Я ненавижу орков! Я ненавижу степь! Я ненавижу проклятую жизнь! Но больше всего - я ненавижу людей! Нет, правда. Нет сволочнее создания, чем человек. Мы сами своей разобщённостью, жадностью, глупостью и как это не парадоксально слышать от ненавидящего - ненавистью, опускаем себя в испражнения. Орки - логичны, и, не смотря на свою кажущуюся дикость, более сплочены, чем люди. Орк никогда не будут держать в рабах орка, он лучше убьёт его - это более достойно. Я ненавижу людей, даже больше чем орков и всё остальное. У меня были в этом хорошие учителя. Если бы моя воля, я бы уничтожил всех людей, а потом - орков. Пусть живут какие-нибудь инфантильные эльфы.
   Наверно нужно объяснить. Я - раб. Нет, не у людей. Я раб орков. Вот уже восемь местных лет - я раб. Почему так ненавижу людей? Ну, вы даёте! Настолько невыносимые условия создают не они и не проклятая степь, орки не могут такое создать. Настолько поганые условия создают люди! Вы думаете, оркам интересно кто из нас пойдёт сегодня пасти хрумзов, а кто - будет унижаться, убирая фекалии? Нет. Им совершенно по колено. Это решаем мы. Вернее не так, это решают те, кто умело смог облизать зеленомордых выше пяток, конечно, в переносном смысле, но поверьте мне - это не далеко от истины.
   Те, кто решают - находятся в привилегии. Они едят, выбирая из котла лучшее. Да о чём я! Они зачастую заставляют готовить для себя. Конечно не мясо, хотя бывает его кусочки, даже у нас попадаются. Они имеют рабынь раз в руки. Руки - это местная неделя, которая длится как не удивительно - десять дней. Но я отвлёкся... И так о них. Это наиболее физически сильные из нас, которые смогли взять главенство в торбе. Они - наблюдают за нами. Они - решают за нас. Они - пересчитывают нас утром и вечером. Они - наказывают нас, если этого не сделали орки. Они пытаются убить - если что-то грозит их иллюзорной и смешной власти. Они - твари, хотя зовутся кормами. Можно подумать, что я завидую им. Но это не так. И я, и они - рабы! Не более и не менее.
  
   Позвольте представиться - Хромой. Почему? Догадайтесь с трёх раз. Конечно! Потому что хромаю. Я попал в рабство в двенадцать лет. Нет, не к оркам - к людям. Но через два года был продан за постоянные попытки бегства. У орков я не остановился в своих попытках, и продолжал пытаться убежать в этой безжизненной высохшей степи. Сначала получал наказание от кормов. Надо признать жестокие наказания. Но после одного из очередных побегов, меня решили наказать орки. И пригласили для этого... шамана.
   Я думал, он наложит на меня заклятье верности как на хрумзов. Я, в страхе перед порабощением разума, безумно извиваясь, старался вывернуться из верёвок сдерживающих меня. Но старый орк, не смотря на свой неряшливый вид и наряд из шкур местных сусликов, который в другое время показался бы смешным, был мудр и не настолько бесчеловечен. Нет, действительно мудр. Я бы не догадался до такого. Он, молча и равнодушно, нанёс мне своим гротескным и неимоверно увесистым жезлом удар по ноге. И всё... Дал указания сместить мне кость и так наложить шину. И так, теперь я - Хромой. Теперь сбежать практически невозможно. Моя скорость неимоверно низка. Трудоспособность, конечно, тоже пострадала, но меня можно использовать на работах, не требующих подвижности. Я выбрал уборку за хрумзами. Почему выбрал? А вы попробуйте переубедить упёртого барана, который ненавидит всех вокруг, не боится смерти, и как кажется окружающим - кайфует от боли, при этом готов убить. У вас созрел следующий вопрос? Почему такой? Потому что я не отсюда. Когда я попал сюда, я хотел сдохнуть, и постепенно это стало моей натурой. Я - попаданец!
  
   - Хромой, тебя сегодня Корявый к дикому хрумзу хочет направить, - Клоп присел рядом со мной.
   - Да и... духи им сзади.
   Вообще Клоп был интересным парнем, наивным донельзя и очень здоровым. Его привели месяц назад. Изначально, его притянули к себе кормы, из-за его размера, но после того как они ловко облапошили его на потрёпанную кожаную куртку, он, мягко говоря, ушёл от них. Правда, перед этим разбил одному знатно рожу. Сейчас шёл период выжидания, кормы так просто не оставят такого, но и убить в открытую не могут - орки не поймут - имущество всё-таки, поэтому кормы будут искать удобного случая. Клоп знал это, но, по-моему, не очень переживал.
   - А тебя куда? - спросил я, нежась в лучах весеннего солнца полулёжа на бревне.
   - На землянки.
   - Могут попробовать.
   - Да знаю я.
   Через пару рук настанет праздник Тепла, день главного духа орков - духа войны Карлана - неважнецкий для рабов праздник. Будем биться с друг другом на потеху оркам, и пытаться оседлать дикого хрумза. Гладиаторов среди нас нет, поэтому, наверно, действительно смешно смотреть со стороны. Но сейчас не об этом. На праздник приезжает множество представителей племён, и привозят с собой множество рабов для развлечения и жертвы, а последним надо где-то жить. Вот и приходится обновлять прошлогодние осыпавшиеся землянки. А там всякое бывает, может и бревно с потолка упасть... как бы.
   - Я думаю, они тебя до праздника додержат.
   - Не знаю, на праздник рабов поплоше выставляют. Да и решать это не кормам. За себя не боишься?
   - Да я уже устал бояться Клоп. Выставят, значит, судьба такая.
   Я действительно имел все шансы сдохнуть на празднике. Орки не люди, они не бахвалились перед друг другом, и так знали цену силе кланов, поэтому выставляли на побоище и потеху наименее ценных рабов, так как те, кто выживет, пойдут в жертву духам, то есть всё равно умрут, а терять более ценное имущество не хочется никому.
   - Не охота, в духа то.
   - Знаешь, на моей родине к этому относились иначе, - попытался я поддержать парня. - После смерти ты уходишь в чертоги к духам, которые и определяют, отправить тебя на вечные муки или на вечные радости, в зависимости от того, как ты себя вёл на земле.
   - Лучше бы ещё пожить давали.
   - А ты себя хорошо вёл?
   Клоп пожал плечами:
   - Так, всяко бывало, но подлостей не делал, если уж убивал, то, глядя в глаза.
   Разговор сам собой затух.
   - Хочешь, - Клоп достал маленький грибок из-за пазухи.
   - Ого! Где взял?
   - Так я тебе и рассказал.
   - Конечно хочу, а сам чего ж?
   - Кормы. А до вечера испортится.
   - А-а, ну да, тебе сейчас нужна реакция, - я взял у Клопа наркотик.
   Можете осуждать, но в том "мягком месте" куда я попал, это радость - забыть на час о реальности и уйти в туман небытия. Хотя небытия, это громко и пафосно сказано, мелкие грибы растущие в степи давали эффект чуть посильнее алкоголя.
   - Держи, потом отдашь, - я вынул из-под подкладки вышлифованный и заточенный кусок металла.
   Клоп тут же спрятал его в штанину.
   - Спасибо. Откуда?
   - Ты же мне не говоришь, откуда гриб?
   - Так, Свайла подкинула.
   - Клоп, ты находка для корма. Пошли на построение.
   Вообще построения раньше не было, это была моя идея, ну вот такой я прогрессор. До этого нас считали на выходе из землянок, которые в местном кругу называются ямами. Как то пару лет назад я, выходя из землянки, пробубнил:
   - Ещё бы построение устроили и пятёрками считали как в зоне.
   На мою беду сзади шёл "шепотник", думаю значение определения рассказывать не надо, он и преподнёс идею кормам.
  
   Построение прошло обыденно, как впрочем, и всё существование здесь. После построения все направились на завтрак, он же и обед. Очень кстати удобно, не надо собирать рабов и тратить драгоценное время лишний раз.
  
   Наверно стоит рассказать, как я сюда попал. Это довольно нудноватая история, случающаяся в России на каждом шагу, не совсем, правда, в такой интерпретации и с такой концовкой.... Может, слышал кто-нибудь, как незадачливые ловеласы после знакомства с сексапильными блондинками-брюнетками очухивались в ванной с вырезанной почкой? Не слышали? Рассказываю.
   Мы с Мишкой, родом из далёкого уральского города. В какой-то момент, решили поехать в Питер на заработки. Вернее не так, мы поехали покорять северную столицу. До города Петра добрались поездом, изрядно поскучав в дороге. Понятно, что по приезду мы решили это дело отметить и выбрали для этого довольно интересное заведение, клуб Мани - Хани. Заведение было стилизовано под рокенрольное и разительно, для нас провинциалов, отличалось от других.
   Пройдя охрану с досмотром, выражавшемся в прохлапывании рукавов и штанин охранниками, а также проверкой металлоискателем, мы погрузились в ночной мир Питера. Гуляли не очень широко, ввиду отсутствия лишних денег, но и на пиво не скупились. Обстановка для нас казалась нереальной, живой рок-н-ролл, байкеры все в коже. В какой-то момент к нам подсели две довольно милых девахи - Света и Марина, хотя я так понимаю, с тем же успехом их можно было называть Катя и Изольда или ещё как-нибудь. Девчонки оказались очень обаятельными и общительными, не суть важно сколько мы посидели... Угадайте, что было дальше? Ну конечно - девчонки позвали в гости. Ну а наш размягчённый алкоголем разум... Кобели, в общем.
  
   Очнулся я в каком-то закрытом помещении, лёжа на матрасе. Под потолком светила тусклая лампочка. Около железной двери стояло ведро и две бутылки с водой. Кирпичные стены никогда не касалась штукатурка, поэтому дизайн комнаты можно было назвать индустриальным. Голова болела от стандартного похмелья, а вот во рту ощущалась непривычная приторная сладость. Я встал и подошёл к двери, постучал в неё кулаком.
   - Эй, есть кто?
   Я не великий знаток тюремной экзотики, но почему-то комната, в которой я находился, не ассоциировалась с камерой какого-нибудь правоохранительного заведения.
   - Эй! Кто-нибудь! - постучал я ещё раз.
   А в ответ, как говорится тишина. Попытался что-нибудь вспомнить из вчерашнего вечера. Неву помню. Свету помню. Целовались с ней на мосту. Васильевский остров помню. Парк. Дальше не помню.
   - Эй! Да кто-нибудь, - голос сорвался.
   Отвернув пробку бутылки с надписью "Каргазы", с невероятным удовольствием отпил почти половину - мужики поймут. Дыханье слегка перехватило от газов. Тут же надавило на мочевой пузырь. Ведро явно предназначалось для этого.
  
   Я уже полчаса долбил в дверь ногой и орал. Металл толстый, не гнётся. Результатов ноль. Наконец кто-то хриплым голосом приглушенно спросил:
   - Лёха. Ты?
   - Мишка!
   - Лёх, а где мы?
   - Да кто его знает. Сам понять не могу.
   - Мы что, вчера накурелесили?
   - После Васильевского не помню.
   Даже через дверь были слышны гулкие звуки глотков, которыми Мишка сопровождал утоление жажды.
   - А-а-а! Как хорошо, - вздохнул он. - Ты вырубился в парке с вина, мы с девчонками ещё потом сидели, а потом... От, твари!
   - До меня тоже стала доходить ситуация в которую мы попали.
   - Есть идеи, куда мы попали?
   - Надеюсь не в сексуальное рабство.
   Мишка, было, засмеялся, но тут же осёкся, поняв мысль.
   - Ну, у тебя Лёха и фантазии.
   - Да какие фантазии, рабочая версия. Могу предложить ещё парочку. На органы например или ...
   - Что или?
   - Да не лезет больше в голову ничего. Могут ещё в рабство куда-нибудь в ближнее зарубежье отправить.
   - Может, пошутил кто?
   - Да я смотрю у тебя тут куча друзей - шутников.
   - Может те байкеры? С которыми немного поругались.
   - Может...
   Оба замолчали. Слышно было, как Мишка приложился к бутылке с водой, я последовал его примеру.
  
   Через час, за дверью послышались шаги.
   - Эй! - крикнул Мишка. - Кто-нибудь! Откройте!
   За дверью раздался какой-то грохот.
   - Отойди от двери к противоположенной стене, - произнёс мужской голос.
   - Выпустите! - крикнул Мишка.
   Была слышна какая-то возня, закончившаяся щелчком замка и криками Мишки:
   - Тварь! Выпусти нас!
   Раздалось скрежетание двери в мою комнату. Дверь приоткрылась образовав небольшую щель, через которую была видна цепь, ограничивающая дальнейшее открытие двери, и лицо в строительном респираторе.
   - Отойди к противоположенной от двери стене.
   Я решил не повторять действий Мишки и проверить, что произойдёт, если послушаться незнакомца.
   - Отвернись лицом к стене.
   Я выполнил распоряжение.
   За спиной было слышно, как убрали ведро и поставили видимо новое. Следом дверь захлопнулась, и шаги стали удаляться.
   - Нет, ну вы хоть объясните где мы? - бросился я к двери.
   Топот поднимающихся по лестнице ног, был мне ответом. У дверей, кроме ведра, стоял пакет с едой и двумя бутылками воды.
   - Твою мать!
   - Что там Серый?
   - Еду принёс и воду.
   Мишка в этот день остался голодом и до наступления ночи досаждал меня с расспросами о том, что было в пакете. На следующее утро Мишка был сговорчивее. Я наученный его примером, тоже предпочёл не выступать.
  
   На третье утро, я очнулся привязанным к какому-то столу, а может и не столу. Видимо в воде или еде было снотворное. Иначе я просто не мог объяснить, как здесь оказался. В глаза бил сват лампы, в вене торчала капельница.
   - Очнулся. Молодец, - раздалось из-за изголовья.
   - Где это я?
   - Послушай меня, не перебивай, - произнёс всё тот же мужской голос, - тебе это пригодится. Понимаю, что сразу не поверишь, но потом это поможет тебе сориентироваться и не паниковать.
   Надо мной наклонилось лицо в респираторе.
   - Сейчас, ты окажешься в другом теле в другом мире. В том мире, ты тоже кем-то был, советую не говорить по-русски, а изобразить амнезию и попытаться найти ближайшие посёлки. Может тебя кто узнает и тебе будет проще.
   Пока он говорил, успел проверить реакцию моих зрачков на свет и добавил скорость капельницы.
   - Зачем мне туда? - я решил втянуть в разговор сумасшедшего.
   - Тебе не зачем. Мне нужны знания оттуда, знания о магии. Да, тот мир с магией и мне нужны люди оттуда. А твоё тело, просто сосуд для разума. Так что...
   Его голос постепенно стал удаляться. Дальше из своего мира я ничего не помню.
  
  
  
   - ... Хромой - к дикому хрумзу, - монотонно звучал голос корма, выводя из задумчивого состояния. - Маркон, Заурик, Мелкий, Одноглазый - на строительство арены. Клоп, Блоха, ну и для полного комплекта насекомых - Жук - землянки.
   Видимо кормы посчитали это смешным. Первое время все действительно смеялись над этим назначением, но за последний месяц приелось.
   - Остальные едут за брёвнами. Едете на два дня, поэтому одеяла и горшки с собой.
   Орк, смотревший над распределением, рыкнул что-то удовлетворённо на своём и ушёл.
  
   Как и сказал Клоп, меня распределили на работы к дикому хрумзу. В пару для работы мне поставили Ларка. Я чуть не застонал от обиды. Видимо кормы действительно решили меня угробить. Хуже напарника даже представить сложно. Забитый, мелкий, слабый, но самое главное трусливый пентюх - это наверно самая верная, хотя применительно к нему - мягкая, характеристика тщедушного помощника. Ларка пинали все и всегда, в первую очередь за кривые руки. Дня три назад попросил его горшок с кашей передать, так он на меня его же и вывалил. Весь! Как можно из горшка вывалить всю кашу! Даже если специально - надо постараться. Мало того, что на стирку попал, так ещё и без каши меня оставил. Только я хотел попытаться забрать его горшок, как он, догадавшись о моих намерениях, смачно плюнул в него, по-моему, даже с соплями. После ужина, я, конечно, отблагодарил его и заставил стирать, благо кормы насчёт чистоплотности не ограничивали и позволяли набирать воду сколько угодно, понимали, что лучше предотвратить заразу, но вот голодом я тогда всё равно остался.
   - Коряк, дай кого другого в помощь. К дикому же иду.
   - Нет больше никого, не видишь, к празднику подготовка идёт. А этого всё равно некуда пристроить, так что забирай.
   - Блин, ну дай вон Старого хотя бы, а этот пусть вместо него идёт.
   - Старый, за брёвнами поедет. Там орки в сопровождении. А этот снова чего нагадит, или уснёт, или под бревно попадёт, мне потом отвечай, за то, что его послал. Нету никого я сказал!
  
   Хрумзы, довольно интересные животные. Этакая смесь яка и льва. От яка был рост, выносливость и лохматость, ото льва - лапы и нос. Рогов у хрумзов не было, но были небольшие клыки. Я уж не знаю, как так на них извратилась эволюция, при всём своём виде, они должны были быть хищниками, хотя ели траву, вернее листву, правда мясом тоже не гнушались, однако сами, со слов Толикама, не охотились. Характер этих тварей был мерзопакостным. В клетки они запускали, но вот там могли и прикусить или, что ещё страшнее ударить лапами, если им что-то не понравится. А не нравилось им всё, в особенности расчёсывание задней части. Толикам, довольно знающий и образованный по местным меркам мужик, рассказывал, что сейчас, диких хрумзов не бывает. Те, которых так называют, родились от обычных домашних хрумзов, но их не смогли привязать к хозяину.
   Процесс привязки проходил каждый хрумз, иначе с ним сладить было невозможно. Привязывал их шаман к определённому орку, после чего хрумз позволял садиться на себя только ему. В случае смерти хозяина, убивали и хрумза, так как толку от него было нуль - он всё равно в скорости умирал. Нет, не от тоски, было у меня подозрение, что хрумзы мягко говоря не очень любят своих хозяев, они умирали от магии привязки. Хрумзы были у орков на вроде смеси Мерседеса и бронетранспортёра, элитные скакуны для боевых действий. На черновой же работе, использовали лошадей. Пород этих безобидных животных, в этом мире было множество - маги постарались, но сейчас не о них.
   Дикий хрумз. Это отдельная песня. От него можно было ожидать чего угодно. Домашние, после привязки хоть и имели скверный характер, но убить не пытались. Тот - мог. Не знаю стал бы он охотиться на воле, но на рабов... Думаю всё-таки Толикам ошибается насчёт того, что они не охотились. Я видел на прошлой неделе руку одного бедолаги, не помню, как зовут, он прибыл недавно вместе с Клопом. Так вот, мне кажется, не смотря на не очень убедительные потуги шамана, он уже не сможет ей полноценно владеть.
  
   К загону с диким, я подходил с опаской. Что бы я не говорил Клопу, а от этого зверя можно было и кусками выйти. Ларк, сжавшись, шёл следом, помнил ещё кашу сволочь.
   Сам загон представлял собой крытый бревенчатый сарай с шлюзовым входом - как на родео. Собственно это и было практически оно. Крытым загон, делали только для диких хрумзов, так как они могли и перелезть через ограду в случае необходимости. В нашу задачу, входило накормить, напоить, выгрести навоз и самое опасное - вычесать животное. С учётом того, что его пытались два дня назад в третий раз привязать, а процедура видимо для них не самая приятная, думаю, травмы нам, вернее мне обеспечены. Удобно быть Ларком - бейте меня, ругайтесь на меня..., я всё равно ничего не умею.
   В нос пахнул запах прелой листвы и навоза. Не самый приятный, но терпимый аромат. Мне иногда он даже нравился больше, чем запах в наших землянках.
   - Чего встал, - рыкнул я на напарника, - иди воду носи.
   Ларк, взяв деревянное ведро, поплёлся в сторону колодца. Хоть какая-то от него польза, до колодца далековато ходить. Я пошёл таскать свежесрезанные ветки.
   Хрумз, медленно подошёл к кормушке и понюхал листву, фыркнув, отошёл.
   - Чего, не нравится? Ну, брат, что уж есть. Ты молодец, устоял перед орками.
   Ну, надо же как-то контакт устанавливать со зверем. Я понимаю, что он меня не понимает. Может хоть тон успокоит, поласковей будет, не съест сразу....
   - А я вот не смог. Сломался. Пашу на них. Но и ты не радуйся - придёт день Карлана, это праздник такой, они тебя на арену выпустят. Одно точно, - я присел у изгороди шлюза разделяющей нас, - если ты и умрёшь, то умрёшь героем. Наверно другие хрумзы будут о тебе легенды слагать. А вот обо мне вряд ли.
   Хрумз подошёл к изгороди и издалека понюхал моё плечо, потом, осмелев, подошёл ближе принюхиваясь. Я протянул ему ладонь, готовый в любой миг отдернуть обратно. Тёплый большой нос коснулся пальцев. Фыркнув, хрумз отошёл, оставив на ладони влажное прикосновение.
   - О, вон наш водонос идёт. Ты наверно пить хочешь брат? - В поилке вода была на самом дне. - Сейчас налью. Потом схожу, может, каши тебе выпрошу.
   К хрумзам, в отличие от нас, относились по-особому. Если они отказывались есть листву, что случалось регулярно, им выдавали по полведра каши из смеси местных злаковых. Дабы у рабов не было соблазна съесть её каждый раз когда наступала надобность, нас, сопровождали кормы.
  
   В землянке кормов был лишь Старис. Между собой, мы называли его одноглазым, ну собственно он и был такой. Но в глаза, вернее глаз, этой потрёпанной рабством горе мышц, никто не смел такого сказать.
   - Стар, - произнёс я, когда глаза привыкли к темноте, - дай каши хрумзам.
   - Кто опять не ест?
   - Дикий.
   - Так ему всё равно скоро на арену, пусть поголодает, злее будет.
   - Мне его расчесать надо.
   - Хо, хо. Эк, тебя сегодня сунули. Нечего зубы скалить, чего тебе не живётся как всем?
   - Дашь?
   - Ну, пойдём.
   Старис был бы наверно не плохим парнем, если бы он не был кормом. Мы дошли до сарая, служившего кладовой припасов для рабов и хрумзов, а заодно и кухней. Корм открыл замысловатый с виду замок ключом. Я не являюсь великим специалистом по взлому, но однажды, когда ключ теряли, а наш ужин находился внутри, вскрывал его щепкой, больно уж топорно сделан. Хотя с другой сторон - там только крупы, на которые могут позариться только рабы. А рабам к этому строению без сопровождения кормов подходить было нельзя.
   - Держи! - вытащил Старис ведро.
   - Она же вчерашняя!
   - А ты что думал, я готовить брошусь? Бери и хромай отсель, пока пинков не надавал.
   Я исподлобья глянул на него. И я, и он понимали, что пинать меня, он не будет. Я уже раз втыкал найденный гвоздь в корма за подобное. Потом конечно выхватил палок, но и корма тогда шаману лечить пришлось.
   - Ну! - рыкнул он, - Я с тобой не пойду. Доверяю.
   Ещё бы не доверял, на второй день данная каша на запах, как и на вкус, была хуже содержимого нужника, поэтому есть её, не то, что рабы, хрумзы не хотели. Поняв, что другой каши он мне не даст, я, слегка перекосившись от тяжести ведра, побрёл к загону.
  
   Кашу хрумз есть отказался. Ларк тоже. Была мысль вывалить это ведро на уши последнему, но как-то я поостыл. Мы с Ларком сели в шлюзе, так, чтобы было видно выход. Рвать жилы ради работы, рабам было как-то не принято в этом мире.
   Я же не дорассказал, что было со мной дальше, после того, как я попал сюда. Очнулся по всем канонам жанра в лесу с дикой головной болью. По тем же канонам, в теле парня лет двенадцати. На этом, совпадения с попаданческими романами заканчивались. Ни маг, ни воин, ни княжеский сын. Судя по одежде - деревенский парень. Часа четыре я прыгал и матерился. Злоба, сука, была дикая. В выражениях я не стеснялся, благо зрителей не было. Кулаки, ну как кулаки - кулачки, молотили в бессилии воздух. Потом успокоился. Вспомнил слова этого придурка. В моём положении его совет показался дельным. Так и решил действовать. Пошёл по еле заметной тропинке. Вскоре стало темнеть. Увидел огни костров, ну нет бы, присмотреться, хотя в том моём положении... Я шёл-то, как во сне.
   Они улыбались, что-то спрашивали, я мычал в ответ, мол, говорить не умею. Они накормили меня, осмотрели. Один с ехидной рожей, всё щупал мои руки. Даже в рот пытался заглянуть. У меня тогда закрались какие-то недобрые предчувствия. Идиот - не прислушался - оказалось караван работорговцев. Не знаю, может подзаработать решили, может, подох один из рабов и заменить надо было, но только связали меня утром, ткнули кляп в рот, зарыли в тряпки на телеге и увезли. Потом, перед рабским рынком, пришёл маг и ткнул мне печать на висок. Вот и всё.
   Сначала был рабом у хозяина корчмы. Чего дураку не жилось? Почти не били. Жрать вволю. Работа хоть и грязная, но не слишком тяжёлая. Нет же, всё убежать пытался. А куда бежать, если у тебя на роже, штамп магический поставлен? И вывести это украшение не представляется возможным, потому как магия, её побери. Побегав несколько дней в лесу, выходил к людям. Не все конечно так поступали, но всегда находился "доброжелатель", который вылавливал меня и сдавал в местную полицию, за местные тридцать серебряников, хотя думаю меньше. А стража в центральный загон. Где я с восторгом дожидался, пока меня не выкупит хозяин.
   После третьего побега корчмарь продал меня. Дальше был хозяин сапожной мастерской, потом местный полумаг с извращёнными желаниями, которому я воткнул вилку в ногу в первый же день. Тот меня и продал оркам. Вот, как-то так сложилась моя судьба в этом грёбаном мире.
  
   - Корм, - прошептал Ларк.
   Мы встали и начали делать вид, что работаем. Одноглазый постоял в воротах, наблюдая, как Ларк выливает воду в поилку, а я подкидываю ветки.
   - Если не ест, чего листву переводишь?
   - Я к голодному не полезу. А эту кашу есть он не станет.
   Ларк, проскользнул с ведром мимо корма и почти побежал к колодцу.
   - Ну-ну. Сами бы хоть поели, - он явно стебался, - Когда ещё столько перепадёт.
   Я отвечать не стал, разругаться с ним плёвое дело, а новую кашу он всё равно не даст. Молча, перекрыл внешние ворота шлюза и открыл внутренние, проковыляв к кормушке, вылез через неё. Одноглазый, видя отсутствие реакции на его искромётный юмор, потоптался ещё у ворот и ушёл. Хрумз в шлюз идти не хотел, а нам надо было вычистить загон. Ни свежие ветки, ни попытки постучать по стенам, в надежде, что он испугается, не принесли результата. Попрыгав вокруг загона, мы присели у ворот.
   - Может, ветки не в сам загон надо было? - высказал Ларк.
   "Советчик мать твою", - Ларк раздражал своей проницательностью.
   - А то я не догадался? Где ты раньше был?
   - За водой ходил.
   - Вот..., - и сказать-то ему было нечего.
   - Хрумз, - прошептал Ларк.
   Я потихоньку оглянулся, дикий нюхался в шлюзе. Встав без резких движений, доковылял до боковой калитки и протиснулся в загон. Стараясь не шуметь, потихоньку дошёл до внутренних ворот и резко попытался их закрыть. Хрумз прыжком развернулся и, встав лапами на жерди ворот, остановил их в десяти сантиметрах от столба. С одной стороны, было страшно, с другой проснулся некий азарт. Я всем телом навалился на ворота, но они не поддавались - тяжёлая туша зверя, перекосив, прижала их к земле. Я резко выкинул руку между жердей и шлёпнул его ладошкой по носу. Хрумз отпрыгнул, едва не уронив меня вместе с хлипкой конструкцией. Быстро накинув верёвочную петлю, я вздохнул с облегчением: "Попался".
   У дикого, не чистили очень давно, поэтому работы у нас с Ларком хватало как раз до ужина, учитывая отсутствие рвения. Пару раз появлялся Одноглазый, проверяя, чтобы мы не бездельничали. Оба раза его вовремя замечал Ларк, он безумно боялся гнева кормов, и мы успевали создать рабочий вид. Хоть какая-то польза. Кстати боялся он не безосновательно. Кормы частенько над ним измывались за какие-нибудь мелкие провинности. Поймали уснувшим днём - ночью заставили стиркой заниматься, отдохнул ведь. Заметили, что из котла кашу с боков после ужина соскребает - он полночи один их чистил. В общем, его взаимоотношения с кормами чем-то напоминали дедовщину в армии. Только для Ларка это была вечная дедовщина. С одной стороны его было жалко, с другой - сам виноват.
   Если честно, минуты безделья радовали, но это в тоже время это были самые долгие минуты, по крайней мере, для меня. Я вспоминал дом, маму, отца. Тоска накатывала волной. Знаете что самое поганое в рабстве? Что отличает его от тюрем нашего мира? Нет не жестокость и не свинское отношение, и даже не постоянная опасность наказания, а то и смерти. Безысходность. Ты начинаешь понимать, что это навсегда. Выхода нет. Самое главное, когда приходят такие мысли - не сломаться. Не превратиться в подобие живого существа. Такие люди умирают быстро. Их можно определить по взгляду, шаркающей походке, хотя здесь все так ходят, но они особенно сильно шаркают. Ближайшая вспышка болезни их выкашивает в первую очередь. Они не хотят жить. Их так и называют - Сломленные.
  
   - Ну, как ты так то? - безрукость раба вылезла вновь.
   Он умудрился сломать скребок.
   - Так он упёрся, а я посильнее, - Ларк, вжал голову в плечи.
   Наверно его вид должен был вызвать жалость, но не вызывал. Вечно грязный, в замызганном рубище, со слипшимися волосами, он вызывал лишь отвращение, когда вот так сжимался. Я сплюнул с досады. Работы оставалось как раз до ужина, если не успеем - придётся всё равно доделывать. А это остывшая каша и меньше времени для самого святого - сна. Да и корм уже на нас косо посмотрел в последний раз. Встанет над душой ведь, и будет указывать. Вообще это балансирование работы, проходило каждый день. Сделаешь быстро - ещё найдут работу, медленно - не выспишься.
   - Держи мой, я пойду расчесать попробую. Ты бы постирался и умылся что ли.
   - Тогда заберёт кто-нибудь.
   - Да кому твоё тряпьё нужно, хуже, чем у тебя ни у кого нет.
   Вот если бы не шаманские штучки, из-за таких, точно передохли бы все. Шаман давал кормам какие-то порошки, которыми кормы окуривали наши землянки. Воняло жутко, но не насекомых, ни больших эпидемий у нас не было. Бывало, конечно, но в основном, если двое трое одновременно заразятся какой либо пакостью, кормы начинают бить тревогу. Шаман на них смотрит зло, но нас лечит, а чтоб неповадно было болеть, после выздоровления кормы палок прописывают. Палки упругие, кости не ломают, но больно настолько, что желание симулировать точно на раз проходит, да и просто болеть тоже. Так что лучше чуть что, на ногах переносить, вот если уже встать не можешь...
  
   Хрумз не приближался к стенке шлюза. Только я подходил с той стороны изгороди где он находился, он переходил на другую и я вновь терял возможность до него дотянуться. Соответственно мне приходилось хромать в обход. Поиграв в кошки-мышки с животным и поняв, что "мышка" хоть и взаперти, но находится в более выгодном положении, я осторожно высунулся между жердями и потянулся расчёской, напоминающей скорее частые грабли, чем инструмент цирюльника, к его боку. Хрумз, это очень грациозное и ловкое животное. Понял я это практически сразу, даже толком не успев отдёрнуть руку, а не то, что выскользнуть обратно. Он извернулся телом и совершил прыжок в мою сторону. Я просто влетел в шлюз, под воздействием тяжёлой лапы оснащённой такими нехилыми коготками. Рубаха на рёбрах стала намокать от крови. О штанах я не думал, но возможно тоже намокли. Я не дышал. Во-первых, со страха, во-вторых, по причине наличия лапы на груди, которая меня вдавила в землю. Хрумз обнюхивал мою грудь. Видимо сочтя блюдо годным к употреблению, он слегка провел лапой по моей груди несколько раз, словно пытался выцарапать из меня что-то. Действительно слегка, а то от меня бы ленточки остались. Потом принюхался к тому месту, где царапал и повторил массажные движения лапой. "Гриб! Не ну точно, там гриб!" Я, стараясь не делать резких движений, залез за пазуху рукой и достал раздавленные остатки того, что раньше называлось грибом. Хрумз слизнул с ладони кашицу, при этом я очень боялся, что он может и с рукой отхватить. Он обнюхал мою грудь ещё раз и, потеряв ко мне интерес, отпустил меня. Я осторожно встал. Хрумз, не обращал на меня внимания, явно измельчая пастью мой гриб.
   - Да ты наркоман Хрумзик. Можно я тебя расчешу? - Я подобрал выроненные грабли и потихоньку, еле касаясь, провёл по шерсти. Хрумз передёрнул шкурой. Я, задрав рубаху, глянул на свой бок. Глубоко конечно зацепил, но не смертельно. Я продолжил легонько пытаться расчесать его, неся елейным голосом, какую-то ахинею про то какой он красивый и спокойный хрумз. Нормально. Когда под кайфом, даже лучше чем привязанный ведёт себя. В проёме ворот показалась чья-то фигура, выглянув из-за хрумза, увидел орка. Хотел опустить голову и выпрямить руки по швам как положено, но орк показал рукой, что не надо, мол, работай. Хрумз похоже даже получал удовольствие от расчёсывания, единственное не дал прикасаться к голове. Ну, ещё бы, ему на неё три раза привязку пытались поставить. Увлёкшись расчёсыванием, я не заметил когда ушёл орк. В общем, через пару часов, хрумз был как домашний. Шёлковая шерсть лёгкими волнами спадала по бокам, даже хвост был вычесан. На прощанье я похлопал его по боку и тут же вылетел сквозь жерди, так как он вздрогнул и резко повернулся. Кто его знает, вдруг он тоже меня по боку похлопает? Одного раза хватило.
  
   Убраться у дикого мы успели. Принимать пришёл Коряк, он же Корявый, он же сволочь несусветная. Вообще к имени этого корма я бы мог придумать с сотню эпитетов точно. И он это знал, поэтому меня не любил. Ну, понятно, что нелюбовь была взаимна. Наверно это было единственное, что объединяло наши разумы. Кривой, стоя в шлюзе, нашёл к чему придраться, глупо было бы... Но, мы уже выпустили хрумза в загон.
   - Плохо убрали, вон по центру дерьмо, и в углах тоже.
   - Коряк, он больше сегодня не войдёт сюда....
   - Да знаешь, что я делал на твои оправданья.
   Внутри стала вскипать злоба, не знаю, что на меня нашло,
   - Как собственно и я на твои приёмки, - выпалил я. - Что мы сейчас будем всю ночь за ним бегать? У него дней сорок не прибирались, мы чуть не вылизали. Пошёл ты сука, знаешь куда...
   По опыту я знал, лучше было бы промолчать, так как словесная перепалка быстро переходит в драку, но тут не удержался. Справиться с Коряком, я вряд ли смогу, а вот палок отхватить, теперь уже точно отхвачу. Да ещё как назло заточку отдал. Вообще я старался не конфликтовать с кормами по мелочам - себе дороже выходит. Вот если что-то серьёзное начиналось, например месяца два назад пытались меня в яму с орчьими фекалиями загнать, типа вычистить надо, или одному тут приглянулась моя обувь, которую я неделю вечерами шил жилами из старой куртки, тут да..., я тупо без объяснений вставал в позу. Оба раза закончились без явных последствий для меня, так как до драки не доходило, но кормы нет, нет, да провоцировали. Конечно они бы и так могли.... Но, были прецеденты, когда особо зарвавшийся корм погибал, отравившись грибами которые есть не хотел. А орки не любили терять собственность и наказывали за это всех без разбора, корм ты или нет. Да и общее настроение рабов начинало колыхаться, когда они знали, что палок могут прописать и без провинности, многие становились ожесточёнными. Поэтому, как ни крути, им нужен был мотив, чтобы наказать меня и дать урок другим. А тут я его явно дал. Решив, что я так и так отхвачу, я взял в руки черенок от сломанного Ларком скребка.
   Корм вместо того, чтобы попытаться ударить или орать, вдруг ехидно улыбнулся. Я не сразу понял, в чём подвох. Орк, вышел через пару секунд из-за угла. Я не знаю, может, кормы как-то мягким местом чувствуют зелёных..., но в преддверии праздника Тепла, это был залёт. Орк просверлил меня взглядом и молча, пошёл дальше. Вашу маму....
   - Можешь идти в загон Хромой, - скаля зубы, произнёс Кривой.
   - С-с-с - тварь.
   - Я ведь могу и палок прописать напоследок, учись, давай, мечом махать.
  
   По дороге я обдумывал свои шансы попасть в праздничную команду смертников. Неполноценный, да ещё и агрессивный, получалось девяносто девять из ста. Процент на то, что кто-то сильней накосячит. Ну, как так то я? Со злобы хотел пнуть Ларка, идущего впереди. Просто так. Сдержался только по причине и так жалкого его вида и обвисших рваных штанов.
  
  
  
   До ужина оставалось ещё с полчаса, я спустился в яму, проверить нары. По-местному конечно это слово звучало как деревянный настил, но я привык называть вещи своими именами. Хотя... Кто его знает, вечерами я любил философствовать, погрузившись в себя, в частности обыгрывал и это слово. Нары - это деревянный настил или кровать для заключённых? А что такое "шконка"? Жаль, Гугла нет.
   Проверять в землянке-яме было что. Шмон, проходил регулярно, уж не знаю, что ищут в тюрьмах нашего мира, но тут искали "лепёшки" и "заточки". Если с последним всё понятно, то "лепёшку" надо объяснить.
   В принципе рабы у орков имеют почти свободное перемещение в пределах глиняного селения орков. Нам, запрещено лишь входить в любое из зданий без ведома кормов, причём, строго настрого, вплоть до смерти. Доступ имеют только рабыни и то не все. И ещё, запрещено приближаться к лошадям. Но сейчас не об этом. В связи с таким вольным отношением, возникает соблазн сбежать. Ну, как минимум у половины рабов. Останавливают два фактора. Первый - степь. Степь кругом. А псы орков большие и быстрые, причём не всегда просто останавливают тебя - могут и кусками принести. И второй - каша. В неё шаман добавляет порошок. Уж не знаю, кокаин или героин родня этому, но кайфа никакого, а вот ломка безумная. Я видел, некоторые пытались попробовать голодать. Так вот, каша вызывает такое привыкание, что сбежавший, через два дня идёт обратно. Поэтому те, кто собирается сбежать, заготавливают "лепёшки" - бесформенные куски или порошок из сушёной каши. Говорят, она помогает пережить ломку, или как минимум отсрочивает её. Почему говорят? Потому что я ещё ни разу не общался со сбежавшим рабом. Но есть такое поверье, что бежать нужно вдвоём. Первый после благополучного побега, привязывает второго к дереву и дожидается, поедая "лепёшку", пока не пройдёт ломка второго. После чего второй, привязывает первого, ну и аналогично только без поедания. В общем, у половины рабов такие "лепёшки" были. Прятал, кто как может. Я глянул на бревенчатый потолок, моя была на месте, я даже проверять не стал, так видно, что метку никто не тронул. Взяв горшок, пошёл на улицу. На выходе столкнулся с Клопом, у того красовался бланш в пол-лица.
   - О, красавец. Кормы?
   - Не-е. Потом расскажу. Что?
   - Похоже, сегодня не обыскивали, но проверь.
   Клоп кивнул и, проходя мимо, сунул мне заточку,
   - Держи. Спасибо.
  
   Я встал в очередь к котлу, вскоре за мной пристроился и Клоп. В середину очереди попытался воткнуться Ряха, оттолкнув Толикама. Так бы я промолчал, но Толикам был нормальным рабом, хотя и постоять за себя не мог, да и настроение у меня было мерзопакостное:
   - Ряха, ты может в конец встанешь, а не будешь наглеть?
   Ряха глянул на Толикама, потом на меня,
   - Тебе-то чего? Или лобызаетесь?
   - Ты меня сдвинул на один горшок назад. А про лобызаетесь, может, расскажешь? Мне даже интересно стало.
   - Ладно, - многозначительно произнёс раб, глянув на Клопа возвышающегося сзади меня, отошёл в конец очереди.
   - Чего, рассказывай? - спросил я у Клопа.
   - Неймётся же тебе, - ответил он. - Чего задираешь? Он же из прикормленных, того и гляди в кормы. Уж как минимум нашепчет.
   - Чего шептать, вон одноглазый зыркает. Да и было бы кого задирать. Рассказывай, что у тебя?
   - Бревно орку на ногу уронил.
   Я некоторое время обдумывал его слова.
   - Это как?
   Он пожал плечами.
   - Я смотрю, ты Ларка по криворукости опередить хочешь?
   - Похоже уже.
   Я поглядел на него. Он правильно понял мой взгляд.
   - Ну, я не очень по-оркски, но Карлан и биться понимаю, думаю праздник в этом году мой.
   - Значит, вместе пойдём, - я рассказал Клопу свою неудачу.
   - Так, я ладно, нечаянно. Ты то, чего опять? - резюмировал мой рассказ Клоп.
   - Да надоело всё.
   - Смотри, сломишься. Первый знак. А я думаю, чего он сегодня завёлся...
   Клоп трындел, а я не перебивал его, понимал, ему сейчас тоже не по себе, и эта бесполезная болтовня об моих ошибках хоть отчасти отвлекает от его собственной судьбы. Вот такой я раб-Сократ.
   - ... помирился бы с кормами, может что посоветуют.
   - Ага, сейчас, только все закладки с "лепёшками" сдам.
   Подола наша очередь. Одноглазый кинул в мой горшок треть от нормы.
   - Старис, ты чего?
   - Тебя потом накормят. Можешь идти.
   - Ну, положено же....
   - Иди. А то я тебе наложу чего позапашистей, и жрать заставлю.
   Тварь. Я отошёл от котла и уселся на бревно, рядом с Толикамом. Брёвна стояли в два ряда. Со стороны это походило на нахохлившихся осенних воробьёв, сидящих на ЛЭП. Я со стороны смотрел - один в один. Рабы, уткнувшись носами в горшки, с жадностью поедали несуразное варево деревянными лопатками. Между брёвнами ходил корм, это чтобы мы не откладывали кашу на "лепёшки". Сегодня это был Жирный, но я его всегда называл уважительно по полному имени - Пидрот, ну нравилось оно мне.
   На выходе с площадки кормёжки ещё и досмотр устроить могут. Понятно, что кому надо, может обойти эти запреты. Если очень захотеть, то можно вообще выменять дополнительную кашу у самих же кормов. Но и они должны показывать оркам своё рвение. Рядом уселся Клоп. Процесс поглощения пищи был свят. В это время на разговоры не тянуло. Слюна не давала.
   - Держи, - вдруг протянул мне свой горшок с недоеденной кашей Клоп, вырывая из рук мой пустой.
   Отказываться я не стал, но спросить чего за благородство в нём проснулось, между махами лопатки спросил.
   - Всё равно сейчас выйдет наружу. С тебя четверть пайки, когда встану, - он кивнул в сторону котла.
   Твою мать. Орки! Орки на ужине к экзекуции. Стопятидесятипроцентная примета. А присутствие в их делегации шамана - трёхсотпроцентная, что накажут до полусмерти.
   - Клоп! - заорал одноглазый. - Сюда!
   - Чего сидишь? - подошёл Жирный. - Здесь он!
   - Тащи его, Пидрот.
  
   Наказание орков, это не наказание кормов. Бил прихрамывающий орк. Видимо тот, которому Клоп ногу отдавил. Эх, как он бил. С оттяжкой, с душой. Я прижмуривался во время удара. "Девяносто восемь, девяносто девять, - считал я количество палок, понимая, что Клоп труп, - сто".\
   Уф. Остановился. Шаман подошёл к лежащему на столе раздачи рабу. Прижал палец к затылку. У меня внутри всё сжалось. Смерть раба вообще обычное дело. Но, Клоп...! Постояв секунд пять, шаман отдал какой-то глиняный сосудик корму. Мать моя женщина! Жив паскуда! Жив! Иначе бы мазь не выдали. Клоп - сука. Напугал! Живучий гад.
   Клопа утащили к кормам. Это нормально. Там есть местный лазарет. Кормят опять же лучше.
  
   Вечер был тоскливым. Не потому что произошло сегодня. Здесь все вечера были тоскливыми. В углу резались в "интеллектуальные" экскременты, в реальности игра называется грубее, но пусть так. Суть игры почти как в монетки, а проигравший и есть самый настоящий экскремент, ввиду отсутствия оного у него некоторое время, так как останется без некоторого количества каши, по полпорции которой он должен будет отсыпать выигравшим утром и вечером.
   Толикам как обычно рассказывал что-то. Рядом с его нарами собралась кучка рабов, в полутьме напоминавшая картину: казаки пишут там чего-то. Толикам был образованный раб, из бывших "голубых". Не-е, не подумайте ничего плохого, здесь этот цвет носит другой смысл. Я же ещё не рассказывал о цветовой дифференциации рабов. О-о-о. Это целая стезя местной экономики. И наплюйте на тех, кто говорит, что рабство это экономически неэффективный строй, очень даже эффективный. Правда это воспринимается только у людей. Ну, начну с низа.
   Низ - это я. В смысле - мы - "чёрные" рабы. Чёрными, называемся так по причине наличия чёрной тату на виске, вообще она называется печатью, но выглядит как незамысловатая тату. Печати, кстати, не имеют никакого магического воздействия, но и вывести невозможно. Чёрные - самые распространённые, самые бесправные и самые дешёвые животные. Добывают нас за долги, во время войн, во время грабежей, ну, в общем, всяко разно.
   Средний вид рабов - "голубые" рабы. Они не имеют ничего общего с чёрными. Вообще ничего. Это добровольное рабство, в редких случаях скупленные у родителей перспективные дети. Наименование происходит так же как у чёрных - по цвету печати. Суть "голубых" - любой, достаточно умный (надо пройти экзамен) и свободный человек, испытывающий недостаток в средствах, может продать себя. Продать в академию, где тебя обучают в зависимости от твоих талантов (действительно от талантов - определяют магически) определённым дисциплинам. Обучение может варьироваться от музыки до местных инженеров. После прохождения процедуры усовершенствования раба, то бишь обучения, продают за бешеные деньги. "Голубой" раб обладает некоторыми привилегиями, в частности небольшой зарплатой и одним выходным в местный месяц, то есть луну. Но есть и ограничения: ни женитьбы, ни детей, если твой владелец, конечно, не захочет новых рабов (корова, которая даёт молоко и её телята, ну вы помните). Зато твоей защитой от внешних воздействий, в том числе и хозяина, служит определённый совет при дворе местного царька. И в случае жестокого обращения - а та-та. Понятно, что при желании, да о чём я, почти всегда, хозяин раба может обойти местный закон, но это не очень выгодно, так как...
   Третье, и последнее сословие рабов - серебряные рабы. Их тату выглядит довольно гламурно, и они могут даже указать обычным гражданам место, это рабы империи. Через десять местных лет службы в "голубом" статусе, тебя с вероятностью в девяносто процентов выкупит государство по остаточной стоимости, которая тоже не очень низка. То есть, империя получает готового, не слишком старого специалиста с опытом работы за сравнительно небольшие деньги. Практически, такой раб, почти не раб. Нет, конечно, работать тебе придётся куда пошлют, но и зарабатывать будешь больше чем зажиточный крестьянин. Ты можешь купить дом, завести семью, твои дети не будут считаться рабами, ну, в общем, там куча привилегий. И все счастливы. У государства образованный персонал за невысокую цену и низкую зарплату. Прежний хозяин получает на десять лет хорошего специалиста или художника за ещё меньшую стоимость (с учётом выкупа империей). Школа просто стрижет за обучение, ну а сам раб, помимо первоначальных денег уплаченных ему и потраченных обычно на погашение долгов, имеет хоть и не слишком высокий, но заработок, и полную гарантию в трудоустройстве. Конечно, здесь не слышали о восьмичасовом рабочем дне, пятидневной неделе, отпусках, поэтому уж извини раб - солнце ещё не взорвалось. Но нормальные управляющие знают, когда устаёт мозг или лёгкие. Там ещё много заморочек, но я не углублялся - мне серебро не светит.
   Наш "голубой" Толикам, провыёживал своё счастье юбкой. Другими словами музыкант спалился на дочке хозяина. Отец был далеко не дурак, и наказал его по полной, продав в качестве "чёрного" оркам. При этом я так понимал, что в империи он вообще считается беглым, а это точно смерть.
  
   В общем, это был обычный рабский вечер, я уже почти заснул, когда ко мне подошёл Ряха,
   - Чего говоришь, торопишься?
   Я нащупал заточку,
   - Нет. Но и когда двигают, не люблю, - ответил я, садясь на нарах.
   - Ты знаешь моё отличие от кормов?
   - Да никакого. Две руки, две ноги.
   - Скалишься значит. Смотрю, выбитые зубы ничему не научили.
   - Ну..., так и не ты же их выбил. Ты чего Ряха хочешь? Повеселить рабов? Так давай, - я встал с облегчением - успел.
   Ряха дал встать. Я бы на его месте сразу ударил. Лежачего. Были бы возмущения конечно, но рабы по природе своей жизни асоциальны. Самое тупое это начинать разговор с жертвой, как например Ряха сейчас. Я говорить не стал. Два коротких удара заточкой в бедро, прежде чем у Ряхи сработали инстинкты самосохранения. От его удара я ушёл, есть школа, потом расскажу. Ряха отпрыгнул от меня.
   - Ты чё тварь?
   Тут к нему подскочил один из холуёв, и прошептал что-то на ухо. Я догадывался что.
   - Ну? - спросил я у, твою мать, не побоюсь этого слова - оппонента, когда от него отбежал шнырь, - Хочешь дальше? Как раз моё место освободится на празднике.
   - Живи дерьмоскрёб. А твоего голубого, я потом прижму.
   - А ты доживёшь до утра? Землянка одна.
   Ряха молча развернулся и захромал в свою сторону. За Толикама я не волновался - пофиг, мне бы со своими бы проблемами расхлебаться. А вот Ряха, гарантирую, спать не будет, пока меня не отправят на праздник.
   Кстати насчёт неизведанности возможностей человеческого мозга, могу авторитетно заявить, что человек может спать, и одновременно сканировать звуки вокруг. За шесть лет у орков, ни одна сволочь не смогла ко мне подойти так, чтобы я не проснулся.
  
   Утро началось с заунывного голоса одного из прихвостней кормов,
   - Вста-а-али.
   - Я те в глотку фекалий насую, - раздалось из темноты.
   Нормальное утро с нормальным звонком будильника. Быстро встать и на построение, последнему - одна палка.
   Умывшись в одной из бочек и порадовавшись с десяток минут восходу местного светила, я пошёл отстаивать очередь за завтрокообедом. Не дай бог опять обделят - я дней через пять тогда сам на арену проситься буду. В этот раз у котла стоял Пидрот. В его смену, ввиду видимо определённых страданий толстяка в прошлые от кормовой жизни годы, порции бывали в полтора раза больше чем обычно.
   После насыщения данной богами пищей - распределение работ. Нудно и долго, но иногда взбодряло. Меня, например, второй раз за неделю назначение заставляло быстрей кровь по венам течь.
   - Хромой - на тренировку, потом, если сможешь к хрумзам.
   Лучше уж к дикому. Тренировка! Мерзопакостное занятие. Хотя кому-то нравится. Суть - ты груша для битья. Бить будут подростки орков. Те ещё твари. Орки воспитывали своих отпрысков в воинском духе и рабы покрепче постоянно страдали на мечном бое с орчатами. Рабам, конечно, тоже позволялось наносить удары, но все понимали - не дай бог травма... Ладно, если семилеток достанется, а вот если лет пятнадцати... Орчата к этому возрасту килограмм восемьдесят весили, отсюда выводы. Но меня выбор не касался. Отцы остальных выродков, старались выбирать чадам соперников посильнее. Клоп, например, за месяц уже дважды попадал. Но не отец этой несуразности. Он лелеял свой кактус и позволял ему самостоятельно выбирать спарринг-партнёра. Да, я знал своего "соперника" - Хырганос. Звали его немного по-другому, но я не мог выговорить рычащее наречье зелёных. Это ближайшая интерпретация. И так - Хыргонос. Четырнадцатилетний ушлёпок, не умеющий постоять за себя. Вот его неумение и стало моей Голгофой, уж извините христиане. Этой зелёной жабе, с отвисшими боками, не нравилось сражаться с равными, или хотя бы немного уступающими по силе. Не-е-ет. Ему нужна была жертва, а что может быть безопасней хромого дрища. Кстати вот отсюда я обладаю совсем даже неплохой реакцией.
  
   И так - тренировка. На поле моего бития, я обязан прийти первым. Это единственный плюс экзекуции, так как Хыргонос ленив и явиться может, даже к вечеру. Раз он меня безумно порадовал, не придя совсем. Я тогда джигу танцевал. Зато в прошлый раз вынес мне два коренных зуба и это к четырём уже отсутствующим. Не ну один то так и так надо было. Но второй! Хороший крепкий жёлтый зуб! Был....
  
   До обеда, в смысле полудня, я вялился. Переживать от ожидания какой-нибудь пакости, я отучился года четыре назад. Пакость, всё равно придёт, и зачастую совсем не с той стороны. Поэтому гонять себя напрасными терзаниями не стал. Я мечтал. Мечтал нормально поесть. Мечтал о сексе с восемнадцатилетней моделью имеющей бюст не больше второго размера. Ну не нравится мне большая грудь. Даже возбудиться успел. Тут ещё и три рабыни мимо прошли. Чумазенькие и возрастом не больше сорока. Эх! Как они стрельнули в меня глазками. Нет, я знаю, что не красавец, но плечи распрямил. Девчонки тоже страдают от отсутствия мужской ласки. М-м-м. Одну бы, пусть вон ту пострашнее, да в загон к хрумзам. М-м-м. У меня за бытие здесь, аж два раза было. Раз у корчмаря с четырнадцатилетней рабыней, а второй здесь, года три назад, в честь праздника один из орков разрешил девчонкам прийти к нам, не буду рассказывать, с кем я был. Насчёт четырнадцатилетней, здесь девушка ребёнком считается до первой крови, а там может всё - если конечно хочет. Правда, кроме этого, женскому полу данного мира больше стремиться было не к чему, так как невозможно. Наших феминисток бы сюда - пыл сбить.
  
   - Хрра!
   Твою мать. Он наверно мнит себя Робокопом, выходя на поле против меня. Меч - в смысле палку, обмотанную кожей он выбирал подлиннее. Я же выбирал полегче. В лёгкости моё, нет, не преимущество - спасение. Тяжёлой, даже если она длинная, я не успевал. А вот облегчённой - были шансы, что уйду без травм. Ни разу не получалось, но я знал - шансы были.
   - Хрра!
   "Свинья", - хотелось ответить, ну или ещё чего заканчивающееся на -я, -а.
   Палка прошла мимо. Я разорвал дистанцию суперджампом, это когда, опираясь на больную ногу, я быстро перехожу на здоровую и прыгаю назад, слегка касаясь земли больной, оказываюсь снова на здоровой. Школа Хромого Шаолиня. Вы бы видели кульбит через врага в моём исполнении. Шучу.
   Ш-ш-иу, - пропела оглобля этого придурка над головой.
   Как там, если слышишь пулю - она не твоя. От следующего удара уйти не удалось. Морду Хырганоса осветила радость. Ему нравилось, когда было больно, разумеется, не ему.
   И тут взыграла злоба. Твари зелёные! Уклонившись от очередного удара, я превозмогая боль метнулся к нему с колющим ударом в рёбра. "На, на, на", - я видел его обескураженную обидой морду и яростно бил ликуя. В конце, метелил уже кулаком в голову. Беспамятство наступило внезапно.
  
  
   - М-м-м.
   - О, очнулся, герой.
   Голос знакомый. Ба! Клоп! Я открыл глаза. Яма лазарета, в смысле лекарская по-местному. Я уже пару раз просыпался здесь после палок.
   - Вонючий, я жив? - память обрисовала последние слайды.
   - Да как сказать. Пока - да. Но это ненадолго.
   - Я его убил?
   - Нет. Ты же ещё жив.
   - Ну, да. А чего не убили?
   - Так, кормы сказали, что отец зелени не хочет скандал развивать. Это же позор, побил самый слабый раб.
   - Ты это, за языком то следи....
   - Ну, почти самый слабый.
   - Вот, другое дело. Я же всё-таки третий. С конца.
   - Я рад, что ты шутишь, только...
   - Чего? - голова болела ужасно, и тошнота прямо накатывала, похоже, сотрясение.
   - Ну...
   - Смертник ты, - раздался незнакомый голос.
   Я повернул голову. На соседних нарах лежал здоровенный незнакомый мужик.
   - Да он уже знает, - поддержал незнакомца Клоп, совсем не обнадёживая и не щадя моих нежных чувств.
   - А ты кто? - спросил я мужика, хотя по отсутствию волос на голове и лице, уже догадывался.
   - Это корм, из пришлых, - пояснил Клоп. - Ты уже третий день отдыхаешь. Вчера полсотни новых привели. Их кормы с нашими встретились.
   - Кто кого?
   - Ваши нас, - ответил мужик. - Но одного я отправил к богам.
   - Шикарно. Кого?
   - Кривого, - ответил вместо мужика Клоп.
   - О-о-о, - я хотел посмеяться, но вырвался только вздох, отдавшийся в рёбра. - Я бы тебе руку пожал, если бы ты не был кормом. Так понимаю, ты тоже праздничный пирог?
   Мужик промолчал.
   - Клоп, чем он меня так? - я ощупывал голову.
   Такой шишки не бывает. Она выпирала, казалось ещё на размер моей головы в бок.
   - Не знаю. Думал, ты расскажешь?
   - Бревном, - ответил корм. - Ты прямо сказание у рабов. Говорят, так ребёнка уделал.
   Я засмеялся, Клоп поддержал.
   - Чё хмыритесь, я бы на месте отца убил бы сразу, а не к лекарям.
   - Так это не он меня, а отец. Клоп, а чего с этим? - я повёл головой в сторону корма.
   - Легонько помяли, - понял меня раб.
   - Что, так обгадишься? - спросил корм, поняв мой намёк.
   - Да нет почему, только встать бы....
   - Вы это, мужики, прекращайте, - произнёс Клоп. - Нам сдыхать вместе..., похоже.
   Особо артачиться я не стал, но и с кормом не разговаривал больше. Клопа увели в этот же день. Корма на следующий. Меня ещё раз посещал шаман. Я так понял сотрясение и трещина ребра. Шаман поднял меня на ноги за два дня, и я тоже оказался в загоне, впрочем, ненадолго.
  
  
   - Клоп, Чустам, Ларк, Хромой, Толикам, собирайте вещи, пойдёте со мной, - произнёс Жирный.
   Я, конечно, ждал этого момента, но сердце всё равно упало в пятки. Тоска прямо сжала внутренности: "За что, боже? Ну, за что ты так! Сука".
   Через десять минут, отведённых на сборы, нас, опустивших головы, вели в кузню. Там, во избежание попыток побега, на ноги наденут кандалы, которые снимут лишь перед ареной. Руки. Десять дней жизни. Десять последних дней жизни. Орки уважали воинов, поэтому в эти руки, мы не будем работать. Нас будут обхаживать, разумеется, в рамках нашего статуса. Мы, будем есть, сколько хотим, нам разрешат один раз воспользоваться рабыней, собственно и всё обхаживание.
   Строй рабов равнодушно смотрел на нас. Каждый в этот момент думал: "Как хорошо, что не я". Я их понимал, конечно, но легче от этого не становилось.
  
   Отдельная яма-землянка на пятерых в отдельной же локации, в смысле загоне, огороженном жердями. В загон выходить можно, за него - нет. Через трёхметровый проход - следующий загон, туда скоро прибудут наши соперники из других кланов. Выход за пределы огороженной территории запрещён. Компьютерная игра маму её.... Если заметят вне загона, можно остаток недолгих дней не только в кандалах провести, но ещё и прикованным к здоровенной чушке, а то и с рабским ошейником на цепи. Ну и палок не смотря на свой статус смертника напоследок получить.
   Все попавшие в принципе были своими, кроме Чустама. Чустам - это давешний помятый корм не из наших.
  
   - Таликам, а тебя за что? - спросил я безобиднейшего мужика.
   - За надежду.
   - Понятно, что ничего не понятно. Ты не мудри, прямо скажи.
   - Историю рассказывал, как рабы победили хозяев, - объяснил Клоп.
   - А-а-а, политический.
   - Ты ведь не в деревне вырос Хромой? - посмотрел на меня Толикам.
   - Чё ито?
   - Знаешь много, думаешь не так как селяне.
   - Так по акценту то не понятно, что я не местный? А у нас деревни образованные.
   - Рассказал бы, а то всегда любопытно было, что за страна такая - Замухрынск? Недолго нам осталось, к чему теперь тайны?
   - Не-е Толикам, пусть я останусь самым загадочным рабом, хоть в чём-то впереди всех.
  
   - Эй! Воины! - раздалось с улицы. - Держите.
   Клоп, гремя цепью, мелкими шажками вышел из землянки. Вернулся он со средних размеров котелком в одной руке и пачкой из пяти лепёшек.
   - Пидрот сказал, что мы можем костёр на улице развести. Представляете? Даже травы на отвар дал.
   - О-о-о, даже мясо есть, - произнёс Чустам, заглядывая в котелок.
  
   Рассматривать кашу мы не стали, выйдя из ямы, уселись с котелками по привычке на бревне.
   - Ларк!
   Раб вздрогнул и инстинктивно сжал двумя руками горшок.
   - Ты не торопись. Наслаждайся. Тут никто не заберёт. Мало будет - ещё наложишь. Сам. Сколько хочешь.
   Наелись мы до состояния тюленей на лежбище.
   - Хо-о-о, - вздохнул Клоп, - сейчас бы ещё отварчику.
   - Да можно, но лень, - ответил Толикам. - Ларк, не разведёшь огонь?
   - Я разведу, - неожиданно предложил Чустам.
   Никто не стал возражать. Сладкая истома сытости клонила в сон.
   - Как свиньи перед забоем, - решил пофилософствовать я. - Чтоб жирок нагуляли.
   - Отстань Хромой, - ответил Клоп. - Дай насладиться.
   - И ведём себя также, - подержал меня Толикам. - Наелись и поспать.
   - А-а-а, ну так давайте, предлагайте выход, - лениво произнёс Клоп.
   - Вон, корм его уже ищет.
  
   Чустам разжёг огнивом огонь под котелком с водой и теперь отжимался.
   - Тебе Клоп тоже не помешало бы, - предложил я.
   - Почему только мне?
   - А нас хоть затренируй, всё равно толку не будет.
   - Ну почему? - возразил Толикам. - Меня, например, когда танцам учили, преподавали и боевой.
   - Это как?
   - Изображать бой в танце. Там движения конечно артистичные и меч бутафорский, но очень с боем схоже.
   - То-то орки удивятся, когда ты танцевать на арене начнёшь.
   Мы засмеялись, даже Ларк, тайком улыбнулся, отвернувшись от Толикама.
   - Чего это вы ржёте, - подошёл Чустам, успокаивая дыхание.
   - Да Толикам решил на арене станцевать, - просветил его Клоп, рассказав о боевом танце.
   - Хорошее дело, - вполне серьёзно ответил бывший корм, присаживаясь рядом, - видел я как-то раз. Не каждому воину под силу то, что они вытворяют на сцене. Вода закипела. Ларк, заварил бы?
   Раб нехотя встал и пошёл к костру.
   - Ты ведь уже не корм, - высказал я своё недовольство Чустаму, - и распоряжаться не можешь.
   - Так я и попросил его, а не заставил. Может, хватит на меня порыкивать. А то прикрываешься рабами, а сам не на что кроме как поскуливать, не способен. Насмотрелся я таких умных, только людей своей злобой баламутишь. А как до дела...
   Договорить он не успел, так как отвлёкся на перехватывание руки. Поймав мою кисть, нанёс по ней удар, выбивая заточку. Следом его кулак успел побывать в области моего солнечного сплетения.
   - Я не хотел так резко с тобой разговаривать, - продолжил он, остановив жестом вскочившего Клопа. - Только знаю, что с такими как ты - упёртыми, по-другому нельзя - не понимаете вы. Нам остались одни руки, а ты сейчас будешь дней пять злобу на кормов показывать, прежде чем гордость сменит понимание приближающегося конца. Если сможем выйти живыми, там и разберёмся, а нет - духами встретимся и поговорим. Знаю ведь, что бежать задумал, так поделись со всеми умом.
   - Чтобы ты об этом оркам выложил? - восстанавливая дыхание, прошипел я.
   - Хотел бы, уже и про железку твою, - он подопнул ко мне заточку, - и про зубильце, что в кузне спёр, рассказал бы. Только ведь мне легче умирать от этого не будет, всё равно на арену. Подумай, потом поговорим.
   Корм, клацая цепью, пошёл к дровам, где, выбрав полено потолще, стал поднимать над головой.
   - Я не успел... - начал было Клоп.
   - Нормально всё. Есть о чём подумать, - успокоил я раба.
  
   Отвар пили в тишине. Я пытался успокоить вулкан злобы внутри, остальные после нашей стычки тоже не особо были предрасположены к разговорам. Корм, позанимавшись, ушёл в яму.
   - И вправду надеешься? - спросил Толикам.
   Я покосился на Ларка. Он конечно забитый, но вот в наушничестве замечен не был. Да и кому ему стучать. Кормов он ещё больше чем я ненавидит, а орков боится как огня.
   - Так подыхать или иначе, тут хоть какой никакой - шанс.
   - И как?
   - Осмотреться надо. Кандалы снять попробовать.
   - У меня снимаются, - вдруг подал голос Ларк.
   Он приподнял штанину, оголив ноги-спички, и выпрямив ступню, почти выскользнул из кандалов. Затем вернул ногу обратно.
   - У тебя уже шанс есть.
   Ларк отрицательно мотнул головой:
   - А вдруг поймают?
   - Поймают, значит поймают.
   - Бить будут. Да и страшно одному, не был я никогда там. Говорят, там волки есть.
   - Где там? - поинтересовался я.
   - На свободе.
   - А как в рабство попал?
   - Родился рабом. В клане Древнего топора. Там иногда рабыням разрешают иметь детей.
   Я никогда не интересовался судьбой Ларка. Где-то в глубине скользнула жалость к нему. Я вон, уже два мира видел, а он кроме орочьего рабства - ничего. Видимо у Ларка редко бывают слушатели, поскольку обычно молчаливого раба понесло:
   - Я много раз у кормов за брёвнами просился, лес посмотреть, но они не берут меня. А у клана Древних топоров, я раз скалы видел. Это такие огромные камни из земли торчат.
   Ларк замолчал, видимо поняв, что мы-то их тоже видели и объяснять не нужно.
   - Не переживай, - хлопнул парня по плечу Клоп. - Насмотришься ещё.
   - А вы возьмёте меня?
   Кот из Шрека, отдыхал после слов Ларка. В них была такая детская надежда и непосредственность.
   - Конечно, возьмём, если соберёмся, - уверил Клоп.
   - Я ещё отвара принесу, - Ларк, смешно передвигая ноги, заковылял к котлу.
  
   - Зря вы так обнадёживаете, - раздался из дверей голос корма.
   - Ну, так сходи, вдарь ему разок, - ответил Толикам, - чтобы образумить парня.
   Из ямы послышался звон цепей. Чустам вышел и присел рядом,
   - Ты прости меня Хромой. Я, правда, не хотел обидеть. Просто у самого пока в голове всё не укладывается. А тут ты смотришь на меня словно дикий хрумз, ну и не вытерпел, высказался. Ну а уж на удар ты сам напросился.
   - Так с вами кормами по-другому нельзя. Вам же раз уступишь, вы и на шею сядете....
   - Достало это - корм, корм. А ты побывай им, думаешь легко?
   - Никогда не собирался и не стану. Вот сейчас предложат вместо арены, не пойду.
   - Ладно, если так, - усмехнулся Чустам. - Обычно за меньшее, чем жизнь, шли.
   - Как ты?
   - Как я.
   Корм на некоторое время замолк, потом продолжил,
   - Лет пять назад у нас место корма освободилось. Прежний, неправильно понял орка, и в дом к нему зашёл. А там толи дочь голая была, толи ещё что, да и неважно..., забили его до смерти. Ну и парни из моего отряда, с которыми мы в плен попали, и предложили, кому из нас пойти, мол, остальных подкармливать будет. Кинули жребий - выпало мне. Я сначала не хотел, а потом подумал: стану кормом, буду нормально распределять работы, опять же прикрыть где остальных рабов смогу, каши той же побольше сыпануть в котёл. В общем согласился. Ну, вроде как такой корм - защитник, - при этих словах, Чустама перекосило. - Первые руки так и было, а потом.... Началось всё с работ. Я, как и хотел, закрывал глаза на то, что не выполнено и спать разрешал днём, но рабы есть рабы, почувствовали вольницу и совсем перестали выполнять работы. День, два так. Орки быстро поняли и главного нашего к себе, а он не стал покрывать. Вкатили мне первоначально пятьдесят палок, да старшему десяток, и заставили доделывать то, что не доделали рабы, через двое рук, я ничем не отличался от остальных кормов в этом вопросе.
   Перевели потом на кухню. Я как увидел богатство такое, сыпанул каши в котёл побольше. Остальные кормы посмеивались про себя. Оказалось крупа рассчитана ровно на руки, а мне хватало только на восемь дней. Рабы заволновались, поголодав раз, дошло опять до орков. Опять мне палок выдали. В этот раз орки заинтересовались, что это за корм такой, что второй раз под палками и решили проучить меня. Нашли недостатки в работе моих парней и привели троих на палки. А бить значит, поставили меня. Прописали-то по пятьдесят всего. Ну вот, бью я, а второй корм считает. Понятно в полсилы бью, но палка есть палка. После того, как закончил, орк прогырчал по-своему, из пятидесяти палок засчитываются только три, остальные повторно - слабо бил. А чтоб я понял, то столько же и мне, в науку всем кормам. После сорока семи, парень еле живой был. Ну и мне сорок семь понятно. А орк снова, мол, ещё тридцать не засчитаны, но наказывать будем не сегодня, а когда раб на ноги встанет. С остальными парнями так же. Мне в тот день больше палок не досталось. На пятый раз парни умоляли меня бить со всей силы, а сам я еле держался от палок.
   - Такой корм поневоле, - подытожил я.
   - Нет. Шёл сам, - спокойно ответил Чустам. - Чего это я, в самом деле, выворачиваюсь? Объяснить хотел.... Да, ладно....
   Бывший корм встал и ушёл обратно в яму.
   - Чего ты на него, Хромой? - спросил Толикам. - Как бы ты поступил? Он ведь тоже раб.
   - Не знаю Толикам, может быть и также поступил бы, а может и не бы. Что его теперь жалеть? За то, что палкой махал? Ларка жалко, хоть и пентюх, а его - нет.
   Вечером нас вновь заперли в яме.
  
  
   Утро, спокойное утро. Первый раз за много лет здесь. Просто лежу. Повернув голову, встретился взглядом с Клопом. Он хотел что-то сказать, но я приложил палец к губам. Как прекрасно. Если бы не кандалы, вообще было бы счастье, под ними зудела сбитая кожа.
   - Э-э-э, вояки, - раздалось с улицы, с одновременным звуком снимаемого запора.
   - Тьфу, корррм, - прорычал Клоп вставая. - Всё испортил.
   - Согласен, - подключился Толикам. - Надо будет сказать, чтоб позже приходил.
   - Нарочно раньше появляться будет, - пробурчал Клоп.
   - Выходите. Считать будем.
   - Пусть сам идёт, - произнёс из угла Чустам.
   - Иди, считай! - крикнул Клоп.
   - Если зайду, то не один. Думаете, вы первые такие наглые?! - крикнул в ответ Одноглазый. - Палки никто не отменял. Много вам нельзя конечно, но по пятёрочке каждое утро и вечер могу организовать!
  
   Завтракали в тишине. После завтрака, не спеша, пили отвар. Мимо прошли знакомые рабы на подготовку ям-землянок.
   - Бедолаги, - равнодушно произнёс Клоп.
   - Ты о нас? - спросил Толикам.
   - Нет. О них. Сколько им ещё так корячиться. А тут скоро свобода.
   - Ты так уверен? - с сарказмом произнёс Чустам.
   - Да. На арену или нет, но больше не увижу эту вонючую степь с зелёными мразями.
   Мы немного помолчали.
   - Не знал, что ты философ, - я встал и пошёл к бочке с водой.
   - Просто надоело.
  
   После завтрака, Чустам и Клоп пошли тренироваться, мы с Толикамом вернулись в яму - пытаться снять кандалы. Толикам держал зубило на здоровенной клёпке кандалов, а я пытался бить по нему поленом. На каждую ногу приходилось по два расплющенных стержня толщиной миллиметров двенадцать. Ларк, то выходил, то заходил обратно.
   - Чего ходишь? - не вытерпел я.
   - Цепью гремлю. Знаете как вас там слышно?
   - А-а-а, извини. Продолжай.
   Минут через пятнадцать Ларк вновь вбежал,
   - Кормы!
   Мы, спрятав инструмент, вышли на улицу.
   - Считать пришли, - оповестил Пидрот. - Показывайте кандалы.
   Как хорошо, что мы не успели особо повредить клёпки.
   - Чего-то вы часто? - спросил Чустам.
   - Так вас раз по пять, а то и десять в день проверять положено. Ещё не было раза, чтобы кто сбежать не попытался.
   - И что, убегали?
   - Нет. Всех в версте от деревни ловили. Бывало, правда, убивали, тех, кто сопротивлялся. Да чего рассказываю, ты у наших-то спроси, они расскажут. Не первый праздник Корлана встречают. Конечно, своими глазами посмотрят первый раз, - Жирный противно улыбнулся, - Может, кто поведает потом - как оно там?
   - А что с выигравшим происходит?
   - Не знаю. При мне никто из наших не выигрывал. Но из соседних кланов, раз слышал, даже отпустили на свободу.
  
   - Расскажете? - спросил бывший корм, когда ушли нынешние.
   - А что тут рассказывать? - произнёс Толикам. - Правду Жирный рассказал. Бытует легенда среди рабов, что выигравшего отпускают. Выводят его действительно живым, а дальше, только духи знают. Орки не особо с нами беседы ведут. А насчёт сбежавших, так всех ловят, я не слышал о таких, чтобы убежали. Опять же знаю, что троих как-то не привели обратно. То ли убили, то ли не нашли, никому не ведомо. Ты как первый день в рабах?
   - Не первый, но клан Кизана, откуда привели наш торб, в такой глуши находится, что у нас, даже если кто сбежит, точно без запасов не выйдет из степи. У нас до леса руки идти. А о празднике мы и не слышали никогда.
   - Лошади нужны, - произнёс я.
   - Ну, ты мечтатель, - ответил Клоп, - к ним рабынь-то не всех допускают.
   - Твоя Свайла ведь бывает на чистке? И вызовется к нам, когда предложат?
   - Наверно, - как-то не очень уверенно произнёс Клоп.
   - Вы чем-нибудь кроме утех занимались вместе? - у меня начали закрадываться смутные подозрения в излишнем бахвальстве друга.
   - Да какие утехи. Так перемигивались, да подарки друг другу делали.
   - Ты же рассказывал!
   - Ну а что я скажу? Что за ручку иногда держимся? Вы же засмеёте....
   На некоторое время все замолчали. Мы так и не отошли от забора, у которого нас проверяли кормы, и теперь все стояли, опёршись на него.
   - А что, рука то мягкая? - начал я.
   - Иди ты, - Клоп развернулся и мелкими шажками, чтобы кандалы не врезались в ноги побрёл к яме.
   - Подожди, - окликнул я друга, так же смешно преследуя его. - Ну а запах-то хоть приятный?
   - Иди ты, Хромой.
   - Так я и иду, подожди!
  
   Ближе к полудню мы все собрались на бревне около ямы, за это время нас проверили ещё дважды.
   - Ну что вождь, какие дальше планы будут? - спросил Чустам.
   - Эт, когда я себя кормом провозгласить успел?
   - Почему кормом? Вождём. Тебе все, так или иначе, в глаза заглядывают.
   - Не-е-е, не пойдёт.
   - Что, не по лошади груз? Ты же всем надежду дал?
   Ловко меня тут бывший корм поймал. Можно было конечно сказать, что никому и ничего я не обещал, но парни и так стухли настроением, а если ещё я начну отпираться... Жалко их, а ещё больше себя. В чём-то этот холуй прав, рабы смотрят на меня, и пусть уж лучше умрут, злясь на кого-то, чем, тоскуя последние дни.
   - Ты то, сам что предлагаешь?
   - Было бы что предлагать, сказал бы.
   - Дня через два девчонок приведут, - помолчав немного, при этом лихорадочно ища выход, произнёс я. - Надо у них узнать, где лошади. Кандалы снять с такими проверками только разве что ночью, но тоже не выйдет, шуму много. "Лепёшек" надо наготовить, - я напропалую нёс чушь, - а там видно будет. В праздник суета, рабов много бегает, опять же шумно будет. Да и должны же снять их с нас когда-нибудь.
   - В последний день поздно будет, - включился Толикам, - нас под усиленной охраной будут держать. Всё время рядом орк будет.
   - Пятеро мужиков - один орк.
   Гробовое молчание повисло после этих слов - орков боялись. Орк воин, это не корм, это вообще не человек, это страшная сила. Да и не привыкли уши рабов к столь открытому высказыванию против хозяев.
   - Что замолчали? Орк, это не дух. Рассказал бы Толикам лучше что-нибудь о празднике. Может, и мысли пойдут какие.
   - Я же только с чужих слов.
   - А мы ни с каких. Рассказывай.
   Толикам вздохнул, он всё время вздыхал, когда вёл рассказ через силу. Я уже давно заметил эту особенность раба.
   - Ну, праздник походит раз в лето. Собираются все орочьи кланы. Испокон веков повелось, что это время самое лучшее для торговли в приграничье, потому как орки в это время ни на кого не нападают. Первый день, идут разнообразные орочьи забавы типа скачек на хрумзах и стрельбы из лука. Наша очередь на второй день. На бои выставляют рабов не для победы, а для веселья перед борьбой орков. Поскольку кровь оркам проливать нельзя, а оросить степь она обязательно должна, то выставляют рабов биться насмерть. Лучший воин этого дня удостаивается особых почестей, каких - не знаю. Рабов обычно заковывают в кандалы и только в ночь перед праздником кандалы снимают и уводят в клетки на арене. Есть в этот день, не дают, мол, воин должен быть голодным, чтобы раны были легче, и злым. Перед выходом дают выпить какую-то гадость, после которой люди звереют. Бьются, кто, чем может. Оружие выбирать будем сами. Того, кто отказывается биться, убивает специальный орк, но убивает не просто так, а, вспарывая живот, символизирует смерть не воина, а животного. Ну, вот, в общем-то, и всё.
   - Ты Толикам, конечно, извини, но ты не рассказчик, а даже не знаю кто, - произнёс Чустам, после всеобщего молчания. - Хромой вон и то красивей говорит.
   - Вам легенды нужны, или, правда? Могу рассказать, как выигравшему, вожди кланов дают по капле крови, и шаман его превращает в орка. Поверите?
   - Да он не хотел обидеть, - не знаю, почему заступился я за корма. - Просто прям вообще безвыходно.
   - А вы ожидали, что я вам расскажу, как уйти от орков?
   - Ну, хотя бы, а лучше как стать потом богатыми и счастливыми.
   - Да не вопрос, идёте в академию, становитесь голубыми рабами, а потом попадаете в рабство к оркам. Богатство не знаю, а впечатлений на всю короткую жизнь.
   - Лучше бы про горы рассказал, - вздохнул Ларк.
   - Говорят, - Клоп вытянул ноги, - на севере, где в холода замерзает вода и снег лежит по полгода, не имеет значения с татуировкой ты или нет.
   Вообще в этом мире, по крайней мере, в той части, где я бывал, снег скорее редкость, как и нормальные морозы. Правда, рабам, поскольку изобилия одежды у нас не могло быть априори, даже местные зимы были в тягость. Я в зимнее время часто вспоминал фильмы про войну, где пленные немцы кутались в самое разнообразное тряпьё. Рабы очень на них походили.
   - Есть такие земли, - произнёс Чустам. - Мы как-то раз туда купца сопровождали. Я тогда себе куртку меховую купил. Рабов не видел, нет вроде как у них этого. Так что про беглых не скажу. Но тоже слышал, что бегут туда. Только далеко это очень и не все доходят.
   - Вот бы туда, - вспомнил я родной Урал, там, в лесах и вправду целой деревней затеряться можно.
   - Пошли, - съёрничал Чустам.
   - Давай после праздника, а то хозяева обидятся.
   - Договорились.
   - А что, Клоп, там империя не во власти? - желая как-то поддержать разговор, спросил я.
   - Да земли то имперские, - вместо Клопа ответил Чустам, - только там народа почти нет и поэтому отряды империи небольшие. Да и воинов туда обычно вместо каторги отправляют, за прегрешения. Поэтому не больно-то они свой зад будут отрывать ради поисков беглых. Разве что сам к ним придёшь.
   - Ну что, пойдём тренироваться?
   - О, наконец, за ум решил взяться?
   - Не-е-е. Просто скучно. Столько лет изо дня в день работал, а тут раз, и нечего делать. Ну и может, ещё день себе выиграю. На большее то куда рассчитывать. Поставят против тебя или Клопа и всё.
   - Сила, конечно, много значит, но встречал я хороших бойцов и мелкого телосложения.
   - Да ладно? - подковырнул я бывшего корма.
   - Ну, пожилистей тебя конечно, - поправился он.
  
   Надолго меня не хватило. Я, конечно, привык к работе, но делал её, всегда не спеша. А тут нагрузки. Через полчаса я вновь сидел на бревне, утирая рукавом струящийся пот.
   - Ты не брёвна поднимай! - крикнул мне Чустам. - Силу всё равно не успеешь развить. Двигайся, чтобы как можно дольше не выдохнуться.
   Сон после таких нагрузок на рабский организм был мёртвым.
  
   Третий день уже не особо радовал освобождением от работ. Я, да и не только я один, тоскливо проводил взглядом рабов идущих после распределения на работы. Хорошо им, жизнь ещё немного продлится. Я помнил о том, что лучше раз поклевать мясо, но в нашей ситуации, ни мяса, ни падали, лишь смерть в качестве клоуна для зелёных ящериц. Хотя нет, падаль была....
   - Показывайте кандалы.
   И это второй раз за утро. День прошёл в истоме жратвы и тоске мыслей. Вялые разговоры быстро затухали. Начинало доходить истинное положение вещей.
   - Завтра вам девок приведём, - сообщил Пидрот. - Так что мойте свои стручки.
   Это несколько оживило вечер. Когда нас заперли в яме, мы предались разгадыванию личностей, которые завтра придут к нам.
   - Вот бы светленькую, - мечтательно произнёс Клоп.
   Все сразу поняли о ком он. Светленькая, прибыла с месяц назад и числилась в королевах красоты местного рейтинга.
   - Не надейся, - обломал его Толикам, - она кормам тоже нравится, ей ласки и так хватает.
   - Да знаю, но хочется....
   - А мне Курточка нравится, - вступил я в одно из любимых занятий мужиков всех времён - обсуждение женского пола.
   Курточка, а по данному родителями имени - Ивика, была миниатюрной девчушкой наверно моего возраста. Хотя может и постарше. Прозвище её исходило от мехового предмета одежды, который и курткой то назвать сложно. Дыра на дыре и облезлым мехом погоняет. Но, тем не менее, она года три не снимала её даже летом. Потом с дизайнерским чудом видимо что-то произошло, и она сменила стиль, а вот прозвище так и осталось.
   - Так она же плоская?
   - Ну и что, а мне нравятся такие, да и миленькая она. Она как стрельнёт глазками, так м-м-м...
   - Ты что? Уже всё?
   Рабы засмеялись.
  
   После таких разговоров засыпалось тяжело. Мысли крутились вокруг юбок. Рабыни были, конечно, не порнозвёздами, но, так и мы, смотрелись далеко не как мачо. Самые здоровые из нас, в данном случае Клоп и Чустам, тянули внешне на крепких стариков. Загар на лицах и шеях был тёмно коричневым и создавал резкий контраст белоснежному телу - рубахи, ну а уж тем более штаны, дозволялось снимать только на помывке или в яме.
   Всё тело, а в моём и Чустама случаях и лицо, были испещрены шрамами, мелкими и не очень. У меня самый видимый был на верхней губе - орчоныш как-то заехал мне так, что треть губы о зуб почти полностью срезало. Поскольку рана была не угрожающая жизни, пришлось заниматься самолечением, то есть ходить пару дней, прижимая оборвыш к месту на котором он раньше рос. Это украшение мужчины не скрывал даже пушок над губой. Мелкие ссадины я даже в расчёт не беру. Говорить о мозолях и загрубевшей коже, даже не буду. Завершала апогей нашей красоты причёска, причём как на голове, так и..., не угадали - бороде. И там, и там, стрижка проводилась раз в два месяца, вне зависимости от желания. Стригли либо здоровенными ножницами, в нашем мире подобными наверно овец в древности стригли, либо тупо срезая ножом. Не, ну конечно, можно было и заточкой побриться, но это значит выдать её наличие. Самым радикальным способом было подпаливание, соответственно не начисто. Мне, в связи с наличием всего лишь нескольких жидких волосков на бороде и усах, бритьё было не нужно. И данный факт не мог не радовать, когда я наблюдал за рабами, приводящими горящей палочкой свою растительность на лице хоть в какую-то форму после стрижки.
   - Толикам, - раздался в тишине шёпот Ларка. - Толикам.
   - М-м-м?
   - А как это.... Ну, с женщинами. Я это.... Я не знаю. Куда там надо пихать?
   Шёпот Ларка в оглушающей тишине был что крик. Первым не выдержал Клоп. Спустя пять секунд хохотали все. Не буду рассказывать тот инструктаж, что получил в этот вечер наш девственник. Упомяну лишь, что парень даже получил наглядную демонстрацию некоторых частей женского тела, в виде сложенных лодочкой рук. Уснули уже далеко заполночь.
  
   Отношение к женскому полу у рабов, надо сказать, было очень пиететным, прям, ну очень. Такую нежность, какую испытывали мы, я точно знаю, не в одном фильме не увидишь, вот прям нежность-нежность, на грани щенячьего восторга.
   У бочки с утра было не протолкнуться. Хотя казалось бы, нас всего пятеро. Помывка по пояс много времени не заняла. А вот ниже, да ещё и при наличии кандалов и отсутствии нормальной купальни.... Была мысль мыться в яме, но если наплескать там воды, то потом дня три воздух становился тяжёлым. Поэтому победила мужская взаимовыручка. Мы вчетвером обступали пятого, который осуществлял приведение в должный вид своей нижней части. Штаны у всех были мокрыми, но это только поднимало настроение. Так как давало некий простор для тупых шуток.
  
   - Кто хоть знает, надолго их приведут? - обычно уравновешенный Чустам сегодня был в волнительном состоянии.
   - Черты на четыре, - ответил Толикам. - Ну а если что кормам дать.... Хотя кому я объясняю.
   Черта - это десятая часть дня, название произошло от чёрточки на солнечных часах. Я иногда переиначивал в час - по времени наверно совпадало, а рабы списывали на мой акцент. Наверно - потому как сравнить было не с чем. Эталон времени из моего индустриального прошлого я захватить не успел. Пытался одно время соотнести с пульсом, но к своему стыду, не мог вспомнить каков пульс у человека. К тому же он, как и сила тяжести этого мира, могли отличаться.
   В процедуру подготовки к встрече с женским коллективом подошли серьёзно. Навели, как могли порядок в яме. С осмушку - одну восьмую часть дня, делили одеялами территорию, обустраивая каждый своё зерно. Кашу, выданную с утра кормом, даже есть не стали - оставили рабыням - наверняка голодные. Хотя если честно - не лезло ничего в глотку.
  
   Девчонок привели ближе к полудню. Духи наверно услышали меня, и среди рабынь была Курточка. Клоп зря сомневался в Свайле, статная женщина с немалого размера грудью, игриво смотрела на него. Удивительно, как годы в рабстве не согнули её спину? Выбор партнёрши производили мы. Таковы уж реалии этого мира - мужчина занимает главенствующее положение. Чустам шагнул к объекту моего вожделения первым, Толикам шепнул ему:
   - Курточка.
   Бывший корм повернулся ко мне и подмигнул, выбрав стоящую рядом с Курточкой женщину.
   Вы можете осуждать их, можете - нас. Наверно, с точки зрения нашего, цивилизованного мира, это безнравственно заниматься сексом с почти незнакомым человеком, при этом зная, что это только секс. Но как же хотелось женской ласки, и я знал, что рабыням этого хочется не менее.
   Последним выбирал Ларк. Понятно, что его выбор должен был быть произведён из ассортимента составленного одной рабыней, кстати, совсем даже не страшной, разумеется, по меркам рабства. Но парень замер и опустив глаза, стоял на месте. Клоп подтолкнул его. Раб сделал шажок и снова встал.
   - Ну, раз не хочешь... - начал Жирный.
   - Как не хочет? - чуть ли не прорычал Чустам и, схватив Ларка за руку, практически перекинул его на несколько шагов, отделявших от рабыни. Потом взял её руку и вложил в ладонь Ларка. - Ещё как хочет!
   - Ну ладно, давайте, к вечеру подойду.
   - Это, Пидрот, подожди.
   Мы отошли от забора к яме. Чустам о чём-то шептался с кормом минут десять. После чего вернулся к нам с сияющим лицом:
   - До утра.
   - Это как ты его? - спросил Клоп. - Он вроде злым должен быть на тебя? За Коряка?
   - Да у меня остались кое-какие вещи в общей яме. А злиться ему не за что. Раньше Коряк был старшим кормом, а теперь он. Так что он мне ещё и благодарен должен быть.
   - Кто ж их сейчас отдаст, вещи?
   - Отдадут. Там мой друг.
  
   Как бы объяснить те чувства, с которым рабы относились к прекрасному полу, ту детскую и наивную нежность, направленную на получение недетского наслаждения.
   - Так это, Чустам, - представился своей избраннице бывший корм.
   - Экна, - улыбнулась она, почти не размыкая губ.
   Но этого хватило, чтобы заметить отсутствие одного зуба. Наверняка она стеснялась этого, как и шрама спускающегося по скуле, который был частично прикрыт подобием платка.
   - Хромой, - назвался и я.
   - Да это-то мы знаем, - Свайла, с которой мы с Клопом не раз перекидывались шутливыми фразами, была на положении старой знакомой, - а как по имени? А то у нас даже ставки делали гадая.
   - Алексей.
   - Ну, хоть что-то узнали, - вступил в разговор Толикам.
   - А чего это вдруг такое пристальное внимание к моей персоне?
   - О, как он может говорить, оказывается, - усмехнулся Клоп.
   Разговор был в принципе ни о чём, но этот трёп потихоньку рассасывал неловкое напряжение между нами.
   - Тем не менее?
   - Ну да ты такой милашка, хотя и худоват, - вступила в разговор девушка Ларка, хотя девушкой она была годков этак двадцать назад, что для не очень продолжительной жизни рабов, вводило её в статус скорее близкого к пожилому возрасту, - так и хочется за щёчку потрепать. Правда, Ива?
   - Ну, да, - как-то скромно ответила моя избранница, удивительно тонким и нежным голосом.
   Хотя, возможно таким в моём разуме делали его бушующие гормоны.
   - Чего это ты оробела? - удивлённо произнесла Свайла.
   - Да как-то...
   Я, повинуясь мужскому инстинкту защитить девушку, не важно от чего, сам не ожидая от себя, приобнял Курточку и прижал к себе. Она уткнулась в мою грудь лицом.
   - О-о-о, да у вас тут любовь, оказывается, - ухмыльнулся Чустам. - То-то ты нам про неё заливал вчера. Ну что дамы, приглашаем на обед, а то чего это мы стоим.
   Дам приглашать, дважды не пришлось. Еда - святое.
   - Хороша каша. А вы чего ж? - спросила Свайла, заметив, что мы не прикоснулись к котлу.
   - Растолстеть боимся, - ответил Чустам. - Вы не переживайте. Нас и так три раза кормят. Сейчас Жирный ещё принесёт.
   Хотя мне кажется, что если девчонки и переживали, то где-то очень глубоко, но фраза бывшего корма, тем не менее, помогла обелить в разумах рабынь их страсть к еде. Говоря по-русски, чувство вины, от объедания нас, смертников, и так-то было мизерным, а теперь вообще исчезло. Только поели, как появился корм с очередным котелком, в этот раз почему-то был не Жирный:
   - На ужин принесу на всех, а теперь только ваши порции, на них не положено.
   - Спасибо Ролт, - улыбаясь, забрал котелок Чустам.
   - Развлекайтесь.
  
   Видно было, что рабыни рады бы и этот котелок оприходовать, но привыкший к полуголодному состоянию в это время дня желудок уже не принимал. Пиалита, по прозвищу Палка, девушка на сегодняшний вечер Толикама, попыталась, но через пару лопаток сдалась:
   - Никогда бы не подумала, что смогу сказать это, но, не могу.
   - Ну, вот теперь и нам можно, - Толикам взял свой горшок у Пиалиты.
   Пока мы ели, рабыни успели оценить нашу обитель с развешанными внутри шторками. Свайла разок выбежала, забрав оставленный около брёвен маленький горшочек.
   - Готовятся, - сладостно произнёс Чустам.
   Хотя все это и так поняли, за исключением наверно Ларка. В горшочке было зелье, выдаваемое шаманом. Эта зеленоватая мазь служила противозачаточным и обеззараживающим средством одновременно.
   О том, чтобы не залететь, ну и понятно, не подхватить чего, рабыни пеклись особо. Если последнее само по себе неприятно и нежелательно, то беременность могла стоить рабыням жизни. Поскольку рабсилу орки даже на время терять не хотели, то прерывание беременности проводилось сразу, как только заподозрят. Каким способом это производилось, не знаю, но женщиной, в половом смысле, рабыни переставали быть. В смысле ни удовольствия, ни беременности в будущем. Кроме этого существовала высокая вероятность смерти.
   - Клоп, иди сюда, - позвала Свайла из землянки.
   - Спрашивают где, чья кровать, - вернулся через минуту Клоп.
   - Эх, - многозначительно вздохнул Чустам.
   Я краем глаза глянул на Ларка, тот находился если не в прострации, то уж точно не с нами.
   - Ларк, ты чего?
   - Я не буду.
   - Почему? - удивился Клоп.
   - Не хочу.
   - Не понял? Что за ерунда?
   - Не хочу, чтоб у орков появились новые рабы.
   С одной стороны, фраза парня была смешной, ввиду его неосведомлённости о противозачаточной мази. По той же причине его фраза совсем даже не вызывала смеха. На его месте я наверно наплевал бы на возможную беременность. Вкратце мы провели ещё одну политинформацию Ларку.
   - Боюсь, - ответил он нам.
   - Клоп, переговори с Свайлой, - надоело убеждать Чустаму, - чтоб с.... Не знаю, как её зовут, поговорила.
   - Линака, - понял о ком идёт речь Клоп.
   - А мы этого силой, если надо доставим.
   - Хорошо, - поднялся Клоп.
   - Не надо, - испуганно произнёс Ларк.
   - Переговори, - повторил Чустам. - Ничего в этом постыдного нет, а умереть, так и не познав женской ласки, я тебе не дам. Это.... Это.... Потом сам расскажешь. Ещё благодарить будешь.
   - Вы потом смеяться будете.
   - Конечно, будем. Тебе-то вот не по боку?
  
   В итоге Ларка почти волоком затащили в яму, когда рабыни дали добро на наш вход.
  
   Я проник сквозь занавес одеял в свой уголок с замиранием сердца. В яме было темно, но за годы в рабстве я научился видеть почти как кошка. Ива лежала уже раздетой. Поскольку всё тряпьё, включая сменные штаны, ушло на создание видимости перегородки, то прикрыться ей было нечем. Её платье тоже висело подвязанное к одеялу и стенке в качестве занавеси. Я прилёг рядом и прикоснулся пальцами к обнажённому животу. Слова в нашей ситуации были излишни.
  
   - А что ты рассказывал обо мне? - мы уже минут пятнадцать просто лежали.
   - Когда? - я не сразу понял, о чём она.
   - Ну, Чустам говорил....
   - Что ты мне нравишься.
   Ива явно напрашивалась на комплемент, а я не сразу вспомнил, что любой, не важно, от её положения девушке, надо говорить о её красоте.
   - Мечтал, чтобы именно ты пришла.
   - Врёшь.
   - Нет. Ты мне действительно очень нравишься.
   Очень мешали кандалы и спущенные штаны, но не настолько, чтобы не ответить на нежности девушки ещё раз.
  
   Из ямы мы начали выползать уже ближе к ужину. Рабыням, для их потребностей занесли ведро воды в землянку.
   - Пусть плескаются, потерпим как-нибудь, - произнёс Толикам, заносивший ведро.
   - Да пусть хоть всё там зальют, - согласился Клоп.
   - Ну, как? - спросил Ларка Чустам.
   Парень не ответил, но густо покраснел. Поскольку у него, как и у меня, ещё не было бороды, это было очень заметно даже на коричневой от весеннего загара коже.
   - Ну вот, а ты не хотел, - не дождавшись ответа, произнёс бывший корм. - Клоп, а ты поговорил о деле?
   - Конечно. Вы, значит, нежились, а я языком чесал. Успею ещё.
  
   Демоны. Как же это прекрасно... Конечно, был безудержный секс, с крайне обострёнными впечатлениями, подчёркнутыми длительным воздержанием. Были признания в любви, было много чего. Но основное наслаждение, было не в этом. Нет, телесная близость это вещь, но как бы объяснить... Смех. Радость. Невинные шутки. В эти моменты ты забываешь, что раб. Пусть на короткое время, но забываешь.
   Всё будто бы во сне. Но..., как и любой сон, он закончился. Практически сразу после ухода девчонок, в яме, словно вакуум образовался. Гнетущая и пустая тишина. Следующие сутки, тоска, словно вампир, высасывала из нас соки.
  
   - Как хреново-то, - Чустам потирал затылок.
   - Да ладно тебе, нормально было, - лёжа на бревне и равнодушно рассматривая важно проплывающие по небу облака, произнёс Клоп.
   - Я и не говорю, что было плохо. Только мутно теперь как-то.
   - Согласен, - поддержал я корма, поднимаясь из лежачего положения.
   Созёрцание кучерявых облаков, которым мы занимались с Клопом последний час, начало кружить голову:
   - Только думаю, нам не светит больше такого.
   - Ты опять? - Чустам гневно посмотрел на меня.
   - Больше не буду. Клоп расскажи ещё раз.
   Он уже рассказывал вчера об их разговоре с Свайлой, но лучше выслушать на трезвую, не затуманенную воспоминаниями о женском поле, голову:
   - Основной табун пасётся в осьмушке пути. Охраняют обычно пять-шесть орчат. Точное положение табуна сложно предсказать - всё время кочуют. Лошадей подгоняют для конкретных задач. Скажем надо за брёвнами ехать - подгоняют сколько надо. Но, на время праздника обычно есть временный табун - принять лошадей приезжающих, да и так вдруг понадобится. Пасётся рядом, но где, тоже неизвестно.
   - М-да. Никак.
   - О, соседей пригнали, - кивнул головой Толикам в сторону противоположенной локации.
   - Привет мужики! - прихрамывая на обе ноги - вторая затекла, подошёл я к забору.
   - Иди на ... Мы вас свиней на палке вертеть будем.
   Моя ответная речь была с тем же смыслом, но немного резче, да и слово "свиньи", я поменял, на более подходящее, ассоциирующееся в нашем мире с цветом татуировки Толикама, так что в целом, соседи смысл поняли.
   - Ты чё, сука, давно фекалий не жрал? - продолжил я.
   - Я тебя сам им накормлю, - раздалось в ответ.
   - Чего это они? - спросил я у своих. - Вроде слова плохого не сказал.
   - Да правильно делают, - ответил мне Чустам, - нам через несколько дней пластать друг друга. Злобу нагоняют.
   - Ну, мне-то точно нагнали.
   - Дурак. Хочешь победить - оставайся спокоен. Лучше даже от орочьего зелья отказаться.
   - А как же злость перед боем?
   - Тоже неплохо, только не для тебя, а для сотника. Один под зельем ярости, пяти врагов стоит. Только, обычно гибнет.
   - Тут-то один на один.
   - Не знаю. Может здесь и хорошо. Но мне привычней, когда в бой идёшь спокойным и разумно осмысливаешь происходящее.
  
   До полудня думать ни о чём не хотелось. После обеда стали мыслить более конструктивно.
   - Предлагаю в ночь попытаться сорвать оковы, а утром затянуть в яму кормов и бежать, - предложил Клоп. - Там найти табун и стырить лошадей.
   - Почему не вечером? - спросил Чустам. - Ночью бежать удобней. Да и уверен, орчьи выкормыши ночью спят.
   - Вечером запирать приходят попарно, один у ворот дежурит. Да и неожиданней утром.
   - Ещё идеи есть?
   - Ослабить днём петли и выбить ночью дверь, - попивая отвар, предложил я. - Оковы срывать, укутав одеялами, чтоб шума не было. Только всё равно под утро выйдет.
   - А вместо молота использовать котелок, надетый на бревно, - предложил Толикам. - Так удар жёстче.
   - Ну, всё какие-то мысли, - подытожил бывший корм. - Давайте попытаемся. Успеем до утра - дверь вынесем, нет - корма к нам затащим.
  
   То, что мы не успеваем до утра, стало понятно часа за два до рассвета. Не успевали расковать меня и Толикама. На меня, как самого тихоходного было принято наплевать. Не, звучало, конечно, как не успеваем, но я то понимал подоплёку последней очереди. Обид не было - своя шкура всяко любому дороже. С Толикама решили успеть сбить оковы и действовать по плану Клопа.
   Я оставшихся три дня потешался над неудачливыми бегунами. Оказалось, что по причине прибытия рабов с ещё трёх кланов, а соответственно незнания их мыслей и способностей, кормами было принято решение проводить утреннюю побудку аж втроём. Своего рода усиление в честь праздника. Ну и куда четвёрке рабов против троих раскормленных кормов вооружённых палками. И им было всё равно на то, что наши тоже были с досками от нар в руках. Кормы тупо забили ринувшегося напролом Чустама и вновь заперли дверь. Понятно, что следующее открытие проводилось практически со спецподразделением, то бишь, полным составом кормов в количестве девяти из девяти. Десятого - Корявого, ещё не успели заменить. Отхватилась наша троица, потому как Ларк впрыгнул обратно в свои оковы, по полной. Мало того, им ещё и палок по пятёрке прописали. И это было не конечной точкой. К вечеру, передвижение троицы было ограничено цепью с ошейником. Мы с Ларком отделались просто палками. Ну, так, для кучи.
   Смеяться над ними было конечно жестоко и неразумно (сам мог попасть), но уж больно хотелось:
   - Клоп! Ко мне! Ко мне! Кому я сказал?
   - Хромой, не боишься, что будешь прихрамывать на обе.
   - Не-е, тебе до меня не дотянуться.
   - В яме поймаю.
   - К вечеру отойдёшь. Да и будешь ерепениться - каши не дам.
   Паёк нам, кстати, урезали до положенных двух раз. Пострадали не мы одни. Через день во второй загон от нас, прибыли новые рабы из родного клана Ларка, которых не успели заковать в ночь. Парни быстро сориентировались и дали дёру. Поймали четверых. Пятый не вернулся, но по слухам по причине смерти. В какой-то мере, наши, отделались лёгким испугом.
   - Отвар будете, - принёс я котелок с кипятком и вымытые горшки прикованным, так как они даже до бочки теперь не доставали.
   Самое плохое, что они и до уборной ямы, огороженной типа маскирующими присевшего жердями, тоже не дотягивались. Но эту почётную обязанность я взвалил на Ларка.
   - А меня ещё упрекал, что я отношусь к нему как корм, - выразил мне недовольство Чустам, после очередного похода Ларка с помойным ведром.
   - Тебе хочется, чтобы я за тобой убирал? Или здесь будете нюхать?
   - Нет.
   - Да ладно вам злиться. Я тоже с вами мог попасть. Вот если бы не попытались - обидно бы было. Или как соседи. А так пяток палок, да ошейник.
   - Ну да, - ответил мне Клоп, потирая отёкшую половину лица. Ему первому досталось при штурме кормами нашей обители.
   Мы некоторое время посидели молча.
   - Что, бегуны? - раздался голос Ролта от забора. - Веселитесь? Я вот тут что подумал. Помню, вы с девками так тепло прощались, прямо слезу пробило. Так вот очередь ваших соседей настала их попользовать. Сегодня их к ним поведём.
   - Червь ты Ролт, - первым ответил я корму. - Фекалии-то на зубах не скрипят.
   Парни тоже добавили от себя комплиментов корму. Он только усмехнулся. К обеду девчонок провели мимо нас к соседям. Корм что-то сказал рабам и те, покосившись на нас, заулыбались.
   Иву тащили к яме за волосы. Свайле, перепало сразу по лицу. Вечером к душевным терзаниям добавились телесные - пять палок мне и остальным за острый язык и ошейники мне и Ларку. Оставшихся два дня мы пытались шутить, но как-то после вида избитых рабынь не катило.
  
  
   День Карлана наступил нежданно, в смысле как зима для наших ЖЭКов - вроде ждали, но не надеялись. Мысли в голове были мутными и вялыми. Не, ну реально - ты понимаешь, что смерть рядом, но вот когда уже идти к ней надо, ноги становятся ватными.
   Само утро не предвещало ничего хорошего. Хотя какое утро. Практически ночью нас начали выволакивать и расковывать прямо во дворе по одному. Само избавление от оков - кайф. А вот последующее помещение в клетку - не очень. Умыться нам не дали, поесть тоже. Единственное, выделили новую одежду - серую и мешковатую - понятно, что не на подиум ведут. В клетке мы постепенно оказались все пятеро. Перед клеткой была арена - поле с жухлой травой. Справа от нас стоял ряд таких же клетей, через одну уже наблюдались наши будущие противники из соседнего загона. Хотя логику зеленомордых тварей было иногда сложно понять, могли и рабов одного клана друг с другом заставить биться. По краям поля не было ничего, это мы уже потом поняли, что разделено оно условно. Вскоре начали собираться орки. Они важными делегациями присаживались на свои, по всей видимости, выделенные места и перед каждой из компаний выкладывались заточенные палки и камни, назначение которых выяснилось позже.
   Толикам ошибся, предполагая, что мы не будем веселить орков в первый день. Главным цирковым номером сегодня были скачки рабов на диком хрумзе. Орки встали и взяли палки в руки, после чего выпустили моего бедолагу. Хрумз метался по площадке, а орки с хохотом били его кольями. Каждый пытался ударить посильнее, когда зверь приближался к ним. С задних рядов парочка даже кинула колья словно копья, попав ему в нос. Животное постепенно начинало злиться. Мохнатый хвост нет-нет да бил по боку. Поняв, что вырваться из этого круга не получится, хрумз, вышел на середину арены и встал, тяжело дыша и оглядываясь. В этот момент из дальней клетки орк вытащил раба.
   Вытащил - я уже додумал сам, так как всё происходящее с того края нам не было видно, а добровольно к этому зверю я бы, допустим, сейчас не вышел. Хрумз не сразу бросился на раба. Заметив человека он приподнял морду, и втянул несколько раз ноздрями воздух. Сначала он шёл шагом, потом скачками... Раб побежал. Последние метры хрумз пролетел в прыжке.
   Взбешённый зверь просто разорвал ничем не вооружённого раба. Насмерть. В смысле совсем. Ещё и пастью слегка подкинул раба. На поле валялся кусок мяса, слабо напоминавший человека. Если бы я был близко к этому зрелищу - вырвало бы наверняка. А так, словно фильм ужасов посмотрел. Ну, прям как вживую. Каждой клеточкой ощутил предстоящий нам номер.
   - Да чтоб я духом стал, - произнёс сзади Толикам. - Пусть лучше меня здесь убьют.
   Десяток орков, держа перед собой копья, подошли к телу раба. Один из них ткнул в него копьём. Раб не шелохнулся.
   - Идиоты, - почему-то прошептал Чустам.
   Один из орков воткнул в раба боковой луч наконечника копья, загнутый назад и потащил тело. Остальные прикрывали его.
   На арену выгоняли по одному из каждой клетки. Толи зверь спустил на первом пар, толи ему самому не понравилось то, что он сделал. Но такого больше не повторялось. На следующих рабов он не реагировал, а они не торопились к нему подходить. Из орочьей толпы, в раба, начинали лететь камни, если это не помогало, выходил орк с мечом и показывал, как будет вспарывать рабу живот.
   Второй раб после такого показательного выступления представителя более крупной расы, нехотя начал приближаться к хрумзу. На определённом расстоянии зверь, стоящий к рабу боком, начал коситься на приближающегося глупого человека. Метрах на десяти, хрумз развернулся и побежал навстречу. Раб от него. Удар лап в спину и зверь, с кошачьей грацией, перепрыгнув через лежащего человека, развернулся. Раб не шевелился. Хрумз понюхав его, отбежал метров на пять-шесть ближе к середине, так как из толпы зеленомордых в него долетел камень.
   Раб шевельнулся и ползком на боку, не теряя из вида хрумза, стал отдаляться. Через несколько метров соскочил и побежал. Придерживая одну руку. Из круга его не выпускали, тыкая кольями, как до этого хрумза. Раб отбежал от орков и встал, не зная как дальше поступить. Зря. Он забыл про камни и буквально второй булыжник попал ему в голову. Раб упал. Минут пять ничего не происходило. Потом оркам надоело, и к человеку выдвинулась похоронная процессия десятка орков с копьями. Один ткнул, зацепил копьём-крюком и потащил по полю.
   Третий раб почти скопировал судьбу второго. Подошёл. Побежал. Умер от удара зверя.
   Судя по количеству рабов выводимых на поле, кланов на празднике, было одиннадцать, так как только что вывели уже десятого раба, и он был из соседней с нашей клетки. Выводили, тыкая кольями через решётку того, на кого показывал пальцем старший орк. Из всех предыдущих не выжил ни один.
   Несколько выходили с мечами, наверно разрешалось. Из этих отчаянных, вступить в схватку с хрумзом решился только один, с довольно длинными волосами, завязанными в хвост.
   - О, смотрите - лафот, - когда он вышел, произнёс Клоп.
   - У этого может получиться, - Чустам, уже потерявший интерес к зрелищу и сидевший в углу клетки, вернулся обратно.
   - Что за лафот?
   - Народность с одного острова, где-то по пути в Паренские земли. Их с детства учат воевать, - просветил меня Толикам.
   Вопреки надежде Чустама, островитянин был убит с той же лёгкостью, что и другие безоружные, хотя надо отдать должное, он не побежал. Остальные вооружившиеся рабы бросали железо и делали ноги. Пятого или шестого убили, вспоров живот, так как он выбрал безопасное расстояние, где хрумз не реагировал, а от камней орков он мог уворачиваться. Покидав минут двадцать камни, к рабу была выслана та самая похоронная, а теперь уже карательная группа. Удар древком копья по голове, мах меча снизу вверх и ещё кричащего раба тащили, как и трупы, на крюке. Показательная акция отбила всякое желание повторять фортель раба.
  
   Орк оскалившись, ткнул пальцем в меня. Надо же сука, запомнил. Это был тот самый орк, наблюдавший за мной в загоне. Зеленомордый что-то прорычал.
   - Залезешь на спину хрумзу или убьёшь его, можешь вернуться в клетку живым, - перевёл мне единственный корм в их команде.
   Орк прогырчал что-то ещё, вопросительно глядя на меня.
   - Что-то нужно? - равнодушно спросил переводчик.
   - Гриб, - схватился я за единственную ниточку. - Нужен гриб радости. Такой маленький в степи растёт.
   Корм хотел перевести мою просьбу орку, тот остановил его взмахом руки.
   - Могу воду воинов дать. Злее будешь, - коверкая, но, тем не менее, понятно, произнёс орк басом.
   Я отрицательно помотал головой:
   - Нужен именно гриб. Я не буду его убивать. Я сяду на него.
   - Хорошо. Сядешь на хрумза - награжу. Нет - живым не иди - будет долгая смерть.
   Даже ради поисков гриба стоило его попросить, так как искали его около получаса. Хрумз стал за это время явно спокойнее, в отличие от орков. Они уже стали что-то выкрикивать с мест. Мне было видно, как орк, говоривший со мной, подошёл к сидящему с другой стороны поля вождю нашего клана и что-то сказал. Вождь, выслушав его, кивнул и, встав вышел слегка из общей толпы. Орки сразу замолчали.
   Тут надо сказать, что клан, в котором я был рабом - главенствующий в степи, ну или в части степи, тут уж точно не знаю. Соответственно вождь нашего клана - глава степи. Собственно поэтому праздник Тепла и проводился у нас.
   Вождь толкнул довольно длинную речь. Орки в ответ не однозначно, но в общем гуле, явно слышался смех.
   - Варт, что он сказал? - спросил я корма-переводчика.
   - Говорит что Хырзамхур - тот орк, что с тобой говорил, поставил весь свой табун лошадей на то, что ты сядешь на хрумза. Поэтому ради такого зрелища можно, немного подождать.
   Грибы принёс Жирный. Именно грибы, а не гриб, потому как их было аж три. Я, взяв их, закинул один в рот. Если не получится - проще умирать. Но помусолив, решил последовать совету Чустама и остаться с холодной головой. А то хромой, да безголовый.... Ещё немного потянул время, пока один из орков сзади не буркнул недовольно.
   - Иди, - перевёл корм. - Удачи.
   - Спасибо.
   Только я сделал несколько шагов, по рядам орков начал распространяться сдержанный смех. "Сейчас бы всё-таки вискарика грамм этак сто, - лезли в голову мысли, - а не эту горькую гадость". Я сжимал в кулаке грибы. А ещё бы сигарету. Нет, ну в старых фильмах всегда разрешали покурить перед смертью.
   Я, замечтавшись, чуть не перешёл границу, на которой хрумз начинал реагировать. Остановился. Страха не было. Вру. Боялся до жути. Вот пока шёл, думая о вискаре - не было. А сейчас впору в туалет проситься. Кстати, а почему говорят, что когда боишься - хочется в туалет? Мне вот не хочется. Значит, я не боюсь? Поднимающийся шумок на "трибунах" вернул меня в реальность. Я начал маленькими шагами поход к смерти, сжимая во враз вспотевших ладонях по грибу. Шажок. Ещё один. Твою мать, споткнулся об один из камней. Зверь повернул на меня голову. Ещё шаг, после некоторого раздумья. Он повернулся на меня. Вокруг мёртвая тишина. Слышно даже как ветер треплет шерсть хрумза. Как же страшно её было расчёсывать. А он ведь так-то неплохой зверь. Еще шаг. Он пошёл в мою сторону. Стой. Стой Лёха. Ни шагу назад. Позади... Хрен его знает что позади. Главное стой. А почему Лёха? Я ведь Хромой. Или Лёха?
   Хрумз перешёл на лёгкий бег, но, видя, что я не убегаю и вообще не предпринимаю никаких действий, вдруг остановился в паре метров от меня, фыркнув при этом. Я с замирающим дыханием, и, по-моему, сердцем, стоял, глядя на него. Наконец вспомнил про гриб и медленно протянул раскрытую ладонь.
   - Ну. Давай. Не бойся бродяга. Я сам до жути боюсь. Но ведь если не смогу посидеть на тебе - умру. Мне очень надо. Я понимаю, что нормальный зверь не должен такого допускать. Но я очень тебя прошу. Очень. Возьми гриб.
   Не знаю, что подействовало, запах гриба или чушь, которую я нёс успокаивающим голосом, но он потянулся шеей, принюхиваясь к протянутой руке. На передачу первого гриба ушло минуты три, а может десять или двадцать. Время это понятие субъективное. Очень субъективное. Чёрт. Хрумз отошёл.
   - А у меня ещё есть. Даже два. Хочешь? - в мыслях витали мечты, что хрумз скопытится с такой дозы, ну или что там у него на лапах - скогтится.
   Хрумз не отреагировал. Я медленно стал подходить к нему. Зверь мусолил в пасти первый гриб. Я попытался подойти к его боку, но он резко отпрянул, развернувшись ко мне мордой. На меня смотрели огромные глаза с каре-рыжей радужкой содержащие немой вопрос: ты что очумел, сморчок? Я протянул вторую ладонь. Хрумз отвернул от меня голову. Ну, всё - не хочет. Ладно. Нет, так нет. Буду так пытаться. Второй гриб в руке мешался. Выбросить было жалко - вдруг нужен ещё будет, и я не придумал ничего лучше, ввиду отсутствия карманов, как засунуть его в рот. Похоже хрумз, не смотря на то, что отвернул морду, всё-таки следил за мной, поскольку тут же резко повернулся на меня и, не моргая, уставился мне в лицо, вернее в рот, в смысле на рот.
   Я медленно языком вытолкнул наркотик обратно на ладонь и протянул ему. Зверь, сделав пару шагов, подошёл ко мне практически вплотную. Слизнув гриб языком, и оставив значительное количество слюней в обмен, он начал смаковать его. Я, не убирая руку, провел по морде сбоку, заодно вытерев липкую ладонь. Так, теперь сбоку надо зайти. Я скорее передвигая ступни, чем делая шаги, стал заходить справа. Медленно, пальцами словно гребнем провёл по шерсти, шкура животного поз пальцами упруго дёрнулась. Не переставая изображать расчёсывание, я зашёл к предполагаемому месту попытки своего самоубийства. Все мысли из головы вымело клокочущим адреналином. Последний раз я запрыгивал так на лошадь. В детстве. Стоя при этом на заборе из жердей, так как роста не хватало. И лошадь не имела клыков и когтей. Поставив руки на спину, я мысленно перекрестился. Иллюзий не было. Запрыгнуть я может и успею, но скинет он меня практически сразу, а вот что будет потом...
   - Только не убей меня бродяга, - пересохшим голосом прошептал я.
   Толчок от земли здоровой ногой. Стараясь нагружать руки плавно своим весом, я в прыжке закинул ногу. Сел криво, скатываясь вбок. Хрумз от такой наглости слегка вздрогнул и на мгновение замер. Миг, которого мне хватило, чтобы выровняться и который показался мне вечностью. Я не знал что дальше делать, хрумз похоже тоже. Прыжок животного был великолепен. Я рефлекторно сжал ноги и вцепился в гриву, но от инерции при приземлении зверя с одновременным разворотом на сто восемьдесят, мои рефлексы не помогли. Я слетел с хрумза, словно мешок с сами знаете чем. При падении прокатился кубарем по полю, слегка ударившись. Хрумз отбежал от меня. Да я в рубашке родился! Причём сегодня. Медленно встав, не выпуская из вида хрумза, я захромал к клетке. Вокруг орали орки, среди их басовитых голосов, были слышны и человеческие - рабы тоже ликовали. Лучше бы они молчали, так как хрумз, начал вновь нервничать озираясь. Не бежать, только не бежать.... Хотя с физиологией моей ноги, данные уговоры самого себя можно было и не производить.
   Ха-а-а. Я у клеток. Орк услужливо открыл мне нашу, хлопнув по спине, когда я входил.
   - Хромой, сволочь, ты смог! - орал Клоп обнимая.
   Остальные тоже что-то говорили, но я не особо вникал. Ноги вдруг стали ватными, и я присел на земляной пол клетки покрытой решёткой толстенных жердей местной древесины.
  
   Орк пришёл минут через тридцать. На "трибунах" шла ругань. Наверно пытались опротестовать ставки.
   - Воин! - видимо это была похвала. - Чего хочешь? Свободу дать не могу. От завтрашней встречи с Корланом тоже не отказывайся. Ты хорун - это почёт. Да и многие захотят посмотреть тебя в бою.
   Выяснять, кто такой хорун я не стал, и так понятно, что это я. А вот "не отказывайся" прозвучало обнадёживающе.
   - А я могу отказаться?
   - Да, - орк многозначительно провёл вдоль своего живота, изображая, по всей видимости, вспарывание моего.
   - А биться будем завтра?
   Орк кивнул.
   - А что можно попросить?
   - Умный, - ухмыльнулся орк, - и наглый. Женщин можешь, еду, но я бы не советовал, силу забирает. Оружие для завтрашней битвы можешь.
   - Женщин и еду, всем, - обвёл я рукой клетку, - желательно тех же что были у нас.
   - Харр, - орк засмеялся, и перевёл стоявшим рядом зеленомордым, мои слова.
   Они заулыбались. Один из них посоветовал что-то говорившему со мной.
   - А ещё я хочу убить светловолосого через клетку от нас.
   Именно этот ублюдок тащил Иву, к тому же он не казался мне опасным противником.
   Орк вновь перевёл мои слова. Зелёные одобрительно зарыкали.
   - Похвально, что ты не забыл воинов рядом и врага себе попросил.
   После этих слов орк развернулся и пошёл от нас, остальные направились за ним. Спрашивать его решение я не стал - похвалил - значит не всё потеряно. А кричать вслед, так могут за слабость или оскорбление принять. Кто их знает.
  
  
   Поощрение было двояким. С одной стороны мы получили то, что хотели. С другой...
   С едой всё нормально, а вот девчонок нам привели, когда начало смеркаться прямо в клетку. Уж не знаю, толи орки так по-изуверски пошутили, толи кормы дословно выполнили команду, а возможно и то, и другое. На просьбу о перемещении нас на ночь в яму, Пидрот только рассмеялся.
   Из наших, в смысле бывших в прошлый раз, пришли только Свайла, Ива и на удивление Линака - та, что была с Ларком. Ещё две рабыни нам были не знакомы, в смысле знакомы внешне, но не по именам.
   - А что ж Палка и Экна? - спросил Чустам.
   - Побоялись, - одним словом всё разъяснила Свайла.
   - А что мы хуже? - произнесла одна из "новых" рабынь.
   - Нет, лучше, - улыбнулся бывший Корм, - особенно ты. Меня Чустам зовут, а тебя Оника. Да?
   Девчушка кивнула. Её глаза слегка хитро и задорно сузились. Удивительно, но я раньше не видел такого задора в глазах девушки.... Да что там, я вообще в этом мире не видел такого весёлого взгляда. Ямочки на щеках девчонки вспыхнули от улыбки:
   - А мне так больше Толикам нравится.
   - Ну..., - Чустам не мог найти слов для ответа.
   Новенькие в голос засмеялись. Они были чем-то неуловимо похожи.
   - Да ты не переживай, мы с сестрой не жадные - потом поменяемся, - ответила вторая, и они ещё больше захохотали.
   Рабы в соседних клетках, аж привстали, наблюдая за нами, вернее за ними. Ладно, рабы, даже орк на охране и тот заинтересовался весельем, царившим у нас. Оно было всё бы всё вообще хорошо, если бы не то светлое чмо, которое было в соседней локации, а теперь через клетку от нас. Он, прижавшись к решётке, заорал в нашу сторону:
   - Слышь, кривоногий, а я её, куда только можно имел, всяко разно!
   Я хотел встать, но меня опередил Чустам:
   - Ты это, сморчок, не бахвалься. Мы видели, как ты вылизывал, потому как промеж ног у тебя, как у воробья - ничего нету! Девчонки рассказывали!
   - Сядь, - резко сказал Толикам. - Вон орк идёт. Сейчас и тебе и ему перепадёт. И девчонок уведут. Он нас специально выводит, а ты ему помогаешь. Пусть слюной давится.
   Только Чустам сел, встала Оника. Она оголила грудь, и очень эротично провела по ней, а за тем ткнув пальцем в светлого, изобразила жестом онанизм. Соседняя с нами клетка вспыхнула смехом.
   - Молодец девка, - раздался голос молодого парня оттуда. - Я только из-за тебя теперь выиграю, и жить буду. Замуж пойдёшь?
   - Ну, ты потом приходи свататься, только это, я разборчивая, за кого попало не пойду, так что выкуп готовь.
   Они ещё шуточно перекинулись парой фраз, и Оника присела обратно к Толикаму.
   - Зря, - осудил он её.
   - Ага, орков бояться, любви не видать, - ответила она ему, и провела пальцем по носу раба.
   Не, ну может я такой озабоченный, но это было так возбуждающе...
   Дикого и безрассудного секса не получилось, но, не смотря на крайне неблагоприятствующие условия, он был у каждого из нас. Пусть прикрытый юбками и застенчиво замаскированный равнодушием, но был. Ива была прекрасна и чудесна...
   Идиллию рабских утех прервал Жирный в самый сонный час, когда даже орк где-то затерялся:
   - Всё выходим.
   - Пидрот, но ведь до утра..., - попытался возразить Чустам.
   - Тихо, - цыкнул корм. - Одну можете оставить, Хромой накинь.
   Жирный кинул мне одеяло. Рабство приучило всех уже давно при таких ситуациях не задавать лишних вопросов. В смысле не в ситуациях с кормами, а когда пахнет каким-либо запретом. Это впитывалось с первой ложкой каши. Сказали тихо, значит тихо. Вместо меня осталась Свайла.
   Мы с девчонками дошли до их ям, где их кормиха приняла подопечных. Меня же повели обратно.
   - Пидрот мы....
   Довольно увесистый кулак перед лицом, прервал моё излишнее любопытство. Остановились мы перед неказистым домом одного из низших орков. В домике даже дверей не было, лишь шкура, как в пещере. Корм подтолкнул меня в спину:
   - Иди.
   - Ага, щас. К оркам в дом?
   - Иди, - Пидрот сгрёб меня и просто забросил в двери.
   Ненавижу толстых. Не смотря на их рыхлые мышцы, они обладают такой силой...
   В домике были Хрындомыр, наградивший меня, и самый страшный на свете орк - шаман.
   - Садись, - Хрындомыр указал на коврик в углу.
   Перечить я не стал. То, что зеленомордые не замыслили ничего хорошего для меня, и так было понятно. Непонятна была их перепалка, длившаяся минут десять. В смысл разговора меня никто посвятить не удосужился, а понять, поскольку разговор был на орочьем, я не мог. Единственное что было ясно - я ссу, очкую, боюсь.... Но самое страшное было впереди, по итогу, эта магическая тварь подошла ко мне и протянула руки к голове. Я дёрнулся. Тут же на меня было послано какое-то не то заклятье, не то плетение, которое меня обездвижило. Дальнейшее я помню, но словно это происходило не со мной. Шаман покрутил какой-то палкой вокруг головы, потом затолкал мне в горло три клубка визуально сделанных из каких-то трав и скреплённых в шарики явно жиром. Я послушно глотал, хотя крайне не хотел этого. Дальше часть не помню.
   Очнулся я уже на подходе к своей клетке, где меня поменяли на Свайлу. Меня что-то спрашивали, я что-то отвечал...
   Первую половину дня я отвечал рабам тупо - да, нет. Сознание появилось, когда бился N- нный по счёту раб. Я один сидел в дальнем углу. Остальные сгрудились на стороне арены.
   - Клоп.
   Раб не отреагировал, зато обернулся Ларк. Подскочив ко мне, он помог подняться. Тело предательски дрожало.
   - Ты пока посиди, - Ларк усадил меня обратно. - Там мечи....
   - Как будто нас спрашивать будут, - отвлёкся Чустам.
   Может, конечно, это психология.... По какому-нибудь местному Фрейду.... Но мне очень захотелось втащить корму, так как подспудно я прочитал в его фразе - а не пустить ли его первым. Я был зол. Беспомощен, но зол.
   Первым выгнали не меня. Первым был... Толикам. Ткнув в него мечом, орк вальяжно удалился. Раба увели. Минут через пятнадцать послышался удар полубубна - полубарабана, используемого орками. Я кликнув Ларка, и оперевшись на его руку встал. Ларк, помог мне подойти к передней части клетки.
   Толикам вышел с коротким копьём. Может, оно и было коротким, но, однако явно длиннее меча противника. Ходили они вокруг друг друга долго, по крайней мере, мне так показалось. Мечник регулярно проверял Толикама. Тот реагировал на его попытки атаковать шагом назад. И вот в очередной набег, Толикам вдруг шагнул в сторону и нанёс удар. Попал он всего лишь по руке, но морально все были уже на его стороне. Взрыв крика орков был подхвачен и нами.
   - Не торопись голубой, не торопись, - шептал рядом со мной Чустам.
   Второй выпад сделал уже не мечник. Укол, отбитый мечом, ещё один... и вдруг Толикам просто бросил копьё в лицо сопернику. Пока мечник пытался отбить предмет, Толикам нанёс ему удар ногой в грудь. Полностью встать тот уже не смог, поскольку Толикам подхватив выброшенное копьё с земли, пробил ему ногу, а затем методично стал колоть лежачего врага....
   Встречали мы его как героя, хотя почему как, он и был в наших глазах героем, я решил тоже взять копьё....
   - Клоп, а как это убивать? - когда все вернулись на сидячие места, спросил я.
   - Ну-у-у. Не знаю. Обычно..., - раб явно был обескуражен вопросом.
   - А ты чего же ни разу...? - спросил Чустам.
   - Нет.
   - А чего же ножичек таскаешь?
   Я даже оборачиваться не стал. Тут привели нашего "голубого" и всё внимание переключилось на него.
   Следующими, бились неизвестный мне раб и один из лафотов. Лафот был с цепью, на конце которой был камень, а его противник с длинным мечом. С одной стороны хотелось крикнуть лафоту: придурок, возьми кистень, с другой... тот, что с мечом, не мог приблизиться к парню с раскрученной цепью. В конце концов, мечник, кинувшись вперёд, и сосредоточившись на отбивании цепи рукой, был повержен ударом изменившего направление камня, ну и впоследствии просто забит ногами. Зрелище довольно жуткое, когда один человек, убивает второго, даже не оружием....
   - Хрру, - перст орка ткнул в меня.
   А я ведь только-только что и мог, так это встать. На вялых ногах я вышел из клети. Орк пошёл, не глядя на меня. Корм не из наших, просто толкнул меня в спину задавая направление. Проходя мимо клетки тварей насиловавших наших девчонок, я туманно посмотрел на орущих мне что-то рабов. Насколько смешны они были. Они пытались оскорбить меня! Я даже не удостоил их нормального взгляда. Да кто они такие! Мразь. Челядь, проскальзывавшая сквозь пальцы моих ног. Я гордо шёл следом за зелёной тварью раздвигающей мне дорогу.
   Передо мной на ристалище стоял этот мелкий белёсый червяк. Дальнейшее всплывает в голове отрывками. Я стою с оружием рыцарей - мечом, ничего более не достойно меня. Раздаётся удар в орочий барабан, и я просто иду вперёд. Тварь что-то кричит, пытаясь запугать меня, но по мере моего приближения его голос становится менее уверенным. Я во время своего шествия смотрю в его мерзкие глаза лягушки. Он начинает метаться, хотя внешне это не видно. Когда остаётся шагов пять, он кидается на меня....
   Не помню. Очнулся я, стоя над телом с вскрытым горлом. Вокруг звучали крики этих мерзких клыкастых собак. Твари. Я выдвинулся к ближайшей, стоящей перед клетками с мерзкими отребьями. Диапазон звуков сзади сменился. Повернувшись, я увидел, как зеленомордые режут зеленомордых. Обратив взгляд обратно, я понял, что одна из этих тварей бежит в сторону свары остальных, мимо меня. Наверняка хочет смочить свои клыки в крови этих низших. Я кинул в неё меч, эта тварь увернулась, изменив направление бега. Она замахнулась на меня своей мерзкой лапой. Ты думаешь, что сможешь противиться богу...
   Разум вернулся резко. Несколько секунд ушло на восприятие действительности и понимание происходящего. Половина лица, подправленного орочьим кулаком, горела адским пламенем. Кровь с рассечённой скулы всё ещё стекала по щеке. Я встал и поковылял к клеткам. Мельком брошенного взгляда на "трибуны", хватило, чтобы оценить степень заинтересованности моей персоной. Орки пластали друг друга с дикой яростью. Хромая по дороге я машинально поднял брошенный меч - вот это "заточка"!
   Достигнув своих, я заставил вялые мышцы попытаться разрубить одну из жердин. Клинок, ввиду моих жалких ударов был вырван Чустамом, который буквально за десяток махов снёс преграду. Парни, протиснувшись через жердины, начали исчезать промеж клеток. Клоп, приостановившись, повернулся на меня с взглядом виноватого щенка. Я махнул рукой. Конечно, я всё понимал, но... Обидно, самка кобеля.
   Мышцы ног предательски тряслись. Вяло, прихрамывая, я побрёл вдоль клеток, на одной из них меня поймала рука. Волосатый представитель лафотов жалобно произнёс: "Помоч". Лафотов в клетке было всего двое, ещё пара были обычными замызганными рабами. Я, оглянувшись, подтащил палку, при помощи которой мы попытались сломать их клетку. Понимая бессмысленность, я проковылял до оружейной площадки, где мне выдавали меч. Оружейная, ввиду разборок орочьих кланов не охранялась. Изъяв из упорядоченных кучек топор, направился обратно.
   Волосатые, справились гораздо быстрее, чем мои, и так же исчезли в темноте. Почему-то в голову пришёл хрумз. Я, игнорируя тянущиеся ко мне из клеток руки, направился к загонам.
   Зверь был там же. Справившись с первыми воротами, я остановился перед внутренними:
   - Ну..., ты тоже беги, - скинул я петлю.
   До сих пор не знаю, чем было спровоцировано замешательство зверя, но за те мгновения, что он замер напротив меня, я принял, и самое главное реализовал спасшее меня решение. Оттолкнувшись здоровой ногой, я вцепился ему в шерсть. Толком сесть на него я не смог, просто прыгнув, вплёлся в ранее расчёсываемые космы.
   Скорость зверя была поражающей, и селение орков, всё дальше удалялось, сверкая в опускающемся на степь мраке разведёнными кострами. Когда селение уже казалось лёгкой полоской света на горизонте, мои пальцы стали сдавать. Они просто не повиновались, и моё тело, частично висевшее на спине хрумза, стало предательски скатываться вниз. Несколько минут я пытался подгибать колени, но в какой-то момент они коснулись земли, и шерсть зверя выскользнула из рук. Я мешком упал на скудный ковёр степных трав.
   Я не знаю куда я шёл. Вспомнив про правило более длинной правой ноги, я делал поправки. Раза два-три за ночь я ложился отдохнуть, и эти промежутки, не смотря на моё дикое желание уйти подальше, превращались в часы. Меня лихорадило. Понимая, что состояние далеко не нормальное, я винил во всём шамана. Глупо, но я даже пару раз показал средний палец в ту сторону, от которой шёл.
   Утро я встретил лёжа. Уговорив себя картинками из прежней жизни, я встал и поковылял дальше. Не понимаю, как я не услышал их. Обернувшись, в какой-то момент, я заметил две приближающихся точки всадников. Осознавая, что уже обнаружен, я упал в одну из впадин - а вдруг?
   Это только кажется что степь абсолютно ровная. Нет, она имеет, пусть и не явные, но очень, очень пологие и невысокие холмы, этого оказалось мало....
   Незнакомый говор, раздавшийся над моей спиной, известил, что я пойман. Я готов был умереть, но не возвращаться. Сложность была в одном - я был живым.
   - Жив? - прозвучал обескураживающий голос с акцентом.
   "Не орки! Не орки!" - внутренний голос только от одного этого ликовал. Я повернул голову: "Лафоты! Сволочи! Как напугали".
   - Жив.
   - Тавай лошад ссаду.
   Да если честно, не то, что лошадь, ежа готов... Усилием воли я заставил себя встать. На круп меня уже подсаживали. Не скажу, что скачка на лошади чем-то особо отличалась от хрумза, но я пытался. Постоянно съезжая вбок, мне приходилось собирать все оставшиеся силы, чтобы не упасть и перебором заднего места и бёдер вернуться в вертикальное положение. Я, вцепившись в спину незнакомого мне мужика, сквозь накатывавшую тошноту, ликовал: "Дважды! Дважды за день мне повезло". К вечеру мы проезжали мимо небольших колков деревьев, отдалённо напоминающих берёзы, разве что стволы более темные.
   Остановились мы только к вечеру. Руки одеревенели, зад - вообще ничего не ощущал, но самое мерзкое это тошнота. Лафот помог мне спуститься и усадил спиной к дереву.
   - Ранан?
   Я помотал головой:
   - Нет, шаман чем-то накормил. Шарики такие тёмно зелёные.
   Лафоты стали переговариваться между собой. Через пару минут меня стали снова засаживать на лошадь.
   - Может, отдохнём? - тело протестовало против скачки.
   - Нет. Тебе вода надо. Много вода. Может не смерт. Мы здесь трава не знат, помоч не помоч.
   Знаете притчу о еврее и козле, ну когда раввин, заведи там козла в дом... Так вот в обратную сторону этот принцип тоже работает. Если тебе долгое время отбивали седалище, а потом дали отдохнуть, то ехать становится в два раза больнее. Очень помогала терпеть мысль о "может не смерт". Долго ли, больно ли, но мы нашли реку.
   - Пей вода, потом обратно пей, потом опять пей, - инструктировал меня лафот, подведя к реке.
   Мне если честно было никак не до шуток:
   - Как обратно пей?
   Лафот сунул три пальца в рот и наклонился. Я изначально его слова интерпретировал немного по-другому, и больной разум предполагал что-то вроде клизмы. Наверно в моём положении она не была лишней, но вот не было ни нормального способа её сделать, ни желания этим заниматься при зрителях (воспитание рабства - сдохни, но вот к этой части никого нафиг), поэтому, отойдя пару шагов от берега, я упал на колени и стал всасывать воду. Когда желудок отяжелел, я попытался вылезти обратно, но сделав несколько движений, понял, что не успеваю. Оценив направление течения, вывалил всё из себя прямо в реку. Течение около берега было не очень быстрым, в смысле отсутствовало. Лафот, зайдя в воду, отогнал ногами то, что вышло из меня, и помог развернуться обратно к реке:
   - Пей вода, много пей.
   С каждым разом мне становилось всё хуже. На пятый или шестой, я упал лицом в спасительную своей прохладой воду. Всё остальное, происходило как во сне. Меня вытащили и уложили на бок. Ещё несколько раз меня рвало, пока в желудке не остался лишь желудок, извергающий тягучую желчь или что там в нём. Земля приятно дарила прохладу голове. Через какое-то время я понял что засыпаю.
  
  
   Очнулся я на рассвете. Один из лафотов сидел ко мне спиной. Я тяжело вздохнул.
   - Жит? - с улыбкой повернулся ко мне он.
   - Пока да.
   С трудом встав, я направился к реке, выполоскать разъедающую остатки зубов кислотную субстанцию желудка. Тот, кстати, радостно болел. Берег небольшой речушки, как и часть поляны, на которой мы остановились, была покрыта следами моего вчерашнего разгула. Я, зайдя по колено в воду, естественно выше по течению от вчерашнего места, вяло умылся. Тяжело дыша, доковылял обратно. Болело всё. Желудок, лицо, колени, голова, пальцы, заднее место.... За последние сутки я, куда только не принимал удары жизни. Не болел наверно только детородный орган, но вот сейчас мне было не до него.
   - Вода обратно не хотет? - спросил мой спаситель.
   - Нет.
   - Жит хорошо, - философски отметил лафот. - Ты будеш жит.
   - Согласен. Чёртов шаман.
   - Если шаман не дат тебе..., - он явно не мог подобрать слово, - травы "глупый воин", ты бы смерт в бой. У нас колдун тоже дават травы "глупый воин", когда надо бой идти. Когда бой смерт, - лафот поглядел на меня вопросительно, мол, понял ли я.
   Я кивнул. Что тут не понятного, когда идут в последний бой, все средства хороши.
   - Почему глупый воин?
   - Жит - да, глупый - тоже да. Если смерт, то не глупый.
   Зашибись, похоже, шаман, меня ещё и придурком сделал. Убью тварь. Вот убегу подальше и решу как. Особо словам лафота я правда не поверил, возможно, у них и у орков это разные штуки, по крайней мере, умственных отклонений я в себе не ощущал. Тут проснулся второй лафот и молча, проследовал к реке.
   - Хромой, - протянул я руку лафоту.
   - Лоикун, - пожал он мне ладонь.
   Вот удивительно, миры разные, а манера здороваться почти одинакова. Единственно здесь, когда пожимали руку, то смещали руку несколько ближе к запястью и большим пальцем не обхватывали ладонь.
   - А его?
   - Оссурин.
   Мы некоторое время помолчали. Вернулся второй лафот.
   - Спасибо, - запоздало решил я поблагодарить их.
   - Ты спасат нас, мы тоже спасат, - встал Лоикун. - Надо ехат.
   М-да, в дорогу они собирались не по-русски. Даже не присели. Лафоты накинули почти одновременно сёдла на лошадей.
   - А где вы их взяли? - провёл я по морде белоснежного жеребца.
   - У орка брали, - равнодушно объяснил Лоикун.
   Ну, да. Чего это я? Про мечи даже спрашивать не стал, предвидя такой же развёрнутый ответ. Когда лафоты сели на лошадей, я растерянно посмотрел на них. Разговорчивый Лоикун, вынул свою ногу из кожаного стремени приглашая на круп. Этого, правда, оказалось мало, и он подтянул меня как котёнка за ворот. Ехали мы в этот раз не до сумерек. Остановились, когда солнце перешагнуло две трети своего дневного пути. Всю дорогу мне чудился запах каши - наверно заработал желудок. Лафоты не произнесли больше ни слова. Встали вновь у реки. Пока я растирал перенапрягшиеся после постоянного сжимания крупа ноги, мои спутники расседлали и стреножили лошадей. Оссурин при этом выглядел не намного лучше меня. На его лице выделились мелкие капельки пота.
   - Садис дерево, рука назад делай, - ткнул мне на местную берёзу Лоикун.
   - Зачем?
   - Каша ел - плохо будет.
   Мамочка. Милая мамочка. Забери меня обратно. Тоска была такая, что слёзы просили навернуться. Я от прежнего шаманского зелья не отошёл, а ещё и ломку от орочьей стряпни переносить.
   - Я не переживу, - растерянно произнёс я.
   Оссурин послушно сел на землю и завернул за дерево руки. Лоикун ловко стянул их уздечкой.
   - Садис, - указал он мне повторно.
   Я послушно сел. После того как мои руки были связаны, я наконец понял откуда шёл тревожащий меня аромат - изо рта Лоикуна. Собственно поэтому он и выглядел лучше нас. Меня прямо потрясывать начало от такого бесчестия. У него значит "лепёшка" есть.... Но разум совладал с эмоциями. Вернее не разум, а желание стать свободным.
   Лоикун, пока не стемнело, сходил к реке и принёс оттуда охапку каких-то растений. Он сев перед нами, извлекал из их корней белые стержни и кормил нас ими. Вкус был горьким и я попытался было отказаться, тем более что желудок после вчерашних процедур всё ещё болел, но лафот убедил:
   - Еш. Завтра еш не моч. Нет еш - можно не жит.
   Выполнив свою миссию по кормёжке, он, нарезав ветвей ивы, сел напротив нас на седло и стал их сплетать.
   Ночью поднялась температура, пусть и не высокая, но нудная, мешающая спать. Оба лафота дрыхли. Я попытался безрезультатно освободить руки - Лоикун умел связывать. Сон сморил меня лишь под утро. И то..., как сон - полудрёма, постоянно прерываемая шорохами леса. Само положение связанного вызывало чувство беспомощности.
   Проснулся я от холода, когда только забрезжил рассвет. Температуры вроде не было, Лоикуна тоже. Я попытался сменить положение, чтобы хоть немного размять затёкшее тело и наткнулся на безумный взгляд Оссурина.
   - Goleb stekan zaga, - угрожающе произнёс лафот.
   - Оссурин, ты перейди на имперский, я не понимаю.
   Он в ответ только прорычал. Со стороны реки появился Лоикун со сплетённой вчера корзиной, или вернее мордушкой, в которой трепыхалось несколько довольно увесистых рыбин. Оссурин оживился и вывалил на своего соплеменника поток слов. Я не одного не понял, но по экспрессии речи, можно было с полной уверенностью сказать, что каждое слово было матерным. Лоикун, молча, разрезал рыбину вдоль хребта и ловко снял с неё кожу вместе с чешуёй. Потом старательно вытащил все кости, складывая кусочки мяса на листок. Когда он закончил чистить рыбу, то, отправив несколько кусочков прямо в сыром виде себе в рот, направился сначала к Оссурину. Тот даже попытался укусить соплеменника, а рыбу, засунутую силой, после того как Лоикун силой разжал его челюсти, выплюнул. Лафот вздохнул и направился с зелёным "разносом" ко мне:
   - Еш.
   Я послушно открыл рот. Пока ел, наблюдал за лицом кормящего, его лоб был покрыт капельками пота.
   - Давно каша орка ел? - спросил он меня после завтрака.
   - У орков.
   - Лепёшка нет?
   - Нет, лепёшек не было.
   Он отвязал мои руки.
   - Может трава "глупый воин" лечит каша орка. Будешь рыба ловит, трава из река тоже рват, лошад смотри. Оссурин не ругатса - ты кормит. Я не ругатса - меня кормит, - Лоикун сел на моё место. - Если тебе плохо - класть меч к нам на нога, мы потом свобода. Если я или Оссурин кричат - класт нам трава в рот. Тихо надо.
   С первого раза связать ему руки не получилось. Пришлось мне пройти мастер-класс у связываемого. Когда дело было сделано, я, оглядевшись, поднял мордушку:
   - А внутрь что класть?
   - Рыба кишок класт. Каша больше нет.
   - Ты что туда орочью кашу ложил?!
   - Да. Мало была. Вам ест надо. Мне ест надо. Рыба не ловит, если нет ничего.
   Понятно. Я поднял камень, служащий для утяжеления и вытряхнутый вместе с рыбой и засунул его обратно. Затем собрал всю рыбью требуху и стянул лыком прутья горловины мордушки или верши, не знаю их отличий.
   К обеду Лойкун впал в забытье, а Оссурин не вышел из безумия. Забыл спросить у лафотов, когда это вообще проходит. А вдруг они знают? Раза три за день доставал рыболовную корзину - пуста. Последний раз я запаниковал - в ней почти не осталось приманки, решил в следующий раз достать утром. Ужасно хотелось есть. Мысли регулярно возвращались к каше, я даже осмотрел берег и поляну где мы остановились на предмет нечаянно выроненного Лоикуном кусочка. Походив по округе, увидел на мелководье замершее "бревно" рыбины. Не каша конечно.... Пока бегал и выстрагивал острогу, "бревно" исчезло. Съел пару корней камышеподобного растения, которым нас кормил Лоикун - лишь раздразнил голод. Вечером все мысли были о каше. Паника постепенно овладевала мной: а вдруг эта орочья гадость, которую я выблевал, не помогает пережить последствия кормления кашей, а лишь отсрочивает их? Нет, нет, под оркестр урчащего желудка, удалось уснуть.
   Утром Оссурин сидел с опущенной головой, а Лоикун смотрел на меня со злобой. Его пламенную речь, ввиду слишком большой громкости пришлось прервать. Обтерев с рук слюни Лоикуна, которыми он обильно наделил меня, пока я вставлял кляп, я направился к реке.
   В верше что-то было, но я забыл о ней, увидев рядом вновь "бревно". Острога в этот раз была со мной. Медленно, не спеша, я приблизился к объекту охоты так, чтобы моя тень не спугнула рыбину. Удар... и острога, лишь слегка коснувшись добычи, входит в ил, взбаламучивая воду.
   - Мало того, что хромой, так ещё и косой, - бубня себе под нос, я стал вытаскивать корзину мордушки.
   В корзине было очень похожая на упущенное мной "бревно" рыбина с хищным оскалом и два рака! Уж не знаю, кто за кем из них тут охотился, но я, припрыгивая на здоровой ноге "понёсся" обратно.
   Заглотив кусочек, я принёс от реки в огромном лопухе немного воды и напоил Оссурина. Следом скормил ему часть рыбины. Он хоть и вяло, но ел. Далее настала очередь Лоикуна. Воду, опустив лицо прямо в импровизированную чашу, он выпивал всю. Трижды! А вот рыбу есть отказался. Я грешным делом где-то внутри даже обрадовался такому повороту, и, поделив его порцию между нами с Оссурином, с удовольствием съел перепавшую добавку. Сытость не сразу, но приятно растеклась по телу, принося минуты блаженства.
   Оссурина я развязал уже перед обедом, состоявшим из мяса раков и корней камышовых растений. Помог ему дойти до кровати, сооружённой мной из ветвей и травы. Лоикуна развязали лишь на следующий день....
  
   С лафотами я провёл ещё два дня, за которые мы все трое, если и не поправились, то немного окрепли. Они показали мне пару растений, которые были съедобны и одну рыбину, которая наоборот, не была съедобна. Вернее есть можно, но, судя по корявым объяснениям, туалет на некоторый период лучше не терять из зоны видимости. Хорошо, что я не поймал такую, когда они были связаны.
   На третье утро, лафоты переговорив на своём языке, стали седлать лошадей.
   - Нам ехат далеко. Ехат три на два лошад плохо, - подошёл ко мне Лоикун. - Ты жит, мы ехат.
   М-да. Вот так кратко меня ещё никто не кидал. Понятно, что я обуза.... Не скажу, что был рад такому повороту событий, но и особо не расстроился. Хотя нет, расстроился, но скорее отбытию лошадей, чем лафотов. Всё-таки транспортное средство это вещь. Речей на прощанье мы не говорили. Просто пожали друг другу руки. Когда они уже сидели в сёдлах, Оссурин отстегнув с пояса кинжал в ножнах, кинул его мне. Я поймал и кивнул головой в благодарность. Они тронули своих животных, которые не спеша стали углубляться в лес.
   Это пришло не сразу. Лафотов не было уже как час. И тут я понял: я - один! Именно осознание этого факта принесло мне ощущение свободы. Столько лет рядом со мной всё время кто-то был. Рабы, хозяева, орки - годы я не мог остаться один. Те мгновения, когда чистил загон, или там ждал на ристалище орочьих выкормышей, не в счёт - кто-то всё равно придёт. Это ощущение, когда кроме тебя вокруг только деревья да ветер баламутящий их ветви и создающий ощущение величественности природы не объяснить, как и не объяснить радость одиночества человеку, который никогда не испытал рабства. Сейчас, здесь, кроме меня был только я, и только я. Только я был волен идти, куда мне угодно. Посмаковав эту мысль в голове, задрав голову к небу, закричал:
   - Я свободе-е-е-ен!
  
   После эйфории воли быстро пришла мысль, что не стоило так уж громко выплёскивать свои эмоции. Я, не спеша, но, тем не менее, быстро, собрал свой нехитрый скарб, в виде кинжала и неудобного для переноски орудия ловли рыбы, и пошёл, взяв несколько правее от направления куда ушли лафоты. По дороге обдумывал создавшееся положение. Но через пару минут, мысли снова вернулись к прекрасному ощущению независимости, и я, напевая в мыслях кипеловскую "Я свободен", глазея на нежную листву леса, просто шёл...
   К обеду, после десятка "перекуров", я вышел к полосе двухметрового кустарника, напоминавшего боярышник. Я не очень в растениях, но иглы на ветках точно как у земного растения. Ни справа, ни слева, обходных путей не было видно, ну и я не стал заворачиваться и шагнул вперёд. После того как я продрался сквозь довольно таки колючие кусты, лес неожиданно кончился и я чуть не вышел на дорогу. Дедуктивно мысля, учитывая отсутствие в этом мире автомобилей и отсутствие в колее травы - это очень оживлённая дорога. И не важно, что сейчас на ней никого нет. Постояв некоторое время под прикрытием зелени, я вернулся обратно. Найдя себе местечко в маскирующих меня кустах, снял с головы вершу и присел. Как-то я неудачно отдалился от реки. Прямо скажем не подумав. Как кстати и не задался вопросом приманки, тупо оставив все рыбьи внутренности на поляне имени лафотов. Ну, да это ладно. Дорога это разумные. А разумные, это рабство. Логика Винни Пуха подсказывала изменение маршрута.
   Передохнув минуты три, я, было собрался уже уходить, когда со стороны дороги послышался равномерный глухой стук копыт. Я замер словно заяц, боясь дышать, а не то, что шевелиться. Когда в редких и маленьких просветах что-то мелькнуло, я, встав на четвереньки, пополз ближе. Рассмотреть, кто ехал я не успел, так как взгляд упёрся в огромного серого пса настороженно рассматривающего лес в моём направлении. Статуя! Иначе моё состояние не охарактеризовать. В голове промелькнули картинки рабства, потом ещё раз, потом ещё....
   Пёс, постояв секунд тридцать, побежал за хозяином. Пошевелился я, только когда звуки отъезжающей телеги заглохли совсем. Бежал с максимально возможной для хромого спринтера скоростью, отталкиваясь как можно дальше здоровой ногой. Мордушка, казавшаяся раньше неудобной для переноски, теперь с лёгкостью влезла под мышку.
   Вернувшись к реке, я нашёл самый, на мой взгляд, глухой угол, где почти упал на своё мягкое место. Воспоминания вновь переносили меня к дороге. При этом сердце начинало биться так, что в ушах отдавало. Решив, что больше в сторону людей я ни ногой, огляделся. Ивовые заросли, в которых я расположился, вполне совпадали с моим представлением о временном тайном убежище. По мере отступления страха, начал просыпаться голод. Успокоившись, я взял плетёное оружие моего прокормления и пошёл искать место его установки. После чего под аккомпанемент ворчащего на нерадивого хозяина желудка я прилёг в своём убежище. Сон, не смотря на голод, сморил почти сразу. Сказалась усталость и нервное перенапряжение.
  
   Утром меня ждали водные процедуры - мордушка умудрилась переместиться глубже. Как и предполагалось, в ней ничего не было. Рыбы глупые, но, похоже, не настолько. Позавтракав камышовыми корешками, я присел на один из наклонившихся над водой стволов ивы подумать о делах своих скорбных.
   К людям, как и другим разумным меня ни капли не тянуло, опять же... на сырой рыбе, которую ещё надо поймать, и корешках, без огня и под открытым небом.... Спать, кстати, в начале лета на земле, вернее ветках, то ещё удовольствие. Утром, начинаешь ворочаться от прохлады и сворачиваться в клубок, вспоминая воспаление лёгких. К тому же по рассказам в здешних лесах водились довольно опасное зверьё. Уже не помню, кто из рабов рассказывал, что когда-то на территории Руизанской империи была масса враждующих между собой государств, в каждом из которых были маги. Так вот эти маги были основными создателями разнообразного оружия, в том числе и биологического. Отголоски той давней войны встречались и сейчас в виде всяких не очень приятных зверей, нацеленных на уничтожение рода разумного. Помнится, он тогда рассказывал и о волках, и о кошачьем семействе, и даже о грызунах, после укуса которых, человек начинал заживо гнить. Это ладно ещё в этой местности собственно бои не проходили. Западнее встречались леса, где растения стрелялись ядовитыми иглами или усыпляли своим ароматом.
   Что-то я отвлёкся, так вот, к людям меня не тянуло, но мысль о том, чтобы стибрить топор скажем там, или огниво (желательно не магическое, так как им я не умел пользоваться), ну а в идеале, какой завалящий лук, меня посещала. Правда... как посетила, так и ушла. По крайней мере, временно. Я не строил иллюзий и понимал, что в лесу одному выжить нереально. Нужна соль, нужны инструменты, да много чего нужно. Да и общение....
   С такими грустными мыслями, но упоённый свободой, я провёл два дня на берегу речушки, благо, что нашёл применение своей рыболовной снасти, поставив её на течение. Не скажу, что был сыт, но и с голоду не умер. Рыба осточертела-а-а. От нечего заняться я попытался добыть огонь известными мне способами. Палочкой я чуть всю кожу от старания не содрал. Что только я с ней не делал, и крутил и тёр, и о кинжал и о дерево. Нагрелась, конечно, да и я разогрелся, но не загорелось. Эксперимент с выбиванием искры камнями затянулся часа на два. В основном, ввиду отсутствия оных в округе. С большим трудом отыскал два голыша и временно достал камень из верши. Какая там искра! Я даже о кинжал попробовал.
   Вечером второго дня, занимаясь от безделья практическим дереволазаньем, то бишь, покоряя вершину самой большой в моих владениях ивы, заметил дымок костра в стороне дороги. То, что это за мной - вряд ли, ежу понятно. Но напомнило мне, что я не Крузо и на необитаемом острове. Если конечно это не туземцы....
   Человеческое любопытство это всё-таки страшная вещь. До наступления ночи я затих, а вот когда мгла окутала лес....
   Сначала было немного страшно - ночная мгла - вдруг звери, но постепенно страх отступил, зато наступило отчаянье - я, похоже, заплутал. Луна изредка выглядывала из-за туч, слегка разгоняя тьму, но легче мне от этого не становилось. Я уже начал понимать, что могу не найти обратную дорогу. Спустя часа четыре блужданий, я, проходя мимо кажущегося зловещим в темноте дерева, зацепился за него. Дерево тут же отомстило мне, впившись своим когтем в плечо. Боярышник! Сориентировавшись, я решил идти направо. Собственно налево тоже можно, но почему-то казалось правильным направо.
   Костёр я увидел издалека. Передвигаясь очень осторожно, то есть стоя у каждого дерева по две-три минуты я стал приближаться. Только бы не было собак. Когда подошёл настолько что мог осмотреть вставших на ночёвку, замер минут на пятнадцать разглядывая путников, вернее путника. Сидя на бревне у костра, крепкий мужик в простой одежде клевал носом. На противоположенной стороне поляны от дороги привал отделяли телега с бортами из жердин и крытый фургон. Три стреноженных лошади мерно жевали траву. Ни под телегами, ни где поблизости, лохматых сторожей видно не было. Свет костра не давал рассмотреть наверняка - что же скрывается за ним. К гадалке не ходи - мужик не один и остальные спят в фургоне. Памятуя о моём появлении в этом мире, когда я тоже вышел на костёр, здороваться я не собирался. Стараясь не наступать на что-либо хрустящее или шумящее, я стал обходить поляну по лесу, стремясь незаметно подобраться к телеге, на которой что-то темнелось.
   Мне мнились горы мяса, хлебов, соли, которые я смогу утащить на своих крепких плечах. Я понимаю, что это не честно, не хорошо, не правильно и унизительно, в конце концов, но как-то жизнь в этом мире меня немного изменила. Логика оправдания - мне сейчас нужнее. Урви - если сможешь. Но эти слабые и абсолютно ничего не значащие отголоски совести были потом, а сейчас - запах наживы.
   Зайдя со стороны дороги, я некоторое время подождал. Мужик не шевелился, в фургоне тоже было тихо. Пригнувшись, я медленно стал подходить к телеге. Ошибаться было нельзя - не самый скоростной бегун этого мира. Наконец я добрался до вожделенного кузова. Расстраиваться было некогда - в телеге лежала сбруя, то есть два хомута, седло и пара седельных сумок. Последние, я аккуратно пододвинул к борту. Не знаю зачем, но накинул на шею какой-то свёрнутый гуж от упряжи. Перевесившись через край, попытался вытянуть из-под седла попону, ну или как там называется то, что кладётся под седло, но не получилось. Седло сдвинулось вместе с ней, одновременно раздался деревянный стук. Я замер. О седло был опёрт топор, который упав - сбрякал. Подождав минуту и убедившись в неизменности положения сторожа, я перевесился ещё раз и, дотянувшись кончиками пальцев до рукояти, стал медленно пододвигать к себе. Миллиметр, ещё один, ещё. Теперь уже можно взяться получше. Теперь по-сантиметрику, по-маленечку.... Уф! На улице было не жарко, но лицо горело. Так. Теперь поднимаем сумки, и не спеша назад.
  
   А-а-а! Получилось! Я, отойдя приличное расстояние, побежал. Не знаю зачем, но сделал пару небольших кругов - следы запутывал. Адреналин в купе с гормоном счастья кипятил кровь и грудь, в которой словно голубь готов был вырваться наружу. Улыбка растягивалась временами сама собой. Я смог! Остановился, когда уже стало светать от того что в боку кололо и воздух обжигал лёгкие. Первым делом, присев раскрыл сумки. Соль! Да я богач! Маленький полотняный мешочек соли! Кусочки кожи, тряпка, небольшой ножичек, моток дратвы, медная монетка, шило.... А с виду такие большие сумки. Огнива нет.
   Но я не тот человек чтобы расстраиваться. Я оптимист. Вечером у меня и этого не было. Сложил всё обратно, я направился в сторону реки.
   Найти место моего обитания было не так просто. Изначально я минут двадцать прошагал в другую сторону, потом пришлось возвращаться. В поощренье меня ждал завтрак подсоленной рыбой. Даже корни водного растения, если на них уронить несколько крупинок соли - приятная пища. Ох, чувствую после такой диеты, заведутся у меня черви в животе, как говорила мама. Мама.... Как же я скучаю....
   У меня появилось новое занятие - рыбалка. Отломав от одной из медных пряжек сумки "язычок", я изогнул его и заточил на камне. Даже бороздку, чтобы рыба не так срывалась, на жале ножичком сделал. Не, ну конечно не шедевр и металл мягкий.... Леску заменила дратва.
   Рыбалка не задалась, прямо скажем. "Наверно время не то выбрал", - успокоил я себя. Когда я засыпал, мне чудился запах дыма и жареной рыбы....
  
   Следующий день я занимался хозяйством, косясь на ненавистную реку - завтрак в вершу не пришёл. Перво-наперво сделал "петлю" на зайца из дратвы. Зайцев, правда, я не видел в округе, но, побродив по лесу, особо не надеясь, поставил в приглянувшемся мне месте. Далее, прижав лезвие к земле, чтобы не шуметь, принялся точить, или наверно правильнее сказать править, топор. Паранойя конечно - бояться шуметь - вряд ли здесь кто бродит, но лучше уж она, чем беспечность. Вечером, я вновь словно ниндзя запрыгнул на иву - а вдруг! Дыма видно не было, но я его чувствовал! Оказывается, вчера была не галлюцинация. Я оценил направление ветра - запах шёл из-за реки. Постарался найти источник - безрезультатно. Но тревога в сознание поселилась. Да оно и понятно - рядом кто-то разумный. Может опасный, а может и огниво мне подарить хочет. В любом случае надо узнать. Когда стемнело, я вновь забрался на вершину ивы. Насчёт вершины я немного загнул, так что лес с высоты птичьего полёта не видел, но на мгновение, после пятнадцати минут разглядывания черноты, мне показалось, что я увидел отблеск пламени на верхушке дерева
   И вновь я - ночной воин. Сняв одежду, я зашёл в реку. Так как она была не слишком большой, то проплыв метров пять "по-чапаевски", я нащупал ногами дно и тут, что-то холодное и упругое, коснулось ноги.
   - Ох, ты!
   Сказать, что я выпрыгнул, значит, ничего не сказать. Я вообще не из пугливых, но вы были на водоёме ночью, один? Когда кто-то неизвестный из непонятной кружит в темной массе воды, в которой ты далеко не хозяин. А если хватает тебя за ногу?! Уняв испуг, я быстро оделся. Первые дни лета это далеко не пляжный сезон, даже в этом мире. Вода колется. Накинув рубаху, я поднял кинжал.
   Я ещё в детстве замечал, как влияет на человека оружие. Только тогда я думал, что это просто ребячество. Не-е-ет. Не зря в книгах воодушевляют мечи. Вот секунду назад я был продрогнувшей на ветру лягушкой, только коснулся рукояти - я рысь, я пантера, я ужас, летящий за новой партией дратвы и топоров. Разумеется, шёл на разведку - кому нужны неизвестные соседи, но вдруг....
   Примерно выверяв направление, я, стараясь не шуметь, поковылял. Шёл я всего минут тридцать, когда заметил свет, отражающийся от листвы. Самого костра видно не было. Я смело направился туда, и чуть было не опростоволосился. Поляна, вернее закуток среди деревьев вынырнул неожиданно. Причина моей глупости была проста - костёр был скрыт чем-то огораживающим его, и поэтому пламя освещало лишь ветки деревьев. Постояв минуту, я стал медленно пятиться назад. Отойдя в темноту подальше - присел.
  
   Зачем они мне! Я один и это меня вполне устраивает. Я вполне счастлив. Я никому ничего не должен. Будет конечно тяжело, я знаю, но я выдержу. Найду какую-нибудь деревеньку, сопру лопату - выкопаю землянку и буду жить. Ну, рассказывают же о детях, которые выжили в лесу! А я взрослый, здоровый мужик. Пусть почти здоровый.
   А с другой стороны, как бы я сделал на их месте? Тащил бы меня с собой? Да ну! Кинул бы точно так же. Да и люди! Вместе-то всё равно оно легче. Перебрав возможные варианты, я направился к костровищу.
  
   - А я вас ищу, ищу!
   Толикам, подкладывающий ветки в колодец костра, подпрыгнул и теперь испуганно смотрел на меня. Из шалаша показалась голова Клопа:
   - Хромой! Орк мне в дышло! Хромой! Жив собака!
   - Тише ты! - раздался из темноты шипящий голос Чустама.
   Следом за звуком из-за ближайшего дерева слева вышел и сам обладатель оного, держа в руках прутик с нанизанной через жабры рыбой:
   - И вправду Хромой. Выбрался? - в голосе корма хотя и сдержанно, но тоже слышалось тепло. - Молодец. Присаживайся, голодный небось?
   - Не откажусь.
   Клоп выскочил ко мне и сжал своими лапищами в объятьях:
   - Жив паскуда.
   - Ладно вам, все вроде живы. А где криворукий?
   - Сейчас придёт, - Толикам тоже раскинул руки для объятия, - за дровами пошёл. Мы здесь уже полруки, поэтому весь ближайший валежник выжгли.
   Ларк появился минут через пятнадцать с охапкой веток. Внешне казалось, что он даже не удивился, но его глаза, даже в полумраке было видно, что расширились. Тут он споткнулся и чуть не упал, рассыпав все ветки.
   - Ну, если Ларк сделает что-то нормально..., - я встал и протянул руку.
   Бывший раб подбежал и схватился за неё. У него глаза в свете костра заблестели от влаги. У меня даже комок в горле встал от такой нежности. Как же всё-таки я рад их видеть.
  
   Через полчаса я ел жареную рыбу. Слегка суховата получилось, но я ел её словно заправский гурман - смакуя.
   - Соли бы..., - мечтательно произнёс Чустам.
   - У меня есть. Только на том берегу.
   - Живём парни! - Клоп явно был в приподнятом настроении. - Ты как выбрался то?
   - Ну, взял меч и давай всех крошить без разбора...
   Рабы, хотя нет, какие рабы - свободные люди, внимательно и серьёзно смотрели на меня, ожидая продолжения. Я если честно думал, что на этом месте засмеются.
   - Затем заставил орков встать на колени, а один закричал: бери что хочешь, только не убивай.
   - Тфу ты, - Толикам встал подкинуть веток, - как обычно.
   Около костра, пусть и огороженного камнями было тепло и уютно. Я вздохнул:
   - Я думал вы ещё на "крошить" поймёте.
   - Так ты того светленького и взаправду чуть на куски не нарезал, - возразил Клоп.
   - А ну да... забыл. В общем, когда вы убежали, я ещё лафотов освободил, а потом к хрумзу пошёл. Он меня и вывез от орков. Потом лафоты подобрали....
   - Заканчивай Хромой. Не хочешь говорить - не говори, - Клоп сердито смотрел на меня.
   Блин, ну прямо обидно стало - за что ж такое недоверие?
   - Да я серьёзно. Лафоты подобрали. Они двух лошадей у орков увели. Ну а в лесу уже помогли очухаться от орочьего зелья.
   - Связывали?
   - Да, только мне не от каши плохо было, а от той дряни, что шаман мне ночью напихал. А от каши не плющило. Лафоты сказали: трава глупого воина.
   - Может зелье "дурной воин"? - переспросил Чустам
   - Они сказали: глупый. Может и дурной, они на имперском как-то не ахти.
   Корм глянул исподлобья на меня.
   - Что?
   - Да так, ничего. Вряд ли это оно.
   - Почему?
   - Я сам не видел, тех, кто принимал, но говорят, что после его либо дохнут, либо безумными становятся. Это зелье маги для армии придумали.
   - Ну а вы то, как выбрались? - Перевёл я тему.
   Рабы на некоторое время замолчали. Толикам и Ларк зыркали глазёнками то на Чустама, то на Клопа.
   - Ну, ты как нас освободил, - начал Клоп, - мы потихоньку смогли из деревни выбраться. Орки-то в общем внимания на нас не обращали. Токмо отбежали, нам на встречу орчёныш на жеребце. Я увернулся от копыт и за удила поймал....
   - А я сдёрнул его и убил! - довольно громко закончил Чустам.
   Вот тут сказывалось всё-таки различие наших менталитетов. Для меня, пришельца, орки это что-то типа чужих, иных тварей, даже можно сказать зверей. Ну, вот не отождествлял я их с людьми. А для местных, это.... Как бы объяснить.... Просто другая раса. Не знаю. Негры там или азиаты для нашего мира. Соответственно реакция была разной. Вот вы бы как отреагировали на убийство китайского ребёнка у вас на глазах? Понятно, что здесь другие нравы, более жёсткие, и само убийство не выходит за рамки чего-то особо необычного, но убийство детей....
   - И что дальше? - я не стал заострять на данном эпизоде внимание.
   - Ну а дальше мы на его жеребце и сбежали.
   - Вчетвером?
   Клоп кивнул.
   - Ну, вы даёте. И где он?
   - Так издох, - продолжил Клоп. - Издох бы, если б не добили. Мы мяса нарезали - у орка меч был, да и твой.... Кожи на верёвки, узду сняли и дальше пешком пошли. Когда плохо стало, оказалось что у Ларка, - Клоп хмуро глянул на него, - "лепёшка" за пазухой была.
   - Ага, - подключился Толикам, - он её втихую жрал по дороге.
   Криворукий потупил взгляд.
   - Ну, вот он и ждал пока мы отойдём. А потом мы его....
   - А фингал откуда? - кивнул я на Ларка.
   Все улыбнулись, кроме нашего образованного.
   - Толикам, когда был связан, пообещал, что ему причиндалы оторвёт и есть заставит, если он его не отвяжет, - объяснил Клоп.
   - Он же никогда не ругался..., - опустил взгляд Ларк.
   - Ну а как он Толикама отвязал, тот ему и ткнул в глаз. Только далеко уйти не успел. Ларк его догнал, палкой отоварил по затылку и снова связал. Ну а потом мы его ждали.
   - Вы меня не ждали, - подал голос Ларк.
   - Ну, несли же, - возразил Чустам. - Мы его на ветки положили и до острова на себе тащили. А недоволен, так сильно рёбра отбили. Он сполз, а мы не заметили, ну и об корни....
   - До какого острова?
   - До этого... - удивился корм. - Кстати, а как ты нас нашёл?
   - На дерево залез, и отблески костра увидел.
   - А остров?
   Я пожал плечами:
   - Просто неподалёку встал. Я даже и не знал что это остров.
   - Я говорил тебе видно, - злобно сказал Толикаму корм, - а ты да кто нас в такой глуши.... Вон..., и тот нашёл.
   Я промолчал, но сделал заметку о мнении Чустама касательно моих способностей.
   - Уходить отсюда надо, - хмуро произнёс корм.
   Все чуть ли не кивнули. Так понимаю, главным после освобождения стал он. Такой негласный лидер. И вот как-то не очень мне хотелось, вырвавшись из рабства попасть под чьё бы то ни было влияние.
   - А ты что думаешь Толикам? - Спросил я.
   Ну, понимаю, что провоцирую, но и рабом, даже совсем чуточку, быть не хочу. Да ещё и характер такой поперечный....
   - А мне и здесь нравится, - ответил вместо "голубого" Клоп. - Соль вот только ты обещал.
   Отвечать я не стал. Просто пожал плечами. Обещал мол, сделаю.
   Чустам недобро зыркнул на меня:
   - Поймают здесь.
   - Кто? Орки? Да им, судя по всему не до нас. Кстати, никто не знает, что там произошло?
   - Да ясно всё - власть делят, - ответил Толикам.
   - Что там делить то? Былинки да степь?
   - У них там своё. Власть у орков, это ведь не обязательно степь, борются за влияние. Орочьи кланы это сила. Было время, они половину локотств под себя подмяли, тогда и объединились люди.
   - Перерезали бы они все друг друга.
   - Не перережут. А вот война с нами наверно будет. Сейчас с орками уже более десяти зим перемирие держится. А вот с приходом нового клана во главу - походом пойдут наверно.
   - Да какое ж перемирие? Вон, у Клопа спроси, с одного в рабство забирают.
   - Империи на мелкие стычки плевать. А вот когда начнут селеньями уводить да земли захватывать....
   На полянке повисло молчание. У меня прошла мысль, о том, что может и не так уж я и прав с желанием остаться в этой местности и зря я против решения корма? Когда время перевалило за полночь, мои глаза стали слипаться. А вот бывшие рабы даже не думали ложиться спать. Спрашивать об этом я как-то стеснялся - мы же всё-таки свободны и во сколько хотим.... Когда сон навеянный теплом костра стал одолевать аж сил нет, я всё-таки спросил:
   - А вы спать, когда ложитесь?
   - Да мы днём высыпаемся, - ответил Толикам.
   - Зачем?
   - Ночью меньше шансов, что кто-то найдёт, - ответил Чустам.
   - Я же нашёл, - позевнул я. - А если днём кто придёт?
   Взгляды собеседников скрестились на корме. Похоже, я плотно подрываю его авторитет. И это ему очень не нравится. И вот если в рабстве сдерживало наказание орков, то теперь....
   - Я и говорю, уходить надо, - повернул в свою сторону Чустам.
   - Это..., я наверно к себе пойду..., - в этот момент я особо почувствовал, что одному всё-таки лучше. - Я ночью сплю.
   - Можно я с тобой? - Вдруг наивно спросил Ларк.
   Не ну вот чего он! Ведь получал от меня пару раз. За дело конечно, но получал....
   - Ты соль обещал, - Клоп мягко намекнул на то, что он пойдёт с нами, похоже сегодня сорваться не получится.
   - Конечно, сходите, - произнёс Чустам тёплым голосом.
   Только вот тёплого в нём было.... Ну вот на кой оно мне? В особенности Безрукий. Я уже очень пожалел, что подошёл к ним.
   - Пойдёмте, - меня взбесило его разрешение парням. - Только возьмите огниво - у меня нечем огонь разжечь.
   - А у нас нет, - прохлопал глазами Ларк.
   - А как огонь развели?
   - Чустам растёр.
   - Возьмите угольки, - предложил Чустам.
   - Да ладно, не надо, - вежливо отказался я.
   - Бери, бери, - усмехнулся корм, - замёрзнете же. Пойдём, поговорим Хромой?
   - Чего вам тут не говорится? - Клоп косо посмотрел на Чустама. - Видим же что крыситесь - мы тоже хотим послушать.
   - Ну, здесь, так здесь. Чего ты опять свой норов показываешь? Что я тебе плохого сделал? Что бы я не предложил, ты поперёк лезешь.
   - Да ты ещё и не предлагал кроме как уйти отсюда. Уйти куда? Где нам рады? Да и предложение, если честно, попахивает твоим желанием, а не общим.
   - Ну, так вы предложите хоть что-то сами! Мы ведь теперь не рабы и решать вместо нас некому! А жить то как-то надо. Здесь действительно опасно. Ну.... Предлагайте....
   На некоторое время повисло молчание.
   - Я ведь, Хромой, много повидал в жизни. И понимаю, как называется то место, куда мы встряли. А ты, похоже, не совсем. У нас у всех печати рабов и только стоит показаться кому из живых, так тут же охотники за печатями появятся, а дальше центральный загон, и если никто не купит, по распределению. Даже мне, казалось бы, попавшему в плен к зелёным, вряд ли даже в той сотне, где я служил, кто поверит. Нет, ну поверят некоторые, но всё равно отдадут страже, как положено.... Ещё и позор получу. Да и навоевался я.... К чему я это тебе всё рассказываю. Есть предложения - говори. Нет - так чего ершишься? Хочешь парней против меня настроить? Зачем? Сейчас нам вместе надо - по одному переловят, да и проще вместе выжить. А то, что гонор иногда у меня проскальзывает, так извините. Я и в сотне десятником был, и в рабстве.... Отложилось как-то на характер.... Ты ведь тоже не всегда, как Толикам говорить можешь.
   Треск огня, поедающего сучья, подброшенные Ларком, только усугублял тишину ночи.
   - Не знаю Чустам, мне надо всё обдумать.
   Корм пожал плечами:
   - Если уходить будете, сообщите - мы же не орки всё-таки.... И соли захватите. Правда, как-то соскучился, - Чустам встал, поднял большой кусок коры и голыми руками выдернул несколько горящих сучьев на него:
   - Держите, раздуете.
   - Не надо, на том берегу, дорога близко, а такой "печи" как у вас, у меня нет - заметить могут.
  
   После света костра, несколько минут пришлось привыкать вновь к темноте. Но постепенно глаз освоился, к тому же луна, или как тут называют - ночной лик, выглянул из-за очередного облака.
   - Чустам не плохой парень, - произнёс Клоп, идя сзади.
   - Я и не говорю что плохой. Только вот уж слишком он хороший какой-то. И к оркам-то он не рабом попал, а пленён был, и в кормы то чуть не силой затолкали, и знает, как лучше поступить.... Только вот печать-то рабскую зелёные не ставят - её в империи получают. И рабов что без печати, сам знаешь, долго в нашем клане не держали.
   Клоп замолчал.
   - Ну что, - мы вышли на берег, - раздеваемся?
   - А тут змеерыб нет?
   - Откуда я знаю? Что за змеерыбы?
   - Ну..., такие извилистые, здоровые, молнией бить могут как маги.
   - Умеешь ты настроение испортить, - вспомнил я прикосновение к ноге. - Они спят наверно.
   - Так они как раз ночью охотятся. Ударят и на дно тянут.
   - Да ну тебя.... Пошли, давай, - я начал раздеваться.
   Клоп вздохнул и последовал моему примеру.
   - А ты что, с настоящими магами встречался?
   - Был у нас в деревне отставной.
   - Ого! - удивился я.
  
   Маги этого мира, я имею в виду, человеческих, делились на магов и алтырей, то есть полумагов, по крайней мере, я их для себя так назвал. В простонародье их всех конечно величали магами, но по своим способностям, алтыри, были гораздо слабее. Их удел был ставить рабам печати, лечить народ, да разные снадобья делать, типа приворотных, хотя я так понял скорее афродозиаков, поскольку время действия было ограничено. Нет, конечно, список их профессиональных возможностей был более обширен, но я встречался только с этими. В общем алтыри, это... что-то типа наших колдунов, только без шарлатанства. А вот настоящие маги.... Говорят, поскольку я ни одного не встречал, они могут и действительно влюбить одного в другого, и перемещаться моментально, и молнии кидать.... Если хотя бы десятая часть того что я слышал от рабов правда, то серьёзные люди. Правда, Толикам, про половину слухов говорил, что это враньё.
   Но суть не в этом. Все маги, то есть абсолютно все, работали на империю. Их ещё в детстве забирали из семей и увозили на обучение. Семья, в которой родился настоящий маг - точно становилась зажиточной, так как виру империя платила не скупясь. Только вот рождались они, я так понял, не часто.
   К чему я это всё. Встретить настоящего мага для людей простого сословия, не говоря уж о нас, рабах, практически не реально. А Клоп, оказывается, общался с таким.
  
   - И что он, молнии кидал?
   - Да не-е, обычный мужик, разве что без ноги. Лечил очень хорошо. Мор живности прекращал, - Клоп замолчал, видимо вспоминая.
   - Дождь мог вызвать? - Я уже заходил в воду. - Или там исчезнуть и появиться в другом месте?
   - Не знаю. Может, и мог. Только не вызывал. Да и боялись его.
   - А чего боялись-то? Мертвяков поднимал?
   - Не, поднять не мог, угрюмый просто был.
   Тут я уже зашёл почти по шею, и стало не до разговоров, а вот Клоп, во-первых, ещё не вошёл толком, а во-вторых, был повыше меня, поэтому продолжал:
   - А вот в глазах мёртвого он раз пытался разглядеть, кто убил. Только не смог. Потом узнали, мертвяка того жена отравила и на улицу вытащила.
   - Какой-то недомаг, - я почувствовал дно и встал. - Что ж он яд найти в крови не мог.
   - Какая ж кровь у мертвяка? Да и как ты яд найдёшь?
   Я не стал спорить.
   - А где Ларк? Ларк! - крикнул я шёпотом.
   - Я тут, - ответил раб с той стороны.
   - Ты чего медлишь? Давай сюда.
   - Я здесь подожду.
   - Тьфу, - сплюнул Клоп. - Он плавать не умеет. Как реку увидел, так боялся вообще к ней подойти. Ты бы видел, как мы его искупали первый раз. Подержи, - протянул он мне свою одежду. - Ты чего там молчишь-то?! Напомнить не мог?
   - Я думал, вы меня бросили и вдвоём решили уйти.
   Клоп развернулся и поплыл обратно. Ну как поплыл. Два раза развёл руками и тут же снова дотянулся до дна. Через некоторое время раздался вновь плеск воды и в свете луны побежали волны. Парней, ввиду того что они находились в тени ивы, видно толком не было, разве что круги от них расходились. Вскоре Клоп показался на глади, держа Ларка, который сжимал в руках одежду, под мышки. Зайдя по грудь, Клоп развернулся и поплыл на спине, поддерживая Ларка.
   - Всё вставай, - когда оставалось совсем не много до берега, Клоп бросил Ларка в воду. Тот не ожидав, успел хлебнуть воды и закашлялся.
   - Да ладно? - Клоп дал Ларку лёгкий подзатыльник. - Выходи, давай.
   Я пока ждал, пару раз присел, чтобы согреться. А вот у Ларка даже стук зубов было слышно.
   - Ну и где расположился? - когда оделся, спросил Клоп.
   - Пошли. У меня, правда, такого как у вас комфорта нет....
  
   - М-да. Скромно, - Зайдя на мою "Чудесную полянку" оповестил Клоп о своём мнении.
   - Ну, так, одному - страшно, - не стал я юлить по поводу своего аскетизма. - Сырую рыбу будете?
   - Ну, ты Хромой горазд...
   Ларк, вежливо промолчал. Мы, рассевшись на мою "кровать", некоторое время помолчали.
   - Отсюда нас увидел? - Клоп в темноте указал на верхушку наклонной ивы.
   Я кивнул, потом сообразил, что меня не видно, но Клоп каким-то образом рассмотрел жест и, встав, полез на дерево.
   - Так и вправду видно, - прошептал он сверху.
   Ну, вот и какой сон, когда гости засиделись? Клоп спустился обратно:
   - И что думаешь делать?
   Вопрос был совсем не риторическим. Разницу в комфорте одинокой и, как бы смешно это не звучало - совместной жизни, я уже ощутил, как в плане комфорта, так и в плане психологической несовместимости личностей. Если первое радовало, то второе.... Да ещё и разум паниковал - а выживешь ли ты один?
   - Не знаю. Один я свободней как-то.
   Клоп ответил не сразу:
   - Если решишь уйти, то я с тобой. Толикам, да и Ларк, думаю тоже. Чустам конечно знающий мужик, но ты уже проверен.
   - Не забывай, что я хромой, в смысле хромаю.
   - Мы уже раз оставили тебя. Ты прости нас. Больше не повторится.
   - Да ладно, всё понимаю, - ответил я, хотя внутри пусть и немного, но злоба на них глодала.
   Насчёт, "больше не повторится", я сильно сомневался. Вот выйдет сейчас орк из темноты - даже сверкание пяток не успею рассмотреть. Я осознаю, что выхода у них в тот момент не было. Ну, какой идиот, будет ждать обузу в побеге. Я бы тоже на их месте не стал. Да и хорошо, что они меня оставили. Лафоты вон от шаманской гадости помогли избавиться, эти бы примочки на лоб в лучшем случае делали и то, если бы догадались.
   - Мы хотели вернуться, - подал голос Ларк, - только, Чустам сказал нельзя.
   Если бы хотели - вернулись бы. Я погасил в душе костёр злобы. Один это конечно хорошо, но много ли я знаю об этом мире? Наступал на грабли "одинокого бега" уже не раз. Так что компания нужна. Другой вопрос, бросить ли Чустама? Тип он мутный и не понятный, но, судя по тому, как он сумел наладить быт - нужный. Да и сам процесс расставания, как-то не особо радовал. Вернее не процесс, а реакция корма.
   - Ладно, - я вытащил из-под веток сумки и топор, - пойдёмте обратно.
   - О, где взял? - забрал у меня сумки Клоп.
   - Да тут проезжие подарили.
   - Стибрил?
   - Говорю же, подарили.
   - Эт, ты Ларку рассказывай.
   Обратно перебирались по той же схеме. Я и Клоп вплавь, а Ларк словно ёжик из мультфильма - кверху брюхом, сжимая узелок.
   Ночное купание в третий раз смыло сон прохладной водой. На обратном пути луна спряталась за очередное облако, и мы с Ларком шли "по приборам", то есть за Клопом. Уж не знаю, как он умудрялся что-то видеть, но шёл уверенно, в отличие от спотыкающегося сзади Ларка. Похоже, кроме криворукости, у него ещё и "куриная слепота".
  
  
   На наше возвращение Чустам не отреагировал, пока Клоп не отыскал в сумке мешочек с солью. Тут же корм достал из каких-то лопухов ещё две рыбины и собрался чистить их мечом.
   - Там в сумке ножик есть, - подсказал я ему.
   - Ты где так приснарядился? И топор гляжу, и нож, и соль?
   - Спёр, - ответил вместо меня Клоп.
   - А что деревня рядом?
   - Нет. На ночлег две телеги вставали, - пояснил я.
   - На ночлег говоришь.... Значит, селений близко нет.... Так бы наверняка, где поближе к людям встали.
   Вот вроде одна и та же информация, а я даже не задумался, а он выводы сделал. Я промолчал.
   - А дорога далеко?
   - С четверть ночи. Может чуть меньше.
   - Много народу ездит?
   - Я только двоих видел, в смысле вот этот обоз, и ещё кого-то на телеге. Но, колея прикатана.
   - Разбойничать надумал? - спросил Толикам.
   - Нет. Какие с нас разбойники. Разве что у крестьян краюху хлеба забрать сможем. По-тихому взять что. А лучше лошадь бы увести...
   - Тогда уж пять, - поддержал Клоп.
   - Пять не сможем. Пять, значит и людей там будет куча. Могут и нашими жизнями за такое расчёт взять. А вот одну надо, если удастся какого мелкого купца встретить, а то Хромой уж больно медленно ходит.
   - Всё-таки думаешь уходить? - спокойно спросил я.
   - Да пока ничего не думаю. Но вот вдруг нас искать кто начнёт? Мы убежим, а они потом снова на меня рычать будут, мол, тебя оставили. Хотя спины первыми покажут.
   Рыбу поджарили быстро. Разделили на всех поровну.
   - Сейчас бы хлеба..., - мечтательно произнёс Клоп, - да из печи... М-м-м.
   - А мне больше каша нравилась, - ответил ему Ларк.
   - Ты просто хлеба нормального не пробовал.
   Я тоже самое подумал о Клопе. Местный хлеб мне не очень нравился. Нет, он вкусный и наверно более полезный, так как и мука грубого помола, и экология опять же..., но... он другой. Хотя сейчас я был согласен с Клопом - краюшку бы, пусть и местного. Кроме этого подумалось о Ларке. Всю жизнь, всю... рабом. Ведь он вообще ничего кроме каши да хрумзов не видел. Вина не пил, мёда не ел, за девками не бегал.... Прям, хотелось взять его в охапку и в кабак, во все тяжкие. Жизнь, так сказать, показать с самой "худшей" стороны. Последняя мысль пришла, похоже, не только ко мне, так как после минутного общего молчания, корм спросил:
   - Ты ведь Ларк, даже в городе ни разу не был?
   Тот помотал головой, после чего задал вопрос:
   - А, правда, там дома друг на друге стоят? Жирный как-то рассказывал. Только я не понял, шутит он или нет.
   - Правда, - грустно ответил Чустам.
   - И что прямо по три дома?!
   - Бывает и больше.
   - А как тогда на верхние залазят? Лестницу наверно длинную надо?
   - Нет, там внутри лестницы построены.
   Через некоторое время, видимо нарисовав картинку в голове, Ларк уточнил:
   - Так ведь в дыру, куда лестницу ставят упасть можно, да и каждый раз лезть неудобно.
   - Там Ларк, как ступени в яму, только из дерева и огорожены.
   Тепло костра разморило на сон, да и в глазах уже, словно песка насыпано:
   - Я вздремну у вас в шалаше?
   - Конечно, - кивнул Клоп, - можешь не спрашивать.
   Засыпал я с меркантильной и не очень красивой мыслью: "Вот проснусь, а они уйдут, и все вещи мои утащат". Отогнав глупости, я провалился в царство морфея.
  
   Утром меня разбудила какая-то пичуга. Я потихоньку стал выбираться из стиснувших меня с боков тел Клопа и Ларка. На полянке, оказавшейся при солнечном свете довольно живописной, сидел Чустам:
   - Тебе чего не спится? - шёпотом спросил он.
   - Не знаю. Выспался.
   - Тогда вот хворост, увидишь, что огонь совсем затухать будет - кинешь одну, маленькую. Только вон веник из зелени сразу начинай махать сверху - дым разгоняй. Днём ветерок поднимется, не заметно будет, а сейчас нас издалека видно. Если палка вся не загорится, а угли продолжат затухать, снова ветками маши.
   - Хорошо, - я заглянул в колодец костровища, там плясали мелкие огоньки на головёшках. - Только схожу, умоюсь.
   - Пить захочешь, сходишь. Попусту на берегу не показывайся. Пойдём, место покажу.
   - А чего шёпотом?
   - Остальные спят. Да и утром в тишине голос далеко слышно.
   Река оказалась буквально в минуте ходьбы, только в другую сторону. Вышли мы на излучину, по которой видно было, что мы действительно на острове. Но на сам берег показываться не стали.
   - Вот тут, по следам спустишься и в камыши попадёшь. Только перед тем как идти, внимательно берега напротив осмотри - вдруг, кто есть.
   Я кивнул. Оказывается не у одного меня паранойя. Когда вернулись назад, Чустам продемонстрировал процесс подкладки дров. Сразу действительно появлялся маленький дымок, но через две - три минуты огонь начинал медленно поглощать хворост и дыма, почти не было видно.
   - Кто проснётся - усадишь вместо себя. Сам выспись. Вечером сходим - покажешь, где дорога.
   Я снова кивнул. Вот что за странные мы создания. В рабстве, только скажи, что можно спать, тут же глаза закрыл и сон видишь. Сейчас, казалось бы, спи..., ан, нет - как будто кто спички в глаза вставил.
   Через час проснулся Толикам.
   - Доброе утро, - поприветствовал я его.
   Он махнул мне рукой в знак того, что слышал и исчез в кустах. Минуты через две вернулся, завязывая пояс.
   - О-о-о, - он передёрнулся, и подошёл к "печке".
   Нагнулся над ней, улавливая телом тепло. Я тоже, когда проснулся, замёрз. Но после ночей под открытым небом, особо не рассматривал это как неудобство.
   - Давно не спишь?
   - Не очень.
   - Чустам опять до утра сидел?
   Я кивнул.
   - Что думаешь?
   - Насчёт чего?
   - Да насчёт всего. И насчёт уходить, и насчёт воровать?
   - Эк у тебя мысли какие глобальные с утра. Не знаю. Место бы какое найти, где спокойно. Ну а воровать.... Так купить мы ничего не можем, а так нам никто ничего не даст. Тут ведь не ради наживы, а ради выживания.
   - Знаешь, когда я молодой был, не далеко от нашей деревни вот такая же шайка беглых поселилась. Сначала тоже вещи исчезать по дворам стали. Потом обнаглели и на дороге наших останавливать стали. Ну, мужики собрались и выловили их. Так у них там в яме, столько всего было, что не в каждом хозяйстве наберётся.
   - Предлагаешь, так как сейчас жить?
   - Нет, конечно. И есть что-то надо - рыба сейчас уже поднадоела, а что будет через луну? Да и к зиме приодеться не мешало. Просто я тогда, помню, сам камни в них кидал....
   - Вы их камнями забили?
   - Зачем? Нет. Так, кости помяли, да в загон сдали.
   - Ну, вот, а сейчас нас сдадут, - раздался из шалаша шёпот Клопа.
   - Да чтоб у тебя маги язык на зелья забрали, - поддержал ворчание Чустам.
   - А что из языка зелья делают? - заинтересовался я.
   - Из обычного - нет, а из его - сделают. Яда больно много. Не спится же вам, - ответил корм.
  
   День прошёл тускло. В том смысле, что все были вялыми и, не смотря на прекрасную погоду, настроение было так себе, но к вечеру....
   - А если вдруг лошадь уведём, то, как мы её сюда переправим? - Ларк был несколько взбудоражен.
   - Они в отличие от тебя плавать могут, - осведомил раба Клоп.
   - Вы сначала уведите её, - осадил их Толикам.
   - Или найдите, - поддержал Чустам. - Ларк, ты останешься здесь.
   Криворукий кивнул.
   - Может, пойдём? - спросил Клоп.
   Я в принципе понимал его нетерпение. После целого дня ничего неделанья, появилась какая-то задача. Да, противозаконная, как и само наше существование, особенно моё - в этом мире. Да, опасная. Но, цель!
   - Светло ещё.
   - Я в прошлый раз в темноте приплутал, - я протирал травой кинжал.
   - Потом сухой оботри, - кивнул на нож Чустам. - Раз так, то пойдёмте пока светло. Посидим, понаблюдаем.
  
   В общем, ожидание настроило нас на боевой лад. Наверно каждый из нас, чувствовал себя этаким крутым разбойником, ну кроме меня, я - одноногим пиратом. Ну а чего? По кораблю бегать не надо. Наш сверхсуперсекретный отряд вышел на тропу войны. Водную преграду преодолели бодро, а вот через час после этого, пират, как-то засомневался. Не ну они то чуть чего убегут, как обычно. В душе появилась тревога. А зря. На дороге, сколько бы мы ни ходили, и не лазили, когда стемнело на деревья, было пусто. После полуночи было принято решение идти обратно. Переплыть через реку, было принято в целях конспирации в другом месте.
   Когда судорожно одевались на берегу нашего "пиратского" острова, Клоп вдруг спросил:
   - Чустам, а откуда у тебя печать?
   - Орки поставили, - надев штаны, корм задал ответный вопрос. - А чего спрашиваешь?
   Клоп глянул на меня, но не выдал:
   - Да так. Я думал, что орки не ставят их.
   Корм сел на берег. Мы уже накинули наши рубища, а он всё сидел и смотрел на рябь реки.
   - Это уже было после заключения мира. Я, тогда ещё был новик в той тысяче - недавно перевели, но выделялся из общей толпы, поэтому вместе с ещё шестью такими же и попал в лучшую сотню. Хотя сотней она только называлась. В действительности всего пять десятков и те не полные. Воины все матёрые, прошли не одну битву. Я ни на мечах, ни на луке, ни одного не смог одолеть, хотя раньше десятником был.
   - Лучники вроде отдельные отряды? - робко спросил Толикам.
   - Это обычные. А в нашей сотне, и то и другое.
   - Чёрная сотня?
   Корм кивнул и продолжил:
   - Обычно мы были на охране кого важного или штаба в случае боя, ну ещё когда безвыходная ситуация, то в самое пекло. Только я в боях не в этой сотне был. Ну вот, когда война кончилась, начали отдавать пленных друг другу. Понятно, что большинство, из тех, кто попадал к оркам или нам - были мертвы. Но особо важных держали живыми для показательной казни. Орки как-то узнали о том, что сын вождя одного из кланов был жив. Не знаю уж, чем там, в столице, думали, может, действительно, кто важный у зелёных был, но решили этого орка и ещё пяток, отдать в обмен на наших. А этот орк к тому времени уже не имел глаз, да и так понимаю ещё некоторых частей тела. В том состоянии, что он был, долго не живут. Парни говорили, что у зелёных в таком случае убивал сам отец, но в ритуальной битве. Они немощных не держат. Да и не о нём сейчас. В общем, чтобы не расстроить перемирие, отправили нас в засаду. Когда обмен бы прошёл, мы должны были всех их перебить.
   Корм на некоторое время замолчал. Мы не торопили.
   - По дороге к месту засады наткнулись на зеленомордых. Восемь тварей. Среди них орчанка и два орчёнка. Не знаю, уж, какого ляда они делали в лесу.... Понятно, в живых, мы их оставить не могли. Старшие решили первую кровь на наши мечи положить и дали команду моему десятку. Мы их словно котят.... Я как назло оказался рядом с одним из орчёнышей. Он наверно зим десять всего пережил.... Убить - жалко - ребёнок. Не убить - считай, из чёрной вылетел, всё таки десятник уже. Ну, я его за ворот взял и шепчу, упадёшь и не вставай. Сам легонько его кромкой меча по горлу - шик. Думал, не поймёт. Встанет, а я его тут и порешу. Ну, для очистки совести, что ли сказал.... А он понял. Лежит, и не вздохнёт. Только своими зенками на меня чик, чик. Я его орчанкой прикрыл, будто украшение с неё сдёргивал, да так оставил.
   Чустам кинул камешек в воду. Круги, от него быстро поглотили волны.
   - Встали мы в схрон. Стоять надо было сутки - нас заранее послали - орки ведь не дураки. Ну а под утро пришла сотня зеленомордых и с ходу на нас.
   Корм опять на некоторое время замолчал.
   - В живых остались нас пятеро, четверо новиков - поскольку поставили чуть дальше, чтобы первыми в битву не бросать и один уже матёрый воин. Сначала и нас хотели, только орчёныш тот, вступился. Я сейчас, конечно, понимаю, что он за нами проследить умудрился. Их главный, что-то прогырчал с орчёнышем, а потом и говорит нам: за то, что не убили ребёнка дарю и вам жизнь.
   Притащили нас на место обмена и добавили к тем, кого отдавали, а Младший император и говорит: это - не наши. Это враги, люди которые хотят сорвать договор.
   Ну, главный орк сказал, что раз не ваши и нарушили мирный договор, то они готовы забрать нас, только не могут трогать по договору свободных людей. Младший император кивнул магу, тот и нарисовал нам завитушки.
   Мы молчали. Сказать просто нечего было. Дело не в том, что история не трогательная, а в том, что таких рассказов, каждый из нас слышал сотни. Ну, может, конечно, не таких откровенных, обычно свои косяки прикрывают.... У каждого своя судьба, своя печаль. И кстати, мало кто из рабов был ангелом. Понятно не заслуживал..., хотя встречались всякие. Чустам, например, похоронил полсотни людей.
   - Пойдёмте. Нам ещё верши проверить надо, - встал корм.
   Мы, за время рассказа успевшие тоже найти себе сидячие места, последовали его примеру.
   - Морда, - прошептал я. - У меня тут тоже верша стоит, достать бы....
   - Клоп поможешь?
  
   На следующий вечер уже пошли без меня. Мы с Ларком помедитировали на отблески пламени. Скукотища. К приходу наших, нажарили рыбы. Вернулись они вновь пустыми. Ужинали молча. Единственное, Клоп задал вопрос корму:
   - Чустам, а, правда, что воины чёрной сотни могут выше себя прыгать?
   - Нет. Обычные воины. Просто более опытные, ну и гоняли нас соответствующе.
   - Говорят, маги вас привязывают к тысячнику? - продолжил тему Толикам.
   - Меня точно не привязывали. Только я отслужил то семь лун, поэтому не знаю. Возможно, и привязывают, только никто об этом не говорил. Вот зелья различные магические выдавали.
   - А что за зелья?
   - Смотря, куда посылали. Мазь, которая кровь сразу останавливает, у всех была. А дальше по обстоятельствам. Вот когда на орков шли, мне выдали для сбивания запаха, для ночного зрения, жидкость такая, мажешь глаза и можешь ночью, как днём ходить....
   - Тебе-то зачем? - Встрял Клоп. - Ты и так видишь...
   - Тш-ш, - осадил остряка Толикам.
   - Ну, это, - продолжил Чустам, - не помню, как называется, но после него боли не чувствуешь. Для реакции давали. Потом..., воду воина, как у орков и вместо яда - зелье "дурной воин". Всё вроде.
   - И что, сильно реакцию повышает?
   - Не знаю, не пробовал.
   Спрашивать что такое "Чёрная сотня", я не стал, и так понятно, что местный спецназ. А вот само название....
   - А почему, чёрная?
   - Не знаю. Кто говорит, потому что из неё только в землю, кто - потому что после воды воина, кровь становится чёрной, а кто, что по цвету одежды - нам для ночных боёв чёрную выдавали.
  
   Лишь на третий день фортуна улыбнулась джентльменам удачи, то бишь, нам. Нам, потому как я тоже увязался - как-то не хотелось вставать в один ряд с Ларком, хотя, может и по причине скуки. Кто бы мог подумать, что свобода тоже может быть тоскливой. Выдвинулись мы нашим спецотрядом, сравнение возникало только благодаря одинаковым серым рубищам и кожаным мокасинам, напоминающим, на мой взгляд, скорее толстые носки. И то, и другое, выдали нам перед фееричным выступлением на арене гладиаторов.
   Затихла наша группа чёрных беретов, вернее мокасинов, в местном боярышнике ещё засветло. Когда стало смеркаться, услышали постукивание колёс на кочках. Вскоре мимо нас медленно прокатились три деревенских телеги с бортами из жердин и затасканными клячами. Мы, отпустив их подальше, скрываясь за кустарником, пошли следом. Через полчаса обоз остановился почти в том же месте, что и тот с которого я скоммуниздил сумку. Мужики, которых было пятеро, разожгли магическим амулетом костёр и сели кругом ужинать. Знаете, вообще специализация вора-обозника не столь романтична. Это тяжкий труд, в смысле тупое и нудное ожидание пока все уснут. Соответственно сложность была в том, что ожидать нужно подальше и тихо, то есть почти неподвижно. Ждали мы долго, часа наверно три. Селяне не были беспечны и выставили охрану, основными объектами наблюдения которой были лошади. Когда мужики легли на телегах спать, а страж начал клевать носом у костра, Чустам, словно кошка, пошёл вперёд, показав нам рукой, чтобы мы оставались на месте. В этот момент я понял, насколько я неуклюж....
  
   Обратно все возвращались в эйфории победы. У нас была сумка, вернее узел с неимоверным запахом съестного, вытащенный кормом почти из-под головы спящего селянина. Лошадей увести не стали пытаться - слишком уж тщательный надзор. Не знаю как Толикам с Клопом, а я чувствовал себя пятым колесом, поэтому радости особой не испытывал. Зато испытывал маниакальное желание разорвать содержимое сводящего с ума своим запахом мешка.
  
   Пир! Иначе это не назвать! Сало! Хлеб! Что-то свеколоподобное, называемое местными кротокой и по вкусу напоминающее скорее редьку. Крупа. И... первая посуда. Котелок и шесть деревянных ложек в нём. Его корм увёл практически из-под носа охранника.
   - Живём! - воскликнул я, когда мы вскрыли всё это богатство.
   Сметелили мы это всё за два дня и обвинить нас в беспечности не смог бы никто. А вы пропитайтесь несколько лет кашей.
   Последующие десять дней были без улова. Нет, конечно, проезжающие были, но, ни один из них не останавливался на ночлег. Хотя вру, одни остановились. Но кожаные безрукавки и висящие на луке мечи отбивали всякое желание брать у них что-то. Мы потихоньку в тот день вернулись обратно. Но ждущий дождётся, а жаждущий - обретёт. На одиннадцатый день, в поле зрения нашей гоп - команды оказались купцы с товаром, ну или купец. Так, либо иначе, это были три телеги со скарбом и важный пуп с мозолью в районе живота, который раздавал команды. Охраняли обоз далеко не мальчики для битья, но... основной ценностью они воспринимали именно телеги!
   Я по уже выработанной стратегии находился метров на тридцать сзади наших, которые вели слежку за беспечностью, а в данном случае, за рьяным исполнением своих обязанностей, охранников. В принципе, нам ничего не светило, если бы не я. Пока наши наблюдали, я решил погеройствовать наверно, и, обошёл потихоньку обоз с другой стороны. Затихарившись за деревом, я наблюдал. Наблюдал за лошадьми. Они, изредка прыгая передними спутанными ногами, мерно жевали травку, с каждой четвертью часа приближаясь ко мне.
   Уже приближался рассвет, судя по слегка посветлевшему небу и затиханию голосов ночных птиц. Ноги затекли, особенно хромая. К тому же появилась ноющая и зудящая боль в районе перелома, обычно извещающая о непогоде, но я продолжал ждать. Поскольку своих я не предупредил, а теперь уже возвращаться было поздно, долго и глупо, осознавал, вернее, надеялся, что они в панике. Лошади маниакально не хотели заходить в лес, полагаю, это по причине отсутствия в нём сочной травы, и продолжали жрать свою зелень на поляне. Не, ну уже бесило! Мне нужна лошадь! Я не вытерпел. Наглость - второе счастье. Не знаю, чем я руководствовался, но не разумом точно, поскольку заметив, что охрана, возможно, заснула - было далеко и не очень понятно, я вышел на поляну. Здоровая нога затекла и теперь отдалась немотой и непослушанием. Я скорее усилием воли, чем физиологией, сделал несколько шагов до гнедого жеребца со звёздочкой на лбу. Тысячи иголок впились в ногу, выводя её из онемения. Жеребец встрепенулся, подняв голову. Я, подойдя, погладил его по влажному носу и взялся за..., я не знаю, как это называется, наверно тоже узда, но без повода, зато с кольцами для вожжей. Конь безропотно стал прыгать за мной, после того как я его потянул. Сердце стучало дико. Стоит только сейчас охране приоткрыть веки.... Иллюзий я не строил. Небо уже посветлело, и видно было шагов на двадцать.... Отойдя не очень далеко, я присел у ног лошади и одеревеневшими вдруг пальцами попытался вытолкнуть деревянный набалдашник местных пут в петлю. Не сразу, но у меня получилось. "Уходим, уходим", - било ударами в виски сердце. Я уже не думал о своих, я просто шёл, а конь покорно и глухо стучал своими копытами следом.
   - Хромой! - раздался крик шёпотом Чустама.
   Я остановился. Только теперь понял что значит, поджилки трясутся - ноги дрожали.
   - Ну, ты наглец! Давай на лошадь! - первым до меня догнал корм. Остальные пыхтели шагах в сорока.
   Я встал на подставленные "замком" ладони Чустама. Он подкинул меня и я, упав животом, взобрался на жеребца. Корм, схватив за узду, побежал....
   Жеребца в воду еле затащили.
   - Собираемся! - чуть не прокричал Чустам когда дошли до шалаша.
   - Куда? - спросил я.
   - Ты чего думаешь, они не пройдут по следам? Ты только что лошадь увёл! Он копытами пласты земли выворачивает. Самого здорового выбрал! Молодец!
   - А зачем сюда его затащили?
   Корм тупо смотрел на меня:
   - Да, кто его знает.... Обратно переведём.
   - А я думал мы на тот берег, - Клоп скидывал в сумку нехитрый скарб.
   - Тоже верно - следы запутаем.
   - А может они потеряют следы? - мне не хотелось покидать насиженное место.
   - Этот жеребец стоит однозначно дороже тебя. Ты бы, на месте его хозяев, потерял его следы?
   Через час мы были уже далеко от ставшего почти родным лагеря.
   - Красавец! - похлопывал по щеке жеребца Чустам.
   - Звезданутый, - произнёс я.
   - Что?
   - Звезданутый он, как и нынешний хозяин.
   - Хозяин это да! А конь то причём?
   - А у него во лбу звезда. Куда хоть идём-то?
   - К обеду встанем и решим.
   - Верши не взяли. Что есть будем?
   - А я рыбу достал и даже пожарил, - Ларк шёл с другой стороны. - А мне можно будет на нём?
   - Потом, - ответил Толикам. - Вот подальше отойдём....
   - Чего вы боитесь? Ушли же уже? - я в очередной раз поправил сползающие седельные сумки.
   Заодно и сам выправился. Езда на лошади без седла то ещё удовольствие, постоянно скатываешься вбок. Место, которое призвано предупреждать о приключениях, в данном случае подвергалось тщательному и уже надоевшему массажу. Небо начали затягивать тучи - не зря нога болела.
   - Вот если бы у тебя увели лошадь, ты бы, когда поиски прекратил? - спросил Чустам.
   - Не знаю.
   - Считай, что они тоже не знают.
   К дождю мы спрятались под деревом, спутав жеребца. Тот явно не был доволен погодой и встал под соседнее дерево. Клоп достал из сумки рыбу, завёрнутую в листья.
   - Так всё-таки, куда пойдём? - спросил ещё раз я.
   - Вот чего ты такой нудный, Хромой? - Клоп отбросил высосанную рыбью голову. - Какая нам разница? Вот кто-нибудь знает эти места?
   Все промолчали.
   - То есть так и так мы не знаем куда идти.
   - Я не об этом. Вообще куда пойдём? - Если честно я довольно слабо представлял местную географию и скажи мне что идём в Кермское королевство или Иритское, я бы только кивнул.
   Кстати королевствами я их называл для себя, местные же их величали локотствами, ну и правили ими соответственно локоты. Всего в Руизанской империи, которой правил император с детьми - младшими импреаторами, насчитывалось четырнадцать локотств самого разнообразного размера. Локоты на своей территории управляли всем, ну или почти всем, судами, налоговой, то есть местными мытарями, рабской составляющей, принимали какие-то законы, не противоречащие имперским, не было у них лишь одного - армий, за исключением небольшого количества стражи. Я так понимаю, это для гарантии отсутствия государственного переворота. Хотя насчёт одного, в смысле того чего не было у локотов, я наверно ошибаюсь. Очень туманна магическая составляющая этого мира. Толком я так и не понял их влияние и назначение. Некоторые говорили, что все короли магически привязаны к императору, кто-то рассказывал, что сам император - маг, что звучит довольно убедительно. Опять же своё представление я почерпнул от низшего слоя местной иерархии - рабов, что может очень исказить достоверность информации. Единственное, в чём не расходились рассказчики, и даже Толикам, это что при каждом короле были маги империи.
   Подвожу итог вышесказанному - мне было по барабану куда идти, поскольку я всё равно не понимал, но сама бесцельность....
   - Давайте хоть план, какой составим.
   - Да какой тут план? - ответил Чустам. - Идём как можно дальше от степи, куда-нибудь в глушь.
   - Только надо чтобы рядом была дорога и река, - добавил Толикам.
   - Замечательно, - я встал, дабы отойти по естественным потребностям. - Мы только что ушли из подобного места.
   - Ну а ты что хотел? - Чустам доел свою рыбу и вытирал руки о траву. - Построить замок и спокойно жить в нём? Мы теперь вынуждены будем скитаться.
   Пока я удовлетворил свои непотребные дела, обдумал слова корма.
   - А есть место, где тёплое море рядом? - задал я вопрос, когда вернулся.
   - Есть, - ответил Толикам. - А зачем тебе море?
   - Не видел ни разу.
   - Так ты же говорил, что Замухрынск за семью морями?
   - Меня маги из него перенесли, - сказал я правду.
   - Зачем? - после некоторой паузы спросил Клоп.
   - Кого слушаешь? - опередил меня Толикам.
   - Не хотите, не верьте, - я присел на своё место.
   - Можно и к морю, - Чустам похоже обдумывал направление движения, - только людно там.
   - А где не людно?
   - В эльфийских лесах, - чуть не хором ответили Чустам и Толикам.
   - Только там опасно, - продолжил Толикам.
   - А вот ты рассказывал про северные земли?
   - Ну и туда можно, опять же холодно там. Одежда тёплая нужна. Да и пешком мы до зимы туда не дойдём.
   - Давайте так, - созрел корм, - нам надо сначала переодеться, а то мы больно приметные. Возможно денег немного - инструмент прикупить. Мы сейчас даже яму построить не сможем - лопаты нет. Поэтому идём к дороге, только не в то место. А там посмотрим.
   Судя по молчанию, никто не возражал. Хотя меня очень терзали сомнения, насчёт заработка воровством, как-то у нас это не очень выходило. Если бы мы грабили..., но на это у нас, как минимум у меня точно, кишка тонка.
   Дождь потихоньку расходился всё сильнее и сильнее. На ночь мы остались всё под тем же деревом, выставив котелок для сбора воды. Лошадь на всякий случай привязали к дереву гужом, которые мне подарили местные вместе с солью и седельными сумками. Он, конечно, был коротковат, но уж очень боялись потерять нового члена нашей команды.
   Утро было холодным, но без дождя, что уже радовало. Мы, позавтракав водицей, выдвинулись в сторону реки, но несколько выше по течению. Я, привязав гуж вместо повода, ехал самостоятельно. До нас не сразу дошло, что лес становится реже. Когда стали возникать смутные подозрения, верить им не хотелось. Через час все оторопело встали.
   - Ничё себе подальше от степи, - произнёс я.
   Перед нами, распростёрлась во всем своём великолепии... степь.
  
  
  
   Мы, практически не сговариваясь, повернули обратно. Ассоциативный ряд прост: степь - это орки, орки - это рабство. Мы против насилия личности! Как уж мы так плутанули, что вышли к степи, я не понимал. Может лес выпячивался территориально в равнинную территорию, а может правило правой ноги.... Главное не понять, главное уйти. Отойдя на некоторое расстояние от опушки, мы вновь сменили направление и к обеду всё-таки вышли к реке. Всю дорогу молчали, боясь шуметь.
   - То есть, - резюмировал Клоп, - мы всё это время были в дне пути от степей?
   Вопрос не требовал ответа. Река в том месте, где мы вышли, была несколько шире, чем у острова, но нас это, ни капли не остановило. Мы с ходу начали раздеваться.
   - Ларк, ты в этот раз будешь за Звезданутого держаться, - Клоп сворачивал свои вещи в узел. - Я буду рядом плыть.
   Клоп зря переживал, река в этом месте хоть и была широкой, но в то же время глубиной не отличалась. Мы практически перешли её. Лишь в одном месте пришлось проплыть метра три, и снова можно было чапать по илистому дну. Выдохнули мы лишь, когда углубились в лес противоположенного берега. Мысли о дороге и голод отступили на второй план. Передохнув и посовещавшись, решили идти вдоль реки дальше, а там по обстоятельствам. Спать легли уже в сумерках, перекусив корнями камышовых. Понятно, что о костре речи не было - и разводить нечем, и страх запрещал. Боялись все. Об этом даже спрашивать не надо было, годы в рабстве каждого из нас пропитали разум страхом и теперь он гнал нас словно зайцев. Поэтому следующий день мы продолжали бегство, остановиться мы смогли лишь на третий день, когда упёрлись в дорогу. Кроме дороги наш взор наткнулся на мост. Старенький деревянный мост.
   - Что будем делать? - озвучил вопрос висевший в воздухе, Толикам.
   Единственный, кому наверно было по боку это, был Ларк. Ему сейчас было не до нас. Я дал ему возможность покататься на Звезданутом и теперь отсутствующий взгляд раба, вкупе с отрешённо-нежными поглаживаниями шеи животного, говорили о том, что он не с нами, а где-то очень-очень далеко.
   - Предлагаю встать где-нибудь, - я присел у дерева. - Уже порядком отошли от степи. Корни в глотке стоят. Рыба всё лучше.
   - Согласен, - корм продолжал разглядывать мост. - Только давайте с той стороны дороги поищем место.
   Мне было в принципе всё равно, но вдруг это предложение имело какое-то основание:
   - Почему там?
   Корм разочаровал меня, пожав плечами.
   - Ну, тогда пойдёмте искать место, ещё надо будет верши делать....
  
   Место нашли только к вечеру. В глубине леса, на довольно приличном расстоянии от реки, и минимум часах в двух ходьбы нашли пригорок заросший кустарником. Вот в этом кустарнике мы и вырубили топором себе лежбище. Срубленные ветки использовали для строительства двух шалашей. Пока не стемнело окончательно, Чустам взяв с собой Клопа, пошёл на берег нарубить прутьев для верш и надёргать ненавистных корней. Ларка отправили следить за животиной - должен же конь тоже питаться. Мы с Толикамом были заняты выкапыванием ямы для костра при помощи варварского использования холодного оружия - местность не позволяла найти камней для создания закрытого костровища. К тому времени как стемнело, у нас получилась этакая "кротовья нора", ну или небольшой вулкан - кому как нравится, так как выкапываемую землю мы укладывали вокруг ямы. Правда схожесть с вулканом была только внешняя, так как жерло его было потухшим, для этого нужен был наш "повелитель огня", не заставивший себя долго ждать.
   - Ну, мужики, вы как-то совсем основательно, - оглядел наше творение корм. - Вы что здесь надолго собрались оставаться?
   - Да, - недоумённо ответил я.
   - Я против.
   - Почему?
   - Дорога слишком близко. Костёр может быть видно, да и река в двух шагах - вдруг кто из соседних сёл поплывёт?
   - Думаешь, рядом есть деревни?
   - А вы вон Клопа понюхайте. От него совсем не клопом пахнет.
   - Да вымыл я уже.
   Оказалось, он умудрился в темноте вступить в коровью мину. Ну а где коровы, там и люди, в смысле наоборот. А раз "лепёшка" ещё и свежая.... Аргументы были железными, то есть густыми конечно, но с запахом и неоспоримые, поэтому нам оставалось только вздохнуть.
   - Вы же за прутьями ходили?
   - Ну после того как Клоп вывозился, мы решили что незачем в темноте плетениями заниматься.
   И опять корни. У меня желудок от этой диеты побаливать стал и оставшиеся зубы шататься. Как бы какой-нибудь гастрит не заработать.
   Почти весь следующий день мы шли. Но наши скитания были вознаграждены. Рай! Ну, может, я немного перегибаю палку, слишком уж идеализируя место. Но оно реально хорошо. Холм, изгибающийся полуподковой, прикрывал нас с трёх сторон. Причём две из этих сторон были стратегически важными для наблюдения - дорога, хотя с неё, теперь даже в бинокль нас не рассмотреть, и река. Высота этого холма позволяла скрыть даже Звезданутого. На саму реку можно было даже не выходить - рядом был омут. Внутренняя часть холма была выложена каменной стеной - развалины какого-то древнего строения.
   - Капище колдунов, - задумчиво произнёс Толикам.
   - Или гробница, - предположил Чустам.
   Я археологом не являлся, поэтому поверил им на слово, но склонялся больше к версии корма. Этот холм явно когда-то был не подковообразным, и его середина была скрыта под землёй, представляя какой-то зал. До сих пор были видны торчащие из земли остатки колонн-подпорок. С течением времени крыша, свод, или что там было, рухнуло и получилось то, что получилось.
   Не слишком большие камни позволили нам выложить небольшой очаг с подобием дымовой трубы. Клоп сказал, что потом наберёт глины и замажет все щели и вокруг можно построить хижину. Толикам вообще предложил вырыть пещеру. Но самое интересное, мы, вернее я, обнаружил на следующий день.
   Собственно с утра и до обеда мы были заняты плетением верш. Плели Чустам и Клоп, мы с Ларком подавали прутья, предварительно очищаемые Толикамом от листвы. После окончания плетения первых двух экземпляров, Клоп и Толикам пошли ставить их, Чустам сел за колдовство по извлечению огня путём трения, Ларка отправили найти Звезданутого, который умудрился стреноженным исчезнуть из поля зрения. А я полез на верхушку холма - ну, очень интересно было. Осторожно оглядев окрестности, я пошёл по гребню, разглядывая лес. Увидел Ларка, тянущего жеребца стреноженным - он боялся наклоняться к ногам и снимать путы - а вдруг ударит? Засмотревшись на них, я чуть не шагнул в тёмный зев ямы, диаметром около метра. Осторожно пробуя ногой землю на прочность, я обошёл по краю провал, края которого поросли травой. В том, что это провал, сомневаться не приходилось. Глубина была приличной. Близко я подходить боялся, а наклон тела с вытягиванием шеи на максимальную телескопически возможную длину, рассмотреть, что там внутри, не позволял. Сделав круг, я встал на четвереньки и подполз к краю. Темно. Хотя мне показалось, что я вижу дно.
   - Чустам! - крикнул я встав.
   Международный знак ладонью по шее, показывающий, что со мной будет за нарушение меморандума о тишине, заставил меня заткнуться и начать спуск вниз.
   - Чустам, там яма.
   - Сей-час, ра-зо-тру и пос-мот-рим, - корм с бешенной скоростью тёр в желобке одной палки второй палкой.
   Перечить я не стал.
   - Под-кинь.
   Я взял щепотку волос стружки наделанной кормом перед действом по добыче огня и аккуратно положил в конец желобка. Прошло ещё минут двадцать. Рука Чустама с намотанным на неё рукавом рубахи - чтобы не намозолить, мелькала, словно игла швейной машинки.
   - Дуй по-ти-хонь-ку.
   Я уже видел, что стружка начинает дымиться. Наклонившись, слегка стал дуть. Минута, две..., и язычки пламени лизнули кучку "волос". Корм тут же откинул свой натирательный инструмент и стал подкладывать стружку. Я осторожно положил первую палочку. Через пять минут костёр уверенно пожирал уже более крупную добычу.
   - Что там? - переведя дыхание, спросил корм.
   - Похоже провал в какую-то комнату.
   - Ларк, присмотришь за огнём?
   Раб кивнул.
  
   - М-да, - произнёс корм, лёжа на земле. - Жди здесь, сейчас огонь туда забросим.
   Сбегал он быстро, с учётом того, что ветки ещё надо было зажечь. Вместе с ним прилетела вся наша команда, за исключением Звезданутого. Веник, брошенный вниз, не прояснил практически ничего, кроме наличия пола и скелета животного на нём. Но это только подогрело интерес. Пол - это комната! Не знаю как у остальных, а у меня такая обстановка только разогрела фантазию, нарисовав кучу картин, от подземного дворца, до гор драгоценностей.
   - Хромой, а ты везунчик, - Клоп встал с колен и отряхнул их.
   - Это почему?
   - Да с тобой куда ни пойдёшь, всё что-то находишь. То жеребца, то подземелье.
   - Согласен, - поддержал Толикам, - даже с праздника Карлана улизнули.
   Дерево, из-за желания обладать которым даже подняли шум в лесу, покинуло свою корневую систему буквально за пятнадцать минут, в следующие десять лишившись веток. Закорячив его наверх холма, мы сообща принялись устанавливать "лестницу". С горем пополам - свежесрубленная берёза это вам не жердинка, мы опустили ствол вниз. Обрубили, почти угадав по длине - на верху остался всего метр.
   - Ну что, кто первый? - спросил Чустам.
   Я, молча, вступил на сук. Конечно не лестница. Местами я, просто обхватив ствол ногами, скатывался по нему.
   Спустившись, я сгрёб валявшиеся на полу ветки в кучку, чтобы огонь хоть немного продержался. Не очень большое помещение, буквально шесть на четыре. Стены выложены из того же камня что и внутренность "подковы". Свод тоже был каменным, что с учётом дыры в потолке не внушал доверия. Предназначение комнаты сложно угадать. Когда-то тут явно была масса кувшинов, осколки и обломки которых украшали пол помещения. Наверняка прежний попаданец сюда порезвился. Его скелет, кстати, очень даже навевал уважение. Не хотел бы я встретиться с таким вживую. На одной из стен красовалась низенькая дверь.
   Вторым спустился Чустам, сразу подкинув в огонь охапку сухих веточек. Ещё через десять минут мы были все внутри.
   - Вот это берлога, - восторженно произнёс Клоп.
   - Ага, - Толикам разглядывал череп зверя. - Берлога земляного дракона.
   - Да ну? - Чустам посмотрел на кости. - А не медведь?
   Толикам подобрал какой-то обломок горшка с ладонь величиной и протянул корму.
   - Орочий выкормыш..., - Чустам вертел осколок в руках.
   - А что драконы есть? - я по-другому глянул на кости.
   - Никто не знает, - ответил мне Толикам. - А это просто зверь похожий на медведя. Вернее маги сделали его из бурого. Просто называют его так.
   - Ну да просто, - поддержал Чустам. - Просто вот десяток этих чешуек стоит... империал наверно.
   Я не особо воспринимал местные деньги, просто по причине отсутствия оных у меня. Но знал, что за три медяка можно купить каравай хлеба. Сто медяков - это башка, поскольку на ней был напечатан портрет локота - собственно это хорошая рубаха или штаны. Далее, я изучить не успел, вылетев к оркам.
   - Империал это сотня бошок?
   - Башок, - поправил меня Толикам.
   - Ого! - Я присел и начал собирать пластины.
   Основная масса которых, была треснутой.
   - Дорого не возьмут, - вздохнул Толикам, вертя в руках чешую с трещиной, - старые.
   - Нам хватит, - Клоп собирал в снятую и завязанную мешком рубаху.
   - А ты, куда их нести то собрался? - спросил корм, разглядывая дверь.
   - Так..., - Клоп завис.
   - Вон в угол вываливай, потом придумаем, - махнул Чустам в сторону Ларка ковыряющего что-то обломком горшка.
   Тут со стороны криворукого раздалось шипение. Все резко повернулись. Ларк, фигура которого слабо угадывалась в полумраке, сидя в углу, сжимал между ногами целый кувшинчик, а в руках у него была выковырянная затычка.
   - Ты это, - очнулся Толикам, - вставь обратно и ничего не открывай.
   - Почему? - спросил Ларк, вставляя обратно пробку.
   - Потому что ты не знаешь что там. А если яд какой?
   Понять насколько прав Толикам мы успели по тому, как Ларк обмякло опустился на пол, а вот что-либо сделать, по крайней мере я.... Очнулся я на свежем воздухе в темноте. Голова болела жутко. Рядом лежал Ларк.
   - Ну вот, говорю же очнутся, - услышал я голос Чустама когда сел.
   Ужасно горел бок. Я, задрав окровавленную рубаху, посмотрел на огромную ссадину.
   - Ну, уж извини, там как могли, так и вытаскивали.
   - Что это было?
   - Сонное зелье наверно.
   - Руки бы ему оборвать, - покосился я на Ларка.
   - Да ладно, он же не знал, - заступился Клоп.
   Парни быстро ввели меня в суть произошедшего. Когда Ларк обмяк, Толикам, Клоп и Чустам сообразили задержать дыхание и рвануть наверх, при этом Толикам чуть не сорвался, уснув, корм его дотаскивал последний метр. Затем Чустам и Клоп, обвязав голову рубахой и задерживая дыхание, вытащили меня и Ларка.
   - Сейчас за горшком тем готовимся, - уведомил меня Толикам.
   - Зачем?
   - Ну, во-первых, надо же новое жильё надо от этой гадости освободить, а во-вторых, представь, если его где по ветру у обоза уронить?
   Парни мыслили конструктивно. Практически мы получили мощнейшее химическое оружие.
   - Надо часть в отдельный кувшин налить, - я встал и размял шею.
   - Зачем? - в свою очередь спросил Толикам.
   - А вдруг орки.
   Парни промолчали, но в тишине читалось, что они согласны со мной.
   Кувшин достал утром Клоп, которому мы намотали на голову мокрую рубаху.
   - А зачем мочить? - поинтересовался Толикам.
   - Через воду газы плохо проходят, - объяснил я.
   Зря я это сделал. После того как достали отраву, пришлось объяснять теорию о газах и молекулах. Так-то по барабану..., просто я её объяснить мог на примере шариков, а Толикам оказался очень настырным. В итоге мы даже краем зацепили молекулярную массу, на которой я собственно и поплыл. Надо к чести данного мира сказать, что особо нового я Толикаму не открыл, за исключением откровения о том, что воздух тоже состоит из молекул и собственно газ это просто форма содержания вещества, но мне кажется, он мне не совсем поверил. Тем не менее, они тут и сами догадывались о мелких частицах, которые переносят запах и яд, как в нашем случае.
   Ларк очнулся к обеду. На него было больно смотреть. Не удивлюсь, что если вдохнуть эту штуку в нормальной пропорции, то можно и совсем не проснуться.
   В капище (теория Толикама в связи с найденным кувшинчиком более подходила), мы спустились на следующий день. Лакмусовой бумажкой, определяющей наличие сонного зелья, служил я. Никакой дискриминации инвалидов - короткая палочка была моей.
   - Спускайтесь! - спустя десять минут прокричал я.
   Дверь не хотела поддаваться, может ввиду старости и заклиненности, а может какого либо хитрого замка с той стороны, а то и вообще обвала. Мы даже бревно вырубили для тарана - никаких эмоций от бездушной деревяшки. Деревянность двери, как и отсутствие реакции на наше воздействие вновь подтверждало предположение нашего знатока о магической составляющей этого убежища. Ну не могло дерево просто так выдержать такой период времени и остаться настолько основательным без магии. Комната однозначно была расценена обществом как место нового обитания. И в первую ночь в нём у меня крутились забавные мысли: а что было бы, если бы я не вышел к ним? Они конечно не идеал дружбы, но полез бы я ради Чустама в эту яму? Да и само понятие дружбы, если честно, претерпело в моём мировоззрении некоторые корректировки. Я уж точно не рассматривал её как безоговорочную помощь в сложной ситуации - своя шкура завсегда дороже. Ещё витали мысли о Звезданутом. Как он там, привязанный к дереву? Поймав себя на глупости размышлений, захотелось крикнуть: лоша-ад-ка-а!
  
   Утро началось, не смотря на новое место, с созерцания Чустама у очага.
   - Ты вообще спишь когда-нибудь? - спросил я шёпотом.
   Он кивнул на костёр. Я встал, а он завалился на моё место. Теплее конечно было значительно, только вот камни пола, на которые мы накидали травы, всё равно отдавали холодом.
   День мы были заняты хозяйственными делами. Плели новые верши, выкладывали дымоход повыше. Не смотря на выложенный камин, задымлённость в подземном помещении очень сказывалась. Обрубали лестницу, чтобы она не торчала над поверхностью, демаскируя нас. Дорубили до такой степени, что смогли её спускать внутрь.
   - Вот упадёт на нас такая зверюга, - прокомментировал Клоп обрубание дерева, поднимаясь по нему с костями полумедведя наверх, - и будем по стенам когтями шоркать.
   - Если такая зверюга упадёт, то даже Хромой так выскочит. Да и не станет она нас есть, - принял охапку останков наверху корм
   - Почему?
   - Представляешь, какой запах будет от своих штанов в этот момент? Я бы побрезговал. А криворукий где?
   - Он уже штаны стирает.
   Я собирал кости внизу. Из разговоров парней, понял, что сегодня придётся любоваться ещё одной голой мужской задницей - сменки у нас не было. Стирались рабы часто, в том числе и я. Чистота - залог здоровья. В нашем случае, в связи с отсутствием должного витаминизированного питания данная пословица была ой как актуальна, поэтому кто-нибудь из нас регулярно дефилировал в стиле ню.
  
   На следующий день было принято решение ещё отдохнуть, но потом идти в рейд. Поскольку дорога была далеко, а мы ощущали недостаток в очень многих вещах, в первую голову одежде и маломальских одеялах, то воровское занятие было означено перспективным. Но с некоторыми дополнениями - около дома не шалить. Ворами были признаны Чустам, Клоп и я, ну то есть самые достойные и авторитетные паханы. Ну а если серьёзно, то большое количество народа не значило успех. Опять же одного Ларка (а он в связи с природной застенчивостью не канал в воры), было просто боязно оставлять. Всем идти тоже не вариант - толку мало, а голодать по возвращении и самое главное снова разводить огонь никому не хотелось. Ну а меня причислили к этой братии из-за удачи, ну или наглости, ну и возможности быстро передвигаться. Хотя уж настолько эксклюзивные права на Звезданутого я не предъявлял. Ещё одним аргументом в пользу компактности группы было то, что троих Звезданутый минут двадцать на себе вынесет, то есть - от пешей погони уйдём свободно. Рейд же на несколько дней потому, что только путь до дороги занимал почти день. То есть если ехать, то уж не на одну ночь, а до победного..., или нескольких победных. Мечи Чустама и Клопа легли в седельные. Вообще у Чустама меч шёл с ножнами, в отличие от клинка Клопа, то есть того, что я дал им на арене, но таскать на поясе эту железяку....
   - Может, чешую возьмём? - спросил Клоп.
   - Зачем? - Чустам распределял груз так, чтобы седельные, не съезжали вбок, и подвязывал две специально изготовленные для похода верши - пусть уж сырая рыба, чем голод.
   - Ну, вдруг какому купцу продадим?
   - Ага. Вот он обрадуется то подарку. Даже четырём - мы тоже как товар пойдём. Нет, с учётом Звезданутого - пяти.
   - Что уж мы с купцом не справимся?
   - С купцом-то справимся, а вот где ты их видел без охраны?
   Клоп спорить больше не стал.
   - Хромой, я прокачусь?
   Я пожал плечами - мол, если хочешь....
   Корм легко запрыгнул на жеребца и сначала рысью, а потом галопом исчез среди деревьев. Прошло минут десять, в душе стала подниматься тревога.
   - Думаешь, вернётся? - равнодушно спросил Клоп.
   Не одного меня посетили нехорошие мысли.
   - Если бы хотел, ночью бы уехал и мечи прихватил.
   - Так они и сейчас у него, - Клоп, сорвав травинку, сунул её в рот.
   Его спокойствие передалось и мне.
   - Значит, вдвоём пойдём.
   Наши опасения оказались напрасны, Чустам появился на разгорячённом коне спустя пару минут. Не знаю как он умудрился на галопе не потерять седельные сумки перекинутые через круп....
   - Держите, - к нам подошёл Ларк с перевязанным травой пакетом из небольших листьев - местная вакуумная упаковка для жареной рыбы. - Толикам сказал, что кувшин под ёлочкой.
   Елочка в округе была одна, так что мы поняли.
   - А сам он чего не пошёл провожать?
   - Сказал, что вы не девки и ему есть чем заняться.
   Толикам маниакально пытался проделать топором дыру в двери.
   - Ну да, в роли жён у нас вы. Давай, Хромой, - корм собрал пальцы в замок.
   Я, встав ногой ему на руки, довольно грациозно, в смысле не брюхом на широкую спину, залез на Звезданутого.
   - Передай умнице, мужики скоро вернутся, и в щёчку чмокни, - Чустам взяв под уздцы жеребца, пошёл в сторону дороги.
   - Какие у вас нежности, - подначил Клоп.
   Я повернулся и помахал рукой Ларку.
   Мы уже отошли метров сто, когда Клоп встал:
   - Кувшин!
   Пришлось разворачиваться.
   Гадость эту сложили в седельные, нарушив всё равновесие создаваемое кормом в них. Меня особо близость кувшина не радовала - не факт, что мы смогли плотно заколотить обратно пробку.
  
   Шли вдоль реки. Поскольку фляг у нас не было, а солнце припекало, от воды было принято решение пока не отдаляться. Лето! Запах зелени. Игривое солнце изредка бросало слепящий луч сквозь облака ещё нежно зелёных листьев. Сказка, а не дорога.
   Целый день стучать мягким местом о позвоночник жеребца занятие не самое приятное, я это понял ещё в прошлый раз. Изредка я менялся то с кормом, то с Клопом, разминая потянутые мышцы. А тянулись они не слабо. Я уже и ноги поджимал и на спину Звезданутому ложился.... Чустам с Клопом только ухмылялись. На время моего спешивания скорость передвижения конечно падала. Но мы собственно и не торопились особо. Раза три останавливались отдохнуть. Блаженство-о-о. Кайф, просто растянуться на земле и дать отдохнуть мышцам спины. Вот никогда бы не подумал, что при езде на лошади спина тоже устаёт. Не сильно, но когда ложишься на землю - чувствуешь, что спина была в напряжении.
   Где-то посередине дороги, посетила смутное беспокойство. Вот бывает, сидишь где-нибудь в кафе и затылком ощущаешь, что тебя изучают. Ощущения были подобными, только в кафе, это были обычно девушки, и самое страшное, что тебя могло ожидать - девушка окажется не в твоём вкусе. А вот здесь....
   - Ты чего вертишься? - спросил Клоп.
   - Да так, - ну не признаваться же в непонятном страхе.
   Спустя минут пятнадцать ощущение исчезло. К мосту подъехали в сумерках. В кусты поставили верши, и, отдохнув, поехали, ну а кто-то пошёл вдоль дороги, в поисках уставших путников.
   Два дня! Два дня псу под хвост! Ни один крестьянин, ни один обоз на ночь не останавливались. Причину мы выяснили только на второй день, тайно проехав за парой телег прямо при свете солнца - в шести часах ходьбы от моста, было огромное село. Покрутившись на опушке леса, решили пробраться в него ночью и хоть лопату какую, да одёжи стибрить. Опять же верёвки нужны были и обувь - Ларк свои "мокасины" почти до дыр сносил, да и остальных немногим лучше. А если честно, то просто стыдно было возвращаться пустыми.
   Сразу как стемнело, решили не ходить - подождать пока село уснёт.
   - Ну что идём? - наконец решился Чустам.
   - Ну, пошли.
   Оба ещё минуту после этого лежали.
   - Мужики, - не вытерпел я, - либо пойдёмте, либо поехали домой.
   - Да боязно как-то, - Клоп наконец сел.
   - Тогда пошли обратно. Чего здесь околачиваться?
   Парни встали и потянувшись пошли в сторону дороги. Я подпрыгнув завалился на жеребца и закинув ногу сел:
   - Стойте, - шёпотом окликнул парней.
   - Что ещё? Залезть не можешь? - обернулся Чустам.
   - Там, кажись костёр.
   Поскольку наше временное убежище находилось в небольшом овраге с пологими и заросшими краями, то стоя огонь не видно было, а вот со Звезданутого открывался прекрасный вид на пляшущее между деревьев пламя. Не близко, правда, к нам - с километр, хотя в темноте навскидку определить расстояние до костра в лесу....
   Парни, забежав на пригорок, замерли.
   - Ну вот, - прошептал Клоп, - а то в деревню, в деревню....
  
   Обоз, остановившийся, судя по всему, не так давно, состоял из пяти крытых телег, ну или тентованых фургонов. Мужиков в нём было предостаточно, я насчитал одиннадцать. Лошадей - восемь, наверно часть принадлежала охране, а может в некоторые телеги по две впрягали, но сомневаюсь. Пока мы производили разведку, мужики снарядили гонца в деревню. Тот вернулся почти через час. Хотя.... Измерение времени здесь, для меня довольно субъективное понятие. Я никак не мог соизмерить наш час к данному временному пространству, даже пытался секундами считать. В смысле раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, как в школе учили. Но, так и не смог вычислить точную продолжительность дня. А со временем стал терять и ощущение часа, причём чем дальше, тем ситуация становилась печальней.
   Местные вообще не заморачивались, и делили день на половину, четвертину и осьмушку, причём понятия эти в зависимости от времени года могло разниться очень сильно. Сутки здесь однозначно длиннее, хотя и не намного, месяцев, в смысле лун, четырнадцать, а дней в луне - тридцать три. В общем, трава зеленее и небо глубже. С расстоянием, кстати, та же фигня. Местный километр или верста, кому как лучше, равнялась тысяче шагов и в дословном переводе на русский звучала - тыча, то есть тысяча без средней буквы. Вроде всё аналогично, но... я не уверен, что средний рост местных, а соответственно и длина шага, совпадали с нашими.
   Гонец даже лошадь рассёдлывать не стал, сразу потащил привезённый баул к костру. Из мешка начали появляться деликатесы: хлеб, колбаса, что-то завёрнутое в тряпочку, но наверняка вкусное. Судя по поднявшемуся гаму, после того как он достал бутыль, к продуктам прилагался дезинфицирующий раствор. Ну не могли мужики так радоваться молоку, или там, подсолнечному маслу. Хотя... мы бы, пожалуй, порадовались.
   - Эх, оставили бы чуток, - прошептал Клоп.
   - Ничего, мы их скоро нашей настоечкой угостим, - ответил корм.
   - Думаешь, стоит? - я как-то побаивался этой магической или химической жидкости.
   - Да ты смотри. Тут и лошади, и лук, и одежда, готов на сотню палок поспорить, найдётся.
   Так-то Чустам был прав. И прибарахлиться можно, и не последнее у селян тащим - эти ещё наживут.
   - Когда начнём?
   - Вот утихомирятся немного....
   - Мне кажется лучше сейчас, пока они все вместе сидят, - предложил Клоп.
   Мужики действительно расположились кругом, потеснившись для самого важного. Наверняка купца. Почему я решил, что он самый важный? Не знаю. С виду крепкий парень постарше меня годков на восемь-десять, да и одет не броско, но..., чувствовалось в отношении обозников к нему что-то. Двое из обозников, толи в круг не вошли, толи не по чину, но ужинать сели отдельно.
   - Давай сейчас, - согласился Чустам.
   - Что, прям так кидать будем?
   - Орочьей каши переел что ли? Разлить надо по ветру, да и всё. Кинешь, они разбежаться успеют.
   - А вдруг не подействует? - усомнился я.
   - Тогда давайте половину выльем, а половину оставим - не подействует кинем.
   - Треть. Мы ещё на случай орков или ещё кого оставить хотели.
   - Давай треть.
  
   Ветерок хоть и небольшой, но был, зайдя с наветренной стороны, мы плеснули в несколько мест снотворного. Меня ещё больше загрызли сомнения - жидкость впитывалась в почву. Отойдя назад, мы учли свою ошибку, и раздели Клопа - у него рубаха была самая рваная. Вымочив рубаху, Чустам заткнув рукавом нос подкрался практически на расстояние метров пяти к заканчивающим ужин мужикам и повесил тряпку на ветку.
   - Что-то не очень действует, - мы уже десять минут с отдалённого расстояния наблюдали за обозом.
   - Согласен, - ответил мне корм. - Может, на Клопе проверим?
   - Сам нюхни, - огрызнулся Клоп. - Надо было, пока они едят, подкрасться к обозам, да и всё.
   - Лошади на виду, - Чустам похоже настроился на плотную наживу.
   Один из мужиков встал и потянулся:
   - Ладно, вы как хотите, а я спать.
   - Вроде действует, - прошептал Клоп.
   Мужики и вправду в течение десяти минут рассосались кто куда. Кто в фургоны, кто, вытащив какую-то дерюгу, под них. У костра остался лишь один и тот прилёг, положив голову на седло. Мы выждали четверть часа.
   - Думаете, уснули? - спросил Клоп,
   Вопрос отнюдь не был риторическим и будоражил наши умы не меньше Клоповьего.
   - Сходи, проверь, - предложил Чустам.
   - Не-е, боязно. Давайте ещё подождём.
   Большой соблазн вызывала лошадь гонца. Она прямо тёрлась около кромки леса, правда хозяин её всё-таки расседлал и спутал. Даже узду снял. Но все эти причиндалы были рядом - на оглобле одного из фургонов. Ещё через четверть часа распределились так: я подъезжаю к краю поляны и жду. Клоп пока держится подальше, а Чустам, подходит и уводит лошадь. Если что-то пойдёт не так, то Клоп сразу бежит в лес, а я дожидаюсь корма, и мы вдвоём на Звезданутом уходим от погони. В случае же успеха, то есть воздействия гадости из кувшина, Клоп и Чустам по очереди, чтобы вне зоны действия снотворного находились всё время двое, начинают стаскивать мне вещи, а я уже приторачивать их к лошадям. Ну а если совсем всё гладко, то апофеозам должно было послужить конокрадство ещё троих копытных. Почему в конце? Потому что на них как раз смотрел охранник у костра, то есть в их сторону было направлено его лицо, так как сами глаза нам не было видно.
   Перед выходом, Чустам, нацепил меч и, сняв рубаху, соорудил "противогаз", ну то есть тупо повязал её на лицо. Осторожно, пригнувшись и прикрываясь от возможного взгляда охранника, корм вышел на поляну и замер. Никто не отреагировал. Он плавно, словно кошка, вступая, дошёл до фургона со сбруей. Взяв седло и узду, дошёл обратно до лошади. Когда закидывал седло, на сбруе что-то металлически звякнуло. Мы все замерли. Сердце даже у меня бешено стучало, представляю, как страшно было главному действующему лицу этой сцены. Опять никакого движения со стороны обозников. Корм осторожно надел узду и снял путы с фыркнувшей лошади. Когда он дошёл с ней до меня, в душе всё прямо пело: "А-а-а, получилось!" Корм сразу пошёл обратно, а подскочивший Клоп стал затягивать подпругу. Во второй заход, корм притащил какую-то палку, длинной метра полтора, какую-то непонятную коробку, обделанную кожей и сумку. Вопреки плану, стал сам всё развешивать на приобретённую кобылу, кивнув Клопу. Поскольку тому не из чего было делать "намордник", я снял ему свою рубаху. Он, повязав, помотал рукой у носа, мол, ну и запах. Я, подёргав ткань штанов, предложил ему их. Даже через рубаху было понятно, что Клоп заулыбался. Напряжение выливалось в тупой юмор. С третьего рейса Клоп притащил ещё одно седло. Я спрыгнул, а он стал осёдлывать Звезданутого. Не успел он затянуть ремень, как корм уже припёр ещё две седельных сумки на круп кобыле, ну и кроме этого - вожжи. Так понимаю, парни тащили всё подряд. Ан нет, Клоп направился к той самой сумке с продуктами, которую взял практически в метре от головы мужика на страже. Я от греха подальше залез в седло. Уже на обратном пути под ногой у Клопа хрустнуло.
   Ну, вот как, скажите, в самопошивных "мокасинах", подошва которых это три, а то и всего два ряда кожи, можно не почувствовать ветку? Клоп замер.
   - Орик! Ты чего как конь туда-сюда бродишь? Сядь и сиди! Спать мешаешь.
   - Да я и не хожу, вы сами... Э! Ты кто?! Грабят!
   Чустам через секунду был в седле. Клоп замер в самом центре поляны секунды на полторы, затем, спохватившись, побежал, но сумку при этом не бросил!
   - Стой! - наперерез ему, из-под телеги выпрыгнул обозник.
   Клоп, словно в американском футболе сжимая под мышкой сумку, постарался обогнуть опасность, но был остановлен дискриминирующим противника, ударом в челюсть. Мы с Чустамом не знали что делать. Пока раздумывали, Клоп успел отхватить ещё два удара сапогом. Дальше у меня случился короткий провал в памяти. Вернулся я в себя скачущим во весь опор к Клопу, поскольку расстояние до него уже составляло метры, то я буквально чрез два прыжка лошади вынужден был натянуть оба повода, на другой манёвр ума не хватило. Звезданутый встал в "свечку" прямо над Клопом. Пинавший раба ногами, почти "щучкой" отпрыгнул в сторону. Я это улавливал лишь боковым зрением, поскольку весь был сосредоточен на том, чтобы удержаться на лошади и при этом не натягивать повод - боялся, что жеребец перевернётся на спину. Я не знаю, могут ли они так, но инстинкты страшная штука. Обозники, бежавшие к Клопу, ошеломлённо встали. Память, запечатлела их главного в выпущенной поверх брюк рубашке с рюшечками, растерянно глядящего на меня, рядом с ним стоял мужик с чёрной вязью печати на виске. Я обхватил шею животного руками, бросив поводья. Когда тело Звезданутого пошло вниз, причём, слава богу, вперёд, я догадался начать выравниваться. Только копыта коснулись земли, я вновь пришпорил жеребца. Искренне надеясь, что этого времени хватило Клопу, для того чтобы убежать, ну или хотя бы попытаться сделать это. Тут кто-то схватил меня за ногу, вернее почти за причинное место. Через доли секунды жеребец рванул вперёд. А я от испуга наклонился от схватившего меня в противоположенную сторону, едва не выпрыгнув из седла. Глаза обозников были наверно удивлёнными, я не успел заметить, так как между мной и ними галопом пролетела ещё одна лошадь с всадником, который размахивал мечом.
   Схватившим меня был Клоп. Всё происходило настолько быстро, что я не успевал ничего понять и гнал жеребца в лес следом за Чустамом. Клоп что-то орал, но я не мог разобрать. Страх стучал в ушах диким пульсом сердца. Ветки долбили по лицу, царапая в кровь щёки. Чего хочет Клоп, я понял лишь метров через сто, с трудом остановив Звезданутого. Клоп выдернул мою ногу из стремени, вставил свою и запрыгнул на круп, я тут же вновь пришпорил жеребца, на ходу пытаясь поймать кожаную петлю стремени.
  
   - А ты чего сумку то не бросил? - Мы уже минут пять хохотали над ночными похождениями.
   - Так, растерялся, - простодушно ответил Клоп. - А чего? Они спать должны были, а тут чуть не в ухо.... М-м-м....
   Клоп поморщился от боли. Досталось ему знатно - у обозника крепкий кулак был - глаз заплыл, отливая, даже не синим, а красноватым. Губы разбиты сапогом. Хотя может наоборот глаз сапогом, а губы кулаком.
   - Да я не об этом, - Чустам ехал рядом с нами, - когда Хромого по мужской части инвалидом хотел сделать? Чего не бросил?
   - Так рука в лямке запуталась. И ничего я ему там не хватал. Я думал, там лука есть.
   У меня уже слёзы текли из глаз от смеха. Это со стороны не смешно, а когда ты пережил всё это....
   - Этот тоже хорош, - Чустам перекинулся на меня, - Звезданутого в свечу, а сам руками машет, не знает, за что схватиться.
   - Да он сам, я просто испугался.
   - А чего вообще хотел сделать?
   - Их напугать, там может, и Клоп бы убежал.
   - А у воина клинок не видел?
   - Нет.
   - Я думал, он успеет тебе садануть.
   Только затихли, как Клоп продолжил:
   - Я ему ору - стой! А он пригнулся на ту сторону лошади и не слышит.
   - Так у тебя рубаха на голове была.
   - Я сильно орал!
   Клоп, кроме того, что огрёбся от обозников, ещё и ногой обо что-то ударился, пока я его почти волоком тащил на Звезданутом. Теперь у нас было два хромых.
   Слава богам, что кончилось всё хорошо. За исключением подорванного здоровья Клопа и того, что я во время вольтижировки, потерял наши седельные сумки, но там кроме меча ничего особо ценного не было. Ну и рубаху Клопа, тоже там оставили. На тему невезучей ночи для Клопа, мы с Чустамом уже успели поиздеваться, так как меч в утерянных сумках был тоже его....
   Размен вещами с обозниками прошёл в нашу пользу. За наши убытки мы получили лук со стрелами - это как раз та палка, которую притащил корм и непонятная коробка, оказавшаяся колчаном, седло для меня, лошадь для Чустама, седельные сумки, в которых было всё для путника, от нитки с иголками и мыла, до магического огнива и соли. Кружка, ложка, нож, фляжка с настойкой.... Хозяйственный прежний владелец был. Кроме этого получили большое одеяло - это то, что я принял за сумку, и самое приятное, мешок с едой. Но снова не повезло Клопу. Если мы в полной мере насладились хлебушком, салом и колбаской, то ему приходилось, для того чтобы откусить, вытягивать разбитые губы, словно лошади, дабы не прикоснуться ими к пище.
   - Да-а, подвело нас зелье..., - когда просмеялись, резюмировал Чустам.
   - Не скажи, зато как смело работали, - попытался я найти хоть что-то хорошее. - Так бы струхнули наверно.
   - Ну да. Только вот могли и оставить там кого.
   Мы замолчали, обдумывая слова корма. Так-то оставить жизнь за тряпки или кусок сала.... Опять же, кто заставляет?
   На лошадях, изредка переходя на рысь, мы буквально к обеду были на половине пути домой. И это с учётом того, что мы поплутали по лесу, пару раз выезжая на дорогу, чтобы запутать следы и заехали за вершами. Езда на лошади с седлом и без, отличалась как..., м-м-м..., даже сравнить не знаю с чем, но очень кардинально. В этот раз отбивать мягкое место приходилось Клопу. Ну, не его сегодня день. Впрочем, он не жаловался, только постанывал.
   На том же месте где и в прошлый раз, я вновь ощутил присутствие взгляда. Оглядел окрестности. Всё обычное.
   - Что, тоже не уютно? - спросил корм.
   - Ага. Словно смотрит кто.
   - Странное место. Я ту дорогу всё осмотрел. Тут даже спрятаться то толком негде.
   - Согласен.
   Местность представляла собой довольно редкий берёзовый лес. Спрятаться, если захотеть, можно было, но вести поиски полагаясь только на непонятные ощущения. Да и неизвестно что найдёшь. Клоп видимо тоже хотел поучаствовать в беседе, но Чустам махнул на него рукой:
   - Молчи. Опять губы разбередишь.
   На всякий случай минут через пятнадцать остановились около кустов и затихли. Убедившись, что за нами никто не едет и не идёт, направились дальше, перейдя на рысь.
   - Тава..., - всё-таки решил нас оповестить Клоп.
   - Что? - переспросил корм.
   Клоп облизнул губы:
   - Трава за нами не примята.
   Мы развернулись и подъехали к кустам. И вправду, за нами не было следов. А лошади это вам не люди - вес то у них хороший, да и толклись мы тут достаточно долго.... Чустам спешившись, прошёлся назад. Потом вернулся к нам. Через минуту! Стебельки стали выпрямляться.
   - Нехорошее место. Едем отсюда, - корм ловко запрыгнул в седло.
  
  
   Заметили нас издалека. Ларк, чуть ли не кубарем скатился с холма и побежал на встречу.
   - Ого! Вы ещё одну лошадь увели? А рубаха где? А с лицом что?
   Похоже, у Ларка от переживаний прорезалась почемучкина болезнь. Вечер провели, словно в семье. Мы рассказали, как съездили. Толикам осудил нас за безрассудство:
   - А что, камешек в кого кинуть, не догадались перед тем как лезть?
   Потом в восемь глаз умилялись, как Ларк первый раз в жизни пробовал колбасу. В мешке была крупа, но её Толикам убрал на будущее. Под конец выпили почти всю настойку из фляги. Почти, потому что наш голубопечатый хозяйственник не дал выпить полностью, оставив на случай дезинфекции загноившихся ран - шамана здесь не было. Ларк, со второй закосел. Опять же посмеялись. Осмотрели новую лошадь. Не арабский скакун, но и не старая кляча. Назвали Серебряная рабыня. Серебряная - потому что седого цвета, ну а рабыня - потому что освободили из-под злого ига корыстолюбивых купцов.
   "Один из лучших вечеров в этом мире", - посетила меня мысль, когда засыпал. Кстати, Клопу хоть в чём-то повезло. Поскольку рубахи у него не было, ему досталось одеяло.
  
  
   Ещё с вечера решили сделать временную передышку с "рейдами". Если честно, то где-то очень глубоко, меня глодала мысль о не правильности воровства. И тут дело не в моральных принципах и воспитании. Слово выжить - глушило мораль, не полностью, но глушило. Ну а рабство меня давно перевоспитало и отнюдь не в лучшую сторону. Терзало другое. Во-первых, с аналитической точки зрения, уверен, что много мы наворовать не сможем - мы же не местные чиновники, которых допустили к кормушке казны. А вот рано или поздно попасть в переплёт - попадём, только уже с другими последствиями, и ладно если просто убьют, а если обратно.... А во-вторых, воровали то ведь мы не у самых богатых людей, а как следствие, могли и довести кого-нибудь и до рабства. Вообще испытав тяготы, по-другому смотришь на некоторые вещи. Нет, правда. Может, конечно, это когда-нибудь сгладится и порастёт быльём, но сейчас....
   - Я свободе-е-ен..., - напевая, я двинулся к омуту - искупаться.
   - Хромой, - окликнул Чустам, отдыхающий в теньке.
   - А?
   - Правда, откуда ты? Я много разных языков слышал, а вот тот, на котором ты поёшь - никогда.
   - Из Замухрынска, - выдал я свою наработанную теорию.
   - Не хочешь, не говори. А как тебя до рабства звали?
   - Алексей.
   - Красиво. А как в рабство попал?
   - Да я потерялся лет в двенадцать в лесу и вышел к работорговцам. По-местному говорить не умел, они меня и прибрали в рабский торб. Потом годик поскитался у людей и к оркам продали. А что?
   - Да так. Просто вместе уже сколько, а друг о друге мало знаем.
   - Ну, это ты с нами недолго, мы то, уже более-менее.
   - Клоп, а тебя как звали?
   - Колопот, - смахнув предплечьем пот, Клоп продолжил чистку рыбы.
   - А попал как?
   - Сам продался.
   - Это как?
   Я хоть и знал историю Клопа, но остался посмотреть на реакцию Чустама, так как довольно глупое попадание, собственно как и моё. И там и там, воздействовали на слабости. Только в моём случае низменные - желание спариться, а в его - нормальные человеческие.
   - Ну, к нам в деревню, - начал Колопот, - пришли пятеро в латах и сказали, что набор в армию ведут, бумаги показали. С ними уже трое парней были. Отступные семье дают хорошие и потом пока на обучении - пять башок в месяц, плюс оденут. Ну а после обучения по пятнадцать башок платить будут. А у нас семья бедная. Я как подходящий по возрасту и согласился. Я, да ещё два парня с нашей деревни. Ходили мы с ними три дня, ещё народ собирали. Десять человек набралось. А потом усыпили нас, а проснулись мы уже с печатями и связанные. На следующий день приехали орки и забрали нас. Сначала в один клан, потом в другой продали.... Через год вот с вами оказался.
   - Рекрутеры в броне не ходят.
   - Да знаю я уже, - мрачно ответил Клоп.
   - Понятно. Много родителям дали?
   - Десять башок.
   - А продали за сколько?
   - Не знаю.
   Я уже собрался идти по своим делам, как вдруг корм поднял голову:
   - А покажи печать?
   - Что печатей не видел?
   - Видел, - Чустам встал и сам подошёл к неудачливому вояке. Взял его за голову и повернул на солнце правый висок.
   - А ты чего ж, даже вывести не пробовал?
   - Нет, а зачем?
   - Ну да, от орков не сорвешься.
   Дело в том, что хоть и понятно, что печать не свести, но больше половины рабов, гораздо больше, не верят, и пробуют это сделать. Я пробовал. Трижды. Первый раз ткнул горящей веткой в край татуировки, чтобы сапожник, у которого я тогда был, не заметил. Через неделю волдырь спал, а тату снова проступила. Потом ещё дважды - сомневался в первом разе. Ну а, попав к оркам, это потеряло актуальность - так просто не сбежишь - свёл ты печать или нет уже не важно. Чустам, судя по ожогу, ткнул как минимум утюгом. Ну, или с десяток раз пытался вывести. Толикам понятно, что не пытался - он заранее знал, что она не выводима, тем более, что у него их две. На печать Ларка я как-то не обращал внимания.
   Чустам посмотрев, отошёл от Клопа.
   - Ну, что? - спросил новоявленный для всех, кроме меня, Колопот.
   - Нет, ничего. Я так.
   - А что смотрел?
   - Ну а вдруг не настоящая, давай прижжем?
   Клоп посмотрел на Чустама, а вернее на его ожог, потом видимо образумился или изначально не предполагал такого развития событий:
   - Не-е, себя изуродовал, хочешь всех такими сделать?
   - Да ладно, я только предложил.
   Чустам вернулся к дереву.
   Представление развернулось через час, я как раз искупался, выстирался и развесил все шмотки на местной берёзе. Хотя, чем больше расцветало лето, тем меньше это дерево напоминало её. Вообще я как-то в лесу видел хоть и не пальму, но, тем не менее, на мой взгляд, дерево совсем не средней полосы. Такой вроде нормальный серый ствол, из которого торчат лопухи. Может магия....
   Чустам вылез из нашей берлоги и направился к Клопу. Из-за его спины предательски шёл дымок, но никто кроме меня этого не видел. Я присел, готовясь к развлечению. Клоп зашивал дыру в своём "мокасине" полностью сосредоточившись на этом действе. Чустам идя как бы мимо, зашёл сзади и с завидной сноровкой зажав голову Клопа в захвате на удушающий, ткнул головешкой прижав её секунды на две.
   То, что кричал Колопот, пытаясь, прихрамывая, догнать корма, воспроизводить не буду. Непереводимая игра слов, из которых внятно понятными были два - Чустам и догоню. А кто такой Чустам и что с ним будет, когда Клоп его догонит, было высказано с такой экспрессией.... Верю, сказал бы Станиславский.
   - Ладно, ладно. Не прав, - Чустам стоял в отдалении. - Ну, теперь-то ведь ничего не изменишь. Дай посмотрю?
   - Конечно, посмотри, - злобно глянул Клоп.
   - Да ладно тебе. Не бузи. Я ж чуть-чуть.
   - Ну, так пойдём, смотри.
   Чустам медленно стал приближаться к сидящему всё за тем же делом Клопу. Воистину деревенские парни, это настоящие мужики. Причём не важно, в каком мире они родились. Я после лёгкого ожога, помню, скакал по своей коморке словно кенгуру. Ох, зря Чустам так близко....
   - А ведь она у тебя, похоже....
   Клоп, рывком преодолев расстояние, схватил Чустама за ногу. Тот, дёрнувшись назад, не удержался и упал. Клоп, словно таракан, полз до головы корма. Чустам, пытаясь вырваться, скоблил всеми частями тела назад. Мы с Толикамом и Ларком, внимательно наблюдали, не ввязываясь. Ещё бы фисташек!
   - Стой, тебе говорю! - заорал корм на всю округу, одновременно ударив Клопа ладонью. - Она не настоящая!
   Корм не шутил, судя по крику - так не сыграть. На поляне повисла немая пауза. Мы с Толикамом чуть не одновременно встали и пошли к Клопу. Тот не знал что делать, но рук с шеи корма, до которой уже успел дотянуться, не убирал.
   - Слышь, Клоп, - первым высказался Толикам. - А ведь, похоже, Чустам прав.
   - Ты маг?! Или печать уже исчезла?!
   - Нет. Но когда жгут печать, он на волдыре остаётся - магии всё равно. А у тебя рисунок не на пузыре - он под ним.
   - Согласен с Толикамом, - поддержал я.
   Восемь лет рабства и ожоги, которые наблюдаешь на висках то у одного, то у другого, делали спецом в данном вопросе любого.
   - Конечно, надо подождать пока сойдёт, - продолжил я, - но я такого не видел.
   - А ты как догадался? - Спросил Толикам корма.
   - Да отпусти ты! - Чустам оторвал от себя руки слегка ошалевшего Клопа и встал. - Сколько стоит обычный раб? Четыре - пять империалов, если конечно не калека, - тут Чустам покосился на меня. - Я не тебя имел ввиду.
   - Да я понял.
   - За Клопа может шесть заплатят - здоровый, крепкий парень. Орки больше двух не дают. Поэтому к ним и свозят всё отребье или того, кого нигде не продать. Вы себя-то вспомните. Допустим, на рынок его не могли выставить, поэтому к оркам. Но, сколько возьмёт маг, пусть даже алтырь, для незаконной печати? Да империал точно, это если без документов и медальона. Выгода сомнительна. Ткнули ему амулетом каким фальшивую и продали за тот же империал куда-нибудь в дальний клан. Да?! - корм обратился к Клопу.
   Тот смог только пожал плечами. Похоже, он был в прострации.
   - А я вот что подумал, - осмысливая произошедшее, высказался я, - вот все знают, что шаманы печать не ставят. А откуда у Ларка печать? Он ведь у орков родился.
   Взгляды повернулись на будущую жертву. Сейчас, даже Чустам на его месте, не смог бы остановить проснувшийся энтузиазм рабов. Ларк, расширив на нас глаза, просто сидел.
   Он не сопротивлялся, он обречённо ждал. Может, конечно, он хотел проверить..., но я сильно сомневаюсь. Экзекуция ничего особенного не выявила - волдырь был обычным, то есть печать осталась. Несколько поудивлялись тому, откуда у него настоящая, но факт есть факт.
  
   Окончательный вердикт решили произвести, когда спадёт волдырь Клопа. Хватило нас до следующего утра. Снятие кожи с ожога подтвердило отсутствие печати на мясе, пардон, тканях испытуемого.
   - Слышь, Клоп, - смотрел на висок Чустам, - я ведь только половину печати прижёг. Давай сразу вторую выжжем?
   - Давай, - выдавил раб, вернее свободный человек, но уж очень потухшим голосом.
   - Ты чего ж, не рад? Вернёшься домой. Родителей увидишь, братьев. У тебя братья или сёстры?
   - Пять братьев и три сестры.
   Чустам присвистнул:
   - Батя у тебя молодец, вообще вы деревенские насчёт детей молодцы.
   - А ты откуда, Чустам? - спросил я.
   Ну, просто интересно стало - у нас все деревенские, кроме Ларка, он по рождению степной. Сам я тоже родился в деревне, это уже позже родители переехали в мелкий провинциальный городок.
   - Из Жиконского локотства.
   - А именно? - поддержал моё любопытство Толикам.
   - Из самого Жикона.
   - Грандзон? - подковырнул Толикам.
   - Ага, императорский, - ответил Чустам, - только вот печать сведу.
   Местная иерархия не особо замысловатая, но, тем не менее, путаная штука. Вообще её можно описать всего двумя словами - грандзон и балзон. Грандзоны - это придворные, в смысле принятые локотом или императором в это звание, номинально считались выше, особенно если назначены императором. А балзоны - это землевладельцы. Там у тех и у других дети по-особому называются, система наследственности, выдачи временной земли и остальные заморочки, в которые я особо не вникал, но различия поверхностно на ус намотал. Для моего сословия все они назывались одним словом - если по-русски, то господа. Кто из них важнее по факту, никто толком из рабов не знал, но собственно, как я понял, ничего нового - по наличию денежных средств и связей была и важность.
   Весь день мы радовались за Клопа. Логика, разумеется выла - теряем сильного крепкого бойца - но хоть и тоскливая (ну такова натура человека), но радость присутствовала. Настоящая, неподдельная. К вечеру мы конкретно достали бывшего раба вопросами его планах.
   - Женишься наверно по весне? - Толикам очищал котёл песком после похлёбки.
   Собственно радости желудка, как бы их не растягивали, сегодня закончились. Был сварен вместе с последней крупой, последний кусочек сала. Если честно, он уже припахивал.
   - Не надо, - Чустам имел своё мнение, - лучше погуляй ещё по чужим.
   - У нас в деревне нельзя, - Клоп, кажется, начал отходить от новости, - потом мужики скопом бить будут. Вот только если в соседнюю....
   - А тебе, куда идти то?
   - В Ививиатское.
   - Не сильно далеко.
   Клоп не ответил. Вечер был посвящен разговору Толикама и корма о том, кто из них, что бы сделал, будучи свободен. Клоп был погружен в себя, а мы с Ларком просто молчали. Ну а чего нам говорить, если ни тот, ни другой пороха, в смысле жизни в этом мире, не нюхали. Давно я себя не чувствовал не в своей тарелке.
  
   Утро преподнесло очередной сюрприз:
   - Я останусь с вами, - заявил за комышно-корневым завтраком, так как в верши ничего не пришло, Клоп.
   - Придурок, - прокомментировал корм.
   - Согласен, - поддержал я.
   И лишь мудрый Толикам, спросил:
   - Почему?
   Клоп ответил не сразу, выдержав театральную паузу, благодаря которой его внимательно слушали уже все:
   - Я, вот как покажусь родителям, братьям..., ушёл в воины, вернулся рабом? Ну и вернусь. И что? Всю жизнь тянуться на старосту и налоги? Да я раньше-то на месте не сидел. И обозы охранял, и в бучах всех....
   Клоп некоторое время помолчал, никто не торопился ёрничать. Видимо ощутив молчаливую поддержку в виде нашего ожидания, он продолжил:
   - Ну и вернусь я. Управляющий балзона узнает - выплату семье назначит. Мы ведь получается сами ушли, без бумаг - те, что увели, сказали, что империя потом пришлёт. Да и что я там....
   - Дурак. Там ты вольный человек, - осёк его Чустам. - назначат штраф - выплатишь. Бумаги выправишь. И можешь действительно в армию идти. А с нами чего достигнешь? Виселицы? А вернее всего - меча в брюхо. Долго ли мы такой славной командой продержимся? Корни то с рыбой не надоели?
   - Тебе городскому не понять. Думаешь, в деревне мясо едят?! Да когда голодный год, или балзон налог повысит - на реке даже тычинки не найдёшь, всё вырвут и в муку перемелют, - повысил голос Клоп. - Да и не в этом дело. Вы ради меня вон жизни чуть не отдали, а я сейчас, когда вот нужен уйду? Понимаю ведь, что вам не выжить так. Сейчас вот шрам сойдёт и могу сходить чешую продать или там просто у проезжего что узнать....
   - Мы так и так сдохнем, - прервал Чустам его. - Только не знаем когда. А у тебя может всё получиться по-другому.
   - Я не девка, чтоб уламывать. Не такой тупой, как ты считаешь. Понимаю, что ради меня говоришь. Всё я понимаю. Сказал не уйду, - Клоп встал и пошёл к реке.
   - Клоп! - окликнул я его.
   Тот повернулся. Я, подумав, махнул рукой:
   - Всё равно придурок.
  
   Когда Клоп ушёл, я продолжил:
   - А я согласен с Клопом. Пусть остаётся. Оформим себя ему в рабство.
   - Это как? - Заинтересовался Толикам.
   - Да откуда я знаю?! Тебе виднее. Выкупит нас, там скажем, с загона или ещё как.
   - Это же, сколько денег надо? Да и у него самого документов нет.
   - Сколько стоит лошадь?
   - Империала три-четыре, твоего, и за пять, а в городе и за шесть, можно попытаться.
   Я пожал плечами. Остальное в объяснении не требовалось. Понятно, что лошадей не хватит и нужны деньги - на взятки, на выкуп, нужны связи, но... просвет-то есть, пусть слабый, но есть.
   - Дело говоришь Хромой, - задумчиво сказал Чустам. - Не особо надёжно, но попытаться можно. А там и вольную нам даст.
   - Я вот одного не пойму, если алтыри так просто могут печати ставить, так уже почти вся империя в рабстве должна быть?
   - Ты не забывай, - ответил мне Толикам, - что кроме печатей, надо ещё и документы на тебя, а в них такая же печать стоит и имя алтыря поставившего её. А без документов, тебя только в загон башок за двадцать возьмут.
   - Ну и что? Что сложно документы сделать?
   - А документы выдаются только алтырём при загонах, где он дополнительно свою печать ставит. А там, незаконно бумагу рабскую сложно получить их имперские маги проверяют.
   - Мне же без загона поставили.
   - Бывает, конечно, но за незаконное рабство, имперские могут и сжечь показательно, если вскроется.
   - А что нужно, чтобы доказать, что незаконно?
   - Да они сами проверят. Пошлют в балзонство где ты родился запрос, печать твою сверят со своим списком тех кому можно ставить. Разберутся в общем.
   - Не верь Хромой, - вклинился Чустам. - Ничего они там разбираться не будут. Вызовешь сомнение, пошлют руду в имперские каменоломни добывать и всё, надо им там своих подставлять ради раба.
   Искра надежды потухла, не успев разгореться.
   - А вот с рабством у Клопа это хорошая идея, - продолжил корм. - Надо его в деревню отправить, где он родился, там и документы восстановят.
  
   Чустам после завтрака отправился на первую охоту. Мы с Ларком пошли резать прутья на новые верши - раз уж рыба наше основное блюдо, надо увеличивать отлов. Толикам остался присматривать за лошадьми - утром еле нашли Серебрушку - ускакала вёрсты на три.
   Ужинали ежами. Серьёзно. Чустам притащил птицу, похожую на голубя и двух живых ежей. Понятно, что огрёб свою порцию юмора на тему охоты с луком за колючими, но гордо выдержал. Вкусная штука - ёж, скажу вам.
   Лёжа вечером в берлоге, обмусолили план по превращению Клопа в вольного гражданина. Толком не сошлись ни на чём, кроме необходимости денежных средств. Как продать чешую, тоже не решили. Мне импонировал план по выходу Клопа в саму деревню - так как на дороге реально есть риск, что кинут. Чустам предлагал продавать проезжим, по две-три штуки. Толикам вообще робко предложил дойти до города - там цена раза в два превысит ту, за которую сможем продать здесь. Но отпускать Клопа без документов в город было безумием. Вообще такое возможно - не столь уж строго здесь бдели за паспортно-визовым режимом, но, риск получить запрос от стражи на предъявление был, в связи с несуразным видом Клопа, вернее его одежды. Окончательно сошлись на том, что когда спадёт короста с ожога Клопа, будем действовать по плану Чустама, то есть, продавать чешую на дороге, а лучше выменивать на одежду, ну а там уже видно будет.
  
  
   Пока заживала рана, вернее раны Клопа, мы практически бездельничали. Интересно, но нудно. Чустам ударился в охоту. Клоп и Толикам открыли школу по воспитанию воинов, в том смысле, что пытались меня и Ларка научить держать меч в руках (хотя собственно я в их то способностях сомневался). Тем не менее, послушно выполнял прихоти недовоинов. В конце концов, все попаданцы становятся или магами или ниндзями, чем я хуже?
   А хуже как оказалось выносливостью. С меня через двадцать минут интенсивных тренировок, пот с меня прямо водопадом лил. Собственно Ларк тоже был в поту, но скромнее, хотя тот махал дубиной в руке, заменяющей меч, гораздо активней, чем я. Тут сказывалась моя нога - я ведь в связи с хромотой меньше двигался.
   - Там пацан! - подбежал Чустам.
   Мы глупо смотрели на него.
   - Пацан говорю вам за нами соглядает! Я там косулю подстрелил. Иду, несу. Смотрю, а он из-за куста за вами смотрит. Я значит к нему, а он заметил и как сиганёт.
   - И что не догнал? - спросил я.
   - Да словно магия какая-то! Вот прям по пятам бежал, а тут раз и потерял его.
   Мы с Толикамом в голос высказались нецензурно, он на имперском, а я на русском.
   - Пошли искать, - предложил Толикам.
   - Да где ж его сейчас найдёшь?
   - Тогда вещи собирать. Вряд ли он один тут шастает. А даже если один, то та деревня полтора дня пути. За мостом может ближе есть. Самое большое, через три дня здесь будут.
   Мы выбрали вариант поисков. Хотя корм предлагал сразу съехать, так как, даже если поймаем парня, его хватятся и начнут искать. Очень интересовало, что мы сделаем с ребёнком, когда поймаем. В смысле если поймаем. То есть, что сможем сделать.
   Чустама и Клопа посадили на лошадей и послали наперерез, а сами пошли по следам. Толикам спозиционировал себя следопытом, если дословно, то "можно попытаться найти следы".
   Следы действительно были. Толикам показал целую кучу! Пока мы не дошли до заколдованного участка с распрямляющейся травой. Всё. Аллес капут. Тем не менее, продолжили поиски методом прочёсывания. Наверно мы бы прошли мимо, если бы не успевшая въесться в голову привычка искать укромные места.
   Можете верить, можете, нет, но мировоззрение, в понимании этого определения в прямом смысле, очень зависит от потребностей. То есть если ты ежедневно просто гуляешь по местности, то рассматриваешь окружающий мир в определённой плоскости, скажем эстетической составляющей, но если ты по той же местности будешь идти и думать о том, где бы заныкаться на время от вездесущего ока кормов или орков, то смотришь на некоторые вещи совсем по-другому. Причём чем дольше ты ходишь с определённой мыслью, тем более воспитывается способность релевантно, по отношению к желаниям, оценивать мир.
   На слишком уж приметное для нашего взгляда скопление кустов мы с Толикамом обратили внимание одновременно. Всего по пояс, но такое обширное скопление....
   - Хромой, - прошептал Толикам ровно по центру подозрительных зарослей.
   Я и Ларк поспешили к нему. Вход в землянку, то есть яму, был заросшим. Заросло всё, включая земляные ступеньки, покрытые неестественно свежей травой. Наше вооружение составляла лишь дубина Толикама. Дверь открыл я, приглашая "вооружённого" раба внутрь. Он, гневно глянув, не стал спорить и вошёл первым. У меня же в это время крутились мысли о слишком уж мастерски замаскированном месте. Да и трава эта поднимающаяся....
   - Входи, - раздался голос Толикама.
  
   Яма была шикарна, разумеется, для землянки. Я бы хотел жить в такой. Стол, чурбан вместо стула, полки, на которых лежала разная кухонная утварь и печь. Настоящая грамотная печь. В голове закрутились мысли о переезде. Хозяев не было, но о том, что они вообще существовали, говорил полный порядок в яме. Толикам поднял горшочек с мёдом, взглянув на меня.
   - Сам вижу, что кто-то живёт, - ответил я на его немой вопрос. - Наверно тот пацан. Ты давай пока иди с Ларком дальше, а я пока останусь, подожду хозяина.
   - А если кто посерьёзней будет?
   Да ну, - я приподнял пару сапог стоявших у стены, размер был явно детский.
   Толикам кивнул и вышел. Мёд, зараза голубопечатная, забрал с собой.
   Как только я остался один, сразу появилось ощущение взгляда. Довольно нехорошее ощущение. Попахивало мистикой. Причём меня, как и любого нормального человека, пугало всё необъяснимое. Конечно, поджилки не тряслись, и паники не было, но неприятно. У одной из земляных стен ямы были распёрты между потолком и полом три жердины с сучками, на которых висели вещи. Грамотно сделано. Вещи не касаются почвы и соответственно не напитываются влагой. Я, подойдя к ним, потрогал плащ, или что-то на него похожее. Пальцы прикоснулись к кому-то под плащом.... Я отпрянул. Однозначно кто-то живой. Не могу объяснить как, но прикосновение, пусть даже через ткань, к живому существу определяется на подсознательном уровне. Может, не знаю, алгоритм определения, какой, в голове забит. Отойдя на пару метров, я присел на корточки и заглянул под плащ. Нога ребёнка, обутая в мягкий кожаный сапог-чулок стояла на сучке.
   - Выходи.
   Ноль эмоций.
   - Выходи я твою ногу вижу!
   Плащ колыхнулся, и вниз опустилась сначала одна нога, затем вторая. Немного погодя из-под плаща вышел и сам владелец ног - щупленький, белобрысый со слегка растрепанной причёской парень. Одежда проста - деревенская серая рубаха и такие же штаны. С виду зим десять, ну или лет, тут говорили как кому удобно.
   - Ты кто?
   Парень, опустив голову, молчал.
   - Ну, хоть как зовут-то?
   Не очень разговорчивый малец. Я вышел из ямы и свистнул, парни не должны были далеко уйти. В ответ услышал свист Толикама. Минут через пять показался и он сам вместе с Ларком.
   - Что будоражишь?
   - Нашёл. Он в яме спрятался.
   - Там вроде негде.
   - В вещах.
   Толикам повернулся в сторону, откуда они пришли и залихватски, причём довольно художественно свистнул.
   - Пойдём смотреть. Ты Ларк, наших подожди.
  
   Когда мы спустились, мальчонка стоял на том же месте. Попытки Толикама переговорить с пацаном, закончились ровно тем же результатом что и мои. Аналогично и Чустам с Клопом, когда появились, не получили сколь либо значащего ответа.
   - Ты парень не бойся, - Чустам присел перед мальчуганом на корточки, - мы тебе ничего плохого не сделаем.
   Корм приподнял за подбородок голову парня. Тот от прикосновения вздрогнул.
   - Может он глухой? - предположил Толикам.
   - А может выпороть его розгами? - спросил Клоп. - Не, не глухой. Иш как зенками зыркнул. И по-имперски понимает.
   - Может немой?
   - Да пороть начнём и узнаем.
   - Чего ты затеял, - заступился я, - пороть, пороть. Не видишь, он и так нас боится.
   - Ну а ты что предлагаешь? - спросил корм. - Говорить не хочет, так тоже оставить ни то, ни сё.
   - Что не видишь, он тоже прячется. Сосед так сказать, - я пока шла беседа, прошёлся по яме.
   В мешочках привязанных к потолку, висело небольшое количество круп и в одном полуредька-полусвёкла. На полке соль и кухонная утварь.
   - Давайте, как пока его к себе заберём и рыбой хоть накормим. Тут он, я смотрю, не особо избалован. Там и разберёмся.
   - Давай, - согласился корм. - Пошли.
   Чустам взял паренька за руку и потянул.
   - Не надо, - пропищал тот.
   - О уже и говорить может. Как зовут-то?
   Парень вновь насупился. Я, подойдя к ним, присел на корточки:
   - Ты пойми нас. Мы тут прячемся, ты, похоже, тоже. Прячешься ведь?
   Парень кивнул.
   - Ну вот. Ты за нами наблюдал и всё о нас знаешь. А мы о тебе ничего. Нам тоже страшно. Вдруг вот ты побежишь и вызовешь стражу?
   - Не вызову. Мне нельзя в деревню.
   - Почему?
   Парень замкнулся вновь. Больше мы из него выдавить ничего не могли.
   - Ладно, пусть остаётся, - махнул я рукой. - Ты парень, когда старшие придут, попроси к нам подойти. Мы ничего не сделаем. Просто поговорим. Хорошо?
   Мальчонка кивнул.
   - Ты чего Хромой? Какие старшие? - заинтересовался Клоп.
   - Видишь, не отрицает, значит есть. Да и не сам же он выживает здесь. Мёд вон, крупы....
   - Так, если старшие кого из деревни приведут?
   - Твои предложения?
   - Пусть с нами идёт. Придут отец там или кто, там и поговорим.
   - Ну, тогда пошли. Мы тут как в западне.
   Только вышли, мальчонка ловко вывернулся из руки Чустама и растворился в кустах. Мы скопом рванули за ним, ну в смысле парни рванули, а я заковылял, но тот, нырнув между растениями, несколько раз мигнул спиной и почти растворился, если бы не Ларк.
   Ларк вообще довольно медлителен. Причём от природы. Все его движения, если обратить внимание, немножко заторможены, но тут он оказался, как говорится в нужное время. Мальчонка резко повернул направо, уходя от Чустама, а Ларк, просто прыгнул на него, схватив за руку.
   - Ух, пострелец, - тяжело дышал Толикам. - Давай его с двух сторон держать.
   Так, за две руки, и довели паренька до нашей берлоги. Дабы больше не носиться за ним по лесу, спустили вниз и, оставив с ним Толикама с Ларком, принялись за повседневные дела, а именно за разделку косули, которую подстрелил Чустам.
   - Несколько раз стрелял? - спросил я корма, вырезая наконечник.
   - Да. С первой стрелой она смылась. Вторую промазал, так и потерял в лесу. Потом бежать за ней пришлось. На поляну выбежали, я ещё одну успел выпустить. Ну а потом уже просто шёл по следам - далеко смогла убежать.
   - Со шкурой, что делать будем?
   - А что мы с ней сделаем? Выбросим.
   - Выделывают же?
   - Не-е, ответил вместо Чустама Клоп, - там соли много надо, да ещё кучу всего - не сможем.
   Мясо жарили на внешней печке. Внутри подземелья, после топки становилось невыносимо душно спать, да и дым плохо уходил. То, что влезло в котелок, засолили, подло использовав соль мальчонки, а ночью решили закоптить. Именно ночное копчение, было выбрано по причине необходимости использования в технологии дыма. Простыми словами боялись рассекретить наше место. К тому же родные парня могли появиться и ночью, поэтому кто-то должен был стоять на страже.
   Клоп и Чустам, из соображений безопасности ели наверху. Я, сложив шикарные куски мяса на листок, спустился к нашим.
   - Налетай голытьба!
   Наши, понятно беззастенчиво схватили по куску. Парню пришлось навеливать.
   - Ты бери, бери. Сытому всё лучше, - протянул кусок Толикам.
   Мальчонка взял и даже кивнул в знак благодарности. Пусть хоть и застенчиво, но принялся за пищу. Видно было, что он не избалован едой.
   - У себя на кашах жил? - спросил я, скорее в целях налаживания хоть какого-либо контакта, чем интереса.
   Парень неопределённо пожал плечами.
   - Ты это, мы у тебя там соль взяли, ну и мёд. Мы как получится, вернём.
   - Вы бандиты? - вдруг спросил парень.
   Я как-то не ожидал вопроса:
   - Н-у-у, нет. Просто нам нельзя в деревню.
   Паренёк искоса глянув, продолжил скромно есть. У меня же завертелись мысли: "Вот и какое нам доверие? Он ведь наверняка не первый раз за нами наблюдал и может, что и слышал. С другой стороны, что ему ответить?"
   - Бери ещё, - предложил Толикам.
   Паренёк помотал головой.
   - Бери, бери, - продолжил настаивать я, - всё равно часть не съедим - выбросить придётся, надо побольше съесть пока свежая.
   Мальчонка робко протянул руку. Больше, сколько бы я не заходил с разных сторон, выдавить из него хоть слово не получилось. Партизан, за ногу его....
   Когда стало темнеть, а в подземелье это особо ощущается, возникла проблема вывода пленного по нужде.
   - Слушай, тебе в кусты надо, вижу, - парень и вправду уже мозолился на заднице и жался, - сейчас пойдём, только надо тебе к ноге верёвку привязать.
   Я снял с воткнутой между камнями щепки вожжи.
   - Больно уж ты шустро бегаешь.
   Мальчонка кивнул. Поход в местный туалет прошёл под военизированной охраной Чустама и Клопа.
   - Ты прямо как лигранд, - прокомментировал Чустам наш "поход" на обратном пути.
   Паренёк даже не улыбнулся.
   - А кто такой лигранд? - спросил я Чустама у спуска.
   - Сын грандзона.
   - А-а-а, спасибо, объяснил, - вообще конечно я понял приблизительно, грандзон это одно из званий местной знати, - Я наверно с вами останусь, помогу.
   - Оставайся. Толикам! Ствол сдвинь!
   - Ага!
   Импровизированная лестница медленно пошла вниз. Подземелье, освещаемое лучиной, сверху выглядело мистически.
   - Вы там много не колдуйте.
   - Не понял?
   - Да вы сверху выглядите как маги во время каких-нибудь ритуалов, и место подходящее.
   - А-а-а. Много магов видел?
   - Вы первые.
   - Понятно.
  
   Развесив мясо на прутьях сверху дымохода, мы отходили под дерево и просто сидели.
   - Хорошо, - прошептал я.
   - Ага, - ответил так же шёпотом Клоп, - вот через месяц комары пойдут....
   - Умеешь же ты настроение испортить.
   - Т-ш-ш, - шикнул Чустам, всё-таки мы в дозоре.
   Ещё пару раз за ночь, мы вывешивали новые партии мяса и солили в том же рассоле новые. Понятно, что они не успевали толком усолеть, но у нас большого выхода не было. К утру я вырубился. Снилась невероятной красоты девушка, возжелавшая меня прямо в лесу, пока мои товарищи по несчастью гонялись за косулей. Вообще переживать второй раз возраст, когда тебя возбуждает всё что движется, не самое приятное скажу я вам. Само по себе конечно приятно, но ввиду отсутствия женского контингента.... Проснулся от запаха. Открыв глаза, увидел довольную морду Клопа, водившего у моего носа куском мяса.
   - Изверг же ты, такой сон испортил.
   - Курточку видел?
   - Не её, но тоже ничего такую.
   Клоп ухмыльнулся. Причину ухмылки я понял, когда начал вставать, прижимая сокровенное место, чтобы не мешало при ходьбе.
   Утренний туалет мальца происходил всё по той же схеме. Было решено выставить пост у землянки парня. Колоться тот не собирался, поэтому предложение о порке уже приобретало актуальность. Останавливало лишь нежелание конфликта с соседями. Хотя это тоже вопрос. Ну, допустим, чисто гипотетически, что мы нашли общий язык с его родителями, или кто там придёт. Как мы проверим не приведут ли они стражу? У меня, да и так понимаю, и у Чустама, висела идея о дезактивации соседей. Полной. Да не хорошо, да мерзко. Но гарантированно! Мысли, конечно, не айс, но зато прагматичны. Разве что потом будут искать тех, кого мы.... Да и само по себе убийство, притом, что данное подземелье рано или поздно придётся покинуть....
   Родители, или вернее родитель появился у нас к обеду.
   - Здоровья вам, добрые люди, - мужичок появился на склоне холма, словно из воздуха. Нет, никакой мистики, просто мы, похоже, расслабились и не ожидали. Ларк, чуть котелок с жареным мясом не уронил.
   Довольно крепкий невысокий мужик, хотя наверно ближе к старику, особенно этому определению способствовала борода лопаткой и батог в его руках, используемый в качестве посоха, только уж больно увесист для последнего. Простые холщовые штаны и рубаха, повязанная поясом. Типичный селянин.
   - И вам здоровья. Присядете с нами - отварчика выпить, - я, если честно, был растерян.
   - Да некогда мне. Не видали ли вы мальца тут?
   И что ответить? Мол, видали, мы его в плену держим, на вожжах в туалет выводим. Чувствую, испробую я этого посоха. Тут как нельзя вовремя появился Клоп с проверки верш. Он встал и молча бросал взгляд то на меня, то на старика, ну или мужика.
   - У нас он, - я при виде физической поддержки несколько осмелел. - Ларк, скажи Толикаму, что за парнем пришли.
   Раб кивнул и побежал. Мужичёк, проследил взглядом за Ларком.
   - Алексей, - протянул я руку.
   - Мирант, - пожал он её совсем даже не шуточной хваткой.
   - Вы присаживайтесь пока вашего сына приведут, указал я на камень.
   - Ну, чего ж не присесть, - сев, он положил посох на колено.
   Клоп подошёл к нам поближе.
   Я некоторое время помолчал, думая с чего бы начать разговор.
   - Мы тут немного посвоевольничали....
   Мужик невозмутимо смотрел на меня, лишь глаза немного сузились. Казалось, прожжёт сейчас взглядом. Я кашлянул, прочищая горло.
   - Так вот. Парня вашего в гости, значит, пригласили....
   Тут из подземелья выскочил малец, и прямиком рванул к мужику. Добежав, он обхватил его за шею. Мужик шикнул слегка на него и посадил себе на колено. Что-то спросил. Вот вроде в трёх шагах, а я разобрать не смог. Парень помотал головой.
   - Ну, всё, - поглядел на меня мужик, - погостили и хватит.
   - Нам бы поговорить с вами.
   - Ну, так говори.
   К нам подошёл Толикам и поздоровался кивком. Мужик не отреагировал.
   - Тут, видите ли, так получилось....
   - Ты парень, не кружи вокруг, я не девица на выданье, вдруг да пойму, ну а не пойму... так, так не пойму или этак.
   Может, мне и показалось, но в глазах мужика промелькнул смех, что ещё больше обескуражило.
   - Да мы как бы соседи, ну и испугались вот...
   - Неужто мой внук такой страшный?
   - Беглые мы, - я, наконец, решился.
   Ну, а что? То, что рабы и так видит. Что я действительно хожу вокруг да около? Да - да, нет - там и думать будем.
   - Ну и испугались, что внук ваш в село побежит. Вот и взяли его к себе на ночь. Пока вы не придёте.
   - Что ты всё вы, да вы? Меня что много? Ну а если б я не пришёл?
   Я пожал плечами:
   - Всё равно бы пришл... пришёл.
   - Так сейчас-то, чего хочешь?
   - Ну, мы подумали, и решили, что он тоже прячется, поэтому, как бы выдавать нас тебе не с руки. Вот и хотим узнать ответ на наш вопрос.
   - Так ты же не задал вопрос.
   Старик стебался. Голову даю на отсечение. И ведь не боится, что нас много. А может он не один? Я осмотрел округу. Под бородой старика уже откровенно прошла улыбка.
   - Вы расскажете о нас? Я имею в виду в деревне?
   - Опять вы. А ты, поверишь мне? Ну, если, по-твоему, то нам?
   - Не знаю, там и думать буду.
   - Ну, так и думай.
   Разговор с дедом заходил в тупик.
   - Хорошо, - меня начал выводить разговор. - Идите.
   Может и излишне резко, но и манера разговора его мне не нравилась.
   - А что ж делать будешь?
   - Думать. Ты же дал совет?
   - Резок значит, - дед провёл рукой по бороде. - Ну ладно, пойдём.
   Дед взял пацана за руку и встал, сделав пару шагов, остановился:
   - Мальчонку моего не трогайте. Не стоит, - было в интонации, с которой произнесена фраза, что-то серьёзное, угрожающее.
   - Дед, а это бандиты? - когда они отошли чуть дальше спросил парень.
   - Нет, внучек, судьбой битые просто, вот и оширшевели. Может и станут когда....
   Вот сто процентов, специально громко ответил. Мы так и стояли, пока они не скрылись за верхушкой холма.
   - А где Чустам? - спросил Толикам.
   - Да мне тоже интересно. Клоп, ты бы взял Звезданутого, да вдоль реки сгонял? Чтобы с этими не пересекаться.
   Два раза повторять не надо было. Клоп даже седло одевать не стал.
  
   - И что? - Чустама Клоп успел предупредить и теперь тот расспрашивал нас. - Деда испугались?
   - Да тут не в том дело...., - начал, было, я.
   - Серьёзный он, - перебил меня Толикам. - Не селянин. Не знаю. Правильно всё Хромой сделал.
   - Старика испугались? - повторил корм.
   - Да причём тут испугались. А что с ними делать. Убивать ребёнка? У меня, например, рука не поднялась бы.
   - Ага, - ухмыльнулся Клоп, - если бы конечно он нам руки-то бы не поотрывал.
   - Ты что думаешь, - Чустам проигнорировал слова Клопа, зато зацепился за Толикама, - у меня поднялась бы?
   Наверно Толикаму нужно было ответить, но он промолчал, подразумевая, что и Чустам бы не смог.
   Считаешь если я тогда орчёнка...? То есть вы такие хорошие, - Чустам встал, - а я тут детоубийца?
   - Остынь, - заступился я за Толикама. - Ничего он такого не имел.
   - Да?! - Чустам сделал шаг к Толикаму.
   Я сидел рядом, поэтому встал на дороге:
   - Чустам, не заводись.
   Тот хотел отодвинуть меня, но я перехватил руку. Тут же левая корма схватила меня за ворот. Чустам посмотрел мне некоторое время в глаза с отвращением или омерзением... и, оттолкнув, отпустил. Он, отойдя обратно - сел. Но теперь уже успокоиться не мог я. И это не нервное. Меня прямо захлёстывала ненависть. Это я потом всё проанализировал, а в этот момент прямо вот злоба.... Ладонь сжимала рукоять кинжала всё сильнее.
   - В смысле ты самый здоровый? Или право, какое, возымел?
   Чустам поднял на меня взгляд.
   - Ты...., - договорить корм не успел.
   Поймать меня смог Клоп. В себя я пришёл только минут через пять, хотя точно не знаю...., не помню....
   - Ноги держите. А-а-а. Тварь, пинает же!
   - Вы что делаете?! - меня втроём пеленали, то есть связывали.
   - Ничё, ничё, - шептал Клоп, навалившись на меня всем телом. - Потом спасибо ещё скажешь.
   Спасибо я говорить не стал, а вот интересного мои пленители о себе узнали много. Но все меня игнорировали, что бесило ещё больше. В какой-то момент я понял бессмысленность происходящего и уснул.
  
  
  
   - А зачем вы его связали? - разбудил меня мальчишечий голос.
   Лежал я, судя по "мягкости", на земле, то есть не в подземелье - там пол каменный.
   - Да так, в разбойников играли, - ответил Толикам. - А ты что здесь делаешь?
   - Дед сказал, что я могу, когда захочу, приходить к вам.
   - Понятно. Зовут то как?
   - Огарик.
   - Как?
   - Огорлон, но дед завёт Огарик.
   Сквозь веки било утреннее солнце.
   - Огарик пни этого дядю за меня, - произнёс я, не открывая глаз.
   - Отошёл? Сейчас развяжу.
   Вскоре я разминал покалывающие от онемения кисти. Малец смотрел на меня с любопытством.
   - Дед не с тобой живёт что ли?
   - Нет. Ему нельзя. Ему в деревне надо быть.
   - А ты чего ж?
   - А мне нельзя там.
   - Почему?
   Парень пожал плечами. Толикам отдал мне кинжал. Огарик со свойственной детям непосредственностью, проводил загоревшимся взглядом оружие. Я, взяв, протянул ему:
   - Не насовсем - поиграть.
   - Ага, - мальчонка схватил ножны.
   Вынув, полюбовался. Затем начал прыгать по поляне с криками: "Ха, ха!", - поражать невидимых врагов. Мы переглянулись с Толикамом.
   - Значит, вроде как остаёмся, - тихо прошептал Толикам.
   - Наверно так, - так же тихо ответил я.
   - Дядь Хромой, а вы на войне ногу изломали?
   - Нет. Упал неудачно. А ты откуда знаешь, как меня зовут?
   - Я слышал, когда вы меня искали. Ну, недавно. Вы с рейда шли. А что такое рейд?
   Толикам, ухмыльнувшись, развёл руками и приподнял бровь - вопрос-то, мол, тебе задан, ты и отвечай.
   - Это когда мы за едой ходим, - выкрутился я и тут же постарался сменить тему, обратившись к Толикаму. - А где остальные?
   - Дядь Клоп и дядь Ларк на реке верши смотрят, а дядь Чустам траву собирает, - проинформировал меня Огарик.
   - Тебе бы в разведку.
   - В разведку уже не интересно играть. А вы мне дадите Звезднутого покормить?
   - Звезданутого? Так он вроде сам ест?
   - А я ему сочнее травы нарву.
   - Да корми, не жалко.
   - А можно сейчас?
   - Конечно. Дяде Клопу привет от дяди Хромого передай. Скажи, что он палку потолще и покрепче ищет для чего-то.
   - Ага, - малец вернул кинжал и упорхнул.
   - Вот те и не разговорчивый, - задумчиво сказал Толикам. - Есть будешь?
   - Буду. Мелкого надо было накормить.
   - Клоп и Ларк ещё тоже не завтракали, с ними поест.
  
   - Вы что снова решили? - Мрачно кивнул на парня, уплетающего за обе щёки мясо, Чустам.
   - Нет, в гости пришёл, - ответил Толикам. - Говорит, дед разрешил.
   - Это хорошо. Что отошёл? - переключился корм на меня.
   - Ну да, - я исподлобья глянул на него.
   По доброму стоило бы извиниться. Только вот, вина Чустама тоже была, да и годы в рабстве, отучили от этой привычки - извиняться. Нет, извиняться то я извинялся, в основном перед друзьями, только не принято было это часто делать - могли за слабость воспринять. Корм, похоже, придерживался такого же мышления. Поэтому дальше мы сделали вид, что всё по-прежнему. Хотя у меня, да и наверняка у него, осадочек-то остался. Чустам бросил в котелок, висевший над огнём собранную траву:
   - Вкусно? - спросил он паренька.
   - Угу, - тот быстро прожевал торопясь ответить. - Я мясо редко ем, когда дед только приходит.
   - А часто приходит? - спросил я.
   Паренёк пожал плечами:
   - Когда раз в руку, когда раз в луну, а бывает, придёт, и целую руку живёт!
   Последняя часть фразы была произнесена с таким восторгом, что сразу становилось понятно - ему очень нравилось это время.
   - И давно ты так живёшь?
   - Лето и зиму.
   Мы замолчали переваривая.
   - Летом хорошо, зимой скучно, - продолжил парень. - Хотя летом тоже бывает скучно.
   - А родители то где? - спросил Клоп.
   Парень замолчал, продолжив трапезу. Интересная реакция, когда не хочет что-то рассказывать - просто игнорирует вопрос.
   - А что ж в первый раз с нами не говорил? - решил проверить я свою теорию.
   - Дед говорил, что нельзя с чужими разговаривать.
   - А теперь мы не чужие? - усмехнулся Толикам.
   - Теперь дед разрешил с вами.
   - А чего штаны мокрые? - спросил Чустам.
   - Он нам верши помогал смотреть, - ответил вместо паренька Клоп.
   - Снял бы, - пожал плечами корм.
   - Дядь Клоп, а почему ты без рубахи? - Паренёк успевал и есть и разговор поддерживать.
   - Лето же, жарко.
   - У вас нету?
   - Нету.
   - Я могу дедову дать. Он оставил как-то.
   - Не откажусь, на время.
   Мальчонка соскочил.
   - Да ты сиди пока - ешь. Потом принесёшь.
   - Браслет у тебя, Огарик, интересный, - заметил Чустам присев рядом со мной.
   На предплечье парня, примерно посередине был повязан кожаными ремешками кругляш, с очень уж характерным, жёлтым оттёнком металла. Пока он ел, рукав рубахи сполз на локоть и оголил украшение. Паренёк тут же одёрнул рукав.
   - Повернись Клоп, - попросил корм.
   Колопот понял и повернул голову, показав висок.
   - Как-то у тебя не торопился заживать.
   - Ты бы ещё топором прорубил, - огрызнулся Клоп.
   - А у меня мазь есть - завтра уже всё заживёт, - проинформировал нас Огарик.
   Похоже, парень тут так наскучался, что готов был нам всё отдать. Хотя может сам по себе человек растёт щедрый.
   - А вот за этим, как поешь, съездим, - оповестил его Чустам.
   - На Звезданутом?
   - Если хочешь на нём.
   - А можно я сам?
   - Можно и сам.
   Надо ли говорить, что парень оказался вдруг уже сыт.
   - Хромой мы возьмём?
   - Конечно, чего спрашиваешь.
   - Ну, вдруг, опять ножичком меня....
   Я только было набрал воздуха для ответа, как корм поднял обе ладони:
   - Ладно, ладно. Я пошутил. Это у тебя после орочьего зелья наверно, ну или врождённое....
   Я, молча, вытерпел подкол.
   - А вы орков видели? - Огарик стоял уже на пути к лошадям.
   - Даже жили у них, - Чустам пошёл в его сторону.
   - А они правда зелёные?
   - Скорее зеленоватые....
   Дальше я прислушиваться не стал - они уже шли к лошадям. Как только всадники отъехали, наступила тишина. Только листва деревьев, в такт с лёгкими волнами ветра, шепталась меж собой, набрасывая на нас величие природы. Оказывается, так прекрасно, когда никто, ничего, не говорит. Нет, Огарик не напрягал своим щебетом, наоборот, своим присутствием за час, он умудрился... сделать нас немного лучше, что ли. Клоп вон ножом что-то выстрагивал, судя по форме - птичка какая-то.
   - Свисток не вздумай вырезать, - проследив за моим взглядом, предупредил Клопа Толикам.
   - Почему? - недоумённо спросил Клоп, так как он именно его и вырезал.
   Толикам вздохнул:
   - Потому что громко.
   - А я бы хотел так жить - один, - произнёс Ларк.
   - В чём заковырка? - ухмыльнулся Клоп. - Вон те лес, вот ты. Айда.
   - Не сумею. Я ни рыбу поймать, ни косулю убить.
   - А мы то, чем тебе плохи? - спросил я.
   Ларк неопределённо качнул головой:
   - Вы хорошие. Без вас никак. Но не знаю..., просто хотел бы быть один.
   - Хорошие, - усмехнулся Клоп.
  
   Чустам с Огариком вернулись через три часа. Уж точно не шагом ехали. Мазь для Клопа оказалась, судя по реакции последнего, очень жгучей.
   - Хорошая мазь, - нюхнув, глиняную посудку, напоминающую бильярдный шар, оповестил Толикам, - дорогая.
   - А-а, дед ещё сделает, - вертя игрушку сделанную Клопом, не задумываясь, ответил Огарик.
   - Он что, алтырь? - осторожно спросил Толикам.
   Паренёк кивнул. Мы, переваривая услышанное, наблюдали за ребёнком.
   - Я-то гадаю, как он нашёл нас, не заходя в твою яму. Наверно амулет поисковый на тебе?
   - Нет. Он меня так чувствует, мы же кровь от крови.
   - И нас не боялся по этому, и трава не приминается...., - бубня под нос, Толикам вдруг поменялся в лице:
   - Так ты тоже?
   Огарик замолчал, делая вид, что увлечён игрушкой.
   - Ладно, чего вы до парня докопались, - заступился я за ребёнка - Огарик, пойдёшь с Ларком лошадей купать?
   - Да!.
   - Ларк, сходите.
  
   - Дети, - слушая, как Огарик и Ларк спорили кто какую лошадь будет купать, произнёс Клоп.
   - Сто палок мне трижды, - только они отошли подальше, взорвался Толикам, - он же маг!
   - Не маг, чего уж ты, - спокойно ответил Чустам, - алтырь.
   - Я про парня.
   - Магов ещё в детстве на Гнутую гору забирают.
   - Вот именно. Как думаешь, почему же он тогда вдруг в лесу прячется?
   Корм посмотрел пару секунд на Толикама:
   - Хочешь сказать, дед отдавать не захотел?
   Толикам даже отвечать не стал, и так всё становилось на свои места.
   - Представляете, сколько за него маги денег дают? - задумчиво произнёс Чустам.
   - Даже не думай, - резко бросил Клоп. - Если он настоящий маг, то и ложь чувствовать может, и тебя в пепел.
   - Ну не в пепел, - поправил Толикам, - но кровь вскипятит, хотя.... Хорошо, что мы тогда пороть его не стали.
   Клоп хохотнул, но смешок вышел немного нервным, он явно с пиететом относился к магам.
   Я внимательно слушал их, но, похоже, никто толком не знал, на что способен парень.
   - Я и не думаю, - продолжил корм тему о деньгах. - На Гнутой, нас самих на эликсиры пустят. Я о том, от чего дед, получается, отказывается.
   - А он сможет наши печати снять? - перебил я их.
   Все уставились на меня.
  
   Деда мы ждали пять дней. Даже про продажу чешуи забыли. Но появился он внезапно со стороны реки.
   - Здоровья тебе, Алексей.
   Я чуть не подпрыгнул, выронив рыбину, которой вспарывал брюхо, услышав его голос сзади.
   - И тебе Мирант не болеть, - обернулся я.
   - Мой пострелёнок у вас?
   - Да. Они с Ларком за яйцами пошли. Огарик сказал, знает, где гнёзда уток.
   - Понятно.
   - Отвару? Или пообедать не побрезгуешь?
   - Странный у тебя говор. Коли угостите, не откажусь.
   - Сейчас скажу, - я встал и поковылял к входу в подземелье.
   Там наши втроём, долбили дверь. Дня два назад, удалось сделать дырку, в которую рассмотрели коридор и рабы, все эти дни расширяли отверстие. Уже, почти, можно было просунуть голову. Сегодня надеялись зайти, в смысле пролезть.
   - Мужики! Там от завтрака глухарь оставался и котелок верните.
   - Котелок за камнем у печи. А с обедом подождёшь, сейчас закончим, - ответил Клоп.
   - Да там гость у нас.
   Некоторое время никто не отвечал, потом раздалось сопение поднимающегося наверх человека.
   - Что, пришёл? - показалась голова Чустама.
   Я кивнул. Парни по очереди вылезли. Все в мелких щепках и по пояс голые - во-первых, вымыться проще, чем стираться, во-вторых, махать топором, довольно жаркая работа. В особенности если топор тупой и точить его часто нет смысла - пять минут по этой двери и снова тупой. Мирант с прищуром рассматривал нас, вернее дровосеков. Те смущённо поздоровались. Дед кивнул каждому. Клоп развернул свёрток из местных лопухов, в котором была половина зажаренного утром глухаря. Чустам таки смог подкрасться к ним.
   - Что бог, как говорится, послал, - пригласил я Миранта.
   - Поклоняешься?
   - Нет, просто верю, - осознав оплошность, ответил я.
   Дед одобрительно качнул головой. Первое время, пока не освоил толком язык, проблем религиозного характера у меня не было, но когда вышел на стадию когда ты почти думаешь на языке империи, то пару раз попадал в нелепые ситуации. Религия здесь многоконфессиональна. Была. Когда-то. До империи. Империя же (всё таки император мудрый мужик, не удивлюсь, если из наших) установила одну, запретив остальные. И единственной разрешённой религией считалась вера в круг великих магов, живших на огромном острове, который нельзя найти, потому как маги, отводят все корабли в стороны, а особо ретивых - топят. Так вот. Любое упоминание бога подразумевало поклонение отличному от имперского вероисповеданию, так как эти боги звались великими магами, а не богами. Но на мысли рабов всем, а в особенности оркам, было плевать. У зелёных это вообще духи. Поэтому я позволял нет-нет, родные высказывания в вольном переводе на местный. Но знал, что в империи за это можно и головы лишиться или сгореть. Методы казни, на удивление, в этом мире не очень отличались от наших средневековых.
   - В какого же бога? - спросил дед.
   - Посвящён в детстве Христосу, - ответил я.
   Посвящение, заменяло на местном крещение, но... посвящён в детстве, считалось низшему уровню веры, так как тебя посвящали ещё не разумного. Там сложная система градаций. Я одно время пытался вникнуть, но поскольку религий много, а я не теолог, забил на это дело. Других дел всегда полно. Хотя знал, допустим, что локотство Клопа раньше поклонялось духам земли, которые регулярно его, это локотство, трясли, и, не смотря на запрет, Колотоп, как собственно и половина локотства, продолжали верить в этих духов.
   - Не слышал о таком. А сам то веришь?
   - Когда плохо - верю, когда хорошо, не вспоминаю, - почти честно ответил я.
   Почти, потому, как после появления в этом мире, я вообще готов поверить во что угодно. Меня до сих пор иногда гложут сомнения, насчёт всего происходящего и иногда открыв глаза, мне кажется, что всё это сон, пока крик корма не развеет сомнения. В смысле не нашего корма.... Ну то есть когда я был в рабстве.... Короче плевать.
   Мирант улыбнулся:
   - А что мой пострелёнок каждый день у вас?
   - Ну, мы его два дня отвозили обратно в яму, - ответил Толикам, - он к утру снова у нас. Поэтому последних три ночи, чтобы ноги не топтал, у нас ночует.
   Дед вроде внешне не изменился, однако было понятно, что он не в восторге. Мирант склонился над полутушкой птицы и отломил ногу - местный обычай - трапезу начинает самый уважаемый гость, ну а поскольку он у нас один....
   - Мирант, - начал я, когда с глухарём почти было закончено, почти - это доли Ларка и Огарика.
   - Зови Мир, так проще будет.
   - Мир, у нас к тебе, просьба, ну или вопрос....
   Дед молча смотрел на меня.
   - Мы тут узнали что ты алтырь....
   Дед не отреагировал, я - продолжил:
   - Не мог бы ты снять наши печати?
   Мы вчетвером уставились на него. Видя такое внимание, дед насмехаться, как в прошлый раз над нами не стал. Он, встал, взял нож, которым я чистил рыбу и, подойдя к ближайшему дереву, с усилием провёл по нему.
   - Видите, рана?
   Клоп кивнул.
   - Вот сделать её просто, а убрать.... Понимаю вам это очень важно, но не могу, не сумею. Печати можно свести только амулетом истинных магов. Обычно при загонах такие. А я..., не смогу, и не один алтырь не сможет. Ваши печати, это изменение самой составляющей сути, словно родимое пятно, но глубже. Сейчас надо восстановить первоначальное состояние тканей, это сложно.
   Мы обречённо потупили взгляды.
   - А твой внук? - спросил Чустам.
   Дед присел:
   - Догадались, гляжу. Он не вошёл в силу полностью, но даже если войдёт, то надо уметь, а его не кому учить.
   На нашей поляне вновь повисло молчание.
   - От орков сбёгли? - спросил Мир.
   - Да, - ответил я. - Как узнал?
   - Одёжа у вас..., такую даже дурак из соседней деревни не оденет. Да и одинаковая. Так что..., либо с рудников, либо от орков. Рудников у нас близко нет.
   Мы молчали.
   - А вы чего там долбите? - спросил дед.
   - Дверь там, а за ней коридор, - ответил Толикам.
   - Можно глянуть?
   - Пошли, - Толикам встал.
   Мы потянулись за ними.
   - Это, - остановился вдруг дед, - вот ты здоровый, - ткнул он пальцем в Клопа, - там, в лодке продукты, а она подтекает - сбегай, прихвати мешок-то....
   Мир, даже не посмотрев, пойдёт ли Клоп, отвернулся и пошёл дальше за Толикамом.
  
   - Забавно, - дед заглядывал в прорубленное окошечко. - Мне дед рассказывал, что раньше наше локотство лесным магам поклонялось. Могёт и их храмом быть.
   Лесные маги, как я понял из рассказов рабов, это местная легенда о живших в гармонии с природой колдунах. Эти ребята жили почти вечно, ну или очень долго, и могли в лесу практически всё. Проведя аналогию с нашим миром, я решил, что это друиды, тем более что на местном их называли драгами - очень созвучно. Довольно таки многое, что я здесь встречал, ассоциировалось с нашим миром. Взять тех же орков. Конечно, у нас их нет, и если верить археологам и не было, но сказки то есть!
   - Не брякайтесь пока. Сейчас зельице сварим и ослабим дерево.
   Дед, как только мы вылезли, надавал нам заданий. Чустама поставил вырубать из бревна корыто:
   - Красоту не делай - на один раз, главное дабы туда воды вошло столько же что и в ваш котелок. Ты калеченный, - ткнул он в меня пальцем, - наберёшь мне сон-травы побольше.
   - Как хоть она выглядит?
   Дед молча спустился с холма, я хвостиком поковылял за ним. Внизу походив, он сорвал тёмно зелёный резной лист:
   - Вот таких полсотни наберёшь. Считать то умеешь?
   Я кивнул. Последний вопрос отнюдь не был ёрничеством. Здесь действительно многие не были грамотными. Да и что далеко ходить - я на местном, ни читать, ни писать толком. Нет, буквы и цифры я знал, и нарисовать их мог, озадачился этим одно время. Только скорочтение и чистописание, в связи с отсутствием практики, было на уровне первого класса церковноприходской.
   Когда я нашёл последний листок не особо часто встречающегося растения, солнце уже завалило за третью четверть дня. Обойдя "подкову" холма, так как подниматься уже не было сил, я застал забавную картину. Дед, скинув рубаху, что-то кудесничал над нашим котелком, висящим в уличном очаге, а остальные, включая Огарика и Ларка, расселись на земле полукругом метрах в пяти от него. Картинка была из области "тёмный маг и его адепты". Я присоединился к шабашу, присев рядом с Огариком. Клоп подтолкнул мне полено с выемкой:
   - Дед сказал, - прошептал он мне, - когда придёшь, измельчи траву.
   - А чего шёпотом? - также тихо спросил я его.
   Тот кивнул мне в сторону Мира:
   - На котелок смотри.
   Я пересев так, чтобы было видно посудину, секунд тридцать разглядывал её. Ничего особенного не происходило. Вдруг дед обеими руками сделал какой-то пасс над котелком. В нём что-то словно вспыхнуло, отразившись на внутренних стенках очага ярко-голубым всполохом. У меня, повидавшего в своей жизни неоновый свет, киношные спецэффекты и компьютерную графику рот открылся сам собой. Этот всполох не был похож ни на что. Мягкий неоднородный свет словно вырисовал в воздухе аморфные фигуры. Да и сам цвет, не был обычным. Представляю, каково местным смотреть на такое чудо.
   Дед повернул на меня голову и ткнул пальцем на произведение искусства Чустама, в смысле бревно с выемкой. Я, сложив туда листья, стараясь не шуметь, стал мельчить их топором. Минут через пятнадцать на дне была зелёная каша.
   - Всё снимайте и в бревно лейте, - хрипло произнёс дед, отойдя от печки.
   Чустам взяв рогатину, заменявшую нам своего рода ухват, поддел рукоять котелка и перенёс его к полену. Внутри была какая-то бурая жидкость.
   - Клоп выливай, - корм подставил котелок к бревну.
   Пока Колотоп думал, какой бы стороной приобретённой, разумеется временно, рубахи взяться за закопченную стенку, Огарик подойдя, взялся голыми руками за край и медленно наклонил котелок, вылив всю жидкость в выемку. Мне показалось, даже жареным мясом запахло. Я, соскочив, схватил парня за руки и стал разглядывать ладони.
   - Да я не обжёгся, - Огарик стеснительно потянул от меня свои руки.
   Я удивлённо осмотрел их - действительно, грязные от копоти, но ожога не видно. На всякий случай стёр рукой с одной из ладоней копоть.
   - Предупреждать надо, - отпустил я его.
   Дед хитро щурился на меня, улыбаясь:
   - Тебе уж своих надо.
   - Ага, сразу с узором на виске и пушистым хвостом.
   - Ек, - крякнул дед, - а хвост то откель?
   - Так в округе кроме белок никого.
   - А-а-а, - лицо деда расплылось в улыбке ещё шире. - Огарик!
   Мальчонка подошёл, и поводил руками вокруг бревна с зельем. Никаких спецэффектов при этом не произошло.
   - Ну, осьмушку подождите, - начал нас инструктировать дед, - потом дверь смажете, руками не трогайте, а ещё через осьмушку вырубите. А мы наверно пойдём, дела у нас есть, - дед хмуро посмотрел на Огарика, тот опустил взгляд. - Здоровый, где мешок?
   Клоп словно только этого и ждал, рванул к берёзке, под которой мы обычно складируем то, что за день вытаскиваем из пещеры. Правило такое было заведено, поскольку как-то раз, мы полдня искали топор, положенный кем-то из нас, так и не сознавшимся, на печь. Мешок был реально мешком. Вот прямо как понимать это в нашем мире. Дед, открыв его, стал доставать оттуда вещи:
   - Тут рубахи да штаны мои старые, мож кому подойдут, - достал дед небольшой узелок. - Ты здоровый можешь ту, что на тебе, оставить.
   - Спасибо.
   Реально рубаха была не плоха, даже с вышивкой на одном плече. У меня такой за все проведённые в этом мире годы не было.
   - Эт, вот, - дед стал доставать свёртки, - крупы и кротока. Мешки потом вернёте! Тут соль, а вот здесь жир, - вынул он горшок. - А вот тут пара хлебов. И это..., коли моего харчуете, то и в яме можете брать продукты. Токмо! Чтоб он не голодал!
   - Спасибо тебе Мир, - Чустам встал и поклонился, Клоп и Толикам повторили за ним.
   Я, не зная местных обычаев, собезьянничал. А кто его знает? Вдруг оскорбишь? Тут, кстати, есть пара заморочек в разговорах, после которых даже селянин тебе если не косу в брюхо, то в морду кулаком заехать точно может. Например, сморкнуться при ком-то на землю не отвернувшись, вот почти как у нас плюнуть в лицо. Вообще, всё, что делалось лицом к лицу, имело непосредственное отношение к стоящему перед тобой.
   - Ну, спасибо, уважили, - расцвёл дед. - Коль так, лошадь доверите? А я лодку взамен, - дед по своей привычке сощурил глаза.
   Я в местных обычаях не очень, поэтому промолчал, Чустам явно замялся.
   - Вернёшь завтра? - спросил Толикам.
   - Утром у вас будет.
   - Бери раз так.
   - Спасибо. Можете моей лодкой попользоваться. Там бредень лежит, так возьмите пока себе. Только просушивайте!
  
   - Ты чего это? - спросил Толикама Клоп, когда дед и внук отъехали на Серебрушке.
   - А что? Сначала кланяемся, чуть ли не как отцу, а потом лошадь зажали?
   - Да ладно вам, вернёт, - уверенно заступился за Толикама корм. - Нормальный мужик, даже вон с нами за стол сел.
   Рабство наложило на обычаи этого мира свой отпечаток, уж не знаю, как было у нас во времена рабовладельческого строя, только здесь есть за одним столом с рабом, мягко говоря, не комильфо. Кто-то рассказывал, что в одном из локотств, раньше, за это могли вольного человека и в рабы определить - мол, раз тебе так хочется....
  
   Дверь мы намазали варевом, как и сказал дед. Только вот толи дед опять юмор проявил, толи просто не подумал, посудину из бревна мы спускали вниз около часа. Мало того, что само бревно имело вес, так ведь и содержимое наверно опасное, раз дед сказал руками не трогать. В общем, спустили на вожжах, привязав за два конца. Ларк при этом умудрился всё-таки залезть в варево большим пальцем. Не знаю, что там дед за химию наготовил, только вот кожа, словно после кислоты покраснела, а через полчаса волдырём пошла. Ладно, хоть чудо мазь соседи забыли забрать. Рубить сегодня не стали. Чустам предложил поневодить и покататься на лодке, раз уж есть возможность. Можете считать нас детьми, но прикольно.... Если конечно не на вёслах, хотя в этом тоже свой кайф есть - как бы управляешь плавсредством. Мы, кроме Толикама и Ларка, даже поныряли из лодки на середине реки.
   Утром разнесли дверь за несколько десятков ударов тупого топора - прямо эликсир взломщика. Бревно, в котором мы заваривали зелье, кстати, рассыпалось в труху, после того как его пнул Ларк. Серебрушка, как и обещал дед, была с утра внутри "подковы". Напрягло лишь то, что она была осёдлана и не спутана - могла и вообще уйти. Мы обычно для уверенности их с Звезданутым связывали за уздечки вожжами. Ну а утром распутывали путаницу привязи между деревьями. Зато гарантия - далеко не сбегут - запутаются о первый ствол. Но, я отвлёкся... дверь!
   Перед нами раскинулся коридорчик, который мы уже видели сквозь прорубленное окно. В конце коридора был земляной обвал. Длина метров десять. По бокам две двери, по одной с каждой стороны. И всё бы было ничего, если бы не то, что двери не уступали по твёрдости внешней. Ну, вообще сам коридор это уже хорошо, но запретный плод....
   - Что, рубить будем? - спросил у нас Толикам нанёсший пару ударов по двери и теперь ощупывающий результат, - или Мира подождём?
   - Думаешь, станет тратить на нас время? - Чустам взял из его рук топор, голову готов поставить под него - уменьшившийся в размерах.
   - А вдруг поможет? - встрял Ларк.
   - Ну, тоже верно, - Чустам пару контрольных раз, нанёс по двери удары, потрогав небольшие оставшиеся вмятины и поправив вконец разболтавшееся на рукояти топорище.
  
   Дед с Огариком появились через два дня, проведённых нами в чистке, солении и сушке рыбы. Мы уже собирались ехать на продажу чешуи, не дождавшись их, только тайна закрытых дверей и останавливала. Мир внимательно выслушал нашу просьбу о вскрытии двух дверей, вернее о новом эликсире.
   - Вы чего это, взаправду думаете, что мне не любопытно, что там? - обескуражил нас дед. - Езжайте в яму, там кувшин уже готового стоит. Просто пешком не понесли.
   Надо ли рассказывать, что Чустам слетал на Звезданутом за два с копейками часа.
   Мазать двери спустились все. Хотя зачем спрашивается? Всё равно потом выжидать пару часов пришлось. Клоп всё это время точил о камень топор - результат был не идеален, то есть с зазубринами, но сносен - рубить можно.
   Первую дверь вынесли за час. Расчистив от щепок получившийся проём, осторожно вошли, освещая лучинами пространство. Келья! Мелкая комнатушка с топчаном столом и шкафом. Причём и топчан, и стол были трухлявыми, а вот шкаф... будто пару лет назад сделан. В самом сохранившемся изделии находились полуистлевшие вещи и меч. Последний был довольно ржавым и в свете этого выглядел непрезентабельно.
   Через ещё час вошли во вторую комнату.... Не знаю у кого какие ассоциации, а у меня с залом для жертвоприношений. Круглое помещение, метров десяти в диаметре, увешанное по бокам шарами на подставках. Сверху угадывался каменный купол. По центру камень - алтарь, где стопроцентно вырезали сердца девственницам. Не знаю. В полумраке это выглядело именно так - зловеще. Чустам слетал ещё за лучинами. Пока он бегал, дед прикоснулся к одному из шаров... и тот стал светиться! Дед обошёл по кругу помещение. Из семи светильников загорелись три. В магическом свете веселее помещение не стало. Добавил жутковатого настроения скелет у стены. Этакая иссохшая мумия. Я не часто видел..., хотя о чём я, это первый в моей жизни скелет, который я встретил вживую, то есть не вживую конечно - скелет был, мертвее не придумаешь, а в том смысле, что я не видел раньше скелетов людей. Мир присел перед ним, и снял с пальца перстень. Враньё всё, когда в кино показывают, как обламывают пальцы останкам чтобы снять украшения - нормально сходит. С шеи скелетона Клоп снял цепочку с медальоном. В общем, обобрали мертвеца. В остальном же, комната была пуста, за исключением трёх копий с вычурными наконечниками до середины древка. Возможно для метания, поскольку были они все мне по плечо. Копья вид имели добротный, даже древко как будто вчера сделанное, наверно магические! Всё равно осталось ощущение обмана. Ну, вот как так? Подземелье магическое есть, а сокровищ в нём нет?
   - Странное место, - Толикам рассматривал свод.
   - Адепты смерти, - дед рассматривал перстень.
   - Это кто такие? - Я вертел на удивление лёгкое копьё.
   - Были такие в древности, считали, что существует магия смерти. Да и сейчас нет-нет, да какой-нибудь лиграндишка с ума спятит, и давай жертвы приносить.
   - Они наверно здесь кучу народа сгубили.
   Дед пожал плечами:
   - Може оно и так, только мой дед сказывал, что никого они не убивали насильно. Так верой манили, а потом человек поверив, что духом гораздо лучше жить, шёл на алтарь сам. Я у вас перстенёк этот, да и амулетик заберу.
   - Это почему это? - Возмутился Клоп, успевший напялить на себя медальон.
   - Да потому как это не игрушки - магия в них налита, аж жжется. Такие только сильному магу носить можно.
   - Ничего не жжётся, - Клоп потрогал амулет.
   - Так ты магию не чувствуешь, потому и не жжётся. Сними побрякушку - кто его знает что там.
   Клоп нехотя снял.
   - Может, мы носить и не можем, - заступился за Клопа Чустам, - а вот деньги нам нужны. Наверняка дорогие украшения.
   - Не дешевые. Только продать не смогёте. На них вон змей адептовский везде, вмиг вас на огонь отправят. Покупать уж точно никто не будет.
   - Значит, камень из перстня вынем, а остальное в золото сплавим.
   - Эк ты упёртый. Магия в них говорю же! Начнёшь сейчас ковырять и выпустишь что? На, поковыряй, - дед протянул корму перстень. - Ток подале от нас уйди. В лес куда-нибудь. А мы потом тебя схороним. А лучше сожжём на всяк случай.
   Чустам брать не стал, хотя по взгляду было видно, что такой поворот его не устраивает.
   - А копья тоже магические? - спросил я.
   Мир подошёл и потрогал наконечник:
   - Нет. Магией пропитаны, конечно, для сохранности и облегчения, как двери, но в себе ничего такого не держат.
   - И что, - Чустам не хотел мириться с пропажей ценностей, - ты вот как с дверью не можешь?
   - Даже пытаться не буду. Я же алтырь! Зельице какое сделать или амулетик простецкий, куда не шло, а тут серьёзная магия.
   - Копья кстати тоже не продадите, - добил нас дед, - ну коли, аспида с узоров не выведете.
   По металлической части копья действительно была нарисована змея с шариком в пасти.
   - А как выведете, то рисунок будет попорчен, опять же цена мала, да и выводить его хлопотно будет. И казать их никому не надобно. А вот светильники можно и пристроить. Я даже одного покупателя знаю - староста наш давно мечтает.
   - Что стоить будут? - спросил Толикам.
   - За полста башок, может и уйдёт.
   Клоп стал изучать крепление витиеватого канделябра к стене.
   - У нас там ещё чешуя земляного дракона есть, не посодействуешь?
   - Попробовать можно. В селе то вряд ли кто возьмёт, а вот купцы когда проезжают....
  
   Дед уплыл где-то через час, оставив нам Огарика и продукты.
   - Чего-то мне кажется, дед надул нас, - корм с хмурым видом сидел на камне, наблюдая, как Ларк и Огарик пытаются кидать копья.
   - Может, и надул, - согласился Толикам, - только если он прав....
   - Если сможет документы сделать, то пусть будет платой, - подключился я к разговору.
   Пока отправляли деда, вывалили ему и проблему с легализацией Клопа. Тот пообещал переговорить со старостой. Конечно, можно было двинуть и до локотства Колотопа, только больно уж далеко и опасно без документов получалось. Да и там потом чтобы отпустили платить, плюс штраф за отсутствие, не факт что дешевле выйдет. Кстати, пока обсуждали как сделать документы Клопу, я понял, структуру привязки местных к балзонству. Все документы селян хранились у старосты, а в случае какой необходимости отъехать, староста мог написать подорожную на руки, то есть, десять дней. Все отлучки на более длительный период, нужно визировать у балзона или его людей. Ну а если вообще вольную печать, дающую право передвижения по локотству, в документ поставить, то надо было выплатить пошлину. В каждом селе пошлина была разной, варьируясь от пятидесяти башок, до нескольких империалов. Ну, или поставить печать у каких-либо имперских структур, например при желании идти в имперскую армию, рекрутёры ставили печать в документе и выдавали старосте расписку о том, что забрали человека. Собственно такой же принцип и в загоне, только там ещё и печатью на виске подкрепляли и медальоном раба. В городе, со слов Чустама была несколько другая структура. Там вольная печать в документ ставилась всем. Ставилась она алтырями в канцелярии балзонства или локотства и соответственно разрешала передвигаться по территориальному субъекту, печать которого стоит в документе. Хочешь ехать дальше - опять плати. Щедро такими печатями награждали военных, давая право проживать в городах. Но главное отличие не в этом, а в самой печати. Сельская вольная, это обычная печать, городская - магическая, то есть при нажатии на неё пальцем владельца документа, она меняла цвет. Остальные различия меня мало волновали, хотя и были. Например, горожанин мог заниматься торговлей или покупать себе недвижимость в городе, селянин - нет. Нам по определённым причинам, документы с городской печатью не светили, наверняка много мороки с получением, а вот сельская....
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   160