***
Чем мы занимались эти четыре дня, которые мне предоставила жизнь?
А вот и не угадали!
Мы съездили к Арине - раз.
Я смотрела и плакала. Серьезно, у меня в глазах слезы стояли. Что, ЧТО надо было сделать с человеком?!
Призрак?!
Да призрак Оперы выглядел в сорок раз живей и в двадцать - симпатичнее. А это...
Серое, измотанное и изможденное нечто, плотно завернутое в смирительную рубашку и обколотое какими-то транквилизаторами. Мужчин ей показывать вообще нельзя - становится буйной.
Я плюнула и махнула рукой.
Наняли двоих сиделок и медбрата покрупнее, на всякий случай, есть такой сервис при местных лечебницах. Жизнь - штука сложная, поскользнуться можно на каждом повороте, а вот как взять тайм-аут?
Допустим, ты ушла из дома.
Или тебя выгнали.
Или...
Вариантов много. Но основа одна - у тебя нет жилья, работы, возможности как-то прожить...
В нашем мире коллектор в помощь. Канализационный. И крысы в пропитание. Еще тебя и ногами же попинают, чтобы быстрее сдох.
В этом мире на помощь приходят монастыри. Государь выделяет субсидии. Причем получается достаточно интересно.
Допустим, ты остался один на свете. Парень потерял семью, престарелого деда выгнали из дома, девушка залетела от какого-то кренделя. Родные от тебя отказались и не пускают домой. Плохо, конечно. Но - бывает. Ты приходишь в монастырь, честно все рассказываешь, каешься... и тебя обеспечивают работой.
Дают жилье, не идеальное, конечно, келейка, но все ж крыша над головой, дают пропитание и кое-какую одежку, а ты за это отрабатываешь. Посильно. Беременную, конечно, на картошку не поставят, но книги переписывать, или вышивать, шить...
Найдут, куда пристроить.
Так и будешь вкалывать до родов. Потом, когда рождается ребенок, его проверяют на магию. Если у него есть дар - такое тоже бывает, могут и при монастыре оставить. А могут найти работу.
Да, не лучшую, сиделками, компаньонками, даже уборщицами при больницах, но обязательно с проживанием.
Для мужчин - то же самое, за исключением родов. Даже если тебе шестьдесят лет, ты прекрасно можешь работать сторожем, или кормить скотину. Даже ту же морковку прополоть....
Не сразу, не слишком быстро, но можешь. И это неплохо.
Тебе дают возможность жить человеком. Не на субсидии, а зарабатывая своим трудом. Рыбку?
Не-ет, дружок, держи удочку - и вперед. Что наловишь, то и твое.
С моей точки зрения, это правильно. И люди, которые хотят работать, постепенно поднимаются. Девушки выходят замуж, мужчины зарабатывают достаточно, чтобы хоть какой угол себе найти... купить ли, снять ли - или специальность могут получить. Всякое бывает. Старики доживают при монастырях спокойно, помогая под конец при храмах, свечи ли налепить, пыль смахнуть...
Вот, таких мы и наняли.
Две девчонки, обе с детьми, так уж у них сложилось, одна служанкой работала, да не убереглась, вторая загуляла с парнем до свадьбы, все слажено было, а он возьми, да и помри. Несчастный случай - не разбирает. Но и родня разбираться не стала. Опозорила девка семью, а там еще четыре сестрички на выданье, про них тоже могут подумать, что гулящие. Вот родители ее из дома и наладили. И парень-медбрат из деревни, этакий 'Ванёк', поссорился со старостой так, что только искры летели, при очередном разговоре дал его сыну в череп, а тот и померши. Парень свое получил, но куда тут вернешься, выйдя из тюрьмы?
Родных подставлять?
Пришлось устраиваться в городе. Но какими-то специальностям Ваня - его тоже звали Ваней - не владел, а навык кормления скотины и пахоты был не слишком востребован. Пришлось идти в медбратья.
Пусть пока ухаживают за Аринкой, а там, глядишь, и пристроятся. Гнезда совьют, жизни устроят... года на три у них определенность в жизни есть, дальше видно будет.
В награду мы с Благовещенским пообещали купить им либо квартирку в городе - либо выделить дом в деревне. Березовский к вашим услугам, дамы и господин.
Дамы предсказуемо выбрали по квартирке, господин - домик, подписали договор по всей форме - и мы отправили их к той самой тете.
Виктор Николаевич еще раз все подтвердил, обеспечил сопровождение и обещал все контролировать. Ну и я обязательно съезжу, посмотрю, как там что, дайте только выжить.
Вторым пунктом стала магия.
Я привела в порядок все свои записи и отдала их Ване.
Человек я достаточно педантичный, заметки у меня и так были в порядке, все в больших тетрадях, на отдельных листах, объединенное по темам. Просто... случись что со мной - и все пропадет. Неохота.
Пусть Ване останется, авось и столкуется с каким-нибудь магом земли за услуги.
Маг ему - работу с растениями, Ваня в ответ мои записи.
Третьим пунктом пошел стряпчий. Мы с Благовещенским заключили договор по всей форме. Что я должна ему, что он - мне...
Романтика?
Хотите, стреляйте в грудь коммуниста. Мы за эти четыре дня только один раз и поцеловались. И то! Едва отпрыгнуть успели, прежде, чем дети вломились!
Интим?
У нас до него даже не дошло. Вообще...
Может, Александру и хотелось, но мне за эти дни так мозг... эээ... у меня такие сеансы церебрального секса были, то с мальчишками, то с Ариной, то с магией...
Мне уже ничего не хотелось.
Во времена оны, один приятель мне развивал интересную теорию. Он считал, что для мужчин секс - это физиология. Захотел - поимел. Получил удовольствие, пошел, поимел следующую даму, придавая значения не больше, чем выпитому стакану воды. А вот для женщин секс - это психология.
Нет фригидных дам, но нам надо настроиться, 'поймать волну', убедить себя в великой любви, или хотя бы в том, что это удовольствие, а не аналог визита к дантисту... Сначала мозг, а потом физиология, и этим все сказано.
Нет? Не дали это сделать?
Так и возникают истории о стервозных и неудовлетворенных жизнью бабах.
У меня сейчас настройка была совершенно не в сторону любви. А что это за удовольствие, когда в постели думаешь - жива ты останешься, или нет, и на кого ты детей оставишь? Да еще если залетишь...
Благовещенский меня понял и ни на чем не настаивал.
Четыре дня.
А на пятый и грянуло.

***
Приглашение было на красивой сиреневой бумаге, с золотым тиснением, но смотрела я на него, как на ядовитую гадину.
Не хочу!!!
Ни в какой дворец, ни на какой прием... да гори он трижды гаром!
Не хочу, а идти придется.
Событие...
Объявление наследника и помолвка.
Второй цесаревич, Иван (если станет царем - будет под номером пятнадцать, однако), женится на девушке из юрта Соболянских. Это серьезно.
Соболянские - по жизни маги воздуха. Но и маги воды у них встречаются, просто слабосилки. Так что в потомстве возможно усиление магии. А еще Соболянским принадлежит кораблестроение. Куча верфей по Руси-матушке, речное судоходство, рыбалка, заготовка рыбки, икорный бизнес...
Там даже рыба на гербе. Белуга, кстати говоря.
И есть у Соболянских еще хорошее качество. Они не честолюбивы. Вот вообще. Никак.
Воздушники, что тут скажешь? У них для стремления к власти слишком легкое отношение к жизни. Спокойное такое, без суеты.
Власть?
А на кой, простите, черт она сдалась?
И без нее забот по горло.
Видимо, по такому отношению юрт Соболянских и стал одним из самых крупных и сильных. Известно же, начинаешь тащить на колени кошку - удерет и оцарапает.
Спихнешь? Кошатина тебе на голову влезет, все силы потратит, но тебя обласкает. Судьба такая.
Видимо, власть - тоже в чем-то кошка.
Ссориться с Соболянскими не решился даже Матвеев.
Лариса Соболянская... сколько я в памяти не копалась, девушку не припомнила. Да и неважно. Пусть будут счастливы.
Я еще раз чертыхнулась и принялась подбирать платье.

***
Темно-лиловый цвет, очень удачный оттенок.
Отделка более светлым кружевом. Украшения из аметистов.
Помолвочное кольцо пришлось снять. Не сомневаюсь, что государь, что Романов - оба в курсе дела, но оповещать весь свет я не стану.
И так...
Колечко стоит, как три Кадиллака. Откуда дровишки?
А все из той же заветной шкатулки. Драгоценности там такие, что я Дарью поняла. Искренне. Когда Александр мне их показал, даже у меня сердце екнуло, уж на что я равнодушна к украшениям. Кто бы не был ювелиром, он старался показать красоту камня. Минимум оправы, максимум самих камней - и камни там были выдающиеся.
Одно колье из сапфиров с бриллиантами чего стоило! Этакий водопад камней, ограненных каплями, и неясно как закрепленных в невесомой оправе.
Я вздохнула, облизнулась - и вернула все владельцу. Даже если... даже когда мы поженимся, вряд ли я буду это носить. Не умею.
Не дано.
Драгоценности должны быть частью твоего образа. А не ты - выставкой для побрякушек. Вот, у меня все время получается второй вариант.
Так что никаких драгоценностей. Обручальное кольцо, серьги и брошь с аметистом - и довольно.
Я в трауре, меня здесь вообще быть не должно. Ни на каком приеме. Но с его величеством не поспоришь. Да еще в качестве кавалера мне предлагался лично Игорь Никодимович. Замечательно, правда?
Он за мной и заехал.
Преподнес букет ирисов, поцеловал ручку.
- Мария Ивановна, вы, как всегда, очаровательны.
Я мило улыбнулась в ответ.
- Благодарю вас, Игорь Никодимович.
- Мария Ивановна, я вас очень прошу, что бы вы ни услышали сегодня - ничего не отрицайте и ничего не бойтесь.
Я посмотрела с подозрением.
- Игорь Никодимович, а что именно я должна услышать?
Романов пожал плечами.
- Что угодно, Мария Ивановна. Что угодно. Вы знаете, как искали предателей, во времена оны? Когда на подозрении было несколько человек, а кто именно - неясно?
- Нет.
- Допустим, есть люди А, Б и В. А говорят, что золото у Б, Б говорят, что золото у В, а в, что золото у А. И смотрят, кого обворуют первым.
Я прищурилась.
- И какую же информацию вбросили вы?
- Что цесаревич Василия собирается сделать вас своей морганатической супругой - раз. Что вы любовница Его Императорского Величества - два. Что у вас магия совершенно иного типа, не земли, а возможно би-потенциал - три. Что вы - наследница Демидова, потому как завещание составлено именно на вас - четыре.
Я застонала.
- Это все? Или еще чем порадуете?
- Мария Ивановна, а вам мало?
- Мне? Мне просто интересно, кто меня убивать придет.
- а нам-то это как интересно, - ответствовал Романов, помогая мне утрамбоваться в карету. В буквальном смысле - чертовы юбки раскрылились на метр в ширину.
- Чтоб вас совесть с утра до вечера мучила, если меня убьют, - ласково пожелала я главе тайной канцелярии.
Романов ответил милой улыбкой.
- Переживу. Обещаю.
- Обещаю. Не переживете.

***
Зла я была несказанно.
Чтобы такое распускать...
Сволочи!!!
С государственными интересами, я все понимаю, но сволочи!!!
НЕНАВИЖУ!!!
Репутацию мне обосрали так, что вонять и двадцать лет спустя будет. Или кто-то думает, что забудется? Ни черта!
Это не просто пятно, это и моим детям припомнят, и как бы не внукам. А значит - что?
Выбора у меня нет!
Маркизы де Монтеспан и де Помпадур мне в помощь. А так же все фаворитки царей и императоров. Выставили меня шлюхой? Ну так я сама себя выставлю! Так, чтобы народ облизывался, а руки не тянул! Возьмем, к примеру, Кшесинскую! Все любовники - Романовы, другим нельзя! Личная, так сказать, царскофамильная собственность!
И я - не хуже! Даже круче!
По знакомой уже лестнице я поднималась, кипя веселой злостью. Здесь и сейчас я намерена была развлекаться по полной и кусать кого попало. А что мне терять?
Мне терять таперя неча, кроме собственных оков. Оков - и тех не выдали за казенный счет, жлобы царственные.*
* Л. Филатов. Про Федота-стрельца, удалого молодца, прим. авт.
Этот бал ничем не отличается от множества других.
Сначала народ собирается, около часа фланирует по залам, общается, немножко выпивает и танцует, потом появляются их величества, и начинается торжественная часть.
Объявление - в честь чего мы здесь так здорово собрались, поздравления, танцы, ужин, еще немного разговоров - и домой. Надо каких-то часа четыре потерпеть. Час на общие сборища, час на объявления-поздравления, час - танцы, час - ужин. Сильно это дело не затягивают, все ж живые люди, хотите потом еще развлекаться - катитесь и развлекайтесь за свой счет. Это правильно, все равно либо напьются, либо подерутся - ни к чему пускать действие взатяг.
- Игорь Никодимович, а про нас с вами никаких слухов не ходит?
- К сожалению, нет. Нельзя, Мария Ивановна, я бы головы лишился, за такое...
- Покушение на чужую собственность?
- Да, именно так.
Мне достался немного виноватый взгляд, но...
Вот и зал.
Не бальный, танцевать мне покамест нельзя. Нехорошо. Остается только выпивать, разговаривать... интересно, с кем?
К нам уже спешил мой отец. Под руку с какой-то блондинкой лет двадцати пяти. Такой... фигуристой. Даже фигуристее меня.
- Машенька!
Мне досталась милая улыбочка от отца. Я оскалилась в ответ.
- Папенька, какая радость видеть вас.
- Познакомьтесь. Это Светлана Галицкая, а это моя дочка, Мария, нынче Храмова.
- Добрый день, - мило улыбнулась блондинка. - Я помню вашего мужа, такой милый дедушка... мои соболезнования.
Зубки решила поточить? А зря, я сейчас в таком состоянии, что спусти меня в Нил - и спасать придется крокодилов.
- Вы в лучшем положении, госпожа Галицкая. Я, вот, вас совершенно не помню. Равно как и вашего мужа, и ваших детей.
- У меня нет детей...
- О, я вам так соболезную, - оскалилась я. - Впрочем, простите, я и не могла помнить вашего супруга. Я не так давно начала выезжать, а вы который год вдовеете?
- Третий, - дама поняла, что зубы у меня никак не меньше, но решила не отступать. - Конечно, когда я выходила замуж, вы еще в куклы играли.
- Что же случилось с вашим супругом?
- Удар, - дамочка коснулась краешка глаза кружевным платочком. - Мой бедный Николя...
- Господин Галицкий и господин Храмов были хорошими друзьями, господин Храмов служил под началом Николая Александровича, - Романов возник рядом, словно раб лампы. И протянул мне бокал с чем-то прозрачным.
Я улыбнулась.
- Игорь Никодимович, благодарю вас.
- Не стоит благодарности, Мария Ивановна.
Отец смотрел на меня ледяными глазами.
- Машенька, можно тебя на два слова?
Так и хотелось отрезать: 'можно - Машку за ляжку и козу на возу', но мудрость братца-дембеля здесь точно не ко двору придется.
- А мы пока потанцуем с госпожой Галицкой, - Романов тут же подхватил даму, послав мне улыбку. Он даже не сомневался, что я захочу перемолвиться словечком с отцом. Ну и ладно...
- Слушаю, папенька?
Отец не стал юлить и сразу перешел к делу.
- Алябьевы сегодня будут на балу. И отец и сын.
- Я за них рада.
- Я могу составить хороший договор и учесть твои интересы, Мария.
Я прищурилась.
- Папенька, а что - Игорь Никодимович непонятно все объяснил?
Отец вздохнул. И вдруг даже как-то ссутулился.
- Мария, его величество, конечно, наш повелитель. Но ты подумай, надоевшую игрушку всегда забрасывают в угол. А тебе нужна семья, дети...
- Я надеюсь, его императорское величество выберет для меня более уютный угол, - отрезала я.
- Ты зря на это рассчитываешь. Знаешь, где сейчас предыдущая фаворитка его величества?
- Где же?
- В какой-то чухонской провинции. Ее выдали замуж за помещика и отправили туда, где всего общества лишь свиньи.
Я прикусила язык. Так и чесалось сказать: 'очень приличное общество, особенно рядом с вами, папенька'. Лучше уж хрюшки, их хоть на колбасу пустить можно, а вас куда?
Вместо этого я насмешливо поинтересовалась.
- Четвертую супругу подбираете, папенька?
- Девочкам нужна мать, - и не подумал отступать отец.
- Особенно когда своих детей у нее нет. Ну-ну, вольному воля.
- Ты меня учить вздумала?
Я бестрепетно встретила папашин гневный взгляд.
- Торговать мной - можно, а выслушивать мое мнение не обязательно? Папенька, этот этап мы уже прошли. Можете передать Алябьевым, что меня их предложение не интересует.
- Может, подумаете еще раз, Мария Ивановна?
Я медленно повернулась.
За моей спиной стоял Симеон Михайлович Алябьев, собственной юртовской персоной. И рядом с ним молодой человек, напоминающий более молодую кальку с отца. Только некачественную.
Явно бумага, на которую сводили рисунок, была рваной и туалетной.
Те же черты лица, но красные прожилки, желтоватая кожа, тусклые глаза...
Алканарий. И наличие высокого титула лучше парня не делает. Вот ни на минуту.
- Добрый вечер, Симеон Михайлович, Кирилл Симеонович...
Кирилл Симеонович подхватил мою руку и запечатлел на ней поцелуй. И разразился потоком комплиментов.
Он восхищен, я очаровательна, если я подарю ему танец, следующие несколько лет он будет самым счастливым человеком во всех мирах.
Пришлось разочаровать.
- У меня траур, Кирилл Симеонович. Я не танцую.
- Тогда я могу показать вам парк...
Знаю я, какие ты парки будешь показывать. Перебьюсь.
Я отбивалась, и ждала, пока закончится музыка... ну наконец-то!
Рядом материализовался Романов с дамой. Мило улыбнулся - и наконец, отбил меня от этой своры. Взял под руку и предложил пройтись.
Разумеется, я согласилась.
Ага, ненадолго.
Девушки, милые, благословите тех, кто придумал колготки! Святое дело люди сделали, истинно святое!
А чулки!
Да на подвязках...
Не на резинках, нет, не те, которые на силиконе и так удачно за него цепляются!
На эротических, мать их за ногу, подвязках с бантиками, которые реально завязываются на ноге. Не доводилось?
Ваше счастье!
Везучие вы люди, и сами того не понимаете. Потому как развязываются эти экологические чистые чулочки очень легко, а ежели у дамы из-под платья чулок выпадет - это даже не позор, это предмет для вечного припоминания и ехидного шепотка за спиной. И через сорок лет припомнят.
Пояс для чулок?
А вы на эту конструкцию вблизи посмотрите. Жесткой фиксации увы, здесь не предусмотрено. Нет здесь пока ни кнопок, ни молний, все на пуговичках да на ленточках. Сугубо натуральное - и ни фига не держится!
Пришлось покидать кавалера и отправляться в дамскую комнату.
Там-то меня и поймали.
Чулок я подвязала, и даже комнату задумчивости навестила - на всякий случай, а на выходе...
- Мари!
Ёжь твою рожь!
- Зизи? - вспомнила я эту побрякушку.
И прищурилась. Ласково так, по-доброму... ты меня, паразитка, к Милонегу затащила! С меня причитается, не знаю, как лучше должок отдать, то ли по ребрам попинать, то ли по печени. Хотя...
Это мне - медвежья услуга, а Мария Горская могла и благодарить со слезками. Она-то любила козла...
Раздражение накатило и схлынуло. И 'подруга' уже вцепилась мне в руку.
- Мари, куда ты пропала? Столько слухов ходило, столько разговоров...
Я пожала плечами.
- Думаю, какие-то слухи ты лучше меня знаешь. Я вышла замуж, живу в имении супруга.
- О-о... А у Храмова было свое имение?
Ага, то есть имя супруга мы тоже знаем. И чего тебе того?
- Зизи, у моего супруга было несколько имений. И хорошие интересы на Урале.
- Так это правда, что он Демидова сожрал?
И такие наивные круглые глаза, и реснички хлопают, поднимая ветер... меня тут дурой считают? Видимо, да.
- Откуда сведения?
- Ой, я не помню, Лили Шуйская говорила, кажется, или Мими...
- Врали.
- Правда?
- Зизи, как мой муж мог сожрать Демидова, если он умер раньше?
На личике девушки мелькнуло разочарование. Действительно, недочет.
- А-а...
- Вот я могла сожрать Демидова, - оскалилась я.
- ТЫ!? НО КАК!?
Прогресс. Первая искренняя эмоция за весь разговор.
Настала моя очередь похлопать глазками.
- Сибирь, понимаешь. Дикие люди, стаи медведей бегают, кто не успевает спрятаться, того сжирают прямо на площади, перед Управой... вот, загнали нас с Демидовым в один подвал, день сидим, два сидим, на третий я его убила и съела...
- Аххх!
Я добавила в голос истовости записного каннибала.
- А потом и обнаружила, что одной стены у подвала нет. Пришлось домой топать.
Зизи поняла, что над ней издеваются - и надулась.
- Мари! Как это некрасиво с твоей стороны!
- А со стороны моей подруги красиво мне и записочки не прислать?
- Куда?
- На адрес супруга, вестимо. Глядишь, и уцелел бы бедный Демидов. Особенно если к письму хоть корочку хлеба приложили бы. Сидела б я в том подвале и грызла ее, печально так...
- ФИ!
Издевательство окончилось закономерно, 'лучшая подруга' задрала носик и вышла вон.
Я послала ей ядовитую ухмылку и принялась неторопливо мыть руки. Сейчас, еще прическу поправлю - и можно опять в гадюшник. Дайте только с духом собраться.
Ага, размечталась.
Не дали.

***
Я так буду бояться в туалет сходить, определенно.
Выходишь из кабинета, идешь по коридору, а тут перед тобой - Матвеев воздвигается.
- Мария Ивановна.
- Матвей Иванович.
Пришлось по всей форме реверанс делать. Интересно, где он тут в засаде сидел?
- Вы мне не уделите пару минут для приватного разговора?
Я подняла брови.
- Вы уверены, что сейчас подходящее время?
- Мария Ивановна, я пытался встретиться с вами...
- Но?
- Романов весьма не одобрил подобные намерения.
Я хмыкнула.
Вот не знала... но вообще-то могло быть и так. Если Матвеева крепко взяли за задницу на его делишках...
То ли он крутил с ученым, то ли не он... а вот дочка его точно засветилась, словно новогодняя елочка. Кстати говоря!
- Как ваша дочурка поживает?
Матвеев покривился, словно я ему лимон на рану выдавила.
- Мария Ивановна!
Я улыбалась вполне невинно.
- Неужели милую Настеньку не пригласили на бал?
Матвеев скрипнул зубами, но сдержался.
- Именно о ней я и хотел поговорить с вами.
- Слушаю? - посерьезнела я.
Вокруг да около Матвеев ходить не стал.
- Что вы хотите в качестве виры?
Опа!
- Все настолько плохо? - невольно вырвалось у меня?
Матвеев молча кивнул на дверь и первым вошел внутрь. Я проследовала за ним.
Обычный альков.
Кровать, пара кресел, столик. Тихо, спокойно.
Матвеев уселся в кресло, я предпочла постоять и отошла к камину, разглядывать узоры на каминной доске. Красиво, мастер делал, сразу видно.
- Его величество был в гневе. Насте грозит замужество и ссылка.
Я вздохнула.
Сочувствовать меня совершенно не тянуло, вечная, знаете ли, проблема мажоров. Когда напакостить они могут, а отвечать - стесняются. Странно, правда?
Но...
- Я поговорю с его императорским величеством. Сумму виры и наказание для вашей дочери будет определять государь.
Матвеев поник плечами. Только почему-то я ему совершенно не верила.
- Настя - моя дочь. Любимица...
- Поэтому ей можно убивать, подличать, преступать закон, главное - не попадаться? Простите, Матвей Иванович, я ничем не могу вам помочь.
Вот как хотите, так и воротите.
Не верю я, не верю, не получается у меня поверить в это страдающее лицо. Не получается!
А потому я раскланялась и ушла. Задержать меня Матвеев не пытался. А чего хотел, за чем приходил?!
Да кто ж его знает?
Это интриганы такого уровня, что мне рядом с ними и сидеть стыдно. Я до их уровня не дотягиваю.
Вообще.
Никак.
Сто лет проживу, и тогда не потяну, направление у меня другое, и желания нет. Что-то Матвеев или сказал, или сделал, или...
Не знаю.
Но полагаю, что своей цели он добился.
Ой!
За размышлениями я опять свернула не туда. Или - туда?
И уткнулась носом в пуговицу на мундире какого-то красавчика.
- Госпожа!
На моей ловко подхваченной кисти запечатлели страстный поцелуй. Я мысленно застонала, но в ответном реверансе присела.
И мило улыбнулась, уступая инициативу. Что-то не верилось мне, что все так просто и легко, нет, не верилось.

***
Что сказать - красавчик. Даже красавчег, как пишут на форумах в моем времени.
Вот представьте картину - два метра без малого, косая сажень в плечах, этакий богатырь, затянутый в военную форму и с военной же выправкой, копна каштановых волос, громадные голубые глаза - и лицо, которому позавидовал бы и Давид. Тот, которого изваял Микеланджело.
Красивое, и в то же время очень мужественное. Не парень - картинка.
Наклей его фотки на шоколадки - так народ их поразметет ради фотографий. Просто. Можно даже шоколад внутрь не класть, дамы и так млеть будут.
- Госпожа, Виталий Шуйский, к вашим услугам.
- Мария Ивановна Храмова, - назвалась я. - Вы позволите воспользоваться вашими услугами?
- Я просто умоляю вас это сделать.
- Тогда проводите меня в бальный зал, - распорядилась я. - Я заблудилась.
- Госпожа, прошу вас...
Мне был честь по чести предложен локоть. Я оперлась на него и подумала, что невезуха. Не с моим ростом на таких красавцев вешаться. Это как такса рядом с догом, ясно, что собаки, но выглядит... своеобразно. Хотя, говорят, скрещиваются.
И мужчина оч-чень даже ничего. Сексапильный такой.
А как бы он выглядел в джинсах? И губы у него такие... пухлые, если я встану на цыпочки, есть шанс дотянуться, и подбородок очень мужественный, с ямочкой, а ресницы какие...
ЧТО!?
Маруся, ты упала с гуся!?
В голове словно сирена взвыла. Вот с чего я размечталась тут на сексуальные темы? Мало ли как этот тип будет в джинсах выглядеть, особенно если на голое тело, и пуговку верхнюю так эротично расстегнуть...
Ёжь твою рожь!
Вторую руку я убрала в складки юбки и что есть силы сжала в кулак.
Ой, ля-ля-ля...
Больно-то как! Такое ощущение, что я когтями ладонь насквозь пропорола, даром, что в перчатке! Зато чувственный дурман схлынул. И мне стало плевать на губы-ресницы.
У меня Благовещенский есть. Но с этим-то кадром что?
Его феромонами опрыскали? Баллон с гормонами в ширинку засунули? Или - магия?
Что-то мне кажется - последний вариант верен.
А куда это мы идем?
- ... показать вам эту симпатичную...
И передо мной уже открывают дверь. А внутри видна такая же кровать. Но что-то мне подсказывает, что это - не Матвеев. Тот хотел поговорить, а этот?
Сексуальное буйство одолело? Под названием 'бабудай'? И вот прямо сейчас - дай?
Не верю!
Я мило улыбнулась - и уронила веер.
- Ой!
Всхлипнула, вскинула руки к щекам, естественно, отпуская локоть.
- Я такая неловкая...
- Вы очаровательны, Машенька...
И наклонился, д-дятел. А это тебе за 'Машеньку'.
Те, кто учился в школе, знают такую подставу. Ты наклоняешься, а тебя толкают в зад коленом. Есть такой момент, когда ты при наклоне теряешь равновесие - на долю секунды, но есть и его важно угадать. Дальше - в зависимости от везения. Либо ты упираешься ладонями в пол, если повезет, либо влетаешь головой в то, что находится впереди. Пакость такая... только одно время она нашу школу просто охватила. Деться было некуда.
Так что я быстро научилась не поворачиваться попой, следить за тылами, ну и адекватно реагировать.
Мужчина от меня такой подставы не ждал, и за веером наклонился, согнувшись чуть не вдвое. И стоит он напротив двери, так удачно...
Маги - тварюшки сильные, не смотрите, что мы симпатичные, хрупкие и нежные с виду, это только с виду. Пинок коленом получился так душевно, словно я вчера на Люське Семеновой тренировалась.
Красавец мужчина с грохотом влетел головой вперед в открытую дверь, кажется, сокрушил там кресло и застрял. Я хлопнула дверью, повернула ключ в замке, подумав, что он здесь очень удачно оказался, выдернула его - и ринулась обратно.
Вот с-самец собачьей самки!
Лишний раз - чем симпатичней мужчина, тем больше вероятность подставы. Он-то про свою внешность отлично знает.
Шуйский.
Этим-то что от меня надо?!
Мать их ежом!
Поворот, второй... музыку слышишь?
Есть!
Вот и бальная зала.
Я с независимым видом выкинула ключ в первую попавшуюся вазу и прошла в зал. Кажется, даже волосы не сильно растрепались... вообще не растрепались, они длинные, гладкие, тяжелые, такие отлично лежат в прическе.
- Мария Ивановна, куда вы пропали?
Романов.
Я прищурилась.
- Игорь Никодимович, а при чем тут Шуйские?
- С вами кто-то разговаривал? - напрягся Романов.
- Нет. На разговор этот молодой человек не разменивался, - фыркнула я.
- Кто?
- Виталий Шуйский.
Взгляд Романова стал острым.
- Что он хотел?
- Вот и мне тоже интересно, что именно он хотел...
Больше сказать мы не успели. Загремела музыка, знаменуя прибытие императорской четы.
Гимн.
Романов склонил голову, я присела в реверансе. Рядом шелестели юбки.
По проходу медленно плыла императорская чета. Иван XIV, опасный, как ядовитая кобра, рядом с ним супруга, блистательная в сиянии бриллиантов настолько, что лица никто не замечал, за ними по старшинству - цесаревичи и цесаревны. Василий нашел меня взглядом, и выражение лица у него стало, как у собаки, которую ногой пнули.
Жалости у меня не было.
Ни на грамм.
Хватит и того что я жизнью рисковала. И до сих пор рискую, потому как цесаревича подставлять никто не будет, а меня - запросто. Уже подставляют.
Государь поднялся на возвышение и опустился на трон.
Супруга, дети... для детей оставлены стульчики возле трона.
Император жестом отпустил всех, и я приподнялась из реверанса. Да, не выйдет из меня верноподданной. Все думают про отечество, а я про то, что спина ноет.
Император поднялся с трона.
Все превратились в слух. Кроме меня.
Я размышляла о встрече с Шуйским.
Этим-то чего надо? Или они и стоят за подставами?
Вообще, могут. Тоже юрт... что я про них помню? Не самые сильные, но тоже маги воды. Только императорская семья в этом отношении на порядок круче. Как зеленая ящерица - и комодский дракон. Вроде бы ящеры, но сравнивать их даже смешно.
Шуйские не дотягивают по классу. И среди юртов они не самые сильные, не самые богатые... так, на троечку. Зато ничем не брезгуют. У них есть и корабли, и рудники, и поля... многостаночники такие, хомячки.
В любовь, охватившую Виталия Шуйского с первого взгляда я вообще не верила. Никак. Бред, уж простите...
Не такая я красавица, и умница не такая, и вообще...
С чего ему хватать меня и тащить? И на кровать? Да и кадр подобран так, что глаз не отвести, даже меня проняло. До сих пор в животе какая-то фауна шевелится.
Магия тоже...
Странно, что на меня подействовало, но... надо потом у Романова спросить, чем еще славятся Шуйские. И нет ли за ними таких интересных браков?
Секс - это ведь шикарный рычаг управления.
- ...моего наследника. Цесаревич Иван!
Молчание повисло над залом.
Ненадолго.
Потом раздались первые неуверенные аплодисменты.
А потом...
Красивый все-таки ритуал.
Иван встал и опустился на одно колено перед отцом. Тот поднял над головой откуда-то взявшуюся узкую корону - и надел на голову наследника. Потом вручил ему узкий длинный клинок. И отступил на шаг.
Настало время остальных.
Первым на одно колено перед братом опустился цесаревич Василий.
- Брат, я клянусь тебе в верности...
Второй цесаревич, третий, цесаревны, потом главы юртов... вот Матвеев, Соболянский, а вот и Шуйский.
И внешне-то ничего особенного, такой, серая скотинка, иначе и не скажешь.
Что ему нужно, хотела бы я знать.
Все остальные стояли, ждали конца церемонии... уже недолго.
Вот и последний глава юрта поклялся, остальные - потом.
Цесаревич спускается с возвышения, подходит к девушке в платье цвета шампанского и берет ее за руку.
- Батюшка, матушка, благословите...
Лариса Соболянская светится собственным светом. Она и так хорошенькая, но сейчас просто сияет. Светлые волосы, серые умные глаза, хорошая такая улыбка... нет, я ее не помню, но здесь и сейчас выбор одобряю. Хорошая девочка.
Соболянские тоже собственным светом переливаются. Они торжествуют.
Их все устраивает, даже более чем.
Стальные юрты не особо довольны, но кто тут и кого будет спрашивать? Выбрал человек любимую? Вот и хорошо.
Его величество обнимает девушку, благословляет сына, следом те же действия повторяет ее величество.
Готово.
Считай, торжественная часть закончена. Теперь его величество отпускает всех этаким вальяжным жестом.
Можно расслабиться, немного потанцевать и все обсудить. Потом ужин, еще немного танцев и обсуждений - и все свободны.
Жаль, поговорить с Романовым я не успела.
Цесаревич был грустен и печален. Но удачно это скрывал.
- Мария Ивановна...
- Ваше высочество, - я сделала реверанс.
- Мария Ивановна, я рад вас видеть на этом приеме.
- Я тоже рада видеть вас, Василий.
- Вы не подарите мне пару минут? Наедине? Прошу вас...
Что мне оставалось делать? Да подарить ему эти минуты, не отказывать же!
Василий аккуратно подхватил меня под локоть и мы выскользнули на веранду.
Я вдохнула, выдохнула...
Вечерний ветер. Как же это здорово!
На балконе было прохладно, но ветерок так приятно овевал разгоряченную кожу, прояснял голову, заставлял прийти в себя... хорошо!
Москва лежала предо мной, как на ладони.
Белокаменные здания, красные крыши, блестящие крыши, крытые черепицей и кровельным железом... нет ни высоток, ни многоэтажек, это еще не мегаполис. И вся она такая тихая, спокойная, уютная... так и хочется взять ее на ладошку и побаюкать. И спеть колыбельную...
Струятся дымки из труб, по крышам пробегают отблески заката, зеленеют деревья...
Столица живет своей жизнью. Я знаю, в ней есть и трущобы, и грязь, и преступность. Но здесь и сейчас мне спокойно. Так уютно и тепло, как давно не было.
Не надо никуда спешить, бороться, не надо - ничего. Просто стоять и наслаждаться вечером...
Не надо?
Ёжь твою рожь, водники!!!
Я стряхнула сонную одурь и посмотрела на Василия.
- Слушаю вас, ваше высочество.
Василий грустно улыбнулся одними краешками губ.
- Не действует, да?
- Не действует, - согласилась я. - А это порядочно - воздействовать на девушку подобными приемчиками? Ваше высочество, это достойно дворянина и человека чести?
Ответом мне стал грустный взгляд.
- Клянусь, Мащенька... вы позволите вас так называть?
- А у меня есть выбор?
Цесаревич стал еще грустнее. Появилось ощущение, что я спаниеля ногой пнула, но ощущение я тут же затоптала.
Не фиг!
На фиг ибо не фиг!
Знаю я ту магию, внушат и чего было, и чего не было, еще не факт, что император на меня не воздействовал. А то с чего я самопожертвоваться согласилась? Может, мне мозги уже давно промыли, а я и не понимаю?
- Машенька, я никогда вам зла не желал.
Вот прямо так взяла и поверила. Такая вот я дура, да? Кругом враги!
Осталось только злобно зашипеть и прищуриться.
- Слушаю вас, ваше высочество.
- Машенька, вы действительно не хотите выйти за меня замуж?
Я демонстративно потерла виски.
- Ваше высочество, мне казалось, что с приворотом мы разобрались?
- Да. Но это - не приворот.
- Конечно, - съязвила я, наплевав уж вовсе на все приличия. - Вы, ваше высочество, как только меня увидели, так сразу и полюбили. До взрыва - али после него? Получив кирпичом по головушке?
- Не издевайтесь, Машенька, - голос Василия налился строгостью. - Вы просто не понимаете.
- Так объясните.
- И верить вы мне не хотите, правильно?
- Нет, не хочу.
- Настя, Аликс... они были. Они забавные, милые, очаровательные, а вы совсем, совсем другая. Вы - чудо.
- Но не ваше.
- Почему нет, Мария Ивановна? Почему - нет?
Я пожала плечами.
- Потому что я вам не подхожу. Я была замужем, у меня двое детей, а моя репутация...
- Это все отговорки. Маша, прошу вас...
- Повторяю, - я смотрела устало. - Отговорки... ладно, пусть отговорки. Но я никогда не смогу быть рядом с вами, ваше высочество. Не смогу.
- Почему?!
- Потому что никогда вас не полюблю.
- Это вы сейчас так говорите.
- А когда мне надо говорить об этом? - я выпрямилась, расправила плечи так, что лопатки чуть друг с другом не сошлись. - Услышьте вы меня, наконец! Я не хочу!!! Не хочу иметь ничего общего с правящей семьей, не хочу стоять рядом с троном, не хочу власти и денег. Меня вполне устраивает жизнь в глуши, работа на благо империи и моя семья. Променять все это на сомнительное счастье вашей супруги? Да к чертям такие радости! Не хочу!
- Это сейчас. А если я уеду с вами?
- И этого тоже никто не допустит.
- Я попрошу отца...
Ёжь твою рожь, да что ж ты за дятел-долбун такой? Раз сказала, два сказала...
Тебе молотком по лбу надо бить, чтобы дошло?!
Или и это не поможет?!
- Ваше высочество, услышьте меня раз и навсегда. Я. Вас. Не. Люблю. Не. Полюблю. Никогда. Я устала от всей этой свистопляски, от интриг, от придворной круговерти... я просто хочу домой. Подальше от всех! И от вас в том числе! Мне ничего не нужно, я не лезу ни в какие интриги... дайте мне жить своей жизнью! Найдите себе фаворитку, двух или трех, женитесь, рожайте детей, разводите пираний, занимайтесь хоть скачками на крокодилах - я и глазом не поведу! Мы живем в разных мирах, и я не собираюсь их объединять.
- Я не смогу уйти от вас, Машенька.
Ах, так?
- Вы мне должны жизнь, ваше высочество.
Цесаревич сник. Видимо,, не рассчитывал на такой афронт, но и отмахнуться от долга он бы не смог.
- Я...
- И я требую, чтобы в оплату вы оставили меня в покое. Раз и навсегда. Со всеми своими чувствами и притязаниями.
- Маша...
Я сделала реверанс и направилась прочь с веранды.
Сказано?
Сказано!
Не дойдет?
Пусть его отец доносит до потомка мысли через задницу, если через уши не доползает!


Интерлюдия.
Она уходила.
Такая... Василий не знал, как ее назвать, но... она уходила.
Стройная, прямая, с гордо поднятой головой... чужая.
Не его.
И никогда не будет.
И сердце рвало острой болью утраты.
Нельзя потерять то, чего не имел?
Скажите это сердцу!
Вася помнил, как впервые увидел эту девушку. Помнил каждую секунду.
Вот он встречает Александру. А потом грохот, крики - и вдруг среди хаоса волна магии, бьющая в его руки. И Мария.
Как порыв ветра, как морская волна - накатила и схлынула.
А спроси у Василия, во что она была одета, как выглядела... да век бы не ответил! Просто на сердце запечатлелся образ девушки в золотом сиянии магии, которая удерживает накатывающую черноту.
Она справилась.
И последним, что помнил Василий, было ее лицо.
Он искал ее, проснувшись.
Искал, звал... никто не мог сказать, как зовут его фею. И только спустя месяц он узнал.
Княжна Горская.
И числилась она среди пропавших без вести.
Тела - не нашли. Княжну не нашли. В больницу ее, кажется, привезли, но и только. А где она? Что с ней?
Никто не мог ответить. Даже ее родной отец.
Василий позабыл про невесту. Не обращал внимания на прежних подруг. Он искал.
Дал задание Романову, а тот, видимо, донес отцу. И отец приказало Василию обследоваться.
Приворот?
Да Вася был уверен, что это - не приворот! Что он, не отличить? И не живут на магах воды привороты, а он все же водник, хоть и не особенно сильный. Ванька, тот сильнее, даже младшенький сильнее, но так бывает. Не всегда самый сильный и самый умный тоже, не всегда...
Вася был уверен, что будет наследником, и жизнь казалась спокойной и уютной, словно разношенные тапочки.
Он знал, как поступать правильно, что надо делать, чего не надо... он мог предсказать реакции окружающих до последнего жеста. И тут в его мир ворвалась - любовь.
Он был уверен, что не приворот, а любовь.
А потом княжна нашлась.
Она жила за Уралом, она выходила замуж, она... она была рядом!
Он, наконец, увидел ее.
Василий даже не помнил, что нес тогда. Какую-то чушь, наверное. Распорядился посылать ей цветы, хотел поехать сам...
Отец перехватил.
И запер в крепости.
Василий не смог оттуда удрать, хотя и хотел. А потом - потом было поздно. Отвергнув его, княжна уехала из столицы. И опять его не отпустили.
Мир потерял всю притягательность.
Вася забыл про балы и попойки, забыл про подруг и приятелей, забыл про все. Ему была интересна только княжна Горская, но ее-то и не было рядом.
А потом...
Она вернулась.
И Вася хотел полететь к ней, но отец попросил подождать. Вася не мог противоречить отцовскому запрету. Магия фамилии, знаете ли... отец волен в своих детях. И его запрет преодолеть можно только такой силой...
А потом был ритуал.
Страшный.
Болезненный.
Он помнил, как его стискивала громадная черная змея, душила, свивалась кольцами... помнил... и крик княжны, и ее глаза - спокойные, решительные, жесткие, и тонкую руку, прижавшуюся к его губам...
- Держись...
Он все это помнил.
А сделать не мог - ничего.
Она уходила.
Он был ей не нужен.
Можно своротить горы и осушить моря, можно зажечь вулканы и укротить смерчи. Магия способна на многое.
А вот заставить полюбить...
Тут ни одна магия не поможет.
Ни одна.
И ни одна магия не вернет тебе любимого человека.
А она уходит... уже почти ушла.
Василий бросился вслед за княжной. Может быть хоть что-то... ну найдутся же хоть какие-то слова?
Шаг, другой...
Тень выступает ему навстречу.
- Васечка!

***
Удержать влюбленную женщину?
А торнадо за хвост вы ловить не пробовали? Тоже оч-чень продуктивное занятие. Главное, время занято, а что результата не будет, так результат - не главное, главное процесс.
Анастасия Матвеева себя с торнадо не сравнивала. Но со стороны - очень его напоминала.
Целеустремленная до ужаса, она собиралась сделать единственное, что ей оставалось.
Поговорить с любимым.
После того ужасного вечера, жизнь ее резко переменилась. Отец надавал оплеух и запер в комнате, приказав слугам стеречь и 'не пущать'. И собирался отправить ее куда-нибудь в деревню, лет на пять, а там и замуж выдать.
Осознав это, Настя забилась в истерике.
Деревня!?
Для НЕЕ!?
И она никогда - НИКОГДА - не увидит Василия?
НЕТ!!!
Все ее существо зашлось в диком крике протеста.
Она так не хочет, не будет, она не согласна,, так быть не должно... НЕТ!!!
Жаль, что отцу было плевать три раза на все крики. Может, и не аристократично - зато вполне метко и с высокой колокольни. Он отвесил детищу еще пару пощечин, и разъяснил, что за такую подставу - еще мало. Надо бы вообще голову оторвать, а что останется за дворника выдать, все одно она мозгами не пользуется. Настя была не согласна, но...
Ее мнение в расчет не принималось.
А чье примется?
Настя кое-что поняла из гневной речи отца, но как всегда - по-своему. Что она, конечно, виновата, но не сильно.
Что цесаревич все же был приворожен.
Что приворот сняли (государственная тайна, все в курсе вот уже неделю).
И что он...
Если он согласится - все будет просто замечательно. Надо только сказать Василию о своих чувствах, вот и все. Просто же!
Настя ему скажет, и он обязательно (во всех романах так написано!) прозреет. И ответит взаимностью.
Скажет, что долго заблуждался, а Настенька стала его лучом света в царстве мрака и безмолвия, или что она озарила его мятущуюся душу...
Настя перебирала фразы из романов, словно драгоценные камни... ах, разве важно, что скажет Васечка?
Важно, что он сделает!
Они кинутся в ноги императору и поженятся. Или лучше сначала пожениться, а потом кинуться7
Это сложный вопрос, это должен решить Васечка. Они покаются,, их обязательно простят, и все будет замечательно. И будут они жить-поживать, да детей наживать.
В бочке меда оказалась лишь одна капелька дегтя.
Чтобы получить предложение руки и сердца, а так же бочку счастья, надо для начала поговорить с Василием. А как?
Сидя в комнате?
Письмо ему написать? Ага, и через отцовского секретаря отправить. До этого даже Настя не додумалась.
Встретиться с ним? Это возможно, но...
Раньше очень помогала царевна София. А сейчас кто? Кто может выследить его высочество и рассказать, где его искать? Анастасия просто не знала, где цесаревич может быть именно сейчас, а это - необходимость.
Допустим, она удерет из дома. Но надо же Василия найти и быстро поговорить, чтобы успеть до того, как разъяренный отец пустится в погоню. А то обидно будет.
Василий, допустим, сегодня в загородной резиденции, Настя ищет его по Москве, а отец гоняется уже за ней. Нет, это не дело.
А как поступить?
Написать подруге?
Не получится, отец не даст.
Как выследить Василия?
Есть только один вариант, найти его там, где он точно будет. К примеру, на балу. Лишь бы отец не отправил ее из города раньше... если он решится, придется бежать, прятаться...
Не пришлось.
У Матвеева оказалось слишком много дел, Романов затряс его, как грушу, так что - увы. Времени на дочь у главы юрта просто не осталось, и Настя оказалась предоставлена сама себе. Теперь надо было попасть на бал.
Что ж, с тех пор, как придумали деньги, с тех пор придумали и подкуп. Конечно, никто не выпустил бы Настю из дома. Но просто пройтись, в ту же библиотеку - почему нет?
А уж из библиотеки...
Дома юртовцы строят себе сами. Потайных ходов в них хватает, и Настя, как дочь главы, знала не меньше половины. Пройтись, выбирая книжку, потом приказать охраннику отвернуться, она только поправит подвязку, и нырнуть в потайной ход. А там - быстрее и быстрее.
За пределы дома ход тоже есть, и Настя его знала, сама пару раз пользовалась. Деньги есть, а что вид не бальный...
Наплевать!
Ее жизнь решается, а она о домашнем платье будет размышлять?
Вот и 'ванька' с коляской. Анастасия замахала ему рукой, бросила десять рублей на сиденье - и оживившийся лихач повез ее ко дворцу.
А пропуском внутрь послужило лицо, перстень с гербом юрта и просьба проводить ее к царевне Софии. Матвееву знали.
Ее проводили, что девушке и требовалось.
Софии не было в покоях, но ждать Настя не хотела. Кремль она знала, как-никак подруга ее высочества. И она медленно направилась туда, где веселились и танцевали люди. Шла через сад, не через дворец, чтобы ни с кем лишним не встретиться. Она была уверена, Василий там. И ей улыбнулась удача!
Он не просто был там, он еще разговаривал с этой гадиной, с Горской.... Анастасия смяла в руках платочек, пока ждала окончания разговора. Но вроде бы Мария ушла одна, а Васечка, ее Васечка остался на балконе.
Оставалось только поговорить с ним.
Настя быстро взбежала по лестнице из сада.
- Васечка!

***
Василий даже не удивился - отупел уже от сильных эмоций. Только головой помотал, когда из сада к нему бросилась тень в некогда розовом, а сейчас буро-серо-грязном платьице.
- Васечка!!!
- Настя?
- ДА!!!
В следующий момент у цесаревича повисли на шее и так сжали, что едва позвоночник не сломали.
- Васечка, Васечка, Васечка!!!
И слезы хлынули потоком, вперемешку со словами.
Василий только головой замотал, вроде пьяной лошади.
- Настя... стой...
Ага, куда там! Заткнуть женщину - как заткнуть фонтан, бесполезно. Хоть ты каким местом садись, а вода выльется. Вот и из Насти лилось и лилось... мундир промок мгновенно, хоть и был из плотной ткани.
- Он... а я... ты...
И наконец - заключительным аккордом:
- Васечка, я тебя люблю!!!
Кроме этого Василий и не понял ничего. Да и это ему было без надобности.
- Ты здесь откуда?
- Из дома.
Настя шмыгнула носом и принялась отвечать более-менее связно.
Да, ее запер отец. Она сбежала и примчалась к Василию, потому что любит, любит, любит его! И он тоже ее любит, правда же?
Они теперь поженятся и уедут...
Вот с этого места Василий был решительно не согласен. Что значит - любит?
Мороженое он тоже любит. Но это не повод до конца жизни лопать только пломбир. А уж уезжать куда-то с Анастасией...
Он ее не любит! И вообще...
Не хочу!!!
Примерно это Василий и постарался донести до девушки.
- Настенька, ты чудесный человечек, но я люблю другую...
- Горскую?! - выпалила Анастасия, побагровев, и мигом теряя половину своего очарования.
- Это тебя не касается, - отрезал Василий. - Пойми правильно, я люблю тебя,, как младшую сестренку - и только. Не как женщину. И жениться на тебе не смогу. Не хочу портить тебе жизнь...
Настя смотрела - и словно падала, падала...
Жизнь была кончена.
Окончательно и бесповоротно.
- Ты...
- Прости, Настя.
Наверное, надо было разреветься. Упасть в обморок, закричать... да хоть что-то сделать.
А Настю словно заморозило.
Ни слова не выдавливались, ни...
Ничего.
Словно облако какое-то окутало.
- Васечка...
А глаза у него были совершенно спокойные. С такими глазами не любят, нет...
И не сбегают, и не признаются...
Не любят.
Настя повернулась и шагнула обратно, с балкона.
Шаг, второй...
Под ногами лежала густая тень, и Насте казалось - она спускается в Аид. Окончательно.
Без надежды на возвращение.
Что будет дальше?
Куда она пойдет?
Разве это важно?
Теперь уже ничего не важно...

***
Василий смотрел вслед девушке.
Жаль ее, конечно, но...
Он ее не любит, что поделать. Да и не любил никогда... к чему обманывать? Он другую любит, а наваждение там, или нет - неважно.
- Ваше высочество?
Тень вырастает из темноты. Кажется, даже знакомая... Василий отмахивается, и...
Острое жало стали входит ему под левую руку.
Он даже не сразу осознает, что случилось, но...
Становится холодно. Так холодно, так темно и страшно... и как в детстве он тянется к теплу, тянется куда-то...
И гаснет, тонет в темноте женское лицо с сияющими глазами.
- Машенька...

Глава 8.
Во имя высшей цели.

Какая же я была злая!
Вот кто бы знал! Мне кажется, мою злость можно было сцеживать и по банкам разливать.
Вот что?! Что надо сказать, чтобы - дошло?!
Ах, любовь, ах морковь, ах капуста с яблоком!
Да, в романах это красиво выглядит, и читать приятно, и прижимая истрепанную книжонку к груди, мечтательно выдыхать в небо, закатывая глазки: мне бы так!
Ага, вам бы так!
Безусловно!
Вы бы от такого счастья сбежали, роняя тапки и теряя трусы. А потом еще шифровались бы, как все КГБ разом. Лишь бы не нашли. Лишь бы вас не тронули...
Вот как объяснить, что мне такое счастье не нужно?
А никак!
Вообще никак, ни словами, ни действиями...
Он - любит. И хоть ты тресни.
Не проявляешь ответных чувств? Ну ты и гадина, тебя ж ЛЮБЯТ! А ты...
А что - я? Я не имею права на свои чувства? Любовь - это, по определению, такое слово, после которого стоп-сигналы не срабатывают и ты становишься обязан 'нищастному улюбленному', как говорила моя соседка?
Вопрос, чем обязан, зачем оно кому-то надо... нет, не понять. Ни ответа, ни объяснений, ничего. Тебя - любят.
Вдохновись и служи ему за это всю жизнь. Сколько там тебе осталось, лет сто? Вот, сто служить и будешь.
Ей-ей, мне кажется, что за преступления у нас в стране меньше дают. За любые.
Злостью от меня шарашило так, что народ расступался в стороны. Я заметила Романова и целеустремленно направилась к нему.
- Игорь Никодимович?
- Мария Ивановна, прошу вас, буквально пару минут...
Романов что-то прижал к уху. Опа?
Ракушка. Небольшая, оправленная в серебро, явно артефактная - прообраз рации? Интересно... хотя чего удивляться? Люди - существа сообразительные, они найдут, как устроиться с комфортом.
Я кивнула и отошла к стене. Ёжь твою рожь, ну почему нельзя облокотиться? А лучше прижаться лбом к стене, просто постоять... и туфли бы снять...
Злость уходила. Оставалась усталость и тоска.
Безусловно, мне жалко мальчику. Да, для меня Василий мальчишка. И кто-то сейчас скажет: ну так пожалела бы и до конца, авось, у него потом бы прошло, а у тебя не стерлось...
Оправданий можно найти много.
А я...
А что - я?
Я виновна только в том, что не хочу рубить собаке хвост по кусочкам. Лучше уж разом. Пусть больно, пусть плохо, пусть черт-те как...
Это цесаревич может рассчитывать, что ради любви у него все устроится. А я...
Я сразу понимаю - он все равно наследник престола. Кровь-то общая... нет, не нужно мне такого даже рядом не то, что в своих детях. Пусть не будет тут семнадцатого года, но...
Кто сказал, что меня не замешают в интриги юртов? Или моих детей?
Или внуков?
Ладно, за два поколения я могу отвечать, третье, правнуки, уже будут на попечении моих детей. Но возле трона - возле смерти.
Так было и так будет. Всегда, везде, во все времена...
Надо ли мне такое счастье?
Нет, не надо. Лучше я перебьюсь, чем моих родных перебьют. Кто не верит - смотрим историю. Судьбы фаворитов, и вообще, придворные трагедии. За века и века столько написали - Пушкинская библиотека позавидует. А смысл один. Приближаешься к трону - готовься к смерти.
- Мими?
Опять ты?
Н не успела я повернуться к Зизи с намерением ее отчесать поперек шерсти, как от балкона раздался нечеловеческий визг.
Там что - свинью режут?
Ан нет.
- УБИИИИИИИЛИИИИИИИИ!!!
Оп-па!
И кого там убили? Неужели...
Сильно забилось сердце. Я плюнула на все приличия и привалилась к стене.
Василий?

***
Шум нарастал, народ поддался основному инстинкту.
Нет, не тому, который в фильме. А тому, который любопытство.
Как известно, если что-то случилось, один человек подбежит помочь, один убежит со страха, а еще сорок восемь помчатся посмотреть, что там такое, поинтересоваться, рассказать потом родным и близким, сфотографировать...
Я стояла, оцепенев.
Василий?
Но как?!
Сил двинуться просто не было.
- Мими?
Зизи ахнула и попробовала подергать меня за рукав. Я кое-как отняла руку.
- Зизи... оставь меня.
'Подруга' посмотрела коровьим взглядом и свалила куда-то. Я прикрыла глаза.
Так...
Василий - или нет?
Шум в том направлении...
Нет, не пойду.
Так я и стояла, пока откуда-то не вывернулся неприметный человечек в ливрее.
- Мария Ивановна, пройдемте.
Я потерла виски и послушно прошла за мужчиной.
Меня привели в симпатичную комнатку и попросили подождать.
Я огляделась.
Обычный альков, каких много. Большая кровать, кресло...
Каюсь, я поступила совершенно не по-киношному. Я сбросила туфли, ослабила застежки на платье, улеглась на кровать и уснула. Не сразу, но глубоким и спокойным сном.

***
Пробуждение было намного хуже, чем засыпание. Меня потряс за плечо посеревший и даже как-то уменьшившийся в размерах Романов.
- Мария Ивановна, просыпайтесь.
Я от души зевнула, прикрыла рот ладонью, извинилась и потерла глаза.
- Да... сколько времени.
- Пять утра, Мария Ивановна.
- С ума сойти. Игорь Никодимович... кто?
Романову не пришлось задавать более конкретный вопрос, он и так все понял.
- Василий Иванович.
Я выдохнула.
- Что же теперь будет?
- Много чего... и будет, и уже было.
- Игорь Никодимович?
Я посмотрела пристально. Романов не поддался взгляду и принялся рассказывать.
Вчера, на балу...
После нашей беседы.
Василия убили ударом кинжала. Закололи, как свинью. Несколько ударов были нанесены со скоростью швейной машинки. Результат - спасти не успели. Никто бы не успел.
Я принялась кусать губы.
- А... я в подозреваемых?
Романов едва не фыркнул.
- Вы? Нет, Мария Ивановна, вы здесь, чтобы вас не убили следующей.
- Замечательно. А есть повод?
- Есть, - помрачнел Романов. - Знаете, кто убил Василия?
- Кто?
- Анастасия Матвеева.
Я открыла рот. Закрыла рот. Подумала минут пять - и только потом рискнула поинтересоваться.
- А зачем?
- Мария Ивановна, у вашего разговора были свидетели, вы догадываетесь об этом?
Я кивнула.
Вот даже не сомневалась. Кто б мне дал просто так с цесаревичем разговаривать?
- К сожалению, это бал. Люди перемещаются, приходится реагировать...
- Сколько у нас было свидетелей?
- Двое.
- Надеюсь, я не...
- Нет-нет. Мария Ивановна, вы себя зарекомендовали исключительно, как умная и полезная подданная Короны.
Я выдохнула.
Вроде бы, мне не врали. Что ж.
- Благодарю.
- После того, как вы побеседовали, один из агентов отправился ко мне с докладом. Второй остался следить за его высочество. И стал свидетелем беседы между ним и Анастасией Матвеевой.
- Я могу узнать о содержании беседы?
- Это не тайна. Анастасия признавалась в любви и умоляла его высочество бежать с ней и обвенчаться.
- Получила отказ?
Я более-менее пришла в себя (кто спросонок соображает, как часы, нет таких?) и принялась оглядываться. Расправила платье, кое-как поправила волосы. Внешний вид тоже важен. Нечего тут растрепой сидеть.
- Да. Его высочество объяснил, что ее не любит.
- Симметрично получилось, - грустно улыбнулась я.
Прядь волос выбилась из прически и моталась перед глазами. Я подумала и несколько раз обмотала ее вокруг уха. Так аккуратнее.
- Вряд ли его высочество оценил юмор судьбы, - отозвался Игорь Никодимович. - Агент отвлекся буквально на минуту, но Анастасии не было, а цесаревич уже оседал на пол. Оружие убийства осталось в ране, стилет с гербом Матвеевых.
М-да.
- А отпечатки пальцев?
- Простите?
Я хлопнула себя по лбу. А ведь правда, этот мир мог не додуматься до бертильонажа. Да и рождался ли тут Альфонс Бертильон?
- Отпечатки пальцев индивидуальны для каждого человека. Но я так понимаю, у вас их не снимают?
- Нет. Как это делается?
Я почесала нос.
Ага, на словах мы все такие умные, просто до слез. А по жизни...
Кто тебя, дура, просил рот открывать? Не могла не выпендриться? Да нет, все намного проще, рефлекторно ляпнула. Еще с той жизнь... это из тех знаний, которые вроде как у всех есть. Как о микробах. А поди, скажи кому, что в капле воды жителей побольше, чем в Англии? То-то и оно, знанию - время.
И поди, объясни, откуда я это знаю.
Дура, ёжь твою рожь!
- Вроде бы пальцы обмазываются тушью, прикладываются к бумаге... раньше так неграмотные подписи ставили. И на предметах так же можно отпечатки посмотреть, только тех, кто последний прикасался. Порошком типа угольного обсыпать...
- Это где так делают?
- Не помню, кто мне рассказывал... ах нет! С кем-то из китайцев разговорилась, - 'сообразила' я. А что? Сибирь, Китай там тоже близко... сойдет!
Надеюсь.
Все равно - дура.
- И все отпечатки проявятся7
- Вроде как того, кто последним трогал предмет.
Романов махнул рукой. Судя по всему, несчастный предмет столько людей перелапало...
Итак, имеется зарезанный цесаревич. Ударили его несколько раз, что свидетельствует о силе чувства, ассасины бьют один раз, им хватает, а вот если с любви, или по ненависти - там да. Там тычут железкой, пока не надоест.
Последней с ним говорила Матвеева, стилет с гербом Матвеевых - ну и какого вам еще надо? Ясное дело - она!
А стилет пока из раны вытаскивали, пока герб смотрели...
Отпечатков там уже вагон и маленькая дрезина.
- Это надо обдумать. Китай...надо же. У нас так не делают.
Я развела руками.
- Я уж не помню, с кем разговорилась. Березовский, такое место... многонациональное. Татары, башкиры, китайцы...
Романов кивнул, не акцентируя внимание. Действительно, куда уж тут - царевича зарезали.
- А что Анастасия?
Ответом мне стала ехидная ухмылка.
- Утверждает, что невиновна.
Я пожала плечами. И прикусила язык.
Молчи, дура.
Про кровь на одежде, про методики анализа, про манжеты... вот без тебя не разберутся, да? Может, тут магией все определяется, а я сейчас со своей криминалистикой так подставлюсь, что потом не расхлебаю.
- Это логично. Я бы тоже не призналась.
- Матвеевы уже арестованы, а тебе лучше посидеть тихо.
Я кивнула.
- Посижу. Игорь Никодимович, расскажите мне хоть в общих чертах, какая интрига крутилась? Понимаю, что многое мне знать не надо, но так, чтобы я ошибок не наделала.
Романов подумал пару минут, и принялся рассказывать, тщательно подбирая слова.
Вторые всегда хотят стать первыми. Это закон природы.
Матвеев мечтал породниться с Рюриковичами.
А Шуйский - не мечтал. Ему хотелось править.
При этом, юрт Матвеевых - один из самых сильных. А Шуйские где-то в серединке, так, серая скотинка. Кусочек тут, кусочек там, но интриганы и гадины. Репутация у них такая... великолепные дипломаты, без мыла в любое отверстие пролезут, вплоть до того самого, но... но молва бежит вперед.
Пользоваться Шуйскими - что ежиком вместо мочалки. И пользы не будет, и шкурку обдерешь.
Их придерживали в определенных границах, и все шло тихо-мирно, но...
За последние несколько лет Шуйских регулярно ущемляли.
Матвеев перехвативший выгодную невесту - Захарову для своего среднего сына. Шуйский тоже заглядывался на девушку, правда, для старшего отпрыска и наследника, но - увы. Красотка ушла к Матвеевым, а вместе с ей и приданое из нескольких транспортных кораблей.
Соболянский, перехвативший выгодный контракт.
И даже его величество.
Чем именно Иван XIV ущемил Шуйских, Романов мне так и не сказал, ну да ладно. Я и так поняла. Чувствуя себя со всех сторон оскорбленным, Шуйский решил мстить.
Ага, решил. А как?
А только так. Если его величество, к примеру, изничтожит Матвеевых...
Чужими руками, все только чужими руками.
В любой семье есть побочные дети. Нашелся подходящий бастард и у Матвеева. Сергей Матюшин, побочный отпрыск, похожий на отца, но весьма обиженный жизненной несправедливостью. Законным детям - все, а ему... ему в лучшем случае прислуживать до смерти на шестых ролях.
Обидно, правда?
У Шуйского на таких было чутье, обиженные и оскорбленные нашли друг друга. И принялись размышлять.
Матвеев действительно имел общие дела с ученым. Артемий Дмитриевич кое-что для него разрабатывал, было дело, но в противозаконные дела Матвеев не лез. А зачем?
У него и так все было, если повезет, еще и дочь он бы простроил за второго или третьего наследника, а уж там... там видно будет. Зачем нарываться?
Вот и Матвеев считал, что незачем.
Матюшин повел дела с ученым от своего имени. Он передавал волю Шуйских, а был-то из Матвеевых... но у него был свой интерес. Если освободятся первые места в юрте, он сможет улучшить свое положение, разве нет?
Постепенно, потихоньку...
Все закрутилось, именно когда в столице появился Демидов и принялся искать себе невесту. О его проклятии знали. Не многие, но кому нужно, те были в курсе.
Шуйский сделал ему предложение.
У них в юрте была девушка, маг земли, но с латентными способностями - это раз. И в цене не сошлись, это два. С Иваном Горским договориться оказалось куда как легче.
И - стартовали дьявольские гонки.
Сошлись интересы Матвеевых и Шуйских
На меня делали первый заказ от имени Матвеева, но инициатором был Шуйский. И потом, с ученым, Матвеева подставил именно он.
- А откуда это стало известно? - не удержалась я.
- Мария Ивановна, не забивайте себе голову. У меня тоже есть свои люди, - отмахнулся Романов и продолжил повествование.
Матвеев стремился увеличить свое влияние, его дочь - прикончить меня, Шуйский - подставить Матвеева, вот это ему точно удалось.
Удалось бы, если бы он не сдал ученого. Но...
Артемий Дмитриевич кое-что рассказал, а остальное удалось дополнить и домыслить. И выкрутился бы Матвеев, но...
Но!
Убийство цесаревича.
После такого уже точно не выкрутишься.
- А Шуйские?
- С ними пока все сложно. Она подставили Матвеевых, но доказать можно только малую часть. Этого хватило, чтобы вызвать их главу на допрос, но Шуйский сбежал.
- Вот черт, - не удержалась я. - Мне очень жаль.
- Не вам одной, Мария Ивановна, не вам одной.
- А от меня что теперь требуется?
- Исключительно - выжить.
- Вот как?
- Да. Если б не вы, Шуйские вышли бы сухими из воды. И вы - покамест основной свидетель по делу.
Я потерла виски.
- Подождите... будет суд? Слушание?
Романов энергично тряхнул головой.
- Конечно! Как же иначе?
Действительно, как? А я думала, здесь самодержавие?
- Эх, Мария Ивановна...
Романов только головой покачал в ответ на мою наивность. Да, самодержавие. Но юрты тоже обладают властью. И кому захочется выступать в виде вкусного обеда?
Нет уж, если император решает кого-то зарыть, все должно быть предельно четко и прозрачно. А кто у нас в свидетелях?
Княжна Горская у нас есть. Есть и другие, но не аристократы, нет. А это важно.
Я скрипнула зубами.
- Думаете, теперь Шуйские захотят меня зарыть?
- Не знаю, Мария Ивановна, я бы не исключал такой возможности.
Я пристально поглядела на Романова.
- Что обо мне стало известно Шуйскому? Игорь Никодимович, я правильно понимаю, что вы донеси до него какую-то информацию...
- Правильно, - Романов ничуть не казался виноватым, да он себя виноватым и не считал. С чего бы?
Все во имя государственных интересов.
- Какую?
- Что вы - новая официальная метресса его величества.
Я скрипнула зубами.
- И это может послужить причиной?
- Не совсем. А вот то, что вы помогли разоблачить Шуйского...
- Как именно?
- Мария Ивановна, зачем вам это?
- Я не имею права знать?
- Через Демидова. Вы были его невестой, он оставил вам кое-какие бумаги... кстати - это не ложь. После смерти Демидова его бумаги попали ко мне, и там есть переписка и с Матвеевыми, и с Шуйскими. Покойный был предусмотрителен, ничего не выбрасывал.
Ёжь твою рожь.
Замечательно.
Теперь главной целью для Шуйских стану я. И спасибо, если только я, а не мальчишки или мои дети.
- И вы собираетесь вываживать Шуйского на меня, как на живца?
Романов пожал плечами.
А что тут скажешь? Тут и так все ясно.
- Я могу уехать домой?
- Может быть, завтра, после похорон, Мария Ивановна?
- У вас еще ничего не готово?
Романов неопределенно пожал плечами.
Готово, не готово - какая разница?
- Мне хотелось бы увидеть своих... пожалуйста. Не думаю, что Шуйскому есть дело до меня именно сейчас. В данную минуту он или прячется, или готовится атаковать, разве нет?
- Согласен. Ладно, я прикажу своим людям.
От сопровождения я отказываться не стала. И Романов распахнул передо мной дверь кабинета.
- Ваше императорское величество, - низко присела я.

***
Иван XIV был совсем такой же, как и на балу. Разве что добавилась траурная повязка на рукав, да глаза стали чуть серьезнее. Несколько новых морщинок пролегло.
Смерть сына, наследника, первенца... м-да.
- Проходите, Мария Ивановна.
Я послушалась.
- Позвольте выразить вам свои соболезнования, ваше...
- Государь.
- Когда уходят близкие, нужные слова найти невозможно. Что бы ни сказать... ваше горе - это горе и всей империи. Его высочество стал бы выдающимся правителем.
- Благодарю вас, Мария Ивановна. Игорь Никодимович обо всем вам рассказал?
- Да, государь.
- В свою очередь, обещаю, я отпущу вас, как только будет пойман Шуйский. Мы думали, что перекрыли все пути отхода, но гадина оказалась коварной.
- Не сомневаюсь, государь, Игорь Никодимович сделает все возможное, и негодяй будет пойман.
- Вот, возьмите, Мария Ивановна.
На стол передо мной легло простое золотое кольцо. Ободок, на нем припаян диск размером с монету, на монете - сокол, падающий на добычу.
- Благодарю вас, государь.
- Это пропуск во дворец. В любое время дня и ночи.
Я молча поклонилась в знак благодарности. А что тут скажешь? Я бы обошлась?
Я - обойдусь, но без меня не обойдутся.
- Похороны завтра, в десять утра. Я вас жду. Игорь Никодимович пришлет за вами карету и людей..
- Благодарю вас, государь. Вы позволите задать вопрос?
- Мария Ивановна, разумеется.
- Ваше императорское величество, что будет, когда все это закончится?
- Когда все это закончится, я отпущу вас в Березовский. И позабочусь о том, чтобы компенсировать вам все неудобства.
- Я не сомневаюсь в вашем благородстве, государь.
Я поклонилась и вышла в сопровождении Романова. И только в карете позволила себе расслабить спину.
Ёжь твою рожь!
Это - не ужас. Это намного хуже, а я в эпицентре...

***
Дома было спокойно.
Я молча прошла внутрь, мола села в кресло в гостиной...
Так меня мои мужчины и нашли. Ваня - первым, за ним уже примчались все остальные, в том числе и... Благовещенский?
- Когда сообщили о случившемся, я решил отправиться к ребятам, и не оставлял их, - пояснил мне мужчина.
Я молча сжала протянутую мне руку в знак благодарности. Слов не находилось, только пальцы дрожали. Господи, во что я их всех втянула?
За что?!
- Что вы можете сказать, Машенька?
- Все плохо, - коротко пояснила я. - Цесаревич Василий мертв, наследником стал его брат Иван, Шуйские все подстроили. Теперь их трясут, как грушу, а Матвеевы... я думаю, отделаются большим куском денег и власти.
- Шуйские? Никогда бы не подумал, скорее, я считал, что это Соболянские.
- Мне самой многое не рассказали, - призналась я. - Завтра я должна быть на похоронах.
И предъявила перстень.
Александр помрачнел.
- Машенька, вы знаете, что это за кольцо?
- Знаю, - без малейшего энтузиазма отозвалась я. - И могу заверить, что статус не имеет ничего общего с действительностью. Но кто мне теперь поверит?
- Я поверю.
Я откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза.
- Александр, подумайте еще раз. Я - плохая спутница жизни. Опасная...
- Единственная.
Слово упало увесисто. Я промолчала.
Будет еще время поговорить по душам. А пока...
- Дети? Нил, Андрюшка?
Змееныш шипел и рвался на руки. Прижался, обвил руками за шею...
- Мама.
Я поцеловала темную головку.
- Солнышко мое.
Андрюшка обезьянкой висел на Благовещенском. Хороший мой...
Пусть у вас хотя бы отец будет, если мне ненароком оторвут голову. Пусть...

***
Поздно вечером Александр постучал в мои комнаты. Я не спала и ждала его. Не ради интима, нет.
- Проходи. Садись. Выпить хочешь?
- Нет, спасибо. Машенька, что случилось на приеме?
- То, что и должно было случиться, - я уронила лицо в ладони - и сломалась. Позволила себе быть обычным человеком, показать свой ужас, свое неприятие ситуации....
Меня тут же зазнобило и затрясло. Благовещенский обнял меня, но успокоиться я не могла еще долго, а заговорила почти спустя час.
- Тут все слилось в один поток. Если я правильно поняла... Шуйские интриговали не за цесаревича. Им нужен был не Василий, а Иван. Или третий, четвертый наследник, как получится. Сделать его первым намного проще.
- Вот даже как?
Я потерла виски.
Андрей Васильевич, спасибо вам. Вы мне кое-что рассказали о политическом раскладе. И сейчас данные образовали стройную систему, логическую и непротиворечивую. Хотя... когда жизнь подчинялась логике?
Никогда...
- Примерно двадцать лет назад. Эта история началась примерно двадцать лет назад, - прошептала я.
Княжны еще не было на свете, когда Матвеев провел интригу. Суть я не помнила, а вот расклад... он откусил хороший кусок у Захарьиных, у Кошкиных, и у Юрьевых. И если аккуратно взять в прикуп Демидовых, он получил бы власть на Урале. Практически неограниченную.
Именно поэтому Демидов так спокойно сватался к княжне. Ровня, неровня... когда тебя поддерживает император, не заинтересованный в усилении юрта Матвеевых... зато весьма заинтересованный стравить их с Алябьевыми - отказа не будет.
А еще Матвеев зацепил интересы Шуйских.
Контрабанда, да.
Через Сибирь шел большой поток контрабанды из Китая, в том числе и опиум. Увы...
Если Матвеев садится на Урале, подминая под себя Демидова, Шуйским становится жарковато. Рано или поздно, Матвеев задастся вопросом, что такое хорошее идет через его территорию, и почему с ним не делятся?
Демидов, кстати, знал.
Только знать - и доказать, разоблачить, потребовать долю суть вещи разные. Весьма и весьма. Не с его зубами было на юрты огрызаться, даже с императорской поддержкой.
Двадцать лет тому...
Чем был занят Матвеев все это время?
Переваривал.
Мало сожрать кусок, надо им еще не подавиться. Надо его встроить в систему доходов юрта, наладить взаимодействие, расставить на ключевые точки своих людей... сделать проглоченное не инородной частью, а куском себя. Дураком Матвеев не был, скорее наоборот, гениальным интриганом, а потому не торопился.
Юрт никуда не денется, он проводит не акцию, а программу, если что и не успеет доделать, преемник справится. Тут главное подходящего подобрать. Умного, неторопливого... насколько я знала, Матвеев уже пестовал троих или четверых, с запасом.
Натаскивал каждого на своем поле, учил, старался не стравливать между собой - до поры.
В этом ничего удивительного нет, так поступали все главы юртов. Шуйский - тоже.
Юрт у них, как выразился Андрей Васильевич, 'мусорный', талантов много, но ярко выраженного нет. Шуйскому это никогда не мешало, он искренне считал, что лучше слабосилок на своем месте, чем мощный маг без присмотра и не при деле. Опять же, в управлении та магия и не нужна, только в войне. А вот чтобы до войны не доводить есть дипломаты.
Шуйский сделал предложение Демидову. Вываживал его, дождался, пока мужчина впал в отчаяние и...
И все полетело в тартарары. Объявилась княжна Горская. О чем до Демидова заботливо донесли весточку.
- Кто именно?
- Кто может быть в курсе всего? - пожала я плечами. - Романов, вестимо. С подачи его величества. Демидов сделал мне предложение. Тут скрипнули зубами все - и Шуйские, и Матвеев. И тут, чего черт не хотел...
Случайная встреча - и княжна Горская оказывается в числе свидетелей.
Как уж в числе осведомленных оказался сам Шуйский - кто его знает? Не спросишь...
На кого отнести первое покушение?
На Матвеевых. А вот след, который к ним остался - спасибо Шуйским. Сам Матвеев зачистил бы все наглухо, даже родную дочь. Благо, у него тех дочерей штук шесть, хоть законных, хоть незаконных.
Так что Матвеева трясли справедливо, но не слишком сильно. В меру.
Шуйский подключился к делу после того, как стало известно о привороте.
Там слово, здесь человечек - и Василий Шуйский, оставаясь за кадром, принялся подставлять Матвеева. Неутомимо и искусно. А заодно попробовал подставить одну из своих дочерей Ивану. Который был объявлен цесаревичем.
Может, Шуйский и не засветился бы, официально ему сложно что-то предъявить, но...
Ниточку нащупал Благовещенский. Это я не сильно вникала в его работу, а он умудрился вскрыть несколько контрабандистских тропок, и прощупать, кто и куда...
Отсюда, кстати, и отряд, который предложили мне для охраны.
Официально - наемники. Охраняют госпожу Храмову. А уж что там, куда они в свободное время ездят - я и не приглядывалась. Тут и церковь поучаствовала, им тоже контрабандисты не нравились.
Благовещенский мало занимался делами Березовского, у него была другая задача. Жене он ее, понятное дело, не объяснил, но кое-что нащупал. Еще и благодаря разборкам с Демидовым.
В руки мужчины попало достаточное количество бумаг, которые были проанализированы и отправлены Романову.
Паззл сложился.
За общей картиной пытались дергать за ниточки Шуйские.
Похищение - так прямо их рук дело.
И Арины, когда та была в столице. Тут я невольно ввела их в заблуждение.
Я ведь называла мальчишек и Аришку своими родственниками. А раз родственники - то что? Правильно, общая кровь, возможность навести порчу... да много чего. Мог князь Горский погулять по молодости?
Спокойно.
Поэтому Шуйские пригреб Арину в копилку и стал выяснять. И был весьма разочарован, узнав, что на меня ничего не подействует.
Кстати, ученый признался, что они проводили опыты с кровью Арины. Но та не имела ничего общего с Горскими... навели справки - оказалось, я пригрела семейку Синютиных из милосердия.
С другой стороны, пользуясь Ариной, можно было выманить меня и разыграть похищение. Что и было сделано.
Если бы Шуйские не были везде... у них была возможность выдернуть хвост из ловушки. Но контрабанда - они, Матюшин - тоже они. Взяли их, кстати, за контрабанду.
Это понятно, логично, и - не попадайся. Крути что хочешь, но следы заметай, а коли уж попал на крючок - не дергайся. А там и убийство цесаревича подключилось...
- Маша, а зачем Шуйским убивать цесаревича?
Я посмотрела на Александра больными глазами.
- Ты не понял? Это - не Шуйские. И даже не убившая его Анастасия Матвеева. Удар нанесла она, но подставила мальчишку не она.
- Кто тогда?
- Император.

***
Слово упало гранатой.
Взрыв - и тишина. Минут десять Александр сидел, придавленный осознанием, а потом посмотрел на меня - и я поняла, не верит. Он мне не просто не верит, это вне его разума. Такое предположение для него чудовищно.
А для меня?
А для меня все в пределах нормы. И кто тут монстр?
- Почему?
- Больше было некому, - вздохнула я, приступая ко второй части истории.
Когда выяснилось, что на Василия подействовал приворот, государь решил подождать. Императорская семья - маги воды. На воду нельзя наложить заклятия, вообще, как нельзя заклясть море. Имело оно в виду любых заклинателей.
Пляши рядом с морем хоть сутки напролет, хоть месяц, хоть год, ничего не подействует. Маги воды не заклинают в полном смысле этого слова - они договариваются. Можно призвать водяных големов, можно договориться с водяным духами, но в основном-то...
Вода - одна из самых коварных и неподатливых стихий. С землей в этом отношении проще, намного проще.
Когда выяснилось, что проклятие не спадает, его величество начал свое расследование. Романов принялся рыть землю носом, нашел Матвеевых, потом, во второй мой приезд, еще и Шуйских...
Когда Василия списали в расход?
Наверное, еще когда я приехала с Храмовым, просить согласия на брак. Его величество посмотрел на активную магию приворота, да и задумался - нужен ли ему такой наследник. В мире, где все насыщено магией, это немаловажно.
Смысл садиться на трон, если тобой будут управлять другие?
Василий показал, что управляем.
Что родовая магия ему практически недоступна. И...
Последний гвоздь забила в крышку его гроба я. Я смогла сбросить заклинание, а цесаревич - нет. Я справилась, он - нет.
Слабость - не то, что может позволить себе правитель. Совсем не то.
И Иван XIV списал сына в расход.
- Родного сына.
- Да. Но насколько я знаю, сыновей у него много, одним больше, одним меньше...
- И все же? Почему ты так решила?
- Потому что глупо. Шуйские так умно интриговали, так ловко обходили все препятствия, их и прихватить-то было не на чем, кроме контрабанды, а этим, в той или иной степени, балуются все юрты. Никто и не поймет за что их покарали. А обнародовать всю эту историю - тоже некстати. Император - первый среди равных и разных, только покажи им свою слабину - накинутся и будут провоцировать. И император решил поставить опыт. Если бы Василий оказался сильнее, если бы погибла я...
- Маша?
- Да, была и такая вероятность. Но если бы погибла я, а цесаревич разорвал узы, может... может, он остался бы жив.
- Может?
- Он не оправдал надежд отца, - я смотрела в окно и ничего за ним не видела. Только темноту. - Он оказался слишком слабым, слишком... он просто - не выдержал. Так бывает... я знаю, так бывает.
В этом мире Иван Грозный своего сына не убивал.
Но - какая разница? Кто сказал, что история не движется по спирали?
Кто сказал, что это принципиально невозможно?
- После покушений, после всего-всего, на балу... да там охраны должно было быть больше, чем гостей. А цесаревич выходит поговорить со мной, это еще ладно. Но на бал пробирается невесть каким образом Анастасия Матвеева, которая должна уже быть в деревне.
- И что? Про нее мог забыть отец.
- Она признается в любви цесаревичу - и сразу же его убивает?
- Вы, женщины, страшные существа, - попробовал пошутить Благовещенский.
Я фыркнула, не принимая шутки.
- Это верно. Но... я не верю, что Анастасия могла нанести несколько ударов.
- Почему? В припадке ярости...
Я пожала плечами.
- Не знаю. По идее... ладно, пусть припадок ярости, пусть накатило, но я ее видела. Ручки тонкие, мышцы хиленькие... при всем желании, один удар она нанести могла, а вот несколько - уже вряд ли. Цесаревич - молодой, сильный мужчина. Неужели он не отбился бы?
- Если бы его убило первым ударом...
- Тогда он начал бы оседать. И как в него тыкать?
Благовещенский хмыкнул.
- Теоретически - да.
- А практически - она была бы вся в крови, разве нет?
- Не при всех ранах.
- слишком много совпадений, - нахмурилась я. - Но если цесаревич еще был жив, он бы отбился. Если бы умер - упал. Если бы был жив, кровь бы хлестала... из-за чего он мог бы не сопротивляться? Куда надо попасть?
- В печень, к примеру...
Я задумалась.
- Не знаю. Вот встань... допустим, я попробую тебя ударить... печень у нас находится справа, вверху живота, примерно здесь. Как я должна в нее попасть? Как ты должен стоять ко мне, каким боком?
Благовещенский задумался. Да, для правши это было сложно. Или требовался навык и желание. Нет, в истерике так не ударишь. Да и бьют женщины обычно в грудь.
Что-то я сомневалась, что Матвееву учили убивать. Искренне сомневалась.
- Ты думаешь...
- Там был кто-то третий. Я не знаю, кто именно, но был. И он убил цесаревича, когда ушла Анастасия.
- Романов наверняка об этом подумал.
- Или - сделал, - меня затрясло. - не верю я в такие совпадения, не верю, не верю...
- Всякое случается.
- Это - не всякое. Это игры возле трона, Сашенька. И я не хочу, чтобы ты оказался в них замешан.
Я вцепилась в плечи Александра,, мужчина вздохнул и притянул меня к себе поближе. Теплый... он такой теплый. Или это я замерзла?
- Все будет хорошо. Я тебе обещаю, все будет хорошо.
Я покачала головой.
- Я не уверена, что меня выпустят. Саша, я даже в этом уже не уверена, я слишком много знаю. О чем-то я догадалась, чему-то была свидетелем... думаю, меня уже приговорили. С пользой для отечества, разумеется.
- Машенька, я...
- Пообещай мне. Пообещай, что никогда не оставишь мальчишек, прошу тебя.
- Я...
- Пообещай!
- Обещаю. И не думай, что все так плохо. Я брошусь в ноги его величеству...
- И приговорят еще и тебя. Нет, Саша. Ты в это не должен быть замешан.
- Ты считаешь, что я трус?
Я покачала головой.
- Нет. Я знаю, что ты можешь так поступить, и тебя тоже разменяют. А мои дети останутся без защиты, во власти моего отца, его юрта.... После смерти мне плевать будет на репутацию. Ты можешь заявить, что спал со мной, благо, Храмов признал Андрюшку. И ты получишь опеку.
- Маша!
- Мне будет все равно. Но мои дети не должны оставаться без защиты. Поклянись!
- Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы мне отдали и Андрея, и Нила. Хотя с Нилом...
- Нил - маг, - я решила раскрыть часть карт. - он сильный маг, который уже сейчас по неосторожности может убить человека.
- Это... случалось?
Я прикусила губу.
- Да.
- Маша!
Кажется, мне удалось шокировать Александра.
- Это по неосторожности, - оправдала я сына. - Он маленький, его испугали, хотели меня обидеть, магия рванулась наружу - и вот результат. Сознательно он никогда и никого не убивал.
- Понятно... это может повториться?
- Теоретически. Если ему будет больно, страшно, если его попробуют обидеть...
- Андрюшка пробует у него игрушки таскать.
В голосе Александра зазвучали этакие отцовские интонации. Я махнула рукой.
- А Ваня Нилу пару раз по попе отвешивал. Петя один раз его уронил неудачно, ушиблись оба. И ничего. Нет, малыш очень четко различает обычные житейские неурядицы - и смертельные угрозы, не сомневайся, Саша. Он никогда не перепутает, он умничка.
- Я верю. Это было один раз? Или больше?
- Один - точный, - повинилась я. - на меня замахнулся пьяный алкаш, он бы убил, но магия выплеснулась.
- Понятно...
- Малыш у меня на руках был, он меня защищал.
Александр кивнул.
- А Андрюшку он уже любит. И кстати, сам ему игрушки подсовывает.
Александр расплылся в улыбке.
- У нас замечательные парни, Машенька. Я им пони куплю...
- Главное - не бросай их, - опустила я его с небес на землю. Если со мной что-то случится, Нилу нужен будет человек, он может прилепиться к тебе... не гони его, ладно?
- Обещаю.
- Он добрый, умный, ласковый малыш, он достаточно хорошо контролирует себя, да и я рядом, я ведь его с рук, считай, не спускаю.
- Я заметил. Но думал, ты просто любишь его больше.
- Я люблю его больше, - подтвердила я. - Андрюшка меньше... я не сразу начинаю любить. У меня это как-то иначе происходит, не когда только родила, а медленно, постепенно. И Нил - первенец.
- Но не твой.
- Его мать отдала мне сына. Большего я не скажу, но я ей пообещала.
- Какой у него дар?
- Магия земли, как и у меня. А еще он родня Демидовым.
- Интересно...
- Попробуй навести справки о его родителях. Но мне это не удалось, - честно созналась я.
Конечно, не удалось. Я в архивах особо и не лазила, тем более, рода Демидовых.
- Наведу.
- Шуйских прихватили за убийство цесаревича. Матвеевых - за наведение порчи и за то, что баб распустил, хотя он просто не ожидал от дочери такой прыти. Куски Демидовых перераспределят, постепенно все утрясется...
А меня спишут в расход.
Я это отлично понимала, я прошла девяностые. Ненужные свидетели на то и ненужные, что никому не нужны. Увы. И в этом времени их устраняют ничуть не хуже, чем в нашем. Не знаю, кого обвинят в моей гибели, но Романов умница, он что-нибудь придумает. Может, тех же Соболянских подставят. Как вариант. Или Алябьевых...
Когда юрты набирают слишком много силы, их укорачивают. Окорачивают. А иногда и выкорчевывают, как Шуйских, чтобы не смели скалить зубы на хозяина.
Чтобы даже мысли такой ни у кого не было.
Кому надо, те, конечно, догадаются. И о подоплеке событий, и о результатах. Но сведут ли вместе?
Не знаю.
Во всяком случае, уважать государя они будут. А что еще надо?
Pro bono publicо, не так ли?
Да, ради всеобщего блага. Можно списать в отвалы своего сына, можно уничтожить постороннюю девчонку... зато империя будет стоять, как и прежде. А человеческая жизнь по сравнению с этим... что она значит?
Что я значу?
Меньше, чем ничего.
Я потерла лицо и подошла к Благовещенскому.
- Завтра я должна быть на похоронах.
- Да. Я тоже приглашен...
- Не знаю, когда меня спишут. Скоро, наверное. Не мсти за меня, и мальчишкам лишнего не рассказывай, хорошо? Ни к чему.
- Маша...
Я положила руки мужчине на плечи. Поглядела в глаза.
- Я понимаю, так не принято. Но... пусть у нас хоть эта ночь будет? Я все равно не усну.
- Маша?
Я медленно кивнула.
А что делать, если с их джентльменством, год добиваться будешь, чтобы тебя за попу ухватили? С крестьянами и мещанами - проще, те быстро дела устраивают. А с аристократами...
Я-то не княжна, для меня все просто.
- Люби меня, пожалуйста. Хотя бы эту ночь.
Назовите мне мужчину, который отказался бы при таких обстоятельствах?
Вот и Александр не стал исключением. А о дальнейшем - умолчу. Некоторые вещи должны оставаться исключительно между двоими людьми. И никак иначе.

Интерлюдия.
Игорь Никодимович Романов вошел в кабинет к его величеству. Сегодня ему было немного не по себе, чего уж там. Но - идти надо было.
- Ваше импе....
- Государь. Садись, Игорь Никодимович.
Мужчина послушно опустился на стул.
- Что можешь сказать по убийству моего сына?
Романов посмотрел на императора.
М-да, как ни бодрись, как ни крепись, а эта ночь нелегко далась Ивану XIV. Очень нелегко.
Одрябло лицо, прорезались глубокие морщины, невесть откуда появились складки, покраснели белки глаз... вроде бы и не так много, а в сумме - был моложавый мужчина лет пятидесяти, стал почти старик. Усталый, измученный...
Это если в глаза ему не глядеть.
А если взглянешь...
Глаза у императора все те же, стальные, ледяные, непреклонные. И мириться с ударами судьбы он не намерен.
- Ваше императорское величество, мы подозреваем, что убийца - Анастасия Матвеева.
- Вот как?
Романов принял вопрос за разрешение продолжать, и продолжил.
- Тело царевича Василия находилось на балконе, где он уединился для разговора с Марией Ивановной Храмовой.
- Не она?
Романов даже головой помотал.
- Нет, государь. После разговора с госпожой Храмовой, его высочество был сильно расстроен. И к нему поднялась госпожа Матвеева.
- Поднялась?
- Из сада, государь.
- Хм...
- Предположительно, у них состоялось объяснение, в результате которого госпожа Матвеева потеряла контроль над собой.
Император едва не фыркнул.
- Ты в это веришь?
- Если было воздействие, государь...
- Оно было?
Романов вздохнул.
- Государь, Анастасия Матвеевна испытала сильное потрясение, увидев его высочество мертвым. Если и было воздействие, обнаружить его следы не представляется возможным.
Император задумался.
- Я не верю, что эта сопля могла убить моего сына.
- да, ваше импера...
- Государь.
- да, государь.
- Ищите, кто там был еще. Твой агент не видел, собственно, момент удара7
- Нет, государь.
- Переведи раззяву куда-нибудь на Чукотку, моржей сторожить. Болван.
- Да, государь.
Романов выдохнул и порадовался.
Лучше уж Чукотка, чем секир-башка, а император и это мог. Тем более, агент действительно проштрафился. Болван, самое важное пропустил...
Сам - или...?
Хотя тут тоже не разглядишь. После шока магические воздействия исчезают, как и не было. Так следы на песке смывает приливной волной.
- Пусти слух, что убила Матвеева. Только слух, понял?
- Да, государь.
- Матвеев уже пришел?
- Сидит под дверью, государь.
- Пусть посидит. Я еще подумаю, что с него взять за дочку, - мягкосердечием Иван XIV не страдал. В его лексиконе вообще такого слова не было. - Чья рука нанесла удар?
- Пока неизвестно, ваше императорское величество.
Величество сдвинуло брови.
- Почему?
- Мы знаем, что это Шуйские, но конкретного исполнителя я пока назвать не могу, государь.
- Надеюсь, завтра к вечеру...?
Изогнутая императорская бровь отрицательного ответа не предполагала.
- Разумеется, государь. После похорон у вас будет вся информация.
- Надеюсь. Что с юртом Шуйских?
- Все, как мы и предполагали. Всех взяли, но к сожалению, нескольким Шуйским удалось сбежать.
- Кому именно?
- Василий. Глава юрта. Двое его сыновей - законный и незаконный, и Константин Шуйский.
- Не удивлен. Всегда знал, что это скользкие гадины. Плохо, что ты не всех схватил.
- Как чуял, государь. И к нему людей направил, и на балу ждал... не явился, негодяй. Спрашиваю его людей - все говорят, что Василий несколько дней назад уехал.
Его величество побарабанил пальцами по столу.
- Говоришь, несколько дней?
- Да, государь.
- Когда привязка разорвалась?
- Верно, государь. В ту же ночь и убрался неизвестно куда.
Его величество подумал пару минут.
- Очень плохо. Загнанная в угол крыса... не мне тебе объяснять.
Романов потупился. Но...
Юрты.
Если бы он арестовал Шуйского ДО предъявления обвинений и ДО смерти Василия - кто бы ему поверил?
Пару минут император молчал, и вместе с ним почтительно молчал верноподданный. Потом император соизволил вздохнуть.
- Что ж, случилось, как должно было быть. Надеюсь, когда вы найдете исполнителя...
- Считайте, что он уже мертв, государь.
Его величество медленно кивнул.
- Хорошо. Ищи Шуйского Игорь Никодимович, хорошо ищи. Не подведи меня.
- Ваша воля, государь.
Его величество обсудил еще несколько менее значительных моментов, и отпустил Романова. А сам закрыл двери и сгорбился в кресле.
Налил себе коньяка, выпил...
Плевать, магов воды все равно ни одна отрава не возьмет, через час хмеля не будет. Оно иногда и плохо.
Как же хочется напиться.
Родного сына пережить...
Никому такого не пожелаешь, никому...
А если еще вдуматься... император отлично понимал, что в смерти своего первенца виноват не меньше убийцы.
Если бы все сложилось чуточку иначе. Если бы не пришлось плести интригу. Если бы, если...
История не терпит сослагательных наклонений.
Дурное предчувствие у императора было аккурат с момента снятия приворота. Еще тогда он все понимал. Понимал, боролся с собой, и отцовские чувства проигрывали государственным.
Косвенно, он послужил причиной смерти сына, но у него не было иного выхода. Василий был слаб, не смог сопротивляться привороту, не смог порвать цепи...
В том-то и дело, он был хорошим, добрым, умным... даже замечательным, но - поручиком. Выше его ставить смысла не имело.
Управлять Вася просто не был способен.
Оно и не беда, если натаскать остальных братьев, но... или беда?
Приворот стал последней каплей. Вот так, женится мальчишка, начнет по указке любимой жены страну курочить... думаете, нереально?
Вполне обычный сюжет. И такое бывало, и не такое бывало...
Этого Иван допустить не мог.
Его предки ради этой страны сражались и умирали, приносили себя в жертву и приговаривали других - и что? Все напрасно? Все ради того, чтобы один мальчишка размотал накопленное по кустам?
Ради пары-тройки лет?
Если страну можно развалить за год, это плохая страна?
Нет.
Не стоит забывать, что всегда и везде есть 'добрые' соседи. И помогут, и поддержат, и к пропасти подведут, и в пропасть толкнут... а юртам только покажи, что хватка ослабла.
Как и его родители, и прадеды, Иван бился за ослабление юртов, и сегодня ему на зубы попались сразу двое.
Матвеевы и Шуйские.
Первые будут восстанавливаться лет сто, если еще им кто-то даст такую возможность.
Вторых завтра уже не будет.
Тебя подставляют - а ты не подставляйся.
Матвеев в ногах у императора валялся, пощады просил для дочери... Иван помиловал. Официально. И обговорил для Анастасии Матвеевой брак на самом краю империи. Пусть посидит в обществе моржей, потанцует с тюленями.
А спустя какое-то время...
Крайний север, тундра...
Это прекрасные, но жестокие места.
Анастасия успеет принести одного или двух детей, а потом... потом будет видно. Найдется, от чего ей умереть.
О Шуйских и говорить не приходится. Ни рода такого не будет, ни юрта. И поделом.
Такие подставы его величество прощать не собирался никому. Никогда. И вообще, те, кто такое прощают, заканчивают свой век намного раньше. Через отравление вилкой или удушение занавеской, как получится. Такого Иван ни себе, ни своей семье не хотел. Вот и вышло...
Создали подходящую ситуацию, спровоцировали....
Кажется, княжна Горская все поняла. Смотрела она так... словно на чудовище. Но какое это имеет значение?
Пусть думает, что пожелает. Все равно молчать будет, если жить захочет. Хотя... шансы были.
Останься Васька жив, ей-ей, женил бы его на этой кукле, да и отправил за Урал. Пусть сидит и в столицу не лезет. Княжна б его удержала, она девка умная, сразу видно. Попадись ему такая лет сорок назад, хорошего б сына родила. И Ваське тоже...
Править он бы уже не стал...
Княжна бы не захотела?
Да куда б она делась? Покочевряжилась бы, да и смирилась, все они, девки, так делают. Сначала ревут, потом за косу не выкинешь...
Его величество хватил еще стакан коньяка.
Опять не забрало, ну что ты будешь делать?
А ничего.
Посидеть еще десять минут, да и спать идти. Похороны завтра, много всего будет. А силы уж не те, что в молодости, совсем не те...
Сволочь он?
Себе можно признаться.
Да.
И сволочь, и мразь, и много других нелицеприятных слов. Только вот и в живых Василия оставить было нельзя, императорская кровь - всегда повод поинтриговать. Всегда.
Оставить это своим детям?
Иван не готов был пойти на это. Страшно, больно, тяжело, но решение его, и боль его, и ответ ему держать.
Когда-нибудь он посмотрит в глаза сыну и скажет, что не видел иного пути. Пусть сын его и осудит.
Иван Четырнадцатый допил коньяк и вышел из кабинета, не шатаясь.
Магия воды, что тут скажешь?
Магия...

***
Анастасия Матвеева сидела в маленькой келье и раскачивалась взад - вперед.
Вася мертв.
Вася - мертв.
Вася. Мертв.
Сколько ни повторяй, сколько ни говори...
Больно - больно - больно - больно - больно...
Она помнила, как шла по саду, шатаясь от горечи, как не видели дорогу ослепшие от слез глаза, как ее остановили и что-то спрашивали, а потом...
Он лежал такой спокойный...
Такой красивый...
Мертвый...
Вот дальше Настя ничего и не помнила.
Кажется, она кричала.
Пыталась упасть на тело любимого?
Умереть?
В памяти была только чернота с зелеными всполохами - и лицо Васечки. Отстраненное, неживое, с удивленно вскинутыми бровями...
Слезы текли и текли, и Настя их даже не замечала.
Дверь кельи скрипнула.
Вошедшая посмотрела на девушку, но та даже головы не повернула.
- Матвеева...
Бесполезно.
- Анастасия...
Девушка молчала - и раскачивалась взад - вперед, словно заводная игрушка. Молчала и плакала...
Сердце у женщины дрогнуло.
Да, охранница. Но ведь человек же! И так не играют, так действительно горюют... женщина махнула рукой, заперла изнутри дверь на засов - и присела рядом.
- Ты поплачь, поплачь, слезами горе вымывает...
Бесполезно.
Женщина размахнулась. И отвесила девчонке несколько оплеух. С левой руки, с правой, потом опять с левой... хлестко, звонко, жестоко.
Настя вскрикнула.
Боль физическая оказалась сильнее душевной - только на миг, а больше и не надо было.
Ее жестко встряхнули за плечи и рявкнули:
- НУ!!! ОРИ!!!
И Настя прорвало.
Из горла вырвался жуткий протяжный вой, тело выгнулось дугой, но это уже был не ступор. Это уже были слезы истерики, вполне здоровой, если так можно сказать. Крики горя, а не молчание безумия...
Женщина не стала ее утешать. Она молча ждала, пока Настя придет в себя, а потом протянула ей бокал с чем-то прозрачным.
- Залпом.
Настя послушно опрокинула в себя бесцветную жидкость, закашлялась...
- А... а...!!!
- Сейчас пройдет, подожди минутку.
И верно.
Водка обожгла желудок, раскаленной волной промчалась к мозгу, ударила что есть сил... затуманила, подействовала, как мощное обезболивающее.
- Вот. Дышать можешь?
- Да...
- За что ты парня-то?
- Не я! - вскинулась Анастасия, которая только поняла, в чем ее обвиняют. - Я бы никогда... я же его люблю!
- А он - тебя?
- Тоже... он просто пока не понял... ой...
Женщина покачала головой. Но весь ее опыт буквально в голос кричал - не врет. Нет, не врет, так вообще не врут.
Она - не убивала.
А кто?
Неизвестно. Надо срочно сообщить Романову.
Женщина подождала, пока водка окончательно затуманит Настин мозг, уложила ее на топчан и даже пледом прикрыла. Да, это не входит в ее обязанности, но...
Жалко!
Горюет девчонка искренне, сразу видно. Она б на месте родителей, или мужа, кто там будет, за ней серьезно приглядывала. Как бы руки на себя не наложила.
Может, эта - может дури хватит. И горя хватит.
Ладно. Об этом она тоже скажет Романову, а потом... что будет потом - ее не касается. Она свои обязанности знает.
Елена Петровна и вмешалась-то потому, что девчонка рехнуться могла к утру. Доложили по команде, что сидит, в одну точку смотрит, не пьет - не ест... даже караульный обеспокоился. Вот и пришла проверить.
Оказалось - правда. Рехнулась бы, как пить дать. А сейчас...
Сейчас выспится, а завтра истерить будет. Ну и ладно. Не ей девчонке сопли вытирать, так что и заморачиваться нечего.

***
Василий Шуйский мрачно сгорбился над столом.
Хреново?
Не-ет, господа мои, это не то выражение. Это полный и эпический... да, именно конец. В похабном смысле слова.
Все пропало.
Столько лет интриг, столько сделанного и несделанного, столько...
Все пошло прахом.
Шуйских больше не будет, его объявили вне закона, и юрты...
Сволочи!!!
Завтра с утра похороны, потом Совет юртов, потом...
Потом для него уже ничего не будет. Ни-че-го.
А кто виноват? Ясное дело, эта гадина. Горская...
Казалось же, обычная сопля! Как его так нюх подвел? Шуйский лично посмотрел на девушку, да и Виталик ее прощупал, на первом же балу, и что?
Ничего особенного.
Откуда потом что взялось? Откуда ум, откуда гордость?
Кровь проснулась? Что-то она ни в ком так громко не просыпается...
Нет, непонятно.
Но долго предаваться отчаянию Шуйскому не дали. В дверь постучали и вошел Виталий.
- Отец?
Виталий был побочным сыном. Но старшим, и любимцем. И магия у него была своеобразная, от матери - мага воды он унаследовал дар к магии разума. Пусть не самый сильный, пусть маленький, но ведь и иголкой убить можно, разве нет? Виталий старательно развивал невеликие раньше способности и добился значительных успехов в воздействии.
Он мог заставить полюбить себя - или возненавидеть, мог внушить человеку любое чувство. Сколько продлится воздействие?
Зависит от того, чего хотел сам Виталий.
- Проходи. Какие новости?
Виталий вздохнул, и принялся выкладывать на стол хлеб, окорок, яблоки.
- Перекуси.
Посреди стола опустилась фляга с водкой.
- Юрт перетряхивают вдоль и поперек. Тебя ищут. Надо уходить.
Руки Василия сжались в кулаки.
- Уходить...
- Поймают - повесят.
- Тебя не поймали...
Виталий пожал плечами.
- О моей роли в истории никто не подозревает. Но уж больно хороший случай представился снова подставить Матвеевых... а как эта дура выла!
- Думаешь, поверят?
- А больше там никого не было. Куда они денутся...
Матвеев давно стоял костью в горле у Шуйских, но силы были несравнимы. Да и зачем самому бодаться с врагом? Зачем убивать буйвола?
Натрави на него леопарда и прибери, что останется. Тебе хватит... в крайнем случае, леопардовая шкура - тоже отличный трофей.
Так Шуйский и поступил, но в этот раз все пошло наперекосяк. И уходить просто так, не отомстив...
Нет!
Шуйский подумал недолго, а потом посвятил сына в свой план. Виталий думал дольше, а потом покачал головой.
- Отец, во-первых, это быстро сделать не успеешь. Просто не достать это все быстро.
- Я подожду.
- И уйти не удастся.
- И не надо.
- Ты погибнешь.
- Виталик, у тебя еще все впереди. А что мне делать за границей?
- Денег у тебя хватит.
- Денег... проживать остаток жизни? Да?
Виталий пожал плечами, как бы говоря - и что? Теперь не жить?
Шуйский вздохнул.
Есть вещи, которые попросту не поймет молодежь. Пока они молоды, им кажется, что весь мир лежит у их ног. И только с возрастом приходит осознание - да, лежит. Как громадное дерево под ногами муравьев. Мурашом больше, мурашом меньше...
Есть ли дереву разница?
Нет.
Лучше вспыхнуть один раз, чем тлеть еще сто лет.
Не хочет он уезжать. И жить на чужбине не хочет. В том-то и дело, что чужбина. Чужая земля, чужие люди, речь, обычаи, вера... все чужое. И останется ему иллюзия жизни...
Нет, этого Шуйский не хотел.
- Ты сможешь достать, что нужно?
- Да, отец.
- Вот и отлично. Достань - и уезжай. Я расскажу тебе про все счета, живи...
Виталий кивнул.
- Хорошо. Пусть так, если ты не передумаешь.
- Не передумаю. А ты постарайся мне родить сильного внука. От сильной магички.
Виталий кивнул.
Хотя... сильной?
Пока его магии не поддалась лишь одна женщина. Княжна Горская, нынче госпожа Храмова. Очень интересная женщина, не правда ли?
Жаль, она не поедет за границу.
Или?
Надо это обдумать. Обязательно...
Мерно тикали настенные часы, отсчитывая оставшиеся спокойные минуты.

Глава 9
Богатые тоже плачут. И платят.

Утро.
Солнечный зайчик пощекотал нос и игриво нырнул в ухо. Там тоже стало тепло.
Я возмущенно чихнула.
Нет,, ну что это такое? Скачут тут всякие, солнечные, отоспаться не дадут... ой!
А на чем... на ком я, собственно, выспаться изволила?
Как оказалось, ночью я умудрилась залезть сверху на Александра. Обхватила его руками и ногами, заякорилась и уснула. И судя по некоторым признакам, мужчина был не против. И смотрел на меня из-под ресниц с некоторым лукавством.
- Доброе утро, Машенька?
- Ой... Да... то есть - доброе утро, Саша.
Тело чуть ныло, но усталость была приятная, правильная усталость. Я чуть шевельнулась... м-да.
А это я зря сделала. Чует мое сердце, что с таким подходом мы не скоро из спальни выйдем. И искорки в глазах Благовещенского это подтверждают. Хотя...
- Маша, ты спишь еще?
Ваня.
- Машка, там такое в газетах! Вылезай, сейчас в шоке будешь!
Я вздохнула и принялась сползать с самым виноватым видом. Я бы и рада остаться, но...
Семья. Это такая семья, что тут еще сказать?
Александр весело рассмеялся, притянул меня к себе поближе и крепко поцеловал в нос.
- Маша, ты чудо. Не жалеешь?
- О чем?
- о чем угодно?
Я покачала головой.
- Нет. А ты?
- Я тоже. Но учти - я тебя теперь не отпущу.
- И не отпускай, - махнула я рукой. - Не надо, не отпускай...
В кои-то веки мне захотелось петь. Ёжь твою рожь, как я давно не пела? С тех пор, как попала в этот мир, наверное, ни разу. И не надо говорить, что у меня ни слуха, ни голоса... есть у меня и то, и другое. Просто голос очень слабенький. Для себя спеть - сойдет, а кому-то другому лучше не надо.
- Любовь, любовь - наш господин...*
*_ Любовь - наш господин. Слова Олев Н. Музыка Дунаевский М. прим. авт.
Слова песни буквально рвались с губ. Уютные такие, веселые.
Александр послушал пару минут.
- Чей это романс?
- Музыка народная, стихи народные, - отчеканила я. И замурлыкала дальше. - ...о том, что не в капусте их нашли...
Долго мурлыкать, правда, не пришлось. Накинуть рубашку - спали-то мы голыми, пеньюар, да и открывать. Благо, Александр тоже успел упаковаться в халат поверх пижамы.
Ваня влетел - и аж затормозил.
- А... Александр?
- Доброе утро, - мирно сказал Благовещенский, выходя из моей спальни. - Иван, я надеюсь, вы понимаете все правильно? Мы с Машей женимся в ближайшее время.
Иван вдохнул.
Потом подумал пару секунд, выдохнул - и тряхнул головой.
- Чем скорее, тем лучше.
- Как прикажет его величество, - парировала я.
- Машенька, ты маг земли, - братец был язвителен и ядовит. - Лучше пусть гневаются на брак, чем ребенок носит клеймо незаконнорожденного.
Опс...
Я резко выдохнула. А об этом-то я и не подумала. И судя п растерянному лицу Благовещенского - он тоже.
- Черт побери! Амулеты...
Я зашипела.
Ну да. Если брать быт, в том мире, который я покинула, все предназначалось для женщин. Таблетки, спирали, еще какая-то дрянь - и все уродует женщину, гробит ее здоровье...
Здесь все было проще. Существовали амулеты, которые просто лишали 'хвостатиков' подвижности. И вообще убивали. Вот как только вылез 'головастик' из мужского организма, тут ему и конец пришел. Не больно, не страшно, оплодотворения не происходит. Минус другой - дорого и не слишком надежно. Разрядиться может в самый пиковый момент, а ты поди, заряди. Да еще и определи - когда разрядится.
Но если есть деньги и возможности, почему не прикупить парочку таких амулетов?
Только я так поняла...
- Я не подумал, - Александр был растерян. - Я ведь или дома, или...
Ну да, с женой оно ни к чему, а с профессионалками... да тоже ни к чему. Там дамы о себе сами заботятся, мужчинам не доверяют. И правильно, целее будут.
Это я, балбеска такая...
Ладно, теперь что будет, то и будет. Я положила руку на живот, потерла...
- Не обязательно же с первого раза...
- Не с твоим везением, - парировал Ваня. - Маш, пошли завтракать? А заодно расскажешь, что там вчера на балу произошло, и кто цесаревича убил.
Я рассмеялась.
- ладно. Идем. А дети где?
- Их Петька обещал привести.
Ну, если обещал...
Я подмигнула Александру и направилась в ванную. Переодеваться в домашнее платье. Все, наступают тихие семейные будни. Хотя как - все?
Далеко не все... еще столько проблем будет.

***
В столовой нас ждали Петя и двое детей. Андрей лупил ложкой по столу. Нил явно нервничал. При виде меня он тревожно зашипел - и я поспешила подхватить малыша на руки.
- Солнышко мое.
Нил уткнулся мне в шею, принюхался...
Ох, ёжь! А ведь от меня наверняка пахнет... и как малыш это воспримет?
Малыш задумался. Пошипел тихонько пару минут. А потом решительно так протянул руки к Александру.
- Апа?
Я открыла рот. Потом со щелчком его закрыла и посмотрела на мужчину. Что скажете, сударь?
Благовещенский не подвел. Протянул руки, взял у меня малыша и устроил на плече.
- Конечно, папа. Правильно, малыш.
Петя шумно выдохнул.
- А вы... это?
- Я сделал предложение Машеньке, она его приняла. Надеюсь, мы поженимся в ближайшее время, - разъяснил Александр, усаживаясь за стол. Впервые - во главе стола, как и должно быть. Нил сполз мужчине на коленки, но уходить и не собирался.
И почему-то мне подумалось, что его отец был бы счастлив.
Слуги начали подавать на стол. Я положила себе овсянку, и задумалась. Что теперь делать?
Завтра - понятно, похороны царевича. А как жить дальше?
Сегодня я носа из дома не высуну... а вот на похоронах будут все. Где я бы устроила теракт?
Да там бы и устроила, чего размышлять. Если есть хоть малейшая возможность... она есть?
Наверняка.
Если уж в моем мире какие-то идиоты выскакивали, то с бомбами то с пистолетами, то здесь... здесь, где не было такой развитой культуры терроризма, Шуйские могли резвиться,, как им понравится. Кто-то же убил цесаревича...
Хотя это наверняка с подачи Романова, что бы там Благовещенский мне не говорил. Не верю я, что можно так легко убить человека, а служба безопасности и не почешется, не верю...
- Маша, ты расскажешь, что вчера было во дворце?
Ваня долго размышлять мне не дал. Что ж...
Я честно пересказала все события, начиная со своего приезда на бал, и заканчивая беседой с Василием.
- Тебе настоящий принц предложение делал? - Петя аж рот открыл.
Я улыбнулась.
- Делал.
- А почему ты отказалась?
- Петя! - Ваня сверкнул глазами на брата, но тот ничего не понял. И сложно было осуждать мальчишку - принц же! Натуральный!
Пришлось мне купировать ситуацию, а то Александр начал уже хмуриться.
- Петя, я его просто не люблю. А он бы вас не принял, наверняка.
- Думаешь?
- Конечно, - заверила я. - Таких монстров, как вы четверо, может вынести только Александр, с его ангельским терпением.
Все рассмеялись, и завтрак пошел своим чередом.
- надо вызвать на дом портниху, - распорядилась я. - траурные платья у меня есть, может, надо что-то добавить... завтра похороны.
- Съезжу-ка я домой, - решил Александр.
Я вопросительно посмотрела на мужчину.
- У меня есть кое-какая защита. На всякий случай...
Мыслили мы очень похоже.
- Я не думаю, что завтра будет нечто такое... - задумалась я. - Как вообще должны пройти похороны?
- Прощание. Отпевание. Похороны в семейной усыпальнице, - разъяснил мне Благовещенский.
- Прощание - это где?
- На Соборной площади. Туда допускают все желающих... ладно, не совсем всех, Романовская служба тщательно всех проверит, но приглашения туда может получить даже простолюдин. И попрощаться - тоже. Кстати - закажи композицию из цветов, - посоветовал мне Александр.
- Понятно. Ваня, закажешь?
- Разумеется. Потом отпевание?
- В Успенском соборе, - подтвердил Александр. Там уже только самые близкие, человек сто, не больше...
Я кивнула. Надеюсь, меня там не окажется? Не хочу.
- А семейная усыпальница?
- Не знаю. После того, как тело вынесут из собора, его сожгут. Прямо на площади, перед всеми. Пепел соберется в урну, и где-то, в подвалах Кремля есть место, где они захоронены, - разъяснил Александр.
Я хмыкнула.
- Понятно, почему Кремль так хорошо отзывался. Это большое кладбище, а я некромант... еще бы предки отказались помочь потомкам!
- Это ты о чем?
Пришлось рассказать, как я впервые призвала силу в Кремле.
- Так это была ты?
- Я. А...
- Мы с Дашей тоже были там. Хорошо хоть Ирэны не было...
Александр помрачнел, и я не удержалась.
Не хотелось вспоминать самой, но раз уж напомнили, надо пользоваться.
- Как дело обстоит с твоим статусом. Ты женат? Разведен?
Благовещенский криво улыбнулся.
- Практически второе. Я подал прошение, и скоро нас развенчают с Дарьей.
- на основании ее безумия?
- Да. И есть еще такое основание... Дарья не может больше иметь детей, а я не хочу, чтобы мой род прервался.
- И что? - не поняла я.
- Вообще, если двоих людей венчают, их венчают для продолжения рода. Не для блуда. А если один из них не может иметь детей, их не могут обвенчать.
- Оп-па!
Никогда о таком не слышала. Интересно, это только местная фишка?
- Да, и в нашем с Дарьей случае так же. Она детей иметь не может, а я могу и хочу. Она безумна, а я здоров. Поэтому нас можно развенчать, и через некоторое время я смогу снова венчаться.
- Через некоторое - какое? - уточнила я.
Благовещенский цинично усмехнулся и изобразил понятный всем мирам и народам жест. Легонько так потер пальцами друг об друга.
- В зависимости от суммы?
- Именно, Машенька. Я предлагаю подождать пару месяцев, но если что-то случится, - взгляд мужчины красноречиво уперся в мой живот, - обвенчаемся раньше. И плевать на приличия.
Я хмыкнула.
- В Березовском? Дважды плевать.
Ответом мне стала довольная улыбка сытого кота. Такого... нагулявшегося.
Мужчины. И этим все сказано. Не меняйтесь, пожалуйста.

***
Кто бы сомневался, что пожить спокойно мне не дадут?
После завтрака я решила поиграть с детьми. Я не 'сова' и не 'жаворонок', но до обеда активная умственная деятельность дается мне сложнее. Вот вечером, а еще лучше к полуночи я могу что угодно изобрести, а с утра - не слишком. Спать хочется...
Поэтому с утра я или играю с детьми, или работаю по утвержденному с вечера плану. Чтобы мозг не напрягать. А после обеда отправляюсь в лабораторию.
И идеи приходят словно сами собой...
Нравится мне такой режим работы, нравится... А пока можно мелких покошмарить.
Мы и кошмарили втроем. Нил изображал грозного хищника и с ревом наползал на нас с Андрюшкой, малыш визжал и уползал вполне серьезно, я чуть-чуть притворялась, полоз выпячивал грудь и смешно топорщил хохолок на макушке. Забавный такой...
Когда в комнату постучалась служанка, мы ее даже не сразу услышали.
- Госпожа, к вам гостья....
Я вздохнула - и пошла вниз. И кого еще черти принесли?
Ой.
Упс...

***
Не успела я войти в гостиную, как к моим ногам с громким плачем кинулась женщина лет шестидесяти. Буквально - кинулась.
Упала на пол, обхватила мои колени и взвыла так, что едва люстра не грохнулась.
- ПОМОГИТЕ!!! УМОЛЯЮ!!!
Я подскочила, но куда там! Вырваться я не смогла, вцепились в меня на совесть. Накрепко вцепились.
- Да что... кто вы...
Кто бы меня слушал?
Дама - ОРАЛА.
Вдохновенно, вкладывая всю душу в исполнение, влегкую затмевая весь хор греческих плакальщиц. Она бы и половину Большого театра переорала, возникни у нее такая фантазия.
Мне ничего не оставалось, только стоять и ждать.
Или...
Ага, вот и подходящая ваза.
Я кое-как дотянулась до цветов - и перевернула ее над дамой.
Руки разжались. Крик смолк. И прежде,, чем он пойдет по второму кругу, я взяла дело в свои руки.
- МОЛЧАТЬ!!! СИДЕТЬ!!!
Ей-ей, по моему приказу сейчас бы сел целый полк служебных собак. Даже не сомневаюсь. Дама не оказалась исключением.
Она покачала ромашками на ушах - и села на попу. Не слишком красиво, но уверенно.. я пригляделась.
Седая, такой, хорошей, благородной сединой. Черные брови, выразительные карие глаза, точеное лицо... кого она мне напоминает?
А я знаю. Я помню, кто это. Это Анна Андреевна Матвеева. Мне ее показывали на балу, точно.
- Анна Андреевна... - растерянно протянула я.
Женщина кивнула.
Лицо ее скривилось, сейчас опять - ну уж нет!
- ЦЫЦ!
Лицо расправилось. От удивления, ничем другим это объяснить нельзя. Оно и понятно, на жену главы юрта давно, наверное, не орали. И вазы не опрокидывали...
- Анна Андреевна, давайте я вам помогу, встаньте, садитесь в кресло, выпейте чай или кофе... вы что будете?
- Кофе.
- Сахар? Сливки?
- Сливки, пожалуйста.
- Вот и замечательно. Слуги сейчас все принесут. И вы мне объясните, что привело вас ко мне.
Наивная...
Надо было еще раз рявкнуть.
Дело стоило мне двадцати минут нервотрепки, трех выпитых чашек кофе и одной разбитой. Спланировала со стола на пол - и не пережила потрясения.
Анна Андреевна пожаловала ко мне с утра, чтобы просить за дочь и мужа. И кольцо, блестящее на моем пальце, только укрепило ее в этой затее.
Императорская фаворитка, ежь твою рожь!

***
Давно я себя такой дурой не чувствовала.
О чем я могу просить императора?
К чему он прислушается? К кому?
Ко мне?!!
Смешно даже думать о таком. А Матвеевой, вот, не смешно. Сидит, смотрит, как на манну небесную, и чуда ждет.
А какого?
И послать ее...
На что я готова пойти ради малышни? Ради братишек, ради того же Александра?
Глупый вопрос. А ответ простой. На все.
Убила бы, украла, легла под кого угодно, согласилась - да и сейчас соглашаюсь - рисковать собой. Я ведь не просто так подставляю голову, при удаче мы все будем жить спокойно, в Березовском, и не лезть ни в какую политику. Или хотя бы мальчишки будут жить спокойно. Не знаю, что государь пообещал Александру, разве что догадываюсь.
Кое-что мне стало яснее сейчас.
Казалось бы, странное назначение?
Генерал-губернатор, между прочим, отвечает за громадный край, на котором какая-нибудь Англия уместится и еще огрызочки на сдачу останутся. И должен обладать определенными качествами...
Благовещенский не соответствовал сложившемуся образу.
Слишком молод, да и он не управленец в лучшем смысле этого слова, он, скорее, военный. Он привык к другим противникам... я не могла его представить со счетами в руках над годовым балансом. А вот с саблей в руке - запросто.
Вывод?
А казачок-то засланный.
Об этом я и спросила ночью. И кстати говоря - господа мужчины, не расслабляйтесь. Если дама шепчет вам на ушко, что вы самый лучший, она это может делать и с далеко идущими целями. А именно - выудить у вас полезную информацию.
Мне это удалось.
Александр отделался коротким: 'Романов приказал', но мне хватило для сопоставления.
А ведь логично.
Как в свое время в Советском Союзе нельзя было сделать хорошей карьеры без сотрудничества с определенными организациями, или хотя бы без их благожелательного отношения, так и здесь.
Романов дает добро?
Фигура двигается дальше по доске с чинами и званиями.
В чем-то это логично. Не стоит кричать про сатрапов и душителей свобод, просто подумайте - какое государство будет продвигать во власть нелояльного человека?
Кормить зверя, который тебя и сожрет?
Ага, два раза. Это вы государство с зоопарком перепутали. Хотя, если на некоторых министров поглядеть... м-да. Натуральные обезьёны.
А Благовещенский был молод. И хотел двигаться выше и выше, да и просто - плох тот солдат, который не желает стать генералом. Он - желал.
Сотрудничать с Романовым?
И что в этом такого страшного? Где логика? Сотрудничать с охранкой плохо, а родину продавать - оно хорошо? Нелогично получается.
Так что Александр служил кем-то вроде добровольного внештатного сотрудника, и был доволен своей жизнью.
Березовский?
Выслуга позволяла его туда назначить, а сложившаяся ситуация буквально настаивала.
Нужен был кто-то со стороны, не имеющий на Урале никаких интересов, не замешанный в интригах юртов и Демидовских пакостях.
Да, жертвоприношения...
То, что я увидела - было не первым случаем. Демидов очень не любил соглядатаев, и расправлялся с ними по-своему. Вот Романов и решил попробовать силовой метод.
Благовещенский прибыл, огляделся, принялся обострять отношения, ну а вмешавшаяся в дело Матвеева и выходка Дарьи - это уже побочно.
Подозреваю, он уже пожалел о том, что согласился.
Легко и спокойно жилось человеку, а тут началось! И жена с ума сошла, и дочь убили, и сын обнаружился... еще и поимели втихорца, как оказалось. Тут любой кусаться начнет.
К чести Благовещенского, он даже мне голову не оторвал, хотя я и заслуживала.
И под ногами у серьезных людей путалась, и Демидова с моей подачи уработали, хотя собирались живым взять, и в Москве отличилась...
Резюмируя - Романов, если меня удавит, я к нему даже привидением не приду. Тихо подозреваю, что любой другой меня прибил бы по-тихому еще год назад. Еще на стадии явления в Москву под ручку с Храмовым.
Ладно, теперь это уже история.
А в реальности - вот она, Матвеева. Сидит, смотрит большими глазами...
Что я могу сказать?
Ничего. Но мне отказывать и не пришлось - удивительно вовремя вернулся Александр.
- Анна Андреевна? Здравствуйте, рад видеть вас, хотя это и несколько неожиданно.
Поцелуй ручки был исполнен со всей подобающей куртуазностью.
- Александр Викторович, рада встрече, - дама приняла надменный вид. С заплаканными глазами это было несколько неуместно, но стоит ли обращать внимание на такие мелочи?
Дама не плакала, даме ресничка в глаз попала.
- Что привело вас к моей невесте?
- Вашей невесте? - ахнула дама. - Но... я полагала...
- Анна Андреевна, я надеюсь, вы не полагали ничего неприличного? - прищурился Благовещенский.
Мне захотелось его пнуть.
Всем все понятно. Но Анна Андреевна не может высказаться прямо - это неприлично. С другой стороны, мне ли возмущаться? Наоборот, надо порадоваться. Просить фаворитку императора - одно, просить невесту обычного человека - другое. Что я могу, как будущая госпожа Благовещенская?
Да ничего.
Но мне ли протестовать? Мне так только выгодно, тем более, что и фаворитка я липовая. Анна Андреевна все равно попробовала сопротивляться.
- И когда же состоялась помолвка?
- В Березовском, - не моргнув глазом ответил Благовещенский.
- А ваша супруга?
- Именно потому мы и не предавали огласке наши отношения, - Александр развел руками. - Сами понимаете, надо выдержать сроки.
Матвеева только головой покачала.
А как тут атаковать? Если проваливаешься, как в пропасть? Даже когда она попробовала намекнуть на мое кольцо, Александр, не дрогнув, отбил подачу. Это не император. Это цесаревич мне его дал. Не верите?
Вызовите некроманта и спросите.
Пару заходов она еще сделала, но Благовещенский отбивал их, не моргнув и глазом. Пришлось мадам откланяться.
Я помахала вслед и поглядела на Александра.
- И что это за новости?
- Я разговаривал с Романовым.
Была бы я собакой - у меня бы шерсть на загривке дыбом поднялась.
- И?
Ничего хорошего я не ждала в принципе, тем более, от спецслужб.
- После похорон мы пробудем в столице примерно месяц.
- А потом?
- Потом уедем. Обвенчаемся уже в Березовском.
Я ушам своим не поверила.
- И Романов так просто дал согласие?
- Машенька, не стоит демонизировать Игоря Никодимовича. Он хороший специалист, профессионал, отлично делающий свою работу...
Вот-вот.
Очень профессионально, очень качественно. Для него трупы - не роскошь, а необходимость. Трупом больше, трупом меньше... подумаешь, какие мелочи?
- И что ты ему за это пообещал?
- Наследство Демидовых.
- С этого места подробнее? - я поискала глазами что-нибудь тяжелое. Под руку попалась бронзовая настольная лампа.
Александр развел руками и покорился грубой силе.
Оставив меня, с утра он отправился к Романову. И выдал ему прядь волос Нила. У них уже были образцы для сравнения, но еще один - не помешает.
Анализ ДНК?
Такого тут не было. Но определить родство двоих людей было возможно. Родство, но не его степень.
К примеру, Храмов и Благовещенский оказались бы родственниками, но кто чей отец, кто чей сын или племянник, или вообще семиюродный брат...
Проводилось сравнение так - ДНК-материал помещали в две колбы, читали заклинание, колбы начинали светиться. Если спектр совпадал, смотрели насыщенность. Чем ярче - тем ближе родство.
Спектр Нила искрил и бликовал, даже у Демидова получалось бледнее. Оно и понятно, Нил-то родня изначальным Демидовым, а современный...
Коньяк можно разбавить в два раза, а можно в двадцать, понятное дело, первый будет крепче. Получалось так, что Нил - урожденный Демидов, родство сильное, а вот кто его отец?
Неизвестно...
Романов вообще грешил на побочные ветви...
Примерно десять лет тому назад пропал очередной Демидов - без вести. Еще лет пять тому - племянница Демидова... именами я не интересовалась, не суть важно.
Но если два Демидова завели ребенка - вот тут спектр мог оказаться насыщенным. При удачном раскладе.
Романов принял, что Нил - Демидов, порадовался и начал думать, как его легализовать. Понятно, как моего сына. А дальше что?
А дальше надо придумать, как вернуть ему наследство Демидовых. А заодно получить над малышом контроль.
И вот тут начинаются сложности.
Можно шантажировать, угрожать, давить.... Это для неумелых манипуляторов.
А можно сделать намного проще. Вырастить мальчика классическим верноподданным. Чтобы был готов в любой момент, за веру, царя и отечество. Или, за Родину, за Сталина... принцип один и тот же. А как это сделать?
Почему-то на мою верноподданность Игорь Никодимович не очень рассчитывал.
Лояльность я демонстрировала изо всех сил, но одно дело - лояльность, другое - преданность. Первое не исключает критического мышления, второе его просто не предусматривает. Фактически, это старый анекдот.
Любишь родину? - Люблю. Умрешь за нее - умру.
Вот, Романову надо получить этот вариант. А у меня, увы...
Любишь Родину - люблю. Умрешь за нее? А кто тогда будет любить родину?
Я бы, может, и умерла, но мне надо точно знать, что о моих родных позаботятся, что мои дети не будут зависеть от подонков и предателей, что они не подпадут в руки к нечистоплотным подонкам...
Как только я получаю эти гарантии - мне плевать на свою жизнь. Я могу хоть с гранатой под танк пойти.
А до того - простите.
Рисковать жизнью, чтобы власть имущие карманы себе набили?
А морда у них не треснет?
Пусть старые традиции возрождают, и поединок вождей устраивают. Хоть на топорах, хоть из пушек стреляются. Спорим - рейтинг у такой съемки все рекорды побьет?
Отнять у меня ребенка?
Тоже не вариант, я его мать, если сейчас забрать малыша, можно получить резко противоположный эффект. Кто сказал, что ребенок в два года - бессмысленная кукла?
Да там такая личность - хоть стой, хоть падай. Это потом личность спрячут под воспитанием, а пока его нет, ребенок самоутверждается по полной программе. Нил ко мне привязан, он меня любит, я люблю его... ладно бы, еще я спихнула ребенка на мамок-нянек-гувернанток. Этого нет.
Я занимаюсь малышней сама, няньки служат только для ухода за ними. Попу помыть, пеленки поменять, но даже купаться мы идем все вместе. И гуляем вместе, и спим частенько всей компанией на одной кровати... ладно.
Последнее придется прекратить - и то, мне кажется, если мы с Александром поженимся, малышня все равно к нам прибегать будет. Под утро, когда за окном еще темно и холодно, пробежать к родителям в спальню, забраться под одеяло, обнять родителей, слушать наше дыхание, чувствовать запах дома - и засыпать. Окукливаться, понимая, что рядом есть кто-то большой и сильный. Что ты - в безопасности.
Лишить меня ребенка несложно, но потом он возненавидит 'лишенцев', и обязательно найдет возможность отомстить.
Убить меня?
Это несложно, но рано или поздно все тайное станет явным. И малыши будут искать убийцу. А если будут искать, то и найдут, рано или поздно. И какая там лояльность?
Война без оговорок и перемирия!
Что остается?
Выдать меня замуж. За человека, который воспитает малышню в полнейшей преданности к Его Величеству. Причем, главное тут - уверенность в сем факте Романова и Ивана XIV. Остальное не так важно.
Кто же предложил свою кандидатуру?
Именно Благовещенский. И обосновал это своим отцовством второго ребенка.
Романов, узнав о некоторых интересных коллизиях, долго ругался матом. Но потом остыл, и пообещал поговорить с Иваном XIV. Если Его величество разрешит...
Александр надеялся, что разрешит.
Я не надеялась, но...
Если меня не станет, есть шанс, что малышей отдадут под опеку Александра. А он их не бросит. Хотя бы это. Хотя бы так...
А наследство Демидовых....
Мне - не жалко. Там много чего хорошего: заводы, рудники, шахты, но мне, честно говоря, плевать. Кровь Полоза - страшная штука.
Я экспериментировала в домашней лаборатории и до сих пор продолжаю эксперименты, но уже сейчас ясно, что это - ужас.
Кровь Полоза дает власть над земными недрами. Конечно, я не могу сказать горе - поднимись и перейди, сил не хватит. Горы останутся на месте. Но к примеру, уничтожить рудник?
Спокойно.
Пройду кругом и отведу рудные жилы. Тоже тяжело, трудно, долго, но они меня послушаются. И уйдут, куда я покажу.
Или придут.
На таких условиях, я могу смело отдавать любое наследство - мы с Нилом просто купим любой, самый безнадежный участок и построим на нем рудник.
Любой.
Хоть золотой, хоть серебряный, хоть медный - притянем жилу, да и станем разрабатывать. И подземные воды нас стороной обойдут, и обвалов не будет...
Магия земли плюс кровь Полоза - страшное сочетание.
Почему раньше никто не пользовался магией земли для этих целей?
Не получится.
Чисто теоретически, любому человеку можно пересадить вены или вскрыть живот и покопаться во внутренностях. Чисто практически - представьте, что к вам на стол положили живого великана, весьма недовольного этим обстоятельством и способного сопротивляться.
Покопаетесь у него в пузе? Нет?
Вот и я не стану.
Маг Земли, если слишком обнаглеет, может здорово получить по шее от своей стихии. Землей завалит, или камнем по макушке прилетит, или зыбун под ногами откроется....
Кстати - к магам других стихий это тоже относится.
Командуешь ты воздухом?
Командуй, но до определенного предела. А если сильно вмешаешься в природные процессы, можешь и обратку схлопотать. К примеру, налетит на твой дом ураган и очутишься ты в штате Канзас. Или еще где подальше.
Мир терпит магию, но в какой-то момент его терпение переполняется, и слишком наглый маг рискует встретиться с откатом. Так что отводить жилы маги земли не могут - слишком сложно, тяжело, и в ответ можно получить.
А полозы - могут. Им власть над металлами дана от рождения.
Для меня это теперь, как дышать. Для Нила?
Полагаю, тоже несложно. Даже проще, чем мне, он-то полоз природный...
Но полукровка...
Ладно.
Пусть Нил растет, пусть заявляет свои прав на наследство - там посмотрим, что делать дальше. Кровь Полоза у него никто не отнимет, это главное.
- Может, поговорить с Романовым про Матвееву?
Александр сморщил нос.
- Не советую.
- Жалко мать. Она за дочь переживает.
- Пусть переживает. Вырастила убийцу...
- Ты же не веришь, что эта дуреха убила цесаревича.
- Не верю. Но мою семью... помнишь?
Я прикусила язык.
Действительно, не начни Анастасия свою игру, осталась бы жива Ирэна, да и Дарья не сошла бы с ума. О них я уже забыла.
А надо бы поблагодарить Матвееву.
Если б не Анастасия, мне бы Александра не видать, как своих ушей, максимум - была бы любовницей. И то вряд ли, хватит с меня таких отношений.
- Помню. И все же, она совсем еще ребенок.
- Ирэна была не старше. А еще... Маша, тебе ее жалко?
- Да, немного. Она любимого потеряла...
- Ты уверена, что любовь оправдывает любую подлость и любую мерзость? Предательство, убийство, подставу...
- Хм?
Я задумалась. Но ведь и правда....
Стоит сказать: 'я тебя люблю' - и эти слова действуют, как пожизненная индульгенция? Ими можно оправдать все, что пожелаешь? Замечательно!
В свое время я прочитала жутковатую историю.
Две подруги, обе влюбились в одного и того же парня, он выбрал одну из ни.
Что сделала вторая?
Она не стала плакать, не пожелала влюблённым счастья, она просто убила беременную подругу. Заманила в пустой дом, спихнула в погреб и заперла там. Убить-то рука не поднималась, это ж жестоко, а вот так, оставить, пусть сама помрет от голода-холода...
Все во имя любви!
Беременной подруге повезло, ее спасли, увезли из страны, а спустя двадцать лет ее дочь явилась требовать справедливости. Много чего там творилось...
Что меня царапнуло - когда убийцу судили, и муж от нее отрекался, она его умоляла: 'я ведь тебя любила! Я все делала ради нашей с тобой любви!'.
Здорово, правда?
Любовь, она такая, всеоправдательная. Или все оправдывающая?
Неважно.
Не сомневаюсь, Анастасия будет орать то же самое. И... мне ведь стало ее жалко? И еще такие же жалостливые найдутся. А поставить себя в такую ситуацию?
Представить, что между истеричной влюбленной идиоткой и ее предметом, стоишь ты?
Я, вот, стояла. Хотя и сама не знала. Чудом уцелела...
- Уже не хочешь просить за Матвееву? - угадал мои мысли Александр.
- Пошла она в болото, - с чувством сказала я.
- И пусть государь ее там хоть утопит, - приговорил жених.
- Предлагаю забыть про гадости, и пойти, повозиться с детьми, - подвела я итог.
- Согласен.

***
До позднего вечера мы с малышней играли в театр.
Рожденные в эпоху гаджетов и интернета, этой забавы и не знают. Но здесь-то ни айфонов, ни айпадов, приходится по старинке...
Из бумаги вырезаются фигурки. На ватмановском листе рисуются декорации.
К примеру, для сказки 'Колобок' - волк, лиса, медведь, заяц, колобок, дед, бабка. Это фигурки.
Рисунок на листе - дорога через лес.
Лист крепится на мольберт, или на кульман - главное, чтобы был доступ к его задней поверхности.
Дальше - самое главное.
На каждую фигурку наклеивается железный кругляш размером с копеечную монетку. Любой кузнец такие нашлепки способен сотнями в час производить.
Берется большой магнит, или два магнита - и фигурки начинают путешествовать по листу. Естественно, озвучиваю их тоже я.
Дети - в щенячьем восторге.
Главное достоинство игры - дешевизна реквизита. Все можно нарисовать самому, своими руками. Я - пас, у меня волк, лиса и медведь все получаются на одну морду, причем - поросячью, почему-то. А вот Петя рисует просто отлично, в Березовском у него учитель был, а в столице пока не нашли. Если задержимся - обязательно найму.
Остается только вырезать его творения - и играть.
Сам художник тоже смотрит сказки с удовольствием. Александр решил мне помочь, и мы 'водили фигурки' уже в четыре руки. Дети были счастливы.
Я, правда, иногда забывала пользоваться магнитом.
Обнаружилось еще одно свойство полозов....
Я могу притягивать к себе рудные жилы. Но ведь и монетки - это такой же металл. Их я тоже могу притягивать к себе, манипулировать, как пожелаю...
Если разорюсь, сделаю себе кости из свинца - и буду играть на деньги. Все с голоду не помру.

***
Прощание с царевичем вышло грустным.
Я и не думала, что здесь люди так отреагируют. Я привыкла к другому...
Сколько у нас преставилось президентов, политиков, премьеров, королей...
Ладно, королей я не застала, но всех остальных? Было, и не раз.
И как реагирует у нас народ?
В лучшем случае взмах рукой - еще один деньгососущийклоп помер, и что? Нам с того ни жарко, ни холодно, помер Аким - и фиг с ним.
В худшем случае еще и пожелают поглубже в ад провалиться. Такое я тоже слышала, и если хоть половина пожеланий реальностью станет - мне было бы реально страшно помирать. Если ад есть - для наших политиков в нем черти в шесть смен пахать будут, без устали, в две бригады...
Здесь было совершенно не так.
Люди шли ко дворцу.
Ехать в каретах можно было только до определенной черты, потом оставить экипаж и пешком, но большинство предпочитало прийти своими ножками. Пройти по городу...
Мы тоже не поехали, я шла под руку с Александром. Детей мы с собой не взяли, но Ваня и Петя шли рядом. Держались чуть сзади, но не отставали.
Дамы все в черном, у мужчин траурные повязки на руках, по возможности тоже черные тона в одежде, у всех - цветы.
Красные, белые, желтые...
Венков не было, здесь их не возлагают, но папоротника было - море. Почему-то здесь его обязательно добавляют в траурные букеты.
И все это летело на площадь, к гробу.
Солдаты смотрели молча, но не ругались, не разгоняли зевак, ничего не убирали...
Похороны царевича состоят из трех этапов.
Прощание на Соборной площади.
Сюда допускали всех желающих, солдаты не отсеивали даже откровенных юродивых. Разве что отвешивали пару пинков тем, кто начинал себя вести вовсе уж непристойно. Орал, матерился...
Странно, но пьяных почти не было.
Или их тоже отсекали на подходах? На месте Романова, я бы толпу агентурой набила, как арбуз - семечками. Мало ли что?
Гроб стоял по центру площади. К нему можно было подойти, проститься, правда, ненадолго. Прошел мимо - положил цветы - свободен. Да не в гроб цветы класть, а рядом. Иначе там бы весь гроб завалило в три слоя, столько их несли.
Мы с Благовещенским не стали исключением. Чин чином прошли мимо гроба, в общей очереди, не пользуясь моим колечком, положили цветы...
Я бросила взгляд на Василия. Он почти не изменился, только нос заострился и губы стали почти незаметны.
Да, так странно. Так страшно и так нелепо.
Еще позавчера он пытался мне что-то доказать, объяснить, признавался в любви - и вот. Лежит, и в нем нет чего-то очень важного.
Жизни...
Куда уходит душа?
Что там, за гранью?
Почему этими вопросами задаешься чаще всего на кладбище?
Психологи напишут развернутые тома и ответят на все вопросы. А заодно и диагноз поставят. Что до меня - мне просто жаль молодого парня, которому жить бы да жить. Радоваться жизни, влюбиться в хорошую девушку, детей наделать - вся его беда в том, что он оказался царским ребенком. А был бы пекарем или слесарем - глядишь, и прожил бы свои сто лет без лишних бед.
Жалко...
Я бросила в общую кучу букет из роз и папоротника. Темно-красные, почти черные цветы, смешались с остальной массой.
Прощай, Василий. И прости, если что было не так.
Я тебя не любила, полюбить не смогла бы никогда, но я и зла тебе не желала. Так уж спряли нить безжалостные богини судьбы.
Мойры ли, норны, рожаницы... какая разница, во что верить? Результат все равно зависит не от нас.
Прощай, Василий. И прости, если есть за что.
- Я думала, будет больше пришедших, - заметила я.
- Во-первых, часть людей отсекают н подходах, - объяснил Александр. - Сама погляди, ни нищеты, ни откровенных зевак здесь нет.
- Верно.
- Во-вторых, люди не задерживаются. Стоят здесь только те, у кого есть приглашение в собор.
- А откуда известно, у кого оно есть?
- Понаблюдай за толпой. Сама увидишь - потихоньку подходят люди, спроваживают самых настойчивых...
- Понаблюдаю. Но к нам же не подходили?
- Машенька, твое кольцо отлично заметно.
Я посмотрела на руку, которой держала спутника под локоть. И верно, диск блестел и переливался на фоне черной перчатки. Ярко, отчетливо...
- А если это подделка?
- Даже если подделка - к чему связываться?
Я кивнула.
- Понятно. Что ж, ждем.
Ждать пришлось не только нам. Во дворец сегодня не пускали никого, кроме членов императорской семьи. Даже Романова не пустили.
Я видела на площади кого-то из юртов, показалось, что мелькнул Алябьев, но подходить и здороваться мы не стали. Ни к чему. Это похороны, а не светский раут. Все ждали.
Гроб стоял до полудня.
Потом церкви разразились колокольным звоном - и на площадь вышли солдаты.
Все было четко, как на параде.
Раз - и гроб подхватывают с подставки.
Два - ставят на особую повозку, украшенную черной тканью.
Три - повозка под конвоем направляется к Успенскому собору.
И все это под протяжный колокольный звон, почти стон...
Народ тоже разделяется на две части.
Меньшая, в том числе и мы вчетвером, направляемся к собору.
Большая - раздается по сторонам.
На площадь выходит его императорское величество с семьей. Медленно проходит в собор, за ним туда же начинают втягиваться ручейки придворных, свитских, приглашенных...
У меня было приглашение, но было и колечко. Так что мы направились к собору. Когда еще такое повидаешь?
Похороны царевича - мероприятие наполовину светское. И отмечать присутствующих тоже будут, и проявленное уважение - неуважение, и кто как отнесся, и как поклонился, и куда пришел...
Никуда от этого не денешься.
Мы четверо легко попали внутрь - колечко сработало, как пропуск. Ваня с Петей откровенно поеживались, и держались за нашими спинами. Я стояла и смотрела на происходящее.
Место нам досталось не слишком удобное, за большой колонной, половину собора было просто не видно, но мне и смотреть-то не слишком хотелось. А мальчишкам хватало с лихвой.
Что у Пети что у Вани были широко открытые глаза - и такие же широко открытые рты. Мальчишки искренне удивлялись происходящему.
Патриарх лично принялся читать молитвы. Я лишний раз ощутила себя идиоткой.
Последний, кого я отпевала, был Храмов. Но там меня даже стоять не заставили - понятно же, дама после родов. Я так всю службу и просидела.
А тут-то!
Где поклониться, где перекреститься...
Называется - почувствуй себя обезьяной. И что интересно - все остальные знали, когда и что надо делать. А я?
Хотя чего удивительного, у всех людей в школе был закон Божий. А у меня - история религии. Это намного интереснее, а главное - прививает критическое мышление. Но правильно молиться не помогает.
Ну и ладно, мимикрируем.
Я просто кланялась в тех же местах, что и остальные, а что с задержкой... подумаешь? Может, я вся в горе и плохо соображаю. Или просто по жизни тормоз.
Бывает.

***
Служба длилась целый час.
Пусть меня считают хоть ведьмой, хоть лично родственницей Люцифера, но голова у меня разболелась не на шутку.
Запахи.
Громадное количество народа - то есть шум, гам, вонь...
Собственно, молитва. У патриарха оказался на редкость пронзительный голос, ввинчивающийся в виски подобно буровой установке.
Сначала просто закололо в висках, потом заломило всерьез. Потом я уже готова была взвыть в голос.
Слава Богу, кошмар закончился, и все потянулись на свежий воздух.
Последняя часть.
Сожжение тела. И можно будет потихоньку слинять с площади. Лишь бы не остановили... но не должны. Сегодня Кремль закрыт для всех, кроме императорской семьи.
Первым из храма вынесли гроб.
Потом потянулась императорская семья. И наконец - придворные.
Мы выходили в числе последних. Я вообще не люблю толкаться в общей массе, лучше уж немного подождать.
Мимо прошла императорская семья, потом юртовские, самые сливки общества, потом потянулась разная придворная наволочь...
- Мария Ивановна, рад вас видеть.
- Игорь Никодимович, - выдохнула я. - Здравствуйте.
- Александр Викторович.
- Игорь Никодимович.
Мужчины обменялись короткими кивками. Романов посмотрел на моих ребят.
- Ваши братья, Мария Ивановна?
- Да.
- Вы можете подойти поближе, все-таки ваше положение это позволяет.
Я покачала головой.
- Не стоит. Нам и тут неплохо.
- Как скажете, Мария Ивановна. Надеюсь, мы с вами потом побеседуем?
- Разумеется, Игорь Никодимович.
Романов отошел, и мы смогли выйти из храма.
Наконец-то. Свежий воздух.
Какое это счастье!
- Маша, соберись. Еще около часа и можно будет пойти домой, - коснулся моего плеча Александр.
Я кивнула.
Голова болела уже вовсе невыносимо, я остановилась на миг на ступеньках храма.
- Сейчас, нюхательные соли достану...
Александр посмотрел на меня - и кивнул.
- Ты вся бледная...
Чувствовала я себя преотвратно. И закопалась в ридикюль.
Вот скажите мне, как можно потерять флакон с нюхательными солями в мешочке размером с ладонь?
Можно.
Дамская сумочка - это мини-версия Бермудского треугольника. Попасть туда может все, что угодно. Вопрос - что, когда и в каком виде из нее выпадет?
В моей бесследно растворился флакон с нюхательными солями, который я лично уложила сегодня утром - мало ли кому плохо станет? Да и мне в том числе, ненавижу скопления народа.
Если бы я не стояла на ступеньках.
Если бы не окинула случайно взглядом площадь.
Если бы...
Виталий Шуйский стоял на колокольне. Я его отчетливо видела, обострившимся внезапно зрением. До последней черточки...
До узла, который он сжимал в правой руке.
Бомба?
Теракт?
Это было единственное, что мне пришло в голову. И как задумано!
Если сейчас бросить эту мерзость с колокольни - накроет всех, и правых, и виноватых, и жертв будет столько...
Что бы я сделала?
Да по старому методу - взрывчатка плюс картечь. А потом... потом можно смело захватывать власть. Никто сопротивляться не будет, здесь большую часть выбьет...
Защита?
Я бы на нее сильно не рассчитывала, против лома нет приема. Да и нет нормальной защиты от огнестрела, только механическая. От магии амулеты прикроют, а вот от механического воздействия - могут и не справиться. И не справятся. Наверняка.
Александр. Ваня. Петя.
Их вместе со мной накроет...
Что я могу сделать?
Поднять купол? Закрыть всех плитами? Обрушить колокольню?
Я не успею.
Магия земли слишком медленная, она не боевая... почему его никто не видит?
Я потянулась своей силой вперед... ахнул Александр, кто-то закричал на площади...
Его величество посмотрел вверх, вскинул руку - и словно получив удар кулаком - Виталий полетел назад, наверное, упал на пол. А сверток упал вниз.
И в воздухе вспыхнуло ослепительное солнце.
Я сообразила правильно.
Взрывчатка плюс картечь, нет спасения. Взрыв снесет щиты, и картечины, мелкие, металлические, найдут свои цели...
Сколько ж успевает охватить взглядом человек за доли секунды?
Императора, вскинувшего руки. Но магия воды.... Чем она тут поможет?
Романова, который бросается вперед - зачем? Защитить?
Какого-то мага из юртов, который с исказившимся лицом, поднимает руки - и вверх взмывает протуберанец огня...
Чтобы активировать даже самое простое заклинание требуется хотя бы пара секунд, а их-то ни у кого нет.
Я сделала единственное, что мне оставалось.
Земля - не боевая магия. Но кое-что я могу....
Одним усилием я активировала три заклинания.
В воздух поднялось облако пыли, навстречу огненному цветку, расцветавшему над головами людей.
Каменная ступенька под моими ногами вздыбилась, подобно атакующему кабану - и я полетела по лестнице.
И последнее, третье заклинание...
В моих жилах течет кровь полоза. Я могу притягивать металлы... чем картечь в воздухе отличается от железной руды?
Ничем.
На несколько секунд меня еще хватило.
Призыв, только призыв...
Я еще успела осознать, что ко мне летит облако металла.
А потом не было ничего. Только темнота - и адская боль где-то на самой границе сознания...

Интерлюдия.
- Виталий, подстраховки у тебя не будет. Но если ты все сделаешь правильно - ее и не потребуется.
- Сделаю, отец.
Виталию не слишком хотелось рисковать собой. Но - или пан, или пропал. По здравом размышлении Шуйский решил никуда не бежать, как ни настаивал отец. Бессмысленно бегать от снайпера - умрешь уставшим.
Сейчас они в розыске, рано или поздно их найдут - и поступят решительно.
Его не повесят, дворян не вешают, но удар табакеркой, или вилкой... шестнадцать раз... кто сказал - что это менее эффективно?
А здесь, при удаче, их род получит все и разом.
Убить цесаревича?
И что с того? Почему этого сопляка нельзя было убить? Наоборот, его надо было убить! При удаче, он подставлял Матвеевых, Горских, Алябьевых...
Не получилось.
Жаль.
Отец хотел, чтобы Виталий уехал, но... Виталий подумал - и все же отказался.
План придумал Константин.
У Виталия были способности менталиста. Небольшие, но ему хватит.
Константин и Алексей - отличные боевики. Не слишком сильные, но помочь родственнику смогут. Ему и надо-то пройти на колокольню, с которой видно всю Соборную площадь.
Это не так легко, даже практически невозможно. Но...
Зная, как расставлены караулы?
Как организована охрана?
Сложно ли проскользнуть на площадь под гримом, в одежде мещан? Все ищут магию, а наклеенная борода - кто там что будет рассматривать? Глаз поневоле 'замылится'. Выбрать букет пороскошнее - и вперед.
Василий отправляется на площадь, чтобы перехватить контроль над ситуацией в нужный момент.
Алексей, Константин и Виталий отправляются на колокольню. Алексей и Константин помогают родственнику пройти, ну и сами там же ожидают.
Да, на колокольне будут люди, но вряд ли много.
Как устроена собственно колокольня?
Несколько ярусов, винтовая лестница, площадка с колоколами.
На площадке с колоколами будет только звонарь.
На первом этаже наверняка будет охрана, но там и нужны все трое Шуйских. На площадках?
Вряд ли. Ни к чему...
И атаковать надо, когда все выйдут из храма. Основные усилия будут направлены на охрану государя, сначала, когда он подойдет прощаться с сыном, потом, когда пойдет в храм, потом на выходе из храма...
Тут Романов настороже. Люди наготове, но ведь все не железные...
Ничего не происходит, не происходит... охрана постепенно расслабляется, и тут - удар!
Да и сам император может доставить определенные неприятности. Его надо застать в тот момент, когда он готовится призвать огонь.
Как легко догадаться, родовая магия императоров - вода, огонь для них чужеродная стихия, его величеству придется настроиться, отрешиться от всего, сосредоточиться...
И в этот момент надо бросить бомбу.
Не слишком большую, но очень смертоносную.
Взрывчатка плюс картечь, плюс рубленный металл, который нашелся, картечи просто не хватило, в ход пошло все - гвозди, вилки, ложки... лишь бы металлическое было и это можно было нарубить на мелкие части.
Положит большую часть стоящих на площади.
Не Шуйского, конечно, у Василия будет амулет. И он, конечно, упадет, когда Виталий бросит бомбу, еще и кого-нибудь на себя опрокинет... уцелеть должен. Справится.
Хорошо бы еще металл ядом обработать, но абы какой яд не удержится, а хороший...
Негде его так быстро взять. Взрывчатку найти, все же, проще. И рисковать Василию было неохота - еще зацепит на излете? Яд, противоядие - нет, не стоит усложнять себе жизнь.
Виталий бросает бомбу - и ложится. Его не заденет.
Константина с Алексеем тоже не заденет - они внутри здания.
Остальные?
Плевать на всех. Кому повезет - тому и повезет. Женщины, дети...
Жалости у Шуйского не было ни к кому. Пусть хоть всех положит, меньше Рюриковичей - меньше претендентов на трон.
Сначала все шло хорошо.
Шуйский, в облике купца, беспрепятственно прошел на площадь, уже ближе к полудню, положил цветы, отошел в сторону...
Зазвенели колокола, тело унесли в Собор, Шуйский медленно перемещался по площади, стараясь не примелькаться...
Константин, Алексей и Виталий вступили на площадь.
Как же протестовал Константин. Но он оказался самой подходящей кандидатурой.
Невысокий, щуплый, с маленькими руками и ногами...
Платье, накладки, в том числе и на живот - и вот вам беременная дама с мужем и братом. А что у дамы вместо ребенка - бомба на животе...
Кто чем разродится, знаете ли.
Вот они уже у колокольни.
Перемещаются по площади, даме чуть поплохело, она захотела уйти в тень...
Замок?
Пользоваться магией сейчас нельзя, охранка тут же засечет всплеск, но зачем? Если есть отмычки?
Константин и Василий заслоняют на минуту Алексея, тот колдует над замком - пара секунд и дверь приоткрывается. Достаточно, чтобы впустить троих человек.
Бомба у них с собой.
Первым в щель проходит Константин. Если там есть охрана, то увидеть беременную женщину они уж точно не ожидают. А Виталию этого хватает для легонького ментального удара.
Ошеломить - и вперед. Убить, пока охрана не опомнилась. Они и не успели ничего сделать. Тоже расслабились.
Константин отдает Виталию бомбу, и тот бежит вверх, по ступенькам. А двое Шуйских остаются внизу, чтобы третьему не вздумали помешать.
Но пока все тихо...
Никто ничего и не заметил...

***
Виталий стоит на колокольне.
Минуты тянутся, как карамель с ложки, липкими, сладкими нитями, застывают на ветру...
Гадость эта ваша карамель!
Надо дождаться, просто дождаться...
Внизу пока все тихо.
Звонарь лежит в углу, мертвый. Он даже не успел ничего сказать - Виталий молча и быстро ударил его кинжалом.
Хорошо, что пока идет служба - звонить не надо. А потом...
Пару минут он может поизображать звонаря, ничего страшного. Открываются двери собора, выплескивая черную волну народа.
Сверху они так похожи на муравьев... вот гроб, плывет к центру площади.
Император - блеск золотого ободка на темных волосах.
Его семья рядом.
Женщины, дети... какая разница?
Всех накроет.
Виталий размахивается... и чей-то взгляд входит в него, как кинжал под ребра.
На миг, всего на долю секунды они с княжной встретились взглядами.
Она - на ступеньках собора. Он на колокольне.
Но...
Она все поняла.
А смерть уже летит вниз...
Виталий отшатнулся - и упал за ограждение. Ему вовсе не хотелось оказаться под ударом.
Полыхнуло так, что на миг его ослепило.
Грохнуло.
А когда он рискнул выглянуть с колокольни...
- Живьем брать! Живьем!!! - загремел голос императора.
На площади не было ни одного убитого.
Хотя - нет.
На камнях мостовой, в луже крови, лежало единственное черное пятно. Княжна Горская...
Но что с ней - Виталий понять не успел. Его прочно захватили воздушные силки.
- Держу, государь!
Виталий дернулся назад, вперед...
Нет. Не выйдет.
Снизу донесся шум схватки. Что ж, пара минут у него еще есть. Они рискнули, все поставили на карту - и проиграли.
А значит...
Горе побежденным. Но живым его не возьмут.
Силки фиксируют только тело. Голову он наклонить мог, осталось дотянуться зубами до воротника.
Хорошая вещь - цианид. Главное - быстрая...
Привкус миндаля Виталий еще успел почуять. А потом куда-то делся воздух...

***
Иван XIV чувствовал себя отвратительно.
Не каждый день приходится хоронить родного сына. А еще гаже то, что все приходится делать напоказ.
Ему бы остаться одному, поплакать, вспомнить маленького Васечку, который лез на руки и лепетал забавно, жену утешить,, с дочерями поговорить...
Нельзя.
Ничего нельзя.
Император не имеет права ни на что, даже на обычные человеческие чувства. Ему надлежит быть на вершине - он там им стоит. А что ему больно...
Нет у него права на боль.
Все должно быть сделано по обычаю. Потом...потом, когда все уедут, когда он останется один... наступит ли такое время?
Иван не знал.
Но понимал, почему к старости его отец ушел в монастырь, почему ушел его дед....
Они могли прожить долго, и жили, и правили долго, но престол наследнику передавали не в миг смерти, а раньше. Сил не оставалось. Ни на что.
Монастырские стены прятали их от мира - или мир от них? Когда больше не остается сил жить напоказ, хочется убежать. Хочется, чтобы тебя никто не видел...
Сейчас Ивану хотелось того же самого.
Запереться бы в келье - и рож этих не видеть паскудных! А то не удержится...
А злоба мага воды...
Считай, приговор.
Иван делал все, как автомат.
Площадь.
Храм. Снова площадь...
Родовой амулет.
Легко ли магам воды призвать силу огня?
Нет. И это еще не то слово. Адски, каторжно, неимоверно трудно. Иван XIV весь сосредоточился на этом действии, направляя силу в родовой артефакт, и слишком поздно услышал крик.
Шум...
А когда он поднял голову, было уже поздно.
С колокольни летела смерть.
Такие вещи могут почуять все маги, он не оказался исключением.
Огонь и металл. Живых не останется, это понятно.
Бить навстречу магией огня? Бессмысленно. Только полыхнет ярче.
Никто не успевал.
Кроме...
Как!?
Наверное, навсегда эта картина запечатлелась в памяти монарха.
Летящий с небес огонь.
Летящая ему навстречу пыль - откуда?
И женская фигурка в черном, которая, взмахнув рукавами-крыльями, падает по ступенькам.
И вокруг нее бьется в мрамор стальная смерть. Звенит, отлетает, рикошетит - и падает, бессильная...
То, что должно было пролиться на толпу стальным роем, рванулось к женщине, окружило...
И наступила тишина.
Всего на миг, потом помчались к колокольне охранники, прозевавшие все и вся, потом кто-то ухватил магией террориста... а Иван позволил себе секундную слабость.
Он смотрел на черно-красное пятно и не мог понять самого главного.
Жива?
ЖИВА?!

Глава 10.
Когда герои отдыхают...

Тишина длилась недолго.
Миг - и толпа взорвалась криками, воплями...
Его величество понял, что если сейчас не перехватит инициативу, все закончится плохо.
Затопчут.
Страшная штука - массовая истерия, если начнется - лучше сразу падать и ползти под землю, в канализацию. Да и там достанут...
А чем охлаждают ошалелых котов?
Водой.
Благо, его величество как раз магом воды и был.
Вот оно и отличие от слабого мага. Откуда слабак возьмет воду? Да еще в потребном количестве?
Или призовет откуда, или сгустит из воздуха, или... вариантов много, но и времени понадобится много, и сил...
Его императорское величество был каким угодно магом, но не слабым. А потому...
Секундная задержка.
И на площадь хлынул водопад.
Вся вода, которая была в радиусе километра, в единый миг сконцентрировалась над площадью - и пролилась.
Куда и истерика делась?
Люди стояли, хлопали глазами... сухим остался сам император - своя магия, не чужая, сухими остались ступени собора, где лежало черно-алое пятно....
- Живыми брать негодяев!!! - рявкнул его величество.
Но куда там - живыми!
Один покончил с собой, двоих просто смели и разорвали в клочья, когда спешили наверх. Кого тут возьмешь?
Некого.
Его императорское величество кое-как сдержал себя, чтобы не бежать, но расстояние до собора все равно преодолел намного быстрее, чем шел оттуда, и опустился на колени перед телом княжны Горской.
С другой стороны так же стоял мужчина... и не знал, как и взяться.
- Что с ней?
Благовещенский, а это был именно он, едва коснулся руки княжны.
Его величество резко выдохнул.
Что с ней?
Как бы это покорректнее... металл она к себе притянула. А сила удара? А разлет?
В результате - множество мелких ран. Картечь где ударила по коже, оставив болезненный след, где вошла неглубоко, где поглубже...
Есть такое слово - дуршлаг. Вот, оно самое. Или решето, на выбор.
И как взять - неясно. И что делать - тоже, а делать что-то надо, она же кровью истечет...
Его императорское величество быстро провел руками над телом женщины. Кровь - это тоже вода, и можно ее как-то...
Или нельзя?
Можно запереть одну рану, две, но столько...
На такое сил не хватит и у трех императоров.
- Ее надо срочно в госпиталь, иначе точно не выживет! Лекаря ко мне!
Говорил его величество вроде и не слишком громко, но лекари уже мчались со всех концов площади. Александр сжал руку женщины, поглядел на императора.
- Ваше...
- Оставайтесь с ней, - с первого слова понял проблему Иван XIV. - Сколько надо, столько и оставайтесь, мое распоряжение.
- Благодарю.
Иван XIV встал на ноги. На его место тут же опустились двое лекарей,, один из них схватил Марию за вторую руку, вливая силу, второй начал что-то делать с кровотечением...
- Доченька!!! Пустите меня к дочери!!!
Крик был такой силы, что подскочил даже его императорское величество.
Князь Горский вырвался из толпы, кинулся к Марии, но...
Не добежал.
По уважительной причине - на кулак налетел.
Кулак принадлежал молодому парню лет шестнадцати, с простым, ничем не примечательным лицом, одетому хоть и парадно, но без привычки. Те, кто дорогие вещи носит, с ними срослись, они себя непринужденно чувствуют, хоть в чем. А этому явно было неудобно, неловко... но не сейчас.
Князю он прямым в нос зарядил - любо-дорого поглядеть.
- Ах ты, с...!
Перед лицом его императорского величества разворачивалась откровенно базарная драка. Князь отлетел на шаг, вытер кровавую юшку и медленно двинулся на противника.
- Ах ты, холоп!
- Близки к ней не подойдешь, козел!!! - заорал, надсаживаясь, парень. - Опять дочерью поторговать решил?! Да я тебя сейчас своими руками удавлю, и плевать, кто ты есть! Ты мизинца ее не стоишь!!!
Доля правды в его крике была.
Иван XIV это понимал, а потому махнул рукой. Романов лично бросился между князем и молодым человеком.
- Иван! Остынь!
Пикантность ситуации придало то, что остановились оба. Но первым Романов обратился к молодому человеку.
- Успокойся. Если ты в тюрьму попадешь, сестре легче не будет.
Мальчишка злобно сплюнул на землю. Кажется, он готов был попасть в тюрьму. Но - за дело. Например, за убийство князя Горского.
- Ваша светлость, прекратите концерт, - досталось и второму участнику драки. - Все присутствующие осведомлены о ваших... родительских чувствах.
Князь Горский плеваться не стал - аристократия.
- Это моя дочь. У нас были разногласия, признаю, но я ее люблю. И она меня любила...
- Ах ты....
Мальчишка едва не кинулся второй раз. Хорошо, Романов поймал. И смерил Горского ледяным взглядом.
- Не сомневаюсь, когда Мария Ивановна очнется, она вам выразит свою любовь.
- Девочка моя...
- А пока извольте не мешать специалистам. Иван, берешь брата и домой, тебе есть о ком еще подумать...
- Маша...
- Я вечером лично пришлю пропуск. Приедешь к сестре, обещаю. И Александр Викторович с ней останется. Сейчас ей от тебя пользы не будет.
Мальчишка кивнул. И вроде как немного опамятовал. Или это тычок от Романова помог? Отличный получился воспитательный эффект. Ваня шагнул вперед и упал на колени.
- Ваше императорское величество, умоляю простить меня...
Иван XIV махнул рукой.
- Я не сержусь. Езжайте домой, юноша, о состоянии... сестры вам сообщат.
Княжну как раз перекладывали на снятую кем-то с петель дверь храма.
А кровь капала и капала на камни двора...
Ваня поднялся, кое-как (не аристократ, не обучен) поклонился, кивнул Пете, и пошел к выходу. Петя помчался за ним. А что часть пути они прошли рядом с медиками, и с Благовещенским,, который так и не отпустил пальцы княжны, и оттеснить его ни у кого не получилось...
Его величество перевел взгляд на князя Горского.
- Мария Ивановна и вся ее семья находятся под моим личным покровительством.
Князь побледнел.
В переводе на русский недипломатический это звучало проще: 'протянешь руки - протянешь ноги'. И князь это отлично понял.
Поклонился, забормотал что-то верноподданническое, капая кровью на дорогой костюм, Иван XIV его уже не слушал. Обернулся к Романову.
- Предварительно?
- Шуйские, государь. Картечь... взорвись это все, как они планировали, тут бы народу полегло.
- Как они смогли пройти сюда?
- Выясняю, государь.
Романов понимал, что после такого провала, на службе его вряд ли оставят. Разве что дела сдать разрешат... не казнили бы - уже хорошо.
Даже если и казнят - он сейчас, считай, в долг живет. Тоже на площади был, его бы тоже накрыло... все бы полегли.
Взрывом хорошо сносит щиты, никто ведь с боевыми не пришел, так, обычные, не самые сильные подняли. Взрывом их бы влегкую посносило.
А потом - картечь.
Если в голову, если повреждение мозга - не выживет и самый сильный маг. Никто не выживет. Княжна их всех спасла. Но как она успела - вот вопрос?
На него Романову тоже предстояло ответить.
Он даже не понял... какое-то время княжна двигалась быстрее человека...
Магия?
Но такой магии просто не существует.
Да и то, что она сделала... она - маг земли. Нестандартное использование обычных заклинаний?
Может, и так.
Надо будет расспросить ее родных. Обязательно.

***
Василий Шуйский двигался вместе со всеми.
Никто не стал задерживать людей на площади, и он вышел беспрепятственно, вместе со всеми.
Его дети мертвы.
Его юрт - мертв.
Его дело погибло.
Ничего, ничегошеньки у него не осталось. Или все-таки?
Осталась месть.
Если не думать о себе, если решиться на самопожертвование... но месть - кому?
А что, есть выбор?
Конечно, нет. Только один человек из всей толпы заслуживает внимания. Гадкая баба, из-за которой столько планов пошло прахом.
Княжна Горская.
Что ж.
Василий не будет торопиться, он подождет. Если княжна умрет, отлично! Он обратит свой гнев на кого-нибудь еще.
Если выживет... она - не выживет. Он поспособствует.
Шуйский покосился в ту сторону,, куда уже уехали названные братья княжны.
Достать их?
Реально, но - не стоит. Это соплячье деревенское... какой смысл на них время и силы тратить? Смешно даже. Скорее всего, княжна их приблизила в пику отцу, но и отца трогать...
С другой стороны...
Братья - ерунда, но у княжны есть и дети.
Василий хищно улыбнулся, прикидывая план действий.
Дети - отлично!
Их легко похитить, они не могут сопротивляться, они уязвимы... что еще нужно?
Ничего.
Но если похитить ее детей... о, это будет отличная месть. Можно даже не убивать их сразу, подождать немного. Если княжна умрет, их можно...
А почему нет?
Или воспитать этих детей для себя - и под себя.
Или убить.
Или поторговаться...
Определенно, эту идею стоит и обдумать, и развить. И Шуйский медленно пошел вниз по улице.
Где у нас живет княжна Горская, она же госпожа Храмова? Надо навестить ее дом. Посмотреть что там, как... прикинуть подходы - отходы.
Давно он ничем таким не занимался, но и выбора нет. Все его дети, все его люди - все полегли там, на площади.
Что ж.
Шуйский докажет,, что юрт - это он. Эти твари еще пожалеют...
И Василий зашагал еще быстрее, на ходу вспоминая, какими средствами он располагает.

***
Александр сидел в коридоре.
Ощущения у него были самые отвратительные.
Как так получается?
Он - мужчина. Он военный, он ходил в бой и не кланялся пулям, но... с Машей почему-то все получается неправильно. То она бросается в бой, то закрывает всех - собой, то...
А ведь она женщина. Ей на роду написано быть слабой и хрупкой, нуждаться в защите мужчин...
М-да.
При Машеньке этого лучше не произносить.
При всей внешней изысканности и утонченности, княжна Горская вовсе не была эфемерным созданием. Она не жеманилась, не хлопала ресницами, не пыталась кокетничать - она воспринимала мужчин на равных и очень обижалась, когда ее считали слабее или глупее.
Хотя ничего удивительного в этом не было.
Женщины и мужчины все же разнятся, и никто не заставит прекрасную даму, к примеру, таскать камни. Зачем?
Для этого есть мужчины.
И точно так же, никто не заставит рыцаря составлять цветочные букеты. Можно, но... стоит ли?
Мужчины и женщины разнятся, и у них есть свои места в мире. Стоит ли смешивать?
Нет, не стоит. Это как вода и масло, ничего хорошего не получится, да и смысла нет. Александр видел в Европе суфражисток. Отвратительное зрелище.
Коротко стриженные, в штанах, с папиросами в зубах, раскрашенные самым жутким образом - кому может понравиться такой кошмар?
Хотя находятся любители.
И мужчины там бывают всякие, в том числе и женоподобные. Но на Руси это не прижилось. Дикари, как говорят в Европах.
Ну и плевать на них три раза.
Какая же чушь лезет в голову!
Но Александр знал причину.
Этот не Маша должна сейчас лежать на операционном столе, это он должен быть там!
Он!
А он не успел, не отреагировал... и до сих пор не может понять, как успела Машенька.
Вроде бы доля секунды... и крик.
Он помнит чей-то крик, жуткий, кошмарный...
А потом все сливается в единую ленту.
В небе вспухает серое облако, лестница встает на дыбы, так, что его сбивает с ног, и он куда-то летит - и Маша, словно маг воздуха, взлетает вверх.
Но ведь она не маг воздуха! Она маг земли, он это точно знает... может ли быть - двоесилка?
Говорят, давно такое бывало, но даже тогда были совмещенные стихии.
Огонь - земля, огонь - воздух. Земля - вода, вода - воздух...
А чтобы противоположные - нет, такого никогда не бывало. Вода никогда не уживется с огнем, земля будет конфликтовать с воздухом. Это не потому, что одни хорошие, а вторые плохие, просто это их суть.
Две противоположные стихии не уживутся в одном теле, они просто разорвут его на части. Плюс и минус не могут быть рядом...
Но как тогда?!
Из бесплодных размышлений его вывел голос врача.
- Господин Благовещенский?
- Да?
Александр встал, разглядывая обратившегося к нему мужчину. Доктор, лет шестидесяти на вид, высокий, светловолосый, худощавый - такие до старости мальчишками выглядят. Вот и этот смотрится несерьезно, след от очков на переносице трет, а пальцы длинные, тонкие, нервные. И несколько капель крови на одежде...
Маша?
Кольнуло сердце.
- Она...
- Жива.
Александр выдохнул так, словно пробежал те самые марафонские сорок километров. С другой стороны, доктор не выглядел слишком радостным...
- Но?!
- Я бы не питал необоснованных надежд.
- Что с ней?
- Сложно сказать. Мария Ивановна - маг земли, верно?
- Проявленный, сильный, умеющий работать со своей силой, - согласился Александр.
- Это ее и спасло. Спасает...
- Вы не могли бы выражаться яснее?
Александр начал терять терпение. Да сколько ж можно ему нервы мотать?
То жива, то неизвестно...
Да вашу ж... так! И этак тоже!
Доктор явно почувствовал злость собеседника, потому что покачал головой.
- Не сердитесь Александр Викторович. Все достаточно сложно. У Марии Ивановны многочисленные внутренние повреждения, картечь ее буквально нашпиговала, если можно так сказать... часть внутренних органов должна была давно отказать. Сильное кровотечение - нам удалось его остановить и более-менее стабилизировать состояние, но мы в безвыходной ситуации. Если не вынуть картечь - она умрет от сепсиса. Если начать ее вынимать - она умрет от болевого шока и кровопотери. Чудом не задеты ни мозг, ни сердце. Но остальные внутренние органы... сейчас ее жизнь поддерживает только ее личная магия.
- И насколько ее хватит?
Доктор пожал плечами.
- Сутки? Двое? Вряд ли больше. Когда от картечи начнется нагноение, магии будет требоваться все больше и больше, а человеческое тело имеет свой предел сил.
Александр сжал кулаки.
- Я могу ее увидеть?
- Да, разумеется. И... если у нее есть родные и близкие, они тоже могут приехать.
- Есть. Родные, близкие, дети...
- У нас есть специальные палаты для родственников. Вполне комфортные. Придется, конечно, оплатить свое пребывание, но это недорого...
Александр едва сдержался, чтобы не ударить.
Он понял, какое слово было не произнесено.
И ненадолго.
Фактически, Машенька уже приговорена. Счет идет даже не на дни - на часы.
- А если поддерживать ее магией?
- Это возможно, но бессмысленно, - разве руками доктор. - Все опять упирается в картечь, которая осталась в ее теле. Извлечь ее мы не можем, так что... вы просто продлите ее агонию, и это будет... печальное зрелище.
- А если по одной картечине? Извлечь, заживить, восполнить магию и кровь...
- Мы думали и над этим. К сожалению, мешает их число.
- Число?
- Идемте, Александр Викторович, - вздохнул доктор, понимая, что проще показать, чем объяснить. - Идемте. Я вам все покажу.
Благовещенский накинул поданную ему стерильную накидку и прошел в палату.

***
Она лежала на кровати.
Маша была непривычно бледной, словно ее густо посыпали толченым мелом. И на этой матово-белой коже резко выделились ресницы, брови... а вот губы почти слились с кожей. Словно во всем теле не осталось лишней кровинки.
- Очень большая кровопотеря. Боялись - не успеем...
Александр присел рядом.
- Машенька...
Взял в ладони тонкую кисть и...
Только сейчас он увидел.
Увидел по-настоящему и выругался, как вообще-то не стоило бы.
Девушка вся была покрыта ранками. С головы до ног. Рука - там, на площади, она была просто окровавлена, он и не мог себе представить, что все будет так ужасно.
Все тело девушки было словно покрыто язвочками.
Красными, черными, круглыми и непонятной формы, с запекшейся в них кровью... но и на простыне кровь была. Видимо, прорывалось иногда.
- Металл - внутри. Мы просто не можем его убрать. Его величество уже спрашивал, но это невозможно, - развел руками доктор.
И Александр понимал это.
Если бы дел было на войне, он предложил бы подарить солдату легкую смерть, но это был не солдат. Это была Машенька, его Маша, его девочка, которая вот так... которая спасла их всех. А сама не убереглась.
Не смогла.
Кто-то должен погибнуть, чтобы жили все остальные?
Ну и ублюдочная же это философия!
Александр осторожно погладил израненную руку.
- Она не приходила в себя?
- Что вы! Это невозможно! Подозреваю, она и жива только потому, что без сознания.
- Разве?
- Приди она в себя - тут же умерла бы от болевого шока.
Александр молча признал правоту доктора. Маша была одета в больничную рубашку на завязочках спереди и сзади, чтобы легко было получить доступ к ранам...
- Остальное тело... так же?
- Да. И в чем-то хуже, здесь все-таки нет жизненно важных органов. Мышцы, нервы, но все же... а вот туловище... на ней живого места нет. Чудом сердце не затронуто, чудом она еще жива. Чудом.
Александр поежился. Но что, что можно было сказать?
Только одно.
- Я отправлю письмо ее родным. И давайте я оплачу палату...
- Хорошо. Я сейчас вернусь.
Доктор деликатно вышел, давая Александру пару минут побыть рядом с любимой женщиной. И Благовещенский не выдержал.
Поднес тонкую руку к губам, прижался лицом к израненной кисти.
- Машенька... какой же я идиот! Сколько времени мы потеряли!!!
Горячие слезы текли по лицу, впитывались в простыню...
Маша, Машенька... неужели - все?
И все закончится вот так?!
За что!?
Господи, т если ты слышишь, да за что же это!? За что - ее!?
Ну переиграй ты все, возьми меня, брось кости другой стороной, что тебе, всемогущему, стоит? Чтобы я успел закрыть ее, чтобы все это досталось - мне.
И уходить было бы не страшно, зная, что она жива останется.
А сейчас?
Что им останется - сейчас?
Хотя Александр и так знал ответ.
Ваня и Петя, Нил и Андрюшка. Четыре человека, за которых он теперь в ответе. И пока они не войдут в возраст, не смогут сами за себя постоять...
Он любого за них порвет. Были они Машенькиной семьей - будут его родными. И точка.
И никто не посмеет на них даже косо посмотреть. Иначе получится, что Машенька умирает сейчас - бессмысленно. А такого никак нельзя допустить. И смерть ее в разуме не укладывается... Господи, за что?
Нагрешил я - так возьми меня! Меня и карай, хоть в вулкан засовывай! А ее-то за что?!
За что!?
Слезы текли и текли, безжалостно и бесконтрольно.
Маша, Машенька...

***
- Ваня, она...
Ваня злобно сопнул носом. Подумал, и вытер нос рукавом, наплевав и на платок, и на хорошие манеры и на стоимость пиджака.
Какое теперь это имеет значение?
Маша... он и думать об этом не хотел, но подозревал, что от его отношения ничего не поменяется.
- Не знаю.
- Я тебе что - ребенок? - окрысился брат.
- Сам должен понимать, если не маленький, - рявкнул Ваня. - Может, и есть еще шансы...
- Какие?
- Не знаю. Петя, я просто не знаю.
- И что мы теперь будем делать?
- Едем домой. К малявкам.
- К Нилу и Андрюшке?
- Именно. Думаешь, Маша хотела бы, чтобы мы их бросили на произвол судьбы?
- Да там нянек две штуки...
- Нянька - это нянька. Не родной человек, - наставительно высказался Ваня.
- А может...
- Ты знаешь, куда ее отвезли?
Петя понурился. Не знал.
- Нас туда точно пустят?
- Мы же...
Петя вскинулся и потух. Ваня кивнул.
- Дошло, вижу...
- Но мы ведь...
- Да, Маша считает нас своей семьей. Но то - Маша. А остальные? Ее папашка гнусный?
- Хорошо ты ему засветил!
- Надеюсь, хоть ненадолго урока хватит, - злобно проворчал Ваня. - Если так подумать... нам сейчас надо готовиться бежать, Петь. Быстро и далеко.
Брат помотал головой, словно пьяный конь. Потер волосы, безжалостно разрушая прическу, уложенную бриолином.
- Не понял? Почему?
- Потому что Маша была силой, к ней могли прислушаться. А мы с тобой кто такие?
- Эммм...
- Правильно. Мещане Синютины. Этого слишком мало. Как ты думаешь, что сделает Машин папашка?
Глаза Пети расширились в понимании страшного.
- Ванька... ой... ёжь твою рожь!
Любимое Машино высказывание оказалось подозрительно заразным. Несчастного ежа принялся поминать и Петя.
- Молодец, возьми с полки пирожок. Видел, как он выскочил, паскуда старая?
- А то ж...
- Примазаться захотел. Как же, отец, ёжь его рожь, лично деточку на руках таскал, все детство обожал, замуж мечта выдать... продать подороже, с-собака...
Ваня почти шипел. Но повод был железобетонный.
Действительно, князь Горский сориентировался практически мгновенно. И следующее, что он сделает...
- Он захочет... детей?
- Не просто детей, Петенька. Наследников, понимаешь? Нас-лед-ни-ков!
Петя шипеть не стал. Но выругался в три этажа с чердачком, вспомнив все, чем научился в голодном отрочестве.
- Ублюдок...
- Именно, братик. А значит, что нам надо?
- Что надо?
- Домой и к детям. Как можно скорее.
- Ваня, мы же ничего не сможем, если он захочет забрать детей...
- Сможем, - отмахнулся Ваня. - Сможем. Пока Маша жива, он ничего сделать не должен, но вдруг? Надо срочно домой и написать Благовещенскому.
- Александру?
- Петька! Начинай ты думать! Старшему!
- Зачем? О чем?
- Виктор Николаевич- человек серьезный. А о чем написать? Так Андрюшка же, считай, его внук. С Машей они только случаем не породнились... думаешь, выпустит мальца из рук?
- А это не окажется из огня да в полымя?
Ваня сник.
- Не знаю. Петя,, я правда не знаю. Но если он Александра, как родного сына воспитал, то и Андрейка тоже его, получается. А мы уж рядом... мне ничего не нужно, но чтобы от детей не погнали. Маша бы этого хотела, сама понимаешь...
- Мы ей хотя бы этим обязаны, - согласился Петя. - Вань, думаешь, справимся?
- А выбора у нас нет. Обязаны. Ты вспомни, как мы без нее жили... сдохнуть - и то лучше было бы.
Петя невольно коснулся ноги.
- Вот-вот, - кивнул Ваня. - Бились целый день, даже и не понимали, куда что уходит. Машка нас из этого круга вырвала, а мы ей, самое малое, можем долг отдать. Позаботиться о мальцахх, рассказать им,, какая она... была.
Последнее слово Ваня произнес уже со всхлипом.
Ну что значит - была!? Разве можно так говорить о Маше?
О его веселой, умной, деловой сестричке, которая никогда не унывала, никогда не сдавалась, и всегда, всегда повторяла одно и то же.
Мы живы? Все остальное поправимо!
А сейчас она лежит, и к ней даже нельзя.
И исправить ничего нельзя. И...
- Вань, ты чего?
Усилием воли Ваня взял себя в руки. Губу, кажется, прокусил до крови, ну и плевать. Он даже не заметил этого. Какая разница, отчего во рту солоноватый привкус - кровь или слезы?
Неважно.
- Ничего. Чтоб этим Шуйским...
Петя прослушал речь брата до конца. И горячо поддержал.
- Да, их... в ... и там ... утрамбовать!!!
Но ругайся, не ругайся, Машу это вернуть не могло.

***
Дома Ваня написал несколько строчек, кое-как запечатал конверт и отправил со слугой.
Долго ждать не пришлось.
Виктор Николаевич прибыл, не прошло и получаса. Буквально вылетел из экипажа, как был, в халате поверх жилета, а следом за ним мчалась Александра Александровна.
Вся растрепанная, в простом домашнем платье, явно не для выхода на люди, встревоженная...
- Что случилось?!
- Ваня, что происходит?!
Ответить на этот вопрос был и просто - и невероятно сложно. Ваня справился, коротко описав все, что произошло на площади.
Супруги Благовещенские переглянулись.
- Паршиво, - подвел итог Виктор Николаевич.
Ваня развел руками, мол, ничего лучше предложить не могу.
- Куда могли унести Марию Ивановну?
- В личный императорский госпиталь, - грустно отозвалась Александра Александровна. - Полагаю, наш сын тоже там.
- А можно как-то это поточнее узнать? - Ваня посмотрел с надеждой. Он про таковой госпиталь даже не слушал, но раз он существует...
Для чего, кстати?
- Члены высочайшей семьи не станут лечиться в обычной лечебнице. А иногда для необходимого лечения не хватает одного лейб-медика.
- Так ведь если лечить раз в год, чего они там налечат? - пробормотал Петя, для которого эта тема была больной.
- Медики-то привлекаются обычные. А госпиталь оборудован в Кремле, - просто объяснила мальчишкам Александра Александровна.
- А Маша точно там?
- Я сейчас пошлю несколько человек с записками, - решил Виктор Николаевич. - Что-то да узнаем. И наверное, мы с Александрой Александровной переедем пока к вам. Пока суд, да дело...
Ваня выдохнул. С облегчением, чего уж там....
- Вы нас чрезвычайно обяжете. Я...
- Вот еще, - оборвала неловкие благодарности Александра Александровна. - Будешь ты еще словеса разводить... успокойся. Пойду, внуков проведаю.
- А меня прошу проводить в кабинет, - кивнул Виктор Николаевич. - Будем узнавать, что и как.
Ваня кивнул.
Ему стало чуть полегче.
В том-то и беда, решения он мог принять и сам. А вот выполнить их...
Ну кто такой Иван Синютин в Москве?
Таракан.
Даже меньше таракана - плесень. На одну ладонь положить, второй прихлопнуть - пустое место останется. Кто с ним будет считаться? Что и кому он докажет?
Не то, чтобы Ваня боялся - он даже не сомневался, что князь Горский скоро оклемается и пожалует в гости. И готовился встретить его со всем уважением, даже пистолет зарядил.
Мало ли что там государь сказал?
Слова без бумажки - лай дворняжки. Чай, и Горский тоже отлается. Скажет, что ничего плохого не хотел, что детей защищал, что...
Найдет, что сказать.
За себя Ваня не боялся. А вот за мальчишек...
Вот где беда-то - так беда.
Явись сюда Горский с присными, и отстоять малышей Ваня не смог бы. Кричи, не кричи, сопротивляйся, не сопротивляйся...
Сейчас у него есть хотя бы небольшой шанс. Он успел...
Теперь можно переодеться и привести себя в порядок. Маша не одобрила бы, что он ходит растрепой...

***
Иван XIV посмотрел на Романова без особого восторга.
- Игорь Никодимович, докладывай.
- Государь, на месте преступления обнаружено трое сбежавших Шуйских. Виталий, Алексей и Константин. Виталий решил сбросить бомбу на площадь. Если бы не княжна Горская, его намерение безусловно увенчалось бы успехом. Бомба состояла из нитроглицерина, стабилизированного с помощью магии и большого количества железной и стальной картечи. Картечи, металлических поражающих элементов... По счастью - не отравленных.
- Нам бы и того хватило.
- Да, государь. Расчет был на то, что мощный взрыв сметет магическую защиту, а поражающие элементы довершат дело.
- Не думаю, что я бы уцелел, - протянул государь. - И моя семья тоже. Сегодня могли умереть многие... Что сделала княжна Горская?
- Она выходила одной из последних. И задержалась на ступенях храма. Как я понял, она увидела убийцу. А по ментальному следу удалось считать три заклинания, примененные с невероятной скоростью.
- Какие заклинания?
- Она стянула всю пыль в воздухе над площадью.
- И остановила поражающую мощность взрыва. Не самое сложное заклинание.
- Но выполнено оно было поразительно быстро, за долю секунды. Вторым заклинанием она отбросила себя в сторону, чтобы никого не задеть. И активировала третье заклинание.
- Какое?
- Удивительно простое, государь. Потому и получилось выдать все это так быстро, что заклинания были не из сложных. Примитивные даже. На одной мысли и силе. Ни навыков особых не нужно, ни умений - просто скорость...
- Третье заклинание?
- Магнит, ваше императорское величество.
- Магнит?
- Да, государь. Она превратилась в нечто вроде мощного магнита и притянула к себе все поражающие элементы. Это ведь металл...
- Удивительно простое решение.
- Да, государь.
- Что с ней сейчас?
- Она в госпитале, ваше императорское величество. Прогноз неблагоприятный.
Государь опустил голову.
Побарабанил пальцами по крышке стола.
- Пусть для нее сделают все возможное и невозможное. Нужно будет пятьдесят докторов - наймите за любые деньги.
- Я был в госпитале, государь. Не поможет.
- Почему?
- Вытянуть из княжны картечь невозможно. А оставить внутри - нельзя...
Выслушав медицинские разъяснение, его величество нахмурился. Подумал несколько минут.
- Донеси до всех заинтересованных лиц. С этой минуты семья княжны находится под моим личным покровительством.
- Да, государь.
- Отправь документы этому мальчику... как его?
- Иван Синютин, государь, из мещан.
- Неважно. Составь приказ, я подпишу, и отправь тотчас же.
- Государь, но Благовещенский...
- Этот вопрос мы решим позднее. А приказ чтобы был готов в течение получаса.
- Да, государь.
- Слишком уж лакомый кусок ее дети.
Романов поклонился. Он думал точно так же.
Выживет княжна - хорошо. Она свою лояльность кровью доказала.
Нет?
Нельзя допустить, чтобы громадный кусок уральских богатств попал в цепкие ручки юртов. Потом не вырвешь. А тут повод - гранитный. Даже алмазный...
- Сию секунду, государь.
- Исполняй. И вызови некромантов. Я хочу знать, где старший Шуйский.
Романов поклонился и помчался исполнять приказы.

***
Его светлость, князь Горский, был безутешен.
Внешне - так точно. И повод был основательный - дочь умирает.
То, что скорбел князь не по умирающей дочери, а вовсе даже по сломанному носу, у него на лице написано не было. Оно, это лицо, преисполнялось самого благородного страдания.
Ага, если б еще на докторов это действовало.
Впустить князя к дочери они отказывались наотрез.
По поводу Благовещенского было распоряжение от Игоря Никодимовича.
По поводу князя?
Распоряжений не было. Принесете - впустим, хоть со всеми чадами и домочадцами. А пока - простите, князь.
Горский, хоть и злился, но старался этого не показать. Наоборот, причитал, как бабка на базаре, нещадно при этом переигрывая.
- Моя девочка. Моя бедная дочка...
Доктор смотрел с плохо скрытым раздражением.
- Ваша светлость, я вам ничем не помогу. Только разрешение от его императорского величества на встречу или на допуск к больной.
- вы хоть скажите - как она?!
- Плохо.
- И прогноз...
- Неблагоприятный, - резко ответил доктор.
Резко, даже зло, но...
У него на той площади вся семья была. И сам он там был, как дворцовый медик. Если бы не княжна Горская - точно бы там полегли. А он ничего даже сделать для нее не может.
Никак.
Сепсис, пара дней - и все. Никакая магия с такими повреждениями не справится. Никакая...
Горский вытер слезу. Вполне себе светлую, чистую - и крокодилову.
- Неужели нет никакой надежды? Я богат, я могу привезти любых докторов, любые лекарства, что угодно...
- Если бы это было возможно, - вздохнул, чуть смягчаясь, доктор. - идите домой, ваша светлость, к близким. И постарайтесь подготовить их. Это печально, но...
- Моя доченька...
Князь развернулся и медленно пошел к выходу.
Никто его не остановил, да и не нужно это было Горскому. В голове у него щелкали звонкие счеты. Костяшки летали в одну и в другую сторону.
Дочь умирает - минус.
У нее остались дети - плюс.
Дочь - маг.
Дети тоже маги - плюс.
Была заключена помолвка с Алябьевыми?
Эммм... не была. Но кто это опровергнет? Даже если задним числом... и можно сказать, что княжна не пошла бы против воли родителя. А что поругались... так чего в семье не случается?
Надо ехать к Алябьеву.
Самому Горскому такой жирный кусок не проглотить, поперек горла встанет. А вот если с Алябьевым объединиться...
Надо ехать.
И немедленно!
Нос?
А что - нос. Будет еще время разобраться с мерзким мальчишкой.... Никуда он не денется. А вот свое право на деньги надо застолбить уже сейчас.
Государь, конечно, свою волю высказал, но ведь князь ничего такого и не делает? Он просто заботится о своих внуках! Хорошо заботится...
И князь Горский быстрым шагом направился к выходу из дворца.

***
Ваня даже не удивился, когда в двери дома постучали.
А когда увидел в окно Горского, плюс несколько человек в цветах юрта Алябьевых, плюс околоточного...
Вот кто б сомневался?
Молодой человек резко захлопнул окно и бегом бросился в детскую.
- Петька!
- Да?
Младший брат был тут. Очень кстати.
- Сиди с мелкими. Если что - хватаешь Нила и ноги в руки.
- А Андрейка?
- Его оставляешь, ему ничего не будет.
- Понял. Куда нам идти?
Ваня ненадолго задумался, потом вспомнил.
- На квартиру к Александру, помнишь - где?!
- Помню. А если и там...?
- Тогда в парк. Туда, где мы Александровых родителей повстречали. Деньга есть?
- А то ж.
- На, еще будет.
Ваня выгреб из кармана все ассигнации, которые там были. На глазок получалось достаточно, месяц прожить безбедно хватит, да не в провинции - в первопрестольной.
- А эти? - кивнул вниз Петя.
- Задержу их, сколько могу. Ты слушай. Получится отвадить - отважу. Нет - наброшусь, подниму шум, а ты хватай старшего и уходи.
Петя кивнул.
Нос на лице не спрячешь, как Маша ни таила способности Нила, Ваня примерно догадывался, что малыш не совсем и человек. И не хотел для него плохой судьбы. Андрюшку еще может получиться выцарапать. Он и чистокровный человек, и опять же, сын Александра. Но Нила им никто не отдаст.
Никто...
Лучше уж сразу подстраховаться...
- Понял?
- Да. Удачи, братик.
Ваня на миг притянул к себе Петю, крепко обнял и чуть встряхнул.
- Головой за мелкого отвечаешь.
- Обещаю. Сберегу.
Ваня направился вниз.
Петя опрометью метнулся к себе в комнату. Наряд мальчика из хорошей семьи полетел в угол. Какие, к чертям, бриджи, какая выглаженная рубашка? В углу шкафа стопочкой лежали привычные ему суконные штаны, рубаха, картуз...
Вот, так-то лучше.
Ежели сейчас бежать и прятаться придется, лучше быть в чем привычном. Теперь за Нилом.
Подхватить малыша, потянуть за собой, прижать покрепче.
- Нилушка, тссс! Тихо, надо так, малыш... чтобы не прослышали нас...
Малыш послушно обхватил Петю за шею, прижался покрепче.
Глазенки его подозрительно блестели, по волосам словно золотые волны пробегали, вроде как пшеницу ветер колышет. Прошла волна, блеснула золотом - и нет ее. И вторая, третья... на пальцах блестели, то показывались, то пропадали золотые коготки.
Маленький полоз нервничал.
И Петя прижух наверху, прислушиваясь к шуму, доносящемуся из гостиной.
А там разворачивалось настоящее сражение.

***
- Что значит - нет!? Да я тебя на конюшне запорю, холоп!
- Вы, князь, слишком горячитесь. Или меня вы тоже прикажете на конюшне запороть?
Анна Александровна была в своей стихии. Есть ведь женщины-воительницы, а что сейчас было, как не бой?
Схватка, яростная и беспощадная.
Иван Горский наступал на Ивана Синютина, а тот не пятился. Стоял твердо, как скала.
- Я не позволю забрать моих племянников!
- Да какие они тебе племянники, ты, быдло!
- Княжна Горская вышла замуж за господина Храмова, и вышла из-под вашей власти, князь, - Виктор Николаевич не собирался оставаться в стороне.
- Она овдовела.
- Вдовы у нас не обязаны возвращаться в родительский дом.
- Моя дочь заключила помолвку с Кириллом Алябьевым, и ее дети должны находиться под опекой отца.
- Врешь! - рявкнул Ваня. - Врешь, с...а!
Иван Горский рванулся вперед - не получилось. Драки не получилось, между ними встала Анна Александровна.
- Ваша светлость, прекратите немедленно!
Отшвырнуть даму в сторону не позволило хорошее воспитание. Князь Горский скривился.
- Я тебя в рудниках сгною! На каторгу пойдешь, мразь!
- Вдвоем пойдем! Ты - за подлог! - не сдался Ваня.
Каторга?
И плевать, везде люди живут!
- Ты мне еще угрожать будешь?!
- Да Маша отродясь никакой помолвки с Алябьевыми не заключала! И не собиралась!
- Будет княжна перед каждым сопляком отчитываться! Она это мне поручила, как отцу...
- Какой ты,, к ... отец?! Торговец!
- Ты мне и за это ответишь, щенок!
- Перед судом отвечу! А детей не отдам! Знаю, зачем явились - стервятники! Не отдам - и все тут! Нет у вас правов на них, никаких нет!
- Правов... законник нашелся! Сопли подбери, - скатился в базарную перебранку князь Горский.
Но и что делать - было непонятно.
Будь здесь одни мальчишки - он бы их мигом смял, даже и силой, и забрал малышей.
Но связываться с Виктором Николаевичем Благовещенским? По прозвищу- 'Сытая гюрза'?
Нет уж, не надо нам такой радости...
А как быть?
Патовая ситуация, в чем-то... детей забрать не получится, даже силой. А как...
Ивана Горского осенило.
- Тогда я остаюсь здесь. Приглядывать буду, не дай Бог с моими внуками что-то случится. Не этому ж быдлу их доверять!
И уселся в кресло.
- С какого это рожна? - взвился Ваня. - Вас сюда не приглашали - выметайтесь подобру-поздорову!
- И я останусь, и господа...
Виктор Николаевич покачал головой.
- Князь, вас явно дезинформировали. Начнем с того, что Мария Ивановна заключила помолвку - с моим сыном. И на то получено дозволение лично государя императора.
- Я на то согласия не давал! - взвился Горский, понимая, что выгода уплывает из рук.
Благовещенский нежно улыбнулся.
- А на то согласие Его Императорского Величества получено. Дети хотели вскорости и объявить, да случилось вот, с его высочеством...
- Что ж. Подождем, пока Машенька оправится, - с пафосом заявил Иван Горский. И уселся в кресло поглубже. - Она и решит, за кого замуж выходить.
На миг в гостиной повисло молчание.
Судя по тому, что узнал Благовещенский, у княжны шансов не было. Но заявить об этом вслух?
Как минимум - сдать позиции.
Благовещенский придумал бы что-нибудь, сказал, но...
Не успел.
Раздались шаги и в гостиную быстрым шагом вошел курьер Его величества, легко узнаваемый по мундиру.
- Добрый вечер, господа. Есть здесь мещанин Иван Синютин?
- А... я! - опомнился Ваня. - Да, а что...
- Вам пакет. Лично, в руки...
- Спа... спасибо, - Ваня принял тяжелый конверт с императорской печатью. И Виктор Николаевич тут же воспользовался ситуацией.
- Благодарю вас, господин. Не хотите пройти, чайку выпить?
Золотая монета скользнула в руку курьера, и тот провел по усам.
- Со всем нашим удовольствием.
- Ваня, а ты посмотри пока, что прислали. Может, ответ требуется, - распорядился Благовещенский.
Ваня закивал - и без особых церемоний ломанул печать на конверте. На ковер посыпался сургуч.
Читать он научился неплохо. И строчки пробежал глазами достаточно быстро.
А потом расплылся в такой злорадной улыбке...
- Ваша светлость, не желаете ли прочесть?
Естественно, князь Горский желал.
И письмо в руки взял с большой охотой.
А с какой охотой он потом бы скомкал его, швырнул на ковер и потоптал ногами! Да нельзя!
Воля императора...
Выраженная вполне ясно и четко.
Семья княжны Горской переходит под его, императора, личное покровительство. В чем Иван XIV и заверяет своей личной печатью и подписью.
Дальнейшее было бессмысленно.
Даже если князь сейчас заберет внуков - их вернут ровно через час. Может, даже быстрее. А что сделают с князем, который в такой обстановке, после покушения, нарушил императорскую волю...
Может, и не повесят. Но он об этом сильно пожалеет.
И Алябьев против государя не пойдет - не дурак же...
Здесь оставаться?
Тоже бессмысленно. Смысла нет...
Иван Горский поднялся из кресла. Обидно было до слез. Поквитаться с наглым сопляком - и то не выйдет... оставалось сохранить достоинство.
- Надеюсь, господа, вы сообщите мне, если будут какие-то новости о моей несчастной дочери.
- Разумеется, князь, - заверил его Благовещенский.
И почему в этих заверениях так явственно слышалось ехидное: 'щаззззз'?
Наверное, галлюцинация. Они такие, слуховые...

***
Петя едва дождался, пока уйдет Горский - и слетел вниз, таща с собой Нила.
- все в порядке? Да!?
- все хорошо, - успокоил его Ваня. - Можешь не бежать.
- Куда бежать? - тут же навострила ушки Александра Александровна. - иди сюда, маленький...
Полоз подумал - и пошел к тете на ручки. Видимо, родственную душу почувствовал.
- Я Пете сказал, если Горский все же прорвался бы - хватать малышню и бежать, - пояснил Ваня, не уточняя про Нила. Обоих хватать, пусть...
- Глупость несусветная,, - прокомментировал Виктор Николаевич. - Я это очень не одобряю.
- А мы без одобрения, - огрызнулся Ваня.
- А без одобрения бежать невесть куда, без денег, без связи...
- Глупо?
- Очень глупо. Вот бежать, к примеру, на Васильевскую, двенадцать, или на Мировую, сорок пять, совсем другое дело. Там у меня свои люди. А в неизвестность - не стоит.
Синютины переглянулись.
- Мы поняли, - кивнул Ваня. - В неизвестность никто бежать не будет.
- Вот и чудненько, вот и ладненько. А где второй карапуз?
- сейчас я за ним схожу, - кивнул Петя.
- Вот и давай. Имею право тискать внука, - вальяжно разрешил Благовещенский.
И откинулся в кресле.
Мальчишки - не дураки. Хорошее будет в семье пополнение.

***
Василий Шуйский прошелся мимо дома.
Раз, второй...
Дом княжны Горской выглядел легкой добычей.
Активировать амулеты, которые у него есть - и пройти.
Скрытность, неслышимость, отсекатель запахов, забор здесь вообще игрушечный... ладно, можно через него не лезть. Слуги свободно ходят, вот, за кем-нибудь из слуг и пристроиться.
Войти в дом, а там дальше и несложно будет. Амулеты у него хорошие, хватит и на него, и на детей... почему столько всего?
Так ведь невидимость - это полбеды. А неслышимость? Если в коридоре никого нет, но слышны шаги, дыхание, если начинает пахнуть кем-то чужим, к примеру, сигарами, до которых Шуйский был большой охотник...
Проблему надо решать комплексно.
Итак, войти, взять детей и убраться из дома. Уехать в другую страну, можно во Францию, там терпеть не могут русских, но если у тебя есть деньги, ты везде желанный гость.
Деньги у Шуйского были.
Не слишком много по его меркам, но на прожитие хватит. Если не шиковать, балов не закатывать, шесть выездов не покупать...
Ничего, мудрому достаточно. Хоть и не в том смысле было сказано данное выражение.*
*_Sapienti sat - мудрому достаточно. Означает, что умный поймет с полуслова, прим. авт.
Шуйский злобно усмехнулся.
Да, княжна Горская. Вольно ли, невольно, ты разрушила мои планы, а я уничтожу тебя.
Твои дети станут служить мне. Более того, они станут считать меня отцом, я стану для них царем и богом, они будут мне повиноваться. До тебя я не дотянусь, но до них - запросто. И сквитаюсь через них и с тобой, и с императором...
Если ты сильный маг, то и дети, наверное, не слабее...
Василий еще раз оглядел дом и отправился в ближайший трактир. По приказу государя,, все трактиры закрываются ровно в полночь. Конечно, кто-то и работает на свой страх и риск, принимает своих, тех, кто постучит условным стуком...
Это выгодно.
Но Шуйскому не надо сидеть всю ночь. До полуночи, а потом он попробует проникнуть в дом к Храмову.
Были дети ваши - станут дети наши.
Василий улыбнулся собственной шутке и направился в трактир. Стоило пообедать, пока есть время и возможность.

***
Письмо от Романова доставили вечером.
Ваня распечатал его, прочитал - и вздохнул.
- Что пишет Игорь Никодимович? - сунул любопытный нос Петя.
За что и поплатился щелчком по оному носу.
- Пишет, что состояние сестрицы без изменений. А нам с тобой можно к ней пройти завтра, в любое время, по предъявлении сего письма.
Петя кивнул.
- Детей с собой возьмем?
- Конечно! - горячо возмутился Ваня. - Конечно возьмем! Они же маги, хоть и маленькие...
- Обязательно возьмите, - поддержала Александра Александровна.
Она тоже знала об этой маленькой особенности.
Когда маг вырастал, он мог вспомнить всю свою жизнь. С момента рождения, в деталях... если хотел, конечно. Кто-то вспоминал, кто-то не придавал значения, но для детей...
Увидеть мать еще раз. Это - малость?
Ваня не знал, какими вырастут малыши, но если он их лишит этой возможности, они ему не простят Он бы точно не простил.
- Завтра с утра и поедем. Часам к десяти, чтобы малыши выспались, покушали, - подвел он итог.
- Я вам с собой прикажу одежду собрать для княжны, - подвела итог Александра Александровна. - Все же в своем спокойнее...
И все замолчали.
Они понимали, что Марии Горской осталось очень мало. Но...
- Ежь! Ну почему оно не сработало! - топнул ногой Петя.
- что не сработало? - уточнил Виктор Николаевич.
- Маша разрабатывала нечто вроде защитной одежды, - пояснил Петя. - чтобы в нее могли стрелять сколько угодно, а пули отскакивали. Как броня, только из ткани.
- такое возможно?
Мужчина искренне заинтересовался. Это ж золотое дно, если кто понимает...
- Маша хотела, но у нее что-то не получилось, - выдал секрет сестрицы Петя. - Она говорила, что там надо слоев десять носить. И удар-то все равно будет... ну не пройдет пуля внутрь, но потроха тебе так отобьет...
- Я бы все равно посмотрел на ее работу? - попросил Виктор Николаевич. Ох уж эти аристократы.
Не получилось что задумано - так надо и сразу бросить? А сколько еще может быть применений у такого чудесного материала?
Для обуви,, для плащей, для... так сразу не все и перечислишь, но Благовещенский подозревал здесь золотое дно. А чутье его редко обманывало.
- Я вам потом покажу, - махнул рукой Ваня. - Маша разрешила. Давно еще.
- Если что - я дам честную цену. Процент ее детям пойдет, - предупредил Виктор Николаевич. И был удостоен вялого кивка.
Процент?
Да кого это сейчас волнует...
Маша, Машенька...

***
- Маша, Машенька...
Ничего хорошего от врачей Александр не ждал.
Вот и сейчас, пришел молодой доктор, пощупал пульс, нахмурился, посмотрел на показания приборов и нахмурился еще больше. Принялся что-то изучать, калибровать, ворчать себе под нос.
- Что-то не так? - не выдержал Александр.
И был награжден почти отсутствующим взглядом.
- Минуту...
'Минута' растянулась малым не в полчаса, но Благовещенский не ругался. Видно же, человек делом занят. Не просто так стоит...
Наконец, манипуляции закончились, и доктор повернулся к Благовещенскому.
- Скажите, а магом воды ваша невеста быть не может?
- Нет, я бы знал, - отверг эту версию Александр. - А что?
- Странное с ней что-то творится, - честно признался доктор. - К этому моменту у нее уже должен начинаться сепсис, подниматься температура, а она не поднимается. Как была ровная - тридцать один градус, так и остается.
Благовещенский не был специалистом,, но что-то и у него между ушей задерживалось.
- Тридцать один?! Градус?!
Вроде бы температура человеческого тела - тридцать шесть и шесть, или он чего-то не знает о людях?
- Как госпожу Храмову привезли,, так мы температуру тела и измерили, - отчитался доктор. - Тридцать один градус. Посчитали это следствием шока и кровопотери, но видимо, это не так.
Александр потер лоб.
- Подождите, но тогда... если бы я ее брал за руку - она была бы холодной?
- Совершенно верно, Александр Викторович.
- Но такого никогда не было, - растерялся Александр, памятуя об их последней совместной ночи. - Женщина как женщина,, горячая, во всех смыслах, с совершенно нормальной температурой тела...
- Тогда мы наблюдаем нечто принципиально новое, - отбрил врач. - Не знаю, как это можно назвать, но госпожа Храмова словно... это даже не беспамятство, уж вы поверьте. В беспамятстве люди на что-то да реагируют, им больно, они шевелятся, стонут... но это и не кома. Это нечто среднее. Словно она в лед вмерзла и так застыла... ничего не понимаю.
Благовещенский развел руками.
Ага, вы, доктор, ничего не понимаете, а я должен понять?
Такого не бывает.
- Возможно, она проводила над собой какие-то ритуалы?
Александр покачал головой.
- Нет. Маша бы сказала.
- Родовые способности? Артефакты? Ну хоть что-то... ничего не понимаю!
Александр тоже ничего не понимал. Но и ответить ничего не мог. А что тут скажешь? Как объяснишь то, чего и сам не знаешь?
- Ничего такого не было.
- Ничего не понимаю...
- Она не умирает?
- Не знаю! - огрызнулся доктор. - Пока состояние стабильно. А что будет дальше... не знаю!
Развернулся и вышел.
Александр опустился обратно на стул, взял в руки Машину ладонь.
- Что же с тобой происходит,, девочка моя? Что?
Ответа не было.
Только запекшаяся кровь хлопьями сыпалась на простыню, пачкала ее черным цветом. А Маша все так же лежала, и руки у нее действительно были холодные.
Но она была жива, и остальное для Александра было неважно.
Спать?
Спать он не собирался до утра, а то и дальше. Пока кто-нибудь его не сменит. И не сиделка, а кто-то из родных...
Смешно? Глупо? Нелепо?
Ну и смейтесь на здоровье. А Александр был твердо уверен, стоит ему отвернуться, уйти... и Маша тут же ускользнет. Уплывет в небо легким облачком. Уйдет не попрощавшись.
Это - в ее характере.
Так что спать он не будет.
И никуда ее не отпустит.
Слышишь, любимая?
Не смей умирать!
Не смей!

***
Василий еще раз поправил плащ, проверил все пряжки - заклепки - застежки, чтобы ничего не скрипело, не отваливалось, не выдало своего хозяина в неподходящий момент - и шагнул к калитке.
Да, и такое бывало.
Когда человека не видно - не слышно - и запаха от него нет, а вот, поди ж ты!
Камешек отвалился с одного из украшений, да по ковру и покатился. Так и вычислили, кто тут шастает.
Так и обнаружили.
Шуйский обнаруживаться вовсе не хотел.
Ночью он забирает мальчишек, утром его уже не будет в Москве,, а через несколько суток он будет во Франции. Есть каналы.
Так что...
Вперед и только вперед.
Немного подождать? Не проблема.
А вот и подходящий случай.
Две служанки выходят из калитки.
Шуйский ловко наступил одной из них на платье. Девушка потянула подол, не понимая, за что зацепилась, вторая поспешила ей на помощь, и калитка осталась приоткрытой.
Того Василию и надо было.
Два шага - и он уже на территории особняка Храмовых. Теперь в дом.
В дом тоже было попасть несложно. Василий двигался по дорожкам, не прячась в кустах, да и защита была не активирована, не подумал об этом Ваня, не сообразил. А потому Шуйский остался цел и легко добрался собственно до особняка. Обошел его кругом, подергал двери - и резонно, обнаружил одну незапертую.
Для слуг.
Так и вошел.
А когда через десять минут конюх ушел от кухарки (когда еще и пить чай, если не заполночь?), дверь все равно не закрыли. Так, притворили, но на замок не запирали.
А чего закрываться-то?
Собаки в саду, мужиков в доме полно...
Раззвиздяйство обыкновенное, среднестатистическое. Ничего нового и удивительного.

***
Вот и лестница наверх.
Шуйский поднимался по ней медленно, с оглядкой, но ему навстречу так никто и не попался.
Ваня и Петя спали, измотанные тяжелым днем.
Супруги Благовещенские тоже спали - завтра им предстоял не менее тяжелый день, а потому Виктор Николаевич активировал лекарский амулет - и они с супругой заснули быстро, легко и без сновидений. Часто таким пользоваться не рекомендуется, откат может пойти - кошмары сниться будут, просыпаться каждый час начнешь, но если раз или два в месяц практиковать сон без сновидений - хорошо работает.
Качественно.
Спали няньки.
Эти спали в принципе. Двое детей, мелких, подвижных шебутных, активных, у которых начался (и продолжается) выполз и выход...
Милые деточки выматывают хуже, чем восемь часов на укладке асфальта. Кто не верит - может сам попробовать.
Но асфальт - это вообще не трудность рядом с чадушками.
Дети способны измучить кого угодно. Что они и делают, весело и со вкусом. Так что няньки спали, и слыхом не слыхивали, как приоткрылась дверь в детскую.
Маша настаивала,, чтобы пока дети жили в одной комнате. И под детскую была отведена громадная зала, в которой нашлось место и для двух кроваток, и для игрушек.
Рядом располагались ванная комната, гардеробная и комната нянечек. Кстати, те тоже спали, даже похрапывали в темноте. А что?
Дети спокойные, сытые, довольные... чего бодрствовать-то? Дня,, что ли, мало?
Шуйский сделал шаг вперед.
Второй...
Вот и дети.
Спят в своих кроватках, похожих на большие ракушки с бортиками. Один постарше... с него и начать?
Да, определенно. А то заорет, пока Василий будет младшего вытаскивать, всех перебудит... няньки!
Если амулет сна без сновидений применить на бодрствующего человека - он уснет. А если на спящего? Он несколько часов проснуться не сможет, настолько у него будет глубокий сон. Не хуже снотворного получится.
Так что...
Шуйский направил амулет на нянек и активировал.
На детей бы тоже стоило, но в том-то и дело, что дети. Слишком сильное магическое воздействие, да на малолетних магов... нет, не стоит. Ибо - непредсказуемо. Был случай, лечили у малыша зубки. Резались те плохо, вот и применил доктор магическое воздействие...
А дети же!
Детская магия вообще самая страшная, потому как неуправляемая, стихийная и активизируется в ответ на магическое воздействие...
В общем, тот доктор получил среди коллег кличку 'Акула'. Потому как зубы у него росли в три ряда. Так отразилось.
Если на непроявленных магов, или на обычных детей, никакой беды не будет, хоть с утра до ночи воздействуй. А вот если на проявленных...
А мальчишки могут быть проявленными магами, мать-то у них тоже... того.
Рисковать Шуйский не стал. И подошел к кровати Нила.
Откинул одеяло, подхватил мальчишку под мышки...
А больше он и сделать-то ничего не успел. Еще секунду назад мирно спящий мальчишка открыл глаза - и вдруг вытянулся весь, изогнулся...
И глаза у него - громадные, ярко-желтые, горящие в темноте и с вертикальными зрачками?!
Это - бывает!?
Шуйский от неожиданности даже не успел ничего сделать. Ни ребенка отбросить, ни руки разжать... он секунду смотрел в эти нечеловеческие глаза,, а мальчишка вытянулся еще больше, перегнулся почти пополам - и вдруг впился зубами в руку Василия.
Шуйский и пискнуть не успел.
Клыки ударили остро, точно...
А потом от руки мужчины к голове хлынула теплая волна, ноги стали ватными,, подкосились... и Шуйский как стоял, так и осел на ковер.
Полозы не ядовиты?
Так это не те полозы. Нил оказался вполне себе ядовитым. Просто раньше он не кусался, ему и шипения хватало,, но здесь и сейчас?
Нет, нельзя.
Здесь младший брат.
Здесь няньки.
Если он зашипит - всех накроет, никто не спасется. Нельзя шипеть. А вот кусаться - можно и нужно, что Нил и проделал.
Он легко выскользнул из ослабевших рук мертвеца.
А поскольку ребенок был спокойный и тихий, то попросту полез к себе, обратно. Досыпать.
Орать?
Поднимать тревогу?
Но это ведь ребенок, совсем маленький!
Почуять угрозу для себя и брата он способен, защититься может,, а вот осознать, что надо звать взрослых...
Это уже оказалось за пределами понимания Нила. Он укрылся одеялом, подтянул к себе любимую игрушку - плюшевого ежика с грибочком на спине, совсем,, как настоящим, и через пять минут уже спал, уютно посапывая маленьким носиком.
Убийство?
Вот уж чего не собирался делать малыш, так это переживать. В его системе координат все было просто.
Дядя плохой - дядя хочет зла Нилу - дядя пытается его унести из дома?
И кому нужен такой дядя?
Укусить его - да и вся недолга. И спать... спааааааать...

Глава 11.
Победы, беды и последствия.

Утро в особняке Храмовых началось весело. С громкого, жизнеутверждающего визга горничной.
А то ж!
Входишь ты в детскую, принести поднос с завтраком, а там!
На ковре!
Рядом с детскими кроватками!
Мертвяк!
Андрюшка спит еще, Нил уже проснулся, сидит в кроватке, не выказывая никакого желания вылезти, книжку читать пробует, а на ковре рядом с ним мертвяк валяется.
Это ж ужасти что есть!
Конечно, поднос оказался на полу, каша на ковре, а служанка вылетела из комнаты вопя так, словно мертвяк только что перевернулся и ей неприличное предложение сделал.
Далеко служанка, правда не убежала. Наткнулась на Александру Александровну, которая решила до завтрака зайти к внукам, проверить,, как за малышами ходят.
Свой глазок - смотрок, как гласит старая поговорка.
Вот она и хотела посмотреть. А что получилось...
Служанка ее чуть с ног не сшибла, хорошо Александра Александровна отскочить успела, и та пронеслась, воя, словно обезьяна-ревун.
Как уж там на шестнадцать километров - не ясно, но в особняке ее услышали все. И мигом помчались на шум.
Александра Александровна успела первой.
Вошла - и чуть сама не взвыла.
Вот представьте себе!
Детская, все кругом спокойно, уютно, комната большая и светлая, отделана деревом, выдержана в теплых золотистых тонах, большой ковер на полу, тяжелые шторы, все это в гамме оттенков от золотистого - до светло-коричневого, и на полу, рядом с кроваткой Нила, словно черное пятно.
Труп.
В плаще.
Ну, выть и орать госпожа Благовещенская не стала, чай, не дура-девка. Вместо этого она взяла себя в руки, подошла, присела рядом и поглядела на лицо трупа. Как-то так он свалился набок...
- ... Шуйский, ...!!!
Там еще кое-что было сказано, и до, и после фамилии, но даме такие выражения употреблять не комильфо. Так что прозвучала только одна фамилия - и точка.
- ...? - заинтересовался выражением бабушки маленький Нил.
Александра Александровна даже отреагировать не успела. Примчались ее муж, Ваня, Петя...
И вот хоть кто б оказался оригинален!
- ... Шуйский, ...!!!
Разнились только эпитеты, а экспрессии у всех хватало.
Решение принял Ваня.
- Надо срочно гонца к Романову! Срочно!!!

***
Дурдом?
Нет, дом Храмовых.
Ровно через полчаса там началось такое, что даже злющий цепной кобель на заднем дворе спрятался в будку и, от греха подальше, вцепился в кость. Лишь бы не гавкнуть.
А то и ему достанется.
Романов прилетел лично, удостоверился, что в детской на ковре лежит дохлый Шуйский - и началось!
Допрашивали - всех!
Охрану, слуг, служанок, домочадцев... если б кто еще и что-то сказать мог! А так!
Ничего не видел, ничего не знаю...
Но Шуйский-то здесь!?
И померши!
От чего?
Да кто ж его знает! От угрызений совести сдох, наверное!
Змеиный укус на кисти руки?
А тут есть одно крохотное 'но'. Укус-то не змеиный, укус вполне человеческий. Ну, схватил он ребенка, а тот его укусил. И что?
Если б так все помирали...
Пошел, поругался с человеком, укусил его - и готово? Если бы! Некоторых хоть ты с ног до головы искусай - не поможет. А тут - сердечный приступ?
Да судя по рассказам знакомых, у Шуйского отродясь сердца не было, такую сволочь еще поискать было! А детский укус Романов вообще во внимание не принял. Все дети кусаются. И человечество еще не вымерло.
Но как-то происходящее объяснить надо?
Надо!
А как?
Оставалось попробовать расспросить Нила, как-никак почти трехлетний малыш - это не бессмысленная кукла в пеленках. Он и разговаривал уже вполне прилично.
Разговор, правда, происходил в присутствии Вани и Пети, но это Романов понимал. Попробуйте сами, допросите малыша. Да просто поговорите с ним без родителей! Еще и не получится. Либо от вас удерут, либо разревутся, либо...
Есть такие дети, которые с кем хочешь поговорят, но это не правило, а исключение. Так что...
- Нил, скажи мне, ты видел дядю?
- Дядя бяка.
Романов подумал, что это - очень точное определение Шуйского. Но....
- А ночью он к вам приходил? Ты его ночью видел?
- Видел. Дядя бяка, он хвать, а я его ам!
Нил звучно щелкнул аж двенадцатью зубами.
- А что дядя?
- Дядя бух.
- А ты?
- Я баюшки...
Игорь Никодимович крутил так и этак, но в результате подвел итог.
- Видимо, Шуйский хотел или похитить или убить детей. Похитить, наверное. Убить можно бы и проще, у него нашли несколько амулетов, которые способны были убить в доме все живое.
- Брррррр! - поежился Ваня.
Романов успокаивающе похлопал его по плечу.
- Не переживайте, молодой человек. Видимо, Шуйский просто перенервничал. Вчерашний день ему тяжело дался, а тут еще похищение детей... когда он вытащил Нила из кровати, малыш его укусил.
- Там кусать-то еще нечем, - буркнул Ваня.
- А все равно. Это оказалось последней каплей. Подозреваю, что Василий Шуйский умер просто от шока. От нервов, от страха... сердце разорвалось.
- Жаль, оно так долго продержалось, - буркнул Ваня. - Пораньше бы.
Романов ханжески покачал головой, мол, нельзя желать гибели ближнему своему, но в душе был полностью согласен с Ваней.
Действительно, сдох бы раньше - всем бы легче было.
- Странно, что малыш шуметь не стал.
Петя, который так же присутствовал при разговоре, фыркнул.
- А что странного? Малыш просто не понял, что происходит. Дядя пришел,, дядя лег на пол... может, он няньку и позвал, но та не отозвалась.
- Не могла отозваться, - педантично поправил Игорь Никодимович.
- Вот. Нилушка у нас мальчик спокойный, он просто вернулся в кроватку и уснул.
Романов хмыкнул.
- Сам бы не видел - не поверил бы.
- Чего только в жизни не случается, - развел руками Благовещенский-старший, присутствовавший при разговоре. - Игорь Никодимович, как там моя невестка?
- Мария Ивановна пока без изменений.
- Это хорошо или плохо? - не понял Ваня.
Романов пожал плечами.
- Сложно сказать. В ее состоянии все, что не несет ухудшений - уже благо.
Спорить с этим было сложно.
- Мы к ней сегодня собираемся...
Романов только кивнул.
А что тут скажешь?
Я надеюсь, что Мария Ивановна выживет? Так он не надеялся. И даже не верил.
Надеюсь, что все будет хорошо? Увы...
Что тут скажешь. Просто посоветовать держаться - и заняться своим делом.

***
- Ваня, ты мне не хочешь ничего рассказать?
Виктор Николаевич не особенно верил в инфаркт у Шуйского. Но...
- Не хочу, - прямо ответил Иван Синютин.
- Но можешь, - теперь мужчина уже не спрашивал - утверждал.
Ваня пожал печами.
- Могу, да, но это не мой секрет.
- Вот даже как?
- Маша сделала все, чтобы защитить детей, - обтекаемо выразился Ваня. - Ради них она готова была жизнь положить, а уж чтобы кто-то причинил им вред... такого она допустить не могла. Никак.
Благовещенский медленно кивнул.
- Ты знаешь, что именно она сделала?
- Я не маг.
- Но догадываешься?
- У меня есть все Машины записи. Более того, Маша распорядилась, если что-то случится, отдать их мне. Такое вот наследство от сестры.
- Богатое наследство.
Благовещенский не иронизировал. Новый подход к магии, новое решение старых задач, нестандартное применение... он уже успел оценить Марию Храмову по достоинству. За такие записи маги готовы будут левую руку отдать. А у Вани цена будет куда как дешевле.
- Да, - кивнул Ваня. На миг в уголке глаза блеснула слеза, но парень подавил предательские спазмы в горле, и продолжил. - Я к ним не притронусь, пока Маша жива.
- Потом посоветуйся со мной. Не хотелось бы, чтобы тебя обманули.
- Посоветуюсь, - согласился Иван.
Советоваться он собрался не только с Благовещенским, и тот отлично все понял. Но стоит ли спорить?
Своего он не упустит, а условия постарается предложить выгодные.
- Романов не пытался наложить на записи руку?
Ваня улыбнулся. Первый раз за весь разговор, весело и искренне.
- Пытался.
- И?
- И получил записи. Маша все делает в нескольких экземплярах и на отдельных листах. Потом собирает листы в папки, сверху кладет перечень заклинаний... Выдернуть нужные - дело пяти минут. Потом сделать копию и положить на место.
- И все разработки остаются у нее. Умно.
Ваня кивнул.
Это Благовещенский еще не знал, что на каждое заклинание придумано несколько вариантов 'с подвохом'. К примеру, можно ускорить рост огурцов.
А можно его так ускорить, что все огурцы... они вырастут. Но цвет у них будет фиолетовый.
Поди, продай такие.
Можно, конечно, но купят ли? Или вкус поменяется. Будет, как вата.
Маша это предусмотрела, и Ване объясняла, что и как действует. Половина слов была для него китайской грамотой, но ориентировался он в работе сестры неплохо.
- Маша вообще умничка.
Виктор Николаевич был с этим согласен. Какая была бы невестка! Чудо!
Дарью он не особо любил, скажем честно. В семью принял, относился ровно, защищал, берег, но...
Всегда это жутковатое слово из двух букв.
Дарья ему не нравилась своей непорядочностью.
Она связалась с женатым мужчиной, полезла в чужую семью, в которой, на минуточку, есть несовершеннолетние дети. За такое от судьбы втрое прилетает, но не о судьбе речь, о порядочности.
Хороший это поступок?
Не надо петь о любви, если любишь, как раз все для любимого и сделаешь. Даже откажешься от него, лишь бы единственному в мире человеку плохо не было. А вот так...
Это не любовь.
Это похоть, плюс жажда власти и денег, плюс моральная распущенность... даже его Сашенька, будем честны, полезла не в чужую семью. Она полезла утешать страдальца.
Холостого.
Без детей.
Что Храмов не пожелал жениться - вопрос другой, но Александра Александровна за свою глупость была наказана быстро и жестоко. Дарью провидение покарало позднее. И Виктор Николаевич был в этом свято уверен.
Не любил же он Дарью именно за непорядочность. Скажем честно - если человек однажды оказался способен на подлость, то и в дальнейшем ему доверять не стоит. Это как с волком, который попробовал крови - он станет людоедом. Он будет убивать.
Вот и здесь то же самое.
Дарья поступила подло - она поступит так же еще раз. И даже не раз. И поступила.
За что, собственно, и поплатилась. Дочерью и рассудком.
За что поплатился Александр?
Да было за что. Если выбираешь делать карьеру не талантом, а этим самым... торгуя собой... чего ты ждешь-то? Конечно, тебе прилетит. На том и мир стоит, что каждое действие равно противодействию. Это закон природы, и хотя о нем можно забыть, обойти его не получится.
Но вслух Благовещенский ничего этого не сказал. Зачем?
Если Ваня поумнеет, он это и сам поймет. Если нет - к чему метать бисер перед хрюшкой?
- Я прикажу заложить карету.
- Спасибо, - Ваня посмотрел признательно и грустно. - Если бы не вы... мы бы могли не справиться.
Виктор Николаевич положил парню руку на плечо. И был он ростом ниже Ивана, и внушительно не смотрелся в простой пиджачной паре, а поди ж ты!
- Не переживай... племянник. Справимся. Веник поодиночке ломают, а вместе мы - сила.
- Спасибо.
Ваня умчался, а Виктор Николаевич какое-то время еще смотрел в окно.
Что за сила у малыша?
Вот ни разу он не верил, что Шуйский умер от переживаний. Магия?
Но в таком возрасте?
Малышу еще пяти лет нет, а сила уже прорезалась, и силу свою он контролирует, определенно. Иначе бы Ваня себя по-другому вел. Волновался, тревожился... а он спокоен.
Почему?
Потому что знает, что именно происходит. Знает...
Определенно, Нила надо сохранить в семье. Как только княжна Горская умрет, надо заявить о родстве и признавать малыша. Не сыном Александра, так братом. Подумаешь, эка невидаль...
Надо с женой об этом поговорить.
Александра поймет.
Конечно, придется себя слегка... дискредитировать, но это еще подумать, как преподнести. Можно и так, что сочинители романов обрыдаются. И смеяться никто не будет.
К примеру, случилось.
А Виктор был влюблен, безумно и безнадежно, и предложил свою помощь беременной девушке. Дальше - см. те же романы. Они друг друга полюбили, поженились, нарожали детей... то есть сначала поженились, а потом жена его полюбила по-настоящему.
А Храмов так и не женился, потому что его сердце было разбито.
Это, конечно, надо еще обдумать. Но ради такого сокровища как Нил, большинство глав юртов себя не то, что рогоносцами - копытоносцами выставить согласятся.
Определенно, надо действовать.
И Виктор Николаевич отправился к супруге. Ему нужен был хороший совет.

***
- Что, простите, обнаружено?!
- Змеиный яд.
Лаборант был бледен и откровенно трусил, но на Романова смотрел непреклонно. Хоть ты меня тут казни, а была, была гадюка. Или - кто?
- Чей яд-то?
- Тайпана.
- ЧЕЙ!?
Тут воображение у Романова окончательно отключилось.
- Тайпан - это такая змея, семейства аспидовых. Он же Oxyuranus scutellatus.
Если б Романовы это о чем-то говорило.
- И это этот оксиурановый...
- Это самая крупная и самая ядовитая змея Австралии.
- Чья,, прости, змея!?
- Австралии. И еще Новой Гвинеи.
Игорь Никодимович закатил глаза.
- Ну и как этот...
- Тайпан...
- Да тайпан, оказался здесь?
- Не могу знать, ваше...
- Цыц. Привезти его могли?
Лаборант немного подумал.
- Сложный вопрос. Вообще, могли, но это очень долго, очень дорого и вообще, его никто дома не держит. Одна ошибка, и...
Романов подумал, могла ли приютить змейку княжна Горская...
- Он агрессивен?
- Очень.
Тогда не могла. Как-никак, у нее двое детей. Но откуда тогда взялся тайпан?
- Это точно такая змея?
- Абсолютно точно, Игорь Никодимович. Яд необычайно силен. Обычно человек с укусом тайпана может прожить до двенадцати часов, но в этот раз смерть наступила почти мгновенно.
- Откуда вы знаете, что это яд тайпана?
- У нас в лаборатории есть немного. Как вы знаете, змеиный яд отличается...
- Не знаю, - оборвал Романов. - Мне достаточно, что вы знаете, о чем говорите.
- Это определенно тайпан, - кивнул лаборант. - Ваше высокопревосходительство...
Романов махнул рукой. В рабочей обстановке он разрешал общаться без чинов, пока их все проговоришь - уже завтра наступит.
- Значит, тайпан. Они есть в Москве - живые?
- Вряд ли, ваше высокопревосходительство. Даже у нас в зоопарке его нет, хотя ...
Романов оборвал и этот словесный поток.
Ну не Шуйский же с собой тайпана притащил? Это уж вовсе бред!
Или не бред?
Надо сказать Благовещенскому, пусть дом проверит. А что?
Убивал же какой-то гад с помощью змеи, запускал ее в вентиляцию - и все, отпевай да хорони. Может, и тут нечто подобное планировалось?
Жаль, что Шуйский так быстро помер. Романов не отказался бы его расспросить подробнее.

***
Шесть человек.
Виктор Николаевич с супругой - в простом платье, приличествующем купеческому званию. Добротное качественное сукно, лучше многих шелков, у жены кольцо и серьги, но очень тонкой работы, понимающему взгляду сразу ясно станет, стоил этот гарнитур дороже иного домика.
У мужа такие же непривлекательные внешне, но безумно дорогие часы.
Для тех, кто разбирается.
Ваня - в светлой пиджачной паре. Петя в наряде мальчика из хорошей семьи - рубашка, бриджи, пиджачок в талию, Нил в матросском костюмчике, Андрейка в кружевах...
Респектабельно.
Но пропуск у них все равно проверили. Мало ли что? Мало ли кто?
В противовес им, Александр Благовещенский выглядел так... краше в гроб кладут.
Растрепанные волосы, серое лицо, запавшие глаза...
Прошедшая ночь словно стесала с его лица излишки плоти, заставила осунуться, и как ни странно, помолодеть. Он выглядел совсем бледным и очень грустным.
- Сашенька! - ахнула Александра Александровна.
- Да, мама.
- Что Машенька?
- Без изменений.
- До сих пор? - искренне удивилась Александра Александровна.
- Доктора сами озадачены.
И причем - в лучшую сторону. У Александра создавалось впечатление, что к этому времени Маша уже должна была быть мертва. А она...
Нет, не понять.
- Сашенька, мы пока побудем с ней, - тут же взяла быка за рога Александра Александровна. - а ты пока сходи, переоденься и покушай.
Александр улыбнулся краешком губ.
- Не будешь уговаривать поехать домой?
- Нет, не буду.
- Или поспать?
- Тоже не стану. Переоденься, сынок, приведи себя в порядок и покушай. И приходи. На ночь к тебе приехать?
- Я приеду, - кивнул Ваня.
- А я сейчас останусь, - поддержал его Петя.
Александр посмотрел на ребят, а потом кивнул.
- Ваня, поедешь сюда - захвати перекусить. Больничная еда - жуткая гадость.
- Даже если это личная больница Его Императорского величества?
- Маша сказала бы, что вензель на клизме не влияет на функциональность, - задумчиво произнес Иван.
Ответом ему стал веселый смех. И это было так... кощунственно!
Мужчины развернулись к смешливому типу, и увидели перед собой доктора.
- Интересная дама ваша госпожа Храмова.
- Да, доктор, - процедил Ваня.
Не то, чтобы простил, но понял. Что взять с медиков? Они такие, циники, ехиды.... Это для родственников больного смерть - трагедия. А для них производственный процесс. Ничего нового, ничего интересного.
Случается, причем нередко.
- Вы все к Горской?
- Да, господин...
- Алешин, - представился доктор. - Тимофей Ильич.
- Очень приятно. Виктор Николаевич. Благовещенский, - представился в ответ владелец заводов, газет, пароходов. - Это моя супруга, Александра Александровна, наши племянники, Иван, Петр Нил, Андрей.
- Кем вы приходитесь больной?
- Несостоявшиеся свекор и свекровь.
- А мы - Машины братья, - представился Ваня. - Это ее сыновья.
- Оба?
- Да.
Доктор пожал плечами.
- Что ж. Всех я вас к больной не пущу, проходите по очереди.
Гости переглянулись - и единогласно вытолкнули вперед Ваню, вручив ему Нила.
- Потом пойдем мы с Андрюшей, - решила Александра Александровна, - Потом Витенька и вы, Петя. Хорошо?
Петя кивнул.
Очередность для него была непринципиальна. Главное - к сестре пустят.

***
Ваня с ужасом поглядел на сестру.
Как же Маша осунулась... всего сутки, а ее словно вдвое меньше стало. И вся такая белая...
Страшно даже.
И не дышит почти...
Он уселся рядом с кроватью, поудобнее перехватил Нила.
- Посмотри, малыш. Это твоя мама. Ма-ма...
- Мама, - послушно повторил Нил.
И принялся выворачиваться из рук Ивана.
- Ты куда... эй!
Бесполезно.
Малыш открыл рот - и душевно так зашипел на Ивана.
- Ёжь твою рожь!
Такого Иван не ожидал.
И с ужасом смотрел на происходящие с малышом метаморфозы. Заблестели золотом волосы мальчика, потом чуть поменялось лицо, глаза обзавелись вертикальными зрачками и тоже загорелись золотым светом, во рту откуда не возьмись, выдвинулись клыки, кажется, по шее побежали чешуйки?!
Ваня даже двинуться не смел.
А Нил перебрался на кровать к Маше, обнял мать за шею - и прижался щекой к щеке. И тихо-тихо засвистел.
Или зашипел?
Ваня медленно встал. Подошел к двери в палату и крепко подпер ее спиной. Авось, никто не войдет, пока Нил не успокоится.
Малыша, и верно, хватило ненадолго.
Он отцепился от матери, лег рядом, вытянулся - и тут же уснул. И Ваня в ошалении смотрел, как малыш меняется обратно.
Вот исчезли чешуйки, потемнели волосы...
Кто это?!
Или - что это такое?
Ваня едва не сплюнул на пол.
Да что он несет, к-кретин?!
Кто, что...
Это - Нил!
Его племянник, сын его любимой сестренки! На том Ваня стоял, стоять будет, и вообще...
Если кто усомнится, он тому... в нос даст!
Его это кровь. Его семья. Все!
А кто там отец был... а неважно! Синютин он... то есть Горский, но это не совсем важно. Все одно - свой!
Ваня осторожно отошел от двери, на цыпочках, лишь бы не услышали снаружи, поднял Нила на руки - и направился к выходу.

***
Петя зашел последним.
Виктор Николаевич посмотрел на Машу, покачал головой.
- М-да...
Петя хлюпнул носом.
- Машенька...
На плечо ему легла теплая ладонь.
- Держись, дружок. Не унывай...
- Ага... легко вам говорить, - Петя хлюпнул носом еще раз. И плакать-то не собирался... оно само!
- Нелегко. Но она бы хотела видеть тебя сильным, ты это понимаешь.
- Понимаю...
- Вот и держись.
Петя кивнул и взял Машу за руку.
- Машенька... сестричка, не умирай, пожалуйста... Маша...
Тишина.
Ни звука, ни жеста в ответ...
Петя так и держал Машину руку, когда вернулся Александр. Чуточку посвежевший, переодевшийся, но все равно ужасно усталый и словно бы посеревший. Выцветший...
- Как она?
Петя покачал головой.
- Ничего. Лежит - и все.
Раньше они с Ваней, честно говоря, думали о Благовещенском разное.
Нужен ли он Маше?
Нужен ли им такой человек в семью?
Может, стоит еще подождать, кого другого приглядеть?
Да мало ли что? Мало ли кто? Все же Маша яркая, живая, искренняя, вся горит огнем, а Благовещенский... какой-то он смутный.
То ли дождик, то ли снег, то ли любит, то ли нет. Неясно с ним было.
А вот сейчас все понятно.
Любит.
Не переживал бы так, если б не любил. Не плакал бы. Не звал Машу...
Сейчас Ваня и Петя согласились бы на все, лишь бы сестра была жива. Поздно...
- Петя, ты где испачкался?
Петя посмотрел на руку. Потом на след на пиджаке...
- Не знаю. Что это вообще такое?
- На ржавчину похоже, - пригляделся Ваня. - Где ты умудрился ее найти?
- Не знаю...
Ваня тоже не знал. А потому кивнул на выход.
- Мы поедем. Александр Викторович, вы нас позовете, если что?
- Да, разумеется.
Слова 'смерть' не произнес ни один. Хотя оно незримо витало в воздухе.
Страшно было. И вообще - не зови, вдруг да забудет? И не придет...
Александр отправился в палату. Присел рядом с Машей, взял ее за руку...
- Машенька...
Девушка лежала как и прежде, без движения. Спокойная и недвижимая, словно спящая царевна из старой сказки. Только хрустального гроба и не хватало.
Если бы можно было ее оживить поцелуем.
Александр наклонился и легонько коснулся губами ее губ.
Губы были холодными. И...
Не понял?
Какой-то странный привкус остался... Александр провел пальцем по своим губам, облизнулся, подумал пару минут...
Железо?
Да, похоже...
Но откуда?
Врач появился весьма и весьма вовремя.

***
- Как наша больная?
- Без изменений, - отрапортовал Александр.
Тимофей Ильич подошел к кровати и принялся изучать показания. Амулетов и артефактов на кровати висело столько - хоть ты магазин открывай. Они мигали огоньками, меняли цвет, несколько штук вообще тихо гудели, отчего создавался эффект гнезда шмелей...
Ничего не понятно, но впечатление производит. Факт.
- Странно...
- Что именно? - не удержался Александр.
- Что-то поменялось в составе крови, - задумался доктор.
- Сепсис?
Слово было страшным. Слово было приговором.
- Нет, - отмахнулся доктор. - Не похоже.
- А... что тогда?
- Не понимаю. Такое ощущение, что у нее слишком много железа в крови...
- Но... так не бывает?
Медиком Александр не был, но уж такие-т о вещи знал. Их каждый образованный человек знал.
- Я тоже ничего не понимаю. У нее нет сепсиса, у нее стабильное состояние, но... полное ощущение, что кровь насыщается железом...
- Да? - совершенно по-идиотски спросил Александр.
- Да... а это что такое?
Доктор провел пальцем по коже девушки.
Это было почти незаметно - из-за многочисленных ранок. Но палец словно бы окрасился. Чем-то... рыжеватым?
- Что это? Не понимаю...
Доктор покачал головой.
- Я тоже не понимаю. Но у меня такое ощущение, что железо... выводится через поры кожи!?
- Это невозможно!
- Знаю! Но... вижу другое!
Александр покачал головой. Хотя... а какая разница. Главное...
- Но она не умирает?
- Нет. Состояние стабильное.
- Слава Богу!
Доктор покачал головой.
- Вот уж и не знаю...
Но Александру было все равно. Если Маша не умирает...
Да плевать на причины! Главное - результат! А там... пусть хоть железо выводится, хоть золото... главное - чтобы жива осталась. Остальное разберем!

***
Плевать было Александру.
Он бы и на железо согласился, и на золото, и на что хочешь, лишь бы любимая женщина выжила.
Вот ведь...
Под пулями ходил, не кланялся, но в том-то и беда. Под пулями - проще. Легче, спокойнее...
Тебя убьют - и все. Миг и нет. И только тебя, не родных, не близких...
Ты уходишь первый, ты отдаешь свою жизнь за правильные цели. За родину, за царя-батюшку, за то, чтобы Русь стояла, чтобы никогда не приходила на родную землю беда, не плакали женщины, не сиротели дети...
Это правильно.
А в больничной палате, когда уходит твой любимый человек, а ты ничего - вообще ничего! - не можешь сделать?
Землю бы перевернул, дракона голыми руками поборол, а нет того дракона. Не с кем бороться, и сделать ты ничего не можешь, и врачи не могут...
Какое ж гадкое ощущение бессилия.
И можешь ты только сидеть до последнего рядом, и за руку держать - и плевать, что там снаружи происходит.
Последние минуты рядом у него никто не отберет.
Так Александр и поступил.
А вот врачам было весело и интересно.
Они даже самим себе не могли объяснить, что происходит с больной. И ладно бы больная была никому не нужна, тогда б ее по-простому на опыты пустили. Она была нужна. И важна. И ей интересовались. И требовали отчета...
И как отчитываться?
Так и доложить?
Извините, но я не знаю?
Что-то с больной происходит, но что именно - непонятно. Надо понаблюдать, а там, может, и разберемся. А может, и нет.
Разрешения на препарирование ведь никто не даст...
Вот как тут быть?
Никак.
Врачам оставалось только крутиться рядом, заходить каждые полчаса, мониторить состояние пациентки и с удивлением констатировать, что расход магии на поддержку не увеличивается, а состояние не ухудшается. А пора бы...
Два дня?
Да и суток не давали!
Не женщина - решето, чудом не повреждено сердце, крупные сосуды... или?
Вскрывать, повторимся, ее не дали. А что там внутри - как иначе посмотришь? Магия - не всесильна, увы.
Оставалось ждать, ждать и ждать.

***
Дома Ваня устроил Нила в кроватке. Сел рядом, погладил малыша по голове.
- Интересно, кто ты такой?
Малыш посмотрел недоуменно.
- Нил Синютин.
Свою имя-фамилию он уже знал, и где мама живет - тоже. Мог сказать про Березовский и про Храмовых, мало ли что? Конечно, Ванин вопрос он понял в самом, что ни на есть, прямом смысле.
- Это понятно...
Ваня понимал, что задавать малышу вопросы - глупо. Какого ответа ты от него хочешь? Что он должен рассказать?
Ему три года. Даже меньше...
И все же, все же...
- Нилушка, а что ты с мамой сделал?
- Мама бо-оо...
- Правильно. А ты что сделал?
- Ззял...
До появления первых логопедов оставались десятилетия, а потому Ваня вооружился терпением и принялся обстоятельно допрашивать малыша. Получилось плохо.
Маме бо-оо, поэтому Нил ши-и-и, а оно пуфффф.
Малыш искренне старался все объяснить, но добился только того, что у Вани заболели и голова, и зубы. Юноша махнул на все рукой и взял сказки, которые надиктовала Маша.
Так ему казалось, что сестра рядом, и сама их рассказывает, и вообще, скоро войдет и еще ругаться будет.
Не спите?
Ай-яй-яй... бессовестные!
- ... Это Полоз окружил все то место, да пролежал так-то ночку, золото и стянулось все по его-то кольцу. Попробуй, найди, где он лежал...*
*- П. Бажов. Сказы. 'Про великого Полоза', 'Змеиный след', прим. авт.
Ваня оторвался от сказки и поглядел на Нила.
Может ли так быть...?
Нет.
Не может.
Сказки это, он и сам знает, Маша их при нем сочиняла, смеялась еще...
Сказки.
А вдруг...?
Ваня замотал головой и задавил в зародыше появившуюся мысль.
Нет такого.
Не было и не будет.
Нил - человек. Чешуя ему просто почудилась. Способности у малыша есть, с матерью - магом земли чудно было бы, когда б их не было.
В остальном - все.
Человек.
И никак иначе.
И Ваня взялся за книгу.
О своей догадке он никогда и никому не расскажет. Ни Пете, ни Александру - никому. Ни детям, ни внукам, когда те появятся...
Нельзя о таком говорить. Думать - и то не стоило бы, да как о чуде не думать, когда оно у тебя на глазах совершается?
И все равно: молчать, молчать, молчать...
- Вая... дасе...
Иван Синютин тряхнул головой и вернулся к сказке о том, как двое мальчишек получили в дар от Великого Полоза золотую жилу. И что из этого вышло.
Сказка. Просто - сказка. И точка.

***
- Стареешь, Игорь Никодимович.
Его императорское величество смотрел с укором. А Романов так себя и чувствовал.
- Казните, государь.
- Это - уже второй раз. Покушение - пропустил, о том, что Шуйский может отомстить - не подумал.
Романов развел руками.
А что тут скажешь?
И пропустил, и не подумал... да, ему такое и в голову не пришло!
Ладно, пришло, но весьма вторично.
Вот охрану княжны он организовал.
Охрану императора.
А дети княжны...
Да паскудиной надо быть, чтобы на детей покуситься, вот и весь ответ! Полной паскудиной и конченой мразью, которой и черти-то в аду руку подать побрезгуют, вилами в котел закинут.
Для всего есть пределы.
Понятно еще покушение на государя, хотя и там - чай, на площади дети были, и Шуйского то не сильно взволновало. Всех приговорил.
Понятно покушение на княжну Горскую - если б не она, все бы удалось,
Но - дети?
Слов нет. Плюнуть - и все тут.
Даже этого нельзя. Остается лишь повторить - казните, государь. Дурак, недосмотрел. И правда, пора на покой, розы выращивать.
Его императорское величество хмыкнул.
Покачал головой.
- За одного битого, двух небитых дают, так, Игорь Никодимович?
Романов прикусил губу.
Оставят?
Тогда он точно из шкуры вывернется.
- На должности ты останешься. Но помни, еще один такой прокол...
Романов поклонился.
И мешая заверения в преданности с изъявлениями благодарности, подумал, что не постарается - сделает. Все сделает, чтобы больше такого никогда не повторилось.
Иван XIV поступил правильно.
Романов собирался вылезти из кожи.
Или - снять шкуру с врагов престола. Второе было явно предпочтительнее.

***
- Ничего не могу понять.
- Главное - жива.
Александр только отмахнулся от доктора, который в ажитации бегал по палате.
- Вы не понимаете! Это медицинский феномен!
- А мне казалось - это вы ничего не можете понять? - не удержался Благовещенский.
Ехидство пропало втуне, медик даже головы в его сторону не повернул.
- Ничего не понимаю! Этого быть не может...
- Но есть ведь!
Александр препирался вполне охотно, Машу ему пришлось временно выпустить из рук. Девушку переодевали.
Да-да, уже четвертый раз за эти сутки. И похоже, это был не конец.
Что с ней происходило - неясно, но поить ее приходилось чуть не каждые полчаса. Девушка начинала метаться, стонать, облизывать губы, кожа у нее пересыхала, температура поднималась, но стоило только поднести к ее губам больничный поильник с носиком, как Маша успокаивалась.
Она выпивала залпом чуть не четверть ведра* - и успокаивалась.
*- имеется в виду ведро дореволюционное - 12 л, четверть - около 3 л воды, устав о вине 1781 г., прим. авт.
А потом начиналось нечто несусветное.
Обычно как выводится вода?
Да, она проходит сверху - вниз, это естественный процесс. И выпить четверть ведра, кстати - сложно.
Не в этом случае.
Маша начинала потеть.
По ее коже катились крупные капли пота, причем не бесцветного, а какого-то неправильного, рыжеватого, пачкали ночнушку, оставляли следы на простыне...
За час - полтора промокал даже матрас.
Доктора терялись в догадках.
Что происходит, как это можно объяснить... нет, непонятно.
Магия?
Но никто не знал такой магии! И даже если предположить, что из тела Маши выводится железо.... Александр, честно говоря, так и думал, с тех пор, как увидел рыжеватые, похожие на ржавчину, следы на простыне, то что делать с поражениями внутренних органов?
Она-то останутся...
Допустим, не будет осколка.
Но куда ты денешь дырку от осколка?
И каков вообще должен быть состав крови, чтобы выводить железо? Растворять его, убирать...
Не так давно, около часа назад, доктора таки нацедили на исследование кровушки и понесли в лабораторию.
Вот и стоит один из них в дверях, Натан Самуилович, мнется, смотрит большими глазами (действительно большими, карими такими, с поволокой) и не знает, что сказать.
- Что у вас, коллега?
- Непонятное что-то, Мирон Яковлевич.
- Что именно, Натан Самуилович?
- Да по анализам, у нашей больной в венах крови нет.
Ошалели все, в том числе и Александр.
- К-как?
- Простите, оговорился. Крови там ничтожно мало. В основном - соединения железа.
- Соединения? Железа?
- Да. Причем в жидком, что странно, состоянии. Какие-то сложные, непонятные...
Теперь недоумевали оба доктора и Александр за компанию. Кстати он как раз - меньше всех.
- Соединения железа в жидком виде? Это они выходят?
- С научной точки зрения сие невозможно, - вздохнул Мирон Яковлевич. - Но - да. Похоже на то....
- Больная должна быть уже мертва, - отреза Натан Самуилович. - Это вообще чертовщина какая-то!
- Это - не чертовщина - Александр сориентировался первым, показывая на распятие, которое висело над кроватью. Увесистое такое, сделанное из освященного серебра, украшенное драгоценными камнями, сапфирами и рубинами.
Действительно, колье сияло незамутненным серебром, камни не светились, оставались тусклыми... как драгоценные камни, конечно, но - обычными. Глубокими, темными.
Если бы происходило нечто... богопротивное...
Александр не знал, как именно заговаривали эти распятия. Не знал, что с ними делают святоши. Но если бы Маша была проклята. Или поучаствовала в 'черных' ритуалах - распятие начало бы светиться.
И погасить его было невозможно.
Обмануть, подделать реакцию, убрать ее...
В таком случае срочно вызывали специалистов из храма, а дальше уж по обстоятельствам. А сейчас как?
Нет, не понять...
- Никакой магии не отмечено?
Оба доктора плотоядно уставились на Благовещенского. Тот поднял руки вверх, показывая, что сдастся сам.
- Готов пройти любые испытания и анализы, но я ничего не делал. Слово чести.
Взгляды притухли. Не до конца, вдруг да сделал что-то? Просто не осознал, что именно сделал? Бывает же такое?
Бывает.
Но это можно будет еще потом выяснить.
Доктора переглянулись и направились к приборам.
Увы...
После долгих мучений те... ничего не показали.
Не было магического воздействия. Не было, вообще не было, Марию Храмову просто поддерживали магией, но это-то стандартно!
А посторонних воздействий не было.
В чем-то верно, Нил действовал не магией.
Кровь Полоза взывала к крови, это не магия, это немного другое. Вот и не зафиксировали приборы. Так ухо не может услышать ультразвук. Почувствовать может, где-то на грани, а вот услышать, что в ультразвуковом диапазоне сказано - нет.
Вот, если бы в палате велась фотосъемка или видеосъемка - дело другое. Но до них мир еще не дозрел. Так что остались и Ваня, и Нил вне зрения докторов.
Ваню даже и не рассматривали.
Пришел брат.
Он мещанин, никакой магии в нем нет, это каждый видеть может.
Принес малыша. Малыш, правда, маг.... Кажется. Это еще проверять надо. Но ведь три года! Что он там может понять? Это даже не смешно!
Чушь какая-то.
И все это предстояло доложить Романову.

***
Игорь Никодимович появился быстро.
Прошел в палату, посмотрел на Машу, которую недавно переодели, на кучу простыней, которые еще не убрали... и вид у простыней был грустный. Испятнанный ржавым, рыжим, желтым...
- Что она еще натворила?
- Что значит - еще натворила? - ощетинился Благовещенский. - Игорь Никодимович, позвольте...
Романов только рукой махнул.
- Успокойтесь. Я ее ни в чем не обвиняю, но что Мария могла сделать по недомыслию...
- Ничего не могла, - отчеканил Александр. - Потому что не делала. Ей было некогда.
Романов покачал головой.
- Александр, вы неправы. Само по себе подобное не происходит, поэтому когда княжна очнется, мне хотелось бы с ней поговорить...
- О чем? - агрессивно поинтересовался Александр. - о том, как она на грани смерти побывала?
Романов развел руками.
- Вы должны понимать, это может быть полезно...
Александр ссутулился, словно из него часть скелета выдернули и опустился на стул.
- Полезно... Игорь Никодимович, а вам никогда не приходило в голову, что Маша - тоже живой человек, у нее есть дела, интересы, желания...
Романов покачал головой.
- Нет. Буду откровенен, Александр, для меня сейчас речь идет о моей дальнейшей жизни. Я сильно прокололся с Шуйскими.
Если Романов ожидал отрицаний и заверений, мол, это не так, все будет хорошо, вы ни в чем не виноваты...
Не дождался.
Александр молча кивнул и стал ждать продолжения.
- Мне бы не хотелось в отставку. А княжна Горская может оказаться полезна...
- А она что за это получит?
Романов сделал невинное лицо.
- Тихую и спокойную жизнь.
- После смерти?
- Стоит ли так утрировать?
- Стоит, - отрезал Александр. - Давайте определим временные рамки, Игорь Никодимович.
- Я не могу их определить, все решает только государь.
- А вы попробуйте, - мягко надавил Александр. - Речь идет о вашем будущем, не так ли? Маша может дать вам нечто, позволяющее сохранить должность и место, допустим. Но все должно укладываться в четкий период времени, например, месяц. А потом Мы уезжаем, и никто, ни вы, ни государь, ни сам Господь Бог нас не останавливают.
- Куда уезжаете?
- Не за границу, - усмехнулся Александр. - Исключительно в Березовский.
Романов задумался.
- Вас и там могут в покое не оставить.
Александр ответил милой и доброй улыбкой голодного уссурийского тигра.
Пусть приходят. Это - не дворцы, в тайге проще. Закон - тайга, прокурор - медведь, присяжные - волки. Обращайтесь в любую инстанцию, мы не против... зверье кормить надо.
- И генерал-губернатором вы уже не будете.
- У меня есть деньги, у моей супруги есть идеи, сложим все это воедино - нам хватит, - отрезал Александр. - так что?
Романов подумал.
- Я не могу отвечать без согласования с Его Императорским Величеством.
- А я могу твердо предсказать, как поступит Маша. Она моя невеста, я ее знаю и люблю, - Александр не собирался уступать. - Согласовывайте, делайте, что пожелаете, Игорь Никодимович, но я хочу знать сроки. В противном случае...
- Вы мне угрожаете?
Благовещенский выдержал взгляд непосредственного начальства даже не моргнув.
- А вы? Вспомните, Игорь Никодимович, вы тоже были там, на площади.
Романов перестал давить и задумался.
- Ладно. Я поговорю с его императорским величеством. Сегодня же, когда буду докладывать о состоянии госпожи Храмовой.
- Буду вам очень признателен.
Романов кивнул.
Вслух это сказано не было, но мужчины все понимали. Фактически состоялся торг, и решение было принято.
Месяц.
Потом княжна выходит замуж и уезжает. А что там будет в столице... ее это уже не касается.

***
- Игорь Никодимович, это ведь...
Доктор аж задыхался от волнения. И можно было его понять.
Реакция княжны Горской действительно была - АХ!
И слов других не было. Решительно.
Сепсиса не было.
Магии не было.
Но она - выздоравливала?
Да.
А за счет чего?
Открытие века! Даже не так - ОТКРЫТИЕ ВЕКА!!!
Неужели нельзя...
- Нельзя.
Романов совершенно не понимал всей тонкости текущего момента. Ужас какой-то!
И вообще, они же не станут пускать княжну на опыты, они аккуратно, осторожненько...
Тоже нельзя?
Но это может в дальнейшем спасти сотни и тысячи жизней! Вот если бы Его Императорское Величество...
Получив заверения, что и император не разрешит, доктор загрустил.
- Но если княжна сама...
- Если сама - тогда подумаем,, - решил Романов со вздохом.
Подумаем, поговорим...
Действительно ведь - чудо.

***
Вечером того же дня Романов входил к императору.
- Проходи, Игорь Никодимович, садись, - встретил его Иван XIV.
Его императорское величество был спокоен и грустен. Все же сын, да и остальное... тут кто хочешь дрогнет.
- Ваше им...
- Государь. Докладывай. Что там княжна Горская?
- Государь, вполне возможно, Мария Ивановна выживет.
- Вот как?
Глаза Ивана XIV стали серьезными и внимательными.
- Да, государь. Медики отмечают благоприятный прогноз.
- Сепсис не начался?
- Более того. Осколки металла, которые остались в ее теле, активно растворяются. Кровь буквально перенасыщена железом, медью, какими-то еще металлами, и все это активно выводится.
Государь широко открыл глаза.
- Такое возможно?
- Вероятно да, государь. Доктора едины в своем мнении. Они не знают как это происходит, но что именно происходит - уже поняли.
Иван XIV встал и заходил по комнате.
- Магия?
- Не отмечено ни малейшего воздействия.
- Наука?
- То же самое, государь. Ничего не происходило, но госпожа Храмова активно теряет железо...
- Безумие... если она выживет - я хочу все знать доподлинно. Сделай это, Игорь Никодимович. Что, кто, когда, как...
И я прощу тебе провал.
Эти слова были не сказаны, но в воздухе они висели, словно легкое облачко дыма.
- Ваше императорское величество...
- Да? - Иван XIV посмотрел с легким неудовольствием, но отступать Романов не собирался. Выбора не было. Вот хоть ты что делай а он подозревал, что успех возможен только при содействии самой княжны. А если она упрется?
Закапризничает?
Романов даже не сомневался, что она может, он уже успел достаточно изучить княжну. Характер у человека такой... жесткий.
- Что я могу обещать княжне Горской в обмен на сотрудничество?
Император задумался.
- Что именно она желает?
- Она неоднократно говорила об этом, государь. Тихой и спокойной жизни вместе с родными и близкими. К примеру, в Березовском.
- Что ж. Это мы ей можем обещать, - кивнул Иван XIV.
Романов подумал, что процент шпионов в Березовском будет весьма высок, но... какая разница?
Обещали-то жизнь спокойную, а под приглядом неких структур и служб оно завсегда спокойнее будет. Разве нет?
Да и Благовещенский не дурак. Понимает, что раз попав в поле зрения Романова, из него уже не выйти. Но это плата за карьеру, да много за что...
- Когда, государь?
Иван XIV не стал ломать комедию.
- Смотря, сколько времени понадобится ученым.
Романов покачал головой.
- Ваше императорское величество...
Они отлично понимали, что изучать человека можно всю жизнь. Иногда - весьма этим изучением укороченную...
И сейчас в голосе Романова звучала укоризна.
- Это необходимо государству.
- Мария Ивановна и так сделала для государства многое. Она фактически, пожертвовала жизнью. Если бы хоть один осколок попал в голову или в сердце...
Император нахмурился.
- Намекаешь на мою неблагодарность?
- Государь!
Романов выглядел оскорбленным до глубины души.
Как можно!?
А вот так... император и сам все отлично понял.
- Я сына не пожалел. И себя не пожалею...
- Она себя тоже не пожалела, государь.
Иван XIV побарабанил пальцами по столу.
- Полгода.
- Ваше импе...
- Полгода, Игорь Никодимович. И она сотрудничает добровольно. А потом пусть убирается в Березовский. Выходит замуж... если все в порядке будет, я крестным е первого сына буду. Лично.
- Она по достоинству оценит эту честь, государь. Я уверен.
Император тоже это знал.
И оценит, и поймет, и...
Если выживет.
Или уже - когда очнется? Вполне возможно и это.
Что ж. Власть делает человека сволочью. Но его никто не упрекнет в том, что он сволочь неблагодарная.
Он должен княжне не только свою жизнь, и он отдаст долг. Пусть живет спокойно и счастливо.

***
Поздно вечером князь Горский сидел в своем кабинете.
Коньяк казался безвкусным, огонь - горячим, а из форточки невыносимо дуло.
Жизнь разлаживалась, стремительно и беспощадно. И все это из-за сопливой девчонки....
Алябьевы остались весьма недовольны и высказали много нелицеприятного князю, который попытался втянуть их в свои авантюры. Еще и должен им остался.
Плохо.
Прав на дочь у него никаких. Раньше можно было как-то поиграть, но сейчас, когда она под защитой его императорского величества...
Жить хотелось больше,, чем жировать.
Внуки?
Вообще без шансов.
А ведь могло бы так хорошо все сложиться...
Деньги, деньги, деньги...
Князь и не помнил, когда ему было достаточно, а ведь в этом-то и беда. Счастлив не тот, у кого много, а тот, кому хватает. Ивану Горскому денег не хватало всегда.
В юности - он начинал свои дела.
В зрелости - деньги тратила жена.
В старости... можно подумать, что бабы золото плавят и хлебают половником. Или на тело мажут, столько его требуется!
Конечно, он согласился выдать дочь замуж за Демидова. Выгодный ведь брак, разве нет?
Недовольна была Мария? Так дура-девка своего счастья не понимала! Муж - золото!
Богатый, умный, расчетливый... ах, не Аполлон? Так и ты не Ариадна, или кто там еще... в греческой мифологии князь был не силен, если что и помнил с детства, так благополучно забыл за прошедшие годы.
Все было бы хорошо, не начни Машка дурить. А она...
Побег, замужество...
Да и потом...
Э-эх....
Князь отпил еще глоток коньяка и поставил бокал на стол. Настроение было отвратительным.
В этот момент и поскребся в дверь слуга.
- Ваша светлость...
- Что?
- Принять просят...
Карточка на подносе содержала четкое:

А.В. Благовещенский.

Ни - кто, ни - что...
На оборотной стороне карточки четким почерком:

По вопросу замужества княжны М. Горской.

- Проси, - кивнул князь. И поднялся из кресла.

***
Вошедшего он знал... мимоходом.
Благовещенского - Виктора, но того вся Москва знала. Его сына - так, мимолетно. Вроде как он по военной части подался, а военным в столице не сидится, они по приграничью больше. А князь в основном, в столице жил, ну, в имении, так там тихо...
Не доводилось им как-то пересекаться.
- Добрый вечер.
- Добрый вечер, господин Благовещенский. Что вам угодно?
Александр, а это был именно он, улыбнулся краешком губ.
Сегодня он решился оставить Машу. Ненадолго, когда узнал, что она выживет.
Две недели жуткого страха подошли к концу, сегодня, проверив состояние девушки, доктора единогласно заявили, что состояние стабильное, организм восстанавливается, и по их мнению, девушка даже не в беспамятстве, а в чем-то вроде спячки.
Как змеи зимой.
Анабиоз?
Нечто подобное.
Сколько она в нем пробудет?
Да пока не выздоровеет окончательно. Судя по тому, что показывает обследование, это будет достаточно скоро. И ей нужны будут положительные эмоции.
За семью отвечал Виктор Николаевич. Там все было в порядке.
Ваня и Петя учились, бабушка активно тискала внуков, не сильно различая родного и приемного, авторитет императора охранял семью Синютиных-Храмовых не хуже легендарного Змея Горыныча.
Так что Александр решил разобраться еще с одной проблемой.
Маша не должна волноваться после выздоровления. А если ее отец опять что-то устроит...
- Я бы хотел поговорить с вами о моей невесте.
- Вашей невесте?
- Мария Ивановна Храмова, в девичестве Горская - моя невеста. Его императорское величество с этим согласен.
Князь поморщился.
После покушения аристократию трясли, что те яблони по осени. Досталось и князю, так что...
- Тогда что вам угодно от меня, молодой человек? Я не имею никакого влияния на дочь.
Благовещенский покачал головой.
- Когда Маша придет в себя, ей потребуются положительные эмоции.
- Она выздоравливает?
- Да.
- Я рад.
Князь действительно был рад.
Хоть и дура, но дочь же...
Но хоть и дочь, а дура.
- Его императорское величество согласился стать крестным отцом нашего первенца. Но мне бы хотелось, чтобы вы отвели Машеньку к алтарю.
- Вот даже как?
- И ей бы этого хотелось.
- Сомневаюсь.
- Зря, ваше сиятельство...
- Иван.
- Александр.
Мужчины переглянулись.
Иван Горский не собирался давить. Если император сделал такое предложение, если Александр протягивает руку дружбы... имеет смысл ее принять. Лучше героиня в семье, чем героиня вне семьи. Разве нет?
- Выпьете, Александр?
- Благодарю, вынужден отказаться. Мне потом еще в больницу.
- К Маше?
- Да.
- Моей дочери повезло.
- Нет, Иван. Это мне очень повезло с вашей дочерью. И я хочу, чтобы она была спокойна.
За свою спину. За своих детей. За свою безопасность. Я не хочу, чтобы ты подстроил подлость.
Вслух Александр этого не скажет. Но и он, и Виктор Николаевич считали, что лучше уж поговорить. Князь не дурак, он все правильно поймет.
Это - не отступление, а протянутая рука. Хочешь быть рядом?
Будешь.
Да, на наших условиях, но все зависит от тебя. Как себя поставишь...
Князь задумался.
- Что вы мне предлагаете, Александр?
- Дружбу вашей дочери. Спокойные ровные отношения с ней и внуками. Дальше - как получится.
- Дружбу?
- Ваша светлость, вы ее сильно обидели.
- Я хотел как лучше для нее.
- Нет. Вы считали, что для нее так будет лучше, но заботились о себе, - покачал головой Александр. - Если вы найдете в себе силы начать все сначала - напишите. Я считаю, что у моих детей должны быть два деда.
- Детей?
- У нас с Машей будет двое мальчиков - определенно, - улыбнулся краешком губ Александр. - Может и больше, если Бог даст.
- А если не даст?
- Мне уже достаточно. А вам они все равно - внуки.
- Первый - приемный.
- Мальчик уже сейчас сильный и проявленный маг.
Князь вздохнул. Махнул рукой, словно сдаваясь и опустился в кресло.
- Дети... ох уж эти дети.
- Я буду ждать вашего письма, ваше светлость.
- Допустим, я решу не писать Маше?
Благовещенский обернулся.
Темные глаза визитера налились холодом, опасно сверкнули.
- Я смогу защитить свою жену и детей, ваша светлость. Полагаю, вы в курсе, что случилось с неким Андреем Матвеевым? Честь имею.
Александр развернулся и вышел.
Иван Горский осушил залпом бокал коньяка. Сплюнул, налил полбокала - и жахнул залпом, не почуяв...
Андрей Матвеев.
Давно это было, красавчик, гусар, блестящий бретер, любимец света и толпы...
В один день ему отсекли уши и ранили в пах.
Повод для дуэли был... полноте, да был ли повод?
Иван Горский порылся в своей памяти и вспомнил, как восторгалась вторая супруга.
Ах, Ваня, это так романтично, а вот ты бы, ради меня...
Точно!
Андрей Матвеев как-то некорректно высказался о Дарье Благовещенской. Точно...
Что же он сказал?
Да уже и не вспомнить за давностью лет. Но муж вызвал его на дуэль. Результат - страшные раны, затворничество и монашество.
Месть?
Матвеев (глава юрта) не мстил. Выставлять себя на посмешище? После того, как Благовещенский на всю столицу объявил, что: 'оскорбивший женщину недостоин даже плевка'?
За дело прилетело, просто остальные побаивались - кому ж охота в гроб? Или в монастырь... Андрею-то в ответ на его дела и прилетело. Он такое тоже проделывал.
Не убивал, уродовал.
А Благовещенский не побоялся.
Так что списал все Матвеев, похоже, Андрей и главе юрта тогда надоел со своими выходками. А, дело житейское.
Но сам факт.
Благовещенский-младший достаточно умен, жесток и крови не боится. А еще за ним стоит император. Может, и стоит прогнуться?
Даже не прогнуться, просто наладить отношения с дочерью?
Можно попробовать.
И князь Горский выпил еще коньяка.
Да, стоит, стоит наладить отношения с Машей. А там, авось, какая выгода и отломится...

***
Александр ехал в госпиталь и улыбался.
Горский неглуп, он все поймет правильно. А там и поверит, что сам принял решение. И порадуется. И Маша порадуется.
Не в отце дело, просто он видел, как раздражала девушку возможность удара в спину. Стоит убрать ее - заранее.
Только бы она выздоровела.
Только бы...
И все у них будет хорошо. Он постарается.
Нет. Не так.
Он - сделает.

Глава 12
Вышел ежик из комы... и попросился обратно.

Больно.
Других эмоций у меня не осталось.
Сил нет ни на что.
Красный туман - и боль.
Кажется, боль везде.
Это единственное доступное мне ощущение, она пронизывает мир, она выплескивается за его грани ярко-алыми всполохами, она рвет мое тело на части...
Больно.
Кажется, каждая моя клеточка сейчас помещена в кислоту.
Однажды я вылила раствор себе на руку, слабый, но все равно было больно. Сейчас я тону в этой боли.
Корчиться? Кричать?
Это когда боль не такая сильная. А у меня нет сил даже крикнуть.
Я словно в кошмаре, и он все длится и длится. Не открываются глаза, не разлепляются губы, нет сил шевельнуть даже пальцем... я в аду?
Я - в аду?
Но за что?!
Глупый вопрос, будто не за что?
Чьи-то голоса, но я даже прислушаться к ним не могу. Больно, больно, больно...
К моим губам... у меня есть губы?
Кажется, да. И мне в рот льется нечто восхитительно прохладное и кислое. Я выпиваю все до капли.
Ад?
А там есть такой сервис?
Я помню слово - сервис?
На этой мысли я улетаю в беспамятство.

***
Больно.
Мне все равно жутко больно. Но сейчас я уже могу размышлять.
Я - Маруся.
Или я - Мария Ивановна Горская?
Кто я?
Но в этот раз у меня есть тело. Точно, если бы его не было, оно бы так не болело.
Делаем вывод - я жива.
Открыть глаза?
Нет, на это у меня сил нет. Я лежу и прислушиваюсь.
- ...она?
- Сегодня лучше.
- Я рад.
Александр.
Сердце у меня забилось часто-часто, и я поняла, что опять проваливаюсь в беспамятство.
Но на этот раз со мной проваливалась твердая уверенность.
Я - Мария Горская.
Я - жива.

***
Больно - аж жуть, но это уже не та боль.
Та - накрывала, давила, стирала и уничтожала меня, как личность.
Эта... она была. Но я вполне могла с ней справиться.
И попробовала открыть глаза.
Сначала я увидела белые потолок и стены.
Потом - окно, за которым ярко зеленела ель.
А потом обратила внимание на всю остальную обстановку палаты.
Белая тумбочка, белый стул, и на нем сидит...
- Александр!
Вслух я это не сказала - губы не повиновались. Но какой-то звук у меня все-таки вырвался. Александр открыл глаза, посмотрел на меня - и почти взлетел со стула.
- Маша!!!
Упал рядом с кроватью, схватил мою руку...
Зря.
Боль рванула меня с такой силой, что я опять отключилась.

***
В следующий раз я уже открывала глаза осторожнее. Так вот, возьмут - да и угробят от нечаянной радости. А жить-то хочется. Даже если все болит...
В этот раз Благовещенского в палате не было. Рядом со мной, на том же стуле сидела медсестра, или, как это называлось здесь, сестра милосердия.
Большой головной убор, платок, спадающий на плечи, платье с фартуком...
Смотрелось это всяко лучше, чем халаты. Но халат гигиеничнее.
Я попробовала что-то хрюкнуть - и сиделка тут же оказалась рядом.
Ей было лет пятьдесят, невысокая, вся какая-то кругленькая, круглые щечки, ямочка на подбородке... что мне лезет в голову?
Не знаю... чушь какая-то.
Но лицо у нее действительно было, как у доброй бабушки.
Уютное такое, почти без морщин, с большими голубыми глазами.
- Наша барышня очнулась... ну-ка...
К моим губам поднесли поильник. Я потянула в себя прохладную жидкость и ощутила нечто кисло-сладкое. Хорошо...
- Черничка, да чуток бруснички. И медок свойский, липовый...
Я подняла бровь.
Не тяжело для желудка?
- Все в порядке будет, мы немножко...
И верно, много я выпить не смогла. Пару глотков, не больше. И то внутри было... неприятно.
- Вас все это время магией поддерживали, вам сейчас время потребуется, чтобы восстановиться.
Вопросительный взгляд - сколько?
- Может, месяца два, может больше. Вы здесь уж давненько лежите.
СКОЛЬКО!?
Сколько я здесь лежу!?
- Да уж около месяца. Никто и не верил, что вы выживете...
Я выдохнула, успокаиваясь.
Я здесь.
Александр тоже здесь, значит, с моей семьей все в порядке. Но как же задать вопрос?
Тетка оказалась сообразительной и все поняла сама.
- Родные ваши, почитай, каждые два дня приезжают. Свекор со свекровью, братья, детки ваши... оба-двое. Хорошенькие такие... старший - вообще чудо.
Они сюда притащили Нила!?
Рехнулись!
- Сегодня их, кстати, еще не было. А муж ваш тут и дневал, и ночевал...
Муж?
Свекор со свекровью?
И кто это нас поженить успел, а главное - когда? Почему я не помню? Но как тут спросишь?
Ладно, плевать!
Мои живы, мои могут располагать своим временем, как захотят, что еще требуется?
Да ничего!
Я жива, они живы, остальное - чепуха.
- Я сейчас доктора позову, подождите, барышня...
Можно подумать, я собиралась встать и удрать. То есть я-то да, но ноги не идут. Беда...
Сиделка развернулась - и удрала за дверь.

***
Доктор появился через пару минут. Такой уютный, кругленький, темноволосый и кареглазый.
- Добрый день, Мария Ивановна. Мое имя Натан Самуилович, будем знакомы.
Я даже моргать не решилась - пока еще больно.
- Мария Ивановна, нам надо с вами пообщаться. Я понимаю, вы не можете пока разговаривать, поэтому прошу думать как можно более адресно и ничего не бояться. Больно не будет.
В смысле - больнее не будет?
И на том спасибо...
Моего лба коснулось нечто холодное.
- Как вы себя чувствуете.
Хорошо. Спасибо. Хреново.
Натан Самуилович рассмеялся.
- Да вы шутница, Мария Ивановна.
Затем и в себя пришла. Пошутить.
- Понятное дело, за этим самым. Де у вас болит?
Везде.
- Голова болит?
Да.
- Тошнит?
Я прислушалась к себе.
Нет. Не тошнит.
Доктор пытал меня еще с полчаса. И под конец обрадовал.
- Ваши родные сегодня еще не приходили. Скоро уж должны быть...
Я не дождалась.
Я честно ждала, наверное, еще около получаса, но измученный организм плюнул на все и отправил меня уже не в беспамятство - в целительный сон.

***
В следующий раз рядом со мной сидел Александр.
- Машенька!
Но не дотронулся, и то хорошо. Научился обращаться с больными.
- Тебе дать попить?
Да, да, ДА!!!
Александр поднес к моим губам поильник.
Хорошо... в этот раз я выпила уже больше. Теперь бы еще узнать, что случилось, когда я...
Благовещенский понял мой взгляд правильно.
- Там, на площади... когда тебя ранили, все забегали, как тараканы. Планировалась бомба, накрыло бы всех... эти сволочи, Шуйские, туда столько поражающих элементов засунули - всем бы досталось. Хорошо хоть ядом не покрыли, времени не было. Но говорят, хотели.
Ядом?
Тогда бы мне точно конец пришел. Интересно, что в этот раз спасло?
Александр понял мой взгляд правильно.
- Мы не думали, что ты выживешь. Тебя сильно поранило, куча осколков, убрать нельзя, ждали, что разовьется сепсис... но почему-то ты пошла на поправку.
Если что - я не в претензии. Еще бы понять - почему.
- Доктора считают, что ты как-то растворила металл и вывела его.
Ёжь твою рожь!
- Ты не знаешь, как это могло произойти?
Я повела глазами вправо - влево. Нет, не знаю. Хотя предположения у меня были, только делиться я ими ни с кем не собираюсь, вот еще не хватало.
Кровь Полоза.
Власть над золотом?
Э, нет. Власть над всеми недрами земными. Что хочу, то и сделаю. Ладно, не совсем все, но многое, многое... все же я не родная по крови, я приемная.
Если бы осколки попали мне в голову или в сердце - подозреваю, да, я бы умерла. А так...
Хотя и сердце могло зацепить.
Рано или поздно я сделаю с металлом все, что захочу. Но я не хотела... а кто?
Есть выбор?
Если не я, то Нил. Наверняка. Если Александр скажет мне, что малыш был здесь...
- Мы думали, ты умираешь, даже детей принесли попрощаться...
Точно.
Солнышко мое шипящее, расцелую.
- Маша, я так счастлив, что все обошлось... даже дотронуться до тебя страшно.
А мне-то как страшно.
Я эту боль еще помню, до сих пор стараюсь даже ресницей не шевелить. Но...
- Все. Будет. Хорошо.
Получилось скорее движение воздуха, чем полноценные слова, но Александр расцвел хризантемой. Или еще каким цветком.
- Обязательно будет, родная.
- Что? Еще? Случилось?
- Шуйского поймали. Последнего, Василия. Сдох, гадина такая, очень жаль...
Мне тоже было жалко.
- Мальчишки, все четверо, довольны и счастливы. Носятся по особняку, учителя с ними с ног сбиваются.
Это радует. Скорее бы их увидеть.
- Твой отец решил помириться.
И кто у нас в лесу подох? Хотя я и так знаю - последний Шуйский.
- Его величество очень тебе благодарен.
Да? И сколько? То есть в чем его благодарность выражается? Надеюсь, не в пенделях и трендюлях? А то обычно награда в них выдается. Или с ними...
- Он готов быть крестным отцом нашего первенца.
У Андрея уже крестный есть. Но я не против. То есть - мы женимся?
- Мы с тобой поженимся, как только ты пожелаешь. И уедем отсюда в Березовский. Его императорское величество согласен. Он разрешил.
Замечательная новость.
- К сожалению...
Я так и знала, что небескорыстно. Ну? Где собака порылась?
- Император просил тебя в течение полугода оставаться в столице.
И все?
- И принимать участие в медицинских исследованиях.
Нашли подопытного кролика. Тьфу...
- Он надеется понять, что спасло тебе жизнь. И я бы попросил тебя о том же. Сама понимаешь, это важно. Люди гибнут, в том числе и от осколочных ранений...
И что? Можно подумать, это поможет! Даже если меня всю на анализы растащить, вам пользы не будет. Это кровь полоза, ее всем подряд не перельешь.
Даже если меня выжимать, как губку, народу и по капле на нос не достанется.
Вслух я этого не сказала, понятное дело. А вместо этого опустила ресницы.
Согласная я, куда ж деваться?
Да и не стоит жаловаться.
По сравнению с теми перспективами, все очень неплохо.
Муж - тот, которого я сама выбрала.
Семья - в порядке.
Уехать дадут.
Ну и чего еще надо?
Ах, в экспериментах поучаствовать? Ну... гадость, конечно, но придется это пережить. А так все достаточно неплохо.
Я практически свободна и почти что замужем. Заметим - по своему собственному выбору и за отцом моего сына. Жива, скоро буду здорова...
Еще дети?
Что-то мне подсказывает, что они у нас будут. Тут и эксперименты пойдут в строку, заодно проверюсь вдоль и поперек. Полезно будет.
А пока можно немного поспать. Пусть меня разбудят, как ребята придут, хорошо?
Александр понял и улыбнулся.
- Спи, родная. Я побуду рядом. Все будет хорошо.
С этим ощущением я и закрыла глаза.
А ведь и правда.
Все будет хорошо.

***
Кого первого должны пустить к очнувшейся женщине?
Мужа?
Детей?
Родных?
Госбезопасность!
В следующий раз у моей постели оказалась сиделка. Она вышла на минуту, потом вернулась и принялась обтирать меня и предлагать судно. А стоило мне только сделать все дела...
Сто лет не виделись!
Игорь Никодимович, собственной персоной.
- Добрый день, Мария Ивановна.
- Здравствуйте, - вяло поздоровалась я.
Общаться совершенно не хотелось. Но кто меня спрашивал?
- Как ваше самочувствие?
- Отвратительно, - не стала я кривить душой. - Игорь Никодимович, вы спрашивайте, пока я в состоянии лежания. А то отключусь, пока вы церемониться будете.
Романов перевел дух.
Явно ожидал чего угодно, но не делового подхода. Но раз так...
- Какое заклинание вы применили?
- Попросите у Вани мои записи. Там есть магнит...
Романов махнул рукой.
- Это и так понятно. А для исцеления?
Я воззрилась на него большими глазами.
- Ничего не применяла.
- Мария Ивановна, вас едва довезли, кровь сутки переливали, вы были в жутком состоянии, врачи просто отказались бороться за вашу жизнь.
Вот спасибо!
Кажется, эта мысль очень явственно отразилась на моем лице, потому что Романов счел нужным пояснить:
- Когда вы притянули к себе осколки от бомбы, в вас попало... много. Извлечь их все не представлялось возможным, вас проще вскрыть было, и то - никто не давал ни на что гарантии. Врачи решили, что вы просто умрете на операционном столе, и не стали связываться.
- Хотя бы не мучили.
- Даже пробовать не стали. Безнадежно.
Бедные мои родные.
Представляю, как они сидели и ждали конца.
- Я точно ничего не делала. Я вообще была без сознания.
- А ДО того? Может, вы проводили опыт или применяли какое-то заклинание?
- Точно не было. На себе я не экспериментирую.
- Кто-то другой?
Я посмотрела на Романова, как на идиота.
Ага, сейчас. Отловили меня и начали кровь переливать и в центрифугу запихивать. Или что там с людьми делают?
Вот еще не хватало.
- Но каким-то же образом осколки просто растворились в вашей крови.
Я офигела.
Чтоб не сказать матерно, я просто остолбенела и остекленела.
- КАК!?
- Вот это и я хотел бы узнать.
Я только головой покачала.
- Узнаете - поделитесь. Может, это связано с тем, что я маг земли?
- Остальные маги таких талантов не проявляли.
Я пожала плечами.
- Они и селекцией не занимались, хотя не понимаю - почему?
Романов хмыкнул.
- Потому что магов мало, и у них есть работа.
Намек на то, что я баба и бездельница?
Ну и наплевать! Кушать и цари хотят, причем повкуснее и побольше.
- Все равно я не знаю, почему так произошло.
- Ладно. Выясним.
Прозвучало многообещающе. Ну и наплевать. Вот именно, что разбирайтесь. А я - я подозреваю о причинах, но не скажу.
Ни слова не скажу.
Если Полозова кровь смогла это сделать...
Молчать и еще раз молчать. Мне только полозов-квартеронов начать рожать не хватало. То есть рожать я и так буду, это в перспективе, но отца детям я уже выбрала. Меня все устраивает, менять Александра я ни на кого не собираюсь, тем более, на какого-нибудь ГБ-шника.
Не имею ничего против охранки, у них работа такая, но лучше - без меня.
Немного беспокоили предстоящие опыты, но...
Если до сих пор ничего не обнаружили, то и потом не найдут. Наверняка у меня кровушки уже литр откачали, чтобы проверить и то, и это... не разобрались? Может, на генном уровне и было бы что-то интересное, но здесь еще не доросли до понятий 'гены' и 'хромосомы'.
Вот и не надо, меньше знаешь - лучше спишь.
- Кроме меня пострадавшие есть?
- Нет. Благодаря тебе, кстати. Как ты их увидела?
- Задержалась, - сказала я чистую правду. - огляделась, увидела, ну и... что могла - то сделала.
- Этого оказалось достаточно. Странно что ты обратила внимание.
- А куда ваши люди смотрели? - огрызнулась я.
Хотя...
Честно сказать, не так уж Романов и был виноват.
Нет у него моего опыта. А у меня в подкорке прописано - надо быть осторожной.
Надо ждать подвоха и пакости.
И вообще - если есть праздник, могут быть и террористы, которые решительно пожелают этот праздник испортить. У них работа такая, делать гадости.
Но что я ему скажу? Оглядывалась по привычке?
Потому что подсознательно ждала теракта? Вот просто - на подсознательном уровне, который не поддается никакой психокоррекции?
Вбилось уже это в нас.
Жди подвоха, жди подвоха, жди подвоха...
Почему его не ждали люди Романова?
Это тоже неудивительно.
Вообще-то, его величество - маг. И в охране у него маги. И терактов здесь не случалось уж лет дцать... да никогда не случалось!
Зачем?
Невыгодно!
Это в толерантном мире террористы могут рассчитывать на суд, передачки с воли и прочие радости жизни.
А здесь...
Не останется ни капли крови.
Всех их прямых родственников вырежут до десятого колена, может, детей маленьких и пощадят, но память сотрут начисто. И отдадут в другие семьи.
Само упоминание о роде сотрут.
Дураков нет так подставляться. Получится у тебя или нет - еще вопрос. Но даже если получится - для ГБ делом чести будет развесить твои кишки по березкам.
На такое может решиться...
- Кто это был?
- Шуйские.
Все верно.
Те, кому терять нечего. Их и так уже - того-с. И по березкам развесят, и уничтожат, и памяти не оставят. Правильно ли это?
С моей точки зрения - да. Я же тут чуть не померла? Я и имею право на претензии.
- Игорь Никодимович, я не знаю, как я так. Я была без сознания, так что не в ответе за происходящее. А в опытах я уже согласилась поучаствовать.
- Хорошо. То есть жаль, конечно, что вы ничего не знаете, Мария Ивановна...
- Жаль, - эхом повторила я.
- Поправляйтесь. Мы еще побеседуем - позднее.
- Хорошо, Игорь Никодимович.
Романов ушел, а я откинулась на подушки и задумалась.
Хотя чего тут думать?
Все просто.
Полгода - и рвем когти из столицы. Ну ее к лешему!
Надоело мне тут. То замуж пытаются выдать, то убить...
Лучше уж в Березовский. Там тихо, спокойно и тепличка есть. И грядки.
Домой хочу.
До-мой.
Так я и заснула с этой мыслью, не дождавшись Александра.

***
- Маша!
- Машенька!!!
- МАМА!!!
Самые лучшие в мире голоса.
И самые лучшие слова.
Я приподнялась в кровати - и тут же стекла обратно, молясь, чтобы не побледнеть слишком сильно. Больно, ёжь...
Даже очень больно.
Ну ничего, преодолеем. Раньше хуже было, я и ресницей двигать не могла, тут же в обморок стекала. А сейчас даже сидеть пробую...
Издырявило меня так, что ей-ей, решето отдыхает. Родных ко мне пустили только через две недели. А могло бы и не случиться, если б я все доработала! Сама виновата!
Вот выйду - займусь проблемой вплотную!
Даешь кевлар!
Правда,, кроме формулы я ничего и не знаю, ну и ладно! Остальное додумаем по ходу действия. А если что - отпихаюсь лапами. Вон, помню, рассказывали, какой-то мужик формулу бензола открыл спросонок. Что он увидел во сне?
Трех обезьян, которые за ручки держались. *
*_ Кекуле Ф.А., прим. авт.
И готово.
Хотя... в те года и героин от кашля продавали, и кокаин от нервов, и абсентом баловались, и опиумом лечились...
Вопрос?
Что кушал перед сном великий химик? От какого средства он словил такой прилив гениальности?
С другой стороны, а я чем хуже? До сих пор живу на болеутоляющих.
- Маша!!!
Других слов Ване и не нужно было - все заменяло сияющее лицо брата.
Счастливое, довольное, радостное- его мир встал на место. И Петя....
А малышня вообще верещала что-то невразумительное и пыталась влезть мне на голову. Братья с трудом удерживали детей.
Сестра милосердия смотрела недовольно, но не вмешивалась. Пару раз у нас уже возникли споры, и я победила по очкам. Пришлось тетке смириться и не шипеть лишний раз в мою сторону. Сейчас она тоже пофыркала бы на меня, но не хотела скандала.
Порядок в палате воцарился минут через десять.
Когда я всех натискала, умилилась подросшему Андрюшке и порадовалась тому, что Нил осваивает буквы. Да, он уже взрослый, уже половину алфавита знает.
Умничка моя...
- Тебя скоро выписывают?
- Думаю, через месяц - полтора, - призналась я. - Продержитесь?
- Мы приходить будем. Каждый день.
Лицо сиделки было неописуемо.
- Приходите, - вальяжно разрешила я.
Должно у меня быть хоть что-то приятное?

***
Могу на своем опыте заверить, выздоровление - не самое приятное дело.
Хотя бы потому, что тебе зверски больно.
Понимаешь, что дело не так плохо, что ты идешь на поправку, но ведь все равно больно! Это в кино показывают, как сразу после операции двигаются больные. Бодренько так, может, опираясь на палочку (обязательно элегантную с набалдашником), картинно поскрипывая тщательно отбеленными зубками.
В жизни все печальнее.
Мне было больно - все.
Стоять, лежать, сидеть, сгибаться, разгибаться... когда я попробовала выпрямиться в первый раз - почти стекла на пол и несколько минут пыталась понять, где у меня ноги, где голова.
Но - не сдалась.
Вперед и только вперед, вот мой девиз.
После того, как я пришла в себя, я позволила себе пролежать два дня. Вот тот, в который я себя осознала - и следующий.
Из-под меня таскали судно, меня обтирали тряпочкой, а я лежала и все яснее понимала - сейчас или никогда.
Как только расклеишься, как только позволишь себе распуститься... готово! Вконец киселем растечешься, век себя в форму не соберешь!
И на шестой день я попробовала сползти с кровати.
- Да вы что! Барышня!!! - офигела сиделка.
Ага, как же!
Я специально выбрала момент, когда ни ее, ни Александра рядом не было. Она вышла за завтраком, а Сашу я отослала на минуту, купить свежую газету.
И попробовала сползти с кровати.
Ощущение было - как будто у меня внутри катается стадо голодных ежиков. И они своими колючками мне елозят по внутренностям, уже на терке все натерли... с-сволочи...
Ничего!
Очень осторожно, очень бережно переваливаемся набок, авось там печенкой ежей придавит, потом подтягиваем колени повыше - и спускаем на пол обе ноги одновременно. Есть?
Половина дела сделана, теперь надо поднять верхнюю часть тела. Это сложнее, но я использовала стоящий рядом с кроватью стул. Вцепилась в спинку - благо, настоящий, дубовый, фиг подвинешь, откуда только взяли, и кое-как поднялась.
И осознала себя сидящей на кровати.
Теперь так же вцепиться в кресло и начать вставать.
Вот на этом мои подвиги и кончились, потому как влетела сиделка, уронила поднос с завтраком, а я, от избытка усилий, опять стекла вниз.
Больно.
Визгу бы-ыло...
Но в итоге мы с врачами разошлись взаимозачетом.
Они не мешают мне, а я стараюсь себя не угробить. Не могу сказать, что обе стороны были довольны, но - переживут. Я же терплю их заботу?
Сиделка меня вообще раздражала. Я что - калека?
Мне работать надо, все разрабатывать, двигаться, чтобы спайки не образовались... я еще по той жизни помню совет одного хирурга.
Как мне сказали - двигайся, зараза!
Двигаться надо начинать сразу же. Слезать с операционного стола и шевелить лапами. Позволишь себе расклеиться - вся работа насмарку пойдет, что резали тебя, что не резали... работай!
Я запомнила. И шевелилась.
Постепенно, потихоньку, я начинала подниматься на ноги, ходить по палате, потом рядом...
Так прошло две недели.
А потом меня обрадовали.
Меня хотел видеть лично Его Императорское Величество.

***
Ввиду моего состояния нестояния, процедуру встречи упростили.
Ни придворного наряда, ни реверансов.
Достаточно было зайти в соседнюю палату. На меня натянули балахон, чем-то напоминающий мантию астролога, туфли, и заботливо помогли перейти коридор - вдруг ляпнусь?
Иван XIV сидел в большом кожаном кресле. И кивнул мне на стоящее напротив.
- Присаживайтесь, княжна.
Я послушно опустилась в кресло.
- Ваше импе...
- Государь.
- Прошу прощения за нарушения этикета, государь. - На язык лезло бессмертное: 'не корысти ради, а токмо волею, паки, паки...'. Пришлось прикусить язык и потупить глазки. Бесстыжие.
- Все в порядке, Мария Ивановна. Я знаю, сколько сил пришлось приложить лекарям, чтобы мы сейчас разговаривали.
Я кивнула.
- Да, государь. Фактически, я выжила чудом. И мне очень повезло, что я быстро потеряла сознание.
Иван XIV улыбнулся.
Он тоже знал о простом факте.
Я применила заклинание магнита. Но... представляете, сколько металла было на площади?
Пряжки, ордена, оружие, прочие полезные вещи... если бы оно все ко мне притянулось, масса металла внутри меня превысила бы собственно, мою массу.
Повезло.
Заклинание я активировала - и что в меня попало быстрее всего?
То, что было в воздухе, не привязанное ни к чему, без преград...
То есть - шрапнель, или чем там начинили бомбу Шуйские.
Меня ударило, отбросило, и заклинание деактивировалось. А вот оставайся оно активным хотя бы секунд двадцать...
Вот где было бы весело!
- Нам всем повезло. А я вам обязан жизнью. Своей и своей семьи.
- Это мой долг, государь, - отозвалась я.
Обязан.
Но... королевские обязательства - они такие... джинн обязан выполнить три ваших желания. Но кто сказал, что вам понравится результат?
Хочу тонну золота?
Вот тебя ей и уплющит. Ежели оно сверху свалится, прямо на голову.
Хочу меч-кладенец.
Вот ты его и получишь. Только хозяином его был и останется другой человек, ты ведь это не оговорил. А тебя этот кладенец и зарежет, твоей же рукой. Есть у них такая функция.
Да, здесь другие сказки про исполняющих желания джиннов. Здесь стариков Хоттабычей нет. И подозреваю, его императорское величество ничем от героев сказок не отличается.
Так что не буду настаивать на награде.
- Долг... Почти сотня охраны, караул, маги... и никто! Никто не среагировал быстрее вас!
Я пожала плечами.
Если на то пошло, я считала, что все прекрасно укладывается в поговорку: 'у семи нянек дитя без глазу'. Да и когда еще такое событие состоится, не каждый же день наследника престола хоронят?
Весь церемониал, ритуалы, угощение, кстати говоря...
Гвардейцы понадеялись на Романовских, а сами глазели во все глазелки.
Романовские - наоборот, ну что может случиться, если вся площадь оцеплена?
Результат?
На площади.
Маги?
А что они - не люди?
Люди, и отвлекаются точно так же, и теряются... если на вас летит 'КАМАЗ', вы - как? Мгновенно проанализируете обстановку и поймете, куда прыгать?
Или застынете на месте?
У каждого свои реакции. И вообще...
Придворные маги не есть боевые маги. Суть разная.
Когда ты магией свою жизнь спасаешь, это одно. Тут и на сусличий свист дергаться станешь. И сил будет немного, а защиту будешь обеспечивать по полной программе.
А когда ты при дворе интригуешь...
Беда любого мира.
На передовой оказываются специалисты, во дворцах - управленцы. Которые отлично знают кого и куда послать (и в каких выражениях), но практики из них - паршивые. Это ж надо каждый день упражняться, работать, тренироваться...
Сложно?
Еще как.
Элементарная лень и инерция мышления. Вот и результат.
Вслух, понятно, я этого не сказала. Скромно предположив:
- Может быть, государь, ваши придворные маги больше хороши, как теоретики? У них наверняка фундаментальные и энциклопедические знания...
Иван XIV покривился, но спорить не стал. И верно - не мое дело магов разбирать. Так уж получилось, что я среагировала первой.
И не виной ли тому кровь Полоза?
Кто-то видел бросок змеи?
Потрясающее зрелище, доля секунды, скорость, стремительность, натиск...
- Я обещал вам свободу, и я сдержу обещание, - переключился на другую тему Иван XIV, - но вам придется какое-то время поработать с моими магами. У вас есть какие-то предпочтения?
Я пожала плечами.
- Нет, государь. Разве что...
- Да?
- Тот ученый, которого подставили Шуйские, государь. Он ведь работает на Корону, верно?
Иван XIV не ответил ни да, ни нет. Молча смотрел, ждал...
- Мне бы не хотелось с ним работать. В остальном - воля ваша, государь.
- Это я могу понять. Хорошо, ваша просьба оправдана. Мария Ивановна, вы точно больше ничего не хотите? Я должен вам, и не привык быть в долгу.
Я впервые подняла глаза - и наши взгляды скрестились.
'Серые глаза - рассвет', - не к месту вспомнился мне Киплинг.
- Государь, вы и так даете мне самое ценное. Возможность жить своей жизнью.
- Вдали от столицы, в глуши...
- Государь, я не создана для столицы. Для блеска, балов, интриг, крови, подлости... я так жить не хочу. Мой дом, моя семья, мое крохотное, но только мое дело - разве мало?
- Кому-то другому? Безусловно. Если б вы знали, Мария Ивановна, что можете потребовать. Земли, деньги, удачную партию...
Я пожала печами.
- Земли, с которыми я не справлюсь, и которые зарастут бурьяном. Люди, которыми я не смогу управлять - это не мое. Деньги? Но мне не надо много, мне на все хватает. А так я и еще заработаю. Удачная партия? Человек, который будет рассматривать меня исключительно, как навязанную ему женщину? Нет, я не хочу такого для себя и детей. Простите, государь.
- Вы мудрая маленькая женщина, Мария.
Я пожала плечами.
- Государь, я не возьму больше того, что смогу поднять.
- Я читал ваши истории. Занимательно... помнится, там была история о детях, которые попросили золота. Золото им дали, а унести они его не смогли, верно?
- Голубая змейка, государь, - мимолетно улыбнулась я.
И вспомнила исходные варианты.
А как бар изживем, так и вовсе заживем... как-то так. И царей, кстати, тоже.
А уж что там думал уральский сказочник, писал он эти фразы в рамках 'идеи коммунизма', или верил в них сам - кто теперь ответит?
Точно не я...
- Хорошо, Мария. Я дам вам все просимое. И напоследок - поработайте с моими магами.
- Конечно, государь.
- Я знаю о вашей затее. Вывести новые сорта овощей, фруктов...
Я насторожилась.
Сейчас еще заявит - цыц, баба, знай свое место, и все...
- Вы уверены, что эта работа не навредит вашим детям?
- Уверена, государь.
- Возможно, через год или два я к вам пришлю несколько магов на обучение.
Ну вот еще!
Но посылать на фиг было явно не к месту.
- Государь, вы согласуете со мной кандидатуры?
- Да, Мария. Это вы заслужили.
И то хлеб. Хоть абы кого не пошлют...
- И последнее. Я в курсе ситуации с вашим вторым сыном. И могу вас заверить, что никаких проблем с Храмовыми у вас не будет.
Я выдохнула.
- Благодарю вас, государь.
- И с первым сыном. Ему присвоена фамилия Демидов. Нил Демидов - звучит?
Я медленно кивнула.
- Фамилия, государь?
- Не только. Бумаги у вашего будущего супруга. Александр хороший и верный человек, он позаботится о вас и о ваших детях. И о ваших общих детях - тоже.
Хороший.
Верный, умный, добрый.
Не карьерист, не лизоблюд, не подхалим. И правильного подхода к начальству не знает. Увы.
А еще немного подкаблучник. Ну так что же? Есть много разных вариантов супружеских пар, так кто сказал, что право на жизнь имеет лишь одна версия? Та, где мужчина полновластный хозяин, а женщина стоит наготове с домашними тапочками?
Это красиво в кино. Но в жизни - лучше подобный вариант не воплощать. Рано или поздно сорвет тормоза у любой женщины, и тапочки полетят в лицо 'властелину мира'. Это еще лучший вариант, о худших и думать не хочется. Навидалась.
- Благодарю вас, государь, - от души высказалась я.
- Не стоит благодарности, Мария Ивановна. С вашим отцом я переговорю. Взял моду - ссориться с детьми...
Я хмыкнула.
- Строго говоря, государь, я виновата больше.
- Вот как?
Удивление было искренним. Оно и понятно, кто из женщин удержался бы в такой ситуации? Мигом назначили бы крайнего и принялись обмазывать отца черной краской.
Но в том-то и дело...
Да, для меня поступки Ивана Горского - неприемлемы. Для меня.
Женщины двадцать первого века, который ознаменовался войнами и революциями.
А для него? Для моей предшественницы, которая погибла в результате взрыва?
Вполне логичны и адекватны. И не влюбись княжна в Милонега, я бы ее тело не заняла. Вышла б она замуж как миленькая, по Пушкину. См. 'Дубровский'.
Поженили?
Все, конец книги. Дальше игры не будет, я этому человеку отдана и верна буду. Хотя так и так... гадство!
Для меня.
А судить чужой монастырь со своей колокольни - глупо. И полетом с этой колокольни закончится.
- Отец хотел для меня лучшего, государь. Возможно, через призму своих желаний и взглядов, но зла он мне точно не желал.
- Я рад, что вы это понимаете, Мария. Но с князем я все равно поговорю.
- Благодарю вас, государь.
- Не стоит благодарности, княжна. Вам я титул дать не могу, но вашему супругу я его присвою. Думаю, графиня Благовещенская - это звучит красиво.
- Государь...
- Титулы и ордена - то, что дешево обходится императорам, не так ли, Мария?
Я хмыкнула.
Вообще-то да.
- Земли у вас есть, остальное - приложится. Вы точно не хотите остаться при дворе, Мария?
- Не хочу, государь, - четко ответила я.
- Жаль. Очень жаль.
И взгляд...
Так.
Срочно надо рвать когти. И замуж, однозначно замуж!
Не то, чтобы во взгляде императора был мужской интерес. Откровенный и голодный.
Нет.
Скорее... такое ленивое любопытство. Новая зверушка, интересная игрушка... как равную он меня никогда не примет. Ни при каких обстоятельствах.
А вот попробовать на зуб - не откажется.
Только мне такого не надо. И даром не надо, и с доплатой не надо...
- Государь, воля ваша...
- Я своих слов не меняю, Мария. Его императорское величество поднялся из кресла - и коротко склонил передо мной голову.
А потом вышел из комнаты.
Ох, ёжь твою рожь!
Это серьезная честь. Очень серьезная...
Мне остается только промолчать. Отдохнуть еще немного в кресле и отправиться к себе в палату.
Надо восстанавливаться, надо выходить замуж, работать с магами, уезжать из столицы...
У меня громадье планов - и я не стану бросаться ни единым днем той замечательной жизни. Я сполна за нее заплатила.
Я сидела в кресле и смотрела в окно.
Там зеленели темной хвоей ели, по колючей лапе прыгала какая-то птица, что-то искала, синело небо, в открытую форточку просачивались уличные шумы - ветер, шелест ветвей, чириканье, где-то вдалеке перекликались человеческие голоса, а я сидела - и понимала, что наконец-то.
Я вросла в этот мир.
Сроднилась с ним, он стал и моим миром, и я счастлива.
Я довольна своей жизнью.

Интерлюдия.
Иван XIV шел по коридору.
Медленно, спокойно...
Кто-то кланялся, кто-то глядел подобострастно, а Иван все никак не мог забыть бледного лица княжны.
Казалось бы - что такого?
Да выкинь ты ее из головы и живи дальше. Не красавица, не Бог весть что, и получше есть, и милее...
А вот что-то зацепило.
Иван XIV и сам не мог понять - что именно?
Что?
Не внешность - его любовница намного эффектнее. Не спасение его жизни, нет.
Характер.
Да, именно характер.
Иван XIV улыбнулся.
Оно и неудивительно, что у княжны были трения с отцом. Великолепная женщина, но когда сталкиваются две сильных личности...
Князю Горскому можно было только посочувствовать.
Благовещенскому?
Хм...
Вряд ли он справится с такой женщиной. Может, и справляться не будет.
Его все вполне устроит. Княжна никогда не даст ему понять, кто в доме хозяйка, скорее, у них образуется тандем. Чем-то будет заниматься княжна, чем-то - ее супруг. Но с ее понятиями о чести, Александр Благовещенский не будет чувствовать себя ущемленным.
Никогда.
Она ведь поняла намек... и не захотела остаться при дворе. Даже ненадолго.
Власть, влияние, все это не нужно княжне Горской. Что ж, пусть будет счастлива на свой лад. Это она заслужила.
Кровью оплатила.
Гнусностью будет не отдать этот долг... и - да. Он обязательно станет крестным ее сына.
Но какая женщина!
Иван XIV знал, что Мария Горская навсегда останется в его памяти.
Не подруга, не любовница, не возлюбленная, но - Женщина. С большой уважительной буквы.
Чего-то это да стоило.

Эпилог.
Или 20 лет спустя.

- Какая красивая пара!
Муж с умилением смотрел на стоящих перед алтарем детей.
В маленькой церкви, той самой, что была отделана малахитом, помещалось двадцать человек, пришлось отбирать их очень тщательно.
Мы с мужем - это естественно. Родители невесты должны присутствовать на свадьбе.
Дети - шесть человек. Двое родителей моего мужа.
Родня со стороны жениха - еще есть человек. Осталось только втиснуть новобрачных и священника. И то едва-едва.
Все остальные ждали нас снаружи.
Дядья - тетушки, сводные - двоюродные, троюродные - племянники... сколько ж у нас тут родни накопилось!
У одного Александра, брат, сестры, их жены-мужья, дети - внуки...
Родня исчислялась не десяткам - сотнями.
А чего стоили Демидовы?
Когда Нила признали Демидовым и официально сообщили об этом семье, нас настиг скандал.
Первой примчалась сестра Сергея Демидова, и разразился скандал.
Варвара Демидова с порога заявила, что не позволит, чтобы их род ублюдками прирастал. Я мгновенно завелась, высказалась, что ублюдки в их роду как короли ходить будут, на фоне убийц, чернокнижников и подонков... Варвара ответила, что не Горским рты открывать...
Еще минут пять - и мы бы сцепились, как две кошки.
Я бы точно проиграла, потому как после всех врачебных процедур едва ноги таскала.
Спасибо Виктору Николаевичу - мужчина мигом нашелся, произнеся простую фразу:
- Дорогуша, денег будет только больше.
Дама заткнулась, видимо, от неожиданности. А свекор объяснил, что Сергей Демидов оказался в оппозиции к власти. Почему и хирели последние годы заводы. А вот Нил Демидов в оппозиции к власти не состоит, мать его милая девушка, с родными всегда дружить готова...
Как есть - гад.
Через два часа я забыла, с чего начинался разговор, да и Варвара Демидова была не лучше. Из гостиной мы вышли почти подругами...
Куда там ссориться?
Разобраться бы на каком мы свете.
Постепенно как-то утряслось.
Не могу сказать, что Демидовы нас полюбили, но им и правда стало лучше жить.
Управлять семьей Нил не мог по малолетству, я вообще в это лезть не собиралась, живите себе хоть с крокодилами,, а Александра и свекра интересовали только заводы и рудники.
Вот производство они налаживали на совесть.
Мы с Нилом ездили по рудникам, разглядывали жилы, пробовали их притянуть поближе, иногда получалось, иногда - нет...
В любом случае, Демидовым стало лучше.
Денег больше, контроля меньше...
Через пару лет они принялись поздравлять нас с праздниками, к концу десятого года начали наезжать в гости и приглашать к себе, еще через пять лет - подружились.
Теперь Варвара просит у меня новейшие саженцы вишни, а в ответ лично (семейный рецепт) варит для меня варенье с кусочками грецких орехов. Я его не варю никогда.
Надо из каждой вишенки вытащить сердцевину, сунуть в нее кусочек ореха...
Вкусно - язык проглотишь.
Возиться - с ума сойдешь.
А Андрюшка присматривается к Кате Демидовой. Очень милая девочка, посмотрим, как у них дальше сложится.
Умирать Демидовы тоже перестали.
Как ушла основная ветка, так и перестали.
Видимо, Нита им мстила, пусть даже из могилы, а сейчас все закончилось. Ушло проклятие, выдохлось, исчерпало себя.
Естественно, это связали с Нилом.
Сплетни ходили и ходят - жуть. Но нам было все равно, и будет все равно. Пусть хоть что говорят, лишь бы жить не мешали.
А сегодня Нил женится.
Невеста - Селена Аркадьевна Шаврина.
Или - Ссссарешшшеллана эн Шшаверессс. Да, и так тоже бывает.
На улар начали сползаться Полозы.
Почуяли, гады, родную кровь.
Посмотрели на происходящее, полюбовались на меня, на Нила... первым объявился родной дядюшка малыша. Ташшаралдан эн Шшарраласс, извольте любить и жаловать, можно просто Тарш.
Вы не переживайте, я вас не стесню, я тут мимо проползал...
Так удачно проползал, что рядом поселился.
Смотришь, а он уже с Александром подружился.
Глядишь - к Нилу забегать начал, и учить его всяким полозовским штучкам.
А там и гости приехали, друг остался, знакомые поближе перебрались...
Когда Нил сказал, что сделал предложение девушке, я только порадовалась.
А когда узнала, что милая девочка - полоз... и родня у нее чистокровные полозы. А Нил - полукровка.
Ничего, никто сильно не шипел.
Нил, хоть и полукровка, оказался посильнее многих чистокровных.
Почему?
Мы это еще выясняем.
Оказалось, что на стыке человеческой и змеиной магии есть много интересных возможностей. Пока что мы их исследуем вместе.
Потом?
Я не загадываю.
Березовский медленно, но верно превращается в человеческо-змеюшный оазис. Иногда так и тянет написать транспарант: 'человек человеку друг, товарищ и змей'. Мне известны три смешанные семьи, но это скорее, пока исключение, нежели правило. Хотя со временем...
Ссарешесс мало того, что очень консервативны, они еще и однолюбы. Люди таким постоянством похвастаться не могут, поэтому пары обычно образуются из мужчин - ссарешесс и человеческих женщин. Есть у нас и парочка полукровок.
Я в Березовском развела целое опытное хозяйство. Ничуть не хуже, чем в Мичуринске получилось.
Маги земли сюда едут со всей страны.
А рассада из Березовского питомникам давно стала знаком качества.
К нам и из-за границы пытаются приехать, но в этом отношении его величество строг.
Ни-ка-ких!
А то сегодня любопытствующие, завтра гости, а послезавтра от шпионов отбиваться замучаемся. Игорь Никодимович Романов с императором полностью в этом солидарен.
На троне пока еще сидит Иван XIV. Уже скоро он должен передать престол своему сыну.
Игорь Никодимович Романов ушел в отставку около пяти лет назад. И уехал... да-да, именно сюда. В Березовский.
Государь поставил его генерал-губернатором города, а на деле выходит так, что в его руках вся тайная полиция. Ну и пригляд за нами, учеными.
За мной, за Ваней...
Петя с нами не работает. Его потянула торговля и он попросился под крылышко к Благовещенскому. Виктор Николаевич не стал спорить. Петя активно помогает ему, собирается жениться на симпатичной девушке из купеческого сословия. Уже привозил ее на смотрины.
Хорошая такая девочка...
Ваня женился шесть лет назад.
На Арррашшшене эн Ссавериссс. Тоже змейка, полукровка, очень симпатичная. У них с Ваней двое детей, может, и еще нарожают. Здесь так принято.
У нас с мужем, кроме Андрюшки, еще пятеро родилось. Три сына, две дочери.
Крестником первого сына, Ванечки, стал лично его императорское величество.
Я в столице почти не бываю, Виктор Николаевич пересказывает мне новости. Хотя что там рассказывать?
Тишина, спокойствие, стабильность. Хорошо ли это?
Уж точно не плохо.
Отец приезжает к нам изредка, вместе с сестрами. Но - редко.
Как-то не срослось у нас.
Александр старался нас помирить, потом махнул рукой да и плюнул.
Не сбылось. Не удалось.
Друг от друга мы не шарахаемся, но и не бросаемся на шею.
Нет, не семья.
Не отец, не сестры... так, посторонние люди. Не самые лучшие и интересные. На троечку по десятибалльной шкале.
Тогда, двадцать лет назад, мы не сразу уехали из Москвы.
Я долго выздоравливала, раны гноились, не хотели заживать. Чудо, что вообще справилась, но постепенно и на ноги встала, и чувствовать себя стала лучше.
И пришло время опытов.
Ученые меня щадили, насколько могли, но все равно было тяжело. Морально сложно ощущать себя лабораторной крысой.
Но постепенно все утряслось. Ничего нового и интересного для науки внутри меня не обнаружили, чем я искренне порадовалась. Со скрежетом зубовным с этим смирился его Величество, и отпустил меня на волю. В Березовский.
С Александром мы поженились, как только меня выпустили из больницы.
Не могу сказать, что все было легко и гладко.
И ругались, и посуду били, и притирались, и мирились и снова ссорились...
Я решительно не могла сидеть под каблуком и слушаться мужа.
Александр хотя и шел мне навстречу, но регулярно начинал ругаться.
Когда узнал правду про Нила, когда Тарш решился сознаться, когда познакомился с полозами, когда...
Поводов было много.
Александр до сих пор поглядывает с опаской - все ли мои секреты он знает?
Или еще что-то осталось?
Я улыбаюсь. Что за женщина без маленьких тайн? Даже неинтересно как-то...
- ...объявляю вас мужем и женой...
Ох, это я и службу пропустила за воспоминаниями.
Бывает.
Кстати, с церковью у нас тоже проблем нет.
Нашли общий язык. И теперь ездят к нам за семенами. Поди, приятно, когда урожай хороший? И цены на хлеб падают
И получать с гектара не тонну зерна, а пять - шесть тонн тоже хочется.
Мы уверенно идем к этим цифрам.
Селекция, селекция и еще раз селекция.
Иван XIV, поняв, что от наших работ есть польза, принялся нас финансировать. Теперь мы можем себе позволить и лаборатории, и сотрудников...
В Лощинке мы выстроили себе дом.
Свадьбу праздновать мы будем именно там.
Медленно двигаясь за новобрачными, мы вышли из церквушки на яркое солнце.
- УРРРААААА!!!
Сколько же тут было людей!
И люди и полозы, Благовещенские и Храмовы, Романовы и Демидовы, Шшараласс и Ссавериссс...
- ГОРЬКО!!!
Лена бросила букет.
Белые цветы упали в руки... я проследила взглядом и ахнула.
- Анна!
Моя старшая дочь уверенно держала хрупкие стебли.
- Да, мам?
Веселая, красивая, уверенная.
И так похожая на Ниту?!
Что я могла сказать по этому поводу?
Счастья, дети мои. Счастья... такого же, как довелось узнать и мне. Здесь и сейчас - я счастлива. Большего и не надо.