Аннотация: Жила-была красивая, умная, веселая, добрая девушка Мелина. И вот случилась с Мелиной беда. Встретила она человека страшного, темного и мрачного. Испугалась Мелина и влюбилась... Фольклорно-любовная фантасмагория с завязкой от триллера. Первая часть повествования - от лица героини, вторая - от лица героя.PS. ГГ страшный, мрачный и темный только с виду, в душе котик и лапусик (насилия над героиней нет и не будет) ВНИМАНИЕ ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ. Полный текст.
Аннотация: Аннотация: Жила-была красивая, умная, веселая, добрая девушка Мелина. И вот случилась с Мелиной беда. Встретила она человека страшного, темного и мрачного. Испугалась Мелина и влюбилась... Фольклорно-любовная фантасмагория с завязкой от триллера. Первая часть повествования - от лица героини, вторая - от лица героя.PS. ГГ страшный, мрачный и темный только с виду, в душе котик и лапусик (насилия над героиней нет и не будет) ВНИМАНИЕ ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ. Полный текст.
Мой несказочный герой
Жанр: мистика, любовный роман
Аннотация: Жила-была красивая, умная, веселая, добрая девушка Мелина. И вот случилась с Мелиной беда. Встретила она человека страшного, темного и мрачного. Испугалась Мелина и влюбилась...
Все события, герои, названия, имена вымышлены. Совпадения случайны. Примеру героини следовать не советую.
Глава 1
Линка, ты везучая!
Так мне твердят сокурсники, порываясь устроить внеплановую пьянку в моей одинокой квартире. И отправляются домой к родителям и горячему ужину или в общагу к шумным соседям по комнате.
- Везучая, - Оля расстроено попинала носком кроссовка ступеньку. - Мне сейчас мозг начнут мыть о важности красного диплома. Словно, я и без того не вкалываю как папа Карло. А ты придешь, поешь, займешься, чем вздумается.
Я рассмеялась, одновременно стараясь подавить разрастающееся в груди чувство досады.
- Брось. Мне точно так же выносят, просто на расстоянии.
- Кнопочку ресет нажала, и всем бедам конец! - возмутилась подруга. - Какие тут могут быть сложности.
- Ладно, - я улыбнулась и подергала ее за косу. - Пойду. Темно уже. Пока!
- Пока, - засмеялась Ольга. - Заведи себе парня, наконец, чтоб провожал, - добавила она мне в спину.
Я на ходу обернулась:
- Звучит, как собаку заведи!
- Собака тебя не поцелует и сексом с тобой не займется.
- Очень смешно, - скривилась я, слушая, как паршивка заливается над собственной же шуткой. - Пока!
- Пока, - это она адресовала моей спине.
- И приве-ет, - а это сладкое и тягучее она адресовала своему провожающему. Тому самому, который и целует, и сексом с ней занимается.
Заведи.
Я вздохнула. Легко сказать. Сделать трудно. У меня с парнями отношения со старшей школы не складывались. И дело не в том, что я некрасивая или несексуальная или необщительная или флиртовать не умею. Нет. С внешностью, талантами, характером, мозгами и речью у меня всегда было в порядке. По-крайней мере, желающих пригласить на свидание, стать ближе и все прочее было достаточно. Сложность заключалась в другом. Стоило мне пообщаться с претендентом чуть дольше, чем пару часов, как в груди откуда-то изнутри вырастало отторжение, к горлу приступами начинала подкатывать легкая тошнота. Ни разу у меня еще не было второго свидания с одним и тем же парнем.
Я поправила рюкзак на плече и бегом преодолела замерзшую лестницу. Морозный воздух обжигал после теплого холла, а встречный ветер усиливал эффект. Я надвинула шапку на уши сильнее и наклонила голову. В такую погоду смотреть лучше под ноги. И лицо от обморожения спасешь и себя - от падения. Вот так я и бежала к остановке, стремясь скорее насладиться душным теплом автобусного салона, когда на полном ходу плечом врезалась в темную высокую фигуру.
- Простите, - прошептала я.
Мужчина не ответил. Кажется, вообще на меня внимания не обратил.
- Извините, - прошептала я еще раз и понеслась дальше. Нужный мне автобус подъезжал.
- Вышибалу изображаешь?
Я вскрикнула от неожиданности и вскинула голову, желая взглянуть на камикадзе, позволившего себе неудачную шутку в адрес малознакомого человека. У окна, держась за поручень, стоял и искренне улыбался мне Илья. Красивый камикадзе. На два курса старше. Ольга первый год учебы честно пыталась именно его сделать провожающим.
- Привет, - улыбнулся он.
- При-привет, - заикнулась я и покраснела. Последнего он, наверняка, не заметил. Щеки-то и без того красные. Спасибо морозу на улице.
- Домой?
Я кивнула, потом озадаченно нахмурилась. Он меня знает что ли? Я, конечно, себя люблю, но не настолько, чтоб думать, что кто-то с четвертого курса смотрит вниз, на младших. Сдались мы им больно.
- Я тебя у деканата часто вижу.
- Да? - волей неволей пришлось встать с ним рядом. Удивилась я искренне и его это, похоже, насмешило.
- Да. А ты меня нет?
Я пожала плечами, заворожено глядя на его улыбку. Обаятельная улыбка. Сногсшибательная, наверное, даже. Неудивительно, чего Оля так долго изобретала многочисленные планы захвата территории.
Уточнение. Чужой территории. У Ильи, вроде как, вторая половинка была и есть. Девчонки сплетничают о нем частенько в столовой, так что я была в курсе этой маленькой детали. Странно, что он вот так флиртует с другой.
Хотя, с чего взяла, что флиртует? Может, общается просто. Все люди разные.
Я кивнула.
- Это видела или не видела? - все с той же улыбкой Илья склонился ко мне.
- Это не помню, - я настороженно отодвинулась назад.
- А я тебя помню.
Он перестал улыбаться и теперь смотрел на меня как-то странно. Внимательно так. Пристально. От этого взгляда мне стало неуютно. Салон в это время уже был не заполнен, поэтому отодвинуться еще на пару шагов мне удалось без труда. И даже отвернуться к окну.
Я минут пять напряженно изображала, что вижу что-то сквозь замерзшее стекло. Потом Илья вышел, заставив меня облегченно выдохнуть и тут же расстроиться.
Кому станет понятно, что у Лины еще ни разу парня не было? Всем!
Как была дура застенчивая одинокая, так ею и остаюсь.
Пока дальше ехала, столько ответов остроумных сочинила на его реплики - не счесть. Если бы еще умела их по ходу диалога сочинять - цены б мне не было. Понятно, что он просто так развлекался по пути куда-то, но все равно, я могла бы быть поинтереснее в общении.
От остановки до дома снова бежала бегом. Дело было уже не в погоде. Район у нас спокойный, но спальный, почти весь из новостроек, многие дома еще не заселены или заселены отчасти. Короче, безлюдных и темных углов хватало. Ходить тут по вечерам было страшно.
Я как раз едва ли не пролетала одну такую неприветливую аллею, когда услышала возле самого уха:
- Бу!
Завизжать вышло громко, а отпрыгнуть с дорожки в сугроб мгновенно.
- Ты чего? - искренне растерялся Илья. - Это же я.
Я закрыла глаза и прижала ладонь к сердцу. Он это. Юморист никчемный.
- Напугал? Прости! Я не хотел, - он меня за плечи взял и осторожно потянул обратно на дорожку. - Ты чего тут делаешь одна?
- А ты? - выдохнула я сквозь стиснутые зубы. От страха трясло.
- В гости иду.
- К кому?
Не то чтобы я была очень подозрительна, просто соображала плохо, а вопросы время тянули.
Илья рассмеялся.
- К знакомой. Тебе прям все расскажи.
- А чего раньше тогда вышел?
- Шоколад купить, - в голосе его послышались напряженные нотки. - Так чего ты тут делаешь?
- Живу, - я постаралась изобразить вежливую улыбку. Сложно это, когда сердце колотится так, что чувствуешь кровь внутри всем телом.
- Живет она. Пошли провожу, трусиха. По ночам шляешься.
Он взял меня под руку и потянул вперед. Мы успели сделать пару шагов, я даже успела рот открыть, чтоб еще запротестовать, как вдруг впереди на дорожке показалась темная фигура. Наверное, это был высокий мужчина. Зимой в темноте только это и можно определить. Черная куртка, черные джинсы, черная шапка, надвинутая на глаза, и капюшон. Не разглядишь ничего.
Незнакомец быстро поравнялся с нами, схватил моего спутника левой рукой за плечо, нанес несколько ударов и ушел. Вот так выглядело для меня произошедшее. Словно секунда от того момента, когда я, щурясь, силилась рассмотреть лицо под капюшоном, до того момента, когда я в немом удивлении и растерянности смотрела на удаляющуюся темную спину.
Кровь была потом, смерть Ильи тоже и люди. Много людей.
- Ли-и-ин, - тоскливо протянула Оля. - Ты чего?
Я вздрогнула, сообразив, что подруга меня за плечо трясет. Пришлось правдоподобно рассмеяться.
- Ай, - я осторожно вывернулась из ее хватки. - Нашла шейкер. Задумался человек. Не видишь?
- Не вижу. У тебя глаза стеклянные были. О чем думала?
Она знала, о чем я думала, и пыталась заставить меня открыться. Я знала, что она знает, и всегда ускользала. Тут не о чем говорить.
- Ты задание по инженерной графике видела?! - возмутилась я. - Конечно, они стеклянные будут. В школе-то по черчению тройка за все искренние труды была. А тут...
- Да, ну тебя, - она сердито махнула рукой. - Пошли, на факультатив опоздаем.
Скорее всего, я немного больная.
Конец прошлого учебного года пролетел как в тумане. Я его очень плохо запомнила. Помню, у всех и каждого ко мне были вопросы, много вопросов и на одну тему. Помню, мама много плакала. Отчим же по-русски говорил плохо, поэтому в основном молчал и хмурился. Психотерапевт тоже был, но я от него сбежала, точнее уперлась и на все мамины уговоры отвечала отказом. У совершеннолетних прав на отказ больше. Расследование и мои показания - серый густой туман. Вроде, события были, но такие пустые и незначительные, что просто стерлись из памяти.
Единственное, что осталось - страх. Я боялась темноты и одиночества. Вот оттого-то и не задумываясь, закрыв сессию, уехала вслед за мамой в другую страну. Спустя два месяца вернулась.
- Вот ты ж везучая! - к нам с Олей присоединилась Лена из параллельной. - Любые каникулы на берегу океана и бессрочно!
Оля смерила ее свирепым взглядом, рассмешив меня.
- Чего ты там не осталась? - не поняла упрямая девчонка немого намека.
- А учиться, кто за меня будет? - улыбнулась я.
Лена растерянно пожала плечами, потом аргумент все же нашла, но отвечала ей уже не я, а Ольга.
Почему с мамой и отчимом не живу?
Все предельно просто.
Я взрослый человек, что бы там не думала и не говорила мама. Можно было поддаться своим страхам, спрятаться, начать с нуля в чужой стране. Я это по началу и собралась сделать, пока не задумалась и не задалась резонным вопросом, а от чего же я, собственно, так отчаянно бегу? Из-за чего собираюсь перекроить жизнь?
Из-за того, кого даже не видела, и кому явно не нужна? Убить человека, оказывается, можно очень тихо и просто. Если бы он меня вслед за Ильей хотел отправить, он бы отправил. Так же тихо и просто.
Или я прячусь от самой себя? От собственной судьбы, контролировать которую не могу? Никто не в состоянии предсказать будущее.
Не страхи должны управлять мной, а я ими.
Пара пролетела едва ли не за мгновение, оставив после себя нарастающее чувство тревоги.
- Тебя проводить?
Ольга смотрела на меня серьезно.
Я рассмеялась:
- С ума сошла! Иди домой.
- Хочешь у нас переночевать?
- Иди домой, чудачка!
За эти полгода смеяться я научилась много и часто, не столько из-за близких, смотрящих на меня с вечной тревогой, сколько из-за самой себя. Бороться с собой проще смехом, нежели слезами.
- Сама ты чудачка, - обиделась подруга.
Я вздохнула. Неужели, так сложно подыграть мне? Окружающие искренне верят, что их постоянные попытки заставить меня открыть истинные мысли должны мне помочь. Вот уж неправда. Только хуже делают. Да, у меня есть рана, но оттого, что все туда постоянно пальцами тыкают, она не затянется.
С колотящимся сердцем, борясь с отчаянным желанием преодолеть расстояние от корпуса до остановки бегом, я застегнула пальто и отправилась пешком. Шла аккуратно, огибая и сторонясь прохожих, постоянно оглядываясь назад. Не смотреть по сторонам и врезаться в людей я давно прекратила. Теперь я следила за всем и за всеми. Так было легче преодолевать тревогу. Ощущение чужого пристального и враждебного внимания преследовало меня даже дома, за крепкой железной дверью квартиры.
В автобусе было тепло. Призрак улыбающегося Ильи появился у поручня возле задней двери и исчез, заставив меня вздрогнуть. Он часто появлялся рядом, приходил в снах. Все такой же очаровательный, живой и почему-то статичный. Он не говорил мне больше, чем сказал тогда, не делал ничего больше того, что тщательно сохранила моя память. Все всегда делал тот, второй. Стал единственным и неизменным демоном всех моих страхов и сновидений.
Я прошла ближе к кабине водителя и устроилась у окна, напротив милого пожилого мужчины и студента. Старик улыбнулся мне, подслеповато щурясь.
- А у меня внук есть, - начал без предисловий дедушка, как начинают большинство людей его возраста.
Я с улыбкой на него взглянула, изобразив что-то вроде удивленного беззвучного: "а". Студент тоже перестал в смартфоне своем ковыряться и глянул сначала на соседа, потом на меня. По холодному любопытному взгляду парня было ясно, что внук не он.
- Одиннадцатый класс заканчивает.
- М, - постаралась я одновременно быть и вежливой, и не вступать в диалог.
Зря. Двух зайцев одна не догонишь.
- Твоего возраста, - продолжил дедуля.
Видимо, внешне я казалась моложе, чем привыкла считать.
Студент дернул уголком губ, заставив меня отказаться от заблуждений относительно своей внешности. Школьницей я казалась только близорукому дедушке.
- Хорошая же девушка, скромная. Может, познакомлю?
Я со смущенной напряженной улыбкой отрицательно покачала головой.
- Почему? - удивился мой настойчивый собеседник.
Мы с ним теперь привлекли внимание всех пассажиров вокруг, а не только студента. Послышались тихие смешки. Кондуктор рядом стояла, тоже улыбнулась.
- Вот тебя как зовут?
Я вздохнула и облизнула пересохшие губы, лихорадочно соображая, что бы такое ответить. Оттого, что кто-то так настойчиво пытается нарушить мое личное пространство, дышать стало сложнее. Паника затопила сознание. Я испуганно оглянулась на двери и на людей вокруг.
- Мальчик что ли есть?
Я вновь обернулась к дедушке, зацепившись на мгновение за выражение лица студента. Глаза у него были карие, темные, спокойные, почти равнодушные. Он не улыбался и не хмурился. Просто наблюдал за мной. На короткий промежуток времени я стала интереснее железки в его руке.
- Есть, - неожиданно даже для себя самой выдохнула я. И тут же попыталась взять себя в руки. Нашла, кого пугаться. - Дедуль, я на третьем курсе. Ваш внук маловат уже.
- Да, что ты! - возмутился упрямец. - Взрослая нашлась. В три года разница - ерунда!
- Не нужно, - мягко проговорила я.
- Ну, глупая.
Старичок насупился, скрестил руки на груди и к окну отвернулся.
Закрыв глаза, я облегченно выдохнула. А когда открыла, обнаружила, что все еще являюсь объектом пристального изучения. Не кондуктора. Она ушла. Не пассажиров. Они отсмеялись и вернулись к своим разговорам или мыслям. Не дедушки. Он по-прежнему на меня дулся. Студента.
Я растерянно уставилась в темные холодные глаза. Странное сочетание. Цвет такой теплый, шоколадный, с желтыми вкраплениями, а излучают равнодушие и холод. Я озадаченно нахмурилась. Высокие скулы, прямой нос, полные губы, высокий лоб под темной шевелюрой. На изваяние похож. Красивое холодное изваяние.
Не больше секунды мы друг на друга смотрели. Он с таким же равнодушным лицом переключил внимание обратно на свой смартфон. Я осталась наедине с ощущением опустошенности и усталости. Хотелось поскорее попасть домой, под защиту железных дверей, бетонных стен и одиночества.
- Вот зря, - через две остановки буркнул на прощание дедуля, покидая поле боя.
Чудак. Я про неловкий разговор уже позабыть успела, раздумывая над заданием по графике. На ногу мне наступил. Но это, полагаю, случайно.
Студент, не отрываясь от чтения, подвинулся на освободившееся место и попутно мои колени задел.
- Простите. Извините, - на автомате прошептала я.
Что, теоретически, должен извиняться именно он, сообразила потом, когда заметила, как дернулись уголки его губ, а черты лица немного смягчились. Совсем чуть-чуть. Он согласно кивнул и больше на меня никак не реагировал. Благодаря такой его реакции, мое беспокойство относительно близости молодого неизвестного мужчины, не переходило в панику. Попутчик и попутчик. Они разные бывают. С тех пор, как начала, к окружающим приглядываться, поняла это.
Паника начала нарастать, когда он вместе со мной почти до конечной доехал, потом еще и выходить на одной остановке приготовился. Двери открылись, а я замешкалась, пропуская его вперед. Как выгляжу со стороны, не особо соображала. Думала только о шокере в сумке и баллончике с перцем.
Не обратив на меня никакого внимания, студент выскочил под осеннюю морось и пошел в противоположную мне сторону.
Не помню, как добралась домой. Себя нашла задыхающейся в квартире, в прихожей на полу, прижавшейся спиной к закрытой на все замки двери. Легкие саднило, мышцы ломило, а тело трясло.
Глава 2
Я бесконечно убегала от изваяния с холодными теплыми глазами. Он был всегда позади, всегда почти настигал, и тогда я падала на четвереньки, потому что так бежать было удобнее и быстрее. Кажется, сегодня ножа в себе не чувствовала. Как умираю, не ощущала и Илью не слышала. В очередной раз подсознательно нарисовала своему кошмару черты того, кто меня сильно напугал.
Сделав еще глоток кофе, я задумчиво уставилась в окно. Воскресное утро было просто великолепным. Солнечным, веселым. По земле кружили первые желтые листья. Мир в такую погоду не казался пугающим и враждебным, студент вчерашний тоже, да и дедушка. Почем зря старичка обидела, трусиха. Могла бы быть повежливее.
В честь хорошего настроения решила отодвинуть все страхи подальше и сходить в ближайший супермаркет за продуктами, но, главное, за мороженым. Люблю мороженое.
"Хорошо спала?" - сообщение было от мамы.
"Хорошо".
"После шести из квартиры никуда".
Я со вздохом ответила и на это. Если я борюсь со своими страхами в полную силу, то она лишь отчасти и под давлением отчима.
В магазине меня ожидал сюрприз в виде вчерашнего студента. Весь отважный настрой, как водой смыло, когда знакомый холодный взгляд остановился на моем лице. Я как тянулась к полке за сахаром, так и замерла, словно парализованная. Он едва заметно кивнул мне и скрылся за стеллажом с периодикой.
Что в очередь к кассе он встал позади, я почувствовала прежде, чем увидела. От страха по телу разлилась слабость. Не запомнила, как продукты в пакет складывала, как оплачивала. Об одном думала, слишком близко стоит. Так близко, что я сквозь слои одежды ощущала исходящее от него тепло. Еще чувствовала едва уловимый запах морозной хвои.
Отошла от кассы, взгромоздила пакет на стол и вытащила телефон. Люди ведь так часто делают, если им надо срочно написать или позвонить. Сердце колотилось, дышать не могла, ноги подкашивались, голова кружилась. До такой степени я испугалась впервые. А он мимо прошел, как ни в чем не бывало, только снова уж очень близко от меня. Я едва в обморок не грохнулась, когда он исчез за дверью.
В магазине простояла еще десять минут, выжидая, затем осторожно вышла, огляделась по сторонам и быстрым шагом рванула к дому. Не бежала по двум причинам. Во-первых, сумка тяжелая. Во-вторых, гуляющих вокруг много.
Дома, в тепле, уюте и под защитой родных стен стало стыдно за свое поведение и немного смешно. Не повезло парню жить с полоумной в одном квартале. Сама первая на него пялюсь, как на прокаженного, и сама же боюсь, чего это он смотрит в ответ и кивает.
Мягкая мелодия входящего звонка остановила процесс самобичевания.
- Привет, Вась, - добродушно поздоровалась я с лучшим другом Олиного провожающего. Вообще, я ему свой номер не давала. Мы друг друга и не знали-то особо. Так... Общались от случая к случаю.
- Привет, - нарочито бодро начал Василий, невысокий сероглазый блондин с забавной привычкой во время любого диалога переминаться с ноги на ногу. - Ты сегодня занята чем-нибудь?
- Если не считать графики, то нет, - пожала я плечами. И только потом сообразила, что если парень звонит и интересуется, не занята ли девушка, то это намек на свидание. - Но графика есть, - начала я тут же сочинять на ходу, - и сделать надо до завтра.
- Понятно, - в голосе Васи отчетливо проступило разочарование.
Мы еще немного поговорили ни о чем, и я вновь осталась наедине с собой.
Заведи провожающего - так когда-то говорила Оля. Как будто в другой жизни было. Я печально вздохнула. У нормальных девушек в моем возрасте уже отношения во всю и не первые. Целые любовные драмы разыгрываются. У меня вместо любовных драм и приключений триллер какой-то или ужастик. Из дома выхожу в универ или в магазин. Как престарелая учительница, честное слово!
Стало, вдруг, отчаянно жаль себя. Так и просижу всю жизнь взаперти!
Я сердито поджала губы, схватила телефон и выбрала последний в списке вызовов номер.
- Вась, а ты к чему спрашивал, занята я или нет?
Василий обрадовался несказанно. Обрадовался и пригласил к пяти в кино. Вот так просто, по детски и не навязчиво. И я согласилась. Выйти, развеяться, развлечься и не шарахаться каждой тени - минимальная цель на сегодня. При мысли о возвращении домой затемно скулы свело. Я постаралась забить страх поглубже. В конце концов, разве не ради этого я и вернулась, наладить нормальную жизнь?
Сказано - сделано. В три я закончила с чертежом, в четыре чертовски красивая вышла из дома, в пять встретила смущенного Ваську возле кинотеатра, а в семь отлично проводила время в компании смешливого полуребенка-полумужчины. Нервы у меня сдали, когда в девятом часу мы до остановки дошли, и нужный маршрут подъехал. Василий, как истинный кавалер, собрался леди проводить, да леди попалась неправильная. Пару невнятных фраз протараторила, забежала в автобус и весело рукой помахала остолбеневшему от неожиданности кавалеру.
Когда остановка осталась за поворотом, я устало выдохнула и опустилась на ближайшее свободное место. Сходить на свидание легче, чем позволить проводить себя. Последний провожающий не выжил. Если мыслить объективно, то аргумент так себе. Если взглянуть с моей точки зрения, то найти определенную логику можно. Пусть лучше целый и невредимый домой едет, а я бегом несусь по пешеходным дорожкам, мимо темных махин новостроек, чем снова видеть смерть. Рассуждения странные и глупые, но мне так было спокойнее.
Я еще раз вздохнула и по привычке внимательно осторожно огляделась. Пассажиров почти не было. Пара женщин среднего возраста, компания шумных старшеклассников, задумчивый полный мужчина и сонный кондуктор на своем возвышении у окна. С такой публикой мне нравилось больше всего. Что не опасные, едва ли не на лбу написано.
Идиллия безопасности рухнула, когда на следующей остановке зашел высокий широкоплечий мужчина в черных джинсах и темной толстовке. Он шел прямо ко мне, глядя под ноги. Лицо его скрывал широкий капюшон, надвинутый на глаза.
Сердце ухнуло в пятки, голова закружилась. Незнакомец был слишком похож на мой кошмар. Поравнявшись со мной, он сел рядом. Только после этого, я, глупая, сообразила, что сижу не так, как стоило бы сидеть осторожной и осмотрительной особе. Своими же страхами себя в угол загнала. Оказалась зажата между окном, спинками передних сидений и им. Я поспешно склонила голову, уставившись невидящим взглядом на свою сумку, которую на коленях держала.
Когда он пошевелился и капюшон скинул, я дышать перестала. Когда он ко мне повернулся, я зубы сжала до боли.
- Привет.
Я вздрогнула и взглянула на обладателя глубокого теплого тембра. Лицо моего темноглазого соседа на мгновение стало удивленным.
- Па... - Я задохнулась, тряхнула головой и более уверенно закончила. - Привет.
Мысли о номерах, на которые, казалось, необходимо позвонить, дабы сообщить о своих подозрениях, показались неуместными. Я уже вот так дважды сообщала о черных высоких и широкоплечих. Людей только дергала бесполезно.
- Домой? - с каким-то спокойным равнодушием поинтересовался он.
Завороженная взглядом спокойных карих глаз, я едва заметно утвердительно кивнула. Он тоже кивнул и отвлекся на подошедшего кондуктора. Почему я не воспользовалась моментом, не пролезла мимо него и не выскочила из автобуса, не знаю. Умная мысль ко мне пришла, когда кондуктор уже взгромоздилась обратно на свое место.
Карие глаза вновь взялись изучать меня, причем молча, и его совершенно не интересовало, что я не смотрю в ответ, не начинаю диалог. Просто сидел и внимательно разглядывал, будто экспонат на выставке.
Пока ехали до нашей остановки, я довела себя до такого состояния, что вся нервозность вдруг превратилась в апатию, в какое-то странное смирение с действительностью и судьбой. Трясти только мелкой дрожью не перестало, но я на это уже внимания не обращала.
- Иди, - кивнул он мне, когда я попыталась в дверях пропустить его вперед.
От этого "иди" закружилась голова, так что я едва не споткнулась и не выпала из автобуса на асфальт буквально. Почему-то именно эта нелепость привела меня в чувство. Вернув себе равновесие и спрыгнув на тротуар, я побежала что было сил. И плевать, что подумает обо мне этот кареглазый студент. Плевать, что людей звонками отвлеку. Он меня слишком пугает, чтобы не быть относительно него предусмотрительной.
Я добежала до подъезда, отперла дверь, и пулей влетела в открытый лифт, где уже стоял кто-то из жильцов. Кто этот жилец поняла, когда двери закрылись, а лифт тронулся. Я вжалась в стену и уставилась на свой кошмар стеклянными глазами. На непроницаемом холодном лице дернулись вверх уголки губ, смягчив на мгновение жесткие черты. Всего два шага понадобилось ему сделать, чтобы прижать меня к стене в ограниченном пространстве.
- Не стоит, - прошептал он над моей макушкой.
- Что? - глядя в его грудь, так же шепотом спросила я.
- Кому-то обо мне рассказывать.
- Почему? - без раздумий срывающимся голосом пробормотала я.
Смешок его легкий я расслышала хорошо.
Двери лифта открылись. Я вздрогнула и повернула голову в сторону выхода. Этаж был мой, девятый. Отчаянье стало невыносимым. Мышцы болели от быстрого бега, дыхание сбивалось, страх парализовал разум.
- Иди, - снова скомандовал он. И я подчинилась. Не было особо выбора. Завизжать, может, только. Да кто ж в полупустом доме на помощь придет? У меня на этаже жилые только две квартиры - моя, да соседская. Соседи с начала недели в отпуске. Так себе не помогу точно, а его разозлю сразу.
- Возьми, - он вложил мне в руку что-то маленькое и мягкое. - Она потеряла.
На этом двери лифта за моей спиной закрылись, и я поняла, что осталась на этаже одна, причем целая и невредимая. Как в квартиру зашла не помню. Помню, замки входные три раза перепроверила. Потом медленно, с опаской кулак разжала и взглянула на его содержимое. И уже через секунду звонила Ольге.
- Привет! - обрадовалась подруга. - Ты же вроде с Васькой должна быть. Он меня сегодня запарил выяснять, чего тебе нравится.
- Да? - постаралась максимально правдоподобно поразиться я. - Ну мы в кино сходили, поели и разошлись. А ты где?
- Дома. Можно подумать, у тебя одной в школе по черчению тройка была. И как впечатления?
- Давай завтра. Я в ванную и тоже готовиться.
- Ладно. А чего звонила-то?
Диалог повернул неожиданно удачно.
- Ты давно брелок от телефона посеяла?
- Ты такая внимательная! - возмутилась Оля. - А я думаю, заметит Линка, убьет меня? А Линок ушами хлопнула. Неделю как милоту потеряла. Шнурок перетерся, наверное.
- Ну вот. Заметила же.
- Действительно, - Оля засмеялась. - Топай мойся.
Я опустила руку с телефоном на колени и уставилась на брелок, который сама же на первом курсе ей подарила. Семи пядей во лбу иметь не надо, чтоб сообразить, что сие означает. Если всего час назад сомнения относительно причастности темноглазого студента к смерти Ильи были уместны, то теперь нет. Забавный игрушечный щенок на моей ладони рассказал больше, чем любые слова. Выбор он мне предложил простой. Я или Оля. Не объяснил лишь, зачем ему я. Для чего нужны молодые девушки психам?
Я задрожала. И так меня еще не трясло никогда. Отбросив щенка, я потянулась к сумке, вытряхнула содержимое на пол, непослушными пальцами нащупала блокнот. Из-за навернувшихся на глаза слез видела очень плохо, номер следователя нашла в адресной книге не сразу. А когда нашла, не задумываясь, набрала. Пошли длинные гудки. Кровь шумела в ушах, я всем телом ощущала биение собственного сердца.
- Привет, - услышала я глубокий теплый тембр, который уже никогда не забуду.
С тихим отчаянным писком, я сбросила вызов и отшвырнула телефон подальше от себя. Прижала ноги к животу, уткнула нос в колени и принялась раскачиваться взад вперед, тихо подвывая. О том, что слезы из глаз текут, догадалась только спустя какое-то время, по мокрым пятнам на джинсах.
Сколько я просидела в таком состоянии, не знаю. В голове никаких мыслей не было. Может, оно было и к лучшему. То, что я сотворила потом, когда голова немного прояснилась, иначе, чем безумием, не назовешь. Или отчаянием. Осторожно медленно доползла до телефона и вновь набрала номер следователя.
Сначала были длинные гудки, потом тихий щелчок, и я услышала едва уловимый шум улицы. Он молчал.
- Чего ты хочешь? - голос у меня был хриплый, совсем усталый, больной.
- Ничего, - после короткой паузы спокойно ответил мой собеседник.
Теперь, несмотря на страх и отчаяние, нужно было как-то узнать самое важное.
- Оля, - выдохнула я. В школе общению с психами не учат. - Она...
Я прервала сама себя, лихорадочно соображая как спросить, не пострадает ли невинная девушка из-за моей попытки позвать на помощь.
- С ней все хорошо будет?
- Будет, - его голос ему совершенно не подходил. Такой мягкий и теплый.
Нервы снова сдали. Я судорожно сжала онемевшими пальцами трубку у виска и заревела, а потом плавно ушла в истерику. И все это время он не отключал связь. Ненормальное общение прервала севшая батарея моего телефона.
Ночь я провела без сна, с успокоительным, борясь с приступами паники и тошноты.
Глава 3
Из темной тяжелой пустоты меня выдернул повторяющийся назойливый звонок.
- Дверь, - просипела я.
Рухнув с кровати на пол, я неуверенно поднялась на ноги и побежала к глазку. На площадке никого не было.
Справа снова прозвонил домофон. Точно! Не та дверь. Я нажала кнопку и просипела:
- Алё? Блин! В смысле, да?
- Тебе пора.
- Куда? - пробормотала я, едва устояв на ногах. Слабость разлилась по телу одновременно с подоспевшими воспоминаниями.
В голове гудело, спина болела, кости ломило. Разбитая и никчемная - лучше мое состояние на тот момент не опишешь.
- На занятия. Я жду десять минут.
Никогда раньше не задумывалась над значением словосочетания "животный ужас".
Дикое ощущение и бессмысленное.
Словно в тягучем бреду умылась, проглотила обезболивающее, оделась, собрала сумку и вышла. Без слез, без паники, не вздрагивая от каждого шороха и не шарахаясь от чужих голосов из проезжающего лифта. Смысл бояться, если отныне я твердо знала, как выглядит мой страх, где и когда он меня ждет? Вязкая, болезненная апатия поселилась в измученном сознании.
Тяжелая подъездная дверь поддавалась всегда с трудом, но не в этот раз. На этот раз он помог ее открыть и придержал. Я вышла под яркое, еще теплое осеннее солнце, подняла голову и взглянула в лицо своему страху.
Уголки его губ чуть дернулись, обозначив улыбку. Тщательно изучив меня, он кивком указал на парковку, развернулся и пошел туда. Я чуть помедлила, соображая, верно ли его жест поняла, потом направилась следом, стараясь шагать как можно тише.
Серебристый седан немец приветливо принял пассажирку в теплые объятия своего салона. Вернее хозяин седана меня в эти объятия отправил, дверь передо мной открыл, подождал, пока я сяду, и закрыл.
Удивительно, но состояние апатии не отпускало. Я понятия не имела, куда меня везти намерены, и задуматься об этом не пыталась.
- Ремень, - вживую его голос звучал еще теплее и мягче, чем по телефону, и чем я услышала впервые. Как же этот голос не сочетался с холодным каменным изваянием.
Я выполнила приказ, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Именно сейчас почувствовала, что всю ночь не спала. Под утро отключилась на пару часов, но это больше похоже было на потерю сознания, чем на сон.
Машина плавно покачивалась и гудела, вгоняя разум в состояние болезненной дремы. Порой я открывала глаза, оглядывалась по сторонам, находила знакомые городские ориентиры и вновь улетала.
Припарковался он возле второго корпуса.
- Ты мое расписание знаешь, - констатировала я почти беззвучно.
Карие глаза опять неотрывно меня изучали.
Я растерянно уставилась на него в ответ. Что теперь делать? Мне уже можно выйти?
Он вновь изобразил знакомый намек на улыбку, а потом вдруг начал медленно наклоняться ко мне. Я замерла.
Близко, и я почувствовала знакомый запах хвои. Щелкнул замок ремня безопасности.
Совсем близко, и я ощутила теплое дыхание на своей щеке. Глухо клацнул замок пассажирской двери.
Из машины я выскочила, словно демоны преследовали. Пронеслась через весь корпус до женского туалета, заперлась в одной из кабинок и только там позволила себе перевести дыхание.
- Где ты его нашла? - подозрительно сощурилась на меня Ольга, получив любимый брелок обратно. Это было уже после того, как я долго и муторно объясняла, что опухшее лицо - следствие недосыпа и сложных взаимоотношений внутри семьи. Она, конечно, поверила, но не с первого аргумента.
- У себя, - не моргнув глазом, соврала я. - В сумке валялся.
- У тебя в сумке?! - поразилась она.
Я кивнула.
- Фига себе!
За день я несколько раз порывалась рассказать ей, предупредить, попросить помощи, да каждый раз порыв испарялся. Вспоминала тихое "будет", и язык сам не ворочался. Порывалась еще сбежать в правоохранительные органы, изложить ситуацию, потребовать защиты, но и тут ничего не сделала. Он не глуп, не импульсивен, организован. Меня спасут, но вот, что близких мне людей спасут, - не факт.
Все, что сделала, - дозвонилась, выяснила судьбу следователя. Живой, здоровый оказался. Сменил работу, укатил из страны.
Вечером возле тройки меня ждал знакомый седан. Стоило мне спуститься с крыльца корпуса, как пассажирская дверь приоткрылась изнутри. Сделав вид, что машину не узнала, я прошла мимо. Маршрут у меня старый, проверенный, до остановки. Не знаю, зачем так поступила.
С едва слышным в гуле вечернего города шорохом шин седан поехал за мной следом.
И тогда я приняла следующее безумное решение. Погода хорошая. Почему бы не прогуляться? Так давно этого не делала в одиночестве, по настоящему наслаждаясь прогулкой. Подумала - сделала. Резко свернула к пешеходному переходу и перебежала перекресток на последних секундах зеленого.
С включенной аварийкой седан поехал за мной.
Теплый осенний вечер. Переливающиеся огнями улицы. Легкий теплый ветер. Запах города... Я, действительно, соскучилась! Словами не описать. Так давно не расслаблялась, не наслаждалась истинной красотой окружающего мира.
Так мы с ним и гуляли около часа. Пару раз встречали посты ДПС, но мне не везло. Внимание сотрудников дорожной полиции обходило моего преследователя стороной. Окончательно выбившись из сил, я зашла в магазин, купила две банки лимонада и отправилась на набережную.
Я сидела на лавочке напротив пирса, пила лимонад, наблюдала за судами и за переливами лунного света на поверхности воды, когда темная мужская фигура села рядом. Я протянула ему вторую банку.
Он молча взял ее, в руке сжал, но открывать не стал. Профиль мой разглядывать начал. Я устало тяжело вздохнула и продолжила чудить. Повернулась к нему, поймала взгляд черных глаз и искренне улыбнулась. Он от неожиданности застыл. И раньше изваянием был, а тут совсем застыл. Полные бледные губы чуть приоткрылись в немом удивлении. Кажется, я застала его врасплох.
Узнать бы, какие планы относительно меня скрывает его голова. Или лучше не знать? Сердце вновь сковал страх и холод. Я перестала улыбаться и сконцентрировала внимание на своих коленях. Долго созерцать не пришлось.
Он поднялся, и протянул мне руку. Я оторопело уставилась на раскрытую ладонь перед глазами. Большая, с длинными тонкими пальцами и широкими суставами. Как парень с такой внешностью может быть ненормальным? Запусти его к нам учиться, и девчонки от него таять будут. Детские у меня, должно быть, представления о мире и о людях.
Мой спутник чуть пошевелил пальцами, напоминая, что ждет.
Я неуверенно подняла левую руку и почти вложила в его ладонь, но испугалась, что вот так запросто даю ему увести себя из людного места, куда ему нужно, и отдернула кисть.
- Довезу до дома.
Хотя говорил он тихо, я вздрогнула. И тут же запрокинула голову, вглядываясь в его лицо. Несмотря на внешнюю невозмутимость, эмоции ему явно не чужды, иначе не улыбался бы он при каждой встрече, а значит, и определить лживы ли его слова или правдивы было можно по выражению лица. Главное, не упустить эти выражения.
Кажется, не врал.
Я вновь протянула руку и положила свои пальцы на его ладонь. Он сжал мою кисть, помог подняться и мягко повел за собой.
Точно не соврал. Довез до дома, проводил до девятого этажа и ушел.
Этой ночью я не ревела. С вечера вместо ужина наглоталась успокоительного, написала маме, что у меня все отлично, и уснула.
А утром, когда зазвонил будильник, встать с кровати не смогла. Не смогла подняться, когда домофон зазвонил. Весь мир, вообще, словно в туман погрузился, время остановилось. Сил не было ни на что. Кровь болезненно стучала в висках. Тело ломило.
С огромным трудом мне удалось подняться и дойти до кухни, где под аптечку было отведено две полки. Нашла жаропонижающее, проглотила, запила водой. Пока собиралась с силами обратно до кровати идти, в дверь позвонили. Добрела до прихожей, заглянула в глазок. Тому, что увидела, не удивилась. Не удивилась даже ключам, которые он мне продемонстрировал. Сказать по внешнему виду вот так, что они подходят к моей двери, не могла, да этого и не потребовалось. Они подошли.
Как же я заблуждалась, полагая, что моя квартира - моя крепость. Иллюзия безопасности.
Замок предательски щелкал, я закрыла глаза и устало оперлась лбом о бесполезную железную преграду. Что опираться не стоило, сообразила поздно, когда дверь открылась, и я упала на незваного гостя. Он легко подхватил меня за плечи, помогая восстановить равновесие. Чуть помедлил и приложил прохладную ладонь к виску. Прохлада была замечательной, я закрыла глаза и прислонилась к прохладе посильнее. Вязкий туман в голове не позволил инстинкту самосохранения сработать верно. Ни в это мгновение, ни в следующее, когда меня подхватили на руки и занесли в квартиру.
Пока до кровати нес, поняла, что квартира у меня все-таки крепость, просто нафиг никому не нужная. Где у меня спальня, он ориентировался по ходу действия. Неожиданно и для него, и для себя я засмеялась.
- Зачем тебе ключи, если ты тут не был еще ни разу?
Ответа не последовало. Никакой реакции не последовало. Уложил на кровать и снова прислонил прохладную ладонь к моей голове. Я закрыла глаза, впитывая эту прохладу.
- Что ты выпила?
- Жаропонижающее, - нехотя промямлила я. - На кухне лежит.
- Где болит?
- Нигде.
Странный диалог, странный парень с бархатным голосом, странная я. Температура потихоньку начала спадать и странная я заснула.
Проснулась от всепоглощающего дикого отчаяния. Он преследовал и настигал, а я лишь сипела и шипела, не способная закричать в полную силу, позвать на помощь. Резко села в кровати и тут же ощутила его руки на своих плечах. Карие глаза рассматривали меня очень внимательно. Теплые глаза, не холодные. Ошеломленная неожиданным открытием, я расслабилась и замерла в его руках, не в силах оторваться от созерцания. А может, открытие не было таким уж ошеломляющим, и ошеломляющим был контраст между сном и реальностью. Иначе как объяснить тот факт, что я не вырвалась.
На полу зазвонил телефон. Мы одновременно обернулись на этот звук.
- Тебя где носит? Почему на звонки не отвечаешь? Я маме твоей написала, она мне тоже не ответила, - с разбега начала наезжать Оля.
- Болею, - сипло промямлила я. - На кой ты мамку-то дернула?
- Потому что предупреждать надо! Мне приехать? Голос у тебя не очень.
В динамике послышались параллельные гудки.
- Не надо приезжать. Все. Мама вон звонит. Надо ответить.
- Давай. И больше не пугай.
Я застонала и сменила собеседника. Разговоры с матерями, должно быть, у многих повзрослевших детей выглядят одинаково.
- Да... Нет! Все хорошо... Да... Да... Хорошо... Да... Нет...
И так далее, и тому подобное до победного ласкового "пока".
И все то время, пока я разговаривала, он сидел рядом, совсем близко, и я, безумная, его не боялась. Устала бояться. Страх не помогал, лишь покоя лишал и способности здраво мыслить.
- Ты когда последний раз ела?
Кажется, это была самая длинная реплика из тех, что я от него слышала.
Вопрос заставил меня нахмуриться и напрячь память.
- Вчера днем. Салат. В столовой ничего съедобней нет.
Последняя информация явно была лишней. Не думаю, что его сильно интересовала степень съедобности блюд в студенческой столовой.
- А до этого?
- В воскресенье, часов в семь.
Хорошие вопросы он задавал, правильные. Не спросил бы, сама б не догадалась. Иных ведь признаков простуды, кроме головокружения и температуры не было. А если принять во внимание потрясения последних дней на фоне давнего стресса, недоедание и недосыпание, то вот она причина моего состояния.
- Иди поешь, - кивнул он в сторону моей кухни.
Любому другому ответила бы "не хочу", потому что правда не хотела. Любому. Не ему.
Преодолевая головокружение и слабость, я встала с кровати. Сбоку, на левом бедре почувствовала легкую прохладу, обернулась в поисках причины такого ощущения и, смутившись, тут же отвернулась. Голова сегодня работала чуть лучше и соображать получалось соответственно чуть быстрее. Все то время, которое я потратила на телефонные разговоры, его рука лежала на моем бедре. Ладонь была теплой, и я не замечала этого прикосновения сквозь ткань штанов, пока не встала.
В полном молчании он проводил меня на кухню, помог с едой, потом проводил обратно до кровати, уложил и ушел. Совсем из квартиры. Я слышала, как закрылась входная дверь.
Тем же вечером он вернулся, принес продукты, рассмотрел меня внимательно своими темными глазищами и вновь ушел. Как выяснилось позже, ушел, чтобы исчезнуть.
Глава 4
- Ты вообще что ли теперь ничего не боишься? Ненормальная! - Сетовала Ольга, шагая рядом со мной в двенадцатом часу от бара к автовокзалу.
Пройти сто метров до официальной парковки таксистов проще, чем звонить диспетчеру.
- Я с тобой без парней больше не пойду.
Я улыбнулась и пожала плечами. Она последний месяц это часто повторяла.
- Кому ты нужна в своей фуфайке и в шапке с помпонами? Ни один маньяк не позарится.
- Зараза! - Обиделась Оля.
Конечно, она была права. Сегодня немного переборщила. Нужно было следить за временем. Без сопровождения вот так шататься по ночам опасно. После убийства я была немного повернута на страхе, после знакомства с убийцей я стала немного повернута на бесстрашии. Вторая перемена, в отличие от первой, произошла не резко, постепенно и довольно своеобразно.
Тогда, три месяца назад, когда он ушел, я ждала. Долго ждала. Не решалась выйти из квартиры еще двое суток, пока продукты не кончились. Сходила в магазин. Чувства тогда испытывала смешанные. С одной стороны, было не страшно, с другой стороны, немного странно ходить вот так в одиночестве, его ведь поблизости так и не увидела. Тем же вечером позвонила, он не ответил. И позже тоже не ответил.
А потом я начала его искать. Квартал обошла в поисках машины - ничего. В соседних тоже прогулялась. Причем, шаталась одна и о том, боюсь ли чего-то или нет, не особо задумывалась. В каждом высоком широкоплечем незнакомце искала его черты. Сходила к новому следователю, выучила очередные правила бумагомарания, получила порцию завуалированных насмешек над своей "ценной" историей и обещание "проверить" что-то там. Что мужик собрался проверять, для меня лично осталось тайной за семью печатями. Впрочем, догадываюсь, для него тоже.
И снова звонила на единственный номер, который знала. Замки сменила.
Понятия не имею, чего я хотела добиться своими беспорядочными действиями. Единственное, что я поняла спустя несколько недель, что прежнего страха перед неизвестностью больше не испытываю. Осторожность никуда не делась, но и от паники я больше не задыхалась. По-прежнему, всматривалась в лица людей в автобусе, оценивая их, избегала темных пустых аллей, носила в сумочке простые средства защиты, но как-то спокойно все это делала.
- Блин, - прошипела испуганно Оля, когда мы вышли к оживленной проезжей части, и из-за поворота выскочила скорая.
Метрах в тридцати от нас толпились с десяток людей и сотрудники ДПС.
- Авария что ли?
Я пожала плечами.
Мы скоро поравнялись с толпой. За спинами врачей рассмотрели лежащего на грязном снегу мужчину. Куртку на нем расстегнули. Шапка с рюкзаком валялись чуть поодаль. Из машины выгружали носилки. Люди вокруг растерянно переминались, о чем-то тихо переговаривались.
Оля сначала замедлила шаг, потом остановилась. Я укоризненно покачала головой и потянула ее за локоть, вынуждая двигаться дальше, но и сама вдруг замерла.
Привычка изучать окружающую обстановку, вглядываться в фигуры и лица людей показали мне на мгновение того, кого я давно не могла найти. Он стоял в тени неподалеку. Со стороны, должно быть, казался таким же беспардонным наблюдателем чужой трагедии. Секунды мне хватило, чтобы узнать его и понять, что встреча эта им не запланирована. Острые идеальные черты, темные волосы, высокий рост и чуть приоткрытые в едва уловимом удивлении губы. Он отступил, развернулся и скрылся за углом многоэтажки.
Откровенно наплевав на все разумные доводы и на собственную безопасность, я отпустила Олин локоть и побежала следом.
- Лин, ты куда?!
- Сейчас, - не оборачиваясь, ответила я.
Конечно, за домом никого не было. Будто сквозь землю провалился.
- Ты кого там искала? - выпытывала Оля позже в такси.
- Показалось, убегает кто-то.
- С ума сошла? А если бы это тот, кто это парня... Ну, ты сама понимаешь... Если бы он на тебя бросился?
- В этом был бы смысл, - задумчиво согласилась я.
- Что?
- Что? - испугалась я своей излишней откровенности и тут же попыталась сменить тему. - Произошло что, не знаешь?
- А, - Оля легко поддалась. - Мужчина с женщиной рядом стояли. Говорят, это они его нашли. Прям на дорожке, как есть. Думали пьяный. Посмотреть подошли, потому что одежда хорошая.
- И все?
- И все.
Я растерянно покусала щеку. В чем смысл? Или удовольствие? Что им движет? Какая-то у него чересчур сложная для меня логика. Даже с учетом, что я о нем почти ничего не знаю. Знаю же я внешность, голос, поведение немного наблюдала. Этого хватает, как правило, чтобы составить хотя бы приблизительный психологический портрет. Он спокойный, предусмотрительный, расчетливый, организованный, умный.
Не раз я вспоминала связанные с ним события в деталях. За что погиб Илья, не догадалась. Но, к примеру, что это я со своим ночным кошмаром первая на контакт пошла, сообразила. В автобус я никогда не захожу через переднюю дверь и садиться предпочитаю ближе к задней оси. Он же тем вечером сидел рядом с дедушкой у первой двери. И если предположить, что он за мной следил, что спорно, то должен был быть в курсе моих привычек, а значит, при желании пообщаться, сесть там, где я точно окажусь. Но я сама к нему села и сама же его рассматривала. А спорно потому, что я могла его заинтересовать именно после этой поездки. Тогда наша поездка лицом к лицу, вообще, случайна. Последнее было бы логичнее для ответа на вопрос, почему, имея ключи от моей квартиры, он в ней ни разу не был. Не успел.
Впрочем, это было единственное, что я могла для себя хоть как-то разложить по полочкам. Все остальное - сплошные вопросы. Теперь еще и сегодняшняя встреча.
Когда таксист довез меня до дома, я уже нервничала дико. Сердце в груди колотилось так, будто нормативы сдавала, а не на заднем сиденье автомобиля по городу каталась. Он придет. Я была уверена, что придет. И внутри вновь разрастался страх. В меньшей степени это был страх, что он нападет. В большей - что я, ненормальная, хочу его видеть, хочу понять причины его поступков.
Не пришел.
Разочарованная, я упала на свою кровать. Даже в квартире его ждала и боялась увидеть. Кругом заглянула - не нашла.
Полежала немного, рассматривая потолок, посокрушалась, потом вспомнила, куда ему всегда звонила. Чем черт не шутит? Не заблокирован, не сбрасывает звонки никогда, просто не отвечает. Взяла мобильный с рабочего стола и набрала номер, который уже наизусть выучила.
И он ответил. Правда, ответил, как он отвечает. Я шум и гудки машин услышала, шуршание ветра в динамике.
Поскольку сама от себя была в шоке, тоже ничего говорить не стала. Да и не готова я была что-то говорить ему. Цель ставила себе найти. Дальше еще не придумала.
Молчал он, молчала я, и так странно мы молчали. С иным говоришь месяцами напролет и мало что чувствуешь. А тут эмоции двойственные зашкаливали. Я боялась того, что делаю, и с ужасом признавалась самой себе, что испытываю радость.
Тяжело и протяжно вздохнула. Хотелось спросить, что он там делал, зачем так поступает, для чего была нужна я, но позорно струсила. Так и лежала, вслушиваясь в окружающий его мир, пока деньги на счету не закончились. А когда закончились, на душе стало так тоскливо и уныло. Я обняла подушку, свернулась калачиком и задумалась.
Сна ни в одном глазу, мыслей рой, кровь в ушах шумит.
Лежала я недолго. Что заставило меня подняться и тихо, крадучись, покинуть квартиру, предварительно выглянув в окно, не знаю. Может, разум, может, глупость. Стараясь не шуметь, я накинула пуховик, обулась, закрыла за собой дверь и спустилась по лестнице на первый этаж. Общую дверь открыла я резко. Окна моей квартиры выходят во двор, и, если он пришел, то стоит тут, под навесом.
Пришел.
Темный высокий он опирался на перила. По его позе легко было догадаться, что он вглядывался в мои освещенные окна до того, как я вынудила его обернуться к открывшейся двери.
И этой встречи он не планировал.
Я зачем-то неуверенно улыбнулась, глядя в черные напряженные глаза. Теплые глаза. Что-то в нем притягивало меня, беспокоило. Умом я прекрасно понимала опасность, которой себя подвергаю. Какая потенциальная жертва добровольно ищет встречи с убийцей? Я искала.
Ступила чуть вперед, позволяя двери захлопнуться за моей спиной.
Черные глаза вдруг сузились, на скулах заходили желваки. Поза его изменилась. Из человека он в мгновение превратился в хищника, страшного хищника. И хищник рванул на меня. Я успела только зажмуриться и прижать руки к груди. Расстояние было таким маленьким, что я бы и сообразить не успела, пожелай он на самом деле причинить мне вред. Но секунды шли, ничего не происходило. Шок отступил, и я почувствовала его. Он стоял рядом, совсем близко. Все такой же теплый. Слышала его тихое прерывистое дыхание.
Я медленно открыла глаза и взглянула снизу вверх на его лицо. Ответный взгляд его был странным, таким, какого у него еще не видела. Напряженный, внимательный, пронизывающий, изучающий. От этого взгляда по телу расползлись слабость и тепло. Дышать стало неудобно. Приоткрыв рот, я глубоко вдохнула холодного зимнего воздуха. Это мое простое движение заставило его сосредоточиться только на моих губах. Теперь ко всей той гамме эмоций, что я без труда читала в его глазах, добавилось что-то еще. Что-то, с чем я не сталкивалась.
Он плавно поднял руку и осторожно едва ощутимо коснулся моих губ кончиками пальцев. Я не испугалась и не отстранилась, наоборот, замерла, не желая ему мешать. Словно нечто хрупкое выстроила, что любое неосторожное движение уничтожит.
От губ он перешел к носу и бровям, очертил их, затем скулы и линию подбородка. И все это время взгляд его следовал за пальцами.
- Замерзла, - прошептал он.
Только после того, как он это произнес, я поняла, что действительно мерзну. А еще поняла, что он меня завораживает. Его взгляд, голос, губы, движения. Его шепот. Весь он сам.
И я знала, что он скажет дальше. Поняла это прежде, чем он произнес. Поняла по глазам, ставшими вдруг холодными, отстраненными и больными, по руке, которую он убрал от моего лица.
- Иди.
Я отрицательно покачала головой. Не марионетка и не кукла, чтобы исполнять чужие команды против своей воли.
- Иди, - вслух ледяным тоном повторил он.
Нет.
В черных глазах мелькнул такой же холод. Он развернулся и пошел прочь.
И я твердо осознавала, что на этот раз он намерен исчезнуть навсегда, поэтому следом вприпрыжку побежала. Где мой разум? А нет его!
Он тоже перешел на бег и, как только перешел, легко исчез из поля моего зрения. Я готова была в тот момент поклясться, что он не человек. Так быстро и плавно люди не бегают.
Я осталась стоять посреди двора в полном одиночестве. В груди разливалось болезненное отчаяние.
- Не уходи, - прошептала я.
- Не уйдет, - раздался позади высокий женский голос.
Сознание накрыла тьма.
Глава 5
Очнулась я на жесткой поверхности со связанными руками и ногами, с заклеенным ртом. На глазах повязка. Голова гудела, тело ломило от боли, конечности онемели и замерзли. В носу першило от запаха тухлой сырости, бензина и чего-то едкого. Собралась с силами, чтобы пошевелиться, но быстро передумала, когда над головой раздался неприятно высокий мужской тембр:
- Каких только дур больных не рождается на свете.
Говорил господин зло, сквозь зубы цедил. Неприятный у природы господин получился.
- Диавол всегда привлекателен, - прохрипел старческий бас. - Девочка молодая, она запуталась.
- Папа, вы уверены, что он за ней придет?
Этот голос мне был знаком. Это она произнесла "не уйдет" во дворе.
Я постаралась не сморщиться от очередного приступа адской головной боли.
- Придет. Человеческое в нем еще живо. Бог нам дурочку послал, дабы изловить безумца.
И тут до меня дошло, что это они обо мне толкуют. Кто тут еще дура?! Три шизофреника! Волна возмущения избавила меня от состояния инертной растерянности. Голова чуть прояснилась. Я постаралась сосредоточиться, придумать, как действовать в сложившейся ситуации.
Итак, я - приманка для моего знакомого. Что дальше?
- Уже три часа прошло, - злой господин с дамским голоском стал еще злее.
- Терпение, - успокоил товарища религиозный философ.
Боже, куда я попала? И разве может человек так надолго потерять сознание без тяжелых, разрушительных для организма последствий? Я вновь испугалась. На этот раз за себя и свою голову. Что они со мной сделали?
Шершавая ладонь погладила меня по голове. Чудом не вздрогнула.
- Ах, ты глупая, - прохрипел старик. - Поверила должно быть, что спаситель он твой. А спаситель у нас один. Отбились люди нынче от веры. То, глупенькая, твое испытание было, посланное свыше. Кому жить, а кому умирать - не нам судить.
В помещении повисла гробовая тишина. С улицы послышался собачий лай, следом крики.
Меня больше не гладили. Вообще, кажется, о моем существовании позабыли. Кто-то выскочил наружу. По скрипу дверных петель определила. А кто-то остался рядом. По тяжелому взволнованному дыханию поняла.
На свой страх и риск предположила, что в таком переполохе, на меня не смотрят. Чуть пошевелила головой, стараясь сдвинуть повязку с глаз, и замерла, прислушиваясь. Ничего не произошло. Тогда я заерзала активнее, пока не достигла цели.
Я, действительно, лежала на деревянном полу, покрытом множеством слоев краски, немытом. Да и сама вся крошечная комната была косой, немытой и обшарпанной, без мебели. Рядом с моей головой спиной ко мне, скрестив ноги, сидел старик. Все его внимание было отдано происходящему на улице. Он в окно не отрываясь смотрел, а оттуда крики неслись, порой дикие хрипы. Собака едва ли не в истерике билась. В правой руке старик сжимал немалых размеров нож с тонким, острым и изогнутым лезвием.
Сделать что-то большее я, увы, не могла. Запястья были стянуты слишком сильно. И пластиковые хомуты, которые удерживали вместе мои ступни и колени, не оставляли надежды на самостоятельное освобождение.
Я запрокинула голову, стараясь сдержать непрошенные слезы. Не хватало еще привлечь внимание философа с ножом.
Неожиданно философ забормотал. Я поначалу не поняла, что именно, потом сообразила. Он молитву читал и одновременно плавно поднимался, готовый напасть на того, кто войдет в дверь.
И напал. Прыткий оказался для своего возраста и тщедушного телосложения. И сильный. Только сражаться с ним противник не собирался. Увернувшись от ножа и отшвырнув к стене старика, мой темноглазый спаситель схватил меня и бегом выскочил из дома. Наверное, я должна была смотреть по сторонам, стараться ориентироваться в пространстве, хоть что-то правильное делать, но я позорно зажмурилась. Хотела спрятаться - вот и все.
И спряталась.
На заднем сиденье его машины, куда он меня буквально зашвырнул, а когда оказалось, что зашвырнулась я не вся, еще и грубо подтолкнул внутрь так, что я головой ударилась о противоположную дверь. Ни возражать, ни обижаться не стала. Глаза открыла и наблюдала, как он увозит меня в темноту, в одному ему известном направлении.
Не знаю, сколько времени я тряслась на заднем сиденье. Показалось, вечность. Когда он остановился, я уже ревела во всю от боли. Старалась делать это беззвучно, но всхлипы разве остановишь?
Он включил в салоне свет, вышел, открыл заднюю дверь, навис надо мной и осторожно убрал ленту со рта. Ее туда налепили немало. Я глубоко вздохнула, зажмурилась и запрокинула голову, стараясь совладать с очередным приступом истерики. Чем он разрезал хомуты, не видела.
Приподнял меня, сел на сиденье рядом, захлопнул дверь и начал мягко поглаживать, разминать мне плечи и руки. Потом притянул к себе, обнял и прижался щекой к моей макушке. Вот на этом моменте миссия по самоконтролю провалилась. Я ушла в истерику. В истерике хорошо, думать не надо.
Я ревела, меня трясло, а он молчал и гладил. По волосам ладонью проводил, по спине. Когда я, наконец, начала понемногу успокаиваться, он ласково прошептал:
- Нам надо ехать.
Я поспешно отстранилась и, не глядя на него, закивала головой. Смотреть ему в глаза было стыдно. Всегда себя считала сильнее, чем показала сегодня. Мне сейчас даже на толстовку его черную стыдно было смотреть. На груди она была насквозь.
Он стер слезы с моих щек, пересел за руль и вновь повез куда-то.
Машина неслась по полупустой дороге навстречу кипельно белым пятнам разлетающихся снежинок. Справа и слева в ночи едва можно было различить очертания леса.
Я сняла единственный оставшийся сапог и вытянула ноги на сиденье. Что сапог на мне один, обратила внимание только теперь. Где и когда потеряла, не запомнила. Зато где пуховик, могла сказать легко. Точнее у кого. Связанная на полу я очнулась уже не в нем. Вспомнились крики и хрипы с улицы. Вопрос, что стало с теми, кто кричал и хрипел, возник сам собой. Я его тут же отогнала подальше. Подобными вопросами задамся позже.
В салоне было тепло, на мне был свитер, но видимо истерика не прошла без последствий - меня знобило. Поежилась, обхватила себя руками и непроизвольно оглянулась в поисках чего-нибудь согревающего. Мне тут же без слов на ноги кинули куртку. Новенькую черную куртку. Она у него на переднем пассажирском сиденье лежала. Я растерянно взглянула на его затылок, потом поняла, что меня в зеркале видно. Как раз поймала взгляд внимательных черных глаз. И тут же опустила голову. Чувство стыда еще не прошло.
Все еще разочарованная в себе, я погрызла щеку и неуверенно накинула на плечи куртку. Носа коснулся знакомый приятный запах смолы и хвои. Я просунула руки в рукава, накинула капюшон, завернула вокруг себя полы, прижала к груди руки и поерзала, устраиваясь поуютнее. Еще половина меня легко могла бы поместится в эту вещь, честное слово.
И опять мы с ним молчали. Согревшаяся, облокотившись правым боком о спинку сиденья, я наблюдала за сменой ночных пейзажей за окном. Мало что видела, в основном дремала с открытыми глазами, реже - размышляла о своем.
Телефона я тоже лишилась. Как отписываться родным, придется с рассветом придумывать.
Опять исподтишка покосилась на зеркало. Не столько для того, чтобы узнать, наблюдает или нет, сколько самой понаблюдать. Он всю дорогу сосредоточенно хмурился. Полагаю, из-за снега. Видимость плохая. Он мельком взглянул на меня, заставив сердце забиться чаще, и свернул на проселочную дорогу.
Раньше я бы испугалась, но не теперь. Еще некоторое время машина подпрыгивала и раскачивалась на ухабах, пока снова не свернула. На этот раз мы медленно ехали там, где и дороги-то видно не было. Один густой лес кругом. Потом лес поредел, и впереди замаячили приветливые желтые окна деревенских домов.
Машину он припарковал за мостом, возле одного из центральных домов. Заглушил двигатель, вышел, открыл мою дверь, развел руки в стороны ладонями вверх и замер. То ли сонная была, то ли соображала просто плохо, я его не поняла. Высунула голову на мороз и на его лицо удивленно посмотрела. Идеальные губы тронула легкая улыбка. Он чуть склонился, сам взял меня за руку и потянул на себя. Я едва носом в снег не выпала. Именно, что не выпала. Меня на руки подхватили и в дом понесли. Только держал странно. Не так, как обычно девушку на руках держат, горизонтально, а как ребенка маленького, вертикально. Ехала я до входной двери, ухватившись за его плечи и рассматривая черную макушку, дальше своим ходом шла.
Дом был большой, бревенчатый, высокий. Чтоб попасть внутрь, нужно было сначала по лестнице подняться едва ли не на уровень второго этажа и прихожую холодную миновать. Внутри почему-то оказалось всего две небольших комнаты: кухня и спальня, объединенные печью. Я такое только на картинках или в сказках видела.
Меня подтолкнули вперед, к этому беленому монстру, взяли за талию и аккуратно посадили наверх. Я поджала ноги к груди, наблюдая, как хозяин кормит монстра. В комнатах было прохладно. Если печь и топили, то давно. Тепло она еще хранила. Я это сквозь настил из ковра почувствовала.
- Двигайся, - велел он, указав на постель позади меня, за легкой кружевной шторой.
Я кивнула, нехотя сняла куртку и отдала ему. В ней было тепло, уютно, она приятно пахла. Впрочем, сожаления быстро прошли. Пуховое одеяло тоже пахло хвоей и еще чем-то свежим, вкусным.
Чуть позже уже сонную меня напоили горячим травяным чаем, и оставили наедине со сновидениями.
Глава 6
Что-то упрямо щекотало мне лицо. Я почесала щеку и сморщилась. Потом над ухом затарахтел моторчик. Громко так затарахтел. Я фыркнула и нехотя приоткрыла левый глаз. Прямо возле моего лица крутился здоровый пушистый кот.
- Тр-тр, - тарахтел он, устраиваясь рядом. Пока устраивался, лапой холодной мне на нос наступил.
Я села и постаралась нормально открыть оба глаза. Лицо по ощущениям было опухшее, причем сильно. Я зевнула и тряхнула головой, выгоняя остатки сновидений. Сегодня впервые за долгое время не посмотрела ни одного кошмара.
Кружево отодвинулось в сторону, и я встретилась с теплыми шоколадными глазами. Искренне постаралась сфокусировать взгляд на его лице. Спросонья соображала не очень. Улыбнулась так, что опухшие глаза опять закрылись, и хрипло промямлила:
- Привет.
Беззвучный смех поразил меня до глубины души и полностью разбудил. Всего на секунду, но я его насмешила - это было удивительно. И немного смущало. Он протянул руки. Я подползла к краю и позволила поставить себя на пол. Дальнейшее направление движения мне было задано привычным способом - молча и знаками.
Я прошла через прихожую в туалет, поежилась от холода, подошла к умывальнику, взглянула на себя в зеркало и поняла, чем так рассмешила своего спасителя. Ладно, лицо опухшее. Это я чувствовала. А про краску-то забыла! Она неровным слоем по всему лицу была размазана. Черное пятно там, черное здесь, под глазами, само собой, эффектные разводы. Веселый леопард Лина. Про прическу тоже напрасно не вспоминала. На голове осиное гнездо.
Умылась, причесала волосы и побежала обратно в тепло. Бабушки в деревне у меня никогда не было, и, видимо, много я не потеряла. Умывание ледяной водой вместо горячего душа - сомнительное удовольствие.
Он меня ждал. Стоял, опираясь на печь, и ждал. Я дверь за собой закрыла и растерянно замерла на пороге под взглядом внимательных карих глаз. При свете дня, в такой обстановке, он выглядел иначе. Мягче, светлее, моложе и совсем не казался опасным.
- Мне бы маме позвонить, - попросила я тихо.
Он указал на кухонный стол. Рядом с блинами и кофе там лежал телефон. И продолжил внимательно за мной наблюдать. Я опустила голову, погрызла щеку, заправила волосы за уши и едва ли не крадучись пошла к столу. Когда за каждым твоим шагом следят, чувствуешь себя, мягко говоря, неуверенно.
- Ли-ина! - взвыла заморской сиреной мама. - Где ты?!
Я непроизвольно зажмурилась и телефон от уха отодвинула. Оказалось, час-то уже не утренний, спала я дольше, чем рассчитывала. Оля меня ищет, мама тоже. Выдохнув, я храбро сообщила, что телефон потеряла.
- Где ты?! - не унималась родительница. - Оля у тебя под дверью!
- Блин! - беззвучно проговорила я, поморщилась и начала сочинять. Отчаянная сказочница. Про старого школьного друга, которого мама, якобы, должна помнить и про неожиданное путешествие по нескольким городам. Залила сладость сиропом "со мной все в порядке", добавила горчинку "я сама за себя буду решать" и прервала разговор. А когда телефон завибрировал в руке, сбросила вызов.
Перезванивать она больше не стала. Обиделась, наверное. Я написала Оле сообщение, пообещала потом все объяснить, положила телефон на место и задумчиво поводила ногтем по краю стола. Стало немного страшно. Где я сегодня? Где была вчера? И где окажусь завтра?
Неожиданно меня мягко обняли, развернули и завели за спину. Я даже не поняла сразу, как мы оказались в такой позе. Он лицом к двери, я смотрю ему между лопаток, и он меня еще правой рукой легко придерживает за талию. Видимо, чтоб контролировать возможные попытки проявить мною самостоятельность.
Хлопнула одна дверь, затем вторая и мужской хриплый голос сурово поинтересовался:
- Это она?
Я осторожно выглянула из своего укрытия. Напротив нас стоял седой пожилой мужчина, поджарый, ростом чуть пониже моего защитника. "Она" тут была одна. Так что справедливо предположила, что раз густые седые брови сошлись на переносице, укрытие, действительно, лучше не покидать и резких движений не делать.
- Ты сам ее разбудил?
Лично я смысл вопроса не уловила. Меня разбудили шерсть на лице, холодные лапы и "тр-тр".
- Нет. Она уже была в сознании.
Так они про мои вчерашние приключения?
- Боголюб сам, что ли, ее в чувства привел?
При этом оба собеседника вообще не шевелились. Я спряталась обратно и еще уцепилась за футболку своего защитника. Так боялась меньше.
- Да.
Да? Те фанатики вчера понятия не имели, что я их слушаю.
- Нет, - прошептала я, не подумав, стоит ли в сложившейся ситуации открывать рот.
- Что? - прохрипел сердитый господин.
Наступила гробовая тишина.
- Что ж вы, Лина, молчите?
От тона, которым он мое имя произнес, по коже мурашки пробежали. Я сильнее сжала ткань футболки в пальцах, глубоко вздохнула и промямлила:
- А что говорить?
Старик засмеялся и, судя по голосу, смягчился.
- Ну, пусть уж выйдет. Ты же теперь ни от кого из нас ее не спрячешь.
- Спрашивай, что хочешь и уходи, - не проявил дружелюбия хозяин домика.
- Лина, вы вчера, где очнулись?
- На полу, связанная. В обшарпанной грязной комнате.
- И кто с вами был?
Странная беседа у нас. Но да ладно, мне уже не привыкать. У меня весь последний год странный.
- Женщина, мужчина с высоким голосом и старик.
- Не припомните, они что-то говорили?
- Каких только дур больных не рождается на свете. Диавол всегда привлекателен. Девочка молодая, она запуталась. Папа, вы уверены, что он за ней придет? Придет. Человеческое в нем еще живо. Бог нам дурочку послал, дабы изловить безумца. Уже три часа прошло. Терпение, - без выражения протараторила я.
Последние слова про спасителя умолчала.
- Это дословно? - искренне удивился мой собеседник.
- Дословно. Я нервничала. Когда я нервничаю, я запоминаю все.
- Господи, спаси нас, - захохотал вдруг старик, заставив меня снова выглянуть. - Пусть остается.
Успела увидеть только закрывшуюся дверь.
- Ах, ты глупая, - продолжила я, когда хлопнула наружная дверь. - Поверила должно быть, что спаситель он твой. А спаситель у нас один. Отбились люди нынче от веры. То, глупенькая, твое испытание было, посланное свыше. Кому жить, а кому умирать - не нам судить.
Что он голову повернул и косится на мою макушку, я сначала почувствовала, потом увидела, когда вновь попала в плен теплых темных глаз. Не знаю, почему я усилием воли заставила себя промолчать и не задать все те вопросы, что накопились у меня. Что-то в глубине все тех же темных глаз стало для меня преградой. Вместо вопросов я протяжно вздохнула.
Он развернулся ко мне, продолжая неотрывно изучать своими бездонными омутами. И опять, как ночью, осторожно плавно коснулся пальцами моих губ. Так бережно, как будто ценнее в мире в принципе ничего не бывает. И смотрел так же.
- Не испытание.
Как же ему подходил его глубокий теплый голос. Я дыхание задержала, наблюдая за его взглядом, сосредоточенным на моих губах.
- Никто не имеет права калечить невинное создание.
Это было самое длинное, что он мне говорил. Я нахмурилась, пытаясь осмыслить сказанное. После нескольких возможных рокировок, пришла к подозрениям, что "невинное создание" - это я. Данные были неточные, требовалась дополнительная информация. Про "испытание" и "калечить" не поняла совсем.
Он вновь взглянул в мои глаза.
- Поешь. Тебя в род запишут, и отвезу домой.
Само собой, я ничего не поняла, но возражать не стала и с места не сдвинулась. Ему самому пришлось отстраниться и подтолкнуть меня к стулу.
Записью в род оказалось действо весьма любопытное. Жизнь моя окончательно свернула с нормальной человеческой колеи.
Начнем с того, что для записи понадобилось покинуть дом, поэтому на выходе я получила валенки на три размера больше, чем мне надо, и его куртку. Куртку я уже любила, обувь невзлюбила сразу. Ощущая себя не очень женственной и изящной, я в этих валенках, за ручку дошла до другого бревенчатого старого дома на противоположной стороне улицы. Такой же большой снаружи и маленький внутри, дом был забит людьми разных возрастов. И все молчали, даже дети, все смотрели на меня.
Я с перепугу так стиснула руку своего сопровождающего, что он меня поглаживать начал большим пальцем. Подвел к столу, где сидел недавний наш незваный гость, и усадил на стул.
- Выйди, - велел пожилой товарищ, не вызывающий у меня ни капли доверия.
Я испуганно вздрогнула и обернулась на своего спасителя. Получила ободряющую легкую улыбку и ласковый теплый взгляд. Страх отступил, но беспокойство не прошло.
Стоило входной двери закрыться, как народ ожил. Их в срубе человек сорок было, и все ко мне поближе подвинулись, загалдели. Как поместились только?
- Мелина, значит, - по-доброму пробасил командир. - Меня Ставром зовут. Я тут старший.
Я кивнула. Про старшего и сама догадалась.
- Говоришь, сама очнулась?
Я снова кивнула.
Кто-то позади меня захихикал тонким женским голоском.
- А как ты это сделала, не помнишь?
Я отрицательно покачала головой.
Теперь хихикала половина народа.
Понятия не имела, что смешного в моих ответах, поэтому глубоко возненавидела всех смеющихся.
- Ощущения опиши.
- Голова болела.
- И все?
Я пожала плечами, что уже ожидаемо вызвало общий смех.
- Мелиной тебя кто назвал?
- Папа, - не задумываясь, ответила я.
- Значит, все верно, - улыбнулся Ставр. - Такую кровь в род вписать - честь. Впишем. Ты уж сейчас не убегай сразу, пообщайся с нами. Дай на тебя посмотреть.
- А вы, вообще, все кто такие?
- Гу-у-у, - радостно загалдел народ. Меня вдруг подняли со стула и начали обнимать. Ребятня дергала за руки, женщины по волосам гладили, мужчины в стороне теснились с одобрительными улыбками и что-то обсуждали. Кто-то из соседней комнаты бузил и булькал, что ничего не видно. Почти все смеялись в голос и задавали вопросы. Массу вопросов. О маме, папе, о моей учебе, о детстве.
- Ну, все! Все! - Ставр выдернул меня из толпы. - Затискали девчонку!
Он усадил меня обратно на стул.
- Сказки русские про богатырей знаешь?
Я кивнула.
- Про Микулу Селяниновича помнишь?
Нет.
- Домой вернешься, почитаешь. Наш род от него. Древние мы, сильные. Наше вот колено от Василисы. А откуда ты, знал только папа твой, да погиб.
Скрыть, что считаю Ставра чокнутым, не получилось. По выражению моего лица все понял. Захохотал, обернулся в толпу и крикнул:
- Фенька! Ну-ка подь сюда.
И Фенька подошла. Протиснулась между ног взрослых девчушка, максимум трех лет от роду.
- Подыми тетю, - скомандовал Ставр.
Отреагировать я не успела. Феня чмокнула пустышкой, подошла к моему стулу и приподняла меня вместе с ним над полом.
- Мамочки, - пискнула я под общий одобрительный смех.
- В общем, Мелина, люди мы, сама видишь, непростые. Ты тоже непростая. Когда тебя Ростиславовы дети воровали, дух твой из тела увели и тело твое от духа скрыли. Без правильной помощи, дух тело не найдет, а ты нашла. И замечаешь нас всех, запоминаешь. Для людей простых мы не заметнее комара.
Все это Ставр говорил, а я за стул цеплялась, чтоб не упасть с него.
- Феня, поставь тетю и иди сюда! - спасла меня миловидная девочка лет двенадцати.
Малышка, все так же причмокивая соской, исполнила просьбу.
- Ты ей про Ростислава тоже, - подсказал один из мужчин.
- Сам знаю, - отмахнулся Ставр. - Ростислав из колена Настасьи, только ума лишился. Предков не чтит, слабых духом в заблуждение вводит. Сам себе сочиняет и веру, и догмы ее.
- Сектант, - в один голос засмеялись женщины.
- Ну и хватит пока с тебя. Хорошего понемногу. Сначала это обмозгуй, остальному со временем научим, раз папа твой не успел, а мама истины не знает.
И прежде, чем я успела возразить, обратился к той самой девочке, спасшей меня от Фени:
- Дашунь, доченька, проводи Мелину.
Даша беспрекословно взяла меня за руку и повела сквозь толпу к выходу.
Возле двери, когда я валенки надевала, Даша, склонилась ко мне и, глядя на меня огромными испуганными глазами, заговорщически и почти беззвучно прошептала:
- А ты, правда, Истислава не боишься? Его же все боятся.
- Кого? - не поняла я.
- Ну, - она удивленно взглянула на меня и кивнула на входную дверь. - Ты не знала имени?
Я отрицательно покачала головой. Что обуваюсь, вообще, забыла.
- Это ты, потому что он тебя от того парня спас?
- От какого парня?
- Ну, - она запнулась, - который девушек насиловал.
- Чего вы там шепчетесь? - склонилась к нам очаровательная пожилая женщина.
- Валенки большие, - прошептала я в качестве ответа первое, что пришло в голову.
Женщина засмеялась:
- Ой, молодежь... Зато тепло. Слышь, Ставрыч, твоя доча из кампутерного поколения!
Даша больше ничего мне не сказала и не спросила, подождала, пока я надену куртку, и вывела на улицу, к Истиславу.
Глава 7
Никогда еще я так не наслаждалась морозным зимним воздухом. Лицо горело, мысли путались. Холод в таких случаях лучший помощник. Вышла на крыльцо и застыла, глядя невидящим взглядом под ноги. Безумие какое-то. Все вокруг - безумие. И эти люди, и я сама. Малышка Феня - обман. Сказку мне сочинили бредовую.
Щеки коснулись теплые пальцы. Я подняла голову и взглянула в ласковые карие глаза. И как только взглянула, успокоилась. Странное ощущение, необъяснимое, но абсолютно естественное. В мгновение я начала твердо осязать разницу между разумом и страхом, былью и небылью, сном и реальностью.
Он стоял на пару ступеней ниже, так что я впервые смотрела на его лицо не снизу вверх.
- Илья за мной шел? - спросила я тихо, почти без выражения.
Он стиснул зубы с такой силой, что они скрипнули. В глазах появился лед.
Вот и ответ.
Я с трудом выдохнула и продолжила:
- Почему он не боялся быть мной узнанным?
Один верно составленный вопрос заменяет сотню беспорядочных.
Темные глаза почернели, подернулись дымкой ледяной ярости, а их обладатель застыл, словно изваяние.
Ответ не слишком однозначный, но я уже и сама догадалась, как Илья собирался эту проблему решить. Нужно было лишь подтверждение, и я его получила.
- Ты всегда так поступаешь?
Ярость ушла. Он убрал руку, чуть отстранился. Теперь я увидела прежнего его. Холодного, равнодушного. Совершенный безжизненный идеал.
Значит, всегда так поступает.
И он с этой своей ледяной отчужденностью выглядел таким ранимым, что я не смогла не улыбнуться. Можешь пугать кого угодно, но не меня. Больше не меня.
От моей улыбки оттаяли карие глаза, и даже уголки губ вверх на мгновение дернулись.
- Истислав, - сама не ожидала, что произнесу его имя настолько нежно.
Он резко выдохнул. Теперь его взгляд стал напряженным, внимательным, глаза потемнели. Так же он смотрел на меня ночью, и так же как ночью, я вдруг ощутила, насколько горячая кровь струится в моих венах, насколько тяжелым и одновременно расслабленным может быть собственное тело, насколько трудным и сбивчивым дыхание. А он все не отводил своих почерневших, огненных глаз. И это из-за них я вдруг до безумия пожелала, чтобы он приблизился, чтобы вновь касался моих губ.
- Ну, целуй ее уже! - раздался слева от нас приглушенный детский возмущенный голосок.
- Ш-ш!
- Манька! Зараза!
- Ну, ё моё!
Наперебой расстроились взрослые голоса оттуда же и так же приглушенно.
Слева было небольшое однослойное окно, которое я, к своему стыду, не заметила раньше. И оттуда на нас с плохо скрываемым азартом таращились, как минимум, семь пар глаз. Нашли бесплатную театральную постановку.
Истислав взял меня за руку и потянул за собой. Под пристальным наблюдением чрезмерно любопытной части богатырского племени я спустилась следом за своим мрачным героем. Пока он меня вел обратно к себе домой, окружающий мир при свете дня изучила.
Мир оказался таким же сказочным, как все, со мной происходящее. Одна единственная изогнутая улица, край которой расположились почти одинаковые высокие срубы, тянулась вдоль глубокого оврага, на дне которого из-под снега и льда проглядывала темная быстрая узкая речка. В месте, где овраг искривлялся, улица пересекала его, объединяя оба берега широким мостом. Во дворах не нашлось ни заборчика, ни единого колышка, отмечающего территорию участка, поленницы только. За каждым домом на безопасном расстоянии в снегу тонула приземистая банька. Ниже по течению темнел до самого горизонта густой лес. Выше, на горе, сиял в солнечных лучах православный крест.
Когда ближе к черному срубу Истислава подошли, заметила, что дом снаружи заметно поделен на две половины. Одна жилая, с окнами, я там сегодня спала, вторая без окон с отдельным помостом, ведущим к широкой шестиугольной двери. А когда в сени поднялись, увидела закрытый проход в ту половину дома.
Меня подтолкнули вперед в теплое помещение кухни и дверь закрыли. Понадобилось несколько секунд, чтоб понять, что он меня опять одну собрался оставить. Я босиком выскочила за ним на улицу. Хотела догнать, спросить, куда уходит, но вместо этого споткнулась о высокий порог и с беспомощным писком полетела носом вперед. Вот так нелепо и неуклюже я воплотила свое недавнее желание очутиться в его объятиях.
- Прости. Извини, - пролепетала я, когда он поставил меня на ноги.
Он едва заметно улыбнулся и опять посмотрел так, что кровь напомнила о своем существовании.
- Я сейчас вернусь, - ласково проговорил он.
Я вздохнула и нехотя отправилась обратно, но в тепло дошла не сразу. Любопытство пересилило. По дороге во вторую половину дома заглянула. Это оказалось большое холодное помещение без окон с той самой шестиугольной дверью. Что тут делали или хранили раньше, я не поняла. Теперь же это был склад ветхой мебели, утвари и еще бог весть знает чего. Здоровый покосившийся шкаф, лавки, самая настоящая ножная прялка, треснутые глиняные кувшины, деревянные ложки, рогатины и вилы, странного вида приспособления, похожие на изогнутые щетки для волос размером с ладонь взрослого мужчины, здоровое корыто, лохани с паклей.
Ежась от холода, я мельком все это осмотрела и в жилую часть дома вернулась.
- Мыр-мяв, - окликнул меня с печки второй хозяин дома.
Я пошла на зов, отодвинула штору и почесала пятнистую здоровую голову между ушей. Спросонья кот мне показался таким пушистым и изящным. Не иначе, спросонья я невнимательна и подслеповата. Пушистость была славно прорежена боевыми шрамами, тело снабжено стальными мышцами, морда хранила отпечаток характерной расслабленной, меланхоличной наглости и бесстрашия.
- Ты такой же большой и сильный? Как тебя звать? - прошептала я коту.
- Тр-тр, - ответил мой собеседник, опустил голову на постель и развернулся вверх пузом. Пузо я ему тоже чесала, пока укус не схлопотала. Аккуратненько так тяпнул, не больно, но показательно.
"Ну, целуй ее уже!"
Воровато оглянувшись, представила, что он на самом деле меня поцеловал, и сама от своих фантазий смутилась, зажмурилась и глаза руками закрыла. О чем только думаю? Жар подступил к коже изнутри. Комната показалась чересчур натопленной и душной.
И надо же было ему вернуться именно в этот момент. Черные глаза озадаченно взглянули на меня от двери, а я красная, как помидор. Никогда еще в жизни так стыдно не было. Озадаченность в его глазах сменилась обеспокоенностью.
Окончательно смутившись, я сделала первое, что пришло в голову, - ткнула пальцем в живность на печи и спросила:
- Это кто?
- Кот, - после короткой паузы равнодушно ответил Истислав. Если бы не знала о его склонности к молчанию, приняла бы ответ за шутку.
- А звать как?
Мой собеседник пожал плечами.
- Как же ты его зовешь? - искренне удивилась я, позабыв о смущении.
- Я не зову. Он сам приходит, когда хочет. Поехали.
Что "поехали" относится ко мне, не сразу сообразила. Увлеклась мыслью, что характеры у моего героя и его кота схожи.
В машине было тепло. Он ее заранее прогрел.
На этот раз я забралась на переднее сиденье и забралась сама, что ценно, учитывая мои ночные приключения. Провожать нас край дороги выстроились, кажется, все, кого я сегодня повстречала в избе Ставра. И все счастливые такие, приветливые, с добрыми глазами.
- Они всегда такие? - обратилась я к своему спутнику, когда деревня осталась позади.
Он кивнул.
Я задумчиво покусала щеку, размышляя над тем, какие вопросы лучше задать и, главное, как их сформулировать. Выяснить хотелось многое, но выбрать придется необходимое. По крайней мере, я чувствовала, что так действовать вернее.
- Я только не очень поняла, насчет Ростислава. Точнее насчет меня...
- Невинных из своего рода не трогают, - прервал он мои робкие попытки сформулировать мысль. - Тебя больше не тронет.
- Расскажи больше, - попросила я мягко, и уже тише добавила. - Меня там только тискали, и все.
- Они хранители земли и душ, - в голосе Истислава послышалась улыбка. - Берегут границу от обитателей Холодных гор, иногда живых туда сопровождают.
Сказал и посчитал, будто достаточно сказал. Я чудь подождала, надеясь на продолжение, но продолжения не последовало. Устало вздохнула, глядя на суровый профиль.
- Холодные горы?
Он кивнул.
- Они с оборотной стороны.
Я нахмурилась, стараясь понять, о чем речь, а когда сообразила, испугалась.
- С оборотной стороны чего?
На мгновение попала в плен темных спокойных глаз. Пояснения больше не требовались, и так поняла. Мой мир рушился, а на его месте образовывался новый, пугающий, незнакомый.
Я уставилась в лобовое стекло на темнеющее небо. Вновь накатило ощущение нереальности происходящего. Зачем я доверю так легко? Зачем поддаюсь простым фокусам? Без доказательств, без проверки верю на слово первому встречному? Верю тому, кто так легко человека убил...
Обернулась к профилю своего мрачного спутника.
Просветление и покой пришли мгновенно. Все так и есть. Я не просто верю, я твердо знаю, что воспринимаю только истину. Это она. Какой бы нелепой или странной она не казалась.
Проснулась я, когда меня из машины вытащили. Сыграл роль контраст между теплым салоном и холодной улицей.
- Спи, - проговорил его голос над моей макушкой.
- Я сама могу, - лениво тихонько запротестовала я и тут же замолчала, чтоб не подумал, будто правда сама хочу.
Не представляю, какой девушке может не понравиться, что ее на руках до квартиры несут, да еще из-за того, что будить не хотят. Лично мне очень понравилось. Ноша богатырю была явно не в тягость. Помнится, в былинах они там друг друга в карман засовывали. Не знаю, насчет карманов, но что поднять они друг друга могли без труда - факт наглядный. И меня умудрился держать, и двери открывать одновременно. В квартире на кровать уложил так бережно, так осторожно. Уже во второй раз я ощутила себя самым бесценным созданием на планете.
Это и заставило очнуться. Он спас меня, обезопасил, довез до дома - все. Больше причин быть рядом у него нет. Я резво вскочила на ноги. И вовремя. Истислав комнату покидал, к выключателю руку протягивал. На шорох обернулся, только сказать я ничего не успела, распознать его настроение тоже не успела.
Появилась она... Оно... Не знаю что. Нечто, похожее на марево от костра. С оглушающим безумным отчаяньем, дикой всепоглощающей тоской и болью, искривляя пространство вокруг себя, оно бросилось на меня. Все произошло настолько быстро, что я даже испугаться не успела. Застыла только, оглушенная и ослепленная сочетанием жуткой смеси отрицательных эмоций, с которыми на меня бросилось невиданное создание.
Очнулась от того, что меня за талию к теплому телу прижимают, по щеке нежно гладят и шепчут:
- Мелина... Лина... Лина!
И сколько страха было в этом шепоте, не передать. Я моргнула раз, другой, возвращая себе способность видеть.
Глава 8
Первое, что увидела, темные напряженные глаза. Первое, что почувствовала, дыхание на своей щеке. Первое, о чем подумала, он меня по имени назвал. Любая нормальная девушка о пережитом кошмаре подумает, но я ж ненормальная. Я думала о его губах, что были так близко, о его руках, которыми он вновь удерживал меня, о его теле. Совершенный. Про кошмар вспомнила спустя пару минут, и то не сама.
- Лина, - беззвучно повторил он.
Я зачем-то слегка головой покивала. Мол, да, Лина - это я.
Взгляд его стал укоризненным, а на губах обозначилась мягкая улыбка. Я протяжно вздохнула, соображая, как ответить на вопрос.
- Не знаю, - неуверенно пожала я плечами. - Не поняла... Больно и страшно... Не мне, - уточнила я на всякий случай.
Блестящее объяснение! Лучше не придумаешь.
Черные брови чуть приподнялись.
- Нет. Раньше не видела. Что со мной?
Истислав вздохнул. И я готова поклясться, вздохнул с облегчением, словно груз тяжелый с души скинул. Его ладонь, которой он мою голову придерживал, чуть сместилась. С выражением абсолютного наслаждения, не отрывая взгляда от моих губ, он запустил пальцы в мои волосы.
- Простите. Извините, - хрипло проговорил он.
Теперь его пальцы касались моей щеки и подбородка, а глаза подернулись дымкой пламени.
- Простите. Извините, - перешел он на хриплый шепот, склонившись ближе к моему лицу.
Я заворожено наблюдала за ним, за его действиями и желаниями, которые он не скрывал. За тем бесконечным блаженством, которое читалось на его лице.
- Простите. Извините, - беззвучно проговорил он, прикоснувшись кончиками пальцев к моим губам. Я чувствовала, как быстро бьется его сердце, как сбилось дыхание. Что ощущаю при этом сама, не осознавала и не задумывалась. Да и не важно, что это было.
Он наклонился еще ниже, почти коснулся поцелуем, заставив меня сделать резкий глубокий вдох. Потом чуть отстранился и снова почти поцеловал. Ему будто нравилось чувствовать мое дыхание пальцами, наблюдать за моей реакцией. Словно ничего важнее, чем я и мои эмоции, не существует.
- Мелина.
Никто еще никогда не произносил мое имя так. Сладко, с упоением. И с такой скрытой болью. Не знаю, услышала ли я эту боль или догадалась о ней.
- Не уходи, - прошептала я, заставив его резко выдохнуть.
Он закрыл глаза, прижался щекой к моему виску и просто обнял, сменив пламя огня на ласковое тепло. За его мятежной душой я не успела. Кожу покалывало, кровь горела.
- Это дух. Ты рождена видеть их, и живых, и мертвых, - объяснение получилось тихим и неполным.
- Я же раньше никогда не видела.
Настроение у меня тоже сменилось. Я обратилась в слух, но ничего кроме печального вздоха не услышала. Впрочем, расстроиться не успела. Озарение пришло быстро.
"Простите. Извините".
Пока он меня своими черными глазищами и губами отвлекал, я не соображала, что он озвучивает мою же привычку извиняться. У ребят это на первом курсе около месяца было основной темой шуток. Так я просила прощения у него в автобусе, и когда через порог днем полетела. "Замечаешь нас всех, запоминаешь", - слова Ставра. Ведь люди, действительно, не замечают Истислава. Хотя, как можно не заметить парня ростом под метр девяносто, широкоплечего, красивого, с угрюмым, тяжелым взглядом? Да он раза в полтора больше меня! Я его потому за мужчину и принимала, когда он лицо прятал, что габариты не малые. Если мои догадки верны...
- Я видела тебя.
Его горячее дыхание обожгло щеку:
- Видела.
- Потому что вижу все души? И живые тоже?
Почувствовала, как он утвердительно покачал головой.
Опять пришло ощущение, будто он боль испытывает дикую и наслаждение одновременно. Это было не так оглушительно, как немой вопль напугавшего меня духа, но что-то близкое. Только обдумать я странность не успела. Вопящее создание вернулось. Обрушилось на меня со спины, заставив испуганно вздрогнуть, зажмуриться и вжаться в Истислава.
- Не пугайся, - раздался у меня над ухом его спокойный голос. - Она ко мне, и видит только меня.
Я с трудом услышала сказанное. Пробиться сквозь пелену боли и отчаяния - задача непростая. Истислав взял меня за плечи, отодвинул от себя и заглянул в глаза.
- Ложись спать, я скоро вернусь.
Я оторопело уставилась на него.
- Ложись спать. Слышишь?
Испуганно кивнула и тут же вцепилась пальцами в рукава его толстовки.
- Не бойся. Только убитые и замученные ведут себя так громко. Спи.
Не понял он моего страха.
- Я вернусь.
Или понял.
Сон? Какой сон?
Я массу дел переделала. Полежала в кровати с открытыми глазами при включенном свете, вздрагивая от каждого шороха и звука. Искупалась. В пижаму и носки махровые нарядилась. Изучила в деталях потолок в спальне. У меня столько мыслей в голове еще ни разу в жизни не крутилось. В основном это были подозрения, что едет крыша. Поди дурака убеди, что он дурак. Себе дороже. Вот и я такая же. Верю в то, во что нормальные люди не верят.
К рассвету я сидела на кухне перед ноутбуком, завернувшись в одеяло, пила кофе, увлеченно читала былины и статьи по русскому эпосу. Меня, само собой, интересовал Микула Селянинович. Знаний набиралось немного. Богатырь-пахарь, хозяин странной кобылы и еще более странной сумки. Хороший сверхсильный мужик, который эту силу не применял. Заинтересовала личность Ставра в былине о Василисе. Прочитала немало, но по существу так ничего и не нашла.
Про то, чем занимается Истислав, старалась не думать.
"Она ко мне, и видит только меня. Только убитые и замученные ведут себя так громко".
Гением не надо быть, чтобы понять, что это значит. Бог знает, кто так поступил с несчастным созданием, но этого кого-то теперь ищут. И, боюсь, найдут. Так же, видимо, Истислав когда-то узнал про Илью. Я вспомнила свое удивление тогда в автобусе, откуда старшекурсник знает мое имя, и почему флиртует. Свой искренний испуг и напряжение на, казалось бы, ласковое добродушное и приветливое поведение Ильи. Если я вижу всех, значит, видела и его. Не спроста, я дергалась тем вечером.
"Никто не имеет права калечить невинное создание".
Я отставила чашку, встала и подошла к окну. Занимался тусклый холодный рассвет, падали редкие снежинки, сонные автомобилисты кружились с щетками вокруг своих рычащих чад. Я сильнее укуталась в одеяло, легко вообразив, как должно быть неприятно им сейчас на морозе. Следовать их примеру не собиралась. По крайней мере, не сегодня. Слишком много событий для одной меня, чтобы я могла спокойно общаться с людьми.
Вспомнила черные напряженные глаза, запах хвои и странные ласки. Мятежный. Самое точное определение его сущности. Я не глупая школьница, чтобы не оценивать его действий по отношению ко мне. Теперь-то знаю, что изначальной его целью было спасение. И он цели достиг. Так для чего пришел? Удовлетворить любопытство относительно моих способностей или дальнейшей жизни мог издалека. Нет. Он потянулся за моим вниманием, делая при этом нелепые попытки убежать.
"Чего ты хочешь? Ничего".
Мятежный, одинокий, замкнутый и эгоистичный. И я рада его эгоизму. Себя тоже стоит оценивать трезво. Именно эгоизм заставляет его возвращаться и не дает скрывать желание. Никакие надуманные причины не оправдают его поведения по отношению ко мне. Хотя, он, кажется, и не склонен придумывать оправдания, просто делает то, что считает нужным на данный момент, или то, что хочет в данный момент.
"Не уходи".
Это была самая легкая и одновременно самая сложная фраза в моей жизни. С одной стороны я хотела, желала, чтобы он остался. Хуже, я твердо знала, что ему необходимо оставаться рядом со мной. С другой стороны, совершенно не понимала причин. Их попросту не было. Действовала я, опираясь на инстинкты, не на разум. Тоже эгоистка. Не отпускаю, а для чего не знаю.
Один из автомобилистов вдруг задрал голову и помахал мне рукой. От неожиданности я от окна отпрянула, потом снова глянула вниз. Мужчина все еще смотрел наверх и счастливо улыбался. В такие моменты мы все эгоисты. Мысль, что человек родным машет, у которых окна этажом выше или ниже, посещает разум во вторую очередь.
Черная фигура, уверенной походкой пересекающая двор, заставила меня позабыть обо всем. Вернулся мой мрачный герой. Не припомню, чтоб я к кому-то навстречу так летела. А он, вероятнее всего, не помнил, чтоб его кто-то так встречал. По растерянному выражению идеального лица поняла, когда он дверь ключом своим открыл, а там я счастливая, как дура.
- Привет! - засияла я окончательно, уловив на мгновение беззащитность в карих глазах. - Есть хочешь?
Есть он хотел.
- Пошли.
Пошел. Почти сам пошел. Поскольку на пороге так и замер, мне пришлось его в квартиру за руку завести и дверь за ним закрыть. Потом еще и на кухню подталкивать.
Кажется, обычная я ему знакома не была. Он как-то с трудом шевелился. Привык, наверное, к тихой и испуганной Лине. А я тихая, да испуганная по причинам понятным была, но не навсегда же мне такой оставаться.
- Где был? - я отодвинула ноутбук подальше от края стола и принялась делать овсянку на завтрак.
Где бы он ни был, распространяться об этом не хотел.
- Как девушка? Или там женщина? Она где?
Что с речью у него беда, было очевидно с самого начала, но масштабы катастрофы я начала осознавать только теперь. Не дождавшись ответов, отвлеклась от готовки, взглянула на него и... Попала в плен огненных черных глаз. Он смотрел так, как будто впервые видел и то, что видел, хотел получить сию секунду.
Ложка начала выскальзывать у меня из пальцев. Стремясь ее не упустить, я едва не опрокинула плошку с кашей. А едва, потому что Истислав поймал. Все поймал: и ложку, и кашу, и меня. Меня, правда, ловить было необязательно. Я не падала.
- Осторожно, - едва заметно, самодовольно улыбнулся он, обнимая за талию.
Я кивнула, глядя на него снизу вверх. Ему определенно сам процесс нравился. Еще б выяснить, с какой целью он этот процесс каждый раз запускает. Правда, считает, что всегда замирать буду и позволять с собой играть? Не буду. Думает, что настаивать на своих вопросах не буду? Буду.
- Так что за дух?
Желание сменилось напряженной настороженностью смешанной, кажется, с восхищением. Он все так же пристально рассматривал мое лицо и все так же едва заметно улыбался, но я четко ощущала его изменившееся настроение.
- Я их не убиваю, - хрипло проговорил он. Чудом удержалась от резонного вопроса "кого?" Спросила бы, дальнейших пояснений точно не получила бы.
- Дух бессмертен, без оболочки он становится иной формой жизни. Они жизни не заслуживают. Ни этой, ни той. Смерти тоже не заслуживают. Если убитого человека оживить, он будет видеть обитателей обоих миров. Только их жертвы имеют право решать их судьбу. Я даю такой шанс.
Что я там хвасталась про "не буду замирать"? К черту! Замерла и даже дыхание задержала. Такую информацию еще переварить надо.
Это выходит, Илья живой?
Вслух я вопрос не задала, но по моему лицу прочесть, наверняка, легко можно было, поскольку Истислав небрежно повел плечом и раздраженно произнес:
- Не знаю. Я отдал его девушкам, а что они с ним делают, мне не интересно.
"Девушкам".
Я с ужасом отметила для себя множественное число. А еще поняла нечто новое о своем богатыре. Открыв суть своих деяний, он остался крайне недоволен и собой, и мной. Как будто через себя переступил. Была бы поопытнее, постарше, наверняка догадалась, чего с ним такое, а так придется размышлять и надеяться на случай.
Ну, а пока изобразить тотальное спокойствие.
- Садись, - я указала кивком головы в сторону стола.
Взглянул удивленно, но приказ исполнил. Минут десять ел молча, потом суровым тоном выдал:
- Ты не спала.
- Ну, ты же ушел. - Я пожала плечами, глядя в кружку. Что он замер и на меня смотрит, знала и так.
- Я пришел. Иди ложись, - наконец, ответил он.
Улыбнулась ему, молча встала и пошла в комнату. Со стороны наше общение точно выглядело странным. Я это понимала, но понимала, словно иное сознание имела. Для меня все было нормально. Хотя о какой нормальности может идти речь? Норма - это когда вы знакомитесь, потом со смущением начинаете общаться, ходите на свидания, влюбляетесь, целуетесь и все прочее, когда все последовательно, понятно. Норма - это когда парень, который тебе нравится, как минимум, в живых людей ничего не втыкает. У меня явно не все в порядке с понятием нормы.
А вот со сном, когда он рядом, все отлично. История с отдыхом в его доме повторилась. На этот раз я для начала сны смотрела веселые, цветные и музыкальные. У меня так последний раз в детстве было. Но это для начала. Потом я смотрела со стороны на свою юность, на души друзей, мамы. Когда папа погиб, она замкнулась. Ей было очень плохо. У них были странные отношения. Тогда я не понимала, а с возрастом перестала размышлять над этим, но вот во сне вдруг все стало кристально ясно. Из них двоих она любила его сильнее. Он же относился к ней с нежностью, ласково, но без страсти. Теперь я почувствовала ее боль, ее смирение и самоотдачу. Больше десяти лет она прожила вот так замкнувшись, избегая мужчин и становясь свободной только со мной наедине, пока не появился отчим и не заставил ее смеяться.
Я бродила по ночным городским улицам, когда Истислав схватил меня за талию и утянул в темноту. В теплую, бархатную, почти ощутимую темноту. Я чувствовала его ладони на своей обнаженной коже, его поцелуй и то, как он прижимает меня к себе. Его запах отзывался бесконечными сладкими электрическими вспышками во всем теле. Нисколько не возражала позволить ему и его темноте обладать мной. Никакого сопротивления, только наслаждение. Я протяжно вздохнула, выгнулась и проснулась.
Он был позади меня. Мирно спал рядом, на моей кровати, прижавшись ко мне и обнимая за талию одной рукой. Я осторожно легла обратно, страшась потревожить чужой сон, а, заодно, желая не раскрыть свой. Если скажу, что было чуть-чуть стыдно, совру. Было отчаянно стыдно. Я закусила нижнюю губу и уткнулась лицом в подушку. Потом подумала, что стыдно должно быть не мне, а ему. Кто разрешал спать со мной в обнимку? Я вновь приподняла голову и оглянулась. Выглядел он таким безмятежным.
- Спи, - не открывая глаз и не меняя безмятежного выражения лица, вдруг скомандовал он. Я от испуга резко развернулась, упала на подушку, зажмурилась и замерла. Опоссум из меня бы вышел знатный! Они в случае опасности тоже дохлыми прикидываются.
Долго пролежать в одной позе у меня не получилось. Сон, понятное дело, уже ко мне не шел. Какой сон, когда он так близко? Я медленно-медленно осторожно повернулась на спину. Рука у него была тяжелая, но, стоило мне начать шевелиться, как она чуть приподнялась. Взглянула на его лицо, стараясь оценить, спит ли.
Он вздохнул и открыл глаза. Темные и суровые.
А я как смотрела на него перепугано, так и смотрела, всерьез ощущая себя виноватой. Сама проснулась и ему спать не даю. Плохая Лина.
- Спи, - опять велели мне.
Как?!
Он снова вздохнул, глядя своими черными глазищами в мои. Потом приподнялся, наклонился к моему лицу и поцеловал. Неожиданно и настойчиво.
Его теплое дыхание и мягкие губы. В каком-то диком порыве я прерывисто всхлипнула, закрыла глаза, и резко подалась навстречу. Никогда бы не подумала, что способна так легко отдаться в чью-то власть. И сделать это с такой готовностью. Когда его язык проник в мой рот, я окончательно потеряла контроль над разумом и над телом. Меня изнутри заполняли тысячи и тысячи искр. Они бесконечно вспыхивали и гасли. Я ощущала биение собственной крови. Хотела его. Желала до безумия. И желание было взаимным. Я знала это, видела в его мятежной душе, которую он отчаянно стремился обуздать. Сила, заключенная в этой душе, была бесконечна. Сила тьмы и власть тьмы. Он сам был порождением ее и воплощением.
Его рука, что до этого лежала на моей талии, скользнула ниже. Он резко прижал меня к себе. Я застонала и вцепилась ногтями в его футболку, и оказалась лежащей на спине под тяжестью его тела. Но я жаждала не так. Я хотела обхватить его бедра ногами и чувствовать его в себе. Я хотела, чтоб он проникал в меня снова и снова, пока я не растворюсь в этой сладкой тьме.
Прервал поцелуй он так же резко, как и начал. Стоит говорить, что разочарованию моему не было предела? Я с трудом сфокусировала взгляд на его лице. В совершенно черных горящих глазах плескался ужас. Он резко вскочил с кровати, накрыл меня как попало одеялом и убежал.
Причем убежал из квартиры.
Я скинула одеяло, села, подперла кулаком щеку и пригорюнилась. Первый в жизни поцелуй был бесподобен. Во всех смыслах. Осталось поймать целовальщика и выяснить его мнение на этот счет. Ловить будет сложно. Где деревня его родовая находится, понятия не имела. Проспала все.
Конец ознакомительного фрагмента.
Полный текст тут https://prodaman.ru/Evgeniya-Chepenko/books/Moj-neskazochnyj-geroj
Аннотация: Жила-была красивая, умная, веселая, добрая девушка Мелина. И вот случилась с Мелиной беда. Встретила она человека страшного, темного и мрачного. Испугалась Мелина и влюбилась... Фольклорно-любовная фантасмагория с завязкой от триллера. Первая часть повествования - от лица героини, вторая - от лица героя.PS. ГГ страшный, мрачный и темный только с виду, в душе котик и лапусик (насилия над героиней нет и не будет) ВНИМАНИЕ ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ. Полный текст.
