12 апреля 1829, Санкт-Петербург
   Аничков дворец был погружен в сборы. В предстоящем турне великий князь намеревался на себе испытать не только новую полевую кухню, но и лагерные шатры. А пока конвой тренировался устанавливать эти высокие как индейские типи и вмещающие в себя до десятка человек палатки, он проводил почти всё свое время в библиотеке. Слишком много указаний необходимо было оставить на время отъезда. Евагренкова без труда нашла его.
   -- Ваше высочество, помня о том внимании, что вы проявили к моей одежде, я прошу вашего одобрения для своего гардероба.
   -- Каким образом? -- удивлённо вскинул брови великий князь.
   -- Вот эскизы, -- она положила перед ним папку с бумагами.
   В ней были рисунки, на которых небрежными лёгкими карандашными штрихами, но всё же достаточно понятно, изображена Евагренкова в разных нарядах.
   -- Кто рисовал?
   -- Ольга Николаевна.
   -- Похвально. Надо будет запомнить. А вы умеете так рисовать?
   -- Да.
   -- Это хорошо. Давайте разберёмся. Это очевидно повседневный мундир, -- великий князь улыбнулся.
   -- Вы правы.
   -- Это?
   -- Мундир парадный.
   -- Принимается. Это?
   -- Бальное платье, если вашему высочеству захочется, чтобы...
   -- Я уже понял. -- прервал великий князь. -- Это?
   -- Для торжественного въезда и коронации.
   -- Это?
   -- Запасное бальное.
   -- Это?
   -- Ещё один повседневный мундир.
   -- А это, видимо, ещё один парадный?
   -- Вы совершенно правы.
   -- Если есть такая возможность я хотел бы увидеть вас в парадных мундирах, и в платье для коронации. Последнее особенно важно. Что касается бальных платьев, то в них я не разбираюсь и полагаюсь на ваш вкус. Относительно повседневного мундира, вы уловили мои пожелания верно, что же до деталей, то они уточнятся в ходе службы. Одежда должна быть удобной для её несения. Единственное, что я готов посоветовать вам заранее: ко всякому мундиру полагается головной убор. И шляпка к повседневному мундиру нужна не для красоты, а чтобы защищать от солнца, ветра и, возможно, дождя. Когда вы с можете показать мне платья?
   -- Если у вас есть время, то сегодня. Мне нужно около полчаса, чтобы переодеться.
   -- Хорошо. Я собираюсь весь день провести здесь.
   Через полчаса Евагренкова вошла в библиотеку в темно-синем атласном платье с бархатными вставками. Платье полностью закрывало грудь, но шею оставило свободной, не доходя до её основания. Талия подчёркивалась лентой и начиналась сантиметров на двадцать ниже груди. Платье не подразумевало кринолина, но тем не менее объём бёдер был подчёркнут. Длинный рукав у плеча начинался пухлого фонаря, в сантиметров пятнадцать. Обшитый однорядными тёмными оборками подол не доходил до пола около двадцати сантиметров, из-за чего сапожки были хорошо видны. На голове красовался небольшой берет из бархата в тон платья с приложенным и, очевидно подшитым, по нему пером. Украшений к платью кроме отделки шнуром не полагалось.
   -- Из какой ткани? -- поинтересовался великий князь, -- не слишком ли тяжело?
   -- Это атлас, -- уклончиво ответила Евагренкова, -- оно совсем лёгкое.
   -- Цвет мне нравится. Можете показать второе.
   Через пол часа великий князь мог ознакомиться с голубым атласным платьем, украшенным белой вышивкой. Концептуально он было таким же. Существенно меняло впечатление наличие украшений. Так, по платью сверху вниз от талии и до низа подола шёл ряд пуговиц, настолько крупных, что напоминали броши. Также к платью прилагался кулон с красным камушком. Это придавало фигуре некую стройность. Вместо берета была небольшая шляпка с пером.
   -- Что за камень? -- поинтересовался великий князь, кивнув на кулон.
   -- Сердолик, -- покраснев ответила Евагренкова.
   -- Хорошо. Следующее.
   Платье для коронации заполнило собой относительно небольшой объём библиотеки. Виноваты в этом были и кринолин, и пышные сантиметров тридцать в диаметре короткие рукава, а также белый шифон, накрывающий причёску и платье полупрозрачным куполом. Очевидно всё выдерживалось в государственных цветах, основным был синий. Подол платья подобранный красным, упирался в пол, скрывая ноги, в то время как оголённые плечи просвечивали под шифоном.
   -- Весьма...-- великий князь не знал какое слово подобрать, -- державно. 18 апреля 1829, Санкт-Петербург
  
   Сегодня Саша с отцом вышли на прогулку вместе.
   -- По Большой Морской, -- распорядился император и они направились к арке генерального штаба.
   Проходя через площадь, Николай Павлович отметил:
   -- Скоро здесь не будет так пустынно. Я намерен воздвигнуть монумент в честь твоего дяди Александра Павловича.
   -- Колонна здесь будет хорошо смотреться, -- кивнул Саша.
   -- Ты думаешь именно колонна?
   -- Да, и высокая-высокая, выше наполеоновской в Париже. Ведь Александр его победил.
   -- Хм, -- Николай Павлович почесал подбородок.
   Они прошли под аркой штаба и пересекли Невский. Город ждал Светлого Христова Воскресения. Очевидно, эта подготовка и была интересна государю. Из-за изгиба улицы внезапно выскочила и пронеслась мимо, грохоча кованными колёсами по булыжникам, коляска. Государь непроизвольно вздрогнул и отшатнулся. Извозчик тут же принял к стене дома, и из коляски вывалился пухлый человечек, принявшийся что-то бормоча бить поклоны приближаясь к государю.
   Саша переглянулся с отцом и махнул Чернявскому, громко объявив:
   -- Государь милостив. Освободи дорогу.
   Чернявский подлетел к толстяку и заставил его сначала попятиться к коляске. А когда она оказалась в шаге гусар подхватил толстяка подмышки и втолкнул в неё, скомандовав вознице: "Трогай! И чтоб я тебя не видел больше!"
   -- Не очень хорошо... -- поморщившись, отметил Николай Павлович, -- но должен признать этот грохот оказался для меня слишком внезапным.
   -- Можно в мостовых уложить дорожки из дерева. Тише будет.
   -- Мне докладывали, городская дума давно это обсуждает. Проект некого Гурьева, интересно бы попробовать.
   -- Я могу за это взяться в следующем году, -- заявил Саша.
   -- Почему ты?
   -- В этом году доведу железную дорогу до столицы. А в следующем хочу проложить железную дорогу по центральным улицам города. Только уже другую. Рельс утоплю в мостовую, чтобы не торчал, а тележки по рельсам будут катить лошади. Что-то вроде линейки, но на рельсах. Можно будет больше людей везти и быстрее. Полагаю двух маршрутов для начала хватит, а там время покажет, придётся ли новшество. Заодно и деревянную мостовую уложу для остальных экипажей.
   -- Это тебе в городскую думу надо обратиться, я такое дело не могу решить, -- улыбнулся, слегка прищурив левый глаз, Николай Павлович. -- А паровозную дорогу когда намерен дальше прокладывать?
   -- Не могу быть уверенным, но план есть. В этом году дострою её до опытного завода. В следующем, если силы позволят, проложить мимо Ракетного заведения к Александровскому заводу. А в тридцать первом от Александровского в Царское село, Павловск и вернуться в Гатчину. Это позволит запустить паровоз по кругу.
   -- Хм, а в тридцатом сразу всё построить не сможешь?
   -- Людей не хватит, наверно. А нанимать не наберу денег. Да и не уверен я, что стоит спешить. Мне бы в тридцатом по городу под конные тележки рельсы проложить. Это немного иное дело, может быть крайне интересным и полезным на будущее.
   -- Чем же?
   -- Подобные конно-рельсовые дороги в отличии от паровозных, более легки. Их можно достаточно без больших затруднений построить на всяких волоках или вместо шоссейного пути. А перевезти по ним можно существенно больше, чем в телегах. Больше и быстрее. Батеньков сейчас на Урале изыскивает, с твоего благословения, место для пути. Чтобы соединить Волгу и Обь, по первому времени, конно-рельсовой дорогой. Это позволит сделать Сибирь доступнее. А время придёт поменяем там рельсы и пустим паровоз.
   -- Есть такая большая разница в рельсах? Может лучше сразу положить рельсы годные для паровоза.
   -- Сейчас мы делаем рельсы чугунные. На не большом, в девять вёрст, пути за прошедший год поменяли более трёх десятков рельс. Чугун хрупкий. Железные рельсы мягки слишком. Но для конной дороги пойдут и железные, не такой уж большой груз тянут лошадки. Это гатчинский паровоз весит сам около десяти тонн и ещё тянет за собой до двадцати тележек. Такой вес железо замнёт. А лошадки дай-то бог тележку тонны две осилят. Этой зимой Мельников уже пробовал тянуть тележку с торфом лошадьми, а не паровозом. Я считаю, двухтонный груз парой лошадей можно тянуть.
   -- Вот как, сто двадцать пудов парой лошадей, -- Николай Павлович остановился посреди дороги глядя на мостовую под ногами.
   Он стоял и смотрел, иногда приговаривая: "сто двадцать". Это длилось уже больше минуты. Чернявский вышел вперёд в полном намерении остановить любого, осмелившегося потревожить императора, проезжая по дороге. Евагренкова с тем же намерением развернулась назад. А государь продолжал стоять и смотреть на мостовую. Наконец, он поднял взгляд в сторону Исаакия и пошёл вперёд. Проходя мимо Чернявского, коротко бросил: "Благодарю". Саша поспешил нагнать отца.
   -- Вот что, Александр, тебе следует начать строительство конно-рельсовой дороги в этом году.
   -- Я не готовился.
   -- Я знаю, но я хочу видеть её в работе. И ещё, ты намеривался возить людей. А я хочу видеть тележку перевозящую сто шестьдесят пудов полезного груза.
   -- М-м-м, может необходимо отдельно построить грузовую дорогу?
   -- Мне достаточно просто увидеть, хоть версту такой дороги. А в следующем году паровозный путь от Александровского до Царского проведёшь через Ижорские заводы.
   -- Слушаюсь. Потребуется много железа, людей...
   -- Вернёмся. К концу июня у меня должен быть план. К августу начнёшь стройку, к октябрю я хочу видеть хотя бы одну тележку, везущую версту сто шестьдесят пудов.
   -- Слушаюсь.
   -- Справишься? -- внезапно остановился император и повернулся к сыну.
   -- Не справлюсь, но сделаю всё возможное, -- как можно бодрее отрапортовал, вытянувшись смирно, великий князь.
   -- Ха-ха,-- хохотнул Николай Павлович. -- вот и посмотрим. Да, решение земского суда я прочитал и приговор смягчил, отдам их тебе на попечение.
   -- И имущество?
   -- И его, посмотрим, чего стоит твои идея с фондом. К тебе скоро придёт Карл Васильевич, будет интересоваться твоим мнением о церемонии коронации и о дунайских княжествах. Ты уж поясни свою задумку.
   -- Слушаюсь. А по церемонии, что мне сказать-то?
   -- А что думаешь?
   -- Всё славно придумано, один недостаток вижу.
   -- Какой?
   -- Слишком многое отдано на усмотрение поляков. Это было бы не плохо, если бы коронация была в полном соответствии с устоявшейся традицией. Но она такая первая. По недомыслию своему поляки непременно учудят чего-нибудь.
   -- Что значит многое?
   -- Ну вот... въезд в Варшаву, должно встречать восторженное население. А какие флаги над его головами должны развиваться? Какие гербы выставлены?
   -- А так не понятно. Герб утверждён ещё Александром Павловичем, флаг я утвердил в декабре.
   -- А в церемониале не написано, что это за флаги и гербы. Может даже Российские, но что-то подсказывает мне, что поляки наглядно покажут желание угодить своему монарху. 20 апреля 1829, Санкт-Петербург
  
   Великий князь готовился к запланированной на этот вечер встрече с Мельниковым, выкладывая на бумагу наброски плана. В голове у него роились мысли перебивая друг друга и лишая возможности сконцентрироваться на задаче:
   " .. Интересно, что же его так торкнуло? Неужели перевозка двух тонн груза так впечатлила его? Не может этого быть. Он, вот, Александровскую колонну поставить собрался, которую в двадцать первом веке отдельные фрики считают результатом вмешательства марсиан. Две тонны, это семечки... Ладно нужно класть две петли. За реку не пойдём пока мостов нет. Два больших полукруга будут чиновничьи. По ним развозим мелких чиновников к их работе. По одной дуге конка пойдёт с запада на восток, по другой вернётся с востока на запад. А две малые дуги будут купеческие. Их нужно провести через рынки Никольский, Сенной, Щукин и закончим на Кузнечном. Обратную дугу проведём через Ямской и вдоль Обводного. По малым дугам сразу надо заложить грузовые или грузопассажирские вагоны...вагоны... вагоны...
   ...Дело не простое. Но зачем он так торопит меня? Хочет посмотреть смогу лия по щелчку пальцев сделать что-то? Или намерен посмотреть, как я облажаюсь? Или сто шестьдесят пудов, это что-то важное? А как его отвезти? Совершенно очевидно, что вагон надо делать на железной раме из двутавра. Но вот толщины нужно как-то опробовать, потому что я сейчас рассчитать не в состоянии. Хотя, если напрячься, учил же я сопромат и теормех,.. когда-то...
   ...Сейчас не стоит в это углубляться. А где же мне железа столько взять? Можно к папе обратиться. Дескать, постановка задачи должна сопровождаться выдачей компетенций и ресурсов. А может весь смысл в том, чтобы я справился сам или почти сам? Кончезёрский дай бог к осени хоть домну поставит. А до передела в сталь ему ещё год не меньше. Всякий типа Воткинск мне в этом году уже ничего не поставит. Около двухсот километров рельс, это не десяток стальных чушек для стволов. Значит нужно здесь в Питере или в Олонецком округе набрать бросового железа и облагородить его до проката. Пусть подвижной состав пока будет в виде пары вагонов и всё, но рельсы придётся положить. А для лошадок надо всерьёз подумать о подшипниках. Полагаю обычные бронзовые муфты скольжения окажутся недостаточны. В сторону шариковых подшипников даже думать страшно, а что-то в виде роликовых, но крайне примитивных, может и имеет смысл. Нагрузка не большая. Думается вес вагона с грузом будет не больше трёх-четырёх тонн. Четыре недо-роликовых недо-подшипника должны выдержать. Пожалуй, Грейсон сможет их сделать. А за железом надо отправить Кларка. Он в олонецкой управе всех знает, договорится. А я, если надо, то в июне объеду всех лично. В ближайшие дни надо наведаться в городскую думу. Может именно в этом и есть смысл, научить меня...
   ... Ну ладно, рельсы... Хотя их сразу надо делать по трамвайному с жёлобом для реборда. Это облегчит вход в повороты и борьбу с наледью. В отличии от обычной железки здесь рельсы утоплены в полотно, а потому их будет активно заливать водой. А ещё эта торцевая мостовая, будет разбухать от влаги и защемлять рельсы. Так что жёлоб категорически необходим. А вот как сделать шпальную решётку. Деревянные шпалы в землю укапывать или заменить на железные меж рельсовые стяжки? Железа не напастись, кроме того, стяжки усилие на грунт передают плохо, а город на болотине стоит. Сейчас придётся деревянные шпалы прятать в торцевой мостовой. И тут засада. Высота рельса в лучшем случае сантиметров десять. Хотелось бы ещё и железо сэкономить и сделать пять. Деревянный торец, лежащий поверх шпалы, также будет толщиной сантиметров пять. Расколется от первого же удара копытом. Очевидно, поверх шпалы придётся укладывать доску. В результате, всё покрытие будет представлять собой чередование досок и шашек, которые придётся стыковать друг с другом каждый метр. Это вам не сплошная полоса в мостовой которую знай себе клади. А ещё придётся найти людей. арестанты для работы в городе не годятся. Это на гатчинских торфяниках бежать некуда, а здесь в подворотню нырнул и ищи-свищи. Нужно нанимать или солдат задействовать. При строительстве этого Александрийского столпа, наверное, с две трети тягловой силы были солдаты. А я ещё павловские казармы не сдал, есть где разместиться...
   ... А может потому отец меня и торопит. К строительству этого циклопического монумента весьма неплохо бы иметь конку, причём именно грузовую. Хотя бы харчи строителям подвозить ежедневно. А значит одна из дуг должна пройти возле дворцовой. Но если о строительстве задуматься, то нужно сделать возможность сократить путь. От дворцовой сразу переходить на обратную дугу. Нужно рисовать маршрут и сегодня же согласовать его с отцом. Он должен видеть, что я немедленно приступил к работе. А главное после его согласования в городскую думу можно отрывать дверь с ноги. Сразу же под себя заберу деревянное мощение. Возможно, удастся заработать на городском подряде. Очевидно, потребуется купеческая помощь. А для этого нужно разведать..."
   С такими мыслями великий князь достал с одной из библиотечных полок карту города. Вооружился карандашом и начал рисовать две петли будущей конки, исходящих из опытного завода.
   "... Именно так. Здесь будет вокзал и от него на конке люди и грузы будут растекаться по городу. А малую петлю загнём и обопрём на станцию возле Александровского завода... Нет, далеко получается. Значит рано ещё. Так по Лиговку и звкруглим. А большую петлю вверх мимо верфей, по малой Морской, мимо адмиралтейства, вокруг штаба на миллионную. И так петляя, через конюшенную площадь, дальше у Смольного разворачиваем назад... Нет далеко и не к чему. По Конногвардейской и Слоновой выходим на Невский и добираемся до Большой Морской, по ней до Исаакия, и быстренько возвращаемся к вокзалу. А там, где одна конка огибает штаб, а другая идёт к ней навстречу по Невскому делаем перемычку и получим малую петельку для нужд будущей стройки. Так, так...
   ... И нужно продумать ветвление пути. Ещё и грузовые тележки надо бы отводить от основного пути для разгрузки, хотя бы в районе рынков. Обычные железнодорожные стрелки размещать не вариант, значит у тележек придётся делать переднюю поворотную ось, а заднюю наверно жёсткую. Всё же тележка короче современного трамвая должна вписываться в поворот и при неподвижной задней оси. А насколько короче? Сейчас мы грузим торф поддонами метр на метр, укладывая брикеты высотой около полутора метров. На такой поддон получается нагрузка около тонны. Тогда обычная тележка должна вмещать два поддона. А следовательно её длина чуть больше двух метров. А между осями расстояние около полутора метра. Специально для государя нужно будет сделать тележки на три поддона, а это три метра, тоже не много. А пассажирские? Две тонны людей, грубо, двадцать пять человек. Пусть восемь на крыше едет. остаётся по восемь рассадить на лавках вдоль окон. Ширину сиденья возьмём шестьдесят сантиметров. получаем не более пяти метров без учёта оконечных площадок. тогда между осями можно сделать около двух метров. Надо бы посчитать выворот заднего колеса при повороте. Да и поворот передней оси если её подсоединить к центральному дышлу. Это позволит прикинуть радиус поворота. При ширине жёлоба один дюйм..."
   -- Ваше Высочество, -- прервала размышления Евагренкова, -- к вам граф Нессельроде и тайный советник Дашков.
   -- Пригласите.
   Если с Нессельроде великий князь был хорошо знаком, то Дашкова видел впервые. Не высокий и худощавый человек в движениях которого чувствовалась энергия, войдя в библиотеку, он быстро окинул её взглядом и без малейшего стеснения принялся рассматривать великого князя.
   -- Здравствуйте, господа. -- поспешил первым поприветствовать старших Саша.
   -- Здравствуйте Ваше Императорское Высочество, -- ответил Нессельроде, -- дозвольте представить вам товарища министра юстисии тайного советника Дмитрия Васильевича Дашкова.
   -- Здравствуйте, Ваше Императорское Высочество, -- склонил голову Дашков.
   -- К чему такие церемонии. Я рад видеть вас, господа. Вы угадали время. Я как раз собирался пить чай с выборгскими кренделями. Надеюсь, вы разделите со мной это приятное времяпрепровождение, -- не дожидаясь ответа, великий князь распорядился: -- Харитина Герасимовна, укажите о чае.
   -- Что скашете о церемониале? -- ожидая пока накроют стол, поинтересовался Нессельроде.
   -- Весьма торжественный.
   -- Но у вас наверняка есть замечания.
   -- Только из самых общих соображений. Я полагаю, что он недостаточно подробен. Если бы дело касалось традиционной коронации, непрописанные мелочи выполнялись надлежаще чисто в силу привычки, сложившейся ранее. Но такая коронация проводится впервые и несколько опрометчиво полагаться свободное соображение людей в этом вопросе.
   -- А мне представляется, что излишняя мелочность не позволит народу более искренне и с большим размахом проявить свой восторг, -- отметил Дашков.
   -- Я рад, что вы так уверены в польском народе. Но мне в Польше быть не доводилось, потому я осторожен в суждениях и полагаюсь на старую армейскую мудрость. Если нужно чтобы рота пела песню, необходим запевала. Так и здесь, ликование народа должно быть организовано, только тогда можно быть уверенным в благостности происходящего. Особенно, когда народ не имеет должной привычки.
   -- Вы полагаете, что предписаниями можно привить народу новое? -- усмехнулся Дашков.
   -- За редкими исключениями нельзя, но я и не думаю, что церемониал коронации имеет целью укоренение новых привычек.
   -- Но само изменение народных нравов вы полагаете возможным?
   -- Хм, изменение таких нравов происходит всякое мгновение, -- усмехнувшись, великий князь, не дожидаясь когда чай разольют по чашкам, отломил кусок кренделя и надкусил его. -- Именно в следствии этих изменений мы уже не таковы, какими были наши предки до Владимира-крестителя. Вы, наверно, собирались спросить меня о возможности правительства влиять на народные нравы?
   -- Уже нет, поскольку вы вспомнили о святом Владимире. Спрошу иначе, понятны ли вам способы достижения желаемых изменений?
   -- Способ в моём понимании набор конкретных решений и действий, потому обсуждать его можно лишь относительно конкретных планов. Но Я готов поделиться своими соображениями об общих принципах таких действий правительства. Вам это интересно?
   -- С удовольствием послушаю, -- улыбнулся Дашков, беря чашку.
   -- Прошу вас Александр Николаевич, -- улыбнувшись взял свою чашку Нессельроде, -- мне, как одному из ваших наставников, хотелось бы открыть для себя новое.
   -- Извольте, -- великий князь дожевал кусочек кренделя и запил чаем, -- Действия правительства всегда должны преследовать некую цель и, как правило, должны быть заранее запланированы. Лишь в особых случаях, когда события происходят непредугаданным образом, возможны действия без особого планирования. Всякий же план должен быть выполнимым, полным, точным и гибким. Планирование должно вестись непрерывно многими людьми в соответствии с их должностями. План же достижения такой сложной цели как изменение нравов должен обладать...
   -- Простите, -- Дашков сдвинул брови к переносице, -- Александр Николаевич, простите я не поспеваю за вами. Вы сказали план должен быть полным и точным. А разве это не одно и тоже?
   --С удовольствием поясню, что именно я хотел сказать. План создаётся для достижения некой цели. Обычно она бывает сложна и имеет много важных для нас свойств. Те же народные нравы могут иметь более десятка важных для нас свойств. Если достижение некоторых из них выпали из плана, то он не полным образом учитывает желаемую цель. В случае реализации такого плана цель тоже может быть достигнута, но она достижение не учтённых свойств окажется случайным. План представляет собой последовательность действий и предугадывание последствий от совершаемых действий. Поскольку последствия часто не могут быть предсказаны однозначно, план должен содержать варианты действий для каждого случая. Такой план я называю гибким. Указывая последовательность действий и предугадывая последствия можно уйти до самых мелких действий, а можно обозначить лишь общее значение. Например, допустим в плане нам нужно получить в своё распоряжение драгунский полк. Можно принять это действие как свершённое, а можно проработать как именно этот полк будет получен. Т.е. сделать план более подробным, иначе говоря, точным. Поскольку человек часто ошибается он обычно не может предусмотреть все свойства цели, возможные последствия и мелкие подробности действий. Поэтому план не может быть абсолютно полным, точным и гибким. Он может лишь считаться таковым в некий момент времени. Но всё меняется. План начинает исполняться. Происходят разные влияющие на него события. Появляется необходимость уточнить обстоятельства, предусмотреть дополнительные возможные последствия. А значит план должен непрерывно видоизменяться. И делать это должны люди, участвующие в нём в соответствии с теми должностями, которые они занимают. Так понятно?
   -- Да, но вы что-то хотели добавить? Я вас прервал.
   -- Я как раз собирался перейти к сути. Важные особенности плана по достижению такой цели как изменение нравов народа следующие: Во-первых, цель является недостижимой в относительно короткий срок, потому план должен быть рассчитан на десяток а лучше на несколько десятков лет. Во-вторых, воздействие на население всегда будет сопровождаться сопротивлением отдельных групп, поэтому действия должны быть рассчитаны так, чтобы одномоментно вызывать сопротивление у наименьшего числа людей, принося выгоду и удобство наибольшему. В-третьих, действия обязательно должны совершаться не в одной области жизни людей, например торговле или землепашестве, а во множестве. Это означает что различные налоговые или юридические послабления должны сопровождаться воздействием на религиозное восприятие нововведений, отражаться литературе, песнях, сопровождаться изменением не только языка, но даже представлений о справедливом устройстве мира. Я бы это назвал, на латинский манер, комплексными действиями. В-четвёртых, действия в плане должны, по возможности, располагаться по возрастающей силе воздействия на население. Начинать надо с чего-нибудь мало заметного или дающего больше выгод в быту, а затем переходить к чему-то более обременительному. Таковы особенности подобного плана по моему мнению.
   -- Хм, --Дашков отпил подстывший чай, -- в Дунайских княжествах вы предлагаете начать с создания комиссии благоденствия. Её вы полагаете малозаметным воздействием?
   -- Нет, её я расцениваю как наиболее полезную в быту дунайского народа. Он после может быть недоволен многим, но подобная комиссия для него будет неизменным благом российского правления.
   -- М-м-м, да, -- покачал головой Дашков.
   Великий князь откусил от кренделя и взял в руки чашку.

21 апреля 1829, Санкт-Петербург

* * *

  
   Первую часть дня Великий князь провёл, рассылая поручения на предмет строительства конно-рельсовой дороги. Около одиннадцати он торжественно внёс в городскую думу утверждённую императором карту с планом путей будущей конки. А ближе к двум часам уже угощался щами у купца первой гильдии Федула Громова. Несмотря ни на что, запланированный на четыре часа смотр конвоя состоялся. Ровно в назначенное время Николай Павлович, сопровождаемый наследником, верхом выехал на Марсово поле. Конвой Его Императорского Высочества уже был построен в походный порядок.
   -- Займи своё место, -- приказал великий князь Чернявскому, до того его сопровождавшему.
   -- Другая кухня, -- сразу отметил Николай Павлович.
   -- Да, это новая, именно армейская модель, предназначена Павловского полка. В пехотном обозе большая подвижность не требуется, поэтому я не стал делать две небольшие повозки, а сделал одну на пять котлов на всю роту. Пришлось впрячь в неё четвёрку, хотя хватило бы и трёх лошадей. Но главное в ней, это одна большая топка и хорошие площадки для повара. Он может многое делать прямо во время движения, если не сильно трясёт. Впрочем, я для того и беру её с собой, чтобы опробовать. Никогда не поздно будет вернуться к уже проверенным легионным кухням.
   -- Однако поваров ты набрал... их девять.
   -- Буду честен, среди них настоящий повар только один, а остальные дознаватели легиона. Я хочу, чтобы они посмотрели на польских обывателей поближе, -- великий князь улыбнулся. -- Авось пригодится. А тут такой случай представился.
   -- Ха-ха, авось да небось, -- рассмеялся Николай Павлович и внезапно посерьёзнел, -- пусть так. Ну что ж, показывай.
   -- Щербцов! -- позвал великий князь, выезжая на два лошадиных корпуса вперёд.
   -- Я здесь Ваше Императорское Высочество! -- пожилой гусар остановил коня напротив своего патрона.
   -- Начинайте движение. Круг шагом, два круга лёгкой рысью и затем шагом до команды.
   -- Слушаюсь!
   Великий князь вернулся к императору, и они наблюдали как ландо великого князя и следующий за ним конвой с развёрнутыми знамёнами начали движение. Замыкала процессию кухня и шесть двуконных фур.
   -- Полагаешь такая кухня лучше? -- продолжил беседу Николай Павлович.
   -- Для Павловского, несомненно. Легион легок на марше. Все его повозки кроме пушек двуконные. Гатчинцы, тоже легки. Им я полагаю следует впрягать в легионную кухню тройку. А штурмовые батальоны павловцев везут с собой сапёрное имущество, мортиры, панцири и многое другое. Их обоз тяжёл, и в нём тяжёлая кухня мешаться не будет. А готовить на ней удобней и дров расходует меньше. Всем хороша, кроме веса.
   -- Значит новая кухня лучше, -- Николай Павлович задумчиво почесал подбородок. -- Мне докладывали ты и лафеты для больших ракет меняешь.
   -- Да, вместо них в легионе будут повозки на три ракеты сразу. Выехали на позицию, отцепили коней. Зарядились и до трёх ракет разом выпустили. Такие же придам полковому обозу легиона, чтобы от кавалерии отбиваться было сподручней. Но есть сложности. Повозка должна быть на мягком ходу. Ракеты тряски не любят. А для такого сталь нужна хорошая. Но вроде всё получается. Вернусь уже первая повозка готова будет.
   -- А старые лафеты выбросишь?
   -- Нет, их гатчинцам отдам. Они своё достоинство имеют. Лёгкие, руками вкатываемые на любую стену, В боевое положение приводятся моментально. С передка скинули и усилиями чуть ли не одного человека развёрнуты на врага. Передок тоже лёгок, из ящика две ракеты вынули и отвели лошадей в сторону. Готовы стрелять. Осталось только повозку на мягком ходу сделать, что остальные ракеты будет везти. И всё это упряжками из трёх лошадей будет везтись быстро, поспевая за рысью конницы.
   -- А ведь старые лафеты в легионе и года не отслужили, м-ца, -- причмокнул губами Николай Павлович, -- Не часто ли ты меняешь одно новое на другое.
   -- Есть такой грех, -- покраснел Саша и смущённо опустил голову. -- Но что же делать, если всякая вещь хороша для своего дела. И опробовать надо и новое придумывать. Но я же не так много трачусь и не стремлюсь переделать всю армию сразу. Сколько тех старых лафетов сделано? Двадцать семь штук. Из самого недорогого материала. И то не выбрасывать их хочу а гатчинцам отдать, чтоб при каждом эскадроне большая и подвижная батарея была. Всё в дело. Ничего не выбрасываю. А новое, его ж опробовать надо. В этот вояж беру с собой новые высокие шатры. Если удачно выйдет. Введу их в легионе и полках.
   -- А чем они хороши?
   -- Высокие. Внутри таких можно костёр жечь. А апрельские ночи холодные, вот и проверю их.
   -- Костёр внутри и не боишься, что сгорит?
   -- Я продумал это. Зато если удастся число больных в армии станет ещё меньше. Тираспольская мастерская уже перевооружила моих егерей, скоро обновлю павловцев и гатчинцев. Да и остальную армию мастерские года за три перевооружат. Больше сохранённых для боя солдат с дальнобойными ружьями, позволят уменьшить численность армии.
   -- Хороший флаг получился, -- указал Николай Павлович на развивающееся полотнище с гербом царства польского на бело-красном фоне, в котором цвета разделялись тонкой синей чертой.

24 апреля 1829, Санкт-Петербург

* * *

  
   Великий князь с самого утра был в Зимнем, отправив почти весь конвой в Гатчину. Вместе с отцом и матерью он в Малой церкви дворца стоял панихиду по Марии Фёдоровне. После чего Александра Фёдоровна с княжнами направилась в Церковь всем скорбящей Божьей матери. Государь погрузился в неотложные дела. А предоставленный сам себе наследник лёг спать в преддверии предстоящей дороги.
   Вечером, без пятнадцати семь императорская семья подъехала молебен к Казанскому. Возле западных ворот собора их встретил дежурный протоиерей с крестом и святой водою. Приложившись к кресту, наследник прошёл внутрь и занял своё место, справа сзади от отца. Молебен, сопровождавшийся хоровым пением, был кратким и в пятнадцать минут протоиерей уложился. Получив напутствие на дорогу, поцеловали крест и икону Богоматери, император и императрица готовились направиться к выходу, но напутствие наследника задержало их. Великий князь, выслушал священника, перекрестился и приложился к кресту, затем перекрестившись приложился к иконе Богоматери, и уже намеривался вернутся на своё место, но тут протоиерей остановил его:
   -- Не спеши сын мой. По просьбе митрополита Серафима, я хочу дать тебе особое напутствие. Прими в дар эти святые образа, -- протоиерей принял от дьякона ладанку-триптих из чернёного серебра, размером примерно четыре сантиметра на три. Раскрыл его и представил Саше изображения Казанской Божьей Матери, Спасителя и Николая Чудотворца. -- Носи, постоянно помни о господе нашем и исправно молись. Господь слышит тебя.
   -- Благодарю, отче. Я постараюсь быть усердным, -- Саша стал креститься и прикладываться к каждой иконе триптиха.
   Спустившись со ступеней Казанского собора, их величества сели в дормез и направились в Царское, а великий князь поспешил сразу в Гатчину, чтобы к вечеру следующего дня присоединиться к императрице в Ящере.