Разговор у залива

  Вопль 'Альтрес, граф Лорт - к Его Величеству', который у большинства людей ассоциировался бы с приглашением короля, Шут слышал в своей жизни только один раз - когда король официально принимал 'графа Лорта' - как будущего служащего кабинета. И весь вечер потом над этим ржал.
  Сегодня все было намного обычнее, и гораздо страшнее. Короткое безобидное донесение в тубусе было страшнее королевской гвардии в бою.
  
  . Что скажешь?
  - Оторвись от документов.
  Гардвейг поднял голову. Начало было мягко выражаясь нестандартным. Шут достал из тубуса полоску.
  - В гавани Альтверы шесть кораблей вирман. С белыми парусами. Стоят вторую десятинку. Их охраняет взвод королевских гвардейцев.
  Наверное, король должен переспрашивать 'И что?'. Или гневаться. Или ждать продолжения. Гардвейг с трудом встал и подошел к окну.
  - Я люблю этот город, Шут... Правда, люблю. Хоть и не столица.
  Залив шумел. Вечерело, город, спускающийся к заливу, готовился ко сну, его уже накрывала оранжево-желтая кисея заката. Покрикивали чайки, стучали последние телеги, доносился скрип снастей. 'Нет бури на горизонте!' - разнеслось над городом.
  - Помнишь? 'В году триста двадцать пятом жители призамковой деревни Тарима порешили поставить на мысу человека, дабы предупреждал он рыбаков и купцов....'
  Шут ждал.
  - Умеешь выращивать репу?
  - У нас репа растет плохо.
  - А что хорошо?
  - Понятия не имею. Узнать?
  - А есть смысл?
  - Да не особенно. Что нибудь по поводу соли тебе ответили?
  - Ответили. Мой венценосный брат сообщает мне, что свято придерживается буквы и духа 'Альтверского договора'. Что ничем не ограничил купцов, не завел шахты, охраняет дорогу и торговые ряды...
  - Прямо все перечислил?
  - Дословно. Также сообщает, что если кто на его землях творит непотребство и разбой, добывая соль из земли - вот ведь мерзавец, а? - готов своим войском примерно наказать разбойника и самоуправца... Здорово, да? Трех месяцев не прошло - а уже, сволочи, все всё знают.
  - На сколько упала продажа?
  - Официально - не знаю. Неофициально - на треть. И продолжает падать. Купцы уже секретарю третий раз денег заносят.
  - Много? - ответ Шут знал, но хотел понять что знает король.
  - Солидно. В последний раз - десять корон.
  - Ого! И что же? Он тебя убедил их принять?
  - Нет. Я пока очень болен. Особенно потому, что сказать мне им нечего. Сколько нам осталось, как считаешь?
  - Лет пятнадцать. Доходы от солевых сборов и торговли - две десятых, портовые сборы и налоги с оборота - три десятых. И кормится со всего этого пять шестых всего народа, то есть в-общем-то мы и остальное оттуда получаем. Если вирмане перестанут беспокоить на торговых путях в районах Брокленд-Иртон, и, например, станут прижимать Лорис только к северу от Тарима - наш оборот упадет втрое, путь-то к портам Ивернеи и востока Ханганата там вдвое короче и погода осенью лучше, да еще пираты, кто к нам поплывет? А значит кормить некого, обшивать некого, верфи наши без ремонта вообще никому не нужны. Ремонта же будет - тоже треть. Кстати, из этой трети кораблей будет много того, что мы себе повезем. Ты как полагаешь, скоро Эдоард с вирманами договорится?
  - Думаю, уже. Пришло аж шесть кораблей - значит, минимум четыре клана договорились, то есть, считай, весь остров. Паруса белые - значит, 'в мире и с миром', так? Он их ведь принял на третий или четвертый день? Значит, ждал. Они стоят, никаких проблем нет - то есть все идет нормально. Охрана - просто дураков не пускать. Ну, подробности-то мы потом узнаем, но вариантов нет. Что можно у вирман получить, молоко козье что-ли? Что они у него попросят - корабли покрасить? Морскую торговлю они обсуждают. Чужую.
  - Вот и я так думаю. Что с нами будет, твое мнение?
  - А то ты не знаешь? Станем провинцией Ативерны. По-хорошему - лет за пятнадцать, по-плохому.... ну, там уже неважно, за сколько. По-хорошему, это если ты моей Анелькой совершишь чудо. В любом случае - провинциальная гавань. И полуголодная провинция.
  Шут пожал плечами.
  - Все так плохо? Не думаю.
  - Это самый плохой вариант - что-то конечно останется, наверное часть путей будет выгоднее тут, опять таки, соль наша явно лучше, но... Не очень сильно. Будем бедной и дохлой страной. Есть идеи, Шут?
  - Нет.
  - Я не хочу, чтобы этот город, чтобы вот эта страна стала ничем, понимаешь, Альтрес?.. Она, может, и не лучшая - но она моя.
  - 'Буря на горизонте!'. А кого мы можем... пригласить помочь?
  - Сдурел? Чем отдавать будем? Кто помогать станет, ханганат - наследник которого полгода в Иртоне ошивается и у которого на востоке большая часть народу живет? Ивернея, которая с этого всего выгоду и получит? Эльвану не считаем - ей все эти наши препирательства неинтересны. Остаются Авестер, в котором бароны до сих пор друг за другом бегают с дубинами, и Даркол - потрясающей мощи, как ты знаешь, союзники. И армия им нужна, в основном, чтобы рабы их не перерезали - а к тому все идет. Ну что, есть еще пожелания? Иди и думай.
  Шут ушел и подумал. И пришел через три дня. Через десять минут Его Величество выгнали его взашей, и 'Душегуб!!!' было самым нежным из того, что они изволили ему вослед кричать. Еще через день Гардвейг пришел к Шуту в кабинет со своей бутылкой. И они напились так, как не напивались вообще никогда. А потом приступили.
  

Домой

  По субботам Лидия и ее отец изволили готовиться к посещению церкви, положенному верным сынам и дочерям Альдоная, а потому приемы - хвала ему же! - не проводились.
  Обычно в этот день Джеррисон и Ричард торжественно закрашивали еще один квадратик в календаре - и занимались своими делами.
  Вот и сегодня - они прошлись по торговым улицам, приценились (больше шутки ради) к злобного и страшного вида плоской рыбине, и возвращались назад. Прямо перед поворотом к посольскому дому Джесс вдруг насторожился и притормозил Рика.
  - Подожди, пожалуйста.
  Он выглянул из-за угла, немного посмотрел и каким-то чужим голосом сказал.
  - Пойдем-ка мы дальше гулять...
  Ухватив Рика за локоть, он совершенно хамски практически поволок его назад.
  - Джесс, в чем дело?
  - У посольского дома человек тридцать каких-то оборванцев. И труп стражника.
   - Ну так надо же помочь, пошли скорее!
   - Некому помогать. Там тихо...
   - Хвост мальдонаин...
   До Рика вдруг дошло, что разгромленное посольство, труп стражника - да, Ивернея экономила буквально на всем, и он был только один - но был! - этим ребятам были нужны не деньги. Причем там уже тихо - значит сопротивляться там некому. А ведь они шли к обязательному посольскому обеду, за неявку на который "Вобла" Фалион вынимал душу кому угодно. Посольства больше не было. Скорее всего - в живых.
  
  Джесс продолжал тащить его вперед, глядя по вторым этажам домов.
  - Вот она! Туда!
  - Кто - она?
  - Щука. Дом под щукой... Сюда!
  Джесс еще протащил его и втолкнул за поворотом в какую-то галерею.
  - Постоим чуть-чуть.
  Сказав это, Джесс снял плащ, перехватив его за ворот и вынул дагу.
  - Ты что собрался...
  - Тихо! По имени не зови!
  Из за угла торопливо выскочил нарочито средний горожанин в сером камзоле и деревянных башмках. Джесс не стал даже спрашивать - он хлестнул полой плаща ему по глазам. Горожанин отшатнулся, пропуская плащ, дернул правой рукой пояс - но не успел. Джесс продолжил движение, развернув плащ в воздухе, и ударил его утяжеленным галуном по правой руке. Горожанин застонал, пошатнулся - и Джесс ударил его дагой в печень. Сразу, без разговоров, без предупреждения - насмерть.
  - Дж..., ты сдурел?! Ты его убил!
  - Конечно убил! Слава Альдонаю успел. - улица и так не была людной в это время, и как во время всякой 'благородной' заварухи, жители предпочли захлопнуть ставни и ничего не знать.
  - Сюда смотри!
  Джесс откинул плащ 'горожанина' и показал два клинка на поясе - мягко выражаясь, не характерно для мещанина. Да и плащ, оказался с прошитым галуном, утяжеленным как и у Джесса - только не украшенным, а скрытым.
  - Вот так вот. Это, дорогой мой, зверь крупный - хорошо, что успели
  - А нафига тебе была щука?
  - Чтобы дяденька не понял, что я его ищу, а не что-то еще. Все, пошли. Уходить будем.
  - Как уходить?!
  Джесс снова потащил его куда-то в проулки. На этот раз, Рик не сопротивлялся.
  - До предместий - пешком.
  - А корабль?! Вещи, посольство, наконец?!
  - Какое, нафиг, посольство? На тебя охотятся! Где тебя ждать будут - на приеме ,что-ли?!
  - На меня?!
  Джесс остановился.
  - А на кого? Что пошли аж на штурм посольства?
  - Подожди.
  - Рик, я тебя люблю. Ты - мой будущий король. Когда ты мне говоришь что писать, или объясняешь, что происходит с деньгами - я тебе в рот смотрю. Но вот сейчас - у нас драка. Тебя хотят убить. А я хочу тебя вытащить и буду тащить. И я тебя умоляю, ты же ничего в драках не понимаешь...
  - Подожди, говорю!
  Рик остановился, уткнулся лбом в грязную стену и постоял так около минуты. Потом он резко оттолкнулся от стены и сказал:
  - Ты прав, пошли. Только нам к Альдонайским воротам.
  - Зачем?! Чтобы нас поймали?! Это же ворота на Ативерну!
  - Важнее то, что они ИЗ Ативерны. Курьер. Нам надо перехватить курьера.
  - Ты думаешь, что он будет?
  - Обязательно. Эта заваруха - не местная. Что-то произошло, значит должно быть сообщение. Только кто-то был быстрее, но он не мог быть быстрее настолько.
  - Но нас там и возьмут!
  - Кто, Джесс? Они убили стражника, а значит Ивернея их не поддерживает... Только и сделать ничего не может, но это не удивительно. Я тебе по дороге расскажу. Пошли.
  
  Сразу, конечно, никуда не пошли. Друзья устроили друг другу быструю ревизию и ободрали с камзолов, поясов, плащей и шляп все, что могло быть связано с Ативерной - или просто с богатством. Получилось как раз похоже на местных дворян - клочковато, довольно безвкусно и недорого. Если к ткани не приглядываться.
  - Я за перо корону заплатил. - страдальчески говорил Джесс, не забывая оглядываться по сторонам. - А ты его просто выкинул.
  - Кончай ныть. И вообще, лучше бы нам поменьше трепаться.
  - Да-а-а... тебе легко говорить... - продолжал ныть Джериссон.
  
  На повороте из очередного переулка, их внезапно встретил толстый, одышливый лавочник с идиотически выглядевшим в его руках протазаном. Зачем он был в городских переулках совершенно непонятно - наверное, просто как символ власти.
  - А вот, благородные господа, извольте пошлину нашего квартала!
  - А-а-а... Вот это, друг мой ДЖЕК и есть то, о чем я тебе собирался рассказать. Сейчас Я с этим почтенным дежурным и поговорю.. И сколько же?
  - С вас двоих... ну... серебряную!
  - А скажите, глубокопочтенный, а вот эта пошлина - она за что?
  - Как за что? За...
  Лавочник запнулся, очевидно на самом деле все было не так-то просто.
  - За поддержание порядка и благочиния в нашем квартале!
  - Ага. Порядка, значит. Благочиния. Что же, значит мы сейчас платим, получаем, конечно, дневную марку, так? А потом идем в магистрат и сообщаем, что в вашем квартале, средь бела дня валяется тело наемного убийцы, с запрещенным к ношению плащом... И вот такой вот порядок, стало быть, тут соблюдается. Джек, у тебя серебрушка есть?
  - Э-э-э! Господа хорошие, какое еще тело?!
  - Ну, какое? Мертвое, само собой. В галерее дома 'Под щукой'. И мы, стало быть, не видим порядка и благочиния. И магистрату же надо как-то знать...
  - А может это вы его?!
  - Может. Но магистрат-то он же не за дворянами следит, а за порядком. И правом марки распоряжается... Джек... - а, спасибо. Ну, почтенный? Марочку бы?
  Лавочник потел, пыхтел, но как-то не доставал ничего.
  - С другой стороны - продолжал Рик. - Мы ведь могли вас и не встретить? А тогда марки у нас нет - так что и идти не с чем. Ну?
  Лавочник облегченно и обозленно махнул рукой.
  - Ну вот, почтенный. Хорошего вам дня.
  
  Они вышли на Королевскую улицу, как раз неподалеку от ворот.
  - Рик, что это было?!
  - О! Это совершенно отдельная местная песня. Принцесса Лидия экономит на всем. Одна из ее идей - передача (точнее продажа) права марки за соблюдение порядка в городе. Магистрат дает гильдиям право собирать плату за жизнь и порядок в квартале. Но чистых-то гильдейских кварталов немного, так что магистрат может и разным гильдиям это дать... Ну а те, само собой, за это борются.
  - И как это работает?! - ошарашенно спросил Джериссон, вспоминая свой торговый опыт.
  - Плохо, как же еще. Народ по кварталам сидит, складов где густо, где пусто, цены выросли... Зато - экономия! Зато - на каждой воскресной службе все всех пересчитывают! Порядок! Двести корон в казну, опять же, за год. Но плюс для нас есть.
   - Это какой же?
   - Сверху на нас из горшка ничего не вылили ни разу. А то донесут ведь...
  
  
  Через городскую стену второго кольца прошли через Альдонайские ворота. Назывались они так потому, что дорога со стороны Ативерны заканчивалась на большой соборной площади. На воротах стоял обычный пост, как определил Джесс, выглянув аккуратно из-за угла..
  Также Джесс обратил внимание, что там скучала пара наемников, а основной деятельностью занимались мужики вполне купеческого вида. Интересовали мужиков только подводы, а пешеходов они пропускали спокойно.
  Рик и Джесс все-таки подождали в проулке, пока через ворота выходил небольшой караван возов. Караван был странноват - на каждом возу стоял еще один, а лошади были впряжены по четыре. Возчики громко и нецензурно отбрехались от мужиков, указав им что 'по рескрипту' обложению принадлежали 'колеса стоящие на земле', а не 'возы вообще'. Мужики с кислыми рожами начали пересчитывать колеса, а Джесс и Рик - ждать, глядя по сторонам.
  - Гляди-ка, а вот тут мастера хозяин-то того, достал...
  - Ага. А тот, похоже, достал его жену. Или они вместе...
  На доме напротив под самым коньком красовались оленьи рога. Причем укрепленные так, что просто с дороги они были почти незаметны.
  Рик продолжал озабоченно выглядывать.
  - Что ты туда все время смотришь?
  - Курьера высматриваю.
  - Стой спокойно. Пока этот караван не протянется, ничего не будет.
  - Ну да... Слушай, а может, нам лошадей купить?!
  - Во-первых, нам, дорогой, надо отсюда побыстрее выйти. А во-вторых - ну ты сказал 'лошадь купить'! Это же не шляпа, это лошадь! До ярмарки-то конской еще десятинки две. Да и будет она в предместьях, не в городе. Эти же крохоборы небось с каждого копыта дерут! Выйдем - попробуем достать.
   Наконец караван вытянулся из города, вышли и накопившиеся люди, а вслед за ними, не спеша вышли и Рик с Джессом.
   - Смешно. - сказал Рик. - Возвращаемся без корабля, без вещей, без людей... И даже голова не болит - то есть даже и не выпили. Во орлы, погуляли.
   - Ага... зато живые и домой.
  

Лилиан Иртон - фактор

  Его Величество Эдоард Восьмой всегда приглашал Лилиан Иртон на беседу в конце рабочего дня. Иногда у него бывала и рабочая ночь - но день рабочим был точно. Днем король принимал просителей и сановников, читал, писал, решал, скандалил. Раз в десятинку он позволял себе в конце дня приятное - Лилиан Иртон.
  Лилиан Иртон засияла в жизни королевства десять месяцев назад. Сначала - в Иртонской глуши. Потом при дворе. И почти сразу стала фактором.
  Фактор. Такое слово еще отец, Эдоард Седьмой, использовал, когда говорил о каком-то важном явлении, которое меняло расклад в большом деле. Фактор...
  Годичный доход графства - или баронства. Ежемесячно, и растет. Казначей воет и камлает её именем - и уже, кажется, скоро закажет ее портрет для кабинета.
  Договор с Вирмой. Единая Вирма - еще год назад это даже нельзя было рассматривать.
  Соль. Мальдонаин хвост, соль... Он даже понять пока не мог, что теперь будет.
  Ювелирное дело. Кружево. Двор воет и интригует, в поместья полетели требования денег.
  Стекло. Милостью Альдоная, его моряки пока не в курсе. В смысле, не все еще в курсе.
  Как она это назвала? - Врачи. Неужели теперь и правда больше половины солдат будут возвращаться в строй? Неужели потери армии в мирное время почти прекратятся? Отец хромал, и до конца жизни и в сырую погоду старался не ходить... Страшно даже надеяться.
  Фактор. Уж конечно это не один он понял: коллекционер диковинок и редкостей Великий Ханган. Показная истеричка и холодный игрок - Гардвейг, и его жуткий Шут. Кто еще?
  Изящная - и неуклюжая, прекрасная - и странная... Эдоард Восьмой иногда делил себя на Величество и Эдоарда. Сейчас Эдоард ужасался объему ее дел - а Величество просто вопил 'давай-давай!'. Эдоард затыкал Величество, хотя это было не так уж просто.
  Сегодня повод был обычным, а вот причина - тяжелой. Неприятной.
  Он кивнул появившемуся секретарю.
  - Ваше Величество, графиня Иртон.
  Секретарь сразу, не дожидаясь указания вынес кресло. Хороший секретарь не нуждается в излишних указаниях.
  - Прошу Вас, графиня...
  Как же Джесс мог проглядеть такой бриллиант сверкающий? Как же он сам мог такое проглядеть?.. Эдоард вспомнил сводку, представленную ему Королевской Службой перед свадьбой. Сводка, несмотря на куда более аккуратные выражения, до последнего времени совпадала с мнением Джериссона. Ему было неудобно перед сыном, что ценой солидного куска его жизни он решал проблему с верфями, но Величество тогда спросил у Эдоарда - а, что, собственно, такого страшного происходит? И Эдоард ответа не нашел.
  - Расскажите Нам, как идут дела, графиня.
  Обычный рассказ. Обычный для графини Иртон. Немного усталый, немного нарушающий этикет, немного... странный. Финансовый отчет - в целом, совпадающий с отчетом казначея.
  - Графиня, Вы не ощущали к своим предприятиям в последнее время некоего... излишнего внимания?
  - Ваше Величество? Отчет лэйра Ганца, как мне кажется...
  Эдоард и сам бы не взялся сформулировать, какое ЕЩЕ внимание могла ощутить графиня.
  - Вам не писал граф Лорт? Или Его Величество Гардвейг?
  - С прошлой зимы, Ваше Величество, нет.
  - Что-ж, это радует Нас... Графиня, Мы весьма довольны вашими успехами. Но хотели бы предупредить, что как Нам кажется, начинается неспокойное время. На следующей десятинке в окрестностях замка Тараль будет расположен временный лагерь Третьего кавалерийского полка. Его командир, шевалье полковник Фрим, прибудет к Вам чтобы представиться - Мы надеемся, что полковник пополнит растущую армию ваших поклонников, а сами могли бы сказать о нем, что считаем его честным и хорошим военным, преданным Нам.
  Вообще-то, по поводу третьего полка у Эдоарда были сомнения - полковника он поставил туда всего-лишь год назад, но сейчас у него не было других частей, которые он мог бы в допустимые сроки перебросить к замку.
  - Как будет угодно Вашему Величеству.
  
  Отпустив графиню - точнее, пожертвовав ее своим дочерям, Эдоард встал и прошелся по кабинету. Кажется, она просто не поняла. Еще одна странность - но, может быть, и к лучшему? Он позвонил в колокольчик. Секретарь появился сразу же.
  - Вызовите на завтра, к часу пополудни, полковника Фрима.
  Фактор. Важнейший фактор. Его нельзя не охранять. Особенно сейчас.
  - Есть ли вести из Ивернеи?
  - Нет, Ваше величество.
  Курьер должен уже доехать. Но еще две десятинки ему возвращаться назад. Нельзя беспокоиться. Просто - нельзя. Но Величество беспокоился за наследника, Эдоард - за сыновей. Как же все быстро. И неожиданно.
  Фактор Лилиан Иртон, вообще-то довольно крепкой дамы, которую он воспринимал все-таки хрупкой бледной блондинкой, с мелодичным голосом. Раньше пухлой, но теперь резко похудевшей. Не больна ли? Фактор. Надлежит учитывать. Необходимо следить. Сверхважно сохранять. Хорошо бы хоть как-то понимать...
  Он вспомнил последний доклад Службы о Лилиан Иртон.
  Почтенный Лимаро Ватар ищет подход к графине Иртон. Объяснимо, предсказуемо - весьма оперативно. Нашел путь к ее секретарю, аккуратно предложил ему подумать об организации приема. Логично.
  Секретарь намекает на семь золотых, сойдутся на пяти. Не очень-то накладно для почтеного Ватара, но и не дешево. Дешевое не ценится. Мутная водичка этот секретарь - но Лилиан предан, как не всякий пес.
  Намекнул уже после того, как Лилиан обсудила возможный визит купца к казначею. Значит, планирует принять, поговорить, сделать предложение. Разумно.
  Казначей уже, наверное, и сундук заказал, для налоговых платежей, и перо заточил их учитывать. И кресло старому знакомцу Ватару специальное, наверняка, велел заранее принести.
  Купец написал письма в Эльвану и Варийский Ханганат, постоянным партнерам, у которых закупает вещи для себя и важных богатых клиентов под заказ. Праздников в ближайшее время нет, скорее всего обдумывает достойный подарок. Купить до визита не успеет - но полагает, что всегда пригодится... Ссориться, значит, не будет.
  
   Постаравшись все-таки выкинуть все это из головы, Эдоард Восьмой Ативернский пошел к ужину. Секретарь, сразу возникший за левым плечом, напомнил список приглашенных и повестку. Начинался рабочий вечер.
  

Лилиан Иртон, живой человек

  Уже ближе к ночи, в карете дворцовых конюшен, по дороге домой Лилиан вдруг задумалась сколько изящных малозаметных мелочей-решений на самом деле определяют жизнь.
  Вот например - королевские кареты. На личный прием к Его Величеству можно прибыть только в такой карете. Правило такое: к Синему подъезду подъезжают только королевские кареты.
  И король сразу же принимает только тех, кого сочтет нужным - или кто получил от короля право брать такую карету. И вызывать кого и когда сочтет нужным - Лиля вспомнила, как ее нашли в доме Алисии, когда она как-то не поехала в Тараль. Не перепутали, хоть и не спрашивали ничего. Причем, карета-то закрытая, так что может быть и неизвестно - кого на самом деле король принял.
  
  Лилиан размышляла - а не было ли такой вот 'каретой' решение о размещении полка? Она не очень хорошо себе представляла даже структуру армии Ативерны, но Аля помнила, что вообще-то переброска полка - это целое дело. К которому отец, бывало, готовился по месяцу. Может быть, тут это занимает меньше времени?.. Но зачем полк в Тарале или окрестностях? Какого 'неспокойствия' ждет Эдоард?
  Он оставался для Лилиан закрытой книгой, но все-таки что-то она выучилась замечать - Его Величество беспокоился. Сильно беспокоился. И почему-то внимательно проследил за ее реакцией. Чего-то не увидел, удивился, но особо виду не подал. Беспокоиться не перестал. Что-то происходило. Причем видно было это только потому, что король отдыхал, принимая Лилю. Она поняла это не так давно - ему важнее было ее слушать и смотреть на нее, чем вникать в смысл ее слов. О, нет, он слушал и делал выводы всегда - но что-то было более важным, а что-то менее.
  
  Многое в этом мире оказалось не таким, как виделось Лилиан-Але даже после жизни тут. Она видела, как почтительный сановник-старичок со всей верноподданостью в голосе, позе и словах пререкается с Его Величеством Королем - и Его Величество величественно уступает. После часового спора, переполненного числами и отсылками к нормам, правилам и прогнозам. Причем участники даже не заглядывали в них.
  Она видела, как почтенный купец, проявляя все надлежащее уважение, выселил дворянина-должника и продал его дом. А тот пошел пешком с семейством к родственникам. И узнала, что тот продал свое перо со шляпы, запасные штаны и какой-то медальон - но не шпагу. И не серьги жены.
  Она видела разборку лавочника с купцом, жена которого просто забрала из лавки понравившееся украшение. Без ведома мужа. И предметом спора был не возврат, и не цена, а рассрочка оплаты. Жена же, как выяснилось, не несла за это ответственности - именно потому, что не могла быть стороной сделки при живом муже. А муж ей при свидетелях пообещал это украшение, и она этих свидетелей привела к лавочнику.
  Или, например, узнала, что мытье тут не редкость, и грязнуль не больше чем везде. Только дрова-то дорогие, так что ванна - это для богачей. А узнала, увидев как жених, под не вполне приличные но искренние поздравления, покупает для невесты дрова - и услышав, что ему советуют. И посчитав количество объявлений о банях.
  Этот мир и эта страна были другими. Не подходившими под учебник. Не похожими на ее старый мир. Другими.
  
  Карету потряхивало сравнительно не сильно, но достаточно, чтобы не уснуть. И достаточно, чтобы не было возможности писать. Оставалось только думать. Как обычно, мысли быстро свернули не туда...
  Как же она устала. Это не физическая усталость - тут все в рамках нормы. Она устала постоянно бояться. Она устала постоянно планировать, исходя из этой культивируемой боязни. Она очень устала от медленного, почти незаметного течения здешней жизни.
  Закрадывалась мысль о том, что ей уже приятно чувствовать себя солдатом на войне. Это ведь так просто: вот свои, вот чужие. Чужих нужно победить, своих надо поддержать. Результат важнее способа - так что не надо стесняться. Давай, вперед, пусть опаздывают! Так просто, так приятно побеждать...
  Лиля попыталась вспомнить Лешу, и вдруг поняла, что не помнит его лица. Его тела. Помнит только впечатления и настроение - ее сегодняшнее тело этим живо интересовалось. А лица - не помнит. Тембр голоса, смысл слов - но не сами слова. То есть слова можно было вспомнить - как текст. Слишком много событий. Слишком устала. И вообще, нельзя о нем думать. Лиля внезапно почувствовала себя обиженной на всех: сели на шею и едут! Бросили одну! Свиньи. От жалости к себе она даже всплакнула.
  Усталость взяла свое, и последний час дороги она все-таки проспала. Стало немного легче.
  

В ожидании

  Ричард не любил ждать. Как ни странно, он привык быть чем-то занят. Читать, считать, думать, разговаривать. Ждать - это оказалось удивительно выматывающее занятие. Позицию для ожидания выбрали часах в двух ходьбы от города. По дороге Рик с Джессом пытались выяснить, нельзя-ли купить пару лошадей, но результат был ожидаемым - ответом было либо 'нет', либо 'ну вот, за лесочком, там еще часа два...', либо предлагали такое, что брать было никак нельзя. Похлебав в придорожной харчевне крупяной суп с какой-то пресной рыбой, в конце концов, они дошли до хорошего места - холм с деревом был с одной стороны недалеко от дороги, с другой - вне изгородей, с третьей - с него отлично просматривалась сама дорога - в обе стороны до линии холмов. Ждать решили до заката, а потом попробовать переночевать либо в корчме, вернувшись слегка назад - либо, если все получится, где-нибудь впереди.
  Теперь оставалось сидеть и ждать - либо преследователей, либо курьера. Постепенно возбуждение боя и бегства сошло, появились мысли.
  
  Рик маялся. Он посидел под деревом, припомнил его название - ясень, посчитал шагами пространство между изгородями, считал проезжающие телеги (пять за два часа). Потом мысли сползли к посольству и стало совсем погано. Джесс сидел по деревом и дремал. Его, казалось, ничего не волновало.
  
  - Джесс..
  - М-м-м?
  - А ведь мы их бросили.
  - Кого? Посольство?
  - Да.
  - Мы их не бросили. - нравоучительно поднял палец Джесс. - Мы стратегически отступили перед превосходящими силами противника, дабы сохранить свободу маневра и силы...
  - Это вот ты мне откуда сейчас гонишь?
  - Матильда Имельен. 'Командир ничьей роты'.
  - И что там дальше?
  -... так можно назвать быстрое отступление в донесении, если вы понимаете, что вам есть куда отступать.
  - Короче, сбежать.
  - Да.
  - То есть мы их бросили. Неужели тебе не противно?
  - Нет. Мне не противно. Ты помнишь, зачем мы поехали? Мы тебя повезли. И не стройного блондина по имени Ричард, а наследника престола. Они не просто компания на прогулке. Они посольство. Им не повезло - ты теперь предлагаешь что, турнир с врагами устроить? А не боишься, что с той стороны рыцарей не найдется, а найдутся совсем наоборот? Ты-то тогда благородно погибнешь, а со страной что будет?
  Рик дернул плечом и снова стал смотреть на дорогу. День был нежаркий, где-то стрекотала цикада.
  - Хочешь мне сказать, что это не соответствует дворянской чести? - спросил Джесс с немного нарочитой иронией.
  - Ну... не хочу, но в общем-то не соответствует.
  - Ты, в общем-то, прав. Но я... я за последние десять лет как-то перестал на это особо смотреть. Я, наверное, теперь больше похож на капитана наемников.
  - Ну, со стороны по манерам не скажешь.
  - Вот мы сейчас попутешествуем - скажешь.
  - А почему на капитана наемников?
  Джесс помолчал.
  - Я же все время воюю. Знаешь, я тут думал - и вдруг понял. Я же с одиннадцати лет вечно в войсках торчу. Только последнюю пару лет вот начал верфями заниматься, и то...
  - Что, 'и то'? Это ты про жену?
  - Да не только. Я не понимаю - вот как это: я одного выгнал, а за ним остальные пошли? Я же не приказывал, кто их выпустил?! Как это - они обиделись, работа же встала?! То есть умом-то вполне понимаю, но когда что-то решать надо - вовремя не вспоминаю. Мне потом Брокленд плешь проел. С женой вот, опять-же...
  - Что это тебя вдруг на откровения потянуло?
  - Да так...
  - Что - так?
  Джес опять помолчал, сорвал какую-то травинку, почистил ее и откусил сладкий хвостик.
  - Думал, я вроде как в мирном путешествии. А опять дерусь. И если бы мы с тобой погулять не вышли - скорее всего, там бы лежал.
  - Почему лежал?
  - Потому, что это только у менестрелей один сотню побить может. А на самом деле, один и против четверых обученных не выстоит. Какой бы ни был замечательный. А десятку даже не обязательно обученным быть.
  Рик подумал, что кажется спокойствие Джесса - это не совсем спокойствие. И не так уж ему хорошо.
  - А почему ты мне все это рассказывать начал?
  - Ну, когда говорю - как-то легче ждать. Да и нам с тобой, если повезет, долго еще добираться, так что уж лучше я все расскажу.
  - Джесс, а почему 'все время воюю'? Ты же полковник гвардии?!
  - Какой роты?
  - Чего?
  - Штатский ты, принц Ричард, человек... 'Дворянин есть гвардеец короля' - помнишь? Все дворяне - гвардия. Но только Первая Рота - на самом деле полк охраны дворца и короля. А все остальные - это ополчение. Когда нас всех соберут - хотя я такого вообще не помню и такой праздничек и представить не могу - в этом-то бардаке я и буду полковник. А сейчас я - полковник Пятого пехотного полка. Я там с одиннадцати.. блин, даже с десяти. Восемнадцать лет уже. Как в учебку меня туда отослали, так и живу. В отпуске два раза в год, по одному месяцу. Много...
  - Много?!
  - Конечно! Это вообще только потому, что у меня как-бы 'дела полка в столице'. А так - три десятинки и привет. Ну и вот, в этот-то вояжик послали.
  - И вы гоняете разбойников?
  - Ну да. Вообще, мы - один из пяти боевых полков в мирное время.
  - А я-то думал - парады, вино, дамы.
  Джесса передернуло.
  - Слава Альдонаю, парады это без нас! А вместо вина обычно пиво. Или вода, если пива нет.
  - А дамы?
  - Дамы... - Джесс как-то смялся, что-ли. Он откусил травинку, которую не спеша жевал уже минут пять, отбросил ее и наконец сказал.
   - При полку такие... дамы, что их даже не все солдаты могут.
  - А не в полку?
  - Что ж тебе так покоя мои дамы не дают, а? Завидно, что-ли?!
  - Ну, мне же надо знать, чего от тебя ждать, когда мы в поле? Ну и завидно слегка...
  - Дамы... Я в дождь один спать не могу. Не могу, понимаешь? А если я не в поле, с полком - кто со мной спать будет? Смешно, да?
  Рик не смеялся. Джериссон очень редко говорил про свою службу, никогда не делал этого при посторонних и рассказы эти из него, казалось, прорывались.
  - Это после того раза. В четвертый мой сезон, мы тогда банду Шустрого Лиса брали. Это ж только говорится так - банда. А на самом деле там человек триста было. Они аж с трех баронств кормились, слепни поганые. Там ведь человек по двадцать охраны всего - а их триста! Они, сволочи, умелые были, умные. Правда умные. Они нас тогда в ночь, в дождь резать пришли. Дождь хлещет, грязища в лагере... Я вскочил, а часовой уже хрипит. Так и дрались - в исподнем, в грязище. От взвода моего половина осталась. Мы их потом по трупам посчитали - почти семьдесят человек положили. А они у нас - двадцать два. А мне шестнадцать, полгода взводом командовал. На следующую ночь мы их опять ждали. Лежат два десятка рыл, сыро, дождь опять хлещет. И ни в одном глазу. Лежишь и рукоять даги трогаешь. А двое часовых под дождем торчат. И так до утра - лежим и слушаем, как соседи дышат. Не пришли, кошаки. Мы потом их остатки выследили, через три десятинки, перед самой зимой. Капитан наш тогда их грамотно загнал, хитро. Большой мастер был, да.
  Год прошел, я в столицу приехал, дяде доложился, матери представился. Весь такой красавец, лейтенант. А ночью дождь пошел. Я проснулся, как будто меня ногой в бок пнули - не слышно, не дышат. Знаешь, как я испугался? На следующий день кого-то я там уболтал, забыл уже кого. Поспал. Потом женился, как-то легче было...
  
  Рик смотрел, слушал и думал, что это все-таки приятно - не знать, а только видеть. Кузен приезжал - высокий, стройный, голубоглазый красавец, бросавшийся на всех смазливых бабенок подряд, почти не знавший отказа - Рик когда-то ему страшно завидовал. А в душе красавца жил ужас. И из десяти месяцев девять этот любимец дам проводил в седле, в драке и в полевом лагере. С водой вместо вина. И ужас скалился из него так, что Рику бывало страшно...
  
  Время текло медленно, ничего не происходило. В распаханных полях никого не было - время жатвы еще не пришло, девятый день - все уже по домам или на ярмарке. Посвистывали птицы, по-прежнему стрекотали цикады. Полю были неинтересны и эти двое, и их разговор, и политические проблемы.
  
  - Знаешь, а я тебе завидовал. - вдруг сказал Джесс.
  - Ты - мне?!
  - Ну, как же, принц, наследник. Столица.
  - Когда я стал наследником, отец решил, что сейчас он все ошибки исправит и меня правильно воспитает. Это в двадцать-то с лихом лет. И все. С тех пор у меня жизнь - как у стряпчего. Подъем, завтрак, библиотека, обед, переговоры, ужин. Или суд. Или совещание. В любом порядке. Знаешь, что тяжело? Тебя учат смотреть на людей. Меня и раньше отец учил, а тогда просто с цепи сорвался.
  - Это чем же плохо-то?
  - Ты мне не все рассказал.
  Возникла пауза. Ричард оттолкнулся от дерева и присел рядом с Джессом, глядя ему прямо в глаза.
  - В смысле?
  - Когда ты рассказывал про то, почему ты мне рассказывать начал, ты не все сказал. Ты вообще в сторону ушел. Ну?
  - Мы их бросили.
  - Ну вот!
  - Да нет, ты не понял. Я не про честь и прочее. Мы своих бросили, понимаешь? Мне же насмерть вбили в полку - 'Своих не бросать'. Нельзя. А мы бросили. Они были может и поганые, но свои. И я знаю, что так и надо, что нас бы убили и все - но все одно. Нельзя своих бросать. Нельзя.
  - Я почти всегда вижу, Джесс. Знаешь, это больно. Когда они все тебе врут. Ты всегда один. Девушка тебе улыбается - а ты прямо видишь, что она оценивает подсекать или нет. Офицер тебе рапортует - а ты видишь, что его прямо трясет от зависти... Все врут Джесс. Все.
  - А я?
  - И ты. Только не мне. Поэтому то я тебя и терплю...
  - Ой! Посмотрите на замученного страдальца!
  - Это не смешно, Джесс. Отец говорит, это дар - ну, я тогда не знаю, что ж такое проклятье. А самое страшное - ты все равно не знаешь правды. Вот Анелия, например, она все время боится. Все время. Чего - неизвестно. Лидия сначала просто и незатейливо злилась - а теперь тоже боится. Не меня, но чего-то со мной связанного. Чего, Джесс? И так со всеми - ты видишь, но не понимаешь..
  - Конник на горизонте. С заводной. В город.
  Ричард подхватился с земли и уже было рванул к дороге, когда Джериссон схватил его за плечо и остановил
  - Куда?! С ума сошел? Это же курьер, если бросаться будешь - он тебя убъет и отвечать не будет!
  - Спокойно, все учтено!
  Рик подошел к дороге и встал на обочине. Из внутреннего кармана он достал золотой медальон на цепи и поднял его повыше. Конник прибавил ходу, и подлетев через три минуты к Ричарду отрапортовался:
  - Курьер Дворцовой службы, сержант Пирре, Ваше Королевское Высочество! Готов служить!
  Соскочив с лошади, Пирре уважительно поинтересовался:
  - А как Вы узнали-то?
  - Узнал что? - нарочито спокойно спросил Ричард Ативернский.
  - Имею конверт от Его Величества, назначенный лично Вам, в собственные руки.
  - Давайте.
  Рик взял свиток, отошел к дереву, осмотрел обе печати, сломал их и развернул.
  - Это чего?!- Ошарашенно спросил Джериссон.
  - Это, мой наивный друг, называется 'шифр'. Поскучайте с сержантом полчасика...
  Полчаса Ричард сидел с диском и свитком, а Джесс с курьером выводили лошадей, а потом говорили о новостях. Курьер, узнав про посольство, посмурнел и напрягся.
  - Может, вернешься с нами сержант?
  - Не могу. Имею приказ - доставить письмо лично в руки королю Бернарду.
  - Понятно...А где бы нам лошадей купить, а? Мы ж до ярмарки ждать не можем.
  - Тут вы их не купите, особенно сейчас. Страда же скоро. Забирайте моих!
  - А ты как?
  - Дойду пешком, скажу что на постоялом дворе свели. Только вы уж это... записочку, или, там, подтвердите их Милости барону, что я ж не такой идиот!
  - Записочку, сам понимаешь, не могу. Но ты его к нам отправляй - все подтвердим. Если дойдем. Слово графа.
  Сержанту явно полегчало.
  - Ты мне, сержант, вот что скажи - что сейчас с перевалами?
  - Ну на три десятинки, они точно открыты. Вот потом дожди начнутся - и, считай, на полгода в Ивернею только кругалем или морем. Вы если там пойдете, учтите - за десятинку обернетесь, сможете на рудном караване пройти. А если нет - не знаю, кто через Лейс пойдет. Лейс шутить не любит, а по осени - совсем.
  - Ты, кстати, не очень-то про то куда мы идем...
  - Не извольте беспокоиться, Ваша Сиятельство. Служба наша такая. Я вас и не видел.
  Подошел Рик.
  - Джесс, отойдем.
  Отошли, шурша травой, на другую сторону дерева.
  - Нам срочно надо домой. Отец кое-что написал... но чего-то в этом супе не хватает.
  - Кто на нас охоту открыл понятно?
  - Нет. Наверху списка - Шут. Остальные... Сложно сказать. Похоже, отцу подвернулся шанс, и он его использовал - но наступил он на все хвосты, которые только на свете есть.
  - Ну, Шут так Шут. Мы с тобой пойдем через перевалы и Лейс.
  - А не на корабле?
  - Корабли, во-первых тонут, во-вторых там нас точно ждут. А на все сразу у Шута сил не хватит - не будет же он в каждой деревне держать человека, который нас в лицо опознает. Главное, Бернард на нас не охотится.
  - Твоими бы устами...
  - Курьер нам лошадей отдает.
  - О как! Надо ему заплатить.
  - Он на службе, чего это?!
  - Джесс. Не будь идиотом. Не жмись.
  
  Разошлись через полчаса. Курьер отказывался, но Рик его все-таки уболтал и две короны всунул.
  

Рысью - шагом - в поводу

  Конная прогулка по живописным окрестностям чего-нибудь - прекрасное развлечение. Особенно с красивой девушкой/юношей, уж кто вам больше нравится.
  Конное же путешествие, когда 'на хвосте' - самый настоящий враг, впереди и по сторонам неизвестно что и до места назначения (промежуточного) минимум шестьдесят лиг, ничего хорошего из себя не представляет.
  Ночевать пришлось в поле. Не в канаве, но все равно неприятно. Щедрый курьер отдал им весь остаток солонины и одну из фляг. Солонина, разумеется, была мало похожа на нормальную еду, но и Рик, и Джесс молчаливо сошлись на том что кто не ест - тот просто не голодный. Как только сгрызли по куску и оседлали отдохнувших лошадей, сразу и поехали. Рик, разумеется, умел ездить верхом. Но, как и в случае с ожиданием, умений не требовалось - требовалось терпение.
  Рысью, шагом, в поводу. Рысью, шагом, в поводу, Рысью... и так лигу за лигой.
  Пейзаж медленно менялся. Среди полей стали попадаться каменистые горки, холмы становились круче, появились даже не засаженные склоны - на них, обычно, паслись овцы.
  Рик дождался очередного 'шагом' и спросил:
  - Джесс, а сколько у тебя денег?
  Джесс снял с пояса кошелек и заглянул внутрь, не отпуская поводьев.
  - Восемь корон.
  - Джесс?..
  - Блин, слушай - это всех принцев так учат?!
  - Нет, это только тебе так не повезло. Кончай проверять.
  - Ладно... - Джесс полез за тулью шляпы, потом - за отворот ботфорта. Потом еще порылся в карманах камзола.
  - Одиннадцать корон, семь... в общем серебра, и медяков десять.
  - Ага. И у меня семь корон, одиннадцать лев, три скипетра и пять медяков.
  - Рик?
  - Что?
  - Это самое. Сколько?
  - Ладно, ладно. Девять корон.
  - Итого у нас два десятка корон и всякая мелочь. Негусто. Шиковать не придется.
  - Переживем, я полагаю.
  - Выбора у нас все равно нет. Овес остался?
  - Только в торбах.
  - Скажем спасибо сержанту Пирре еще раз и что-нибудь купим на ближайшем постоялом дворе.
  
  Постоялый двор попался как раз под вечер. Вообще, дворы встречались на тракте группами, и за день они успевали две группы проехать, а на третьей встать. Составляло это расстояние примерно двадцать лиг, что опытный Джериссон постановил считать нормальным.
  - Дорога просто заглядение, погода отличная. Нам просто возами прет - прямо даже страшно.
  На постоялом дворе, пока Джесс привязывал и расседлывал лошадей и размышлял о том, чего бы им завести, Рик сунул нос в общую залу, вышел, и с неописуемым выражением на лице сказал:
  - Я там не сплю. И тебе не советую.
  - Что, так дорого?
  - Мне все равно сколько.
  Рик начал очень внимательно осматривать и чистить сапоги. Решив, что привыкший к комфорту друг преувеличивает, Джесс пошел сам. Вышел еще быстрее. Пол, казалось, пополз ему навстречу.
  - Н-да. Нет, был, конечно, один персонаж в соседней роте, после которого... - но это даже для меня перебор! Спим на сеновале. Ты сапоги почистил?
  - Вот, чищу. Не дай бог пропущу - сожрут же! А то и с сеновала остальным отнесут!
  - ХОЗЯИН!!!
  Хозяин тоже вышел с другой стороны. Среднего роста полноватый мужик в кожухе-безрукавке, несмотря на теплую погоду. Лысоватый и какой-то... сдувшийся.
  - Это у тебя там чего?!
  - Стояли вчера мужики какие-то... Будете ночевать?
  - Сколько за сеновал?
  - Ну... два медяка. С каждого.
  - И ужин в эти деньги. - Вдруг сказал Рик.
  - Ладно... - пожал плечами хозяин и ушел назад.
  Джесс и Рик переглянулись.
  - Все равно где-то надо переночевать... А чего он так быстро согласился?
  - Мы, похоже, не первые, кто сюда заглядывает. Он уже смирился.
  Через час, когда уже темнело, хозяин прибрел снова.
  - Ужинать изволите, господа хорошие?..
  - Изволим, чего ж нет?
  На вполне приличных оловянных тарелках хозяин принес им кашу, позавчерашнего хлеба, кувшин с пивом.
  - Хозяин, - сказал Рик. - Присядь с нами, выпей пивка-то.
  - Можно...
  - Ты чего такой смурной-то, хозяин?
  - А я уже, считай, не хозяин.
  - Это как это?! А кто ж ты?
  Глядя в кружку, вяло и тихо, рассказал им хозяин постоялого двора вот что:
  Три года назад помощник средней руки купца, по имени Сапар решил, что жизнь столичная его утомила и пора становиться самостоятельным хозяином. Сапар подошел к вопросу переезда очень внимательно: он изучил как перемещаются возы по трактам и обнаружил, что есть место, которое тяжело груженые караваны преодолевают очень долго - длинный и постоянный подъем в этих местах. И получалось так, что постоялые дворы, расставленные примерно на равном расстоянии - по расстоянию, которое проходил средне-загруженый воз, тяжелым возам - соляным, в первую очередь, оказывались далеко. Приходилось идти дальше, с уставшими волами или лошадьми, по темноте.
  Сапар решил рискнуть - он поставил постоялый двор, проехавшись с караваном. Тем более, неподалеку стояла и деревенька, которая ему вполне нравилась. И не прогадал! В первые два года его постоялый двор был забит весь сезон. Ему следовало подумать, что это возы идущие в одну сторону, но... Все же шло отлично!
  В королевстве Ивернея была принята забавная система сбора налога с собственника. Определялась цена предприятия по его годичной выручке. И в прошлом году цена была определена по двум удачным сезонам.
  А в этом году караванов с солью прошло на пять штук меньше. Это было не так много - обычно их проходило более двух десятков, и в этом году он ждал почти три Сейчас, через две десятины, подходило время выплаты. Денег на налог просто не было. И шансов накопить недостающих два золотых тоже.
  - Не будет в этом году караванов-то больше. Все, кончается сезон... Прошли большие караваны.
  Его сбережения были вложены в этот постоялый двор. Он закупил сена, овса, и даже мяса на удачный сезон. Припасы просто пропадали. Он мог заплатить налог. Но его постоялый двор в этом случае надо было закрывать - следующий год открывать было нечем. Продать его было очевидно некому.
  - Так что вы кушайте, господа хорошие. Вы кушайте...
  - Что-то ты, почтенный, нам не договариваешь - вдруг сказал Джериссон. Ты как собирался вообще больше двух лет тянуть-то? Что ж у тебя, каждый год лучше предыдущего должен был быть?
  Рик пнул его ногой, но было уже поздно.
  - А оделись как благородные. Смеетесь надо мной, почтенные?
  Оказалось, все было немножечко не так. Опьяненный сознанием 'Я - Хозяин!', Сапар слишком размахнулся. Он построил дом, ограду, амбар - чего вообще почти никто не делал - и остался почти без денег. Он хотел раскрутиться понемножку, но его соблазнил местный мытарь. Он предложил ему, через каких-то родственников продать припасы сразу на весь сезон - а рассчитаться за них только в конце.
  - И деньги-то небольшие попросил, сказал - все равно пропадает... - плакался наивный горожанин Сапар.
  - Ну, почтенный, ну ты выдал! - ржал Джериссон. - Да ты бы еще судье денег взаймы дал!
  Теперь мытарь требовал денег. А при неуплате обещал просто показать в отчете реальный доход и оборот. Что, конечно, убивало дело сразу.
  - Да ты не тушуйся, - сказал Рик. - Не покажет, скорее всего.
  - Почему это?
  - Да потому что где ж он еще такую дойную корову найдет? Зачем тебя резать-то? Только скорее всего, долю с тебя потребует.
  - Сапар, ты бы нам овса и мяса продал, а? Мы-то заплатим.
  Хозяин немного оживился.
  - А давайте.
  Сошлись на семи скипетрах. Припасы купили удачно.
  
  Утром, на четвертой примерно лиге, Рик сказал, куда-то в воздух, не ожидая ответа:
  - Чего-то в этом супе не хватает...
  

'Шевалье Фрим, к Королю!'

  Шевалье Лонс Фрим, дворянин в первом поколении, на самом деле был сыном сапожника. Вполне уважаемый член гильдии сапожников второго по величине города Ативерны прочил для третьего сына свое ремесло, и до, примерно, двенадцати лет все так и шло.
  А потом через город прошел Седьмой кавалерийский полк и мальчишка пропал. Он вдруг представил, как он бы ехал на таком замечательном коне, ему бы улыбались все девчонки в округе, он бы всех победил! Кого 'всех' и как именно - Лонс Фрим не задумывался.
  Довольно трезво прикидывая свои шансы на то, чтобы заработать на мастерскую, при наличии двух братьев, которым совершенно не было резона упускать дармового работника, Лонс Фрим сбежал к своей мечте.
  Конечно, никто его, городского мальчишку, знавшего о лошадях только сколько у них ног, брать в полк не стал. Но он прибился к обозу, и быстро стал хорошо известен всему полку - как сапожник и шорник. Никто не отказывал ему в такой мелочевке, как показать пару трюков на лошади, дать помахать палашом или дать лошадь почистить.
  А через два года, во время кампании на юге Ативерны в полку убили знаменосца. В глупейшей свалке, какой всегда и бывает неудачная вылазка. Тогдашнего полковника было трудно назвать не то что гением, но и просто грамотным тактиком. Судьба части, потерявшей знамя, одинакова во все времена - она расформируется с позором. Два дня полковник после этого пил, а когда разлепил, наконец, похмельные глаза, то первое что он увидел была кружка с водой, а второе - знамя, которое сунул ему под нос Фрим-шорник.
  Через час он стал корнетом второй роты. Через двадцать пять лет - полковником Седьмого кавалерийского полка.
  Сожалел он в своей жизни только об одном - не подворачивался случай пройти со своим полком через бывший родной город и глянуть с седла на братьев. Ну пара-тройка дырок в шкуре... Уже заросли.
  А еще через семь лет пожилой полковник получил свой свиток с двумя печатями. Он не подал виду, что затосковал - он пошел в свою палатку, сел, прикинул кому и что отдаст из снаряжения и хватит ли накопленного за службу на домик. Продавать своим товарищам снаряжение он считал бесчестным.
  Получалось, но на что жить потом - неясно. Скорее всего, надо было найти вдовушку и как-то совместно... Пусть и не благородная, какая разница - что у нее там, поперек что ли?.. Вдовушка у него была и тут, но жить поблизости от своего полка лавочником - было решительно невозможно. Он сломал печати и развернул свиток.
  Свиток оказался совсем не о том, чего боялся полковник Фрим. Его переводили. На полк вставал командир его первого эскадрона, которого он сам и растил последние пятнадцать лет.
  Провинциальный полковник впервые оказался в столице. Она показалась ему суетливой, путаной и вонючей. На второй день после прибытия он был удостоен аудиенции - на самом деле понял он это только войдя в указанный ему кабинет и увидев вместо маршала - самого Короля.
  Его Величество посмотрел на полковника и сказал:
  - Нам известно, что Третий кавалерийский полк весьма плохо управляется. Приведите его в порядок - и Мы не забудем вас.
  Это означало, что неопределенный титул 'шевалье', полученный за выслугу, превращался во вполне определенный титул 'барон'. Фрим сразу затолкал себе в задницу все обиженные вопросы типа 'За что меня с родного полка?!' и ответил:
  - Слушаюсь, Ваше Королевское Величество!
  Он был все-таки не молод, и адская работа давалась ему с трудом. Полк был развален. О нормальном подъеме по тревоге и речи быть не могло, в кавалерийском полку не все умели держать строй, на первом же марше две лошади охромели...
  Но его Король приказал. И он работал. Он сумел заменить четверть офицеров, провести ремонт конного состава, заменить часть проворовавшихся интендантов. Он достал всех проверками и тренировками. И полк постепенно приходил к норме. Плохо было только то, что это был не его родной полк.
  Сейчас Король вызвал его снова, и спросил:
  - Полк готов исполнить Наш приказ?
  Что он мог сказать - нет, дайте мне еще год? Разрешите подобрать командира первого эскадрона - сегодняшний хоть и граф, но сволочь? Он сказал:
  - Так точно, Ваше Величество!
  - Переводите полк в район замка Тараль. Мы отдали его под управление графине Иртон, и сейчас полагаем, что ее и все что делается в замке необходимо охранять.
  'Он посылает меня стеречь свою бабу?!'
  - Важно, чтобы Вы понимали. Это чрезвычайно важно для Ативерны. Обеспечьте ей условия для работы. По прибытии, представьтесь ей, обсудите с ней её пожелания к обороне. Мы полагаем, Вы найдете графиню разумной женщиной.
  'До чего я опустился... '
  - Еще раз, полковник. Это не моя прихоть. Это не парадная, а боевая задача. Ее муж сейчас в посольстве с Принцем Ричардом, и она под Нашей защитой. Мы надеемся, поговорив с ней вы сумеете понять, насколько это важно. У вас есть вопросы?
  - Ваше Величество, дозвольте.... Зима ж на носу... то есть хотел доложить, приближается зима, полк в районе Тараль зимних квартир не имеет. Лошадей же потеряем!
  - К зиме надеюсь заменить вас на пехотный полк. Полк готовится к выходу из Мальсана, но ранее чем через пять-восемь десятин на место не прибудет. Если не выйдет - будем искать выход. Есть еще вопросы?
  - Ваше Величество, дозвольте еще спросить - мы... лично графиню Иртон охраняем?
  - Вы охраняете лично графиню - в первую очередь. Отвечаете головой. Во-вторую очередь, вы охраняете здания - это важные предприятия короны. То, что на них делают - есть будущее Ативерны. Графиня открывает там особые предприятия для учения - их вы охраняете также. Продолжите спрашивать?
  - Никак нет, Ваше Величество! - чего тут спрашивать? Позор он и есть позор... А теперь еще и кошмар.
  Полковника Джериссона Иртона он знал шапочно, и почитал за молодого, излишне рискового парня. Впрочем, признавал, что тот не выскочка, и на полку стоит дельно. Он мало за кем такое признавал. Величество завел новую фаворитку? Ну и держал бы во дворце... Все эти благородные заморочки, чего нормального парня позорить, ежели жена - кобыла?
  - Мы полагаем, что нападения на замок начнутся в течение полугода. Возможно, с моря, возможно с суши. У вас есть десятинка. Выполняйте.
  - Слушаюсь, Ваше Королевское Величество!
  'Нападения? В сердце Ативерны - на бабу со служанками и десяток сараев?' Но приказ был ясен, и он пошел готовить полк к переброске. Квартирьерский взвод он отправил к замку немедленно, выбил из казначея деньги на новый лагерь (а хоть и временно!)... Времени было в обрез, но он справился.
  

'Ох, рано, встает охрана'

  Его Величество сдержал слово. Уже на второй день десятинки на пустыре, примерно в полулиге от замка зашевелились какие-то люди, на пятый день - стояли ровные ряды палаток и срочно сколачивались какие-то навесы, а на шестой к лагерю подошла длинная колонна и втянувшись туда как змея, сразу превратила его в подобие муравейника.
  Полковник Фрим, как и положено во время мирного марша, въехал в лагерь первым, во главе колонны. Капитан квартирьерского отряда встретил его сразу у поста, и отрапортовал:
  - Господин полковник, лагерь развернут!
  - Принял. Что скажешь, Манс?
  Капитану было лет на пять поменьше, чем самому Фриму. Никакое повышение ему 'не светило', но и в отставку его Фрим не выгонял - хорошего квартирьера найти непросто, да и этот служака, из безземельных дворян, ему нравился.
  - Поставились. Место, конечно, не очень - но терпимое. Воду нашли, ничего.
  - Это хорошо. Что тут вообще-то происходит?
  - Да ничего. Места глухие, только вот в этот самый замок и ездят. Не поверишь, почитай каждый день - аварец!
  - Вы чего тут пили?!
  - Сам увидишь. Ездит на нем дама, назваться не назвалась - но подъезжала узнать кто мы тут и зачем. С дамой ездят вирмане, четверо-пятеро.
  - Вирмане... Тогда знаю кто это. Эту-то мадам мы и должны тут охранять. Графиня Иртон.
  - Мы тут бабу охраняем?!
  - Цыть! Сказано - государственное дело! Его Величество лично распорядился!
  - Ну, раз Его Величество - точно государственная... дама.
  Фрим предпочел не развивать тему.
  - Как тебе ее вирмане?
  - Разбойники как разбойники. На лошадях сидят - как на веслах, уже губу одной порвали. Топоры таскают.
  - Ладно, присмотримся. А вообще-то охрана тут какая?
  - Никакой.
  - Шутишь?
  Манс покачал головой.
  - Сам посмотришь. Кроме этих вирман - никого.
  
  Седьмой день полковник Фрим занимался организацией жизни лагеря (не говорить же - 'разгребал бардак и орал на идиотов'?) и готовился к выполнению задачи по охране и обороне территории (то есть рисовал схему местности и хватался за голову). Днем он послал в замок корнета, из дворян - спросить, когда графиня изволят принять. Ответ был - "Когда господин полковник приедут". Мягко выражаясь, начало не вдохновляло. Оказываться в ряду купцов было неприятно.
  На восьмой день Лонс Фрим решил, что трусость не украшает кавалериста и поехал наносить предписанный королем визит. Подумав, он все-таки захватил с собой схему - хотя толку от этого не ждал. Своего заместителя, командира первого эскадрона, он с собой не взял - нечего позориться во-первых, и хватит гадостей для одного дня во вторых.
  Замок Тараль, как он уже успел оценить, представлял из себя малопригодное к обороне место: Два не перекрытых подхода, большие окна с - твою ж мать, совсем столица с ума посходила! - стеклами в окнах, выход на берег... Фрим подъехал к замку не особенно скрываясь, но был приятно удивлен, когда еще на подходе его остановили двое здоровенных варваров-вирман и спросили:
  - Вы кто, сударь, и к кому?
  - Полковник Фрим, к ее Сиятельству графине Иртон.
  Наверное будь Лонс Фрим пешком, он бы напрягся - но на Ветерке его эти варвары не волновали.
  - Предупреждены, проезжайте.
  Ну, хоть что-то.
  На взгляд полковника, приемная была вызывающе новой, роскошной и чистой. Он почувствовал себя злым, грязным и подозрительным военным - от чего настроение его немного улучшилось. По широкой лестнице к нему почти сразу сбежал молодой человек с бородкой, в скромном черном камзоле, в руке державший коричневую папку.
  - Шевалье полковник Фрим?
  - Точно так. С кем имею?
  - Шевалье Лонс Авельс, помошник графини. Графиня просит Вас обождать некоторое время.
  Чего-чего?! Это что за мужик такой, за бабой бегать?
  - Обожду.
  Сел на какой-то стул и принялся ждать.
  
  Лилиан закончила работу в лаборатории, устало сняла прожженные перчатки и перешла в кабинет. Стоило прерваться и не повторять больше одно и тоже с одинаково же никаким результатом. Займемся бумагами и планами. Лонс ждал у стола.
  - Ваше Сиятельство, прибыл шевалье полковник Фрим, ожидает в приемной.
  - Проси.
  Зачем откладывать не самый приятный визит? Лучше не станет.
  За время жизни в этом мире, Лилиан привыкла к тому, как проходят местные визиты: появляется расфранченный (и не всегда мытый) благородный господин/госпожа, полчаса расшаркивается и разговаривает о погоде, потом потихонечку, приглядывая за реакцией, задает вопросы, часто с подковыркой, и наконец, помотав нервы около часа, уходит долго прощаясь.
  Это визит был гораздо больше похож на деловой.
  Лонс впустил в кабинет невысокого, худого, пожилого человека, с кривыми ногами и немного неуклюжей походкой. Лицо у него было с тяжелым, низким подбородком, красное, руки большими и мозолистыми. Прическа - заброшенный за спину хвост. Слегка потертый камзол, хорошие, но уже заляпанные чем-то кожаные высокие сапоги. Шел он немного в развалочку, почти строевым шагом, шляпу держал на отлете.
  - Здр-равия желаю, ваше ... гхрм... Сиятельство.
  Услышав это 'гхрм.. Сиятельство', Лиля начала злиться.
  
  Через полчаса, примерно, Авельс провел его в кабинет к этой самой графине. Ну, надо сказать, кабинет на спальню похож не был, хотя всякой фигни была масса. Зачем было собирать пыль на всякие цветы и кусты в доме Фрим не понимал.
  У стола стояла дама. Фигуристая, в белом платье, блондинка. Глаза зеленые, большие. Симпатичная - не жалуется, стало быть, Его Величество на вкус. Здороваться-то с ней как?
  - Здр-равия желаю, ваше ... гхрм... Сиятельство.
  - Рада приветствовать Вас, полковник.
  Альдонайскую твою мать, Шевалье Полковник Фрим! Ладно, мадам не в курсе.
  - Направлен Его Величеством для обеспечения охраны и обороны замка Тараль и его окрестностей. Имею указание согласовать с вашим Сиятельством...
  ...хрен ты от меня дождешься, чтоб я имя своего брата-вояки трепал...
  ....меры и средства по решению поставленной задачи.
  - Что вы полагаете делать, полковник?
  
  Фрим доложил, постаравшись не психовать, что думал по поводу организации охраны. Разъезды и секреты, пропускные пункты на подъездных дорогах, посты на ключевых возвышенностях на берегу. Сопровождение важных лиц и грузов. Вроде ничего не забыл.
  - Как часто изволите выезжать из замка?
  - Каждый день. Я живу в пригороде столицы и добираюсь сюда верхом.
  Ну Альдоная ж мать... - затосковал Фрим.
  - Мой разъезд должен сопровождать Вас.
  - Меня сопровождает моя охрана.
  Пусть твоя охрана сначала научится на лошади-то сидеть, а то видел я их, качаются как скирды на возу... - думалось Фриму.
  - Его Величество ничего не сказал о разделении ответственности. Вынужден настоять.
  - Но моя охрана может ведь меня сопровождать, не так ли?
  Что ж ты скалишься-то? - оставалось ему злиться.
  - Точно так.
  - Прошу обратить внимание, что по подконтрольной зоне ваши людям ходить не след, дабы мы не спутали их с нарушителями.
  - Вы нас в тюрьму сажаете?
  Не видала ты тюрьмы, дамочка - подумалось Фриму.
  - Я обязан охранять вас и замок, Ваше Сиятельство. Нарушителей надлежит задерживать - как нам отличать ваших людей от чужих? Пусть ходят по дорогам.
  - Я буду обсуждать это с Его Величеством.
  - Ваше полное право. Часто ли прибывают к вам гости?
  - Сюда - нет, не часто. Мой помощник будет сообщать вам о таких визитах. Вы выделите офицера для связи?
  Полковник подумал, что он знает, кому подарит это 'счастье'.
  - Прибудет к Вам завтра же, мадам. Что мне следует также знать о людях и грузах?
  - Грузы...
  Через полчаса Фрим, понадеявшись что не забудет ничего важного, пожелал графине хорошего дня, повернулся через левое плечо и с облегчением смылся.
  Слава Альдонаю, открыто она не хамила - а намеки мы как бы и не обязаны понимать. Работенку Его Величество подкинул непростую...
  
  Лилю безумно раздражало почти не меняющееся лицо полковника. Она улыбалась, вежливо хамила, отвечала в его же стиле - не менялось ничего. Он дотошно выспросил кучу данных о перемещении всех и всего, ничего не записал и, щелкнув каблуками, наконец свалил.
  Солдафон чертов.
  
  Через два часа, немного отдохнув, и все-таки закончив опыт, Лиля немного оттаяла, и подумала что полковник, в целом, не так уж плох - верный служака, аккуратный и наверное для своего места и времени вежливый. Стоило быть с ним любезнее и, наверное, показать производства...
  Лиля дала себе слово это сделать. Завтра.
  
  Выводя вечером Лидарха, она обнаружила, что помимо вирман ее сопровождает пятерка кавалеристов, во главе с офицером. Они были вооружены, на пике офицера трепетал флажок. Разъезд не стал к ним приближаться, а разделился на две части - двое поехали вперед, а трое остались сзади. По дороге они видели несколько патрулей, но к ним патрули не подходили. Режим сопровождения явно ужесточался.
  

О благородной стали, добром железе и орехах

  Дорога забиралась вверх. Пропали поля, стало меньше пастбищ, оставались лесистые скалы, к которым и лепились иногда постоялые дворы. Деревень практически не было, они все были на другой стороне хребта, где начинались железные рудники.
  На последнем постоялом дворе, где Рик и Джесс - то есть, простите, шевалье Миркем Делям и шевалье Джек Спарроу - заночевали перед последним перегоном, мрачный хозяин предложил им на ужин... свежее мясо! Притом, что до сезона забоя скотины оставался минимум месяц.
  - Ты чего это, хозяин?!
  - Да, сын мой, дармоед, заспал корову - она в расселине ногу-то и сломала! Эх, да что теперь говорить - как еще зиму-то жить будем...
  - Ну, мы тебе посочувствуем... на пять медяшек.
  - Помилосердствуйте, благородные господа, уж на двоих -то! Лев!
  - За эти-то жилы? Только из уважения к твоим бедам - восемь.
  - И-эх... Ладно.
  Увы, аргументы оказались правдивыми. Мясо было свежее - но корова, похоже, жизнь провела трудную.
  
  Поскольку через перевал все предпочитали перебираться с утра, постоялый двор наполнился народом. Торговец с охранником, толстый и нервничающий - похоже, везет деньги. Крестьяне, по дороге на рудники. Авестерский рыцарь с оруженосцем - эти появились как раз со стороны перевала уже в темноте. Хозяин и его пухлая служанка бегали по залу и искренне радовались выручке. В этот раз, поскольку народ подобрался степенный и даже почти чистый, легли спать как все - в общем зале, на соломе.
  
  Ночь ознаменовалась эпических размеров переполохом - служанка, потихоньку от хозяина подъедавшая в кладовке продукты, оступилась и рухнула на какие-то горшки, кувшин с простоквашей, уронив в довершение большую корзину с орехами.
  Шум получился знатным. Крестьяне заорали 'Разбой, горцы!!!', рыцарь со здоровенным мечом-полуторником вскочив заорал 'Мори, мои доспехи!!!', при этом он наступил на торговца, который вереща от ужаса "Воры!" пихал что-то в солому... С учетом грохота и треска катающихся орехов и неверного света от почти потухшего очага переполох получился знатный.
  
  Рик с Джессом тоже подскочили, оценили суету и разделились: Джесс выскочил во двор, а Рик - к заднему ходу, где и нашел открытую дверь в кладовку и перепуганную служанку. Сверху скатился хозяин, которому Рик и передал подвывающую от ужаса, перемазанную в простокваше девку. Вернувшийся Джесс пробурчал, что вечно Рику достается самое интересное, а он просто вокруг бегает и они снова завалились спать.
  
  Утром, встали поздно, не спеша оседлали, спросили у крестьян каких таких 'горцев' они вообще нашли - выяснили, что так они обзывали банды из обедневших рудокопов и, наконец, поехали.
  
  Сюрприз ожидал их примерно через полчаса. За очередным поворотом дороги, на небольшой полянке, перегораживая дорогу стоял вчерашний рыцарь. В доспехе, на коне, со щитом и в шлеме с опущенным забралом. За ним торчал унылый оруженосец с копьем, на котором слегка шевелился аж какой-то флажок.
  
  - Благородные сэры!! - заорал рыцарь, несколько гулко и неразборчиво из-за шлема на голове. - Я, благородный рыцарь Дальвен, требую, чтобы вы признали леди Фариту прекраснейшей на всем белом свете или сразились со мной!!
  
  Джессу потребовалось усилие, чтобы закрыть рот.
  - Рик, что это?! - интересно, у него такие же вытаращенные глаза, как у Рика?
  - Понятия не имею. Ну попробуем все-таки до драки-то не доводить?
  С загоревшимися глазами привстав в стременах, Ричард простер вперед руку и начал:
  - Благородный сэр! Мы не имеем чести знать упомянутую Вами леди, но не имеем никаких сомнений, что она прекрасна, ибо иначе столь благородный и воинственный рыцарь не носил бы ее... - вообще-то ничего не было видно, пришлось импровизировать - цвета в своем сердце!
  Джесс не пожелал остаться в стороне:
  - Наши обеты и клятвы не позволяют нам назвать наши имена и вступить в благородный бой за признание вашей дамы прекраснейшей - но мы подтверждаем Вам, что имена наши достаточно благородны - получился повтор, сказалось отсутствие практики подобного трепа - и предлагаем Вам тренировочный бой, дабы усовершенствовать подобающее истинному рыцарю воинское искусство!!
  Оруженосец шумно выдохнул. Рыцарь с его помощью слез с коня, открыл забрало и оказался совсем молодым парнем, максимум семнадцати лет от роду. В своих доспехах он удивительно напоминал стоящее железное ведро.
  - Я буду счастлив обменяться добрыми ударами с благородными рыцарями! Чтобы уравнять шансы, я также буду биться без доспехов!
  И принялся снимать части этого самого ведра.
  
  - Оно и к лучшему, - тихонько пробурчал Джесс. - Рик, извини, но это мне придется его погонять.
  - Придется?..
  - Ладно, ладно - но тебе-то все равно нельзя.
  - И ты еще жалуешься?! - вон, целый рыцарь! Как... ну почти как настоящий! Блин, я только на картинках такое видел!
  - Я, - ханжески заявил Джесс, не жалуюсь. Я храню своего будущего сюзерена, как подобает...
  - Ты, благородный сэр, собираешься развлекаться - а меня не берешь! Вот это и есть правда жизни, и нечего тут мне сказки рассказывать.
  
  Рик и оруженосец, скорее всего по имени Мори, составили группы болельщиков по разные стороны полянки, Рыцари вышли на пусть и тренировочный - но все ж таки бой.
  
  Дальвен встал в стойку с мечом перед собой. Джесс завел руку с дагой за спину и отсалютовал ему шпагой. Бой начался.
  Джесс мягко, приставными шагами, начал сдвигаться налево. Дальвен торопливо сделал выпад, чтобы не дать ему развернуть его против встающего солнца, но... Рик, конечно, не видел подробностей - но Джериссон сделал тоже, что и он бы сам. Длинный быстрый выпад и возврат в защиту.
  - Ах!...
  Дальвен удержал меч, но на правом плече уже быстро расползалось темное пятно. На практике это означало, что Джериссон распорол бы Дальвену мышцы и бой закончился бы через две секунды.
  - Желаете продолжить, благородный сэр?
  - Конечно! Царапина!
  Джесс снова отсалютовал. На этот раз Дальвен был осторожнее и попытался, держа Джесса на расстоянии меча, отбивая о-о-очень неторопливые уколы в грудь, подойти на расстояние рубящего удара. Ему это удалось - минуты через две.
  - Х-х-х-а!.. Ах!
  Джериссон поймал меч на гарту около рукояти и использовал для того чтобы протанцевать вокруг Дальвена. Теперь пятно появилось чуть выше лопатки на левом плече, а дага вернулась за спину Джериссона.
  - Желаете продолжить, благородный сэр?
  - Разумеется!
  И на это раз Джериссон дал Дальвену возможность атаковать. Снова и снова тот с рычанием пытался длинными петлями задеть Джериссона, предусмотрительно не пытаясь больше ударить его выпадом.
  Джесс даже не особенно торопился. Он дожидался, пока меч обретал некоторое направление и слегка шевелил клинком, отклоняя и проводя его мимо себя. Он не блокировал меч, а всегда только продолжал его движение.
  Рыцарь, надо сказать, справлялся со своим огромным оружием - но это мало помогало.
  Джесс всегда успевал уйти, или 'подправить' меч.
  Минут через пятнадцать Джесс, очевидно, решив что пора заканчивать и ехать дальше и во время очередного пируэта сразу обозначил два укола, один из которых окончательно обездвижил правую руку Дальвена.
  - Я не считаю возможным продолжать, благородный сэр!
  - Но я готов...
  Дальвен опустился на траву, почти выронив меч. Оруженосец бестолково толокся вокруг хозяина, пока Рик не оттер его и не перетянул раны Дальвена сам.
  - Я был рад встрече со столь благородным рыцарем - пафосно заявил Джериссон, салютуя на прощание и убирая шпагу в ножны, без улыбки. - Я признаю, что леди Фарита прекраснейшая в королевстве Авестер и его окрестностях, и был весьма впечатлен оказанной мне честью.
  - Я присоединяюсь к словам моего благородного друга. Будет ли нам позволено узнать побольше о Вас?
  Дальвен выглядел измотанным и огорченным.
  - Буду рад ответить...
  Ричард потратил минут пятнадцать и вытянул из Дальвена его невеселую, в общем-то историю.
  Третий сын провинциального даже для Авестера барона никого в своем поместье не интересовал. Ему нашли какого-то престарелого учителя, кормили и в целом больше не трогали. Весь пафос, понятия о чести и праве, а заодно устаревшая лет на триста техника фехтования - это и было результатом воспитания романтичного юноши романтичным же стариком, судя по всему служившего оруженосцем у провинциального рыцаря.
  Парень был здоров, прочел все, что нашлось в замке - не так много времени на это и потребовалось- и мечтал о подвигах. А потом отец-барон умер, и бароном стал его старший сын. В принципе, он не относился к брату вообще никак - пока наивный брат не попытался действительно вступиться за крестьянку, к которой куда как более молодой и здоровый барон решил проявить благосклонность в виде реализации права первой ночи. Дело закончилось скандалом, после которого Дальвена из замка выпроводили, вручив меч, древние доспехи и не совсем дохлого коня. Десяток корон юноша, проявив непредусмотренную кодексами сметку, скопил и уволок сам.
  Оруженосцем оказался жених той самой девицы. Ее понятия о чести оказались не менее провинциальными и не менее твердыми, чем Дальвена - на свой лад. Она отравилась, в чем господин барон изволили обвинить ее парня - и родственники выперли его, чтобы не длить конфликт. Спрашивать 'до' или 'после' отравилась девочка Ричард не стал. Теперь эта парочка путешествовала, в надежде найти какой-нибудь турнир, выиграть его и прославиться. Далее следовал совсем уж туман, по результатам которого у Дальвена должно было оказаться собственное баронство. Оруженосец планов не строил.
  - Я, наверное, не гожусь пока для турниров?
  Парень не годился для жизни вообще.
  - Не нам советовать благородному рыцарю... На вашем месте, мы бы подумали о том, чтобы присоединиться к отряду охранников в Эльване или Уэльстере.
  О том, что про благородство в этом случае точно придется забыть, они дружно не упомянули.
  - Спасибо за совет, благородные сэры. Я же совсем ничего не знаю о жизни в большом мире!
  Потом они ему попытались объяснить, что турниры в последние лет сто не проводит даже Авестер - с тех пор, как Варийские Ханганы доходчиво и на примерах объяснили ему преимущества легкой регулярной конницы перед рыцарским ополчением в условиях пустынной местности.
  
  И Рик и Джесс смотрели вслед уезжающему рыцарю и его оруженосцу с не очень объяснимой для них самих грустью. Уходила целая эпоха, породившая и их тоже, несмотря на победу - что они теряли вместе с ней?..
  - А ты у него легко выиграл, Джесс.
  - Это не я.
  - А кто же?
  - Не кто, что. Сталь. Из которой сделана шпага, замки и болты тяжелых арбалетов. Три сотни лет такой стали сделали это его ведро смешным. А у него еще и меч 'доброго железа' - тяжелый и непрочный. Вот так вот все просто. Знаешь, он ведь сильнее меня - я бы не смог такой оглоблей столько махать.
  - Слушай, а как называлась эта деревенька с постоялым двором?..
  - Зачем тебе?
  - Ну как же! Надо же рассказывать о великом поединке под... как ты его назвал?
  - Я еще не придумал. Это же должно быть ого-го какое название, не скажешь же 'поединок при Малых Тележниках'. Блин, но кому рассказать - ведь не поверят же, рыцарский поединок! Я бы сам от себя в тринадцать лет умер от зависти...
  - А ведь Авестер-то умирает. Наделы они больше делить не могут, новой земли нет, транспорт и торговля не могут развиваться из-за баронских банд и вечных склок. Как это ухитрился там наивный юноша вырасти - ума не приложу. Видать отец-то силен был, на самом-то деле.
  - Живут они, я так понимаю, работорговлей с Ханганатом?
  - В основном.
  - А почему их до сих пор не завоевали?
  Наследный принц Ричард Ативернский повернулся в седле к графу Иртону и, грустно улыбнувшись, процитировал ответ своего отца:
  - А зачем?..
  

Накладная

  Шевалье полковник Фрим не любил командира первого эскадрона графа капитана Молле. Граф капитан Молле не любил своего командира полка шевалье Фрима. Полковник считал (не без оснований) что граф мечтает его "подсидеть" и самому встать на полк, но при этом он наглый беспринципный тип и плохой командир. Капитан считал (не без оснований), что полковник грубый, неотесанный мужлан, который категорически не соответствует истинному блеску Третьего кавалерийского полка, почти столичного! То, что при этом и полковник и король считали, что такому блеску - цена в базарный день грош из чужого кармана, графу как-то не приходило в голову.
  Полковник мечтал дождаться, пока у капитана подойдет выслуга по званию и спровадить его взашей. Граф мечтал о том же самом - но в отношении полковника. Король, просмотрев представление предыдущего командира полка на графа, наложил еще два года назад резолюцию "Не рассматривать более". Об этом граф пока не знал.
  
  Надо ли говорить, что служилось им друг с другом нелегко?
  
  Последнее время полковник выигрывал: назначив своего заместителя офицером связи с графиней Иртон, он воткнул ему знатную колючку - дело в том, что граф и капитан искренне считал, что место женщины - в салоне и в постели. Так что необходимость согласовывать (!) с женщиной решения для него была тяжелее, чем для самого полковника, которого больше волновал не пол, а вопиющее непонимание ситуации.
  
  Сейчас, через неделю после развертывания, все начало входить в колею. Нарабатывались маршруты, местность уже была более-менее изучена, а жители деревни и замка привыкли ходить по дорогам и не забывать передавать контрольки, так что полковник больше заботился о том, чтобы подопечная оставила привычку пытаться оторваться от конвоя и планировал устроить ей маленькую демонстрацию. Как обычно, жизнь заставила его планы поменять...
  
  - Шевалье? - фирменная поддевка графа, который периодически "забывал" о звании.
  - Граф?
  - Мне хотелось бы убедиться, что Вы видели такую... как это?.. бумагу? Или иное описание грузов, похожее?
  Граф передал полковнику лист, примерно пядь на пядь.
  - Что это? Вы, граф, присматриваете товар для магазина?..
  Против ожидания граф не обиделся, и вообще был, как оказалось, серьезен.
  - Они называют это "Накладная". Список выданного товара. Посмотрите последний столбец. Внизу - общая сумма.
  Фрим посмотрел. Потом посмотрел еще раз. Потер глаза. Перевернул лист туда-сюда. Сумма не изменилась.
  - Вам не кажется.
  - Это вес, что ли?!
  - И не надейтесь. Это СТОИМОСТЬ груза. В КОРОНАХ.
  Фрим выразил свои впечатления в эмоциональном коротком выступлении, отразив в нем всю глубину и экспрессию своего состояния. Граф кивал.
  - Не аристократично - не пнуть он просто не мог, - Но по сути я согласен. Что будем делать? Вот прямо сейчас?
  - Куда они это везут?
  - На погрузку, к пирсам. Купцы доставляют груз сами.
  - И они приехали без охраны?!
  - Шутить изволите? Просто мы охрану внутрь периметра не пустили. А так там наемников - на два баронства.
  - До погрузки проводить двумя разъездами. Глядеть в оба. И проследить, чтобы погрузили! Нет ну твою ж Альдонайскую...
  - Надеюсь, на намечающемся совещании на этот раз будете присутствовать от полка Вы. Честь имею. - Граф вышел, оставив бумагу.
  
  Совещания по безопасности Лилиан проводила каждую десятинку, в четвертый день. Обычно на совещаниях присутствовали: Лейс, Ганц, Лонс - как секретарь, и она сама. На прошлом совещании присутствовал - сидел с кривой физиономией - граф Молле, от Третьего кавалерийского полка. Надо сказать, он здорово мешал - хотя и сидел молча. Целую группу вопросов потом пришлось обсуждать отдельно.
  На второе совещание полковник Фрим почему-то явился лично. Он, как и его офицер выслушал все, что сказали остальные, но на вежливое предложение пойти уже вдаль: "Может быть у вас есть какие-то вопросы, полковник?" внезапно сказал.
  - Имею вопросы. Разрешите задавать, Ваше Сиятельство?
  - Задавайте... - все напряглись, и как выяснилось - не зря.
  - Имею первый вопрос. Граф капитан Молле доложил мне, что грузы отправляемые вы сопровождаете листом, именуемым "накладная". Является ли этот лист верным?
  Полковник извлек из своего тубуса свернутую накладную - похоже, копию накладной на последнюю отгрузку.
  Лонс просмотрел документ и сказал:
  - Да, этот документ очень похож на нашу накладную - думаю, он верен.
  - Сумма в этом листе - верна, Ваше Сиятельство?
  - Да, полковник, верна.
  - Каковы меры, которыми вы воспрепятствуете захвату груза, например - посредством нападения или взятия заложников?
  Над столом повисла тишина. Ганц Тримейн тяжело посмотрел на полковника и спросил:
  - А каковы ваши основания полагать, что таковой захват последует?
  - Лэйр королевский представитель, трижды в месяц вы без охраны отправляете с неизвестными вам людьми, оповестив заранее неизвестный круг лиц, годовой доход крупного графства и не считаете это основанием ждать захвата?
  - Что значит "неизвестными"?!
  - Сколько человек было в охране последнего каравана?
  - Не знаю, но...
  - Лэйр королевский представитель, мои извинения - их было сорок шесть, скольких из них, кроме купцов, вы проверили? Как вы сумели убедится в их намерениях? Всех ли этих купцов вы знаете?
  - Это эвирры, они следят за своими.
  - За своими - может быть. А вы уверены, что приехавшие - свои? Вас не было на отгрузке.
  - Лэйр Ганц, - сказала Лилиан. - Господин полковник, как мне кажется, прав. У вас есть какие-то мысли на это счет?
  Мысли у полковника были: никаких чужих в периметре. Подвоз своими силами к пирсам. Выдача с рук на руки только после проверки, купцов для расчета впускать только с одним охранником и по пропуску, а на границе периметра все пропуска сдавать.
  - ... а монетки для пропусков у меня есть, двадцать штук, уже помеченные, с веревочками. Выдал - забрал. И только вот так. Маловато конечно - но хоть начать.
  Лилиан отметила себе - предложить бумажные пропуска. Но вслух сказала:
  - До следующей отгрузки у нас время есть, обсудим это господа, еще раз - на следующей неделе.
   - Имею второй вопрос. Ваше Сиятельство, графиня Иртон. Каковы причины, по которым Вы ежедневно подвергаете себя риску смерти по два часа?
  - Что Вы имеете в виду?!
  - Ежедневно, о чем все знают, на очень заметной лошади вы изволите ехать в замок, а вечером - из замка. Дорогу используете одну и ту же. Охрана ваша - считай, и не охрана...
  - Это почему же это?... - угрожающе спросил Лейф.
  - А потому, что любой грамотный командир с двумя десятками людей вас возьмет, и не вспотеет.
  - Господин полковник, - вступил Ганц Тримейн. - Такое дело требует подготовки, и осмелюсь предположить, будет вполне заметно. И графиня в такое место не поедет.
  - А когда сие проверить разрешите?
  - Да когда угодно! Только уж не обессудьте - отвечать будем! - рявкнул Лейф.
  - Ты сказал.
  На этом совещание и закончилось.
  
  Вечером Лейф, все-таки, похоже обративший внимание на слова полковника, хмурился и осматривал окрестности внимательнее обычного. Уже привычный разъезд держался чуть сзади.
  После одного из поворотов лесной дороги, лошадь одного из вирман вдруг всхрапнула и прянула вбок, а сзади заорали "Нападение"! Лиля даже не успела понять что случилось, - а вылетевшие из лесных кустов арбалетные стрелы уже били по вирманам, по лошадям, поднялся крик и суета.
  Лейф с рычанием выхватил топор, отмахнулся от стрелы и начал искать врага - но сзади заорали, ""Гони же мать твою так, орясина!!", и сержант дозора догнав их в галопе хлестнул Лидарха по крупу, а сам прижал рукой Лилю к его шее и стал тащить вперед. Лидарх зло заржал, укусил прянувшую в сторону лошадь сержанта и понесся вперед. Лиля не видела куда он несется, по глазам били ветки и листья, было очень трудно усидеть в седле. Оторвавшись, как ей показалось, от погони, она на полном ходу вылетела из-за поворота и... чуть не уткнулась в десяток конников, во главе с полковником Фримом. Ну конечно! Через минуту, храпя и ругаясь, ее догнала большая часть ее сопровождения - злая и в синяках от тупых стрел. А с ними вместе десяток арбалетчиков и конников, которых раньше в сопровождении не было. Физиономии у этих новых людей и лошадей были довольными и несколько ехидными.
  Полковник не спеша пустил лошадь им навстречу. Она, с трудом успокоив коня, уже совсем собралась высказать ему все, но он просто объехал ее и приблизился к сержанту:
  - Ну?! Чего отпустил?! Прижать и гнать - ТЫ не знал?!
  - Ды, ить, укусил же зар-раза!! - В слове зараза слышались какие-то особые нотки. Восхищение и восторг. Полковник в их интерпретации не ошибся:
  - "Дык"! "Ить"! Поцелуйся с ним еще! Кобылу надо было брать, кобылу! Почему не взял?
  - Да брали мы, не успевает кобылка-то, ить вот... - уныло басил сержант. Про вирман он даже не вспомнил.
  Дальше полковник подъехал к красному, злому Лейфу.
  - Отьедем?
  Лейф насупился.
  - Как пожелаешь. Значит, при атаке сзади, сбоку - сразу рви вперед, тем от большей части стрел спасешься.. Охраняемого к холке жми и сам жмись - мишень из себя не изображай. Чтобы не вляпаться в засаду, как в лепешку коровью, впереди имей дозор. Чтобы тебе .... незаметно не напинали, держи и сзади человека. Дозор твой должен понимать, где, как и сколько супостатов таиться могут - а для того, должен и сам такое уметь. Ежели место такое, что ты сам дозор не видишь - должен дозор назад высылать сигнальщика, чтобы он и тебя видел, и дозор. И в особо плохих случаях - вот, как тут, например, хорошо бы по дороге проехаться сначала... Плохая же дорога, чтобы ты знал, это дорога без выбора, с которой удрать нельзя. А откуда у тебя умелый дозор найдется, какие ты дороги знать будешь - так вот на то ты и командир. Капитан мой, во времена оны, мне подзатыльника отвешивал - для вразумления, но ты ж мужчина гордый, сильный - обидишься, поди.
  - А вы, ваше Сиятельство, - полковник наконец обратился к ней, подъехав примерно на расстояние корпуса. - Слуг своих верных, коли сочтете возможным поберегите немного - не отрывайтесь от них, без надобности-то. Сами видеть изволите, много из этого плохого может быть. А буде надобность есть - жмитесь к шее коня. Конь-то вас любит, вынесет - ежели это вообще возможно будет. Не на что вам при этом смотреть. А ты, Рыжий, на меня не скалься, не скалься! - обратился Фрим к зло храпящему Лидарху. - Ничего я ей плохого не сказал. Не сильно-то она и напугалась. Капитан!
  - Я!
  - Сменить эскорт, проводить.
  - Есть, проводить!
  - Хорошего вечера, доброй ночи, Ваше Сиятельство. А господину королевскому представителю передайте, что на подготовку всего этого времени мы потратили - три часа. По каким признакам он это нападение останавливать заранее собирался - ума не приложу.
  Капитан остался командовать, а полковник Фрим поехал во главе всех остальных в лагерь.
  
  Примерно на середине обратного пути Лилю начало трясти. Сначала она злилась на полковника и придумывала ему ответы на его ехидные комментарии - но все они были какими-то неубедительными. А потом Лидарх вдруг обернулся и ткнул ее бархатным носом в колено. Лиля обнаружила, что ее трясет как от холода, а заодно вдруг вспомнила 'Конь-то вас любит, вынесет'.
  Ехали в молчании, разговаривать в присутствии конвоя не хотелось.
  - Лейф?
  - Да, госпожа?
  - Ты сегодня не задержишься, ненадолго?
  - Конечно, госпожа.
  Выглядел Лейф гордым, но хмурым. Что ему сказать? 'Твой наниматель - дура?', 'Ты дурак?' А какой же он дурак, когда он геройский капитан, которого она таскает по суше?
  Лилиан страшно захотелось побыть женщиной: чтобы сейчас закатить истерику мужу, а то и вообще ограничиваться нытьем, по поводу скуки. Жить в комфорте. Растить детей - она ведь умеет это делать, правда! Лечить людей. Но ей надо было выжить - и она перешла в другую лигу. В лигу принимающих решения. Уже дома, перед тем как отдать Лидарха в руки конюхов, она все-таки потерлась лицом о его мощную шею. Тот тихонько подышал ей в ухо. Странно, но оказалось что к резкому лошадиному запаху быстро привыкаешь.
  
  За ужином Мири вертелась, что-то рассказывала, а Лили отвечала ей невпопад. Мири надулась:
  - Мам, ты меня совсем не слушаешь?!
  - Прости малышка, день был очень тяжелый.
  Мири ее пожалела.
  - Наверное, тебе пора спать! - сказала она это настолько Лилиными интонациями, что против воли Лиля улыбнулась:
  - Это точно. Вот поговорим с Лейсом - и пойду.
  - Честно?!
  - Честно-честно.
  
  - Госпожа?
  - Да, Лейф. Заходи.
  - Госпожа я.... - Лейф запнулся.
  - Лейф прости меня. Я должна была подумать о таких нападениях.
  - Нет, госпожа. Это моя работа. Я ее не сделал.
  - Лейф, ты не мог. Мне...
  - Вы не должны думать обо всем сразу, госпожа.. Женщина ведет дом и хозяйство. Даже если оно такое огромное, как ваше. Мужчина воюет... ну, как умеет. Ативерна намного сложнее Вирмы - там мы воюем почти один на один. Я думал, пока мы ехали: в Тараль нет хороших дорог. Их вообще всего две. У меня нет столько людей. Вы... будете брать вместо нас людей полковника Фрима?
  - Лейф, я им не верю. Нет. Ты - моя охрана. Но, наверное, нам придется переехать в замок. Я не вижу иного решения.
  Лейф невесело улыбнулся.
  - Ингрид будет рада.
  - Отдыхай, Лейф. Нам всем сегодня досталось.
  
  Несмотря на обиду, адреналин, злость и усталость, Лилиан чувствовала как в ней буквально растет безысходность. Медленно, неостановимо, очень просто - как прибывает вода. Все её мысли и конструкции упирались в простой вопрос: 'Вы трижды в месяц отправляете с кучей неизвестных вам людей доход крупного графства - и не ждете нападения?' Ее вера в то, что она уже все предусмотрела: упирались в простое и доказанное 'Любой грамотный командир с двумя десятками людей возьмет вас и не вспотеет'. Ей показали разницу между формальным наличием - и настоящей охраной. У нее была 'галочка в плане'. Оказалось, что это хорошо от воров, от нахальных аристократов с такими же 'галочками' - но тут есть и другие. Сегодня она их видел на своей стороне.
  Резко и наивно она пинала огромное животное. Пока что оно просто трясло ухом, но уже решило поинтересоваться, что это там такое? То, что ей казалось успехом - было отложенной реакцией. Нападает не ухо, и не хвост - хотя для мух, безусловно, и это аргумент.
  Ее знания оказывались не просто бесполезными - вредными. Они превращали ее в приз. А иногда и в препятствие - когда она 'мешала' сгребать деньги. Защитой же были только люди - или ее, или те, кому она - лично она - небезразлична. И таких было очень мало: фактически, кроме ее людей - только трое. Причем одного тут не было, и относился он к ней, похоже, плохо - а она только что написала ему письмо, в котором явно предлагала ему категорию 'все остальные'.
  Что теперь? Свое королевство и еще больше проблем, которые она не понимает? Как было бы легко, будь она одна! Но теперь - вирмане, кружевницы, стеклодувы, ювелиры, Миранда. Она впервые задумалась о том, что такое быть главным. Не 'числиться', а 'быть'.
  У нее начала болеть спина.
  

Стальные ворота Лейс

  - Рик, все-таки я побаиваюсь. Тот инцидент с третьим герцогом Фалором...
  - Господь наш Альдонай, как меня достал разбор проблем этого дебила! Сперва канцлер, потом отец, теперь еще и ты! Ладно, еще раз: беды чемпиона Ативерны по идиотизму начались не в Бейкаре, где его повязали, а в Монкаре. Именно там этот тупица взял взаймы семьсот золотых, причем первой чеканки - и сбежал дальше по Течению. Тогда Монкар потратил сто золотых на выкуп обязательства Больфара перед Бейкаром и выплатой по нему получил ордер на арест и выдачу...
  - Против течения?
  - Да почему против-то?..
  
  Великая Лейс. Точка соприкосновения почти всех государств континента. Самые большие торговые пути. Торговля всех со всеми и всем на свете.
  Четыре реки. Великое Течение - по часовой стрелке. И пять Вольных Городов: Больфар, Бейкар, Мольфар, Монкар и Эльтана. Формально входившие в состав своих государств, города выцарапывали у королей права и вольности, торговались, часть из них теряли, дрались, заключали договора между собой...
  Пятьсот лет такой жизни превратили отношения между городами и государствами в бешеную путаницу юрисдикций (например, в Мольфаре были пирсы Бейкара - и там действовали его законы, а Бейкар продал свои права на пирсы - за склады на Самойском тракте - и теперь они были экстерриториальны), юриспруденций (например, в Мольфаре было право прохода, а в Эльтане - право отсутствия препятствий), договоров и склок.
  Традиционно, короли Ативерны составляли достойную конкуренцию в крючкотворстве и дотошности и магистратам (Мольфар, Эльтана) и хунте (Бейкар) и гильдейским советникам (Больфар и Монкар).
  Рик был полностью готов, да и выполнял уже такие поручения отца, но Джериссон все равно сомневался. Нет, он, конечно, тоже учил - но...
  
  - Да почему против-то?.. У них же есть соглашение о транзите с Эльтаной, так что они его и провезли через свои пирсы.
  - Так это сколько все по кругу ходило-то?!
  - Я же говорю - идиот! Он три месяца пьянствовал, пока его не повязали. Я вообще считаю, что он так всех достал в Бейкаре, что поэтому и ордер приняли.
  - А почему он тогда сидел полгода в Эльтане?
  - А потому, что был не сезон. И не полгода, а четыре с половиной месяца. И, кстати, он там формально не 'сидел'. Он хранился. Как ценный груз.
  
  Великая Лейс в целом вообще не отличалась простотой судоходства, но в сезон осенних и зимних штормов по ней вообще никто не ходил. Весной суда ходили - но фактически только между городами, поскольку весенняя распутица не позволяла подвезти и вывезти товары.
  
  - Ладно, эксперт. Через какие ворота мы заезжаем в Монкар?
  - Да любые, кроме Медных. А то они с нас потребуют медью, а серебро примут только по своему курсу - в пень такие операции... Какие там будут поближе?
  - Стальные.
  - Вот и прекрасно. Имена оставляем.
  - А у них скидка же вроде была, для особ королевской крови?
  - А ты ждать собрался, пока они это подтвердят? Оповестив всех вообще?
  - Ладно, принимаем твой план. Я сдаюсь.
  
  Обсуждение конкретных ворот и способа, которым они планировали добраться до Бейкара, формально бывшего уже Ативерной, и заняло у них все время, которое они спускались с перевала.
  - Джесс - а может, я уже там подам отцу весточку и дальше буду уже добираться как принц? Можно тут взять роту охраны?
  - Можно. Только где твой мешок золота?
  - Ну да, они же обязаны только обороной своего участка границы... Слушай, но ведь второй пехотный был как раз из Бейкара?
  - Был. Только набрал его не сам Бейкар, а как-бы лично Эдоард Шестой. А они ему просто разрешили рядом с городом постоять. Это уже потом в нем наемников заменили - тут-то им хитрости и отлились, контракта с городом-то не было. Кстати, а долг-то им выплатили?
  - Конечно, иначе я бы туда сам не сунулся. Еще дед, хотя это была, я тебе скажу, Проблема.
  Так за разговорами они и добрались до Стальных Ворот - ворот, которые поставили и содержали гильдия Сталеваров и цех Кузнецов. Ворота составляли две башни - высокая и изящная да толстая и низкая. Само собой, назывались они Молотобоец и Кузнец. Острые, четырехскатные крыши с фигурными флюгерами были покрыты железными листами.
  - А как же у вас крыша-то не ржавеет? - поинтересовался Джесс у добродушного мощного стражника, которому они платили вьездную пошлину.
  - Никак. Мы ее каждые два года перекрываем. Оно проще выходит, чем медникам свою чистить. А вот, кстати, ежели благородный господин когда испытает денежные проблемы - то я бы за вот такую шпагу, как ваша, очень бы неплохо заплатил.
  - Это зачем же тебе такая шпага? - настороженно спросил Джеррисон, оценив аккуратность словесной конструкции.
  - Ну, отличная Сальванская работа прошлого века. Оченно было бы интересно проковочку посмотреть.
  На воротах тут дежурили сталевары и кузнецы - по очереди. Узнав о местных постоялых дворах (удивительно, но все рекомендованные оказались в кварталах кузнецов), Джериссон и Ричард вьехали в Вольный Город Монкар.
  Уже на подъезде к городу они видели вдали большую серую полосу, сливающуюся с небом, и чувствовали запах. Запах водорослей, воды и путешествия. Запах Великой Лейс.
  

Мы друг друга поняли?..

  
  Наверное, где-то в идеальном мире руководство руководит - то есть мыслит о глобальных задачах, прорывах и политических решениях. В реальности большая часть времени уходит на ругань по поводу мелочевки, хозяйственные заботы и прочую ерунду. И только одну-две десятых, если вам везет,что-то более серьезное. На всех совещаниях пропорции сохраняются.
  
  Как ни странно, после демонстрации нападения отношения Лилиан и полковника Фрима вошли во вполне приемлемые рамки. Лилиан не "наезжала" на него без необходимости, а он не открывал рта, пока не видел чего-то уж совсем плохого.
  Пару раз они все-таки вежливо скандалили. Ну например, когда Лилиан предложила (весьма тактично, как ей казалось), свою помощь с медицинским обслуживанием полка:
  
  - У нас есть три лекаря и докторус, строго по штату!
  - Я врач.
  - Уточняю. Вы - кто?!
  - Врач. Ну... такой особый докторус. - Лилиан подумала, что надо сослаться на что-то правильное - У нас своя гильдия. По указу Его Величества.
  - Имею вопрос. Сколько вас, в этой гильдии?
  - Э-э-э... Четверо.
  - А что я буду делать там, где вас нет? Гильдия докторусов вас приняла?
  Это было настолько не так, что дальше можно было не разговаривать. Кроме того, Лиле показалось что полковник про себя подумал "Ты на моих солдатах тренироваться не будешь!"
  
  Но на нескольких вещах Лиля все-таки настояла.
  - Если вы заставите своих солдат мыть руки, особенно после оправки, если вы будете брать воду выше по течению, чем отхожие места, у вас существенно упадет количество желудочных больных. Откуда вы берете воду?
  - Ваше Сиятельство, вам-то что с этого?
  - Будем считать это моей причудой?
  Выражение лица полковника явно говорило, что в причуду он не верит.
  - Коротко говоря - посчитайте количество больных до и после. И учтите, что если колодец мелкий - туда тоже попадает.
  - Не глупей свиньи-то, Ваше Сиятельство, - не выдержал полковник. - Уж это знаем!
  Лилиан сообщила ему, что готовится к переезду, на что Фрим церемонно ответил:
  - Благодарствую, Ваше Сиятельство.
  Обсудили пару хозяйственных проблем, полковник рассказал о расстановке постов. Лилиан решила попробовать:
  - Я предлагаю другие пропуска.
  Фрим удивился. Он даже спросил:
  - А эти чем плохи, Ваше Сиятельство?
  - Они легко подделываются и их трудно менять.
  - А вы что предлагаете?
  - А вот что. - Лилиан достала пачку бумажных листов. - И на них писать кому, кто, на сколько времени выдал.
  - И сколько ж это стоить будет?! У меня в год столько пергамента уходит!
  - Это не пергамент. И это будет дешево - а для вас вообще ничего.
  - Просто так раздавать тоже не след. Опять таки, а патрули мои читать-то не всегда могут. Подумать надо...
  На том и закончили.
  
  Дождавшись,пока полковник выйдет, Лиля спросила:
  - Лонс, ты-то почему сидел с вытаращенными глазами?
  - Ваше Сиятельство, но это же... просто неприлично!! Обсуждать... солдатские...
  - Тебе очень хочется иметь тысячу больных поносом вокруг себя?
  - Нет, но...
  - Лонс, считай, что это заранее сделанная уборка. Поговорить в любом случае быстрее и проще, чем потом убирать.
  
  В интерпретации полковника совещание несколько отличалось от восприятия Лилиан.
  Совещания офицеров Третьего пехотного полка проходили, как правило, на пятый день десятинки, по утрам. Ни один командир эскадрона или службы не мог себе позволить просто так это замечательное мероприятие прогулять - обязательно надуют, обойдут, повесят мерзкую задачу, сено "зажмут". Надо быть, надо бдить. Само собой, больше всех внимания этому уделял сам полковник Фрим.
  - Так. Господа офицеры!
  Все встали.
  - Прошу садиться.
  Для совещания господ офицеров строился всегда отдельный навес. Формально, все посты находились от него метрах в двадцати, в реальности - как получится. Поэтому секретные вопросы там не обсуждались, а обсуждались вещи гораздо более существенные - так что итоги совещания доводились до исполнителей раньше, чем командир доходил до подразделения.
  - Так. Значит, вчера я присутствовал на совещании у графини Иртон. И она у меня поинтересовалась, значит, какого фига на берегу стоит пост и дозор.
  Вообще-то графиня просто спросила нужен ли на берегу пост-дозор. Лейф пожал плечами и сказал, что там с моря могут высадиться только водоросли. Полковник пробурчал: 'пусть стоят, хуже не будет'. Но об этом самом дозоре полковник, имевший привычку объезжать все маршруты и посты, знал далеко не только расположение на карте.
  Фрим поднял глаза от карты, на которую опирался двумя руками, и грозно обвел взглядом всех собравшихся. Командиры затихли. Это был очень особый пост.
  - Спрашиваю: как такое случилось-произошло?! - тут Фрим сделал ораторскую паузу. - Это произошло потому, что кто-то слушает задницей, а на занятиях по тактике жует мочало! Третий эскадрон, кто тут у нас есть?
  Командир третьего эскадрона уныло вывесился над столом.
  - Да у нас же тут целый командир героев! Они даже хвосты, ... ть, коням заплели и вывесились там над берегом все втроем! Втроем! Что написано в наставлении по дозору?! Вы там чего, на параде были?! И это, блин, было позавчера. Какое совпадение! Лошадям привет. Всадникам ничего не передавай, они, похоже, слов не понимают. Садись.
  Командир третьего эскадрона сел на место и про себя поклялся, что позавчерашний патруль запомнит и его, и наставление, и пост с дозором, и маму мальдонайскую на веки вечные
  - Значит, что я там мог сказать, кроме тупого мычания?! Ничего. Ничего - потому что эскадрон выступил, как те самые вирмане. Кто там расслабился?! Тут за всеми есть! Меньше других, на мое удивление, выступил первый эскадрон.
  - Просто дождь был...- прозвучало откуда-то с конца стола..
  - Кто там бурчит?!
  - Ага. А в бурю с градом мы бы вообще там показательный артикул устраивали.. - ни к кому конкретно не обращаясь, сказал граф Молле. - Прошу прощения, шевалье полковник.
  - Значит, что я на самом деле сказал. Я, блин, сказал что посты и дозоры это мое дело. Что это...
  На этом месте командиры выдохнули. Объясняться с подразделениями по поводу этого дозора не хотелось никому.
  - ... что это важный для духа войск пост. Но, мать вашу Мальдонаю, чтоб все довели до сведения! Пост для этого дозора я сдвигаю.
  Дыхание замерло.
  - На двадцать метров к востоку. - все расслабились и выдохнули. - В кустах стоять надо, в кустах! И чтоб разводящий не светился! Вопросы есть?!
  Вопросов не было.
  - Ну а третий эскадрон, за успехи в тактике, получает четвертую смену на всю следующую десятинку. Вот, значит, по ночам и будете там тренироваться.
  Возмущенный вопль командира третьего эскадрона утонул в гуле всеобщего облегчения. Сочувствовать ему было некому.
  - Капитан Манс, задержитесь.
  
  Подождав, пока все разойдутся, Манс сел поближе.
  - Что, кружевницы пожаловались?
  - Если бы эти девки языкатые пожаловались, уж все бы тут об этом знали. Будь уверен, они бы не с графини начали...
  - И не стыдно им там купаться?
  - Манс, побойся Бога - там почти двести метров. С такого расстояния - что там видно-то? А за нос бравых кавалеристов поводить приятно.
  - А что ж они тут за этот несчастный пост так переживают?
  - Что им кроме воображения надо-то? Пусть их. Очень полезный пост - пусть наставление по дозорной службе учат, бездельники. Да я не о том - слушай, я такую штуку там видал! Вот, гляди.
  На листе бумаги возникло изображение известной будки анфас.
  - И что это?..
  Полковник объяснил.
  - Ну... - поскреб в затылке капитан квартирьеров. - Идея, конечно, забавная... Подумать надо. Это ж сколько гвоздей они на одну такую будку извели?!
  - Вот хотя-бы для офицеров, что-ли. Опять же, требует графиня... - последовало краткое и неодобрительное описание гигиенических требований.
  - Надо подумать. Опять же - легко сказать, руки мыть! А вода? А выльют ее куда?
  - Так, еще одно. Я там про сено спросил.
  - И?!
  - Она нам сено заказывает. Вместе со своим.
  - Сено?!
  - Ну.
  - Так. А мы стало быть отдаем....
  - Держись за лавку. Ничего не сказано - весь навоз наш.
  - Шутишь?!
  - Не-а. Так что, сколько сможешь - продавай, меняй.
  - Да ты что?! Уже тут подъезжали...
  - Ты только совсем-то уж не это, не наглей - какие-то сады у них там есть, предложи садовнику. И с гвоздями не жмись - раз уж так вот экономим на ровном месте.
  - Нет, но ты что - правда ничего не спросили? Может, просто графине-то как-то неуместно, управляющий там, небось есть?
  - Нету. Есть в замке вирманка, есть помошник ее, и все. Так что - лови возможность, загоняй... Манс, вот почему так, а?! Ведь я ж в кавалеристы рвался - я даже подумать не мог, что буду на самом деле заниматься сеном, навозом, да прости Альдонай - отхожими местами!
  Манс пожал плечами.
  - Ты не хуже меня знаешь - кто этим не занимается, тому потом воевать не с кем...
  

Два города

  Дел в славном городе Монкаре у путешественников было несколько.
  Во-первых, следовало продать лошадей. Ближайшую десятинку путешествовать предполагалось водой, везти с собой лошадей было нереально.
  Во-вторых, надо было найти транспорт до Бейкара. Причем быстро, поскольку сезон уже кончался.
  В-третьих, быстро оценить ситуацию и здесь.
  
  Забросив вещи в постоялый двор Толстого Дварри - настолько комфортный, что там всем постояльцам давали комнаты, Ричард и Джерриссон разделились.
  Рик пошел искать улицу Пяти Чашек, на которой находилось представительство Ативерны, а потом в порт. Джериссону ни там, ни там нечего было делать - все равно принц Ричард должен был лично подтвердить, что он это он, в хитросплетениях маршрутов и условий он даже и не пытался разбираться. Рику же абсолютно нечего было делать в лошадиных рядах - где он не мог ни отбиться от барышников, ни поторговаться, ни оценить сбрую.
  Договорились встретиться вечером, в корчме Толстого - так оно и вышло. Джесс уже сидел с парой пузатых глиняных кружек пива (какое еще вино в квартале нормальных людей?) и ждал, не спеша обгрызая сушеную озерную рыбину, пока ему принесут мясо с овощами. В городе он удачно прикупил соли, приценился к наплечникам, выторговал отличный набор метательных ножей (а ну и что, что игрушка), еще один нож поразивший его в самое сердце, с сожалением отказался от кольчуги двойного плетения - тяжеловата, а укорачивать некогда. Потом немного поспорил с кузнецами о надлежащем весе шпаги (с примерами) - ну, а там и темнеть начало. Кузнецы его и проводили.
  Рик плюхнулся напротив него и не спрашивая приложился к кружке.
  - Ноги гудят - сообщил он оторвавшись от нее, и немедленно вернулся к неаристократическому напитку.
  - Как прошлись, Ваше Высочество? - иронически спросил Джесс. - Вижу, что не мало...
  - Прошелся - хорошо. Дела - отвратительно. Пиво - отличное. Тебе короче расказывать - начни?
  - Продал, считаю что неплохо. Несознательные граждане города пытались сбить цену...
  - Ага, то есть вот что за ор и вопли были слышны всю первую половину дня?
  - Да там всегда орут! И вообще - а как ты слышал-то?
  - Улица Фарфоровой Куклы - на два уровня от Лошадиного Луга. Это идти там вокруг полчаса, а так-то доплюнуть можно.
  - А-а. В-общем, сторговался на трех коронах и четырех скипетрах и пошел назад.
  - А почему потом орали?
  - Потому, что нечего при мне крашеного жеребца торговать, пытаясь меня перебить. Тоже мне, ловкач нашелся. Плохо то, кому я их на самом деле продал.
  - Кому?
  - Коронному курьеру Уэльстера. Слава Альдонаю, он меня не узнал. И была у него при себе сумка с двумя печатями. Прибыл он в город сегодня утром. Еще раз: утром. Смекаешь?
  Обычные суда по Лейс ночью не ходили.
  - Он купил корабль?!
  - Нет. Взял королевский.
  - Вот как...
  - А у тебя что?
  - Во-первых, местный представитель Ативерны ничего сделать не может. Корабля у него нет, общий представительский ушел позавчера - и появится только дней через 12-15. Во-вторых, в дополнение к твоему, корабля-курьера в порту во второй половине дня не было.
  - Постой, как это - не было?! Может, он решил сбор сэкономить и на рейде повисеть?
  - Джесс, это Лейс! Какой рейд?! Это означает, что он не менее срочно кого-то забрал на борт и пошел дальше. Или уже имел кого-то с таким же срочным сообщением на борту.
  - Н-да. Мыслится мне, времени у нас мало. Это все плохие новости?
  - Нет. Третья и главная - корабля-курьера или просто попутного каравана в Бейкар нет.
  - Как это - нет?!
  - А вот так. Основные караваны в Бейкар отсюда - руда, уголь и соль. Ативернские купцы снизили закупку соли наполовину, баржи стали грузить углем и рудой. Так что сейчас, перевозки на сезон фактически закончены. Склады соляные - забиты под крышу.
  - Подожди-ка - они соляные баржи под уголь поставили?
  - Вот так. Они не надеются на восстановление потока. Не спрашивай меня, что такое дома случилось, ладно? Потому, что я не знаю.
  - Ясно. Как будем добираться?
  То, что добираться нужно срочно даже не обсуждалось.
  - Вариант нашелся... Но поганый. Завтра с отливом идет галера. Везут они шерсть, в Бейкар капитан берется зайти. В принципе, за корону нас берут.
  - Галера.
  - Именно.
  Откуда на таком судне гребцы - тоже можно было не обсуждать. И что за команда, которая этих гребцов заставляет работать.
  - Сколько нам на ней идти?
  - Двое суток. Сможем спать по очереди?
  - Остается попробовать. Ты с капитаном договорился?
  - Сказал, что если решу - придем на пирс перед отходом.
  - Остался только один вопрос... Где и зачем ты взял эти башмаки?
  Вместо привычных высоких кавалерийских сапог, на Ричарде красовались отличные новые ботинки, с тупыми носами и массивными серебряными пряжками. На пряжках были одинаковые эмблемы - сокол на свитке.
  - Э-э-э... Ну, я из порта шел, время было... Короче, я поучаствовал в публичном диспуте. Гильдия сапожников-башмачников спорила с гильдией купцов.
  - О чем?!
  - Полтора года назад, один купец купил в Мольфаре и приволок сюда партию башмаков, корон на двадцать. Сапожники заявили протест, потому что в Монкаре право торговли обувью - за их гильдией. Само собой - башмаки на алтарь, а все - толпой судиться.
  - Что ж тут судиться-то?! Дело ясное - право и все!
  - Не скажи. Гильдия купцов имеет право торговли вещами. Без оговорок, понимаешь? Всеми. Башмак же вещь? Так что они выкатили протест, в котором в конце и написали, что, мол, нормальные люди алтари башмаками не украшают. Сапожники, само-собой, в долгу не остались - наняли законников, так вот они и препирались. На сегодня был открытый диспут. А я уже злой шел, думаю - а что мне? Ну и влез. Там от башмачников такая рожа чванливая - ну прямо грех не уесть.
  - Это мы так скрываемся, значит. Ладно, что там было-то?
  - Я, типа, спрашиваю сзади - а что, мол, почтенная гильдия за башмаки права на исключительную торговлю получила? Или что там написано-то, в преамбуле магистратского разрешения? Тот мне и отвечает, что, мол, нетрудно ему и повторить профану - за великую пользу для ног, которую и оказывают их башмаки... Тут я вылезаю вперед - мол, раз польза - от гильдии, то как же вы чужие-то башмаки трогаете? Там польза-то была совсем не вами оказана. И не Монкару, если подумать. Опять таки, а почтенный купец имеет право торговли на основе чего - не на основе ли пользы перевозки? Так что вы мало что чужую пользу хватаете, вы еще и в чужой карман полезли? Опять-же, а башмак есть - что? Ну, тут сапожники нас бить собрались, а купцы меня под руки - да в магистрат. А там свитки подняли, поругались с рожей полчаса - магистрат и говорит, дело, мол, ясное - башмаки сначала выучитесь шить, а потом уже про пользу разговаривайте. Вот купцы мне и это... отблагодарили.
  - А почему пряжки факультета права?
  Рик с гордостью полюбовался новенькими пряжками, вполне подходившими под определение шедевра.
  - А это от их законников, коллеге - магистру. Они уж совсем с делом попрощались. А роже, сказали, сапожники и без меня с горя начистят. Так что я теперь - магистр законник, все как надо - тремя магистрами заслушанный, дело выигравший.
  
  Тут принесли мясо, и на этом Рик и Джесс разговоры о посторонних вещах прекратили.
  
  Утром, увязав всю поклажу в мешки - не так-то много ее и было, но что-то уже накопилось, они стояли на пирсе. Зрелище не вдохновляло.
  Название галеры не просматривалось под слоем грязи, причем, похоже, настолько давно, что его не упомянул даже капитан при найме. Ричард и Джериссон думали, что будет какой-то груз - но груза не было видно.
  - Че, пришли, что-ли?
  Капитан, неопрятный толстяк, с лысиной и клочковатой бородой был одет в кожаный жилет на голое тело, неопределенно-серого цвета штаны и старые сапоги. На поясе у него висел кинжал, который правильнее было бы назвать малым мечом.
  - Ты готов к отходу, капитан? - холодно спросил Ричард. - Напоминаю условия: мы платим тебе пять скипетров аванса, остальные - по высадке в порту Бейкар. Оплата - на пирсе. Срок - послезавтра, день. Ты отвечаешь за нашу жизнь и здоровье.
  - Ученого не учи, законник что-ле?
  - Законник. Берешься, капитан?
  - Берусь. Полезай. А вы че вылупились, олухи?! Буди галерников! Труди, бежи к коменданту, скажи - отходим.
  Рик и Джесс взошли на борт. Первым их впечатлением была жуткая вонь и стон из под верхней палубы. Там "будили" гребцов.
  - Так. - тихо сказал Джесс - С надстройки не сходим, едим и пьем только свое, спим по очереди, глядим на все восемь румбов.
  - Он, вроде, согласился?
  - Согласиться - согласился, но вот если что-то пойдет не так - ты как претензию предъявишь? Ему какой резон нас отпускать - если соблазн пересилит?
  - Пожалуй, ты прав. Я не хочу на весла.
  О специфике выбора яснее прочего сказало то, что комендант явился провожать их лично, с пятеркой вооруженных стражников, и пока не получил два скипетра оплаты - команду на открытие цепи не дал.
  - Теперь понял, почему он согласился? - спросил Джесс.
  - Я и раньше знал. Денег у него на портовые сборы не было, не выпускали его...
  По надстройкой мерно начал бить барабан. Весла вспенили воду, галера вышла из порта и постепенно "встала в течение".
  
  До вечера все шло спокойно. Галера шла вдоль берега не быстро - но и не медленно, ритм барабана менялся только один раз, когда гребцов все-таки накормили. Рик и Джесс сидели у борта и ни во что не вмешивались.
  Вечером, на закате, после ужина обильно запитого дешевой винно-подобной дрянью и пивом, "свободная" часть команды села под надстройкой играть в кости.
  - Че, красавчики, сыграть не желаете?
  Естественно, Рик и Джесс не ответили. Через полчаса, когда среди игроков уже увяла первая потасовка, владелец того же мерзкого голоса снова заорал:
  - Э, дворянчики, вас люди играть зовут, че, брезгуете что-ль?!
  И с руганью полез на надстройку, обещая, что он "задницы их поставит", раз они сами не становятся.
  - Че, блондинчик, сильно гордый, да?! - он попытался ухватить Ричарда за плащ и одновременно приставить кинжал к его горлу. Свистнул кинжал самого Рика, и пьяный заорал уже от ужаса и боли - кисть руки с кинжалом вместе валялась на палубе.
  - Ты, быдло, сам сказал что я дворянин. А значит твои руки не могут меня касаться. Кто еще желает проверить мое благородство?
  Рик встал и пинком ноги сбросил безрукого вниз.
  - Перевяжите его. - также холодно порекомендовал он притихшим игрокам. Сзади раздался хрип и всплеск.
  - Надо же. - спокойно сказал голос Джериссона у него за спиной. - Вы по вечерам купаетесь и рыбу ловите? Чего это он с сетью нырнул, ась?
  - КАПИТАН! - заорал Рик.
  - Чего вам?! - капитан, наверное, собирался что-то сказать, но Ричард не дал ему такой возможности. - Ты подрядился доставить нас на пирс порта Бейкар. Оказывается, ты позволяешь своей команде иметь другие планы? Или мне показалось? Так ты учти, что прежде, чем нас возьмут - от нее останется треть. Если останется. Не многовато ли у тебя гребцов?
  Зло сопя, капитан раздал зуботычины и игроки рассосались, бросая на Джесса и Рика злобные взгляды.
  - Минус два. Стало быть, осталось их шестнадцать. Сможем не спать, Джесс?
  - Я подремлю сейчас, а потом ты. Ночью лучше не спать...
  Ночь в итоге прошла для них тяжело, но спокойно.
  Галера пришла в порт Бейкар днем, и после того, как она отшвартовавшись под ругательства, изрыгаемые капитаном, сбросила сходни.
  - Платите! - заорал капитан.
  - Спускайся со мной - холодно сказал Рик, направляясь к сходням. Капитан злобно сопя, быстрым шагом устремился за ним, а Джесс с двумая мешками прикрыл эту процессию. На пирсе капитан попытался схватить Ричада за плечо, но уже знакомый кинжал кольнул его в низ живота.
  - Мы чуточку дальше расчитаемся, - все также холодно сказал Ричард, всю поклажу которого Джесс только что пронес к берегу. - А ты со мной до середины пирса пройдешь.
  Весь путь по пирсу Рик держал капитана между собой и кораблем. Пройдя метров пятьдесят, так что бы бойницы для арбалетов в носу были уже не видны, Рик впихнул капитану за воротник полотняный мешочек с монетами.
  - Бывай, капитан. Живи пока... - с этими словами они и вступили в границы славного города Бейкара.
  
  Словарик к главе:
  1. Магистрат - сотрудник городского самоуправления, принимающий решения по спорам (не требующим коллегиального решения)
  2. Шедевр - качественное изделие, свидетельствующее о достижении подмастерьем уровня мастера.
  3. Гильдия - профессиональное объединение
  4. Польза - источник, на основании которого гильдия получала в городе исключительные права на свой вид деятельности. В Вольных Городах - решение принималось городским советом.
  5. "Поставить на алтарь" - отправить на хранение спорную вещь на церковный склад, как на нейтральный и менее подверженный кражам.
  6. Факультет права - саморегулирующееся общество специалистов по юриспруденции. Называется факультетом, поскольку гильдейских прав не имеет.
  7. Галера - гребное судно. На Лейс чаще всего - вид баржи. В качестве гребцов чаще всего используются преступники и рабы. 8. Открытый диспут - публичный спор, в котором на самом деле могут участвовать все желающие. Итоги спора - общественная поддержка, формально не обязательная для учета магистратом, на практике - без веских оснований магистрат не будет спорить с горожанами.
  

Последствия половины пожара

  - Садитесь, графиня. Мы рады вас видеть. Что вы расскажете Нам сегодня?
  В кабинете было всего двое, и Лилиан - а точнее, Аля - в который раз уже мельком удивилась, как быстро она привыкла слышать большую букву в королевском 'Мы'.
  - Рада сообщить Вашему Величеству, что производства и дела Короны в замке Тараль...
  Лилиан отчиталась, как обычно, без замечаний. В первые два раза она еще думала, что Эдоард слушает ее невнимательно - но во время третьего такого отчета, она выяснила, что предыдущие он помнит почти дословно.
  - ... в заключении же хотела просить Ваше Величество о разрешении переехать в замок Тараль на жительство.
  - Вам неудобен дом вашего супруга?
  - Полковник Фрим весьма... убедительно доказал, что мои поездки крайне небезопасны.
  Эдоард приподнял уголки губ, что у другого человека было бы эквивалентно хохоту.
  - Да,Сапожник может быть весьма убедителен. - Эдоард 'поймал' выражение удивления на лице Лилиан - Вам не сказали? Это его прозвище. И происхождение - он из семьи сапожников.
  - Сапожников?!
  - Не говорите ему, но вся армия знает его как Сапожника. Старая и очень удачная мысль моего отца о необходимости создания полков Короны, в коих не пост зависел бы от знатности, но знатность - от поста, а пост - от заслуг. Шевалье полковник Фрим - один из немногих, кто сумел пройти до самого верха. Мы надеемся, графиня, что это поможет Вам уважать нашего слугу.
  Такой маленький королевский намек.
  - Но, Ваше Величество, как мне быть с моей репутацией при дворе?..
  Эдоард, оттеснив Величество, чуть не сказал 'Какой репутации, Королевской Шпильки для Гильдий?', но вовремя сдержался.
  - Это не стоит беспокойства. - Эдоард позвонил в колокольчик. Секретарь, как всегда, появился бесшумно и сразу. И передал свиток с двумя печатями. - Вот разрешение этого затруднения.
  
  ... сим Повелеваем: находиться Графине Лилиан Иртон, и дочери ее Виконтессе Миранде Кэтрин Иртон, в замке и поселении Тараль, надлежащим образом управляя им в интересах Короны, до Нашего особого распоряжения. Сим также дозволяем им посещение столицы, но не иначе как в сопровождении конного десятка, а также приемы тех, кого она в исполнении Воли Нашей видеть в замке и поселении пожелает.
  Да будет Слово Наше нерушимо - Эдоард VIII Ативернский.
  
  Отправив Лилиан в замок, Эдоард вздохнул с некоторым облегчением. После чего, для завершения дня, просмотрел еще раз всю подборку поступивших на нее жалоб. Несмотря на то, что там встречались прямо-таки образцы стиля, больше всего беспокоило не наличие, а отсутствие одной жалобы. Жалобы немногочисленной, но богатой гильдии - стеклодувов. И особенно ему не нравилось то, что не жаловалась именно та гильдия, которая фактически управлялась не из Ативерны, а из Эльваны.
  
  Лиля же, сев в карету, вдруг подумала, что она ехала уговаривать Его Величество, а именной указ, оказывается, был уже готов.
  
  Говорят два переезда равны одному пожару. Несмотря на то, что Лилиан была фактически в гостях у своей свекрови, и упаковкой занимались слуги, и ремонт в корпусе Тараля был почти завершен - поговорку она ощутила всю целиком.
  Следующая неделя была забита огромной кучей хлопот, поглотившей даже кучу времени от управления производствами и лабораториями. Как ни странно, это не вызвало там видимого разброда.
  То, что она все-таки далеко не все учла, Лилиан заподозрила тогда, когда вошла в приемную и услышала что именно сказала Мири, узнав, что ее седло еще не распаковано. Не то, чтобы это было обращено против кого-то конкретного, но недлинное выражение ее чувств было весьма... образным. И совершенно не аристократическим.
  - Миранда?!
  - Прости пожалуйста, мама, я не видела что ты вошла.
  - Что значит - не видела, что вошла?! Так вообще нельзя выражаться!
  - Да, мама, прости пожалуйста.
  - А как там насчет 'я больше не буду'?
  - М-м-м... да, мама.
  Уклончивость настораживала. Лилиан решила не давить, но поинтересоваться - а чем же таким занялась Мири в последнюю неделю.
  
  Днем, вместо обычного обхода цехов, Лилиан велела оседлать коня и поехала 'в расположение'.
  - Мадам, извольте пароль? - первый патруль перехватил ее уже в районе одной лиги от расположения полка.
  Лилиан протянула им монету, выданную Фримом.
  - Куда вы следуете, мадам?
  - В расположение полка. Вы намерены мне препятствовать?
  Старший дозора не стал вступать в пререкания.
  - Я обязан дать вам сопровождающего. - это было не то, чего Лиля ждала, но и не требовало от нее скандала. Лиля уняла раздражение и задала себе вопрос - а как туда проникла Мири? У нее ведь монетки пароля не было... кажется? Поллиги спустя в отдалении проехал второй патруль - сопровождающий отсалютовал им.
  Сопровождающий привел ее не в основное расположение, которое было за песчаной гривкой, а под некий навес, под которым был сколочен стол, а за столом сидел офицер. Лилиан вдруг почувствовала что-то до боли родное - за бровкой явно занимались строевой подготовкой...
  - Коли! Назад... Коли! Назад... Малле! Ж...у не отклячивай, рыло!! Коли!
  - Мадам?- офицер - наверное, офицер - сидевший за столом очень удивился ее визиту.
  - Офицер?..
  - Лейтенант Ральвен, мадам, дежурный по лагерю. В чем цель вашего визита?
  - Судя по ряду признаков, здесь находится моя дочь. Я желаю ее видеть.
  - Есть такая в расположении. Сержант! - Лилиан никак не могла привыкнуть к отсутствию формы. То есть все военные были одеты похоже - но никаких знаков различия не было видно. По запаху они друг друга распознают, что-ли?
  - Я!
  - Свободен.
  - Есть!
  - Извольте следовать за мной, мадам.
  И этот в курсе, где Мири. Одна Лилиан, похоже, ничего не знает...
  Уже на подходе к площадке Аля Сокороленок услышала до боли знакомые интонации прапорщика-инструктора...
  
  - Вот стоите вы... под травою. Держать пики!!! И летит на вас, значит лыцар... Последовала пауза.
  - Господин сержант, разрешите обратиться! Правильнее говорить "рыцарь"...
  - Так. Умный. На корпус из строя. Строй - пики на стремя! Ты - Пику - ВПЕР-РЕД! Коли! ДЕРЖАТЬ. Назад. Пику- ВПЕР-РЕД! Держать!!! В строй. ОПУСКАТЬ НЕТ КОМАНДЫ. Строй - пику - ВПЕР-РЕД! Коли! ДЕРЖАТЬ. Назад. Пику - ВПЕР-РЕД! Держать, держать!!! Иртон, выше, вижу тебя - а должен пику!!! Так... И летит на вас, значит лыцар... Снова пауза - на этот раз никто уже не вылез. "Умные", очевидно, в строю кончились.
  - ЧТО ВЫ БУДЕТЕ ДЕЛАТЬ?!
  Тут-то и раздался полный не очень скрытого нахальства голосок Мири. Очень намеренно сделанный голосок - обычно Мири 'девочкой' не прикидывалась.
  - Спасать нашего мастер-сержанта Рокка!!
  Мастер сержант Рокк нахальство 'не заметил'.
  - Так... Новобранец Иртон. Голос обнаружился?! Два корпуса из строя. Строй! Пику - ВПЕР-РЕД! Коли! ДЕРЖАТЬ. Назад. Пику- ВПЕР-РЕД!
  Аля не могла даже сосчитать сколько раз слышала этот анекдот. Больше всего его обожали сержанты-сверхсрочники. Впервые за несколько месяцев она искренне хихикнула и попыталась надеть строгое лицо. Получилось, наверное не очень - как ни странно здесь, в довольно грязном, просторечном, жестком окружении она ощутила себя дома и под защитой. Как когда-то на территории части замначштаба полка майора Сокороленка.
  
  Она выехала из-за гривки и увидела расчищенную в осиннике площадку, на которой выстроилось десятка полтора лошадей с всадниками от одиннадцати до пятнадцати. Третьей слева, на самом высоком жеребце, с подтянутыми под самое седло стременами сидела Мири. Весь строй держал пики, у Мири пика была поставлена на стремя. Весь строй, включая ее, поводьев не касался. Лиля не смогла не отметить, что все они держатся в седле откровенно лучше ее самой.
  Мастер-сержант Рокк ее, конечно, увидал. И, конечно, виду не подал.
  - Так. Значит, новобранец Иртон. Доложи мне рацион жеребенка первого года.
  Мири затараторила ответ. Лилиан, к стыду своему, поняла, что не знает вообще ничего.
  - Ну, терпимо... А чего, значит, там быть не должно?!
  - Клевера, господин мастер-сержант!!
  - И то дело. Слушай команду - отбыть домой!
  Мири явно удивилась, но подтвердила команду, развернула лошадь - опять без поводьев - и увидела Лилиан. Беспокойно подъехав, она сказала:
  - Мам, а мне это... надо Оврага сдать.
  - Кого? - недоуменно спросила Лиля.
  - Оврага. Ну, коня - он сын Овна и Рагули...
  - Ну, поехали сдадим.
  Пока Лиля стояла, слушала и ехала ее раздражение как-то растворилось.
  На обратном пути она все-таки спросила:
  - А как ты в лагерь-то попала?
  - Так с дозором же. Я с Шаллахом сидела, а мастер-сержант на посту был - он и говорит, что ж ты при таком коне и не умеешь ничего? Ну и... вот.
  - Ладно - Аля вспомнила себя в этом возрасте и порадовалась, что пороха, взрывчатки и осветительных ракет тут нет. Они-то с ребятами были осторожны... - Но ругаться все равно нельзя!
  Трудно было обвинять ребенка, что он нашел себе занятие. Она ведь даже Тахиру на этой неделе ничего не диктовала.
  - Да, мамочка...
  

Баржа

  Сойдя на берег Рик и Джесс сразу отправились в речной порт Бейкара и разошлись по пирсам. Надо было понять, куда и как они могут добраться. Результаты были неутешительными. Рик закончил раньше и у поворота дороги дождался Джериссона, который и развеял все надежды.
  - Нету. До послезавтра - нету.
  Это было плохо.
  - Почему?
  - Завтра церковный праздник. Так что если мы не надеемся найти судно эвирров, или, например вирман...
  С таким же успехом можно было искать судно Варийского Ханганата. Подхватив мешки они поплелись в город - надо было хотя-бы переночевать.
  - Лэйры, лэйры! На минуту, минуту! Уф-ф-ф. Добрые лэйры, я купец Меррим, рыбник из Бальи.
  Отдуваясь, их догнал лысоватый невысокий толстячок в грязном суконном кафтане, размахивающий какой-то серой тряпкой, которой периодически вытирал прямо на бегу лоб и шею. От купца Меррима, тактично выражаясь, сильно пахло рыбой.
  - Ну, доброго вам здоровья, почтенный. Чем мы-то вам можем быть полезны?
  - Вы же, благородные лэйры, ищете какое судно вниз по реке-то? На завтра?
  Джесс уже открыл рот заорать 'Да! Конечно! Сколько?!', но локоть Рика метко ударил его под дых. Джесс поперхнулся, а Рик с ленцой в голосе сказал:
  - Ну, на завтра там, на послезавтра... как пойдет, торопиться нам некуда. Праздник вот, опять же.
  Рыбник Меррим скривился, вздохнул, опять утер пот со лба и с затылка, и наконец сказал с безнадежностью в голосе:
  - Понятно... Сколько?
  - Нуу-у-у.... - протянул Рик. - Надо подумать. А что нам, почтенный Меррим, предложить хотите?
  Следующие полчаса Джесс сохранял скучающее выражение на лице. Сначала с трудом, потом без труда. Рик торговался.
  - ... по пол-короны на каждого. И это мое последнее слово!
  - А еда?
  - Один раз. В день.
  - Пошутили, наверное? Мы охраняем груз, вас, дочь, вашу баржу...
  - Можно подумать, вы делаете это по отдельности.
  - На голодный желудок мы это вообще не делаем. Мы лежим...
  - То есть вы еще и бездельничаете?!
  ....
  Еще через полчаса Рик наконец удовлетворился.
  - Ну, по рукам?!
  - По рукам!
  Наследник самого крупного государства континента и мелкий торговец рыбой торжественно пожали друг другу руки.
  - И обратите внимание, почтенный Меррим, - сказал Рик, продолжая трясти руку торговца. - Я даже не требую десять скипетров аванса! Хотя это и в обычае таких сделок.
  - И не надейтесь. Через час жду вас на 'Ласточке'.
  Торговец убежал, заранее обтирая лоб и шею.
  - Рик! Зачем?!
  - Что значит зачем, Джесс?! Это же наши деньги!
  - Одна корона?!
  - И по две кормежки в день, а на борту - отдельный шалаш!
  - Да. Шалаш - это все меняет.
  - Что бы ты понимал! Да он бы нас в упор не видел, если бы мы просто так согласились!
  - Тебя волнует, что о тебе думает рыбник?
  - А-а, ты не понимаешь! Как это - ему надо, а мы не поторговались?! Нет, так нельзя.
  - Ну, если только. Куда он нас может добросить? До Мювальда, так? Дня за два?
  - Да.
  - Это хорошо. Тогда мы потом проедем через баронcтво Саверней.
  - Зачем?! Это же сутки пути в сторону?!
  - Перекаты уже закрыты, а через баронство идет дорога на Дикий Камень. Сам барон, конечно, дуб замшелый и зануда прошлого царствования - но человек-то неплохой. Смекаешь?
  - Нет.
  - Дикий Камень - пункт постоянной дислокации моего полка. Вот там я тебя смогу защитить от всего. Заодно оттуда и курьера пошлем, а при случае - и сами пойдем, куда Его Величество скажут.
  - Резон есть... Пожалуй, так и сделаем.
  
  Баржа 'Ласточка' на юркую и изящную птичку не была похожа совсем. Не новая, солидно обросшая водорослями крепкая посудина, длиной примерно метров тридцать и шириной около семи, она была вообще-то откровенно грязной. Как таковой надстройки в ней не было, а был только помост на корме, примерно метров пять в длину. На помосте стояло два шалаша, один из которых и отдали Рику с Джессом. Под помостом хранилось ценное имущество хозяев, а остальное место сейчас занимал груз. Вверх по реке баржу довели гребцы, но сейчас их уже не было - вниз баржа шла по течению, с управлением и движением вполне справлялось трое матросов. Лоцманом, при необходимости, выступал сам купец.
  
  Сейчас баржа принимала груз: по сходням с грохотом вкатывались большие бочки. Вдоль пирса бегал купец Меррим, поминутно вытираясь своей тряпкой, и довольно бестолково размахивал руками, подавая советы и командуя. Грузчики бодро отбрехивались, бочки закатывались, баржа качалась, скрипя причальными канатами. Жизнь била ключом.
  - Джесс, ты глянь, что там есть!
  - Баржа тут есть грязная, которую мы подрядились охранять.
  - Да нет, ты на корму посмотри!
  На корме сидела девушка. Небогато, но добротно одетая, в длинной юбке и сапожках, она сидела на каком-то чурбачке и внимательно смотрела за погрузкой. В руках у нее была дощечка, на которой она и отмечала, от старания высовывая язычок, количество бочек. Кругленькая, крепкая, голубоглазая, невысокая, с волнистыми темно-русыми волосами волосами.
  - Ну? Дочка рыбника.
  - Хо-хо, это делает плавание куда лучше!
  Джериссон закатил глаза.
  - Эй-эй-эй, ты, в шапке!! А ну кати назад!
  - Какой назад, ты что, сдурела, девка?!
  - Дома себе девку поищи, с рогами в стойле стоит, не спутаешь!!! Ты мне полбочки вкрутить хочешь?! А ну, кати назад!!!
  Разгорелся скандал, в котором грузчики аппелировали к тому, что им бочки выдали со склада, и они не отвечают. Меррим махал руками и вопил, что он покупает рыбу, а не бочки и вот не надо тут! Дочка кричала, что жулики могут забирать хоть все сразу бочки и скармливать их какому-то 'мерзавцу старому', а они за это не заплатят. Грузчики начали орать, что тогда они тут щас и вообще.
  - Ладно, ваше Высочество, пошли отрабатывать плату.
  
  - Так! Мужики! Чего орем? Рыба ваша? - с ходу вклинился в скандал Рик.
  - Та мы тут ща!!!
  - Это кто там такой быстрый? Чего там 'сейчас'?! - Джеррисону тоже было скучно.
  Увидев, что на стороне противника возникло подкрепление со шпагами, грузчики затихли и выдвинули переговорщика.
  - Ну, мы тут, значит, грузим...
  - Еще раз. Уважаемый. Рыба - твоя?
  - Ну, нет, купца Фельта.
  - Бочки тебе он выдал?
  - Ну?
  - Баранки гну, не запряг! Зови его и будем разбираться.
  
  Купец Фельт, очень недовольный, появился на причале через час, выслушал претензию, хромая залез на баржу, осмотрел спорную бочку, а после этого еще полчаса препирался насчет оплаты. В итоге, поскольку баржа уже рисковала потерять ночной прилив - грузчики хотели получать по 'ночному' тарифу, что купцам не подходило категорически - сошлись на снижении оплаты за конкретную бочку на треть. Погрузка продолжилась.
  Стоило заметить, что по поводу скидок и оплаты торговалась дочь, и торговалась, судя по кривой роже купца Фельта, небезуспешно.
  Через два часа после начала скандала погрузка закончилась, купцы рассчитались, и Рик с Джериссоном наконец зашли на борт.
  
  Скрипя и качаясь, почти черпая воду бортами, баржа отвалила от пирса и стала, стараниями матросов, медленно выходить на основное течение реки, одновременно неуклюже разворачиваясь. На море или Великой Лейс такая загрузка означала бы верную смерть, но на спокойной реке с лесистыми берегами это считалось, похоже, нормой.
  
  Плавание проходило без всяких происшествий. Увязавшаяся за ними было на второй день мутноватая лодочка отстала, после того как Джериссон и Рик затеяли у всех на глазах учебный бой. Теперь купец Меррим храпел под помостом, а Рик, то есть простите шевалье Миркем Делям, и Миллика Меррим сидели на лавочке по правому борту, и, поскольку было прохладно, сидели близко. Очень близко.
  -... так вот, почтенная Миллика, и в этой лавке мы видели... Джек, иди погуляй?
  - Ой, Мирк, вы столько всего повидали!
  - Что ж в этом хорошего, шляемся по свету, голову преклонить негде...
  Джеррисон ухмыльнулся и перешел на другой борт.
  
  Баржа плыла по течению, темнело, и из доступных занятий оставались только битье комаров и сон. Джеррисон совместил эти два занятия, решив что первую смену Рик явно взял на себя. Тот растолкал его перед рассветом и сразу завалился спать.
  
  Баржа дошла до Мювальда утром. Зачаливались долго, в основном потому что почтенный Меррим сэкономил на всем - и три матроса с большим трудом заводили тяжелую баржу к пирсу. Тем не менее, купец поспешил рассчитаться с Риком и Джессом. Судя по всему, ему как-то не хотелось, чтобы они находились поблизости от Миллики.
  Джесс забрал деньги, но про себя отметил, что купец, кажется, опоздал. Сапоги Рика и сапожки Миллики были видны (плохо, но видны) в щели между пакгаузами. Причем сапожки были существенно выше, чем сапоги Рика, а щель была довольно узкой. Прощание несколько затянулось, но слез и криков вслед им не было.
  

Следует ли кидаться камнями?..

  Одним из несомненных и огромных достоинств Лонса было умение составлять расписания. Лилиан это одно время немного раздражало (как это - не я буду решать когда и что делать?!), но как только дел стало действительно много, она поняла что это - ее спасение. Это возможность пообедать и умыться. Это возможность поиграть с Мири. Это возможность вечером встать, а не остаться до утра лежать на столе... Лонс делал это. Лилиан была готова простить ему взятки - но он их не брал без ее разрешения, ошибки - они чаще оказывались просто разным восприятием ситуации и вообще многое - но прощать не требовалось ничего.
  Мнение Лонса о важности визита можно было определить по времени, которое он выделял. Важные визиты ставились с третьего по седьмой день десятинки, и время на них выделялось пропорционально этому самому мнению. Глядя на расписание следующей десятинки, Лилиан видела там чудо.
  Четвертый (!) день был отведен разговору с господином Раммитом Экаром. Начинающимся в 12 (!!) дня. Весь день (!!!), целиком.
  - Лонс, как это понять?!
  - Раммит Экар, Ваше Сиятельство, это полномочный поверенный Стеклянного Дома. Я очень настоятельно советую вам отнестись к этому визиту со всем возможным вниманием и осторожностью.
  - Поверенный кого?
  Лонс уставился на нее так, как будто у нее выросла вторая голова.
  - Стеклянного Дома, Ваше Сиятельство...
  Лонс не вдавался в подробности, но его рассказ занял примерно полчаса.
  Стеклянный Дом - оказалось это название небольшого особняка на северной окраине столицы Эльваны, гильдейское здание стеклодувов. Дом был построен около 400 лет назад, когда гильдия Стеклодувов решила, что для своих собраний им надо построить себе отдельное здание. Они выкупили солидный участок, заказали проект и постройку лучшему архитектору того времени и, по слухам, оплатили ему работу так, что за платой он пришел с повозкой.
  Дом был удивителен в первую очередь тем, что в нем впервые были сделаны застекленные окна - именно это произвело на современников неизгладимое впечатление и дало дому имя.
  За последующие четыреста лет, несмотря на то что гильдия всегда была весьма малочисленной, дом обрел мрачную славу теневого правительства Эльваны и организации с весьма широкими возможностями, реализованными через чрезвычайно мутные механизмы.
  Во-первых, никто посторонний не видел легендарного Совета Стеклодувов, заседавшего в здании. Не были известны и его члены - они всегда набирались из лучших мастеров-стеклодувов, но каким образом - никто не знал. После вхождения в состав Совета, новые его члены переезжали в Стеклянный Дом и жили совсем затворниками. Никто не знал - кто из них жив, кто умер, кто чем занимается. Дом прекрасно хранил все тайны.
  Во-вторых... Двадцать семь лет назад, через два года после выдачи замуж дочери, король Авестера решил восстановить былую славу рыцарской конницы. Маленькая победоносная война с соседями - небольшой армией Эльваны. Армия Эльваны сражалась стойко, была прекрасно вооружена, но разница в размерах армий была уж очень велика. Через три месяца после начала вторжения к лагерю короля пришел человек, представившийся полномочным представителем Стеклянного Дома, и предложил договориться.
  Король, закончив смеяться, заявил, что обсудит с ними массовые поставки бутылок, когда они станут его подданными. Представитель сказал, что его Гильдию этот вариант не устраивает. Король публично казнил его за непочтительность.
  Через три месяца, пять полков, набранных в четырех ближайших Вольных Городах и оплаченные авансом, в трех подряд произошедших сражениях не оставили от цвета рыцарства Авестера и пятой доли.
  Молодая жена, получив известия о таких делах, бросилась к мужу и свекру. Муж и свекор наотрез отказали, после чего отношения между супругами испортились навсегда. Ативерна в войну не вступила.
  Через полгода после выхода, с боями вернувшись домой к зиме, остатки армии и больной король обнаружили, что за это время почти треть наиболее плодородных земель была выкуплена вместе с крестьянами - за долги или просто с двукратным превышением цены. Новые хозяева не стали ничего сажать. Они угнали крестьян на восстановительные работы в Эльвану. И даже заплатили им - вполне прилично, по меркам Авестера. Само собой, кое-что понимая о своих хозяевах, почти никто из угнанных назад не вернулся.
  Покупатели заплатили - но золото не съедобно. В Авестере разразился голод, а вслед за ним и серия бунтов. За время их подавления, выплат, поисков виноватых, бывшие землевладельцы потеряли девять десятых всего своего богатства - и уж конечно все, что получили за землю. Единственным, монопольным, поставщиком продовольствия два года выступали только купцы Эльваны.
  С тех пор Авестер было трудно счесть государством - фактически, он представлял собой набор соперничающих шаек-кланов.
  
  В-третьих, только в Стеклянном Доме можно было получить статус 'стеклодува-мастера', причем только пройдя обучение у действительного мастера Гильдии, что по факту означало - в Эльване. Гильдии стеклодувов во всех странах жили обособленно - и подчинялись, фактически, Стеклянному Дому - а все, что называлось 'гильдиями стеклодувов' за пределами Эльваны фактически представляло собой локальные группы членов Гильдии Стеклодувов Эльваны.
  
  Господин Раммит Экар - 'поверенный', как он отрекомендовался, оказался гражданином Эльваны, одетым неброско, но не дешево. Он был не худой - и не толстый, с темно-зелеными глазами, спокойный. Не то, чтобы никакой - но не обращающий на себя внимания.
  Явился строго к назначенному времени, поклонился и поблагодарил за выделенное время и оказанную честь. Моментально отметил бокалы и кувшин из стекла, сделал профессиональный комплимент - восхитился отменнейшим качеством шихты и точностью плавки. Лилиан немедленно преподнесла ему набор в подарок. В качестве ответного дара господин Экар преподнес ей и её дочери по заколке-бабочке. Лилиан восхитилась без напряжения - да, стекло было похуже, чем ее, но художественная ценность самой работы значительно выше. Это был не ширпотреб, а авторская заказная работа прекрасного художника по стеклу, сделанная не просто со вкусом - персонально для нее и для Мири, судя по тому насколько хорошо они бы подошли к платьям и прическам.
  
  Сели.
  - О чем вы хотели говорить, почтенный Экар?
  - Досточтимый Экар, с вашего позволения, Ваше Сиятельство. Я здесь не своей волей, а волей Стеклянного Дома, и только поэтому решился вас беспокоить. Стеклянный Дом хотел бы узнать у вас лично, как именно вы набрали мастеров по стеклу и какова организация ваших мастерских? В традициях наших, когда мастер является владельцем - но известно нам, что Вы владелица, и мастера работают на вас.
  - Не столько на меня, сколько на Корону.
  - Да простится мне, неосведомленному, вопрос - на Корону? Или Его Величество лично?
  Лилиан вдруг осознала, что вообще-то стоило думать, прежде, чем уточнять.
  - Кто бы не был владельцем - что же вызывает беспокойство?
  Раммит Экар продолжал спокойно, не меняя выражения лица, смотреть на Лилиан. Подождав немного, он продолжил:
  - В первую очередь Стеклянный Дом беспокоит сам факт разделения мастерства и владения. Бывало так, что мастер брал сумму взаймы - и терял мастерскую. Печальный, но в целом не неожиданный итог, подобные случаи разбирались советом - с точки зрения удовлетворения законных интересов кредиторов. Но не было так, что мастер терял само мастерство.
  Это было совершенно не то, чего ожидала Лилиан.
  - Досточтимый Экар, наверное мой юный возраст и неопытность не позволяют мне понять - как мастер может из-за денег потерять свое мастерство?
  Экар вежливо поднял брови
  - Как наемный работник. Гильдия Стеклодувов не позволяет не-мастеру работать, а секрет производства остается в мастерской. Много ли заработает мастер, который не может без опаски пользоваться своим мастерством? Есть ли оно у него?
  - Что же мешает мастеру организовать свою мастерскую?
  - Не будучи членом гильдии?
  - Если я правильно помню, ваша гильдия не принимает в свои ряды тех, кто не прошел обучение в ней самой?
  - Наша гильдия принимает тех, кого решит принять Совет Стеклодувов. В свою очередь мне бы все-таки хотелось услышать: как же работают ваши мастера?
  Лилиан подумала и осторожно сказала
  - Совместно с несколькими мастерами-стеклодувами, мы организовали производство, в коем мастера реализуют некоторые мои идеи. Мы рассматриваем их как совместное владение.
  - Ваше Сиятельство, вопрос весьма сложен. Даровано Стеклянному Дому многими коронами право торговли произведенными стеклянными изделиями. Исключительное право. Зиждется на нем наше благополучие.
  - Я испытываю к Гильдии Стеклодувов глубокое почтение.... Не могла бы я поинтересоваться условиями, которые бы устроили Стеклянный Дом.
  - Что ж, Ваше Сиятельство, Стеклянный Дом в моем лице хотел бы в этом случае урегулировать два вопроса: вопрос о гильдейских выплатах и вопрос о сохранении мастерства.
  - Какова же... выплата?
  - Десятина.
  - Десятина от чего? От цены товара, по которой его отпускаю я?
  - Условия мы можем обсудить. Стеклянный Дом в первую очередь хотел бы урегулировать вопрос о сохранении мастерства в Гильдии.
  - А что же получу я от Стеклянного Дома?
  - Статус гильдейского Мастера-Стеклодува. Право набирать учеников. Право на защиту дела и мастерства. И, что вам понадобится в ближайшее время, статус стороны в гильдейском споре.
  Лилиан не очень понравилось то, что она слышала, но все-таки осторожность заставила ее уклониться:
  - Досточтимый Экар, статус совместного владения предполагает, что мы должны обсудить особенности этого договора прежде, чем согласимся с ним. Мне бы также хотелось услышать мнение Его Величества. Для точности же не могли бы Вы дать мне список прав и обязанностей, возникающий у нас у всех в этом случае?
  - Буду рад. С позволения Вашего Сиятельства, экстрактно излагая...
  Следующие два часа были посвящены обзору гильдейского права. Против воли, Лилиан заинтересовалась - оказалось, это был сложный комплекс из авторского права, профессионального образования, в смеси с профсоюзом и множеством особенностей, которые она даже не сумела понять.
  По окончании же лекции и ответов на ее осторожные вопросы, досточтимый Экар склонил голову и сказал:
  - В любом случае, услышанное мной и Вами должен обсудить Совет Стеклодувов. Глубоко благодарен Вам, Ваше Сиятельство за уделенное время и содержательный разговор. Выполнив обязательства перед Стеклянным Домом, я хотел бы из личной симпатии дать вам не совет - но некое мнение, которое полагаю небесполезным...
  - Сделайте милость.
  - Вы еще очень молоды. Ваша слава летит быстрее ветра, и она полностью оправдана - и даже преуменьшена, как я восхищенно убедился. Но слава - это и отношение. К вам уже относятся не как к прекрасной молодой женщине, а как к умудренному знаниями влиятельному вельможе. Это опасное отношение, Ваше Сиятельство. Будьте осторожнее.
  - Позвольте и мне поделиться с вами мудростью - конечно, не моей. В одном из древних трактатов я прочла такие слова: 'Тому, кто живет в стеклянном доме не следует кидаться камнями...'. Человек написавший его не имел в виду вашу Гильдию.
  Раммит Экар помолчал немного и сказал:
  - Замечательное выражение, Ваше Сиятельство. За-ме-ча-тель-но-е. Глубоко благодарен Вам за него.
  
  Проводив досточтимого Экара, Лилиан села и задумалась. О чем они, в сущности говорили? Что же он сообщил ей? После получаса размышлений она заметила, что, в отличие от всех остальных, Раммит Экар не отдал ей инициативу в разговоре, хорошо знал кто на самом деле чем управляет и является генератором идей, знает ее семейное положение, трудовые отношения и наконец... Обсуждались, в основном, не деньги.
  
  Совсем Лилиан не понравилось то, что фактически ей предлагалось отдавать десять процентов хорошо если прибыли, а то и выручки в другое государство. И отдавать за, похоже, совсем не эфемерные вещи - по крайней мере, за такие деньги ерунды не предлагают.
  
  И при этом господин Раммит Экар не грозил, не хвастался, не давил и вообще был очень вежлив. Это заставляло заподозрить что вот он-то и опасен.
  
  Она подумала, что стоит обсудить это с Его Величеством, и, облегченно вздохнув, перешла в лабораторию. Раз уж время до ужина оставалось.
  

Правило Гильдии

  Еще во времена ученичества, от своего учителя и предшественника, барона Горма, Альтрес Лорт усвоил простую мысль - если хочешь быть в курсе неприятностей ДО того, как они по тебе ударят, - не порть настроение (а тем более - здоровье) тем, кто тебе о них сообщает. Душу отведешь один раз, а потом каждый курьер будут думать - стоит ехать, или потеряться в лесах? А неприятность никуда не денется, в лесах не пропадет - не надейся.
  Курьер из Ивернеи прибыл через почти три десятинки от второпях организованной им атаки посольства и новости его были совсем не отличными.
  - ... Среди трупов Аделаида Вельс Ричарда Ативернского и Джериссона Иртона не опознала. Попытались организовать погоню - отправили пятерых в порт, троих к городским воротам. Придали им по десятку оборванцев.
  - Когда отправили погоню?
  - Часа через два после нападения, пока разобрались, пока чего... Корабли из порта на тот момент не уходили.
  - А у ворот что было?
  Погоня к Полуденным воротам завернула в городской квартал на скандал - нашла Дилана 'Сипатого'. В галерее, насмерть - хлестанули плащом по глазам и локтю, а потом закололи в печень.
  - Погоне ума хватило не тормозить и бегом бежать к воротам?
  - Одного оставили, но у ворот никого уже не нашли. У остальных ворот тоже. Никто вроде расфранченных торопыг не видел.
  - Угу. Куда шлюху дели?
  - Спрятали у Мамаши.
  - Еще что?
  - Леопольд трясется, письмо накатал в поллоктя длиной. Боится, что завоюют его.
  Идиотских вопросов типа 'А не найдут ли моих людей Ивернейские службы?..' Шут и не думал задавать.
  - Что с оборванцами?
  Сидевший на стуле 'для своих' человек в платье небогатого горожанина зло осклабился:
  - Кашки поели и преставились. Какие сами поели, а какие и не совсем - но уж преставились-то точно все.
  - Ладно. Иди отдыхай.
  
  Шут задумался. Итак, чего и стоило ожидать, неплохой своей наглостью план сработал не полностью. Исполнители откровенно напортачили, поскольку нанимать пришлось второпях тупых оборванцев, не понимающих, во что они ввязываются. Пока объявились знающие люди, пока порылись в трупах... Принца упустили. И уж конечно это драное Мальдонаино отродье, Джеррисон Иртон, упал на все четыре лапы. Следовало признать, что кто-то из этих двоих принял верное решение - и вместо того, чтобы играть в кошки-мышки удрал из города. На дне им там лежать негде.... Итак, из города они удрали. Куда? В Ативерну. Как? Скорее всего, обходным путем - побоялись наверняка напрямую идти. А это значит они где?... Скорее всего, застрянут в Монкаре - погода на Лейс уже портится, так что вряд-ли они успеют. Пошлем человечков в Монкар, пусть поищут.
  
  Ну и надо приступать в Ативерне, а для этого перебросить туда деньги. Что нужно для войны - всего три вещи: деньги, деньги и деньги... Раз война тайная - то четвертая вещь нужна. Деньги. Шутка.
  Итак, что будут делать местные заговорщики и сколько им на это выдать? Шут закопался в свою картотеку.
  
  Через три часа, под вечер уже, в кабинет скользнул ощутимо нервничающий помощник и положил ему на стол красно-желтую стеклянную каплю.
  - Поверенный Стеклянного Дома просит принять...
  Змей открыл глаза... Альтреса передернуло, но он с собой справился. Быстро мигнув помощнику, он убрал с его помощью все со стола, накрыл тканью и сказал.
  - Проси.
  
  - Совет Стеклодувов, от имени Гильдии Стеклодувов, моими устами выражает графу Альтресу Лорту свое глубокое почтение и просит учесть мнение Совета Стеклодувов в делах графа относительно Ативерны.
  Совет Стеклодувов полагает дела Лилиан Брокленд-Иртон затрагивающими интересы Гильдии. Стеклянный Дом просит учесть, что Совет принял решение о статусе 'Кандидата в Гильдейские Мастера' для графини и отныне просит считать ее судьбу внутренним вопросом Гильдии.
  Гильдия Стеклодувов полагает недопустимой деятельность государства Ативерна в отношении Гильдии Стеклодувов и иных Гильдий. Советом Стеклодувов принято решение о содействии Вам, при условии соблюдения интересов Дома в отношении Лилиан Брокленд-Иртон. Совет Гильдии полагает, что вопрос места проживания Лилиан Брокленд-Иртон может быть решен к нашему общему удовлетворению. Буде возникнет надобность в помощи Гильдии Стеклодувов - благоволите прислать переданный Вам знак мастеру-стеклодуву в любом городе Уэльстера и передать сообщение. Мастер же стеклодув, к которому Вы обратитесь, окажет Вам помощь в рамках своих сил незамедлительно. Будет ли ответ на послание прямо сейчас?
  - Я благодарен Гильдии Стеклодувов за предложение помощи и свяжусь с Советом Стеклодувов в ближайшее время, как только смогу составить представление о наиболее выгодном для Гильдии предложении.
  - Я также уполномочен передать Вам ряд копий документов, кои на взгляд Гильдии будут способствовать успеху наших совместных дел.
  Поверенный передал Шуту увесистый кожаный тубус и молча откланялся. Шут ответил ему на поклон и, сев в кресло, вытер холодный пот со лба.
  
  Альтреса не ввели в заблуждение дипломатичные формулировки. Фактически, Стеклянный Дом сообщил ему, что Лилиан - будь она Иртон, Брокленд или еще кто-то (пусть выберет себе игрушку, ежели надо) - отныне собственность Гильдии Стеклодувов. И Гильдия 'весьма неодобрительно' отнесется к попыткам ее отобрать или спрятать. Но также Стеклянный Дом сообщал, что Ативерна его не устраивает и он готов помочь. А если Лилиан... ну, назовем это 'убедят', жить в Уэльстере - он не возражает. Было неудивительно, что Джеррисон Иртон их вообще не интересовал - Гильдия не занималась ерундой. Помощь же Стеклянного Дома - это было много. Очень много.
  Шута не удивило, что Стеклянный Дом в курсе его планов. Было бы удивительно, если бы Совет Мертвецов, как иногда позволял себе называть (про себя) Совет Стеклодувов Шут, не узнал о такой масштабной и впопыхах организованной затее.
  Змей проснулся... Альтреса еще раз передернуло. Он, ценой неимоверных усилий, пять лет назад узнал имена трех членов Совета Стеклодувов. Из неизвестно скольких. После этого к нему пришел поверенный (не этот) в первый раз и принес палец его осведомителя, в стеклянном кристалле удивительной прозрачности. Поверенный вежливо и тихо выразил уверенность, что графу Лорту нет необходимости вмешиваться в дела Совета Стеклодувов. Всю сеть осведомителей и наблюдения в Эльване пришлось строить заново - ее внезапно не стало. Больше Шут не пробовал против них играть.
  
  Мало живет Мастер-Стеклодув. Сжигает он легкие и меняет их на мастерство, деньги и власть. Кто-то ударяется в разгул, кто-то в алчность. А кто-то рвется к власти. И вот из таких-то расчетливых, богатых, умных и был когда-то составлен состав Совета Стеклодувов. У каждого из них по отдельности времени было мало. Но у Гильдии - сколько угодно. Каждый из них был богат. Гильдия же в целом... Лорт знал, что выплатив за полгода почти сто пятьдесят тысяч золотых монет городским полкам, почти восемьдесят за земли и людей в Авестере - и это только по документам его учителя! - гильдия ничего не занимала.
  
  Шут смотрел на тубус с печатью-лебедем и не мог заставить себя его открыть. Он разрешил себе полчасика малодушия. Все-таки, не каждый день ты выслушиваешь Змея.
  
  Ох, как рынок городской подбирается, когда кухарка Мастера-Стеклодува приходит! Не будет она монету считать - возьмет, что понравится, а то и перекупит. Павой плывет, орлицей смотрит! Самое лучшее возьмет! Ай, как власть городская не против к Стеклодуву на обед попасть! Самая лучшая кухарка в городе. Правило Гильдии.
  
  Большая, большая удача для семьи, если сына в мальчики стеклодув берет. Даже и для небедного горожанина - большая. Не забудет мальчик о семье, когда - если - станет подмастерьем или мастером. Правило Гильдии.
  
  Сытно, сытно живет мальчик у стеклодува. Не бьют его старшие подмастерья, не гоняет кухарка, не хамит служанка. Одет он в новое, для него пошитое-стачаное. Дважды в год справляет мастер мальчикам и подмастерьям новое платье. Не скупится. Есть у мальчика и мелочь, когда в город выходит, бывает и серебро. Хоть и не часто - но гасит по праздникам стеклодув печь, а своих подмастерьев и мальчиков всегда погулять выпускает. Правило Гильдии.
  
  Ах, Подмастерья-Стеклодувы! Ребята богатые, ребята веселые, ребята резкие. Гуляете вы от всей широкой души, серебра не жалеете. Любят вас девушки - и не только за подарки богатые. Хоть и не скупитесь вы на подарки, но дело-то не в том. Женитесь - и жене вашей больше ручек не марать горшком, не уродовать стиркой. Как дворянка живет жена Мастера-Стеклодува, своим домом, домом невидным, да богатым - кто смотреть умеет. Правило Гильдии.
  
  А сколько же лет вашим мастерам, ребята-стеклодувы? Им лет-то по тридцать, по тридцать пять. Что же они не гуляют с вами? Что же не видно их, кроме как в Церкви, да в лавке? Не гуляют они, потому что ходят с трудом. Нет стеклодува старше сорока. Торопятся жить ребята - стеклодувы, подмастерья. Может ли стеклодув долго жить? Может. Если будет делать бусы. Но вы - не хотите жить бусами, вы - мастерами-стеклодувами быть хотите. А мастер не бусы делает. Правило Гильдии.
  
  Ребята веселые. Ребята богатые. Что же вы кашляете, ребята-подмастерья?..
  
  Мастер-Стеклодув. Достиг ты мастерства немалого, богатства скопил - внукам хватит, женат ты на красавице, да только нечем тебе смеяться. Нечем плакать. Только по чуть-чуть дыхания тебе осталось. Сжег ты себя в горне. Утекла жизнь медленной смолой стекокольной массы. Яства заморские не радуют тебя, вина сладкие пьешь ты, вкуса не чувствуя. Жарко в доме твоем, жарко в мастерской твоей - а тебе холодно. Некоторых, говорят, греют еще деньги, но золото - металл холодный. Некоторых греют женщины - только не все из них живут долго.
  
  Но тех, кто доживает до этих лет, тех, кто проходит в Совет Стеклодувов, греют Власть и Знание. Власть - змей холодный, Знание - голод вечный. Власть - и делается по желанию твоему. Знание же говорит, что Власть крепка тайная, невидная. Власть непоказная. Власть у одиночки недолга, да и сколько тебе жить-то? Власть же Гильдии Стеклодувов, в делах ее - полна и вечна. Правило Гильдии.
  
  Тьма. Тайна. Власть. Змей грелся у огня человеческих страстей, но сам оставался холоден. И сейчас Змей присмотрелся и сказал 'Мое. Я разберусь сам.'
  
  Правило Гильдии.
  

Добро пожаловать на войну

  - Сколько весит одна золотая корона?
  - Что?..
  - Простой вопрос. Сколько весит одна золотая монета?
  Лилиан вдруг поняла, что не знает. То есть в руках-то она ее держала, но уже довольно давно.
  - Не знаете. Конечно. Я вам сам скажу - тридцать два грамма. Новая. Забавно - король знает, сколько весит его корона. Мой пра-прадед, Рикдалер Первый, на такой вопрос надменно сказал, что лошадь его вполне может увезти тысячу монет. А вот уже дед совершенно точно знал - сколько. И все короли в Ативерне вес монет знают наизусть.
  Эдоард широкими шагами ходил вдоль стола - от окна к стене. Шагов получалось немного, так что король разворачивался и также резко шел назад.
  - Знаете почему, Ваше Сиятельство? Потому, что их надо возить. В гавани Лавери ежедневно совершается сделок на тысячу семьсот корон. Примерно, конечно. Так вот - никто не будет туда-сюда возить столько денег. И таскать с собой больше ста корон - дурь! А что же всем делать - как, например, купцу оплатить баржу соли? Или отару овец? И вот тут-то появляется Стеклянный Дом!
  Сегодняшний визит к Его Величеству начался с того, что он на нее наорал. Не слушая ничего. И причиной его гнева было...
  - У Вас пять дней назад был поверенный и Вы только СЕЙЧАС об этом упоминаете?! Какая мальдонайская дурь вам в какое место попала, что вы вообще начали с ним говорить?! Что, не могли сослаться на то, что это дела мужа?! На болезнь?! Да на что угодно!
  Лилиан пыталась оправдаться, извиниться и даже обиделась - но ничего не действовало, пока она просто не расплакалась.
  Теперь Его Величество читал ей гневную лекцию о ее глупости. Хотя-бы не кричал. Уже. Лекция же началась после того, как Лилиан уверенно заявила, что ее оборот превысит всю торговлю стеклодувов уже в этом году, и она выкинет их с рынка даже не вспотев. Но готова кинуть этой гильдии кость, если уж это так важно. Эдоард схватился за голову.
  ... триста пятьдесят лет назад, во времена Кровавого Тумана, перемещение ценного груза даже по одной стране было делом, сравнимым с маленькой войной. Торговля практически умерла - графства, баронства жили независимыми островками, и только редкие караваны с большой охраной решались возить только небольшие и дорогие вещи. Иначе как окупить охрану?
  Стеклянный Дом, что очевидно, был стороной в такой торговле. Что еще важнее, стеклодувов всегда было мало, так что они постоянно отправляли деньги в Эльвану. И их, конечно, постоянно грабили.
  Стеклянный Дом, как всегда, поступил куда умнее прочих. Он почти перестал возить деньги. Вместо денег он стал переправлять поручительства. Конечно, деньги все равно приходилось возить - но гораздо реже и с лучшей охраной. Значительная часть денег все равно шла на закупку сырья, поручительства по сделкам гильдейских мастеров и тому подобные вещи.
  Стеклодувы платили очень точно и аккуратно - то есть купец мог продать стекло, взять у местного стеклодува расписку и получить по ней - в Эльване, Авестере, Уэльстере...Можно было отдать деньги в Ивернее - и получить товар в Ативерне, какая Дому разница?!
  Мелочь. Проходная идея - просто изменение учета. Но уже через несколько лет торговцы солью попросили передавать и их деньги: им было невыгодно гонять свои конвои практически впустую и таскать деньги через три страны. А потом - лесопромышленники. Не заниматься же своей почтой, охраной денежных караванов или еще чем-то, если можно договориться с надежным партнером?
  Стеклянный Дом не отказал - за одну монету из трехста. Разве много? Сам же дом в этом случае уменьшал количество караванов с деньгами - у одних взяли, другим отдали прямо на месте.
  Стало очень удобно - вместо кучи корон одна расписка, которую к тому же гораздо труднее украсть. Все равно деньги отдадут тому, на кого они расписаны.
  Стеклянный Дом не отказывал никому. Почти.
  - Мне не дадут там денег. И ни одному государству. И дворянину тоже, скорее всего.
  - Почему?!
  - Мы не можем быть стороной в гильдейском споре! С нас нельзя стребовать долг!
  Уж конечно, короли быстро поняли, что происходит!
  - Уэльстер примерно сто лет назад попытался захватить деньги у стеклодувов. Знаете, что дальше было? Денег у них не оказалось. То есть были - но только то, что привезли примерно за месяц. Около пяти тысяч корон. А потом никто их даже не завоевывал - Стеклянный Дом просто сообщил, что не может принимать и отдавать там деньги. У них товарооборот упал за год в три раза!
  Лилиан не стала задавать вопрос 'А что же все короли не договорились?' из-за его очевидной глупости.
  - А в Авестере - пока он еще был чем-то - они как-то раз стали принимать их монету по сниженному курсу к нашей короне - потому, что она была плохого металла. И у них был голод. Кстати, Авестер Стеклянный Дом и добил, лет через двадцать. А потом они стали давать деньги в долг. Под залог дела. Или драгоценностей... Спросите еще 'А что же вы не стали брать с этого налоги?'
  - И... вы не стали?
  - А с чего брать налог? Кто нам сообщит об этих сделках?!
  - А сама Эльвана?
  - Какая Эльвана? Уже двести с лишним лет Стеклянный Дом выделяет на содержание княжеского двора триста корон в месяц. Может накинуть полтинничек - и князь вообще будет лично с городской стены возносить им хвалу.
  - Но все-таки, вы же начисляете налоги?! Почему не с этого вида деятельности?!
  - Потому что они просто поднимут ставку. И станут брать у нас не одну монету с трехсот, а одну со ста, например! Как мы будем торговать? Вы хоть представляете, как вырастет цена?!
  - Из-за одной монеты?!
  - Из-за того, насколько меньше нам станут доверять! Но и это еще не все!
  - А что еще?!
  - Например, вот что.
  Его Величество перебрал несколько свитков, сказал 'О! Вот этот!' - и передал ей.
  
  ... настоящим же всеподаннейше сообщаем Вашему Королевскому Величеству, что гильдия Сталеваров Бейкара не имеет в настоящий момент печей для выполнения заказа Вашего Величества в запрошенные сроки....
  
  Король выжидающе смотрел на нее. Вероятно, ей предлагалось подумать. Отбросив первый вариант, Лилиан спросила:
  - А вы не можете построить свои печи? Или они для вас?..
  - Вы умеете строить такие печи?
  Аля сдавала химию и неплохо помнила доменный процесс и его требования. Поэтому честно ответила:
  - Нет.
  - И я нет! А знаете, где все мастера? В Гильдии! А она - вот сюрприз - не собирается ничего менять! Им не надо!
  - Но ведь Гильдии подчиняются Вам?!
  Король выжидательно смотрел на нее. Лилиан вдруг поняла, что мастеров можно заставить работать - но не учить себе смену. Что можно заставить лошадь таскать телегу - но не сделать ее.
  - А как же мой отец?!
  - Начинаете понимать?
  Только тут до Лилиан дошло. Август Брокленд создал производство кораблей - от выращивания и рубки леса до оснащения парусами и такелажем. Целиком. Без Гильдий. Он сам себе - и Королю - был гильдией. Теперь Ативерна имела флот, плотников, веревки и канаты, свой собственный морской транспорт - и получала с этого все налоги. И заказывала столько, сколько надо - а не сколько Гильдия КогоНибудь захочет. И изобретала что угодно, не задумываясь о том, что кому-то это помешает продавать привычную дрянь...
  - Ваше Величество, но ведь вы можете издать зако... Лиля осеклась.
  Эдоард еще раз посмотрел на нее и спросил тоном, которым наверное учил своего сына:
  - Почему я не могу этого сделать?
  - Потому что некому такие законы исполнять...
  - Нет худшей вещи для государства, чем закон, который не исполняют. Вы поняли. Гильдии душат Ативерну. Остальные государства это устраивает - у них нет таких запросов. Они не настолько зависят от внешней торговли. Трудами моего деда и отца - Мы завели армию, Мы единственные, кто чеканит в Ативерне монету. Но пока это делалось - Гильдии забрали себе много вольностей. И теперь они нас душат. Ваш отец и вы - молот, которым Мы разобьем эту цепь. Графиня Иртон, Вы не будете платить Стеклянному Дому ни одного скипетра. Вы будете учить столько людей, сколько сможете. Ибо таково Наше повеление. Мы не задерживаем Вас более.
  
  Плохо соображая, Лилиан присела в реверансе и вышла. Голова ее кружилась, и единственный вопрос, который она могла сформулировать был 'А мне-то как теперь быть?!'
  
  Эдоард Восьмой Ативернский остался в кабинете один. Злость проходила, и на свое место возвращалась тянущая тоска и боль в спине. Вестей из Ивернеи не было. Сыновья пропали. А они были нужны здесь как воздух - взять на себя хотя-бы часть дел. Обеспечить силовое прикрытие важнейшего направления. Развязать ему руки.
  Он пытался рассказывать себе, зачем ему тут сыновья - но сам же понимал, что это самообман. Он просто боялся за них так, как раньше боялся только за Джессимин.
  Господи, Альдонай Светлый, пусть они будут живы. Пусть Лилиан Иртон выживет...
  

'... правом Низшего, Среднего и Высшего суда...'

  Конечно, купленная пара лошадок была существенно похуже, чем курьерские лошади - но в этот раз Рику и Джессу и не нужно было долго ехать. Уже часов через пять, перевалив через очередной холм, они увидели вдали классический замок времен Трех Регентов - с заметным квадратным донжоном, стеной выстотой метров тридцать с основанием из дикого камня, аккуратно замазанного штукатуркой и башнями из тесанного камня помельче - а где повыше (и, очевидно, где хватало на ремонт) и из красного крепостного кирпича.
  Ров вокруг замка был сухой, но мост к барбакану, как и полагалось, был подъемный. Само собой, он был еще опущен - до заката оставалось не менее двух часов.
  
  - А патрулей нет. - заметил Джериссон, уже на подъезде к замку.
  - И что это означает?
  - Ну... например, что барон Саверней придерживается законов и рескриптов.
  - Это ты про 'О ленах и дружинах'?
  - О нем самом. Впрочем, неудивительно.
  - Он ведь во втором поколении дворянин, пока ненаследный?
  - Вот-вот.
  
  На воротах стоял уже пожилой, но все еще крепкий усатый стражник с алебардой и в начищенной кирасе. Больше, похоже, нужной для сокрытия живота. Он их и встретил, а точнее, поинтересовался, не отлипая от стены:
  - Откуда к нам, благородные...
  - Тифтам! Это чего ж - я тебя, значит, пристроил, а ты меня и в глаза не узнаешь? - беззлобно спросил Джесс.
  - Здравия желаю, господин полковник! Рад видеть. Разрешите доложить, за время моей службы тревог на случалось! - подтянулся стражник. - К господину барону?
  - Именно.
  - Не извольте беспокоиться, доложим!
  Пройдя довольно длинным подворотным коридором, миновав две поднятые решетки и еще пару стражников примерно того же возраста, они вышли в замковый двор. Солнце заходило, так что во дворе уже темнело.
  
  Пока расседлывали и протирали лошадей в небольшом, но чистом дворике - мимо них вроде как по делу проскользнуло минимум человек пятнадцать. Любопытно же! Старый барон - пожилой крепыш, очень похожий комплекцией на сержанта, только одетый подороже, на лестнице с левого угла появился вроде как без спешки, но тайком отдуваясь.
  
  - Ваше Сиятельство, граф Иртон! Душевно рад, в нашем-то захолустье! Очень, очень ждал. В полк?
  - Ваша Милость, барон Саверней! Рад видеть в добром здравии. В полк, конечно. Позвольте представить...
  - Батюшки светы, ах я петух старый! Ваше Высочество, простите великодушно. Не признал! Барон Саверней, может...
  - Ваша Милость, невозможно забыть - прием в честь дворян Его Величества. Мои извинения, что вашим гостеприимством так, без предупреждения.
  Барон гордо подобрался.
  - Нет нужды принцу предупреждать Савернеев, что нужна их служба или гостеприимство. Располагайте нами... А сейчас - прошу отдохнуть, откушать.
  - Говорили, ждали меня, барон? Буду рад оказать услугу...
  - Никаких разговоров быть сейчас, господа мои, не может - умыться с дороги, отдохнуть. Только, только так...
  Барон буквально потащил их в господскую часть. Рик про себя порадовался, что барон не построил слуг и не устроил им торжественный вход с фанфарами. Наверное, просто немного стыдился невеликих размеров своего богатства.
  Нельзя было назвать поведение барона особенно аристократичным, но и Ричарда, и Джеррисона, это скорее порадовало. Также, как и то что вместо фанфар и ливрей барон вложился в ремонт замка.
  
  За торжественным - что выражалось в десятке факелов вместо четырех, как отметил Рик, глядя на стены - ужином в малом зале присутствовал хозяин, гости, сенешаль, местный священник. Больше - слава Альдонаю - барон собрать никого не успел.
  К ужину подали молочного поросенка (гости же!), свежего пива, тушеной капусты - а на полу поменяли солому. Ричард принял эти старания с истинно королевской благодарностью на лице и в словах (и искренней благодарностью усталого путника в сердце). Джериссон вообще чувствовал себя как рыба в воде.
  Прислуживали благородным гостям за столом два парня - тринадцати и четырнадцати лет. Ричарду не требовалось представление, чтобы узнать в них сыновей барона. После первых здравиц и уполовиненной свиньи, барон плавно перешел к сути просьбы.
  - Вот, значит, мечтается мне сыновей моих воспитать как дворян и рыцарей. А известно же, что нежность родительская не может подвергнуть сыновей своих испытаниям тяжким, что в деле воинском необходимы. Могу ли просить, Ваше Сиятельство, принять сыновей моих оруженосцами?
  
  - Любезный хозяин наш, большую честь оказываете мне! Был бы рад - но...
  На лицах сыновей было прямо-таки написан ужас, что граф сейчас откажется - и все подвиги пройдут мимо них! Вот прямо все и навсегда!
  - ... могу только в полку их при себе держать. Дело не вполне рыцарское, но тяготы и лишения службы воинской - обещать могу в полной мере!
  Барон неаристократически ухмыльнулся.
  - Им на пользу. Как вспомню своего капитана, да треклятый его щит с шишаком... вот, однажды...
  На веснушчатых лицах отразилась тоска, но поскольку Ричард слушал эти байки в первый раз - они его скорее позабавили.
  
  - Ну что, оруженосцы? - обратился к счастливым парням Джериссон. - Собирайтесь. Завтра выступаем.
  - Может... гхрм... послезавтра, Ваше Сиятельство? - обратился к ним барон. - Суд у нас завтра поутру, боюсь, не успею - а хоть бы попрощаться, да напутствие дать.
  
  - Суд?.. - заинтересовался Ричард.
  - Я ж сеньор, а дело-то... гадкое дело. Снасилил мельников сын девку из деревни, а теперь тащит в замуж, говорит - порченую беру из милости...Э, да что там!
  - Снасильничал? Так дело-то Среднего Суда? Что это он смелый такой?
  - Ненаследный я сеньор, я ж токо во втором колене дворянин! Только Низший суд у меня на этих землях, обычно и хватает! А коли коронного судью ждать будем, так мельник девку со свету сживет, она и так-то... Да и не предъявит она ему, а я ж не пострадавший! А тут он ее родню подговорил подать вроде как ущерб им нанесли! Ущерб! Горшки побили, али кобыла захромала!
  Раскрасневшийся барон сбивался на привычный солдатский стиль, что лучше всего выдавало его отношение к происходящему.
  - Вот оно что... - протянул Рик. - Ваша Милость, а позвольте и мне в суде поучаствовать? Может, подскажу что.
  - Как Вашей Светлости угодно будет. Что угодно лучше эдакого позора, что законом же мельник барона надул!
   Суд предполагалось провести в замковом дворе. Судейского помоста как такового не было, но туда вынесли стол, баронский трон, накрыли синей скатертью - получилось вполне торжественно. Для набившихся с утра на бесплатное развлечение крестьян поставили лавки, в некотором отдалении от них, ближе к судейскому месту, лавки Истца и Ответчика, а рядом со столом барона - и дворянскую скамью. На ней-то Ричард с Джериссоном сидели, старательно сохраняя аристократическую презрительную невозмутимость на лицах. Давалось им это с трудом - дело было и правда мерзкое.
  - Да ты, Марика, не тушуйси - без приданого возьмем, семейству твому... - мельник зевнул - возместим... значит... беспокойствие. Будут, значит, воспитывать скромнее!
  Девушка - Истица была красива. То есть без всяких скидок - высокая, крепкая, с толстенной каштаново-русой косой ниже талии, высокой грудью. Она сидела в явно парадном платье - но вид имела такой, что краше в гроб кладут. Глаз ее Джериссон не видел - она ни разу их не подняла.
  Мельник, толстый наглого вида мужик, с кудрявыми черными волосами и нахальным взглядом, в новом и дорогом кожухе явно специально сел позади скамьи Истцов, чтобы поизгаляться над девушкой.
  Его сынуля по имени Бакон, более молодая, мордатая, и сальная копия отца - пока еще не такой толстый, но все к тому шло, спокойно сидел на скамье Ответчиков и, чтобы не раздражать барона, улыбочку прятал.
  'Семейство' сидело позади девушки с видом патеруса на свадьбе, с лягушкой во рту - и не плюнешь, и не глотнешь.
  Джериссон сидел на дворянской скамье и чувствовал, как в нем поднимается холодное бешенство. Значит, сколько там вира за смерда, пусть и свободного?.. Джесс знал про себя много плохого, но вот изнасилование - такого про себя он не желал знать.
  
  - Позвольте, Ваша Милость, уточнить кое-что у Ответчика. - Ричард воспользовался вопросом "Есть ли что спросить у добрых людей?"
  Голос Рика был обманчиво тих и вежлив. До сих пор Джесс слышал у него такой голос ровно один раз, перед юношеской дуэлью - и друг его в тот раз безжалостно убил своего противника.
  - Значит, ты утверждаешь, что изнасиловал присутствующую здесь девицу Марику?
  - Дык, ить, затмение прямо нашло... но мы возместим! И жаницца, значить, готов...
  Мальдонаин ты потрох, - думал Джесс. - Девица-то тебя видать послала на болото за сухим песочком, а ты так вот схитровал.
  - А поскольку судья, господин ваш, барон Саверней ненаследный дворянин, права судить тебя Средним судом, как за это положено он не может. И ты, значит, требуешь Низшего Суда - и готов возместить вирой. Законы, значит, изучил.
  - А и не глупей других, благородный господин! - Рик в суде не представился.
  - А что ж коронного судью не призвали?
  - Можем и призвать, дак ить занят жа он, когда и приедет. Жить-то надо нам, благородный господин!
  - Ну что же, господин барон Саверней. - голос Ричарда окреп. - Именем отца моего, Его Величества Эдоарда Восьмого, имею я, принц Ричард Ативернский, право Низшего, Среднего и Высшего суда в любом лене, государству нашему подзаконном. Есть ли у кого сомнения в том?
  Ричард встал и поднял повыше золотой медальон с гербом Ативерны. Крестьяне посваливались с лавок на колени.
  - Сядьте, жители баронства. Прошу Вашу Милость передать мне дело по подсудности, как ближайшему коронному судье, что и предусмотрено Судебником.
  - Передаю, Ваша Светлость! - с облегчением сказал барон, уступая судейское место.
  - Дык... эта, благородный господин, мы ж не хотели!... - заверещал мельник.
  - Ты, мельник, в этом деле не Истец, не Ответчик и не свидетель. Сядь.
  - Ваше... королевствование... мы же это... - сын мельника потерял весь свой глумливый вид, но тоже пытался выкрутиться.
  - Ты согласился, что это дело Среднего Суда. Добрые люди, слышали ли вы это?
  Во дворе пришибленно загудели.
  - Дело принято. Истица Марика, имеешь ли ты что-либо добавить к сказанному Ответчиком Баконом? Желаешь ли призвать кого в свидетели?
  Марика, молча просидевшая весь процесс, и тут ничего не сказала, а только затрясла своим платком в мелкий цветочек. Кончики этого платка она практически изорвала.
  - Ответчик Бакон. Ты имеешь ли добавить что-либо?
  - Ваша Светлость! - сын мельника свалился на колени - не было ж ничего!
  - Молчи, дурень! - грохнул старый барон. - Молчи! Ложь под присягой Коронному Судье, ума лишился?! Голову...
  - Барон! - в голосе Ричарда лязгнул металл. - Вы передали дело! Извольте не вмешиваться!
  - Приношу извинения, Ваша Светлость...
  - Ответчик. Говорит закон - подтвержденное в суде намерение равносильно свершенному. Коли во лжи ты не признаешься.... - Рик сделал паузу, но до мельникова сынка уже дошло. - Итак. Я, Ричард Ативернский, судья, слышал все сказанное, спросил Ответчика и Истца, в присутствии всех людей добрых. Просил я людей добрых, по обычаю и закону свидетельствовать против и за - не возразил никто. По Судебнику, нанес увечье нерожденным детям Истицы Бакон, сын мельника, и в том сознался. По Судебнику, смерд, нанесший увечье, да увечным будет. Как Бакон, сын мельника, тут показал сам, без принуждения, хватал и держал он деву двумя руками...
  - Милости Ваша Светлость, Альдонаем прошу, милости!!- заверещала толстая мельничиха. - Сыночка ж мой, сыночка...
  - Закон милостив. Дозволяет он не подтверждать добровольные показания против себя пыткой, и трактовать мне велит двусмысленности в пользу Ответчика, а потому, коли рук две, а увечье одно - приговариваю, левую руку отсечь.
  Мельничиха заверещала, а сын ее буквально заревел ослом.
  - А буде откажется Ответчик от милости Закона. - рык Ричарда без напряжения перекрыл весь визг - Признаю получившей увечье стороной саму Истицу и приговорю отсечь - понятно что?! Барон. - Ричард повернулся к Савернею - Есть ли в замке палач?
  - Никак нет, Ваша Светлость, откуда же...
  - Рик, - прошептал Джесс - Давай я, я привычнее...
  - Тихо. - прошипел Рик. - Ты другого лена владетель. Ты не можешь тут никого наказывать. Я сам.
  - Тогда, по Судебнику, - громко сообщил всем Ричард - Приговор исполняю сам.
  Мельничиха зашлась в истерике и ее утащили. Остальной народ заклубился и постарался подойти поближе к возвышению, на которое спешно прикатили колоду. Стражники барона без почтения держали бледного как мел мельникова сына.
  - Не в обычае то... - пробурчали довольно ясно из толпы. Ричард не спеша развернулся в сторону бурчания.
  - Выйди, покажись, коли с решением судьи не согласен!
  Толпа расступилась, и показала довольно тщедушного, но все еще высокого старика с седой бородой. Тот явно не горел желанием спорить, но отступать было некуда. Он погладил бороду и еще раз, уже погромче, буркнул.
  - Не в обычае такое, что за наглую девку руки лишать. Даже вот семействие ее не просило...
  - Я добрым людям назвался, и ты мне назовись.
  - Нестор Ляпс я, значить, ваша... Светлость.
  - Скажи, Нестор Ляпс, в обычае ли господину земель суд чинить? Да погромче скажи!
  - В обычае, да ведь...
  - Ты сказал - в обычае. В обычае ли за ущерб ответ держать?
  - В обычае, только причем...
  - Ты сказал - в обычае. В обычае ли снасильничавши за мужа тянуть?..
  - Дык ить...
  - Ты не у мельника то спрашивай, и не у меня - у обычая! В обычае ли?!
  - Нет, но...
  - Не в обычае - ты сказал. Была честная девушка, стала - порченая, так семья ее решила, от приданого отказавшись, мельник говорил ли?! Семья возразила ли?! Иск барону семья не за увечье деве подала, а за ущерб!
  Крестьяне и замковые зашумели. 'Во как повернул-то! Эва! И правда - коли не дают ничего, да ущерб - значит и порченая... О как! Сразу видать!'. Марика наконец заплакала навзрыд.
  - Так что же, Нестор Ляпс, что обычай говорит про суд господина - не от Альдоная ли он? Или, хочешь ты мне сказать, не увечье это - так у повитухи спроси.
  Ляпс молчал.
  - В обычае ли, добрый люди?!
  'В обычае'.. зашуршало на разные лады по двору.
  - В церковный суд меня потянешь, коли ты мое право Альдонаем данное отцу моему, оспариваешь? Ты, Нестор Ляпс, свой интерес обычаем не прикрывай. Думаешь, я не видел, где ты сидел и кто тебя сейчас в спину толкал? Мельник сам в суд всех потянул? Сам. Потому как не в обычае такое - думал, именем Закона да Короля такое провернуть. Не выйдет. Понял ли меня?..
  - Ваша Милость! Добрые люди! - вдруг сказал Джериссон. - Вольная ли девушка Марика, или чья-то должница, или служанка, или в иной крепости?
  - Вольная она... - пробурчал не очень довольный барон.
  - Тогда готов я общине выплатить пять скипетров, коли девица Марика пожелает в моем полку ткачихой и портнихой быть. В моем полку - Джеррисон обращался уже только и лично к Марике. - Кто к женщине против ее желания лезет - тот мало живет и умирает плохо, так что дураков таких я давно не видал.
  Все резко зашумели. Пять скипетров - деньжища ж! Дед Ляпс, само собой, забыл про обычай и рванул к старосте участвовать в дележке...
  - А вот чтобы не потерялись деньги-то - поднял голос Джесс. - Еще серебряную добавлю за ослика. Хорошего ослика, слышно там?!
  Слышно было не очень - стражники аккуратно вытолкали бурлящую, забывшую даже об отрубании руки толпу за ворота.
  - Марика. - спросил таки Ричард. - Ты-то нас слышала? Поедешь с нами, или останешься?
  - Поеду... Кому ж я тут нужна теперь?!
  - Не горюй. Не о чем тут горевать.
  - Как же не о чем - жизнь моя тут!
  - С этим-то толстым? У нас точно есть для тебя жизнь получше. - Джесс без подсказок развернул девушку к воротам, и повел задавая кучу каких-то мелких вопросов. А Рик повернулся к своей невеселой задаче. Стражники держали сына мельника, так что кисть руки он ему отрубил сразу. Как голову курице.
  Только бегать его не пустили, а руку сразу умело затянули жгутом.
  - Лекарь ушьет....
  И утащили куда-то. Рик остался со старой секирой в руке смотреть на колоду и еще немного подергивающиеся пальцы, в медленно темнеющей луже крови.
  
  Выезжали следующим утром, целым караваном: Рик и Джериссон с накопившимися мешками и оружием, Ройс и Фрайгерсон - тоже с какими-то мешками, и на ослике, поставив впереди себя не больно-то большой узелок, заплаканная Марика - переночевавшая где-то в замковых конюшнях.
  Джериссон посмотрел на эту процессию, и поставил ослика в середину.
  - Шагом идем, за ослом следим. Ясно, оруженосцы? Рик, мы ж сбежали в чем были -как же мы с тобой обзавелись таким караваном и кучей барахла?!.
  - Сам удивляюсь.
  Выехали, отсалютовав собравшейся страже, у ворот попрощались и с бароном - тот еще что-то говорил сыновьям, но они уже слушали его невнимательно, нетерпеливо глядя на дорогу. Вдоль замковой стены небольшой караван потрусил к дороге на Дикий камень, а барон, когда думал что на него уже никто не смотрит, шевеля губами послал спине каждого из сыновей знак Альдоная.
  - Ваше Сиятельство, - раздался дрожащий голосок Марики уже при выезде на дорогу. - А правда, что в землях дальних люди с головами волчьми да кошачьими, и верующих в Альдоная едят нещадно?
  Наступила длинная пауза.
  - Чего - чего? - переспросил Джесс. - Какие-какие люди? Это откуда такое?!
  Оглянувшись, он увидел три пары глаз, ожидающих ответа и одну - Рика - развеселившихся.
  - Так. Оруженосцы. Марика. А ну-ка расскажите мне, что вы про всякие земли знаете?..
  Переход обещал быть медленным - но не скучным.
  

Два письма

  'Господин и отец мой король, сын Ваш, принц Ричард шлет свои пожелания здоровья и бодрости на многие лета!
  Спешу Вашему Величеству сообщить, что в добром здравии и бодром расположении духа находимся мы с графом полковником Иртоном в местности Дикий Камень, постоянном расположении пятого пехотного Вашего Величества полка, в ожидании распоряжений Ваших, кои и готовы мы выполнить со всем рвением, на которое слабые тела наши окажутся способны.
  С глубокой печалью должен сообщить Вам, что вынуждены мы были с графом Иртоном спешно покинуть столицу Ивернеи после того, как увидели гибель посольства нашего. Не имели мы возможности сколько-нибудь убедиться в этом, ибо должен я, вслед за добрым моим другом, подтвердить, что целый ряд обстоятельств этому препятствовал. Полагаю я при всей наивности своей, что нападение это было намеренным - но спешным, и сама Ивернея по причинам Вашему Величеству известным, в организации его участия не принимала.
  Предприняли мы после этого длительное путешествие, покинув пределы Ивернеи без существенных к тому препятствий, переправились через Лейс, и спустившись по реке Лавер, через города, селения и замки, прибыли в расположение Пятого пехотного полка. Состояние его после длительного отсутствия граф полковник Иртон находит ухудшившимся, но настолько - что лично я не стал бы оценивать это как что-либо существенное, а труды его заместителей полагаю более чем достаточными.
  Считаю необходимым Вашему Величеству довести скромное мое мнение, что друг мой граф Иртон в этом путешествии был человеком незаменимым, многие же доблести и знания его сделали это путешествие для сына Вашего не только возможным, но и приятным - насколько это при наших обстоятельствах могло бы случиться.
  Благоприятствовала нам погода, со множеством добрых людей имел я случай говорить, вести дела свои и наблюдать за жизнью их, с чем и нахожу путь наш не менее полезным для меня лично, чем само посольство.
  Питаю надежду также обсудить с Вашим Величеством ряд обстоятельств торговых, кои наблюдал я по пути, при первой же возможности.
  Письмо сие подписываю своей рукой, и запечатываю печатью ординарной со сносом, Вашему величеству и канцелярии Вашей известной, а также печатью пятого пехотного полка.
  
  К сему с почтением,
  Ричард
  Писано в местности Дикий камень, третьего сентября
  
  Шифрочасть:
  Отправляю третьего числа месяца сентября, дополняю:
  Наблюдал я крайне резкое падение объемов соли, поставляемой в Ативерну. Затоварены перевалочные склады, купцы срочно переделывают суда под руду и уголь, грузов возят не более трех четвертых обычного. У мясников, рыбников, владельцев барж паника. Дошло до изменения графиков судоходства на Лейс. Предполагаю по окончании сезона волнения в сопредельных областях Ивернеи, Уэльстера, Эльваны. Отец, я надеюсь ты знаешь, что делаешь.
  Помимо моего письма - отправляется письмо графа Иртона, пути их будут различны.'
  Рик закончил письмо, перечитал его и, плотно свернув, поставил свою печать - оставив хвост подлинее для второй печати - полковой, Джеррисона. Ну, какую-то же из них в канцелярии, если что узнают.
  Полог командирского шатра откинулся, и из темноты в неверный свет факелов зашел Джесс. Зайдя, он стянул через голову всю сбрую со шпагой и кинжалами и почти упал на сундук стягивать сапоги.
  - Утром курьеры уезжают затемно, так что лучше бы все сейчас написать.
  - Я уже. А ты?
  - Сейчас сяду писать... Интересное письмо мне полковой мой лекарь показал. Он у меня теперь, кстати, единственный. Не то, чтобы много мы потеряли - но все таки.
  - И кто же ему писал?
  - Гильдия докторусов. Знаешь про кого?
  - Про тебя?.. Ты заболел и они тебе письменно кровь пустить хотят?
  - Почти угадал. Только речь про мою жену.
  Рик обратил внимание, что Джесс не сказал 'мою корову'.
  - Скажи, ты сколько времени учился, чтобы тебя законники вообще как фигуру восприняли, а не мальчика с придурью?
  - Лет десять, наверное. А что?
  - А вот почитай.
  Они поменялись местами и Джериссон сел к столику. Поправив свечку, он хозяйственно разложил и закрепил пергамент, очинил перо, подлил чернил, подумал - и начал писать.
  
  'Господин мой, Высокий и Могущественный король Эдоард, верный слуга граф полковник Иртон шлет Вам глубокий поклон и заверяет в надежде своей на долгое и счастливое правление Ваше, зиждущемся на Вашем здоровьеи долголетии.
  По предложению принца Ричарда, с коим пребываем мы в расположении ввереного Вами моему попечению полка, пишем мы Вашему Величеству раздельные письма.
  В первых строках письма своего хотел бы уверить Вас, что будь на то малейшая возможность я писал бы вашему Величеству лишь о событиях и вещах вызывающих приятствие и веселие, пусть и выставляющих меня самого в невыгодном свете. Но в этом письме удел мой куда тяжелее.
  Прошлого месяца пятого дня, возвращаясь в дом посольский после утренней прогулки, увидели мы с принцем Ричардом, что дом посольский разорен и пуст, а перед домом не менее двух десятков наемников, имевших в руках вещи и одежду дворян посольства. Перед домом же увидели мы тело стражника ивернейского, со следами насилия.
  Из чего рассудили мы, что посольство наше в стране Ивернее более продолжаться не может, и по настоянию моему, за коее готов нести ответ перед Ваши Величеством, наибыстрейше покинули мы пределы столичного города и со всей возможной скоростью отправились сухим путем в Ативерну.
  Путь наш, несмотря на печальные обстоятельства его начала, не назвал бы я трудным. Немалая заслуга в том принца Ричарда, и иного спутника в этом, да и всех других своих путешествиях, я не мог бы и желать. Полагаю, его предусмотрительностью и мудростью мы многих бед и опасностей избежали.
  По пути нашему не заметил я признаков приуготовления Ивернеи к военным делам, в том числе и пропуску сил иных государств. К тому полагаю, что нападение на посольство было актом торопливым, совершенным наемниками человека могущественного, но в средствах и миньонах на территории Ивернеи весьма ограниченном, как и во времени. Иных условий, приведших к такому результату, представить не могу.
  К настоящему моменту принц Ричард и Ваш недостойный слуга пребываем в ожидании распоряжений Вашего Величества, исполнение коих и занимает все наши помыслы. Буде не получим от Вас указаний до числа двадцатого сентября, отбудем с принцем, в сопровождении соответствующего случаю конвоя в столицу.
  К сему с почтением, верный слуга Ваш
  Джеррисон, граф Иртон
  Писано собственной рукой, третьего сентября'
  
  - Интересно. - сказал Ричард. - А почему ты спросил сколько я учился?
  - Видишь ли в чем дело - не посылают ловить одного бандита целый полк. Не нужно этого.
  - То есть?
  - Я ведь тоже фактически лет десять учился, прежде, чем меня вообще можно стало не как конную статую дурачка в бою воспринимать.
  Джеррисон повернулся к другу.
  - И вот такое вот письмо, в котором гильдия аж запрещает на нашу фамилию работать, требует пациентов отговаривать, гильдию аптекарей уговаривает - это ради чего, ради одной графини, которой взбрело в голову в докторуса поиграть? Обрати внимание, Тахир динДашшар их мало волнует - упомянули и все. НЕ БЫВАЕТ такого, чтоб на своей полянке кто-то сразу пришлого чучела пугался, ЕСЛИ только он не просто выглядит как очень серьезный противник, но еще и уже тебе лично это убедительно доказал. Скажи мне, мой мудрый друг, откуда у моей жены десять лет учебы? Какой свиток надо прочесть, чтобы за полгода всех так напугать?
  Рик подумал, что на 'своей полянке' Джесс рассуждает куда как более здраво.
  - Да, что-то тут не так. Судебник каждый грамотный прочесть может, да вот законником-то ты от этого не станешь.
  - Вот и я о чем. Так что вопрос-то у меня остается - кто же это вместо моей жены так их напугал? И в 'куклу' я больше не верю. Не воют так с куклой, бессмысленно это. Кукловода ищут.
  - А ты сказал, что один лекарь у тебя остался?
  - Да. Но это ж Пайко Томмен, тут все понятно. Это ж наш человек, плевал он на гильдию. Он себя теперь 'людодером' называет. Мое письмо запечатаешь?
  - И ты мое.
  

Мелочи жизни

  Лилиан гордилась своим производством стекла. Всего за полгода, в совершенно не развитой стране создать почти технологическую линию производства листового стекла, зная только общие принципы и особенности химического процесса - это достижение! Да, стекло было по меркам Али 'не очень' - а то и 'очень не', да на производство уходила прорва древесного угля - но оно работало! Пусть ванны были невелики, но все-же стекло было прозрачным и большим.
  И сама Лилиан, и тем более Ганц Тримейн, не питали иллюзий по поводу того, что это никому не будет интересно - и производство охранялось в три круга, а весь цикл знала только Лиля и двое ее стеклодувов. Возможно, в этом-то и была проблема..
  
  День обещал быть тяжелым с самого начала. На два часа дня был запланирован разговор с досточтимым Раммитом Экаром. В этот раз Лилиан уже не собиралась повторять свои ошибки - хватит того, что наломала. Она подробнейше распросила Лонса - толку оказалось мало. Лонс просто не знал ничего о делах Стеклянного Дома - для него он был пугалом, о котором он ничего не знал.
  Ганц Тримейн знал не больше. Фактически, он не работал с купеческой средой - его целями были дворяне, а купцы в Ативерне больше боялись казначея. Но Ганц сумел задать два вопроса, на которые Лилиан не ответила:
  - А если он не опоздал, и не пришел раньше - как он сумел рассчитать, сколько времени займет проход через все посты? Ехать-то от Лавери около часа.
  и второй:
  - А когда он успел так подготовиться к визиту, что даже заколки вам подобрал? Он в Лавери появился-то за два дня до того, как к вам явиться?
  Еще один вопрос у нее не выходил из головы со времени разговора с королем: откуда Раммит Экар вообще знал о том, как именно она договаривалась с мастерами?
  Она вызвала мастеров - и увидела, как они бледнеют, краснеют, начинают заикаться при упоминании о том, что к ней вообще пришел представитель гильдии стеклодувов Эльваны. Их позицию выразил старший из них, впрочем, какой он был "старший" - двадцать три года.
  - Госпожа, но вы ведь вступите в Гильдию, правда? Мы все согласны быть у вас подмастерьями до конца жизни нашей, вы не думайте! На кресте и Книге поклянемся, в роспись мастерской включимся.
  Лиля снова вызвала Лонса и с удивлением узнала, что письмо с просьбой о встрече пришло.... За десятинку до встречи. Доехать же от Эльваны верховой мог не менее чем за двенадцать дней.
  Ситуация оказалась намного хуже, чем Лиле казалось: вокруг нее была целая сеть наблюдателей, и в этой сети был как минимум один человек собравший все, внимательно обдумавший, обобщивший - и к ней послали... Совсем другого человека.
  Времени оставалось мало, организовать пару приватных разговоров с купцами не вышло. Да и возникал вопрос - а если кто-то из них имеет... ну, скажем так, более тесные отношения с объектом ее интереса, чем ей кажется? Или решит, по такому случаю, их заиметь?
  
  Окна ее кабинета выходили на север, а цех по производству стекла стоял с восточной стороны, но аварию Лилиан почувствовала сразу - по стеклам как будто ударили подушкой. Она подскочила и с ужасом осознала, что тут ведь нечему взрываться, кроме...Генератор газа и кислородная батарея. Ее гордость, кислородная батарея - то, что вообще давало ей возможность делать стекло почти непрерывно и потом с удобствами рядом делать из стекла что угодно на удобной горелке! ГАЗ!!
  Лиля бросила перо и заспешила к выходу из замка. Уже на середине дороги ее встретили засыпанные пылью подмастерья:
  - Там!! Там!!! Да как бухнет! ВашСиятство, мастерская... Пылищи! Горит, как Мальдоная раздувает!!!
  Лиля побежала, насколько это вообще было возможно в проклятущем платье.
  Из старого каретного сарая гудело пламя, дожигая перекрытия. Вокруг бестолково бегала толпа подмастерьев, мастеров, слуг, грузчиков.
  - Там есть еще кто-то?! - заорала Лиля.
  Ее не услышали. Она схватила одного из стеклодувов за ворот и тряханула, срываясь на визг.
  - ЕСТЬ ТАМ ЕЩЕ КТО, СПРАШИВАЮ?!
  - А?!.. Не знаю... Я щас!!
  Мастер уже совсем было рванул к сараю, когда из-за спины Лили вынырнула незнакомая рука в плотном суконном кафтане, схватив его за рубаху, и смутно знакомый голос рыкнул:
  - КУ-ДА, дурень?! А НУ СТОЙ ВСЕ!!! ЗАПОР-РЮ!!!
  Рык, стукнувший Лиле по ушам не хуже взрыва, был убедительным, все начали останавливаться.
  - А ну, оглянись, найди соседа справа по работе!!! А теперь оглядись, найди соседа слева!!! Кого не видишь - спроси!!!
  После цепочки: 'а где?!!', 'а нету?!', 'да вот же ж я!!', Лилиан с облегчением услышала:
  - Все тута, значить...
  - Мастера, ко мне!
  Лиля наконец оглянулась. День, уже ставший рекордно плохим, сразу стал еще хуже. Господин Раммит Эккар. Мастера - с обгоревшими бровями, подпаленными рукавами кафтанов, кто-то с ожогом, часто моргающие, собрались к ней. Но первым к ним обратился Раммит Эккар.
  - Вы-то что, мастера? Куда суетесь, коль так горит?! Где бадья на выходе? Где попоны пожарные?
  - Да мы ж тут и не думали...
  - Эх вы, шихта провинциальная... Решили, что Альдонай за спиной стоит? Ну, вот отвернулся.
  - А как вы, досточтимый Раммит Экар, тут вообще оказались? - неприятным голосом вдруг спросил подошедший сбоку Тримейн.
  - Служанка провела. - обезоруживающе улыбнулся поверенный. - Вы, Ваше Сиятельство, изволили отдать распоряжение, что я приду и меня к вам следует провести. Она и провела. А посты, по такому - он кивнул на пожар. - случаю, туда в основном и смотрели. Не беспокойтесь, лэйр Ганц, тайна этого сарая еще дня четыре храниться будет как у Альдоная за пазухой...
  - Это почему?!
  - А раньше не остынет. Если вы только стены не разберете - тогда побыстрее. Водой только не поливайте, а то вообще никогда не поймете, что там такое приключилось. Хотя, мыслится мне, ничего особенного там нет.
  В 'не особенном' сарае с треском и грохотом провалилась крыша, обдав всех пылью, искрами и жаром. Пламя загудело с новой силой.
  - Как оно у вас горит-то, даже удивительно! Пойдемте-ка отсюда, Ваше Сиятельство. И, право слово, видится мне небесполезным и людям тоже сказать, чтоб расходились.
  Лилиан скомандовала, сообразив наконец отправить пару подмастерьев с вилами - хоть как-то остановить аппараты. В беготне наметилось какая-то систематизация, все если не успокоилось, то вошло в предсказуемо плохое русло...
  - И что же тут по вашему случилось?..
  - Дно у ванны плавочной прогорело. Или швы 'пошли', а варщики это дело заспали. Но это уж вы, господа хорошие, сами разберете.
  - Вы, досточтимый, вроде поверенный, а не мастер-стеклодув? - теперь и Лиля смотрела на него с подозрением.
  - Не мастер. Выбраковка я.
  - Кто?!
  - Выбраковка. Сварить-то я стекло мог, да работать с ним - нет. - Поверенный вроде как продолжал мило улыбаться, вот только улыбочка была вымученная, прикрывающая старую боль. - У меня очень сильно слезятся глаза в сухом да горячем воздухе. Вот и не попал я в мастера-стеклодувы. Ваше Сиятельство, вы уж не откажите меня проводить - вам тут сейчас делать нечего, поговорить мы не сможем - а ответ вы же мне короткий дадите?
  Лилиан согласилась и они не спеша - а куда уж тут спешить? - пошли к главному входу.
  - Понимаете, - сумбурно излагала Лиля свои построения. - Мои партнеры...
  - Понимаю, понимаю, Ваше Сиятельство. - кивал головой досточтимый поверенный. - Никак нельзя мнение партнеров игнорировать. Очень приятно слышать в наши-то времена такую ответственность. Обязательно все ваши предложения передам, внимательнейше рассмотрят их.
  - Вы Ваше Сиятельство, не тушуйтесь, что пожар приключился - утешающе говорил Экар, поддерживая ее под локоток. - Дело-то совершенно житейское, нас ведь тоже за такие вот случаи из столицы во времена оны выставили. Я вот как раз там стоя мудрость вашего подхода-то оценил - ну, вот не дай Альдонай, погиб там кто - ну так найти-то да натаскать нового недолго, а коли у нас мастер погибнет - бывало, целые сорта стекла теряли.
  Я вам вот что скажу: будете в Эльване, дайте нам знать. Проведем вас по лучшим мастерским - ахнете! Удивлены? Мы всех дорогих гостей так водим, лет двести уже. Красота светлая, как цветок огненный распускается, ключом лесным, прозрачным застывает, росным полем блестит. Никто равнодушным не остается. Никто. Особенно - кто сам с трубкой стоял, да шихту мешал.
  
  Говоря о стекле, достопочтенный поверенный менялся. Вместо длинных, юридически выверенных формулировок, появлялся говорок мастерового - образный, скорый, построенный как короткие вопросы - ответы.
  
  ...Спросите - а как же не боитесь, что тайну украдут? А на то у нас старая-старая история есть, еще тех времен, когда мастера-стеклодувы меж собой враждовали. Один мастер к другому в мастерскую прокрался, все посмотрел внимательнейше, все зарисовал да записал - уж где он грамоту изучил, о том история помалкивает. А вот не вышло у него ничего дельного, сколько он потом ни старался. Так он внимательно по мастерской ходил, что не подумал, откуда песок возят. Так и не увидал, как песок просеивают, как драга устроена, как в нее песок кидают... Песок-то он брал чистый - да крупноват он был. И все.
  Когда умер он, выкупили мы его записи - вдове золотом по весу честно заплатили - всем и показываем с тех пор. Старший мастер, говорят, чуть не помер со смеху, когда читал. Никогда, говорит, я так аккуратно да точно дело не описывал - терпения не хватало. Надо, говорил, подмастерьев учить по тем свиткам, только вот свои же глупости поправлю. И учим. И всегда историю рассказываем. Правило у нас такое.
  Так что, на дело-то смотреть можно. Да только мастером надо быть, чтобы понять на что смотришь. А кто любит чужое дело воровать - тот мастером не бывает.
  Так, за разговором, и дошли до главного входа, где все еще бродила непривязанная лошадка поверенного.
  - Полагаю, встретимся мы и еще раз, Ваше Сиятельство. Глядишь, и вопрос с партнерами разрешится. Будьте здоровы да счастливы, Ваше Сиятельство, удачи вам.
  И уехал.
  
  Через час пришел хмурый Ганц и сказал:
  - Ваше Сиятельство, не было никакой служанки.
  - Что?..
  - Не водила и даже не отправляла никуда никакая служанка Раммита Экара. Часовым я, конечно, устрою веселую жизнь за ротозейство - но это выходит, он планировку знал и сразу понял где что происходит.
  Лилиан пожала плечами. Сейчас ее больше всего занимали остатки по складу стекла и перспектива не успеть сформировать грузы следующей партии. О стоимости и сроках восстановления мастерских не хотелось даже думать.
  По всему замку тянуло гарью.
  
  Лилиан и Ганц все-таки подозревали поверенного в организации диверсии - до тех пор, пока через четыре дня все-таки не дождались пока мастерская более-менее остыла и не удалось расковырять залитые стеклом и оловом камни. И разбирательство заняло еще два дня.
  В основании ванны лопнуло - а потом и прогорело - четыре камня, борт и часть дна провалились, через дыры хлынуло олово, а автомат, придуманный Лилей, вылил всю остальную стекольную массу ориентируясь на падение уровня. Жара и искры подпалили сначала угольную пыль. Кислород, продолжавший поступать к огню, моментально раздул все это до состояния взрыва. Ну, а дальше уже все горело само. Кирпичи просто не выдержали нагрузки под нагревом. Просто плохой кирпич. Просто никакого способа его проверить. Просто неудачная кладка.
  Все очень просто.
  

Кто тут сержант над офицерами, я вас внимательно спрашиваю?!

  С точки зрения Рика, жизнь в летнем полковом лагере в основном состояла из беготни и криков. Крики были разные: кого-то звали, с кем-то ржали, на кого-то просто орали. И все, за исключением капитанов рот и Джеррисона, бегали.
   Джеррисон, попав к себе домой - Рик сразу отметил, насколько спокойнее и увереннее он себя тут чувствовал - хоть и не бегал, но постоянно куда-то 'очень быстро шел' и 'весьма громко разговаривал'.
  Он подскакивал по общей побудке, распихивал Рика, отправлял оруженосцев за кашей - те уже и ныть перестали - и начинал влезать в каждую мелочь. Иногда казалось, что вся его деятельность и состоит в выяснении, куда третья рота подевала лопаты и почему на вторых воротах пика у часового была короче, чем ему виделось правильным. Тем не менее, все участники процесса, включая Джеррисона, похоже считали совершенно нормальным и правильным полчаса на совещании командиров рот обсуждать 'самострелы с ложей сосновой, количеством два, почти новые' внезапно пропавшие у второй роты и обнаружившиеся у четвертой. Причем факт самостоятельной миграции самострелов никого не интересовал, интересовало где они останутся.
  
  Рик не то, чтобы маялся от безделья, но дело себе нашел сам. Он обошел лагерь и заглянул в каждое интересное место. Поучаствовал в великом споре 'О копчении сала', поддержав сторонников точки зрения 'сожрать свежим'. Узнал где и как устроилась Марика. Был - раз уж не соблюдал вида владетельного сеньора - выгнан старшей ткачихой, убедившись, что на всех войнах обогащаются не солдаты и государства, а кузнецы и портные.
  Посмотрел как в учебной роте гоняли новобранцев, включая и сыновей барона Савернея - а то что-ж? Те, конечно, пытались рассказать сержанту что уж они-то! Сержант, пожав плечами, поставил против них десяток новобранцев же с тремя деревянными алебардами, коротко объяснив им что-то.
  Новобранцы, 'потеряв' одну алебарду , сломав древко у второй просто завалили обоих парней на землю, прижав щитами.
  Переждав гы-гыкание новобранцев и злобное шипение юных дворян, сержант выставил теперь уже по паре солдат на каждого дворянина, и те отыгрались - вплоть до подрезаных штанов.
  После чего, сержант с обычным ором построил всех в одну шеренгу, скомандовал всем поднять щиты, и произнес краткую (минут на десять, чтобы руки заболели) речь о единстве, начинавшуюся словами:
  - Каждый... ак ..ит, что круче него токо башня, но, ..ть, даже таким тупым видно, что всегда один от команды получает ... лей! КОМУ ТАМ НЕ ... ПОНЯТНО?! Поэтому, ...кие ...ки, никто поодиночке из вас ... й не нужен!
  Речь он толкал размахивая свернутым в кольцо кнутом. Вместо окончания он внезапно хлестнул кнутом по строю, но старший Саверней успел подставить щит и строй удар кнутом не получил.
  - Вот так вот. Кто еще не понял?! А теперь на первый-второй РАСЧИ-ТАЙСЬ!!
  Поделив таким способом всех на две части, он начал снова гонять их со щитами, пиками и алебардами, заставляя сталкиваться снова и снова.
  Рик посмотрел еще и пошел дальше. В целом, к него сложилось впечатление, что сыновья барона и правда были неплохо подготовлены. Только к какой-то другой войне.
  
  Потом он не отказал себе в удовольствии (как и еще десяток 'случайно' гулявших вокруг коралля солдат и конюхов) понаблюдать за тем, как Джеррисон извиняется перед конем. Коня Джерриссона звали СтоБед и его внешний вид полностью соответствовал имени. Здоровенный - почти метр восемьдесят в холке, черный с мохнатыми белыми передними бабками жеребец выглядел заросшим, мрачным и очень злобным. На Джеррисона он был ОБИЖЕН. Тот! Уехал! Почти на год! Не взял! Бросил! Скука! Вообще мерзавец. Укушу!
  - Почему мало работали?! - спросил Джеррисон, сразу по приезде рванув к конюшне и глянув на коня в леваде.
  - Сколько могли, Ваше Сиятельство. - сказал старший конюх. - А нам что-то жизнь дорога, да и кто ж с ним без вас на учебе пехоту работать будет? И так-то троих поломал. я ж не вы.
  - Ну и поломал, бы, подумай дело большое...
  На следующий день Джеррисон раздобыл морковки и пошел мириться. Мириться было непросто. Джеррисон уговаривал, улещивал, извинялся, предлагал морковку, покататься, всячески превозносил красоту и силу вообще, гриву в частности, просил прощения, клялся в вечной любви и боевом братстве.
  Конь храпел, отворачивался, долбал по земле копытами, так, что трясся забор, махал передними ногами в воздухе, гонял Джеррисона по всей леваде, отгоняя при этом от калитки и щелкал зубами. Удивительное дело, при этом он ни разу в Джесса не попал. Это представление продолжалось часа полтора, пока наконец Джеррисон не сказал обиженно:
  - Ну и... сиди тут. Я к нему ехал - а он! Вообще! - и отвернулся.
  Конь подумал и ткнул его носом в затылок. Джесс дернул плечом. Конь уложил на него всю голову целиком и тяжко вздохнул. Джеррисон обеими руками помял ему мощную шею. Конь аж заныл от счастья и подставил другую сторону.
  - Ах ты мой маленький, скучал, бедный...
  'Бедный' не смотрелся маленьким даже по сравнению с самим Джессом. Рик подумал, что с женой Джесс тоже как-нибудь договорится, если захочет, и пошел дальше.
  
  Вечером он поинтересовался у Фрайгерсона, почему сегодня только он принес им с Джеррисоном вечернюю похлебку и получил такой ответ:
  - А они своего четвертого 'чуха' вылавливали из болота, так что отмываются теперь. А потом еще снарягу на склад поволокут. Сержант специально это сделал, у него на дворян вообще зуб!
  - У сержанта, - нравоучительно заметил подошедший сзади Джеррисон, - Вообще на всех зуб. Сержант вас всех одинаково терпеть не может. Я вам обоим сказал - что все права да вольности - за постами забудь? А будешь жаловаться - завтра попрешь все тренировочные щиты и прочее барахло на склад. Все, свободен на сегодня.
  Помявшись вокруг палатки, Фрайгерсон все-таки пошел помогать Ройсу и его 'чухам'.
  
  - Джесс, а они еще что-то учат, кроме того чтобы держать строй?
  - Конечно! Строиться!
  Рик не стал переспрашивать, хотя уже успел проехаться с дозором по окрестностям, сходил с патрулем в лес и видел, что по крайней мере некоторые солдаты умеют намного больше.
  
  - Господин полковник, Ваше Сиятельство! Вот, принес, значит...
  Пожилой уже капитан-квартирьер отдал Джериссону брякнувший мешок.
  - Все готово? Сколько содрали?
  - Так точно, готово! Семь скипетров.
  - Вот ведь! Ну ладно.
  - Это вы о чем? - спросил Ричард.
  - Ночью узнаешь. Ты, главное, не беспокойся.
  
  Ричард уже успел задремать, когда Джесса разбудил прибежавший курьер. Джеррисон зажег свечу и, разбудив этим Рика, начал одеваться. Ричард протер глаза, накинул камзол и увидел: Альдонай спаси, как Джеррисон был одет! Франт, приверженец строжайших норм в военной одежде, человек придиравшийся ко всем оружейникам по каждой мелочи - какой-то проржавевший нагрудник с дырой, помятый плоский сержантский шлем, протазан на кривом (!!) древке. Довершали зрелище мочальные усы.
  Рик даже вопрос не успел задать. Джеррисон вывалился из палатки и заорал в лучшем сержантском стиле:
  - Подъем, мальдонаины дети, ТРЕВОГА!!!
  На крик сбежалась половина полка, но прибежав и увидев такое зрелище не потряслась - а обрадовалась и сбилась в кучу, явно предвкушала представление.
  - А где мои офицеры?! Я вам тут не что-то там, а прямо тут! ШТА-А-А, РАЗБОЛТАЛИСЬ?!
  Примерно также идиотски одетые офицеры вытолкнули в прямо перед ним как-то странно перепуганных молодых ребят. То есть они с одной стороны действительно волновались, но с другой стороны - делали это как-то карикатурно. Те с, грехом пополам, построились.
  - Это что?! Это офицеры?! Я таких не знаю!!! Ты вот - хто?!! МА-АЛЧАТЬ, я вас спрашиваю?!
  - Пятого пехотного полка третьего взвода второй роты командир лейтена..
  - НЕ СЛЫШУ НИЧЕГО!!!
  - ПЯТОГО ПЕХОТНОГО ПОЛКА...
  - ШТА-А-А?! Ета вот, как глиста - мой?! Кто тут СЕРЖАНТ над офицерами, ась?! НЕТУ У МЕНЯ ТАКОГО!!! ТЫ КТО?!!
  - Глупый новобранец...
  - НЕ СЛЫШУ НИЧЕГО!!!
  - ГЛУПЫЙ НОВОБРАНЕЦ-ОФИЦЕР, ГОСПОДИН ПОЛКОВНИК!!!
  - Вот так вот! КТО ТУТ ТВОЙ СЕРЖАНТ?!
  - ЕГО СИЯТЕЛЬСТВО ПОЛКОВНИК ИРТОН!!!
  - И ГДЕ ОН?!
  - ЗРЮ ЕГО ПРЯМО ПЕРЕ...
  - УМНЫЙ, ШТА-А?!!
  - ВЫ ТУТ ГОСПОДИН ПОЛКОВНИК!!! ТАК ТОЧНО, УМНЫЙ, ГОСПОДИН ПОЛКОВНИК!
  - Так... - Джериссон прошелся вдоль импровизированного строя походкой злобного сержанта. - Вот кого мне присылают. Вот с кем я должен воевать... ШТА-А-А?!
  - ТАК ТОЧНО ГОСПОДИН СЕРЖАНТ!!!
  - Кошмар... Сторожить вам ничего не доверишь... Хоть украсть-то... А ПОДАТЬ СЮДА ВЕДРО!!!
  - ЕСТЬ, ГОСПОДИН СЕРЖАНТ!!!
  Рысцой группа молоденьких офицеров под одобрительный свист и 'добрые' советы потрусила в сторону склада, в которой, похоже уже было замыслено продолжение.
  
  Джесс уселся на кем-то заранее поставленную бочку и время от времени грозно шевеля усы руками, стал ожидать ведро. Рик оказался сзади.
  - Джесс, а что происходит?
  - Это такое наше посвящение в офицеры... Пока меня не было, пять приказов пришло. Выглядит глупо, но так уж повелось - и каждый солдат знает, что его офицер - точно так же подчинен полковнику, как и он сержанту. Что и его могут послать за чем угодно и куда угодно. И наорут. И пить-есть придется самую дрянь. И что все мы - одно. Даже в самой грязище и дурнине. Это такой вот глупый способ точно знать - где свои, а где чужие.
  - Джесс, а как же авторитет офицера?!
  - Рик, традиции - двести лет минимум. Не с меня началось, не на мне и закончится. Авторитет офицера у нас зависит, хочется мне верить, от самого офицера.
  
  Пятерка, толкаясь и выдирая искомое друг у друга, рысью принесла ведро. Вслед за ними бежал (не спеша) каптенармус и изрыгал ругательства. Ни разу не повторившись, он добежал до уже построившейся команды и сразу заныл:
  - Не доглядел я, господин над офицерами сержант...
  - ШТАА?! МЫШЕЙ НЕ ЛОВИШЬ?... И дальше Джериссон начал говорить. И говорил минут пять. И даже предлоги в этой прочувствованной, эмоциональной речи казались нецензурными. Он тоже ни разу не повторился. При этом все его эпитеты и максимы трактовали о каптенармусах и складах вообще - но не об этом конкретном.
  Рик смотрел на солдат - и видел как одобрительно ухмыляются капитаны рот, да качают усами старые сержанты. Мол, вот она - школа! Вот он - талант! Молодые солдаты слушали своего командира открыв рот.
  - Так. Ведро, значит нашли.
  - ТАК ТОЧНО ГОСПОДИН ПОЛКОВНИК!
  Ведро было... ведром. Так и было выжжено, на корявом и дырявом дне. ВИТРО. Во избежание путаницы. А по борту с большим тщанием было выжжено 'Его Величества Пятого Пехотного Полка'.
  - Но ЗДЕСЯ ВАМ НЕ ТУТ!!! ЗАКЛЕИТЬ ДЫРЫ!
  Дыры залепили ближайшей глиной.
  - ШТА-А-А?! Готово?!
  - ТАК ТОЧНО, ГОСПОДИН ПОЛКОВНИК!!
  - Тогда ЗАПИ-ИВАЙ!
  Джериссон достал грязный и потертый мех и вылил в 'витро' некую жидкость. Темную, пенную. С какими-то козявками, палками, и мутной жижей. Жижа осела, пена устоялась.
  И молодые офицеры ЭТО выпили. Не особенно даже и морщась.
  - Спокойно, - прошептал Джесс напрягшемуся Рику. - Это августовское пиво. Просто мех старый. С меня, заразы, в деревне семь скипетров слупили... Пусть радуются. Мне когда-то, мерзавцы, лягушку сварили.
  - И как? - против воли заинтересовался Рик.
  - Никогда не ешь вареных лягушек. Никогда.
  - А они знали?
  - Про посвящение - да, про пиво - нет.
  Под нарастающий вой солдат, пятерка таки допила пиво и пошатываясь выстроилась снова.
  - Ну что, - вставая со своей бочки Джериссон Иртон, полковник, ободрал наконец надоевшее мочало. - Нашего полку прибыло!
  - СЛАВА! СЛАВА! СЛАВА! - рявкнул Пятый Пехотный полк.
  - Разойдись...
  

Вверх и вниз

  На вкус Али Скороленок главная парадная лестница королевского дворца была узковата, грязновата и темновата. На вкус же 'местных' уроженцев, никогда не видевших, например, парадной лестницы Эрмитажа, это было средоточие блеска и богатства. Именно там одним движением брови демонстрировались власть и статус. Лилиан же все эти тонкости были непонятны и неинтересны.
  - Поднимаетесь? А я спускаюсь. - единственным отличием от когда-то слышанной Алей байки про фавориток французского короля было то, что это был не диалог, а просто обращенная к ней фраза баронессы Ормт.
  Лиля совершенно не собиралась с ней разговаривать. Совершенно автоматически Лилиан приветствовала баронессу придворным полупоклоном (маленькая демонстрация разницы в положении). Поднимаясь, она продолжала мысленно готовиться к разговору с королем. Авария испоганила отчет, грозила и серьезными изменениями в планах. Лилиан несла королю два проекта, но совершенно не была уверена что... И тут вот эта курица? Чего она вообще хочет?
  - Не радуйтесь. Через пару лет Вам тоже потребуется корсет. А он начнет приглядывать себе что-нибудь посвежее, просто чтобы сохранить репутацию. И вот тогда-то и будет Вам видно, НАСКОЛЬКО Джериссон Иртон не Лаудон Ормт.
  Лилиан почувствовала, что ответить на это просто необходимо.
  - А Вы, баронесса, не боитесь, что Лаудон Ормт тоже может иметь свое мнение о Вас?
  - Третий сын безземельного дворянина, обязанный мне титулом? Выросший в Ормт рядом со мной? Нет, его мнения я не боюсь. Я вернусь к нему отдыхать, как мы и договаривались с ним когда-то. А вот куда и как вернетесь Вы - я не знаю. Впрочем, Вы же будете богаты? Вот и говорите с деньгами. Правда, когда трахают за деньги - это, наверное, унизительно. Советую нанять конюхов - стоит дешевле, а толку больше. Удачи, графиня. Удачи...
  - Несомненно, Вам виднее от чего больше толку, у меня нет необходимости сравнивать.
  
  Гордо следуя вслед за дежурным офицером гвардии по коридорам и комнатам она, не без некоторой угрюмой гордости, думала про себя, что ее не 'отошлют' даже если она будет кривой на один глаз. Деньги и власть - не секс, от них так легко не отказываются.
  Против всех своих невеселых обстоятельств, Лилиан улыбнулась - вчера ей... предложили. Прямо. И, в-общем, претендент заслуживал внимания и относилась она к нему прекрасно. Опять же, фигура! Но увы, не срослось. Она прикусила губу, чтобы не рассмеяться так не к месту.
  
  Десятинка выдалась хлопотная, и она не успевала 'работать', как это называли ее конюхи, Лидарха. Тот скучал, срывался на конюхах и ныл ей, когда она приходила. Лиля старалась приходить к нему каждый вечер, прихватывая чего-нибудь вкусного: яблок, морковки, ломоть посоленного хлеба. Ей нравилось скармливать ему лакомства, скрести под забавное похрюкивание после небольшой разминки для них обоих в леваде, чувствуя под руками мощные перекатывающиеся мышцы и отпихивая нахальный бархатный нос. Леваду в Тарале сделали с размахом, куда больше, чем у Алисии, так что им было где размяться.
  Спешившись, она собралась снять с ограды брошенный перед поездкой на нее плащ, когда ее вежливо потрогали за плечи. Точнее, нежно придавили пару раз к земле, чем-то тяжелым и твердым. Лиля развернулась и... э-э-э... в-общем, Лидарх ничего плохого (с его, конской, точки зрения) не хотел. Только хорошего, такой замечательной, любимой, вкусно пахнущей хозяйке. Желание его было заметным. То есть вообще-то, оно было ОЧЕНЬ заметным. Ну он и встал на дыбы, слегка прижав ее копытами. В порядке нежного предложения.
  Лиля ускользнула и следующие минут десять пыталась (подавляя рвущийся хохот) Лидарха утихомирить. Тот вполне резонно услышал, что та в-общем не злится - а значит шансы есть! - и решил проявить настойчивость. Пришлось рявкнуть, стукнуть по носу и некоторое время препираться.
  Лидарх вздохнул, решил что наверное не сезон - и надо подождать. До конюшен пришлось идти пешком с конем в поводу, причем Лиля постоянно оглядывалась. Не дай Альдонай эту сцену видели конюхи - точно в шильды запишут! С другой стороны, - с некоторой тоскливой иронией подумала Лиля. - Может и стоило... Согласиться? Правда ведь красавец! Ну, великоват, так еще в Риме решали эту проблему... Тьфу-ты, гадость какая в голову лезет!
  
  Так что - какие конюхи, на что там смотреть-то?.. Поднимаясь дальше Лилиан говорила себе, что слышала просто злость отставленной бабы - но отделаться от грызущего беспокойства все равно не могла.
  
  Его Величество постарел. Буквально за те десять дней, что они не виделись, на место крепкого пожилого человека откуда-то влез старик. Худой, волевой, жесткий (а временами и жестокий) старик.
  - ... это все? Ущерб короны составляет триста золотых? Мастера - и даже подмастерья - не пострадали?
  - Да, Ваше Величество.
  - М-да. Что у вас еще?
  Лилиан набрала в грудь воздуха и начала излагать свой проект, который она для себя обозначала 'Новые Деньги'. Его Величество не стал слушать о радужных перспективах и возможностях, и уже через пять минут забрал ее пять тщательно написанных листов с описанием денежно-экономической реформы. Просмотрев их, он поднял глаза и сказал:
  - Два простых вопроса, графиня. Первый: что будет с нами и с казной, если у нас сменится король?
  - Ваше Величество?!
  - Король дает все обещания от имени страны. Лично. Нет 'обещания страны', как вы тут пишете. Есть клятва Короля. Если король меняется - он может дать другие обещания. Дворяне и чиновники приносят присягу - Король ее принимает. Полагаете, купцы и знать Наша этого не знают? Вот этой вашей бумаге можно будет верить только пока не сменился король. И то, смотря какой король. Второй вопрос - а что произойдет, если, например, венценосный брат Наш, Али Ахмет дин Тахирджиан, ссудит примерно пятьдесят тысяч золотых Леонарду Третьему и тот выкупит у купцов и знати на всю эту сумму таких 'обещаний', а потом и предъявит их к получению золота, например, на Ивернейской границе, в ноябре месяце? Даже если предположить, что Мы сумеем перевезти ему такую сумму или выдать ее в столице - чем через десятинку Мы заплатим своим полкам? И что останется от всех этих обещаний, если Мы не заплатим - тем и другим? Или сколько золота Мы должны будем хранить просто так?..
  
  Лиля подавленно молчала. Наверное, на эти вопросы были ответы. Даже точно были. Но Лиля не бралась их сформулировать - а некоторые были неприменимы даже с ее дилетантской точки зрения. Ну какой тут 'простой продукт' страны?
  
  - Почему мы не затруднились сразу задать вам эти вопросы, графиня?
  - Я не первая, с этими идеями?
  - Четвертая. Первым - с похожей идеей - был канцлер Эдоарда VI. Тогда было еще несколько вопросов - Мы постепенно отвечаем на них. Так что это - отвлеченное рассуждение... Знаете, что является настоящей проблемой Ативерны?
  - Накормить?..
  - Нет. У нас нет людей. Для такой большой страны у нас мало людей - поэтому, например, Мы не можем построить крепости по северному побережью - некого туда посадить. Мы могли бы существенно увеличить количество зерна и фуража, производимого на Наших землях - но не настаиваем на этом. Ибо нам некуда деть столько еды и нечего будет сделать с толпой бездельников, которая на ней вырастет. Так начался Кровавый Туман - ибо бароны и графы содержали целые полки, которые ничего не делали, кроме войны. Но и сейчас люди Нам нужны - не любые, и дело не только в пище. В Ваших странных идеях узрели Мы путь выхода из этого замкнутого круга. Но я хотел поговорить не об этом...
  Я.'Я' вместо 'Мы'!
  - Я получил вести из Ивернеи.
  Почему-то Лилиан стало нехорошо.
  - Мой... посольство разгромлено. Свита убита почти вся. Принц Ричард и граф Иртон не найдены. Судьба их неизвестна.
  - Альдонай Светлый...
  - Мой сын и Ваш муж... Я все еще надеюсь. Я надеюсь. Официально никто еще ничего не знает. Джеррисон - один из лучших бойцов и военачальников Ативерны. Он... он не мог просто пропасть. Но пока их нет, Мы обязаны готовиться к худшему. Наследницей становится принцесса Анжелина. Возможно, графиня, Мы призовем вас на дворцовую службу. Приготовьте свои дела.
  - Но я... Ваше Величество, это невозможно, я слабая женщина, я... Да они же меня сожрут! Я даже подумать не могу, что у Вашего Величества нет достойнейших кандидатур на место...
  Лиля запнулась, поскольку должность так и не была названа. Вряд-ли так 'призывают' просто фаворитку.
  - Остановитесь, графиня. Мы не просим вас. Мы призываем. Если через месяц Мы не будем иметь иных вестей - что-ж, Мы начнем готовить вас. В качестве начального упражнения, Вы обдумаете мое положение и внесете свои кандидатуры. Начните, наконец, отделять пыль на триста корон от задач Государства. Отучитесь хвататься за тысячу дел сразу и придумывать - Эдоард помахал в воздухе ее докладом - путь через Лейс. Мы не в прекрасном и добродушном мире вашего 'барона Холмса'.
  - Вы... Ваше Величество, Вы поэтому отослали баронессу Ормт?
  - Неплохое начало. Продолжайте размышлять в том же духе. С вдовствующей графиней Иртон Мы побеседуем отдельно. Не задерживаем Вас более.
  
  Лилиан оказалась за дверью с полной кашей в голове. Вот это ты скрылась, Алечка. Вот это ты прикинулась хрупкой красавицей. Господь Альдонай, да ведь он сделал из меня Сияющую одним движением брови - заодно прикрыв все истинные цели наших будущих разговоров! Вот почему он отослал баронессу - да роди она сейчас мальчика, это же повод для смут на сотни лет вперед!
  
  Кто же ему нужен? Лиля с ужасом понимала, что Эдоарду нужен человек, не имеющий возможности взять принцессу замуж, имеющий достаточное влияние и авторитет для нее - но не для других. Человек, которого по крайней мере не будут считать совсем уж чужим дворяне, купцы, гильдии и крестьяне. Ему нужен был учитель и врач для его девочек. Ему нужна была последняя линия обороны, которая не будет зависеть от знати и армии. И он все это получил - у нее не было никакой возможности отказаться. Точнее, была - и без поддержки Эдоарда это была гарантированная смерть.
  
  И самым ярким открытием этого дня для Лилиан стало осознание того, что одним из 'начальных упражнений' станет задача выжить. Вот теперь - это станет настоящей проблемой. И, снова вспомнила она баронессу, 'разговор с деньгами' под старость становился угрожающе реальным.
  

Смешная шутка

  Его брат, Гардвейг, считал это опасной глупостью. Он предложил ему придумать что-то более умное, чем попытка управлять таким... предприятием, находясь от него в шестнадцати днях езды или четырех днях голубиной почты. Само собой, разумных возражений не нашлось.
  Но, несмотря на все разумные доводы, путешествовать он слишком не любил. А уж это путешествие! Из-за своей приметной внешности, он был вынужден 'путешествовать тайно'. И просто мечтал о том, чтобы изобретатель этой тактичной формулировки посидел, как он, в бочке, часика три, пока шла проверка баржи таможенниками Ативерны.
  Никакой романтики, никакой демонстрации. В обычной ситуации он бы просто приехал 'инкогнито' - и его скромно приветствовал бы на самой границе скромный, малозаметный немолодой дворянин. 'Некий дворянин из Брольи', как он любил представляться. Обязательно бы сам встретил. А если бы граф Латор, из Брольи, вздумал бы приехать в Уэльстер - он бы точно также приветствовал его на границе. Хотя бы затем, чтобы Его Сиятельство запомнили поменьше людей самого Лорта.
  Он и сейчас не очень верил, что удастся надолго скрыться - но имел серьезные основания полагать, что его визит не сочтут слишком опасным. Вот если бы он вез с собой больше тысячи корон! Но он вез только старый портрет. Действительно старый, имеющий не очень много сходства с оригиналом, нарисованный когда-то юному принцу, чтобы отправить его - по традиции - юным принцессам. Принцессам это портрет даже не показывали.
  - Я, Ваша Светлость, за некоторые аспекты возможной женитьбы принцессы отвечаю лично....
  
  Поместье Ивельенов, знаменитый Зуб, со его двумя оборонительными кольцами, фортами, двумя барбаканами, высоким донжоном глубоким (и несколько воняющим) рвом, трудно было назвать светским местом. Младшие Ивельены не то чтобы старались там не бывать, но предпочитали жить в имении под столицей. Там замок был куда современнее и приятнее для жизни.
  Старший же герцог этот замок любил. Да, сейчас, конечно, комендант Зуба уже не командовал 'нормальным' гарнизоном в восемьсот человек, пустовали по большей части погреба - но пики и алебарды все еще стояли рядами в оружейной, всегда готовы были по три тетивы для крепостных арблетов... Прямо заметим также, из сотни лакеев при ближайшем рассмотрении правильно открыть дверь кареты могло человек пять. А в темноте было вообще нельзя различить кто перед тобой - лакей или один из разрешенных сорока стражников.
  И все таки - Лоран Ивельен считал, что разница между Зубом и столичным летним замком - примерно как между пони и боевым конем. Оно конечно, пони поприятнее в общении будет - только сколько ж лет должно быть тому, кто так выберет себе коня?
  
  - ... поэтому, как Вы несомненно понимаете лучше меня, считаю необходимым убедиться, что интересы могущественнейших и благороднейших семейств будут надлежащим образом учтены в договорных документах .
  
  После довольно длительного представления, расшаркивания, передачи всех свитков и писем от родственников и друзей герцога в Уэльстере и 'легкой закуски' герцог отдал распоряжение об обеде и лично - лично! - вывез дорого гостя прогуляться.
  
  - Кого сейчас в Ативерне это интересует, мой благородный кузен....
  
  ПраБабушка Альтреса была двоюродной сестрой отца герцога. Почти родные люди, да и злые языки поговаривали, что встретившись впервые в возрасте пятнадцати и семнадцати лет соответственно, молодые люди питали друг к другу не совсем родственные чувства. Но граф Лорт не навязывался в родственники. Просто это выяснилось во время совместного изучения генеалогического древа.
  
  - Мы, в Уэльстере, весьма старомодны, по меркам просвещенной Ативерны, и мой Венценосный Господин желал бы убедиться, что интересы учтены.
  
  На самом деле, Гардвейг желал бы, о чем приватно не раз говорил, чтобы 'знатнейшие семейства' настиг какой-нибудь мор. Он ему обычно возражал, что мор обязательно настигнет кучу и других людей, и за такое сборище уродов это было бы слишком дорого.
  
  - О! 'Просвещенная'! Вы знаете, какой проект недавно взялся рассматривать Его Величество?
  - Откуда же? Я никак не могу соревноваться с Вами в осведомленности.
  - Изменения в статут 'О Замках'. Не буду утомлять вас подробностями - мне полагалось бы сдать в аренду землю возле всех стен. А стены 'рекомендовано' разобрать!
  
  ... а неисполнение рекомендаций означало отмену налоговой льготы. Этот проект Альтрес, разумеется, знал. Как и то, что Эдоард давно отправил его в корзину - ровно чтобы не раздражать знать. Но герцог, гордившийся своей хитростью, через 'своего человека' знал только, что проект ушел к Королю - а об остальном ему никто не доложил.
  
  - Мне трудно оценивать государя нашего великого соседа. Но, думаю, великие рода могли бы довести до его величества некую... несбалансированность подобного решения?
  - Великие рода! Да сейчас для этого надобно быть купцом! Вы знаете, на ком Его Величество женил графа Иртона, брата моей снохи?
  - Графа Иртона... некая баронетта Брокленд? Я, правда, не припомню ее рода...
  Альтрес мог перечислить наизусть тоннаж выпущенных за последние два года верфями Августа кораблей, а уж Лилиан Элизабетт Мариэлла Иртон в последние полгода была для него куда интереснее любых двух герцогских семейств вместе взятых.
  - Еще бы вы его вспомнили! Нет никакого рода!
  Герцог шипел и плевался, как сырое полено. Альтрес слушал, ужасался и поддакивал.
  - Нет, я вовсе не отрицаю, что на своем месте такие люди абсолютно необходимы. Ее доктор моей снохе буквально спас жизнь, но высшая знать?!
  Альтрес кивал, выслушивая все эти излияния и развлечения ради подсчитывал количество стражников, которые слушали рассуждения герцога об их месте в этой жизни. Когда они достаточно отъехали, он решил, что хватит толочь воду в ступе.
  - Так что Вы, любезный кузен, понимаете, сколь важно для моего сюзерена убедиться, что союз двух достойнейших имеет существенные основания не только лично для принца и принцессы, но и для сердца и головы Ативерны, ее владетельных родов. Столь многое зависит от этого! Торговля солью и серебром так важна для нашей бедной страны...
  Герцог остро глянул на 'любезного кузена'. А кузен совершенно спокойно встретил его взгляд - да, он знал о 'меновой' торговле, которую проворачивал герцог через свои земли. Знал и о том, что именно эта не совсем законная торговля и кормила весь немалый род. А еще он знал, что у герцога проблемы с добычей и он очень боится падения цен. Каковое, в случае передачи Бальи в приданое, неизбежно - а передача провинции это секрет из разряда 'все уже молчат об этом'.
  - Не думаю, что возможно чинить какие-либо препятствия явлению власти рода в его землях, и в этом я к моему сожалению, расхожусь с Вашим Венценосным господином. Но есть надежда, что наследники его вернут дворянству былую власть и славу.
  - Его наследник, принц Ричард, насколько мне известно полностью находится под влиянием отца. - осторожно заметил герцог.
  - Вы не знаете?
  - Что именно?
  - Посольство не вернется из Ивернеи. Оно разгромлено. Принц Ричард пропал.
  - Вы шутите?!
  - Отнюдь. Вот письмо мне, от моего повелителя. Я сделал для Вас список, оставьте себе. Проверьте. Я же не прошу от вас каких-либо действий.
  Потрясенный герцог принял плотно свернутую трубочку пергамента и попытался собраться с мыслями.
  - Но почему я?! Почему ко мне вы обращаетесь с этими... потрясающими сведениями?!
  - Его Величество Эдоард, я полагаю, и без меня в курсе дел. Кроме того, вопрос о наследовании касается Вас. Напрямую.
  - Меня?! Вы с ума сошли?! Наш род разошелся с...
  -... еще пять поколений назад, я знаю. Как я уже говорил, я ОЧЕНЬ подробно изучал вопрос. Речь не о Вас. О Вашей снохе.
  - Трон не передают детям друзей!
  - Трон, Ваша Светлость, вообще не передают. - вернул ему колкость Альтрес. - И я ничего не говорю о детях друзей.
  - А о чем же?
  - Граф Иртон, Джайс Иртон в оторочестве переболел отечной лихорадкой. Сохранились записи об этом. Просто для начала - Вы помните Джессимин Иртон? Королеву Джессимин? Ее памятный жест, которым она всегда поправляла локон справа? Не обращали внимания - у вашей снохи нет локона, но, например, чепец она поправляет точно таким жестом.
  - Вы делаете выводы по жесту у дамского чепца?!
  - Конечно нет. Я делаю выводы вот из чего.
  Хорошо быть горбуном. Никто не знает, сколько всего ты можешь таскать подмышкой... Он достал оттуда старые пергаменты.
  - Это копии писем. Переписка Джессимин Иртон с братом. Особо рекомендую обратить внимание на то, что она о здоровье детей, если так вообще можно назвать этот поток вопросов и требований, справляется не у Алисии, а у брата. А вот это - показания ее повитухи. Официальные, они лежат в архивах Ативерны - отчет о рождении дочерей Его Величества. Никто не читал их - зачем? Писец их просто записал после родов и все. А там есть очень подробное описание, изучив которое мои повитухи сказали мне сразу - эта женщина и до того рожала. Рожала удачно. Но и это не все... Я привез один портрет, вы взглянете на него в замке. И, конечно, множество других свидетельств и доказательств. Например, очень интересный список отсутствий Джессимин. Изучите, Вам не нужно верить моему Господину на слово.
  - В любом случае, они с братом тогда бастарды - Господи, какой позор...
  - Нет. Они не бастарды.
  - Что?!
  - Я, Ваша Светлость, досконально знаю вопрос. - Альтрес, граф Лорт, сын Короля невесело усмехнулся. Бастардами они бы стали, если бы Король их так назвал. Но он не назвал - и в результате они с братом дети Короля и его Королевы. Тут есть о чем поговорить легистам, но... прецеденты были. Мой Господин - Лорт развернул лошадь прямо к потрясенному герцогу. - Поручил мне спросить у Вас, главы рода, каковы Ваши планы в связи с возможной гибелью принца Ричарда и графа Иртона? Что ВЫ собираетесь делать? Его очень интересует ответ на этот вопрос.
  - Она... она замужем за моим сыном...я... - у герцога перехватило дыхание.
  - Вы - глава рода. Пока - ничего не случилось, но мой Господин полагает - Вы должны знать. Уэльстер крайне заинтересован в стабильности Ативерны, в уверенном и мудром правлении и готов всемерно оказать поддержку в этом. Ибо кто знает, что может случиться? Король Эдоард немолод, дай Альдонай ему здоровья - но потеря наследника тяжелое испытание. Решайте, Ваша Светлость. Ответ нужен не мне - он нужен Вам. И Ативерне.
  
  Зал был полутемен, только узкий луч бросал пятно из полузанавешенного окна в центр помещения, где граф и герцог поставили драгоценный портрет.
  - Ваша Светлость, маркиз, маркиза - взгляните...
  Граф Лорт, Шут, эффектным жестом стянул ткань. Портрет стоял так, что лицо на нем оказалось в тени, хорошо было видно только мощную фигуру мужчины.
  - Вы с таким... таинственным видом показываете мне портрет моего брата? -с легкой скукой и недоумением обманутых ожиданий в голосе спросила Амалия Ивельен. - Его написали в Уэльстере и теперь вы его нам дарите? Мило.
  - Брата? - Шут улыбнулся. - Отнюдь.
  И пододвинул портрет - луч упал на лицо.
  - Этому портрету - тридцать два года, и написан он в Ативерне. Это портрет Вашего отца.
  - Господь наш Альдонай, прошептал потрясенный Питер. - Да ведь это же Король!
  - Ваше Королевское Высочество... - Шут опустился на одно колено. Вслед за ним жест повторил старый герцог.
  
  - Питер?!
  На маркизе Ивельене буквально не было лица. Жена бушевала. Она кричала, что это полный бред, что этого не может быть, но ее муж подавленно молчал.
  - Ты же не можешь предполагать, что я поверю в такой бред?! Уэльстерский граф - если он конечно вообще граф! - заботится о нашем престолонаследии! Да это же попытка переворота, даже...
  - Он граф. Уэльстерский.
  - Почем ты знаешь?!
  - Портрет. Этот проклятый портрет - он был написан для Уэльстера. Это портрет из королевской коллекции, там есть клейма и подписи художников и хранителей сокровищ - не припоминаешь, у кого из королей горбатый брат? Сводный, по отцу?
  - Господи, так это же сам Шут! Тем более...
  - Амалия, я тебя очень люблю. И детей очень люблю...
  - Что. Ты. Несешь.
  - Если в наших детях - королевская кровь. И об этом узнал даже Уэльстер. Что будет с тобой и с ними?..
  - Да он же сам!
  - Он ПРИЗНАННЫЙ бастард. Он официально получил выморочный титул - и ни в какое наследование не входит, он правая рука Гардвейга, залитая, кстати, кровью по самое плечо!
  - Но... дядя Эдоард, он же не убъет меня!
  - Наверное, нет. Но... тогда я женат на бастарде. Я лишусь титула - отец никогда не согласится на передачу титула ребенку бастарда, а значит я - вылетел, я же не могу передать титул своему наследнику. И ты. Я люблю тебя, ты знаешь. Но что мы будем делать если этот разговор вообще всплывет?! Как минимум наше имя будут полоскать во всех грязных лужах Ативерны! Джайс не мог быть отцом! Чья ты дочь тогда?! Отец что еще сможет сделать - если его Лоутонская ветвь сожрет с потрохами?!
  - Нет. Я не верю! Это бред! Я немедленно еду в столицу!
  - Отец велел слугам собираться уже в обед. Утром мы выезжаем.
  

Братья

  Ему почти семь. Мама кричит. Мама часто кричит. Сегодня она кричит как-то совсем уж долго - а отец, Его Величество (так няня требует говорить) ей отвечает тоже как-то зло. Надо бы узнать у няни как это - 'сука окотилась'?
  Оказывается, у него родился брат! Только не у мамы, а у леди Синнис. Смешно - брат его, а родился у графини. Но ведь ее первый сын - он ему не брат? Очень любопытно.
  Он нашел брата! Это в комнатах неподалеку от отцовских, в большом крыле. Он забрался туда и нашел - нянька куда-то подевалась. Чего они все от него бегают? А графиня Синнис плачет? Он там лежит, в кроватке. Только плачет. Он маленький, а у него есть такой горб. Тряпку, которая воняла, он развязал и бросил в угол. И покормил его из рожка, как его нянька учила кормить щенят. Там уже был рожок. Брат зачмокал и уснул. Смешной.
  Он начинает прибегать посмотреть на брата. К концу зимы брат уже узнает его. Нянька шепчет что-то про отродье Мальдонаи, и про то, что у брата есть хвост. Но он смотрел, хвоста нет. А жаль, было бы еще смешнее.
  
  Ему почти двенадцать. Отец на охоте. Мать шипит что-то вроде 'Туда кобыле и дорога!' - кто-то из женщин отца умер? Да, умерла графиня Синнис. А что же будет с Альтом?! Он немедленно начинает его искать. В тряпках, в холодной комнате, куда мать отправила графиню, когда та начала постоянно кашлять - он находит его. Тот шипит и сверкает на него глазами, как кот.
  - Не бойся. Это я. - Альт ослаб от голода, и он несет его к себе в комнату. Альт совсем маленький и легкий. Сыро, зима.
  - Принц Гардвейг! Что Вы притащили к себе в комнату?!
  - Матушка, это мой шут. Он веселит меня.
  - Немедленно выкиньте его!
  Брат вцепился в его руку.
  Он и сам зло молчит. Брата на ночь прячет за кроватью. На служанок он бы наорал или кинул чем-то, но на мать нельзя. Альт спит, держа его за руку.
  - Ничего не бойся. Я - принц! - он и правда принц, третий. Хотя толку от этого мало.
  
  Назавтра приезжает отец, он встречает его прямо у ворот и, пока отец везет его на седле, просит разрешить шута. Отец доволен охотой, жизнью и новой фавориткой. Мать начала жаловаться, но он ее даже не дослушал.
  
  Ему почти четырнадцать. Боже, она не хочет! Его никто не хочет, все бабы в замке резонно считают его никчемным! Неужели, он таки умрет девствеником?! Да над ним уже все смеются! Он с трудом сдерживает слезы.
  - Сиёжки. Она хотит изуумные сиёжки...
  Брат говорит плохо. У него не совсем правильно растет голова, все смеются над этим. Но он привык и часто говорит с братом. Он его слушает. Смешно - шут единственный, кто его слушает.
  - Не пачь. Мы подаим ей сиёжки и она тибя пиголубит. Она так скаала ду-угой тетьке.
  Он нашел сережки в лавке ювелира, а брат выкрал для него пять корон - не сказал где. Через месяц он сам бросил эту служанку. Найдутся и лучше. На две короны он справил брату плащ, две рубахи и новые сапоги. На брата дорого шить, а надо - он же все-таки растет. Оставшуюся корону они проели - целых два месяца жили сыто.
  
  У него болит голова. Проклятый Авестер, мальдонаин договор. Чего они хотят?! Переговоры неделю ходят по кругу.
  - Они все время пишут про тропы ханаганта, где-то на юге.
  - Что?!
  - Я у них письма видел...
  Кто смотрит на чумазого уродца-шута лет четырех? Никто. Кто может допустить, что он умеет читать на трех языках? А ему девять, и он умеет. А еще у него развлечение - открывать замки. А письма, оказывается, даже красть не надо - это же не фиги с кухни. Подумаешь, пару листов запомнить, делов-то!
  Переговоры о таможенных пошлинах закончились через неделю, после того как он намекнул на возможное изменение в работе пограничной стражи...
  Отец, спихнувший на текущего наследника скучные и бесперспективные переговоры тогда здорово удивился.
  - Не боИсь, брат! - фамильярно сказал ему Лорт наедине. - Они идиоты, мы их всех надуем.
  
  Убийц было трое. Шансов у него не оставалось - что может мальчишка в пятнадцать против троих?
  И вдруг остался только один враг - и уж с одним-то он справился, а потом заколол и оравшего с подрезанным сухожилием на полу. А с другой стороны коридора оказался его брат, с длинным и узким кинжалом, как будто намазанным темно красным. Девятьлет... Альтрес присматривается к кинжалу, чтобы оценить куда заколол, а с расстояния кажется, что он будто слизывает кровь.
  - Поживем еще, брат?
  - Поживем, брат...
  
  - Шут! Как смеешь ты, королевский шут, не иметь титула?!
  Альт делает 'большие глаза'.
  - Ваше Величество скушали несвежего пива? Я - бастард.
  Пусть ему всего двадцать два. Пусть все плохо. Но он - Король!
  - А я - король! Как так - у моего брата нет титула?! Короче! Умер граф Лорт. Наследников у него, считай, нет. Имение там явно за долги уйдет - но титул-то есть! Так что, ты теперь граф. Вот. Желаешь, чтобы я тебя торжественно посвятил? Э, ты чего это?!
  Лорт плачет.
  - Не плачь. - Он, как когда-то, обнимает брата. - Толку с этой козы, мнится мне, не будет - но тебе и правда надо титул иметь.
  
  Гардвейг смотрит в окно, на рощу. Он специально потребовал, чтобы его кресло поставили так - он будет хотя бы видеть что-то кроме стен и осточертевших рож. Теперь он прикован к замку, а его брат дерется за него и страну.
  
  'Не плачь, брат'. 'Не бойся, брат' 'Поживем еще, брат.'
  

'Армию двигать сюды!'

  - Лорд Ройс Саверней! Ваш принц отдает вам приказ... - принц Ричард, какой приказ вы им отдаете?
  Принц Ричард рассматривал подошву сапога и, не отрываясь от этого полезного занятия, отдал приказ:
  - Прибыть с полком к столице.
  - Вот. Ну? Что вы станете делать?
  - Э-э-э... Построю полк и скажу: вперед!
  - Куда 'вперед'? У нас столица с какой вообще стороны? А плац как развернут?
  Фрайги захихикал из угла. Вчера таким образом издевались над ним, а Ройс занятие прогулял. То есть, ему сказали 'Да как хочешь' - он и удрал.
  - Э-э-э... Налево, шагом марш и по дороге на Малин.
  - А времени у нас сейчас сколько? Ночью, значит, пойдешь маршем - хочешь в одиночку сейчас сходить? И, кстати, куда ты с полком пошел - до Малина шестнадцать лиг? Ну, и уж как тебя тут местные жители будут славить - в легенды войдешь!
  - Чего это?!
  - Так ты ж им все снаряжение оставил. Собраться-то скомандовал? А у тебя капитаны в ротах? Ладно, это ты мне потом будешь расписывать - отвечай на первый вопрос.
  - Соберу капитанов и скажу: 'Завтра выступаем!'
  - Уже лучше. Второй вопрос - куда? Ты ж не собираешься сразу до столицы дойти?
  - В смысле?! Ну, пойдем до вечера, а там привал.
  - Где привал? Где темно станет?
  - Ну, пораньше, конечно...
  - Здорово. Итак, полк туда пришел - хотя про обозы ты забыл - и... Что делать? Дворянин, барон в будущем, сделать надо что?!
  - Лошадей обтереть, дать остыть и напоить... Потом.
  - Что-то тебе вбили. Отлично. Только вот где напоить-то? Ты до вечера шел - а куда пришел? Там вода есть - на семьсот рыл и двести лошадей? Там место для привала есть?
  - А сейчас я откуда это узнаю?!
  - Ниоткуда. Надо было заранее сделать - что?!
  - Э-э-э... Послать кого-нибудь?
  - 'Кого-нибудь' посылать не надо. Надо отправить разведку искать место. Это не 'кто-нибудь'. Разведка тебе и скажет: какие там дороги есть, пройдут ли там повозки, есть ли места для привалов - или ты собрался в болоте стоять? Скажет - не разорены ли деревни, не видал ли лагерей и флажков - а если видал, то чьи они были, да почему там стоят. По-хорошему, ты это все сам спросить должен - но, будем считать, что разведка у тебя хорошая, сама все посмотрела и тебе понятными словами довела. Дальше что?
  - Ну, прошли мы, и дошли. На следующий день опять разведку вышлю... Или пусть сразу дальше идет?
  - Думаешь, разведка у тебя такая крепкая, как ты сам - два дневных перехода, потом сразу еще два...
  - Почему два-то?!
  - Потому что туда и обратно! Ты как за восемь лиг их услышишь, что они там и где нашли?
  - Значит, утром.
  - То есть ты весь день стоишь? Они ведь летать-то не умеют!
  - А я поделю разведку на две части. Пусть одна возвращается, а вторая отдыхает. Заодно мне скажет, как подойдем - что вокруг было.
  - Мысль неплохая. Я бы тебе и тут мог колючек накидать, но пока не буду. На самом деле, они должны там небольшим лагерем встать и в тот день, когда ты идти будешь - они следующую стоянку найдут, а часть и отдохнет. Ты придешь - а они переедут. Вот так. Им-то, в случае чего, стоянку найти куда легче. Теперь бери карту и скажи мне - сколько и где примерно ты стоять будешь, и когда до столицы дойдешь. Вот твой кусок мела, давай.
  - А как я узнаю, сколько там идти?!
  - Вспомнишь сколько от какого города до какого. А не вспомнишь - пока спрашивать будешь... Фрайги! А ты мне сейчас расскажешь, что для марша нужно.
  
  Ройс уныло подошел к стоящей у палатки доске. Днем на ней рисовали и писали во время офицерских совещаний, ну а вечером она превращалась в пыточное место для оруженосцев.
  
  - В смысле - что нужно?! - спросил Фрайгерсон удивленно. - Лошади!
  - Еще один гений. Сколько народу в полку?
  - Э-э-э... Пятьсот тридцать один человек.
  - А лошадей?
  - Э-э-э...
  - На вечернем построении ушами хлопал?
  - Сто пятьдесят.
  - Точно, хлопал. Сто пятьдесят четыре, а вчера жеребенок родился. По четыре человека на одну лошадь посадишь? И это я у тебя еще ничего про обоз не спросил.
  - Так а чего нужно-то?!
  - Для начала. Люди едят и пьют - слыхал про такое? Что ты с собой возьмешь?
  - Еду. Воду.
  - Сколько? Как повезешь? Становись к доске, считай. Принц Ричард, если уж вы здесь - поиграем, как когда-то?
  Рик надел сапог.
  - А давай.
  - Что же нужно нам будет для марша?
  - Начнем с того, что надо бы старшине цеха сапожников Малина весточку отправить и ответа дождаться.
  Оба оруженосца уставились на принца.
  - Вот! - поднял палец Джеррисон. - Ройс! Закрой рот, а потом открой и скажи мне - почему принц Ричард так сказал? Почему я завтра от них уже ответа жду?
  - Э-ммм....
  - Думаешь, он знал кому я писал? Нет. А сказал он потому, что он по лагерю ходил, и видел, что сапоги уже у многих поистерлись, и хватит их только на тридцать-сорок лиг. А потом начнут они рваться, а люди твои - хромать. Вот они тебе навоюют...
  - Так это сколько ж мы идти-то будем?!
  - А я какой приказ отдал? - спросил Рик
  - Прибыть к столице с полком.
  - Наоборот. Прибыть с полком к столице. Ты, такой красивый, без полка там не нужен. Сказал ли я: срочно, незамедлительно, безотлагательно, через десятинку?
  - Нет.
  - Так и не надо бежать. Надо готовиться и идти. Дальше, а ты телеги проверил, припасы посчитал?
  - Что я их, сам считать буду?
  - Ты это поручил кому-то? Я ничего не слышал.
  Фрайгерсон уныло поплелся к своей половине доски.
  - Партию, Ваше Высочество?
  - Несомненно, Ваше Сиятельство!
  
  Ричард и Джеррисон достали доску, расставили фигуры, подкинули кости, чтобы выяснить куда поставить 'гору', и начали вечернюю партию в клетки.
  
  Муки оруженосцев усугублялись тем, что КАЖДЫЙ явившийся с докладом офицер бросал взгляд на доску и находил там ошибки. И самым тактичным оказался капитан фуражиров, который, просто ткнув в цифру в середине, сказал:
  - Не 19 лиг. Там брод узкий. Выше по течению бери, будет 22. Зато в две нормальных колонны перейдешь...
  Но остальные!
  - Хо-хо, 'В поход Мальбрук собрался'! Будете воевать за место на ярмарке? Придти в Теймар к торговому дню - это интересное решение.
  - Не придирайтесь, шевалье! Юноша даже не попытался встать в Лутонском болоте, согласитесь - это достижение.
  - Вы заблуждаетесь, барон. Просто его оттуда уже вытащили. Видите, затерто?
  - Приятно знать, что некоторые вещи неизменны...
  
  - Какой политически забавный маршрут. Герцог Имельен будет чрезвычайно признателен Вам за то, что вы скомпенсируете ему неурожай оплатой за потраву полей... Но признателен исключительно в глубине души.
  - Чувствуется, что Вы - не потомственный дворянин, капитан. Юноша - Саверней, изучил историю имени, и, конечно, не упустит случая припомнить герцогу памятную историю с продажей стада коров, в коей, помнится, Имельены лет двести назад так и не отдали Савернеям их долю... Приятно видеть такого образованного молодого человека, ведь правда? Основательный подход - во всем!
  
  Фрайгерсону доставалось не меньше:
  - Юноша, должен Вам сказать, что дрова крайне редко падают с неба, и такого топлива, по моему опыту, никогда не хватает на ужин...
  - Досточтимый оруженосец, мне кажется Вы несколько заблуждаетесь относительно наших лошадей. Трудно поверить, что кто-то кроме СтоБеда свезет более двух тонн, а он, как правило, не любит повозки...
  
  После этого офицеры, как обычно, застревали у палатки и смотрели на партию. Они никогда не вмешивались. Играли принц и граф одну партию за вечер. Первые два вечера Рик проиграл, третью свел вничью, четвертую выиграл. Эта партия, пятая по счету, началась со слов Джеррисона: 'Тенденция настораживает!' и шла трудно. Как-то раз Ройс слышал пересказ-разбор партии от офицеров, из которого заключил, что и Рик и Джесс с их точки зрения играют очень сильно.
  
  Через час, когда уже темнело, а Рик и Джесс в очередной раз найдя ошибки в подсчетах отправили Ройса и Фрайги пересчитывать путь и припасы (а ты в уме считай - зачем тебе свет?). Фрайгерсон взывыл:
  - Я думал, мы сражения разбирать будем!
  - Это, оруженосец, и был разбор сражений. Всех сражений. Это есть твой самый главный бой - ты должен вовремя придти, куда скажут, и быть готовым выполнить задачу. При этом людей не терять сверх меры, не выматывать их без толку. Все остальное - Джеррисон встал и потянулся - это уже так, цветочки-бантики-колечки, коли ты голый - они тебя не согреют. То, что тебе ветераны сочиняли - они про себя говорили. А ты, будущий командир, думать должен за всех. И встретишь 'героя', типа там рыцаря Блавера, или еще кого из баллад - либо убей его сразу, либо держись от него подальше. Самое в нашем деле вредное - такой вот одинокий герой.
  
  Оруженосцы подавленно молчали. Пока военное дело подозрительно напоминало арифметику по вечерам и тяжелую работу по утрам..
  - Принц Ричард, дозвольте вопрос - а вы тоже так учились?
  - А как же... Только не выучился.
  - Не возводите на себя напраслину, Ваше Высочество - сказал Джесс - Нормально ты все умеешь, я видел.
  - Хуже тебя.
  - И вы так про это спокойно нам говорите?!
  - А как мне еще про это сказать? По стране я полк проведу, бой с равными силами тоже вполне выдержу. Но вот со всеми вводными, когда их много накидывают - вас-то пока без толку спрашивать - я просто не успеваю справляться. Нервничаю. Ваш командир это делает куда лучше. Да и больше полка - это для меня много. Поэтому командовать войсками поручают ему.
  - А...
  - А я, оруженосец, - вступил Джеррисон. - Куда хуже понимаю как, с кем и за что торговаться. С кем воевать, а с кем - не надо. И тут уже принц Ричард все понял, всех нашел, со всеми договорился - а я только-только догадался о чем да почему речь шла. Поэтому он - скажет, а я - завоюю. Или отобъю. Вместе с вами, недоучками, если только вы нас в болоте не утопите... Это я персонально тебе намекаю на твой 'путь', Ройс!
  - А зачем вы это... ну, договоры там всякие учили?!
  - Рик, поясни? А то я сейчас кого-то стукну.... - взмолился Джеррисон.
  - Затем, чтобы понимать почему и что на самом деле приказали. - Начал объяснять Ричард - Например: вот предположим, ты и правда получил такой мой приказ. Почему ты его получил?
  - Ну... я-то откуда знаю?!
  - Из головы. Разбери его еще раз.
  - Ну... с полком прибыть к столице.
  - А что, в столице - парад такой, что Первой Роты не хватает?
  - Э-э-э... то есть на нас напали?!
  - Еще раз - тебе сказали 'прибыть'. Что я тебе про срок сказал?
  - То есть не напали, но могут?
  - Уже лучше. Ты - пехота. Значит чего король ждет?
  - Ну... Уэльстер, может... Или Авестер.
  - Ага. А послали тебя - к столице. Может, в Ханганат еще сходишь?
  - Ну... Тогда вирмане. А какая разница?!
  - А большая. Если вирмане - можно идти по дорогам, быстро, скрываться не надо - они дальше побережья не заходят. А если Уэльстер - то тебя перехватывать будут. Но ты не все варианты перечислил. Может быть, тебя на охрану чего-то большого вызывают. Или что-то сопроводить надо? Вот ты и должен знать почему, зачем и куда ты идешь.
  - А может, просто так вызвали? Ну, на смотр, там... И договоры-то тут причем?!
  Рик застонал.
  - Считай, умный. Может, до тебя дойдет когда-нибудь.
  

Подарок на прощание

  Говорят, мы любим людей за все то хорошее, что им сделали. Совсем небесспорное выражение, но в случае с Его Высочеством Амиром Гуллимом (и еще семь имен и обязательных титулов) это для Лилиан вполне могли счесть верным. Она им гордилась - как большой и заслуженной победой.
  За прошедший год от обтянутого кожей с неровными алыми пятнами скелета юноша почти вернулся к своему, наверное, постоянному виду - стройного, гибкого красавца-юноши, с большими немного грустными глазами и мягкой улыбкой. Он попросил письмом о встрече заранее, и Лилиан конечно согласилась.
  - Сиятельная графиня, я прибыл к Вам с посланием Короля... - и Амир с полушутливым поклоном передал ей два свитка - один с одной печатью, другой с двумя.
  - Короля? - удивилась Лилиан
  - Да, - уже серьезно сказал ей Амир. - Его Величество Эдоард передал мне эти свитки для Вас вчера. Содержания их я не знаю. Он не говорил ничего о срочности.
  Свитки сразу потяжелели. Что же такое написал ей Эдоард Восьмой, что это нельзя было передать обычным курьером?
  - Я приехал попрощаться, графиня. Пора.
  - Куда - пора?!
  Амир улыбнулся:
  - Заниматься бесполезным делом... Помните, Миранда сказала, что принц в хозяйстве бесполезен?
  Лиля помнила.
  - Говорят, что в расставании уезжающий забирает...
  - ... одну треть печали, а две трети оставляет ожидающему. Трудно поверить, что Вам останется такой тяжелый груз.
  - У вас тоже так говорят?
  - Мы - страна караванов и купцов. Конечно. Не уделите мне полчаса?
  - Конечно! Лонс, возьми пожалуйста! - Лилиан отдала ему свитки и тихо шепнула: 'Глаз не спускать!'. Амир качнул головой.
  Они повернули в сад.
  - Когда вы отплываете?
  - Через три дня.
  Садик у Лили в Тарале был сравнительно небольшой - сколько успел расчистить хромой садовник. Наверное, еще год назад Лиля бы загнала туда всех (во главе с собой) устроила очередной штурм и за три дня... И было бы только хуже. Сад не вырастает за десятинку, и даже за год. Да и теперь уже не было возможности бегать во главе толпы.
  - Почему все-таки сейчас?
  - Через месяц погода в проливах испортится. Мы как раз успеем их пройти... И, что важнее, мои люди настаивают на том, чтобы я сам, как наследник, сейчас не находился в Ативерне.
  - Почему?!
  Амир, до сих пор смотревший на тропинку, посмотрел прямо в глаза Лилиан.
  - Потому, что сейчас у вашей великой страны может начаться непростое время. Пришли грустные вести - пропал наследник трона...
  Лилиан чуть не ляпнула 'это еще неизвестно!..' - но вовремя прикусила язык.
  - Не следует, - спокойно сказал принц Амир. - вмешиваться в дела чужого трона, если они самого тебя не касаются. Так что свита моя настаивает - и я, к моему глубочайшему огорчению, не имею им ничего возразить.
  Принца в этот раз сопровождал конный десяток такого вида, что от границы земель им дали аж два десятка кавалеристов 'в сопровождение'.
  - А что же Тахир? Он... останется? - последние недели Тахир жил в свите принца, приезжая в Тараль один-два раза в неделю. Времени катастрофически не хватало.
  - Тахир дин Дашшад не может к вам приехать. Он передает через меня все испытанное им восхищение, почтение и заверяет, что если что-то когда-то в отношении вас будет зависеть от него - он сделает столько, сколько позволит ему Кобылица... Не обижайтесь на него. Я запретил ему.
  - Почему?!
  - Потому, что если он встретится с вами или напишет вам - он должен будет, как и всякое редчайшее сокровище, доставить вас к трону Хангана. Или умереть, пытаясь это сделать. Вы ведь не поедете? А так - капризный принц потребовал от него находиться при нем неотлучно, кто же виноват? Путь Кобылицы прошел другой тропой.
  - А вы? Не обязаны - доставить?
  Амир смотрел спокойно и серьезно.
  - Я знал, что Вы будете гневаться. Вы уже относитесь к нему, как к своему человеку - и не хотите, чтобы он жил по чужим правилам... - Амир предупреждающе поднял ладонь. - Подождите. Я попробую объяснить. - Амир помолчал, как будто собираясь с духом. - Степь - велика и безбрежна. Но дорог в ней нет, и быть не может - что будет есть табун, если пойдет по дороге третьим? Пустыня велика, но и в ней нет дорог - песчаные волны ходят по пустыне, гонимые волей ветра. Но род идет - и ведет их глава рода, хранитель тропы. Идет купеческий караван - и ведет его караван-баши, из рода хранителей тропы. Если он ошибется, если не выведет всех к источнику - род умрет. Караван погибнет. Если он не найдет источник вовремя - караван погибнет. Придет рано - вода не накопится в оазисе. Придет поздно - столкнется с другим караваном. Хранитель видит путь в звездах и ветре, в вкусе травы и запахе песка. Он отвечает за всех. Он волен в жизни и смерти каждого, кто идет с ним. Если настигнет человека тохар... безумие - он может убить его. Если кто-то возразит хранителю тропы - он умрет. Так появился ханганат, так появились Ханганы.
  Ваш король - не хранитель, не повелитель жизней. Он военный вождь. Ваш граф - судья и командир. От него можно уйти, скрыться, жить одному. В пустыне, в степи - нельзя жить одному, не может путешествовать одиночка. Поэтому мы вольны распоряжаться жизнью наших людей. Тахир из рода Дашшар волен был выбрать - останется ли он здесь, или вернется домой. Он выбрал. Не гневайтесь на него и на меня - таков Путь, указанный нам Кобылицей.
  - А на вас отец не будет гневаться?
  - Надеюсь, нет. Я имею право принимать такие решения. Я хочу сделать вам подарок. Мой отец как-то сказал мне, что нет ничего проще и ничего сложнее, чем подарить человеку то, что ему действительно необходимо. Это почти всегда всего лишь мудрость, в которую он человек поверит... У меня нет своей мудрости, но есть мудрость моих предков. Примите ее в дар. Мой дед, которого я не застал, сказал моему отцу так: ты можешь быть умен и силен как десять великих героев и мудрецов, каждый из которых как сто человек - всегда найдется две тысячи слабых людей - и ты будешь побежден. Ты можешь быть источником блага для тысячи человек - и они разорвут тебя на тысячу частей. Но если тысяча человек будет верить, что ты - их жизнь, и ста тысяч воинов не хватит, чтобы вас победить. Для меня вы - жизнь. Для отца - диковина.
  Амир достал откуда-то из под своего плаща плоскую золотую вещицу, размером с ладонь, напоминавшую кружево, но литое. Сложный узор был составлен из букв.
  - Что это?
  - Это... говоря высоким стилем - жизнь. Если поточнее - это распоряжение любому подданному Варийского Ханганата считать голос и желания предъявителя этой вещи голосом и желаниями Хангана. Конечно, грамотному подданному - хотя и большинство остальных её узнают. Отец вознаградит и Вас, и вашего мужа по вашему желанию - он щедр и не забывает своих обещаний. Но это - от меня. Если когда-нибудь вам потребуется укрытие - не нужно его искать, оно у вас есть. И у Миранды Кэтрин, разумеется.
  - Вы ее не дождетесь?
  - Офицеры полковника Фрима проводят меня к ней. Это слабость с моей стороны - но с ней мне попрощаться будет даже тяжелее, чем с Вами... Путь Кобылицы неисповедим, и я буду верить, что не уезжаю от вас обеих, а просто начинаю приближаться к нашей следующей встрече, да станет она для всех нас скорой и благополучной...
  
  Лилиан смотрела от главного входа, как вдали исчезает фигура всадника в белом бурнусе на рыжем красавце-коне. Фигуру окружали два кольца охраны - десяток вооруженных ханганцев, два десятка кавалеристов Третьего кавалерийского. Принц уезжал.
  - Ваше Сиятельство?
  - Лонс, ты читаешь на ханганском?
  - Немного, Ваше Сиятельство. Говорю лучше.
  - Что здесь написано? - она показала ему золотое кружево.
  - Гхрм. Госпожа, это ... да, точно, полное имя Великого Хангана. Я бы не советовал вам его произносить вслух, ханганцы считают это святотатством. Откуда у вас эта вещь?
  - Подарок... Я передала тебе свитки.
  - Да, госпожа. Вот они.
  Первым лиля развернула письмо с одной печатью. Личное письмо
  
  'Графиня Иртон, Лилиан
  Я прошу принца Амира Гулима передать вам это письмо. Полагаю, ввиду открывающихся обстоятельств, что вам может понадобиться официальный приказ, который также передаю с принцем. Надеюсь обсудить с Вами и приказ и это письмо, имея в виду наш последний разговор.
  
  С сожалением о краткости этого письма
  Эдоард.'
  
  Лиля развернула второй свиток.
  
  ... сим Повелеваем: разрешается Графине Лилиан Иртон, и дочери ее Виконтессе Миранде Кэтрин Иртон, а также прочим лицам, коих будут упомянутые особы числить в своей свите, покидать замок и поселение Тараль с грузом. Всем слугам Нашим чинить им в том всякую помощь, каковая может им требоваться.
  Да будет Слово Наше нерушимо - Эдоард VIII Ативернский.
  
  Лиля аккуратно свернула оба документа и в глубокой задумчивости стала подниматься по лестнице.
  Итак, обдумаем ситуацию. Его Величество присылает разрешение - но не приказ. Его величество присылает его так, что практически никто об этом не знает. Он разрешает мне иметь свиту по моему выбору... Что все это может значить? Чего он ждет?
  К тому моменту, когда Лиля дошла до кабинета, она пришла к выводу, что ей надо поговорить - обязательно лично! - с Августом. И с Алисией. Срочно.
  - Ваше Сиятельство? Записка от графини Алисии.
  '
  Моя дражайшая невестка, графиня Лилиан
  Ввиду установившейся прекрасной погоды, я рада возможности пригласить Вас на прогулку в огороде Вальмар в любое время, коее Вы сочтете для себя удобным
  
  С моей искренней любовью,
  Алисия, вдовствующая графиня Иртон
  '
  Похоже, мы мыслим в одном направлении - подумалось Лилиан, - но КУДА она меня приглашает?!
  

Несмешной шут

  Альтерс умел себя вести идеально. Лет до десяти, пока Гарт не стал королем (да и и потом тоже), им обоим приходилось лавировать, угождать, а иногда и быть незаметными - иначе их просто били. Сейчас это умение ему пригодилось.
  Вот уже третий день он ехал в свите герцога Ивельена, делая вид, что он очень рад и счастлив ехать в столь блистательном кортеже, столь влиятельного и родовитого вельможи... Сопровождение из трех безземельных вассалов он предпочитал не замечать.
  Герцог ехал в столицу весьма кружным путем. Он заехал к герцогу Арману - и проговорил с ним весь вечер. На следующий день кортеж поехал вместо прямой дороги на столицу к северо-востоку
  
  Всю неспешную дорогу Альтерс наблюдал, как к кортежу присоединяются все новые и новые дворяне - явно небогатые, на потрепанных жизнью седлах, в дедовских - так и хотелось сказать 'жупанах'. Иногда присоединялся - с большой помпой - кто-нибудь покрупнее, провинциальный барон с десятком дружинников. Или даже с полутора десятками.
  Все они имели важный вид людей, узнавших Великую Тайну. Шуту было смешно, но он сдерживался.
  
  Вечером третьего дня кортеж уже человек на триста прибыл в имение герцогов Норделл. В замок толпу естественно не пустили, и расположиться большинству пришлось под стенами замка.
  Замок Норделл был поновее Зуба - но состояние его, на опытный взгляд Альтерса, было хуже. Стены довольно давно не ремонтировались, несколько лестниц осыпалось, конюшни были полупусты. Тем не менее, посты их встретили еще на валу, гонцы герцога разделили свиту и повели более знатную часть на встречу с гостеприимным хозяином.
  Сам герцог Ивельен, конечно, был лично встречен герцогом Франком Норделлом, долго рассказывавшим, как у него от этой встречи возрадовалось сердце (судя по жестам - где-то в районе печени, хотя при таком количестве жира можно было подумать и о чем-то более женском) и приглашен с ближней свитой в замок - откушать и отдохнуть с дороги. Ну и поговорить, конечно. Шут попал в ближнюю свиту, но к разговору его сначала не позвали. Впрочем, он не огорчился. Куда они денутся...
  Разговор, очевидно, не задался, и вечером шута, как он и предполагал, пригласили в нем поучаствовать.
  
  Надо сказать, герцог Норделл проверку организовал куда как внимательнее Ивельена. Но именно к таким проверкам Лорт и готовился. Отметив для себя, что пакет документов Стеклянный Дом, похоже, готовил не один год.
  - Скажите же нам.., граф Лорт - Альтерс напомнил себе, что тут не Уэльстер, и за такие вот паузы он не может по герцогу 'проехаться'. - А откуда у вас вот эта запись подробного отчета повитухи? Это ведь документ, внесенный в королевские архивы, а они не очень-то раздают их. Герцог Нордел сидел у камина и поминутно вытирал лоб платком.
  - Досточтимый герцог, соизвольте обратить внимание - это и не сам оригинал. Это черновик. Писец-конторщик сохранил его как реликвию. В вашей полной власти сравнить его с официальным оригиналом.
  - А писец, точнее секретарь Ее Величества, покойной Джессимин, не так давно умер? Какое совпадение.
  - Не знал.
  Герцог расслабленно махнул рукой, подзывая секретаря.
  - Привели?
  - Так точно-с.
  - Веди.
  Секретарь провел в комнату пожилую крепкую женщину, одетую как зажиточная крестьянка.
  - Матушка Дора, вам ведь человек мой прочел сей свиток? - герцог показал 'матушке Доре' многострадальный отчет.
  - Точно так, Ваша Светлость, прочел.
  - Что скажете, правда ли рожала эта женщина до описанных родов?
  - То правда.
  - А не были ли дети мертворожденными? Или, скажем, выкидышами?
  - Да откуда ж я знаю? Судя по всему, вряд-ли - больно хорошо родила.
  - Спасибо тебе. Иди, почтенная, тебя проводят.
  - А каково ваше мнение, граф Лорт?
  - Вы бывали при дворе не менее двух раз в месяц - были ли периоды, когда Его Величество обходился без Джессимин Иртон долго? В имеющихся у меня отчетах распорядителя двора ее свита присутствует во дворце всегда - за исключением известных вам периодов... Позвольте и мне спросить, Ваша Светлость - столь подробное изучение документов свидетельствует ли о том, что сведения мои подтвердились?
  - Да. - нехотя ответил 'Плетка' Нордел - Принц Ричард действительно... пропал.
  - Так что же Вас смущает? - снова вступил в разговор Ивельен.
  - Весьма трудно мне согласиться с действиями, которые могут дорого обойтись - в наши-то времена...
  - Думаю, - сказал неторопливо Ивельен. - Мы могли бы обсудить некие... обстоятельства и компенсации. Не так ли, Ваше Сиятельство?
  Любезный мой кузен, герцог, - подумал про себя Шут. - Ты слишком много времени проводишь с крестьянами. Даже купцы как-то тоньше все-таки действуют.
  - Во-первых, мне хотелось бы заверить и вас, благородные господа, и всех неравнодушных дворян, что мой Венценосный Повелитель своим словом гарантирует Ативерне безопасность западной границы...
  Разговор закончился только через час, и Лорт вышел оттуда выжатым как лимон. Вот ведь потрох сучий, час за нос водил, пока не выпросил десять тысяч 'На закупку провианта перед тяжелой зимой'. Крестьян он кормить собрался, конечно, ага. Плетка истрепалась - вот это будет вернее.
  
  - Ха! Шут повеселил благородных господ - и его выпроводили, как и подобает...
  Компания ошивавшихся в зале дворян из чье-то свиты радостно заржала.
  Альтерс не достиг бы своего сегодняшнего положения, не овладей он в совершенстве искусством переплавлять бешенство в холодную расчетливую ненависть.
  - Не имею чести знать вашего имени, шевалье...
  - Зачем тебе мое имя, карлик? Прыгай так!
  - Действительно, зачем мне ваше имя?.. Так удачно для вас, законы гостеприимства запрещают гостю проливать кровь кого бы то ни было в приютившем его доме.
  - Да ты...
  - Впрочем, - поднял голос Альтерс Лорт, не стесняясь перебивая нахала - Речь во всех правилах идет именно о крыше, так может быть вы не откажете мне в чести пешей или конной прогулки этим вечером?
  - Обещаю - с презрительной миной сказал дворянчик. - Не убивать тебя, забавный карлик.
  - Благородно с вашей стороны. Даю такое же обещание...
  Компания снова заржала.
  
  Альтерс действительно не стал убивать дурака. Он подрезал ему подколенные сухожилия на обоих ногах - после того, как выбил шпагу. Совсем дурачок - не имеешь опыта поединков с низкорослым противником, так хоть на рожон не лезь.
  
  Альдонай Пресветлый, неужели это сборище напыщенных идиотов и правда считает себя почти готовым составом Уитенагемота?! Ладно, можно не спрашивать умеют ли они читать, но подумать-то можно было бы...
  
  - Ваше Сиятельсво, граф Лорт...
  - Ваша Светлость.
  Альтерс отвесил герцогу приветственный поклон. Прогулка даже по таким комариным местам оказалась небесполезной.
  - Дорогой кузен, завтра я планирую завернуть к герцогу Тарвесу. В силу ряда... известных мне обстоятельств, я полагаю, что его будет больше всего интересовать финансовая сторона дела. Я имею в виду - немедленно.
  - Дорогой кузен. Я, конечно, готов поддержать благое дело - но в одиночку ли мне это делать?
  Теперь можно было и нажать. Чуть-чуть. Герцог уже вляпался во все, отступать ему, если решится, будет трудненько.
  - Я не имею в виду, - продолжил Шут не обращая внимания на сжавшиеся губы герцога. - Именно финансовое участие. Но мне хотелось бы получить хотя-бы поручительства...
  Герцог поторговался, но все-таки согласился. Немного. Всего пятьсот монет. Но - Шут поверить не мог своей удаче - под аваль на поручительстве.
  Надо же, как он торопится, - подумалось Альтерсу Лорту, графу. - Боится, что вся его идея рассыплется? Или что я как-бы догадаюсь, зачем я ему тут? Ну-ну, дорогой кузен.
  
  Поднявшись на галерею, шут не спеша пошел к выделенному в одной из башен закутку. Наверное, распорядители герцога думали таким способом его уязвить - но Альтерс за это был готов их буквально целовать. За ним без особого шума появился один из тех безземельных дворян, которые его сопровождали весь день.
  - Скажи мне, Косорылый - задушевно спросил Шут не оборачиваясь. - Почему я каждый раз видя твою реально перекошенную физиономию испытываю такое веселье?..
  Худой дворянин среднего роста, с длинной шпагой и хорошим кожаным колетом действительно имел перекошенную на одну сторону физиономию - когда-то ему действительно свернули челюсть набок. История перекоса его личика была длинной и сильно зависела от обстоятельств рассказа. С тех пор говорил он тихо и немного, что некоторыми ошибочно почиталось за слабость. Довершали дело почти бесцветные, немигающие серые глаза и короткие светлые усы щеточкой. Право лично и безнаказанно называть его "Косорылым" было у очень небольшого количества людей.
  - Это потому, Ваше Горбатое Сиятельство, что я всегда появляюсь в самый нужный момент. И только так, на том и стоим.
  - А пожалуй ты и прав. Что там у нас с ребятами?
  - Все как заказывали. Тридцать человек, все в свите. А остальные при случае с удовольствием присоединятся - за то Их Светость Ивельен уж так старались, что нам и делать-то ничего не надо.
  - Ну, заглядение просто. Пойдем, посторожишь меня чтобы я случаем из окошка не выпал. А заодно вдумчиво осветишь их Светлости Лорана Ивельена контакты за последние три месяца, что ты тут сидишь - а то я ж все в дороге.
  

Добро пожаловать в реальный мир

  Семь сортов капусты. Пять видов салата. Тыквы - трех разных видов. Лук... опять три разных вида. Или четыре? Оформленные в строгие квадратные грядки с невысокими аккуратно подстриженными кустами жимолости высотой не более, чем до пояса, формировали сложный узор - подобранный по цветам, разбитый на три террасы юго-западный склон, выходящий на реку. Единственной уступкой месту расположения этого, так сказать, огорода, были лавочки - стоящие так, чтобы можно было целиком оценить открывающийся вид.
  Даже дорожки - пусть и отсыпанные мелким гравием и тщательно выровненные - были ровно такой ширины, чтобы по ним могла пройти и повернуть нагруженная тележка.
  Огород Вальмар сильно напоминал Але ковер, а вот огород не напоминал вообще.
  
  - Алисия, я... я даже не знаю, что сказать. Я впечатлена.
  - В первый раз, вот уже... ах, двадцать лет назад!.. я тоже была под глубоким впечатлением.
  Дамы, не спеша прогуливаясь, дошли до южного сектора огорода и сели на скромную чистую лавочку... полированного дерева. В огороде не было никого, кроме них - формально, как объяснила ей Алисия, это была хозяйственная территория дворца. Лилиан обратила внимание на то, что огород с лавочки просматривался полностью. То есть она не могла представить способа их прослушать - без техники, которой тут быть не могло. Да и с ней - тоже. Дамы сидели лицом к реке,так что и по губам ничего не возможно было прочесть.
  Огородик. Ага.
  
  - Моя дорогая невестка... Его Величество изволили довести до меня печальные вести и свои мысли, с ними связанные. Его Величество желают от нас многого, но, вспоминая себя в вашем возрасте, я настояла на этом разговоре.
  Лиля решила немного польстить.
  - Не уверена, что смогу сравниться с Вашим...
  - Не нужно тратить время на комплименты, Лилиан. У нас его мало. Я помню, насколько я ничего не понимала в происходящем. Его Величество совершенно ослеплен вашими успехами, и не понимает, насколько вы сейчас наивны.
  - Вот как? - Лилиан почувствовала, как поднимается внутри холодное раздражение. Какого лешего ты, грымза старая?..
  - Не щетиньтесь, моя дорогая. Не злитесь. Попробуйте ответить себе на вопрос - кому вам сейчас стоит доверять?
  Ответ у Лили был. Никому. Как выяснилось, ее собеседнице ответ словами не нужен - Лилиан начала понимать, почему Алисию звали 'Гадюкой'.
  - Собираетесь и дальше биться со всем миром в одиночку? - с легким любопытством спросила Алисия. - Или вы полагали, что это никому незаметно? Неплохая привычка, но вы ведь до сих пор не понимаете, что происходит... И, кстати, не думаю что всему остальному миру так уж важен ваш личный героизм.
  - Не понимаю, вот как?!
  - Какие у Вас отношения с казначеем?
  - Прекрасные, насколько я знаю...
  - Вы знаете, что именно он два месяца назад предлагал отправить Вас в Иртон с предписанием никуда не выезжать, а все ваши мастерские оставить под короной целиком? Вам нравится маркиз Фалион?
  - Я, кажется не давала повода...
  - Вы знаете, что две его предыдущие любовницы умерли? Две. За три года. Приятный молодой человек, правда?
  Лиля вспомнила пустую комнату с всклокоченной женщиной и подумала, что любовницы как-то не совсем вписываются в образ грустного мужа.
  - Это только несколько самых очевидных примеров. Только самых очевидных... Вы знаете, что на вас Его Величеству подано восемь жалоб гильдейских старшин? И только он не дает им хода, а в противном случае вы бы уже потеряли, например, возможность посещать все крупные города?
  - Что вы все-таки хотите сказать, Алисия?
  - Я хочу, чтобы Вы кое-что понимали в том, как работает этот мир. Его Величество, видя ваши успехи, считает что вы это и так знаете. Но это совсем не так - откуда благовоспитанной девочке что-то знать о мире, кроме того, что он большой и страшный?
  - Я, - наконец окрысилась Лилиан. - Кое-что об этом уже знаю. Меня, если вы не забыли, травили почти год...
   - Житейские мелочи, моя дорогая. Вы излишне впечатлительны, меня пытаются отравить в среднем раз в три года. Сядьте. - рука в перчатке легла на ногу уже собравшейся вскочить и поставить ее "на место" Лилиан. - Сядьте. Не нужно нервничать. Чуть больше сдержанности, вы это умеете. Ваши беды и трудности - это важно. Это опыт. Лично для вас. Но у нас очень мало времени. Вы должны стать еще старше и умнее. Увы, это означает понимать, что и вы, и я - совсем не центр мира. Все-таки, послушайте... Это непростой разговор, для нас обеих.
  
  Следующие полчаса стали для Лилиан тяжелым испытанием.
  ... Королевский двор - это способ его величества держать 'пену' бездельников под контролем и не давать им возможности построить серьезный заговор..
  - Каким образом?!
  - Деньги, моя дорогая. Просто деньги. Блистать при дворе - дорого. Вы видели при дворе, скажем, адмирала Хогга? Моего сына, и вашего мужа вы не застали - но тоже должны были бы знать, что и он бывает при дворе в лучшем случае полтора месяца в году. Принц Ричард слывет затворником - думаете, это случайность? Заговоров же без денег не бывает. Вы были на приемах - видели там казначея, хоть раз?
  - А Вы? Вы, сами?
  - Это и есть моя служба.
  
  ...Его величество меняет дворянство вслед за своим отцом - постепенно отбирает у них замки, права, дружины. Он не разрушает замки - но вот уже более трети дворян переехали к столице, а что же с их былыми твердынями? Отец нынешнего короля как-то пошутил, что если на место кролика подсунуть волка - все закричат 'обман', но если замена будет идти сто лет - все пройдет прекрасно. Кто видел кролика - умер, кто видит волка - у того другие трудности.
  
  Десятки людей назвала Алисия Иртон в тот день. Лиля только ахала про себя и старалась запомнить побольше. Вместо 'граф имеет привычку искать стройных брюнеток' на этот раз Алисия перечисляла имения, источники средств, родство, союзы, договоры...
  - Вы ничего из этого мне раньше не рассказывали!
  - Не рассказывала. Зачем бы мне?..
  Лиля вдруг поняла, что поток информации, который на нее раньше выливался был не то, чтобы неправдой - просто несущественной частью правды. Важно было не столько что именно, сколько кто и зачем это говорил. Она спросила - ей ответили. Кто виноват, что она задала глупый вопрос?
  Алисия, еще больше походя на хищную птицу, наклонила голову:
  - Начинаете понимать? Хорошо. Продолжайте в том же духе, моя дорогая. И всегда помните - при дворе, в свите Его Величества, нельзя даже думать о безусловном доверии.
  
  - Алисия, у меня есть вопрос... Я получила вот такое странное указание Его Величества... - Лилиан достала свиток с приказом и начала его разворачивать.
  - Альдонай и чудеса его - вздохнула Алисия. - Вы меня не слушали? Зачем вы мне его показали? Я, конечно, отвечу на ваш вопрос - а вы потом подумаете и скажете почему я ответила.
  Во-первых, у меня есть такое же примерно письменное указание. Во-вторых, оно дается затем, чтобы вы могли быстро и беспрепятственно делать что угодно - например, быстро уехать. Вспомните, можете вы просто так, без приказа Его Величества поехать... ну, скажем в Иртон?
  - Нет... - медленно сказала Лиля. - Не могу. Только столица, с сопровождением.
  - Вот. Теперь предположим, что вам надо бежать. Сможете?
  - Нет.
  - То есть вас в этом случае не надо ни искать, ни ловить. Можно просто табличку на Тараль повесить - 'Тюрьма, заключенных не кормить'.
  - Но ведь... Я могу убежать?!
  - Теперь можете. Поэтому такое... указание дается не всем.
  - То есть... - Лилиан вспомнила, куда ее хотел призвать король, к кому, и... ничего не сказала. Она поняла.
  - Хорошо. Хорошо, моя милая. - одобрила Алисия Иртон. - Теперь мой вопрос.
  - Мы с вами, - сказала Лиля. - В одной лодке. И, вероятно, приближается порог?
  - Именно. Именно, дорогая Лилиан.
  - Что же нам угрожает?
  - Уитенагемот.
  - Кто?!
  - Не кто. Что. Уитенагемот - 'собрание мудрых'. Это собрание дворян, священников и знатных горожан, которое может потребовать от короля назначения наследника, сместить короля - если есть к тому основания ну и много еще чего. Там довольно сложная формальная процедура, но сам факт ее инициации будет означать приостановку многих действий. И пока на это сборище будут - а у нас зима на носу - собираться люди, придется ждать.
  - Зачем и кто его будет собирать?
  - Заводила у них герцог Ивельен. Но у нас до сих пор нет ответа на два вопроса: зачем ему это и где он взял деньги?
  Лилиан подумала.
  - Когда можно ожидать ясности?
  - Ясности - никогда. Примерного прояснения позиций - через семь-восемь дней. Когда они наконец дойдут и заявят претензию официально. Знаете, отчасти хорошо, что Джеррисона тут нет.
  - Почему?
  - Потому, что он бы точно не выдержал и перебил бы половину этих 'заговорщиков'... Он всегда исходит из мнения, что прощение получить проще, чем разрешение.
  - А что, собственно, плохого представляет для Его Величества это собрание? - Лиля не добавила 'Идиотов и бездельников'
  - Они начнут торговаться и требовать, не понимая почему на самом деле Его Величество просто не разгонит их. Они полагают, что они сильны - а на самом деле Его Величество категорически не желают ни снова превращать страну в окровавленные обрывки, ни лишать с таким трудом созданной репутации Закон. Ничего не стоят правила, которые можно поменять, когда они тебе не нравятся. Вторая часть проблемы - гильдии. Они не могут собрать такое собрание сами, но могут частично поддержать требования дворян. Например, за разрешение вернуть гильдейскую пехоту. И, наконец, святая мать наша, Церковь. Там, как обычно, ничего заранее неизвестно.
  - Неужели альдон Роман?..
  - Альдон Роман, моя дорогая, только один из двенадцати. И сейчас, он тоже связан с Вами - как вы полагаете, резкое усиление его влияния очень понравится, например, западным монастырям? И, Альдоная ради, постарайтесь не заезжать в них. Иначе Вы внезапно можете ощутить непреодолимое желание пройти путь к Богу, не отвлекаясь на мирские пустяки... Ну, а прямо в тот момент ощутите на самом деле, когда окажетесь там, или лет через пятнадцать молитвы и трудов на благо Церкви - Альдонаю может оказаться не так важно.
  - А сами мятежные дворяне не понимают последствий своих действий для страны?
  - Понимают. Только с их точки зрения они и есть - страна. А остальные так, чтобы им жилось приятнее.
  
  Лилиан подумала, что стоит применить полученные рекомендации к самому этому разговору.
  Не лжет ли ее свекровь? - Может быть, но подробностей многовато.
  Почему бы ей все это говорить? - потому что они в одной лодке. Она также зависит от короля. Даже больше, она ведь не замужем
  Может быть, она ведет игру сама - но мы во дворце. В месте, явно созданном для специфических разговоров. Его охраняет гвардия. И, наконец, тут никого нет, кроме них.
  Почему так срочно и открыто начали с ней говорить? Да потому что кризис на носу. А она член команды - и от нее хотят просто чтобы она хоть ошибок делала поменьше.
  Зачем она команде? На этот вопрос ей дадут не ответ. Деньги, скорее всего.
  
  - Задумались обо мне? Это правильно.
  - Скорее о себе. Скажите, Алисия... А вам не страшно?
  Алисия пожала плечами.
  - Жить страшно, моя дорогая. И есть выбор - хлопать ресницами и выбирать платья или быть среди тех, кто действительно чего-то добивается. Вы ведь тоже сами выбрали пропорцию. Вам тоже ведь стало страшно? - Алисия развернулась к ней и ласково сказала. - А вас ведь даже не били. Вы и понятия не имеете, что такое, когда ваша боль для кого-то способ поправить настроение. Понимаете - не 'так получилось', а специально причиненная боль. Вам гораздо раньше расхотелось быть цветочком и приятной игрушкой.
  Не всем хватает воли, не всем хватает ума встать и сказать 'я так жить не буду' - но вам хватило. Многие предпочитают сидеть и надеяться, что все будет хорошо. Женщин среди таких людей больше - игрушка поприятнее, берегут больше. Некоторым везет, некоторым - нет. Добро пожаловать в реальный мир. Выхода отсюда не существует - живем, как можем.
  - И это, - не удержалась Лиля. - Был важный для вас опыт? - Именно так. Вы быстро учитесь, Его Величество как всегда был прав
  
  Алисия помолчала и добавила светским тоном
  - Прекрасный вид, удивительное место, не правда ли?
  - Да. - с усилием осознав, что солнце по-прежнему ласково пригревает и их, и прекрасный огород, ответила Лилиан. - Прекрасное место.
  Уже на выходе Лиля снова, как когда-то, подумала что Алисия удивительно спокойно относится к смертельно опасным проблемам своих детей.
  

Принцы! На первый-второй расчи-тайсь!!

  Голубиная почта - ненадежна. Голубя 'взял' ястреб, сбил лучник, кто-то подменил послание, кто-то сослепу взял не того голубя, нет голубей откуда-то - вариантов слишком много.
  Но одно обстоятельство перевешивает все. Голубиная почта - это быстро. Быстрее, только дымы - но там, как известно, сообщение всегда одно.
  
  Принц Ричард явился на вечернее совещание командиров рот прямо из голубятни с таким выражением на лице, что Джеррисон даже не задавая ему вопроса 'В чем дело?' распустил всех за пять минут, выглянул из палатки убедиться, что все разошлись и наконец спросил:
  - Ну?
  Ричард молча отдал ему кусок пергамента.
  'Дорогой сын!
  У меня нет слов выразить облегчение и радость, испытанные мной по получении твоего письма и завершившие три самых страшных дня моей жизни. За последнюю десятинку положение в королевстве резко осложнилось. Движутся к столице дворяне, в том числе четыре герцога, имеющие целью известить меня о собрании Уитенагемота по вопросу престолонаследия. Герцог Ивельен убежден, что наследницей, в связи с твоей пропажей, должна быть Амалия Ивельен, в девичестве Иртон. Доказательства же сего держит в секрете. Ввиду того, что находишься ты в расположении части, вверенной Дж. Иртону, обдумай и сообщи - не полагаешь ли ты его участие в сем возможным. О том пиши, известным тебе способом.
  Любящий тебя отец, Эдоард.'
  
  - Забавно. Это твой ведь почерк?
  - Это от отца, ты все равно там был ничего не разобрал. На мое имя и прислали. Так что, ты участвуешь, в этом ... не знаю, как назвать?!
  Джесс посмотрел на Рика и тихо спросил:
  - Ты что, хлеба спорынного нажрался, Ваше Королевское Высочество? Я с тобой сколько уже мотаюсь? Не говоря уже о том, что я Ивельена-старшего на дух не переношу, а эту тряпку надутую, зятя, давно уже зарезать предлагал?
  - Да знаю я! Иначе стал бы я тебе это показывать?! - взвыл Рик. - Но это же бред! Это болтосборище уже двести лет никто собрать не мог! И Амалию приплели! Зачем?!
  - Прямо удержаться не могу, Рик, прости, цитирую: 'Ну-ка, сядь и успокойся. И объясни мне, что случилось'. Давай, последуй своему совету.
  Рик плюхнулся на чурбак, заменявший стул и яростно потер лицо руками.
  - Налить? - спросил Джесс.
  - Нет. Ты прав. Надо подумать. Значит, что мы имеем... мальдонаин хвост, не могу - начни ты?!
  - Как скажешь. Значит, мы имеем толпу, которая как-то уж очень быстро узнала, что мы с тобой пропали. Обрати внимание - думаю, дядя в формулировках точен - пропали. Не убиты. Во-вторых, почему-то там Амалия. Значит, мыслю так, что я им был бы даже больше не ко двору, чем ты.
  - Почему?
  - Если она - в наследницах, значит смотреть начали по женской линии - и, думается мне, меня-то они из ее братьев не выкинули? Просто иначе их претензия совсем уж глупо смотрится.
  - Не факт, конечно... Ладно, предположим.
  - Далее. Идут они не с нашей стороны Лавера, иначе я бы знал. Так что скорее всего, Ивельен, Арман, Нордел - кто четвертый?
  - Ну, там вариантов несколько... Предлагаю пока не гадать.
  - Но не Фалион. Щука - мир его праху! - скорее всего погиб, Александр еще во владение не вступил, так что выкидываем. Мне кажется, или у их предводителей с финансами как-то не очень?..
  - Да. Но возглавляет это парад облезлых Ивельен - а он, конечно, стар - но из ума не выжил. То есть ты намекаешь на ключевой вопрос...
  - Намекаю?.. Да я уже спросил - а откуда у них деньги? По этой части ты специалист, расскажи мне.
  - С этим плохо. Не понимаю. А денег должно быть много.
  - Здорово.
  Джесс и Рик уставились друг на друга.
  - Скажи мне Джесс, - сказал Рик. - А ты сам что думаешь, по поводу этих... разговоров?
  - Я, - не опуская глаз сказал Джеррисон, - Думаю три мысли. - Вот первую мысль я думаю - не дать ли тебе в глаз, за подозрения? А вот вторую мысль я думаю - это какая ж грамотная сволочь все спланировала, что мы уже так думаем? И третья - как мне из этого вытаскивать сестру? Я ответил на твой вопрос?
  - О первой мысли - сдачи получишь, не задержится. Жизнь у меня такая, всех подозревать. О второй - согласен с тобой. А вот по третьей мысли, ты в корне неправ. Что значит 'мне вытаскивать'?! А я?!
  - Тебе нельзя. Ты наследник.
  - Ну, если у них какие-то доказательства есть, то наследник теперь ты, дорогой...
  - Доказательства чего?! Что меня вот так вот в тайне твоя почтенная...
  - Исходя из минимальных требований обоснованности, я бы сказал - они будут вас с сестрой вешать на Джессимин. Чтоб маменьке моей в гробу икалось, в ее стиле.
  Стемнело, как и на всех больших полянах - быстро. Лагерь закончил ужин и готовился лечь спать.
  Джесс задумался. Потом встал и начал ходить по палатке. Успокоившийся Рик заправил подвешенный светильник маслом и затеплил его. Стало чуть светлее.
  - Гадать что они там придумали смысла пока не вижу, но все-таки откуда у них деньги, а? Они под самую зиму куда-то двинули, до сбора урожая, то есть припасов не взяли - что, думают под столицей купить? Сразу отнимать не начнут ведь?
  - Господи Боже, что ж у нас с ценами-то на еду и дрова будет, а? - ныл Ричард. - Если их туда две-три тысячи припрется?!
  - Давай как-то ближе к делу. Твое мнение - поднимаем полк, идем к столице? Посылаем тебя туда с конной разведкой, в роли эскорта на рысях? Сидим на месте?
  Рик снова потер лицо.
  - Думаю, надо закупить припасов сколько сможем, телеги... с волами, но пока сидим. Я отцу напишу и будем ждать его приказа. Иначе, ты уж меня прости, будет выглядеть так, что ты меня в заложники взял. Или вообще убил.
  - Н-да. А я-то надеялся, что мы удачно отделались. Но как же это такое проспали-то, а?!
  - Я все думаю и понять не могу - им для начала-то нужно тысяч тридцать корон. А потом - их собственные долги. То есть минимум пятьдесят. В Ативерне им никто такое не даст - уж купцам это капитально не выгодно, гильдии между собой грызутся - но дворян все они терпеть не могут, и это взаимно. Через границу пятьдесят тысяч, золотом... Это реально?
  Джесс задумался.
  - В принципе, да. Но либо это проще сразу у дяди Эдоарда взаймы попросить - примерно также заметно, либо... лет десять. По крошке.
  - Нет, по крошке - в это я не верю. Такое обязательно просочится - либо курьера кто-то убъет, либо не выдержит и потратит, проговорится, или решит подельников сдать. Нет, не верю. Но откуда-то они это золото же взяли?!
  - Значит им кто-то... одолжил. Слушай, а вы с дядей Эдоардом на хвост, скажем, Мольфарской гильдии менял не наступали?
  - Да нет вроде, мы же шерстью через их биржу торгуем...
  - Стеклянный Дом? Они внешними операциями занимаются, опять-же, Авестер вспоминая.
  - Да незачем, вроде - на караваны мы же не нападаем, а дворянам и королям они все одно ничего не дают.
  - Кто еще? Лорис? - Джеррисон достал карту Мира и начал водить стилом по схеме торговых путей.
  - Удавятся. Да и нет у них столько. Уэльстер - так вроде как мы только что оттуда..
  - Может, Гартвейг Бальи пожалел?
  - Что ему там жалеть? - хмыкнул Ричард - У него эти три баронства и графство - непроходящая головная боль, он же войск не имеет с них деньги выбить. Я, конечно, поахал когда он мне их впаривал, но не настолько ж я не знаю положение дел! Это как раз была бы по тебе задача.
  - Ну, тогда понятно, почему он их таким широким жестом кинул. Но налоги - это по твоей части.
  - Вот, насколько я понимаю, я там бы после тебя и сидел бы.
  - Ивернея?
  - Ты ее видел? Ханганат уж скорее... Но опять же - зачем?! Как?! - Рик тоже подошел к карте и уставился на нее, прикидывая что-то в районе вольных городов Лейс.
  - Но, надо сказать, при этом заговоре нападение на нас имеет смысл - нас обоих тогда надо бы убить.
  - Да, - сказал Джесс задумчиво. - А так они что, местами нас хотят поменять?
  - Ну, ты ж хотел в принцы?
  - Что-то мне перехотелось. До сих пор меня так активно не убивали... Ладно, отпиши дяде, все-таки, что я, по всем прикидкам, в заговоре не участвую? И - лично от меня... Я не верю, что Амалия там в заводилах. Ну, что бабе в заговоре делать при таком раскладе? Может, все-ж таки вытащить как-то?.. Я пойду, если надо. Денег найду.
  - Хватит уже, Джесс. Ну что, мне Ами чужая что-ли? Будем вытаскивать...
  Джесс помолчал, без особых мыслей таская стило по карте.
  - Слушай, Рик. А они вообще могут Уитенагемот собрать? Что им для этого надо?
  - Пять герцогов, семь графов, тринадцать баронов. Это чтобы начать. Потом они должны будут дождаться ответов со всех границ и коронных городов с указанием количества депутатов. Потом, через месяц, все должны собраться, заслушать и решить.
  - И... такое вообще-то было хоть раз, после Дитмара Рыжего?
  - Нет.
  - А тогда зачем им это? Тем более, что пятого герцога они еще искать будут, и графы - тоже просто так с границ не уйдут.
  - Они надеются, что Его величество и так склонит слух к их просьбе...
  - В смысле - испугается?
  - Ну да.
  - И чего бы не предоставить им возможность договориться? Они же все равно никогда не смогут ничего сделать?
  - На период от объявления собрания и до его окончания запрещается вводить новые налоги, казнить благородных и изымать имущество горожан. Одно счастье - кормить это сборище не обязательно.
  - ... но можно дворянина посадить в крепость, например? А горожанина - казнить?
  - Попробуй-ка посадить дворянина, если под столицей стоит две-три тысячи таких же бездельников!
  Джеррисон пожал плечами.
  - Вообще-то, с военной точки зрения, они мало что из себя представляют.
  - Ага, отличная репутация для короля - дождался собрания уважаемых людей и раздавил их конницей. - фыркнул Рик
  - Дитмар Рыжий, помнится, велел разогнать их кнутами, а зачинщиков - казнить, 'сообразно сословию'? - протянул Джеррисон.
  - Не припоминаешь заодно, каков тогда был размер Ативерны?
  - Примерно четверть сегодняшнего.
  - И северная династия закончилась на сыне Дитмара, который не смог собрать ополчение буквально через десять лет. Вдохновляет на свершения.
  - И что делать?
  Рик пожал плечами.
  - Ждать. Пусть хотя-бы требования заявят. Опять-же, сейчас все города все на свете вспомнят, начиная с права голубятни и заканчивая гильдейскими ротами. Вообще, меня все больше привлекает идея назначить тебя наследником. Ты у нас высокий, красивый, тебя все девушки любят...
  - Если до такого дойдет, то тебе после моей коронации радоваться придется минут десять. А потом я тебя прямо там назначу канцлером, и ты будешь разгребать все тоже самое - только без короны. И приставлю я к тебе пять... нет - десять сержантов, сказав каждому, что ты отлынивать любишь.
  - Ты не можешь быть таким коварным!
  - Еще как могу! Так что - и не пытайся увильнуть, Королевское Высочество...
  

Практичные решения

  Йёрген Хелльстрём, худой и высокий вирманин двадцати лет стоял на посту в коридоре у покоев графини и ее приемной дочери. По общему мнению, на этом посту следовало менять людей каждый день и ставить туда холостых парней - потому, что их наниматель, Лилиан, по прозвищу Ауд, жена местного бонда Иртона, сейчас уже год обходилась без мужа и было бы неразумно ссориться с женами или с нанимательницей, если она вдруг проявит интерес к бравым высоким парням, каждый из которых не ударит в грязь лицом по сравнению с местными хлюпиками.
  Неженатые парни, понятное дело, совсем не возражали - хотя до сих пор Лилиан Ауд и не считала, наверное, нужным проявлять к ним такой интерес. Но женщиной она была серьезной, щедрой - и вполне симпатичной, а потому парни без возражений становились на этот пост, в надежде, что повезет именно им.
  Йёрген, по прозвищу Носатый, стоял и размышлял, о том, что дела идут неплохо: и он уже скопил три золотых короны - а этого, как он доподлинно разузнал, хватало на целых тридцать овец или десять свиней. Все шло к тому, что еще три-четыре месяца и он сможет заплатить и за их перевозку на Вирму, хотя возможно, разумнее было бы купить их прямо там, на торге - но местные овцы ему нравились больше. Разумеется, стоило позаботиться и о пастбищах - но его род владел достаточными землями, на которых после последнего голода нечего было пасти.
  Конечно, если бы, например, Лилиан Ауд вздумала одарить достойного парня чем-то помимо жалования, было бы совсем не плохо. Боги, как считал Йёрген Носатый, вполне благоволили ему, так что - почему нет?
  В любом случае, их предводитель, Лейф Торвальдсон, еще довольно долго будет находиться при Лилиан Ауд, потому что на Вирме его слишком уж ждут, а уважаемому свободному человеку не годится отказываться от данного слова. Тем более, что удача, как бы ни казалось это странным вначале, оставалась на стороне Лейфа Торвальдсона - его люди не оставались бедными, и для этого даже не приходилось грабить.
  В отряде поговаривали, что получать плату за охрану - не так почетно, как добывать богатство в бою, но слишком уж многие в таких делах сложили головы, а богатства так и не добыли.
  Йёрген поправил перевязь с коротким мечом и с удовольствием подумал, что еще полгода назад секира была для него пределом мечтаний, а теперь у него есть меч, кинжал, шлем и кузнец из Лавери обещал через три недели доплести ему кольчугу хорошего двойного плетения. Он приценивался к панцирю эльванской работы, но три короны - это было очевидно многовато, пусть даже оружейник обещал бесплатно вытравить на панцире голову дракона. В Лавери ему попасть с тех пор не удавалось, но аванс был невелик - и он не думал, что кузнец решит его обмануть.
  В общем, Носатый Йёрген был доволен жизнью.
  
  Закончив разминать Миранде ноги и спину, Лиля накрыла ее одеялом.
  - Полегчало?
  - Ага... Мама, а ты мне еще раз покажешь, как это делать? А то у нас у всех все болит, а я не всегда могу парней размять. Уж больно они костлявые.
  - Покажу. Давай, засыпай потихонечку... - внимание Лилиан привлекли огни, хорошо видимые с четвертого этажа. Она встала, подошла к окну слева и присмотрелась. Фонари какие-то... Что за фонари рядом с замком? Никакого освещения, разумеется, вокруг замка по ночам не было. Лиля забеспокоилась - теперь ее многое заставляло задумываться. И ей не казалось, что это к лучшему.
  - Мам, ты там что-то увидела?
  - Огоньки какие-то. Спи.
  - А-а... Три с северо-востока, три с запада? Это третью роту по постам развели. Их сегодня Сапожник сам гоняет...
  - Что-что?
  - Ну, шевалье полковник Фрим сегодня лично дежурит по полку, а в патрулях сегодня третья рота. Вот, ее и развели.
  - И где же он дежурит? Лагерь-то отсюда не видать.
  - Ой, ну мам, ну ты прям сказала! В лагере капитан сидит, а Сапожник... то есть шевалье полковник, он, когда сам на разводе, сидит в роще до полуночи - а потом посты объезжает. Говорит, что про лагерь каждая собака знает, а про рощу - только свои.
  - Ладно, вояка ты моя. - Лилиан поцеловала Мири в нос. - Научила мать жизни, теперь спи.
  - Ага...
  Мири поворочалась и почти сразу заснула. Тренировки по полдня - и девица засыпала едва ли не быстрее, чем добиралась до подушки. Лилиан узнавала - вторую, учебную роту неплохо кормили (и Лиля все-таки заставила давать им овощи), давали и отдохнуть - но учили быстро и жестко. Так что выматывались новобранцы - по полной. И Мири еще жалели - и как девочку, и как младшую.
  Лилиан тихонько встала и подошла к окну. Осень, дни становились короче - и здесь это означало сокращение рабочего дня. Раньше Лилиан как-то не задумывалась о том, насколько электрический свет увеличивал возможности даже там, где формально и не был нужен. Вот и сейчас - стоило поработать с документами, стоило не снижать темпов ремонта и перестройки цехов, пока стоит сухая погода - но свет! Свечка, коптилка, лучина - и, увы, все. Эксперимент со светильным газом был... в-общем, результаты ей не понравились.
  Один из выводов, который у нее возник после всех разговоров, был такой - ей надо поговорить с полковником. Намек на 'повесить табличку и не кормить' был уж совсем прозрачным. Но поговорить следовало так, чтобы целый ряд деталей остался гарантированно между ними.
  А что мешает? Сходим и поговорим, до рощи десять минут ходу. Мы, графини, народ работящий - такая уж наша, графинская, доля!.. Может и 'невместно', но, как папа говорил - 'Не графья!'. Папа говорил... Лиля грустно улыбнулась сама себе. 'Папа, я теперь и правда графиня..'.
  Конечно, переться в лес прямо в чем есть было бы неумно, так что Лиля тихонько вышла в соседнюю комнату и там растолкала горничную. Та, спросонья, не сразу поняла, что нужно графине, но потом понимающе закивала и бегом принесла свой плащ. Домашнее Лилино платье серого сукна из под него смотрелось, конечно, не очень логично - но кто сможет ночью приглядеться?
  
  Дверь скрипнула, и Йёрген увидел тихонько выходящую из комнат женщину в плаще. Сначала, он подумал, что это служанка - но она была выше, крепче и, припомнив, кто там вообще был он решил, что это может быть и их нанимательница. Йёрген приосанился. Женщина оглянулась, и он запоздало понял, что в затененной нише его не видно. Он кашлянул, развернул плечи и немного выдвинулся вперед, в лунный свет.
  
  - Ой! - Лиля вдруг поняла, что в коридоре она не одна.
  - Я - Йёрген Хелльстрём, госпожа. Что ты желаешь?
  
  - Э-э-э... - длинный рыжий вирманин с немного свернутым набок носом смотрел на нее без подозрения, просто с любопытством. - Я желаю прогуляться. Ты можешь оставаться здесь.
  Ни один Хелльстрём не согласился бы просто так упустить возможность прогуляться с красивой женщиной. Помнится, его бабка после такой прогулки сломала об деда хорошее весло - а ему было уже за пятьдесят зим. Но, как Йёрген полагал, не стоит уж совсем навязываться. Нужно иметь убедительный повод.
  - Госпожа, уже стемнело. Конунг - мягко выражаясь, это было некоторое преувеличение, но кто его проверит? - Лейф не будет доволен, если ты пойдешь куда-либо одна.
  Лиля подумала, что сопровождающий ей бы не помешал.
  - Тогда идем со мной.
  Йёрген поправил шлем и пошел вперед. Конечно, идти сзади было бы приятнее - но не следовало забывать и о службе.
  
  Лилиан как-то не задумывалась об этом, но оказалось что замок ночью охранялся. По дороге они прошли через три поста вирман и людей Лейса. Ее провожатый перебрасывался с ними какими-то словами, но ее вирманского хватило только разобрать слово 'трэйли' - служанка. Н-да.
  Взяв фонарь, они вышли из замка и отправились к роще. Несмотря на то, что фонарь Лилиан забрала себе, вирманин не спотыкался и дорогу не переспрашивал.
  
  То ли воздух, то-ли ночная прохлада, то-ли лунный свет так действовал - но Лилиан поняла, что волнуется и ждет чего-то... неожиданного. Она сказала себе, что это просто адреналин, но волнение не пропало. Все-таки ночью ходить было страшновато. Ночь оказалась полна звуков и запахов. Посвистывали какие-то птицы, вдали заржала лошадь, заколыхались и зашуршали под ветром деревья на подъездной аллее - заметным становилось все. В неверном свете фонаря тропинка колебалась и казалась угрожающей.
  
  Уже на подходе к роще Йёрген остановился, достал фляжку и вылил немного пива в кусты.
  - Это ты зачем делаешь?
  - Ну, госпожа, по ночам в лесу ходят тролли и было бы невежливо не предложить им немного выпить... - сказал Хелльстрём, подумав, что он не настолько смел, чтобы быть невежливым с местным троллями.
  Госпожа фыркнула и пробормотала себе под нос что-то на языке, которого он не знал. Йёрген с уважением решил, что госпожа, наверное, сильная колдунья и может отвадить тролля. Это следовало обдумать, потому, что воин не может спорить с колдуньей, особенно ночью - а колдуньи, как всем известно, любят зло пошутить.
  
  Подойдя к роще Лиля вдруг поняла, что полковник, вообще-то может ничего и не ждать - мало ли, что думают об этом новобранцы? Вот глупо-то будет... Она шла по рощице и прислушивалась. Дойдя до единственной полянки, на которой она и видела огоньки, остановилась, но к сожалению, если эта засада и не была бесшумной, то Лиля, наверное, слишком волновалась - слишком много в ночном лесу было звуков и запахов - и заметить ее не могла. Она решила попробовать на удачу.
  - Шевалье полковник Фрим, я не верю, что Вы меня еще не заметили.
  Лошадь фыркнула у нее слева и за спиной, заставив вздрогнуть.
  - Доброй ночи, Ваше Сиятельство. Решили в рощицу прогуляться?
  Лилиан, призвав всю свою выдержку, повернулась на голос.
  Две тени, крупная и поменьше, вышли из-за кустов в неверную полосу лунного света и оказались полковником и его конем.
  - Нет, шевалье полковник. Пришла с Вами поговорить. Йёрген, постой на тропе.
  Они прошли к другому концу поляны. Фрим вел своего крупного коня в коротком поводу, не давая ему обшарить Лиле карманы - по крайней мере, ей так казалось. Ветерок не производил впечатления стеснительного.
  - Ознакомьтесь, пожалуйста. Я подержу вам фонарь.
  Читал полковник довольно быстро, но свиток с тем самым приказом просмотрел дважды.
  - Имею вопрос. Что же... вашему сиятельству угодно будет требовать, дабы уехать?
  - Сейчас - ничего. До вас довели сведения о положении дел с... наследником?
  - Никак нет. Не нашего ума дело.
  - Вашего. Принц Ричард считается пропавшим. Его Величество надеется - но пока он пропал. К столице движутся дворяне, которые хотят созвать Уитенагемот.
  - Созвать чего?! Зачем?!.. То есть, Ваше Сиятельство, прошу простить, имею вопрос - с какой целью?
  - Вероятно, потребовать вольностей. И протолкнуть своего представителя в наследники. Отсюда вопрос - в такой ситуации полк надежен?
  - Мы все присягали Его Величеству.
  - Это не совсем ответ.
  - Совсем. Это не обсуждается.
  Лилиан, вспоминая некоторые рассказы отца тихо спросила:
  - А ваши ротные командиры, они тоже так думают, шевалье полковник? Все? Если речь пойдет о том, что от них потребуют поддержки не враги, а 'старые' дворяне, в деле возвращения вольностей? Вы не мне отвечайте, себе.
  Лиля подняла фонарь и оказалась их лица оказались в одном шаре неверного света. Губы полковника были сжаты под усами практически в нитку.
  - Вы, Ваше Сиятельство, чего хотите? Я человек простой, мне бы конкретно?
  - Мне нужно понимать как я со своими людьми гарантированно выйду отсюда, если, например, вас в полку не будет, а разговорчики про то, что мне можно а что - нет будут. Так - понятно?
  - Так понятно. Когда желаете ответ получить? Сейчас?
  - Когда он у вас будет.
  - Имею вопрос.
  - Спрашивайте.
  - Старые дворяне желают вольностей от Его Величества. Где в этом вы?
  - Пока, - невесело улыбнулась Лиля - Меня в этом нет. Но может такое случиться, что я в этом окажусь.
  - То есть, будете отъезжать, когда изволите ощутить излишнее беспокойство?
  Лиля оценила, каким вежливым образом у нее спросили, 'То есть когда ты струсишь?'
  - Если - а не когда - меня попросят дать приют и защиту двум девочкам. Так - понятно? Потому, что я НЕ отдам. Никому. Никаких. Девочек. Тем более этих.
  Полковник задумался, чисто автоматическим движением пошевелив усами..
  - Или ЕСЛИ кто-то в вашем полку сочтет меня призом, а вас не будет рядом, чтобы возразить.
  - Я подумаю. Как мне известить вас о принятых мерах? Полагаю так, что вы же не хотите, чтобы о них все знали?
  - После обычного совещания скажете? Найдем повод поговорить. Например, расскажете - подействовали мытые руки или нет.
  - Как Вашему Сиятельству угодно будет.
  - Кстати, полковник, а почему вы разводите посты и потом сидите в роще?
  Фрим пожал плечами.
  - Чтобы поменьше мои с девицами сюда бегали. А то завели моду! Службу надо нести, а не... гхрм. Да.
  - Увидимся, шевалье полковник.
  - Увидимся, Ваше Сиятельство.
  
  На обратном пути Йёрген думал - напомнить о себе, или не стоит? Госпожа ходила разговаривать с ярлом Фримом, разговор прошел непросто - так что настроение у нее, конечно, так себе. Возможно, недовольные тролли заранее разозлили ярла? Решил, что рисковать не стоит.
  Тем более, что было довольно сыро.
  
  На выходе из рощицы, Лилиан Ауд сказала ему:
  - Йёрген Хелльстрём.
  - Да, госпожа?
  - Мне бы не хотелось, чтобы у тебя были неприятности. А они обязательно будут, если ты расскажешь кому-либо, о том куда и с кем ты сегодня ходил. - Лилиан с сожалением подумала, что вот тут-то ей бы пригодилась парочка недорогих золотых колец - Если же ты проявишь должную сдержанность, я тебя не забуду.
  Перед Йёргеном Хелльстрёмом возник образ пятнистой коровы. Ради этого стоило потерпеть.
  - Да, госпожа.
  
  Вернулись без приключений, прошли те же самые посты. На недоуменные взгляды приятелей ее провожатый говорил что-то о троллях, но Лилиан, погрузившись в невеселые мысли, отметила это мельком.
  
  Юркнув в смежную комнату, она отдала плащ служанке и отправилась в постель.
  
  Лотта Майли, проводив хозяйку, внимательно осмотрела плащ. Ничего интересного - плащ пах только хозяйкой, мокрым был только понизу. Вирманин же, как она отметила, был без плаща. Чего они тогда в рощу ходили?.. В принципе, служанка с одобрением отнеслась к замыслу хозяйки, но теперь ее замучило любопытство. Поворочавшись минут пять, она решила все-таки разобраться. Накинув платье, она выглянула в коридор.
  - Воин?
  - Чего тебе, женщина? - прогудели из ниши.
  Лотта подобралась поближе.
  - Как тебя зовут?
  - Йёрген.
  - Я - Лотта. Скажи, Йёрген - а куда ты водил хозяйку? - Лотта сделала 'бровки домиком' и подошла совсем близко - чтобы можно было смотреть снизу вверх.
  - К чему тебе это, Лотта?
  Лотта воспряла духом. Если бы ей просто сказали 'Иди отсюда!' - было бы ясно. Но вопрос - это уже почти предложение.
  - Ну, мне же надо знать - будет госпожа завтра подобрее или нет?
  Йёрген Носатый подумал, и решил, что глупая женщина все равно не отвяжется, и надо ей что-то рассказать. Но ведунья, возможно, уже наложила заклятье, так что следовало разговор увести в сторону.
  - Твоя госпожа ходила отвадить троллей, и ей требовался добрый топор. На всякий случай.
  - Отвадить кого?!
  - Ты не знаешь, кто такие тролли?! Да как вы тут вообще живете-то?!
  Это был серьезный вызов. Йёрген рассказал ей о троллях и их коварстве, потом о троллях и ведуньях, в середине рассказа припомнил, что тут ведуний не очень-то любят и добавил туда рассказ о альдоне и черте, само собой поименовав альдона Лилиан, (в результате Лилиан обрела в рассказе явные черты сияющего - разговоры пастера Воплера прекрасно вписались в канву)... В-общем, как-то так получилось, что Лотте оказалось удобнее сидеть у него на колене, а потом ее взяло любопытство насчет носа.
  
  В целом, сменившись утром с дежурства Йёрген Хелльстрём думал, что боги и правда благоволят ему, а Лотта чуть не проспала. Подумаешь, называет он домовиков и леших троллями. А так парень как парень. И примета не подвела. Ну, в самом деле, если уж хозяйке не надо...
  

Логичная позиция

  Господь наш Альдонай, как он от этого устал. Всю свою жизнь герцог Ивельен был вынужден объяснять идиотам самые очевидные, впитываемые с молоком матери вещи.
  Что люди - разные. Кого-то Альдонай награждает силой, кого-то талантом к выпеканию хлеба, кого-то - с благородством и умом, необходимым для управления.
  Любой крестьянин замечает, что у черной коровы и черного быка не бывает рыжего теленка. В бесконечной мудрости своей, уже давным-давно выделились в Ативерне рода, которые рождают достойных правителей и властелинов, абсолютно необходимых большинству людей. Что, прикажете поверить, что на осине будут расти яблоки?
  Еще в детстве, заставляемый отцом разбираться в огромных делах Ивельенов, он выяснил, что достаточно проверить любое дело - и можно половину управляющих вешать, а две трети всех крестьян (или работников) пороть. И это еще хорошо. Лень. Праздность. Ничем не оправданная гордыня. Просто болезнь какая-то, вроде Альдонаева Ожога - постоянно где-то да возникает. Впрочем, справиться с крестьянами - это дело даже для молодых. И, как говаривал ему отец, хочешь, чтобы было сделано хорошо - проверь все сам. Сам! Никаких управляющих.
  Устал он уже. В молодости раздражался, бывало, сверх меры - и сам порол, и палача держал. А потом понял - ну, что же делать, так Альдонай в мудрости своей рассудил. Подлое оно сословие, и пишется - подлое. Смирение, оно для крестьян одно, а для дворян - другое.
  
  Герцог Лоран Ивельен, наследник восьми поколений, шагал по своей летней столичной резиденции к покоям своей снохи. Думы его были невеселы. Его семья стала для него еще одной проблемой - и это в тот момент, когда появился шанс вернуть все на круги своя. Долго пришлось ждать. Вот ему уже трудно стоять без трости - ходить то еще можно... Это что?
  - Что ты здесь делаешь?
  - Я... шторы, господин... - служанка сжалась в комок. Герцог крайне не любил, когда ему под ноги попадались с какими-то хозяйственными делами. Домашние слуги должны быть незаметны.
  - Прочь. - он поправил сбившийся от пощечины перстень, оттолкнулся тростью и пошел дальше. Следовало бы отправить девку на конюшни, как делал его батюшка - но времена изменились... Увы.
  
  Самым удивительным для него была необходимость объяснять очевиднейшие основы жизни... своим детям. Неужели его примера - недостаточно?! Он поступал так же, как и его благородный отец. И что же? Неужели род Ивельенов угасает?! Его сын... Господь наш милосердный, его сын и наследник - считает (и даже смеет перечить отцу!), что стоит привлечь безбожников-эвирров для создания ювелирных мастерских, и честно полностью отдавать королю назначенную им 'долю'! Королю - коий всего-лишь первый, среди равных. Да если только позволить такое, если только дать слабину - любой правитель заберет все, оставив только титул!
  Власть тем и дадена, кто может ее удержать, настоять на своем! Отдать добровольно?! 'Мы воруем!' - это же надо же такое сказать! Это же наша земля - кто у кого ворует?!
  И его жена. Надлежит всякой жене быть скромной в речах и поступках, заботиться о хозяйстве дома своего - не вмешиваясь в дела мужа. Надлежит - тут ему было трудно что-то плохое сказать о снохе - жене быть плодовитою. Но слыханное ли дело - жена настаивает на своем участии в воспитании наследников после отмеренных Альдонаем одиннадцати! Видит Альдонай, он попустил. Из-за этого сейчас будет труднее.
  Расслабился. Все казались такими послушными - и что же? Сын, наследник - вздумал ему возражать! Нашел время! Его, де, все устраивает - молокосос! Подкаблучник!
  Дорого же стала ему первая попытка сблизиться с королем. Он-то надеялся, что женитьбы сына на дочери первого друга короля введет его в ближний круг - и что же? Отец ее мертв, а брат - стыдно сказать, торговля и ремесла. Куда мир катится?
  
  Он в гневе стукнул тростью в пол. Немного полегчало. С другой стороны, достойный правитель умеет обратить свои ошибки и трудности в выгоду. Есть такая возможность и сейчас.
  
  Он кивнул стоящему у двери дружиннику. Кто-то из ребят шевалье Морана - удачное приобретение последнего года, привел в дружину почти три десятка бывалых бойцов. Тянутся, тянутся солдаты к настоящим-то властителям. Так заведено.
  Наивный горбун, уже, наверняка понял, что он его не выпустит - для того и приставил к нему людей. Лишний аргумент в переговорах с королем - будет кого отдать. Вот, мол, зачинщик смуты... или неравнодушный дворянин. Как пойдет.
  - Ваше Высочество.
  - Мой господин свекор. Ваша Светлость. Рады, что забрали у меня титул? - его сноха повернулась к нему от письменного столика. Вот - и здесь. Где же приличествующие благородной даме пяльца?
  Амалия Ивельен встала и приветствовала свекра книксеном. Отставив трость, он поклонился ей, как принцессе.
  - Полагаю, мадам, вы не забыли порядок титулования в личной беседе?
  - Как можно! И то, что титул должен быть подтвержден. Чему обязана необходимости беседы с Вашей Светлостью?
  - Не следует, моя дорогая, ссориться. Вы не в том положении. Либо мне удается подтвердить Ваше происхождение и титул, либо Вы - бастард. Я искренне привязан и к вам, и к внукам, и совершенно не хотел бы их терять.
  Он сделал приглашающий жест, и они сели. Она - снова на стул, он - на скамью для гостей.
  - Чтобы ничего не терять, было достаточно не рассматривать бред карлика.
  - Ваше Высочество, не стоит Вам забивать себе голову политическими сложностями. Я бы все-таки просил Вашего... назовем это личным содействием в беседе с Его Величеством.
  - Я готова побеседовать с дядей. Наедине.
  - Это в воле Его Величества. Но, сударыня, искренне надеюсь, ради блага моих внуков на Ваше благоразумие.
  - Когда я смогу увидеть своих детей, мой дорогой свекор?
  - Столичный воздух не на пользу им, стоит ли везти их сюда?
  - Надеюсь, Ваша Светлость понимает, что как мать я чрезвычайно беспокоюсь за них. Мне очень... трудно проявлять тонкое понимание ваших мотивов.
  Мальдонаина дочь. Сидит и улыбается. Ручки сложены, мантилья накинута, глазки долу.
  - Я... распоряжусь.
  - Надеюсь, Вы успокоите материнское сердце. Что же мой господин, муж?
  Кошка ты драная. А то тебе не донесли о вчерашнем скандале. Этот неблагодарный посмел поднять голос на отца. Поднял бы и руку - но дружинники остановили наглеца. Сейчас он сидел в наспех очищенной кладовой, а он был вынужден думать, что с ним делать.
  - Исполняет мое поручение.
  - Сердце любящей жены не на месте. Уверена, Вы понимаете.
  - Несомненно, сударыня. Мы вернемся к этому разговору чуть позже - я не хотел бы Вас утомлять.
  Снова поклоны и реверансы. Руку для поцелуя она так и не дала.
  Он вышел из комнаты и пошел к себе. Трудно. Трудно. Никакого понимания государственной пользы, и надлежащего страха Божьего. Распустил, mea culpa. Что же, будем трудиться.
  Мельком он увидел плохо затертую кровь у тяжелой шторы. Завтра надо будет проверить, все ли убрано. Все сам, все сам...
  
  Амалия Ивельен с трудом разогнув пальцы стала промокать тряпицей кровь от впившихся в ладони ногтей. 'Убью. Убью. Убью...' Рыдание она сумела подавить, но не полностью - вышло похоже на рычание. 'Убью'.
  Горничная, несмотря на строжайшую инструкцию, ничего не доложила старшей. А та, несмотря на инструкцию, не спросила. Окровавленную тряпку выкинули с женским тряпьем.
  
  Дойдя до своих покоев, Лоран Ивельен жестом отпустил склонившегося слугу и, наконец, сел на стул у рабочего стола. Посидев некоторое время в тишине, он достал ключ, висевший у него на шее последние двадцать лет, со дня смерти отца и открыл сундук с документами. Надо было готовиться к завтрашней встрече с... как же их назвать, чтобы не говорить 'подельниками'? - соратниками.
  Первым на глаза попался, конечно, свиток который он вот уже три года просто ненавидел. То, что никогда не видел никто - кроме его самого и управляющего прииском. Поквартальные цифры аффинажа. Их них следовало только одно - опора и источник силы Ивельенов, серебряные месторождения Мольфар истощаются. И еще три-четыре года, и придется начать закрывать шахты. Никакая порка, никакая контрабанда его не спасет - это просто будет невыгодно. Самородков не находили уже лет семьдесят. И это там, где был добыт Стол Ивельенов - самородок весом почти в триста килограмм...
  Единственное, что могло бы дать ему еще немного времени - рост цены на серебро. Появление прямых путей и выбитые разбойники из Бальи роняли цену на треть. Что выросший в военном лагере и собаку съевший на выведении разбойников и подавлении баронов, брат его снохи за два года раздавит все сколько-нибудь существенные банды сомневаться не приходилось.
  Или ему снова дают право чеканки монеты... или провинция Бальи остается неспокойным регионом. В составе Уэльстера. Никаких браков.
  
  Их поход надо было бы назвать 'маршем отчаяния'. Каждый из них был на грани разорения. Надо было что-то делать. Либо они сумеют нажать на короля, либо продадут ему Лорта подороже, либо... в-общем, в том что сын сидит в чулане есть плюс. Его Величество милостив, может быть титул не будет конфискован. Господь наш Альдонай, его дед умер бы от смеха, скажи он ему что сейчас полторы-две тысячи бездельников это и есть силы четырех герцогов.
  Ни один граф, ни один барон, не находившийся на грани отчаяния с ними и не подумал идти.
  Он выставил вперед руку и поправил подсвечник. Рука мелко тряслась.
  

Доклад

  Его Величество Эдоард Восьмой выглядели... плохо. Полковник Фрим повидал в своей жизни немало всякого - и солдат после недельного голодного перехода, побитых и раненых после боя, и с похмелья... Так вот, король выглядел плохо, даже на таком фоне. Сильно постаревшим и больным.
  - Шевалье полковник Фрим. - и говорил король тихо, хотя и четко.
  - Ваше Величество!
  - Знаю, Вы получили два месяца назад и исполняете Нашу... рекомендацию.
  
  Рекомендация Короля была высказана в очень уж прозрачной, на взгляд полковника, форме. В его росписи на полугодичное снабжение, напротив довольствия пятого взвода второй роты было рукой Его Величества приписано: 'Миранда Кэтрин Иртон, буде на то ее желание, могла бы быть новобранцем в этом взводе'. До этого момента полковник искренне думал, что Его Величество вообще этих росписей не читал, а просто визировал, после маршала и помощников.
  
  Мягко выражаясь, шевалье полковник был не согласен с высказанным предложением. Нет, пятый взвод второй роты (а в его предыдущем полку - третий), распустить мог только самоубийца. По традиции, туда ставился 'самонаилучший' сержант, хотя очень часто - множество раз раненый, а то и без чего-нибудь. По традиции же, взвод этот, ну скажем так, не попадал в графики дежурств. В бой его никто не посылал, и на смотрах его не проверяли. Воровать из котла этого взвода считалось очень тяжкой провинностью, которая, как правило, расследовалась не офицерами, а сержантами - и расследовалась без всякой жалости, а каралась с презрением к званиям и процедуре.
  Это были дети. Дети солдат и сержантов. Иногда - бедных офицеров. Часто - сироты. Службу как нести? Оно понятно, что полк - не для детей, но что делать-то?.. Ежели теток-дядек нет, а ты в поход - что 'на воспитание' отдать? А даже и ежели есть? Спасибочки, сами от того пирога отведали, больше не хочется. Да и как-то так получалось, что семь восьмых этого взвода потом шли в полк на службу, и солдатами были отменными.
  
  Корона официально, разумеется, никогда такого не разрешала... Но и никогда не высказывала претензий - если, конечно, на снабжении не начинали воровать. Традиция велела господам полковникам рассчитывать снабжение этого взвода так, чтобы 'комар носа не подточил'. И в своем расчете Фрим был полностью уверен - а тут такая вот приписочка.
  
  Фрим вызвал капитана второй роты и его взводного, мастер-сержанта Рокка, и сообщил им, глядя поверх голов:
  - Значит... есть у графини дочка. Приемная. Вот, значит, мыслю так, что было бы и ей полезно знать, как, значит, воюют.
  Мягко выражаясь, капитан и сержант удивились. Громко и не по уставу. Фрим плюнул на реверансы и сказал:
  - Иначе нам могут и денег на пятый взвод не дать. а пока - накинули на год две короны. Только чтобы сама, по желанию! Понятно объяснил?!
  Вышколеные вояки не стали комментировать идиотизм командира. Капитан только заметил:
  - Народец-то у меня в роте разный...
  - Проследишь. - оборвал его Фрим. - Не впервой. И это... в палатке ж ей не спать.
  - Есть. - вздохнул капитан.
  - Слушаюсь. - буркнул мастер-сержант Рокк.
  
  Так и пошло. Девчонка была для текущего состава пятого маловата, но Рокк и не с таким справлялся. И вот Его Величество задали вопрос.
  - Так точно, исполняю в меру разумения, Ваше Величество.
  - Ваша оценка - она сможет командовать конным десятком?
  - Сейчас?! - полковник вытаращился на Его Величество
  - Нет. В будущем. И не пытайтесь мне рассказывать, что вы ее не оценили, или вам времени не хватило. За тридцать лет службы - вам полчаса нужно, новобранца оценить.
  Его Величество поморщился и потер грудь.
  Фрим понял, что выкрутиться не удастся, и нехотя пробурчал:
  - Лет через пять, ежели доживет... да. Годный офицер может быть. Хоть и баба. Очень годный. В отца пошла. Крутит парнями как... в-общем, легко крутит. Сообразительная.
  - Второй Матильды Ивельен из нее не получится?
  - Мала она еще, такое оценивать, Ваше Величество. - честно сказал Фрим. - Это как раз лет через пять-десять можно будет смотреть. Да и времена-то все ж таки не те! Дозвольте вопрос, Ваше Королевское Величество?
  - Позволяем.
  - Ваше Величество, девчонка бойкая, но она ж графиня - как ей потом замуж-то выходить?!
  - Прикажем - и выйдет. - Дискуссии король разводить явно не собирался. - Хотите сказать, что у вас в пятом девчонок не бывало?
  - При мне - нет, а так-то бывали, конечно...
  - Вот так. Хотите спросить - что она потом делать будет? Считаем мы, понадобится принцессам Анджелине и Джолиэтт доверенный капитан охраны. Чтобы верили принцессы ему. Чтобы любили. И друг к другу не ревновали. Самостоятельный. И в постели не охраняющий. Раз уж растет такая дочь у сына друга Нашего. Вот такие вот дела, полковник... спрашивайте, Мы же видим.
  
  Пришлось спросить.
  
  - Ваше Королевское Величество, не моего ума дело, но вот слушок прошел...
  - Жив. Здоров. И граф полковник Иртон жив. Вырвались. В Диком Камне сидят - и про это слушок не пойдет. Ясно ли это, шевалье полковник?
  - Так точно, Ваше Величество! Дозвольте по полку вопрос?
  - Дозволяем.
  - Сентябрь на дворе. Меняют ли полк?
  - Нет. Зимние квартиры - в селениях под Таралем, конюшни вам временные отстроены, дома... ожидаются.
  - Благодарствуем, Ваше Величество!
  - Вы говорили с графиней.
  
  Это был не вопрос, а утверждение.
  
  - Так точно.
  - Она решила уезжать? Нет... Но говорила об этом.. Почему?..
  Фрим чувствовал себя очень странно. Его Величество не дожидался ответов. Казалось, он читал его мысли. Просто для скорости.
  - Она опасается. Чего?
  - Волнений в полку Ваше Величество - сказал полковник. Голову снявши, сережку не жалеют.
  - Как его зовут? В ком вы не уверены?
  - Мой заместитель. Граф капитан Молле.
  - Припоминаем. Через пару десятинок попробуем с этим что-то сделать. Мы не задерживаем Вас, полковник.
  
  Фрим щелкнул каблуками, отдал честь и вышел. Что-ж, ему все подтвердили. И без намеков было ясно, что Его Величество не желают, чтобы его здоровье с кем-то обсуждали.
  
  В королевской карете, по дороге к небольшому загородному поместью, где он оставил Ветерка, Фрим мрачно думал, что хорошо уже то, что наследник сидит в полку 'Куницы' Иртона - там его достать трудненько, чтоб не сказать вообще нельзя. Но вот что из этого сообщить графине? В любом случае, он решил довести до нее кое-что о структуре дежурств и постов, измененное после разговора в роще.
  
  Подъезжая вечером к лагерю, он сделал крюк и проехал мимо тренировочных площадок. Возле одной сидел мастер-сержант Рокк и дремал рослый вирманин. Фрим жестом подозвал сержанта.
  Сержант без спешки подошел и приветствовал полковника. Фрим спешился, ответил на приветствие и спросил:
  - Чего у тебя там творится? - на песчаной площадке другой разбойник, с тремя бусинами в косице, поставив детей в пары, учил их бросать друг друга через себя и падать. Ехидно комментируя в стиле 'Что ты локтями машешь? Птичка?'
  - Да, орясинам этим скучно - а детям нравится. Оно баловство, конечно, да пускай.
  - А чего - баловство?
  - Ну, коня потеряй, пику потеряй, палаш про... хлопай, кинжал сломай - и найди у врагов такого же дурачка себе в пару, посередь боя. Баловство.
  - Котловые накинула графиня?
  - Грех чего говорить, накинула. Мясо три раза в десятинку присылает, на весь взвод. Во как. Только траву всякую сыпать велит.
  - Сама? Зачем?
  - Нет, через возницу передала. Говорит, вроде болеть меньше будут. В октябре глянем...
  Полковник посмотрел на третью пару, в которой мелкая девчонка азартно тягала за локоть белобрысого круглолицего парня. Тот выворачивался, но приходилось ему нелегко.
  - Ладно, давай - служи.
  Сержант отдал честь, полковник козырнул в ответ и уехал.
  Рокк посмотрел ему вслед и пошел назад под дерево. Беспокоится начальство - значит, спрашивают, про девку-то. Во как.
  

Королевские правила

  Больно. Как же не вовремя - больно.
  Его Величество принимали четырех герцогов и двух графов в Малом Тронном зале. Малым его можно было называть только по сравнению с Большим - в котором, по невнятным воспоминаниям, как-то давали прием на тысячу персон. Обычно Эдоард каждый раз давал себе слово - поручить церемониймейстеру выяснить: был ли такой, и каждый раз об этом забывал.
  Конечно, эту предварительную встречу стоило проводить совсем не здесь, а в рабочем кабинете - но Его Величество уверенно полагал, что его внешний вид сейчас герцогам показывать нельзя. Надо бы отлежаться - но когда? Как же не вовремя...
  Корона, Ативернский Меч на коленях, мантия - достаточно с них. Они стояли от него метрах в двадцати - двадцати пяти, а он сидел на троне. Столбы света, падающие на него через хитроумные шахты, делали картину величественной, а для герцогов - подавляющей. Заодно - не было видно, когда он морщился, и зеленоватый цвет его 'Лика' оставался незамеченным - ехидно подсказывал Эдоард. 'Рыла перекошенного' - отвечало Величество.
  Видны их лица были плохо, приходилось напрягаться и прислушиваться - а грудь болела. Еще десятинку назад обходилось, как правило, парой получасовых приступов в день, а теперь болело по два часа. Страшно отвлекало.
  
  - Ваше Величество! Гласит Великий Акт, утвержденный всеми семействами, что наследником же является ранее рожденный ребенок законной жены...
  И так почти полчаса. Пора их сворачивать.
  - Герцог Ивельен, как к дуайену, обратимся к Вам. Были ли Вы на объявлении наследника? Слышали ли Вы об условии: 'пусть скажет ныне или молчит вечно', согласились ли с ним?
  - Ваше Величество, никоим образом не сомневались мы в принце Ричарде. Но ныне - он во время посольства пропал...
  Дебил.
  - Не слышали Мы о таком, и не объявлялось подобное. Откуда такая уверенность у Вас?..
  Наступила нехорошая тишина. Герцог осознал, что стоило сначала узнать - что известно официально, а что - нет.
  - Действительно, Ваше Величество, мы... получили некие вести.
  - Кто же доставил вам эти вести? Чем объясните Нам более двух тысяч дворян, кои прибыли с Вами?
  - Э-э-э... мои друзья беспокоятся... э-э-э... наши привилегии позволяют нам свободное перемещение...
  Ивельен смялся. Герцога Норделла буквально подбрасывало от желания ответить за него; но его-то Эдоард спрашивать и не думал. Больно. Больно.
  - Мы рассмотрим Ваше обращение и документы. Искренне надеемся, что Вы не финансировали это кочевое собрание беспокойных ни на один медяк - в противном случае, Мы вынуждены будем говорить о наемниках, далеко выходящих за пределы допустимых для герцогов двух сотен... О чем известно Вашей Светлости.
  Даже с его места было видно, как побледнел Ивельен, поперхнулся Норделл, одеревенел Арман... Придурки.
  - Мы не задерживаем вас более, господа.
  Он дождался, пока герцоги и графы пятясь вымелись из зала, и сполз с трона. Смилуйся Альдонай, уже и... ох... при спуске... одышка. Секретарь появился неслышно и подошел куда ближе обычного.
  - Запускай... приказ... наверняка есть документы.
  - Да, Ваше Величество, несомненно. Позволите помочь Вам?
  - Да... пожа...
  Больно. Больно. БОЛЬНО. Боль в груди заволокла глаза сначала алой, а потом черной пеленой. Он не упал - кажется, Ланье поймал его. Не вовремя - Ричард...
  
  Его Величество Эдоард Восьмой, Король Ативерны, страж границ и защитник народа, сияющий меч Ативерны умер на ступеньках своего трона.
  
  - Слава Королю, - тихо сказал секретарь, когда, уже положив его на расстеленные гвардейские плащи, они разорвали к мальдонайской матери камзол но убедились, что Его Величество не дышит. Он и закрыл ему глаза.
  - Слава Королю, - гвардейцы опустились на колено вслед за ним.
  
  Зала быстро наполнилась какой-то пришибленной суетой. По указанию Ланье принесли стол - положили туда Его Величество. До появления бальзамировщиков накрыли тело зеленым атласом. Известили церемониймейстера, канцлера, казначея. Капитана Первой Роты извещать не потребовалось, он пришел сам.
  Запыхавшись, через полчаса прибежал докторус - этому втихаря дали по шее и выпроводили.
  Вдовствующая графиня Иртон привела перепуганных принцесс попрощаться с отцом. Девочки тихонько подошли, боясь даже поднять головы. Принцесса Джолиэтт осмелилась тихонечко погладить отца по руке. Графиня не стала ни на чем настаивать, и увела принцесс. Переглянувшись с секретарем, она утвердительно прикрыла глаза. Она знала, что делать.
  Подошли канцлер и церемониймейстер, приложились последний раз к руке своего Короля. Он подождал и подошел к ним:
  - Ваше Сиятельство, Ваша Милость. Имеется порядок, утвержденный Его Величеством...
  - Да, да, любезнейший... Мы помним.
  Ланье поймал на себе внимательный взгляд капитана. Да-да, граф, я все помню. И то, что именно Вы меня заколете, если я начну делать что-то не то, тоже помню. И кому я должен отдать медальон, если Вы начнете делать что-то странное - тоже.
  Они отправились в приемную, и, так и не решившись войти в кабинет, написали письмо. Запечатав свиток всеми тремя печатями, Ланье сказал курьеру:
  - Королю Ричарду Первому. Лично в руки. В местности Дикий Камень, летнее расположение Пятого Пехотного Его Величества полка. Без промедления. Наибыстрейше.
  Курьер козырнул и умчался.
  
  Вслед за этим они отправились в комнату Реликвий, а там уже топтался вызванный сержант Самир Хаттаф, из Первой Роты.
  Ланье сам положил Кольцо, Меч, Корону и печати в ящик, защелкнув его замок с тихим, но уверенным щелчком. Простой ящик полированного дерева, с поистершейся бархатной обивкой. Ланье передал его с поклоном церемониймейстеру, а Самир Хаттаф с поклоном принял ящик из рук церемониймейстера, пристроил его поудобнее и зашагал к конюшням. Оба часовых вздохнули - и зашагали за ним.
  
  Что-ж. Дела его, кажется, закончены. Впервые за тридцать лет у него... нет поручения. Все время они были. Поручения принца, наследника, короля... Впрочем, одно осталось. Он снова вызвал курьера и отдал ему заготовленный приказ - своего Короля он этой высокородной швали не простит.
  
  Лоран Ивельен чувствовал, как на его шее не спеша затягивается удавка. На деревянных ногах он вышел из дворца и собрался идти к своей карете.
  - Ивельен! Вы втянули меня в это - не думайте, что я буду Вас покрывать!
  - Держите себя в руках, Ваша Светлость, - огрызнулся Лоран на герцога Армана. - Вас-то это в любом случае не касается.
  - Для начала, - примирительно сказал "Плетка", - Давайте отъедем в лагерь наших... сторонников и обсудим положение. В конце концов, нет ведь никаких бумаг, в которых мы бы получали деньги от другого государства? Мало ли, благородные господа одолжили друг-другу некие суммы - что в этом плохого?
  - Разумеется, - высокомерно сказал Лоран, искренне надеясь, что он сумеет отобрать проклятую расписку у Шута. В конце концов... мало ли что может случиться с одиноким путешественником?
  

Запах голода

  - Мадам, у вас встреча с Лимаро Ватаром через пятнадцать минут.
  - Я знаю, Лонс! - рявкнула Лиля и повернулась к собеседнику. - Еще раз, мастер Солли. Я вам за время на стройке платить не бу... НЕ ПЕРЕБИВАЙТЕ МЕНЯ!.. не буду. Либо, как договорились, я проверяю крышу через неделю - либо все дальнейшие работы за ВАШ счет.
  - Посмотрим, что Цех каменщиков скажет!
  - Скажет, что нечего было браться, если людей нет. Наймите коллег!
  У мастера Солли натурально полезли на лоб глаза.
  - ЧТО?!!
  - Идете и нанимаете - у вас пятнадцать учеников раствор мешают, наймете двадцать чернорабочих - вот вам и руки на формовку и обжиг. Могу за сходную цену своих дров дать - меньше потратите на перевозку.
  - Да только обжиг идет десятинку!
  - Начните класть печи уже сейчас. Места здесь предостаточно! Все, хватит с меня - либо крыша в срок, либо вы все - без денег! Люди, слышно там?! Если ваш мастер будет дальше дурить - вам не заплатят!
  Мастер-строитель был так удивлен и обозлен, что и высказаться не успел. Широким шагом, сворачивая на ходу рулон с эскизами и пометками, Лилиан пошла к замку.
  - Мадам, пожалуйте наряд...
  - На что? Погрузка... Лонс, смени мне перо, наконец!...
  - Мадам, мы не успеваем с разгрузкой!
  - Сопли тебе вытереть, Фрой?!
  - Но, мадам!
  Лилиан шла к замку, отмахиваясь от привычного уже зудящего фона текущих дел, на ходу раздавая указания, поправки, разрешения, ругаясь и споря с бригадирами, мастерами...
  
  - Ваше Сиятельство, мадам графиня Иртон. Мое почтение и восхищение.
  Медведеподобный, в не очень-то ловко сидящем, хоть и безумно дорогом бордовом камзоле, Лимаро Ватар встретил ее уже в холле. Лилиан выдохнула и постаралась 'надеть' на лицо улыбку.
  - В гуще дел, Ваше Сиятельство, в гуще дел - вижу. Восхищен. Надолго не оторву. Спешу заверить, что договоренности наши все в силе...
  Это было не вполне то, что хотела услышать Лиля - товара на складе было только три четверти от необходимого, а успевает ли она с новым цехом и ремонтом это был еще вопрос.
  - ... но как партнера должен предупредить: удивительно изменился у меня состав заказов.
  - Вот как? - Лилиан пыталась заставить себя сосредоточиться.
  - Было у меня много заказов на осень с востока, а теперь - часть тех заказов отменилась, зато появились новые с северо-востока, и почему-то на зиму без доставки.
  Купец выжидающе смотрел на нее. Лиля уже собралась уточнять детали, а заодно и пригласить купца в кабинет - так и время потянуть можно, но планы ее прервались топотом, цоканьем копыт, перекличкой кавалеристов.
  - Прошу прощения за задержку, вынуждена уточнить...
  Купец склонил голову, всячески показывая, что Ее Сиятельство он готов ждать.
  
  Первыми в холл вошли... дворцовые гвардейцы - этих Лилиан выучилась опознавать по форменным перевязям. 'Неужели король?!' - но следом за ним вошла ее свекровь, а к ней испуганно жались Анжелина и Джолиэтт.
  - Ваши Высочества, - спокойно сказала Алисия. - Надлежит нам приветствовать хозяйку и принести извинения за нежданный визит. И присела в малом реверансе.
  Девочки вразнобой повторили ее движение и сбивчиво забормотали что-то вроде 'Мы вот не хотели... то есть не хотели беспокоить... А мадам Алисия сказала...'
  - Нежданный и радостный визит, конечно я рада принять вас всех!
  - Почтенный купец, дела наши срочны и мы сожалеем, что прерываем ваш важный разговор.
  Лилиан уже собралась сказать, что разговор-то она все-таки закончит, как вдруг увидела, что купец вдруг напрягся.
  - Ваши высочества, Ваши Сиятельства - дела мои, несомненно, вполне подождут. Не смею своим присутствием вам мешать, Ваше Сиятельство - дозвольте откланяться? Все соглашения наши в силе, сказанное мною, надеюсь, вы обдумаете и, ежели ваша милость на то будет, до верного вашего слуги, недостойного Ватара доведете мысли свои - любым способом, который сочтете надлежащим.
  Купец откланялся и, пятясь, вышел.
  - Алисия, - спросила Лилиан тихо. - Могу ли я спросить?..
  - Несомненно, моя дорогая. Только не здесь, и, должна заметить - девочки устали с дороги.
  Лиля принялась распоряжаться. Девочки были отправлены в ванну, а потом - в столовую, где им спешно накрывали обед. Алисия спросила о составе блюд, и удовлетворенно кивнула, узнав, что парадных разносолов не предусмотрено.
  - Уделите мне время, Лилиан? Это весьма... важно.
  С нарастающим беспокойством Лилиан проводила Алисию в кабинет. Алисия проследила, чтобы Лонс плотно закрыл дверь и только после этого сказала.
  - Его Величество Эдоард Восьмой скончался сегодня в двенадцатом часу от удара. Нам необходимо срочно обсудить план наших действий. Удаленность Тараля дает нам лишний день, возможно - два, но вряд-ли больше.
  -Что?!
  Алисия не дожидаясь приглашения села. С прямой спиной и выражением 'благосклонного внимания' на лице. Некоторое время Лиля вместо осознания ситуации противоестественно тщательно искала на Алисии Иртон следы эмоций. Не нашла. Особенно ее впечатлили руки, аккуратно и симметрично сложенные на коленях - правая на левой.
  Совладав с собой, она спросила:
  - Как... как это произошло.
  - Был тяжелый прием, после него Его Величество почувствовали себя скверно и скончались на руках безутешных слуг.
  Лиля взяла перо. Положила перо. Зачем-то снова взглянула на Алисию - там ничего не изменилось.
  - Дорогая, не нужно сейчас что-то из себя выжимать. Нам необходимо обсудить план дальнейших действий. Под столицей стоит более двух тысяч людей с весьма туманными намерениями, принцессы не могут оставаться во дворце. Вы помните наши беседы... Но Его Величество не успел... То есть мы не успели подготовиться так, как хотели. Да. Не успели. Полагаю я... Да.
  Лилиан встала и сказала.
  - Пожалуй, я все-таки побуду врачом. Алисия, в вашем возрасте уже нельзя так долго быть в напряжении. Нам ведь не надо принимать решения прямо сейчас? Вот и прекрасно. Вам тоже следует поесть и отдохнуть. Позвольте, я накапаю вам легкого лекарства...
  Алисия взглянула на нее как-то слишком остро. Лиля поняла.
  - Хотите - выпью вместе с вами. Да пожалуй, что и без вас выпью - это просто успокоительное. Соберемся через три часа, тут же. Я приглашу полковника Фрима, без него нам говорить, пожалуй, бесполезно.
  И почему тут нет коньяков?.. Лиля позвонила в колокольчик. Лонс вошел буквально через секунду, пока Лилиан еще капала настойку пустырника в рюмки. Лонс молча встал у двери.
  - Вот. Пару раз глубоко вздохните и выпейте.
  Лиля выпила свою рюмку даже не ощутив вкуса.
  - Лонс, пожалуйста, проводи графиню в гостевые покои.
  - К принцессам. Простите, что перебила...
  - Куда пожелает. И в столовую, конечно. Потом пошли за шевалье полковником Фримом, хорошо?
  - Конечно, мадам.
  Лилиан осталась с обрывками своих мыслей. В голове бродили какие-то остатки планов, которые вдруг потеряли важность. В голове её всплывали обрывки воспоминаний - и по большей части как Эдоард возил ее носом по глупостям, неопытности, наивности. А теперь он умер. И ее даже не подумал никто позвать - вот и все ее достижения в медицинской репутации.
  
  - ...вот наше положение шевалье полковник. Ваше мнение о наших дальнейших действиях? Его Величество возложил на меня обязанность позаботиться о принцессах, и я намерена приложить все усилия к этому.
  Фрим задумчиво пошевелил усами. Выглядело это, как ни странно, совершенно не смешно.
  - Предписания мои ясны, Ваше Сиятельство, и вам известны. Но в местности Тараль... Я не берусь гарантировать безопасность принцесс, если мы тут станем обороняться. Замок для обороны не подходит, местность тоже нехороша. Значит, что? С парой опорных лагерей маневрировать. А лагерь - штука такая, его ведь и штурмовать могут. Мы кавалеристы, а тут пехота нужна. И, опять-же, армии своих резать - нехорошо это. Это я не к своим хотелкам, это я к тому что может и не хорошо получиться. Так что я бы посоветовал - Их Высочеств, пока можно, в Дикий Камень отправить. Точнее, наверное, в Сагай.
  - Почему в Сагай? - спросила Алисия. Лилиан благоразумно помалкивала.
  - Потому как Его Величество к столице двинется. С другой стороны, граф полковник Иртон... Тут не предскажешь.
  - Почему?! - не выдержала Лилиан.
  - Потому как его Корова учил.
  - Кто?!
  - Шевалье полковник Мульер.
  - А-а-а. - бледно улыбнулась Алисия. - Тогда понятно.
  - 'Нуу-ууу... Э-э-э-э...' - протянул Фрим
  - 'Поду-у-у-у-мать надо...А ежели до-о-ожжик...' - в тон ему подтянула Алисия.
  - Такой тугодум? - спросила Лилиан.
  - Тугодум? Об том, не знаю. Никто его за пятнадцать-то лет нигде врасплох не застал. Так что предсказывать как, да куда Куница... то есть, мои извинения, граф полковник Иртон пойдет - дело очень непростое, да.
  - Но вы советуете - Сагай.
  - Советую. Выделю вам сводную полусотню, походным порядком за десятинку либо найдете, либо спишетесь. Всяко мыслю, лучше так, чем тут.
  
  Так и решили. Лилиан проводила Алисию до покоев. По ее настоянию, они были смежными с покоями принцесс. Те, выкупавшись и поев, сонным хвостиком ходили за Мири часа два - но полчаса назад уснули почти на полуслове и их уже перенесли в кровати.
  - Подумайте о своих людях, Лилиан. Наступают непростые времена, и остается только надеяться, что Альдонай даст Его Величеству Ричарду силы и мудрость сделать эти времена недолгими... Присмотритесь к своему Лонсу. Мне показалось, он тяготится вашим обращением - как тяготился бы дворянин. Доброй ночи.
  
  Алисия не стала говорить, но для себя решила, что пока рядом с Лилиан безопасно не будет. Умная девушка, быстро учится, но... Она никогда не голодала.
  
  Голод. Голод меняет человека. Голод многолик - и узнаваем во всех обличьях. Голод приходит как великая нужда. В защите. В тепле. В пище. И просто так голод не уходит.
  Когда голод приходит - ты начинаешь Искать. Голодный - чует котелок с похлебкой за лигу. Ребенок видит в толпе взрослых того, кто не ударит. И вцепляется в такого взрослого хваткой, которую не может разжать никто. Голодный перегрызает горло хозяину похлебки...
  А еще, голодный ищет простого решения. Виноватого. Голодному очень легко указать цель. А еще голодный знает, что каждый рядом съест его пищу. Каждый.
  Алисия помнила, как голодала. Любой голодавший очень хорошо чувствует запах голода. И Алисия чувствовала это слабый запах.
  
  А Лилиан и Але помнить было нечего. Пока.
  

Ненаписанный договор

  Очень хочется кушать. Она не назвала сегодня полный титул своей двоюродной бабушки с отцовской стороны, и мама сказала, что она должна два часа сидеть на лавке у двери. А был обед. Братья все скушают без нее, тут и думать нечего - может, только на ужин дадут хлеба с кашей...
  Сверху тяжело прошел отец. Она автоматически прислушалась - нет, пока ничего страшного. Это не те шаги. Тут просто не надо на глаза попадаться. Мысли вернулись к еде.
  Денег нет, так что сегодня не удастся купить потихонечку требухи у уличного торговца - или жареной, с коричневой корочкой, рыбы у пристаней. Ко-о-о-рочка... Все равно поздно, это утром так торгуют. Она остановила себя и начала думать дальше. Кладовка. Там только мука, наверное. А сырое мясо, в основном, так просто не сьешь - мать редко покупает вырезку или край, да и соли нет.
  В животе заурчало. Алисия оглянулась - не слышал ли кто, не смотрит ли? - и погладила животик. Хоть снаружи.
  Значит, можно попробовать попросить чего-нибудь у богатой вдовы купца, мадам Катерины. Эта обожает, когда 'все по-дворянски'. Настоящие дворяне к ней не ходят, само собой - так что за 'дворянское' обхождение она мирится даже с ней. Неплохой вариант. Надо только позаботиться, чтобы мать не видела, куда Алисия денется с улицы. Хотя это тоже не просто.
  Можно...
  -Алисия!
  Важно все сделать правильно.
  -Да, матушка? - она встала с лавки и присела в реверансе. Она уже большая. Ей почти шесть, и она не ошибется, как год назад, не присев на обращение. Больше не поймаете.
  -Возьми вот и сходи в лавку. Нужно купить...
  Вот это удача! Вот! Если правильно себя вести - удача придет! Два скипетра, а купить надо рыбы и крупы, так что просто сбегаю в лавочку у пристани, вот и будет три медяка, а если удачно поторговаться - четыре!
  Но. По переулку, который надо пройти чтобы успеть, бегает стая мальчишек - они могут закидать платье грязью, тогда мать поймет, что она ходила не в ту лавочку. Так что надо подумать - как бы этого избежать?..
  
  Сначала она этот проклятый кодекс* ненавидела. У нее начинала болеть голова, как только она замечала его переплет.
  Его купил отец, когда из имения (ей было около семи) прислали немного денег и он, прежде чем снова упился, решил что воспитает из детей 'настоящих дворян'. Книготорговец ему и продал этот кодекс, который ему передали из какого-то богатого дома. 'О надлежащем поведении отпрыска рода благородного...' и еще восемнадцать слов.
  Мать кричала и требовала от нее сначала, чтобы она собирала все эти разбегающиеся крючки в слова, потом - чтобы она ей точно повторяла все эти 'споспешествования надлежащему изъявлению в куртуазии', а потом, чтобы она себя еще и вела по этим правилам.
  Годам к тринадцати она поняла, что мать с отцом хотели ее выгодно выдать замуж. Вопреки логике, им втемяшилось в голову, что ее для этого надо воспитывать. Лучше бы ее кормили - больше шансов на то, чтобы такой способ покупки права голубятни кого-то бы заинтересовал. А так - серая, худая, забитая... Обедневших дворян не так мало. Те, кого интересует древность рода с ними не общались, а на минимально приличное приданое денег, конечно, не было.
  Впрочем, следовало признать, такая форма выведения денег из отцовской пьянки оказалась небесполезной.
  В одиннадцать лет как-то вдруг кодекс заговорил в ее защиту. Сначала - он стал ее поддерживать.
  - Учи! Учи, оглобля!
  - Но я выучила, матушка!
  - Читай, дура, что там написано! - мать замахнулась на нее худой загрубевшей рукой в цыпках.
  - Вот же, матушка! - она лихорадочно перелистала книгу и нашла нужное. Именно то, что она и говорила.
  -И не перечь матери... - уже просто бурчание. Ее не побили.
  А потом, к тринадцати:
  - Благородный Ульер трактует нам, досточтимая матушка, что....
  Какая, к Мальдонае, разница - что он там на самом деле трактует? Мать никогда не читала больше одного предложения подряд, а найти одно предложение она могла почти подо что угодно. Благородный Ульер, написавший этот популярный - как она позже поняла - учебник хороших манер, был на самом деле довольно ехидным человеком.
  
  К шестнадцати годам, случайно сопоставив два путаных абзаца, она обнаружила там первую шуточку. Как будто старик подмигнул ей через двести лет и головы дураков, тихонечко сказав 'Трудно надеяться, что благородная дама заметит разницу' а страницей раньше 'Ежели к благородству приложено некое количество здравого смысла...' О, да, он щедро залил это ведрами высокопарных эпитетов - но теперь-то она поняла, что искать! Старую книгу, которую ненавидели все без исключения 'воспитанные' дети, на самом деле, похоже, никто не читал. Она унесла кодекс к себе в комнату и выпросила у лавочницы состав для ухода за кожей. Когда она перекидывала (чаще уже просто в памяти - свечи так дороги!) страницы и абзацы - ей становилось тепло и смешно. Нетрудно сохранять 'благородное' выражение на лице - а это единственное, что от неё требовали родители.
  
  К шестнадцати годам, осенью, она сумела заронить в голову отца мысль о том, что надо купить еще книгу Ульера. Нашлась еще одна книга, и месяц ее ожидания был полон переживаний. Старый друг слал ей через двести лет весточку, и она даже плакала от переполнившего ее вдруг ожидания счастья.
  
  Ожидание оправдалось.
  Худой, неровно двигающийся, с надтреснутым голосом дворянин, в камзоле, легкой кольчуге и шляпе времен Трех Регентов (именно так было нарисовано во вставке 'приличествующее случаю платье'), старик с торчащими седыми волосами - так она почему-то представила себе шевалье Рамона Ульера - старомодно и церемонно подал ей руку, дабы "надлежаще сопроводить" на 'Балы, охоты и иные благородные празднества'. Эта книга была куда дешевле - спроса не было.
  В длинных и подробных описаниях правил, примерах и занудных моралистских пассажах Алисия уже не только видела шуточки ехидного старикашки, но и захватывающие (а иногда и страшноватые) рассказы о том, почему и как появились иные правила, как понимать даже самые простые жесты. Например, подачу руки при приветствии следовало понимать 'не держу кинжала, готового к удару'. И оставленная при этом за спиной левая рука меняла смысл на угрозу...
  Ульер подробнейше описывал и сами празднества - Алисия чувствовала себя так, как будто она сама учла и направила все дела 'к надлежащей успешности', оставаясь к тому же невидимкой.
  
  Фантазия, правда, время от времени играла с ней злые шутки - вот и в тот раз, когда она возвращаясь из лавочки споткнулась - и это на середине парфорсной охоты! - было так обидно, что она заплакала прямо у грязной канавы. К тому же, это было наименее заштопанное ее платье...
  - Мадемуазель, Вы не ушиблись? Искренне сожалею, что не имел возможности подхватить Вас, но льщу себя надеждой уменьшить Ваше горе.
  Высокий брюнет-дворянин галантно поставил ее на ноги одним движением. Впрочем, тогда она этого даже и не заметила.
  - Ах, благородный господин, молю вас не смущать меня...
  - Мадемуазель, я благодарю Альдоная за нежданное счастье, дарованное за страстную молитву, оказаться Вам полезным, пусть даже и в таком пустяке.
  Она не выдержала.
  - То есть Вы, не нашедший возможности представиться, молили Альдоная, чтобы я оказалась в таком положении и таким способом? Благодарность моя не имеет границ.
  Возникла пауза. В течении которой она несколько уняла злость и собралась попытаться отчистить платье. В первый раз что-ли? Сейчас он бросит сквозь зубы что-нибудь холодно-презрительное, и мы все разойдемся восвояси.
  - Мадемуазель, Вы умны и воспитаны - в отличие от меня. Граф Джайлс Иртон, к Вашим услугам, в надежде хоть чем-то скомпенсировать свое поведение, молю Вас позволить мне хотя-бы проводить Вас...
  Он легко подхватил не такую уж и легкую ее ношу в левую руку, а ее саму - под правую. Как и требовала книга Ульера, она с достоинством оперлась на его руку и мрачно подумала, что сей приятный молодой человек убежит с воем, как только увидит куда они придут.
  По дороге они, разумеется, вели куртуазную беседу. По мнению Алисии, чего-то более неподходящего к этим проулкам не существовало.
  
  Ожидания его побега не оправдались. Он парой движений и фраз очаровал ее мать, облил презрением братьев, которые даже не решились его задирать, проигнорировал бедность обстановки и... пригласил ее на 'маленький прием, сегодня - только для своих, никакого парада. Невозможен отказ, я даже ничего не буду слушать - карета с приличным сопровождением будет тут через два часа'.
  'Маленький прием' оказался вечеринкой малого Двора, которую почтил визитом сам принц Эдоард. Она с интересом глянула на героя сплетен, но, конечно, знаменитой сестры ее любезного хозяина тут не было. Присутствовали только 'лица первого стола', официальной любовницы тут быть не могло.
  Надо сказать, что несмотря на ее в спешке собранное платье, худобу, паклю волос в роли прически - ее приветствовал хозяин, не постеснявшись поцеловать загрубевшую руку, а чуть позже ровно тоже самое проделал сам принц. Он и задержался рядом с ней.
  - Мадемуазель, позволю себе вопрос - ваш мимолетный интерес к чему-то связанному со мной и любезным хозяином, отнести ли к персоне виконтессы Иртон? Вы удивлены, что ее здесь нет?
  - Мое любопытство, я надеюсь, не вышло за допустимые рамки - никак не могу этого оценить в силу ослепления первым в моей жизни приемом? Полагаю, в неразумии своем, что мое присутствие среди лиц 'первого стола' для меня куда менее объяснимо, чем вполне логичное ее отсутствие.
  Принц посмотрел на графа. Граф - на принца.
  - Об этом, - тихо сказал Джайлс. - Я тебе и говорил.
  
   На третий день своего замужества, сделав все необходимые визиты, она велела охране и кучеру ехать к пристаням.
  - Могу ли я спросить Ваше Сиятельство - спросил капитан охраны. - Зачем мы едем в эти места?..
  - Отдать долг, капитан.
  Когда перед домом (оказалось, он совсем маленький) старушки Катерины остановилась карета с гербами, и невозможно чванный слуга возгласил в ее маленькой гостиной "Графиня Иртон просят принять" - хозяйка так перепугалась, что даже не сообразила приказать подать вина и закусок. Алисия это предусмотрела, и через два часа, накормив хозяйку (а хоть и не положено - кто меня остановит?) оставила ее совершенно счастливой.
  
  Большой же прием, став хозяйкой, она была обязана провести - как жена графа - через два месяца.
  - Как пройдет - так и пройдет, - сказал ей Джайлс. - Я эту кодлу видеть не могу. Развлекайся, только за сумму в триста корон без моего ведома не выходи, хорошо?
  ТРИСТА КОРОН. Да вместе с музыкантами и вином все обошлось в двести пять. Только потому, что графине невместно торговаться так, как надо. Кухарку же необходимо срочно менять, если она снова вздумает ей перечить.
  - Алисия, - серьезно сказал ей прощаясь принц Эдоард. - Вы потрясающи. Вам удалось невозможное - принять двести человек высшего дворянства так, что никто из старых грымз и реликтов времен моего деда не придрался и не надрался... Я даже не знал, что такое бывает.
  Церемониймейстер был стар, да и не имел возможности надлежащим образом организовывать приемы, поскольку на самом деле там надо было общаться не с мужьями, а с женами. Она имела возможность - в силу пола - это исправить.
  Для Его Высочества стало открытием, что оказывается приёмы и празднества - это гораздо менее затратно, чем он думал.
  - Но мы же не можем брать деньги за приглашения!
  - Не за приглашения, Ваше Высочество. За рассадку за столом, порядок приветствий - у многих ваших гостей есть планы, они готовы - судя по полученным мной предложениям - за это платить...
  Они согласовывали каждый такой прием - Его Высочество, а потом Величество высказывал свои пожелания, а она отдавала ему две трети всех своих взяток.
  
  Через пять лет ее пытались отравить в первый раз. Ничего интересного - подкупленная служанка. Взгляд у нее был точно такой же, как у ее братьев, когда им удавалось что-то гадкое ей подкинуть - выжидающе-опасливый. Муж с капитаном охраны допросил исполнительницу, а через неделю Алисия лично подала барону Мельену 'Специально для Вас, дорогой барон, тушеное в вине мясо с грушами'. Наслаждение выражением лица стремительно побледневшим от такого 'личного' блюда бароном она успешно скрыла за своей обычной маской.
  К тому времени уже все знали кто организовывает приемы Его Величества на самом деле. Само собой, недовольных хватало - особенно среди тех, кого король видеть не желал.
  
  Порядок и прилежание были основой ее спокойствия. Муж и Король, без слов понимая ее застарелые страхи, подарили ей небольшое имение под столицей. Бывать там Алисии - особенно после смерти Ее Величества Джессимин, удавалось нечасто, но сам факт своего дома и своего погреба ее очень успокаивал. Все слуги знали, что раз в месяц хозяйка совершенно точно спустится в погреб и лично осмотрит сыры, окорока, колбасы, бочки и мешки с крупой, зерном...
  
  К сожалению, ее детская любовь - жареная с корочкой свежевыловленная рыбка, которую подавали на пристанях с гороховым пюре, ей была совершенно недоступна. Она - графиня! Именно так Август Брокленд, которого она воспринимала просто как очередного 'коня' Его Величества и обратил на себя ее... неслужебное внимание.
  
  Он явился тогда, год назад, утром - до завтрака! - с пахучим свертком и никому его не отдал. Слуги оставили их одних - мало 'неприличного' существует для вдовы - и только тогда спросил:
  - Угадал?
  Боже, как ей было стыдно! Но она даже не нашла в себе сил оставить ему кусочек, не то что отказаться. А он просто смотрел и улыбался. Хотя ему-то от неё ничего не было нужно, Его Величество не просто приветствовали - требовали его присутствия.
  
  И вот все снова... на лезвии. И только правила. Только порядок. Только прилежание. Может быть, если повезет, могут спасти и ее, и дочерей Эдоарда. Она должна ему за тридцать лет комфорта, уважения и безопасности. Он свою часть договора выполнил с лихвой.
  
  Она снова потрогала зашитые в нижнюю юбку пять корон. В платье спрятано еще сто скипетров - ей нужны разменные деньги. В обоз - ее невестка с утра отправляет людей на закупку - будут уложены продукты. Платье, на первые случаи, упаковано. Обещана охрана, на данном этапе вполне надежная. Ричарда она знала как вполне разумного молодого человека.
  
  Алисия привычно формировала в уме список дел и необходимых вещей. Все будет сделано. Долг будет возвращен сполна.
  
  *Кодекс - 'Стопа листов с общим краем'. Привычная нам форма книги - довольно дорогостоящая (переплет), а потому до массового книгопечатания применялась не очень часто.
  

Король и полководец

  Рик заканчивал бриться, когда прямо к нему от входа в лагерь, бросив кому-то поводья, побежал курьер. Ну вот, отец ответил. Теперь путь домой будет куда спокойнее, а Шут, наконец, получит, что заслужил. Если это, конечно, Шут...
  Курьер прибежал и вытянулся перед ним. Рик подождал, но тот продолжал стоять по стойке смирно.
  - Ну? Что вы, любезнейший, стоите как памятник самому себе?
  - Ваше Королевское Величество!
  Рик ощутил себя как-то сбоку от этой сцены. Кто-то спросил его голосом:
  - Что?..
  - Ваше Королевское Величество! Тридцать четвертого числа сего месяца, Ваш царственный отец оставил безутешную Ативерну, вверив ее Вашему попечению...
  Отец умер. Отец умер. Но этого же не может быть - это же мой отец, как это - умер?!
  - ... его Сиятельство Канцлер, его Светлость милорд казначей умоляют Ваше Королевское Величество прибыть скорейшим образом для перенятия государственного кормила!
  - Как... как умер мой отец?
  - Не могу знать, Ваше Королевское Величество! Был отправлен сразу после печальнейшего события. Осмелюсь надеяться, что прибывающий отряд Первой Роты королевского полка сможет надлежаще ответить Вашему Королевскому Величеству!
  Курьер встал на одно колено прямо в лужу с остатками мыльной пены и двумя руками протянул Рику свиток с тремя печатями. Большая, Малая и Коронная - автоматически отметил про себя Ричард Первый Ативернский.
  - Вы свободны, любезнейший... - чужим голосом сказал король, забирая свиток.
  - Второй роты курьер шевалье Сайтер, Ваше Королевское Величество!..
  - Встаньте. Мы запомним Вас.
  Курьер встал, с поклоном сделал три шага назад и наконец убежал в кусты.
  Король остался стоять со свитком в руках. Отец не ответил. Отец больше никогда не ответит.
  - Рик, ты уже... ты что?.
  Ричард просто протянул Джессу свиток.
  - О, ответ при.... что это?!
  Ричард посмотрел на Джесса, а тот - на свиток и медленно опустился на колено. Точно также, как курьер.
  - Ваше Королевское Величество.
  .. если он меня поздравит - я его убью...
  - Позвольте выразить Вам глубочайшие соболезнования... большая потеря для Ативерны... я... клянусь верно служить Вашему Величеству...
  - Встаньте, граф Иртон, мы ожидаем Вашей верной службы.
  - Моя жизнь есть служба Вашему Величеству.
  Джесс все-таки встал.
  - Рик... то есть Ваше Величество, а что мы делать-то будем?
  Больше всего Рику хотелось заплакать. А еще чтобы ничего этого не было.
  - Мальдоная знает, что нам теперь делать, Джесс. И ржет.
  - Пойдем. - сказал Джесс. - Планы надо менять. Сниматься, наверное, и надо идти на столицу?
  Ричард шел рядом с Джериссоном и с тоской думал, что теперь Джесс ждет от него решения. То есть, вот буквально - сниматься полку или нет? Не из вежливости молчит, а ждет приказа короля.
  - Нет. Надо подождать до завтра. Отряд Первой Роты королевского полка едет сюда. Должен быть до вечера, я думаю.
  - Почему? Что дворцовым тут делать?
  - Не знаешь? Ну да, это, так сказать, семейное. Король должен принять регалии и печати. И их ему срочно везут, если он не может придти за ними сам... Времена Кровавого Тумана.
  - А-а-а... Подожди в палатке, ладно?
  Джесс смотрел как-то неуверенно.
  - Что ты на меня так смотришь? Ждешь, не расплачусь ли?
  - Жду, не потребует ли Ваше Королевское Величество надлежащего...
  - А в глаз?
  - Подставить?
  - Свинья ты, Джесс. А почему, кстати, в палатке ждать?
  - Построение. Людям надо построиться. А тебе, Величество, принять их присягу - Устав забыл?
  - Да, точно. Граф Иртон, Мы разрешаем Вам удалиться.
  Рик попытался воспроизвести изящное движение кистью, которое практиковал герцог Ивельен. Получилось плохо.
  - Премного благодарен Вашему Величеству.
  Жест 'от шляпы' вышел у Джесса лучше. Но не намного.
  Шум и шелест лагеря начал быстро и нехарактерно меняться. Новость расходилась быстро. Раньше на Рика смотрели. Теперь на Ричарда пялились.
  
  Строй полка оказался настолько длинным, что Рик с трудом различал его концы. Над полем ныл сокол, трещали какие-то насекомые, людей не было слышно, но Рик ощущал их дыхание. Не как дыхание, а как движение воздуха.
  - ... авняйсь! ..ирна! ВашСиятсво... построен!
  - Мой полк!
  Голос Джеррисона Иртона разносился по всему полю.
  - Тридцать четвертого числа сего месяца, Его Величество Король Эдоард Восьмой скончался.
  Воздух замер.
  - Слава Королю!
  - СЛАВА! - грохнуло над полем.
  - Его сын и наследник, король Ричард, ныне с нами и принимает нашу присягу.
  - По-олк, - заорал дежурный офицер, - К присяге!
  Джеррисон отпечатал четыре шага вперед, развернулся кругом через левое плечо, сорвал шляпу и опустился на одно колено.
  Полк, как огромная гусеница, волной повторил за ним это движение.
  Наступила тишина. 'Они ждут моих слов. Вот эти восемь сотен совсем разных людей ждут слов своего короля... и это почему-то я'.
  - Солдаты! Офицеры! Мы ожидаем от вас всех верной службы - на благо Королевства, как оно ожидает ее от Нас!
  - СЛАВА КОРОЛЮ! СЛАВА! СЛАВА! СЛАВА!
  - Встаньте же - и не становитесь на колени более ни перед кем!
  - СЛАВА КОРОЛЮ! СЛАВА! СЛАВА! СЛАВА!
  Ничего ведь не сделал - а почему-то мокрый, как мышь...
  
  Пыль появилась на юго-восточной дороге уже на закате. Выслушав дозор, Джеррисон 'поспешил с докладом к Его Величеству' - в смысле пошел в палатку и сказал: 'Похоже, едут'.
  - Ну, пойдем посмотрим.
  Они остановились перед третьей линей постов, чтобы уж совсем не делать глупостей.
  Протяжное 'Первая рота - к Королю!' повторилось дважды, и наконец с каурого жеребца тяжело спрыгнул полноватый, крепкий и кривоногий мужик совсем не аристократического вида. Он снял с седла средних размеров полированный деревянный ящик, хозяйственно устроил его подмышкой, поправил седые рыжие усы и зашагал к королю. За ним торопливо, сохраняя недовольное выражение на лицах, поправляя мундиры заспешили два офицера дворцовой стражи. Против воли и горя, по лицу Рика разошлась улыбка.
  - Дядька Самир!
  Названный 'дядькой Самиром' кавалерист подошел на уставные три шага и вытянулся, выпятив немалых размеров грудь и расправив плечи. Потом, вспомнив, он с некоторым трудом, перехватив ящик, опустился на колено. Рик следил за этими манипуляциями с постным выражением лица - таким, которым обычно скрывал улыбку.
  - Старший сержант Самир Хаттаф, докладывайте.
  - Ваше... гхрм.. Королевское Величество! Прислан канцлером с государственными регалиями!
  - Встаньте, Самир Хаттаф, мастер-сержант. Встаньте, господа. Мы ожидаем Вашей верной службы.
  И не дожидаясь, пока конник встанет, король шагнул вперед и обнял его.
  - Дядька Самир, как же я рад тебя видеть!
  - Так ты это, то есть вы...
  Сержант неловко полез за ворот, где на стальной цепочке висел латунный затейливый ключ.
  - Давай сюда. - Король забрал у сержанта ящик, и дело пошло веселее.
  Ричард открыл ящик - он не был тяжелым, его вполне можно было удержать одной рукой. Корона. Меч. Три печати. Королевское кольцо. Всего ничего - но 'по закону и уложениям' это и была Ативерна.
  - Дядька, есть для тебя поручение, - Ричард надел кольцо и закрыл ящик, повесив ключ себе на шею. - Вот этот ящик - ты теперь его хранишь. Ибо Мы решили, что ты - достоин.
  Сержант поперхнулся.
  - И ежели с ним что случится, или с содержимым его - я тебе никогда этого не прощу. Вот эти двое, которые с тобой, они вообще как?
  - Да не особо. Больно носы задраны.
  - Та-а-к... Господа, подойдите.
  Печатая шаг, оба офицера отбили три шага вперед и вытянулись перед королем.
  - Та-а-к. - повторил король, пройдясь мимо короткого строя. - Мастер-сержант Самир?
  - Я!!!
  - Повелеваем Вам привести этих двух офицеров в соответствие с задачей хранения государственных регалий и реликвий. Разрешаю не особо церемониться... Желаете, отказаться от Нашего поручения, господа?
  - Никак нет, Ваше Королевское Величество!!!
  - Слушаюсь, Ваше Королевское Величество!!!
  - Вот так вот. Также повелеваем Вам, хранитель реликвий, отобрать еще десяток человек, из прибывающего отряда и пятого пехотного полка, и подготовить их так же. Задача ясна?
  - Так точно, Ваше Королевское Величество!
  - Отлично. Господин граф полковник Иртон?
  - Да, Ваше Величество?
  - Распорядитесь о выделении места сержанту Самиру и его подчиненным.
  - Есть. Разрешите исполнять?
  - Разрешаю.
  Джесс все-таки отошел на десяток шагов, прежде, чем злобно и громко захихикать. Мало что было в армии Ативерны более постоянным, чем вражда линейных полков - и Первой Роты - полка дворцовой стражи. Плюха была знатная, и выдана была ровно за то, за что их и не любили - за носодральство и склонность к показухе.
  - Дядька, пошли, немного пить-кушать будем - приобнял за плечи своего воспитателя король - Расскажи мне, как отец умер? Все темнят...
  - Да как-то мутно, что-ли. Я не на дежурстве был, а тут вдруг...
  Как-то у Рика так ловко вышло, что весь остальной рассказ сержанта слышал только он.
  -Чертова традиция, - вполголоса пробурчал барон Нивель, первый из 'попавших' офицеров.
  - Радуйтесь, барон, что это хотя-бы военный. - Философски заметил ему виконт Эльтан, второй 'хранитель' - Эдоарду Пятому, кажется, реликвии везла дворцовая повариха - ибо именно она по записям тогда оказалась самым часто видевшим Его Величество человеком...
  
  День закончился, и после совещания с командирами рот и прибывшего отряда, король и командир остались в командирской палатке... Попытаться уснуть. Выступление было назначено на утро.
  
  - Слушай, Джесс...
  - Что?
  - А ведь это отец все сделал. Это же не я.
  - В смысле? Ты о чем?
  - Я ничего ж не знал - а курьера уже отправили. У меня даже конь чужой - а мне уже дядьку Самира, с короной и сундуком, и подразделение для охраны. Я только еду - а все уже сбегаются присягать...
  - Сплюнь, что все хорошо идет. Или вон, по голове постучи - мне, например, сердце вещует, нахлебаемся еще!
  - Себе постучать или тебе?
  - Обоим, блин!
  - Да я вообще не о том! Он... он даже из могилы за нас подумал.
  - Он был - Король.
  - А я?
  - А ты - есть Король. Я в тебя верю. Правда.
  - А если разуверишься?
  - Тогда останется мой друг Рик. Который, конечно, бывает редким занудой - но что теперь делать? Помнишь, разговор о том, кому можно бы написать?
  - Ты меня успокаиваешь, что-ли?
  - Ну да. Давай спать, а?
  
  - Рик?
  - Чего тебе?
  - А теперь ты на Анелии женишься?
  Возникла длинная пауза.
  - Тебе какой вариант ответа - придворный или короткий?
  - Короткий.
  - Альдонай его знает. Посмотрим, что и как у нас будет - договор-то не подписали.
  - А придворный?
  - Мы сообщим Вам, граф Иртон, о своих решениях в угодные Нам сроки.
  - Как явит себя воля Вашего Королевского Величества.
  - Альдоная мать, как же мне погано, Джесс...
  - Ты, раз уж все равно не спим, уверен, что сержант - справится? Он уже ведь совсем не молод.
  - Знаешь, мне как-то все равно. Я все равно даже верить не хочу, что он с чем-то не справится. И оценивать его не хочу. Помнишь, мать как-то нас решила голодом воспитывать?
  - Забудешь такое...
  - Так вот, это он нам хлеб с мясом с кухни воровал.
  - ?!
  - Вот так.
  - Ты знаешь, что мы с тобой ведем себя как два оруженосца, которые впервые не дома ночуют?
  - Знаю, знаю. Спать будешь вообще?!
  - Попробую.
  
  - Джесс, спишь?
  - Обожаю этот вопрос. Вместе с вопросом 'Ты пришел?'.
  - А ведь это отец нам каникулы устроил.
  - Да. Последние каникулы...
  - Последние. Путешествие на барже... Тебе что, понравилось?
  - А ты знаешь, да! Кстати, вопрос. Рик, а ты... С Милликой - того?
  - Что - того?
  - Ну... того!
  - Джесс! Тебе завидно?! Тебе?!
  - Мне не завидно, мне любопытно. Ну?
  - Что - 'ну'? Какое - 'ну'? Она рыбой пахла!
  - То есть ты ее нюхал? Рик, ты увиливаешь! Клянусь Альдонаем, ты уворачиваешься!!!
  - Так. Граф Иртон. Мы повелеваем Вам отстать! Извольте мечтать о своей жене!
  - Хо-хо-хо!
  - Спать!!!
  - Хо-хо-хо!! Только ведь и правда, глупо как-то - граф и король, дворцы, приемы, дамы, корабли! А вспоминаем поганую баржу на реке, комаров, да дочку рыбника, дай ей Альдонай счастья и здоровья. Мы просто плыли - и ничего-то от нас не зависело...
  

Хлопоты

  Насколько знала Лилиан, Ингрид вставала затемно. В подчинении ее находилось сейчас по примерному подсчету четыре десятка человек - и Лилиан могла себе позволить даже не задумываться о том, сколько покупать зерна, кто займется уборкой и мыла ли руки повариха.
  
  Спала Лиля в день смерти Короля плохо. Наверное, стоило выпить пустырника и на ночь. Встав пораньше, она отправилась на кухню, а потом к погребам - где и отыскала Ингрид. За прошедшее время Ингрид отяжелела, движения ее стали плавными, но на взгляд Лилиан это ее не портило. Судя по всему, на взгляд Лейфа - тоже. Впрочем, тому вообще было все равно, как выглядит жена - он не мог заметить разницы, ему все было прекрасно. На глазах Лили, Ингрид с некоторым трудом поднялась из погреба и остановилась оглядеться. Одышки у нее не было.
  
  - Ингрид!
  - Госпожа, доброе утро.
  - Не кланяйся, пожалуйста. У меня к тебе несколько вопросов. Скажи, ты ведь делаешь запасы на зиму?
  - Конечно, госпожа. Но основные закладки я думала сделать на следующей неделе, ведь урожай только собирают. Пока все еще дорого...
  - Сколько людей и сколько времени мы можем кормить?
  - Сейчас? Примерно двести. Около четырех месяцев. Но... это если как обычно. Если как у вас - наверное, не больше трех.
  - А если все запасы будут сделаны?
  - Тогда.. - Ингрид призадумалась. - Смотря какие будут пшеница и рожь, и сколько удастся купить сена... Наверное...
  Лилиан не мешала. Откровенно говоря, этот расчет был ей недоступен.
  - Около пяти месяцев, госпожа. На месяц больше, чем дни бескормицы.
  Это был очень аккуратный перевод. На вирманском зимний период назывался 'Дни Голода'.
  - А рыба?
  - На следующей неделе придет Эрик, тогда и узнаем. Путина, госпожа, дело непредсказуемое.
  - Тогда вот что. Собирай срочно людей и отправляй их на закупки на оба рынка. Воза купите там.
  - КУПИТЬ телеги?!
  - Именно так. Покупайте сено, зерно, гречку...
  - Простите, госпожа, что такое Grechka?...
  Это было плохо.
  - Не обращай внимания. Что-то долго хранящееся. Дрова потом купим. Не смотрите на цену. Я дам, для начала, пятьсот корон...
  - Госпожа... это... будет непросто.
  - Считай, что мы готовимся к осаде. Соль еще купите. Сыры. Да. и вот еще - сегодня, максимум завтра, мы должны будем отправить в путешествие принцесс, графиню Алисию и их охрану. Надеюсь, какой-то паек полковник Фрим им даст. но.. В общем, подбери им еду примерно две десятинки. Их около шестидесяти человек - я пошлю с ними пару служанок. Местных. Сейчас успеваем людей за припасами отправить, не поздно на рынки ехать?
  Ингрид кивнула, сдула с лица выбившуюся золотую прядь, и без торопливости, но очень быстро, стала созывать людей. Планы работ менялись полностью.
  
  Лилиан не удивило то, что Ингрид сообщила о поездке Лейфу, но удивило то, что Лейф собрал в сопровождение этого похода на базар два десятка - почти всех свободных вирман и тихонько ругался с Ингрид в уголке - чего Лилиан представить не могла.
  
  Присмотревшись, Лилиан решила, что в одном из направлений её деятельности все запущено. И это ее, Лилиан, персональное упущение.
  - Ингрид, а ты вообще-то как себя чувствуешь?..
  - О, прекрасно, госпожа. Вот уже десятинку, как стало так легко!
  - Легко. Ага. Отлично. Ты никуда не едешь.
  Ингрид только открыла рот от внезапности обиды, но сказать ничего не успела.
  - Спасибо, госпожа Лилиан!!! - с чувством сказал Лейф.
  - И, Лейф, я тебя умоляю, никаких лестниц.
  - Сей момент прикажу.
  - Госпожа, но я же!!
  - Ингрид, никакие продукты не стоят твоих родов под кустом. Так - не будет.
  - Разве я не замечу, что уже пора готовиться?!
  - Может быть - заметишь. Может быть - нет. Я тебя очень уважаю, но в ближайшее время не могу предсказать, что тебе придет в голову. И никто не может. В-общем, у госпожи придурь, смирись. Лейф, ты меня слышал, про лестницы?!
  - Да, госпожа.
  - Но погреб!!! Покупки на пятьсот золотых!!!
  - Туда сходит кто-нибудь другой.
  - Госпожа... вы ошибаетесь. У меня только чуть-чуть болело...
  - Чуть-чуть. А ну, пошли.
  Лиля отвела Ингрид в мед-пункт (больше от посторонних глаз), поставила Лейфа у двери и скомандовала:
  - Ложись. И поднимай юбку.
  Пока Ингрид устраивалась на кушетке, краснела, стеснялась - Лиля как раз успела помыть руки и в очередной раз пожалеть о перчатках.
  Увидела она ровно то, что и подозревала. Чуть-чуть захватила. Чуть-чуть! Она высунулась наружу и сказала:
  - Лейф, позови Рагну и Гуднё.
  - Что, уже?!
  - Нет. Не уже. И вообще, займись делом, у нас до вечера ничего не изменится. Кто поедет вместо Ингрид?
  - Вандис
  - Вот и езжайте. Деньги Лонс выдал?
  - Выдал...
  Лонс, кстати, не задал ей вопроса 'Зачем'?..
  
  Подошли Рагна и Гуднё. На самом деле они уже начинали 'карьеру' повитух, но старшие не очень-то пускали их к роженицам. Лилиан загнала их учиться, и, надо сказать, ни она, ни они сами об этом не пожалели. Хотя Лиле и было странно, что никто из них ничего не записывал, а реального опыта у них было больше, чем у нее.
  - Госпожа, что, уже началось?!
  - И вы туда же! Нет пока. Но раскрытие - семь сантиметров. Так что ходите вместе с ней, не забываете напомнить, что писать ей надо каждый два часа...
  - Госпожа!!!
  Рагна, которая была на две головы выше миниатюрной Ингрид, и вполне могла просто положить ее на плечи, обняла жену своего ярла и, успокоительно что-то загудела.
  
  Лиля мило улыбнулась Ингрид и ушла, оставив Лейфа разбираться. В конце концов - это его жена.
  
  Алисия за завтраком, то есть примерно через два часа, оценила суету и спросила только:
  - Лилиан, вы расчитываете на сколько?..
  - Шестьдесят человек, две десятинки. Извините, вам придется брать два воза.
  - Могу я это чем-то компенсировать?..
  - Вы - моя свекровь, а это - мои принцессы и подруги Миранды. Какой смысл быть богатой, если не оказывать помощь своим людям? Не думайте об этом.
  Алисия подняла брови и поправила спину принцессе Анжелине.
  
  Фрим привел полусотню во главе с лейтенантом лет тридцати, худым и невысоким, как и большинство в полку, с роскошными рыже-седыми усами. Тот сразу полез проверять воза, обратил внимание на поворотный механизм - оказалось такой простой вещи тут не делали. Поцокал языком, поводил воз по двору сам и спросил только.
  - А третьего нету?.. Мы бы вот, ваша Светлость, к примеру, могли бы и овсом вернуть.
  При этом у лейтенанта внезапно открылись такие большие и честные голубые глаза, что замотаная уже всем сразу Лилиан только и спросила у полковника:
  - Он всегда такой нахал?..
  - Так точно, всегда. - коротко ответил Фрим. - Оттого и посылаю.
  
  Распрощались. Лилиан расцеловала девчонок, приличным образом обнялась с Алисией, ощутив совершенно деревянные мышцы ее спины. На лице вдовствующей графини отражалось приличествующее случаю выражение вежливой благодарности. Как-то они доедут...
  
  Вечером Лилиан все-таки бросила попытки что-то написать и пошла в холл. Караван не возвращался.
  Ингрид, все еще дувшаяся, нашла ее там. Рагна уселась неподалеку. Лилиан, правда, подозревала, что дело не в ней, а в Лейфе, уехавшим вместе с тем самым обозом. Они начали обсуждать как раз состояние погреба, как вдруг раздалось характерное журчание.
  - Ой! - Ингрид... нет, это не называется словом покраснела. Полиловела. - Я... я... я уберу! Простите, госпожа.
  - Обойдутся без тебя. Пошли. Рагна!
  - Но я...- еще пыталась что-то сказать Ингрид.
  Лилиан, не слушая ее, посмотрела на лужу. Вроде все нормально.
  - Да, госпожа. Мы все приготовили.
  - Вот, слышишь? Девочки уже все приготовили.
  - Оййй... - Ингрид схватилась за живот
  Лиля вдруг успокоилась.
  - Кхрм! - сказали из угла.
  - Что еще?! - своим лучшим 'графинским' тоном спросила Лилиан.
  - Наша работа, Сиятельство, вроде.
  Бабки... Скорее все-таки тетки. Здоровые, спокойные, в серых платьях и мятых... шляпах? - именно шляпах, даже не в платках. На поясах навешаны какие-то фигурки, пучки трав, мешочки.
  Лилиан посмотрела на них без всякого энтузиазма. Одна повыше - худая, другая пониже - не толстая, а скорее крепкая.
  - Вы повитухи? А вы тут откуда взялись?
  - Да люди сказали...
  - Это какие же люди?
  - Служанки твои. - пожала плечами худая, которая в паре оказалась главной. - А парни и провели, кто ж повитуху остановит?
  Лилиан подумала, что кажется инициативность ее служанок может быть и лишней. Но - пусть посмотрят, вдруг что-то поймут?
  - Если вы хотите присутствовать, то снимайте вот эти веники и прочее барахло и мойте руки. Вам покажут где.
  - Сама примешь? Молода ты...
  - Еще раз обратишься ко мне на ты и без титула - велю тебя выкинуть. Понятно? Насмотрелась уже на ваши успехи!
  Не дожидаясь конца перепалки, Рагна практически унесла Ингрид.
  - Погоди гневаться, Ваше Сиятельство. - Примирительно сказала худая. - Дело-то непростое.
  - Я знаю. - сказала Лилиан, решив не дожимать. - На своей шкуре.
  - Ну, раз ты у слуги своей сама роды принимаешь - мы посмотрим?
  - Руки. Мусор. - Лиля для определенности показывала пальцем. - И вы мне под руки не лезете.
  - Это что ж за роженица такая, что ей прям, стал быть, Сиятельство, сами туда полезете? Чего это там у этих разбойников - она прям такая благородная?
  - А что, у кого-то там все не так, как у всех? - с ехидцей спросила Лиля выходя. - Может, даже и поперек? Тем более, любопытно же.
  Спорить с этим странноватым по местным меркам утверждением тетки не стали, и с недовольными физиономиями пошли за служанкой мыться.
  
  В медкабинете Лилиан специально держала запас свечей и особо обратила внимание на тягу и вентиляцию. Сейчас свечи очень пригодились - хотя это, конечно, были совсем не электро-лампы.
  - Рагна, начнем с тебя. Что по порядку осмотра?
  - Раскрытие полное. Воды, отошли. Все, поехали.
  - Ой-ой-й!!!!
  - Все хорошо, Ингрид, все просто отлично. Мы возле тебя все посидим, никуда не уйдем, руку только мне не отрывай, она тебе пригодится... Ты настолько замечательная, что только на тебя и можно любоваться, как оно все должно идти. Гуднё?
  Рагна утерла лоб Ингрид, подождав пока кончится схватка. Лилиан удалось таки вынуть руку.
  - Сердце ребенка слышно хорошо... - сказала ей вторая девушка.
  - Что нужно проверить?
  - Как это... тоны чистые.
  - Дай-ка я сама послушаю.
  Необходимости в этом никакой не было. Ингрид рожала не просто как по учебнику, а как для исправления учебника 'Акушерство и гинекология' в описании недостижимого идеала. После кровищи и ужаса Амалии Ивельен, Лиля просто наслаждалась.
  
  - Лишнее вот это вот все - бурчали из угла. - В бане бы рожала, как все люди. А то и в поле рожают, ничо... Нагородили чего, то-ли лавка, то-ли стул - видать и кровать им не нать...
  - Пока мы тут все равно сидим. - как бы и не замечая бурчания сказала Лиля. - Разберем обычную дурь. Можно ли рожать в поле? Можно, процесс не остановится. Только после... Смените ведро, девушки, Ингрид нашей на низ давит, ничего не поделаешь... - так вот, после таких вот родов три из десяти, что начнется воспаление и мать вы потеряете. И зачем? Соблюдение же простейших правил, тщательно отмытых рук, например...
  - Мужуков ишшо позвать, любовацца...
  - Может, и стоило бы - также ни к кому не обращаясь отметила Гуднё. - Побольше думали бы о том, чем оно кончается. Извините, госпожа.
  - Да за что бы? И вообще, кто не помнит, так мы все оттуда - так что они, вообще-то, в курсе дел... Обойдутся. О чем это мы? Ингрид, не помнишь?
  - Ох. Про мытые руки, кажется.
  - Во-от. конечно, если надо добиваться родильной горячки - мыть ничего не надо.
  -... окна, стеклищев насували...
  - Ага, - потягиваясь сказала Рагна. - Из погреба-то оно виднее.
  - Вот гундит и гундит, толстуха! И чо я с тобой шатаюся ажно десятый год?! Помолчи, погляди как оно бывает-то, чо те все не тае-то?! - не выдержала Худая, с комфортом устроившаяся в уголке.
  Так и переругивались.
  
  - Аааа-ааа-аййй!!..
  - Быстро, однако. Ингрид, да ты не торопись - только мы тут поговорить уселись. Конечно, если вам надо нагнать туману и убедить в своих знаниях тайных, или если нет денег на двойные стекла - тесная баня очень хороша. Но если есть возможность....
  - Ой-йййй!!
  - Дыши, дыши!
  - Сроки между схватками сокращались.
  - Ой-ой-ой, госпожа, я боюсь!
  - Нечего бояться, все отлично, я тебе говорю.
  - Но вы же не посыпали порог солью! А вдруг духи обозлятся? А там даже нету Лейфа с мечом!!!
  - Духов тут никаких не будет, я тут. Спокойно, сейчас проверим.
  Лейф и правда не вернулся. Лилиан, долго не думая, вызвала двух часовых и велела им стоять у двери с мечами. Те очень серьезно отнеслись к ситуации и притащили еще по щиту и дротику. Лиля возвела очи горе и решила, что пусть все играются.
  - Безбожники, еретики!!! - завизжала толстая тетка. Тощая отвесила ей затрещину.
  - Заткнись, балаболка! Не твово ума дело! Купчихам своим головы морочь!
  Лиля, долго не думая, размашисто перекрестилась, и, прочитав "Отче наш пресветлый" в качестве комментария, выкинула тетку за дверь. Тощая поджала губы, но спорить не стала.
  - Пульс, давление - на обеих руках...
  - Одинаково.
  - Хорошо. Так вот. Если есть возможность - хорошее освещение, пространство для работы, вентиляция - все это уменьшает риски. Обезболивание же...
  - Альдонай терпел, и нам велел!!
  - ... а вот это вот доморощенное богословие слушать вообще не надо. Ничего такого Альдонай ни в одной Книге не говорит. Особо обсуждала я это с Альдоном Романом - но не будем отвлекаться. Вопрос же о обезболивании - в наших условиях, увы, даже поставить не могу. Надеюсь, с некоторым основанием, что это все-таки возможно.
  - А-а-а!!! ... .... .... !!!
  Судя по тому, как хмыкнула Гуднё и покраснела Рагна - Ингрид высказалась совсем не куртуазно.
  - Про меня?
  - Нет, госпожа. Про мужа.
  - А-а-а... Так вот, милостью Альдоная дана нам голова, так и будем же ее использовать. О чем я?
  - И-и-и-и!!!
  
  Злющая тетка бродила по холлу, но вирман ее недовольство не впечатляло. Походив минут десять, прислушавшись (из-за тяжелой двери слышно было плохо), тетка ткнула желтым ногтем в щит Турри - Три Хвоста и спросила:
  - А домовик вот влезет, а?!
  Три Хвоста посмотрел на нее сверху и решил, что супротив, скажем, Стейнмунн из Хедебю эта тетка 'не тянет'. Вот худая - та да, та очень даже может. А эта - нет, никак.
  - Женщина - прогудел он в ответ. - Мне все равно, как ты называешь духов и троллей - и им, думаю, тоже все равно. Там сидело пять женщин, и три из них ругались с двумя. Сейчас их четыре, и все равно они ругаются. Не вижу ни одной причины спасать духа или тролля, который был бы настолько глуп, чтобы там появиться.
  
  - И-и-и-и!!! .... !!!!
  - Давай, давай, жена ярла! Тужься! Дыши, дыши! Вниз дыши, вниз.
  Лиля в этом покрикивании не участвовала. Ее вмешательство не требовалось.
  - Вот, Сиятельство, а судороги-то вот начнутся, без трав-то рожать!
  - Это ты очень вовремя поминаешь. Тогда мы, с помощью Альдоная, дадим ей вот этих лекарств.
  Полная ее готовность, мягко говоря, была преувеличением - Лилиан и половины не имела того, что надо бы, но уж точно понимала в деле больше теток.
  - Госпожа, а ты вроде бы говорила, что до эклампсии лучше не доводить?..
  Рагне уж слишком нравились греческие слова. Лилю передернуло.
  - Лучше - да только кто ж нас спросит... - к ее удаче, отдыхавшая после схватки Ингрид ничего не услышала. - Но с Ингрид, да и вообще ни с кем из вас, я в такое не верю.
  - Это вы по-каковски назвали-то? - Тетка оказалась внимательной и любопытной. Лиля подумала, что кидаться словами стоит поменьше.
  - На древнеханганском. А с какими это "травками" надо судороги убирать, а?
  - А кровить начнет, по большому? - повитуха ушла от ответа.
  Это был тяжелый вопрос. Очень тяжелый. Но Лиля в самом начале запретила себе на эту тему волноваться.
  - Ушью. Все приготовила, вот лежит.
  
  Кончилось все вполне быстро и спокойно. Альдонай Пресветлый, как же это было хорошо! Здоровая роженица, организованное пространство, свет, две отличных помощницы! Ну и крепкий, сильный парень, заоравший после шлепка так, что Рагна аж присела.
  
  Выйдя под самое утро, оставив на счастливой матери ее ребенка, улыбающаяся Лилиан вышла в холл. Мальдоная с ними, с нормами. Все ее беды, все беспокойство, все заботы - ничего из этого не могло выплыть из под той волны радости, которая залила всех в медпункте. Улыбалась даже Тощая Повитуха, а уж утонувшая в своем счастье Ингрид и улыбалась, и плакала, и лопотала что-то на вирманском... А потом уснула.
  
  В холле оказалась куча народу, включая Лейфа с перевязанной головой, половину его дружины, Лонса, двух мастеров, служанок и Миранду, которой полагалось вообще-то спать.
  - Ну?! Госпожа, что?!
  - Лейф, а что там может быть, а?! Сын у тебя родился!
  У Лили заложило уши.
  - Да не орите вы, дайте им поспать!
  Не помогло.
  
  Из-за спины Лилиан протолкалась Худая.
  - Держи, Ваше Сиятельство. Носи по праву, коли захочешь. - и, всунув ей в руки войлочный сверток, зашагала к выходу.
  Лиля развернула его - и увидела, что это такая же остроконечная шляпа. Только новая.
  
  Сил вылавливать Миранду не было. Лилиан пошла наверх и, слегка отмыв руки, рухнула в кровать. Нет, она, конечно, хирург. Но какая же это все-таки сказочная специализа... Додумать она не успела. До вечера ее и не пытались будить. Ботинки и платье с нее снимали служанки.
  

По воле Короля

  Под утро Джесс спал плохо. Под попону сквозило, он ежился спросонья и в итоге проснулся с ноющими мышцами. В откинутый полог лился серый свет утра, с еще не вставшим солнцем.
  - Доброго утречка, Сиятельство... Как спалось? - Рик сидел за его столиком и писал. Судя по отложенным свиткам - уже третье письмо.
  - Спасибо, Величество, плохо. Ты полог откинул?
  - Я. Извини, иначе не видно ничего.
  Джесс выбрался из-под попоны и начал энергично разминаться. А то все утро будешь как побитый.
  - Ты хоть спал, Рик?
  - Чего?.. А, да, спасибо. Просто подумал, что надо тут... кстати, сколько у тебя курьеров?
  - Десять. Троих оставь только.
  - Ладно. - сказал почти сам себе король, не отрываясь от очередного свитка.
  'Да, спасибо...' - Джесс отметил себе, что с Риком надо будет поговорить. Он слишком хорошо помнил своего лейтенанта, такого же спокойного улыбчивого парня, который получил из дому письмо, что у его старика-отца сосед-барон выкрал его сестру-дочь. Вроде как жениться - только до свадьбы не дошло. Отец, перенервничав, слег и умер. Парень спокойно прочел письмо, вздохнул и внешне не изменился никак. Дождался отпуска, поехал, выкрал и убил барона - подвесив на дереве и отрезав ему 'последнее висящее'. Сидел под деревом и смотрел, как тот в муках умирает от потери крови. А когда его нашла дружина барона - закололся. Оно конечно, случай не тот - но... в тихом омуте, как известно. Хоть развлечь его, что-ли.
  
  В палатку сунул нос Фрайги. Молча, косясь на Ричарда за столом, вручил Джеррисону кружку с травяным отваром и миску с кашей, а потом также тихо стал выходить, но тут Рик поднял голову.
  - Фрайгерсон. А мой завтрак где?!
  - Э-э... Я... э-э-э... Ваше величество, готовят!!
  - Чего - готовят?! Где моя каша?!
  - Так ведь это... не достойно короля...
  - !!!! - все впечатления Ричарда были очень понятны и без слов.
  Взглянув на Рика, Джесс решил, что развлекательный разговор можно отложить. Скучать не придется.
  - Фрайги. Я вообще добрый, но где-то беспощаден. И надежный способ выяснить где - это меня не кормить. ГДЕ МОЯ КАША?!
  В палатку вломился Ройс со своей миской.
  - Вот, Ваше Величество, ваш завтрак!!!
  - Только брат тебя, раздолбая, и спас. - пробурчал Ричард отбирая у него кашу и хлеб. - А еще раз кто-то будет меня голодом морить ради... - чего вы там делали, вообще?!
  - Курицу... - убито пробурчал Фрайги.
  - Спасибо, что корову не зарезали. - вздохнул Джесс.
  - Мы собирались...
  - ЧТО-О?!
  - Э-э...
  - Ну-у...
  - Решим так. - сказал король, облизнув ложку. - Пока Мы не приказали - никто не решает, что и как королю делать. И ничего без приказа не меняет. Особенно - не трогает коров.
  - Слушаемся!
  - Вон отсюда, лбы! - буркнул все еще бурчащий от гнева Джесс. - С дозволения Вашего Величества.
  - Дозволяем. Идите отсюда, заботливые вы Наши...
  Король и полководец продолжили свою трапезу... в смысле, стуча ложками есть кашу.
  - Кстати, не вредно бы на самом деле тебе готовить отдельно. И повара найти.
  - Зачем? Думаешь, я внезапно стал таким капризным? - Король поковырял кашу и, решив, что бывало и много хуже, продолжил есть.
  - Чтобы не возникало идей тебя отравить.
  - С такой толпой отведывателей это, по-твоему, проще?
  - Ты правда считаешь, что если тебя кто-то решит отравить - он пожалеет меня? Или моих солдат?
  - Лучше проинструктируй повара, насчет чужих и котла. Кстати, а чего ты так нервничаешь из-за коровы? Их у тебя три, и я так и не понял зачем они. Не предлагаю их есть, но все-таки?
  - О-о-о, что ты! Это же Корова! - Джесс показал пальцем куда-то вверх. - У меня почти весь обоз и половина солдат из крестьян. Корова - она должна быть. Это Столп Мира. Крамола, конечно, но их Альдонай меньше волнует, чем здоровье своей коровы. Представляешь, кем бы мы стали, если бы ее сьели? Ну и потом - поди плохо, свое масло?
  - Масло - это, конечно, аргумент... Куда планируешь идти, на Сагай?
  - М-м-м... нет. Скорее, к Лорну.
  - Почему?
  - Потому, что каждая собака на дороге знает, что надо идти к Сагай.
  Рик задумчиво дожевал кашу и сказал:
  - Тогда надо туда кого-то послать. Соображающего.
  - Думаешь, кто-то туда приедет? - спросил Джесс.
  - Полагаю, да.
  - Кого бы ты тогда хотел увидеть?
  - Во-первых, мечтаю увидеть Туми Ланье. Жажду просто. Вот кто точно в курсе всех дел... Во-вторых, графа Латора хотелось бы кое о чем спросить. Знаешь, Лорн подойдет - а дальше по всему Ожерелью.
  - Мы не идем прямо в столицу?!
  - Нет. - сказал король. - Мы идем с другой стороны.
  - Почему?
  - По дороге объясню.
  
  Пятый пехотный полк сложился без спешки, и через два часа после восхода поротно выступил в сторону королевского города Лорн.
  Впереди Джеррисон выслал конную разведку - полусотней прощупывая дорогу. За ними шагала рота арбалетчиков, закинувших за спину щиты и арбалеты, поскрипывая кожаными куртками и мрачно оглядывая окрестности из-под козырьков саладов.
  Потом ехала 'свита' - если так можно было назвать разношерстную компанию, в которой сам Король был не очень и заметен - особенно, на фоне изукрашенных ярких камзолов и плащей пятерых конников Первой Роты и высокого Джеррисона на СтоБеде. Сам Рик выбрал себе спокойную и крепкую кобылку, так что его и видно было плохо.
  
  Ехали шагом, а за ними шагали две роты копейщиков, ощетинившись средними пиками - на марше тяжелые копья везли в обозе. Эти предпочитали саладам барбюты - хотя встречалось все, что угодно. Кто-то надел наплечники, кто-то предпочел нести их в мешках, под прямоугольными щитами. Кольчуги и кирасы никто на марш одевать не стал.
  За копейшиками шла вторая рота - нагруженная разномастно, разномастно же и вооруженная. Учебка она и есть учебка.
  За всем этим потянулся обоз - продукты, фураж, кузнецы, портные, прочие припасы. Оставшаяся разведка объезжала колонну, а в основном ехала примерно в полулиге сзади, составляя арьергард.
  
  - Так почему же мы едем по Ожерелью, а не в столицу?
  - Потому, что я - юный взбалмошный король, желающий лично принять городскую и гильдейскую присягу.
  - О как. А почему ты такой капризный?
  - Оружейники Сагая славятся своими замками к арбалетам - знаешь, да? А ложи хорошо делают?
  - Не очень. Лорнские, кстати, намного лучше.
  - А почему они не обменяются?
  - Так ведь они ж из разных городов!
  - Вот. Так вот, их любимой отговоркой было 'А мы присягали не по тем текстам, что другие, и они - не мы'. Раз пять они такое отвечали. На самом деле, просто не хотят друг-другу гильдейские отчисления платить. Так вот. Нахальный молодой король будет заставлять присягать по единому тексту. А потом, через годик, спросит - а что это, у Нас каждый город так по разному платит? А что это вы, почтенные, сборы гильдейские отправлять не хотите в другие города?.. Желаем Мы заказать вот такие арбалеты и доспехи, бочки и бутылки - да чтобы много и завтра!
  - Думаешь, получится?
  - Пока не знаю. Но отец как раз такое планировал. Со мной вместе. Во-вторых, я по-прежнему не понимаю, что такое под столицей стоит и почему. А совать туда голову - может оказаться чревато.
  - Знаешь, у меня там дочь. И жена. Хоть и не понимаю я, что творится, хоть и не сильно-то она раньше выполняла свою часть договора, и сам я, прямо скажем, тот еще муж, но в неспокойной местности-то ее бросать совсем не хорошо. Ами, опять же.
  Рик вздохнул.
  - Посмотрим. Подождем вестей, ладно? Все равно мы быстрее не пойдем, а отдельно за ней посылать - это может нам сильно боком выйти.
  - Понимаю. Как думаешь, кто ж таки воду мутит? Герцоги?
  - Нет. Все-таки думаю - Шут. Только вот не понимаю зачем и что ж он собрался делать? Ну не сброд же этот защищать, и с кем?!
  - Я не знаю, как там Ваша Государственная мудрость, но с военной точки зрения это что-то очень странное, в чужом войске сидеть.
  - Этого-то Мы и боимся... Не один он там. Знаешь, как размножаются осы наездники?
  Джесс помолчал, а потом ответил:
  - Знаю. Кормилица рассказывала. Твой отец назначал сенешаля?
  - Нет. Считал, что это слишком много власти в одних рукаха.
  - Кто сейчас комендант Лавери?
  - Тибо, граф Делье. Я ему уже написал.
  Получишь ответ высотой с меня - 'Верноподанно доношу Вашему Величеству, что столица с трепетом ожидает'...
  - Надеюсь, он Наше письмо все-таки прочтет и ответит на заданные вопросы.
  - Все в воле Вашего Величества.
  - Это такой перевод 'ну, надейся' на придворный?
  - Ага.
  
  Дорога поворачивала. Дожди пока не начались, но облака уже накатывали на яркую утреннюю лазурь. Колыхались флажки, поскрипывали и брякали доспехи, бил барабан, поддерживающий темп. Длинная 'змея' полка, заняв всю ширину дороги, ползла вперед со скоростью пешехода.
  'Вперед, во славу Ативерны, по воле Короля...'
  

Бюрократизм

  
  Не для оглашения,
  Податным канцеляриям провинций,
  Циркулярно.
  
  Мы, Король Ричард, первый этого имени, к вящей славе и государства Нашего укреплению, соизволяем повелеть:
  - подати подушные и щитовые, выплатам гильдейским и городским, текущим годом надлежащие, в установленный рескриптами срок собрать.
  - Отправку оных податей в казначейство до особого распоряжения Нашего не производить
  - Охрану собранного осуществить установленным порядком
  - Соизволением Нашим разрешить недоимку по сборам городским, выплатам гильдейским за срок менее трех лет подать сьестным и прочим припасом, согласно цен прошлого года, в надлежащем качестве предоставленном.
  - Собранные припасы направить полкам и гарнизонам Нашим, для хранения и использования по разумению командиров, в счет росписей снабжения
  ....
  Да будет Слово Наше нерушимо
  Ричард.
  
  Писано 1 октября, собственной рукой.
  Печати Коронная и Большая приложены
  ******************************
  Не для оглашения,
  Коллегиумам судей Короны Ативернской,
  Циркулярно
  
  Мы, Король Ричард, первый этого имени, к вящей славе и государства Нашего укреплению, судьям и приставам Нашим доводим, что вестно нам учинилось о ненадлежащем рвении части дворянства Нашего к не созванному надлежащим образом Уитенагемоту.
  Судьям Нашим и приставам таковое рвение, согласно уложению 'О дворянских ленах', почитать нарушением оммажа и прочих клятв, накладывать это решение и последствия такового безотсрочно, с правом аппелляции к Королевскому Суду.
  Лицам же, в отношении коих факты такового рвения будут надлежащим образом доказаны, в праве Суда Королевской Скамьи, а также Суда Равных отказать.
  Даны Нами указания полкам и гарнизонам в исполнении таковых решений оказать помощь, в потребных пределах.
  
  Да будет Слово Наше нерушимо
  Ричард.
  Писано 1 октября, собственной рукой.
  Печати Коронная и Большая приложены
  *******************************
  
  Эрику Эрквигу, ярлу вирманскому
  Порт Альтвер
  
  Досточтимый и могущественный ярл!
  
  Да будет корабль твой крепок, ветер попутным, а добыча от врагов наших общих богатой!
  
  Мы, король Ативерны Ричард, первый этого имени, обращаемся к тебе и через тебя к тингу Вирмы.
  Зная, что Слово свое дал ты отцу Нашему, говорим Вам, могучие ярлы: Слово отца Нашего, данное от имени Ативерны, крепко.
  Готовы Мы слово это произнести и ответить за него дыханием своим, как того требует обычай Вирмы.
  
  Дабы не испытывал ты неудобств и беспокойства, этой грамотой подтверждаем: что даем Мы тебе право беспошлинного входа и выхода без сборов портовых своим кораблем во всех портах Ативерны, в любое и каждое время, когда тебе будет в том нужда.
  Также подтверждаем, что имеешь ты право привести с собой до четырех иных кораблей, без портового сбора, и выйти с ними.
  
  Да будет Слово Наше нерушимо
  Ричард.
  Писано 1 октября, собственной рукой.
  Печати Коронная и Большая приложены
  *******************************
  
  - Джесс, найди синоним к слову 'Могучий'?
  - Сильный.
  - Спасибо, а то я сам не догадался.
  - Всесильный, всемогущий, здоровенный...
  - О! Всевластный!
  
  Державный Властитель, Солнце Степей, Хранитель Троп, Вода Источников, повелитель сотен тысяч и надежда Ханганата, опора народа и источник справедливости, Властелин Пустыни...
  - Пора, Ваше Величество.
  - Пошли. Может, потом еще что-то придумаю. Или спишу. Кстати, Ваше Сиятельство? Помада Ваша - отвратительна.
  - Польщен вниманием Вашего Величества к моей скромной персоне, тщился выразить этим цветом всю глубину моей преданности Короне...
  - Такой гадостью - и выразить?
  - Где я тебе другую возьму? Я копье искал.
  - Лучше бы ты камердинера мне нашел! Копье-то добыл?
  - А то... Все, начали.
  
  Король и его коннетабль попытались изобразить на обветренных физиономиях 'Благосклонное внимание к подданым' и шагнули в бальную залу.
  - БАРОН ДОМЬЕР!
  - Встаньте, барон, Мы приветствуем Вас.
  - Ваше Королевское Величество! Всемерно... э-э-э... Не имею слов выразить радость и...
  Джесс завидовал способности Рика вежливо улыбаться и кивать. Чем дальше, тем больше. Для Лорна, пятого по величине города Ативерны, официальный визит Короля был событием. Нет, Событием!!! А уж внезапный!
  - Дозвольте представить Вам мою дочь...
  К пятой, примерно, дочери очередного дворянина, Рик, не меняя выражения лица сказал себе под нос:
  - Джесс, у них что, тут вообще сыновья не рождаются?
  - Надо было жениться, Ваше Величество. Тогда ты бы видел в-основном матерей.
  - Граф Вит с супругой!
  - Встаньте, граф. Встаньте, графиня. Мы рады приветствовать вас...
  
  Все когда-то кончается. К одиннадцати ночи Его Величество изволили отбыть в покои, избранные им в Ратуше. Там он содрал туфли, камзол, чулки и с наслаждением смыл, наконец, с лица пудру.
  - Сиятельство!
  - Да, Ваше Величество?
  - Если ты мне скажешь, что твои фуражиры не купят тут меда - я тебя казню.
  - Купят, купят. Что-ж мы, зря в Лорн пришли?
  Джесс тоже содрал с себя столичный наряд. На самом деле, оба этих наряда устарели года на четыре - но тут как раз смотрелись писком моды. В конце-концов, они не дамы. На Ричарда ушили один из парадных камзолов Джеррисона. Как успели.
  - Ты не мог сюда из столицы привезти что-нибудь посвежее?!
  - Когда я это сюда вез - два с половиною года назад - было вполне свежее. Где мне тут блистать со столичным шиком? Не стой, пожалуйста, у окна.
  - А то что, сквозняк?
  - Дождик. Из стрел или болтов.
  Ответить король не успел. Гвардеец открыл дверь в комнату, и туда вкатился Самир Хаттаф.
  - Нашел? - сразу спросил Ричард.
  - Он, Ваше Величество, сам нашелся... - хранитель посторонился и в комнату скользнул человек.
  Не высокий и не низкий, не богато и не бедно одетый - то-ли приказчик богатого купца, то ли небогатый дворянин. В темном суконном кафтане, мягких сапогах, он сразу встал на одно колено.
  - Встаньте, лэйр. Мы ожидаем Вашей верной службы.
  Человек, имени которого Его Величество не назвал, встал и коротко поклонился.
  - Кто нажился на том, что на Королевской минимум три дома на метр-полтора сужают улицу?
  - Купец Хувенагель, Ваше Королевское Величество. А из магистрата - советник Торм.
  - Давно они с копьем жульничают?
  - Лет пять, Ваше Королевское Величество.
  - Что скажешь, Джесс?
  Джесс пожал плечами.
  - Ничего хорошего. Тебя труднее охранять.
  - А для войск?
  - Не имеет значения.
  - Угу... Что вы мне расскажете, лейр, о ситуации?
  Доклад занял примерно полчаса, после чего Джесс лег спать, а Рик сел к столу: 'Да я тут еще об одном письме подумал...'
  
  'Коменданту Лавери
  Графу Тибо Делье
  лично в руки.
  
  Мы, Король Ричард, первый этого имени, просим и требуем от коменданта столицы Нашей:
  В свободные склады и пакгаузы порта Лавери принять из городов и селений сьестного и военного припаса, сколько будет возможно.
  В пределы городского вала не пропускать отрядов, численностью более 10 человек под любыми предлогами....
  буде такая необходимость возникнет, продавай сьестной припас горожанам, не увеличивая цену более чем на десятую, строго следя через квартальных старшин, чтобы...
  '
  
  Наутро Его Величество изволили в ратуше беседовать с магистратом, гильдейскими и цеховыми старшинами до обеда. Коннетабль же Его Величества, граф полковник Иртон просили советника Торма сопроводить его в осмотре городских стен и укреплений. Так и проехались, в сопровождении конного десятка, с полным вооружением - и длинными копьями.
  По окончании поездки граф прохладно, хотя и вежливо, попрощался с изрядно побледневшим советником и сказал:
  - Его Величество надеется на ваше благоразумие...
  Советник Торм мелко закивал.
  
  Вечером, обсудив успехи, они сидели в покоях Ричарда, которые вообще-то им приходилось делить. Не по чину коннетаблю снимать комнату... А жаль.
  - Джесс, вот список городов, которые мы посещаем. С примерными датами. - Рик отдал ему клок пергамента с названиями и датами.
  - Рик, а это разумно? Чтобы все знали где и когда ты будешь? - Джесс поправил фитиль свечки и погрузился в изучение маршрута.
  - Джесс, мне как-то надо управлять страной. Этого нельзя делать, если никто не знает куда тебе писать. Или за тобой надо бегать.
  - Как будет угодно, Вашему Величеству. И ложился бы ты спать, а?
  - Граф Иртон, вы указываете Королю. что ему делать?! Напишу и пойду.
  - Клятва моя включает consilium и auxilium! - поднял вверх палец Джесс. - Дабы не переходить мне от первого ко второму, настаиваю. А то ты, чего доброго, злиться начнешь и голову мне отрубишь. А она у меня одна, и я в нее ем.
  - Все, в следующем городе сплю один! Никакого спасения от вассалов нет!
  - Ну, один там или нет - это ты сам решай. Но - Джеррисон продолжил рассматривать список - Я сомневаюсь, что ратуша Дельфа сильно больше.
  
  'Казначею,
  Герцогу Арману Винштейну
  лично в руки.
  
  Любезный Наш казначей, желаем мы видеть тебя двадцать шестого октября в городе Броен со штатом, необходимым тебе дабы полки и гарнизоны Наши нужды в деньгах не испытали.
  Ричард.
  Писано 1 октября, собственной рукой.
  Печати Коронная приложена'
  

Имаго

  - Ваше Сиятельство?
  - Чего? - Альтрес полулежал в камере на снопе соломы.
  Формально, он был заключенным. Их светлости изволили 'бросить' его в камеру - а он не стал возражать. Мороки меньше. Поскольку их светлости метались в поисках выхода (а даже извиняться было не перед кем - надо же, к его удаче Эдоард умер...), то они даже не обращали внимания на то, сколько раз в день к нему в камеру кто-то приходил.
  - Прибыли.
  - Отлично! Сколько.
  - Триста сорок.
  - Маловато... Пойдем, побеседуем со светлостями.
  
  Выйдя во двор, Альтерс остановился отряхнуть камзол и привыкнуть к свету. Хоть вечер, но за семь-то дней глаза отвыкли. Там к Шуту подошел кряжистый здоровенный мужик, в кирасе и морионе, придерживая длинную тяжелую шпагу. Он тяжеловато переваливался с боку на бок - но впечатление это было, как Альтерс знал, обманчивым. Капитан Вольной Компании, нанимавшейся обычно на взимание долгов Больфара или Мольфара ('да разницы-то буковка'), был известен как хитрый и очень сильный боец. Любимым его оружием была тяжелая секира, и, пока он не был избран командиром, стоял он в первом ряду.
  - Нанимателю - наше почтение.
  - И вам поздорову, командир. Как дошла сюда Вольная Компания?
  - Нормально дошли, еще человек двадцать наверное подтянутся... Только вот оружия мало. Тут не особенно пускают, а через границу-то порознь проходили.
  - Будем добывать. Располагайтесь, отдыхайте.
  Альтерсу он напоминал медведя - такие же узенькие глазки, вроде-как висящее пузо, и руки толщиной с хорошие окорока. Вроде медлительный - а побегай-ка с ним по лесу.
  
  Во дворе группировались по взводам, перекликались, доставали из колодца воду разнообразно одетые люди, при первом же взгляде на которых понимающий человек говорил себе 'Наемники Вольных городов'. Слуги испуганно жались по стенам, ребята Косорылого приветствовали знакомых, беззлобно отгоняя их от арсенала, погребов, конюшен - это правильно, это хорошо.
  
  В господском крыле орали так, что Шут слышал это еще за три двери. Само собой, ребята входили быстро, лакеев просили тихо постоять, так что его при проходе по длинной шикарной анфиладе ничего не задержало.
  - Говорю Вам, он жив! Из города ушли почти все курьеры - вы такое видели?! Курьеры - ушли строем, чуть-ли не с флажками!
  - Задержать!!!
  - КАК?!
  - Ваши Светлости, - Лорт распахнул обе створки и вошел с любезной улыбкой. Он даже поклонился, сняв шляпу. - Доброго вечера.
  Наступила мертвая тишина. Альтрес Лорт редко позволял себе такое удовольствие, как увидеть лично лица тех, кто осознал свое истинное место в его комбинации. Но тут - уж сам Бог велел.
  - Что мы обсуждаем? - он повернулся к Ивельену. - Любезный кузен, ищете, кому же меня теперь продать? Почем берут? Как там с моей долей? Я человек-то небогатый.
  - А как... - Арман побледнел, и по лицу его покатились крупные капли пота. Норделл просто молчал.
  - Обыкновенно, господа, обыкновенно. Итак, один вопрос - вы со мной или нет? - граф Лорт повернулся к Ивельену - Любезный кузен, несмотря на то, что я был очень огорчен...
  К чести его сказать, Лоран Ивельен не стал разговаривать с Лортом. Но его попытка вытащить шпагу в помещении говорила мало хорошего о его подготовке. Альтерс дождался его броска, вытер своим плащом кинжал и продолжил.
  - Вам же, господа, я предлагаю подумать. Так, - повернулся он к своим парням.- Этих - увести, этого - унести. Где его сын?
  - Увезли три дня назад. Кажется, в Зуб.
  - Печально... Осмотримся. Покажите мне, что у нас тут где, шевалье Деф... - Он даже вспомнил как на самом деле зовут Косорылого.
  
  Разобравшись с первоочередными задачами, Лорт с сожалением понял, что в этом доме Ивельен держал только парадное оружие, и, конечно, было его немного. Придется что-то искать, все-таки в остальные имения, включая Зуб, его, разумеется не пустят. Козел старый, нашел время сдохнуть...
  Придется припугнуть Амалию, чтобы пока еще сохранить хотя-бы внешний вид.
  
  Шут не очень этим интересовался, но, похоже, с Её Высочеством Его Светлость немного поссорились. Покоями эту пару комнат назвать было трудно. Несмотря на позднее время, герцогиня встретила его в первой же комнате.
  Скромное изящное платье, белый воротник, сложная прическа из ниспадающих на плечи каштановых волос, легкая вуаль - замужняя женщина вынуждена принять не родственного мужчину. На губах легкая улыбка.
  - Граф Лорт Уэльстерский. - И все. Поклона его не удостоили. Весьма прохладно.
  - Ваше Высочество. Я не буду тут тратить время и коротко выражу надежду на Ваше благоразумие в поддержке наших общих дел. Завтра утром, пожалуй, я сообщу вам, что вы будете делать. - улыбнулся и добавил - Мне ведь не нужно звать моих людей, чтобы убедить Вас?
  Ответ был, мягко выражаясь, неожиданным.
  - Видите ли, Ваше Сиятельство, я не люблю и не умею вышивать. Так что, для начала, вы вернете мне двух служанок, обеспечите совершенно беспрепятственный доступ к кормилице и моим детям, ну и, наверное, я выберу пять рыцарей для своей защиты... Полагаю, будет уместно заплатить им из моих средств. А ПОТОМ я подумаю, что именно из ваших поручений и как я буду исполнять.
  Шут решил, что он ослышался.
  - Что?!
  - Две служанки, беспрепятственный доступ к кормилице и моим детям, пять рыцарей для защиты. По моему выбору.
  - Вы с ума сошли, Ваше ВЫСОЧЕСТВО?!
  - Нет. - совершенно спокойно сказала Амалия Ивельен-Иртон. - Я, как уже имела удовольствие вам сообщить, не умею и не люблю вышивать. Разговаривать мне не с кем, детей мне давали на час в день. Оставалось только размышлять. Будете меня убивать, или послушаете?
  Альтерс, за свою разнообразную и довольно долгую жизнь, успел очень хорошо понять, что если что-то происходит совсем не так, как ты думал - надо остановиться и выяснить почему. Потеря темпа - ерунда, по сравнению в возможными последствиями.
  - Послушаю.
  - Мое положение совершенно зависит от вас. Вы вольны сделать со мной почти что угодно - и я не могу воспрепятствовать вам ничем. Но, удивительным образом, все мои неприятности станут вашими. Вы стали использовать меня как фигуру. Как знамя. Вы не можете выкинуть знамя - иначе как вы станете объясняться со всей той кучей людей, которую собрал для вас - наивно полагая, что для себя - мой свекор? Конечно, вы и не собирались на них опираться - но они здесь. У вас нет лишних сил их давить, вы не сможете достигнуть своих целей. Спросите меня - а если я посажу вас в темницу, на хлеб и воду, убью, начну пытать? Еще про детей вспомните.
  - А вы этого не боитесь?
  - Вы можете это сделать... Но вы сократили мой штат - куда делись все эти слуги? Неужели, вы сумели всех их убить? Конечно, нет. Вы о них не подумали. И сейчас я уже для всех - ваша пленница. Они прекрасно оповестили всех, кто только слушал. Без слуг, взаперти, впроголодь, шантажируемая детьми - кого вы обманете? Вы даже не можете приставить ко мне своих людей - у вас ведь нет женщин, здесь? Я не имею в виду шлюх. Обратите внимание - обесчестить меня любым способом для вас даже хуже, чем убить.
  - Ах ты... - Альтерс начал понимать, что он увлекся и, конечно, его это не обрадовало.
  - Иртоновское отродье? - любезно подсказала Амалия. - Или мальдонаина дочь?
  Лорт выдохнул.
  - Достойная сдержанность - похвалила его Амалия. - Так вот. Если вам нужна я - а я вам пока нужна, причем нужна достойной! - Амалия Ивельен-Иртон, как подкрепление неких притязаний, я бы просила вас обеспечить то, о чем уже говорила. И, кстати, сделаю себе поблажку, скажу - если мой брат и принц Ричард живы - помоги вам Альдонай. Они, как мне кажется, ничуть не более сентиментальны, чем я, и точно не глупее.
  - И что же, по Вашему, будут они делать, если живы?
  - Мои оценки людей, которых вы знали только со слов слуг, как мне мнится, будут стоить вам дополнительной служанки. Разумеется, вперед. Я подожду. Мне ведь торопиться некуда - а вот у вас на шее две тысячи человек, пятнадцатитысячная Лавери и совершенно нет времени.
  - Так с чего вы вообще взяли, что так уж мне нужны?
  - Вы пришли сюда грозить мне сами. Ведь правда? - Амалия любезно улыбалась. - А что же случилось с моим свекром? Я полагаю, он нездоров?
  - Ваше Высочество - с проснувшимся любопытством спросил Шут. - А где же были все ваши способности, когда все только начиналось?
  - У меня были дети, дом, муж, поместье. Слуги, которыми надо управлять - что вы умеете, судя по тем помоям которыми нас кормят, даже хуже чем мой свекор. Вам не надо было вытаскивать меня из моей жизни. Не смею задерживать вас...
  
  Амалия Ивельен вежливо наклонила голову и Шут понял, что его выставили ИЗ ТЮРЕМНОЙ КАМЕРЫ, только тогда, когда оказался в коридоре. И, несмотря на всю свою злость... Пошел отдавать приказ разыскать служанок. Времени и правда было очень мало.
  
  Когда дверь за ним закрылась, Амалия мешком без сил свалилась на кровать. Спаси и сохрани, Альдонай, ей ничего не оставалось кроме этого наглого блефа. Боже мой, как же страшно-то! Может быть, он хоть чуть чуть поверит?!
  Тоненький спокойный голосок какой-то другой Амалии, которая завелась у нее внутри в последнюю десятинку, после смерти дядюшки, спросил:
  - А почему 'чуть-чуть'? И какая разница, насколько это блеф, пока в него веришь не только ты?
  

Все хорошо, прекрасная графиня...

  Лиля проснулась в прекрасном настроении. Да, время было уже к трем часам дня (судя по солнцу). Я графиня или где?! Хочу - лежу, хочу - встаю! Впервые, наверное, за... хм... полгода? Она проснулась выспавшись.
  Можно было полежать в постели. Можно было не спеша вставать. Все можно. Ладно. Хватит валяться! Вставать! Лиля спрыгнула с кровати, с удовольствием потянулась напротив своего же отражения. Почти год она здесь. И результаты - налицо!
  'Накинуть' платье, конечно, не получилось - платье приличной дамы тут было совсем непростым. Позвала служанку и оделась.
  
  Первым делом она конечно проведала Ингрид. Все было хорошо. Ничего не кровило, слабость проходила очень быстро. Ингрид улыбалась самой себе, прижимала краснолицый сверток и не очень воспринимала все остальное. Сверток тихонько сопел, с кормежкой явно не было никаких проблем. Кстати, прекрасная мысль!
  
  За завтраком - который вообще-то был уже обедом, настроение у нее и вернулось к привычной уже мрачноватой норме.
  - Лейф, а что у тебя с головой?..
  - Госпожа, это не стоит твоего внимания, мы выкрутились.
  Лиля отложила вилку.
  - Поподробнее пожалуйста?
  - Да, ничего особенного, задело камнем. Женщины отлично перевязали меня.
  - Откуда взялся камень?
  - Ну, это мы уже уезжали, просто на излете.
  - На излете? Кто это в вас камнями кидался?
  - Да это не в нас, это уже там, кажется, с какими-то дворянами купеческая охрана сцепилась, и еще кто-то.
  - А вы там причем?
  - Мы уже были совершенно ни причем! Они к тому времени повалили ворота, и что-то между собой выясняли.
  - КТО повалил ворота?!
  - Зачем нам это знать, госпожа? Мы как раз загрузили ячмень, а купца мы с собой прихватили просто чтобы его не побили. Мы его высадили у вторых ворот, как он и просил.
  - Кто собирался бить купца?!
  - Госпожа, они почему-то не назвались!
  - ЛЕЙФ! Что, прямо молча какие-то 'ОНИ' пошли бить вас всех вместе с купцом?!
  - Госпожа, зачем тебе знать что они кричали?! То же самое, что и перед этим - кровопийцы, пираты - вот какая им разница?! - душегубы, алчные гады и... госпожа, да зачем тебе это?!
  - ЛЕЙФ! Давай рассказывай все!
  - Да нечего рассказывать-то, мы же все купили! Расплатились совсем без торга!
  - А что - 'все' вы купили?
  - Да почти все, что было на ярмарке. Нам сапоги-ножи ведь не нужны, так что вот то, что ты и говорила - мы и купили. Много только, госпожа, потратили - триста восемь корон...
  Лиля глубоко вдохнула и выдохнула. Не помогло. Прочла про себя 'Отче наш пресветлый'. Помогло, но мало. В голове вертелась известная - ей известная - песенка.
  
  - Так. Лейф Торвальдсен. Рассказывай мне ВСЕ подробно, с того момента, как вы приехали на ярмарку.
  
  Расказ Лейфа заслуживал внимания.
  Приехавшая на ярмарку 'закупочная' команда в принципе была даже не самой большой. Формально - сезонное торговое мероприятие (в отличие от постоянно действующих рынков в самой Лавери) было простонародным, но в реальности дворяне тоже люди, им тоже скучно, поэтому народу там было много и самого разного. В одиночку солидному человеку ходить не подобает, так что ходили от трех до пяти людей.
  Принципиальное отличие было в том, что ни в одной такой команде (что "дворянской", что "купеческой") не было пяти человек с деньгами. ТАКИМИ деньгами. Нет, вообще товара на ярмарке было куда больше, чем на пятьсот корон. Вот только в основном дорогим товаром были доспехи, одежда, металлическая посуда.
  Часть вирман и дружинников Лейса Антрела резонно сообщив командиру, что на загрузку и сопровождение они явятся пошли 'походить по своим делам' - при деньгах же, серьезные люди! Остальные пошли закупаться, слегка поругавшись по специализации.
  'Веселуха' началась тогда, когда они определились с поставщиками и начались разговоры типа:
  - Сколько?
  - Ну, вот ежели три меры....
  - У тебя три воза. Сколько, вместе с возами?
  - Ты чаво это?!
  - СКОЛЬКО я тебя спрашиваю?!
  - Ну... ДВЕ короны.
  - Беру! По рукам?
  Даже одна такая закупка привлекала внимание. А уж три, четыре, пять! Торговцы начали сбегаться посмотреть на такое чудо (почти бескорыстно). А потом какая-то кухарка завопила:
  - ЭТА ШО ЖЕ ЕТА ДЕЛАЕТСЯ?! Енти, значит, разбойники, тока что весь буряк скупили, а я шо делать буду?!
  - Женщина! Кто это тут тебе разбойник?! - немедленно возмутился вирманин, который только что за этот самый буряк расплатился, так что был не очень-то рад.
  - Э, баба! Денег нету - иди отсюда, не глазей. - продавец только что совершивший самую выгодную сделку в своей жизни тоже был недоволен.
  К сожалению, помощница кухарки успела туда тогда, когда баба уже орала минут пятнадцать. Заткнуть ее было просто - ей продали три несчастных свеклы за 'честную' цену, но было поздно - оповещение сработало. Ярмарка поняла, что ЭТИ платят золотом. Без торга. Началось бурление. И рост цен...
  
  Как-то так получилось, что на рынке было много дворян. Именно они начали 'выражать неудовольствие'. Кто-то из них попытался оттолкнуть одну из вирманок от торговца, и это стало для него серьезной ошибкой. Сопровождавший девушку Фатте Скат, сержант из людей Антрела, моментально дал хаму в ухо. Что ж делать, если у него была привычка ходить в латной перчатке?..
  
  Завязался скандал, в котором дворянчик участия не принимал. На стороне Фатте выступила ярмарочная стража (богатый клиент!), на стороне дворянчика - какие-то защитники дворянской вольности (небогатые). Подобных скандалов была еще пара.
  
  Второй заметный скандал возник в рыбном ряду, и связан был как раз с капитаном Антрелом. У Лейса была маленькая страсть. Рыба. И сейчас он намеревался найти хорошую селедку.
  Селедку он нашел. В вонючих рыбных рядах было не так уж просто выбрать хорошую тушку, так что он задержался у торговца, который вопил:
  - Лучшая селедка по-вирмански! Квашеная селедка по-вирмански!
  Антрел присмотрелся, попробовать было любопытно. Но его сопровождало несколько человек, одним из которых оказался парень-вирманец по кличке Эгиль. Эгиль до ухода с Лейфом ловил с отцом рыбу. Отец Эгиля ловил и продавал рыбу. На Вирме. Дед Эгиля ловил и продавал рыбу. Прадед... В-общем понятно. Эгиль не выдержал.
  - Эту вот эту недокильку сдохшую своей смертью, ты называешь квашеной сельдью по-вирмански?! Да она просто тухлая!
  В-общем, Антрел остался без рыбы - пришлось утаскивать Эгиля. Жаль, к воспитанию торговца он был тоже присоединился. Хотя, наверное, не стоило орать 'Вот, давайте!' на утверждение Эгиля, что на нормальном вирманском торге покупатели утопили бы торговца в его же вонючей бочке, потому что никакая выгребная яма не могла быть более вонючей...
  
  К середине дня продовольственные ряды оказались забиты народом. Как возникла большая драка - сказать было невозможно. К тому времени они уже формировали свой караван и ждали людей со скотного ряда - и именно на окраину к ним явилась делегация таких вот дворянчиков, с невнятными требованиями. Вандис, долго не думая, предложила им продать что хотят - и даже без наценки. Они оскорбились, сослались на то, что с женщиной торговать не будут - и Лейф с Антрелом, уже изрядно злые, торопившиеся домой (Жена ж рожает! И рыбы не продали, гады.) заявили, что тогда торговля закрывается.
  
  Дворяне не согласились. Подтянулась ярмарочная стража и пастухи, присланные торговцами скотом, с которыми переговоры еще шли - и терять клиентов им было неинтересно совсем. Пастухи были парнями простыми, и долго не думая начали дворянчиков бить. Те, само собой, в долгу не остались.
  
  - В-общем, подхватив пару купцов и ярмарочного старосту...
  - Вы выкрали старосту?!
  - Э-э-э... ну, у него нет претензий. Наверное.
  - Что значит 'наверное'?!
  - Мы с ним потом выпили... То есть и до того, у пивоваров, но и потом....
  - Вандис?!
  - По-крайней мере, госпожа, они купили пиво на свои собственные деньги.
  
  Лиля мрачно выслушала подробности, понимая, что в целом к ее людям претензий у нее нет. Но вот у остальных... Старосту еще не разбудили.
  
  - Госпожа, там свиней пригнали...
  - Сколько? - со спокойствием человека, которому уже все равно, спросила Лилиан.
  - Пятьдесят две.
  Лиля вышла во двор. Надо сказать, ее персонал отнесся к свиньям куда лучше ее самой. Свиньи оказались совсем не такими, как на картинках - первым ее впечатлением были уши. Большие, розовые, пегие, коричневые, черные - они колыхались над хрюкающей и повизгивающей массой в импровизированном загоне.
  - Вот, значит, Ваше Сиятельство, пригнали, значит. Как договорено.
  - Сколько их тут?
  - Пятьдесят и два подсвинка, значит, замест одной взрослой. Все как уплочено.
  - Кто тут разбирается в свиньях? - развернулась Лиля к своим слугам.
  - Госпожа, я... чуть-чуть. - невысокий мужичок в грязном армяке мял в руках шапку и моргал белесыми ресницами, удивительно напоминая грустного, худого подсвинка из стада.
  - Отлично. Займись ими. И для начала, проверь - все-ли в порядке.
  Мужичок на глазах расправляя плечи развернулся к купцу. Купец посмурнел.
  
  - Му-у-у...
  - ЧЬЯ КОРОВА?!
  - Госпожа, это моя корова!!!
  - Носатый! Зачем тебе тут корова?!
  Йёрген Хелльстрём вцепился в шею большой рыжей коровы, которую явно пора было доить, и ничего не ответил. Было ясно, что он скорее согласится отрубить себе руку, чем отдать корову.
  - Мужики на базаре... - пожала плечами Вандис.
  - А ты-то куда смотрела?!
  - Принимала пшеницу. Торговалась за ячмень. Девушки там сыр подобрали. Они большие мальчики... хотелось верить. - двадцатилетняя крепко сбитая шатенка в плотной косынке уничтожающе глянула на вирман и дружинников. - Не уследила я. Прости, госпожа.
  Лилиан прошлась вдоль импровизированного строя. Взгляд ее зацепился за резного раскрашенного петуха, с настоящими перьями. Размером, так примерно, с голову взрослого мужчины. Судя по прицепленной веревке, петух мог махать крыльями.
  - Что это, Торкиль?!
  - Как что?! Это же для сына ярла!
  Дружина снова посмотрела на Торкиля с завистью. Все уже согласились, что он оказался самым хитрым.
  - Торкиль, это игрушка для ребенка, которому хотя-бы года полтора.
  - Да?!
  - Так что - Лиля решила, что для одного дня хватит. - Храни. Пригодится. Отличная вещь. Хелльстрём, твою корову надо подоить. И это - твои трудности.
  
  Под вечер ярмарочный староста все-таки проснулся и, пошатываясь, заверил Лилиан, что таких замечательных клиентов на ярмарке в Лавери всегда ждут и любят, в отличие от понаехавших в последнее время наглых нищеробродов. А ворота роняют каждую ярмарку, и как-то даже было бы странно, если бы в этот раз они устояли. С остальными старостами он поговорит, но совершенно уверен, что бочонок пива все уладит.
  В целом, слуги и дружина сошлись во мнении, что поход на торг более чем удался.
  Лиля же посчитала, что сие еще неизвестно.
  - Госпожа, - спросила все-таки вечером Вандис, доложившись о полных результатах закупок. - Прости меня за недоумение, если бы мы потратили на это пару десятинок, я уверена мы обошлись бы намного дешевле. Корон на сто. Почему надо было так срочно все купить?
  - Видишь ли, Вандис. - задумчиво заметила погруженная в свои мысли Лилиан.- У денег есть одна неприятная особенность. Они несьедобны.
  

Вежливый человек

  - Ваше Сиятельство, - под вечер следующего дня в доме как-то крадучись появились слуги. Вот, лакей какой-то. Что-ж, это удобно...
  - Чего тебе?
  -Прибыл господин, назвался Рамит Экар. Просил о встрече, передал вам вот этот предмет.
  Капля. Зеленая стеклянная капля. Коготок дракона...
  - Где он?
  - Ожидает в приемной.
  - Проси.
  Шут встал. Не время ссориться с драконом. Совсем не время.
  - Ваше Сиятельство. - в дверях появился скромно одетый господин среднего роста, в сером суконном камзоле с черными шнурами, тупоносых ботинках, коричневых чулках - круглолицый. В городе на такого и не оглянешься, а после встречи и не вспомнишь. Поклонился с уважением. - Я - досточтимый Рамит Экар, поверенный Стеклянного Дома в делах. Дозвольте засвидетельствовать свое почтение...
  Гладенько, вежливо, ни о чем. Лакей закрыл за ним дверь, оставшись снаружи.
  - Я рад знакомству, досточтимый Рамит Экар. Чем я могу быть полезен Стеклянному Дому?
  - Мы просим сильного графа споспешествовать нам в организации одной важной беседы. Известная вам личность, Ваше Сиятельство, находится в весьма непростых обстоятельствах, но, в силу неопытности и пола не вполне может оценить всю неоднозначность ситуации. Мы хотели бы, чтобы неравнодушные дворяне, на коих вы имеете несомненное влияние, выразили свое недоумение ее действиями по возможности заметно.
  - И... сколько же таких неравнодушных должно выразиться?
  - На усмотрение Вашего Сиятельства.
  - А где мы недоумеваем?
  - Замок Тараль.
  - Это довольно далеко.
  - Не более часа верхом.
  - Что ж... несмотря на то, что вы, досточтимый Экар, скорее льстите мне, я приложу все усилия. Как мне с вами связаться?
  - Чрезвычайно благодарен Вашему Сиятельству. Мне можно оставить сообщение в ратуше, или местной гильдии Стеклянного Дома. Поелику размеры затруднений нашей общей знакомой пропорциональны размерам ее дохода, мы надеемся, что ожидание не будет долгим.
  Альтерс заинтересовался и решил 'пробить' вопросик. Раз уж господин сам подставляется...
  - А если не секрет, каков же он, размер?
  - По нашим оценкам, за последние четыре месяца он составил более шестнадцати тысяч корон. Считая и товарные запасы. Впрочем, они там долго не хранятся.
  Первое, что услышал Шут было шипение воздуха, втянутого Косорылым. За неплотно прикрытой дверью аж икнули стоящие на посту. Стук, как будто, уронили кувшин - это лакей! ТВОЮ МАТЬ, - взвыл про себя Альтерс Лорт - Да что ж ты творишь то, поверенный Мальдонаи?!
  - Надеюсь, что вы ОШИБАЕТЕСЬ, досточтимый Экар.
  - Все может быть, Ваше Сиятельство. Лишь Альдонай всеведущ. Засим, позвольте откланяться...
  Кошкин потрох... То есть досточтимый господин Рамит Экар откланялся и вышел.
  - Так. - зарычал Лорт. - Никто не треплется. Лично кастрирую!!!
  Конечно, все закивали. Шуту даже думать не хотелось о последствиях.
  - Косорылый. Пошли за ним пару людей.
  - Куда он не должен доехать?
  - И думать забудь! Ни один волос! А вот проследить куда и, особенно, с кем встретится-поговорит - обязательно. Все, давай быстро.
  - Ладушки, Сиятельство, как хочешь.
  Косорылый быстро вышел из кабинета. Альтерс оглянулся и рванул за ним.
  - Парни, лакей где?!
  - Да, пошел куда-то.
  - Найти!!
  Через полчаса выяснилось, что лакея нет. Упустили. Самое обидное, что он скорее всего не был шпионом... Лорт махнул на это рукой. Не важно.
  
  Господин Экар не спеша объехал Лавери до восточных ворот, перекинулся парой слов со стражниками и также не спеша вьехал в город. Там он доехал до постоялого двора, отдал коня мальчику-конюшенному, кинув ему монетку.
  Конюшенный о чем-то его попросил и отдал монетку назад - парни насторожились. Господин Экар на такую непочтительность не обиделся. Монетка блеснула - и как белка забегала между пальцами, пропадая и появляясь с разных сторон ладони. Конюшенные и дворовые мальчишки стянулись туда ротозейничать.
  Господин Экар пару раз монетку почти упустил - коварная монетка скрывалась в нечесаных головах, где и приходилось ее искать. Но, в конце концов, победил - и, отдав таки медяк, ушел в дом.
  
  Посовещавшись, парни Лорта разделились - и один побежал за подмогой, а второй остался наблюдать за постоялым двором.
  
  Горничная в темно-сером платье, передничке и белом воротничке, стуча деревянными башмаками, прибежала минут через пять, после того как он зашел в комнату. В руках кудрявая чистенькая девушка держала сверток - пять восковых свечей в засаленной тряпочке. Зашла и скромно встала в уголке, сложив руки и опустив глаза, не мешая ему что-то писать.
  - Господину Первому скажи, что с завтрашнего утра надо стоять, где мы договорились. В порту на пятом пирсе стоит шебека 'Гордость Лавери', передайте капитану, что пока рыбалку решено отложить. И, вот еще...
  Господин, известный как Рамит Экар, повернулся к служанке и отдал ей небольшой клочок пергамента, забрав свечи.
  - Это отнести в корчму 'Две Клуши', на западном тракте, хозяину. Он передаст это обычным порядком. Сама не ходи.
  - Знаю, господин. Когда отнести?
  - Сегодня. Увольнительная у него завтра. Повтори.
  Девушка бойко оттарабанила все ей сказанное.
  - Хорошо. Беги.
  
  Башмачки отстучали по коридору в обратную сторону.
  
  К парням Косорылого подмога, в количестве еще пяти человек, пришла часа через три, когда уже совсем стемнело. К тому времени оставшийся у постоялого двора парень попытался, прикинувшись путником, найти там приют - места ему не нашлось.
  
  Рамит Экар, досточтимый поверенный в делах, аккуратно посмотрел на улицу через щель в ставнях, но, открывать их, разумеется, не стал. Сел за столик, зажег свечу и принялся писать:
  
  '
  Поместье Севаль,
  Барону Севалю,
  лично в руки
  
  Осмеливаясь кланяться Вашей Милости управляющий столичными имениями, недостойный счастия служить Вашей Милости, Тьери Мулер, пишет сие письмо.
  Во исполнение Вашей Милости повеления, с превеликим усердием слуги Ваши недостойные изыскали в столице Вам и Ее Милости все вещи, кои сочли Вы нужными в имении своем представить.
  '
  Он поднял голову, расправил плечи и критически осмотрел написанное. Вытащил утонувшую в плошке с чернилами муху. Поправил фитиль у свечи, что-то прикинул, шевеля губами, в уме, подумал и продолжил:
  '
  На милость Альдоная уповая, мечтаем мы, слуги ваши верные, доставить Вам драгоценный груз в течении двух десятинок, до полного ледостава, буде на то Воля Его.
  
  Остаюсь готовым к услугам,
  Вашей Милости управляющий,
  Тьери Мулер
  
  Писано собственной рукой
  в постоялом дворе 'Пегая Кобыла', Лавери
  седьмого ноября
  '
  
  Пойдя ужинать, он прихватил с собой бювар и плотно свернутое письмо. Там и передал его хозяину для доставки.
   На ночь раздеваться совсем он не стал, снял только башмаки, чулки и верхний камзол. Долил в миски под ножками кровати воды (хоть и чистенько тут - а вот нечего расслабляться). Снова посмотрел в щелочку, не перекрывая ее - стоят ли? Стоят - это хорошо, это они молодцы. Аккуратно уложил в кровать стилет под правую руку и старый побитый баклер под левую. Задул свечу и, сев поудобнее, заснул.
  

Наследует Меч

  Стобед, с точки зрения Ройса, был каким-то не совсем правильным боевым конем. На сегодняшнем марше именно он вел его в поводу и был готов уже просто умереть со скуки.
  Туп-туп-туп-туп, туп-туп-туп-туп.... ровно-ровно, в одном и том же темпе, Стобед трусил себе вперед и даже не ржал. Ройсу страшно хотелось хоть пробежаться что-ли, и он даже пытался как-то потянуть коня вперед. Получилось - никак. Ради мух конь хоть ушами шевелил, а на его попытку даже и не подумал дергаться - покосился только. И дальше - туп-туп-туп-туп. Хоть и земля иногда трясется от его копыт - а все равно, скучища.
  
  Ричард и Джеррисон тихонько переговаривались, змея полка ползла вперед. Фрайгерсон скучал, как и его брат, и думал, что как-то поход представлялся ему по-другому. Два таких вельможи, а лошадок себе выбрали совсем и не геройских....
  
  Вернулся дозор, который высылали вперед и сержант дозора тихонько что-то объяснял капитану второй роты, а тот переспрашивал его с каким-то глубоким недоумением. Несмотря на то, что голос никто из них не повысил, опытное ухо Джесса уловило некую неправильность. Он переглянулся с Риком, и Его Величество моментально сделал вид, что временно не нуждается в своем командире.
  
  Джеррисон отстал, поравнялся с дозором, и спросил:
  - Ну?
  - Дык, вот... Ваше Сиятельство, как это - обстреляли нас, значит.
  Вид у сержанта был удивленный. Джесс тоже удивился:
  - И чего?! Ты не знал, что делать?!
  - Так ведь... вот... баба какая-то, с мечом. И десяток инвалидов каких-то. Ну не могу я, Ваше Сиятельство! И стоят-то, глупее не придумаешь! Не попали ни в кого.
  - Чего-чего?!
  - Да, действительно. Сержант, а расскажи-ка все с начала? - обыкновение Ричарда 'вдруг' оказываться в самом центре разговора снова проявило себя во всей красе.
  - Слушаюсь, Ваше Королевское Величество! - гаркнул сержант.
  - Не кричи, - поморщился король. - Просто расскажи и все.
  Выслушав, Ричард некоторое время подумал, глянул на солнце, на местность и спросил:
  - Привал можно сделать?
  - Почему ж нет? Вообще, пора. - Джесс привстал в стременах и гаркнул - Привал!!!
  Полк начал останавливаться, а король, не дожидаясь конца процедуры, сказал:
  - Прокатимся, друг Джек... Гвардия, на месте! - и послал лошадку на отходящую от тракта дорогу.
  - КУДА?! - Джесс ругаясь (про себя) на чем свет стоит зарысил за ним.
  Фрайги и Ройс не сговариваясь заторопились за ним. Мерзавец-Стобед, как оказалось, вполне в состоянии был бодренько рысить. Ежели за хозяином.
  Рик по заметной тропке объехал лесок и не спеша зарысил к стоявшим в отдалении фигурам. Догнавший его Джесс только и успел еще раз свистящим шепотом спросить:
  - КУДА?!
  - Не глупи, Джесс. Опасности никакой, но надо ж глянуть.
  - Как никакой опасности?! А если это ловушка?!
  - Не может быть. Поехали, поехали. Вот, у нас и охрана есть, и даже боевой конь....
  - Вы тут чего делаете?! - обернулся Джеррисон.
  - Дак мы, вот это,
  - Ну вы же вот...
  - Хрр-ру... - переступил на месте конь.
  Троица сделала вид, что они и подумать не могли, что надо как-то по другому. У Стобеда получилось лучше всех.
  - А если в тебя они попадут?!
  - Ну, мы же не дураки - мы их объедем сзади, туда они не целятся! Так что - поехали. Не злись. Не стоит все время драться, право.
  
  Бригитта Суассен снова обреченно сжала рукоять проклятого меча. Холодная железяка, с трудом снятая слугами со стены, где она мирно висела сколько она себя помнила, была совершенно неподъемной. Присутствия духа ей меч совершенно не прибавил. Было страшно, ее потряхивало. Она мечтала уже только о том, чтобы все кончилось. И ничего уже не будет... Она тайком смахнула слезы. Ее дружине ничуть не легче. Не подобает баронессе показывать слугам слабость.
  Топота разъяренной конницы и железного марша копейщиков со стороны тракта она так и не дождалась. Вместо этого неторопливая рысца нескольких лошадей послышалась сзади, со стороны поместья. Из-за лесного поворота вынырнула небольшая группа, в которой Бригитта насчитала четырех человек. Трех верховых, а четвертый юноша вел в поводу огромного черного коня в попоне. Рыцарь?! Нет, два рыцаря.
  Рыцари подъехали к ее торопливо собирающемуся войску, спешились и подошли поклониться.
  - Граф Мор Авестерский, второй сын Имоджин Авестерской, герцогини Нимейер. К вашим услугам, сударыня.
  - Шевалье Джек Спарроу, сударыня. Рад знакомству, готов к услугам.
  - Бригитта, баронесса Суассен. Рада знакомству - Бригитта надеялась, что они не заметят, как дрожит ее голос.
  - Ваша Милость, будет ли дозволено нам узнать, по какой причине вы тут с мечом и дружиной? Мы были бы счастливы предложить наши мечи прекрасной даме, если только будет на то ее соизволение.
  Граф Мор ухитрился задать этот вопрос так участливо, что она вдруг с горечью сказала:
  - Не стоит благородным господам умирать вместе со мной. Я жду королевский полк, дабы умереть с честью. Говорят, его ведет безжалостный граф Иртон, так что вряд-ли мне придется ждать долго.
  - Мадам, - осторожно заметил рослый красавец-брюнет, сверкнув васильковыми глазами. - Я не слышал, чтобы граф Иртон воевал с женщинами...
  - Действительно, баронесса. - продолжил его друг. Не удостоите ли Вы нас беседы? В качестве скромной платы за это, наши мечи будут вам защитой, если только дыхание наше не оскорбит Вас...
  Бригитта Суассен даже сама не поняла почему, но этот зеленоглазый стройный блондин вызвал у нее безотчетное доверие и она вывалила на него все свои страхи и глупости последних месяцев.
  
  Бароны Суассен были вассалами Норделов. Несмотря на то, что указы последних Эдоардов превратили эту связь в формальность, ее свекор, упрямый старик умерший девять лет назад, придерживался старых правил. Пока он был в силах, каждый год он отправлялся на службу, как будто кому-то были еще нужны эти двадцать дней.
  Впрочем, польза от этого была - потому, что собрать щитовые деньги для них было бы едва ли не сложнее. За его рыжего недалекого сына дочь небогатого дворянина, Бригитта вышла по давнему сговору родителей - ну уж больно прекрасно соседствовали их земли.
  Барон Ройс Суассен был неплохим мужем. Наверное. Он вполне уважал жену, только вот, к сожалению, был немного наивным и безвольным. Но, в конце концов, он подарил ей двух сыновей и титул - чего ей было еще хотеть? Она на свой лад любила его - как глуповатого щенка. Он вечно ввязывался в авантюрные дела, надеясь наконец сделать поместье более прибыльным. Она только вздыхала.
  Семь лет назад она осторожно предложила ему построить мельницу. Конечно, им пришлось экономить на всем, конечно поиски жернова превратились в два года трудов, но два года назад им все-таки удалось начать получать прибыль.
  А два месяца назад взмыленный герцогский гонец потребовал либо щитовые - либо присутствия мужа. Можно было бы потянуть время, все так делали - но Ройс... его очень задевало, что именно идея жены начала приносить деньги. И он решил последовать примеру отца.
  Как примерная жена, она проводила его на службу. А неделю назад местный судья сообщил ей, что не будет принимать ее жалоб на арендаторов, ибо муж ее подозревается в участии в незаконном походе, о чем имеется указание Его Величества. И поход этот нарушает оммаж, и таким образом она лишена королевской защиты.
  - Граф Молле, наш сосед... Его управляющий уже попытался оттяпать нашу мельницу. А у меня нет сил ее защитить.
  - Мадам, - спросил красавец-шевалье, - Но как же ваша война с целым полком защитит вас, ваших детей и поместье?
  - Собираетесь сдаться? - спросил его более проницательный друг.
  - Скорее, собираюсь умереть в рокоше - грустно улыбнулась Бригитта. - Тогда до совершеннолетия моего старшего сына, как не участвующего в мятеже, Его Величество будет должен принять домен под свою руку. И, если кто-то из моих деток выживет, он унаследует майорат. Надеюсь, церковь не сожгут. А кроме майората у нас все равно ничего нет.
  - В плане есть рациональное зерно - задумчиво отметил граф... Кстати, - вдруг подумалось Бригитта - а что тут делает авестерский дворянин?
  - Но скорее всего, - продолжил он. - Рокош не получится. Королевские полки имеют приказ не понимать таких тонкостей.
  - Я могу только попытаться... - она рассеянно погладила огромную черную морду. Настоящий дестриер, такой большой. Дороже ее мельницы, кстати. Морда тихонько фыркнула и покосилась на шевалье черным лукавым глазом. Хитрый, пролез и не заметили. Странно, разве это его конь, не графа?
  - Мадам, мы можем выступить парламентерами и по-крайней мере Его Величество вас выслушает.
  - Его Величество здесь?!
  - Он следует с полком...
  Бригитта совсем перепугалась. Соседский управляющий был злом - но злом понятным и близким. Король же был чем-то далеким и грозным, и вдруг оказался рядом.
  - Едемте, сударыня. Вы не груз для Стобеда, а путь тут недолгий.
  - Но, господа, я же даже не знаю как себя вести!
  - Точно так же, как с нами. - отрезал граф Мор.
  - Да, - поддержал его хозяин коня. - Вы точно понравитесь королю.
  - О, Альдонай, я же замужем! - баронесса залилась краской.
  - Он не в этом смысле! - сказал блондин глядя прямо на брюнета.
  - О да, конечно, - с жаром поддержал шевалье Спарроу - никто не знает мыслей Его Величества лучше моего друга...
  - Шевалье преувеличивает. Едемте, мадам. А то скоро начнет темнеть.
  Шевалье знаком подозвал оруженосца, который и подставил ей руки.
  
  За спиной баронессы 'шевалье' показал кулак Ройсу, который пялился на маленькую плотненькую брюнетку в скромном суконном платье уже совершенно неприлично. Затем он сунул ему меч Бригитты.
  
  По дороге Бригитта пыталась как-то привести в порядок свои мысли. Сидеть на попоне без седла было не очень удобно - но не трудно. Широкая спина коня по кличке Стобед почти не колыхалась, он удивительно ровно и спокойно нес ее вперед - явно не напрягаясь.
  - Господа, а как я узнаю короля?
  - Ну, - глубокомысленно заметил ей шевалье Спарроу. - Он сядет на походный трон - на самом-то деле просто кресло, за спиной его встанут гвардейцы, возложит он корону на чело свое...
  - ... и ошую его встанет верный коннетабль его, граф Иртон Безжалостный...
  - Почему это 'ошую'?!
  - Ибо десницею Величества, - нравоучительно заметил граф - долженствует быть мудрость. А не безжалостность.
  - Какая жалость. Одесную может быть сквозняк.
  - Трудна стезя королевская. Полна испытаний.
  
  За такими-то разговорами, через час они добрались до временной стоянки. Их удивленно приветствовали, но никто не пытался ни остановить, ни окликнуть. Кони, возы, оружие и сотни, буквально сотни людей. Военная перекличка - господь Альдонай, как же жалко выглядело ее "войско" по сравнению с настоящим полком!
  Они остановились у специально очищенной полянки на опушке, на которой поставили не очень уместное в лесочке кресло без спинки.
  Граф и шевалье помогли ей спешиться. Шевалье остался рядом с ней, а граф прошел вперед и сел в кресло. Невысокий пожилой сержант поднес ему продолговатый ящик и принял его шляпу. Граф взял из ящика корону и одел на себя. По сторонам кресла встали два огромных кирасира с мечами наголо.
  Рука Джека стала вдруг совершенно железной, и упасть она не смогла. Второй сын Имоджин Авестерской. Он даже представился.
  - Баронесса Суассен. Мы выслушали твое дело. Приблизься.
  На совершенно чужих ногах Бригитта подошла к королю и присела в реверансе. Больше ей ничего не пришло в голову.
  Граф Иртон, пройдя мимо тихонько сказал:
  - Встаньте на колено, мадам. Не бойтесь.
  И, как и обещалось, встал слева от кресла.
  - Нарушен сюзереном мужа твоего родовой оммаж. Лишен он, таким образом, лена. Лишен лена и муж твой, ибо королем дарованы были герцогам Норделлам эти земли с условием. Закон говорит Нам: лен дается достойнейшему, вставшему на защиту его с мечом. Меч же и наследует.
  Ее левого плеча коснулась все та же железяка со стены. Меч из рук Короля.
  - Будешь ли ты и твои потомки моими людьми вовеки, как требует того клятва верности? Клянешься ли в том?
  - Да... - горло ее перехватило. Она увидела перед собой сложенные лодочкой руки Короля. Ничего не соображая, вложила туда свои. - Клянусь.
  - Встань, барон Суассен. - король поднял ее и встал сам. - Мы ожидаем твоей верной службы.
  И поцеловал в губы. В ушах ее зашумело, дышать стало как-то трудновато. Все-таки неудачное платье. У него такие теплые руки. Конечно, это платье.
  - Гхрм. - услышав это, Король покосился налево и, как ей показалось, с некоторым сожалением отпустив ее, сказал. - Да будет так. Теперь, как прямой ленник короля, ты снова под полной Нашей защитой.
  - Спасибо... то есть... Ваше Величество...
  - Граф Иртон - вздохнул Король. - Прикажите сопроводить барона в его поместье.
  - Слушаюсь, Ваше Величество.
  
  Бригитта возвращалась домой в сопровождении двух десятков разведчиков и совершенного разброда в мыслях, сжимая драгоценную грамоту. Впрочем, она надеялась разобраться. Теперь время у нее было.
  

В деле торговом бесполезны...

  
  Шевалье Лонс Авельс сидел над листом бумаги. Вчера он понял, что такое описание не дает возможности определить даже день последнего года. Каждый день он сидел с бумагой. Со свитками. Или...
  - Лонс! Принеси, пожалуйста, чернил!
  Лонс чернил, компот, перо, отчет... Еще обычные начала: 'где?!', 'почему?!' и 'когда?!'
  
  Он попытался вспомнить - когда это началось? Пришлось заодно ответить на вопрос что 'Это'? Результат размышлений был неприятным - 'это' началось с его трусости. Совершенно недостойной дворянина. Почти год он жил под защитой дамы. Фраза даже грамматически была странной.
  О, конечно, можно было сказать "Меня чуть не убили, меня пираты захватили, я тухлятину жрал, я о мести мечтал..." - но как только тухлятина кончилась, он что - попытался что-то узнать? Кого-то нанять? Он жене написал? Да его от одного прозвища Шут трясло! Он выбрал удобную позицию. Приятно - дети смешные, жалование платится, жизнь интересная. Почему бы и не поработать? Лилиан Иртон все решит. Лилиан Иртон скажет, что делать.
   Им даже не особенно помыкали. Просто он был "А, Лонс, из приемной?" Кто, кроме него самого, был виноват в том, что в результате к нему так и относились? Бегает с бумагой за женщиной - как еще на это смотреть? Никто от него ничего и не ждал - кроме него самого.
  
  Ладно. Чернила. Достал бутылку, налил в новую чернильницу, убрал бутылку, пошел относить.
  
  - Мадам.
  - Спасибо.
  - Мадам, я хотел бы...
  - Лонс, я занята. Не мешай, пожалуйста.
  Вот и поговорили.
  
  Он сел и уставился на очередную таблицу. Осталось подвести баланс. Он и подвел.
  Достал свою таблицу. Записал туда последнюю взятку и сумму жалования. Вполне приличное - две серебряных в месяц... Страшно хотелось разорвать все, раздолбать стол, вырваться из себя самого. Неужели весь он - таблицы, которыми всегда недовольны?
  
  - Лонс! Ты обещал сегодня баланс за месяц!
  Тишина.
  - Лонс!
  Подождав пять минут, Лиля бросила перо и вышла в приемную. В конце-концов, договорились же... Черт, уже и стемнело? Лонса не было в приемной. На идеально чистом столе лежало три листа. Большой - с балансом, поменьше - с какой-то таблицей и записка. На малом листе мешочек с монетами. Три ключа на медном кольце.
  Идеальный каллиграфический почерк - она давно ему завидовала.
  
  'Мадам графиня Иртон, я был недопустимо труслив.
  Мне не следует прятаться за Вашей спиной.
  Никакие тайны Ваши, вольно или невольно ставшие мне известными, не перестанут быть тайнами по моей вине или недосмотру.
  Я глубоко благодарен Вам за приют и защиту, сколько будет моих сил - я приложу их чтобы вернуть этот долг.
  
  С почтением,
  Лонс Авельс, шевалье'
  
  Непонятно зачем, она взяла малый лист. Две таблицы, одна озаглавлена 'Взятки' - суммы с пометками от кого и за что. Вторая - 'Жалование'. Внизу подбита сумма - двести восемь корон взяток. Кажется, можно и не пересчитывать сколько в мешочке.
  
  У Лилиан появилось противное чувство, как будто 'засосало под ложечкой'. Она вышла из приемной и спросила у парней на посту:
  - Давно вышел шевалье Авельс?
  - Прости, госпожа, кто? Лонс?
  - Да, Лонс Авельс.
  - Часа три назад.
  На конюшне вспомнили, что он взял своего коня.
  - Мы еще удивились, чего он его по-походному седлает, с сумками.
  - А что в сумках было?
  Конюхи переглянулись.
  - Мы не смотрели... А что, госпожа, он украл что-то?!
  - Не думаю.
  
  Лиля поднялась к себе. Лонс. Твою мать, что ж ты сделал?! Ты поговорить не мог?! Чего тебе не хватало?
  'Госпожа, мне хотелось бы... - Я занята!', 'Лилиан, у меня личный... - Давай потом, а?!'
  И... все. Искать в Лавери человека - задача для Тримейна, пора его звать. И что сказать - 'Лонс ложки с кухни украл'? Впрочем, ему можно вообще ничего не говорить.
  
  Переплетая на ночь косу, Лиля смотрела на себя в зеркало. Зеркало бесстрастно и точно отражало крепкую деловую женщину. С жестким и трезвым взглядом. Размышляющую, так сказать, о кадровой проблеме. Женщина эта Але Скороленок не нравилась.
  Полученные жесткие уроки уже говорили, что если что-то идет настолько не так - стоит серьезно поразмыслить, что же она сама делает. Лонс - не вор. Лонс - не предатель. Альдонай спаси, она же даже не догадалась взять с него каких-то обещаний! 'Я тебя защищаю? а ты на меня работаешь', ну и логичное - 'Спасибо, больше не надо'. И, даже если это ей было бы удобно, она НЕ будет просить его убить.
  
  Впервые за этот год она посмотрела на себя в зеркале немного отстраненно. Так, как начала привыкать в последнее время смотреть на людей - задавая вопрос 'Почему?'. Сколько в ней на самом деле от Али, а сколько от Лилиан Мариэллы Брокленд, которая даже не запоминала кого и как оскорбила?
  'Ты - прохладно подумала ей Аля Скороленок. - Мне не нравишься. Я с тобой справлюсь. Они люди. И ты будешь вести себя соответственно.'
   Холодная деловая красавица в зеркале улыбнулась Лилиан. Алины мысли не изменили улыбку ни на йоту.
  'Думаешь победить дракона?'. Красавица также холодно и уверенно смотрела на Алю.
  
  Надо все-таки Лонса найти и хоть поговорить, что-ли. Поговорить. Она закрыла глаза и положила голову на руки. Мать вашу мальдонайскую через седло копытом, что ж делать-то теперь?!
  
  Лонс ехал в город, оставляя замок за спиной. Что его особенно задело, никому даже не пришло в голову спросить 'Когда вернетесь?' Ну, наверное, когда или если все-таки верну себе остатки самоуважения. Проезжая последний пост, он отдал сержанту монету-пропуск.
  
  Мало веселого, когда ты 'вдруг' бросаешь службу. Пусть и недостойную дворянина - но ты служил, служил честно и как-то жил. Ну, а теперь что, бывший учитель изящных манер по книжке? Боец из тебя, 'спасибочки' монастырской школе, никудышный. С имением все понятно. Снова в учителя? Делать-то что будем? Бежать куда глаза глядят - а зачем? Прямо заметим, сейчас ты никому не интересен. Вообще никому. На самом деле, конечно, лейр Ганц Тримейн может очень интересоваться. Ну и ладно. Неожиданно ему стало гораздо легче - все-таки это его собственный выбор.
  
  - Вижу ли как наяву шевалье Лонса, или мои старые глаза обманывают меня?
  Вопрос был задан из дорогого и неброского купеческого портшеза с аж восемью дюжими носильщиками. Ну да, не имеет права купец в городе ездить на лошади. Даже такой уважаемый и влиятельный, как сам Лимаро Ватар, отдернувший занавеску.
  - Не обманывают, почтенный из почтенных Ватар. Рад приветствовать.
  - Мои приветствия, шевалье Лонс! Дозвольте полюбопытствовать, по делу ли в Лавери, или отдыхаете?
  - Сам не знаю...
  Узкие глазки из толстых щек остро глянули на него.
  - А что же так, коли дозволено будет мне спросить?
  - Почтенный Ватар, вас обманывать не хочу - у Ее Сиятельства графини Лилиан Иртон я более не служу. Вряд-ли я буду вам полезен.
  Почтенный старшина купеческой гильдии не стал сворачивать разговор, а вместо этого полез из портшеза. Лонс удивился, но спешился.
  - А вы, достойный шевалье, уже решили, что дальше делать станете?
  - Пока раздумываю... - медленно сказал Лонс.
  Маленькие медвежьи глазки внимательно осматривали молодого человека.
  - Трудно мне, сиволапому, и подумать-то....Но человек с цифрами в ладах мне в делах не лишний был бы. Не будет лэйру за обиду в купеческих делах за толику малую, трудов достойную, побыть?
  - Я, почтенный Ватар, почитай год от стола не отрывался. От одного стола к другому перейти?..
  - Дела торговые - разные бывают. Почему осмеливаюсь лэйру надоедать, по весне надо бы мне умного человека в Эльвану направить. А дело там не простое, и делать бы его хорошо дворянину. Так что, прямо Альдонай мне вас послал.
  - Почтенный Ватар, я врать не буду - человек небогатый, но чужими тайнами торговать не буду. Уж простите за прямоту.
  Против ожидания, Ватар не обиделся и не разочаровался.
  - Я земельку-то, почитай, пятьдесят два года топчу, а по делу торговому сорок да пять годочков минуло... И вот, мыслю так, нет в нашем деле вещи более бесполезной и опасной, чем чужая тайна. Самому себе, почитай, непонятно что поднял - зачем такое? Не надо это. Глупости. По молодости, было, чуть не разорился через этакую вот загогулину. Тайны ваши, да графини Иртон - пусть таковыми и останутся. Так что надолго не прощаюсь, с утречка завтра и буду вас на улице Медных цветов, в своем дому ждать.
  
  И откланялся, оставив Лонса в глубокой задумчивости.
  
  Через час, ближе к вечеру, почтенный Ватар добрался до своего дома. Через довольно высокую арку с резными псевдо-колоннами (пять корон камнерезу за этакую безделицу отвалить пришлось!) его портшез вплыл на довольно широкий внутренний двор. На дворе царила радующая хозяйский взгляд осмысленная суета - катились бочки, носились мешки, дымили печки.
  Носильщики аккуратно поставили портшез на откинутые подпорки возле крыльца и Лимаро Ватар солидно вынес себя на крыльцо. Носильщики поклонились и гуськом потянулись в людскую - вечерять. Расчет с ними не поденный, а сдельный, в конце десятинки, кормежка в договор входит.
  
  Почтенный купец же прошествовал в горницу, где его и встретила поклоном жена его пред людьми и Альдонаем, достойная купчиха Нута Ватар.
  - По здорову ли, батюшка?
  - По здорову, матушка, по здорову. - купец солидно поклонился своей хозяйке.
  - Пройди, батюшка, откушай, чем Альдонай благословил.
  И хотя Нута Ватар не бралась за кастрюлю уже лет десять (и до того посуду в основном только покупала), кормила мужа она по вечерам строго лично.
  - Как, батюшка, день прошел? - спросила она, когда муж, уже скинув тяжелый верхний кафтан, с удовольствием доел наваристую похлебку из бычьих языков и собрался, потирая руки, перейти ко второму.
  - Не без пользы, матушка, не без пользы. Принесут завтра бочонок рыбы соленой, от вирманского шкипера подарочек. Надо поглядеть-попробовать. Сказывал шкипер, третьего выбора рыбка-селедка, а первые два возить далеко нельзя.
  - Все бы тебе, батюшка, новье какое! В людскую отдам половиночку, мало ли.
  - Так на том стоим, что новье - не ворчи уж, матушка. Придет поутру, мыслю, ко мне дворянчик один - ты его в садике посади посидеть.. минуточек на пятнадцать.
  - Эва? Это что же это, доча и не погуляет?
  - А чего ж ей не погулять? Чай он не зверь какой, не сьест... Волос русый, глаз зеленый. А доче уже, слава Альдонаю, к четырнадцати, тоже людям показаться не стыдно.
  Матушка Ватар задумчиво пожевала губами.
  - Это чего ж за дворянчик?
  - Вот и погляди сама. А я так мыслю, в дела его возьму - соберет пару караванов, по весне в Эльвану сходит, посмотрим, посмотрим, что за человек...
  Купец Ватар плотоядно потер руки и перешел к запеченному с травами бараньему боку. Матушка Нута выбирала поварих в первую очередь по умению готовить мясо.
  

Своих не бросаем

  Двадцатое октября Джеррисон встретил в лагере под одним из городов Ожерелья. Ричард принимал присягу и торговался с городом, а Джеррисон наскоро организовывал зимние квартиры. Уже шли холодные дожди, а это только в сказках можно так вот легко зимовать в поле. В реальности - такие дураки давно вымерли. И присоединяться к ним желания не было.
  
  Полк наскоро строил склады, выторговывал дома, расходился на постой. Ройса и Фрайги Джесс послал со сборными десятками оповещать местную знать, что надо бы явиться к королю 'пред светлы очи'. С деньгами. Пусть ребята тренируются.
  
  Ввалившийся около двух часов в палатку Фрайги имел вид 'не соответствующий роли' - грязный, застывшая кровь из разбитого носа, кислый запах... Ну, началось.
  
  - Где? - спросил Джеррисон.
  - Это! Там, Юго-Восток отсюда, на повороте! Мы ехали, я чего-то, они!
  - Пей. - Джесс сунул Фрайги чашку с горячим питьем. Тот хватанул его, как воду, закашлялся, чуть не уронил чашку, но принял более-менее осмысленный вид.
  - Фрайгерсон Саверней! - рыкнул Джес, подождав, пока тот откашляется. - Очнулся? Доложи!
  - На марше возле деревни Большие Квочки были перехвачены взводом неизвестной принадлежности! Успели развернуть малый строй и отбить первую атаку, но потеряли трех лошадей и двух солдат ранеными. Сержант Маллери... захвачен противником. Имея раненых, потери в лошадях и не имея данных, принял решение отступить в расположение!
  Уже на середине его рассказа Джеррисон развернулся к столу и начал писать.
  - Ваше Сиятельство, - вернулся Фрайги к нормальному тону - Дозвольте, я сам! Я виноват, но никак было не погнаться...
  - Хватит извиняться, нет пока оснований. Курьера вызови быстренько.
  Фрайги вышел. Через три минуты вернулся с курьером.
  - Королю, лично в руки, срочно. - курьер щелкнул каблуками и умчался.
  - Командира первой роты, командира развед-взвода - ко мне. Первой роте построение с комплектом через час.
  Джеррисон заканчивал совещание с командирами, когда замызганный курьер примчался назад и передал Джессу записку с размашистой надписью прямо поверх текста:
  'Делай.
  Ричард.'
  - Ну, господа, Король ожидает от нас скорейших результатов. С Богом.
  Развед-взвод, прихватив умывшегося и слегка передохнувшего Фрайгерсона, умчался вперед. Первая рота, с самим Джеррисоном в голове скорым маршем, взяв с собой только оружие и личное снаряжение, потопала за ним.
  
  - Вот, Ваши Милости, задержали пленного в этой банде - наверное, дезертиры. - сказал толстеющий сенешаль замка, с гордостью докладывая барону и баронессе Мельин о своих успехах. О том, что дезертиры как-то моментально построились и фактически отбились он не стал упоминать.
  - Давайте спросим его. Прежде, чем казнить. - баронесса сделала жест и сержант дружины вынул кляп.
  - Я, - шевельнул разбитыми губами пленник. - сержант второй роты пятого пехотного полка Его Величества Короля Ричарда Первого. Меня зовут Маллери. Я не дезертир. Сопровождая глашатая Его Величества, мы следовали в соседнее с вашим баронство.
  Наступила мертвая тишина.
  - Ты лжешь! - рыкнул сенешаль.
  - Я не лгу.
  Пленника отвели в темницу и стали решать, что делать.
  - Пойду виниться. Может быть, Его Величество простит...
  - Вы так и остались бедным шевалье, Ваша Милость. - презрительно прошипела баронесса. - Его Величество даже не заметит эдакой мелочи, как недоразумение...
  В этом месте барон Мельин грохнул кулаком по столу, чего никогда себе не позволял и рявкнул, как, наверное, крестьянин 'жёнке'.
  - Заткнись, дура! Нападение на глашатая, и вообще на подразделение при исполнении - смерть! Если повезет - только напавшим, но нам НЕ повезет!
  - Не смей! - взвизгнула баронесса. - Этой банщице своей указывать будешь! Салев, замок готов к осаде? Осень на дворе, постоят и уйдут... Салев?!
  Сенешаль, служивший еще ее отцу, всегда такой бравый, такой грозный сейчас выглядел уставшим и ослабевшим стариком.
  - Это кадровый полк. Его ведет Куница Иртон. Он пять лет назад Бейтари кровью залил... Мы не выдержим.
  - Ему не надо даже нас штурмовать - презрительно сказал барон. - Он просто встанет под стенами и сообщит всем, что мы более не бароны и он освобождает крестьян от клятв и обязательств... У соседей хватает земель. Мы никого не вернем - пустошью владеть будешь?!
  - Но герцог...
  - Какой?! НЕТУ больше Норделлов, все! - он повернулся к сенешалю. - Салев. ты не слишком-то был почтителен, а я - не очень-то тебе доверял. Но ты - мой человек. Если ты уйдешь с этим патрулем, я не буду тебя преследовать.
  - Ваши Милости! - вбежал дозорный - Горит! Квочка горит!
  Пара дымовых столбов поднималась там, где стояла несчастная деревня.
  - Не успели, значит. - тяжело поднялся барон. - Беги, Салев.
  
  - Что, господин Саверней, видите?
  Развед-взвод обошел Мельин-кастл с восточной стороны. Без флажков, на невысоких лошадках, без пик и кирас - издали взвод смотрелся как небольшой отряд купеческой стражи. Сейчас лейтенант-командир разослал тройки своих людей на основные дороги, ведущие к замку - а сам, пользуясь плохо вырубленным перелеском, подъехал с Фрайгерсоном к замку.
  - Замок вижу. Отремонтирован плохо. Ворота открыты.
  - Маловато видите... А я вот вижу троих дозорных на стенах. А на воротах стража полуспит - не ждут ничего. Стена с северной стороны не просматривается, а забраться по ней можно. Стемнеет немножко - и начнем.
  - Так ведь мы же только разведка?! - вытаращил глаза Фрайги. И не приказывал такого граф полковник.
  - Плоха та разведка, - продолжая рассматривать стену заметил лейтенант - Которой приказывать надо такие вещи. Разведка должна впереди идти скрытно, молниеносно вызнавая и ломая планы противника... Ох ты. А ну-ка переберемся к воротам.
  На стене началась суета, зачем-то выскочило еще три дружинника. От ворот были видны два столба дыма на горизонте. Через полчаса, в течение которых взвод собрался весь и тихонько рассказывал что-то лейтенанту, из ворот быстрой рысью выехало примерно человек пятнадцать дружинников с наспех уложенными переметными сумками, а впереди...
  - Это он, это он! Скорее, а то удерет!
  - Спокойнее, Ваша Милость, спокойнее. Дорога лесочек огибает, поля мокрые - куда он денется? Как раз на нас и выедет.
  
  Тело бывшего сенешаля они притащили к воротам практически одновременно с появлением там самого графа Иртона с первой ротой. Тот глянул на тело, на своего бледно-зеленого оруженосца и повернулся к замку.
  - Я, - заорал он без предисловий. - Полковник граф Иртон, требую немедленной выдачи моего человека и виновных в его задержании!
  Сержанта барон вывел сам, без оружия, ведя в поводу лошадь.
  - Я - барон Мельин. Виновный бежал.
  Джесс не слез с лошади.
  - Недалеко. Вы следуете с нами к Королю, который и примет решение о Вашей судьбе, барон.
  
  С непокрытой головой под дождем в пляшущем свете факелов, раздвигавшем сгущающуюся темноту, барон Мельин стоял на коленях перед Королем. Он даже не принял его в городе. Поставил перед воротами.
  - Милости. Милости прошу, Ваше Величество. По неразумию...
  Король молчал.
  - Милости, Ваше Величество. К детям и крестьянам моим...
  - Убиты Наши люди. Где убийцы?
  - Узнав о содеянном, сенешаль Салев бежал.
  - Бежал. Вот как.
  Снова пауза. Барон стоял на коленях и думал о том, что Квочка, к счастью не сгорела. Два мокрых стога подожгла рота чтобы выманить их из замка. Получилось...
  - Граф полковник Иртон?
  - Перехвачен, Ваше Величество. Убит.
  - Барон Мельин. Вы виновны в его действиях. Вы заплатите вергельд семьям убитых или полку, буде таковых не окажется. Вам не дозволяется набирать более людей в дружину. Мы решим вашу судьбу позднее. Пребывайте в своем замке до Нашего указания.
  
  Поздним вечером, фактически ночью, Джеррисон нашел барона Фрайгерсона Савернея за палатками. Тот сидел на подгнившей колоде и мрачно колотил на себе комаров.
  - Что, вечерняя разминка?
  Фрайги вскинулся и даже попытался отрапортовать. Получилось внятно - но уныло.
  - Чего ты тут сидишь?
  - Ну...
  - Что - ну? Бой прошел, надо прибираться, оружие чистить, одежку сушить...
  - Я... ну... мне...
  - Тяжело и противно?
  - Ну... да. Я фехтовать учился двенадцать лет, я ж умею! А тут мужик с каким-то дрыном. Держит его, как патерус крест. И глаза выпучены. А я ткнул его, ну как метлой! И он так хлюпнул... И упал. Я... ну... прямо на него...
  - Наблевал.
  Фрайги неудержимо покраснел.
  - Я на своих первых вывалил весь свой завтрак, а потом рядом подскользнулся. И до утра есть не мог. Все через это проходят. Это убийство, парень. Вот это - и есть война. Ты все верно понял - нет в ней ничего хорошего. И убивать - это неправильно. Если бы ты сейчас радовался, я бы тебя выгнал.
  - Почему?!
  - Потому, что когда ты станешь командиром - ты должен помнить, что все твои изящные стратегические мысли они на самом деле кончаются вот этим. Перепуганным юнцом со шпагой, который стоит против перепуганного же деревенского парня, который держит дрын. И заблеванным трупом. Причем неизвестно еще чьим... А происходит такое из-за одного дурака, который решил выслужиться. Все, хватит тут комаров кормить - шагай чистить оружие и спать.
   О том, что иногда командиру приходится еще стоять перед чьей-нибудь матерью и отвечать на вопрос 'А где мой сын?!', или, еще хуже, - 'Где моя дочь?!' Джеррисон Иртон ничего говорить не стал. Хватит с парня на сегодня.
  

Королевская Служба

  
  Королевский дворец в Лавери опустел. Нет короля - не задерживает маршал двор. Нет двора - не нужна большая часть слуг, не нужно столько продуктов... Но кое-кто всё-таки есть. Третье крыло дворца. Серые, скучные люди с замаранными чернилами руками, пропахшие пылью и сургучом. Письма и донесения по-прежнему приходят во дворец. Голубям ничего не объяснишь.
  
  На любом письме нужно поставить номер. Номер непрост. В номере мы вписываем год и месяц. В номере мы ставим две буквы - источник. За источником мы ставим номер по реестру. Реестров у нас семь... Ставится номер на обороте - ибо не ломать же печати? Поставил номер - запечатай печатью канцелярии. К девяти нужно собрать все и отправить курьеров. Сегодня их трое. Маловато, маловато - бывало же и по девять. Но Его Величество в отъезде, казначей в отъезде, двор в разгоне - откуда же много?
  Серый человек, почему ты сидишь в этой каморке, не видя белого света? Потому что нити страны тянутся и через мои руки. Зачем я без них? Вот он - и белый свет, и темная ночь, и кровь, и слезы и смех. Под номерами, в реестрах.
  
  Туми Ланье надеялся пересидеть в столице. Туми Ланье думал, что служба его окончена. Но пяти дней ему хватило, чтобы понять - еще месяц такой жизни и он просто повесится. Не происходило НИЧЕГО. Он всегда мечтал о покое и тишине - и вот они. Делать-то что, если он пятнадцать лет стоял за спиной Короля? У купца гусиные перья считать?! Считать можно было деньги - вздыхая по поводу цен. Но пока и это убедительно не получалось - он прежних цен не знал.
  Плюнул, и решил что надо по-крайней мере попытаться. И поехал - сначала к Лорну, потом во Флам, а там увидал курьера и спросил - где Король? Тот, по старой памяти, ответил.
  Патруль остановил его еще на подъезде к городу.
  - Ваше имя, досточтимый? Имеете ли поручение? Предъявите подорожную.
  - Туми Ланье, офицер. Еду испросить аудиенции Его Величества
  - Вы не дворянин? С какой целью и каким основанием испрашиваете аудиенции?
  - Я был... личным секретарем. Надеюсь быть полезным.
  - Подайте проше... подождите-ка, досточтимый, как вы сказали ваше имя?! Сержант - сопроводить с конвоем в город, немедленно!
  Похоже, его помнили. И, похоже, стоило сидеть в столице - по крайней-мере, его бы не задержали. Двое конвойных завели его в замок, тактично избавили от коня и сумок, повели по холодным коридорам с постами - что, сразу в темницы?
  
  Его привели в куда более теплые и прибранные комнаты, со столами и шкафами - а в отдельном кабинете бросил на конторку перо скромно и удобно одетый блондин - принц... ох, простите, Король Ричард.
  
  - Алилуя! Альдонай, явил ты чудо свое, дабы посрамить мое неверие! Алилуя!! Ланье! Где ты был?! Встаньте, Мы требуем Вашей службы! Отдохнуть?
  - Две недели отдыхал, Ваше Королевское Величество.
  - Приступай. Бюджет обсудим вечером.
  Матерь Божья, кто перемешал свитки?! Где расписание?! Это что - реестр?! Выкидываем немедленно.
  Альдонай свидетель, никогда ему не было так хорошо, как в тот момент когда он закрепил лист на пюпитре, вывел на нем 'Реестр приказов Его Величества Ричарда, Первого этого имени'. Взглянул критически. И подчеркнул.
  
  Курьер Королевской Службы.
  Ты имеешь право убить того, кто стоит на твоем пути.
  Ты имеешь право забрать любую лошадь, лодку или корабль.
  Ты имеешь право днем или ночью, здоровым или больным, в любой день войти в любой город, замок, жилище, беспошлинно и беспрепятственно пройти по любому мосту.
  Ты обязан сделать только одно - доставить свою сумку с нетронутыми печатями. Как можно скорее. В руки тому, кому скажут. Головой отвечаешь!
  Вперед.
  
  Стучат копыта, подкованные на все четыре. Лошадка резвая, две станции проходит курьер за день. Как ты оказался на этой лошади, сержант Королевской Службы? Всегда хотел быстро скакать. А кто быстрее курьера? Ветер да птица. Потягаемся и с ними!
  Вся Атверна знает - нет у курьера с собой никаких денег. Лошадь его клейменая, оружие приметное. Погибнет курьер - земля кровью умоется, найдет Королевская Служба виновных. Очень хорошо Ативерна это выучила за сто семьдесят лет. Насмерть.
  
  Стоит вторая станция в деревне Ступицы. Справная деревня, дома каменные, церковь солидная. Почти город. Есть в деревеньке купец. Пришлый, да никто уж и не вспомнит откуда взялся. Полдеревни ему должниками бывает, а вторая половина помнит, что может должниками стать. Тканями торгует, в окрестные города отправляет. Проходят караваны - оставляют ему заказы, тюки, свитки. Забирают заказы, тюки, свитки... Кто там увидит, что купец пишет? Кто узнает откуда ткани получает? Кто же удивится, что содержатель курьерской станции к нему заходит? Мало ли, кто да чего пересылает - курьеры ж тоже люди, могут за толику малую и прихватить чего.
  Когда же ты, купец, стал глазами Короля в этой местности? Так уже, почитай, восемнадцать лет тому - как молодым приказчиком прибежал с вытаращенными глазами на станцию. Не эту, не тут. Путаясь и дергаясь, рассказал про пятьдесят замков тяжелых арбалетов, которые в тюках увидал. Там и посадили сидеть. А через день приехал Королевский Представитель. Выслушал его и говорит - а не хочешь ли переехать, не забудут ведь бароновы ближники наблюдательность твою? Он и согласился. Вот уже пять лет как он тут, пожалуй, и за старшего.
  Это ж хорошо - когда все под присмотром, все ровненько. Кому надо, конечно, знают, какой он тканью временами торгует. Но где он ее берет - это уж он сам...
  
  На второй станции передохнул у курьер у стойки пока коня седлали, а там уже ждет плотная трубочка с зеленой лентой, с печатью торцевой - непростой. Кто-то принес, кто-то положил. Дело ли курьера знать что это? Нет. Дело Службы.
  
  Вот и замок в пригороде, патрули:
  - Королевская Служба! - и медальон вверх, чтобы блеснул.
  Посты второй линии.
  - Королевская Служба!
  Ворота второго пояса, факелы перед ними. Придержим лошадку, стучат копыта по мосту.
  - Королевская Служба!
  Открывается калитка для конных. Стучат по брусчатке копыта в ночи, дежурные факелы вдоль дороги. Большой он, замок Лефар. Военный. Три пояса, два рва, мрачная глыба впереди на скале.
  На последней курьерской станции его сняли с лошади и старшина курьеров забрал сумку:
  - Личные есть?
  - Нету сегодня.
  - Давай, отдыхай.
  Человек Службы пришел к нему поговорить в комнату. Он даже на спину перевернуться не мог.
  - Не вставай. Пивка?
  - Уже.
  - Ну, ладушки. Чего по дороге-то?
  - Воза с зерном пошли в обход Лавери. Говорят, озоровать начали у столицы. Комендант в обход пускает, патрули усилил. На дороге от Лавери около десятка дворян мелких видел. Торопятся, мрачные, не разговаривают.
  - Из Лавери?
  - Из.
  - Так. Еще?..
  
  Скучен ли день твой, секретарь Короля?.. В семь утра ты сменил ночного дежурного. Он отдал тебе кипу свитков - с разными почерками, печатями и лентами. Сейчас ты - почти Король. Ты вскрываешь и читаешь их, ты раскладываешь их в папки, ты вносишь их в реестры.
  Ты переносишь цифры в свои таблицы. Король любит таблицы - цены, даты, количество. Письмо с зеленой лентой. Докладывает резидент Службы по одной из земель близ столицы - в отдельную папку. С черной лентой - доклад полковника, с красной - финансы...
  Его Величество приходит в половине восьмого. По дороге он обязательно говорит тебе 'Доброе утро, Ланье. Что-то срочное?'. Его отец просто кивал. Если ничего срочного нет, ты идешь на доклад через десять минут. Примерно через час начнется...
  Нет. Мой день не скучен.
  
  Наверное, я неправильный Король. Я - второй принц. Я - резерв. Слишком поздно, как мне кажется, отец сказал мне 'Почему Мы не замечаем тебя на приемах?'. Что мне было там делать? Я думал, что пока брат не обозлится на меня, буду канцлером - зачем ворона на балу? Мой прогноз был, что я продержусь около двух лет - а потом поеду в какую-нибудь глушь, типа Иртона. Это если братцу не придет (или "не придут") в голову "королевская" идея отравить меня на всякий случай. Но теперь Мы - Король. Увы, 'как надо' Мы блистать уже, наверное, не научимся. Семь тридцать. Сегодня Нас не будили.
  
  - Доброе утро, Ланье. Что скажете?
  - Доброго утра, Ваше королевское величество. Ночь прошла спокойно. Ваши письма у вас на столе. Через час Вы принимаете делегатов восточных городов. В полдень прибывает герцог Фалион - испросил он аудиенции письмом.
  - Мы примем его послезавтра.
  - Как будет угодно Вашему Величеству. В половине второго Вы назначили своему казначею. В три - обед, на обед приглашены послы Эльваны и нобиль Лориса, с женами. Они прибыли в город вчера.
  - Их Светлость Винштейн неожиданно присутствует на обеде. Сообщите ему об этом заранее.
  - Слушаюсь, Ваше Величество. В шесть...
  - Пригласите на ужин графа Иртона, с докладом, если он готов.
  - Его Сиятельство сообщил о готовности доклада вчера.
  - Очень хорошо. Принесите текущую сводку цен на зерно и мясо.
  - Сию минуту, Ваше Величество.
  
  Доброе утро, Ваше Величество. Дела ждут Вашего решения. Почитал письма зеленой папки. Просмотрел черную папку. Посмотрел на карту Ативерны - воткнул еще булавочку.
  - Ланье. Запишите приказ полковнику Второго кавалерийского...
  
  Туми Ланье перевязал приказ черной лентой, запечатал приказ королевской печатью. Как раз к половине девятого.
  - Курьера! Письма и приказы Его Величества!
  

Чужая

  
  В Иртоне в это время, насколько помнила Лиля, уже во всю шли дожди. В Лавери дожди шли гораздо реже, но с вечера (и все раньше) и до утра (все позже) все стало погружаться в тяжелый серый туман. Ветра почти не было, и серый безвкусный дым, казалось, копился, прилипал, оставлял мокрые следы. Осень...
  
  В принципе, день начался как обычно - и даже неплохо. Вчера артель - Лилиан чуть не назвала их 'бригадой' - сдала ей зимние конюшни. Очень, по осторожной оценке ее экспертов, неплохие. Причем Лилиан, на зависть и удивление соседям велела сделать там большие окна - и застеклить их. Сегодня в конюшни уже перевели часть лошадей и бодро убирались
  
  Ремонт цеха шел тоже неплохо. Крышу уже поставили - Лиля лично влезла туда и все, насколько смогла, проверила. Мастер, несмотря на общее недовольство, покачав головой буркнул с уважением (думая, что она не слышит) 'Настырная'.
  
  Сегодня Лиля сидела с бумагами. Мать вашу Мальдонаю, как же ей не хватало Лонса! Но заменить его оказалось очень трудно. Грамота, а тем более арифметика за рамками 'пять да восемь, да ишшо трешница кажись была...' подавляющему большинству окружавших ее людей были не просто недоступны - неведомы.
  
  К одиннадцати она, в целом, разобралась - пока бумаг было не так уж много. Вот когда снова заработают цеха... Ладно, пока забыли. Лилиан собралась пойти и посмотреть что и как заложено на зиму, но пойти никуда не удалось.
  
  В кабинет ввалилось аж четверо вирман в кольчугах, с короткими мечами и небольшими щитами хоть и без шлемов и пара дружинников Лейса.
  - Это что?! - спросила Лилиан, переходя в режим 'Разгневанная графиня'
  - Госпожа, Лейф распорядился. Не гневайся, но сегодня ты из замка не выходишь.
  - Я не выхожу?!
  - Точно так, госпожа. Прости, он обещал подойти сам и все объяснить.
  Лиля даже не нашлась, что сказать. Сначала она хотела наорать на дружинников, но это было бы явно бесполезно. Она плюнула, решила про себя что Лейф много на себя берет и пошла в лабораторию. Вирмане этого места не просто не любили - они его боялись и всячески избегали. Но на этот раз все четверо потопали за ней и разошлись там по углам с видом людей, которые с жизнью попрощались - но долг превыше всего.
  Она немного поработала, взяла первую попавшуюся склянку с кремом и пошла в сторону госпиталя и медпункта. По дороге царила какая-то нездоровая суета, но никто ничего не знал. Примчался гонец от Лейфа час назад, поднял всех по тревоге, треть разошлась по постам, а всех остальных он увел с собой.
  
  Единственное, что знали оставшиеся - 'какая-то заваруха на дороге, все там'. Вирмане разогнали всех, кого смогли по местам - насколько хватило двенадцати оставшихся, включая ее охрану и также как и все ждали новостей.
  
  Лейф приехал примерно к двум пополудни в беспокойстве и недоумении. Первое, что он сделал - подтвердил все запреты, второе - отправился к Лилиан на доклад.
  - Госпожа, дело очень странное. С утра на кордонах копятся группы вооруженных конников. Кричат всякое: что вы безбожница, что вы околдовали и убили Короля, что вы скупили всю еду... Полковник Фрим поднял полк по тревоге, перекрыл дороги. Лэйр Ганц Тримейн отправился к самой большой группе - будем надеяться, у него что-то выйдет...
  - Что выйдет?!
  Лейф посмотрел на нее серьезно и прямо.
  - Разогнать эту толпу малой кровью, госпожа. Иначе - нам придется отсюда уезжать...
  - Лейф, мы не можем этого сделать.
  - Госпожа, а вы понимаете, что если начнется голод - вы в глазах всей Лавери станете его виновницей?
  - Лейф, но это же полный бред!
  - Лэйр Ганц так не считает... Мы тут все - чужие. Нас очень удобно объявить виноватыми.
  
  Лейф присоединился к ее охране. Лилиан было откровенно плохо и страшно, но показывать это своим людям она, конечно, не стала. Выпрямив спину, она заявила, что все работают в замке, и она считает, что это мелкое недоразумение разрешится уже сегодня.
  
  Часам к трем на дороге появилась группа конников. Сначала все дернулись и забегали, но потом стало видно, что конники под флажком Третьего кавалерийского.
  
  - Госпожа, вы их примете?
  - Конечно. В кабинете.
  
  Через полчаса в кабинет к ней вошло... Точнее, ввалилось отделение конников, с арбалетами на взводе и шпагами наголо. Лиля встала, сердце ее ухнуло вниз. Так к своим не входят.
  - Так, все тихо стоят! Вы, зубатки - смирно по углам!! Лапы с ножей, ну?! Сюда давай!! - зарычали сержанты, первым делом взявшие на прицел вирман.
  - В чем дело?! - спросила Лилиан, надеясь, что голос ее состояние не выдает.
  - Капитан придет - все скажет. Тихо посидите, Ваше.... Сиятельство.
  
  Капитан первой роты, граф Молле вошел чуть погодя, сделав театральную паузу. В кирасе, хоть и без шлема, он похоже потратил эти пять минут чтобы придать своим грязноватым каштановым кудрям эффектный, на его взгляд, вид. Вышло не очень.
  
  'Господи, Боже мой,' - несмотря на ситуацию Лиля чуть не улыбнулась. Наверное, он считал, что сейчас демонстрирует богатство и статус. В руках у графа был калейдоскоп. Золотой, третьей партии. Молле мало бывал в самом поместье, а кто на самом деле производитель этой детской игрушки - просто не знал. Это неожиданное веселье помогло Лилиан успокоиться.
  - Господь наш пресветлый, а я уж подумала, нас захватила Ивернея. Капитан граф Молле, что сие означает?
  Граф подождал. Но ни кланяться, ни делать реверанс Лиля не собиралась точно. Хрен тебе, а не покорность. Не дождавшись, Молле начал сам. Наверное, ему казалось, что он был шикарен и зловещ.
  
  - Поговорить надо бы, Ваше Сиятельство, поговорить. О жизни, о титуле.
  - Вы ставите под сомнение мой титул?!
  - О нет, - мерзко улыбнулся Молле. - Не ставлю. Ни в коем случае. Именно я - не ставлю. Я вам предлагаю переехать из этого никак не соответствующего вашей красоте места в моё скромное - но уж не по сравнению с этим безбожным местом! - поместье. Где вы будете окружены надлежащим комфортом. А когда все выяснится...
  - Вы с ума сошли?
  Молле пожал плечами.
  - Не хотите - как хотите. Тогда мы вас сейчас в целости и сохранности передадим некоей компании, которая за вас - вот ведь удивительно! - платит золотом, чуть ли не по весу. Уж кто такой богатый - ума не приложу.
  - А что по этому поводу скажет полковник Фрим? Я уж не говорю о Его Величестве?
  Его Величество - уж кем бы он ни был - вас и не видал никогда. А после того, как вы Джеррисону Иртону по репутации походили ногами, вряд-ли он будет за вас держаться... Это ж надо, на мужа королю донос писать, а?! А Сапожник уже ничего не скажет.
  Сердце Лилиан ухнуло вниз.
  - Умер Сапожник наш, о себе возомнивший. Внезапно. Как неравнодушные дворяне к вашему замчишке-то пришли, так и помер. От испуга, наверное.
  Лиля вдруг ощутила себя невесомой. В ушах каждый звук стал звонче и четче, как будто за ним стала тоненько тянуться последняя нота. Как ни странно, ни страха, ни злости не появилось. Молле превратился в раскрашенную картонку, на которую было любопытно смотреть.
  - Вы правда полагаете, что Его Величество и граф Иртон вот так вот просто пропустят вам такое вымогательство? Эти заводы - более чем на половину собственность Короны...
  Граф от души рассмеялся.
  - Мадам, вы себя уж совсем переоценили. Заводы Его Величества никто и пальцем не тронет. Графу Иртону вы, похоже, давно помеха только. Вон, дочери его с солдатней якшаться позволили, торгуете как папаня ваш - направо и налево, он вам хоть слово-то поперек написал? Как и вы ему - что он есть, что нет его. А Его Величество, уж и в заводе такого не было, чтобы в какие-то бабские дела мешаться. Какое ему дело, за каким вы мужем? Всегда так было - что ж вы, первая что-ли?
  Как же тебе, сволочи, отстранено думала Лиля, поговорить хочется. Похвастаться.
  - Полк Иртону никто брать не разрешит, почти вся его дружина тут - он же законопослушный у нас - так что отбивать вас сам явится. Одинокий, хехе, рыцарь.. А этому полку, пока суд да дело, я командир. Опять таки, коли забыли - дочь его, вашим разумением, в МОЕЙ второй роте обретается.
  Мири. Ну, если Молле хотел, чтобы она стала внимательнее - ему это удалось. Лилиан представилось перо, вычеркивающее строчку 'граф Молле' из списка с заголовком 'живые'.
  - Так что, мадам, вы бы лучше о душе подумали. Вариантов-то хороших мало, либо со мной, либо - монастырь. Так-то оно спокойно решится. Выйдем мы с вами к благородному собранию, и сообщим, что...
  - Ярл Фрим - прозвучал вдруг из угла вопиюще спокойный голос Лейфа. - Был прав, когда сказал о тебе, что ты тупее своего коня.
  - А тебя, глупый разбойник, пожалуй, стоит немножко наказать... - поигрывая кинжалом граф пошел к Лейфу, который продолжал спокойно стоять в углу.
  Взгляды в кабинете оказались прикованы к этой паре - но граф не успел дойти до Лейфа. Как только арбалетчики отвлеклись, дружинники и вирмане начали действовать: бросок, захват руки, поворот, удар... Ну а там уж кто что решил: кто-то просто выкрутил руку, кто-то ударом по локтю выбил его (и сержант с выбитым суставом жутко заорал), а кто-то вообще насадил своего противника на его же кинжал.
  Один арбалетчик успел выстрелить - но болт ушел в потолок. Солдаты просто не умели действовать в ограниченном помещении, вне строя - а вирмане как раз умели. Свалка моментально охватила всю комнату и Лилиан благоразумно присела за массивным столом. Про себя она снова как-то отстраненно подумала, что вот эта Лилиан-графиня, которая ей так не понравилась, кажется, 'перехватила управление', но сейчас это очень к месту. Особенно - ее холодное отношение к людям. Где-то внутри Лилю буквально трясло, но действовала она четко.
  
  Граф Молле успел отпрянуть к стене, отмахнуться кинжалом, выхватить шпагу и зашипеть:
  - Ну, суки, кто первый?!
  - А ну, стоять всем! - в комнату ввалились новые кавалеристы. - Лапки наверх и не жужжим! Уронили железо! Железо попадало, сказал!
  С арбалетами, шпагами и кинжалами наголо они сразу брали всех на прицел. Глаза Молле было сверкнули, но быстро потухли - за первой волной в кабинет вошел еще один пожилой капитан - третья рота.
  - Так-так-так... вот и наш граф Молле. Что же это вы, ваше сиятельство, так и не подошли, куда приказано было? Мы уж за полковником сами приехали, а тут оно вот так. Нехорошо.
  Молле стоял под прицелом трех арбалетов. У него, как холодно отметила Лиля, дергался уголок левого глаза.
  Капитан подошел к 'коллеге', посмотрел ему в глаза, но больше ничего не сказал. Просто выломал у него из рук кинжал и шпагу. Граф Молле дернулся, но кинжал под глоткой удержал его от активных действий.
  - Трус! Ты не можешь!..
  Безымянный для Лили капитан быстро повернувшись хлестанул его шпагой по щеке. Хоть он и не вынул ее из ножен, но даже так он серьёзно рассек графу щеку, хлынула кровь. Молле схватился за щеку, зажимая рану. Лилиан, было, дернулась - но вирмане удерживали ее мертво.
  - Мясо. - голос капитана прозвучал почти ласково. - Ты, никак, думаешь, что все еще человеком числишься? Я тебе рот открыть позволил?
  - Лэйр капитан, - прозвучало от двери. - Аккуратнее. Он мне нужен.
  В двери, как оказалось, держась за бок, стоял Ганц Тримейн.
  - Вы бы, лэйр королевский представитель, отдохнули с устатку-то. - вежливо сказал капитан, не отрывая взгляда от графа. - А эту гниль мы сами приберем.
  - Он МНЕ нужен. - повторил Ганц с нажимом. - Сильно нужен. Я его третий месяц жду. Только допрос, причем я - первый.
  - Он наш! - ощерился капитан. - Эта кошка нам за Сапожника должна много, у нее стоко и нету!
  - Потом. - поморщился от боли Ганц. - Потом. А пока - он мой. И чтобы он с лестницы пока не падал, и не порезался глоткою, решив по дороге побриться!
  - Вы представитель правосудия! Вы видите... - вякнул Молле.
  - А ты, плесень, - прошипел Ганц, развернувшись к нему. - Молись, чтобы про правосудие подольше не вспоминали. Тебе, по Уложению, положено в кипящее масло нырять. И это еще при хорошем поведении. А то можно и с холодного начать. Увести. Профос его заждался уже, а я позже... подъеду....
  
  Лиля решительно растолкала вирман и подошла к Тримейну.
  - Показывайте свой бок, Ганц. Это уж мое дело... Стул!
  Ганц буквально свалился на стул и Лиля отлепив какую-то кровавую тряпку оценила масштаб проблем. Графа Молле утащили.
  - М-да... - сказала Лиля процитировав доцента с кафедры общей травматологии. - Очень себе прекрасненько. Будет больно.
  Ганц покивал. Лилиан мельком подумала, что во-первых приятно что-то взять в свои руки, а во-вторых, что Ганц с такой кровопотерей держался 'на морально-волевых'. Внутри нее кто-то орал и бился о стены с воплем 'МИРИ!!', но графиня Иртон железной рукой придушила эти вопли.
  - Лейф, я тебя очень прошу, узнай пожалуйста, что там со всеми нашими людьми. Если кто-то ранен, зови девушек и меня, если что-то серьезное.
  - Слушаюсь, госпожа.
  - И пошли кого-нибудь позвать Миранду домой. Это срочно.
  - Вы, Ваше Сиятельство, - успокаивающим тоном сказал капитан. - Не извольте беспокоиться. Пятый взвод мы так поставили, что туда - только через наши трупы, и то не в раз. Сейчас туда, гхрм, никого чужого не подпустят. Вечерочком вернется в добром здравии, никаких условий, мы ж не это вот, - он махнул рукой куда-то в сторону двери. - Альдонай прости что такое. Только очень это не дело, по одному из роты людей дергать, не обессудьте - не по Уставу.
  - Тогда, лэйр капитан, не пошлете ли своих - узнать все ли в порядке?.. Ганц, - буднично сказала она наливая на тряпку перекись. - Так кого же вы ждали?
  
  За дверью заорали на пол-замка: 'Носатый! Снимай с себя баб, потом они тебе пальчик замотают, герой нашелся! Рысью к конюшням! '
  
  - Пытать будете? - криво ухмыльнулся Ганц. - Извините. Шутка. Больно.
  - Понимаю... - Лиля осторожно обтерла рваную рану на боку и стала раскладывать шовный материал. - Вы говорите. Это важно, вам лучше быть в сознании.
  - Еще до той поездочки с пожаром, - помните, Раммит Экар? - я заподозрил, что что-то в полку не ладное есть. Вы, вояки, мне ж ничего не скажете - он укоризненно глянул на подпирающего стенку капитана. - Но я ж не слепой, два и два сложить могу. Стал я... Ай!!
  - Сидите, сидите. - Лиля начала зашивать рану. Неглубокая, вроде чистая.
  - Так что начал я думать, да искать - кто ж у нас про графики и патрули столько знает, кто поговорить об этом всем хочет? Зачем.. Лилиан, а вы как-то... ох... про снадобъя от боли говорили?
  - Говорила. - вздохнула Лилиан - Да только те, что сделать сумела, они вам вреднее раны будут. Вы ж не захотите часа три спать?
  - Пожалуй, нет. Придется терпеть. Так вот и нашелся граф Молле. Все я следил, да вот не успел. Но вы не беспокойтесь, он бы вас берег пуще себя самого.
  Шевалье полковник...
  - Зарезали они его. Он первую роту перекрыть дорогу поставил, а они гонца связали, да его самого дождались. Только граф и тут надурил. С ним пять человек было, которые шевалье полковника и зарезали. Чужих. А он, вместо того, чтобы с ними за вами отправиться их из арбалетов расстрелял, да захотел вас себе прихватить, а не заказчику передать. Грозил, наверное?
  - Грозил.
  - Врал. Даже неважно что. Только его-то ближники кавалеристы, в доме работать не умеют. Ни к чему им это. Ему вас тихо надо было увезти, а потом разбирайся - кто там кого любил да бросил... Ох!
  - Все уже, все. - Лилиан завязала фиксирующий узел. - А вы где такую рану получили? Почему кольчуги на вас не было?
  - Да, ежели бы мне сразу быть таким умным, как вы сейчас! Не подумал. А в меня сулица на излете и стукнула. Да ладно, отлежусь. Вот допрошу эту падаль - и отлежусь.
  - Думаете, он знал, а не просто подсуетился?
  - Он-то? Что-то обязательно знал. Ему ведь все сказали, людей прислали, вон почти триста человек шуметь отправили - кто ж знал, что он такой дуралей? Одно плохо: я думаю, что он не знает, кто его нанял.
  - Вам надо отдохнуть.
  - На том свете отдохнем. Спасибо, Лилиан.
  - Ловко вы его залатали, Ваше Сиятельство. - Вдруг сказал сбоку капитан, который как оказалось тихонечко просидел рядом все время. - Ловко. Это вы, значит, всегда под рукой такую вот укладочку имеете?
  - Да, - Лиля глянула на свой "малый" набор, который она по медицинской привычке старалась держать под рукой. - Имею, лэйр капитан.
  - Просто капитан, Ваше Сиятельство. Когда изволите мне время уделить? Я теперь, пока что, так выходит, заместо шевалье полковника буду. Царствие ему Светлое.
  - Завтра. - сказала Лиля убирая малый набор. - Завтра. Жду вас, капитан.
  
  Лиля осталась одна. Звон в ушах проходил, зато ее начало трясти, а потом еще и бросило в холодный пот. Оказалось, вокруг нее крутилась такая карусель - а она-то искренне думала, что Ганц служит именно ей. А она-то думала, что сюда и муха не пролетит - что ж, мухи и правда тут не летали.
  А отдельным неприятным открытием стали для нее слова 'Графу Иртону вы, давно помеха только'. Ведь действительно - а зачем она ему? Получать оплеухи? Зачем ему это?
   В очередной раз Лилиан подумала, что данная ей Алисией и Эдоардом настоятельная рекомендация задавать вопросы 'Кто?', 'Почему?' и 'Зачем?' была важной, но спокойствия и уверенности лишала напрочь.
  

Через Пламенную

  
  Устала. Алисия устала - на пятый день дороги она призналась в этом даже самой себе. Сыро. Дорожная карета была довольно тесной, девочки... Альдонай пресветлый, конечно Их Высочества! - скучали. Алисии здорово не хватало того, что так легко получалось у Лилиан - умения заговаривать им зубы. Впрочем, Джолиэтт доставляла мало хлопот - Алисия, немного нарушив (ну, никто же не видел...) нормы поведения посадила ее рядом с собой и она, прижимаясь к ее боку, слушала ее рассказы. Алисии рассказы эти казались скучноватыми, но малышку почему-то вполне устраивало подробное описание гербов, платьев и подробностей давно забытых турниров.
  Но принцессе Анжелине, помоги Альдонай всем кто был поблизости, было СКУЧНО. Серо-коричневый пейзаж за окном явно не располагал к созерцанию, и здоровой отлично выспавшейся уже в первый день девятилетке надоел сразу.
  
  Как ни странно, помог лейтенант. В первый день он приглядывался. Во второй, когда к полудню уже не только служанки, но и Алисия стала сатанеть от нытья и капризов Анжелины, свесившись к окну кареты почтительно предложил прокатить принцессу по окрестностям. В сопровождении служанок, конечно же. И их сиятельство, буде она соблаговолит... Сиятельство НЕ соблаговолила, поставила условие - в прямой видимости от кареты - и отпустила.
  
  Принцесса Анжелина быстро оценила преимущества такого способа передвижения - куда больше разговоров, большая лошадь, почтительные подданные... Правда, совсем развлекаться не вышло - также почтительно лейтенант сообщил Ее Высочеству, что если Ее сиятельство останутся недовольны, или, скажем, почтительные подданные не смогут надлежаще удовлетворить пожелания Ее Высочества, то... придется ехать в карете.
  
  Намек был понят. В карете ехать не хотелось. Взамен подданые выучили ее свистеть, отличать вкусную рябину от невкусной, назвали всех птиц на деревьях и показали как седлать лошадь. Она видела зайца, согнала с дерева сову, насчитала семь кривых елок и выслушала потрясающую воображение быль о том, как ведьмы растят свои метлы. 'Ведьмина метла' к рассказу была продемонстрирована и внимательно осмотрена. Время проходило с толком.
  
  Когда лейтенант забирал служанок и принцессу 'прокатиться', Джолиэтт перебиралась на освободившуюся скамью и начинала играть в куклы. Ее кукольный домик Алисии все время хотелось поставить подальше и беречь - потому, что в ней буквально все восставало против не очень аккуратных игр пятилетней девочки с этим произведением искусства. Но - вещь была не ее, а именно самой Джолиэтт, слушать же плач и препирательства сил не было.
  Джолиэтт доставала свои куклы, ставила трон (или кровать) и начинала гонять фигурки и бормотать. Постепенно она сползала на пол, потому что с колен все смотрелось лучше. Алисия после пары одергиваний просто постелила ей плащ и (если не дремала) смотрела на отыгрывающую приемы девочку.
  - Ваше Сиятельство, а вот на утреннем приеме рыцарь может быть?..
  - Да, Ваше Высочество, может. Если дама уже одета. А иначе это может быть только муж. Он - муж?..
  Джолиэтт крепко задумалась. Алисия прямо видела, как она взвешивает перспективы - либо вот прямо сейчас вести диалог (который она себе не очень представляла), либо придется его убирать - но тогда можно закатить целый спектакль про замужество... Или просто одеть?
  - А зачем может придти муж?
  - Например, если дама нездорова. Или... э-э-э... не должна вставать.
  - Брюхатая?! - радостно спросила Джолиэтт, ввернув новое словечко.
  - Где вы слышали это слово?!
  Джолиэтт погрустнела. Такое замечательное слово прямо просилось играть, а оказалось - оно неприличное.
  - Так, просто. А как сказать?
  Алисия поджала губы. Тема ей не нравилась.
  - В тягости, например. В положении.
  Принцесса просияла и полезла в домик. Спектакль оказывался огромным. Алисия подумала, что еще десятинка такого пути и все ее усилия пойдут насмарку - воспитывать еще и полуроту кавалеристов, чтобы они прилично выражались (или задумывались о том, насколько их слышно) было бы совсем наивно.
  
  Алисия дремала, через прикрытые глаза наблюдая за игрой Джолиэтт. Девочка положила большую куклу в центре композиции на какую-то коробку, к одной из маленьких куколок привязала любимую розовую ленту и стала переставлять всех вокруг, что-то бормоча. За три дня эта сцена в куклах повторялась уже пятый раз, и почему-то вызвала у Алисии беспокойство, но никаких оснований мешать игре у нее не было.
  В конце концов, это было явно лучше, чем появившееся у Джолиэтт обыкновение выпрашивать у неё на постоялых дворах разрешения подоить корову. Всего три дня, которые пришлось пережидать выздоровления Анжелины после ночевки в шатре (долго вытаскивали застрявшую карету и воз, не успели до темноты) - просто простуда, слава Альдонаю - и вот, пожалуйста! Дура Мариэтт пошла у принцессы на поводу и показала ей корову. А хозяйка не нашла ничего лучше, чем показать ей как её доить. И это хорошо еще, что молочных коров, разумеется, держат в чистоте. И на всю дойку ребенка не хватает. Пока не хватает - упрямство у Джолиэтт фамильное. Невозможно, положительно невозможно воспитывать аристократку в путешествии.
  Она выглянула в окно и задумчиво посмотрела на поднимающиеся вверх лесистые холмы и задумалась о вещах более насущных. Вчера прибыл курьер, которого они отправляли во Флам, и сообщил, что Его Величество будет пребывать в замке Лорн. К путешествию прибавлялась минимум десятинка.
  
  На постоялом дворе, к удивлению служанок, Алисия велела им оставаться при карете и ничего не распаковывать. Сама же она пошла к лейтенанту и, дождавшись пока он спрыгнет ей навстречу с лошади, спросила:
  - Лейтенант, куда мы едем? Мне погоня не заметна, а мы забираем к югу. Вы нас куда ведете?..
  Лейтенант не смутился, не стал звать солдат или выкручиваться, а серьезно ответил:
  - Октябрь кончается, по короткому пути шлях раздолбан - подморозить-то его и не успело. Чутка в сторону приняли. Многовато, это Ваше Сиятельство верно подметили. Я так мыслю, надо нам через Пламенную пройти - иначе меня люди мои не поймут совсем, да я себя изругаю.
  - Где пройти?
  - Через Ступу. Еще то место Пламенной горой называют. Такое, Ваше Сиятельство, место, что всенепременно надобно там побывать. Послезавтра днем увидите - не пожалеете. Только полотенцами надо запастись.
  - Чем?..
  - Полотенцами. Искупаетесь.
  - Вы в своем уме? Октябрь кончается!
  - Такое, Ваше Сиятельство, место. Верьте мне - удивительнейшее.
  
  Следующий день выдался светлым, серым и холодным - они ехали через лес, забираясь все выше и выше - между голых стволов берез и кленов, шурша толстым желто-коричневым ковром из листьев. Ощутимо подмораживало.
  
  Десяток с лейтенантом был удостоен чести везти принцессу Анжелину и пару служанок, а потому ехал немного впереди кареты. Во второй половине дня они нагнали очередного сигнальщика, которым оказался сержант Дирле, по прозвищу Лысый. Лысый с тоской смотрел с гривки холма через овраг, принюхиваясь к ветерку.
  - Ты чего это, Дирле?
  - Косуля там. Не чует нас - мы ж с наветренной строны.
  - Какая косуля?!
  - Да тише же, господин лейтенант, спугнете! Во-он он, пасется, левее обломанной сосны... щас бы я его!
  - Ты что, Лысый, сдурел?!
  - И-эх. Самое ведь время! Самый вкус набрал...
  - Лысый, браконьерскую твою душу, ты ж на службе! - рявкнул на сержанта лейтенант. Совсем дурак, что-ли?! При принцессе-то? - Это ж королевский лес! Тебе жить надоело?!
  - Дык ить, такой козел знатный, прямо ж вот....
  Анжелина подумала и решила, что намек на этот раз стоит понять. Интересно же!
  - Я принцесса! Хочу оленя! Мой олень, я сама разрешу! - наступила пауза. Мужики переглянулись. Анжелина уже совсем собралась топнуть ногой (хотя в седле это и было трудновато сделать), но этого не понадобилось. Лейтенанту хотелось мяса не меньше, чем всем остальным.
  - Рудый, Самир - мухой в обход, гоните его на нас. Сипатый!
  - Я!
  - На стрему!
  - Есть!
  - Лысый, мать твою копьем в... - лейтенант сдержался - ты что стоишь?! На позицию, и чтоб смотри мне!
  - А мы куда едем?
  - Э-э-э... - лейтенант внезапно обнаружил, что даже в девять лет девочки отлично умеют разбирать когда стоит топать ногой, а когда дрожать губками. Он уже открыл рот сказать 'Ваше Высочество, мы обождем тут', но тут распахнутые синие глазки стали наполняться слезами.
  - Туда, - вздохнул он, признавая полное поражение. - Встанем на второй номер. Если Лысый промахнется...
  ...То я его сожру вместо той косули. Глаза принцессы мгновенно высохли. Она поискала глазами Лысого - но тот уже умчался.
  Лейтенант нехотя тронул лошадь за ним. Принцесса аж подпрыгивала перед ним на седле. С ее точки зрения, Лысому было бы лучше промахнуться
  
  К некоторому ее разочарованию, Лысый оказался меток, и от косули ей достался один рог - тоже неплохо. На разделку туши лейтенант отрядил трех парней, которые и догнали их с мясом и шкурой у самого постоялого двора. Там и возник крупный спор - что и как приготовить? У всех, как водится, было свое мнение.
  Алисия, как старшая, послушала 'этот базар' и, холодно отметив, что большая часть спорщиков слышала чьи-то байки, а остальные, похоже, кроме копчения вообще ничего не делали, распорядилась большую часть продать хозяину двора, что-то засолить, а из нескольких кусков сделать на всех гуляш. На каковой и выделила соли.
  
  В итоге, все несколько объелись. И хотя сержанты что-там бурчали про бабу и мясо, они были вынуждены признать, что в этих условиях мало что еще можно было сделать.
  
  На следующий день лейтенант возвестил, что скоро они прибудут к Пламенной. К полудню впереди появилось действительно пламенное, яркое ало-желтое пятно, напоминающее спину свернувшейся гигантской кошки. Такое впечатление, что там, на этой спине все еще был сентябрь.
  Вот, Ваши Высочества, Ваше Сиятельство - Пламенная гора. Часа через два как раз на месте будем.
  
  Когда подъехали близко, Джолиэтт, как самая маленькая и наивная спросила:
  - А почему так пахнет?!
  - Такой тут из под земли дух идет. - серьезно ответил ей лейтенант. - Говорят, сам Альдонай тут Мальдонаю под землю загнал - вот и злится она... Но на эту гору Альдонай смотрит всегда сам, а потому тут и весна раньше всех, и лето долгое, а зима, почитай, только как рамка.
  - Все в руках Его. - отметила Алисия скептически.
  - Истинно так.
  
  Дорога по склону заняла примерно полчаса, и закончилась поляной, с которой были видны столбы пара и слышался шум текущей воды. Те немногие, кто был, стали поглядывать налево, на срезанную верхушку. Там столб пара был самым заметным, и, казалось, становился все плотнее.
  - Вовремя пришли, сейчас наверное...
  Договорить кавалерист не успел. На верхушке заревело и вверх ударил зелено-белый столб воды, высотой метров двадцать. Он бил секунд тридцать, а потом опал. Полоса пара пошла слева направо, примерно со скоростью пешехода.
  - Ну, самое, значит, время. Часа три у нас теперь есть. Дамы, Вы по склону вниз извольте спуститься, там в Третьей Чаше самое купание и есть - вода чутка остывает, и не сквозит. А мы уж тут...
  - Ниже вас по течению? - подняла брови Алисия.
  - Точно так, Ваше Сиятельство. Гневаться не извольте, в первой чаше - можно и свариться, во второй - не поплаваешь особо. Горячо.
  
  Третья чаша оказалась довольно солидным озером, над которым курился пар, а по берегу шел ровный пляж крупного желто-коричневого песка, сложившегося плотными мелкими волнами, посыпанный старой хвоей и какими-то ветками. Местами пляж разбивался языками укатанного серого камня, а чуть подальше на берегу рос чахловатый ельник.
  
  - Ой. - сказала принцесса Анжелина первой прибежавшая на пляж и потрогавшая серый камень. - Он теплый и почти сухой!
  На камнях и расположились. Алисия проследила, чтобы на принцесс одели ночные рубашки (потом постираем), отправила в воду одну из служанок и разрешила девочкам плескаться. Принцессы моментально нашли себе занятия по шею в воде.
  
  Алисия, переодевшись, тоже вошла в воду - больше из принципа, но вода оказалась неожиданно приятной, что объяснило и дорогу, и прибраный пляж - жить тут было бы неприятно, а вот искупаться с дороги сам Альдонай велел. Она зашла подальше.
  
  Пар от воды скрыл песчаную полосу, и оставил ее в нереальном мире курящейся воды, и покрытых толстыми подушками инея ветвями, клонившимися к воде. Голоса отдалились, сделались неопределенными. Тепло. Тут так тепло... Ей потребовалось усилие, чтобы все-таки повернуть назад из странного, обволакивающего своей нереальностью успокоения.
  
  Они выбрались из воды, и, как и было рекомендовано сразу вытерлись - хотя сквозняков в чаше почти не было.
  - Искупайтесь. - сказала Алисия, когда служанки одели ее и принцесс. - У нас осталась пара сухих полотенец.
  - Мадам.
  - Мадам. - служанки поклонились и, помогая друг-другу раздеться, тихонько повизгивая тоже полезли в воду.
  
  Алисия села на камень и стала расчесывать волосы принцессам. Со стороны первой чаши раздался предупреждающий вопль, веселый гомон выбирающихся из воды кавалеристов - а потом снова рокот и шум взлетевшей и упавшей воды. Бело-зеленый столб воды и пара было видно даже им. Тремя минутами позже через мокрую стену Третьей Чаши перекатился парящий вал, закрыв плотной стеной пара дальний берег.
  Одна из служанок тоже выбралась на берег, а вторая - решила проверить обещание лейтенанта - что купаться тут можно даже в такой момент.
  Рокот улегся, пар постепенно рассеялся.
  - Ваше Сиятельство, - тоненьким от восторга и ужаса голосом спросила Анжелина. - А как это?!
  - Не знаю. - серьезно сказала Алисия. - Волею Альдоная - чудо из чудес!
  - Ух! - сказала остававшаяся в воде Марита. - И правда, как в котле!
  
  Отряд собрался вместе только через два с лишним часа, и, несмотря на вполне ощутимый запашок, бодро доехал до постоялого двора - как раз примерно в часе езды от Пламенной. Выкупавшиеся и поевшие принцесcы уснули сразу, Алисия еще немного боролась со сном - больше из принципа. Перед тем, как все-таки пойти спать, она сказала лейтенанту:
  - И правда, великое чудо. Мы благодарны вам, лейтенант.
  Тот, ухмыльнувшись, только поклонился. Назавтра, когда день уже клонился к вечеру, караван без затруднений прибыл к замку Лорн.
  

Семейные дела

  - ... таким образом, Ваше Величество, мы полагаем, что ...
  - Гхрм.
  - Ланье? - Рик поднял брови. Секретарь Короля НЕ входит во время разговора, пока его не зовут. Ланье, поклонившись, передал Его Величеству папку и, пятясь, вышел. Рик открыл ее, взглянул, закрыл и сказал:
  - Ваша Милость, Ваша Милость - Мы вернемся к этому разговору послезавтра. Дела Наши неотложны.
  Бароны несколько деревянно поклонились вслед выходящему Королю.
  В папке была грифельная доска с одной фразой: 'Их Высочества в сопровождении вдовствующей графини Иртон пересекли линию первых постов'.
  
  Алисии потребовался некоторый нажим, чтобы загнать Анжелину в карету. Принцесса считала, что въезд в замок на лошади был бы лучше. Графиня Иртон на это заметила, что лучше он был БЫ если бы принцесса вьехала сама. А не как груз перед командиром конвоя. Надутые губы на графиню впечатления не произвели.
  - Ваши Высочества. Повторим еще раз. Вы выйдете из кареты и встанете впереди меня. Если дворецкий, или сенешаль крепости его заменяющий пригласит нас войти - мы входим, если нет - мы ожидаем Его Величество. Как мы к нему обратимся?
  - А если он не выйдет?..
  - Это, Ваши Высочества, невозможно. Итак?..
  
  Карета прогрохотала по мосту, въехала под тяжелый свод, а потом во внутренний двор. Два высоких и очень сильных сержанта открыли двери и вытянулись возле них. Алисия, как младшая по знатности, вышла первой и чуть склонилась в сторону кареты. Принцессы выбрались не так изящно, но старательно поправили платья и встали рядышком. Карета уехала, а они остались.
  Собственно слуг на дворе практически не было. Был почтительный караул, посты, люди в сером сукне - склонившиеся и ожидающие. Чего? Почему они без шляп? Боятся?
  - Ваше Сиятельство, а мы тут будем долго стоять? У меня ножки болят...
  - Мы должны ждать, Ваше Высочество. Проявите сдержанность.
  Прошла еще пара минут. Алисия про себя думала, не заставит ли их Ричард ждать тут час и что ей сказать, если...
  - Рика, ой как я тебя рада видеть! А мы тут долго будем стоять? - Джолиэтт еще не умела шептать так, чтобы ее не слышали.
  - Если ты уже осмотрелась - можем пойти. - тихо прошептал ей кто-то.
  Алисия медленно повернулась.
  
  Ричард не изменился. Блондин с серыми внимательными глазами, выше ее на голову. Удобный темно-коричневый колет, всё та же шпага с потертой рукоятью. В шляпе. Единственное изменение - кольцо на правой руке. Королевское кольцо было прекрасно видно - Его Величество держал на руках сводную сестру.
  - Ваше Высочество. Ваше Сиятельство.
  Алисия сделала реверанс, про себя кляня нахала. Анжелина тоже испуганно присела.
  - Мы рады приветствовать вас, дамы. Мы лично проводим Вас в ваши временные покои. Соблаговолите проследовать?.. Анжели, привет.
  Рик оставил Джолиэтт на правой руке, а левую церемонно предложил Анжелине. Алисия могла бы поклясться, что он ей улыбнулся - так заметно было облегчение и радость на все еще детском лице, что 'Его Величество' - это же, оказывается, просто 'Рика'.
  Алисия шла и думала, что Ричард действительно оказался крайне неглупым молодым человеком - для всех со стороны Король лично(!) на руках (!) сопроводил сестер в покои вместе с достойной воспитательницей... Но при этом ей самой тихо показали, как роли распределены.
  
  Как только они поднялись по лестнице и вошли в коридоры, Рик начал распрашивать сестер о путешествии и так натурально ахал и удивлялся, что к концу уже знал о путешествии ненамного меньше Алисии.
  Перед дверью он собрался ссадить сестру, но та все-таки решилась
  - Рика Ваше Величество, а можно мне... - Джолиэтт жарко зашептала что-то сводному брату в ухо.
  Рик внимательно выслушал ее и немного удивился
  - Ты уверена? Ну, наверное...
  Алисия тяжко вздохнула. Корова. Конечно же. Анжелина решила, что она ничем не хуже сестры:
  - Ваше Величество, а можно мне лошадь?!
  - Пони! - решительно вмешалась Алисия. Это никогда не кончится. Впрочем, обучение надо продолжить.
  - Лошадь! - Анжелина внимательно наблюдала за ними обоими. Рик поднял брови и сказал
  - Ваша воспитательница, мадемуазель, полагает, что уместнее будет пони. Мы полагаем, на данном этапе она совершенно права... Анжи, ты не достанешь до стремян. Про лошадь поговорим когда ты будешь выше хотя-бы на ладонь.
  Анжелина вздернула нос и удалилась в покои. Алисия только вздохнула.
  - Полагаю, пример Миранды Кэтрин, графини Иртон, еще не раз нам отзовется, Ваше Величество.
  - Что нам следует знать о Миранде Кэтрин?
  - Его Величество Эдоард и... в целом, мне хотелось бы обсудить это в числе прочих вопросов с Вами, Ваше Величество и моим сыном, графом.
  Рик поднял брови в вежливом приглашении.
  - Ваше Сиятельство. Можем ли мы надеяться, что Вы, отдохнув с дороги, присоединитесь к Нашему скромному ужину после заката?
  - Ваше Величество, Их Высочеств необходимо уложить в постели.
  - Мы будем ожидать Вас.
  - Могу ли я просить Ваше Величество сообщить мне вести о моем сыне?
  - Он здоров, бодр и планировал прибыть сегодня на ужин.
  - Я надеюсь поговорить с Вами и с ним.
  - Мы приложим усилия к удовлетворению всех Ваших желаний...
  - Рика, - подергала его за руку подзабытая Джолиэтт. - А можно мне спросить... Величество Рика, то есть.
  - Спрашивай. - Рик снова поднял ее на уровень лица
  - А папа - тихонечко спросила Джолиэтт. - Он выздоровеет? Он там лежал..
  - Папа - серьезно ответил ей Ричард. - Очень устал. Он спит, и теперь мы не знаем, когда он проснется. Иди, переодевайся и ложись спать.
  
  Алисия подняла брови.
  - Мадам. - тихо сказал Рик. - Лично Нам представляется неприятным и необязательным требовать и проявлять рекомендованную этикетом холодность в отношении маленького ребенка. Лично Нам это крайне не нравилось. Мы надеемся, что Вы присоединитесь к Нам за ужином.
  Алисия сделала реверанс, Ричард кивнул и удалился.
  
  Его Величество Король, конечно, должен был милостиво прибыть на ужин, где его бы почтительно ожидали подданные с некоторым опозданием дабы...
  Рик же поймал Джесса в переходе и без 'здрассте' сказал:
  - Мать твоя приехала, сестер моих привезла.
  Джесс поперхнулся классическим 'Да ладно?!' и стал удивительно похож на себя-подростка.
  - Коротко говоря, Мы Король, Нам все можно. Ты - вообще в действующей армии...
  - То есть ужинать сегодня не будем? А маман тоже считает, что я 'вообще'?
  - В процессе выясним. Интересно, что она желает с нами говорит разом. Догадываешься, о чем речь пойдет?
  Джесс помрачнел.
  - Жена.
  - Думаю, да. Все, девчонок не пугай, после поговорим. Джесс, на меня посмотри? Все будет хорошо. Не психуй.
  - Ты для этого меня сам встретил? Чтобы я не психовал?
  - Именно.
  
  Ужин на троих был подан в Малом обеденном зале. Его Величество Ричард приветствовал скромность, да и обед давно кончился - так что было всего три перемены блюд. Алисия выбрала рыбу. Ричард и Джеррисон - тушеные с травами корнеплоды.
  
  - Его Величество Эдоард полагал, что она некий удивительный самозванец. Такое предположение выдвигал и Ганц Тримейн. Но, надо сказать, его мнение относительно дальнейших решений после встречи с ней изменилось.
  Рик и Джесс молчали, глядя на аккуратную трапезу Гадюки.
  - Как и моё. Я взяла бы на себя смелость оценить мысли Его Величества таким образом: не столь важно, кем человек объявил себя - как то, насколько он соответствует этому объявлению. Лилиан Иртон-Брокленд убедила Августа...
  Джесс искоса взглянул на Рика и тот тихо прикрыл глаза. Да, трансформация 'барона... Брокленда' в 'Августа' не прошла незамеченной. А ведь и года не прошло. Вот ведь ушлый корабел.
  - И организовала и в Иртон-кастл, и в окрестностях столицы несколько чрезвычайно успешных предприятий. С учетом предполагавшихся огромных доходов казны, Его Величество поддержал... графиню. Его ожидания оправдались в полной мере. Если она и не та, за кого себя выдает - это несущественно, хотя ее цели представляются туманными. Подводя итог, я бы осмелилась почтительнейше довести до сведения Вашего Величества мнение, что это чрезвычайно разумная женщина весьма... удивительных знаний, недюжинной воли - и совершенно не аристократических привычек. К сожалению, я полагаю, сын мой, Вы не уточните нам - насколько вероятно такое у Вашей супруги?
  - Я бы сказал, матушка, это невероятно. Аристократизма я не мог отметить и ранее, но силы воли и знаний никаких не отмечал.
  - Тем не менее, по моему скромному мнению, стоит, сын мой, принять эти изменения как дар Альдоная. Тем более, что оценка Ваша не может иметь надежных оснований. Также я должна заметить, что мне представляется неоднозначным решение Его Величества Эдоарда об обучении моей внучки в учебной... как это? роте Третьего кавалерийского полка.
  - ЧТО?! - Джеррисон все-таки не сдержался.
  - Вы же разрешили Вашей жене принимать любые решения, сын мой? Насколько могу судить, Его Величество следовал устремлениям и талантам Вашей дочери. Непоправимого же пока не случилось.
  - Мы обсудим и этот вопрос. Позже. Полагаем, отец Наш имел на сей счет планы. - сказал Рик закрывая обсуждение, пока Джесс не психанул по настоящему.
  
  Проводив графиню в опочивальню. Джесс и Рик остались доедать. Без Алисии Иртон трапеза пошла веселее. Отламывая себе кусок от круга колбасы, Рик спросил:
  - Что скажешь, Джесс? Развести тебя?
  - Мне снова быть женатым на государственной пользе? - тихо спросил Джесс. - Причем даже не женатым, а непонятно что?
  Рик пожал плечами.
  - Как сам захочешь. Если да - будем действовать одним образом, если нет - другим. В крайнем случае - жила же как-то Ативерна без 'Лилиан Иртон-Брокленд'?
  Джесс молча смотрел на него.
  - Ни Я, ни Мы - друзьями не торгуем. Тебя - и хочется верить меня тоже - в продаже нет, и не ожидается. Так что, если ты хочешь услышать мое мнение - оригинальным я не буду. Встретимся, поговорим - и попробуем выработать какие-то взаимоприемлемые варианты. Можем тебя тихонько женить повторно, можем развести, можем все оставить как есть... Две проблемы надо как-то решать: твой наследник и твоя дочь.
  - Ты уже считаешь, что с ней можно и нужно договариваться?
  Рик покивал.
  - Я тебе не показывал - но есть промежуточный отчет Винштейна о доходах Ативерны. Знаешь, сколько принесли её дела за полгода в казну? Почти пятнадцать тысяч корон. Она деловой человек, и как таковой - очень уверенно 'есть'. Меня интересует другой вопрос.
  - И какой же?
  - Где твоя жена? Потому что если где-то лежит тело несчастной толстухи я не буду договариваться. Я буду казнить. - Ричард серьезно посмотрел на Джеррисона - вот это выясни, если сможешь, Джесс. Вот это - важно.
  - Как скажешь... Но Мири, Рик! Она моя наследница, что это будет?!
  - Уж этот вопрос Мы точно можем решить. Ничего не бойся. - тихо сказал Рик. - Я с тобой. Я тебя не отдам.
  Джесс покивал.
  - Рик, одно предложение. Обо мне и моем... семействе.
  - Слушаю?
  - Не пытался бы ты все сразу делать правильно и обо всем заботиться лично, а? Я справляюсь, как мне кажется.
  Рик помолчал.
  - Так заметно?
  - Ну, можно уверенно предположить.
  - Смотри сам.
  - В любом случае - спасибо.
  Друзья вернулись к колбасе.
  - Рик. - сказал Джесс, когда им принесли свечи и они налили себе по бокалу. - Я понимаю, что не вовремя, но когда мы на столицу пойдем? Еще пять-семь дней, и все вообще развезет. Или замерзнет. Придется месяца полтора тут стоять. Уж извините, Ваше Величество, но дороги даже Вашему приказу не подчинятся.
  - Идти сейчас еще более не вовремя. Желаем Мы, чтобы побольше дворян наших подумало над новостями...
  - Разбегутся же.
  - Этого - серьезно посмотрел на него Рик. - Я и добиваюсь.
  - А если они наемников подтянут, за это время? Это ж не дурачки из ополчения, это противник серьезный.
  - Много, как ты помнишь из нашего плана окружения, не смогут.
  - Хочешь чтобы я поменьше именно нашего народу перебил?
  - Именно. Готовься, верный коннетабль Наш, на раннюю весну.
  - Как прикажет Ваше Величество.
  

Осажденный лагерь

  
  Капитан Трёй не собирался становиться капитаном. И уж тем более, не собирался вставать - пусть даже временно - на полк. Но... вот так вот оно случилось.
  Пожевывая ус - скверная старая привычка - он ехал к графине Иртон и пытался что-то вспомнить на тему 'Как вообще с благородными разговаривать'. Получалось плохо, потому, что вспоминать было нечего. Все остальное он пытался выкинуть из головы - хотя-бы на эти три часа. Выходило так же, то есть никак. Выступили, так сказать, на все деньги.
  
  Лилиан шла на это совещание как, наверное, шла бы на казнь. Она старалась держать спину прямо, а голову высоко - а на самом деле ей было страшно и тоскливо. 'Мама, я не хочу, забери меня отсюда. Я отработаю с тобой два года, я не буду брать кардиологию и всегда буду мыть посуду...' Но никого не интересовало, насколько она хорошая девочка. Как же так случилось, что самым тяжелым для нее стали вот эти разговоры-совещания? И почему их все больше и больше?
  
  Серый светлый зал, полированный стол красного дерева, высокие стулья. Даже красиво - свет полосами. Надо было все-таки сделать витражи - тогда было бы веселее. Н-да, и замок бы смотрелся ЕЩЕ дороже.
  
  Собрались к полудню. Трёй как всегда решил сначала посмотреть, что и как будет. Хоть и баба их всех собирала, но говорила по делу, спросила всех как надо. Начали с Ганца Тримейна. Тот сидел, берег руку.
  - Ганц, вы первый. Что вам удалось выяснить? Сидите...
  - Недовольны вами были в лагере герцогском давно. Никто из задержанных не знает откуда возникла идея к вам ехать - но, вот поехали. Слава Альдонаю, шевалье полковник человеком был сдержанным - успели до большой крови разобраться.
  - То есть они не знали, зачем ехали?
  - Нет, не знали. Знали только, что у вас тут реки молочные, берега кисельные, а желуди на дубах золотые.
  - Здорово. А у Молле что выяснили?
  - В основном, что он болван. Но кое-что интересное он сказал... Их не замок интересовал, не производство, не мастера. Вы.
  - То есть? - Лилиан противно показалось, что пол стал куда-то уходить.
  - Ему за вас предлагали пять тысяч корон. И замок на разграбление.
  Трей простонародно присвистнул.
  - Рано свистите, капитан. А еще прощение долгов, на три с лишним тысячи - он, как выяснилось, за три года нанял под разными предлогами почти двести человек наемников. Собирался соседей своих пощипать, да вот не успел.
  Дошла очередь и до него.
  - Капитан, кстати. Если верно понимаю, вы заменили шевалье полковника Фрима? - спросила Лилиан.
  - До указаний от Его Величества.
  - Что скажете нам всем, капитан?
  - Что ж мне сказать? - Трей пощипал ус. - Значит, прочесали мы окрестности, и нашли в рощице следы кареты. Одвуконь, новой. Ждало рядом с ней не менее пяти лошадей, а людей - не менее семи. Мыслю я, значит, собирались они увезти кого-то. Против воли. Можа - двух.
  - То есть вы с лэйром Тримейном согласны. А каково состояние полка?
  Состояние полка было отвратительным. Погиб командир полка - и от чего! Треть первой роты сидела под арестом. Остальные ходили как мешком прибитые. Треть его собственных людей стояла в охране. Про посты и патрули говорить-то было тошно...
  - Мы, значит, на своем месте стоим и указ Его Величества выполним. Такое вот, значит, состояние.
  Ваша оценка, капитан? Может такое повториться? Чтобы на нас напали?
  - А что, Ваше Сиятельство верит, что все, разик по рогам получив, от вас отстанут? Что изменилось-то? Вы тут, стоит тут вот это все по прежнему дорого, только теперь еще и сил у нас на треть меньше.
  - То есть, вы, если что, не выстоите?
  - Как Альдонаю угодно будет. Окажется у противника грамотный командир и человек пятьсот - можем и не выстоять.
  - Что ж, господа, я вас услышала. Решение...
  - Дозвольте вопрос, Ваше Сиятельство, со всем, значит, нашим уважением...
  Трей глядел прямо и никакого смущения явно не испытывал.
  - Есть, значит, у нас указ - хранить замок и местность Тараль. А у вас, значит, другой?
  - Точно так, капитан. Извольте ознакомиться.
  Капитан медленно прочел текст.
  - Значит, другой.
  - А потому - гонца к вам пошлю, капитан, как только решение приму. К вящему благу королевства. Лэйр Ганц, задержитесь на пару слов?
  Трей, не сводя с нее взгляда серых водянистых глаз, кивнул. Ганц остался на месте, а остальные разошлись. Шаги их стихли, как раз дав Лилиан время собраться с духом.
  - Ганц - спросила Лиля. - А сколько знатных семейств осталось в Лавери, из тех кто обычно тут жил?
  - Лилиан, я как-то не занимаюсь такими наблюдениями и не могу...
  - Хватит. Вы выкручиваетесь, лэйр. Вы не сказали 'Я не знаю'. Вы начали говорить, что не знаете 'точно'.
  - Треть. Даже, наверное, меньше. Знаете, Лилиан, у меня тоже есть вопрос. Дайте на него, пожалуйста, прямой ответ.
  - Дам.
  - Сколько вам лет?
  - Двадцать один год. - Аля не соврала. До двадцать второго дня рождения ей и тогда оставалась еще неделя...
  Ганц помолчал, удерживая на ней внимательный взгляд.
  - И вы поймали меня на разнице 'не знаю' и 'не знаю точно'. Женщина из купеческой семьи, просидевшая два года в глухой провинции. С репутацией истерички. А потом вдруг начавшая дела на десятки тысяч корон. И не испугавшаяся кровавой раны - а вы ведь не полковой лекарь.
  - Ганц, - сказала с каким-то странным для неё самой чувством усталости Лиля. - Я не вру. Это правда. Или вам надо меня поймать? Зачем? Рана ваша, кстати, не сильно-то кровила.
  - Нет. Не надо. Мне даже не интересно, с чем вы сравниваете мою рану. Что на самом деле вы хотели спросить?
  - Ваше мнение, Ганц. Что я должна была бы делать, на ваш взгляд?
  - Уехать в имение. Или к мужу. Но Его Величество дал вам право решать - я не уверен, что понимаю почему. И тем более - зачем.
  - Спасибо за откровенность, Ганц.
  - Всегда пожалуйста, Лилиан. Кстати. Правда - Лилиан?..
  - Правда. - ... но не вся. - Постарайтесь поменьше перемещаться - надо дать ране затянуться.
  - Спасибо за ответы.
  Ганц неловко встал из кресла, опираясь на левую руку, и ушел. Лиля осталась сидеть в кресле. Н-да. Положение.
  Как-то она... отупела, что-ли? Даже сил дергаться нет. Капитан Трей хороший человек, но пока плохой командир полка. Не потому, что недобросовестный - просто полка для него много. И полк в аховом состоянии. А охота идет - лично на неё.
  Под ударом - Мири. И Ингрид. И даже Лидарх с Шаллахом. И никто не примет за нее решения.
  
  Лиля сидела и смотрела на гладкую поверхность стола. Пока все тихо. А решать надо. И ничего не делать - это тоже решение. В дверь осторожно проскользнула служанка и встала, не зная - мешает она госпоже или нет?..
  - Позови пожалуйста Лейфа.
  - Да, госпожа.
  Лейф пришел минут через пять - значит, был поблизости.
  - Закрой двери. Садись. - она немного подождала. - Лейф, ты умеешь путешествовать по суше?
  - Не очень, госпожа.
  - Скажи... если я поеду к... мужу, ты поедешь со мной? Я понимаю, что это гораздо больше нашего найма...
  - Госпожа, я не купец. Я не торгую своим словом - я его либо даю, либо нет. Тебе я его дал. И ни разу об этом не пожалел. Не обижай меня и моих людей.
  - Путь будет трудным. Часть людей я оставлю здесь.
  - Предупрежу жену, она подберет кого-то вести замок.
  - Ингрид только родила, куда ей ехать?! Как ребенок перенесет зимнюю дорогу?!
  Лейф пожал могучими плечами.
  - Туда, куда поведет нас слово, данное тебе. Кому нужно слово, что крепко только в дни благоденствия?
  - А ее ты не спросишь?
  - Зачем мне задавать ей этот вопрос, госпожа Лилиан? - улыбнулся вирманин. - Я знаю ее ответ. Мы справимся.
  Лиля чуть не заплакала. Это оказалось так... просто.
  - Скажи, кто из капитанов мог бы сейчас выйти в море? И куда?
  - Это трудное дело, госпожа. Зима... Из моих друзей - Эрик мог бы. Но, скорее всего, только к Вирманскому архипелагу.
  - Расскажи мне об этом архипелаге.
  - Госпожа, тебе не стоит идти на Вирму. Совсем не стоит.
  - Я не могу брать с собой Мири... Там, где не знаю что встречу.
  На самом деле, ей категорически не хотелось, чтобы Миранда видела то, что могло случиться. Она сама - что-ж, она выдержит. Наверное. Лейф помолчал.
  - Пошлю весточку Эрику, госпожа. Нам надо послушать его. И позови Лейса Антрела.
  Антрел тоже пришел минут через пять. Что-то они все теперь недалеко.
  - Скажи, капитан стражи, ты должен хранить меня или имущество моего мужа?
  - И то и другое... Но сначала, конечно, тебя госпожа.
  - Я собираюсь поехать к мужу.
  Лейс молчал.
  - Что ты скажешь? Ты со мной?
  - Я с тобой, госпожа. Такова моя клятва.
  - Тогда раздели людей - часть из них я хочу оставить тут. И... я никогда не поверю, что ты совсем ничего не узнавал о том, где мой муж и что там творится. Узнай все, что можешь - и расскажи мне. С Лейфом обсудите, к чему нам готовиться.
  Лейс поклонился и пошел к двери. У самого выхода он замялся, повернулся к ней и сказал, как-то немного смущенно:
  - Он... граф Иртон - неплохой командир и сюзерен, госпожа. Многие считают - отличный.
  - Я надеюсь на это. Иди.
  
  Лиля осталась в зале и минут пятнадцать бездумно смотрела на покрытые инеем кусты и редкие падающие снежинки.
  

Разговор у фонтана

  Альтерс Лорт послал принцессе (он даже про себя привык ее так называть) весточку, что желает придти поговорить в полдень. Посланец вернулся с вежливым согласием.
  Лорт пришел в крыло принцессы, по дороге отмечая изменения. Всего десятинка, но: он шел через посты (причем в новых латах, парные). А никаких его людей в этом крыле не было - и это как-то 'само' получилось. Набрала из тех самых дворян, которых он использовал как статистов.
  Он-то разрешил четырех - но она этим не платила. Эти служили 'за честь'.
  Его встретили две служанки в белых передничках Это при том, что в остальном доме никаких женщин не было. Кроме, гм, специально пришедших. Довершил впечатление фонтан. Маленький, в середине светлого зала. Посреди зимы-то!
  - Жена моего брата открыла удивительное дело. - раздался голос принцессы Амалии. - производство огромных прозрачных стекол. Ее подарок сделал эту игрушку возможной. Рада, что вам нравится.
  - Ваше Высочество. - поклонился он.
  - Граф. - вежливо склонила она голову ему в ответ. Простое белое с синим платье - шелковое. Простая прическа - с тремя рубинами в гребнях. Простое обращение - и четыре латника в сопровождении. Н-да. А еще престарелая служанка в качестве дуэньи. Очаровательно.
  - Ваше Высочество, мне нужно с вами поговорить.
  - Буду рада.
  Он посмотрел на латников. Амалия этот взгляд проигнорировала.
  - Памятуя о нашем предыдущем разговоре, я хочу задать вам вопрос. Хотя, полагаю, служанка уже не так важна? Или мне полагается не замечать вашего самоуправства?
  - Увы, ваше сиятельство, мой долг верной дочери Альдоная проявить милосердие и предоставить этим бедным девушкам свою пусть слабую, но защиту. Но, полагаю, Вы заметили как ревностно ваши последователи наблюдают за нами?
  - А служат они у вас?.. - Альтерс позволил себе немного поразвлечься.
  - Вы же понимаете, даже среди такого маленького двора как наш, все должны быть заняты. Почему не?..
  - Все логично. Но тогда - Вы должны мне несколько ответов. И вот мой первый вопрос: Ричард и Джеррисон, ваш брат, не выступили к столице. Хотя и выразили отношение к нашему вояжу как чуть ли не к измене. Почему?
  - Я не имею вестей и мало знаю о происходящем вокруг... Зная моего брата и кузена, предположу, что они не сочли это необходимым.
  Шут чуть не ляпнул 'А то я не догадался!!!'. Но он уже не раз обругал себя за то, что посчитал эту парочку просто придворными дураками и вертопрахами. В результате он имел кучу компрометирующих фактов - которые были абсолютно бесполезны, но совершенно не понимал как они думают. А они думали, и отвечали на его действия совсем не так, как предполагалось. Не стоило усугублять положение и ссориться с тем человеком, который мог бы сказать ему хоть что-то.
  - Второй вопрос. Почему же они не считают необходимым убирать угрозу от столицы?
  - Моё положение столь шатко, столь неоднозначно... Мне хотелось бы иметь возможность послать двух-трех людей с сообщением моему супругу. Могу ли я надеяться на ваше снисхождение?...
  - И что же это за два человека? - улыбнулся Шут.
  - Вам важнее уязвить меня, показав свою власть, или услышать мой ответ на вопрос?
  - Вы уклоняетесь, а ваш супруг, тем временем соберет войска и станет для меня дополнительной проблемой?
  - Чтобы мой супруг начал собирать войска, мне достаточно продолжать молчать.
  - Что ж, я об этом, наверное, пожалею - но пусть будет так. Я согласен - двух человек, и не более одного воина.
  Фонтан журчал.
  - Если размышления наивной провинциальной дворянки не покажутся вам оскорбительными... мне показалось, вы совсем не понимаете что такое Ативерна.
  - А вы - понимаете?
  - Я тут выросла. Вам кажется, что если в стране все тот же король, все та же знать - там все идет так же, как и у вас. Но это совсем не так. В Уэльстере окружив столицу вы нанесли бы огромный вред репутации Короля, страна начала бы разваливаться на части - ибо что это за король, который не может удержать свой собственный домен? Но для Ативерны - вы просто бродячая банда, окружившая крупный город. Город этот сейчас, скорее всего, уже сформировал запасы. Навигация закрыта, сбор урожая закончен.
  - А репутация Короля?
  - Король жив, он отдает приказы, которые исполняются. Вся Ативерна - домен Короля. Альтверу захватывали во времена кровавого тумана трижды и осаждали уж не знаю сколько раз. Скорее всего, мой брат Джеррисон сказал бы точно.
  - А ваша знать терпит такого короля?
  - В Ативерне нельзя так построить фразу.
  - И чем же ваша знать отличается от нашей?
  - Я не знаю. Я, повторюсь, провинциальная хозяйка поместья. Меня не учили управлять государством.
  - Хорошо. Вы умеете играть в клетки, мадам?
  - Да, - удивилась Амалия. - А какое это имеет отношение к?..
  - Хотите, сыграем? Готов поставить желание против вашей, скажем, сережки?
  - Как Вашему... Сиятельству должно быть известно, замужняя дама не может предаваться развлечениям с посторонним мужчиной.
  Насколько было известно Шуту - еще как может. Если хочет. Тут, судя по оскорбительной паузе, таким желанием и не пахло.
  - Скажите, Ричард обычно выигрывал длинные партии или короткие?
  - Скорее, длинные. - с удивлением припомнила Амалия.
  - А Джеррисон Иртон?
  - Любые. Примерно одинаково. Но я не помню очень уж длинных партий с его участием.
  - Что ж, мадам, спасибо. Даже интересно, кого же вы пошлете с сообщением?
  Шут вышел. Амалия, уже уходя, подумала, что ему нужно было задать еще один вопрос: как часто Ричард проигрывал? А она помнила, что Ричард обычно как минимум сводил партии вничью. И выигрывать у него удавалось только Джеррисону. Впрочем, это же можно списать на дворцовых подхалимов.
  
  Не заходя никуда, Амалия отправилась в комнаты детей.
  - Сын мой.
  - Да, матушка. - Амалия поглядела на темно-русую макушку. Ее первый ребенок - а она почти ничего не чувствует. Отпустить близнецов она бы не смогла.
  - Я прошу Вас с капитаном Россом отвезти послание Вашему отцу, в Зуб. Путь будет труден, но я верю, что Вы справитесь.
  - Матушка, но... я не хочу!
  - Вы, - холодно и звучно сообщила ему Амалия. - Виконт Ивельен. Это долг. Вы берете с собой капитана Рейса и секретаря де Вильема. Они позаботятся о вас. Готовьтесь, вы отъезжаете завтра на рассвете.
  Она вышла, не дожидаясь ответа. Еще он ей перечить будет!
  Надо бы действительно черкнуть его отцу несколько слов.
  
  'Мой досточтимый муж!
  Пребывая в это промозглое время в нашем имении под столицей, я почтительно испрашиваю вашего позволения как главы рода на наём и содержание некоторого количества вооруженных слуг чести, из числа вассалов и соседей нашего рода, дабы не понесла убытка Ваша честь.
  Сын и наследник наш, в сопровождении людей верных, должен доставить Вам это письмо безотлагательно. Искренне надеюсь я, верная Ваша супруга, на Ваше легендарное благоразумие и в этом, и во всех прочих трудах и заботах Ваших.
  
  Верная слуга Ваша и Его Величества Короля Ричарда
  Амалия.
  '
  - Мадам?
  - Да, де Вильем, пройдите. Я прошу вас сопроводить моего сына в Зуб. Вы подробно опишете моему мужу наше положение. Полагаю, вести уже дошли и туда.
  - Как вам будет угодно, мадам.
  
  Отдав распоряжения слугам, подведя итоги своим трудам на сегодня и раздав распоряжения на завтра, собрав маленький караван и тихонько поговорив с капитаном стражи (недолго каравану предстояло быть маленьким), она прошла в спальню.
  Там, пользуясь своей властью в этом маленьком - но все-таки ее собственном! - мирке, она с удовольствием выпроводила служанок и потянулась.
  
  Все-таки, в статусе и власти есть свои прелести.
  Альтерс Лорт вернулся в свои комнаты, сел в кресло и глубоко задумался.
  Положение было странным - вместо нервных и активных действий король Ричард и граф Иртон, похоже, планомерно сжимали вокруг него кольцо. Нужно было... впрочем, что именно нужно в голову не приходило.
  Шут снова взялся перерывать и перечитывать документы, в надежде что-то найти. Часа через два он сложил все пергаменты, свернул... и вдруг развернул пакет, который просмотрел два раза когда получил - и больше не трогал. Зачем Стеклянный Дом так много уделял внимания этой дурацкой переписке? Кое-что он к ней добавил, из того что проходило через него, но это в целом была задачка для мирного времени - вот для разговора с графиней некоторые из этих писем вполне годились. Но что-то его цепляло.
  Перечитав, Шут мерзко ухмыльнулся. Может, это и 'не то', но шуточка выйдет знатная. Значит, граф Иртон не узнает свою супругу? Не понимает, о чем это ему пишут? Что-ж, мало ли девушек хороших, которые бы желали бы, так сказать, обновить ему память? Опять таки, прекрасная возможность 'поработать с репутацией оппонента'.
  
  

Сборы и хлопоты

  Лиля собиралась почти десятинку. И все время сборов постоянно чувствовала, что живет 'кусочками'. Вот она сидит с Ингрид и Вандис составляя раскладку. Что было за час до этого?.. Вот она что-то считает - что это за таблица? Ах да, это же расчет материалов на заказы. И так - все время. Некоторые разговоры и события выделились, и поэтому она могла их вспомнить.
  
  Вот разговор с Ганцем.
  - Ганц, как нам стоит добираться?
  - Быстро. Ваше самое удивительное свойство - вы очень быстро решаете и делаете. За вами очень трудно успеть. Так что я советую вам ехать как угодно - но быстро. Используйте свои сильные стороны.
  - А вы уже собрались?
  Возникла пауза.
  - Ваше Сиятельство, я не еду. Его Величество мне никакого приказа не отдавал, кроме приказа следить за предприятиями в Тарале.
  Лилиан попыталась собрать мысли во что-то внятное. Тоска за время сборов стала уже привычной, так что нельзя сказать, что что-то изменилось.
  - Что ж, тогда может быть вы не откажете проследить за делами?
  - Всенепременно. Сделаю все, что смогу. Буду ждать вас назад в добром здравии. Можно вам дать еще совет?
  - Давайте.
  - Вы не волнуетесь о статусе и приличиях. Используйте и это - не надо карет. Не надо пышного конвоя. Не надо важных слуг. Поверьте моему опыту - серую, незаметную, быструю группу почти невозможно выследить и еще труднее догнать и перехватить.
  
  А вот капитан Трёй показал 'зубки'. Она ему вообще не понравилась, наверное. Стоит, выпятив тяжелую челюсть, и смотрит прозрачными глазами чуть на выкате.
  - Имею, Ваше Сиятельство, условие.
  - Условие?!
  - Именно. По именному повелению учится Миранда Кэтрин, виконтесса Иртон. Нет на то королевского соизволения, из полка ее отпускать. Так что - условие. Отправлю я в учебный марш часть пятого взвода второй роты... с дочерью вашей названой. И вот коли возьмут эти вот ваши разбойники эту часть - так тому и быть.
  Лилиан вдохнула. Выдохнула. И спросила не 'Да ты в уме ли, пробка серая?!', а нечто более осмысленное:
  - Отцы детей этих служат в полку?
  - Пожалуй, что и нет.
  - 'Пожалуй', значит. В какой же роте они теперь, пожалуй, и не служат?
  Возникла пауза.
  - В первой. - нехотя сказал все-таки Трёй.
  - Я желаю с ними говорить. А потом скажу свое решение.
  Капитан коротко кивнул, развернулся через левое плечо и вышел. Лилиан осталась в кабинете. Условие, значит...
  Через пятнадцать минут в кабинет заглянул вирманин с недоумением на лице.
  - Запускай. - сказала она даже не спрашивая что там такое.
  Они были разные. Кто повыше, кто пониже. Пять человек. И Мири. Капитан вошел за ними и закрыл дверь. Строй получился кривоватый, но они постарались. Просто как-то слишком сбивались у двери.
  - Виконтесса Иртон, Миранда? Что скажете?
  - Мам, я... То есть Ваше Сиятельство. Их же тут убить могут! Пусть они тоже!
  - Понятно. - Лилиан оглядела шеренгу. Кто-то смотрел в пол, перед ее столом, кто-то гордо задрав нос на потолок над ней. А один прямо на нее.
  - Вам известно, почему вы тут?
  - Им известно.
  - При всем уважении, капитан Трёй. Я спросила не вас.
  - За измену, вот, моего папаню. А нас тут, значит, пинком под... - нахал сдержался.
  - Их измена - это попытка захватить меня. И заставить платить, в частности удерживая мою дочь. Глаза поднимите, орлы-кавалеристы. Я сейчас думаю, не придет ли кому-то из вас идея винить меня и Миранду...
  - Мама, ну парни ж не могли!..
  - Миранда Кэтрин, я не закончила!
  - Мама это мои люди! И мне за них отвечать! Даже если я и дура, ты сама говорила - отвечать надо самой!!!
  Строй не знал куда девать глаза. Трёй всем своим видом показывал, что бабы могут выяснять свои дела сами. Раз такие умные.
  - А вы, мадам графиня... - перевел таки на неё глаза темно-русый крепыш лет пятнадцати, с зелеными от волнения глазами.
  - Ваше Сиятельство. Так обращаются, говоря с графиней.
  - Ваше Сиятельство. Зачем это вот нам сказали, а? Чтоб, значит, знали что в долгу? - Лилиан подумала, что в чем-то с подростком легче, чем с вежливыми взрослыми.
  - Как зовут тебя?
  - Элвин. Элвин Матте.
  - Я, Элвин Матте, говорю это по трем причинам: во-первых, чтобы не было это поганой тайной, которая всплывет в самый ненужный момент. Во-вторых, чтобы видеть, что никто себя подарочком не считает и каждый понимает почему и куда идет. И третья - что ты, Миранда Кэтрин Иртон, виконтесса, понимаешь, кого берешь с собой и почему. Они - твои люди, если ты их берешь.
  - Беру.
  - Капитан Трёй, могу ли просить вас отпустить этих... кадетов с моей дочерью? Смогут ли они потом вернуться?
  - Будем верить, что через полгодика уляжется. У нас, - Трёй тяжело посмотрел на шеренгу. - Сын за отца не отвечает.
  Язвить по поводу манеры 'не спрашивать за отца' отправляя на полгода черти-куда, Лилиан не стала.
  - Ответила ли я тебе, Элвин Матте?
  - Ответили, Ваше Сиятельство.
  - Что ж, жду вас в этом замке завтра - если вам нужно собраться. Если нет - вам предоставят ночлег и ужин тут. Капитан, могу просить вас отпустить дочь мою на сегодня?
  - Не возражаю.
  - Благодарствую.
  Он церемонно склонил голову, Лилиан холодно кивнула. Капитан вышел, Мири тихонько шипя стала выталкивать своих людей за дверь.
  - Мири. Когда устроишь свою.. команду - зайди, пожалуйста.
  - Да, мама.
  
  Вот Эрик - огромный, с неизменной секирой, обветренным лицом шкипера. Улыбка - как будто разрыв в тяжком пасмурном небе.
  - Все, что смогу, госпожа Лилиан. Все, что только смогу.
  - А мне ты можешь дать клятву о дочери госпожи? - вдруг негромко спрашивает Лейф.
  Эрик остро взглянул на него.
  - Ты поумнел, брат.
  - В изгнании умнеешь. Или умираешь.
  - Могу. Я даже знаю, что ты хочешь услышать. Клянусь своей удачей и ветром в парусах 'Сольвейг', что ни делом, ни бездельем не допущу вреда или ущерба чести дочери госпожи, что верну ее домой свободной и здоровой как только это станет возможным. И пока она под моей опекой и защитой - я буду растить ее как свою дочь. Я, Эрик, сын Свейна, сына Токи Худого, сказал - а ты, Лейф, сын Торвальда, сына Рагнара Волка, слышал.
  - Я слышал. Спасибо. Не прими за оскорбление, и госпожа и дочь ее мне не чужие. Я не хочу, чтобы они ошибались так же, как когда-то ошибся я.
  Эрик кивнул и ухмыльнулся.
  - Мне было легко дать эту клятву. Но я понимаю, почему ты ее попросил. Вирма есть Вирма...
  Лиля решила, что мебелью она при этом разговоре не будет.
  - А мне кто-нибудь объяснит? Зачем эта клятва?
  Эрик спокойно улыбнулся ей.
  - Лейф хочет защитить тебя и твою дочь от шантажа или кражи. Ты попросила меня принять твою дочь на время - но не сказала, когда ее вернуть. Попросила сохранить ей жизнь - но в качестве кого? Просила доставить к твоему отцу - но когда и не нужно ли будет подумать, способен ли он ее принять? Мне легко дать клятву - потому что и без этого я сделал бы для твоей названной дочери все, что только смог. Но мы с Лейфом и побратались, когда не взяли с одного ярла надлежащую клятву и бились за то, чтобы выйти живыми. Впрочем, не стоит тебе, почтенной женщине, вникать в эти дрязги.
  
  Лейф поехал проводить Эрика на корабль. К тому времени, когда они не спеша проехали примерно половину пути, разговор снова свернул на Лилиан, Миранду и клятву.
  - Зачем тебе это, брат?
  - Госпожа обязательно спросит меня об этом. И не только меня. Лучше знать, что ты сам ответишь.
  Эрик поерзал в непривычном ему седле.
  - Конунг Рагнар - помнишь его? - взял в наложницы какую-то бабу из Ивернеи, кажется...
  - Та самая, которая его и зарезала? - припомнил Лейф
  - Угу. Мать говорила, что она еще и плод от него вытравила. Лилиан же еще молода. Глупо считать, что она слабее или глупее той бабы. А ярл Иртон, как я узнавал, любит рисковать. Посмотрим еще, чья удача крепче. - Эрик ухмыльнулся. - Мне хочется спокойно находиться в своём доме, знать, что дети мои в крепких и надежных руках, под любящим взглядом. Можно ли на это надеяться, если ты берешь женщину силой или обманом?.. Я подожду.
  - А ты хитер, Эрик, сын Свейна.
  - Я - ярл, и у меня уже три корабля. Потихоньку все мы умнеем...
  - А-а-а... - протянул Лейф. - То есть это из-за мудрости своей ты проткнул новую дырку на ремне?
  Эрик расхохотался так, что кони стали нервно стричь ушами. Отсмеявшись, он спросил:
  - Если с ярлом Иртоном что-то случится, или твоя нанимательница поменяет свое мнение - дашь мне знать?
  - Дам. Скажи, а что ты думаешь о бонде Брокленде? Ты много общался с ним в последние полгода.
  Показались пирсы и костры вечернего лагеря. Эрик помолчал, и сказал так:
  - Когда мы с тобой впервые вышли в море - никто на Вирме не знал его имени. Через три года, я встретил первый корабль, о котором мне сказали 'Работа мастера Брокленда.' Последние два года я не помню пути, на котором бы я не встретил корабля его постройки - и вижу это даже не спрашивая 'Кто мастер?'. И это при том, что сам он в море не ходит. Я говорил с ним - и видел, что он не забывает ничего. Тогда почему человек, который строит корабли половине мира, не нашел людей и корабля, чтобы проведать дочь в своей же стране? - Вот и я думаю - почему?
  

Следи за ветром, жди течения

  
  Самой Лилиан план отъезда казался параноидальной беготней. Ганцу и Лейфу - почему-то нет. Часть каравана затемно подходила к пирсам. Оттуда они, не зажигая огней, оставляя карету на берегу, шли дальше. Миранду с ее 'конными орлами' при этом отправляли не с пирсов, а с берега на лодке, причем заранее...
  В-общем, мешанина какая-то. О чем она им и сказала.
  - Госпожа, - вежливо сказал Лейф. - Тебе не нужно беспокоиться о мелочах.
  - Действительно. - поддержал его Ганц. - Лилиан, у вас ведь нет ни опыта ни знаний в этих делах? Ну и не беспокойтесь.
  
  Лейс Антрел должен был встретить их со второй частью каравана, которую сам и формировал, в одном дне пути от Тараля и уже уехал.
  
  - Вы без меня все решили?!
  - Отчего же все, госпожа? Ты сказала - куда и зачем. Разве ты не сама требовала от всех, чтобы они делали свою работу?
  - Действительно, Лилиан. - примиряюще сказал Ганц. - Давайте вы оставите эти сложности нам? Ну будем мы дураками и воронами, шарахающимися от теней - в первый раз, что-ли?
  
  Крыть было нечем. Лиля занялась Мири - насколько та оказывалась рядом и, как она грустно шутила сама с собой, своими собственными тенями в лаборатории. Мири тоже кипуче собиралась, моталась туда-обратно в лагерь, а прибегая делала вид что она взрослая-взрослая. Иногда бывало смешно, а иногда нет. Лилиан постоянно хотелось все сделать за нее, все сделать правильно и умно - а Мири ершисто отбивалась. А потом вешалась ей на шею и говорила, что она ее очень любит. Иногда - совсем, вроде-бы, и не к месту. Странное было чувство.
  
  Влезая в те мелочи, в которые ее пускали, Лиля с интересом узнала, что поскольку системы 'почтовых станций' в Ативерне не существовало (точнее, она не знала слова как перевести слово 'станция'), то двигаться предполагалось по постоялым дворам и деревням. К сожалению, часть постоялых дворов закрывалась, и это означало, что питаться придется время от времени сухим пайком... Но тут уж Лиля восстала.
  
  - А что мешает нам самим готовить?
  - Да ничего, только это ведь надо встать, где-то найти дрова, разложить костры...
  - Ну так давайте по дороге готовить!
  - ?!
  - Все понятно. Никому в голову не приходило, что огню все равно где гореть?
  Пришлось, правда, признать что КП-130 у нее явно не вышла. Но что-то получилось. Вместо термоса - толстый войлок, котлы не слишком большие... Но, в принципе, оно даже работало - то есть каша, в среднем, сварилась. Кузнецы, правда, мягко выражаясь удивились такой переделке доспехов. И вышло очень недешево.