестнице.
   - Обед будет сервирован на смотровой палубе в двенадцать, ужин в восемнадцать часов. Перекусить вы сможете в любое время в буфете, который находится там же, на обзорной палубе. А теперь я попрошу вас пройти дальше, в малую смотровую, откуда мы сможем увидеть рубку управления. - Она сделала жест рукой и пошла, чуть покачивая бёдрами в слегка обтягивающих брючках, вызывая бурное слюноотделение всех мужчин и молчаливое осуждение женщин.
   Больше всего Николая впечатлил навигационный комплекс, смотревший на землю глазком оптической телевизионной системы и отображавший изображение на большой экран в рубке. Штурману оставалось лишь наложить на экран соответствующий лист карты и на прозрачной плёнке поверх карты разметить маршрут.
   Николай читал о телевизионном устройстве Ройзмана и даже видел на ярмарке в Ростове - Донском демонстрационный образец. Но не предполагал, что между ярмарочной забавой и реальным прибором пройдёт так мало времени. Кроме этого, все аэролёты были оборудованы радиотелеграфом и радиотелефонной связью, и можно было отправить телеграмму, или телефонировать прямо с борта, чем частенько пользовались крупные промышленники и купцы, ни на минуту не отрывающиеся от управления предприятиями.
   Конечно, комфорт "Ласточки", не шёл ни в какое сравнение дирижаблями класса "Россия" ходивших от Москвы до Берлина, Парижа и Лондона или "Империя", работавших по маршруту Москва - Владивосток - Порт Артур, с остановками во всех крупных городах по трассе. Там были душевые, спальные комнаты, музыкальный салон и даже визиограф. Именно на аэролёт класса "Россия", у Николая и его наставника были билеты из Киева, так что ему вскоре предстояло лично увидеть все те чудеса, которые были подробно описаны в цветном иллюстрированном журнале Наука и Техника, выписываемым им с восьми лет. Даже на его короткой памяти, технологии, словно получив дополнительное ускорение, резко рванули вперёд, достигнув потрясающих успехов. Визиограф - удивлявший людей ещё десять лет назад, стал обыденным явлением вместе с передвижками Имперского управления просвещения. Телефон, радио, и системы телевидения прорывались в жизнь, изменяя её на глазах и привнося в обыденность некий элемент фантастического романа.
   Успокоился Николай лишь когда облазил всё, что было доступно для пассажира, и поскольку совсем не устал, прихватил у стюарда пачку свежих газет и журналов в которой оказались кроме российских, несколько немецких, английских и даже пресса из Америки. Языки он знал довольно прилично, так как мама великолепно владела шестью языками, а папа к трём основным европейским знал ещё несколько азиатских, так что Николай бегло читал и говорил на десятке языков и мог объясниться ещё на трёх.
   Бегло пролистав, немецкий "Друг семьи", и "Вестерманус монатсефте", потом так же быстро просмотрев английские "Обозреватель" и "Панч", перешёл к французским "Паризьен", и "Ревью де монд". Везде за редкими исключениями были патриотические лозунги и статьи о восстановлении мирной жизни, хотя после опустошительной двенадцатилетней войны, когда от Парижа фактически остались лишь руины, а Лондон приходил в себя после штурма германского экспедиционного корпуса, всё попытки улыбаться, выглядели довольно натужно. Война кончилась всего два года назад, и все страны, втянутые в мировую бойню, только приходили в себя пытаясь понять, что же это было, и зачем вообще нужна была столь кровавая мясорубка. По итогам войны в победителях, причём довольно условно, числился лишь Второй Рейх, отвоевавший Эльзас, Лотарингию, Судеты и часть Австрийской империи, а именно Чехию и часть Великопольского королевства, после чего от Польши остался небольшой огрызок между Россией и Вторым Рейхом без выхода к морю.
   Жестокость войны превышала всё, что было до этого в разы. Газовые бомбардировки Парижа и концлагеря в корне изменили представление человечества о допустимом и невозможном в ходе боевых действий. Теперь "война на уничтожение" не казалась чем-то диким, и далёким, и все страны ринулись наращивать химический потенциал, а также калибр артиллерии.
   Россия в той войне, уже прозванной журналистами "Великой" отделалась боями вдоль границы Великопольского Королевства, и схватками в воздухе, когда асы георгиевского кавалера Нестерова устроили бойню над Львовом, за неделю уполовинив германскую авиацию на западном фронте. И никакие крики европейских правителей ни угрозы и попытки подкупа не поколебали позиции императора Сергия.
   - Это не наша война и не наши заботы. - Отрезал он в разговоре с французским послом, и более на эту тему не разговаривал ни с кем, несмотря на неоднократные попытки втянуть Россию в новый передел мира.
   Поэтому Европа, зализывавшая раны после очередного передела земель, сейчас выглядела довольно печально. Чудовищные людские и материальные потери, полностью разрушенная инфраструктура, и фантастические долги, отдавать которые придётся ещё много десятилетий.
   Отложив иностранные журналы, Николай принялся за российские, и зачитался так, что почти прозевал появление воздушной феи, приглашавшей их на обед.
   Михалыч мгновенно открыв глаза словно и не спал вовсе, и накинув пиджак подтянул галстук. Кивнув своему отражению в ростовом зеркале на переборке, оглянулся на Николая.
   - Готов? Вперёд.
   Воздушная кухня не блистала изысканностью и разнообразием, но была вкусна и питательна, так что Николай смахнул свою порцию в один миг, и задумчиво оглянулся.
   - Буфет за перегородкой, - буркнул его спутник, продолжавший сражаться с куриной грудкой, но попытку встать решительно прервал распорядитель стола.
   - Простите, я вижу, вам малы наши порции? - Мужчина в синем мундире средних лет с едва заметной улыбкой посмотрел на практически чистые тарелки, и сделал знак официантке. - Клавдия Петровна. Принесите ещё одно второе, и сделайте порцию побольше. Негоже оставлять гостя голодным.
   После добавки, Николая разморило, и он, едва добравшись до места, успел лишь снять пиджак, и провалился в глубокий сон.
   В Киев они прибыли, когда солнце уже давно скрылось за горизонтом. Аккуратно ткнувшись носом в причальную мачту, которых на Киевском аэропорте было более десятка, аэролёт заглушил двигатели, и замедленные после долгого перелёта пассажиры потянулись на выход.
   Николай и его наставник подождали, когда схлынет основной поток и тепло попрощавшись с улыбчивой стюардессой вышли на всё ещё тёплый бетон аэропорта.
   - Так. - Александр достал толстое портмоне и раскрыв вынул из бокового кармашка квитанцию о предварительном заказе билетов на "Белоруссию". - У нас посадка через три часа. Можем покемарить в зале ожидания, или посидим в ресторане. - Он вопросительно поднял брови.
   - Лучше в ресторане. - Николай у которого ужин давно уже переварился без остатка машинально облизнул губы и оглянулся.
   - Не там смотришь. - Михалыч кивнул на центральную башню аэровокзала, которая возвышалась над причальными мачтами на добрых двадцать метров, и была гораздо больше по площади. - Главная достопримечательность Туруханова острова - ресторан-варьете "На небесах". Имеет славу злачного места, хотя и кухня, как говорят, выше всяких похвал.
   Когда они подошли к подножию башни, их встретила толпа страждущих попасть на представление гастролирующей французской танцевальной группы, но Александр предъявил квитанции, и их как пассажиров Воздухофлота пропустили без очереди.
   Мелькание худосочных ляжек, в облаке из сверкающей мишуры вовсе не вдохновило Николая занятого поглощением еды, хотя девицы счастливые тем, что вырвались из голодающей Европы, вскидывали ноги так, словно хотели пробить туфельками расписной потолок ресторана.
   - А теперь прошу поприветствовать нашу очаровательную гостью, мадам Сюри!
   Заезжая певичка действительно была стройной и миниатюрной словно статуэтка, но голос у неё - мощный, чуть хрипловатый и богатый обертонами, завораживал так, что Николай отставил тарелку, и развернулся к сцене, освещённой лишь парой прожекторов.
   И пела она не о любви, а о воскресном утре, наполненном светом и жизнью.
   Oh! les eveils des bourgades sous l'or des branches,
   Ou courent la lumiere et l'ombre - et les roseaux
   Et les aiguilles d'or des insectes des eaux
   Et les barres des ponts de bois et leurs croix blanches.
  
   Благодаря мадам Сюри, три часа пролетели словно один миг, и на борт "России", путешественники поднялись во вполне благодушном настроении, а пройдя в свою каюту, тут же улеглись спать.
   Тысячу двести километров от Киева до Берлина аэролёт преодолел за двенадцать часов, и в полдень Николай и Александр уже спускались по лестнице с борта "Белоруссии" в хмурое берлинское утро.
   Знаменитый ордунг был заметен с первых шагов по немецкой земле, и служитель в серой форме Люфтфара - германской службы авиаперевозок, проводил их к стойке таможенника, где двое пограничников быстро просмотрели багаж, выписали документы на оружие, и опечатав пистолеты в пакетах из толстой бумаги, пожелали им удачного дня в столице Рейха.
   Несмотря на несколько попыток разбомбить Берлин, город хорошо сохранился, в основном благодаря тому, что на каждом высоком здании располагалась зенитная батарея счетверённых пулемётов MG 05. Но даже те здания, что были разрушены попаданиями трёхсоткилограммовых бомб с английских Альбатросов, были уже убраны, а в некоторых местах даже возвышались новые дома.
   Всё это Николай и Александр увидели из окна комфортабельного такси, быстро домчавшего их до Рейхсбанка, который принял все дела после разорившихся в результате войны финансовых учреждений, и с некоторых пор был единственным банком на территории Рейха.
   Огромное серое здание с колоннадой и имперским орлом на фасаде, возвышалось над площадью словно утёс. Пройдя площадь, на которой кажется не было ни соринки, они вошли в огромный будто ипподром холл, и не прошло и пары минут, как Николай со своим спутником уже сидели в кабинете одного из управляющих.
   Тот быстро просмотрел бумаги на вклад, и прижал клавишу селектора.
   - Герр Хольцман, прошу вас подойти. - Он успокаивающе кивнул Александру которого посчитал главным, и спросил. - Желаете снять наличными?
   - Три миллиона наличными? - Николай усмехнулся. - А нет возможности отправить эти деньги в Первый Имперский банк России?
   - Разумеется. - Господин Шульц посмотрел на клерка, вошедшего в кабинет. - Хольцман. Оформите перевод с этого счёта в русский Первый Имперский. - И снова повернулся к гостям. И всё же, я советую вам снять хотя бы часть наличными. У нас лучший обменный курс в Европе. Мы можем перевести их в доллары или фунты, по вашему усмотрению.
   - Хорошо. - Николай, тщательно проинструктированный Александром кивнул. - Пусть будет тысяча в долларах, тысяча в фунтах, две тысячи рейхсмарок. и тысяча фунтов в именных чеках компании Том Кук.
   - Отличный выбор. - Банкир наконец понял распределение ролей в этой странной паре и теперь обращался исключительно к Николаю. - Возможно, господа захотят кофе, или чего-нибудь перекусить с дороги? Рядом прекрасный ресторан Ганса Хильдемана, и мы можем принести сюда всё что вы пожелаете.
   - Полагаю обедать нужно в ресторане, а в банке заниматься деньгами. - Николай улыбнулся.
   - Это правильно. - Банкир с улыбкой кивнул, и начал считать на механическом вычислителе поглядывая в бумажки. - Ну вот. Основной вклад и часть процентов, как я уже говорил, вам переведут в Первый имперский, а проценты, частично будут выданы наличными согласно вашим рекомендациям. Всего у вас будет четыре миллиона шестьсот тридцать пять тысяч двести восемнадцать рейхсмарок, или три миллиона сто пять тысяч триста шестьдесят один рубль. Копейки округлены до рублей в вашу пользу. - Он снял трубку телефона. - Господин Риттер? Это Шульц беспокоит. Не могли бы вы подняться ко мне для оформления дорожных чеков? Спасибо. - Он поднял глаза на Николая. - Это представитель Тома Кука, и он оформит все необходимые бумаги.
  
   Через час, Николай вышел из банка вполне богатым человеком, но этот факт никак не взволновал его. Больше всего его сейчас занимало то, как добраться до Парижа, имея в виду тот факт, что прямого сообщения до сих пор не существовало.
   - Пойдём поедим? - Михалыч никогда не упускал возможность подкрепиться поэтому взглядом уже искал тот ресторан, который так настоятельно рекомендовал ему банкир.
   - Может, лучше выясним, что с транспортом?
   - А что с транспортом? - Александр пожал могучими плечами. - Доедем поездом до Брюсселя, оттуда до Парижа. Потом два варианта. Или Голд Стар лайн из Марселя, до Нового Орлеана, или из Лондона. Но я бы не рекомендовал через Лондон. Островитяне сильно не любят русских, и возможны провокации. Тем более что из Марселя через два дня отправляется не простой пароход, а целый плавучий город. Лайнер класса Олимпик. А из Нового Орлеана поездом до Лос-Анжелеса и далее опять пароходом до Токио. Или можно выйти в Нью-Йорке, и добраться дирижаблем до Чикаго, откуда опять-таки поездом до Лос-Анджелеса.
   - Так утонул же, Олимпик. - Николай с интересом посмотрел на наставника. Насколько он знал, Александр Михайлович был сторонником безопасности во всём и просто так никогда на рожон не лез.
   - Утонул пароход Олимпик, а второй в этой серии, плавает вполне успешно. - Невозмутимо ответил Александр. - Это Титаника. Выпущена чуть позднее и с полностью герметичными переборками. Я уже заказал нам места в первом классе. Кроме того, трасса после катастрофы была перенесена южнее и туда айсберги уже не заплывают. Жаль конечно, что ещё не открылась регулярная линия Цеппелинов, но и так я думаю будет неплохо. Кстати на Титанике вместе с нами будет сама Анастасия Романова.
   - Боярышня Романова? Звезда русского балета? - оживился Николай. - На гастроли, наверное?
   - Да уж не на жительство. - Николай кивнул головой и глазами показал на двери под вывеской на которой раскачивалась стилизованная пивная кружка в окружении венка из сосисок. - Думаю заведение герра Хильдемана здесь.
  
   Поскольку поезда на Брюссель ходили через каждые четыре часа, заночевать решили там же, и уже через непродолжительное время поезд мчал их по разорённой войной Европе. Виды разрушенных деревень и городов так тягостно повлияли на Николая, что он предпочёл даже задёрнуть шторки на окне, чтобы не смотреть на руины и толпы побирушек на вокзалах. И в который раз помолился за здоровье Императора Сергия, не давшего втянуть Россию в мировую бойню.
  
   Парижский Северный вокзал - Gare de Nord, несмотря на раннее утро, был весь в лесах, по которым сновали многочисленные рабочие. Артиллерийский обстрел города, который вели немецкие батареи на протяжении двух недель, привёл к тому, что город было проще отстроить на новом месте чем восстанавливать, но в дело вмешалась большая политика и опять назанимав денег, новое правительство ударными темпами приводило дома и улицы в порядок.
   Уворачиваясь от бочек с извёсткой и штабелей досок, Николай и Александр прошли к стойке таможенника и пройдя весьма формальный досмотр, уже через несколько минут сидели в фиакре, который вёз их в Французский Банк, где Дубовым был открыт счёт.
   Пожилой клерк в слегка мятом костюме бегло просмотрел документы и собрав в стопу положил на край стола поближе к Александру.
   - Сожалею, но выдача по этому депозиту невозможна. - Управляющий снял небольшие очки в круглой оправе и стал тщательно протирать их тряпочкой. - Все выплаты заморожены решением правления банка. Возможно через какое-то время...
   - Как странно. - Произнёс Александр на хорошем французском и сочувственно улыбнулся. - Ваши немецкие коллеги оказались куда честнее. Просто выплатили всю сумму, хотя она была куда больше чем ваша. Видимо особенность национального мышления, не находите?
   Вместо ответа работник банка побагровел, и словно пуля выскочил из приёмной.
   Для француза, услышать подобное про немцев, отвоевавших значительную часть Франции было поистине ужасным, тем более от русского, которые не пустили Второй Рейх даже на порог своего дома.
   Александр и Николай молча переглянулись. В общем можно было и не затевать скандал, сумма действительно была невелика, и её можно было востребовать через межбанковский пул в Швейцарии, но в каком-то смысле это было делом принципа.
   Через десять минут клерк вернулся, но не один, а в сопровождении пожилого седовласого господина в визитке, и пятнышком ордена почётного легиона на лацкане.
   - Господа желают снять наличными? - Спокойно осведомился мужчина, и водрузил на нос пенсне в золотой оправе.
   - Думаю простого перевода в Имперский банк России будет достаточно. - Николай чуть склонил голову. - Реквизиты счёта в документах что у вас в руках.
   Покинув банк через полчаса, они прошлись по разорённому войной городу отмахиваясь от назойливых торговцев и проституток и после посещения оружейного магазина, не сговариваясь направились на вокзал откуда уже через три часа отбыли поездом в Марсель.
  
  
   Актрисы заводятся даже в самых приличных семействах.
   Владимир Иванович Немирович - Данченко Театральный деятель.
  
  
   Эмблема нашего времени - подвижность. Подвижность капиталов обеспечивает наиболее выгодное их применение и сейчас уже нет необходимости везти в дальние колонии тонны золота, а подвижность людей, обеспечивает их использование в наилучшем виде, там, где это необходимо.
   Скорость оборотов капитала и товаров усилилась многократно, и уже быстроходные суда с турбинами Парсонса развивают более тридцати километров в час, дирижабли разгоняются до ста двадцати, доставляя грузы с самой окраины мира, а поезда двигаются не менее шестидесяти. Драгоценные ткани Индии и Хань, мясо из Южной Америки, и даже экзотические фрукты из Африки, теперь уверенно заняли торговые склады и полки магазинов.
   Но наряду с положительными сторонами, есть и отрицательные, так как пришлось выстраивать систему медицинского контроля, чтобы опасные болезни не распространялись со скоростью курьерского поезда...
   Наука и Техника 27 апреля 1920 года
  
  
   Французская республика. Марсель. Пассажирский порт.
  
   Титаника уже стояла на причале, принимая многочисленных пассажиров, припасы и уголь, поэтому прямо с вокзала путешественники проследовали в порт, где, находился гигантский лайнер. Видно его было уже с прилегающих к порту площадей. Чёрный борт возвышающиеся над водой почти на двадцать метров, и белоснежная надстройка с высокими трубами выглядели словно огромное здание, которое почему-то решили построить на воде.
   В нём не было даже намёка на аскетизм свойственный транспортным средствам. Огромные прогулочные палубы, гимнастический зал, рестораны, кафе, курительные салоны, всё было тщательно отделано резным деревом, начищенной до золотого сияния бронзой и ярко освещено электрическими лампами. И всё это великолепие могло двигаться со скоростью около сорока километров в час, что для океанского судна было весьма быстро.
   Получив в портовой конторе билеты, отпечатанные с большим искусством типографским способом, поднялись на борт, где расторопные стюарды сразу приняли их багаж и проводили к просторной трёхкомнатной каюте на палубе "А" с большими окнами и роскошной резной мебелью.
   - На каком языке господа желают разговаривать? - Осведомился на ужасном русском старший стюард, держа в руках небольшой блокнотик, куда он записывал пожелания пассажиров первого класса.
   - Всё равно, - отозвался на английском Николай. И тут же перейдя на французский спросил. - А боярышня Романова, уже взошла на борт?
   - Насколько я знаю, сегодня с утра грузили реквизит, декорации и какой-то багаж. - Помедлив ответил стюард на английском, которым владел несравненно лучше. - Думаю, она или уже на борту, или вот-вот поднимется. Минуту. - Он шагнул к массивному телефону из красного дерева и бронзы, стоящему на специальной тумбе, и поднял трубку. - Алло? Центральная? Главного стюарда. Мистер Демиан? Пассажиры из восемнадцатой интересуются, поднялась ли госпожа Романова на борт. Хорошо, жду. Он постоял какое-то время, прижимая рубку к уху, и через несколько секунд кивнул невидимому собеседнику. Понял, спасибо мистер Демиан. - Повесил трубку на рычаг и кивнул. - Да сэр. Они уже на борту. Каюта двенадцать. Ваш стол номер восемь, так что в ресторане госпожа будет сидеть совсем рядом. Её стол номер семь.
   - Спасибо. - Александр подал стюарду десятипфенниговую монету и повернулся с немым вопросом к Николаю.
   Тот правильно поняв наставника задумался на несколько секунд.
   - Вымыться, переодеться и можно пойти погулять.
   Ещё не ушедший стюард сразу оживился словно автомат, в который бросили деньги.
   - Пассажирам первого класса доступны все прогулочные палубы, салон на палубе "Б", и многие другие заведения. - Он достал из-под телефона маленькую брошюрку-путеводитель, протянул Николаю и получив вторую монетку наконец-то испарился.
   Прогулка по кораблю, огромному, словно город, потрясла Николая до глубины души. Но не сколько роскошь, которая буквально кричала с резных позолоченных потолков и балюстрад, но скорее уровень технического мастерства и инженерного искусства, позволившего создать подобное чудо. Взяв в провожатые одного из стюардов, они побывали почти во всех значимых уголках парохода, включая радиорубку и машинное отделение, где стояли огромные в три этажа паровые машины, приводившие в движение судно.
   На обеде Николай наконец увидел собственными глазами боярышню Анастасию Романову которая оказалась худенькой стройной девушкой чуть выше среднего роста с ярко-голубыми глазами и мягким улыбчивым лицом. Она сидела в компании худого высокого мужчины в сером костюме с бархатными чёрными отворотами, и ещё трёх мужчин мощной комплекции, которые совсем не принимали участия в разговоре, а лишь молча сметали с тарелок то, что приносили юркие словно рыбы стюарды.
   То, что дочь пусть и не самого родовитого, но всё же боярина, Романова, служившего в Гвардии, танцевала на сцене, было конечно нарушением некоторых общественных норм, но женщины активно взламывали старые порядки, служа в армии, разведке, и даже во флоте. Кроме этого разрушительная война в большой степени повлияла на слом старой морали, и женщины стали и по-другому одеваться, и вообще вести себя куда более свободно.
  
   На первый взгляд звезда русского балета оказалась совсем не такой как представлял себе Николай, который до этого видел знаменитую балерину лишь на неважные качества газетных фотографиях.
   Девушка со скучным выражением лица поедала какой-то салат, вполуха слушала, что-то выговаривающего ей представительного мужчины видимо антрепренёра.
   - Достаточно, Анатоль. - Девушка вдруг вскинула голову, и твёрдо посмотрела на худого. - Вы мне не матушка чтобы устраивать ежедневный реприманд. В конце концов, это только моё дело и ничьё другое. Я вам кажется, не давала повода думать, что вмешательство в мои личные дела будет вашей заботой, а раз так, потрудитесь умерить свой пыл, и направить его на выполнение своих прямых обязанностей. Последний контракт в Итал?и, был откровенно грабительским, и я давно жалею, что приняла вас как своего антрепренёра.
   Она встала, но была неожиданно остановлена рукой антрепренёра.
   - Сядьте! - Тонкие губы на его лице сжались так, что стали почти не видны. - Вы будете делать то, что я вам скажу, а иначе...
   - Что иначе? - Глаза Анастасии словно полыхнули вспышкой гнева. - И отпустите мою руку! Вы делаете мне больно!
   - Господа, прошу простить. - Николай улыбнулся соседям по столу - пожилой семейной паре из Гамбурга, встал и шагнул к столу, где начинался скандал.
   - Боярич Белоусов Николай Александрович. - Он взглянул в глаза девушки и коротко поклонился. - Могу ли я быть чем -то полезен моей соотечественнице?
   - Пошёл вон, щенок! - Прошипел антрепренёр по-французски и сделал знак своим громилам, которые отложили приборы и начали неторопливо подниматься от стола.
   - Прошу простить, сударыня. Небольшое срочное дело. - Николай улыбнулся. - Пока меня не будет, мой спутник, Александр Михайлович Платов, - знаменитый охотник на крупную дичь развлечёт вас.
   - Капитан Платов, к вашим услугам. - Александр уже стоявший рядом коротко поклонился и едва заметно ткнул твёрдым словно стальной гвоздь пальцем в бок француза отчего тот замер на мгновение хватая воздух широко открытым ртом, и выпучив глаза разжал руку, которой пытался удержать Анастасию.
   А в это время Николай, сделав громилам рукой приглашающий жест, пошёл вперёд на выход из салона.
   Шедший первым, Онофре, здоровяк из портовых грузчиков Марселя проходя мимо пустого шезлонга, вдруг запнулся, и улёгся прямо в него, правда, почему-то лицом вниз. Луи глядя во все глаза на своего товарища, через мгновение тоже решил составить ему компанию, и присел прямо на палубу рядом. Что-то успел увидеть лишь третий, но его реакции хватило лишь на то, чтобы чуть приподнять руку, в которой уже был зажат кастет, и рухнуть на соседний шезлонг.
   Придав телам видимость безмятежной расслабленности, Николай вернулся в ресторан, где Александр уже заканчивал прессовать антрепренёра. Стоило ему вернутся к столу, как Михалыч вместе с французом куда-то отбыли, посоветовав молодым людям не скучать.
   Девушка, которую всё ещё лихорадило после происшедшего, была явно несклонна к разговору и беседу поддерживала односложными словами, едва удерживаясь в рамках приличий. Оживилась она лишь тогда, когда вернулся Николай и положил на стол перед ней какой-то документ.
   - Это оно?
   - Да, буквально выдохнула Анастасия и пробежав взглядом, тщательно разорвала контракт на мелкие кусочки.
   - А сколько всего было экземпляров? - Поинтересовался Николай, поджигая обрывки прямо в пепельнице.
   - Два, но свой я уже давно уничтожила. - Девушка чуть покраснела, и скомкала салфетку которую держала в руках.
   - А как вообще произошло, что вы связались с подобным типом? - Нейтрально спросил Николай и благодарно кивнул стюарду, принёсшему десерт. - За версту же видно, что пройдоха и шаромыжник.
   - Он был таким убедительным. Сыпал именами, названиями театров и городов... - Анастасия словно из неё вдруг вынули стержень опустила плечи и чуть сгорбилась. - Это потом оказалось, что он претендует не только на мои деньги. А в Россию мы не возвращались, так что у меня не было возможности избавиться от него.
   - Но теперь всё кончено, так что, можете успокоиться. - Александр с улыбкой кивнул. - Я договорюсь с капитаном, и вам предоставят охрану из работников Голд Стар, и на обратном пути посадят на Русский Экспресс. Там вы будете в безопасности. А если эти господа вас побеспокоят, я займусь ими лично. - Холодные словно лёд глаза капитана блеснули сталью.
   - А что вы им сказали, Николай Александрович? Они так быстро нас покинули.
   - Вы про здоровяков, что сидели с вами за одним столом? - Николай усмехнулся. - В ходе короткой и плодотворной беседы мы пришли к согласию по всем пунктам, и они решили отдохнуть на верхней палубе.
   Глядя как сверкнули глаза Николая, Анастасия уже не сомневалась, что судьба ей послала встречу с двумя офицерами русского Особого Управления выполняющими какое-то важное получение Государя. Похожие скорее на людей из высшего общества манерами и одеждой, они словно оборотни были готовы в любое время отбросить условности и уничтожить врага, как и заповедано было в Кодексе Сергия Радонежского - великого полководца Русской Земли.
   Глаза её только что готовые пролиться слезами, словно по мановению руки высохли, реснички затрепетали, словно крыло бабочки, а щеки украсились румянцем.
   Анастасия, несмотря на строгое воспитание, была девушкой увлекающейся и имела несколько авантюрный склад характера, что и приводило её к частым затруднениям в жизни. И точно так же, как и во все другие свои авантюры, в эту она окунулась с головой, что и послужило причиной того, что остаток путешествия у Николая прошёл словно в тумане. Очнулся он только когда впереди замаячили небоскрёбы Манхэттена.
   Скрепя сердце, он помог безутешной девушке перенести багаж на немецкий теплоход Кайзер Вильгельм, сдав балерину трём неулыбчивым парням из Германского экспедиционного бюро, и потом долго стоял на пирсе махая уходящему вдаль лайнеру.
   А через двое с половиной суток, они сошли на берег в порту Нового Орлеана, откуда шла прямая железная дорога до Лос-Анджелеса.
   Таможенник лишь завистливо поцокал языком, глядя на девятимиллиметровый Маузер - Русский с пристяжным прикладом и длинным тридцатизарядным сменным магазином, и более двух десятков разных пистолетов в багаже, но никаких действий не предпринял, так как в Североамериканских государствах, свободное ношение оружия было распространено повсеместно.
  
   Питер Декстер, командир бригады охранников привычно проконтролировал сцепку вагона почтовой службы с составом, и махнул рукой своим людям, охранявшим место погрузки. Теперь им предстоял долгий путь до западного побережья, проходивший часто в совсем неблагополучных местах. Банды, оживившиеся в последнее время создавали много трудностей в перевозках, и спрос на охранников был как никогда велик. Но сегодня у них был особый груз. Золотые монеты на фантастическую сумму в десять миллионов долларов, и начальник охраны был собран как никогда. Пассажиры давно заняли свои места, а Питер окинул взглядом перрон, и кивнул мальчишке, который тут же замахал жёлтым флажком, давая машинисту команду трогаться.
   Охранники готовили еду сами, но Декстер, ходивший проведать начальника поезда решил поесть в вагоне ресторане и подсел к двум мужчинам спокойно и размеренно расправлявшимся с обильным обедом.
   - Господа позволят?
   - Да, разумеется. - Тот, который был моложе, приветливо улыбнулся, и кивнул на соседний диван. - Располагайтесь.
   Второй, не старый ещё, но совершенно седой мужчина, лишь мазнул взглядом по рукоятям массивных Кольтов, торчащих из кобур, и тоже кивнул.
   - Ожидается неспокойная поездка?
   - С чего это вы взяли. - Питер откинул полы лёгкого пальто, осторожно присел, бросил шляпу рядом с собой, и взял в руки меню в ожидании пока к нему подойдёт стюард.
   - Шериф почтовой службы, при оружии, да ещё и с патронташем на поясе... Не ради собственного удовольствия же вы таскаете такую тяжесть? - Седой улыбнулся. - Да и оружие ваше - вполне рабочий инструмент. В меру потёрто, но вычищено до блеска и вон, даже тряпочка торчит. - Александр кивнул на кончик ветоши видневшийся из-за пояса.
   - Пыль проклятая. - Декстер широко улыбнулся и кивнул. - Можно конечно стрелять и так, но лучше, чтобы оружие было чистым.
   Ему почему-то сразу понравились эти двое, в которых чувствовалась надёжность стальной балки.
   - Так что, серьёзный груз?
   - Серьёзнее некуда. - Питер кивнул.
   - Николай? - Александр посмотрел на своего спутника и тот кивнув в ответ, вытер губы салфеткой и встал.
   - Прошу простить, господин...
   - Питер Декстер. - Шеф охраны пожал крепкую ладонь юноши.
   - Николай Белоусов. - Юноша кивнул. - Срочное дело. - После чего мягкой тигриной походкой вышел из ресторана.
   - Александр Платов. - Седой в свою очередь кивнул и тоже пожал руку шерифу.
   - Куда это вы его отправили? - Декстер отметил пальцем в меню несколько блюд, и сделав бою жест, чтобы поторапливался, с интересом посмотрел на собеседника.
   - Перевести оружие в боевое положение, что же ещё? - Удивлённо поднял брови Александр. - Снарядить магазины, распределить патроны по обоймам для удобства перезарядки. Маузер отличное оружие, но держать патроны в магазине не стоит. Слабеет пружина.
   - Да, револьвер в этом случае гораздо удобнее.
   - Удобнее. - Согласился Александр. - Но гораздо менее точное, да и с перезарядкой проблемы.
   - Ну для этого у нас есть малыши Томми. - Хохотнул Декстер. - Капризный агрегат, но бьёт, словно швейная машинка. Ну а если уж совсем припрёт, то сможем ещё пару сюрпризов выкатить.
   - Это хорошо. - Николай кивнул. - А ведёт ли кто, наблюдение за окрестностями, и существует ли сигнал опасности на этот счёт? Не хотелось бы узнать о нападении от пули, влетевшей в окно.
   - Есть. - Питер кивнул. - Машинист если увидит, что, или заподозрит, даст три гудка.
  
   Но сюрпризы были не только у Почтовой Службы. На третий день пути, когда поезд двигался по бесконечным равнинам американского юга, двадцатифунтовая пушка Парота, метким выстрелом снесла переднюю тележку паровоза полностью обездвижив состав. Три заполошных гудка возвестили для пассажиров то, что уже и так было понятно, и подавляющее большинство залегло на пол вагонов. Однако было много и тех, кто привычным движением взвёл курки пистолетов и ружей, не собираясь просто так отдавать свою жизнь.
   Поезд сразу окутался облаками порохового дыма, а скачущие к составу всадники начали падать с лошадей.
   В это время Николай и Александр, уже накинув пояса с магазинами и патронами в обоймах, выскочили из вагона и залегли между колёс состава.
   Александр несколькими очередями зачистил орудийный расчёт, и перевёл огонь на всадников, круживших возле последнего вагона, откуда через минуту ударил дружный автоматный залп, поддержанный пулемётным огнём. Сразу же положение выровнялось, но как оказалось бандиты приготовили ещё кое-что.
   Подобравшись со стороны разбитого паровоза, бандиты начали двигаться по составу и напоровшись на немногочисленную группу защитников начали отчаянную перестрелку.
   - Давай, прогуляйся по вагонам, а я попробую отстрелить их главного. - Александр перекатился в сторону и прижав к плечу маузер с примкнутым прикладом начал выцеливать всадника в чёрном, который носился среди тыловых порядков бандитов.
  
   Николай этого ничего уже не видел, так как получив приказ, ужом скользнул между колёс и выскочил на откос с обратной стороны. Несмотря на мандраж, тело действовало на рефлексах и выбив выстрелом замок на двери, он влетел в посечённый пулями вагон.
   Состав был короткий, всего двенадцать вагонов, поэтому через тридцать секунд он был уже на месте, и наблюдал как маленькая девочка целится в него из такого же крохотного пистолета "Колибри" калибром в три миллиметра.
   - Спокойно, малышка, я не бандит. - Более не обращая внимания на пистолет, который в худшем случае мог лишь продырявить шкуру, Николай высунулся в коридор и тут же спрятался назад, чуть не поймав тяжёлую свинцовую пулю.
   - Ах ты гад!
   Вскинув к плечу маузер, он двумя короткими очередями ударил над головами защитников вагона, и пошёл вперёд, хрустя выбитым стеклом и смотря на мир поверх прицела. Кто-то попытался выстрелить ещё раз, но несколько пуль поставили на этой попытке точку.
   Поскольку никто больше не двигался, стоило озаботиться отделением бандитов от простых граждан.
   - Всем положить оружие! Человек с оружием будет убит! - Чётко произнёс он по-английски, а потом продублировал на всякий случай ещё по-немецки и по-французски.
   - А ты кто такой, мать твою? - Пожилой седовласый мужчина с вислыми усами и потёртым английским котелком, сдвинутым на затылок, стоял, опустив свой Уэбли 455 стволом вниз. Рука, украшенная синей татуировкой с якорем и сакраментальной надписью: "King has a lot", держала пистолет привычным хватом, и судя по взгляду, мужчина был готов пустить его в ход немедленно.
   - Опустить оружие, достать билет. - Николай навёл ствол на переносицу мужчины, и тот поняв, что с ним не шутят, невнятно чертыхнувшись уронил свой тяжёлый револьвер на пол, и достав из кармана бумажник вытащил оттуда целый веер билетов.
   - Это всё, сэр? - С издёвкой в голосе осведомился он.
   - Нет не всё. - Николай которого никак не волновало отношение к нему случайных людей, опустил маузер, и показал стволом на Уэбли. - Можете поднять своё оружие. Теперь покажите тех, кто защищал вагон и бандитов.
   - Ронни, Джим, вылезайте. - Он слегка пнул ногой по лавке и оттуда показались двое мальчишек лет пятнадцати в мешковатой одежде измазанной пылью и с небольшими велодогами в руках. - Остальные на полу, а бандитов вы похоже всех убили.
   - Они прошли дальше тамбура?
   - Нет похоже. - Седоусый покачал головой. - Мы тут такую канонаду устроили. Но пару человек мы похоже упокоили. Правда, ребята?
   - Да папа! - Серьёзные мальчишки степенно, как и подобает мужчинам за таким важным делом, кивнули. - Мы им показали!
   - Да пап, мы им врезали! - Младший потряс кулачком.
   - Кстати, это не ваша малышка там с крошечным пистолетом? - Александр улыбнулся, глядя на это воинственное семейство.
   - Лориана? - Мужчина хмыкнул. - Моя. Перебираемся вот на новое место. Обещали работу в порту, так мы вот и поехали.
   - Отлично. - Николай кивнул, и сменив магазин, осторожно пошёл вперёд, и у самого крайнего купе был остановлен тихим едва слышным писком.
   Не раздумывая, он повернулся в сторону седовласого джентльмена и показал жестами что тому следует сделать.
   Тот всё понял мгновенно, и подойдя к двери резким ударом тяжёлого кулака вывернул замок и распахнул двери купе.
   Стоило двери открыться как бородатый мужчина державший на прицеле женщину в зелёном платье стал поворачиваться на звук, но не успел. Маузер звонко тявкнув выплюнул короткую очередь и три полуоболочечных пули, разворотившие бандиту грудь в районе сердца, прервали ещё одну никчёмную жизнь.
   - Отличный выстрел, парень. - На этот раз в голосе бывшего моряка не было ни тени издёвки. Пули легли почти в одну точку, и глава семейства хорошо знал цену такой выучке.
   - Спасибо, сэр. - Николай чётким движением проверил пульс на шее у женщины и пошёл в следующий вагон.
   Тот оказался сидячим, для пассажиров второго класса, и там царил настоящий разгром. Люди в основном лежали между сидений, а бандиты стояли в проходе, о чём-то переругиваясь между собой.
   Несколько коротких очередей и Николай смог увидеть причину задержки - небольшой саквояж полный толстых пачек ассигнаций лежал в луже крови, а рядом, зажимая рану на плече, сидел пожилой мужчина, подслеповато щурясь вокруг.
   Не обращая внимания на раненого, Николай сделал контроль, и подойдя к дверям, осторожно выглянул наружу, где к вагону уже летела группа всадников. Шедший за его спиной мужчина без разговоров вскинул свой монструозный револьвер, без задержки отстрелял остатки барабана, и присев на одно колено, стал торопливо перезаряжать оружие.
   А Николай лишь поудобнее перехватил маузер, и встретил бандитов настоящей волной огня, сразу опустошив тридцатизарядный магазин. Когда плечо обожгло болью он от неожиданности дёрнулся, но мгновенно задавив ощущения волевым импульсом сменил магазин, добил ещё живых и не опуская оружия оглянулся.
   Возле почтового вагона схватка уже утихала, и услышав знакомый звук маузера, доносившийся оттуда, Николай успокоено перевёл дыхание и скосил глаза на правое плечо где уже расплывалось кровавое пятно. К счастью пуля лишь пробороздила глубокую царапину, не задев важных сосудов.
  
   Из бандитов уцелели лишь главарь банды и ещё один тип, которых взял Платов, сначала ранив, а потом притащив обоих шерифу почтовой службы.
   - А... - Луи Леконт, - Шериф довольно ощерился и присел возле связанного глядя ему прямо в глаза. - Старый знакомец. Пятьдесят тысяч долларов награды, кстати. - Он весело посмотрел на Александра. - А вот второго я не знаю.
   - Я восполню ваш пробел. - Платов с улыбкой покачал головой. - Международный жулик и аферист Жан Леконт. Знаком мне по некоему инциденту с моей соотечественницей - балериной Анастасией Романовой. Он обманом заставил её подписать кабальный контракт, и доил несколько лет словно корову. Видимо брат?
   - Конопляная тётушка разберётся. - Шериф довольный, что никого из его людей не убило, хлопнул рукой по плечу Александра. - А где кстати ваш парнишка? Он мне показался довольно боевым.
   - Дочистил состав, и вероятнее всего сейчас занимается перевязкой раненых. - Платов пожал плечами.
   - Он вам...
   - Воспитанник. - Коротко ответил капитан. - Мы с его отцом служили вместе, и когда меня списали по ранению он пригласил меня к себе.
   - Да, первая помощь -- это правильно. - Посерьёзнел Декстер, до которого только сейчас дошло сказанное русским. - А вы сможете перевязать моих парней?
   - Конечно. - Александр кивнул. - Только хирургический набор у нас один и если он сейчас занят, то вашим парням придётся подождать.
   - Хирургический набор? - Уточнил шериф. - Так вы доктор?
   - Нет, но на службе и не таким приходилось заниматься. - Платов хмыкнул. - У меня вторая боевая специальность - отрядный медик.
   - Вторая боевая? - Брови Питера поползли вверх. - Ох, чувствую, вы не интендантом служили. - Он громко в голос расхохотался.
   Люди шерифа ещё дочищали окрестности от раненых бандитов, когда прибыла дрезина из города, куда поезд опоздал по расписанию. Ещё через полчаса, пришёл новый паровоз, и побитый состав со скрипом и визгом потащили вперёд.
   Николай и Александр всё это время занимались оказанием помощи пострадавшим, которых было довольно много. И посечённых осколками стёкол, и тех, кто попал под шальную пулю, и тех, кто был ранен в бою.
   Поезд уже полчаса как стоял у перрона, а Николай с Александром только закончили оперировать того самого господина, который получил пулю в плечо.
   Смятая свинцовая пуля уже была извлечена, и Николай под наблюдением наставника накладывал последний шов, когда в вагон-ресторан, где был устроен лазарет, ворвался низкорослый лысый господин с саквояжем и начал раздавать какие-то указания по поводу лечения больных. Потом он напоролся на шерифа, и был с позором изгнан из поезда, с пожеланием не портить воздух.
   - Чего это вы его так? - Александр подставив руки под струю воды из жестяного кувшина, который держала девушка в зелёном платье, мельком взглянул на шерифа.
   - Да знаю я этого... - Начальник охраны вовремя задавил крепкое слово готовое сорваться с губ. - Коновал. Ничего не умеет, а ведёт себя словно великий врач.
  
   Несколько бригад плотников спешно ремонтировали состав, вставляя стёкла и убирая последствия нападения, а местный шериф уже вёл допрос захваченных бандитов.
   Через час прибыл судья, который выслушав обоих шерифов, сделал короткий жест рукой, и бандитов без лишних разговоров развесили на балке водокачки. Потом из ближайшего отделения банка привезли чек на пятьдесят тысяч, и судья торжественно вручил деньги Александру.
   После, спешно примчавшийся на двуколке, мэр городка долго уговаривал их остаться погостить, но со свистком паровоза путешественники уже сидели в вагоне и провожали взглядом уплывающие вдаль городские здания.
   - Вот тыж! - Николай расстроено вытащил рубашку, располосованную пулей, и поковырявшись в саквояже достал виновницу проблем. - Застряла в бюваре. Хорошо, что ещё чернильницу не расколола.
   - Да. - Александр кивнул. - Ревизию нужно провести. Ты кстати оружие почистил?
   - Да, когда? - Возмутился Николай.
   - Ну и чего сидим?
   За чисткой оружия и приведением в порядок снаряжения потихоньку подкрался короткий южный вечер, и когда они укладывали оружие в кобуры, было уже темно.
   По здравому размышлению было решено не прятать стволы, и в ресторан они пошли с массивными деревянными футлярами на боку.
   Там уже сидел, поедая какой-то супчик шеф охраны и увидев русских, отложил ложку и встал, что было для него крайним проявлением радушия.
   - Доброй ночи. Вы я вижу тоже поздние птички?
   - Да пока чистили оружие, разбирались с аптечкой... - Николай взмахнул рукой подзывая официанта.
   - Наши там все благодарят. - Шериф улыбнулся. - И за помощь, и вообще.
   - А, пустое. - Николай взял в руки меню, и быстро пробежался взглядом по строчкам, выбирая ужин. - Но размялись неплохо. - Он сделал заказ, и откинулся на спинку дивана. - Кстати, как там ваш ирландец? Рана не кровоточит?
   - А что ему сделается? - Удивился Декстер. - Бегает. Он вообще парень крепкий. Как-то гнали банду, так он с раненой рукой стрелял, а когда стало совсем плохо, таскал патроны и заряжал оружие. У нас вообще народ обстрелянный и бывалый. Такие вещи иногда перевозим, самому страшно.
   - А чего армия не возит? - Удивился Александр. - У нас в России все государственные грузы в случае необходимости обеспечивает Управление военных перевозок. Даже промежуточные склады на территории воинских частей. В Манчжурии кстати, как-то нагнали толпу солдат, охранять какие-то части для завода в Порт-Артуре, так хунхузы подумали, что везут золото, и собрали огромную банду для нападения.
   - И как результат? - Осторожно поинтересовался Питер.
   - Да какой там результат. - Александр хмыкнул. - Воздушные гусары из третьего гвардейского, зажали их в лощинке, и покрошили из пулемётов.
   - Воздушные гусары? - Декстер удивлённо поднял брови.
   - Ну, они в основном на скоростных аэролётах, они у вас называются дирижабли, и на самолётах. Это как ваши аэропланы, ну только может побыстрее да с лёгкими пушками на борту.
   - Пушки? На аэроплане? - Глаза шерифа расширились до невозможных пределов.
   - Пушки. - Николай кивнул. Правда специальные. Конструкции генерала Мосина. Калибр восемь линий, он на мгновение замялся, переводя значение в метрическую систему, - это чуть больше двадцати миллиметров, или восьмидесятый калибр в вашей системе. Чем-то похожа на пулемёт, только стреляет разрывными снарядами.
   - Ого! - Декстер уважительно покачал головой. - Серьёзная штука. Нам бы такая совсем не помешала.
   - Да зачем вам такой агрегат? - Александр Михайлович пожал плечами. Серьёзных противников у вас нет, последняя война закончилась бог знает, когда.
   - Банды. - Коротко пояснил шериф. - Европа разорена, и не скоро поднимется, грабить там нечего и некого, так что все бандиты подались оттуда к нам, поскольку в Российской империи их совсем не жалуют.
   - Насчёт бандитов вы конечно же правы, но вот разных жуликов, и аферистов, по тем же причинам, предостаточно. - Александр вздохнул. - Понаехало всякого отребья. В Петрограде говорят шагу нельзя ступить, чтобы не нарваться на такого вот просвещённого европейца. В кармане дыры, в голове одни деньги, а всё туда же, учит как жить.
   - Самый страшный грех, на мой взгляд. - Питер улыбнулся. В старой Европе это вообще типа болезни. Всех учат жить, и при этом сами же свои правила не выполняют.
   - Смотрите, как бы вас эта зараза не захлестнула. - Александр остро глянул шерифу в глаза. - Сейчас отстроитесь, накопите силёнок, да решите, что мир поделён неправильно. У вас же в руководстве, в основном, те же английские аристократы, а они успокаиваются только в могиле.
   - Да возможно. - Декстер отложил ложку, и выпрямился, глядя прямо в глаза Александра. - Надеюсь, что нам не придётся пересечься в таких печальных обстоятельствах.
   - Нам скорее всего нет, но нужно молиться чтобы не встретились наши дети, которые возможно не будут знать, что за океаном живот вполне приличные люди. - Николай развёл руками. - То есть бояться, прежде всего, следует тех, кто вам будет рассказывать какие вокруг все плохие, и почему именно пуля поможет им стать лучше.
   - А вам?
   - Мы, господин Декстер живём в настолько многонациональном государстве, что любая попытка одних, определить правила для других иначе, чем через выработку общих для всех норм поведения, обречена на провал. Мы не покоряем народы, мы их вбираем себя словно губка, и обогащаемся их культурным и человеческим потенциалом, а в свою очередь обогащаем их своим багажом. То есть никаких двойных стандартов, типа это - для белых, а это - для чёрных. Возможно ли в Америке, чтобы жена белого президента была скажем негритянкой?
   - А у вас? - Шериф ухмыльнулся, представив себе эту картину.
   - Жена предыдущего царя - Василия четвёртого, была черкешенкой. Это такое малочисленное племя на границах империи, а ныне здравствующая царица - Анастасия родом из небольшого городка в Белой Руси, по происхождению - из поморов. Это, как если бы супругой вашего президента была индианка, причём откуда-нибудь из северной Канады. Да конечно биография кандидаток проверяется поминутно, а здоровье ещё тщательнее, но каждая девочка в стране знает, что может стать женой царя.
   - Великая русская мечта? - Шериф расправившийся к тому времени с супом отставил тарелку в сторону, и поставил перед собой огромный стейк.
   - Ну, почему же? - Николай улыбнулся. - Великая русская мечта, чтобы жить в мире, где не будет войн, и чтобы не провожать сыновей, братьев и отцов на смерть. А всё остальное вторично. Кстати насколько я знаю, случаев отказа участвовать в царских смотринах довольно много. У многих девушек к этому возрасту уже есть возлюбленные, или вообще собственные планы на жизнь не предполагающие скорого замужества. Кроме того, быть женой наследника престола, а в последствии царицей, это огромная ответственность. Она как бы олицетворяет женскую часть государства. Её мягкость, снисхождение и доброту. Дома призрения, больницы и школы, всё это находится под высочайшим патронатом императрицы, и княжон. Кроме того, питание в армии, тоже курируется ими, и бывает вороватые интенданты стоят на коленях в Малом Дворце вымаливая прощение.
   - И как эффект? - Заинтересовавшийся шериф даже отложил в сторону вилку.
   - Ну вы же понимаете, что до покоев императрицы Анастасии доходят лишь те, кто достоин второго шанса в жизни? И кстати, приговоры малой канцелярии, так называется аппарат императрицы, как правило, очень жёсткие.
   - Женская мстительность я полагаю? - Питер Декстер улыбнулся.
   - Ни в коей мере. - Николай расправившийся к этому времени с первым, вытер губы салфеткой, и дал знак чтобы несли второе. - Просто все знают, что преступления, касающиеся самых беззащитных слоёв общества, наказываются гораздо строже. То есть, существует некая граница, за которой, преступника карают, уже с максимально возможной строгостью. Скажем, украсть разово из помощи сиротам, такое возможно и простят, после возмещения ущерба, а вот то же деяние, совершённое много раз, приведёт к длительному сроку на каторге, бежать с которой невозможно. Просто некуда. Или служкой в отдалённый монастырь.
   - Ну, монахом это ещё куда ни шло.
   - Это не простой монастырь. - Александр покачал головой. Даже минимальный срок - пять лет молитв, сплошного поста, и тяжёлых работ, хуже любой каторги.
   - И кого туда отправляют? - Питер которого по службе интересовали любые аспекты правоохранительной деятельности, окончательно забыл про еду, и лишь прихлёбывал лёгкое вино.
   - Только по желанию. Человек пишет прошение, его рассматривает Особая канцелярия Синода при Коллегии юстиции, и ели решают, что человек может перевоспитаться, переправляет в Сергиев Посад, где находится административный центр Православной Церкви. Там принимают окончательное решение.
   - И почему же люди идут на такое? Там меньше сидеть?
   - Нет, срок в монастыре никто скостить не в праве кроме Особой канцелярии Синода. Просто после замены каторги пребыванием в монастыре, человек как бы прощён богом, обществом, и государством. В документах нет никаких отметок о судимости, он может занимать любые посты, и работать по своему выбору. Ничего этого нет и в помине, если человек отбыл свой срок на каторге. Тогда, никакой государевой службы, никаких учебных заведений и работы в общественных учреждениях. Только самая грязная работа на окраинах империи, на срок равный сроку наказания.
   - Как у вас всё строго. - Шериф покачал головой. - Не проще ли просто повесить?
   - Не проще. - Александр отрицательно мотнул головой. - Империя владеет примерно одной шестой частью суши, всей планеты, и сбережение людей, главная цель государства. Поэтому вешают лишь тех, кто совершил преступление в третий раз. Но уже без всяких. Таким образом, общество очищается от так называемых "закоренелых" преступников.
   - Но если человек просто украл булку с лотка? - Удивлению Декстера не было границ. Он многое слышал о нравах в Империи, но такое просто не укладывалось у него в голове.
   - Нет конечно. - Терпеливо пояснил Николай. - Речь идёт только о тяжких преступлениях. Они выделены в особую главу Уложения об уголовных наказаниях. А с учётом того, что даже за единичную кражу булки человек автоматически направляется на социальную комиссию, которая решает, где и кем будет работать данный гражданин, как правило, одной кражей всё и ограничивается. Но вот мошенники, особенно в крупных размерах, и всякое жульё, наживающееся на простодушии граждан, после второй отсидки предпочитают эмигрировать куда-нибудь подальше от Российского правосудия. Даже если не казнят, то пожизненный срок практически гарантирован.
   - И при таких законах у вас всё ещё существует преступность? - Питер усмехнулся. - Воистину нет ничего безграничней человеческой глупости.
   - В Ханьской империи, например, просто отрубают руки, а казни вообще страшные, и ничего, воруют, убивают. - Александр развёл руками. - Так что дело не в том, как наказывают, а как детей воспитывают. Чтобы и следа этой блатной романтики не было. И сидельцев на пушечный выстрел к детям не подпускать.
   - Получается? - Шериф с неподдельным интересом посмотрел на Михалыча.
   - Когда как. - Тот вздохнул. - Но судя по тому, что преступники у нас процентов на шестьдесят из приезжих, видимо да.
  
  
   Лучшим каждому кажется то, к чему он имеет охоту.
   Козьма Прутков
  
  
   По данным Федерального Бюро Расследований, общее количество преступлений с применением огнестрельного оружия за год, увеличилось в два раза. С 1340 до 2600 случаев. Общие потери полицейских сил всех уровней, от муниципального до окружного составило 572 полицейских чина, включая 102 шерифа.
   Восполнение рядов полицейских и шерифов осуществляется за счёт активных граждан, прошедших военную службу и имеющих положительные отзывы от жителей посёлков, для чего ведётся разъяснительная работа Федеральными комиссарами, и работниками муниципальных органов.
   Наряду с этим, наблюдается широкое движение по созданию добровольных военизированных отрядов по охране порядка из числа граждан, и привлечение к полицейской службе расквартированных рядом воинских частей, а также, организация многочисленных частных охранных фирм, берущих на себя охрану банков, ссудных касс, и почтовых отделений.
   Решением внутреннего совета Министерства Юстиции было принято Положение о правовой и организационной помощи внегосударственным охранным структурам, а также вынесение в Конгресс проекта закона о придании им статуса "Гражданской полиции".
   7 мая 1920 года. Меморандум Министерства Юстиции.
  
  
   Объединённые государства Америки, Лос-Анжелес.
  
   Николаю и Александру не удалось тихо покинуть вокзал, и по прибытию, они были просто атакованы буйной толпой журналистов, которых интересовали подробности схватки с "Самой кровавой бандой Техаса".
   Как старший, Александр взял на себя основную нагрузку, но и Николаю доставалось, в основном от женщин - репортёров, сразу усмотревших в статном широкоплечем красавце хорошую фактуру для репортажа.
   Вопросы сыпались словно из пулемёта, но у Николая был подобный опыт. Приезжая в отдалённые станицы Земли Войска Донского, с книгами для детей и подарками для ветеранов, почти всегда становился центром внимания толпы ребятишек, заваливающих его вопросами. Зная, что младший Белоусов никогда не чинился, и не зазнавался, у него спешили узнать последние новости, несмотря на то, что во многих домах уже стояло радио. Но дикторы, читавшие текст, были далеко, а у Николая всё можно было выспросить подробно, и пояснить, если кто-то чего-то не понял.
   Именно поэтому, стайка женщин и девушек, обступившая Николая, вызывала у него очень похожие эмоции. Он улыбаясь отвечал на льющийся на него поток вопросов, вычленяя наиболее интересные, и не забывая неторопливо продвигаться к выходу с перрона.
   Когда первая волна вроде стихла, он уже собирался вежливо проститься с дамами, но ворвавшаяся словно снаряд девица в белом платье кинулась к нему на шею, и впилась долгим поцелуем прямо в губы. Опешивший от такого напора, Николай не сразу признал девушку, спасённую им в купе от бандита, и потом, оказавшую помощь в качестве операционной сестры.
   Аккуратно, но твёрдо, Николай оторвал от себя девицу и только через несколько минут понял, что спасённая хорошо известна пишущей братии, потому как является дочкой одного из богатейших людей Юга, и внимание акул пера потихоньку переключилось на неё, тем более что мисс Хант просто наслаждалась вниманием публики. Это позволило Николаю незаметно исчезнуть, и дождавшись своего наставника у выходя с перрона, они доехали до филиала Первого Национального банка, где провели очередную операцию по снятию средств, и переводу их в Россию.
   Лос-Анджелес, в котором путешественники решили отдохнуть пару дней, совершенно не впечатлил Николая, в отличие от того же Нью-Йорка.
   Удивило лишь то, что за ночь, которую они провели в отеле, несколько раз были слышны выстрелы, словно в городе шли боевые действия.
   Но вникать в местные реалии было некогда, так как уже в полдень, они взошли на борт "Петрограда" - грузопассажирского парохода который должен был их доставить во Владивосток.
   Каюты и общее убранство судна конечно не дотягивали до такового на Титанике, но всё было достойно и со вкусом. Кроме того, на борту присутствовала большая компания флотских офицеров, перегонявших в Лос-Анджелес лёгкий крейсер построенный по американскому заказу на дальневосточных верфях, и плавно начавшаяся гулянка продолжалась почти до тех пор, пока разразившийся шторм, не загнал "Петроград" в порт Иокогамы.
   Капитан объявил, что у пассажиров есть как минимум сутки на то, чтобы ознакомится с достопримечательностями Ниххон, пока они будут грузить уголь и ждать погоды, и вся толпа морских офицеров радостно кинулась гулять в городских кабаках.
   Николай, как не употреблявший алкоголя, решил, что лучше потратит время любуясь пейзажами этой действительно экзотической страны, но реальность как всегда внесла свои коррективы.
   Отдыхая в заведении для таких же как они путешественников с умеренной долей экзотики, и гейшами готовыми на любой каприз клиента, Николай услышал сначала крики рядом с дверью, а потом и звуки смачной драки. Отстранив Аоми, как раз исполняющую очередное желание клиента, накинул халат, сунул руку в аккуратно сложенные вещи, и достав маузер, осторожно взвёл затвор.
   Несмотря на то, что сам домик находился на отгороженной территории, среди пышного сада, где располагались ещё десяток таких же, охрана заведения почему-то вовремя не отреагировала, а значит спасение утопающих дело рук самих утопающих.
   Девушка при виде оружия испуганно забилась в угол, но не издала ни звука.
   Распахнув дверь, он в тусклом свете фонарей увидел, как один мужчина, припадая на ногу, пытался отбиться от десятка молодцов с длинными ножами.
   - Стандо!
   Конечно, он не надеялся, что бандиты, а он был уверен, что нападавшие были именно бандитами, бросят оружие и сдадутся, но вот к тому, что в него без разговоров метнут сразу два ножа, отнёсся крайне отрицательно. Расслабленное состояние сыграло с ним плохую шутку, и уходя от одного ножа он подставился под второй и с противным хрустом небольшой метательный нож вонзился ему в левое плечо.
   - Суки!
   Уже не сомневаясь, шипя от боли припал на одно колено и открыл шквальный огонь, выкосив за секунды почти всех нападавших.
   Но и тем, кому пули не досталось, тоже пришлось не лучше, так как мужчина, подобрав нож, оброненный одним из бандитов, в три взмаха добил оставшихся в живых.
   Всё стихло. Николай, бросив взгляд на прорезь в магазине, отметил что патронов ещё штук десять, и увидел, что мужчина которого он спас, стоит рядом, и что-то говорит на незнакомом языке.
   - Не понимаю. - Он, кривясь от боли, качнул головой. - Ниххонский ещё через слово, а вас вообще не понимаю.
   Услышав русскую речь, мужчина кивнул, и неожиданно для Николая произнёс на довольно чистом русском.
   - Я благодарю господина за своевременное и деятельное участие в моей судьбе. Могу ли я чем-то помочь моему спасителю?
   - Не попадаться в такие ситуации. - Хмыкнул Николай, шагнул в домик, и обернулся. - Заходите, будем штопать раны.
   - О, господин сведущ в искусстве исцеления?
   - Немного. - Николай, сделав девушке жест подойти, коротко объяснил, что требуется, и она выскочила из домика.
   И только в свете масляных светильников боярич увидел, что раненый был глубоким стариком. Длинная седая борода, и такие же седые волосы на голове, прихваченные тонким ремешком. Одежда была чистой и неплохого качества, что говорило в пользу того что Николай вмешался.
   Сначала Николай осторожно вытащил нож из своего плеча, и порадовался что тот не задел кость, пробив мышцы насквозь. С помощью старика он промыл рану крепкой рисовой водкой и наложил тугую повязку и только после этого занялся стариком.
   А вот его рана была совсем нехорошей. Видимо кончик длинноклинкового оружия пропорол мышцу бедра, и глубоко вошёл в ногу без малого не выйдя с другой стороны. А так как привычка дезинфицировать оружие была довольно редкой, то следовало ожидать как минимум воспаления.
   Николай промыл рану и замотал рану обрывками простыни.
   - Ну, вот. - Он кивнул, глядя на аккуратную повязку. - Теперь только ждать. Если воспалиться сразу к врачу.
   Когда старик ушёл, девушка ещё попыталась воспламенить Николая на новые подвиги, но плечо болело так сильно, что он расплатился и вызвав пролётку, уехал в порт.
   Утром его разбудил Александр Михайлович. Вернувшийся из турне, по злачным местам портового города, и пребывая в замечательном состоянии духа, капитан напевал что-то бравурное и маршеобразное, а Николай, поняв, что спать ему не дадут, быстро шмыгнул в душ чтобы не светить повязкой, и к завтраку уже выглядел словно с обложки журнала.
   За столом офицеры императорского флота были задумчивы, немногословны и налегали в основном на сельтерскую, а Александр всё поглядывал на Николая, который машинально берёг левую руку от малейших движений. Конечно, Николай и не думал пытаться обмануть такого опытного бойца как его дядька, но желал оттянуть неприятный разговор, как можно дальше.
   Неожиданно в столовую где завтракали офицеры судна и пассажиры вошёл вестовой и склонившись у уха капитана парохода что-то стал торопливо говорить. Слушая вахтенного тот хмурился и оглядывал сидящих за столом тяжёлым взглядом.
   - Господа, - произнёс капитан, когда вестовой наконец закончил. - К нам пожаловала делегация от какого-то важного чиновника, и тот желает вознаградить своего спасителя. Утверждают, что тот был русским, а поскольку в порту кроме нашего судна, русских кораблей нет, значит, виновник кто-то из вас. Сознавайтесь, кто приложил руку сегодня ночью?
   Два лейтенанта молчаливо переглянулись.
   - Ну была заварушка в кабаке, но там всё более-менее тихо обошлось. Пару наглых британских рож разбили, и всё.
   - Да и у меня, Пётр Викентьич был небольшой эксцесс, но устраивать из-за рядовой перестрелки в порту, такой с позволения сказать кунштюк? - Произнёс капитан второго ранга.
   - А вы что скажете, господин гвардии капитан? - Взгляд капитана судна переместился на Александра.
   - Я думаю, причиной переполоха стал мой подопечный. - Михалыч обречённо вздохнул. Война между Ниххон и Россией не состоялась, но отношения были крайне напряжёнными. - Поведайте нам, Николай Александрович, почему вы даже хлеб из тарелки берёте правой рукой, и когда кусаете наклоняетесь к самому столу.
   Николай пожал плечами.
   - В переулке ночью был атакован группой людей с ножами. От одного ушёл, второй попортил плечо.
   - И? - Нетерпеливо барабаня пальцами по столу произнёс капитан.
   - Десять убитых. Один спасённый старик. Наверное, кореец, так как я в начале не понял ни слова из того что он сказал.
   - Отлично! - С сарказмом сказал Пётр Викентьевич, и встал из-за стола. - Покидать борт судна не советую, а с этими людьми поговорю сам. - Он обвёл взглядом флотских офицеров. - Кстати, вам выходить в город так же не рекомендую. Банды в городе практически захватили власть, так что провокации наверняка будут. Неизвестно кто и как решит свести счёты. А о вашем поведении, молодой человек, я доложу в пароходстве.
   Когда раздражённый капитан покинул столовую, один из флотских, улыбнулся и прищурившись посмотрел на Николая.
   - С пробитым плечом, подстрелить десятерых, да ещё насколько я понимаю в темноте... Нет, я конечно верю, особенно зная какие слухи ходят про вашего наставника, он ведь личность практически легендарная, но чёрт возьми, это же просто фантастика!
   - Пиджак снимай, воин. - Хмуро буркнул Александр, и окликнул судового врача. Виктор Аполинарьевич, не посмотрите?
   - Отчего, же. Полюбопытствую так сказать на результаты самолечения. - Доктор ловко помог снять рубашку, и сначала внимательно осмотрел повязку. - Ну что же, бинты наложены грамотно. Судя по количеству крови, рана глубокая, но поверхность уже схватилась. Полагаю, не стоит её без нужды беспокоить. Вот через пару дней, когда придёт время менять повязку, тогда и посмотрим. Одевайтесь, молодой человек, и помните, шрамы украшают, только тех, у кого не хватает иных отличительных способностей. Например, ума.
   - Полно вам, Виктор Аполинарьевич. Случись такая история с любым из нас, да с подобным же результатом, мы бы в героях ходили, да сверху поплёвывали.
   - Так то, простите, вы, люди военные! - Сварливо ответил доктор, снова усевшийся к столу. - А молодой человек, между прочим, в политехнический поступать планирует. А это извините не матросов гонять и не гайки в котлах крутить. Грамотный инженер, или тем паче человек творческий, гораздо ценнее. Кто-то ведь ваши котлы придумывает, да выпускает, а для этого понимание куда более основательное нужно, чем для эксплуатации. Я вот в отпуск к товарищу ездил в Свято-Владимирский окружной госпиталь. Они там аппарат поставили, такой что на экране все кости видны словно человек прозрачный, да и саму фотокарточку выдаёт. Вот это я вам скажу милостивые государи, истинный прорыв в медицине. И ведь кто-то же аппарат сей придумал, и сделал! А голова у Николая Александровича светлая, даром что ли он меня в шахматы как новичка обыгрывает. Так что, нечего ему скакать по подворотням. Пусть науку двигает.
   - Эк вы сказали. - Капитан второго ранга добродушно усмехнулся. - Да сейчас на флоте, если хотите, грамотные инженеры край как нужны. Везде новая техника, и ходовые турбины, и радиостанции, да куда не возьмись, везде нужны специалисты. Офицерами их флот сделает, а вот знания, это конечно институты да академии. Тот же политехнический. Да вот взять Дмитрия Ароновича. - Кап два качнул подбородком в сторону лейтенанта. - Тоже вот политех закончил, и к нам служить пришёл. Сейчас правда работает не по профилю, но как только поступят новые дальномеры, будет у нас главным человеком. Дальномер на флоте, первейшая вещь. Без дистанции ни снаряд в цель не положить, ни ордер выдержать.
   - А сами-то вы что думаете, Николай? - Капитан - лейтенант, с Георгием третьей и четвёртой степеней на кителе с интересом посмотрел на молодого человека. - Как планируете свою дальнейшую жизнь?
   - Полагаю господа, что сколь тщательно я бы не планировал, господь, однако, всё расставит на свои места. Если мне будет уготована судьба служить России во Флоте, значит, так тому и быть, хотя, мне признаюсь более интересны новинки инженерного дела, и моторы особенно. Полагаю, что век нынешний это век моторов и электрики. Причём, чем более электрика будет выходить из детских пелёнок, тем значительнее будет её вклад в изменение нашей жизни.
   - Да ну! - Кап-два добродушно словно огромный кот фыркнул. - Та же связь, ну в чём её разница по сравнению с флажковой или ратьером?
   - Хотя бы в том, что позволяет получать распоряжения и приказы вне зоны прямой видимости. - Николай улыбнулся. - А вот представьте себе, что кто-то сможет соединить экран господина Рентгена, о котором говорил наш уважаемый Виктор Аполлинарьевич или аппарат Ройзинга, и мощную радиостанцию. Ведь для электромагнитных волн не существует ни тумана, ни темноты. Можно будет увидеть вражеский корабль в любой ситуации и замерив расстояние, выдать дистанцию артиллеристам. Или управлять движением торпеды по радио.
   - Страшные вещи вы говорите Николай. - Капитан, который уже давно вошёл в кают-компанию, слышал всю речь от начала до конца. - Сейчас-то морячки гибнут сотнями, а в мире, который вы описываете, так вообще никто в море не выйдет.
   - На любой хитрый винт, всегда найдётся гайка, господин капитан. - Михалыч, отложил в сторону вилку и сделал глоток из бокала. - Пулемёты вот тоже изменили облик войны, но воевать никто не перестал. Так же будет и на море. Придумают скорострельные пушки против управляемых торпед, или ещё тому, будут выпускать им навстречу свои торпеды... Бог весть. Вы лучше расскажите, что там визитёры?
   - Требуют своего спасителя, - Пётр Викентьевич развёл руками. - Но я так понимаю, что не для скандала. Вонг У - новый наместник императора, и то что мы бы назвали судебным исполнителем в одном лице. Занимается местными бандитами и казнокрадами. Так что мы можно сказать отличились. Он уже составил петицию императору, и обещал, что о геройстве Николая будет сообщено нашему царю. Так что, давайте, Николай. Идите, и достойно там представьте русского человека.
   - Михалыч?
   - А что Михалыч, - Спросил Александр ворчливо, и вытерев губы, встал из-за стола. - Пойдём разгребать.
  
   Делегация, разместившаяся на полубаке, была внушительной. Только носильщиков было человек десять. Спасённый ночью старик полулежал на расшитых шёлковых подушках, и неторопливо попивал чай из пиалы тончайшего словно стекло фарфора.
   - А... мой друг. - Завидев Николая он приветливо взмахнул рукой, и тут же перед ним на палубу поставили раскладной стульчик и положили подушку. - Я решил сам нанести визит, так как подумал, что официальное приглашение может смутить капитана сего достойного корабля. Отношения между нашими странами далеки от совершенства, и тем ценнее ваш поступок, осенённый духом Хатимана. Вы дрались словно горный барс, не дав санзоку ни единого шанса. И поскольку спрашивать вас о награде было бы бестактным, я позволил себе самому определить рамки своей благодарности. - Он подал опустевшую чашку, и служанка в цветастом кимоно сразу же убрала её, а высокий широкоплечий мужчина подал длинный продолговатый футляр чёрного дерева.
   - Меч великого Масамунэ, испивший кровь тысяч врагов будет достойным даром воину. - Слуга склонился перед Николаем на колени и раскрыл футляр.
   - Великий дар. - Николай встал, достал меч из коробки и вытянув клинок из ножен на ширину ладони полюбовался узором. - Смогу ли я быть достойным легендарного меча?
   - Его зовут Фарукон - Сокол. - Старик улыбнулся и не оборачиваясь сделал жест рукой и вперёд вышел коренастый невысокий мужчина в чёрном кимоно. - Фудзивара Като будет вашим наставником, и отвечает головой за то, чтобы вы стали мастером достойным легенды. Желаю вам удачи, и благосклонности Хатимана. - Ещё один жест, и слуги, мгновенно подняв носилки, в резвом темпе покинули палубу "Петроград", увлекая за собой всю свиту.
   Через тридцать секунд перед ошарашенным Николаем остался лишь самурай в чёрном кимоно, и меч в руках.
   - Что это было? - Николай повернулся в сторону Михалыча, но тот лишь покачал головой.
   - Другая культура.
   - А с самураем этим что делать? Отослать на берег?
   - Нельзя меня отсылать. - Произнёс Като по-ниххонски и поклонился. - Если хозяин не хочет меня видеть, мне предписано сделать сэппуку.
   - Вот твою жешь мать. - Николай глубоко вздохнул, сбрасывая гнев, и с надеждой взглянул на наставника. - Что делать-то будем?
   - А что делать. - Александр пожал плечами. - Негоже человека под самоубийство подводить. Грех великий. Так что придётся тащить его с собой, пока господин сей не решит, что ты достаточно владеешь этой восточной саблей.
  
   Свободных кают на пароходе было достаточно, и после переговоров с капитаном и стюардом, ниххонца поселили в конце коридора, буквально в десяти шагах от Александра и Николая. Багажа у него оказалось совсем немного. Два полотняных мешка, перевязанных верёвкой, и небольшой узелок с лямками словно у солдатского рюкзака.
   Выбившийся из графика "Петроград" резво дымил по направлению к Владивостоку, а крайне серьёзный ниххонец принялся за обучение Николая, которое поначалу представляло собой простые упражнения на растяжку, и координацию движений. Александр посмотрев на тренировки удостоверился, что никакого вреда они не несут, и сам частенько присоединялся к занятиям на корме.
   В вещах Като нашлась даже парочка боккенов, и изнывающий от скуки Александр предложил Като учебную схватку, чтобы выяснить чьё умение выше.
   Дробный перестук сталкивающихся палок быстро привлёк внимание пассажиров и свободных от вахты моряков, и уже через несколько минут, надстройки и палуба была забита народом, живо комментирующим ход поединка.
   Привыкший к навершию на шашке и одноручному бою, Александр сначала проигрывал, ниххонцу, наносившему резкие и очень сильные удары, но быстро сориентировался, и выправил положение, а потом начал сам гонять Като.
   Ко всеобщему удовольствию бой закончился безусловной победой Александра, и публика разошлась живо обсуждая преимущества той или иной школы фехтования, а сами фехтовальщики сели в укромном уголке, для обстоятельной беседы.
   Русский язык самурай знал неважно, но благодаря тому, что Александр немного знал ниххонский, и оба они неплохо знали испанский, разговор, проходивший на жуткой смеси ниххонского, русского и испанского языка был достаточно информативен.
   Като уже понял, что как преподаватель боя на мечах он практически не нужен, и полагал, что после формального экзамена Николая, он сможет вернуться к себе домой, но осторожно прощупывал необходимость в получении воспитанником Александра других знаний.
   - Лекарства и отвары? - Николай задумался. - Вообще-то матушка Николая Аделаида Демидовна - весьма сведущая женщина и давала ему основы медицинской помощи и ботаники.
   - Я говорю не только о лекарствах но и о ядах. - Като широко улыбнулся. - Наш род достиг больших высот в использовании ядов и различных зелий.
   - Тоже, не нужно. - отставной капитан махнул рукой. - Аделаида Демидовна эту науку постигала в таком учебном заведении, что, Коля легко сварит отраву из подручных средств.
   - А кто у него мама? - Удивлённо спросил Като.
   - Женщина многое повидавшая и много знающая. - Коротко ответил Александр не желая распространяться на эту тему.
   - Тогда возможно искусство боя без оружия? - С надеждой спросил ниххонец. - Ему очень не хотелось возвращаться домой, потому что приказ Вонг У, был однозначным. Закрепиться в столице Российской империи, и поставлять новости и информацию для императорского двора. Ему даже были переданы контакты с несколькими агентами в Москве и Петрограде, а также каналы связи. Но осуществить миссию в качестве преподавателя небедной семьи, это одно, и совсем другое - человеком - одиночкой.
   - Тут такое дело, - Александр почесал затылок. - Мы же непрерывно воюем уже несколько тысяч лет. И с Европой, и с Азией. Кто только не лез на Русь. И многие завоеватели остались сначала пленниками, а потом обрастали семьями и поселялись навсегда. Так что в смысле войны, у нас, пожалуй, есть чему поучить любую нацию. Рукопашный бой... Ну возможно чему-то новому и научишь. Ладно. Оставайся. - Михалыч склонился к ниххонцу и доверительным тоном добавил. - Но узнаю, что шпионишь, лично прослежу, чтобы тебя закатали на крайний север, до конца дней. У вас, же есть такое понятие - ледяной ад? Так вот, крайний север России, для любого ниххонца, это и есть ледяной ад, только при жизни.
  
  
   Не добычи мы желаем тебе, но возвращения.
   Арабская пословица
  
  
   ...Общее положение в Дальневосточной губернии, Манчжурском Крае, и областях пограничных с Ханьской империей, и Ниххон, оценивается как напряжённое с тенденцией к ухудшению. Многочисленные и хорошо вооружённые банды, приходящие со стороны Хань, приносят хозяйствам большой вред, и не только приграничным, но и находящимся в глубине империи, так как порой банды углубляются до пятисот километров от границы. Так же со стороны рыбаков Ниххон, есть большой урон рыбному хозяйству Сахалина, и прилегающих островов.
   За последний год, было отмечено 105 проникновений через сухопутную границу и 275 через морскую с общим ущербом в тридцать пять миллионов рублей.
   Прибытие пятой воздушной эскадры адмирала Небогатова частично разрешило проблему, но не избыло её полностью, так как существующего лётного парка (95 единиц) не достаточно для патрулирования такого протяжённого участка границы.
   Прошу всемилостейшего решения, направить на Дальневосточный рубеж, вновь формируемую седьмую воздушную эскадру, для стабилизации положения на границе, и пресечения бандитских вылазок.
   14 мая 1920 года
   Наместник Дальневосточного Края, действительный тайный советник, князь Вяземский.
  
  
   Российская империя, Дальневосточный край, Владивостокская губерния, Порт Владивосток.
  
   Владивосток встречал пароход синим небом и ярким солнцем, что было особенно приятно после недели дождей. Тепло простившись с моряками и попутчиками, Николай, Александр и Като взяли извозчика и для начала поехали в магазин готового платья, чтобы переодеть ниххонца. После короткого обсуждения ему подобрали удобный твидовый костюм, дюжину рубашек, и всё что нужно в дороге, включая чемодан. После, посетили цирюльника и тот привёл косматого мужчину к более-менее европейскому виду, так, что тот, одетый в костюм, ботинки и котелок, стал напоминать скорее якутского золотопромышленника. А учитывая, что в Российской империи людей с восточным разрезом глаз было предостаточно, Като можно сказать вовсе слился с пейзажем.
  
   Время уже поджимало, и путешественники отправились в воздушный порт, где уже прогревал двигатели гигантский аэролёт класса "Империя".
   Зрелище огромного двухсотпятидесятиметрового воздушного левиафана так поразило самурая, что тот с огромным трудом заставил себя не глазеть на это чудо техники. Потом было ещё одно испытание, когда небольшая металлическая комната, куда они вошли, вдруг резво взвилась вверх, оставляя землю далеко внизу.
   - Добрый день господа. Рада приветствовать вас на борту аэролёта "Жар-Птица". - Роскошная чернобровая красавица-брюнетка в лазоревой униформе, улыбнулась очередной троице пассажиров и машинально поправила локон, выбивавшийся из-под пилотки. - Багаж - она сделала жест стюарду, и рослый широкоплечий парень ловко загрузил специальную тележку сумками и чемоданами. - Ваша каюта номер девять, палуба "А". Обед будет подан через два часа.
   Мужчины в дорожных костюмах, выправке которых мог позавидовать гвардейский офицер, лишь молча кивнули и, оставив на столике билеты, пошли вслед за стюардом.
   Чем её так привлекла троица, Елена так и не смогла бы сказать, но во всех троих чувствовался стальной стержень и мощь, так что щёчки у девушки порозовели, а дыхание сбилось. Она ещё раз посмотрела вслед пассажирам, но заметив боковым зрением движение вновь повернулась к входу.
   - Добрый день господа. Рада приветствовать вас на борту аэролёта "Жар-Птица".
  
   Като, для которого всё было в новинку, крутил головой так, что казалось ещё немного, и голова оторвётся, а убранство каюты встретил молчаливым восторгом. Ему нравилось решительно всё. И начищенные до золотого сияния бронзовые краники в ванной комнате, и телефон на столбике из резного дерева, и большие, панорамные окна, убранные кружевными занавесками.
   - Можете располагаться в этой комнате. - Николай отворил дверь в маленькую спальню, предназначенную для прислуги. - К сожалению, поменять билет на более комфортабельную каюту мы не смогли, так что шесть дней, придётся потерпеть.
   - Потерпеть? - Ниххонец у которого верхом комфорта была чистая циновка в крошечной неотапливаемой каморке, покачал головой. Путешествие только началось, а так называемые северные варвары выглядели словно спустившиеся с небес боги. Улицы, заполненные хорошо одетыми людьми и машинами, огромные летающие дворцы, и его будущий ученик, который искренне сожалеет, что навязанный ему попутчик проведёт четыре дня в комнате, с настоящей кроватью и рукомойником из которого течёт тёплая вода.
   Но вслух он ничего не сказал, лишь коротко поклонился и войдя в свою комнату закрыл дверь.
   Перебирая багаж, он вывалил на кровать свои вещи и стал снова укладывать их в чемодан. Небольшой пакет из ткани пропитанной воском, уже летел в разверстую кожаную пасть, когда внезапно пришедшая в голову мысль заставила его метнуться быстрее кобры, и поймать пакет в воздухе. Покачивая тяжёлый перевязанный бечёвкой конверт, Като вдруг улыбнулся. Он знал, чему будет учить юного воина.
  
   За обедом ели чинно, как и подобает солидным господам, хотя ниххонец всё ещё не привык к тому, что русские питаются довольно обильно и едят много мяса.
   - Александр сан. - Като отложил вилку, и вытер рот салфеткой. - Я подумал, что есть искусство, которое у вас наверняка неизвестно.
   - Какое же? - Александр Михайлович удивлённо поднял брови.
   - Кобудзюцу. - Ниххонец улыбнулся. - Это древнее искусство боя необычными предметами. Веерами, посохами, палочками и даже монетами.
   - Не продемонстрируете? - Отставной капитан достал из кармана портмоне, и вытряхнул на стол тяжёлый медный пятак.
   - Попробую. - Като двумя пальцами взял монету со стола и оглянулся в поисках подходящей мишени. Толстый дверной косяк у входа в зал показался ему подходящим, и рука на мгновение размазалась в воздухе посылая тяжёлый медный кругляш в цель.
   С коротким стуком пятак пробил тонкую деревянную пластину и врубился в квадратную алюминиевую трубу, которая была обшита деревом, создавая впечатление монолита.
   Словно ничего не произошло, Александр встал, и прогулялся до входа. Потом отвлёк метрдотеля каким-то вопросом, с натугой вытащил монету из деревяшки, и вернулся за стол.
   - Изрядно. - Он положил пятак на стол, и Николай увидел, что от удара монету деформировало до овального состояния.
   - Любой предмет как оружие, и наиболее рациональные точки поражения. Кроме того, контактная техника. Захваты, броски, удушения, и прочее. Ну и конечно же техника скоростного передвижения. Помогает снизить повреждения от дистанционного оружия к минимуму.
   Раздумывал Александр недолго.
   - Хорошо. - Он хлопнул ладонью по столу, словно припечатывая невидимый договор. - Но и о моих словах не забывай.
   "Жар-Птица", только производила впечатление неповоротливого транспорта. На прямых, аэролёт разгонялся до фантастических для такого гиганта ста десяти километров в час. Теоретически он мог преодолеть всё расстояние за четверо суток, но посадки в промежуточных аэропортах, погрузка и выгрузка почты, попутных грузов и пассажиров нарушали этот стройный график, и весь маршрут он проделывал за шесть с половиной дней.
  
   Верный себе, Николай обошёл весь воздушный корабль, побывав даже на верхней наблюдательной палубе, до которой нужно было добираться в дыхательном устройстве. Елена Аматуни - стюард первого класса, с удовольствием показывала свой корабль, тем более что характер у молодого человека оказался вполне общительным и через два дня пути ему словно старому знакомому кивали даже офицеры аэролёта. И ничего удивительного в том, что третий день знакомства у молодых людей ознаменовался грехопадением в крошечной каютке очаровательной стюардессы.
   Расстались они вполне спокойно, хотя Елена таки сунула Николаю в карман свою визитную карточку с адресом и что удивительнее с телефоном, поскольку даже в Москве, телефонных абонентов было всего двадцать тысяч, а новые станции только строились. Соответственно и подключение к телефонному узлу стоило довольно дорого.
  
   Столица Империи встречала их ярким солнцем и разноголосым гомоном огромного аэропорта Тушино. Спустившись на элеваторе вниз, путешественники сразу же попали в окружение распорядителей таксомоторов, и через несколько минут, просторный Альбатрос Русско-Балтийского завода уже вёз их в город. Номер в гостинице был заказан предусмотрительным Александром ещё с борта "Жар-Птицы" так что в гостинице Московский Двор их сразу же разместили в просторном пятикомнатном номере с видом на Кремль.
   Николай, который до этого был в Москве лишь в детском возрасте, много и с удовольствием гулял по городу, посещая музеи и выставки, которыми всегда славилась столица, а Александр занятый своими делами предоставил своему воспитаннику полную свободу действий, тем более что забот у него самого хватало. И встречи с ветеранами Третьей Отдельной Ордена Матвея Булавина Бригады особого назначения Генерального Штаба, и оформление бумаг на помощь ветеранам, проживавшим на землях Войска Донского, и многое другое.
   Не отставал от воспитанника лишь Като, требовавший ежедневных занятий в арендованном помещении Российского Атлетического Общества.
   Но напрыгавшись в зале, Николай неизменно находил в себе силы, чтобы ещё пять - шесть часов побродить по городу впитывая дух и ритм огромного города.
   В один из таких вояжей он и познакомился с группой молодых людей, устроивших пикник прямо на траве на Воробьёвых горах. Отсюда открывался роскошный вид на вечернюю Москву и окрестности и именно здесь Николай решил присесть отдохнуть. Кликнув разносчика, он взял пару пирожков с зайчатиной, бутылку Нарзана, и принялся всё это неторопливо употреблять, любуясь панорамой города.
   Небольшая компания из трёх девушек, в ярких платьях, и трёх юношей в лёгких летних костюмах, шумно отмечала какое-то событие, когда к ним подошли четверо небрежно одетых парней, с явным желанием завязать ссору.
   Скандала в такой чудный вечер совершенно не хотелось, и потому Николай со вздохом отложил бутылку в сторону и громко произнёс.
   - Молодые люди! Нет не вы, а вот вы. Да, вы. Подойдите пожалуйста.
   Когда от группы люмпенов отделилась парочка и вихляющей походкой подошла к скамейке на которой сидел Николай, в нос шибанула смесь из перегара и немытого тела.
   - Чо хотел фраерок? - Старший из парочки - молодой человек лет двадцати пяти с осунувшимся от алкоголя лицом, картинным жестом поправил кепку, и демонстративно сунул руку в карман.
   - Я думаю вам следует удалиться. Быстро и не оглядываясь. - Николай спокойно контролировал все движения гопников
   - А то что? - Старший шагнул вперёд и в руке его появился нож с узким прямым лезвием. - Давай-ка лучше свой лопатник, и дуй отсюда. А то курочек мы нашли, а вот рубликов не хватает.
   Короткий удар ногой по руке, и нож, свечкой взмыл в небо, а Николай, не давая ни мгновения опомнится, нанёс ещё два точных и сильных удара, после чего оба грабителя улеглись на траву, и тихо, едва слышно заскулили от боли.
   С тихим шелестом в траву приземлился нож, и аккуратно подобрав его за лезвие, Николай метнул в дерево, а потом неторопливо пошёл к компании, где уже набирал обороты скандал.
   - И чего вам неймётся? - Николай, не вступая в перебранку, одним движением толкнул головы гопников навстречу друг другу, и с глухим бильярдным звуком они столкнулись.
   - Прошу прощения, что нарушил вашу беседу, с этими господами. - Николай улыбнулся молодым людям, и заметив блеснувший в руке одного из них маленький Браунинг-компакт, покачал головой. - А вот это лучше убрать. Драка это по департаменту общего надзора, а стрельба, уже уголовщина. Не стоит дразнить наших доблестных жандармов. А вот кстати и они...
   Конный патруль мгновенно сообразив, что здесь произошло, уже спешивался, и вызвав свистком подкрепление, рослый мужчина в форме участкового пристава подошёл к ним.
   - Не соблаговолите ли объясниться?
   - А что тут объяснять, господин участковый пристав? - Николай пожал плечами. - Я перекусывал вон на той скамейке, когда к этим господам подошли четверо. Поскольку намерения их были ясны и понятны с первого взгляда, вмешался. Ну в общем результат у вас перед глазами. Двое возле скамейки, двое здесь. Нож, который продемонстрировал один из этих - вон в том дереве. Воткнул чтобы не потерялся.
   - Рукоятку не трогали?
   - Обижаете, господин пристав. - Николай улыбнулся. - Если понадобятся мои показания, могу прибыть в участок в любое время. Проживаю в гостинице Московский Двор. - Он достал из бокового кармана паспорт и подал его правоохранителю и сразу увидел, как изменилось лицо офицера. Золотое тиснение на обложке полагалось только дворянам, а мечи под гербом говорили о военном сословии. Тем не менее, полицейский офицер внимательно посмотрел и регистрационный штамп, и прочие реквизиты документа после чего кивнул.
   - Думаю и так всё ясно, - Полицейский отдал паспорт, и коротко козырнул. - Не смею вас боле задерживать господа. Честь имею. И осторожнее. Сегодня на фабрике Морозова получку дают, так мы этих субчиков по всему городу собираем.
   К этому моменту девушки быстро собрали всё имущество и продукты в две объёмистые корзины, и уже уходили, когда к Николаю обратился один из молодых людей.
   - Полагаю было бы невежливо просто так отпустить нашего спасителя. - Он широко улыбнулся, блеснув ровными зубами, и подал руку.
   - Серж Фальер.
   - Николай Белоусов. - Николай пожал руку. - Но уверяю вас, вы мне ничего не должны. Я вмешался, как и подобало человеку чести в данной ситуации. Уверен, что вы сами без труда смогли бы решить данное недоразумение.
   - Вот что значит порода! - Воскликнул Серж повернув голову и обращаясь к кому-то из своих спутников. - Посмотрите, Казимеж, наш герой ещё и скромен, но думаю у меня есть чем растопить ледяное сердце этого викинга. Правда, Мириам?
   Высокая стройная девушка в тёмно-синем платье и ажурной шляпке, приколотой к рыжим волосам, подошла к Николаю, и взяв за руку слегка прижалась высокой грудью.
   - Вы же не откажетесь проводить нас в безопасное место?
   Темные глаза с длинными ресницами казалось заглянули прямо в душу, и Николай почувствовавший тонкий запах её духов лишь кивнул.
   - Разумеется.
  
   Компания, перешучиваясь и посмеиваясь над незадачливыми грабителями дошла до дороги, где быстро организовала два таксомотора которые и домчали их до "Весёлого подворья" небольшого ресторана с такой же небольшой, всего на дюжину номеров, гостиницей.
   Молодые люди оказались весьма свойскими и уже через час они называли друг друга на ты, и общались словно старые знакомые.
   Вообще Николая поразило, насколько свободно ведут себя эти молодые люди. Словно для них вовсе не было запретов и запретных тем. За столом свободно обсуждали кто с кем и когда, а также различные новости светской жизни, в основном альковные. Дух свободы и лёгкого разврата словно витал над столом горяча молодую кровь лучше, чем вино.
   Серж, Казимеж и Джон оказались студентами Московского Университета, девушки работали модистками, а Мириам имела собственное ателье по пошиву женского белья.
   Девушки сразу же стали демонстрировать отдельные элементы продукции Мириам, а сама хозяйка салона весело хохотала, глядя на это бесстыдство.
   - А тебя, я вижу интересует женское бельё? - Она лукаво посмотрела на Николая и тот слегка замялся.
   - Мой интерес скорее обратного характера. Даму ведь интересует, как всё это одеть, а меня как всё это с неё снять.
   - Ого, - Серж рассмеялся. - Наш новый друг не лезет за словом в карман. Думаю, Мириам, что у тебя появился достойный конкурент.
   Алкоголь Николай не употреблял, и заметил, что вообще за столом спиртного было немного. В основном шампанское и хорошее вино.
   Через пару часов, когда компания решила, что созрела для дальнейших приключений и все собрались перейти в соседний зал, где можно было танцевать, Мириам чуть склонилась к Николаю.
   - Вы ведь не откажетесь помочь даме подняться в номер? Боюсь последний бокал шампанского был лишним.
   Стоило захлопнуться двери номера, как девушка набросилась на Николая, словно голодная тигрица, за малым не отрывая пуговицы. А через пять минут она уже скакала на нём будто наездница, и прикрыв глаза от наслаждения стонала в голос, ничуть не беспокоясь о покое постояльцев в соседних номерах.
  
   Проснулся Николай от того, что пятно солнечного света доползло до лица и даже через закрытые веки пробивалось в глаза.
   Мириам спала, разметавшись по широкой кровати, бесстыдно выставив все свои прелести напоказ. Посмотрев на девушку, он почувствовал, прилив сил, и принялся осторожно, но настойчиво будить подругу, и через некоторое время она с довольным урчанием обхватила его руками и прижала к себе.
   Ещё через час, наручные часы Николая тихонько звякнули, и он, лениво перевесившись через край кровати достал из кармана жилетки, небрежно брошенной на пол, браслет наручных часов и поднёс к глазам.
   - Ох чёрт! - Пулей вскочил с кровати, и принялся быстро одеваться.
   Мириам глядя как торопится её любовник, зевнула, и сладко потянулась.
   - Ты вечером придёшь?
   - Конечно. - Николай обернулся и на мгновение прильнул к губам девушки. - Сюда?
   - Да. - Она с улыбкой кивнула. - К шести часам. И не опаздывай. У меня для тебя будет небольшой, но приятный сюрприз.
  
   На тренировку к Като, Николай едва не опоздал, но простимулированный целковым, таксист лихо домчал к залу, и быстро вымывшись в душе и переодевшись, Белоусов вошёл, и поклонившись перед началом, приступил к разминке.
   Через три часа, уставший и слегка разомлевший он снова переоделся, и памятуя о вчерашнем инциденте, и имея некоторые предчувствия одел поясную кобуру с компактным, но вполне эффективным маузером 19, вышел на стоянку такси, и усевшись в Чайку, попросил отвезти его в Политехнический, где собирался узнать об экзаменах.
   Огромное здание университета, возведённое совсем недавно рядом с Сухаревской площадью, кипело жизнью. Экзамены только-только начались, и студенческий люд безостановочно сновал с книгами и конспектами в руках,
   С трудом протолкавшись к комнате занимаемой приёмной комиссией, Николай без лишних разговоров получил стопку брошюр и листовок, предназначенных для поступающих и пройдя до парка уселся на скамейку чтобы спокойно и без суеты пролистать все документы.
   Тихий шёпот из глубины огромного куста орешника, примыкавшего к парковой дорожке, мешал сосредоточиться на документах, но отвлёкшись на секунду, и прислушавшись, Николай понял, что голос не просто шептал.
  
   - Царице моя преблагая, Надеждо моя, Богородице, Приятелище сирых и странных Предстательнице, скорбящих Радосте, обидимых Покровительнице!
   Зриши мою беду, зриши мою скорбь; помози ми, яко немощну, окорми мя, яко странна!
   Обиду мою веси -- разреши ту, яко волиши!
  
   - Что такое... Он отложил бумаги в сторону и решительно обойдя скамейку отодвинул рукой нависающие ветви и шагнул в маленький зелёный островок отсечённый от остального парка зарослями орешника.
   Молодая девушка, или скорее девочка, сидела на траве, и глядя остановившимся взором в переплетение ветвей шептала молитву Богородице, а в руках сжимала маленький засапожный нож держа его лезвием к себе.
   - Ты чего удумала, красавица? - Николай осторожно вынул нож из тонких девичьих пальцев, и встал на одно колено, чтобы посмотреть несостоявшейся самоубийце в глаза.
   - Нет мне больше жизни. - Девушка сфокусировала взгляд на Николае и облизнула пересохшие губы. Всё что с батюшкой собирали на коней, всё до копейки украли ироды клятые. Нет мне больше дороги домой. И жизни нет. Отдай нож, добром прошу.
   Глаза у девушки блеснули такой яростью, что Николай собрался, словно перед атакой. Но соображал он тоже быстро, и положив нож в карман спросил:
   - Сколько там было?
   - Пятьсот сорок три целковых и восемнадцать копеек. - Тусклым голосом произнесла девушка и совершенно неожиданно для Николая разрыдалась.
   - О Господи! - Он решительно поднял девушку на ноги, и крепко взяв за руку, повёл за собой. - Ну что за глупость, лишать себя жизни! Деньги -- это деньги. Если будешь жива - деньги будут. Умрёшь, и уже ничего не будет.
   - А как же рай? - Всхлипнула девушка.
   - Рай самоубивцам не положен. Неужели не знаешь? - Николай уже дотащил девушку до дороги, и взмахнул рукой, подзывая таксомотор.
   - Что здесь происходи? - Высокий широкоплечий полицейский неторопливо подошёл, придерживая рукой кобуру, висевшую на месте недавно отменённой к ношению шашки.
   - Вот, убиться решила. Деньги украли, а она себя лишить жизни задумала.
   - И? - Кончики усов полицейского удивлённо взметнулись вверх, а рука привычно легла на клапан кобуры с Громобоем - штатным полицейским револьвером калибром в десять миллиметров. Он уже заметил бугрящуюся под пиджаком молодого человека кобуру, и предпочитал не рисковать.
   - Банк, конюший торг, билеты. - Коротко ответил Николай, протягивая блюстителю порядка свой паспорт. - Если будет упрямиться, сдам ближайшему батюшке. Пусть ей мозги-то прочистят.
   - Белоусов... Не Александра Денисыча сынок?
   - Да. - Николай забрал документ и спрятал в боковой карман пиджака. - Знавали моего батюшку?
   - Ещё как знавал. - Полицейский усмехнулся, и подняв к губам свисток сильно дунул, издав оглушительный звук, от которого ближайшая машина - снежно-белый лимузин Лыбедь, резко ударил по тормозам и вильнул к обочине.
   - Случилось чего, господин пристав? - Шофёр, одетый в светло-серый щегольской френч, широкие штаны и лаковые штиблеты, выскочил из машины и подошёл ближе.
   - Жетон сто сорок двадцать восемь, пристав Кобылкин. - Полицейский коротко откозырял. - Доставите эту парочку в...
   - Первый имперский, - подсказал Николай.
   - Первый имперский. - Повторил Кобылкин, и протянул руку Николаю. - Батюшке при оказии привет передавайте от второй роты. Здесь у нас целое общество, так что милости просим боярич.
   - Обязательно передам. - Николай, не отпускавший девушку перехватил её левой рукой, и ответил на рукопожатие.
  
   Шофёр лимузина, представившийся как "Просто Велимир" оказался компанейским и словоохотливым мужчиной, и уже через пять минут знал всю историю Кати. И то, что отец её заболел, простудившись на весенних ветрах и не смог поехать на торг, а мама с маленькими детьми осталась дома, и то, что в прошлом году был неурожай, а братья совсем не слушаются, и норовят ободрать соседский сад, отчего у них вконец испортились отношения с односельчанами.
   Через полчаса машина, мягко притормозила у входа в банк и Велимир кивнул Николаю.
   - Я подожду вас. Мне всё равно за князем ехать к шести, так что успеем.
   Лимузин, остановившийся у входа в банк положительно повлиял на резвость служащих, и уже у дверей, Николая ждал распорядитель, быстро организовавший и окончательное оформление счёта, и выдачу наличных и даже обмен дорожных чеков.
   Укладывая резко потолстевший бумажник в боковой карман пиджака, Николай нашёл взглядом Катерину, безучастно сидевшую в уголке, и успокоено кивнул.
   Велимир оказался настоящим знатоком города, и отвёз их даже не на конный торг, а в хозяйство купца Коловратова, специализирующегося на разведении и продаже именно рабочих лошадей.
   - Чутка дорого, но оно того стоит. - С видом знатока он вёл Николая и Катю между лошадиных загонов. - Сейчас я вас познакомлю... - Пётр Игнатьич! - Он кому-то помахал рукой, и когда подошёл дородный господин в простой одежде и кожаном фартуке, со всей вежливостью представил его.
   - Господа, хочу представить вам, купца первой гильдии, почтеннейшего Петра Игнатьича Коловратова. Пётр Игнатьич, а это боярич Белоусов, и Катерина. У девушки украли все её деньги, а боярич вошёл в бедственное положение, и решил помочь ей.
   - Помочь, это по-христиански. - Купец пожал руку Белоусову, и ласково провёл рукой по мокрой щеке Катерины. - Ну, не кручинься красавица. - Подберём тебе лошадок. Сколько там у тебя было?
   - Пятьсот. - Ответил за девушку шофёр.
   - Пятьсот. - Пётр Игнатьевич задумчиво кивнул. - Три сотни потянете, боярич?
   - Семьсот и трёх русских тяжеловозов, с доставкой. - Твёрдо ответил Николай.
   - Да ладно, чего, мы уж не люди? - Конезаводчик покачал головой. Давайте шестьсот, а доставка за мой счёт.
   - Годится. - Николай пожал твёрдую, словно стальная болванка руку, и пока конезаводчик с девушкой и Велимиром выбирали лошадей, пошёл оформлять документы в конторку. Когда он вернулся, лошадей уже загоняли в просторный фургон-коневоз прицепленный к тяжёлому грузовику.
   - Так держи, и не потеряй. - Николай отдал документы на лошадей девушке.
   - А сама как добираться будешь красавица? - Пётр Игнатьевич незаметно подошедший сзади окликнул Катерину, пребывающую в лёгком шоке. - А то, давай с нашими экспедиторами и лошадками. Через два дня будешь дома. Довезут прямо до места.
   - Ой, а можно?
   - Конечно можно. Чёж не мочь-то? Доставят аки вазу хрустальную.
   Николай достал из бумажника два пятидесятирублёвых билета и протянул девице.
   - Вот тебе на дорогу. Попросишь водителя остановиться и в Коломне накупишь своим гостинцев.
   - Ой, дяденька Николай, я за вас Богородице вечно молить буду, и за вас, Пётр Игнатьич. Она встала на цыпочки и легко коснулась своими нежными губами щеки Николая, отчего у молодого боярича вдруг защипало в глазах.
   - Ну, брось это. Вон, лучше Петра Игнатьевича благодари. А то я уж было хотел тебя под охраной отправлять, чтобы опять чего не учудила.
  
  
  
  
  
   Российская империя, Москва.
  
   Столкнувшаяся с невиданным перенаселением, Москва раздалась вширь и ввысь осваивая новые земли и горизонты. Уже не редкость дома в двенадцать - пятнадцать этажей и районы, отделённые от центра двумя десятками километров. Появление быстрого общественного транспорта в таких условиях было делом времени и электрические трамваи, освоившие центр, быстро углубились в рабочие кварталы и пригороды Столицы, довозя москвичей измученных шумом и копотью большого города в тихие дачные районы, а рейсовые воздухолёты, и быстроходные суда, сделают поездку не только комфортабельной, но и увлекательной.
   Но рост города, не мог сказаться на росте преступности, и многочисленные жулики, и бандиты, как местного извода, так и прибывшие из разорённой Европы, заполнили Москву, доставляя множество огорчений и жителям, и Полицейской Управе, возглавляемой генералом Треповым.
   Разные карманные воры, бандиты всех мастей, жулики и проходимцы, совершенно изменили облик города, лишая нас не только привилегии погулять ночью, но и просто возможности спокойно проехать в общественном транспорте.
   Жители Москвы с благодарностью восприняли резкое увеличение количества патрулей на улицах, которое произошло за счёт привлечения казачьих частей, и войск гарнизона. Спокойствия сразу стало больше, а с выходом Высочайшего Указа, "О чрезвычайных мерах по борьбе с преступностью" ситуация стала улучшаться с каждым днём.
   Владимир Гиляровский Московский Курьер 22 мая 1920 года
  
   Расставшись с Велимиром на Рогожской заставе, Николай решил пройтись пешком, чтобы хоть так сбросить напряжение этого беспокойного дня. И к Весёлому двору он подходил уже во вполне уравновешенном состоянии. И хотя до срока было ещё больше часа, он полагал, что можно прийти и чуть раньше.
   По случаю летней жары, окна ресторана были распахнуты настежь, и из них доносился разноголосый шум публики, находившейся в зале и музыка играемая крошечным всего в три человека ансамблем.
   Голоса компании, сидевшей прямо у окна Николаю, показались знакомыми, и он чуть притормозил, тем более что пачка выданных ему в Политехе документов, всё время норовила выпасть из кармана. Говорили по-французски, и это ещё больше насторожило Николая, который с деловым видом принялся за ревизию своих карманов, внимательно прислушиваясь к тому что происходило за окном.
   - И ты...
   - Раздел эту дурочку практически до трусов. - Голос Казимежа, с лёгким польским акцентом Николай узнал сразу. - Она приехала покупать лошадей, и я не мог пройти мимо такой удачи. Пять с половиной сотен между прочим! Представляешь, эта лохушка таскала все деньги в кошельке на поясе! Ну, срезал, конечно. Чего ей таскать такую тяжесть.
   Хохот компании на некоторое время заглушил все остальные звуки.
   - Ну ладно. А что у нас с подготовкой дела?
   - Ключи я сняла. - Прозвучал голос одной из модисток. - Теперь дело за вами.
   - Сейф в рабочей комнате. Возьмём без проблем. - Произнёс Джон.
   - Как, твой? На шухере постоит?
   - Я планирую сегодня устроить ему забег вместе с Еленой. Вдвоём мы точно ушатаем этого жеребца. А к утру он будет как шёлковый. Постоит, конечно. Постоит и соберёт на себя всю полицию этого городишки. А потом, сразу же переезжаем. Мы уже достаточно засветились в этом городе. Пора менять место. - Серьёзно произнесла Мириам.
   - А куда поедем?
   - Пересидим в Лодзи, а потом наведаемся в Нижний Новгород. Как раз к осенней ярмарке. Думаю, там хорошо будет пощипать шерсть с местных аборигенов.
  
   В принципе Николаю было уже всё понятно и разложив, наконец, все бумажки, он с улыбкой вошёл в ресторан. Мириам, словно не видела его несколько лет, с визгом вскочила с места, повисла на его шее и впилась долгим поцелуем в губы.
   С некоторым трудом оторвав девушку от себя Николай сел за стол и вопросительно обвёл взглядом компанию.
   - Значит, раздел до трусов, Казимеж? - Он усмехнулся, глядя в бегающие глаза мошенника. - А ты знаешь, что в большинстве случаев, гибель или кража лошадей из крестьянского хозяйства значит для семьи? Это фактически полное разорение. Если кто-то из благотворительных фондов не подсуетиться, то они в лучшем случае оказываются на самом дне общества.
   - Брось, Николай. - Серж кривовато ухмыльнулся. - Не тебе это говорить. Денежки-то небось не на заводе заработал? Мы же одной породы. Породы хищников. И лохи существуют для того, чтобы мы жили. А сколько их там сгинет - неважно. Бабы ещё нарожают. - Он рассмеялся. - Дураки не переводятся никогда.
   - И много ты слышал из нашего разговора? - Негромко спросила Мириам.
   - Достаточно. - Николай достал бумажник, и бросил на стол сотенную. - Это за вчерашний банкет. Не хочу быть обязанным таким мразям как вы.
   Он встал, и не говоря больше ни слова и не прощаясь вышел из ресторана, благодаря судьбу за то, что не успел вляпаться в эту историю по-настоящему. Теперь следовало сообщить обо всём в полицию, и Николай двинулся в сторону центра.
   Несмотря на то, что Белоусов-младший считал свои действия правильными и единственно возможными, на душе было гадко. Идя неторопливой походкой по городу, он не заметил, как стемнело и улицы осветили электрические фонари. Спросив у городового дорогу к полицейской управе, он сориентировался и спрямляя путь свернул в переплетение переулков, вившихся между доходных домов и торговых заведений.
   Лёгкий шелест из простенка между домов, заставил его отшатнуться, выхватить из-под полы короткий маузер, но пущенный чьей-то рукой нож, выбил пистолет из руки и улетел в темноту, громко звякнув на асфальтовой дороге. Не раздумывая ни секунды, Николай прижался к стене, и сунув руку в карман чуть не порезался об нож, который так и забыл вернуть Катерине.
   Когда смутно-серая фигура вынырнула из темноты, Николай резким движением метнул нож в грудь человеку, и с удовлетворением увидел, что тот почти беззвучно повалился на землю. Тут же выскочил второй и получив медный пятак в плечо, со стоном схватился за рану и присел.
   Третий нападавший начал беспорядочно стрелять, но патронов в маленьком револьвере было всего пять штук, и после того как курок несколько раз клацнул вхолостую, Николай метнул последний кругляш бандиту в лицо.
  
   Утро третьего июня в московской городской управе Внутренних дел, начиналось, как и всегда, с доклада секретаря градоначальнику, генерал-адъютанту Трепову.
   Секретарь с утра просматривал сводки происшествий и вычленял наиболее важное. И именно поэтому поимка доселе неуловимой банды грабившей богатых горожан прозвучала самой первой строкой.
   - В ходе нападения на дворянина империи и реестрового казака боярича Белоусова, были задержаны и переправлены в отделение трое неизвестных, оказавшихся: Казимиром Новаком, Джоном Харри, и Сержем Лещинским, опознанным по листам розыскной канцелярии. Своевременными действиями летучей бригады городской полиции, были задержаны ещё трое членов банды. Мириам Кравчик, Елена Дарс, и Кларисса Шпильман. Дознание ведётся Следователем Шестого Управления полиции коллежским секретарём Норштейном.
   Трепов поднял руку останавливая секретаря, который уже собирался перейти к следующему пункту сводки.
   - Подробности. Этот казак не пострадал? Нам ещё проблем с их землячеством не хватало.
   - Осмелюсь доложить, это именно он задержал первых троих. Когда подбежал патруль, привлечённый звуками выстрелов, все трое уже были повержены.
   - Один задержал троих? Однако. Он что же перестрелял их?
   - О нет, ваше высокопревосходительство. Пистолет у него выбили в самом начале. Стреляли нападавшие. А судя по рапорту, этот ловкий молодой человек отбивался пятаками.
   - Простите чем? - Глаза генерала буквально полезли на лоб.
   - Именно так. Первому он воткнул нож в верхнюю правую часть груди, второму вогнал пятак в плечо, и хирург полицейского отделения буквально выковыривал его из тела. А третьему монета попала в глаз, и теперь он ослеп на левую сторону и жив только благодаря докторам Первой градской.
   - Как же зовут этого лихого побивателя бандитов?
   - Боярич Белоусов Николай Александрович.
   - Занятно. - Московский градоначальник, с задумчивым лицом подкрутил ус. - Я уже слышал это имя, и причём от своего шофёра. Велимир рассказал мне о некоем молодом человеке, который настолько близко к сердцу воспринял беду одной девицы, что разрешил все её проблемы, потратив изрядную сумму. - Интересный юноша. - Медленно проговорил полицейский генерал. - Ну, продолжайте, что ещё там у вас?
  
   Возня с полицейскими протоколами и очными ставками заняла Николая до самого утра, а уже в шесть часов, в кабинет ворвался адвокат Дворянского Общества, и потребовал немедленного освобождения боярича Белоусова, так как по уложению 1803 года, задерживать дворянина на срок более трёх часов, без санкции городского прокурора воспрещалось.
   К этому моменту, Николай уже успел коротко сойтись со следователем, и не дожидаясь его ответа, сам встал на защиту полиции.
   - Но позвольте, уважаемый господин Ульянов. Никто и не думал меня, как вы выражаетесь, задерживать. Мало, того, только что мы с уважаемым господином участковым приставом вернулись с завтрака, которым он меня угостил в ближайшем трактире. Так что моё пребывание здесь, есть проявление гражданского долга, и искреннего желания помочь в расследовании.
   - Я бы на вашем месте, не доверял так безоглядно полицейским чинам, молодой человек. Адвокат смешно картавил, и Николаю едва удалось справиться с собой и не улыбнуться.
   - Каждый из нас, на своём месте. Но вы можете не беспокоиться Владимир Ильич. Ваши хлопоты будут оплачены. Сегодня же я отправлю полную сумму гонорара за разовый вызов.
   Недовольный адвокат замер на мгновение, а затем коротко кивнул.
   - Тогда позвольте мне откланяться. - И оставив на всякий случай визитку, вышел.
   - Скандалист. - Прокомментировал следователь явление адвоката. - Вечно у него проблемы с нашей коллегией. Батюшка у него действительный статский советник, а брат - видный химик, в прошлом году имел счастье быть представленным государю, как один из ведущей учёной империи, а этот... Но кстати мы уже закончили, Николай Александрович. - Следователь положил перед Николаем пачку листов и ручку. Ознакомьтесь и распишитесь. Между прочим, звонили из канцелярии самого обер-полицмейстера Трепова. Очень интересовались этим делом и вашей ролью в нём. Так что советую ещё недельку побыть в столице. Сюрпризы бывают не только неприятные.
   - Да я в общем и не собирался. - Николай стал быстро просматривать протокол. - Наметил для себя поступление в Технологический, на факультет силовых машин и агрегатов.
   - Да, инженеров в империи не хватает. - Со вдохом подтвердил следователь. - Но на всякий случай, возьмите вот телефон приёмной комиссии Императорской полицейской школы. После её окончания присваивается первый чин - губернский секретарь, что соответствует армейскому поручику. А с вашими данными, полагаю, карьера будет блестящей.
  
   Михалыч терпеливо ждал на улице, пока Николай выйдет. Он уже разузнал от бывших сослуживцев все детали происшествия, и решив для себя, что его воспитанник поступил правильно, теперь раздумывал о том, как об этом сообщить Белоусову - старшему.
   Увидев воспитанника выходившего из дверей управления, он молча кивнул ему на машину, и дождавшись, когда таксомотор тронется, коротко скомандовал:
   - Рассказывай.
   Выслушав версию Николая, он в принципе одобрил действия Николая, кроме того, что тот вместо того, чтобы взять такси и ехать в полицию или на худой конец к нему в гостиницу, стал шляться по городу. А с другой стороны понимал, что так оно может и хуже бы вышло, поскольку преступники могли скрыться.
   - Ладно, он хлопнул по плечу Белоусова. - Всё хорошо, что хорошо закончилось. А то мы с Като уже хотели бежать вызволять тебя. Я еле отговорил этого бешеного ниххонца. - Он помолчал. - Н ты хоть переночевал с этой, как там её?
   - Мириам. - Николай хмыкнул. - Нормально всё.
   - А то я уж хотел тащить тебя в заведение... - Михалыч добродушно улыбнулся.
   - Дак вроде без надобности. - Николай озадаченно посмотрел на наставника. - Я как-то решаю эти вопросы и без заведений.
   - Это правильно. - Михалыч кивнул. - Но батюшке твоему, я всё равно отпишусь.
  
   Экзамены в Политехнический университет, не сильно напрягли Николая. Отличная подготовка, и спокойная уверенность в себе, позволили сдать все предметы на хорошо и отлично, что было достаточным условием для поступления, и уже через месяц после прибытия в Москву, он, поднявшись в очередной раз рано утром и сделав зарядку, понял, что на день у него нет более никаких дел. Занятия в университете должны были начаться лишь первого сентября, а до него было целых три месяца.
   Поэтому Николай решил заняться культурным самообразованием, тем более, что среди абитуриентов только и разговоров было, что о новых постановках, гастролях губернских театров в столице, и визиографических картинах фабрики Ханжонкова.
   Для таких как он, провинциалов, даже существовали специальные бюро, подбиравшие культурную программу, и обеспечивавшие билетами, но свежеиспечённый студент, решил всё сделать сам.
   Наняв таксомотор, посетил выставку картин Общества Промышленных Художников в саду Эрмитаж, после, заехал в музей Патентного Бюро, выставившего непринятые к патентованию изобретения, и подивившись на собрание технических уродцев, отправился на Всеимперскую Выставку, располагавшуюся в бывших владениях Сельскохозяйственной Академии, которую перевели в Сокольники.
   Так суетливо начавшийся, день, Николай решил закончить посещением театра, тем более, что примой значилась та самая боярышня Романова. Билеты было почти не достать, но Белоусов просто переплатил театральному маклеру в две цены, и взял место в ложу бельэтажа.
   Действие балета, чарующая музыка, и невесомые словно призрачные фигурки балерин, порхавшие по сцене, так заворожили Николая, что он просидел всё время не отрывая взгляда, и даже не пошёл на антракт, боясь расплескать хрупкое очарование чуда.
   Столичная публика уже успевшая соскучиться по своей любимице, устроила настоящую овацию после спектакля, а когда занавес наконец опустился, плотный поток людей двигаясь словно река потёк в сторону улицы, остановившись у бокового входа в театр.
   Так случилось, что не прилагавший к тому никаких усилий, Николай оказался в первом ряду у стоявших перед толпой полицейских, и из-за их плеч мог видеть широкий проход уже устилаемый алой ковровой дорожкой, слугами в расшитых золотой нитью голубых ливреях.
   Стоило боярышне Романовой появиться в дверях, как толпа разом выдохнула словно была единым организмом, и подалась вперёд, но полицейские чины стояли твёрдо, и лишь Николай крепко прижатый к уряднику, коротко улыбнулся.
   - Простите, господин городовой. И рад бы отодвинуться, но прижимают, словно телегой.
   - Терпи хлопчик. - Здоровяк лишь усмехнулся в ответ. - Таперича пока госпожа Романова не пройдёт, не выберешься.
   Николай вздохнул, а переведя взгляд, наблюдал как по проходу словно принцесса шествует Анастасия, ведомая под руку статным мужчиной лет пятидесяти в алом с белым кавалергардском мундире, украшенном несколькими орденами.
   Анастасия, за время, прошедшее с дня их знакомства, похорошела, щёки приобрели задорный румянец, а на губах блуждала счастливая улыбка. А вот мужчина, который вёл её под руку, был хмур, напряжён, и лицо его смягчалось лишь когда он поворачивал взгляд на шедшую рядом девушку.
   - Батюшка её, гвардии полковник Николай Романов. Донёсся откуда-то сзади сдавленный шёпот.
   За ними словно свита прошли ещё два десятка разодетых господ и дам в роскошных платьях, и сев в ожидавшие машины, споро уехали куда-то, а толпа нехотя стала расходиться.
   Город, который накрывали сумерки, уже расцветился фонарями, сиянием витрин и вывесок, а на улицы вышли дополнительные полицейские патрули, одетые по ночному времени в сверкающие серебром ремни крест-накрест опоясывавшие фигуры.
   Погуляв немного среди разодетой публики, Николай, остановился у ярко освещённого входа в клуб Байкал, устроенный в бывшем доме Черткова на Мясницкой улице.
   Место судя по отзывам знающих людей отличалось прекрасной кухней, так что Николай чуть задумавшись пошёл ко входу.
   - Господин... - Стоявший у входа лакей в лазоревой ливрее, почтительно поклонился принимая перчатки и тяжёлую трость у Николая.
   - Боярич Белоусов. - Спокойно отрекомендовался Николай, и пошёл наверх откуда доносился гул публики, и звуки оркестра.
   Шустрый распорядитель сразу отвёл его к столику, за которым сидел сорокалетний полковник в чёрном полицейском мундире, рядом с очаровательной женщиной в светло-сером шёлковом платье, расшитом мелким жемчугом.
   - Вы позволите? - Николай, не обращая внимания на суету метрдотеля, коротко поклонился, и представился как того требовал этикет.
   - Садитесь, молодой человек. - Мужчина радушно взмахнул рукой, показывая на свободное кресло. - Полковник шестого управления Коллегии внутренних дел, Иосиф Джугашвили. Не могу к сожалению, добавить "к вашим услугам" ибо моими услугами пользуются как правило люди совсем другого сорта. - Полковник усмехнулся. - Также представляю вам мою супругу Котэ Джугашвили, урождённую Иоселиани.
   - Здравствуйте господин Белоусов. - Негромким, но очень звучным голосом произнесла женщина, и улыбнулась так, что Николаю вдруг показалось, что в зале стало светлее.
   Уже через полчаса, они беседовали словно старые приятели, и Коте, мягко направляя беседу выяснила у Николая всю его недолгую биографию, включая последние события.
   Полковник Джугашвили, который в числе прочих полицейских чинов разбирался с тем, как могла столь долго работать в Москве интернациональная банда налётчиков, сразу вспомнил несколько страниц в деле посвящённых Николаю Белоусову, и теперь с удовольствием наблюдал за юношей вживую.
   Сам Джугашвилли, стал полицейским почти случайно. Когда ему, босоногому горийскому мальчишке попала в руки затёртая книжонка о похождении сыщика Натаниеля Пинкертона, он буквально "заболел" романтикой сыска, и просиживая всё свободное время в городской библиотеке, проглотил и Артура Конан Дойля, и массу других книг. И естественно, поступил не в духовное училище, как того хотела его матушка, а в Тифлисскую полицейскую школу, которую окончил с отличием и золотой медалью, и в числе пяти лучших учеников, был направлен для работы в Москву.
   Затем были десять нескучных лет в Особом Летучем отряде Шестого Управления, занимавшегося отловом бандитов, знакомство с дочерью князя Иоселиани, и рождение двух дочерей старшей из которых сегодня исполнилось десять лет. Детский праздник в гостеприимном доме Джугашвили уже отшумел, и оставив дочек на попечение няньки, супруги отправились в клуб, чтобы спокойно отметить это событие.
   Но новому собеседнику, полковник был искренне рад. Юность Белоусова, и стальной стержень который чувствовался в молодом человеке, так напомнил его самого в ранние годы, что он с улыбкой смотрел на него, временами поглядывая на Коте, что упражнялась в методах мягкого допроса, выясняя всю подноготную Николая.
   Впрочем, сам Николай, который прекрасно понял, что его именно вытряхивают и просвечивают, был не против, так как прятать ему было решительно нечего.
   - Господа, сегодня у нас необычный вечер. - Вышедший на небольшую эстраду конферансье в белоснежном смокинге, с широкой улыбкой оглядел зал. Какие гости, какая публика... И для вас сегодня, поёт молодой, но очень интересный исполнитель из Одессы Леонид Утёсов!
   Мужчина в чуть мешковатом костюме, и гладко зачёсанными темными волосами, легко выскочил на сцену и блеснув глазами коротко поклонился публике и запел несильным, но очень выразительным голосом.
   - Осенней ловли началась пора,
   Смолистый дым повиснул над котлами,
   И сети, вывешенные на сваях,
   Колышутся от стука молотков.
   И мы следим за утреннею ловлей,
   Мы видим, как уходят в море шхуны,
   Как рыбаков тяжёлые баркасы
   Солёною нагружены треской.
   Кто б ни был ты: охотник ли воскресный,
   Или конторщик с пальцами в чернилах,
   Или рыбак, или боец кулачный,
   В осенний день, в час утреннего лова,
   Когда уходят парусные шхуны,
   Когда смолистый дым прохладно тает
   И пахнет вываленная треска,
   Ты чувствуешь, как начинает биться
   Пирата сердце под рубахой прежней...
  
   Стоило Утёсову под аплодисменты покинуть сцену, как слева раздался знакомый голос.
   - Коля? - Вышедшая из кабинета, где праздновали возвращение её на российскую сцену, Анастасия Романова, остановилась в двух шагах от Николая, и прижав руки к груди широко раскрытыми глазами смотрела на молодого человека, так вовремя появившегося на борту Титаники.
   - Анастасия Николаевна. - Николай встал, и учтиво поклонился.
   - Какая я тебе Анастасия Николаевна! - Девушка сердито топнула ножкой, и вдруг покраснела. - Господи, что я несу... Но я так рада тебя видеть...
   Николай улыбнулся, и ещё раз поклонился.
   - Позвольте представить вам полковника Иосифа Виссарионовича Джугашвили с супругой Коте Григорьевной. Господин полковник, в свою очередь представляю вам звезду русского балета - боярышню Анастасию Николаевну Романову.
   Уже чуть успокоившаяся Анастасия, чуть склонила голову в изящном поклоне.
   - Составите нам компанию, Анастасия Николаевна? - Полковник Джугашвили встав, отодвинул стул, чтобы девушке было удобно сесть.
   - Если угостите настоящим грузинским вином... - Глаза Анастасии сверкнули словно два бриллианта.
   - Мы как раз пьём Пиросмани девятьсот двенадцатого года. - С улыбкой произнесла Като, наблюдая как расторопный официант ставит ещё один прибор, и наполняет высокий бокал рубиново-красным вином. - Потрясающий букет, и терпкая сладость словно воздух Картвели.
   Верная себе, Като быстро разговорила Анастасию, и та уже через пять минут рассказывала, об освобождении из плена французского авантюриста, впрочем, умолчав, как она в этот плен попала. В рассказе молодой девушки, Николай и его наставник выглядели как минимум былинными богатырями разбросавшими голыми руками многотысячное воинство.
   Коте Григорьевна конечно поделила сказанное на десять, но свои выводы сделала, чуть заметно сдавливая руку супруга в тех местах, которые она считала особенно интересными.
  
   А в это время, полковник Романов, потерявший дочь из виду, приподнялся из-за стола, чтобы через раздвинутые занавеси, отделявшие кабинет, осмотреть зал, и через несколько секунд увидел её оживлённо беседовавшую с жандармским полковником, какой-то женщиной, и молодыми человеком, в светлом костюме.
   Он прекрасно знал, как именно его дочь попала в сети французу-шаромыжнику, и с некоторых пор не доверял её знакомствам. Поэтому он осторожно тронул за плечо сидевшего рядом генерал-адьютанта Трепова привлекая его внимание, и когда тот извинившись перед собеседником повернулся в сторону Романова, негромко спросил:
   - Фёдор Фёдорович, а не подскажете, с кем-то моя несносная дочь, столь мило беседует?
   - Где? - Взгляд обер-полицмейстера метнулся по залу, и сразу выделил знакомый силуэт дочери старого друга. - Ну, внешне всё более чем пристойно, - Генерал-адъютант легко, махнул стопку, и с наслаждением закусил крошечным бутербродом с красной икрой. - Полковник Джугашвили - яркая личность. Настоящая гроза бандитов и воров, получивший в их среде кличку Сталин. Супруга его, кстати, урождённая Иоселиани, проходит по ведомству Особой Канцелярии Первого Управления, в звании майора. Очень знаете ли опасная особа получившая прозвище Картвельская Гюрза. Подробностей рассказывать не буду, не имею права, но могу сказать, что она деятельно участвовала в очень и очень важных делах. А вот юноша мне незнаком. Сидит так, что не разглядеть. Но судя по одежде вполне приличный молодой человек.
   - Леконт тоже казался вполне приличным. - Недовольно проворчал Романов.
   - Ну, если его ещё не погнали из-за стола Джугашвили, значит он действительно приличный юноша. - Примирительно сказал Трепов. - Ну чего ты переживаешь. Давай пригласим их к нам за стол! Заодно дам команду, чтобы мои люди срисовали этого франта, да выяснили про него всю подноготную. Если за ним что есть, так и объяснят ему по-свойски что и как. - Трепов решительно встал, и несмотря на плескавшиеся в животе пол литра Пенного Хлебного твёрдо подошёл к столу, за которым сидели Джугашвили, Николай и Анастасия.
   - Анастасия Николаевна, Коте, Григорьевна, господин полковник, молодой человек... Хочу пригласить вас, за наш стол. Мы празднуем возвращение Анастасии на родину и российскую сцену, и будем рады видеть всех её друзей.
   - Да! - Настя счастливо улыбнулась и захлопала в ладоши. - Я должна обязательно познакомить вас с папой! Особенно тебя! - Она строго посмотрела на Николая. - И не вздумай сбежать. А то, знаю я вас. Как воевать, так впереди, на коне, а как с родителями знакомиться, так и след простыл!
   - И даже в мыслях не было. - Николай предельно честно посмотрел в глаза Анастасии, а Трепов, видевший эту сцену чуть сбоку лишь усмехнулся.
   Официанты довольные тем, что освобождается столик в центре зала, сноровисто подставили дополнительные стулья в кабинет, и дополнительные приборы раньше, чем компания, шествующая через зал, вошла в обособленное от общего зала помещение.
   Не давая никому сказать ни слова, Анастасия, подхватив за руку Николая сразу подвела его к отцу.
   - Папа, хочу тебя познакомить с бояричем Белоусовым, который и разрешил все мои трудности с господином Леконтом.
   - Вот как? - Брови полковника чуть поднялись, выражая удивление.
   - Поверьте, господин полковник, это было совсем нетрудно. - Николай усмехнулся.
   - Но Настенька сказала, что его сопровождали трое громил!
   - Как говорит мой батюшка, большой шкаф громко падает. - Пояснил Белоусов. - А эти, подручные француза были просто мясом. Большим неуклюжим мясом. Так что всё разрешилось быстро и ко всеобщему удовольствию. Ну кроме господина Леконта.
   - Садитесь, господа. - Скомандовал Трепов по генеральской привычке. - Садитесь, и будем веселиться. А Настя, нам таки расскажет о подвигах нашего юного героя.
   - Да, просим! - Знаменитый московский адвокат и покровитель искусств Александр Иванович Урусов, ловко подхватил вилкой грибочек, и забросил его в рот.
   Когда все расселись, и официанты налили гостям, Анастасия снова начала рассказ о недавних событиях, но на этот раз, Николай уже выглядел не как богатырь, а как все тридцать три богатыря, которые одним махом семерых побивахом.
   Дамы охали, закатывали глаза, а мужчины, большинство из которых носили погоны, даже приведя про себя историю к правдивой норме, не могли не признать, что помощь Николая была своевременной, и весьма эффективной.
  
   - А куда же делся этот, как его... Леконт? Вера Голицына в девичестве - Долгорукая - вдова генерала Голицына, только - только начавшая выходить в свет, после добровольного двухгодичного траура, уже заметила молодого боярича, и смутные мысли туманили голову заставляя замирать сердце. - Неужели ему всё так и сошло с рук?
   - Как ни странно, но нет. - Николай усмехнулся. - Когда мы ехали на поезде через Североамериканские Штаты, он с братом и его бандой напали на наш поезд, надеясь захватить груз золота. Ну и после разгрома банды были повешены по приговору суда. Причём прямо там же, на станции. Так что конец сего нечестивого господина я наблюдал собственными глазами.
   - Вы же тоже в сём деле участвовали? - Спокойно осведомился Трепов.
   - Ну немного. - Николай усмехнулся, глядя прямо в лицо генерал-адъютанту.
   - Расход? - Коротко бросил молодой капитан в форме егерей, и внимательно посмотрел на Николая.
   - Сто двадцать пять, примерно на три десятка. - Непонятно для дам, но вполне ясно для служивших ответил Николай.
   - А общая численность? - Негромко спросил Джугашвили.
   - Около двух сотен. Но там были и охранники груза, а у них пара Томпсонов, да пулемёт, так что основная часть - их работа.
   - А кто взял этих... братьев? - Спросил Трепов.
   - Мой дядька - гвардии капитан в отставке Александр Михайлович Платов. - Николай улыбнулся. - Те даже пикнуть не успели. Спеленал как волков, только что на оглоблю не взял.
   Мужчины негромко рассмеялись, а Трепов, взяв в руку чуть запотевшую рюмку, поднял её на уровень лица, и негромко произнёс.
   - Тогда этот тост, за вас, Николай Александрович. И не перечьте, старшему. Вы сделали всё как надо, и думаю, что выражу мнение всех присутствующих, высказав вам нашу искреннюю благодарность за Настеньку и возвращение её к родным пенатам.
   Когда все выпили, и вернулись к закускам, полковник Романов, сидевший напротив Николая, потихоньку начал расспрашивать его о планах на дальнейшую жизнь, и весьма удивился что тот поступил в Политехнический.
   - Понимаете, господин полковник, техника сейчас делает немыслимый рывок. И без понимания этой техники невозможно никак заниматься в любом роде деятельности. Полагаю, что даже офицерам пехотных частей, через какое-то время нужно будет проходить переобучение. Появляются бронированные машины, новые виды оружия, связи, и всё это требует грамотного использования. И кто первым поймёт, что техника на поле боя и в тылу определяет победу, тот и будет победителем.
   - Ну, это вы конечно махнули. - Капитан-егерь покачал головой. - Мы вот как бегали с револьверами, да с винтовками таки бегаем с ними.
   - А автоматы генерала Фёдорова? - С усмешкой спросил Джугашвили вступая в спор. А аэропланы, а радиосвязь? Мы вот когда в Тамбовской губернии банду брали, так без самолётов да без аэролётов вообще ничего бы не сделали. Леса там такие, что и чёрт ногу сломит. А так, их и обнаружили быстро, и нас подвезли почитай к самому лагерю. А нужно было бы, так просто забросали бы бомбами, и всё. А ведь ничего этого ещё двадцать лет назад не было. А что будет ещё через двадцать лет никто не знает. Тут Николай Александрович прав. Без специалистов ну совсем никак.
   - А я, пожалуй, поддержу вас, Иосиф Виссарионович. - Трепов кивнул. Вот пять лет назад училище криминалистов открыли. Так каждого выпускника распределяем со скандалом. Нехватка катастрофическая. По новым штатам положено десять человек на губернию, а в некоторых губерниях и трёх криминалистов не будет. Я не большой специалист в вашей егерской специфике, но полагаю, что и там без новшеств не обойдётся. Хотя и мне было бы спокойнее видеть вас, Николай Александрович, где-нибудь в военном училище. Уж больно за вами след тянется... заметный. Это ведь вы поучаствовали в ликвидации банды Казимира Новака?
   - Так получилось. - Николай пожал плечами.
   - Да, уж. Получилось знатно. - Трепов рассмеялся. - Представьте, господа. Этот молодой юноша, когда у него выбили из рук пистолет, не придумал ничего лучше, чем начать кидаться пятаками!
   - Что простите делать? - Капитан чуть не поперхнулся куском буженины, и отложив приборы посмотрел на Трепова. - Зная вас, ваше высокопревосходительство, я понимаю, что это не шутка, и не форма речи, но простите, это выглядит крайне странно.
   - А результат сего действа, вас не интересует? - Ехидно осведомился оберполицмейстер.
   - Если только ошеломить противника да сблизится для рукопашной... - Предположил егерь.
   - До рукопашной не дошло. Одному он пробил плечо до кости, да так, что почитай тот руки и лишился, а второму вбил монету в глаз, едва не вышибив мозги. Более всего повезло первому, которому наш юный друг метнул нож в грудь. Легко кончился. - Полицейский негромко рассмеялся. Так что я даже боюсь себе представить, что за технические новшества представит миру сей юноша.
  
   Расходились далеко за полночь, когда уставшие от застолья дамы, и принявшие достаточные дозы алкоголя мужчины посчитали что пора заканчивать праздник.
   Усадив Анастасию с её отцом в таксомотор, и пожелав спокойной ночи, Николай уже собирался подойти к распорядителю клуба чтобы тот вызвал машину, когда был перехвачен молодой вдовой, княгиней Голицыной.
   Она махнула рукой из приоткрытой двери роскошного роллс-ройса, подзывая ближе.
   - Николай Александрович, садитесь ко мне. Мой водитель доставит вас куда нужно.
   - Спасибо Вера Всеславна. - Николай благодарно кивнул, и занял место напротив молодой красавицы, сосредоточенно искавшей что-то в ящичке, расположенном в столике между креслами.
   - Ну, вот. Как нужно шампанское, так его вечно нет! - Она со смехом подняла голову. - А вы вино пить будете?
   - Нет, пожалуй. - Николай отрицательно качнул головой. - Я вообще-то избегаю пить спиртное. Но вот только, когда совсем уж никак. А сегодня я, наверное, месячную норму принял.
   - С одной стороны, это плохо. - Вера улыбнулась. - Мы так с вами никогда не придём к единому знаменателю. А с другой - хорошо и просто отлично. Навидалась я мужчин, не знавших меры во хмелю. - Она несколько нервно рассмеялась, и сняв шляпку, вытащила одну за другой заколки распустив волосы, уложенные в плотную причёску. - Ну, не будьте таким серьёзным, Николай. Ещё пара бокалов, и вы можете делать со мной всё на что у вас хватит фантазии.
   - Вера Всеславна... - Начал было Николай, но был остановлен властным взмахом руки, тонкими пальчиками, запечатавшими его губы.
   - Называй меня по имени. Я ведь совсем не старая. Двадцать пять в этом году будет. Пять лет как закончила Высшие медицинские курсы. Кстати, сестра милосердия с дипломом. Даже в военном госпитале отработала пару лет. - Она порывисто вздохнула. - Грязи и крови навидалась на две жизни.
  
   Особняк Голицыной Николай покинул рано утром, и поймав редкого в этот час рысака, отправился домой.
   Когда приехал, сил хватило лишь на то, чтобы быстро принять душ, и завалиться в постель, завернувшись в тонкое одеяло.
   Платов молчаливо наблюдавший всё это действо, лишь покачал головой, ухмыльнувшись в роскошные усы, и сказав Като, чтобы тот приглядывал за учеником, отправился по своим делам.
  
  
  
   Громкое дело о нападении на почтовую контору в городе Бендеры Бессарабской губернии, получило своё достойное окончание в виде приговора Чрезвычайного уголовного суда, под председательством коллежского советника Феликса Дзержинского.
   Суд, выслушав потерпевших, в том числе полицейских чинов, и мнение экспертов полицейского департамента, приговорил членов банды к пожизненной каторге в цепях, а её главаря Григория Котовского к каторге в колодках, направив в шахтную тюрьму Якутской губернии навечно.
   Право и Порядок Московский выпуск. 29 мая 1920 года
  
  
   Российская империя, Москва.
  
   Разбуженный Като, Николай вяло отработал обязательную тренировку, за что получил дополнительный спарринг, и пробежку вокруг здания Атлетического клуба, но это не повлияло на хорошее настроение. Ночь, проведённая с Верой, всё время прорывалась в настоящее воспоминанием упоительного запаха женского тела, и горячих, почти лихорадочных ласк, подаренных ему.
   Решив, что ехать с визитом в салон Голицыной, с пустыми руками есть моветон, Николай сразу после тренировки поехал по магазинам, чтобы выбрать два подарка. Один - изящную серебряную статуэтку девушки от ювелирного дома Хлебникова для камина, и второй - более личный, за которым он обошёл два десятка лавок пока не оказался в антикварной лавке мастерской Павла Овчинникова.
   Пожилой седоволосый господин в тёмном костюме, и рукой на перевязи, беседовал с самим хозяином мастерской, устроившись в удобных креслах работы мастера Гамбса, и попивая Тавридский херес, когда с мелодичным звоном дверного колокольчика дверь распахнулась и на пороге возник молодой человек в щегольском светло-сером костюме, и летнем пальто.
   - Что угодно, господину...
   - Николай Белоусов. - Юноша с улыбкой поклонился и оглянулся на убранство лавки, из массивных книжных шкафов, и всего одной витрины, где были выставлены какие-то изделия. - Вот ищу достойный подарок для совершенно фантастической женщины.
   - Хмм. - Павел Овчинников, знаменитый московский ювелир держал антикварную лавку для собственного удовольствия, и как место для ведения переговоров, считая, что такое место очень умиротворяет и способствует компромиссам.
   - А я, пожалуй, помогу, вам, юноша. - Мужчина с которым разговаривал Овчиников встал, и подошёл ближе, и Николай сразу же узнал того, кому зашивал пулевое ранение в поезде. - Позвольте представиться, раз уж тогда, не имел возможности сделать это. Александр Фишер, ювелир, и мастер точной механики.
   - Николай Белоусов. - Николай осторожно пожал кончики пальцев правой руки ювелира. - Как ваша рука?
   - Буквально, вашими молитвами. - Фишер рассмеялся. - По-русски он говорил с сильным акцентом, но словарный запас был большим. - Вы же понимаете, что означает правая рука для ювелира? Так вот в клинике в Берлине, мне сказали, что операция проведена очень качественно, и даже шов наложен мастером. И кстати, они отказывались поверить, что это сделал тот же юноша, который буквально растерзал бандитов, ворвавшихся в поезд. Так что я ваш должник вдвойне. Вы не только спасли мою жизнь, но и профессию. - Немец повернулся к хозяину лавки. - Представьте себе, Павел Акимович, этот молодой человек, тот самый, о котором я вам рассказывал. Не чаял уж встретится, а тут такая оказия.
   - Что-ж. - Павел Овчинников улыбнулся. - Друг Александра Фишера, а тем более спаситель - мой друг, и мне кажется, что у меня есть, что вам предложить.
   Переговоры с Фишером об основании в Москве нового ювелирного дома, с собственными приисками камней и драгоценных металлов, шли тяжело. Фишер - один из богатейших ювелиров Европы, не понимал зачем ему ещё одно предприятие, пусть и вполне перспективное, а для Овчинникова этот был шанс выбиться в Европейскую ювелирную элиту. Поэтому он стразу решил сделать таким образом респект гостю, раз уж просто сделать подношение было никак невозможно.
   Он вышел из комнаты, и буквально через пару минут вернулся, держа в руках, небольшую коробочку.
   - Это перстень, по легенде принадлежавший королеве Елизавете первой, и приносивший ей удачу.
   В коробке, на чёрном бархате, лежал ажурный золотой перстень с большим изумрудом необычного бирюзового цвета в форме сердца.
   - Я даже боюсь предположить сколько может стоить такое чудо. - Николай совсем немного разбирался в камнях, но того что он знал, было достаточно чтобы понять, что это вовсе не обычное украшение.
   - Сколько бы оно не стоило, оно ваше. - Фишер улыбнулся. - И отказа я не приму.
  
   После посещения ювелирного магазина Николай поработал в библиотеке, перелопатив большое количество иностранных технических журналов, и заехав домой, переоделся, чтобы уже к шести часам вечера быть у подъезда городского дома, принадлежащего княгине.
   Экипажей было много. От самых роскошных фаэтонов фабрики Руссо-Балт, до скромных двуколок, возницы которых коротали вечер в специально выстроенном павильоне, куда подавали еду и лёгкую выпивку.
   В зале куда его проводил пожилой слуга, уже толпилось больше полусотни мужчин и женщин, занятых разговорами и дегустацией вин, которые на новый французский манер, наливал слуга за высоким, барьером - стойкой.
   Несмотря на относительную простоту нравов, царившую в доме Голицыной, Николая, как не представленного гостям, никто не торопился принимать в свой круг, а сам Николай, тоже не горел желанием обсуждать последние бега на столичном ипподроме, или выставку диковин что привёз известный естествоиспытатель и путешественник Рерих, с супругой.
   Но неожиданно перед ним остановился офицер в тёмно-зелёном общевойсковом мундире и эмблемами артиллериста.
   - Молодой человек, позвольте представится. Генерального Штаба майор Поляков Пётр Фёдорович. - Артиллерист лихо щёлкнул каблуками, и коротко склонил голову.
   - Боярич Белоусов, Николай Александрович. - Николай улыбнулся и пожал руку.
   - Мы с княгиней давние друзья, и она попросила меня присмотреть за вашей светской карьерой, так что не стесняйтесь. Куда желаете пристать? Могу порекомендовать кружок поэтов и примкнувших к ним, где заводилой Анненский Иннокентий Фёдорович. Вон там, у рояля, наши любители салонного пения, среди которых вы можете видеть барона Штиглица - известного покровителя оперных див, и потрясателя общественных нравов и самого Шаляпина. А у балкона - кружок любителей автотехники, где царствует господин Волошин. Кстати, говорят, пописывает неплохие стишки, но я как-то не имел счастья ознакомиться.
   - Ну, для старта знакомств можно и с автолюбителями пообщаться. - Николай усмехнулся. - Люди они увлечённые, а у меня как раз есть тема, которая им понравится.
   - Это какая же? - Майор удивлённо посмотрел на Николая.
   - Хочу предложить им дать мне совет относительно приобретения нового авто. Видите-ли, дело в том, что объект наших советов нам куда дороже, чем тот, кто этот совет даёт. Изречение совета, как бы ставит советчика в положение патерналистское по отношению к собеседнику, что резко повышает его самооценку, а это в свою очередь, улучшает отношение к собеседнику.
   - Хмм. - Майор как-то странно улыбнулся. - А вы нуждаетесь в советах подобного рода?
   - Наверное, да. - Николай кивнул. Одно дело прочитать о той или иной модели в рекламной статье, а совсем другое - реальный опыт эксплуатации. Так что, да. Выслушаю со всем вниманием.
   - Отлично. - Пётр Фёдорович движением головы пригласил следовать за собой, и пошёл вперёд, ловко огибая перебегавших от кружка к кружку.
   - Господа. - Майор широко улыбнулся, словно распорядитель праздника, и чуть обернулся в сторону Николая. Спешу представить вам, моего юного друга, боярича Белоусова Николая Александровича. Накануне, боярич выразил сожаление, что не может найти строгого и беспристрастного советчика, коей помог бы ему в трудном выборе автомобиля, и я рискнул предложить ему, обратиться за помощью к вам, известным любителям и ценителям этой техники.
   - Боярин Полуцкий. - Высокий статный мужчина в бархатном пиджаке, и круглых очках на вытянутом лице, коротко кивнул представляясь.
   - Генерал-майор, боярин Игнатьев - Мужчина с короткой щёточкой усов, в партикулярном костюме с прицельным взглядом колючих, внимательных глаз, по-военному коротко поклонился.
   - Степан Овсянников. - Гладко выбритый, широкоплечий, с лопатообразной ладонью, и хитрым взглядом, Овсянников даже с первого взгляда вызывал невольное уважение и ощущение надёжности.
   - Воздушного флота полковник, дворянин Пётр Нестеров. - Отрекомендовался четвёртый - военный в тугом мундире светло-голубого цвета, расшитого золотыми позументами и внушительной колодкой наград, где были и Станислав с мечами и Георгий трёх степеней, и орден Князя Владимира, за полководческие заслуги.
   - Волошин Вениамин. - Одетый в синий бархатный костюм, белые туфли и жёлтый шёлковый шейный платок, поэт энергично дёрнул руку Николая при рукопожатии.
   - Так что же вы хотели приобрести, боярич? - Игнатьев, достал из кармана золотой портсигар, и прикурив от подсвечника, выдохнул ароматный дым под потолок.
   - Мне бы хотелось что-нибудь способное справляться с нашими дорогами, не только летом, но и осенью и даже зимой. - Пояснил Николай. - Идеальным вариантом я вижу закрытый кузов, с большими, широкими колёсами, и приводом на все четыре колеса. Ну и двигатель желательно как минимум на сто сил.
   - Ого. - Генерал Игнатьев усмехнулся. - Да вы батенька мечтатель почище господина Уэллса. Таких машин ни в Германии, ни в Североамериканских штатах, ни у нас нет и в помине.
   - А чем вам не угодила Арба - шесть, фабрики Блинова? - спросил Овсянников. - Голос у него был под стать фигуре, такой же густой и низкий, словно у большого колокола.
   - У моих родителей в имении такая машина, и ничего хорошего о ней сказать не могу. - Николай покачал головой. Узкие, почти мотоциклетные колёса, слабый мотор, да и управление тугое, словно телегу руками ворочаешь. Как-то посидел за рулём Бенца - Шлёкен, ну так то, совсем дамская машинка. Не для наших дорог.
   - А позвольте спросить, видели ли вы новый экипаж господина Порше? - Произнёс боярин Полуцкий. - Как по мне, очень достойная машина.
   - Для гонок - да. - Степан который был почти профессиональным автогонщиком, энергично кивнул головой разметав вихор. - Но для постоянной эксплуатации не подойдёт. Быть может что-то из машин фабрики Даймлера? Там вроде были такие машины для полиции, почтовых и пожарных служб. Вид конечно... угловатый, но говорят, что превосходно едут по любой грязи.
   - Есть такая машина. - Нестеров улыбнулся, от чего лицо его приобрело вид заговорщика. - Небольшая фирма в Нидерландах, выпускает модель Спайкер Си - четыре. Она действительно с приводом на все четыре колеса, и имеет весьма мощный мотор от Майбаха почти в сто сил. Сто сорок километров в час, господа!
  
  

   Spyker C4
  
   - Странно. - Игнатьев нахмурился. - Почему я ничего не знаю об этой машине? Такой автомотор очень бы пригодился нашей армии.
   - Полагаю ваше превосходительство, что она стоит совершенно неприличных денег. - Нестеров развёл руками. - Для частного покупателя ещё куда ни шло, а вот для армии...
   - Надо всё равно узнать. - Игнатьев покачал головой выражая неодобрение этим фактом. - Как вы говорите, господин полковник. Спайкер Си - четыре?
   - Точно так. - Нестеров кивнул. - Я посмотрю у нас в библиотеке журнал со статьёй об этом чуде, и пришлю вам.
   - Да, будьте любезны. - Генерал посмотрел на Николая. - А вы, господин Белоусов, если всё же решитесь приобрести данную модель, не сочтите за труд, рассказать об опыте вождения. А то, представьте себе, господа, на манёврах в Тоцке, кортеж его величества застрял в грязи так, что четвёрка тяжеловозов не смогла вытянуть, и пока не подвели ещё четырёх битюгов, так и не вытащили. Такой конфуз был, прости господи.
   - А я бы сделал ещё проще. - Степан Овсяников, который был сыном купца, и мыслил практически, усмехнулся. - В мастерских господина Путилова или у Блинова, заказал бы раму, кузов нужной конфигурации, да двигатель поставил фабрики Тринклер - Волга, тот что в сто пятьдесят сил. А ходовую, да приклад к ней заказал в Нидерландах. Всё дешевле будет, чем целиком машину брать.
   - А я полагаю, что как раз стоит взять именно машину целиком, да внимательно посмотреть, как там что устроено, а после, да сделать такую же, только нашу. - Возразил Николай.
   - А как же патенты? - Возмутился боярин Полуцкий. - За это знаете ли можно и штраф заплатить.
   - Сильно их волновали эти патенты, когда они двигатель Тринклера воровали. - Проворчал Игнатьев.
   - Ну так там же и изменения всякие...
   - Ну вот и мы внесём изменения... всякие. - Игнатьев одобрительно кивнул Николю. - Отличная идея, Николай Александрович. Полагаю, что в императорской автошколе, и её мастерских это сделают даже лучше, чем в другом месте.
  
   Вера Голицына вышла к гостям ровно в шесть, словно подтверждая поговорку, "Точность - вежливость королей. В лёгком белоснежном платье, расшитом жемчугом, в ореоле какого-то тропического аромата, и улыбкой на лице, она сразу приковала к себе внимание гостей, но блюдя порядок, обошла всех, и каждому сказала что-то ласковое, и очень личное, словно подчёркивая дружеские связи именно с ним.
   Николай наблюдал за этим представлением с лёгкой улыбкой, понимая, что светские обязанности и этикет, диктуют хозяйке порядок обхода, строже чем уголовный кодекс.
   - Рада вас приветствовать в своём доме, боярич. - Вера едва заметно склонила голову, украшенную бриллиантовой диадемой, и Николай поклонился в ответ, едва коснувшись губами протянутой руки в белой шёлковой перчатке, и успев в долю секунды надеть на тонкий пальчик перстень с камнем.
   Глаза княгини лишь чуть вздрогнули, когда она поняла, что у неё на пальце появилось новое кольцо, но не подав виду, повернулась к гостям.
   - Господа, сегодня у меня замечательный день, и я хочу, чтобы он был таким и у вас. Поэтому взяла на себя смелость, пригласить в качестве особого гостя, звезду мирового уровня, знаменитого господина Шаляпина, который любезно согласился устроить для нас маленький концерт.
   Шаляпин -мужчина в тёмном костюме, высокий и широкоплечий, как настоящий волгарь, поклонился аплодисментам, и подошёл к роялю, за которым уже сидела подруга Голицыной - Светлана Чичерина. Дочь известного дипломата получила прекрасное музыкальное образование, и вполне профессионально играла на рояле заменяя аккомпаниатора на подобных салонных концертах.
   Глубокий бархатный бас Шаляпина известный Николаю по пластинкам и выступлениям певца на радио, не шёл ни в какое сравнение с живым выступлением артиста. Даже стёкла в зале звенели от мощного звука.
   Шаляпин спел всего четыре песни, но слушатели устроили ему настоящую овацию, а хозяйка дома, преподнесла ему роскошный букет алых роз.
   Вопреки обычным своим правилам, Фёдор Иванович не уехал сразу, а остался на ужин, так как княжна, специально для такого случая, наняла знаменитого московского повара Николая Садовского работавшего в трактире Тестова на Театральной площади, чтобы тот приготовил настоящую волжскую тройную уху, и знаменитый раковый суп с расстегаями, ради которого приезжали даже члены царской семьи.
   Николай к еде относился сугубо утилитарно, и обед, приготовленный для настоящих гурманов, его никак не впечатлил. Зато гости нахваливали как искусство повара, так и хозяйку. Гости пили много вина, налегая на таврические и донские, так как разорённая войной Европа, только восстанавливала виноградники, и первых вин надлежащего качества можно было ждать как минимум лет через десять.
   - Какая изящная штучка. - Сидевшая напротив хозяйки княжна Одоевская с интересом посмотрела на руку Голицыной, где на указательном пальце сверкал огромный изумруд. - Я раньше его у тебя не видела.
   - Подарок. - Коротко ответила Вера Голицына, явно не желая вдаваться в подробности, но княжна не сдавалась.
   - Кто же этот счастливчик? - Девушка в притворном ужасе округлила глаза. - Принц крови, или великий князь? Штучка-то старинная. Я боюсь ошибиться, но шестнадцатый век вроде? И не это ли знаменитое "Сердце Ирландии"?
   - Возможно. - Княгиня покачала головой. - Ты лучше расскажи, как обстоят дела у Александры. Насколько я поняла, она сейчас в Грибоедовском?
   - Да, - Княжна рассмеялась приятным звонким смехом. - Это был гранд щкандаль. Перессорилась со всеми родственниками, написала прошение на высочайшее имя, и поступила на факультет переводчиков. А когда те стали ей угрожать лишением княжеского достоинства, вмешалась матушка - императрица, быстро унявшая всех недовольных. Говорят, всё семейство Болховских не менее четверти часа стояло перед Матушкой выслушивая её распеканции. Сашу же хотели выдать за этого напыщенного индюка - князя Васильчикова. И уже всё было сговорено, но Сашка сопротивлялась отчаянно, и вот, в конце концов нашла выход. Теперь она на государевой службе, и никто не вправе приказывать выйти замуж, даже сам государь - император.
   - И что теперь?
   - Ну, учитывая, что Александра уже сейчас знает больше восьми языков, то её ждёт блестящее будущее. - Вера Одоевская улыбнулась. - А там возможно и найдёт свою судьбу. - Она быстро глянула из пушистых ресниц на Николая. - А вы, господин Белоусов, как планируете свою судьбу?
   - Поступил в Политехнический на факультет электрических машин. - Николай промокнул губы салфеткой, и взяв бокал с соком, сделал несколько глотков. - Полагаю, что инженерам тоже найдётся место в новой России.
   - Но неужели вас не прельщает военная карьера? - Удивилась Вера.
   - Надо будет, и дети к сохе встанут, и старики в руки шашку возьмут. - Спокойно объяснил Николай. - А вообще-то у нас огромная страна, где нужно и хлеб растить, и дома строить, и наукой заниматься.
   - Да, у вас очень воинственная страна. - Сидевший рядом с Николаем, сухощавый, высокий гость из Франции, задумчиво прожевал тарталетку с красной икрой, и с вызовом посмотрел на Белоусова. - Как только вы решились пойти против мнения света?
   - Это не мнение света, господин Фарго. - Николай, хорошо говоривший по-французски тем не менее ответил на русском. - Это мнение части дворянского сословия, и надо сказать заслуженное, так как военная стезя, уважаемое и хорошо поощряемое поприще. Испокон веку, военная служба, как и возможность сложить голову за свою страну - почётная обязанность и право дарованное дворянам, как воинскому сословию. Конечно в армию могут попасть и представители других сословий, но дворянина возьмут даже если тот приедет в губернскую управу на инвалидной коляске.
   - Хмм. А я-то думал вас похвалить, за здравомыслие. А вы оказывается такой же упёртый военофил. - Француз рассмеялся.
   - Военофил... возможно. - Николай усмехнулся. - А напомните мне, пожалуйста кто на кого напал в войне двенадцатого года?
   - Ну, это всем известно. - Француз ощутимо поёжился и опустил голову.
   - Объединённая армия Европы, под командованием Бонапарте, напала на Россию. А до этого, были десятки походов разной европейской сволочи, сюда же. И в пятьдесят втором, вы опять напали, только уже в компании британцев и всё той же разношёрстной европейской мрази. И заметьте не мы к вам. А вы к нам и с завидной регулярностью. В таких условиях, даже самый мирный хлебопашец, возьмётся за топор. Вы сами сформировали военный уклад России. Ну не вы лично, но все те, кто нападали на неё на протяжении тысяч лет. Если бы сюда приходили только торговцы, военное сословие просто измельчало бы, за ненадобностью.
   - Я вижу в вас совершенно дикарскую ненависть к просвещённым народам. - Фарго напряжённо улыбнулся. Ему очень не нравился этот разговор, но ничего поделать он не мог.
   - Просвещённым? - Николай рассмеялся. - Вся ваша цивилизация была направленна прежде всего на грабёж. А напомните мне, господин Фарго, сколько уборных было в Версале?
   - Эмм я боюсь... - Француз замялся.
   - Я вам помогу. - Вступил в разговор генерал Игнатьев. - Ни одного. Ходили по углам, как... - Он вздохнул, видимо не найдя приличного за столом сравнения. - Мылись прости господи в лучшем случае под дождём, да после смерти.
   - А как же философия, наука...
   - Да вот так же. - Игнатьев усмехнулся. - Вы торговцы, и умело продали свою культуру, а другие народы, те же ханьцы, написавшие философских трактатов никак не меньше, просто сидели скромно по монастырям, также, как и индусы, арабы и прочие.
   - Господа! - Княгиня посчитала необходимым вмешаться в разговор. - Негоже обижать гостя. В конце концов, нет его вины в том, что происходило в Европе.
  
   После ужина были танцы, и салонные игры, где Николай старался держаться в тени, и после десяти вечера, гости понемногу стали разъезжаться.
   Он уже вышел из дома чтобы найти пролётку, как его негромко окликнул пожилой слуга, и знаками показал идти следом.
   Вера, изголодавшаяся по мужской ласке, снова выжала его досуха, выпроводив в шесть утра, правда извозчик уже ждал у задних ворот дворца.
   Михалыч который присматривал за воспитанником, конечно знал, к кому бегает Николай, но полагал, что княгиня как женщина светская и благовоспитанная не позволит его подопечному влезть в скандальную историю.
   А роман развивался настолько бурно, что Николай ходил к Вере почти открыто, и появлялся в её обществе на различных светских событиях. Дело даже дошло до совместных конных прогулок и пикников, что по мнению общества было уже совсем на грани приличий.
   Но и про учёбу он не забывал, проводя в библиотеке по два часа, подтягивая знания предметов, которые посчитал слабыми.
   Уже в первых числах июня, как-то засидевшись за книгами, Николай вышел поздним вечером из библиотеки, дал сторожу целковый, за беспокойство, и посмотрев на часы, поехал домой. Снятая буквально неделю назад квартира на третьем этаже доходного дома на Большой Никитской улице, была вполне удобной и просторной, для трёх жильцов и двух человек прислуги, которую нанял Михалыч, взяв женщину с взрослой дочкой, для стирки и готовки.
   Рассеяно кивнув Любаше, открывшей двери, Николай, быстро ополоснулся в мойне, с собственным электронагревательным котлом, и лёг спать, практически мгновенно провалившись в сон.
   - Николай Александрович, голубчик, проснитесь...
   - Что? - Мгновенно проснувшийся Николай сел на кровати, увидев мать Любаши Веру Петровну, теребившую кончик одеяла.
   - Полиция тама. Вас просют.
   - Полиция? - Николай пожал плечами и вскочив с кровати стал быстро одеваться. - Не говорили, чего им надо?
   - Нет, токма стоят и глазами так страшно лупают.
   - Ну пойдём поглядим кого это ночью принесло. - Николай поправил кобуру, и накинув пиджак вышел в длинный коридор, проходивший через всю квартиру.
   - Господа. - Он вошёл в зал, где уже сидели Михалыч, Като, и два рослых, плечистых полицейских, разливавших чай из маленького чайничка на столе.
   - До тебя, Коля. - Михалыч хмуро глянул на Николая, встал и оправил рубаху.
   В это время оба полицейских тоже встали, и как показалось виновато посмотрели на Николая.
   - Боярич Белоусов? - Уточнил надзиратель, достал из кармана бумагу, и развернул её. - По делу об убийстве княжны Голицыной Веры Всеславовны предписано вам немедля явиться в управление городской полиции, на улице Никольской.
   Мир вокруг Николая покачнулся и выцвел, став чёрно-белым.
   - Как это случилось?
   - Дома нашли. В кровати лежала. - Второй полицейский, пожал плечами. - Пробрался кто-то да ножом...
   Николай постоял с закрытыми глазами и через минуту посмотрел в глаза полицейского и только качнул головой.
   - Поехали.
  
  
  
  
   Жестокое убийство знаменитой московской красавицы, и всеобщей любимицы княжны Веры Голицыной, всколыхнула всё российское общество, вновь поставив пред полицией вопрос о безопасности граждан. Если даже такие люди как княжна, не могут быть защищены в собственной спальне, на что же тогда надеяться простым жителям города?
   Полиция и следственная управа принявшее дело к рассмотрению, пока не называет виновных, хотя по нашей информации арестован боярич Белоусов которого в последнее время часто видели в обществе княжны Голицыной.
   Но приписывая бояричу денежные мотивы, полиция совершенно упускает из виду, что личное состояние боярича оценивается примерно в десять миллионов рублей, а сам Белоусов не склонен к азартным играм и мотовству, столь заразительному в молодости. Кроме того, из вещей княжны, пропал лишь один предмет - драгоценный перстень с большим изумрудом, который и подарил боярич. Таким образом действия полиции вызывают вполне законные вопросы. Не является ли арест молодого человека способом увести следствие от лиц действительно причастных к преступлению
   Пётр Струве Новое Московское Слово 25 июня 1920 года
  
  
   Российская империя, Москва, Главная управа Московского уголовного сыска коллегии внутренних дел. Улица Никольская.
   Полицейская пролётка домчала до Управы быстро, и почти не видящего ничего вокруг Николая повели длинными, пахнущими пылью, коридорами пока не поставили перед дверью в кабинет.
   - Белоусов?, следователь московского уголовного сыска, губернский секретарь Никифоров. - Коротко отрекомендовался хозяин кабинета - мужчина в неопрятном, мятом и пыльном кителе, и с морщинистым, отёчным лицом кивнул головой на табурет привинченный к полу. - Садись. - Затем он положил перед Николаем пачку бумаги и перо. - Пиши, как влез, к княгине, как зарезал, и за что. И знай, что за признание, срок скостят как минимум на пару лет, а то и на три. Хотя тебе и так пожизненное светит.
   - Куда пробирался? - Николай чуть всплыл на поверхность, и сфокусировал взгляд на следователе. - Зачем мне нужно было убивать Веру? Я любил её. Я даже кольцо купил. Хотел предложение делать.
   - Ты мне тут не устраивай балаган! - Неожиданно заорал Никифоров стуча кулаком по столу. - О твоих шашнях с княжной, в Москве, только немой не болтал!
   - И что? - И не шашни это никакие. Потрудитесь выбирать выражения, господин губернский секретарь. - Чёрная тоска затопившая разум Белоусова начала отступать перед злостью на наглого полицейского.
   - Я тебя голубок, посажу в такой острог, что ты будешь слёзные письма писать по всем инстанциям. - Прошипел в лицо Николаю Никифоров наклонившись над столом.
   - И обращайтесь ко мне, согласно сословного уложения, господин следователь. - Голову Николая словно продуло холодным сквозняком от ярости, и он поднял взгляд смотря прямо в глаза следователю. - Я дворянин, и требую соответствующего обращения.
   - Ах, так? - Карандаш хрустнул в руке Никифорова. - Будет тебе обращение. Сейчас в камеру отправишься. А там с тобой побеседуют. Варнаки любят таких. Гладеньких, да молоденьких.
   - Я же могу позвонить адвокату? - Спокойно спросил Николай, хотя внутри него всё кипело от бешенства.
   - О, да. - Ваше сиятельство. - Следователь с кривой ухмылкой кивнул на аппарат. - В адвокатской конторе только и ждут вашего звонка.
   - Спасибо. - Николай достал портмоне, порывшись по кармашкам, вынул визитку, и набрал пятизначный номер.
   Ответили не сразу. Сонный голос, раздражённо бросил в трубку
   - Слушаю!
   - Простите за поздний звонок. Я хотел бы поговорить с господином Ульяновым.
   - Я вас слушаю.
   - Это боярич Белоусов, вы приезжали ко мне, по делу об убийстве банды налётчиков.
   - Да, да. Я помню вас боярич. - Ульянов, судя по голосу, уже совсем проснувшийся, перехватил инициативу. - У вас проблемы?
   - Да, Владимир Ильич. Я нахожусь в управлении на Никольской, а рядом следователь Никифоров. Губернский секретарь полицейского департамента.
   - Что нужно? Вытащить вас?
   - И это тоже. Но у меня ещё одна просьба. Я заплачу сто тысяч рублей, но хочу, чтобы вы стёрли этого человека. Наймите хоть пять контор, и десяток газет, но эта тварь не должна больше работать в полиции.
   - Я вас понял, боярич. - Через... полчаса я буду у вас, а вы уж продержитесь это время.
   - Не беспокойтесь, я дождусь. - Николай повесил трубку на аппарат, и посмотрел на белого от злости следователя. - Вы меня хотели с кем-то познакомить?
  
   Камеры располагались в подвале здания, и Николаю, которого вели под конвоем сразу два нижних чина, пришлось спуститься на три этажа. Затем несколько громыхающих железом решёток, и его втолкнули в полутёмное помещение.
   Камера была большой, примерно восемь на восемь метров, а вдоль стен были сделаны трёхъярусные нары. В центре комнаты стоял длинный стол с лавками, и сейчас за этим столом, прямо напротив входа, сидел бородатый кряжистый мужчина в простой рубахе и штанах, а по сторонам сидели такие же нечёсаные и бородатые мужики. Остальные сидельцы лежали по нарам, но судя по блестевшим в темноте глазам не спали.
   - Ну здравствуй будь, мил человек. Проходи, садись. Расскажи нам что тебя в дом наш привело.
   - Слышь, варнак. Не хочу я не говорить с тобой, ни видеть тебя. - Устало произнёс Николай, садясь на лавку. - Так что заткнись, и не отсвечивай.
   Пахан чуть толкнул мужика что сидел по левую руку.
   - Мишаня, поучи юношу вежливости.
   - Это мы зараз. - Мужчина встал, и только когда он поднялся, Николай смог оценить рост великана. - Не торопясь он шагнул к Белоусову, и уже поднял руку, как мгновенный удар локтем в пах, заставил его согнуться, и с выпученными глазами склониться к столу. Словно дожидаясь этого момента, Николай зацепил его за ворот рубашки и рывком дёрнув вниз, впечатал лицом в толстые доски, из которых была сделана столешница, и перехватив тело за шею левой рукой, правой свернул голову набок.
   Когда встали все четверо оставшихся, в руке двух из них блеснули ножи.
   - О! - Радостно воскликнул Николай. - А эту игру я знаю.
   - Какую игру? - Чуть опешил "Иван".
   - Кто выжил тот и прав. - Николай сдвинулся в сторону от лавки и запрыгнув на стол, точным ударом в висок уложил первого варнака. С удовлетворением отметив как хрустнули кости головы, заблокировал ударом стопы широкий взмах ножом второго, и крутанувшись в пол оборота пяткой пробил ему в грудь. От второго ножа пришлось уходить подпрыгнув вверх, но приземлился он на колени, ударив третьего пальцами в горло, так, что, смяв гортань, достал до позвоночника. Оставшийся на ногах вожак, ещё не понял, что его друзья мертвы, сделал шаг, и запнувшись об лежащее тело, упал на пол. Не теряя ни мгновения, Белоусов спрыгнул со стола, ударив ногами в позвоночник, и под влажный хруст перемалываемых костей резко крутанулся на месте.
   - Какая нелепая смерть. - Прокомментировал он, глядя вниз на образовавшуюся кучу трупов. - Мужики, а чего это они не поделили-то? Сцепились ну прям насмерть.
   - А кто его знает вашбродь. - Донеслось откуда-то слева. - Нама их дела неведомы, но людишки были поганые, так что перед Господом нашим, чисты вы.
  
   Через час, когда Николай уже устал ждать, двери камеры широко распахнулись, и на пороге возник усатый надзиратель.
   - Белоусов. На выход.
   - Давно пора. - Проворчал Николай, и шагнул из камеры.
   Проводили его в совсем другой кабинет, и встретивший у порога офицер полиции, был подтянут, аккуратен в движениях, и разговаривал строго официально, словно рядом сидел прокурор.
   - Данилов Виктор Игоревич. Коллежский секретарь четвёртого управления Коллегии Внутренних дел. Соблаговолите присесть.
   Быстро опросив Николая относительно мест пребывания вечером и ночью прошедшего дня, подписал пропуск на выход, и уже отдавал синий прямоугольник Белоусову, как в кабинет ворвался полицейский старшина.
   - Ваш благородь.
   - Что такое?
   Старшина, склонившись над следователем, что-то долго шептал, услышал такой же тихий ответ, и вышел громко бухая сапогами.
   - Хмм. - Господин Белоусов. - Коллежский секретарь повертел пропуск в руках и отложил в сторону. - А вы не хотите мне ничего сказать?
   - ? - Николай сделал удивлённое лицо. - Насчёт чего?
   - Ну, может у вас в камере были какие-то конфликты?
   - У меня? - Николай изумлённо посмотрел на полицейского, и улыбнулся. - Ну какие могут быть конфликты в таком изысканном обществе? Хотя, подождите. - Он задумался. - Они и вправду там что-то не поделили, и между небольшой группой произошла очень содержательная беседа.
   - Четыре трупа, для вас это просто беседа? - Данилов криво ухмыльнулся.
   - Ну, господин следователь. Я там гость, и не мне определять правила поведения. Может быть такое там в порядке вещей? Мне-то откуда знать?
   - Да... - Следователь покачал головой. - Занятный вы юноша, господин Белоусов. - Что-ж. - он протянул пропуск. - Не смею задерживать, но рекомендую, не выезжать из столицы. Возможно вы нам ещё понадобитесь.
  
   А московское общество тем временем просыпалось, и получив утреннюю газету, с прискорбным известием, мчалось на всех парах обсудить неслыханное дело. Убийство приближенной к трону княжны Голицыной в девичестве Долгорукой, только-только начавшей выходить в свет, после долгого траура по мужу, почившему от ран.
   Были отменены все светские мероприятия кроме поминальных обедов, и тихих музыкальных вечеров, и буквально все слали соболезнования князю Ефиму Петровичу Голицыну - главе немногочисленного, но очень влиятельного рода. Кроме несомненной близости к Государю, Ефим Петрович владел десятками крупных предприятий по всей России, и за её пределами, так что к влиянию политическому прибавлял очень серьёзный довесок в виде влияния экономического.
   Но Николаю было не до светских приёмов. Из Управы на Никольской, он сразу поехал в банк, чтобы перевести Ульянову деньги и снять себе на текущие расходы, а после поехал в особняк княжны.
   Встретил его старый мажордом Веры Григорий Степанович Вольский, буквально за одну ночь усохший и постаревший на десять лет.
   Не задавая лишних вопросов, он проводил Бельского в спальню, где лишь успели убрать тело, не трогая ни единого предмета обстановки.
   Глядя выцветшими глазами на то, как ползал по ковру Николай, разыскивая мельчайшие улики, он чуть кашлянул, привлекая внимание боярина.
   - Николенька, ты ведь найдёшь его?
   - Найду. - Николай встал, мягко словно кошка подошёл к старику и положил руку на плечо. - Найду и смерть его не будет лёгкой.
   - Благослови тебя господь, на дело правое. - Он мелко перекрестил юношу, и тяжело шаркая ногами ушёл.
   Преступник или преступники попали в спальню княжны через окно, благо что находилось оно на втором этаже, а на стенах особняка было полно завитушек, по которым можно было влезть даже на крышу.
   Но кто-то должен был открыть окно изнутри. Засовы на окнах были крепкими и выломать их бесшумно не представлялось возможным. Тем более, что при ремонте краска затекла в щели шпингалетов, и двигались они с трудом. Но разглядывая оконную раму, Николай обратил внимание на несколько ниточек, оторванных от ткани выступавшей головкой гвоздя, и распахнув окно, осторожно снял нити, и сложив из бумажки маленький конверт, уложил нитки туда. Затем высунулся из окна, и осмотрел стену дома, вполне закономерно обнаружив на белой штукатурке следы ног.
   Пройдясь ещё раз по спальне, коснулся кончиками пальцев кровати, и вздохнув, спустился к мажордому.
   - Григорий Степанович. А все слуги на месте, никто не уезжал?
   - Так о том пристав особо предупредил. Мол, быть всем неотлучно. Даже на рынок посылали кухарку из соседнего дома.
   - А собери-ка ты их всех. Хочу задать пару вопросов.
   - Неужто кто из наших?
   - Убивал - нет, но помог. - Николай кивнул.
  
   Три горничных - хорошенькие девицы лет двадцати, кухарка - пожилая статная женщина, с парой помощниц - совсем юных девчонок. Дворник лет сорока и два мужика лет тридцати, вот и все люди что работали в доме княгини. Оглядев собравшихся, Николай вздохнул, настраиваясь на разговор.
   - Вчера вечером, или ночью, кто-то из вас пробрался в спальню княгини, и открыл окно. Подняв щеколду, повернул её в верхнее положение, и вновь прикрыл окно, задёрнув шторы, чтобы не было заметно. Как зовут? - Он посмотрел на первую из девушек.
   - Глаша.
   - Заходила ли в спальню к хозяйке?
   - Нет, барин. - Та истово замотала головой. - С Марьей весь дён и вечор разбирали кладовку старую во флигиле. Даже не заходили в хозяйскую половину.
   - Ты?
   - Лиза, ваше благородие. - Девушка присела в книксене и уверенно посмотрела на боярича. - Я помогала хозяйке раздеться, и после, выносила воду, а днём поливала цветы. Но окно тогда было закрыто. Я пробовала его открыть, но у меня не вышло.
   - Остались вы двое, голубчики. - Вольский посмотрел на работников. Сторож у себя в каморке, весь день и всю ночь, и выходит только на обед да ужин, а кухарка, ну, той просто некогда, а её помощницам щеколду не поднять.
   - Не было меня там, барин. - Высокий костистый мужик с небольшой аккуратной бородкой, качнул головой. - Чего мне там летом-то делать? Истопник я.
   - Врёшь, Гаврила. - Тихо произнёс второй. - Видел я тебя на втором этаже, как по людской лестнице спускалси.
   - Так эта... смотрел дымоходы...
   - А почему сразу соврал? - Николай буквально впился взглядом в лицо истопника, ловя малейшие проявления эмоций.
   - Так это... ну значит всех собак на меня чичас спустите, а я не виноватый. - Глаза его словно нашкодившие котята метнулись из стороны в сторону.
   - А чего это ты полез за дымом-то? - Спросил Григорий Стапанович. - Кто приказал-то?
   - Так это... сам вот я...
   - Да ты сам даже лицо не помоешь, пока не прикажешь. - Негромко произнёс мажордом, и неожиданно для всех, схватил Гаврилу крепкой рукой за ворот рубахи. - И чего это у тебя рубаха-то чистая? А? Рассказывай, как на духу, пёсий смерд!
   Тот было дёрнулся, но Николай тут же пробил кулаком в печень, и истопник согнулся в болевом спазме.
   - Я же за тебя поручился перед Верой свет Всеславной. - Носок лакированного ботинка точно пришёлся в голень мужика, заставив того согнуться ещё больше. - Я же тебя на руках держал, когда Светка тебя в подоле принесла. - Удар за ударом обрушивался на Гаврилу, так что тот лишь скулил от боли.
   - Кто к тебе приходил? С кем договаривался? - Николай ухватил работника за бороду и вздел голову вверх, чтобы видеть его глаза.
   - Нерусь он, едва по-нашему баял. - Быстро начал говорить истопник. Обещался десять целковых дать...
   - Как выглядел, ну! Говори скот! - Лицо толстое, худое? Сам высокий, низкий?
   - Росту высокого, лицо вот чисто лошадиное, да волос светлый.
   - Где встретится уговорились?
  
   Сбор материалов по делу не занял у следователя много времени. Нашлись и свидетели, точно указавшие время ухода Белоусова из библиотеки, и извозчик доставивший его до дома, и прочие, что безусловно снимало вину с молодого дворянина, так как время смерти было установлено довольно точно судебными медиками и внесено в протокол.
   Со всеми бумагами по делу, он был вызван к полковнику особого управления Джугашвили, занимавшегося тяжкими преступлениями, и в кабинете чётко, и коротко доложился по всем пунктам расследования.
   - Таким образом мы полагаем, что причиной смерти княжны Голицыной явилось кольцо, подаренное бояричем Белоусовым. Кольцо это видели многие свидетели, но его не смогли обнаружить в личных вещах княгини.
   - Пропало только оно? - Уточнил полковник.
   - Да, ваше превосходительство. - Следователь кивнул, и положил перед Джугашвили ещё один листок. - Вот здесь господин Белоусов нарисовал перстень, и мы по его описанию уже проводим поисковые мероприятия, но судя по тому, что нам рассказал Акинфий Петрович Вяземский, главный хранитель Грановитой палаты, речь идёт о так называемом "Сердце Ирландии" легендарном перстне английской королевы Елизаветы первой. Подарен Белоусову за спасение жизни известным собирателем редкостей и антикваром Александром Фишером.
   - Это когда же он так успел? - Удивился полковник.
   - Так в Соединённых Штатах. При нападении бандитов на поезд, Фишер был ранен, и прооперирован Белоусовым, прямо в вагоне, что по уверению медиков, спасло тому жизнь, так как был перебит довольно крупный кровеносный сосуд. Повязка тут никак не помогла бы.
   - Какой интересный мальчик. - Джугашвили покачал головой, и стал, не торопясь набивать трубку табаком, ломая папиросы Царьград.
   - Даже не представляете насколько, ваше превосходительство! - Воскликнул следователь. - Этот... ну, губернский секретарь Никифоров решил его поместить в камеру к прикормленным уголовникам, так этот пострел, поубивал их буквально за минуту, а был среди них Мишаня Колымский, человек совершенно богатырского сложения, и опытный во всякой драке. Мой человечек, про это особо сказал. Мол не успели выдохнуть, как все уже на полу лежали да без жизни. Я конечно всё списал на ссору между уголовниками, и дело закрыл. Но согласитесь, ваше превосходительство, каков малец?!!
   - Да, обучили его знатно. - Полковник покачал головой. - А что там с Никифоровым?
   - После скандала, учинённого адвокатом Ульяновым, и ряда статей в Русском Слове, и Русском Инвалиде, в Управе была создана дисциплинарная комиссия, по расследованию сего происшествия, и тут начало такое всплывать, что впору за голову хвататься. Но это вам лучше у полковника Горина узнать. Он возглавляет комиссию, по личному поручению генерал-губернатора, и мы пока довольствуемся лишь слухами. Но сам Никифоров переведён из-под домашнего ареста во внутреннюю тюрьму Московского гарнизона, да под охрану Чёрной Сотни, вызванной из Загорска.
   - Ого! - Джугашвили округлил глаза. - А церковники тут каким боком?
   - Достоверно неизвестно, ваше превосходительство, но поговаривают, что есть связь между этим Никифоровым, и известным вам делом похитителей в Царской Ризнице.
   - Кле бозишвили! - Выругался по-грузински полковник, что было для него признаком сильного волнения. Затем задумался, и сделав глубокую затяжку, внимательно посмотрел на следователя.
   - Я надеюсь за ним приглядывают?
   - Да, но...
   - Что значит ваше "но"? - Нахмурился Джугашвили.
   - А то и значит, ваше превосходительство, что они конечно присматривают, но уже раз пять его теряли. Он сразу обнаруживает слежку, и когда ему нужно, отрывается с такой лёгкостью, словно его этому обучали.
   - Так обучали конечно. - Вздохнул полковник. - Батюшка его, знаменитый в узких кругах разведчик и диверсант, отмеченный высшими наградами империи, а матушка ничуть не менее интересная особа. Так что у сего юноши за спиной такая школа, каковая и нам была бы весьма полезной. Но всё одно, пусть ходят. Я согласую с полковником Демьяновым расширение числа задействованных агентов, и выделю пятёрку своих людей.
   - Так зачем это? Всё одно будет утекать. - Развёл руками Данилов.
   - Будет. - Джугашвили кивнул. - Но когда мы ему понадобимся, то должны быть рядом.
  
   На третий день, поисков, Николай наконец вычислил лёжку француза. Тот ночевал в доходном доме Горшенина, в маленьком номере на втором этаже, и не выходил наружу, заказывая еду в номер. Ожидаемо он не пришёл на встречу с истопником, где Николай надеялся его прихватить, и сидел в номере пережидая время.
   Николай понимал, что сыскная полиция идёт следом за ним буквально в часах, а может и в минутах, и когда убедился в том, что француз на месте, не откладывая зашёл в дом, поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж, постучал в дверь.
   - Кто там? - Ответил чуть приглушенный голос.
   - Счётец, извольте принять. - Произнёс Николай, и стоило двери приоткрыться, как он ударом распахнул её, откинув Фарго спиной на смятую кровать.
   Оглянувшись по коридору, Николай закрыл двери, и внимательно посмотрел на француза, и вытащив из кармана моток верёвки усадил того на стул, и стал накрепко связывать.
  
   Когда Николай вышел из гостиницы, остановился и глазами поискав полицейских, кивнул одному из них.
   - Простите, господин... не знаю, как вас величать. Вы же из полицейского управления? Там на втором этаже в семьдесят девятом номере, сидит Жюль Фарго. Подданный французской республики. Он конечно в несколько помятом виде, но написал всё, и вот его показания. А если я понадоблюсь, буду сегодня после шести у себя дома.
   И не обращая внимания на реакцию филёра громко свистнул, останавливая пролётку.
   Но домой не поехал, так как ещё были дела.
  
   Второй секретарь Британского посольства Барнс Фишер, был доволен. Операция, которую он провёл обещала невероятные преференции, потому что возврат на острова "Сердца Ирландии" было действительно эпическим деянием, за которое можно было получить даже "Орден Бани".
   На молодого человека в штатском он не обратил никакого внимания, пока тот не поравнялся с ним.
   - Господин Фишер? - Юноша коснулся пальцами шляпы.
   - Да, - секретарь кивнул. - Чему обязан.
   - У меня небольшое дело. - Юноша шагнул ближе, и в голове Барнса словно вспыхнуло небольшое солнце.
  
  
  
  
   Похороны княжны Голицыной, состоявшиеся на Новодевичьем кладбище, привлекли огромное количество публики, как светской, так и делегаций от общин, заводчиков, купцов, и просто мещан города, несущих венки и цветы к памятному месту, и очень скоро монахам монастыря пришлось организовывать ещё одно, так как цветочный холм вырос уже до трёх метров.
   Но в скорби по ушедшей, было ещё и сопротивление судебному преследованию боярича Белоусова, справившего по своей подруге "Кровавую тризну" как и заповедано императором Феофаном, развесившим по Смоленской дороге польских шляхтичей виновных в смерти его брата.
   Протест прозвучал тем сильнее, что был поддержан не только дворянством, а буквально всеми слоями общества от общинников до светлейших князей империи.
   "Обществом Помощи бояричу Белоусову, уже собрана внушительная сумма в два миллиона рублей, и взносы продолжают поступать. Связавшийся с нами знаменитый адвокат Николай Платонович Кони, уверил нас, что ни одна копейка с этих денег не будет потрачена ни на что кроме освобождения боярича или на облегчение его участи.
   Влас Дорошевич, Московский Курьер 10 июня 1920 года
  
  
   Российская империя, Москва, Большой Кремлёвский Дворец.
  
   - Привезя второго секретаря посольства Барнса Фишера под видом пьяного, в снятый накануне дом, Николай Белоусов, вызнал, где находится перстень "Зелёное Сердце", а после оставил господина Фишера в доме, привязав к ногам электрические провода и включив их в розетку. Когда в дом прибыла бригада сыскной полиции, господин второй секретарь был мёртв, скончавшись от длительного воздействия электричества.
   Докладывавший императорской чете глава Коллегии Внутренних Дел Александр Алексеевич Хвостов закрыл папку с документами и поклонился.
   - Что же сам Белоусов? - Император Сергий, внимательно посмотрел на главу.
   - Сдался полиции государь. Явился прямо на Никольскую и написал повинную. Именно благодаря этому, мы смогли обнаружить тело второго секретаря.
   - Так почему он убил организатора и не тронул исполнителя? - Спросила императрица.
   - Ну, на этот вопрос, и я могу ответить. - Сергий повернулся к супруге. - По нашим законам француз будет сидеть до самой смерти в остроге на цепи, или паче того в колодках, что хуже смерти. А вот второй секретарь посольства, согласно международным законам, обладает дипломатическим иммунитетом, а стало быть нашим законам неподсуден. А учитывая, что у этой нации воров и разбойников, таковые подвиги, за честь считаются, так ему бы и орден какой-никакой вручили, да отправили на тихую службу с хорошим пенсионом. - Император вновь повернулся к Хвостову. - И как же ведёт себя сей юный варнак?
   - На вопросы отвечает чётко, не запирается, но, когда начинает смотреть в глаза, как-то так... - Хвостов замялся, но император не торопил его. - Знаете, государь, он похоже себя уже похоронил, и теперь это просто оболочка. Душа его, боюсь уже далеко. Даже когда его родители приезжали, я им особым образом свидание устроил не в арестантской, а в скверике у административной части. Так сидел, чисто истукан. Вроде и живой, и говорит чего-то, но там похоже всё уже отгорело.
   - А что его родители? - Сергий внимательно посмотрел на Хвостова. - Я знаю его батюшку. Знаменитая личность, много сделавший для империи. Он мог бы подать прошение о помиловании. Как дважды кавалер Ордена Андрея Первозванного боярин Белоусов может обратиться ко мне напрямую. В конце концов в Галерее Славы, висит его портрет, а не мой.
   - Я, в разговоре с полковником Белоусовым, вполне ясно об этом намекал, государь. - Глава коллегии внутренних дел покачал головой. - Но... это старый служака, с весьма строгими понятиями о чести. Он никогда не будет хлопотать за сына, считая это позорным.
  
   Неделя, начавшаяся с убийства княжны Голициной, закончилась не менее потрясающе, убийством второго секретаря британского посольства, который по слухам был прямым организатором смерти Веры Всеславовны. И тут всё общество было вполне единодушно в оправдании молодого боярича, справившего по покойной княгине кровавую тризну. Одобрили даже оставление в живых непосредственного исполнителя убийства - француза Фарго, так как пребывание на вечной каторге, когда кандалы не снимались ни на минуту и хоронили вместе с каторжником, было по мнению многих куда хуже смерти.
   Дело дошло до того, что Анатолий Фёдорович Карабчевский, и Николай Платонович Кони - два знаменитых российских адвоката проявили весьма деятельный интерес к будущему разбирательству, и взявшись совершенно бесплатно защищать юношу, совершенно запутали полицейское управление многочисленными ходатайствами, запросами, и отводами, а все судьи города Москвы, в письменной форме отказались вести дело, так как, по их словам, уже сформировали собственное впечатление о личности обвиняемого, и по этическим причинам не могут участвовать в суде.
   Бардак продолжался ровно до того момента, когда государь-император, воспользовавшись своим правом, не взял на себя функции судьи, сформировав коллегию юристов, приглашённых из других городов России.
   Но общество никак не могло успокоиться. Увидев в молодом дворянине защитника сословных правил, и вообще хороший повод для вежливой фронды, дворяне устраивали многочисленные собрания, сборы средств, и даже писали челобитные государю, прося освободить "заложника дворянской чести".
   Государь на всё это реагировал с умеренным добродушием, полагая, что накал общественной срасти спадёт уже через пару недель, но волна только нарастала.
   Николай ничего об этом не знал, но отношение к нему и тюремщиков и следователей было весьма мягкое, и доброжелательное. В бутырской тюрьме, Николая содержали во вполне пристойных условиях, и даже еду привозили из трактира, так что никакого утеснения Белоусов не чувствовал. Кроме того, ему дозволялось читать, для чего Обществом Помощи Узникам, доставлялись различные книги - в основном учебники и справочники, а вечерами приходил тюремный батюшка отец Евстафий, пытавшийся вести душеспасительные беседы. Но от терзавшей его тоски Николай забывался лишь, погружаясь в мир математики и сложных расчётов, исписывая горы бумаги.
   В один такой вечер, Николая выдернули из камеры, провели длинными тюремными коридорами, дали переодеться в нормальную одежду, и вывели к крыльцу, где уже ожидала машина под конвоем четырёх казаков.
   Покружив по городу, машина въехала в Кремль, и остановилась перед Малым Дворцом, и молодой подхорунжий, ловко соскочив с седла, распахнул дверцу, и неожиданно отдал Николаю честь. Другие казаки, с шелестом вынули шашки, и так же молча подняли их подвысь, салютуя, а стоявшие на карауле у входа вытянулись по стойке смирно словно при проходе царственной особы.
   - Спасибо братцы. - Негромко, но ясно произнёс Николай, и вошёл во дворец.
   Статный седой царедворец в лазоревом камзоле расшитом золотом, молча подхватил Николая и потащил куда-то вглубь коридоров, и через пять минут они остановились перед высокими белыми дверями, на которых красовался золотой двуглавый орёл.
   Звякнули золочёные палаши гвардейцев, и двери распахнулись.
   Женщину, сидевшую на троне, в окружении десятка ближайших помощников, Николай сразу же узнал. Тысячи фотографий, портретов, и других изображений императрицы украшали кабинеты, школы, больницы, и все учреждения, находившиеся под высочайшим покровительством.
   - Государыня. - Николай, как и предписано "Уложением о воинском сословии" встал перед троном на одно колено, и склонил голову.
   - Встаньте, несносный мальчишка. - Государыня Анастасия, которая была всего лет на двадцать старше Николая, нетерпеливо взмахнула рукой. - Вы хоть понимаете, в какую историю нас втравили? Ссора с Британской империей, это не то, на что мы рассчитывали...
   - Дозволено ли мне будет спросить, на что вы рассчитывали в отношениях с британцами? - Боярич, несмотря на сложность его положения улыбнулся. - Кровавые подонки, захватившие власть в этой стране, много раз доказывали, что нет более деятельного и постоянного врага, чем Британия. Воры, подлецы, и мрази, каких не видел свет, со дней творения.
   - И вы, боярич, посчитали себя вправе вершить суд? Вместо законов божеских и людских?
   Голос императрицы казалось заморозил всё в радиусе десятка метров, но Николаю было наплевать.
   - Ну с законами божьими, я разберусь сам, а вот насчёт законов людских... Скажите государыня, где написано в законах наших, что убивать запрещено? Я подскажу. Нигде. А написано, что за убийство полагается такое-то наказание. По сути наше уголовное уложение, лишь список запретных удовольствий и расценки на него. Я кстати выбрал не самое дорогое, и готов оплатить полной мерой.
   Свита стоявшая вокруг императрицы ахнула. Ещё никто не смел так разговаривать с государыней, тем более из преступивших закон. Они видели всякое. И ползающих на коленях, и даже на животе, рыдающих, и голосящих словно на дыбе, но такого чтобы преступник грубо нарушал не просто правила этикета, а нормы приличий...
   Но императрица неожиданно для всех не взорвалась и не приказала вывести грубияна, а лишь тяжело вздохнула, раскрыла веер, и стала обмахивать разгорячённое лицо.
   - Знаешь ли, что княгиня Долгорукая была моей подругой?
   - Да, Вера говорила как-то об этом. - Николай усмехнулся. - Предлагала мне поступать в военную академию, и обещала протекцию.
   - Не в академии тебе место, а на каторге, в цепях!
   - Возможно. - Боярич с улыбкой кивнул. - Но боюсь разочаровать вас, государыня. Ни суда, ни каторги не будет.
   - Это почему же? - Императрица вскинулась, словно стрелок потерявший мишень.
   - Я вижу среди вашей свиты ханьца, видимо врачевателя. Он-то точно знает, что такое суванг фаньши.
   - Ляо? - Государыня бросила взгляд на стоявшего в стороне невысокого мужчину в традиционном ханьском костюме с редкой седой бородой, и небольшой шапочкой на голове.
   - Да, божественная госпожа. - Он низко поклонился, шагнул вперёд, и спросил по-ханьски. - Ведаешь ли ты силу двух потоков, и пяти оснований?
   - Не только ведаю, но и практикую. - Без запинки ответил Николай.
   - Почему тогда не убил этого ингго рён (англичанина), отложенной смертью? - Продолжал спрашивать лекарь на ханьском.
   - Его смерть должна была быть тяжёлой, и мучительной как чертоги горячего ада, куда он попадёт после смерти. И люди должны знать, кто и за что покарал эту тварь.
   Ханец подошёл совсем близко, и внимательно посмотрел в глаза Николаю, а затем поклонившись, отошёл к Императрице, и произнёс так тихо, чтобы слышала лишь она.
   - Этот молодой воин уже похоронил себя благословенная госпожа. - Он тяжело вздохнул. - Дух его конечно жив, но уже смирился со смертью. Не будет никакого суда, и каторги. Он сам убьёт себя, и никто этому не помешает. Ни цепи, ни замки. Для ведающего Путь Смерти, это не преграда.
   С негромким треском хрустнул веер, перемалываемый в тонких, но сильных руках Анастасии.
   За двадцать два года пребывания на троне, императрица успела изучить все хитросплетения властных инструментов и сейчас как никогда понимала, что если этот юноша, и впрямь сделает то, что задумал, это будет если и не катастрофа, то уж точно не победа. И возможное ухудшение отношений с Британией, по сравнению с волной недовольства, прежде всего от дворянства империи, и (ну куда же без него!) простого народа, сильно подорвёт авторитет царской власти. Уже сейчас, за боярича Белоусова, просили депутации от дворянских собраний пятнадцати губерний из семидесяти восьми, и то, лишь потому, что остальные просто не успели добраться. И она не сомневалась, что смерть Белоусова, будет преподнесена её противниками, как насильственная, и кликуши возле церквей, уже на второй день будут кричать "уморили боярича".
   Тупик этот был тем неприятнее, что вот-вот должны были состояться слушания по бюджету в государственной думе, и от настроения фракций зависело прохождение вовсе не безупречного документа. И на всё это накладывалась злость от самонадеянности мальчишки устроившего самосуд, да ещё и таким образом, что лицо покойного напугало даже привычных ко всему судебных медиков, и благодарность к нему же за отмщённую подругу. Они с Верой были действительно близки, как лучшие подруги, и во всём что не касалось государственных тайн, между ними не было секретов. Естественно она рассказала о своём молодом любовнике, причём в таких красках, что Анастасия испытала ранее неведомое ей чувство острой зависти к подруге, ухитрившейся разглядеть сей бриллиант в толпе поклонников, и гостей. Боярич и вправду был хорош. И лицом и крепкой, ладной фигурой, и даже манерами. Вёл себя уважительно, но без подобострастия, хотя понимал, что здесь и сейчас решается его судьба. Уже не волчонок, но молодой волк без страха и сомнений, убивающий врагов за свою самку.
   - И что можно сделать?
   - Я могу опоить его настойкой забвения, но это ненадолго, если конечно вы, благословенная госпожа не захотите видеть его беспомощным и страждущим нового глотка настойки, больше собственной жизни. Хотя... думаю он знает, что такое "Эликсир белых цветов" и может противостоять его влиянию.
   - Павел Игнатьич? - Императрица повернула голову в сторону командира личного конвоя. - Сейчас Ляо даст этому мальчишке эликсир, и он уснёт...
   - До утра. - Подсказал врачеватель, правильно истолковав паузу в предложении.
   - Уснёт до утра. Определишь его под надзор, да глаз не спускать. А поутру чтобы был чистый, умытый да сытый. Да вызови ко мне Отца Никодима, и поторопись, он спешно нужен.
   Высокий бокал с настойкой опия, Николай принял, чуть усмехнувшись и благодарно кивнув ханьцу, поднял словно салютуя императрице влил в себя терпкий напиток, а уже через пять минут крепко спал, свернувшись калачиком на широкой лавке в караульном помещении охраны.
  
   Епископ Никодим - духовник царской семьи, вызванный приказом императрицы из Новодевичьего монастыря, примчался в Кремль и чуть не бегом поднялся в покои Анастасии, где она работала с документами по детским приютам. Отложив в сторону акт ревизии, она тяжело посмотрела на святого отца, жестом предложила тому сесть, и заняла кресло напротив.
   - Знаешь ли, что за беда у нас приключилась?
   - Ты про убитого посольского, матушка? - Священник кивнул. - Ведаю. Да и как не ведать-то? Вся Москва о том гудит. Вот уж лихо лишенько... Так ведь каторга юнаку положена за такое.
   - Да, за убийство с умыслом, в цепи пожизненно. - Императрица кивнула. - Только вот уморить себя вздумал этот прохвост. А как уморит себя, так и на нас только ленивый не подумает.
   - Так в цепи его принять, да держать в них до суда. А там, хоть что. Как сдадут его в арестантскую, так и спроса не будет.
   - Ляо, говорит, что вюнош сей умеет прекращать жизнь по желанию, и цепи тому не помеха.
   - Вот бесовство какое! - Выругался духовник. - И так плохо, и эдак. И под таким соусом, митрополит Афанасий никогда не примет его в монастырское служение. Ему-то смерть сия вообще никаким боком не нужна. А где сейчас этот пострел?
   - В кордегардии под присмотром моих стражей. - Отмахнулась императрица. - Опоил его Ляо опийной настойкой, так что до утра проспит. А нам до того утра нужно обязательно придумать как так сделать, чтобы он нас в грязь не макнул.
   - Да что тут смыслить. - Священник вздохнул. - Матушка его, да батюшка поди живы? Так их подговорить, чтобы объяснили своему неразумному чаду...
   - Было уже. - Анастасия звякнула колокольчиком вызывая прислугу, и когда служанка вошла, велела подать кларет, который Отец Никодим весьма одобрял. - Тут что-то другое надо. Может судить его наскоро императорским судом, да выслать в дальнюю обитель. А там придумать что-то. Несчастный случай, или ещё что.
   - Не рискуй матушка. - духовник покачал головой. - Не приведи господь, из людишек кто проболтается, и шум будет на весь мир. Слишком это дело на виду. Не поленятся ведь ходоки съездить до обители той, да узнать, что приключилось на самом деле. А там, любое подозрение раздуют как искру на сухом сене. Такого шила в мешке не утаить. Я думаю, что нужно епископа Макария сюда вызвать. Он сейчас вроде в Загорске, и немедля послать туда твой воздушный пузырь, да пригласить сюда. Он-то, наверное, найдёт подход. Если захочет. Хотя ему именно такие и надобны. Дерзкие да скорые.
   - Дак как же сделать чтобы захотел?!! - Воскликнула императрица, поднося к губам рюмку с кларетом и делая крошечный глоток.
   - А ты, матушка посули его обители дары богатые, да нужду какую поправить. Казна-то не оскудеет, а дело богоугодное.
   - Да знаешь-ли, что просил у меня этот ерохвост? Аэролёт ему подавай, да не всякий, а непременно Альбатрос пятой серии. А у нас тех Альбатросов на весь флот штук пять, да адмиралы вереницей ходят, выпрашивают. А он, между прочим, двести тысяч рубликов стоит!
   - Дать всё одно придётся. - Отец Никодим махнул рюмку кларета словно водку, чуть прикрыл глаза и довольно вздохнул. - Сама знаешь, не для себя просит. А так и дело сделаешь, и человеку вежевство окажешь. Не простой ведь схимник.
   - Да он пока адмиралом был всю кровь из нас выпил, окаянник. И чего ему не хватало? И орденами не обижен был, и имениями, а всё поперёк делал.
   - Поперёк, да с пользой. - Возразил духовник. - Пуштунистан-то как замирил? И ведь ни человечка не потерял, а дело сделал. Да и в Манчжурии, и на Балтике отметился. А что не слушал твоих советчиков паркетных, так то, пустоплёты прости господи. Вояки альковные. Вот их бы да в бой послать. А он, о нужде государственной пёкся. И когда постриг принял, тоже на скамейке не сидел. Его заботами вся обитель ровно парадиз какой. Порядок, да лепота кругом. Братство оно словно столп для всей державы. И не Макария привечаешь, а всему братству почтение выказываешь. А уж об остальном сама ведаешь.
   - Ведаю, - Императрица помолчала, покачивая рюмкой в руке и кивнула. - Что-ж. Быть по сему. Но повеление моё, отвезёшь сам. Отвезёшь и всё обскажешь, как есть. Говори, что хочешь, но, чтобы к утру, вы оба здесь были.
  
   Тринклер - в этом мире дизельный двигатель, по имени его изобретателя Тринклера Густава Васильевича.
   Бенц - в этом мире бензиновый двигатель по имени его изобретателя - Карла Фридриха Михаэля Бенца.
   В этом мире кроме гильдии купцов существует гильдия заводчиков, как часть торгового сословия.
   Souris (фр.) мышка
   О пробужденье на заре в янтарном свете!
   Весёлая игра теней, и тростники,
   И золотых стрекоз полёты вдоль реки,
   И мост, и солнца блик на белом парапете!
   Эмиль Верхарн. Воскресное утро. Перевод Е. Полонской
   От немецкого luft-fahrer - Воздушный всадник
   Deutsches ExpeditionsbЭro - Германское экспедиционное бюро - полугосударственное охранное предприятие.
   У короля много. - Традиционно этой фразой провожали тонущий корабль британского флота.
   Велодог - компактный револьвер, предназначавшийся для отпугивания собак велосипедистами.
   Коллегия - название Министерства
   Спустя много лет, начальник секретной службы министерства финансов, Питер Декстер в приватном разговоре с президентом Эндрю Меллоном, пересказал содержание той давней беседы, и предостерёг президента от резких телодвижений против Российской империи, полагая что война между двумя крупнейшими странами будет последней в истории... для Соединённых Штатов.
   Стоять. - Яп.
   "Сельтерская" сорт минеральной воды популярной в конце 19 - начале 20 века, а в России, так называли любую минеральную воду.
   Санзоку - японские бандиты
   От ГОП - Городское Общество Призрения. Организация, попечительствующая над малоимущими.
   Летучий отряд или бригада - аналог ОМОНА и оперативной бригады в этом мире.
   Эдуард Багрицкий "Осенняя ловля" 1918 год.
   Пиросмани - сорт грузинского красного вина.
   Картвели - Старинное название местности, сегодня известной как Грузия.
   Пенное хлебное вино - сорт водки известный на Руси с 15 века.
   Имеется в виду способ переноски дичи, когда связанного за ноги зверя продевают через длинную палку для удобства переноски.
   Автомат Фёдорова - фактически скорострельный карабин с пятизарядным, а позже - двадцатизарядным магазином.
   Техника остановки сердца волевым усилием.