-1-

  
   Послеобеденное солнце превращало белый рукав моей блузки в золотой, играло со стальной брошкой на груди, заставляло щуриться. Со своего места у окна я могла видеть, как снаружи по аллеям студгородка разбредались остальные студенты ГУМО - Государственного Университета Межпланетных Отношений. Среди зелени позднего мая мелькали такие же, как у меня, бордовые жилетки, юбки в темно-коричневую клетку у девушек и однотонные брюки парней. Только что окончился экзамен, аудитория опустела, но мне пришлось остаться за партой, ковырять ногтем край стола и прятать глаза от собеседника.
   Отец. Дородный, с лысеющей макушкой и густой черной бородой, больше подходящей пирату из старых книжек, чем успешному чиновнику. Он явился, попросил у преподавателя разрешения переговорить наедине - и все тут же предпочли убраться с глаз долой, перешептываясь и поглядывая на меня. Появление родителя накануне летних каникул напоминало момент, когда ребенка вечером забирают домой из детского сада. Не хватало разве что задорных криков какого-нибудь однокашника: 'Дана! Собирайся! За тобой папа пришел!' Стыд и позор. Я могла бы долететь в нужную точку на карте и сама, как любой другой студент. Оставалось лишь подписать обходной лист и освободить комнату в жилом корпусе.
  Отец устроился напротив меня, оседлал стул верхом и сложил крупные перевитые узловатыми венами кисти рук перед собой. В его глазах я прочла мольбу... и страх. Он же знал прекрасно, что мне не понравится эта идея!
  - Мне хотелось провести каникулы с мамой, - процедила я сквозь зубы.
  - А я сказал, что ты поедешь со мной! - несмотря на тревогу, голос родителя оставался твердым.
  - Да зачем я тебе?! - не выдержала я. - Это просто твой способ отомстить маме, признайся! Никак не можешь простить ей развод? Поэтому и меня к ней не пускаешь? Тиран ты, вот ты кто! Поэтому мама тебя и бросила.
  - Я не хочу, чтобы она развращала тебя своим... - отец скорчил презрительную гримасу и сжал кулаки, - ...своим образом жизни. Еще не хватало, чтобы ты вздумала брать с нее пример!
  - Ах, вот оно что! - протянула я. - Ты ей Виталика простить не можешь!
  Отец дернулся. После развода с ним мама вышла замуж за человека на пятнадцать лет себя моложе и уехала жить на Юг. Как ни странно, ее новый муж мне нравился. Виталик был лет на пять меня старше. Мы с ним быстро подружились, чувствовали себя 'на одной волне'.
  С другой стороны, я видела, что его любящий взор обращен лишь в сторону мамы. Он ее баловал и лелеял. Мама даже признавалась, что ощущает себя принцессой рядом с ним. С папой так не было. В детских воспоминаниях я видела ее тихой, молчаливой, наглухо закутанной в скучные одеяния. Теперь, казалось, она даже помолодела и не стеснялась утянуть у меня бикини, если не могла найти свой. В мой прошлый приезд мы тусовались втроем, а уезжала я со слезами на глазах, кучей забавных фоток и самыми приятными впечатлениями.
  Этой же перспективой и жила весь учебный год. Представляла, как мы с мамой будем валяться на пляже, заставляя Виталика бегать в ближайший бар за 'фрешем'. Или станем устраивать гонки на водных мотоциклах, танцевать вечером на еще не остывшем песке под звуки музыки местного диджея. Да много всего можно придумать на отдыхе!
  А теперь...
  - При чем здесь этот... - отец пожевал губами, но так и не нашел подходящего слова. - Тебе самой будет полезно слетать со мной. Получишь опыт для будущей профессии.
  Намек я поняла прекрасно. Мол, если ты учишься на космического дипломата, то должна с радостью отказаться от перспективы отдохнуть на берегу моря ради чужой незнакомой планеты. Как будто после окончания университета я не успею насмотреться на звездную пыль! А эта идея с постепенным покорением всего космоса... можно подумать, на Земле места мало! Так нет же, прогресс не остановить, и все такое. А налаживание связей с жителями соседней планетарной системы, протурбийцами, уже превозносили в ранг первостепенных задач. Поэтому и дипломатов пачками готовили. Словно протурбийцы без нас и дня не проживут!
  - Я хочу провести лето с мамой, - упрямо повторила я. - А не на этой твоей... как там?
  - Юнона, - напомнил название планеты отец. - Меня назначили там губернатором новой колонии. Пока планета ничья, надо осваивать. Значит...
  - Значит, пока ты будешь пропадать в душных отсеках штаба, я буду сидеть в четырех стенах и пялиться в потолок, - отрезала я. - Пап, ну признай сам! Ты просто хочешь наказать маму и меня!
  - Откуда ты знаешь, как все будет, если еще не поехала?! - взорвался отец, его лицо покраснело.
  Я перевела взгляд за окно. В ясном голубом небе носились веселые стайки птиц. Деревья шелестели изумрудно-зеленой листвой. Солнышко припекало. Смотришь - душа поет и радуется.
  - Там атмосфера хоть для жизни пригодна?
  Заминка в ответе отца уже подсказала истину.
  - Вне базы придется носить скафандр, - с неохотой признался он, - но с нами полетят агрономы. И возможно...
  - Все понятно, - со вздохом оборвала я. - Наверняка, это унылая планетка с серой землей, серым воздухом и серым небом над головой. Уже по названию ясно. Почему-то самые красивые названия дают самым отвратительным кускам космического дерьма.
  - Дана! - возмутился отец.
  - Что 'Дана'? - передразнила я. - Тебе надо, ты туда и езжай! Тебе, в конце концов, за это деньги платят.
  - На эти деньги ты учишься здесь! - прорычал он.
  - А я могу и не учиться! Уеду к маме насовсем, буду им с Виталиком в гостинице по хозяйству помогать.
  - Никогда моя дочь не будет работать горничной! - стол жалобно скрипнул, когда отец грохнул по нему кулаками.
  - Почему же горничной?! - парировала я. - Администратором устроюсь. На 'ресепшн'!
  - Все-таки хочешь как мать, да?! - глаза у родителя сузились.
  - Жить хочу, папа! - я вскочила на ноги и схватила сумку. - Жить здесь, на Земле, на родной планете. Где солнце, ветер, вода. Не нужен мне твой космос, и планеты твои не нужны. И дипломатия эта твоя... если б силой не впихнул, не пошла б сюда учиться!
  Развернувшись на пятках, я пошагала к выходу.
  - Дана! - крикнул вдогонку отец, но я пропустила зов мимо ушей. - Дана, я тебя еще не отпускал! Вернись сейчас же!
  Я распахнула дверь и приготовилась шагнуть в коридор.
  - Дана, я звездолет уже подготовил. Специально старт на ближайший космодром перенес, чтобы тебе недалеко было добираться. Так что это не обсуждается! Через неделю вылетаем! Сама придешь или я тебя за шиворот притащу!
  Я выскочила из аудитории и пробормотала под нос:
  - Это мы еще посмотрим, дорогой папочка.
  Пока спешила в жилой корпус, прокручивала в голове различные варианты. Самым подходящим казался побег. Купить билет на ближайшие дни, сесть в самолет - и что тогда отец мне сделает? К маме за мной он точно не поедет: родители старательно избегали друг друга с момента развода и даже общаться в случае крайней необходимости старались только через меня. Как дети малые, честное слово. Поэтому я была более чем уверена: если удастся сбежать к маме, отцу придется сделать вид, что он сам передумал брать меня.
  В комнату, которую делила с двумя подругами, я ворвалась, пожалуй, слишком резко. Широко распахнувшаяся дверь ударилась о стену. Высокая и стройная Лиза, которая в одном шелковом халатике крутилась перед зеркалом, вздрогнула и выронила палетку с тенями. Крышка отлетела, разноцветные кусочки раскрошились на полу. Бимбо, ее той-терьер, спрыгнул с кровати и залился звонким лаем.
  - Простите, - повинилась я, аккуратно прикрывая за собой дверь.
  - Бимбо! Тихо! - Лиза явно разрывалась между порывом спасти остатки теней и успокоить собаку. Все-таки выбрала второе, присела на колени и зажала зверьку пасть. - Нельзя, чтобы коменданту настучали, что ты живешь с нами!
  Действительно, содержать животных в жилых корпусах строго запрещалось, но Лиза была из тех людей, кто воспринимал запреты, как досадные недоразумения. Впрочем, ей многое сходило с рук. Моя подруга обладала тем редким обаянием, когда одной улыбки хватало, чтобы растопить самое холодное сердце самого сурового преподавателя. Я подозревала, что комендант нашего корпуса давно в курсе четвероногого жильца, но тоже по каким-то причинам закрывает глаза на его присутствие.
  Вопреки устоявшемуся мнению, что красивые люди обязательно высокомерны и презрительны к окружающим, Лиза обладала не только милой внешностью, но и прекрасным характером. Возможно, причина всеобщей любви к ней крылась именно в этом. Она обожала общаться с людьми. Охотно брала на себя обязанности организатора. Единственной слабостью подруги была успеваемость. Лиза слишком легко увлекалась всем новым и интересным и забывала, что иногда надо корпеть над учебниками, чтобы не вылететь из университета. Если бы не популярность и успех, неизвестно, как долго бы она тут продержалась.
  - Все равно мы уезжаем на каникулы, - заметила Катя, ее сестра-близнец, и лениво потянулась на кровати.
  Насколько обе девушки походили внешне, настолько различались внутренне. Блестящие темные волосы Катя заплетала в длинные тонкие косы, густо подводила глаза черным и называла себя 'неофитом'. Я старалась не вникать в значение этого слова. Понимала лишь то, что моя вторая подруга - та еще гордячка. Выпрашивать оценки по примеру сестры, Катя считала ниже своего достоинства. Всего и везде добивалась терпением и настойчивостью. Презирала шелковое белье и обожала растянутые мужские свитеры. Ничуть не расстраивалась, когда заинтересованные парни быстро перебегали к более улыбчивой и легкой на подъем Лизе, но и 'синим чулком' я бы не смогла ее назвать.
  Я бросила сумку на свою кровать, подошла к зеркалу и принялась собирать разбитые тени подруги. Лиза, тем временем, отчаялась успокоить Бимбо и просто унесла его в ванную, чтобы запереть там. Обычно это помогало. Песик переходил с лая на поскуливание, и его выпускали.
  - Так что случилось-то? - поинтересовалась Катя.
  - Папа пытается не пустить меня к маме, - со вздохом пожаловалась я, сложила косметику на стол и подошла к плазменной панели интерактивного доступа.
  Одного касания хватило, чтобы на экране развернулась страница продажи электронных билетов. Я почесала подбородок, пробежалась взглядом по списку рейсов, выбрала подходящий.
  - Ты улетаешь? - вернулась из ванной Лиза.
  - Угу, - я нажала на кнопку покупки билетов. - Прости за испорченную косметику.
  - Да ерунда, - подруга подошла и встала за плечом, тоже разглядывая экран.
  Программа запросила поднести к глазку сканнера, расположенному по нижнему краю панели, 'ай-ди' - персональный номер личности, к которому привязывались все личные данные, счета, данные медкарты и прочая важная информация. Я повернула браслет на запястье чипом вверх, провела им под красным лучом. На экране высветилась надпись: 'Заблокировано валидатором'.
  - Что там?! - со своего места вытянула шею Катя.
  - Кажется, отец заблокировал мой 'ай-ди', - протянула я, едва сдерживая слезы.
  Папа продолжал отыгрываться на мне и показывать свою власть там, где не мог уже сделать этого с мамой. Еще вчера я оплачивала интерактивные покупки, и все счета прекрасно работали. А теперь, после нашего с ним неприятного разговора - раз, и заблокировались. Будто отец продолжал напоминать, кто в семье главный.
  В сердцах я стиснула кулаки и плюхнулась на ближайший стул. На глаза навернулись злые слезы. Не хочу, чтобы меня тащили за шиворот как малолетнего ребенка! Как же бесила эта беспомощность!
  - Ну купи билеты на мой 'ай-ди'... - с сочувствием предложила Лиза и протянула руку с браслетом. - Потом деньги с маминого счета перекинешь.
  - Купить-то я куплю. А в аэропорту меня никто с блокировкой дальше охраны не пустит, - я подняла глаза к потолку и взвыла: - Ох, ну почему мне ждать еще полгода до тех пор, пока стукнет двадцать один, и отец перестанет быть моим валидатором!
  В комнате повисло молчание. Сестры переглянулись.
  - Давай предложим ей, - загадочно произнесла Катя.
  - Предложим что? - насторожилась я.
  - Ты думаешь? - с сомнением поинтересовалась у сестры Лиза.
  - Да что предложить-то хотите?! - не выдержала я.
  Лиза отошла к своей кровати и присела на нее, грациозно подогнув под себя одну ногу. Шелковый халатик при этом слегка распахнулся, приоткрывая соблазнительные очертания груди. Катя тоже подалась вперед, скрестила по-турецки ноги и нахохлилась в своем дурацком свитере.
  - Поехали с нами, - сказала она.
  - Я познакомилась с парнем, - пояснила Лиза в ответ на мою удивленно выгнутую бровь. - Он скоро улетает... буквально через пару дней. У него небольшой звездолет, чисто мужская компания.
  - На троих, ага, - добавила ее сестра.
  - И он пригласил меня с собой в поездку, - продолжила Лиза. - Подруг брать не возбраняется. Так будет веселее.
  Я поморгала.
  - Вы что, совсем чокнутые? Собираетесь куда-то лететь с тремя малознакомыми парнями?
  - Почему же малознакомыми? - обиделась Лиза. - Мы с Каем уже неделю встречаемся. - Она картинно закатила глаза. - Он та-а-акой классный! Мне кажется, я уже его люблю!
  Катя тоже закатила глаза, но немного с иным выражением. Все знали, какова способность ее сестры влюбляться в парней и остывать к ним.
  - Серийные убийцы тоже классными бывают с виду, - мрачно заметила я.
  - Поверь, у меня есть свой способ проверки мужчин, - отмахнулась Лиза. - Я не доверяю никому, пока не побываю с ним в постели. Вот там настоящая натура и проявляется.
  Она скорчила многозначительную гримаску.
  - Значит, ты его уже проверила, и он не серийный убийца, - догадалась я.
  - Да говорю же, Кай - просто сказка! - подруга всплеснула руками, вызвав у сестры очередное скептическое закатывание глаз. - У него такой пресс, такие руки... м-м-м! А как он целуется! И он сказал, что не хочет со мной расставаться на эти два месяца. Понимаешь? Не хочет! Возможно, мы даже поженимся. И если родится мальчик...
  - И чем он занимается? - довольно невежливо перебила я, понимая, что иначе Лиза не остановится.
  Сестры опять переглянулись.
  - Кай работает на одну благотворительную организацию... - начала Лиза.
  - Он возит контрабанду протурбийцам, - вставила Катя. - Алкоголь. Ты же помнишь, на истории развития космоса нам рассказывали, что в их планетарной системе не изготавливали спирт. Но наши цивилизации встретились, обменялись технологиями. Оказалось, что спиваются эти гуманоиды только так. У них производство запретили. Даже ввоз от нас туда запретили. Поэтому прибыльное дельце Лизкин ухажер затеял.
  - Но именно из-за того, что спиваются до смерти, ввоз алкоголя к протурбийцам и запретили, - наморщила я лоб.
  - Именно поэтому это и называется 'контрабанда', - передразнила меня Катя. - А прикрывается все гуманитарной помощью от благотворительной организации. Там все по ходу четко налажено.
  - И сколько же это ваше романтическое путешествие продлится? - перевела я взгляд на Лизу.
  - Месяц туда, месяц обратно, - потеребила та полу халатика.
  - А родителям вы что скажете?
  - Что поедем на лето к тебе...
  - Здорово, - только и смогла выдохнуть я.
  - Просто, - заговорила Катя, - ты ж понимаешь, что он в обход таможни вылетать будет. Чтобы груз не досматривали. Наверняка и тебя с твоим заблокированным 'ай-ди' провезет. Ты так расстроилась из-за поездки с отцом. Выбирай, конечно, сама, что будет лучше. Мы просто предложили.
  Я задумалась. Ни одна из перспектив не радовала. Провести три месяца с отцом на незнакомой планете или два месяца в путешествии до протурбийцев и обратно? И там, и сям - космос, будь он неладен. Ограниченное пространство, кондиционированный воздух, отсутствие солнечного света, чужие люди...
  Но с отцом не хотелось лететь из вредности. Просто чтобы доказать: он не такой всемогущий, каким себя считает. Думает, что заблокировал меня - и никуда не денусь! Не на ту напал! Я еще покажу ему, что могу быть самостоятельной личностью и не обязана никому отчитываться. Не хочет отпустить по-хорошему - отпустит по-плохому. А следующим летом я стану окончательно совершеннолетней и никто больше не сможет заблокировать мои данные.
  - Хорошо, - вздохнула я, - буду рада, если этот ваш Кай согласится и меня взять.
  
  Следующие два дня мы с девчонками потратили на то, чтобы уладить все дела в университете и собрать вещи. Я не хотела признаваться подругам, но прежняя бравада схлынула, и идея поездки 'в никуда' с каждой минутой нравилась мне все меньше.
  Поэтому, когда мы прибыли на космодром в назначенный день, я буквально заставляла себя передвигать ноги, приближаясь к звездолету. Сам корабль еще издалека показался мне довольно потрепанным. Словно побывал уже в переделках, следы которых 'на долгую память' остались на обшивке его корпуса. Несколько раз в прошлом мне доводилось провожать отца в очередную миссию, и я помнила его огромные корабли-дома, напичканные различным оборудованием. Достаточно медленные в полете, они, тем не менее, создавали ощущение надежности и уверенности. И, конечно, никто не сомневался, что каждая деталь таких махин работает как надо.
  При взгляде на свой будущий приют ближайших двух месяцев, я почувствовала первые ростки этого неприятного сомнения. Небольшие размеры наверняка придавали звездолету скорости и маневренности, но... постойте, в каком году эта штука совершила свой первый полет?!
  Сестры остановились перед кораблем по обе стороны от меня, и мы дружно сбросили под ноги тяжелые сумки.
  - Что-то мне это все не нравится... - пробормотала я.
  - Мне тоже не нравится, но Лизку бросить не могу, - вздохнула Катя.
  - Да не волнуйтесь, девочки! Все будет хорошо! - Лизавета посмотрела на нас обеих и похлопала длинными ресницами. - Нас ждут приключения! Вот увидите, вернемся домой, будет что вспомнить! - В ответ на наше скептическое молчание, она надула губы и отмахнулась: - Пойду, найду Кая.
  - Пойду, присмотрю за ней, - сообщила мне ее сестра и тоже удалилась следом.
  Я осталась в окружении багажа совершенно одна. В растерянности огляделась. Поодаль стояли другие корабли, вокруг них суетились люди, работали погрузчики, но на меня никто не обращал внимания. Переминаться с ноги на ногу быстро надоело, тогда я решила осмотреть звездолет со всех сторон, чтобы развеять глупые страхи. Может, мне все показалось, и при ближайшем рассмотрении он окажется надежнее, чем издалека?
  За сумки я не переживала - в округе не было никого, кто мог бы заинтересоваться их присвоением - поэтому смело двинулась к хвостовой части корабля. Грузовой отсек оказался открытым. Рядом громоздились какие-то ящики. Я остановилась возле них и пригляделась к маркировке. На замках стояли печати, на бортиках красовалось сердце в ладонях: эмблема 'Поможем вместе' - благотворительной организации, призывающей собирать гуманитарную помощь для протурбийцев, живущих в отдаленных и малых селениях.
  Все знали, что уровень развития их цивилизации не во всем совпадает с нашим. Видимо, люди пытались таким образом укрепить добрососедские отношения. Вот только... благодаря рассказам подруги, я подозревала, что в ящиках отнюдь не предметы обихода, которым беднота будет рада, а в обмен поделится своими уникальными, способными лечить почти любую болезнь вытяжками из растений, аналогов которым на Земле не существовало. Там алкоголь, который сам для тех 'соседей' как болезнь или яд! И получается, что вместо налаживания отношений, данная поставка их просто убивала...
  - Кого-то провожаешь или кого-то встречаешь, белоснежка? - раздался за спиной насмешливый голос.
  Я резко обернулась. Передо мной стоял какой-то самоуверенный и наглый тип в перепачканном рабочем комбинезоне. В глаза бросились тяжелые ботинки на грубой подошве и потрепанные перчатки. Темные волосы непослушно топорщились на макушке, на щеках проступили ямочки от улыбки. Высокий, выше меня на полголовы, а мне жаловаться на рост не приходилось. Видимо, он вышел из-за груды ящиков, потому что один из них держал в руках. Как долго наблюдал за мной, пока я изучала маркировку?
  - Ты оттуда? - я кивнула в сторону звездолета, решив проигнорировать вопрос, а также с ходу налепленное прозвище.
  Скорее всего, белоснежкой этот тип назвал меня за очень светлые волосы и кожу. Генетическое наследство от мамы, что тут сказать. Несмотря на то, что мой отец был жгучим брюнетом, я родилась вся в нее. Не признавалась даже близким подругам, но брови и ресницы у меня тоже были светлыми, просто каждые несколько месяцев я посещала салон, где красила их в более темный цвет. Специально на тот случай, если какой-то шутник решит дразнить меня альбиносом. Или... белоснежкой.
  Мой собеседник, тем временем, продолжал с интересом меня разглядывать. Как будто раздевал глазами и хотел вогнать в краску. Я гордо вздернула подбородок и ответила ему таким же взглядом. Парень заулыбался еще шире.
  - Оттуда, ага, - подтвердил он мою догадку о звездолете. - Некогда мне с тобой болтать, кэп наругает. Разве что... ящики таскать поможешь. Заодно и побеседуем.
  Я фыркнула.
  - Может, это ты мне поможешь сумки на борт занести? Я к вам, между прочим, грузчиком не нанималась!
  - Не-а, дорогуша, - он поудобнее перехватил ящик, и только теперь я подумала, что тот наверняка достаточно тяжелый. - Мне за то, чтобы тебе сумки таскать, не приплачивали.
  Завершив на этом разговор, наглый тип повернулся ко мне своей обтянутой комбинезоном пятой точкой и пошагал в сторону корабля. Я так и осталась смотреть ему вслед. Подумаешь, какой важный! Не очень-то и хотелось его помощи. Наверняка, в звездолете найдется кто-то более воспитанный. Этот... Лизкин ухажер, что ли. Он же вроде здесь капитан? А этот... работяга только и умеет, что ящики таскать да слюни на девушек пускать. Третьего, видимо, не дано.
  Пока я стояла и мысленно кипятилась, наглый тип успел вернуться с пустыми руками и взяться за следующий ящик. Даже плечом меня в сторонку подвинул, мол, не мешай.
  - Слушай, а ты всегда делаешь только то, за что тебе приплачивают? - не выдержала я.
  Парень собрался было отходить с ношей, но остановился вполоборота.
  - Ага. А ты - нет, белоснежка?
  Его нарочито простоватый говор сбивал меня с толку. В моем окружении почти никто так не произносил слова. Но самомнения зато... на вагон и маленькую тележку.
  - Вообще-то, некрасиво так выпячивать свою продажность, когда действуешь якобы под эгидой благотворительной организации, - я сделала двумя пальцами в воздухе знак кавычек, а потом возмущенно сложила руки на груди.
  - Зато у тебя все красиво выпячивается, - он красноречиво скользнул взглядом по моей груди и невозмутимо продолжил путь в грузовой отсек.
  Я осталась хватать ртом воздух. Двусмысленный комплимент, если это вообще можно назвать комплиментом. Но показывать, как меня задели слова, означало бы признать поражение в словесной пикировке, а этого делать я не собиралась.
  - Я пожалуюсь капитану, что ты ко мне приставал, и тебя уволят! - сообщила я при очередном появлении парня.
  - Смотря в чьей постели будешь спать, - пожал он плечами, прошел мимо и ухватился за очередной ящик.
  - Что это ты имеешь в виду? - я резко надавила обеими ладонями прямо на его руку в перчатке, заставив вернуть груз на место. - А ну, объясни!
  Мы оказались так близко лицом к лицу, что я сама не ожидала. Взгляд у парня оказался неожиданно серьезным, не подходящим к веселой улыбке, играющей на губах. Меня охватила растерянность. Воспользовавшись этим, собеседник отдернул руку из-под моих ладоней и едва успел придержать бедром накренившийся ящик, чтобы тот не рухнул на ноги. Такой резкий и нервный жест показался странным на фоне общего уверенного поведения. Будто... моему визави было неприятно прикосновение?
  - Если ты катаешься бесплатно, белоснежка, у тебя нет права голоса, - в тоне парня мне почудилась угроза. - Сначала найди того, кто оплатит это право, а потом возмущайся.
  - Что?! - я поморгала, не в силах поверить своим ушам.
  - Кэп!
  Мы оба как по команде обернулись на зов. В сопровождении семенившей на каблучках Лизы к нам спешил мощный верзила с бритым черепом и серьгой в носу. В ушах тоже виднелся пирсинг, на шее - татуировки. На верзиле красовались точно такие же ботинки, перчатки и рабочий комбинезон, как и на моем собеседнике.
  - Кэп, виноват, задержали. Сейчас помогу закидать все, - с этими словами он вклинился между мной и парнем и подхватил тот самый злополучный ящик.
  - Кэп?! - я вытянула шею, чтобы встретиться взглядом с этим человеком.
  К счастью, верзила отошел и перестал закрывать обзор.
  - Кай! - Лиза с разбегу бросилась на шею моему новому знакомому, их слившиеся в поцелуе губы оказались прямо на уровне моего лица.
  Я застыла, как истукан, и не знала, на кого больше злиться: на Кая, который обвел меня вокруг пальца, или на себя, что повелась на обман?! И, главное, каков наглец! Вместо того, чтобы сразу представиться тем, кто он есть, решил поглумиться, изображая деревенского увальня!
  Тем временем, ничуть не смущаясь устроенного передо мной представления, Кай крепко стиснул мою подругу в объятиях и, кажется, засунул язык в ее рот. Та прижалась к его груди, запустила пальцы в волосы и заметно растаяла от ласки. Восторг, с которым Лизка описывала своего парня, красноречиво читался на ее лице.
  Еще несколько мгновений я тупо пялилась на слияние влюбленной парочки, потом сообразила, что происходит, и тряхнула головой.
  - В общем... я передумала. Я никуда не полечу.
  С этими словами я попятилась назад, мечтая отмотать время, чтобы просто не появляться здесь и не выглядеть клоуном, потому что чувствовала себя именно посмешищем.
  Лиза, наконец, отлипла от своего парня и с изумлением уставилась на меня.
  - Дана, ты что! Мы же вроде все решили...
  - Действительно, куда же ты, белоснежка? - ухмыльнулся Кай, вытирая тыльной стороной кисти еще влажные после поцелуя губы и продолжая по-хозяйски обнимать за плечи мою подругу другой рукой. Просторечный говор у него при этом бесследно исчез.
  Я и сама не знала, куда направлюсь. Главное, подальше от человека, один вид которого теперь меня бесил. Развернувшись, чуть не столкнулась нос к носу с Катей, которая тоже смотрела на меня, как на сумасшедшую.
  - Ты чего? - пробормотала она.
  - Дурацкая затея, - произнесла я достаточно громко, чтобы все услышали, и показала на звездолет, - эта жестяная развалюха и тысячи километров не протянет. Рассыплется в воздухе!
  Обогнув Катю, я подхватила свои сумки. Пока взваливала одну на плечо, повернулась. Обе подруги стояли в растерянности. Бритоголовый верзила вышел из грузового отсека и ковырялся в зубах, наблюдая за нами со стороны. Ага! Кай, наконец-то перестал выглядеть довольным собой. Наверно, подколка по поводу корабля задела. Я злорадно ухмыльнулась.
  - Эта развалюха еще тебя переживет, дорогуша! - крикнул он. - Залезай, прокачу, сама убедишься.
  - Спасибо, форма оплаты не подходит, - отозвалась я и сердитым шагом двинулась прочь. Правда, с тяжелыми сумками это удавалось не так быстро, как хотелось бы.
  За спиной раздался перестук каблуков.
  - Ты что, правда, испугалась, что корабль ненадежный? - взволнованно спросила Лиза, стараясь держаться вровень со мной.
  - Слушай, этот твой Кай - ненормальный, - ответила я, пыхтя от натуги, - подошел, притворился грузчиком и разыгрывал меня.
  - Ну, пошутить, наверно, хотел. Не обижайся... - жалобно протянула она.
  - Да? - я поколебалась, но решила, что горькая правда лучше сладкой лжи. - А ничего, что он мне двусмысленные намеки отвешивал? Зачем, если у него с тобой все серьезно?
  Лизавета наморщила хорошенький лоб.
  - Не знаю. Мне кажется, все мужчины любят флирт. Они же полигамные по своей природе.
  Я только простонала сквозь стиснутые зубы. Ну как, как можно быть настолько слепой?! Нет, воистину, влюбленная Лиза - это нечто.
  - Так что, насовсем передумала? - вступила в разговор Катя, прилепившаяся ко мне с другой стороны. - Мне без тебя скучно будет. Лизка лямур крутить начнет, а мне чем себя занять?
  - Девчонки, - я остановилась, бросила сумки на землю и вздохнула, - ну правда, спасибо вам, что пригласили, но меня эта затея уже не вдохновляет. Парни какие-то неприятные и вообще.
  - И что? - продолжила Катя. - С отцом полетишь?
  Я в который раз задумалась над перспективой.
  - Нет. Попробую квартиру где-нибудь здесь снять, на лето на работу устроюсь. Может, отец смягчится и разблокирует мой 'ай-ди', когда будет улетать. Тогда отправлюсь к маме.
  Подруги склонили головы. Настроение у них испортилось не меньше моего. Первой смирилась Лиза.
  - Мы, правда, будем скучать, - она подошла и обняла меня. - Увидимся в августе?
  - Увидимся в августе, - проворчала Катя, в объятия которой я перешла после ее сестры.
  - Пока, девчонки! - я снова взялась за сумки.
  Сестры помахали мне на прощание, взялись за руки и побрели обратно к звездолету. Я проследила взглядом дальше и заметила Кая, который стоял, расставив ноги и сложив руки на груди, и неотрывно наблюдал за сценой расставания. Хочет убедиться, что точно спровадил меня подальше? Неужели я настолько же не понравилась ему с первого взгляда, насколько и он - мне? Руку вон как отдернул, словно обжегся, когда я его схватила. Еще и над внешностью моей подшучивал. Никогда раньше и ни с кем еще у меня не вспыхивало такой жгучей и взаимной неприязни. Очень хотелось надеяться, что такого больше ни с кем и не повторится.
  Гордо вздернув подбородок, я отвернулась и продолжила свой путь в одиночестве. Миновала погрузчик с оранжевым предупредительным огоньком на крыше, обогнула группу мужчин, обсуждавших что-то между собой. Внезапно в наушнике, укрепленном в моем правом ухе, раздался сигнал входящего вызова. Пришлось в очередной раз скинуть сумки под ноги, чтобы освободить руку и коснуться пальцами наушника.
  - Вас вызывает... - раздался женский голос автомата системы связи, - ...отец.
  Сердце тут же бешено заухало в груди. Сглотнув, я нажала повторно, чтобы начать разговор.
  - Дана! - с ходу обрушился на меня глубокий и очень сердитый голос родителя. - Ты где сейчас находишься?
  - В городе... - протянула я, пытаясь на ходу что-то придумать.
  Никто ведь не мог предположить, что мой план побега с треском провалится из-за того, что не сойдусь характерами с капитаном звездолета, иначе сейчас я бы уже сидела в корабле и могла спокойно игнорировать отцовские звонки.
  - А я сейчас стою перед жилым корпусом твоего университета! - прорычал он. - И мне только что сказали, что ты сдала комнату и со всеми вещами уехала домой. Поэтому повторю вопрос, и жду честный ответ: где ты сейчас находишься?
  Я не успела и рта раскрыть, чтобы ответить, как отец продолжил:
  - Где бы ты ни была, не думай, что сможешь от меня увильнуть. Я тебе сказал, что ты летишь со мной - и точка! Из-под земли достану, но слушаться научу. Я уже всем сказал, что моя дочь летит со мной, твое место в экспедиции готово. Вылет сегодня. Быстро говори мне адрес, откуда тебя забрать!
  - Сегодня?! - протянула я.
  Значит, отец задумал поймать меня врасплох. Знал, что я попробую ускользнуть, и поэтому обманул с датой вылета. Надеялся взять меня тепленькой и расслабленной, ничего не подозревающей и потащить силком, пока не начала сопротивляться!
  - Когда ты поймешь, что не имеешь права мной распоряжаться! - рявкнула я в ответ.
  - Я имею право тобой распоряжаться, - не остался в долгу он. - Я, а не твоя непутевая мать! И чтобы больше со мной в таком тоне не разговаривала!
  - Нет! Нет! - нажатием пальцев я прекратила звонок, потом выдернула из уха наушник и сунула в карман, не желая слышать повторных вызовов.
  Если бы отец хоть раз проявил интерес ко мне, как к дочери, а не только как к орудию мести своей бывшей жене! Но все его действия сводились к одному: не уступить меня маме, как он не уступил ни грамма имущества сверх положенного по брачному договору. Я так устала от их бесконечной междоусобной войны! Так устала чувствовать себя единственной вещью, которую они не смогли распилить пополам!
  Я пообещала себе, что не заплачу, пока растерянно озиралась по сторонам. Куда податься? Отец наверняка уже с полицией меня по всему городу ищет. И, зная его связи, непременно найдет. Засунуть подальше уязвленную гордость и вернуться к подругам? Я поморщилась от этой мысли. Придется из двух зол выбирать меньшее.
  На обратном пути к звездолету я уже волочила сумки за собой. Таскать их туда-сюда силы закончились. Катя, сидевшая на своем багаже, заметила меня и заулыбалась. Лиза всплеснула руками и подбежала с радостным визгом.
  - Передумала еще раз?
  - Передумала, - неохотно согласилась я.
  Подруга потащила меня к мужчинам, которые продолжали укладывать груз в корабль и с ходу громко их возвестила:
  - Нас снова будет трое!
  Бритоголовый только окинул меня беглым взглядом и продолжил таскать ящики. Похоже, ему вообще было плевать, сколько и кого будет. А вот Кай, который как раз вышел из грузового отсека, отряхнул ладони о штаны и неспешно приблизился. Остановился прямо напротив меня. Я стояла под обстрелом его внимательных глаз и старалась не выглядеть жалкой побитой собачонкой, приползшей погреться.
  - Мы ведь возьмем ее? Возьмем? - с надеждой спрашивала Лиза, вклиниваясь сбоку между нами.
  Его кадык подпрыгнул. Я невольно напряглась. Кай сомневается? Чего ждет? 'Да' или 'нет'?
  - Возьмем же? Да? - вторила моим мыслям Лиза.
  Кай чуть наклонился вперед, приблизил лицо к моему и отчеканил:
  - Нет.
  Повисло молчание.
  Такого ответа, наверно, не ожидал никто. Я сама в глубине души была уверена, что мне не откажут. Лиза приоткрыла рот и осталась так стоять.
  - Ты же сам приглашал меня проверить твой корабль на прочность! - опомнилась я.
  Кай невозмутимо пожал плечами.
  - Срок действия приглашения истек, белоснежка.
  Я почувствовала, как мои щеки начинают гореть, словно он надавал мне хлестких пощечин.
  - Кай! - умоляющим тоном протянула моя подруга.
  - Нет, с ней возни много, - он тряхнул головой и даже подкрепил свои слова жестом. Отвернулся и как ни в чем не бывало пошел к ящикам.
  - Кай! - позвала Лиза.
  - Нет, я сказал! - он подхватил очередную ношу и сделал вид, что нас не замечает.
  - Ах, значит, 'нет'! - я сорвала с плеч легкую кофту и в сердцах швырнула ее на землю.
  Приподняв брови, Кай наблюдал, как я, стиснув кулаки, подошла к ящикам и схватилась за ближайший. Ух, тяжело! Низ живота сразу потянуло. Я надула щеки, стараясь не пыхтеть слишком громко, отклонилась назад под немыслимым углом, буквально взвалив пластиковый контейнер на себя, и кое-как утиной походкой двинулась в сторону грузового отсека. Пальцы скользили по гладким стенкам, приходилось то и дело останавливаться и перехватывать поудобнее.
  - Ты же надорвешься! - бросилась ко мне подруга.
  - Нет, - задыхаясь, пробормотала я, - если здесь не дают место бесплатно, значит, я его получу за работу!
  Проходя... нет, проползая мимо Кая, я смерила его презрительным взглядом. Умру, но не сдамся!
  - Ну что ж, - фыркнул он и пошел со своим грузом вперед так легко, будто ящик почти ничего не весил, - по рукам.
  Лиза пыталась помогать и поддерживать ящик снизу, Катя тоже устремилась на выручку, но вместе подруги только мешали, и им волей-неволей пришлось отойти и беспомощно наблюдать за представлением.
  Кое-как я вползла с ношей в грузовой отсек и со стоном свалила контейнер на груду таких же.
  - Ровнее ставь, - буркнул бритоголовый и поправил ящики, - нам еще их фиксировать к полу.
  Пришлось стиснуть зубы и проглотить все упреки по поводу грубого обращения с женщинами. Подгадав момент, чтобы не столкнуться с Каем, я вернулась за вторым ящиком. Дотащить его получилось еще медленнее, чем первый. Руки болели так, что пальцы грозили вот-вот разжаться, но я упорно переставляла ноги и старалась держать спину прямо. Зато смогла точно подсчитать, сколько шагов мне предстоит сделать за каждую ходку.
  Третий ящик Кай, идущий навстречу из грузового отсека, у меня перехватил.
  - Достаточно, - прошипел он мне в лицо, буквально вырывая из пальцев ношу.
  - Я еще не устала, - я смахнула капли пота, катившиеся по лбу, и вздернула подбородок. - Думаешь, не справлюсь, да?
  Его глаза прищурились.
  - Если уронишь - разобьешь то, что внутри. Мне убытки не нужны. Достаточно. Считай, свое место отработала, - продемонстрировав мне широкую спину, Кай понес ящик в отсек.
  - А тебе лишь бы выгоду не упустить! - бросила я вслед, чувствуя, что едва держусь на ногах.
  - Ты себе место отработала, а не право голоса, белоснежка! - не оборачиваясь, парировал он.
  
  Пока заканчивалась погрузка, мы с девчонками поднялись на борт звездолета. Вдоль стены в основном отсеке тянулся ряд кресел с ремнями безопасности. Корабль был рассчитан на, по меньшей мере, человек десять, но кроме капитана и его бритоголового помощника ни одной живой души я пока не успела заметить. Кажется, Лиза упоминала, что у них команда из троих? Тогда неудивительно, что и ящики таскать самим приходилось. Скорее всего, каждый из членов экипажа выполнял несколько функций.
  Пока я оглядывалась, сестры уже вовсю обживались. Лиза опустилась на колени и поставила на пол корзину-переноску с Бимбо. Стоило поднять крышку - и песик со звонким лаем выскочил из темницы и быстро скрылся в соседнем отсеке.
  - Надеюсь, он не нагадит в неподходящем месте, - проворчала Катя, - а то нас не только тяжести заставят таскать, но и драить тут все.
  - Мы и так наведем тут порядок, - повернулась к ней сестра, - мы теперь тут хозяйки!
  От меня, правда, не укрылась тревога, промелькнувшая на лице подруги.
  - Бимбо! - позвала Лиза. - Бимбо! Иди сюда, непослушная собака!
  С этими словами она отправилась на поиски животного, а мы с Катей присели на кресла в ожидании остальных.
  - Ну и чего ты с капитаном сцепилась? - начала читать нотации подруга. - Я уж на секунду подумала, что он сейчас нас всех выгонит. Мне-то по барабану, а вот Лизка бы расстроилась.
  Я виновато понурилась. Конечно, огорчать своих девчонок не планировала. Но когда Кай заладил 'нет', внутри прямо все заполыхало! Не зря мама говорила, что характер у меня отцовский. Может, поэтому мы с папой иногда напоминали двух баранов, упершихся рогами на тонком мостике через речку?
  - Не нравится он мне, - упрямо повторила я.
  - Чем? - удивилась Катя. - Чем он мог тебе не понравиться за три минуты знакомства?
  - Не знаю, - я сложила руки на груди, - всем. Дурак он, и шутки у него дурацкие.
  Подруга хмыкнула.
  - Ты ему об этом хотя бы до взлета не сообщай. Чтоб раньше времени не высадил.
  - О чем не сообщать? - появилась запыхавшаяся Лизка. В ее руках извивался и возмущенно поскуливал пес.
  - Слушай, - осенило меня, - а собаку тебе брать сюда разрешили? Катя права, ему же в туалет надо будет где-то ходить.
  - Кай мне все разрешает, - улыбнулась она. - Он сказал, что весь звездолет в моем распоряжении! А еще он сказал...
  Я с трудом подавила желание заткнуть уши.
  С не меньшим трудом я подавила желание отвернуться или зажмуриться при появлении самого Кая. Он успел переодеться в темно-синие джинсы и белую футболку, скользнул равнодушным взглядом по нам с Катей, отдал пару коротких приказов бритоголовому и вошедшему следом третьему субъекту: долговязому парню с орлиным носом. По коротким обрывкам разговора я смогла догадаться, что этот отвечает за электронную начинку корабля, тогда как бритоголовый был кем-то вроде механика и логиста.
  Лизка опять повисла на возлюбленном, скользнула пальчиками по шее, зашептала что-то воркующим голоском на ухо. На лице Кая проступила улыбка, и в одну секунду я совершенно четко поняла ее значение. Ему что-то пообещали. Нечто волнующее и, несомненно, приятное. И это что-то пришлось ему очень и очень по душе.
  После загадочного обещания Кай даже на собаку взглянул снисходительно. Я не верила своим глазам. Лизка не обманывала! Он потакал всем ее капризам. Правда... с таким же выражением лица сама Лизавета баловала своего Бимбо.
  И тут мне все стало понятно.
  - Я знаю, почему они взяли нас с собой, - прошептала я сидящей рядом Катьке.
  - И почему? - шепнула в ответ она.
  - Ну подумай сама. Парни. В одиночку. Два месяца. В открытом космосе.
  Катька поморгала.
  - Представила. И что?
  - Что там Лизка говорила про инстинкты? Мы тут для их развлечения! Чтобы ублажать их в постели! Вот зачем! Чтоб нескучно им было в пути!
  Катька снова поморгала, а потом вдруг рассмеялась.
  - Так ясен пень! Это ж и ежу понятно!
  - Да? - с сомнением протянула я.
  - Ну да, - уверенно кивнула подруга. - Только если повода давать не будешь - никто тебя не тронет. Поверь моему опыту.
  Мне очень хотелось верить ее опыту, только теперь все виделось в несколько ином свете. Я заметила, какое по-особенному холодное и жуткое выражение глаз у бритоголового, когда он вдруг посмотрел на меня. В очередной раз мелькнула мысль: может, стоило все же выбрать поездку с отцом? Там, по крайней мере, пришлось бы просто умирать от скуки, а не от страха перед неизвестностью.
  Но корабль дрогнул, уже оторвавшись от земли. Я вцепилась в подлокотники кресла, как никогда отчетливо понимая, что совершила самую ужасную ошибку из всех возможных, и втайне лелея слабую надежду, что в последний момент полет сорвется. Что Каю запретят выход в космос, или двигатели забарахлят, и придется срочно садиться обратно.
  Эфир был чист. Кораблю беспрепятственно дали коридор для полета. Огромная черная бездна гостеприимно распахнула свои объятия для утлой консервной банки с контрабандным грузом на борту.
  
  Ночью мне не спалось. После таскания тяжестей ломило спину и мышцы рук. Все вокруг казалось непривычным: звук непрерывно работающей вентиляции, размеры спальной ячейки, отделенной от прохода лишь гибкой застегивающейся на 'молнию' ширмой. Но хуже всего было то, что спальный отсек не подразумевал какой-либо интимности. Стоны Лизы отчетливо разносились по погруженному в тишину помещению, а у меня перед глазами так и всплывали соответствующие картины.
  Мужское тело на женском. Ритмичные сокращения ягодиц. Судорожно впившиеся в обнаженную плоть пальцы. Полуоткрытые от переизбытка эмоций рты. Влажные прикосновения губ к разгоряченной коже. Запах страсти, который постепенно заполняет небольшое замкнутое пространство на двоих...
  Это ужасно и невыносимо - пытаться заснуть, когда кто-то по соседству занимается сексом. Еще хуже, когда известно, кто и с кем. Я вертелась на простынях, прятала голову под подушку и затыкала уши пальцами, но все равно, раз за разом, слышала эти низкие грудные выдохи:
  - Кай! О-о-о... Кай!
  Содрогаясь от отвращения, мысленно я умоляла их закончить быстрее, но, как назло, минуты удовольствия тянулись и тянулись, превращая мое существование в ад. Я не хотела представлять Кая голым! Не хотела даже думать о том, что он творит сейчас с моей подругой!
  Но все равно представляла и думала.
  Я поняла, что не выдержу, если такое будет повторяться каждую ночь. Пересяду на первый попавшийся корабль, с которым только пересечется путь. Не зря говорят, что все познается в сравнении. Суток в компании Кая мне хватило, чтобы заскучать по отцу, раскаяться в побеге и страстно возжелать возвращения.
  В этот момент в мою ширму поскреблись. Я застыла, прижимая к груди одеяло. За преградой виднелся чей-то силуэт.
  - Открой, - раздался приглушенный мужской голос, в котором я не без труда узнала бритоголового.
  - Нет! - испуганно прошептала я и на всякий случай отползла подальше к стене, хотя места для маневра особо не предполагалось.
  - Открой! Я тоже хочу. Как они.
  Ну и что там Катя говорила про то, что никто не тронет? Мне стало жутко. Мороз пробрал до самых костей. Для такого верзилы, как этот - тонкая ширма не прочнее листка бумаги. Одним махом ее сорвет, чтобы меня поиметь, и никто даже не заступится, потому что Каю наверняка плевать на все, кроме собственного удовлетворения, а любая из моих подруг слишком слаба, чтобы оказать какую-то помощь.
  - Нет! - повторила я, как будто это могло остановить здоровенного парня.
  - Открой, а то сам войду!
  Ну вот, чего я и боялась. И ведь не подумала взять с собой ничего острого, колюще-режущего! Неужели теперь придется каждую ночь трястись от страха и в любой момент готовиться к обороне?
  - Знала же, зачем шла, - продолжал 'уговаривать' бритоголовый, - чего цену себе набиваешь?
  Ширма натянулась, смятая сильной рукой. Застежка угрожающе затрещала. Я закусила губу, мысленно уже простившись со здоровьем.
  - Кэп! - раздался голос третьего члена команды. Судя по топоту ног, он пришел из головной части корабля, где оставался на ночную вахту.
  Силуэт у моей спальной ячейки бесследно растворился в полутьме.
  - Что? - послышалось недовольное ворчание Кая.
  - Кэп... ты должен это увидеть. У нас на хвосте патруль.
  - Патруль?! - Кай переменился в голосе и, наверное, в лице.
  Послышался шорох одежды. Мое сердце ускорило бег. Почему-то сразу стало понятно, кто эти преследователи, и зачем им потребовалось нас догонять. Я просто не могла оставаться в кровати после услышанного, поэтому дождалась, пока мужчины покинут отсек, а затем сама осторожно выскользнула наружу.
   Дверь в рубку управления была открыта. Сквозь широкое смотровое стекло виднелось черное полотно космического пространства с редкими вкраплениями светлых точек. Долговязый в напряженной позе склонился над пультом. Кай, в одних джинсах, нависал рядом. Перед тем, как притаиться за дверью, я успела заметить, как побелели костяшки пальцев капитана, вцепившиеся в спинку кресла его помощника.
  Сбоку в меня уткнулось что-то мягкое. Повернувшись, я нос к носу столкнулась с Лизой. Ее волосы спутались после бурных ласк, губы припухли, глаза еще блестели. Придерживая на груди широкий ворот футболки Кая, которая доходила ей до середины бедра, моя подруга знаками попыталась спросить, что случилось. Так же безмолвно я попросила ее не мешать и приникла щекой к стене.
  - Малый военный корабль с опознавательными сигналами этой галактики, - услышала я взволнованный до легкой хрипоты голос долговязого, - примерно в двух тысячах километров за нами. Незначительное отклонение плюс один-два. Поступила команда 'Замедлить ход, приготовиться к досмотру'. И я сразу побежал к тебе, кэп...
  - Ход не замедлять, - прозвучал приказ Кая. - Мы от них оторвемся. Где Бизон?
  - Я здесь, кэп, - мимо нас с Лизой в рубку протиснулся бритоголовый.
  От одного его появления я невольно сжалась в комок.
  - Проложи мне тоннель прямиком в галактику протурбийцев, - обратился к нему Кай. - Туда за нами они уже не смогут последовать. Все полномочия заканчиваются в пределах своей территории.
  - Но... - раскрыл было рот бритоголовый, но договорить не успел.
  - Прокладывай мне тоннель!
  Проблема набирала обороты, раз Кай повысил голос. Но меня напугал не столько его окрик, сколько перспектива оказаться еще дальше от спасительного патруля.
  - Остановитесь! - выскочила я из укрытия. - Они летят за мной!
  Кай резко обернулся, его лицо перекосилось от злобы.
  - Идите отсюда. Все. Быстро, - скомандовал он. - Пристегнуться к креслам безопасности и молчать!
  - Никуда я не пойду! - топнула я ногой. - Хочу, чтобы ты дал мне пересесть на патрульный корабль! Там наверняка мой отец! Он летит за мной!
  - С чего ты взяла?
  Я пожала плечами.
  - Прямо перед отлетом я разговаривала с ним и... и ясно дала понять, что не вернусь. Он мог отследить мое местонахождение по звонку. Наверняка сообразил, что я сбежала. А уж потом узнать, кто и в каком направлении вылетал - вообще, плевое для него дело.
  Внезапно корабль пошатнулся, словно его смыло в сторону волной. Мне пришлось схватиться за стенку, чтобы не упасть. Кай с трудом удержался на ногах, выставив в стороны руки для равновесия.
  - Это еще что такое? - с угрозой спросил он, повернув голову к долговязому.
  - Предупредительный выстрел... - растерянно протянул тот. - Они посылают нам сигнал 'Немедленно остановитесь или откроем огонь на поражение'.
  Кай грубо выругался сквозь стиснутые зубы и взглянул на бритоголового.
  - Бизон, тоннель готов?
  - Ты должен остановиться! - в порыве эмоций я схватила Кая за локоть.
  - Отстань, белоснежка! - он стряхнул мою руку.
  - Там мой отец! Хочешь, чтобы мы все тут погибли из-за твоего упрямства?
  - Это только твои догадки! - Кай вдруг схватил меня за плечи, заорал прямо в лицо и заставил попятиться. - Если они не оправдаются, я потеряю все! Все, понимаешь?! Я взял этот груз, и я его доставлю на место любой ценой.
  - Ты идиот! - не осталась в долгу я, не зная, как еще его переубедить. - Да кому ты нужен со своим ведром с болтами! Говорю тебе, они тут из-за меня!
  - А я говорю тебе, что пора заткнуться! - продолжая удерживать меня, он повернул голову к помощнику. - Тоннель готов?
  - Кэп... - нахмурился бритоголовый Бизон, - мне нужно больше времени, чтобы рассчитать координаты. Кроме того... мы не выдержим скачок в гиперпространство, и ты это знаешь.
  Новая волна, только теперь с другой стороны, отбросила Кая от меня и заставила девчонок завизжать.
  - Следующий выстрел будет на поражение, - проблеял долговязый, уткнувшись в экраны своих приборов.
  - Тоннель! - взревел Кай еще громче. - Открывай его! Ну!
  - Мы развалимся на части! - лицо у Бизона покраснело.
  - Мы выдержим!
  - Это будет прыжок вслепую, я успеваю лишь примерно сделать расчеты.
  - Так делай их, а не трепись со мной!
  Я поняла, что Кая уже ничто не сможет переубедить. Он так трясся за свой груз, что с легкостью приготовился рискнуть всеми нами. В опасности риска я не сомневалась. Как не подумала раньше! Такой долгий переход, длиной в целый месяц, можно было существенно сократить за счет гиперускорения, и большинство кораблей успешно пользовались подобной возможностью, путешествуя между галактиками. Но эта ржавая банка, видимо, исчерпала запас прочности и доживала последние дни, дрейфуя в космическом пространстве на тихом ходу.
  Онемев от ужаса, я посмотрела на подруг. Лиза и Катя вцепились друг в дружку и тряслись, но спорить не пытались. Сдались на милость судьбы. Я же, напротив, была полна решимости бороться до последнего. Но когда собралась с духом и приготовилась снова накинуться на Кая, глаза обожгла мучительно-яркая вспышка света. Она тут же угасла. Белые точки на черном полотне вселенной вытянулись, поплыли, превратились в длинные светлые полосы. Еще одна вспышка. Нарастающий гул...
  В следующий миг со всех сторон раздался оглушительный грохот, похожий на тот, когда горсть мелких камней кинут на железный лист. В ушах завыла пронзительная сирена системы безопасности. Корабль начало швырять с утроенной силой. Нас бросило на пол, разметало в стороны. Послышался женский визг, и я не могла поручиться, что он не исходит в том числе и от меня.
  - Мы вышли прямо в центре астероидной бури, - пытался докричаться до Кая бритоголовый. - Я предупреждал, кэп, что координаты примерные...
  - Мы в галактике протурбийцев? - спросил тот, цепляясь за кресла помощников, чтобы устоять на ногах.
  - Да.
  - Отлично. Держать курс на выход из бури.
  - Невозможно, кэп! - в голосе долговязого промелькнули истеричные нотки. - У нас потеря управления! Первый и второй двигатели получили повреждения и отказали!
  Я подняла голову как раз в тот момент, чтобы увидеть в смотровом стекле наплывающий на нас огромный шар.
  - Что это за планета? - глухо поинтересовался Кай.
  - Пытаюсь выяснить, кэп. Бортовой компьютер показывает большую потерю энергии. Мы попали в область притяжения, кэп! Мы не вырвемся, кэп!
  - Отойди! - Кай схватил за шиворот и буквально вышвырнул из кресла долговязого. Тут же сам занял его место.
  - Что ты собираешься делать? - не на шутку встревожился бритоголовый.
  - У нас еще не все двигатели отказали, - сосредоточенно пробормотал Кай, нажимая на кнопки. - Если мы не можем вырваться, значит, мы приземлимся.
  - У нас давление снижается... похоже, пролом в корпусе...
  Я слушала и не могла поверить своим ушам. Мы падали! Просто падали на чужую планету, а этот сумасшедший еще надеялся на мягкую посадку! У меня внутри все оборвалось. На спасение не осталось надежды.
  Тем временем, на пульте управления что-то пронзительно запищало. Долговязый тряхнул головой, подскочил с пола, бросился нажимать на клавиши, вклинившись между двумя креслами.
  - Мы не можем туда садиться! - простонал он. - Это Н-17! Там карантин первой степени! Даже аварийные посадки на ней запрещены!
  - Как будто у нас есть выбор! - прорычал Кай.
  Над нашими головами тут же раздался угрожающий треск. Я забыла, как дышать. Мы просто-напросто разваливались прямо на ходу, а вхождение в атмосферу планеты только добивало дышащую на ладан развалюху.
  В стекле снова возникло ослепительное сияние. Казалось, корабль охватило пламя.
  - Вы еще здесь? - спохватился и вспомнил о нас Кай, полуобернувшись в кресле. - Жить совсем не хочется?!
  Как ни странно, его окрик отрезвил меня. Я вспомнила уроки по безопасности полетов так четко, что даже сама себе удивилась. Нам требовалось срочно зафиксироваться, чтобы не пострадать. Я вскочила на ноги, бросилась к перепуганным подругам, потянула их за собой.
  - Быстро! Нужно добраться до кресел!
  Это оказалось нелегкой задачей. Из-за тряски нас мотало из стороны в сторону, приходилось передвигаться где ползком, где перебежками. Мои руки и ноги наверняка сплошь покрылись синяками от столкновения с различными поверхностями и предметами.
  Наконец, мы втроем сумели забраться на сидения и пристегнуть ремни. Сразу стало значительно легче. Я потянулась рукой за кресло и вынула кислородную маску. Знаками показала подругам, что им следует тоже надеть свои. Скрежет и треск вокруг усиливались. Со своей смертью я уже смирилась и лишь из чистого упрямства продолжала выполнять инструкции безопасности. Катю вдруг начало тошнить, Лиза бормотала что-то побелевшими губами.
  Я закрыла глаза. Вспомнила нежную улыбку мамы.
  Протяжный скрип, будто лист железа разрезали пополам.
  Подумала о том, как рассердится отец, узнав о моей гибели.
  Грохот по крыше.
  - Я забыла Бимбо!
  Этот возглас вырвал меня из оцепенения, в которое я уже начала погружаться. Лиза дрожащими руками отстегнула свои ремни и вскочила на ноги.
  - Нет! - закричала я, пытаясь схватить ее и вернуть на место, но мои крепления не позволяли дотянуться.
  - Он в переноске, в спальном отсеке, - чуть не плакала подруга, - я сбегаю за ним и вернусь.
  Крик застрял у меня в горле, когда ее фигурка в белой мужской футболке исчезла за дверью. Левую руку больно стиснули. Катя, задыхаясь от ужаса, вцепилась в меня, ее взгляд то и дело перепрыгивал с моего лица туда, где осталась сестра.
  Я хотела утешить ее. Соврать, что все будет хорошо.
  Но не успела.
  Раз - и вместо двери в соседний отсек, где Лиза искала Бимбо, образовалась зияющая дыра.
  Два - мимо с оглушительной скоростью начали вылетать наружу все незакрепленные предметы.
  Три - меня вдавило в кресло с такой силой, что стало трудно дышать.
  Катин крик стоял в ушах.
  Я трусливо зажмурилась, и сквозь толстую пелену уплывающего сознания постепенно перестала что-либо ощущать.
  
  
-2-

  
  Каю очень редко снились сны. Обычно он засыпал сразу, как проявлялась возможность, и так же быстро и легко просыпался. Старая многолетняя привычка, от которой не мог, да и не хотел избавляться.
  Но иногда в его сновидения все же прорывался странный нашептывающий голосок. Не мужской, не женский и не детский, просто очень тихое, журчащее, как вода по камням, бормотание. Слоги складывались в слова, слова - в предложения, предложения - в целое повествование. Это всегда была одна и та же история. С одинаковым началом и концом. Кай знал ее наизусть и каждый раз пытался проснуться раньше, чтобы не дослушивать до конца. И каждый раз дослушивал...
  Голос рассказывал, как на одной из ранее незаселенных людьми планет основали колонию под порядковым наименованием 'Терра Нова-23'. Несмотря на довольно суровые условия жизни и скудную почву, практически лишенную растительности, люди с Земли сумели прижиться. Обнаружились залежи драгоценных камней, что гарантировало колонистам процветание. Все новые и новые поселенцы охотно приезжали сюда.
  Росли семьи. Развивалась торговля с протурбийцами, хоть инопланетных соседей и побаивались из-за их непривычной внешности: очень плотной желтой кожи и узких вертикальных зрачков. Ходили слухи, что протурбийцу нельзя долго смотреть в глаза, иначе сойдешь с ума.
  Никто не ожидал, что однажды грянет гром. Неизвестно, оправдалось ли поверье на связисте, который отвечал за переговоры с 'большой землей', или его рассудок помутился от нескольких листьев неизвестного растения, полученного обменом на бутылку виски. Во всяком случае, торговец выдавал свой товар всего лишь за средство от головной боли.
  Тем не менее, через пару дней, ранним утром когда почти все поселенцы еще спали, связист вошел в рубку, бормоча под нос 'Они все мертвы, они все мертвы', отправил на Землю послание 'Заражение неопознанным вирусом, стопроцентная смертность, рекомендовано прекратить все контакты до выяснения обстоятельств', после чего взорвал себя вместе со всем оборудованием.
  Поселенцы были шокированы случившимся, кое-как залатали повреждения в отсеке подручными материалами и честно отстояли час молчания в память о бедняге. Потеря связи с Землей, конечно, напугала самых слабонервных, но губернатор колонии убеждал: скоро придет очередной корабль с провизией, бояться нечего.
  Когда корабль в указанный день не пришел, среди поселенцев случилась первая волна паники. Пытались взломать замки на хранилище с припасами, но бунтарей все же удалось подавить. Обсудив на народном собрании проблему, люди пришли к выводу, что им нужно экономнее расходовать еду, ввести карточную систему и терпеливо дожидаться корабля, который наверняка просто задержался по каким-то причинам, а из-за потери связи не смог об этом сообщить.
  Еще через месяц колония представляла собой жалкое зрелище. Среди населения наступил самый настоящий голод. Первыми ослабели женщины и дети. Затем слегли и мужчины. Целые семьи вповалку лежали в своих жилых отсеках. Но люди продолжали надеяться на чудесное спасение.
  В один из таких дней возле колонии приземлился инопланетный корабль. Губернатор, который с трудом встал с постели, чтобы встретить гостей, удивился, заметив, что на этот раз перед ним не торговцы, а частный звездолет.
  Протурбиец, вышедший в сопровождении слуг, надменно взглянул на изможденного человека, едва не падавшего с ног. Знатность визитера выдавали многочисленные одежды, сплетенные из особых растительных волокон. В процессе торговли и общения люди уже успели выучить, что чем больше таких одежд накинуто на тело протурбийца, тем больше уважения он хочет вызвать среди окружающих.
  По-хозяйски шагая по отсекам, протурбиец разглядывал ослабевших людей. Кое-где он задерживался, и после короткой беседы некоторые поселенцы покидали свои семьи и выходили наружу, чтобы сесть в инопланетный корабль. Родные тихо плакали им вслед, но не протестовали.
  Заглянув в очередной жилой отсек, протурбиец в который раз остановился. Его жуткий магнетический взгляд скользнул по распухшему от голода отцу семейства, пробежался по макушкам двух детей-погодок, остановился на худой, как щепка, женщине. Присмотревшись внимательнее, протурбиец отметил отвисшие плоские груди, из которых пытался выжать последние драгоценные капли младенец, и мгновенно потерял интерес к матери. Затем он обернулся к последнему ребенку, мальчику лет восьми, испуганно смотревшему исподлобья.
  Указав длинным пальцем, увенчанным острым черным ногтем, протурбиец заговорил на родном языке. Ничего не разобрав среди свистящих и шипящих звуков, мать отложила младенца в кроватку, кинулась к столу, отыскала и включила электронный переводчик, знаками попросила повторить.
  С недовольной миной гость уступил просьбе, а аппарат выдал:
  - Мешок тис-тиса за детеныша.
  Слуги за его спиной тут же втащили и поставили на пороге предмет обмена. У женщины приоткрылся рот. Тис-тис, который выращивали на своих планетах протурбийцы, напоминал чем-то картофель. Его так же можно было варить, жарить и печь. Этот овощ был очень сытным, хоть и не имел вкуса или запаха. На глазах женщины выступили слезы, когда она по очереди переводила взгляд с мужа на каждого из своих детей. Этой еды им хватило бы на две недели, а при очень экономном расходе, возможно, удалось бы растянуть до месяца. Кто знает, может, тогда корабль с Земли все-таки появится...
  Спохватившись, женщина подбежала к шкафу, вынула из одного из ящиков горсть камней, которые ее муж добывал в шахте. В свете лампы искусственного освещения на дрожащей ладони блеснули зеленые, красные и белые искры. Но протурбиец с презрительной миной лишь покачал головой.
  - Такого добра полно, - перевел прибор, - тис-тис только за детеныша.
  - Возьмите меня! - взмолилась тогда мать. - Я могу готовить, служить в доме, выполнять все, что скажете.
  - Дохлая, - отрезал протурбиец, - не нужна. Детеныш живой. Нужен.
  - Ребенка не отдам!
  Знаком приказав слугам забрать мешок, визитер собрался уйти.
  - Стойте!
  Мальчик, который все это время следил за происходящим, с непонимающим видом посмотрел на мать в поисках поддержки. Та снова растерянно оглядела семейство. Муж сверкнул глазами, но был так слаб, что не мог произнести ни слова, и она быстро отвернулась от него. В кроватке еле слышно запищал младший. До крови закусив губы, женщина подошла, встала перед мальчиком на колени, пригладила темные завитки отросших за последний месяц волос.
  - Сынок мой, - сквозь слезы заговорила женщина и тут же задохнулась от рыданий. Совладав с собой, она продолжила: - Ты должен пойти с этим дядей, куда он скажет.
  - Я не хочу, мама! - испуганно прошептал тот.
  - Ты должен, - всхлипнула мать и провела ладонями по лицу ребенка, словно пыталась запомнить каждую черточку. - Только не думай, что я отдаю тебя, потому что не люблю. Я очень люблю тебя. Слышишь, Кай?! Мама очень тебя любит. Но ты - старший, и ты должен помочь мне спасти остальных.
  Мальчик перевел взгляд на протурбийца.
  - Мама, он страшный...
  - Я знаю, - женщина бросилась целовать сына, потом потянулась за его курткой, накинула на плечи, - я знаю, но ты должен быть сильным и смелым, сынок. Ты только выживи. Я обязательно тебя найду. Береги себя. Береги себя, Кай, и я тебя найду! Это ненадолго, обещаю. Только будь осторожен.
  Зажав одной рукой рот, другой она подтолкнула сына к протурбийцам. Мальчик послушно сделал несколько шагов, но когда к нему потянулись желтые руки с черными ногтями, тут же в ужасе отпрянул и хотел броситься назад.
  - Мама! Я не хочу! Мама!
  Женщина отвернулась, ее плечи вздрагивали. Его поймали, скрутили и унесли, оставив на пороге мешок тис-тиса.
  На корабле, оказавшись в компании многих знакомых людей, Кай немного успокоился. Вспомнив наставления матери, он забился в угол и молчал весь полет. Им раздали лепешки, и это тоже немного приободрило мальчика. В последний раз он ел два дня назад. Если страшные существа взяли его, чтобы кормить, то, наверно, мама права, и все не так уж плохо.
  На планете, куда привезли Кая, в разгаре была зима. Проваливаясь в снег в легких ботинках, предназначенных для прогулок по станции, он дрожал от холода. Но мама обещала, что скоро заберет его домой, в желудке переваривалась сытная лепешка, а временные неудобства он решил потерпеть. Тот протурбиец, который выменял его, уже не появлялся, вместо него людей окружали другие - в двуслойных одеждах, с громкими хриплыми голосами и злыми взглядами.
  Кая и остальных пригнали в горный карьер. Слева возвышалась каменоломня, справа в скале виднелись выдолбленные гроты. Оказалось, что это и есть новое пристанище землян. Их ожидал тяжелый труд. Мужчинам приказали долбить и откалывать большие куски породы. Те, кто послабее, разбивали глыбы на более мелкие. Дети таскали камни в вагонетки и волокли к погрузчику, который забирал материал и увозил в неизвестном направлении.
  Людям объяснили, что каждый должен выполнить определенную норму работы и тогда в конце дня получит еду. Если недовыполнит хотя бы на чуть-чуть - не дадут ничего. Физические наказания не предусматривались, хотя надсмотрщики любили прикрикнуть на особо нерасторопных. Правда, если кто-то пробовал накинуться на протурбийцев, те не гнушались пускать в ход острые пики, концы которых смазывали каким-то ядовитым составом, парализующим нервную систему и вызывающим сильнейшую боль. Пик боялись, а потому надсмотрщиков обходили стороной.
  В первую ночь, когда Кай вместе с другими детьми вошел в каменный 'мешок' и понял, что ему предстоит спать в лучшем случае на тонкой подстилке, по его лицу потекли слезы. Пока он стоял в нерешительности, более опытные уже занимали удобные места подальше от входа и поближе к разведенному огню.
  - Что застыл, нюня? - грубо толкнул Кая высокий сутулый парень с натруженными руками.
  В кулаке мальчика он увидел комок вязкой жевательной субстанции, которую выдали новичкам наравне с теми, кто отработал по нормативу. Резким движением парень выхватил у Кая еду и запихнул себе в рот.
  - Отдай! - воскликнул мальчик, но старший только заржал и, дожевывая остатки пищи, пошел дальше искать место для ночлега.
  Сообразив, что слезами делу не поможешь, Кай попробовал сунуться к костру, но его вытолкнули вон из круга тепла и света. Закутавшись в куртку, он нашел место у стены, сполз и уткнулся лицом в колени. Оказалось, что если прижаться к соседу, то станет теплее, и, повинуясь инстинкту, забыв про стеснение, Кай сбился в кучу с другими собратьями по несчастью, чтобы пережить ночь.
  Утром проснулись не все. Те, кому не повезло оказаться у самого входа, замерзли. Кай посмотрел на неподвижные фигурки двух мальчиков из его родной колонии, и его взгляд стал пустым.
  В тот день он усердно работал. С одной стороны, от физических усилий тело согревалось само собой, и меньше мучил холод. С другой стороны, к вечеру ужасно хотелось есть, желудок скручивало от боли. Пока Кай стоял в очереди за комком еды, который просто вкладывали в руку на раздаче, мороз вперемешку с ледяным ветром успел пробрать до костей. Усталость валила с ног. Сжимая в ладошке пищу, он брел в укрытие и грел о едва теплый комок озябшие пальцы.
  Оказалось, что более расторопные успели занять все хорошие места. Опасное пространство почти у самого выхода оставалось пока свободным. Кай быстро запихнул в рот еду. Он больше не думал о маме, папе или родном доме. Все его мысли были заняты только одной целью, глаза сами собой искали в глубине грота оранжевый огонек костра. Тепло. И еда. Это были два бога, которым он начал фанатично поклоняться.
  Сжав кулаки, Кай ворвался в гущу сидящих в середине грота. Его пробовали вытолкнуть. Тогда он принялся отбиваться. Пара синяков и разбитая губа не значили ничего по сравнению с возможностью не замерзнуть во сне. В конце концов, с ним смирились и оставили греться, но боль в помятых ребрах долго не позволяла сомкнуть глаз.
  На третий день в голове Кая возник план. Получив вечером паек, он не стал есть, а поспешил прямиком к костру, где уже укладывались старожилы. Кай вспомнил, как делали протурбийцы, прилетавшие в колонию. Он постучал ближайшего парня по плечу, показал еду, осторожно, не протягивая на ладони, а готовясь в любой момент отдернуть руку, и произнес:
  - Кусок за место.
  Это были его первые слова, сказанные за последние дни. Голос получился чужим и хриплым, как будто Кай долго ел холодный снег и застудил горло. Его новый торговый партнер с интересом уставился на еду. Его глаза блеснули. Пищи работникам карьера всегда не хватало. Наверно, протурбийцы ограничивали паек с умыслом, чтобы стимулировать работать больше за кусок и не лениться. Заодно работал естественный отбор. Слабые умирали, сильные продолжали работать и выживать до тех пор, пока сами не становились слабыми, и на их место приходили другие...
  - Да я у тебя его просто так отберу, мелюзга! - вдруг оскалился парень.
  Свободной рукой Кай молниеносно выхватил из кармана обломок камня с зазубренными краями. Увидев днем его под ногами, не мог не порадоваться находке, а вот теперь и применение нашлось.
  - Кусок за место, - повторил он.
  Парень покосился на оружие мальчика.
  - По рукам, - с неохотой проворчал он, и подвинулся, выделяя Каю место у огня.
  В ту ночь, Кая окутывало блаженное тепло. В желудке по-прежнему урчало от голода, но зато снилась мама, и она говорила:
  - Я обязательно тебя найду. Обязательно. Только будь осторожен.
  В последующие дни Кай выработал целую систему по выживанию. Он не знал, как скоро на этой планете закончится зима, но поставил себе целью дождаться весны и приезда мамы любой ценой. Почему-то, его не оставляло ощущение, что, как только солнце начнет пригревать, его родные прилетят за ним. Поэтому когда Кай мог терпеть голод, он менял свою еду на место у костра. Когда становилось невмоготу - съедал кусок и кулаками отвоевывал полметра земли в толпе 'середнячков'. Он делал все возможное, чтобы не оказаться с краю, и постепенно даже начал собой гордиться.
  Однажды ему повезло. Пока стояли в вечерней очереди за едой, среди работников вдруг возникла потасовка. Причины Кай не знал, зато заметил комок пищи, выпавший у кого-то под ноги дерущихся. С риском получить травму, Кай бросился на землю, схватил еду и тут же запихнул в рот. Когда навели порядок, и подошла его очередь, Кай получил еще и свою порцию. Он незамедлительно обменял ее на место у костра. Всю ночь в гроте слышалось тихое хныканье мальчика, который, как оказалось, и обронил свою еду в потасовке. Кай лежал на боку, слушал эти звуки и смотрел во тьму ничего не выражающим взглядом. Его желудок был полон, ноги и спину согревало тепло. Он чувствовал себя счастливчиком, которому выпала редкая удача.
  Наконец, наступила весна. Кай был счастлив. С потеплением ему больше не приходилось менять еду на тепло. Он мог спать в середине или даже ближе к выходу и не бояться умереть от холода. Вот только мама не прилетела. Когда пришло лето, и адская дневная жара напрочь отбивала аппетит, а за порцию воды хотелось перегрызть соседу горло, Кай вообще перестал разговаривать с окружающими или скучать по дому. Все его мысли занимала одна проблема: скоро снова наступит зима. Он не замечал, как от тяжелой работы лопается кожа на руках или сутулится спина. Если у него и возникали мечты, так это о том, как стащить у кого-нибудь теплую куртку и закопать ее в укромном месте до наступления холодов.
  Через два года Кай мог себе позволить больше не бояться зимы. Внешность протурбийцев тоже перестала казаться устрашающей. По вечерам Кай уверенным шагом заходил в грот и направлялся к своему законному месту у костра. У него не было друзей, он никому не доверял, предпочитал ударить вместо того, чтобы сказать. Он был жив, сыт и очень осторожен.
  Тем временем, в каменоломне начал назревать бунт. Среди последней партии людей, привезенных с различных колоний, нашелся некто, сумевший убедить остальных, что земляне умнее гуманоидов и просто обязаны показать, кто на самом деле здесь хозяин. По ночам Кай продолжал лежать у костра, слушать шепотки вокруг и смотреть в темноту ничего не выражающим взглядом. Его волновали еда и тепло, все остальное оставляло равнодушным. С ним пробовали заговорить, но быстро оставляли в покое.
  Революция в каменоломне грянула в тот день, когда ее владелец решился приехать с инспекцией. Кай посмотрел издалека на того самого протурбийца, когда-то забравшего его от матери, сжевал лишний кусок еды, выданный всем в качестве бонуса от щедрого хозяина. Когда в толпе вдруг кто-то крикнул: 'Бить его!', и ряды сомкнулись вокруг не ожидавших атаки протурбийцев, Кай, пожалуй, единственный остался стоять на своем месте. В ход пошли отравленные пики, первые ряды упали под ноги к напиравшим сзади вторым и третьим. Главный протурбиец гневно свистел и щелкал, выкрикивая ругательства.
  Пустой взгляд Кая неожиданно просветлел. Он повернулся и спокойно пошел прочь. В пылу драки на него никто не обращал внимания. Пока слуги бежали на помощь хозяину, пока люди схватились в рукопашную с гуманоидами, Кай вышел на дорогу.
  Он шел до тех пор, пока мог передвигать ноги. С наезженного пути не сворачивал, потому что не знал, какую опасность может таить чаща леса. Кай не знал, куда направляется. В его голове появилась мысль, он повиновался ей. Правда, силы не рассчитал. За годы нахождения в практически замкнутом пространстве позабыл, что такое расстояние.
  На рассвете Кай сделал последний шаг и упал. Протурбийская земля пахла приторно-сладким. Он сомкнул веки и дышал ее ароматом, пока сознание не начало уплывать. Тогда вдруг почувствовал легкое прикосновение к щекам. Это было так непривычно, чтобы его кто-то касался, что Кай вздрогнул. Его лицо защекотали кончики длинных женских волос, в ухо проник ласковый шепот:
  - Открой глаза, сынок. Не сдавайся. Будь сильным. Ты должен выжить. Должен дождаться меня. Я обязательно заберу тебя отсюда. Открой глаза.
  
  На этом моменте Кай всегда открывал глаза.
  Он открыл их и сейчас.
  
  
  
-3-

  
  Мне снился странный сон.
  Будто я лежу, вытянувшись, на спине, а надо мной виднеется купол безоблачного голубого неба. К нему стремятся верхушки темно-зеленых деревьев. Они колышутся на ветру, но самого звука шелестящей листвы не слышно. Вообще ничего не слышно, поэтому я еще больше убеждаюсь, что плыву в сновидениях.
  Земля подо мной холодная и мягкая. Почему-то я уверена, что лежу именно на голой земле, а не на пледе или походном коврике. В голове звенящая пустота. Никак не получается вспомнить, как я тут оказалась и зачем. На грудь словно камень положили, каждый вздох дается с огромным трудом. Руки и ноги тоже придавлены тяжестью. Хочу пошевелиться, но не могу.
  Внезапно перед глазами возникает мужское лицо. Кай нависает надо мной, загораживая собой небо, и я с удивлением отмечаю, что он стоит на четвереньках прямо над моим неподвижным телом. Его колени упираются в землю по обе стороны от моих бедер, а руки - от моих плеч. Кай раздет по пояс, как и был в момент, когда мы... я силюсь, но не могу припомнить, когда уже успела увидеть его без футболки.
  Кай вглядывается в мои глаза, словно пытается уловить в них какой-то знак. Потом открывает мой рот и вкладывает туда листок неизвестного мне растения. Бархатистая поверхность ощущается на языке. С интересом жду, что будет дальше. Кай что-то говорит, его губы шевелятся, брови сходятся на переносице, но так как я не слышу, то и не могу понять, чего ему от меня нужно.
  Тряхнув головой, Кай вынимает листок и засовывает себе в рот. Сосредоточенно жует, все так же безотрывно глядя мне в глаза. Наклоняется. Мои губы остаются приоткрытыми, и я ощущаю легкое прикосновение губ Кая, когда он сплевывает мне на язык пережеванную кашицу из растения. Смоченная его слюной, она скользит дальше к горлу, и я машинально сглатываю. Кай с удовлетворением кивает, а я рассеянно думаю о том, какие у него мягкие и теплые губы. Это как-то не вяжется со всем остальным его образом.
  Кай смотрит на меня долгим взглядом, а я смотрю на него. В окутавшей меня тишине это выглядит как стоп-кадр немого кино. Потом он с видимым трудом поднимается на ноги и уходит.
  
  Очнулась я, действительно, на земле. Приподнялась на локтях, вспоминая последние секунды перед падением. Поляна. На первый взгляд - обычная поляна в лесу. На ее краю возвышался обломок звездолета, похожий на большого головастика, которому отрубили хвост. Бесполезная теперь груда железа, нашедшая последнее пристанище на чужой планете. Длинный, насколько позволяло зрение, коридор из сломанных деревьев за ним указывал, что Каю все же удалось при посадке избежать прямого удара о землю.
  Дыхание тут же перехватило от нехороших мыслей. Лиза. Катя. Что стало с ними? Все казалось кошмаром, я даже ущипнула себя в надежде, что проснусь, но ничего не изменилось.
  - Долго же ты спала, - раздался грубый голос.
  Я повернула голову. Бизон собственной персоной, живой и здоровый. Он сидел неподалеку на траве и сосредоточенно обстругивал ножом сломанную ветку. Зеленоватая с белым кора под острым лезвием собиралась в кудрявую стружку, а затем отлетала в сторону. Глядя на толстые пальцы, сжавшие нож, я невольно попыталась отползти подальше. Бизон заметил мой маневр и недобро ухмыльнулся. Похоже, мой страх ему нравился.
  - Заметила, что двигаться тяжелее? - спросил он будничным тоном. - Сила притяжения больше.
  - Заметила, - пробормотала я, сообразив, почему сначала не могла пошевелиться.
  Тут же вспомнилось видение про Кая. Что это было? Сон? Или явь? Если сон, то кто на самом деле вытащил меня из корабля на поляну? Если явь, то где сам Кай?
  - Почему... - я сглотнула, - мы тут только вдвоем?
  - И дышать тяжелее, чуешь? - пропустил мой вопрос мимо ушей Бизон и повертел колышек, оценивая острие. - Уровень кислорода другой.
  Это, конечно, я тоже чувствовала, хотя такой тяжести в груди, как во время странного то ли оцепенения, то ли сна, уже не ощущалось. Но мне не понравилось, что Бизон ушел от ответа.
  - Где остальные? - снова спросила я, стараясь заглушить нарастающую тревогу.
  Мой собеседник пожал плечами.
  - Все здесь.
  Я обвела взглядом поляну и наткнулась лишь на кусты с широкими темными мясистыми листьями и мелкими красными цветами.
  - Где?
  Бизон хмыкнул.
  - Да вот они мы. Мы только вдвоем и спаслись. Поэтому... - он многозначительно умолк.
  - Что поэтому? - похолодела я.
  - Поэтому, - Бизон вдруг резким движением метнул колышек, и острие вонзилось в нескольких сантиметрах от меня, заставив вздрогнуть, - мы теперь с тобой как эти... Адам и Дева.
  - Адам и Ева, - пробормотала я машинально.
  Неизвестно, с чего бритоголового потянуло на древние легенды, но он выглядел очень серьезным. Поднялся, отряхнул штаны, вразвалочку подошел ко мне, наклонился и выдернул колышек. Перепачканное в земле острие описало в воздухе дугу и нацелилось мне в горло. Взгляд у Бизона стал таким же, как на корабле: страшным и диким.
  - То есть, ты - моя телка, я - твой пахарь, поняла? - процедил он.
  Я замерла в одной позе и, кажется, приоткрыла рот. Остаться в живых на незнакомой планете наедине с бритоголовым - хуже не придумаешь. У меня даже не имелось в запасе времени, чтобы оплакать подруг и обдумать свое новое положение: похоже, прямо в ближайшую секунду Бизон собирался сделать что-то нехорошее. Это ясно читалось в выражении его лица.
  В какой-то момент показалось: он сейчас на меня бросится. Но Бизон вдруг поднял голову, взглянул поверх моей макушки и расплылся в улыбке:
  - Привет, кэп.
  Я обернулась. Судя по тому, как покачивались ветки за спиной Кая, он только что вышел на поляну из леса. Долго же я спала на самом деле, раз он успел не только рубашку себе найти, но и выбраться на прогулку. Я обрадовалась, что при виде бритоголового, нацелившего на меня острый кол, Кай заступится или хотя бы сделает замечание, но жестоко просчиталась. Он просто уставился на нас, будто хотел посмотреть, чем все закончится.
  Тем не менее, едва уловимое движение воздуха подсказало, что Бизон отступил. Тогда Кай спокойно двинулся дальше, пересекая поляну по направлению к кораблю. Меня затрясло. Я подскочила, наплевав на все различия в земном притяжении, бросилась наперерез и с размаху толкнула его в грудь.
  - Да как ты можешь?! - заорала я в ненавистное лицо что есть силы. - Как ты можешь просто разгуливать тут после того, что сделал?!
  Кай сверкнул глазами и быстро отвернул голову к плечу, предоставив мне любоваться, как играют желваки на его скулах. Он не проронил ни слова и не попробовал защититься, когда я ударила его кулаками в грудь второй раз.
  - Ты - убийца! Ты моих подруг убил! Они мертвы из-за тебя! Выродок! Продажный тип! Козел! Эгоистичный хрен!
  - Я сделал то, что считал нужным, - отчеканил Кай, продолжая смотреть в сторону.
  - То, что считал нужным для себя! Я же просила тебя остановиться! Я же просила... - я шагнула в сторону, поймала его взгляд, пустой и холодный, и внезапно меня осенило: - Тебе все равно?! Тебе все равно! Тебя ничто не волнует, кроме собственной шкуры!
  - Знаешь что, белоснежка? - вдруг рявкнул Кай мне в лицо. - Я открою тебе великую тайну. Люди умирают в космосе. Вот так. - Он поднял руку и демонстративно щелкнул пальцами перед моим носом. - И ты тоже умрешь, если будешь цепляться за тех, кто ушел. Особенно, на такой планете, как эта, где даже воздух может тебя убить.
  Воспользовавшись моей растерянностью, Кай взял инициативу в свои руки и теперь сам начал наступать на меня.
  - Будешь много плакать - умрешь. Будешь тратить силы на перепалки со мной - умрешь. Будешь думать хоть о ком-то, кроме себя, - умрешь. Ты поняла меня?! Твоя голова сейчас занята не теми проблемами.
  - Прекрати учить меня, как выжить в заднице мира, куда мы попали из-за тебя! - стиснула я кулаки.
  - Да ты жива до сих пор только из-за меня! - Кай, тяжело дыша, застыл в нескольких сантиметрах, нависая надо мной.
  Это было даже ближе, чем в том видении, когда он запихнул лист растения в мой рот и заставил проглотить. Странные ощущения снова охватили меня. Значит, все-таки не приснилось? Прежде, чем я успела опомниться, Кай добавил уже более спокойным голосом:
  - И твоя подруга жива тоже.
  - Лиза?! - выдохнула я, мгновенно позабыв про злость.
  В холодных, как сталь, глазах Кая мелькнуло сожаление. Он покачал головой.
  - После такого не выживают.
  - Значит, Катя... - я огляделась, но по-прежнему заметила на поляне лишь Бизона, который присел обратно на траву и продолжил затачивать деревяшку. - Где она?
  - Там, - кивком головы Кай указал в сторону корабля, обогнул меня и продолжил путь.
  - Кэп почему-то считает, что ты нам еще пригодишься в будущем, - сплюнул в сторонку и заговорил Бизон, пока я в нерешительности топталась на месте и наблюдала, как Кай ловко забирается в обломки звездолета. - Столько с тобой возился, пока ты хрипела тут на траве. А я вот считаю, что ты скоро загнешься. Поэтому давай не будем тратить время зря и доставим друг дружке удовольствие напоследок, а?
  На миг мне показалось, что ослышалась. Я хрипела?! Ничего подобного не помню... хотя... могло быть так, что просто не слышала собственных хрипов, как и не смогла разобрать, что говорил мне Кай тогда?
  Раздираемая сомнениями, я снова посмотрела туда, куда он ушел. Бизон расценил мой взгляд по-своему.
  - Он нам не помешает, если поймет, что ты сама не прочь, - с гадкой улыбочкой произнес бритоголовый.
  - Зачем ты меня обманул? - поежилась я. - Зачем сказал, что спаслись только мы?
  Продолжая ухмыляться, Бизон пожал плечами.
  - Думал, кэп погуляет подольше...
  Я представила, чем все могло бы закончиться, и невольно попятилась. Потом повернулась и чуть ли не бегом бросилась к звездолету. Будто инстинкт толкнул в спину и подсказал: надо держаться ближе к Каю, из двоих парней именно с ним безопаснее. По крайней мере, он не пытался поиметь меня ни силой, ни обманом.
  Нырнув под свисавший кусок обшивки, я переступила через какие-то шланги, дохлыми змеями раскинувшиеся под ногами, и оказалась внутри. Здесь словно ураган прошел. Осколки, обломки, детали мебели - все валялось вперемешку, не уцелело практически ничего. Пришлось передвигаться очень осторожно. Где-то дальше в недрах корабля слышались шаги Кая. Несмотря на полутьму, я разглядела нечто, похожее на мумию, аккуратно уложенную вдоль стены, и упала на колени возле нее.
  - Катя!
  Закусив губу, дрожащими руками я отвела темные и растрепанные, как пакля, волосы от лица подруги. На ее скуле чернел синяк, глаза были закрыты. Я обратила внимание, что кто-то набросил сверху мужскую куртку и очень предупредительно оставил пострадавшую здесь, в своеобразном укрытии.
  - Катя, очнись! - взмолилась я.
  Подруга слабо простонала что-то, но так и не подняла веки. Кай сказал, что она жива. Вот только предупредить забыл, в каком состоянии.
  - Я сделал все, что мог.
  Я вскинула голову. Кай возвышался над нами, держа в руках ворох какого-то барахла. Я быстро отвернулась, хотя в полутьме он вряд ли сумел бы разглядеть слезы у меня на глазах.
  - Что с ней?
  - Я не знаю. Я не врач, - отрезал Кай. - Но догадываюсь, что в твою подругу что-то врезалось во время крушения. Мне кажется, у нее что-то сломано внутри. Посмотри на ее ноги. Они тоже сломаны. Скорее всего, обе. Одна - точно.
  Действительно, поза Кати казалась какой-то неестественной. Я спрятала лицо в ладонях, заново переживая весь ужас падения. Когда от звездолета оторвался кусок, и все стало происходить в мгновение ока, мимо пролетали какие-то вещи. Возможно, что-то тяжелое и врезалось в Катю, так как она сидела с той стороны и, получается, закрывала меня собой... она же закричала, а я тогда подумала, что от страха...
  - Ты же знаешь, как лечить людей, - глухо пробормотала я, оставаясь к Каю спиной, - ты засунул мне какой-то листик в рот, когда я задыхалась.
  - Это все, что я знаю, белоснежка. Немного разбираюсь в местных растениях, вот и все. То, что я нашел, протурбийцы применяют при астме, чтобы помочь работе легких. Это помогло и тебе адаптироваться к местной атмосфере. Тебе просто повезло, что я это знал, и что это растет здесь. Переломы я лечить не умею. И внутренние повреждения тоже.
  Меня раздирали противоречивые чувства. Кай спас меня, сделал все возможное для Кати, но... но если бы не он, мы все были бы живы и здоровы! Поэтому если у меня на языке и вертелись слова благодарности, я предпочла их проглотить и вместо этого бросила:
  - Скажи, что ты знаешь, как нам выбраться отсюда домой. Кате нужен врач!
  Кай ответил не сразу. Когда заговорил, уже по тону я догадалась, что он колебался, вселять ли в меня надежду или ответить правду, а затем выбрал последнее.
  - Я знаю, как нам протянуть до следующего утра. Учитывая обстоятельства, это уже неплохо.
  Я ничего не возразила, показывая, что больше не хочу продолжать этот разговор, и Кай может убираться на все четыре стороны. Протянуть до следующего утра! И он говорит это так, будто готовится записать достижение в книгу рекордов!
  Внезапно Кай отбросил свое барахло, наклонился, подхватил меня за локоть, рывком заставил подняться на ноги и повернул к себе. Я с непониманием захлопала ресницами.
  - И ты мне сделаешь большое одолжение, белоснежка, - с неожиданной злостью процедил он, - если сейчас поищешь, что бы такое на себя надеть, чтобы меньше выглядеть, как девчонка, и будешь меньше открывать рот, чтобы пореже о своем присутствии напоминать.
  - Что плохого в том, что я - девчонка?! - растерялась я.
  Кай с раздражением выдохнул, будто я оказалась такой тупой, что не понимаю очевидного.
  - Потому что по моим подсчетам мы не выберемся отсюда ни завтра, ни послезавтра. Разве что в кустах притаился новехонький звездолет для нас, но ты сама понимаешь, каковы шансы на это чудо.
  - И что? - вздернула я подбородок.
  - А то, что мы больше не сможем жить, как ты привыкла. Ты больше не девочка в жилеточке престижного университета, которая может чувствовать себя в полной безопасности, даже когда решает получить немного приключений.
  - Отпусти меня! - возмутилась я, но Кай продолжал крепко удерживать мою руку.
  - Ты здесь - добыча, белоснежка. Для меня и Бизона. Один из нас должен получить тебя, потому что когда нет законов, остаются только инстинкты.
  - Что ты несешь! - теперь мне снова стало страшно.
  Кай без остановки бросал мне в лицо безжалостные слова.
  - Рано или поздно Бизон захочет убить меня из-за тебя. Он уже этого хочет, но прошло слишком мало времени, еще не осмелел. Вот только я умирать не собираюсь.
  - Отлично, - фыркнула я, - а я не собираюсь считать себя чьей-то добычей.
  Кай тряхнул меня, заставив замолчать.
  - Бизон мне нужен. Он - сильный и долго протянет без еды. Лишние руки мне не помешают, когда придется охотиться или обороняться.
  - Так вот как ты оцениваешь людей? С позиции кто больше тебе нужен и кто дольше без еды протянет?! - зашипела я. - Как же это мерзко! Отпусти меня! Не трогай!
  - Ты не слушаешь меня, белоснежка! Не заставляй меня убивать Бизона из-за тебя. Потому что этот выбор - не в твою пользу. По всем законам логики я должен выбрать его.
  - Поэтому ты не стал за меня заступаться, когда вышел из леса и увидел нас! - догадалась я. - Заметил, что он в меня острой деревяшкой тычет, но промолчал.
  Кай, наконец, отпустил мою руку и принялся собирать вещи, которые выронил.
  - Я остановил его. По-своему. Нет времени тебе что-то объяснять. Но пойми, чем чаще мне придется это делать, тем больше Бизон будет видеть во мне соперника, - Кай выпрямился и смерил меня взглядом, - даже если на самом деле это не так. Поэтому вопрос его нападения - лишь дело времени. Разве что ты сегодня же дашь ему то, что он хочет. Тогда все разрешится миром.
  Я сглотнула, представив такую перспективу.
  - Так я и думал, - усмехнулся Кай.
  - Почему ты ждешь, что он обязательно нападет? - с сомнением поинтересовалась я. - Сам же только что заметил, что ты ему в соперники не набиваешься.
  - Потому что я знаю, белоснежка, - уже на ходу бросил он. - Потому что как только мы более-менее обустроим себе тут жизнь, один из нас станет третьим лишним. Чем больше у меня будет времени к этому подготовиться - тем лучше.
  - А что ж ты третьего из вашей шайки в расчет не берешь? - в отчаянии крикнула вдогонку я, вспомнив о долговязом парне.
  - Он не выжил.
  Шаги Кая стихли, а я снова опустилась на колени возле Кати. Осторожно поправила под ее головой скрученную в несколько слоев тряпку, проглотила злые слезы.
  - Ничего... - я погладила подругу по голове, - ты поправишься... по крайней мере, тебе не придется быть поделенной между двумя неприятными типами, один из которых и в дележке-то участвовать не хочет. А когда очнешься, мы уже будем лететь домой...
  Я утешала ее, а сама чувствовала, что слова Кая что-то сломали во мне. Возможно, такого эффекта он и добивался, но теперь меня каждую секунду преследовало ощущение опасности. Мы должны были сплотиться, держаться вместе, но, похоже, в компании с Бизоном на это не стоило рассчитывать. Наверно, об этом Кай и хотел сказать. Что ж, а мне, пожалуй, не надо доверять никому из них. Если бы Катя не пострадала, мы бы объединились с ней, и стало бы полегче, но пока она только цеплялась за жизнь, я решила вести себя осторожнее.
  Поэтому я последовала совету Кая. Начала рыскать по звездолету в поисках вещей. К сожалению, мои сумки и вся сменная одежда исчезли вместе с хвостовой частью, а сама я осталась в том же, в чем вскочила с постели - в удобных хлопковых брюках и кофте. Неизвестно, что такого порочного углядели в моем облачении Кай на пару с Бизоном, это была обычная одежда для дома. Пока я ползала среди обломков, слышала еще чьи-то шаги внутри звездолета и пару раз замирала при мысли, что это Бизон пришел за мной. Правда, никто меня так и не обнаружил.
  В любой момент я боялась наткнуться на тело долговязого, но, похоже, его куда-то убрали, остались только неприятные пятна на полу в рубке управления. Наконец, мне удалось найти чью-то поношенную рабочую куртку на два размера больше. Я закуталась в нее, заплела волосы в узел на затылке. Зеркала поблизости не нашлось, но и без него я не сомневалась, что выгляжу чудовищно. Кай должен быть доволен.
  На обратном пути я опять проверила, не очнулась ли Катя, и выбралась наружу посмотреть, чем заняты остальные. Оказалось, что парни пакуют вещи. В траве валялся оранжевый пожарный топорик, несколько ножей, брезент, еще какая-то мелочь, которую, очевидно, натаскали из звездолета. Кай изучал какой-то прибор, похожий на полукруг. Потухший экран пересекала трещина. Бизон усердно запихивал в рюкзак большой кусок полотна. Я осторожно приблизилась.
  - Куда это вы?
  - Куда это 'мы', - поправил Кай, не отвлекаясь от занятия. - Собирай все, что можешь унести, белоснежка. Мы уходим.
  - Уходим?! - похолодела я. - Но... там же Катя лежит! Она не может идти!
  - Она и не пойдет, - вставил Бизон и поковырялся в зубах, поглядывая на меня снизу вверх.
  - Я тогда тоже не пойду, - затрясла я головой. - Вот так вы значит? Слить ее решили? Бросить здесь умирать?!
  - Она и так умрет, - тихо произнес Кай.
  - Она не умрет, - возмутилась я, - ей просто надо больше времени, чтобы очнуться. Я буду за ней ухаживать.
  Парни переглянулись.
  - У нас нет воды, - начал терпеливо объяснять Кай, - и еды. Все наши запасы были в хвостовом отсеке, который сейчас где-то вон там.
  Я проследила за его рукой и увидела то, чего не замечала раньше. Над верхушками деревьев поднимался густой черный столб дыма. Я не могла поручиться точно, но его источник, похоже, находился достаточно далеко.
  - Там Лиза... - вырвалось у меня невольно.
  - И второй сигнальный маяк, - добавил Кай и продемонстрировал мне разбитый прибор, - этот уже не реанимировать.
  - Думаешь, там что-то уцелело? - я снова перевела взгляд на дым.
  - Я не знаю. Если маяк работает - это наш шанс попросить о помощи, - он вдруг усмехнулся. - Хотя вряд ли кто-то прилетит на планету с такой степенью карантина, как наша Н-17. Но попытаться можно, если больше заняться нечем.
  - А из-за чего здесь карантин? - Спохватилась я. - Он, правда, опасен? Мы уже заражены?
  - Скорее всего, - мрачно хохотнул Бизон, дергая застежку рюкзака, - пузырчатая болезнь, как говорят, распространяется и по воздуху, и воде. Приставучая зараза.
  - Пузырчатая болезнь? - Я перевела взгляд на Кая.
  Он недовольно поморщился.
  - Говорят, все начинается с лихорадки. Затем кожа вздувается пузырями по всему телу. Они растут все больше, пока не покрывают полностью, и заболевший не превращается в один сплошной очаг пузырей. Протурбийцы страшно боятся пузырчатой болезни, потому что даже у них нет лекарства от нее.
   Я задумчиво кивнула. В университете нам рассказывали, что синтетические лекарства землян оказались менее эффективны, чем натуральные вытяжки из растений у соседей по космосу, и если уж те посчитали какую-то болезнь страшной и неизлечимой, то шутки плохи.
  - Думаешь, мы успели подхватить эту болезнь? - прошептала я, почувствовав, как дрожат колени.
  Кай развел руками.
  - Мы пока только дышали воздухом. Учитывая, что при падении наделали шуму, а посмотреть на нас никто до сих пор не явился, можно предположить, что наверняка местные жители давно умерли. Возможно, и вирус выродился без своих носителей.
  - Но возможно и нет...
  - Да, белоснежка, - не стал спорить Кай, - возможно, он уже в нас и ждет своего часа.
  - Это называется 'инкубационный период', - пробормотала я.
  - Да плевать, как это называется, - фыркнул Бизон, - важно с умом распорядиться оставшимся временем.
  Он подмигнул мне. Я предпочла отвернуться.
  - Так как у нас нет своих запасов, - продолжил Кай, - нам все равно придется пить воду, которую найдем, и есть то, что соберем и поймаем. Но я предлагаю не паниковать раньше времени и отталкиваться от версии, что мы пока не заражены. Воды, правда, поблизости нет. Животных я тоже не встретил, пока делал обход. Съедобных растений я пока тоже не нашел, а наугад есть что-то не советую. На планетах протурбийцев растет очень много в малых дозах лечебного, в больших - ядовитого.
  Я только покачала головой. Хоть Кай и пытался унять панику, но она все равно поднималась внутри меня. Мы в лесу, но вокруг нет животных! Что это могло бы означать? В моем понимании лишь одно - мы находились в мертвой зоне. Пузырчатая болезнь убила все живое, за исключением растительности. Теперь понятно, почему Бизон в лицо говорил мне, что долго не протяну. Похоже, он и сам не надеялся на чудо, а напоследок решил пожить на полную катушку, в его собственном понимании, естественно.
  - Что нам теперь делать... - протянула я.
  - Прежде всего, найти воду, - отрезал Кай. - Я смог залезть на дерево. Кажется, в том направлении, - он снова махнул в сторону дыма, - есть низина. Там должна быть река. Но путь может занять полдня, а может и день. Притяжение здесь сильнее, идти будет трудней, быстрее потратятся силы. Поэтому нам важно как можно скорее двинуться с места. Пока мы еще не истощены голодом и жаждой.
  - Я уже сказала, что не брошу Катю, - опустила я голову.
  Кай схватил меня за плечи и заставил посмотреть ему в глаза.
  - Послушай, белоснежка. Я скажу еще раз и прямым текстом, раз ты не понимаешь. Твоя подруга не выживет. Она слаба. Слабые умирают. Мы не можем позволить себе ждать, чем все закончится, лишь бы успокоить твою совесть.
  Внезапно меня осенило.
  - Мы можем взять ее с собой.
  Кай нахмурился. Его заметно бесило мое упрямство.
  - И кто ее понесет? А? Я или Бизон? Даже если нам вдруг придет в голову тратить на это силы, мы будем передвигаться слишком медленно.
  - Можно же сделать носилки из веток, - взмолилась я. - Так будет удобнее. Я тоже буду нести. Будем делать это по очереди.
  - Пока мы будем делать носилки, потеряем время. Наступит ночь, а в темноте мы точно не двинемся по незнакомой местности. Придется ждать до утра, - набросился он на меня. - В то время, как где-то там лежат наши припасы и ждут, кто же их подберет. А если вокруг бродит кто-то из аборигенов, то их подберут очень быстро. И тогда еда, которой нам хватило бы на несколько месяцев, уйдет к другим. Ты этого хочешь, а, белоснежка?!
  Я мысленно призвала на помощь все свое терпение. Каждый раз, когда приходилось разговаривать с Каем, наше общение заканчивалось на повышенных тонах. А теперь мы находились в одной лодке, и не общаться просто не получалось. Но нервы-то не железные! Особенно, рядом с такими, как он и его полубезумный приятель.
  - Припасы?! - фыркнула я. - А ты не забыл, что помимо припасов там еще и Лиза есть? Между прочим, девушка, с которой у тебя была якобы любовь. О ней ты почему-то не вспоминаешь!
  Лицо у Кая стало каменным. Он стиснул челюсти и прищурил глаза.
  - Но мне почему-то кажется, - продолжила с презрением я, - что ты уже забыл о ней, потому что просто использовал ее. Она для тебя такая же вещь, как мы все, поделенные на категории в зависимости от важности и нужности. А все, что волнует тебя на самом деле, это твои драгоценные припасы, а еще твой груз. Уж не из-за него ли ты так торопишь нас сняться с места? Боишься, что водку твою растаскают? Если, конечно, там что-то уцелело. Но раз ты стремишься туда, несмотря ни на что, значит, уцелело.
  - А что плохого в моих желаниях? - процедил Кай сквозь зубы. - Ты готова терпеть сутками без воды и еды?! Ты, вообще, знаешь, что это такое?! Ты хоть раз добывала ее иначе, чем из холодильника?! Когда ты поймешь, что сказка закончилась, будет уже поздно. За нами никто не прилетит на планету с карантином! Поверь, я знаю, о чем говорю. Мы можем подбадривать друг друга этой легендой, просто чтобы веселее было идти. Но никто не прилетит. И если я заставляю тебя бросить подругу, то делаю это для твоего же блага!
  - Ох, вот не надо сваливать на меня порывы своей мелочной душонки! - рявкнула я в ответ. - Я не такая дура, как ты думаешь, и понимаю, что все плохо. Но я не брошу Катю! Не брошу! Ты бы сам хотел, чтобы с тобой так поступили? Чтобы бросили тебя, посчитав слабым? - Со злости я ткнула Кая в грудь указательным пальцем. - И знаешь что, я бы даже тебя не бросила. Каким бы скотиной ты ни был, я бы точно так же боролась и за тебя. Потому что каждому в трудную минуту нужен друг, который останется рядом. И мне тебя искренне жаль, раз ты не знаешь о подобном.
  Выпалив гневную речь, я с вызовом уставилась в глаза Кая. Ожидала, что он опять начнет говорить мне гадости или запугивать еще больше. Но он молчал. Просто застыл с таким видом, будто узрел впервые. Взгляд беспорядочно метался по моему лицу.
  Это длилось несколько мгновений. Потом Кай повернул голову к Бизону, все это время наблюдавшему за перепалкой.
  - Мы остаемся, - глухо произнес он, - возьми топор. Пойдешь со мной, нарубим веток для носилок и попробуем отыскать что-то поесть.
  - Но... - нахмурился бритоголовый.
  - Мы остаемся, - перебил его Кай тоном, не терпящим возражений, - до утра.
  
  Остаток дня я старалась не попадаться парням на глаза. Забралась в звездолет и сидела там, прислушиваясь к звукам, доносившимся извне, и ровному дыханию подруги. Бизон и Кай вернулись с ветками для носилок и дровами для костра. Я слышала, как они возились, разводя огонь, и изредка перекидывались короткими фразами. Все, что удалось понять - Бизон очень недоволен решением кэпа, а тот и сам не скрывает, что не в восторге от сложившейся ситуации.
  - Ничего, - шептала я, поглаживая безмолвную Катю по волосам, пока Бизон твердил что-то вроде: 'Да мы все тут загнемся без жрачки', а Кай отвечал что-то вроде: 'Без тебя знаю', - ничего, он же уступил моей просьбе. Значит, в нем осталось еще что-то человеческое.
  Если бы Катя в тот момент открыла глаза, она бы наверняка в своей скептической манере сказала что-то вроде: 'Ты, главное, не нарывайся больше, чтобы не передумал, а еще лучше - 'спасибо' скажи'. Поблагодарить Кая я никак не решалась, но вот воображаемому совету 'не нарываться' охотно последовала.
  Из обрывков разговора я узнала, что еды они так и не нашли. В моем желудке чувствовался легкий дискомфорт от голода, но пережитые волнения отбивали аппетит, и мне казалось, что вынужденная диета - самое меньшее из зол. По крайней мере, не такое страшное, как угроза пузырчатой болезни или притязания Бизона на мое тело.
  С наступлением сумерек ощутимо похолодало. Сырой воздух начал проникать под свисающую обшивку и забираться в гнездо, которое я свила для себя и Кати на ночь. Где-то снаружи весело потрескивающий огонь наверняка рассеивал мрак и холод, а тут, внутри, температура стремительно понижалась. Но к костру я не пошла. Во-первых, не хотела оставлять Катю одну в темноте и сырости. Во-вторых, слова Кая продолжали звучать в ушах. Ночь, двое парней, а я одна. Я догадывалась, что Кай неспроста взял Бизона с собой в лес и продолжал весь вечер держать под боком, чтобы тот не полез ко мне. Но от бритоголового в любую секунду можно было ожидать чего угодно.
  Я легла на бок возле подруги, вздрагивая от каждого шороха. Только теперь поняла, что за весь день не поревела, как следует. Злилась на Кая, вздрагивала от плотоядных взглядов Бизона, переживала за Катю, с тревогой думала о судьбе Лизы. Может, стоило поплакать хоть сейчас? Я зажмурилась, пытаясь представить, что в этот момент могла бы уже сидеть с мамой на диванчике в их с Виталиком гостиной, обсуждать прошедший учебный год и обмениваться сплетнями...
  Долгожданная влага выступила под веками. Я всхлипнула, шмыгнула носом, по опыту зная, что сейчас этот поток неудержимо хлынет, нужно лишь поддерживать соответствующий настрой. Но тут перед глазами, откуда не возьмись, появилось лицо Кая, который безжалостно твердил мне:
  - Будешь много плакать, умрешь, белоснежка!
  Все слезы разом высохли. Я скрипнула зубами. Вот гад, это надо же так меня настроить, что и пореветь всласть теперь не удается! Ничего, я порыдаю от души на корабле, который будет уносить меня с этой проклятой планеты подальше от пережитых кошмаров. Так все и случится. Я даже кивнула в ответ на свои мысли. Люди всегда плачут от воспоминаний, от кошмаров, происходивших с ними в прошлом. А пока можно потерпеть и не рыдать. Весь секрет в том, чтобы не допускать пессимистичных мыслей. Я обязательно увижу маму и, так и быть, помирюсь с отцом. Но для этого мне надо отсюда выбраться. И я выберусь. И буду много плакать. От радости. Да.
  Незаметно для самой себя я уснула. Из объятий сна, в котором мама крепко-накрепко обнимала меня и твердила, что все будет хорошо, вырвал протяжный стон. Я резко села, вглядываясь в ночную тьму. Показалось, что это Бизон пришел по мою душу.
  Стон повторился. Он исходил из губ Кати. Во мраке я не видела ее лица, поэтому как слепая, постаралась ощупать ее черты, чтобы понять выражение. Подруга морщилась и постанывала, кроме того, начала шевелиться.
  - Кать! - позвала я. - Что с тобой? Что-то болит? Ты кушать хочешь? Ты меня слышишь?
  Но она продолжала стонать, с каждым разом все громче.
  - Ш-ш-ш! - я приложила пальцы к ее горячим пересохшим губам. - Нас могут услышать! Я не хочу, чтобы Бизон сюда пришел посмотреть, что происходит. Нам нельзя, чтобы он приходил. Я очень старалась, чтобы он забыл о нас на сегодня. Ш-ш-ш!
  Катя не успокаивалась, но я уже успела заметить, что она дрожит. Меня осенило. Ей холодно?! Мне, конечно, тоже было не жарко, но я хотя бы могла свернуться клубком, поджать ноги и обхватить себя руками, чтобы удержать тепло, а травмы подруги не позволяли ей даже повернуться на бок. Я поторопилась поправить сползшую с Кати куртку, ощупала ее ноги - они оставались неприкрытыми. Недолго думая, я стащила с себя верхнюю одежду, которую отыскала в звездолете. Нагретая моим телом, просторная, она как раз подошла в качестве второго одеяла для замерзших конечностей подруги.
  Дыхание Кати тут же стало ровнее. Стоны прекратились, дрожь унялась. Она снова погрузилась в забытье, из которого никак не могла вырваться.
  Только вот теперь холод протянул свои обжигающие пальцы ко мне. Тонкая одежда для дома не могла согреть. Я свернулась калачиком, нахохлилась, но с каждой минутой замерзала все сильнее. Даже зубы начали стучать. Ни о каком сне больше не могло быть и речи. Я мечтала о вязаном пледе, а лучше - просторной меховой шубе, в которую могла бы укутаться с головой. Такой мягкой шубе, с длинным щекочущим ворсом, согревающей с самой первой секунды.
  В какой-то момент я поняла, что больше не выдержу. Казалось, все тело превратилось в лед, а холод, как опытный палач, делает пытки все более изощренными. Дыхание, которым пыталась греть озябшие пальцы, влажными каплями оседало на коже. Повинуясь внутреннему порыву, я села, а потом поднялась на ноги. Выставив перед собой руки, пробралась к выходу из звездолета и пролезла под куском обшивки.
  Костер превратился в темно-красный холмик пылающих углей. Ноги сами понесли меня туда. Отступили все прочие страхи, даже не пугала мощная фигура бритоголового, который намотал на себя кучу тряпок и, похоже, мирно спал у огня. Во всяком случае, в неясных всполохах угасающего костра я разглядела, что его глаза закрыты. Кай тоже лежал на боку, спиной ко мне. Подкрадываясь на цыпочках, я старалась не стучать зубами громко, чтобы не разбудить их. Мне ведь требовалось немного - просто погреться и незаметно уйти обратно.
  Приметив свободное место между парнями, я упала на колени и с трудом сдержала стон, когда протянула руки над волной тепла, исходившей от углей. От резких приятных ощущений мурашки пошли по коже, я выдохнула и закрыла глаза. Это было сродни... оргазму. Да, никогда бы не подумала, что могу получать такое удовольствие, просто согреваясь. Глубоко дыша, я склонилась над кострищем, вбирая блаженное тепло каждой клеточкой тела. Весь остальной мир перестал существовать, все мое сознание сконцентрировалось на ощущениях. Я откинула назад голову, подала вперед грудь, чуть повернулась одной стороной, потом другой. Постепенно щеки начали гореть от жара, зато спина продолжала мерзнуть от холодного воздуха, и я пожалела, что не могу придумать такую позу, чтобы извернуться и прогреться полностью.
  Дымок, поднимавшийся от углей, пах смолой. Открыв рот, я дышала им полной грудью. Казалось, он наполняет и раскрывает мои легкие, согревая меня не только снаружи, но и изнутри. Затем подумалось, что теперь пропахнут волосы и одежда, и я улыбнулась, сообразив, что раз начинаю беспокоиться о подобном - значит, все-таки согрелась. В конце концов, ну кто меня тут будет нюхать? Бизон? Так мне же лучше, если буду вонять чем-нибудь несъедобным.
  Опомнившись, что засиделась слишком долго, я открыла глаза... и вздрогнула. Кай, подложив под голову согнутую в локте руку, не мигая, смотрел на меня. В полутьме его зрачки расширились и, казалось, что полностью затмили собой радужку. Он вбирал в себя мой вид так, как я пару мгновений назад впитывала тепло костра.
  Я напряглась, ожидая худшего, но, приглядевшись, поняла, что в его взгляде нет похоти. Там ничего не было. Никаких чувств и эмоций. Только понимание. Словно он прекрасно знал, что я испытывала. Эту телесную ломку, когда ноги сами собой тянут поближе к теплу, даже если разум твердит об опасности. Эту дрожь предвкушения. И этот оргазм, наслаждение от удовлетворения самой примитивной потребности, был знаком ему тоже.
  Мои щеки запылали. Под взглядом Кая я почувствовала себя так, будто разделила с ним интимный обряд посвящения. Словно мы оба стояли обнаженными друг перед другом. Хотя, в каком-то роде, наверное, так и было. Я обнажила свои инстинкты, а он беззастенчиво за этим наблюдал. И не пытался скрыть, что сам тысячу раз так же сбрасывал с себя личину человечности ради превращения в примитивное существо.
  Это меня отрезвило. Я вскочила на ноги. Веки Кая дрогнули, когда его взгляд переместился следом за мной, но сам он не пошевелился и ничего не сказал. Хочет показать, что не представляет для меня опасности, и предлагает остаться и греться дальше? Я тряхнула головой, пытаясь разорвать непонятную связующую нить, через которую между нами установилось странное понимание. Мы пока что люди, и не должны разговаривать на языке инстинктов. В конце концов, он мог бы открыть рот и сказать что-то вроде: 'Не бойся', если бы захотел, а не смотреть вот так, немигающим взглядом.
  Стоило сделать пару шагов от костра, как холод с радостью принял меня в свои объятия. Я буквально могла чувствовать, как тепло покидает мое тело, испаряется с кожи. Но вернуться обратно в круг света, пока Кай продолжал смотреть - не хотела. Поэтому пошла обратно к звездолету. Хватит, погрелась. От перепада температур неожиданно захотелось в туалет, и, передумав на полпути, я свернула в сторону деревьев. На всякий случай оглянулась - но за мной никто не шел.
  Заходить с более-менее освещенной поляны в непроглядную лесную тьму было страшно, но стеснение взяло свое. Если бы присела прямо с краю, любой из парней мог бы повернуться и заметить. Похрустывая ветками, я упрямо продралась подальше.
  - Бабайка не съест, домовой не утащит, - начала шептать я старую детскую поговорку, которую твердила раньше, когда ночью боялась пойти на кухню попить воды.
  Пахло мхом. Что-то пощелкивало. Шершавые стволы деревьев то и дело попадались на пути. Впереди показался просвет. Ветви расступились, и здесь хотя бы было видно, куда поставить ногу. Я замерла и огляделась. Сердце бешено колотилось, а дыхание ураганным ветром свистело в собственных ушах. Вокруг никого.
  - Ай, бабайка не съест, домовой не утащит! - жалобно пропищала я и принялась стаскивать с себя штаны.
  С рекордной скоростью управившись с делами, тут же оделась обратно. Выдохнула с облегчением. Вот это меня судьба закинула, что поход в туалет по ощущениям сравним с квестом на выживание. Кай же сказал, что вокруг нет ни единой души, а папа вообще всегда говорил, что в эру освоения космоса в мифических бабаек и привидений людям верить просто стыдно.
  Подняв внутри градус храбрости, я более уверенно преодолела путь к звездолету, но едва не заорала, когда вышла на поляну и наткнулась на темный силуэт.
  - Кай?! - я схватилась за сердце, когда разглядела его фигуру. - Ты меня напугал.
  - В следующий раз не ходи одна, - бросил он в ответ.
  - А если мне по личным делам надо? - возразила я, хоть и понимала в чем-то его правоту. - Должно же быть у человека личное пространство!
  - Не ходи. Опасно.
  С этими словами Кай подступил ближе. Я с удивлением увидела, как он медленно тянет застежку своей куртки, а потом стаскивает ее с плеч.
  - Куда свою одежду дела?
  - Кате отдала... - я вздрогнула, когда теплая ткань окутала тело, и едва успела подхватить края куртки, чтобы та не упала, потому что Кай слишком быстро отдернул руки, коснувшись меня. - Ей было холодно... она стонала...
  - Глупая ты, - он сказал это без прежней злобы, - она все равно умрет. Тебе надо думать о себе.
  - Пожалуйста, не надо... - прошептала я. - Не надо сейчас... опять это говорить...
  Просовывая руки в рукава одежды, я злилась на себя за слабость. Что не могла с гордым видом вернуть куртку обратно и сказать, что мне ничего не надо. Что мне очень хотелось жить, а Кай все больше становился для меня источником жизни. Я боялась, что не смогу оторваться, если привыкну пить из него. Ведь уже не удержалась, чтобы не согреться, когда Кай позволил мне это.
  Ведь знала же, что потом буду чувствовать себя обязанной ему, а после того, какой он видел меня у костра, еще возомнит, чего доброго, что хочет меня так же, как Бизон. А я и так ему уже обязана, что жизнь мне спас, и Катю согласился не бросать. И самое страшное, что из-за этих поступков он не казался мне таким противным, как раньше. Резким, безжалостным - да. Упертым в своих убеждениях - очень даже. Мелочным - пожалуй. Но у него теплые губы. И в нем осталось что-то человеческое...
  - Так лучше? - тихо спросил Кай, пока я дрожащими руками тянула вверх застежку до самого горла.
  - Д-да... - я оглядела его. - А как же ты? З-зачем отдаешь мне свою одежду, если сам говоришь, что это глупо? Не боишься холода?
  Кай ответил не сразу. Помолчав, он поднял голову к небу. Свет упал на его лицо, я разглядела на щеках проступившие ямочки. Он улыбался. Ледяной улыбкой, лишенной настоящего тепла.
  - Видишь вон ту звезду, белоснежка? Красноватую точку, отдельно от других на небосклоне?
  Я проследила взглядом и невольно ахнула. Сколько же на протурбийском небе звезд! Они складывались в причудливые узоры, незнакомые мне созвездия и просто походили на рассыпанный по черной ткани мерцающий горох. Красную точку я отыскала после пары минут напряженного блуждания взглядом.
  - Это Сшат-Ацхала, - продолжил Кай, - мать всех звезд, как называют ее протурбийцы. Они верят, что именно с нее когда-то началось создание всей их галактики.
  - Ты хорошо произносишь название по-протурбийски, - я невольно снова посмотрела на его спокойное лицо, - почти как они. Мы в университете только начали изучать их язык... произношение для меня больная тема. Часто общаешься с ними, да? Ты ведь от них узнал и про то, какие растения лечат?
  - Я жил на одной из их планет какое-то время.
  - Долго?
  - Несколько лет.
  - Это, наверно, было интересно. Расскажешь?
  - Нет.
  Я нахохлилась. Ну вот, только любопытство раздразнил.
  - Зачем тогда начал мне вещать тут про звезды? - проворчала я.
  Кай перевел взгляд на меня.
  - Ты спросила про холод, и я вспомнил про Сшат-Ацхалу. Все звезды белые, а она - красная. Когда холодно, можно представлять, что она - костер, который горит на небе и согревает. Это помогает, если нет настоящего огня, - он еще немного помолчал и добавил: - Только пока что еще не так холодно. Я не замерзну без куртки. Ты - слабая. Замерзнешь.
  Я покачала головой.
  - Я не слабая. Ты меня не знаешь. Мой папа говорил, что когда есть внутренний огонь, другого и не надо. Он тоже, знаешь ли, космос повидал.
  Кай хмыкнул так тихо, что мне едва удалось расслышать.
  - С огнем разобрались, а что делать с отсутствием еды, белоснежка?
  Я пожала плечами.
  - Тогда, - протянул Кай и сделал странное движение руками, - пока ты думаешь, я начну есть свой бутерброд.
  - Бутерброд?!
  - Толстый кусок хлеба, - он обрисовал в воздухе очертания, - большой кусок мяса, много кетчупа и майонеза... м-м-м, будешь?
  Кай сделал вид, что откусывает и жует, потом протянул воображаемую пищу мне. Представив, я сглотнула обильную слюну, а в желудке раздалось урчание, но сдаваться так просто не собиралась.
  - Не буду, - возразила я, - он у тебя уже надкусанный, и вообще, я с кетчупом не ем. Я лучше выберу... шоколадку.
  - Она хороша, когда надо быстро восстановить легкий голод, - продолжал поддразнивать этот паршивец, - но если хочешь пережить завтрашний переход, лучше возьми побольше мяса.
  - Ты просто ничего не понимаешь в шоколаде, - включилась я в игру, - это не простой шоколад, а приготовленный на заводе самого Золотарева.
  - Кто это такой? - рассмеялся Кай.
  - Известный кондитер, - я шутливо хлопнула его по груди. - Ты сколько в космосе болтался, совсем одичал, что такого не знаешь?! У Золотарева свои плантации, где он выращивает особые сорта какао-бобов, из которых потом производит настоящий особый шоколад. Не синтетический, представляешь!
  - С трудом, - вставил Кай.
  - Мы как-то с папой ходили в его ресторан, - с энтузиазмом продолжила я, погружаясь в приятные воспоминания. - Там вот на такой золотой тарелочке, - я соединила большие и указательные пальцы обеих рук, - подают одну единственную шоколадную конфету. Она стоит очень дорого. Ее надо есть медленно, смакуя каждый кусочек. Но если ты хоть раз попробуешь этот вкус... м-м-м... никогда уже не забудешь...
  Я закрыла глаза и сглотнула, почти ощущая сладость на языке. Как ни странно, голод отступил. Я будто на самом деле снова ела особенный шоколад Золотарева, так ярко все представилось.
  Распахнув через какое-то время глаза, я вздрогнула. С очень серьезным выражением лица Кай сверлил меня взглядом. Мне стало не по себе, совсем как недавно, у костра. Руки сами собой потянулись, чтобы плотнее стиснуть воротник куртки. Заболтавшись, я почти забыла, что разговариваю с малознакомым парнем. Ну и что, что он пока меня не трогал. Этот взгляд... я не знала, как его трактовать.
  - П-почему ты так смотришь на меня? - пролепетала я.
  - Ты мне кое-кого напомнила.
  - Я что, внешне похожа на кого-то из твоих бывших?! - я ощутила неприятный укол в сердце.
  - Внешне совсем не похожа. Напоминаешь по-другому, - уголки его губ слегка дрогнули, - характером.
  - Тогда вместо шоколада я возьму куриную грудку, - брякнула я зачем-то невпопад, пытаясь скорее уйти со скользкой темы.
  Возле лица почудилось движение, я вздрогнула и с опозданием сообразила, что это рука Кая. Он коснулся пучка волос на моем затылке, нащупал резинку и потянул ее.
  - Что ты делаешь? - пискнула я, но пряди уже рассыпались по плечам. - Отдай обратно! Сам же просил не напоминать, что я - девчонка.
  Я выхватила резинку из расслабленных пальцев Кая, но он уже успел другой рукой коснуться моих волос.
  - Они кажутся серебристыми, - услышала я его шепот, - ты с ними похожа на русалку.
  Мое тело мгновенно стало ватным. Я услышала свое сбившееся дыхание, почувствовала, что Кай шагнул ближе и продолжает смотреть сверху вниз на мои губы. Как наяву почувствовала то мимолетное прикосновение, когда его рот коснулся моего, потому что сама я была не способна даже прожевать тонкий листок. Кай постоянно твердил, что нельзя цепляться за слабых, но сам же нарушил все свои принципы, когда спас ослабевшую меня.
  От него исходила сила. И тепло. Я закрыла глаза, уже представляя, каким будет на вкус его поцелуй. Что могут делать со мной его губы, чтобы я точно так же, как Лиза, начала бы стонать его имя...
  Меня словно из ведра холодной водой окатили. Я дернулась и отступила назад.
  - Прошлой ночью я слышала, как ты занимался любовью с Лизой, - тихо призналась я. - Это было всего сутки назад. Если она жива, то и ваши отношения - тоже. Если она разбилась... - я сглотнула подступивший к горлу ком, - то виноват в ее смерти именно ты. И в том, и в другом случае я не могу радоваться тому, что тебе нравятся мои волосы.
  Краем глаза я заметила, как сжались кулаки Кая. Он постоял так немного, потом коротко кивнул, будто соглашаясь с моими словами.
  - Я же просто сказал, что у тебя красивые волосы, белоснежка. Что ж вы, девушки, каждый комплимент воспринимаете, как предложение выйти замуж? - язвительно произнес он. - Что ты, что твоя подруга.
  Я вспыхнула от негодования. В ушах так и зазвучало щебетание Лизы. Кай то... Кай се... Кай говорит, что не хочет с ней расставаться... наверно, они в скором времени поженятся...
  Тем временем, сам Кай чуть повернул голову, будто прислушивался, а потом отрезал:
  - Уходи.
  Я сделала шаг и увидела то, чего не замечала ранее из-за широкой груди Кая, загораживающей обзор. Бизон стоял неподалеку и смотрел на нас, похожий на огромную гору в своей груде намотанных тряпок.
  - Кажется, моя очередь дежурить, кэп, - произнес он таким голосом, что у меня мурашки побежали по коже.
  Под напряженными взглядами обоих я поспешила убраться в звездолет.
  
  Остаток ночи я то проваливалась в дремоту, то тревожно прислушивалась к звукам снаружи. Мысль, что Бизон увидел меня с Каем и мог сделать далеко идущие выводы, не давала покоя. Но, похоже, авторитет кэпа еще заставлял бритоголового держать себя в руках, потому что ночь прошла мирно.
  Утром двинулись в путь. Оказалось, Кай не просто так бросал слова на ветер, собираясь унести все, что сможем. Мне достался полный рюкзак, парни взвалили на свои спины точно такие же и подхватили самодельные носилки с Катей. Так как процессия двигалась медленно, а растительность буйно заполонила пространство между деревьями, еще больше замедляя ход, меня отправили вперед прокладывать дорогу.
  Небесное светило, названия которого я не знала, но решила по традиции именовать солнцем, поднималось в точку зенита непривычно быстро. Когда мы выходили, в леске стелился туман, а воздух еще холодил кожу. Примерно через час мне уже пришлось потянуть застежку куртки вниз, чтобы не вспотеть.
  Кай не врал - шагать было тяжело. Земля то бурлила холмиками, о которые спотыкалась нога, то становилась такой рыхлой, что ступни проваливались по щиколотку. Желудок больше не урчал - он превратился в комок ноющей боли. Я сглатывала слюну, хищным взглядом оценивая встречные мясистые листья растений. Так бы и вонзила в них зубы, представляя, что это - жаркое! Заметив на кусте красные ягоды, напоминавшие по виду рябину, я с надеждой обернулась к Каю. Он перехватил мой молчаливый сигнал, нахмурился и покачал головой. Проглотив досаду, пришлось идти дальше.
  Если бы я не мучилась голодом и не страдала от жажды, то наверняка оценила бы красоту местной природы. Иногда в мозгу вспыхивали мысли, что вон то растение по виду очень похоже на папоротник, а вот тут, кажется, самый настоящий земной мох. Что кора деревьев на вид такая же шершавая, как и на моей родной планете. Вот только гнетущая тишина пугала. Ни стрекотания птиц, ни треска веток в чаще. Основной шум в лесу производили только мы.
  Когда солнце стремительно закатилось под купол неба и застыло там, как приклеенное, наступила самая настоящая жара. По лбу и вискам потекли капли пота, по спине тоже стекали струйки. Я догадалась, чем это нам грозит, когда стало темнеть в глазах. Мы давно не пили. Воздух обжигал горло, губы потрескались. Я старалась без конца облизывать их, чтобы смочить хоть немного, но это не помогало.
  - Остановимся, - глухо сказал за моей спиной Кай.
  Я услышала шелест травы, в которую опустили носилки, и обернулась. Парни с усталым видом принялись раздеваться. Куртки свернули и вместе с рубашками убрали в рюкзаки. Немного подумав, я подошла к Кате, сняла с нее импровизированные одеяла, подложив ей под голову. Ослабила воротник блузки, с тревогой прислушалась к частому и сиплому дыханию подруги.
  Затем скрипнула зубами, отошла подальше и расстегнула свою одежду. Сняла верхний слой, но поняла, что надо избавляться и от кофты, иначе буду продолжать терять драгоценную влагу вместе с потом. Когда я осталась лишь в лифчике и белой майке на тонких бретельках, с опозданием поняла, что оба парня смотрят на меня. Прежде я бы сжалась в комок и испугалась, но перед лицом новой опасности все прочие резко перестали иметь значение.
  - Что?! - огрызнулась я с раздражением. - У вас что, правда сейчас есть силы думать о чем-то, кроме воды?!
  С независимым видом я взвалила обратно на спину рюкзак и побрела дальше. Правда, впереди ждало новое препятствие. Лес понемногу редел. Ветви больше не укрывали от палящего солнца. Представив, каково бедной Кате, я остановила процессию, нарвала листьев, смутно похожих на лопухи, и сделала ей шапочку, прикрывающую голову и лицо.
  - Хватит возиться! - рявкнул на меня Кай. - Нам нужно быстрее добраться до реки.
  Я вскинула голову, собираясь ответить ему что-нибудь, но увидела, как тяжело вздымается и блестит от пота его грудь, с какой ненавистью Бизон уже сверлит взглядом наверняка тяжелые носилки, и умолкла. Жизнь Кати зависела от того, понесут ли ее дальше, а это, в свою очередь, уже зависело от моего благоразумия. Поэтому я тихонько простонала, схватила свой рюкзак и поспешила дальше.
  Вскоре я могла идти, только усилием воли переставляя ноги. Шаг. Еще шаг. Каждый шаг - как борьба. Внутри проснулся неприятный голосок, который начал шептать: ляг, отдохни, закрой глаза, ты больше не можешь идти. Постепенно его шепот становился все громче. Я готова была плакать от бессилия, потому что отчаянно захотела сдаться.
  Потом появился другой голос, который заметил, что кто-нибудь другой на моем месте наверняка бы давно послушал Кая, бросил носилки, без которых мы все пошли бы быстрее, и рванул к спасительной воде. Когда споткнулась и упала на колени, на какую-то секунду мне тоже захотелось так сделать. Я уставилась на кирпично-ржавую сухую землю перед глазами, с ужасом осознавая, на что, оказывается, способна.
  В это время со мной поравнялись парни. Меня грубо дернули, я ощутила, как лямка рюкзака соскользнула и обожгла плечо, когда Кай сорвал его на ходу и, умудрившись при этом не уронить носилки, понес сам.
  - Подождите меня! - прохрипела я.
  Тяжелые ботинки Бизона взрыхлили землю совсем рядом. Покачиваясь, караван неспешно продолжал путь, все больше оставляя меня позади. Никто даже не обернулся.
  - Ах, вот так вы! - сухими слезами заплакала я. - Рюкзак, значит, важнее!
  Злость на судьбу, на бессердечного Кая, на саму себя придала сил. Стиснув кулаки и зубы, со звериным рычанием я поднялась и, пошатываясь, снова стала бороться за каждый шаг. В глазах темнело, но ориентиром служила мускулистая, покрытая татуировками спина Бизона. Никогда бы не подумала, что стану с таким вожделением вглядываться в эту гору мышц. Но смотреть по сторонам сил уже не хватало, а мне требовался ориентир, чтобы знать, куда идти.
  Неизвестно, сколько времени это длилось, но внезапно спина Бизона согнулась. Он бросил свой конец носилок в траву и прорычал:
  - Все! Дальше не потащу! Надоело!
  Кай обернулся. Я успела заметить, какой мутный у него взгляд. Похоже, он тоже был на грани все бросить.
  - Нет! - запищала я изо всех сил и побежала к носилкам. - Нет! Нет! Мы почти пришли!
  Стараясь успеть, пока Кай не выпустил носилки из рук, я просочилась рядом с Бизоном и схватила свободные концы. Со стоном попробовала разогнуться, но с таким же успехом могла пытаться ворочать скалу. Кай еще некоторое время безразлично наблюдал за моими тщетными потугами, а потом разжал пальцы.
  - Все, - следом за носилками он сбросил с себя оба рюкзака, - приехали.
  - Мы не приехали, - затрясла я головой, - мы совсем не приехали. Река рядом. Давайте еще немножечко. Ну пожалуйста...
  - Река охренеть как далеко, белоснежка, - устало ответил Кай. - Нам пора сбросить часть груза, если хотим дойти.
  - Угу, - поддакнул Бизон.
  Я посмотрела на Катю. Хорошо, что она не видела, как решается ее судьба. Созерцать такое со стороны, наверное, ужасно.
  Бритоголовый, тем временем, подхватил свою поклажу и собирался двинуться дальше. Я едва успела заступить ему путь. Правда, с таким же успехом можно было кидаться под поезд в надежде затормозить его своим телом. Бизон легко оттолкнул меня, я упала на землю. Заставила себя встать и снова бросилась за ним. Вцепилась в руку. Он снова оттолкнул. Я застонала сквозь зубы, на четвереньках поползла следом, ухватила за штанину. Сама не понимала, каким образом могу его заставить, но не хотела позволить уйти из принципа.
  Бизон выругался и повернулся, явно собираясь пнуть. В этот момент рядом с моим плечом возникла еще одна обутая в ботинок нога.
  - Стой. Я нашел воду.
  Я задрала голову. Надо мной возвышался Кай, он удерживал Бизона, всего лишь положив тому руку на плечо.
  - Да? - ухмыльнулся бритоголовый. - И где же она, кэп?
  - Вот, - Кай отошел в сторону, наклонился и выдрал из земли приземистое растение с широкими зелеными листьями и круглым белым клубнем. Отряхнув свободной рукой клубень от земли, он показал его нам. - Не помню, как называется, но там очень водянистая мякоть. Поможет утолить жажду.
  Я с облегчением выдохнула. Проблеск надежды снова замаячил на горизонте. У Бизона тоже сначала загорелись глаза, но радость быстро прошла. Он наморщил лоб.
  - А почему ты только сейчас даешь мне это, кэп? - с подозрением поинтересовался он. - Эти кусты мозолили мне глаза и раньше по дороге.
  - Я надеялся, что мы найдем настоящую воду, - ответил Кай, продолжая протягивать бритоголовому растение.
  Бизон потоптался на месте, потом перевел задумчивый взгляд на меня.
  - Пусть девчонка сначала попробует.
  - Твою налево, Бизон! Жри уже это и пойдем дальше! - возмутился Кай. - Я хочу успеть дойти до темноты и при этом не слушать ее вопли каждую минуту.
  С этими словами он указал на меня. От возмущения я задохнулась, но бритоголовый на сердитый тон собеседника не клюнул.
  - Не-а, кэп, - с ехидцей прищурился он. - Что-то я тебя не узнаю в последнее время. Почему ты не хочешь опробовать это на девчонке? Если она скопытится, нам вдвоем еще проще будет. Что-то ты ее бережешь все время?
  - Жри давай! - начал выходить из себя Кай.
  Я заметила, как набычился бритоголовый в ответ, и поняла, что червь сомнения, угнездившийся в нем со вчерашней ночи, теперь проснулся с новой силой.
  - Заставь меня, кэп! - с вызовом бросил он. - Ну же! Попробуй меня заставь. Мы тут не на твоем корабле, мне надоело, что ты постоянно командуешь.
  Сообразив, что вот-вот случится бунт, я вскочила на ноги и выхватила растение у Кая.
  - Никто никого не будет заставлять. Я попробую. Сама хочу.
  Нацепив гордую мину, я откусила большой кусок от клубня. На зубах заскрипела земля. Кожица напомнила тонкую пленку, а внутри, и правда, оказалась жидкость. Содержимое чем-то походило на огурец. Я зажмурилась, ощущая, как влага смачивает пересохший язык и горло, наполняет благодатью желудок. Вгрызалась еще и еще, со звериной жадностью втягивая в себя мякоть. В целом, овощ оказался неплохим и даже вкусным. Я вытерла друг о друга мокрые ладони и посмотрела на парней.
  Между нами повисло молчание. Время шло, а они оба ничего не говорили и только сверлили меня взглядами. Я попробовала улыбнуться в знак того, что со мной все в порядке, но гнетущая атмосфера отбила это желание. Прислушалась к себе - внутри, вроде бы, ничего не происходило...
  Постепенно недоверие в глазах Бизона сменялось удовлетворением, а вот тревога во взгляде Кая, наоборот, росла. Я стояла перед ним, словно смертница с тротиловой бомбой вокруг пояса, готовой с минуты на минуту рвануть. Неожиданно в желудке у меня забурлило. Я приложила ладонь к животу и подняла растерянный взгляд на парней.
  - Вот черт! - воскликнул Кай, а в следующее мгновение я не успела опомниться, как он схватил меня, засунул два пальца в рот и коснулся ими горла.
  Рефлекс сработал превосходно. Меня скрутило и вывернуло на траву.
  - Отпусти меня! - начала отбиваться я, но Кай с неумолимым выражением лица нагнул мою шею пониже и снова проделал маневр.
  Волна ненависти просто затопила меня изнутри, пока вся проглоченная мякоть вываливалась обратно. Растревоженный желудок начал болезненно сокращаться. Сплюнув вязкую слюну, я гневно уставилась на Кая снизу вверх.
  - Никогда не ешь того, что не знаешь, - прошипел он, склонившись ко мне и продолжая удерживать за шею.
  - Но ты же это сам давал! - возмутилась я.
  - Я давал это не тебе... нельзя есть, пока не попробует кто-то другой!
  - Так-так, кэп, - тут же оживился Бизон, - то есть мне жрать можно, а ей - нет?! А не хочешь ли ты просто в одиночку поиметь цыпочку? - он выхватил из-за пояса нож. - А я ведь не жадный, предлагал тебе вдвоем ее попользовать. Ну или по очереди, я не брезгливый.
  - Убери это, - выпрямился и с угрозой покачал головой Кай.
  - А если не уберу? - хмыкнул бритоголовый. - Что тогда?
  Прежде, чем я успела остановить обоих, Кай бросился на Бизона. Тот взмахнул ножом, но оказался повален на спину. Кай уселся сверху, одним ударом вышиб у противника оружие, а затем принялся молотить обеими руками по лицу бритоголового. В любом другом случае я с удовольствием понаблюдала бы за результатом, но... нынешнее положение перевернуло все с ног на голову. Опомнившись, я подползла и умудрилась вклиниться между парнями.
  - Уйди! - прорычал в пылу злобы Кай, но я крепко ухватилась за его запястье с уже сбитыми костяшками.
  - Не уйду! - задыхаясь, взмолилась я, сама не веря, что говорю это. - Он мне нужен.
  Оглушенный Бизон только слабо простонал где-то позади меня.
  - Что?! - скривился Кай.
  - Он мне нужен... - заставила себя повторить я. - Он - сильный... а я - слабая... он может нести носилки... а я - нет...
  Кай уронил руку на колени, с недоверием посмотрел на меня и покачал головой.
  - Ты же говорила...
  - Я была не права.
   Поддавшись необъяснимому порыву, я прижалась лбом к его влажной от пота груди, чуть пониже яремной впадины. Повернула голову, потерлась щекой. И плевать, что мы оба были грязными и мокрыми. Внутреннее чутье подсказало, что сейчас никакие слова не помогут, а вот действия - да. По телу Кая пробежала дрожь, он накрыл мое лицо ладонью, то ли прижимая к себе, то ли собираясь отодвинуть. Снова и снова я ласкалась к нему, как самка к своему самцу, понемногу наваливаясь и сталкивая все дальше с противника.
   - Ты был прав... с самого начала... во всем был прав...
  - Белоснежка... - его выдох больше походил на стон.
  Опасаясь, что Кай начнет упрямиться, я обхватила его лицо руками, подняла голову, умоляющим взглядом впилась в глаза.
  - Он нам нужен, - прошептала я, - тебе и мне. Слышишь?
  Кай неуверенно кивнул. Уткнулся лбом мне в плечо, посидел так немного. Потом весь как-то обмяк и повалился на бок возле Бизона, увлекая меня за собой. Медленно перевернулся на спину, как и бритоголовый. Я осталась лежать между ними.
  Никто из нас больше не мог шевелиться.
  
  Я очнулась от того, что в рот мне сыплется что-то мелкое. Сначала не поняла, что это барабанит по языку и попадает в горло, потом ощутила то же самое на лице и распахнула глаза. Меня окутывал полумрак, далеко вверху нависло темное небо, с него летели... капли.
  На мой подбородок перестали давить. Я повернула голову к Каю. Лежа на спине в прежней позе, он смотрел на меня и как раз убирал испачканные в крови и земле пальцы от моего лица. Стало понятно, кто открыл мне рот. Его губы тоже были приоткрыты, на них блестела вода. Сколько же мы успели проваляться вот так, если уже стемнело?
  - Это... дождь? - недоверчиво прохрипела я, с трудом ворочая языком.
  Кай кивнул и неожиданно рассмеялся. У него был по-настоящему безумный вид в тот момент. Я поморгала, наблюдая, как сотрясаются его грудная клетка и живот, как грязные капли стекают по локтям, пока сам Кай размазывает воду по лицу, как он широко раскрывает рот навстречу дождю, ловит капли на язык... и вдруг сама поддалась беспричинному веселью.
  - Да! Мы живы! - заорала я прямо в небо. - Это дождь!
  Наверно, это была самая глупая реакция из всех возможных, но в тот момент эмоции перевесили все доводы разума. Как же хорошо снова пить, дышать, возрождаться! И плевать, кто что подумает, потому что на грани жизни и смерти невозможно не быть настоящим...
  Потоки воды усилились, словно кто-то там, наверху, увидев нашу радость, еще больше открыл кран. В воздухе запахло сырым мхом и землей. С другой стороны от меня послышался торжествующий вопль Бизона. Следуя примеру Кая, я принялась стирать с себя грязь и пот, ощущая, как чистая увлажненная кожа начинает дышать каждой порой. Умыв щеки, провела по плечам, выгнулась, скользнула пальцами над вырезом уже влажной майки, прилипшей к груди и животу.
  Затем села, отбросила от лица мокрые пряди волос, собрала ладони лодочкой, дождалась, пока там накопится вода, и жадно осушила. Потом снова и снова, до тех пор, пока не почувствовала приятную тяжесть в желудке. К своему стыду с опозданием вспомнила о Кате. Она лежала на носилках там, где мы ее оставили.
  Встать на ноги я пока не могла - сильно кружилась голова. Пришлось ползти на четвереньках по мокрой траве. Пока пробиралась, заметила, как стремительно сгущается вокруг тьма. Такой спасительный в первые минуты, дождь вдруг превратился в упруго хлещущие ледяные струи, которые больно секли незащищенную кожу. Вздрагивая, я склонилась над носилками.
  Катина шапочка от солнца защищала ее лицо и от непогоды, но вся одежда уже изрядно промокла. Я застегнула обратно ее блузку, вытащила из-под головы куртку и закутала подругу, как могла. Набрав в ладонь воды, приоткрыла ее рот, как Кай делал со мной, и залила туда живительные капли. Катя сглотнула, и меня это порадовало. Значит, ее тело продолжает бороться. Я умыла ее и дала еще попить.
  Ливень ударил сплошной стеной. Земля вокруг носилок и под моими коленями превратилась в вязкую жижу. Я беспомощно огляделась, но не рассмотрела вокруг ни зги. Без куртки, в одной майке, начала трястись от холода. Как же я ненавидела эту дрянную протурбийскую планету, где днем стояла невыносимая жара, а ночам можно было умереть от холода! И, главное, все менялось очень резко! Ну как тут можно, вообще, обитать?!
  Мужская ладонь опустилась мне прямо между лопаток. Я узнала Кая, еще даже не увидев его лицо сквозь пелену воды. Другой рукой он нащупал мои пальцы и вложил в них лямку рюкзака. Я все поняла без слов. Мои вещи. Дернув застежку, я вынула кофточку, куртку, быстро нацепила их на липкое мокрое тело. Предусмотрительный Кай уже был полностью одет.
  - Где Бизон?! - крикнула я ему, склонившись от потоков воды.
  - Я не знаю! - он покачал головой, отчего капли с носа и подбородка разлетелись во все стороны.
  - Надо куда-то спрятать Катю!
  Похоже, ничего другого Кай от меня и не ожидал услышать. Он поднялся на ноги, схватился за конец носилок и волоком потащил их куда-то в сторону. Я принялась помогать и подталкивать, насколько хватало сил. Вдвоем мы дотянули Катю до широко раскинувшего ветви куста. Кай уложил голову подруги поближе к корням, а потом принялся пригибать ветви и придавливать их концы камнями, которые попадались под руку. Таким образом, над лицом Кати образовалось что-то вроде шалаша.
  Порывшись в моем рюкзаке, Кай вытащил большой кусок брезента. Я сообразила, что делать дальше. В четыре руки мы быстро накрыли незащищенную от дождя часть носилок, подоткнули края и привалили их камнями. Это было хоть какое-то, но укрытие для моей подруги.
  Затем Кай потащил меня к ближайшему дереву. Я успела рассмотреть похожую на арку выемку в стволе внизу у корней. Перевернувшись на спину, Кай полулежа забился туда, подтянул меня на себя, удерживая поперек живота. Свободной рукой расстегнул свой рюкзак, вынул еще один кусок брезента, накрыл нас обоих сверху. Таким образом, наши головы оказались защищены от ливня под выступом дерева, и хотя в сырой одежде лежать на мокрой земле было не самым приятным ощущением, но брезент не позволял промокнуть еще сильнее. Впрочем, слабое утешение, если учитывать, что из сухого на мне в тот момент оставались разве что трусы.
  - Ты дрожишь... - услышала я над ухом шепот Кая.
  Мое тело, действительно, сотрясалось в конвульсиях. Я честно старалась их унять, ведь понимала, что лежу на нем сверху, спиной на животе и груди, ягодицами на его бедрах, и наверняка доставляю еще больше неудобства своей трясучкой, но никак не могла с собой справиться. Наоборот, становилось все хуже, начал дрожать подбородок, и застучали зубы.
  Горячее дыхание Кая обожгло шею сбоку. Я зажмурилась от того, как остро защемило внизу живота. Все пережитые эмоции смешались в одну кучу и теперь вышли из-под контроля. Я ведь не могла не чувствовать, как прижимаюсь к Каю, и как он держит меня поближе к себе. Он даже не касался моей груди, просто дышал мне в волосы. Возможно, пытался так согреть. Но внутри меня стало зарождаться что-то нехорошее... неправильное... что-то, чего я не должна была ощущать по отношению к нему...
  Ладонь Кая вдруг перестала прижиматься к моей талии. Она медленно и нерешительно скользнула ниже. Протестующий возглас готов был сорваться с моего языка, когда пальцы Кая нащупали и поддели край куртки, но я так и не смогла выдавить из себя ни звука. Немного осмелев, он проник под кофточку, а затем - под майку. Рука оказалась теплой. Как и его губы. Как и весь он...
  Я невольно закрыла глаза и в тот же миг перестала слышать грохот ливня по брезенту. В ушах звучало только дыхание Кая: слегка сбившееся, немного прерывистое, наверняка звучащее так от того, что я дергалась на его диафрагме.
  Кай продвинул руку выше и остановился у меня под грудью, не касаясь ее.
  - Тебе холодно, - услышала я его хрипловатый голос, - страх холода идет отсюда. Тело дрожит, чтобы выработать энергию и согреться, потому что ты боишься замерзнуть. Если ты расслабишься здесь, то дрожь пройдет.
  - Я... - я сглотнула, - не могу расслабиться...
  - Чувствуешь тепло от моей руки?
  Я судорожно кивнула.
  - Представь, что это - огонь. Он греет тебя изнутри. Если ты почувствуешь его, то страх отступит. Все дело в страхе, белоснежка. Если не боишься холода, то его и не ощущаешь...
  Голос Кая звучал тихо и монотонно. Если бы не понимание, что его губы - вот здесь, совсем рядом с моей шеей, то я бы еще быстрее попала под его магнетическое влияние. Но все-таки заставила себя собраться и расслабить мышцы живота. Сначала это давалось с трудом, то и дело хотелось их снова сократить, так как озябшие руки и ноги продолжали дергаться. Но потом я, действительно, почувствовала жар от руки Кая. Клетка за клеткой, он медленно заполнял все мое тело, пока не достиг каждого уголка.
  С удивлением я поняла, что больше не дрожу.
  - Получилось!
  - Молодец, белоснежка, - Кай помедлил еще немного и вытащил руку из-под моей одежды. Сразу стало холоднее. - У меня для тебя подарок.
  Сдвинув меня чуть в сторону, он полез в свой карман, а потом высунул из-под брезента сжатый кулак.
  - Угадай что?
  - Ключи от нового звездолета, - проворчала я с мрачным сарказмом.
  Кай тихонько усмехнулся над моим ухом.
  - А если более приземленные фантазии?
  - Ключи от квартиры с теплой постелью и камином.
  - Таким я бы не стал с тобой делиться. Забрал бы себе, - поддразнил он, - еще попытка?
  Я прислушалась к урчащему желудку.
  - Кусок колбасы.
  - Не шоколадка?
  - Не-а. Смачный кусок колбасы, - я плотоядно облизнулась.
  Со смехом Кай разжал кулак. На его раскрытой ладони я увидела круглое печенье с отколотым краешком.
  - Крекер! - воскликнула я, не веря своим глазам.
  - С сыром. Бизон их любит, вечно трескал в рубке. Я нашел, когда собирал вещи...
  - Ты захомячил крекер! И все это время никому не говорил!
   Я схватила печенье, почти целиком засунула в рот, откусила. Оно оказалось немного подмокшим, но - о, боги! - похоже, даже знаменитый шоколад Золотарева не мог сравниться с этим кусочком теста.
  - Никогда не бывает так охота жрать, чтобы не захотелось жрать еще больше, - рассмеялся Кай. - Наверно, теперь этот момент настал.
  От этих слов я опомнилась и вынула изо рта уцелевший кусочек. Вернула обратно Каю.
  - На, это твой. Спасибо.
  - Я этим не наемся, белоснежка.
  - А я не люблю есть в одиночестве.
  Он хмыкнул, но спорить не стал. Услышав, как Кай быстро проглотил свою порцию, я не выдержала и повернула к нему голову.
  - Почему ты все время врешь?
  - Я вру?! - оторопел он.
  - Почему говоришь, что нельзя заботиться о слабых, что надо думать о себе? С момента крушения ты только и делаешь, что заботишься обо мне. Даже в ущерб себе. Бизон правильно сегодня сказал, ты меня бережешь. Печеньем поделился, а мог бы сам съесть...
  Кай тут же нахмурился и отвернулся.
  - Ты ведь и рюкзак сегодня с меня снял не потому, что он тебе был нужен, да? - догадалась я. - А чтобы мне было легче без него идти. Ты умеешь заботиться, Кай. Почему постоянно учишь меня поступать наоборот?
  - Я забочусь о тебе, потому что дурак, - с недовольным видом пробормотал он. - Ты - слабая, и с тобой я тоже становлюсь слабее. Бизон быстро это сообразил.
  - Неправда, - покачала я головой, - если мы объединимся, то вдвоем будем сильнее Бизона.
  Кай фыркнул, будто услышал глупость. Но чем больше он упрямился, тем сильнее мне хотелось его убедить.
  - Мы могли бы... - я подумала, подбирая слова, - могли бы заключить временное перемирие. Альянс. Ради выживания. Вряд ли у нас получится стать друзьями или что-то такое. Но мы могли бы стать командой до тех пор, пока не выберемся с этой планеты. У нас ведь одна общая цель: выжить.
  Кай поморщился. Покачал головой.
  - Я понимаю, почему ты хочешь объединиться со мной, белоснежка. Без меня ты, и правда, ни дня тут не протянешь. Но зачем мне объединяться в команду с тобой? Чем ты можешь мне помочь?!
  Растерявшись, я приоткрыла рот. Вопрос поставил в тупик. Кай, конечно, был прав: для него я считалась лишь бесполезной обузой. Внезапно меня осенило.
  - Я могу пробовать все незнакомые растения на вкус. У меня даже есть уже опыт.
  Кай дернулся. Поначалу я не поняла, что происходит. Но когда услышала его смех, сообразила.
  - Не смейся надо мной! - возмутилась я. - Ты, эксперт по травам!
  - Прости, белоснежка, - простонал он, все еще не в силах успокоиться, - после такого предложения тебе просто невозможно отказать...
  - Ну и славно, - я отвернулась в другую сторону и нахохлилась, глядя, как в полумраке по брезенту продолжает барабанить дождь. - Надеюсь, теперь мы доберемся до реки без приключений. А там и до хвостового отсека рукой подать.
  Смех Кая затих так же внезапно, как и начался. Наверно, мы с ним подумали об одном и том же.
  - Надеюсь, Лиза до сих пор жива, - сказала я жучку, который полз по коре неподалеку от моего лица.
  - А я надеюсь, что она умерла, - прозвучал холодный и безжалостный голос прежнего Кая.
  Мои щеки загорелись.
  - Послушай, - я задохнулась от возмущения, - если ты думаешь, что с ее смертью все про нее забудут... что я про нее забуду... и забуду, что это ты нас сюда забросил... и мы...
  Движение за плечом, подсказало, что Кай повернулся ко мне. Наверняка, он сейчас сверлил мой затылок взглядом, а вот мне никак не хватало духу ответить тем же.
  - Я думаю, что если человек выживает, падая с такой высоты, то в лучшем случае будет в таком же состоянии, как вторая твоя подруга. Двух лежащих мы просто не потянем. Тогда тебе придется либо сидеть с ними рядом и беспомощно наблюдать, как они медленно умирают, либо оставить обеих и уйти дальше без них. Вот что я думаю, белоснежка.
  Я съежилась и затихла. Кай снова отвернулся. Хотелось фыркнуть и уйти, чтобы показать ему свое презрение, но голос здравого смысла убеждал, что выходить на ливень из-под брезента - не самая лучшая идея. Если простужусь и заболею, антибиотиков тут не найдется и лечить меня некому. Поэтому придется сидеть, смотреть в разные стороны и терпеть неприятную компанию друг друга так долго, пока не утихнут капризы природы.
  - Я бы все отдала, чтобы быстрее отсюда улететь, - проворчала я.
  - Поверь, здесь всем этого хочется, - буркнул Кай.
  Пристроив голову поудобнее, я попробовала закрыть глаза и подремать, но меня постоянно что-то отвлекало. Мужское сердитое дыхание, например. Или рука, хоть и лежащая поверх моей куртки, но постоянно мешающая.
  - Хватит ерзать! - наконец, не выдержал мой сосед по брезенту. - И ты опять начинаешь дрожать. Отвлекись. Расскажи мне что-нибудь.
  - Я не знаю, что рассказать, - огрызнулась я, - могу пересказать наизусть билеты по Истории развития космоса. Это мой любимый предмет, и мы только экзамены недавно сдали.
  - Валяй, - снизошел Кай, устраиваясь поудобнее, и положил голову мне на плечо.
  Я вздохнула. Альянс, конечно, необходим, но где ж взять столько терпения?!
  - История развития космоса, как наука, изучает... - начала я по памяти зачитывать первый билет.
  Когда дошла до пятого, дождь начал прекращаться. А тихое посапывание Кая подсказало, что тот уснул.
  
-4-

  
  Когда Кай открыл глаза там, на незнакомой протурбийской дороге, умирая от истощения после холодных каменоломен, он жестоко разочаровался в собственной удаче. Вместо мамы, чей голос только и заставил его сделать последний рывок, над ним склонилось чужое желтое лицо с узкими вертикальными зрачками в болотного цвета глазах.
  Девчонка! Протурбийка! По виду - не старше его самого. Это ее длинные черные волосы щекотали Кая, а пальцы - трогали, заставляя дергаться от прикосновений. Он никогда не видел протурбийских женщин, поэтому уставился во все глаза. По правде говоря, и своих соплеменниц Кай не видел уже давно - в каменоломнях их попросту не было. Увидев, что путник очнулся, протурбийка отвернулась и произнесла что-то. Язык местных жителей Кай понимал достаточно для того, чтобы сообразить - она кого-то зовет на помощь.
  К одному желтому лицу добавилось другое. Взрослый мужчина напомнил Каю того протурбийца, который выменял его у матери на еду, и мальчик сжался в комок. Отталкиваясь руками и ногами, он попытался отползти, но сил не хватало.
  - Папа, это кто? - вопрошала девочка, дергая за одежду старшего.
  - Это человек. Помнишь, я рассказывал тебе про другие планеты и их жителей? - протурбиец огляделся. - Кто-то должен быть с ним здесь...
  - А может, он потерялся? - протянула она, пока Кай продолжал барахтаться на земле.
  Протурбиец снова наклонился над мальчиком.
  - Как тебя зовут? Откуда ты? Где твои родители?
  Кай замер под гипнозом магнетических глаз. В его мыслях проносились образы, от которых он так надеялся избавиться: возвращение в каменоломни, прежнее место у костра, борьба за еду и тепло. Он покачал головой, собираясь кусаться и драться, если его только попробуют тронуть.
  - Ты меня хоть понимаешь? - вздохнул протурбиец.
  Кай прищурился и снова отрицательно мотнул головой. Не вступать в контакт с чужаком ему казалось безопаснее.
  - Совсем-совсем ничего не понимаешь, что я говорю?! - усмехнулся мужчина. - Ни словечка?!
  Кай повторил жест.
  - Ладно. Позже решим, что с тобой делать. Не бросать же здесь... Цхала, - протурбиец положил руку на плечо девочки, - помоги мне его устроить.
  Кай начал отбиваться, но сильные руки гуманоида легко подхватили его и оторвали от земли. Протурбийка придерживала дверь электромобиля, пока ее отец уложил мальчика на заднее сиденье. Кай посчитал слои их одежд. Три. Чуть больше, чем у надзирателей в каменоломнях, но гораздо меньше, чем у того, главного протурбийца. В целом - не густо. Мальчик немного успокоился. Если его подобрал не тот самый гуманоид, то, возможно, обратно не повезут. А он пока не видел на этой планете ничего хуже, чем каменоломни.
  Так Кай оказался в городе. Его новый знакомый проживал в большом доме с многочисленными комнатами и примыкающим с торца буйно растущим садом. Мальчик с удивлением разглядывал жилище. Он помнил, что в его родной колонии людей окружали сплавы и синтетические материалы, в каменоломнях Кай видел только грязь и камни, но тут... впервые ему довелось открыть для себя мягкие ткани из растительных волокон, деревянные панели на стенах, изготовленную из гибких, но прочных прутьев мебель.
  А главное - здесь было тепло. Кай ощутил это, когда протурбиец поставил его посреди комнаты и принялся снимать с худого тела лохмотья. Расставаться с одеждой приходилось, разве что, летом, но тогда лучи с неба палили и сжигали кожу. А теперь мальчик испытывал непривычные ощущения: не жарко, но и не холодно. Комфортно. Даже мурашки по телу побежали.
  - У тебя испорчен позвоночник, - протурбиец, опустившись на колено рядом с Каем, заглянул ему в глаза, - ты выполнял тяжелую работу?
  Мальчик уставился в одну точку и молчал. Он не понимал намерений чужака. Мужчина сказал несколько непонятных слов, оглядывая его грудь и живот. Тогда Каю и в голову не пришло, что это могут быть медицинские термины. Пальцы с черными и длинными - по протурбийской моде - ногтями скользили по телу мальчика.
  - Здесь можно исправить... и здесь... здесь... хм... тоже можно попробовать... - слышалось задумчивое бормотание гуманоида.
  Кай все понял. Его готовят к чему-то еще более худшему. Не зря протурбиец так ощупывал каждый сантиметр его тела, тщательно осмотрел ноги и зубы, понюхал дыхание. В голову пришла страшная мысль - возможно, его хотят съесть?! Ранее Кай не слышал, чтобы гуманоиды питались людьми, но его скудное воображение нарисовало только такую картинку.
  Оттолкнув протурбийца, Кай бросился угол, переворачивая по пути мебель, и забился там, дрожа всем телом. На шум в комнату заглянула девочка с подносом в руках. Увидев голого Кая, она пискнула и выронила ношу. По полу покатились круглые золотистые фрукты. У мальчика потемнело в глазах. Все, что он мог видеть - еда. Он упал на четвереньки, схватил ближайший плод и начал жадно поедать вместе с кожурой.
  - Папа, что с ним... - в ужасе протянула протурбийка.
  - Не подходи к нему, он болен, - ее отец вскинул руку в предупреждающем жесте.
  - Чем? Какой-то неизвестной болезнью?! - ахнула она. - Кожной?!
  - Нет, - протурбиец покачал головой, - человек болен изнутри... - он посмотрел на дочь и добавил более твердым голосом: - Но мы это исправим. Тебе полезно будет научиться такому виду целительства, Цхала. А пока иди сделай ванну для нашего нового пациента.
  Когда девочка убежала, мужчина наклонился и подобрал с пола фрукт. Осторожным жестом он поманил Кая.
  - Пойдешь со мной? Дам тебе это. Если не будешь драться - дам много.
  Большего и не требовалось говорить. Как привязанный, мальчик последовал за протурбийцем. Перед носом покачивался золотистый бок спелого и вкусного плода. Еда притягивала Кая, как магнит. Правда, когда его посадили в широкую и круглую емкость с горячей жидкостью и принялись беспощадно оттирать чем-то жестким, он окончательно убедился, что из него пытаются сварить еду. Утешало то, что хоть сам умрет не голодным.
  После экзекуции Кая зачем-то вытащили из воды и отнесли в мягкую постель. Он уснул, еще не коснувшись головой подушки.
  Очнулся среди ночи. Вокруг было темно и тихо. Кай сел и стиснул пальцы обеих рук в полной растерянности. Что дальше делать? Бежать? Здесь кормят. Остаться? Кормят всегда не просто так, этот урок он прекрасно усвоил. Откинув теплое одеяло, мальчик на цыпочках прокрался к выходу. В коридоре его нос уловил запах еды. Подобно сомнамбуле, Кай миновал короткий путь до нужной двери и толкнул ее.
  В тусклом свете, падавшем из окна, он увидел очертания продуктов, разложенных на блюде посреди стола. Дальше все происходило быстро. Мясо было еще теплым, когда Кай вонзил в него зубы. Он никогда не ел такой вкуснятины. Принялся рвать большие куски и глотать их, почти не прожевывая. Другой рукой нащупал упругие стебли растения, схватил и попутно запихнул в рот и это. Все съедобное пригодится.
  Над головой вспыхнул яркий свет. Протурбиец, в длинном ночном одеянии, подслеповато прищурился, разглядывая устроенный беспорядок. Кай с опозданием сообразил, что, видимо, потерял осторожность и слишком шумел, чем и разбудил хозяина дома. Он ни секунды не сомневался, какое наказание его теперь ожидает. Наверняка самое страшное. В каменоломнях им не давали такой вкусной пищи, значит, она не для людей. Протурбиец разозлится за украденную еду и истыкает его, Кая, отравленной пикой. Или опять начнет тереть теми жесткими щетками в большом чане.
  Взгляд мальчика упал на длинный нож, оставленный на столе. Схватив его, Кай стиснул оружие в кулаке и направил на протурбийца. Еду получит тот, кто убьет первым - это же самая простейшая истина.
  Зрачки у мужчины, кажется, так расширились, что глаза стали похожи на человеческие. Тем не менее, он не сделал попытки броситься на мальчика, а остался стоять в прежней позе.
  - Зачем ты угрожаешь мне в моем собственном доме? - спокойно поинтересовался протурбиец.
  Миролюбивый тон удивил Кая. На агрессию нужно отвечать агрессией, почему сейчас не так? Система жизненных законов, такая четкая и понятная прежде, вдруг пошатнулась. Это пугало. Все, что пугало и представляло собой опасность, следовало уничтожать. Кай угрожающе зашипел и взмахнул ножом.
  - Ты хочешь меня убить? - приподнял бровь протурбиец. - Но я тебе ничего не сделал. Я подобрал тебя на дороге, привез в свой дом, собираюсь лечить твои раны. Ты точно хочешь, чтобы меня не стало и моей помощи не стало тоже?
  Кай, наконец, сообразил, что сбивает его с толку. Причина, по которой ему помогают. Он ее не понимал. Настолько, что неожиданно для самого себя решился заговорить.
  - Еда... моя... - с трудом произнес он на ломаном протурбийском.
  - Значит, ты даже разговариваешь... - мужчина перевел взгляд на разбросанные по столу куски мяса. - Я не отбираю у тебя еду. Она вся твоя. Может, ты разрешишь мне попить? Надо принять на ночь настойку.
  У Кая приоткрылся рот. Этот странный гуманоид спрашивает у него разрешения похозяйничать здесь? Где все и так принадлежит ему?! Не придумав ничего другого, Кай нерешительно кивнул. Протурбиец спокойно повернулся к нему спиной, подошел к буфету, взял кувшин и чистый стакан, налил себе питье и неторопливо осушил его.
  - Спасибо, ты очень добр ко мне, - повернулся он к мальчику, - без настойки мне трудно уснуть. Ну, теперь я пойду?
  Кай осторожно кивнул еще раз. Каждую секунду он ожидал подвоха.
  Протурбиец дошел до двери, остановился, окинул мальчика задумчивым взглядом.
  - Меня зовут Айшас. Я - лекарь. Со мной здесь еще живет Цхала. Моя дочь. Постарайся сильно не шуметь, она спит. Весь дом в твоем распоряжении. Если можешь - не ломай ничего просто так. Захочешь выйти на улицу - пожалуйста, но подумай, куда пойдешь, чтобы не пропасть. К нам войти не пытайся, я запру двери, - он грустно улыбнулся и пожал плечами, - извини, ты пока больше напоминаешь схура.
  Кай продолжал стоять, зажав в дрожащем кулаке нож, и смотреть на протурбийца полными ужаса глазами.
  - Схур - это дикий зверь, - решил пояснить тот, - у него острые зубы и когти, но совершенно нет разума, и он рвет все живое, что встретит на пути.
  Мальчик поморгал.
  - Я могу вылечить все твои телесные увечья, - продолжил протурбиец, - но схура в тебе убить не смогу. Раз он уже поселился в тебе, то убить его можно только вместе с тобой. Зато я знаю, как научить управлять им. Так, что ты будешь жить нормальной жизнью. И схур будет выходить, только если ты осознанно ему это позволишь. Но только ты сам должен захотеть, чтобы я научил тебя.
  С этими словами Айшас выключил свет и вышел, оставив мальчика в одиночестве размышлять над непонятными словами. Кай доел мясо, глядя перед собой в темноту отрешенным взглядом, потом вернулся в свою комнату и лег спать. Внутреннее чутье подсказало - так будет правильнее. Пусть протурбиец бормочет про своих схуров. Если он такой дурак, что готов делиться пищей и кровом за просто так - грех этим не воспользоваться.
  Правда, через несколько дней Кай горько пожалел о своем решении. Протурбиец привел его в странную комнату, сплошь заставленную склянками и завешанную связками сушеных растений, уложил животом на длинный стол и ловко затянул ремни на запястьях и лодыжках. Та девчонка, протурбийка, тоже крутилась рядом. Она по большей части мешала отцу, чем помогала, потому что то и дело заглядывалась на Кая.
  Когда его поили какой-то кислой дрянью из стаканчика, он мужественно терпел. В основном, из чувства, что вынужден рассчитаться за дни кормежки. Но когда сильные руки лекаря легли на спину мальчика и принялись ее разминать, крик боли сам сорвался с губ. Кай, который ни разу не плакал с того дня, как в первый раз вошел в холодный грот каменоломни, и, уж конечно, не кричал, даже когда обмораживал себе пальцы и потом отогревал их у костра - теперь не смог сдержать слез и воплей.
  Протурбийка опустилась перед ним на колени, в ее глазах тоже блестела влага. Девочка попыталась взять Кая за руку и пожать его пальцы в знак поддержки.
  - Папа тебя лечит, нужно потерпеть, - сказала она.
  Кай был уверен, что его убивают. Он выдернул пальцы и заорал все матерные слова на протурбийском, какие только знал. А эту часть лексикона гуманоидов он выучил в каменоломнях самой первой и довел познания практически до совершенства.
  - Цхала! Зажми уши! - тут же приказал Айшас, ни на секунду не отрываясь от занятия. - А лучше, вообще выйди отсюда!
  Но девчонка упрямо помотала головой и осталась на месте. Правда, отца послушалась и уши закрыла. Под сочувствующим взглядом протурбийки в Кае взыграла давно забытая гордость. Странное чувство и абсолютно бесполезное. Он вцепился зубами в мягкий подголовник, закрыл глаза, чтобы не видеть Цхалу, и только постанывал. Когда пытка окончилась, на него надели что-то вроде жесткой опоры, заставляющей все время держать спину ровно, и отпустили отдыхать.
  Подобные манипуляции Айшас полюбил проделывать со своим пациентом регулярно. Кай мечтал его убить, но каждый раз что-то останавливало. Возможно, отсутствие лучшей перспективы. Внутренний голос стал другим: раньше запугивал, предупреждал, теперь начал успокаивать, убеждать, что боль - это неплохо, потому что за ней приходит облегчение. Кто знает, как отнесутся к человеку другие гуманоиды, если уйти? Айшас, хотя бы, давал относительную свободу.
  Постепенно в Кае проснулось еще одно странное чувство - любопытство. Возник интерес понаблюдать, как живут обитатели дома, когда не заняты своим трудным пациентом. И мальчик наблюдал. Днем к Айшасу постоянно приходили другие гуманоиды. Он давал им склянки с настоями, иногда мял их тела так же, как делал с Каем, а они тоже постанывали и подвывали. Но посетители всегда уходили довольными и рассыпались в благодарностях. По вечерам протурбиец садился с дочерью в гостиной, расчесывал ее длинные черные волосы, и они о чем-то тихо переговаривались. В такие моменты, у Кая покалывало внутри. Он не понимал себя, злился, уходил в комнату и запирался там.
  Однажды Кай пробирался в помещение, где готовили еду, чтобы стащить лакомый кусочек, и услышал голоса. Он притаился за углом в нерешительности. Мерно стучал о разделочную доску нож, позвякивала о блюдо ложка.
  - Папа, - заговорила Цхала, - почему мальчик ворует еду и прячет ее в своей постели? У него из-за этого все постельное белье грязное.
  Кай поморщился. Он и не подозревал, что его секрет кому-то известен.
  - Не трогай его, и не забирай его припасы, - тут же прозвучал голос отца, - это не он прячет еду. В мальчике живет кое-что. Оно поедает его изнутри, поэтому ему кажется, что так он сможет справиться и успокоить это нечто в себе.
  Кай растерянно прижал ладонь к груди. Внутри него кто-то живет? Тот самый схур, на которого протурбиец уже туманно намекал раньше? Почему же тогда ничего не ощущается, кроме голода?
  - Поедает изнутри? И съест совсем? Ничего не останется? - испугалась Цхала.
  - Если бы мы не нашли его вовремя, то ничего не осталось бы, - не стал спорить отец.
  - Но мы нашли, значит... ты вылечишь это, папа? Да? Надо дать ему порошки, которые ты даешь тем, у кого внутри завелись болотные черви. Я помню, это помогает.
  Протурбиец рассмеялся.
  - Я вылечу, моя красавица. Не порошком, но вылечу. Зверь, который живет в мальчике, называется страх. Он появился, чтобы защищать хозяина.
  - Потому что его обижали... - тихонько протянула Цхала.
  - Да. Потому что его обижали. Страх очень силен и побороть его непросто. Поэтому я хочу, чтобы ты смотрела и училась, как это сделать. Тебе это пригодится, когда ты вырастешь и станешь лечить других, как я. Но запомни, когда мы вытравим из мальчика страх, там останется пустое место. Что обычно падает в пустую яму?
  Протурбийка задумалась.
  - Всякий мусор.
  - Точно. Поэтому нам нужно чем-то ее заполнить, чтобы страх не вернулся или там не завелось что-нибудь похуже.
  - И чем же?
  Кай затаил дыхание. Нож перестал стучать о доску, послышался шорох одежд.
  - Мы заполним пустое место в мальчике любовью. Это самое надежное лекарство от страха. Тогда он никогда больше не превратится в зверя.
  - Я поняла, папа, - зазвучал девичий голосок, - ты делал то же самое со мной, когда умерла мама.
  - Да. Поэтому я уверен, что у нас все получится.
  Дослушивать Кай не стал. Ему и так хватило, чтобы понять: на него готовят новую экзекуцию. Последующие несколько дней он только и делал, что ждал нового витка пыток. Но все шло своим чередом: массаж, отвратительное питье из склянок, мазь на застарелые рубцы на коже. Тогда Кай понемногу успокоился и решил, что Айшас просто забыл о своих планах.
  Иногда он, все же, прокручивал в голове тот разговор, и в какой-то момент пришел к выводу, что, действительно, глупо хранить еду в постели, когда можно в любую минуту выйти и поесть подогретое вкусное кушанье из посуды, в которой его приготовили. Следующим шагом стали вылазки в сад. В погожий день протурбиец любил там копаться, постоянно то сажая, то пересаживая какие-то растения. Завидев Кая, он дружелюбно подзывал его к себе и принимался болтать о пустяках, показывать те или иные ростки и рассказывать, для чего они полезны.
  Кай слушал вполуха. Несъедобная зелень его мало интересовала. Зато манило другое. Городской шум за стеной. Летательные аппараты в небе. Далекие звезды. Он чувствовал себя чужим здесь, несмотря на все блага цивилизации, предоставленные теперь к его услугам. Протурбийцы, приходившие в дом лекаря, поглядывали на мальчика, как на диковинную зверюшку, а ему хотелось оказаться среди своих, таких же, как он, людей. Почему-то казалось, что с ними жить было бы проще...
  Как-то раз Кай вышел погулять и застал в саду Цхалу. Она тоже копалась на грядке, совсем как отец, и заулыбалась при виде мальчика. Он же испытывал к ней затаенную неприязнь. Каю не нравилось ее любопытство. Не нравилось, что она совала нос в его комнату и нашла самое дорогое - его припасы. Что не ушла, когда Айшас заставил его плакать на массажном столе, и видела слабым. Постоянно следила за ним, как надзиратель из каменоломен, а уж противнее их никого не было!
  На шее у девчонки висел зеленый камень на цепочке. У Кая загорелись глаза: настоящее сокровище! Он подскочил, рывком сорвал с протурбийки украшение. Она охнула, болотного цвета глаза наполнились слезами. Кай еще крепче стиснул в кулаке добычу и погрозил ей, мол, полезешь - не отдам. Цхала заплакала, тогда он убежал обратно в дом и спрятал находку подальше.
  Вечером он ожидал, что гневный отец придется заступать за обиженную дочь. Но ужин, на котором Кай уже сидел за столом наравне с остальными домочадцами, прошел как обычно. Тогда мальчик догадался, что протурбийка никому не наябедничала о его поступке. В каменоломне бы ее засмеяли, а то и вообще заклевали бы за то, что не может постоять за себя. Кай был уверен, что поступил правильно, воспользовался правом сильного и завоевал добычу.
  Но ночью ему не спалось. Даже поход за едой не утешил. Что-то настойчиво зудело внутри, не давало покоя, мешало закрыть глаза и отдыхать. С каждым часом становилось все хуже. Утром Кай окончательно извелся. Он едва дождался момента, когда протурбийка выйдет из комнаты, вихрем налетел на нее, сунул обратно в руку камень с цепочкой и опять скрылся.
  На обеде они оба старательно прятали друг от друга глаза.
  Вечером, когда Кай по обыкновению шел перекусить на сон грядущий, оказалось, что Цхала подкараулила его. Она напала на него сзади, обхватила его только-только обрастающие легким мясцом бока и стиснула что есть сил, уперевшись острым подбородком между лопаток.
  - Отстань! Отпусти! - Кай завертелся волчком, пытаясь сбросить с себя девчонку, но она прилипла намертво, как пиявка. - Что ты делаешь?
  -Я наполняю тебя любовью, - выдавила Цхала, не разжимая рук, - папа сказал, что я должна заметить момент, когда пора это делать. Я заметила, что пора.
  - Да какой любовью?! - завопил Кай. - Пусти, дура!
  - Не пущу! - закричала она в ответ. - Не пущу! Я тебя лечу! Терпи!
  - Что здесь происходит, дети?! - прогремел голос Айшаса.
  Цхала, наконец, отлипла от Кая и отошла в сторонку, виновато потупившись.
  - Я спросил, что здесь происходит? - протурбиец перевел взгляд с дочери на мальчика. - Цхала! Я же говорил не трогать его и не подходить!
  - Я его лечила, папа!
  - Лечить нельзя силой, ты все испортишь!
  - Но ты лечил силой его спину!
  - То была телесная болезнь. Я говорю о другом! Разве я такому тебя учил?!
  Кай покосился на протурбийку, которая опустила голову и шмыгала носом, пока отец ее ругал. У него снова закололо внутри. Так неприятно, что захотелось рукой потереть.
  - Мы играли, - с неохотой проворчал он.
  - Что?! - протурбиец прислушался, так как произношение у Кая считалось плохим.
  - Мы. Играли, - повторил тот, старательно выговаривая слова. - Игра такая.
  Цхала в изумлении подняла на него заплаканные глаза.
  - Играли, значит, - усмехнулся ее отец. Он ухватил дочь за плечо, подтянул к себе, прижал и потрепал с нежностью. - А ты заметила, да? Глазастая. А я и не заметил...
  - Да... заметила, что пора... - прошептала девочка, поглядывая на Кая из-под отцовской руки.
  - Играли... - снова повторил Айшас, покачал головой и увел дочь, оставив Кая одного и в недоумении.
  С тех пор между мальчиком и протурбийкой установилось молчаливое перемирие. Он старался больше не нарываться на ее 'лечение', а она стала необыкновенно тихой и застенчивой в его присутствии. Только через много дней они снова столкнулись в саду. На этот раз Цхала уже плакала, когда Кай туда пришел. Он осторожно подкрался к ее вздрагивающей спине и заглянул через плечо.
  В руках у протурбийки был мохнатый зверек. Далекий от врачевания Кай и то понял, что перед ним не жилец, по угасающему взгляду крохотных черных глазок, оторванной задней лапе и кровавому пятну на животе.
  - Его кто-то покусал... - всхлипнула девочка, когда заметила Кая, и доверчиво протянула ему на ладонях зверушку, - он через забор перелез и к нам упал... бедненький...
  Неожиданно Кай ощутил ее боль, как свою собственную. Это чувство так внезапно накрыло его, что он не придумал ничего лучше, чем поступить так, как сделал бы, чтобы унять свою боль. Выхватил пушистый комок из рук Цхалы, поджал губы и стиснул в кулаке маленькую голову, собираясь одним движением ее открутить.
  Это был акт милосердия, Кай не вкладывал в свои намерения ничего плохого. Он много раз видел медленную агонию замерзающих людей, и понимал, как будет лучше. Но протурбийка вдруг завопила от ужаса и расцарапала ему руки, отбирая животное.
  - Ты схур! Схур! - кричала она. - Зачем ты его убиваешь! Я его вылечу!
  - Он же почти мертвый... - растерялся Кай, - спроси у отца...
  - Ты тоже был почти мертвый, когда мы тебя нашли! - набросилась протурбийка, захлебываясь слезами. - Но тебя же мы не убили! Чем ты лучше его?!
  Кай промолчал. Он, действительно, не чувствовал себя ничем лучше полудохлой зверушки, и в тот момент внезапно понял, что ею и являлся для Айшаса и его дочери. Просто зверушкой, на которой практиковались в лечении. Кай поднялся и пошел обратно в дом.
  - Схур! - продолжала кричать ему вслед девочка.
  - Дура! - стиснул кулаки он.
  Весь вечер из комнаты, где Айшас принимал пациентов, доносились рыдания Цхалы и встревоженный голос ее отца. Кай скрипел зубами и не понимал, почему протурбиец такой глупый, что не замечает очевидного.
  Зверька похоронили в саду следующим утром.
  
  Прошло время, и тот случай забылся. Для Цхалы, но не для Кая. Он вдруг переосмыслил слова ее отца, сказанные им когда-то. Схур из него никуда не денется. Его можно только тщательно спрятать.
  В четырнадцать Каю казалось, что он овладел этим искусством в совершенстве. Ради Цхалы, у которой в очередной раз изменилось поведение, появились загадочные взгляды и полуулыбки. По ночам она часто вытаскивала Кая в сад, посмотреть на звезды.
  - Видишь вон ту красную звезду? - спросила она как-то раз, вытягивая одну руку вверх, а другим плечом касаясь его. - Это Сшат-Ацхала, мать всех звезд. Я тебе не говорила, меня, кстати, в честь нее назвали.
  Кай не смотрел на небо, он разглядывал профиль протурбийки и размышлял, почему у него внутри постоянно возникает такое волнение при ее виде.
  - Когда я скучаю по маме, - девушка скосила глаза, заметила взгляд Кая, и на ее щеках заиграл охристый румянец, - то представляю, что это она смотрит на меня с той звезды. Если ты когда-нибудь по мне заскучаешь, то можешь посмотреть на Сшат-Ацхалу и представить, что это я.
  - Зачем мне смотреть на какие-то звезды, если я могу в любой момент увидеть тебя здесь? - с напускным равнодушием фыркнул Кай. - Все эти рассказы, что кто-то наблюдает с них за нами - это бред. Я был там. Жил на другой планете. За нами никто не наблюдает. Мы никому не нужны. Надо думать только о тех, кто рядом.
  Цхала рассмеялась и обняла его крепко-крепко, как делала почти каждый день за минувшие три года. Он с видом мученика закатил глаза и застонал.
  - Знаю, знаю, - миролюбиво поддразнила она, - ты не любишь, когда я тебя тискаю. Но мне постоянно кажется, что ты еще не до конца здоров. Папа говорит, что когда-нибудь ты уйдешь от нас, захочешь вернуться к людям. Ты - мой друг, Кай. Я просто стараюсь успеть наполнить тебя любовью побольше, пока ты не ушел.
  - Глупости, - отмахнулся он, - куда мне идти? У меня нет другого дома. Среди людей я никому не нужен. Айшас, наоборот, намекал, что хочет научить всему, как и тебя.
  - Тебе же это не интересно! Тебя не тянет быть лекарем, как мой отец!
  - Ну... - Кай пожал плечами, - станет интересно. Наверное. Надо же чем-то заниматься, когда вырасту.
  Цхала разглядывала его из-под длинных черных ресниц.
  - Ты красивый... отец хорошо вылечил тебе спину, она очень ровная. Все мои подружки про тебя спрашивают, после того, как мы недавно вышли в город погулять... они спрашивают... все ли у тебя, как у протурбийцев? - она вдруг смутилась и отвернулась. - То есть, кроме глаз и цвета кожи, конечно.
  Кай тоже вдруг ощутил неловкость.
  - Ты же видела меня. После того, как нашла с отцом на дороге. Ну... ты понимаешь... почти без всего.
  Цхала резко повернулась обратно. Ее глаза лихорадочно блестели.
  - Да, но... они еще спрашивают, целуешься ли ты так же, как протурбийцы?
  - Я... не знаю, - осторожно предположил он. - А ты уже с кем-то целовалась?
  Девушка закусила губу, пряча многозначительную улыбку, и покачала головой. У Кая бешено застучало сердце и потемнело в глазах, когда он наклонился и осторожно коснулся ее рта. Цхала отпрянула, судорожно втянула в себя воздух, потом снова резко приникла к его губам и снова отпрянула. Ее грудь высоко поднималась и опускалась.
  - Папа говорит, что нельзя просить обратно любовь, которую мы тебе даем, - сбивчиво зашептала она, - что ты не обязан нас любить в ответ, потому что это наш выбор, и мы даем тебе все бескорыстно. Что иначе ты бы не вылечился.
  - Да я... - Кай замялся, - просто не верю в любовь. Моя мать говорила, что любит меня, но так и не прилетела. Я верю в Айшаса и в тебя. Мне хорошо здесь. Я сделаю все, что вы попросите. Но эти разговоры про любовь... - он поморщился, - кажутся глупыми. Давай попробуем еще раз, мне понравилось.
  Он хотел снова наклониться к Цхале, но та отодвинулась.
  - Значит, папа был прав, - в ее глазах заблестели слезы, - когда-нибудь ты уйдешь и заберешь с собой всю любовь, которую мы дали. И когда-нибудь подаришь эту любовь кому-нибудь другому. Кому захочется подарить. Бескорыстно. Но я знаю, что ты будешь невыносимо сильно скучать по мне всю оставшуюся жизнь. - Цхала потянулась и ударила Кая кулачком в грудь. - Невыносимо сильно. Потому что это моя любовь внутри тебя. Она залечила пустоту после того, как схур вышел. И она уже никогда из тебя никуда не денется.
  
  Через полгода Каю стукнуло пятнадцать, а в городе разразилась эпидемия. Он помнил, как Айшас вернулся с рынка домой встревоженным.
  - Тебе лучше некоторое время не выходить на улицу и ни с кем не контактировать, - обратился он к Каю. - Наши народы чем-то похожи, а чем-то - нет. Есть болезни, которые мы переносим одинаково. Есть болезни, от которых можешь умереть только ты, а нам ничего не будет. Бывает и наоборот. До тебя я никогда не лечил людей и не знаю, что будет, если ты заболеешь. Поэтому побереги себя, мальчик.
  Но лекарь переживал за него напрасно. Когда эпидемия добралась и в его дом, Кай всего лишь пострадал несколько дней расстройством желудка. Сам же Айшас и Цхала слегли. Из соседних домов то и дело отправлялись траурные процессии. У Кая все сильнее сжималось сердце, когда он видел кровавую пену, которая капала изо рта протурбийцев, ставших ему родными.
  Дрожащими руками он готовил все новые порции лекарств под руководством Айшаса, пока тот с дочерью лежал в комнате для процедур на расстеленных на полу покрывалах.
  - Добавь одну порцию энтертса. Только одну порцию, не перепутай, - прохрипел лекарь.
  - Я не знаю, что это за трава! Как она выглядит? - Кай готов был сорваться в крик.
  - Ну как же не помнишь, мальчик... я же показывал... учил... Цхала... моя умница... ты точно знаешь, подскажи ему...
  Кай в ожидании подсказки перевел взгляд на протурбийку. Плошка с размолотыми травами выпала у него из рук, все рассыпалось в разные стороны. Схур внутри поднял голову и громогласно заревел, он никогда не ошибался в таких вещах. Кай тоже никогда не ошибался, с первого взгляда определяя печать смерти на лице.
  - Что ж ты за лекарь такой, что не смог сам себя вылечить! - в отчаянии крикнул он протурбийцу. Затем обратился к девушке. - А ты? Что ж твоя хваленая любовь тебя не спасла?!
  Он опустился между двумя телами, в сердцах стукнул кулаком по полу и уставился в одну точку. Айшас вздохнул последний раз и затих. Пена у его губ перестала пузыриться точно так же, как и у Цхалы. Глаза Кая стали пустыми, из них вышло все тепло. Он весь словно закаменел.
  Неизвестно, сколько он просидел так, наступала ли ночь или все еще длился этот день.
  - Выпивка! Недорого! - раздалось в глубине дома.
  Послышались нетвердые шаркающие шаги и позвякивание бутылок. Кай равнодушно слушал, как кто-то чужой бродит по дому. По его дому. Дому, который он уже привык считать своим.
  - Выпивка... - на пороге возник старик с сумкой через плечо. Он присвистнул. - Недорого... эй, что тут у вас у всех? Чума? Куда ни зайду - трупаки валяются. А у меня выпивка. Недорого.
  Заметив, что Кай не обращает внимания и не шевелится, гость осмелел. Вошел в комнату, пошарил по полкам со склянками, пошуршал медицинскими записями Айшаса.
  - Пацан, а ты из наших будешь, да? - не спуская глаз с Кая, старик наклонился и обчистил карманы протурбийца. - А чего ты тут сидишь? Выпить хочешь?
  Кай по-прежнему не двигался.
  - Хм... - сказал старик, задумчиво изучая его, - а ты - парень крепкий. Они тебя тут в заложниках держали, что ль? Пойдем со мной. У меня местечко на корабле найдется, и лишние руки не помешают. Пайку тебе гарантирую. Выпивка будет. Еда.
  Кай вздрогнул и перевел взгляд на собеседника.
  - О! - обрадовался тот. - Вот это уже лучше. Вот это уже веселей! Пойдем, говорю, крысеныш. Я из тебя человека сделаю.
  Он подхватил Кая в охапку и помог подняться на ноги. Уходя, тот успел бросить прощальный взгляд на Цхалу. В его груди что-то беспокойно кольнуло и утихло. Кай постарался забыть это чувство. Так было лучше. Он надеялся, что больше никогда не испытает этого неприятного волнения, которое выбивает из привычной колеи, тревожит зверя внутри и заставляет ощущать себя по-другому.
  
  Он и не чувствовал ничего больше. До той минуты, пока не встретил возле ящиков на погрузке свою белоснежку.
  
  
-5-

  
  На рассвете, когда я открыла глаза, Кая рядом не оказалось. Большую часть ночи я завидовала тому, как легко он провалился в сон, словно лежал не на мокрой земле, а на мягкой постели под теплым одеялом. Еще и обнимать меня крепче стал, как плюшевого мишку. Наверно, походная романтика была ему близка. Я только зубами скрипела. Сырость, холод, жесткое мужское тело - все причиняло неудобства. Наконец, в какой-то момент меня банально вырубило от усталости. Только пригрелась, а потом Кай ушел - и я опять встрепенулась под брезентом.
  Дрожа от холода, откинула шуршащее покрывало, кое-как размяла затекшие в неудобной позе ноги и поднялась. По траве еще стелился утренний туман, небо над головой казалось бесцветным, солнце пряталось за пеленой облаков. Поникшие кусты свесили до земли прибитые дождем листья. Грязь под ногами не успела просохнуть. Воздух так пропитался влагой, что одежда и волосы заметно потяжелели. Я прислушалась. Где-то вдалеке посвистывала птица. Первый хороший знак!
  Я огляделась. Носилки с Катей лежали на прежнем месте, непогода не сорвала брезент. Это порадовало. Но куда запропастился Кай? Собиралась уже позвать его, но вспомнила о Бизоне и прикусила язык. Кричать на всю округу означало выдать, что я одна и без защиты. Нет, Кай вернется сам. Он не может меня бросить. Не после того, как всю ночь согревал своим теплом.
  Взгляд скользнул по дереву, под которым мы прятались. Да уж, кому из знакомых расскажу, как ночевала в корнях - не поверят. Кора была гладкой, темно-зеленой, с черными пятнышками. Я подняла голову, чтобы рассмотреть крону, и замерла.
  В глаза бросилось то, чего мы не заметили вечером из-за непогоды. Немного выше моего роста на дереве кто-то вырезал знак. Я коснулась рукой глубоких бороздок на коре. Старые. Символ напоминал закрученную спираль, по внешнему кругу которой шла надпись. Я присмотрелась. Закорючки на протурбийском. Видимо, наносить знак было трудно, так как не везде вышли ровные штрихи. Это затрудняло чтение. Еще больше его затрудняли мои скудные познания в языке соседей по космосу. Я пожалела, что не успела выучить больше, не вникала дальше университетской программы, где нам только-только стали преподавать начальный курс и введение в культуру.
  - За... по... ведный... - прочла я вслух по слогам, как ребенок, - ...лес. Заповедный лес!
  - Запретная зона, - прозвучал голос Кая за спиной, и от неожиданности я подпрыгнула.
  - Что за...! Я от разрыва сердца чуть не умерла! - в его руке я увидела тушки двух существ, покрытых бурой слипшейся шерстью. Размерами они напоминали кошек. - Это что такое?
  - Наш завтрак. Дождь загнал их в колючки, а я - снял.
  Кай ухмыльнулся, серебристые глаза светились озорством, отросшая щетина делала его лицо другим. Более... далеким от цивилизации. Менее... похожим на того парня, которого описывала Лиза, собираясь в полет. К моему ужасу, мне стала приятна мысль, что я знаю его иным. Что у меня теперь есть свое собственное представление о Кае. Смутившись, я отвернулась.
  - Вот это слово означало бы 'лес', - Кай потянулся и ткнул пальцем в загогулину, при этом его грудь коснулась моего плеча, и мне пришлось отодвинуться, - если бы хвостик был заведен влево. А он заломлен под прямым углом вверх. Значит, это 'зона'.
  - Первое слово 'заповедный', я точно знаю, - пробормотала я.
  - В сочетании с 'зоной' получается устойчивое выражение, и тогда нужно трактовать, как 'запретная', - тоном терпеливого учителя пояснил Кай.
  - Ты уверен?
  - Абсолютно.
  После того, как я слышала его произношение, спорить дальше не имело смысла. Он явно знал протурбийский лучше меня.
  - Похоже, что мы входим в запретную зону, белоснежка, - с серьезным видом сообщил Кай.
  - Или вышли из нее, - возразила я и указала на его добычу, - животные появились. Пару минут назад я слышала, как поет птица. Прежде ты сам говорил, что в лесу никто не водится. А вообще, этот знак - старый. Может, его оставили еще до того, как планету закрыли на карантин. А может, мы теперь встретим кого-то, кто нам поможет.
  Кай задумчиво посмотрел на меня.
  - Хотелось бы, чтобы ты была права.
  Я тоже была не прочь хотя бы раз оказаться правой, поэтому напустила на себя уверенный вид и кивнула.
  - Все будет хорошо. Должно же нам, наконец, повезти.
  - Мне уже повезло... - он задержал взгляд на моих губах, потом моргнул и поднял тушки повыше: - Я нашел крыс.
  - Фу! Это крысы! - пискнула я, уставившись на покачивающиеся дохлые морды с черными круглыми носами и длинными усиками.
  - Очень вкусные, поджаристые с хрустящей корочкой крысы, - Кай плотоядно облизнулся.
  - Гадость! - меня передернуло. - Я не буду это есть!
  - Будешь, еще как будешь, белоснежка. Поверь, мне еще придется у тебя последний кусок отбивать, - рассмеялся он.
  Я попятилась. Есть, конечно, хотелось ужасно, но разум вопил в знак протеста при мысли о поедании крыс. Кай пожал плечами, отошел в сторонку, бросил тушки на землю и принялся копаться в рюкзаке. Пока он неторопливо обустраивал все для костра, я топталась в нерешительности. Казалось, что вот-вот Кай сообщит, что пошутил, и вынет из кармана горсть каких-нибудь съедобных орехов для меня. Но он снова ушел в кусты лишь для того, чтобы вернуться с охапкой сучьев. Сложил их, полил горючей смесью, поджег. Сырое дерево зачадило.
  Он на полном серьезе собрался жарить крыс! И пусть они больше походили на упитанных кошек... какая разница! Все во мне взбунтовалось, но рот уже наполнялся слюной, а перед глазами появлялись видения сочного шашлыка на палочке.
  В это время из носилок с Катей донесся громкий протяжный стон. Я тут же бросилась к подруге, убрала камни с ветвей, отвела их и увидела, что она открыла глаза. Взгляд оставался мутным, но все равно у меня вырвался вздох облегчения. Хоть какие-то изменения, но в лучшую сторону. Определенно, жизнь налаживалась. Мы вышли из мертвой зоны, Катя пришла в себя... я никак не могла отделаться от ощущения, что где-то за ближайшим поворотом нас ждет еще более приятный сюрприз, а то и вовсе - счастливое спасение.
  - Привет, это я... я... - склонившись над подругой, я стиснула ее холодную вялую ладошку в своих руках.
  Катя посмотрела куда-то поверх моей головы. Затем ее взгляд уплыл, но вдруг снова стал четким, и на этот раз она смогла заметить меня.
  - Больно, - она скривилась и захныкала, вздрагивая всей верхней половиной тела.
  От вида ее страданий мне самой хотелось плакать. Ощущение беспомощности резало без ножа. Нет ничего хуже, чем наблюдать чужие мучения и понимать, что ты абсолютно ничего не можешь поделать, кроме как сидеть рядом, держать за руку и глотать собственные слезы.
  - Потерпи, моя хорошая, - прошептала я, - мы ищем, как отсюда выбраться и найти тебе врача. Мы тебя не бросим...
  Легкий ветерок донес до нас дым от костра, заставил меня повернуть голову. Кай сдирал шкуру с тушки. Когда он почувствовал мой взгляд и отвлекся от занятия, я отвернулась.
  - Я тебя не брошу, - принялась втолковывать я Кате, - есть хочешь?
  - Нет, - она помотала головой, - пить...
  - Пить... - озадачилась я, но тут же заметила, что дождевая вода еще блестит в углублениях листьев, - сейчас.
  Когда я собрала воду и аккуратно залила драгоценные капли между приоткрытых губ подруги, та с благодарностью пожала мои пальцы.
  - Как... Лиза? Вы ее нашли?
  Я замялась. Врать в доверчивые глаза Кати язык не поворачивался, но и сказать правду опасалась. А вдруг самочувствие из-за нервов ухудшится?
  - Мы ее ищем, - наконец, выдавила я, - знаем, где искать, и идем туда. Все будет хорошо, я обещаю.
  Веки подруги опустились. Сначала показалось, что она снова погрузилась в дремоту, но потом я сообразила, что Катя просто смотрит куда-то мимо меня.
  - Это все из-за него... не надо было нам лететь... - из-под ее ресниц выкатилась слезинка и скользнула по щеке вниз, - он во всем виноват.
  Я знала, о ком говорит подруга. Кай уже нанизывал куски мяса на палку. На этот раз, заметив нас, он отвернулся первым. Я покусала губы. Надо было согласиться с подругой. Но почему-то вместо этого выпалила:
  - Не говори так! Мы с тобой живы сейчас только благодаря ему.
  Рука подруги напряглась в моих ладонях.
  - Ты что, защищаешь его? - хрипло воскликнула она. - Дана! Почему...?
  Катя не договорила, ее лицо исказила гримаса боли. Невысказанный вопрос так и повис в воздухе между нами.
  - Это долго объяснять, - пробормотала я, - когда тебе станет лучше, и мы найдем Лизку, обещаю, мы сядем втроем, и я вам расскажу, какого страху тут натерпелась. А пока тебе нужно набираться сил. Об остальном я позабочусь.
  Взгляд у Кати снова поплыл, глаза закрывались.
  - Лизка его простит... это же наша Лизка... - сонным голосом произнесла она напоследок и отключилась.
  В воображении возникло счастливое воссоединение ее сестры со своим парнем. Надо ведь радоваться, представляя себе, как подруга, живая и здоровая, бежит нам навстречу, а Кай подхватывает ее на руки и кружит, кружит, кружит...
  Украдкой я опять взглянула в сторону костра. С деловитым выражением лица Кай вытирал окровавленные руки пучком травы. Рядом у колена торчал воткнутый в землю нож. Я невольно усмехнулась. Может, девушек, на которых у него романтические виды, он и кружит. А вот соратниц по выживанию - потчует дохлыми крысами.
  Хорошее настроение тут же испортилось. Я приблизилась к огню, присела неподалеку от Кая и протянула ладони к теплу. Капли жира срывались с кусков мяса и с шипением плавились на углях. Ноздри защекотал аромат, слюну пришлось сглатывать два раза. Но рядом валялась горка потрохов и шкурки, как напоминание, что передо мной совсем не молодой барашек и не нежная курочка. Я задумалась о том, каковы протурбийские крысы на вкус? Наверняка жесткие как подошва и вонючие.
  - Бизон так и не появляется... - проворчала я.
  - Захочет жрать - придет. Как твоя подруга? - Кай потянулся поворошить палочкой угли.
  - Тебе, правда, интересно? - засомневалась я.
  - Почему бы и нет? - равнодушно ответил он.
  Я вздохнула.
  - Кате лучше. Она очнулась, но потом опять уснула. Мог бы и не спрашивать, если делаешь это просто из вежливости. Но спасибо, что спросил.
  Кай нахмурился.
  - Не обнадеживайся раньше времени. Иногда больным становится лучше, перед тем как... - он покосился на меня и добавил: - В общем, неоправданные надежды отбирают силы. Думай о хорошем, но готовься к худшему, как говорится.
  - Слушай, - не выдержала я, - ты можешь хоть раз просто промолчать и оставить свои советы при себе, а? Моя подруга очнулась! После катастрофы! Я хочу радоваться! Я имею право радоваться! И я буду радоваться! Ты что, удовольствие получаешь, когда говоришь мне мрачные гадости о том, что все умрут? Ты что-нибудь позитивное, настраивающее на приятный лад хоть раз можешь мне сказать?
  Кай отложил палку, повернулся ко мне и посмотрел долгим серьезным взглядом. Я стиснула зубы и исподлобья уставилась в ответ, готовая броситься на него, как только попробует еще раз высказаться. Самое умное, что он мог сделать в этой ситуации - просто промолчать. Но Кай все-таки открыл рот и произнес суровым тоном:
  - Крыса вкусно пахнет.
  От неожиданности я потеряла дар речи. Даже злость вся прошла, растворилась, как дымок над мясом. Оценив еще раз трагичную гримасу Кая, мою фразу, после которой он это сказал, и дразнящий аромат в одном флаконе, я не выдержала и расхохоталась. По его губам тоже скользнула улыбка, такая быстрая, что мне захотелось протереть глаза.
  - Ты это специально, да? - простонала я.
  - Что специально, белоснежка?
  - Специально про крысу напомнил!
  Он пожал плечом, губы продолжали кривиться в ухмылке.
  - Ты злишься или смеешься, главное, что не плачешь.
  Зря он это сказал. Я почувствовала неловкость, и смех прошел. Просто на секунду показалось, что вот здесь и сейчас, у костра, мы с Каем и крысой на вертеле - так и должно быть. Что это просто и естественно - ржать, как чокнутые, над какой-то глупостью. И плевать, что мир вокруг рушится, что все мы вот-вот умрем. Что жить одним моментом - это даже неплохо. Потому что в следующую секунду этого момента можно уже никогда не испытать...
  А еще проклятая крыса на самом деле до одурения вкусно пахла.
  Но потом Кай напомнил, что просто отвлекает меня, и очарование пропало.
  - Научи меня есть крысу, - зачем-то сказала я.
  Он с подозрением оглядел меня с ног до головы, словно ожидал, что в любой момент передумаю. Я только выше вздернула подбородок.
  - А не выплюнешь? Я не хочу просто так переводить то, что могу съесть сам, - поддразнил Кай.
  - Э-э-э... - растерялась я.
  - Ладно, ладно, - он снисходительно усмехнулся.
  Выбрав среди кусков тот, который был поменьше, а, следовательно, лучше успел прожариться, Кай аккуратно снял его с огня.
  - Иди сюда, - позвал он меня таким тоном, каким мужчина зовет женщину в постель.
  Содрогаясь от собственной смелости и уже ругая себя за безумный поступок, я придвинулась. Мясо замаячило перед самым лицом. Вблизи удалось разглядеть волокна, слипшиеся обещанной поджаристой корочкой. Пахло это все лучше, чем самое изысканное жаркое. Но перед глазами снова возникли черные носы и пушистые мордочки. В ответ из глубины желудка поднялся тревожный позыв.
  - Да ты не смотри, не смотри, - теплая и пахнущая костром ладонь Кая опустилась мне на глаза, - рот открывай...
  Я не успела опомниться, как моих губ коснулось чуть солоноватое мясо. Страдания истощенного организма перевесили отвращение. Я аккуратно взяла зубами за краешек и потянула, отделяя кусочек.
  - Осторожно, горячо... - шептал Кай где-то совсем рядом возле моего лица.
  Он вел себя, как демон-соблазнитель из книжек, и я не выдержала, сорвалась. Подцепила мясо на язык, начала жевать. Сок брызнул, смешался со слюной, заполняя рот. Я застонала от удовольствия. Это был мой второй оргазм на этой планете. Первый случился, когда темной холодной ночью открыла для себя тепло костра.
  - Нравится? - слышался тихий и довольный смех Кая. - С голодухи все вкусно. Даже свиные какашки.
  - М-м-м! - в знак протеста замычала я и взмахнула руками. Чудесное пиршество снова оказалось поставлено под угрозу.
  - Вот ты неженка, - прищелкнул Кай языком и запихнул мне в рот еще кусок. Прямо пальцем, но это меня не остановило.
  Я принялась жевать что есть сил, но глаза благоразумно не открывала, даже когда он убрал ладонь от моего лица. Желудок с благодарностью заурчал, переваривая такую долгожданную пищу. Неожиданно я почувствовала, что настроение Кая изменилось. Открыла глаза и поняла, что веселью пришел конец.
  Из дальних кустов за нами наблюдал Бизон. Он изучил обстановку, затем осмелел, раздвинул ветви и вышел. Я увидела, что вся его одежда перепачкана в грязи. Видимо, прятался в какой-то норе, пережидая дождь. В кулаке был зажат нож. Я невольно выпрямила спину, ведь мы трое закончили разговор на неопределенной и не совсем дружелюбной ноте. Если бы не усталость и непогода, неизвестно, чем бы прошлая стычка закончилась. Но Бизон на ходу убрал оружие, и стало понятно, что он, скорее всего, просто пытался найти в округе что-то съестное, за этим и вооружился.
  Взгляд бритоголового намертво прилип к мясу, кадык плясал от непроизвольных глотательных движений. Я беззвучно усмехнулась, понимая, что при всех наших различиях в чем-то мы - абсолютно одинаковые. Бизон опустился на землю по другую сторону костра и уже потянул руку к ближайшему вертелу, когда его остановил голос Кая:
  - Это мое.
  Верзила переменился в лице, стал похож на побитую собаку. Плечи ссутулились, взгляд потух. Казалось, он раздавлен необходимостью унижаться и выпрашивать еду. Вся сила, которой запугивал меня, куда-то пропала.
  - Я не знал, что мы снова живем по правилам старика, кэп. Ты же сам от них отказался.
  - Что ж поделать, - спокойно заметил Кай, глядя на собеседника поверх костра, - если правила работают.
  - Правила? Старик? - озадачилась я.
  - Это не твое дело, - бросил Кай. - Бизон понимает, о чем я говорю.
  Но я уже и сама догадалась, что они имеют в виду некое общее прошлое. Неудивительно, ведь летали на одном корабле. Больше меня поразило, что Бизон не попробовал силой выхватить палку с мясом. Как будто короткое слово 'мое' из уст кэпа прозвучало для него самым строжайшим запретом. А сам Кай слишком поторопился замять тему. Не хотел, чтобы это напарник о чем-то проболтался?
   Они оба уставились друг на друга, как два хищника над растерзанным оленем, и только неясный мне свод правил удерживал их от чего-то большего. Впрочем, я предпочла бы скорее забыть все стычки ради своего и Катиного благополучия.
  - По-моему, нам всем нужно поесть, чтобы набраться сил и дойти до реки, - осторожно заметила я, не обращаясь ни к кому в отдельности.
  - Кэп просто наказывает меня, - оскалился Бизон, - за то, что я перестал считать его главным.
  - У тебя всегда есть выбор, - Кай кивнул в сторону редколесья.
  Бритоголовый насупился, но с места не сдвинулся.
  - Так я передумал, кэп. Сам, что ли, лучше? Ты был любимчиком у старика и все равно глазом не моргнул, когда тот сдох. Всякое бывает. Но на ошибках учатся. Кроме того, ты мне еще мою часть от сделки должен. То, что товар пропал - не моя вина.
  Кай мрачно усмехнулся.
  - Я не знаю, кто этот старик, о котором вы говорите, - не выдержала я, - но сейчас не о нем надо беспокоиться, и не о пропавшем товаре, а о том, как и у кого попросить помощи. Я думала, вы - друзья. Может, стоит вспомнить об этом сейчас, вместо того, чтобы постоянно делить что-то?
  Бизон с удивлением посмотрел на меня, затем рассмеялся, показывая крупные белые зубы. Кай тоже фыркнул:
  - Здесь нет друзей, белоснежка.
  Глаза у бритоголового сверкнули.
  - Она же не знает, кэп, - добродушно заговорил он, - через что мы с тобой прошли, сколько дел вместе наделали. Сколько шлюх...
  Ухмылка сползла с лица Кая.
  - Заткнись.
  - Но это же хорошо, что не знает, - как ни в чем не бывало продолжил Бизон, - так легче выглядеть героем, который всех нас спасет. Героям положена награда. Это всегда срабатывает.
  Кай мрачнел все больше, и эта реакция заставила сомневаться и меня. А вдруг, и правда, вся его забота - лишь искусная игра? Он сообразил, что Бизон мало чего добился силой, и поэтому решил действовать хитростью. Защитил, обогрел, накормил. Затронул мою женскую сущность, которой в трудный момент требовался кто-то сильный рядом. И ведь это сработало! Я сидела с Каем у костра, ела из его рук и даже в глубине души допустила мысль, что теперь со мной у него гораздо больше общего, чем у Лизы! Засмотрелась на парня подруги!
  С ней он, кстати, тоже изображал джентльмена, когда потакал всем капризам ради...
  ...ради той ночи, когда я слышала звуки их секса.
  И Кай сам прямо говорил - он не верит, что Лиза выжила, и что мы спасемся в ближайшие дни. Значит, я нужна ему с совершенно определенной целью. С той же самой целью, с которой они брали с собой девчонок в дальнюю поездку. Чтоб не скучно время проводить. А то, что сразу не начал приставать - так и правильно. Сначала обустроиться надо, место потеплее найти, а там уже я сама, благодарная и готовенькая, в руки упаду.
  Я опомнилась от размышлений. Похоже, Кай прекрасно прочел все мысли на моем лице. Он выглядел недовольным. Еще бы. Зато Бизон, покусывая травинку, оперся на одну руку и ждал, чем все закончится.
  В это время снова раздался громкий стон Кати.
  - О, - оживился Бизон, - очнулась. Сама пойдет уже?
  Намек был более чем прозрачным. Я заерзала на месте и с мольбой взглянула на Кая. Какими бы ни были его намерения, но моя зависимость от него и от Бизона никуда не делась. Я напомнила себе, что не время думать о гордости, когда подруге нужна помощь.
  Кай поджал губы и поморщился, потом неохотно проворчал бритоголовому:
  - Бери.
  Тот не заставил себя упрашивать, с жадностью схватил палку и, обжигая руки и язык, принялся поглощать мясо. Зрелище не для слабонервных, поэтому я предпочла отойти к подруге. Катя с закрытыми глазами металась на носилках.
  - Больно, - прохрипела она.
  Я пожалела, что у нас нет обезболивающих, а когда пощупала лоб подруги, то испугалась еще больше. Температура, пока небольшая. Чтобы сбить ее без лекарств, требовалась вода. Я вскочила на ноги.
  - Нужно выходить. Быстрее.
  - Дай доесть, - с полным ртом возмутился Бизон.
  Кай молча поднялся и стал собирать вещи в рюкзак. После разговора у костра он, похоже, потерял всякое желание вступать со мной в контакт и предпочитал не провоцировать лишние беседы. Я не стала возражать. Так даже лучше, для меня самой в первую очередь.
  Солнце начало проглядывать из-за пелены облаков, воздух ощутимо прогрелся, и я заранее сдернула влажную куртку, чтобы не останавливаться потом, во время перехода. Сыроватая кофточка липла к телу, я не удержалась и чихнула несколько раз. С завистью посмотрела на парней. Им любая погода была нипочем.
  Затушив костер, мы выдвинулись в путь. Сытый Бизон подобрел и не возмущался, что его опять нагрузили. Я выдохнула с облегчением. Хоть одну проблему на время удалось решить. Сколько их еще будет?
  Катя тихонько постанывала на носилках. Редколесье постепенно сменилось колючим буйнорастущим кустарником. Я пожалела, что сняла куртку, когда зацепилась рукавом и оставила на иголках клочок ткани. В прорехе показалось голое тело и багровая царапина. Кожу защипало.
  - Долго еще до реки? - в сердцах проворчала я.
  Повернулась к Каю, но он отреагировал странно. Бросил на траву свой конец носилок, сделал непонятный знак Бизону. Тот упал на колени вместе с поклажей. Кай схватил меня, прижал к груди, потянул вниз и крепко зажал рот рукой. От испуга затряслись ноги, я рухнула, как подкошенная. В висках застучала кровь, все инстинкты кричали о том, что Кай заметил опасность.
  Наконец, мой взгляд уловил, что так встревожило его: впереди между деревьев бесшумно скользили черные тени.
  Я забыла обо всем, уставившись на них. Человеческого роста, с тонкими, слегка удлиненными шеями, они двигались мимо, отделенные от нас всего лишь стеной кустарника, и уже превратились для взгляда во вполне осязаемые фигуры. Тем не менее, ни на людей, ни на протурбийцев не смахивали. Что-то неестественное, неправильное сквозило в движениях. Слишком резко, как у птиц, поворачивались головы. Изломанными, дроблеными на несколько этапов взмахами раздвигали ветви руки. Тела казались лишенными одежды, гладкая кожа лоснилась на свету, выглядела неживой, ненастоящей. Словно искусственный материал, которым обтягивали дешевую мебель.
  Существа напоминали собой цепочку муравьев, спешащих по своим делам. Не животных, не разумных существ, а именно насекомых. Как бы они отреагировали, появись мы по неосторожности прямо перед их носом? Если бы я не зацепилась за колючку и не огрызнулась на Кая, а тот не поднял глаза и случайно не заметил их? Почему-то представлять было страшно.
  Я слышала, как медленно дышит над ухом Кай. Слишком уж размеренно. Плавный длинный вдох. Пауза. Не менее плавный и долгий выдох. Не в пример моей бешено вздымающейся груди. Я вдруг сообразила, что от волнения дышу очень громко. В такой напряженной тишине, когда проходившие в нескольких метрах от нас черные фигуры умудрялись не хрустнуть ни единой веткой, собственное дыхание казалось просто ураганным ветром. Я перестала дышать на несколько секунд, а потом постаралась выпустить воздух из легких более осторожно.
  Кай почувствовал это, убрал ладонь от моего рта. Я чуть повернула голову и увидела, как он с одобрением кивнул. Другая его рука продолжала обвивать мою талию. Вместо того, чтобы убрать и ее, Кай, напротив, ближе притиснул меня к себе. Я показала большой палец, мол, все нормально, первый испуг прошел, но ничего не изменилось.
  В этот момент раздался тонкий жалобный звук. Катя! Существа тут же замерли, как по команде. У меня сердце оборвалось. Мы совсем позабыли о больной, а она очнулась, не понимая, что происходит. Кай дернулся, но Бизон успел первым. Он навис, обеими руками запечатав Кате рот, и с ненавистью просверлил ее взглядом. Она испугалась, замычала что-то.
  Между лопаток у меня скользнула струйка пота. Наблюдая, как существа крутят головами, пытаясь определить источник звука, я в то же время понимала, что если бритоголовый будет и дальше закрывать лицо моей подруге, она просто задохнется. Попробовала потянуться, чтобы заставить его расслабить руки, но Кай перехватил мое запястье, грубо прижал к своему телу, и вынудил пригнуться еще ниже. Из такого положения я не могла видеть передвижения существ, а от этого стало еще страшнее.
  Катя дергалась в панике, ее безумно блуждающий взгляд остановился на мне. Если бы только я имела возможность утешить и успокоить подругу! Вместо этого пришлось корчить гримасы в надежде, что это переключит ее внимание. Но веки у Кати уже потяжелели, она затихла. Я покосилась на Бизона, который медленно отнял руки и вытер пот со лба. Оставалось лишь надеяться, что он не придушил ее с перепуга.
  Чем дольше мы сидели в неудобной позе, тем сильнее затекали ноги. Я пошевелилась, но Кай продолжал придавливать меня собой, а боль становилась все нестерпимее. Ожидание выматывало нервы. Каждую секунду я ждала, что из кустов кто-то выпрыгнет. Картины, как нас всех разорвут на куски, так и вставали перед глазами. Все тело начало потряхивать. Наконец, когда захотелось уже орать в голос, давление сверху ослабло, и я почувствовала, что меня больше никто не держит.
  - Они ушли? - спросила я шепотом, глядя снизу вверх на Кая, который осторожно поднимался на ноги.
  Он сделал знак молчать. Постоял, прислушиваясь и приглядываясь. Потом кивнул. Я выдохнула с облегчением и принялась растирать мышцы. Потом склонилась над Катей. Она тяжело, сипло, но все же дышала.
  - Ты мог ее убить! - напустилась я на Бизона.
  - А они могли убить нас, белоснежка, - вмешался Кай.
  - Так вы снова напарники ближе некуда? - проворчала я, понимая, что все упреки этим двоим как с гуся вода. Затем поежилась от того, как совпали наши мысли. - Думаешь, убили бы? Может, мы просто натолкнулись на местных жителей? А они только с виду такие... жуткие? А в глубине души - просто белые и пушистые?
  - А ты сама ничего необычного не заметила? - Кай сложил руки на груди и с вызовом посмотрел на меня.
  Я, скорее, не заметила ничего обычного, но поняла, что вопрос - с подвохом. Задумалась.
  - У них не было одежды...
  - Та-а-ак, - протянул Кай, - но это не показатель. Некоторым дикарям не нужны тряпки, потому что они не стесняются.
  - У них не было половых органов! - ахнула я, сообразив, что же не давало мне покоя с самого первого взгляда. - Те фигуры... невозможно понять, мужчины это или женщины!
  Кай кивнул.
  - Ртов у них тоже не было, - угрюмо добавил Бизон.
  - Да... - согласилась я. - Получается... у них нет рта и носа, нет половых органов... как же они питаются? И чем? И как размножаются? Если они не могут размножаться, то рано или поздно вымрут, а в природе так не предусмотрено...
  - Я думаю, что их создала не природа, - вдруг тихо произнес Кай.
  - А кто? - похолодела я. - Зачем?
  Он пожал плечами.
  - Кто? Зачем? Какие хорошие вопросы, белоснежка. Если бы только знать, что творилось здесь за последние полвека, с тех пор как объявили карантин! Но пока я могу предположить только одно: твари, которым не надо есть и размножаться, созданы только с одной целью.
  - С какой? - поинтересовалась я, подозревая уже самое худшее.
  - Они охраняют. Что-то или кого-то, - Кай усмехнулся. - Все еще уверена, что мы вышли из запретной зоны, а не вошли в нее?
  Я уже была ни в чем не уверена, но попробовала высказать предположение:
  - Может, это последствия пузырчатой болезни? Судя по вашим рассказам, она уродует кожу. Что, если превращает тела заболевших вот в это?
  - Информационная база утверждала, что пузырчатая болезнь смертельна во всех случаях, - покачал головой Кай.
  - Но ты сам сказал, никто не знает, что произошло тут за последние пятьдесят лет, - прищурилась я. - Кто-то вырезал тот знак на дереве, кто-то хотел нас предупредить. Возможно, более адекватные аборигены тоже где-то рядом.
  - Знак старый, - возразил Кай. - Кто знает, может тот, кто его нацарапал, тоже бродил где-то тут...
  Он сделал неопределенный взмах рукой и умолк.
  - Но если это не последствия болезни, а созданные кем-то существа, - продолжила я, - значит, на планете остались развитые технологии, наука...
  - ...связь, - закончил мою мысль Кай. - Но это не означает, что нам предоставят к ней доступ с распростертыми объятиями. Если планета пригодна для нормальной жизни, но карантин не сняли, значит, это кому-то выгодно. А мы окажемся лишь нежеланными свидетелями. Таких проще уничтожить.
  Бизон, который прислушивался к разговору, сплюнул на землю. Мы втроем переглянулись, и я могла поклясться, что выражение лиц у нас не сильно отличалось.
  - Надо отсюда валить, - сказал бритоголовый.
  - Надо попробовать выйти на контакт, если еще раз столкнемся, - рискнула высказаться я.
  - Надо быть готовыми ко всему, - подвел итог Кай. - А пока станем придерживаться прежнего плана.
  - Чудики могут вернуться в любую минуту, кэп, - напомнил Бизон.
  От его зловещего тона по коже побежал холодок. Мы дружно подхватили поклажу. Катя застонала, когда подняли носилки.
  - Ч-черт, она нас выдаст, - процедил бритоголовый.
  - Не выдаст! - шикнула на него я, а сама склонилась над подругой и погладила ее по щеке. - Тише... тише...
  Услышав мой голос, Катя, как убаюканный ребенок, притихла.
  - Я буду идти рядом и следить за ней, - твердым голосом сообщила я Каю, который наблюдал за нами через плечо.
  - Бизон прав, - бросил он и отвернулся, - она нас выдаст.
  - Мы могли бы идти вооруженными, а вместо этого у нас заняты руки, - поддакнул бритоголовый.
  Я подавила вздох раздражения.
  Оглядываясь по сторонам, мы двинулись дальше. Стоило хрустнуть ветке под ногой, как парни замирали, с напряженными лицами вслушиваясь в лесные шорохи. Когда с ближайшего дерева вспорхнула птица, я поймала себя на том, что втягиваю голову в плечи. Глаза болели от необходимости постоянно искать в листве черные силуэты.
  Как назло, путь до реки тянулся и тянулся. В желудке заурчало, язык опять начал прилипать к небу. От усталости голод и жажда принялись мучить с новой силой. Впереди показалось невысокое сооружение из валунов. Оплетенное колючей вьющейся лозой кустарника, оно прилепилось на пятачке между деревьев.
  - Колодец! - выдохнула я.
  Это, действительно, был он. Пока парни тащились с носилками, я побежала вперед, попробовала заглянуть внутрь, но стебли растений мешали разглядеть воду. Тогда я принялась, царапая руки, расчищать доступ. За спиной раздался шорох.
  - Ножом лучше, - подвинул меня Кай и принялся за дело.
  С довольным рычанием Бизон пристроился с другой стороны. Втроем мы быстро раскидали бурьян в стороны.
  Колодец оказался неглубоким. Наши изможденные лица отражались на поверхности воды. Пахнуло сыростью и землей, но разве кого-то из нас могла уже остановить брезгливость? Меня после поедания крысы - точно нет. Руки сами потянулись к долгожданной влаге, чтобы умыть лицо, освежить шею, попить...
  Бизон, который уже готовился чуть ли не по пояс занырнуть, вдруг передумал. Не успела я удивиться, как мое запястье стиснул Кай:
  - Стой.
  Я посмотрела, куда он показывал. На дне, если приглядеться, виднелся трупик какого-то животного. Сначала, в пылу утоления жажды, я даже не обратила внимания, убедилась лишь, что на поверхности не плавает мусор, не видно тины или мерзких насекомых. Но наклониться и проверить дно не сообразила...
  Бизон отыскал палку покрепче, погрузил ее в воду, пошарил и начал вытаскивать находку на поверхность. Заметив белую шерсть, я отвернулась.
  - Собака... - протянул бритоголовый за моей спиной.
  - Типа того, - согласился Кай, - горло перерезано...
  Послышался плеск воды, будто животное уронили обратно.
  - Там еще какие-то кости на дне... - заворчал под нос Бизон.
  - Я так понимаю, пить нельзя, - пробормотала я, отошла и опустилась на траву, сложив руки на коленях.
  - Колодец отравлен, - пояснил Кай, - причем, специально.
  - Да уж, - хмыкнул Бизон, - с полуоторванной башкой сами зверюшки в воду не прыгают.
  Я обхватила голову руками. Запретная зона, отравленные колодцы... даже мне уже не верилось в случайные совпадения. Неожиданно меня осенило.
  - Там есть какой-то знак?
  Кай с недоумением уставился на меня.
  - Знак, как на дереве! - не дожидаясь, пока до него дойдет, я встала на колени, подползла к колодцу и принялась раздвигать бурьян.
  - Каждый камень будешь ощупывать? - подколол Кай, но тоже начал помогать.
  Знак мы нашли на круглобоком валуне у самой земли.
  - Ну, следопыт, что скажешь? - невесело ухмыльнулся Кай, разглядывая вместе со мной длинную волнистую линию с загогулиной на конце.
  - Змею напоминает... - я пригляделась к разномастным протурбийским символам, - легкий сон.
  Кай уже открыл рот, чтобы поправить, но мне и самой перевод показался неточным.
  - Легкая смерть! - исправилась я. - Да, точно.
  - Да, точно, - эхом отозвался Кай, и в его глазах засветилось что-то вроде одобрения.
  - Легкая смерть? - расхохотался Бизон и пнул камни. - Выпить трупного яда - это, по-вашему, легкая смерть?!
  Он принялся метаться между нами и носилками, как раненый зверь - по клетке.
  - Не шуми, - рявкнул на него Кай, но и сам казался озадаченным.
  - Кто-то предупреждает нас, - прошептала я, - чтобы мы не входили в эту зону, не пили воду из колодца... если бы он не зарос, мы бы увидели знак, как на том дереве.
  - Эти знаки оставлены слишком давно, а животное еще не настолько разложилось... но мы не можем не идти дальше, нам надо добраться до воды, - стиснул кулаки Кай.
  - Нам надо идти быстрее, - взмахнул руками Бизон, - посмотри где солнце, кэп! Мы опять за полдня продвинулись всего ничего!
  - Так давайте пойдем! - я вскочила на ноги.
  На этот раз шли быстро даже несмотря на поклажу. Словно кипящий от страха адреналин в крови зарядил севшие батареи организма для финального марш-броска. Привал сделали, когда солнце вышло из зенита и потихоньку поползло вниз. По опыту я уже знала, что стемнеет очень быстро, но мы втроем походили на взмыленных лошадей, и передышка требовалась давно.
  - Немного осталось, - пробормотал Кай и привалился спиной к стволу дерева. - По крайней мере, кое-где появился рыжий мох, а эта штука растет ближе к влажности.
  - Главное, чтобы в сумерках чудики не повылазили, - Бизон содрал с себя влажную футболку и обмахивался ею.
  Я просто легла возле Кати на траву. Разговаривать не хотелось.
  - Пойдем... поищем чего-нибудь перекусить, - отдышавшись, Кай с трудом поднялся на ноги. - Вот, белоснежка, надеюсь, ты умеешь с ним обращаться. Если что - лучше просто кричи. Мы услышим. Бизон, вставай.
  По взгляду, которым он окинул меня, я догадалась: понимает, что бросать без защиты двух девушек рискованно, но и по-прежнему не хочет оставлять нас с Бизоном наедине. На траву возле меня упал нож. Как назло, тут же вспомнились слова бритоголового о том, что кэп разыгрывает из себя героя передо мной. Пришлось напустить на себя безразличный вид, протянуть руку и сжать оружие.
  Парни ушли, стало тихо. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я села, подтянула колени к подбородку и принялась мечтать о том, как вернусь домой. За прошедшие сутки усиленно отгоняла от себя плохие мысли, боялась, что если начну скучать по родителям, то окончательно расклеюсь, но... мне так их не хватало! Мама, наверно, пришла бы в ужас, если бы увидела меня вот такой, растрепанной, грязной, притаившейся в траве посреди незнакомой планеты на самом краю космоса! И я бы все отдала, чтобы с неба сейчас спустился звездолет отца. Любую трепку бы выдержала.
  - Все будет хорошо... - раздался тихий голос.
  Я обернулась. Катя смотрела на меня печальными глазами.
  - Как ты?! - встрепенулась я.
  Она слабо улыбнулась.
  - Лучше.
  - Ничего не болит?
  - Болит. Но терпимо пока. Зачем мы прятались в кустах?
  Захлебываясь от эмоций, я принялась рассказывать подруге про загадочные символы и страшных существ. Катя слушала-слушала, а потом вдруг всхлипнула:
  - Мне страшно.
  Я тут же прикусила язык. Вот дура! Вывалила на больную, едва очнувшуюся подругу все ужасы нашего пребывания! Надо было придумать отговорку. По лицу Кати бежали прозрачные слезинки.
  - И за Лизку волнуюсь, - запричитала она, - и пить хочется, и кушать...
  - То, что кушать захотелось - это хороший знак, - попыталась утешить я, - кушать хочется, значит, на поправку идешь. - Я потрогала лоб подруги. - Вот и температура вроде снизилась.
  Она шмыгнула носом, но успокоилась.
  - А я сегодня - представляешь? - ела крысу! - совсем другим, бодрым голосом, заговорила я.
  - Крысу?! - Катя поморщилась.
  Я принялась рассказывать ей про свой опыт, как про большое приключение. Словно мы сидели в нашей комнате в общежитии, на полу, с бокалами мартини, и делились историями из жизни. Как раньше, обсуждали мальчиков, встречи и расставания с ними. Вытерев повлажневшие глаза и запретив себе раскисать, я делала все, чтобы Катя хоть немного улыбнулась.
  Как делал Кай, когда смешил меня глупыми фразами, о которых я тоже поведала подруге.
  - Он нравится тебе, да? - вдруг спросила Катя, на ее лице читался укор.
  - Кто? Кай? - я фыркнула и покачала головой, но подруга выглядела серьезной.
  - Ты говоришь о нем с таким же выражением лица, как моя сестра... - тихо сказала она, - у тебя взгляд такой же... и почти те же фразы...
  - Что?! - я почувствовала, что щеки начинают гореть.
  - Он же Лизкин парень, Дана. Мы же поклялись друг другу, что парень подруги - это святое, ты помнишь?!
  Я помнила ту клятву, данную как раз на одном из девичников, прекрасно помнила. Чуть ли не слово в слово. Но нарушать и не собиралась.
  - Катюш, - начала я и не могла отделаться от ощущения, что оправдываюсь, - он просто помогает мне. По-дружески. Я... чувствую к нему благодарность. Обычную человеческую благодарность. Ничего больше. Правда. Я бы не стала тебе врать.
  - Пообещай мне, - Катя неожиданно сильно стиснула мою руку, - что ты никогда не обидишь мою сестру. Лизка любит его. Неважно, сколько раз он там тебя спасал.
  Я растянула губы в улыбке, но, похоже, получилось криво.
  - Обещаю. Конечно. Что за глупости ты себе придумала?
  - Лизка бы никогда так с тобой не поступила, - продолжала хмуриться Катя.
  - Я... - не выдержав упрека в глазах подруги, я отодвинулась, - пойду в туалет схожу, пока парни не вернулись. А то вечно неудобно от них прятаться. Вот, - я вложила в ее руку нож. - Ты зажми покрепче и если что, кричи. Я - мигом.
  В туалет, действительно, хотелось, но и возвращаться обратно из зарослей я не торопилась. Постояла, прислонившись спиной к стволу дерева и откинув голову. Мне понравился Кай?! Ну да, я больше не могла ненавидеть человека, который делал все, чтобы сохранить мне жизнь и здоровье. Но если бы Бизон поступал так же, то к нему бы я испытывала те же чувства. Это простая благодарность и ничто иное.
  Решив так, я заставила себя двинуться обратно. Оставлять Катю надолго было безрассудно с моей стороны. Что-то нервы расшалились, раз не смогла достойно выдержать необоснованных подозрений.
  Я выбралась из кустов как раз в тот момент, когда от носилок отходил Бизон. Сначала обрадовалась: парни вернулись, наверняка с добычей. Потом удивилась: Кай отсутствовал.
  - Ты один? - окликнула я бритоголового.
  - Ага, - он показал мне флягу с горючей смесью, - из дупла кое-какую живность хотим выкурить.
  Бизон удалился, но подозрения не отпускали меня. Я присела возле Кати.
  - Зачем он подходил к тебе? Что говорил?
  - Ничего, - слабым голосом ответила она, - спросил, как себя чувствую, и все.
  Я расслабилась и откинулась назад. Нервы точно шалят, от бритоголового постоянно пакости ожидаю, а тот, наверно, просто ждет не дождется, когда моя подруга сможет на ноги встать и пойти самостоятельно.
  - А он не плохой, - продолжала заплетающимся языком подруга, - ягодами угостил...
  Сухой ком застрял у меня в горле. Я повернула голову, надеясь, что ослышалась.
  - Какими ягодами, Катя?!
  Все нехорошие подозрения ожили будто змеи, поднявшие головы из травы.
  - Сладкими... - она разжала ладошку, перепачканную темно-синим соком.
  Я схватила руку подруги, словно могла прочитать будущее в засохших пятнах на коже. Кай же говорил, что на планетах протурбийцев полно ядовитых растений. Он сам пришел в ужас, когда я съела тот клубень. Что говорить про ягоды, которые и на Земле-то не всегда считались безобидной едой...
  Катя вдруг издала булькающий звук. Ее глаза расширились от ужаса, на висках выступил пот.
  - Нет... - зашептала я, чувствуя, как обрывается сердце и ухает куда-то в пятки, - нет, нет, нет...
  Я повернула голову Кати на бок и вовремя: ее вырвало. Под моими ладонями, удерживающими подругу, пробежала дрожь. Сначала это были легкие потряхивания, но уже через пару мгновений все тело Кати выгибалось и колотилось так, что я с трудом удерживала ее на носилках. Не будь она такой ослабленной из-за травм, возможно, яд медленнее бы подействовал. Но теперь катастрофа надвигалась с угрожающей скоростью.
  Судороги усиливались и усиливались. Наконец, затихли. Вспомнив, что делал Кай, я попыталась засунуть пальцы в горло пострадавшей и вызвать еще рвоту, но рефлекс не срабатывал. Я пробовала еще и еще, пока кто-то не обхватил меня сзади и не оторвал от носилок. Почудился знакомый запах костра и мужского пота.
  - Все... все... - зашептал на ухо Кай, сильно притиснувшись щекой к моему затылку. - Уже все...
  Я обнаружила себя с перепачканными рвотой и пеной руками, а Катю - с посиневшими губами и веками и безжизненным взглядом, устремленным в сторону.
  - Нет! Не все!
  - Все! - он встряхнул меня, прижимая плечи так крепко, словно мы опять прятались от черных бесполых теней. - Хватит!
  Внезапно я поняла, что, и правда, все. Еще несколько дней назад мы сидели в нашей комнате в общежитии, готовились к экзаменам, пока Лизка вертелась перед зеркалом, строили планы на лето, на будущий год, на целую жизнь! И вот - все. Сначала я не уберегла Лизавету, не успела перехватить ее, когда та отстегнулась. Теперь оставила Катю одну, убежала, застеснявшись собственных чувств, не уследила, когда к ней подкрался убийца.
  Мой взгляд отыскал Бизона, который сидел в сторонке и наблюдал за нами. Пальцы скрючились от желания впиться в эту крутолобую морду и расцарапать ее до крови.
  - Ты! - я вырвалась из рук Кая и кинулась к бритоголовому. - Ты ее отравил.
  Тот мигом вскочил, в руке сверкнул нож.
  - Поаккуратнее с обвинениями, мелкая! - взревел он.
  Я застыла при виде оружия. Бизон собирается применить его против меня? Но Кай не раздумывал. Все произошло быстро. Бритоголовый только дернулся от удара и схватился на разбитый нос, а лезвие отлетело в траву. Сообразив, что преимущество на нашей стороне, я снова бросилась в бой.
  К сожалению, Кай решил занять позицию третейского судьи, потому что перехватил меня на бегу. Дернул назад так, что на мгновение земля ушла из-под ног, а пряди волос упали на лицо. Я тряхнула головой, откидывая их, и продолжила рваться вперед.
  - Ты дал ей ягоды! Ты ее убил!
  - Я хотел подкормить девчушку, чтоб меньше ныла, - расплылся в недоброй улыбке Бизон. По его верхней губе текли струйки крови, придавая лицу зловещий вид. - Тем более, кэп разрешил.
  Руки Кая на моей талии напряглись.
  - Вообще-то, я сказал тебе не трогать те кусты, когда мы проходили мимо, - бросил он.
  - Да?! - Бизон изобразил изумление и приложил ладонь к груди. - Мне так жаль! А мне показалось, ты сказал: 'Собери и угости девчонок'. Я сам их попробовал по пути. Ничего, вкусные.
  Девчонок. Значит, участь Кати могла постигнуть и меня. Если бы не случай с овощем, я бы, может, тоже не сообразила отказаться. Доверчиво наелась бы, а Бизон, тем самым, убил бы двух зайцев: избавился от носилок и отомстил бы мне за отказ ублажить его по первому требованию.
  - Да черта с два ты попробовал! - фыркнула я от бессильной злобы. - Ты даже корешок из земли попробовать побоялся раньше меня! Ты бы ни за что не стал есть ягоды.
  - Так говорю же, показалось, как кэп уверенно заявил, что съедобные, - продолжал косить под дурачка бритоголовый.
  - Ты нести ее не хотел! Все время жаловался, что тяжело идти, медленно. Подыскивал удобный момент, чтобы избавиться, да?
  - Ну хватит! - рявкнул Кай и оттолкнул меня подальше, а сам встал между мной и Бизоном. Расставил ноги, сжал кулаки и посмотрел на меня исподлобья: - Достаточно пошумели. Ты ему все равно ничего не докажешь. А он все равно будет все отрицать.
  - Пусти меня к нему, - оскалилась я.
  - Нет. Ему ничего не будет, а ты только поранишься.
  Меня поразило, с каким спокойствием Кай воспринял попытку Бизона выставить его виноватым. Словно... ничего другого и не ожидал? Ну конечно, они же типа не друзья, их связывает общее темное прошлое и незаработанный навар со сделки. Но мы же с Каем заключили альянс. Он должен был мне помочь!
  - Сделай что-нибудь, - я схватила его за руки и с надеждой заглянула в глаза, - дай Кате какую-нибудь траву. Как ты сделал со мной. Дай противоядие. Пожалуйста. Я прошу тебя!
  Он отвел взгляд, между бровей пролегла глубокая складка.
  - Не проси меня... ни о чем.
  - Ты же все можешь! - умоляла я. - Все знаешь! Для тебя нет ничего невозможного.
  - Да я не врач, ясно? - не выдержал Кай. - Не протурбийский лекарь! Я давно уже забыл половину из того, что знал когда-то! Не проси меня о том, чего я не могу для тебя сделать! И хватит спорить, солнце садится.
  У меня опустились руки. Внезапно я поняла, какой наивной была все это время. Надеялась на лучшее, на какие-то человеческие чувства, которые помогут нам остаться самими собой в этой глухомани. Самообман, иллюзия. Это на благополучной цивилизованной Земле можно неделями, а то и месяцами разбираться в причинах смерти одного человека. Здесь, на краю космоса правили другие законы. Это то, о чем говорил Кай. Заметил, что кого-то рядом не стало - встряхнись, соберись и иди дальше. Потому что солнце садится. Потому что есть вещи поважнее чужого горя. Собственная жизнь, к примеру.
  - Тебе Катя тоже мешала, - пробормотала я и сделала шаг назад.
  - Черт, белоснежка, - скривился Кай, - я такого не говорил.
  - Нет. Ты тоже соглашался, что она нас тормозит и выдаст своими стонами.
  Он простонал сквозь стиснутые зубы.
  - Это не означает...
  - Нет, - я остановила его жестом, - все нормально. Дайте мне что-нибудь, чтобы выкопать могилу. А потом нас уже ничто не затормозит.
  
  На невысокий холмик красноватой протурбийской земли я положила букетик из лесных цветов и трав. Церемония, если у кого-то повернулся бы язык так сказать, прошла быстро. Почва оказалась рыхлой, я легко поднимала ее ножом и руками. Как-то незаметно присоединился Кай, а потом и Бизон, проворчав, что мы так провозимся до следующего утра, взялся за дело.
  Когда все закончилось, мне дали пять минут, чтобы проститься, но я все сидела и сидела на пятках у последнего пристанища Кати и никак не могла уйти. Тени становились все длиннее, солнце уползало за горизонт, но мне казалось, что нужно еще немного времени, чтобы отдать последний моральный долг. Как я объясню все ее родителям? Я горько усмехнулась от этой мысли. А кто сказал, что вообще их увижу? Да и своих, пожалуй, тоже.
  На плечи опустилась тяжелая куртка. От неожиданности я вздрогнула. Только теперь заметила вечернюю прохладу, окутавшую тело. За спиной раздавалось недовольное ворчание Бизона о том, что мы опять тратим драгоценное время. Кай присел рядом, помолчал, глядя на свежевскопанную землю. Я рассматривала в профиль его грязное, заросшее, суровое лицо и думала о последних словах Кати. Мое сердце бьется чаще, когда он заботится обо мне. Между нами иногда возникает даже что-то вроде безмолвного взаимопонимания. Но это неправильно. Так нельзя.
  - Она бы все равно умерла рано или поздно, - тихим голосом произнес Кай, не отрывая взгляда от могилы. - Это должно было случиться. Мой схур никогда не ошибается.
  - Кто?! - скривилась я.
  - Неважно. Просто подумай о черных тварях, которое бродят где-то по этому лесу, и...
  - Не надо меня утешать, - я отвернулась и тоже стала смотреть перед собой, - к тому же, у тебя дерьмово это получается. Скажи прямо, что нам пора уходить.
  - Послушай, белоснежка, - Кай схватил меня за локоть, чуть повернул голову, - я понимаю, что ты хочешь скорбеть о подруге. Это твое право. Я лишь прошу тебя сделать это позже. Потому что ты все равно не сможешь избавиться от боли за один вечер. От нее, вообще, невозможно избавиться, если кто-то был тебе дорог. Можно только пережить, чтобы двигаться дальше.
  У него был странный голос. И странное выражение лица. Такое, что мне захотелось протянуть руку, провести по строго очерченным скулам, убедиться, что передо мной тот же самый человек, которого уже привыкла видеть рядом.
  - Так вот, что с тобой случилось, - прошептала я, внезапно увидев его в другом свете, - ты кого-то потерял. Кто-то умирал на твоих глазах, и теперь ты смотришь на меня и видишь очередную мертвячку. Поэтому постоянно твердишь о безопасности. Ты уже мысленно похоронил меня, поставил на мне крест и посчитал слабой!
  Кай хотел что-то ответить, но я оборвала его протестующим жестом.
  - Но я уже говорила тебе, что не слабая! Я тоже боролась, как и ты! Только пыталась не остаться в одиночестве. И тут ты ничего не можешь со мной поделать. Я не одна из твоих знакомых, я - не Лиза, которая заглядывала тебе в рот по любому поводу!
  - Да, ты и тех, кто будет спасать любого больного хомяка, даже когда тот вот-вот сдохнет!
  - Катя - не хомяк! А ты не осуждаешь Бизона. Ничего ему не сделал. Даже нос разбил только потому, что тот махал ножом передо мной.
   - Твоя подруга мучилась, - прищурился Кай, - как ты не понимаешь?
  - Так Бизон, оказывается, еще и доброе дело совершил! - усмехнулась я и выдернула локоть из его пальцев. - У тебя тоже руки чесались Кате что-нибудь дать, а? Ты бы тоже так сделал?!
  Похоже, я попала в цель. Ему очень не хотелось отвечать на вопрос.
  - Я не сделал этого только из-за тебя, белоснежка, - наконец, глухо произнес Кай, - потому что ты хотела ее спасти.
  Подобный ответ я и ожидала услышать, поэтому только покачала головой. Что тут можно было сказать?!
  - В прошлом я делал много чего, - процедил он, как будто мое молчание задело за живое, - выбирался из дыр похуже этой. И по-прежнему могу делать все, что потребуется. - Ладонь Кая вдруг несмело поползла по моему рукаву, нашла пальцы и сжала их. - Поэтому пока ты будешь идти за мной, этого делать не придется тебе самой.
  Я с недоверием подняла взгляд. Кай поджал губы и хмурился.
  - Чтобы принимать трудные решения, нужно быть зверем внутри, - процедил он, все сильнее стискивая мою руку, - и я не хочу, чтобы ты стала такой... такой, как я. Моего схура достаточно для нас двоих.
  Мои ладони так надежно лежали в его руках. Привычно. Я обратила внимание, какая нежная кожа на моих пальцах, и какая огрубевшая - у него. Он не хотел говорить, где всему научился, но что-то подсказывало, что его опыт был не простым. И тот факт, что Кай вот так просто готов со мной этим опытом делиться, говорил о многом. Мне никогда не придется убивать животных, строить убежище, обороняться от врагов, если он будет рядом. Но так защищать мужчина может только женщину, которую считает... своей. А это в моем случае - увы - невозможно. Обещание, данное Кате, так и звучало в ушах.
  - Ты же понимаешь, что в ответ получишь от меня только 'спасибо'? - произнесла я, отводя взгляд.
  Руки Кая в последний раз стиснули мои, а потом разжались.
  - А мне от тебя больше ничего и не нужно, - холодно усмехнулся он, полез в карман. - На. Есть придется на ходу.
  В ладонях у меня оказалось что-то теплое и круглое. Увидев пеструю скорлупу, я поняла, что это яйца.
  - Надеюсь, хоть птичьи? - спросила, задрав голову, потому что Кай уже поднялся на ноги.
  - Птичьи, птичьи. С гнезда спорхнула, мы с Бизоном не успели поймать. Зато вот это нашли, - он ловко выхватил из-за пояса нож, наклонился, пробил аккуратные дырочки. Выпрямился, вздохнул: - Пойдем, белоснежка. Правда, пора.
  Я кивнула, бросила прощальный взгляд на холмик, тоже встала. Прошла мимо Бизона, проигнорировав, как пустое место, подхватила с земли свой рюкзак. Пошагала вперед, предоставив парням догонять. Услышала бормотание бритоголового:
  - Что ты ей сказал, кэп, что она так припустила?
  Кай промолчал. Мне не требовалось оборачиваться, чтобы представить его угрюмое выражение лица.
  Яйца оказались вкусными и сытными. Они приятно наполнили желудок. Жаль, что дыру в душе заполнить не могли. И то мерзкое ощущение, когда я обнаружила, что без носилок идти, действительно, гораздо быстрее.
  С последним лучом заходящего солнца мы добрались до реки.
  Журчание бегущей воды переливалось в вечернем воздухе, белая пена пузырилась вокруг больших обросших зеленоватым илом валунов, разбросанных вдоль пологого берега. Я не смогла на глаз определить глубину, но решила, что противоположной стороны вполне можно достигнуть хоть вброд, хоть вплавь. Деревья в этой местности изменились, стали более высокими и широкими в обхвате, кустарники тоже возвышались в человеческий рост. Они мешали рассмотреть берег вверх и вниз по течению, но у воды оставалось достаточно пространства, чтобы разбить лагерь.
  - Кажется, все спокойно, - сказал Бизон, повертев головой и прислушавшись.
  Кай только кивнул. Его глаза изучали каждую деталь пейзажа, ноздри втягивали воздух. Когда он, наконец, снял с плеча рюкзак, я не выдержала. Сбросила свою поклажу, подбежала к реке, кое-как отыскала удобное место, чтобы встать на колени. Слушать, как бежит вода, и не утолить жажду больше не оставалось сил. Я наклонилась, опустила ладони в небольшую заводь у валуна.
  Течение оказалось не только быстрым, но и ледяным. У меня даже пальцы свело, а когда поднесла руку к губам и сделала глоток - заломило зубы. Но все-таки это была свежая, вкусная вода, которую не требовалось экономить. Такая роскошь в нашей ситуации! Я зачерпнула еще и плеснула в лицо, вздрогнув от соприкосновения разгоряченной после ходьбы кожи с холодным.
  Рядом со мной присел Кай. Он склонился, чтобы тоже напиться, поднес ко рту ладонь, поверх нее продолжая изучать местность вокруг. Спокойный, но осторожный. Как хищник на водопое. Мы находились с ним плечом к плечу, и это минимальное расстояние тревожило меня необъяснимым образом. Хотелось отодвинуться, лишь бы перестать испытывать беспокойство от того, что он нарушил мою зону комфорта. Но вместо этого я осталась сидеть рядом и выпалила:
  - Пей аккуратно, а то горло заболит.
  Кай медленно повернул голову, по его подбородку текли капли.
  - Спасибо. За заботу.
   В тоне мне почудилась усмешка. Не презрительная, скорее добродушная, но все же я почувствовала себя глупо. Зачем только брякнула это? Теперь кажется, будто сама ему в друзья набиваюсь. А ведь еще по дороге твердо решила держаться независимо от обоих парней!
  Смутившись, я отошла обратно к рюкзакам, а мое место тут же занял Бизон, который принялся шумно фыркать и хлебать. Повернувшись к реке спиной, я обхватила себя руками и подняла лицо к небу. Как же мне не хотелось находиться в одной компании с бритоголовым! Сама виновата, уговорила Кая не срываться на него, чтобы тащил носилки, хотела миром все решить, глупая. В итоге Бизон убил Катю. Я вздохнула. И не защищать бритоголового тогда не могла. Потому что иначе моя подруга осталась бы лежать у звездолета или посреди леса. Получается, выхода не было? Как Кай и говорил?
  Звезды равнодушно мерцали с вышины небес. Мне вдруг подумалось, что пройдет день, два, год, миллионы лет - а они так и будут смотреть сверху вниз на тех, кто умоляет их о чем-то или доверяет самые сокровенные желания. Кто-то другой будет стоять на моем месте и плакать от горя или смеяться от радости, а этот тусклый холодный свет не изменится, не засияет ярче. Поэтому нельзя надеяться на их помощь, на счастливый случай, на судьбу. Полагаться можно только на себя.
  - Опять грустишь, белоснежка?
  Кай подошел и встал рядом. Я почувствовала на себе его взгляд и ответила:
  - Каждый человек считает себя центром вселенной, но это не так. На самом деле мы - микроскопическая ее часть. Мы никому не нужны.
  - Неправда, - он произнес это так, что заставил меня невольно обернуться, - это только так кажется. Ты нужна...
  Он не договорил. Взгляд скользнул куда-то поверх моего плеча, а в следующую секунду Кай повернул голову в сторону и прошипел:
  - Бизон! На деревьях кто-то есть!
  Бритоголовый тут же оказался рядом. Его руки судорожно шарили на поясе в попытке нащупать нож. Я вгляделась в темные ветви, с замиранием сердца ожидая увидеть там... даже не знаю, чего именно ожидала. Бесполых черных существ? Кого-то еще страшнее, за пределами воображения? На мгновение подумала, что лучше вообще не смотреть в таком случае, чтобы ужас окончательно не сковал по рукам и ногам.
  Но с болезненным любопытством я продолжала напрягать зрение и, наконец, разглядела темные силуэты. Вполне себе человеческие, с головой и, кажется, руками. Казалось, что фигуры присели на ветках на корточки, сгорбились и наблюдают за нами с высоты. В сумерках наступающей ночи не удавалось разглядеть ни лиц, ни тел.
  Неожиданно стало тесно, и я обнаружила, что мы втроем сбились в кучку. Инстинкт подсказывал, что держаться вместе - надежнее. Пришлось даже закрыть глаза на то, что бритоголовый трется под боком. Наоборот, прикрываясь его мощным телом, я чувствовала себя не столь уязвимо. Перед лицом новой опасности вся ненависть отошла на второй план.
   Толкая меня плечами, Бизон и Кай медленно поворачивались, оглядывая деревья вокруг. Прохладный воздух вдруг раскалился и зазвенел при каждом вдохе и выдохе.
  - Кто это такие? - услышала я сдавленный шепот бритоголового.
  Кай не торопился с ответом.
  - Они нас не трогают, - пробормотала я, - может, все обойдется?
  - Черт... - вдруг процедил Кай.
  В следующую секунду ночную тишину разорвал пронзительный крик. Он вышел таким гортанным и полным ярости, что я уже не сомневалась - на нас напали местные аборигены. Одичавшие, забывшие язык и какие-либо правила общения, разозленные тем, что чужаки зашли в их запретную территорию. Вопль был подхвачен множеством голосов и разнесся далеко по лесу. Такой, что разбудил бы и мертвого.
  В траву у ног что-то шлепнулось. Кай тут же нагнулся, дернул меня за рукав, крикнул Бизону поверх моей головы:
  - Прячьтесь за рюкзаками!
  Мои руки схватили поклажу быстрее, чем голова сообразила, что я это делаю. Взвалив рюкзаки на себя, мы закрылись ими, как щитами - и вовремя: сверху на нас обрушился настоящий град. Удары получались нешуточными. Они сопровождались бешеным визгом, ревом и гоготанием. Когда что-то твердое стукнуло мне по бедру, перед глазами красные мушки от боли запрыгали. Я уставилась себе под ноги, стараясь разглядеть предмет.
  - Это камни!
  - Речные обезьяны, - прорычал Кай, - похоже, мы им понравились.
  - Речные?!
  Теперь я поняла, почему силуэты только напоминали человеческие. В движении, во время беспорядочных прыжков с ветки на ветку стало заметно, что руки гораздо длиннее положенного, и с них свисает косматая шерсть. Ноги, наоборот, выглядели непропорционально короткими. Я гадала, откуда они там, наверху, берут метательные снаряды, пока не заметила, что маленькие обезьяны, наверняка детеныши, с ловкостью белок спускались по стволам до земли, находили в траве камни и, придерживая одной рукой, на трех конечностях утаскивали ввысь. Старшие принимали груз и продолжали бомбардировку.
  - Они живут в земляных норах, - выкрикнул Кай сквозь какофонию, - всегда у воды. Видимо, мы зашли на их территорию.
  Я усмехнулась бы, если бы не была занята тем, что втягивала голову поглубже в плечи от смертоносного града. Вот и мои предположения подтвердились. Мы, действительно, разозлили аборигенов, диких и неспособных на иное общение.
  - Гребаные обезьяны! - матерился с другой стороны Бизон. - Гребаная планета! Гребаная вселенная!
  Жаль, что это произносил именно бритоголовый, а то бы я согласилась, причем вслух. Чужая земля преподносила нам сюрприз за сюрпризом. В темноте, среди незнакомого леса, мы попали в засаду и не могли сделать ничего, кроме как вертеться на месте, получая ощутимые удары по неудачно подставленным конечностям, и беспомощно выкрикивать ругательства, вспоминая всех праотцов вплоть до создателя галактики.
  Боль в ушибленном бедре пульсировала и разливалась вниз до колена, но я понимала, что если свалюсь на траву - стану еще более уязвимой для бросков. Поэтому, припадая на ногу, заставляла себя держаться.
  - Когда ж они заткнутся... - послышалось недовольное ворчание Кая.
  И тут же стало тихо. Только шорох листвы и глухое шлепанье многочисленных лап по ветвям и стволам деревьев подсказали, что обезьян как ветром сдуло. Я недоверчиво выглянула из-под рюкзака. Ни звука вокруг.
  - Да неужели... - протянул Бизон, опуская руки с поклажей, - что ж их согнало, мать их?
  Мы вертели головами, пытаясь разглядеть причину, но не находили. Я выдохнула с облегчением, но ойкнула, увидев, как зашевелился ближайший к бритоголовому куст.
  - Не 'что', а 'кто', - мрачным голосом подвел итог Кай.
  - Черт... - теперь уже выдохнула я, ощущая, как воздух резко кончился в легких.
  Из темноты послышалось глухое рычание. Низкие вибрирующие нотки говорили о том, что новый визитер настроен не менее враждебно предыдущей ватаги. Видимо, это обезьяньи крики привлекли хозяина леса, и он отправился посмотреть, что за непорядок.
  Кусты раздвинулись, показалась большая голова, два горящих глаза. Следом появилась широкая покрытая серебристой шерстью грудь, толстые передние лапы. Собака? Не совсем, но что-то очень похожее, только размером с упитанного пони.
  Я попятилась. Раненая нога дала слабину, заставив пошатнуться. В ответ на мой непроизвольный взмах руками в попытке сохранить равновесие, чудовище оглушительно рявкнуло и выскочило на пологий берег.
  - Ты что творишь? - зашипел на меня Кай. - Не шевелись!
  - Надо бежать...
  - Куда? Он тебя в два прыжка догонит.
  - Гребаная планета! Гребаная протурбийская глушь! - бубнил под нос Бизон, нервным движением перехватывая нож в поднятой руке.
  Я только успела заметить, как монстр подобрал под себя задние ноги, моргнула - а тот уже оказался на стволе соседнего дерева. Мощные когти с треском впились в кору. Неудивительно, что обезьяны удрали, если эта тварь не только по земле бегает, но и по веткам скачет. Следующая мысль напугала еще больше - прыгая на нас сверху, пес обладает преимуществом.
  Так и случилось.
  - Да ну на... - не своим голосом воскликнул Бизон и повернулся, чтобы дать деру.
  Тяжелое тело, источая смрадный запах гнилого мяса, обрушилось на бритоголового. Я не устояла на ногах и плюхнулась на пятую точку. Тут же поползла, отталкиваясь пятками от земли. Боль в бедре странным образом растаяла, во всем теле появилась легкость, кровь забурлила в венах, в голове зашумело.
  В полутьме трудно было рассмотреть, что происходит. Слышалось только натужное дыхание бритоголового и рычание зверя. Кай прыгнул сверху, послышался чавкающий звук. Пронзительный вой вырвался из груди пса. Чудовище встряхнулось всем телом, сбрасывая с себя человека, который отлетел к кромке воды.
  Я ахнула. Там валуны! Судя по тому, что Кай остался лежать на месте, в лучшем случае его оглушило. Пес снова принялся за Бизона. Раздался треск разрываемой ткани и оглушительный вопль боли. Я даже не знала, что взрослый человек может так кричать. Внезапно поняла: мы все здесь поляжем. Когда монстр доест бритоголового, он возьмется за неподвижного Кая, а может, переключится на меня.
  Это придало сил. Надо делать что-то пока мы все можем более-менее сопротивляться! Если нападать вместе, то это должно помочь справиться с чудовищем.
  Рюкзак так и валялся неподалеку. Я нащупала застежку, но ладони вспотели, пальцы соскальзывали. Бизон, тем временем, умудрился несколько раз взмахнуть свободной рукой. Услышав знакомый чавкающий звук, я догадалась, что бритоголовый вспомнил о ноже. Кай издал стон и начал вставать, потряхивая головой, как будто пытался проснуться.
  Моя рука, наконец, проскользнула в недра рюкзака. Я натыкалась на разные вещи, но с перепуга никак не могла понять, что и как можно применить против зверя. Зато парни успели скооперироваться. Кай снова прыгнул на спину монстру, перехватил морду, потянул на себя, отрывая от Бизона. Бритоголовый не растерялся, продолжая шпиговать тело зверюги ножом куда ни попадя.
  Пес сообразил, что проигрывает, и снова стряхнул с себя человека. На этот раз Кай успел сгруппироваться. Упав на траву, он перекатился и хоть с трудом, но встал на ноги. Монстр отпихнул от себя Бизона, сделал гигантский прыжок, опять повис на дереве, рыча на нас.
  Мы замерли. Бизон - на спине, вытянув шею, чтобы следить за передвижениями зверюги. Кай - в боевой стойке. Я - на четвереньках у рюкзака. Чудовище выжидало. Я не понимала чего, пока два горящих глаза не уставились прямо на меня. Оно выбирало жертву послабее, на которую легче напасть!
  - Дана! - сквозь грохот крови в ушах услышала я встревоженный крик. - Беги!
  Бежать?! Кай же говорил, что нельзя убегать...
  Дальше все закрутилось с неимоверной скоростью. Я только успела развернуться в сторону кустов, как на меня словно бетонная плита упала. Нос уткнулся к землю, грудную клетку сдавило так, что не вздохнуть. Приоткрыв глаза, я успела заметить, что совсем рядом от моего лица в землю уперлось мужское колено. Челюсти зверя клацали в нескольких сантиметрах от уха, на волосы и лицо мне капала вонючая слюна, но кто-то продолжал удерживать голову пса, не позволяя укусить.
  Послышалось натужное рычание, только не зверя. Это определенно был мужской голос. К нему присоединился еще один. Тяжесть исчезла. Первый вдох отдался болью в ребрах, но я уже вскочила на четвереньки. Рядом барахталась темная масса. Приглядевшись, я различила, что пес молотит воздух всеми четырьмя лапами, лежа сверху на Кае, а Бизон уже навалился и усердно орудует ножом в незащищенное брюхо.
  Битва шла с попеременным успехом. Когти зверя нет-нет да и цепляли Бизона, и тогда слышался треск ткани. О том, что Кай продолжает удерживать на себе вес зверюги, обхватив руками шею и не позволяя подняться, мне было страшно думать.
  Я бросилась к рюкзаку. Заставила себя выдохнуть и успокоиться. Запустила руку поглубже. Нащупала гладкий продолговатый предмет. Сигнальный огонь! Мы берегли их на случай, если придется подать знак спасателям. Но, похоже, его час пришел.
  Дрожащими руками я зажгла огонь. Красные искры с шипением полетели во все стороны. Пятачок у воды стал хорошо виден. Бизон повернул голову и понял все без слов. Он выждал, пока я доползу до зверя, протянул руку, выхватил огонь и запихнул глубоко в раззявленную пасть. Изрыгая искры не хуже дракона, чудовище взвыло и раскинуло лапы в стороны. Точный удар ножа - и Кай со стоном сбросил с себя бездыханное тело. Бизон повалился в траву и замер. Я тоже упала, задыхаясь от пережитых волнений.
  - Все живы? - хриплым голосом произнес Кай.
  - Да, - отозвалась я еле слышно.
  - Ты как, Бизон?
  - Гребаная планета!
  Это ворчание было наполнено такой обидой, что я вдруг фыркнула и рассмеялась. Нервы окончательно расшалились.
  - Чего ржешь, мелкая? - еще больше надулся бритоголовый. - Молись, чтобы еще черные друзья по нашу душу не пришли.
  Смех тут же застрял в горле. Наш маленький отряд понес большие потери, нас можно было с легкостью взять голыми руками.
  - Надо разжечь костер, - Кай принял сидячее положение.
  - Не надо, - вздохнула я, - нас могут заметить из-за огня.
  - Нас уже не заметил только слепой и глухой, - с раздражением возразил он. - А огонь может не только приманить, но и отпугнуть.
  - Не надо, кэп, - вдруг поддержал меня Бизон, - девчонка права.
  Кай посидел немного, покачал головой, а потом вдруг рухнул на спину. Никто не стал возражать.
  Не знаю, сколько мы так лежали. Я перестала что-либо видеть, впала в прострацию. Очнулась от того, что все тело начало потряхивать. С удивлением подняла голову и поняла, что это от холода. Без костра мы могли замерзнуть. Нащупав рюкзак, я вытащила оттуда все тряпки, какие могла, и утеплилась. Но спать на земле все равно не получалось. Руки и ноги начали дрожать, а зубы - стучать.
  Я посмотрела на Кая, неподвижно лежавшего в траве. Поползла к нему, подтягивая за собой тряпочный шлейф. Наклонилась, прислушалась к дыханию. Подумала, что спит, но он вдруг повернул голову. Наши лица оказались так близко, что мне пришлось отпрянуть. Кай посмотрел на меня, и показалось, что взгляд у него такой же, как в ту ночь у звездолета, когда мы грелись у костра.
  - Ты ранен? - спросила я шепотом.
   - Не сильно, - прошептал в ответ он.
  - Почему ты лежишь так? Не боишься замерзнуть?
  - Я устал.
  После долгого перехода, полного переживаний дня, а потом битвы с собакой я его прекрасно понимала. Что-то внутри дрогнуло, и я прижалась к нему сбоку, положила голову на плечо, закрыла себя и его накидками, как смогла. Сейчас было не до каких-то смущений или романтических мыслей. Просто я должна была остаться с ним, потому что так было лучше для нас обоих, и Кай наверняка тоже понимал это.
  Сзади почудилось шевеление, а потом к моей спине пристроилось еще одно тело. Я дернулась, сообразив, что это Бизон, но бритоголовый заворчал, перекинул лапу через мою талию, удерживая на месте.
  - Лежи. Так теплее, - тихо сказал Кай, но его грудь под моей щекой заметно напряглась.
  Я поняла, что он прав. Между ними двумя, под покрывалом, холод меньше доставал. Я пообещала себе, что обязательно расцарапаю Бизону морду, если он попробует еще раз коснуться меня. Но не сегодня. Завтра с утра. Обязательно. Если не замерзнем до рассвета, конечно же.
  А пока я осталась.
  
  ПРОДА ОТ 14.01
  
  Говорят, перед восходом солнца сон у человека особенно крепок. Мне снилась Катя. В сознании не отложилось, о чем мы говорили, но когда я проснулась, на душе осталась горечь. Сразу нахлынули мысли о прошлом вечере. Я чувствовала себя предательницей за то, что объединилась с убийцей подруги, действовала слаженно, как в команде, а потом еще и спала, согреваясь теплом его тела. Мне пришлось это сделать, потому что неожиданным образом наши жизни оказались связаны, и друг без друга мы бы не справились. Но это были лишь оправдания, которые не могли заглушить мук совести.
  Я поняла, что если вернусь домой, то уже никогда не стану прежней. Наверно, та девочка во мне тоже погибла одновременно с Катей. Вместо нее постепенно рождался другой человек. И это пугало.
  Не открывая глаз, я вдохнула терпкий запах сырой травы. Ощутила, что лицо влажное от ночной росы, как и волосы, и одежда. Все тело ломило от боли, поджатые руки и ноги свело судорогой. Ужасные, некомфортные условия тем больше причиняли страдания, что никогда прежде, до крушения, я не проводила ночи не в мягкой постели. Привыкну ли когда-нибудь? Научусь не испытывать такие мучения? Хотелось надеяться, что нет. Потому что это хотя бы напоминало, что где-то есть цивилизация, к которой я принадлежу. Что спать на жесткой земле для меня - ненормально, и никогда нормальным не станет.
  Я пошевелилась, поняла, что рядом никого нет, и выдохнула с облегчением. Неловкий момент пробуждения, которого так боялась, миновал. Рискнула оглядеться, с трудом разогнула закоченевшую спину, села. Небо выглядело пасмурным. Поле вчерашней битвы представляло собой жалкое зрелище: трава оказалась нещадно притоптана, а кое-где и вывернута с землей, тут и там валялись набросанные обезьянами камни.
  Поодаль лежал труп чудовища, серебристая шерсть превратилась в серую паклю. А может, только ночью от испуга казалась мне серебристой? Припомнив, как горели во тьме глаза монстра, я поежилась. Чем окончился бы поединок, если бы нас было не трое? Над псом как раз присел на корточки Бизон. Он был без куртки, рукав рубашки висел лохмотьями, испачканный в крови, на плечах и спине тоже виднелись длинные порезы на ткани. Мысли снова вернулись к бритоголовому. Как бы ни хотелось избавиться от его ненавистной компании, но он снова доказал свою необходимость. Без него бы Кай не смог оторвать монстра, когда тот прыгнул на меня сверху. Не сумел бы в одиночку и держать, и наносить удары ножом. Значит, я обречена до конца наших скитаний по этой планете лицезреть живое напоминание, почему моей подруги нет рядом.
  Затем я подумала про Лизу. Из груди вырвался вздох. Кай сразу говорил, что у нее нет шансов выжить. Теперь и мне в голову закрадывались такие думы. Она же где-то там, в лесу, без защиты и каких-либо навыков. Даже костер вряд ли развести сумела бы! Ее некому согревать холодными ночами, в отличие от меня. Как долго Лизка продержалась бы в таких обстоятельствах? Я бы продержалась недолго.
  Я тут же спохватилась. Почему эти мысли пришли именно сейчас? Уж не ищу ли я новых оправданий для совести? Тех, которые помогали бы объяснить, почему рядом с Каем мне хочется забыть обо всем? Почему вчера, когда он упал, мое сердце тоже замерло? Почему я начала рыться в рюкзаке, думая не только о собственной гибели, но и том, что чудовище может напасть на Кая, пока тот без сознания?
  Повернув голову, я столкнулась с ним взглядом. Кай, тоже без куртки, сидел на речном валуне, подтянув одно колено к груди, а другую ногу в подкатанной штанине опустив в воду, и пытался бриться ножом. Ничем не обоснованное стремление сохранить человеческий облик, но я не смогла отвести глаз. Было что-то волнующее в близости острого лезвия от кожи, в уверенных, но вместе с тем аккуратных движениях Кая.
   Внезапно я представила его в другом утреннем антураже: после душа, с полотенцем через плечо, в собственной ванной. Картинка выглядела такой реалистичной, что меня бросило в жар. Рука Кая дрогнула. Он отдернул ее, тут же резким движением вытер тыльной стороной запястья капли крови с щеки. Я заставила себя отвернуться.
  - О, наша спящая красавица проснулась, - ухмыльнулся Бизон.
  Я сделала вид, что не замечаю его, поднялась, сбросила с себя влажную куртку. Скоро станет очень жарко, и тело согреется - это мы уже проходили. Вспомнила, что неплохо бы и себя привести в порядок. Вода холодная, но зато ее много! Кто знает, насколько длинным будет следующий переход, а на мне уже собралось слоя три грязи, не меньше. Выбрав из тряпок, что почище, я перекинула ее через плечо и с независимым видом пошагала вдоль берега.
  Наученная опытом, уходила от лагеря осторожно. Прислушалась, вгляделась в листву. Все казалось спокойным. Забравшись подальше в кусты, я совершила утренний моцион, потом вернулась к реке. Над ней еще клубилась туманная дымка. Лезть в ледяную воду ужас как не хотелось, даже мурашки по рукам побежали. Закрыв глаза, я помечтала о душистой пене для ванны, горячей воде, согревающей мои продрогшие косточки, мягком белоснежном полотенце. Ноздри как наяву защекотали пары ароматических масел. Вот это была бы красота!
  Призвав на помощь все свое мужество, я приступила к гигиене. Постелила на камни тряпку вместо полотенца, стянула штаны до колен и присела. Со стоном оглядела бедро. Под кожей наливался багровый синяк. Здорово меня вчера камнем приложило. Я потыкала пальцем по краям фиолетового пятна. Больно. Кажется, даже гематома образовалась. Мартышки оказались неожиданно сильными.
  Поблизости хрустнула ветка. Я вскинула голову, но это оказался Кай. Он медленно вышел из-за кустов и остановился, расставив ноги и сложив руки на груди. На щеке алел порез.
  - Что, так и будешь вечно за мной хвостом ходить? - огрызнулась я и быстро опустила голову, чтобы скрыть румянец.
  Сколько он стоял там, приглядывая, а точнее, подглядывая за мной? Наверняка успел увидеть, как начала раздеваться. Хорошо, хоть появился до того, как продолжила.
  - Я же говорил, не ходи одна.
  - Что, даже в туалет? - я снова посмотрела на него и стиснула зубы.
  Кай нахмурился.
  - Если появится такой зверь, как вчера, ты и пикнуть не успеешь, как тебя съедят.
  - То есть, я теперь при вас с Бизоном все делать должна?! Мы теперь как одна семья? Спим вместе, в туалет ходим друг при друге, да? А если я помыться хочу? Мне вам бесплатное шоу устраивать?
  Он сжал кулаки и упрямо повторил:
  - Ходить одной опасно.
  Я покачала головой. Он не понимает, что своей бесконечной опекой привязывает меня к себе все крепче. Так, что я не могу оторваться. Что уже воспринимаю присутствие Кая рядом, как нечто само собой разумеющееся. Считаю нас едва ли не одним целым. Представляю его... так, как не должна представлять.
  А ведь нам нельзя. Ничего нельзя. Сближаться, спать в обнимку, бесконечно искать друг друга взглядом в течение дня, утешать в моменты слабости. Между нами пропасть, стена, мы не созданы друг для друга. Так получилось, такова наша судьба. Если бы он был поаккуратнее в своих половых пристрастиях, если бы я не потеряла обеих подруг...
  Я закрыла глаза, понимая, что кусаю губы, чтобы не заплакать. Кай заботится обо мне, он признался, что ему ничего не надо взамен. Но он не понимает, что мне самой хочется ответить, а это только все усугубляет. Поэтому нужно сделать так, чтобы он не подходил.
  Скользнув руками по лодыжкам, я спустила штаны до щиколоток и сняла их. Вскочила на ноги, вытянувшись перед Каем во весь рост.
  - Посмотреть, значит, хочется? - прошипела я. - Позови друга, а то он все пропустит.
  - Успокойся, - скрипнул зубами он, но от меня не укрылось, как его взгляд скользнул по моему телу. Быстро, жадно, словно ощупывая каждый изгиб. И кадык подпрыгнул. И губы невольно приоткрылись.
  - А что такого? - продолжила я, вздернув подбородок. - Ты был не против, когда Бизон прижимался ко мне ночью.
  - Ради тебя! Чтобы согреть тебя! - тут же зарычал Кай, словно я задела его за живое.
  - А не много ли ты на себя берешь? Решаешь, кто будет меня греть, где я буду в туалет ходить, - я принялась расстегивать пуговицы на кофте.
  - Что ты творишь? - он поморщился.
  - Собираюсь мыться! - я сдернула кофту с плеч, оставшись в майке и лифчике.
  В глазах Кая появилась угроза. Он с вызовом прищурился, будто ждал, что в любую минуту мой запал кончится, и я передумаю. Но не тут-то было.
  Подхватив края майки, я рывком стянула ее через голову. Бросила под ноги. Подумала, что заспанная и лохматая, в несвежем белье, вряд ли покажусь ему эротической богиней, но хотя бы отпугну своей агрессией.
  - Остановись, - приглушенным голосом произнес Кай.
  Я завела руки за спину, нащупывая застежку лифчика. Ответила прямым взглядом.
  - Ты провоцируешь меня... - он отвернулся к реке, напряженный, как натянутая струна, с крепко стиснутыми кулаками, но выдержал так лишь пару секунд. С потемневшим лицом медленно повернул голову обратно, приник ко мне взглядом, будто устал с собой бороться. - Ты понимаешь, что я хочу с тобой сделать?
  Трудно было не понять. Глаза Кая обжигали меня. Здесь не требовалось никаких пояснений. Я понимала, что играю с огнем. Если бы на его месте оказался Бизон - не стала бы даже рисковать. Но Кай был другим. Он относился ко мне по-другому, я чувствовала это. Поэтому мысленно попросила у него прощения за то, что бесстыдно пользуюсь его слабостью.
  - Ты ничего не сделаешь мне, - процедила я вслух, - потому что я этого не хочу. Если тронешь хоть пальцем - буду отбиваться до последнего. Я не просила тебя ходить за мной. Я имею право побыть хоть несколько минут наедине и спокойно привести себя в порядок. Перед тем, как выбрать это место, я огляделась. Мне не нужен постоянный конвоир! Тем более, о котором я не просила!
  С этими словами я сбросила к ногам лифчик и осталась стоять, прикрывая грудь рукой. Кай снова отвернул голову в сторону. И снова, не в силах совладать с собой, посмотрел на меня. Почему-то я знала, что так и будет. На долю секунды меня охватило дикое желание, чтобы он сделал то, что легко читалось во взгляде. Подошел. Лишил способности сопротивляться. Поцеловал... Чтобы потом я могла обвинять его, а не себя, в недостаточной выдержке. И он даже шагнул вперед, будто прочел мои мысли. Но потом замер на месте, часто и шумно дыша. Коснулся ремня на поясе. Я напряглась. Кай вытащил нож и бросил его в траву к моим ногам. - Надеюсь, ты умеешь с этим обращаться. Смерив меня взглядом напоследок, он развернулся и ушел, ни разу не оглянувшись. Я выдохнула и только теперь поняла, что все это время дрожала. Опустилась на корточки, обхватила руками голову. Что ж, мне удалось оттолкнуть Кая. Вот только облегчения это не принесло. Я заставила себя успокоиться. Если хочу продержаться на этой планете подольше - надо учиться сдержанности и хладнокровию. Посмотрела на серебристо-серую поверхность реки. И закаляться придется тоже. Когда сняла оставшееся белье и вошла в воду по щиколотку, дыхание перехватило. Дно оказалось скользким, покрытым мелкими камушками. Показалось, что промелькнула стайка рыбешек. Опираясь рукой на ближайший валун, чтобы сохранить равновесие и не шлепнуться, я продвинулась дальше. Сразу же провалилась по колено. Углубляться не рискнула. Принялась зачерпывать воду и протирать себя. Икры уже свело судорогой от холода, пальцы ног покалывало болью. Прикосновения заледеневших ладоней вызывали мурашки на коже. Соски затвердели. Нежные теплые места подмышками и внизу живота было особенно неприятно морозить. Зато появилось ощущение свежести и бодрости. Казалось, кровь быстрее побежала по венам, и неожиданно мне стало горячо там, где влажная кожа высыхала на воздухе. Я умылась, немного промыла волосы, жалея, что без шампуня не уберу с них жир. Может, натереть голову золой? Где-то читала про подобные ухищрения... Сзади послышался шорох. Я обернулась так резко, что едва не плюхнулась на пятую точку. Бизон! Он не скрывал похоти во взгляде. С ленивой улыбкой бритоголовый остановился поодаль от воды и принялся изучать мое тело. Я обратила внимание, что куртку он снял, а обрывками футболки перевязал пораненную руку. На мощном торсе поигрывали мышцы. Татуировки спускались по шее на грудь. Ему удивительно шла его кличка. Тупое, но сильное животное. Я пожалела, что не взяла нож с собой. Кай наверняка не расставался с оружием ни на секунду, что бы ни делал. Я же оказалась беспечной, хоть и доказывала ему с пеной у рта обратное. Теперь стальное лезвие, едва приметное в траве, осталось вне досягаемости для меня. Рядом валялось мое белье и вся остальная одежда. На мне не осталось ни нитки, чтобы прикрыться. Я попала в ловушку по своей же вине. - Убирайся! - прошипела я и прикрылась руками. - А то закричу! - А я еще подумал, что это наш кэп как ужаленный отсюда выскочил и подальше ушел, - прищурился Бизон и принялся неторопливо расстегивать штаны. - Да ты не бойся, я тебя не трону. Ты, вроде как, девочка кэпа, и он не хочет делиться. А мне пока не на руку с ним ссориться. Он умеет добывать еду, знает что да как на этих дрянных планетках. - Звякнула пряжка ремня, тихонько прожужжала застежка. - Ты знала, что он жил с протурбийцами долгое время? Изучил этих выродков, как свои пять пальцев, пока старик его не забрал. Так как я не отвечала, Бизон продолжил: - В общем, он нам пока нужен, наш кэп. Поэтому будь умницей, постой тихо. У тебя такие сладкие грудки... Засунув руку в штаны, бритоголовый принялся недвусмысленно ею двигать. Его взгляд ощупывал мое тело хуже самых цепких пальцев. Когда первый шок прошел и я сообразила, что происходит, меня вдруг пробрал нервный смех. Бизон замер и нахмурился. - Что это ты улыбаешься? Но я уже не могла остановиться. Так устала бояться всего вокруг! Каждую секунду мы не знали, на кого или что наткнемся, засыпая ночью, не были уверены, что утро выдастся спокойным, рисковали жизнью, поедая незнакомую пищу. А все, чем пытался меня напугать теперь Бизон - лишь достать свой член! Не переставая смеяться, я сделала шаг к берегу. Нога поехала по камням, пришлось выставить руки и упереться в валун. От этого меня разобрало еще больше. Бизон покраснел, его глаза налились кровью. - Хватит ржать! Здесь нет ничего смешного! Задыхаясь от смеха, я упала на четвереньки на траву. Очень удачно - рукоять ножа оказалась под ладонью. Я подняла голову, но увидев, что бугор в штанах бритоголового заметно опал, разразилась еще большим приступом. Я смеялась и смеялась, всхлипывая и постанывая, не заботясь уже о том, что он видит меня голой. Смеялась так, как не плакала во время похорон Кати. И теперь слезы выступили на глазах, они мешали видеть, но когда я почувствовала движение в свою сторону, то успела сморгнуть их и выпрямиться. Бизон замер, он так и не схватил меня, как намеревался. Острие ножа, крепко зажатого в моей руке, уперлось ему прямо в кадык. Бритоголовый остался в полусогнутой позе, потому что другой рукой я держала его за повязку на плече. Неожиданно в голове возникла страшная мысль: если убью Бизона сейчас, мне за это ничего не будет. Здесь нет законов. Единственное, что связывает нас троих выживших - мы все друг другу зачем-то нужны. Что станет с нами, когда эта нужда по каким-то причинам отпадет? - В следующий раз воткну его тебе между ног, - произнесла я с ледяным спокойствием. Спровоцируй меня Бизон в тот момент - я бы не преминула выполнить угрозу. Дикая ярость заполнила изнутри. Она же заставила прошипеть: - Что, никто не дает, да? Устал завидовать своему кэпу? Поэтому тайком зажимаешь девчонок, чтобы убедить себя - ты ничем не хуже? Только и можешь, что рукой работать, на большее с тобой никто не соглашается? Лицо бритоголового исказилось и стало... обиженным. Он вырвался и отошел подальше. Теперь здоровый амбал больше походил на ребенка, у которого отобрали мороженое. Бизон открылся для меня с новой стороны. Благодаря горе мышц он выглядел большим и сильным, но вот внутри у него сидел маленький мальчик, который недополучил в свое время игрушек. Моя непроизвольная реакция, смех - ударили по его больному месту. Даже совестно стало, хотя я тут же запретила себе жалеть убийцу Кати. Тем более что Бизон уже совладал с собой и снова набычился: - Ты все равно сдохнешь. - Ты тоже, - оскалилась я. В зарослях что-то хрустнуло, будто ногой наступили. Бритоголовый тут же весь подобрался и юркнул прочь, на ходу застегивая штаны. Боялся, что это идет Кай? Или кто похуже? Я вгляделась в темно-зеленую листву, по-прежнему стоя на коленях и сжимая в руке нож, но никого не дождалась. Тогда наспех оделась. Не отпускало ощущение, что в спину кто-то смотрит, поэтому мечта о свежевыстиранном белье осталась мечтою. Уютное местечко у реки перестало таким казаться. Стиснув оружие, я бросилась к лагерю. К счастью, Бизон, видимо, спрятался, чтобы зализать раны, нанесенные его самолюбию. Кай как раз выходил из воды. Его штаны были подкатаны до колен. В руках я разглядела сеть, в которой трепыхалась рыба. Рыба! Кай бросил добычу в траву, гибкие золотистые тела запрыгали по земле, ударяя хвостами. Позабыв обо всем, я подбежала и уставилась на это чудо. Свежие рыбешки! Они открывали рты, пучили глаза, постепенно затихали. А у меня во рту уже чувствовался вкус их восхитительной плоти. - Так вот почему с утра ты был такой спокойный! - воскликнула я. - Не ушел никуда на поиски еды, как в прошлый раз. Ты расставил сети! - Обрывки от тормозного парашюта пригодились. Обрывки? Да, что-то такое висело на деревьях позади звездолета, и теперь я порадовалась, что Кай счел нужным взять их прозапас. Что бы мы без него делали в этой глуши? - Классно! Я так боялась, что нам придется есть то чудище! Я чуть не бросилась Каю на шею, но тут вспомнила, как совсем недавно пыталась его оттолкнуть. Остановила себя на полпути. Кай почувствовал мой порыв, посмотрел настороженно. Словно мелодия лилась между нами и вдруг оборвалась на звенящей ноте. - Собака воняет, - произнес он, а я не могла отделаться от ощущения, что это сказано просто для того, чтобы заполнить невыносимую пустоту. Пожала плечами. Кто бы спорил. Смрадное дыхание и запах шерсти запомнились мне еще с прошлой ночи. Есть мясо пришлось бы через силу и без особого удовольствия. - Бизон ходил за тобой? - ровным голосом поинтересовался Кай. Конечно, он не мог не заметить отсутствия бритоголового, с его-то наблюдательностью. Но мне не хотелось провоцировать новый конфликт. Только не сейчас, когда нам предстояло до отвала наесться. Да и что изменит моя жалоба? В конце концов, я сама смогла решить проблему. - Ходил, - опустила я взгляд, - но все обошлось. - Дана... - Все обошлось, - на этот раз я посмотрела на него. - Говорю же. Он отвернул голову и кивнул уже знакомым мне движением. Волей-неволей все больше узнавая Кая, я начала понимать смысл его жестов. Так он кивал, когда уступал или сдавался перед необходимостью. Теперь пустоту отчаянно захотелось заполнить мне. - Я почищу, - тихонько предложила я и показала на рыбу. - Я пока разведу огонь. Мы занялись каждый своим делом. Вскоре вернулся и Бизон. Походил вокруг, попинал тушу чудовища. Выжидал. Посматривал то на меня, то на Кая. Бросал жадные взгляды на рыбу. Потом осмелел, подсел ближе, чтобы помочь заворачивать рыбин в плотные большие листья и укладывать запекаться. Мы действовали слаженно и молчаливо, каждый делал вид, что ничего особенного не произошло там, у реки. Так было проще, спокойнее, потому что время нашего привала подходило к концу, впереди ждал новый путь, новые опасности, а разногласия внутри группы... ну что ж, здравый смысл подсказывал, что их лучше отложить на потом. Вскоре в моих руках оказался исходящий паром кусок рыбы. Белая в разломе мякоть обжигала пальцы, крошилась, падала на колени. Легкий запах ила совсем не портил пиршество. Я подбирала все крошки и отправляла в рот. Не хотела, чтобы даром пропала хоть малая часть божественно вкусной пищи. Конечно, мы могли наловить еще, не требовалось экономить, но что-то внутри оказалось сильнее доводов разума. Бизон кусал по полрыбины за раз. Кай ел медленно, то и дело поглядывая по сторонам. Мне показалось, что он витает мыслями где-то далеко. Не очень хороший знак. Я задрала голову, оглядывая деревья. Задумалась. - Почему обезьяны не вернулись? - Да кому нужны эти макаки! - отозвался Бизон с полным ртом. - Ты что, по ним соскучилась? - Нет, - я пожала плечами, - просто странно. Если это их территория, а монстр убит, то почему они не пришли снова посмотреть на нас? Он хмыкнул и потянулся за добавкой. - Да в штаны наложили, вот и не пришли! Сидят по норам, дрожат от страха. - И почему мы больше не видели предупреждающих знаков? - не унималась я. - Можно считать, что вышли из запретной зоны? Или она еще не закончилась? Вопросы так и повисли в воздухе. Но что-то подсказывало, что ответы, если найдутся, мне не понравятся. - Надо идти дальше... - пробормотала я и поежилась. - Сразу не получится, - возразил Кай, - нужно дождаться еще улова, чтобы взять с собой. Немного, иначе протухнет, но все-таки это поможет нам продержаться минимум день. Бизон доел порцию, облизал пальцы, прищурился. - Послушай, кэп, не слишком ли мы торопимся? - непривычно миролюбивым голосом начал он. - Здесь райское местечко. Еда под боком. Вода - тоже. Местного хозяина мы завалили. - Он кивнул в сторону туши. - Давай сдерем шкуру, утащим труп подальше, чтоб не вонял, и переждем тут еще ночку. С меховым покрывалом будет теплее спать. - Мы не можем оставаться! - возмутилась я. - Нам надо найти Лизу, забыл? Судя по лицам парней, довод не имел весомой силы. Подавив глухое раздражение, я изменила тактику: - А если правильнее сказать, то нам надо найти хвостовую часть. Со спасательным маячком, возможными остатками питания и аварийного снаряжения и даже вашим драгоценным алкоголем! Разве это не поможет нам спастись? - Переход был долгим, - не остался в долгу Бизон, но смотрел не на меня, а на Кая. - Мы все устали. Отлежимся денек, набьем желудки плотнее, пока есть чем, а потом двинемся. Нельзя забывать, что среди нас девчонка. - Что-то ты так не рвался отлежаться, когда Катя была с нами, - прошипела я, уязвленная тем, как ловко он вывернул разговор на псевдозаботу обо мне. Совсем как прикрывался ложью тогда, когда накормил мою подругу отравленными ягодами. - И я ранен, - бритоголовый пропустил мои слова мимо ушей, - и у тебя, кэп, случаем, сотрясения нет? Надо восстановить силы. Все время пока мы спорили, Кай поглядывал на небо. Когда аргументы обеих сторон исчерпали себя, он с неохотой произнес: - Мы останемся. Но не потому, что устали. Буря надвигается. *** Буря грянула, но не сразу. Сначала солнце еще пыталось проглядывать из-за облаков. Правда, серое марево над головой становилось все плотнее. Я гадала: по каким признакам Кай догадался о непогоде? Потом сообразила: днем не потеплело. Привычной жары не было. Порывы ветра усиливались. Вскоре захотелось даже надеть куртку. Я порадовалась, что так и не постирала белье. Оно бы не просохло на теле, и пришлось бы щеголять во влажной одежде по холоду. Бизон с деловым видом освежевал тушу. Похоже, получал удовольствие от того, что сдирал шкуру с убитого врага. Я представила, как он повесит ожерелье из зубов на шею, завернется в мех и окончательно превратится в дикаря. Может, так и будет, если нас никто не спасет. Что же все-таки творилось раньше на этой планете? Наблюдая, как Кай вынимает из реки сеть с новым уловом, я продолжала размышлять. Насколько Н-17 была заселена? До сих пор мы не встретили каких-либо явных признаков цивилизации, за исключением непонятных черных фигур. Конечно, это еще ни о чем не говорило. Мы могли просто упасть в глуши и бродить по лесу, не зная, что прямо под носом кто-то обитает. Но на родной Земле давно не осталось подобных уголков. Всю доступную сушу плотно заселили, научились бороться с недостатками почвы, осушать болота, превращать пустыни во вполне пригодные для жизни города. Раньше я и не представляла, что можно вот так затеряться. Тут же стало любопытно - а пропадал ли тут кто-либо до нас? Может, какая-то другая девушка так же бродила, натыкаясь на непонятные пугающие символы и ежеминутно опасаясь за свою жизнь? Что, если она сгинула, не оставив и следа после себя, а мне теперь суждено повторить ее путь? А вдруг мы не последние, кому 'посчастливится' упасть сюда? Схватив нож, я направилась к дереву. Бизон поднял голову и удивленно проводил меня взглядом. Выбрав участок коры поровнее, я принялась царапать ее, складывая черточки - в буквы, а буквы - в слова. Через какое-то время на видном месте красовалось: 'Здесь проходила Дана'. Я отошла в сторону, полюбовалась плодом своих трудов. Покусала губы и продолжила царапать: 'Кай'. Рука уже болела от напряжения, но с неохотой и после некоторых колебаний я все же завершила фразу: 'И Бизон'. - Что ты там делаешь? - хохотнул бритоголовый. - Наскальной живописью решила заняться? Я только фыркнула. Тоже мне, шутник. Назло Бизону продолжила надпись ниже: 'Осторожно, обезьяны!' Ведь кто-то же предупреждал нас о колодце и запретной зоне. Пусть я не знаю протурбийского в совершенстве, но хотя бы продолжить добрую традицию мне по силам. - Не трогай ее, ей это нужно, - Кай подошел, встал за моим плечом, проворчал под нос: - Чтобы справиться со схуром. Ведь так, белоснежка? Рука с ножом дрогнула. Почему он так понимает меня? Как ему это удается?! - Это знак... для спасательной экспедиции... если станут нас искать... - вырвалось невнятное оправдание. - И просто... если кто-то так же попадет в беду... - Я так и понял. Я обернулась. - Кто такой схур? Ты уже упоминал это имя раньше. - Не кто, а что, - в улыбке Кая мелькнула то ли усталость, то ли грусть, - то, что не даст тебе погибнуть просто так. - Как случилось с тобой? Он медленно и неохотно кивнул. - В тебе это тоже есть, белоснежка. Я вижу. Но лучше держи его под контролем. Не давай расти. Пиши мантры для успокоения, - Кай указал на мою надпись. - Это поможет немного. - Почему не давать расти? - удивилась я. Кай поджал губы. - Потому что все имеет свою цену. Схур заставит тебя выжить, но сожрет изнутри. Ты его не прокормишь, как ни старайся. Кажется, я начинала что-то понимать в этих загадочных объяснениях. - А у тебя он много сожрал внутри? - Почти все. Слова прозвучали коротко и хлестко. Неумолимо. Как в те моменты, когда Кай кричал мне в лицо, что я умру, если буду слабой. Как удары, которые он наносил Бизону, собираясь убить в неконтролируемом порыве. Как раскат грома, который прогремел вдали. Я вздрогнула и подняла голову. Небо стремительно темнело. - Пора прятаться, - оборвал разговор Кай. Вскоре разыгралась настоящая непогода. День только клонился к вечеру, но из-за набежавших туч быстро сгустились сумерки. Свет померк. Казалось, что наступает ночь. Как из ведра на землю хлынул ливень. Это был не тот благодатный дождик, который спас нас, умирающих от жажды, и даже не более серьезные осадки, заставившие Кая делить со мной укрытие. Вода стояла стеной. Я не могла рассмотреть ничего вокруг дальше вытянутой руки. Мы устроили в кустах что-то вроде палатки, но, как специально, поднялся шквалистый ветер. В мгновение ока укрытие сорвало и унесло. В лицо больно хлестнули струи. Волосы и одежда тут же промокли - хоть выжимай. Я только успела пожалеть о потере такого нужного в походе куска брезента, как позади нас, в лесной чаще, раздался протяжный низкий стон и треск. - Это ураган! - прокричал Кай в ответ на мой испуганный взгляд. - Сухостой падает! - Кэп! У нас проблемы похуже! - Бизон, выпятив челюсть, тыкал пальцем перед собой. С замирающим сердцем я увидела воду, подступающую к нам со стороны реки. Проливной дождь так наполнил русло, что она вышла из берегов. - Надо уходить подальше! - вскочила на ноги я. - Куда?! - Кай схватил меня за куртку, отчего за воротник по спине полился холодный поток, и я взвизгнула. - Тебя падающей веткой прибьет. - Но тут нас затопит! Несколько секунд мы напряженно переглядывались, пригибаясь под ударами ветра и дождя. Без укрытия, без надежды куда-то пойти нам предстояла веселенькая ночка. - На дерево! - вдруг приказал Кай. - Нас оттуда сдует, как пташек, кэп! - отозвался Бизон. - Не сдует, - тот порылся в рюкзаке, вытащил обрывки веревок. - Садимся ближе к стволу и привязываем себя к ветке. Вода не должна подняться так высоко. Я только покачала головой. Илистый берег хлюпал под ногами, обувь уже промокла. От мыслей, что придется сидеть под дождем на ветке дерева и созерцать под собой бушующий поток, становилось не сладко. Но парни уже начали претворять план в жизнь. Бизон подсадил Кая, стал подавать ему рюкзаки, а тот крепил поклажу в ветвях, чтобы не сорвало. Внезапно издалека донесся рокот. Он нарастал и приближался. Я поняла, что боюсь оборачиваться. Спину сковало льдом. Нет. Лучше не видеть источник этого звука. Лучше зажмуриться и просто не видеть... Но зажмуриться я не успела. Кай, который с высоты посмотрел в ту сторону, заметно побледнел. - Бизон! Быстро подсаживай ее! Он схватился одной рукой за ветку, наклонился, протягивая мне другую как можно ниже. Я все-таки посмотрела назад. Проклятье. Где-то вверх по течению будто дамбу прорвало, потому что огромный поток воды, пенный и бурлящий, со стремительной скоростью надвигался на нас, грозя затопить все вокруг. Бизон, тем временем, подпрыгнул и сам подтянулся на ветке, но Кай грубо спихнул его обратно. - Я сказал, подсади сначала ее! Осознав, что прорваться вперед не получится, бритоголовый скрипнул зубами, подхватил меня и легко, как пушинку, закинул наверх. Я едва оседлала толстую ветвь, а Кай уже протягивал руку Бизону. - Давай теперь сам! Того не пришлось упрашивать дважды. Поморщившись от боли в израненной руке, бритоголовый сумел вскарабкаться за секунду до того, как место, где мы стояли, захлестнуло бурным потоком. На поверхности воды плавали сломанные ветки, листья, прочий мусор, трупики мелких животных... я отвернулась, не в силах на это смотреть. - Забирайтесь выше! - Кай продвинулся на соседнюю ветвь, предлагая нам сделать то же самое. В этот момент опора подо мной покачнулась. Даже сквозь завывания ветра и грохот грозы до слуха донесся треск. Пришлось схватиться за листву, чтобы не поехать вниз, так как ветка из горизонтальной превратилась в наклонную. Бизон, который сидел ближе к концу, встретился со мной взглядом. Ветка хрустнула снова и наклонилась еще сильнее. - Она не выдержит нас двоих! - воскликнула я, уже читая в его глазах момент истины. Тот момент, которого так боялась. Мы потеряли общую цель. Теперь стали двумя конкурентами на одно место. Счет шел на доли секунды. Бритоголовый бы не успел перебраться к стволу, не обломив наш насест окончательно. Он улыбнулся. Почудилось, что с долей сожаления. А может, именно что почудилось? Ведь я отказала ему, унизила, а значит, уже была не нужна. - Да. Не выдержит, - согласился он. И кинулся вперед. Мощная оплеуха выбила из меня воздух. Перед глазами все перевернулось. Я успела услышать протестующий крик Кая, а потом с размаху рухнула в ледяную воду. Мышцы тут же свело судорогой озноба. Как безвольную травинку, вода подхватила и потащила меня. Течение потянуло вниз. Раз - и изо рта с пузырьками воздуха вырвался крик от удара о камни. Боль пронзила спину. В инстинктивном порыве я рванулась вверх, чтобы выплыть. Удалось лишь сделать короткий вдох вперемешку с брызгами. Меня закрутило и перевернуло. В уши, нос, рот хлынула вода. Силы быстро истощились. Низкая температура реки сковывала, навешивала на руки и ноги непреодолимую тяжесть. И снова удар. На этот раз о ствол дерева, мимо которого неслось течение. И вдруг мне стало не холодно и даже не страшно... *** Кто-то звал меня по имени. - Дана! Дана, очнись! Посмотри на меня! Вода продолжала хлестать, острые камни впивались в спину, но я почувствовала, что больше не плыву. Кажется, кто-то вытащил меня на берег. Правда, все тело сотрясалось, будто пружину внутри скручивали все сильнее. Из груди вырвался стон: там, в забытьи, мне нравилось больше. Здесь опять хлестал дождь и пронизывал до костей ветер. Кто-то подхватил меня и понес, бережно прижимая к мокрой груди. - Кай... - прошептала я и заплакала сквозь стиснутые от озноба зубы. - Все будет хорошо, - скороговоркой ответил он, касаясь губами моего уха. Мужские руки стиснули крепче. Я зарылась носом в сильное плечо. Обхватила за шею. - Мне холодно... больно... страшно! - Я знаю. Знаю. Посиди здесь. Кай с трудом оторвал меня от себя и пристроил под деревом на илистом пригорке. В порыве дикого страха я принялась цепляться за его руки, одежду, лишь бы не бросал снова одну. - Тише, тише, - он обнял, тоже сотрясаясь от холода. - Сейчас я что-нибудь найду для нас. - Нет! Не уходи! - Дана! - Кай резко схватил меня за подбородок. - Будь сильной. Ты сможешь. Кое-как, стуча зубами, я кивнула и заставила себя успокоиться. Он не бросит меня. Никогда. После того, как прыгнул за мной в смертельный поток - точно. Я принялась терпеливо ждать. Вот только чего? Что еще может с нами случиться? Ради чего мы боремся? В дикой природе невозможно выжить. Эта планета нас погубит. Даже если переждем непогоду, кто знает, с чем столкнемся в следующий раз? - М-мы ум-мрем, - процедила я Каю, когда тот вернулся. - Обязательно, - проворчал он, - но не сегодня. Вставай. Пригибаясь от дождя и ветра, скользя в мокрой траве, мы добрались до возвышения в земле. В центре чернела дыра. Размеры позволяли пролезть внутрь взрослому человеку. - Обезьянья нора. Залезай, - подтолкнул меня Кай. Темный провал скорее пугал, чем манил. - А в-в-вдруг... там... - Я проверил. Если там до сих пор никто не спрятался, значит, хозяева уже не придут. Быстрее. На нетвердых руках и ногах я вползла внутрь. Тут же рухнула во что-то мягкое. Провалилась довольно глубоко - по самые локти. Пахло чем-то мускусным, похожим на мочу животных. Поднявшиеся в воздух ворсинки защекотали нос, и я чихнула. Следом появился Кай. Вдвоем в земляном мешке стало тесновато. - Ч-что з-здесь? - я подвинулась, насколько позволяло пространство. - Пух. Шерсть. Мелкий хворост для настила. Нам будет тепло. Тепло? Это то, чего мне хотелось больше всего на свете. Я свернулась калачиком, поджала ноги, надеясь, что облегчение скоро наступит, но судороги не проходили. В темноте отчетливо прожужжала застежка куртки Кая. - Дана... - позвал он непривычно слабым голосом. Вместо ответа я промычала. Не смогла разлепить стиснутые зубы. - Я должен тебя раздеть... Долгих объяснений не требовалось. Озноб пробрался слишком глубоко в меня, а мокрая прилипшая к телу одежда только ухудшала положение. Я разомкнула челюсти и прохрипела: - Х-хорошо. Кай на ощупь нашел мои ноги, снял и откинул подальше ко входу сырую обувь. Прошелся пальцами вверх по лодыжкам, бедрам, отыскал пояс брюк, потянул их вниз. Я помогала ему, как могла. Подняла одну ногу, другую. Сама стащила куртку. Кай был уже рядом. Когда я поднялась на локтях, чтобы позволить ему снять с себя майку, то нечаянно уткнулась носом в его голую грудь. Мы оба замерли. Лишь на секунду. Потом я вскинула руки, а он сдернул с меня вещь вместе с лифчиком. Даже несмотря на грохочущую снаружи бурю, в тесном убежище слышалось наше сбившееся дыхание. Я ощущала Кая рядом. Он был обнажен. Я тоже. Комок застрял в горле от этой мысли. Не от страха или стыда. От радости, что мы вместе и мы живы. Ладонь Кая огладила мое плечо нежным движением. Губы коснулись уголка глаза. - Можно тебя согреть? С замирающим сердцем я кивнула. Чуть помедлив, он отодвинулся, поймал одну мою ногу, принялся растирать с силой. Кожу защипало. Круговыми движениями Кай поднимался все выше, пока не добрался до колена. Тогда вернулся к ступне, размял пальцы, свод, снова принялся двигаться вверх от щиколотки. Кровь прилила, сразу стало легче. Кай засунул мою уже разогретую ногу себе подмышку. Чтобы греть дальше, догадалась я. Тем временем повторил все с другой. Потом отпустил обе, обвел пальцами колени. Чем выше Кай поднимался, тем медленнее становились его руки. Словно решимость греть в нем таяла, уступая другим желаниям. Между бедер у меня сладко потянуло, когда он скользнул под них ладонями и сжал ягодицы. Горячее дуновение воздуха защекотало пупок. Кай навис сверху, уже не растирая, а лаская кожу. Не приникая губами, но согревая дыханием. Движения стали чувственными, дразнящими. Он словно поклонялся моему телу, наслаждался возможностью трогать меня. Я жарко выдохнула раскрытым ртом, сообразив, что уже не трясусь, как раньше. Это было на грани эротической пытки. Кай не касался моих интимных мест, старательно обошел грудь, отчего тут же заныли соски. Занялся руками и плечами, а я могла думать лишь об одном: дрожит ли он сейчас от холода или чего-то другого? Стоит ли давить в себе желание согреть его так же, как он греет меня? Потянувшись, я погладила его грудь, бока и спину. Кожа оказалась прохладной. Тогда я обхватила Кая и прижалась к нему. Все произошло как-то просто и естественно. Он вдруг подался вперед. Я оказалась на спине с его коленом между моих раздвинутых ног. Мужские губы обожгли меня ниже уха. - Кай... - прошептала я, повернула голову... ...и мы поцеловались. Сначала лишь прижались губами, стискивая друг друга в объятиях. Необъяснимая потребность. Каждая клеточка в тех местах, где наши тела сплетались, горела от удовольствия. Подумать только, совсем недавно я могла умереть. Ни капли не сомневалась в этом, особенно когда поняла, что не справлюсь с течением. А теперь я лежала в тесном и темном убежище, в руках Кая, и понимала, что его губы дарят мне новые силы, чтобы жить. Для меня это был самый сладкий поцелуй из всех возможных. С капелькой исступленности, с долей осторожности, потому что мы в первый раз делали это. Еще не страсть, хотя некоторые ее отголоски уже зарождались внутри. Скорее, бешеная эйфория, от которой кровь быстрее бежала по венам. Затем губы Кая приоткрылись и отпустили мои. Он дал мне возможность глотнуть воздуха и замер совсем близко. - Так теплее? - прошептал он. - С тобой мне всегда тепло, - призналась я и порадовалась, что в темноте не видно, как краснеют щеки. Кай помолчал. Я гадала, о чем он думает. Сама не могла собрать мысли в кучу. Словно забыла себя и все, что знала раньше. Самым кошмарным сейчас казалась необходимость отпустить Кая. Самым желанным - ощущать его поцелуи. - Течение было очень быстрым... - сдавленным голосом проговорил он. - Не знаю, как успел догнать тебя. Я потянулась и сама прижалась к его губам. Вот так спокойнее. Так хорошо. Так все страхи отступают на второй план. Не хочу вспоминать, как тонула. Не хочу слышать завывания бури и ждать новой беды. Хочу. Его. Кай шумно выдохнул, навалился сверху, вдавливая меня в мягкий, щекочущий ворсинками настил. Бедра переместились на мои бедра. Возбужденный мужской орган вдавился в живот. На этот раз поцелуй вышел глубоким, страстным. Губы Кая смяли мои, руки стиснули плечи. Я выгнулась, отдавая всю себя ему. - Моя белоснежка... - он откинул мои влажные волосы, принялся ласкать шею. Я зажмурилась от удовольствия. - Ты сводишь меня с ума с первой секунды, как я тебя увидел... Мне доставляло удовольствие скользить пальцами по его спине, ощущать, как под кожей перекатываются мускулы. - Скажи, что ты понимаешь, что делаешь сейчас... Я смутно понимала даже сам смысл этих слов. Особенно, когда губы Кая сомкнулись вокруг моего исстрадавшегося без ласки соска. Язык медленно обвел затвердевший бугорок. Я жалобно застонала. Потом горячий рот переместился на соседнюю грудь и повторил сладкую пытку. Большая, слегка грубоватая ладонь скользнула мне на талию, прошлась вдоль бедра, заставила согнуть ногу в колене и закинуть ее на Кая. Он крепко притиснул меня к себе, грудь в грудь, живот в живот, со стоном опять поймал губы. Я обхватила его руками за шею, ответила на поцелуй. Какой же он горячий! Куда делся весь холод, который мучил нас? Но не это главное. Исчезли все сомнения и недопонимания. Я просто шла тем путем, которым Кай меня вел. Как привыкла это делать. - Кай... мне так хорошо с тобой... - вырвалось против воли. - Хорошо... - эхом отозвался он, - потому что я уже не могу остановиться... Я почувствовала, как он повыше дернул мою согнутую ногу, а в следующую секунду начал осторожно входить в меня. Подалась вперед, раскрываясь для него. Наверно, так люди и любят друг друга. Я раньше не испытывала такого чистого потока нежности, заботы и стремления доставить удовольствие, каким окутал меня Кай. Он двинул бедрами, еще и еще, проникая с каждым разом все глубже, окончательно погружая за грань рассудка. Я просто жила для него в тот момент. Наслаждалась им. Растворялась в его руках. Впитывала губами его стоны. Кричала его имя. Вонзала ногти в его спину, заставляя ускорить темп. Даже грохот бури затих, оставив нас под толщей земли в полном вакууме, лишенном других звуков, кроме шумного дыхания, других запахов, кроме страсти наших тел, и других ощущений, кроме острейшего соприкосновения кожи с кожей. Кай наполнял меня, окружал меня всю, шептал что-то неразборчивое. Так, что мне хотелось продлить это навсегда. Напряжение внутри росло. В какой-то момент эмоции переполнили, и слезы хлынули из глаз. Я уткнулась в плечо Кая, сама не понимая, что со мной творится. Он пробормотал, не прекращая двигаться: - Ты живешь... ты живая... не дави в себе это... просто живи... И во мне что-то щелкнуло. Я всхлипнула, выгибаясь через силу его рук в немыслимой позе и ощущая, как внутренние мышцы сжимаются все плотнее. - Молодец... - вторил моему судорожному стону Кай, - живи... для меня... Напряжение достигло апогея и схлынуло. Через пару мгновений Кай оставил меня, проливая семя куда-то между нашими телами. Потом рухнул в изнеможении, придавив наполовину своим телом. Пошевелил рукой, загребая и накидывая на нас подстилку. Вскоре мы оказались вдвоем в уютном гнезде. Я повернула голову, уткнулась носом в щеку Кая. Почувствовала, как он придвинул меня за плечи к себе. Так просто и естественно. Сон еще не пришел, но и говорить не хотелось. Слова казались лишними. Я знала, что Кай тоже не спит. Так мы и лежали долгое время в тишине и темноте, слушая ровное дыхание друг друга. *** Проснулась я, задыхаясь от жары. На лице даже капли пота выступили, я слизнула их с верхней губы и открыла глаза. В просвет норы заглядывало яркое солнце. От бури не осталось и следа, разве что засохшие потеки грязи тянулись от самого лаза до моей импровизированной постели. Я заработала руками, раскидывая слипшийся и скатавшийся клочьями войлок. По влажной коже скользнул прохладный воздух. Захотелось чихнуть. Вчера как-то не озадачилась мыслью, что же это за подстилка, но теперь напряглась, потерла ворсинки между пальцами. Достаточно длинные, разных цветов от песочно-бежевого до бурого. Ну точно, шерсть. А насекомые? Я принялась судорожно разгребать пух и уже приготовилась содрогаться от отвращения. Но, как ни странно, подстилка оказалась чистой. Зато в ней обнаружились сухие веточки со странным запахом, чем-то напомнившим лавровый лист. Я поднесла одну к лицу, повертела. Может, это своеобразный отпугиватель паразитов? Кто бы ни построил эту землянку, он был достаточно умен, чтобы не гадить тут, содержать гнездо в чистоте. Так почему бы и от кровососов не защититься? Потянулась и потрогала пальцем стену - гладкую, блестящую, вымазанную то ли глиной, то ли еще каким природным материалом, укрепляющим землю, чтобы не осыпалась. Неплохое жилище. Что же стало с его обитателями? Почему они не спрятались тут в грозу? Хотя если бы спрятались, то мы с Каем, наверно, замерзли бы насмерть... Я откинулась обратно на спину, сложила руки на животе и уставилась в потолок. Пусть Кай отсутствовал рядом, но, зная его привычки, нетрудно было представить, что он сейчас или готовит нам завтрак, или исследует территорию. Но то, что мы сделали вчера... Я закрыла глаза. Дура! Идиотка! Сама во всем виновата. Вела себя, как последняя дебилка. Сначала раздевалась перед ним у реки. Потом сама набросилась с поцелуями. И это после того, как торжественно пообещала себе, что буду держаться от него подальше! А самое ужасное - что мне понравилось. Между ног приятно саднило там, где он входил в меня вчера. Когда я вспоминала, как все случилось, то вновь, как наяву, ощущала поцелуи и прикосновения Кая на своей коже, его плавные движения и то, как плотно он помещался во мне. Но в груди закипали отнюдь не приятные чувства. Я же побывала на месте Лизы! Сколько дней прошло с той памятной ночи, когда она спала с ним? Два? Три? Здесь, на протурбийской земле, казалось - вечность, но если хорошенько посчитать... волосы вставали дыбом. А еще я пообещала Кате и нарушила это обещание. Клятва, данная умирающему человеку - это святое. И я - еретичка, преступница, потому что ни разу о ней не вспомнила. Совсем недавно горевала над могилой подруги, а потом пустилась во все тяжкие. Кая я не винила. Только себя. Почему-то была уверена - если бы сказала 'нет', он бы не стал настаивать. Ведь ушел же там, у реки, увидев меня голой. Просто я совсем потеряла надежду, что та буря, а вместе с ней и все наши несчастья когда-нибудь закончатся, вот и прожила ночь с ним, как последнюю, а он не удержался от соблазна, как и любой мужчина на его месте. Как мне ему теперь все объяснить? Как восстановить душевное равновесие, когда самой от себя противно? Но прятаться вечно в норе тоже нельзя. Рано или поздно мне придется выйти и продолжать жить с тяжким грузом на сердце. Это никак не исправить. Не отмотать время назад, да и если могла бы, то до какого момента? До того, где не сопротивляюсь поцелую? Или до того, когда открыла рот, чтобы успокоить обещанием умирающую Катю? Ну вот, уже докатилась до того, что мечтаю забрать свое слово обратно. Стряхнув с себя остатки шерсти, я поползла к выходу. Вчерашнее барахтанье в воде не прошло даром. Спина болела, ноги - тоже, в голове гудел похмельный набат. Лужайка, куда привел выход из норы, оказалась забросана мусором из реки. Сама серебристая лента воды сверкала примерно в десятке метров ниже. Над верхушками деревьев виднелось чистое безоблачное небо. Я прищурилась от яркого света, огляделась. На раскидистых колючих кустах в художественном беспорядке висела одежда. Я почувствовала, что краснею, увидев свое белье, реющее победоносным флагом на ветке. Представила, как Кай развешивал его для просушки. Сглотнула, попутно отметив боль в горле. Сам Кай, к счастью, одетый, сидел поодаль в тени дерева и обстругивал ножом тонкие и длинные ветки. Его куртку я тоже успела приметить на кустах, из-за жары она пока не требовалась. Кай поднял голову, ответил мне лучезарной улыбкой. Его глаза сияли. Я отвернулась, закусила губу, чтобы сдержать рвущиеся наружу эмоции. Вместо приветствия сделала вид, что не замечаю его. Перебежкой бросилась к кусту, сорвала одежду, натянула ее на себя, мысленно повторяя, что ничего нового он уже не увидит. Потом поковыляла к реке. От прохладной воды стало меньше гореть лицо. В этот раз она показалась мне не такой ледяной. Может, начинаю привыкать? Превращаюсь из цивилизованной девушки в лесную дикарку? Человеческий облик уже потеряла - доказательством тому служило не только взлохмаченное отражение, но и тот факт, что от одного взгляда на Кая мне снова захотелось все с ним повторить. Когда я привела себя в порядок и вернулась, Кай уже не улыбался. Продолжал возиться с ветками, даже головы не поднял. Несколько отточенных колышков лежали в ряд возле его колена. Тут же, в траве, я увидела горсть длинных коричневых стручков. - Это можно есть? - я опустилась в тень, стараясь держаться не очень близко к Каю. - Я уже ел, - пожал плечами он, - значит, можно. Стручки оказались покрыты плотной кожицей, пришлось даже надкусить краешек зубами, чтобы разорвать. Внутри в ряд, как жемчужины в раковине, покоились молочно-белые круглые плоды. Я засунула один в рот, ощутила сладковатый привкус. - Ты не должен был есть это первым, - пробормотала с полным ртом, так как голод оказался сильнее правил приличия, - если ты отравишься, я тоже рано или поздно погибну здесь. Надо, чтобы сначала я пробовала. Все равно не проживу самостоятельно. Кай поднял на меня глаза, его рука с ножом замерла. - Я знаю, - сказал он, а затем вернулся к делу. - Но я помню, что это за орехи. Не сомневался, что съедобные. Это слегка царапнуло меня. Разочарование? Да, похоже, я привыкла, что Кай все делает ради моей защиты, и не ожидала, что он может первым съесть орехи просто потому, что не боится их есть. Расправившись с тремя стручками, я взяла два оставшихся и отнесла в нору. Положила у входа на видном месте. Кай наблюдал за моими действиями, но не остановил. - Это в знак благодарности, - пояснила я, когда вернулась, - хозяева придут, найдут подарок за то, что мы воспользовались их жилищем. Им будет приятно. - Я так и понял, - он сделал резкое движение ножом, щепка описала в воздухе дугу и улетела далеко в траву. Злился? Похоже на то. Я сцепила руки, потому что не знала, как начать главный и очень нужный разговор. - Как ты думаешь, что с ними стало? - поинтересовалась я, чтобы хоть как-то сгладить неловкость. - Наверно, сдохли. - Думаешь, сдохли? - верить в такое не хотелось. - Может, просто буря застала их где-то еще? Нора чистая, ухоженная, большая. Может, не успели добежать. Кай стрельнул в меня взглядом. - Белоснежка, каждый зверь в непогоду возвращается в свою нору. Обезьяны живут в таких целыми семьями. Раз никто не вернулся, значит, сдохли. Ты зря оставила орехи, которые мы могли бы взять с собой. Мысль о бедных животных не добавляла оптимизма, и я решила сменить тему. - Как ты думаешь, нас далеко отнесло течением? - Я не знаю. Если будем идти вверх по реке, то рано или поздно вернемся на прежнее место. Заблудиться при таком раскладе трудно. - Думаешь, Бизон нас там ждет? - Даже не знаю, что для него лучше, - Кай ядовито усмехнулся и покачал головой, - чтобы ждал или чтоб свалил восвояси. Но на месте стоянки остались наши вещи. Это гораздо важнее. Я кивнула. Похоже, тот нож, который был у Кая в руках, находился при нем в момент прыжка в воду. Топорик, все для разведения костра, сигнальные огни, другая мелочь - все осталось в рюкзаках. Если не найдем их, придется куковать практически с голыми руками, а это взвинчивает градус опасности до самого предела. - Для чего это? - я указала на тонкие острые ветки. - Что-то типа кольев. Может, пригодится кого-то поймать или от кого-то защититься. Они не прочные, ломаются. Но лучше пусть будут. Я взяла один колышек, потрогала острие кончиком пальца. - Значит, мы будем идти против течения, попытаемся найти вещи, а потом продолжим путь к хвостовой части? - Угу. Разговор исчерпал сам себя. Я поняла, что дальше оттягивать неприятную тему невозможно, и, скрепя сердце, выдавила: - Кай... нам надо поговорить. О вчерашнем. - Ну давай поговорим, - равнодушным голосом отозвался он. Я вздохнула. - Вчера... мы выживали. Я думала, что умру, а ты прыгнул за мной, рискуя своей жизнью. Украдкой взглянула на Кая, но никакой реакции не дождалась. Казалось, подготовка кольев интересует его больше моих чувств. - В общем..., - с трудом продолжила я, - наверно, нам лучше поскорее забыть то, что случилось. Мы сделали это на адреналине. Я была в состоянии шока, а ты... ты так заботился обо мне все это время. И снова оказался рядом. Я была так тебе благодарна. И мне не стоило провоцировать тебя вчера утром. Конечно, сама дала тебе повод думать... А ты, конечно, заслужил награду. И, наверно, я сама виновата... - Награду?! - он отбросил ветку в траву и сердитым движением спрятал нож за пояс. Медленно повернулся ко мне. Процедил: - Ты думаешь, я достал тебя из реки за награду в виде секса?! Под его напором я растерялась. Вроде не так хотела поставить вопрос, но Кай все воспринял по-своему. - Ты сам сказал, что хочешь со мной кое-что сделать... когда увидел раздетой на берегу... - пролепетала я. - Но если один раз я позволила, это не значит... - Позволила, - Кай вскочил на ноги, уставился на меня сверху вниз, - да неужели секс с тобой - это самый лучший приз на свете? Я, по-твоему, только и думаю о том, как бы тебе вдуть? Что, у меня других занятий здесь больше нет, кроме как мечтать о тебе? - Его голос становился все более громким и злым. - Ты привыкла, что раз ходила в жилеточке престижного университета, то все вокруг должны на тебя слюни пускать? Да что в тебе такого особенного? Без одежды вы все одинаковые. Я вздрогнула на последней фразе, потому что он сравнил меня с Лизой. - Бизон говорил... - 'Бизон говорил', - передразнил он, - и ты решила, что мы с ним соревнуемся, кто первый тебя поимеет? Да? - Ты не мог бы говорить тише? - я огляделась. - Вдруг на шум придет кто-то хищный. - Так и пусть приходит! - специально еще громче воскликнул Кай. Он принялся расхаживать туда-сюда, сжимая кулаки. - Я ему тебя скормлю. Зачем ты мне теперь нужна? Я же тебя поимел. Больше не надо тратить на тебя силы. - Он с вызовом оглядел кусты, словно там и правда кто-то прятался. - Ну? Кто готов упростить мне задачу? - Не говори так! - я тоже вытянулась перед ним в полный рост. - Не говори! Не говори! Не хочу слышать, как ты называешь меня обузой! - Да зачем ты вообще полетела? - прошипел Кай, сузив глаза и ткнув меня пальцем в плечо так, что я невольно сделала шаг назад. - Говорил же, от тебя одни проблемы. Но тебе вожжа под хвост попала. Тебе непременно захотелось что-то доказать. Доказала? М? Ты что-то кому-то доказала кроме того, что ты настолько тупая, что оставляешь еду обезьянам, которые давно сдохли?! От этих слов у меня слезы на глаза навернулись, но я заставила себя проглотить обиду. Кай просто неправильно понял мои слова. - Я Кате пообещала, - призналась дрожащим голосом, - что никогда не посмотрю на тебя. Потому что Лизка еще может быть жива. И сама же обещание нарушила... - Значит, ты еще глупее, чем кажешься! - рявкнул Кай, продолжая наступать на меня. - Кому здесь нужна твоя мораль? Мертвым все равно! Да здесь вообще всем все равно, переспишь ты со мной, с Бизоном или с сотней местных обезьян! - Мне нужна! - не выдержала я и заорала ему прямо в лицо. - Моя мораль нужна мне! Потому что я не из тех, кто прыгает в кровать к парню подруги, стоит той отвернуться. И я не дикарка, которая действует только на инстинктах. - Да Лизка твоя тоже мертва! Ей тоже уже все равно. Я уже вообще про нее забыл! - он смерил меня взглядом. - А если и жива - так мне плевать! Я сам выбираю, с кем заняться сексом. Не ты и не твоя подруга. Твоя мораль не заставит меня быть с ней, если я больше не хочу! Как не заставит и быть с тобой. Если я больше не хочу. Мои инстинкты, в отличие от твоих, всегда при мне. Последние слова Кай произнес с особой злостью. Подхватив с земли колья, он подошел к кусту, сдернул свою куртку и перекинул через плечо. - Ты что, уходишь? - обомлела я. - А что мне с тобой делать? - фыркнул он. - Я добился, чего хотел. Можно теперь не напрягаться. Похоже, Кай не шутил. Он собрался уйти. - Ты не можешь меня бросить вот так! - у меня опустились руки. - Еще как могу. Ты меня с каким-то другим благородным рыцарем перепутала, - ответил Кай через плечо и скрылся за кустами. Я опустилась на землю, не веря своим глазам. Всего лишь хотела попросить его сделать вид, что ничего не было, а вместо этого Кай разозлился и оставил меня на произвол судьбы! Я беспомощно огляделась. Ветер зашуршал в листве, и показалось, что это кто-то шевелится там, в ветвях, наблюдает за мной и готовится вот-вот напасть. - Кай... вернись... - тонким жалобным голоском протянула я и ударила кулаками по траве, - вернись... пожалуйста... ты мне нужен! Я надеялась, что он все-таки хочет меня проучить. Что постоит за кустами, увидит, что мне плохо, и вернется обратно, чтобы утешить. Это же Кай! Он прыгнул за мной в ледяную воду навстречу неизвестности! Он согревал меня каждую ночь! Был готов выбрать меня, а не Бизона, если бы встал вопрос жизни и смерти! Но время шло, а Кай не возвращался. Я вытерла мокрые щеки. Что же сделала не так? Чем его разозлила? Ведь сказала правду - мы оба поддались эмоциям и адреналину. Это было неосознанно, здесь не стоит даже спорить. Почему он так обиделся на меня? Я задела его лучшие чувства? Но он тоже задел мои. Наговорил кучу гадостей, опять прошелся по болевым точкам, напомнил о потере подруг, хотя это он, он был виноват в крушении! Из-за него мы все находимся на грани гибели! И все-таки я хотела быть с ним. Но не так. Не переступая через собственную совесть. По-честному. - Кай! - я вскочила на ноги, сгребла в охапку свою куртку и побежала, прихрамывая и почти не разбирая дороги, в ту сторону, куда он ушел. - Кай! Кустарник оцарапал голые плечи, но я спешила, боясь, что упущу одну секунду - и опоздаю навсегда. В лесу ведь нет хоженых троп. Стоит Каю немного сменить направление - и мы потеряемся. Я догнала его, когда сердце готовилось уже выскочить из груди от напряжения и бега по пересеченной местности. - Кай! - крикнула что есть сил, увидев его широкую спину. - Пожалуйста, не бросай меня! Он не остановился, хотя шел достаточно медленно. Мне не составило труда преодолеть несколько метров и схватить его за локоть. - Кай! Он с силой вырвался и продолжил идти. Не обернулся и не ответил. Тогда я уронила на землю куртку, бросилась вперед, заступила Каю дорогу и с размаху прижалась к груди, затормозив весом своего тела. Мои ноги проехались по земле, щека плотно впечаталась в его плечо. Кай остановился и тоже выронил свою поклажу. Его руки вытянулись вдоль тела, кулаки сжались. - Пожалуйста, - прошептала я, стискивая его так крепко, будто от силы объятий зависела вся моя дальнейшая жизнь, - нам надо это забыть. Чтобы начать снова. Потом. С чистого листа. После того, как узнаем судьбу Лизы. - Я не могу... просто забыть... - послышался его тихий голос, от которого замерло сердце. - А я не могу идти на сделку со своей совестью. Не знаю, как буду смотреть Лизке в глаза, если окажется, что она жива, а я... а мы... Я всхлипнула, а Кай обхватил мое лицо в ладони и поднял. Посмотрел прямо в глаза серьезным взглядом. - Ты не виновата. Я видел, что ты в пограничном состоянии, но не стал сдерживаться. Воспользовался тобой. Как бы ты ни храбрилась, белоснежка, но ты слаба, как котенок. Стоило тебя раздеть и немножко погладить, как ты поплыла. Я знал, что так будет. Специально соблазнил. Думаешь, это так сложно, если хоть немножко вас, женщин, изучить? Я не дал тебе одуматься, чтобы ты не успела сообразить, что происходит. Ты была напугана, искала утешения. Я хотел секса. Если вдруг твоя подруга окажется жива, я отвечу на все вопросы сам. Тебе не придется. - Но это же не так, - пробормотала я, - ты не должен брать всю вину на себя. Потому что это не так. - Для меня эта вина ничего не значит. А вот ты ее вряд ли выдержишь, - покачал головой Кай. - Поэтому давай ее понесет тот, кто может. Он отпустил меня и собирался наклониться за вещами, но я не позволила. Теперь уже сама обхватила его голову и заставила встретиться взглядом. - Зря ты говоришь, что у тебя внутри почти ничего не осталось, Кай. У тебя там очень много настоящих человеческих качеств. Не думай, что этого никто не видит. С минуту он недоверчиво смотрел на меня. Потом нахмурился, будто разговор стал ему неприятен. - Иногда лучше, чтобы их, и правда, никто не видел, - Кай убрал мои руки и стал собирать вещи. - Пойдем, надо поторопиться. Он не стал ждать, пока я подниму свою куртку, и мне пришлось догонять. Слова Кая не давали покоя. - Почему лучше, чтобы я их не видела? - шагая след в след за ним, я пыталась не отставать. Признаваться, что все тело ломит после вчерашнего заплыва, не решилась. Внезапно меня осенила догадка. - Или ты кого-то другого имел в виду? Бизона? Вот уж кто получил бы премию в номинации 'Козел года'! Как ты вообще решил взять его в команду, если он на каждом шагу норовит тебя подставить? Кай резко остановился и обернулся. - Я делал много разных вещей. Понятно? И Бизон уже тогда был со мной. По крайней мере, я точно знаю, чего от него можно ожидать. - Это касается тех непонятных правил, да? - прищурилась я. - И того непонятного старика, о котором вы говорили? Он кивнул и пошел дальше. - И что вы делали? - не сдавалась я, ускорив шаги. - Почему ты занимаешься контрабандой? Неужели больше ничего не умеешь? Что хорошего в том, чтобы постоянно болтаться в космосе? - Потому что мне это нравится. - Но разве ты не скучаешь по дому? - у меня вырвался тяжелый вздох. - Я вот очень скучаю. Кай пожал плечами. - Мне не по кому скучать. У меня нет дома ни среди землян, ни среди протурбийцев. Все, что у меня было - валяется теперь разбитое в хлам здесь. Я вспомнила, что, убегая от патруля, он беспокоился о потере всего имущества, но тогда и подумать не могла о буквальном значении этих слов. - Но ты же где-то родился... - Я родился в колонии на маленькой планетке, белоснежка. Ее тоже закрыли на карантин. Позже я узнавал: никто не выжил. Мне повезло, что пришлось улететь до того, как там все закончилось. - А я вот родилась на Земле и очень ее люблю, - призналась зачем-то я, - и улетать не хотела. И теперь, наверно, когда вернусь, больше никогда никуда не полечу. Ни за что. Буду сидеть дома, как привязанная. С этими словами я посмотрела в ясное голубое небо. Стоило вспомнить о доме, как нехорошие мысли снова полезли в голову. - Кай... - позвала тихонько. - Что? - недовольным голосом отозвался он. - А что, если... - я сглотнула тугой комок в горле, - что, если за нами все-таки никогда не прилетят? Ты думал об этом всерьез? - Да. С самого первого дня. - Что мы тогда будем делать? Кай чуть замедлил шаг, перекинул куртку с плеча на плечо, не глядя протянул мне свободную руку. Я вложила в нее свою ладонь и почувствовала, что он крепко сжал ее. - Тогда мы будем жить здесь. Долго и счастливо. *** Еще много времени, пока мы шли, то и дело останавливаясь передохнуть, последняя фраза Кая будоражила мое сознание. Что, если так все и будет? Может, мы - единственные люди на этой планете? Я не сомневалась, что Кай нашел бы нам убежище, приноровился добывать еду, и остаток дней мы провели бы вместе. Если не думать о том, что где-то там остались родные, и смириться с участью - все вполне реально. Но реальная перспектива - не значит, что не страшная. А как же черные тени? А как же Бизон? Пусть планета не населена людьми, но это не значит, что она необитаема. А что, если однажды кто-то из нас серьезно заболеет? Что, если я захочу родить ребенка? Нас ожидала ежедневная борьба за место под солнцем. От этих мыслей все романтические мечтания тут же испарялись. К тому же, идти становилось все труднее. Несмотря на то что Кай выбирал дорогу в тени деревьев, сам воздух, плотный из-за влажности, которая испарялась с земли после обильных дождей, с трудом проникал в легкие. Майка липла к спине, а волосы - ко лбу. Солнце в зените нещадно поливало яркими лучами все вокруг. Мы держались параллельно реке, но я старалась пореже смотреть в ту сторону: блики на воде танцевали перед глазами. Кай по-прежнему держал меня за руку. И если поначалу мы просто шли рядом, то теперь, спустя какое-то время, ему приходилось уже тащить меня, как на буксире. Он скрипел зубами, но молчал, поэтому я не выдержала первой. - Давай привал сделаем. Не могу больше. Я выдернула ладонь и, не дожидаясь разрешения, присела в траву, а потом и упала на спину, раскинув руки. Голова кружилась, в теле ощущалась слабость. Кай склонился надо мной, окинул встревоженным взглядом, пощупал лоб. - У тебя температура. Ну вот. Как говорится, стоило лишь подумать о болячках, как они тут как тут. Удивительно, что это случилось только сейчас, если учесть, сколько ночей я уже провела, дрожа в ознобе. - Нет, - поморщилась я, понимая, что отрицаю очевидное, - просто устала. А еще очень жарко. И мы идем уже полдня. Лицо Кая стало еще более взволнованным. - Мы идем не так уж долго. И жара вполне терпимая, - он снова приложил прохладную ладонь к моей голове. - Что-то болит? - Горло, - пожаловалась я. - Но не думаю... - Давай-ка, - Кай потянул мою майку вверх, я послушно вскинула руки. - Полежи здесь. С большим удовольствием я прикрыла глаза. В тени трава оставалась прохладной, она приятно остужала спину. Листва убаюкивала шелестом над головой. Да и сама минутка покоя благодатной негой растеклась по венам. Я почувствовала, как начинаю проваливаться в сон. В этот момент холодная и мокрая ткань опустилась на мой лоб, заставив взвизгнуть от перепада температур. - Тихо! - скомандовал Кай и принялся обтирать мое лицо, шею и грудь. Касания были аккуратными. Я догадалась, что он сходил к реке, намочил мою майку и вернулся обратно. Мужественно вытерпела неприятную процедуру. Кай снова оставил меня в покое, но позже потормошил за плечо. - Вставай. Попей немного и надень ее. Я открыла глаза. В одной руке он протягивал мне майку, с которой капала на землю вода. В другой - находился широкий лист, свернутый в виде чаши. Как узнал, что у меня во рту пересохло? Я с благодарностью схватила питье и осушила до дна. Затем покосилась на майку. - Мокрую надевать?! - Да. Это немного охладит тебя. Натянув одежду и поеживаясь, я попыталась встать, но руки и ноги совсем ослабли. - А можно мы еще немножко отдохнем? - взмолилась тогда. - Хоть еще пять минуточек. - Дана, - Кай приподнял мое лицо за подбородок, в его взгляде сквозило сочувствие. - Ты больна. Тем более, нам надо убираться отсюда. У реки я видел свежие следы. - Какие следы?! - мне даже спать перехотелось. - Человеческие. Там у воды ил еще не весь просох. Кто-то недавно тоже подходил напиться. - Бизон?! - Подошва не на протектере. Не его ботинки. По-моему... - Кай помолчал, как будто раздумывал, пугать меня окончательно или пожалеть, - по-моему, это вообще не та обувь, к которой ты привыкла. - А какая?! Он сделал неопределенный жест. - Может, и самодельная. Трудно понять. Но это не звериные следы, я уверен. - Аборигены, - выдохнула я. Подняла взгляд на Кая. - Может, они мирные? Слабая надежда затеплилась в груди. Чужая помощь нам бы сейчас не помешала. Но Кай, по привычке, оказался более скептически настроенным. - Нельзя рисковать сейчас, - отрезал он и потянул меня за руку. - Вставай. Давай. Вставай. Пока в округе все спокойно. Может, абориген уже давно ушел восвояси. Но не будем это проверять на себе. Со стоном я поднялась на ноги. Кай успел связать колья в охапку и закрепить на поясе. Он повернулся ко мне спиной и чуть наклонился вперед. - Забирайся. Я подсажу. - На тебя?! Верхом?! - Если сможешь сама пройти еще километр и не упасть - вперед, - Кай сделал приглашающий жест, - буду только счастлив за тебя. - Тебе будет тяжело... Он обернулся через плечо и смерил меня взглядом. - Мне тяжело с тобой с первой секунды, как мы сюда рухнули. Особенно тяжело спорить. Забирайся, спиногрызка. Я фыркнула и покачала головой. Каждый раз думала, что нет уже ничего, что Кай бы не сделал для меня - и каждый раз он делал еще больше. Но выбора не было. Я опустилась грудью и животом на его спину, обхватила руками за плечи, кое-как закинула ноги. Подкинув меня повыше, Кай двинулся дальше. Я положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Покачивание напоминало чем-то мерный ход верблюда, на котором однажды доводилось кататься. Из стороны в сторону, из стороны в сторону. Постепенно шум в голове становился все громче, а сознание стало уплывать. Опасность столкнуться с аборигеном казалась уже не такой вероятной. Зато мне снился довольно забавный сон. - Когда мы спасемся, я всем расскажу, какой ты герой, Кай, - сообщила я в нем своему спасителю. - Угу, - он снова подкинул меня, от чего клацнули зубы, но я не стала возмущаться. - Мой папа даст тебе награду за спасение дочери. Он у меня такой, он может. Очень влиятельная личность. - Белоснежка, - послышался стон, - ты бредишь. Замолчи, а? - Не замолчу. Ты спас меня и теперь несешь на себе, как верный конь. Кай проворчал что-то неразборчивое. - Только ты не конь, а мужчина. Очень симпатичный, - я спохватилась, что сказала это вслух, - но не в плане прямо влюбиться в тебя хочется, а так. Просто. - А с виду такая худая... - зачем-то отозвался Кай и подкинул меня в третий раз. - А нам долго еще идти? - поинтересовалась я из вежливости. - Долго. Там впереди возвышенность, придется ее обойти. Это будет легче, чем карабкаться вверх с тобой в охапке. - Ты опять напоминаешь мне, что я - обуза, - огорчилась я и, кажется, даже надула губы. - Ты она и есть, - он вздохнул. - Когда тебе будет плохо, я так не скажу. - Мне уже плохо, белоснежка! Помолчи, а? - Тебе не может быть плохо, потому что ты - герой. Герои всегда идут вперед. - Да чтоб тебя. Сквозь покачивание я потерлась щекой о крепкое плечо и улыбнулась. - И тебя. Досмотреть, чем все закончилось, не успела. Отчаянный вопль выдернул из сна и заставил поднять голову. Кай застыл, как вкопанный, и от того, как напряглась его спина подо мной, я поняла - это не к добру. Разжала руки, сползла и встала на ноги, пошатываясь. Он не возражал. Я огляделась. Похоже, мы успели достаточно удалиться от реки, потому что по левую руку теперь поднималась поросшая деревьями гора. Справа между крупными стволами с коричневой корой виднелись низкорослые кустарники. В этой части местность хорошо просматривалась. Кружевная тень от листвы трепетала на земле, когда ветерок покачивал ветви. Ничто не предвещало беды. Может, показалось? - Ты тоже это слышал? - шепотом спросила я у Кая. Он кивнул, приглядываясь к местности. Я затаила дыхание. Сначала Кай нашел следы у реки, теперь мы услышали крик... Значит ли это, что некто третий в беде? Или он, наоборот, сам на кого-то напал, и мы слышим голос его жертвы, которой лишь по воле случая не стали сами? Вопль повторился. В нем звучали боль и ужас. Голос походил скорее на мужской, хотя, когда сорвался на визг, я уже ни в чем не была уверена. Но кое-что удалось уловить. - Он... приближается? - похолодела я. - Да, - лицо Кая превратилось в суровую маску, - похоже, он бежит на нас. Я затравленно обшарила взглядом кусты в поисках укрытия. Пугал не сам вопящий, а то, что наверняка гналось за ним и заставляло так вопить. Как назло, ни одно место не выглядело подходящим, чтобы спрятаться нам обоим. И снова крик. Он прозвучал гораздо громче и ближе, чем вначале. Кай схватил меня за локоть. - Залезем наверх. Сможешь? Я помогу. Кивком головы он указал в сторону ближайшего дерева с широкими развесистыми ветвями. Я оценила шанс. Если никому не придет в голову разглядывать кроны, то нас могут и не заметить... - Хорошо, - я схватила куртку и обвязала ее рукава вокруг пояса, показывая, что готова. Во взгляде Кая мелькнуло одобрение. Он тоже закрепил свою одежду, подошел к нижней ветке, подпрыгнул, подтянулся и ловко оказался на ней. Сцепив ноги в замок, перегнулся и протянул мне обе руки. Я вложила свои ладони, почувствовала, что Кай тянет вверх, уперлась ногами в ствол, чтобы хоть как-то облегчить ему задачу и распределить вес. От волнения в голове прояснилось, шум ушел, зато нервная дрожь пробежала по телу, ослабляя и без того ватные мышцы. Положение ухудшалось тем, что уже слышался треск кустарника. Кто-то бежал сюда, продираясь сквозь него, а я до сих пор болталась сосиской между небом и землей. Наконец, Кай поднапрягся, сделал рывок. Я тоже извернулась и закинула ногу на ветку, но от этих телодвижений неплотно завязанный узел на куртке распустился, и вещь с тихим шелестом спикировала на траву. Я обомлела. Это же нас выдаст! Но Кай схватил меня за шиворот, заставил полностью заползти на ветку, прижал к себе. - Оставь уже. Некогда, - услышала я тихий шепот над ухом, - надо забраться выше. С его помощью я переместилась на другую ветку, где Кай прилип спиной к стволу, подтянул меня к себе и крепко обхватил двумя руками, чтобы не свалилась вниз. В порыве волнения я вцепилась в его бедра, вжалась затылком в плечо. Мы затаили дыхание и, казалось, практически растворились среди листвы, неподвижные, как каменные истуканы. Через некоторое время внизу показалась фигура. Сначала я подумала, что это человек - очень уж походили очертания. Черные, как смоль, волосы беглеца были длинными, до пояса, и собранными в перевитый бечевкой хвост. Но внимание привлекла странная одежда, словно сплетенная из тонких и гибких прутьев и образующая каркас вокруг широких плеч и крупного торса. Следом взгляд зацепился за желтую кожу на обнаженных руках с сильными мускулами. Протурбиец! На бедрах висели лохмотья грязно-рыжих меховых штанов, что-то вроде унт из того же меха было повязано на ступнях. Я подумала, что в жару носить такую обувь наверняка некомфортно, но потом вспомнила про холодные ночи и даже позавидовала, что сама не имею таких теплых сапожек. Незнакомец бежал так быстро, что споткнулся и упал на четвереньки. Я плотно сжала губы, чтобы не запищать от ужаса, когда он повернул голову и уставился прямо на мою куртку в траве. Несколько секунд стоял в такой позе, видимо, соображая что к чему. Затем обернулся через плечо. Взгляд скользнул по дереву выше, еще выше, пока светло-золотистые глаза с вертикальными зрачками не уставились прямо на меня. Кажется, я прокусила губу. Не только от того, что нас обнаружили. Лицо протурбийца оказалось обезображено. Все левую сторону покрывали огромные волдыри, наполненные мутноватой жидкостью. Приглядевшись, я заметила подобные и на его плечах... Незнакомец открыл рот, словно силился что-то выкрикнуть. Хотел просить о помощи? Или собирался выдать нас преследователям, чтобы отвлечь от себя? Казалось, я сама вот-вот закричу, стоит ему издать хоть один звук. Но протурбиец вдруг дернулся, посмотрел назад. Другая половина его лица, не тронутая пузырями, перекосилась. Он отпрыгнул на спину, пополз, отталкиваясь руками и пятками от земли. На нас уже не смотрел, только туда, где за ним кто-то надвигался. Я скосила глаза, с замирающим сердцем приготовилась увидеть преследователей, но все равно вздрогнула, когда черная масса заструилась между деревьями. Те самые безликие тени, которых уже доводилось встретить ранее! Прежними ломаными движениями, абсолютно беззвучно, они стекались вокруг ползущего протурбийца, окружали его, напоминали собой темные воды, захлестнувшие маленький остров. Беглец широко открыл рот и закричал. Как я уже слышала ранее - пронзительно, до истерики резко переходя на визг. Он вертел головой, искал выход из ловушки, но напрасно - кольцо смыкалось все теснее. Лоснящиеся черные спины закрыли протурбийца от меня, сверху навалились новые ряды. Масса постоянно двигалась, напоминая кипящий муравейник. Крики затихли. Дальше все происходило в полнейшей тишине. Но в моем сознании так и отпечатался последний момент, когда вертикальный зрачок незнакомца расширился от ужаса, встретившись со мной взглядом. Сердце оборвалось. На наших глазах только что произошло убийство. Но что мы могли сделать? Разве что молиться, чтобы нас миновала та же участь, потому что моя куртка по-прежнему лежала в нескольких метрах от кошмарных фигур. А вдруг кто-то из них отвлечется от жертвы и заметит? Если уж перепуганному до паники беглецу хватило ума сообразить посмотреть на дерево, то загадочные фигуры вполне могли сделать так же. Я поняла, что дрожу и только руки Кая не дают свалиться вниз. Внезапно черные тени расступились. Двое из них схватили бездыханное тело протурбийца за ноги и потащили прочь. Руки бедняги волочились по земле, на обезображенном лице навсегда отпечатался ужас. Странно, но нигде не появилось ран или крови. Тем не менее, незнакомец был несомненно мертв. Его глаза уставились в небо, голова подпрыгивала на кочках. Остальные бесполые существа выстроились вереницей и последовали стройной процессией за своей добычей. Еще долго после того, как они ушли, я не решалась пошевелиться. И как теперь заставить себя выйти из укрытия? Как вообще спокойно спать под открытым небом после увиденного? Мне отчаянно хотелось забиться, как зверю, в нору. Да хотя бы вернуться в то обезьянье убежище. Потому что все надежды на постороннюю помощь рухнули. Да и любые мало-мальски радужные мысли тоже исчезли. Не только из-за того, что единственный встреченный нами абориген быстро распрощался с жизнью на наших глазах. Потому что я убедилась в двух вещах, о которых старалась прежде не думать. Пузырчатая болезнь существует. Черные бесполые существа убивают тех, кого встретят на пути. *** - Похоже, они не вернутся. Можно слезать, - тронул за плечо Кай. Я вздрогнула от неожиданности. Кивнула. Спускаться вниз было легче, чем забираться на ветки. Я подобрала куртку, отряхнула и... замерла, сжимая ее в руках. Взгляд сам собой притягивался к тому месту, где совсем недавно лежал протурбиец. Теперь не осталось ни следа, разве что трава немного примялась. Как такое возможно? Сколько еще жертв полегло в этих лесах? Кто знает, может, я стою сейчас как раз на таком участке, где тоже кого-то лишили жизни? Сколько тут безымянных могил? Не хотелось бы оказаться в такой же... - Дай мне нож, - я протянула руку. Кай приподнял бровь. - Дай. Пожалуйста. Он вынул оружие и вложил в мою ладонь. Я подошла к дереву и задумалась. - Я не знаю его имени. Похоже, Кай догадался, что собираюсь сделать. - Нужен вот такой значок, - он подошел и пальцем начертил на коре загогулину. - Она означает 'уважаемый господин'. Относится к тем, кто носит три слоя одежды и более. Сойдет, если хочешь оказать кому-то честь. Я воткнула острие, нервно перехватила рукоятку. Никак не решалась надавить, чтобы оставить первую полоску. - Как ты думаешь, зачем они его поймали? Чтобы съесть? Кай помолчал. - У них нет рта, чтобы есть. Но раз существа забрали тело, значит, их цель не просто убийство. Он им для чего-то нужен. - Может, и хорошо, что забрали. Ты видел его лицо? Наши взгляды встретились. Кай неохотно кивнул. - Мы на пороховой бочке, да? - вздохнула я. - Мы же ели животных и пили воду здесь. Первое разумное существо, которое встретили, оказалось заражено пузырчатой болезнью, а она передается и по воздуху, и по воде. Вместо ответа он накрыл своей рукой мою, надавил, глубоко погружая лезвие в древесную кору. Я не сопротивлялась, просто наблюдала, как черта за чертой появляется рисунок. Уверенно, четко, без исправлений и неровных штрихов. И снова, как в прошлый раз, мне оставалось лишь гадать, откуда берутся все знания Кая. - Сколько слоев одежд ты носил? - вырвалось у меня против воли. - Что? - рука у Кая дрогнула. Кусочек коры откололся и упал к нашим ногам. - Кем ты считался, когда жил на протурбийской планете? Ты умеешь читать и писать. Тебя обучали их грамоте. Я думаю, ты был кем-то вроде вот этого? - я указала на знак. - Уважаемым господином? Он отдернул руку и спрятал нож. Взял мою куртку и сам повязал мне вокруг пояса. Надежно затянул узел. Потрогал лоб и майку. - Пойдем, пока солнце высоко. Нам нужно вернуться к воде. Твой жар немного спал, но одежда почти высохла. Эффект будет недолгим. Не дожидаясь ответа, Кай повернулся, схватил меня за руки и закинул на себя, потом ловко подсадил под бедра и встряхнул, устраивая поудобнее. - Я думаю, ты попал туда по обмену, - пробормотала я, прижимаясь к его спине. - К протурбийцам. Ты родился в колонии, но переехал жить туда в качестве какой-то дипломатической миссии. Кай продолжал идти, изредка вскидывая голову, чтобы сориентироваться по солнцу. - Наверно, - продолжала рассуждать я, - ты ходил в местную школу? Там было интересно? Как тебе удалось выучить такой трудный язык? Почему уехал оттуда? Почему связался с тем гадким стариком и с Бизоном? Поссорился с кем-то, как я - с папой? При мысли о собственных родителях, тоска сдавила горло. Кай споткнулся и выругался, но смог удержать равновесие и не уронить меня. Наш путь между деревьев все не кончался. Я ощутила, как жар снова начинает прибывать. Кровь пульсировала в висках. Все стало казаться глупым: наши попытки спастись, партизанское молчание Кая. - Но все-таки ты уехал и стал возить протурбийцам алкоголь, - выпалила я, - они научили тебя языку, разным знаниям, приняли за своего, а ты подался в контрабандисты и начал их травить. Зачем?! Неожиданно он выпрямился, стряхнув меня на траву. Провел ладонями по лицу, отбросил руки вдоль тела, смерил яростным взглядом. Я заметила то, чего не могла видеть раньше: крупные капли пота на его лбу, пересохшие и потрескавшиеся губы. Конечно, я не весила столько, чтобы здоровый мужчина не мог меня унести, особенно после нескольких дней голодовки. Но и Кая эта вынужденная диета ослабила. С утра мы перекусили разве что орехами, половину из которых я в душевном порыве опрометчиво оставила, а потом он тащил меня на себе по жаре, и привал мы не делали, стараясь как можно дальше убраться от черных существ. Стало стыдно за свою наивность и болтливость. Я подошла и ткнула его пальцем в грудь. - Дальше пойду сама. - Проклятье, Дана... - Кай недоверчиво поморщился, но я уже гордо развернулась на пятках. Правда, с трудом удержалась на ногах - так поплыло перед глазами. Но я понимала: Кай будет продолжать разыгрывать из себя героя, упрямо тащить меня и ни за что не признается, что сам выбился из сил. Поэтому решила притвориться строптивой девицей, чтобы сберечь его гордость. - Ты сейчас упадешь, - мрачно предрек он мне в спину. - Нет, - я вздернула подбородок и успела схватиться за дерево, - я вполне способна идти без твоей помощи. - Героиня хренова... - в два счета Кай догнал меня, подхватил на руки. На миг я потеряла ориентацию в пространстве, а когда открыла глаза - его лицо оказалось совсем рядом, вся злость из взгляда уже испарилась, осталась лишь снисходительная насмешка и нежность. - Ты думаешь, что можешь меня перехитрить? - произнес Кай, крепче прижимая меня к своей груди. - Что ты опять доказываешь? Я закусила губу и отвела взгляд. - Доказываю, что мы оба хреновы герои. Он фыркнул. - Я - не герой. Я - контрабандист, который травит протурбийцев. Забыла? Я спрятала лицо у Кая на плече. - Я еще хуже. Мне подумалось, что черные существа могли добраться до Лизы. И я смирилась с этой мыслью. Понимаешь? Ну вот. Высказала то, в чем боялась признаться самой себе. Я не хочу делить его больше ни с кем. Кай снова споткнулся. Я испуганно вскинула глаза, но поняла, что на этот раз он просто не смотрел себе под ноги. Только на меня. Я попалась - и уже не могла отвести взгляд. Что-то подобное происходило между нами ночью. То, что подтолкнуло нас заняться сексом вопреки всем доводам разума. Я поняла, что среди кошмаров незнакомой планеты, голода, холода, усталости и физической боли именно это и дает нам силы держаться. Потребность в ком-то близком? Моральная поддержка? Любовь?! Что бы это ни было, оно напоминало крохотный огонек свечи, едва затеплившийся между нами. И мы с Каем оба, похоже, отчаянно боялись его задуть. - Мы найдем ее, - прошептал он, - и потом... Я быстро приложила руку к его губам. - Спасибо. Лучше не произносить этого вслух. Загаданные желания имеют свойство не сбываться. Кай сделал еще несколько шагов и вздрогнул. Что-то в его лице изменилось. Он наклонился, медленно поставил меня на землю. - Что случилось? - я опустила взгляд вниз и ахнула: по обе стороны от его лодыжки из земли торчали железные скобы. Обе они сходились вместе, впиваясь штырями в ногу Кая. Капкан?! - Это из-за меня... - я рухнула на колени, схватилась руками за скобы, пытаясь их разжать, - ты не смотрел под ноги... из-за меня... прости... прости... нельзя было отвлекаться... Я чуть не заплакала, когда увидела, как ткань штанов начинает пропитываться кровью. Ну как можно было так парить в облаках! Зачем только начала мечтать о любви? Здесь нет подходящих моментов для нее! Только боль! Только опасность! - Белоснежка... отойди... - странным приглушенным голосом ответил Кай. - Подожди, я помогу! К счастью, капкан оказался хорошо смазанным и не ржавым, потому что даже мои ослабевшие руки смогли развести скобы в стороны и помочь Каю освободиться. Он сделал шаг, упал на колени, по всему телу пробежала судорога. Расширившимися от ужаса глазами я следила за ним. - Отойди... подальше... только осторожно... - Кай повернул голову, попытался улыбнуться, но получился звериный оскал. Я уже начала догадываться, что обычное ранение не вызвало бы такой эффект. - Что с тобой? - прошептала, ощущая, как ухает в груди набат. - Думал... что никогда уже не почувствую этого... - он отрывисто усмехнулся, пальцы скрючились, загребая траву вместе с землей, спина выгнулась, - ты только не пугайся сильно... Поздно. Так я не боялась, даже когда Бизон сбросил меня в поток. - Пожалуйста, - я обхватила голову Кая руками. Как раз, чтобы увидеть, как закатываются его глаза, - скажи, что происходит? - Капкан... смазан... - из-под его побелевших губ вырвался мучительный стон, - парализующим ядом... не думал, что когда-нибудь... снова испытаю это... Я перевела взгляд на торчащие окровавленные железки. - Откуда ты знаешь? Ты уверен? Тело Кая начало сотрясаться в мелких конвульсиях. Зубы стали клацать. - Д-да... - прохрипел он, - так протурбийцы... наказывали... рабов... Рабов? Он был рабом?! Из всех версий и догадок эта казалась самой невероятной. Интересно, Кай признался бы мне, если бы не роковая случайность? Я и подумать не могла, что протурбийцы могут использовать людей в таком качестве. А как же мирные соглашения между нашими цивилизациями? Как же многочисленные дипломатические миссии по освоению протурбийских планет? Разве что нелегально. Такое могли проворачивать нелегально, особенно в отдаленных уголках космоса, до которых не всегда доставало строгое око закона. Так же, как оно не всегда охватывало торговлю алкоголем. Теперь понятно, почему Кая не мучила совесть за контрабанду. Глупый, почему сразу все не рассказал! Стон Кая перерос в крик. Мышцы резко обозначились под кожей. Когда я коснулась его, то ощутила в них стальное напряжение. Болевой спазм. Кая словно разрывало изнутри, он то выгибался, то скручивался в клубок, подтягивая колени к лицу. Крики рвались из горла, хоть было заметно, что он пытается их сдержать. Я не могла наблюдать за его мучениями и просто сидеть в сторонке. Прижала к груди его голову с влажными от невольно проступивших слез щеками, склонилась к уху. - Ш-ш-ш... я с тобой, - прошептала, всеми силами стараясь удержать дергающееся тело хоть в каком-то подобии покоя, - все будет хорошо, Кай. Твердила и сама себе не верила. А вдруг он сейчас перестанет дышать у меня на руках?! Что я тогда буду делать? - Только не умирай! - взмолилась я, кусая губы. - Только не бросай меня одну! - Уходи... - через силу прохрипел Кай. - Услышат... - К-кто услышит? Я оглядела безмолвные деревья и кусты. Вспомнила о черных существах. Конечно, крики далеко разнеслись по лесу. Неужели нас обнаружат? Стало нехорошо. Тревожно. - Уходи! - Кай оттолкнул меня, уткнулся лицом в землю, стискивая в кулаках пучки вырванной травы. Показалось, что вдалеке между деревьями мелькнуло что-то темное. Только ли показалось? Чем больше я напрягала зрение, тем сильнее уверялась в обратном. - Не уйду! Здесь никого нет, - соврала дрожащим голосом. Потянулась, нащупывая на поясе Кая нож. Схватила обеими руками и выставила перед собой. Ну не сдаваться же тепленькой и беспомощной, в самом-то деле! Черные фигуры приближались. Я уже могла разглядеть их глаза: мертвые, пустые, неподвижные. Они смотрели на меня в упор. Я прижалась к Каю, стискивая оружие. Он весь сотрясался мелкой дрожью, но уже не кричал, лишь постанывал. Нас окружили. Куда бы я ни поворачивалась, всюду натыкалась на плотную стену и жуткие взгляды. Страшно было даже пошевелиться, не то что слово сказать. Каждую секунду я ожидала нападения и боялась спровоцировать его неосторожными действиями. Существа, как нарочно, медлили. Почему не торопились атаковать? С протурбийцем все произошло не так. Черные тени обволокли его, едва настигли. Теперь же они словно решили понаблюдать. Внезапно из головы одного существа начал расти бугорок. Он удлинялся, пока не превратился в длинный тонкий щуп, увенчанный шариком. Я с ужасом уставилась на эту штуку. Может, именно такой убили протурбийца на наших глазах? С высоты мы видели только спины. Кто знает, что там происходило на самом деле? Шарик, покачиваясь в воздухе, потянулся ко мне. В глазах потемнело. Они просто не оставили мне выбора. Загнали в угол. На пороге гибели, с умирающим Каем за спиной я поняла, что терять уже нечего. С диким яростным криком размахнулась, полоснула ножом. Лезвие рассекло воздух, прошло по касательной мимо щупа. Шарик, как спелая груша с ветки, шлепнулся в траву. На миг воцарилась немая сцена. Существа уставились на меня, а я - на них. Только раненный мной бесполый мутант вдруг начал извиваться, втягивая обратно кусок щупа. В следующую секунду с десяток шариков одновременно выдвинулись и протянулись ко мне. Я взвыла, размахивая ножом направо и налево и, кажется, умудрилась срубить еще парочку щупов. Но поздно. Незащищенного плеча уже коснулось что-то тугое и гладкое, как резиновый мячик. Взвизгнув, я отшатнулась, посмотрела на Кая - над ним склонилась еще одна фигура, шарик скользнул по обнаженной спине... - Нет! Нет! - я принялась отбиваться так отчаянно, как могла. То ли от температуры, то ли от испуга закружилась голова, ноги подкосились. Я упала рядом с Каем, спрятала лицо в ладонях, приготовилась к ужасной смерти. Но больше ничего не происходило. Когда я осторожно убрала руки, бесполых существ и след простыл. Только в траве остались сморщенные как чернослив крохотные черные шарики, которые удалось срубить ножом. Я вскочила, брезгливо распинала их подальше. Огляделась. Неужели нас оставили в покое?! Похоже, что так. Но почему? Что означали эти настойчивые касания? Может, именно черные твари являются разносчиками пузырчатой болезни? Может, они сейчас нас заразили? Может, они так свои личинки в людей откладывают, а когда те проявятся в виде пузырей - забирают готовые ходячие инкубаторы обратно?! Какие только версии не лезли в голову, одна хуже другой. - Гребаная планета! - не выдержала я. В порыве слепой ярости бросилась к капкану, который и стал причиной новой беды. Откуда только силы взялись? Помогая себе ножом, я раскидала землю, поднатужилась, вырвала железку вместе с цепью, закопанной поглубже. Отшвырнула конструкцию так далеко, как могла. Кто бы ни установил капкан здесь, попадись он мне в ту секунду - глотку бы разорвала. - Гребаные твари! Потом упала на землю, глотая слезы. Подползла к Каю, вытянулась рядом с ним, разглядывая перепачканное грязью лицо. Его черты разгладились. Дыхание было ровным. Кай спал. *** Я лежала и смотрела на него так долго, что сама не заметила, как задремала. Когда очнулась - тени от деревьев стали длиннее, солнце начало клониться к закату. В горле нещадно першило. Зато совершенно не хотелось есть. Из-за болезни пропал аппетит. Кай оставался в прежней позе, на животе, прижимаясь щекой к траве, но его глаза приоткрылись. Я выдохнула, не скрывая облегчения. Обошлось. - Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше? Его мутный взгляд встретился с моим, уголок губ чуть дрогнул в полуулыбке. У меня от этого вида даже в груди защемило. - Привет, белоснежка, - голос у Кая вышел хриплым, сорванным от криков. - Ты еще здесь? - Конечно, здесь, - я погладила его по колючей щеке, - говорила же, что никуда не уйду. - Глупая... - Кай нащупал мое запястье, снял с себя руку, стиснул мои пальцы в своих, - кто-то же мог прийти... - Приходили. Я отбилась. В двух словах я пересказала случившееся. Теперь его глаза распахнулись от удивления. - А ты ожидал чего-то другого? - обиделась я. - Я бы не смогла уйти, зная, что тебе плохо. Ты бы поступил так же. Кай слабо усмехнулся, подтянул мою руку, коснулся пальцев сухими губами. - Девочка, которая жалеет хомяков. - Не хомяков, - возразила я, не в силах оторвать взгляда от его лица, - а тех, кто мне дорог. Мне не важно, кем ты был раньше, Кай. Рабом, контрабандистом или просто засранцем. Ты нужен мне. Не только как источник выживания. Как близкий человек. После того, что мы пережили вместе, иначе просто быть не может. Он прикрыл глаза, задумался. Затем выдохнул: - Хорошо. Я приподнялась. - Ты можешь встать? Что это был за яд? Как твоя нога? Кай медленно принял сидячее положение. Задрал штанину, продемонстрировав мне раненое место. Кровь успела подсохнуть коркой. - Вроде бы кость не раздробило. А яд... им надсмотрщики смазывали пики для устрашения непокорных. - Значит, капкан поставил протурбиец? - Похоже на то. Меня осенило. Поднявшись на ноги, я принялась обшаривать стволы деревьев. Как сразу не подумала? Кай, сидя на траве, наблюдал за мной. Знак в виде острозубых челюстей нашелся через три дерева от того места, где мы находились. Я потрогала старые засохшие царапины на коре. - Предупреждение есть. По виду такое же старое, как и предыдущие символы. - И что с того? - Кай пожал плечами. - А то, - я подошла к нему, - что капкан был смазан. Поэтому я сумела тебя освободить. Понимаешь? Кто-то ухаживает за ловушками. Иначе железки бы давно проржавели и мне не хватило бы сил их разжать. - И собака в колодце была свежая, - нахмурился он. - А знак на камнях - старый, - поддакнула я. - Значит, тот, кто вырезал эти знаки - еще жив! Он зачем-то ставит ловушки, но о них же и предупреждает! Надо только быть внимательными. - Или это его затрепали черные существа, - обломал мои надежды на корню Кай. - Не нравится мне все это, - он посмотрел на небо, - а еще не нравится, что мы опять потеряли уйму времени. Похоже, скоро стемнеет. Придется искать ночлег. Меня тоже это беспокоило. До реки мы так и не дошли, да и вообще передвигались теперь медленно. Кай сумел встать, но так стискивал зубы и припадал на пострадавшую конечность, что нести меня в любом случае бы не смог, а я ползла бледной тенью, собрав последние силы. Кроме того, приходилось все время смотреть под ноги, чтобы не попасть в очередную хитро спрятанную ловушку. Держась за руки, мы наверняка напоминали со стороны два полутрупа. Стало холодать. Без огня, теплой норы или чего-то подобного ночь таила для нас новые опасности. - Залезем на дерево, - наконец, остановился Кай. - Упадем с ветки во сне, - возразила я. - Привяжем себя чем-нибудь. Надо только поискать... В это время между деревьев блеснул огонек. Я схватила Кая за руку, не веря своим глазам. - Смотри! Он послушно повернул голову, пригляделся. Разочарованно вздохнул. - Мы туда не пойдем, белоснежка. - Но почему?! Там огонь! - Мы с тобой сейчас слишком легкая добыча. - Но мы можем притаиться и понаблюдать! Если что-то не понравится, тихонько уйдем, - я уставилась на Кая умоляющим взглядом. - Пойдем, а? После сегодняшней стычки с бесполыми тварями мне уже ничего больше не страшно. Он поморщился. Видимо, не хотел тратить силы на спор. - Ну ладно. Кай двинулся первым. Осторожно пробрался между деревьев, застыл. Стоял так долго, что меня начало глодать любопытство. - Ну что там? - позвала я. Он не ответил. Тогда я сама подошла и вытянула шею. Тут же тихонько ахнула. Неудивительно, что Кай дар речи потерял. Увиденное казалось просто миражом. На поляне среди леса стоял дом из грубо отесанных бревен. Крышу устилала солома. В окнах теплился уютный желтый свет. Вот что за проблеск я заметила среди деревьев. Он так и манил, обещая комфорт и негу. Сбоку к строению прилепился сарайчик. Оттуда доносилось блеяние. Позади, на фоне стремительно темнеющего неба, на вышке вращались лопасти ветряной мельницы. - Да чтоб меня, - пробормотал Кай. - Мы должны туда пойти, - выдохнула я и стиснула его руку. - Мы можем об этом очень сильно пожалеть, - он покачал головой. Конечно, я понимала его осторожность. Но при мысли о ночлеге не под открытым небом разум напрочь отключался и отказывался рассматривать другие варианты. Все мое существо любой ценой стремилось туда, под крышу, в потерянный и такой желанный уют человеческого жилья. - Кай, посмотри на меня, - я заставила его повернуться, - ты думаешь, у меня осталось еще о чем жалеть? Я уже забыла, как выглядит кровать! Я боюсь смотреть на себя в зеркало! Нас сегодня чуть не убили черные монстры! И ты считаешь, что я буду жалеть, что отказалась от единственного пока шанса заночевать в тепле? Должно же нам повезти хоть когда-то! Я произнесла речь с таким жаром, что почти не сомневалась: Кай не откажет. Но он открыл рот и, судя по лицу, все-таки собрался возразить. - Посмотри на себя, - перебила я, - ты сам едва держишься на ногах. Сколько нам еще идти до хвостовой части? Мы должны воспользоваться удачей. Кай перевел тяжелый взгляд на жилище. - Я не верю в удачу, - он помолчал и добавил: - Но если ты хочешь кровать, она у тебя будет. Вне себя от счастья, я едва не захлопала в ладоши. Кай жестом оборвал мои восторги. - Держись тихо. И если что, готовься к любому исходу. Он выхватил нож, дал мне знак идти следом. Пересекая открытое пространство между деревьями и домом, я постоянно оглядывалась по сторонам в ожидании подвоха. Но ни подозрительного шевеления в кустах, ни посторонних звуков не заметила. Только в сарайчике продолжал кто-то блеять и звякала пустая жестянка. Кай привалился спиной к стене, заглянул в окно. Постоял так некоторое время. С неистово колотившимся сердцем я ждала вердикта и мысленно просила судьбу, чтобы та хоть ненадолго улыбнулась нам. Взгляд сам собой поднялся в небо, нашел красную точку среди других, едва проклюнувшихся на куполе. Я знала, что звезды не слышат молитв, но прошептала одну, совсем коротенькую. Пусть им все равно, но мне так было легче. - Там старик, - едва слышно сказал Кай. - Один? Он кивнул. - Это ведь безопасно? - я с надеждой стиснула пальцы обеих рук. - Мы можем войти? Но Кай уже повернулся к двери и постучал. Мы выждали некоторое время, но никто не торопился открывать и впускать нас. Кай снова ударил кулаком по дереву. Ничего. - Может, хозяин умер? - предположила я, сгорая от желания ворваться внутрь и закончить это ожидание. - Он сидит за столом. - Ну и что? Сидя тоже умирают. От сердечного приступа, например, - возразила я. - Или он глухой. Поэтому не открывает. Прежде чем Кай успел придумать еще какой-то аргумент, я сделала шаг и сама толкнула дверь. Изнутри пахнуло теплом, ароматом еды, у меня голова закружилась от удовольствия. Схватив Кая за руку, я ввалилась в помещение, залитое желтоватым подрагивающим светом от толстых неровно вылепленных свечей. Сквозняк, ворвавшийся следом за нами, едва не погасил огоньки, поэтому пришлось срочно захлопнуть дверь. Старик действительно сидел за столом. Его тело покрывало цветастое одеяние с длинными рукавами и полами, напоминающими халат. Из-под низа выглядывал еще подол. Ткань показалась мне потрепанной временем, но когда-то наверняка смотрелась богато. Седые волосы с редкими черными прядками в них стояли торчком. На столе перед хозяином дома находилась тарелка с горкой чего-то белого и деревянная кружка. Похоже, мы застали его за ужином. В очаге, устроенном под дымоходом в дальнем конце комнаты, потрескивал жаркий огонь. Вдоль стен на многочисленных столах или верстаках - я не сумела с ходу разобрать - вперемешку валялись разные вещи, бытовые предметы, меховые шкурки, посуда, какие-то свертки. Деревянный пол устилала жесткая соломенная подстилка с налипшими кое-где комочками земли. В доме давно не делали уборку, здесь царил скорее хаос, чем порядок. Но, тем не менее, в тот момент для меня это были райские кущи. Я приметила еще одну дверь, ведущую в соседние помещения, и уже представила там мягкую постель и такой же горячий очаг. От одного взгляда на еду у меня свело живот. Старик, наконец, почувствовал наше присутствие, повернул голову. Продолговатые, ничуть не помутневшие от давности прожитых лет зрачки уставились на меня. На морщинистом лице клочьями росла седая борода, придавая древнему протурбийцу еще более жуткий вид. - З-здравствуйте, - выпалила я. Он молчал, продолжая гипнотизировать меня взглядом. Неожиданно заговорил Кай. Он произнес несколько слов, я запоздало сообразила, что это приветствие на протурбийском. В университете учила простейшие фразы, просто от волнения не подумала их применить. Хозяин дома и ему не ответил. Уперся ладонями в стол, с видимым трудом поднялся. Шаркая ногами, обутыми в подобие тапок, направился к одному из верстаков. Принялся с шумом разгребать утварь. Мы с Каем переглянулись. Я все больше убеждалась, что старый протурбиец глухой или не в себе. Вдруг он повернулся, обеими руками прижимая к себе на уровне бедра... пневмоавтомат. Я не особенно хорошо разбиралась в оружии, но инстинкт подсказал: это не подделка и не игрушка. Почувствовала, как Кай подтянул меня ближе, загораживая собой. Старик бросил несколько слов на протурбийском. - Ч-что он хочет? - я сглотнула. - Он говорит, что ты больна. Пузырчатой болезнью, - вполголоса пояснил Кай, - и что тебя надо убить. У меня рот так и открылся. - Скажи ему, что это не так! Скажи ему, что я болею, но простудой! Да, у меня температура, мне плохо... но... - я говорила это и сама холодела от мысли, что могу ошибиться. Что, если черные существа все-таки заразили нас? Или мы сами подхватили вирус из окружающей среды? Точнее, я подхватила, подозрение ведь пало только на меня. Но Кай и без подсказок уже начал спорить с протурбийцем. Прислушиваясь к чужой речи, я с замирающим сердцем ждала решения своей участи. Старик явно возмущался, тряс головой, тыкал в меня дулом автомата. Кай говорил уверенно, выставив одну руку вперед в примирительном жесте, но я чувствовала, с какой силой он стискивает другой рукой мои пальцы, и понимала, что внутри у него не так спокойно, как кажется. Наконец протурбиец фыркнул и опустил оружие. Прошаркал к столу, положил автомат на край, направился к очагу. Повернувшись к нам спиной, наклонился над огнем, возле которого на камнях притулилась кастрюлька. Принялся ворошить угли. - Мы можем отобрать автомат, - наклонилась и шепнула я Каю. Он оценил предложенный мной вариант, мотнул головой. - Нет. Подождем. Протурбиец выпрямился, в его руках я заметила пылающую головешку. Прожигая взглядом, он направился ко мне. Тут же захотелось сжаться в комок и спрятаться за широкую спину Кая, но тот, как назло, выдвинул меня перед собой и еще придержал за плечи. - Доверься мне, белоснежка, - скороговоркой пробормотал на ухо, - если не получится, я просто его убью. Я уставилась на приближающегося жуткого старика. Убить его? Я не хотела, чтобы Кай его убивал, пачкал свои руки в крови. Предлагая отобрать автомат, всего лишь собиралась дать деру. А оружие бы пригодилось нам в скитаниях. Но Кай, похоже, был настроен решительно. Я догадалась, что им движет. Он пообещал мне приют на ночь и приготовился добыть его любой ценой. Только от меня зависело, какова она будет. Подняв факел повыше, протурбиец схватил меня за подбородок. Я застыла, как кролик перед удавом. Стоило взглянуть в эти зрачки с близкого расстояния, как оторваться стало невозможно. Две темные полоски на блекло-янтарном фоне радужки притягивали к себе, как два магнита. Казалось, собственное тело уже не принадлежит мне, а руки и ноги сейчас начнут двигаться по воле нового господина. Только дыхание Кая над ухом отвлекало и не давало окончательно свихнуться от ужаса. Протурбиец надавил на мой подбородок, вынудил открыть рот. Поднес огонь так близко, что чуть не опалил лицо. Заглянул в горло. Прищурился. Миг - и ткнул туда пальцем. Я поперхнулась и выпучила глаза, когда заскорузлая кожа скользнула по слизистой оболочке. С отвращением сплюнула кисловатый привкус, стараясь не думать, что теперь могу умереть не от простуды или пузырчатой болезни, а от банальной дизентерии. И вообще, это было мерзко. Старик поднес палец к носу, внимательно рассмотрел 'мазок', понюхал. Вытер руку об одежду, пощупал мой лоб, изучил кожу на щеках и шее, оттянул воротник куртки, заглянул за пазуху. Зачем-то проделал те же манипуляции с Каем, который покорно вытерпел все. Лицо прояснилось. Похоже, осмотр дал положительный результат. Отвернувшись и бормоча что-то под нос, протурбиец пошаркал к очагу, бросил головешку обратно, поставил кастрюльку на огонь. Рядом повесил на крюк закопченный котелок. К нам он, казалось, совершенно потерял интерес. Я посмотрела на Кая. - И что дальше? - Он убедился, что ты не больна. Мы остаемся. Кай приблизился к столу, положил руку на автомат. Старик обернулся через плечо, смерил его взглядом и снова вернулся к своим кастрюлькам. Я только головой покачала. Похоже, протурбиец точно свихнулся. Только что считал нас опасными гостями и вдруг доверчиво позволил хозяйничать в доме. Правда, Кай старался не злоупотреблять гостеприимством. Он переложил оружие обратно в кучу хлама на верстаке, подозвал меня жестом. Я немного осмелела, подошла, но старалась держать протурбийца в поле зрения. - Здесь есть карты, - тронул Кай за плечо. Я посмотрела туда, куда он показал. Да, прямоугольник голографической карты, в данный момент выключенной, валялся рядом с засаленной тряпкой и пустым стеклянным графином. - И не только, - продолжил Кай, - тут, если порыться, можно найти много полезного, что стоит взять в дорогу. - Думаешь, мы можем попросить эти вещи? - я покосилась на старика. - Или просто взять, - поджал Кай губы в суровую линию, - когда отдохнем и наберемся сил. - Нет, - вздохнула я, - так нечестно. Если он не станет нас обижать, то и мы его не должны. - Посмотри на него, белоснежка. Завтра он забудет, что мы вообще тут были. - И все равно, - я ответила ему упрямым взглядом, - если он доверяет нам оружие, мы не можем воспользоваться его слабостью. Мы попросим по-хорошему. Если не отдаст - значит, брать не будем. На скулах Кая заиграли желваки. Наверняка, он мысленно снова обзывал меня дурочкой и вот-вот готов был высказать это вслух. Наш спор прервал протурбиец, который грохнул на стол две плошки с дымящейся едой. Грубовато ткнув меня в плечо, он протянул кружку, на дне которой плескалось что-то темное, прокаркал несколько слов. - Что он хочет? - снова испугалась я. - Это отвар из листьев, которые помогают при ангине, - сообщил Кай. Я с недоверием приняла напиток. - И... мне стоит это выпить? - понюхала и поморщилась. - Ты уверен, что это можно пить? - Если отвар действительно тот, о котором я думаю, то он тебе просто необходим, белоснежка, - с сомнением ответил Кай. - Но если старик что-то перепутал... Решительным жестом он показал, что мы отказываемся от напитка. Косматые брови протурбийца нахмурились. Старик принялся что-то доказывать и возмущаться. Кай бросал резкие короткие ответы. Протурбиец стукнул по столу кулаком, от чего тарелки подпрыгнули, и кусочки еды выпали на столешницу. Кай кивнул в сторону автомата, и я поняла: он намекает, что стоит ближе и может легко дотянуться до оружия. В который раз уже мне приходилось совершать опрометчивый поступок, чтобы закончить чужой спор? Я схватила кружку и проглотила отвар, скривившись, когда горячая жидкость обожгла больное горло. Кай умолк на полуслове и уставился на меня круглыми глазами. Протурбиец довольно захихикал, потирая желтые ладони. - Что? - проворчала я и подвинула к себе тарелку. - Давай уже поедим, пока дают. Присела на один из колченогих табуретов, стоявших вокруг стола. К еде прилагалась двузубая вилка. Поначалу я никак не могла приловчиться, чтобы подцеплять ей кусочки пищи, но потом все-таки справилась и закинула теплый слипшийся комок в рот. Особого вкуса или аромата не ощутила, хотя в целом угощение вышло вполне съедобным. А главное, его было много - наедайся до отвала. С неодобрительным видом Кай снял куртку и отцепил от пояса связку кольев, сложил вещи в сторонке, устроился рядом и взялся за свою миску. - Сейчас бы соуса, - я мечтательно прикрыла глаза. - Протурбийцы ничего не едят с соусом, - буркнул он, все еще сердитый на меня, - и вообще они не стараются искусственно улучшить пищу. Вместо этого добавляют к гарниру либо мясо, либо зелень. Только ее здесь, видимо, нет. Придется есть так. - Ладно, и без соуса сойдет, - пробубнила я с полным ртом. - Все лучше, чем крыса. Но Кай на шутку не поддался и продолжать тему не стал. Принялся ковырять свою порцию. Протурбиец тем временем заинтересовался его вещами. Потыкал пальцем в куртку, осмелел, понюхал ее. Тихонько ахнул при виде заточенных кольев. Схватил их, как ребенок - желанную игрушку, сверкнул глазами, заговорил. Кай ответил что-то. - Хочет забрать себе? - догадалась я. - Говорит, что они как раз нужны ему, чтобы вырыть яму и утыкать днище, - он пожал плечами, - да пусть берет. Будет проще взять взамен что-то полезное. Он покосился на меня, очевидно, намекая на мою просьбу не брать ничего без спроса. - Зачем ему яма? - насторожилась я. Кай спросил и затем перевел: - Он бредит. Говорит, что борется против ашров - демонов, которые уносят проклятые души своей королеве. - Что?! - таких сказок я, пожалуй, не слыхивала с самого детства, когда увлекалась всякими легендами и мифами. - И что, ашры попадутся в яму и напорются на колья? Кай внимательно слушал ответы старика и, в отличие от меня, воспринимал их серьезно. - Нет. Это помощь для тех, за кем гонятся ашры. Лучше броситься на острия, чем попасться в их власть, когда они настигают. Ашры будут очень злы, что не смогли сами растерзать добычу. - Постой-ка... - я даже жевать перестала, - а ты спроси, эти, как их, ашры, они случайно не черного цвета? - Я отбросила вилку и принялась показывать старику жестами. - И у них рта нет? И носа? И двигаются они вот так? Вот это ашры? Протурбиец ахнул и закивал с такой силой, что показалось - голова оторвется. Я повернулась к Каю. - Ты понимаешь, кто хозяин всех ловушек? - Да, - вздохнул он. - Получается, я-то думала, что он предупреждал об опасности, рисуя знаки. Но он предупреждал о другом, - я чувствовала, как у самой кровь стынет в жилах от догадок, - помнишь колодец? 'Легкая смерть'? Я-то считала, что он спасает других! А он лишь предлагает способы самоубийства! Попей отправленной воды, чтобы тебя черные тени не настигли. Только непонятно, почему капкан не со смертельным ядом, и что значит 'запретная зона' в новом понимании. - Яд не смертелен, если организм здоров, - задумчиво проговорил Кай, - но если организм ослаблен болезнью... сердце может просто не выдержать шока. Это походило на правду. Судя по тому, какие мучения перенес он сам, другой человек на его месте: старик, ребенок, слабая женщина, к примеру, могли бы просто погибнуть. Или... тот протурбиец, пораженный пузырчатой болезнью. Вдруг он бы тоже не выжил?! - Он предлагает убить себя тем, кто уже заразился вирусом... - прошептала я. Внезапно старик посмотрел в угол и зашипел. Когда повернулся к нам, от прежнего добродушного выражения не осталось и следа. - Что еще случилось... - простонала я. - А теперь к нему явился воображаемый друг, - сообщил Кай, тоже поглядывая в пустой угол, - и говорит, что нас надо убить, потому что ашры придут сюда за нами и тогда убьют всех. - Опять убить?! - Не волнуйся, автомат разряжен. Я проверил, когда его убирал. Значит, Кай убедился, что оружие не опасно, но не стал разубеждать полоумного старика. Хитро. Вот только резкие перепады настроения безумца все равно пугали. - Похоже, 'запретная зона' - это просто страшилка, чтобы сюда никто не приходил, - приуныла я. Почему-то слегка кольнуло разочарование от того, что доброжелатель, оставлявший предупреждения, на поверку оказался выжившим из ума затерянным в глуши одиночкой. - Скажи ему, что ашры уже встречали нас и не тронули! Скажи, что если бы хотели, они бы давно были тут! Протурбиец отчаянно затряс головой. - Он не верит, - подвел итог Кай. - Ашры не оставляют в живых никого. Такого не может быть. - Но нас же почему-то оставили! Кай вдруг прищурился. Я сразу поняла: что-то задумал. Так и получилось. Он продолжил беседу с протурбийцем, и тот заметно успокоился. Покачивая головой, сложил колья в кучу остального хлама, подошел, подсел к нам за стол. - Что ты ему сказал? - удивилась я. - Я сказал, что мы - друзья его вымышленного друга, просто тот сразу нас не признал. - И он поверил? Протурбиец подвинул свою тарелку с остатками еды и принялся жевать. Улыбнулся мне миролюбивой улыбкой. - Как видишь, - вздохнул Кай. Я покачала головой. Разум старика вряд ли отличался от ребенка. Но вместе с тем, это делало его опасным. Сколько путников он сгубил своими ловушками? Чутье подсказывало, что мы напоролись не на все западни. И сгубил-то из-за чего? От боязни черных существ? Хотя... поживи я тут столько лет в одиночестве, может, тоже бы свихнулась. Кая, похоже, волновали иные мысли. Он потянулся, взял из груды барахла голографическую карту. Повертел в руках, провел кончиками пальцев по запыленной боковой панели с кнопками. - Старая... тысячу лет таких не встречал. - Ровесница твоего звездолета, - не удержалась я от черного юмора. - Старше, - не поддержал шутку Кай, - космический флот землян уже давно использует более современное оборудование. Он сказал это уверенным голосом, будто только и делал, что стоял на капитанском мостике какого-нибудь космического линкора, наподобие тех, которые отправлялись покорять новые галактические просторы, а не бороздил звездное полотно на развалюхе, не выдержавшей гиперпрыжка. Но удивиться я не успела. Кай положил карту на стол между тарелками и нажал кнопку. По экрану разлилось слабое свечение. Сначала ничего не происходило, подсветка то усиливалась, то почти погасала. Но затем все же набрала полную силу, и над столом развернулась трехмерная проекция местности. Кай двинул рукой, уменьшая масштаб, чтобы охватить большую площадь для просмотра. Прежде я могла лишь догадываться об окружающем ландшафте, но теперь уставилась во все глаза на изображение. Вот, кажется, та река, где мы чуть не погибли в потоке... вот равнина с редколесьем... наверно, там рухнул наш звездолет... а вот это что? Двугорбая гора? Похоже на то... Кай повернул картинку, чуть склонил голову на бок, изучая ее, бросил пару фраз старику. Тот оживился, вытер руки об одежду, тоже потянулся к карте, ткнул в несколько участков, загоревшихся другим цветом. - Я спросил, откуда приходят ашры и куда уходят, - вполголоса пояснил мне Кай. Участок с равниной и рекой подсветился бледно-желтым. - Это мертвые земли. - То место, где мы находимся, - кивнула я в знак согласия. Интересно, почему протурбиец назвал их мертвыми? Из-за того, что тут стояло множество опасных ловушек, или все-таки потому, что почти не встречалось животных? Взгляд сам собой двинулся дальше, за пределы реки и цветной границы. Казалось, там, на холмистом рельефе, вот-вот загорится маленькая точка - обломок звездолета, в котором упала Лиза. Большой кусок за рекой окрасился зеленым. - Это земли принца-полукровки, - проговорил Кай вслед за стариком. Протурбиец сдвинул карту дальше, исчезла река и холмы, вдалеке заблестел водоем... море? Пространство перед ним стало красным. - Тут земли безумного короля. А дальше... вода стала черной, она заполонила собой все видимое место на карте. В центре возвышался одинокий остров. Вулканический, судя по всему, так как мне померещилось жерло кратера. - Здесь обитает королева проклятых, - сообщил Кай. - Так далеко... - ахнула я, прикинув расстояние. - Почему же ашры бродят тут? Кай спросил у старика и, похоже, ответ ему не понравился. - Он говорит, что ашры бродят не только тут. Протурбиец закивал, щелкнул пальцами, распластал пятерню над изображением. Мелкие белые пунктирные линии начали заполнять пространство. От острова, ставшего их сосредоточием, они, подобно паутинкам, расползлись во все стороны, заполоняя черные воды, красное побережье, зеленую равнину, желтые холмы с рекой. - Они ходят везде, - вздохнул Кай. Везде? К такому я не была готова. - Откуда это известно? Я имею в виду... как старик, сидящий посреди леса, может иметь точную карту с передвижением иных существ? - Это данные со спутника, - перевел Кай. - На орбите есть спутник?! Похоже, он понял мою мысль без слов. - Да, белоснежка. Но у нас нет оборудования, чтобы передать через него сигнал. - Пока нет, - я стиснула кулаки, - то есть... ты же не воспринял всерьез, что где-то тут живет какой-то принц, король да еще и королева? Скорее всего, кто-то живет, просто более вменяемый, и... - У них может быть оборудование, - подхватил Кай. - Но, как я говорил ранее, они могут не захотеть делиться им с нами. - Но это не значит, что мы не будем пытаться! Посмотри! - я перевела взгляд на карту, переливающуюся перед нашими лицами. - Здесь есть по крайней мере еще два населенных участка. Кто-то да захочет нам помочь! На орбите продолжает вращаться действующий спутник! Это наш шанс. Знать бы, когда и за что закрыли эту планету... здесь, похоже, осталось еще достаточно населения, несмотря на карантин. Значит, пузырчатая болезнь не так уж смертельна?! - Сейчас узнаем, - Кай повернулся к старику. Протурбийцу вопрос не понравился. Он принялся хмурить косматые брови, ворчать что-то под нос. Каю приходилось вслушиваться, чтобы разобрать слова. - Роберт не хочет общаться на эту тему. - Кто такой Роберт? Имя, вроде, не протурбийское? Кай перевел взгляд в угол. - Его вымышленный друг. Он запрещает рассказывать о прошлом. Я скрипнула зубами. Заморочки старика уже не пугали, а раздражали. - Значит, Роберт что-то знает? Можно что-то придумать, чтобы его разговорить? Протурбиец задумчиво посмотрел на меня. Прищелкнул языком, сузил магнетические глаза. На губах заиграла улыбка предвкушения. Рука с черными ногтями потянулась через стол, и я невольно отпрянула. - Он хочет прядь твоих волос, - пояснил Кай, пока палец старика дрожал в воздухе, указывая на меня. Потом добавил тихим голосом: - У протурбийцев нет светловолосых женщин. А таких волос, как у тебя, нет ни у кого, белоснежка. Я вздрогнула. Не так давно Кай и сам с подобным вожделением тянулся к моим прядкам. Мне еще тогда показался странным его повышенный интерес. Ведь у себя дома не только не гордилась, но и, наоборот, недолюбливала эту особенность своей внешности. А теперь он не удивился желанию протурбийца, а, кажется, его... понимал. Как я не обратила раньше внимания, сколько в нем протурбийских повадок? Чем больше погружалась в обстановку чужой планеты, тем больше общих черт находила. Похоже, Кай догадался, о чем думаю. Его глаза тоже сузились, как у старика. - Если я дам волосы, это его разговорит? - я тряхнула головой, чтобы сбросить наваждение. - Вполне, - кивнул он. - Дай нож. Взяв у Кая оружие, я отделила от основной массы волос прядку. Полоснула по ней острием, протянула в сжатом кулаке старику. Тот выхватил добычу, благоговейно провел кончиками пальцев, поднес ближе к глазам, чтобы рассмотреть. - Для него это как золото, - произнес Кай, отбирая нож обратно. Что-то мне подсказывало, что слова касались не только старика... Но протурбиец, просветлев, заговорил, и я вся обратилась в слух. - Его зовут Тхассу, он прилетел сюда много лет назад, когда тут вовсю уже хозяйничали люди. Тут была колония, созданная при шахтах ториевой руды. - Мы проходили это по Истории развития космоса, - вспомнила я, - эпоха освоения соседних галактик началась с того, что наша цивилизация активно заключала с протурбийцами партнерские договоры и разворачивала добычу ценных ресурсов на их второстепенных планетах в обмен на секреты полезных технологий. - Да, белоснежка, - не стал спорить Кай, - похоже на то. В колонии, где я родился, активно разрабатывали драгоценные камни. Но ториевая руда... это главный источник топлива для звездолетов. Ее всегда будет мало. - Как же они решились закрыть планету с таким ценным ресурсом? - озадачилась я. - Протурбийцы не использовали ториевую руду для своих кораблей, - снова прислушался к старику он, - но их послали учиться и наблюдать. Перенимать опыт соседей. Тхассу был инженером-технологом, он познакомился и подружился с Робертом, который приехал сюда надолго со своей семьей: женой и дочерью. Я похлопала ресницами, глядя на старика, нежно сжимающего в ладонях прядь моих волос. - Он - инженер-технолог? Сейчас по нему так не скажешь... - Тш-ш, не отвлекай, - Кай сделал предупреждающий жест. - Люди и протурбийцы успешно наладили здесь быт. - Он мельком глянул в сторону хлама и добавил уже, очевидно, от себя: - Вот почему здесь так много вещей землян. Я все ломал голову, откуда старик их натаскал, они совершенно не в ходу у протурбийцев. Думал, что просто обчистил еще какой-то корабль, упавший ранее. Но, похоже, он давно привык ими пользоваться. - Поэтому карта старая, - согласилась я, - может, еще со времен человеческой колонии. Видимо, от Роберта досталась. Я уже начала понимать, что вымышленный друг присутствует в воображении протурбийца не просто так. Когда-то он существовал в реальности. Потом умер, а протурбиец, чтобы избежать одиночества, продолжил его представлять рядом. Я слышала о таком. В груди кольнуло от жалости. Старик обхватил себя руками и слегка покачивался. Его глаза подернулись дымкой воспоминаний. - Никто не понял, в какой момент все изменилось, - продолжил Кай. - Но пузырчатая болезнь пришла из шахты. Подняли новый пласт. Когда его уже обрабатывали на поверхности и подготавливали к транспортировке, все, кто работал с партией, заболели. Поначалу их отправили на карантин. Груз придержали с отправкой на Землю, но саму добычу руды не остановили. Я прикрыла ладонью рот, понимая, что дальше услышу самую худшую часть истории. Вирус пришел из земли? Сколько времени он дремал там, пока, потревоженный, не взвился в воздух, которым дышали люди? - Протурбийцы старались помочь больным соседям, - пересказывал Кай, - но начали заражаться сами. Болезнь разлеталась со скоростью ветра. А главное, смертность наступала так же быстро. За несколько дней оба поселения опустели наполовину. Когда об этом узнали 'наверху', все транспортное сообщение прекратилось. Даже на связь перестали выходить. Он перевел на меня мрачный взгляд. - Это то, что случилось с моей колонией, белоснежка. Не думаю, что старик врет. В случае подобной необъяснимой эпидемии на помощь рассчитывать просто не приходилось. - И протурбийцы тоже бросили своих? - закусила я губу. - По межгалактическому соглашению, если одна из сторон объявляет планету закрытой с высоким кодом опасности, вторая сторона незамедлительно придерживается статуса объявленной угрозы. - И колонисты просто остались все здесь? Умирать?! Кай обратился к старику, глаза которого влажно блестели в неясном свете свечей. - Люди и протурбийцы - все разбежались, кто куда, спасая свои жизни. Кто-то баррикадировался, не пуская к себе никого. Кто-то уходил в лес, как Тхассу с Робертом и его семьей. Они очень подружились и держались вместе. Построили этот дом. Протурбиец обвел взглядом помещение, вздохнул. - Ашры пришли в тот день, когда умерла жена Роберта. Она заразилась без видимой причины. Просто заболела. Все понимали, что она обречена, но и не могли бросить без помощи. Держали во дворе в специально построенном шалаше. Ашры появились без предупреждения, никто не знал, откуда они взялись. Они схватили женщину, убили и унесли с собой. Меня передернуло, слишком уж живо картина вставала перед глазами. Наверно, потому что я уже видела, как подобное произошло с беглецом в лесу. - Следом заразилась дочь Роберта. С ней случилось примерно то же самое. - А с Робертом? Что с ним стало? Тоже заразился? - ахнула я. Кай посмотрел на меня долгим взглядом. - Я не могу спросить это, белоснежка. Для Тхассу Роберт до сих пор жив. Помедлив, я кивнула. Обезумевший старик потому и разговорился, что мы поддерживали его фантазии. К сожалению, рассеивать их было опасно. - Тогда Тхассу и Роберт стали мстить ашрам, - переводил Кай финал страшной истории. - Они строили ловушки. Иногда со случайными путниками, которые забредали сюда, получали новости о том, что происходит за пределами мертвых земель. - О короле, принце и королеве? - с сомнением протянула я. - Наверно, - Кай пожал плечами. - Скорее всего, это остатки выживших объединились и организовали поселения. - Но кто такие ашры на самом деле? Откуда они взялись, если ни люди, ни протурбийцы их не создавали и не видели раньше? - озадачилась я. - Тхассу этого не знает. Все, что он знал, он нам поведал, - Кай перевел взгляд на карту, где красовался вулканический остров и пробормотал: - Но, похоже, не только вирус пришел из-под земли. - И ашры тоже? - я задумалась над предположением. Действительно, ведь еще в первую встречу с монстрами мы размышляли, что бесполые существа странно выглядят. Так, может, вирус родился вовсе не из земли? Там, во тьме, обитали те, кто не хотел, чтобы их тревожили. А отыскав путь на поверхность, они превратились в хозяев планеты. Теперь стало ясно, что они ловят и уносят тех, кто заразился. По крайней мере, нас с Каем не тронули. Если, конечно, сами не разносят заразу. Неспроста же были те настойчивые прикосновения, без которых нас не оставили в покое. В который раз я ощутила приступ страха от подобной мысли. Старик, тем временем, поднялся и спрятал прядь моих волос в складках одежды. Вернувшись к очагу, порылся среди склянок, расставленных на полке, высыпал содержимое одной в чашку, перетер ступкой и залил кипятком. Размешал пальцем вязкую и густую кашицу, со стуком поставил новое снадобье на стол перед Каем. - А это что? - заинтересовалась я. - Мазь, - перевел Кай пояснения старика, - он заметил, что я хромаю, а на одежде кровь. Тхассу кивнул, взял свою тарелку с остатками еды, пошаркал прочь, скрылся в соседнем помещении. Послышался плеск воды. Я вскинула голову. Вода? Тут имеются даже такие блага цивилизации? Плеск затих, шарканье возобновилось. Скрипнула то ли половица, то ли дверь. Наступила тишина. - Тхассу ушел? - подняла я бровь. Кай, который продолжал задумчиво поворачивать и разглядывать карту, ответил не сразу. - Мы расстроили его. А может, просто пошел спать. Кажется, он боится только ашров. А вот своих случайных гостей - нет. - Если они, конечно, не заражены пузырчатой болезнью, - возразила я, - это - второе, чего наш хозяин боится больше всего на свете. - Думаю, он не ошибается. Жизнь научила его выделять главную опасность. Кай выключил карту и отложил ее. Вернулся к еде. Мне же кусок не лез в горло. Заметив мое состояние, Кай расценил его по-своему. Протянул руку, коснулся моего лба тыльной стороной кисти. - Ты как? Жар, вроде, спадает. Я тоже пощупала свой лоб. Как ни странно, лекарство помогло. Исчезла тяжесть в голове и боль в теле. Даже горло стало меньше першить. Но история Тхассу новым грузом легла на плечи. - Как видишь, он не собирался меня травить, - я вскочила на ноги и принялась перебирать хлам, сама не понимая, что ищу. Хотелось просто занять чем-то руки. - Я и не говорил, что он собирается тебя травить, - спокойным голосом ответил Кай за моей спиной, - я боялся, что он может что-то напутать. - Как видишь, не напутал, - я неосторожно дернула за кусок ткани, на пол тут же упала и разлетелась вдребезги глиняная бутылка. Из темно-зеленой лужи, которая растеклась по доскам, пахнуло чем-то специфическим. Кай поднялся с места, нагнулся, втянул в себя воздух. - Поздравляю, белоснежка, - вздохнул он, - ты только что разбила адский огонь. - Адский огонь? - я с огорчением уставилась на беспорядок. Уже пожалела, что дала волю нервам. - Жидкость, которую трудно потушить, если поджечь. Так ее называют протурбийцы. Поэтому и не хранят в пластиковых или металлических емкостях. Только в глине. Очень уж химически активная. Она бы могла нам пригодиться для костра или в качестве самозащиты, - Кай взял меня обеими руками за плечи и усадил обратно на табурет. - Лучше тебе тут ничего не трогать. Я принесу земли с улицы, чтобы засыпать это, а потом убрать. Он надел куртку и, прихрамывая, вышел. Я подперла рукой подбородок и пригорюнилась. Перспективы радовали все меньше. Одно дело - упасть на необитаемую планету, где главной проблемой стал бы вопрос, что поесть и куда спрятаться от дождя. Другое - суметь не напороться на неведомых существ, вышедших из-под земли, попутно рискуя жизнью, чтобы наладить контакт с местным населением. Как наивна я была, когда в первый день считала холод и голод самыми большими неприятностями! И как вдвойне оказалась наивна, когда придумала себе благодетеля с предупреждениями. Совсем как Тхассу нафантазировал себе друга. Вопреки наставлениям Кая я снова поднялась и начала разбирать хлам, только теперь уже аккуратно. На глаза попалась допотопная пластиковая фоторамка. Наугад я ткнула в нее пальцем. Включился экран. Я всмотрелась в счастливые лица на изображении и почувствовала, как воздух выходит из легких. В таком виде и застал меня Кай, который притащил кучу земли и засыпал ею жидкость на полу. Специфический запах сразу унялся. Отряхнув руки, Кай подошел и наклонил голову, чтобы тоже посмотреть. Даже не стал ругать за то, что не послушалась и рылась в вещах. - Кажется, вот это Роберт, - выдавила я, указав на молодого белобрысого парня с круглым румяным лицом, одетого в военную форму. - А вот это Тхассу. На снимке протурбиец был примерно того же возраста, что и его друг. Колоритные одежды обтягивали крепкую грудь, янтарные глаза блестели, как это бывает в минуты веселья. Они с Робертом положили руки друг другу на плечи. Рядом стояла женщина с девочкой лет пяти. Обе - темноволосые, с широкими улыбками. Обе - с бледно-желтыми глазами и охристой кожей. Обе - протурбийки. - Это не у Роберта жена умерла, - у меня вдруг так задрожали руки, что рамка чуть не выпала, и Каю пришлось ее подхватить. Наши пальцы соприкоснулись, а затем и взгляды пересеклись. - Это была семья Тхассу. Он придумал целую историю, в которой все потери приписал другу. - Значит, это был его способ справиться и выжить, - сильнее стиснул мои руки Кай. - Иначе бы его схур съел его изнутри. - Но куда делся Роберт? Он ведь жил. Он есть на фото! Кай осторожно вытащил из моих пальцев рамку, выключил и отложил ее подальше. Прикрыл тряпьем. Меня тронула его забота. Он прятал от хозяина напоминание, которое могло ранить того сильнее. - Когда я пошел за землей, то на всякий случай обогнул дом, заглянул в сарай. Я грустно улыбнулась. Кай был бы не Кай, если бы не сделал этого. - У хозяина там дикие козы, есть птицы, - продолжил тот, - утром будут яйца и молоко. Угощение обещало порадовать мой истосковавшийся по нормальной еде желудок, но следующие слова Кая напрочь отбили весь аппетит. - Там, в сарае, на балке веревка... огрызок, но очень характерно повязанный... - Роберт не выдержал и покончил с собой, - пришла к выводу я. Кай потер лоб. - Похоже на то. - Почему Тхассу этого не сделал? Он потерял все: жену, дочь, друга... Кай пожал плечами. - У протурбийцев свои понятия. Они верят в силы природы, в интуицию, во внутренние ресурсы. Верят, что когда что-то калечится, природа сама находит способ все исправить. Она и исправила. Тхассу живет. - Но он не в своем уме! - не выдержала я. - Но он живет! - сверкнул глазами Кай. - Живет, несмотря ни на что. И заметь, совсем не плохо по местным меркам. Он в безопасности, тепле, у него свое хозяйство, еда. - Но это не жизнь! Он не соображает, что происходит! Разговаривает с вымышленным другом! Не понимает, какой сейчас день и век на дворе! - Но он живет. Когда остальные - уже нет. - Ты его оправдываешь? Одобряешь? - я не могла поверить своим ушам. - Я просто... - Кай скривился, словно боролся с сомнениями: продолжать или не стоит, - ...был на его месте. И если бы не свихнулся, то не выжил бы. Я смерила его недоверчивым взглядом. - Ты не похож на психа. - Потому что я был не один, - он взял меня за подбородок, - тебе страшно, белоснежка. Я вижу это в твоих глазах, в том, как дрожат твои руки. Но пока ты со мной, ты не свихнешься. Не бойся. Я вдохнула поглубже и заставила себя успокоиться. Кай был прав: я банально запаниковала. Но он, как всегда, смог найти такие слова, чтобы остудить меня и призвать к здравому смыслу. Откуда только сам брал силы? Ведь наверняка тоже испытывал и тревогу, и страх, и обреченность. Что со мной творится? Я же не нытик! Не размазня! Я тряхнула головой и открыла глаза. - Сядь. Надо обработать твою ногу. Кай с видимым облегчением отпустил меня. Качнул головой. - Это царапина. Я уже про нее забыл. - Сядь, - настойчиво повторила я. - Раз ты помогаешь мне не свихнуться, в моих интересах позаботиться, чтобы не остался без ноги. Со вздохом, словно делал мне одолжение, он опустился на табурет, подтянул штанину. Я взяла одну из свечей, поднесла ближе, но из-за запекшейся крови ничего не смогла разглядеть. - Подожди, поищу воды в другой комнате. Соседнее помещение оказалось полутемным, но я предусмотрительно пошла со свечой. Складная перегородка делила комнату на две части. Справа я разглядела три одинаковые постели, забросанные шкурами. Настоящие кровати! Такие, о которых и мечталось все последние дни! Я приблизилась, провела пальцами по черному меху. Откинула шкуру. Белье выглядело старым, но не очень грязным. Да и выбирать не приходилось. Никто не обещал мне тут атласных простыней. Зато возможность полежать на кровати, пусть и закрыв глаза на некоторые нарушения гигиены, манила и притягивала. А этот теплый мех! Завернувшись в такой, можно спать без задних ног, даже если очаг погаснет! С трудом оторвавшись от созерцания благодати, я поспешила за ширму. Там оказался большой деревянный чан, служивший вместо ванны. Рядом стояли ведра и тазы, один из них переполняла грязная посуда. Виднелся темный провал очага. Если развести огонь, то получится самая настоящая купальня! Я подняла свечу повыше, разглядывая обстановку. В стене обнаружился кран с ручным насосом. Когда я подставила ведро и покачала тяжелую скрипучую ручку, на дно с напором брызнула вода. Да здесь практически водопровод имеется. Видимо, инженеры-технологи строили дом на славу. Постель, да еще и ванна... Меня разрывало на две половины. Одна твердила, что я слишком устала, чтобы качать воду, разжигать огонь, греть ее, а затем купаться. Другая - блаженно жмурилась от фантазий, в которых я после теплой ванны шла в теплую постель. Почти как дома, на Земле. Ведь помечтать хоть минутку никто не запрещал? Но тут я вспомнила о Кае и отложила грезы до лучших времен. Отыскала тут же, на крючке, вбитом в стену, подобие полотенца, намочила его в ведре и вернулась в комнату. Присела перед Каем, принялась протирать его израненную лодыжку. - Больно? - спросила с сочувствием, когда тряпка окрасилась кровью. - Нет. Говорю же, что уже забыл об этом. Склонив голову, я застыла. В голосе Кая звучало столько нежности. Он заботился обо мне, я заботилась о нем. Самое прекрасное из всего, что случилось с нами на планете. Может, это он и имел в виду, когда говорил о том, что вместе мы не свихнемся? Я бережно провела полотенцем по его коже. Вокруг ран налились синяки от ушиба. К счастью, воспаление не началось. - У этого яда дезинфицирующий эффект, - сказал Кай, будто подхватил мои мысли, - поэтому его так удобно применять среди рабов. Пугающая болевая атака - и затем никаких проблем с порезом. Он говорил это спокойно, с легкой иронией в голосе, а у меня мороз пробежал по коже. Я подхватила чашку и принялась намазывать еще теплую пасту на пострадавшее место. Кай терпел, не дергался и оказался на редкость покладистым пациентом. - Я б умерла, если бы стала чьей-то рабыней... - пробормотала я, сгорая от непонятного смущения. - Нет, - усмехнулся Кай, - ты бы выжила. Я понял это, когда после крушения нашел тебя пристегнутой в кресле по всем правилам безопасности. Стоя перед ним на коленях, я невольно вскинула глаза. Свет от свечи, стоявшей на краю стола, падал на лицо Кая, погружая одну его половину в тень, а другую - наоборот, ярко выделяя. Вспомнились первые минуты после падения, когда он вот так же склонился надо мной и пытался вернуть к жизни. Он боролся за меня уже тогда. И впервые коснулся моих губ. Кай нагнулся и перехватил мою руку, которой я машинально продолжала водить по его ноге. На миг показалось - сейчас все повторится. Он поцелует меня, а я смогу лишь шумно втягивать воздух и растворяться в его прикосновениях. Потому что он близко, мы одни, и я стою перед ним на коленях. А еще потому, что наши чувства - это единственное, что не дает сойти с ума нам обоим. - Этот дом выглядит замечательно, - произнес Кай, глядя мне в глаза. Мое дыхание перехватило. Я медленно поставила чашку на стол. Понимала, что он хочет сказать больше, чем эти несколько слов. Но не решается. А я не решаюсь даже думать о таком. - Здесь есть даже ванна, - ответила слабым голосом. Пока Кай медлил, мое сердце отбивало оглушительный ритм в висках. - Тебе нравится? - наконец спросил он и сглотнул. Я робко кивнула. - Благодаря стараниям Тхассу в округе сравнительно безопасно, - продолжил Кай. - Хорошо, что он не прогнал нас. - Видимо, не против чьей-то компании. Но судя по тому, как он стар - долго не протянет. Не думаю, что после его смерти сюда прибежит толпа наследников для раздела имущества. - Это грустно, я не хочу такое представлять. Кай прикрыл глаза в знак согласия. Потом снова посмотрел прежним пронзительным взглядом. - Мы могли бы остаться и жить здесь, белоснежка. - Надолго? - я почувствовала, как ком встает в горле. - Навсегда. Он отпустил мою руку и зарылся пальцами в волосы, удерживая перед собой. На переносице прорезалась складка. Отблеск свечи трепетал в зрачках. Ожидание ответа буквально повисло в воздухе между нами. Мое воображение уже пустилось вскачь, стоило обвести взглядом помещение. Я представляла, как мы выкинем весь ненужный хлам, а полезные вещи уберем по местам, наведем чистоту и каждый вечер будем вот так сидеть за столом при свечах и ужинать. Дикая фантазия. И на пару секунд я сдалась, представила, что для нас возможно счастье на двоих в крохотном домике на задворках космоса. Одна ночь с Каем, тщательно запрятанная в сокровенный уголок памяти, причиняла мне боль, потому что была украдена у судьбы. А у нас могли быть тысячи ночей. Долгих, полных неторопливого наслаждения. И тысячи дней бок о бок и рука об руку. То, что вряд ли получится при ином раскладе. Я не питала надежд, что в случае счастливого спасения мы по-прежнему останемся вместе. Все-таки, слишком разные у нас дороги. Получается, лишь совместная беда нас объединяла и давала шанс на отношения. Но секунды истекли, и наступила пора возвращаться в реальность. - А как же Лиза и поиски хвостовой части? Как же Бизон? - проговорила я каким-то чужим, сиплым голосом. - Бизон сам выбрал свою дорогу. Веки Кая дрогнули, и он отвел взгляд. - А Лиза? - не позволила я уйти от ответа. - Ты обещал, что мы найдем ее. - Послушай, белоснежка, - он раздраженно выдохнул, - я обещал это, когда у нас не было другого выхода, кроме как идти вперед. Но теперь есть выбор. Ты слышала рассказ старика и видела карту. Чем дальше мы пойдем, тем больше опасностей нас будет ждать. - И что? Значит, мы бросим Лизу наедине с этими опасностями? Не узнаем ее судьбу? Просто спрячемся здесь, как эгоисты? Складка между бровей Кая углубилась. - Я уже говорил тебе насчет терзаний совести. Они мучают тебя напрасно. Но если надо, я запру тебя здесь силой. А через неделю в любом случае будет уже поздно за кем-то идти... Я отшатнулась в испуге и сбросила его руки с себя. - Ты не посмеешь! Он, видимо, и сам сообразил, что перегнул палку. На лице проступила тревога. - Дана... - А как же спасательный маячок? - перебила я. - Как же мои родители? - Когда я в первый раз попал на чужую планету, то тоже надеялся, - с сочувствием покачал головой Кай. - Но это меня только убивало. А когда надежда ушла, я вдруг огляделся по сторонам и понял, что вокруг есть масса преимуществ. И жизнь наладилась. - Тебе проще искать в нашем положении преимущества, - возразила я, - тебя никто не ждет. Ты сам говорил, что привык болтаться в космосе между двух галактик и больше ничего не имеешь. - Дана... - в его голосе мне почудилась боль, но я запретила себе поддаваться. - Но меня любят и ждут! У меня там мама, папа. Я не хочу состариться тут и всю жизнь прятаться от ашров! Я хочу выбраться! - Дана... мы будем пытаться. Если подвернется случай. - А если не подвернется? Станем мужем и женой поневоле? - Послушай, - Кай неожиданно скрипнул зубами, - не надо думать, что для меня все сводится к постели. Он заметил, что я снова собираюсь перебить, и заговорил быстрее: - Конечно, я не отказался бы делать это с тобой снова и снова. И не только потому, что ты - единственная девчонка во всей округе. Ты нужна мне не только для секса, Дана. Но если тебя этот вопрос беспокоит... мы могли бы просто остаться и жить, как друзья. Окончание фразы далось Каю с трудом. Я видела, как все внутри него протестует против подобного варианта. - И ты скажешь то же самое через месяц? - усмехнулась я. - А через год? А через два? Когда я по-прежнему останусь рядом, и мы будем делить одну крышу, одно помещение, одно жизненное пространство? Только мы - и никого больше? - Я не трону тебя! - прорычал он, с силой встряхнув меня. В другой раз я бы обиделась на такое обращение или испугалась. Но эмоции Кая затронули что-то внутри, и теперь лишь призналась тихонько: - А я вот не уверена, что сама тебя не трону. Глядя, как у него приоткрылся рот, не знала, то ли плакать, то ли смеяться. Сумасшедший, пытающийся убедить меня в том, во что и сам не верил! Неужели он не понимал, как абсурдно наше положение? После той ночи, когда мы горели в руках друг друга, прожить всю жизнь друзьями? Даже моя наивность не помогала поверить в эту сказку. Кай опустил голову, на меня он больше не смотрел. - Нам придется рисковать собой. Будет опасно. Мы можем больше никогда не найти такое хорошее убежище. И можем больше никогда не вернуться обратно, даже если очень захотим. Из моей груди вырвался вздох и сожаления, и облегчения от того, что моя борьба не только с Каем, но и с самой собой окончена. - Я знаю, - сказала я. - Это глупо. - Я знаю. - Ну скажи, почему ты такая упрямая? - Я не знаю. Я поднялась, обхватила его за шею руками, прижалась губами к щеке. Коротко, всего на один миг, но Кай тут же напрягся, словно закаменел в моих объятиях. Его руки стиснули мои плечи в железной хватке. Он повернул голову, я едва успела увернуться от поцелуя. Потупилась с виноватым видом. - Прости, я не могу. Не надо. Кай закрыл глаза, его ноздри раздувались, веки трепетали. Я закусила губу, понимая, что если бы сейчас уступила - мы снова зашли бы слишком далеко. - Ты куда?! - воскликнула, когда он разжал пальцы, одернул штанину и поднялся, с грохотом отодвинув табурет. - Ложись спать. Я еще раз проверю, все ли тихо. С дуновением ветерка из распахнувшейся двери и трепетом огня на столбиках свечей Кай ушел. Я не знала, какой из моих отказов разозлил его больше: остаться жить или ответить на поцелуй. Но то, что Кай покинул меня не в лучшем расположении духа, поняла совершенно точно. Я убрала со стола посуду, отнесла ее в 'умывальню', как окрестила тот закуток за ширмой. Прополоскала и повесила полотенце. Выпрямилась, прислушиваясь к звукам. Оставаться одной в доме было жутко. Без Кая черные тени по углам казались притаившимися чудовищами. И как тут ложиться спать? Крепко стиснув в кулаке оплывающую свечу, я приблизилась к кроватям. Примостила источник света на подоконник узкого окна. Ночь выдалась тихой, здесь, в полутьме, пахло выдубленной кожей и пылью. Я откинула меховую полость, подумав, что ее не мешало бы хорошенько выбить и проветрить. Поправила подушку, разгладила простыни. Сбросила куртку. Прикоснулась пальцами к верхней пуговице кофточки, но так и осталась стоять. Мои мысли то и дело возвращались к Каю. Что он делает сейчас? В прошлый раз вернулся быстрее. За это время можно было уже два круга возле дома сделать. Только зря нагружает больную ногу вместо того, чтобы отдыхать. Я представила, как он просто сидит где-нибудь на пригорке, смотрит в небо и тянет минуты, чтобы не возвращаться и не сталкиваться опять со мной, и почувствовала обиду. В конце концов, почему все всегда должно быть, как он сказал?! Почему, если я не хочу с ним соглашаться, это сразу глупо?! И как он представляет наше совместное житье, если мы не можем спокойно разрешить хоть одно разногласие? Я поняла, что даже если лягу в постель, то не усну. Буду ворочаться и прислушиваться, не скрипнет ли дверь. К тому же, как сомкнуть глаза, оставшись наедине с полубезумным стариком? Тхассу не желал мне зла, но мог причинить невольно. Я взяла свечу и вернулась за ширму. Как всегда, лучший способ унять нервы - это найти себе занятие. Вскоре в очаге уже весело трещал огонь. Имея под рукой все необходимое, развести его не составило труда. Пересиливая боль в спине, я накачала холодной воды в чан, а затем снова наполнила ведра и поставила греться. Теперь требовалось лишь подождать. Поражаясь собственной смелости, я прокралась в дальний конец комнаты, где нашла маленькую дверку. Прислушалась. Почудилось мерное посапывание. Немного воспрянув духом, осторожно толкнула створку. Старик, поджав ноги и повернувшись ко мне спиной, лежал на топчане, который едва уместился в небольшом пространстве. Все остальное место занимал уже привычный мне старый хлам. Спальня походила на гнездо или логово. Видимо, в такой обстановке Тхассу чувствовал себя уютнее. А может, просто не обращал внимания на беспорядок. Убедившись, что старик отдыхает, я плотно закрыла дверь и приставила к ручке железяку, подвернувшуюся под руку. Если Тхассу решит выйти, мое приспособление грохнется и послужит сигналом. Ну и кто теперь не может о себе позаботиться? Я гордо распрямила плечи. Вода все не закипала, а Кай - не приходил. Я принялась слоняться по углам и позевывать. Попробовала поискать что-то из банных принадлежностей: шампунь, мыло. Увы, единственной добычей стал пустой флакончик духов. Видимо, парфюмерная жидкость, если и оставалась, то выпарилась много лет назад. Я покрутила бесполезную стекляшку в руках. А вот налить бы туда адского огня, получилась бы мини-бомба. Если бросить такую в костер, то можно вызвать огромный всполох. Пригодилось бы, например, чтобы отпугнуть дикого зверя. Я подкинула флакончик на ладони, поймала его и улыбнулась своим мыслям. Наконец, послышалось бульканье кипятка. Его хватило, чтобы разбавить воду в чане лишь до степени приятного тепла, но не горячего пара. Я махнула рукой: сойдет и так. Лучше, чем вообще ничего. Скинув одежду, быстро влезла в свою купальню и замычала от блаженства. Как же хорошо! Гораздо, гораздо комфортнее, чем помывка в ледяной реке. Я принялась оттирать кожу от грязи, умыла лицо, но потом сообразила, что если отмокнуть, придется тратить меньше усилий, и блаженно откинулась на деревянный бортик. Закрыла глаза. Кай, конечно, знал, чем меня зацепить, расписывая 'прелести' дальней дороги и то, что мы можем сюда никогда не вернуться. Сердце дрогнуло при мысли, что опять придется ночевать на земле и носить на теле три слоя грязи, но я приказала себе не поддаваться сомнениям. Никто не знает, как все будет. Этот дом мы тоже не чаяли найти, но ведь нашли же! Может, дальше мы найдем что-то еще лучше. Дворец со вкусной едой. Добрых и милых людей. Новый звездолет... Задумавшись, я постепенно задремала. Проснулась от ощущения, что кто-то на меня смотрит. Свечи, расставленные мной вокруг купальни, из высоких столбиков превратились в коренастые пеньки, залитые восковыми слезами. В помещении стало заметно жарче, огонь весело трещал, будто кто-то добавил в него дров. Кай стоял в проходе между ширмой и стеной, привалившись плечом и сложив руки на груди. Он смотрел на меня, и я поняла, что он делает это уже неизвестно сколько времени. Невольно подтянула колени к груди и вжалась в бортик чана. - Я думал, ты уже спишь, - произнес Кай. - Спала, - я обхватила себя руками и отвернулась, чтобы скрыть румянец на щеках. - Ты долго не возвращался. Я думала, что до утра уже не придешь. - Я ждал, пока ты уснешь. Значит, мои догадки подтвердились. Он специально тянул время. - Ну... я и уснула, - смутилась я еще больше. Его присутствие накаляло атмосферу. Если бы Кай просто пошел спать, я бы тихонько вылезла, оделась и пробралась в постель. Но он стоял и смотрел так, что мне становилось не по себе. Нет, я не боялась, что он причинит мне вред. А чего тогда опасалась? Сама не знала. Просто внутренности скручивало в тугой узел. - Ты болеешь. Тебе спать надо, а не в воде плескаться, - бросил Кай. - Чистота - залог здоровья, - осторожно возразила я. - Тебе вот тоже надо спать после перенесенного болевого шока и ранения. И ногу беречь. А ты по улице шляешься. Какое у тебя оправдание? Удар попал в цель. Кай открыл рот, но не нашел, что возразить, и умолк. Я надеялась, что теперь-то он развернется и уйдет, но чаяния не оправдались. Только позу сменил, переставив опорную ногу. Внезапно стало ясно: Кай не уйдет. Как тогда, у реки, когда я провоцировала его на эмоции. Он хочет уйти, понимает, что так надо и так будет лучше. Но не может. А я, как последняя мазохистка, упиваюсь каждой секундой его присутствия. - Ты на меня больше не сердишься? - решилась спросить я. Он медленно покачал головой. - Не хочу портить возможно единственный спокойный вечер. Я выдавила улыбку. - Я тоже. - Хорошо, - Кай вдруг отлепился от стены и принялся расстегивать на себе одежду, - значит, ты не будешь возражать. Стоило ему шагнуть ближе, как меня словно ледяной водой из ведра окатили. - Что ты делаешь? Он фыркнул. - Собираюсь тоже помыться. Ты же сама говоришь, что чистота важнее всего. А я хочу сэкономить силы, раз уж ты сама приготовила воду. Увидев обнаженную грудь Кая, я крепко зажмурилась. Ну и что, что мы уже один раз занимались любовью?! В темноте ничего не было видно! А теперь, в приглушенном желтоватом свете, мои тактильные воспоминания начали сливаться с увиденной картинкой, заставляя щеки пылать еще жарче. - Я, вообще-то, голая! - предприняла я слабую попытку отвратить неизбежное и сжалась в комок. - Да уж вижу, что не в шубе. - У тебя мазь смоется! - Новую нанесу. Она все равно почти впиталась. Раздался плеск, поднятая волна ударила мне в грудь, сразу стало тесно. Ноги Кая бесцеремонно прижались к моим. Очень крепкие, мускулистые, волосатые конечности. Я заерзала, отползая дальше, хоть места для маневра уже не оставалось. - Успокойся, - миролюбиво позвал голос Кая, - я слишком устал, чтобы сегодня посягать на твою девичью честь. И у меня для тебя подарок. Примирительный. В знак моих добрых намерений. Я приоткрыла глаз и увидела, что он сидит очень близко от меня. Вода доходила Каю чуть ниже груди, но сквозь нее прекрасно просматривался его живот и темный треугольник волос ниже между расставленными ногами. Я вспыхнула, начала хватать ртом воздух, понимая, что точно так же он видит меня, и тут заметила, что на протянутой ладони Кая лежит кусок розового мыла. - Где ты это нашел?! - на миг я позабыла про смущение и вцепилась в добычу. - Нашел, - с хитрецой ответил он. - А я искала и не нашла! - я поднесла мыло к лицу. Ноздри защекотал приятный аромат ромашки и розы. - Значит, плохо искала, - хмыкнул Кай, наблюдая за мной сияющими глазами. Опомнившись, я быстро сунула кусок в воду и принялась яростно мылить, взбивая пену. Через несколько минут напряженной работы, вся поверхность скрылась под пенной шапкой. Почувствовав себя увереннее, я откинулась на бортик и выдохнула. Кай тоже положил руки на края чана, его мышцы бугрились и влажно блестели от пены и воды. - Трудный выдался денек, а? Я усмехнулась и закатила глаза. - Гребаная планетка. - Ты ругаешься как пьяный грузчик, - его губы растянулись в ленивой улыбке. - Или как Бизон... - я закусила губу от неожиданной мысли, - только представь, он дрожит сейчас где-нибудь под кустом от холода и не подозревает, что мы тут, почти что в президентском люксе, в шикарной горячей ванне, полной ароматной пены, сытые и спокойные. Хотела бы я увидеть его лицо в этот момент! Представив перекошенную от зависти рожу бритоголового, я покачала головой. - Ну кто ему виноват? - пожал плечами Кай. - Мы вообще должны быть ему благодарны, - улыбнулась я, - если бы не его эгоистичность, мы бы сейчас тоже дрожали от холода под кустом. И не нашли бы этот дом, карту, не узнали бы много полезной информации... И не переспали бы. Я не произнесла этого вслух, но все было понятно и без слов. Улыбка сползла с лица Кая. - Давай останемся, белоснежка, - попросил он, - пожалуйста... - Нет, Кай, - я покачала головой, - нет. Он отвернул голову к плечу, на скулах заиграли желваки. Ну что такое опять? Договорились же не портить вечер! Если он думал, что задобрит меня куском мыла и сможет уговорить, то жестоко просчитался. Но ссориться сейчас мне хотелось меньше всего. Намылив ладони, я потянулась... и соорудила у него на голове шикарную белую корону. Кай покосился на меня со свирепым выражением на лице. - Что ты делаешь? Злой, в короне из пены, он представлял собой такое непередаваемое зрелище, что я не выдержала и расхохоталась. - Ты как ребенок, честное слово, - проворчал он, повернулся... и допустил тем самым роковую ошибку, потому что я одним движением пенных рук украсила его уши пышными серьгами. От смеха у меня из глаз потекли слезы. Кай со скептическим видом наблюдал за этим приступом веселья. За это я добавила ему круглый клоунский нос. - Ты сам ко мне полез... я не виновата... - стонала я, наблюдая созданный шедевр. - Ну и на кого я, по-твоему, похож? - рявкнул он. - На королеву! - я уже буквально рыдала. Раздался грохот. От неожиданности я взвизгнула и прижалась к груди Кая. Услышала шарканье ног. Выглянула из-под его подбородка. В проеме ширмы показалась взлохмаченная голова Тхассу. Похоже, мы слишком шумели, разбудили его, и моя охранная сигнализация сработала. Моргая спросонья, старик уставился на нас. Его глаза тут же расширились. Я сдавленно хрюкнула, когда сообразила, что Кай до сих пор сидит в полном 'ювелирном' наборе: короне, серьгах и украшении для носа. Продолжая обнимать меня, Кай бросил старику несколько отрывистых слов на протурбийском. Тхассу почесал в затылке, посмотрел на нас еще немного и пошаркал обратно. Послышался стук двери. - Что ты ему сказал? - еще подрагивая от смеха, спросила я. - Ничего. Извинился за беспокойство, - Кай провел ладонью по моему мокрому плечу и вдруг добавил: - Сказал, что королева проклятых приказывает ему убраться отсюда. Меня скрутил новый приступ. Я лежала щекой на его груди и дрыгалась от хохота, пока не сообразила, на чем именно лежу и как именно дрыгаюсь. Смех тут же застрял в горле. Я отстранилась, виновато пряча глаза. - Прости. Сама не знаю, что на меня нашло. - Да ничего. Приятно иногда побыть королевой. Я зажала рот ладонью. - Не начинай. Пожалуйста. Сделав губы трубочкой, я выдохнула. Намочила руки и провела ими по волосам Кая, смывая покосившуюся башню из пены. Когда мои пальцы прошлись по его щекам с еще не смытыми полосками грязи, он закрыл глаза. Я тут же отдернула руки. - Нет, - Кай нахмурился, но веки не поднял, - сделай так еще раз. Я не буду шевелиться. Его ладони, и правда, вцепились в бортики, словно хотели их смять. Я замерла в нерешительности. Потом подняла руку и осторожно стерла грязное пятнышко со скулы Кая, готовая в любой момент отпрыгнуть и пожалеть, что не отказала сразу. Но он не двигался, как и обещал. Просто сидел с закрытыми глазами и ждал, что будет дальше. Тогда я набрала еще пены, скользнула руками по шее Кая, по сильным жилам, идущим от уха к плечу, добралась до загривка, запустила пальцы в волосы. - Это забавно, - тихо сказал Кай, - когда тебя кто-то моет. - Никогда не пробовал этого раньше? - так же вполголоса спросила я. Он покачал головой под моими руками. - А я в детстве очень любила, когда мама мыла мне голову, - призналась я, жадно впитывая каждую черточку его мужественного лица. Уголки губ Кая дрогнули в улыбке. Я набрала еще мыла и принялась ерошить его волосы, вымывая из них пыль и грязь. Провела большими пальцами по лбу, стирая въевшийся пот. Поскребла подбородок с жесткой щетиной. Кай жмурился от удовольствия. Мне нравилось чувствовать, что ему приятно. А особенно нравилось, что никто прежде не додумался до такой простой вещи, способной порадовать его. - Неужели твои женщины никогда так тебя не ласкали? - прошептала я. Кай открыл глаза. Застал меня врасплох. Его светло-серый взгляд обжег, как огонь. - Я спал с ними. А не играл в королеву. Горло перехватило. В голове снова пронеслись стоны, услышанные мной ночью в отсеке звездолета. Конечно, он не играл. Это со мной у него странные недоотношения, из-за которых мы творим какие-то глупости. Я не сомневалась, что в других, более привычных обстоятельствах, Кай бы уже воспользовался случаем. То ли усталость и ранение его удерживали от последнего шага, то ли нежелание потом снова бороться с моей совестью. Я отпрянула, отползла на свою половину тесного чана и закусила губу. Откинув голову на бортик, Кай продолжал сверлить меня глазами. Он словно предоставлял мне возможность самой решить, что будет дальше. Тягостное молчание действовало на нервы. - Что ты будешь делать, когда вернешься на Землю? - невпопад спросила я, лишь бы как-то развеять напряженную обстановку. Он ответил не сразу. - Куплю новый звездолет. - А я заберу документы из университета, - зачем-то призналась я, хоть Кай и не старался поддержать беседу. - Космос - это все-таки не мое. Он коротко кивнул. Я поиграла с хлопьями пены, старательно пряча взгляд. - Знаешь, если бы мне кто-то разрешил загадать одно желание, я бы, наверно, пожелала вернуться во времени назад и все-таки уговорила тебя остановиться по требованию патруля. Тогда бы мы не упали. И ничего бы этого не было. А ты? - Я не знаю, чего бы мне пожелать. Смирившись, что светской беседы не получится, я принялась мыть голову. А что еще оставалось делать? Когда закончила и откинула влажные пряди на спину, Кай, наконец, пошевелился. - Кажется, вода совсем остыла. Пора выходить. Я едва успела отвернуться, когда он поднялся на ноги. Сидела так, пока он вытирался. - Иди сюда, - позвал Кай, - вставай, не бойся. Я не смотрю. Я несмело повернула голову. Он, уже одетый, протягивал мне ткань, чтобы вытереться. Я выхватила полотно и быстро в него завернулась. Просушила краем мокрые пряди волос. Кай повернулся, едва успела закончить. В следующую секунду он подхватил меня на руки и прижал к себе. Чуть пошатнулся, припадая на больную ногу, но удержал равновесие. Я тихонько ахнула от этого ощущения беспомощности и неги. Было приятно не одеваться, а плыть по воздуху навстречу мягкой кровати. - Твоя рана... - напомнила тихонько. - Что, никто раньше не носил тебя в постель на руках? - усмехнулся Кай, пропустив мои слова мимо ушей. - Никто... - я сообразила, что значит его намек, и все блаженство мигом слетело, - только не говори мне, что ты вот так всех подряд таскал! - Ну... не всех подряд... - он уложил меня на подушку и ушел, чтобы задуть свечи за ширмой. Я завернулась в меха, как в кокон. Усталость разлилась по всему телу. Как же хорошо, что Кай все-таки не дал мне стряхнуть с себя расслабленность после ванны, а заботливо уложил отдыхать! Веки сами собой смыкались. Кровать за моей спиной прогнулась под чужим весом. Кай вытянул из-под меня край меховой шкуры, одним движением придвинулся ближе, прижал к груди. Я ощутила, как между моих ягодиц уткнулся его твердый мужской орган. Невольно напряглась. - Не бойся, - пробормотал Кай над моим ухом, - это... ничего не значит. Ты голая... красивая... я старался не смотреть. Но ты очень красивая... я обещал, что не трону. - Зачем... - только и смогла выдавить я. - Вдвоем спать безопаснее, вдруг Тхассу выйдет. Не стоит выпускать друг друга из поля зрения. Кай развернул меня лицом к себе. Я оказалась в кольце его рук, прижатая губами к его плечу, но зато наши бедра больше не соприкасались. Пространство под меховой шкурой нагрелось, стало тепло, даже жарко. Я лежала и вдыхала аромат розового мыла, оставшийся на мужской коже. Чувствовала биение крохотной жилки под своей щекой. Прокручивала в голове события вечера. Неожиданно вспомнила, что показалось мне неправильным. - Ты понял мое желание, Кай? Я загадала, чтобы мы не падали. Я не загадывала, чтобы мы никогда не встречались. Губы Кая прижались к моему виску в нежном поцелуе. - Спи, белоснежка. *** Утром я нашла на подушке цветок. Дикий, лесной, с желтой головкой и неказистыми крохотными листиками. Он не источал аромата, кроме терпкого травяного запаха от стебля, но мне хватило того, что от подушки пахло розовым мылом. Я невольно улыбнулась, вспомнив окончание прошлого вечера, но тут же поморщилась от боли в горле. Похоже, действие лекарства прекратилось, и симптомы болезни вернулись вместе с температурой. К счастью, не такой высокой, как прежде. С улицы доносились голоса. Завернувшись в простыню, я перебралась в купальню, где оделась и немного навела порядок. Было бы свинством оставлять тут бедлам после того, как воспользовались гостеприимством хозяина. Тем временем Кай и Тхассу вернулись в дом. Они принесли кувшин молока и чашку, полную яиц. Вскоре на сковороде аппетитно зашипел омлет. - На, выпей это, - Кай, который хромал уже не так заметно, подошел и вручил мне кружку с уже знакомым отваром, - как твоя температура? - Есть немного, - я с благодарностью приняла лекарство и пригубила, поглядывая на Кая поверх ободка посудины. - Тхассу даст нам с собой бутылочку отвара. Тебе надо попить еще день или два, чтобы все окончательно прошло. Я ожидала, что он добавит что-то еще, например, спросит, понравился ли мне цветок, но Кай сделал вид, что ничего особенного не случилось. - А как твоя нога? - поинтересовалась в свою очередь я. - Идти смогу, не волнуйся. Мазь действует, как и твое лекарство. За завтраком он опять крутил карту, перекидывался короткими фразами со стариком. Продумывал маршрут. У меня руки так и чесались отобрать все, чтобы спокойно поел, но я заставляла себя жевать и не вмешиваться. В конце концов речь шла о нашей безопасности. Потом наступила пора собирать вещи. К счастью, Тхассу жадничать не стал. Что-то изменилось в нем за ночь. Старик всячески нам помогал, подсовывал то одно, то другое и все время как-то по-особенному заискивающе смотрел. Кто бы мог подумать, что прошлым вечером он бросался на меня и хотел убить? Наблюдая, как Кай пакует в узел две теплые шкуры, топор, сверток с едой, приспособления для розжига костра, я заметила, что он бросил туда и оставшийся кусочек мыла. К предметам первой необходимости добавилась найденная аптечка с бинтами и дезинфицирующими средствами. Карту он тоже прихватил с собой. С такой экипировкой мы могли не бояться ни случайных ушибов и царапин, ни ночного холода, ни голода. Я воспрянула духом. Почему-то не отпускало ощущение, что теперь у нас все получится. Хорошая ясная погода только укрепила мой настрой. Щурясь от яркого солнца, я оглядела поляну, повернулась, отошла на пару шагов, чтобы окинуть взглядом уютное жилище, в котором было так безопасно. Тхассу стоял на пороге, веки набрякли, нижняя губа дрожала. Я подошла, пожала в ладонях его трясущуюся сухую руку, произнесла, как умела, по-протурбийски: - Спасибо. За все. Он издал жалобный звук, схватил меня и сгреб в объятия. Я даже пискнуть не могла. Старику так не хотелось с нами расставаться, что его эмоции передались мне, и в глазах защипало от непрошенных слез. - Мы никогда вас не забудем, - добавила я уже на родном языке, - правда. Вы нас спасли. Пусть у вас все будет хорошо. Берегите себя. От ашров. И вообще. Неизвестно, понял ли он мои слова или просто кивнул в ответ на сочувствующий тон. Только я выбралась из объятий, как та же участь постигла Кая. Тот похлопал Тхассу по спине, тоже пробормотал что-то на прощание. Перекинув через плечо узел, Кай взял меня за руку. Вид у него был едва ли не мрачнее, чем у старика, когда мы двинулись в путь. - Тхассу будет без нас одиноко, - я обернулась и махнула старику, провожавшему нас взглядом. Кай промолчал. Он шел, глядя прямо перед собой. - Эй! - я дернула его за руку. - Разве с таким лицом уходят навстречу спасению?! Тем более, все складывается не так уж плохо. Мы должны радоваться, что у нас есть необходимое в дорогу. Мы встретили хорошего друга, который нам помог! - Я снова помахала Тхассу. - У нас все получится. Вот увидишь. - Угу, - только и сказал Кай. Назад он ни разу не оглянулся. *** Через некоторое время идти в молчании стало скучно. Я озиралась по сторонам, с удивлением открывая для себя планету заново. Почему раньше не обращала внимания на то, как красиво здесь? Какие исполинские встречаются деревья, какая яркая зелень у травы, в которой то и дело проглядывают пестрые точки - цветы. И воздух какой! Особенный, совсем не похожий на привычный, земной. Нет, наверное, обращала, но как-то мимоходом, попутно. Рассматривала окружающий мир лишь с точки зрения 'съедобное-несъедобное, опасное-неопасное'. А теперь первый шок прошел, и глаза будто по-другому открылись. А может, так повлияло предчувствие скорого возвращения домой? Я даже продумала небольшую речь, с которой встречу отца и спасательную команду, когда те прилетят за нами. Мне нравилось идти бок о бок с Каем, держать его за руку. Не цепляться, как раньше, из последних сил, когда он тащил меня за собой, а именно идти вместе. Это делало нас одним целым. Я украдкой взглянула на него. Сурово поджатые губы, прямой взгляд. Даже учитывая его больную ногу и необходимость делать частые привалы для отдыха, теперь мы двигались быстрее, пробираясь не наугад, а по заранее составленному маршруту, и Кай выглядел более уверенным, меньше озирался по сторонам. Ну почему он сказал, что купит новый звездолет, когда вернется?! Эта мысль не выходила у меня из головы. Как будто совсем не боялся снова попасть в подобную передрягу! Разве не безопаснее было бы остаться на Земле и найти себе другое занятие? Я бы попросила отца помочь в этом вопросе. Попросила бы, если бы Кай хоть намекнул, что рассматривает подобный вариант. Но что-то внутри подсказывало: не рассматривает и мое предложение отвергнет. - Расскажи мне о протурбийцах, - нарушила я молчание, понимая, что если не отвлекусь, начну накручивать себя неприятными думами. - М-м? - Кай чуть повернул голову. Похоже, он так же задумался о чем-то своем. - Ну, нам в университете начали преподавать введение в культуру соседей по космосу, - пояснила я, - но ты-то видел все своими глазами! Вживую! Это гораздо интереснее, чем скучные отфильтрованные истории из учебников. Он пожал плечами. - Главное, что тебе нужно знать, чтобы раз и навсегда понять протурбийцев: они считают людей примитивными созданиями. - Да?! - удивилась я. - Никогда бы так не подумала. Мне казалось, это мы, то есть, наша цивилизация считает их примитивными. Подумай сам: у кого более продвинутые технологии? Кто активно пользуется гиперскачками в пространстве? У них такого нет. Это мы открыли их галактику, а не они - нашу. Мы стали осваивать космос, когда Земля исчерпала свои ресурсы. Ты слышал Тхассу. Мы используем богатство их планет, а они только посылают своих специалистов смотреть и учиться. Мы - дружественная нация, мы не завоевываем, а соседствуем, и они должны быть этому рады. На губах Кая заиграла легкая снисходительная улыбка. Я не поверила своим глазам: он слушал мою пламенную речь, но не разделял мнения! - Ты говоришь, как настоящий примитивный человек, белоснежка. - А ты не согласен?! - Я согласен в том, что протурбийские корабли не используют такое топливо, которое позволило бы им совершать гиперускорение. Их звездолеты тяжелые и неповоротливые, потому что перегружены системой экологической фильтрации. У них практически нет синтетических лекарств, их болезни не излечиваются так быстро, как принято у людей. На Земле бы твоя ангина прошла за сутки, не так ли? - Да, - уверенно кивнула я, - пара уколов и все. - С настойкой, которую дал тебе Тхассу, придется повозиться подольше. - Ну... она тоже помогает... просто не так эффективно. Кай усмехнулся. - Она щадит твою печень. - Печень можно укрепить синтетическими клетками. - А можно не укреплять, - он повернул голову и встретился со мной взглядом, - если не разрушать синтетическими лекарствами. - Ну хорошо, - сдалась я, - и поэтому протурбийцы считают нас примитивными? Из-за лекарств? Да, во всем мире уже признали, что в этом вопросе нам тоже есть чему у них поучиться. Но на Земле просто не существуют многие виды их растений! Поэтому мы не можем их использовать. - Может, росли когда-то? - задумчиво протянул Кай. - Просто вымерли из-за плохой экологии? Он остановился и спустил узел с вещами на землю. Ослабил горловину, достал пластиковую бутылочку с водой, протянул мне. - Передохнем немного. Мы взяли хороший темп, можем себе позволить. Я с готовностью приняла ее. Дневной зной давно вступил в свои права. - Протурбийцы считают нас примитивными, - продолжил Кай, пока я пила, - потому что они считают себя детьми природы, а нас - детьми камня и железа. Я уже говорил тебе, как у них все сводится к самопознанию и интуиции. У них нет мощного топлива для кораблей, потому что они не строят шахты по его добыче, не извлекают радиоактивные материалы на поверхность. Даже на этой планете вирус бы не вышел наружу, если бы колонисты не начали поднимать недра. У протурбийцев автомобили и дома на солнечных батареях. У них нет мощных машин, а на стройке, в каменоломнях они по старинке используют ручной труд. Считают, что так бережнее относятся к природе. - Ручной труд?! - ахнула я. - Но это вообще кощунство! Нигде в мире уже давно не используется ручной труд на тяжелом производстве! Все делают машины! - У каждого своя правда, - Кай отобрал у меня бутылочку, сделал несколько глотков и закрыл крышку. Потом убрал на место и взвалил ношу обратно на плечо. - Они должны радоваться, что мы их не поработили, а предложили дружбу... - пробормотала я и покачала головой. - Наш уровень развития все-таки намного ушел вперед. - Наши цивилизации просто развиваются в разных плоскостях, белоснежка, - возразил Кай и снова взял меня за руку, чтобы двигаться дальше. - Не надо считать других умнее себя. Это ошибка, которая может однажды стоить тебе жизни. То, что ты считаешь слабостью, на самом деле - хитрость или даже мудрость, если будет угодно. Ни один протурбиец открыто не скажет тебе, что с чем-то несогласен. Но ни один протурбиец не работает в каменоломнях, за исключением самых опустившихся личностей. - А кто там работает? - прежде, чем Кай успел ответить, я догадалась сама. - Люди?! И ты там работал? Да? Ты упоминал, что был рабом... - Да. - И что? Куда смотрят наши власти? Наши военные? Разве это не нарушение прав человека? Разве это не нарушение межгалактического соглашения... - Нет, белоснежка. Не нарушение. Потому что люди соглашаются туда пойти добровольно. А волеизъявление свободного разумного человека еще никто не отменял и не имеет право оспорить. В голосе Кая послышался сарказм. - Как они могут добровольно на это пойти... - не могла поверить я своим ушам. - Я же говорю: не стоит недооценивать других. Протурбийцам прекрасно знакомы как сильные стороны людей, так и их слабости. Их интуиция ведет их и никогда не обманывает. Люди не слушают интуицию. - Но только не ты, - прищурилась я, - ты всегда ее слушаешь. И еще этого... схура, да? Ты всегда прислушиваешься к нему. - Меня научили. - Хорошо, - тряхнула я головой. Чтобы свыкнуться с услышанным, требовалось время. - А меня ты можешь чему-нибудь научить? Ну, помимо схура, про которого мы уже говорили. - Могу, - равнодушно отозвался он, - но для этого ты сама должна захотеть чему-то научиться. - А я и хочу! Хочу научиться! - Чему, например? - Да хоть протурбийскому! Ты так здорово на нем болтаешь, а я, кроме 'здрасти', 'до свиданья' и 'спасибо', мало что запомнила, - я загорелась этой идеей. - А что? Куда нам тратить свободное время, пока идем? Научи меня каким-нибудь полезным фразам! Кай фыркнул. - Ладно, учись. Повторяй. Он произнес слово, и на слух оно звучало достаточно просто. Но когда я попробовала его повторить, оказалось, что язык, как тряпичный куль, болтается во рту, и то, что должно было звучать как резкая отрывистая 'ш', на самом деле так не звучало. - Еще раз, - Кай снова подал пример. - Как ты складываешь язык, чтобы получалось?! - возмутилась я. - Если повторишь тысячу раз, у тебя тоже получится, - 'вдохновил' меня он. Я простонала. Но делать нечего, сама напросилась. Повторила. - Не 'ш', а 'ш', - заметил Кай. - Для меня все твои 'ш' звучат одинаково! И все они непроизносимы! - Пока ты не научишься хотя бы говорить, как протурбиец, даже не надейся стать в их глазах кем-то выше примитивного существа. Их язык сложен, они этим гордятся и всегда с удовольствием наблюдают за попытками его копировать. Теперь я уже зарычала. Стиснула кулаки и повторила слово пять раз. - Все равно это не 'ш', - безжалостно издевался надо мной Кай. - Да что это хоть значит? - рассвирепела я. - Надеюсь, какое-нибудь ругательство. Хоть будет мотивация его выучить и практиковать на всех шибко грамотных! - Нет, не ругательство, - неожиданно рассмеялся он. - Это означает 'пощадите'. - Пощадите?! - я даже дар речи утратила на несколько секунд. - Ты учишь меня говорить 'пощадите'?! - А что такого? - с невозмутимым видом ответил Кай. - Очень полезное слово в нашей ситуации. - Но... 'пощадите'... - я собралась с мыслями, - ...это унизительно! Я думала, ты научишь меня другому! Если уж речь зашла о возможной опасности, то хотя бы это должно быть 'не подходи, а то хуже будет!' - Белоснежка, - Кай смерил меня взглядом, - тебя можно сломать одной левой. И ежу понятно, что в случае опасности хуже будет только тебе. - Но лучшая защита - это нападение, - парировала я. - И вообще, почему сразу о плохом? Ты мог бы начать с нейтральных фраз типа 'где тут у вас рация, чтобы связаться со спутником?' или 'помогите нам вернуться домой'. - Ты это не выговоришь, - покачал он головой. - А 'козлиная рожа' выговорю? - надулась я. - 'Козлиная рожа' выговоришь, - чересчур уж покладистым тоном заявил Кай, - но я тебя такому учить не буду. - Это еще почему?! - Девушкам некрасиво ругаться как пьяным грузчикам. - Гребаный протурбийский язык! Кай рассмеялся. Я отвернулась, чтобы он не заметил мою собственную улыбку. Ну а что еще оставалось делать? Ссориться из-за каких-то фраз на протурбийском было бы глупо. Но чтобы он не расслаблялся, я сделала вид, что обиделась всерьез. Неожиданно Кай дернул меня в сторону и прижал всем телом к стволу дерева. На его лице не осталось и следа от веселья. Поймав мой взгляд, он с очень серьезным видом приложил указательный палец к губам. Я кивнула. Все это мы уже проходили. Кай убрал руку, потянул меня вниз, на землю. Ползком по траве мы забрались в ближайший куст и затаились. Вдалеке черным ручейком потекли ашры. Я сжалась в комок, вспомнив, как беспечно болтала с Каем. Вот тебе и выброс из фантазий в реальность. Один приятный вечер так затуманил мой разум, что я забыла, как это страшно - встретить бесполых существ. Больше не хотелось шутить и смеяться. Да и отважный марш-бросок к хвостовой части вдруг, как раньше, стал казаться невыносимо долгим путешествием. Несколько минут - и все закончилось. Последняя фигура мелькнула среди листвы и исчезла. Не сговариваясь, мы с Каем не торопились вставать. Полежали так еще какое-то время, пока не убедились, что ашры не вернутся. Наконец, я позволила себе дышать ровнее и только теперь заметила, что все это время крепко цеплялась за руку Кая. На тыльной стороне его кисти остались красноватые лунки от моих ногтей. Он посмотрел долгим взглядом на это 'украшение' и вздохнул: - Учи лучше 'пощадите', белоснежка. Мне так будет спокойнее. Я не спорила. Я вообще поняла, что с Каем лучше не спорить. Если бы не природное упрямство, иногда игравшее внутри - давно была бы тише воды, ниже травы. Когда мы двинулись в путь, начала послушно бормотать под нос это слово. В конце концов, надо же с чего-то начинать. На место у реки, где Бизон сбросил меня с дерева во время бури, мы вышли во второй половине дня. Я заметила на ветвях знакомые фигурки обезьян и напряглась. - Макаки вернулись. - Вижу, - вполголоса ответил Кай, - давай не делать резких движений. Животные покрикивали резкими голосами, но пока предпочитали не нападать. Медленными аккуратными шагами мы продвинулись по берегу и остановились, чтобы оглядеться. Землю тут основательно подмыло, на кусте висели лохмотья одного из наших бывших брезентов. К сожалению, уже непригодного к использованию. Я вспомнила, как мы прятались от бури, и поежилась. - Как ты думаешь, Бизон где-то тут? Кай изучал что-то под ногами. - Вижу следы. Вроде, его ботинки. Был тут, когда вода схлынула. Наверно, пересидел на дереве, потом слез, - он вскинул голову, - рюкзаков на ветвях нет. Видимо, забрал с собой. - Или утащили обезьяны. Они ведь могли растрепать вещи? - предположила я. - Могли. Но Бизон бы не сдался им без боя. Тогда бы мы наткнулись на следы борьбы. Но их нет. - Чудища тоже нет, - спохватилась я. - Его могло унести течением, когда река вышла из берегов, - Кай повернулся ко мне, - ну не ожило же оно, белоснежка! - Ну кто его знает... - протянула я. - От местного контингента всего можно ожидать. Так что, Бизон просто ушел? Собрал вещи и отправился восвояси? - Возможно, пошел дальше к звездолету, - Кай посмотрел на противоположный берег. - Думаю, он считает нас мертвыми. Я бы точно на его месте так считал. Я тоже взглянула в том направлении. - Что же будет, если Лиза до сих пор там и жива? Он же убьет ее! Даже без особого повода! Просто, чтобы ему досталось больше еды! Кай не ответил. Хотя так было даже лучше. Слушать его очередные мрачные прогнозы по поводу будущего Лизы я бы не выдержала. И так спасалась лишь тем, что гнала от себя дурные мысли. - А вдруг... Бизона унесли ашры? - прошептала я. - Не зря же мы опять на них наткнулись неподалеку. Руки Кая легли на мои плечи и бережно, но твердо развернули. - Мы этого никогда не узнаем, белоснежка, - он погладил меня по щеке. Я точно знала: чтобы успокоить и утешить, - если будем просто стоять вот так. Над нашими головами пронзительно заверещала обезьяна. Хор голосов подхватил ее вопль. - Пойдем, - Кай переменился в лице, схватил меня за руку и потащил в воду, - быстрее, пока они не начали кидаться или не позвали сюда кого-то еще. - Прямо так?! - взвизгнула я, когда с разбега наступила в ледяную воду. После чудесного спасения из потопа страх еще жил внутри. Я понимала, что сейчас нет бури, и поверхность реки спокойная, но воспоминания о том, как тонула, накинулись с прежней силой. От этого все мышцы одеревенели, и если бы Кай не тянул за собой, я бы так и стояла истуканом. - Нам все равно надо на ту сторону! Давай! - рявкнул он, и в это время в траву позади меня со свистом приземлился первый камень. Я по инерции сделала несколько шагов, чтобы избежать очередного удара. Но как только течение потянуло по ногам, обволокло колени, снова застопорилась. Обезьяны скакали по веткам и вопили. Несколько камней, брошенных с особой меткостью, подняли фонтанчики брызг у самой кромки воды. - Нельзя стоять долго! - дернул меня за руку Кай. - Хочешь второй раз ангину подхватить? Ступни, и правда, стали замерзать, не говоря уже о том, что я промочила обувь и низ штанин. На жаре невелика беда, но чтобы высохнуть, требовалось для начала выбраться на сушу. А я только и могла думать о том, как погружаюсь в пучину с головой. - Мы не можем вернуться назад! - скрипнул зубами Кай. - Уже не можем! Зачем он продолжал это втолковывать? Я и сама все прекрасно понимала. Но одно дело - мысленно согласиться, а другое - заставить непослушное тело двигаться. Что там говорилось про инстинкты? Мои, например, отчаянно вопили, чтобы я оставалась на месте. - Т-там глубоко... - пролепетала я. - Ну как хочешь, - со свирепым выражением лица Кай потянулся ко мне, но я с визгом отпрыгнула и едва не плюхнулась на спину: илистое дно под ногами оказалось скользким. - Мы упадем оба! Не надо! - закричала я. Кай хотел что-то ответить, но вдруг охнул и согнулся в три погибели. - Что такое? - у меня внутри все оборвалось. - Нога... - с мучительным стоном он схватился за колено, - ...от холодной воды рану разбередило... ох, твою ж налево... Я едва успела подставить плечо, чтобы Кай не упал. Он крепко стиснул челюсти, аж зубы заскрипели. - Больно, да? - я так разволновалась, что забыла о своих собственных бедах. Оглянулась, но обезьяны продолжали караулить нас. Посмотрела вперед. Всего каких-то несколько метров. Вроде и немного, но кажется - непреодолимое расстояние. Кай снова застонал, на этот раз громче. Выдохнув, с полной обреченностью в душе, я шагнула вперед, помогая ему передвигаться. Наши ноги скользили по дну, по мере погружения течение так и норовило принять в свои объятия. Я чувствовала, как бьется сердце: мелко-мелко, как у птицы. Но Каю было гораздо хуже, без моей помощи он давно бы упал, а ведь еще умудрялся держать узел с вещами! Вода поднялась выше бедер. Когда обжигающий холод добрался до пупка, я втянула живот. Но теперь берег стал ближе, и, как раненый зверь, из последних сил я рванулась к спасительной суше. Еще один шаг заставил ахнуть от ледяных мурашек по коже, но потом стало легче. Уровень воды снижался. Кай, видимо, тоже ощутил облегчение. Он меньше опирался на меня и больше - на свою ногу. Поднимая брызги, мы уже почти без помощи друг друга преодолели последние сантиметры и упали на траву. Я стянула туфли, вылила из них воду, кое-как отжала штаны. Посмотрела на реку, все еще не в силах поверить, что сумела преодолеть это препятствие. И на нас даже никто не напал! Редкая удача! Обезьяны на том берегу утихли, потеряв к нам интерес. - Ну как ты? - вспомнила я о Кае и повернулась к нему. Он выглядел странно. Откинулся назад, на локти, и совсем не казался пострадавшим. На губах играла виноватая улыбка. - Уже лучше. Спасибо. Ты меня спасла. - Что? - до меня медленно доходило, что же на самом деле случилось. - Так у тебя ничего не болело! Ты притворялся! Ах ты... да ты специально это сделал! А я... а ты... - Тише, тише, - он перехватил мои запястья, когда я со сжатыми кулаками готовилась отомстить за обиду. - Моя храбрая победительница ашров. Ты становишься смелой, только когда надо спасать того, кого тебе жаль. Несколько мгновений я еще смотрела ему в глаза, а потом опомнилась, отобрала руки и отвернулась. Кай не стал удерживать. Я не знала, злиться на него или благодарить. Если бы не его уловка, мы бы по-прежнему топтались посреди реки. Но использовать мои слабости против меня! Сам же недавно говорил, что так поступают протурбийцы с примитивными людишками! Так вот какой он меня считает? Примитивной?! Я фыркнула в ответ на собственные мысли. - Бизон тоже проходил здесь, - отвлек меня от размышлений голос Кая. - Вон его следы на берегу. - Обнови мазь на ране после купания, - только и проворчала я в ответ. После небольшого отдыха мы двинулись дальше. Местность на этой стороне реки изменилась. Лес стал гуще, и наш путь уходил под заметным уклоном вверх. Мы поднимались на возвышенность. Я припомнила, что на карте где-то в этом районе видела горы, но из-за густой растительности не удавалось что-то рассмотреть. Через некоторое время на небольшом пятачке под деревом обнаружилось кострище. Кай опустился на колени, потрогал золу. - Едва теплая. Почти остыла. - Бизон? - напряглась я и на всякий случай огляделась. - Скорее всего. Что-то мы не встречали в местных лесах кострища ранее. Только разводили сами. А у него остались все вещи, - Кай пошарил в траве и хмыкнул: - Рыбьи кости. Видимо, запекал тут рыбу и ел. - Это точно Бизон, - кивнула я, - вот же зараза! Трескал то, что ты наловил! Похоже, встреча с бритоголовым была неминуема. Мы шли по его следам к той же цели, что и он. Что случится, когда мы, наконец, посмотрим в глаза друг другу? Испытает ли он стыд за то, что натворил? Вряд ли, ведь после убийства Кати только паясничал и притворялся невиновным. Спустить еще одно преступление Бизону означало развязать ему руки. Он почувствует вседозволенность. На Земле бы его посадили за решетку и изолировали от общества, чтобы больше никому не причинил вред. Но здесь не было решеток или властей. По суровым законам чужой планеты существовал лишь один выход - мы должны его убить. Кай не говорил об этом, но я понимала все без лишних слов. После найденного кострища он вынул нож и держал его в руке, пока мы шли дальше. Немедленная готовность к бою сквозила в каждом движении. Еще через некоторое время впереди в траве замаячило что-то серое. Придержав меня, чтобы не рвалась на амбразуру, Кай осторожно приблизился. - Шкура... Он нагнулся и поднял ее за край. - Это шкура того монстра! - воскликнула я. - Бизон содрал ее и хотел взять с собой. Странно, почему вдруг бросил? - Может и не бросил, - задумчиво протянул Кай, поглаживая мех большим пальцем. Поднял голову и посмотрел вокруг. - Смотри. Вон как на кустах ветки изломаны. Словно кто-то продирался. Шкура могла выпасть, если он... бежал. - От кого? - я сглотнула. - От ашров? Кай лишь пожал плечами. Он пошел вперед, волоча находку за собой. Я поспешила следом. Один из рюкзаков мы нашли шагов через пятьдесят от этого места так же брошенным в траву. Мне все больше начинало казаться, что я поторопилась выносить Бизону смертный приговор. Кто-то более расторопный сделал это за нас. Кай присел, подергал застежки, заглянул внутрь. - Все на месте, - он выпрямился и бросил находку к моим ногам. - Придется тебя нагрузить, белоснежка. Без лишних слов я взвалила ношу на спину. Если Бизон не взял ничего, значит, тоже бросил впопыхах? Словно скидывал груз, чтобы легче уносить ноги? Мое воображение разыгралось, подкидывая одну картинку за другой. - Мы по-прежнему идем по его следам? - спросила, когда мы преодолели еще какое-то расстояние. - Мы идем к звездолету, - отрезал Кай. - То есть... мы не ищем Бизона? Не хотим своими глазами убедиться, какая судьба его постигла? - У нас теперь есть все вещи. Их даже больше, чем раньше. Зачем нам Бизон? - Но... тебе не любопытно узнать, что с ним случилось? - Нет. - А вдруг это все-таки ашры?! - Тем более, хочу побыстрее убраться из этого квадрата. Я вздохнула и смирилась. В конце концов, так будет лучше. Бизон сам виноват в том, что с ним случилось. Неожиданно Кай замедлил шаг. - За нами кто-то наблюдает. - Что?! - я невольно прижалась к его руке, выискивая взглядом опасность. - Не знаю. Не могу отделаться от этого ощущения уже минут пять. Мы замерли, слушая свое учащенное дыхание и шелест листвы над головой. - Скоро закат, - сказал Кай зачем-то. - Нам бы поторопиться. - Д-давай поторопимся, - откликнулась я. Но не успели мы припустить дальше, как раздался рев. Скорее даже воинственный клич. Что-то темное прыгнуло слева. Кай оттолкнул меня, развернулся, взмахнул ножом. Клич перерос в вопль боли. Широко распахнутыми глазами я уставилась на низкорослое и коренастое мохнатое существо, отпрыгнувшее назад. Человек? Кровь из рассеченного запястья потекла вполне настоящая, темно-красная. Нет, протурбиец! Просто руки настолько покрыты грязью, что желтая кожа кажется серой, но длинные черные ногти ни с чем не перепутать. В то же время он совсем не походил ни на Тхассу, ни на того, больного пузырчатой болезнью. Волосы спутанной паклей торчали вокруг головы. То, что поначалу я приняла за мех на теле существа, оказалось всего лишь одеянием. Ноги были босыми, выражение глаз с тонюсенькими зрачками - диким. Их взгляд то и дело с ненавистью возвращался к шкуре, которую Кай тащил за собой и отбросил в момент нападения. Открыв рот, дикарь затараторил что-то. На лице Кая отразилось удивление. Не успела я и глазом моргнуть - как чужак изловчился и снова прыгнул на Кая. Меня он словно не замечал. Все произошло стремительно. Только что они оба стояли на ногах - и вдруг оказались в плотном клубке на земле. А в следующую секунду рука Кая со стиснутым в кулаке ножом оказалась у его собственного горла, а дикарь с перекошенным от злобы лицом нависал над ним, удерживая в таком положении. Меня словно кипятком окатили. - Нет! - не помня себя, я бросилась на колени. Вцепилась в мохнатое источающее смрад плечо. Спасительное слово на протурбийском пришло на ум само собой: - Пощадите! Пощадите! Оскалив кривые желтые зубы, дикарь принялся еще глубже вдавливать лезвие в кожу Кая. Тот напряг мышцы, чтобы преодолеть сопротивление, но коротышка оказался на удивление силен. - Пощадите! - снова крикнула я в отчаянии. - Он... не понимает, - прохрипел Кай, продолжая бороться за жизнь, - он... не говорит по-протурбийски. Не понимает?! Я чуть не плюнула от горькой досады. Теперь стало ясно, почему Кай так удивился, услышав тарабарщину. Но времени раздумывать не осталось. В любой момент могла пролиться кровь. Не придумав ничего лучше, я схватила собственные волосы и затрясла их кончиками прямо перед жуткой рожей дикаря. - Смотри! Видишь? Смотри! Нравится? Уловка сработала. Нападающего удалось отвлечь. Я специально погладила прядки, поиграла ими, позволяя вдоволь налюбоваться. Для Тхассу же мои волосы показались настоящим сокровищем, а я сделала ставку на то, что протурбийцы, даже полудикие, вряд ли так уж сильно отличаются друг от друга. - Смотри, красиво? - продолжила я, сама едва дыша от страха. Любое неверное действие могло стоить жизни не только Каю, но и мне. - Хочешь, подарю? Дикарь издал гортанный звук, в котором почудилась заинтересованность. Помогая себе жестами и мимикой преодолеть языковой барьер, я принялась торговаться. - Не надо убивать. Не надо. Друзья. Понял? Мы - друзья, - помахивая одной прядкой, я протянула свободную руку и положила ее поверх сплетенных в твердой хватке пальцев Кая и дикаря. Только бы не сделать хуже... только бы... Дикарь едва уловимо дернулся, будто хотел сбросить мою ладонь. Кай со свистом втянул в себя воздух. - Смотри, - позвала я чужака ласковым голосом, - дарю. Красиво? Дарю. Нащупав лезвие, я просунула пальцы между руками обоих и попыталась добраться до рукоятки. Бросила взгляд на Кая. С ножом у горла, на волоске от смерти он не мог сделать ничего, кроме как положиться на меня. Решится ли? Доверит ли свою жизнь в мои неумелые дрожащие руки? Без слов, без договоренности, просто как единственный шанс на спасение? Кай тоже посмотрел на меня. Его глаза умоляли меня не творить глупостей. Но пальцы слегка разжались, позволяя перехватить нож. Медленно и осторожно я вытащила лезвие. Так, чтобы дикарь видел, поднесла к своим волосам. Отсекла прядку. Тот следил, как завороженный. Я протянула подарок на ладони. - Друзья. Бери. А мы уходим, - показала на Кая, - убивать нельзя. За подарок. Дикарь взял прядь волос из моих рук. С благоговением поднес к носу, понюхал, высунул бледно-розовый язык и кончиком попробовал на вкус. Его лицо озарилось радостью. - Давай, белоснежка! - шепнул Кай. Одним движением я сунула нож обратно в его пальцы. Но нанести удар он не успел. Вскинув голову, дикарь закричал что-то и отбил его руку. С разных сторон, как тараканы из коробки с печеньем, на нас повыпрыгивали и повыбегали такие же, как он, мохнатые полурослики. Кай сделал рывок, но его перехватили еще двое. Дикарь повернулся ко мне. Грязная пятерня просвистела в воздухе, накрыла мое лицо. В следующую секунду мой затылок пронзила боль, зубы клацнули, все вокруг дрогнуло... и растворилось. *** Первым, что я почувствовала, когда очнулась, был запах сырой земли. Не тот, родной, привычный с детства, а чужой, сладковатый, раздражающий ноздри. Следом пришла боль. Она окутывала всю голову, спускалась вниз от затылка и тошнотворной волной подкатывала к горлу. А затем я открыла глаза и увидела тьму. Я в могиле? Пальцы судорожно зашарили вокруг, натыкаясь на мелкие влажные земляные комочки, твердые шершавые корешки и крохотные острые камешки. Взгляд в панике метнулся вверх, и я выдохнула с облегчением - более светлый зарешеченный прямоугольник ночного неба над головой немного развеял страхи. Не могила, просто глубокая яма, вырытая прямо в земле. Я расставила руки в попытке нащупать стены. Чуть больше метра шириной. И длинная - противоположный конец окутывала непроглядная темень. Вертикальные поверхности, как и пол, не были обработаны никаким покрытием. Приглядевшись, я могла различить торчащие из отвесной толщи земли извилистые тонкие корни растений. Сколько же тут провалялась без сознания? Несколько часов - точно. Когда дикарь с размаху треснул меня головой о землю, я просто вырубилась. Похоже, кто-то притащил и бросил сюда. Но почему одну?! Вспомнился острый нож, приставленный к горлу Кая, и к боли от невидимого шурупа, проворачивающегося в затылке, добавилась точно такая же, но в груди. - Кай... - позвала я дрожащим голосом. Помогая себе руками, села и привалилась спиной к стене ямы. Перед глазами все поплыло. - Кай... ты здесь? Ответом была тишина. - Кай! - крикнула я громче. - Ты слышишь меня? Ты жив? Напрасно я вслушивалась в ночную тьму и вглядывалась в небо, поделенное решеткой на ровные квадраты. Никто не отозвался. Я осталась одна. Одна... в яме или вообще на краю этого мира?! Каждый раз думала, что сильнее уже не испугаюсь. Сначала - когда падала на трещащем по швам звездолете. Потом - когда пряталась от ашров. Позже - когда тонула. Но то были цветочки. Со мной рядом всегда так или иначе находился Кай. Вдвоем с ним я казалась себе достаточно сильной, чтобы вынести все невзгоды. И вот теперь впервые его не было. Опустив голову, я дала волю слезам. Они хлынули ручьем, с лихвой компенсируя все дни, проведенные здесь. Я оплакивала разлуку с родными, смерть подруги, себя, истерзанную бесконечным голодом и страхом. Оплакивала Кая, потому что он стал частью меня. Боль, которую ему пришлось испытать по моей вине. И светлые моменты, принадлежавшие лишь нам двоим, но такие редкие... - Кай! Ты нужен мне! - всхлипнула я, подняв с мольбой глаза к небу. Внезапно в тени что-то пошевелилось. Мои слезы мгновенно высохли, все эмоции как отрубило. Я подтянула колени к груди и услышала, как стучат собственные зубы. Кто же делит со мной эту яму? Меня бросили на растерзание зверю?! Шорох повторился. Органы чувств не обманули. Там определенно сидел кто-то еще. Кто-то крупный, потому что мыши шуршат по-другому. - Пощади. Пощади. Пощади. Пощади, - забормотала я единственное слово, которому успел меня научить Кай. - Ты... человек?! - с легким изумлением произнес хриплый, словно простуженный, мужской голос. Мужчина? Незнакомец? Во всяком случае, не Кай и не Бизон. Он странно произносил слова, когда говорил на моем языке. Словно для него этот язык... не был родным. Чувствовался акцент, другая манера речи. Протурбиец? Скорее всего. По крайней мере, мы могли общаться и понимать друг друга. - Я - человек, - ответила я, - мы упали сюда из-за несчастного случая со звездолетом. Мне нужно вернуться домой. Мне нужна помощь. - Я четырнадцать лет не слышал человеческой речи, - отозвался он из темноты, - я правильно говорю? - Да, - мне отчаянно хотелось его рассмотреть, но не получалось, - ты хорошо говоришь. - А ты отвратительно говоришь по-протурбийски, - огорошил вдруг он. - Я вообще не говорю по-протурбийски, - проворчала я, уязвленная замечанием. Раздался тихий смешок. Кто же он такой? Потомок тех протурбийцев, которые плотно общались с колонизаторами? Меня не отпускало ощущение, что из темноты на меня смотрят. И не просто смотрят - разглядывают. Каждую черточку лица, каждую линию тела. Он - мужчина, я - женщина, мы в одной яме. И он - не человек. - Кто ты? - прошептала я и осторожно пошарила вокруг в поисках хоть чего-нибудь. На всякий случай. - Меня зовут Биру. - И ты сидишь здесь четырнадцать лет?! В темноте снова усмехнулись. - Я сижу здесь два дня. Дожди застали врасплох, потом наткнулся на волчье племя, а у них на меня зуб. Вот и угодил сюда. Два дня в сырой яме... не удивительно, что у него такой простуженный голос. - Волчье племя?! - я сопоставила одно к другому и ахнула: - Это вот те коротышки в шкурах - волчье племя?! - Да. Они так себя называют. - А кто-то называет их по-другому? - Да. Мои люди зовут их выродками. - Второй вариант мне больше нравится, - я помолчала и решилась спросить: - А почему ты прячешься от меня? - Я не прячусь. Просто не хотел напугать. Когда тебя бросили сюда, я подумал, что ты мертва. Но ты дышала. Тогда я решил подождать. Ты очнулась, но была очень напугана. Я снова решил подождать. Если хочешь, я придвинусь ближе. Вслед за сказанным темнота зашевелилась. Под решеткой, где проникало больше света, показалась величественная голова с длинными черными волосами, заплетенными во множество мелких косичек. Следом появились мощные широкие плечи, обнаженные, с буграми мышц под кожей неопределенного в сумраке цвета. Он полз ко мне на четвереньках, и я вдруг поняла, что здесь не так уж много места. Должно быть, мой сосед ютился там, поджав ноги. А теперь он заполнил собой все пространство. Еще немного - и мы окажемся нос к носу. - Хорошо! Хватит! Достаточно! - запаниковала я, выставив перед собой руки. - Вернись, пожалуйста, обратно. Мужчина помедлил, но послушно скрылся в тени. Значит, преимуществом силы пользоваться не собирался. От сердца немного отлегло. - Кто такой Кай? - снова зазвучал его голос. - Ты звала его. - Он... - я запнулась, не в силах подобрать слова. Действительно, как мне охарактеризовать те недоотношения, которые нас связывали? Мой случайный любовник? Мой друг? Собрат по несчастью? - Он - близкий мне человек. Все, что у меня здесь осталось, если уж по-честному. - Я видел его. - Да?! - я невольно даже подалась вперед. - Когда? Где? Как? - Его привели вчера. Задолго до тебя. Сначала тоже бросили сюда. Потом забрали. С разочарованным вздохом я откинулась обратно. - Это не Кай. Вчера мы с ним были совершенно в другом месте... От воспоминаний о прекрасно проведенном вечере на глаза навернулись слезы. Кай снова оказался прав! Просил меня остаться! А я не послушала. И вот теперь сижу в яме, не зная ничего о нем самом. - Точно не он? - спросил Биру. - У него разве нет рисунков на шее? Красивая роспись, я не знал, что у вас так принято украшать тела... - Рисунков на шее? - у меня приоткрылся рот. - А он был вот такой большой, и лицо у него такое... упрямое, как у быка? - Пожалуй, так. - Это Бизон! - я спохватилась, что мой собеседник не понимает, и объяснила: - Он тоже попал в катастрофу с нами. Мы шли вместе первые дни. Но потом разминулись... И 'разминулись' - это еще мягко сказано. Но посвящать малознакомого протурбийца в наши передряги я не собиралась. Вместо этого поинтересовалась: - Ты знаешь, что с ним случилось? - Он убил священного волка. Его накажут, - спокойно ответил Биру. - Волчье племя поклоняется священным волкам и регулярно приносит им жертвы. Тот, кто убил священного волка, умрет страшной смертью, чтобы искупить свою вину. Кое-что становилось понятно. Вот от кого удирал Бизон через лес. Похоже, мы зашли во владения волчьего племени и попались прямиком вслед за ним. Странно, что Тхассу не предупредил нас об опасности. Но об этом я решила поразмыслить позже. Слишком много вопросов и так роилось в голове. - Как они узнали, что он убил их волка? - На нем была шкура. - Шкура?! Я вспомнила, как мы с Каем рассматривали находку. Получается... тот монстр, прыгающий по деревьям и распугавший обезьян, считался для дикарей чуть ли не божеством? Я читала в учебниках по истории о подобном. Насколько же древнее это племя, если даже вместо протурбийского у них свой собственный язык? А может, так повлияло их обособленное существование? Цивилизация не коснулась волчьего племени, а его развитие так и остановилось на уровне пещерного. Трудно же с ними будет договориться! Если выпадет случай поговорить, конечно. Теперь прояснилось, почему коротышка с такой ненавистью напал на Кая. Тот тащил за собой шкуру монстра, выброшенную Бизоном. Видимо, его тоже сочли убийцей. Неужели он мог разделить участь бритоголового?! - Что стало с тем человеком? - забеспокоилась я. - После того, как его забрали из ямы? - Я не слышал криков. Значит, его еще не принесли в жертву. Хотелось надеяться, что Кая тоже. Их могли держать где-то вместе. - Что там наверху? - я ткнула пальцем в сторону неба. - Ты же видел, когда тебя сюда тащили? - Мы на священном холме. Там место для жертвоприношений. - То есть, домов там нет? А охрана? - Я не знаю. Домов точно нет. Волчье племя живет в пещере. Вход в нее не знает никто. - И ты не пытался бежать? - я измерила на глазок расстояние до верхнего края ямы. - Ни разу не пытался выбраться? - Мои люди придут за мной, - он помолчал и добавил: - Когда-нибудь. Кроме того, здесь высоко. - Но не так высоко, чтобы не добраться двоим... - прищурилась я. Идея созрела в голове сама собой. - Ты можешь меня поднять? Если решетка не закреплена, попробую выбраться. В темном углу повисла тишина. Биру не двигался и не торопился отвечать, а мое терпение начало понемногу таять. Там, наверху, не раздавались ничьи голоса. Да еще и ночь - самое удобное время для побега! Чего тут думать? - Это опасно, - наконец, заговорил он с неохотой. - Ты разозлишь волчье племя, если тебя поймают. - Но сидеть и ждать тоже не выход! - Выход. Мои люди должны прийти. Они будут торговать с волчьим племенем за мою свободу. Я могу договориться, чтобы торговали и за твою. Если ты выберешься сейчас с моей помощью и попадешься на глаза, может не поздоровиться нам обоим. Тогда ни о какой торговле не будет и речи. - Когда они придут? Ты сам сказал, что сидишь тут уже два дня, - я откинула голову и посмотрела на решетку. - Да, риск велик. Но если получится, я освобожу тебя, и ты сможешь уйти к своим, а не мерзнуть в этой яме еще пару суток. Убеждая протурбийца, я умолчала еще кое о чем. Он пообещал прихватить меня с собой из плена, но что-то подсказывало: просить об освобождении Кая вряд ли получится. И не хотелось быть обязанной кому-то чужому. Кто знает, как этот тихий с виду протурбиец потом распорядится своим преимуществом? Нет, если жизнь на этой планете меня чему-то и научила, так это тому, что надо рассчитывать только на себя. - Что, если мы не дождемся твоих людей? - продолжила уговоры. - Что, если с нами сделают что-то плохое? - Если бы с нами хотели что-то сделать, то не сажали бы сюда. Твоего друга ведь не посадили? А вас поймали вместе? Значит, ты нужна волчьему племени живой. Как и я. - Бизона тоже сюда сажали. Но потом забрали. - Совсем ненадолго. Но тебя бросили засветло, а уже ночь. Биру отвечал невозмутимым, твердым голосом. Все мои доводы разбивались о его непоколебимость, как пенные волны - о скалу. Он не слышал меня или не хотел слышать. Все время, пока мы спорили, я поглаживала камень с острым краем, на который наткнулась пальцами, когда шарила вокруг. Небольшой, продолговатый, он вполне мог заменить нож для каких-то нехитрых манипуляций. Из груди вырвался вздох. Третий раз за последнее время я собиралась применить одну и ту же уловку. И прежде она всегда срабатывала. Получится ли теперь? Я стиснула зубы. Получится. Все мы, так или иначе, примитивны в своей природе. Схватив камень, я отделила прядь волос и несколькими скорее рвущими, чем режущими, движениями отпилила ее от основной массы. Протянула светло-серебристую в сумерках полоску, концы которой свисали с ладони. - Возьми. Это подарок. За твою помощь. Моя рука чуть подрагивала в воздухе, хоть я и старалась унять волнение. - Ты думаешь, я помогу тебе в обмен на клок волос? - в голосе протурбийца послышалась насмешка. - Это не просто волосы. Ты таких больше никогда не увидишь и не найдешь. Такие есть только у меня. Они серебряные. Еще несколько мучительно долгих секунд я ждала ответа. А потом вдруг из темноты подобно двум змеям, бросившимся в атаку, выстрелили две мужские руки. Одна крепко ухватила мое запястье. Другая - накрыла мою ладонь. Сам Биру тоже оказался ближе. Тень падала на его лицо, я не могла рассмотреть выражения глаз, но сердце заколотилось, как сумасшедшее. Он был большой, гораздо крупнее меня, и теперь его спокойствие показалось обманчивым. - Я знал женщин с такими волосами и раньше. Это не серебро. В них просто нет цвета, - тихим, звенящим, как удар стали о камень, голосом произнес он. Я сглотнула. Заставила себя не дышать так часто и громко. А он не дурак. По крайней мере, не ведется на простую обманку. - Ну так что, - отчеканила, - ты берешь или нет? Мужская ладонь скользнула по моей, а когда отпустила - я не увидела на своей руке прядки. Протурбиец поднялся на ноги, возвышаясь надо мной. Опираясь о стены и борясь с головокружением и тошнотой, я тоже встала. Мужское дыхание коснулось моей щеки. Темная фигура согнулась. Биру обхватил меня под колени. Я невольно вцепилась в его плечи, ощутив под пальцами жесткое плетеное волокно. Знакомое одеяние. Совсем как у того протурбийца, которого убили в лесу ашры. Но меня уже оторвали от земли. Я взмыла наверх, вытянула обе руки, балансируя в объятиях Биру. Он подкинул меня, перехватив ноги еще ниже, что добавило несколько сантиметров. Пришлось нагнуть голову, чтобы не стукнуться. Я схватилась скрюченными пальцами за деревянные прутья решетки, тряхнула. О, радость! Как и думала, преграда оказалась не закреплена. Видимо, дикари рассчитывали, что из такой глубины никто не выберется, и никак не подозревали, что кто-то может скооперироваться ради побега. С натужным кряхтением я сдвинула решетку вбок. Тяжелая! Или я так ослабела? Боль в затылке после беспамятства еще не прошла до конца. Нащупав край ямы, я выглянула. Вниз из-под пальцев посыпались комочки земли. Биру недовольно фыркнул. На миг стало страшно, что сейчас он бросит меня обратно, но нет - удержал. Я перевела взгляд на поверхность. Впереди открывалась широкая площадка, обрамленная кустарником и деревьями. Над головой раскинулась россыпь звезд. Слева чернело что-то крупное, похожее на статую. У подножия подмигивали красные угольки остывающего костра. Приглядевшись, я заметила, что это массивная фигура того самого чудовища, то ли вырезанная, то ли высеченная из какого-то природного материала. Правее от идола тянулся ряд столбов, вкопанных в землю. Верхушка каждого, хорошо заметная на фоне неба, тоже напоминала голову чудо-волка. Второпях я насчитала пять или шесть таких колонн. Тихонько охнула, заметив, что к двум из них, ближайшим к огню, кто-то привязан. Пошарила взглядом в поисках мохнатых коротышек. Вроде бы никого. А вдруг поблизости сидят, и я их просто не вижу? Но при виде Кая, обездвиженного у столба, все остальное перестало иметь значение. - Подсади меня. Еще немного, - попросила я у протурбийца. Тот перехватил меня поудобнее, взял одну ногу за лодыжку и переставил на свое плечо. Я оттолкнулась, сделала рывок - и упала животом на землю. Несколько барахтающихся движений - и выползла на волю. Пару секунд пришлось потратить, чтобы перетерпеть новую волну головной боли. Затем я подскочила, пригибаясь и готовясь к нападению стражи. Убедившись, что опасности нет, перебежками двинулась через площадку к столбам. Руки Кая были заведены назад вокруг толстой колонны и связаны там. Он стоял, опустив голову, и охнул, когда я с разбегу бросилась на него, ощупывая лицо, плечи, грудь - все, до чего могла дотянуться. - Ты жив? - горячо зашептала я. - Пожалуйста, скажи, что ты жив! - Пока... да. Даже в полумраке я видела темную запекшуюся кровь на его виске, разбитый уголок губы. Зажала рот руками, чтобы не застонать от сочувствия. - Как ты... выбралась? - он с трудом ворочал языком. - Мне помог еще один пленник. Я дала ему свои волосы в обмен на помощь и сказала: 'пощади'. Все как ты учил, - я шутила, а сама уже пыталась нащупать хоть какой-то узел на веревках, стягивающих Кая. - Ты так... лысой останешься, - с его губ сорвался болезненный смешок. - Волосы - не ноги, отрастут, - я нашла узел и, ломая ногти, вцепилась в него. - Ты же не думал, что я брошу тебя? - Я думал... - Кай сглотнул, и это было слышно, - ...неважно. В это время фигура у соседнего столба задергалась. - А... ты еще жива... - послышался не очень внятный голос Бизона. - Мы с кэпом тебя уже похоронили. - Не слушай его, - произнес Кай, чуть повернув ко мне голову. Я кивнула. И так старалась не слушать. Вот только крепко затянутый узел на плетеной из жестокого волокна колючей веревке никак не желал развязываться. - Как это не слушай? - свирепым шепотом возмутился бритоголовый. - Надо быстрее отсюда драпать! Наконец-то и ты нам для чего-то сгодилась. - Вот именно, - огрызнулась я и воровато оглянулась по сторонам, - драпать надо нам. А ты сделал свой выбор, когда столкнул меня с дерева в реку. Бизон затих. Я уже ободрала себе все пальцы о веревку, а узел лишь чуть-чуть поддался. Выругалась сквозь зубы и вдруг услышала бормотание. - Они убьют меня... я не хочу умирать... вы не знаете, что они со мной делали... Мои руки опустились. По спине пробежал холодок. Внутреннее чутье убеждало меня не доверять Бизону, но если это отчаяние - игра, то он - гениальный актер. - Не слушай его, - повторил Кай, - не останавливайся. - Они резали меня... пытали меня... - бритоголовый шмыгнул носом, - и будет еще хуже... Я не сомневалась, что будет. Пленник из ямы сказал, что волчье племя готовит жертвоприношение. То, что жертв оставили связанными здесь, означало, что время ритуала еще не подошло. И мне даже не хотелось представлять, как этот ритуал проведут. - Может, тебе повезет, - без особой надежды ответила я. Он должен был понять, что это означает. Да, скорее всего, и понял. Бизон резко ударился затылком о столб, дернулся всем телом. - Я не хочу умирать! - заорал он, вскинув лицо к небу. - Я не хочу умирать! Я не хочу, мать вашу, умирать! Вопль разнесся далеко в ночном воздухе. С ветвей дерева вспорхнула стая мелких крылатых существ - то ли летучих мышей, то ли птиц. - Замолчи! - шикнули мы с Каем в один голос, но было поздно. Справа, из-за пригорка, показалась кучка дикарей с факелами в руках. Один из них издал клич, тыкая в нашу сторону пальцем. У меня душа ушла в пятки. Я так и застыла с не до конца развязанной веревкой в руках, не зная, что делать. - Беги, белоснежка! - яростно выдохнул Кай. - Не стой столбом! - А как же... - Беги, я сказал! Они правда пытали Бизона! - Я не хочу умирать! - продолжал биться в своих путах бритоголовый. Я смерила взглядом расстояние до ближайших кустов. И что потом? Куда податься в одиночку без вещей и карты? Зная, что оставила Кая на произвол судьбы? И так, и этак - верная смерть. Я уже пожалела, что не послушала Биру и не осталась в яме. Может, стоило ползать перед ним, унижаться, просить выкупить нас с Каем? Может, я поступила чересчур самонадеянно? - Беги! - рявкнул на меня что есть мочи Кай. Но было поздно. Что-то тяжелое ударило между лопаток. Ноги подогнулись, я со стоном рухнула на четвереньки. Оглянулась через плечо: мохнатый коротышка замахнулся дубиной, чтобы огреть меня второй раз. Инстинктивно съежилась, закрывая голову руками, но Кай уже успел поднять ногу и врезать дикарю в бок. Тот отскочил, ругаясь на своем непонятном наречии. Следующий удар достался Каю. Его крик боли подхлестнул меня. Повернувшись, я вцепилась ногтями в голую лодыжку дикаря. Раздалось верещание. Несмотря на наше отчаянное сопротивление, силы были неравны. Меня уже схватили сразу несколько рук, встряхнули, припечатали к соседнему столбу так, что боль пронзила позвоночник. Кто-то накинул веревку на запястья. Я трепыхалась, вопила, ругалась из последних сил, но, получив тычок под дых, на миг потеряла ориентацию в пространстве. Дикари расступились, оставив меня связанной. Тот, кто держал факел, скомандовал что-то остальным и указал на яму с отодвинутой решеткой. Биру! Теперь и ему достанется! Он не мог не слышать наши крики и наверняка уже тысячу раз пожалел, что согласился помочь. Мохнатые коротышки двинулись к яме, по пути наклоняясь и подбирая что-то с земли. Камни! Окружив темницу, они принялись ругаться и швырять туда метательные снаряды. Совсем как обезьяны у реки. Из ямы не раздалось ни звука. То ли камни не попали в цель, то ли протурбиец мужественно перетерпел наказание. Затем двое дикарей сдвинули решетку на место, и процессия удалилась. Выждав некоторое время, я принялась извиваться и выкручивать запястья, чтобы нащупать узел на своих путах. Внутри клокотала ярость вперемешку с ужасом. Меня не бросили обратно в яму, значит ли это, что больше не хотят видеть в живых? Я тоже стану частью жертвоприношения? Нет уж, не так мне хотелось закончить свои дни! Чем больше я об этом думала, тем сильнее хотелось биться в путах. Совсем как делал Бизон, который теперь, наоборот, притих. - Дана... - позвал Кай безжизненным голосом. Я не ответила. Только скрипнула зубами, продолжая бороться. - Дана... - Погоди минутку. Не отвлекай. Он покачал головой. - Бесполезно. Я пробовал. Побереги силы. - И сколько нам стоять так? - сдалась я. - Что с нами будет? Кай грустно улыбнулся мне краешком разбитой губы. - До утра. Если я правильно понял, они ждут, пока на небе останется лишь Сшат-Ацхала. *** Восход всегда ассоциировался у меня с началом чего-то нового, чистого. С пробуждением нового дня. Заметив, что стало светать, я поймала себя на мысли, что больше так не считаю. Краешек белесых облаков на востоке, чуть подсвеченных бледно-розовым, ежесекундно напоминал о грядущей смерти. Если бы могла - я отложила бы восход, а лучше - отменила бы его совсем. Ноги подкашивались от усталости. Неизвестно, сколько мы простояли так, опустив головы, в полном молчании, потому что обсуждать тут было нечего. Холод пробирал до костей. Я дрожала, повиснув на веревках, и поглядывала на небо. Каждая звезда, померкнувшая над головой, как еще одна песчинка в древних часах, упавшая из одной половины в другую. Вдалеке раздали монотонные глухие удары. Барабан. Разве еще не рано? Еще очень, просто непозволительно рано! Полнеба еще усыпано крохотными мерцающими точками! Полнеба! Это же почти целая жизнь! - Они идут, - упавшим голосом заговорил Бизон. Теперь, когда сумерки рассеялись, я могла видеть, что с ним сотворили. Глаз заплыл и налился фиолетовым, одежда превратилась в лохмотья, залитые кровью. Если Кая просто избили, очевидно, чтобы подавить сопротивление, то бритоголовому досталось не на шутку. Странно, но положенного злорадства я не почувствовала. Вообще ничего не чувствовала. Кроме страха перед грядущей судьбой. - Заткнись, - пошевелился Кай, - ты уже достаточно наскулился. - А я не с тобой говорю, кэп, - ответил Бизон и позвал: - Дана... Я вздрогнула. Кажется, бритоголовый впервые назвал меня по имени? От этого стало только хуже. Если он отложил свои прошлые издевки, значит, совсем потерял надежду. - Дана, ты слышишь меня? - Д-да, - неохотно откликнулась я. - Ты ведь меня ненавидишь, да? Признайся. Ты меня ненавидишь. Грохот барабанов приближался. Я прикрыла глаза. Мне хотелось поговорить с Каем. Хотелось, чтобы это он со мной заговорил. Сказал хоть что-нибудь... хотя бы спросил что-нибудь неуместное, как Бизон. Но он молчал. - Ненавидишь, я знаю, - продолжил бритоголовый. - Ведь это я убил твою подругу. Я накормил ее теми ягодами. Она нам мешала. Мешала идти. Выживать. Ты бы сама сказала мне спасибо. Потом. Тебя я убивать не хотел. Просто... так вышло. Остались ты и я. Кто-то должен был... - Зачем ты мне это рассказываешь? - Не хочу умирать непрощенным. Прости меня, - его голос дрогнул. - Прости за все. Я фыркнула. Как будто одним 'прости' можно было перечеркнуть все, что он сделал! И как будто сейчас это уже имеет какое-то значение. Прощу я его или нет - наша судьба не изменится. Будущее не станет другим. Я повернула голову. Единственный уцелевший глаз Бизона смотрел на меня с мольбой. Внезапно до меня дошло: это важно для него. Он верит, что если получит прощение, то станет легче. И только от меня зависит, как распорядиться его последними минутами. Надавить на рану сильнее или облегчить боль? Но каково будет мне самой? Переступить через себя, через память Кати, чтобы очистить совесть ее убийцы? Или остаться непреклонной до последнего, хотя эта месть выглядит мелкой и не приносящей особого удовлетворения? Всего на миг я засомневалась в правильности решения, а потом выдохнула: - Хорошо. Я тебя прощаю. На склоне показались пылающие факелы. Барабан оглушительно отбивал ритм. Много дикарей... целое племя двигалось к нам. Бизон уронил голову на грудь. Его лицо сморщилось, все тело сотрясалось будто в конвульсиях. Я перевела взгляд на Кая. Он наблюдал за мной исподлобья. Видимо, если какие-то важные слова и должны быть сказаны между нами, то произнесу их только я. - Прости меня! - повысила я голос, чтобы перекричать барабанный грохот. - За то, что не послушалась и не осталась в хижине. И за то, что постоянно говорила, что ты во всем виноват. И за капкан. И за ледяную реку. И за... - Я бы убил тебя сейчас, если бы мог, - вдруг перебил он, и его зрачки пульсировали, затмевая собой радужку. А может, это просто играли отблески факелов. Дар речи на миг оставил меня, а Кай продолжил: - Чтобы ты не видела, что будет дальше. Чтобы ничего не почувствовала. Я бы дал тебе яд. Я вспомнил, что где-то видел поблизости такое растение. Ты бы даже не заметила, как уснула... По моему лицу потекло что-то теплое, и я с опозданием сообразила, что это слезы. Барабан замолчал. Все вокруг затихло, только пламя потрескивало на утреннем ветру. Из толпы дикарей вперед выступила низкорослая косматая женщина. Ее скуластое лицо резкостью черт напоминало скорее мужское, но тяжелые груди под меховым одеянием без рукавов не позволяли усомниться в половой принадлежности. В волосах я заметила прядки другого цвета, а, присмотревшись, поняла, что это шерсть животных, вплетенная в качестве декора. Руки дикарки были сплошь покрыты белесыми шрамами, словно кто-то долго полосовал ее ножом от пальцев и до локтей. За ее спиной осталась свита с факелами. Чуть дальше - дикари всех возрастов, от стариков до детей. Последние выглядывали из-за спин взрослых, совсем малыши с любопытством ковыряли пальчиками во рту, изучая нас. Шаманка - а по-другому я не придумала, как окрестить ее - приблизилась ко мне. Протянула свою жуткую изуродованную руку. Длинные ногти на пальцах загибались книзу. Всегда недоумевала, почему протурбийцы предпочитают отращивать их? Я только начала изучать культуру другой цивилизации, но уже успела наслушаться о некоторых привычках. Теперь, увидев вблизи эти ороговевшие пластинки, кажется, поняла. Они выглядели очень прочными и толстыми. По крайней мере, вдвое прочнее человеческих. Должно быть, обрезать такие каждый раз доставляло много хлопот, не говоря уже о спиливании. Животные же не обгрызают когти, данные природой. Вот и здесь ногти скорее напоминали дополнительное средство обороны. Глаза шаманки с узкими зрачками внимательно разглядывали меня. Зловонное дыхание вылетало из приоткрытых сухих губ. Кончики ногтей коснулись щеки. Я вытянулась в струнку. Больше ничего не могла сделать. Острые, как лезвия, края вонзились в кожу, оставляя длинные полоски до самого подбородка. Я с трудом сдержала стон, не из безумной храбрости, а от страха, что этим только раззадорю ее. На краю сознания билась мысль: мне расцарапали лицо! С удовлетворением оценив свою работу, женщина захватила мои волосы, в ее взгляде проснулся интерес. Да она не шаманка - ведьма! Перебирая локоны меж пальцев, дикарка что-то произнесла. - Я не понимаю... - простонала я. - Не понимаю... И проблема тут крылась даже не в языковом барьере. Как договориться с теми, кто изначально существует по иным законам? Цивилизация бессильна перед дикой природой, рациональные правила не работают, взывать к человечности бесполезно. Внезапно женщина сжала кулак и дернула. Я невольно вскрикнула от боли, но она уже отступила, наматывая на указательный палец вырванные волоски. Повернулась к Каю. Он откинул голову назад, но разве мог избежать прикосновений? Шаманке пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться, но она добилась своего. Черные ногти вонзились в беззащитную шею, сдавили кадык. Казалось, еще миг - и шаманка располосует свою жертву. Кай уставился на нее сверху вниз, и если бы не связанные руки, я бы не сомневалась, что он бы уже избавился от угрозы. С недобрым видом дикарка усмехнулась, потянулась выше, резко рванула за волосы над ухом. Кай выругался сквозь зубы. Бизон в ожидании своей очереди трясся всем телом. Он шумно задышал, воздев глаза к небу и раздувая щеки, когда женщина остановилась перед ним. Лысый череп бритоголового вряд ли подходил для пополнения коллекции волос, но шаманка и тут нашлась. Она засунула пальцы в прореху на его одежде, расширила дырку. Запустила уже всю руку внутрь. Бизон дергался и извивался, а под конец взвыл, когда необходимый материал был взят с его живота. Скатывая волосяной шарик в ладонях, шаманка направилась к статуе божества. В свете зари были заметны уже мельчайшие детали: злобно оскаленные клыки, воссозданные в точности с натуры громадные когти, безумные глаза. Похоже, монстра высекали из камня, долго, упорно, если учесть отсутствие у племени современных инструментов. И, несмотря на жуткий вид, получился настоящий шедевр скульптуры. Я бы с удовольствием полюбовалась на него в музее. Или поразглядывала на страницах учебника. Но вот так, вживую, понимая, что именно этому куску камня отдадут мою жизнь... все внутри бунтовало против подобного. По сигналу шаманки двое дикарей бросились разводить почти угасший огонь в ногах идола. За спиной фигуры возвышалась глыба, расписанная схематичными рисунками. Вот монстр рвет когтями животное, напоминающее лошадь. Вот придавливает к земле обезьяну, громко орущую, судя по раскрытому рту и выпученным глазам. А вот смачно давит в пасти человеческую фигуру. Всюду сцены, где чудо-волк выходит победителем. Наверно, для племени стало настоящим шоком, что их божество убили чужаки в странных одеждах. Огонь в ритуальном кострище разгорался все ярче. Шаманка бросила туда наши волосы, воздела руки вверх, обращаясь к морде чудища, нависшей над ней. Один из дикарей с поклоном поднес длинный и острый камень, похожий на тот, которым я отпилила прядь для пленника в яме. Женщина приняла орудие, завопила еще громче и полоснула себя по левому предплечью. В жаркие языки пламени с шипением упало несколько капель крови. Я поняла, откуда взялись все шрамы на ее руках. Это сколько же жертвоприношений она успела провести! Снова грянул барабан. Шаманка наклонилась, подняла с земли кусочек угля, давно остывший. Повернулась со сверкающими глазами. Крикнула, и в этом вопле мне почудилась вся ненависть ее народа. Трое дикарей подступили к нам. Я зажмурилась, понимая, что совершенно бессильна. Искусанные губы запеклись от учащенного дыхания. Мою кофту вместе с майкой и нижним бельем с треском разорвали на груди. Точно такой же звук разрываемой ткани послышался рядом. Прохладный воздух коснулся ребер, вызвал мурашки по коже. Когда я открыла глаза, все смотрели наверх. Мой взгляд невольно тоже устремился к небу. Даже не смущало, что стою теперь с голой грудью перед толпой. Сшат-Ацхалу, похожую на капельку крови, нашла почти сразу. Но неподалеку еще оставались и другие мерцающие точки! Я повернула голову к Каю, желая поделиться с ним радостью. - Еще не сейчас! Ты видел? Еще есть время. - Да, - он улыбнулся мне одними губами, - еще немножко есть. Первые лучи выстрелили вверх из-за горизонта. Небо светлело, постепенно растворяя в себе свет чужих звезд. Скоро и Сшат-Ацхала погаснет. Но, наверно, мы этого уже не увидим. Раздался вопль. Бизон вжимался в столб и дрожал, а шаманка стояла перед ним и чертила углем на его груди полоски. От правого плеча вниз, к поясу. Затем от левого - то же самое. Получалась галочка или буква 'V'. Другой рукой, в которой держала острый камень, повторила движения. Хоть и не касалась жертвы, но стало понятно: это метки для будущих надрезов. Оставив бритоголового, дикарка повторила знак на груди Кая. Я отвернулась, когда шершавый кусочек угля вдавился в мою собственную кожу. Не буду об этом думать. Не буду! Я и так уже на грани. Зачем только посмотрела вверх? На небе, кроме Сшат-Ацхалы, осталась лишь одна звезда. Совсем одна, а солнце поднималось, вступало в права, щедро разливало золото по редким облакам. Горло перехватило. Мне столько хотелось сказать! Каю, своим родителям, друзьям и подругам. Будто одновременно тысяча голосов забормотала в голове. Вот только в слова мысли не облекались. - Кай! - позвала я в отчаянии и умолкла. Он повернулся. Понял все без слов. - Я знаю, белоснежка, - Кай снова улыбался мне, только теперь не из чувства поддержки, а той самой улыбкой, которую я видела промелькнувшей на его губах, когда мыла ему голову. - Я знаю. Береги силы. В воздухе запахло чем-то сладким. Шаманка медленно обходила нас, держа в руках чашу, из которой валил дым. Он першил в глотке, туманил голову. Я отвернулась, сморщила нос, не желая вдыхать глубоко, но услышала голос Кая: - Дыши. Это обезболивающее. Ты ничего не почувствуешь. Повинуясь ему уже на уровне инстинктов, я сделала вдох. Земля ушла из-под ног, в груди словно кто-то откупорил бутылку шампанского, и легкие пузырьки защекотали желудок. - Зачем? - услышала я будто издалека свой голос. - Зачем они вдруг стали такими добрыми? - Чтобы мы дольше продержались. Чтобы видели, что с нами делают, и оставались в сознании, - ледяным тоном пояснил Кай. В сознании?! Я широко распахнула глаза в попытке сфокусировать взгляд. Ни рук, ни ног больше не ощущала. Просто дрейфовала по воздуху, а столб был моим якорем, не позволяющим улететь далеко. Чашу унесли. Раздался громкий хохот. Я тряхнула головой, поначалу решив, что это слуховая галлюцинация. Но он не затихал. Тогда я вытянула шею, чтобы шикнуть на весельчака, решившего посмеяться над нами. Им оказался Бизон. Шаманка стояла перед ним и медленно вела по его груди острым камнем, а он смотрел на это и безудержно хохотал, хохотал, хохотал... - Дана! - снова звал меня Кай. - Закрой глаза. Закрой глаза. Закрой... Я честно выполнила его просьбу. Показалось, что дунул ветер и зашелестела листва. Странно, ведь на лице и теле не ощущалось движения воздуха. Шелест превратился в шепот, усилился и сменился визгом и воплями. Из праздного любопытства я приоткрыла один глаз. Так удивилась, что распахнула и второй. Побросав факелы, толкая друг друга, унося на руках детей, племя улепетывало со всех ног. Позабыли и про божество, с оскаленной пастью взирающее на этот беспредел, и про нас, недобитых пленников. Только Бизон продолжал хохотать, когда шаманка, уронив камень к его ногам и переменившись в лице, бросилась вдогонку за своим народом. В мгновение ока площадка опустела. Меня тоже вдруг разобрал смех. В унисон с бритоголовым я дергалась, всхлипывала и содрогалась от хохота. Кто бы мог подумать, что мы составим такой идеальный дуэт? Кай стоял между нами с мрачным видом. Его взгляд был прикован к противоположной стороне площадки. Я туда не смотрела. Зачем? И так знала, что станет нашим главным спасением и проклятием на этой планете. С той стороны к нам шли ашры. Они охотились. Все как в тот раз, когда убили больного протурбийца в лесу. Черные существа не просто бесцельно слонялись по окрестностям. Они точно знали, куда идти. Сколько раз бы мы ни сталкивались - их действия никогда не выглядели хаотичными. Вот и теперь, ашры уверенно и достаточно быстро следовали за волчьим племенем. Они почти не смотрели по сторонам. Не принюхивались, не замедляли шаг, чтобы оценить обстановку. Будто их вел какой-то... маячок? Они и по лесу так же бродили - деловито перетекая к лишь им известной цели. Казалось, сейчас их не интересовала ни скульптура, ни пылающий огонь, ни мы, три беззащитные жертвы. Обманчивое впечатление. Когда основная масса прошла, и я уже хотела выдохнуть с облегчением, один из них, самый последний, вдруг отделился и, нелепо переставляя ноги, повернул к нам. Что ж, этого и следовало ожидать. Бизон перестал хохотать. Резко, будто ему в рот сунули кляп. Да я и сама уже не смеялась. Гладкие бесполые тела производили гипнотическое действие. В их присутствии страшно было двигаться, дышать. Краем глаза я заметила, как дернулся Кай в напрасной попытке освободиться от веревок. Его борьба лишь привлекла монстра. Склонив голову набок, тот устремился прямиком к Каю. - Не шевелись! - спохватилась я. - Может, повезет, как в прошлый раз. - Ты уверена? - он прижался к столбу, когда ашр остановился прямо напротив. Из головы существа начал расти щуп. - Нет, - честно ответила я. Действительно, то, что мы один раз благополучно пережили столкновение с чудиками, еще ничего не означало. Кай скрипнул зубами, пока черный шарик, покачиваясь, тянулся к нему. Монстр гипнотизировал его взглядом. Даже со стороны было не по себе наблюдать за этим, а уж пережить на собственной шкуре... - Эти твари точно нас убьют, - забормотал Бизон. - Вот они точно убьют! Едва коснувшись Кая, существо тут же повернулось к бритоголовому. Тот выругался, дрожа всем телом. - Отзови его, кэп! Отзови обратно! - И как, по-твоему, я это сделаю? - процедил Кай. - Не сопротивляйся! - снова не выдержала я. - Просто дай ему себя потрогать! - Откуда ты знаешь? - сорвался Бизон. - С чего ты вдруг такая умная? - Просто видела это уже, - уговаривала я, пока ашр подбирался все ближе, - мне кажется, мы вроде избранных. Может, потому что не с этой планеты? Они трогают нас, но почему-то не могут убить. Доводы немного успокоили бритоголового. Он вздрогнул всем телом, когда шарик ткнулся в его щеку, но бесполое существо уже отступило и направилось ко мне. Я просто закрыла глаза. Эти ощущения уже были знакомы. Войдя в контакт со всеми троими, ашр потерял к нам интерес. Бесшумно ступая, он устремился вдогонку за собратьями. Наконец, мы остались одни. Некоторое время я не могла поверить собственному счастью. Вот уже и солнце полностью взошло, затмив лучами все звезды! Мы пережили восход! И мы живы! Только как теперь освободиться? Я начала извиваться и бороться с узлами. Кай тоже оживился. Но громче всех пыхтел Бизон. Перебирая руками, плотно заведенными вокруг широкого столба, он умудрился спуститься вниз и присесть на корточки. Начал отталкиваться ногами, поворачиваясь вокруг оси. Сначала я не поняла его маневр, но потом, когда пальцы бритоголового растопырились, сообразила. Камень! Тот самый, брошенный дикаркой. Острый. Он лежал совсем рядом, Бизону требовалось лишь изловчиться. Я заметила, как странно торчит его мизинец. Сломан? Впрочем, в такой момент, испытывая адреналин от пережитых потрясений, бритоголовый вряд ли помнил о своих ранах. Он ухватил камень, но тут же выронил его обратно. - Кинь его мне, - приказал Кай, который тоже наблюдал за попытками спасения. Бизон повернул голову и осклабился так, что и без того изуродованное лицо перекосилось. - Нет, кэп. Не кину. - У тебя руки трясутся. Ты не удержишь, а время идет. - Чтобы ты бросил меня здесь? - хохотнул тот. - Оставил в отместку за прошлое? Я не дурак, кэп. Не дурак. Застонав от боли, Бизон вцепился в камень мертвой хваткой. Просунул под веревки и начал их пилить. - Ты возишься, - рявкнул Кай, с беспокойством поглядывая по сторонам, - я бы сделал это быстрее. Бритоголовый на мгновение остановился. - Хорошо. Брошу, если пообещаешь, что возьмешь меня с собой дальше. - Нет. - На нет и суда нет. Бизон сделал еще несколько рывков, потом напряг мышцы, зарычал - и веревки с треском порвались. Он упал на спину и остался так лежать. Похоже, борьба с узлами отняла его последние силы. По груди продолжала струиться кровь из пореза. - Он слабеет, - вполголоса сказала я Каю. Тот кивнул. Но бритоголовый услышал тоже. Повернулся на бок, встал на четвереньки, пошатнулся. Стиснул камень в кулаке и исподлобья посмотрел на меня. - А мы снова одна команда, - прохрипел он с недоброй ухмылкой, - похоже, это наша судьба - жить одной командой или помереть так же. Я похолодела. Совсем недавно Бизон чуть ли не рыдал перед лицом скорой гибели. Как же быстро все поменялось! Осознав, кто хозяин положения, он вернул прежнюю браваду и спесь. Страшный, измученный, пополз ко мне, ткнулся лбом в колени. Меня передернуло. Волчье племя могло в любой момент передумать и вернуться, нам следовало бежать, а вместо этого я была вынуждена стоять и бороться со смесью жалости и отвращения, пока бритоголовый терся у моих ног. - Отстань от нее! - рявкнул Кай. - Или что, кэп? - усмехнулся Бизон. - По стенке меня размажешь? Голову оторвешь? Ты ведь хочешь этого. Ты видел, что со мной сделали эти гады, и злорадствовал. Признай это. Он обхватил мои бедра, подтянулся выше и прижался щекой к моему обнаженному животу. Взял паузу, чтобы отдышаться. Я уставилась на его блестящую от пота макушку. - Наша драгоценная белоснежка... - со стоном Бизон встал на ноги и зыркнул на мою грудь. Под его взглядом тут же захотелось прикрыться. - Ты ведь уже поблагодарила кэпа за то, что он тебя спас после того, как я скинул? Поблагодарила? Я стиснула зубы. Внезапно Бизон перестал цепляться за мою талию и потянулся к разорванным лохмотьям одеяния жадными трясущимися руками. - Ну хватит! - вышел из себя Кай. Пропустив угрозы мимо ушей, бритоголовый ухватил концы моей кофты... а затем связал их узлом, прикрыв мою грудь. Я подняла на него изумленный взгляд. Ожидала чего угодно, но только не этого. Бизон это понял и фыркнул. - Он ведь убьет меня, если я вас развяжу. Сразу же. Его изувеченное лицо находилось совсем близко от моего. Разбитые губы прошептали: - Попроси его за меня. Попроси. Пожалуйста. Я пыталась разглядеть в нем подвох - и не могла. Все, что видела: загнанного в угол, никем не любимого отщепенца, который как умел, боролся за жизнь. Напускная наглость - ширма для Кая, попытка выглядеть не хуже. Потому что самому Каю этого не требовалось. Он кричал от боли, попав в капкан, и все равно в тот момент не выглядел слабым. Вместе со мной он отсчитывал секунды до казни и умудрялся находить силы, чтобы поддержать меня если не словом, то хотя бы взглядом. Наверняка Бизон все понимал и поэтому, продолжая играть для кэпа роль, тянулся за спасением именно ко мне. Безошибочно прощупал мое слабое место и даже почти не скрывал этого. Я не была слепой. Мотнула головой в знак того, что не поддамся на уговоры. И все-таки... что-то внутри дрогнуло. Криво ухмыльнувшись мне в лицо, Бизон сделал шаг, дернул веревки. Я услышала, как он пилит их. Щелчок - и, не удержавшись на ногах, упала на колени. От перенапряжения и усталости мышцы не слушались, раскалывалась голова. Где-то позади бритоголовый занялся освобождением Кая. Они оба почти одновременно рухнули возле меня. Бизон был прав: снова, как и несколько дней назад, нас объединило общее испытание. Почти не глядя, я протянула руку в сторону. Пальцы Кая накрыли мою ладонь, сжали в безмолвном порыве. Нам не требовались слова, только реальное подтверждение, что наше спасение - не мираж, что мы есть друг у друга. Я бы бросилась ему на шею, мне действительно этого хотелось. Потому что объятия нужны не только в знак утешения, когда плохо. Когда все внутри рвется на части от радости - тоже необходим кто-то близкий. Но пришлось довольствоваться лишь таким прикосновением. Рука Кая стискивала мою до побелевших костяшек, наши пальцы переплелись. Я повернула голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Он слегка кивнул. Протяжный стон Бизона вырвал нас из оцепенения. - Пойдем, - Кай рванулся вперед, потянул меня за собой. - Нет, подожди... - я сама едва не застонала от слабости и головокружения, - яма... там пленник... он помог. Мы должны освободить его... я обещала. Я показала в нужную сторону. Кай не стал спорить. Отпустил мою руку, огляделся и, пошатываясь, направился через площадку. Несколько мгновений постоял над дырой в земле, размышляя. Я поняла, в чем дело. У нас не было ни лестницы, ни веревки. Собираясь помочь, я совершенно не продумала эту часть плана. Но Кай сообразил. Он приподнял решетку, кое-как перевернул ее и уронил ребром вниз. Отличная идея! По перекладинам, как по ступенькам, протурбийцу удастся выбраться. Я повернулась к Бизону. Он лежал, зажимая рукой грудь, и ждал вердикта. - Даже если попрошу, это не значит, что меня кто-то послушает, - начала я без всяких предисловий. Его губы растянулись в понимающей улыбке. - Я открою тебе один секрет, мелкая. Может, ты еще не поняла... кэп сделает все, что ты попросишь. Я посмотрела назад. Склонившись над ямой, Кай протягивал руку. Показалось крепкое плечо протурбийца. Он принял помощь и ловко выбрался наружу. Только мелькнула спина в жестком волокнистом одеянии, грива густых черных волос, сплетенных в мелкие косы. Пленник оказался настоящим великаном. В мышечной массе он превосходил, пожалуй, Бизона. Не обернувшись, протурбиец прыгнул в ближайшие кусты и скрылся из виду. Кай разогнулся, отряхнул руки. Я догадалась, что он заметил, как шепчусь с Бизоном, и уже сделал кое-какие выводы. - Он не возьмет тебя, - со вздохом сообщила я Бизону. - Ты так уверена? - хмыкнул тот. - Наш кэп взял тебя! Когда ты выкобенивалась там, перед вылетом с Земли. Сучки должны открывать рот только для одного дела - это закон. Я ахнула и прожгла бритоголового гневным взглядом, но тот продолжал: - Кэп никогда не позволял ни одной сучке так с собой обращаться. Но тогда... - он снова хмыкнул, - да он превратился в гребаное вареное желе рядом с тобой! Когда он разрешил тебе остаться, я все понял. Кэп сделает все, что ты попросишь. Не веришь? Прикажи ему взять этот камень и всадить себе в глотку. И посмотрим. Я покосилась на Кая, который уже направлялся к нам. В словах Бизона была некоторая истина. Ведь Кай не остался у Тхассу, потому что я попросила. Но перед вылетом... мне казалось, это было так давно! Тысячу лет назад! Неужели его интерес ко мне возник не после крушения, а еще до него? Он не смог мне отказать? Вспомнились слова Кая, сказанные в сердцах: 'Да зачем ты вообще полетела?!' Я поспешила отогнать наваждение. - И ты думаешь, что после этих слов я стану за тебя заступаться?! Бритоголовый перестал кривиться. - Я надеюсь, что будешь, - серьезным голосом ответил он, - потому что ты делаешь нас обоих лучше. И тебе это нравится. Ты - мой последний шанс стать лучше. Видишь? Я открыл тебе глаза на кэпа. А мог бы и не открывать. - Пора идти, - вырос над нами Кай. Я ухватилась за предложенную руку и поднялась, но не выпустила его пальцы, а, наоборот, удержала. Кивнула на Бизона. - Пусть идет с нами. - Что?! - скривился Кай. Я вздохнула. - Он развязал нас. А мог бы этого не делать. Мог бы удрать в кусты, как тот протурбиец, а мы бы остались тут дожидаться волчьего племени. Кай смерил бритоголового презрительным взглядом. - Он бы далеко не ушел в таком состоянии. - Но мог бы попытаться! - возразила я. - Мы бы остались привязанные тут, и дикари, возможно, выместили бы на нас все зло за его побег. Кай отвернул голову к плечу. Его лицо стало недовольным. - Он впервые сделал что-то хорошее! - я пожала его руку. - Он нас не бросил, как в прошлый раз! На скулах Кая заиграли желваки. - В прошлый раз он бросил тебя. Я мог бы остаться. Тебя, белоснежка! И ты не учишься на своих ошибках? - Я... - я понимала, что переступаю через себя, но не могла иначе, - я надеюсь на лучшее. Резким движением Кай выдернул руку из моих пальцев. - Пусть идет, - сердитым голосом бросил он. - Только если отстанет - его проблемы. Никто на себе его не потащит. Бизон словно только этого и ждал. С трудом поднявшись на ноги, он проковылял мимо меня вслед за удаляющимся Каем и пробормотал на ходу: - Бойся своих желаний, мелкая. Он выполнит их все. Я только руками развела. В итоге еще и виноватой осталась! Но выяснять отношения дальше мы не могли. Пришлось стиснуть зубы и присоединиться к парням. *** Подгоняемые страхом погони, мы едва ли не кубарем скатились с холма. Постоянно озираясь, углубились в лес. Пожалуй, так плохо мне было, только когда мы умирали от жажды и тащили носилки с Катей. Бессонная ночь, нервное и физическое истощение отнимали последние силы. А ведь надо было двигаться, и не просто идти - бежать, чтобы скорее убраться подальше с земель волчьего племени. - Почему Тхассу не предупредил нас, что тут живут дикари? - вспомнила я давно наболевший вопрос. - Тхассу давно не пересекал реку. Он знает только свою территорию. Все остальное - по слухам, - процедил Кай. - Подождите! - простонал за спиной Бизон. - Не так быстро! - Ему нужно обработать раны, - заметила я, - он потерял много крови. Внезапно Кай остановился, как вкопанный. Я посмотрела ему под ноги и вспыхнула от радости: - Наши вещи! В траве валялся нетронутый мешок. Дикари не распотрошили его то ли из брезгливости, то ли по какой-то иной причине. Значит, мы уже вернулись на прежний путь? Кай присел, развязал горловину, порылся внутри. Выпрямился и швырнул Бизону какой-то предмет. Бритоголовый едва успел подхватить то, что ударило его по груди. Я тоже взглянула. Аптечка! - На! - у меня в руках оказалась бутылочка с настойкой. - Пей. Жажда мучила давно. Я приложилась к горлышку и осушила все до дна. Кай протянул еще бутылку, на этот раз с простой водой. - Еще. Вторую порцию я проглотила наполовину. Больше не влезло. Кай вырвал бутылку, швырнул ее на землю под ноги Бизону. Завязал узел с вещами. - Пойдем. - Спасибо, кэп, - с раболепной улыбочкой бритоголовый схватил воду, начал жадно пить. - Куда мы пойдем? - обратилась я к Каю. - Дальше. - Дальше - это к хвостовой части? - Да. Он отвечал резко, отрывисто, взвалил на плечо вещи и пошагал. Я едва догнала, коснулась плеча. - Кай... - Если ты передумала и хочешь вернуться к Тхассу, то поздно, белоснежка, - со злостью вдруг обернулся он, - я не поведу Бизона в такое райское местечко. Не проси. - Я и не собиралась... - растерялась я, - всего лишь хотела спросить, когда сможем сделать привал? - Когда будет безопасно. На этом разговор закончился. Кай не собирался ждать. Я побрела за ним. Бизон, засунув аптечку подмышку, ковылял рядом. На ходу он, естественно, не мог воспользоваться ни бинтами, ни дезинфицирующими средствами, поэтому лекарства в его руках выглядели как кость перед носом голодной собаки. Чуть дальше мы нашли рюкзак Бизона. Я хотела поднять, но Кай остановил: - Брось. Ты его не унесешь. Свалишься. - Но там же вещи! - Придется чем-то жертвовать. Я схватилась за шкуру. - Тогда возьму хотя бы это! Моя куртка куда-то делась. Он смерил меня равнодушным взглядом, пожал плечами. - Валяй. - Кай... - из последних сил я ускорила шаги, чтобы поравняться с ним, - если ты так сердишься на меня, почему тогда разрешил Бизону идти? Мог бы отказаться. Он с раздражением выдохнул. - Лучше я буду сердиться на тебя, чем ты - на меня. Я поморгала, а потом едва не фыркнула. - Что? Что ты такое сказал? Но пояснить Кай не успел. Издали донеслись разъяренные крики. - Похоже, дикари обнаружили пропажу, - выдохнул он и схватил меня за руку. - Бежим! Бежим?! Да мы едва ползли без сна и отдыха! И все-таки, непонятно каким чудом, я побежала. В спину раздавалось пыхтение Бизона. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Я понимала, что долго так мы не продержимся. Как назло, путь пролегал по узкому ущелью. Справа и слева возвышались покатые склоны. Нам некуда было спрятаться, чтобы пересидеть погоню. Только двигаться дальше. Крики и вопли не затихали. В какой-то момент я ощутила, что даже желание выжить больше не помогает. Споткнувшись, упала на колени. По соседству едва не пропахал землю носом Бизон. Кай оставался на ногах и смотрел на нас, но так тяжело дышал, что не мог вымолвить ни слова. Все. Это конец. Я представила, что все повторится: столбы, ритуал, ожидание смерти, и отчаянно возжелала умереть здесь и сейчас, чтобы не проходить эти мучения снова. Дикари приближались с угрожающей скоростью. Сколько я ни таращилась вперед, казалось, ущелью нет конца. Выхода не оставалось...