Контра.

  
  

Пролог.


   Может быть, кто-то помнит один очень "бородатый‟ анекдот появившегося в последние года существования СССР. Та байка, в которой пациенту, перед операцией подходит врач и говорит: - "Больной, да не переживайте вы так. Ваша операция очень простая, и отработана до такой степени, что её может сделать любой студент мединститута. А вами, займётся наш уважаемый профессор. Так что успокойтесь, всё будет хорошо. А сейчас, я вам одену наркозную маску, и вы уснёте. А когда операция закончится, я её сниму, и вы проснётесь абсолютно здоровым человеком". - Больному, дают наркоз и он благополучно засыпает. Когда пациент очнулся и открыл глаза, то почувствовал, что у него на самом деле больше ничего не болит, не беспокоит. Чудеса, да и только! И ещё, возле него, в изголовье, стоит совершенно седой, бородатый старик с умиротворённым взглядом. Ну, мужик сильно удивляется и интересуется: - "Доктор, что с вами произошло, вы так сильно постарели?" - седовласый старец, как-то слишком горестно вздыхает, и отвечает: - "Увы, сын мой, я не доктор, а святой Лука".
   Сидя в весёлой компании и выслушав этот анекдот можно посмеяться, или попросту улыбнуться - дабы не обидеть рассказчика отсутствием какой-либо реакции. Но, нашему герою, Кононову Владимиру Сергеевичу, было не смешно. Пусть ему не одевали наркозную маску, или как она там правильно у медиков называется? Но он, имел неосторожность заболеть и оказаться на пресловутом операционном столе. Далее, мужчину подключили к какой-то капельнице, после чего он просто уснул; однако на произошедшее далее события, это обстоятельство никак не повлияло. Всё пошло, как и должно было произойти по сюжету образчика народного юмора, пациент очнулся, но не на операционном столе, на котором "засыпал". А самое обидное и коварное, по пробуждению Кононова, о каком-либо улучшении его самочувствия не было и речи, у него до жути болела голова. Такое впечатление, что ей, этой боли, было мало места, и она билась, металась, разрывала черепную коробку на части, пытаясь высвободиться из сдерживающих её оков. Первые секунды перед взором был только фейерверк из миллиарда ярчайших, пульсирующих искр, от чего, самочувствие только ухудшилось. Постепенно эта раздражающая световая атака утихла, стало возвращаться нормальное зрение. И вскоре, Володя смог рассмотреть, что возле его больничного ложа, стоит абсолютно незнакомый, короткостриженый седовласый мужчина. Нет, не так, наш герой не лежал в кровати, а был распят ремнями на неудобном, деревянном кресле с высокой спинкой и массивными подлокотниками. Ну а сам незнакомец был облачён в нелепый, мятый, серый костюм древнего эскулапа (не верилось, что этот необычный халат когда-то мог быть белым). Вершину увиденного абсурда, являла обстановка в комнате чьи стены не имели надлежащего для неё настенного кафеля. Также, здесь не было привычных стеклянных шкафов с медикаментами или другого оборудования, свойственного для современных медицинских кабинетов. В определение увиденного, напрашивалось только одно слово - халупа. И несмотря ни на что, то есть столь очевидные несоответствия выше приведённой байке про медиков, (прибавьте к этому абсурду только что начавшую утихать мигрень), в голове очнувшегося пациента, несмотря ни на что, всплыл сюжет именно этого образчика народного юмора.
   Незнакомец, в свою очередь, с нескрываемым испугом смотревший на Владимира, встрепенулся, как будто его ударило током. Видимо этот знахарь таким образом сбросил с себя оцепенение, затем замахал руками и залепетал. Точнее, тщедушный мужичок, с седой, давно немытой головой заговорил нелепой скороговоркой, его визгливый голос, быстрая, сбивчивая речь, свидетельствовали о сильном испуге говорившего. Да и лепетал седовласый эскулап не на русском языке. И как это ни странно, прозвучавший монолог иноземца, спровоцировал волну более сильной боли, вследствие чего, началось судорожное сокращение всего тела. Разразившийся приступ был настолько сильным, мощным, что затрещали удерживающие человека кожаные ремни и само пыточное кресло. С каждой волной, стремящейся выгнуть человеческое тело дугою, мышцы и сухожилия напрягались настолько сильно, что грозили порваться в любое мгновение. Благо, что эта мука продолжалась недолго, и в отличие от классического эпилептического припадка, Кононов помнил каждое мгновение разразившегося ада и только по достижению определённого пика боли, впал в спасительное забытьё.
   Точнее сказать, это не было забытьём в классическом понимании этого слова, когда под этим определением подразумевается безмолвная тьма, без каких-либо мыслей; ощущения тела и времени. Здесь же, присутствовал целый калейдоскоп видений, если их так можно назвать. Они чередовались в строгой, неизвестно кем определённой последовательности, сверкали как вспышки стробоскопа, при этом оставались в памяти как воспоминания о чём-то реальном, и весьма длительном по продолжению.
   Секундная вспышка и разворачиваются вызванные ею события. В них присутствовала пожилая пара в каких-то старомодных костюмах, которые воспринимались как родители, присутствовали смешливые, миловидные девушки - родные сёстры, старший брат, Виктор, выпускник Павловского военного училища. Вспомнилось, что какой-то курс, а может быть училище, он закончил по первому разряду, вот только что это означало, было непонятно. Так что служил старший из братьев Мосальских-Вельяминовых, пехотным подпоручиком. В этой мешанине, немного обособленно существовал некий дядька Протас, отставной солдат, занимающийся воспитанием своего барчука. Вполне реалистично слышалось его недовольное бурчание, нравоучения, и даже в эти моменты в голосе присутствовали нотки, говорившие о беззаветной преданности своему дитяти.
   Полнейшим антиподом этому дядьке, воспринимался невозмутимый учитель англи́йского языка, настоящий уроженец туманного Альбиона, мистер Адиссон. Особенно чётко прорисовывались характерные черты преподавателя, присущие только ему, его немного надменный взгляд серых, холодных как айсберг глаз; невозмутимая маска-лицо, вместо нормальной, человеческой, живой мимики. И как неотъемлемое приложение ко всему этому, короткая, деревянная указка, которая неизменно находилась в руках этого сноба. Та самая, что часто, в самые неожиданные моменты, стучала по столешнице парты, или глухо хлыстала по несчастной спине Митяя - друга по учёбе. Митяй, это младший сын конюха Акима, мальчишку взяли в обучение с одним лишь условием, он, как сверстник Александра, будет всё время находиться рядом с хозяйским отпрыском, а заодно, станет неким подобием мальчика для битья. Впрочем, причём тут подобие? Сын конюха таковым и являлся. Ну, не всё было так плохо, телесные наказания имели место только тогда, когда у преподавателей возникала необходимость за что-либо наказать Александра младшего, не чаще. Вот такие, абсурдные, но при этом, весьма реалистичные галлюцинации зародились в результате судорожного припадка. Просто необъяснимая, сюрреалистичная жуть.
   Дурной сон окончился, и сменился пустотой, а за нею, сквозь ватную стену безмолвия, по капельке, начала просачиваться реальность. Тело, измученное хаосом мощнейших сокращений мышц, болело, и весьма настойчиво, неумолимо, требовало покоя. И на грани восприятия слышался испуганный, визгливый голос, жуткой скороговоркой выговаривавший слова:
   - Мистер Бедивир, мистер Бедивир, хвала святой Катарине, этот русский жив. Его колотит падучая, и, судя по всему, несмотря ни на что, умирать он не собирается!
   - О Пип, я же вам говорил, что эти варвары, обладают феноменальной живучестью. - послышался басовитый голос, и судя по смещению его источника, говоривший человек, неспешно приближался к пыточному креслу. - Я думаю, что все мои умозаключения верны, просто закралась небольшая ошибка в расчётах. Потому что наша терапия, рассчитанная на цивилизованного индивидуума, на них не действует. Отвяжите этого дикого славянина, пусть он пока полежит на кушетке, это время мы также зачтём в оплату посещения. Как-никак, но он будет находиться в нашей клинике и занимать место, а это значит, что мы, официально, продолжаем его лечение. А следующему туземцу, мы немного уменьшим ....
   Мистер Бедивир не успел уточнить, что он собирается уменьшить некому туземцу, так как его перебил возмущённый выкрик, судя по голосу, какого-то молодого человека:
   - Ах вы, чёртовы эскулапы! Англи́йские шарлатаны - Быдло заморское! Это мы для вас варвары? Александр Юрьевич для тебя, знахарская морда, варвар? Да я тебя ...!
   Таких эпитетов и оборотов речи, которые неудержимым потоком обрушились на голову лекарей, Владимир никогда не слышал. Вроде как не было произнесено ни единого матерного слова, однако более оскорбительной речи, нельзя было представить. Молодец, так лихо бранивший импортных костоправов, начал это делать на языке Шекспира, после, неожиданно, резко перешёл на великорусскую речь. Кононов с радостью узнал свой родной язык, однако он, отличался от привычного, примерно так, как белорусский от украинского. И снова, телом завладели судороги, а разумом вспышки молний, безжалостно вбивающие в него чужие воспоминания. На этот раз, пытка была невыносимой, и казалось, бесконечно длящийся ад никогда не окончится, но и он, спустя "вечность‟, сменился милостивой пустотой мрака.
  
  

Глава 1


  
   Это пробуждение оказалось более гуманным. Не было с маниакальным упорством, терзающей измученное тело боли и затмевающей весь белый свет мигрени. Хотя мышцы ощущались так, как будто они были перегружены интенсивной, силовой тренировкой и после только что перенесённых пыток, это ощущение воспринималось внеземным блаженством.
   Перед глазами, пока что стояла серая пелена, но вот вернулся слух, и стали различимы глухие удары, как будто били чем-то тяжёлым по мягкому, податливому телу. И судя по сдавленным стонам, на самом деле, где-то рядом, кого-то избивали. Эти звуки доносились спереди и слева или приблизительно оттуда. А вот сзади, неожиданно кто-то громко и надрывно заверещал, судя по высокой ноте - женщина. А уже знакомый молодой голос, также доносившийся из-за спины, вещал, с брезгливыми нотками:
   "Я тебя шельмец, со света сживу, вожжами, на конюшне запорю. Нечисть ты островная. Не приведи господь, Алекс не очнётся, или ваши английские камлания ему как-либо навредят. Шаманы - недоучки! Сгною ..."
   Что происходило дальше, Кононов не слышал. Его сознание вновь затуманилось, и его снова поглотила спасительная тьма. На сей раз не было ни вспышек, ни сверкающих молний, ни боли. Мозг, перегруженный болевым шоком и воздействием безжалостного стробоскопа, в очередной раз вбивающего чужие воспоминания, а быть может бредовые галлюцинации, отключился. И будь у человека, погрузившегося в эту непроглядную пустоту возможность это осознать, он бы обрадовался этому неожиданному подарку судьбы - блаженной пустоте безмолвной бездны.
   Первое что почувствовал Владимир по пробуждению, это была безбожная тряска. Казалось, что автомобиль мчался не по ровной дороге, а по волнистой стиральной доске, и при этом, у него вышли из строя не только рессоры, но и амортизаторы. Немного погодя, сознание опознало дробный стук лошадиных копыт. Нет, этот звук был услышан с первого мгновения пробуждения, однако ассоциировался только сейчас. Следующим ощущением, от которого отвлекала вибрация, была жёсткая поверхность неудобного кресла, на котором он лежал. Впрочем, голова Кононова покоилась на чьих-то коленях. И чтоб она не сильно болталась, её бережно придерживали чьи-то сильные, немного шершавые ладони. Они пахли крепким табаком и ещё чем-то незнакомым и одновременно таким родным, умиротворяющим.
   - Зря вы меня Михаил Николаевич от этого немца оттащили. - хрипловато пробурчал Протас, на чьих коленях покоилась голова Кононова. - Ох зря. Ведь этот нехристь а́нглийская, моего барина, чуть жизни не лишил.
   - Успокойся Протас. Ну, прибил бы ты этого шарлатана, а дальше что?
   - Да я его, за своего барина, любого ирода, зубами загрызу!
   - Полно-те голубчик. Ты и так его отменно помял. Пока я отвлёкся на его ассистента, ты его чуть до смерти не забил.
   - А мне што? Я-то сперва увидел, как вы, ваше благородие, этого басурманина кулаком сшибли. Знатно так получилось. Опосля, вы кинулись в сторону. Ну а там, я увидел что они, Александр Юрьевич, к этой самой дыбе ремнями привязаны. После этого, только и помню, что вы меня от этого а́нглийского дохтора оттаскивали. Это надо же, чо они удумали, нехристи, людей, что к ним пришли лечиться, к хитрой дыбе привязывать и пытать до смертоубийства.
   - Ничего Протаска, я сам желал забить этих нелюдей - тоже, до самого смертоубийства. Но когда увидел, как ты пинаешь ногами этого жирного борова, понял, что если я тебя не остановлю, ты точно его убьёшь. И из-за этого, тебя сошлют на каторгу. А кто тогда, вместо тебя, будет Сашку выхаживать? Ведь он тебе как сын, я то это вижу.
   - Прости барин, не подумал об этом. Как увидел я своего мальчика, без чувств, так горе глаза и застило. Я же Сашеньку с малых лет выхаживал. Когда он ещё без штанов ходил.
   - Да не за что тебе прощения просить. Я сам не сдержался и искренне желал смерти этим шарлатанам. Будь кто-либо из них родовитой особой, я бы его обязательно вызвал на дуэль. А это быдло заморское, шарлатаны закордонные. Его только ногами и пинать, как погань мерзкую. Это же надо, до чего эти снобы распоясались, они Сашку варваром обозвали. ...
   Кононов, по-прежнему не открывал глаза, слушал беседу и никак не мог понять: "О каком таком Сашке говорят эти двое незнакомцев? Может быть, этот бедолага, о котором говорит эта парочка, лежит на другом сидении кареты? Ох, как же мне хреново. Хотя. Тут же понимаю, что тот человек, кто значительно моложе, на самом деле, мой друг детства, а старик, дядька Протас - отставной солдат, приставленный ко мне с детства. Странно, откуда я всё это знаю? Бред. О-хо-хо, ну и тяжки последствия длительного воздействия наркоза, в голове непонятный сумбур и мешанина, в тело только ноет от боли, но и одновременно ватное от навалившейся на него слабости. Уж точно, "вылечили", так "вылечили": в таком состоянии, о проблемах со здоровьем и не вспомнишь - не до того. И ещё, невзирая ни на что, жутко хочется спать, и больше никаких желаний кроме этого. Только спать, спа-а -ать, спа...".
   "Ой, господи, горе то какое-э-э! - этот девичий крик, на грани истеричного визга, мог разбудить и покойника, что говорить о пусть и измучанном, но просто спящем человеке. - Что же теперь будет? Как же это переживёт Елена Петровна?..."
   "Цыц дура! - осадил её голос дядьки Протаса. - Барин, после лечения притомился, вон он и уснул, крепко уснул".
   "Да что, неужели я не вижу, раны на челе Александра Юрьевича?"
   "Ну, точно дура. Ты Фроська, лучше Ваньку покличь, надобно нашего барина в его покои отнесть".
   "Это ты, козёл душной, ополоумел! Не уберёг нашего барчука! Что же мы его матушке скажем?"
   "Цыц оба! - судя по голосу, это гаркнул Михаил, которому надоела бесполезная словесная перепалка. - А ты, Ефросинья, не голоси как кликуша, а зови Ваньку. Да несите своего хозяина в дом. А я за нашим, русским, настоящим врачом поеду".
   Сказано это было так властно, что девка только ойкнула, и молча умчалась за Иваном. Который вскоре появился и без разговоров, как пушинку, взял своего барина на руки и осторожно понёс его в дом. Только Кононов ничего этого не ощущал, он снова прибывал во власти галлюцинаций. И снова, у него сверкали вспышки чужих воспоминаний, которые незаметно раскрывались в долгие эпизоды жизни некого Александра Мосальского-Вельяминова. К счастью, на сей раз, не было никаких внешних проявлений этого процесса, ни конвульсий, ни боли.
   Снова пробуждение, очень хочется пить. В этот раз, Владимир лежал на кровати, правильнее будет сказать, что утопал в мягкой перине, которая почему-то заменила привычный ортопедический матрац. Тело ощущало приятную прохладу шёлковой рубахи и местами, колкость накрахмаленной простыни.
   Рядом с кроватью сидела молодая, рыжая девица с приятным, немного округлым, веснушчатым личиком и немного удлинёнными ушками, как у сказочной эльфийки. Она весьма ловко вязала деревянными спицами и была настолько увлечена этим мудрёным процессом, что не заметила, как Кононов открыл глаза. Он знал эту девушку из сказки, поэтому и обратился к ней по имени:
   - Фрося, дай воды напиться.
   - Ой! - Вскрикнула девушка, вскочила, уронила на пол своё рукоделие, забавно отмахивая руками, побежала к двери, оповещая всех домочадцев радостным криком. - Александр Юрьевич очнулись! Александр Юрьевич очнулись! Они пить просят! ...
   Крик девушки смолк, как только за ней закрылась створка большой крашенной в белый цвет двери. Впрочем. Правильно будет сказать, что он растворился в топоте ног, стуке дверей и каких-то взволнованных выкриках. И это продолжалось недолго, как по мановению волшебной палочки все разом стихло. После чего пару раз приоткрылась створка двери, из-за которой выглянули радостно-любопытные лица прислуги. И больше ничего, снова наступила мёртвая тишина.
   "Вот идиоты, - подумал Кононов, мучимый жаждой, - подняли переполох, и, увлёкшись этим интересным процессом, напрочь забыли, что я хочу пить‟.
   Владимир уже собирался встать, выйти из спальни и, войдя в свой кабинет, подойти к своему рабочему столу; налить из постоянно там стоящего графина стакан воды, и осушить его до дна. Да вот беда, ослабшие, чрезмерно потяжелевшие ноги и руки, отказывались ему подчиняться. Единственное что он мог сделать, так это немного пошевелить пальцами своих конечностей, но, этого было слишком мало для выполнения задуманного. Так что, больному только и оставалось, горестно смотреть на потолок, с причудливой лепниной, да разглядывать светлые обои, разукрашенные цветочными букетами да причудливыми узорами. Кричать, требуя, чтоб хоть кто-то выполнил такую простую просьбу, как принести воды, не хотелось. Кононову весьма реалистично представилась картина, как он, беспомощный, кричит, некем не слышимый, и это показалось настолько унизительной картиной, что такая идея была мгновенно отвергнута.
   К чести суетливой прислуги, о больном хозяине она не забыла. Дверь бесшумно отворилась и в неё вошла пожилая женщина в строгом, чёрном европейском платье с юбкой до пола. Это была Марта - гувернантка, которая осторожно ступая, несла тонкостенный, стеклянный стакан, до краёв наполненный какой-то прозрачной жидкостью. Чинно прошествовав через небольшую спальню, она подошла к постели. Присела на стул, подсунула левую руку под подушку, и на удивление легко, и ловко, подняла Владимира так, что он принял сидячее положение. И не пролив ни капли долгожданной влаги, она поднесла стакан к губам больного.
   "Пейте, Александр Юрьевич. - сказала немка на чистейшем русском языке, без каких-либо намёков на акцент. - ну и напугали вы нас всех. А ведь я вас предупреждала, что эти а́нглийские шарлатаны вас только покалечат. А вы мне не верили. Хорошо, что Михаил Николаевич появился сразу, как только вы уехали из дома. Вот он, узнав, куда вы направились, помчался следом за вами, да вовремя ворвался в эту дьявольскую пыточную, где вас истязали эти ..., даже не знаю, как их назвать. Когда поправитесь, обязательно поблагодарите своего друга за своё спасение‟.
   Только сейчас, Владимир окончательно понял, что говоря Александр Юрьевич, эти люди обращаются именно к нему. И эта затянувшаяся галлюцинация, является самой настоящей реальностью. Благо от этого понимания не начались судороги, или того хуже, калейдоскоп из взрывающихся эпизодов чужой жизни. Подавив в зародыше нахлынувшие эмоции, Кононов еле удержался от ненужных вопросов. Володя понимал, что озвучь он их и на его дальнейшей дееспособности поставят большой, жирный крест. Конечно, был шанс, что это всё же затянувшийся бред, рождённый мозгом после воздействия наркоза. Но лучше поосторожничать в бреду, и после, когда весь это "балаган‟ абсурда будет окончен, весело над ним посмеяться. Желательно в одиночку, никому о нём не рассказывая.
   - Марта, что, у меня сильно побитый вид? - еле слышно прошептал, точнее, прошипел Владимир.
   - О да. Сейчас, вы выглядите как французский диктатор после Ватерлоо. Весь побитый, но не сломленный.
   - Неужели? А в зеркало посмотреться можно? Никогда не видел Французского Императора, особенно после этого знаменитого сражения, а как хочется посмотреть.
   - О-у! Браво. - отозвалась немка, которая, чтоб расслышать всё вышесказанное, наклонилась почти к самым губам удерживаемого ею человека. - Я всегда говорила, что вы сильный юноша. Даже в таком состоянии вы умудряетесь шутить. Момент.
   С этими словами, гувернантка снова уложила Кононова на постель, встала со стула, и, повернувшись к двери позвала:
   " Евфроси́ния, Иван, быстрее идите сюда. Александру Юрьевичу надоело лежать, помогите ему сесть на кровати‟.
   На сей раз, дверь отворилась почти мгновенно. Выглядело это так, как будто вся челядь стояла под дверью и только ждала нужной команды. А когда обессиленного болящего усадили, подпёрли взбитыми до состояния "облачко‟ подушками, обложили ими, чтоб не падал. Для слуг прозвучало новое указание:
   - Фрося, в моей комнате, на прикроватной тумбочке, стоит зеркало. Возьми его, и принеси сюда, только сделай это как можно аккуратней, не разбей его.
   - Хорошо, Марта Карловна, всё сделаю как велено.
   Девица поспешно исчезла за дверью, да только принести его, она не успела. Судя по звукам, Ефросинья сделала всего лишь пару шагов, а входной колокольчик призывно зазвенел. А Марта, реагируя на него, дала новую вводную:
   - Иван, иди, открой дверь. Это, наверное, Михаил Николаевич привёл настоящего - русского лекаря. Прими у них вещи, а я спущусь следом и препровожу врача к Александру Юрьевичу. А ты Фрося, беги на кухню и принеси таз и кувшин с тёплой водой. Да. И не забудь мыло и чистое полотенце.
   Иван, крепкий мужичок, с такими же, как и у служанки, ушами эльфа, спешно покинул спальню, следом за ним неспешно удалилась и Марта, оставив Кононова в полном одиночестве. Да, не смотря на то, что это был бред, завладевший сознанием Владимира, но он был неимоверно реалистичным, до ничтожно мелких деталей, которые, обычно стираются в любом из сновидений. Вот и продолжалось это торжество сюрреализма слишком долго, неуклонно стараясь доказать, что настоящий мир, решил окончательно поменяться местами с вымышленным.
   Стараясь понять, что же происходит, Володя не заметил, как в спальню вошёл низкорослый, гордо носящий сильную залысину мужчина, с Чеховской бородкой и в чёрном костюме тройке и, о ужас, с такими же как у всех ушами. Следом за ним появилась Фрося и вопросительно посмотрела на гостя. А тот, не обращая на неё внимания, поздоровался с Кононовым хорошо поставленным, и при этом, весьма приятным голосом:
   "Ну-с, здравствуйте сударь. На что жалуетесь‟.
   Ответом ему было невнятное бормотание. Это обескураженный обилием эльфов Владимир старался объяснить, что и сам ничего не понимает. Просто у него такое состояние, как будто его пропустили через снопомолотилку, и кажется, сделали это действо не один раз.
   " Понятно, что ничего не ясно. - задумчиво пробормотал доктор и уже обращаясь к прислуге попросил. - Милочка, поставь таз на этот табурет (как этот предмет оказался в спальне, непонятно - точно бред) и будь так добра, слей водичку, мне на руки‟.
   Окончив с водной процедурой, доктор вытер руки полотенцем, накинутым на плечи девушки и, снова заговорил:
   " Благодарю голубушка, можешь всё это забирать. И позови мне того, кто сможет мне рассказать все, что произошло с нашим пациентом. Подозреваю что нашему больному, повествовать об этом слишком тяжко‟.
   Как следствие. В покои вошёл старый эльф дядька и вытянувшись перед доктором по стойке смирно, заговорил:
   - Ваше благородие, ...
   - Милейший, не надо ко мне так обращаться. Просто господин доктор. - поправил его врач.
   - Так точно, господин дохтор. - от последнего слова, медик слегка поморщился. - Знамо, дело было так. Наш барин занемог, голова с третьего дня болит. Вот он и решился поехать к этому заморскому лекарю, Беди-вир-ду, тфу, чтоб ему пусто было. Он ентим, ехлехтришиством лечит. И чо удумали, аспиды поганые. Барчука моего значит, к дыбе привязали, как мерзкие пауки, медной паутиной голову опутали и мучали.
   - А ты значит, молча смотрел на это безобразие?
   -Никак нет! Меня, значится, внизу оставили, подниматься не разрешили. Это я после, с Михаилом Николаевичем туда поднялся. Это когда он прибежал и двинул по мордасам прислуге, которая и его туда пускать не хотела. Ну и я, стало быть, за ним. А там такое .... Вот.
   - А что было дальше?
   - Ну, мы их немного помяли, те оказывается, моего барина как-то обозвали. Мало иродам было его мукам адским подвергнуть, так они ещё и бранились на него непотребно. Ну, знамо, пока он в бесчувствии прибывал, и ответить им не мог. А потом у Александра Юрьевича падучая началась. Вот. И кондрашка то эта, после той дыбы, с ним не единожды приключалась.
   - Понятно голубчик, спасибо. Этими эскулапами, займётся наша фемида, я как раз семью его превосходительства, полицмейстера пользую .¹ ... (Пользует - означает, лечит.)
   После чего, доктор пробурчал себе под нос что-то на латыни. А Владимира накрыла очередная волна уже знакомого припадка, на сей раз, в дополнение вспышкам вбиваемых воспоминаний, тело снова сковало судорогой. А напоследок, до угасающего сознания Владимира донёсся окрик врача:
   - Что стоишь, солдат. Помогай удерживать твоего воспитанника, чтоб он не ...
   Да! Да! Да! Сегодня был один из лучших - удачных дней. Иосиф, второй сын раввина из Лондона, получивший отличное образование и переехавший в САШ, Нью-Йорк, мог считать, что жизнь удалась. Как следствие его напряжённой и кропотливой работы, банк, в котором его тесть был ведущим из совладельцев, расширил сферу своего влияния. Да, да, благодаря именно его гениальной, трёх летней афере, балансирования на грани дозволенного (а те незаконные действия, без которых нельзя было достигнуть желаемого результата, выполнялись настолько тонко и скрытно, что хоть как-то связать их с Иосифом было невозможно), конкурент был успешно поглощён. Да, да, именно поглощён, так как официально, банкротить банк было нежелательно. Банкам должны доверять и это доверий должно быть незыблемым. Иначе обыватели не захотят нести свои кровно заработанные деньги процентщикам. Которые займут место своих менее успешных коллег.
   И именно поэтому, незаметно для окружающих, вокруг жертв создавалась такая атмосфера, что в конце операции, они были рады сами прибежать, пасть в ноги представителю банка King, Lieran & Co, вымаливая у оного, сделать в их гибнущее дело "щедрые‟ вливания. А по сути, эти неудачники продали свой бизнес за бесценок. Да, сделали это благодаря различным методам воздействия и тонко проведённым махинациям. И через некоторое время, жертвы были доведены до такой степени отчаяния, что были согласны в прямом, а не переносном смысле бить лбом в пол и "голосить‟, что полностью согласны на то, что по подписанному договору они многое теряют. По сути дела всё. Ведь после завершения сделки, их банки становятся заурядными филиалами своего "спасителя‟. А именно. По завершению этой грациозной аферы, внешне, всё выглядело примерно так. Спасённые хозяева, получив подачку, в виде списания неизвестно откуда и почему образовавшихся долгов, и, по сути, став банальными клерками, тихо, посемейному, радовались: "Ура великому спасителю, благодетелю, меценату, не позволившему "пойти по миру‟ и сохранить для "бедных ‟ семей долю в своём детище - деле всей жизни, пусть и мизерную. Да хоть так, не до жиру‟.
   Именно сегодня, после завершения сделки, как и предшествующей ей тайной операции, Иосиф позволил себе выходной. Всего лишь, один за несколько выматывающих месяцев постоянного цейтнота. Но он сам выбрал этот тернистый путь. И то, что несколько лет назад его заметили, ввели в управление банка, нужно отрабатывать, как говорится, вся энергия, должна приносить благо его нынешней семье. Да, немалую роль в его росте сыграли родители Иосифа. Они до сих пор жили в старом свете, и имели определённый вес в немаленькой еврейской общине, и это сыграло как дополнительный бал в его карьерном взлёте. Однако без надлежащего усердия, на этот факт никто бы не обратил внимание. И его незабвенная, дорогая Тереза, не удостоила бы его даже маленькой толикой своего драгоценного внимания. Но молодой Шимин, проявив изрядное усердие, как в служебных делах, так и в амурных, добился её благосклонности. Пришло время и, она, вся такая неприступная, не смогла устоять перед его напором и волей своего отца Дональда Лёрана - стала его женой, и подарила троих прекрасных дочерей. Вот только родичи, Иосифа, не признали ни брак с Терезой, ни рождённых ею детей. Что нисколько не огорчило молодого человека.
   И вот, довольный собою, удачливый банкир, ехал в карете и был погружён в приятные думы о новых, ещё предстоящих победах: - "Сейчас приеду домой и всё, необходимо немного отдохнуть, чтоб со свежими силами переключиться на новый проект. Очень важный для моего бизнеса проект. Благодаря прикормленным чинушам, нашим людям стало известно, что в далёкой, варварской России, собираются строить сверх длинную железную дорогу. Поэтому, жизненно необходимо поучаствовать в этом супер проекте, как-никак, он соединит сухопутным путём, Европу и Азию. Что в свою очередь, сулит огромную выгоду. Значит, нужно урвать у русского царя, хороший, увесистый "кусок столь желанного пирога‟. Работа в этом направлении идёт давно, вот только слишком медленно и вяло, как и всё что происходит в этой дикой, варварской стране. Говорят, что сам император не желает допускать к этому проекту иностранных спонсоров с невыгодными для державы условиями (имеются в виду, расплывчатые формулировки параграфов договора, несущих множество подводных камней). А что он, нечёсаный гой, хочет? Кто платит деньги, тот и должен диктовать условия, и не как иначе. Придётся включаться в это дело самому. Предстоит разобраться в сложившейся ситуации и придумать стратегию, чтоб добиться своей цели. И самое главное, не попасться на незаконных методах нейтрализации несговорчивых чиновников. Такие глупцы хоть и были редкостью, но судя по отчётам, имелись. ...‟
  
  

Глава 2


  
   Прошло две адских недели, с того момента, как Владимира привезли в дом Александра. Кононов, по-прежнему лежал в хозяйской спальне и всё больше ощущал себя Мосальским-Вельяминовым. Нет, он вовсе не растворялся в личности своего предшественника, просто невольник чужого тела, через мучения, познавал весь его внутренний мир, обрастая всё новыми и новыми воспоминаниями, и знаниями своего предшественника. А самое неприятное заключалось в том, что Володя чувствовал, как вместе с этим медленно угасают последние отголоски личности его донора. Было не понятно, является ли это ощущение реальным, или только плодом больного воображения, однако осознавать это было жутко. Даже не смотря на то обстоятельство, что была сто процентная уверенность - настоящий Александр Юрьевич погиб ещё до подселения в его мозг Володьки. Проще говоря, в клетках серого вещества, осталась только память принадлежавшая былому хозяину и неизвестно, по какой причине, её срастание с новым владельцем тела было невыносимо болезненным. Могло быть и так, что эти кошмарные приступы, напоминающие собою эпилепсию, были следствием борьбы Александра за свою жизнь, которую тот постепенно проигрывал. Что могло объяснить то, что координация ни как не желала восстанавливаться, как будто кто-то этому мешал - саботировал реабилитационные процессы. И не было в этой битве, ни диалога агонирующей жертвы со своим невольным агрессором, ни каких либо других попыток общения. А только взрывообразные муки, которые казались хуже самой смерти.
   Всё то, что познавал и чувствовал Кононов, можно было назвать шоковой терапией, позволяющей познать новый окружающий мир, и присвоить некоторые привычки, характерные для погибшего предшественника. Но всё это, было не таким шокирующим, по сравнению с тем, что на престоле Российской Империи, сидели Рюриковичи. Не Романовы, а именно, род основателя Руси. И был в этом мире свой прототип Петра великого - Павел третий, Олегович. Все здешние мещане называли его реформатором. Но он, в отличие от Романова, не строил известный в первой реальности Петербург на Ниве, а просто, снёс непокорную Ригу, как говорится: "Не оставил камня на камне‟. После чего, основал на её руинах, свой, новый город порт - Павловск. Мало того, что построил, так ещё сделал столицей своей империи. И как это ни странно, но все прибалтийские народы, к концу правления первого императора, искренне считали, что они были освобождены от европейской инквизиции, и возвращены во чрево славянства, и православия. Даже если так думали не все коренные жители, то их подавляющая часть, точно. И это, было достигнуто благодаря деятельности первого канцлера империи, Егория Млинского, начинавшего свою карьеру с рядового сокольничего, а впоследствии, ставшего правой рукой молодого царя - будущего императора. Именно этот проныра, по своей инициативе, ещё перед началом прибалтийских походов, начал свою первую в мировой политике информационную войну. Во время которой, его люди разъясняли потенциальным гражданам, как это плохо, что столько времени, безбожные католики притесняли прибалтийских славян, отрывая их от родных корней, как насильственно лишали их родовой памяти. И надо же, это подействовало. Подтверждением чего было то, что многие города открывали ворота перед русской армией и самые именитые граждане, с поклонами, выносили ключи. Правда, массовое, добровольное присоединение к славянской "семье‟, под руководством русского царя, началось только после первых, крупных побед российского оружия. И если честно, Владимиру было непонятно, то ли жители, искренне, желали воссоединения, то ли в этом был свой, корыстный расчёт. Да - да, расчёт, ведь города, не "взятые на меч‟, разграблению не подлежали. Такие города на самом деле не грабили, а в благодарность за патриотический жест, освобождали от всех податей, на два года.
   И вот он, Мосальский-Вельяминов Александр Юрьевич, студент - выпускник Павловского Имперского Университета, это для всех окружающих его людей, а в действительности, Кононов Владимир Сергеевич, чужак, лежит в своей комнате, осваивает своё новое тело. Да, да, осваивает, так как координация нарушена, от слова полностью. Вот и возникла необходимость заново учиться брать руками различные предметы, самостоятельно стоять, не говоря о том, чтоб ходить. И нарабатывать эти простейшие навыки приходится под жалостливыми взглядами и вздохами дядьки Протаса, Марты и Фроси. Благо, по настоятельной просьбе Владимира, о случившейся беде, родителей Мосальского так и не оповестили.
   "Незачем их понапрасну беспокоить. - говорил он как прислуге, так и доктору, и своему другу Михаилу, единственному из всех знакомых, кому врач дозволил посещать больного. - Им и без того хлопот хватает, с моими сёстрами. Вот когда выздоровею, тогда их, о случившейся со мною хвори и оповестим. Приеду в имение и скажу, что недавно, немного приболел, а сейчас здоров как мифический атлант, в чём они могут, воочию, убедиться‟.
   А на самом деле, Володя до жути боялся встречи с новой роднёй. Если дядька, прислуга, и лучший друг, замечая странности и несоответствия в поведении, а именно, странных оборотах речи Александра, списывали их на сильнейшую травму, полученную электричеством. То родственники, на интуитивном, или как это правильно выразиться, душевном уровне, почувствуют чужака и отвергнут его. Как это ни смешно, но такая фобия была и была она очень сильною.
   - Ну, Александр Юрьевич, вы снова меня не слушаетесь? - вошедший в спальню доктор, начал прямо с порога отчитывать своего пациента; хотя добродушно одобрительный взгляд, улыбка и звучание голоса, говорили об обратном. - Снова изнуряете себя чрезмерными нагрузками.
   - Ну что вы, доктор. Я в последнее время только и делаю что отдыхаю. А что вы сейчас увидели, это сущая безделица а не нагрузка.
   - Хороша безделица, руки дрожат, глаза горят нездоровым блеском, щёки пылают от румянца. И это вы называете безделицей?
   - Полно те, Кирилл Генрихович, это всё, проявилось у меня от усердия и радости. Не поверите, но я добился определённых успехов, могу более или менее уверенно дотронуться до кончика своего носа, или чужой руки.
   Подтверждая сказанное, ещё молодой безусый человек, неспешно, описав извилистую линию, неуверенно поднёс палец правой руки к кончику своего носа. Затем, посмотрел на молодую служанку, сидевшую около его постели, и спокойно потребовал: "Давай Фрося, повторим ещё разок‟. - Веснушчатая девушка, мельком взглянув на врача виноватым взглядом, как будто извиняясь за то, что не может ослушаться своего хозяина, протянула свою руку. Дождавшись, когда Александр, неуверенно её дотронется, она сместила её вправо. Пришлось немного подождать, пока Мосальский-Вельяминов положит на свою грудь руку, и вновь потянется ею, стараясь, дотронуться указательным пальцем до девичей ладони.
   - Вот как-то так, господин доктор, как-то так. - сказал юноша, третий раз дотронувшись до руки своей сиделки.
   - Нус, что же, недурственно, весьма недурственно. Но я вам, батенька, советую лишний раз не напрягаться. Силы вам ещё понадобятся. Вы же, почитай, с того света вернулись. Так что я, настоятельно рекомендую больше отдыхать, набираться сил.
   - Кирилл Генрихович, сколько можно? Я не помню чтоб, хоть когда либо, я валялся столь долго. Это же можно умереть - от безделья.
   - Не умрёте, это я вам гарантирую. А сейчас, давайте я вас осмотрю. Возьмите меня за пальцы обеих рук, сожмите их со всей силы. Прелестно. А сейчас, посмотрите за молоточком. Ага. Вот видите, снова появился нистагм. Так что, Александр Юрьевич, я категорически настаиваю на том, чтоб вы перестали себя перегружать. Вы так-с ...
   Доктор честно отработал свой гонорар, ещё раз, настоятельно посоветовал больше спать, утверждая, что для нервной системы, сон, наиглавнейшее лекарство. Предупредив, что если пациент по-прежнему будет нарушать его назначения, то он, к уже имеющимся микстурам, будет вынужден, добавить снотворное поило. Чего ему делать не хочется, так как нормальный сон, более целебен, чем медикаментозный.
   После ухода доктора Штера, заявилась Марта. Пришлось выслушивать и её упрёки, так как она сменила Ефросинию, предварительно отчитав девушку за то, что она не бережёт молодого барина. И, конечно же, в наказание за это, служанка получила указание выдраить столовую, коридор, лестницу и ванную комнату - мыльной водой и без чьей либо помощи. И всё это, вместо отдыха, положенного после ночного бдения возле пациента.
   Признаться честно, но и неприступная Марта Карловна, также как до этого и Евфроси́ния, сдалась, не выдержав напор своего нанимателя. Единственное что она смогла вытребовать, так это, по её мнению, очень важное условие, она поможет Александру Юрьевичу провести его странную тренировку, но, сделает она это только после того, как тот поспит - не менее часу. Пришлось соглашаться на этот наглый шантаж.
   Немка не обманула, впрочем, она и не могла этого сделать, в делах выполнения своих обязанностей, она была до жути щепетильным человеком. И всё же, занятия с женской половиной прислуги, ни шли, ни в какие сравнения с тем, что можно было проделывать с дядькой. Старый солдат не был сторонником чрезмерной опеки больного барчука, поэтому, с радостью выполнял все, что требовал его воспитанник. Были в этом арсенале некие силовые упражнения, когда отставник создавал сопротивление определённым движениям, выполняемыми его мальчиком. И как это ни удивительно, ни во время самих занятий, ни через час после них, "эпилептических‟ приступов не развивалось, ни разу. Даже во время злосчастной "бомбардировки памяти‟. А долгое отсутствие этого жуткого проявления болезни, только укрепляло веру Протаса в то, что эти занятия идут его великовозрастному дитяти только на пользу.
   Другою отдушиной в вынужденном лежании, были редкие появления Мусин - Елецкого. Михаил появлялся, пусть и не каждый день, но обязательно приносил свежие сплетни внешнего мира. Они касались их общих знакомых, университетских сплетнях - как "милых шалостей‟ устраиваемых студентами, так и обсуждений лекционных ляпов тех или иных педагогов.
   - Представляешь, наш библиотекарь Шульц, заполняет карточки не только на нас, но и на себя любимого. - оживлённо, и весьма эмоционально жестикулируя руками, говорил Михаил. - Оказывается, если у него возникает желание почитать какую-либо книгу, он собственноручно заполняет нужную форму, в которой указывает дату, когда должен вернуть понадобившийся ему фолиант на библиотечную полку. И судя по всему, не просрочил своё обязательство ни разу.
   - Да ну?
   -Не веришь? Вот те крест. Это наш франт Викто́р, когда помогал библиотекарю расставлять по местам книги, случайно наткнулся на карточку читателя, выписанную на имя Альберта Шульца. Даже здесь, в России, германцы, возводят свой: "Ordnung muss sein²‟. ((нем.) - Порядок должен быть.) - В разряд религии.
   - Нет, это у них уже в крови. Я, например, смотрю на мою Марту и тоже, диву даюсь. Вроде как подданная российской империи, уже во втором поколении, а по-прежнему, в соблюдении закона и порядка, упорствует как тот робот, действующий по заранее заданной программе.
   - Как кто-о? - граф Мусин - Елецкий, услышав непонятную фразу, с неизвестным ему словом, замер как соляной столб, ожидая столь необходимых для него пояснений.
   - Прости, я не подумал, что ты мог не читать эту дешёвую книжицу. - стараясь выглядеть как можно безмятежнее, извинился Александр. - В ней, главный герой, представляет собой мифическое, человекоподобное существо - робот. Эта тварь, может жить только тогда, когда у неё есть хозяин, и она, беспрекословно выполняет всё, что тот ей приказывает - убирает, готовит, стирает, и многое другое. Так сказать, действует согласно программе, предварительно составленной её владельцем. Однако, есть один такой немаловажный момент, делает она это не бескорыстно. Представляешь, она незаметно, постепенно, высасывает жизненные соки из своего ленивого владельца. А когда тот умрёт от полного истощения, спешно ищет нового глупца. И как это ни странно, находит.
   Александр, понимал, что взболтнул лишнее и старался найти объяснение тому, что только что сказал, пусть и такое несуразное. И делая это, старался сам поверить в тот бред, который говорил. Да, насчёт того, что лежащий в постели пациент сам себя признавал Александром, так всё это было объяснимо. Всю оставшуюся жизнь, к нему будут обращаться только так, поэтому, нужно как можно скорее привыкать. А тем временем, в комнате, повисла гнетущая тишина, гость усиленно вспоминал, читал ли он хоть когда-либо нечто подобное, а хозяин, мысленно ругал себя за то, что слишком расслабился и перестал следить за своей речью.
   "Идиот, кретин! - ругал себя Александр. - Кто тебя за язык тянул. Необходимо постоянно следить за тем что говоришь. Если только не желаешь, чтоб тебя посчитали душевно больным. Иначе отправят тебя в местный аналог дурдома, или будут относиться как к блаженному. Весёлая тогда жизнь получится. Вот сейчас твой друг "стряхнёт с ушей, навешанную тобою "лапшу‟ и скажет: "Сашенька, дай-ка мне эту книжицу почитать. Как это? У тебя её уже нет? Тогда будь добр, скажи, кто её автор и как она называется, сам поищу‟. - И что ты тогда будешь делать? Иди-ио-от‟. ... - и тут, как по заказу, прозвучал вопрос:
   - Сашка, а как эта книга называется?
   - Не помню этого. Я тогда ещё несмышлёным мальцом был. Так что, не обессудь. Что мне запомнилось, всё рассказал.
   - Очень жаль. Судя по всему, там написана очень поучительная история. Умную мысль высказал неизвестный автор: "Нельзя в этом мире жить "трутнем‟, такой образ жизни, убивает‟. И кажется, это не такая уж и дешёвая книжица, как ты соблаговолил о ней только что выразиться.
   - Конечно жаль. А насчёт того, дешёвая она или нет. Не могу ничего сказать, не помню ... Да и вообще, я тогда мало чего понимал. Вот и сейчас, совершенно случайно о ней обмолвился, к слову вспомнил.
   - Ну, ничего страшного, в нашей жизни всякое бывает. Так как ты говоришь, это существо зовут? Робот?
   -Насколько мне помнится, то да.
   -Надо и мне запомнить. Это весьма поучительная легенда. Так что, поправляйся, выздоравливай. А я пошёл домой, уже поздно. До свидания.
   - Всего доброго. До свидания.
   Как только за гостем закрылась дверь, и вернулся Протас, Александр с особым остервенением, приступил к выполнению силовых упражнений, которые должны были препятствовать неизбежной при затянувшейся гиподинамии атрофии мышц. Был у этих упражнений и другой, не менее полезный эффект, удавалось отвлечься от разнообразных, но одинаково тяжких мыслей. Однако, закон жизни, что всё всегда проходит и хорошее, и плохое, сработал и сегодня. Пришла ночь, дядьку сменила Фрося, зашла весьма бодро, несмотря на то, что взгляд покрасневших глаз, и еле заметные мешки под глазами, красноречиво говорили, как сильно устала девушка. И не смотря на это, она, привычно поворчав на Протаса, мол, этот старый козёл снова загонял молодого барина, после чего ловко переодела хозяина в чистую ночную рубаху и присела на стул, стоявший рядом с изголовьем кровати. Не прошло и часу, как девица стала "клевать‟ носом. А минут через пятнадцать, двадцать, облокотившись о прикроватную тумбочку, Фроська мирно посапывала, спала и мило чему-то улыбалась, видимо снилось что-то хорошее. Да Саша и не возражал против этого: он знал, что за выполнение именно его приказов, девушка вместо положенного ей отдыха, весь день возилась по хозяйству.
   В доме было тихо, пара толстенных, больших свечей освещали лежащего в постели парня и уснувшую в неудобной позе девушку. В этом здании спали все, кроме молодого графа ну и быть может сторожа. Молодой человек, с трудом повернувшись на левый бок, бесцеремонно рассматривал свою сиделку. Её веснушчатое, по молодости красивое личико, немного сбившийся набок головной убор горничной и рыжие, аккуратно уложенные волосы, манили. Всё это, освещаемое живым огнём свечей, завораживало и привлекало взгляд юноши. Однако долго эта идиллия не продлилась. Как и положено, появились неразлучные спутницы бессонницы - тяжкие думы. И началось то, с чем можно было более или менее успешно бороться - днём. ...
   "Ну что, убедился? Это конец всему. И это не бред. - ехидно прошептал подло прокравшийся в сознание страх. - Не бывает такой длительной, реалистичной галлюцинации с таким полным погружением, присутствуют даже легчайшие тактильные ощущения. Ты попал. Тебя забросило сюда навсегда и на твою погибель‟.
   "Но здесь тоже можно жить, здесь обитают такие же люди, как и я‟. - Яростно возражало тяга к жизни.
   "Ага. Да, он такие, да не очень похожие на тебя. Ты и будешь для них своим - до своего первого, крупного прокола. А потом к тебе придёт каюк, ведь ты здесь чужак, инородное существо‟.
   "Я справлюсь, Я смогу укорениться и в этом мире, назло всем. Ведь я не слабый человек‟.
   "Конечно, сможешь, ведь ты настоящий профи, столько раз читал продвинутые "наставления по выживанию‟, эти "правдивые‟ книги о попаданцах. Думаешь, раз эти парни смогли, то и у тебя всё получится? Ага, сейчас, размечтался. Они все поголовно были или фанатами истории - кладезями всевозможной информации, или ходячими справочниками по техническому прогрессу. И самое главное, они попадали в своё прошлое, где им помогал эффект послезнания. А здесь, другой случай‟. ...
   Всё это можно воспринять как раздвоение личности, тяжёлое душевное заболевание, но этот вывод будет ошибочным. Потому что невозможно передать смысл того сумбура мыслей, борьбы с фобиями, кроме как преподнести его как подобный диалог. И не мудрено. Если судить по некоторым отличиям в анатомии, то этот мир оказался параллельным. Вот остаётся шок, подпитываемый ностальгией по прошлому, да и история, которая течёт по своему, свойственному только этой реальности миру. Это подтверждается тем, что Кононов, попал в 2008 год от рождества христова. Однако общество, в своём развитии, приблизительно соответствует середине, или в лучшем случае концу девятнадцатого века, и то, условно.
   А виной этому эволюционному застою (по мнению самого Владимира), была святая инквизиция. В этой действительности, она прошла более мягко. Началась эта борьба за умы во втором веке, борясь с возникающими разночтениями в писании, когда некоторые монахи усиленно искали людей, неправильно истолковывающих библию и, просвещали оных, относительно их заблуждения. И далее, пошло всё намного мягче, чем это могло быть. Даже на пике этой борьбы в Европе, не было массовых сожжений на кострах; не умирали от пыток подозреваемые; не бросались "пачками‟ в воду связанные по рукам и ногам красивые женщины. Страшный, но единственный тест, придуманный для выяснения, является ли пойманная жертва ведьмой, или нет. Всего-то дел, стой и смотри, выплыла испытуемая, знать она ведьма, добро пожаловать на костёр. Утопла красавица - жалко её, но ничего не поделаешь, главное не упустить порождения антихриста. Но это происходило в другом мире, а не этом.
   Нет, всё было не так радужно, как могло показаться, на первый взгляд. И здесь не обошлось без аутодафе́ и охоты на всяких там еретиков и колдунов. Даже очистительные костры немного подымили; особо рьяные монахи - женоненавистники, спасая бессмертные души, топили несколько сотен красавиц, в год. Ну и в некоторых трибуналах, палачи-дознаватели, с особым рвением придумывали всё более и более изощрённые способы допроса. Но размах был не тот, эта "охота‟ не достигла мощного, до дрожи в коленях пугающего размаха. Не было в этом мире того жуткого конвейера Харона, по досрочной переправке людей через реку Стикс. С еретиками, конечно же, боролись, но чаще всего делали это весьма мягко, пряча оных в монастырях, где святые отцы, усиленно занимались "перевоспитанием заблудших душ‟, временами было такое, что кого-то освобождали. Пусть счастливчик, больше не обременённый заблуждениями и излишним имуществом, несёт в мир благую весть, что в борьбе за спасение христианских душ, церковь одерживает весомые победы. Что весьма благотворно сказывалось как на репутации, так и благосостоянии церкви, которой, в свою очередь, переходило всё имущество спасаемых "овец‟, в комплекте с безропотными рабочими руками его былого владельца. Благодать.
   Как результат, общество не сильно пугалось того, что любой из его представителей может окончить жизнь в адской муке. Правящие фамилии разных величин, получали из церковной казны регулярную подпитку. И как это ни странно, духовная власть, весьма редко, открыто вмешивалась в дела "мирской элиты‟. В результате чего, всем было хорошо. А кто же откажется от манны небесной? Благостно было всем, кроме прогресса, во всех его проявлениях. Если кто-то из глупцов, занимался алхимией, механикой, астрономией, развивал медицину, или ещё чего либо, несчастный попадал в разряд еретиков, со всеми из этого вытекающими последствиями. Ибо не от бога это. Причём, алчущих премию имени "тридцати сре́бреников‟, добровольных осведомителей святого трибунала, было достаточно много. И из этого, эволюционного анабиоза, мир вышел относительно недавно. И можно сказать, только что возобновил своё движение вперёд.
   Вот поэтому, Кононова мучали сомнения относительно перспектив его дальнейшей жизни. В прошлом мире он был инженером станкостроителем, надо сказать неплохим. В своё время, был даже увлечённым фанатом автолюбителем. Вопрос. А кому здесь это нужно? Никому. Оба местных лидера технического прогресса, Англия и САШ, только начали осваивать пар и электричество, поэтому свысока смотрят на отсталых соседей варваров, безрезультатно пытающихся их догнать. И находятся они в полном убеждении, что у этих - низших, не может быть придумано ничего дельного. И весь мир, с этим заблуждением согласен, или заискивающе имитирует полное согласие. Далее, следующий пункт - необходимые для защиты себя любимого - навыки единоборца. Присутствует увлечение борьбой, а позднее боксом, в его ситуации это искусство бесполезно, в его случае, нельзя унижаться до презренного рукомашества. Он нынешний, отпрыск из графского рода, должен отменно владеть шпагой, саблей, пистолем, всем тем, что может потребоваться для цивилизованной разборки - дуэли. Всем тем, чем более или менее владел предшественник, увы, преемником, эти навыки были частично утрачены. Насколько безвозвратно, пока не известно. Так что, быть Володе серой, неприметной мышкой, это в лучшем случае. А так не хочется прозябать в ...
  
  

Глава 3


  
   И всё же, Московия это варварская страна. Вот уже второй месяц, Иосиф проживал в её нынешней столице - Павловске. И это время можно охарактеризовать как бесконечное блуждание по всевозможным кабинетам, с нулевым результатом. Его чековая книжка, с невиданной скоростью теряла свои листы, вместе с которыми таял и личный счёт Шимина, а дело, ради которого он приехал в эту империю, так и не сдвинулось с мёртвой точки. Да, отныне он прекрасно понимал тех, кто прибыл сюда ранее и не добился никаких результатов. Нет, ему ни в чём не отказывали, а клятвенно обещали посодействовать и в чём-то даже помогли, отныне, ему, не нужно было, каждый вечер покидать стольный город, чтоб следующим утром, возвращаться восьми часовым поездом. Видите ли, местные дельцы, были настолько ленивы и не торопливы, что не поспевали за сынами израилевыми, готовыми приступать к трудам ни свет ни заря. Вот и решили, таким способом, ограничить их активность. Посравнению с Венецианским гетто ³, (Гетто, это не изобретение фашисткой германии, а итальянское, и придумано в более ранние времена. Это изолированный каналами участок земли в районе Каннареджо в Венеции (ghetto Nuovo - "новая плавильня‟), отданный Советом Десяти, для проживания в нём евреев - ответ на требование папы, об изгнании евреев из Венеции. К сведению, также существовал запрет на профессии для евреев, который не распространялся на медицину, мануфактуру, ростовщичество. Также евреям запрещалось иметь в городе (за пределами гетто) какую либо недвижимость. Мол, селитесь кварталом-островом, где совет, "милостиво‟ разрешает жить иудеям. И ещё, в добавление ко всему уже сказанному, в целях безопасности самих евреев, их дополнительно изолировали от мира, запирая ворота гетто на ночь,..) это было сущей чепухой. Ведь местным представителям богоизбранного народа, не было запрета на какие-либо профессии.
  
   Впрочем, не в этом суть. У одного из владельцев банка King, Lieran & Co, пусть и не самого крупного, создавалось впечатление, что эти чинуши, напыщенные снобы этой империи, в вопросах решения особо важных вопросов, не имеют никакого веса. Они брали деньги за "оказание своих услуг‟, имитировали жуткую активность, после чего, разводили руками и говорили: "Ну-с господин Шимин, решить ваш вопрос не в моих силах, но я нашёл господина, который вам обязательно поможет‟. - Затем, после аванса - щедрого выражения "благодарности‟, всё повторялось, один в один. И вот, сегодня, в этой череде неудач, пробился лучик света, обещающий благоприятный исход его дела. Или Иосиф, хватаясь за этот призрачный шанс, придумал то, чего на самом деле не было. Или...
   "Господин Шимин, это ваш последний шанс. - лепетал до жути похожий на всех своих собратьев по службе, неприметный с виду, чиновник под мерный перестук конских копыт; он сидел в кабриолете и заискивающе заглядывал в глаза, сидевшего рядом иноземного банкира. - Их сиятельство, князь Шаховских, служит в Семёновском, лейб-гвардейском полку. И может договориться о вашей аудиенции с ...‟.
   Брови и взгляд "конторской мыши‟, облачённой в добротную, пошитую из дорогой ткани форму гражданского чиновника, поползли вверх, дабы показать, в какие высокие сферы, вхож некий полковник, к которому они сейчас едут. Однако Иосиф не слушал коллежского регистратора Орлова, так как говорил, тот одно и то же, и уже неизвестно по какому разу. А сейчас, вновь начнутся просьбы о глубочайшем извинении за случившиеся неудобства. Пояснения, что для военных, все кто не носит погоны, являются "гражданскими штафирками‟ - людьми, стоящими на белее низшей ступени общества. Поэтому, не стоит на этих своенравных господ обижаться, а всего лишь, необходимо успеть на аудиенцию до того, как эти господа офицеры начнут свой кутёж. Иначе хозяйская челядь, никаких просителей, к усадьбе и близко не подпустит. А может получиться и так, что вышеуказанные господа офицеры, приняв достаточное количество благородных напитков, примут решение наслаждаться жизнью в обществе прелестных актрис, на крайний случай цыган. Или того хуже, удумают как-либо подшутить над незадачливыми посетителями. Ведь всем известно, что некоторые из них, воздав должное Дионису, становятся такими затейниками.
   "Но вы не бойтесь, - заискивающе щебетал бюрократ, - Пока они трезвы, они вполне нормальные люди, и если вы с его сиятельством о чём-либо договоритесь, э-э..., то Александр Петрович, своё обещание сдержит. Он такой э-э..., он хозяин своего слова, и ещё, э-э..., у него такие связи ...‟.
   Кабриолет, как раз въезжал в гостеприимно распахнутые ворота, и коллежский регистратор начал усиленно озираться по сторонам. Его речь стала рассеянной, сбивчивой, казалось, что он боится увидеть нечто, лично для него страшное, отчего у его спутника, усилилось чувство брезгливости к этому человеку. Знал он такую братию, презрительно плюющую на всех, кто ниже их по положению, и пресмыкающуюся перед теми, кто стоит на более высокой ступени иерархической лестницы.
   "Ну-с, вот-с, нам с вами, повезло. Гостей у князя нет-с, и мы никому не помешаем-с. - зачастил скороговоркой Орлов, отчего, у Иосифа, чувство отвращения к этому прямоходящему убожеству только усилилось. - Вот-с, голубчик, правь к парадной. Да-с. О чём это я хотел сказать? Ах да. Господин Шимин, вас уже ждут-с. А я, с вашего позволения, вас здесь подожду-с. Чтоб не мешать-с, такс сказать-с вашему приватному разговору.
   Гостей и в самом деле встречали. Возле ступеней парадного входа, величественно стоял лакей, в дорогой ливрее, накрахмаленном парике и бесстрастным выражением лица. Немного поодаль, по обе сторону небольшой лестницы, бдели два добрых молодца, косая сажень в плечах, а их одеяние, было заметно проще, но оно так же радовало дороговизной ткани. Взгляды молодых людей были такие же отрешённые, и от них веяло опасностью. Они напоминали вымуштрованных псов, флегматично ожидающих команду фас.
   Как только Иосиф покинул экипаж, во взгляде флегматичного привратника проявился немой вопрос: "По какому делу к нам пожаловали?‟
   - Мне назначено. Их сиятельство, князь Шаховских, ждёт меня. - торопливо ответил Шимин на языке Шекспира.
   - Добрый день, сэр. Следуйте за мной.
   Ответ был дан на безупречном английском, однако гость этого не оценил; он просто кивнул и последовал за слугой, который молча указывал дорогу. Само здание, поражало гостя высотой потолков, количеством зеркал на стенах, колон и потолочной лепнины. Вопреки ожиданию, лакей свернул вправо от широкой лестницы и, прошествовав по хорошо освещённому коридору, слуга остановился возле высокой, выкрашенной в белый свет, двухстворчатой двери и церемониально неспешно, постучал в неё. После чего выждал несколько секунд, с отточенной до совершенства грациозностью и величественной бесстрастностью, широко открыл створку двери.
   "Сэр Шимин‟.
   Хорошо поставленным голосом, на зависть некоторым конферансье, проговорил слуга. Выслушал какой-то ответ, прозвучавший на языке аборигенов, шагнул в сторону. Затем, уступая гостю проход, величаво произнёс: "Проходите, сэ-эр, вас ждут‟. - и застыл в неглубоком поясном поклоне.
   "Ну и дела. - подумал Иосиф, входя в хозяйский кабинет. - У нас, в САШ, о таких пережитках прошлого, давно успели позабыть‟.
   Помещение, в котором оказался банкир, напоминало как библиотеку, надо признаться не маленькую, так и хозяйский кабинет. Любой входящий в него человек, видел перед собою большой стол, с набором различных письменных приборов. Рядом с канцелярскими принадлежностями, красовалась искусно вырезанная малахитовая пепельница, изображающая черепаху, с откидной крышкой - центральной частью панциря. Сам князь, на вид тридцати, тридцати пяти летний мужчина, одетый в щегольскую форму гвардейца, со свойственной для военных выправкой, стоял у одного из книжных стеллажей. И, судя по всему, возвращал на место книгу, которую перед этим читал - ожидая гостя.
   - Рад вас видеть, господин Шимин, - по-военному чётко повернувшись во фронт, хозяин, сдержанно поприветствовал гостя, одновременно указывая на одно из двух кресел, стоявших возле большого цветочного горшка с каким-то экзотическим растением, - проходите, присаживайтесь.
   - Здравствуйте, сэр. Не знаю, как к вам правильно обращаться, так как не понимаю в хитросплетении знаков на вашем погоне.
   - Вы, как сугубо штатская особа, можете обращаться ко мне, ваше сиятельство. Хотя..., разрешаю просто, сэр. Раз это вам более привычно.
   - Благодарю, сэр.
   - Мне доложили, что вы приехали издалека?
   - Да сэр, из САШ.
   - Прелестно. И как там в Нью-Йорке? Всё ли хорошо?
   - Благодарю сэр, всё хорошо. Вот только, у меня возникли трудности здесь, а не на моей родине и связаны они с ведением моего бизнеса.
   Князь Шаховских еле заметно поморщился. И было не совсем понятно, что послужило тому причиною, может быть жуткий американизм, сильно уродующий всемирный язык мореплавателей. Или то, что гость, минуя традиционную в приличном обществе часть беседы не о чём, резко перешёл к её деловой части.
   - Даже так. - с лёгкой, почти незаметной усмешкой, ответил князь. - видать уважаемый, вас сильно обидели наши "глубоко уважаемые‟ господа бюрократы, чернильные их души.
   - Вы не правильно поняли. Меня никто не обижал. Просто так уж получилось, но неизвестно почему, моему порыву - желанию помочь вашей империи, создаются ненужные препоны. В отличии от англичан, я не против намеченной вашим императором грандиозной стройки, а желаю в ней поучаствовать. Почти бескорыстно.
   - Экий вы альтруист, что не характерно для вашей братии. Ну а от меня то вы чего хотите?
   - Помощи.
   - Какой именно?
   - Устройте мне аудиенцию с вашим императором.
   - Вот как? - удивление князя, было подчёркнуто ни сколько голосом, сколько слегка вздёрнутой бровью придающей взгляду оттенок удивления. - Насколько мне известно, вы не его подданный. И почему вы должны быть удостоены такой чести?
   - Дело в том, что в последнее время ни для кого не является секретом, что ваша империя собирается строить гигантскую железную дорогу. Для воплощения этого проже́кта, вам потребуются не малые финансовые вливания которых, как обычно, не бывает в наличии.
   - Да, это общеизвестный факт. Но какая у вас в том корысть?
   - Я знаю, что у вашего государства, не без участия островитян, не так давно возникли проблемы с финансированием. И я, готов вам помочь в решении этой проблемы.
   Князь молчал. Он чего-то обдумывал. А может быть, его сиятельство держал паузу, поощряя собеседника рассказать всё. Ведь у него могли возникнуть вопросы: "Откуда этот банкир узнал о возникших финансовых проблемах в империи? Насколько много он знает и чего он в итоге желает добиться?‟
   Молчал и банкир. Он не собирался уточнять, что знает истинную причину всего происходящего. Как - никак, он сам приложил к этому делу свою руку. Ведь Ротшильды, не просто так, не единоличным решением, начали финансовую блокаду Российской империи. Они, все вместе, желают "нагреть руки‟ на безбожных процентах займов, заодно, перевести эту грандиозную стройку русских в разряд невыполнимых задач. И общеизвестный русский философ, литератор и правозащитник Огнеев, не причина, а инструмент в этой финансово информационной войне. Да, этот талантливый муж, давно использовался определёнными кругами втёмную. Нет, этому человеку не диктовали условий и не отдавали прямых приказов к действию. Им всего лишь на всего пользовались - восхищались, его смелостью и желанием "вскрывать гнойники феодальной отсталости‟ отчизны, призывая соотечественников к борьбе за политические перемены. Благо есть ведущие державы, на которые нужно равняться. Его популяризировали, посредством статей и хвалебных отзывов в прогрессивной прессе - раскручивали его имя. Постоянно, действуя через подставных лиц, устраивали встречи с единомышленниками, где они, обсуждая недостатки устоев своей родины, заражали своими идеями неокрепшие умы молодёжи. А самое главное, издавали большими тиражами его труды, платя через издательские дома, весьма приличные гонорары. И вот на них, эти деньги, варварская империя и покусилась. Захотела приструнить Огнеева, заблокировав его банковские счета. Впрочем. Не поступи она так с Викентием Семёновичем, была бы срочно придумана другая причина. Как говорится: "Ничего личного, это просто бизнес⁴‟. ( Аль Капоне) Следуя этому канону, нельзя давать окрепнуть тому, кто в последующем может стать конкурентом в твоём бизнесе. В данном случае, это была Московия, с её огромными территориями и рынком.
   Первым, молчание нарушил князь, отрешённо глядя перед собою, он тихо сказал: "Timeo Danaos et dona ferentes ⁵‟. ((лат.) - Бойтесь данайцев, дары приносящих.) - Сказано это было не громко, но так, чтоб гость всё расслышал.
   "Что вы сказали сэр?‟
   Иосиф знал латынь, но решил не демонстрировать степень своей грамотности. В данной ситуации он выступает в роли просителя, поэтому, Шимин считал, что лучше вести себя так, чтоб этот князёк, чувствовал себя покровителем, пусть ушлого, получившего некое образование, но, по сути, дельца недоучку.
   - Да так ..., удивляюсь. Вы так вовремя появились в столице, сулите для нашей империи такие щедрые дары, что страшно думать: "Что за ловушка за ними скрывается?‟
   - Ну, во-первых: то, что мои дары щедрые, я не говорил, это вы так подумали. Второе, я ищу встречи с вашим императором для того, чтоб обсудить все условия предстоящей сделки. Чтоб в итоге моя услуга была взаимовыгодной для обеих сторон: ваша империя построила то, что она желает, как можно быстрее и главное, недорого. Да и я, бедный еврей, смог заработать на этом свой небольшой гешефт. Вы быстрее строите вашу дорогу, начиная пораньше на ней зарабатывать, а я, довольствуюсь тем, что смогу выторговать. Всё честно.
   - Не такой уж вы и бедный. Мне успели кое-что, о вас поведать.
   - Сэр, так я могу рассчитывать на вашу помощь? За моей благодарностью дело не станет.
   - Можете. Только, стоить это будет триста рублей серебром. И встречаться вы будете не с нашим императором, а с его канцлером, Лопухиным.
   - Но как же ...?
   - Не перебивайте меня. Как я вам уже сказал, вы не подданный российской империи, не дипломат, и даже не дворянин. Значит вам, не по рангу такие аудиенции. А Олег Игоревич, имеющий большие полномочия, может решить вашу проблему.
   - Вы так думаете?
   - Я в этом уверен. При необходимости, он сможет согласовать своё решение с самим... - Шаховских, весьма выразительно посмотрел на потолок. - Но если вы не согласны с моим предложением. То мы можем считать, что наша беседа так и не состоялась.
   - Я согласен. Но только у меня, с собой, нет такой наличной суммы. Но я могу выписать чек. ...
   Усадьбу князя Шаховских, Иосиф покидал в приподнятом настроении. На аудиенцию с царствующим отпрыском великого рода Рюриковичей он и не рассчитывал. Просто нужен прецедент, мол, в Московии процветает такой махровый антисемитизм, что для бедного иудея, во всех коридорах власти, закрыты все двери. И пусть в большинстве мировых держав, дела обстоят намного хуже. Это не столь важно. Уж он сумеет заострить внимание мировой общественности именно на этой империи. Уж он, пусть и не сразу, но сумеет придумать, как выгодно разыграть этот "козырь‟. Настроение не смогло испортить даже присутствие Орлова, который, в надежде на премию, продолжал преданно "пожирать глазами своего состоятельного клиента ‟. Пришлось, при расставании, сунуть в его руку десяти рублёвую ассигнацию. Прикормленный, исполнительный чиновник, всегда может пригодиться.
   Тем же вечером, Шимин ужинал в ресторации постоялого дома, того где он поселился. Надо признаться, отель был неплохой, несмотря на излишнюю, на вкус банкира, роскошь. Да и кормили постояльцев отлично. Еда была вкусной, порции непривычно большими, а алкогольные напитки - выше всяких похвал. Всё это позволило, весьма приятно закончить трудный день. Ведь таким пережитком как кошерность пищи, Иосиф не страдал. Он давно считал себя только американцем, стоящим выше расовых и религиозных предрассудков, что весьма облегчало его жизнь.
   А в тот момент, в другом конце ресторанного зала, весьма громко и разгульно - от всей широты купеческой души, гуляли местные торговцы. Банкир этому не удивлялся, он уже привык к их беспредельному веселью, за всё время пребывания в столице, он не единожды сталкивался с подобным - точно варвары. Вот и сейчас, пара купчин, явно о чём-то спорили. И если бы не сидящая за соседним столом группа столичных жителей, явно семья, которая излишне громко обсуждала, на французском языке, разгулявшихся торгашей, то смысл их спора, так бы и остался тайной. Выходило так, что торговцы, воздавшие должное богу виноделия Бахусу, выясняли, кто из них самый-самый ... как говорится: "Vinum locutum est⁶‟. ((лат.) - Говорило вино ) Вот, после громких и долгих препирательств, бородачи ударили по рукам, решив, что выкупят участки земли на пустыре, который недавно выделили городу под застройку, после этого, построят там по доходному дому. Чья постройка будет более шикарной, тот торговец и круче своего собрата. А призом для победителя станет то, что в его доме будет заседать городская, купеческая гильдия ⁷. (Реальный случай)
   "Да, - подумал Иосиф, когда, окончив неспешный ужин, подымался в свой гостиничный номер, - в цивилизованном мире, такие дела, спонтанно не решаются. Тем более без долгих переговоров с уточнением многих параграфов составляемого договора. Точно, варвары, с упрямством, достойным лучшего применения, держащиеся своих устарелых обычаев‟.
  
  

Глава 4


  
   В то же время, когда Шимин считал дни, в ожидании встречи с канцлером Лопухиным, а на данный момент, он обедал в успевшей надоесть ресторации: в доме молодого графа Мосальского-Вельяминова, начался переполох. И вызван он был не тем, что судьба медленно и уверенно сводит этих двух, столь непохожих друг на друга людей. Всё было намного банальнее и проще, к сыну, который резко перестал писать письма, приехала его мать. Мучимая недобрыми предчувствиями женщина, не выдержала и никого об этом не предупреждая, отправилась в Павловск. И с первой секунды, как только холоп Ванька открыл дверь и увидел Графиню его рябое лицо, перекосила виноватая гримаса, взгляд при этом, стал испуганно щенячьим. Что больно резануло по материнскому сердцу - похлеще острого кинжала.
   Вот так, двое, они и стояли - несколько секунд, крепыш Иван с перекошенным лицом-маской, застывший от испуга в дверном проёме как соляной столб, и изящная как античная статуэтка, Ольга Олеговна, понявшая, что с сыном, в самом деле, произошла беда. От острой боли в груди, у неё потемнело в глазах, и стало нечем дышать. Неизвестно, чем бы это закончилось, так как прислуга, приехавшая с графиней, возилась с её багажом, если бы не Марта Карловна, которая, случайно выглянула в окно и увидела хозяйскую карету, после чего поспешила навстречу своему работодателю.
   "Здравствуйте, Ольга Олеговна. Что же вы, никого не предупредили о своём приезде? - совершенно спокойно, заговорила гувернантка, оттесняя от двери, растерявшегося слугу. - Простите нас за Ванькину оплошность. Чего же мы стоим, матушка графиня? Проходите в дом, ваш сын, Александр Юрьевич, в данный момент, изволят обедать. Я сейчас же распоряжусь и обеденный стол, сервируют на две особы‟.
   Пропуская, "взявшую себя в руки‟ и поэтому, величаво входящую в дом графиню Мосальскую-Вельяминову, фрау Крайсберг, осторожно подержала её за локоток. Заодно, Марта, одарила прислугу таким взглядом, который не обещал для последнего ничего хорошего. Ведь благодаря его оплошности, мать молодого хозяина, держась из последних сил, балансировала на грани обморока.
   "А всё же, материнское сердце не обманешь. - думала фрау Крайсберг, вновь посмотрев на изрядно побледневшее лицо Ольги Олеговны; на её посиневшие, плотно сжатые губы и слегка замутнённые близким обмороком глаза. - Ведь почувствовала она, что с её чадом что-то стряслось, не вытерпела и приехала его проведать. А тут, этот олух ..., своей испуганной мордой, подтвердил все, самые страшные из её догадок‟.
   - Ну что стоишь, олух царя небесного? Чего застыл? Прими у хозяйки вещи. Совсем обленился!
   - Ой, простите барыня. - засуетился, вышедший из ступора Иван. - Давайте ваш плащ ...
   - Фрося! - продолжила давать указание немка. - К нам прибыла наша барыня, поставь на стол приборы ещё на одну персону, они желают отобедать вместе с сыном! Протас, возьми в моей комнате капли, те, что на прикроватной тумбочке, в синем флаконе, отдай их кому-либо из кухарок и пришли её сюда! Да не забудь о стакане с водой.
   - Марта, не стоит так беспокоиться, мне уже намного лучше. Наверное, на меня, так подействовала полуденная духота, вот и вся причина моего недомогания. - Всё это было сказано на языке Гёте.
   - Как я вас прекрасно понимаю. Во всём виноват солнцепёк, мучавший вас всю дорогу, да тут ещё непотребная нерасторопность прислуги, знаете, всё вместе, это очень вредно для женского сердца. Так что не побрезгуйте, фрау Ольга Олеговна. Примите предложенное мною лекарство. Его мне прописал один из лучших докторов Павловска, оно творит чудеса и совершенно безвредно, весьма хорошо успокаивает нервы. Говорю вам это по своему опыту...
   О чём ещё беседовали дамы, прислуга так и не поняла. Не все из них знали иноземную речь, как впрочем, не страдали и излишним любопытством. К моменту, когда раскрасневшаяся от постоянного нахождения у горячей печи, пышнотелая молодая кухарка принесла капли и стакан воды, графиня Мосальская-Вельяминова, была согласна выпить целебную микстуру. Выпила, и немного поморщилась. Всё же, лекарства редко бывают приятными на вкус. К тому времени, в прихожей появилась другая прислуга, приехавшая с хозяйкой, а именно Митяй, некогда бывший сотоварищем молодого графа - по учёбе. Ныне, это был крепкий, светло-русый парень, можно было бы сказать красивый, не перечеркни его лицо уродливый шрам, память об усердном учителе латыни. Тот якобы случайно промахнулся, стеганул вымоченной в рассоле розгой не по-мальчишечьи, изогнутой от боли спине, а по его голове. Как он позднее объяснился, немного промахнулся - бывает, ведь мальчишка так сильно извивался. Хорошо, что ещё глаза не пострадали. Всё бы нечего, но как назло, произошло это в разгар жаркого лета, и "случайно‟ полученная рана, заживала излишне долго и тяжело. Вот этот мальчишка, а на данный момент юноша-крепыш, учтиво поклонившись, доложился хозяйке, что все её вещи доставлены в гостевую комнату, где на данный момент, хозяйничают дворовые девки - раскладывая их по местам.
   - Спасибо голубчик, сходи во двор, за Ефимкой, и идите с ним на кухню, там вас покормят. - снисходительно кивнув, ответила графиня, и снова перейдя на немецкую речь, обратилась к Марте. - Всё Марта Карловна, идёмте. Что-то я на самом деле проголодалась.
   - О, конечно, прошу вас, разрешите проводить вас в столовую, а глупого Ваньку, сегодня же вечером накажут.
   - Правильно, накажите, но только не сильно сурово. - уточнила Ольга Олеговна.
   - По этому поводу, не извольте беспокоиться. Если желаете знать, всё ли у нас в порядке, так можно сказать, да. Правда ваш сын недавно болел, но уже выздоравливает. По словам нашего доктора, Кирилла Генриховича, Александр Юрьевич, уже почти здоров.
   - Как?! Он что, болел?! И почему меня об этом не известили? - возмущению обманутой матери, не было придела ...
   - Прошу прошения, Ольга Олеговна, но ваш сын, строго настрого, запретил вас беспокоить по этому поводу. Сказал, что сам всё расскажет, когда поправив здоровье, навестит вас в родовом имении.
   - Бог с ним, с этим его чудным запретом. Ты главное скажи, что с моим Алёшенькой произошло?
   - От излишнего упорства в учёбе, с ним произошла мигрень, вот он и обратился к модным, а́нглийским лекарям.
   - Постой. Ты сказала, что Александра Юрьевича пользует некий Кирилл Генрихович.
   - Я, от этих слов, и не отказываюсь.
   - Марта Карловна, как тогда прикажите понимать ваши слова?
   - Эти представители туманного Альбиона, оказались истинными шарлатанами. ... - И как будто только опомнившись, немка, на манер, более подходящий для истинно русской женщины, всплеснула руками, и, извиняясь проговорила - Господи! Да что же мы стоим в дверях. Покорнейше прошу прощения, Ольга Олеговна, вас, наверное, уже заждались в обеденном зале. Там, всё сами и увидите. ...
   Гувернантка торопилась свернуть разговор по одной причине, она боялась, что может случайно проговорится об истинной причине той злополучной мигрени, возникшей у отпрыска знатного рода. И возникла она, не из-за излишнего усердия на поприще обретения новых знаний. Ясно, что истинная причина была другой, и крылась она в частых, и обильных возлияниях хмельных напитков, на студенческих пирушках. Только, пусть об этом рассказывает кто-то другой и не в данный момент. Графиню и без того ждёт новый удар, её сын, до сих пор выглядел не лучшим образом - не может самостоятельно передвигаться по комнате. Максимум на что хватало его сил, это пара, тройка неуверенных шагов, после чего он падал, не в силах более удерживать равновесие. Казалось, в этом не сильно помогали и его странные упражнения, состоявшие из быстрых вращений головой.
   Надо признаться, второй, наиболее сильный удар, графиня выдержала достойно. Увидев сына, излишне бледного, что впрочем, в высшем обществе, особенно среди студентов, не было изъяном, но самое ужасное, не вставшего при её появлении из-за стола, а только слегка обозначившим приветствие, лёгким кивком головы. И было понятно, что сделал он это не из-за странной прихоти, а по причине невозможности выполнения им положенного для данной ситуации правила этикета. Даже осознав это, женщина не перестала улыбаться. Только в её глазах, заблестела излишняя влага и прочиталась, завладевшая ей нестерпимая боль и то, проявилось это только на несколько коротких мгновений. Только, на несколько секунд, графиня слишком высоко запрокинула голову назад, как будто искала на потолке не убранную паутину. Что можно было воспринять, как будто неожиданно нагрянувшая хозяйка проверяет, как без её пригляда содержится дом. Не нужно ли её кого-либо простимулировать на предмет надлежащего выполнения своих обязанностей.
   Не стоит говорить о том, как выглядела графиня в момент, когда увидела своего любимого сына, ей по статусу не позволялось проявлять свои эмоции при челяди. Для которой, она в любой ситуации должна быть спокойной, требовательной госпожой, не смотря ни на что. Достаточно пояснить одно, Ольга Олеговна, не помнила, как прошлась по залу, присела за стол. Ей прислуживали, она неспешно дегустировала всё, что перед ней ставили - не чувствуя вкуса подаваемой еды. Отвечала на какие-то вопросы, бросая короткие взгляды на сына. Слегка кивала, с чем-то соглашаясь. А в голове, крутились горестные мысли: "Боже милосердный, за что? Чем я тебя прогневала? Боже! Марта конечно же сказала, что Сашенька немного приболел, но это не так ...! Всё намного хуже ..., как он исхудал. Вон, глаза впали, потемнели. Глаза! Боже, что стало с его глазами? Они изменились, вроде бы даже потемнели. Куда делся тот, немного наивный, открытый взгляд отрока. Сейчас, на меня взирают очи уставшего от жизни старца! Вот. Ещё и плечи опустились, как будто их придавило непосильно неподъёмной ношей. Да и столовыми приборами пользуется так, как будто только недавно научился ими владеть. За что? Матерь божья, заступница небесная, сними с Сашеньки всё его боли и недуги! Пошли их на меня, я всё стерплю, только исцели моего сыночка! ...‟
   Последним ударом, было окончание трапезы. Когда к Александру подошёл Протас, с жутким скрежетом выдвинул из-за стола стул, на котором сидел его воспитанник и помог подняться. Точнее сказать, поднял его. Ощущение было такое, что молодой граф был пьян - настолько, что не мог самостоятельно стоять. Позабыв про вбитые с детства условности, Ольга Олеговна, с душераздирающим криком: "Саша-а-а! Да как же это ...? Да что же это такое ...?‟ - Не понимая, что мешает отставному солдату отвести её ребёнка в его покои, больше не сдерживая хлынувшие из глаз слёзы, обняла сына. Прижалась к нему так сильно, что оторвать её было невозможно. Матери казалось, что стоит ей только ослабить хватку, и её ребёнка не станет, его унесёт как пушинку, попавшую во власть ураганного ветра. Она не слышала робких, должных успокоить мать слов произносимых её Сашенькой. А он говорил: "Мама, всё самое страшное уже позади, и скоро я буду совершенно здоров‟. - Графиня даже не удивилась странной фразе, прозвучавшей из уст её младшего - самого любимого из детей: "Мама, я жутко извиняюсь, но мне на самом деле тяжело долго стоять ...‟. Нет. То, что сын не попросил прощения, а сам, самым неподобающим образом снял с себя какую-то вину, резануло её сознание, но не задержалось в нём. Тем более, в голове у графини Мосальской-Вельяминовой зашумело, весь мир, плавно погрузился во мрак, сменившийся великой, неосязаемой пустотой.
   Сознание вернулось неожиданно, как будто резко распахнули ставни, до этого не пропускающие в окошко свет. Ощущение огромного горя, давящего на душу как огромная глыба, никуда не исчезло. Графиня лежала в гостевой комнате, на мягкой перине, возле неё возились обе её дворовые девки. Одна из них, рыженькая, держала таз, видимо с холодной водой, а другая, отжимала чистую белую, тряпицу. Если судить по ощущениям, лоб холодило, а это значит, что прислуга меняла, прикладываемый на голову компресс. Да и дышалось намного легче. Не ощущался, сдавливающий бока и грудь корсет. Открыв глаза, Ольга Олеговна обнаружила, что она одета только в просторную ночную рубаху.
  - Алёнка, как там Александр Юрьевич? Как его самочувствие? - всё ещё слабым голосом поинтересовалась графиня.
  - Ой, матушка боярыня! Ой! Вы очнулись! - обрадованно залепетали сразу обе девицы - Как вы себя чувствуете. С вами всё хорошо.
  - Не обо мне речь. Я вас, дурёхи, спросила. Как себя чувствует мой сын?
  - С ним всё хорошо. Он сейчас у себя. Велел, как вы очнётесь, позвать его. Да и за доктором, для вас, послали или Протаса, или Ивана - кого именно, мы не прислушивались.
  - Я сама проведаю в сына, он, в отличие от меня, болен и слаб. Помогите одеться. ...
   Говорилось всё это на французском языке. Как-никак, девки были своими - дворовыми, их в раннем детстве взяли в хозяйский дом. И многое чему обучали. Они могли не только прилежно прислуживать, но и в случае необходимости, поддержать культурную беседу, как минимум на трёх иноземных языках. Делалось это не только для удобства общения с хозяйкой, но иногда и для развлечения. Ведь граф, глава семейства, весьма крепкий здоровьем мужчина, отставной полковник первого кирасирского полка, был в определённой степени гурманом. Он предпочитал не только примитивное снятие стресса, но и прилагаемое к оному культурное общение. Настоящие мужчины, они такие. Имеют право на небольшую слабость - главное, чтоб на сторону открыто не ходили. А неизбежно появляющихся в результате оных забав байстрюков, как впрочем, и отслуживших своё девок, всегда можно пристроить так, чтоб некому не было обидно.
   В итоге, через десять или двадцать минут - это не столь важно, графиня Мосальская-Вельяминова, одетая в повседневное, можно сказать, домашнее платье, стояла у двери комнаты сына. Дверь была плотно прикрыта и из-за неё раздавались странные звуки:
   - Стук, шлёп-шлёп, стук, шлёп-шлёп. - Сопровождалось это, чьим-то довольным сопением. Ольга Олеговна остановилась, с недоумением посмотрела на своих спутниц и повелительным кивком головы, указала на дверь. Вышколенная, молодая служанка, без лишних слов всё поняла и постучалась.
   "Да, да. Что, матушка уже очнулась? - послышался немного возбуждённый голос молодого хозяина. - Сейчас иду, Протас, помоги мне...‟.
   "Не надо, сын. Моё самочувствие в полном порядке и я сама к тебе пришла. Надеюсь, ты допустишь мать в свои покои?‟ - хоть это и прозвучало как вопрос, но произнесено это было так, что воспринимался как предупреждение о намерениях.
  "Конечно матушка, входите‟.
   Молодая девка - рыжеволосая, на вид не старше семнадцати лет, та, что перед этим, стуком в дверь обозначила присутствие своей госпожи, весьма элегантным движением отворила дверную створку и изобразила почтительный книксен. Как и её подруга-сверстница, жгучая брюнетка, зеркально повторившая эти действия. Графиня же, не удостоив прислугу даже мимолётным взглядом, перешагнула порог.
   Графиня сделала пару шагов, чтоб за ней могли прикрыть дверь и остановилась. Осмотрелась. В спальне её сына хоть и было чисто, однако порядком это, назвать было невозможно. Пусть кровать, в которой должен был лежать больной, застелена, и нигде не было видно пыли.... Но кто посмел свернуть все прикроватные ковры? Далее. Поближе к ближайшему углу, возле кресла, которое должно нахохлиться не здесь, а в хозяйском кабинете, стоял небольшой столик, сделанный из бросового дерева. Было видно, что собран он был недавно, и не очень умелою рукою. В завершение ко всему, посреди спальни, стоял её сын, и находился он в неокрашенной, деревянной, подковообразной конструкции нелепого вида.
   Заметив, что взгляд матери, застыл на непонятном устройстве, сын, еле заметно пожал плечами и ответил на её немой вопрос: "Это ходунки, матушка. С их помощью я могу самостоятельно передвигаться по комнате, восстанавливая утерянный из-за своей болезни навык‟.
   "Протас, выйди‟. - Не глядя на воспитателя, сказала женщина. И только после того, как отставной солдат, поспешно, покинул хозяйскую опочивальню и за ним, почти бесшумно закрылась дверь, женщина позволила себе "скинуть‟ полагающуюся её положению маску.
   По идее, оставшись наедине, должны были расслабиться оба человека. Однако позволить себе это, могла только женщина. Юноша наоборот, предельно мобилизовался. Пусть он знал как его предшественник, любимчик, обожал вот так, тет-а-тет, общаться с матерью, с младенчества делясь с ней своими детскими секретами. Но, знать о привычках того, чьё тело ты занял, и владеть ими - две разных, несовместимых вещи. Непроизвольно расслабившись во время беседы, можно перейти на привычное для себя построение речи, что выдаст чужака - с головою. Видимо именно поэтому, сын, на слова матери: "Cher ami⁸, ...‟. ((фр.)Милый друг) - Поспешно ответил на том же языке: "Матушка, прошу прощения, но я не имею права прерывать свои занятия, даже тогда, когда у меня будет такое желание. От моего усердия и прилежания, зависит, насколько быстро я верну былую крепость своего тела. Так что, спрашивайте, а я буду говорить и заниматься ‟.
   Сказав это, юноша вспомнил, с какой телячьей нежностью, Александр смотрел на мать во время их, былых бесед наедине, и постарался проимитировать соответствующее моменту взгляд и миму. Судя по реакции Ольги Олеговны, это у него не получилось. Женщина насторожилась, и выглядела она, предельно обеспокоенной.
   "Алёшенька, всё равно присядьте. Мне нужно с вами поговорить. И наш разговор, будет серьёзным...‟.
   Пришлось Александру присаживаться на край своей кровати, давая матери (именно матери, пришелец из другого мира решил воспринимать эту женщину именно так, для ускорения вживления в эту реальность) возможность присесть в единственное кресло. И доверительная беседа матери, с любимым чадом, началась. Графиня с невероятным упорством выпытывала, что послужило причиной такого состояния здоровья у её кровиночки? Почему он, пошёл именно к этим шарлатанам, а не к проверенному годами семейному врачу? И почему не оповестил её о своей болезни? На оправдание, что юноша просто не желал того, чтоб весть о его болезни дошла до дому, вызвав ненужные переживания, женщина только отмахнулась рукой. Так что, к окончанию часового разговора по душам, Ольга Олеговна поняла, что за этот год, а быть может, благодаря именно борьбе с последствиями деяний британских шарлатанов, её сын сильно изменился. Одно непонятно, к добру ли это. Ведь она так любила своего милого, послушного малыша, который никого не спросив, взял и так резко повзрослел. И более, не нуждается в её постоянной опеке, а быть может и тяготится оную. А эти а́нглийские шаманы, ещё пожалеют о том, что покусились на её чадо. Уж она найдёт на них управу.
   Выйдя из покоев сына, графиня снова была такой, какой её привыкли видеть все окружающие. Но немного припухшие веки, красноречиво говорили, что женщина недавно плакала. Однако это не помешало ей посмотреть на свою челядь так, что девушки, почти синхронно потупили взор.
   "А ведь они, были только в моём услужении, - подумала графиня, придирчиво осмотрев свою прислугу, - значит, Юрий Владимирович их не трогал. А Сашенька, уже повзрослел ...‟.
  - Вы, обе, остаётесь прислуживать моему сыну. Да смотрите, чтоб я в вас не разочаровалась. Иначе, верну в имение и сошлю на самую грязную, и тяжёлую работу. Без права на реабилитацию.
  - Не извольте беспокоиться матушка. Будем служить Александру Юрьевичу со всем усердием и прилежанием. - за двоих ответила рыжеволосая девица.
  - Я не беспокоюсь. Знаю, что будете стараться. Особенно, скрашивая Александру Юрьевичу скуку его вынужденного заточения.
  - Всё сделаем, матушка боярыня.
   Однако, графиня Мосальская-Вельяминова, их уже не слушала. Она неспешно удалялась в свои покои. Но стоило ей увидеть гувернантку своего сына, она остановилась, и негромко окликнула её:
  - Марта Карловна, подойдите ко мне.
  - Да, Ольга Олеговна.
  - Скажите. Каковы успехи моего сына в учёбе?
  - Он усерден. Даже сейчас, не смотря на своё состояние, желая восстановить позабытое, он продолжает занятия. С моей помощью, разумеется.
  - Прелестно. А где Аким? Почему наш мажордом, до сих пор не попался на мои глаза?
  - Он сильно приболел. Так что, пока я выполняю его обязанности, под его контролем, разумеется. - увидев удивлённо приподнятые брови работодателя, немка поспешно пояснила. - У Акима сильный жар и прочее недомогание. Доктор велел, чтоб с ним, до полного выздоровления, никто не контактировал. Я к нему вхожу только в тканевой маске и после посещения, несколько раз в подряд, мою руки с мылом.
  - Тогда всё понятно. Значит так, послезавтра, с утра, я уезжаю в имение. Ваньку я забираю с собою, здесь остаётся Митяй, Сашеньке нужен друг, а они вместе росли. Ещё. Обе мои девки, также будут жить здесь, отныне, они прислуживают только молодому хозяину. Чуть не забыла, замену Ивашке, я пришлю в воскресенье.
  
  

Глава 5


  
   Время шло. Однако обещанная князем Шаховских аудиенция с канцлером, так и не состоялась, и Иосиф, вечерней порой, перед сном, терялся в догадках, что было тому причиной. Первой, самым рациональным объяснением было то, что Шимину дают понять, данный чиновник высокого ранга, занят государственными делами, и примет челобитчика, когда сочтёт это возможным. Пусть ждёт и прочувствует, кто он есть такой по сравнению с канцлером Лопухиным. Вторая из причин, то, что его, американского гражданина кинули и, получив деньги, никто не собирается выполнять своих обязательств, - была абсурдной. Никто, даже из представителей высшей правящей элиты любого государства, находясь в здравом уме, не пожелает сориться с банкирами, слишком тяжкие последствия такого обмана испытает обезумевший хитрец. А другие домыслы - не стоят даже внимания на них потраченного, они всего лишь дети затянувшегося ожидания и ночной тьмы, из разряда абсурда. Так что, оставалось только набраться терпения и ждать.
   Вот Иосиф и ждал. Он не сидел затворником, а занимался делом - укреплял контакты с нужными людьми. Не известно, чем закончится его главный проект, но иметь свою агентуру, в этой державе, необходимо, облегчит проведение других операций. Тем более, полезно иметь "князьков‟ повязанных или деньгами, или пустяшным, не совсем законными делами. Ведь в положительном результате своей финансовой аферы, банкир уже сомневался. Надо сказать, что эти сомнения были не беспочвенны. Несмотря на опутавшую все ветви управления державы коррупцию, сама власть была сильной. И держалась она на императоре Александре третьем, Изяславовиче. Если судить по портретам и слухам, это был волевой самодержец, богатырского телосложения и самое главное, умный, человек. И если что-то находилось под его патронажем, можно было не сомневаться, Александр третий будет "гнуть‟ свою линию, где волевым усилием, а где, изворотливостью пронырливого политика, пока не добьётся успеха. И никто, в этих делах, ему не указ, ибо одним из любимых лозунгов самодержца был: "Veni, vidi, vici‟⁹. (лат. Плутарх). - Пришёл, увидел, победил. Именно такая надпись, была на доске, которую несли во время прохождения по городу триумфатора - римского императора Юлия Цезаря.
   И именно в тот день, когда Графиня Мосальская-Вельяминова, покинула своё столичное домовладение, банкир занимался своими делишками - обедал с полицмейстером Архиловым. Амбициозным, целеустремлённым чиновником, способным для достижения своей цели, пройтись по чужим головам. Хотя, с виду, это был тщедушный, низкорослый мужчина, незапоминающейся внешности, с ранней лысиной на голове.
  - Так что вы хотите? - поинтересовался полицейский чин, когда счёл, что все формальности соблюдены и, можно переходить к деловым переговорам. - Зачем я вам понадобился?
  - Мне нужна ваша помощь, Георг Андреевич.
  - А почему вы решили, что каждый раз, когда вы ко мне обратитесь, я буду вам помогать?
  - Но мне, вас, порекомендовал ваш лучший друг, профессор математики, Илларионов, Евгений Семёнович сказал, что только вы можете мне помочь в этом непростом деле.
   Такая беседа с математиком была (правда по другому, весьма пустячному вопросу) и, учёный обмолвился о том, что если возникнут какие-либо трудности, то Иосиф, может негласно обращаться к их общему знакомому. Надобности в таком обращении, как таковой не было, преследовалась другая цель. Срастись с силовой структурой этой варварской империи, сделать это при помощи денег, уплаченных за разнообразные услуги. И это обращение, было очередным "червячком, насаженным на финансовый крючок‟.
  - Хм. И какая проблема заставила вас обратиться ко мне? Ведь надомною есть более высокое и могучее начальство - например обер-полицмейстер Лауцскас Ольгерт Костович.
  - Но это не тот случай. У меня, как у вас говорят: "Сущая безделица‟. Вы знаете, по какому делу я приехал в вашу империю. Так вот, пока я искал тех, кто сможет мне помочь. Нашёлся один нечистый на совесть коллежский регистратор, который меня обманул, можно сказать ограбил.
  - Ха-ха-ха! - на удивление звонко захохотал полицмейстер. - Насмешили. Вас, природного жида, обвёл вокруг пальцев какой-то наш мелкий чинуша? Ха-ха-ха!
  - Вот это то и обидно.
  - И что вы хотите, Иосиф? Ха-ха-ха-ха! Чтоб я его арестовал и засудил?
  - Нет что вы, я прекрасно понимаю, что доказательств вины, коллежского регистратора Абросимова Акакия Павловича у меня нет. Он очень ловко всё обставил. Но вот здесь, - Шимин положил руку на свою грудь, - остался очень горький, тяжёлый осадок обиды. Вы понимаете?
  - Вот теперь, я совсем, ничего не понимаю. Чего же вы хотите от меня? Каких моих действий вы ожидаете? - Георг Андреевич, как-то резко посерьёзнел и снова говорил деловито пренебрежительным тоном.
  - Незачем устраивать официальные разбирательства, кидать тень на уважаемых людей, под чьим подчинением служит этот презренный гой. Мне будет достаточно, чтоб этому чиновнику, объяснили, мол, есть определённые "рамки‟, за которые заходить нельзя. А в моей благодарности, можете не сомневаться.
   Иосиф демонстративно полез в карман. Несмотря на то, что собеседники трапезничали в отдельном кабинете, где они были надёжно укрыты от посторонних глаз, чиновник протестующе махнул рукой и тихо проговорил:
  - Отставить. Всё потом, господин Шимин, всё потом. - Значит так, завтра к вам подойдёт городовой Скляров, он сам вас найдёт и представится. Вот. Все волнующие вас вопросы оговорите с ним. И на будущее, все дальнейшие дела обсуждаете или с ним, или с теми, кому он вас в последующих встречах представит. На этом всё. Я пошёл. Честь имею.
   Полицмейстер по-хозяйски неспешно, покинул ресторан, не удостоив вниманием согнувшегося перед ним полового. А Иосиф, расплатился за обед и довольный результатом беседы, направился в ближайший парк, для послеобеденной прогулки. К сожалению, он не догадывался, что коллежского регистратора Абросимова, уже приговорили к смерти. И погибнуть он должен был возле одного из притонов, на чужой территории. Исполнить этот заказ, должны были осведомители - "приручённые‟ бандиты. Этим деянием "убивались сразу несколько зайцев‟, американский банкирчик привязывался кровью - как-никак заказчик; на территории конкурента, происходило громкое убийство с ограблением, портящие показатели его работы. Впрочем, Иосиф не возражал и против такого варианта событий - крепче узы. А по поводу жертвы, так этот чиновник почти ничем не отличался от прочих своих собратьев, только был самым бестолковым. Вот и стал, именно он, жертвенным бараном должным крепко повязать продажного полицейского чина и американского гостя. Как говорится, ничего личного...
   Уже через день после вышеупомянутого обеда, утреннюю тишину спящего города, пронзила беспокойная трель свистка. Прибежавшие на его зов городовые, увидели виновника переполоха - коренастого, бородатого дворника, который, увидев слуг порядка, перестал подавать звуковой сигнал, замахал рукою, с зажатой в ней метлою, протянув другую в направлении подворотни.
  "Сюда, ваше благородь, сюда! - закричал мужичок. - Тута смертоубийство! ‟
   "Ты чего несёшь, дурень! Не ори так!‟
   Прикрикнул на мужичка более молодой городовой, он бежал быстрее чем его запыхавшийся, более пожилой сослуживец. И был недоволен тем, что дворник, сильно громко кричит, грозя переполошить всю округу. Второй служитель правопорядка, уже не бежал, а медленно шёл, он был не только старше своего товарища, но и намного слабее здоровьем. Чтоб это понять, не было нужды особо присматриваться. Достаточно было увидеть с каким трудом, передвигались коротенькие ноги, одетые в нелепые шаровары и как короткая, тупая шашка, своей инерцией качала тщедушное тело¹ᴼ стража порядка. (Только в 1857г. был отменен набор на полицейскую службу ущербных здоровьем и прочих неблагонадёжных, так как служба в полиции была малооплачиваема и не престижна)
   Пока жители ближних домов могли наблюдать за трагикомедией - спешащий полицейский. Молодой и явно не страдающий ущербным здоровьем городовой, уже был рядом со служителем чистоты и негромко обратился к нему:
  - Ну, братец, показывай, чего так всполошился.
  - Да вот, значит. Выхожу я утром, двор мести, значится. А он лежит. И не шевелится.
  - Кто лежит?
  - Да вот. Он.
   Дворник снова указал рукою на тёмную подворотню. Там, в её глубине, на земле, виднелось тёмное пятно.
  - Ты хочешь сказать, там лежит человек¹¹? (Раньше, слово человек, применялось только к представителям низшего сословия.)
  - Нет. Судя по одёже, это какой-то господин. Только водочкой от него, дюже сильно пахнет. Видать, они, где-то хорошо погуляли и заблудились. Знамо...
  - Хватит. Помолчи. Я сам посмотрю. - с этими словами, молодой служитель порядка шагнул в сумрак подворотни.
   На земле, в неудобной для живого человека позе, лежал мужчина. Рядом с покойником, лежал его головной убор, а вокруг головы, растеклась и успела засохнуть огромная лужа крови. Судя по костюму, если как следует приглядеться, можно определить что это вроде как коллежский регистратор. Какая нелёгкая сила занесла его в этот район города? Это вопрос, на который можно и так и не получить ответа. Так как свидетелей нет, и вряд ли они будут.
  "Значит так, его убили ударом по голове, да и смердит от убиенного дешёвой сивухой. Странно, чиновник вроде как не из бедных, - подумал молодой городовой, выходя на освещённую утренним небом улицу, - а такую дрянь пил, надо будет об этом наблюдении доложить‟.
   Следом, за молодым полицейским, как хвост, двигался его старший по возрасту сослуживец, признавая этим его лидерство. А тот, пользуясь тем, что все, беспрекословно, признали его старшинство, начал раздавать указания:
  - Егор, ты это, постой рядом с убитым, да смотри, бди. Стало быть, чтоб его не обокрали.
  - Хорошо.
  - А ты, - обратился полицейский к дворнику, - пошли кого-либо в околоток¹². (минимальная часть полицейского участка) Да побыстрее...
   Люди, они везде одинаковы, будь то сельчане, или горожане, все любят посудачить. Так что, всё шло своим чередом, к вечеру по всей столице поползли слухи, что рядом с неким домом встреч, был убит и ограблен вполне приличный с виду господин, статут которого разнился от коллежского регистратора до коллежского асессора. И якобы, его видели в компании некой особы лёгкого поведения, которая благополучно скрылась. И чем больше вечерний сумрак вступал в свои права, тем сильнее обрастало это происшествие новыми, холодящими душу подробностями.
   Впрочем, в доме покойного коллежского регистратора Абросимова Акакия, тоже шептались. Нет не правильно. Тихо перешёптывались, кидая сочувственно удивлённые взгляды на раздавленную горем вдову. Которая только и делала, что еле слышно подвывала, смотрела отрешённым взглядом в только ей известную точку, и прижимала к своей груди, своего плачущего, годовалого первенца.
   "Надо же, - шушукались как служанки, так и сердобольные соседушки, пришедшие "поддержать‟ овдовевшую хозяйку. - с виду то, был таким семьянином‟. - ... "Такой тихий был, слова плохого не услышишь‟. - ... "Да, да, оказывается, и пил, и по падшим девкам был ходок. Как не боялся подцепить какую-либо заразу?‟ - "Да, от них можно....‟. - "Господи, прости душу ....‟ - "Вот те и тихоня. Как это говорится: "В тихом омуте...‟. И не говорите‟.
   Тем же вечером, на центральной площади, к швейцару одного из престижных отелей столицы подбежал мальчишка, который утверждал, что ему поручили вручить записку одному из его гостей, а именно, господину Шимину, и тут же предъявил её. На предложение, оставить послание на рецепции или передать через беллмэна¹³, (Bellman. - Паж. Служащий отеля, подносящий багаж и выполняющий различные поручения гостей, парковка авто и т.д.) наглец хитро улыбнулся и пояснил, что ему поручили передать ещё одну важную весть, только устно, за что ему обещано дополнительное вознаграждение, целых пять копеек. Такт что, уступать свой заработок, он никому не собирается. На суровый взгляд, и грозную отповедь одного из проходивших мимо служащих отеля, малец никак не отреагировал, только ловко увернулся от лёгкой, поучительной оплеухи белмэна, чем заслужил уважение швейцара, отставного капрала. Ну и как следствие, допуск к номеру клиента - в сопровождении худосочного пажа, вдруг, некий шустрый шельмец, решится что-либо прикарманить, ведь вокруг столько соблазнов.
   Через несколько минут, когда, уважаемый постоялец, среагировав на учтивый стук в дверь, выглянул из своего номера, малец осведомился: "Дядечка, не вы ли являетесь господином Шимином?‟ - Выслушав перевод - утвердительный ответ, попросил: "А не скажите ли, господин хороший, ваше имечко?‟
   "Иосиф‟. - ответил удивлённый постоялец и недоумевая, посмотрел на пажа, выполнявшего роль переводчика, видимо ожидал от того пояснений.
   Мальчишка задорно улыбнулся, засиял. С вызовом посмотрел на своего "конвоира‟ и после чего, задорно подмигнув адресату послания, выпалил:
  "Вам письмо, господин Шимин. - достал из-за пазухи и протянул запечатанный, немного помятый конверт. - А на словах, передали: "Спуститесь в ресторацию, там к вам подойдёт некий ваш знакомец, господин Скляров‟. Так что дядечка, с вас пятак, за эту весть‟.
   Мальчишка стоял, требовательно протянув ладошку и преданно, "поедал‟ глазами адресата послания. А тот, так и не обратив внимания на дорогой халат, предательски распахнувшийся, и продемонстрировавший гостям дорогие костюмные штаны и белоснежную шёлковую рубаху, спешно вскрывал конверт. Казалось, что этот богатый господин не слышит ни юного посыльного, ни его персонального переводчика. Впрочем, хитроватый почтальон, этому факту никак не огорчился, хотя соизволил продемонстрировать небольшое удивление. И не мудрено, ведь он, уже получил обещанную плату, а сейчас, решил немного увеличить свою удачу - в денежном эквиваленте. Однако эта самая удача, продолжала улыбаться Ванюше. Богатый еврей, которому почему-то дозволили не покидать город на ночь, улыбнулся, что-то сказал, только этого не понял даже учёный белмэн. Затем, сдержано улыбнувшись, вручил обоим гонцам по серебряному полтиннику. После чего, счастливые вестники, не сговариваясь, решили спешно удалиться, вдруг гость одумается и решит уменьшить размер их честно заработанных чаевых. Повезло. Шимин, получивший ожидаемую весть, на радости, соизволил немного осчастливить гонцов, принёсших это известие.
   Банкир, прибывал в хорошем расположении духа даже тогда, когда неспешно цедил виски, сидя за отдельным столом, в изрядно надоевшем ему ресторане. А подошедший с двумя друзьями и представившийся полицейский Скляров, неожиданно облачённый в гражданское платье, только улучшил это настроение. Начнём с того, что у всех троих, как по заказу, были сплошь бандитские рожи, которые совершенно не соответствовали дорогим рубахам и кафтанам, одетым на этих, так сказать, купцов средней руки. Далее. Сидели они за столом ресторации немного напряжённо, явно были привычны только к посещению дешёвых харчевен. Это заметил и половой, несмотря на то, что эта троица оплатила свой вход, с опаской косившийся на новых посетителей. Ну и гвоздём программы этого забавного театра абсурда, был момент, когда один из этой эпатажной троицы, Ефим, тихо, так что его было еле слышно, доложил о выполнении некого щепетильного поручения. А именно: "Господин Акакий наказан, вину осознал и раскаялся настолько, что на данный момент покинул наш бренный мир, и давно беседует с ангелами небесными‟.- На возражение, что с данным чиновником нужно было всего лишь поговорить. Дабы он осознал, что нужно жить по чести (ключевое слово жить), последовали гримасы недоумения. Скляр кивал на своих спутников, а те, вяло оправдывались, что, дескать, нужно было точнее формулировать свои пожелания. Ибо, слово наказать, они воспринимают именно так, как они поступили с данным нехорошим человеком. А сейчас, извините, но ничего не переиграешь.
   Может быть, спутники Скляра говорили что-то другое, ибо они не владели никакой иностранной речью, и общались с заказчиком, только через "полицейского‟, более или менее вразумительно говорившего на языке Гёте. По крайней мере, его можно было понять. А ещё, через день, выше упомянутый Ефим и как его только пропустили в зону отдыха столичной элиты, подошёл к Иосифу, отдыхающему на скамейке, в тени парковой аллеи и присев рядом с ним, незаметно, забрал плотно увязанный пакетик - гонорар за проделанную работу.
  
  

Глава 6


  
   Настал день, когда молодой граф Мосальский-Вельяминов, вернулся в стены родной alma mater¹⁴. ((лат.) - неофициальное, произносится, когда хочется выразить уважение к стенам своего учебного заведения и его педагогам.) Именно так называл стены своего учебного заведения его предшественник, кстати, оканчивающий курс Павловского университета и проучившийся в нём за свой кошт. К счастью, его величественное строение, обнесённое высоким деревянным забором, было сразу узнано, благодаря памяти предшественника и не пришлось кружить по округе, как слепому. И не успел наш студент до него дойти, как был, окликнут отставным солдатом, занимающегося обходом территории и как раз вышедшего к единственным воротам:
  - Ваше Сиятельство, неужто вылечились? - это был Герасим, добродушный, крепкий старичок, всегда благодушно относившийся к шалостям школяров во время весёлых вечеринок, за что, частенько получал грошики, и он помнил, что особенно щедрым из них, был именно этот юноша. - Вы как раз вовремя выздоровели.
  - Это для чего вовремя?
  - Не могу знать.
  - Не томи, голубчик. Коль начал говорить, то не останавливайся на полуслове. Неужели меня уже отчислили по болезни?
  - Нет, барин, не отчислили. Про такое никто не судачил.
   Александр немного воспрянул духом. Быть отчисленным в конце учёбы, ему не хотелось больше всего, и, слава богу, этого не случилось.
  - Так что же произошло?
   - Не могу знать, но мне приказано, как вас увижу, доложить, что вас ждёт господин университетский инспектор. Он у себя.
  - Спасибо, голубчик. Держи пятачок, после службы, выпьешь за моё здоровье.
  - Благодарствую ...
   Ещё несколько шагов по направлению к университету, вот остались позади ворота учебного заведения, широкая аллея. Которая вела молодого человека к парадной лестнице старинного здания, оставляя слева небольшие домики преподавательского состава. Казалось. Чего тут идти? Однако всё было не так просто, Александр, постепенно замедлял шаг. И дело было не в том, что после долгой гиподинамии, мышцы ног жаловались на усталость, это состояние Саша умел преодолевать, и делал это весьма успешно, причина крылась в другом. Юноша вспомнил, что за день до того как он здесь появился, его предшественник дрался на дуэли. Ссора произошла из-за пустячного спора - в шинельной. И как назло, из памяти выветрились как причина конфликта, так и образ соперника. Помнилось только то, как оружейный мастер затачивал его саблю и всё, далее ни-че-го. Но важным было не это. Возникла уверенность в том, что противник сильно пострадал. Бой чести не закончился мелкой царапиной, обычным исходом поединка, с последующим примирением, обниманием и дружеской попойкой. Смутно вспоминалось, что раненного увезли в городскую больницу. Только был ли он в сознании? Неизвестно.
   "Боже, - думал Александр, непроизвольно замедляя шаг. - Неужели мой предшественник убил того несчастного. И инспектор ведёт по этому поводу дознание. А я, как назло, ничего об этом не знаю. Значит, мне достались не все знания предыдущего хозяина моего тела. Неизвестно, сколько "белых пятен‟ в познании этого мира я имею? И чем мне это грозит? ...‟
   Вот, уже позади парадные ступени; лёгкий, прохладный полумрак коридора встретил юношу, облачённого в студенческую форму, а в памяти, ничего не "всплыло‟. После первого же шага, рука привычным движением сняла головной убор. Вокруг царила неестественная тишина, так как все учащиеся разъехались по домам, на каникулы. Даже общежитие стояло сиротливо опустевшим - те, кто не мог уехать, гуляли в парке или в городе. Так что, звук шагов, гулко разносится под высоким сводом коридора. Неспешный подъём на второй этаж и юноша растеряно замер, остановившись на последней ступени. Это произошло не от страха, всему виной был банальный склероз, Александр судорожно вспоминал, за какой из многочисленных дверей, находится нужный ему кабинет. Повезло. Вспомнил.
   Преодолена неполная дюжина шагов, и нужная дверь достигнута. Молодой человек снова остановился, осмотрелся, расправил воображаемые складки на форме и уверенно постучался.
  -Да, да, войдите! - Послышался хорошо поставленный, вызывающий у многих студентов оторопь бас инспектора.
  - Разрешите, Феоктист Петрович.
  - А это вы, Александр Юрьевич. Прошу, проходите, присаживайтесь.
   Всё это было произнесено совершенно нейтральным тоном, да и жест, которым один из трёх хозяев кабинета указал на стул, был сух. Так что, было невозможно понять, что ожидает студента, только что, вошедшего во владения господина Мещерякова. Потянулась тяжёлая пауза, во время которой, инспектор неспешно убирал со стола одни папки с бумагами и достал другие.
  - Ну-с, Александр Юрьевич, как ваше здоровье? - Также бесстрастно поинтересовался чиновник, и вновь, ни в голосе, ни в мимике, не отразилось никаких эмоций.
  - Спасибо, Феоктист Петрович, уже намного лучше. Можно сказать, что я абсолютно здоров.
  - Странная формулировка, но для юноши, весьма подходящая. Да-с. И как вы всё это объясните, как вы могли так поступить?
  - Простите, я не понял сути вашего вопроса.
  - Ах да. Извините. - Феоктист Петрович изобразил некое подобие смущения. - Меня интересует, почему вы пошли лечиться именно к этим шарлатанам, а не обратились к своему семейному доктору.
  - Да так, - вполне натурально смутившись, так что щёки налились алым румянцем, ответил Александр, - мне их так настоятельно рекомендовали, говорили, что они настоящие кудесники.
  - Да, тоже мне, кудесники. Ведь они, сударь, всю вашу жизнь перечеркнули - лишили прекрасной карьеры. Пока вы оправлялись от их "ле́карства‟, я несколько раз заходил к вам, разговаривал и с вашими слугами и врачом. Так он сказал, что ваши припадки, это на всю жизнь, от них, лекарства нет. Они могут и развиться как сейчас, так и через год, или даже два. А ведь у вас, с написанием вашей научной работы были все шансы пойти на службу в адмиралтейство. Вот так-с. А ныне, ничего не получится, там уже знают о вашей беде и, не дожидаясь вашего выздоровления, наняли какого-то немца. И ещё одна неприятность, вы опоздали со своей публичной защитой. Да-с ещё раз повторюсь - вы опоздали и о престижной службе, на ближайшее время можно забыть. Благо вы, Александр Юрьевич и без того представитель древнейшего рода. Вам нет нужды, во что бы то ни было, получать чин XII класса. ...
   Молодой человек молчал. Он почти не слушал собеседника, настороженно ожидая, что вот сейчас, инспектор, резко прервёт свои "душевные‟ разглагольствования и неожиданно поинтересуется: "А почему вы, милостивый государь, своего собрата, зарубили? Что такого он вам сделал? Живо отвечайте!‟ - Стараясь скрыть своё беспокойство, Саша рассматривал стену со стендом, который был увешан фотокарточками всех студентов университета.
  - Александр Юрьевич, вы меня не слышите? - рокот инспекторского баса, оторвал от беззаботного созерцания фото стены.
  - Да. Прекрасно слышу.
  - Тогда, будьте добры, поставьте свою собственноручную подпись здесь и здесь. Вот так. Вот это, значится вам. Здесь ваши документы, удостоверяющие, что отныне - вы действительный студент¹⁵. (Действительный студент. - По законодательству первой половины XIX в. - первая учёная степень, присваивалась оканчивающим курс университета. Автор, счёл возможным оставить эту учёную степень в этой реальности.) Не обессудьте, но с публичной защитой вы опоздали. Так уж получилось, что мы, выдаём ваш диплом вот так, но во время выпускных торжеств вы тяжело болели, и не смогли порадовать нас своим присутствием. Да и ваши родственники, тоже не смогли приехать. Ну, вот и всё.
   Когда Александр выходил из кабинета инспектора, то тот как-то чересчур буднично сказал: "Александр Юрьевич, если вам интересно, пан Пржибыльский жив и здоров. Вы, во время того поединка, ему только кожу на голове подрезали, удар в скользь прошёл, отсюда и обилие пролитой им крови. Вот он несчастный и сомлел, от её обилия. Из-за этого, его и продержали в больнице несколько дней - наблюдали, не случилось ли с ним сотрясение мозга. А сейчас он, наверное, уже в Варшаве, уехал домой ваш благородный шляхтич. Вот теперь точно всё, всего вам доброго и храни вас господь‟.
   Как там обычно пишут в книгах? Выпускник, навсегда покидающий своё учебное заведение, или борется с непослушными слезами, или, как минимум, испытывает лёгкую тоску по ушедшему времени. Наш герой ничего этого не испытывал. Неизвестно, что было тому причиной, однако воспоминания о студенческой жизни, воспринимались как какой-то документальный, не берущий за душу фильм, а не лучшая частица безмятежной юности. Никаких эмоций, кроме сильной усталости.
   Несмотря на эту, физическую усталость, Александр шёл по городу бодро, вежливо раскланиваясь со знакомыми людьми. Всё получалось настолько непринуждённо, что он, даже умудрился ловко (если учесть что его руки были заняты) отдать честь генералу, повстречавшемуся на его пути. Произошло это, когда новоиспечённый действительный студент проходил мимо отеля "Мадам Адель‟, того самого, где квартировал некий североамериканский банкир, по фамилии Шимин. Но не об этом господине речь. Просто из ресторации выходил вышеупомянутый офицер, в сопровождении жены и юной дочери. Так что граф Мосальский-Вельяминов, рефлекторно став во фронт, лихо скинул со своих плеч шинель, еле удержав её и свои документы в руках¹⁶. (По правилам для студентов, честь членам царской фамилии и генералам отдавалась "особым образом‟: студент, как это полагалось и офицерам, становился во фронт и сбрасывал с плеч шинель.) Правила Петербургского университета первой половины XIX века. Этот маленький конфуз, вроде как никто не заметил: никто, кроме одной юной особы, сопровождавшей генерала. Она с озорной усмешкой, украдкой, посмотрела на "неловкого‟ студента, но быстро опомнилась, с некой опаской взглянула на величаво "плывущую‟ рядом с ней матушку, "натянула‟ на своё личико маску высокомерного безразличья и продолжила своё шествие до поджидающего их экипажа. Впрочем, граф на девицу не обиделся: он переключил своё внимание на неспешно шествующего навстречу франта, одетого в дорогое гражданское платье, с виду, возрастом около двадцати лет. Выглядел этот педант, до боли знакомым. И надо же, стервец, подгадал момент, когда молодая особа приподняла подол, чтоб поставить свою ножку на ступеньку кареты, плотоядно уставился на её щиколотки. Его счастье, что этого никто не заметил, или сделал вид, что не обратил внимание.
   Стоило экипажу тронуться с места, как молодой человек, резко забыл о своём не очень пристойном развлечении и переключил своё внимание на Александра. На лице любителя созерцать дамские ножки, воцарилась дружеская улыбка и граф вспомнил: "Да это же князь Шуйский! - Балагур Сашка, тёзка и товарищ по учёбе‟.
  - О, кого я вижу! - сдержано воскликнул князь по-французски, выговаривая слова хорошо поставленным прононсом. - Милый друг, вы ли это?
  - Да князь, как не странно, но это, на самом деле я.
  - Прелестно. Как ваше драгоценное здоровье, граф? - Вопрос прозвучал совершенно тихо, так как князь поравнялся с Александром, и по этикету, говорить о таких вещах громко, не полагалось.
  - Благодарю, оно в полном порядке.
  - О-у. Так это прекрасно.
   После этих слов, молодой аристократ, доверительно коснулся локтя своего собеседника, и с видом, бывалого заговорщика, кивнул в сторону только что скрывшейся кареты.
  - Видел друг, какое чудо нам удалось лицезреть? - тихо поинтересовался князь, - До и барон Бергендольф, весьма нетривиальная личность, хоть и немец. Но какова у него младшенькая дочурка, ух, и прелестница, вся в отца. Ух, хороша чертовка.
  - А стоит ли так говорить о генеральской дочери?
  - О красивых девушках, способных порадовать глаз истинного эстета? Стоит. Ещё как стоит.
  - Нет, князь, пора взрослеть. Мы уже не школяры, и пора вести себя как полагает достойному мужу.
  - О полно те. Тоже мне, муж нашёлся. Не припомнишь, с кем это мы ни так давно, на театральную площадь бегали? К началу спектакля. А? Кто больше всех восхищался зрелищем выходящих из экипажа дам? Всё. Молчу, иначе можем такое наговорить друг другу, что придётся стреляться. А сейчас извини, я спишу, меня, поди уже заждались. А если хочешь, пойдём вместе, весело проведём время. У нас тут что-то вроде прощального кнейп-абенда¹⁷ . (студенческая вечеринка с обильным возлиянием алкоголя, устраивалась корпорацией - братством.) намечается. Меня, на него, наши фуксы¹⁸ (Фукс. - Молодой студент, его наставляет старший товарищ - ольдерман.) пригласили. Пошли, посидим развлечёмся, напоследок, дадим школярам мудрые советы.
  - Нет. Прости. Не могу. Мой доктор сказал: "Если не желаешь упустить шанс на полное излечение, воздержись от алкоголя, хотя бы на год‟. - Я решил воспользоваться его советом.
   На самом деле, этих слов врач не говорил, просто Александру не хотелось идти в шумную компанию, особенно, раскуривать общую трубку с дешёвым табаком. А зная надоедливость своего тёзки, граф ничего другого не придумал. И надо же, отговорка подействовала.
  - Как хочешь. Тогда, до завтра. И больше, никаких отговорок не принимаю. Завтра, встречаемся у меня дома, я устраиваю вечер чтения. Скажу тебе по секрету, мне на днях привезли новую книгу Огнеева. Так что, приходи, будут обсуждения новых трудов Викентия Семёновича. Обещаю, будет оче-ень ин-те-ре-сно. А из напитков, предлагаю оставить один лишь чай, ну может быть одну или парочку чашечек кофе и главное, это не помешает нам диспутировать.
   Увидев как граф растерялся, Шуйский понял это по своему - мол, трудно другу ходить на такое большое расстояние, а экипаж, на время хворобы, у него могли забрать родители - лишнее искушение нарушить постельный режим. Вот и сказал: "Саша, ты ведь мне друг? Друг. Значит поступим так. Завтра за тобой заедет мой экипаж, я его посылаю за сёстрами Бутенко. Будь добр, поручись перед родителями за их безопасность. Одних, без провожатого, они моих кузин точно не отпустят. А я, буду занят приготовлениями к литературным посиделкам. Выручай‟.
   Александр, выдержав для приличия небольшую паузу, согласился. Ему было неудобно признаваться, что он не помнит где стоит дом его друга, в котором он, по идее, часто бывал. Вот и обрадовался такому предложению.
   Князь ушёл на кнейп-абенд, бороться с зелёным змием, выясняя кто из них сильнее. А граф, поспешил домой, нужно было успеть, хоть немного отдохнуть, так как ему, предстояло заняться уроками фехтования с учителем, две недели назад нанятым его любимым батюшкой. Старый граф решил, что после тяжкой болезни, эти занятия пойдут его младшему сыну только на пользу. С чем Александр не спорил, здесь, их желания полностью совпали. Тем более, эти тренировки пробуждали не только ослабшие без специфических нагрузок мышцы, но и утерянные боевые навыки. Заодно, звон стали воскрешал некоторые события, связанные с применением этого боевого искусства. Оказывается, его предшественник не был абсолютным маменькиным сынком. Да, по сравнению со своими сверстниками он был более мягок и покладист. Однако старался постоянно доказывать окружающим его друзьям, что он настоящий мужчина, который, как это положено, презирает страх. За что частенько страдал. Находились те, кто, заметив эту особенность Мосальского-Вельяминова, использовал это в своих интересах. Однако делалось такое редко, так как такие вещи были не в чести, можно было получить вызов на дуэль, за оскорбление первой степени, или попасть на суд эрен-рихтеров¹⁹. (Судья чести) И что из этого было хуже, лучше не выяснять.
   Все эти воспоминания, "всплыли‟ из потаённых уголков памяти и, самое чудесное заключалось в том, что всё это обходилось без каких-либо припадков падучей - без спецэффектов. Не было даже обыкновенной головной боли, или ставшего привычным фейерверка. И что послужило причиной этого улучшения, было не важно. Главное в этих изменениях было то, что можно было не бояться, отключения сознания, грозившего развиться в самый неподходящий момент. Но, осознал Александр всё это не сразу, а только сегодня, поздним вечером. Когда он, уставший, улёгся в постель и вместо привычного, почти мгновенного сна, его посетила эта шальная мысль. Сна как не бывало - испарился. Разнообразные эмоции, глупые и не очень мысли, разгулялись с такой силой, что молодой человек еле удержался, чтоб не выскочить из кровати и, уподобившись маятнику, начать выхаживать по своей спальне. Сон появился глубоко после полуночи, приняв страдальца в свои нежные объятья.
   Пост наркозный бред, про нелепое попадание в другой мир, в молодое тело, окончился внезапно, как и начался. Одиноко лежащий в огромной больничной палате пациент очнулся, осмотрелся по сторонам, присел на своей кровати. Вокруг мёртвая тишина, кажется, что никого нет, даже в огромном коридоре. Удивляться было нечему. Ведь люди, в этом заведении, лежат, в прямом и переносном смысле этого слова. Даже медперсонал, передвигается между палатами с величественной неспешностью, если кому-либо из пациентов, не требовалось оказать неотложную помощь. Вот тут, в этой ситуации нарушались все правила: здесь присутствовал и топот ног, и громкие выкрики команд, проще говоря, начиналась суета. Только не в данный момент.
   Кононов, снова осмотрелся. И в самом деле, никого. Он на самом деле один. И его койка, стоит посреди помещения, а вокруг, куча разнообразных приборов непонятного назначения и не один из них, не был подключён к единственному пациенту.
   "Видимо это и есть послеоперационная реанимация. - подумал Владимир смотря на то, как на экране одной из агрегатных стоек, выписываются непонятные кривые. - Видимо меня уже отсоединили от приборов жизнеобеспечения, и пошли готовить место в палате. А я, к несчастью, очнулся немного преждевременно‟.
  " Деда! - неожиданно, почти рядом раздался звонкий детский выкрик. - Я так по тебе соску-у-учила-ась!‟
   Пятидесятипятилетний мужчина, выглядевший намного моложе своих лет, от неожиданного окрика вздрогнул. И удивлённо посмотрел на темноволосого, кучерявого ангелочка, в синем, длиннополом платьице с множеством рюшек. И он, раскинув руки, стремительно "летел‟ на него.
   "Стой Машенька, нельзя, - запоздало закричала молодая женщина - дочь Владимира, стараясь хоть так, остановить своего бесёнка, - у дедушки могут разойтись швы‟.
   Как это ни странно, ребёнок, который постоянно, при первой же возможности штурмовал дедушку, как альпинист гору Эверест, остановился, и с нескрываемым интересом и сильным удивлением, посмотрел на своего деда, а затем и маму.
  "Что, Дедушке, как и Тузику оторвали лапку?‟
   Здесь нужно уточнить, что Тузик, это мягкая игрушка, собачка, которой Машенька, не так давно, надорвала лапу. Ну а дочь Владимира, следовательно, мама этой девчушки, со словами: "Мы сейчас Тузика вылечим, наложим швы‟. - заштопала игрушку.
   "Деда, тебе тоже что-то оторвали и зашили? - поинтересовалась девочка, - Если доктор зашил плохо, то скажи маме. Она шьёт так хорошо - швы не расходятся‟.
   Взрослые, не удержались и громко засмеялись. И как-то незаметно, каким-то колдовским образом, больничный покой стал превращаться в комнату. А именно, любимым кабинетом Владимира, в котором он любил сидеть вечерами и по выходным. Уединяться там, если позволяли внуки, отдаваясь любимому хобби - делать из бумаги, функциональные макеты стрелкового оружия. Которые, по окончанию их изготовления, неизменно погибали в руках внуков. Конечно после того, когда мастер сам наиграется своей игрушкой.
   Утро было хорошим, по-настоящему добрым. Как только сновидение было осознано, сон воспринимался Александром как короткое свидание с прошлым. Конечно же, с новой силой разыгралась тоска по утерянным родным людям, а вот по "любимой профессии‟ нет - инженер станкостроитель, в последние годы, вынужден работать рядовым наладчиком на импортной, роботизированной линии сборки автомобильных кузовов. Невелика карьера, по которой можно тосковать. Хотя, огорчаться по этому поводу тоже не стоит. Некоторые из его коллег, по прошлой жизни, как ушли в торгаши, так и застряли там. Впрочем, не все, двое знакомых, переучились на программистов. Один "пасся‟ на вольных хлебах, чем безмерно гордился, второй, стал ценным сисадмином при одной, успешно развивающейся фирме.
   "Вот так, как дома побывал. Сон, вместо пространственного портала‟. - Подумал Александр, и засмеялся.
   А смеялся наш герой потому, что к случаю вспомнил анекдот, про мужика и его индивидуальный портал в другой мир. А звучал он приблизительно так:
   "У мужика, дома, был личный портал в другой мир. Ежедневно он проходил через заветную дверь, оставляя по другую его сторону сварливую жену, наглого кота, бестолковых детей. И был он в том измерении, единственным, человеком на всю округу и было это, прекрасно. Мужичок очень долго наслаждался этим покоем и свободой. Но приходило время, когда его ноги отекали, немели. Тогда он вставал, подтирался, смывал унитаз, и покидал своё убежище, возвращаясь в неблагодарный, суетный мир‟.
   На этот негромкий смех, заглянул дядька Протас.
  - О. Александр Юрьевич, доброе утро. Гляжу, вы уже встали. Вижу, и настроение у вас хорошее.
  - И тебе доброго утра, Протас. Как там, холодная вода готова?
  - Всё готово. И вода, и чистое бельё.
  - Тогда погоди. Я немножечко разомнусь.
   Как это ни странно, но желание воспитанника, начать закаливание своего организма, отставным солдатом, было воспринято весьма благодушно. Александру даже показалось, что наставник, тихо, пробурчал в усы: "Давно пора, дух укреплять ...‟. - Единственное чего не понимал наставник, так это странные упражнения (разомнусь), каждое утро выполняемые его мальчиком. Во время выполнения этого ритуала, тот то приседал, то подпрыгивал, то ложился на пол, и выполнял всякое непотребство, будь то отжимания от пола, или странное движение, называемое странным словом "схлёстка‟. А с недавних пор, к занятиям добавились пляски пьяных скоморохов. Даже не так, сплошное ного... и рукодрыжество. И всё это, выполнялось до седьмого пота. Старик, снисходительно смотрел на все эти чудачества, лишь бы его мальчик скорее поправился и не вспоминал о пережитой им беде. Терпел, несмотря на внутреннее неприятие: "Нет сабелькой помахать, или как все благородные господа, подержать подольше, на вытянутой руке, пистолет, для укрепления руки. А так, тьфу. Прости господи‟.
   Вот и приходилось старику, по утрам занимать свой пост у двери в спальню своего барчука и ждать, пока тот не набалуется. Затем, молча, сопровождать его, потного, разгорячённого, к ванной комнате, где молодой человек, принимал свои водные процедуры. И так, повторялось раз от разу, каждое утро. Только это самое "разомнусь‟, постепенно занимало всё больше и больше времени. Что не говори, но молодой граф, после той беды, сильно изменился: "Изменился настолько, - думал воспитатель, коротая время, пока его Сашка занимается, - что даже его светло серые глаза, заметно потемнели. Это кстати, заметила его матушка, Ольга Олеговна и всполошилась. Хорошо, что доктор, вовремя приехал. Успел к самому отъезду барыни и успокоил её. Сказав, что такое бывает, после какого-то сильного СТЛЕСА. Дела-а ...‟.
  - Протас, ты снова под дверью стоишь? - с безобидной усмешкой поинтересовался молодой хозяин, выходя из спальни и прерывая размышления наставника.
  - Так точно, Александр Юрьевич.
  - Зачем?
  - Дык, чтобы вас никто не побеспокоил. Не отвлёк, от этой, как её раз... это как же её...
  - Разминки. - Подсказал воспитанник, вытирая рушником со лба пот.
  - Так точно. Её самую.
  - Ну, бог с тобой. Сторожи, если так хочешь.
   Подобные диалоги повторялись ежедневно, и казалось что ещё немного, и они начнут происходить беззвучно - при помощи одних лишь взглядов. Дело в том, что старик, сильно корил себя за допущенный недогляд за своим дитятей и старался постоянно находиться рядом со своим барчуком. По возможности. Вот и сегодня, Молодой граф, после обеда отправлялся в гости к другу, собутыльнику. Отговорить его от этого мероприятия невозможно, как и набиться в сопровождающие. Значит, снова сидеть допоздна, и переживать: "У мальчика одна дорога, а в воображении воспитателя сто одна. И мало ли какой лиходей может повстречаться на его пути‟. - И относительно этого вечера, переживания Протаса были не напрасны.
  
  

Глава 7


  
   Долгожданная аудиенция с канцлером, которая с каждым днём всё больше походила на несбыточную мечту, состоялась. Правда произошла она не в канцелярии, как это мечталось, что могло придать ей некое подобие официального общения, а в местном элитном ресторане "Примадонна Белль‟, считай закрытом клубе. Сюда были вхожи только люди определённого круга, и Иосифа заранее, за три дня, предупредили о необходимости подготовиться к назначенному мероприятию. Нужно было построить подобающий для места встречи костюм, - если такового, нет в его гардеробе. И если бы не личное приглашение от Лопухина, то даже тогда, при наличии должного одеяния, пройти в зал ресторана, фасад которого напоминал здание театра, для посторонних, таких как Шимин, было нереально. В подтверждение этого утверждения, вежливый метрдотель, выслушав кто перед ним стоит, и по чьему приглашению этот господин здесь появился, первым делом заглянул в какую-то картонку, лежащую в строгой, чёрной, бархатной папке. И только после этого, убедившись, что данный посетитель, действительно приглашён, дозволил официанту, проводить банкира в некий отдельный кабинет. Так что, вопреки ожиданиям, пришлось идти мимо общего зала, где негромко играла музыка. Далее, гостя повели через длинный зимний сад. Который разделяла широкая, тёмная дорожка из мраморной плитки. Она мягко обогнула небольшой фонтан с античной статуей, в виде полуобнажённой девы льющей в рукотворное озерцо, воду из изящной амфоры. Зодчий, и скульпторы, создавшие эту красоту, был весьма талантливыми людьми. Им удалось не только вписать сад в здание, которое для этого не предназначено, но и сделал это так, что здесь витала особая атмосфера, умиротворения. Чему способствовало милое щебетание птичек, Клетку с одной, он смог заметить за ближайшим кустарником. Хотелось оставаться здесь подольше, дабы насладиться флюидами рукотворного райского уголка. Это волшебное ощущение, смог прочувствовать обескураженный, очарованный банкир, в отличие от вышколенного служащего, сопровождавшего его к месту встречи. Видимо тот уже привык, и воспринимал сад как нечто привычное.
  - Подождите здесь, господин Шимин. - сказал официант, остановившись у небольшой дорожки, ответвляющейся к еле заметной двери. - Я доложу Олегу Игоревичу о вашем прибытии.
   Против предложения немного подождать, Иосиф не возражал. Он был полностью поглощён созерцанием окружающей его красоты, как это ни странно, созданной какими-то варварами. Здесь не было излишней зелени, не давило изобилие скульптур, или давящей тишины. Тут присутствовало всё, но именно в меру, и всё находилось там, где смотрелось наиболее выгодно. Пусть банкир не считал себя эстетом, но чувство прекрасного, не было чуждо и ему. И он наслаждался увиденным чудом. И его, оторвал от этого созерцания негромкий голос, неожиданно прозвучавший рядом:
   "Канцлер ждёт вас, господин Шимин. Прошу вас, проходите‟. - сказал служащий клуба, учтиво склонив голову, и тихо удалился.
   Кивнув слуге в знак того, что он его понял, Иосиф последний раз окинул взглядом сад. Его взор, на несколько мгновений задержался на ближайшей статуе, изящной, милой девушки охотнице отложившей в сторону свой лук и лечащей пораненную занозой лапу золотой рыси. Юная лекарка изображала само сострадание, а раненый хищник, не смотря на свою смертоносную грацию, отвечал ей взглядом полным благодарности. Мимолётно подумал о том, что со временем, обязательно закажет создать нечто подобное такому саду, даже лучше. И это чудо, расположится в головном офисе его банка, именно там, будет построен ещё один райский уголок. Подумал, улыбнулся и вошёл в приятно оформленный Cabinet particulier. ((фр.) отдельный кабинет в ресторане)
   В комнате, с уютным круглым столом, застеленным белоснежной скатертью и предварительно сервированным на двух особ, стоя почти возле двери, его ожидал немного полноватый мужчина. Был он немного ниже среднего роста, его редкие, седые волосы были коротко острижены, а глаза, оценивающе смотрели на гостя.
   "Здравствуйте, сэр канцлер‟. - Сказанное звучало немного не уверенно и нелепо, так как Иосиф впервые за многие годы, по-настоящему стушевался и на несколько мгновений забыл, как зовут этого чиновника. Почему так произошло? На этот вопрос он не мог ответить даже самому себе. Вроде Лопухин ему улыбался и даже весьма искренне. И всё же, на подсознательном уровне чувствовалась порода представителя властителей во многих поколениях. Это можно сформулировать так: " Олег Игоревич не представитель власти, он она и есть‟.
  - Здравствуйте Иосиф. Прошу вас, проходите к столу, присаживайтесь. - Хозяин приглашающе, указал рукой на стул.
  - Благодарю вас сэр.
  - Можно просто, Олег Игоревич. Вы, приглашены на обед, а не на официальный приём.
  - Благодарю сэ-эр. То есть Олег Игоревич.
  - Вот и хорошо. Ну что же, давайте поговорим с вами, так сказать за аперитивом, пока повара будут готовить наш обед. Тем более, как мне донесли, при деловых переговорах, вы предпочитаете обходиться без излишних церемоний: "Сразу берёте быка за рога‟.
   Иосиф промолчал, он не знал, как воспринимать сказанное. Это могло быть как признанием его деловой хватки, так и порицанием, за бестактное воспитание. Молчал и канцлер. Он мило улыбался, и неспешно цедил из своего бокала сухое вино. Понимая, что ему, в эту молчанку не выиграть, Шимин заговорил:
   "Ну что же, Олег Игоревич, как скажите, давайте перейдём сразу к переговорам, вот мой прожект. - банкир протянул увесистую папку с которой он пришёл на переговоры. - Мне бы хотелось, чтоб вы, ознакомили с ним вашего императора‟.
   Лопухин взял документы. Раскрыл папку и бегло просмотрел все лежащие в ней листы, несколько раз, внимательно вчитываясь в заинтересовавшие его места. Затем, закрыл её, неспешно завязал тесёмки и небрежно вернул её банкиру.
  - Ну что же, - проговорил он, снова слегка пригубив бокал вина, - весьма достойный труд. Видно, что вы над ним хорошо поработали, ничего не упустили. Но. Нам это не интересно.
  - Но позвольте. Как же так? Почему?
  - Всё просто. Вы не предложили нам ничего нового. У нас, согласно этому документу, одни лишь обязательства и никаких прав. Имеются странные требования, где и что мы должны покупать, боюсь, что те торговцы с кем мы будем принуждены вести дела, цену за товар назначат немалую. Да и процентные ставки у вас несколько завышены. Всё это, очень напоминает предложение сделанное нам банком Ротшильдов.
  - Вот-вот, это стандартный договор. Такие условия кредитования приняты во всём мире.
  - Может быть и так. Но здесь, - канцлер кивнул на папку, - для нас, по сравнению с упомянутой вами мировой практикой, предложены самые не выгодные условия.
  - Но это надбавки за риск и ещё, нашему банку, придётся перемещать средства на большие расстояния. Это тоже надо учитывать.
  - Учитывать риски, это ваше право. Но и мы имеем право не заключать не выгодный для нас договор.
  - Но как же так? Я, прибыл в вашу страну издалека; из-за здешних бюрократических проволочек потратил столько времени. И получается, что все мои усилия напрасны? В конце концов, я понёс немалые убытки. Кто мне всё это компенсирует?
  Канцлер хитровато усмехнулся.
  - Коммерческий риск это основа любого предпринимателя, так что без убытков, в этой жизни, никому не обойтись. И ещё, насколько мне известно, вы время впустую не тратили. Вы, сэр Шимин, всё это время работали, и весьма плодотворно. Обзавелись полезными связями, даже умудрились скупить за бесценок несколько мелких филиалов наших банков. И все они, находятся в больших городах. Как у вас это получилось? Не поделитесь секретом? Кстати провернуть этакое, ещё ни кому не удавалось.
  - Но ...?
  - Не переживайте так. Вас ни в чём не обвиняют. Тем более, вы, все свои покупки оформили на некого своего соотечественника. Странно. Но хорошо, в знак нашего примирения, на это небольшое недоразумение никто не обратит внимания - без всяких дополнительных проявлений благодарности с вашей стороны. Да и документы на ваши дочерние предприятия, будут оформлены в экстренном порядке, без каких либо дополнительных проволочек. ...
   Дальнейшая беседа, шла в том же ключе. Несколько попыток банкира перехватить инициативу в переговорах, так и не увенчались успехом. Канцлер, недвусмысленно дал понять, что в курсе всего того, чем занимается иноземный банкир, однако, насколько глубоки эти познания, было не ясно. Так что, пришлось Иосифу, уходить с обеда, ощущая себя побитым волком. Нет, у него ничего не отняли и не собирались депортировать из страны. Банкир понимал, что его миссия близка к провалу, пусть он даже не рассчитывал на то, что его банк станет основным кредитором строительства сверх длинной железнодорожной магистрали. Это было ясно с первых дней пребывания в этой стране. Но ощущение того, что вся его деятельность в этой империи контролируются, было не то, что неприятным, оно было мерзким. Ему дали понять, что видят все, или почти все его махинации, но терпят их, пока Щимин полезен для этой варварской державы. И его непременно накажут, если он перейдёт через определённую, дозволенную для него "черту‟. И с этим нужно было что-то делать. Но не сейчас. На данный момент есть задача, укрепиться на новом рынке, "откусить‟ как можно больший кусок "пирога‟ и "пустить корни‟ в эту благодатную для его бизнеса "почву‟.
   Другой участник "тайной‟ обедни, проводив гостя, не спешил покидать уютный кабинет. Соблюдя все правила приличия, канцлер неспешно вернулся на своё место, но к еде больше не притронулся. Он, посидев с минуту, сказал, куда-то в пространство: "Георгий Константинович, вы видели этого господина? Всё слышали?‟
   За спиной Лопухина, беззвучно, открылась потайная дверца, тщательно замаскированная шёлковой драпировкой и из неё, вышел невзрачный мужчина, лет тридцати, в гражданском платье. Подошёл к чиновнику, и стал рядом с ним.
  - Да, Олег Игоревич, я всё увидел и прекрасно слышал.
  - Тогда так. С этого момента, вы, и ваши люди, работаете только с ним - глаз не спускать. Обо всех его делах, или его компаньонов докладывать мне, лично.
  - Будет исполнено.
  - Далее. Его финансовым делам не мешать, если только не будет, кому-либо помогать выводить с нашей державы деньги. А так, пусть финансово простимулирует наших артельщиков и торговцев. И ещё, если этот американец, снова постарается вытеснить с рынка кого-либо из наших подданных, действуйте, как хотите, но не допустите этого. У нас, здесь, не его дикий запад, не нужен нам их беспредел, один раз, ваши коллеги уже проворонили ...
  На сей раз, канцлер первым покинул клубный ресторан, а таинственный Георгий Константинович, вышел через пять минут, и шёл в сопровождении миловидной дамы. Так что, как эти люди провели обед, знал только метрдотель, который, по службе, привык хранить разнообразные тайны.
   А сам Олег Игоревич, был доволен тем, что он сегодня у него всё получилось. Пусть его сегодняшний проситель и был не безгрешен, главное он являлся представителем крепкого финансового дома и пришёл развивать в его державе своё дело. Пусть действовал он при этом не совсем законно но, кто ответит на следующие вопросы: "Где в этом мире, найти успешного, и при этом святого ростовщика? И каким другим образом заставить своих граждан, не хранить свои деньги в укромных "уголках‟, а пускать свои сбережения в оборот? Заставить даже последний грош работать на благо государства‟. Это, при нынешнем пренебрежении к представителям этого рода деятельности, было почти не разрешимой проблемой. Если всё получится, то пострадает множество людей, но, если удастся взять под контроль эту систему, то появляется неплохой шанс...
  
  
  

Глава 8


  
   Это утро, у графа Мосальского-Вельяминова вышло суетным и не очень приятным. Нет, побудка с её утреней зарядкой и водными процедурами прошла как обычно. Однако после лёгкого завтрака, по возвращению в свою спальню, Александр застал в ней Авдотью, которая неспешно разглаживала на его постели и без того ровное покрывало.
  "Блин. Снова эти красавица, как и её подруга, ищет возможность остаться со мной наедине. Как пить дать, сейчас будет мне "строить глазки‟. - подумал юноша. - Это их упорство, уже начинает раздражать‟.
   Молодой человек, как в воду глядел. Стоило Авдотье понять, что в комнату вошёл барин, девушка, не оборачиваясь, выпрямилась и весьма эротично потянулась, ну прямо как грациозная, дикая кошечка. Затем развернулась, весьма театрально ойкнула и залепетала:
   "О-ой! Простите, Александр Юрьевич. Я не ожидала, что вы сегодня так быстро вернётесь. Вот и завозилась ...‟.
   Приятный грудной голос, идеально поставленная французская речь, и взгляд ..., это сочетание действовало на молодой организм как лёгкий афродизиак. Но разум, заточённый в это юное тело, противился этой атаке. Он воспринимал обеих обольстительниц, оставленных графиней для ухода за сыном, как детей, милых девочек. И это действовало отрезвляюще, как ушат ледяной воды. Поэтому князь, нарочито показательно вздев к потолку очи, молча указал на дверь. Служанка, соблюдая отработанный в последнее время ритуал, сникла, потупила взгляд и направилась на выход. А далее, проходя мимо хозяина, в первый раз за всё время, упала на колени, и, обхватив ноги Александра, тихо по-русски запричитала:
   "Батюшка боярин, родненький, не губите. Век, за ваше здравие буду бога молить, не прогоняйте‟.
   Тёмные глаза девушки, полные слёз и мольбы, обречённо смотрели на графа. И он не выдержал. Попробовал наклониться и поднять девицу с пола. А она, обхватила хозяина за шею, чуть не свалив на пол, прижалась к нему, и, заливая его грудь слезами, взмолилась:
   "Барин, не губите. Если мы, с Алёнкой не будем, хоть иногда, по ночам, согревать вам постель, нас заберут в имение и там сгноят, на самых тяжких работах. Не губите‟.
   "Ну, спасибо матушка, - подумал юноша, ошарашенный неожиданным развитием, привычной попытки утреннего флирта, - удружила, подсуетилась, чисто по-родственному. И что мне делать с твоим "роскошным‟ подарком?‟
   "Александр Юрьевич, не гоните меня, я ...‟
  "Да никто тебя дурёха не гонит. Вот когда, сегодня вечером, вернусь из гостей, приходи с Алёной, обе, и все вместе придумаем, как можно помочь вашей беде‟.
   То ли на самом деле, день был сам по себе неудачным, то ли так подействовала утренняя истерика Авдотьи, но сегодня, всё пошло не так. Экипаж, обещанный князем Шуйским, задержался минут на двадцать. Затем, была долгая, нудная беседа с родителями девиц - юных кузин князя по материнской линии. После чего сама поездка к месту проведения литературного вечера, во время которой, девицы неугомонно щебетали о разных интересных только им пустяках, прямо как целая стая встревоженных стрижей. А угрюмая нянюшка, по настоянию князя Бутенко сопровождавшая своих воспитанниц, молча и недобро сверлила Александра своим подслеповатым взглядом, и была похожа на цербера. Чему способствовали её отвисшие щёки, весьма похожие на бульдожье брюли и маленькие, злые глазки, и ещё несколько неуловимых штрихов, усиливавших это сходство. Для полной идентичности с этим персонажем, не хватало второй головы, цепи, грозного рыка и огромных, оскаленных клыков.
  Так что, когда экипаж подъехал к дому Шуйского, Саша очень этому обрадовался, и дал зарок, что сегодня, будет держаться от своих попутчиц как можно дальше - от всех троих. Так как успел сильно устать от этой компании. Князь, как подобает радушному хозяину, лично встречал своих гостей возле двери, и после стандартного приветствия, сказал каждому из прибывших небольшой комплимент. Так уж получилось, что сёстры Бутенко и граф, были последними из приглашённых гостей, можно сказать, слегка опоздавшими. Поэтому, когда Александр вошёл в не очень большой гостевой зал, то заметил, что почитатели таланта некого Огнеева, скрашивая ожидание начала чтений, разбились на несколько небольших коллективов - по интересам, и оживлённо общались. Впрочем, идущий впереди князь Шуйский, заставил стихнуть царивший в зале негромкую многоголосицу. Для, этого ему было достаточно негромко хлопнуть в ладоши, и сказать:
   "Друзья мои, я рад, что все мы сегодня собрались в моём доме. Прошу прощения за небольшую задержку в открытии чтений, но это не моя вина. И не тех, кто прибыл в этот дом последним. Я как никто другой, знаю, как пекутся мой дядюшка с тётей, о чести моих любимых кузин. Поэтому я не завидую графу Мосальскому-Вельяминову, вынужденному выслушать от них, весьма долгие наставления. Но это их право. А вас Мари, - князь обратился к одной из своих кузин, непонятно, как он умудрялся различать этих близнецов, - прошу оказать нам честь, взять вот этот труд великого мастера русской философии и слова, и начать наш вечер чтения‟.
  Девушка немного смутилась. Впрочем. Было видно, что она безмерно рада, что стала центром внимания участников этого литературного вечера. Поэтому, взбодрившись, она взяла брошюру и величаво проследовала к небольшому бюро, стоявшему по этому случаю возле огромного окна. Открыла книгу; украдкой посмотрела на аудиторию; её щеки зарделись румянцем, и вот, тихо прокашлявшись, юная красавица приступила к чтению.
  " Огнеев Викентий Семёнович. Издательство "Русская правда‟. Лондон. - зазвучал её молодой, приятный голосок. - "О долготерпении русского народа, и о верхушке империи, паразитирующей на его невежестве‟. ...
   Чем дальше читала Мари труд некого правдолюба, тем больший ужас охватывал душу Александра. Да, тот, кто писал этот труд, был талантливым человеком, видел и обсуждал назревшие проблемы. Но методы решения этих проблем были ужасны. По его утверждению вся правящая верхушка многострадальной страны, должна уйти, решение окончательное и пересмотру не подлежит. А её место могут занять некие абстрактные, прогрессивные лидеры. Но где их искать и что новые правители должны делать с обезглавленной ими страной? Правильного ответа на этот вопрос нет и с такой его постановкой, не могло быть. Так что, имелись только общие призывы к тому, что пора идти в народ, "будить‟ его, призывая к праведному бунту. Молодой человек слушал, а в его голове, всё сильнее "звучал‟ известный по истории родного мира революционный гимн, говорящий: "Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем - тот станет всем ‟ (Интернационал). Реакция на прослушивание этой писанины, была одна, Саша всё больше ощущал себя Кононовым Владимиром Сергеевичем. Ведь тот, в отличие от окружающих его юнцов, когда-то давно, в прошлой жизни, учился в школе, читал, какие, последствия для страны несёт всякая революция имеющая зарубежных спонсоров. Он был убеждён, что за переворотом обязательно последует разрушительная гражданская война. Да и "милые‟ соседи, не откажут себе в удовольствии "ощипать‟ вмиг ослабшего соседа. И если уж не отрезать в личное пользование некую территорию, то хотя бы безнаказанно пограбить её. Не лучшим образом заканчиваются и более мягкие "перевороты‟, разнообразные "мирные‟ революции. Все эти цветные-цветочные бардаки напоминали розы, они мягко начинались, лаская своих приверженцев мягкими лепестками затем, больно впивались своими острыми шипами в тело "спасаемого народа‟.
   Из недобрых пророчеств, ожидающих страну, в которую он попал, Александра вырвал голос князя Шуйского, говорившего:
  - Спасибо Мари, вы как всегда, поразили нас своим талантом чтеца. А сейчас прошу вас, друзья, поделитесь мыслями по поводу только что прослушанного великого творения нашего философа.
  - Бред! - громко высказался Александр, вогнав этими словами в ступор, как гостей, так и сердобольного хозяина вечеринки. - Полнейший, и опаснейший для России бред!
  - Объясни, почему ты считаешь этот прогрессивный труд бредом? - гневно сверкнув очами, сухо поинтересовался князь Шуйский, очень быстро вернувший себе дар речи.
  - Вопросы в нём подымаются правильные, не спорю. Но звучащие в нём призывы к бунту, или прозвучавшее в конце предложение покуситься на жизнь императора, это предложение самого извращённого способа самоубийства.
  - Нет. Ты не прав. Любой патриотично настроенный человек знает, что тиран должен быть убит. И никак иначе.
  - Ну да, учили. Римская империя, тиран Цезарь, чувствуя, как холодная сталь входит в его плоть, восклицает: "И ты, Брут?‟ - Прекрасный пример для подражания. Великая империя, мощная армия, и прочие, прочее, прочее. Но ответь мне, где она теперь? Куда делась вся эта мощь?
  - Но её уничтожили многочисленные орды варваров.
  - Да. Не спорю, так и было. А почему это произошло? Ответ на этот вопрос прост. Рим строили и расширяли воины мыслители. Ключевое слово мыслитель. А в колос на глиняных ногах, империю превратили скучающие от безделья аристократы и властолюбивые, брутальные придурки, привыкшие рубить с плеча и бездумно резать своих оппонентов. Думать надо господа, а не рубить с плеча.
  - Саша, ты не прав. Мы желаем встряхнуть державу, чтоб она очнулась и начала развиваться как Британия.
   Эти слова прозвучали в полной тишине. Все с недоумением смотрели на своего товарища, неожиданно ставшего в оппозицию их идеалам. Поэтому обоим спорщикам не нужно было напрягать голос, благо, они благородно, терпеливо ждали, пока оппонент выскажется.
  - Ага, возжелали разбудить мужика от спячки и бум того по башке дубиной, да вот беда, ударом размозжили ему голову. Неплохое получается пробуждение. Дальше, ты говоришь, Британия хороший пример для подражания. Не спорю. Только давай весьма коротко "пробежимся‟ по основным вехам её чудесной промышленной революции. А началось всё с того, что Испанское и Британское королевство, весьма шустро вывозили из своих колоний много золота и других материальных ценностей. Испанцы, разбогатев, почивали на лаврах, предпочитая транжирить своё богатство, а у Англичан, нашлись люди решившие воспользоваться подвернувшейся возможностью. И начали думать, как заставить деньги работать. Посовещались и решили, что у них производится самое лучшее в мире сукно, пусть это и станет основной статьёй дохода. А вот погрязшие в лености, богатые идальго, сидящие на мешках с драгоценностями, были согласны скупать чужие товары, причём в больших объёмах, чем Британия могла производить. Если необходимо поставить на рынок больше продукции - значит нужно больше сырья. Умные люди снова собрались, пошептались и, постановили: "В этом мире нет безгрешных, а в палате лордов, заседают те же люди‟. - И пошёл к нужным людям, "маленький ослик‟, с "небольшим‟ мешочком золота. Итог. Мелких землевладельцев сгоняют с насиженных мест, столь удачно подходящих под огромные пастбища. Тут же возникла другая проблема, сырьё есть, а обрабатывать его некому. На "сцену‟ вновь выходит некий "ослик‟ - рождается закон о борьбе с бродяжничеством. На какое-то время проблема решена, но спрос на сукно постоянно растёт, а ручное производство, за ним, не успевает. Как быть?
   Снова собрались умные люди, они долго думали. Да взяли и обратили внимание, что некоторые производственники, на свой страх, и риск, используют запрещённые церковью механизмы. И это, в какой-то мере оправдывает риск, решает их проблему. Снова расходятся по британским землям "золотоносные ослики‟, только сопровождают их некие уважаемые мудрецы, убедительно объясняющие святым отцам всю выгоду технической революции. Проходит время, и в артелях, с благословения островной церкви, появляются станки, позволяющие не только резко повысить производительность, но и улучшить качество продукции. Вот так и вышла Британия в мировые лидеры. Никого не убивали, а только создавали некие условия для правильного решения возникшей проблемы. Я не сильно упростил свой ответ? Ничего не упустил?
  - Нет.
  - Разве? Ведь я ни разу не сказал, что кто-то покушался на жизнь короля, или его приближённых.
  - Ну, это Британия, там народ более цивилизованный, умный, свободный, и очень любит своего благородного короля.
  - Конечно, у соседа, ватрушки всегда вкуснее и жена красивее. Верю. Да будь на островах такой народ, как ты говоришь, то после отъёма земли, свободолюбивые англичане, вмиг разлюбили бы своего драгоценного монарха и устроили переворот. Но ими управлял настоящий тиран - в меру добрый, временами. И на него, эти свободолюбивые люди, боялись даже пискнуть.
  - Замолчи! Ты не прав! Ты, ты предатель! Ты предал все наши идеалы!
  - Нет. Я всего лишь реалист.
  - Нет! Ты, ты, ты ... Вот! Как ты сказал? Британию в лидеры вывела промышленная революция, значит ты контрреволюционер! Вот! Ты противник прогресса.
  - Если ты так говоришь, пусть будет так. Хотя, революция это не движение вперёд, а резкий поворот. А я против всякого бунта, значит, по вашим канонам, я являюсь настоящим контрой. - В отличие от своего оппонента, граф говорил без излишнего проявления эмоций.
  - О чём нам с тобой можно говорить? Тебе в той клинике, все мозги выжгли!
  - Князь Шуйский, вы понимаете, что вы только что сказали?! Я не потерплю нанесённого вами оскорбления. Мы будем стреляться. В движении.
  - Согласен! - выкрикнул, раскрасневшийся от переполняющего его возмущения Шуйский, осмотрелся по сторонам и также эмоционально обратился к стоящему неподалёку юноше. - Князь Шеремет, вы согласны быть моим секундантом?
  - Да, Александр Иоаннович, согласен.
  - Тогда господа, я буду, секундантом Александра Юрьевича. Надеюсь, вы согласны с моей кандидатурой, граф?
   Это подал голос граф Мусин - Елецкий, который сидел в дальнем углу, и Александр его заметил только тогда, когда тот встал и предложил ему свою кандидатуру в секунданты.
  - Согласен, Михаил Николаевич. Спасибо.
   Так как дуэльный кодекс требовал исключить любое общение между конфликтующими сторонами, то граф Мосальский-Вельяминов, незамедлительно покинул дом Шуйского. Дав поручение своему секунданту, в котором было одно требование, звучавшее так: "Никакие извинения для меня не приемлемы‟.
   Покинув дом Шуйского, Александр направился к себе домой. Он мог сесть в местный аналог такси, и "с ветерком‟ доехать на нём до дому, тем более, он дважды проходил мимо стоявших пролёток, и спиной чувствовал заинтересованные взгляды скучающих кучеров. Однако пользоваться их услугой, не хотелось. Граф понял, что в скором времени он будет стрелять в человека, а тот в него. И эта дуэль, вряд ли закончится выстрелами в воздух. От этого понимания, грудную клетку сдавил тяжёлый ком. Давил так, что не хватало воздуха, хотелось расстегнуть ворот, или даже завыть. Приходилось сдерживать это желание и давить зарождающийся в глубине души страх. И ходьба быстрым шагом, этому способствовала.
   Уже темнело, когда граф Мосальский-Вельяминов, двигаясь окружными путями, добрался до дому. Возле него, во дворе, стоял чей-то фаэтон. Не обратив на него никакого внимания, Александр подошёл к парадной двери и позвонил, дёрнув пару раз за шнурок колокольчика. Как ни странно, но дверь открылась почти сразу, и растворил её встревоженный Митяй.
  - Всё в порядке Дима, - улыбнувшись, желая успокоить друга по домашней учёбе, проговорил Александр, - не переживай ты так. Мне просто захотелось прогуляться по городу, в полном одиночестве.
  - Понимаю Александр Юрьевич, но вас, давно ожидает граф Мусин - Елецкий. Он сильно взволнован и через каждые пять минут спрашивает, не вернулись ли вы домой.
  - Где он? В гостиной.
  - Да.
  - Хорошо, прими у меня верхнюю одежду.
   Видимо Михаил услышал спешные шаги, приближающиеся к гостиной комнате. Так как, встретил друга стоя возле стола и несказанно обрадовался его появлению.
  - Саша, наконец-то ты пришёл. Где ты был?
  - Всё в порядке Миша, просто прошёлся по столице, немного развеялся.
  - Понимаю. Я и сам не ожидал, что вы с Шуйским можете так сильно рассориться.
  - Ну что произошло, уже не изменить.
  - Ну да, конечно.
  - Хорошо, хватит об этом. Ты скажи мне, о чём ты договорился?
  - Ну, начну с того, что все были удивлены допущенными вами нарушениям в дуэльном протоколе, но сочли это допустимым, объяснив тем, что вы оба, действовали на эмоциях. Далее, стреляетесь вы завтра утором, в десять. Дуэль произойдёт возле девичей рощицы. Что дальше? Так, врача уже пригласили; распорядителем дуэли будет Юрка Казымов, я, как твой секундант, дал на это своё согласие; пистолеты приношу я и заряжаю их на виду у всех. И в заключение, стреляетесь вы в движении. На этом всё.
  - Спасибо Миша. Раз сатисфакция назначена на завтра, думаю что мне, перед поединком, нужно как следует выспаться.
  - Да, хороший отдых тебе не помешает.
  - Ты как, останешься у меня, или поедешь к себе.
  - Нет, переночую дома. А тебе, настоятельно советую не полуночничать, на утро тебе понадобится твёрдая рука и светлая голова. Я тебя не для того у англичан отбивал, чтоб ты, из-за недосыпа погиб на дуэли.
  - Я тоже так считаю. Так что давай прощаться...
   Как там говорит одна народная мудрость: "Легко сказать, да трудно сделать‟. Вот так получилось и у Александра. После отбоя, проворочавшись в кровати не менее часу, он понял, что уснуть сегодня, у него вряд ли получится. Лезли всякие дурные мысли, отогнать которые, он был не в силах. И тут, неожиданно, еле слышно скрипнула дверь спальни, Саша насторожился. Приоткрыв глаза, он заметил, как в плохо освещённой комнате, появились два светлых, бесформенных силуэта, показалось, что кто-то решил глупо подшутить, накинув на себя простынь, изображая таким способом двух милых приведений.
   Через секунду, стало ясно, что это две девицы, одетые в ночные рубахи, и нелепые чепчики. Они тихо крались к постели.
  - Вы это чего удумали? Красавишны, королевишны.
   Недовольно проворчал Сашка, стараясь угадать, кто это пожаловал к нему в гости. Таинственные незнакомки вздрогнули, и как-то резко сжались. Непродолжительная немая сцена, и одна из девиц заговорила, на французском языке:
  - Месье, вы сказали прийти к вам вечером, и вы решите нашу проблему. - судя по голосу, это была Алёна.
  - Да, я сказал, что пообщаюсь с вами вечером, а не ночью.
  - Ну, мы и пришли, как только смогли это сделать. Пока управились с делами, пока привели себя в порядок. Пока...
  - И что?
  - Мы готовы.
  - Надеюсь, вас решили подать не под майонезным соусом? - поинтересовался молодой человек, перейдя на великий и могучий русский язык.
   Пока шёл этот диалог, девицы подошли к хозяйской постели почти вплотную. Подошли и опешили. Девушки так и не поняли последней шутки своего барина. Снова в спальне повисла тяжёлая пауза, на сей раз, тишину нарушил растерянно недоумевающий голос Авдотьи:
  - А нам ничего про это не говорили, мы что, должны перед этим натереться каким-то соусом. А это что, обязательно ...
   Александр, не удержался и громко засмеялся, но быстро справившись с хохотом, быстрым движением руки, вытерев покатившуюся от смеха по щеке слезу, проговорил:
  - Не берите в голову, это я так пошутил, юмор у меня такой.
  - Но как нам быть, барин? - синхронно проговорили обе девицы. - Ведь мы, до сих пор, никак не можем выполнить повеление вашей матушки.
   Тут, в коридоре послышались спешные семенящие шаги и они приближались. Дверь приоткрылась, в образовавшемся проёме показалась мужская голова и заспанным голосом мажордома, задала вопрос:
  - Александр Юрьевич, с вами всё в порядке?
  - Всё хорошо Аким, просто Авдотья меня немного насмешила.
  - А-а-а, вот и чудненько. Вот и ... - мажордом исчез, тихо прикрыв за собою дверь.
  - Всё девчата, уходите и вы. Нам всем, этой ночью, нужно выспаться.
   Обе девки, как по команде упали на колени и запричитали:
  - Барин, не гони, смилуйся. Этот Аким, давно отписал вашей матушке письмо, что вы нас игнорируете. И если мы не останемся у вас до утра, то он и это доложит. Тогда нам хоть в петлю лезь.
  - Цыц, дуры. Только попробуйте мне устроить нечто подобное, тогда, ваши мерзкие трупики, я не придам земле, а на помойку выкину, на прокорм бродячим псам.
  - Так что же нам делать, бари-и-ин?
  - Не знаю. У меня, например, на эту ночь одна задача, выспаться. Наверное, в этом доме, уже все знают, какое мероприятие у меня запланировано на завтра?
  - Да, Александр Юрьевич. У вас, утром, состоится дуэль с князем Шуйским.
  - И вы мне предлагаете, покувыркаться с вами весь остаток ночи, чтоб завтра у меня руки дрожали, как с похмелья и в глазах всё расплывалось.
  - Нет. Но не гоните нас, хоть в эту ночь.
  - Да бог с вами. Заприте дверь на щеколду, да ложитесь спать. - сдался Саша, пожалев девчонок. - только спите вон там, на ковре, рядом с кроватью. И чтоб вели себя тише мышек, мне на самом деле, необходимо как следует выспаться.
   Странный факт. Неизвестно, что так подействовало, но граф уснул, как младенец, и произошло это неожиданно быстро. Да и сон был, на удивление крепок. К такому заключению можно было прийти потому, что проснувшись утром, юноша увидел, что обе девки, спят с ним в одной постели. Видимо им было слишком жёстко лежать на полу, вот они и перебрались: "Спасибо что не разбудили и не полезли под одеяло‟. - подумал Александр, аккуратно, чтоб не разбудить горемычных подружек, покинув постель. Девушки никак на это не отреагировали, они продолжали сладко спать, Алёна, даже чему-то улыбалась: "А она ничего, видная девка, будь она немного постарше, можно было бы и приударить за нею‟.
   Жизнь продолжалась, и для всего мира, она текла, по давно проторённому руслу. Возле двери, как обычно, дежурил дядька. И он был весьма удивлён, что его воспитанник, покинул спальню раньше времени и совершенно не взмыленный. Видимо поэтому, зная про ночных посетительниц, он позволил себе нагло заглянуть в покои своего барчука. Он не мог не заметить, безмятежно спящих девок, обе выглядели счастливыми, на голове у них отсутствовали ночные чепчики, а волосы разметались по подушкам. На лице старика расплылась довольная улыбка, а во взгляде, блеснули озорные огоньки. И даже, традиционное старческое: "Кхе‟. - Прозвучало как высшая степень одобрения. Молодой человек, не обратил на это никакого внимания, он не стал оправдываться, а всего лишь, молча, как будто ничего не произошло, направился в ванную комнату.
   Сегодня без внимания осталась не только утренняя разминка, но и завтрак, юноша от него попросту отказался. И причина этого решения была до невероятности проста, ею была дуэль. Не приведи господь, пуля попадёт в живот. Такое ранение относились к разряду особо тяжких, и выжить после него, считалось большой удачей. Так что, усугублять возможную рану ненужными осложнениями не хотелось. Вот и получилось, что приезд Мусина - Елецкого, был воспринят как благостная весть, муторное ожидание окончилось.
  - Саша, ну что, вы готовы? - прямо с порога поинтересовался Михаил.
  - Oui mon général! ((фр.) Да, мой генерал!).
  - Узнаю друга. Как всегда, наш Саша, перед любой дуэлью, отдохнувший и беспечный.
  - А чего тосковать? Всё в руках господа и моих, разумеется. - Молодой граф, стоял вытянувшись по стойке смирно, он паясничал, и только ему было известно, что, таким образом, он не только прячет от окружающих свой страх, но и пытается оттеснить его в самые отдалённые уголки души.
  - Хорошо князь, нам нужно поторапливаться. Для тебя лучше прибыть на место заранее, чем из-за пятнадцати минутного опоздания, считаться уклонившимся от дуэли.
  
  

Глава 9. Очень короткая.


  
   Шимин ходил по кабинету, не находя себе места. Нет, не так, он буквально кипел от возмущения. И было от чего. После памятной встречи с канцлером, в его голове постоянно крутились вопросы: "Откуда сэр Лопухин знает о моей не совсем чистой игре? Насколько полной информацией по этому поводу, этот высокопоставленный чиновник владеет? И насколько сильно меня опекают его филёры?‟ - На все эти вопросы, до сих пор не было ни одного ответа. Что сильно мешало вести дела в полную силу, по намеченному ещё до приезда в эту отсталую страну плану. И всё же, кое какие шаги он предпринял. Взяв за основу, что за ним следят, пусть он этого и не замечает, Иосиф приступил к шпионским играм. Благо в его распоряжении, было несколько человек, осевших в Павловске задолго до его приезда.
   И вчера, эта игра началась. Утром, проходя мимо невзрачной бакалейной лавки, Шимин заглянул в неё. Ароматы разнообразных специй почувствовались ещё за несколько метров от входа, и они были приятными. Войдя, немного постояв у двери, наслаждаясь приятным амбре, банкир осмотрелся, и, не увидев за прилавком нужного человека, всё равно, направился к прилавку, дабы заказать жутко искажённый набор приправ для глинтвейна. И тут, о счастье, худощавый, с зализанной причёской приказчик, с улыбкой довольного кота, увидевшего долгожданную крынку сметаны, не владел ни английским, ни немецким языком. Отчего общение с ним стало невозможным. Пришлось изобразить возмущение, и даже проимитировать желание, покинуть эту лавку. Потому что, следом за Иосифом вошёл неприметный мужчина, и стал слишком усилено рассматривать полки с коробами имеющихся в продаже приправ. Но продавец сработал как надо, он выскочил из-за прилавка и усиленно жестикулируя, залепетал: "Погодите, господин-хороший. Не уходите. Просим прощения за причинённое неудобство, но наш хозяин, Франц Альбертович, знает вашу речь, он сможет вам помочь. Подождите здесь. Я сейчас, я быстро!‟ - Да, повезло. Не желал бедолага терять вероятный барыш, и благодаря ему, встреча с агентом выглядела вполне случайной.
   Приказчик, пятясь спиною и постоянно кланяясь - прямо как китайский болванчик, исчез в двери. Видимо за ней была лестница, ведущая на второй этаж, где жил владелец лавки. Вернулся мужичок весьма шустро, угодливо кланяясь и говоря: "Сей момент уважаемый. Погодите немного. Хозяин сейчас подойдёт-с к вам‟. - Как итог, для непосвящённых в истинный смысл встречи, всё выглядело приблизительно так. Хозяин лавки Франц, спустился в зал, ничем не выказав то, что хоть как-то знаком с находящимся там посетителем. И играючи смог "убедить‟ иноземного покупателя, что ему лучше купить набор целебных трав для сбитня, который намного полезнее инородного аналога - глинтвейна. Тем более, кто-то, шутник он нехороший, посоветовал господину покупателю, неверную рецептуру иноземного напитка. Ну и, разумеется, если господин это пожелает, то сам заказ, будет доставлен туда, куда сэр укажет.
   Назначение встречи с нужным агентом, здесь не присутствующим, прошло весьма удачно. Заодно, удалось выяснить, что наблюдение на самом деле ведётся и это факт. Странный посетитель, с большой неохотой общался с подошедшим к нему приказчиком, но весьма внимательно прислушивался к диалогу Шимина с хозяином. Пришлось ради него посетить ещё несколько лавок, для покупки "сувениров‟, естественно с доставкой в номер гостиницы. Не по чину приличному джентльмену, ходить по городу с покупками в руках.
   И вот, заранее оговорённая система конспиративной встречи сработала. Утром, после завтрака, Иосиф видел, как в отель вселялся некий импозантный мужчина, с твёрдым взглядом человека привыкшего повелевать, и искренним благодушием в лице, когда он смотрел на свою молодую, привлекательную спутницу. Взгляды мужчин, мимолётно скользнули друг по другу - ни меняя своего выражения и не задерживаясь, ни на мгновение. Как будто они не были знакомы.
   Ожидание затягивалось, и Иосиф, всё больше нервничал. Вдруг за бакалейной лавкой следили, и когда Франц передавал Николаю информацию о назначенной встрече, их "накрыли‟. Вдруг сегодняшняя встреча пройдёт под контролем людей канцлера. Нет. Это бред. Будь так, наружное наблюдение должно получить приказ о более тесном контакте. А здесь, филёр не приближается к отелю, наблюдает издали. Шимин, слегка отодвинув штору, видел вчерашнего топтуна, сидящего на противоположной стороне улицы и усиленно "читающего‟ газету.
   "Интересно, - подумал Иосиф, с кривой усмешкой рассматривая рассекреченного им тайного агента, - этот коп вызубрил эту газетёнку наизусть, или ещё нет?‟
   И тут, сердце банкира чуть не остановилось, в дверь его номера кто-то постучался, негромко, но весьма настойчиво. Тихо выругавшись, высказывая всё, что он думает о том, кто соизволил его напугать, банкир подошёл к двери. Если это провал, то терять, как говорится, нечего, поэтому мужчина не интересуясь, кто стоит по ту сторону двери, распахнул её. Там, благоухая дорогим парфюмом, стоял Николай Савельев, русский предприниматель, имеющий пару канатных мануфактур. Признаться, завербовать его, в смысле поймать на крючок, удалось благодаря его неудержимой любви к представительницам противоположного пола.
   Не было никаких приветственных слов или улыбок, как только дверь отворилась, гость быстро огляделся по сторонам и шустро шагнул в номер.
  - Привет Николай. - коротко поздоровался Шимин.
  - И тебе здравствовать Иосиф. Зачем вызвал? Какие-то проблемы?
  - Никаких проблем, кроме одной, за мною наблюдают, мешают работать в полную силу. Но ещё ни на чём не поймали.
  - А что ты хочешь от меня?
  - Я на днях уеду домой. А ты, по-прежнему будешь моими глазами. Наблюдай, пиши мне обо всем, что сочтёшь интересным, и честно выполняй все мои поручения. Кстати, возьми со стола пакет, это тебе премия за ранее проделанную работу.
  - Спасибо.
  - Не за что благодарить, ты честно их заработал. Далее. Вот ещё один пакет, спрячь его понадёжнее, в нём новые инструкции, всё зашифровано: код - книга "Чёрная берёза‟, страница 76. И ещё, там же, находится письмо одному полицейскому чину. При определённых обстоятельствах, будешь работать с ним и его доверенными людьми.
  - Всё сделаю.
  - Я в тебе и не сомневался, Коля. Кстати, кто эта молодая особа, что приехала вместе с тобою?
  - Это моя новая содержанка, Жоржетта. Но не уступлю, только недавно её приголубил и она, мне, пока не надоела.
  - А мне она и не нужна. Просто интересно, не погоришь ли ты, допуская её в свои дела.
  - Нет, Иосиф. Эта красавица, только для удовлетворения моих плотских радостей. А сейчас, она, для окружающих, причина моей спонтанной поездки в Павловск, как и её желание, снять для нас "любовное гнёздышко‟, именно в этом отеле ...
   Савельев ушёл, а аромат его туалетной воды, ещё долго витал в воздухе. Только Иосифу было не до этого запаха. Он сидел за столом, передним лежал лист бумаги, на котором была схематично выстроена схема его пирамиды. На ней отражалось всё. Начиная с пары банков, законным, или не совсем легальным способом, ещё до приезда Шимина в эту империю, перешедшие от былых учредителей в его собственность, через группу подставных лиц. Здесь были и несколько артелей добывающие в Баку нефть, когда их будет достаточно много, они незамедлительно объединятся в одно предприятие, подконтрольное банку King, Lieran & Co. И это должно стать хорошим приобретением, так как доводятся до грани банкротства и выкупаются самые перспективные месторождения. Отличная схема, позволяющая на деньги варваров и их руками, строить то, за что они, глупые лапотники, останутся должны немалые суммы. Причём, со всего, что будет построено дикарями, зарабатывать будет только банк King, Lieran & Co. Ну и немного те доверенные лица, кто помогает провернуть эту операцию.
   Всё хорошо. Но, над всем этим делом, нависла смертельная угроза в лице канцлера Лопухина, намекнувшего, что он не позволит проворачивать такие не совсем честные сделки. А это значит, что угрозу нужно ликвидировать, желательно чужими руками. Пусть одного россиянина, убивает группа других, и при этом, они не забудут найти и уничтожить секретные архивы первого. Нет. Желательно чтоб они подожгли дом канцлера, по логике, именно там, в тайнике, должен находиться тайник. Заодно, не помешает ликвидировать и ...
  
  

Глава 10


  
   Было раннее утро, город просыпался, начиная от вездесущих городских птах, и заканчивая дворниками, с завидным постоянством метущих тротуары. В числе ранних "жаворонков‟ были как спешащие за покупками служанки состоятельных господ, так и одетые более скромно жёны простолюдинов. Ну и, конечно же, как без них обойтись, добродушные дворовые псы, лениво виляющие хвостами, и провожающие своими умными взглядами спешащий за город экипаж. В нём сидели двое молодых мужчин, если не считать нахохлившегося как обиженный воробей кучера, и о чём-то мирно беседовали. И обладай кто-либо до невероятности обострённым слухом, тот человек мог услышать следующее:
  - Саша, я на самом деле твой друг, поэтому и вызвался стать твоим секундантом. Но твои новые взгляды я не разделяю.
  - Но почему?
  - Всё просто, как любой прогрессивный человек, я вижу, что Россия, остановилась в развитии. И если нам её не "разбудить‟, то она умрёт, зачахнет.
  -Я правильно тебя понял, ты считаешь, что для пробуждения нашей родины-матери, допустимо причинить ей существенный ущерб.
  - Да, допустимо. Всем известно основное правило хирургии, для спасения жизни пациента, необходима ампутация загнившей ноги.
  - Значит и ты, ратуешь за революцию? И доказывать тебе, что перед тем как резать, необходимо попробовать терапевтическое лечение, бессмысленно.
  - А что это изменит? Если конечность гниёт, то её нужно отсекать, это аксиома.
  - Прелестно, давай рассмотрим один пример. Надеюсь, ты помнишь, как в начале курса, у Шуйского, на указательном пальце правой руки началась панариция? И если следовать твоей революционной логике, "глупый‟ врач лечил его неправильно. Нужно было не держать палец в горячем растворе соды, и наносить на рану жуткую, вонючую мазь. А взять и просто отрубить всю руку, или как минимум пару фаланг пальца - спасая его жизнь. Интересно, каким образом он со мною сейчас стрелялся? Без полноценной руки.
   На бесстрастном лице Михаила, потомственного аристократа, промелькнула эмоция удивления и он, слишком поспешно возразил:
  - Не стоит подгонять к нашему спору этот случай. Панариция, не повод для ампутации, да и мы говорим не о людях, а государстве.
  -А мне кажется, что это вполне подходящий пример. Перед тем как вырезать больной орган, необходимо провести обследование, поставить правильный диагноз и хорошенько подумать. Вдруг его можно вылечить? И вообще, по моему мнению, нашей державе нужна не революция, а эволюция.
  - Нет, ты не прав. Проблемы нашей державы необходимо решать радикально, время мягкого лечения безнадёжно упущено.
  - Рубанём с плеча и будет у нас, как во Франции.
  - Не сравнивай, к революции в Париже привели совсем другие условия.
  - Конечно другие, только есть поговорка: "Хрен редьки не слаще‟. Ведь перед этими событиями Французы воевали с Англией за Гудзонский залив. Умные Британцы, чтоб ослабить врага, натравили на него южного соседа - Испанца. Вот и пришлось Людовику воевать на два фронта. В итоге, гордые галлы потеряли как часть заокеанской территории, так и южной материковой. Усугубилось всё это большими долгами, война с невероятной скоростью пожирает бюджет, затем случилась засуха и добавим изюминку, махровый расцвет коррупции. Только так и осталось тайной, кто так постарался, но Францию потрясли грандиозные скандалы, связанные со спекуляциями в королевском окружении. Как будто в других королевствах правят альтруисты. Как говорится, "сами собой‟, неожиданно, взяли и "созрели‟ все необходимые условия для начала революции.
  - И зачем ты мне это рассказываешь?
  - К тому, что революция это неблагодарная тварь, которую нужно избегать всеми силами. Она подобна свинье, пожирающей своих детей.
  - Объяснись.
  - Пожалуйста. Для начала, пометались возмущённые парижане между парламентской монархией и чистым парламентом, "поломали копья‟, в итоге обиделись на упрямого короля, не желающего делиться властью, и повесили его, вместе с семьёй. Затем люди почувствовали вкус власти, и начался делёж между победителями, кто из них наиглавнейший диктатор и полетели головы бывших соратников. Про натянутые отношения между городами и сёлами, надеюсь, мне не стоит рассказывать?
  - Нет.
  - А чем всё это безобразие окончилось, помнишь?
  - Помню. Париж долго сопротивлялся войскам соседних монархов, даже имел в этой войне определённые успехи. А в итоге, когда все конфликтующие стороны достаточно ослабли, на сцене появилась Великобритания. Отдохнувшие за десятилетие островитяне вступили в антифранцузскую коалицию, и пусть с большим трудом, но разгромили республику. Точнее не так. Ограбили и ещё сильнее урезали Францию, территориально. Не смотря на то, что Парижане избавились от монархии, от разгрома они так, и не оправились. Уж сильно их разорили победители. Как следствие, Британия стала экономическим лидером. А за ней уже и САШ.
  - Вот видишь.
  - Но если бы не подлый удар островитян, Франция имела все шансы стать ведущей республикой, на которую мог ровняться весь мир.
  - Если бы, не считается. Молодой республике просто не дали окрепнуть, что не удивительно. Я уверен, случись у нас революция и нам не дадут "встать на ноги‟. В этом жестоком мире, конкурентов не поддерживают, а сильно "бьют по голове‟, и делают это, при первом же удобном случае. Ну или стараются подло подставить ножку. Как ты думаешь, почему все наши "правдорубы‟ без каких-либо проблем издаются за рубежом, а не в родной империи? И почему их, там, так лелеют?
  - Ну, там, в отличие от нас, настоящая свобода слова. ...
  - Да, не спорю, там процветает "свобода слова‟, только какая-то она дефектная, однобокая. Почему у них, никто не критикует родное государство? У них что, нет недостатков или коррупции? Быть такого не может. Так что, подумай над этим. Ого, мы кажется уже приехали. Так быстро.
   Признаться, Александр был рад тому, что карета прибыла к месту проведения дуэли и диалог с другом, к которому он не был готов, окончился. Признаться, молодого графа, дополнительно раздражала манера князя говорить как истинный английский аристократ, сдержанно, с минимумом эмоций, отчего тот походил на истинного сноба. Но друзей не выбирают, тем более, этот юноша, своими действиями, уже дважды подтвердил, что он и есть для Саши самый настоящий друг.
   Как ни надеялся граф Мосальский-Вельяминов прибыть к месту проведения дуэли первым, но его опередили. Там уже стоял знакомый малый фаэтон тёзки, а рядом метрах в пяти от него, почти впритык к молодому подлеску, приютился, элегантный ландо. Последний видимо прибыл не так давно, так как кучер до сих пор обихаживал белую лошадку.
  Немного в стороне, стояли доктор и распорядитель дуэли, последний, о чём-то беседовал с секундантом Шуйского. А сам князь, опёршись спиной о ствол какого-то одинокого дерева, с невозмутимым видом читал какую-то дешёвую на вид брошюру. Было непонятно, на самом деле он настолько безразличен к тому, что ему, в скором времени предстоит стреляться с бывшим товарищем, или таким образом он подавляет свои переживания. Ну что же, Мосальский-Вельяминов поприветствовав кивком головы распорядителя, неспешно снял дорожный плащ и стал аккуратно его складывать. Возникла неудержимая потребность хоть чем-то заняться. А его секундант, неспешно подошёл к Казымову, подтвердить готовность к дуэли. Прошло ещё немного времени, пока жребий определял, какая из них будет использоваться для сатисфакции, затем заряжалась победившая в этом состязании пистолетная пара.
   "Господа. - обратился сразу после этого, к обеим сторонам, Юрий Казымов. - Я, последний раз предлагаю вам решить дело миром‟.
   Сказано это было громко и чрезмерно басовито, видимо для придания словам большей солидности. Шуйский, с неохотой закрыл брошюру, и "бросив‟ мимолётный, бесстрастный взгляд на своего поединщика, посмотрел на небо, давая противнику возможность, первому ответить на это предложение.
  - Нет. - сказал Александр, отрицательно покачав головой. - Для меня, его извинения не приемлемы.
  - Я тоже отказываюсь извиняться. - выдержав короткую паузу, ответил Шуйский, небрежно отбросив в сторону свою книжицу.
  - Тогда объявляю условия дуэли. По обоюдному согласию, дуэль подвижная с барьерами, расстояние между ними определено - десять шагов. У каждого из вас, будет только по одному выстрелу. По моей команде начинаете сходиться, движение назад запрещено, остановки не более двух секунд. Каждый из вас стреляет по готовности, в произвольном порядке. Если кто-либо из вас выстрелит первым, не дойдя до барьера, второй, если останется способным на ответный огонь, может потребовать противника подойти к барьеру. Всем, всё понятно?
  -Да.
  -Да.
   -Тогда приступим.
   Граф Мосальский-Вельяминов, как во сне, наблюдал, как к нему подошёл секундант его тёзки, как тот проверил, не спрятано ли под одеждой чего-либо плотное, способное остановить пулю. Ему, выходцу из другого мира, впервые принимавшему участие в дуэли, не верилось, что всё это происходит всерьёз. И это не было подавляющим волю страхом, это состояние можно назвать шоком от того, что он влез в эту, неизвестную по прошлой жизни авантюру. Вот его рука ощутила тяжесть древнего, дуэльного пистолета, и это сработало как переключатель. Сознание заработало чётко и ясно. Осталось дойти до барьера и, прицелившись, выстрелить. И от того как точно Александр это сделает, зависит его жизнь. Вдох, медленный выдох, ещё раз вдох на данный момент, остаётся только одна цель, подойти, прицелиться и выстрелить. И всё это, необходимо выполнить после команды. И вот, распорядитель, оценивающе посмотрел на дуэлянтов и поднял руку.
   "Сходитесь!‟ - выкрикнул Юрий и дал отмашку.
   Александр подметил, что Казымов дал "петуха‟ и подумал: "Нервничает Юрка, как будто сам стреляется‟. И, держа оружие в правой руке, стволом вверх, сделал первый, неспешный шаг. Его оппонент тоже начал движение и его лицо, мгновенно побледнело, а щёки налились ярким румянцем.
   "А тёска, то, не бездушная машина, и его нервы не железные‟. - подивился своей догадке граф.
   Однако Шуйский, на третьем шагу остановился, прицелился. Щёлкнул курок, появилось небольшое облачко сизого дыма. Странно, но самого звука выстрела не было слышно. И не успел Мосальский-Вельяминов этому удивиться, раздался громкий хлопок. Вот здесь уже присутствовало и вырвавшееся из ствола пламя, и клубящееся марево дыма, устремившееся навстречу, пряча за своими клубами почти всего тёзку. Прошло несколько мгновений и отчётливо запахло серой. Но было это после того как левая скула ощутила какое-то непонятное, короткое воздействие и как не странно, никакой боли не было. Даже не померк свет в лазах. Нет. Всё это осозналось позднее, а сейчас Саша остановился и постарался понять, на самом деле в него попали, или это ему померещилось. Но ни по щеке, ни по скуле, не текла горячая, густоватая кровь, значит, и раны нет. А пуля-дура, к большой радости пролетела мимо, но в опасной близости.
  Дым от выстрела, разделил только поединщиков, и то, на короткое время, а секунданты и с распорядителем и доктором видели обоих дуэлянтов и никто из них, пока что не упал. Значит, дуэль продолжалась. Шуйский рискнул и промахнулся, выстрел за графом.
   А Александр, как только порыв ветра отнёс в сторону облачко, оставшееся от сгоревшего пороха, еле удержался, чтоб не выкрикнуть: "К барьеру, князь!‟ - Он промолчал. Только принял стойку, навёл оружие на бывшего товарища по учёбе, и показалось, что увидел в его глазах некое подобие страха. И убивать его, расхотелось. Небольшой доворот пистолета в сторону, так чтоб другие участники не могли понять, что промах был преднамеренный. Возмущённый взгляд тёзки, он всё понял, щелчок курка, выбившего искру, вспышка пороха на затравочной полке, выстрел. И потянулось время, не заметили ли его выходку секунданты, не сочли ли её за преднамеренное оскорбление.
   "Господа, дуэль окончена. Инцидент считается исчерпанным. - прерывая тягостное ожидание, прозвучал приглушённый звоном в ушах голос Казымова. - Друзья, в знак примирения, пожмите друг другу руки ‟.
   Князь Шуйский, подошёл к Александру, и как было предложено, пожал руку, но, сославшись на некое неотложное, амурное дело, отказался от участия в положенной после поединка дружеской попойки. Впрочем, если судить по недоброму взгляду тёзки, Александр Иоаннович не простил умышленный промах, и воспринял его как оскорбление. Одно дело, когда оба дуэлянта, одновременно, стреляют в воздух, а в этом случае, такой поступок имеет другой смысл - новое оскорбление. Удивительно, что он злится и молчит, но это уже его проблема. Так как требования о немедленной сатисфакции, не последовало. Оставалось только гадать: "Почему?‟
   Шуйский уехал сразу же, как был составлен протокол дуэли и оплачен вызов медика. Вторым нарушением установленной традиции были действия графа Мосальского-Вельяминова, он, сославшись на то, что без второго поединщика, примирительное застолье теряет всякий смысл, откланялся, и также как приехал сюда, вместе со своим секундантом, отбыл домой. Чем, оба Александра, сильно озадачили князей Казымова и Шеремета. На что графу, если откровенно, на данный момент было плевать.
   И это было не последней неприятностью возникшей после этого поединка чести. Так как граф Мусин - Елецкий оказался весьма наблюдательным молодым человеком. Поэтому, не успел его экипаж отъехать от девичьей рощицы даже на полсотни метров, как он посмотрел на своего друга, и поинтересовался:
  - Саша, я не желаю тебя оскорбить, но, что за балаган ты устроил?
  - Не понял. Что ты имеешь в виду?
  - Не притворяйся глупее, чем ты есть на самом деле, ты прекрасно понимаешь, что я у тебя спрашиваю. Почему ты, когда стрелял в князя, преднамеренно целил мимо Сашки? Я, совершенно случайно, увидел, куда угодила пуля после твоего выстрела. Понимаю, что пистолет не обладает достаточно точным боем, но настолько большое отклонение свинцового заряда от цели, может быть только преднамеренным. И не как иначе.
  - Раз Сашка смолчал об этом, то и ты молчи. Договорились.
  - Буду молчать, раз ты об этом просишь. Но по всем канонам выходит, этим действием ты его оскорбил, пусть и не преднамеренно.
  - Никого я не оскорблял. Преследуй я эту цель, то выстрелил бы в воздух, наглядно показательно. Чтобы все это увидели, Шуйский мои намерения понял, оценил и принял как должное. Так что, закрыли тему.
  -Как это закрыли? В каком смысле? Ты, после того как тебя за малым не убили эти английские шарлатаны, стал странным. И чудно говоришь, временами - неправильно.
  - Я говорю, что не желаю больше обсуждать то, что уже свершилось. Сашка жив, здоров и это самое главное. Ведь жизнь скоротечна и одновременно прекрасна, поэтому, давай ценить каждое её мгновение. По возможности, разумеется.
  - Пусть будет так. Но лично я, при встрече, Шуйскому, руки не подам.
  - Дело твоё.
   Так проехали ещё немного, гулко стучали по утрамбованной грунтовой дороге копыта лошади, покачивался на небольших ухабах экипаж и оба его пассажира погрузились в самосозерцание, каждый думал о своём. И тут, неожиданно, князь посмотрел на друга и поинтересовался:
  - А что ты имел в виду, когда говорил, что у англичан свобода слова однобокая?
  - Всё очень просто. Для всех, эта всемирная "совесть цивилизации‟, всевидяща и нетерпима, это когда касается того что происходит у соседей. Как у нас говорится: "Пылинку в его глазу заметит‟. - Однако, она слепа и молчалива, точнее сказать, даже выступает шустрым адвокатом готовым на любую ложь во спасение, когда дела касаются всего того, что творится в их стране.
  - Что ты имеешь в виду?
   Александр, за малым не ответил пошлой шуткой по поводу того, что имеется, то обычно и вводится, однако удержался. Поэтому. Сделав вид, что ненадолго задумался, ответил:
  - А вспомни ка Михаил события, произошедшие у островитян четыре года назад.
  - Какие?
  - Вот видишь, прошло совсем немного времени, и оба Лондонских инцидента, канули в небытие.
  - А-а-а, я понял. Ты имеешь в виду жертвы омрачившие юбилей правления королевы Марии?
  - Да-да, именно те события, на которых были, как ты выразился: "Жертвы, омрачившие юбилей королевы‟. - Заметь, ни сотня задавленных насмерть детей, погибших в давке за памятные подарки; ни огромное количество лондонцев, раздавленных немногим позже на дворцовой площади; даже все они вместе, не стали причиной для отмены этого торжества. (автор счёл возможным, что в этой реальности, события 1883 -1887 годов произойдут с королевой Марией и намного позже).
  - Да, всё это было именно так. Но через несколько дней, газеты написали, что королева с самого начала не желала проведения этих торжеств, сочтя это ненужной тратой денег, которые можно было пустить на улучшение благосостояния подданных её королевства. И согласилась на чествование её особы, только поддавшись настойчивым уговорам своих верных подданных. И позднее, в знак великой скорби, отслужила большой поминальный молебен по всем безвинно погибшим.
  - Да ни в этом суть. Какая разница, что королева мать делала и говорила после этих событий. Кому помогут эти запоздалые оправдания? Главное что происходило во время оных. И то, что об этой трагедии заговорили не англичане, а ненавидящие их французы - через пару дней. Затем, прогрессивная британская пресса очнулась и начала кампанию заступничества, и обеления своей королевы, и её сына Гарри. После чего, наступила череда скандалов между Англией и Францией. Этого оказалось мало, и как по мановению волшебной палочки, на людские головы обрушился поток компроматов, обливающий отборной грязью другие королевства и герцогства. Где-то обвинения были обоснованными, где-то "раздутыми‟ из мелких и давно забытых обид, а бывало и полностью надуманными, но почему-то, в этой информационной волне, потонули воспоминания о Лондонских событиях. Не кажется ли тебе это странным? Как-то своевременно эти "помои‟ полились на головы некоторых правителей. Подумай на досуге, сходи в библиотеку, почитай газетные подшивки тех времён. Может быть, тебе повезёт, и ты сам увидишь, кто был тем невидимым, но весьма виртуозным режиссёром, и как он, до сих пор манипулирует тонким инструментом под таким прогрессивным названием: "Свобода слова‟.
  
  

Глава 11


  
   Нью-Йорк встретил Шимина деловой суетой. Пришлось держать ответ о проделанной работе. Нет, не перед советом акционеров, а в приватной беседе с тестем, в его кабинете. Дела, как говорится, были родственные и посторонних слушателей не допускали. Ещё перед отъездом в Россию, на семейном совете было решено, если получится отработать по максимуму и для развития проекта понадобятся большие финансовые вливания, в таком случае, подключаются компаньоны. Если будет возможность обойтись без посторонней помощи, то это станет одним из многих направлений развития внутри семейного бизнеса.
   Дональд Лёран, откинулся назад, облокотившись о спинку своего кресла, он только что закончил беглый просмотр отчёта. Далее, привычным движением, интенсивно, потёр виски, помотал головой и посмотрел на своего зятя. Смотрел как удав на кролика, которым решил отобедать, с надменным безразличием.
  - Ну что же, - проговорил он нейтральным тоном, по которому также нельзя было понять, доволен ли он прочитанным, - это намного меньше того, что ты мне обещал. Результат слишком скромен.
  - Россия это дикая, отсталая империя, Дональд. Слишком многое повязано на персоне их царя, у которого неограниченная власть, так что, без его дозволения, к самым лакомым проектам невозможно подступиться. Будь он слабовольным дураком мы бы ..., - Иосиф, на пару секунд мечтательно закатил глаза, - но об этом можно только мечтать. Император относительно молод и силён здоровьем.
  - Да я тебя не ругаю, сынок, ты и без того, за столь короткий срок, добился больших результатов, чем наши агенты за несколько лет.
  - Да-а-а. Если бы не этот Рюрикович, восседающий на троне, можно было добиться и большего. ...
   Иосиф выдержал долгую театральную паузу. Она нужна была не столько для создания интригующего состояния у собеседника, мол: "Что такого зятёк успел придумать?‟ - Сколько для обдумывания идеи, которая только что "пришла ему в голову‟. И вот, приблизительно через минуту, когда Дональд был готов накричать на родственника, за эту дешёвую игру, Шимин снова заговорил:
  - Наши британские кузены, весьма удачно борются за умы молодого поколения своих диких соседей. И надо признаться, добились в этом направлении немалых результатов. И уже сейчас, в Московии, быть "прогрессивно‟ мыслящим молодым человеком, это модно, престижно. То, что нам и надо.
  - Иосиф, ты не чего не путаешь? Нам ненужно ослаблять далёкую державу, ни ты, ни я, не собираемся с нею воевать. - Худощавый, безбородый Дональд, выглядевший намного моложе своих сорока восьми лет, посмотрел на зятя как на умственно больного человека.
  - А мы и не будем ослаблять империю для её завоевания. Нам не нужны её территории, нам нужны новые рынки и мы их получим. Да и я, больших финансовых вливаний, больше делать не собираюсь. Всё что нужно, у нас уже есть.
  - Не понимаю тебя, поясни. Как ты собираешься присвоить чужие рынки, не финансируя тех, кто, действуя в твоих интересах, собирается провести рейдерский захват.
  - Всё очень просто. Там, благодаря действиям британских филиалов "Русской Торговой Компании‟, и некоторым особенностям русской интеллигенции и бюрократии, созданы весьма оригинальные условия. Много революционно настроенной молодёжи, есть приступные группировки, тесно связанные с полицейскими чинами. Этакие маленькие карманные армии. Для тамошних "князьков‟ большое подспорье. У меня, после этой поездки, есть выходы на некоторых из них.
  - И что ты предлагаешь? Я не пойму.
  - Для начала, необходимо ликвидировать русского канцлера, он слишком плотно опекает действия зарубежных бизнесменов, меня кстати, тоже. Но этим вопросом я уже занимаюсь, и проделаю это как всегда, тонко и незаметно. Никто на нас и не подумает. Кстати, я провернул одну интересную аферу. В результате которой, перехватил управление двумя бандами. Так, мелкие уголовники, которых не жалко и потерять. С их помощью, должны быть перехвачены пара почтовых дилижансов. Эти русские, перевозят в них весьма крупные суммы для оплаты государевых заказов на верфи и артиллерийской артели. Точнее, с неделю назад, это уже должно было произойти.
   - И что ты будешь делать с такими суммами? Неужели ты думаешь, что на тебя не выйдут их сыщики?
  - Нечего у русских детективов не получится. Во-первых, допустим, что какое-то из нападений произошло, не совсем удачно, я говорю, что только допустим. Это не исключено, потому что эти дилижансы сопровождают вооружённые охранники - егеря. Но для того "сокровища‟, которое они охраняют, их силы слишком малочисленны и у моих боевиков, получивших от меня хорошее вооружение, есть все шансы на успех. Но всё равно, будем считать, что одна банда сработала неудачно. На этот случай с бандитами контактирует только один человек, кстати, сам не знающий на кого он работает. В случае поимки, или даже неуспеха банды, посредник ликвидируется, причём весьма оперативно. Сработают обе группы, это даже великолепно. У меня, там, есть люди которые следуя моим инструкциям, через несколько мелких банков, постепенно легализуют всю полученную добычу. После чего, я использую её на поддержание революционных российских фанатиков. Моя главная задача простая, не устроить переворот, а "замутить воду‟, чтоб поймать свою, весьма упитанную рыбку. Дадим имперской молодёжи цель, и пусть они бьются - для нашего блага.
  - Всё Иосиф, я тебя понял. Идея неплохая, однако детали её исполнения, я с тобою буду прорабатывать позже. А сейчас, иди к семье. Иначе, если я тебя не отпущу прямо сейчас, Тереза меня не простит, она очень сильно соскучилась по тебе, как и мои любимые внучки. И смотри, не останавливайся на уже достигнутом, мне очень нужен внук. Так что, иди и постарайся меня порадовать.
   Как только Шимин покинул кабинет, Дональд поднялся со своего любимого кресла, вышел из-за стола, и стал вышагивать по офису - из угла в угол, по диагонали. Да, была у Лёрана такая вредная привычка, если им овладевала какая-то идея, он начинал изображать некое подобие маятника. Иначе, мысли не желали складываться в идеально чёткую, логически выверенную цепочку. Сейчас, был именно такой случай.
   "Ай да Тереза, ай да доченька. - Дональд не сдержал улыбку, подумав о своей любимой малышке. - Правильно я сделал, что несколько лет назад, поддался её уговорам, и согласился на её брак с этим молодым евреем. Оказалось, что её избранник, это весьма перспективный молодой человек. Пусть он пока что молод и не может мыслить глобально. Но это исправимо, подскажу, подучу по-отечески и постепенно, незаметно, этот недостаток будет исправлен‟.
   Держатель контрольного пакета акций банка " King, Lieran & Co‟, остановился посредине комнаты, постоял, чему-то усмехаясь, затем подошёл к окну, дождался, когда в его поле зрения появится зять, сядет в свой экипаж и скроется на нём за поворотом. Наблюдая за этим, мужчина продолжал улыбаться каким-то своим мыслям, и вскоре, снова зашагал по мягкому ворсу персидского ковра, постеленного в его кабинете.
   Не прошло и получаса монотонных метаний по кабинету, как Дональд неожиданно прервал их, решительно подошёл к рабочему столу, присел за него, осмотрел строгим взглядом его поверхность. Немного подправил положение пресс-папье, и неспешно, взяв из стопки бумаги лист, открыл чернильницу и обмакнул в неё перо. Сняв о край непроливайки, излишек чернил, немного подумал, и привычно, неспешно вывел на бумаге цифру один. И вновь ненадолго задумался. Пусть этот так сказать документ, был предназначен только для личного пользования. Однако и цифры, и буквы, выводимые на листе, были чёткими, как у мастера каллиграфа. Это не смотря на то, что надписи были для личного пользования, и бумаге доверялось не всё, только короткие намётки, понятные только человеку их написавшему.
   " 1) Связаться со Стивеном. - написал Дональд, подразумевая, что журналисту пора отрабатывать деньги потраченные на его частые поездки в Российскую империю. 2) Увеличить финансирование проектов сера Леннона, нынешнего владельца "Нью-Йорк таймс‟. Укрепить симбиоз с его детищем, будет весьма полезно‟.
   Господин Лёран снова задумался: " Этот Билли Леннон является весьма дальновидным мужчиной и в последние годы, через подставных лиц, агрессивно скупает издательства, принадлежащие его конкурентам. Да, он полезный для моего бизнеса человек, через его газеты можно пускать не только рекламу своего банка, но и проворачивать другие, более сложные дела. В конце концов, через его газеты, у меня появляется устойчивая возможность диктовать своё мнение огромному количеству плебеев. Вот он и будет печатать новые, заказные статьи мистера Стивена. Все американцы привыкли, что Билл является лучшим другом Российской империи. И если он, после очередного турне по заокеанской империи, "завопит‟ о зверском режиме тамошней власти, то предложенная зятем идея расшатывания власти Рюриковичей, обретёт столь нужную поддержку среди американцев. А потом, даже если просочится информация о нашем участии в финансировании заговорщиков, то мы будем выглядеть как борцы за свободу русского народа. О, идея! Пусть наш бумагомаратель напишет о том, что он сожалеет, что был настолько слеп и ошибался, ведь на самом деле Россия, это государство - тюрьма. По возвращению, помимо публикации разгромных статей, устрою Стивену турне по стране. Так, запишу и это. И ещё. Пусть наш "правдолюб‟ выступает перед публикой в наряде русского каторжника, - символе угнетаемого русского народа, для большей наглядности. Можно даже стоит заказать имитацию кандалов ...‟.
   Дональд ещё долго сидел за столом, и делал на листе бумаги, только ему понятные заметки. И причиной этой активности было не только желание помочь мужу своей дочери. Дело в том, что зять, сам того не желая, нашёл решение назревающей проблемы. А называлась она, строительством одной из ветвей пресловутой русской железной дороги, которая должна будет проходить по территории Манчжурии и открывало для Москвы новые торговые пути. Это очень плохо, так как лишало его стабильного финансового потока, мощного. Россия слишком активно сближалась с Китаем, а это значит, будет развиваться торговля со всем азиатским регионом, и это нанесёт непоправимый ущерб финансовым интересам Лёрана. Но, если в результате интриг устраиваемых его зятем, этого "медведя‟ начнут сотрясать проблемы, создаваемые прикормленными и правильно простимулированными господами революционерами, то, появляется возможность добиться заморозки этого проекта или даже отмены этой стройки. В том числе и ...
  
  

Глава 12


  
   После дуэли с Шуйским прошли сутки, как это ни странно, но в жизни графа Мосальского-Вельяминова ничего не изменилось. Хотя нет, с момента появления хозяина, весь его дом напоминал потревоженный улей. Все суетились, что-то обсуждали, и слишком часто, с непонятным интересом, поглядывали на Александра, и эти взгляды были радостными, и одновременно встревоженными. И надо же, стоило графу, через час после возвращения слегка оступиться, на ровном месте, последствия давно полученного вывиха, как увидевшая это Авдотья, испуганно вскрикнув, кинулась к нему. Стараясь удержать барина от падения, девка прижалась к нему всем телом. Из-за этого, по Сашкиному организму, прокатилась волна весьма приятных, эмоций, так что разуму пришлось срочно реагировать и в зародыше давить желание покрепче прижать к себе чересчур сердобольную девушку.
  - Барин, с вами всё в порядке? - чрезмерно эмоционально поинтересовалась Авдотья, её испуганный и одновременно сочувствующий взгляд, казалось, проникал в самую душу.
  - Конечно в порядке, если не считать что я за малым не оглох от твоего визга.
  - Но вас так сильно качнуло. Вы чуть не упали. Я так за вас испугалась. Я...
  - Вот глупая девка, я просто оступился, иногда такое бывает со всеми. Давай договоримся так. Если со мною снова случится нечто подобное, ты больше не орёшь как кошка, которой дверью прищемили хвост и не стараешься меня добить, в смысле протаранить. Хорошо?
   - Александр Юрьевич, скажите, а вас точно, на этой дуэли не ранили?
   Это вопрошала Марта Карловна. Оказывается, на девичий крик, сбежалась почти вся дворня, включая и друга по домашнему обучению Митяя. Правда, как Александру показалось, сын конюха стоял, и жадно смотрел на то, как к его барину прижималась одна из его девок.
   "Вот те раз, - подумал Сашка, оценив, с какой завистью, сын Акима, смотрит на девушку, - это выходит, он не за моё вероятное ранение переживает, а желает заменить меня собою, но только на время этих глупых обнимашек. Да-а, дела-а-а‟. ...
   Эта глупая сцена закончилась тем, что граф, поочерёдно, строго посмотрев в глаза всем присутствующим, объяснил своей дворне, что жив, здоров и более не потерпит проявления излишнего внимания к своей персоне. Ну и конечно, предложил всем заняться своими делами, а если обнаружится какой-либо бездельник, то он, в смысле Александр, для этого тунеядца, найдёт подходящую работу - самую грязную и тяжёлую из всех возможных.
   Закончив воспитательную работу со своими крепостными, Александр решил, что пришла пора заняться ликвидацией пробелов в его памяти. То, что в обществе что-то назревает, было понятно, но разобраться насколько всё серьёзно, можно было, почитав газетные подшивки в библиотеке. Чем граф и решил заняться. Лучше бы он этого не делал.
   Если судить по газетным статьям, то государеву власть не ругал только ленивый журналист. Газетные статьи вещали, что всё в нашем обществе не так; и коррупция самая коррумпированная; и законы самые отсталые; и свободу слова душат как нигде в мире, сатрапы проклятые; и прочее, прочее, прочее. Читая эту писанину, поневоле вспоминались последние годы СССР, перестройка, развал страны, с разделом её имущества и сопутствующие этому "горячие точки‟. Вспоминались репортажи о жертвах криминальных войн, бессердечная статистика смертей от голода, пенсионеры по старости, копающиеся в мусорных жбанах. Далее, в памяти всплывали обе Чеченские войны и прокатившаяся по стране волна терактов. И всё это, в той или иной степени, грозило повториться здесь, в этом мире. Угроза переворота, нависала над головой дамокловым мечом, и как этому противостоять, было неизвестно. На вопрос: "Что в этой ситуации, может сделать один человек?‟ - Ответ был неутешительным: "Ни-че-го‟. Только уподобиться Касса́ндре, которая, от влюблённого в неё Аполлона получила дар пророчества. А тот, в свою очередь, будучи обманутым неразумной дочерью троянского царя Приама, сделал небольшое дополнение к подарку: "Твоим предсказаниям никто и никогда не поверит‟. Кошмарная перспектива ...
   В таком подавленном состоянии, Александр, уже затемно вернулся домой, где его ждал очередной удар судьбы. Из родительской усадьбы приехал холоп. Не простой крепостной мужик, а личный отцовский порученец Кирьян, привёзший от него срочное послание. При виде родительского посланника, предчувствие буквально завопило: "Не к добру он прибыл! Ой не к добру!‟
  "Вот, возьмите Александр Юрьевич, - с небольшим, уважительным поклоном, холоп протянул запечатанный сургучом конверт, - ваш батюшка, Юрий Владимирович, велел передать вам в руки, лично‟.
   Ничего не говоря, и приблизительно догадываясь, что там написано, Саша взял конверт. Далее, стараясь делать всё нарочито неспешно, вскрыл его, извлёк лист и прочёл: "Здравствуй Александр, я тобою разочарован. Сын мой, ты подвёл меня. Жду тебя для объяснений. Твой любящий отец‟.
   "Весьма содержательное послание. - подумал Александр, возвращая письмо в конверт - А главное, не знаю, что я сотворил не так. В чём я подвёл отца своего предшественника?‟
   Не прояснил ситуацию и вопросительный взгляд на сухопарого, пожилого Кирьяна. Его серые, не по возрасту ясные глаза не выражали никаких эмоций. Этот человек выполнил поручение своего хозяина, доставил послание и всё. А сейчас, он ждёт новых указаний. Правда, молодой граф подозревал, что они будут исполнены лишь в том случае, если не противоречат инструкциям, полученным от старого графа.
  - Хорошо голубчик. Сейчас уже поздно, так что устраивайся на ночлег, в людской. А завтра, с утра, повезёшь меня на встречу с моим батюшкой.
  - Слушаюсь, Александр Юрьевич.
  - Погоди, не уходи. Кирюха, ответь. Как там здоровье моей матушки?
  - Всё хорошо. Ольга Олеговна и ваши сёстры живы и здоровы. Сегодня, когда я уезжал из усадьбы, они собирались в гости к кому-то из соседей.
  - Хорошо Кирьян, иди.
   Александр с тоской посмотрел в след бодро удаляющемуся холопу и, решив, что сегодня из-за полнейшего отсутствия аппетита, может обойтись без ужина, а это значит, что пора готовиться ко сну. Но, уснуть, снова не получилось. И причиной тому были не только размышления о причинах неожиданного вызова к отцу. Как только в доме прекратились всякие хождения, дверь спальни приоткрылась, и в неё, белёсыми тенями, проскользнули две девицы, и вновь в ночных рубахах, с чепчиками на головах. Еле слышно щёлкнула запираемая щеколда и обе гости, на цыпочках, направились к единственной кровати.
  - И как это понимать? - поинтересовался Сашка, когда его постель и ночных посетительниц разделяла всего лишь пара небольших шагов.
  - Не серчай на нас барин, - за двоих, шёпотом ответила Алёна, - но мы снова к вам. Ведь приказ вашей матушки был однозначен, и, следуя ему, мы должны "согревать‟ вас. Иначе, мы пожалеем, что родились на белый свет.
  - А не слишком ли вы молоды, для подобных телесных утех? Красавицы.
  - Что вы, что вы, - замахала руками рыжеволосая девица, - не будь мы в услужении у Ольги Олеговны, то уже год назад, были бы отданы замуж, или в услужение вашему папа́.
   Всё это было сказано так буднично что прозвучавший в устах девушки аргумент, был весом, и не убиваем, так как в этом мире, совершеннолетие наступало в шестнадцать лет. И с этим фактом не поспоришь. Так что, через несколько минут, потраченные на слёзные просьбы не губить их молодые жизни, обе девицы, шустро юркнули под одеяло и, произошло то, для чего их сюда прислала графиня Мосальская-Вельяминова. И как это ни странно, но поутру, обе молодые женщины, ни от кого не скрываясь, гордо покинули спальню своего хозяина - не стараясь ни от кого скрываться. А Марта Карловна, увидевшая эту сцену, с невероятной поспешностью прислала одну из холопок, приказав той сменить на хозяйской кровати всё постельное бельё. Дела-а-а. Да, наш герой, до сих пор не привык к реалиям и морали здешнего общества. Но, несмотря на это, вынужден подчиняться им.
   Дорога от Павловска до, отчего дома, была долгой, поэтому, Сашка даже не старался бороться с дремотой, начавшей одолевать его через полчаса после выезда из города, он расположился удобнее на сидении и уснул. Чему способствовали мерный, глухой перестук лошадиных копыт; тихое посвистывание каких-то птах, кружащих высоко в небе и нежное тепло, даруемое лучами утреннего солнца. Так что, вынырнул он из сонной неги, только тогда, когда экипаж остановился возле парадной лестницы отцовской усадьбы. Она выглядела именно так, какой представала в ведениях. Великолепный фасад, классического, двух этажного дворянского гнезда, ухоженные газоны, ровно подрезанный, как под линейку кустарник и булыжные дорожки, с не так давно побеленными бордюрами. Завершали эту идиллию холопы, склонившиеся в глубоком поклоне, люди приветствовали своего барчука.
   Ступив на землю родительского дома, привычно кивнув работникам в ответ, Александр целеустремлённо направился к отцовскому кабинету. Если судить по воспоминаниям, тот часто находился в своей рабочей комнате, если только не был на охоте или не устраивал обход своих владений, точнее сказать объезд. Но так как старый граф ожидал вызванного им сына, то последний, был обязан, незамедлительно явиться именно туда.
   К удивлению Александра, войдя в дом, он не повстречал ни матери, ни сестёр, родовое "гнездо‟ как вымерло. Прошествовав по пустым коридорам, которые ни с чем не ассоциировались, Сашка постучал в дверь отцова кабинета, оттуда послышалось: "Да, да. Войдите‟. - Дверная створка открылась легко, беззвучно, от лёгкого толчка руки, и взору открылась весьма ожидаемая картина, Юрий Владимирович, как обычно сидел за столом и чего-то писал. Он даже не оторвал взгляда от листа бумаги, чтоб посмотреть на вошедшего в его рабочую комнату сына.
  - А явился? - пророкотал его мощный голос, так не соответствующий его телосложению.
  - Здравствуйте папа́.
  - Ну, здравствуй сын. Целуй отца. - граф, не пошевелился, если не считать таковым неспешные эволюции письменного пера и небольшой поворот головы, благодаря которому стало ясно, что целовать нужно в щёку.
   Подойдя, Саша послушно наклонился и запечатлел поцелуй на родительской щеке. Это ничего не изменило, его отец, по-прежнему чего-то писал. Осознавая, что читать чужие записи неприлично, пусть даже невольно, сын отошёл от стола на пару шагов.
  - Ну, рассказывай. - поинтересовался Юрий Владимирович, только сейчас удостоив сына строгим взглядом.
  - О чём, вы хотите услышать, папа́?
  - О том, как ты, не смотря на родительский запрет, водишься с этими народовольцами. - при этих словах, на лице графа отразилась маска отвращения. - За что стреляешься на дуэлях? Ты обо всём рассказывай, сын.
   Хорошо, что Александр был готов к чему-то подобному, поэтому он совершенно спокойно ответил отцу: "Да папа́, скрывать не буду. Я, совсем недавно, уже после выздоровления, посетил одно из тех собраний, на которые вы мне запретили появляться. И там, во время чтения очередного опуса господина Огнеева, я окончательно понял, что не согласен с тем мировоззрением, что он навязывает своим читателям. И как-то излишне эмоционально, необдуманно, стал выражать своё мнение. И ничего этим не добился, кроме вызова князя Шуйского на дуэль. Последнее, как я подозреваю, вы и без меня прекрасно знаете‟.
   Юрий Владимирович слушал своего сына внимательно, он даже аккуратно сложил, и отодвинул в сторону все письменные принадлежности. И выражение лица, и его взгляд, говорили, что он ждёт от своего чада то ли более подробного рассказа, то ли немедленного покаяния во всех своих проступках. Александр это видел, поэтому, ненадолго смолк, обдумывая то, что хочет сказать в завершение. Точнее то, что можно озвучить.
  - Я конечно виноват перед вами. Я ослушался вашей воли, но мне нужно было самостоятельно во всём разобраться. Так уж вышло, что долгий период восстановления, если возможно так выразиться "лечения‟ электричеством, пошёл мне на пользу. Многое удалось переосмыслить и понять. Больше я ничего не скажу.
  - Не можешь, иль не хочешь?
  - Не могу. В чём-то я ещё сам не разобрался, а кое-что, является не моею тайной.
  - Это похвально сын. И то, что сам осознал свою вину, и то, что не желаешь раскрывать чужие секреты. Однако ты ослушался моего слова. Но за это, я тебя не накажу, как подобает поступить с малым дитя, а заставлю жить самостоятельно, пора взрослеть, Александр. Вон, видишь, на бюро лежит пакет, это документы на соседнюю усадьбу ныне покойного князя Увельского. Я выкупил у кредиторов все его долги, и отныне она и проживающие на тех землях три сотни душ, принадлежат мне. Так вот. Даю тебе два года, чтоб ты привёл её в порядок. Не справишься - не обессудь.
   Александр помнил ныне покойного соседа, немного чудаковатого, пожилого пехотного полковника в отставке, не пожелавшего жить жизнью штатского человека. Так что, у него было небольшое "войско‟, состоявшее из молодых холопов, которое он постоянно муштровал. В отличие от солдат регулярных частей, вместо настоящих ружей, они занимались с деревянными макетами. Правда, некоторые болтливые кумушки поговаривали, что и с настоящим оружием, эти орёлики тоже баловались. Только не в этом суть. Дело в том, что увлёкшись своими солдатиками, полковник позабыл о том, что своим уделом необходимо управлять вот и ввёл его в упадок. Только был у князя Увельского некий тайный покровитель, не позволивший пустить имение с молотка, скупавший все долговые расписки старика и позволивший ему дожить свои последние годы в родных стенах. Как оказалось, этим неизвестным меценатом был граф Мосальский-Вельяминов старший.
  - Отец, так это вы поддерживали Вениамина Игоревича? Вы скупали его долговые расписки?
  - Да, я. И не только их скупал. Но поступить иначе, было нельзя. Пусть князь имел несносный характер и общаться с ним было очень тяжело, однако он сотворил столько славных дел, во славу империи. Так что поступить по-другому было невозможно. Да и о тебе нужно было подумать, сын. Всё моё имущество я завещаю твоему старшему брату - он единственный кто связал свою жизнь с армией. Твои сёстры, как птахи, повзрослеют и упорхнут из родительского гнезда. Ну и тебе необходимо где-то жить, вот я и озаботился этим. Так что, сегодня же уедешь в свой новый дом, а я снимаю с себя всю дальнейшую ответственность по его содержанию. Все документы выправлены на тебя. Дерзай. Кстати, вся прислуга, выделенная мною на время твоей учёбы, это ещё один мой дар, тебе.
  Всё стало ясно. Все шло как обычно. Отец принял решение, и все обязаны его исполнять. Мать с сёстрами уехала к своей родне, чтоб не портить воспитательный момент своими слезами. Сын, окончивший учёбу и не желающий "браться за ум‟, получает некий стартовый капитал и должен начать самостоятельную жизнь - не справится, сам виноват. Однако Александру, от этого было не легче. Он видит, что над империей, в которой ему предстоит жить, сгущаются тучи лихолетья, он не знает, что ему делать, а тут ещё новая забота, нужно приводить в порядок обветшалую усадьбу. Благо, отец сделал свой последний подарок, сегодня - завтра, из городского дома будут перевезены все его личные вещи. Ну и все тамошние хлопоты, отныне ложатся на Сашкины плечи. Так и хочется сказать: "С-па- си- бо, тебе, отец‟. - Только эти слова, уже ничего не изменят.
   На прощание, Юрий Владимирович встал, подошёл к сыну, обнял его, и сухо сказал: "Всё сын, иди. Да поможет тебе бог‟. - После чего, молча протянул неизвестно как появившуюся в руках чековую книжку, как оказалось, это и есть выделенный отцом стартовый капитал. Постаял с пару секунд, отрешённо рассматривая Александра, затем вернулся на своё рабочее место и снова взялся за перо. И это было сигналом, что аудиенция окончена.
   Снова неспешная поездка, только уже в простеньком шарабане (в данном случае, одноконный, двухосный экипаж), да ещё мешает расслабиться сидящий рядом хмурый стряпчий, должный представить новому хозяину управляющего имением. Вокруг была тишина, только слышится поскрипывание гружёной телеги, плетущейся немного сзади. В ней лежат книги, и те личные вещи Александра, которые до этого хранились в отчем доме. Всё. Как говорится: "Все концы обрублены и твоя лодка, отчалив от пирса, поплыла по реке жизни. И куда она пойдёт, вперёд, или на дно, зависит только от тебя. Дерзай Сашка‟.
   Любая, даже очень дальняя дорога приводит путника в нужное ему место, так было и сейчас. Молодой, видимо только недавно окончивший обучение стряпчий "ожил‟, встрепенулся, посмотрел вперёд, и сипло, видимо из-за пересохшего горла, сказал:
  - Вот ваша светлость, мы уже почти приехали.
  - Вижу.
  - Ваш батюшка сказал, что вы прекрасно знаете все эти земли, в детстве иногда с ним здесь бывали.
  - Да. Это именно так. - Александр говорил, не оборачиваясь к своему спутнику, уж больно, в этот момент, тот был суетлив, а у молодого графа и без того, на душе "шкрябали кошки‟.
  - Тогда, позвольте мне не показывать вам всё ваше владение, а довольствоваться только представлением управляющего и осмотром состояния самого имения.
  - Извольте. Буду даже рад этому.
  - Благодарю вас граф. Вы только поймите меня правильно, но люди, про гайдуков вашего предшественника, поговаривают тако-о-е.
  - Так чего они поговаривают? - машинально поинтересовался Александр, он как никто другой знал, что под присмотром его биологического отца, холопы не сильно-то забалуют.
  - Но то, что они держат в строгости все принадлежащие вам селения, это само собою разумеющиеся. Но поговаривают, что они вышли на большую дорогу. Вот так-с. Стали, стало быть, душегубами.
  - Странно. Но мне, моим отцом, про это ничего не было сказано.
  - Не мудрено. За руку то, их никто ещё не поймал-с. Но, всем известно, что неподалёку от ваших земель, оружные люди пошаливают. А на днях, вообще-с, почтовую карету ограбили, перестреляв сопровождавших её фельдъегерей. Вот так-с. А кроме этих бойцов-с покойного Вениамина Игоревича, в округе, больше никто стрельбе не обучен. Вот так-с. Сейчас, об этом все судачат-с, да и да и служивых понагнали, ищут-с убивцев и похищенное имущество.
  - Разберусь. Но и впустую, брехать всякую чушь о моих холопах, не позволю.
  - Да я то что? Я всего лишь говорю вам о слухах, связанных с вашей усадьбой. И чтоб вы были готовы к тому, что в скором времени, к вам, кто-либо из уголовной сыскной управы пожалует. Или околоточного с солдатами пришлют.
  - Придут, препятствовать их расследованию не буду. Даже буду оказывать посильную помощь. А пока в суде не докажут, что мои новоприобретённые холопы являются татями, не дозволю чтоб, про них велись такие сплетни. Надеюсь, мы с вами, друг друга поняли?
  - Разумеется.
   Стряпчий, чьего имени, Александр так и не запомнил, впрочем, он и не старался это сделать, так вот, этот чиновник умолк и снова нахмурился, нахохлился, как обиженный воробей. Так что молодой граф, после того как ему на ум пришло это сравнение, еле сдержал улыбку.
   Благо, успевшая поднадоесть своею монотонностью поездка окончилась и небольшой караван, неспешно въехал во двор усадьбы. Вот тут, граф увидел "войско‟ покойного Вениамина Игоревича, то, о котором ему ни так давно рассказывал сидящий рядом чиновник. Молодые, крепкие парни, человек двадцать, не меньше, выстроившись по ранжиру, стояли по стойке смирно и смотрели немного вверх и вперёд. Все были одеты в одинаковую форму, напоминающую одежду запорожских казаков, пусть и изрядно поношенную, но чистую и ухоженную. При этом, как показалось Александру, рожи у всех, без разбора, были сплошь бандитские. Эту схожесть усиливало то, что почти у всех "гайдуков‟ были расплющенные носы, а несколько человек, имели уродливые шрамы на лице. Командовал ими холоп, лет тридцати, не меньше, был этот человек, также как и все, высок, плечист. И самое неприятное, этот командир ряженых, смотрел на графа оценивающе, или даже пренебрежительно.
  "Хозяин, - приблизившись с показательной небрежностью к Александру, без какого-нибудь намёка на уважение, заговорил холоп, - приветствую вас в вашем новом поместье‟.
   Александр ничего не ответил. Он стоял, как будто чего-то ожидал, на его лице, была одета маска холодного безразличия. Только удивлённо поднятая левая бровь, и взгляд вопрошали: "Солдат, как это понимать? Что это было?‟
   Командир доморощенных "казачков‟, нисколько этому не смутился и смотрел в глаза Александра с вызовом. Если нужно описать что представлял этот перегляд, можно сказать: "Началась дуэль взглядов‟. Отчего стряпчий, стоящий рядом с графом, занервничал и отступил немного назад, за спину своего клиента. Сашка заметил это перемещение, но отвлекаться на него, не стал. В его голове, в этот момент, промелькнула только одна мысль: "Если этот детина, в ближайшее время не отвернётся и не выкажет уважение, бью ему в морду. Да так, чтоб сразу подняться не смог. Благо знаю, куда бить и как. По-другому мне нельзя, это не что иное, как попытка тихого бунта‟.
   Видимо, эти мысли прекрасно читались во взгляде графа Мосальского-Вельяминова, так как через пару секунд, детина смутился. Правильнее будет сказать, что в его серых глазах, еле уловимо промелькнула небольшая толика смущения, после чего, на лице появилась уважительная улыбка. Боец, судя по повадкам, перед Сашкой стоял настоящий боец, развернулся, отошёл на несколько шагов, оправил одежду и вновь вернулся к своему новому хозяину, только на сей раз, он чётко печатал каждый свой шаг. Остановился, не дойдя до Александра полутора метров; вытянулся в струнку; "взял под козырёк‟ и лихо отрапортовал:
   "Господин граф, гайдуки, в количестве шестнадцати человек, построены! Больных нет! Пятеро, объезжают дозором ваши владения! Старший десятник, Пётр Увельский!‟
   Отрапортовал и сместился в сторону, дабы не мешать осмотру построенного воинства. Александр молча окинул строй взглядом. Он напряжённо думал по поводу того, что ему необходимо сделать. К его радости, решение было принято относительно быстро.
  - Здорово орлы! - поприветствовал он своих гайдуков.
  - Здравия желаем, ваше, вы-со-ко-бла-го-ро-ди-е-э!
  - Высокоблагородием ко мне обращаться не стоит, я человек сугубо гражданский. Но всё равно. Благодарю за службу!
  - Ура-а-а! Ура-а-а! Ура-а-а! - Разнёсся по округе радостный троекратный ответ шестнадцати молодцев.
   Да, слова благодарности, высказанные графом, были не пустой формальностью. Он видел, что усадьба выглядела ухоженной, не сомневался, что и внутри, был тот же идеальный порядок. И стоящие перед ним люди, были причастны к этому порядку. Радовало то, что присмотр вёлся и за прилегающей территорией - пятёрка гайдуков, на данный момент, находящаяся в патруле. Да и вопрос относительно принадлежности этих холопов к разбою, творящемуся где-то рядом, нужно решать. И самое главное, заняться этим нужно немного позднее, без посторонних глаз. После чего решать: "Как поступать с ними дальше? "Казнить‟, иль миловать ‟.
  - Ну что Пётр, - обратился Александр к старшему десятнику, стоявшему по левую руку, - тебе отдельное спасибо за отличную службу.
  - Рад стараться!
  - Вольно десятник. Распускай людей, пусть занимаются своими делами. Только сам, никуда не уходи.
  - Вольно! Разойдись! - гаркнул Пётр, и выжидающе посмотрел на Александра.
  - Уважаемый, - обратился граф к стряпчему, слегка довернув в его направлении голову, - не могли бы вы оставить меня наедине с моим человеком?
  - Да - да, Александр Юрьевич, как изволите.
   Суетливо залепетал чиновник, забавно засеменив в сторону парадной лестницы усадьбы. Убедившись, что чиновник удалился на достаточное расстояние, Александр заговорил, тихо, почти шёпотом:
  - Послушай меня, Пётр, то, что ты учудил сегодня, при моей встрече, я так уж и быть, прощу. Но делаю я это, первый и последний раз. Далее, даже за более малое ослушание или, не приведи господь, неповиновения, спрос будет очень жёсткий. И не советую проверять твёрдость моего слова. Надеюсь, ты меня понял?
  - Понял, барин.
  - Вот и хорошо. А сейчас, позови ко мне мажордома, и это чудо с документами желаю, чтоб они незамедлительно начали вводить меня в курс всех дел.
  - Так вон, они оба стоят, возле парадной двери. А нашего управляющего, зовут Аким, Феоктистов сын.
  - Отлично. Можешь быть свободен, но далеко не уходи, как управлюсь с неотложными делами, буду с тобою и остальными гайдуками разговаривать. Желательно, чтоб наше общение происходило без посторонних ушей.
  
  

Глава 13


  
   "Привет зятёк. Вижу, тебе дома не сидится?‟ - Изобразил искреннее удивление Дональд Лёран, когда заметил Иосифа, входящего в фойе головного офиса управления банка. Правда, заговорил с ним, только тогда, когда о чём-то задумавшийся Шимин, поравнялся с ним.
  - А? Прошу прощения, я задумался по поводу... А не важно. Привет Дональд, ты ведь сам всё прекрасно понимаешь. Дела в России, требуют постоянного моего внимания.
  - Твоё рвение похвально, но пойми сынок, Тереза и мои внучки, не должны из-за этого страдать.
  - Всё в порядке. За эти четыре дня, они не были обделены моим вниманием. А твоя дочь, выпытав у меня некоторые подробности моей эпопеи в столице Московии, сама выпроводила меня на службу. При этом, выдвинула условие, что я не буду долго засиживаться в офисе, а все свои выходные, буду посвящать только семье.
  - Ха-ха-ха! Узнаю свою дочурку, - на сей раз, искренне засмеялся Лёран, - ха-ха, она такая!
  - И я её люблю, и за это тоже.
  - Молодец, сынок. Но хватит вести семейные разговоры при посторонних. Пошли в мой кабинет, там о них и потолкуем.
   Дальнейший путь, подъём по парадной лестнице, на второй этаж и двадцать шагов по ковровой дорожке, до огромных, дубовых дверей кабинета Лёрана, оба мужчины проделали молча. И только оказавшись в нём, Дональд заговорил.
  - Присядем у журнального столика, сынок. Разговор у нас будет конфиденциальный и долгий.
  - Что-то случилось, Дональд?
  - Пока нет. Но скоро, у нас, может произойти катастрофа, если не сказать хуже.
  - Раз ты говоришь со мною, то я могу предположить, что причиной надвигающихся бед, является моя деятельность в России?
  - Не совсем так. Твой бизнес у Московитов нам ничем не навредил, он даже позволил взглянуть на наши проблемы с другого ракурса. Но ты прав, беда, грозит именно оттуда.
   Иосиф, удивлённо посмотрел на тестя. Но тот, как будто не замечал этого взгляда, замолчал и величественно (как показалось Иосифу) застыл, как сфинкс, смотря на одну из стен своего кабинета. Затем, через пару долгих минут Лёран "ожил‟, встал с кресла, неспешно подошёл к известному только ему потайному сейфу. Тот был замаскирован под массивный пьедестал для одной из четырёх статуй кудрявого Герме́са, стоявших вдоль стены с портретами отцов основателей. Точнее сказать, к одной из двух скульптур, на которых бог торговли был без своих знаменитых крылатых сандалий. Закрывшись от зятя своей спиной, он провёл какую-то немудрёную манипуляцию и потайная дверь, с еле слышным щелчком открылась. Послышался звук вставляемого в замочную скважину ключа и глухой перестук сдвигаемых ригелей. Отныне, Иосиф знал, зачем на первом этаже этого здания все внутренние стены были такие массивные. Не только для того, чтоб статуи, по непонятному капризу архитектора поднятые на второй этаж, и расположенные в кабинетах боссов не проломили полы. Оказывается, на этих стенах-опорах покоились и потайные сейфы. В офисе Иосифа, такого тайника не было, а может быть он и был, но ему об этом, ещё не сказали. Вот и приходилось Шимину, до сих пор пользоваться небольшим железным "ящиком‟, стоящим в каждом кабинете, на виду у всех посетителей. Впрочем, это было не важно, главное, что Иосиф успешно подымался по карьерной лестнице, а остальное можно было и потерпеть.
   - Вот сынок, - тихо, как профессиональный заговорщик проговорил Дональд, закрывший потайной сейф и вернувшийся от него с пухлым кожаным саквояжем, светло-коричневого цвета, - здесь находится то, что тебе необходимо знать. Прочитаешь это немного позднее, в своём кабинете. Предупрежу сразу, стен этого здания, эти документы, покидать не должны. Не говоря о том, что их никто из непосвящённых в наши дела, не должен даже видеть
  - Но раз ты мне такое говоришь, то их нельзя хранить в том железном "гробу‟, что стоит у меня.
  - Молодец, правильно мыслишь. Вот, держи ключ, он от такого же сейфа, как и у меня, только стоит он в твоей комнате. Как закончатся наши переговоры, я тебе его покажу. Пользуйся.
  - Спасибо, Дональд.
  - Пустое, этого требует наш бизнес. Но ни это главное. Ты помнишь, что я, через тебя, вёл переговоры с крупнейшими Британскими банками?
  - Да.
  - Так вот, наши договорённости с Ротшильдами, по поводу саботажа финансирования строительства гигантской железной дороги, были только отчасти связаны с твоими делами в Московии. Всё дело в том, что нам всем не выгодно, чтоб эта дорога вообще существовала.
  - Я нечто подобное давно подозревал...
  - Не перебивай меня сынок, а слушай. Я, до сих пор не посвящал тебя во все свои дела и не стоит на меня за это обижаться. Так вот. Если эта железная дорога будет построена, то мы потеряем слишком большой куш. А этого допустить нельзя. Твоя идея с более интенсивным финансированием революционеров, мне понравилась. Нечто подобное нами уже ведётся, но до сих пор не являлось доминирующим направлением. Благодаря небольшой корректировке наших действий, мы или сорвём ненавистную нам стройку, или разрушим эту варварскую империю. В любом случае, нашему бизнесу это сулит не малые выгоды. Дороги не будет, хорошо, а если Московия падёт, то и мы, и наши островные друзья, сможем работать на её землях более вольготно. На манер вест-индской компании, которая имеет что-то вроде личных войск и жёстко подавляет все, что противится их финансовым интересам. Ведь в случае развала России, нам не будет противостоять её сильная власть и армия. ...
   Прошло немногим более часа и, тайная беседа окончилась. Довольный её результатом Дональд, проводил зятя в его кабинет, где показал Иосифу, где находится тайное хранилище для документов, заодно научил его открывать. И вот, Шимин сидел в своём кабинете, уже в полном одиночестве, он уже спрятал саквояж в тайнике, и ненадолго поддался сладостным грёзам. От осознания грандиозности предстоящей кампании, у Иосифа захватило дух. Его взору, живо представилась "картина‟, в которой далёкая, дикая империя пала, её обширная территория поделена меж трёх, максимум четырёх финансовых кланов. Их частные армии поддерживают на территории новых вотчин надлежащий порядок. А на его, личном уделе, аборигены, почти задаром рубят богатейшие леса, а вся прибыль от реализации ценных пород древесины, идёт ему, его семье. Также, по его землям, в обе стороны идёт транзит дальневосточных и европейских товаров, только одно это, оправдывает всевозможные траты. Но он и их минимизирует, потому что знает способ, как это сделать, нет, он уже работает. А по поводу исполнителей его воли, так и это не проблема, он, Шимин, действуя исподволь, объединит одураченную идеями революции молодёжь. Затем, объединит своих адептов с криминалом, и этот симбиоз, будет называться, боевыми группами, и они, будут заниматься не только экспроприацией "награбленного‟. А позже, когда всё будет окончено, от боевых групп нужно будет избавляться в первую очередь, но это потом. Да и создавать такие "ячейки‟, будут только его марионетки. Делиться с компаньонами именно этими идеями, Шимин не собирается.
  "Всё, - решил Иосиф, - трачу неделю на согласование моих действий с тестем, посвящу все вечера семье, своей белокурой красавице Терезе и дочуркам. И только после этого, выезжаю в Лондон, где пробуду ровно столько, сколько необходимо для дела. Для успеха, нужно, чтоб дальнейшие действия нашей коалиции, были согласованными‟.
  
  

Глава 14


  
   "Боже, - устало подумал Александр, смотря в след, уезжающему экипажу, в котором сидел весьма довольный собою стряпчий, - оказывается, входить в права наследования это так утомительно. Мало того, что необходимо обойти всю усадьбу, заглядывая во все её тёмные, заросшие паутиной закоулки и огромные погреба, так ещё этот чинуша, не успокоился пока сверх положенной оплаты, не получил рубль - серебром. Это же надо, какой артист, талантище: не говоря ни слова, не сделав ни единого жеста, при этом мило улыбаясь, дал понять, что я просто обязан его отблагодарить, отдельно. Интересно, этому "искусству‟ вымогательства денег их специально учат, или у этого индивида, природный талант?‟
   Экипаж скрылся за поворотом, и почти сразу, стих стук копыт его лошади. И тут же, подал голос управляющий:
  - Александр Юрьевич, стало быть, я пойду. Вокруг столько дел, требующих моего контроля.
  - Иди голубчик, да не забудь исправить те недоделки, на которые я тебе указал, а перед этим, займись тем, что я тебе особо наказал.
  - Не переживайте барин, всё будет исполнено, холопы уже давно хлопочут.
   Аким, во время этого диалога хоть и был без головного убора, свою шапку он снял и держал её в руках, чуть ли не прижимая к груди, но при этом, умудрялся держаться с достоинством, как свободный человек. Подметив эту особенность, ещё в тот момент, когда Феоктистова сына только представляли ему, новому хозяину, Александр подумал: "Сильный мужик, с крепким "волевым стержнем‟. Такой не перед кем лебезить не будет, придётся изрядно постараться, чтоб заслужить его доверие‟. - В этот момент, этот вывод казался Сашке самым правильным, и он решил, в общении с этим человеком довериться своей интуиции. А тем временем, как граф этого и ожидал, управляющий учтиво поклонился, и неспешно направился по своим делам, к конюшне.
   Не тратя время на бессмысленное рассматривание спины удаляющегося Акима, Саша повернулся к старшему десятнику гайдуков. Тот тоже был рядом, и стоял он по правую руку графа. Точнее будет сказать, застыл как статуя, изображающая какого-то войскового атамана. Хмурого, смотрящего перед собою строгим, чем-то недовольным взглядом. Довершали это, по-хозяйски скрещённые на груди руки.
   - Ну что, Пётр, скоро уж темнеть начнёт, а я так и не пообщался ни с тобою, ни с твоими людьми. - спокойно, без лишних эмоций и интонаций, заговорил Александр. - А мне нужно с вами как можно лучше познакомиться. Мало что там про вас в округе болтают, а я желаю сам во всём этом разобраться. Да и ты, со своими бойцами, думаю, желаете того же.
  - Как скажите, Александр Юрьевич.
  - Так, где я могу с вами всеми поговорить?
  - Со всеми гайдуками толковать желаете, или только с десятниками?
  - Думаю, что для начала, пообщаюсь только с десятниками. Да вот беда, не знаю, где это лучше сделать?
  - Дык, старый барин, покойный Вениамин Игоревич, царствие ему небесное, - десятник неспешно перекрестился, - с нами, завсегда в своём кабинете говорил.
  - Ну, раз так, то зови своих коллег, и пойдём в мой кабинет, будем общаться там.
   Сказано, сделано, Пётр, не сходя с места, осмотрелся, заметил бегущего мимо них русоволосого мальчишку, лет пяти - шести, этого юного эльфа, дай ему в руки лук, одень соответствующий костюм и пиши с него сказочную картину. Особо не раздумывая, десятник окликнул его:
  -Эй, Минька, а ну ка, подь сюда.
  - Да дядь Петя, - поинтересовался мальчонка, живо подбежав к десятнику и с любопытством, поглядывая на Александра, - звали?
  - Конечно звал. Живо беги в казарму и передай, чтоб десятники Дормидонт и Степан, срочно явились в штаб. Будем совещаться.
   Мальчишка убежал, а Пётр, посмотрев на графа, удивлённого именем одного из младших командиров и пояснил: "Да, не повезло Дормидонту, когда его крестили, в младенчестве, батюшка видно был не в духе, вот и дал дитю имечко. Ну и намаялся с ним по детству Дормидонтик. Правда и тем, кто его подтрунивал, надо сказать, тоже доставалось, и не слабо‟.
   "Добро, - ответил Александр, поняв, что просто так стоять, изображая растерянность, не стоит, - веди меня Пётр, показывай, где находится нужный кабинет. Я, в своих хоромах, пока плохо ориентируюсь‟.
   И то верно, в здании усадьбы, с непривычки, было не мудрено заблудиться. Хотя бы потому, что у предыдущего хозяина этого имения, в его доме, было сразу два кабинета. И в каком из них нужно было общаться с командирами гайдуков, было неясно. Вот и пришлось использовать старшего десятника как поводыря. Так что, в скором времени, Александр стоял на пороге штабной комнаты и повторно за этот день, осматривал её. На сей раз, граф делал это осознано, оценивая спартанскую простоту меблировки этого помещения. Возле окон, точнее у простенка между ними, на котором висел большой, ростовой портрет императора, стоял добротный, стол. По правую сторону от входа, возвышалась махина стеллажа для документов, а напротив его, длинная скамья. Саша не сдержал улыбку, и было от чего, представив, как здесь восседают ряженые гайдуки, он подумал: "Ну, прямо боярская дума, как в фильме "Иван Васильевич, меняет профессию‟. Легко представить, как сидят мои архаровцы, в своих папахах, да задумчиво морды кривят, лбы морщат, грандиозную думу думают‟.
   Не успел Александр освоиться на единственном кресле - хозяйском, как в дверь громко постучали.
  - Да-да, войдите.
  - Вызывали, Александр Юрьевич? - Заглядывая, поинтересовался зычным голосом молодой гайдук, и выжидающе посмотрел на графа своими глубоко посаженными, маленькими, серыми глазами.
  - Вызывал, заходи.
  - Так я не один пришёл.
  - Значит оба и заходите.
   -Слушаюсь. Слушаюсь. - прозвучал двухголосный ответ.
   В дверь, важно вошли оба холопа, и больше не говоря ни слова, направились к скамье, возле которой уже стоял Пётр. Также неспешно, но уже все трое десятников, с важным видом уселись на скамейку. Александр, снова еле сдержал улыбку, у него вновь возникла неуместная ассоциация с просмотренной когда-то кинокомедией.
  - Тут это, - почти сразу поднялся худощавый, высокий холоп, посмотрев на графа с лёгким, дерзким прищуром, - давеча прискакал наш дозорный, говорит, что к нам в усадьбу, ещё три телеги движутся, со скарбом и людьми, не местные. Будут здесь минут через десять, пятнадцать.
  - Добро, мы успеем пообщаться. Вот решим самый главный вопрос и пойдём их встречать. А коли не уложимся в это время, так приказчик всех распределит. Это мои холопы, они привезли из столицы моё имущество и Аким, давно должен был приготовиться к их встрече.
  - Так какой вопрос будем решать, барин?
  - Ходят слухи, что вы и есть те тати, кто не даёт житья всей округе. Сидеть! - строго гаркнул Александр, предотвратив попытку всей троицы вскочить и продолжил, говорить с нажимом. - Я говорю, что ходят слухи. А так как отныне вы мои люди, то я желаю сам во всём разобраться. Поэтому и пожелал общаться с вами без посторонних ушей. Если есть за вами какая-то вина, скажите мне о ней сейчас. Никого не выдам и не накажу. Но сделаю это с одним условием, что ничего подобного больше не повторится. Если на вас возводят напраслину, то высказывайте ваши соображения по этому поводу. После чего, будем вместе решать все наши проблемы.
  - Барин, да как вы могли на нас так подумать? - весьма обиженно возмутился молодой гайдук, но, на сей раз, не вставая с места.
  - А я, сейчас, никак не думаю. Мне просто необходимо во всём разобраться самому и вы, все трое, поможете мне это сделать.
  - А во всех наших грешках каяться? - тихо поинтересовался Пётр, испытующе посмотрев на графа. - Или можно выборочно?
  - Зачем во всех? Кайтесь только о тех своих делишках, за которые могут прийти представители сыскной полиции и потребовать с меня ответ.
  - Так таковых, за нами нет. Самое большое, что мы себе позволяем из шалостей, это зажать в уголке какую-либо девку, но не портим её. А так, попугать немного. Ну, ещё можем "огреть‟ плёткой не особо расторопного землепашца. Но здесь, только для пользы дела.
  - Ещё, ходим в пару деревень соседней усадьбы, - безразличным тоном дополнил рассказ Петра молодой десятник, - развлекаемся там немного, душу отводим.
  - А это что за дела? Чего вы там забыли?
  - Так она, под казённым управлением. Прошло много лет, как её забрали у прежних хозяев, за долги, так сказать.
  - И что с того?
  - Так тамошние крестьяне, живут без призора, в полном разорении. Да только они-то, не лодыри какие-то, копошатся по хозяйству, да в земле копаются, в поте лица, так сказать. Да только казённые управляющие, только и появляются, чтоб грабить селян, причём самым бесстыжим образом. Голодно у наших соседей, а уйти с земли, они никак не могут. Вот мы, когда направляемся к ним, берём не только самогон, но и побольше продуктов. Там, у нас, так уж получилось, у всех, что-то вроде невенчанной семьи образовалось. У нас, там, есть соложницы, вот мы их и подкармливаем, заодно всю ейную родню. Не позволяем так сказать, в зиму умереть.
  - Тут ещё это, - вклинился в разговор, десятник, смотревший на всех с постоянным лёгким прищуром, - у нас при усадьбе, живёт с пару десятков девчонок и мальчишек, от трёх, до пятнадцати лет отроду. Мы всех их, оттуда привезли, конечно же, с согласия родителей, спасали таким образом от голодной смерти. Не извольте беспокоиться, барин, записи в церковной книге на них выправлены, у наших-то крестьян, их детки малые тоже мрут, кто от хвори разной, кто от собственной неосторожности. Вот мы этим и пользуемся. Наш батюшка Серафим в курсе этих дел, вроде как не одобряет, но если очень попросим, отпевает дитятко, а нигде этого не фиксирует. Вот как-то так.
  - За это, я вас ругать не буду, даже наоборот ..., однако меня волнует один, самый главный вопрос: "Что за шайка завелась в нашей округе?‟
  - Так знаем мы про неё. Их логово находится неподалёку от заброшенной соседской усадьбы. Вот тока тут такое дело, барин, трогать их никак нельзя.
  - Это ещё почему?
  - Мы уже сталкивались с этими татями, да чуть не "обожглись‟. Было это через год после смерти старого барина, мы случайно поймали пятерых ватажников, когда они, пьяными, пришли пошалить в нашу деревеньку, Юрьевку. Двоих порешили во время схватки, а троих выживших, стало быть пленили. Развели подальше друг от друга, да поспрошали маленько. Кто они такие? Чьими будут? Да какого рожна они у нас забыли? Вот мы и узнали. Что их шайка пришла в эти земли не так давно. Атаманом у них, стало быть, некто Куприян Шестипалый. А вот один из них поведал, что посадил их на эти земли, некий высокий полицейский чин. Да наказал им, чтоб сами они, сильно не разбойничали, жили тихо, неприметно. За это, он, время от времени, через доверенных людей, будет им верные дела "подбрасывать‟. Остальные тати, ничего по этому делу стало быть не ведали. После чего, мы их всех того, прирезали, - заметив на лице Александра нарастающее недоумение, гайдук пояснил, - ну не отпускать же их. Они после такой встречи с нами, точно своих товарищей приведут, для мести.
  - Даже так.
  - Конечно, Александр Юрьевич. Они, в набеги, ходят подальше от своей берлоги. А вот последние, громкое смертоубийство с грабежом кареты, они совершили возле наших земель. Видимо поэтому, на нас все и думают. Одно счастье, если так можно сказать, у нас, давно нет никаких припасов пороха, а там, люди говорят, стреляли. И сделали дюже много выстрелов.
  - И ещё, - подал голос Пётр, дополняя рассказ молодого десятника, - незадолго до того, как напали на почтовую карету, к татям приезжали двое весьма солидных господ. Мы хоть их шайку не трогаем, но наблюдаем издали, по возможности - для своего же спокойствия. И постоянные наши патрули, разъезжают по вашим владениям, именно из-за этих охламонов. Ни дай бог, они решат снова на нашей земле повеселиться, так мы их сабельками и встретим.
   Беседа затянулась ещё на пару часов. А далее, ничего важного сказано так и не было. Александр интуитивно чувствовал, что его гайдуки смотрят на него немного насторожено, с небольшой опаской. Не доверяют, поэтому и рассказывают только то, что, по их мнению, утаить от нового барина невозможно. Впрочем, в первый день своего знакомства с этими людьми, ничего другого он и не ожидал. Поэтому, пообещав подумать над тем, как в случае необходимости доказать их непричастность к бандитской шайке, потребовал чтоб и они помогли ему. Со своей стороны, они должны озаботиться тем, чтоб сыск не нашёл не единой вещицы, при помощи которой их можно связать с татями. Он так и сказал: "Обыщите всю усадьбу, переройте все поляны, где заметите чужаков. Но не позвольте разбойному люду, подкинуть нам какую-либо улику. Она может быть как пустым сундучком, кошелём, пистолем, так и окровавленным ножом или ещё чем либо‟. - Впрочем. Саша был уверен, если это будет необходимо, то коррумпированный страж правопорядка, сам принесёт нужную вещицу и во время обыска, "совершенно случайно найдёт её‟. Такова правда жизни и никуда от неё не денешься.
   Не успела за десятниками закрыться дверь, как в неё снова кто-то постучался. Это был вечно невозмутимый управляющий именьем. Войдя в кабинет, он сделал несколько шагов и остановился перед Александром.
  - Александр Юрьевич, - вытянувшись по стойке смирно, обратился он к своему новому хозяину, - вас настойчиво ищет какой-то пожилой холоп, из новоприбывших. Утверждает, что он ваш дядька, зовётся Протасом.
  - Спасибо, Аким. Только это вольный человек, и он мой дядька. Так что, проводи его в мой кабинет.
  - Ага. Ещё вот что. С ним прибыли какие-то две молодые дамы, судя по разговору, манерам и одежде, могут оказаться благородными, так они тоже желают узнать, где вы. Как мне с ними поступить?
  - Эти дамы говорят меж собою на иноземной речи? Одна из них рыженькая другая темноволосая?
  - Так точно.
  - Это мои дворовые девки. Покажи им мою спальню, пусть подготавливают её ко сну.
  - Слушаюсь.
   С этими словами, Феоктистов сын, с чувством выполненного долга развернулся на месте и быстрым, чуть ли не строевым шагом, покинул кабинет. А молодой граф удивился тому, насколько покойный владелец имением был помешан на армейской атрибутике. Потому что вспомнил, вся его новоприобретённая дворня, мужского рода, напоминала ему вышколенных солдат, зачем-то переодетых в нелепые костюмы.
   Однако, долго размышлять на эту тему не удалось, в дверь снова кто-то постучался и после дозволения, в неё вошёл Протас, и сделал он это как-то нерешительно. Вошёл, закрыл за собою дверь, и остановился, виновато потупившись в пол. Что заставило Александра, легка занервничать. Молодой человек стал гадать, что такого неприятного могло произойти, раз дядька так стушевался. Поэтому он, еле совладав со своими эмоциями, поинтересовался:
  - Так, Протас, что случилось?
  - Виноват я, Александр Юрьевич, простите меня, старого дурня.
  - Да в чём же ты винишься? Может быть, объяснишь мне?
  - Так известное дело, я знал, что ваш батюшка недоволен вашими городскими похождениями - моя вина, не уследил за вами. - сказав это, дядька "взял‟ себя в руки и осмелился посмотреть на своего барчука. - Когда приехал этот посыльный, он мне всё рассказал, и поведал, что вас будут сильно ругать. К сожалению поехать с вами, поддержать вас, сразу после вашего разговора со своим отцом, я не мог. Был получен указ, собирать ваши вещи, для переезда в это имение. Так я не могу себе простить, что в этот тяжкий момент, не был рядом с вами.
  - Нет в этом твоей вины. Ты не мог ослушаться слова моего батюшки. Да и если честно, он меня особо и не ругал, так, отчитал за то, что сходил на запретное собрание. Затем дал мне возможность объясниться в своих поступках. Затем похвалил что ничего от него не скрываю и дал денег, да в придачу, подарил мне это имение.
  - Так вас всё равно отругали.
  - Значит, было за что, поэтому, мне грех на отца обижаться. Так что Протас, нет на тебе никакой вины. А сейчас, иди, отдыхай. А завтра, с утра, буди меня пораньше и заставляй делать зарядку.
   Вряд ли стоит терять время на описание первой ночи Александра в своих владениях. Его утомили дорога, знакомство с усадьбой и людьми в ней проживающими, так что, он быстро уснул и почти не уделил внимания к льнущей к нему рыжей Алёнке, хотя эта молодая бестия ему начинала нравиться. А вот утро началось с привычного стука в дверь, покашливания входящего в спальню дядьки и его пожеланий доброго утра. И как обойтись без ставшего с недавнего времени ритуалом, бормотания отставного солдата: "Ты бы, хотя бы прикрылась, бесстыдница‟. - Хотя было видно, что старик совершенно не злится на демонстративно потягивающихся девчонок, которые, в этот момент, специально скинули с себя одеяла, так, что их тела прикрывала только тонкая ткань ночных рубах. А далее, этим утром, всё продолжилось как по накатанной колее. Алёна гордо покинула спальню; Александр начал свою утреннюю гимнастику, а Протас, стал статуей возле двери, охранять тренирующегося барчука от излишне любопытных подчинённых. Однако сегодня, окончание утреннего занятия пришлось скомкать. Послышался возмущённый голос Петра Увельского, требующего, чтоб его немедленно допустили к молодому барину, по срочному, не допускающему никаких отлагательств делу. В ответ, отставной солдат, стал непреодолимой стеной, твердя как молитву: "Не положено! Барин занимаются своей утренней гимнастикой и велели их не беспокоить!‟ Так что, прервав тренировку на завершающих упражнениях на растяжение и вытерев пот, Саша одел свой старый, но очень удобный парчовый халат и только после этого, разрешил назревающий конфликт словами: "Протас, пропусти Петра, он напрасно беспокоить меня не станет. Значит что-то, срочно, требует моего вмешательства‟.
   Голоса за дверью резко стихли, ещё через мгновение, открылась дверь и, Александр увидел застывшего на пороге старшего десятника. Вчера, во время представления гайдуков, тот ни разу не снимал свой казачий головной убор, только лихо козырнул. Позднее, во время его беседы с другими десятниками, бойцы не мяли свои папахи, а держали их на гусарский манер, на согнутом в локте предплечье, что было, по мнению молодого графа, весьма нелепо. А сейчас, Пётр, как обыкновенный крестьянин, обеими руками, прижимал к груди свой скомканный головной убор. Больше ничего не выдавало его смятения, хотя нет, во взгляде, проглядывалась борьба между чувством собственного достоинства и желанием броситься в ноги, как обыкновенный проситель. Да на боку, весела сабля, которой вчера не было.
  - Пётр, что случилось? Говори. - прервав затянувшееся молчание Александр.
  - Барин, Александр Юрьевич, это, у нас случилась беда.
  - Что за беда? Говори, не тяни кота за причинное место.
  - Пашка с Мукасеем, это, вчера не вернулись с патруля. А сейчас, с утра, из Юрьевки, это, прибежал мальчишка. Говорит это, что у них пропали три девки, это, лет тринадцать, самой младшенькой, ушли вчера по ягоды, это, но так, назад, и не возвернулись.
  - Погоди. - удивлённо поинтересовался граф, прервав сбивчивый доклад старшего десятника. - Ты говоришь, что двое твоих бойцов пропали ещё вчера. И ты не обеспокоился о причине их исчезновения? Почему?
  - Так ясное дело, это, они могли завернуть к своим соложницам, и заночевать у них, каждый в доме своей отрады.
  - Ну и бардак ты развёл, старший десятник. Говори чётко и ясно. Почему ты решил, что к нам пришла беда?
   От этих слов, гайдук встрепенулся, как будто от пощёчины, после чего, перестал мять свою папаху; тщательно разравнял её, отдал Протасу и став по стойке смирно, заговорил: "Докладываю. Пашка и Мукасей не вернулись с патруля, хотя, по заведённому правилу, должны были вернуться час назад. Ну, если это, они всё-таки завернули на огонёк, к своим зазнобам. С Юрьевки прибыл гонец, с вестью, что там пропали три девицы. Вчера, и наш патруль и крестьянские дети, пошли приблизительно в одно место, где они и пропали. Всё‟.
   Александр понял, что десятник прав. То, что пропало сразу пять человек, это не случайность. Ладно девки, могли увлечься сбором ягод да зайти на болото. Хотя ему, далёкому от крестьянского быта человеку, было трудно представить все лесные опасности, подстерегающие детей во время собирательства. Однако, двое бывалых парней, не раз патрулировавших эту местность, заблудиться не могли. Значит нужно прочесать весь лес, и быть готовым к любым неожиданностям. И в случае если дети обнаружатся живыми и здоровыми, то пусть их воспитанием займутся их родители. А вот с гайдуками, если они, позабыв обо всём загуляли, придётся разбираться ему самому. Поэтому Сашка решил выпороть их на конюшне, чтоб несколько дней не могли присесть. А сейчас, нужно было брать командование на себя.
  - Так, - обратился граф к старшему десятнику, - вижу у тебя, на поясе, висит сабля. Заточена?
  - Никак нет, барин. Без вашего дозволения не имеем права её точить.
  - Хорошо. Сколько народу с собой берёшь?
  - Десяток Степана Гончара. Ну того у которого правая ноздря надорвана, и кадык выпирает. Пропавшие его подчинённые.
  - Добро. Огнестрельное оружие у вас есть?
  - Никак нет. У покойного Вениамина Игоревича, было три ружья и десяток пистолей, но все они заперты в вашей комнате. Да и пороха у нас нет.
  - Ясно. Значит так. Протас, выдай им всё это оружие, и дай малый бочонок пороха. Петро, надеюсь у вас есть пулелейки и свинец?
  - Есть. Имеем даже запас пуль и крупной дроби. Старый барин требовал, чтоб мы его никогда до донышка не истощали. Нету только пороха.
  - Значит так. Получаете пистоли, заряжаете их, берёте с собою запас на несколько выстрелов. Далее, точите сабли. Протас, озадачь кухарок, чтоб снарядили на всех нас котомки, позавтракаем в пути. Ну и подготовь моё оружие.
  - Всё сделаю, барин, но только я поеду с вами! - возмутился дядька.
  - Конечно со мною. Это не обсуждается, так что, не отвертишься. И ещё, Пётр, это касаемо оставшегося десятка, он охраняет усадьбу, ружья оставь им, и без моего дозволения, никому её не покидать. Всё. Исполнять!
  Как это ни странно, но оба мужчины, кинулись исполнять приказ незамедлительно. Необходимо добавить единственное уточнение, отставной солдат, торопился по мере сил, почтенный возраст не способствует быстрому бегу. А через каких-то десять минут, суетились все обитатели усадьбы, даже дети, по мере сил помогали взрослым.
   Так что, через тридцать минут, двенадцать всадников скакали к Юрьевке. Спешили, но не торопясь, никто не старался скакать галопом, но и неспешным, конский аллюр, назвать было не возможно. На некотором отдалении, в авангарде, находилась пара глазастых, молодых гайдуков. За ними, метрах в тридцати, двигалась основная группа всадников, среди них находился граф со своим дядькой. Но, слиться в единое целое с подчинёнными, не вышло, его охотничий костюм, разительно выделялся на фоне формы его домашнего воинства, как впрочем, и Протас сильно с ними контрастировал. У него, как и у барчука, помимо кавалерийской сабли, за пояс были засунуты пара пистолей с колесковым механизмом спуска. А у остальных конников, было всего лишь по одному пистолету. Так что, отряд двигался молча, по округе разносился только стук множества копыт, изредка дополняемый конским фырканьем. Создавалось такое впечатление, что каждый человек думал свою, не лёгкую думку, а может быть, люди, поддавшись суеверным приметам, ненароком боялись озвучить свои тяжкие догадки относительно того, что случилось с их товарищами.
   Так и скакали, молча. Ничего не изменилось даже тогда, когда группа всадников въехала в лес. Мчались всадники по наезженной лесной дороге, временами, привычно осматриваясь по сторонам, или забавно шевеля своими заострёнными ушами, явно к чему-то прислушиваясь. А чаще всего, люди, задумавшись просто смотря в одну точку, проходящей по оси, между ушей конской головы. Эта монотонная скачка продолжалась, пока не послышался одинокий детский голос, неожиданно прозвучавший откуда-то сзади: "Дядька Петя, ... погодите! ... Стойте же! ... Господин десятник!‟ - Сказано всё было рублеными фразами, так как дыхание кричащего мальчишки было сбито долгим бегом.
   На крик обернулись все, и почти сразу послышалась команда: "Стой!‟ - Ещё пара секунд ушла на выполнение непонятно кем отданного приказа, и вот, все разогретые неспешным аллюром кони, стояли в клубах дорожной пыли, перетаптываясь на месте. А старший десятник и Александр, подъехали к появившемуся как чёртик из табакерки человечку. Это был мальчишка, на вид, лет одиннадцати, щуплый, как и все отроки в этом возрасте, смуглый от летнего загара и с густой копной выцветших на солнце, как солома, волос на голове. Взглянув на странную стрижку подростка, граф не удержался и улыбнулся, он вспомнил позабытое выражение: "Подстрижен под горшок‟. - И оно, это определение, лучше всего подходило к описанию увиденной им причёски. Даже не нужно было иметь богатую фантазию, чтоб представить себе как родители этого отрока, одели пресловутое гончарное изделие на голову этого ребёнка и старательно состригли все волосы, оставшиеся снаружи.
  - Чего кричишь? Кто таков? Откуда знаешь меня? - Не покидая седла, поинтересовался Пётр.
  - Дык это. ... Меня за вами наш староста послал. ... Дядька Тимофей.
  - И что он велел передать?
  - Дык, кажись, нашли мы нашу пропажу. ... Староста велел сказать. ... Что их схватили, насильничали, ... и кажись, суля по обильным следам крови, там даже произошло смертоубийство.
  - Что?! - буквально взревел Пётр. - Что ты сказал?
  - Только то, что велел передать наш староста. - мальчишка, раскрасневшийся после бега, и мокрый от пота, испуганно сжался. - Девок наших кто-то насильничал ... и опосля сгубил. Вот староста и велел привести вас сразу туда, ... где это произошло.
  - А что тогда по лесу бежал? Коль за нами послали? Нужно было идти по дороге не то мы могли и разминуться.
  - Не губи, дядечка Пётр. Виноват я. - Мальчишка упал на колени и уткнулся лбом в придорожную траву. - Пожелал сократить свой путь.
  - Ладно, вставай уже. Нечего понапрасну в ногах ползать, теряя время.
   Мальчишка встал, шустро отряхнул невидимую пыль со штанов, сшитых из грубой домотканой, не крашеной материи. После чего, обеими руками, вытер с лица пот, отчего только размазал по нему, собранную с травы пыль. И весь в грязных разводах, преданно посмотрел на старшего сотника. А ещё, через несколько секунд, перевёл свой взгляд на Александра и, увидев, что тот одет как именитый господин, задумался. Прошла ещё пара секунд и подросток, согнулся в поясном поклоне, коснувшись правой рукой земли.
  - Здравствуйте, господин хороший.
  - Ой, молодец, долго видать соображал? - Весело поддел мальчишку десятник. - Да видать, с тобою, ещё не всё потеряно. Это не просто господин хороший, а твой новый барин, Александр Юрьевич. По уложению, ты должен был его приветствовать в первую очередь.
  - Виноват! - испуганно вскрикнул юнец, и снова упав ниц, уткнулся лбом в траву.
  - Конечно виноват. Но хватит валяться в пыли. Давай, вставай да веди нас к старосте.
  - Дык, он на той поляне. Среди исчезнувших девок была и его средняя дочь, Аглая. Горе-то како-ое!
   Александр в разговор не встревал, чтоб не мешать Петру, заниматься своими обязанностями. Он только слушал и старался понять, что происходит на его глазах. А тем временем, диалог меж Петром и мальчишкой посыльным продолжался:
  - Цыц! Ты не баба, чтоб так голосить. Подымайся и веди нас туда, где вы нашли следы нападения на ваших девок. Да только так, чтоб мы туда конными добрались.
  - Ага! Я быстро! Давай, ехайте за мной!
   С этими словами, мальчишка рывком встал на ноги и немного тяжеловато от усталости, помчался по дороге. Самое странное было в том, что малец, уверенно ведя всадников то по дороге, то по широким тропам не сбавил темп почти до самой точки назначения. И откуда у него, для этого, только силы взялись? Неспешно пошёл он только тогда, когда всадникам пришлось спешиться, так как низко расположенные ветви елей, больше не позволяли седокам оставаться в сёдлах. Этому была другая причина, а не потеря сил проводником, кроны хвойных деревьев почти полностью закрыли небосвод, и, несмотря на дневное время суток, вокруг царила прохлада, сырость и полутьма. Так что, самое разумное решение было незамедлительно спешиться.
   Кто-то, когда-то сказал: "Любая дорога, рано или поздно приводит человека в нужное ему место‟. - Так произошло и на этот раз. Отряд вышел на небольшую поляну, на которой, к всеобщему удивлению, находился всего лишь один человек, это был одетый в поношенное рубище, весьма пожилой мужчина, с полностью седою бородою и длинною, нечёсаною шевелюрою. Флегматичный старец сидел на одиноком валуне и с удовольствием грелся под ласковыми солнечными лучами. И ожидаемо, не обращал на появившихся на поляне людей, никакого внимания.
  - Странно, это наш дед Иван и больше никого нет. Видать его оставили нас дожидаться. Как он со своими слабыми ногами, вообще, аж досюда дошёл? Деда, а где все? - растерянно поинтересовался проводник, буквально подбежав к старику.
  - Так наши охотники нашли след, ведущий к болоту. - шамкая беззубым ртом, ответил дедок. - затем вернулись, сказали что нашли где наших девиц, неизвестные тати ховали ((устар) - Ховать. - Прятать, прятаться.). Вот все туда и ушли. А меня оставили вас дожидаться. Всё равно, там от меня толку мало.
  - Деду, а как мне найти туда дорогу?
  - Так твой отец, пообещал делать зарубки на стволах. Вот по ним и веди уважаемых гайдуков. Ты отрок, зоркий, мимо меток, точно, не пройдёшь.
   Дед, подслеповато щурясь. Посмотрел куда-то вправо, и махнул в том направлении своею крючковатою, высушенною возрастом рукою. Селянин и на самом деле был стар, мало того что был испещрён глубокими морщинами, так ещё белёсые, выцветшие глаза, скорее всего мало чего могли рассмотреть. И было непонятно, как и зачем он сюда пришёл. А быть может, его кто-то специально принёс, как раз для такого случая.
   Далее. Понимая, что к болоту лучше идти без коней, гайдуки, без каких-либо команд спешились, стреножили своих скакунов и стали проверять своё снаряжение. Занялись этим нужным делом и Александр, с Протасом, точнее, только дядька - оттеснив воспитанника от "не барского дела‟. Так и стоял молодой барин, наблюдая за приготовлениями к выдвижению в сторону болота. Только на немой вопрос Петра, подтверждённого еле заметными со стороны жестами: "Кто командует?‟ - Молодой граф, негромко, но так чтоб услышали все, ответил: "Пётр, в этом походе, назначаю тебя старшим. Я ещё незнаком ни с местностью, ни с людьми, так что, руководи гайдуками сам. А я, покамест, за вами со стороны понаблюдаю. А относительно того, что будем делать дальше. Так доберёмся до места и видно будет‟. - Десятник, в знак того что всё понял, кивнул, и обратился сразу ко всем: "Все слышали что сказал барин? Так что, Даниил и Семён, остаётесь с конями, Все остальные, проверить оружие, и выдвигаемся за проводником‟. - Затем поинтересовался у мальчишки: " А тебя хоть как звать то?‟ - "Егоркой кличут‟. - "Уж не Марии ли ты сын?‟ - "Он самый‟. - "Ну молодца, подрос, повзрослел, аж не узнать. Ну ладно Егор, веди нас, сын Пафнутия‟.
   И вот, все, кроме древнего старика и конюхов, направились в лес. Шли гуськом, след в след. Первым, как и положено проводнику, двигался Егор, за ним Пётр, после рядовые гайдуки, последи них граф, со своим дядькой, замыкал строй Степан Гончар. Не смотря на то, что шли по своим землям, но люди двигались осторожно, стараясь контролировать сразу все направления. Александр не понимал, зачем нужна такая излишняя бдительность, но задавать на эту тему вопросы не желал. Если старший десятник так решил, значит надо. Ему лучше знать, что можно ожидать от местных татей, вдруг на самом деле, нападут на гайдуков, дабы стопроцентно уничтожить их и этим избежать возмездия за содеянное ими зло. Но, предпочтение, Саша отдавал другой своей догадке, что этот "спектакль‟, разыгрывался именно для него. Видимо холопы, таким образом, пытались нагнать ужас на своего хозяина - проверяли "на вшивость‟. Так что, графу ничего не оставалось делать, как просто идти, прислушиваясь к непривычным для него, нынешнего, звукам леса. Да с интересом, присущим для беспечных туристов, смотреть на стволы деревьев, на которых часто красовались свежие, не успевшие посереть зарубки.
   Однако, очень быстро, по мнению Александра, лес стал меняться. Деревья становились более хилыми, и начинали расти более редко, да и земля становилась всё более сырою и упругою. По разумению Александра, это могло говорить о том, что болото всё ближе и ближе. Что вскоре и подтвердилось, вначале послышались возмущённые голоса. Затем, из этой какофонии, отчётливо выделился горестный плачь нескольких женщин. И как итог, навстречу отряду, из-за не сильно густой кроны недавно упавшего дерева, вышли сразу трое мужиков. Они были всклокочены, перепачканы тиной, в глазах горел безумный блеск, а в руках они держали косы, и прилажены они были к косовищу так, что больше всего походили на оружие, чем на орудие мирного труда. Ими можно было, как колоть, на манер пики, так и рубить вражескую плоть, нанося размашистые удары лезвием. Правда, у последнего, самого коренастого, в руках была не коса, а цеп для молотьбы, на длинной рукояти. Увидев друг друга, люди замерли, бросаться на встречных сразу, или ещё немного подождать. И продолжалась эта немая сцена, несколько секунд, после чего, Егор закричал:
  - Дядька Лука, это я Егорка! Вот, значит-ся, гайдуков привёл!
  - А, это ты, Егорка? - немного потерянно переспросил мужик, перехвативший косу так, как будто собирался идти в штыковую атаку, и стоявший из этой троицы ближе всех. - Гайдуков говоришь, привёл. А что толку то?
  - Как это? Так это, староста меня за ними отсылал.
  - Ну и что с того? Всё равно мою кровиночку сгубили. Мою Марфу, Марфушечку, придали лютой смерти. И-ро-о-о-ды треклятые!
   Мужичок заканчивал эти причитания на судьбу же более глухим голосом и как-то весь обмяк - как будто выдернули стержень, до того не позволявший ему раскиснуть. Крепкий, бородатый мужик, весь измазанный болотной грязью, уронил своё импровизированное оружие, свалился кулём на сырую землю, и стал колотить её руками, сотрясаясь всем телом от рвущегося из него истерического плача: "А-а-а! Доча-а! Кро-о-виночка моя! А-а-а! ...‟ - Видимо только сейчас он окончательно осознал всю необратимость и горечь постигшей его утраты.
   Смотреть на это спокойно было невозможно. И поэтому, все мужчины, первое время стояли как изваяния, кто с сочувствием, а кто и с недоумением, смотря на убитого горем отца. Первым пришёл в себя Пётр. Он, сначала отступил от катающегося по земле мужика, на пару небольших шагов, хоть и без того остановился от него на некотором отдалении, затем, огляделся по сторонам и гаркнул: "Что стоите, рты раззявили?! Что, не видели, как нормального мужика подкосило горе? А ну ка, вот вы, двое, - он указал на двух спутников Луки, - живо подняли его, да бегом, доставьте его к лекарке! Пока у него, от кручины, сердце не разорвалось!‟
   Александр, всего этого не видел, так как находился от места разыгравшейся трагедии, на достаточном удалении. Да и гайдуки, вместе с дядькой Протасом, не пускали туда барина, пока не убедились что там, ему ничего не грозит. Присматривали, ну прямо как за малым дитём. Даже заслонили собою тогда, когда двое угрюмых селян, тащили мимо них бьющегося в истерике мужика. После этого, Саше пришлось отчитать своих добровольных телохранителей, мол он, не малое дитятко, и не стоит его так усилено опекать. Бойцы и не возражали, только виновато смотрели себе под ноги, все, кроме дядьки. Но всё равно, как только возобновилось движение, вновь возникло ощущение, что "служба местной безопасности‟, с прежним рвением, если не усерднее, взялась за исполнение своих обязанностей.
   Вот и болото, на его берегу столпилось много народу. Все крестьяне стоят полукругом, мужики и бабы, мужчины все поголовно, без головных уборов, какие-то сникшие и подавленные, бабы плачут. Лиц людей не видно, так как все они развёрнуты к тропе спинами. И эта живая, плотная стена, закрывает тех женщин, чьи горестные причитания разносятся по округе.
   От такой картины, присмирели даже гайдуки, они тихо подошли поближе, сняли свои головные уборы и замерли, не дойдя до селян нескольких шагов. Да видимо, люди почувствовали присутствие барских потешных служивых, а быть может пристальные взгляды последних, заставили отреагировать на это. Сначала обернулся один сухопарый паренёк, развернулся, суетливо поклонился, и бочком, бочком, сместился в сторону, освобождая гайдукам дорогу. Что побудило обернуться его соседей. Не прошло и трёх минут, как толпа расступилась, открыв взорам ново прибывших, страшную картину.
  На берегу лежало несколько покрытых болотной жижей тел. Двое из них, были явно мужскими, и располагались они немного в стороне, и возле них, никто не причитал. А вот возле трёх маленьких трупиков, на коленях, стояли четыре женщины. Нет, не совсем правильно, точнее будет сказать, они упали на грудь убиенных и рыдали, или даже, нечленораздельно выли, горестно. Всё именно так, бабы были не в силах совладать с обрушившимся на них горем и в их стенаниях, уже не осталось ничего человеческого. От издаваемых ими стонов, холодела душа.
   Не давая отчёта самому себе, Александр подошёл поближе к телам. Шёл неспешно, отвечая на поклоны кивками головы, однако снятый в знак скорби с его головы охотничий картуз, не был смят, или прижат к груди, а привычно расположился на локтевом сгибе руки. Подошёл вплотную к покойникам, и тут же пожалел об этом. Мало того что вокруг стоял неприятный болотный запах, чувствующийся ещё издали, так ещё вид убиенных был ужасен. Не привык выходец из другого мира к такому. Судя по тому, что он увидел, погибшие дети были раздеты догола, и их головки были неестественно откинуты назад, а на их на шеях, виднелись глубокие разрезы. А самое жуткое было в том, что покрытые вонючей, чёрной жижей тела, выли в бело-синих разводах, следах прикосновений к детям, рук убитых горем матерей. Которые не желали верить своим глазам, и, тормоша покойниц, жутко подвывая, просили своих чад открыть глазки, не покидать их.
   Саша был шокирован увиденным, он борясь с комом подступившим к горлу, выражал соболезнование семьям погибших. Распорядился, чтоб всех покойников, как можно скорее унесли с болота, привили в порядок и отнесли в церковь, для отпевания. Немногим позже, как потерявшийся щенок, он, смотрел на удаляющуюся с болота скорбную процессию, и одновременно слушал доклад Петра. Старший десятник говорил о том, что, судя по оставленным следам крестьянок, поймали и снасильничали, сорвав всю одежду ещё на поляне. А вот его бойцов, подстрелили в спину, сразу насмерть. Причём произошло всё это на той же поляне, где и произошло первое преступление. Наверное, патрульные прискакали на девичьи мольбы о помощи. Затем, их тела перетащили к болоту, где и протопили. А вот селянок, убивали уже здесь. Спешили убийцы, ведь видели что здесь не топь, невозможно надёжно скрыть следы своего преступления. А быть может, душегубы утеряли чувство страха настолько, что даже и не думали скрывать своё злодеяние.
   Прошло ещё несколько минут, пока Александр отошёл от шока, и обратил внимание на то, что все его гайдуки смотрят на него и явно чего-то ждут. И он понял, чего они ожидают, так как терпеть такую "пощёчину‟ он тоже не желал. Стерпи такое один раз, бандиты обнаглеют и тогда...
   "Так Пётр. Завтра, с утра, но не сильно рано, пошлёшь, кого ни будь за представителем официальной власти. Донеси им весть о сотворённом здесь преступлении. Пусть криминальная полиция "отрабатывает свой хлеб‟. А мы же, этой ночью не спим - пойдём кое-кому в "гости‟. Надеюсь, ты помнишь, где логово наших соседей-душегубов? Пора их отправлять на высший суд, зажились они на этом свете‟. - Сказал, и самому стало страшно. Ведь он, именно он, а не бывший хозяин тела, сегодня будет убивать. Убивать своими руками - людей. Недавно состоявшаяся дуэль на пистолетах не в счёт, Сашка так и не смог выстрелить в своего противника.
  
  

Глава 15


  
  
   Пусть очерёдность событий будет нарушена, но мы заглянем в недалёкое будущее. Ведь то, что должно произойти в далёком Лондоне, тесно связано с судьбой нашего героя. Может быть группа людей, решивших делать историю своими руками, не знает его имени, и даже не подозревает о его существовании, но их интересы не могут не сказаться на судьбе Александра и его близких родственниках.
   И так, Лондон, точнее его отдалённые окрестности, охотничьи угодья семейства Ротшильдов. В небольшом, двухэтажном "охотничьем домике‟ собралось несколько, прилично одетых мужчин. Вроде как все они люди публичные, привыкшие быть на виду у общества, но, факт сегодняшнего, экстренно собранного собрания, для всего мира, так и осталось тайной. Да, джентльмены были приглашены сюда неожиданно для них, причём, посланные за ними слуги, по причине своей непросвещённости в этом вопросе, толком и не объяснили причину, по которой Вильям Ротшильд старший, решил всех их собрать в своём доме, причём так поспешно. И вот, они съехались со всех концов деловой части города, немного поскучали, стоя как истуканы, а затем, незаметно разбрелись по небольшому гостевому залу, разбились на незначительные группки по два-четыре человека, и тихо, стали о чём-то, вяло переговариваться. Несмотря на некоторую аскетичность обстановки, гости чувствовали себя вполне комфортно. Видимо они были здесь уже не первый раз, и их не смущала вычурная скромность помещения, всего-то два мастерски выполненных чучела оленей расположенных в диагональных углах, одно медведя. Также, эту "картину‟ дополняла пара увесистых штуцеров, весящих на стене с гобеленом, изображающим сцены облавной охоты на каких-то неузнаваемых животных. Оформление этой стены, было явной безвкусицей, но на это , никто не обращал внимание. Ну и ещё, парочка штрихов к описанию помещения. Центром этого зала был большой дубовый, круглый стол, стоящий посреди помещения, с выгодно дополнявшими его, массивными стульями из морёного дерева. И неизменное украшение многих местных домов, огромный камин.
   Описывать оформления зала это конечно интересно, но главное это люди, которые в нём собрались. А они, ждали хозяина домика, который, столь неожиданно, решил созвать их, без каких либо объяснений. Вот они и коротали время, как могли. В этом мире ничего вечного, не стало исключением и это ожидание. Все синхронно, ка по команде развернули головы в одном направлении, когда небольшая дверь, возле которой стояло чучело свирепо оскалившего острые зубы медведя, отворилась и, ... И в помещение, вышел пожилой, худощавый мужчина держащий в руках большую, кожаною папку для бумаг. С его появлением, все разговоры мгновенно стихли, и гости, поднявшись со своих мест, развернулись в сторону появившегося хозяина.
   "Приветствую вас, джентльмены, - прозвучал тихий, но при этом властный голос старца, - рад, что вы все откликнулись на моё приглашение. Очень рад‟.
   Старик лукавил. Его "скромное‟ приглашение мог проигнорировать только глупцы, каковых среди собравшихся джентльменов не было. Но об этом, лучше не говорить, особенно вслух.
  "Привет Вильям, отлично выглядишь‟. - вразнобой зазвучали ответные приветствия. - "Рад видеть тебя в добром здравии, Вилли‟. "Крепкого тебе здоровья‟. "Привет‟. ...
   "Полно, те. Хватит. - улыбнувшись и подняв правую руку, прервал приветственный поток здравиц Вильям. - У нас мало времени, а срочная депеша из САШ, полученная мною вчера вечером, требует немедленного изучения и принятия важного решения. Так что, дорогие компаньоны, рассаживайтесь по местам и слушайте ту его часть, которая относится к делу‟.
   Но никто из гостей, не спешил опрометью занять своё место. Все двигались с вальяжной неспешностью, эти господа чего-то ждали, и их ожидания оправдались. Беззвучно приоткрылась одна из створок большой двери, и в неё гуськом вошли пажи и стали вокруг стола, каждый за спинкой назначенного ему стула. Задача у этих молодцев была одна, помочь гостям рассесться, каждому на своё, строго определённое место. Когда всё было окончено, прислуга тихо покинула зал и дверная створка плотно прикрылась. И правильно, незачем полностью открывать дверь для холопов - пусть знают своё место.
   Когда исчез последний слуга, и все гости замерли, выжидающе смотря на Вильяма. Тот, неспешно положил чёрную папку перед собою, неторопливо развязал её тесёмки и извлёк из неё распечатанный пакет, некогда опломбированный при помощи сургуча. Извлёк и флегматично протянул соседу справа.
  - Возьми этот лист, Самюэль. У тебя глазки молодые, вот и прочитай нам этот документ. Его нам прислал наш друг Дональд, глава американского банка King, Lieran & Co.
  - С удовольствием.
  - Вот и молодец, только не спеши, читай помедленнее. А вы, джентльмены, слушайте внимательно, перечитывать никто не будет, и если сочтёте нужным, делайте в своих блокнотах пометки. Перед каждым из вас, лежит по десятку заточенных карандашей. Позднее, будем обсуждать услышанное, и принимать все необходимые решения.
   Молодой человек, взял лист, окинул его взглядом и немного помедлив, начал читать. Внешности он был неприметной, на такого посмотришь, и не обратишь внимания, как говорится: "Не за что зацепиться взгляду.‟ - Так вот, он приступил к чтению, и делал он это неспешно, с небольшими паузами между словами. Скорость декларирования, для современного жителя реальной земли, была непривычно замедленной, как и у всех людей. Нужно отметить, что обитатели этого мира жили неспешно, никуда не торопились, и общались меж собой с вдохновенной основательностью, как будто растягивая удовольствие от встречи с любым собеседником. Так вот, Самюэль, декламировал послание из САШ ещё медленнее, и часто делал паузы, прямо как учитель начальных классов, во время диктанта. А все остальные мужи, его внимательно слушали, временами делая пометки. Из этой картины выбивался только один человек, хозяин дома. Вильям уже знал, о чём написано в письме, сам его читал, причём не однократно. Сейчас его интересовало другое, какова будет реакция его компаньонов. Старик наблюдал. Его обесцвеченные прожитыми годами глаза цепко, оценивающе осматривали гостей и можно не сомневаться, он делал свои выводы. Решал: "Полезен ли мне в этом деле, этот человек. Если да, то насколько?‟ - Впрочем, основное решение будет приниматься во время обсуждения, сидеть с умным видом и чёркать карандашом в блокноте сможет и дурак, а вот делать нужные выводы и вырабатывать необходимую тактику позволяющую разрешить проблему, не всякий.
  - Ну джентльмены, вы ознакомились с этим посланием. - поинтересовался Вильям, когда весь документ был озвучен. - Прошу, высказывайте ваше мнение о нём.
  - Насколько я понимаю, наши заокеанские коллеги, тоже влезли в Московию и "обожглись‟.
  - Самюэль, я не этого от тебя ждал. То, что у нашей бывшей колонии там дела, мы знаем давно. Варварская страна большая и если кто-то будет поднимать упавшие с нашего стола крохи, для нас не страшно.
  - Вильям, видимо они замахнулись на что-то большее, чем нам известно.
  - Нет Грей, этого мы не знаем. Границы их интересов и степень осведомлённости о делах, творящихся в России, огласит посланник, который, как я думаю, прибудет к нам не ранее чем через неделю. Но как это ни странно, они, эти Сэмы, тоже узрели опасность для наших морских путей, как впрочем и своих. Это строительство огромной по протяжению железнодорожной нити. И эти бастарды на самом деле нашли способ решения нашей проблемы, а не прибежали к нам за помощью.
  - Но мы, уже приняли против этого злосчастного проекта русских некоторые меры, науськиваем азиатских бандитов - хунхузов, чтоб в нужный момент, они начали опустошительные набеги на участки строящейся дороги, убийства там, или похищения высококлассных специалистов, и, конечно же, максимальное разрушение уже построенных участков железнодорожного полотна.
  - Всё это хорошо. Но я думаю что русские, быстро примут меры и научатся этому противодействовать. Не стоит недооценивать этих варваров. Все вы слышали, что Дональд послал к нам своего зятя и тот, якобы, везёт некий план, способный коренным образом решить нашу совместную проблему. В чём я, конечно же, сомневаюсь, но ...
  - Да Вильям, в этом небольшом послании, есть по крайней мере одно рациональное зерно, нам необходимо "подхватить‟ начинающуюся в САШ газетную шумиху по дискредитации Московии. Необходимо создать у обывателя, устойчивый, негативный образ этой страны. И это, "развяжет нам руки‟, нас не будет сдерживать такой фактор как общественное мнение. Ведь в целях всеобщей безопасности, бешеного медведя можно, нет, даже нужно пристрелить.
  - Но всё это связано с такими большими тратами...
  - Не глупи, Грей. Если это спасёт наш бизнес, то не стоит скупиться. Лучше потерять малую часть капитала сейчас, чем позднее, из-за нашего праздного безделья, всё. Если сохраним рентабельность наших морских путей, деньги обязательно вернутся.
  - Джентльмены, я уверен, что все вы понимаете, встреча с этим представителем так сказать, ведущего банка САШ нам выгодна. И мы на неё пойдём. - взял слово Самюэль. - Только, отдавать этим незаконнорождённым снобам инициативу не стоит. Предлагаю каждому из нас, подумать о том, что мы можем предложить на этих переговорах. Предлагаю поступить так. Сейчас, мы разойдёмся и внимательнее ознакомимся с политической и экономической жизнью Московии. Думаю, что у всех есть люди, которые постоянно "держат руку на пульсе‟, вот их и привлечём к подготовке предстоящей встречи. На этих переговорах, генераторами основных идей должны быть именно мы, а не эти заокеанские бастарды.
  - Вот и отлично, джентльмены. Самюэль предложил хорошую идею. Так что, собираемся через четыре дня, здесь же. И поможет нам бог.
   Не стоит рассказывать все прелести начавшегося "мозгового штурма‟. Сколько служащих потеряло сон, и из-за неизбежной в таких случаях накапливающейся усталости, всё больше и больше становились похожими на зомби. Впрочем, эти голливудские ужастики не известны местным обывателям, но из-за этого, измученные накапливающимся переутомлением клерки, лучше выглядеть не стали. Доставалось не только им, подростки-посыльные, выискивающие по городу нужных для приватных бесед людей, по ночам просыпались от тянущих болей в ногах, вызванных судорожными сокращениями мышц. А недавно вернувшиеся из России купцы и прочие "потенциальные шпионы‟, натёрли перьевыми ручками мозоли, им никогда не приходилось так много и долго писать. Ничего не поделаешь, ведь заказчик, предложивший солидный гонорар, требовал описывать всё, что было подмечено во время пребывания в варварской стране. Даже незначительные мелочи и слухи. Признаться честно, многие из этих людей по несколько раз подряд переписывающие мемуары о своих поездках в Россию, уже были не рады, что польстились, на как им казалось, "лёгкие деньги‟. Что ещё интересного было в эти дни? То, что эти самые деньги, не давали покоя и банковским служащим - управленцам вынужденным подписывать многочисленные документы для совершения всех этих разовых выплат. Пусть всё это делалось по приказу сверху, но тот был устным, а ручейки утекающих как вода в песок финансов, реальны. Вдруг наверху одумаются и начнут искать виновных, тогда, не стоит сомневаться, кого назначат "стрелочником‟.
   Вот так, незаметно для Лондонских обывателей прошли дни, которые некоторые "счастливчики‟, смогли охарактеризовать как ШОК. Несколько человек, на нервной почве, даже захворали и слегли, спустив все кровно заработанные фунты стерлингов на медиков. Такова их судьба, виновных в этом нет, кроме самих пострадавших. Но не все дела были так плохи, неожиданно для всех, Британская Ост-Индская компания, выпустила новые акции и пополнилась новыми мелкими акционерами. И эти счастливчики радовались, что они смогли так удачно вложить свои деньги.
   И в уже известном "охотничьем домике‟, день всеобщего сбора, вынужденно сдвинули на сутки позже - по многочисленным просьбам членов закрытого клуба. В назначенный день, снова председательствовал неизменный мистер Вильям, который внимательно, но без лишних эмоций выслушивал все предложения членов своей команды. Правда, сегодня, по правую руку от него, сидел его младший сын Эдуард, копия своего отца, только намного моложе. Сидел и молча наблюдал за отцовыми компаньонами, и как с ними работает его кумир - отец.
  - Ну что джентльмены, чем вы сегодня порадуете старика. - с лёгкой, еле заметной саркастической ухмылкой, поинтересовался Ротшильд старший. - Надеюсь, вам хватили этих выпрошенных дополнительных суток, чтоб лучше подготовиться.
  - Да сэр. Я готов и у меня сразу несколько идей.
  - Молодец Самюэль, я в тебе и не сомневался, как и во всех здесь собравшихся. Ну что же, мы все тебя внимательно слушаем.
  - Надеюсь, мне не стоит говорить о том, что Московия это аграрная страна, с неразвитыми дорогами и основное передвижение грузов, происходит по водным артериям?
  - Нет, не стоит. Всё это можно пропустить.
  - Тогда главное. Русские чиновники, как и во всём мире, живут на мизерном содержании. Так что взятки в их среде, вещь привычная. Но никто из местной элиты, целенаправленно, их не прикармливает, боятся высочайшего гнева своего императора. К несчастью заставить этих чинуш лоббировать наши интересы, по выше указанной причине, мы тоже не можем. Если только мелких служащих, на местечковом уровне и в мелких, незначительных делах.
  - Это и без вас знают все.
  - Не перебивай меня, Грей. Заставить их продвигать наши интересы нельзя, но можно выйти на интересных для нас аборигенов, и за призрачные обещания переезда к нам, заманчивой перспективы богатой жизни, приручить их. И поверьте мне, давая для затравки весьма мелкие подачки, мы сможем заставить их, снабжать нас любой, интересной для нашего дела информацией.
  - И как ты себе всё это представляешь?
  - Мы должны пообещать нашему потенциальному агенту, что он, лет через десять, а быть может и раньше, сможет иммигрировать в нашу империю. По умолчанию, предлагаю поселить нескольких счастливчиков в какую либо нашу колонию. А до этого, все расчёты с ними вести мелкими акциями наших же компаний. Показывать их именные акции, но в целях их же "безопасности‟, чтоб не было против агентов лишних улик, в руки не давать, мол, пусть до поры хранятся у нас. И время от времени отчитываться, насколько те разбогатели. Аборигенам радостно, что "их‟ капитал работает, обогащая своего владельца. Нам хорошо, потому что на самом деле, деньги остаются у нас. Есть ещё немало важная выгода в оплате неких услуг нашими ценными бумагами, работающий на нас дикарь будет вынужден быть преданней собаки, ведь в случае его предательства, он мгновенно теряет всё ранее заработанное. А если агента раскроют и повесят - согласно местным, дикарским законам, то все его акции, как вы понимаете, остаются у нас. Мы снова в выигрыше. Но эта информация только для нас, американским "компаньонам‟, мы её даже не озвучиваем.
  - Неплохо придумано. В той среде, шпионы у нас были всегда, и они, обходились нам весьма дорого. А так, по твоей схеме, мы имеем тройную выгоду. Что ты ещё можешь нам предложить?
  - Начнём с того, что если в наших колониях, чьему-либо бизнесу кто-либо угрожает, то мы используем подвластные нам вооружённые формирования, чего невозможно использовать в Московии. Поэтому, предлагаю ...
   Вильям слушал докладчика очень внимательно, что, впрочем, не мешало ему наблюдать и за другими своими "друзьями‟. Они, были представители успешных фирм, не только текстильных мануфактур, но и относительно недавно основанных оружейных, механических и кораблестроительных производств. А всех вместе, их объединяла Ост-Индская торговая компания. Впрочем, семейство Ротшильдов, помимо контрольного пакета торговой компании, в той или иной мере, обладало акциями всех этих фирм. Ведь именно его банк был самым мощным и древним в Великобритании, именно он, на этот момент, насчитывал более пятисот лет со дня своего основания, и в своё время, из его оборотных средств финансировались все проекты этих семей.
  
   Нельзя сказать, что этой поездкой в Англию, Иосиф был недоволен, просто с первого момента встречи с представителями дома Ротшильдов, он, на уровне инстинктов, почувствовал, что встречающая сторона, относится к нему как к второсортному существу, пусть и скрывала это под маской сдержанных, холодных улыбок. Вроде, как, в его адрес говорились дружественные речи, и были предоставлены самые лучшие апартаменты в самом элитном отеле Лондона, но мерзкое ощущение, что в тебе видят пусть и полезную, но второсортную особь, не покидало ни на секунду. Впрочем, он предпочитал думать, что это ему только кажется, чему способствовала накопленная усталость и его предвзятое отношение к компаньонам, выгодно ведущим свой бизнес не одно столетие.
   Вот и сейчас, из-под вынужденно одетых, приветливых "масок-улыбок‟, на него смотрели холодные, надменно оценивающие взгляды.
  "Всё. Хватит рефлексировать. - подумал Шимин, поняв, что все собравшиеся в большом кабинете мужчины, в данный момент, выжидающе смотрят на него. - Я приехал сюда не за любовью к себе ненаглядному, а для формирования коалиции, способной спасти мой семейный бизнес от сильного финансового потрясения. И только при коалиции с этими джентльменами, мне удастся подрубить корни древу варварской империи, и тогда ... Впрочем, о том что будет дальше, подумаю позднее, а покамест, мне нужно применить весь свой шарм и красноречие, чтоб заключить союз с британцами‟.
   И он заговорил. Уже через десять минут Иосиф завладел всеобщим вниманием, и никто из присутствующих бизнесменов, не возражал против предлагаемых им планов подрыва государственных устоев в варварской стране. Так как эта борьба велась уже давно, но его предложения, выводили её на новый уровень. Особенно, владельцам "Русской торговой компании‟ понравилось предложение вооружать прикормленных бандитствующих аборигенов списанным армейским оружием. Ведь не секрет, что колесковые пистолеты и штуцера, активно заменяются на капсульные. И почему не продавать этим дикарям то, от чего избавляются в армиях цивилизованных стран? ...
   А в России, за некоторое время до этой встречи, жизнь шла своим чередом, и россияне, даже не задумывались о тех бедах, что благодаря этой встрече, ждут их в будущем. Все, кроме одного. Но что этот человек мог поделать? Тем более в одиночку. Даже если он, зная по опыту жизни в другом мире, ведал куда катится империя, начнёт пророчествовать. То не уподобится ли он Кассандре?
  
  
  

Глава 16


  
  
   "Всё барин, приехали. - эти слова, сказанные старшим десятником, вырвали Александра из плена тяжких раздумий по поводу того, правильно ли он поступил, дав своим людям добро на линчевание здешних бандитов. - Вот здесь, на этой неприметной полянке, мы оставим своих коней, и намотаем себе на ноги онучи . (Ону́ча - длинная, широкая (около 30 см) полоса ткани белого, чёрного или коричневого цвета для обмотки ноги до колена (при обувании в лапти))
  -Это ещё зачем?
  - Дык, барин, это чтоб мы могли тише идти по лесу, и не оставлять чётких следов. Ведь как я понял, после расправы с этими убивцами, вы не желаете, чтоб кто-либо подумал на нас? Тем паче, мы знаем, что у тех душегубов есть высокие покровители. Знамо, нам не грех лишний раз поберечься. Иначе, на нас, всех собак спустят.
  - Да, да, Пётр. Думаю что ты прав.
  - Тогда, братцы, треножим коней, обматываем свои ноги, проверяем оружие и выдвигаемся. С конями остаются Семён и Иван.
   Против этих слов никто не возражал. Гайдуки, привычные беспрекословно подчиняться своему командиру, споро выполнили приказ и даже начали помогать барину с его дядькой. Однако в планах графа Мосальского-Вельяминова, не входило участие его воспитателя в облаве на соседей-разбойников. Поэтому он, улучив момент, тихо, чтоб не слышали другие бойцы, обратился к Протасу:
  - Дядька, я понимаю, что ты опытный, бывалый солдат, но здесь, в лесу, ты мне не помощник. Извини. Ты, как и эта парочка, - еле заметный кивок в сторону Ивана и Семёна, - остаёшься здесь и будешь стеречь наших коней.
  - Это ещё почему? Как же так? Александр Юрьевич? За что?
  - Тише. Ты лучше подумай про свой возраст. Всему виной только твой возраст. Не обижайся Протас, но долго и быстро перемещаться по лесу, у тебя уже не получится, выносливость уже не та.
   Отставной солдат ничего не ответил, но по его взгляду было понятно, что он не желает оставлять своего воспитанника без своего пригляда но противиться приказу, тоже не может. Он прекрасно понимал всю правоту только что сказанных ему слов.
  - Может быть это, Александр Юрьевич, и вам, не стоит самому соваться в это бандитское логово. Пошлите туда только гайдуков и всё.
  - Протас, я принял решение, которое не изменю. И на этом всё, замолчали.
   Как не жалко было старика, но смотря в след понуро удаляющегося, ссутулившегося воспитателя, Александр понимал, что и отпустить гайдуков одних, он не может, он плохо знал этих людей, чтоб предоставлять им полную свободу. Но и брать с собой отставного солдата, тоже нельзя. Поэтому, оставалось только одно, делать вид, что не произошло ничего неприятного, и готовиться к пешему рейду по незнакомому лесу. А дальше, действовать по древнему как мир правилу: "Делай что должно, а дальше, будь что будет‟.
   Не успел старик скрыться с глаз, как за спиною молодого человека послышалось негромкое покашливание, которым кто-то желал привлечь внимание Александра. И надо же, этим любителем покашлять, оказался Пётр. Старший сотник, явно желал сказать что-то важное. Однако, судя по тому, как он старательно отводил взгляд в сторону, переминался с ноги на ногу, им овладели сомнения, а стоит ли об этом говорить. Поэтому, Сашка решил помочь ему в принятии решения:
  - Ну что? Говори уже. А-то кашляешь как тубик, топчешься, ну прямо как нерешительная девица.
  - Так это, барин. Может быть, мы сами, без вас к соседям сходим? Побьём поганых убивцев и незаметно возвернёмся. А вы, нас тут, в безопасном месте обождёте.
  - Нет Пётр, я вас на это дело послал, значит мне, с вами и идти. Не по мне, стоять в стороне от драки, которую я сам и инициировал.
  -Чего сделали? - недоумевающе переспросил гайдук.
  - Не заморачивайся Петя. Как же тебе это объяснить? Ведь я дал вам оружие, заставил влезть в бандитское логово, этот серпентарий, поэтому обязан разделить с вами и все последствия своего решения, какими бы они небыли.
  -А-а-а. Но тогда другое дело, прошу прошения за то, что влез не в своё дело. Только Александр Юрьевич, это... Вы только не обижайтесь на меня, но вам необходимо постоянно быть неподалёку от меня. Понимаете, по лесу вы ходить не умеете, поэтому можете невольно выдать наше присутствие - раньше времени. А когда наши следопыты всё выведают и начнётся сеча, то вы, будете через меня командовать всеми нашими бойцами.
  - Добро. Пусть всё будет именно так.
   Как всё легко и просто когда что-либо планируешь, а вот на деле, не всё получается так гладко как хотелось. Нет. По началу, всё, шло как положено. Отряд пересёк пыльную дорогу, разделяющую два соседских имения, тихо углубился в лес и также, никем не замеченный, добрался до заранее намеченного места лесной стоянки - небольшую полянку. Гайдуки утверждали, что здесь никто не ходит. Не то что место гиблое, просто все людские тропки проходят далеко в стороне, нет таких дураков, чтоб делать ненужные крюки, если есть более короткие и удобные стёжки-дорожки. Но по требованию Александра, на всякий случай, была выставлена пара секретов, вдруг, в эти края, случайно забредёт кто-то из местных грибников, или ягодников. Поставили часовых, на этом и успокоились. Что не означало, мол, все разлеглись и придались великому безделью. Совсем наоборот. Каждый стал оборудовать себе замаскированную лёжку, вокруг полянки а разведчики, направились к месту, где по слухам квартировали разбойники, неподалёку от заброшенного имения. Не прошло и получасу, как всякое хождение по временной стоянке стихло и на первый взгляд, ничего не выдавало присутствие людей. Это было почти правдой, если не присматриваться и не прислушиваться. И только внимательный человек непременно заметит, что по округе было срублено множество веток; обильно затоптана земля; появились неправильно растущие, излишне густые кустарники. Ну а если прислушаться, то было слышно, как временами перешёптываются какие-то люди.
   Александр, лёжа в небольшом шалаше, вдыхая приятный запах свежесрубленного лапника, понимал всю абсурдность своего требования по маскировке. Ведь у него, так и не получилось укрыться от постороннего взгляда, да и о безмолвии подчинённых, говорить было нечего. А где-то, через сорок минут, как-то незаметно, но с каждой минутой всё сильнее, гайдуки зашевелились, кто-то просто разминал тело, а некоторые вставали и уходили куда-то в лес, спасибо хоть не разводили костров. Что можно было ожидать, ведь в лесу, не смотря на лето, было прохладно. Саша и сам сильно продрог, поэтому, сдавшись одним из последних, покинул свой шалаш. И начал разогреваться движением, как и все.
   Благо, что существовали заранее выставленные секреты, которые было решено менять не реже чем через каждый час. Казалось, живи и радуйся, вот однако жизнь внесла свои коррективы. Тревожное уханье филина, прозвучало неожиданно, как набат колокола. И надо же, птица выдала заранее оговорённый сигнал. Все люди, включая и Александра, на мгновение замерли, схватились за оружие и быстро спрятались, притаившись за деревьями, окружающими приютившую людей поляну. Впрочем, ожидаемой, полной тишины не наступило. В лесу послышался еле уловимый хруст веток, который постепенно становился более громким. Кто-то весьма резво бежал по звериной тропке и вроде как, если судить по звукам, это был не один человек. Напряжение росло, ощущение надвигающейся опасности усиливалось с каждой секундой. И вот. На поляну выбежала босоногая девица, она была в одной лишь нательной рубахе, которая была разорвана в нескольких местах. Личико девчушки, приблизительно лет шестнадцати - семнадцати, не старше, было искажено страхом, глаза, казалось вот, вот вылезут их орбит и взгляд, нервно метался по сторонам. Она не кричала, а только тяжело и сипло дышала, задыхаясь от долгого, и быстрого бега. Всё это, Александр видел не более полутора секунд, так как, беглянка, не останавливаясь, промчалась мимо дерева, за которым он стоял, и побежала дальше, через поляну. Однако вид девицы, чётко зафиксировался в его памяти, как будто он запечатлел этот миг на фотоаппарат.
  Прошло ещё несколько секунд, и на тропинке появился мальчишка, лет двенадцати, максимум, у него в руках была окровавленная с одного конца, увесистая палка. Его вихры были взъерошены, домотканая рубаха и такие же, немного коротковатые штаны, тоже имели многочисленные прорехи. Вот только то, что девчонка убегала не от него, стало ясно почти сразу, мальчонка, выглядевший весьма испуганно, почти сразу остановился, оглянулся назад, откуда уже доносились еле различимые переругивания разъярённых мужиков и почти сразу продолжил свой бег. Однако добежав до противоположной части поляны, малец хрипло, с сиплым придыханием, почти по слогам, выкрикнул: "Беги Алёнка-а-а! Я-а-а их задержу-у-у!‟
   Александру показалось, что почти мгновенно мальчонка замычал, как будто его рот закрыла сильная, мужская рука. Впрочем, было не до выяснений, на полянке, вот-вот, должны были показаться преследователи этой парочки детей. Что вскоре и произошло. На поляну, один за другим, устало переставляя свои отяжелевшие ноги, выбежали шестеро мужиков, взмыленных как загнанные лошади и весьма злых. Все они были вооружены неким подобием сабель и вымотаны лесной гонкой до предела. Об этой их усталости, можно было догадаться потому, что все чужаки, не сговариваясь, остановились посреди поляны, и постарались отдышаться, ловя воздух как рыбы, ртом. И судя по тому, что от туда, откуда они появились, больше не доносилось ни звука, здесь, на поляне, были все, кто гнался за детьми.
   Неожиданно, заглушая звуки сиплого дыхания гостей, раздался громкий, звенящий, "резанувший‟ по ушам свист. И в тоже мгновение, затаившиеся в лесных зарослях гайдуки, выскочили из-за деревьев и без лишних криков, напали на пришлых бандитов. То, что последние таковыми и являлись, никто из нападавших не сомневался. Не отставал от своих подчинённых и Саша. Он, мало чего понимая, в три скачка оказался возле бандита, который на удивление легко отражал все атаки одного из его боевых холопов. Показалось, что он не сильно то и устал и может даже поранить бойца, однако, Александр, без лишних раздумий вонзил свой клинок в бок чужака. Сталь вошла легко и на мгновение замерев, отработанным до автоматизма движением, была изъята из плоти убитого бандита. А вот дальше, биться было не с кем. Граф и его люди, стояли над телами только что убитых противников, а некоторые из них, вытирали своё оружие об одежду поверженного неприятеля. Не задумываясь, Александр собезьянничал, проделал тоже самое. И только после этого, молодой человек осознал, что только что убил человека. Ему стало дурно. Нет, его не замутило, просто душу охватил жуткий ужас от содеянного им убийства. И чтоб хоть как-то его уменьшить, Саша отвернулся от покойников и попытался отвлечься от того ужаса, что лежал у его ног. Для этого, он стал рассматривать окружающий поляну лес. Пусть его предшественник, на дуэли, уже убивал своих поединщиков, воспоминаниями о чём, он щедро поделился со своим преемником. Но это ничего не меняло, ведь даже на прошедшей дуэли, наш герой так и не смог выстрелить в своего оппонента.
  А тем временем, двое гайдуков подвели обоих малолетних беглецов, которые до сих пор пытались вырваться и убежать. Напрасно старались, все их потуги были тщетными. В свою очередь, Александру, увидевшему спасённых подростков, оставалось только удивляться: "Когда только десятник успел отдать этим бойцам соответствующий приказ?‟
  А далее, всё развивалось как в каком-то сериале, дети, увидев окровавленные тела их преследователей, перестали вырываться и, ударившись в другую крайность, заплакали. Девушка не сдерживала эмоций, рыдая, старалась поведать о том, что с ними произошло; а вот мальчонка молчал, он, как мог, крепился, однако непослушные слёзы, всё равно, обильно текли из его глаз. Мальчишка прикусил нижнюю губу, морщил лоб и, понимая тщетность своих усилий, старался отвернуться, чтоб никто не увидел его "позора‟.
   "А они меня тащат, - сбивчиво, сквозь рыдания старалась выговориться лепетала девчонка, - а он как дёрнет, и порвал на мне сарафан. А я ещё больше в крик, а они смеются, да меня за срамные места хватают. Он снова дёрг, дорвал мой сарафанчик, а он, у меня, почти новый был, без заплаток. Вот, остатки сарафана то, и сползли мне на ноги. А я через это чуть не упала, только тати меня крепко держали. А этот и говорит: "Тащите други её в мою землянку‟. А тут братка мой, как выскочит из кустов, того стук, дубиной по голове. Затем второго стук. Тут тати меня ударили по голове и отпустили, я упала, а они к Илюше. А я, не будь дурой, вскочила и бегом в лес. Испугалась. Бегу, а о брате и не думаю. Только и он, от этих нелюдей убежал. Вскоре бежит за мной и кричит, чтоб я скорее в глухой лес бёгла. Вот. А тут вы...‟
  - Погодь красавица. - прервал девичью болтовню Степан. - Не тараторь как сорока. Толком скажи. Что там у вас произошло?
  - Так налетели тати, стали врываться в избы и грабить. Ну, нам мамка и велела в лесу спрятаться. Да только мы не успели, заметили нас. А мамки больше нет, и нашего младшего братика тоже. Я когда на мамкин вскрик обернулась, заметила, что этот мамку, саблей зарубил. - девушка указала рукой на тело бандита, которого убил Александр. А Ванечку она на руках держала, вот их двоих и не стало. Я столбом стала, только Илья меня за руку схватил и увлёк за собою. Потом в лесу мы и разошлись.
  - ... этот Шестипалый, убью гада! - Пётр, с силой сжимая кулаки, отборным матом, посылал проклятия предводителю бандитской шайки, . Я его ...
  - Так его, два дня назад, свои же и убили. Говорят, они из-за последней своей добычи перессорились. Ватага требовала её поделить, а Шестипалый им не позволял этого сделать. Вот они его и это...
  - Стоп. - вмешался в диалог Александр. - Так ими, этими бандитами, сейчас никто не управляет? Так вот почему они стали беспредельничать.
  - Ага. И мамку нашу убили, и малого братишку. Только мы с братиком и спаслись, а она нет. Пока Ванечку из хаты вынесла, ей и сгубили. А меня после, в лесу догнали, да потащили к себе, видимо хотели си́льничать. Да вот, бог не дал, братик уберёг.
  - Дяденьки, - вмешался в разговор, доселе молчавший мальчишка. Скажите Христа ради, вы Мукасея знаете?
   Все гайдуки закивали головой, и только Степан, сиплым голосом ответил: "Да, он в моём десятке состоял‟.
  - Тогда, будьте добры, скажите ему, что и нашу мамку, и его сына, эти убивцы сгубили.
   Ответом взмыленному от недавней беготни от бандитов мальчишке была тишина. Все стоявшие перед ним мужчины, как по команде, скорбно склонили головы и почти синхронно сняли головные уборы. И над поляной повисла гнетущая тишина. Спасённые сироты, всё поняли без слов и потеряно потупились, смотря куда-то себе под ноги. Видно было что они надеялись на то, что тот добрый дяденька - полюбовник матери не оставит их в беде, да видимо не судьба. Скорбно понурившие головы люди простояли посреди поляны, минуты две - не дольше. После чего, поняв что, в свете последних событий, времени на раскачку почти не осталось, Александр заговорил:
   "Так, все слушают меня. Насколько я понял, у вас есть одно золотое правило, вы, по возможности, сирот в беде не оставляете. В этом я вас всецело поддерживаю. А что касаемо совавшихся как собака с цепи бандитов, так их нужно извести под корень. Убить к чертям собачим. Как взбесившуюся псину. Думаю что в этом, со мною все согласны?‟
   Ответом на эти слова прозвучало многоголосое, хриплое от с трудом сдерживаемой агрессии нестройное: "Да. Да барин. Им не жить‟.
   "Значит так. Мы поступим следующим образом. Пётр, выдели отрокам провожатого, позднее, по возвращению в усадьбу, уладишь нашу проблему с батюшкой. Сам знаешь, что я имею в виду. А сейчас, я и все остальные, идём в бандитское логово и ликвидируем его. Они, эти нелюди, сейчас в разгуле. Судя по исходящему от этих татей амбре, - Саша небрежно указал рукою на покойников, - они, лишившись какого-либо контроля, пьянствуют, и ни на какое организованное сопротивление не способны‟.
   Сказано, сделано, сборы были недолгими, так как никто из людей графа не собирался тратить время впустую. Поэтому, уже через пять минут, невысокий, худощавый боец, выделенный для сопровождения подростков к месту стоянки, с оружием наготове, уверенно ушёл по тропе. Следом за ним, как цыплята за курицей, посеменили спасённые гайдуками дети. Только в этой мирной идиллии, присутствовала одна чужеродная деталь, подростки, были обвешаны трофейным оружием как будто рождественские ёлки игрушками. Они, пусть и не без усилий, но, безропотно понесли всё то, что гайдуки собрали с тел убитых преступников. Графа даже поразило то спокойствие, с которым эти дети смотрели на происходящую на их глазах мародёрку. Нет, полного безразличия к происходящему не было, глаза отроков, при взгляде на покойников, "горели‟ праведным гневом, и несколько раз, подростки, не удержавшись, брезгливо плевали на тела своих недавних обидчиков. Однако истерика, ещё не так давно владевшая отроками, постепенно улетучилась, сменившись любопытством и привычным в этом мире беспрекословным послушанием по отношению к старшим.
   События, запущенные недавним разбоем шайки татей, набирали обороты. Небольшой карательный отряд, идущий по неухоженным тропам, был с родни мистическому ангелу мщения - он нёс смерть "сорвавшимся с цепи‟ нелюдям. Снова, словно стараясь укрыть от небес людей, хладнокровно идущих убивать себе подобных, гайдуков окружил тёмный, сырой лес. Впереди, как и позади, непривычного к передвижению по таким зарослям Александра, бесшумной поступью бывалых охотников, идут его вооружённые боевые холопы. Создавалось такое впечатление, что все они, каким-то необъяснимым образом, умудряются ориентироваться в беспорядочных хитросплетениях узких тропинок. А он, двигаясь за своими людьми, был единственным, кто слишком часто спотыкался, следственно и шумел сильнее всех. Впрочем, никто из бойцов, на это не обращает никакого внимания. Да и самому Сашке, до этого нет никакого дела, в данный момент, его одолевают не очень приятные для него раздумья. Пусть у многих людей сложился устойчивый стереотип, что настоящий герой, должен быть уверенным в своей правоте, думать только о позитиве и излучать его как мощный прожектор. И вдобавок к этому, быть расчётливым как тот робот, которому чужды всякие там ненужные эмоции. Но Александр таковым не был. Поэтому, идя след в след за Петром, он умудрился заняться банальным самобичеванием и надо признаться, сильно в этом преуспел. Началось с того, что молодой человек стал корить себя за слабость, овладевшую им после осознания того, что он собственноручно заколол человека. Он даже удивлялся тому, как ему, более или менее успешно, удалось скрыть от окружающих свою слабину.
   "Хорош гусь, - думал молодой человек, перешагивая через валежник, об который он за малым не споткнулся, - сам послал своих людей убивать бандитов, и при этом ..., за малым не опозорился. Придурок. Тоже мне, романтичная институтка. Благо никого не облевал, и не упал в обморок как изнеженная девица, нечаянно наколовшая до крови, о вязальную спицу, пальчик ...‟
   Далее, его мысли перескочили на гайдуков, чьими жизнями он в данный момент рисковал. Вроде как в этом нет ничего страшного. И дальнейшие умозаключения привели к тому, что искренне уверовал в то, что он не воспринимает жизнь и этих людей всерьёз. Нет, осознание того, что он, в этом мире навсегда, пришло давно, и всё равно казалось, что воспринималось всё это как некий затяжной квест, этакая компьютерная игра, повышенной реалистичности. Где герой может испытывать всё: боль, холод, тепло; искреннюю радость от успешно выполненной миссии, или весьма эмоционально выражать своё негодование из-за своих неудачных шагов. Но судьба окружающих его юнитов-людишек, игроку совершенно безразлична. Ему, на самом деле, нет дела до их переживаний или нужд. Впрочем, это не мешает Александру проявлять некое подобие заботы о своих "питомцах‟, ведь они должны быть сыты, отдохнувшими и способными побеждать встречающихся по пути недругов. И не более того. К сожалению, каким способом заставить своё сознание воспринимать себя неотъемлемой частицей этого мира "эльфов‟, так и оставалось загалкой. А то, что собственноручное убийство разбойника повлекло такие переживания, можно списать на чрезмерно реалистичную графику и полное погружение в игру. В покинутом мире, нечто подобное существовало, в рассказах некоторых писателей-фантастов. Не известно, до каких вершин самоистязания это могло довести, но на счастье молодого человека, его, от этих раздумий отвлёк неожиданно прозвучавший сигнал тревоги.
   "Барин, ховайся‟. - еле слышно пробурчал Пётр, невесомою тенью скользя за ствол ближайшего дерева.
   Повторять сказанное не пришлось, Саша, пусть и не так безупречно как ему это хотелось, но последовал примеру старшего десятника. Ещё несколько мгновений и о присутствии людей, несколько мгновений назад, идущих по тропе, больше ничего не говорило. Правильнее будет сказать, что это не совсем так. Наступившим безмолвием можно обмануть человека, но только не диких животных, имеющих более развитый слух и обоняние. Радовало только одно, звери загодя чувствовали приближение их извечных, коварных врагов и благоразумно уходили с пути последних. Но не это главное. в данном участке леса, наступила гнетущая тишина. И это тревожное безмолвие, непонятным образом, напрягало нервы как излишне натянутые струны, способные в любой момент лопнуть. В то, что тревога не была ложной, можно было не сомневаться, так как гайдуки, идущие в авангарде, были опытными бойцами. Но и тот, кто заставил их всполошиться, тоже не был растяпой, так как, тоже затаился и видимо обдумывал, как ему выйти из этой ситуации победителем. Надо признаться, что для обеих сторон, поиск решения этой задачи, было не лёгким делом. Так как из неё было известно только одно, кто-то шёл на встречу, вот и всё. Остальное: будь то количество людей идущих навстречу, друг впереди, или враг, было совершенно не известно. Вот поэтому, было непонятно, чем эта встреча может закончится.
   Как гром среди ясного неба - по крайней мере, так показалось Александру, прозвучало одиночное, тихое уханье совы, ответом которому был всполошённый крик какой-то птицы. От неожиданности, по телу графа пробежал мерзкий холодок. Да, он был единственным человеком, кто так отреагировал на эти звуки. Что для него было простительно, так как он не знал всей системы условных сигналов, привычно используемой его новыми холопами. Прояснил обстановку Пётр, который с нескрываемым облегчением, тихо проговорил:
  - Фух-ты, всё в порядке, это свои.
  - Пётр, это точно? Почему ты так решил?
  - Вот те крест, барин, у нас давно повелось, в случае, когда нужно быть скрытным и непонятно кто перед тобою, вопрошать пичугой. И на всякий её голосок, должен быть свой, строго определённый ответ. Так что, Александр Юрьевич, не переживайте, это точно свои.
   И в самом деле, в скором времени, где-то неподалёку послышались тихие, возбуждённые голоса. А немного погодя, появились двое гайдуков, из-за лесной тьмы, да что уж там, по почти полному незнанию своих людей, Александр так и не понял, кто к нему подошёл. Поэтому ничего и не сказал, а воины, тоже молчали. Только старший десятник, не желая затягивать ненужную паузу недовольно заговорил:
  - Ну что, братцы, так и будем в молчанку играть?
  - Дык это, ... Там, в охотничьем домике, тати как ополоумели - жёстко схлестнулись друг с другом. То ли с перепою, то ли чего меж собой не поделили. Но дошла их потасовка до смертоубийства. Досталось даже тем холопам, кои им прислуживали, несколько человек правда сбежало, а так, душегубы всех порезали.
  - Да-а-а. - только и вымолвил, обескураженный такой новостью Александр.
  - А мы то что? Нас только двое, да и приказ был, только наблюдать. Поэтому мы и не вмешивались. А сейчас, трое выживших убивцев, запрягли и грузят пару телег. Судя по тому, как они стоят, поедут эти уроды не к заброшенной усадьбе, а к тракту. Вот.
   Гайдук замолчал, ожидая указаний, а граф, понимая, что может упустить тех, кто по идее мог быть виновным в смерти его людей, обратился к Увельскому:
  - Пётр, этих бешеных собак отпускать нельзя. Я толком эту местность не знаю, поэтому и спрашиваю тебя. У нас есть возможность перенять их в укромном месте, или нет?
   - Есть. - Ответил Пётр, сняв с головы шапку, и привычным движением, смахнув со лба невидимый Александру пот. - Пока они загрузятся, пока дадут крюк, выезжая на дорогу, потеряют уйму времени. Да и телеги гружёные, быстро не поедут. А мы, пойдём напрямки, не совсем прямо, но всё же... Так что мы, шустро выйдем к губе лешака, что огибает берег заболоченного озерца, вот том, мы и устроим засаду. Там же и избавимся от покойничков.
  - Тогда действуй и помни, никто их этой шайки, уйти не должен. Это наша главная задача.
  - Не извольте беспокоиться, Александр Юрьевич, всё будет сделано, наилучшим образом.
   Отдача дальнейших команд и поиск нужной тропы, не заняли много времени. Так что, не прошло и часа, как отряд гайдуков подходил к нужному месту. Описать его несколькими словами вряд ли получится. Здесь была дорога, подходившая к лесу почти вплотную. Шла она по рукотворной насыпи, о чём красноречиво говорили камни и слои полусгнивших стволов, проглядывающие по её откосам. И не смотря на заброшенный вид, по ней ещё можно было ездить, правда, из-за разбитой колеи, делать это можно было только в случае крайней необходимости.
   "Всё, пришли. - довольно проговорил Пётр, осмотрев грунтовку. - Если судить по отсутствию свежих следов. Мы успели. Так братцы, рассредоточились. Вы трое, перебираетесь через насыпь и прячетесь за этими зарослями. Вы двое, в этих кустах, остальные сидим по линии лесной опушки и без особой нужды не шевелимся‟.
   Все бойцы, весьма оперативно рассредоточились по указанным местам, а старший десятник, вместе с графом, немного углубились в лес, где и уселись на услужливо расстеленный Петром кафтан.
  - Пётр, а ты что, не будешь подрубать парочку деревьев? - поинтересовался Саша, когда Увельский аккуратно присел рядом с ним.
  - Зачем это?
  - Ну, чтоб не дать телегам проезда. Вдруг они, бандиты, на них ускачут.
  - Лишнее это. Во-первых, стук топора насторожит татей. Во-вторых, опосля, нам придётся терять время, освобождая дорогу для себя. Да и по такой дороге, гружёная телега, быстро не поедет. Как я помню, вы говорили, что мы не должны оставлять здесь следов своего присутствия.
   - Возможно, ты прав. Ну, тогда будем ждать.
  - Вот и добре. И ещё, Александр Юрьевич, в этой схватке, ни я, ни вы не участвуем. Наши люди сами справятся.
  - Да-а-а. У меня создаётся такое впечатление, что дорожный разбой, для вас весьма привычное дело.
  - Не правда ваша, барин. Нас старый хозяин гонял, чтоб мы, в случае захвата наших земель недругом, партизанили и не более того. Как этот... ну кто щипал тылы Боонапарту. Ну как его? Э-э...
  - Давыдов.
  - Во-во. Он самый. Как старый барин говорил, умнейший тот был гусар. И воевать мог, и по бабам великий ходок, и чудные песни слагал. ...
   Вот так, за тихим разговором время ожидания и прошло. Выставленная засада сработала без участия графа. И вопреки его опасениям, нападение прошло без сучка и без задоринки. Только на сей раз, не прозвучало никакого разбойничьего посвиста. О том, что на дороге идёт смертельное сражение оповещали, чьи-то гневные крики, звон железа, стоны, и в скором времени всё стихло.
   То, что эта скоротечная стычка прошла без участия Петра и графа, вовсе не означало что они спокойно, флегматично просидели всё это время на некотором удалении. Десятник, усиленно прислушиваясь к звукам сражения, нервно кусал свою нижнюю губу, и старательно вглядывался в густые заросли подлеска. Только все его усилия были тщетными, разглядеть хоть что либо, было не возможно. Пётр успел неоднократно проклясть себя за глупое решение уйти вместе с барином, подальше от места предстоящей схватки, за что и расплачивался, мучимый неведением того, что неподалёку происходило. Нелегче было и Александру, его с новой силой глодали глупые мысли по поводу его отношения к аборигенам, находящимся в его власти.
  - Александр Юрьевич, мы всё. - Как только всё утихло, со стороны дороги послышался чей-то негромкий зов. - Тут это, мы всех татей, значится, упокоили.
  - Идём. Молодцы, орлы.
  - Ага. Рады стараться, значит-ся.
   Воспользовавшись услужливо протянутой рукой Петра, который умудрился подняться с земли намного быстрее, Александр еле сдерживая шаг, снова оказался на рукотворной дорожной насыпи. Только на сей раз, на ней находились две гружёные доверху телеги, в каждую из которых, были запряжены по паре замученных голодной жизнью кобылок. Напоминанием того, что они остановились не просто так, для отдыха, возле каждого испуганного животного стоял гайдук, что-то тихо говоривший животине на ухо. Ну а возле телег, находились тела четырёх караванщиков. Нет, не правда. Татей было трое, и они лежали в дорожной пыли, а вот четвёртым был гайдук с рубленной раной груди. В данный момент, его телом занималась троица хмурых бойцов, они аккуратно укладывали погибшего товарища на наименее загруженной подводе.
   - Как же так? - тихо, почти загробным голосом просипел Пётр, рассмотрев погибшего. - Как же так? А?...
  - Петро, батька, ты это, прости. Только мы ничего не могли поделать. Во те крест. Тот убивец, ловко свой топор метал. Мы только из заросли выскочили, а этот ..., его и кинул. И та ловко сделал это, паскудник - мы и понять нечего не успели.
  - Где он?!
  - Дык, вон он. Возле колеса лежит. Самый порубленный. Живучий гад - был. Мы его долго добивали.
  - Зря добивали. Нужно было связать, затем перевязать раны, дабы от кровопотери не подох. А опосля, голым, да посадить мерзавца в муравейник.
  - Прости Петро, не подумали. Да и это, в горячке драки, не сразу заметили, что он того ..., это самое, малого сгубил.
   Во время этого диалога, происходившего меж Увельским и невысоким, худощавым, неизвестным Александру гайдуком, все замерли и стояли склонив головы. Заметив это, Пётр подобрался, расправил плечи, и негромко, но властно потребовал: "А ну, шевелите своими задницами. Чего стали? Хотите дождаться нежеланных для нас видаков? Мало вам пролитой сегодня кровушки?‟ - И это, весьма эффективно простимулировало процесс ликвидации следов недавнего нападения из засады.
   "Этих дохляков, туда, - продолжал раздавать указания старший десятник, - там должна быть небольшая трясина. Та в которой, если верить слухам, эти тати свои жертвы топили. Да для надёжности, привяжите им на тело по увесистому камушку. Эй, Дормидонт, мы сейчас уводим обе подводы, оставь троих, самых надёжных и внимательных, пусть заметут все следы. Понял?‟
   Все, всё понимали и работали как муравьи, внешне суетливо, но если присмотреться внимательнее, то упорно, согласованно и быстро. Так что, не прошло и пяти минут, как караван, поменявший своих владельцев, а вместе с ними и точку назначения, продолжил своё движение. Однако, молодого графа продолжали мучать вопросы:
  1) Куда девать захваченный его людьми груз?
  2) Что делать с телегами и запряжёнными в них клячами?
  3) Как объяснить полицейским дознавателям то, что у него погибли не два, как было изначально, а три человека?
  4) Где обзавестись алиби, что его люди не причастны к состоявшемуся в соседнем имении побоищу?
   Вопросы, вопросы, одни лишь вопросы и ни одного ответа. А ведь такие дела, на самотёк пускать нельзя. Никак нельзя. Впрочем, помощь пришла неожиданно, в лице Петра, после недолгого молчания, вновь заговорившего с Александром. Говорил он тихо, чтоб другие не услышали:
   "Александр Юрьевич, вижу, вы тяжкую думку гадаете. Небось, "ломаете‟ голову, куда девать всё это добро? Во-во. Судя по вашему горестному вздоху, я прав. Так не беспокойтесь понапрасну, я знаю, что нам нужно делать ...‟
  
  
  

Глава 17


  
  
  
   За сегодняшним застольем, графа Мосальского-Вельяминова Юрия Владимировича было не узнать. Куда только подевался строгий, деловитый аристократ, коего все привыкли в нём видеть? Сейчас, он был на удивление добродушен, жизнерадостен и как это ни странно, не скупился на изысканные комплементы, осыпая ими как супругу своего старинного товарища, так, и её единственную дочь, юную особу, лет пятнадцати, со щёк которой не сходил алый румянец смущения. И не удивительно, ведь она впервые слышала в свой адрес столько лестных слов. Нет. Комплименты не "сыпали‟ как из рога изобилия, а произносились в нужные моменты неспешной застольной беседы. Причём, гость восхищался хозяюшками вполне искренне, умудряясь, не пересекать дозволенный обществом границ приличия.
   А на данный момент, когда его супруга, Ольга Олеговна, расправившись с десертом, с упоением секретничала со своей подружкой Катериной, изрядно располневшей дамой лет сорока, мучимой отдышкой. И, судя по рассказам, в последнее время, эта дама мучилась постоянными мигренями. Так что, оставив женщин придаваться своим забавам, граф был приглашён князем Вельским - Самарским в его кабинет - обсудить кое какие вопросы, интересные только в мужском обществе. И им, бывшим сослуживцам, на самом деле, было о чём поговорить.
   Чем мужчины и занялись, когда остались одни, вдали от посторонних ушей. Правда, согласно впитанному на уровне рефлексов этикету, первоначально разговор пошёл на отрешённые темы, после чего, неизменно затронул прогнозы на грядущий урожай и проблемы, связанные с его сбытом. Собеседники заметно оживились, когда речь зашла об охоте, здесь оба мужа мгновенно преобразились. Они увлечённо, поочерёдно, рассказывали о своих недавних подвигах на этой стезе. В эти моменты, глаза обоих глав семейств, светились как у горячих юношей, причём, не было никакой разницы, слушал этот муж своего друга, или в данный момент упоённо хвастался своими небывалыми победами.
   Но вот, дань этой части светской беседе бы отдана, и оба друга сочли нужным обсудить более насущные вопросы, ради которых они и встретились:
  - Это всё прекрасно, Юрий, я рад, что твоя рука как всегда тверда, - решил, на правах хозяина, сменить тему разговора князь Вельский - Самарский, - но как я понимаю, сегодня, мы не ради охотничьих баек встретились. Так что давай, любезный друг, ответь мне на самый главный вопрос. Как поживает твой младший сын? Как у него идут дела? Дело в том, что в свете, про него, пошли такие слухи, что я решил: говорить о них за столом, с моей стороны это mauvais ton . (фр. мови тон - дурной тон)
  - Я тебя понял и благодарен за то, что не завёл этот разговор при моей Олечке, она до сих пор сильно переживает по поводу того нелепого происшествия. Однако я не знаю, в какие подробности, общество облачило это происшествие.
  - Я прекрасно понимаю это. Поэтому мне, важно услышать рассказ об этих событиях именно из твоих уст.
  - Понимаю и благодарю за это. То как Александр окончил свою учёбу, надеюсь, говорить не стоит?
  - Нет.
  - Прекрасно. А вот дальше, моё повествование будет не столь радужным. Начну с того, что у моего сына, от насыщенной на разнообразные приключения жизни школяра началась сильная мигрень. Всё бы нечего, мы, в своё время, тоже были молоды и беспечны, и дурачились так, что в женском обществе, о таком лучше нем вспоминать. Мой сын также вкусил все прелести школяра. Но как это не прискорбно вспоминать, в таком образе жизни есть и неприятные моменты, и для их решения Саша решил обратиться к новомодным английским эскулапам. Где он за малым не погиб от их, так называемого лечения. Воистину говорят об этих коновалах: "Одно лечат, а другое калечат‟. Так что не знаешь, что их этого хуже...
   Дальше, последовало вообще неожиданное, обычно немногословный граф, начал "исповедоваться‟. Это был подробный рассказ про то, как Саша долго выздоравливал. Как доверенные холопы - из прислуги сына, регулярно отсылали ему отчёты. И как ему, было тяжело узнавать о тяжкой хвори сына, оплачивать немалые гонорары медика, да так, чтоб об этом никто из посторонних не узнал. Ну и заставить "ожиревшую‟ на поборах фемиду, покарать этих импортных коновалов. При этом, приходилось держать все эти новости в секрете от своей супруги. Вот так, без лишних эмоций, было рассказано всё, вплоть до дуэли сына, его разрыва с кружком народовластия и последовавшей вслед за этим ссылкой младшего сына на постоянное проживание в соседнем имении.
  - Да. Хлебнул твой Сашенька горя. Слава богу, что всё так, более или менее хорошо закончилось.
  - Не надо его жалеть. Всё что с ним случилось, он заслужил.
  - Ку что же, ты отец, тебе виднее.
  - Всё это лирика, друг мой. Всё что нужно я тебе рассказал, ничего не утаил. Поэтому и задаю прямой вопрос: Наш давний договор о помолвке наших детей в силе?
  - Ты, от меня, ничего не скрывал, вот и я не буду юлить. Дочь у меня одна. И она девица ранимая, у неё тонкая романическая натура. ( (имеется в виду, воспитанная на романах) Я от своего слова не отказываюсь. Только прошу, не торопи с ответом на свой вопрос. Тем более, у нас есть ещё время до её совершеннолетия.
  Увидев, как у графа, возмущённо вздёрнулись брови, князь поспешил объясниться:
  - Юрий, не дави на меня. Я уже сказал, что от своего слова не отказываюсь. Однако, как ты сам говоришь, твой сын, после того происшествия сильно изменился, он уже не тот милый мальчик, которого мы все знали.
  - Не смей так говорить о моём Сашке. То, что он делает, может быть и выглядит чудным и не разумным, но только со стороны. Возьмём, его странную гимнастику. Так понимаешь, дело в том, что сам Лекарь признался - не смотря на его категорические запреты, на любую нагрузку, Александр продолжал ею заниматься. И к всеобщему удивлению, это ему помогло. Мой сын, самостоятельно, вернул крепость своего тела намного быстрее, чем наш врач того ожидал. А если ты стесняешься сказать мне в глаза про овладевшую им падучую болезнь, так наш медикус уверяет, что она возникла как результат этой злосчастной пытки этим эл-лек- тричесвом. Тьфу. Придумают всякую, трудно произносимую гадость. Так вот, эта приобретённая хворь - детям не передаётся. И ещё, есть надежда, что мой сын от неё, со временем, полностью избавится.
  - Я по этому поводу и не переживал. По крайней мере, эта болезнь великих людей. Просто, твой сын изменился, и я желаю удостовериться, что он вполне адеквате...
  - Так вот ты о чём?! Поясняю, для некоторых! Мой сын, обсалютно, не опасен для окружающих, тем более для твоей дочери. - прервав друга, еле сдерживая зарождающееся в его душе возмущение, вставил своё слово граф.
  - Да-да. Я всё понял. И заявляю, что, как и было ранее оговорено, обручатся они по совершеннолетию моей Лизаньки. Доволен?
   Увидев, как заиграли желваки на скулах Юрия Владимировича, Леонид Николаевич, зная взрывной характер своего друга, счёл за благо пойти на уступки, дабы сбросить градус напряжения. Князь прекрасно помнил, сколько раз ему лично приходилось быть секундантом, или самому, чтоб не потерять чувство самоуважения, вызывать зарвавшегося друга на дуэль. Благо, почти все они, заканчивались выстрелом в воздух - по обоюдному согласию. Вот и сейчас, мужчина понимал, что в своих подозрениях, он слегка "перегнул палку‟. Про юного графа говорили много чего, сплетни ходили разные, но в опасности для окружающих его людей, мальчишку и в самом деле никто не обвинял.
   "Дёрнула меня нелёгкая озвучить свои самые бредовые сомнения, - с запоздалым сожалением думал князь, - и не известно, чем это закончится?‟
   Молчал и граф. Не для того он прибыл сюда, чтоб своей горячностью разрушить все былые договорённости. Поэтому он делал медленный вдох, затем более затянувшийся выдох. И снова, вдох - выдох. Подействовало. Постепенно, с его лица ушёл не только яростный багрянец, но и перестали усиленно пульсировать височные жилки.
   Далее. Чтоб избежать последствий болезненной для обоих мужчин темы, все разговоры не затрагивали вопросов хоть как-то связанных с Александром.
   А тем временем, девица Елизавета, оставшись за столом с матерью и её давней подружкой, откровенно скучала. Слушать сплетни старших женщин ей было не интересно, тем более они, "интересные темы, для дам‟, стали повторяться. Почитать очередной, французский, любовный роман, из новых приобретений, коими отец регулярно её баловал, было невозможно. Все книги хранились в библиотеке, а там, её папа́, что-то обсуждал со своим другом. Так что в ближайшее время, вход туда закрыт. Оставалось только одно - рукоделие.
   "Мама́н, простите, что влезаю в ваш разговор, но..., - обратилась Лиза к увлечённо болтающей родительнице, - вы позволите мне покинуть вас? Мне необходимо вернуться к моей незавершённой вышивке. Желаю успеть с её завершением, к папенькину тезоименитству ‟.
   Екатерина Петровна, вначале одарила дочь возмущённым взглядом, мол, как та посмела повести себя так неучтиво. Но, не прошло и пары секунд, как гнев был сменён на милость. Округлое лицо Екатерины Петровны, расплылось в душевной улыбке и она, милостиво снизошла до ответа: "Да Лизонька, конечно же иди. Рукодельница ты моя, милая‟.
  "Благодарю, матушка‟.
   "Иди, дитя‟ - вновь обернувшись к подруге, дама, с явным удовольствием похвасталась: "Вот, Оленька, такая моя Лизонька усердная хозяюшка. Всё время в заботах и хлопотах. Сердце не нарадуется, какая из неё помощница выросла‟...
   Несмотря на то, что в данный момент, на неё никто не смотрел, Лиза слегка присела в уважительном книксене, смущённо пролепетала: "Прошу прощения, Ольга Олеговна, но я вас вынуждена покинуть. Всего вам доброго, до свидания‟. - и тихо удалилась из обеденного зала. Чему была безмерно рада. Не только из-за того что её отпустили заняться любимым делом - вышивкой, и привычными, девичьими романтическими грёзами, коим так прекрасно придаваться во время рукоделия. Другой, не менее важной причиной было то, что никто не видел, как её щёки запылали румянцем смущения.
  
  
  

Глава 18


  
  
   Сегодня, пробуждение Александра было особо тяжёлым. Виновато в этом было не только хмурое утро и низколетящие, тяжёлые, тёмные тучи, обильно извергающие на землю потоки по-летнему сильного дождя. Хмурое небо, не шло ни в какие сравнения с ночным кошмаром, всю ночь мучающего молодого человека. Во сне, раз за разом, он пронзал неизвестного бандита своей саблей. Благо в этом зациклившемся бою, он не чествовал треска разрезаемой клинком плоти, но от этого было не легче, так как на сей раз, убитый бандит, устремлял свой затухающий взгляд именно на него, заглядывая прямо в душу. И казалось, что тот вопрошал: "За что? ведь я не на тебя напал? Значит, ничем тебе не угрожал‟. - Просыпаясь в холодном, липком поту, молодой человек чувствовал, как бешено колотилось его сердце, как испуганная птица в клетке. Не находя себе места, он покидал кровать и начинал нервно измерять комнату шагами, боясь снова ложиться в постель. Но. Постепенно успокаивался, уставал, попадал в объятья успевшей немного остыть перины. По началу, казалось, что сон не шёл, но, каждый раз, после нежданного провала в царство морфе́я, следовало новое - шоковое пробуждение. И вновь, всё повторялось - как по лекалу. Всему виной был этот проклятый тать, не желавший отпускать своего убийцу и ставший для юноши его ночным проклятьем.
   На сей раз, при последнем пробуждении, спальню освещал серый, неяркий свет, проникающий через замутнённое оконное стекло. Но, дверь в опочивальню резко отворилась и, на пороге застыл обеспокоенный Протас.
   - Господи помоги и помилуй! - крестясь, как-то излишне старчески - хрипло, залепетал дядька. - Александр Юрьевич, что с вами? Вы так жутко кричали. Вам плохо?
  - Нет Протас. Просто сон дурной приснился.
  - Ой, барин, не успокаивай. Вон вижу, что не всё у тебя ладно, я хоть и старый пень, но на зрение покамест сильно не жалуюсь. Вон оно, вижу, как вас скрутило, выглядите так, что краше в гроб кладут.
  - Не сгущай так "краски‟, дядька. Ещё скажи, что я всю ночь кричал.
  - Не было такого. Но. Как вы своих девок, посреди ночи, из своей опочивальни выгнали, я тута, возле вашей двери примостился и всю ночь тута проторчал. Так что, я слышал, как вы несколько раз вставали, и до одури занимались ентой самой, шагистикой. Опосля успокаивались и ложились трохи вздремнуть. Но, пока вы не вскричали - как резаный, я не решался вас беспокоить.
  - Всё Протас, замолчи. Мне сейчас не до твоих поучений. Так что иди, распорядись, чтоб мне приготовили кофе, но только без сливок и сахара.
  - Так барин...
  - Всё! Протас, иди и не отвлекай меня. Пока я буду делать утреннюю зарядку, ты проследи, чтоб мне приготовили кофе и несколько вёдер с колодезной водой. Отзанимаюсь и взбодрюсь, облившись студёной водичкой.
   Зарядка, кофе натощак и ледяное обливание, возымели своё действие. Так что к завтраку, в пустой (если не считать прислуги) обеденный зал, Александр спустился бодрым, как огурчик. За окном всё утихло, дождь вроде как окончился, но выходить во двор не хотелось, тем более, Пётр, явившийся на доклад о проделанной ночью работе, заявил что, судя по приметам, непогода ещё покажет свой норов.
  - Не сумневайтесь, Александр Юрьевич, - сидя в кабинете, на стуле и устало смотря на своего молодого барина впалыми от усталости глазами, говорил старший десятник, - хляби небесные ещё, до конца, не затворились. Сегоднячки, ещё не раз ливень умоет землицу.
  - Но и бог с ними, зато смоет все следы нашего пребывания у соседей. Ты лучше расскажи мне, как вы запрятали наши трофеи.
  - И то верно. Пусть льёт. А по поводу добычи, так мы её как уговаривались с вами, ховали в старом схроне, где по распоряжению былых хозяев, хранят древние иконы на рези. Всё делали ночью - никто не видел. Ну а телеги разобрали и пустили в употребление: дерево и всё что горит, употребили на растопку печей в кузне и кухне, а железо отдали ковалю.(кузнецу) он его уже в дело пустил.
  - Вот и добре.
   Пётр, не ожидавший таких слов от барина, украдкой, удивлённо посмотрел на молодого графа. Но, решил промолчать, зная одну истину: "Лучше не замечать хозяйские причуды, крепче и полезнее будет сон, целее шкура и дольше жизнь‟.
  -Да, вот что ещё. Что ты предпринял по поводу родни погибших бойцов?
  - Всё сделал так, как вы и говорили. Послал мальцов к старостам, так что как только сойдёт грязь, они прибудут в имение. И будут трудиться на кухне, прачке или где вы ещё прикажите.
   - На вашей кухне!
  - Да-да. На нашей кухне, и нас же обстирывать и в случае надобности, ремонтировать нашу одёжу.
  - А место, где им жить, нашёл?
  - Не извольте беспокоиться. Дворня, как раз наводит порядок в трёх заброшенных хатах. И в старом флигеле, мои ребята мастерят кухню и прачку, за два, три, дня, управимся. А там печи, ещё немного выстоят и, можно их будет затапливать.
  - Хорошо. Ещё один вопрос. В тех хатах, что стояли бесхозными, жить можно?
  - Так они хоть и пустовали, но за ними постоянный пригляд шёл. Не можно допускать разор на усадьбе. Это, нам, старый барит крепко втемяшил.("вбил‟ в голову)
  - У-у, смотри мне, всё проверю. - Александр, театрально погрозил Увельскому пальцем.
   Вот так, в неспешных заботах прошли три дня. Ну а на четвёртый, когда подсохли дороги, появились представители правоохранительных органов (как их мысленно называл наш герой). По началу, всё вроде как шло хорошо, но после...
  Но, обо всём по порядку. С утра, небо ненавязчиво хвасталось своею чистотой, радуя человеческий, и не только, глаз нежной глубиной своей синевы. И по этой красоте, как по парадной лестнице, солнце, неспешно взбираясь на небосвод, откуда нежило своим теплом двоих дворовых псов. Добродушные животные лежали посреди хозяйственной части двора и периодически сканировали обстановку, лениво шевелили ушами, как локаторами. Временами, животные вздрагивали, и начинали, остервенело выкусывать беспокоящих их блох. Эти мелкие, назойливые кровопийцы, самим своим существованием, мешали им придаваться блаженному безделью. Но вскоре, всё возвращалось на круги своя и псы вновь погружались в дрёму. Люди, хлопочущие по хозяйству, казалось, не замечали праздно разлёгшихся барбосов, даже вездесущие дети, пробегали мимо, спеша выполнить родительские наказы. Это позднее, когда придёт время, и позволят родители, мальцы начнут тормошить лохматых друзей человека, стараясь вовлечь их в свои игры.
   Поближе к обеду, управился со своими делами и Александр. Он перечитал всю доставленную ему корреспонденцию, пообщался с управляющим, выслушав его жалобы о неизбежно возникающих мелких проблемах, дал согласие на меры по их устранению. А сейчас, дабы немного "размять‟ ноги, Саша решил обойти своё хозяйство самостоятельно, проконтролировать, вдруг мажордом что-то упустил, недосмотрел. И стоило ему только выйти во двор, как его внимание привлёк, неожиданно прозвучавший хохот. Как оказалось, это отдыхали гайдуки. Они, дружною компанией сидели на двух брёвнах, которые они давно облюбовали и использовали как скамьи. На этот раз, бойцы, отличавшиеся повышенной аккуратностью, были облачены в старую, сильно заношенную одежду, и были с ног до головы перемазаны глиной и известью.
  "А-а-а га-га!‟ - снова "взорвались‟ смехом боевые холопы, при этом, продолжая дружно смотреть на рассказчика, низенького, худосочного и рябого мужичка. Который усиленно кривляясь, кого-то парадировал. Так что через несколько секунд, дружный, здоровый смех, вновь разнёсся над окрестностями. Что и побудило молодого графа, позабыв о первоначальных планах, направить свои стопы к отдыхающим.
   Хозяина заметили, и без всякой команды все, без исключения, поднялись, снимая свои головные уборы.
  - Здравия желаем, Александр Юрьевич! - Бодро, но немного в разнобой поздоровались гайдуки.
  - Здорово, соколы мои ясные! Отдыхаете?
  - Да мы это, уже всё сделали. Как вы и указали, сами, никого не привлекая. И кухня и прачка готовы, теперь, нужно выждать когда всё высохнет и можно будет допускать туда хозяюшек. - бодро отрапортовал десятник второго десятка Степан Гончар. - Желаете посмотреть?
  - Нет. Всё это вы для себя делали. Случись что, себя и ругать будете.
   Как раз, когда произносились эти слова, во двор вбежал мальчишка-пастушок, оглушая весь двор звонким криком: "Еду-у-ут! К нам конники и карета едут! ...‟
   И правда. Не прошло и минуты, как во двор, на придельной для неё скорости въехала пролётка, в которой сидели два пассажира, как показалось Александру, оба чиновника были одеты в повседневную форму агентов сыскной полиции. А сопровождали их, трое нижних полицейских чинов, не очень умело сидящих в сёдлах. По крайней мере, так казалось со стороны.
  Эта кавалькада, резво подкатила к ступеням главного входа, где, как это ни странно, уже стоял запыхавшийся управляющий. Причём, Аким стоял ровно, горделиво выпучив немного вздымающуюся после бега грудь и, смотрел на полицейских, без какого-либо проявления уничижительного подобострастия. Между ним, и парочкой следователей, чинно вылезших из экипажа, состоялась недолгая беседа, закончившаяся тем, что Феоктистов сын, указал рукою в сторону Александра. Судебные дознаватели развернулись в указанном направлении и замерли, видимо, чего-то выжидали. Не торопился к ним идти и молодой граф. Для начала. Он здесь хозяин, и, он занят своими, известными только ему делами, как говорится, занят хозяйскими хлопотами. Как он знал, по служебному наставлению, находясь на службе, эти господа должны быть вежливы и учтивы. И как того следовало ожидать, служители правопорядка, немного постояли, подумали. и ... видимо приняв какое-то решение, соизволили неспешно подойти к Александру.
   - Следователь уголовной полиции, Котов, Андрей Иванович. - представился высокий мужчина, с маленькими, коротко стриженными, ухоженными усами и немного рябым лицом. - Как же так получилось, что у вас погибли ваши люди?
  - Нет, это я жду объяснений. До коих пор, рядом с моим имением, будет существовать это "змеиное гнездо?‟ Почему обнаглевшие тати грабят моих холопов, а ныне, даже начали убивать?
  - Но позвольте!
  - Не позволю! Я несу убытки! И желаю знать, когда вы наведёте порядок - призовёте эту банду к ответу?
   Словесные препирания, не обещающие ничего хорошего, были весьма быстро прекращены и далее, в одной из изб, всё ещё ожидающих своих новых хозяев, определили место работы дознавателей. Где они и начали свою деятельность, опрашивая всех, кто мог хоть что-то сказать.
   На следующий день, окончив со сбором информации у жителей усадьбы, полицейские, вместе с управляющим отбыли в селение, где жили родственники погибших девушек. Откуда, через день отбыли в столицу. Как они сказали старосте: "За подкреплением. Дабы, с его помощью разорить то бандитское логово‟.
   А через неделю, в усадьбе снова появились дознаватели, уже в сопровождении десятка полицейских и десятка вооружённых армейцев - кавалеристов. И, дело о бандитах, приняло совсем другой оборот. Руководил этим безобразием какой-то высокий полицейский чин, который, по прибытию, даже не соизволил покинуть свою карету. Так и командовал оттуда, временами выслушивая рапорты своих подчинённых. Что было особенно странно, ведь человек, проведший столько времени в дороге, должен был выйти," размять ноги‟.
   Как Александру пояснил следователь Котов, предъявив соответствующие "бумаги‟, по мнению следствия, выходило так, что в соседнем имении, находящемся под казённым управлением, бандитов нет. То есть, они там бывали, но ... Так что, у дознавателей, в свете недавно полученной информации, возникли "обоснованные‟ подозрения, что грабежом занимались люди графа. И для окончательной проверки этой версии, привезли крестьян. Трёх мужичков, которые могут опознать татей. Поэтому, графу надлежит не противиться ходу расследования, а добровольно предоставить всех своих холопов - на опознание.
   Нехорошие предчувствия шевельнулись в душе Александра, но он счёл, что в данный момент, идти на конфронтацию с властями, ещё хуже. Поэтому все гайдуки, как и все проживающие при дворе холопы - мужского пола, были построены перед хозяйским домом, в несколько шеренг. И пока свидетели ходили, по рядам, выискивая знакомые лица, десяток полицейских обыскивал все постройки. Единственное, дом графа, осматривал только следователь Котов, и временами, на выбор, весьма тактично, требовал предъявить к осмотру то какую-либо комнату, то сундук.
   И вот, когда с осмотром господского здания было покончено, и Александр вышел во двор, он застал следующую картину. Один из крестьян, мужичок в заношенных , и многократно чиненных лохмотьях, со вздыбленной, пакле видной бородкой, испуганно смотрел на шеренгу гайдуков. Рядом с этим, так сказать, свидетелем, стоял второй из дознавателей, серенький, неприметный чинуша. И этот служака, указывая рукою на командира второго десятка, покраснев от натуги, свирепо выпучив глаза, орал на крестьянина:
   "Смотри внимательно сволочь! И не говори мне, что никого из этого сброда не знаешь! Иначе, я и тебя, упрячу на каторгу, как его соучастника! Ну! Смотри!‟ ...
  А вот другая пара свидетелей, в это время, внимательно осматривала телеги, хомуты и прочую утварь. И как следовало ожидать, ничего из отнятого у них татями имущества, так и не нашли. Но этого, Александр не видел. Перед ним развернулась сцена, усиленного давления на свидетеля.
  Степан Гончар понял, что в данный момент, из него желают сделать "козла отпущения‟ и не выдержал, возмутился:
   - Да что же вы делаете? Господин хороший? Ведь этот видак, и в самом деле со мною не знаком. А вы, тыча в меня, требуете: "Узнавай его сволочь! Иначе на каторге згно...‟
  - Молчать! - повалив Степана на землю сильной зуботычиной, ещё громче заорал следователь. - Тебе сволочь, никто слова не давал! По всем вам, отребье, давно каторга плачет! Висельники про...
  - Отставить! - желая прекратить это безобразие, как мог громко и сурово, выкрикнул Александр. - Да как ты смеешь, мерзавец, бить моих людей? Ты знаешь, что этим не только нарушаешь устав своей службы, но и наносишь мне оскорбление!
  - Да я! ...
  - Молчать! Сейчас я говорю! - прервал возмущённое объяснение хамоватого следователя, быстро приближающийся к нему граф. - Вижу ты, любезный, не знаешь что такое презумпция невиновности, алиби и этика служебного поведения! Так какого чёрта, тебя ещё держат на этой службе? Я обязательно подыму этот вопрос, перед твоим начальством! Будь в этом уверен!
   Следователь, чьего имени Александр так и не запомнил, торопливо шагнул в сторону, так что между ним и графом, оказался окончательно стушевавшийся, испуганный крестьянин. И уже выглядывая из-за него, дознаватель, суетливо поглядывая на карету, дав голосом "петуха‟, выкрикнул:
  - Стоять! Не смейте ко мне приближаться! Я человек государев, при исполнении своих служебных обязанностей!
  - Да нужен ты мне: "Как зайцу стоп сигнал‟ - остановившись, с нескрываемым призрением ответил Саша. - Только руки о тебя марать. Мразь.
  - Я при исполнении...
  - Так исполняй. Только действуй как подобает - в рамках закона! А я, за тобою посмотрю, чтоб не баловал тут.
   Идти на продолжение конфликта, было безумно, так как на графа были нацелены сразу несколько кавалерийских пистолей. Кавалеристы, трое, находившиеся ближе всех, чётко выполняли свои обязанности по охране следственной группы. И делая вид, что обстоятельство, его это ни капельки не беспокоит, молодой человек остановился в десяти метрах от зарвавшегося следователя и картинно, по-хозяйски скрестил руки на груди. Так что, на несколько секунд, во дворе воцарилась немая сцена, участники которой замерли как парковые статуи, исключая бегающих по двору кур и переминающихся с ноги на ногу коней.
   Неизвестно, как долго бы это продолжалось, но, из кареты послышался голос кукловода (так, для себя, его обозначил Саша), пожелавшего и далее оставаться инкогнито:
   "Господин Котов, право же, прекращайте этот балаган. Ваш коллега, на самом деле вышел за все рамки дозволенного поведения. Так что, предъявите графу все необходимые постановления, и выполните то, зачем мы сюда приехали. А вы, Александр Юрьевич, меня сильно удивили. Я, конечно же, слышал, что в последнее время, ваша речь не совсем соответствует принятым в обществе нормам. Но. Сегодня, я убедился, что это утверждение соответствует действительности‟.
  "А вы кто такой?‟- поинтересовался молодой граф, стараясь разглядеть пассажира кареты, скрывающегося в её недрах.
  "Это не важно. Прощайте. И напоследок, позволю себе дать вам один совет: "Не препятствуйте служителям правопорядка выполнять свои обязанности‟ - Пусть они и переусердствовали в своём рвении выслужиться, но изменить что-либо не в ваших силах‟.
   Кучер "ожил‟, щёлкнул кнутом и карета тронулась с места, сделав вокруг дома-усадьбы "круг почёта‟, неспешно скрылась из виду. Оставив молодого графа Мосальского-Вельяминова в полном недоумении: "Кто это был, и как понимать всё здесь, и сейчас происходящее?‟
   На этом "чудеса беспредела‟, показываемые Фемидой, не окончились. Из папки Котова, одна за другой, были извлечены пара бумаг. Из содержания оных, следовало, что все его десятники арестованы, по подозрению в бандитизме, ограблении, и как следствие, убийству курьеров, перевозивших весьма большую сумму денег, которая оценивалась как в бумажных облигациях, так и в золотых, и серебряных монетах. На самого Александра Юрьевича, на время проведения следствия, налагается домашний арест. Пусть на момент совершения вышеуказанного преступления, он находился в Павловске. Однако. Юридически, молодой человек уже являлся владельцем имения, пусть, по причине учёбы и последовавшей после её окончания болезни, так не вступившим в права обладания. Все эти документы были готовы ещё до приезда в имение, из чего можно было сделать вывод, что за неимением настоящих преступников, было решено назначить на их место первых подвернувшихся людей. Что и было сделано.
  
  
  

Глава 19


  
  
  
   Сегодня, впрочем, как и всё последнее время, граф Мусин - Елецкий младший, откровенно скучал. Ему давно, до тошноты, приелась столичная жизнь, с её обязательными посещениями светских раутов, (торжественный приём, званый вечер без танцев) где молодому человеку, согласно замыслу родни, надлежало оттачивать своё искусство светского общения и обзаводиться столь нужными в самостоятельной жизни знакомствами. По сравнению с ещё недавно проходившими студенческими, кнейп-абендтами, в коих он был постоянным участником, здесь была тоска, смертная. Ах, как хотелось молодому человеку вырваться на свободу, сделать "глоток свежего воздуха‟. Но. Ему приходилось улыбаться, делать не искренние комплименты, кланяться и вновь улыбаться. Со всем этим можно было смириться, если не одно обстоятельство. По искреннему убеждению, окончательно укоренившемуся в душе молодого человека, высшее общество Российской Империи, деградировало. А происходило это потому, что оно само изолировалось от всех остальных граждан империи и жило в своём замкнутом, отгородившемся от реальности мини мирке.
   Как-то раз, не так давно, во время разговора со своим отцом, Михаил, не сдержал накопившихся в душе эмоций и высказался: "Отец, почему ты меня не понимаешь? Да там всё давно протухло! В этом, твоём высшем свете, нечем дышать! Со всех сторон смердит нафталином! Если не хуже‟. - Причём, молодой человек имел в виду не только великовозрастных представителей дворянства, но и их чад: неустанно кичащихся своим рождением - единственной их заслугой в этой жизни. Его более всего раздражали именно эти прожигатели жизни, хвастливо рассказывающие о своих любовных увлечениях, или "залихватских‟ похождениях, во время которых, они бывало, за день "спускали на ветер‟ баснословные суммы. И при этом, как само разумеющее, пренебрежительно, брезгливо, отзывались о тех, кто им прислуживал. Нет. Эти персоны небыли абсолютно безмозглыми "куклами‟, (что было самым омерзительным) многие из них могли похвастать отличным образованием - чаще всего, полученным за рубежом, и свободно владели несколькими языками, включая древнюю латынь (в отличие от родного). Там же, в Европе, их семьи были "счастливыми‟ владельцами недвижимости, где почти безвылазно проживали все домочадцы. Ну а главы семей, вынуждено "трудились‟, на высокооплачиваемом поприще "управления отсталой державой‟. Не сказать, что это явление имело поголовное распространение, но это имело место. И затмевало всё, что в этом обществе ещё не подверглось тлену. Но эта часть "элиты‟, была той "ложкой дёгтя в маленьком бочонке мёда‟. Ну а отец Михаила, тогда, после высказывания сыном наболевшего, ничего не ответил, только выставил из кабинета и наказал, как следует подумать над своими словами, и как он собирается жить на этом свете. Ну а если сын не одумается, то, как говорится, кроме него, никто в этом не виноват.
   Вот и сегодняшний званый вечер, грозился стать очередным, нудным пунктом обязательной повинности, невыносимой мукой, не повстречайся Мише князь Шуйский. Как выяснилось, его товарищ тоже, находился здесь по воле своего отца, и "отрабатывал свой долг‟, не позволяя обществу забыть о своём существовании. Эта "случайная‟ встреча, "пролилась бальзамом‟ на усталые души обоих парней.
  -Ты только посмотри на этих разукрашенных "павлинов‟, - поздоровавшись, тихо, чтоб не слышали окружающие его люди, проговорил Александр, не "снимая‟ с лица дежурную улыбку, - Вон как распушили перья, яркие, броские, а внутри голов этих кукол, пыльная, затхлая пустота. Противно смотреть, ей богу.
  - И не говори.
  - Кстати, Мишель, ты слышал главную тему, которую сегодня обсуждают эти бараны?
  -Да. Вроде как возможную в скором времени войну с Турцией.
  - Во-во. Эти ряженые горе "патриоты‟, на показ, разглагольствуют о предстоящих победах русского оружия. А половина из них, если их дети, по какой либо причине, на данный момент находятся в приделах империи, в срочном порядке отправляет своих сыновей на Европейские курорты. И причина у всех одна: "Дитятки экстренно нуждаются в "излечении‟ неожиданно пробудившихся, тяжких заболеваний‟. - Ну, разумеется, отбывают эти недоросли в сопровождении всего семейства чинуши "патриота‟ - чтоб болезному мальчику, было не так скучно лечиться.
  - Знаю уже и об этом. - брезгливо скривившись, ответил другу граф Мусин - Елецкий. - Слышал и эти озабоченные перешёптывания в кулуарах. Всё развивается так, как это и положено по жанру, крысы бегут с корабля.
   Дело в том, что конфликт с Турцией имел давние корни, с тех давних пор, когда под ударами Англии, Италии, Испании и России, пала Османская империя. Причина, незаконное владение безбожниками большей частью Испанскими и в меньшей мере Итальянскими землями. Ну и само разумеется, существовала угроза продолжения захвата европейских земель. В той далёкой войне, Россия освободила Болгарию, заняла Стамбул, вернув ему прежнее название Константинополь. Впрочем, перечислять многочисленные победы русского оружия в той войне можно долго, однако, своей доли в разделе имущества побеждённой державы, захотели и не столь успешно воевавшие на полях сражения союзники. И надо сказать, эти господа возжелали "откусить" весьма большой кусок отвоёванного "пирога". Так что, в долгом и трудном дележе, им были отданы многие земли, обильно политые кровью россиян. Однако - союзники. Но, России удалось отстоять владение Босфором, мраморным морем, и Дарданеллами. Казалось, всё это дела давно минувших лет. Но Британия, до сих пор не смирилась с тем, что Русские варвары, самолично владеют проходом из Чёрного моря, в Эгейское. Про постоянные козни сэров, вроде негласной поддержкой "несломленных повстанцев‟, можно не говорить. Но вот недавно, Британия, сговорившись с бывшими союзниками по той "победе‟, вернула государственную независимость той части Турецких земель, которыми они, владели. Но, а нежданно получившая независимость страна, решила в полной мере востребовать утерянные ею территории и с России. Странно, что в перечень территорий подлежащих возврату, не вошли испанские и итальянские земли.
   "Кстати, - заговорщицки понизив голос, проговорил Александр, - я недавно узнал, что у турок, с недавних пор, в войсках, стало появляться новое стрелковое оружие, намного превосходящее наше. И поставляют его, наши милые друзья, островитяне. Так что. После первой же победы "османского оружия‟, поздравлю Английского короля с его великолепной викторией‟.
   Увидев, как возмущённо вдёрнулась бровь Михаила, князь уточнил:
   "Я надеюсь, что это поражение, подтолкнёт Русь к свержению её гнилой правящей верхушки. О, кстати, об отношении оной к своим верным холопам. Один известный тебе изменник нашим великим идеалам, Сашка, уже пострадал от любимой им власти. Той, которую он недавно так ревностно защищал. Поговаривают, его обвиняют в чужих грехах и в данный момент, он заточён в своём новом имении - под домашним арестом‟.
   Делясь последней новостью о своём бывшем друге-соратнике, Шуйский проводил липко-похотливым взглядом гордо продефилировавшую мимо них юную девицу. Во взгляде этой прелестницы, буквально сверкали надменно игривые искорки, говорившие о том, что она открыта, для лёгкого, ничего не обещающего флирта.
   "Ух, хороша чертовка. - забыв обо всём что только что говорил, Сашка, утробно проурчал эти слова, ну прям как майский кот, увидевший "загулявшую‟ кошку. - Как же так? Почему я её не знаю?‟
   Мгновенно позабыв о своей неприязни к окружающим его людям, князь Александр Шуйский внимательно осмотрелся по сторонам, и неспешно направился к хорошо знакомой ему женщине, вдовой, но моложаво выглядевшей графине. Та как раз, только что, поздоровалась с таинственной, но такой доступной на вид незнакомкой. И судя по тому, как эти две особы тепло поприветствовали друг дружку, как минимум, взрослая дама была вхожа в круг общения молодой товарки, или наоборот. И не надо было обладать даром провидца, для составления прогноза, что молодой повеса, учтиво попросит графиню Козимскую, как можно скорее представить его своей "подруге‟.
   Михаил, зная об этой слабости Александра ни капельки этому не удивился, он воспринял такое поведение товарища как должное. Наоборот, в его голове мелькнула злорадная мысль, что другой Сашка, после того как обожжётся на почитании гнилого режима, одумается и вернётся в ряды прогрессивно мыслящей молодёжи. Однако первую эмоцию быстро сменила другая. Ведь его друг попал в беду, значит его, несмотря ни на что, нужно выручать. А через пару минут, не обращая внимания на окружающих его людей, молодой человек занялся обдумыванием своих дальнейших планов действий.
   "Мне нужен хороший адвокат, - думал Михаил, - не просто хороший, а лучший. Так. Это, конечно же, господин Копенштейн. Михаил Альбертович. Он, разумеется, как специалист вечно занят службой, и за защиту незнакомого ему господина вряд ли возьмётся. Дела‟.
  Пусть не сразу, но молодой человек вспомнил, как во время недавнего посещения его дома дальней родственницей по материнской линии, княжной Лопухиной Анной Иоанновной - фрейлиной императрицы, последняя, невзначай обмолвилась, что хорошо знакома с этим преуспевающим стряпчим. Поэтому, еле отбыв положенное по этикету время, молодой человек отбыл домой. И уже на следующее утро, у него состоялся приватный, важный разговор с матерью.
   Не будем углубляться в сложные и скучные хитросплетения дальнейших метаний и переговоров молодого человека, скажем одно: "Своего он добился. Вышел на Михаила Альбертовича, и тот, как видимо вдумчиво "взвесив‟ все выгоды, кои он, в дальнейшем, может получить от "высоких‟ поручителей молодого человека, взялся за это дело. Не забыв и о финансовой составляющей этого дела‟.
  Прошла долгая, томительная неделя ожидания первых результатов работы именитого стряпчего, во время которой Михаил в буквальном смысле этого слова - не находил себе места. Видя его метания, даже его отец перестал надоедать сыну своими нравоучениями. Если бы не ежедневные семейные трапезы, и лёгкие беседы не о чём, по их окончанию, то можно было подумать, что он попросту забыл о его существовании. Однако всё было не так. Граф был осведомлён обо всех проблемах, свалившихся на голову друга его отпрыска и, был рад тому, что его Миша, в этой ситуации, не остался сторонним наблюдателем. В свою очередь, Николай Юрьевич, привлёк к этому делу и небольшую толику своих "ресурсов‟, решив при этом, по максимуму сохранить своё инкогнито. Впрочем, стартом для этих действий было нормальное для любого родителя желание узнать, не влезает ли его наследник в какое-либо "грязное дело‟. Поначалу так и показалось, но, более или менее разобравшись, граф решил не "умывать руки,‟ а предпринять ряд активных шагов. И в этом его решении не было ни капли альтруизма, только желание "держать руку на пульсе‟.
   И вот настал день, когда в парадную дверь городского дома Мусин - Елецких, постучался невзрачный господин. Этот господин был серой, не запоминающийся личностью, несмотря на то, что был одет весьма дорогое платье гражданского служащего. Это было единственной деталью, которую мог запомнить любой человек обративший своё внимание на этого чиновника. Когда дверь отворилась и, смеривший оценивающим взглядом посетителя, мажордом поинтересовался, чего господину надобно, тот слегка притронувшись рукою к полю своей шляпы, еле слышно произнёс:
   - Любезный, доложи графу Мусин - Елецкому, что его желает видеть Пётр Акакиевич Самарский, помощник господина Копенштейна. - заметив недоумевающий взгляд слуги, гость поспешно уточнил. - Я, собственно говоря, пришёл к Михаилу Николаевичу. Он меня давно ждёт.
  -Хоть я о вашем визите и не предупреждён, но, всё равно проходите и немного подождите. Я о вас доложу.
  - Благодарю.
   К удивлению мажордома, молодой хозяин посетителю обрадовался и велел немедленно сопроводить того в гостевой зал. И гостя не заставили долго скучать. Молодой господин, до неприличия быстрым шагом ворвался в помещение, правда, вскоре быстро справился со своими эмоциями, и в дальнейшем, вёл себя подобающим образом. Но получившийся конфуз это не сгладило. А так как прислуга, уверена что она, всегда должна быть в курсе всех проблем и переживаний своих хозяев. То и старый управдом не устоял перед искушением, подслушать, о чём будет говорить гость. Стоило ему умело притворить дверь, не до конца, как через минуту, к увлекательному делу подслушивания, присоединилась пышнотелая повариха, последняя пассия любвеобильного мажордома.
   Так что, уже этим вечером, вся прислуга, с охами и ахами, ну и соответственно с пусканием жалостливой слезы, слушала историю о невинных страданиях почти неизвестного им молодого господина, графа Мосальского-Вельяминова.
  - А этот господин, значит говорит: "Это дело не чистое, - сидя на кровати, в накинутом поверх ночной рубахи старом халате, в окружении собравшихся вокруг неё подруг, вещала вечно румяная повариха, - говорит гость. Ответом на любое наше действие, идёт мощное противодействие. Этих господ прикрывает кто-то из "высоких кругов‟, иначе следователи не вели бы себя столь нагло‟.
  - Ой, господи, неужто они рукоприкладствуют? - не сдержавшись, "пискнула‟ молодая, худая служанка.
  - Не знаю, может быть и да. Об этом господа ничего не говорили. Слышала что друг нашего Михаила Николаевича, всё ещё находится под домашним арестом. А вот его слуг, посадили в кутузку и не выпускают, и тоже, держат там безвинно.
  - Ой, боженьки, да как же это? Как же тот бедняжка граф живёт, если ему никто не прислуживает. Некому ему ни поесть приготовить, ни постирать?
  - Про это не знаю. Об этом ничего не говорили.
  - Ой, горе то какое. Ну ладно. А дальше то что?
  - Ну слушайте...
   А день спустя, Михаил, один, сидя в тильбюри, (одноосный экипаж) выглядевшим после ремонта почти как новый, неспешно въезжал на территорию нового имения своего друга. К сильному удивлению гостя, на первый взгляд, здесь ничего не говорило о том, что хозяин этой земли находится под арестом. На въезде не стояли вооружённые часовые, в чьи обязанности должно входить изоляция пленника от любых посетителей. По крайней мере, после слов господина Самарского, о том, что его друга оскорбили недоверием и приставили охрану, граф Мусин - Елецкий ожидал увидеть именно такую "картину‟. В реальности всё выглядело по-другому. Ворота были гостеприимно распахнуты. Дворовая челядь, занимающаяся своими делами, не выглядела затравленной или испуганной и приветствовала неизвестного им барина уважительными поклонами. Возле парадного крыльца, дежурила пара гайдуков, правда в старенькой, но аккуратно ухоженной форме, которые и ответили, дескать, Александр Юрьевич дома, и его уже предупредили о прибывшем госте. Так что, если господин того пожелает, то пусть проходит в гостевые покои, куда его проводит Иван, чернявый холоп, один из встретивших его стражей.
   Подтверждением чрезмерной опеки стало появление Александра, одетого как будто на выход в высший свет - по последней светской моде. После того как он вошёл в зал гостиной, и приветливо улыбаясь, поздоровался с другом, то за его спиной появился долговязый околоточный надзиратель, начавший тут же изучающе рассматривать Михаила.
  - Я тоже рад тебя видеть, Саша. - на безупречном французском языке, ответил молодой граф. - но что это за чудо топчется за твоею спиною?
  - Не обращай на него внимания, - не поддержав товарища, по-русски ответил Александр, - это мой личный сатрап.
  - Но как же так? И ты всё это смиренно терпишь? Не узнаю своего друга.
  - Да пошли они к чёрту. Делать мне нечего, как только тратить свои нервные клетки. Эти господа опричники, чего-то там хитрят, а мне, до их цирка абсурда, нет никакого дела. От слова совершенно.
  - Как это?
  - Начну с того, что официально, мне якобы поверили на слово. И говорят мол больше чем уверены в том, что я не буду покидать своё имение. А этих чудо "богатырей‟, мне выделили только ради защиты моей драгоценной тушки от повторного нападения сбежавших бандитов. Вот, видишь, выдали "витязей‟, аж целых две штуки. Один отдыхает, другой бдит и наоборот.
  - И ты хочешь сказать, что в эту чушь поверил?
  - Представь себе, да. Ведь я такой "наивный и доверчивый‟.
   Стоявший возле двери полицейский слышал эту беседу и, судя по нахлынувшему на лицо багрянцу, насмешки господ дворян, "изливавшиеся‟ в направлении его службы, были ему не приятны. Но он стоически молчал. Видимо получил по этому поводу строгие инструкции.
  - Что хочешь со мною делай, но я не верю в твою детскую наивность. - продолжал беседу Михаил.
  - И правильно делаешь. Я, например, воспринимаю этих слуг правопорядка, как свои запасные тени. Следуют за мною по пятам и бог с ними, мне от них скрывать нечего.
  - И в самом деле, бог с ними. Но я слышал, что у тебя неоднократно производился обыск. Это так?
  - Да. Искали какие-то сундуки, в которых, по их словам, лежат украденные деньги. Кто-то им наплёл сказку, мол, я её перехватил и где-то спрятал. Видимо думают что я положил всё это под кровать и благополучно забыл обо всём.
  - И как ты к этому относишься?
  - Да никак. Хотят, пусть ищут. Если не успокоятся, то я, по осени, готов собрать у своих крестьян все лопаты, и выдать их следователям и их подчинённым, пусть, если пожелают, всю землю перепашут - если это будет для меня бесплатно. Говорят что для землицы, это оче-ень полезно.
  - А-ха-ха-ха! Насмешил! Значит, говоришь что полезно? - не выдержав, засмеялся Миша.
  - Ну да. И земле, а особо их головам.
  - А причём тут головы?
  - Ну как? Руки устанут, глядишь, уважаемые господа поймут, что думать надо головой, а не своей пятой точкой.
  - Какой такой точкой? Тьфу ты. Что это за точка?
  - Ну та, откуда у всех ноги растут.
  - У-гу-гу! Умо-ори-ил! Прямо не узнаю тебя! А я, если честно, собирался тебя утешать. А ты, сам всех тут веселишь, да над своими тюремщиками потешаешься. Да Саша. Сильно ты за это лето изменился. Ну, всё, хватит об этом, я собственно к тебе по важному делу приехал.
  - А я думал, что просто проведать, да поддержать бедного узника.
  - Так одно другому не мешает. Ты уже знаешь, что я, для твоей защиты нанял одного весьма успешного стряпчего?
  - Слышал. Но у меня и свой есть.
  - Знаю я про это. Но ваш семейный адвокат, больше по торговым делам специализируется, так что, на него большой надежды нет. А Михаил Альбертович, в этих вопросах - как рыба в воде.
  - И сколько я тебе за его услуги буду должен?
  - Ты желаешь со мною поссориться?
  - Нет.
  - Тогда, про деньги больше не говорим ни слова. А он, наш господин Копенштейн, выведал следующее. Банда татей и в самом деле была. И скрывались они в соседнем имении, находящемся, кстати, под казённым управлением. Они же, голубчики, ограбили курьерскую карету и нападали на твоих людей. В итоге, то ли с перепою, то ли ещё с чего, но тати меж собою передрались, до массового смертоубийства. Ну а выжившие в этой резне ватажники исчезли, вместе с бандитской казной. И всему этому безобразию есть видаки.
  - Знаю. Однако от этого, ни мне, ни моим людям никакой пользы. Никто с нас подозрения не снимает. Банды Шестипалого нет, а я, с моими охламонами вот он, под боком.
  - Знаешь, - Михаил скосив в сторону скучающего полицейского недоверчивый взгляд, вновь заговорил по-французски, - на моего тёзку вышел некий чин, который за определённую суму, готов закрыть дело, не только в отношении тебя, но и твоих людей.
  -Знаю. Этот полицмейстер Архилов, и он, со мною тоже говорил. Только вот не задача. Нужной ему суммы у меня нет. А если бы она и была, то я всё равно, этому мздоимцу, не дам ни гроша, принципиально.
  - Почему?
  - А вдруг, эта держиморда решит, что я, в самом деле, завладел этим похищенным кладом? Поэтому, я не уверен, что после этого, у него не проснётся бешеный аппетит, и он не решит, что я просто обязан его содержать, регулярно покупая его "золотое‟ молчание.
  
  
  

Глава 20


  
  
   Уже который день, из-за ребяческого озорства (своеобразным видом борьбы со скукой), Александр, оканчивая утреннюю разминку и водные процедуры, выходил к завтраку одетым "по полному параду‟, как будто собирался на торжественный приём к самому императору. Пусть для окружающих графа людей это выглядело глупо, зацикленной идеей фикс, но он ежедневно облачался в костюм, заказанный по случаю дня рождения Шуйского, который слуги за ночь приводили в порядок. Кстати, на тот праздник жизни, молодой человек так и не попал, из-за неожиданно скосивших его последствий "лечения‟. Так вот. Его надсмотрщики, видя нарядившегося подопечного, сильно нервничали, но молчали. Что в свою очередь, изрядно забавляло пленника. В нём проснулся ребяческий интерес, как быстро этим околоточным надзирателям, надоест находиться в повышенной "боевой готовности‟, то есть, неотлучно следовать за ним по пятам. И те, его не разочаровывали, ходили за Сашей как привязанные. Правда, через день, служивые правопорядка немного успокоились и организовали что-то вроде дежурной и отдыхающей смены. Вот в один из таких дней, в имение арестованного графа, заехал его друг. Пришлось отвлекаться от начатой в заточении зарядки для мозга - расчётов модулей зацепления прямой и косой шестерни. Делалось это не только для "убийства времени‟, но и чтоб не терять полученный в предыдущей жизни навык. Ведь деградация, в отличие от обучения, не требует никаких усилий, только и делай, что наслаждайся покоем. А ещё, оглядываясь на звук тихих шагов, молодому человеку было забавно видеть удивлённо-озабоченные лица полицейских, которые время от времени, заглядывали в бумаги, подглядывая через его плечо.
   Но, обо всём по порядку. Не успел Александр, готовясь к решению инженерных задач, заточить гусиные перья и карандаши, кстати, последнее, с графитовым стержнем, весьма дорогая в этом мире вещь, как в комнату, без стука, вбежал младший сын одной поварих гайдуков, мальчишка лет пяти. Ворвался в кабинет и застыл на месте, осматривая широко раскрытыми от любопытства глазами всё помещение и заодно ожидая, когда барин обратит на него своё внимание.
  - Чего тебе? - отложив карандаш и перочинный нож, недовольным тоном поинтересовался Александр.
  - Так, это э-з-э, Александр Юрьевич, к вам значится гость едет. Один он.
  - Молодец, спасибо тебе за службу. А сейчас, свободен и передай Ивану, пусть проводит посетителя в гостевой зал, а я, подойду туда немного позднее.
  - Ага.
   Босоногий мальчишка резво развернулся, и больше не сказав ни слова, выскочил в так и не закрытую им дверь.
   "Хоть что-то в этом мире меняется в положительную строну. - подумал Александр, неспешно складывая бумаги в папку, и пряча свои письменные принадлежности, кроме массивной чернильницы и пресс-папье. - Хоть кто-то решил меня навестить. Не то, ей богу, одичаю в заточении. Да и моим держимордам хоть какое-то развлечение, вон, от скуки уже на кухарок и прачек стали засматриваться. Как голодные коты на сметану. Не порядок, не по их честь бабы ‟.
   Буквально через пять минут, Саша, стараясь выглядеть как можно беззаботнее и бодрее, предстал перед гостем. И не был удивлён, узнав в нём своего друга, Михаила. Того, кто можно сказать спас пападанцу только что дарованную ему жизнь, буквально вырвав тело из лап шарлатанов от новомодной медицины. Да и после этого, не оставлявшего без своего внимания и посильной помощи. Так что, желание выглядеть бесшабашным, а главное, не сломленным пленником, только усилилось. По трезвому размышлению, сторонние наблюдатели, видя перед собою юношу, от него нечто подобное и должны были ожидать. Так что, незачем обманывать чужие чаяния.
   Во время бравурного, насмешливого рассказа о реалиях домашнего заточения, Александр не раз замечал, что во взгляде его друга, время от времени, проскакивали отблески тревоги и недоверия. А может быть, это было удивление от того, что его друг так сильно изменился. Впрочем, "клоунская‟ часть беседы быстро окончилась, и оба юноши перешли на французскую речь. Здесь уже шло более интимное общение, каково у близких людей здоровье; как поживают знакомые, бывшие соученики, родственники. Как говорится, темы не для чужих ушей. Ведь в них затрагивалось всё. Даже такое, как беззлобные шутки над князем Шуйским, которого отвергла некая девица, в первый раз вышедшая в свет. Да-да, как раз та молодая особа, так сильно заинтересовавшая молодого повесу на рауте, где Михаил нечаянно узнал о злоключениях младшего графа Мосальского-Вельяминова.
   Во время обсуждения этого приёма, Александр узнал и о назревающей Русско-Турецкой войне. Это, для молодого человека, оказалось неожиданной новостью, даже несмотря на то, что его регулярно навещала его матушка. Видимо она, таким образом, жалела сына, намерено изолировав его от ненужных по её мнению новостей. И ничего здесь не поделаешь, мать, есть мать. Она закидывала своего любимца новостями о соседях, об урожае этого года. Даже пару раз проконтролировала, по её мнению, жуликовато выглядящего "тиуна‟ - так она обозначала управляющего имением. Впрочем, всем на удивление, женщина осталась довольна результатами обеих проверок. И даже расщедрившись, подарила своему повзрослевшему чаду, ещё четырёх молодых девиц. Было неизвестно, обиделся ли его отец на столь наглый грабёж его "гарема‟. Хотя, вероятно он даже не обратил на это внимание, мать могла одарить отделённого на самостоятельное проживание сына кем-либо из своей, личной прислуги.
   И на этот раз, сын не отказался от материнского подарка, правда, решил воспользоваться им по-своему усмотрению. Трезво рассудив, если с девицами упорно занимались, делая из них гейш - на русский манер, то результатом этого труда необходимо воспользоваться. Было решено приставить их к обучению подростков - детей его дворни.
   Всё это как нельзя удачно вписывалось в тайно созревающий в голове молодого человека план, согласно которому, предстояло открыть небольшую производственную артель. И выпускать на ней продукцию, качество которой никто из конкурентов не сможет повторить. А это значит следующее, что пора приступать к обучению своих высококлассных специалистов. Не было в этих планах никаких намерений стать "локомотивом‟ прогресса, или генератором научных открытий. Всё сводилось к простому желанию, быть лучшим из всех возможных гипотетических "коллег‟ по цеху. Да, да. Всё это, всего лишь планы по созданию производственной базы и не более того. Так как не был дан ответ на самые главные вопросы: "Что производить? И как с этим товаром выйти на рынок?‟ - Чтоб, при этом не "прогореть‟.
   Всё это можно назвать лирическим отступлением, так как ничего, никаким боком не затрагивалось во время беседы двух друзей.
  - Кстати Алекс, давай ненадолго отвлечёмся от мировых проблем. Тут Кирилл Генрихович весьма настойчиво интересовался состоянием твоего здоровья. - сдержанно, без проявления каких-либо эмоций сменил тему разговора Михаил. - Он сильно переживает по поводу твоей падучей.
  - Благодарю. Его стараниями я жив и уже успел позабыть о ней. Чувствую себя просто превосходно. Так ему и передай.
  - Тогда, слава богу. Значит, я ему так и передам.
  - Обязательно. И непременно со словами моей безмерной благодарности за его великие труды.
  - Непременно. Кстати, - после беглого взгляда в сторону охранника, перейдя на английский язык, с заговорщицкими нотками в голосе, заговорил граф Мусин - Елецкий, - твоя "тень‟, весьма усердно прислушивается к нашему разговору. Он точно не владеет иностранными языками?
  - Нет, не беспокойся, точно не владеет. Я своим дворовым девкам, на днях, приказал пообщаться с ними, но не на родной речи, разумеется. Так они, мои безжалостные прелестницы, что придумали, воркующим голосочком, наделяли их весьма не лестными эпитетами, произнося это на разных языках. Так эти служаки, только млели, моргали, и недоумевающе на них таращились. Прямо как дети малые.
  - И только-то?
  - Нет. Ещё, немного позднее, эти соглядатаи, украдкой интересовались у моих людей: "Кто эти прелестные немки (в данном случае иноземки, не говорящие по-русски) которые живут у здешнего барина?‟
  - Но это же так низко. Как можно оскорблять человека, который по причине своей необразованности, не может тебе ответить.
  - Знаю, но девчонок, за это, не осуждаю. По-другому, я не мог быть уверенным в том, что эти околоточные являются теми, за кого себя выдают. А не являются подсылами-полиглотами.
  - Убедил. Чёрт с ними...
  - И бог с нами.
  - Вот-вот. Кстати, не пора ли нам поговорить о нас? Ты до сих пор считаешь, что с царём, как с самым главным рабовладельцем не нужно бороться?
  - Что? Бороться с русским императором? Нет, не стоит. А вот отменять крепостное право, необходимо.
  - Ну вот. Опять всё сначала! Пойми же, если что-то мешает прогрессу, оно подлежит безжалостной ликвидации! Такова жизненная необходимость!
  - Не повышай так голос - не в парламенте выступаешь. Вон видишь, как мой тюремщик насторожился. Того и гляди, или сам кинется - разнимать нас, или побежит за подмогой.
  - Тебе всё шутить и балагурить, а я, между прочим, поднял серьёзный вопрос.
  - Я тебя понял, и постараюсь ответить. Да. Если что-то мешает, как ты выразился, прогрессу, то причину нужно устранять. Но ни в коем случае не рубить этот Гордеев узел лихим ударом меча, или мужицкого топора. Необходимо разобраться в проблеме и найти правильное решение.
  - И долго ты его, это решение, будешь искать?
  - Я его, для себя, уже давно нашёл.
  - Даже так? И что вы прикажете нам делать, чтоб с завтрашнего дня жить в цивилизованной стране?
   Дальше разговор перетёк в весьма оживлённый диспут, свидетелями которому стали оба полицейских - второй служивый явился сам, будучи привлечённым голосами разгорающегося в гостиной спора. Надо отдать должное, околоточные надзиратели просто наблюдали, стоя возле двери и не старались развести немного разгорячившихся оппонентов по разным комнатам. Хотя имели право вмешаться. Во-первых, спор двух дворян напоминал начало конфликта. Во-вторых, как арестант, так и его гость, общались меж собою на иноземном языке, так что было не ясно, о чём говорят эти господа. И самое главное, служивые не знали, может ли поднадзорный принимать у себя гостей, кроме родственников. По этому поводу, их никто не проинструктировал. Вот они и довольствовались, банальным наблюдением.
   А спор Михаила и Александра, между тем затрагивал такие темы как понятия варварства. Где Саша утверждал, что слово варвар, обозначало то, как римляне воспринимали чужеродную речь. Проще говоря, представителей другой культуры. Причём, в общественном развитии, кельты, галлы и прочие соседи, не уступали Риму в своём развитии. Народы всего лишь жили по своим обычаям и законам. Исходя из этого, считать англичан единственным, цивилизованным примером для слепого подражания не стоит. Тем более, они некогда не совершали покушений на своих королей, если не считать дворцовых интриганов и их заговоров, свойственных всем правящим семействам. Но это действо, затрагивало только узкий круг лиц, а не всё королевство.
   - Но, как преодолеть сопротивление прогрессу? - даже спустя час от начала спора, не унимался Михаил. - Если судить по твоим словам, государство это сложный механизм, работе которого не нужно мешать. То как быть с проблемой, которая заклинила его так называемые шестерни.
  - Нужно найти эту помеху, и убрать её. Заметь, не саму заклиненную шестерёнку, а известный нам пережиток-камушек, застрявший в её зубцах. А если постоянно менять шестерни, "убирая‟ тех, кто по твоему мнению работает не так, при этом оставляя помеху - этот анахронизм. То кроме вреда, для нормального функционирования государственной машины, ничего не получится.
  - И что ты предлагаешь делать?
  - Я уже делаю. Начал учить крестьянских детей.
  - Тоже мне выход! Вон, твои дворовые девки тоже имеют хорошее образование, но это не смывает с них клеймо рабства.
  - А ты кипятись, а выслушай все мои доводы. Я их буду учить ремеслу, и они, получив свободу, будут работать в моей артели.
  - И тут же, как только получат вольную, твои работники разбегутся.
  - Нет. У меня, с этими мастеровыми людьми будет договор, отработать долг. Пусть постепенно выплатят все, что я потрачу на их обучение. А после чего, буду удерживать возле себя наиболее талантливых.
  -А крестьяне? Как жить им?
  - А по этому поводу у меня тоже есть, своя программа. ...
  Поближе к времени отъезда гостя домой, обсуждались другие мирные, деловые вопросы. И друзья общались уже на русском языке:
  - Саша, всё это хорошо. На мой взгляд, в создании твоих производственных артелей есть что-то здравое. Если ты найдёшь достаточное количество единомышленников, что-то может получиться. Но вот времени на всё это, у тебя нет. Мы "стоим‟ на "пороге‟ войны с Турцией.
  - Так она, начнётся не завтра.
  - В смысле?
  - Смотри. Лето оканчивается, скоро наступит осень с её дождями, и в самый разгар боевых действий, все дороги превратятся в непроходимые "болота‟ и войска, в самый ответственный момент, останутся без снабжения. Зима, тоже не лучшее время для сражений, впрочем, как и весна. Так?
  - Так.
  - Значит, у нас есть время для реализации наших планов.
  - Планы твои, я, для себя, ещё ничего не решил.
  - Но, я надеюсь, ты не откажешься нанять для меня как минимум троих мастеровых по слесарному делу. И купить всё по составленному мною списку: - "Инструмент, как слесарный, так и измерительный, тиски, и на оставшиеся деньги бруски железа‟. - А то, я вроде как не выездной - из этого "дворца‟.
  - Куплю, и в ближайшее время постараюсь всё это доставить. А насчёт мастеров, так на Павловском оружейном цехе, их немало. Вот только мне кажется, что, они будут или немного калеченные, или сильно старые. Здоровых мастеровых, мне сманивать не позволят.
  - Пойдёт. Главное чтоб у них были целыми руки. И чтоб присутствовал хоть один глаз.
   На этом, друзья и расстались, Александр вернулся к самодельной чертёжной доске, кульман ещё не изобрели. А Михаил, в сопровождении пятерых гайдуков, увёз несколько кошелей с золотыми и серебряными монетами. Это была часть выручки с реализации урожая этого года, и чего греха таить, гуманитарной помощи графини Мосальской-Вельяминовой. Ольга Олеговна, сильно переживала за сына, и тайком, "подбрасывала‟ пустившемуся в "самостоятельное плавание‟ чаду по несколько золотых монет. Как она это объясняла: "На непредвиденные расходы‟. - Залазить в припрятанную "кубышку‟, было глупо, опасно, и рано. Ну, естественно и стражи правопорядка остались весьма довольными сегодняшним днём, их щедро, в их понимании, одарили, за согласие отпустить гайдуков, столь необходимых для охраны графа Мусин-Елецкого, увозящего с собою немалую денежную сумму.
   И вновь потекли единообразные будни заточения, неожиданно переродившегося в полную изоляцию от всего мира. Даже сердобольная Ольга Олеговна, за эти недели, ни разу не приезжала к сыну, как и не передавала свою "гуманитарную помощь‟. Видимо отец заметил исчезновение немалой суммы из семейного бюджета, или у матери закончились её "карманные‟ деньги. По идее, такого не могло быть, точнее, официально, всеми семейными финансами распоряжался только глава семьи - муж, но всё равно, откуда-то эти деньги брались. Поэтому, Александр решил, что при первой же возможности, вернёт матери всё, до копейки. А каким способом он это сделает, чтоб не обидеть родительницу, будет видно.
   Была в этой изоляции от мира и своя положительная сторона, никто не отвлекал от дел. Поэтому, на нескольких, огромных листах плотной бумаги, полностью прорисовался проект до придела упрощённого сверлильно-фрезерного станка, с его примитивными, но столь нужными для полноценной работы оснастку. Даже кузнец Тихон, из-за этого, получил приказ ускорить и даже увеличить добычу болотного железа. Вначале, по убеждению Александра качество такого металла было слишком низкое и, для изготовления станочного корпуса, оно не подходило, от слова совсем. Но согласился на использование этого железа только после того, как служитель Гефеста пообещал, что при использовании дедовских секретных добавок, выплавляемое им железо можно сделать очень прочным, правда, не устойчивым к сильным ударам. Так что, и Тимоня и двое его подручных трудились возле их мини "домны‟ не покладая рук. Сея участь трудотерапии, не минула и гайдуков, временно перешедших в разряд рудокопов и дробильщиков породы. Впрочем, им всем, грех было на что-либо жаловаться. Именно в эти дни, их питание разительно улучшилось. Также было пошито новое обмундирование; пусть своими руками, но отремонтирована казарма и много ещё чего сделано по мелочи. Самое приятное заключалось в том, что на какое-то время, была полностью отменена строевая подготовка, с её вечными придирками командиров: "Выше ногу! Тяни носок! Твёрже шаг! Держи равнение! Держим, держим ногу, шаг! Раз-два-три, шаг!‟ - Правда, новый барин как будто случайно оговорился, что со временем, эти занятия будут возобновлены, и ещё, они больше не будут столь долгими и изматывающими. Вроде как мелочь, а людям уже приятно. И гайдуки, даже в душе, не возражают против непривычной для них работы, тем более, на ней не было наказания. Наоборот, у них был стимул, надо сказать весьма приятный. Пятёрка работяг, перевыполнившая дневную норму, получала к ужину приз, ягодный пирог. Ну и раз в неделю, в воскресенье, самой трудолюбивой бригаде, торжественно выдавался полный кисет отличного табака.
   Так что, несмотря на арест, Александру, как и его людям, скучать не приходилось. Вот и сегодня, он делал последние обмеры восковых заготовок для будущей станины, перед тем как дать добро на изготовление литейных форм. Благо, вечно молчаливый, нелюдимый Тимофей, владел этим искусством, поэтому не нужно было думать, где найти литейщика, и как с ним рассчитаться за проделанную работу. Было ещё одно полезное качество у этого мастера, если он и удивлялся причудам нового барина, то молчал и не позволял об этом разглагольствовать другим (в своём присутствии). Так вот. Не успел довольный проделанной работой Саша отложить в сторону примитивный измерительный циркуль, как в прохладу полуподвала, чинно вошёл околоточный надзиратель, наиболее молодой из приставленной для охраны пары. Слепо осмотрелся, привыкая к более тусклому освещению. И немного "помялся‟, как будто не решаясь отвлечь охраняемого человека от его мудрёного дела. Затем глухо откашлялся, прочищая глотку и проговорил:
  - Тут это, Александр Юрьевич, к вам ваш друг приехали. Вас спрашивают.
  - Спасибо Акакий, сейчас выйду.
  - Ну, не буду вам мешать. Тогда пойду я?
  - Иди. А я сейчас, дам последние распоряжения мастеру, и последую за тобою.
   Сказано это было в след уходящему полицейскому. Надо признаться, за последнее время, отношения надсмотрщик-арестант, претерпели сильные изменения. Служивые больше не заглядывали через плечо, проявляя к производимым на бумаге расчётам излишнее внимание. Ну и заодно, "сатрапы‟ перестали исполнять роль навязчивых теней-призраков. Сейчас они довольствовались тем, что знали, где приблизительно находится молодой граф. Стараясь, лишний раз, не мозолить ему глаза. Кто его знает, что послужило причиной таких приятных перемен? Может быть банальная усталость служивых, или, например, то, что арестованный, за всё время заточения, ни разу не пытался возражать против выполнения стражами их прямых обязанностей. Проще говоря: "Чужая душа потёмки‟. Да и разбираться в причинах постепенно происходящих изменений в отношениях, вынужденных жить в одном доме людей, никто не изъявлял желания.
   "О-о-о! Михаил, здравствуй милый друг. - щурясь от дневного света, поприветствовал товарища Александр. - Я, честно говоря, уже не чаял тебя увидеть. По крайней мере, до устойчивых зимних морозов‟.
  "И тебе здравствовать, дорогой друг. - приветливо разведя руки в стороны, ответил граф Мусин - Елецкий. - Ты даже не представляешь, насколько я рад нашей встрече. И обижен, за твои пустые упрёки. Я ведь не сидел, сложа руки, вон видишь, набрал для тебя добра, на пять телег еле всё поместилось. И бедные лошадки уморились, тащить такую тяжесть‟.
   Впрочем, шутливая "перепалка‟ быстро окончилась, друзья обнялись, отдали подбежавшей черни распоряжения, куда и что разгружать. После чего, оба товарища направились в дом, точнее в кабинет хозяина. Долго не бывший у друга Михаил ехидно улыбался, он сразу заметил изменения в отношениях тюремщиков и их арестанта и не смог промолчать:
  - Алекс, а куда это подевались твои тени? Почему они не выполняют свои служебные обязанности?
  - Они просто сачкуют.
  -Что делают? - на лице молодого человека, проявилась несвойственная ему маска глубочайшего удивления.
  - Ну, сачкуют, иначе говоря, отлынивают от своих обязанностей. Но если ты по ним успел соскучиться, я их прямо сейчас позову. Если пожелаешь, могу сразу обоих.
  -Нет, нет. Пусть отдыхают, нам и без них будет не скучно. И всё же, будь так добр, говори со мною на нормальном, русском языке. Я понимаю, что находясь в заточении, то по болезни, то по ложному обвинению, человек может забыть родную речь - не с кем нормально поговорить. Но ты аристократ, поэтому должен быть на "высоте‟, невзирая на выше перечисленные обстоятельства.
  - Милостивый государь, я, в дальнейшем, всенепременно буду соответствовать всем предъявляемым вами требованиям.
  - Полно-те Алекс, не паясничай. И кстати, предлагаю позабыть о светских протоколах встреч, сразу перейти к делам, оставим приятное общение напоследок. Думаю, ты не против такого нарушения.
  - Совершенно, нет.
  - Начнём с приобретённых мною инструментов. Как ты там их называешь? Измерительные, да? Так вот их два комплекта, немного потёртые, но по заверению моих консультантов, в рабочем состоянии, других не нашёл. Вот по этому поводу бумаги. Далее. Пять комплектов слесарных инструментов - импортных, все новые, скупил всё что было, в инструментальной лавке Шварца. Ну и насчёт стали. Купил около ста пудов. Железо хорошее, испанское, оружейное. Взял по символической цене - конфискованное нашей доблестной таможней у контрабандистов. Не спрашивай, как я провернул эту сделку, всё равно не расскажу. Эта тайна, должна остаться таковой на века. На этом вроде как всё.
  - Как всё? А подшипники? Ведь они мне намного нужнее, чем такое количество оружейной стали.
  - Так ты, для начала поясни. Что это за вещь? Эти твои подшипники. И под какими шипами нам их искать.
  - Так это... - негромко проговорил Александр и замолчал, не зная, что говорить.
   Он считал, что отсутствие в его памяти любых упоминаний о подшипниках, есть всего лишь отсутствие большого фрагмента памяти предшественника. Надежда на то, что в этом мире, технический прогресс не будет в точности повторять шаги развития на его родине. Ан-нет.
  "Идиот, - мысленно бранил себя Саша, - кто мешал тебе пообщаться с людьми, осторожно "выудить‟ информацию о тех реалиях жизни, о которых у тебя нет полной информации. Тоже мне, герой, нашёл себе оправдание, что раз не у кого спросить, значит можно действовать наобум. Поэтому и выглядишь как самурай в анекдоте про Чапая. Кода Петька удивлялся: "Что за дурак? И какого ляха, он кинулся с голыми пятками на шашку?‟ - Нужно быть более осмотрительным, батенька‟.
  - Что это ты? Чего замолчал? - Михаил не выдержал затянувшейся паузы.
  - Просто сам не знаю, откуда у меня появилась уверенность, что такая штука есть, и она мне обязательно понадобится. Видимо те британские шарлатаны, нечто подобное говорили, когда возились возле моего бесчувственного тела. Вот, наверное, мой потревоженный электричеством разум и выдумал такой бред.
  - Всё может быть. Кстати, если ты ещё не знаешь, этих шарлатанов осудили и приговорили к пожизненной каторге. Нашлись некие видаки, которые утверждали, что видели как они - иноземные лекари, ночью, самолично выносили чьи-то завёрнутые в ткань тела. Конечно же, это полный бред. Но. Как мне стало известно, от их знахарства, пострадала родственница одного влиятельного сановника. Вот суд и учёл сомнительные показания как весомый аргумент обвинения.
   Однако во взгляде графа Мусин - Елецкого, промелькнули оттенки снисходительной жалости, с какой обычно смотрят на калек. Что сразу насторожило Александра. И он вспылил, не удержавшись, решил "расставить точки над i‟. Еле сдержавшись, чтоб не добавить в свой голос "металлические‟ нотки возмущения, он спросил:
   - Что ты временами смотришь на меня как на умалишённого? Я что, совершаю неадекватные поступки, и постоянно лепечу какой-то бред?
  - Нет. Но...
  - Что, та пострадавшая родственница сановника, после электротерапии стала блаженной? И ты думаешь, что отныне и я такой?
  - Нет. У неё пострадала только речь, она, видишь ли, онемела. И все наши медикусы, осмотревшие пострадавшую, единодушно связывают это с воздействием электричества на её голову. Вот поэтому, этих выходцев из туманного Альбиона, и наказали так строго.
  - Да бог с ними. Я живой, и главное не лишился разума, как думают некоторые, а это самое главное. Извини что сорвался, и накричал на тебя. Но ты сам виноват. И в самом деле, временами смотришь на меня, как на какого-то недоумка. Всё, закрываем эту тему. Ты мне вот что ответь. Как обстоят дела относительно моего поиска мастерового люда? Специалистов по слесарному делу.
  - С этим заказом, как раз всё в полном порядке. Как ты помнишь, мой папа́, давнишний друг твоего родителя, заодно, он покровительствует одному купчине. Точнее не одному ему, но, он как раз занимается изготовлением наших, российских пистолей, правда устаревших, колесковых. Да и когда я говорил со своим отцом, он как раз ожидал его, с отчётом. Ну, мы и привлекли Данилу к выполнению твоих заказов. А он, узнав обо всех твоих проблемах, и говорит нам. Что в последнее время спрос на его оружие упал, и он вынужден сократить число работников в своей артели. Вот он и подумал что сможет уговорить переехать к тебе как минимум двух своих мастеровых, вместе с их семьями. Только они люди вольные, и должны будут не только иметь жильё но, и получать достойное жалование. Как он выразился: "И вашему знакомцу выгода, и мне на душу не брать греха. Ведь люди не псы, чтоб их со спокойной совестью на улицу выкидывать‟. - Если согласен с этими условиями, то жди их зимою - как зимние дороги укатают.
  - Конечно же, согласен. Даже больше, рад такому повороту дела. Как там они, эти купцы говорят, когда хотят закрепить со своим коллегой сделку? Кажется так: "По рукам‟.
  - Что-то вреди этого. Тогда жди их приезда и готовь классы для своих школяров и рабочие места будущим мастеровым.
   А вот следующая новость сильно огорошила Александра. Оказывается выделенных им денег, на все покупки не хватило (включая подъёмные для переезда мастеров). Поэтому отец Михаила, одолжил другу своего сына, на два года, пятьсот рублей облигациями. Хоть возвращать их необходимо без процентов, но вексель по этому поводу должен был быть подписан. Как говориться, необходимо сказать спасибо и за такую помощь. Хотя, в душе молодого человека мелькнула мысль, что, таким образом, влезая в долги, ещё не зная, когда начнёт поступать прибыль, он может "докатиться‟ и до "долговой ямы‟. Однако она, та самая депрессивная думка, была моментально "задушена‟.
   И вновь потянулось бремя заточения, которое усугубляли зарядившие осенние дожди, с их промозглой сыростью. Несмотря на загруженность хлопотами, связанными с подготовкой к запуску артели, казалось, что жизнь всё равно текла слишком медленно, можно сказать вязко и казалось, она не собиралась ускоряться ни на йоту. Так что, первый выпавший снег, для молодого графа был долгожданным подарком хоть как-то скрасившим его серые будни. Правда он, пролежал совсем недолго и быстро растаял. Зато, в следующий раз, через несколько дней, поддержанный "ударившими‟ морозами, он укрыл землю и все строения, белой, волшебно сверкающей в солнечных лучах шубой. И люди, не пожалели сил, чтоб внести свою лепту в оформление этой природной перины - расчистив дворы, тропинки и дороги, окаймляя их сугробами внеся свой рукотворный орнамент в зимнее украшение земли. И получалось из этого занятия что-то вроде соревнования, кто кого пересилит. Снегопад, завораживающе вальсируя своими невесомыми снежинками, заделывал сделанные неразумными человечками прорехи зимнего одеяла, а люди, поутру, упорно разгребали образующиеся за ночь сугробы.
   Снег, как это ни странно, помимо Сизифова труда по его уборке и услады для уставшего от заточения барского глаза, принёс последнему долгожданную свободу. Но обо всём по порядку. Десятого декабря (разделение старый и новый стиль летоисчисления, здесь не существовало), где-то около двенадцати часов дня, неспешно обновляя припорошённую за ночь дорогу, в усадьбу въехал незнакомый возок. Двигался он, в сопровождении двух одетых в раздутые от тёплых поддёвок долгополые шинели всадников. На его козлах, сидел нахохлившийся как замёрзший воробей возница. Из-под огромного, поднятого воротника его тяжеленого тулупа и нахлобученного на голову треуха, не было видно даже носа кучера. О том, что в этом ворохе одежды находится кто-то живой, говорили чахлые облачка пара, временами вырывающиеся из глубин этого нелепого вороха тёплой одежды, да лёгкое подёргивание поводьев. Пар от дыхания, вырывался на свободу, но тут же оседал на меховом ворсе шапки и воротника в виде белого инея и небольших сосулек. А вот пассажиру этого допотопного, зимнего средства передвижения, было комфортней всех. Из утеплённой "будки‟ торчала металлическая труба, выпускающая в небо белёсый дымок, что говорило о том, что внутри этой кабины, должно быть относительно тепло и уютно.
   Пока эта мини кавалькада въезжала, пока кружила по двору, Александр, предупреждённый о прибытии гостей, спустился на первый этаж, где позволил прислуге надеть на себя шапку, обуть на ноги валенки, и накинуть на плечи увесистый зимний кафтан. После чего, он, как радушный хозяин, вышел встречать нечаянного гостя. И был сильно разочарован. Настроение молодого человека почти сразу испортилось. Это произошло от того, что в вылезшем из "теплушки‟ мужчине, граф узнал "доблестного‟ полицмейстера, Архилова. Его невысокое тельце, облачённое в шубу из тёмно-бурого меха, в развалку семенило к парадной лестнице, напоминало неуклюжего, учёного циркового медвежонка, на потеху зрителям несущего портфель. Образ этой меховой иллюзии, разрушало вполне человеческое лицо, и нацепленная на него слащавая улыбка, которая вызывала только одно чувство - брезгливости.
  "И чего этот "неподкупный Цербер‟ самодержавия так лыбится? - старательно контролируя мимику, думал Александр. - Видимо снова привёз очередное условие моего "чудесного спасения‟. И в какую сумму, он на этот раз оценивает мою свободу? Думает мне о его роли в расследовании ничего не известно? Сам, сволочь такая, дал команду на арест моих людей, и моё домашнее заточение. А сейчас желает, чтоб я, с благодарностью, совал в его поганые ручонки денежку. Не дождётся.‟
  - О, Александр Юрьевич, рад-с вас видеть в полном здравии-с. - залепетал чиновник ступая на первую ступеньку, и буквально сверля графа своими надменными глазками. - А я, представьте себе, прибыл к вам с весьма хорошими вестями.
  -И я рад вас видеть уважаемый Георг Андреевич. Видать замёрзли в пути? Проходите в дом, там, в тепле домашнего очага, обо всём и поговорим.
  - Всенепременно-с, всенепременно-с ...
   Сочтя, что все правила приличия соблюдены, и больше не желая стоять на морозе, слушая обманчиво льстивый лепет полицмейстера, Саша, слегка повернув голову, в сторону стоявшего рядом с ним управляющего, сказал: "Аким, распорядись, пусть слуги принесут в малый кабинет сбитень, горячий чай, и свежих пирогов. Надо достойно встретить "дорогого‟ гостя. Да, ещё, распорядись принять и обиходить лошадей, а сам, проводи спутников господина Архилова, и его кучера в людскую. Там накорми их горячим, пусть люди отдохнут с дороги, отогреются‟. - Но вспомнив, о стоящих за спиною охранниках, усмехнулся. Они, оба, сегодня, как обычно отдыхали в своей комнате. Однако, услышав крик о приближающихся к поместью гостях, быстро выглянули в распахнутое ими на несколько секунд окно. Там они увидели въезжающий в ворота возок, узнали его, и как-то резко вспомнили о своих служебных обязанностях, снова изобразили из себя прилежные "тени‟. Так что, в данный момент, они оба, стояли позади охраняемого ими господина. Поэтому он, чуть громче, но, уже не оборачиваясь, проговорил: "Господин околоточный надзиратель, простите за созданное мною неловкое положение, но я, сейчас, говорил только со своим человеком. Я не виновен в том, что вы с ним тёзки‟. - В ответ не прозвучало ни звука.
   Оказавшись в кабинете, предназначенном для приёма десятников, Александр, чинно занял своё место. И якобы недоумевая, что гость не проходит в помещение, удивлённо посмотрел на чиновника. А тот, растерянно стоял в двери, ища, где ему присесть. Да, возле стены стояла лавка, но сидя на ней, нельзя было отведать обещанное хозяином угощение. Так как тяжёлая скамья, располагалась на приличном удалении от единственного в комнате стола, с которого, в данный момент, хозяин собственноручно убирал несколько папок с какими то бумагами.
  " Э-э-э‟... - недоумённо разводя руками, Архилов издал невнятный звук.
  "О, прошу прощения. - вяло имитируя смущение, извинился граф, - Я столько времени нахожусь в незаслуженном заточении. И представьте себе, одичал - отвык принимать гостей. Один момент, господин полицмейстер, потерпите, сейчас всё исправят‟.
   С этими словами, молодой человек неспешно взял колокольчик, позвонил в него. В двери, почти сразу, оттеснив стоявших за спиной своего начальника околоточных, появился один из прислуживающих по дому подростков.
  - Что прикажите барин? - вышколено поинтересовался мальчишка, с любопытством косясь на гостя.
  - Василий, принеси нашему гостю стул, с мягкой обивкой. Да поскорее.
  - Будет сделано, Александр Юрьевич.
   Мальчишка как будто испарился, имитируя усердие и проворность. Но Саша знал, что Василий, видя отношение барина к гостю, не будет сильно спешить. Указанный хозяином стул был слишком тяжёл для подростка. Поэтому, для начала, его ученик, найдёт себе напарника для переноса этой тяжести, и только после этого её потащит. Как раз то, что надо. Нужно дать понять этому хапуге, что в этом доме ему не очень рады.
  "Прошу вас, Георг Андреевич, на время, присядьте на скамью и немного подождите, сейчас всё принесут. Затем вы немного утолите голод и только после этого, поговорим о наших делах‟.
  "Как скажите‟. - ответил полицмейстер, чувствуя, как от еле сдерживаемого негодования, к его щекам прилила горячая волна и, присел на скамью.
   В кабинете "повисла‟ давящая на нервы пауза, во время которой, Александр встал из-за стола, подошёл к окну, и стал рассматривать покрывающий стекло морозный узор. Отчего чиновнику стало ещё менее комфортно. Первой, эту "гробовую‟ тишину нарушила прислуга. Смазливая девка вплыла в кабинет, ну прямо как лебёдушка, она величаво прошлась по кабинету, шелестя подолом своего ярко расшитого сарафана. Миловидная служанка, оказавшись около стола, аккуратно поставила на него большое блюдо с выпечкой. Следом за ней вошёл молодой, плечистый холоп в красной атласной рубахе, нёсший на вытянутых руках самовар, не сильно то и большой. Ну и завершила эту процессию ещё одна девица (одна из подаренных матерью девок, поставленных Александром обучать дворовых подростков грамоте), она шла с небольшим подносом, на котором находилась большая фаянсовая кружка, заполненная тёмной жидкостью, приятно благоухающей пряностями.
  "Извольте господин полицейский испить нашего сбитня, горячего. - проговорила она с горделивым поклоном протягивая напиток гостю. - С дороги будет самое то‟.
   Архилов встал, не спуская с девицы своих вмиг ставших похотливыми гла́зок, отвесил ответный поклон, и принял их рук девушки согревающий напиток. После чего, церемонно неспешно, сделал первый глоток, живительного напитка. Но и здесь, его ожидания были обмануты. Так как через несколько мгновений, он был изрядно разочарован, обе красавицы, не дожидаясь пока сосуд, будет осушён, повинуясь жесту хозяина, грациозно выполнив неглубокий книксен, удалились. И снова в кабинете повисло безмолвие, впрочем, ненадолго. В скором времени был принесён долгожданный стул, и "дорогой‟ гость, играя желваками, присел к столу, где начал дегустировать свежеиспечённую выпечку, запивая её чаем. И снова незадача, он вкушал пироги в полном одиночестве, в том смысле, что граф наглядно показательно, демонстрировал дистанцию, разделяющую его и гостя, продолжая увлечённо изучать заледеневшие стёкла.
  - Ну что, поели? - не оборачиваясь поинтересовался Александр, когда услышал как скрипнула спинка стула, удерживая откинувшегося на неё гостя.
  - Да, благодарю. Всё было очень вкусно.
  - Вот и отлично. Так что вы говорите? Какую такую хорошую весть вы мне сегодня привезли?
  - Так-с это.... Как это? - удивлённо и немного обиженно проговорил чиновник. - Известно-с какую. Вас и ваших людей полностью-с оправдали.
  -Да неужели? Кто бы мог подумать? Просто так взяли и оправдали.
  - Да-да, именно так-с. Можете хоть завтра-с забрать из околотка ваших холопов. Вот документ-с, о вашем полном оправдании. Заодно, примите мои личные извинения за причинённое вам...
  
  
  

Глава 21 Короткая.


  
  
  
   В возке приятно пахло недавно наколотыми дровами и немного древесным дымом, царил расслабляющий полумрак, и только слегка тянуло холодным сквозняком, упрямо пробивающимся сквозь щели в двери. Однако, всё это, оказывало на пассажира отрицательный эффект и сильно раздражало его. Георг Андреевич сжимал кулаки, скрипел зубами, вспоминая те унижения, которым он был подвергнут в доме графа Мосальского-Вельяминова младшего. Всё началось у порога, с "холодной‟ встречи. Казалось, во взгляде этого молодого аристократа, присутствовало столько льда и презрительного холода, что утренняя стужа, по сравнению с этим, ощущалась как комфортное тепло. А эта надменная маска безразличия, она была без тени намёка даже на мизерную толику радушия. Затем последовало самое унизительное действо, этот "спектакль‟, под названием: "Угощение не званого гостя в малом кабинете‟. Да-да, "угощали‟ как самого последнего смерда, за рабочим столом кабинета, в котором обычно хозяин общался со своей дворней, а не там, где положено по протоколу гостеприимства - в столовой. Всем этим безобразием, явно дали понять, что ему, как гостю, в этом доме абсолютно не рады.
   "Ох уж эта сословная элита. - мысленно негодовал Георг Андреевич, смотря невидящим взглядом куда-то перед собою. - Они только и умеют, нет, не так, любят причинять боль тем, кто стоит ниже их по социальной лестнице, невзирая на чин, который, тот добился своим усердием и талантом. А они. Они бездушные куклы, получившие все блага жизни только по праву рождения. Они имеют всё, кроме элементарного чувства уважения к старшим и должного чинопочитания!‟
   Зная, что сейчас его никто не видит, Архилов немного расслабился и дал волю своим эмоциям, со всей силы ударил кулаком боковую стенку утеплённого возка. Что вмиг заставило его собраться и прислушаться, вдруг возница воспримет это как сигнал к остановке: "Что тогда ему говорить? Как после этого скрыть от окружающих мой эмоциональный срыв? ‟ - Однако всё обошлось, возница ничего не услышал, по-прежнему шуршали по снегу полозья саней; еле уловимо покачивался возок и почти не слышно, мерно постукивали лошадиные копыта. Георг облегчённо вздохнул. Он так устал. Какая это мука постоянно сдерживать свои эмоции, чтоб ни дай бог не сорваться и не сказать, или сделать на людях то, что может быть использовано его тайными недоброжелателями.
   "А ведь эти псы, так и вьются вокруг него, пряча свой злобный оскал под маской заискивающей улыбки. - зло ощерив рот, подумал чиновник. - Стоит обронить хоть одну неосторожную фразу, как они вцепятся в неё своими безжалостными, "остренькими‟ клыками, прямо как голодные собаки в брошенную им кость, и донесут туда, куда надо. Что самое поганое, дополнят это своими "грязными‟ комментариями, отчего у сказанного появится совсем иной смысл. Боже, какая мерзость. Но, "С волками жить, по-волчьи выть‟. И мне приходится этим заниматься, иначе невозможно отчистить следующую ступень на карьерной лестнице, или хоть как-то сократить число опасных конкурентов завистников. А для этого, необходимо чтоб повсюду были свои "уши‟. И немалые деньги, для регулярного "подмасливания‟ своего благодетеля‟.
   Здесь, мысли Георга Андреевича, снова перескочили на новую, не менее болезненную тему. Да. Ведь его благодетель, надворный советник Карбышев Пьер Александрович, весьма уважаемый в обществе человек. Много чего сделал для Георга. Но при этом, жаден на взятки и патологически ненавидит любое проявление лести. И ещё, негодует когда вокруг его протеже начинается ненужная шумиха. Вот и на этот раз, он вызвал Архилова в свой кабинет и потребовал: "Что хотите делайте голубчик, но, конфликт с семейством Мосальских-Вельяминовых, возникший кстати по вашей вине, должен быть улажен быстро и тихо‟. - "Как-с так, но я просто уверен-с, что к ограблению почтовой кареты-с, с убийством сопровождавших её фельдъегерей, причастны именно гайдуки Александра Юрьевича‟. - " Георг Андреевич, прекращайте своё плебейское с-сыкание, вы не убогий лакей а имперский чиновник. Вы давно должен это перерасти. Не разочаровывайте меня. А сейчас, позвольте мне возразить вам по делу. Я знаю все ваши доводы. Но вчера, ко мне пришёл один знаменитый стряпчий, господин Копенштейн. Поверьте мне, он, к кому попало, не нанимается, подумайте над этим. О чём это я? Ах да. Так вот, он, в отличие от ваших сыщиков, работал и надо сказать, результативно работал. Он нашёл кое-какие факты, разбивающие ваши, слабо обоснованные обвинения, в пух и прах ‟. - "Как это?‟ - "Да так. Но он, предлагает не доводить дело до суда. Чтоб ему не терять своё время на наше, как он выразился: "Шитое белыми нитками дело‟. Я вынужден со всеми его доводами согласиться. И извиняться перед молодым графом, поедите именно вы, лично‟.
   От последовавших за этим воспоминаний приёма в графском доме, Георга нервно передёрнуло и на левой щеке задёргался нервный живчик. И снова его мысли потекли в новом направлении: "Я этот приём запомню. Я умею ждать и память у меня отличная. Пусть этот лощёный молокосос думает, что он меня победил, но от моего возмездия он не уйдёт. Я-то прекрасно знаю, кто на самом деле ограбил почтовую карету. И то, что люди господина Шимина, ищут того, кто увёл их добычу. К моим людям уже подходили его представители и договорились об обоюдовыгодном взаимодействии. Вот я, раз не могу достать сам, то "поработаю‟ на этого, весьма щедрого иноземца. Даже если Александр Юрьевич, к этому делу не причастен, то всё равно, его можно и нужно наказать, желательно чужими руками‟.
   Вот так, строя планы и постепенно успокаиваясь, полицмейстер, подъехал к своему дому. Время было позднее, давно наступили сумерки, ворота во двор, как и полагалось, были заперты и, пришлось немного подождать, пока их отопрут. А далее, въехав во двор, Георг привычно пожурил дворника за нерасторопность. Пообещав хромому Кондрату, что если тот не исправится и будет впредь заставлять себя долго ждать, то непременно выпорет того на конюшне. Полюбовавшись на то, как крепкий мужик испуганно заморгал глазами, Георг, мурлыча себе под нос лёгкий незатейливый, опереточный мотивчик, прошествовал к открывшейся на шум двери дома, при этом, небрежно оттолкнув не успевшую посторониться молодую горничную.
  
  
  

Глава 22


  
  
   На следующий день, после "амнистии‟ - так Саша обозначил для себя снятие с него и его людей всех обвинений, прибыли освобождённые из-под стражи десятники. Точнее, их привезли на телеге, той самой на которой вчера были отправлены в Павловск оба бывших Сашкины надсмотрщика. Все три освобождённых узника, прибыли поближе к обеду и были осунувшимися и угрюмыми. Заточение никого не красит, поэтому, Александр это списал на длительность сидения в непроветриваемой камере и решил зря не тревожить их излишними расспросами. Поэтому, по его распоряжению, бывших узников накормили и отправили в натопленную баню, где выдали им новую, чистую одежду. А вот после бани, был устроен своеобразный пир, на котором гуляли все гайдуки. Граф решил не смущать бойцов своим присутствием, поэтому, довольствовался доносившимся до его ушей шумом пиршества, устроенного в столовой служивых.
   Отзвучали здравицы, тосты, люди нагулялись и разошлись по домам. Прошла ночь, наступило утро следующего дня. Как было уговорено, Александр, сидел в малом кабинете и продолжал вести расчёты необходимые для создания новых станков, с учётом отсутствия привычных для него подшипников. Заодно, это позволяло скоротать время ожидания троицы освобождённых узников. Впрочем, они не заставили себя долго ждать.
   "Да, да, войдите. - отвлёкся Александр от бумаг, когда в дверь осторожно постучали и подымаясь, поприветствовал входящих в помещение десятников. - Ну, здравствуйте орлы. Проходите, присаживайтесь, что робеете, как будто не у себя дома находитесь?‟
   Старшины вошли в кабинет, дружно но без привычного "огонька‟ поприветствовали графа: "Здравия желаем, Александр Юрьевич‟. - После чего, неспешно присели на скамью и молча устремили свои взгляды в пол, каждый перед собою. И в помещении "повисла‟ напряжённая тишина.
  - Ну что братцы, рассказывайте, каково вам было в неволе. - заговорил Александр как можно радушнее, решив первым нарушить молчание. - Получали ли вы, от меня, гуманитарную помощь?
  - Какую, такую помощь, Барин? - удивлённо переспросил Пётр.
  - Ну, я, в тот же день, как вас арестовали, послал в стольный град пару мужиков с запиской . Ведь все знают, что у моей семьи в Павловске есть фамильный дом. Вот в том послании я просил тамошнего управляющего, чтоб тот, о вас как следует позаботился.
  - А-а-а. Вот вы о чём. Так благодарствуем. Надзиратели, нам каждый день передавали корзину с едой. А сидели мы все в одной камере. Так что, все было хорошо, слава богу.
  - Выходит не голодали?
  - Нет, барин. Спаси тебя Христос. Ещё и других арестантов угощали. О ком некому было позаботиться.
  - Ну и, слава богу. И я рад, что хоть так, смог вас поддерживать.
  - Благодарствуем.
   И снова повисла "гробовая‟ тишина. Саша чувствовал, что меж ним и этими людьми возникла какая-то стена отчуждения. А что послужило тому причиной, было непонятно. Тем более, во взглядах, которые его подчинённые временами его "одаривали‟, мерещилась то ли обида, то ли ненависть. Поэтому, молодой человек решил как можно скорее расставить все точки над i, не откладывая решение назревающей проблемы в "долгий ящик‟.
  - Так братцы, вижу, что между нами пробежала какая-то чёрная кошка. Так что, давайте, признавайтесь: "Чем я вас обидел? В чём был к вам несправедлив?‟
  - А что тут говорить, барин? Всё равно ты нас не поймёшь.
  -Это ты сам Пётр решил, что я такой непонятливый, или кто надоумил?
  - Дык, нашёлся добрый человек. Обо всём нам порассказал, всё по полочкам разложил.
  - Интересно девки пляшут, по четыре штуки вряд.
   Вся троица недоумевающе посмотрела на графа, который после этих слов, повёл себя совершенно неожиданно. Александр вышел из-за стола, обошёл его, и бесцеремонно, уселся прямо на него. И криво улыбаясь, начал рассматривать десятников, как будто впервые их увидел.
  - Какие девки? ... Почему сразу пляшут? ... Вы о чём, барин? ... - растерявшись, вразнобой поинтересовались десятники.
  - Да вот, удивляюсь изворотам судьбы. Понимаешь ли, пока меня держали здесь, там, в столице, появился какой-то умный человек, который учит чему-то тех, кого я считаю своими ближниками. Причём, науськивает их против меня, яки аспид своим ядом брызжет. А я ни сном, не духом, об этом не знаю.
  -Так это. Александр Юрьевич, мы это. Поймите нас. ... Мы не хотим больше быть холопами, желаем получить вольную. И не только себе. А вы, как этот... э-э, ну как его, экспулы-ы-тант.
  - Петя, может это слово звучит как эксплуататор?
  - Во-во. Оно самое. Так вы, нас, никуда от себя не отпустите. Иначе вы жить не сможете. Вот.
  - Да братцы. Задали вы мне задачку. Выходит я для вас эксплуататор, душитель свободы, сатрап, кровосос, и прочая нечисть. Так что ли?
  - Нет.
  - Так почему тогда, от меня бежите как испуганная лань от охотника?
  - Так мы это. Волю хотим. Мы ведь тоже люди, созданные господом по его подобию, а не скот домашний, которому всё равно, в каком загоне стоять.
  - Значит, по-твоему, Пётр, все, что в последнее время делается для вас, это загоны для скота, и не более того. И кухня, и столовая, и казарма для вас, и дома для вашей родни, это всё не что иное, как примитивные загоны для скота?
  - Нет, барин. Я этого не говорил. Просто, ну как это..., ну это? Вот то самое, о. А так разумею. Маленькой птичке всё равно, в какой клетке сидеть, золотая ли она, или сплетена из ивовых прутьев. Вот. Главное она в неволе, лишили её дарованного господом нашим небесного простора. Не летать ей вдосталь, по небу.
  "Да. - думал Александр, понуро смотря на сидящих перед ним людей. - Поработали с ними на совесть. Вон как, разглагольствуют. Повторяют чужие слова, как будто это и есть их личные убеждения. Так что же? Выходит этот господин Архилов их специально в кутузку забрал, чтоб им там "мозги промыли‟ да вернули как бомбу замедленного действия? Нет. Это полный бред. Во всех этих действиях должна быть выгода для её инициатора, а здесь она полностью отсутствует. Скорее всего, просто так звёзды сошлись. А что мне делать дальше? Так думай башка, картуз куплю. Нужно объяснить этим олухам, что я и без этого собирался давать им вольную, позднее, и при этом не выглядеть человеком вынужденным оправдываться и идти на уступки. Дела‟.
  - От так то, барин. Об энтом всём нам и говорил Герасим Пантелеевич. - окончил о чём-то втолковывать Пётр, пока Александр витал в тяжких раздумьях.
  - А это ещё кто такой?
  - Дык сидел с нами в околотке, какое-то время, один штудент. Отрок ещё, молоко на губах не обсохло. Зато умны-ы-ый энтонт школяр, яки старец седой. Обо всём знает, всё разъяснит. Да так сладко и складно обо всём бает.
  - Так это он вам про волю наговорил? Это его словами вы мне сейчас говорите?
  - Нет, не совсем так. О воле мы и без него мечтаем. Да тока он нам пояснил, что просто так, нам её никто не даст. Невыгодно это всяким там баярам.
   "Никто не даст нам избавленья: Ни бог, ни царь и не герой. Добьёмся мы освобожденья, своею собственной рукой ...‟. - Неожиданно даже для самого себя, процитировал Саша вспомнившуюся ему строку пролетарского гимна. Сидящая перед ним троица людей её расслышала и удивлённо воззрилась на молодого графа. А тот, горестно улыбнувшись, покачал головой. Затем, спокойно поинтересовался:
  - Вы тоже так думаете?
  - Да думаем. Да и Герасим Пантелеевич именно енто и говорил. Только по-другому, не так красиво как вы только что сказали, иными словами.
  - Э-хе-хе. И вы думали, что я этакий злостный угнетатель, не собираюсь вас отпускать на волю?
  - Ну да. - тихо проговорил Степан, удивлённо смотря на Александра своими серыми глазами, его товарищи только синхронно кивнули, в знак согласия с этим утверждением.
  - Тогда други́ мои, для начала, давайте поговорим с вами о воле и о путях её достижения. Точнее как её лучше добиться и что с нею после этого делать. Согласны?
  - Ага. Давайте, барин.
  - Чтоб птичка в первый раз взлетела на небо, она, ещё будучи птенцом, должна научиться летать, Так?
  - Да. Но при чём тут это?
  - О том, что воля, для всех нас, это как для птахи полёт. Не научишься, не полетишь, а то и совсем сгинешь. Так что. Как вы думаете, чем я занимаюсь всё последнее время?
  - Строите эти..., как их там?
  - Мастерские.
  - Во, во.
  -А зачем я это делаю?
  - Ну, чтоб эти, холопы, которых вы сейчас учите, в них работали.
  -Да, почти прав. Я, сейчас, учу этих отроков ремеслу, но они, в скором времени, все получат вольную.
  - Это ..., как это? - недоумевающе замотал головою Дормидонт. - Они получат вольную и будут вольны идти куда хотят?
  - Почти так. Вольную они получат только тогда, когда станут мастерами. Образно говоря: "Когда эти птенцы научатся летать‟. - Тогда, когда они будут работать на меня, и я за этот труд, буду им платить и они жить на эти деньги, самостоятельно.
  - Но тогда они будут вольны уйти куда хотят. Как же вы их заставите на вас работать?
  - Пусть уходят, но только после того, как расплатятся со мною за своё обучение.
  - А это? С каких барышей они будут с вами расплачиваться?
  - Опять мочало, сначала. Эти ученики, помогут мне построить артель. Затем, я буду продавать то, что они произведут; начну платить им за это деньги, вот с них, они и будут со мною рассчитываться. А если у меня ничего не получится, могут идти куда хотят. Ведь они вольны искать лучшей доли.
  - А мы?
  - В моих планах есть место и для вас. А для начала нашего сотрудничества, я попрошу и вас мне помочь. Мне понадобится охрана артели, как и самой усадьбы. Причём, ваш взнос за вольную всем гайдукам давно уплачен, сами помните какими это деньгами сделано. Одна беда, пока что, платить мне вам нечем, для осуществления моих планов понадобится ещё много денег, помимо имеющихся. Так что, братцы, придётся немного потерпеть.
  - А вольную нам, когда напишите?
  - Будет вам такой документ. Вот только в руки его вам не дам. Полежит пока, в каком ни будь тайнике.
  - Это ещё почему?
  - А вы сами посудите. Вас то, из околотка освободили, хоть следствие не окончили, да и бандитскую казну не нашли. Наверное, в том околотке, следователи вас о ней часто выспрашивали?
  - Было дело. Да так настойчиво выпытывали о ней.
  - Вот и приставьте себе, что подумают дознаватели, когда до них дойдёт весть, мол, по вашему выходу из тюрьмы, все гайдуки, неизвестно почему, получили вольную. Да вас же, в свете этих открывшихся обстоятельств, вновь арестуют...
   Дальнейший разговор был долгим, но его конечным результатом остались довольны все. Было решено, что о том, что все без исключения гайдуки получили свободу, будет знать только четыре человека. В число посвящённых во все тайны, войдут: Александр Юрьевич, Дормидонт Увельский, Степан Гончар и Пётр Увельский. Вольные на служивых в ближайшее время будут написаны, и надёжно спрятаны от посторонних глаз. В чём десятники смогут убедиться. Лично.
  Однако следующий день, снова сумел удивить Александра. Как будто он, без его сюрпризов, страдал от давящего пресса скуки. Поэтому, с немалым удивлением, Саша взирал на немалый караван саней, медленно вползающий во двор его усадьбы. Смотрел он на это чудо, выйдя на балкон второго этажа. Стоял в том, в чём обедал, в "домашнем костюме‟, да-да, именно в том одеянии, которое не так давно одевалось ради смущения околоточных надзирателей, только в немного урезанной комплектации. По его мнению, отныне, эти вещи только и были пригодны как для домашнего употребления, в силу некоторой степени своей заношенности. Вот по этой причине, они и перешли в разряд повседневной носки - если откинуть неудобный галстук, больше напоминающий платок и сюртук. Последний предмет, у Александра, вообще ассоциировался с обыкновенным пальто, так что вчера, вместе с несколькими другими вещами, он был отдан одной из кухарок, чтоб та раскроила их, да пошила из полученной ткани что-либо для своих малых сыновей.
  - Что же вы это делаете? - возмущённо бурчал немного позади старый дядька, держа в руках утеплённый халат, с которым то выскочивший на летний балкон следом за своим воспитанником. - Ну, подумаешь, известили вас во время обеда о неожиданных гостях. Бывает и такое? Но это же не повод вскрывать утеплённую дверь и выскакивать раздетым на самый холод.
  - Протас. Да я не раздет. На мне вот, ещё и жилетка....
  - Нет, Александр Юрьевич, извольте утеплиться и проследовать назад, в тёплую столовую. А я пока прикажу Акиму, чтоб тот распорядился о повторном утеплении открытой вами двери.
  - Меня ругаешь, а сам, вон, тоже, раздетый выскочил.
  - Так я же за вами...
  - Всё, всё, сдаюсь, признаю что сглупил. Прибывшие ко мне гости, всё равно никуда не денутся. Так что, пойдём в дом и, переоденемся в подобающую такому случаю одежду.
  - Ну и, слава богу...
   Так что, пока все возки каравана втянулись, пока в нём разместились, хозяин поместья успел подготовиться к встрече гостей и выйти на крыльцо. И сделал всё это весьма вовремя. К крыльцу подкатили два утеплённых возка и остановились перед ним. Из распахнувшейся двери первого экипажа, выпуская на волю накопившееся за время поездки тепло, вышел широко улыбающийся граф Мусин - Елецкий и дружелюбно развёл руки в стороны.
  - Ну, здравствуй Алекс! Вижу, вижу, что ты сильно удивлён! Знать не ожидал меня увидеть!
  -Рад тебя видеть, Михаил. Ты даже не представляешь, как я рад тебя приветствовать у себя в гостях. Так что, здравствуй друг! Признаюсь, не ожидал увидеть тебя так скоро, особенно с таким эскортом.
  - А, ты об этом? - Михаил небрежно махнул рукою в сторону каравана - Так это то, о чём мы с тобою договаривались.
  - В смысле?
  - Не делай такое удивлённое лицо. Иначе я поверю, что ты страдаешь застарелым склерозом и позабыл о нашем договоре с одним ушлым купчиной, относительно необходимых для твоего проекта мастеровых людях.
  - Ты хочешь сказать, что весь этот караван, привёз двоих мастеров с их семьями? Это что, ты привёз сюда всех их дальних родственников?
  - А-а-ха-ха! А вот и не угадал, но изрядно насмешил. Хорошо, не буду тебя долго мучать, на все твои вопросы ответит сам Даниил, он тоже приехал, точнее, привёз всех своих бывших работников.
   Как будто почувствовав, что заговорили о нём, из второго возка появился и сам купец. Это был типичный представитель своего сословия, бородатый мужичок, в богатой, безразмерной, меховой шубе и огромной собольей шапке. Позднее, когда произошло первичное знакомство и уже в тепле были сняты эти меховые "демонстраторы‟ успешности жизни, гость оказался пусть крепким, но худощавым человеком. Несмотря на то, что он держался с подчёркнутой учтивостью, всё в рамках сословного приличия, но было заметно, что высокий титул хозяина, гостя не смущал. И уже через час, когда были расквартированы все приехавшие люди; после того, как они были обогреты и накормлены; включая и самого купца Кокорина, поевшего в людской (нормальное явление, по-другому не принято - люди не поймут) состоялись деловые переговоры. Велись они как и положено, в малом кабинете, где купец и Александр были их участниками, а граф Мусин - Елецкий, имитировал роль стороннего наблюдателя, восседая на одном из двух специально принесённых кресел.
  - Даниил, я ещё раз, лично для вас повторяю: "Я соглашался на принятия на службу максимум троих мастеров. И это не мой сиюминутный, ветреный каприз, а мои реальные возможности, на данный момент‟.
  - Александр Юрьевич, я прекрасно вас понимаю. Да. Мне передавали, что вы изъявили желание относительно принятия на службу трёх работников. Но поймите, я вынужден полностью закрыть одну из своих артелей, а это не трое, а шесть мастеров, а это живые люди, с их семьями и малыми детьми. Что им делать? Как пережить эту зиму, если у них нет никаких средств на пропитание? И артель закрылась оттого что, мне нечем платить им жалование.
  - Я всё это понимаю. Но ведь и я не господь бог. У меня для них не ни работы по их профилю, ни денег на их содержание. Единственное что я им могу предложить, так это дать на эту зиму кров и питание, а они, за это, будут отрабатывать на посильных для них общественных работах, или помогать своим товарищам, которых я, согласно составленного нами уговора нанимаю. За все это, они получат кров и пищу.
  - А вы их точно не охолопите?
   О том, что этот вопрос был неуместным, купец понял по еле сдержанной реакции Александра. Увидел, как побелели костяшки его кулаков и мгновенно стушевался. А Михаил, наблюдавший за переговорами со стороны, только сдержанно улыбнулся. Однако, через несколько секунд, его слегка дёрнувшиеся брови, говорили об удивлении, относительно мягкой реакции друга на такие слова.
  - Вот олух царя небесного. Сам просишь меня помочь твоим бывшим работникам, не позволить им, этой зимой погибнуть, смертью голодною, лютою. А когда я с тобою соглашаюсь и озвучиваю условия, на основании которых я согласен о них позаботиться, ты меня обвиняешь в том, что я, якобы желаю сделать их своими рабами. И скажи, зачем мне всё это нужно? Коли считаешь меня такой сволочью, то забирай весь свой табор, всех кого привёз, и уматывай отсюда как можно быстрее. Пока я ещё добрый. И чтоб я, тебя, здесь больше никогда не видел. Я понятно говорю?
  - Прощенья просим, Александр Юрьевич. Не обижайтесь на меня, "дубину стоеросовую‟. Просто поймите, эти люди столько времени под моею рукою трудились, стали для меня как родные. Вот я и переживаю за них. Вот. Поэтому так и глуплю...
  Однако, не смотря на едва не разговевшийся конфликт, буквально через полчаса, Даниил покинул кабинет, судя по его "сияющему виду‟, результатом переговоров он был весьма доволен. О чём жаждал оповестить всех своих бывших работников. А тем временем, не прошло и трёх минут, с момента как Кокорин ушёл в сопровождении одного из гайдуков, Михаил, устав сдерживаться, задорно расхохотался.
  - И что ты ржёшь, как лошадь Пржевальского?
  - А-ха-ха! Чья ха-ха лошадь? Га-га-га!
  - Да та, которая ржёт без причины. - ответил Саша, дабы не заострять внимание своего друга на сорвавшейся с губ оговорке.
  - Ой, рассмешили вы меня, оба. Такого цирка, я в жизни не видел!
  - Это чем же мы тебя так порадовали?
  - Каюсь. Это моя вина, что ты Даньку чуть взашей не вытолкал за приделы своей усадьбы.
  - Всё ещё не поздно так поступить, но уже с истинным виновником сего конфуза. Давай, кайся, что ты такого учудил?
  - Да когда собирались к тебе, купец меня замучил вопросами: "А согласится ли уважаемый Александр Юрьевич принять на службу не троих, а шестерых мастеров? Ой, а что же делать они мне откажут?‟ - Ну, я ему и сказал, что ты только этим летом стал хозяином этого имения. А до этого, оно находилось под казённым управлением, вот ты и испытываешь сильную нехватку в холопах. Так что этому только обрадуешься. Хи-хи. После этого, он замолчал и больше не докучал мне с глупыми расспросами. Хи-хи. А оно, хи-хи, вон оно, во что вылилась моя шутка. Но ты всё равно молодец, не поддался эмоциям и не прервал деловые переговоры. Уважаю. Хотя я прекрасно видел, как ты хотел озадачить свою чернь, чтоб она вразумила этого пройдоху, запоров его батогами на конюшне.
  - Ну ты и ..., не буду говорить кто. Будь на твоём месте кто другой, бросил бы ему в лицо перчатку.
  - Понимаю. Прости. Ей богу, не думал, что этот проныра воспримет мои слова слишком серьёзно. Нет, я совсем ни о чём не подумал. Просто возжелал, чтоб Даниил перестал меня докучать своими расспросами.
  - Да и бог с ним. Тем более что я, тебе, так и не сказал самую главную новость. С меня, недавно, сняли все обвинения в связи с татями. Так что, я свободен. Понимаешь, я свободен!
  - Знаю. Об этом мне рассказал сам Михаил Альбертович. Ещё до того, как пойти в уголовный сыск с результатами своего расследования.
  - Даже так. Но об этом мне никто, ничего не рассказывал.
  - Конечно. Кто в трезвом уме будет разглагольствовать о своём поражении? Но ничего, слушай...
   Дальше последовал подробный рассказ о том, как подчинённые небезызвестного господина Архилова, как могли, так и мешали работе небезызвестного адвоката. Они, то делали вид, что куда-то спешат, поэтому были не в состоянии ответить на задаваемые вопросы, то не могли найти запрашиваемый документ. Но господин Копенштейн, прекрасно знает своё дело. Он смог выстроить хронологию всех событий, опросить всех крестьян, хоть как-то пострадавших от татей. И как это ни странно, нашёл похищенных у селян лошадок, на коих тати бежали, они обнаружились в соседней губернии. Оказывается бежавшие бандиты их бросили, и украли других. Нечего не поделаешь, вор есть вор, ему легче украсть, чем купить. Впрочем, в тех местах, примерно в тоже время, проходил цыганский табор, и воровство тамошних лошадок, могло быть делом рук бродячих конокрадов. Но это не меняет сути дела, настоящие преступники отныне не доступны. Они ушли от ответа, и произошло это, по причине того, что следователи упрямо искали доказательства вины непричастных людей. А Александр, внимательно слушая этот рассказ, тихо радовался тому, что не пожадничал, и велел отогнать трофейных лошадок подальше, где и отпустить, но так, чтоб их быстро нашли. Видать не зря, он наступил на "горло своей жабе‟.
  
  
  

Глава 23


  
  
   Двадцать пятого декабря, с утра, в усадьбе Мусин - Елецких было весьма хлопотно. Наводился порядок во всём доме, и топились обе бани. Впрочем, сегодня это происходило в каждом дворе империи, во всех её городах и деревеньках. Да что там говорить про какую-то там усадьбу или окружающие её поселения, которые, на фоне происходящего, казались маленькими каплями в огромном море. Сегодня весь православный люд готовил кутью, наводил в своих хатах порядок, одевал новые, чистые одежды и готовился к рождественским празднованиям. Готовилась к сочельнику и молодёжь, причём её приготовления не приветствовались ни церковной, ни мирской властью. Впрочем, гонения за подобные игрища тоже не было. Так что, повсеместно выворачивались наизнанку тулупы, изготавливались берестяные личины и прочее, прочее, прочее.
   Но вернёмся к графской усадьбе. Здесь, как это уже говорилось, также готовились к празднованию рождества. Например, пышнотелые кухарки румяные от печного жара, с особым усердием, аккуратно раскладывали по корзинам большие пироги, шаньги, ватрушки, кулебяки, саечки, расстегаи. Отчего, по всему дому разносились запахи, будоражащие аппетит, а у некоторых работников, и стимулирующие голодное урчание в животе. Но, хозяин этого дома, как и его сын, Михаил, не принимали в этой суете никакого участия. Они сидели в большом кабинете - который можно было назвать и библиотекой, и их мысли были весьма далеки от творящегося вокруг них предпраздничного переполоха. В этот момент, они оба, напоминали мальчишек подростков, которым подарили долгожданную игрушку. Впрочем, это определение было не так уж далеко от истины, по крайней мере, для Михаила. Потому что, на столе, прямо перед Николаем Юрьевичем, лежал новенький револьвер. Да, да. Самый настоящий воронёный револьвер, с немного странной конструкции, с удлинённым стволом, барабаном, и всё. В отличии от своих нарядных собратьев , тот был без привычной для многих местных любителей оружия инкрустации.
  - И каково твоё мнение по поводу этого оружия, сын? - звучным голосом человека привыкшего повелевать большим количеством подчинённых, поинтересовался коренастый, и, не смотря на возраст, всё ещё крепкий мужчина. - Или ты по-прежнему, из-за переполняющих тебя эмоций, не можешь выразить своё мнение более или менее внятно?
  -Нет, папа́, я могу сказать, что я не ожидал от Алекса такого чуда. Я давно слышал о таких пистолях, но вот подержать в руках такое чудо, а тем более пострелять из него, довелось впервые.
  - В отличие от тебя, я уже видел нечто подобное, у одного английского купца. Того, который поставляет для нашего дома чудесный чай, собранный в британских колониях. Так что, поделка твоего друга, мало чем уступает британскому оригиналу, за исключением отсутствующей здесь работы гравёра.
  - Папа́, так вы заказали этому нашему поставщику чая подобный пистоль?
  -Нет. Я, конечно же, выразил своё намерение приобрести тот пистоль, или ему подобный. Однако этот хвастливый пройдоха мне отказал, сославшись на то, что даже для личного пользования, он приобрёл это оружие с большим трудом. И вряд ли у него в ближайшие год, два, получится сделать это повторно, так как очереди на заказы у британских оружейников, расписаны больше чем на год.
  - Не беда. У нас, отныне, есть свои оружейники, которые работают под рукою графа Александра Мосальского-Вельяминова и, мы, без особых хлопот сможем приобрести пару к этому чуду. Да и вообще, здорово что скоро у нас, на Руси, будут выпускать современное оружие. "Первые ласточки‟ уже есть.
  -Не всё так просто сын. Не всё так просто.
  -Вы чего папа́?
  - А ты слышал, что рассказывал Данилка Кокорин? Обратил внимание, какой у него при этом был взгляд? Прямо как у лиса, нашедшего лазейку в ранее недоступный для него курятник.
  - И что, по вашему мнению, это значит?
  - Я думаю, что этот пройдоха уже уговорил некоторых мастеров вернуться к нему, вновь создаваемую артель. Причём на весьма хороших условиях.
  - Отец, с чего вы так решили?
  - Начнём с того, что я слишком хорошо знаю этого негоцианта. Ты сам подумай. Вначале он закрывает убыточную артель. И заботясь о своих работниках, старается их пристроить на хорошее место, ну а тем, кому не повезло, перезимовать, что в его случае весьма похвально. А вот дальше, поговорим о твоём сотоварище. Он, приняв к себе сторонних людей, совершает большую ошибку, да не одну. Первая. Пусть ему повезло, и он, где-то нашёл сообразительного мастерового. И не только это, графу удалось приобрести новый пистоль, который неизвестный нам талантливый мастер разобрал, изучил и понял, как изготовить нечто подобное самому. Так радуйся такому успеху и храни полученные знания в секрете. Так нет, твой друг обучает изготовлению этого оружия всех мастеров, без исключения, даже тех, которые у него всего-навсего зимуют. Так что не удивлюсь, что по весне, все мастера, которых приютили в новой усадьбе Мосальских, вернутся к Даниле. А это будет именно так. Вторая ошибка Александра, он распыляет свои силы и средства. Как там рассказал наш купчина Кокорин? Нанятые графом мастера и их ученики вытачивают из отличной стали не только детали к пистолетам, но и какие-то непонятные изделия. И что с ними далее делать, никто не знает. Так что, максимум к лету, дело графа Мосальского-Вельяминова разорится. После чего, наш Даниил, постарается наладить выпуск этих, так называемых револьверов, но уже на своей обновлённой артели.
  - И вы так спокойно об этом говорите?
  - А что я могу поделать? Все, рано или поздно, расплачиваются за свои ошибки, и твой друг не исключение.
  - И что вы мне предлагаете папа́? Также как и вы, спокойно смотреть, как Сашка "тонет‟?
  - Нет. Уж кто, кто, а ты не будешь сторонним наблюдателем. Именно ты и поможешь своему другу. Дело в том, что Даниил где-то приобрёл ещё одну партию оружейной стали, и я, её, у него выкупил.
  - Вы хотите сказать ...
  -Да, да. Я думаю, что в свете новой информации Кокорин решит вновь приступить к выпуску пистолей. Об этом говорит то, что он не желает терять своих постоянных поставщиков высококачественного металла и поэтому, вынужден обратиться ко мне, за деньгами. Мотивируя это своей якобы заботой о твоём друге. Хотя, даже мне видно, что этим шагом он решает совершенно другую задачу. Он старается загнать Сашку в долги. И считает, что это у него получается, ведь Александр, в ближайшие дни, напишет мне ещё одну долговую расписку, и вновь, по своей неопытности в таких делах, не сможет толково распорядиться полученным от нас металлом. А я, в ближайшее время, потребую вернуть эти деньги.
  - Отец, но ведь вы, в первом векселе, не требовали быстрого возврата выданной вами ссуды?
  - Я и не буду этого делать. Но вот с новыми долговыми обязательствами молодого графа, я так поступить не могу. И условия его кредитования, будут более жёсткими.
  - Как? Так вы-ы ...?!
  - Нет, нет, молчи, не говори ни слова. У меня создалось такое впечатление, что ты, мой сын, меня абсолютно не знаешь. А ведь я не какой-то там процентщик. Сколько я потратил на эту закупку, столько серебряных рублей Александр и должен мне возвратить. Только уже в течение четырёх месяцев - иначе уже я понесу существенные убытки. Да и я не меценат. И вообще, юноша, не смейте повышать на отца голос. Такое впечатление, что вы позабыли про все правила приличия.
  - Но папа́! Зачем вы тогда влезли в это дело, если оно вам столь обременительно?
  - Начну с того, что делом твоего друга заинтересовался купец Кокорин. А у этого пройдохи, на прибрать к рукам чужое прибыльное дело такой нюх - любой охотничий пёс позавидует. Так что, для начала, лучше сделать так, как предлагает Данилка.
  - Это всё равно мерзко. Мы, вместо того чтоб вытащить утопающего из воды, навешиваем ему на шею камень.
  - Не совсем так. Ты, доставив твоему другу этот караван, расскажешь ему всё, о чём мы с тобой сейчас беседовали. И предложишь ему единственно возможный выход из этой ситуации.
  - Какой же такой выход вы ему оставили?
  - Умерьте свой сарказм, отрок. Не заставляйте меня думать о вас хуже, чем вы есть на самом деле. Да. Я, в этой ситуации, тоже ищу выгоду. Револьверы, которые я смогу получить в качестве расчёта за поставленное железо, пойдёт на укрепление нужных для нашей семьи связей. Но это позволит Александру поскорее погасить свою задолженность перед нами. И если он внемлет нашим советам, то и не потеряет свою артель. Следующее, мы как можно скорее отошлём к нему пятерых холопов-отроков, пусть твой друг обучит их ремеслу оружейников. Этим он ещё уменьшит свой долг.
  -Но зачем это вам, папа́?
  - У нас, в империи, ещё никто не выпускает такое оружие, хотя желающих его приобрести весьма много. И тот, кто наладит его выпуск первым, будет в нереально большом прибытке.
  -Но ведь его уже выпускают Британцы.
  - Да, это так, а в Россию его всё равно не продают. И в ближайшее время, никто этим заниматься не собирается. А если это и будет происходить, то это "капля в море‟.
  - Так вы ...?
  - Да, да. Именно это я и собираюсь сделать. Наша семья не только поможет Александру Юрьевичу, но и сама получит возможность укрепить на этом своё финансовое благополучие. Я в отличие от юного графа, знаю каким образом реализовать всю продукцию производимую его оружейными мастерами. Ну а если твой друг сглупит, и разорится, то я сделаю всё, чтоб тот мастеровой - инкогнито, нашёл приют именно у нас, а не у Кокорина.
  - Снова вы отец говорите о неком таинственном механикусе, дался он вам ...
  - А ты посмотри, что сделал этот "самородок‟. Я видел пистолет островитян, держал его в руках и даже выстрелил из него пару раз. И вот сейчас, смотря на это чудо, я понимаю, что оно превосходит то, что мне с таким бахвальством показывал английский торговец. По-моему, именно это, лежащее сейчас передо мною изделие, является следующим шагом в развитии оружейного искусства.
  - Как? Разве такое возможно? Ведь я никогда не замечал за Алексом склонности к увлечению огнестрельным оружием.
  - Возможно сын, ещё как возможно. Твоему другу не обязательно разбираться в новых веяниях развития оружия, главное, что он смог найти такого мастера и как-то заставил его на себя работать.
   Можно сказать, что постепенно, пусть и так безоговорочно как того хотелось главе семейства, но Михаил согласился со всеми доводами своего отца. И после долгого обсуждения, день выхода каравана, был назначен на утро двадцать седьмого декабря. Как раз, к этому времени, Николай Юрьевич собирался окончить с подбором будущих школяров-ремесленников. Впрочем, заняться подготовкой к предстоящей деловой поездке так и не получилось, по крайней мере, в этот день. Так как пожилой слуга, вышколенный в вопросах этикета не хуже чем лакей императорского двора, пригласил обоих господ спуститься в столовую - к ужину.
   Михаил, никак не мог настроиться на общесемейную трапезу. Нет, он не сидел в полной задумчивости, отрешённо смотря в одну точку. Молодой человек отведал кутью, угостился ореховым пряником и ещё парой блюд; отвечал на вопросы, если к нему обращались, и, слишком часто смотрел на пустой столовый прибор бабушки Анастасии - матери отца. Посуда стояла на том месте, где ещё в начале этого года сидела эта сухонькая женщина и с отречённой тоской посматривала на родственников. А вот в первые дни лета её не стало, ушла также тихо, как и жила, уснула вечером, а утром уже не проснулась. Так что мать с отцом, заметив частые взгляды сына в ту сторону, восприняли это как думы внука об усопшей бабушке, поэтому старались лишний раз не отвлекать его. А вот думы Михаила, пусть и были связаны с бабушкой, однако имели немного другое направление, ему казалось, что эта седовласая старушка, смотрит откуда-то сверху своими обесцвеченными от возраста глазами и укоризненно качает головою.
   "Как же так, внучек? - звучал в его ушах её слабый голос. - Я понимаю, что слово отца для сына закон. Однако Сашенька твой друг, а помощь другу не должна преследовать никакой корысти...‟
   Нет. Муки совести не так сильно мучали молодого графа, чтоб омрачить великий праздник. Но и не позволяли полностью погрузиться в атмосферу празднования торжества. Так что, не будем заострять на этом особое внимание и перенесёмся на визит юного графа к другу, который с самого начала испортил Михаилу настроение.
   Где поселяется пусть и лёгкое, но уныние, там жди ещё чего-либо неприятное - как минимум, и это подтверждение этой теоремы жизни, не заставило себя ждать. Не прошло и четверти часа, как граф Мусин - Елецкий покинул родовое гнездо, как его открытые сани обогнали ещё более медленно двигающуюся волокушу, запряжённую чахлой лошадёнкой. И закутанный в медвежью шкуру Михали хорошо разглядел тщедушного мужичка в многократно залатанном тулупчике, который остановившись, суетливо стянул с головы плешивый треух, и отвесил поясной поклон. Казалось, что это длилось целую вечность, так как был рассмотрен и опустошённый горем взгляд селянина, и его скорбная ноша, покоящаяся на примитивном возке, и то, что это было небольшое, максимум подростковое тельце, плотно замотанное в старую мешковину - некое подобие савана. Выходит, что этот истощённый возница, везёт свою ношу в сторону погоста. И увиденное, только усилило гнетущее состояние души, которое, с утра завладело молодым графом. Так что он, кивнув в ответ на приветствие, машинально, с излишней поспешностью, отвёл взгляд в сторону.
   Более или менее успокоиться, удалось, подъезжая к поместью друга. И то, на душе было неприятно, а перед глазами стоял образ фигуры кланяющегося крестьянина, его впалые, почти безумные глаза и замотанное в саван тельце его умершего ребёнка. Так что, первая улыбка и дружеские объятья с Михаилом, были проделаны чисто механически. А вот завязавшаяся после этого беседа, смогла пусть на немного, но успокоить его растревоженную душу.
  - Рад тебя видеть в своём доме, друг. - ожидая когда у гостя примут шубу, радостно говорил Александр. - Особо рад тому, что ты приехал именно сегодня.
  - Даже так.
  - Конечно так, ведь ты не предупреждал о своём намерении посетить меня, и я гостил в родительском доме. Благо, не смотря на бурные возражения своей матушки по поводу моего поспешного отъезда, я вернулся в свой дом вчера вечером. Поэтому имею радость встречать тебя.
  - Да-а-а, выходит мне и в самом деле сильно повезло.
  - Нет, Михаил, мне повезло больше. Меня посетил мой настоящий друг и не с пустыми руками. Не знаю, каким образом ты узнал о моей проблеме с железом, но я очень рад, что ты его привёз.
   Вот так, беседуя, оба молодых человека направились в гостевой зал, желая приятно провести время, за неторопливой беседой, пока будет накрываться обеденный стол.
  - Не удивляйся так, узнать о твоих проблемах не так уж и сложно. У тебя, не так давно побывал мой протеже - купец Кокорин, вот он и поведал о твоей проблеме. Заодно, он предложил нам с отцом выкупить у него ещё одну партию железа. Так что, вот в этой папке ещё пара векселей, ожидающих твоей подписи.
  - С бумагами мы разберёмся немного позднее, после обеда. А сейчас рассказывай, как живёшь, чем занимаешься?
  -У меня всё по старому, в отличие от тебя, я живу в отчем доме, посещая различные рауты и балы, обрастаю нужными для отца связями. Так что, в моей жизни ничего интересного не происходит. Боже, меня уже тошнит от такой постоянности.
  - Вот здесь ты ошибаешься. Стабильность по нынешним временам, это очень дорогого стоит.
  - Помолчи Алекс! Далась тебе эта стабильность моей жизни. Ведь именно у тебя назревают настоящие проблемы, а ты их не желаешь замечать.
  - А вот с этого места, попрошу рассказывать как можно подробнее. - резко посерьёзнев, проговорил Сашка.
  - А что тут рассказывать? Ты делаешь столько глупых поступков, что наш "дорогой‟ Даниил, решил этим воспользоваться и обанкротить тебя.
  - Даже так?
  - Да так. Какого беса ты обучаешь приживалок делать пистолеты новой конструкции?
  - А что тут такого. Ведь именно мне удалось не просто приобрести британский револьверный пистолет, а разобраться в его конструкции и немного её усовершенствовать. Знать, необходимо как можно скорее налаживать его выпуск, а мастера, нанятые мною на постоянную службу, все заняты, они обучают отобранных мною отроков. Вот мне и пришлось привлекать к этому делу свободных мастеровых. Всё лучше, чем заставлять их разгребать сугробы, колоть дрова, да отапливать мою усадьбу.
  - Неужели ты не понимаешь что они у тебя максимум до лета?
  - Понимаю. И если захотят, то пусть уходят.
  - Но ведь они унесут полученные у тебя навыки. Считай, что их уже перехватил наш Даниил. Надеюсь, ты понимаешь, почему он так засуетился?
  - И бог с ними. Я всё прекрасно понимаю.
  - То есть как это, бог с ними? А то, что купчина намеренно подводит тебя к разорению, ты не подумал? Он же, пёс паршивый, всё просчитал. И то, что ты бестолково растранжирил столько дорогого железа, не заработав на этом не единого гроша. И то, что ты недавно потратил все деньги, которые твой отец ссудил тебе для погашения долгов. Ты их спустил - на ювелира.
   От того, как снисходительно заулыбался Сашка, у Михаила внутри всё "закипело‟, он не ожидал от друга такой беспечности. А то, что было сказано в ответ, вообще поразило.
  - Тоже мне, беда. Подумаешь, Кокорин начнёт выпуск новомодных пистолетов и, вначале будет зарабатывать больше чем я. Так он не владеет всей информацией, и у него нет того, что есть у меня. Поэтому, вначале он может заработать больше чем я, да что там может, его гешефт будет существеннее. Ведь на меня навалилось слишком много проблем, требующих немедленного решения. Например, для решения одной из них, я прошу твоей помощи. - с этими словами Александр позвонил в колокольчик, и приказал чтоб Протас принёс некий известный ему кошель.
  - Это ещё зачем? Как мне кажется, ты собираешься отдать мне эти деньги? - растерянно удивился Миша. - Но ведь мы, с отцом, не требуем их немедленного возврата. Пусти их лучше в оборот.
  - Я помню о векселях, лежащих в этой папке и " с нетерпеливым трепетом ожидающих мой автограф‟. Это серебро не за привезённое тобою железо, а за оформление документов, необходимых мне для легализации моей артели. Потрать их на разные там пошлины, взятки, и прочие неизбежные в таких делах расходы. Ведь у тебя есть хороший стряпчий, а у меня, даже нет времени на его поиск.
  - А откуда у тебя столько денег? Ведь по нашим с отцом расчётам ...
  - Понимаю. Вы считаете что я: "Гол как соко́л‟. А не подумали о том, что я смогу тайно реализовать несколько пистолетов, собранных лично моими учениками. Конечно же, делали они их под неусыпным контролем своих педагогов. Вот это и есть тот самый никем неучтённый гешефт.
   Александр не стал уточнять, что говоря про проданное им оружие, он имел в виду четыре револьвера, некогда принадлежавшие погибшим татям, а до этого, по всей видимости, погибшим курьерам ограбленной почтовой кареты. Когда он их увидел впервые, то был сильно удивлён, пистолеты были почти точными копиями знаменитого "кольта драгун‟ его первой модели, по меркам потерянного мира, приблизительно 1847 или 1850 года, со всеми его ошибками. Зная про них, и особо как это исправить, Саша разобрал пистолеты, обмерил все его детали, сделал первичный чертёж; позднее внёс в него необходимые изменения. "Примерил‟ их на трофеях, изменив всё то, что можно было доработать и, полностью заменив барабан и рукоять. И уже после всех этих переделок, избавился от них - продал, воспользовавшись одним из талантов и связями Акима. Ну а то, что официальная выручка была более чем на треть меньше, чем сейчас лежало в кошельке, для посторонних осталось великой тайной. Саша решил, что так будет лучше, для всех.
  - Так ведь Даниил, говорил, что он скупил у тебя все пистоли, произведённые живущими у тебя мастерами. И знает точено, сколько у тебя осталось средств к существованию, ноль. Да так убедительно это утверждал, что невозможно не поверить.
  - Вот и пусть дальше верит в то, что он смог узнать всё, что происходит под крышей моего дома, а не только то, что ему позволили посмотреть.
  - Так ты ...?
  - Нет, нет, не в коей мере. Если ты думаешь что я смогу перехитрить твоего купца, то ты, дружище, сильно ошибаешься. Такой пройдоха, сам, кого хочешь, "обует‟ и глазом не моргнёт. Мне же, просто удалось не раскрыть перед ним некоторые свои карты. А главное, у меня остался в рукаве такой маленький, ну очень маленький туз.
  - Пощади, Сашка. Ты меня совсем запутал. Про какой такой туз в рукаве ты говоришь?
   От долгих объяснений другу, Александра спасла девица, скромно, еле слышно постучавшая в дверь. После слов хозяина: "Кто там? Войдите‟. - Она приотворила створку двери, так что стало возможным пройти в неё и, сделав по паркету гостиной пару небольших шажков, на несколько секунд застыла в элегантном книксене. После чего, прозвучал её хорошо поставленный голосок, нежный, чистый как родниковая вода: "Александр Юрьевич, прошу вас, и вашего гостя пройти в трапезную, обед накрыт‟.
   В свою очередь, от Михаила не укрылось, каким вожделенным, пусть и мимолётным взглядом одарил его давний друг юную прелестницу, как и то, с какой нежностью тот ей ответил: "Спасибо Алёнушка, сейчас идём‟. - Вот и на личике скромно стоявшей рыжеволосой девицы, пусть и не отразилось никаких эмоций, но её томные глаза, говорили о том, что для хозяина, она не простая прислуга, а соложница. Проводив взглядом удалившуюся из комнаты девицу, Миша с некой ревностью подумал о том, какими красивыми дворовыми девками обзавёлся его друг. Затем, его мысли устремились в другом направлении. Молодой человек ужаснулся тому, что его друг, всё больше, и больше предаёт их идеалы, о достижении которых они мечтали во время учёбы. Вот так, постепенно он становится настоящим барином, угнетателем крепостных. Вон, уже даже обзавёлся своим небольшим гаремом, отобрав у крестьян их молодых, красивых дочерей, ради удовлетворения своей сексуальной похоти. Перед глазами, вновь возник образ крестьянина, везущего на кладбище своего умершего от голода ребёнка. Так что кулаки сжались сами собою.
   "У-у-у, предатель! Рабовладелец! Да таких душителей свободы как ты, убивать мало!‟ - думал Михаил, закипая праведным гневом. Молодой человек уже собирался встать, и озвучить свои мысли глядя в бесстыжие глаза Алекса, как вдруг вспомнил, что он сам, не далее чем сегодня, привёз нескольких отроков, которых, также насильно оторвали то семей, где их работящие руки лишними не были. И всё ради того, чтоб отослать на обучение к чужим людям. А он, Мишка, не воспротивился этому произволу, даже наоборот, принял в нём самое активное участие, считая это, обыденным делом. И осознание этого факта, мгновенно загасило весь боевой пыл. Благо, с ним не случилось упадка сил, или нервического приступа, коими так гордятся некоторые светские особы, желающие показать ранимость своей высоконравственной души. Молодой граф поднял глаза к потолку, глубоко вздохнул, "взяв себя в руки‟; сглотнул подкативший к горлу удушливый ком и последовал вслед за другом, в направлении обеденного зала.
   Михаил, изо всех сил старался, чтоб резкую перемену в его настроении никто не заметил. Да видать не судьба. После того, как был удалён первый голод, это в момент, когда принесли десерт, чай и эклеры с белковым кремом, домашнего приготовления (которые очень любили оба молодых человека) Александр поинтересовался:
  - Миша, я тебя чем-то огорчил?
  - Нет. А с чего ты так решил?
  - Просто после того как я намекнул тебе, про свой тайный "козырь‟, тебя как подменили. Ты как будто сник. Немного. У тебя исчез тот задор во взгляде, который казалось, неотделим от тебя.
  - Давай не будем говорить об этом. Сейчас праздник, а мой грустный рассказ ввергнет тебя в уныние, а это смертный грех.
  - Погоди. Я что, чего-то не понимаю? Ты мой друг, и если тебе хорошо, я рад разделить с тобою этот счастливый момент. И какой сволочью ты отныне меня считаешь, если решил, что я недостоин, разделить с тобою и твою горестную ношу?
   Неизвестно, что послужило толчком для начала "исповеди‟, может быть выпитое красное вино, поданное к мясу, то ли отповедь устроенная Александром. Однако, в течение получаса, Михаил весьма эмоционально повествовал о преданных идеалах своей юности; шоке от встреченной сегодня волокуши, ведомой опустошённым от горя крестьянином и его скорбной ноше. А завершилось это тем, что идеалист, граф Мусин - Елецкий, осознал себя и своего друга такими же кровососами, как и столь ненавидимые им бояре-рабовладельцы. На что его друг ответил вопросом:
  - Надеюсь, ты не собираешься взять пистолет и выстрелом в свой висок, избавить мир, в своём лице, от одного из мерзких чудовищ?
  - Да как ты смеешь ...!
  - Смею. - тихо, но тоном не допускающим никаких возражений, прервал эмоциональный выкрик своего друга Александр. - Ты открыл мне душу, спасибо, что счёл это уместным. Я тебя внимательно выслушал, не перебивая. Пришла моя очередь с тобою откровенничать. А начнём с того, что перейдём в мой кабинет, где тебя ожидает мой подарок. И это пистолет моего производства.
  Надо было видеть, как загорелся взгляд Михаила, стоило ему открыть подаренную ему увесистую лакированную шкатулку из орехового дерева. И не мудрено, в ней лежала пулелейка, пороховница и самое главное, пистолет, почти такой же, какой его отец выкупил у купца. Главное заключалось в формулировке, в волшебном слове почти, разница была в том, что над ним, этим изделием, поработал искусный гравёр, изобразив на нём сцены загонной охоты на волков. Ствол и барабан оружия были воронёными, в местах гравюр, покрытые позолотой, рукоять была изготовлена из надраенной до блеска бронзы и морёного дуба, неизвестно зачем испещрённого косыми, пересекающимися насечками. Но, несмотря ни на что, всё вместе, это, смотрелось просто великолепно.
  - Надеюсь ты понял, почему я переживал по поводу твоего возможного выстрела в свой упрямый лоб. - поинтересовался Александр, любуясь реакцией своего друга. - Я не желаю, чтоб ты сводил счёты с жизнью, моим подарком. Или вообще, каким - либо другим образом совершил самый тяжкий и не поправимый грех.
  - Ох, да этот револьвер просто великолепен! Спасибо Алекс!
  - Всегда, пожалуйста. Но мне кажется, что ты меня не слушаешь.
  - Нет, нет. Я тебя прекрасно слышу. Просто не ожидал получить в дар такое великолепие.
  - Я рад, что смог угодить тебе, друг мой. Как впрочем, и своему любимому брату. Видел бы ты, как загорелись у него глаза, сколько было эмоций. Это когда я ему вручил точную копию того, что ты сейчас держишь в своих руках.
  - Да! И сколько же ты их наделал?
  - Увы, эта пара была последней, и единственная побывавшая в руках гравёра. К сожаленью, в моей мастерской закончилось оружейное железо. Так что, Даниил, познакомивший меня с одним талантливым ювелиром, по совместительству и гравёром, отчасти был прав. Но только отчасти.
  - Стой, стой, подожди. Ты сказал, что подарил такое же чудо брату. Выходит что, Виктор гостил у тебя?
  - Нет. Мы с ним встретились в родительском доме, куда он не так давно приезжал на побывку.
  - И как ему служится? Если мне не изменяет память, он с детства мечтал об этом.
  - О-о, судя по его рассказам, великолепно. Он рад, что находится в своей любимой стихии. Но мы отвлеклись от темы нашей беседы, я обещал, что расскажу тебе всё о своих планах. Так что присаживайся и слушай. Если сочтёшь нужным, возражай.
   Разговор получился нелёгким и долгим. Правда и рассказ Александра был строго дозирован, без некоторых подробностей, которые могут восприняться как симптом душевного заболевания. Но, не смотря на это, молодые люди обсуждали множество разных тем, например то, в каких муках зарождалась британская промышленность и сопутствующих этому людских жертвах. Михаил утверждал, что это всё неизбежное зло, а вот Саша ему возражал, говоря, что всего этого можно избежать, или, по крайней мере, существенно уменьшить, чем он сейчас и занимается.
   "Да, ты прав. Кто пошёл по пути прогресса первым, многое выигрывает и становится маяком, указывающим курс для отстающих. - спокойно возражал другу Александр. - Но идущие следом, не должны повторять все ошибки допущенные лидером. Смотря со стороны, они их видят и имеют возможность их исправить. Например, кто-то проторил дорожку к большому, прекрасному городу всеобщей мечты, но она идёт мимо болот, через топи, со всеми вытекающими из этого неудобствами. Но это не значит, что я не должен искать более комфортный и безопасный путь. И я уверен, если я его найду, то другие люди им с радостью воспользуются. Ведь это правильно, так оно и должно быть ...‟.
  
  
  

Глава 24


  
  
   Сегодня Сенька впервые в жизни сидел во главе большого стола. Да, ещё недавно о такой чести он даже и не мечтал. Но произошло то, что произошло и гости ели, пили, произносили в его честь здравицы и даже староста Юрьевки, дядя Тимофей, употребивший изрядное количество разнообразнейших настоек, снизошёл до тёплых слов, посвящённых виновнику торжества. После чего, немного подумав, он вышел из-за стола, проковылял шаткой походкой по хате к Сенькиному столу и, перегнувшись через него, троекратно облобызал поднявшегося со скамьи рекрута.
   "Знаю, ты муж молодой, сильный, - смотря помутневшими от хмельного глазами из обильных зарослей волос, закрывающих почти всё его лицо, продолжил свои напутствия староста, - так что, давай, это. Служи справно. Да так, чтоб нам не было за тебя стыдно. Ну, ты это, меня понял?‟
   При этих словах, староста проронил слезу умиления. Однако Сеня не обратил на это никакого внимания, он смотрел на неизвестно почему привлёкшие его внимание хлебные крошки, и кусочек квашеной капусты, живописно украсивших бороду слегка покачивающегося главы селения.
   "Правильно говоришь, Тимофей Иванович! Да Сенька, служи исправно! Не подведи нас! Не посрами наших, Юрьевских! А турку наши предки бивали, так что, и ты сможешь! Бей этих басурман, Пусть только сунутся! Мы в тебя верим ...‟ - Одновременно загалдели все гости. Так что, через несколько секунд, что - либо расслышать было невозможно.
   Немного погодя, гомон потихоньку стих и на его фоне стали различимы отдельные реплики, и стук деревянных ложек о глиняные миски. Поэтому Сеня чётко услышал, как возмущалась захмелевшая соседка из двора напротив, баба Софа: "Дык как это получается. У Меланьи забрали сына в солдатчину, так не единственного же. А наш молодой барин её семью так богато одарил. Подумаешь, одного из мужиков забрал‟. - "Молчи старая перечница, - ответил ей чей-то моложавый, женский голос, - наш барин знает что делает‟. - "Ага, я то хорошо помню, как раньше наших молодых мальчишек рекруты... рекрута-э-рыровалы, тьфу ты господи, ну и слово выдумали. Так вот, никаких тебе даров не было. Пришёл староста, оповестил, что такой-то должон тогда-то явиться в усадьбу, где его будут ждать. Мол, ему честь великая оказана, служить царю и отечеству будет. И всё. А тут на тебе‟. - "А тебе что, завидно?‟ - "Не по-людски всё это! Ой, не по-людски и не правильно! Значит, когда моего Егорку забирали, ещё при старом барине, не спросили, есть ли во дворе ещё мужики, чтоб соху могли в своих руках удержать. А тут на тебе, задарили. Тут тебе и продухты для пира, и посуда, и отборные зёрна на посев, и железную соху, или как там её называют; да ещё, назначили гайдуков, которые в первое время с пахотой подсобят. Тьфу, глаза бы мои этого не видели ‟. - "А что ты возмущаешься, поди, и сама попроси у барина милостыню, может чего и тебе перепадёт, от щедрот хозяйских‟. - "Нет уж, не надо мне такого счастья, я...‟.
   Что там ещё плела пьяная баба, дослушать было не судьба. Возле рекрута материализовался его старинный товарищ детства, успевший не так давно жениться, и, дыша в лицо чем-то кислым и перегаром, пробормотал: "Сенька, друг, я это, вот, желаю с тобою выпить. Вот. Давай, наливай‟. - стоило виновнику торжества пригубить содержимое своей кружки, а его товарищу осушить свою, как позади послышался обиженный голос жены Кирьяна: " Кирюша, любый мой, хватит пить, ты лучше по-боле закусывай. Не то я тебя до дому не дотащу‟. - "Цыц, баба! Не смей мужу указывать! Я может, хочу выпить с другом на посошок. Могёт быть, чо я, его, боле не увижу - никогда. Ик-а-а-а‟.
   Это на помощь невестке, неожиданно пришёл её свёкр который, молча взял своего сына за шкирку, и потащил как кутёнка, куда-то по направлению к дверям в сени. Сделать это в тесной избе, незаметно для окружающих, не получилось. Так что по хате, мгновенно разнёсся дружный хохот.
   Сеня, давший слово родителям, и что не менее существенно, и гайдукам привёзшим подарки от барина, что сегодня не напьётся, присел, и стал обильно закусывать, благо было чем. У него уже не раз мелькала мысль: "Не стоит так налегать на мясо и пироги, не то живот скрутит колика‟. - Но страх, поутру предстать перед гайдуками во хмелю, пересиливал все эти опасения. Спасибо отцу, он уже несколько раз незаметно подсовывал сыну остывшие древесные угольки, требуя, чтоб сын их разжевал и запил водою. Подавая их, он пояснял: "Пей сынок, и с непривычки живот сильно не сведёт и супротив хмеля поможет‟.
   Молодой человек, откусывая очередной кусок кулебяки, с благодарностью за его прозорливость посмотрел на отца. А того докучал беззубый и морщинистый как древесная кора, дед Митька: "Да шо тут думать? В шветом пишании, так и напишано, што идёт конец швета! Будет вшенепременно! И вшё идёт как понапишанному. Вот и турка, готовитша напашть на нашу державу, хранительнишу правошлавия. А проклятые шхизматики им в этом пошобляют. Ей богу, ближитша конец швета. О душе думать надобно, о душе. Инаше, гореть нам в гиене огненной! Вшем кто не покаитша! Вше гореть будут! ...‟
   В скором времени, за окнами начало сереть, короткий воскресный день подходил к своему окончанию. Гулянка к радости хозяев окончилась, односельчане, желая будущему солдату военной удачи, потихоньку разошлись по своим домам, с утра у крестьян, как говорится: "Хлопот полон рот‟. - После чего, сердобольные соседушки, помогли хозяйке навести в избе относительный порядок; вымыли посуду и тоже удалились - неся в узелках гостинцы для своих домочадцев, оставшихся на хозяйстве. И вот, на улице чересчур быстро стемнело. Уже погашены в избе последние лучины, однако Сеньке, не спалось. Он поворочался на своей лавке, и, улёгшись удобнее, прикрыл глаза, "отбиваясь‟ от разнообразных дум о дальнейшей жизни, как тараканы "лезущих‟ в голову. Неизвестно, сколько прошло времени, но из-за занавески, прикрывающей закуток, где спали родители, послышался тихий голос матери: "Ванюша, ты это, не спишь?‟ - "Уже нет. Чего тебе‟ - "Так это. Ну, насчёт подарков молодого барина. Можно сказать, повезло нам, до весны голодать не будем. Он у нас добрый. А наши соседи, все обзавидуются ‟. - "Ну и что с того?‟ - "Так это, может нам ему в ноги упасть, пусть нам ещё в чём-то пособит, раз он такой душевный‟. - "Ага, и его гайдуки так помогут, сперва псов на нас натравят, затем всю нашу избу по брёвнышку раскатают‟. - "Ой господи прости, а это ещё за что?‟ - "За жадность, вот за что. Спи уже. Как будто не знаешь, что люди о нашем барине бают‟. - "Да мало чего люди брехать могут? Вообще, такие страсти рассказывают о наказании тех, кто начал наглеть, видя барскую доброту‟. - "Во-о-от, то-то. А я не хочу проверять их правдивость на собственной шкуре. И тебе не позволю, дура. Давай, спи уже‟.
   Неизвестно, произошли ли подобные разговоры в домах других рекрутов, но можно было сказать одно. Сашкина задумка, давшего команду чтоб после нового года, в народ пошли подобные слухи, оправдалась. По крайней мере, никто из крестьян не стремился падать ниц, дабы выпросить что-либо на дармовщинку. Отныне, все знали одно, Если сочтёт барин нужным - одарит, не сочтёт - лучше не пытаться его разжалобить. Себе дороже выйдет. Ничего не поделаешь, барин и есть барин.
   А вот с утра, для Сеньки началась совсем другая жизнь. Нет, он привычно проснулся с первыми лучами солнца, и без лишних слов начал помогать отцу. Этой ночью единственная корова, в сенях, неловко дёрнувшись, развалила хлипкое ограждение, поэтому, стуча в два топора, мужики приступили к экстренному ремонту. А вот младшие дети, изрядно отощавшие за зиму, как и все жители их села, помогали матери, за исключением младшего брата Сени, погодки. Никодимка отправился в лес за хворостом, забрав с собою дворового пса. Вот за этим занятием, их и застали прибывшие за рекрутом гайдуки.
   "Бог в помощь! Здравия вам, хозяева!‟ - весело крикнули из саней, остановившихся у плетня. А быть может и из седла, там были и всадники.
   Пусть этих гостей и ожидали, но хозяева всполошились. Дети как испуганные мышата прыснули в хату, а Меланья застыв как статуя, прикусила кулак, так и стояла тихо, почти беззвучно подвывая. Когда на пороге появился её сын, женщина отмерла, сорвалась с места, подбежала, прижалась к его груди и запричитала:
  "Ой, сыночка! Ой, кровиночка моя! Ой, куда же ты ухо-о-оди-ишь? А-а-а ...‟
   "Иван, ты бы это, придержал свою супружницу. - негромко попросил один из гайдуков. - У нас нет ни времени, ни желания отнимать каждого служивого от мамкиной титьки‟.
   Легко сказать, да трудно сделать. Как не старался удержать жену Иван, пытаясь что-то говорить ей на ухо. Как ни старался сын, высвободиться из материнских объятий, всё было бес толку. Окончилось всё тем, что барский служивый, подошёл и рывком, грубо оторвал сына от матери. И тот, слыша материнские стенания, потеряно поплёлся к повозке, оглянулся только один раз, уже садясь в неё, чтоб увидеть свою вмиг постаревшую мать, беспомощно сидящую на снегу. В санях уже сидело трое рекрутов, и вели они себя как-то неестественно беззаботно и весело. Глухо застучали по утоптанному снегу копыта лошади, и послышался голос одного из сопровождающих: "Ты Ваня это, обязательно загляни на днях в усадьбу. Может быть, и с сыном успеешь повидаться, заберёшь его вещи. Они вашей семье ещё пригодятся, вон скольких помощников нарожал. А про своего служивого не беспокойся, его барин приоденет, так что, пока до места службы доберётся, не замёрзнет. Так что, послушай моего совета, с пустыми санями приезжай. И ещё, самое главное, твоя семья освобождена от оброка, на два года. Староста об этом уже знает ‟.
  Что там ответил отец, и вообще, сказал ли он хоть слово в ответ, было неизвестно. Так как топот конских копыт; скрип полозьев по промёрзшему снегу; да весёлый гомон попутчиков всё заглушили. Что весьма огорчило молодого человека. Его даже нервировало то, что вместо отцовского голоса до его ушей доносилось: "Представляешь, он этакий увалень, с ходу постарался меня в охапку заграбастать. Ни я не глупак какой-то. Шмыг ему под руку, развернулся, да как пну по его огромной заднице ногою. Хорошенько так, от души приложил. Ну, знамо, он и нырнул мордой в пыль. Как пёр на меня, так и распластался‟. - "А-а-га-га! Ну, ты и мастак брехать, Олежка! Здорового мужика, да одним пинком свалить - трепло!‟ - "Это коли бы он меня сгрёб, то тогда да, удушил бы меня! Не напрягаясь. Но, поди, ты, поймай меня. А он наоборот, лопух не поворотливый‟. - "Ну ладушки! Чо дальше то было?‟ - "А чо? Ну Никола встал, отряхнулся, обернулся, и как взревёт, ну совсем как медведь, зенки на выкате, лапищи в стороны и снова ринулся на меня‟. - "А ты?‟ - "Ну, я его снова на землю уронил, да так лихо‟. - "Да ну!‟
   "Хорош трепаться касатик. - не оборачиваясь, спокойно проговорил возница. - А вы олухи, ухи то развесили. Только и можете, что восклицать: "Ах ты, да ух ты‟. - Аж тошно слушать‟.
   "А ты дядечка, коли так, то и не слухай, ты лучше правь. Не дрова, а государевых служивых везёшь‟.
   "Ну, ну, соловушка, пощёлкай ещё немного клювиком, посмотрим, что ты вскоре защебечешь. Тоже мне, служи-и-ивый‟.
   Как ни странно, но тихая отповедь возницы, всё же возымела действие, и щуплый "кулачный боец‟, больше не возразил ему ни единым словом. Поэтому на короткое время воцарилась относительная тишина. Которую нарушил рыжий парень с нелепыми клочками волосяного "пуха‟ приютившегося на подбородке, который создавал некое подобие клочковатой бородёнки.
   -А тебя паря, за что в солдаты сбагрили? За какие прегрешения? - поинтересовался он у Сени.
  -Меня что ли?
  -А что, с твоего села ещё кого-то рекрутировали?
  -Нет, только меня. Ну, это. Все односельчане решили, что я самый достойный.
  - Ну ты даёшь. Ты что, в самом деле так думаешь?
  -Ага.
  -Эх ты, темнота. Ничего, что происходит вокруг тебя не видишь. Вот меня, как и Костяна, сослали в солдаты за то, что в своей округе, уже не одну девку испортили. Косте, за его любовные похождения даже тёмную устроили, да так отдубасили, что еле очухался. Вот Олега, за излишнюю "бодливость‟. Так что давай, вспоминай, чем землякам не угодил.
  - Да пошёл ты... - обижено буркнул Сеня и демонстративно отвернулся, спрятав лицо в воротнике старого тулупа. Так и просидел, всю дорогу до самой хозяйской усадьбы.
  
  
  

Глава 25


  
  
  "Александр Юрьевич, последние сани с рекрутами прибыли. Стало быть, всех собрали‟. - отвлёк Сашу от изучения очередного вороха бумаг голос его дядьки.
   "Да, да, спасибо Протас. Сейчас иду. Ты, пока дай команду десятникам, пусть построят всех рекрутов перед крыльцом. Буду их напутствовать заодно и тебя им представлять, как пример для подражания‟.
   Дверь бесшумно затворилась и Саша, неспешно дочитал лист, сделал карандашом несколько пометок на полях, после чего разложил все бумаги в несколько папок. Запер их в столе, и только после этого, встал и пошёл к выходу из своего кабинета.
   Во дворе, графа уже ждала толпа новобранцев, да, да, именно толпа, а не строй. Несмотря на то, что этих парней выстроили в одну линию, они умудрились всё равно стоять в разнобой, кто-то смотрел на гайдуков, кто-то увлечённо рассматривал архитектурные особенности барского дома, в общем, никакого единения свойственного сплочённому строю. Более или менее, положение выправилось, когда Саша бодро вышел во двор и остановился, сделав от порога пару уверенно чётких шагов. Все взгляды мгновенно устремились в его сторону.
   Александр, в свою очередь тоже пристально посмотрел на стоящих перед ним людей с высоты ступеней, громко и поздоровался с ними:
  "Здорово орлы!‟ - молодой человек понимал, что внятного и чёткого ответа не будет, и в своих ожиданиях, он не обманулся:
  "Здрасти барин. Здравия вам‟. - с привычными поклонами, вяло, в разнобой ответили будущие солдаты.
   "Ну что же, до настоящих воинов вы ещё не похожи, но, это и не моя забота. По Высочайшему указу Его Императорского Величества, на днях вышел манифест, объявивший рекрутский набор. Ваши общины, по моему дозволению, самостоятельно выбрали вас и вот вы здесь, стоите передо мной. Поздравляю, вы больше не мои холопы. Ещё. Желаю представить вам своего дядьку, Игнатьева Протаса, Иванова сына. Он вольный человек, в своё время был солдатом, доблестно отслужил, был нанят на службу моими родителями, и он является тем человеком, с чьим мнением я, до сих пор считаюсь. У вас, у всех, есть шанс прожить такую же жизнь вольного человека, так, или иначе, в общем, как вам заблагорассудится. Так что, служите достойно и получите то, чего заслужили. А сейчас, шагом марш в баню, там вы помоетесь, переоденетесь, после чего вас отведут в казарму. В ней вы проживёте два дня, после чего вас всех отвезут в Склярск, там расквартирован ваш Павловский пехотный полк. На этом всё. Успехов вам в службе‟.
   Не успели рекруты, понукаемые гайдуками, скрыться из виду, как рядом с Александром, как по мановению волшебной палочки, материализовался Пётр и весьма громко проговорил:
  - Александр Юрьевич, тут это, ваши холопы темнят, в смысле обманывают вас.
  - Даже так? Что же они делают?
  - Так из Марьенки, вместо своего односельчанина, замену прислали. Это чернявый верзила, лет двадцати пяти.
  - Имеют на это право.
  - Не всё так просто. Чтоб не остаться без ваших даров, его купили, якобы приняли в семью старосты и отдали на службу, как своего. И всё это проделали за три дня. Как, где и за какие коврижки приобрели замену, не известно.
  - Это уже очень интересно, продолжай.
  - А что тут продолжать? Всё.
  - Значит наш староста, заграбастал всё выделенное мною "богатство‟ себе?
  - Нет. Ваши дары поделили на все дворы.
  - А ты откуда всё знаешь?
  - Так мой тёзка доложил, он в Марьенку, за этим охламоном ездил.
  - Давай, не тяни кота за все его подробности. Почему я должен из тебя каждое слово "клещами вытягивать‟, а?
  - Так это, его одна тощая егоза, по пути в усадьбу перехватила и поведала, сею сказку. Её мать посчитала, что при дележе полученного хабара, их двор сильно обделили, вот и послала дочь.
  - Да-а, уж что, что, а зависть людская неистребима - мир не меняется. Значит так. Ни ты, ни твой тёзка о том, что мне только что поведал про доносчиков, никому ни слова. Понятно?
  - Понятно.
  - Далее. Как приедет этот умник ... Как там его зовут?
  -Фёдор.
  - Так как только этот умник появится, вручишь ему вместо набора железного инвентаря, только обноски этого наймита и всё. Обойдётся без пилы, лопат и прочих полезных в хозяйстве "игрушек‟, нашему кузнецу, меньше ковать для продажи. Поведаешь Федьке, что это только отголоски наказания за его хитрожопость, так сказать - за попытку меня одурачить. Только не единого слова о нашем информаторе - со свету сживут и бабу, и всю её семью. Потребуешь, чтоб немедленно вернул плуг. Пояснишь, мол, барину было всё рано, кого они решили отдать в солдаты, положенное они всё равно бы получили. А вот узнав об обмане, он - то есть я, пришёл в сильную ярость, со всеми вытекающими из этого неприятностями. Посетуй на то, каких неимоверных усилий тебе стоило отвести от Марьенки все те жуткие кары, которые я хотел обрушить на их головы. И скольких неприятных слов тебе пришлось выслушать от меня, вымаливая такое смягчение в наказании. Если есть свежие синяки, продемонстрируй. В общем, придумай сам, что там я желал сотворить, только не сильно жуткое, но чтоб проняло старосту по самое не хочу.
  - Так он, после такого, непременно возжелает меня одарить. Как-никак, в его глазах я буду выглядеть благодетелем, чуть ли не спасителем.
  - Ничего страшного, я дозволяю тебе принять эту благодарность. Пусть это чудо везёт и одаривает тебя всем чем хочет. Для него это будет штрафом, а тебе заслуженной премией.
  - Ничего не понял, что вы сказали напоследок.
  - Говорю, что все, что в ближайшее время привезёт этот проныра - твоё. Распоряжайся, его благодарностью как пожелаешь. Главное, чтоб он хорошенько прочувствовал свою вину.
   Вот так, незаметно пролетели ещё два дня. Из усадьбы Александра выехал небольшой караван, который вскоре должен был разделиться. Небольшой, поезд, состоящий из пяти возков и пары всадников, легко и бодро двигался по наезженному санному пути. Чему способствовал безветренный, морозный день, ясное солнце и хорошие, выносливые лошадки. Переливчатый, чистый перезвон бубенцов успокаивал душу, принося в это великолепие некое подобие волшебства, которое не портили залихватские, временами, откровенно пошлые частушки, исполняемые рекрутами. И Сашка наслаждался этим сказочным покоем, отдыхал, душою и телом. Только сейчас он понял, насколько устал от постоянных, монотонных хлопот со своим, хоть со скрипом, но развивающимся делом. Впрочем, нет. Встрепенувшись от потянувшей в бок инерции крутого поворота, скинув негу чар последних зимних дней, Александр осознал, что лукавит, сам себе. Нет, у него был один укромный уголок, где он отдыхал от всех своих забот. То место, куда он не желал пускать никого постороннего. И оно находилось там, где была Алёнка. Эта рыжеволосая бестия, в порыве своей кипучей энергии, могла скрасить любую обыденную, до одури скучную ситуацию. Или тихим шёпотом, свести на нет любую печаль, тревогу. И эффект этого дара врачевания души, действовал даже тогда, когда она несла откровенную чушь. Вот и вчера, можно сказать, судьбоносным вечером, когда "весь близлежащий мир видел десятый сон‟, она, приютилась у него на груди и о чём-то говорила. Девушка щебетала как весенняя птаха, которая так упоённо радуется солнцу и его нежному теплу, как, и первой молодой зелени, густо украсившей проснувшуюся от сна землю.
  "И ещё, Сашенька, ты уже больше месяца не зовёшь в свои покои Авдотью. Она тебе что, надоела? Или ты, за что-то на неё зол?‟ - приподняв голову, чтоб заглянуть в глаза Александру, и видимо опасаясь услышать ответ, поинтересовалась девица.
  " А что это ты так этим интересуешься?‟ - не принимая предложенный подругою переход на серьёзный тон беседы, поинтересовался молодой человек.
  "Да так, интересно. Или ты считаешь, что она перед тобою в чем-то виновата, или ты решил сделать меня своей временной фавориткой‟.
   Неизвестно почему, но у Саши возникла догадка, что этот вопрос был задан неспроста. Поэтому он решил подыграть своей пассии, с задумчиво дурашливым видом задав вопрос: "А ты думаешь, что я должен её наказать более жестоким способом?‟ - Почувствовав как испуганно, слегка вздрогнуло тело девушки, и с какой поспешностью она ответила, молодой человек понял, что "попал в точку‟.
  - Нет, не надо их наказывать.
  - Кого их?
  - Ой, мамочка, вот, опять проболталась. Авдотью и Петра. Ну того молодого, белобрысого гайдука.
  - Надо подумать. - картинно сморщив лоб, басовито пробурчал Саша, чувствуя что ведёт себя как скоморох. - Как ты считаешь, если мы их при первой же возможности поженим, это будет достаточно жестоко? Или не очень?
   Реакцией на эти слова было недоумение, проявившееся не только во взгляде, но и в резко сменившейся мимике её молодого личика. Единственное что девушка смогла произнести, это было: "Как это поженим?‟
   "По-настоящему, со свадьбой и положенными по такому поводу подарками‟.
   Наступила тишина, которую никто не решался нарушить. Алёна посерьёзнев и скорчив забавную, растерянную миму, заговорила:
  - Саша, я правильно тебя понимаю? Ты не держишь на Авдотью зла, ну за то, что она, ещё до рождества, начала вечерами бегать на свидания с Петром. И даже отпускаешь её, устроив судьбу.
  - Абсолютно верно. Так что я, в свете этих новостей, поручаю тебе одно очень важное задание.
  - Какое?
  - Уточни у наших молодых, согласны ли они обвенчаться?
  - А разве это так важно? Ты в праве принять любое решение, и никто слова поперёк не скажет.
  - Думаю, что узнать их мнение, это важно, хоть и является чистой формальностью.
  - Поняла. Мне ещё, наверное, необходимо серьёзно поговорить с Анной или Елизаветой. Я всё правильно поняла?
  - Это ещё зачем? Свои обязанности они знают, все мои поручения выполняют с похвальным прилежанием. Или я и про них чего-то не знаю?
  - Нет, нет. Ты меня не правильно понял. Я всего лишь желала уточнить. Кого из них, ты желаешь видеть на месте Авдотьи, или позовёшь обеих, сразу.
  - О боже. За какие мои грехи, тяжкие, на меня, свалилось такое тяжкое наказание как такая несмышлёная "сваха‟? Боже, пусть эта мадмуазель божественно красива, но так глупа-а-а.
  - Так уж и глупа? - Алёнка обиженно и при этом весьма забавно сморщила носик и надула губки "бантиком‟, так что было непонятно, серьёзно она обиделась, или понарошку.
  - А как прикажешь понимать твоё излишнее усердие? Может быть, я желаю, чтоб на небосклоне моей жизни светила только одна звёздочка, и, обращаясь к ней, я произносил только твоё имя. Ведь...
   Сказать всё что хотелось, не получилось. Счастливо и одновременно задорно взвизгнув, Алёна прижалась всем телом к Александру, запечатав его рот своими устами. Так что ни сопротивляться, ни сделать ещё чего либо, было не возможно. И Саша понял, что сегодня он вновь попал в сладостный плен, объятий молодой женщины, которую он, несмотря на шокирующее для него начало отношений, влюбился как самый обыкновенный мальчишка. И не возникло даже намёка на желание освобождаться из этого полона. Позднее, перед тем как уснуть, Сашка, стараясь не беспокоить лишним движением приютившуюся на его плече девушку, мечтал только о том, как он изымет из тайника немного золота и пошлёт в Европу доверенного порученца. Там, ему, будет необходимо как можно скорее найти представителей обедневших дворян, согласных за некое вознаграждение "удочерить‟ Алёнку.
   - Всё, Александр Юрьевич, добрались. Далее, мы, ехаем сами. - резко прозвучавшие слова, вырвали графа из мира сладостных воспоминаний и грёз, от чего, на душе, остался немного горестный отпечаток.
   - Что ты говоришь, Гриня?
  - Да говорю, что сани с рекрутами, стало быть, пошли на Склярск. На тракте только мы, да пара ваших конников, из первого десятка.
  - Ну и что с этого?
  - Дык, знамо дело, скоро Павловск.
  -Спасибо за информацию. Тогда, как прибудем в Павловск, правь сразу к городскому дому моих родителей.
   Этот вариант, переждать ночь перед важной встречей в артиллерийском управлении был заранее оговорён, ещё задолго до этой поездки, Саша побывал в родовом поместье, и попросил у отца разрешение пожить в городском доме несколько дней. На что, конечно же, получил отеческое согласие. И вот сейчас, осознание того, что ближайшие дни, он будет жить в стенах дома, в котором он начал жизнь в новом мире, можно сказать, что заново родился, вызвало в груди, некое нежное, трепетное чувство чего-то родного, но утерянного в неуклонном потоке времени.
   И вот, прибыли, знакомый Александру, до последнего камушка двор, обнесённый кованым забором и засуетившаяся дворня, явно ожидавшая появление дорогого гостя. Узнаваемых лиц, наоборот не было. Разве что неизменные, мажордом и Марта, они, естественно, почти одновременно появились на пороге и расцвели в приветливых улыбках.
  - Добро пожаловать домой, Александр Юрьевич. - с неброским акцентом проговорила заметно постаревшая за это время гувернантка.
  - Ну вот, Марта Карловна, вы и меня записали в почётные гости этого дома.
  - Я не поняла вас, молодой человек.
  - Полно, те, Марта. Я говорю о вашем чудном акценте, который чудесным образом проявляется при вашем общении с посторонними людьми.
  - О-у-у, - Марта мгновенно перешла на немецкую речь, - вы всё не правильно поняли. Дело в том, что отныне, после вашего отъезда, я помогаю Акиму управляться по хозяйству, стала кем-то вроде экономки. И ещё. Ваши родители, в этом городском гнезде, поменяли всю дворню, по-видимому, сослав сюда самых нерадивых холопов. Вот я и изображаю из себя злую, излишне придирчивую иноземку. И настолько вошла в этот образ, что иначе уже не могу говорить.
  - Не переживайте Марта, всё в порядке, я не обиделся, наоборот, это даже забавно. Так что, воспитывайте подчинённых и дальше, не буду вам в этом мешать.
  - Благодарю, Александр Юрьевич.
   В доме было по-прежнему уютно и тепло, с тех пор как Саша съехал на постоянное жительство в своё новое имение, ничего не поменялось. Почти. Это определение можно было употребить и к работникам, по крайней мере, кухонный коллектив, остался неизменным, как и их кулинарные произведения искусства. Что не могло не радовать. А Александру многого было и не надо: всего-то переночевать, поесть - не обязательно это должны быть изысканные блюда. И, скорее заняться неотложными делами, которые можно было решить только в Павловске. Вот и пришлось уединяться, подтверждая расстроившиеся в обществе слухи о его добровольной затворнической жизни. То есть, засесть в кабинете, в очередной раз перебирать, перечитывать и перекладывать бумаги, думая, как умудриться провести презентацию как можно выгоднее.
   Не удивительно, что утро застало Сашу в том же кабинете, спящим за столом, уткнувшегося лбом в один из листов лестного отзыва на новый пистолет. Из-за сна в неудобном положении, болела голова, ныла шея и плечи и мысли не хотели хоть как-то упорядочиваться.
   "Вот так отдохнул, перед тяжким днём‟. - Уныло заключил Александр, после того как рефлекторно потянулся, желая расправить отёкшие плечи и оглядел "творческий бардак, царивший на столе. Но останавливаться на такой полумере, было бессмысленно, Поэтому, буквально через минуту, Саша, сняв рубаху и штаны, оставшись в кальсонах, приступил к своему утреннему комплексу упражнений. Последовавшие за этим водные процедуры заняли ещё какое-то время, как и завтрак, вот так, незаметно, и пролетело времечко, которое, по идее, должно было пройти в тягостном ожидании. Финалом всех этих утренних хлопот, был тихий звон колокольчика.
  -Вот Александр Юрьевич, за вами и приехали. - Флегматично подметила Марта, которая в этот момент, контролировала, как молодые горничные убирали со стола. - Удачи вам в ваших начинаниях.
  - Благодарю, фрау Марта. Именно сегодня, мне удача сильно понадобится, как никогда.
  - Но что вы? Не переживайте так сильно. Я знаю вас с давних времён, и всегда поражалась вашему напору.
  - Благодарю за добрые слова. Приятно знать, что в тебя верят такие люди как вы, фрау.
  - Не стоит меня так смущать ...
   Всё это, конечно же, говорилось на языке Гёте. Так что, участники этого диалога, общались спокойно, особо не стараясь подбирать слова. Не то, что ожидало Сашу в ближайшее время, - объясняться с высокопоставленными чиновниками, тщательно подбирая слова.
  - Доброго тебе утра, Алекс! - излишне громко прозвучал задорный демонстративно бодрый голос Михаила. - И вам здравствовать, уважаемая Марта! Вижу утро только начинается, а наш пострел, уже успел вас чем-то смутить.
  - Здравствуйте, Михаил Николаевич. Вижу что вы снова не оставили своего друга без своей помощи. Уверена, с вашей поддержкой, он сегодня одержит великую Викторию.
  - Не-есо-омне-енно-о. - буквально по слогам ответил Миша. - Кстати, Саша, ты все, что необходимо подготовил?
  - Да.
  - Тогда не будем терять время, распорядись о погрузке всего что необходимо и поехали. Нас уже ждут.
   Кипучая энергия, которой сегодня фонтанировал Михаил, заражала всех окружающих. Так что подготовка к выезду, не заняла много времени. И уже, через десять минут, Саша сидел в утеплённом возке своего друга и, вновь поддавшись переживаниям, нервно покусывал нижнюю губу.
  - Ты чего такой потерянный? Поинтересовался граф Мусин - Елецкий у своего друга, как только возок выехал на широкую улицу. - А ну ка, соберись, возьми себя в руки. Там тебя ждёт несколько генералов, перед которыми ты должен предстать весьма боевым молодым человеком, иначе, они даже не пожелают с тобою разговаривать.
  - Легко сказать, да трудно сделать. Ведь сегодня будут решаться вопрос, брать ли образцы моих пистолетов на вооружение, или нет.
  - Ну, ты даёшь. Ты вообще-то, читал мои письма?
  - Да. А что такое?
  - Да-а. Ты не исправим. Сегодня решается совсем другой вопрос. Нужны ли подобные твоим револьверы в нашей армии? И не более того. Если ты убедишь тех стариканов в необходимости перевооружения, они объявят соответствующий конкурс, на который будут приглашены многие оружейные мастера, в том числе и ты.
  - Но...?
  - Никаких но. Запомни, в нашей империи нечего быстро не делается. Если бы ты знал, каких трудов стоило моему отцу и тётушке, добиться только согласия на сегодняшние "смотрины‟.
   Дальше ехали в молчании, почти. Задавались уточняющие вопросы, оговаривались некоторые моменты, в которых Сашка или терялся, или совсем не разбирался. Так что, друзья не заметили, как подъехали к величественному зданию адмиралтейства. И Сашка, на деревянных ногах, подошёл к огромным дверям главного входа. Вот уже сдана швейцару шуба, вслед за сопровождающим служивым, пройдены парадные ступени, ведущие на второй этаж, почти беззвучно закрылись створки огромного кабинета, отрезая Александра от окружающего мира.
   Пока трое лакеев раскладывали на единственном столе бумаги и пистолеты, именно так Саша воспринял услужливых служащих этой организации, граф окинул любопытным взглядом всё помещение. Посравнению с фасадом здания, и его холлу, обстановка этого кабинета оказалась слишком аскетичной. Никакой лепнины на потолке или стенах, на весь кабинет единственный портрет - правящего императора, под ним большой стол, с пятью стульями и одинокое, громоздкое кресло, стоящее почти посередине помещения. По всей видимости, его утвердили на этом месте именно сегодня - по случаю предстоящего мероприятия.
   В скором времени, подготовка к работе комиссии была завершена и, сделано это было весьма оперативно, так что, оставалось совершенная мелочь, дождаться главных действующих лиц. И их, тех самых генералов, оказалось, пять человек. Они чинно, с самоуверенной вальяжностью вошли через вторую, находящуюся с правой стороны дверь, сухо ответили на приветствие Александра. После чего предложили присесть на неудобное кресло и комиссия заработала.
  - Нас попросили здесь собраться по одной важной для государства причине, - заговорил самый крепкий на вид старик, - граф Мосальский-Вельяминов Александр Юрьевич, представляет на наш суд новый вид кавалерийских пистолей. Пожалуйста, граф, поведайте нам, чем ваши образцы оружия, превосходят имеющиеся на вооружении наших драгун?
   - Как скажите ... - Саша на секунду замялся, не зная, как обратиться к задавшему вопрос генералу, выручил стоявший рядом лакей, тихо подсказав имя отчество, - Георгий Дмитриевич. Начну с того что на подобное вооружение собираются переходить обе ведущие державы мира и не только они. ...
  Молодой человек, несмотря на то, что ещё недавно боялся, что не сможет связно говорить, ни разу не сбился, рассказывая обо все преимущества револьверов, просил ознакомиться с отзывами тех дворян, кто уже приобрёл новое оружие в личное пользование, причём, все они были отставными офицерами. Члены комиссии слушали, читали, согласно кивали головами. А Сашка радовался что у него всё получилось. Первый шаг сделан. А то, что именно его образец пистолета выйдет победителем предстоящего конкурса, он не сомневался.
  "Благодарю, ваша светлость. - подвёл итог Сашиной презентации всё тот же генерал. - Мы вас услышали, и рады, что в нашей империи есть такие деятельные сыны отечества. А сейчас, прошу высказаться по этому поводу моих коллег. Перед вами лежат прекрасные образцы предлагаемой нам новинки. Прошу вас, оцените их‟.
   Через пять минут осмотра и перешёптываний, отложив пистолет в сторону, заговорил сухопарый старик, сидевший за столом крайним справа:
  - Вижу что вы, граф, хорошо подготовились к сегодняшнему показу. Вот, даже пистолеты отобрали самой тщательной сборки и превосходной обработки металла. И как это ни странно, без излишнего украшательства - сильно увеличивающего его стоимость. Это весьма похвально. И всё же, оставьте заботу о вооружении нашей армии профессиональным военным. В отличие от вас, мы лучше знаем, какое оружие нам нужно.
  - Да-да. Хочу от себя добавить, - вставил своё, очередное веское слово ещё один "эксперт‟, - что идеальное оружие, в своём совершенстве, всегда выглядит красиво, не то, что ваше немного угловатое уродство. Вы подались модному иноземному веянию, которое так сказать, является тупиковым путём развития.
  - А эта идея с многозарядностью пистоля! Вы хоть когда-нибудь видели, как солдата слепит дым после первого же залпа ружей? Так что, максимум после второго, пистолетного выстрела, из-за образовавшегося порохового "тумана‟, наши драгуны уже не видят врага расположенного перед ними врага. Так зачем им нужна эта многозарядность оружия, коль она не даёт никакого преимущества на поле брани? В кого прикажете палить, если супостата не видно. А когда он появится в поле зрения наших воинов, то будет на расстоянии удара штыком или сабли.
  - Вот-вот. Если оружие будет многозарядным, то солдат просто не будет знать, когда у него закончится боеприпас, и в самый неподходящий момент, понадеявшись на столь ненадёжное оружие, он постарается выстрелить, вместо удалой работы штыком. А это приведёт к его гибели. Так что нет, нашей армии не нужны ваши новомодные револьверы. ...
  
  
  

Глава 26


  
  
   "Раз-з, два-а-а, три-и-и, четы-ыре, шаг. Раз-з, два-а-а, три-и-и. Выше ногу! Тянем носок! Тянем! Четы-ыре, шаг. Раз-з, два-а-а, три-и-и, четы-ыре, шаг....‟. - Казалось, этим командам не будет ни конца, ни края. Сеня, сызмальства привыкший к тяжёлому крестьянскому труду, до сих пор, даже через полтора месяца службы, просыпался по ночам от боли, вызванной судорогами в икроножных мышцах. Приходилось через не могу тянуть пальцы ноги на себя и ждать, когда спазмированная мышца расслабится. И это, не было самым тяжким испытанием в его новой жизни. Ведь ему приходилось просыпаться по сигналу горниста, наводить в казарме идеальный порядок, бриться, что не приносило никакого удовольствия, так как, до сих пор, ходить голощёким было немного дискомфортно. Затем начинался утренняя проверка, на которой, редкое утро проходило для него без зуботычин от вечно недовольного младшего урядника. То ему пуговки не достаточно надраены - не блестят, как это им положено, то бляшка ремня тусклая, то лицо не тщательно выбрито, или подворотничок пришит не достаточно прилежно. А затем муштра, боевая подготовка, фехтование на штыках, имитация залповой стрельбы, снова муштра ... Только и слышно:
  "Правое плечо вперёд; левое плечо вперёд; ногу выше, тяни носок; кругом; налево; направо; штыком коли, прикладом бей; целься, пли; к ноге, отставить‟. - И если младшему унтеру что-то не нравилось, то его коронный удар в челюсть, сбивал с ног провинившегося. И так весь день, до самого отбоя, исключая часовой отдых после обеда. Затем короткое забытьё ночного сна и поутру, всё начиналось заново. Так что утверждение рыжего Михаила, сотоварища по несчастью стать служивым, что в солдаты ссылают за какие-либо провинности, не было лишено смысла.
  "Эх, жизня моя пропащая. Ох-хо-хо, за какую такую провинность, наш староста Тимофей, сослал меня в этот ад? Чем ему не угодил я, или мой тятька?‟ - от этих мыслей, новоиспечённого солдата, отвлёк окрик младшего урядника: - Опять ты, сукин сын "ворон считаешь‟? Почему равнение не держишь? По розгам соскучился, пёс? Так я тебя уважу, можно и свидание с ними устроить!‟
   Еле справившись с желанием сжаться - в ожидании карающего удара кулаком, Сеня скосил глаза в сторону, и поспешно занял положенное в строю место. Всего-то немного приотстал, и всего-то ненамного пришлось удлинить шаг, чтоб исправить оплошность. Однако солдат знал, что вместо обеденного отдыха, его ждёт дополнительное, индивидуальное занятие по строевой подготовке. И во время этой шагистики, придирки ко всем допускаемым им огрехам, будут особенно жёсткими. Так что, даже полная миска горячего кулеша на старом сале, и ломоть ржаного хлеба к нему, не сильно обрадовали рядового Юрьева. А вот то, что произошло дальше, спасло служивого от нудного занятия. Неожиданно, в расположении появились ротные офицеры, даже ротный. Он, созвав всех унтеров и резко жестикулируя, принялся что-то им говорить. Те стояли перед ним навытяжку, смотря строго перед собою. Было даже непривычно видеть от унтер-офицеров такое послушание. Но это было.
   Неожиданно, Сеню кто-то толкнул в бок и удивлённо произнёс:
  "Глядика-а-а. А что это там творится?‟
  "Куда? Что?‟
  "Да вон туда гляди. Что делается - то?‟ - толкнувший Сеню Олег Сивый, кивнул в сторону соседних казарм.
  "Ух ты‟.
  И правда, было чему удивляться, казалось, в полк явились сразу все офицеры и одновременно озадачивали нижние чины. И скоро началось движение. Унтера, получив приказы, строго по уставу козырнули, развернулись, отошли на три уставных шага и побежали к своим подразделениям, отдавая на ходу приказ: "Строиться!‟ - Началось ещё большее, на первый взгляд беспорядочное метание, но и оно быстро окончилось. И вот, солдаты Первого Павловского пехотного полка, выслушали приказ о подготовке к внеплановому строевому смотру.
   "Чтоб все пуговки на мундире, все бляшки, блестели как у кота яйца! Сапоги надраены так, чтоб я в них как в зеркало смотрелся! - вносил уточнения к зачитанному приказу младший урядник Сапега, смотря при этом в основном на Сеню. - Ружья, штыки надраить и обильно смазать их ружейным салом. Чтоб ни единого следа железной ржи, или гари на них не осталось. Проверить укладку ранцев, скатать и увязать шинели. Завтра нас будет инспектировать сам генерал от инфантерии, он может придраться к любой мелочи, так что, пока я не приму у вас всех эту красоту, отбоя не будет!‟
   И начался ад подготовки к предстоящему торжественному мероприятию, которое началось с ухода за оружием. Затем, если это требовалось, ремонтировались сапоги, аккуратно чинилась форма и прочие снаряжение. Единственным перерывом в этом аврале был ужин, и то, сильно засиживаться на нём не дали. Вот уже стемнело, по всей казарме запалили масляные светильники, а фельдфебель Крынкин, продолжал лютовать. Вот уже и полночь, придирчивый Сапега, вроде как остался доволен результатом работы своих подчинённых. Однако снова этот Крынкин, должный вынести свой, окончательный вердикт, остался верен своему амплуа. Проходя мимо разложенных на деревянном полу солдатских вещей, он остановился возле одного из солдат, пристально посмотрел себе под ноги, сжал кулаки и резким движением ноги, отфутболил ранец Сивого. После чего побагровевший как бурак, гаркнул:
  "У-у псы смердящие, достали своей нерадивостью! Снова непорядок! Застёжка не дочиста надраена! Всё переделать! Мерзавцы! Всем ещё раз проверить состояние всего своего имущества!‟
  Впрочем, отбой состоялся и весьма скоро. Было не ясно, то ли унтеры устали лютовать, то ли всё было сделано так, как положено, но уже через полчаса, пехотинцы третьей роты спали сном праведника, отключившись, едва их головы коснулись подушек.
  Утро началось как обычно. Чуть забрезжил рассвет, как прозвучал сигнал горна, отдавая ненавистную команду подъём, и понеслось: умывание, бритьё; ставшее обыденным делом наведение порядка; утренняя проверка. И на тебе, первый за долгое время приятный сюрприз, сегодня, во время осмотра солдат, унтера не злобствовали. И что тому было причиной, то ли ещё с вечера приведённая в порядок форма и амуниция, то ли они сами устали свирепствовать, так и осталось тайной. Да и сам завтрак прошёл на удивление спокойно, никто не торопил, не кричал, уточняя, что после команды: "Встать‟ - приём пищи закончен для всех. Так что нижние чины, привычно быстро поглотавшие содержимое своих мисок, успели даже немного поболтать, меж собою. А далее, ещё чуднее, всё пошло отлично от привычного распорядка. Последовала внеплановая проверка внешнего вида, облачение в полное снаряжение и общее построение всего полка на плацу, включая офицеров и их денщиков, накануне возвращённых в строй. Даже пошёл шёпоток, что строевой смотр будет принимать сам император, с наследником, что не могло не взволновать солдатские сердца. Они уже сами, пока было дозволено стоять в строю по команде вольно, осматривали друг друга и устраняли незначительные огрехи, будь то ненужная складка или незначительный перекос фурнитуры. Так прошло немногим более часа, в это время, несколько раз давалась команда смирно. Ротные "коробки‟ замирали и, казалось, стоящие в них люди переставали дышать. Но через некоторое время следовал отбой команды. Один раз, неподалёку от Юрьева, в строю соседней роты, упал молодой солдатик, да так и пролежал на каменной брусчатке, пока не отменили команду смирно. И только после этого, его подняли и привели в чувство. А время шло.
   И вот. От главных ворот части, послышался звонкий топот подкованных копыт. И по плацу пронеслась команда:
  "По-о-о-олк, ра-а-авня-а-айсь, сми-и-ирно-о-о!‟ - все военнослужащие напряжённо замерли в ожидании дальнейших команд. Цокот копыт стих и через минуту, командир полка дал новую команду: "Ра-ав не-ени-ие-е на-а прра-аво!‟
   Что происходило дальше, в Сениной памяти особо не зафиксировалось. Он, как и многие молодые солдаты, не имеющие достаточно бравого вида, стоял в последних рядах строя. И прибывал в напряжённом волнении, а до его слуха, доносились только отдельные обрывки рапорта отдаваемого полковником. И что было тому виной, расстояние ли, или душевное напряжение, было не ясно.
   В такой волнительной эйфории, когда всё сказанное отцами командирами не воспринималось - абсолютно, как говорится: " одно ухо влетало, в другое вылетало‟ - Сеня прибывал весьма долго. Как-то отстранённо воспринимался и проход генерала вдоль строя, когда он останавливался возле каждой "ротной коробки‟, здоровался, и выслушивал ответное приветствие. А вот когда проверяющий взошёл на трибуну и начал что-то говорить, в ушах Юрьева что-то загудело, а в глазах стало меркнуть. И через этот нарастающий гул, послышался ненавистный голос Сапеги: "Семёнов, держи его, винтовку хватай. Сивый, Рогожин, хватайте Юрьева под бока, да наклоняйте его, живее. Пониже, голову пониже голову опустите. И сами пригнитесь, да соседей не толкайте‟. - И в самом деле, кто-то выхватил из рук отяжелевшую винтовку, чьи-то руки подхватили под локти и, одновременно взявшись за шею, потянули вниз. Дёрнулся и за малым, не ударил по голове ранец и как это ни странно, но в мозгу прояснилось, и вернулась способность воспринимать окружающую действительность, весьма быстро вернулась. Новый рывок, на сей раз, вверх и ... внимательный взгляд приблизившегося вплотную младшего урядника, пристально осмотрел его лицо.
   " От, это добре. - удовлетворённо произнёс Сапега. - Ну что, Ани́ка-во́ин, сомлел никак?‟ - "Виноват, господин младший урядник‟. - "От дурья башка. То с любым статься может‟. - "Спасибо‟. - "Не за что, Сеня. Ты гляди, больше не падай. Я его высокопревосходительство, генерала от инфантерии Игоря Николаевича, давненько знаю, не первой у нас смотры проводит. Так что, он долго баять не любит. Так что, а как пойдут все торжественным маршем, ты помехой марширующим будешь. Да и затоптать могут‟. - "Благодарствую‟. - "Не за что, приводи себя в порядок и стой, как приказано‟.
   Урядник как в воду глядел. В скором времени послышались мерные удары барабана, отбивающего ритм и после нескольких команд, плац содрогнулся от одновременного удара подошв солдатских сапог о брусчатку. Кто-то ещё шагал на месте, а кто-то уже выходил на прямую линию, для торжественного прохождения.
   Окончился и этот строевой смотр. После ежедневной, выматывающей шагистики, он показался детским баловством и вскоре, прямо с плаца, всех солдат развели по казармам, что удивило даже видавших службу ветеранов. Все они были уверены, что проверяющий просто обязан был посмотреть, чем заняты будни солдатской жизни. А он, вместо этого, созвал всех офицеров штаба, для решения своих, каких-то очень важных вопросов. И было неизвестно, насколько долго всё это продлится.
   "Ой, не к добру всё это - шептались солдаты в казармах, с тревожным любопытством поглядывая через окна на улицу. - Видимо Турка на кордонах чудит. Слыхали ...?‟.
   Косвенное подтверждение этих опасений, появилось после обеда. В расположении явились старшие офицеры на что-то, разозлённые и, отдаваемые ими приказы ещё сильнее запутали солдат. Согласно получаемым от них вводным, полк срочно выдвигается под Царьград, где будет участвовать в каких-то манёврах. И поэтому, в расположении части, остаются только представители интендантской службы, остальные, походными колоннами, выдвигаются в сторону ближайшего железнодорожного узла. А уже через пять часов, Сеня, и все его сослуживцы, посеревшие от дорожной пыли, прибыли на вокзал, и со страхом созерцали железного, шумного монстра на колёсах, пышущего дымом и паром, называемого отцами командирами странным словом: "Паровоз‟. - Не мудрено испугаться, видя вблизи от себя такую жуткую махину, ведь почти все нижние чины, сталкивались с ней впервые в своей жизни. Но вбитая постоянной муштрой привычка выполнять команды, вывела солдат из оцепенения, и они усиленно крестясь, организованно погрузились в подвезённые этим стальным чудовищем товарные вагоны.
  
  
  

Глава 27


  
  
  Михаил был удивлён тому, что сразу после завтрака, его отец, неожиданно изъявил желание о чём-то с ним поговорить. Ведь он, буквально недавно, виделся с ним в столовой, где они немного пообщались. Единственная догадка, пришедшая на ум молодого человека, это то, что предстоящий разговор будет или сугубо приватным, или посвящён делу его друга - графа Мосальского-Вельяминова, младшего. Так что, по пути в библиотеку, где по утверждению прислуги его ждал родитель, молодой человек мог довольствоваться только своими догадками.
  - Вы меня звали, па́па? - поинтересовался Михаил, после приглашения войти в библиотеку.
  - Да Миша, проходи в кабинет. Вот, сегодня, по ошибке, вместе с моей утренней почтой, мне принесли письмо адресованное тебе - от твоего товарища по учёбе, Князя Александра Шуйского.
   - Спасибо, па́па. Я могу его взять?
  - Да. В основном из-за этого я тебя и позвал.
   Не смотря на внешнее безразличие отца, Миша видел, что отец на него за что-то злился. Он прекрасно знал своего родителя и мог безошибочно угадывать его настроение.
  - Я думаю, что вы желаете ещё о чём-то со мною поговорить, о чём-то весьма важном? Иначе просто велели бы прислуге передать мне мою корреспонденцию.
  - Ты прав. Но для начала, забери с моего стола конверт с посланием твоего бывшего соученика. - слово бывшего было недвусмысленно подчёркнуто интонацией. - Прочтёшь его немного позднее. А сейчас, ответь мне. Что тебя связывает с этим отщепенцем?
  - Папа!
  - Молчи сын и послушай меня внимательно. Я знаю что говорю. Мы, моё поколение, как это не странно для тебя звучит, все проходили через возраст отрицания всяких устоев нашего общества и романтику тайных кружков. И то, что является для тебя откровением, для меня давно пройдённый этап жизни. Однако, мы, входя во взрослую жизнь, одумывались, и пересматривали свои жизненные ориентиры. Но. Судя по доходящим до меня слухам, твой дружок, князь Шуйский, в отличие от юного графа Мосальского-Вельяминова, в своём развитии сильно приотстал от сверстников - так и остался неразумным отроком. Это в лучшем случае.
  - Но отец!
  - Не спорь сын. Повторюсь. Я прекрасно знаю, о чём говорю. Так что, ваше счастье, что третье отделение смотрит на твои с князем шалости, как говорят наши простолюдины: "Сквозь пальцы‟. Я бы, на их месте, такой избирательной "слепоты‟ не допускал. Думаю, что если вы, в ближайшее время не угомонитесь, господа жандармы в скором времени могут и "проснуться‟, вспомнив о своём долге перед империй.
  - О чём вы, отец?
  - О том, что недавно имел несчастье ознакомиться с содержанием одной мерзопакостной брошюры, изданной на русском языке, но в Париже и распространяемой соратниками известного нам молодого князя. Так что сын, лучше держись своего друга, графа Мосальского-Вельяминова ибо, он уже не тот глупый отрок с пылким сердцем и девственно чистым, не тронутым разумом мозгом, коим обладают все школяры. Правда осталась тяга рисковать своими финансами, полностью вкладывая их в оборот.
   Далее, отец привёл сыну пример, как стойко его товарищ перенёс отказ государевых чинов взять его пистолеты для вооружения драгунов. Что было вполне ожидаемо. И то, с каким энтузиазмом, достойным не только уважения, но и подражания, Александр взялся за поиски сбыта продукции своих мастеров. И ведь нашёл. В его постоянные покупатели стоит включить и купца Даниила Кокорина, искренне уверенного, что он и в самом деле скупает у графа почти всю продукцию новой оружейной артели. В такой же уверенности прибывает и гравёр, Авраам Кац, добившийся разрешения торговать украшенными в его мастерской револьверами. Кои, как горячие пирожки, раскупают служащие расквартированного в столице лейб-гвардейского полка. Справедливости ради, стоит заметить, что оба собеседника не знали о том, что уже пару раз, небольшие партии пистолей (без декоративной отделки), с оказией, отправлялись в полк, где служит старший брат Александра. Но даже тот, известный главе клана Мусин - Елецких объём производства оружия, изрядно его удивлял. Так что, именно поэтому он желал, чтоб сын ровнялся именно на этого молодого человека, что последнего, уже начинало бесить.
   Но вот, более чем часовая аудиенция отца окончена и Михаил уединившись в собственной комнате, вскрыл пакет с посланием. Содержание которого, собственно говоря, было не о чём. Так, радостные высказывания о том, что приближаются великие, судьбоносные для России события. Да сожаления о том, что Миша позабыл своих товарищей по борьбе, очень редко появляется в их обществе. И приглашение на большой диспут, по поводу того, как весь цивилизованный мир ужаснулся от новых имперских замашек императора всей Руси. Вот это письмо, плюс отповедь отца, и подтолкнули молодого графа к решению посетить князя Шуйского уже сегодня, не дожидаясь указанной в письме даты. Как говорится, назло па́па, в знак протеста чрезмерной опеке и нравоучениям своего родителя. Тем более было известно, где необходимо искать вечного бунтаря - на квартире его новой пассии, молодой, красивой, но ещё никому не известной танцовщицы мадмуазель Жоржетты Бонье, урождённой Марии Куницыной.
   Сборы были не долгими, так как ждать пока будут закладывать экипаж, не хотелось, да и настроение больше подходило для пешей прогулки, позволяющей немного успокоить взведённые нервы. Только, не успев отойти дома, молодой человек повстречал купца Кокорина, который с важным видом восседал на пассажирском сидении наёмной неспешно едущей пролётки. Первым заметив графа, тот оживился, приказал извозчику остановиться и выкрикнул приветствие: "Гра-а-аф, Ми-ихаил Никола-аевич, здравствуйте!‟ - Михаил остановился, посмотрел на торгового человека и нехотя ответил: "И вам здравствовать, уважаемый Даниил, Ерофеев сын. Давно мы с вами не виделись‟. - "Да-а, давненько. А я, собственно говоря, к вам спешу‟. - "Ко мне?‟ - "Нет, нет. Я хотел сказать в ваш дом, к вашему батюшке‟. - "Вам повезло, он дома и может вас принять. А я к несчастью спешу, по делам. Так что, всего вам доброго, до свиданья‟. - "До свиданья, ваша светлость. До свидания‟. - Слегка кивнув в знак того, что беседа окончена, молодой человек бодро зашагал по брусчатке в нужном ему направлении. Так что, он так и не узнал, по какой причине купец спешил увидеться с его отцом. Как и то, какое рекордно большое количество высококачественной уральской стали было заказано его другом и по получению этой партии, полностью оплачено. Что сильно смутило господина Кокорина, спутывая все его планы по скорому возрождению своей оружейной артели и, он спешил уточнить у графа Мусин - Елецкого старшего, что могло стать причиной этого странного факта.
   До дома начинающей актрисы мадмуазель Жоржетты Бонье, пришлось добираться минут сорок, не меньше, так как он находился почти на окраине города. Это был сдаваемый бездетной вдовой мелкого чиновника, старый домик. Который выделялся среди прочих строений сильно облупленными, некогда ярко покрашенными ставенками, с почерневшей черепичной крышей и стенами из потемневшего от времени кирпича. Строить в столице деревянные постройки, запрещалось величайшим императорским указом, ещё с момента основания города. Скрипнув петлями не ухоженной калитки и войдя в небольшой дворик, Миша постучался в единственную дверь, без крыльца. Ему никто не ответил. Тогда он постучал вновь, но только уже сильнее, дольше и бил по ней рукоятки своей трости. На сей раз, послышался приближающийся скрип половиц и прямо через закрытую дверь, молодой женский голос поинтересовался:
  - Кто там?
  - Мадмуазель Жоржетта, здравствуйте. Мне нужен князь Шуйский. Он у вас?
  - А кто вы?
  - Я его друг, Мишель. Я уже был у вас в гостях, вместе с ним.
  - Подождите секунду, я сейчас открою.
   Одновременно с этими словами, с лёгким шумом сдвинулся дверной засов, и тяжёлая дверь слегка приоткрылась. Из-за неё выглянула смазливая мордашка актрисы, обрамлённая растрёпанными волосами, и её испуганный взгляд скользнул по гостю и всему двору. Но узнав посетителя, девица успокоилась, профессионально стрельнула своими глазками, улыбнулась, и, распахнув дверь, "проворковала‟:
  "Здравствуйте граф, проходите, рада вас видеть‟. - Актриса была облачена в дорогой, утеплённый халат, который был одет ею в явной спешке. А из-под небрежно сдвинутой в сторону полы, выглядывало оголённое бедро прелестницы. Осознание того что под этим предметом одежды, больше ничего не поддето, слегка шокировало. И ещё, это зрелище не могло не приковать взгляд молодого человека и не вызвать естественную, физиологически правильную реакцию его организма. Всё это не укрылось от Марии и она, как будто невзначай, немного отведя ногу в сторону, распахнула халатик немного сильнее, но не на много. Видя прильнувший к щекам графа румянец и посчитав что нужный эффект достигнут, танцовщица "пошла‟ в своей игре дальше, выполнила эффектный шаг в сторону и повторила своё приглашение пройти в дом.
   Поспешно отведя взгляд в сторону и, пытаясь усмирить начавшееся буйство гормонов, Миша глубоко вздохнул и, решительно перешагнул порог. После чего, слегка дрожащими руками, спешно прикрыл за собою дверь. Актриса же, проворно отстранила гостя, заперла дверь на засов и, соблазнительно приятным голосочком, проговорила:
  - Да Мишель, князь у меня. Так что, снимайте верхнюю одежду и проходите в гостиную. А я, только припудрю носик и сразу же, присоединюсь к вам.
   Как это ни странно, но в небольшой гостиной никого не было. Ощущая, что щёки по-прежнему пылают и, ругая себя за то, что так отреагировал на демонстрацию своего тела балериной, граф Мусин - Елецкий решил отвлечься на что-то более нейтральное, не такое волнительное как молодое женское тело. Поэтому подошёл к окну и стал старательно изучать видимый из него участок улицы. Это "увлекательное‟ занятие продолжалось весьма долго, до тех пор, как молодой человек не различил за своею спиною, лёгкие, еле слышные, неспешные шаги. Он обернулся и сделал это весьма вовремя. В комнату вошла Мария, она была в том же халате, только под ним просматривалась шёлковая нательная рубаха и причёска, больше не имела былой растрёпанный вид.
  - Прошу вас граф, присаживайтесь. Будьте как дома. Авдотья сейчас подаст чай и бублики.
  - Благодарю, мадмуазель Жоржетта. Но мне на самом деле необходимо поговорить с Александром. Скажите мне. Где он?
  - Он в моей спальне. - нисколько не смущаясь этому обстоятельству, ответила прелестница. - Он спит.
  - Как спит? Что так долго? Ведь уже почти полдень.
  - Увы. Но вчера вечером, э-э-э он получил с одной стороны добрую, с другой не очень радостную весть. Троих его верных людей убили э-э-э, но они, э-э-э смогли выполнить порученное им дело. Вот после этого он и напился.
  - Как? Как это могло произойти?
  - Точной причины я не знаю. - давая понять что у её полюбовника, от неё, нет никаких секретов, залепетала актриса. - Но, э-э-э. Он решил за что-то отомстить какому-то своему тёзке, графу Мосальскому-Вельяминову, припугнуть его так, чтоб он от каждого шороха шарахался. Вот, э-э-э. они, эти наёмники это сделали. Вроде как э-э-э, должны были по настоящему стрелять в его шарабан, (лёгкая, открытая, пассажирская повозка с кучером) э-э-э на ходу. Так после этих выстрелов, гайдуки графа поймали троих стрелков и забили их насмерть. Представляете, они не остановились даже перед смертоубийством.
  - А вы откуда об этом знаете?
  - Так четвёртый стрелок э-э-э смог спрятаться. Он отсиделся в каких-то зарослях э-э-э и всё видел. Потом добрался до моего дома и всё рассказал князю. После чего Сашенька и напился, почти всю ночь пьянствовал, говоря про то, что отомщён за какое-то намеренное унижение на одной из дуэлей.
   Миша был удивлён тому, откуда только взялись силы и хладнокровие. Он слушал глупую содержанку князя, выбалтывающую его секреты и, с трудом удерживал закипающую в его груди ярость. Он не мог поверить, что его бывший друг, мог опуститься до такой подлости. По его мнению, о вызове на дуэль, не могло быть и речи, такие негодяи не достойны сатисфакции. Но и просто избивать спящего человека, не хотелось. Да и вообще, даже находиться в одном доме с подлецом, было противно. Поэтому он счёл за благо как можно быстрее покинуть этот гадюшник, невзирая на разочарованные взгляды актрисы, огорчённой тем, что кто-то не поддался её любовным чарам. Граф спешил к себе домой, откуда желал направиться в имение Мосальского-Вельяминова младшего. Хотелось поскорее узнать, всё ли с ним в порядке, а если нужно то и помочь другу.
  
  
  

Глава 28


  
  
  
   Саша лежал и молча радовался тому, что наступило ещё одно очаровательное, весеннее утро. Вот и пробудившееся солнце, неспешно выплыло из-за горизонта, и начало своё восхождение на небосклон, попутно, нежно лаская своими лучами весенние первоцветы и пробуждающиеся от зимнего сна, набухшие почки деревьев, даря им свой заряд света и нежного тепла. В спальне было довольно-таки светло, и не смотря на это, молодой человек не желал покидать свою уютную постель, так как рядом с ним спала его ненаглядная "половинка‟ - Алёнка. Она, минут пять назад, уже открыла свои полные сонной неги очи, и, увидев Александра, что-то прошептала, прижалась к нему и снова задремала, забавно "надув‟ свои губки. Так что, молодой человек, не желая прерывать чуткий утренний сон своей любимой женщины, просто лежал рядом, и наслаждался её близостью. Тем более, с недавнего времени, их отношения перешли в новую стадию своего развития. Буквально на днях, его огненноволосый ангелочек признался в том, что она стала непраздной(беременной). Правда в тот момент, когда она это говорила, в её глазах было столько страха и отчаяния, что Сашка поначалу подумал что она абсолютно не рада своей беременности. Однако вскоре выяснилось истинная причина этой фобии - девчонка боится, что её насильно отлучат от любимого и сошлют. Мол: "С глаз долой, из сердца вон‟. - Принудительно выдав замуж за кого-либо из холопов проживающего в одном из самых отдалённых поселений. И сколько было радости и слёз, пару раз дошедших до рыдания, когда Алёна узнала, что Сашенька её тоже любит, и давно проворачивает одну тайную аферу для того, чтоб она стала его официальной женой. Даже если всё высшее общество её не признает и отвергнет. И ещё, можно сказать что в этом направлении достигнут положительный результат, из Европы уже едет курьер с документами, подтверждающими её баронство, то есть принадлежность к какому-то древнему, пусть и совершенно не богатому роду.
  "Любый мой, ты уже не спишь?‟ - тихо, прошептала Алёна, и крепче прижалась к плечу Александра.
  "Нет‟. - ответил Саша, с нежностью поцеловал соложницу в темечко, с наслаждение вдохнул воздух, несущий аромат её волос.
  "Ты что, сегодня отменил свою утреннюю разминку?‟
  "И не собирался этого делать. - слегка улыбнувшись, прошептал молодой человек. - Сейчас изгоню из кровати одну любительницу поспать и займусь своими делами‟.
  "Прямо вот так, возьмёшь и безжалостно вытолкаешь из кровати беззащитную девушку?‟
  "Да, душа моя, ты угадала. Именно так я и поступлю - прямо сейчас‟.
  "Но почему?‟
   Вместо ответа, Саша с шутливым назиданием, продекламировал подходящую к моменту переделку, на мотив песни группы Круиз:
  
Жена рабыня и царица,

  
Она и мать она и дочь.

  
Жена обязана трудиться

  
И день, и ночь. И день, и ночь.

  
Но только дашь ты ей поблажку,

  
Она мгновенно всё поймёт.

  
Тогда последнюю рубашку

  
С тебя без жалости сорвёт.

  
Не разрешай ей спать в постели

  
При свете утренней звезды

  
Держи лентяйку в чёрном теле

  
И не снимай с неё узды ...

   При последних словах, в бок Александра врезался маленький, но сильный кулачок Алёны. Ещё одно подтверждение того, что девица поверила всей душой в то, что она любима, и возврата к её прошлому нет. Пусть она ударила с шутливой прибауткой: "Все вы мужчины такие...‟. - Но тычок женской ручки был весьма ощутимым. Договорить какие по её мнению все мужики сво..., молодой женщине было не суждено. Саша извернулся, и принялся щекотать её подмышки, приговаривая ехидным голосом: "Подъём засоня, хватит спать! Иначе без завтрака оставлю. А за покушение на мою драгоценную персону, тебя ещё ждёт суровая кара. Какая именно, я немного позднее придумаю. Я отомщу, и будет мстя моя ужасна‟.
   Вот так, с шумом, смехом и прибаутками произошло сегодняшнее пробуждение. А далее, пусть и с некоторым запозданием, последовали любимые барские развлечения; зарядка, водные процедуры, завтрак. Во время, которого граф объявил, что сегодня он и его "баронесса‟ отправляются в Павловск, в лавку к ювелиру Кацу, где Алёну ждёт небольшой сюрприз. И не какие расспросы и уговоры девушки, не позволили приоткрыть завесу этой рукотворной тайны, Сашка остался в этом допросе нем как рыба. Да. Он влюбился как мальчишка, и безмерно баловал свою ненаглядную Алёнку, без всякой меры, о чём мог в скором времени пожалеть, но, ничего с этим поделать не мог. Так что, дорога до столицы прошла в сопровождении её радостного щебетания. В лавке ювелира-гравёра, последовал новый взрыв эмоций, радостный визг, объятья и поцелуи. Так как Алёна была не способна сдержать своё восхищение от вида золотых украшений, которые, по легенде, должны были стать её фамильными ценностями. Потому что, баронесса Фиклен, должна была предстать в полной красе, пусть она не очень богатая, однако родовитая молодая особа. И этот сегодня, этот образ приобретал свои первые черты.
   Так что, по окончанию похода по магазинам и салонов по пошиву женской одежды, дорога в имение проходила с пользой для дела. А именно. Всё это время было посвящено повторению легенды появления иноземной аристократки в дома графа.
  "Запомни, - уже неизвестно в который раз повторял Саша, - отныне, для всех, ты не умеешь говорить на русском языке - абсолютно, так что, если кто-то постарается с тобой заговорить, смотришь на этого человека как на дебила, и, недоумевая, пожимаешь плечами. Мол, ничего не понимаю. Далее, запомни ты приехала в Россию с одной целью, наняться на службу в какую-либо богатую семью - необходимо срочно заработать себе приданое. Годы идут, а молодость не вечна. Такое иногда происходит, наш высший свет любит нанимать импортных учителей или воспитателей. Далее, ты как истинная католичка, прекрасно владеешь латынью, ну а я, нанял тебя на службу, чтоб её подтянуть. ...‟
   Алёнка устало кивала своей головкой, на которой красовалась новая шляпка и рассматривала подлесок, временами подступающий почти вплотную к дороге. Вдруг она заполошно встрепенулась, резко развернулась и прижалась к Александру, да с такой силой, что оторвать её было невозможно. Затем, прозвучал дробный звук выстрелов и, тело девушки вздрогнуло, а Саше показалось, что он ощутил сильный толчок в грудь.
   Дальше всё развивалось без участия молодого графа, кучер быстро справился с испугавшейся лошадью и шарабан понёсся по лесной дороге на максимально возможной скорости. Алёнка по-прежнему не расслабляла своих объятий, отчего Александр не мог видеть того что происходит вокруг, слышался топот копыт, стук, скрип колёс. И ... руки девушки резко ослабли и она, за малым не выпала из экипажа, беспомощно обвиснув в руках Александра.
  "Гони-и! Гони голубчик! Быстре-е-е! - скрывая голос, закричал Сашка, поняв что произошло и отчаянно прижимая к себе ставшее тяжёлым и безжизненным тело Алёнки. Её ещё недавно живые, а сейчас..., её остекленевшие глаза смотрели в поглотившую её жизнь пустоту. Но Александр категорически не желал верить в очевидность произошедшего с ним горя. - Алёнка! Да как же это?! Но почему так?! А-а-а-ы-ы-ы!‟
   Кучер Гринька беспощадно хлестал лошадь, не думая, что гоня животное таким интенсивным аллюром, может её загнать. Позади, больше не было слышно ни выстрелов, ни криков. И что было тому причиной, конюх не задумывался. Ему было неважно, кто одержал верх, то ли победили сопровождавшие барина гайдуки, то ли засаднки, главное, что барин был в крови и требовал, чтоб Гриня поспешал. Но когда его граф взвыл, как смертельно раненое животное и замолчал, в его груди разлился мерзкий холодок. Боясь оглянуться и увидеть два неподвижных тела, низкорослый мужичок смотрел только на дорогу. И гнал, гнал, гнал лошадку, охаживая её круп кнутом.
   Как это ни странно, но лошадь выдержала эту безжалостную гонку, не упала, хотя и была близка к этому. Лошадка уже хрипела, и роняла на землю крупные клочья пены. Точно, загнали красавицу. А во дворе, почти сразу началась суета, дворовые холопы, увидев картину заполошного возвращения барина, побросали свои дела и опрометью бросились к экипажу. Были и те, кто растеряно замер, ничего не понимая. Шарабан ещё полностью не остановился, когда из него выпрыгнул Александр, прижимая к себе безвольно обвисшее тело Алёны. Как только он умудрился устоять на ногах? Непонятно. Но этот трюк, достойный исполнения лучшими каскадёрами, видели все. Вот барин немного пробежался и не свалился, не смотря на наличие в его руках тяжёлой, ноши. И тут, по двору разнёсся его осипший до неузнаваемости голос, Сашка кричал: "Лекаря сюда! Живо! Чего смотрите?! Бегом за лекарем! Кому я сказал? Бе-его-о-ом!‟
   Так никому и, не отдав свою неестественно неподвижную, обмякшую как марионетка, лишённая своих ниток управления, женщину, Сашка тяжело взбежал по ступеням и скрылся в доме. И уже оттуда, доносились его требовательные выкрики-приказы. Не дожидаясь напоминания, за пожилым врачом, живущим не так уж и далеко от графского имения, поскакали сразу трое гайдуков, хотя они видели, что Алёне его услуги уже не нужны. Однако барин потребовал, значит, его, медикуса, необходимо доставить в имение во чтобы-то не стало. Тем более, в том состоянии, в котором прибывал хозяин, врач мог понадобиться и ему. Это мнение высказал Протас.
   Прошло немногим более часа, когда во двор поместья въехал старенький тильбюри́ доктора. Его, изображая бдительных конвоиров, сопровождали хмурые гайдуки. Которые неотрывно следовали за доктором по пятам, даже по территории двора усадьбы. Впрочем, как только экипаж подъехал к парадному входу, и конюх взял под уздцы красивого коня, светло-соловой масти, служитель Асклепия самостоятельно, не дожидаясь когда его позовут, выделив провожатого, поспешно покинул карету. Держа в правой руке свой увесистый саквояж, медик спешил в дом к пациентам. Правда, перед самой дверью пожилой доктор, неожиданно для себя, столкнулся с молодым графом, к которому так спешил. И что было самым странным, хозяин поместья передвигался самостоятельно, был одет в чистую одежду и не имел никаких признаков ранения, в виде повязок или ещё чего бы то ни было. По крайней мере, если следовать выводам, сделанным по сбивчивым объяснениям боевых холопов, выходило, что Александр Юрьевич должен быть серьёзно ранен.
   - Простите доктор, - глухо, как-то безжизненно отречённым голосом заговорил молодой человек, - я вас напрасно побеспокоил. Алёнке ваша помощь уже не нужна. Она вообще-то, не имела смысла и в тот момент, когда я за вами посылал. Так что, ещё раз, простите за беспокойство и сколько я вам должен за вызов.
  - Как же так? Меня звали ещё и для вас, так что давайте, я вас осмотрю.
  - Это лишняя трата вашего времени. На мне нет ни единой царапины. Пуля, предназначенная мне, досталась моей Алёнушке.
  - Но мне сказали, что вы были весь окровавлены.
  - Это была её кровь. Это она меня спасла от пули пущенной проклятым душегубом, закрыла собою, а не я её. Представляете, меня ..., мою грёбанную жизнь спасла хрупкая женщина. А ведь это я должен был защищать своего ангелочка, а не она меня...
  - Значит так, любезный граф, хватит рефлексировать. Я здесь, и вас должен осмотреть, и я это сделаю, не смотря на все ваши возражения. Я врач, а это значит, мне решать, что и когда мне нужно делать, а что можно и отменить. Так что, показывайте, где я смогу вами заняться. И где находится погибшая?
  - Её обмывают в бане, готовят к отпеванию.
  - Значит так. Вначале я осмотрю вас, затем погибшую, и напишу заключение о причине её смерти. Полиция всё равно потребует это сделать. Кстати. Вы уже послали своих людей в околоток?
  - Да.
  -Вот и чудненько, вот и ладненько ...
   Как граф Мосальский-Вельяминов и говорил, на его теле не было ни единой раны. Но. Душевное состояние молодого человека, вызывало у врача сильные опасения. Нет, за психику хозяина поместья старый доктор не опасался, его настораживало то, что, по словам пожилого дядьки пострадавшего, граф не так давно с трудом восстановился после странного "лечения‟ электричеством. По округе давно болтали о похождениях английских шарлатанов от медицины, а тут удалось столкнуться с их жертвой. Из-за этого и возникала тревога: "Выдержит ли не успевшее восстановиться от такой травмы сердце юноши, ещё и этот удар?‟ - Поэтому врачом была использована успокоительная микстура, после которой, пациент весьма быстро уснул. И именно поэтому, с прибывшей следственной бригадой общался доктор, кучер и трое гайдуков-видаков. Так что к вечеру, в результате кропотливой работы слуг правопорядка, была восстановлена вся картина преступления. В процессе следственных мероприятий, ими было осмотрено место засады, предъявленные трупы бандитов, за коих холопов сильно пожурили. Мол, нужно было хоть одного душегуба оставить живым. Тем более, двое из нападавших бандитов были опознаны как беглые убивцы, объявленные во всероссийский розыск. И ещё, полицмейстер, бывший в этой группе старшим, забрал не только пистолеты ватажников, но и деформированную свинцовую пулю, изъятую из тела убитой. Так что, граф был признан пострадавшей стороной, гайдукам милостиво простили устроенный ими суд Линча, мол, понимаем - возобладали эмоции и всё прочее. С чем следователи и убыли в околоток. Доктор же остался до утра, точнее до окончания траурной церемонии.
   Поутру, Александр наотрез отказался от повторно предложенного ему успокоительного сбора, сославшись на то, что не желает присутствовать на похоронах любимой женщины, находясь в стадии даже лёгкого наркотического опьянения. Что если он не смог её защитить, так не оскорбит её память проявлением такой слабости, по его мнению, не достойной мужчины. Так что, и панихиду, и похороны Сашка перенёс стойко.
   Во время устроенных во дворе поминок, сидя с доктором за отдельно стоявшим столиком, Саша почти не пил и не ел, только смотрел, чтоб все люди, кто решил помянуть его Алёнку, невзирая на сословие, не были обделены угощением или обнесены бокалом спиртного напитка. А через три часа, сказав, что желает побыть в одиночестве, велел Дормидонту, чтоб его подчинённые принесли в малый кабинет бутыль вина и большой пирог с зайчатиной, ушёл.
   В этом кабинете, ещё через час Сашку и нашёл его "опоздавший‟ на похороны друг Михаил. Хотя откуда ему было знать, о том какая произошла беда. Александр, так и сидел один, не тронув закуску и опустошив на половину бутыль с вином, и ему казалось, что алкоголь его не берёт. Даже на стук в дверь, молодой человек никак не отреагировал. А когда Мишка вошёл в комнату, так и не дождавшись разрешения, только посмотрел на того, исподлобья. Как на пустое место.
  "Как ты себя чувствуешь, друг? С тобою всё в порядке?‟ - прямо с порога, встревоженно поинтересовался гость. Хозяин молчал, как будто и не слышал вопроса. Не дождавшись ответа, Миша снова заговорил:
  - Соболезную, я...
  - Молчи. Садись.
  - Но, я должен ...
  - Молчи. Выпей, за новопреставленную рабу божью Елену. Молча.
   С этими словами Саша наклонился, извлёк из ящика стола небольшую кружку и наполнил её до краёв. Также налил и себе, в точно такую же ёмкость. Выполнив эти действия, молодой человек взял свою кружечку и выжидающе посмотрел на друга. Выпили не чокаясь. Александр повторно наполнил посуду и вновь впялил взгляд на Михаила. Граф Мусин - Елецкий снова поддержал Сашку.
  - Закусывай.
  - А ты?
  - Не хочу. И без закуски не берёт меня, этот проклятый алкоголь. Веришь? Пью как воду, только голова немного кружится и всё.
  - Тогда, может быть хватит пить.
  - И то верно. Хватит, так хватит. Всё, завязываю, с употреблением этого дрянного поила. Тем более, Алёнка не уважала это дело...
  А вино, на взвинченный стрессом организм Александра всё же подействовало. И сделало оно это весьма своеобразно, не отключило его сознание и не притупило душевную боль, а всего лишь "ударило в ноги‟, в результате чего, Сашка не смог подняться из-за стола, злился, делал новые и новые попытки встать и всё равно, не мог удержать равновесие. Видя тщетность этих усилий, заглянувший в комнату дядька Протас, был вынужден позвать помощников - слуг, чтоб они отнесли воспитанника в его спальню. Ну и за одно, распорядился чтоб три тётки, ответственные за наведение порядка в барском доме, заставили своих девок приготовить Михаилу гостевую комнату - так как тот предупредил, что приехал на несколько дней.
  В скором времени окончилось и поминальное застолье. Наплакавшись, наевшись и разобрав приготовленные узелки с пирожками, разошлись участвующие в этой тризне холопы. И только после этого, прислуживающие во время поминального обеда кухонные работники, начали разобрать опустевшие столы и мыть посуду. И за этими хлопотами, уставшие за день люди провозились до поздней ночи. И только после того как была отмыта последняя миска, усадьба, точнее её труженики, позволили себе уснуть.
   Новое утро, и в отличие от прошлого дня, Александр вернулся к своему ежедневному ритуала. Он уже окончил свой утренний ритуал, зарядку и обливание холодной водой и возвращался в свою спальню, где повстречал вышедшего в коридор Михаила. Тот уже был относительно бодр, свеж, однако выглядел слишком обеспокоенным, и видимо поэтому, поздоровавшись, остановил друга и поинтересовался: "Алекс, я так и не узнал всех деталей покушения на тебя. Ты ответь, эти душегубы тебя-то хоть не ранили? Тебе нужна моя помощь? А то, у твоих холопов, по этому поводу, нечего невозможно узнать‟. - спросил и тут же пожалел о своей бестактности, увидев, что этим вопросом "ударил‟ по другу, как острым лезвием резанул. - "Нет. - ответил Сашка - Моё тело не пострадало‟. - "Хоть это хорошо‟. - "Ничего хорошего, я, в этом не вижу‟. - "Прости‟. - "Пустое. Ты ни в чём не виноват. Лучше давай, вместе позавтракаем, а после этого, пообщаемся. Уверен, ты ко мне приехал по какому-то делу. Значит про это мы и будем говорить, всё остальное табу. Хорошо?‟
   Завтрак прошёл в полной тишине. Никто из друзей, ни о чём не говорил, и даже вышколенная управляющим прислуга, тихо накрыла стол, и, не издав ни единого лишнего звука, удалилась. Вновь появилась в столовой она только после того, как хозяин и его гость, отправившись на прогулку по парку, покинули это помещение.
   - Миша, - двигаясь по пешеходной тропинке неспешным прогулочным шагом заговорил Александр, когда друзья скрылись от посторонних глаз, - я благодарен тебе за то, что ты приехал ко мне, и в такую тяжкую минуту, не лезешь в душу со своими соболезнованиями. Теперь о деле. У тебя возникли какие-то вопросы требующие срочный ответ?
  - Нет. Срочных дел нет. Я приехал потому, что узнал о покушении на твою жизнь.
  - Вот как? - Александр остановился, и с нескрываемым удивлением посмотрел на друга.
   Пришлось тому рассказывать и про свой разговор с отцом и про то, что ему разболтала мадмуазель Жоржетта Бонье. Во время этой исповеди, Сашка вначале побледнел, его взгляд стал неподобному холодным, а затем, по его лицо покрыли красные пятна.
  - Так значит, говоришь, что за всеми этими событиями стоит Сашка? - процедил сквозь зубы Александр. - Это он, мне, так мстит за обиду, полученную на дуэли. А то, что я просто не хотел убивать друга, он, пёс смердящий, не подумал?
  - Алекс. Я думаю, что вызывать Шуйского на дуэль не стоит - не достоин он такой чести. А вот видаком я буду. Пусть им займётся полиция.
  - И что мы следователю скажем? Всё так, господин полицмейстер. Вот, его светлость граф Мусин - Елецкий слышал, как одна дура баба болтала о том что знает заказчика покушения на графа Мосальского-Вельяминова. На что стряпчий Шуйского в ответ, так мало что там мелкая актриса нафантазировала, мой клиент об этом ничего не ведает. И будет прав. Да и не уверен я, что мадмуазель Бонье, под присягой подтвердит свой рассказ. Как пить дать, будет с невинным видом моргать своими глазками и утверждать, что впервые про всё это слышит и никому, ничего ,не рассказывала.
  - И что ты предлагаешь?
  - Я объявляю вендетту, то есть месть. А это блюдо, подают холодным. Спасибо Михаил, ты подарил мне цель и смысл дальнейшей жизни. По крайней мере, на ближайшее время.
  - Так ты что, до этого разговора желал свести счёты с жизнью?
  - Не дождёшься. Просто у меня был потерян к ней всякий интерес. Так, поплыл по течению: работа - дом, пожрал - поспал и не более того.
  - Так ты что? Ты решил его убить?
  - Не знаю - не знаю. Думаю, что нет... м-м-м, вряд ли это хорошая идея. Если я его убью, то в этом будет мало толку. Буду думать ... Блин, представляешь, в голове такой сумбур, что ничего не могу придумать. Ты вот что ..., если сможешь ..., ну то есть, не посчитаешь это подлым занятием, держи меня в курсе всех его грязных делишек, в том числе и о его потугах на революционном поприще.
   В Сашкиной голове и в самом деле творился полный бардак. С одной стороны, ему хотелось бросить всё, помчаться в столицу и порвать своего тёзку на части, проще говоря, убить с особой жестокостью. А дальше, будь что будет, хоть каторга, хоть повешенье ..., хотя нет, ему, в силу его рождения присудят благородный расстрел. Другая часть сознания сопротивлялась этому решению, шепча, что лучше сделать так, чтоб мерзавец, организовавший убийство Алёнки жил, но проклинал каждый лишний день, проведённый им на этом свете. Другой вопрос. Как это сделать? Неизвестно. Возникал миллион идей и из них, не было ни одной хоть капельку реалистичной. Вот так, раздираемый эмоциями и желаниями, Сашка, больше не говоря никому ни слова, направился в свой кабинет, где и заперся, не выйдя из своего убежища даже на обед. Поближе к ужину он опомнился, открыл дверь и, успокаивая дежурившего возле кабинета дядьку, сказал, что с ним всё в полном порядке, просто, неожиданно пришла одна интересная идея, и он ищет пути её воплощения. После чего, терпеливо выслушав посыпавшиеся на него упрёки и обвинения, что он совершенно не следит за своим здоровьем, причиняя старому солдату большие душевные страдания, приказал принести еду прямо к нему. Так что через пятнадцать минут, три молодых холопки принёсшие подносы с кашей, кувшином кваса и ещё тёплыми пирожками, с минуту растерянно стояли, созерцая раскиданные по столу, и полу большие листы бумаги. Девушки просто терялись, не зная, куда они могут поставить свою ношу. Отвлечённый от работы их присутствием, молодой хозяин оторвался от каких-то своих расчётов, удивлённо посмотрел на них. Но поняв, в чём проблема, как-то неестественно улыбнулся и, указав кивком головы на лавку, сказал: "Ставьте всё туда и можете идти. И больше не мешайте мне. Когда будете нужны, я вас сам позову‟.
   Ещё через час, может быть немного позже, к Александру заглянул Михаил и застал своего друга сидящим за столом и полностью погружённым в какие-то, только ему понятные расчёты. И именно по этой причине, на появление гостя, Сашка никак не отреагировал. Миша тихо вошёл, буквально на пару небольших шажков и, остановившись, удивлённо осмотрелся. И то, что он увидел, его сильно удивило. На большом письменном столе, и вокруг него, был настоящий творческий беспорядок. Такая ассоциация у молодого человека возникла оттого, что все листы бумаги, увиденные им, были аккуратно расправлены, зафиксированы по углам различными канцелярскими предметами и сориентированы так, чтоб сидящий за столом человек, при желании мог без лишних перемещений прочитать эти чертежи. Увиденная картина сказало многое и окончательно расставило все точки над i.
  "Так вот кто этот загадочный инкогнито, он же талантливый оружейник-изобретатель. - с трудом справившись с удивлением, подумал граф Мусин - Елецкий. - И вот почему Алексу удавалось так долго держать его имя в секрете. Ай да Сашка, ай да сукин сын. Как он лихо скрывал свой дар. А ведь во время учёбы, ни в чём не проявлял своё увлечение огнестрельным оружием. Или ту же склонность к математике, а сейчас, вон как оперирует какими-то непонятными формулами‟.
  - Тебе чего? И что ты тут делаешь? - вопрос прозвучал настолько неожиданно и строго, что погружённый в свои мысли Михаил, вздрогнул всем телом.
  - Так это... Ты так быстро ушёл с прогулки, ничего не объяснив. Затем заперся в своём кабинете, как какой-то отшельник, даже не вышел к обеду. Вот я и обеспокоился о тебе. Ведь это я привёз тебе не очень хорошую весть. Время идёт, уже стемнело, а ты всё сидишь при свете керосиновых ламп, и кроме как на завтраке, к еде больше и не прикасался.
  -С чего ты так решил?
   В ответ, Миша только кивнул на подносы с так и нетронутой едой. А его друг, с недоумением уставился на давно остывшую кашу с яйцом и грибами. Посмотрел и тихо проговорил: "Странно. И в самом деле, судя по тому, как сильно потемнело, я работаю весьма долго - увлёкся. ... А есть так и не хочется‟.
  - И не мудрено, - с укором в голосе ответил граф Мусин - Елецкий, - ты сбежал от действительности в свой инженерный мирок, позабыв даже о том, что обязан заботиться о своём теле.
  - Неправда. Я никуда не сбегал, просто определил для себя цель, и усилено думаю, как её достичь.
  - Тогда ненадолго прерви своё занятие и поешь. Ведь твой организм, для полноценного существования, нуждается в регулярном питании.
  -Да-а-а. В твоих словах есть логика. Уговорил. Надеюсь, ты составишь мне компанию.
  - Нет, спасибо, я только что отужинал. И встав из-за стола, сразу же направился к тебе. Вижу, что я сделал это не зря.
   Когда хмурый, уставший от долгого сидения над чертежами Сашка присел на лавку и принялся вяло "ковыряться‟ ложкой в тарелке с кашей. Михаил не совладал с одолевающим его любопытством и, кивнув в сторону стола, поинтересовался: "Алекс, можно полюбопытствовать? Я с твоего разрешения посмотрю бумаги?‟ - "Смотри. Только помни. Все, что там начерчено, является нашей коммерческой тайной. И ты, как мой компаньон, не меньше меня заинтересован в её сохранении‟.
   Невозможно описать степень удивления Михаила, когда он, заглянув в первый же чертёж, пусть с трудом, но смог распознать изображённый на нём пистолет. Однако начерченное на бумаге оружие имело совершенно непривычную форму. Отсюда возникло новое желание - задать вопрос: " Александр, а ты уверен, что эта новая конструкция оружия будет нормально функционировать?‟- Только задать его, граф не успел. В дверь кто-то постучался и через пару секунд, после разрешения войти, в кабинет заглянул взволнованный Протас.
   " Михаил Николаевич, - немного растерянно проговорил отставной солдат, - ваша светлость, тут это, от вашего батюшки примчался человек, добираясь до нас, он так поспешал, что чуть не загнал своего коня. Он привёз вам какой-то запечатанный конверт. Ваша светлость, ещё, он балакает, что Турка объявил нам войну. Уже идут бои‟.
   Прочитав послание отца, Михаил извинился и уехал из имения друга. Он так и не узнал, что Сашка не изобретал никакого нового оружия, всё было намного банальней, он старался воспроизвести по памяти револьвер Нагана, точнее максимально приближённую к оригиналу копию, с системой обтюрации пороховых газов и глушитель к нему. Нужно это было для того, чтоб во время ночной акции возмездия, в доме, где будет ночевать князь Шуйский, на улице, или в самом помещении не было слышно никаких выстрелов. Впрочем, на следующий день, план осуществления мести кардинально поменялся. Но это произойдёт только завтра.
  
  
  

Глава 29


  
  
  Уже второй день, Павловский пехотный полк, в котором служил Сеня Юрьев, вгрызался в землю. Нещадно палило солнце, позабыв о том, что сейчас на лето, а середина весны. Ещё и по этой причине солдаты обливались потом. Служивые копали рвы и насыпали брустверы укреплений, которые их командиры называли чудными словами: флеши, люнеты, батареи (в середине и конце 1800х годов батареями именовались артиллерийские фортификационные сооружения, поэтому я счёл возможным называть их также.) , на которых артиллеристы устанавливали свои пушки. Казалось, что этому каторжному труду не будет конца и края - закончили в одном месте, переводят на другое укрепление. А тут ещё, с сегодняшнего утра, послышались частые раскаты грома и грохотали они более часа, если не намного дольше, хотя на небе не было ни не то, что тучи - не единого облачка. Бывалые солдаты, иногда прерывая работу, вытирали со лба пот и, посмотрев с грустной тоской на юг, говорили: "Вон. Уже наши братишки с басурманином бьются, а мы здесь, в землицу закапываемся. Видать накопил турка силу немалую, раз мы здеся стали и вгрызаемся в землицу‟. - После чего, они снова начинали копать сухой грунт, или носить выкопанные из него камни, заполняя ими большие плетёные корзины. В подтверждение их слов, появились первые, поначалу редкие повозки обозников, в которых сидели и лежали раненые солдаты. Они с осторожной медлительностью, чтоб не растрясти находящихся в них покалеченных бойцов, ехали по дороге, ведущей к Царьграду. Что не прибавило хорошего настроения людям, возводящим линию обороны. Спустя полчаса - не более, поток телег с ранеными усилился, в нём появились странные двухколёсные возки, которые везли чудные животные с тонкими ногами, длинной шеей и горбом на спине. Эти животины чинно вышагивали, осматривали округу, крутя своими подвижными головами и, величественной ленцой жевали "жвачку‟ - ими управляли местные жители, одетые в чудные одежды.
   Солдаты крестились, глядя на эту разномастную колонну и невиданных животных и то тут, то там слышались горестные высказывания: "Ох и прёт Турка, ну и силён зараза. Видать пришёл и наш черёд сложить свою буйную головушку. ... Прими и прости Святая Богородица наши души грешные‟. - Командиры, ходившие по импровизированной стройплощадке, казалось, не замечали этих слов. Они не требовали замолчать и не грозили расправой за паникёрское настроение, только контролировали работу своих подчинённых, указывая на замеченные ими огрехи. Никто из них, в общении с нижними чинами, не повышал своего голоса, но всё равно, их указания выполнялись беспрекословно. Впрочем, панибратством здесь и не пахло и разделение, офицер - его подчинённый, ощущалось во всём, чуть ли не на физическом уровне.
   После обеда, появились драгуны, и стали лагерем, расположившись не так далеко от сооружаемого ротой Саввы, ломанного под странными углами укрепления, обозначаемого отцами командирами чудным названием "кронверк‟. Поэтому, он пусть обрывками, но слышал как бравые, неунывающие кавалеристы, приказывали своим обозникам: "... Так братцы! ... Копаем тут, тут и тут ... эполемент ...! Да ... ‟ - Вникать в смысл этих распоряжений было некогда, и солдат, взяв очередной камень и, понёс его к возводимому его ротой полевому укреплению.
   Вот так и прошёл весь день. Поближе вечеру, на юге утихла канонада, прошли остатки полков, державших там оборону и, любое движение с той стороны прекратилось. Благо все укрепления были сооружены, все рвы выкопаны и по примеру опытных солдат, все бойцы начали, переодеваться в чистую одежду, предварительно ополоснувшись в речушке, текущей в тылу укрепрайона. И буквально перед самым ужином, начался крестный ход, получивший отклик в сердце каждого русского солдаты. Священнослужители, благословляя защитников отчизны на ратный подвиг, несли образа, пели псалмы, освящали возведённые укрепления, щедро окропляли святой водой солдатский строй, мимо которого проходили. А воины, сняв головные уборы, крестились и каждый из них, в этот момент надеялся, что уж он, точно выживет в предстоящей "мясорубке‟.
  Вот, шествие дошло и до роты, в которой служил Юрьев. И когда шествие поравнялось с рядовым Сеней, он за малым, по привычке, не упал на колени, сдержало только то, что этого не сделал никто из его сослуживцев.
   И только после того, как мимо Сени прошла вся процессия, перед тем как вновь начать работать, молодой боец заметил, как на противоположном удалённом, холме показалась вражеское войско. Оно переваливало через вершину этой небольшой возвышенности, обтекало его по сторонам, как саранча, заполняя собою всё пространство. И тут до сознания солдатика дошло, что завтра может быть последний лень его короткой жизни. И в душу ворвалась волна "холодного‟ страха. Он вымораживал душу, давя тяжким камнем на грудь, затрудняя дыхание и заставляя сердце биться ускоренно, как попавшаяся в силки птаха. От его "липких объятий‟ не спасал и тяжёлый физический труд землекопа.
  Стемнело. В обоих лагерях, как Русском, так и Турецком, зажгли многочисленные костры и выставили охранные посты. С Российской стороны, в них выделили только инвалидов (в былые времена имело значение ветеран, ну и я позволю себе такое) , не доверив такое ответственное дело неопытным бойцам. Что не сильно-то облегчило последним ночёвку. За исключением такой "маленькой детальки‟, солдатики спали короткими урывками, в основном сидели и задумчиво поглядывали на многочисленные огоньки костров противника. Не миновала, сея "чаша‟ и Юрьева, так что он прибывал в полной уверенности, что за всю ночь, так и не сомкнул глаз. Нужно было видеть, с какой завистью он поглядывал на тех, кто, кратковременно погрузившись в объятья Морфея, начинал негромко посапывать. Затем, Сеня вновь погружался в воспоминания о матушке, отце, сестрицах и обоих младших братьях. Далее, его мысли перескочили на вечерние посиделки, на которых, девчата почему-то не обращали на него внимание. Вспомнились хвастливые рассказы рыжего Михайлы, о его многочисленных любовных похождениях. Здесь, тоска резанула с новой силой, так как солдатик, не то, что не познал ни единой женщины, он ни разу не поцеловался, ни с одной девчонкой. На этих мыслях, парнишку и сморил очередной урывчатый отрезок сна.
   Ещё до рассвета, точнее, когда восток начал только светлеть, объявили подъём и завтрак, на который давали какой-то фруктовый взвар и кусок чёрствого сухаря, настолько пересохший, что пришлось размачивать в ещё горячем напитке, иначе была опасность сломать об него зубы. И только бойцы справились с приёмом этой немудрёной пищи, как из-за горизонта выглянул краешек утреннего солнца, и было объявлено общее построение. Вновь, короткая, на взгляд постороннего человека, бессмысленная суета, во время которой ротные шеренги заняли свои места, те, которые были определены им ещё вчера. Противник проделал те же эволюции - зеркально.
   Снова всё застыло. И лишь суетились у своих длинноствольных орудий пушкари, забивая в стволы пыжи и закатывая в них ядра - с обеих сторон. Первыми грянули пушки противника. Их позиции затянулись густыми, непроглядными клубами дыма. Сеня увидел как из одного из участков этого облака, вылетела чёрная точка ядра. Она, визуально, немного увеличившись в размере, упала на землю, прямо перед ним, с недолётом. Взметнулся небольшой фонтан земли и круглый снаряд, подскочив как мячик, перелетел солдатский строй, так и не причинив ему вреда. Так повезло не всем. Слева и справа, послышались испуганные вскрики. И тут же зазвучали команды: "Сомкнуть строй! ... Держать равнение! ... Давай, держитесь братцы ...‟. Всё это заглушил ответный залп русской артиллерии. И вновь Семён смог увидеть, как ядра, пробили просеки в рядах наступающего турецкого войска. Долго наблюдать за артиллерийской перестрелкой, своими пусть не многочисленными, но для непривычного к этому взгляда кровавыми результатами, вызывавшими душевную оторопь, не довилось. Прозвучали новые команды: "Ровня-а-айсь! Сми-и-ирно! Вперё-о-од, шаго-о-м, марш!‟ - Вбитое в подсознание выполнение команд, выгнало из солдатских голов все лишние мысли, страхи, переживания, и, слыша голоса командиров, отчитывавших ритм шага, дублирующих удары барабана, роты пошли на сближение с войском неприятеля. Шаг левой ногой, шаг правой, чувство локтя идущего рядом товарища. Вот и неглубокая, полоса, оставленная отскочившим от земли, и поэтому, пролетевшим над солдатскими головами орудийным снарядом. Сеня за малым из-за неё не оступился, но устоял, не сильно вывалился из строя. Противник вновь выстрелил из пушек. Справа, что-то с неприятным шелестом пролетело, с мерзким чавканьем врезавшись в чьё-то тело и одним единственным, недолгим воплем боли. Правда, идущий с той стороны солдат не пострадал, но чувствовалась, что произошла эта трагедия где-то рядом. Как и ожидалось, прозвучали команды на восстановление строя - не останавливаясь. Вот и строй турецких воинов, их ряды замерли почти рядом - весьма близко. Почти сразу, слышится многоголосое, единое приказание: "Сто-о-ой!‟ - Прекрасно различима и чужеземная речь, звучащая впереди.
   "Готовься! Целься! ...‟ - Сеня прикладывает приклад ружья к плечу. Но тут, раздаётся стройный хлопок ружейного залпа - со стороны противника и в грудь солдата что-то сильно ударило. Тычок был такой силы, что боец, как подкошенный, упал на землю; в груди появилась обжигающая боль, которая почти сразу сошла на нет. Семён ещё успел удивиться тому, что не смог увидеть того, кто мог с такой нечеловеческой силой его ударить. Но тут, свет в его глазах стал меркнуть, а где-то далеко, в маленьком светлом кружке, почти точке, было различимо небольшое, пушистое, белое облачко... (эффект угасания периферийного зрения, кто желает, может воспринимать как пост смертный туннель для души)
  
  

Глава 30


  
   Первым делом, по возвращению с родительского поместья, где молодой человек гостил пару дней, Александр направился в свою новую мастерскую, которая располагалась в самом глухом месте его подворья. В этом небольшом цеху, работали только ученики его ремесленных курсов. Ещё, в этом так сказать передовом коллективе, главенствовал его друг детства - Митяй, и под его руководством, изготавливали небольшие партии скобяных изделий, к великому Сашкиному удивлению, пользовавшиеся в Павловске весьма большим спросом. Но, несмотря на такой повышенный спрос, производство этой продукции, обходились весьма дёшево, может быть, из-за того, что делались они не только из железа, добываемого на землях графа, но и в тихую, на территории соседнего, заброшенного имения. Для полной ясности, необходимо упомянуть, что для экономии ресурсов и удешевления производства, в процессе плавки, в плавильню добавлялось вторсырьё - металлическая стружка и иногда выбраковка оружейного производства.
   Но вернёмся к новой мастерской, там, как и ожидалось, всё было в полном порядке, часть подростков, с большим энтузиазмом работали напильниками, придавая заготовкам нужный вид. На со