Учитель закона божьего, отец Герасим, вздрагивал при каждом пушечном выстреле. Однако, урок необходимо было продолжать. Постоянно переезжающий с места на место наследник престола вынудил и своего духовника перейти на режим обучения в виде эссе по заданным библейским темам. Очевидно, Павскому это было не только непривычно, но и расходилось с первоначальными планами обучения, где основу должны были составлять задушевные беседы о сущности православной веры. Он бросил взгляд на листы, которые принёс с собой, и сказал:
   -- Что ж, милый друг, должен отметить, что ваш слог весьма не плох. Но те выводы, что вами были сделаны по некоторым притчам, оставляют меня в недоумении.
   -- Герасим Петрович, давайте будем откровенны и конкретны. Я получил задание, помимо прочего, разобраться и составить мнение по десятку притч из Евангелие. Я это сделал. Разумеется, я мог допустить ошибки. Мои эссе призваны послужить лишь поводом для нашей беседы. Сейчас на полигоне ведётся отстрел гранат сделанных по моей задумке, но весь сегодняшний день я намерен уделить исключительно нашим беседам. Мы можем поговорить обо всём. Этот день целиком наш с вами, но прошу не терять время на мягкости свойственные вам в общении с отроками. Я ошибся, укажите мне на это резко и уверенно. Я поспорю, и мы вместе убедимся в моей неправоте.
   -- Увы, -- отец Герасим улыбнулся, -- в вопросах веры, обычно не бывает людей правых или нет. Вера есть чувство. Разве можно быть неправым в чувстве или спорить о нём. Конечно, я спрошу вас по псалтырю и поговорим об истории, но это не является главным в ваших уроках. И если ранее я наказывал вам прочитать, запомнить, описать свои чувства, и вы весьма хорошо справлялись, то теперь...
   -- Я слушаю.
   -- Вам недостаёт образности мысли. Вы притчи, суть которых иносказательным образом донести мысль, воспринимаете слишком прямо. Я отобрал из них наиболее простые для понимания, но потерпел неудачу.
   -- Согласен, я молод и мог допустить ошибки. Давайте, посмотрим на притчу о работниках на винограднике как самую простую.
   -- Даже так, -- широко улыбнулся Павский, -- ну извольте. Вот ваше эссе. Прошу сразу открыть двадцатую главу от Матфея.
   -- Непременно, Герасим Петрович -- улыбнулся в ответ великий князь, -- скорее всего я действительно многого не понимаю, и вы поможете мне обрести истинное знание.
   -- Будем надеяться.
   -- Итак, от Матфея... -- великий князь неспешно открыл нужную страницу Евангелие. -- В простейшем смысле притча объясняет верующим, что царствие небесное доступно всем и тем, кто изначально верил в бога нашего, и тем, кто принял его в самый последний момент. И считая, что плата это есть восшествие в царствие небесное, те, кто перешли в истинную веру под вечер получат свою плату первыми. Всё так?
   -- Вы не точны. Надлежит обратить внимание на то, что первые могли быть уверены в том, что получат свою награду, она им твёрдо была обещана. Поздние же могли рассчитывать лишь на милость,-- Павский поднял указательный палец в верх. --А в этом есть разница.
   -- Не уверен, что она достаточно большая, - почесал подбородок великий князь. - Хозяин и поздних обещал наградить за труд тем, чем следует. Таким образом, и им была обещана половинная, четвертная и подобная награда, в зависимости от времени. А вот то, что они получили по динарию, есть результат милости, которую хозяин проявил к поздним, но не пожелал оказать первым.
   -- Многие видят несправедливость в равном вознаграждении, но забывают о его свойстве. Под наградой понимается принятие в царствие небесное и даётся она милостью божьей всякому пришедшему к нему. Это единая награда, которая по сути своей не может быть ни уменьшена, ни увеличена. Люди же привычно воспринимают динарий как денежную плату, читая притчу буквально.
   -- Возможно. Притча есть способ иносказанием донести нужную мысль. Её рассказывал Иисус, а потому мы должны признать, что он подобрал лучшие слова из возможных, чтобы отразить потребную мысль. Стало быть, господь наш Иисус понимал все разночтения, которые возможны и каждое из них богоугодно. В силу прямого указания сад уподоблен царствию небесному, а хозяин его бог. Пришедшие в сад к вечеру не только уподоблены пришедшим с утра, но и награждены прежде их. Этим прямо указано, что люди принявшие веру изначально менее желанны для господа, нежели люди принявшие веру в последний момент. Что есть прямое потворство небрежности к вере. Ибо вполне достаточно грешить, и лишь при смерти покаяться и уверовать и прежде прочих попадёшь в царствие небесное. Вы не согласны с этим?
   -- Несомненно хозяин есть бог, - улыбнулся Павский, - но люди искренни пред ним. Они не таились от приглашения на работу, не отлынивали от неё. Просто так получилось, что хозяин позвал их позже. Откликнувшись на призвание своё, получили полную милость от бога нашего, ибо не по делам судит нас господь, а по вере нашей. И сила той веры не зависит от труда, а лишь от открытости сердца.
   -- Посему выходит благость, и соответственно принятие в царствие небесное, оказываются независимы от труда и времени исповедания истинной веры. По всему получается, приверженность праведной веры не только не поощряется, а наоборот новообращённые при любом исходе принимаются в царство Божие первыми, принижая тем самым усердность работы в саду.
   -- Ха-ха, -- немного наиграно рассмеялся отец Герасим, -- эта притча не об усердии верующих. Необходимо понимать, что всякое нравоучение имеет своей целью пояснить лишь нужное. Так о чём же притча? Многие неверующие сравнивают себя с праведными и сомневаются: "Если праведные столь долго и упорно молятся и заслуживают царствия, то мы только что пришедшие к богу разве можем рассчитывать на тоже." И это сомнение отворачивает их от истинной веры. Иисус же говорит нам: "Да, можете". В притче все работники усердны, и потому Иисус не полагает нужным считать их другими. Искренность верующих пришедших в веру вечером считается истиной, что не может указывать нам на таковое в нашей жизни. Но то есть притча. Всякий же познавший истинного бога, но отсрочивший принятие веры, есть притворный христианин и кара ему по вере его наступит непременно.
   -- Пусть в божьем деле время исполнения труда и откровенность его есть дело для бога не важное. И добрые христиане, следующие писанию должны признать, что всякий труд может иметь любую оплату, по желанию платящего за него.
   -- И что здесь не так? -- улыбнулся отец Герасим, -- господь впрямую указывает, что плата каждому, есть милость его, и не должно иметь зависти к плате другого.
   -- В притче речь идёт о вере и деле господне, о принятии душ в царствие небесное, но в жизни есть дело барское в принятии труда крестьянского. Сиречь, и пожин десятины может быть зачтён, по усмотрению барина?
   -- Сие есть не дело Церкви, И в этом я вижу большинство ошибок. За делами господними вы пытаетесь узреть дела господские. Святое же писание есть учебник духа, а не хозяйствования. То, что в притче упомянут виноградный сад и работники, вовсе не делает её прямым указанием, что так следует вести дела виноградарям. Начётничество, столь почитаемое многими христианами старого обряда, не позволяет за этими внешними символами постичь духа писания. Притча означает всего две вещи. Первая, что всякий искренне пришедший в истинную веру обретёт спасение. Вторая: что люди запоздало пришедшие в веру милее господу, как и раскаявшиеся грешники милее праведников. Ибо изначально верующие или праведные уже принадлежат Господу, другие же обретаются им и потому доставляют большую радость. Все же прочие смыслы, что люди пытаются найти, вычитывая слова, как то сделали вы, мой милый друг, есть умствования и попытка понять писание и применять его буквально.
   -- Пожалуй, вы правы, но почему начётниками вы полагаете старообрядцев, неужели наша церковь не имеет их?
   -- Всё дело в том, что при расколе выпав из лона церкви и оставшись без благ её, раскольники лишились истинной образованности. Хотя, среди них остались люди желающие постичь писание, но они не могли получить полноценное богословское образование, помогающего постичь суть веры, происходящей из духа писание, а не только из слова его. Сам раскол во многом был вызван правкой церковных книг. Цепляясь за устаревшие слова, раскольники не видели их истинного смысла, но буквы почитали священными и неприкасаемыми.
   -- И что же, они навсегда останутся такими?
   -- Отчего же. Со времён Алексея Михайловича часть православных выпала из лона церкви и лишилась не только благости, но и истинного познания веры. А суть в том, что при всём прочем разница между обрядами незначительна и зиждется лишь на человеческой упёртости. Упрямство исходящее из прямого, как у вас мой милый друг, толкования слов писания, принесло немало горя России. Мудростью же монаршей обряды давно объединены. Хоть и не всеми единоверие принимается...
   -- Единоверие, -- великий князь почесал лоб, -- это как?
   -- Полагаю, полезным быть вам завтра на службу в церковь Пресвятой Богородицы. Пока же откроем Матфея глава тринадцатая и обсудим притчу о плевелах.
   -- Подождите, -- великий князь протестующее поднял руку. -- Если Сад есть царствие небесное, хозяин уподоблен господу. И нанимая на труд в саду, бог приглашает к вере и обещает награду. Ведь так иносказательно должны мы воспринимать эту притчу. Но почему хозяин сада не нанял сразу всех работников ещё утром?
  
  
   Великий князь в сопровождении Юрьевича и отца Герасима вышел из Церкви Благовещения Пресвятой Богородицы обернулся на парадный вход и трижды перекрестился троеперстием, как его всегда учили.
   -- Что скажете, Александр Николаевич, -- поинтересовался Павский. -- много ли эта православная служба отличается от привычной.
   -- По мне, так разница не велика.
   -- А за неё люди себя и семьи свои сжигали. И сейчас упорствуют. Бунтарствуют.
   Они направились к возкам, и заметили графа Несельроде.
   -- Здравствуйте, ваше высочество! Здравствуйте, господа! -- граф Несельроде стоял возле своего экипажа и внимательно следил за великим князем, -- надеюсь, я не помешаю вам.
   -- Здравствуйте, Карл Васильевич, наоборот ваше присутствие может оказаться полезным. Но что привело вас сюда?
   -- У меня есть для вас новости, по моей слушбе.
   -- Я рад вас видеть, хоть я и удивлён тем, что вы решили встретить меня здесь, -- великий князь оглянулся на церковь.
   -- Я посчитал, что могу ещё в дороге развлечь вас беседой, если вы согласитесь проехать в моём экипаже.
   -- Вот как, крайне интересно. Герасим Петрович, я надеюсь, вы дадите мне возможность посвятить остальное время другим занятиям. Я постараюсь к концу следующей недели переделать свои эссе с учётом ваших замечаний.
   -- Конечно, мой милый друг, я не буду задерживать вас.
   Они распрощались, великий князь и Юрьевич в ландо министра направились в Ракетное заведение, а Павский в экипаже великого князя поехал к Зимнему.
   -- Коротко суть мошно высказать так, -- Несельроде демонстративно похлопал по папке с бумагами, -- Испанский посол передал нам из Мадрида депешу. Испанская корона не утратила своего влияния на мексиканской земле. Многих не устраивают эти новые порядки и они если не штыком, то словом готовы поддершать испанскую корону...
   -- Вы так витиевато пытаетесь обозначить шпионов, сообщающих о происходящем в Мексике? -- усмехнулся великий князь, -- не удивлюсь, если половина из них католические священники. Я слышал, едва придя к власти, республиканские вожаки поспешили наложить руку на церковное имущество.
   -- Вы правы, Александр Николаевич. Так вот, через этих людей Мадрид получил известие о том, что наши войска высадились на поберешье почти одновременно в девяти местах.
   -- Успешно?
   -- Да, мексиканские власти не смогли организовать отпор. Малочисленные гарнизоны сдавались по ходу двишения наших войск. Однако, нушно понимать, что это испанские новости. Я полагаю, что только донесения в нашу канселярию позволят делать какие-то выводы.
   -- Окончательные выводы можно будет сделать примерно через пару лет после окончания войны, -- махнул рукой великий князь. -- А вот быстро получать новости это полезно. Известны ли подробности? когда высадились? Где? Куда направились?
   Несельроде открыл папку.
   -- Двадсать второго мая эскадра высадила десант возле Сан-Франсиско и сходу взяла город. Оставив гарнизон, она двадсать пятого таким ше способом взяла Санта-Барбару. Двадсать седьмого Сан-Мигель. Тридсать первого небольшой десант высашенный на океанское поберешье занял Ла-Пас. Второго июня был взят Масатлан. И возле него разбит основной лагерь. Третьего десант взял Акапонету. Четвёртого штурмом взята Синалоа. И в тот ше день наши войска заняли Компостелу. Шестого десант почти в тысячу штыков и при пушках занял Гуаймас при поддершке эскадры с моря. На этом высадки завершились. Оставленные гарнизоны принялись захватывать близлежащие городки. Двадсать шестого мая взяли Сан-Карлос, Давдсать девятого Сан-Педро, Тридсатого Сан-Луис и Сан-Томас. Что касается войск возле Гуаймаса, то на момент известий есть лишь недостоверные слухи, что они двинулись к Масатлану частью вдоль горных хребтов, а частью морем. Войска из под Масатлана очевидно намериваются идти к Гвадалахаре.
   -- Какие ещё известны подробности?
   -- Я сделал полный перевод, -- Несельроде протянул великому князю три исписанных листа.
   -- Нет, доедем, прочту на месте, -- возразил наследник престола. -- Можете ли сообщить ещё что-нибудь на словах?
   -- Из других новостей. Наша эскадра задершала возле мексиканского берега шхуну с орушием. Судно шло под флагом Соединённых Штатов. Его отконвоировали на Кубу. Всем очевидно, что орушие предназначалось мексиканским бунтовщикам. Испанские власти продершат судно в аресте до окончания войны, но вряд ли это удастся доказать. А значит, что казне придётся компенсировать задершание. Но есть надешда, что испанцы, которые тоше задершали уше два судна под американскими флагами найдут способ выйти из ситуации.
   -- Я об этом не подумал, -- раздражённо махнул рукой великий князь. -- Нельзя полагаться на других, нам нужен свой человек на Кубе, который будет блюсти интересы короны.
   -- Я полагаю не поздно направить такого человека по моему ведомству, -- кивнул Несельроде, -- но нушен не дипломат, а следователь. У меня таких нет. Остаётся понадеяться на испанцев.
   -- Нет, нет. Нет, нет... -- приговаривал великий князь, наблюдая за окрестностями. Через некоторое время он решился: -- Сейчас будем в Заведении попробуем найти человека.
   -- Ну, это уже совсем скоро, -- отметил Юрьевич, -- и кого вы полагаете определить?
   -- Толкемита. Он, конечно, не очень опытен. Но производит впечатление человека вёрткого и образованного. То, что он католик, только на пользу делу будет. Сейчас приедем, сразу пошлите за ним.
   -- Он должен быть на воскресной службе.
   -- Хорошо, значит пошлите туда. Надо бы решить с ним сегодня, и желательно не заставлять Карла Васильевича ждать более необходимого.
   Прибыв в Ракетное заведение, они расположились в офицерском собрании и, не спешно попивая чай, скрасили ожидание беседой. Несельроде интересовался железной дорогой и другими заботами великого князя. Так неспешно речь пошла о команде направленной на войну, а там и о политике.
   -- И всё ше, независимость Греции многими представляется как основная цель противостояния с османами, -- высказался Несельроде, -- И Англия, и Франция и остальная Европа именно этого и ожидает.
   -- Я мыслю иначе. Давайте посмотрим на главные желания России на юге. Нам хотелось бы беспрепятственно проводить свои суда через Босфор, -- Великий князь принялся демонстративно загибать пальцы на левой руке. -- Нам нужно забрать восточное и юго-восточное побережье Чёрного моря под свою руку, дабы отрезать горцам возможность получения оружия и наилучшим образом держать в руках торговлю с Персией. Нам хотелось бы иметь большее влияние на Молдавию и Валахию. Нам хотелось бы иметь союзника на юге, который всегда будет готов помочь нам в борьбе с османами и для этого будет достаточно силён. Также, неплохо было бы расширить своё влияние на территорию Болгарии и Сербии, но спокойный южный сосед предпочтительнее. И только после этого нам может быть интересна судьба Греции как молодого государства дружественного нам. По случаю же, если эта Греция будет предпочитать дружбу с Францией или Англией, то право слово, лучше она была бы в составе Великой Порты. Отсюда очевидны желаемые условия мира. Предстоит договориться о проходе судов. Необходимо забрать побережье вплоть до Трапезунда. Забрать целиком устье Дуная с землёй до Констанца. Расширить своё влияние на Молдавию и Валахию. Отдать персиянам Багдад. Кроме этого, неплохо было бы получить контрибуцию. Весьма хорошо создать Болгарское княжество под османским протекторатом, но с нашим влиянием. Причём границу княжества по югу провести по хребтам и перевалам. Это позволит осложнить дальнейшие войны и сделать расклад сил на Балканах более постоянным. И только в последнюю очередь требовать от турок соблюдения Лондонской конвенции, которая составлена отнюдь не в интересах России.
   -- Если вы так уверены, что свобода Греции не в интересах России, то зачем вообще это обсушдать при заключении мира?
   -- Карл Васильевич! -- Великий князь театрально всплеснул руками, -- а как же Каподистрия. Государь, очевидно, обещал ему помощь. Нельзя так просто отвернуться от него. И было бы волшебно, если бы он и был вся Греция. Ах, если бы Греции можно было бы дать автономию, которая в действительности таковой бы не являлась. Чтобы Россия настаивала, но Порта смогла бы отстоять своё, в этом вопросе.
   -- Но почему вы не полагаете вашным факт притеснения православных. И предпочитаете земли закавказские?
   -- Отнюдь, я уверен, что это важно. Но приобретение земель под свою руку или в братские государства должно быть связано не только с этим. Наибольшую ценность имеют сами земли и возможность извлечения из них выгод, как прямых, так и опосредованных. Защита же православных при этом оказывается важной и правильно, но не главной.
   -- Однако, общая вера помогает удершивать земли в покое.
   -- Несомненно, но в нашем веке достаток и возможности свободно его приумножать на связи с Россией способствуют покою в землях значительно больше, чем общая вера. А дать возможность обрести достаток можно только в землях сулящих прямые выгоды. В исламском, хотя он не совсем такой, живущем на торговле Трапезунде обрести достаток легче, чем в Варне. Поэтому эти земли оказываются предпочтительней болгарских. Что же до греческих земель, то они и вовсе для нас бесполезны, да и не согласится никто передать эти земли под нашу руку. Торговлю же с греками можно иметь без относительно их свободы.
   -- Полагаю, английские купсы, торгующие через Трапезунд с персиянами, будут не очень рады, отходу этих земель в Россию, -- улыбнулся Карл Васильевич.
   -- Уверен в этом. Главный же вопрос, на что они готовы решиться, чтобы этого не допустить. Может войну нам объявят? -- ухмыльнулся великий князь.
   -- Возможно многое. Например, увеличение пошлин на русские товары.
   -- А английским купцам, торгующим с нами, не хватит сил заткнуть глотку своим друзьям, поставляющим товары в Персию?
   -- Кто же может знать.
   -- В любом случае, они могут и дальше торговать через Трапезунд, неважно под каким флагом находится таможня.
   -- Если на Трапезунд не будет распространён указ от двадцать первого года, то торговля там быстро зачахнет. Через Тифлис транзит их товаров станет существенно выгоднее, если они смогут отвадить от туда франсузов. Вот и получается, что у них есть основания для опасений.
   -- Действительно, если задушить торговлю в Трапезунде, то о лояльности населения можно только мечтать. Ни что не поможет. Но ничто не мешает ограничить поток иностранных товаров через Тифлис...
   Вошёл унтер-офицер и сообщил, что Толкемит ожидает.
   -- Пригласите, -- распорядился великий князь и продолжил: -- И не мог помочь. Только цена товара, его качество и поставляемое количество способны отвоевать и удержать Персию для русских купцов. А запреты всегда найдут как обойти.
   Толкемит в белоснежной форме стрелка первой статьи вошёл в офицерское собрание. Поздоровался и замер, щёлкнув каблуками.
   -- Присаживайтесь, -- указал великий князь на стул возле Юрьевича. -- Вы поступили на службу в ожидании карьеры. Так вот у меня есть для вас поручение, которое сможет поднять вас высоко. Я понимаю, что вы ещё не освоились в качестве офицера легиона, но особые обстоятельства вынуждают меня обратиться к вам с предложением. Не желаете ли чая?
   -- Нет, благодарю, Ваше Императорское Высочество.
   -- Что ж... Дело заключается в том, что мною была допущена ошибка, которая грозит существенным убытком для короны. Полагаю государь, будет весьма недоволен моей непредусмотрительностью, но вы... господин Толкемит, могли бы помочь мне исправить ошибку. Возможно, вам известно, что наши войска помогают испанской короне вернуть принадлежащие ей земли в Мексике. Для предотвращения поставок бунтовщикам оружия наши и испанские суда рёйдируют возле мексиканского побережья. Уже задержано три подозрительных судна с оружием. Но суда шли под нейтральными флагами и, если не будет доказан умысел на поставку оружия бунтовщикам, их придётся не только освободить, но и компенсировать владельцам удержание. Этого необходимо избежать. Испанцы будут держать суда в аресте до окончания боевых действий и сами будут стараться доказать умысел, но мы не можем положиться на них полностью. Мне нужен свой человек на Кубе, который приглядывал бы за испанцами и самостоятельно попытался бы разговорить капитанов и экипажи и добыть нужные доказательства. Это хороший опыт для будущего дознавателя легиона. Потому я готов назначить вас в обер-офицеры, чтобы ваш чин соответствовал дворянскому происхождению. Кроме того, вы поедите как чиновник ведомства Карла Васильевича и будете подотчётны не только мне, но и ему. Работа предстоит сложная, добывая доказательства весомые даже для иностранного суда, вы не сможете прибегнуть ни к пыткам, ни к неприглядным приёмам. Скорее всего, вам придётся подружиться с капитанами и экипажами. Это потребует существенных трат, суммы на них вы получите. Однако, денег может не хватить и вам придётся что-то придумывать самому. Кроме того, я буду рад, если на Кубе вы найдёте друзей среди испанцев. Вы готовы взяться за это дело?
   -- Да, Ваше Императорское Высочество.
   -- Прекрасно... господин Толкемит...
   -- Я буду рад, если вы будете обращаться ко мне по имени и отчеству, -- заметив затруднение, вставил своё слово поляк.
   -- Превосходно, Даниэль Болеславович. Подробные инструкции от меня вы получите послезавтра и поступите под руку Карла Васильевича. Он вас проинструктирует по своей службе и поможет добраться до места. Свои отчёты будете пересылать через его ведомство. Вы можете быть свободны.
   -- Честь имею, господа, -- Встал и щёлкнул каблуками Толкемит.
   Когда поляк вышел, Несельроде поинтересовался у великого князя:
   -- Вы полагаете, он справится?
   -- В этом нельзя быть уверенным полностью. Но его биография свидетельствуют о нём как о человеке изворотливом и сообразительном. Он вполне может справиться. Но, полагаю, будет сильно воровать. С этим можно и смириться, если он найдёт достаточное число друзей для России. А со временем мы ему подыщем компаньона. Можно присоединить к нему кого-нибудь из вашего ведомства, что бы приглядывать. Кроме того, если всё сложится удачно, и мы заберём Калифорнию, понадобятся люди имеющие знакомства в тех краях.
  
   Великий князь подошёл слева к закреплённой на деревянном щите карте и взял в руки тонкий деревянный прут и улыбнулся, подумав: "Наконец-то действительно школа. Указка. Доска, пусть и не чернёная. В Финке совсем обживёмся. Там уже и церковь легионная готова и госпиталь вот-вот... ну да, пока мы здесь..."
   -- Кх-м, господа! -- начал свою речь наследник престола, и окинул взглядом сидевших в собрании офицеров. - Этот и следующий день остались на подготовку, и послезавтра манёвры. Цель, наглядно отработать изучавшуюся до того лишь в классах тактику действия легиона при встрече с противником. В манёврах принимают участие: батарея первого полка, второй и третий батальоны первого полка, первый и второй батальоны второго полка, а также полагаемые им обозы. Учитывая, что обозы ещё не полностью сформированы, они во многом будут лишь обозначены телегами со стрелковым припасом. Означенные войска восьмого в шесть утра покидают Ракетное заведение и на дороге от Московского тракта формируют походный порядок. Авангард, третий батальон первого полка. Передовой разведкой являются его конные стрелки. Второй батальон того же полка составляет арьергард. Конные стирелки этого батальона обеспечивают передачу команд по колонне. Первой в основной колонне идёт батарея, затем батальоны второго полка. В хвосте основной колонны движутся полковые, а затем батальонные и ротные обозы в порядке следования батальонов. Конные стрелки второго полка находятся по обе стороны от основной колонны и обозначают собой фланговое походное охранение. Командиры полков находятся в голове основной колонны. Конечно, эта колонна на полтора полка не может считаться образцовой, но для учебных целей сгодится. Как не сложно предугадать в двухполоковой колонне, сразу за батареей первого полка шла бы батарея второго, а авангард был бы усилен ещё одним батальоном. В таком порядке колонна движется через Ракетное заведение по полю в направлении редута. По этой части есть вопросы?
   Все молчали.
   -- Хорошо. Заметив установленные мишени. Разведка даёт сигнал об обнаружении противника. Командир колонны отдаёт приказы к бою. Наступает вторая стадия манёвров, в которой колонна разворачивается в боевой порядок, одновременно переходя в наступление для проверки противника боем. Авангард, не останавливаясь, разворачивается в боевой порядок и осуществляет наступление на противника. Надеюсь, господа офицеры помнят, что огонь из наших винтовок эффективен примерно с шестисот шагов. Поэтому наступающий батальон должен открыть огонь по врагу примерно с этого расстояния, но не приближаться ближе четырёхсот шагов. Пока авангард ведёт проверку боем, за ним разворачивается батарея и батальоны основной колонны. Эффективный огонь батареи, позволю себе напомнить, около тысяча восемьсот шагов. Именно на этом расстоянии до мишеней занимает позицию батарея, -- Великий князь указкой показал место на карте. -- Батальоны основной колонны, не останавливаясь, разворачиваются к бою, расходятся по полю, образуя единый фронт, и направляются на помощь авангарду. Арьергард разворачивается к бою и занимает позицию за батареей, являясь резервом. Конные стрелки собираются на левом фланге возле батареи и готовятся к конной атаке. Именно так легион должен действовать при встрече с неприятелем. И на этом вторая стадия завершается. Если противник не выдерживает проверки боем и отступает, то батальоны основной колонны начинают его преследовать. Авангардный батальон отводится в резерв. А батарея начинает следовать за наступающими стрелками. Но наши мишени не думают бежать. Более того, переходят в атаку, заставляя наших храбрецов перейти к обороне.
   Послышался небольшой смешок промеж слушающих. Великий князь воспользовался этим, чтобы передохнуть и встать справа от карты.
   -- Итак, противник наступает, -- он, ладонью проведя по карте, обозначил направление воображаемого наступления, -- На манёврах об этом известит красная ракета, пущенная в направлении противника. По этому сигналу авангардный батальон начинает отступать, ведя огонь и стараясь удерживать расстояние до противника от четырёхсот до шестисот шагов. Батальоны основной колонны останавливаются и готовятся встретить противника огнём с шестисот шагов. При этом они готовят место для отступающего авангардного батальона. Когда этот батальон поравняется с основными, все вместе, они начинают отступать под натиском противника, выдерживая дистанцию до четырёхсот шагов пока их линия не достигнет батареи. А точнее, в ста шагах от батареи батальоны останавливаются и готовятся отразить атаку. Всё это время батарея ведёт огонь по противнику. Переводя его по фронту следуя указанию командира колонны или назначенного им человека. Конные стрелки отходят левее и занимают позицию для конной атаки во фланг. Дело доходит пуска ракет из взводных и батальонных гранатомётов. По одному выстрелу. И, по зелёной ракете, легион переходит в контратаку. На этом заканчивается третья стадия манёвров. Сейчас продолжим.
   Великий князь снова встал слева.
   -- Продвигаясь вперёд, стрелки батальонов ведут непрерывный огонь. Конные стрелки идут слева, стараясь обойти мишени с тыла, -- великий князь указкой прочертил траекторию движения конницы. Арьергардный батальон бросается слева вперёд, не ведя огня и стараясь обогнать наступающую линию батальонов. По приближению к мишеням на триста шагов батарея прекращает огонь. Со ста шагов стрелки прекращают огонь и атакуют противника в штыки. После чего с победой возвращаются. На этом манёвры считаются оконченными. Надеюсь мне не надо напоминать господам офицерам, в каком порядке батальоны, роты и взвода ведут наступление, отступление и стоят в обороне. Особо обращаю внимание офицеров на необходимость проверить отсутствие у стрелков и у артиллеристов боевых выстрелов. Только половинные учебные заряды могут находиться на манёврах. Ни одного боевого. Теперь, прошу задавать вопросы.
  
  
   -- Господа офицеры, -- великий князь сделал паузу, добиваясь тишины от собравшихся в офицерском собрании участников вчерашних манёвров. -- Не дожидаясь пока вы подготовите свои отчёты, считаю необходимым высказать своё недовольство вчерашним. С одной стороны манёвры удались. Они наглядно показали, что легиону недостаёт слаженности. Если бы мишени были решительней, то они без труда одержали бы над нами победу. Вам, господа, необходимо научиться видеть поле боя, понимать своё место на нём, чувствовать соседние подразделения, для чего необходимо наладить с соседями связь. К каждому командиру взвода прилагается до трёх человек для посыльных нужд. Их надлежало гонять между подразделениями, обеспечивая непрерывное оповещение соседних и старших командиров. Нет связи, нет взаимопонимания. В результате каждая рота и взвод, творила что-то своё, без оглядки на других. Именно отсутствием должной связи можно объяснить то обстоятельство, что обоз авангардного батальона не смог найти свой батальон. В результате, истратив носимый запас патронов и исчерпав взводные, батальон прекратил огонь и в контрнаступление пошёл без единого выстрела. Но больше всего меня огорчили рядовые. Звеньевые не чувствуют друг друга, они не способны ни наступать совместно, ни отступать. Лишь выстроенные в обороне унтерами, они хоть как-то становятся похожи на стрелков легионеров. Звено это семья. Звеньевые должны понимать друг друга лучше, чем родные братья. Затылком видеть своих. А не натыкаться на них создавая беспорядок при перемещении. Именно в этом я вижу наибольшую беду нашего легиона. Командирам надлежит следить, чтобы звенья, орудийные расчёты и отделения как можно больше различной работы выполняли вместе, чтобы они спали вместе, если за одним столом. Время, усилия унтеров, манёвры, забота обер-офицеров превратят их в настоящих стрелков. И через год другой на наши манёвры уже не стыдно будет пригласить государя. Но время это самый дорогой товар, а потому у меня есть для вас подарок. Прошу всех за мной.
   Великий князь махнул рукой и направился к выходу. За основным цехом ракетного заведения на ровной площадке была установлена сетка, расчерчено поле и шесть рядовых под присмотром унтера перебрасывались мячом. Трое с одной стороны сетки, трое с другой. Великий князь взобрался на телегу, которая привезла сегодня ночью всё необходимое для игры и, подождав пока все соберутся, объявил:
   -- Я дарю вам легионную игру в мяч. И велю всем играть в неё, включая господ обер-офицеров. А чтобы было больше задора, в ближайшее время определю порядок проведения соревнований во взводах, ротах, батальонах и полках и назначу денежное вознаграждение победителям. Игра простая. Команда три человека, и я настаиваю, -- великий князь протянул руку вперёд, демонстрируя указательный палец, -- чтобы это были люди из одного звена, орудийного расчёта или же унтера или обер-офицеры одного взвода или роты. Именно играя, вы научитесь сами, и научите своих солдат чувствовать друг друга без слов. А главное для игры почти ничего не нужно. Ровная площадка три на шесть саженей. Пара столбов чтобы подвесить сетку на высоте в восемь футов. Да мяч диаметром в два фута. Всё это я приказал достать вчера вечером. Нашлась рыбацкая сеть. Мяч сплели из ивовых прутьев и наскоро обтянули двумя слоями полотна. Всё готово. И игра проста, нужно перебросить мяч на сторону противника, так чтобы он упал в поле. Противник же будет пытаться его поймать и перебросить обратно. Мяч упал на поле, бросавшая команда получает очко. Кто набирает пятнадцать тот победил. Более подробные правила можете прочитать.
   Великий князь сунул бумаги ближайшему офицеру.
   -- Здесь несколько списков. Впрочем, позже я издам подробный циркуляр. А пока предлагаю вам насладиться игрой этих стрелков. Какой счёт, Петр Кузьмич?!
   -- Четыре, два, первое звено ведёт, Ваше Императорское Высочество! -- быстро отозвался унтер, осуществлявший судейство.
   -- Понаблюдайте господа, Пётр Кузьмич вам подробно пояснит правила. А мне надлежит поторопиться.
  
   -- Надеюсь, паровоз после ночного прогона проверили? -- уже второй раз задал вопрос Мельникову великий князь.
   -- Не беспокойтесь, ваше высочество, всё сделано в наилучшем виде, -- ответил инженер, с тревогой наблюдая как рабочие подцепив крюками поддоны с торфяными брикетами волокут их по платформе и затаскивают в вагоны.
   Собравшаяся вокруг толпа шумела, наблюдая за происходящим. Мария Фёдоровна присела на стульчик возле паровоза и с интересом рассматривала это пыхтящее чудовище. Рядом стоял митрополит Серафим и готовился к торжественному освящению. Но поезд ещё не был загружен. Пустыми оставались не только два пассажирских вагона в хвосте, но и четыре из шести платформы под торф ещё ждали своего груза. Местные мальчишки облепили всё возвышающееся над толпой. Легионеры отделяли чистую публику от быдла. А конвой верхом кружил вокруг поезда, не давая к нему приблизится редким прорвавшимся сквозь оцепление счастливчикам.
   -- Смазку осей обновили? -- очередной раз поинтересовался великий князь.
   -- Да, всё проверено и подправлено. Сам путь тоже проверили и выставили вдоль него стрелков. -- ответил Мельников, наблюдая за погрузкой, и с явным нетерпением добавил: -- Когда же они закончат.
   Великий князь, посмотрел на брегет и отметил:
   -- Это мы торопимся изрядно, а погрузка не вышла за отведённое время. И всё же не следует ли им поторопиться. Мария Фёдоровна ждёт, а её время существенно дороже нашего. Павел Петрович прошу вас, распорядится.
   -- Хорошо, -- кивнул Мельников и отправился к Евдокимову.
   Результатом стало то, что на платформу выбежали дополнительные рабочие которые досками стали подталкивать поддоны помогая погрузке. Дело пошло значительно быстрее. И вскоре все платформы были загружены.
   -- Ваше Императорское Величество, -- великий князь поклонился вдовствующей императрице, -- всё готово. Дозвольте начать.
   -- С богом! -- Мария Фёдоровна перекрестила внука и обратилась к Серафиму: Ваше Высокопреосвященство, прошу вас начать.
   Митрополит вышел вперёд, послышалось: "Шапки долой!" и все мужчины сняли головные уборы. Началась церковная служба освящения первого в империи паровоза и чугунной дороги.
   Толпа смиренно слушала речитатив священника. При слове "Аминь" все шумно вздохнули, перекрестились и надели шапки.
   -- Ваше Императорское Величество, -- склонился к бабушке наследник престола, -- желаете ли проехать?
   -- Страшновато, но я с удовольствием, только хочу mein Herz, чтобы ты был подле меня.
   -- Непременно. Павел Петрович вы, как уговаривались, возле машиниста. Алексей Фёдорович! -- великий князь окликнул Евдокимова. -- Приглашайте господ в вагоны следом за Её Императорским Величеством. И напоминаю о своём дозволении мальчишкам-смотрителям прокатиться на торфяных платформах. Всё, прошу на посадку!
   Гости расселись по вагонам, и под крики "ура" поезд тронулся. Паровоз неспешно но уверенно набирал скорость и на двадцати вёрст в час он пошёл ровно. Недавно уложенный и выровненный путь практически не давал вагонам качки. Это произвело наибольшее впечатление на императрицу.
   -- Прекрасно, как на санках. А он может быстрее? -- поинтересовалась она.
   -- Может, -- улыбнулся великий князь, -- но мы решили для первого раза не гнать. Кроме того, надо пожалеть коней.
   Он жестом указал на конвойных сопровождавших поезд верхом.
   -- А сколько с такой скоростью он может проехать? -- поинтересовалась императрица.
   -- Были бы рельсы проложены, а так он может ехать сутки напролёт. Разве только нужны будут остановки, чтобы долить воды и набрать дров. Но на том, что есть сейчас он вполне мог бы доехать до столицы. Представляете два часа, и вы в Санкт-Петербурге.
   -- Невероятно... Ой!
   Платок был выхвачен ветром из пальцев вдовствующей императрицы и унесён прочь от дороги, но один из конных егерей заметил это и, направив лошадь, лихо подхватил его, не дав коснуться земли.
   -- Славные у тебя, мальчишки, -- отметила Мария Фёдоровна.
   На платформе у Гатчинского дворца возбуждённая публика сошла с поезда, который дальше повёз торф на стекольный завод. Великий князь вскочил в ожидающую его коляску, торжественно напыжился и громко обратился к императрице:
   --Ваше Императорское Величество, прошу вас и уважаемых гостей пройти к торжественному столу и отметить за ним открытие первой в России чугунной дороги с паровозным движением.
  
   В главном зале Приоратского дворца, ставшего штабом "Общества железных дорог" собралось совещание.
   -- Предлагаю, перестать праздновать наш успех, господа, -- заявил великий князь, -- а подвести взвешенный итог и подумать о будущем. И первым я предлагаю послушать Давида Иосифовича. Расскажите, что-нибудь радостное.
   -- Кхе, -- Бакер открыл папку с бумагами. -- Если радостного, то извольте, наконец товарищество стало получать первые доходы. Помимо поставляемого торфа, особо хочу отметить использование пассажирских вагонов для катания обывателей. Стоимость билета по рублю за полный круг, позволяет сохранять постоянный интерес к этому развлечению. Вчера ради него из столицы приехал даже барон Хейтсбери. Полагаю, мы можем рассчитывать, что его примеру последуют и другие.
   -- Прекрасно, -- нахмурил брови великий князь, -- теперь о грустном. Я знаю, что у вас сохранены ваши месячные отчёты о расходах на строительство, но я прошу вас забыть о них и постараться по новой собрать все расходы за всё время стройки. Чтобы я мог целиком оценить все затраты именно на строительство. С самых первых сумм, выплаченных господину Мельникову в качестве жалования, и по последние суммы, ушедшие на обустройство позавчерашнего празднования. Если вы сомневаетесь, что расходы относимы к строительству, прошу учесть их отдельно, я определюсь в отношении их сам. В остальном, господа, не стоит забывать, что наша дорога создана не для увеселения. В настоящий момент, она, прежде всего, часть торфяного предприятия. Но это, я полагаю, не надолго, вскоре по ней будут возить и иные грузы.
   -- Вы намерены удлинить дорогу? -- уточнил Мельников.
   -- Именно так. Но сначала о торфе. Алексей Фёдорович, -- великий князь обратился к Евдокимову, -- Вам надлежит всех рабочих перевести на добычу торфа и строительство складов. За оставшееся до снега время, необходимо набрать запас до следующей весны. Уже август, в конце сентября зарядят дожди и работы по добыче встанут, или окажутся не продуктивными. Надлежит успеть сделать как можно больше. Также необходимо достроить новую печь. Иван Иванович нуждается в вашей помощи.
   Овцин кивнул.
   -- Иван Иванович, вам же помимо отстройки новой печи, необходимо будет за эту осень построить и к весне довести до полной готовности перегонную установку. Я намерен постоянно перегонять получаемый с торфа дёготь и ожидаю больших успехов в этом. Все эксперименты необходимо завершить к ноябрю.
   --Однако, настолько ли это необходимо? -- поинтересовался Кларк.
   -- Полагаю это важным. Особенно меня интересует возможное свойство продуктов перегонки по защите дерева от гниения. Сам дёготь обладает этим свойством, а потому есть надежда на улучшение этого качества. А к вам Матвей Егорович, я хочу обратится с особым делом. Без ваших мастеров справиться с ним не удастся. Я имею в виду усовершенствование паровоза. Больше всего меня смущает устройство колёсных пар. Я предполагаю здесь возможными многие усовершенствования. Но кроме паровоза для торфяного предприятия потребуются различные механические устройства, новые прессы, тележки для перевозки поддонов, шнеки для добычи торфа. В ближайшее время мы должны наметить всё потребное. Возможно, что-то нам даст Образцовый завод, но больше я надеюсь на Александровский.
   -- Хорошо, -- улыбнулся Кларк.
   -- И другое важное дело заключается в моём намерении продлить дорогу до Образцового завода. Уже сейчас следует начать с поиска возможного пути.
   -- До столицы путь будет проходить по владельческим землям, -- отметил Мельников. -- Без благоволения государя даже промерить этот путь будет не возможно, не говоря уже о пробе земли.
   -- С этим ничего нельзя поделать. Государь там, где он нужнее. Нам предстоит сделать хотя бы то, что возможно. Владельческие земли просто осмотреть, а казённые промерить.
   -- Мне это представляется преждевременным, -- покачал головой Юрьевич. -- Владельцы почувствуют наше внимание и предпримут усилия, чтобы перед государем получить наилучшие условия или станут противниками строительства.
   -- Время дорого. Расчёты надо начинать делать уже завтра. А к возникшим неудобствам потом применим должную силу. Сейчас я предлагаю продумать будущий путь по карте, чтобы Павел Петрович мог уже начинать снимать размерения, -- великий князь указал на расстеленную на столе карту.