Двое шли по широкой улице, прорезавшей Софийскую сторону от Детинца до Больших ворот. Медленно, прогулочным шагом, они выныривали в круге света очередного фонаря и через несколько шагов вновь исчезали во тьме до следующего пятна света, заливавшего брусчатку древней мостовой. Одинаково рослые фигуры, затянутые в похожие длиннополые пальто, одинаково идеальная осанка и жесты, похожие изрезанные морщинами лица. Даже их старомодные шляпы были одинаковы: от фасона до цвета лент на тульях. Этих двоих, пожалуй, можно было принять за родных братьев, если бы не некоторые детали разговора, что завели спутники, остановившиеся напротив приветливо сияющей жёлтым светом витрины магазинчика со странным названием "Вечерняя лавка".
   - И зачем ты меня сюда привёл, отец? - негромко спросил один из них, пока второй, перебрасывая из руки в руку тяжёлую трость, скользил рассеянным взглядам по вывеске над входом в магазин.
   - Хочу познакомить тебя с одним молодым человеком, - отозвался тот после небольшой паузы.
   - Очередной персонаж твоей "коллекции"? - поморщился сын.
   - Можно и так сказать, - протянул его собеседник. - Но хвастовство новым, как ты выразился, персонажем - не единственная причина, по которой я решил вас познакомить, Родион.
   - О... - на этот раз в голосе младшего Старицкого прозвучали нотки заинтересованности. - С этого места поподробнее, пожалуйста.
   - Позже, - покачал головой старший. - Поговорим об этом после встречи с Ерофеем.
   - Ерофей... Это не тот ли мальчишка, что гостил у тебя в поместье с полгода назад? - поинтересовался сын.
   - Он самый, Родик, - покивал Старицкий.
   - Внуки мне о нём все уши прожужжали. Пожалуй, это будет любопытно, - заметил младший и замолчал.
   - Что, и даже не возмутишься, что я "потащил твои старые кости" чёрт знает куда, ради встречи с каким-то мальчишкой? - с еле заметным удивлением спросил его собеседник. Родион пожал плечами.
   - Мне интересно, - ответил он. - К тому же, до сих пор, я не замечал за тобой бессмысленных действий, отец.
   - Да никак мой солдафон-сын научился льстить? - ухмыльнулся старший Старицкий, взявшись за дверную ручку.
   Тихо звякнул колокольчик над входной дверью и отец с сыном оказались в полутёмном помещении. Родион нахмурился, озираясь по сторонам. Что-то было не так. Нет, его не беспокоил тихий перестук и щёлканье странных приборов на полках вдоль стен. И дело было не в едва подсвеченных стеклянных шарах таинственно сияющих в нишах витрин. Что-то иное, какое-то несоответствие царапало разум. Свет, точно! Через стекло высоких витрин, улицу перед входом буквально заливало светом из лавки, тогда как в самом помещении царил полумрак.
   - Отец, ты уверен, что магазин открыт? - спросил младший Старицкий.
   - Это же "Вечерняя лавка", когда же ей работать как не сейчас? - Ответ последовал совсем с другой стороны. Произнесённый молодым звонким голосом, он, как показалось Родиону, сочился самоуверенностью и насмешкой.
   - Не слишком ли короток получится рабочий день? - Вопросом на вопрос отреагировал старший Старицкий, разворачиваясь к высокой стойке, на полированную поверхность которой упал луч света, словно от небольшого, но мощного прожектора. Родион поморщился. Рассмотреть хозяина лавки за потоком льющегося с потолка света оказалось непросто. Точнее, почти невозможно... и даже известные приёмы ночного зрения не помогли. Собственно, помимо единственной реплики, раздавшейся с той стороны и выдавшей наличие человека за стойкой, его присутствие можно было угадать лишь по затянутым в белые перчатки кистям рук, лёгшим на столешницу чётко в круге света.
   - В самый раз, чтобы не перетрудиться, - вновь подал голос хозяин лавки. Насмешка в его голосе уже стала раздражать младшего Старицкого, вообще-то, считавшего себя довольно уравновешенным человеком. - Итак, господа, чем могу быть полезен? Артефакты, ментальные конструкты... чай?
   Последнее предположение настолько выбивалось из ряда вон, что Родион чуть опешил. А вот его отец, кажется, искренне наслаждался ситуацией.
   - Последнее было бы весьма своевременным, - заметил Виталий Старицкий, снимая перчатки и шляпу. Тихо стукнула о пол трость, прислонённая им к стенке стойки, а в следующий миг на освещённую часть столешницы опустился поднос с чайными принадлежностями. Родион проводил хмурым взглядом летающую посуду и почти неслышно выругался, когда под ноги ему ткнулся невесть откуда взявшийся высокий барный стул.
   Покосившись на сына, старший Старицкий глубоко вздохнул.
   - Ерофей, давай отложим веселье на следующий раз. Кажется, мой сын совсем не в восторге от твоей "сказочной" атмосферы, - попросил Виталий Родионович.
   - Как пожелаете, - чуть недовольно отозвался всё ещё невидимый собеседник, а в следующую секунду помещение лавки залил свет, позволивший Родиону, наконец, увидеть хозяина этого странного магазина. Невысокий светловолосый юноша смерил сына своего земляка долгим взглядом и, покачав головой, заметил: - хм, по-моему, я знаю, что вам нужно. Угощайтесь, я вернусь через минуту.
   - Ерофей! Давай позже, а? Мы, между прочим, пришли по делу! - окликнул его старший Старицкий, но юноша уже скрылся за занавесью. Впрочем, уже через несколько секунд он вернулся за стойку, сжимая в руках небольшую картонную коробку, которую тут же и всучил недовольному Родиону.
   - Вот, прошу, - проговорил он.
   - И что это? - окинув брезгливым взглядом неказистую обёртку, спросил младший Старицкий.
   - Часы уютного времени, - гордо провозгласил юноша.
   - Э? - Недоумённо протянул Старицкий под сдавленный смешок отца.
   - Замечательная вещь для расслабления, - пояснил Ерофей, посмотрев на него совершенно незамутнённым взглядом. - То что нужно, когда шалят нервы... как у вас сейчас. Берите-берите, не пожалеете.
   Именно в этот момент Родион Старицкий понял, что новый персонаж "коллекции" отца ему не нравится. Совсем.
  
   Тем вечером, когда я оказался в доме князей Старицких, серьёзного разговора с хозяевами у нас не получилось и, боюсь, именно по моей вине. И дело было не только в усталости, внезапно навалившейся после недавних приключений. Меня выбило из колеи заявление хозяина дома. "Земляк". Я ни на секунду не усомнился в смысле, что вложил в это слово мой собеседник, и этот факт оказался для меня лишь чуть менее ошеломителен, чем само заявление князя. Ощущения были сродни пропущенному удару в челюсть. Наотмашь, со всей дури.
   Счастье ещё, что никто из присутствовавших при этом событии, не стал настаивать на продолжении разговора. Впрочем, тут я могу и ошибаться. Вполне возможно, что желающие поболтать были... Да что там, точно были! Тот же князь Старицкий продолжал что-то мне объяснять, но Лада Баженовна, его супруга, едва заметив мой потерянный ошарашенный взгляд, тут же свернула свою беседу с Грацем и решительно оборвала наседающего на меня князя. В себя я пришёл, уже лёжа под одеялом на огромной кровати в одной из гостевых спален. И то, лишь для того, чтобы мысленно поблагодарить хозяйку дома за заботу и тут же вырубиться до утра. Шок - это по-нашему, да...
   Следующее утро началось для меня с аромата кофе и свежей выпечки, вплывшего в комнату. Открыв глаза, я потянулся и, оглядевшись по сторонам, невольно охнул. Вчера я был в таком состоянии, что совершенно не обратил внимания на обстановку выделенной мне комнаты. Тем больше было моё удивление сейчас, когда я выспался и, отдохнув, наконец, смог по достоинству оценить место, в котором мне довелось ночевать. А здесь и в самом деле было что оценить... прежде мне не доводилось проводить ночь в такой "музейной" обстановке.
   Стены спальни, обитые светлыми ткаными обоями, словно сияли в лучах солнечного света, заливающего комнату через пару высоких арочных окон, расположенных в противоположной от входа стене. Сама комната оказалась достаточно просторной, чтобы огромный, сверкающий чёрным лаком траходром, под балдахином которого я проснулся, совершенно не загромождал помещение, равно как не казался неуместным, выполненный в том же "рояльном" стиле массивный шкаф, закрывающий собой почти всю стену напротив окон, едва прикрытых шёлковыми шторами. Трюмо с высоким зеркалом, стоящее в углу комнаты, дополняло картину, а завершал её старый, если не сказать, древний, но очень ухоженный ковёр, укрывающий паркетный пол.
   От дальнейшего разглядывания и более конкретного исследования комнаты меня отвлёк обнаруженный на приставном столике у кровати поднос с завтраком. Наверное, мне следовало бы сначала озаботиться собственной гигиеной, но аппетит был настолько зверским, что с лёгкостью запинал эту идею, и заставил меня накинуться на еду. Расправившись с завтраком, я довольно вздохнул и, отставив в сторону опустевшую чашку, в которой ещё несколько минут назад парил ароматнейший кофе, принялся выбираться из постели. Вовремя.
   Стоило мне выпутаться из-под огромного одеяла, как раздался стук в дверь. Пришлось вновь накинуть его на себя, чтоб не предстать голышом перед "гостем" или, не дай бог, "гостьей".
   - Да-да, войдите!
   - Доброе утро, молодой господин, - появившийся на пороге дворецкий окинул цепким взглядом комнату и, кажется, убедившись, что всё в полном порядке, чуть склонил голову.
   - Здравствуйте... эм-м... - я замялся, обнаружив, что напрочь забыл, как зовут моего визитёра. Хотя, Бран Богданич, вроде бы, вчера называл его имя. М-да, кажется, недавний стресс всё же не прошёл для меня бесследно.
   - Сварт, молодой господин, - ровным тоном отозвался тот. - Меня зовут Сварт, и я дворецкий в этом имении.
   - Очень приятно, Сварт. Если не трудно, обращайтесь ко мне по имени, - попросил я, на что дворецкий покачал головой.
   - Прошу прощения, но это невозможно, - проговорил он. - По имени я могу обращаться лишь к младшим членам семьи его сиятельства.
   - И всё же... - попытался я настоять на своём. Вотще.
   - Правила есть правила, молодой господин. Впрочем, я могу обращаться по имени-отчеству, если безличная форма вас чем-то не устраивает, - по-прежнему ровным тоном произнёс дворецкий.
   - Ну, хоть так, - вздохнул я.
   - Ерофей Павлович, не желаете принять душ? - Моментально приняв пожелание, спросил Сварт, отворяя неприметную дверь в стене напротив. - А я тем временем приготовлю ваш утренний костюм.
   - Утренний костюм? - не понял я. И повинуясь жесту-посылу дворецкого, массивный шкаф распахнул все четыре свои дверцы. Одежды там было... много. Одна проблема: это была не моя одежда.
   Очевидно, взгляд мой был достаточно красноречив, чтобы Сварт его понял. А может это какая-то "дворецкая" магия, не знаю. Тем не менее, ответ пришёл быстрее, чем я успел переформулировать свой неуклюжий вопрос.
   - Их сиятельства ожидали вашего приезда и, зная о сложностях путешествия, позаботились о приличной одежде для вас, - проговорил дворецкий, очередным жестом-посылом отлевитировав на мою постель банный халат, только что извлечённый им из недр "рояльного" монстра.
   А вот в последних словах Сварта, вроде бы произнесённых с ничуть не изменившимся каменным выражением лица, я явно услышал если не пренебрежение, то укоризну. Ну да, если я правильно понимаю, то дворецкий почти наверняка видел содержимое моей полупустой сумки, и таким образом теперь выказывает своё отношение. Сноб. А я ещё не верил, что высокомернее английских лордов, только их дворецкие. Не знаю, как там на островах, но судя по тому, что я вижу перед собой, в здешней России дворецкие своих князей явно перещеголяли. Да и чёрт с ним!
   Я смерил Сварта взглядом и, откинув одеяло, прошлёпал в ванную комнату, как был, голышом, начисто проигнорировав лежащий на кровати халат. Правила, этикет, приличия... на фиг. Тоже мне, учитель нашёлся. Пошатался бы, как я недавно, глядишь, уже на следующий день забыл бы обо всей этой великосветской дури!
   - Будьте любезны, Сварт, приготовьте мне мой вчерашний костюм, - крикнул я через уже закрытую дверь ванной. Ответом мне была тишина... и лёгкий всплеск недовольства. Я забрался в огромную ванну и, подставив лицо упругим струям воды мощного душа, улыбнулся. Эмпатия - хорошая вещь, да.
   Детское поведение? И что? Мне, между прочим, всего семнадцать лет! Так и в документах написано. В общем, по возрасту дурить положено, вот я и того... дурю, то есть. А кому что-то не нравится в моём поведении, могут написать письменную жалобу опекунам и идти лесом. Мне плевать.
   Закончив с гигиеническими процедурами, я, довольный и посвежевший, вышел из ванной и окинул спальню взглядом. Дворецкий обнаружился стоящим у шкафа, причём с таким видом, словно он намеревался защищать подходы к хранилищу одежды даже ценой собственной жизни... а на уже заправленной постели обнаружился приготовленный для меня костюм. Разумеется, не мой.
   - Сожалею, молодой господин, но после путешествия ваши вещи нуждаются в чистке, - произнёс дворецкий. Я понимающе кивнул и, не теряя времени, принялся одеваться. Трусы, носки, брюки, рубашка и... так и быть, жилет я надену. Не имею ничего против этой детали одежды.
   Сварт, внимательно наблюдавший за моими действиями, так и фонил довольством... до тех пор, пока я не проигнорировал приготовленные пиджак и галстук. А когда расстегнул пару верхних пуговиц на белоснежной рубашке, от этого поборника правил и этикета так и шибануло досадой. Покосившись на старательно сохраняющего невозмутимое выражение лица дворецкого, я хмыкнул... и добил Его Чопорность, закатав рукава рубашки до локтя. Мне кажется, или у кого-то зубы скрипят?
   Взглянув на своё отражение в зеркале трюмо, я попытался привести в порядок свои патлы... ну, насколько это было возможно, и, удовлетворённо кивнув, повернулся к Сварту.
   - Его сиятельство будет ждать вас в малой гостиной через... - успевший справиться со своими эмоциями, дворецкий щёлкнул крышкой карманных часов. - Через четверть часа. Если не возражаете, я провожу вас к нему... молодой господин.
   - Ведите, - кивнул я и, подхватив с прикроватного столика свой зерком, направился следом за шагнувшим к выходу Свартом. Но не удержался и бросил ему в спину: - и кажется, мы договорились, что вы будете обращаться ко мне по имени-отчеству?
   - Прошу простить мою забывчивость... молодой господин, я обязательно исправлюсь, - отозвался дворецкий. Два-два, камнемордый. Ничего, ещё сочтёмся.
   Пока мы добирались до "малой гостиной", Сварт решил провести небольшую экскурсию по особняку, который, по-моему, следовало бы именовать маленьким дворцом. Нет, ну а как иначе, если здесь даже бальный зал есть?!
   - Первый этаж правого крыла отдан под служебные помещения и комнаты прислуги, - рассказ Сварта мерно лился мне в уши, пока мы шли по длиннющей галерее третьего этажа, к роскошной центральной лестнице особняка, виднеющейся в проеме меж распахнутых настеж высоких двойных дверей в самом конце коридора. - В левом крыле того же этажа находятся малая гостиная, библиотека и приёмная его сиятельства. Над ними, на втором этаже находятся буфетная комната, столовая и большая гостиная, а ещё выше - личные покои хозяев и гостевые комнаты. Второй и третий этаж правого крыла отданы под бальный зал, из которого можно попасть в большой зимний сад.
   - Полагаю, если есть большой сад, то должен быть и малый? - спросил я.
   - Мы называем его "верхним", - кивнул Сварт, и в его эмоциях я с удивлением почувствовал всплеск то ли гордости, то ли удовольствия. А может, и всего вместе, всё же я пока не так силён в эмпатии, чтобы сходу разобраться в нюансах чувств незнакомого человека. Да что там эмоции, он же почти улыбается... или это свет из окна так упал? Хм... Я покосился на дворецкого, продолжающего свой рассказ. - Это, можно сказать, личный сад Лады Баженовны, под её руководством построенный и её собственными руками взращенный. Попасть в него можно только отсюда, из хозяйского крыла, поднявшись по лестнице, что находится в противоположном конце этого коридора. Я бы настоятельно рекомендовал просить её сиятельство показать вам её сад. Редкое по своей красоте зрелище, уверяю. Об этом саде даже в столице слухи ходят, да только мало кто удостаивался чести в нём побывать. Но вам, как гостю дома, отказа не будет, так что... пользуйтесь возможностью, молодой господин.
   - Благодарю за совет, - невольно сваливаясь в подражание тону собеседника, откликнулся я. - Обязательно им воспользуюсь.
   А что? Мне действительно интересно, что же должен быть за сад такой, если его вид пронимает даже этого твердокаменного дворецкого?!
   За разговором, я и не заметил, как мы спустились по огромной широкой лестнице и оказались в просторном холле первого этажа. Здесь, Сварт уже знакомым жестом-посылом распахнул двери, ведущие в левое крыло, и уже через минуту мы оказались в той самой "малой гостиной", где должна была состояться моя вторая встреча с князем Старицким. Удивительно, но я абсолютно не волновался по этому поводу. Очевидно, вчерашний шок от заявления "земляка" начисто исчерпал такую возможность. В общем, сейчас, перед беседой с князем, я был спокоен как танк. Оно и к лучшему.
   Приложив указательный палец к уху, словно прижимая невидимый наушник, Сварт чему-то кивнул и указал мне на одно из кресел у декоративного, но от того не менее настоящего камина, в котором, несмотря на время и погоду за окном, уже весело трещал огонь, пожирающий пару поленьев, распространяющих по комнате приятный хвойный аромат.
   - Присаживайтесь, молодой господин. Его сиятельство подойдёт через пару минут, - произнёс он и, чуть помедлив, предложил: - может быть, желаете чаю?
   - Лучше кофе, - устраиваясь в кресле, ответил я. - Чёрный, без сахара.
   - Я распоряжусь, - кивнул Сварт и исчез за дверью. Я же принялся рассматривать обстановку гостиной в ожидании, когда появится хозяин дома. В отличие от "моей" спальни, меблировка этой комнаты не отличалась монументальностью. Несколько лёгких, хотя и очень удобных кресел, пара кушеток и низкие "журнальные" столики с лакированными деревянными столешницами, узор и цвет которых вполне гармонировал с бежевым цветом стен и деревянными же панелями на них. Просто, изящно... и без претензий на роскошь. Весьма приятная обстановка, надо сказать. По крайней мере, в этом помещении у меня не возникает ощущения, что я нахожусь в музее.
   - Доброе утро, Ерофей, - голос раздавшийся от двери, полускрытой тяжёлой портьерой, заставил меня отвлечься от осмотра гостиной. Обернувшись на звук, я поднялся с кресла и коротко кивнул стоящему на пороге хозяину дома.
   - Здравствуйте, ваше...
   - Виталий Родионович, с твоего позволения, - покачав головой, перебил меня Старицкий. Мы окинули друг друга изучающим взглядом, и не сдержали ухмылок при появлении дворецкого, вошедшего в гостиную с подносом в руках. И было отчего. Очевидно, князь тоже не очень-то любит официоз, по крайней мере, у себя дома, поскольку одеты мы оказались под стать друг другу. Брюки, рубашка с закатанными рукавами, жилет и к чёрту галстук с пиджаком. Три-два, камнемордый. Три-два!
   Сварт, правда, ни мимикой, ни жестом не выдал своего отношения к такому вопиющему нарушению этикета. Разве что в эмоциях проскользнули нотки недовольства... и смирения в адрес князя. Кажется, дворецкий давно махнул рукой на поведение своего хозяина.
   Пока Сварт расставлял на столике кофейный набор, Старицкий успел приземлиться в соседнее кресло и теперь молча наблюдал за действиями дворецкого. Вот только ощущение направленного чужого внимания, змеями скользящего вокруг моего тела, не оставляло меня ни на секунду. И что самое паршивое, за этим потоком я совершенно не мог разобрать эмоции князя... кроме тех, что он сам изволил демонстрировать.
   - Как твоё самочувствие, Ерофей? - спросил Старицкий, когда дворецкий покинул гостиную, закрыв за собой дверь.
   - Благодарю, чувствую себя замечательно, - ответил я, делая глоток горячего, отдающего кардомоном кофе. - От вчерашнего срыва не осталось и следа.
   - Переволновался?
   - Можно сказать и так. Последний месяц выдался слишком... слишком активным, - согласился я. - А ваше заявление просто стало последней каплей, если можно так выразиться.
   - Понимаю, - кивнул Старицкий и, в свою очередь, пригубив кофе, откинулся на спинку кресла. - Но сейчас, как я вижу, ты уже в порядке, да?
   - Вполне, - пожал я плечами. - Выспался, успокоился, готов к продолжению беседы.
   - Это замечательно, - вернув блюдце и чашку на столик, князь хлопнул в ладоши, и пространство вокруг на миг исказилось, пропуская через себя волну какого-то конструкта, мгновенно затянувшего стены радужной прозрачной плёнкой. Заметив мой взгляд, князь пояснил: - вообще-то, это защита от попыток подслушать или подсмотреть происходящее в комнате, но в данном случае, просто знак обитателям дома, чтобы не беспокоили без веской причины. Разговор у нас будет серьёзный... и долгий. Ты готов?
   - Вполне, - ответил я.
   - Славно-славно, - протянул Старицкий и ожёг меня пристальным взглядом. - Спокоен, сосредоточен и совершенно не удивлён, хотя не можешь не понимать, что беседа наша будет непростой.
   - Я успел понять, что всё очень серьёзно, ещё вчера, когда мне представили кое-кого из гостей вашего дома, - заметил я. - И у меня было достаточно времени, чтобы... морально подготовиться.
   - Хм, что ж, это хорошо, - протянул князь и неожиданно усмехнулся. - Хотя, честно говоря, я имел в виду несколько иное. Тайны, секреты, игры плаща и кинжала. В твоём возрасте это должно вызывать несколько иную реакцию, не находишь? Душевный подъём, любопытство... в конце концов, какой мальчишка не мечтает о приключениях?
   - А, вот вы о чём, - я вздохнул. - Наверное, я вас разочарую, но приключений в моей жизни было более чем достаточно, и что они представляют собой на самом деле, я знаю очень хорошо. Настолько, что меня совершенно не тянет искать их на свою пятую точку.
   - Весьма... разумно, - медленно произнёс Старицкий, не сводя с меня взгляда. - А для семнадцатилетнего юноши и вовсе мудро. И это не может не радовать. Меньше всего мне хотелось бы иметь дело с восторженным романтиком.
   - А это обязательно? - спросил я.
   - Что именно? - не понял князь.
   - Я имею в виду, вам обязательно иметь дело со мной?
   - К сожалению, да, - с почти незаметным вздохом кивнул мой собеседник и тут же поправился: - только не прими это на свой счёт. Я имею в виду сложившуюся ситуацию и проистекающие из неё проблемы вообще. Безотносительно к личностям, в эти проблемы втянутым.
   - Я понял, Виталий Родионович, может быть хватит ходить вокруг да около и вы, всё же, начнёте тот разговор, которым меня так пугаете? - попросил я. Князь едва заметно усмехнулся и кивнул.
   - Уговорил, - произнёс он и, чуть помолчав, заговорил вновь: - меня призвали в этот мир больше ста двадцати лет тому назад, если быть точным, то в семь тысяч триста девяносто восьмом году, по здешнему летоисчислению.
   - Сто двадцать семь лет, - пробормотал я, ошеломлённо глядя на собеседника, которому на вид и шестидесяти не дать. Вот это сохранность!
   - Удивлён? - правильно понял мой взгляд князь. - Я тоже был в шоке, когда узнал, что люди практикующие ментальные воздействия, живут чуть ли не втрое больше, чем мои бывшие соотечественники. И это не предел. Некоторые здешние "умельцы" уже третий век небо коптят. Сам таких встречал, так что знаю, о чём говорю. Правда, таких уникумов очень мало, сущий мизер, если честно, да и характер у таких долгожителей... м-м, не сахар, прямо скажем. Но об этом я могу тебе рассказать и позже, а пока не будем отклоняться от темы. Итак, как я и сказал, меня, как и тебя, призвали в этот мир сто двадцать семь лет тому назад. Кто? Волхвы. В России только они способны на такой фокус. Но в отличие от тебя, меня никто не спешил просвещать об этом факте. Собственно, о том, что в этот мир меня занесло не волей Вселенной, а воздействием бородатых умников из хольмградской волхвовской общины, я узнал почти случайно, и произошло это спустя добрый десяток лет после моего появления в этом мире.
   - Вас это разозлило?
   - Сам факт призыва? Нет, - покачал головой князь, глядя куда-то сквозь меня. - В конце концов, я получил новую жизнь, когда готов был распрощаться с той, первой. Трудно, знаешь ли, надеяться выжить, когда лежишь связанный на заляпанном кровью алтаре и видишь занесённый над твоей грудью нож. Но вот тот факт, что меня старательно держали в неведении относительно причины появления в этом мире... да, это было обидно. Добрых десять лет считать, что всё происшедшее было удивительным стечением обстоятельств, и вдруг узнать, что всё это время тебя водили как собачку на шлейке, время от времени давая возможность побегать и порезвиться, а в случае необходимости, тут же натягивая поводок до хрипа в глотке... было очень неприятно. Я не хочу повторения этой ошибки, и не хочу стать тебе врагом из-за глупых недомолвок, потому и говорю прямо и без экивоков.
   - И зачем волхвам нужно было вас призывать? - спросил я, пытаясь сохранить невозмутимый вид. Новость о том, что меня не случайно занесло в этот мир, изрядно ударила по мозгам, как бы я не хорохорился, утверждая, что готов к любым поворотам.
   - Самим волхвам, это было ни к чему, - покачал головой Старицкий. - Но у них был какой-то долг перед тогдашним главой Особой канцелярии, и таким образом, волхвы его отдали. Уж не знаю, откуда князь Телепнёв узнал о такой возможности, но воспользовался он ею на все сто процентов.
   - И всё же, зачем? - не то что бы мне было действительно так уж интересен этот вопрос, но пока Старицкий будет на него отвечать, я надеюсь, успею прийти в себя.
   - В школе ты должен был проходить новейшую историю государства Российского, - словно нехотя произнёс князь и вопросительно глянул на меня. Пришлось кивнуть. - Тогда, если ты не прошёл мимо неё, то должен помнить о "Зееландском инциденте". Насколько мне известно, именно под таким названием, эта история вошла в учебники.
   - Отторжение острова Зееланд у Двойной Короны? - уточнил я... и замер. - Стоп, то есть, вы и есть тот самый князь Старицкий, что отобрал у Нордвик Дан свою собственность и передал её России?!
   - Он самый и есть, но уверяю тебя, учебники лгут, уверяя, что я был автором этого "инцидента", - ответил Виталий Родионович. - Моя роль хоть и была значимой и в чём-то незаменимой, но не я затеял всю эту возню. Настоящие авторы: князь Телепнёв и его старый друг, канцлер Рейн-Виленский. Это были весьма умные, жёсткие и прагматичные люди, и их мало что могло остановить в достижении поставленных целей. Призыв нужного человека из-за Кромки, четверть века подготовки... всё ради того, чтобы у государства появился шанс не только вернуть остров под длань русского государя, но и вычистить "под ноль" этот рассадник пиратства, веками осложнявший морские перевозки через Варяжское и Северное моря. Я же, по сути, выступал в качестве ключа к исполнению этого плана. Человек, который мог своей кровью подтвердить легитимность притязаний России на Зееланд.
   - Это весьма... интересная история, Виталий Родионович, - протянул я. - И полагаю, мало кто о ней знает, не так ли?
   - Конечно, - невозмутимо согласился тот, но, заметив моё беспокойство, махнул рукой. - Не переживай ты так, Ерофей. Сейчас, это знание не опасно... при условии, что ты не станешь распространяться о своей осведомлённости, конечно. Вот лет так пятьдесят назад, да, узнай Особая канцелярия о том, что некоему господину Хабарову известны подробности этого дела, и быть бы тебе у них на карандаше до самой смерти. А сейчас... сейчас это уже никому не интересно. К тому же, на легитимность происшедшего, факт моего иномирового происхождения повлиять никак не может. Не мог тогда, не сможет и в будущем.
   - Почему? - не понял я.
   - Потому что подобные случаи есть не только в нашей истории, но и в истории многих именитых родов Европы... и не только. Если копнуть поглубже, то обнаружится, что и правящие фамилии иных государств, нет-нет, да и прибегали к подобным ухищрениям. Не всегда удачно, да, но тем не менее. Из самых известных, могу напомнить историю "Железной маски", когда алчные до власти умники из окружения Людовика Четырнадцатого вздумали устроить маленький дворцовый переворот и посадить на престол более вменяемого монарха...
   - И что, посадили?
   - А чёрт его знает! - неожиданно хохотнул князь. - Но двойника Луи они точно в мир призвали. В результате, в Бастилии появился заключённый в той самой железной маске, а заговорщики неожиданно покинули этот мир, один за другим. Кто от несчастного случая, кто в бою, кто на дуэли. В общем, сказать точно, кто правил Францией в тот период, практически невозможно. Но я склоняюсь к мысли, что ушлый призванный обставил всех и таки умостил свой зад на королевский трон, после чего в срочном порядке и без шума избавился от призвавших его затейников. Правда, это только моё мнение, не больше. Подтвердить его, кроме как фактом скорой и чуть ли не одновременной смерти заговорщиков от естественных причин, я не могу. Ну, в самом деле! Если бы на престоле остался оригинальный Луи, вскрывший заговор, ему бы совершенно ни к чему было подстраивать "невинные" смерти своих противников. Власти у короля хватало, чтобы казнить их скопом без всякого суда.
   - Интересно, - протянул я. - А что, волхвы ещё и французам задолжать успели?
   - Почему? - Старицкий недоумённо взглянул на меня, но тут же понимающе кивнул. - А! Ты думаешь, лишь волхвам доступен фокус с призывом? Вовсе нет. Монахи бон, друиды, онмёдзи, брахманы... это только те, о ком я знаю точно. Но вообще, волхвы, наверное, наиболее часто прибегают к этому инструменту, правда, в основном для нужд своей общины. Заставить же этих товарищей действовать в интересах третьих лиц почти невозможно. Зато если им самим что-то нужно... У-у, ты себе не представляешь даже, на что они готовы пойти, лишь бы самим не разгребать свои проблемы! Белоручки чёртовы. Им, видите ли, устав не позволяет "своими руками менять естественный ход вещей". Пафосный бред, но волхвы им с успехом прикрываются уже не одну сотню лет. Мне кажется, они всё никак не могут забыть время гонений и таким образом абстрагируются от общества. Вроде как, меньше контактов, меньше проблем. Впрочем... это, опять-таки, лишь моё предположение.
   - И, тем не менее, только на вашей памяти, волхвы дважды провернули фокус с призывом не для своих нужд, а... как вы сказали? "В интересах третьих лиц", да?
   - Считаешь меня и себя? - покивал князь и, на миг задумавшись, продолжил: - можно сказать и так, но... есть у меня подозрения, что в случае с твоим призывом всё не так просто.
   - В смысле? - я напрягся. Идея, что не один Старицкий лелеет некие планы на мой счет, совсем не привлекала.
   - М-м... нет, я не думаю, что у них есть какие-то свои планы на тебя. Скорее, речь идёт о пересечении наших интересов, - совершенно правильно поняв причину беспокойства, проговорил князь, но, заметив мой недоверчивый взгляд, вздохнул. - Что ты слышал о так называемом "Уральском сдвиге", Ерофей?
  
   Из малой гостиной я вышел лишь перед самым обедом, и в очень... задумчивом состоянии. История, долгая и довольно запутанная, рассказанная мне князем вызывала крайне противоречивые чувства. Чего стоило одно только упоминание древних богов, якобы поучаствовавших в её завязке! Впрочем, Виталий Родионович оговорил, что эта сомнительная информация известна лишь по преданиям самих волхвов, а их, дескать, хлебом не корми, но дай привязать даже к самому обыденному явлению участие богов. Как бы то ни было, но пресловутый "сдвиг" произошёл из-за исследований, проводившихся волхвовской общиной в середине уходящего века, а связаны они были именно с тем самым преданием об уходе старых богов из этого мира. Мне, как человеку неверующему, подобный факт и, особенно, его последствия, выразившиеся в катастрофе мирового масштаба, просто-таки взрывал мозг. Я вспомнил речь Старицкого и скривился.
   - Не поверишь, Ерофей, у меня эта история вызывает натуральную головную боль, - усмехнулся князь, когда в ответ на его вопрос я признался, что ни черта не знаю ни о каких "сдвигах". - Но факт остаётся фактом, в своих изысканиях на основе древних текстов, волхвы сотворили грандиозную гадость. По преданию, уходившие от вала новой веры, боги, покидая наш мир, заперли за собой двери на замок, если не витийствовать. Было это на самом деле или нет, мне не важно, как и то, существовали ли в действительности все эти Перуны с Дажьбогами, или это были лишь могущественнейшие из тогдашних ментальных операторов. Но вот тот факт, что наши волхвы, эти шлиманы недоделанные, нашли на Урале нечто, интерпретированное ими как тот самый "замок", и не удержались от того, чтобы в нём поковыряться, не вызывает никакого сомнения. И ведь доковырялись же, щучьи дети. Вскрыли чёртов "замок". Уж какую такую "заплатку" в ментальном поле планеты они сорвали на самом деле, я не знаю, но результат не заставил себя ждать. Сначала по Уралу прокатилась цепь мощнейших землетрясений, и южную часть горного хребта отрезало от основного массива огромным разломом, глубиной, что называется, до конца географии. Затем поднялась чудовищная ментальная буря, взбившая инфополе гор в натуральный ментальный кисель. Какими искажениями он проявился в реальности, можешь посмотреть в сети. Там полно роликов, снятых в этой эрзац "Зоне". Но и это ещё не всё. Помнишь подъём мертвяков на юге, из-за которого у нас чуть война не началась? Вижу, помнишь. Так вот, философы неопровержимо доказали, что подобные "кунштюки" есть непосредственное следствие "Уральского сдвига".
   - И много в этом мире таких... кунштюков? - поинтересовался я у князя, на что тот криво ухмыльнулся.
   - Много и разных, один, например, могу прямо сейчас продемонстрировать, если хочешь. Самый безобидный... можно сказать, даже полезный, - проговорил Старицкий. Я кивнул. - Нискиня, покажись гостю!
   Я следил за менталом, честно. Тем больше было моё удивление, когда на столике перед нами, не потревожив инфополя, вдруг возникло некое существо... фантом? Призрак? Чёрт его знает, что оно такое, но подносом и чашками с остывшим кофе, жонглировало с лёгкостью. И опять-таки, ни малейшего возмущения в ментале!
   - Эт-то что? - я перевёл непонимающий взгляд с "привидения" на хозяина дома.
   - Энерго-информационная сущность девятого порядка, по последней классификации. Тип: домашний дух... Домовой, проще говоря, - деланно невозмутимо пожал плечами князь и, выудив из кармана конфету, кинул её в сторону существа. Лакомство исчезло, не долетев до него буквально несколько сантиметров, а в следующую секунду посуда и поднос аккуратно опустились на стол, а домовой исчез, будто его и не было. - Нечисть, нежить... всё то, что мы считали сказками-побасенками, вдруг начало проявляться в мире. И слава богу... хм, м-да, в общем, хорошо ещё, что волхвы не стали запираться, и делать вид, будто они не при чём. Наоборот, эти горе-экспериментаторы приняли самое живое участие в ликвидации последствий собственной дурости. Но есть и минус. Они не могут успевать везде и всюду, даже вместе с "коллегами" из других стран. Равно, как и не могут поделиться наработками по этой теме. Устав, видите ли, не велит!
   - И что, заставить никак? - полюбопытствовал я, мысленно делая зарубку в памяти о необходимости ознакомиться с классификацией этих самых энергосущностей... ну, когда факт их существования уляжется в моей бедной голове.
   - Пробовали, - хмуро ответил князь. - На три попытки, два трупа и одно сумасшествие. После этого, общины волхвов чуть войну не объявили. Мы пытались разобраться в сути запрета, но в итоге мозголомы только руками развели, мол, скрепы ментальных установок они видят отчётливо, но удалить их не в состоянии. Ни один приём классического оперирования на них толком не действует. Точнее, не так... действует, но недолго. Установку затирают, а уже через несколько секунд та сама восстанавливается. В общем, превратить такого пациента в овощ - не проблема. А вот снять хоть один запрет - никак. Единственное, что определили с абсолютной достоверностью, это время наложения установок. Обряд Отбора или процедура Выбора, как его ещё называют. То есть, момент превращения неофита в волхва. Но в его тонкостях и сами-то волхвы не разбираются... или, опять-таки, устав не велит такую информацию разглашать.
   - Дела-а... - протянул я, приходя в себя от рассказа и демонстрации. Поёжился, глянув на князя, и задал вопрос, ответ на который, как вопила чуйка, мне совсем не понравится: - Виталий Родионович, а я здесь, собственно, причём?
   - Догадайся, - скривился князь. - Ты ученик волхвов, пусть и изгнанных из общины. Обряда не проходил...
   - Да ну! - я аж охрип, когда до меня дошло, на что именно намекает мой собеседник. - У меня же знаний в этой области вообще нет! Как так-то?! Что я могу сделать?!
   - Бийские и Остромиров клятвенно заверяли, что необходимую базу для дальнейших исследований ты получишь. А Грац со своими людьми возьмутся за эти самые исследования и... додумают частности, так сказать. Приёмы, необходимые воздействия. Потом на созданной ими основе будут тренироваться специалисты, которых мы, собственно, и отправим затыкать эту чёртову дыру, - князь вздохнул и несколько нервно улыбнулся. - Или ты думал, что мы тебя снабдим кладенцом, дадим эльфа с гномом в команду и отправим воевать Мордор? Обойдёшься. К тому же у разлома нет вулкана, а у меня нет Кольца Всевластия.
   - Спасибо, успокоили, а то после информации об этих "энергосучностях"... домовых, полтергейстах и прочих барабашках с ходячими мертвецами, я бы не удивился такому исходу. Честное слово! - я облегчённо хохотнул.
   - Да ну на... к чёрту! Мы не в сказке всё же, Ерофей! - следом за мной коротко рассмеялся князь. - Избранные, это в соседнюю вселенную. Хотя... конечно, в чём-то ты прав.
   Поймав мой вновь настороженный взгляд, Старицкий покачал головой.
   - Нет, я не об избранности и геройстве на троих... я об антураже. Со стороны взглянуть, ведь, действительно, похоже получается. Призвали, магии обучили, миссией нагрузили, и "алга"!
   - Не смешно, между прочим. Вот ни разу, - я мотнул головой. - Кстати, а зачем вообще нужно было накручивать такие сложности? Что, других учеников, ещё не прошедших инициацию, не нашлось?
   - Именно так, - спокойно кивнул Виталий Родионович, стирая улыбку с лица. - Знаешь, сколько всего волхвов в нашей стране? Сорок три человека. Четыре круга, один из которых неполон. А учеников на всю их когорту - трое. Всего трое, Ерофей. К тому же, волхвы постановили, что решать проблему должны те, кто заварил эту кашу.
   - То есть, это Бийские сорвали "замок"? - уточнил я.
   - Именно, доизучались аномалии, - подтвердил князь. - Да вот незадача, ни у изгнанных за совершённую ошибку Бийских, ни у иных членов их круга, учеников нет.
   - И вместо того, чтобы взять любого подходящего человека отсюда, они устроили мой призыв из иного мира? - изумился я. - Как-то это... из пушки по воробьям, нет?
   - Не сказал бы. Подходящего ученика обычными методами волхв может искать не один десяток лет, а порой и дольше. Остромиров рассказывал, что последнего своего ученика искал тридцать четыре года. И не стал его призывать из-за Кромки только потому, что очень хотел обучить местного.
   - То есть, вообще, для волхвов такие призывы в порядке вещей, да?
   - Как посмотреть. По заверению того же Вышаты, он лично знал, как минимум, трёх волхвов-выходцев из иных миров, и не уверен ещё на счёт двоих, - пояснил князь. - Правда, двое его знакомцев уже померли, а третий, самый младший, недавно отпраздновал сто пятидесятый юбилей. Так что, сам видишь, процедура хоть и отработанная, но не сказать, что совсем уж обыденная. Тем не менее, в нашем случае, она оказалась куда перспективнее, надёжнее и быстрее, чем обычный поиск.
   - И всё-таки, это выглядит довольно дико, - вздохнул я. - Устраивать призыв человека из иного мира, только для того, чтобы задействовать его как невольный передатчик информации...
   - Для нас, да, - кивнул Старицкий. - Но к волхвам нельзя подходить с обычной меркой, они просто мыслят иначе. Другими категориями, если угодно. Кстати, имей в виду, здесь это относится не только к волхвам. Фактически, у каждого сословия имеются свои заморочки, без понимания которых можно нарваться на большие проблемы. Впрочем, об этом мы можем поговорить в другой раз, а сейчас предлагаю немного отдохнуть. К тому же, скоро обед, а после него тебе предстоит пережить знакомство и расспросы моих домочадцев.
   - Пережить? Всё так страшно? - спросил я.
   - Мои внуки и правнуки о-очень любопытны, особенно, когда дело касается новых людей в моём окружении. Конечно, Лада постарается их урезонить, но и она не вездесуща, - с почти настоящей печалью в голосе ответил князь. И честное слово, если бы не насмешливая улыбка, я бы принял его слова за чистую монету. Ну не действует на него моя эмпатия... почти. Точнее, не всегда. Эх.
   - Понял, - кивнул я, тем не менее, не торопясь подняться с кресла, вслед за уже встающим хозяином дома. Заметив это, князь приподнял бровь в немом вопросе. - Я хотел бы уточнить кое-что, не касающееся всей этой запредельщины.
   - О? Разумеется, - князь тут же уселся обратно в кресло и выжидающе уставился на меня. - Внимательно тебя слушаю, Ерофей.
   - Виталий Родионович, как я понимаю, сам факт того, что я до сих пор жив, пусть и нахожусь не в своём родном мире, это полностью заслуга волхвов и... ваша, не так ли? - уточнил я.
   - Можно сказать и так. Хотя моей заслуги здесь... ладно. Да. Если бы не призыв, там, в твоём мире, ты обязательно бы умер в ближайшие несколько секунд. Это непреложное условие ритуала. Одно из немногих известных мне наверняка, - ответил Старицкий.
   - Тогда вопрос о моём обучении у волхвов и помощи вашим людям в обработке полученной информации не стоит. Я обязан отплатить за своё спасение. И тем лучше, что способ уже определён и не вызывает у меня отрицательных эмоций, - медленно проговорил я, и князь понимающе кивнул... а в глазах его, кажется, даже мелькнуло одобрение. Ну да, за такие вещи цену лучше назначать сразу, иначе велик риск оказаться, если не в вечной кабале, то в вечном долгу точно. Конечно, если речь не идёт о друзьях и близких, но... здесь я таковых не наблюдаю. Пока, во всяком случае. Я тряхнул головой и договорил: - к тому же, это было бы просто честно.
   - Рад это слышать, - чуть склонил голову Старицкий и, помолчав, с усмешкой произнёс: - а то, сам я, признаться, немного опасался начинать разговор на столь... щекотливую тему.
   - Боялись, что я не смогу оценить все аспекты дела по достоинству? - чуть удивился я, на что князь совершенно не аристократично фыркнул.
   - Боялся остаться без штанов, - со смехом произнёс он. - Мне, знаешь ли, весьма подробно доложили о всех перипетиях твоего торга с Ростопчиными.
   - Они разрушили мою лавку и мой дом! Не дали доучиться в школе! И вообще... я очень ценю комфорт, а люди Ростопчиных лишили меня его. Про отсидку в камере и пытки, уже и не говорю. Я был в своём праве.
   - Так ведь, я и не отрицаю, - пожал плечами князь. - Хм, и да, намёк понял. Как по поводу лавки и жилья, так и по поводу учёбы в школе. Найдём и устроим.
   - Не-не-не! - я даже руками замахал. - Не надо ничего искать и устраивать! У меня достаточно денег, чтобы самому снять подходящее помещение, как для работы, так и для жизни. А школа... думаю, с документами эвакуированного, меня примут в любом учебном заведении столицы. Разве нет?
   - Почти, - несколько уклончиво ответил Старицкий и явно о чём-то задумался. Но уже через несколько секунд встрепенулся и договорил: - у меня нет никаких возражений насчёт поиска жилья и лавки. Раз уж тебе так хочется самостоятельности, пожалуйста. Ты уже доказал, что способен выжить даже в экстремальных условиях, думаю, и жизнь в столице будет тебе по плечу. А вот по поводу школы... предлагаю обсудить этот вопрос чуть позже, и с участием моей жены. Лада является попечителем некоторых учебных заведений столицы, и очень хорошо разбирается в вопросах, касающихся образования. Думаю, она сможет дать тебе несколько советов по этому поводу. Что скажешь?
   - Я буду весьма благодарен за такую помощь, - я искренне улыбнулся в ответ.
   - Замечательно. Мне остаётся только надеяться, что ты не сорвёшься завтра же на поиски квартиры, - произнёс Виталий Родионович. - Лада расстроится, если ты уедешь от нас слишком быстро. Да и... внуки-правнуки будут недовольны.
   - У вас их много? - спросил я.
   - Ребятишек? Восемнадцать, - моментально ответил князь. - Девять внуков, и пока ещё девять правнуков. А если считать всех детей, в смысле, наших с Ладой потомков, находящихся в детском возрасте, то двадцать.
   - Э? - не понял я.
   - Мы с женой, слава богу, ещё находимся в репродуктивном возрасте, - ухмыльнулся Старицкий. - Что и доказали десять лет назад. Близнецы получились... реактивные.
   Я аж икнул. Князю за сто пятьдесят, княгиня не намного младше, а их младшим детям по десять лет! Ох-ре-неть!
   - Боюсь спросить... - проговорил я, кое-как справившись с изумлением. Князь кивнул, словно подбадривая, и я всё же решился: - А это считается нормаль... то есть, обычным? В смысле, здесь все такие долгожители?
   - Совсем нет, Ерофей, - как мне показалось, с печалью в голосе ответил Виталий Родионович. - Видишь ли, для того, чтобы жить долго, нужно активно заниматься естествознанием. Нет, не обязательно что-то исследовать, достаточно практики. Ежедневной и разнообразной. Чем обширнее практика, тем дольше тело сохраняет молодость и силу. Если такой возможности нет... или просто отсутствует желание, можно время от времени проходить соответствующие процедуры у целителей. Раз в пять-шесть лет. Правда, стоят они совсем недешёво. Но даже средний обыватель вполне может скопить нужную сумму, не особо напрягая свой кошелёк и не отказываясь от маленьких радостей жизни.
   - И при этом, долгожителей мало? - удивился я.
   - Не мало. Немного, - поправил меня Старицкий.
   - Всё равно! Если вы говорите, что для долгой жизни достаточно лишь ежедневно широко использовать ментальные конструкты... неужели это так сложно? Или это секрет?
   - Не просто "ежедневно и широко", Ерофей. Практика должна быть разнообразной. И нет в этом никакого секрета, - пожав плечам, уточнил князь. - Вот уже сто лет прошло с тех пор, как этот факт был научно доказан. И подавляющее большинство прекрасно об этом знает, но... вспомни, в нашем мире все знают, что курение укорачивает срок жизни, а зарядка по утрам его увеличивает. И что? По логике, курение должно было уйти в прошлое, как страшный сон, а все люди поголовно должны начинать утро с зарядки. Но, в моём две тысячи двенадцатом, знаешь ли, количество "паровозов" ничуть не стремилось к нулю, а утром не было пробок на беговых дорожках. Или что-то изменилось за прошедшие... кстати, ты из какого года?
   - Из две тысячи семнадцатого, - ответил я и понимающе кивнул. - И да, я тоже не встречал в парках бегающих за здоровьем толп... как и дефицита гантелей в спортмагазинах.
   - Вот видишь, - развёл руками князь. - И здесь та же история. Все знают, но лишь немногие предпринимают реальные шаги для продления собственной жизни.
   - Всё равно, это странно, - заметил я. - Ладно, курение, зарядка... при разнице в пять-десять лет, да ещё и при большом разбросе в сроках жизни вообще, нежелание людей избавляться от дурной привычки или тратить время на "бессмысленные телодвижения", вполне понятно. Лень, она любую логику ногами запинает, просто, чтоб та спокойно спать не мешала. Но здесь же речь идёт, как минимум, о семидесяти-восьмидесяти годах! Причём, как я понимаю, не старости с её болезнями, слабостью и медленным угасанием, а вполне активной, полноценной жизни! Так почему?
   - Говорю же, потому что недостаточно просто использовать три-четыре ментальных конструкта в день. Они должны быть разноплановыми и их должно быть не меньше десятка, чтобы применение таковых оказало оздоравливающее влияние на тело оператора. Но человек должен знать эти самые конструкты. А откуда, если он не учился на факультете естествознания, а для работы и жизни ему хватает того же десятка конструктов, применяемых от случая к случаю, то есть, даже не каждый день? Кстати, если заглянешь в Хольмский университет, то увидишь удивительную картину. Половина студентов прикладных факультетов - люди, что называется "за сорок". Спохватившиеся, как их зовут преподаватели. Учатся эти господа на совесть, и, если говорить честно, то именно они со временем становятся настоящими специалистами в прикладном естествознании. Кузница кадров будущих мастеров, можно сказать.
   - Виталий Родионович, а используя изученные конструкты, они молодеют? Или просто "замирают" в том возрасте, в котором начали работу над собой? - поинтересовался я. А что, интересно же! Тем более, что о таких тонкостях я вообще ничего не знал. Не встречалась мне подобная информация в тех источниках, что довелось читать.
   - Ну, откат до тридцатилетнего возраста можно получить уже через три-четыре года активной практики, - ответил князь. - Но потом... всё равно, чем дольше живёшь, тем больше конструктов ты должен применять, чтобы тело сохраняло молодость и силу. И то это действует лишь до третьего десятка конструктов, то есть, в среднем, лет до семидесяти реального возраста, примерно. Потом процесс старения всё же берёт своё, хотя и растягивается очень сильно. Насколько, можешь оценить, глядя на нас с Ладой. Кстати, нам с женой, чтобы сохранять нынешние кондиции, нужно использовать не менее полусотни ментальных операций в сутки, - объяснил князь. - А тот же Остромиров, насколько я знаю, вообще "колдует" по несколько часов в день без перерыва. Того и гляди, в отшельники намылится.
   - Почему "в отшельники"? - не понял я.
   - А как иначе? - развёл руками Старицкий. - Представь, каково приходится окружающим, когда рядом такой дедушка шалить начинает. Широко, многопланово и, самое главное, без остановки! Да от того шторма, что он устроит в ментале, даже святой рехнётся.
   - То есть, это, получается, стандартная процедура, да?
   - Именно так. Среди обычных людей, до такого уровня, пока ещё никто не развивался. А вот волхвы, да, им на определённом этапе приходится уходить из общества, просто чтобы не доставлять серьёзных неудобств окружающим людям.
   - Интересно... а что потом? - пробормотал я.
   - Потом? Смерть, я полагаю, - равнодушно заметил князь, но, заметив мой взгляд, нахмурился. - Что?
   - Вы не интересовались этим вопросом, да? У тех же волхвов, например?
   - Не видел смысла. А что, у тебя вдруг появились другие предположения? - осведомился Старицкий.
   - Можно и так сказать, - протянул я, одновременно пытаясь сформулировать то, что вертелось в голове в виде неопределённых образов. - Во-первых, что произойдёт с человеком, дожившим до такого возраста, когда он вынужден будет постоянно выдавать какие-то ментальные воздействия, без остановки и перерывов на отдых и сон?
   - Полагаю, он просто должен перестать заниматься ерундой и позволить себе уснуть в последний раз, - довольно резко откликнулся князь, но почти тут же смягчил тон: - а во-вторых?
   - А во-вторых, подобные действия противоречат логике. Если разнообразные воздействия в ментале позволяют продлить жизнь, значит, должен быть какой-то... финальный эффект, что ли? Ну, не знаю, как правильно объяснить.
   - Переход количества в качество? - усмехнулся Старицкий.
   - Ну, да... что-то в этом роде. Я ведь правильно понимаю, что чем больше манипуляций совершает оператор, тем мощнее и объёмнее они становятся со временем? То есть, навык ментального оперирования развивается, а не остаётся неизменным на протяжении всей жизни?
   - Да, пределов развития дара нет. Или до него пока просто никто не дошёл. Хм, логичное предположение, вообще-то, - князь задумчиво покачал головой. - Но... всего лишь предположение. Мышцы человек тоже может "качать" всю жизнь, но и они когда-то сгниют в земле или сгорят в печи крематория. Без всякого "качественного скачка".
   - Да, но ментальное оперирование не имеет ничего общего с материальным телом человека, у которого, всё же, есть свой предел развития, - не согласился я. - Так почему не предположить, что и итог в этом случае будет отличным?
   - Думаю, этот вопрос стоит обсудить с Всеславом и Вышатой Любомиричем, им будет интересно. Весьма интересно! - после недолгого молчания неожиданно заключил Старицкий, и, глянув на часы, хлопнул в ладоши: -Ерофей, мы опять скатились в "запредельщину", от которой ты хотел отдохнуть. Да и время вышло. Обед через пять минут, и если мы не появимся вовремя в столовой, нас с тобой схарчат вместо первого блюда. Идём.
   - Надеюсь, там не все восемнадцать детишек сразу? - пробормотал я, выходя следом за князем из гостиной.
   - Не волнуйся. Сегодня в гостях только четверо из них, да и те под присмотром моего внука Болха. Плюс твоя знакомая Злата, - бросил через плечо Виталий Родионович, и, еле слышно рассмеявшись, договорил: - маленькая защитница! Вчера она наотрез отказалась, цитирую: "оставлять братика Еру одного в незнакомом месте". Так что, имей в виду, прозвище у тебя уже есть и избавиться от него не выйдет. Детям оно слишком понравилось.
   - Ера, значит? Ну... хорошо, что не Ять, - вздохнул я и встрепенулся. - Стоп. То есть, Бийские не уехали?
   - Бран Богданич остался с дочерью, а Бажена Вентовна отправилась домой, опасается, что Олег с Марой что-нибудь учудят без её пригляда, - всё так же на ходу пояснил Старицкий.
   - Эти могут, - согласился я, поднимаясь по широкой лестнице следом за князем.
   - Кстати, Грац и Остромиров тоже здесь, но они клятвенно пообещали Ладе, что до вечера тебя не побеспокоят.
   - И это хорошо. После нашего разговора мне, пожалуй, действительно нужно немного отдохнуть, - откликнулся я.
   - Погуляешь по парку, развеешься. Заодно и информация в голове уложится, - ответил князь и кивнул, когда возникший перед нами Сварт распахнул двери в столовую.
   Действительно, маленькая защитница. Стоило нам оказаться в просторной комнате со стоящим в её центре огромным овальным столом, уже сервированном к обеду, как на мне скрестился добрый десяток взглядов. Ожидающие, любопытствующие, равнодушные... в полной тишине мы с хозяином дома двинулись к столу, но почти тут же раздался скрежет отодвигаемого стула и быстрый уверенный топот. Исчезнувшая из-за стола, Злата вихрем подлетела ко мне и, не обращая никакого внимания на окружающих, с довольным визгом повисла на моей шее. Как только допрыгнула, малявка?!
   Левое ухо тут же оглохло от звонкого голоса девочки, безостановочно тараторящей и вываливающей на меня сразу тонны информации... обо всём. И как она за меня переживала, и какой этот дом огромный, и как ей понравился бальный зал. Имена детей, с лёгким изумлением взирающих на нас из-за стола, перемежались сведениями о количестве собак живущих в имении, естественно, с упоминанием всех кличек, мнение о раннем завтраке и качестве апельсинового сока, поданного к нему, высказывалось одновременно с рассуждением о красоте цветов в верхнем зимнем саду... в общем, спустя, максимум, десять секунд, я узнал о загородном поместье Старицких как бы не больше, чем смог бы узнать за год жизни здесь.
   Но, наконец, Злата угомонилась и... повела меня знакомиться с уже еле сдерживающими смех присутствующими. По крайней мере, взрослые, сидящие за столом, явственно давили предательские улыбки. А вот дети... хм, если я не ошибаюсь, обаятельная непосредственность Златы просто ввела их в ступор. Ну, в принципе, чего-то подобного стоило ожидать, как я думаю. Всё же, в комнате сейчас присутствуют не только "свои", родные и домашние, при которых вполне позволительно беситься и плевать на этикет, но и гости, при которых обычно детей учат вести себя "подобающе". Учитывая же, что и сама Злата числится здесь гостьей... подчеркну, "маленькой гостьей", такое пофигистичное отношение к вбиваемым правилам поведения не могло вызвать у юных княжат удивления и... зависти. Самой жгучей зависти, которую я легко ощутил. Общий же фон в столовой был скорее умилённо-насмешливый. И к кому из нас какое чувство относится, разобраться было несложно. Да и к чёрту! Смейтесь, сколько хотите, по сравнению с тем океаном радости, в который меня макнула маленькая егоза, ваши смешки - тьфу и растереть!
   Правда, был и ещё один поток эмоций, изрядно выбивающийся из общего ряда. И на него я просто не мог не отреагировать. Каюсь, не удержался и, глянув на застывшего у дверей Сварта, с ехидной улыбкой подмигнул фонящему усталым недовольством дворецкому.
   Четыре - два, господин Сварт!
  
   Как и обещал князь, ни Грац, ни Остромиров не стали искать моего общества после обеда, на котором они присутствовали наравне с хозяевами дома и сыном деда Богдана. Точнее, они пытались пригласить меня на разговор, но почти тут же отступили. Впрочем, мне кажется, что основной причиной, по которой исследователи отказались от мысли утянуть меня для беседы о делах наших скорбных, была вовсе не настоятельная просьба Старицкого или понимание того, что мне требуется время на переваривание уже полученной этим утром информации. Вовсе нет. Скорее уж их удержали насупленные взгляды детской части компании, собравшейся за обеденным столом. Судя по всему, Злата успела им что-то рассказать о "братике Ере" и княжьи детишки уже нацелились на знакомство. Уж не знаю, почему, но Грац и Остромиров, заметив их интерес, дружно сдали назад, чему я только обрадовался. Благодаря действиям княжьих отпрысков и Златы, у меня появилась возможность отвлечься и... хоть немного привести в порядок мысли, так и бурлившие в моём перегретом от новостей котелке.
   Одержав победу над взрослыми, дети довольно загалдели, похватали куртки и, взяв меня в классическую коробочку, повели в парк под насмешливое фырканье следующего позади нас Болха, назначенного присматривать за своими мелкими родственниками. Злата ещё и за руку меня ухватила, чтоб не сбежал по дороге, наверное. Причину такого неподдельного интереса к незнакомому человеку я понял, едва мы оказались на небольшой, усыпанной палой листвой полянке, спрятавшейся за высоким вечнозелёным кустарником, почти в самом центре парка. Здесь, под общий детский "ах", младшая Бийская, задрав носик, призвала своего иллюзорного защитника и, погладив по носу уже чуть "подросшего" белого медведя, обвела детей Старицких гордым взглядом. Болх аж икнул, узрев зверюгу, и дёрнулся было к детворе, но напоролся на мой взгляд и, пересилив себя, настороженно замер на месте. А дети...
   Визг, писк, обнимашки. Понятное дело, что иллюзия не выдержала издевательства и вскоре исчезла, словно её и не было. Впрочем... десять минут она продержалась, и это было несколько больше того, на что я рассчитывал изначально. А это может означать только одно: вплетённый в систему "оградник" стал вбирать больше ментальной энергии девочки, чем раньше, что свидетельствует о росте её сил.
   Почувствовав, как кто-то дёрнул меня за штанину, я отвлёкся от размышлений.
   - Ерофей, - проговорило мелкое русоволосое создание в тёмно-синей пелерине и, тряхнув двумя тугими косичками с огромными белоснежными бантами, ткнула в сторону Златы пальчиком. - Она говорит, что медведя ей подарил ты. Это правда?
   - Да, Лана, - кивнул я в ответ, краем глаза отметив, как замерли остальные дети... включая хитро поблёскивающую глазками Бийскую и удивлённо уставившегося на меня Болха, по-прежнему держащегося чуть в стороне от детворы, но находившегося достаточно близко, чтобы прекрасно слышать наш разговор.
   - А мне... нам можешь сделать такого же? - после небольшой паузы произнесла правнучка Старицкого.
   - Могу, - пожав плечами, ответил я и тут же чуть не оглох от радостных криков окруживших меня детей. К счастью, недолгого. Оказалось, достаточно поднять руку, и "мелкие" тут же умолкли в ожидании. Что ж, я их не разочаровал. - Но, есть два условия. Первое: мне необходимо разрешение родителей на создание иллюзорных компаньонов для вас. Дело это непростое, папы и мамы могут оказаться против того, чтоб вы обзавелись неизвестными ментальными конструктами, сути которых они сами не понимают. Не обижайтесь на них за это, они заботятся о вашей собственной безопасности.
   - У-у... - детишки заметно скисли, а вот Лана только легонько кивнула, словно ничего другого и не ожидала. И это шестилетний ребёнок? Ну-ну...
   - А второе? - спросила она.
   - Я стараюсь не делать одинаковых... компаньонов, и пока физически не могу сотворить какую-нибудь диковинную зверюшку, которой и в глаза не видел, - объяснил я неофициальной предводительнице этой компании. - А это значит, что выбор ваш будет ограничен теми животными, что можно увидеть в зоосаде... или в цирке.
   - То есть, на дракона можно не рассчитывать, да? - вздохнул кто-то из мальчишек. В ответ, я только пожал плечами... но в памяти зарубку сделал. Затея-то интересная, даже очень, вопрос только в её воплощении. Если, например, взять матрицу летучей мыши, змеи и... так, не сейчас! О совмещении матриц можно будет поразмыслить позже... и в одиночестве, чтоб никто не отвлекал, а сейчас мне просто не дадут такой возможности.
   - Увы, такие иллюзии мне пока не по плечу, - признался я, разводя руками. Дети повздыхали, но почти тут же увлеклись спором о том, какой зверь "круче", и вскоре напрочь забыли о выставленных мною ограничениях и требованиях. Пожалуй, кроме Ланы. Девочка оказалась умной и настырной. Пока остальные её родственники спорили и мечтали о собственных компаньонах, она насела на нас со Златой, пытаясь вызнать всё что можно об умениях иллюзоров и, судя по её вопросам, девочка явно готовила аргументы для скорого разговора с родителями на тему приобретения собственного компаньона. Пусть это выглядело по-детски наивно, но... повторюсь, ей всего шесть лет, а она уже довольно лихо строит логические цепочки и явно знает цену информации. О том, что, будучи самой младшей в компании княжат, она является для них лидером, я и вовсе молчу. Просто маленький гений какой-то, иначе не скажешь.
   Закончив расспросы, и вежливо поблагодарив нас со Златой, Лана несколько минут о чём-то размышляла, наворачивая круги вокруг нашей компании, и вдруг застыла на месте. Маленький кулачок с громким хлопком врезался в раскрытую ладошку, и галдёж четырёх спорящих детей неожиданно стих.
   - Я придумала! - воскликнула Лана, заметив, что на ней скрестились взгляды родственников. Не дожидаясь их вопросов, девочка широко улыбнулась. - Мы попросим разрешения на поездку в зоосад все вместе, и не у родителей, а у тётушки Лады. Она нам точно не откажет.
   - А об иллюзорах тоже её просить будем? - подал голос Велимир, чуть грузноватый, похожий на медвежонка, тёмнорусый восьмилетка с серьёзным взглядом исподлобья. Если не ошибаюсь, это внук Родиона Витальевича, старшего сына князя Старицкого.
   - Именно! Сразу после разговора о зоосаде, - кивнула Лана. - И сделаем это сегодня, пока не уехали Всеслав Мекленович и Вышата Любомирич. Пусть они подтвердят, что зверюшки безопасны, тогда тётушка Лада точно не будет против!
   Хитрая малявка. Умная малявка... Под напором пяти пар умоляющих глаз Лада Баженовна точно не устоит, а после того, как Остромиров с Грацем подтвердят безопасность иллюзоров для детей, ей будет вообще не отвертеться. И даже если бы родители детишек вдруг вздумали возражать, против решения старшей женщины рода они точно не попрут. Урон авторитету, однако!
   - Точно, - закивали остальные дети и... вихрем умчались в дом. Проводив взглядом убегающую ватагу "мелких" Старицких и плетущегося за ними старшего родственника, мы со Златой переглянулись.
   - Прогуляемся по парку? - предложил я. Девочка чуть подумала, тряхнула переливающимся под лучами позднего осеннего солнца золотом волос и, решительно кивнув, ухватила меня за руку.
   - Я по тебе соскучилась, - пробурчала она, и я не удержался от улыбки. Взаимно, сестрёнка, взаимно!
   С прогулки в компании Златы я вернулся довольным и умиротворённым. Мысли об утреннем разговоре с князем больше не тревожили, не царапали сознание мелкие нестыковки, наличие которых я просто нюхом чуял после разговоров с устроившими моё переселение в этот мир людьми. Да, чуял, но определить истинную причину беспокойства пока не смог, и это, признаться, несколько напрягало. Но вот глядишь ты, прогулялся со Златой и... плюнул на них. Мелочи - они мелочи и есть, по крайней мере, так говорит моя чуйка, а я всё же привык ей доверять.
   Вообще, здесь в парке, болтая со Златой, я, наконец, почувствовал себя... нет не дома - просто свободным. Словно закончил какое-то большое и муторное дело. Впрочем, так ведь оно и было на самом деле. Позади эпопея с погонями, побегами и перестрелками. Позади камера и пытки, ранения и госпиталь. Конец приключениям. Но лишь сейчас я понял это не только мозгами, но и всем своим естеством, и скинул, наконец, с плеч напряжение последних месяцев. А всего-то, оказывается, и надо было прогуляться по ухоженному осеннему парку в компании с маленькой девочкой, зовущей меня братиком Ерой. Эх!
   Перед ужином мне пришлось выдержать ещё одно столкновение со Свартом. Дворецкий просто-таки отконвоировал в выделенную мне хозяевами дома спальню, где предложил переодеться к ужину. Твою ж дивизию! Костюм к ужину! Утренний костюм, костюм для прогулок, костюм для визитов... у них тут, случаем, специального наряда для похода на горшок не предусмотренно?!
   Как бы мне не хотелось вновь утереть нос камнемордому сатрапу, пришлось следовать его указаниям. Как же, "распоряжение князя, Ерофей Павлович". Наверняка, нажаловался Старицкому на моё нежелание следовать столь обожаемым им правилам. С другой стороны, сильно сомневаюсь, что Виталий Родионович, который, как я понял, и сам не является большим поклонником расшаркиваний, стал бы настаивать на соблюдении мною правил этикета без особых на то оснований. И да, я бы, конечно, мог упереться рогом и явиться на ужин в собственной одежде, благо, ту уже привели в порядок, но зачем идти в пику хозяевам дома, пока ещё не сделавшим мне ничего плохого?
   Покосившись на чёрный, явно очень дорогой смокинг, я вздохнул и принялся переодеваться. И всё бы ничего, если бы не галстук-бабочка! Я просто понятия не имею, как его завязывать. Чуть помявшись, плюнул на возможную реакцию дворецкого и то удовольствие, которое он получит, тыкая меня носом в мою же "необразованность", и, обернувшись к Сварту, застывшему у дверей, открыл было рот, чтобы попросить о помощи. Но не успел я сказать и слова, как дворецкий понимающе кивнул и, в два неуловимых шага оказавшись рядом, моментально решил мою проблему. И полный штиль в эмоциях! Может, моя эмпатия сломалась?
   Я чуть покрутил головой и, к удивлению своему, не ощутив никакого дискомфорта, от души поблагодарил Сварта за помощь.
   - Не стоит, Ерофей Павлович, - качнул тот головой. - Это моя работа.
   А вот сейчас в эмоциях дворецкого проскользнуло что-то похожее на удовлетворение. Значит, эмпатия всё же работает. Отрадно.
   Честно говоря, всегда считал, что галстук-бабочка должен быть жутко неудобным в ношении, ан нет. Дышать не мешает, на горло не давит, и даже накрахмаленный воротник под галстуком шею не режет.
   Я окинул взглядом своё отражение в зеркале. А что? Вполне приличный молодой человек получился. Невысок, правда, и, наверное, излишне худощав, но в глаза это особо не бросается, спасибо костюму. Ещё бы что-то с патлами сделать. Ладно, пока и так сойдёт! А буду в столице, загляну в парикмахерскую, цирюльню, то бишь, и обкарнаю свои лохмы до приемлемой длины.
   - Сварт, подскажите, с чего вдруг потребовался такой официоз? Вроде бы, с утра ничего подобного не предполагалось, или мне просто забыли сообщить? - я решил-таки поинтересоваться причинами, по которым князь просил меня явиться в столовую "при параде".
   - Пришли хорошие новости с юга, и его сиятельство решил устроить по этому поводу небольшой праздник в узком кругу друзей и знакомых, - несколько размыто объяснил Сварт и, сверившись с заигравшими какую-то тонкую мелодию, карманными часами, направился к выходу. - Время, Ерофей Павлович. До ужина осталось не больше получаса, а вам ещё предстоит познакомиться с гостями.
   Гости? Неужто, Вент Мирославич решил вновь посетить Старицких? При мысли о том, что я чем-то заинтересовал пусть бывшего, но главу здешнего аналога "конторы глубокого бурения", стало немного неуютно. Я и в той жизни старался избегать подобных контактов, пусть и не всегда удачно... впрочем, потому и старался, что удовольствия такие встречи не приносили ни одной из сторон. А что вы хотите? Вечный спор "пиджаков и сапогов" ещё никто не отменял. Да и здешний опыт со счетов сбрасывать не стоит. "Особисты", это не "канцеляристы"? И что? И то и то - конторы, и та и другая заточены на поиск крамолы и шпионов, пусть и в разных... социумах, скажем так. И с чего бы их методам работы отличаться? Вот-вот.
   В общем, в официальную, так называемую "Большую гостиную", где собрались обещанные Свартом гости, я вошёл, ощущая некоторое волнение. Нет, страха не было, но и удовольствия от возможной встречи с толпой явно не простого люда, что будут рассматривать меня, словно неизвестную зверушку, я не испытывал ровным счётом никакого. Правда, стоило оказаться во втором по размеру зале усадьбы, и чуть присмотреться к гостям, как волнение пропало, сменившись лёгкой и вполне понятной настороженностью. Да, я просто не понимал, зачем Виталию Родионовичу понадобилось представлять меня этой компании, и это непонимание... напрягало.
   Вопреки своим ожиданиям, Вента Мирославича среди прогуливающихся по залу людей я не заметил, как не почувствовал и какого-то особого интереса к моей персоне со стороны гостей. Точнее, интерес был, но вполне объяснимый и ожидаемый, как к новому лицу в давно сложившейся компании, где все друг друга знают не один год, если не десятилетие. Было и удивление от моего возраста, что тоже вполне естественно, учитывая, что среди гостей не было ни одного человека, которого можно было бы с полным правом назвать молодым. Правда, всё это ещё ни о чём не говорило. И пусть по чертам лиц, как минимум, четверти гостей было ясно, что они родственники княжеской четы, а, следовательно, каких-то серьёзных неприятностей от них ждать не стоило, по крайней мере, до тех пор, пока я не лишусь защиты хозяина дома, градуса моей собственности настороженности это не убавило. К тому же остальные гости не вызывали у меня доверия. Почему? Да чёрт его знает, кто из них есть кто, и как умеет скрывать свои эмоции. Может быть, среди этих улыбающихся, и пристально рассматривающих меня лиц, сейчас не бывший, а нынешний начальник Особой государевой канцелярии прячется! Так что, рано расслабляться, ой, рано.
   Громогласно объявлять о моём приходе никто не стал, как и официально представлять всем присутствующим разом. Но как-то так получилось, что стоило мне оказаться в гостиной, как нарисовавшийся рядом Бран Богданич тут же перезнакомил меня с компанией военных, с которыми он вёл какой-то спор. Миг, и меня уже перехватывает Лада Баженовна, затягивая в общество своих подруг и младших родственниц, моментально высыпавших на меня ворох своих имён-отчеств, и сходу заваливающих сотнями вопросов, отвечать на которые я практически не успеваю. А ещё через пять минут, меня, порядком оглушённого и растерянного от женского щебета, уже утягивает в сторону Болх Старицкий, пожалуй, единственный мой ровесник во всём этом зале. И снова знакомство с очередной компанией, дымящей, словно пяток броненосцев, и потому предусмотрительно устроившейся под ментальным конструктом воздушного очистителя. Имена, профессии, интересы и хобби, споры о военном деле, производстве и политике, в которой я ни бум-бум... За те полчаса, что мы дожидались начала ужина, меня просто погребло под информационным валом. И честное слово, я был искренне благодарен Сварту, когда тот распахнул двери, и пригласил присутствующих к столу.
   За ужином темы разговоров сменились. Гости, прежде разбившиеся на компании по интересам, сейчас участвовали в общей беседе. Мы же с Болхом старались не отсвечивать, в разговор старших не вмешивались и отвечали лишь на те вопросы, что были адресованы непосредственно нам. Уж не знаю, почему отмалчивался внук князя, но я не участвовал в общем разговоре просто потому, что большая часть имён, событий и столичных новостей, о которых упоминали гости, мне были совершенно неизвестны. Да что там! Я и о причине нынешнего сборища узнал только из тоста, прозвучавшего в начале трапезы. А она была достойной, между прочим! В три часа дня военные доложили государю об окончательном решении вопроса с неупокоями, терзавшими южные пределы государства, а уже полчетвёртого в эфире прозвучал поздравительный манифест на эту тему. Правда, я не понял, какое отношение к этому действу имеет семейство Старицких, но... да чёрт с ним. К волхвам Виталий Родионович, вроде бы, тоже отношения не имеет, но ведь возится с результатом их деятельности? Я имею в виду пресловутый "Уральский сдвиг".
   И вообще, князь большой, ему видней. А меня и такой повод для праздника устраивает. Тем более, что княжеский повар поработал на славу, и огромный стол в большой столовой просто-таки ломился от блюд, аромат которых... эх! Жаль только, что меня всё же отвлекли от дегустации очередного шедевра.
   - Ерофей, скажи, что за конструкт ты продемонстрировал детям, ради получения которого нужно обязательно посетить хольмградский зоосад? - спросила Лада Баженовна, и взгляды гостей скрестились на мне. Болх подмигнул и тут же изобразил глубокий интерес к овощному рагу. Сдал, зараза.
   - Иллюзорного зверя, ваше сиятельство, компаньона, почтальона и немного защитника, - отвлёкшись от поглощения пряного телячьего медальона, ответил я. - Злата продемонстрировала мой подарок, и детям он очень понравился. Полагаю, теперь они хотят побывать в зоосаде, чтобы подобрать для себя... прототипы, так сказать.
   - Иллюзорный защитник? - приподнял бровь один из военных, присутствовавших за столом, инженер-полковник Эбергардт. - Странное сочетание. Как иллюзия может от чего-то защитить? Она же не материальна.
   - "Немного защитник", - уточнил я. - Прежде всего, созданный мною иллюзор, это компаньон и почтальон, способный доставить послание в любую точку мира за считанные секунды... без всякого зеркома. Функция защитника в нём второстепенна, и не так мощна, как мне хотелось бы, но и имеющегося потенциала достаточно, чтобы защитить хозяина иллюзора от нападения взрослого человека, не обладающего познаниями в боевом ментальном оперировании, или, в крайнем случае, дать время хозяину, чтобы сбежать от опасности. Что же до нематериальности иллюзий, это распространённое историческое заблуждение, основывающееся на особенностях лишь одного их типа - оптического. Любой современный физик легко докажет, что все иллюзии без исключения в той или иной мере материальны. Другое дело, что степень этой "материальности", может быть просто мизерной.
   - Вот-вот, а я о чём говорю! - фыркнул полковник. - Удар иллюзорного кулака синяка под глазом не оставит, и боли не причинит.
   - Уверены, Игорь Святославич? - повинуясь моему мысленному приказу, на столе появился Бохом, на этот раз в черкеске с газырями и папахе. Только шашки не хватает... и пики. Впрочем, последнюю он тут же нашёл, выхватив у меня из руки двузубую вилку, которой я терзал телячий медальон. Иллюзор, под удивлёнными взглядами сидящих рядом гостей, ловко прокрутил её в лапах и вонзил в кусок мяса, лежащий на моей тарелке. Понятное дело, что поднять изрядно потяжелевший "снаряд" ему бы не удалось, поэтому я тут же развеял своего "боевого хомяка" и, взяв вилку в руку, зубами стянул с неё кусочек медальона. Прожевав ароматное мясо, я кивнул полковнику, - как видите, не всё так однозначно. А Злата на своём защитнике даже прокатиться может, благо габариты иллюзора это вполне позволяют.
   - Не видел бы своими глазами, не поверил бы, - покачав головой, проговорил Эбергардт, под удивлённый гул гостей, с интересом следивших за нашим разговором и за действиями Бохома.
   - Это всего лишь, демонстрация, - произнёс я. - Бить лапами, царапаться и кусать, иллюзор, как вы видите, вполне способен, но основное его оружие, всё же, в другом. Инфразвук, ослепляющие вспышки, электроразряды. Нефатальные методы борьбы, скажем так. Всё-таки, в его задачу входит защита хозяина от агрессии, но никак не убийство.
   - А вы могли бы создать иллюзора-убийцу? - задал неожиданный вопрос сосед Эбергардта, щеголяющий погонами штабс-капитана на светло-сером парадном кителе. Стоян Твердиславич Крамов, шеф-пилот Второй Анненской эскадрильи, так он представился при знакомстве. М-да, либо этот дядя - великолепный актёр, либо моё первое впечатление о нём, как о недалёком разгильдяе, полностью соответствует истине. Будь он умней, такого дурацкого вопроса не задал бы.
   - Теоретически, да. На практике же, я сдам в Особую государеву канцелярию любого идиота, что додумается обратиться ко мне с подобной просьбой, - отрезал я. - Свобода, знаете ли, она дороже денег.
   Дождавшись, пока стихнет шум, последовавший за этим заявлением, полковник задумчиво глянул на вилку в моей руке и, резко кивнув, спросил, явно стараясь сгладить впечатление, произведённое его соседом:
   - Ерофей... Павлович, не уделите мне после ужина четверть часа для более подробной беседы об иллюзиях вообще, и о ваших иллюзорах в частности?
   - Почту за честь, Игорь Святославич, - кивнул я в ответ и, почуяв всплеск интереса, докатившийся до меня с другого конца стола, глянул в ту сторону, но человек, от которого шла эта волна эмоций, уже отвернулся и о чём-то тихо заговорил с сидящим во главе стола князем. М-м, помню его, Бадри Автандилович Багратов был в компании "промышленников", с которыми меня знакомил Болх. Любопытно, что этого господина так заинтересовало в моём иллюзоре? Хотя-а... вроде бы княжий внук говорил, что Багратовы занимаются производством зеркомов, а там чуть ли не девяносто процентов системы на иллюзии завязано. Интересно... ха! Спорю на червонец, что сейчас Бадри Автандилович вовсю расспрашивает обо мне хозяина дома! И это неплохо. Не знаю пока, что именно его заинтересовало в иллюзорах, но если удастся как-то связать эту тему с производством Багратовых... хм, думаю, на этом можно будет неплохо заработать.
   От радужных мечтаний меня отвлёк всё тот же инженер-полковник Эбергардт, всерьёз заинтересовавшийся темой псевдоматериальности иллюзий. А следом подключился и сидящий напротив Болх. Правда, последнему, как мне кажется, больше хотелось расспросить меня не об иллюзиях вообще, а конкретно об иллюзорах-защитниках. Ну да, после обеда, на памятной прогулке, ему вроде как было невместно уподобляться детишкам, терзавшим Умку Златы, а сейчас, когда к теме проявил интерес взрослый, можно и не шифроваться.
   - Ерофей, а во сколько мне обойдётся такой зверёк? - спросил Болх, когда Эбергардта отвлёк кто-то из соседей. Ну, что я говорил? Не выдержал младший Старицкий.
   - Червонец, - прищурившись, я улыбнулся. - И то, при условии, что выбранное тобой животное найдётся в столице.
   Болх задумчиво кивнул.
   - Думаю, я составлю младшим компанию в завтрашней поездке в зоосад, - протянул он. - Поедешь с нами?
   - Почему бы и нет? - я пожал плечами. - Быстрее сниму матрицы, быстрее сделаю работу. Да и коллекцию пополнить не мешает.
   Младший Старицкий удовлетворённо кивнул, и на этом тема была исчерпана. Оно и к лучшему. Судя по взглядам инженер-полковника, мне сегодня ещё предстоит немало говорить на тему иллюзий, а я не люблю пустую болтовню.
   Ужин не затянулся надолго, уже через сорок минут гости начали потихоньку возвращаться в гостиную, куда слуги князя подали дижестив. Правда, мне и Болху пришлось довольствоваться кофе, но я не в претензии. Этому телу, чтобы захмелеть, по-моему, достаточно пробку понюхать, а мне не хотелось бы потерять контроль над собой в присутствии гостей Старицких.
   Вопреки моим ожиданиям, разговор с инженер-полковником Эбергардтом получился недолгим, и, по сути, свёлся к моим объяснениям псевдоматериальности иллюзий. Ну не специалист Игорь Святославович в ментальном конструировании. Ему ближе фортификация и инженерное обеспечение войск в наступлении и обороне. Понтоны, мосты, переправы, в этом он тоже разбирается очень хорошо, а вот иллюзии... тут глухо. Нет, я, конечно, понимаю господина Эбергардта, с его точки зрения, мгновенно создаваемый иллюзорный понтон, способный выдержать тяжёлую технику при форсировании рек, это просто вундервафля, мечта любого военачальника, но, увы, пришлось спустить инженер-полковника с небес на землю и на пальцах объяснить, что скорость создания иллюзии напрямую зависит от её размеров, и ни один философ-прикладник, как бы он ни пыжился, физически не сможет создать достаточно прочный иллюзор, чтобы тот выдержал вес хотя бы одного танка. А если тем же самым займётся круг естествознатцев, то... им будет проще поднять каменный мост над рекой, что по силам, что по времени. В общем, разочаровал я Игоря Святославича, сильно разочаровал. По крайней мере, в вопросах применения псевдоматериальных иллюзий в инженерных сооружениях. Зато он узнал много нового о принципах воздействия таких конструктов, и я бы не сказал, что эта тема его не заинтересовала.
   А вот с Багратовым мне пообщаться так и не удалось. Уж очень быстро этот господин покинул гостеприимное поместье Старицких. Впрочем, расстроиться по этому поводу я не успел, поскольку уже через несколько минут после того, как Игорь Святославич покинул моё общество, пребывая в весьма задумчивом состоянии, рядом нарисовался дворецкий и протянул мне визитку уехавшего промышленника.
   Перевернув старомодный белоснежный прямоугольник с золотым тиснением, я обнаружил на оборотной стороне довольно лаконичное послание, написанное стремительным, но уверенным почерком человека, не любящего зря терять время: "Господин Хабаров, я сожалею о том, что нам не удалось побеседовать о вашем изобретении, в котором я весьма заинтересован. Увы, обстоятельства вынуждают меня немедленно вернуться в столицу, однако, надеюсь в будущем исправить это упущение к нашей ОБОЮДНОЙ выгоде. Жду звонка в любое удобное Вам время. Б.Б."...
   Лестно, приятно, но... что ж такого наговорил его сиятельство князь Старицкий своему доброму знакомому, что тот вдруг воспылал таким жгучим интересом к моему скромному творчеству? В то, что уважаемому Бадри Автандиловичу хватило для этого одной лишь демонстрации Бохома, я, уж извините, просто не верю. Так не бывает.
   Вывод? Виталию Родионовичу зачем-то приспичило "пропиарить" одного незаметного и никому неизвестного мальчишку-иллюзиониста. Кстати, и сам факт моего приглашения на этот междусобойчик вполне укладывается в эту схему. Вопрос только один: зачем князю понадобилось так меня светить?
  
   Приём, если можно так назвать прошедший в поместье Старицких междусобойчик, закончился далеко за полночь, так что разговор с профессором и волхвом вновь пришлось отложить. Но утром, сразу после завтрака, они-таки добрались до меня, и дважды откладывавшийся разговор наконец состоялся. Правда, поначалу он пошёл несколько в иную сторону, чем предполагалось ранее. Основной темой беседы должны были стать условия продолжения нашего сотрудничества с группой профессора, но до неё мы добрались не сразу. Мой интерес к рассказу князя Старицкого и тяга к лекциям Переплутова волхва сказались. И надо заметить, Всеслав Мекленович не возражал. Думаю, ему тоже было любопытно.
   - Виталий Родионович не единожды выказывал недоверие к легенде об уходе старых богов, что очень не нравится кое-кому из моих коллег, - задумчиво проговорил Вышата Любомирич и, чуть помедлив, неожиданно усмехнулся. - Впрочем, в этом он не одинок. Меня наши традиционалисты не переваривают по той же самой причине.
   - Хотите сказать, что вы тоже не верите в эту историю? - удивился я. И, кажется, Грац меня в этом поддержал. По крайней мере, на миг он утерял обычно сонное выражение лица, да и в эмоциях плеснуло интересом.
   - Миф, Ерофей, - кивнул Остромиров. - Я склонен считать её мифом. Да и не только я, если уж на то пошло. Среди известных мне общин волхвов, пожалуй, подавляющее большинство склоняется к той же мысли.
   - Странно, - мы с Всеславом Мекленовичем оказались единодушны в своей реакции.
   - А что тут такого? - пожал плечами Переплутов волхв.
   - Ну-у... - переглянувшись с Грацем, протянул я. - На мой взгляд, это точно так же удивляет, как священник, не верящий в бога.
   - А! Вот ты о чём! - рассмеялся Остромиров и, поднявшись с кресла, принялся мерить малую гостиную шагами. Молча. Наконец, он замер у окна и, прищёлкнув пальцами, заговорил: - понимаешь, Ерофей, волхвы, несмотря на своё название, уже давно не являются жрецами, как те же христианские священники. Мы - хранители традиций, умений, знаний и даже некоторых суеверий, которые со времён "Уральского сдвига" таковыми, вроде как, уже и не являются, но не жрецы. Понимаешь?
   - Не очень, - честно ответил я. Волхв вздохнул и вновь умолк, задумавшись. Но вскоре ожил.
   - Священник несёт веру и закон. Мораль, - медленно произнёс Остромиров. - Он говорит: поступайте так-то и вам воздастся. Таким образом, насаждая веру, он воспитывает в пастве определённую модель поведения. Если эта модель-мораль выгодна государству, действия священника получают поддержку властей, если противоречит интересам правителей - церковь становится гонимой и может быть даже уничтожена путём замены на иную, более удобную и выгодную. С верой в старых богов так и было. Политеистическая система изжила себя, более того, она прямо противоречила начавшейся централизации власти. Монархи того времени вовсю старались собрать все нити управления в своих руках, и куча жрецов, ратующих каждый за свою "ветвь" веры, и, соответственно, тянущих одеяло на себя, никак не вписывались в создаваемую систему. На фоне тех свар, что устраивали жрецы старых богов, не гнушавшиеся, кстати, баламутить своих последователей для достижения нужных им целей, монотеизм выглядел куда как предпочтительнее. Он и занял место основной религии. Кто из жрецов понял, что происходит, тот отошёл в сторону, кто не понял... ушёл в Ирий с дымом. Так волхвы оказались вне закона, который повернулся против них, и были лишены права насаждать свою мораль. То есть, оказались без всех жреческих атрибутов разом. Ну... почти всех. Осталась лишь функция хранителей знаний, но это уже совсем другое дело, согласись? Так что, меня и мне подобных, сейчас, скорее можно назвать коллегами уважаемого Всеслава Мекленовича, нежели нынешних священников. А какой первый принцип учёного?
   - "Сомневайся!", - с неожиданным смешком выдал Грац. Волхв хохотнул следом.
   - Ну, так почему я должен принимать на веру древний миф, родившийся в Тёмные века в среде необразованных, склонных к мистике мракобесов, в каждой молнии видевших копьё Перуна, а в каждом раскате грома слышавших его смех? - развёл руками Вышата Любомирич, завершая свою речь.
   - Но вы упоминали, что среди ваших "коллег" есть и те, кто верят в этот миф? - уточнил я.
   - Разумеется, - пожав плечами, согласился Остромиров. - Традиционалисты есть всегда и везде. Наши общины - не исключение. Тот факт, что волхвы давно перестали быть жрецами, совсем не значит, что их вера угасла. По крайней мере, не у всех. Но ведь и среди учёных есть верующие, не так ли? Тем не менее, развитию научной мысли их вера ничуть не мешает.
   - Понял, - кивнул я в ответ.
   - Лукавишь, Вышата, - пряча усмешку в усах, буркнул профессор. А на мой вопросительный взгляд, с охотой ответил: - знаешь, Ерофей, почему именно он сейчас тебя курирует? Хех, это его наказание от общины. Бийских изгнали за инцидент на Урале, а их руководителя лишили звания главы круга и запретили вести какие-либо исследования, пока не исправит содеянное. Спрашивается: если наш любезный Переплутов волхв не верил в миф об ушедших богах, зачем он вообще полез к южноуральской аномалии?
   - Чушь! - фыркнул Остромиров. - Шлиман нашёл Трою, изучая греческие легенды, и никто его не упрекает в этом! Чем я хуже? Да, в своих исследованиях я частично опирался на миф об уходе старых богов, но не потому, что в него верю! Я просто хочу выяснить, что на самом деле произошло на Урале тысячу лет тому назад!
   - Вот и довыяснялся, - кивнул профессор. - Да так, что из "учёных" волхвов пришлось переквалифицироваться в надсмотрщики.
   - Сеславушка... в глаз дам! - неожиданно надувшись, словно воздушный шарик, буркнул Остромиров и отвернулся к окну. Вроде как, обиделся. Но действительно ли это так, или Переплутов волхв опять ваньку валяет, я не понял. Просто не смог почуять его эмоций.
   Надо же, какие новости я узнаю мимоходом! А ведь раньше ни один из них даже не намекал ни на что подобное. Нет, были разговоры и объяснения о том, что, фактически, волхв Остромиров в наших исследованиях выступает эдаким инспектором от круга волхвов, следящим, дабы в процессе работы Грац сотоварищи не начудили чего-то из ряда вон выходящего. И об уравновешивании моего состояния путём изучения третьего пути волхвов тоже говорили. Но вот о том, что Остромиров был руководителем группы волхвов, полсотни лет назад полезших в южноуральскую аномалию, мне прежде слышать не доводилось. Как и о том, что он тоже понёс своё наказание за происшедший тогда инцидент, а нынешнее его "кураторство" проводимых Грацем исследований - лишь часть его расплаты. М-да. На всякий случай, я решил увести беседу чуть в сторону.
   - Вышата Любомирич, Всеслав Мекленович, мы вчера утром разговаривали с князем, и я задал ему вопрос, ответа на который не получил. Может, вы знаете... - начал я, и оба мои собеседника тут же изобразили повышенное внимание. А когда я рассказал о сравнении принципов раскачки физического и ментального тела, и возможном "выхлопе" от занятия последней, задумались всерьёз. По крайней мере, Грац точно. Остромиров же полыхнул в мою сторону чем-то... неприятным, словно не удержав под контролем гнев и обиду на недавние слова профессора, но почти тут же задавил эти эмоции и покачал головой.
   - Тут я ничем помочь не могу. Исследования на эту тему были официально закрыты общиной ещё пятьсот лет назад, и запрет на них, похоже, не будет снят ещё столько же, - нехотя проговорил он. - И, Ерофей, не советую тебе в это лезть. Подобные запреты община вводит лишь в тех случаях, когда опасность слишком велика. И да, просто чтоб ты знал: после "Уральского сдвига" запрет на изучение южноуральской аномалии введён не был. Было лишь решение о прекращении работы одной конкретной исследовательской группы, и только. Намёк понятен?
   - А мы подобных исследований пока не проводили вовсе, - задумчиво протянул Грац и, заметив мой изумлённый взгляд, равнодушно пожал плечами. - А что ты хочешь, Ерофей? Естествознанию и философии, как серьёзным наукам, едва ли больше сотни лет. И это у нас, в стране, изначально весьма положительно относившейся к ментальному манипулированию, в отличие от тех же европейских соседей. По сути, несмотря на все успехи и прогресс, мы находимся лишь в самом начале долгого пути познания.
   - Как сто лет?! Я же читал труды философов, датированные двухсотым и даже сотыми годами нынешнего тысячелетия, - начал было я, но был тут же перебит профессором.
   - Труды? Философов?! Чушь! Рассуждения о природе вещей, в которых они совершенно не разбираются, да ещё и сдобренные бабкиными наговорами и дремучими суевериями, - взбеленившись было, Грац вскочил, но, словно осознав, что выпадает из привычного образа, спохватился и тут же вернулся в своё обычное флегматичное состояние. Рухнув обратно в кресло, он махнул рукой и заговорил знакомым занудно-лекторским тоном: - Я толкую о науке, а не о псевдологической болтологии, построенной на простейших аналогиях и тыканьи пальцем в небо. Да, это был необходимый, можно сказать, неминуемый этап в развитии человечества, но он пройден, и сейчас мы не можем смотреть на измышления учёных того времени, иначе как с усмешкой. Не на всё, конечно, были среди тогдашних шарлатанов и серьёзные исследователи, гении, своими озарениями создавшие основу нынешних философии и естествознания, но и они совершали ошибки, порой совершенно глупые, необъяснимые ограниченностью имевшихся у них знаний или убогостью гносеологического аппарата. Впрочем, на них оказывали серьёзное давление религиозные догматы, так что, частично, эти их ошибки и заблуждения можно списать на святош... Кстати, Вышата, вот и опровержение твоего утверждения о том, что вера не мешает учёному в процессе познания. Если бы над тем же Якоби или Ломоносовым не довлели церковные авторитеты, вклад сих многомудрых мужей в науку мог бы стать намного более весомым.
   М-да, не признаёт, оказывается, Всеслав Мекленович прежних авторитетов. Совсем не признаёт. Я покосился на Остромирова, ожидая, что тот, как это уже часто бывало, вступит в полемику с другом, но Вышата Любомирич только недовольно фыркнул в сторону профессора, и отвернулся. Точно обиделся.
   Впрочем, долго обижаться на что бы то ни было Переплутов волхв-колобок, по-моему, совершенно не умеет. Так что, не прошло и минуты с последней реплики Граца, уже успевшего задуматься о чём-то высоком и, несомненно, умном, как Вышата Любомирич вновь включился в разговор. Точнее, затеял беседу на новую тему, ту самую, ради которой мы, собственно, и собрались этим утром.
   Собственно, я предполагал, что эти Пат и Паташон будут радеть за скорейшее возобновление работ по их проекту, ради которого, как недавно выяснилось, меня и вытащили из того мира. Но то, что эти господа будут настолько напористы в своём стремлении, я никак не ожидал. Да и с чего бы? В Ведерниковом юрте они действовали куда спокойнее, не пытались присвоить себе всё моё свободное время, с пониманием относились к тому, что у некоего Ерофея Хабарова могут быть свои планы и цели. Хотя, может, от того и давят теперь, что нынче я уже знаю, кому должен быть благодарен за спасение от смерти?
   - Ерофей, ты же сам прекрасно понимаешь, чем быстрее мы начнём работу, тем быстрее будет результат, - разглагольствовал Вышата Любомирич, колобком перекатываясь из одного угла комнаты в другой.
   - Понимаю, но прежде чем планировать наши встречи с группой, мне нужно хоть какое-то жильё найти, место под лавку, опять же. Потому как без подработки, на одних выплатах профессора, я тут ноги с голода протяну! - отбрыкивался я. - Хольмград - это не Ведерников, всё же. Здешние цены я уже видел... мельком, правда, но чтобы понять, насколько они выше, чем на юге, мне хватило!
   - У меня есть другое предложение, - отвлёкся от своих важных размышлений Грац. - Привлечённый сотрудник в лаборатории.
   Мы с Остромировым недоумённо уставились на очнувшегося профессора. Кажется, не только мне его реплика показалась... скажем так, не совсем понятной.
   Обведя нас взглядом, Всеслав Мекленович тяжко вздохнул.
   - Поясняю, я могу выбить для Ерофея ставку лаборанта в Хольмском университете. Его ученического сертификата для этого вполне достаточно. Жалованье, конечно, не так чтобы очень велико, но всё же это полторы студенческих стипендии отличника, плюс бесплатное проживание в преподавательском квартале.
   - А полторы стипендии, это сколько? - уточнил я.
   - Девяносто рублей в месяц, - тут же ответил Грац.
   - Не густо. Моя лавка в Ведерниковом юрте приносила, как минимум, сотню рублей в неделю, - проговорил я с грустью в голосе. Но, о том, что названная мною сумма включала в себя доход от "школьной" торговли, упоминать не стал. Зачем?
   - И сколько ты платил за аренду помещения и жилья? - тут же откликнулся профессор.
   - Двести двадцать рублей в месяц, - признался я. - Сто тридцать за лавку и девяносто за квартиру над ней.
   - Плюс время, которое ты тратил на работу для пополнения товара в лавке, и время на торговлю в ней же. Так? - Всеслав Мекленович смотрел выжидающе, и мне не оставалось ничего иного, как утвердительно кивнуть. - Ну, а теперь подумай над выгодой моего предложения. Пять часов в сутки работы в лаборатории, девяносто рублей месячного жалованья, бесплатное проживание. Квартира в преподавательском квартале - односпальная. То есть, включает в себя кухню-гостиную, спальню и ванную комнату. Сам квартал является частью университетского городка, расположенного в Загородском конце, всего в часе неспешного шага от Детинца. Не центр города, конечно, но и не самая его окраина. Шумновато, правда, бывает, когда студиозусы гуляют, но это случается нечасто, да и недолго. Обычно, до первого свистка городового. По желанию, за небольшую сумму можно заказать уборку в квартире, а то и нанять экономку. Впрочем, последнее, даже не все преподаватели могут себе позволить. Зато рядом с городком расположено огромное количество дешёвых, но вполне приличных кафетериев и погребков, где можно очень недорого, но вкусно пообедать. Да, чуть не забыл! Если пожелаешь, могу замолвить слово, чтобы твои поделки принимали в ученических лавках при университетском городке. Конечно, доход от собственного магазина их продажа не переплюнет, но рублей пятьдесят в месяц ты на них точно заработаешь. Твоё слово, Ерофей?
   - На какой срок будем заключать контракт? - после недолгого размышления спросил я, отказываясь от дальнейшего торга. А смысл? Предложение вполне себе приличное... я бы даже сказал, щедрое. Теряю в деньгах? Зато отдаю долг, и хорошо, что деньгами. Свою жизнь я ценю всяко выше раскрашенных бумажек или кругляшков из жёлтого металла. К тому же, какой-никакой, а жировой запас у меня имеется, что в денежных знаках на казначейском счету, что в товаре на ростовских складах. Кстати, надо бы организовать перевозку моих поделок в Хольмград и место для их хранения здесь подыскать.
   - Стандартный контракт лаборанта - учебный год, - Всеслав Мекленович отвлёк меня от размышлений. - Но, в принципе, я могу открыть его уже завтра.
   - Завтра - не надо! - встрепенулся волхв. - У тебя ещё лаборатория не готова и сотрудники в отпусках, и как их не торопи, раньше чем через пару недель они в Хольмграде не соберутся. А ведь тебе ещё и ставку лаборанта утвердить надо. И вообще, раз уж контракт привязан к учебному году, давайте начнём работу со второго семестра. Думаю, и Ерофей будет не против получить немного свободного времени. В конце концов, мальчику нужно отдохнуть после недавних приключений. А вот насчёт квартиры можно обеспокоиться пораньше. Бонусом, так сказать.
   - Обеими руками "за", - отозвался я, мысленно вздохнув по поводу "мальчика". Ну не доказывать же теперь, что я давно уже вышел из детского возраста?
   Вот, кстати, интересный момент! Старицкий говорил, что его призвали в этот мир в собственном теле, а со мной вышло иначе. Уж не знаю, откуда взялся в "точке выброса" мой реципиент, но факт есть факт: я здесь в чужом теле, тогда как моё собственное, судя по всему, потерялось где-то по дороге. А самое интересное, что даже непосредственные участники и организаторы переноса, похоже, уверены, что вот это тело они и перетащили в свой мир. Как уверены и в том, что его "носитель" в своём прошлом был бродягой-беспризорником. Впрочем, тут они не ошиблись, Горазд действительно изрядно пошатался по стране, но... без меня. Вот кем-кем, а бездомным бродягой я никогда не был, хотя по миру меня помотало изрядно... в своё время. Считай, десять лет без малого по шарику пробегал. Эх!
   Поразмыслив над этим замысловатым фактом, я вдруг понял, что именно он и царпал моё сознание всё эти дни, заставляя напрягаться чутьё...
   - Ерофей! - я дёрнулся от громкого голоса Остромирова и, тряхнув головой, выжидающе взглянул на своих собеседников.
   - Прошу прощения, задумался, - ответил я на выжидающие взгляды профессора и волхва. - Вы что-то сказали?
   - Можно и так сказать, - усмехнулся Вышата Любомирич и кивнул в сторону застывшего у входа в гостиную дворецкого. - Сварт приглашает к обеду.
   - А... да, конечно, - я поднялся с кресла следом за Грацем. - А по нашим делам?
   - Я позвоню тебе, как только решу вопросы с лабораторией и квартирой. Думаю, на следующей неделе уже сможешь переезжать в новое жильё, - не оборачиваясь, на ходу ответил профессор.
   - Но контракт же будет действовать только с января? - удивился я.
   - Ну, если ты желаешь пожить подольше в поместье князя, - с еле слышимой насмешкой протянул Остромиров, подталкивая меня в спину, чтоб не тормозил на пороге. А я вспомнил о предстоящей поездке в зоосад в компании мелких княжат, запланированной Ладой Баженовной на сегодняшний день, и... передёрнулся. Не-не-не, ничего не имею против детей, но только в гомеопатических дозах! В бытность мою подопечным Бийских, одна Злата умудрялась выматывать меня за каких-то два-три часа общения, а здесь детей аж пятеро! Да я же свихнусь!
   - Вы правы, Всеслав Мекленович, Вышата Любомирич, - тихо произнёс я. - Негоже мне злоупотреблять гостеприимством их сиятельств.
   - О, слышу слова не мальчика, но мужа! - воздев указательный палец вверх, прогудел Переплутов волхв и хлопнул меня по плечу. - Правильно, Ерофей, уж если решил жить самостоятельно, нечего расхолаживаться. А то, ещё месяц здесь покрутишься и забудешь, как койку заправлять да чай заваривать. От швабры, опять же, руки отвыкнут, да...
   - Вышата Любомирич, это вы меня сейчас так искушаете остаться в гостях у князя Старицкого? - рассмеялся я.
   - Нет, всего лишь рассказываю о минусах жизни в окружении слуг, - деланно печально вздохнул тот, но поскольку мы уже подошли к столовой, где нас явно ждали хозяева дома, продолжать свои подколки волхв не стал. И ладно.
   Обед начался и прошёл. Собственно, это всё, что я могу о нём сказать. Сегодня на столе не было деликатесов, как на вчерашнем ужине, но... это с какой стороны посмотреть. Особых разносолов не было, блюда были просты... но это совершенно не мешало им быть обалденно вкусными. Да, похоже, Виталий Родионович любит и умеет хорошо поесть. В результате, из-за стола я выбирался пусть не с отдышкой, но умиротворённый и изрядно подобревший. Вкусно!
   Правда, долго наслаждаться сытым ничегонеделанием мне не позволили. Появившийся за спиной Сварт напомнил о скором отъезде и тут же доложил, что выходной костюм уже ждёт меня в спальне. При этом на лице дворецкого, как всегда, не дёрнулся ни один мускул, но я отчётливо видел в его глазах лёгкую насмешку. И ведь как в воду глядел. То, что Сварт назвал выходным костюмом, именно им и являлось! Тёмно-синий костюм-тройка, белоснежная рубашка, галстук-платок... уж не помню, как он правильно зовётся, и, чёрт меня дери! Канотье!
   Попробовал было взбунтоваться, но ушлый дворецкий распахнул дверцы платяного шкафа и с деланным сожалением продемонстрировал его пустое нутро.
   - Прошу прощения, но все остальные вещи находятся в чистке, - произнёс Сварт.
   - Вечерний костюм? - прищурился я.
   - Будет готов к вашему возвращению, - заверил дворецкий.
   - Моя собственная одежда?
   - Я обязательно укажу горничной на невнимательность. Она, похоже, забрала её в чистку вместе со всем остальным содержимым шкафа, - продолжал издеваться Сварт. Ну что тут скажешь, кроме мата? Четыре-три. Впрочем... я глянул на своё отражение в зеркале. Нимы-джинсы, футболка, мягкие туфли из чёрной кожи. В таком виде ехать в город глупо. Конец осени, всё-таки, и погода сегодня не из лучших: хмурое небо, резкий холодный ветер... хорошо, хоть дождя нет. Была бы ветровка, не было бы проблем, но, увы, чего нет, того нет.
   Не стесняясь присутствия Сварта, я стянул с себя футболку и надел вместо неё рубашку, даже не пытаясь заправить её в нимы. Привычно закатал рукава и, не обращая никакого внимания на лёгкую обескураженность, плеснувшую в эмофоне дворецкого, напялил жилет от предложенного костюма. М-да, видок получился... хипстерский, прямо скажем. Да и чёрт с ним. В новом полупальто гарантированно не замёрзну, да и франтом начала прошлого века выглядеть не буду. К выходу в город готов... и, да! Пять - три, уважаемый.
   Дорогу в гараж я нашёл самостоятельно. Дворецкий, которого я просил проводить меня, по пути "вспомнил" о каком-то важном деле и, небрежным жестом указав направление поисков, исчез в одном из коридоров особняка. Мелочно, ну да чёрт с ним, проигрывать никто не любит.
   К счастью, мне не пришлось тратить время на самостоятельные блуждания по дому. В холле первого этажа меня перехватила галдящая компания детишек, предвкушающих поездку в город, и потащила за собой. Гараж оказался просторным помещением в цоколе особняка, заставленным немалым количеством самой разнообразной автотехники. Особенно меня поразил стоящий чуть в стороне чёрный блестящий хромовой отделкой кузова, семиметровый монстр с распашными дверями, явно представительского класса и, судя по толщине стёкол, бронированный не хуже танка. "Консул-VII". Богатая понторезка... прошу прощения за мой французский, но назвать сей шедевр автопрома как-то иначе у меня язык не поворачивается. В этой машине каждая деталь кричала о её заоблачной стоимости.
   Я покосился на княжат, но те даже не остановившись рядом с Консулом, дружно протопали мимо. Добравшись до стоящего у закрытых ворот неброского микроавтобуса с напрочь тонированными стёклами, детишки ничтоже сумняшеся открыли сдвижную дверь и полезли в его салон. Понятненько... и логично, в принципе. Не возить же ребятишек на чёрном "членовозе", стоимостью в приличный дом! Не доросли они пока до таких понтов. Покосившись на "Консул", я еле слышно вздохнул и ринулся догонять компанию княжат, уже устроивших в микроавтобусе бой за лучшие места. Это будет до-олгий день.
  
   - Дорогой, ты уверен, что поступаешь правильно? - Лада подошла со спины к сидящему на ступеньках веранды мужу и, присев рядом, положила голову ему на плечо.
   - Ты о чём? - лениво проговорил тот, не сводя взгляда с волнующейся в пруду воды.
   - О вчерашнем сборище, конечно, - жена ткнула князя кулачком в бок.
   - А что с ним не так? По-моему, очень удачно получилось, - обнимая Ладу за до сих пор по-девичьи узкую талию, пробормотал Старицкий. - Манифест отпраздновали, мальчишку продемонстрировали...
   - Вот-вот! - откликнулась жена. - Зачем тебе понадобилось представлять мальчика этой своре?
   - Не "этой", а "Железной", - усмехнулся в ответ князь. - Считаешь, рановато я его на свет вытащил?
   - Скорее, не понимаю, зачем, вообще, тебе понадобилось его вытаскивать на этот самый "свет", - вздохнула Лада.
   - Надо, милая, - пожал плечами муж. - Либо это сделаю я, либо он засветится сам с неизвестными последствиями.
   - Почему? - не поняла женщина. - Точнее, с чего ты взял, что он непременно обратит на себя внимание?
   - Статистика, моя дорогая. А она утверждает, что такие как он и я всегда оказываются в центре событий, вне зависимости от собственных желаний, - ответил князь. - Да ты сама вспомни его приключения. Долго Ерофей прожил без забот, сидя под крылом Бийских? Меньше года. А потом мир всё равно взял своё, и мальчишка вляпался в свару с фамильными. И это в казачьем-то краю, где их днём с огнём не сыщешь! Вот и представь: если уж он там бояр нашёл, то что будет в столице? Не-ет, дорогая, я всё сделал правильно, и Ерофей, пусть даже сам того не зная, своей вчерашней лекцией для гостей мне замечательно помог. Теперь ни у кого не возникнет вопросов, с чего вдруг Старик заблажил и принял под своё покровительство какого-то безродного мальчишку. Оно ж не зазорно - талантам помогать, верно? Да и любые поползновения в сторону нашего юного конструктора, теперь, как минимум, будут очень и очень аккуратными, без подстав и прочих непрезентабельных методов вербовки, привычных фамильной братии. Наше имя послужит ему щитом от самых наглых. Кстати, я тебе скинул на зерком данные из его гимназии, посмотри их, подумай, где пареньку учёбу заканчивать.
   - Непременно, Вит... пожелания будут? - улыбнулась Лада.
   - Проблемные предметы для нашего гостя: история, география, литература. А вот с точными науками у него порядок, - произнёс князь и добавил: - и желательно найти ему место в одной из школ первого дивизиона.
   - Там же одни фамильные! - удивилась женщина. - А ты сам сказал, что хочешь оградить мальчика от их влияния!
   - Не от влияния, а от кабалы, - поправил её князь. - С фамильными же, как я чувствую, ему ещё не раз придётся встречаться и работать, так что пусть тренируется... на недорослях. Подыщешь подходящий вариант? Пожа-алуйста.
   - Уговорил, котяра, - рассмеялась Лада и, поцеловав мужа в щёку, растрепала ему волосы. - Подыщу.
  
   Следя за гомонящей мелочью, носившейся по зоосаду, словно бешеные кометы, Болх, тем не менее, успевал присматривать и за подопечным Бийских, подолгу зависавшим у вольеров. Чутьё молодого Старицкого исправно сигнализировало об использовании этим странным парнем каких-то ментальных техник, но разобрать, что именно и как делает Ерофей, не получалось. Это у него-то! Признанного сенсора!
   Но факт оставался фактом. Болх чувствовал возмущения ментала вокруг Хабарова, и... абсолютно их не понимал. Тем временем, младшие, уже успевшие обежать весь зоосад, наконец, начали успокаиваться и уже стали заинтересованно коситься в сторону кафетерия.
   Вздохнув, юноша покосился в сторону Ерофея, но вынужден был признать, что разгадать его манипуляции сходу всё же не выйдет. А потому, известив, где следует искать компанию Старицких в случае надобности, Болх повёл детей к пустующим, ввиду холодной погоды, уличным столикам, прячущимся под огромными разноцветными зонтами.
   Подопечный Бийских присоединился к их компании лишь спустя полчаса и, удовольствовавшись чашкой кофе, принялся расспрашивать детей о понравившихся им животных. К удивлению Болха, младшие, до того устроившие гвалт на весь сквер, тут же притихли. Вот ещё минуту назад они с криком и шумом обсуждали свой выбор компаньонов, а стоило Хабарову сесть за стол, как дети моментально угомонились. Вон, даже не пытаются перебивать друг друга, отвечая на его вопросы. Так мелкие ведут себя разве что в присутствии главы семьи, да и то не всегда!
   Отметив очередную странность, Болх дождался, пока все младшие выскажутся, и лишь когда Ерофей записал их пожелания в свой зерком, решился расспросить его о применяемых конструктах. Вотще. Подопечный Бийских только руками развёл.
   - Старая школа, Болх. Извини, но научить этому я не могу, - с сожалеющей улыбкой произнёс он.
   Старший из присутствующих Старицких печально вздохнул. Впрочем, грусть его была недолгой, пусть он не смог разобраться в манипуляциях Хабарова, и тот отказался им учить, зато... зато Болх запомнил ощущения от воздействия старой школы, и теперь, в случае необходимости, довольно легко отличит его от любых классических ментальных манипуляций, уж больно "привкус" специфический. Мало? Да, немного. Но иногда и такая мелочь может изрядно помочь.
   - А какого компаньона выбрал ты сам? - неожиданно спросил Хабаров, отвлекая юношу от размышлений.
   - Сокол-сапсан, - на автомате ответил Болх и смутился. Вроде бы, как он не претендовал на подарок от подопечного Бийских. Не ребёнок уже, понимает, что просто так подобные вещи не достаются.
   - Сделаю, - кивнул Ерофей, и почему-то Болху показалось, что тот легко угадал эмоции собеседника... и их причины. Мозголом?!
   Чёрт! А ведь это многое объясняет! По крайней мере, становится ясным, почему, в действительности, старый князь так вцепился в этого паренька. Старые школы? Ха! Это волхвы сторонятся общества и не желают делиться секретами. Но среди бояр немало тех, кто хранит те же традиции, и они куда проще относятся к вопросу обучения посторонних. Так что, знания старых школ - не такая уж редкость. А вот мозголомы... да, этих ребят сейчас днём с огнём не сыщешь. Стоп! Не сейчас. Кто знает, что сделает этот Ерофей, если вздумает влезть в его мысли и узнает, что раскрыт? То-то и оно.
   Болх бросил короткий взгляд на Хабарова, в этот момент спокойно пьющего кофе и внимательно слушающего Лану, описывающую так понравившуюся ей лисицу, и облегчённо вздохнул. Не заметил! Вроде бы... как бы то ни было, но с отцом по поводу этого парня он посоветуется обязательно, и сделает это как можно скорее! А пока нужно отставить даже намёки на мысли об умениях подопечного Бийских, и, наверное, лучше будет сосредоточиться на цели их похода в зоосад. Что там Велимир говорит о медведе?
  
   Эмоции сидящего напротив Болха, которыми "старший из младших" просто-таки фонтанировал, заставили меня нахмуриться. Чего он там себе навоображал, что его так бросает от ужаса до восхищения?! Я тряхнул головой, избавляясь от навязанных извне чувств, и сосредоточился на разговоре с княжатами. Как эти мелкие, в своей беготне по зоосаду, успели не только повидать всех зверей без исключения, но и определиться с будущими компаньонами, я не понимаю. В устроенном ими гвалте сам себя не слышишь, а эти... "многостаночники" умудрились не только побеситься и зверюшек покормить, но и в салки сыграть, и будущих компаньонов выбрать, поссориться, обсуждая свой выбор, помириться... Жуть! Ну, хоть называя мне понравившихся зверей, они не стали устраивать шум и гам. Так что, я записал их выбор в зерком и удовлетворённо кивнул. Матрицы этих животных у меня уже есть, даже так понравившийся Болху сокол-сапсан имеется, а значит, пора отправляться обратно к Старицким... и браться за работу.
   Предполагалось, что своих компаньонов дети получат уже следующим вечером, но тут не обошлось без некоторых проблем. В суматохе дел и событий я как-то позабыл одну из лекций, прочитанных мне тёткой Ружаной. Точнее, часть урока, посвящённого правилам, которым обязаны подчиняться все ментальные конструкторы - от ученика до мастера. А именно, я забыл о запрете на продажу боевых конструктов, к которым, теоретически, можно отнести и созданных мною компаньонов. С большой натяжкой, конечно, но ведь можно! Белый медведь Златки, например, защищая хозяйку, может запросто садануть обидчика ледяными когтями. Порвать его пополам у мишки, конечно, не получится, но вот оторвать ухо или разодрать руку-ногу - запросто. А если агрессору сильно не повезёт, может и с распоротым брюхом оказаться. Да и без ледяных когтей подаренный Злате компаньон может наделать дел. "Приголубит" нападающего морозным выдохом, и пожалуйте в больницу с холодными ожогами. Минус двести по старику Цельсию - это не подарок.
   В общем, пришлось изрядно поломать голову над вылезшей проблемой. Профессор Грац, когда я связался с ним по зеркому, сходу помочь не смог, отговорился занятостью, что, в принципе, понятно и совсем не удивительно. Насколько я понял из редких сообщений Вышаты Любомирича, профессор уже вовсю воюет с университетом за фонды для создаваемой им лаборатории. Сам же Переплутов волхв тем более не мог мне ничем помочь. По крайней мере, он клятвенно заверял, что всякая бюрократическая канитель его пугает и единственное, чем он может помочь в этой ситуации, это контактами толкового законника.
   Разумеется, я не стал отказываться от такого предложения и вбил присланный Остромировым номер в память своего зеркома. И если бы не довольно поздний вечер, наверное, связался бы с законником в тот же момент, но... Глянул на часы и, вздохнув, отказался от этой идеи.
   Помощь пришла, откуда не ждали. Перед сном я решил немного прогуляться, чтобы хоть немного разгрузить мозги, да и просто проветриться. Тут же, весьма кстати, я вспомнил о разрекламированном мне Свартом верхнем зимнем саде Лады Баженовны, и вопрос с местом для релакса был решён. Но вот чего я не ожидал, так это встречи в саду с его хозяйкой. Всё же, время было, действительно, позднее, а раньше я как-то не замечал за Ладой Баженовной склонности к полуночным прогулкам.
   Решив, что явился совсем не вовремя, я уж хотел было откланяться и исчезнуть из сада, но княгиня не дала мне и шанса, так что уже через пять минут я поймал себя на том, что иду с ней под руку по отсыпанным песком дорожкам и довольно подробно рассказываю о своих проблемах. Это было... странно. И если бы не ощущения, упрямо твердившие, что никакого ментального воздействия не было, я бы, наверное, запаниковал.
   Тем не менее, выслушав моё нытьё о "доставших до печонок" княжатах, с каждым днём всё настырнее требующих своих компаньонов, и последовавшее за тем нытьём покаяние в собственной забывчивости, из-за которой я вот-вот вынужден буду нарушить данное детям обещание, Лада Баженовна покачала головой.
   - Это же совсем просто, Ерофей! - проговорила она, присаживаясь на изящную, отлитую из чугуна лавку с тиковым сиденьем.
   - Да? - я еле задавил сарказм, отчего вопрос прозвучал скорее удивлённо.
   - Ну, конечно, - улыбнулась княгиня и, заметив моё сомнение, вздохнула. - Я, может быть, не великий специалист в ментальном оперировании, но, в виду некоторых своих интересов, кое-что всё же знаю. Итак, давай вспомним, что наше законодательство называет боевыми конструктами.
   - Ментальные манипуляции, предназначенные для причинения прямого вреда, - ответил я.
   - Именно, - кивнула Лада Баженовна. - Твои "компаньоны", как мы уже знаем, неспособны атаковать по прямому приказу носителя, то есть, их невозможно на кого-то натравить. Но они способны напасть на того, кто пытается причинить вред владельцу. Верно?
   - Ну, в принципе, так оно и есть. И что? - не понял я.
   - То есть, они созданы не для нападения, а для защиты носителя. За-щи-ты, - княгиня даже пальцем погрозила... в такт. Но, очевидно, не увидев в моих глазах понимания, тяжело вздохнула. - Твоё творение относится к защитным амулетам первой категории, то есть ментальный конструкт активной защиты. Подобные поделки можно создавать, дарить и продавать без каких-либо ограничений... разумеется, если у создателя имеется хотя бы ученический сертификат. Единственный запрет - ношение подобного конструкта в учебных заведениях начального или среднего уровня.
   - Это точно? - спросил я. - Потому что Ружана Немировна утверждала, будто любой ментальный конструкт, имеющий атакующую функцию - есть боевой, а производство и продажа подобных конструктов строго регулируется государством.
   - Точно-точно, Ерофей. Ружана Немировна - знатный специалист в своей области, но вот что касается знания законодательства, увы. Это не её, - воскликнула женщина и усмехнулась. - Зато, я о праве и его применении знаю не понаслышке. Ты не представляешь, сколько раз мне, как попечителю, доводилось участвовать в разбирательствах по поводу применения различных ментальных конструктов в школах и гимназиях. В том числе, и подобных твоим созданиям. Не именно таких, как эти... "компаньоны", но относящихся к той же категории. Собственно, из-за непомерного количества инцидентов, связанных с применением ментальных конструктов активной защиты, нам и пришлось ввести прямой запрет на их использование на территории учебных заведений. Так что, можешь поверить, я знаю, о чём говорю!
   - Лада Баженовна, вы сняли камень с моей души, - с облегчением признался я. - Спасибо! Завтра же раздам компаньонов вашим младшим...
   - И сможешь заняться более серьёзными вещами, - понимающе улыбнулась княгиня. - Не за что, Ерофей. Тебе следовало бы сразу обратиться ко мне, а не мучиться сомнениями.
   - Ну... в этом тоже есть свой плюс, - я пожал плечами.
   - И какой же? - в голосе Лады Баженовны проскользнули нотки любопытства.
   - Например, я узнал кое-что новое, понял, что зря пренебрегал юридической составляющей работы ментального конструктора, получил хороший совет... и обзавёлся контактами хорошего стряпчего, если верить утверждению господина Остромирова, - ответил я.
   - Что ж, я рада, что ты стараешься учиться на своих ошибках, - кивнула женщина и, чуть помедлив, добавила: - кстати, об учёбе. Мой муж просил подыскать для тебя подходящую гимназию в Хольмграде, где ты мог бы закончить своё обучение. Но, зная Виталия, уведомить об этом главное заинтересованное лицо, он, как с ним иногда случается, забыл. Я права?
   - М-да, в наших беседах мы лишь раз касались этой темы, но и то вскользь, - признался я.
   - Это так похоже на мужа, - вздохнула Лада Баженовна, покачав головой, и тут же улыбнулась. - Нет, Ерофей, ты не думай, он вовсе не стремится контролировать всю твою жизнь. Просто, пятьдесят лет на государевой службе, да на высоких должностях... это не могло не наложить свой отпечаток на его манеру поведения, знаешь ли.
   - Да я, вроде бы, ничего подобного и не думал, - чуть растерянно отозвался я. Ну, действительно! Предложил Старицкий супруге озаботиться поиском подходящего для меня учебного заведения, так это же и к лучшему! Лада Баженовна занимается попечением школ и гимназий, и уж кому как не ей разбираться с этим вопросом. Меня не спросили? И что? Насильно пихнут в какую-то школу и к парте привяжут? Пф!
   Нет, понятное дело, я мог бы и сам подыскать для себя место учёбы, но какими критериями при этом руководствовался бы? Поближе к "дому", и с уклоном в основы ментального конструирования... в общем-то, и всё.
   Именно эти соображения я и высказал своей собеседнице, разумеется, иными словами. Лада Баженовна, в ответ, смерила меня долгим изучающим взглядом, после чего кивнула каким-то своим мыслям и, поднявшись с лавки, медленно пошла в сторону выхода из благоухающего сада.
   - Муж говорил, что у тебя есть известные проблемы с гуманитарными науками, - задумчиво произнесла княгиня, после недолгого молчания. - И это, конечно, неудивительно, учитывая твоё происхождение. История, география, литература... отличий между нашими мирами должно быть слишком много, чтобы рассчитывать на идентичность этих предметов. А ты, как я предполагаю, и в прошлом мире не имел возможности изучать эти предметы хоть сколько-нибудь упорядочено. Впрочем, полагаю, оно и к лучшему. Переучиваться всегда тяжелее, чем учиться с чистого листа.
   Вот и ещё одно подтверждение тому, что мои здешние знакомцы отчего-то уверены, будто "пригласили" в этот мир обычного юного бродягу. Что ж, пусть так, не буду их разочаровывать.
   - В прошлом учебном году я и в самом деле вынужден был тратить довольно много времени на то, чтобы не отстать от своих одноклассников по этим предметам, - признался я под выжидающим взглядом собеседницы. Та кивнула.
   - Но при этом у тебя совершенно нет проблем с точными науками, да?
   - Не сказал бы, - покачав головой, ответил я. - Нет, они и впрямь даются мне куда легче, но та же физика... знали бы вы, как пришлось помучиться, пока я запомнил "именные" законы и формулы. А названия всяческих постоянных и единиц измерения?! У-у!
   - Тем не менее, результаты этого цикла обучения, по крайней мере, в точных науках у тебя одни из самых высоких в классе, - заметила Лада Баженовна и, не дав мне вымолвить и слова, продолжила: - тогда как по гуманитарным предметам ты явно отстаёшь. Преподаватели в гимназии отметили некоторую поверхностность твоих знаний в этой области.
   - По ним мне вполне хватает оценки "удовлетворительно", - фыркнул я, но, заметив несколько похолодевший взгляд княгини, решил развернуть объяснение: - у меня был не такой уж большой выбор, Лада Баженовна. Как бы я не старался, но вытянуть сразу все предметы на "отлично" и "превосходно", за один-единственный год, мне бы физически не удалось. Я решил сосредоточиться на точных науках и естествознании, а гуманитарные предметы отложить на недалёкое будущее, ограничившись общим знакомством с ними и простой зубрёжкой информации, данной в учебниках, достаточной, чтобы пройти переводные испытания, и не выставить себя совсем уж дремучим незнайкой.
   - Хм, неужели тебе было совсем не интересно узнать побольше о новом мире? О его истории, людях её творивших? О различиях между странами и их устройстве? - спросила женщина.
   - Почему же? - я пожал плечами. - Мне и сейчас это интересно. Но, времени на это у меня просто не хватало. Потому и пришлось выбирать: либо я налегаю на точные и естественные науки, в которых незнание основ приводит к непониманию всего гимназического курса, либо я начинаю разбрасываться, пытаясь запомнить огромный массив информации за все годы обучения, да по всем предметам сразу... и сыплюсь на них так же, разом. Как видите, первый вариант оказался неплох.
   - Да-да, настолько, что кое-кто из преподавателей специально отметил успехи некоего Ерофея Хабарова в изучении точной части гимназической программы, а учитель естествознания и вовсе внёс в твоё личное дело запись об успешном изучении полного курса по его предмету, - улыбнувшись, кивнула княгиня. - Что ж, если я правильно поняла, теперь ты не будешь возражать сделать упор в изучении гуманитарных предметов?
   - Почему бы и нет? - протянул я.
   - Замечательно, просто замечательно! - в глазах женщины явно промелькнули искры насмешки. - Так вот, Ерофей, как уже было сказано, по просьбе мужа я нашла несколько подходящих тебе гимназий. Но упор в обучении там делается не только на естествознание, но и на гуманитарные предметы, которые тебе придётся подтянуть так же, как ты подтянул свои знания в точных и естественных дисциплинах. И хочу заранее предупредить, Ерофей, одними лишь историей, географией и литературой, дело не ограничится.
   - Да? - чувствуя подвох, пробормотал я. И Лада Баженовна полностью подтвердила мои предчувствия.
   - Этикет, танцы, культурология, социология, психология, основы права, логика... риторика, - по мере перечисления княгиней этих предметов, я буквально чувствовал, как моё лицо вытягивается всё больше и больше. Этикет? Танцы?! Может, ещё и фехтование будет? Я, что, так похож на Д'Артаньяна? Это же его, вроде бы, де Тревилль отправил в роту к своему зятю дез Эссару, где упёртого гасконца как раз и должны были научить этим премудростям.
   Пока я пребывал... скажем так, в лёгком недоумении от открывшихся перспектив, Лада Баженовна, сделав вид, будто вовсе не замечает моего состояния, как ни в чём ни бывало, продолжила свою речь:
   - Впрочем, с последним, как ни удивительно, у тебя всё в порядке. Я даже не ожидала, что человек, по сути, не получивший систематического образования, может так ясно и чётко выражать свои мысли. Да и твой прогресс в обучении меня тоже порадовал. Процесс взросления и сопутствующие ему гормональные всплески, знаешь ли, способствуют усидчивости ещё меньше, чем детское неумение сосредотачиваться.
   - Ну, не всё так замечательно, по-моему, это было следствием моего обучения разным путям старых школ, во всяком случае, Вышата Любомирич именно так объяснял моё излишнее рвение в учёбе и зацикленность на ментальном конструировании. Своеобразный перекос из-за расхождения этих самых путей, настолько же полезный, насколько и опасный, - я поспешил объясниться. Как-то не думал раньше взглянуть на свои действия с такой стороны, а вот княгиня почти сразу указала на слабые места легенды "юного бродяги". Поймав взгляд Лады Баженовны, я чуть помедлил и договорил: - к тому же, нельзя сказать, что я не получал образования вообще. До в... девятого-то класса доучился, так что кое-что помню...
   И опять чуть не спалился. Это в моё время аттестат о неполном среднем получали после восьмого класса, а нынешние школьники учатся на год больше, соответственно, и то самое "неполное среднее" могут получить лишь по окончании девятого класса, о чём князю Старицкому наверняка известно...
   Да-да, я и сам понимал, что такая скрытность больше похожа на навязчивую идею, и всё равно, разрушать миф о юном бродяге мне совсем не хотелось... как и врать, а потому ограничился полуправдой. Ведь в том мире я, действительно, доучился до девятого класса, как, впрочем, и до десятого. А про высшее образование меня вообще никто не спрашивал. Пусть так и остаётся.
   - О! - княгиня даже замерла на месте от удивления, но почти тут же справилась с собой и, похлопав меня ладонью по руке, чуть смущённо улыбнулась, - извини, Ерофей. Я почему-то была абсолютно уверена, что если ты и получил какое-то образование, то оно ограничилось лишь начальным курсом. То есть, правописанием и арифметикой.
   - Ничего страшного, Лада Баженовна, - я мотнул головой. - Всё же, в школе я не был самым прилежным учеником, так что большую часть программы прошёл... мимо, а когда понял, что сам себе делаю хуже, этот поезд был уже далеко.
   - Ты удивительно благоразумный юноша, Ерофей, - еле заметно усмехнулась княгиня. - И я искренне рада, что ты не только понимаешь всю важность образования, но и всерьёз намереваешься наверстать упущенное.
   - Но танцы?! - это был вопль души. Честное слово!
   - И этикет, да... - рассмеявшись, кивнула женщина. - Обязательные умения для каждого воспитанного молодого человека. И тебе их предстоит освоить в обязательном порядке.
   - Не думал, что программа столичных школ настолько отличается от курса гимназии в Ведерниковом юрте, - вздохнул я.
   - Не всех, Ерофей, - отозвалась княгиня. - Но, среди подобранных мною вариантов, таких подавляющее большинство.
   - А без этого никак? - спросил я, искренне не желая тратить время на столь бесполезное времяпрепровождение.
   - Увы, - развела руками Лада Баженовна, и тут же доброжелательно улыбнулась. - Не переживай, научиться танцевать нетрудно. К тому же, от учеников никто не требует выступлений на соревнованиях. Это лишь дань традиции, соответственно, и танцы вам будут преподавать лишь в минимально необходимом объёме, чтобы не ударили лицом в грязь, буде доведётся оказаться на балу.
   - А этикет тоже будут преподавать "в минимально необходимом объёме"? - грустно спросил я. Не то что бы мне было это действительно интересно, но... надо же было как-то скрыть своё недовольство.
   - Этике-ет, - с непонятной интонацией протянула моя собеседница, остановившись у двери. - Нет, Ерофей, этикет в школах вдалбливают. Жёстко и без всяких скидок на происхождение. И это правильно. Знаешь, учителей этикета все их воспитанники ненавидят... пока учатся, зато после учёбы готовы их на руках носить. А всё почему?
   - Почему? - эхом повторил я, спускаясь по лестнице следом за княгиней.
   - Потому что только после совершеннолетия, окунувшись во "взрослую" жизнь, молодые люди начинают понимать, как знание этикета упрощает существование! - веско, словно открывая какую-то тайну, сообщила Лада Баженовна. И ни малейшего намёка на иронию. - Скольких проблем, каких неприятностей позволяет избежать простое следование заведённым правилам, если бы ты только знал. Моя первая учительница, графиня Смольянина, как-то сказала: "не знаешь что делать - поступай, как диктуют правила этикета. Не ошибёшься". И я не ошибалась. Как бы ни плевались мне вслед из-за "недостойного происхождения", как бы ни ярились "фамильные" на затесавшуюся в их ряды простолюдинку, благодаря урокам моей учительницы, никто из них, никогда не мог уличить меня в чём-то неподобающем. За исключением одного случая... но это давняя и лживая история, вспоминать которую в обществе не любят. Боятся мужа и его знаменитой лопаты.
   - А... причём здесь лопата? - надо сказать, эмоции, которыми буквально фонтанировала Лада Баженовна, изрядно выбили меня из колеи. Иначе бы такого глупого вопроса я бы не задал. С другой стороны, вопрос о происхождении княгини явно был бы ещё более глупым. Из её оговорок и так нетрудно понять, что в здешний "высший свет" госпожа Старицкая вошла, благодаря фамилии мужа. Хотя, по тому, как она держится, предположить подобное почти невозможно, да.
   - Виталий недолюбливает классическое холодное оружие, зато виртуозно орудует короткой остро заточенной лопаткой. Так что в круг, при надобности, он выходит именно с ней. И, между прочим, он до сих пор ни разу не проиграл, - с неподдельной гордостью в голосе сообщила Лада Баженовна.
   - В круг? - не понял я.
   - Хольмганг, - невозмутимо пояснила княгиня, но, заметив, что всё равно ни черта не понял, "перевела": - на дуэль, Ерофей. Это официально признанный способ решения вопросов чести среди "фамильных" и воинов.
   Приехали! Двадца... прошу прощения, семьдесят шестой век на дворе, а здешние господа всё ещё на поединках режутся? Бред! А ещё больший бред, что князь Старицкий на эти самые поединки выходит вооружённым МПЛ-50, если я правильно понял описание, данное его супругой. Полный сюр. С другой стороны, если я правильно понимаю, впервые ему пришлось выйти в круг больше ста лет назад, когда, подобный "способ решения вопросов чести" и в нашем мире был в ходу. Так, чем ещё прикажете "фехтовать" моему современнику, который, небось, и саблю-то в руках сроду не держал?
   - И часто у них такие вопросы возникают? - осведомился я, старательно отгоняя путающиеся от временных парадоксов дурные мысли.
   - Сейчас, это редкость, - признала Лада Баженовна. - Но случается, случается.
   В этот момент, стоящие на консоли часы пробили полночь и княгиня, пожелав мне спокойной ночи, отправилась в свои покои. Потоптавшись в коридоре, я печально вздохнул и... последовал её пожеланию. Иными словами, двинулся в спальню. Спать!
   Утром меня разбудил не звонок будильника и даже не визит дворецкого. Княжатам, очевидно, окончательно надоело ждать, а может быть, Лада Баженовна успела как-то сообщить внукам-правнукам, что сегодня они, наконец, получат обещанных компаньонов. Как бы то ни было, в половину восьмого утра моя спальня в доме Старицких подверглась штурму орды восторженно пищащих детей. Пришлось капитулировать... почётно. По крайней мере, они согласились дождаться, пока я приведу себя в порядок. Но стоило мне, умывшись и одевшись, выйти из комнаты, как я тут же был взят княжатами в "коробочку" и отконвоирован в игровую комнату, где, как оказалось, уже дожидался своих подопечных отчаянно зевающий Болх. Судя по всему, его детишки подняли ещё раньше, чем меня. Бедолага!
  
   Честно говоря, когда я работал над иллюзорами для детей, то предполагал, что создаваемые конструкты станут им подарком, но ни князь, ни княгиня эту идею не поддержали, и почти сразу после демонстрации получившегося зверинца, устроенного им младшими Старицкими, тихая трель зеркома оповестила меня о поступлении на казначейский счёт двухсот пятидесяти рублей. По пятьдесят за каждого иллюзора, то есть, ровно в десять раз дороже, чем я продавал их в Ведерниковом юрте!
   Отказываться от оплаты, и уж тем более, обижаться на то, что Старицкие не сочли возможным принять этот подарок, я не стал. С чего бы? Наоборот, я был доволен таким поворотом. Терпеть не могу ходить в должниках, а этим жестом князь почти прямым текстом сообщил, что не считает меня должным за оказанный его семьёй приём и помощь... с той же школой, например.
   Правда, долго ли удастся сохранять статус-кво, я не знаю. Тем более, что предпосылки к появлению новых долгов, которые придётся учитывать во время дальнейшей работы с ушлым князем или его людьми, уже читаются. Например, грядущая встреча с Багратовым, назначенная на следующий день после моего переезда в преподавательский квартал университетского городка. О, нет, я совершенно не возражаю против сотрудничества с разработчиком и третьим в стране производителем систем связи. Наоборот, я буду только рад, если нам удастся найти общий язык и выгоду. Но и забыть тот факт, что свёл нас именно Виталий Родионович, не смогу.
   Я, может быть, временами и веду себя, как обычный юнец, но уж такие-то вещи понимаю, как бы ни давили на мозги гормоны взрослеющего тела. Так что, отсутствие между мной и князем неоговорённых долгов сейчас ещё не гарантирует, что эта ситуация продлится сколько-нибудь долго. И даже, если вдруг мы не сможем договориться или просто не сработаемся с господином Багратовым, я почти уверен, что Виталий Родионович придумает что-то ещё, но постарается удержать меня в зоне своего внимания... и влияния. Впрочем, на данный момент, это не больше, чем не имеющие доказательств подозрения, на которые пока можно не обращать внимания.
   Те несколько свободных дней, что выдались меж окончанием работы над иллюзорами и переездом, я провёл в прогулках по столице и... переговорах о доставке моего имущества из Ростова в Хольмград. Но в итоге, всё вышло как нельзя лучше. За день до моего переезда, контейнер с содержимым моей бывшей лавки был доставлен в один из складов на окраине Плотни, где и нашёл свой приют, по крайней мере, до тех пор, пока я не обзаведусь новым магазином и мастерской... или не договорюсь с торговцами университетского городка о реализации моих поделок. Правда, последний вариант меня не особо устраивает. Прошвырнувшись по городку и познакомившись поближе с будущими конкурентами и предлагаемым ими ассортиментом, я понял, что настоящей цены лавочники, избалованные поделками студентов, просто не дадут, а сбывать собственные изделия за бесценок мне не позволят гордость... и жадность. В общем, столичной версии "Вечерней лавки" быть. Но этот вопрос я буду решать позже, когда определюсь с графиком учёбы и работы.
   Мотаясь по университетскому городку, я, естественно, не мог упустить возможности наведаться в своё будущее жильё, благо, профессор Грац заблаговременно сообщил адрес квартиры, и даже прислал в поместье Старицких ключ от неё. Так что, оказавшись поблизости, я не преминул заглянуть в дом номер шесть по Богословской улице, и остался вполне довольным увиденным. В отличие от застроенного старинными белокаменными особняками центра Хольмграда, университетский городок явно неоднократно перестраивался, так что сейчас тот же преподавательский квартал больше походил на творение поклонника Шехтеля, нежели на уже почти ставшее привычным глазу белокаменное узорочье. И дом, в котором располагалось моё будущее жильё, не был исключением. Это оказалось довольно длинное четырёхэтажное здание из серого кирпича, покоящееся на фундаменте из дикого камня, с изящными "текучими" формами оконных переплётов и дверных рам, закованных в резные каменные "оправы". Расположенное на углу Богословской и Стремянной, красующееся кокетливыми полукружьями небольших декоративных балконов, оно могло похвастать двумя подъездами, выходящими в небольшой ухоженный дворик, и явно давно не используемой по назначению аркой для карет, закрытой массивными, затейливо выкованными решётчатыми створками ворот. Солидный домик, что тут скажешь...
   Как и описывал Всеслав Мекленович, квартира оказалась невелика, но неплохо обставлена. Уютная спальня, довольно просторная кухня-гостиная и небольшая ванная. Ну, как небольшая... таковой она, наверное, могла бы показаться здешним жителям, а вот у меня, человека, не понаслышке знакомого с таким вывертом советской архитектуры, как хрущёвки, язык бы не повернулся обозвать ванную комнату площадью в девять квадратных метров - небольшой. А вот "корыто" ванны и впрямь можно было бы поставить побольше. Хотя в своём нынешнем теле я не отличаюсь выдающимися габаритами, но воспринимать сидячее "нечто", заменяющее здесь нормальную ванну, иначе как издевательством, не могу. И ладно бы, это была душевая кабина, для неё такие габариты вполне нормальны, так ведь нет! Именно ванна, но, сидя в ней даже ноги не выпрямить! В общем, первая серьёзная трата в недалёком будущем была мною определена безоговорочно. Это убожество я заменю, как только вселюсь в квартиру, и плевать, в какую сумму обойдётся переделка и ремонт. Могу себе позволить.
   А вот меблировка квартиры меня порадовала. Ещё бы! Не хватало ещё тратиться на установку того же кухонного гарнитура или покупку шкафов, диванов, столов и буфетов. Правда, вызвало некоторое удивление отсутствие на кровати матраца, но позже, дворецкий Старицких, помогавший мне собирать вещи, сообщил, что здесь, оказывается, так принято. В случае, когда человек арендует меблированную квартиру, матрацы для имеющихся в ней кроватей, он должен привезти с собой. Ага, вопрос личной гигиены, как собственная зубная щётка или постельное бельё. Забавный выверт.
   - Ерофей Павлович, запомните на будущее, - проговорил Сварт, аккуратно упаковывая очередной костюм в один из стоящих перед ним чемоданов. - Наличие матраца на кровати в арендуемых меблированных комнатах говорит только об одном: это не жильё для приличных людей.
   - А что тогда? - без всякой задней мысли уточнил я. Дворецкий на миг замер.
   - Тут возможны два варианта. Первый: ночлег для отребья, - продолжив как ни в чём ни бывало набивать чемодан вещами, ровным тоном произнёс Сварт. - А второй... номера для интимных встреч.
   - Без исключений? - поинтересовался я.
   - Почему же, исключения есть в любом правиле. В данном случае, к таковым относятся гостиницы и отели. Согласитесь, было бы странно, если бы путешественники вынуждены были таскать с собой из страны в страну столь громоздкую вещь, как ортопедический матрац. Но в отелях их обязательно дезинфицируют после выезда очередного постояльца, а хозяева меблированных комнат подобной чистоплотностью не отличаются. Так что, имейте в виду, Ерофей Павлович. Имейте в виду... - звонко щёлкнули замки огромного чемодана, и мой собеседник, окинув взглядом полки опустевшего шкафа, довольно кивнул, после чего вновь обернулся ко мне лицом. - Я отдам указание, чтобы вещи погрузили в машину.
   - Благодарю, - я протянул дворецкому конверт с наличностью, и тот его принял, даже глазом не моргнув. А я так надеялся ещё раз пробить этого каменномордого! Но, увы, второй раз на ту же удочку он не ловится.
   И чёрт с ним! Мне хватит воспоминания о том, как отвисла челюсть Сварта, когда я, собираясь съезжать из гостеприимного дома Старицких, предложил приобрести у них купленные для меня костюмы. Бедолагу аж перекосило от удивления пополам с возмущением. Сначала. А потом, ничего, очухался, переговорил с Ладой Баженовной и... согласился. Правда, цену выставил, как за секонд-хенд, ну да я не в обиде, скорее, наоборот. А то, что в результате этого финта я остался без вознаграждения за иллюзоров... оно того стоило.
   Из поместья я уезжал тихо и без помпы. После завтрака попрощался со всеми Старицкими, занял пассажирское сиденье в уже знакомом по недавним поездкам в город микроавтобусе, а через час выгрузился из него у своего нового дома. Уж не знаю, как долго я буду здесь жить, но устраиваться решил со всей возможной обстоятельностью. Дом - это дом, и он требует к себе соответствующего отношения, а потому, отпустив машину и затащив в квартиру оба чемодана, я решил не терять времени и отправился за покупками в ближайшие торговые ряды. Квартиру-то нужно обживать! А у меня, кроме заранее купленного пресловутого матраца и двух сундуков с одеждой, ничего более нет. Ни ложек-поварёшек, ни того же постельного белья и полотенец. Да и холодильник забить тоже надо...
   В общем, день переезда выдался суетным и затратным. Зато вечером, я, уставший, но довольный, словно только что выкупанный индийский слон, сидел, укрывшись пледом, в ротанговом полукресле, установленном на украшенном изящной ковкой декоративном балконе, попивал горячий чай с лимоном, и, вовсю наслаждаясь тишиной, с высоты четвёртого этажа любовался окрестными видами, окрашенными роскошно-алым закатом в сюрреалистические розовые цвета. Красота!
   И да, в преподавательском квартале действительно оказалось довольно тихо. Немногочисленные пешеходы почти не создавали шума, а машины... за все два часа отдыха на балконе я увидел не больше десятка этих низко летающих железяк. Преподавательский квартал - это просто какое-то сонное царство. И не скажешь, что в нескольких кварталах отсюда, бьёт ключом суетливая столичная жизнь, а по улицам днём и ночью несутся нескончаемым потоком машины.
   Утро следующего дня началось так же, как в поместье Старицких: в восемь часов я подскочил от звонка будильника в зеркоме, умылся и, выскочив во двор, устроил небольшую зарядку. Двадцать минут бега, подтягивания-отжимания, и бой с "пыльной тенью" на закуску. Благо, в центре двора обнаружилась удобная отсыпанная песком площадка. Правда, эту тренировку пришлось урезать, поскольку уже через пару минут наших метаний по "полю боя", я почувствовал сразу несколько потоков внимания, которые, при всём желании, назвать просто любопытством, язык бы не повернулся. Уж очень настойчивый интерес проявили неизвестные соседи к моему занятию.
   Завершив утренний моцион, я поднялся обратно в квартиру и, распахнув дверцу пухлого холодильника, хромированной ручкой и плавными обводами, напоминающего мне знакомый по прошлому миру, старенький дачный "ЗиЛ", принялся метать из него на стол продукты для плотного завтрака. Яичница, бутерброды с сыром и бужениной, крепкий чай... самое то, для правильного начала дня.
   Расправившись с завтраком и помыв посуду, я оделся в приготовленный с вечера костюм и, глянув на своё отражение в зеркале, удовлетворённо кивнул. Вот теперь можно отправляться в город.
   К моему удивлению, преподавательский квартал не только по вечерам, но и днём был весьма тихим местом. Машин почти нет, пешеходы тоже не особо мельтешат. Ну, люди - ладно. Квартал-то принадлежит Хольмскому университету, а сейчас, как-никак, учебное время, так что ничего удивительного в пустынности местных улочек нет. Но машины-то, почему так мало машин? И это притом, что рядом, буквально в трёх кварталах от моего нового дома, проходит одна из оживлённейших городских улиц, пронизывающая весь Загородский конец от предместий до самого центра города! Впрочем, огромная многоуровневая парковка у въезда в университетский городок и сам въезд, перекрытый шлагбаумом, дали прозрачную подсказку о причинах такой благостно-тихой обстановки.
   Для верности, я даже открыл на зеркоме карту Хольмграда, и уже через несколько минут имел возможность убедиться, что подобные парковочные "башни" расположены у всех восьми въездов во владения Хольмского университета. Ну и заодно определился с тем, как быстрее добраться до назначенного места встречи. Благо, остановка автобуса нужного маршрута оказалась буквально в ста метрах от ближайшего въезда в городок. Так что, ровно в одиннадцать часов утра я вошёл в просторный холл чайной на углу Козьмодемьянской и Великой улиц, где у меня была назначена встреча с гордым сыном гор по фамилии Багратов.
   - Добрый день, Ерофей Павлович, - без малейшего намёка на иронию поздоровался делец, поднимаясь из-за уставленного чашками-плошками стола. Высокий, глыбообразный и абсолютно лысый. Матёрый такой человечище. Но, что удивительно, серый шерстяной костюм на этом валуне сидит вполне ладно, даже немного скрадывает впечатление от огромности здоровяка-грузина.
   - И вам здравствовать, Бадри Автандилович, - ответил я, принимая тон собеседника, и пожимая огромную, твёрдую как доска, ладонь с золотой, сверкающей россыпью мелких брильянтов печаткой на среднем пальце.
   Вопреки моим ожиданиям, Багратов не стал ходить вокруг да около, так что, стоило нам расположиться за столом и налить по первой чашке чая, как разговор зашёл о деле, ради которого он и назначил эту встречу. Но, как вскоре выяснилось, я несколько ошибся, предполагая, что речь пойдёт всё о тех же иллюзорах. Уважаемого дельца, оказывается, заинтересовало кое-что другое. Впрочем, это самое "кое-что" было напрямую связано с созданной мною игрушкой, точнее, некоторыми её свойствами.
   - Ваш... компаньон-почтальон, Ерофей Павлович, на встрече у Старицких продемонстрировал возможность манипулирования материальными объектами, - осторожно проговорил Багратов, цепко следя за выражением моего лица. - Я хотел бы знать, это ваша собственная разработка?
   - Именно так, - кивнул я.
   - Замечательно... вы её уже запатентовали? - чуть расслабившись, улыбнулся мой собеседник, крутя стоящую перед ним на столе полупустую чашку.
   - Вы имеете в виду иллюзор? - уточнил я.
   - Нет, ментальный конструкт, позволяющий ему манипулировать предметами, - покачав головой, произнёс делец.
   - Даже не думал об этом, - пожал я плечами.
   - Вот как? Это, уж простите за критику, упущение с вашей стороны, - вздохнул Багратов, на что я усмехнулся.
   - Не думаю. Дело в том, что я просто не имею права на такой патент. В основе способности иллюзора к взаимодействию с материальными объектами лежит известный конструкт "пыльная рука", я всего лишь модернизировал его. Нет, запатентовать эту модернизацию, конечно, можно... но это будет непросто. Всё же, не первичное изобретение, для патентования которого нужна лишь математическая модель. А времени на всякие разборы, исследования и защиту, на комиссии и прочие хождения по бюрократии, у меня нет. Вообще.
   - Хотите сказать, что ваш этот... хомяк - всего лишь сгусток управляемой пыли? - изумился делец.
   - Совершенно не обязательно, - я покачал головой. - Эту часть ментального конструкта можно заменить и на другие... основы. Например, компаньон Златы Бийской - белый медведь, построен на ледяном контуре, матрице поведения оригинального медведя, с использованием оптических и осязаемых иллюзий.
   - Понятно, - задумчиво протянул Багратов и замолчал. Я же, пока мой собеседник пребывал в глубоких раздумьях, решил продегустировать выставленные на стол угощения и успел перепробовать аж три вида варенья, когда гордый сын гор, наконец, вынырнул из своих размышлений. - Знаете, Ерофей Павлович, князь Старицкий немного рассказал мне о вас и вашем увлечении ментальным конструированием. В том числе и о том, что в Ведерниковом юрте вы выполняли некоторые работы на заказ и даже владели собственной мастерской. Да, я и сам немного разбираюсь в этом направлении... В общем, посмотрев на ваше творение... иллюзор, да... я решил заказать вам разработку одного ментального конструкта для моего производства. Точнее, не так. Мне хотелось бы, чтобы вы поучаствовали в модернизации нашей продукции, наряду со специалистами моего корпуса разработчиков.
   - И чем же я могу вам помочь? С ученическим-то сертификатом! - изумился я.
   - Осязаемые оптические иллюзии, способные реагировать на чужое воздействие, - отчеканил Багратов, но, увидев мой незамутнённый взгляд, решил развернуть объяснение. - Ну, в качестве примера могу привести разработку, над которой мои люди бьются третий год без всякого успе... кхм. Почти без успеха, скажем так. Иллюзорная книга, привязанная к зеркому.
   - О, понял. То есть, текст находится в зеркоме, но при необходимости, пользователь может превратить его в иллюзорную книгу, которую можно пощупать, полистать и так далее, да? - дошло до меня.
   - Именно. Это, правда, лишь один из аспектов. Мы сейчас работаем над проблемой уменьшения зеркомов, но, к сожалению, даже лучшие из нынешних образцов не позволяют сделать устройство с площадью рабочей поверхности меньше семидесяти квадратных сантиметров. Система ментальных конструктов, если не урезать её до совершенного минимума, просто выжигает амальгаму меньших размеров. С вашей же идеей, я полагаю, есть возможность вовсе отказаться от нестойкого зеркального носителя и перевести работу коммуникатора в область чистой иллюзии. Оптической и, самое главное, осязаемой, способной реагировать на материальные воздействия извне. Понимаете?
   - Это интересно, - протянул я, и запнулся. - Это очень, очень интересно, но, Бадри Автандилович, тут есть одна очень большая проблема.
   - Какая же? - поинтересовался тот.
   - Моя занятость, - я развёл руками. - Помимо учёбы в школе, у меня есть некоторые обязательства перед профессором Грацем и князем Старицким. Это важная работа, бросить которую до завершения, я не могу. Не имею такого права. Боюсь, у меня просто не хватит времени...
   - Понимаю, - кивнул Багратов и, задумавшись, побарабанил пальцами по столешнице. Но уже через несколько секунд он вздохнул и договорил: - Ерофей Павлович, я понимаю ваше затруднение и не смею настаивать. Но могу предложить другой вариант. Мои люди достаточно поднаторели в вопросах патентования, и они могли бы заняться этой работой по вашей "модернизации" ментального конструкта "пыльной руки", но при условии его выкупа в собственность моего предприятия. Мне кажется, что даже такой вариант сотрудничества принесёт огромную пользу нашим исследованиям.
   - Вопрос цены, - улыбнулся я, и Багратов ответил мне такой же ухмылкой.
   - Думаю, мы договоримся, - произнёс он.
   - Надеюсь. Кроме того, я хотел бы иметь возможность продолжать использовать этот конструкт и после приобретения вами патента. В своих и только своих изделиях, - поспешил уточнить я, заметив, как нахмурился мой собеседник. Тот чуть подумал и согласно кивнул.
   - Думаю, это не проблема... если, конечно, вы не решите сами заняться выпуском зеркомов, - на окончании фразы, Багратов усмехнулся. - Что же до цены, предлагаю обсудить этот вопрос после получения патента. Что скажете?
   - Никаких возражений, - я развёл руками.
   - Тогда, предлагаю пригласить моего стряпчего для составления договора о сотрудничестве, - заметив мой согласный кивок, делец махнул рукой и уже через несколько секунд к нашему столу подошёл низенький толстячок, чем-то похожий на Остромирова. Предусмотрительный дядечка, этот Бадри Автандилович, однако.
   Присмотревшись к стряпчему, представившемуся Сигизмундом Мечиславичем Перемышльским, я понял, что на Переплутова волхва он похож лишь фигурой. Лицо же, особенно его выражение... никакого сходства. Унылый, вислоносый, с невыразительными серыми глазками, прячущимися под густыми седоватыми бровями. М-да, не самое приятное впечатление.
   Впрочем, несмотря на унылый вид и, как оказалось, чрезвычайную занудность, дело своё господин Перемышльский знал великолепно, так что уже через сорок минут мой зерком тренькнул, сообщая о присланном мне договоре. Подписывать документ сразу я не стал, да и Багратов, думаю, не понял бы такой резвости.
   - Настоятельно советую сначала проконсультироваться со сторонним стряпчим, Ерофей Павлович, и лишь потом, если не будет возражений или уточнений, подписывать договор, - дал совет мой собеседник и коротко усмехнулся. - Правда, могу уверить, что никакого подвоха здесь нет. Но на будущее... имейте в виду.
   - Благодарю за совет, Бадри Автандилович, именно так я и поступлю, - кивнул я, мысленно прикидывая, что тот же Грац должен разбираться в таких вопросах. Всё же, сам он конструктор не из последних, и, наверняка, не раз сталкивался с подобными предложениями. Что же до стряпчего... спасибо Остромирову, это тоже не проблема.
   - Вот и замечательно, - мой собеседник бросил короткий взгляд на старомодные карманные часы и, щёлкнув золотой крышкой, махнул рукой. Официант, кажется, только и ждал этого сигнала, чтобы подскочить к нам с папкой для чеков в руке. Расплатившись за заказ, Багратов поднялся из-за стола. - Увы, время не стоит на месте, уже третий час, а дел выше головы. Посему, прошу прощения, но вынужден откланяться. Сигизмунд?
   - Да-да, хорошего дня, господин Хабаров, - стряпчий, до того молча глядевший куда-то в окно, встрепенулся, вскочил с кресла и, выйдя из-за стола, направился к выходу. А следом за ним удалился и делец.
   Проводив взглядом Багратова, я подозвал официанта и, затребовав чашку кофе, углубился в чтение составленного стряпчим соглашения о сотрудничестве. Просить совета у Граца или стряпчего Остромирова до того, как сам хоть немного разберусь в хитросплетении пунктов и подпунктов договора, я посчитал неправильным. Правда, юрист из меня тот ещё, да и речевые обороты здешнего канцелярита порой вгоняют в откровенный ступор. Но справился, прочёл и даже понял прочитанное... в общих чертах. Вот теперь можно и с умными людьми посоветоваться.
   Грац ответил на звонок почти сразу и, привычно внимательно выслушав моё изложение недавних событий, тут же предложил переслать ему соглашение, пообещав сделать заключение по нему не позже вечера следующего дня. Заодно, дескать, даст пару советов, как по оформлению математической модели-описания конструкта, так и по размерам гонорара, который стоит запросить у Багратова. А вот закончил беседу он довольно странно.
   - Поздравляю, Ерофей, - своим фирменным мерным тоном, произнёс профессор. - Кустарные поделки в семнадцать лет, конечно, очень неплохо, но личные разработки, принятые в производство серьёзной компанией - это уже совсем другое дело. Можно сказать, признание профессионализма.
   - Ага, профессионал с ученическим сертификатом. Это даже не смешно, - фыркнул я в ответ, когда справился с удивлением.
   - Не смешно, - согласился Грац. - Редко, необычно, но точно не смешно. Поверь, Ерофей, как только уважаемый Бадри заварит кашу с оформлением патента, твоё имя окажется на слуху не только у специалистов, но и у всех интересующихся ментальным конструированием. И могу точно сказать: их в последнюю очередь будет заботить уровень твоего сертификата. А вот идеи и наработки...
   - Хотите сказать, на меня и тут могут открыть охоту? - возмутился я.
   - Нет-нет, ты меня неправильно понял, - отозвался профессор. - Никто не будет на тебя "охотиться", но имя запомнят обязательно. И это хорошо. Репутация, Ерофей. Репутация! В общем, ещё раз поздравляю, и... до завтра.
  
   - Шустро начал, а Сеславушка? - задумчиво протянул Вышата, любуясь огненными сполохами, переливающимися с одной его ладони на другую.
   - Ты же сам предупреждал, что так и будет, - флегматично пожал плечами Грац, мелкими глоточками потягивая ароматный коньяк. - Да и князь о том же говорил, разве нет?
   - Так-то оно так, - качнул головой волхв и, резким хлопком потушив пламя в руках, вскочил с кресла. - Каждый призванный привлекает внимание людей. Талантами, качествами, силой... но и плату за это внимание мир берёт немалую. А тут ещё и Виталий словно специально его в гущу событий толкает. Я беспокоюсь за мальчишку. Он, вроде бы, пока нашёл равновесие, но это так зыбко, ненадёжно! В нынешнем состоянии учить его моему пути - всё равно, что своими руками к сумасшествию толкнуть! Но и тянуть с третьим путём нельзя. Засада.
   - Ну, так и чего беспокоишься, раз всё равно ничего изменить не можешь? Вспомни древних: Ubi nil vales, ibi nil velis! - с лёгкой насмешкой глянув на пыхтящего словно маленький паровозик друга, произнёс Грац. - Будем ждать.
   - Римляне... Древние, ха! - замерев на месте, вскинулся Остромиров, моментально ведясь на подначку. - Тоже мне, авторитет! Накропали кучу чеканных фраз, построили общественные туалеты, и всё, они уже сама мудрость. И это люди, которые нормальную систему счисления изобрести не смогли! Тьфу!
   Краем глаза заметив, как собеседник пытается прикрыть прозрачным стеклом бокала губы, чтоб не выдать усмешку, волхв раздражённо цокнул языком... и замер на месте, уставившись куда-то в пустоту.
   - О... кажется, ты что-то придумал? - отставив в сторону коньяк, Грац с интересом уставился на Остромирова. Ну да, за столько-то лет общения, он неплохо изучил старого друга.
   - Можно сказать и так, - губы волхва раздвинулись в предвкушающей усмешке. Он перевёл взгляд на Всеслава и подмигнул. - Если я не могу пока вести паренька по своему Пути, это не значит, что он не может начать изучать основы какой-то иной школы. А если эта школа ещё и поможет ему себя в узде держать, вообще замечательно будет!
   - А среди старых школ есть и такие? - искренне удивился Всеслав.
   - Есть, как не быть, - усмехнулся волхв. - Школа Числобога, скажем. Воплощение чистого разума. Опасная школа, может чувства выхолостить напрочь, но, в нашем случае, этого особо опасаться не придётся. Зато, можно быть уверенным, что после приобщения к основам школы Числобога парнишка успокоится, и вот тогда-то я его и поведу!
   - Как-то это неубедительно звучит, - вздохнул Грац. - Ну да, как говорит князь: жираф большой, ему видней.
   - И ведь не поспоришь, - окинув взглядом своё обширное пузо, с довольной ухмылкой констатировал волхв.
  
   Утро вторника последней недели октября выдалось суматошным, даже суетливым. А всё от того, что увлёкшись работой над обещанным Багратову конструктом, я банально проспал, и даже будильник, предусмотрительно поставленный на семь утра, не смог меня разбудить. Два часа сна за двое суток - это всё же очень мало. В результате, проснулся я лишь в восемь утра, от звонкой трели зеркома. Счастье ещё, что княгиня Старицкая решила предупредить о своём визите... за четверть часа. И нет, это не стало для меня новостью. О сегодняшней встрече мы договорились ещё несколько дней назад, когда я, наконец, выбрал несколько учебных заведений из представленного ею списка. И именно сегодня мы должны были навестить эти школы. Пришлось вспомнить почти забытое прошлое, когда-то почти ставший родным, кубрик и ор дневального: "Рота-а, подъё-ом!".
   К машине я вылетел из подъезда вовремя, прилично одетым, но взъерошенным после душа, всё ещё сонным и... почти голодным. Да, кажется, брюхо тоже решило поностальгировать по курсантским денькам. Впрочем, Лада Баженовна, если и заметила мою спешку, ничем не выдала своего отношения к ней, за что ей огромное спасибо. Спросонья я был почти готов услышать запомнившийся на всю жизнь рык куратора, с его неизменным: "В строй, ежи беременные!", зато почти моментально выплыл из заторможенного сонного состояния, услышав высказанное мне ласковым женским голосом:
   - Доброе утро, Ерофей! Как спалось?
   - Доброе, Лада Баженовна, - придерживая распахнутую для меня заднюю дверь огромного чёрного "Консула", произнёс я. - Спалось замечательно, но мало.
   А в следующую секунду меня словно тёплым ветром омыло, и сонная одурь исчезла, будто её и не было.
   - А теперь? - лукаво улыбнулась княгиня, одновременно жестом предложив занять соседнее сиденье. Я аж головой тряхнул от удивления. Но нет, сонливое состояние и впрямь ушло. Сейчас я чувствовал себя так, словно спал не два жалких часа, а все десять.
   - Спасибо, - выдохнул я, устраиваясь рядом. - Научите?
   Дверь лимузина мягко закрылась, тут же поднялось стекло отделяющее пассажирский салон от водительского места и, под еле слышный смешок Старицкой, машина, взмыв над землёй, величественно поплыла прочь со двора.
   - Да ты и впрямь энтузиаст-конструктор, - произнесла княгиня, покачав головой, но почти тут же вновь улыбнулась. - Научу, это несложно. Но, давай вернёмся к этому вопросу попозже. Сначала, дело.
   - Разумеется, Лада Баженовна, - кивнул я в ответ.
   - Документы у тебя с собой? Ничего не забыл? - тут же спросила она.
   - Всё в папке, - я хлопнул по небольшому кожаному бювару, лежащему у меня на коленях, и в самом деле, чуть не забытому перед уходом на столе в квартире. Открыв его, я протянул собеседнице тоненькую стопку бумаг с прикреплённой к ней дата-карточкой, удивительно похожей на уменьшенную вдвое кредитку, вроде тех, что были в ходу в моём прошлом мире. А что? Магнитная полоса на месте, чип тоже. Не хватает лишь номера да имени владельца.
   Взяв документы, княгиня пробежала взглядом по бумагам, приложила дата-карту к своему зеркому и, прочитав высвеченную на стекле информацию, довольно кивнула.
   - Замечательно. Даже анкеты заполнил, все без исключения, не поленился, - удовлетворённо произнесла женщина.
   - Вот, кстати, а зачем было заполнять несколько экземпляров анкет? - спросил я, краем глаза поглядывая в окно, за которым плавно проплывали хольмградские улицы.
   - В каждой из школе свои опросники, - объяснила Лада Баженовна. - В общем, схожие, но отличающиеся в деталях. Не заметил?
   - Нет, честно говоря, после пятидесятого вопроса я начал заполнять их уже на полном автомате, - признался я.
   - Хотел побыстрее разделаться с нудной работой и поскорее вернуться к своим любимым ментальным конструктам, да? - понимающе улыбнулась княгиня.
   - Примерно так, - я не стал отрицать очевидного.
   - И как, ты уже нашёл места для сбыта своих поделок? - поинтересовалась моя собеседница.
   - Можно сказать и так, - я недовольно поморщился. - Владельцы пары университетских магазинчиков, торгующих изделиями студентов, согласились брать кое-какие вещицы на реализацию, но цена... Ученические работы, по их мнению, не могут стоить дорого.
   - Что ж, зато у тебя будет стимул получить классный сертификат, - заметила Лада Баженовна.
   - Посмотрим, - пожав плечами, ответил я.
   - О? - княгиня смерила меня долгим взглядом. - Мне показалось, или ты не испытываешь такого желания?
   - Можно сказать и так, - протянул я.
   - Удивил, - признала княгиня. - Мы все считали, что ты серьёзно заинтересован в ментальном конструировании. А тут, вдруг, такое заявление...
   - Конструктор конструктору рознь. Сертификат подмастерья я получу по окончании работ с группой профессора Граца, он мне это обещал ещё в Ведерниковом юрте. А мастерский мне ни к чему.
   - Вот как? Ты уверен? - нахмурившись, спросила Лада Баженовна.
   - Абсолютно, - кивнул я. - Сертификат мастера можно получить лишь после окончания высшего учебного заведения по соответствующему профилю. А нужен он, как я успел выяснить, не столько частным конструкторам, работающим с конечным приобретателем, сколько разработчикам ментальных конструктов для производств... или тем, кто занимается исследованиями в области естествознания, то есть, людям, ведущим научную работу в этом направлении. Ни то ни другое мне совершенно не интересно.
   - Смотрю я на тебя, Ерофей, и удивляюсь, - задумчиво покачала головой моя собеседница. - Неужели у тебя совсем нет амбиций? Ведь, сертификат мастера - это почётно. Очень почётно, да и доходно. Сам ведь говоришь, что в магазинчиках при университете твои поделки оценивают слишком дёшево.
   - Ничего, - я ухмыльнулся. - В собственной лавке, цены буду устанавливать я сам. И уж тут не прогадаю.
   - А если людям эти цены не понравятся, и у тебя просто не будет покупателей? Обанкротишься же.
   - Такое возможно, - не стал спорить я. - Но ведь, не попробуешь - не узнаешь, не так ли?
   - И всё же, мне кажется, что ты зарываешь талант в землю, - со вздохом заметила женщина. - У тебя есть все шансы, чтобы достичь высот в любимом деле, получить признание и почёт, но вместо этого...
   - Лада Баженовна, - перебил я собеседницу. - Уж извините, но все эти дипломы, сертификаты, медали и прочие... грамоты, на мой взгляд, не более чем понты. Дешёвые понты. И признание с почётом, держащиеся на этих самых грамотах - тоже понты. Не моё это.
   - Не понимаю, - нахмурилась княгиня.
   - В том мире я слышал такую поговорку: "Лучше быть, чем казаться". Так вот, я предпочту получить класс подмастерья, чтобы заниматься созданием и продажей ментальных конструктов в собственной лавке по справедливой цене, а не надувать щёки и ломить огромные гонорары, потому что "ма-астер".
   - Считаешь, что знаешь достаточно, чтобы составить конкуренцию этим самым надувающим щёки мастерам? - полюбопытствовала женщина.
   - Как посмотреть, - улыбнулся я. - Если оценивать уровень знаний в чистом ментальном конструировании, то полагаю, мне до них далеко. Но ведь, достать комплект учебников и установочных лекций для заочного отделения кафедры естествознания того же Хольмского университета, не проблема. Так что, этот разрыв я могу ликвидировать довольно быстро. С другой стороны, ручаюсь, что ни один из нынешних мастеров не сможет повторить большую часть моих поделок, как бы ни старался.
   - Хм, кажется, насчёт амбиций я погорячилась, - заключила Лада Баженовна. - С ними у тебя полный порядок. Как и с самомнением.
   - Это не самомнение, - покачал я головой. - Просто, подавляющее большинство своих изделий я создаю с помощью приёмов и техник тех самых старых школ, адептов которых среди конструкторов не сыщешь днём с огнём.
   Может быть, княгиня и хотела бы продолжить эту беседу, но в этот момент машина сбавила ход, въезжая на школьный двор, а я почувствовал, как по нам заскользили потоки чужого внимания. Равнодушного, но чрезвычайно цепкого. Нечеловеческого. Приехали.
   Гимназия имени Бориса, князя Ростовского и Глеба, князя Муромского, в обиходе именуемая гимназией Двух Заступников, расположилась на Софийской стороне, так что, и через Волхов не нужно было переезжать, чтобы до неё добраться. Правда, попетлять по улицам всё же пришлось изрядно, но, как мне кажется, в этом была заслуга "Консула". Гигантский лимузин просто не мог протиснуться через переплетение древних узких улочек Неревского конца, а потому нам пришлось сделать изрядный крюк, прежде чем мы всё же въехали на двор одной из старейших хольмградских школ.
   Впрочем, историю этой школы, как и оба её названия, я узнал позже, когда чрезвычайно вежливый директор, прямо-таки рассыпавшийся мелким бесом перед моей спутницей, решил устроить для нас экскурсию по своим владениям. Именно в ходе прогулки через небольшой парк, от "нового здания" к "историческому", как обозначил их директор Пальми, я узнал полное и обиходные названия гимназии, и ещё добрых полсотни фактов об этом почтенном заведении, "уже три с лишним сотни лет принимающем в своих стенах самых достойных молодых людей столицы". Это цитата из устного творчества директора, если что...
   Честно говоря, основной корпус гимназии меня не особо зацепил. Всё строго, минималистично и очень чопорно. А вот то, что директор назвал "историческим зданием"... это было совсем другое дело. Старый, но ухоженный особняк вызвал в душе что-то... что-то похожее на чувство, сопровождавшее меня всё время, пока я жил в поместье Старицких. Уют? Не знаю, трудно подобрать название. Но это было приятно. Что интересно, вроде бы особняк был пуст, когда мы в него зашли, но все наши блуждания по этажам постоянно сопровождались какими-то посторонними звуками, словно дом говорил о чём-то своём на одном ему понятном языке. То хлопнет от сквозняка вроде бы открытая настежь дверь, то скрипнет где-то старый паркет, прокатится за стеной непонятный шорох, зашелестят тяжёлые шторы, или мелькнёт в дверном проёме смутная тень. В тишине и полумраке пустого здания, всё это создавало совершенно особую, ни на что не похожую атмосферу... хотя, окажись здесь какая-нибудь впечатлительная школьница, особенно вечером или ночью, и думаю, одним только испуганным писком дело не обошлось бы. Говорю же, весьма оригинальное местечко. Думаю, здесь наверняка есть что-то, точнее, кто-то вроде того существа, что демонстрировал мне во время нашей первой беседы князь Старицкий. Не может не быть, вот просто нюхом чую.
   Нет, на самом деле, школа мне понравилась, и не только этим особнячком, но вот намёки о "достойных молодых людях", упоминавшихся директором, несколько настораживали. И настораживали до тех пор, пока я не увидел портретную галерею лучших выпускников гимназии. Вот тогда-то, мои подозрения нашли своё подтверждение. Уж слишком часто в подписях к портретам мелькали фамилии, известные мне не только по здешним новостям, но и по учебникам истории. Всяческие бароны с графьями и бояре с князьями так и бросались в глаза. Даже физиономии пары Ростопчиных видел, правда, последний из них заканчивал гимназию Двух Заступников в конце позапрошлого века, но и этот факт не добавил мне радостных чувств.
   Элитный питомник, в общем. В смысле, питомник для будущей элиты. М-да... жаль, конечно. Место мне определённо понравилось. И парк, и спортивная зона с бассейном и небольшим стадионом, да и классы, как я заметил во время нашей экскурсии, оборудованы по последнему слову здешней техники и естествознания. Замечательное заведение. Но учиться с мажорами? Это стало бы непосильным испытанием для моей выдержки.
   Нет, не могу сказать, что все без исключения детки богатых и влиятельных родителей вызывают у меня негативные эмоции. Среди этой братии попадаются очень даже приличные люди, понимающие и, самое главное, принимающие лежащую на них ответственность, но... Увы и ах, даже среди них, большинство обретают разум уже сильно позже окончания школы. А в старших классах, гормональный шторм и выстраивание иерархии, присущее всем без исключения подросткам, толкают даже самых разумных из них на такие поступки, что впору за голову хвататься и радеть за возвращение в обиход такой замечательной вещи, как стимул... в исконном значение этого слова. И почему-то кажется мне, что в этом мире ситуация ничем не отличается от той, что я наблюдал в прошлом.
   Следующая школа в нашем списке удивила не меньше первой, хотя сходство между ними, на первый взгляд, было лишь в одном: здешний директор тоже распинался перед Ладой Баженовной так, словно ничего прекраснее в жизни не видел, и вообще, готов прямо сейчас развестись со всеми своими тремястами жёнами и расстаться со всеми своими несметными богатствами ради одного её благосклонного взгляда.
   Отличий было куда больше. Начать с того, что Словенская гимназия, расположенная вопреки своему названию на Софийской стороне, обосновалась в одном из высотных зданий в загородских предместьях Хольмграда. Вместо стадиона на территории, гимназия могла похвастаться спортивным комплексом на верхних этажах небоскрёба, бассейном на крыше и конной школой, размещённой в облагороженном лесу, раскинувшемся через дорогу от основного здания. И, по моим прикидкам, добираться от университетского городка до застроенной небоскрёбами Дубовой Горки было куда сподручнее, чем от него же до гимназии Двух Заступников.
   Классы здесь, по своему оснащению, не уступали первой увиденной мною школе, но упор делался явно на иные вещи. Судя по тому, что я увидел в стенах гимназии, во главу угла тут ставят спорт. Причём, больше внимания уделяют контактным видам спорта, включая фехтование, которое я бы к спорту не причислял! Об этом красноречиво говорили стойки с тренировочными клейморами, саблями, палашами и прочей радостью железомахателей, увиденные мною в одном из спортивных залов гимназии. Учитывая наличие конной школы под боком и трёх... Чёрт! Трёх бальных залов, да вспомнив слова, сказанные мне Ладой Баженовной ещё в имении Старицких... желание продолжить учёбу именно в этом заведении, у меня угасло почти моментально.
   Третью школу, носящую имя князя Багратиона, я забраковал, едва увидев въезд с классическим КПП и виднеющийся за шлагбаумом плац. Крашеные в косую чёрно-белую полоску бордюры, флагшток с развевающимся на нём флагом и охраняющим эту ценность караулом, дополнили картину. Караул в школе... В школе! Да ну на фиг. Нет, Лада Баженовна, от этого оплота милитаризма я точно буду держаться подальше. Хватит, один раз в таком уже был, больше не хочу.
   Вид четвёртой гимназии пролился бальзамом на моё сердце. Никаких портретных галерей с представителями громких фамилий, никаких парков, скромно именуемых школьными двориками и конных школ. Обычное казённое здание в стиле начала прошлого века уютно устроилось в одном из переулков Псковской слободы. Небольшой засаженный деревьями двор, действительно небольшой! Само здание такой же затейливой архитектуры, как и преподавательский квартал университетского городка. Четыре этажа, изящная ажурная конструкция оранжереи на крыше, небольшой "парадный" зал на первом этаже и гимнастический в пристрое на заднем дворе. Обычные классы, вощёные паркетные полы... приятное место. И да, совершенно индифферентный к появлению княгини Старицкой директор. Точнее, директриса. Хм, может, именно в силу гендерных различий она и была столь спокойна, принимая в кабинете Ладу Баженовну? В общем, этот вариант мне понравился больше всех, так что, спустя полчаса, после короткой, но весьма информативной беседы с директрисой, мои документы были зарегистрированы в базах данных гимназии номер один города Хольмграда. Тогда же в моём зеркоме появилась отметка о новом месте учёбы, назначение в одиннадцатый "Аз" класс и список факультативных предметов, как минимум два из которых я должен выбрать не позже, чем через месяц после начала учёбы, к которой придётся приступить уже через четыре дня. И чёрт с ним, зато, на сегодня школьные дела закончены, и я могу с чистой душой отправляться обедать. Всё же, время уже далеко за полдень, а у меня и завтрака-то не было.
   И всё бы хорошо, но вот искрящийся весельем взгляд Лады Баженовны, который я то и дело ловил на себе, пока мы возвращались к машине, изрядно беспокоил. Может быть, я что-то упустил? Жаль, что расспросить женщину мне не удалось. Банально, не успел. Когда мы расположились в салоне "Консула", Старицкая вывалила на меня целый ворох сведений о школе, о своём сугубо положительном мнении касаемо моего выбора места учёбы... и не давала себя перебить до тех самых пор, пока машина не остановилась у арки, ведущей во дворе моего нынешнего места обитания.
   - О, мы уже приехали! Быстро, - Старицкая довольно кивнула, и, повинуясь её приказу, дверь с моей стороны распахнулась сама собой. - Это очень удачно, Ерофей. Тебе не придётся мучиться с транспортом, чтобы добраться до гимназии, а значит, можешь поспать на полчаса больше. Полагаю, с твоей привычкой забываться в работе, это весьма важно, а?
   - Вы правы, Лада Баженовна, - пробормотал я, и это была последняя моя фраза в нашем диалоге. Женщина бросила взгляд на часы и, картинно охнув, захлопнула дверь. Правда, бронированное стекло почти тут же опустилось, и княгиня, мило улыбнувшись, прощебетала с самым невинным видом:
   - Я совсем тебя заболтала, дорогой! И сама увлеклась, а меня ведь дома муж ждёт... Ну, иди, не буду тебя больше задерживать! До свиданья, Ерофей!
   Мой ответ потонул в шуме взлетевшего лимузина. Нет, определённо, я что-то упускаю из виду...
   Проводив взглядом выплывающую со двора машину, я хотел было уже подняться к себе, но требовательное бурчание желудка заставило изменить планы. Нет, в холодильнике у меня достаточно продуктов, но ведь из них сначала нужно что-то приготовить! А есть хочется вот прямо сейчас, да так, что, кажется, даже любую полуфабрикатину сырой сожрал бы. Но учитывая, что как раз подобных изысков в моей квартире не водится, пришлось вспоминать о погребках и кафетериях, которые, если верить Грацу, просто кишмя кишат в окрестностях университетского городка.
   Профессор не соврал. Заведений общепита вокруг действительно оказалось с избытком, так что не прошло и четверти часа, как я сидел за столиком небольшого, уютного кафе и слушал рулады собственного желудка, в ожидании заказа. Большого заказа.
   Чтобы отвлечься от голодных мыслей, я попытался заняться делом и... ожидаемо увлёкся. Зерком послушно разворачивал передо мной нужные схемы, а на пустом пока столе, по этим самым схемам, я пытался выстроить желаемый конструкт. Завозился так, что даже не сразу заметил, как передо мной появились заказанные блюда. И, наверное, проигнорировал бы их, если бы не аромат и... чьё-то внимание, сконцентрировавшееся вокруг.
   Оторвав взгляд от разваливающегося конструкта, я довольно хмыкнул, обнаружив перед собой полную миску окрошки, плошку с салатом и тарелку с мясным ассорти, но, вновь почуяв укол чужого интереса, закрутил головой. Пусто. На веранде кроме меня никого не было. Откуда же тогда идёт поток внимания?
   Осторожно "скользнув" вдоль невидимой, но отчётливо ощущаемой волны чужого внимания, я вздрогнул, когда мой взгляд, прошедшийся по столам, будто самостоятельно остановился на одном из них. Пусто?
   В глазах зарябило, а в следующую секунду я увидел сидящего на соседнем столе мелкого... котёнка? Кота? Для котёнка слишком пропорционален, а для кота... маловат, пожалуй. Дымчато-серая животина, застыв пушистой статуэткой, смотрела на тарелку с мясом абсолютно немигающим взглядом огромных изжёлта-зелёных глаз. Только зрачки будто бы пульсировали, то вытягиваясь в узкую щёлочку, то округляясь и закрывая собой почти всю радужку. Странное создание.
   Я перевёл взгляд на выставленные передо мной блюда, и вздохнул.
   - Есть хочешь, разбойник? - спросил у кота, естественно, не рассчитывая на ответ и... ошалело тряхнул головой, когда необычное животное совершенно по-человечески кивнуло в ответ. М-да... что ж, вопрос задан, ответ получен, а за свои слова надо отвечать. - Официант!
   Надо отдать должное выдержке персонала. Уж не знаю, что тому виной, его собственный флегматизм, или парень просто привык к идиотским выходкам гостей, но официант даже глазом не моргнул, когда я попросил его принести тарелку сырого мясного фарша и блюдце с молоком. И уже через минуту передо мной стоял только что сделанный заказ. Не знаю, чего ожидал официант, но от него так и полыхнуло удивлением, когда перепрыгнувший на мой стол кот приступил к трапезе. Весьма аккуратно, надо сказать.
   - Приятного аппетита, уважаемый, - произнёс я и пригубил квас из запотевшей литровой кружки. Ну да, не пиво, но по мне и так неплохо... А что кот опять кивнул и, как ни в чём не бывало, вернулся к своему блюду, так мало ли что на жаре померещится, верно? Вон, и официанту тоже что-то кажется, иначе с чего бы ему мелко креститься и пытаться дрожащими губами прочесть Символ Веры? А ведь он тоже пива не пил. При мне, по крайней мере.
   Под моим настороженным взглядом, официант встрепенулся, мотнул головой и, шлёпнув себя ладонью по щеке, принял нормальный вид. Понаблюдав за этой пантомимой, я пожал плечами и, взяв пример с кота, вернулся к своему обеду.
   - Из-звините, - подал голос, кажется, пришедший в себя официант.
   - Да? - я вновь отвлёкся от еды.
   - А-а... как... как вы это делаете? - спросил он.
   - Что именно? - не понял я. - Как я ем?
   - Н-нет... - взгляд стоящего рядом с моим столом собеседника скользнул по коту, уже успевшему схомячить фарш, и теперь так же аккуратно, но быстро, расправляющемуся с молоком. - Как вы заставили исчезнуть мясо... и что делаете с молоком?
   - Я? - мы с котом переглянулись и воззрились на официанта, отчего тот резко побледнел. Странный какой-то, может ему к доктору сходить? И так ведь понятно. - Кормлю этого разбойника, а что?
   - К-какого? - ошарашено спросил этот болезный и... провёл рукой над блюдцем с молоком. Кот фыркнул, а рука официанта прошла через него, как... как через туман! Это что за хрень?!
   Осторожно протянув руку, я попытался пальцем коснуться носа своего странного гостя, за что и был безжалостно им тяпнут. До крови.
   Под изумлённым взглядом официанта, кот слизнул с моего пальца выступившую алую капельку и, тихо муркнув, вновь прильнул к блюдцу с молоком.
   - Ой! Я его вижу! - воскликнул официант, отскакивая от стола и вгоняя меня в ещё больший ступор. А до того, получается, не видел?!
   - Чертовщина какая-то, - пробормотал я, провожая взглядом усвиставшего куда-то в зал кафе паренька. Перевёл взгляд на невозмутимого кота... - Чертовщина? Хм, и какого же ты порядка, сущность энерго-информационная, а?
   Кот только махнул раздвоенным хвостом. З-замечательно. Просто великолепно. Порядок неизвестен, зато с названием проблем нет. Нэкомата. Спасибо дядюшке, любителю японской мифологии, хоть где-то его наука пригодилась. Вот, только от этого как-то легче не стало. Чёрт, ну почему именно нэкомата?! Где Япония, а где Хольмград. До Англии и то ближе. Так почему не чеширский кот, а? Он хотя бы улыбаться умеет! А это?!
   Двухвостый, словно услышав мои мысли, поднял голову и оскалился... улыбнулся? Не-не-не, пусть лучше больше так не делает. Мелкий-мелкий, а пасть устрашающая. Там же не зубы, а частокол, да ещё и как у акулы... в шесть рядов. Мясорубка натуральная, только миниатюрная, ага. Вот же привалило счастье.
   Я вздохнул и полез в сеть, искать хоть какую-то информацию о существе, которое не только внаглую развело меня на еду, так ещё и кровушки моей отведало. Страшно? Нет, страшно мне не было. Чуйка молчала, а значит, ничего непоправимого не произошло. Но это не значит, что я должен плюнуть на всё и даже не попытаться разобраться в происшедшем.
   Разобрался. Нашлось в сети описание попавшегося мне существа. Действительно, энерго-информационная сущность. Шестого порядка. Тип - спутник. Невидим и неосязаем, за исключением момента привязки, или пока сам того не пожелает. А момент привязки у нас, само собой - кровь идиота, возжелавшего обзавестись столь оригинальным питомцем.
   Из выявленных особенностей: умение находить пути, мгновенные перемещения, способность обмениваться мыслеобразами с человеком, совершившим привязку. А ещё, эти двухвостые, если верить сети, великолепные охотники и защитники от диких зверей. И что мне теперь, на медведя с ним идти? Так топтыгин от такой угрозы действительно околеть может. Со смеху.
   Очевидно, коту не понравилась эта идея, иначе с чего бы вдруг он так обижено отвернулся? А... это он не из-за медведя. Молока не хватило. Понятно... Чёрт, я с ним точно свихнусь.
   Из кафе мы уходили вдвоём. Я на своих двоих, кот на моих плечах. Шагать рядом двухвостый напрочь отказался и, в принципе, я его понимаю. Если есть удобный транспорт, зачем сбивать лапы?
  
   Призрачный кот в качестве питомца - это очень даже неплохо. Кормить, как оказалось, его почти не нужно, в тапки не ссыт... идеальный домашний любимец. Если бы ещё не любопытство, заставляющее его совать нос во все щели и не мстительность, из-за которой мой единственный сосед по лестничной клетке уже три дня шарахается от каждой тени и, входя в собственную квартиру, торопится включить все светильники, вплоть до подсветки в шкафах. А незачем было пинать кота, лежавшего на ступеньках подъезда и нежившегося под лучами закатного солнца... ноябрьского.
   Минусы, правда, тоже есть. Двухвостый, оказывается, не может удержаться при виде Бохома, так что стоит мне материализовать иллюзора, как не позже чем через минуту следует нападение на него жутко-страшного могучего охотника, отчего хомяк, естественно, моментально развеивается. Впрочем, судя по доносящимся до меня эмоциям кота, того вполне устраивает происходящее. Пришлось создавать ещё одного иллюзора, специально для удовлетворения охотничьих инстинктов моего нового питомца. Пробовал привязать иллюзора к самому коту, но, увы, этот вариант его не обрадовал. Хотя вызывать будущую добычу котяра научился почти моментально, но уже после пары попыток закогтить жертву, охладел к этой игре. Полагаю, дело здесь в энергии. Бохом питается моей собственной силой, и двухвостый с удовольствием её поглощает, тогда как охота на иллюзора, созданного из его собственной энергии, подобной пользы ему не приносит.
   Наблюдение за призрачным котом сподвигло меня на изучение всей доступной литературы об этих созданиях. Не сказать, что в сети мне удалось найти огромное количество сведений об энерго-информационных сущностях, но найденного хватило на несколько дней чтения. Учитывая же, что у меня перед глазами то и дело маячил вполне себе доступный для исследования "материал", к тому же, вполне способный к общению, пусть и несколько ограниченному... в общем, я увлёкся наблюдением за двухвостым так, что почти забыл об окружающей действительности. А вот сама действительность обо мне забывать не пожелала, что и было доказано Остромировым, без всякого предупреждения ворвавшимся в мою квартирку этим воскресным утром, в последний свободный от школы день. Почуяв присутствие чужака в доме, кот тут же ушёл в стелс, а мне пришлось отложить очередной эксперимент с его участием. Досадно.
   - Доброе утро, Ерофей! - колобком вкатившись в комнату, громко поприветствовал меня Переплутов волхв и, оглядевшись по сторонам, упал в жалобно скрипнувшее под его весом кресло. - Ты не заработался, а?
   - Есть такое. Немного, - оглядевшись по сторонам и только теперь обратив внимание на царящий вокруг бардак и кучу грязной посуды в мойке, вынужденно согласился я. - Попалась тут затейливая тема, вот, разбираюсь...
   - Научный энтузиазм - это хорошо, - с улыбкой кивнул Остромиров и воздел вверх указательный палец. - Но и об обычной жизни забывать не след. Тебе, в конце концов, семнадцать лет, а не сто семьдесят! Нужно же этим пользоваться! Развлечения, клубы-танцы... девушки, опять же. Хм?
   - Кое-кто, насколько мне известно, и на второй сотне лет об этом не забывает, - фыркнул я, невольно вспомнив довольного князя, хваставшегося недавним пополнением в семье Старицких.
   - Слухи, юноша, слухи, - кажется, волхв меня неправильно понял. Иначе с чего бы ему так отводить взгляд, изображая святую невинность? Ха! - Впрочем, я не о том. О развлечениях можно будет поговорить позже, а сейчас... собирайся. Нас ждёт одна очень неординарная личность, знакомство с которой наверняка поможет решить некоторые проблемы с твоим излишним рвением.
   - С моим сумасшедшим заскоком на учёбе, вы хотели сказать? - фыркнул я в ответ.
   - Ерофей, не надо самоуничижения! Пока, ты лишь поражаешь знающих людей своей адекватностью и степенью самоконтроля. Поверь, на твоём месте, любой другой мальчишка уже давно свихнулся бы, - явственно посерьёзнев, заявил волхв. Надо же, не думал, что всё так уж сурово...
   - Всё-всё-всё, я понял, Вышата Любомирич.
   - Надеюсь, Ерофей. Очень надеюсь, - буркнул волхв и, чуть помолчав, договорил: - как ты понимаешь, оставлять ситуацию в нынешнем состоянии, рассчитывая лишь на твою силу воли и умение держать себя в узде - тоже не дело. Сегодня, ты в полном порядке и полностью контролируешь свои порывы, а завтра...
   Остромиров обвёл весьма многозначительным взглядом захламлённую комнату, и я вынужден был согласиться. Да, увлёкся...
   - Так вот, человек, с которым я намерен тебя познакомить, может помочь тебе полностью избавиться от угрозы сумасшествия, - произнёс волхв, выдержав мхатовскую паузу. - Но, есть одно "но". В отличие от меня, он почти начисто лишён чувства юмора... и далёк от сарказма. Иными словами, если ты заявишь что-нибудь вроде "вот я дурак бестолковый", он вполне может принять это утверждение за чистую монету. Не поверит, нет. Его вообще очень трудно обмануть, в силу некоторых особенностей. Но относиться станет как к человеку, искренне считающему себя дураком. Учитывая же, что снисходительности в нём ни на грош... В общем, не делай подобной глупости, Ерофей. Не рекомендую.
   С таким вот наставлением-напутствием, я и отправился в гости к странному приятелю Остромирова... под конвоем последнего, разумеется. Ещё и двухвостый, которому я никак не могу придумать достойное прозвище, решил составить нам компанию. Любопытный он...
   Выходя на улицу вслед за волхвом, я предполагал, что мы либо воспользуемся общественным транспортом, либо отправимся в дорогу на машине Остромирова, и... не угадал. На выходе из подъезда, Вышата Любомирич огляделся по сторонам и, ухватив меня за руку, буквально потащил к ближайшей купе деревьев, растущих во внутреннем дворике дома. Шаг, другой, и вот мы уже идём по извилистой тропинке, внезапно возникшей перед нами, в пелене густого, невесть откуда взявшегося, тумана. Руку мою волхв так и не отпустил, да я и сам не стал бы вырываться из его мёртвой хватки, уж больно странные ощущения вызывал наш странный поход. Казалось, что за белёсым маревом, окутывающим деревья, растущие вдоль тропы, нет ничего... точнее, не так. Там, скрытые туманом, словно разверзлись глубокие пропасти. Сделай шаг с тропы и улетишь вниз. Неприятное ощущение, очень. Страшноватое, я бы сказал. Да и кот у меня на плече, и без того остававшийся невидимым, вдруг потерял ещё и осязаемость, а уж как от него лупило страхом... Но выбрались. Полчаса петляний по тропе закончились неожиданно. Просто, в какой-то момент я вдруг понял, что мы уже не пробираемся через густой кисель тумана, а идём по вполне обычной грунтовке, проложенной через молодой лесок, покрывающий склон холма. Подъём был недолгим, но довольно крутым. Поворот, и мы оказались перед высоким частоколом, с врезанными в него, солидными деревянными воротами. Кажется, пришли.
   В тот же миг я почувствовал, как моё плечо потяжелело, и в кожу впились почти два десятка когтей разом. Тихонько зашипев от боли, я глянул на кота, но тот, хоть и вернул осязаемость, выходить из стелса не пожелал. Зато, почуяв моё недовольство, тут же убрал когти и ткнулся холодным носом мне в ухо, словно извиняясь за причинённую боль. Подлиза.
   Остромиров грохнул кулаком в створку ворот, а я только теперь догадался оглядеться. Впрочем, во время подъёма, было как-то не до того, да и вряд ли мне удалось бы что-то рассмотреть, помимо окружавших петляющую по холму грунтовку деревьев.
   М-да, это явно не Хольмград. Это вообще не город. Вокруг лишь чёрные перелески да серые осенние поля... а перед нами даже на вид старинная, но ухоженная усадьба, во двор которой нас только что пропустил здоровенный лохматый детина. Оригинальные средства передвижения у Переплутова волхва, однако. Судя по тому, что мы стоим на довольно высоком холме, но я не вижу и намёка на городскую застройку поблизости, можно предположить, что за полчаса хода мы не только выбрались из Хольмграда, но и убежали от него так далеко, что город даже на горизонте не просматривается. А это значит, что туманная тропа, неведомым образом появившаяся посреди столичного квартала, явно ускорила наше движение. Можно даже подсчитать минимальное значение... Итак, от университетского городка до предместий Хольмграда, чуть больше пяти километров. Да от самой столицы до этой усадьбы никак не меньше десяти километров. Итого, пятнадцать. То есть, двигались мы со скоростью не ниже тридцати километров в час... размеренным шагом. И ведь это минимум. А я, честно говоря, уже даже не удивлюсь, если вдруг окажется, что находимся в сотне-другой вёрст от Хольмграда. М-да, любопытная техника, очень любопытная. Вот интересно, а Остромиров научит меня ей, если просто попросить, или придётся что-то придумывать, чтобы выдавить из него нужную информацию?
   - Научу, научу, - услышав мой вопрос, отмахнулся волхв, и мы двинулись через просторный двор усадьбы, вслед за молчаливым привратником. - Вот ведь, неугомонный.
   Продолжить разговор не удалось. На высоком резном крыльце под шатровой крышей неожиданно возникла худая высокая фигура, я было сначала даже подумал, что это Грац, но, заслонившись рукой от бьющих в глаза солнечных лучей, пригляделся к встречающему и понял, что ошибся. Всеслав Мекленович, бывает, производит впечатление сумасшедшего профессора, но не настолько же! Всклокоченные, абсолютно седые волосы, торчащие во все стороны эдаким серебристым одуванчиком, огромные залысины, длинный крючковатый нос, свободная одежда, кажется из небелёного льна... своеобразный у этого дома хозяин, что тут скажешь.
   Вот, кстати, интересно, если меня от безумия будет лечить вот этот профессор, то кто лечит самого профессора?
   - Здраствуй, Владимир! - улыбнулся Остромиров, застыв напротив встречающего нас человека. Тот, в ответ, лишь кивнул и, взглянув на привратника, махнул рукой. Детина, также, не проронив ни слова, еле слышно вздохнул и потопал куда-то в сторону. Какие они здесь все... неразговорчивые.
   Поймав на себе изучающий взгляд хозяина дома, я невольно подтянулся и поприветствовал его:
   - Доброго дня.
   - Интересно, - протянул мужчина. Присмотрелся к чему-то, и повторил: - очень интересно, да. Ну что ж, проходите в дом, гости.
   Если снаружи усадьба казалась воплощением старины, со всеми этими башенками, крытыми галереями и резными наличниками, то обстановка в самом доме ничуть не соответствовала ожиданиям. Да, каменные, кое-где мозаичные полы, да скоблёные деревянные, ничем не прикрытые и не отделанные срубы, явно сложенные на века из брёвен, как минимум, полуметрового диаметра. Но при этом, огромные панорамные окна от пола до высокого потолка, на стенах красуются светильники чугунного литья, изящные и ажурные. Тяжёлая дубовая мебель, но вполне современного вида, удобная и не вопящая о бессмысленной роскоши. Одним словом, минималистический комфорт без малейшего хай-тека. Хороший дом, мне понравился.
   Впрочем, насчёт хай-тека я, кажется, несколько погорячился. Это выяснилось, когда Владимир, хозяин дома, явно не желающий размениваться на такие мелочи, как чай с ватрушками для гостей, вместо гостиной сходу пригласил нас в свой кабинет. Полки с книгами, высокие шкафы с картами памяти... и четыре огромных зеркала-монитора на монструозном рабочем столе. Кабинет безумного профессора впечатлял. Не удивлюсь, если за одной из дверей, что прячутся за книжными шкафами, у него расположена тайная лаборатория, где сей многомудрый муж ищет секрет философского камня... или работает над планами по порабощению мира, м-да. Стоп... а откуда я знаю, что за книжными шкафами есть какие-то двери?
   От сидящего на плече и, по-прежнему, остающегося невидимым кота, пришло ощущение горделивого признания, мол, "я это, я подсказал". Вот ведь!
   - Хорош, в самом деле, хорош, - не сводя с меня пронзительного взгляда, пробормотал хозяин дома. Переплутов волхв, до этого момента, внимательно исследовавший книжные полки, услышав голос своего знакомого, встрепенулся.
   - Тьфу! Как у тебя в кабинете оказываюсь, всё забываю! - протараторил он. - Знакомьтесь. Ерофей Хабаров, идущий по путям Перуна и Макоши, мастер иллюзий и подающий большие надежды юный ментальный конструктор. Перед тобой, Ерофеюшка, Владимир, волхв Числобога Хольмградской общины. Один из умнейших людей нашего времени... за последние сто лет, точно.
   - Паяц, - покачав головой, констатировал хозяин дома, жестом предлагая нам присесть в кресла, стоящие у его рабочего стола. Интересно, а сам он, что, собирается за столом расположиться? Вроде, как начальник в беседе с подчинёнными?
   Я не успел додумать мысль, как за спиной стоящего напротив нас Владимира, словно сгустилось кресло, в которое он и уселся, даже не глядя. Хм, нет, если модернизировать ту же "пыльную руку", то я, наверное, тоже смог бы создать подобный конструкт, но... если мои чувства меня не обманывают, передо мной техника совершенно иного уровня. Я вообще не чувствую возмущений!
   - Манипуляция на атомарном уровне, - с еле заметной усмешкой пояснил хозяин дома. О-чу-меть! Я о таком только читал. - Ерофей, наш общий знакомый вкратце проинформировал меня о твоей проблеме. Ты же в курсе, чем тебе грозит следование путям старых школ без прохождения процедуры Выбора?
   - Да, - я кивнул, как заворожённый рассматривая кресло, созданное Владимиром. Поразительная детализация. Тряхнув головой, попытался избавиться от наваждения, и сконцентрировался на беседе с хозяином кабинета. - Вышата Любомирич говорил, что развитие любого из путей приведёт меня к безумию. Именно поэтому он предложил мне изучать сразу несколько путей.
   - Неплохое решение, - кивнул Остромирову Владимир, и тот явственно покраснел, плеснув довольством. Однако. Кажется, кто-то испытывает чуть ли не пиетет перед волхвом Числобога. - Не абсолютно верное, но действенное. И полагаю, если бы не намерение Вышаты наставить тебя на Переплутов путь, моя помощь не понадобилась бы?
   Я пожал плечами, а вот Переплутов волхв подтверждающе закивал.
   - Именно так, Владимир. Сам знаешь, мой путь слишком извилист и требует определённой гибкости разума неофита. И в нынешней неустойчивости Ерофея, обучение может фатально сказаться на мозгах.
   - Ну, учитывая, что путь Переплута требует гибкости не только разума, но и психики, я не могу не согласиться с твоим решением, Вышата. И в самом деле, юный неофит, не собирающийся проходить Выбор, может просто свихнуться, следуя твоими тропами, - прищурившись, произнёс Владимир и, чуть помолчав, решительно рубанул рукой воздух. - Ладно, уговорил! Возьму мальчишку в обучение. Но при одном условии!
   - Каком? - довольно улыбаясь, спросил Остромиров.
   - Сначала, я его прочту. И если мне что-то не понравится... хоть что-то, хитрец! Слышишь? Я откажусь, а ты больше не станешь давить на меня старыми долгами, - резко завершил свою речь Владимир.
   - По рукам! - воскликнул Вышата. Ну да, а меня, конечно, и спрашивать ни о чём не надо.
   - Не надо, чтение не принесёт тебе вреда, а полученные в результате знания не уйдут дальше нас троих. Кроме того, чтение ученика - первая обязанность учителя. Другое дело, что не все учителя имеют возможность отказать в обучении прочтённого, - тут же подтвердил мою мысль "безумный проф". Вот ведь, мозголомы! - Я не мозголом, юноша. Я всего лишь следую пути Числобога. Ты уже знаешь, что это такое?
   - М-м... в общих чертах, - покачав головой, протянул я.
   - Понятно. В объёме краткого курса истории естествознания, да? Что ж, это поправимо, - произнёс волхв, удобнее устраиваясь в кресле. Вытянул длинные ноги, локти легли на подлокотники, а пальцы рук сомкнулись перед лицом. Взгляд Владимира затуманился, но уже через секунду снова стал ясным и колючим. - Путь Числобога, юноша - это путь знания. И как любое знание, оно открывается лишь тому, кто умеет смотреть и видеть, слышать и слушать, читать и... понимать. Мы смотрим в суть мира, слушаем его и читаем знаки, что подаёт нам мир во всём его многообразии. Не слишком сложно?
   - В самый раз, - хмыкнул я в ответ, чем, кажется, заслужил ободряющую улыбку от этого... м-да.
   - Замечательно, приятно иметь дело с понимающим человеком. Так вот, Ерофей, чтобы научиться этому искусству, разум должен быть соответствующе подготовлен, открыт, если можно так выразиться. Для осуществления этого процесса, существуют специальные техники. Впрочем, есть и те, что нужны не только для подготовки разума. Чтение некоторых знаков просто невозможно без соответствующего... настроя и ментальных воздействий... заметь, пассивных воздействий, то есть влияющих исключительно на разум самого последователя Числобога, но не на разум живых существ, являющихся предметом познания. Хотя, должен признать, иногда приходится применять некоторые манипуляции для... скажем так, подготовки рабочего поля, чтоб этот самый "предмет познания" не дёргался и не мешал, вот как сейчас, например, - произнёс волхв и махнул рукой. В ту же секунду моё тело задеревенело, застыло, будто восковая фигура, а в следующее мгновение над ухом раздался истошный мяв и призрачно-серая комета буквально смела хозяина дома с кресла. Перекувырнувшись, волхв распластался на полу, и я почувствовал, как отступает навяенное им оцепенение.
   - Кот, назад! - от моего крика, двухвостый, уже почти вонзивший свою акулью пасть в шею Владимира, отпрянул от своей "добычи" и материализовался у меня на плече. Настороженно покосился на горящие синим пламенем когти, выросшие из моей правой ладони, и тихонько фыркнул. Ну да, я как-то тоже не в восторге от нападения.
   - Ну ни хрена ж себе... - пробормотал Остромиров, переводя взгляд с кота на своего коллегу и обратно. Но даже не дёрнулся, чтобы встать. Закряхтев, хозяин дома поднялся на ноги, отряхнулся и, как ни в чём не бывало, сотворив новое кресло взамен исчезнувшего, непринуждённо опустил свой зад на мягкую кожаную подушку.
   - Полностью согласен, Вышата. Полностью, - произнёс он, с любопытством рассматривая моего защитника. - Полагаю, это твой спутник, да?
   - Кхм, прошу прощения, я даже не думал, что он может так отреагировать, - ликвидировав пламененющие лезвия, я развёл руками и, погладив всё ещё топорщащего загривок и шипящего кота, договорил: - И всё же вам стоило предупредить о том, что именно вы собираетесь делать. Спутник спутником, но ведь и я мог отреагировать... нервно.
   - Что ж, в твоих словах есть резон, Ерофей. Прости, не подумал, увлёкся... бывает, - склонил голову волхв и договорил уже значительно тише: - Хотя, я бы не отказался увидеть, что именно ты мог противопоставить моему воздействию.
   - Давайте не сейчас, а? - с печальным вздохом попросил Вышата. - У нас не так много времени. Ещё же в город возвращаться!
   - Согласен, - кивнув, его коллега глянул на настороженного кота, - но думаю, я уже знаю, что откажу Ерофею в обучении. Сегодня, по крайней мере.
   - Отчего же?
   - Ты что, Вышата, ослеп? Спутника парнишки не видишь? - фыркнул Владимир. - Ему сейчас к Яговичам обращаться нужно, а не ко мне. А вот после... если ничего не выкинет или какой другой путь его не найдёт, я с удовольствием им займусь.
   - Яговичи? - Остромиров окинул нас с котом долгим взглядом и расстроено вздохнул. - Вот не было печали.
   - Да, уж на них-то тебе надавить не удастся, правда? - усмехнулся волхв Числобога. И кто-то говорил, что у него нет чувства юмора? По-моему, Вышата Любомирич где-то ошибся.
   - Надавить, может и не выйдет, но кто сказал, что они помогают только из-под палки? - после недолгой паузы произнёс Остромиров. - Всё же, они не ты. И кстати, может, ты, наконец, прочтёшь Ерофея? Мало ли, что там интересного вылезет.
   - Ерофей? - повернулся ко мне Владимир. Ну надо же! Один бросок двухвостого, а какой эффект! Вежливость, прямо-таки, прёт.
   - Да что уж там, всё равно ведь прочтёте, рано или поздно, - я пожал плечами. - Только, можно обойтись без "подготовки рабочего поля"? А то я не ручаюсь за котика.
   - Котика, да? - себе под нос прогудел волхв, и махнул рукой. - Что ж, ладно. Только не дёргайся, хорошо?
   Я кивнул, и в кабинете воцарилась тишина. Минута, другая, десять... честно говоря, даже не предполагал, что Остромиров может провести столько времени в полной неподвижности и не открывая рта. А вот поди ж ты!
   - И? - наконец я не выдержал давящего взгляда замершего на месте волхва Числобога, и всё же подал голос.
   - Да всё уже, всё, - тряхнув одуванчиком седых волос, отозвался тот. Устало потёр глаза и, откинувшись на спинку кресла, с чувством потянулся. - Ох, давно я так не развлекался.
   Не понял. И что это было?
   - Это было чтение человека, Ерофей. Не мыслей, а самого человека, - поучающим тоном проговорил Владимир, одновременно с любопытством поглядывая на ёрзающего коллегу. А Остромирову, кажется, действительно уже было невмоготу.
   - Ну не тяни уже! - не выдержал всё же Переплутов волхв.
   - Да я и не тяну, - лениво пробормотал хозяин дома, но тут же встряхнулся и, собравшись с мыслями, заговорил: - Итак, могу обрадовать тебя, Ерофей. Как ни удивительно, но с твоим разумом всё в порядке... относительном, конечно. Но у кого из нас дело обстоит иначе? Самое главное, что никакой тенденции к ухудшению нынешнего состояния я не вижу. Иными словами, опасения Вышаты беспочвенны. С ума ты не сходишь. Что же до повышенного интереса к ментальному конструированию, ну так это твоя врождённая особенность, можно сказать. Научный зуд, если хочешь. Об остальном умолчу до момента, когда ты придёшь ко мне учиться. И да, обязуюсь не разглашать своё знание о тебе и не использовать его во вред или на благо кому бы то ни было... до того момента, когда ты станешь на стезю Числобога.
   Последние слова Владимир произнёс чуть ли не торжественно. Пафос наше всё, да!
   - Это отрадно, - улыбнулся я. Честно говоря, даже сам себе я боялся признаться, что возможное сумасшествие пугает меня до дрожи. А тут такое облегчение!
   - Великолепно! - преувеличенно радостно подхватил Переплутов волхв, хотя в эмоциях его явно скользнули нотки недовольства... впрочем, быстро задавленные. - Значит, к Яговичам можно не торопиться, да?
   Вместо ответа, Владимир только ткнул пальцем в сторону сидящего у меня на плече двухвостого кота.
   - И что? - не понял Остромиров.
   - Хочешь, чтоб он целой свитой обзавёлся? Думаю, общине очень не понравится такое засилье потусторонних тварей в столице, а? - расшифровал свой жест волхв Числобога. Его коллега печально взглянул на двухвостого, тяжко вздохнул и... махнул рукой.
   - Ладно, я понял. Значит, Яговичи и ты, да?
   - Именно так. Если ты, конечно, действительно хочешь, чтобы Ерофей смог помочь в проблеме Уральского сдвига. Ни без знаний из-за Кромки, ни без моего обучения он этого сделать не сможет.
   - Ты уверен? - напрягся Вышата Любомирич.
   - Я это вижу, - мягко ответил хозяин дома. И, кажется, Остромирову этот ответ не очень понравился. Впрочем, Владимиру до этого не было никакого дела. Он поднялся с кресла, и... ничтоже сумняшеся, отправил нас на выход. Мол, посидели, поговорили, вопросы решили, пора и откланяться. А у него, дескать, ещё дел полно.
   Уже на крыльце, волхв Числобога неожиданно придержал меня за плечо и, пока Вышата Любомирич спускался по лестнице, тихо проговорил:
   - На твоём месте, я бы приналёг на боёвку. Поговори с Яговичами, они помогут не только с потусторонними тварями ладить.
   Толчок в плечо и я буквально скатился вниз по лестнице. М-да, что-то мне как-то не это... в смысле, что такого увидел во мне этот самый Числобогов волхв, что расщедрился на такой совет?
   - Ерофей, не отставай! - голос Остромирова вырвал меня из размышлений. Бросив последний взгляд в сторону хозяина усадьбы, я вздохнул и прибавил шаг.
   - Иду, Вышата Любомирич, иду.
   - Руку давай, - со сварливыми нотками в голосе потребовал волхв, и уже через минуту мы вновь оказались на уже знакомой туманной тропе. Научусь, обязательно.
   К моему удивлению, с тропы мы сошли во дворе моего дома, а я-то уж было губу раскатал на знакомство с таинственными Яговичами.
   - Не сегодня, Ерофей, - покачал головой Остромиров, услышав вопрос. - Мне с ними ещё договориться нужно, а это не так-то просто. Всё же, в чём-то Владимир прав, Яговичи мне ничего не должны, а значит, придётся лезть в долг самому.
   - А разве они не обязаны помочь? Всё же речь идёт об Уральском сдвиге, - удивился я.
   - Это моя обязанность. Не их, - горько усмехнулся волхв, но тут же стёр печальное выражение с лица и улыбнулся уже искренне. - К тому же, это неплохое развлечение, знаешь ли. Найти способ заставить Яговичей поработать на меня... Да, это задачка не из простых. Но будет интересно, точно.
   - Меня терзают смутные сомнения о свойствах Переплутова пути, - пробормотал я.
   - О, но ведь название говорит само за себя! - рассмеялся волхв и, хлопнув меня по плечу, исчез из виду.
  
   Глянув на возвышающееся впереди здание, я передёрнул плечами и двинулся к центральному подъезду. Оказавшись под навесом и развеяв защищавший от моросящего дождя купол, взглянул на свои заляпанные грязью ботинки и, недовольно поморщившись, бросил на них ментальный конструкт из коллекции тётки Ружаны. Обувь тут же заблестела, словно новая и я, удовлетворённо кивнув, шагнул через порог гимназии. В ту же секунду по ушам ударил знакомый шум: топот ног, азартные крики и гул детских голосов. Замерев на миг у дверей, я окинул взглядом полный гимназистов холл и тоскливо вздохнул. Отвык я уже от этого, отвык... ну да, делать нечего. Скинув бушлат, я направился к гардеробу, стараясь не оказаться сбитым с ног мечущимися вокруг детьми. К счастью, мне это удалось, хотя столпотворение у вешалок образовалось знатное. А ведь до начала уроков ещё добрых полчаса!
   Сдав верхнюю одежду и фуражку упитанному старику-гардеробщику, я кое-как пробился через толпу галдящих младшеклассников и остановился у огромного зеркала, занимающего всю стену напротив гардероба. Пригладив свои патлы и поправив новенькую, только вчера купленную гимназическую форму, я сверился с расписанием в своём зеркоме и, перехватив поудобнее полупустой портфель, отправился на поиски кабинета куратора одиннадцатого "аз" класса, который, как обещала во время нашей встречи директриса гимназии, должен был сопроводить меня и представить будущим однокашникам.
   Найти нужное помещение не составило труда, благо внутренняя планировка школы была простой, как сибирский валенок. Но, очевидно, я пришёл несколько раньше, чем должен был, по мнению куратора. Этот вывод я сделал, обнаружив, что его кабинет заперт на ключ. Что ж, до начала занятий ещё полно времени, могу и подождать немного. А если куратор опоздает, тоже не проблема, уж что-что, а отыскать аудиторию, в которой проходят занятия моего класса, думаю, будет несложно.
   В ожидании куратора, я отошёл к окну и, водрузив портфель на каменный подоконник, уставился на пейзаж за стеклом. Дождь, хмарь, лужи... пролетающие по улицам машины, поднимающие за собой грязную водяную взвесь, мутными потоками стекающую по невысоким полупрозрачным щитам, отделяющим проезжую часть от пешеходной. Не очень-то радостная картинка. Представив, что по такой погоде мне ещё предстоит возвращаться в университетский городок, я передёрнул плечами. Нет, положительно, нужно обзаводиться личным транспортом с крышей и обогревом, это будет быстрее и проще, чем модернизировать имеющийся в моём распоряжении конструкт-зонтик так, чтобы тот мог полностью защитить от непогоды.
   - Хабаров Ерофей Павлович, я полагаю? - раздавшийся за моей спиной невысокий, но певучий, явно женский голос, отвлёк от размышлений. Обернувшись, я коротко кивнул стоящей перед дверью в кабинет женщине.
   - Здравствуйте. Он самый и есть. А вы - куратор моего будущего класса? - спросил я, одновременно пытаясь задавить поднимающееся из глубины души восхищение и... досаду. Она же выше меня на голову! Валькирия, натуральная! Высокая, статная, русоволосая... не женщина, скульптура!
   - Она самая, - усмехнулась женщина. - Полина Георгиевна Сомм, будем знакомы, Ерофей. Ты ведь не возражаешь против обращения по имени?
   - Ничуть, Полина Георгиевна, - ответил я.
   - Вот и замечательно. Идём, я познакомлю тебя с одноклассниками, - куратор развернулась на каблуках, да так резко, что заплетённые в две толстые и длинные косы волосы хлестнули её по... чуть ниже спины. Тряхнув головой, я нагнал цокающую каблуками по вощёному паркету женщину и, заняв место по левую руку, постарался приноровиться к её быстрому шагу, явно ограниченному лишь кроем юбки. Боюсь, если бы на Полине Георгиевне были брюки или спортивный костюм, мне пришлось бы перейти на бег. А так ничего, вроде бы поспеваю. - Ерофей, расписание занятий у тебя есть?
   - Да, госпожа директриса передала его сразу, как только был решён вопрос о моём зачислении.
   - Понятно, - куратор чуть подумала и, чему-то кивнув, вновь заговорила: - а она объяснила, что тебе придётся сдавать контрольные зачёты по темам, пропущенным с начала учебного года?
   - Нет, но я предполагал нечто подобное, - вздохнул я.
   - Рада, что ты это понимаешь, - всё тем же грудным голосом произнесла женщина и, неожиданно остановившись посреди лестничного пролёта, посмотрела мне в глаза, - но, Ерофей, это значит, что имеющееся у тебя расписание предметов может оказаться неполным. В конце недели я переговорю с преподавателями, и, вполне возможно, что они назначат тебе дополнительные занятия, чтобы ты мог нагнать своих одноклассников. Понимаю, что радости такие новости не доставят ни одному ученику, но прошу отнестись к этому серьёзно. Преподавателям тоже не нравится тратить личное время на неуспевающих гимназистов. Особенно тех, что потакают собственной лени.
   - Обещаю, я не доставлю проблем, - ответил я. Полина Георгиевна наградила меня суровым, сверлящим взглядом.
   - Надеюсь, - резко стартовав с места, бросила куратор.
   - Полина Георгиевна, скажите, а эти дополнительные занятия... сколько они будут длиться? - поинтересовался я, уже на подходе к классу.
   - Зависит от тебя, Ерофей. От твоих усилий, - ответила женщина и, с усмешкой глянув на меня, договорила: - что, боишься не потяшень?
   - Потянуть-то, потяну, - со вздохом проговорил я. - Проблема в том, что после зимних каникул я выхожу на работу. Неполный день, разумеется, но...
   - Подработка - это хорошо, но не в ущерб учёбе. А значит, у тебя, Ерофей, есть три варианта. Первый: придётся потрудиться, чтобы нагнать одноклассников до Нового Года. Второй: если работа будет мешать дополнительным занятиям, ты можешь отказаться от неё. И третий вариант: ты можешь отказаться от учёбы в нашей гимназии. Выбор за тобой, Ерофей, - куратор отворила дверь в аудиторию и кивнула: - проходи.
   - Полина Георгиевна, рад вас видеть! Класс, встать! - под скрип отодвигаемых стульев, раздался голос преподавателя. Ученики, мои будущие однокашники, встали.
   - Добрый день, господа гимназисты, - наградив стоящего у доски учителя улыбкой и кивком, куратор закрыла дверь и, обведя взглядом класс, договорила: - прошу садиться.
   Вновь заскрипели и застучали стулья, миг, и в классе наступила гробовая тишина. А я тут же почувствовал на себе взгляды сразу пятнадцати пар глаз... точнее, шестнадцати, если считать учителя, но того, кажется, больше интересовал не я, а моя сопровождающая. Понимаю и поддерживаю. Там и в самом деле есть чем... интересоваться, да.
   - Новый ученик, полагаю? - спросил учитель, разорвав воцарившуюся тишину.
   - Именно, Лев Львович, - кивнула куратор. - Знакомьтесь, Хабаров Ерофей. Юноша недавно прибыл из Ведерникова юрта, и отныне будет учиться в классе одиннадцать "Аз".
   - Господин Хабаров, займите любое сводобное место, и мы начнём урок, - произнёс учитель, указывая куда-то на "галёрку", что, впрочем, неудивительно. Первые парты уже заняты. Кивнув в ответ, я тихо поблагодарил Полину Георгиевну и, прошагав через полкласса, провожаемый любопытными взглядами учеников, уселся за первую же свободную парту.
   География - предмет знакомый, но сейчас меня не спасает даже тот факт, что расположение и названия здешних гор, морей и рек ничем не отличаются от известных мне по прошлому миру. Почему? Потому что изучаем мы не просто географию, а её политический аспект. И какой мне толк от известных названий географических объектов, если расположены они в напрочь неизвестных странах?! Утрирую, конечно, но лишь самую малость.
   Счастье ещё, что Лев Львович, ведущий у нашего класса этот предмет, не стал терзать меня вопросами, предложив подойти в учительскую по окончании занятий. Зато нагрузил аж тремя письменными опросами, потребовав сдать их до конца урока. Спрашивается, и вот что мешало мне хотя бы глянуть учебники заранее? Впрочем, ответ известен: тяга к ментальному конструированию взяла верх и съела всё моё свободное время. Может быть, Числобогов волхв был не так уж и прав, а? Ну, в том плане, что чрезмерность моего увлечения есть лишь "научный зуд", а не первый признак сумасшествия?
   Как бы то ни было, с небольшой помощью своего зеркома, где по-прежнему хранилось огромное количество учебной информации, я успел справиться с заданием Льва Львовича, аккурат со звонком, оповещающим об окончании первого урока. То есть, за час я успел ответить на три десятка вопросов... и с облегчением сдав работу, вернулся на своё, уже "нагретое" место. Оглядевшись по сторонам и проводив взглядом покинувшего кабинет учителя, я обнаружил, что мои новые одноклассники вовсе не стремятся устроить мне допрос, и не наваливаются толпой, как это было в первый день учёбы в Ведерниковом юрте. И это не могло не радовать... как и отсутствие необходимости нестись в другую аудиторию. Следующий урок, судя по расписанию, должен был проходить здесь же.
   Впрочем, по поводу отсутствия интереса к моей персоне, я всё же несколько ошибся. Стоило "географу" выйти из кабинета, как рядом со мной нарисовался одноклассник. Хорошо ещё, что один, а не все пятнадцать разом!
   - Ерофей Хабаров, да? - присев за соседнюю парту, протянул высокий худощавый парень. - А по отчеству?
   - Павлович, - ответил я, чуть развернувшись в сторону собеседника.
   - Интересно, - всё с той же ленцой проговорил он и, тряхнув головой, неожиданно тепло улыбнулся. - Что ж, будем знакомы, Ерофей. Я - Вермеер. Йоган Вермеер. Староста одиннадцатого "Аз" класса первой гимназии города Хольмграда.
   - Не Делфтский, случаем? - усмехнулся я в ответ. Мой собеседник неожиданно замер на месте, но почти тут же справился с собой. Вот только взгляд у него как-то похолодел.
   - Это... было давно, - с некоторым усилием проговорил он. - Наша семья переехала в Россию больше двухсот лет назад, так что, никакого отношения к Делфту мы сейчас не имеем. Так, стоп! Ты сбил меня с мысли.
   - Извини, - я развёл руками. - Просто, уж больно фамилия известная, да и имя под стать.
   - Не понял, - нахмурился Йоган, а я чуть сам себе подзатыльник не влепил. Нашёл о чём говорить! А если здесь Ян Вермеер так и не стал живописцем? Хотя-а... Светлана же как-то упоминала о выставке целой коллекции его картин в Ростове, разве нет?
   - Секунду! - схватив зерком, я вбил в поисковой строке латиницей фамилию своего нового знакомого, его же имя и... ухмыльнулся. - На, читай!
   - О... - прочитав короткую справку о выдающемся художнике своего времени, Йоган взъерошил волосы на затылке и усмехнулся. - Увлекаешься историей живописи, да? Не думал, что кто-то ещё помнит этого моего предка.
   - Подруга увлекалась, - кивнул я, отмечая как реакцию на мои слова, так и уточнение про "этого" предка. - Она как-то и рассказывала о Вермеере. В общем-то, это единственный известный мне человек с такой фамилией.
   - Ясно, - Йоганн явно расслабился. - А я о нём и не вспомнил, пока ты не показал статью. Стыдно даже... Да, я, собственно, почему подошёл! Через два урока будет большая перемена, и все наши соберутся в кабинете куратора. Подходи туда же, чаю попьём с имбирными печеньями. Полина Георгиевна их замечательно готовит. Заодно и с классом познакомишься.
   - Не торопясь и не устраивая толкучку и галдёж прямо здесь?
   - Понимаешь, - удовлетворённо кивнул староста, поднимаясь со стула.
   А что, резонно. Чем наваливаться толпой на одного и пытаться вызнать что да как за несчастные десять минут перемены, лучше уж дождаться большого получасового перерыва, и в спокойной обстановке "допросить" новичка по всем интересующим вопросам.
   Второй урок... Отрада души моей: "Основы ментального конструирования". Контрольная для новичка - двадцать минут. Вызов к доске с предложением разобрать одну из формул математической модели простого "светильника". Две минуты на ответ, восемь на спор с учителем. Как результат - неопределённый хмык уважаемого Храбра Девятича... и недоумённые взгляды учеников. Уточнение к описанию модели и ещё полчаса на спор с этим... неуважаемым человеком, желающим разбирать ДВС через выхлопную трубу. Да, может и не стоило предлагать матричное регулирование силы света, эту "арифметику" здесь ещё не проходят, но с другой стороны, в предложенную систему формул оно ложится как родное! И упрощает общую модель, между прочим. Высшая математика? Тема следующего года? Да чёрт с вами. Хотите, мучайтесь с "линейкой", а я, уж извините, мазохизмом страдать не собираюсь. Что "отлично"? А, это оценка... ну, спасибо, наверное. Вот ведь, опять увлёкся.
   Следующий урок проходил в другом кабинете... точнее, в других кабинетах, и это неудивительно. Выбор иностранных языков для изучения в гимназии довольно велик, вот и разбрелись одноклассники по разным аудиториям, где их, вернее, нас уже ждут преподаватели. Кто расширяет свои знания в хохдойче или французском, кто знакомится с итальянским или португальским. Я, вот, кстати, решил обратить своё внимание именно на последний. В этом мире, как мне удалось выяснить, португальский - один из основных языков международного общения. Наравне с испанским и французским. Но их я и так знаю неплохо, а вот с языком Галлийских Портов у меня швах. Не совсем, конечно, но... классический португальский весьма заметно отличается от португезу бразилейро, в котором я неплохо натаскался за время своих давних приключений в Латинской Америке, а потому именно на него и лёг мой выбор, когда директриса гимназии предложила такую возможность. Учить какой-либо из языков "с нуля" я не собирался. Но после урока изменил своё мнение и, всё время, что добирался до кабинета куратора, прикидывал, не стоит ли взять ещё один язык для обучения... хотя бы в следующем году. А что? В группе из пяти человек да с преподавателем, являющимся природным носителем языка, одного года учёбы вполне хватит, чтобы усвоить основные правила, набрать минимальный словарный багаж и получить необходимую разговорную практику. А запас, он карман не тянет, как говорится. Так почему бы не воспользоваться такой оказией? Осталось только решить, какой именно язык я буду изучать. Но это не к спеху, разберёмся.
   В кабинете куратора меня уже дожидался наш класс во главе, собственно, с самим куратором и старостой. Вопреким ожиданиям, кабинет оказался больше похож на недорого обставленную гостиную, или, скорее даже, библиотеку, сходства с которой добавляли высокие книжные стеллажи у стен и единственный письменный стол с удобным даже на вид креслом за ним, явно предназначенным для хозяйки кабинета, но проигнорированным ею. Полина Георгиевна предпочла устроиться среди моих одноклассников на одном из диванов, поближе к низкому столику, заставленному чашками с чаем и многочисленными заедками к нему. Правильно, будем считать, что это всё тяга к имбирным печеньям, а не игра в демократию.
   - Проходи, Ерофей, присаживайся, - улыбнулась куратор, кивая на стоящее чуть в стороне кресло. Глянув на него, я невольно хмыкнул.
   - Похоже на допрос, - пробормотал я.
   - Ерофей, - укоряюще покачала головой Полина Георгиевна. Я развёл руками в ответ и, под моим взглядом, тяжёлое кресло, приподнявшись над полом, перекочевало поближе всё к тому же столику с чаем и печеньями. Не сказать, что этот простой фокус так уж удивил гимназистов, но определённое впечатление я точно произвёл. Осталось понять, какое именно... хм.
   - Ну что ж, все в сборе, - разбил тишину голос Вермеера. - Предлагаю начать беседу. И, девочки, очень прошу, не вываливайте на Ерофея все ваши "самые важные вопросы" разом. Как вежливый человек, он, думаю, непременно постарается ответить на них, а времени у нас не так уж много. Всё же, перемена, хоть и большая, но длится несколько меньше, чем нам всем непременно хотелось бы.
   Ответом на витиеватое замечание Йоганна стало тихое фырканье всех восьми присутствовавших в комнате девушек и смешки мужской части класса. Но, на самом-то деле, Вермеер был прав. У нас только представление всех одноклассников заняло добрых десять минут, и не потому, что имена какие-то излишне витиеватые... они здесь у всех такие, а потому, что Полина Георгиевна при именовании очередного подопечного не забывала дать каждому краткую характеристику, вроде симпатий-антипатий, хобби и любимых предметов в гимназии. И да, я был весьма удивлён, но среди моих одноклассников не нашлось ни одного, кто не был бы силён хотя бы в одной-двух изучаемых дисциплинах, а чаще речь шла сразу о нескольких предметах, то есть, как минимум о трёх-четырёх. Уж не знаю, можно ли это называть любовью к школьным предметам, но... показательно. Весьма показательно. Значит, ленивых оболтусов, скучающих на уроках, и не знающих, куда девать энергию вне занятий, в нашем классе нет. По крайней мере, мне хочется на это надеяться.
   Честно говоря, во время знакомства со своим классом, я, напуганный княгиней Старицкой, ожидал от них официоза или, хотя бы, подражания взрослым. Ничуть не бывало. Ребята оказались не менее шебутными, чем мои однокашники по гимназии святого Ильи в Ведерниковом юрте, и плевать они хотели на все уроки этикета и правила поведения в обществе. Нет, макак они не изображали и были вполне вежливы, но, к счастью, кисло-чопорных рож не строили и не витийствовали, да и в эмоциях, которые они щедро расплёскивали вокруг, не было ничего, кроме доброжелательности. По крайней мере, в отношении себя любимого никакого негатива я не ощутил. В общем, с классом мне, кажется, повезло. Нормальные такие весёлые юноши и смешливые девушки... хотя, думается, если бы не присутствие на встрече куратора, то в шуточках, которыми они перекидывались, было бы куда больше соли.
   - Значит, ты приехал из Области Войска Донского, да? - уже под конец "допроса" уточнила Мирослава, невысокая тёмноволосая девушка с просто-таки изумительно зелёными глазами и точёной фигуркой, ничуть не скрываемой форменной одеждой. Впрочем, с фигурами у всех моих одноклассниц, кажется, всё в порядке.
   - Именно так, - кивнул я в ответ, одновременно, уводя из-под носа старосты последнее имбирное печенье. - Эвакуировался второй очередью.
   - Из-за умертвий? - хлопнула ресницами Мирослава, но получила толчок в бок от сидящей рядом блондинистой Заряны, и умолкла.
   - Кстати, а ведь недавно был манифест государя об удачном завершении операции на юге, - протянул Йоганн. - Ты не думал вернуться обратно?
   - Слышал. Самое смешное, что его объявили чуть ли не через пару дней после моего приезда в Хольмград, - ответил я. - Но у меня уже были готовы документы для поступления, да и попечители не возражали против того, чтобы я продолжил обучение в столице. Так что, посоветовавшись с ними, я решил не тратить время на обратный путь и воспользоваться предоставившейся возможностью.
   - Можно подумать, дорога занимает так много времени! - фыркнула Ольга, высокая улыбчивая спортивная девушка с сумасшедшим шухером на голове, без какого бы то ни было стеснения устроившаяся на коленях у Рогволда, хмурого крепко сбитого парня с резкими, совсем не юношескими чертами лица... и аккуратной "военной" стрижкой. Занятная парочка...
   - Насколько я знаю, возвращение жителей, выдворенных из Области, проходило в порядке обратном их очереди эвакуации, - подала голос Полина Георгиевна. - И линии, что воздушного, что наземного транспорта в Области Войска Донского целую неделю были загружены под завязку. Да и сейчас ещё транспортная система не приведена в полный порядок, а люди порой по двое суток сидят на чемоданах в ожидании подходящего поезда.
   Договорив, куратор бросила взгляд на висящие на стене часы и неожиданно хлопнула в ладоши.
   - Так, господа гимназисты! Время отдыха и расспросов подошло к концу, звонок будет через три минуты. Так что, поднялись, и рысью в класс. Там вас уже наверняка Милана Владимировна дожидается, - скомандовала женщина и, бросив старосте ключ-карту, с улыбкой договорила: - Йоганн, я уезжаю по делам, в школу сегодня не вернусь, посему, по окончании уроков будьте любезны отрядить для уборки в моём кабинете пару человек. И только попробуйте устроить здесь вечеринку... без меня. Узнаю - накажу!
   - Неуд по поведению? - вздохнул Вермеер, уже стоя в дверях.
   - Когда это вас расстраивало? - в деланном удивлении приподняла тонко очерченную бровь куратор. - Сладкого лишу. На месяц.
   - Ужас какой! - почти естественно содрогнулся тот. - Целый месяц без имбирных печений! Всё будет в лучшем виде, Полина Георгиевна. Клянусь! Никто ничего...
   - Вот именно, Вермеер. НИ-ЧЕ-ГО! А теперь, брысь отсюда!
   Три последних урока для меня прошли в том же ключе, что и первые три. Учителя решили присмотреться к новичку и устроили контрольные для определения уровня моих знаний. Не думаю, что сильно их впечатлил, по крайней мере, преподавателей географии и словесности, точно, но уж за основы ментального конструирования и алгебру с физикой я был абсолютно спокоен. Впрочем, с португальским всё тоже вышло неплохо, хотя учитель не раз поправлял моё "неправильное" произношение, тем не менее, за этот предмет я особо не переживал, так что, по окончании уроков я шёл в учительскую в весьма приподнятом настроении. Тем более, что этот визит, обещанный нашему "географу", избавил меня от необходимости уборки в кабинете куратора, как бы староста не хотел подпрячь новичка Ну да ничего, Йоганн себе другую жертву найдёт, а если не будет идиотом, то сам примется за наведение порядка, взяв в пару Ингрид, которая всю большую перемену стреляла в него глазками... плотно так, как артобстрел вела. Была б линкором, точно потопила бы потомка голландских мореходов и живописцев.
  
   - Что скажешь о новичке? - спросила Оля, когда по окончании уроков класс вновь собрался в кабинете куратора.
   - Он... странный, немного, - отозвался Йоганн, разливая по чашкам терпкий чёрный чай. Самое то, в такую пасмурную погоду. Жаль только, печений больше не осталось.
   - А если расшифровать? Для обычных людей, так сказать, - поддержала подругу белобрысая Заряна, не прекращая сосредоточенно перерывать конфетницу в поисках шоколада.
   - М-м, не знаю... - задумчиво протянул Вермеер. - Он спокойный, понимаете?
   - Воспитание, - бросила в пустоту Мирослава.
   - Нет, не оно. Точнее, не совсем оно. Не наше... а, чёрт! Как же объяснить-то?! Хм... Вот! По Ерофею видно, что никто не учил его с детства держать себя, как учили нас. Не такая осанка, нет зажатости, скупости в движениях. То есть, он именно спокоен, а не закован в панцирь вбитых правил поведения, - возразил Йоганн и, окинув взглядом одноклассников, удобно устроившихся на диванах, договорил: - может кто-нибудь из вас похвастаться тем, что останется абсолютно безмятежным, оказавшись в компании шестнадцати абсолютно незнакомых человек, за каких-то полчаса желающих узнать о вас всё-всё-всё и немного больше, от наличия девушки до любимого цвета?
   - М-м, я знаю таких обормотов, - улыбнулась Мирослава, глянув на кузенов Воличей, самую оторванную троицу гимназии. - Их даже в стеклянный туалет наведаться по большим и малым надобностям не смутит.
   - То бравада, - отмахнулся староста. - Можно сказать, защитная реакция. В общем-то, я не о том. Ерофей в нашей компании вёл себя, как взрослый среди детей. Он, по-моему, даже к Полюшке так отнёсся.
   - Э-э, Йоганн, ты серьёзно? - в один голос спросили Снежана и Умила, две смешливые подружки, на острые язычки которых, наверное, не пожелала бы попасть и директриса гимназии.
   - Я так почувствовал, - пожал плечами Вермеер.
   - Вот это самомнение у мальчика, - протянула Ингрид со своим неизбывным чухонским акцентом.
   - А ещё у него странное имя, как у новониконианцев, - произнесла Заряна, глядя куда-то поверх голов сидящих напротив одноклассников. - У самых упёртых.
   - Но при этом он говорил об опекунах, - заметил Пересвет. - Значит, жил у приёмных родителей. Но... новониконианцы в Области Войска Донского? Бред! Они бы и сами там селиться не стали,
   - Не об опекунах он говорил, а о попечителях, - поправила его Мирослава, - это значит, что они приняли обязанности, как минимум, незадолго до первого совершеннолетия Ерофея. Иначе, опека была бы полной.
   - А ещё, Ерофей великолепно разбирается в математике... - бросила свои две копейки Ольга. - Точнее, даже не так. В ментальном конструировании.
   - Почему ты так решила? - поинтересовался Йоганн. - В смысле, почему именно конструирование, а не математика вообще?
   - Потому, дорогой наш староста, что на уроке Девятича он спорил с учителем о лучшем способе описания математической модели конструкта, а не просто об абстрактных формулах, - припечатала Оля.
   - М-да, какой интересный у нас одноклассник появился, - протянул Вермеер, и договорил: - что ж, присмотримся к нему. Повнимательней. А там, что-нибудь да решим. Принимается такой план?
   - Принимается, - ответила за всех Ингрид, салютуя чашкой с чаем, и класс её поддержал.
  
   Получив от "географа" и "словесника" по списку с темами, за сдачу которых они, в великой милости своей, обещали простить моё отсутствие на занятиях с начала учебного года, я отправился домой, где меня ждал двухвостый потусторонний питомец и, как оказалось позже, один Переплутов волхв. Его я встретил на лавочке у подъезда, где вечно торопливый и живой как ртуть, Вышата Любомирич с совершенно несвойственным ему умиротворением кормил целую стаю птиц. Было довольно странно наблюдать, как обычно весьма непоседливый толстячок, развалившись на лавке, с самым философским выражением лица швыряет крошки белого хлеба голубям и воробьиной мелочи, одновременно позволяя усевшемуся на его руку ворону отрывать куски прямо от свежайшей булки, зажатой в ладони волхва.
   - Тренируетесь в школе Макоши? - улыбнулся я, оказавшись в паре метров от Вышаты Любомирича.
   - О, Ерофей! - открыв глаза, Остромиров всплеснул руками. От резкого движения, ворон негодующе каркнул и, схватив остатки булки, взмыл в воздух, а у меня из-под ног тут же брызнула во все стороны пасшаяся у лавочки разнокалиберная птичья стая. Но самому волхву, кажется, было плевать на поднявшийся вокруг гомон и панику крылатых. - Наконец-то, ты пришёл. Я уж думал, в гимназии что-то случилось!
   - Нет-нет, там всё в порядке, - отмахнулся я. - Просто пришлось после уроков заглянуть в учительскую. Кое-кто из преподавателей остался недоволен продемонстрированным мною уровнем знаний. Заданий надавали...
   - Ясно, - поднявшись с лавки, кивнул волхв и выжидающе взглянул на меня. Ну да, намёк понятен.
   - Давайте поднимемся ко мне, чаем согреемся, заодно и поговорим, - предложил я.
   - Я только "за", - улыбнулся Остромиров, и тут же преувеличенно брезгливо передёрнул плечами. - Терпеть не могу позднюю осень в городе. Отвратительная погода.
   Честно говоря, увидев волхва у своего дома, я сначала подумал, что тот успел договориться с неизвестными мне Яговичами и зашёл за мной, чтобы отправиться на встречу с ними, но, увы и ах, всё оказалось не так радужно, как я рассчитывал. Хотя-а... как посмотреть, м-да.
   - Нет, Ерофей, я пока не придумал, как подобраться к Яговичам и уговорить их взять тебя в обучение, - покачал головой Остромиров, прихлёбывая горячий душистый чай с травами. - Это, вообще, непростая задача. Хотя бы потому, что Яговичи давно уже не входят ни в один из волхвовских кругов.
   - Но при этом, их путь относится к старым школам? - уточнил я. Вышата Любомирич, хитро прищурившись, кивнул в ответ.
   - Именно так, - произнёс он. - Скажу больше, Яговичи, если верить летописям, откололись от общины вскоре после событий, именуемых в наших легендах "Уходом Старых Богов".
   - И их не пытались удержать?
   - А зачем? - пожал плечами Остромиров. - Школа Яговичей - это путь по кромке между Явью и Навью. Они умели договариваться с так называемыми энергосущностями, охраняли наш мир от потусторонних тварей, и удерживали глупцов, рвавшихся отсюда за Кромку. Так было до тех пор, пока...
   - Боги не ушли и не заперли за собой дверь, да? - подхватил я, вспомнив беседу в имении Старицких.
   - Если пользоваться терминологией моих древних коллег, то да. Именно так, - кивнул волхв. - Яговичи, условно говоря, были стражами у врат, ведущих за Кромку, но... зачем охранять ворота, заложенные камнем? Прорывы в наш мир потусторонних тварей прекратились, а идиоты, желающие сгинуть в Бездне, могут сколь угодно биться лбом о камень. Роль школы Яговичей стала малозначимой настолько, что сход волхвов разрешил им покинуть общину. И те ушли... к князьям. Идущие путём Яги всегда были хорошими воинами, и светские властители с удовольствием принимали их к себе на службу.
   - А теперь, волхвы, небось, локти готовы кусать, досадуя, что сделали такую глупость? - усмехнулся я, поглаживая тихо урчащего двухвостого кота, удобно устроившегося у меня на коленях. Вышата Любомирич покосился на моего питомца и вздохнул.
   - Кое-кто... пожалуй, - согласился он. - После Уральского сдвига, когда в мир вновь начало просачиваться потустороннее, волхвы предприняли попытку вернуть Яговичей в общину, но те отказались наотрез. И нам пришлось справляться самим.
   - Ой ли? - я недоверчиво покачал головой. - Раз уж даже вашего брата смогли заставить оторвать задницы от кресел и взяться за ликвидацию прорывов, то Яговичи, как вассалы государя, точно не смогли отвертеться от исполнения своих прямых обязанностей.
   - Ну-у, да, - нехотя кивнул Остромиров. - Так оно и есть. Но представь, насколько было бы проще, если бы мы имели возможность изучить их методы борьбы с потусторонним. Ведь там, где волхвам приходится задействовать пять-шесть человек для подавления прорыва, Яговичи справляются в одиночку! Но нет, эти упрямцы ни в какую не желают делиться своими секретами с коллегами.
   - Бывшими коллегами, - уточнил я.
   - Не придирайся к словам, Ерофей! - Недовольно поморщившись, воскликнул Вышата Любомирич. - Бывшие, настоящие... какая разница? Дело-то одно делаем!
   - Пусть так, - я не стал спорить, тем более, что тема беседы оказалась весьма неприятной для моего собеседника. Уж это-то я почуял наверняка. Зато теперь ясно, в чём проблема с продолжением моего обучения у Яговичей. На их месте я бы тоже не стремился иметь дело с организацией, которая так легко выкидывает из своей структуры отличных специалистов. Отработал своё - в шлак. Гнилой подход.
   - Пусть, - согласился Остромиров, отхлебнул из кружки чай и, чуть успокоившись, продолжил: - извини за крик, Ерофей. Просто меня бесит упрямство этих... недоволхвов.
   - Почему "недо..."? - не понял я. - Из-за их ухода из общины?
   - А? Нет, не в этом дело, - отмахнулся волхв. - Просто, если ты заметил, то все наши школы имеют в названии имена старых богов-покровителей. А Яговичи... ну, не было в славянском пантеоне богини по имени Яга, понимаешь? Была лишь обычная смертная женщина, сумевшая основать свою собственную школу, и её многочисленные ученики, что своими действиями смогли привлечь к себе внимание круга волхвов.
   - Зависть, - протянул я, не удержавшись, и чуть не проклял свой длинный язык.
   - Что? - не понял Остромиров.
   - Волхвами движет зависть в отношении Яговичей, - повторил я. А что? Раз уж не сдержался, придётся договаривать. - В отличие от остальных волхвов, они знают, кто основал их школу и, ручаюсь, имеют письменные подтверждения этому факту, следовательно, не нуждаются в "сакрализации" своих знаний, а значит, они не так оторваны от общества обычных людей. Кроме того, Яговичи избавились от власти круга волхвов над собой и имеют возможность жить так, как им угодно, а не так, как хочет кучка старых пердунов, боящихся сделать даже один шаг за пределы, очерченные традициями. Я не прав?
   - Ты слишком мало знаешь, чтобы рассуждать о подобных вещах, - недовольно буркнул Остромиров, которому явно не понравились мои выводы. Ну и чёрт с ним.
   - Может быть, вы и правы, Вышата Любомирич, - примирительно ответил я. - Давайте оставим эту тему. Всё равно, скорое знакомство с Яговичами, мне, судя по всему, не светит.
   - Ну, я бы не был так уверен, - кивнув, заметил волхв. - Думаю, кое-какие шансы на это у нас есть, хотя говорить о них действительно рановато. Но ты прав, я пришёл к тебе вовсе не для пустого трёпа об отступниках.
   - Внимательно слушаю, - подлив горячего чая в чашку собеседника, произнёс я.
   - Видишь ли, раз вопрос обучения у Яговичей пока откладывается, как, собственно, и ученичество у Числобогова волхва, я хотел бы предложить тебе несколько занятий по моей школе.
   - Переплутов путь? - удивился я.
   - Именно, - откликнулся Остромиров. - Понимаешь, прежде меня удерживало подозрение, что твой разум просто не выдержит такой нагрузки, но Владимир заверил, что с этой стороны у тебя пока никаких проблем нет. Это, разумеется, не означает, что теперь ты можешь кидаться во все тяжкие и изучать всё, что ни попадёт под руку, но, при должном бережении, мы вполне можем начать занятия по моей школе. Осторожно и очень осмотрительно, но можем. Да и Грац будет доволен. Думаю, информация, которую ты ему сможешь предоставить в скором времени, изрядно подтолкнёт его исследования.
   - Совершенно не возражаю, - развёл я в ответ руками и поинтересовался: - и когда начнём?
   - Да хоть сейчас, - отставив в сторону чашку, улыбнулся Остромиров.
   - Э... прямо здесь? - я демонстративно окинул кухню-гостинную недоумённым взглядом.
   - А почему бы и нет? - переспросил волхв, но тут же пояснил: - я же не Перуновой длани тебя учить буду. Школа Переплута, знаешь ли, это не путь разрушения. Хотя-а, иногда... Ну да, мы же не сразу перейдём к объёмным воздействиям. А начальная мелочь вреда твоей квартире не нанесёт, точно. Как и лекции, с которых мы, собственно, сегодня и начнём.
   - Что ж, если вы уверены, - протянул я. Замечание о лекциях меня не вдохновило. После семи часов, проведённых в школе, желание изучать теорию отсутствовало как класс. Пусть даже речь шла о теории "магии", всегда приводившей меня в дикий восторг. Но когда слишком много хорошо, это тоже нехорошо... эх!
   - Абсолютно. Приступим? - явно не пожелав заметить отсутствия энтузиазма на лике ученика, вокликнул Вышата Любомирич
   - Ну... да, наверное, - неуверенно кивнул я... и чуть не утонул в потоке информации. Но выгреб всё же. Как бы не велика была лень, но побороть интерес, толкавший меня на изучение всего связанного с ментальными воздействиями, ей оказалось не под силу. Так что, уже через несколько минут я увлечённо строчил в вытащенном из сумки чистом блокноте, стараясь успеть записать всё, что говорил Остромиров.
   А школа Переплута, как оказалось, весьма заметно отличалась от прочих старых школ... прежде всего своим подходом к воздействиям.
   - Заметь, Ерофей, - говорил Вышата Любомирич, вышагивая передо мной из стороны в сторону. - Знакомая тебе школа Перуна - это путь разрушения... или, как частенько его называют, "путь Победы". Школа Макоши - путь Бережения, школа Сварога - путь созидания, школа Волоса - путь преумножения...
   - Школа Числобога - путь знания, - поддакнул я, за что получил подтверждающий кивок волхва.
   - Именно! - воскликнул он. - А вот путь Переплута... это школа Пути. Не цель, но действие само по себе.
   - Не понял, - честно признался я. Остромиров хмыкнул.
   - Бывает. Сразу такое осознать ещё ни у кого не получалось, - заметил он и пустился в объяснения: - Представь двух путников. Один идёт из пункта "А" в пункт "Б", чтобы, скажем, купить картошки. А второй путешествует из пункта "А" через пункт "Б", "В" и прочие буквы алфавита. На этапе пути из "А" в "Б", маршруты этих двух путников совпадают, хотя цели отличаются. Для первого путника, цель - купить картошки. А для второго, цель - сам путь по себе. Понимаешь?
   - Вроде бы, - я неуверенно кивнул. - Полагаю, что та тропа, которой мы ходили к Числобогову волхву, это...
   - Именно, один из приёмов, помогающих в преодолении пути, каковых у моей школы весьма и весьма много, - перебив меня, кивнул Остромиров. - Но полагать, что суть Переплутовой школы заключается лишь в облегчении путешествий, было бы наивно, не находишь? Путь - это ведь не только пробежка из пункта "А" в пункт "Я", но и многое-многое другое. Цепь событий и череда действий, жизнь человека или его карьера... всё это пути. Разные, совершенно не похожие друг на друга, но пути. А раз есть путь, значит, найдется место и Переплутовой школе, которая поможет его... оптимизировать, скажем так.
   В подтверждение своей лекции, Остромиров решил устроить маленькую демонстрацию.
   - Ерофей, подай мне чистую чашку, пожалуйста, - произнёс он. Я поднялся из-за стола и, протопав через всю комнату, взял из шкафчика требуемое. Вернувшись к столу, я протянул чашку волхву. Тот благодарно кивнул и демонстративно щёлкнул крышкой карманных часов. - Девять секунд ровно. А теперь, смотри.
   Я уставился на Вышату Любомирича, а тот усмехнулся и... исчез, чтобы появиться через мгновение уже с двумя чашками в руках.
   - Это как? - я глянул на закрывающуюся со скрипом дверцу шкафчика и тут же перевёл взгляд на стоящего передо мной волхва.
   - Вот так, - развёл он руками, по-прежнему сжимая в ладонях две одинаковые чашки. - Оптимизация пути, Ерофей.
   - И... я тоже так смогу? - сглотнув, спросил я.
   - Ну, друг мой, ТАК ты сможешь ещё очень нескоро. Лет через двадцать-тридцать, как минимум. Долго, да? - заметив моё расстройство от такого заявления, Остромиров весело рассмеялся и подмигнул, - но ведь есть к чему стремиться, согласись?
   - Да уж, - заторможено кивнул я. - Оно того стоит.
   - А можно так, - Вышата Любомирич разжал ладони, но чашки, вместо того, чтобы упасть на пол, вдруг шустро поплыли в сторону кухонного гарнитура. Вновь скрипнула дверца шкафа, а следом звякнули блюдца, которых коснулись донца левитируемой волхвом посуды.
   - И этому я тоже смогу научиться лет через двадцать, да? - вздохнул я.
   - О, не всё так плохо, обычный телекинез доступный кому угодно. Пара недель тренировок и сможешь так же, если не лучше. Хотя, ученик Переплутовой школы, прошедший процедуру отбора, справился бы с изучением этого приёма куда быстрее, - произнёс волхв. - Это довольно простой фокус, не имеющий прямого отношения к Переплутову пути. Точнее, он относится к моей школе лишь постольку, поскольку облегчает путь, а моя собственная принадлежность к школе, соответственно, облегчает изучение этого приёма. Понимаешь?
   - Ученику школы легче даются те приёмы, что проистекают из смысла самой школы, так? - мысленно покрутив так и сяк выданную волхвом словесную конструкцию, ответил я.
   - Именно, - прищёлкнув пальцами, кивнул Остромиров. - Причём, как ты уже понял, принадлежность приёма к той или иной школе - вещь совершенно необязательная. Если следующему Перунову пути для победы потребуется использовать приём школы Сварога, например... "Небесный горн", он освоит это воздействие куда быстрее, чем любой другой его коллега, за исключением, разве что, Сварожьих волхвов и их учеников. Об обычных ментальных конструктах я и вовсе молчу. Хотя толку от этой "механики" для волхвов, на самом деле, немного. Всё же, мы используем совершенно иной способ воздействия на реальность.
   - Понял. А что такое, этот самый "Небесный горн"? - спросил я.
   - Воздействие, позволяющее в очень широких пределах изменять температуру в определённой области пространства, - ответил волхв. - Приём кузнецов, следовавших путём Сварога.
   - И каковы эти самые пределы? - поинтересовался я.
   - До шести тысяч градусов, если мне не изменяет память, - ответил Вышата Любомирич.
   - Это... много, - протянул я. - Остаётся только удивляться, что при таких умениях кузнецов уровень развития здешней металлургии не слишком отличается от того, что был в моём прошлом мире.
   - О, если подумаешь, в этом нет ничего удивительного, - пожал плечами Остромиров. - Ни один кузнец не сможет заменить собой полноценную домну. Силёнок не хватит. А кустарщина никогда не сможет конкурировать с фабричным производством... если, конечно, речь не идёт о произведениях искусства. Но мы отвлеклись от темы занятия, Ерофей. Давай оставим пока сторонние рассуждения и вернёмся к нашим баранам.
   И вновь покатилась лекция, закончить которую Вышата Любомирич соизволил, лишь услышав бой напольных часов, известивших нас о наступлении девятого часа вечера. Учитывая, что наше занятие началось в пятом часу... неплохо поработали.
   Отложив в сторону ручку, я почувствовал, как пальцы буквально сводит от напряжения и зашипел. Рядом тут же оказался двухвостый и, придавив мою уставшую ладонь лапами к столу, с мягким урчанием улёгся поверх неё. Боль в пальцах почти тут же отступила, и я благодарно погладил кота по загривку. Остромиров, с интересом наблюдавший за этой пантомимой, встал из-за стола и, покачав головой, направился к выходу.
   - На сегодня закончили, Ерофей. Послезавтра продолжим, - произнёс он, подхватывая с вешалки пальто, а когда я попытался подняться, махнул рукой. - Не провожай.
   - Всего хорошего, Вышата Любомирич!
   - И тебе! - откликнулся он. Хлопнула входная дверь и в квартире воцарилась тишина, прерываемая лишь тиканьем часов да тихим урчанием двухвостого.
   Сейчас бы лечь, да придавить подушку часов так на восемь-десять, но... не время. Есть несколько вещей, о которых мне стоит подумать, пока впечатления свежи, и никакие частности не забыты за видимой ненадобностью. Да и поужинать, честно говоря, тоже не помешает... и проветриться.
   - Ну что, котяра? Как насчёт прогулки по вечернему Хольмграду? - спросил я у двухвостого. Тот поднял голову, приоткрыл один глаз и, смерив меня коротким взглядом, указал одним из хвостов на холодильник. Ну понятно, пока не пожрём, никуда не пойдём. Хм, меня вот одно интересует: зачем ему материальная еда, если сам двухвостый - энергосущность? Впрочем, чёрт с ним! По сути-то котяра прав. Поесть, действительно, надо, тем более, что у меня с полудня маковой росинки во рту не было. А чай? Ну что, чай... вода, она вода и есть. Даже с печеньями.
   Два куска нежнейшей телятины зашкворчали на огромной сковороде, а пока они жарились, я извлёк из холодильника огурчики, помидоры, кинзу и лук. Застучал по доске острый "шеф" и порезанные овощи и зелень оказались в глубокой миске. Соль, чёрный перец, красный перец, перемешать... не шакароб, конечно, но сойдёт. Ой, как сойдёт! От ароматов, поплывших по кухне-гостиной, у меня аж слюнки потекли. Да и двухвостый покинул нагретое место и, подобравшись к плите, уселся, обернув хвостами лапы. Ждёт.
   Ужин мы с котом смели в считанные минуты. От салата, правда, хвостатый отказался напрочь, зато телятину заточил чуть ли не быстрее, чем я расправился со своей порцией. Вот теперь, действительно, можно отправляться на прогулку.
   Ноябрь, вечер, холодный ветер с Волхова, дождь... мелкий моросящий, он искристым облаком окутывал уличные фонари, и блестящими потоками стекал по стенам и тёмным, ввиду позднего времени, витринам многочисленных лавок, окружающих пустынные сейчас улочки университетского городка. Казалось бы, какая прогулка в такую погоду? Но, созданный одним мысленным усилием, "зонтик" надёжно укрыл меня от холодной мороси и противного, пробирающегося даже под толстый бушлат, ветра. А двухвостому непогода и вовсе была нипочём. Он крутился у ног, иногда, на миг, став нематериальным, чтобы стряхнуть с шерсти влагу, взбирался мне на плечо и урчал на ухо. Сытый, довольный... хорошо. Всегда любил такие вот поздние задумчивые прогулки по пустым улицам. Жаль только, возможность выпадала нечасто, ну да ничего, теперь уж точно наверстаю. Если опять в какую-нибудь гадость не вляпаюсь.
   За размышлениями о недавней лекции, я и не заметил, как мы с двухвостым вышли к небольшому пруду, расположенному в паре кварталов от дома. Лишь увидев отблески на зеркале воды, я замер на месте и огляделся. Неширокая прогулочная дорожка, обрамляющая пруд, была хорошо освещена, а вот расположенные вокруг неё кусты уже тонули в чернильной темноте. Хорошее место, как для прогулок, так и для утренней пробежки. Честно говоря, двор дома для этой цели совсем не подходит, недостаточно велик, да и взгляды снующих туда-сюда соседей не доставляют удовольствия. Здесь же, как мне кажется, такой проблемы не будет.
   Оглядевшись по сторонам, я шагнул к ближайшей лавке и, всё тем же "зонтиком" согнав с неё влагу, уселся на деревянное сиденье. Двухвостый тут же "мигнул" и, вновь чистый и сухой, устроился у меня на коленях. Чуть потоптавшись, он улёгся, свернувшись клубком, словно самый обыкновенный кот, и боднул головой мою руку, гладь, мол. Лепота!
  
   - Пляши, муж мой! - со смехом ворвавшись в кабинет князя, провозгласила его супруга.
   - Что такое? - оторвавшись от экрана, проворчал тот.
   - Шестнадцать писем с одним и тем же вопросом: Кто такой Ерофей Хабаров? - объявила женщина, и стопка вскрытых конвертов шлёпнулась на рабочий стол Старицкого.
   - Ты же говорила, что в его классе пятнадцать человек? - окинув недоумённым взглядом рассыпавшиеся по столешнице письма, произнёс Виталий Родионович.
   - О, да! Пятнадцать писем от родителей одноклассников, и одно от семьи куратора класса, - воодушевлённо произнесла Лада Баженовна, устраиваясь на подлокотнике кресла мужа. - Ну что? Я умница?
   - Ещё какая, - довольно кивнул князь, перебирая конверты. - Ладыженские, Смольянины, Реутовы, Сабуровы... Захарьины, Толстые. Замечательно, просто замечательно! Ладушка моя, я твой должник! Проси, что хочешь, всё сделаю!
   - О! - глаза княгини предвкушающе сверкнули, а руки непроизвольно погладили подтянутый животик, скрытый тканью дорогого платья. Проследив за этим движением, князь замер на месте...
   - М-м, дорогая, ты уверена? - протянул он и, поймав взгляд жены, помотал головой. - Нет-нет, я не против пополнения нашей семьи, но... ты действительно уверена, что хочешь этого?
   - А? - в глазах княгини мелькнуло непонимание, но потом она взглянула на свои руки и, моментально угадав, о чём подумал муж, звонко, в голос, расхохоталась. - Милый, я, конечно, рада, что мне не придётся уговаривать тебя заняться... "пополнением семьи", но просить я тебя буду о другом.
   - Фух, - еле слышно выдохнул князь, но тут же осведомился: - и о чём же?
   - Хочу в круиз, - безапелляционно потребовала Старицкая.
   - Совсем не проблема, милая! - расплылся в улыбке муж, но Лада нежно прикрыла его рот ладошкой.
   - Нет-нет, Вит! Ты меня не дослушал. Хочу в круиз на "Варяге". Всей семьёй.
   - О! - Старицкий застыл, но почти тут же отмер. - О-о! Но, Лада моя, ты же понимаешь, что это почти нереально!
   - Ничего не хочу знать, - резко посерьёзнев, отрезала княгиня. - Обещал? Будь добр, исполни. Я хочу видеть всю нашу семью. На "Варяге". Месяц, не меньше. И мне плевать, как ты этого добьёшься. Хоть требуй с государя отпуск для всех Старицких.
   - Отпуск? - князь неожиданно улыбнулся. - А что? Это идея. Договорились, дорогая. Можешь отсылать приказ племяннику. Пусть готовит яхту к походу. Будет нам отпуск!
   Лада взвигнула, словно девчонка и, наградив мужа жарким поцелуем, больше подошедшим двадцатилетним любовникам, чем сотню с гаком лет женатой паре, соскочила с кресла и потянула за собой мужа. Но увлечь его в спальню, чтобы тут же заняться "пополнением семьи", княгине не удалось. Именно в этот момент по комнате разнёсся тревожный сигнал закрытой связи.
   Будь это трель зеркома, Лада Баженовна с лёгкостью заставила бы супруга проигнорировать звонок. Но не вызов по этой линии. Князь печально улыбнулся и, легонько хлопнув жену по упругой части тела, расположенной чуть пониже спины, подтолкнул её к выходу из кабинета.
   - Я постараюсь закончить поскорее, Ладушка, - проговорил он. Княгиня кивнула.
   - Жду тебя в спальне, - грудным голосом проговорила она и, легко выскользнув из объятий супруга, исчезла за дверью. Проводив взглядом жену, Старицкий дождался, пока за ней закроется дверь и, нахмурившись, нажал клавишу на одном из телефонов. Миг, и по кабинету прошла волна искажений, впиталась в стены и будто бы исчезла. Только блеснули, словно покрытые маслом, оконные стёкла. Система звукоподавления вышла на рабочий режим, и в ту же секунду включилась связь с абонентом, прервавшим воркование мужа и жены.
   - Старицкий, слушаю, - бросил князь.
   - ОДШ-двенадцать. Код синий два-прим. Лист шестой, по улитке три. Группа подавления выехала на место. Срок прибытия две минуты, - голос оттарабанил данные и... связь отключилась.
   Князь отшатнулся от телефона и, резкими, рваными движениями набрав на клавиатуре полученную информацию, со стоном осел в кресле. Мерцающая на карте жёлтым огоньком, отметка Хабарова оказалась в самом центре синей кляксы, накрывшей целый квартал Хольмграда.
   - Да что ж тебя вечно на приключения-то тянет! - сквозь зубы процедил князь и схватился за зерком. В спальню он явно попадёт нескоро.
  
   То, что вокруг происходит что-то странное, я осознал, когда двухвостый вдруг стал полностью материальным, спрыгнул с моих колен наземь и, не обращая никакого внимания на то, что оказался прямо посреди огромной лужи, да ещё и под дождём, сосредоточенно уставился куда-то в сторону пруда. Миг, и кот, выгнув спину, зашипел, демонстрируя зубатую пасть, и тут же до меня донеслись отголоски его ярости и... страха? Кишки знакомо дёрнуло холодом, а следом засосало под ложечкой. Верный признак, что грядёт большая проблема. Очень большая. В последний раз я себя чувствовал подобным образом ещё в том мире, за несколько минут до того, как по радио сообщили о разрушении дамбы.
   Поднявшись с лавки, я развеял кокон, спасавший нас с двухвостым от дождя и ветра, и, замерев на месте, развернул зону внимания на все триста шестьдесят градусов. Редкие прохожие и машины, проезжающие по улице за моей спиной, не вызвали никакого напряжения, а значит, дело не в них. Зато, впереди, от глади пруда, ощутимо повеяло чем-то... странным, нездешним. Поток внимания скользнул над водой и будто упёрся в упругую стену, коснувшись которой, он развеялся, словно и не было. Однако!
   Двухвостый, тем временем, впал в натуральное буйство. Кот метался, яростно хлеща себя хвостами по бокам, и явно старался держаться так, чтобы контролировать пространство между мной и прудом. Невидимая и упругая "стена", вновь найденная потоком моего внимания, вдруг вздулась гигантским пузырём, и лопнула, подняв в небо целый гейзер воды из пруда. По волнам захлестали какие-то полупрозрачные щупальца, и в грязной пене в центре "фонтана" мелькнуло, взмыло над водой тело, похожее на клубок змей, такое же полуреальное, как и его конечности. А в следующую секунду, воздух разорвал дикий визг и по сознанию ударил... ГОЛОД!
   Кем бы ни была появившаяся тварь, она хотела лишь трёх вещей - жрать, жрать и жрать! Никаких иных чувств, оно, кажется, даже в теории испытывать не могло. По крайней мере, так это ощущалось! Голод был всепоглощающим, абсолютным... и, по-моему, составлял саму суть монстра, невесть откуда взявшегося посреди столицы.
   Двухвостый взмыл вверх, пропуская под собой неожиданно удлинившееся щупальце, метнувшееся в нашу сторону. Кот вцепился в него моментально отросшими гигантскими когтями и, невообразимо широко распахнув пасть, одним движением перекусил змеящийся отросток, толщина которого, на минуточку, была как бы не вдвое больше его самого!
   Я был в таком шоке, что успел лишь кувырнуться через спинку лавки, уходя от удара оторванной котом, но от того не ставшей менее опасной конечности "осьминога". Что та и доказала, разметав по досочке лавку, и исковеркав её стальной каркас до состояния какой-то абстрактной скульптуры. Оторванное щупальце отлетело в сторону, продолжая извиваться, будто змея, которой оторвали голову, а двухвостый уже нёсся вперёд, в воду. Берсерк чёртов! Нам сматываться отсюда надо, а он в бой рвётся!
   Удар голодной твари, уже лишившейся второго щупальца, был страшен. Кота, вцепившегося в культю монстра, мотнуло и со всей дури шарахнуло о брусчатку прогулочной дорожки, только брызнули в стороны осколки камня. Спрятавшись за деревом, я ещё увидел, как двухвостый замерцал и ушёл в свой "стелс"-режим, фоня болью и, неожиданно, довольством от проведённого боя. А в следующий миг, очередное щупальце стёгнуло по моему укрытию и дерево, заскрипев, начало медленно заваливаться на дорожку. Уходя прыжком в сторону от несущегося на меня отростка, я, совершенно не соображая, что делаю, полоснул по атакующей конечности твари когда-то созданными под присмотром деда Богдана когтями и... с удивлением увидел, как щупальце монстра, почти дотянувшееся до моего тела, вдруг, словно остекленело, и с грохотом осыпалось наземь, рассыпаясь кусками льда по брусчатке. Вот значит как?! Что ж, поиграем, зверюга!
   О том, что мне следовало бы сбежать, пока чёртов "многоног" приходит в себя от неожиданного удара, я даже не подумал. В голове было пусто и горячо, как в пустыне Сахаре. И только предвкушение боя хлестало по нервам, заставляя пригибаться и щерить зубы в оскале. Крики редких прохожих, убегающих от пруда и вой сирен смешивался с визгом монстра. Бьющий по сознанию страх, шибающий со стороны окружающих пруд домов, будоражил кровь, заставляя сердце стучать всё быстрее... алая дымка заволокла зрение. Бой!
   Когти - удобное оружие для схватки глаза в глаза, но щупальца твари, которых осталось ещё очень много, просто не подпустят меня на близкую дистанцию. Понимание этого момента пришло вместе со сдвоенным ударом сразу двух конечностей монстра, моментально осыпавшихся кусками льда. Перекатиться в сторону, вытянуть руку вперёд, наполнить форму Смыслом... Удар! Сияющее синими отблесками, гигантское копьё сорвалось с ладони и, искажая пространство вокруг, вонзилось в центр клубка щупалец, а я шарахнулся назад. Тварь визжала? Нет, вот теперь она, действительно, визжит! Жуткая смесь оглушающего скрежета железного гвоздя по стеклу и воя циркулярной пилы на максимальных оборотах. Этот звук ударил по ушам, выбил витрину в магазине на противоположной стороне пруда и, заметавшись эхом по стенам домов, рванул вверх... и стих. Пространство вокруг погрузилось в полную, абсолютную тишину. Я тряхнул головой, разгоняя мутные круги перед глазами, но, почти тут же спохватившись, создал ещё одно копьё, и отправил его вслед за первым. В пруд полетело ледяное крошево. Сменить позицию я не успел. От твари ударила волна искажений, хлестнула по моему телу, и поволокла прочь. Удар о стену дома остановил мой полёт, и я медленно сполз наземь. Спину саднило, несмотря на то, что я, как мог, смягчил момент её соприкосновения со стеной. Но, стоит признать, воздействие, призванное помочь няням справляться с падениями подопечных, малоэффективно в случаях, когда "подопечным" играет в футбол какая-то потусторонняя гадость. Поднявшись на ноги, я тряхнул головой, в попытках прогнать оглушающий звон, буравящий мой мозг и, прищурившись, глянул в сторону проклятого "осьминога".
   Третье копьё впечаталось в тварь, когда вокруг неё заскользили невесть откуда взявшиеся тёмные фигуры, хлещущие по монстру огромными огненными бичами. Вновь осколки льда летят во все стороны и падают в воду, а мои неведомые помощники продолжают водить свой странный хоровод. Только алые росчерки бьют по клубку щупалец. Но вот, один из огненных бичей обвился вокруг тела твари, натянулся, разбрыгивая вокруг языки пламени, задрожал. Следом ещё один зацепился за монстра, и ещё... восемь огненных хлыстов спеленали бьющегося над прудом "осьминога", полыхнули ослепительно-алым светом, и по моему сознанию ударило болью стреноженной твари. Миг... и клубок щупалец осыпался сажей на почти успокоившуюся воду пруда.
   Развеяв почти наполненную Смыслом форму очередного ледяного копья, я тяжело вздохнул и медленно сполз по стене наземь. Опустошение - вот единственное, что я чувствовал в тот момент. Полное и абсолютное.
   Слух ко мне вернулся минуты через две.
   - Три духовных копья подряд, да ещё и на ледяной основе... неплохо, совсем неплохо, - я и не заметил, как один из бойцов, что испепелили тварь, оказался рядом со мной. Поднял взгляд на стоящего в паре метров человека... Ну что сказать? Шлем с поляризованным забралом, чёрный "тактический" костюм, ботинки на толстой рифлёной подошве, пара короткостволов на бёдрах и короткая штурмовая винтовка за спиной, да, ещё разгрузка на торсе. Спецназ? - Эй, как слышишь, парень, ау!
   - Слышу-слышу, - проскрипел я, мотая головой. Состояние опустошения прошло, оставив на память боль в теле и голове. Несильную, но настырную.
   - Это хорошо, но всё равно, давай-ка, поднимайся, я тебя к нашему эскулапу отведу, пусть осмотрит, на всякий пожарный, - кивнул боец, протягивая мне руку в чёрной плотной перчатке. Ухватившись за ладонь, я попытался встать, но едва оторвал задницу от холодной и мокрой мостовой, как меня повело, и если бы не реакция собеседника, наверняка бы вновь завалился наземь. А так, ничего, поддерживаемый бойцом, я даже на ногах утвердиться смог. А тот, словно старый приятель, приобняв меня за плечо, повёл к замершему на углу микроавтобусу, такому же мрачно-чёрному, как и обмундирование моего визави. Медленно и не торопясь, ковыляя к машине, я крутил головой и недоумевал, пытаясь вспомнить, когда здесь появились полицейские, заблокировавшие подходы к пруду, и как я мог проморгать их машины, сияющие "люстрами" проблесковых маячков.
   Оказавшись у микроавтобуса, принадлежащего бойцам в чёрной форме, я тут же попал в оборот. Выпрыгнувший из салона, очередной "чёрный человечек", на этот раз, ради разнообразия, без шлема, тут же обволок меня потоками внимания, причём очень чуткими, способными, как мне кажется, даже в поры кожи забраться. Минуту спустя, целитель облегчённо выдохнул и, утерев со лба выступивший пот, кивнул первому моему незнакомому знакомцу.
   - Всё в порядке, третий. Небольшое истощение, пара синяков... в общем, жить будет. Отлежится пару дней дома, попьёт восстанавливающий взвар, а там и снова запрыгает козликом, - скороговоркой произнёс целитель и протянул мне стакан, в котором уже шипела растворяющаяся в воде таблетка. На мой недоумённый взгляд, тот пояснил: - Лёгкий стимулятор. Как раз хватит, чтобы не чувствовать себя полной развалиной в ближайшие три-четыре часа. Пей!
   Под внимательным взглядом врача, я выхлебал кислую воду и, фыркнув от попавших в нос пузырьков газа, отдал опустевший стакан.
   - Вот и молодец, - почти незаметно улыбнувшись, произнёс целитель и тут же всучил мне пакет с какими-то сухими травами. - По одной ложке на заварочный чайник, выпивать полностью два раза в день. Курс рассчитан на неделю. Всё понял, Аника-воин?
   - Понял, спасибо, - кивнул я, всё ещё немного подтормаживая.
   - А это, значит, и есть наш нечаянный помощник, да? - пока мной занимался целитель, к машине успели подойти остальные бойцы. И, честное слово, даже через поляризованные забрала их шлемов, я просто-таки кожей ощущал их любопытные взгляды.
   - Чаянный-нечаянный, а без него мы бы эту тварюгу ещё минут сорок долбили бы, и кто знает, все ли вернулись бы с охоты? - неожиданно проворчал мой проводник, которого врач нехитро поименовал "Третьим".
   - И то верно, - согласно кивнул стоящий наособицу боец с широким алым наплечником. Командир? - Хорошая замена Бранибою вышла... своевременная. Ну-ка, отрок, расскажи, как допёр, что эту тварь именно льдом бить надо?
   - Да чёрт его знает, - просипел я. - Но лупить по ней огнём, когда воды целый пруд, было бы глупостью, нет?
   - Верно-верно. Огонь смоет, вода в воде силы не имеет, воздух? Вот, кстати, почему чем-нибудь воздушным её пронять не попробовал? - спросил всё тот же красноплечий.
   - А я умею? - возмутился я. - Что знаю, тем и бил! А вы почему этого осьминога огненными бичами лупили, если лёд так хорош?
   - Пф! Неуч! - хмыкнул один из молчавших бойцов. - Это не огненный хлыст, а цепи духа! Чему вас только учат?!
   - Математике, физике, этикету и танцам, - огрызнулся я. Мои собеседники как-то разом подобрались.
   - Эм-м, командир, почему-то мне кажется, что у нас тут небольшая непонятка, - протянул "Третий". - По-моему, этот парень не из нашей песочницы.
   - А ну-ка, представься, боец, - с еле слышной насмешкой произнёс красноплечий.
   - Гимназист одиннадцатого "аз" класса, первой гимназии города Хольмграда, Хабаров Ерофей Павлович, - отозвался я.
   - Вот же ж... мать иху! - раздался сдавленный голос целителя. - Школьник, звезди меня Сварог! Уделал тварь третьего класса! Практически, в одно лицо... м-мать, да над нами весь полк смеяться будет!
   - И много ты знаешь школьников, состоящих в жёлтом списке внимания? - как-то очень тихо, но грозно осведомился командир отряда, но уже через секунду он резко развернулся и договорил совсем другим тоном: - Ну, наконец-то долгополые пожаловали.
   Глянув в ту сторону, куда смотрел красноплечий, я, к своему удивлению, увидел, как мимо полицейских машин, к пруду движется целая вереница чернорясых. Монахи? А они-то что здесь забыли?
   - Замечательно! - подал голос "Третий", - значит, ещё полчаса и можем сматываться отсюда.
   - А зачем они здесь? - спросил я целителя. Тот бросил короткий взгляд в сторону начальства, но, не увидев никакой реакции, всё же ответил на мой вопрос: - Место они чистить будут. Экзорцизм на всякий случай проведут, освятят воду и благословением сверху приласкают, чтоб прорыв уж наверняка закрыть. Привратника-то вы прибили, но мало ли, что вместе с ним могло сюда просочиться. Вот монахи о таких "мало ли" и позаботятся, если какая мелочь осталась, они её святым словом приголубят. И будет здесь мир и спокойствие.
   - Я-асно, - протянул я, продолжая следить за разворачивающимся у пруда действом. А там было на что посмотреть... точнее, что ощутить. Монахи читали какие-то молитвы, кропили пруд и раздолбанную брусчатку святой водой, ещё что-то делали, но не это было главным. Самое интересное творилось в ментале. Он будто очищался от эманаций голода, боли и того, казалось, незаметного, но противного "аромата", которым прорвавшаяся потусторонняя тварь успела провонять небольшое пространство вокруг пруда.
   Вот ведь, а я-то думал, что Церковь здесь такая же... эм-м... обычная организация, как и в прошлом мире. А оно, вон как вышло! С другой стороны, если уж существуют "школы" древних пантеонов богов, то почему бы приверженцам христианской традиции не обладать некоторыми сверхъестественными умениями?
   "Третий" был прав. Не прошло и получаса, как монахи свернули свою деятельность, так же вереницей просочились мимо полицейских машин и растворились в темноте столичных переулков. А у меня после их ухода возникло ощущение, что эти господа не просто место боя очистили, они, кажется, даже воздух вымыли. С душистым мылом, ага. Нет, в самом деле, даже учитывая валяющиеся тут и там разорванные стволы деревьев, перекорёженные лавочки, обломки камня и прочий мусор, вокруг мерцающего отсветами фонарей на чёрной воде пруда, царило такое умиротворение... воздух был словно напоен спокойствием, хоть садись прямо на развороченную брусчатку и постигай дзен! Дождь? Слякоть? Мелочи, сущие мелочи, честное слово!
   - М-да, как мало, оказывается, я знаю об окружающем мире, - вздохнул я, проводив взглядом удаляющихся монахов. Бойцы, до сих пор стоящие вокруг, дружно захмыкали, но промолчали. Все, за исключением командира.
   - Кто мешает тебе узнать больше? - прогудел он.
   - У кого? - развёл я руками. - Мои знакомые, те, что имеют отношение к естествознанию, находятся несколько в стороне от Церкви, и, полагаю, не в последнюю очередь из-за прошлых обид. А ведь хотелось бы узнать побольше о техниках святых отцов.
   - Ты только при них такое не ляпни, - хохотнул "Третий", помогая одному из бойцов загрузить в машину какой-то огромный баул. - За "техники" они на тебя такую епитимью наложат, взвоешь!
   - Интересно? Поговори с духовником. Святые отцы тайны из своих умений не делают, - заметил красноплечий, наблюдавший за сборами отряда.
   - Нет у меня духовника, - буркнул я. - Не обзавёлся.
   - "Обзавёлся", значит. Как собачкой, ага... точно епитимью наложат, - фыркнул всё тот же "Третий" и, порывшись в карманах, всучил мне квадратик визитки. Обычную картонную карточку. - Вот, держи, неофит. Будет интерес, позвони. Отец Михаил просто обожает просвещать всяческих незнаек. Только с "техниками" в беседе, всё же, будь поаккуратнее. Батюшка - человек добрый, но вспыльчивый, может и кадилом приласкать.
   - Ладно, если кадилом, от него хоть увернуться можно! - подал голос целитель. - А вот если дланью Перуна попотчует, то тут только держись.
   - Святой отец... дланью Перуна, - я почесал затылок и с опаской глянул на белый прямоугольник визитки в моей руке. - Охренеть.
   - Так, отряд. Погрузились? - бухнул командир, прерывая нашу беседу. Оказалось, пока я общался с "Третьим", остальные бойцы уже успели собрать своё имущество и забрались в салон машины.
   - Так точно, - рявкнули восемь глоток. "Третий" орал, втискиваясь между целителем и самим красноплечим.
   - Тогда, по коням, - несколько бойцов махнули мне на прощанье, а в следующую секунду дверь микроавтобуса захлопнулась перед моим носом, и машина, поднявшись на добрых полметра над землёй, рванула вверх по улице. Что ж, значит и мне пора уходить. Я погладил устроившегося у меня на шее невидимым, но ощутимым воротником, двухвостого защитника и, дёрнув головой, когда тот ткнулся мокрым носом мне в ухо, отправился домой, напрочь забыв о согревающем коконе - "зонтике". Да и нафиг он нужен, когда я и так насквозь мокрый, и грязный словно чушка... Холод? Плевать. Приду домой, залезу в ванну, там и отогреюсь.
   До дома мы с двухвостым дошли, и я даже до ванны добрался, предварительно наградив усталого, еле перебирающего лапами кота лично поджаренным стейком... тремя. Благо это было быстро. Сырое мясо, он, к моему удивлению, есть отказался. А вот стейк, пожаренный "большим другом", уминал за милую душу. На кухне я кота и оставил, а сам пошлёпал в ванную. Погрузился в горячую воду, взял в руки зерком, нашёл интересное чтиво и... отрубился.
   Очнулся я, когда вода уже основательно остыла. Открыл глаза, потянулся и взвыл. У меня болело всё. Отбитые ноги, покарябанная спина, живот, на котором расплылся шикарнейший синяк, оставленный ударной волной твари. И голова... хотя, нет. Голова не болела, и не потому что кость болеть не может, а потому что чугун. А он точно не болит, только звенит, если по нему вдарить со всей дури. И слабость, жуткая слабость в ноющих мышцах.
   Кое-как выбравшись из ванны и выловив утонувший в ней зерком, я накинул банный халат и направился на кухню. Медленно-медленно, по стеночке. Почему не в спальню? Чёрт его знает. Потянуло.
   Двухвостый, вернувшийся в полуматериальную форму, лежал перед огромным блюдом с недожёванным мясом и не шевелился. Глаза закрыты, движения ноль. И не дышит... Честно, если бы не понимание, что животинка мне досталась напрочь не от мира сего, наверное, я бы запаниковал, но, к счастью, вовремя вспомнил, что в таком состоянии мой кот не имеет привычки дышать. Потормошив потустороннего питомца, я добился лишь того, что оба его хвоста обвились вокруг моего запястья и сжали его мёртвой хваткой. Всё, никаких других свидетельств своей "дееспособности" кот предоставить не пожелал. Тоже устал, бедолага. Пришлось брать его на руки и так же медленно ползти в спальню. Отбой!
   Утро доброе? Оксюморон. Всё болит, мышцы тянет, ничего не хочется. А вставать надо, пусть и через час, поскольку занятия в гимназии никто не отменял. Хотя забить на уроки... искушение великое. Очень. Особенно, учитывая, что от одной только мысли, как скоро мне придётся вставать с постели, появляется желание сунуть голову под подушку, накрыться одеялом и притвориться трупом. Но, увы и ах... сначала затрезвонил зерком. Я его выключил. Затем зазвонил домашний телефон, на который я с самого заселения не обращал внимания. Да что внимание?! Я даже номера его не знаю. Тут спас двухвостый. Явно очухавшийся быстрее меня, кот одним прыжком переместился к трезвонящему аппарату и, недолго думая, шарахнул по нему своими когтями. Насмерть. Телефон грустно тренькнул в последний раз и затих. Счастье? Как бы не так. Спустя полчаса, раздался стук в дверь. Кот наградил меня сочувствующим взглядом и, махнув хвостами, отправился на кухню... к недожеванному с вечера стейку. Ну а мне пришлось всё же выбираться из постели.
   Честно говоря, после вчерашнего шоу, я был готов увидеть перед дверью моей квартиры почти кого угодно. Начиная с Переплутова волхва и профессора Граца, и заканчивая полицией и монахами. Но вот того, что в мою скромную обитель пожалует один небезызвестный князь, я не ожидал. Совсем.
   Тем не менее, открыв дверь, именно его я и увидел на пороге. Виталий Родионович, наряженный в безупречный костюм-тройку, пальто и шляпу, с тростью в руке, выглядел импозантно... и совершенно неуместно.
   - Ваше сиятельство? - удивился я, отступая в сторону. Князь сердито глянул на меня, но последовал молчаливому приглашению и переступил порог квартиры. Перчатки полетели в шляпу, шляпа на полку, трость в корзину. Пальто Старицкий повесил на вешалку, после чего, по-прежнему молча, прошагал в гостиную и, усевшись в кресло, принялся сверлить меня взглядом. Весьма сердитым, надо сказать. - М-м, чаю?
   - Издеваешься? - прошипел князь.
   - Даже не думал, - я рьяно помотал головой и тут же пожалел об этом. В черепе, как будто чугунные ядра кататься начали. Я еле успел ухватиться за спинку дивана, чтобы не рухнуть наземь. В глазах потемнело.
   - Та-ак! - с неожиданной для его возраста скоростью, Старицкий метнулся ко мне и, подхватив под руку, помог сесть на диван. - Ерофей! Ерофей, ты меня слышишь?
   - Слышу, - поморщившись, ответил я. - Просто голова закружилась. Сейчас пройдёт.
   - Пройдёт... пройдёт... - недовольно пробормотал князь, одним мощным волеизъявлением окутывая меня сложнейшей диагностической техникой. Замер на миг и выматерился.
   - Что? - вскинулся я.
   - Ничего! Как тебя вчера вообще домой отпустили? - рявкнул Старицкий. - Почему не отвезли в больницу?!
   - Врач сказал, что ничего кроме лёгкого истощения не нашёл, - буркнул я. - Дал пакет с травками, рассказал, как их заваривать. Что ещё надо-то?!
   - Лечить надо! И тело, и голову! - ещё больше разъярился князь. - Тебе - первое, а тому недоучке-врачу - второе. Что это за коновал был?
   - А я знаю? С бойцами, которые прорыв закрывали, приехал, - пожал я плечами.
   - Штатный медик отряда, значит, - Старицкий на миг прикрыл глаза и, резко успокоившись, вздохнул, - моя вина. Не додумал.
   - Э-эм... а в чём дело-то? - не понял я.
   - Они приняли тебя за своего. А борцов с прорывами готовят так, что им для восстановления после повреждений, вроде тех, что ты вчера получил, действительно, хватило бы взвара из врученных тебе "травок". Вот только, ты их подготовку не проходил, и соответствующей крепостью организма похвастаться не можешь. И это, опять-таки, моя вина. Но кто мог подумать, что ты найдёшь ТАКИЕ приключения на свою задницу?!
   - А с чего бы им принимать меня "за своего"? - нахмурился я, мимоходом вспомнив беседу со вчерашними бойцами и странное замечание одного из них, по поводу некоего "жёлтого списка внимания". О чём и сообщил князю.
   - Ну да, есть такой список, - потерев переносицу, произнёс Старицкий. - В него внесены все, кто имеет какое-то отношение к потустороннему. Экзорцисты, некоторые последователи старых школ, бойцы соответствующих подразделений и специалисты-исследователи. Список исчерпывающий, хотя и постоянно пополняющийся. Разумеется, ребятам и в голову не могло прийти, что в этом перечне окажется обычный юнец, не обладающий специальной подготовкой, обязательной для всех, кто имеет дело с прорывами. Собственно, будь иначе, и ты вчера не домой отправился бы, а в больницу. И сегодня не со мной бы разговаривал, а со следователем соответствующего подразделения вёл беседу и давал подписки. И ещё бы спасибо сказал, если бы прямиком из больницы тебя не отправили в карантин.
   - Оттуда я бы сбежал, - пожав плечами, произнёс я. Князь покосился, но, почти тут же ухмыльнулся и кивнул.
   - Да, знаешь, я бы хотел на это взглянуть, - с мечтательными нотками в голосе, протянул он. - Ребяткам давно надо устроить встряску... а что? Это идея! Устрою им проверку боеготовности по всем протоколам.
   - Только без меня! - воскликнул я, пока неугомонный князь не додумался до чего-нибудь... эдакого.
   - Да куда уж тебе, - вздохнул Старицкий, извлекая из кармана пиджака зерком. - Сейчас вызову нашего домашнего доктора, пусть понаблюдает тебя. А пока он добирается, ты поведаешь мне, что же вчера у того пруда произошло. А то, отчёты, это, конечно, хорошо. Но показания свидетеля, лучше... иногда. Но ты же не будешь ничего выдумывать, правда? Исповедуйся, сын мой, полегчает. Обещаю. Только давай, с самого начала. С утра, то бишь.
   Настроение у князя скачет, как у шизофреника в период обострения. А сумасшедших, как и собак, лучше не злить. Укусят ещё, потом от бешенства уколы делать... ну его, куда подальше! Уж не знаю, зачем князю знать обо всех событиях прошедшего дня, но спорить с ним я не хочу. Это почти так же опасно, как злить собаку. А уколов я боюсь. Да.
   Придя к такому заключению, я занялся приготовлением чая, одновременно рассказывая князю обо всех перипетиях прошедшего дня. Как ни странно, больше всего его заинтересовало даже не описание боя с многощупальцевой тварью, а наши беседы с Остромировым. Точнее, та их часть, о которой я вскользь упомянул, вспомнив о Яговичах.
   - А сам Вышата Любомирич, значит, свести тебя с ними не может, да? - с какой-то странной усмешкой проговорил князь, потягивая крепко заваренный чай.
   - Я так понял, волхвы с этой братией когда-то основательно поссорились, - пожал я плечами, - так что теперь, Яговичи в штыки примут любого, кто связан с их прежними коллегами.
   - Ну да, ну да, - покивал Старицкий. - Поссорились они когда-то весьма серьёзно. Впрочем, Остромиров может успокоиться, у тебя проблем с Яговичами теперь точно не будет.
   - Почему это? - не понял я.
   - Так ведь, вы с ними только вчера бок обок бились. А это, знаешь ли, не кот чихнул! - рассмеялся князь, с явным удовольствием рассматривая мою изумлённую физиономию. А спустя секунду, в дверь постучали. Вот и доктор. М-да!
  
   Гимназия отменилась автоматом. Явившийся по вызову князя, доктор, оказавшийся высоким, крепко сбитым дядечкой с фигурой борца и лицом, словно вырубленным из куска гранита скульптором-примитивистом, потратил добрых полчаса на осмотр, после чего, не сходя с места, выписал мне освобождение от посещения занятий в ближайшую неделю. Я уже предвкушал и планировал свои действия на это внезапно ставшее свободным время, но был тут же одёрнут доктором, который, то ли шестым, то ли ещё каким по счёту чувством, моментально учуял мои задумки и мечты. Покой, лёгкие получасовые прогулки и никаких нагрузок. Приговорил, чтоб его. Ещё и кучу всякой зелени выписал... в смысле, трав для взваров. Как оказалось, здешняя медицина совсем не пренебрегает фитотерапией, и совсем не стремится превращать пациентов в заводы по переработке продукции химпроизводств. И то хлеб. Терпеть не могу таблетки.
   - И не советую нарушать мои предписания, молодой человек, - уже стоя на пороге, прогудел глыбоподобный доктор на прощание. - Если, конечно, не желаете, чтобы неделя "отдыха" превратилась в месяц стационара под присмотром моих подчинённых. Выздоравливайте, Ерофей. Честь имею, господа!
   Попрощавшись с нами, врач исчез за дверью, а я, наконец, получил возможность задать князю хотя бы часть тех вопросов, что вертелись у меня на языке, но не срывались с него в присутствии постороннего. И это не я такой умный, а у Старицкого взгляды "говорящие". Одного такого "зырка" хватило, чтобы в беседе с доктором я ограничился лишь краткими ответами на вопросы о самочувствии и ощущениях от обследования. А вот расспросы "ни о чём", что так и сыпались из врача, пришлось старательно пропускать мимо ушей, и молчать как партизан на допросе. Хорошо ещё, что пригласивший этого любопытного и странно несдержанного на язык доктора, Старицкий время от времени брал огонь на себя. Но всё равно, после ухода врача, я чувствовал себя не в своей тарелке.
   - Ну, спрашивай уже, - вздохнул князь, заметив моё ёрзанье.
   - Если Всеволод Нискинич слишком болтлив, почему вы до сих пор прибегаете к его услугам? - отреагировал я.
   - С чего ты это взял? Болтливость врача, я имею в виду... - неподдельно удивился Старицкий.
   - А зачем, иначе, вам понадобилось удерживать меня от вопросов по поводу проведённого им обследования? - пожав плечами, ответил я.
   - Всё равно, не вижу связи, - нахмурился Виталий Родионович.
   - Ну... это же просто, - я пощёлкал пальцами. - Моя реакция на его заключение по итогам осмотра была чистым непониманием, хотя никаких специальных врачебных терминов господин доктор не употреблял. Но, все эти "области воздействия", "структурные поражения", "следы Прорыва" и прочее... для меня тёмный лёс. То есть, я понимаю, что речь идёт о неких проблемах, лежащих в ментальной области, но и только. Мою попытку выспросить у доктора объяснения вы пресекли на корню. Следовательно, не желаете, чтобы Всеволод Нискинич оказался в курсе моей "необразованности". Можно было бы предположить, что доктор как-то связан со старыми школами и вашим проектом, касающимся Уральского сдвига, но я не понимаю, зачем вам потребовалось бы вводить коллегу в заблуждение относительно уровня моих знаний и умений. Посему, этот вариант я отбросил, как менее реальный и предположил, что доктор просто слишком болтлив, и информация обо мне, как о пациенте, может разойтись среди его знакомых. А те, в свою очередь, вполне могут оказаться людьми вашего круга. В общем, как-то так...
   - М-да, Ерофей... - в изумлении покачав головой, протянул князь. - Ты выдал, конечно! И ведь не сказать, что не угадал, хм... Почти в точку попал, если уж быть совсем точным. Но! Тут есть одна тонкость. О тебе, как о пациенте, Панин будет молчать как рыба. Профессиональная этика. А вот о том, что Всеволоду Нискиничу довелось лечить нового протеже князя Старицкого, его никто не может заставить молчать. Равно, как и озвучивать выводы об этом самом протеже. Заметь, не о диагнозе, не о назначенном лечении и перспективах выздоровления, а о личности. И да, мне бы этого не хотелось, но и прямо запретить я... не могу.
   - Вот я и спрашиваю: почему у семьи Старицких такой болтливый и чрезмерно любопытный доктор? - улыбнулся в ответ я, по ходу дела отметив про себя лёгкую заминку в последних словах собеседника. "Не могу" или всё же: "не стремлюсь"?
   - Потому, что он не исключение, а правило, - фыркнул князь. - Поверь, будь моя воля, я бы с удовольствием отказался от услуг частно практикующих врачей, да вот беда, других-то у нас и нет.
   - А... поликлиники, стационары опять же, которыми меня стращал ваш Панин? - удивился я.
   - Только по направлению семейного врача, - развёл руками Старицкий и усмехнулся. - Таковы правила, Ерофей. Привыкай. Это тебе не ТОТ мир. И да, насчёт круга знакомств нашего доктора, ты прав. Он и впрямь имеет значение... лейб-медик, как-никак.
   - О... о! - я на миг застыл, переваривая полученную информацию. Два слова, а как меняют смысл! "Лейб-медик" - это благоволение государя, а значит, других докторов вокруг быть не может. "Лейб-медик", и круг знакомств оказывается не просто огромным, но и запредельно высоким. "Лейб-медик", и профессиональная этика клятвы Гиппократа сталкивается с клятвой служения государю, и ответ на вопрос, "какая круче", на мой взгляд, предельно ясен. Гиппократ давно гуляет тенью по Елисейским полям, а правитель-сюзерен, вот он, живой и здоровый. -Официальный шпион, значит...
   - Не сказал бы, скорее, неофициальная демонстрация интереса, - усмехнулся князь. - Ненавязчивая.
   - Мне это не нравится, - пробормотал я. Ну, в самом деле, какого чёрта могло понадобиться от меня самой большой шишке в этом лесу?! - Что ему от меня надо?
   - Государю? Полагаю, ничего конкретного, - усмехнулся князь. - Но знаешь, окажись я на его месте, тоже захотел бы узнать побольше о человеке, сделавшем такие интересные подарки моим любимым племянникам.
   - Э?
   - Лана и Велимир, ты им подарил пантеру и медведя... Багиру и Балу, помнишь? - Всё так же, не скрывая усмешки, напомнил Старицкий.
   - Но... это же ваши внуки, - пробормотал я.
   - Открою тебе тайну, Ерофей. У всех внуков природой предусмотрен двойной комплект дедушек и бабушек, не считая иных родственников, - уже откровенно зафыркал князь, но, заметив моё недоумение, сжалился и договорил: - Не тормози, Ероха! Лана и Велимир - младшие дети моей дочери Беляны и её мужа, великого князя Олега Ингварича, старшего брата ныне правящего государя, Ярополка Четвёртого.
   - Час от часу не легче, - вздохнул я. - А не проще было устроить незаметную встречу, а не дожидаться такой вот оказии, чтобы "неофициально продемонстрировать интерес"? К чему такие ухищрения?
   - Ну, во-первых... а, кто ты, собственно, такой, чем заслужил честь быть представленным государю? - прищурившись, произнёс мой собеседник и, заметив, как вытянулось моё лицо, кивнул. - Именно, Ерофей. Здесь, это награда, и немалая. Получить личную аудиенцию, пусть даже неофициальную... точнее, тем более, неофициальную у государя, значит, быть допущенным ко двору, что для обычного человека подразумевает, как минимум, получение почётной должности в свите. Или даже реальной, но для этого нужно отдельное волеизъявление государя, да и то, подобный ход возможен только в том случае, если чин награждаемого равен или ниже жалуемого свитского чина не более чем на две ступени.
   - Поня-атно, - проговорил я, и встрепенулся. - А во-вторых?
   - Во-вторых... - задумчиво протянул князь, но всё же ответил: - Это была демонстрация не для тебя, а для меня. Ярополк Ингварич таким образом явно старается поторопить меня с докладом о тебе. Он, вообще, очень любопытный человек и, разумеется, ему интересно, что за персонаж появился в моём окружении и, соответственно, в окружении его родственников... замечу, искренне любимых родственников.
   - А просто вызвать вас на доклад, не, не судьба? - изумлённо спросил я. Ну, в самом деле, что за игрища? Зачем такие сложности?
   - Не судьба, да, - усмехнувшись, кивнул Старицкий. Чуть помолчал и, махнув рукой, словно что-то для себя решив, договорил: - Видишь ли, Ерофей. Я, как и большая часть моего окружения - сановники прошлого царствования. Мы отставлены от большинства постов и, вроде бы, не играем особой роли в придворных и политических раскладах. Это так, но лишь до тех пор, пока государю выгодно сохранять мир и благолепие среди своего нынешнего окружения. А вот когда у него появляется желание или необходимость встряхнуть это болото, он обращается к нам, тому самому "старичью", что показательно не лезет в придворные дрязги. Да, у нас нет больших погон и должностей, но осталось влияние, власть в некоторых родах и финансовая мощь, а наши ученики продолжают служить и всегда готовы прислушаться к бывшим наставникам.
   - Железная Свора государя, - пробормотал я, повторяя услышанную где-то фразу.
   - Именно, - с какой-то даже гордостью кивнул князь. - Покойный Ингварь Святославич называл нашу компанию волкодавами, оттуда и пошло прозвище.
   - А вы, значит, их вожак? - уточнил я.
   - Скажем так... один из, - произнёс Старицкий. - А теперь, представь, какой переполох поднимется, если нынешний государь вдруг, ни с того ни с сего, вызовет меня к себе... или я сам, воспользовавшись правом камергера, напрошусь к нему на аудиенцию.
   - Двор залихорадит? - предположил я.
   - Ну, не залихорадит, конечно. Для этого нужны куда большие основания, но тряхнёт хорошенько, - улыбнулся князь с видом обожравшегося курятины лиса. - А это, судя по всему, государю пока ни к чему.
   - Вот, кстати! Вы же сказали, что отставлены от должностей, и тут же говорите о своём праве камергера!
   - Свитские должности, в отличие от любых других, пожизненные, - объяснил Старицкий. - Так что, мой ключ вернётся в сокровищницу Рюриковичей только после смерти.
   - Ясно всё, - откинувшись на спинку кресла, произнёс я, но тут же спохватился. - Стоп! А почему тогда было не позволить мне свободно отвечать на вопросы доктора? Раз уж это было его поручение от государя?
   - Потому, что я не знаю, что он мог спросить, и что ты мог ответить. А первое впечатление можно произвести лишь однажды. Так что, лучше я сам распишу тебя его величеству в докладе.
   - М-да... что ж, пусть так, - кивнул я, мысленно делая зарубку: никогда, вообще никогда, не рваться в этот серпентарий под названием "Государев двор". Если там из такой банальной вещи, как любопытство дядюшки в отношении нового лица в окружении племянников делают такую интригу... ну его к дьяволу!
   Пока я заторможено размышлял, раскладывая по полочкам вываленную на меня князем информацию, тот успел окружить себя непроницаемым для звука коконом, и связаться с кем-то по зеркому. Понаблюдав за Старицким и убедившись, что тот не собирается закруглять свой разговор, я поднялся с кресла и двинулся на кухню. Чай сам себя не заварит, а я, почему-то, был уверен, что до завершения нашей встречи с князем ещё далеко.
   Так оно и оказалось. Пока я возился с сервировкой стола, Старицкий успел закончить свои переговоры, и "обрадовал" меня предстоящим визитом ещё одного незнакомца.
   - Кстати, заключение о твоём недельном освобождении от учёбы я уже отправил в гимназию, - заметил князь, вдыхая аромат чая, сдобренного смородиновым листом. - И Полина Георгиевна обещала, что в течение дня вышлет тебе на зерком задания для самостоятельной работы. Красивый у вас куратор, Ерофей. Я тебе даже завидую... немного.
   - "Немного", это насколько? - Улыбнулся я.
   - Ровно настолько, чтобы не вызвать ревности Лады, - отразил мою ухмылку Старицкий.
   - Виталий Родионович, а можете меня немного просветить, пока есть время до прихода следующего гостя? - после недолгого молчания, спросил я, решив сменить тему. Князь, в этот момент пригубивший чай, вопросительно приподнял бровь и, отставив чашку, ободряюще кивнул.
   - Что тебя интересует?
   - Бояре и дворяне, чем они отличаются? - выпалил я. Ну а что? В конце концов, у кого ещё я могу узнать что-то о фамильных, как не у представителя этой братии? Замечу, единственного более или менее хорошо знакомого мне представителя.
   - А... да, интересная тема, - задумчиво протянул князь. - Но довольно простая, на самом деле. Бояре - служилое сословие. Когда-то, они были исключительно военной кастой, за свою службу награждаемой землёй от щедрот князей. Но после окончательного объединения Руси под властью единого государя, их жизненный уклад начал меняться. Бояр становилось больше, а земли, пригодной для жалования, всё меньше. Тогда было введено новое наследственное право, полностью порушившее лествичную систему. Оно было призвано не допустить дробления жалованных наделов до полного ничтожества. Учитывая же, что поместное войско к тому времени было сведено в ноль, и на его место пришла регулярная армия, бояре перестали быть исключительно военным сословием. Стране не нужно было такое количество офицеров, на должности которых, в основном, и претендовали эти господа. Но ведь боярскую обязанность никто не отменял, вот и пришлось им обратить свои взгляды на гражданскую службу. Европейские же титулы появились на Руси несколько позже, триста пятьдесят лет назад, если быть точным... - взор Старицкого вдруг затуманился, словно он вспоминал что-то давнее. - Поначалу-то, тогдашний государь, Олег Строитель хотел самих бояр в баронов перекрестить, да не вышло. И без того раздражённые реформами, жёстко проводимыми государем, они устроили бучу, да такую, что страна несколько лет полыхала, что называется, от края до края. Кое-какие роды в ту пору под корень изведены были... и что интересно, по большей части княжеские, те, что могли на трон претендовать, согласно старому лествичному праву. Ну да речь не о том. Все эти Гостомысловичи, Гедиминовичи, Хельговичи, да Булановы с Чингизидами, боярство своё отстояли и, пусть с трудом, с большой кровью, но вынудили государя отступиться. Знаешь, когда-то мне было сказано, что Олег решил всё же сделать по-своему, и стал жаловать дворянскими титулами новых людей: выслужившихся из низов офицеров, мануфактурщиков-заводчиков и прочих, принёсших пользу государству. Но уже позже я нашёл в государевом архиве соглашение, заключённое между Олегом Вторым и Боярской Думой. И из него мне стало ясно, что на разделении титулов настояли всё те же бояре, не желавшие видеть в своих рядах "всяких выскочек". Не вру, в бумаге так и было написано. Фанаберии у тогдашних бояр было хоть отбавляй, и равнять с собой всяких "малоземельцев иностранных", да "людей, что не службой государевой, а корыстолюбивым рвением, невместными для боярской чести занятиями возвысились", они не собирались. Кстати, под невместными занятиями, эти иди... честные мужи подразумевали строительство заводов и мануфактур. Представляешь?
   - А... как же Ростопчины? - удивился я, вспомнив своих недавних противников. - У них-то заводы имеются!
   - Так, а я о чём! Два века понадобилось долгобородым, чтобы осознать, какую глупость они делают, отказываясь от участия в производстве! - рассмеялся князь. - И, всё равно, до сих пор среди них находятся идиоты, свысока поглядывающие на титулованных заводчиков. Впрочем, надо отдать должное, таковые всё же находятся в меньшинстве. И чем больше времени проходит с того памятного соглашения, тем меньше становится подобных спесивцев. Да и естественный отбор никто не отменял. Так что, роды упрямцев, не принимающих новое, чахнут, не в силах поддерживать своё имя и герб в должном блеске.
   - Ну да, остаётся только удивляться, что на фоне таких изменений, бояре до сих пор остаются при своих отрядах. Учитывая, что поместного войска не существует уже чёрт знает сколько лет, это, как минимум, странно, - вздохнув, произнёс я.
   - Всё то же соглашение, - пожал плечами Старицкий. - Фактически, это было одним из условий, на которых бояре готовы были отказаться от продолжения войны.
   - И государь пошёл на такое?! - изумился я.
   - Именно. Правда, был один нюанс... дворяне, ведь, тоже до сих пор имеют право на собственные боевые отряды.
   - Понимаю, - медленно кивнул я. - В тех условиях, бароны и бояре договориться и объединиться не могли по определению, и в случае очередного столкновения интересов, войска дворян значительно усиливали именно государя. В свою очередь, если бы новым дворянам вдруг взбрела в головы сумасбродная идея мятежа, государя поддержали бы отряды бояр. Так?
   - Верно, - довольно кивнул Старицкий. И тут нашу беседу прервал стук в дверь. Вот ведь, что доктор, что этот незнакомец... звонка будто в упор не видят!
   Новым гостем оказался невысокий крепыш в тёмно-серой, ладно подогнанной шинели и таком же щеголевато сидящем мундире с синей выпушкой под ней. На голове у визитёра была серая же фуражка с маленькой тульей, лакированным козырьком и высоким синим околышем, на котором красовалась маленькая кокарда в виде тройного ало-золотого круга в обрамлении венка из дубовых листьев.
   - Штабс-капитан Свиридов по вашему приказанию прибыл, - представился гость, лихо щёлкнув каблуками надраенных до зеркального блеска высоких сапог и хотел было что-то добавить, но князь его перебил.
   - Без чинов, Гордей Болеславич, присаживайтесь, - произнёс Старицкий и указал на меня. - И знакомьтесь, хозяин этого дома и мой протеже, Ерофей Павлович Хабаров. А это, Ерофей, как ты уже услышал, штабс-капитан Гордей Свиридов, командир первой роты Каменградского Резервного полка.
   - Резервного? - переспросил я.
   - Полки государева резерва обеспечивают полевую подготовку офицеров и нижних чинов военных и специальных структур нашего государства, - пояснил Старицкий, проигнорировав испытующий взгляд, брошенный штабс-капитаном в мою сторону. - Но тебе должно быть интересно другое. Гордей Болеславич - один из тех самых Яговичей, к которым никак не может подобрать ключик наш неугомонный Вышата Любомирич.
   - О-о! - протянул я, с интересом разглядывая гостя. - Значит, это с вашими людьми я столкнулся вчера вечером у Драгомировского пруда, Гордей Болеславич?
   - Именно так, Ерофей...
   - Просто, Ерофей, - поспешил добавить я.
   - Договорились, - невозмутимо кивнул штабс-капитан и повернулся к наблюдающему за нами князю. - Внимательно вас слушаю, ваше сиятельство.
   - Гордей, - нахмурился Старицкий, явно уловил прохладные нотки в тоне собеседника, - я бы хотел, чтобы вы проверили этого молодого человека и, по возможности, помогли ему освоиться с его способностями.
   - Дикий? - всё тем же ровным тоном осведомился штабс.
   - Необученный, - мягко поправил его князь.
   - Мы не сотрудничаем с волхвами, - после секундной заминки, произнёс Свиридов.
   - А кто говорит о волхвах? - приподнял бровь Старицкий, и вдруг заговорил совсем иным тоном. Резким, хлёстким, не предполагающим споров и пререканий. - Посмотри на него, Гордей. Внимательно посмотри. Либо ты научишь его контролировать себя, либо ваш полк будет поставлен на его охрану. Круглосуточную охрану... потому как обеспечить отсутствие прорывов рядом с ним иными способами будет невозможно.
   Свиридов вздрогнул и перевёл взгляд на меня. В тот же миг я почувствовал десятки потоков внимания, скользнувших от Яговича и опутавших меня, словно невесомой паутиной. Миг, и сильно помрачневший штабс-капитан развеял воздействие. Помолчал...
   - Можно обратиться к Церкви, чтобы они заблокировали зов, - явно собравшись с силами, всё же трепыхнулся штабс, но был тут же придавлен тяжёлым взглядом князя.
   - Ерофей мне нужен живым и здоровым, со всеми его способностями и умениями, а не измождённым полутрупом под великой схимой! - Отрезал Старицкий, но тут же смягчил тон. - Гордей Болеславич, я обещаю тебе, что этот мальчик не станет волхвом и никогда не пройдёт Отбора. Слышишь?
   - А то, что он не раскроет наших знаний волхвам, вы гарантируете? - спросил штабс-капитан. Князь вперил в меня взгляд.
   - Ерофей?
   - Обещаю, - кивнул я, старательно отбрасывая лишние мысли. Подумать о том, что вчерашнее происшествие вовсе не было случайностью, я могу и попозже. Как и расспросить об этом князя... а если получится, то и Яговичей. Не зря же Старицкий припахал этого штабс-капитана? Позже, позже... главное, сейчас не взорваться. А хочется! Ещё как хочется!
   Свиридов явно не был доволен таким поворотом, и уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, но вновь оказался перебит Старицким.
   - Я ручаюсь, что Ерофей ни словом не обмолвится с волхвами о ваших с ним занятиях, - проговорил князь, и штабс-капитан сдулся.
   - Что ж, ваше слово дорогого стоит, ваше сиятельство, - после недолгого молчания произнёс Свиридов, поднимаясь с кресла. - Я сегодня же пришлю группу для обследования Ерофея. По его результатам мы разработаем систему подготовки и предложим её на ваше рассмотрение. Скажем, через три-четыре дня.
   - Согласен, но, до тех пор, я хотел бы, чтобы рядом с домом Ерофея дежурила боевая пятёрка, - проговорил князь и холодно усмехнулся, - на случай ещё одного прорыва.
   - Думаю, это возможно, - кивнул штабс-капитан. - Десяток Мрачного после вчерашней заварушки отдыхает на столичных квартирах, я отправлю их на дежурство. Как раз две смены получится. Если на этом всё, я хотел бы откланяться.
   - Можешь идти, Гордей Болеславич, - кивнул Старицкий. Миг, и штабс-капитан вымелся из квартиры. Не человек, а молния... Впрочем, после столь тяжёлой беседы и навязывания лишних обязанностей, я бы тоже постарался смыться как можно скорее.
   Услышав, как хлопнула входная дверь, я повернулся к спокойно пьющему свой чай князю.
   - Значит, то, что произошло вчера, было не случайно? - спросил я, чувствуя, как меня затапливает злость.
   - Ты имеешь в виду прорыв? - уточнил Виталий Родионович совершенно мирным тоном, абсолютно не вязавшимся с тем, как несколько минут назад он давил на моего гостя.
   - Ну да, - кивнул я, старательно сдерживая зубовный скрежет.
   - Хм... я предполагал, что нечто подобное возможно, скажем так, - протянул князь и, заметив мой взгляд, покачал головой. - Не бесись, Ерофей. Если бы не Числобогов волхв, подобное развитие событий стало бы очень неприятным сюрпризом для всех нас, и для меня в том числе. Нужно сказать спасибо старому отшельнику за то, что он не стал молчать об увиденном и потрудился сообщить мне о своих подозрениях лично, а не переложил эту обязанность на Остромирова. Вышата Любомирич, кстати, так и не потрудился просветить нас об этой твоей... особенности. Ну, с этим я ещё разберусь.
   - Да чёрт с ним, с Остромировым! - я всё же не выдержал и сорвался. - Объясните, что это за "особенность" такая! Мне кажется, я имею право знать, что за дерьмо в очередной раз свалилось на мою голову!
   - Успокойся, кому говорю, - грохнув чашкой об стол, рявкнул Старицкий. - Ну!
   - Всё... всё, я спокоен, - глубоко вздохнув, произнёс я, задавливая бушующую в душе ярость. - Говорите.
   - Ну вот, то-то же, - буркнул князь. Покрутил в руках пустую чашку и, на этот раз аккуратно отставив её в сторону, заговорил: - Прорывы редко возникают спонтанно, чаще всего места их появления обусловлены определённым типом возмущений ментального поля. На местах древних сражений, например, частенько появляются всякие гадости. Но не с бухты-барахты, а в тех случаях, когда там происходит нечто, что изменяет ментальное поле, превращая его в своеобразный маяк для потусторонних тварей, на который они рвутся, как на зов. Первой на такой маяк всегда приходит довольно сильная сущность. Она рвёт пространство, организует проход, так сказать. Её мы зовём привратником. Если привратника прибить в течение хотя бы суток с момента прорыва, тот схлопнется. Останется лишь выловить успевшую пробраться в мир мелочь, и можно считать, дело сделано. Если же опоздать к открытию прорыва, тот стабилизируется, а приходящие в мир твари начнут искажать всё, до чего доберутся. Тогда, десятком бойцов не отделаться. Придётся проводить полноценную войсковую операцию, как недавно на юге.
   - А причём здесь я?
   - Ты... твоё ментальное поле, как выяснил Числобогов волхв, обладает способностью искажать... вызывать... в общем, взаимодействуя с полем слабого на разрыв реальности места, оно истончает эту границу и вызывает Прорыв. Провоцирует его, понимаешь? В этом причина появления твоего питомца... и столкновения с "осьминогом".
   - Твою ж дивизию, - честное слово, не сидел бы в кресле, точно упал бы. Сообщённая князем новость просто выбила меня из колеи. - Это... что же получается? Я теперь опасен для окружающих, что ли? Вот так на прогулке, наткнусь на очередное "слабое место" и добро пожаловать тентакли?!
   - Не паникуй, Ерофей, - отозвался Старицкий. - Всё не так плохо. Вон, не зря же Владимир советовал обратиться к Яговичам? Разберёмся мы с этой гадостью, поверь. Не такое пережёвывали и переваривали.
  
   Когда-то меня учили, что у любой проблемы есть, как минимум, две линии решения. Не два способа, не два варианта или даже уровня, а именно линии. Первая - собственно, поиск пути решения самой проблемы. Вторая - определение причин её возникновения и пресечение возможности повторения ситуации или действий, повлёкших за собой возникновение основной проблемы... пусть даже и самыми радикальными методами.
   В общем, мне, наверное, стоило бы порадоваться, что в попытке не допустить ещё один Прорыв при моём непосредственном участии, Старицкий ограничился весьма мягким методом решения проблемы, частично ограничив мои передвижения... и всё же приставив охрану, состоящую из всё тех же "яговичей". Нет, понятное дело, что убивать меня он не стал, всё же, необходимость моего участия в проводимых его людьми исследованиях ещё никто не отменял. Но ведь князь мог бы пойти и по не менее простому пути... запихнул бы проблемного юнца в какой-нибудь бункер, где точно никаких Прорывов быть не может, и всех делов. Но и на этот шаг он не пошёл, а что охрану приставил, да ввёл запрет на появление в определённых частях города, так это, можно сказать, я ещё легко отделался. М-да, стоило бы радоваться, а мне почему-то совсем не весело.
   "Неделя бюллетеня", которую я вынужден был проваляться дома в постели, под надзором лейб-медика Панина тянулась долго и нудно. Безделье! Всеволод Нискинич, в противоположность первому визиту, был молчалив, и на контакт не шёл совершенно. Пытался было заняться учёбой в отсутствие Панина, но, после первой же попытки взяться за учебник, понял, что свои запреты лейб-медик озвучил не зря. Уже через минуту чтения, в голове поселилась сверлящая боль, а в глазах помутнело. От попытки совершить простейшее ментальное воздействие меня затрясло, а эксперимент с отжиманиями чуть не вывернул желудок наизнанку. В общем, после этих неудачных упражнений, не ставших тайной для медика и послуживших причиной получасовой мозговыносящей лекции с его стороны, я даже по своей квартире вынужден был передвигаться медленно и печально, стараясь не нагружать организм больше необходимого. А в остальное время просто валялся в постели, раскладывая по полочкам воспоминания за полтора года, проведённые в новом мире, и тихонько радуясь, что хотя бы этот процесс не сопровождается головной болью.
   Но развлекало меня это действо лишь до того момента, когда я начал разбирать своё столкновение с "ключником", в котором, как мне теперь казалось, я показал себя самым отвратительным образом. Всё же, ментальные воздействия пока не успели стать для меня "родным" оружием, а потому, оценивая свой бой с потусторонней тварью, приходилось честно признать, что эффективность моих действий тогда стремилась к нулю. Фактически, побороть монстра удалось только за счёт моей тупой дури и своевременного появления "яговичей".
   Понятное дело, что подобные размышления не добавляли положительных эмоций моему и так сумрачному настроению. Но без этого занятия я бы уже через три дня полез бы на стену от жуткой скуки. А если бы не участие двухвостого, умудрявшегося успокаивать беснующегося хозяина одним лишь своим присутствием и тихим расслабляющим тарахтеньем под боком, то и раньше.
   Как бы то ни было, эта долгая и муторная неделя закончилась, а вместе с ней ушла и слабость. Ушла, будто её и не было, словно где-то внутри повернулся выключатель, и ментальные воздействия вместе с физическими упражнениями как-то разом перестали вызывать болезненные ощущения, да и от чтения меня перестало мутить. Я даже на секунду заподозрил Панина в каком-то ментальном трюке, сотворённым им с целью отбить у меня всякое желание нарушать установленный им режим. Но, по размышлении, отказался от этой идеи, точнее, просто плюнул на такую возможность. Ну его к чёрту, господина лейб-медика!
   Радости моей не было предела настолько, что, отправляясь в гимназию и играясь по пути со вновь доступными мне ментальными воздействиями... иными словами, просто шаря по сторонам потоками внимания, я поймал себя на совершенно нехарактерном действии. Пении. Тихом, а потому не тревожившем никого, кроме двухвостого кота, привычно устроившегося у меня на шее эдаким невидимым для окружающих воротником. Собственно, именно он и заставил меня обратить внимание на сам факт фальшивого "мурлыканья" под нос какой-то ерунды, причём проделал это весьма радикальным способом, выпустив когти и впившись ими в моё плечо. Нет, я знал, что у меня нет ни голоса, ни слуха, но зачем же сразу царапаться?!
   Один плюс: благодаря такому "вежливому" выражению недовольства двухвостого, я всё же пришёл в себя и перестал бездумно радоваться не пойми чему. Именно в этот момент, распущенные мною потоки внимания уже не первый раз "зацепились" за какую-то несообразность. Я даже на месте замер, когда понял, что именно было не так, и еле слышно выматерился. Расслабился, придурок! Совсем с катушек слетел от радости...
   Бросив взгляд на тёмное стекло витрины, я убедился, что это "ж-ж-ж" неспроста. Там, где поток внимания обозначил присутствие человека, было пусто, то есть, следующий за мной по пятам от самого дома, "попутчик" не отражался в витрине. Двухвостому хватило одного моего взгляда, чтобы в ту же секунду стать полностью нематериальным, а я приготовился к бою. Приключения у пруда мне хватило с головой, и второй раз застать себя врасплох я не дам.
   А в следующую секунду понял, что преследователь у меня совсем не один. По крайней мере, увеличившие до предела чувствительность, по-прежнему скользящие вокруг, потоки моего внимания засекли за углом дома ещё двух человек, в ментале очень похожих на первого "невидимку". Может, потому, что они и сами были невидимы. Одинаковые воздействия дают идентичные возмущения в ментале? Логично.
   Забытые во время боя с "ключником", щиты воздвиглись, кажется, совершенно самостоятельно... и мгновенно. Честно, сам удивился! Но, терять время на анализ этого выверта подсознания не стал и, ускорившись, воспользовался уже знакомым трюком с притягиванием себя к нужной точке. Помнится, во время столкновения с уродами, грабившими мою лавку в Ведерниковом юрте, этот приём неплохо меня выручил. Не подвёл он и сейчас. Сосредоточившись, я притянул себя к точке, в полуметре от противника, и даже успел услышать шорох и скрип выворачиваемой брусчатки, на которую воздействовал. Напитанный энергией кулак врезался в грудь преследователя, откидывая его тело в сторону и махом сняв с него невидимость. Серый "тактический" комбез, шлем с тёмным забралом, поясная кобура... Аника-воин, куда там!
   Скривившись, я вытряхнул из головы несвоевременные мысли и тут же нашёл другую точку притяжения, поближе ко второму бойцу, уже показавшемуся из-за угла дома и почему-то застывшему на месте. А нет, засуетился... только вот смотрел он не в нашу сторону, а куда-то... на третьего? К чёрту! Потом разберусь.
   Ещё один рывок, и ещё один удар, отправивший уже второго "топтуна" в гарантированный нокаут. А вот третьему моя "помощь" не понадобилась. Он вовсю был занят двухвостым, кружащим вокруг. Котяра не бросался в атаку, но шипел, выгибал спину, хлестал себя по бокам хвостами... в общем, вовсю демонстрировал "грозность", полностью переключив на себя внимание третьего "невидимки". Особенно интересно это было наблюдать потоками внимания, поскольку обычное зрение показывало абсолютно пустой пятачок маленькой площади, где даже прохожих не было... зато со звуковым сопровождением всё было в порядке. Истошный "мяв" и шипение кота, тихий, но прочувствованный мат бойца. Сюр! А вот то, как уверенно поворачивается вслед за двухвостым его двуногий противник, это интересно. На одном слухе, даже если он идеален, так отследить движения противника... для такого нужно быть гением или слепым. Но это означает лишь, что "невидимка" чует кота. А это совсем другой коленкор.
   Окинув взглядом пустую улочку, я заметил небольшой навес над магазином, у которого крутилась эта "сладкая парочка" и, не рискнув повторять трюк с притяжением, провернул иной фокус той же природы. Фактически, тот же телекинез, только вывернутый наизнанку. Главное, не ошибиться с вектором... Мостовая мягко толкнулась в ноги и, словно на батуте взмыв в воздух, я во мгновение ока оказался на присмотренном козырьке над входом в лавку.
   Очевидно, третий был внимательнее или просто быстрее своих коллег. Он даже успел повернуть голову в мою сторону. Но это было всё, что ему удалось сделать. Длань Перуна... электрический импульс, имеющий вид классической молнии, но плюющий на основной её принцип. Иными словами, кратчайший путь до земли его не интересует. Он бьёт в ту цель, которую указывает оператор и только. Отбиться можно мощным щитом, да и то, далеко не всяким. По крайней мере, "стационары", то есть, те щиты, что вешаются до начала боя, для него не помеха, а "моментал" ещё нужно успеть поставить. И в принципе, у третьего моего противника такой шанс был, но только до того, как я прыгнул в его сторону. Той секунды в полёте мне как раз хватило, чтобы сформировать воздействие и наполнить его нужным Смыслом, так что, когда боец меня заметил, "Длань", фактически, уже была на взводе и... он просто не успел. В общем, спасибо деду Богдану за науку. Убивать противника двухвостого я не собирался, а потому приложил его лишь в четверть силы. Шокер во всей его красе. Моментально потерявшего невидимость, бойца тряхнуло, по воздуху поплыл запах озона, и бедолага, вытянувшись стрункой, рухнул в лужу, только шлем о брусчатку хрустнул. Готов.
   Стащив все три бесчувственных тела к лавке у остановки трамвая и связав шнурками их собственных "берцев", я отёр со лба пот и, покрутив в руках выуженный из кобуры последнего моего противника тупорылый пистолет, со вздохом убрал его в свой портфель. От греха подальше. Оружие оставшихся двух бойцов отправилось туда же. Подумав секунду, я наскоро обыскал пребывающих в отключке бойцов и, убедившись, что кроме личных документов в их карманах ничего интересного нет, реквизировал карточки вслед за стволами. Зерком словно сам прыгнул в мою руку и я, ничтоже сумняшеся, набрал номер князя. Нужно же кому-то сдать "улов"?
   Завершив короткий разговор со всполошившимся от таких известий Старицким и получив заверения в том, что моих противников уже через пару минут заберут его люди, я погладил вновь устроившегося у меня на плече двухвостого и, пообещав довольному коту большой стейк с кровью в награду за помощь, отправился куда шёл, в гимназию, то бишь. А что? Караулить пребывающих без сознания "топтунов" я не обязан. Да и что с ними может произойти за две минуты... ну, кроме меня?
   Уроки начались. Начались с лекции персонально для одного болезненного гимназиста, целую неделю пропускавшего занятия. Да, по уважительной причине, да, педагогический состав прекрасно понимает, что бывают ситуации и болезни, с которыми не справляются даже тренированные организмы фамильных, но если бы означенный гимназист вздумал провернуть шутку с поддельным бюллетенем, он бы узнал, почему из первой государственной гимназии города Хольмграда подобные изворотливые личности вылетают без звука и возможности восстановления. Да, Полина Георгиевна проверила подлинность представленного бюллетеня и не сомневается в нём ни на гран. Но она обязана предупредить гимназиста... Зачем я пришёл в гимназию за сорок минут до начала занятий? За-чем?!
   От выслушивания очередной вариации на тему прогулов и их недопустимости, нас с куратором отвлёк влетевший в её кабинет секретарь директрисы.
   - Хабаров, ты здесь? Замечательно, - облегчённо выдохнул он и, тут же собравшись, скомандовал в лучших традициях вертухаев: - С вещами на выход!
   - Куда? - холодно осведомилась Полина Георгиевна, моментально превратившись из милой в своей напускной строгости молодой женщины в классического руководителя в образе: "я начальник, ты - дурак".
   - К директрисе, Полиноч.. госпожа Сомм, - секретарь только что во фрунт не вытянулся, но взглядом на меня надавил. Попытался, если быть точным.
   - Что ж, идёмте, - поднялась из-за стола куратор. Я, прихватив портфель, двинулся было следом за выскользнувшим из кабинета секретарём, но Полина Георгиевна меня остановила. - Ерофей, не принимай его слова всерьёз. Можешь оставить свои вещи здесь.
   - Нет-нет, госпожа Сомм, это вовсе не была шутка, - тут же встрепенулся секретарь и прибавил ходу. Мы с куратором переглянулись и отправились в ту же сторону, но почти тут же в моём кармане подал голос зерком.
   - Ещё раз здравствуй, Ерофеюшка, - голос Старицкого был тих и медоточив.
   - Виталий Родионович? - удивился я.
   - Он самый, - всё тем же тоном ответил князь. - Я что звоню... будешь в кабинете директрисы, не удивляйся ничему, и постарайся никого не убить.
   - Э? - не понял я.
   - Я тебя предупредил, - построжел Старицкий и, словно спохватившись, заметил: - да, ты уж не жадничай там, отдай что попросят. Ладно?
   - Кто попросит? Что попросит? - понимания так и не прибавилось, хотя кое-какие подозрения... м-да.
   - Увидишь, узнаешь, - отрезал князь. - Удачи, земляк.
   В кабинете директрисы было людно. В гостевом кресле, приставленном к огромному, словно палуба авианосца, столу, со скучающей физиономией восседал уже знакомый мне штабс-капитан Свиридов и вёл вежливый, но явно пустой разговор с хозяйкой этого самого стола в частности и кабинета в общем. И ладно, если бы из "лишних" людей здесь был только Гордей Болеславич, так ведь нет. Вдоль дальней стеночки выстроились в рядок три подтянутых, но так и фонящих недовольством и стыдом, фигуры, в серых "тактических" комбезах, высоких "берцах" и шлемах с затемнёнными, но сейчас поднятыми забралами. Ах, да! И с пустыми кобурами на поясах. Ну, да, "увидел" и "узнал".
   Заметив нашу компанию, директриса непритворно тепло улыбнулась.
   - А вот и господин Хабаров, - констатировала она, поднимаясь с кресла. - Что ж, Гордей Болеславич, как и договаривались, оставляю вас с моим воспитанником наедине. У вас есть десять минут, после чего Ерофей должен быть на уроке.
   И выплыла из кабинета, увлекая за собой секретаря и куратора, умудряясь на ходу ещё как-то успокаивать недовольную Полину Георгиевну, так и пышущую возмущением... и любопытством. Женщины!
   Хлопнула входная дверь, отрезая нас от приёмной, и тут же, по стенам пробежали искажения от запущенного штабс-капитаном воздействия-глушилки. Однако, какие предосторожности! Господин штабс-капитан радеет о чести своих подчинённых? Как-то странно.
   Одним жестом включив лежащий в кармане зерком, я кивнул Свиридову.
   - Добрый день, Гордей Болеславич, - со вздохом произнёс я.
   - Издеваешься? - хмуро осведомился тот, вперив в меня с-суровый взгляд, и тут же рявкнул: - ты что творишь, мальчишка?! Кто тебе дал право нападать на моих людей?!
   - А на них не написано, чьи они, - возмутился в ответ я.
   - Ну да, а подумать? Чьи ещё люди могли ходить за тобой хвостом, после крайнего разговора с его сиятельством? - Свиридов только что слюной не брызгал от возмущения.
   - В душе не... - я вовремя осёкся. Глубоко вздохнул и, чуть успокоившись и отгородившись от захлёстывающего меня гнева собеседника, которому чуть не поддался сам, договорил: - Уж извините, господин штабс-капитан, но у меня имеется крайне негативный опыт столкновения с такими же вот, преследователями, после которого я вынужден был провести немало времени в госпитале. С тех пор, я очень нервно отношусь к людям, без всякого предупреждения следящим за моими передвижениями! Если вы хотели приставить ко мне охрану, то стоило сообщить об этом заранее, чтобы я не дёргался зря. Тогда и подобных эксцессов можно было бы избежать. Не находите?
   - М-мальчишка! Чтоб ты понимал! - рыкнул штабс-капитан. - Думаешь, поучаствовал в убийстве единственной твари, и уже кум королю?! Можешь людей метелить направо и налево? Как бы не так. Ты у меня ещё увидишь небо в алмазах, мажор херов. Обещаю! Верни оружие моим подчинённым. И чтоб завтра, в пятнадцать ноль ноль, явился по этому адресу. Будем из тебя дурь выбивать.
   В мои руки прилетел квадратик бумаги, на котором неровным, прыгающим почерком были написаны данные какого-то клуба "Бегун". Секунда, и под моим взглядом бумажка вспыхнула и рассыпалась серым пеплом.
   - Прошу прощения, но никак не получится, господин штабс-капитан, - я нагло улыбнулся в лицо багровеющему Свиридову. - По расписанию, занятия в гимназии завтра заканчиваются в половину четвёртого. А из-за небрежности ваших подчинённых, я и так пропустил неделю занятий, и не намерен манкировать своими обязанностями далее. Что же касается оружия... я его верну лишь в присутствии князя Старицкого или его официального представителя. Честь имею, господин штабс-капитан.
   Стена "крепостного щита" упала между мной и Свиридовым, заодно отрезав от меня и его горе-филеров. Щелчок каблуками с коротким "кавалергардским" поклоном, чёткий разворот через левое плечо и-и... Дверь захлопнулась за моей спиной. Вежливо улыбнувшись уставившимся на меня директрисе, её секретарю и куратору моего класса, я проскользнул мимо них.
   - Извините, у меня, кажется, урок начинается, - пробормотав это, я покинул приёмную и втопил по коридору, стараясь задавить довольную ухмылку, так и норовящую вылезти на лицо. Задор и кураж, не дававшие мне покоя с самого утра, наконец, нашли свой выход, так что в кабинет я ввалился довольный как кот, обожравшийся ещё тёплой печёнки, уворованной с разделочного стола, прямо из-под носа мясника.
   Вообще, конечно, по уму, мне не стоило идти на прямую конфронтацию с "яговичем", особенно, в свете обнаруженной проблемы с моим "притягиванием" Прорывов. Но, я ведь изначально ему не понравился, а значит, рано или поздно, сей господин офицер всё равно сорвался бы. То есть, это был только вопрос времени, и я лишь ускорил неизбежное. Зря? Может быть, но, как говорил персонаж одной занятной книги: "Это ж какой надо быть сволочью, чтоб меня не любить?!". Ну и ещё одна "мелочь"... Я НЕ МАЖОР! Никогда им не был, и становиться не собираюсь. Если этому упёртому индюку, лишь единожды в жизни меня видевшему, втемяшился в голову такой бред, значит, он идиот! А с идиотами общаться нельзя. Заразиться можно. И если вдруг на меня начнёт катить бочку князь Старицкий, то именно это я ему и озвучу, сразу после того, как дам прослушать запись нашего разговора со штабс-капитаном.
   Поймав себя на мысли, что меня опять раскочегаривает накатывающая злость, я остановился у окна и, подставив лицо потоку кондиционированного, наполненного морозной свежестью воздуха, льющегося из-под потолка, постарался успокоиться. Минута, другая... и, погладив тихо тарахтящего на плече двухвостого, я, абсолютно довольный и безмятежный как цветок ромашки на утреннем разнотравье, с улыбкой вошёл в кабинет под трель звонка, извещающего о начале урока. Что у нас? Основы ментального конструирования? Славно, славно... самое время покорпеть над очередной каверзой от Храбра Девятича.
   Одноклассники косились с любопытством, наверное, первые минут пять урока, а потом были затянуты в разбор очередной зубодробительной формулы, которую требовалось "угомонить" кривым школьным способом, и я с облегчением почувствовал, как с меня соскользнули излишне сдобренные эмоциями чужие потоки внимания.
   На этот раз, занятия обошлись без проверок уровня моих знаний всеми учителями подряд. А вот отделаться от внимания одноклассников мне не удалось. Пришлось рассказывать легенду, вдолбленную мне Старицким, о том, как я случайно попал под замес, когда бравые военные гасили малый Прорыв в одном из городских районов. Но, очевидно, что-то спецы князя плохо продумали, потому как скучная история из разряда: "шёл, упал, очнулся, гипс", рассчитанная на искоренение любого интереса к ней, именно в виду её скучности, почему-то вызвала среди учеников просто-таки повальный интерес и обсуждения, по-моему, вылившиеся даже за пределы нашего класса. По крайней мере, я сам на перемене слышал обрывки разговора каких-то младшеклассников, в которых фигурировали "прорывы", "монстры", "бойня" и "покалеченный старшак из нашей гимназии". Нет, спецы Старицкого явно зря едят свой хлеб. С другой стороны, если они такие же, как штабс-капитан Свиридов... м-да. Что-то я как-то начинаю нервничать из-за возможных просчётов по исходу затеи с исправлением последствий Уральского сдвига. С другой стороны, вроде бы профессор Грац вполне вменяемый, умный человек, да и Остроми... хотя-а... Ой, что-то мне как-то не это... не того.
  
   - Послал, значит? - нехорошо прищурившись, протянул князь, окидывая взглядом стоящего перед ним навытяжку штабс-капитана. - Матом, значит... и оружие не отдал. Ай-ай-яй! Какой нехороший мальчик. Как он мог? Гордей Болеславич, ну ладно, твои подчинённые не стали на него накидываться и пытаться отобрать стволы и документы, они болезные, наверное, от первой "беседы" с Ерофеем тогда ещё не отошли. А что ж ты-то клювом щёлкал? Ведь мог же скрутить паршивца, да отобрать у него имущество полка и его нижних чинов, нет?
   - Он крепостной щит бросил, - хмуро отозвался Свиридов. - Пока мы его прогрызли, мальчишки и след простыл. А носиться за ним по всей гимназии... глупо было.
   - Именно. Глупо! - подала голос, до того скрывавшаяся в тени глубокого кресла, Лада Баженовна, наплевав на данное мужу обещание молчать во время этой встречи. - Попробовали бы дёрнуться в его сторону на территории гимназии, и никакие "старые школы" вам не помогли бы. Трупам, вообще, кроме гробовщика никто помочь не может.
   - Что? - повернулся к жене князь, не столько удивлённый тем, что та нарушила данное ему слово, сколько ошарашенный злостью в её голосе. - Что ты имеешь в виду, дорогая?
   - Директриса очень не любит, когда на её львят покушаются всякие... особенно, у неё под носом. За учеников она и полк вырежет, не поморщится, - произнесла Лада Баженовна.
   - Что ж там за директриса такая? - пробормотал себе под нос князь, но супруга его всё же услышала.
   - Мара Эйлика Ангальт, - коротко ответила та.
   - И здесь семя Лауэнбургов! - простонал Старицкий и вдруг замер на месте. - Стоп. Мара? Чёрная Мара Асканиев директорствует в одной из столичных гимназий?! Это после устроенной ею резни в Пруссии?
   - Она мстила за убитых детей. Своих детей. Получила высочайшее прощение и сама настояла на принятии этой должности, - пожав плечами, сообщила Лада Баженовна совершенно спокойным тоном. А её муж, повернувшись ко всё так же тянущемуся во фрунт штабс-капитану, смерил его взглядом и покачал головой.
   - Твоё счастье, Гордей, что не стал переворачивать гимназию вверх дном, - произнёс Старицкий. - Моя жена права. Порвала бы вас Чёрная, как тузик грелку, и никакие штучки Яговичей не помогли бы. М-да... Ладно! Вернёмся к нашим баранам. Итак, подвожу итог всему здесь услышанному. Ты, никого не предупредив, приставил к моему протеже наблюдателей от своего полка... замечу, не обладающих профессиональными навыками в этой области. Ерофей их "вскрыл", вывел из строя и, отобрав оружие и документы, отправился в гимназию. Замечу, предупредив меня о сваленных на трамвайной остановке незнакомцах, проявивших непозволительный интерес к его персоне. Это, если ты не понял, прямая цитата из речи Хабарова. Ну, дальше известно... Я отправил группу своих людей, чтобы те притащили молодчиков на допрос, где и выяснилась их принадлежность. Мои люди вызвали тебя, ты своих нижних чинов вытащил и... помчался вместе с ними устраивать разборку Ерофею. Пока верно?
   - Так точно, - напряжённо кивнул штабс-капитан.
   - Директриса гимназии предоставила тебе возможность поговорить с её воспитанником. Во время этой беседы, ты вежливо, да, Гордей? Вежливо, значит, попросил юношу вернуть подотчётное имущество полка и документы бойцов, на что Хабаров ответил грубым посылом тебя и твоих людей... в сад, или какое-то иное место из трёх букв, не ошибаюсь? - голос князя стал почти елейным.
   - Так точно, - кажется, до Свиридова дошло, что здесь что-то не так. Но что? Даже если мальчишка успел пообщаться со Старицким... но когда? До начала уроков оставалось не более трёх минут! Он физически не мог успеть переговорить с князем. Да, собственно, и первый урок-то ещё не закончился! Значит... впрочем, мог ли мальчишка сбежать с занятий для того, чтобы нажаловаться покровителю? Теоретически, мог, но даже так получается слово против слова. Мажор против офицера. Князь, конечно, оказывает протекцию полезным людям, но никто никогда не мог утверждать, что он делает это в ущерб другим! А значит, даже если мальчишка что-то сболтнул, они оба всё равно находятся в равных условиях. Тем более, что и сам Свиридов князю далеко не чужой человек.
   - Понятно... вот же наглая молодёжь пошла, - покачал головой хозяин дома, покрутил в руках зерком, и ткнул в одну из пиктограмм на стекле. По комнате поплыли голоса. Знакомые голоса:
   - ... Думаешь, поучаствовал в убийстве единственной твари, и уже кум королю?! Можешь людей метелить направо и налево? Как бы не так. Ты у меня ещё увидишь небо в алмазах, мажор херов. Обещаю! Верни оружие моим подчинённым. И чтоб завтра, в пятнадцать ноль ноль, явился по этому адресу. Будем из тебя дурь выбивать.
   - Прошу прощения, но никак не получится, господин штабс-капитан. По расписанию, занятия в гимназии завтра заканчиваются в половину четвёртого. А из-за небрежности ваших подчинённых, я и так пропустил неделю занятий, и не намерен манкировать своими обязанностями далее. Что же касается оружия... я его верну лишь в присутствии князя Старицкого или его официального представителя. Честь имею, господин штабс-капитан.
   А в следующую секунду, по рабочему столу князя загрохотало железо. Это Старицкий выложил перед Свиридовым три тупорылых пистолета из арсенала его роты. А следом на тот же стол с тихим стуком упали удостоверения его бойцов. Штабс-капитан недовольно ощерился, но наткнулся на холодный изучающий взгляд своего покровителя, и...
   - Поговорим серьёзно, господин Свиридов, - лязгнул металлом голос Старицкого, бывшего покровителя штабс-капитана, из-за своей ярой ненависти к мажорам, опустившегося до прямой лжи сюзерену. И о чём теперь говорить?
  
   - Хотелось бы мне знать, что здесь происходит, - протянула Полина Георгиевна, словно невзначай поглядывая в сторону хозяйки кабинета. Та еле заметно вздёрнула одну бровь.
   - Ты о чём, Полиночка? - пропела директриса.
   - О новичке и его прогулах, об интересующихся и явно недовольных им серых, и так, вообще... - покрутив ладонью, ответила куратор одиннадцатого "аз" класса и, отведя взгляд от своей начальницы, протараторила: - Мара Эйлика, ну вы же понимаете, что мне это необходимо для работы! Как мне составить психопрофиль мальчика, если такие вот вещи проходят мимо?! И ведь, это не ерунда какая-то, а что-то важное, явно!
   Госпожа Ангальт, внимательно выслушала свою подчинённую, откинулась на спинку кресла и, чуть подумав, согласно кивнула.
   - Ты права, - своим низким грудным голосом произнесла директриса, но тут же печально улыбнулась. - Вот только, боюсь, я тебе почти ничем не могу помочь. Юношу, как протеже своего мужа, привела в нашу гимназию одна из бывших учениц моей наставницы, княгиня Старицкая... старшая. Судя по документам с прошлого места учёбы, мальчик довольно талантлив в области ментального конструирования, но это ты и сама знаешь. А вот в гуманитарных предметах у него явный провал, собственно, как сказала Лада Баженовна, именно это и стало причиной, по которой юношу перевели именно в нашу гимназию.
   - Старицкие собираются вывести его в свет, - понимающе кивнула куратор. - Это не секрет. Половина учащихся у нас, идут по этому пути. Но меня интересует...
   - Сейчас дойдём и до того, что тебя интересует, - чуть нахмурившись, перебила её директриса. Побарабанила тонкими пальцами по дубовой столешнице и, покачав головой, договорила: - Здесь, Полина, есть две тонкости. Первая - этот юноша не из фамильных. Вообще. Он, именно, что протеже князя. Не родственник, не близкий кого-то из окружения Старицких или кого-то из их семьи... если ты понимаешь, о чём я. Вижу, что понимаешь. И второе - мальчик был ранен при недавнем Прорыве. Помнишь, неделю назад, у Драгомировского пруда?
   - О... намекаете, что он не был случайной жертвой?
   - У меня, скажем так, есть достоверные сведения, что господин Хабаров принял непосредственное участие в ликвидации Прорыва и даже сдерживал "привратника" до прибытия... специалистов, - медленно проговорила Мара Эйлика Ангальт и, бросив короткий взгляд на задумавшуюся подчинённую, что-то быстро набрала на послушно развернувшейся перед ней клавиатуре.
   - "Серые", что прибыли сегодня по его душу, - кивнула Полина Георгиевна. - Значит... стажёр, да?
   - Как сказать, - в голосе директрисы послышались нотки довольной кошки. - Смотри.
   На стене перед женщинами развернулось изображение, поданное с записывающего устройства в приёмной. Впрочем, уже через секунду куратор догадалась, что это не прямая трансляция, а запись. Марширующие через комнату четыре "серые" фигуры, три из которых прятали лица за тёмными забралами шлемов, это подтверждали.
   - Посмотри внимательно на бойцов, - остановив кадр, предложила Ангальт. Полина Георгиевна послушно пригляделась, но, ничего не обнаружив, пожала плечами. Директриса вздохнула. - Кобуры.
   - Пустые. Рознег отобрал? - вспомнив штатного сторожа гимназии, хлопнула ресницами куратор одиннадцатого "аз" класса, идеально сыграв дурочку.
   - По-ли-на... - недовольно качнула головой её начальница, но почти тут же махнула рукой. - Смотри дальше.
   Очевидно, "нарезку" записи сделали для госпожи Ангальт заранее, потому как ни ей, ни Полине Георгиевне не пришлось долго смотреть на самих себя в записи. Кадр сменился, и женщины увидели, как из директорского кабинета выскользнул предмет их беседы, чуть виновато улыбнулся присутствовавшим в приёмной директрисе, куратору и секретарю, и исчез из виду. А ещё через минуту, оттуда же, распахнув тяжёлые двери настежь, буквально вывалилась четвёрка "серых", предводитель которых явно был не в духе. Его раскрасневшееся, перекошенное лицо весьма явственно сообщало об этом всем окружающим.
   - М-да, не похоже на встречу начальника и подчинённого, - протянула госпожа Сомм. Директриса довольно кивнула.
   - Скорее уж на стычку двух самцов. Жаль, что записи из самого кабинета нет. А дальше... вот. Это было снято у входа в кабинет твоего класса, за минуту до начала первого урока, - произнесла она, и кадр на стене вновь сменился. Теперь, перед дамами был один из коридоров гимназии. Пустой. Почти. Вот у штор мелькнула какая-то тень, и почти мгновенно превратилась во взъерошенного ученика курируемого ею класса. Хабаров на записи выудил из кармана зерком и, быстро пробежавшись по нему пальцами, довольно кивнул. А в следующий миг... рядом с гимназистом, словно из ниоткуда, возник кот. Двухвостый кот.
   - Ты же мне поможешь, дружище? - спросил мальчишка, небрежно потрепав потустороннюю тварь по загривку. Кот протяжно мявкнул... если изданный им низкочистотный, пробирающий до костей звук, вообще можно назвать этим словом. Но Ерофей только фыркнул в ответ, кажется, совершенно не впечатлённый голосом твари. - Заодно и стейки отработаешь, а? Ну, я же знаю, что ты можешь отыскать кого угодно и где угодно. А уж Старицкого... или напомнить, как ты соседа нашего гонял у него же в конторе?
   Очередной мряв оказался куда тише и... больше похож на мурчание.
   - Можно подумать, я тебе когда-то отказывал в куске мяса? - рассмеялся Хабаров и принялся выкладывать из своего портфеля на подоконник какие-то карточки и... пистолеты. Три штуки, один за другим. - Оттащи князю, только быстро. Один хвост тут, другой там. Пусть сам разбирается с этим чокнутым штабсом, а у меня своих дел полно. Я, вон, на урок по основам ментального конструирования того и гляди опоздаю.
   Пока юноша что-то бурчал, наглаживая довольного лаской потустороннего кота, Полина недоумённо смотрела на разворачивающуюся перед ней картинку, и в голове её билась только одна, донельзя идиотская мысль: а, собственно, каким образом, кот сможет оттащить куда бы то ни было три железяки разом?
   Смог. Только хвостами махнул и... исчез вместе с оружием, чтобы уже через секунду вновь появиться рядом с Хабаровым, уже без пистолетов. Забрался на шею юноше и... устроившись эдаким воротником, тихо-тихо затарахтел.
   - Ну, всё-всё, давай опять в стелс-режим, - почесав кота за ухом, проговорил Ерофей. - А то, если тебя увидят мои одноклассницы, затискают. Сам потом не рад будешь.
   И двухвостый послушно растворился, словно его и не было.
   - М-да... по-моему, нам нужно улучшить систему безопасности, - заключила госпожа Сомм, когда запись оборвалась. - Не хватало ещё, чтобы ученики начали таскать с собой огнестрел!
   - Уже, - согласно кивнула директриса. - Сразу после просмотра этих кадров я согласовала с попечителями установку соответствующих определителей на входе. Завтра должны доставить. Но, я бы хотела от тебя услышать кое-что иное.
   - А что тут скажешь? - вздохнула Полина Георгиевна. - Ерофей явно в контрах с серыми и, скорее всего, не с сегодняшнего утра, а как бы не с той самой встречи у пруда, если не дольше. И в случае необходимости, он не стесняется прикрываться именем князя, это очевидно. Удивительно здравый подход для юноши его возраста.
   - Вот как... - протянула госпожа Ангальт, с явным сомнением в голосе, и куратору одиннадцатого "аз" класса почти тут же стало ясно, ради чего именно, директриса устроила эту демонстрацию. - Считаешь его поведение правильным?
   - Предполагаю, исходя из впечатления, составленного о нём после первой нашей встречи и единственных посиделок с классом, - куратор мягко поправила начальницу. - Может быть, я не права, всё же, с Ерофеем мы знакомы всего ничего, и возможности составить на него более или менее точный психопортрет у меня пока не было, но не думаю, что он из тех, кто, сделав гадость, прячется под мамину юбку. Во время наших бесед он показал себя вполне самостоятельным и здравомыслящим молодым человеком. Впрочем, пока не возьмусь утверждать что-либо со стопроцентной точностью. Нужно время.
   - Понимаю, - кивнула директриса и, чуть помолчав, добавила, полностью подтвердив догадки штатного психолога и, по совместительству, куратора самого неоднозначного класса первой гимназии города Хольмграда: - Присмотрись к нему, Полина. И если заметишь гниль, сообщи мне. Будем вместе думать, перевоспитывать юношу, или проще отказать Ладе Баженовне в обучении протеже её мужа. Не хочу, чтобы эта ложка дёгтя испортила мою бочку мёда.
   - Вот так вот... взять и отказать? - удивилась Сомм.
   - Именно так, и никак иначе, - резко кивнула её собеседница. - Если ты ошибаешься в оценке этого молодого человека, и если он окажется необучаем, я скорее выкину его из гимназии, чем позволю расползаться подобной заразе в её стенах. К сожалению, ученики гораздо легче воспринимают дурное, чем что-то правильное.
   - Падать всегда проще, чем карабкаться вверх, - пожала плечами Полина Георгиевна, одновременно всем своим видом демонстрируя несогласие с подозрениями начальницы. - К тому же, на каком-то этапе, падение похоже на полёт...
   - Вот пусть и летают мордой в грязь где-нибудь за пределами моей гимназии, - директриса хлопнула ладонью по столу. - Задание ты поняла, Полина? Тогда, свободна.
  
   Ну, было бы глупостью ожидать, что князь легко спустит мне выходку с его, как оказалось, личным вассалом. Да, штабс-капитану пришлось пережить ту ещё головомойку от сюзерена, но и меня без "награды", Старицкий не оставил. Честно говоря, чего-то подобного я и ожидал, не ребёнок всё же, изначально понимал, что за такое обычно достаётся всем участникам эскапады, а потому совсем не удивился, когда, по завершении последнего урока, вышел на школьный двор и увидел знакомый микроавтобус, у которого с самым задумчивым видом слонялся Болх Старицкий.
   - Привет, Ерофей, - произнёс он, открывая послушно отъехавшую в сторону дверь машины. - А меня за тобой Виталий Родионович прислал. Поедем?
   - Поедем, - со вздохом отозвался я, забираясь внутрь микроавтобуса. Машина тихонько загудела, приподнимаясь над землёй, но стоило двери закрыться, как звук работающего двигателя и нагнетателей будто отрезало. Устроившийся на соседнем сиденье, Болх бросил на меня короткий взгляд и еле заметно усмехнулся.
   - Князь жутко зол, Ерофей, - заметил он и замер в ожидании.
   - Что? Хочешь знать, почему? - фыркнул я. - А с чего ты взял, будто я в курсе дела?
   - А кто, как не ты?! - улыбнулся Болх. - Стал бы иначе князь материть тебя полдня и требовать доставить в его кабинет, "...можно слегка помятым, но живым. Непременно, живым! Сам придушу поганца!". Это, как ты понимаешь, была цитата. Так что, вывод сам напрашивается. Итак?
   - Понятно, - я печально вздохнул. Хоть и ожидал, что без головомойки меня Старицкий не оставит, но радости этот факт мне совершенно не доставлял. - Я с княжьим вассалом поссорился.
   - Свиридов сегодня с утра на приёме был... князь его добрых два часа песочил. С ним, значит. И как? Сильно повздорили? - поинтересовался мой собеседник, предусмотрительно подняв стекло, отделяющее салон микроавтобуса от водительского места.
   - Людей его, что за мной следили, побил и оружие у них отобрал, а после, когда он лично на меня наехал и строить начал, я и его самого куда подальше послал. Правда, вежливо, и без указания точного адреса, - признался я. Болх присвистнул.
   - Однако, - пробормотал он и уставился куда-то вдаль, но почти тут же тряхнул головой и уже куда более осмысленно взглянул на меня. - Тогда понятно, отчего Виталий Родионович рвёт и мечет.
   - Вот как? - я прищурился. Судя по всему, княжич додумался до чего-то, что я не заметил, или, попросту, не посчитал важным. Ну-ка... - Хм, Болх, друг мой, а не поделишься ли со мной своими выводами?
   - Знаешь, Ерофей, на месте князя, я бы вас обоих в порошок стёр, - после недолгой паузы, вдруг произнёс мой собеседник. - Если всё было так, как ты сказал, то вы поставили Виталия Родионовича в крайне идиотское положение. С одной стороны, его протеже, с другой, этот самый вассал. И вас обоих он обязан защищать. А как это сделать, когда вы сами на хольмганг рвётесь? Я уж молчу о том, как дуэль между людьми князя будет выглядеть в глазах света... А ведь он даже запретить этот поединок не может... впрочем, этого даже государь сделать не в состоянии. Вот наказать после, запросто. Хоть победителя, хоть проигравшего, если тот жив остался, хоть обоих сразу. А запретить выйти в круг - никак. Понимаешь, весь идиотизм ситуации, Ерофей?
   - Хм, о дуэли речи не было, - заметил я, заработав недовольный взгляд княжьего внука. Но он почти сразу справился с эмоциями, и криво усмехнулся.
   - Пока не было, - поучающе воздев указательный палец вверх, уточнил Болх. - Ты, может быть, в силу привычки и воспитания, и не подумал бы послать противнику картель, а вот он... если действительно обижен твоими действиями, наверняка вызовет тебя в круг. Я ведь прав насчёт личности твоего оппонента?
   - Угу, - хмуро кивнул я.
   - Тогда жди секундантов. Гордей Болеславич, дядька вспыльчивый и обид не спускает, - развёл руками Болх.
   - Думаешь, Виталий Родионович не смог его переубедить? - спросил я, уже чувствуя, каким будет ответ.
   - Он даже пробовать не стал, уверяю тебя, - отмёл любые сомнения внук князя. И на этом наш разговор был закончен. До самой усадьбы Старицких, ни Болх ни я не проронили больше ни одного слова.
   Уж не знаю, о чём думал мой спутник, а я выудил из кармана зерком и погрузился в поиск. Если есть такая вещь, как поединки, значит, должны быть и правила их проведения. И мне, кажется, жизненно необходимо ознакомиться с ними до того, как "противник пришлёт картель", чтобы ни значила эта фраза в устах Болха.
   Князь принял меня в знакомом кабинете, но на этот раз, впечатления уюта это помещение не производило. Холодно, гулко, пусто... и даже мебель красного дерева, в прошлый раз мягко сиявшая бликами от тёплого жёлтого света ламп, сейчас казалась словно припорошенной пылью. Серой такой...
   Разнос устроенный мне Старицким, затянулся на добрый час. За это время, Виталий Родионович успел не единожды пройтись по мыслительным способностям всех участников этого странного конфликта, трижды пожаловаться небесам на тугодума, из-за собственной несдержанности и юношеского максимализма лишившегося только что "сговоренного" наставника, и дважды проехаться по чувству собственного достоинства всё того же тугодума, забывшего о чрезвычайной, можно сказать, жизненной необходимости присутствия этого самого наставника в его жизни. В общем, это было долго, муторно и... ожидаемо. И если бы не мой прошлый опыт, вряд ли эта лекция оставила бы меня равнодушным. А так... отключил слух, сотворил виноватую морду и стой себе навытяжку, поедая взглядом мечущееся из угла в угол "начальство". Главное, не упустить момент, когда разнос перейдёт в форму конструктивного разговора...
   А вот о возможной дуэли, Виталий Родионович не обмолвился и словом. Не знаю, может быть, мне тоже стоило промолчать по этому поводу, но уж больно убедителен был Болх в своих утверждениях, и я не сдержался. Опять. Результатом стали ещё полчаса мозговыноса, но, в конце концов, даже лужёная глотка Старицкого устала извергать потоки слов, призванных наставить одного юнца на путь истинный.
   - Значит, говоришь, идею поединка выдвинул Болх, - устало произнёс князь, откидываясь на спинку монументального кресла, в которое он буквально только что упал.
   - Именно так, - кивнул я, стирая с лица виноватую гримасу. - И мне показалось, что это довольно здравая мысль. Нет?
   - Растёт внучок, растёт... - задумчиво покивал князь. - Я, как-то, об этой стороне дела и не задумался. Решил, что предупреждения о моём неудовольствии Свиридову хватит, чтобы утихнуть хотя бы на время... Но ведь он может и на принцип пойти. Штабс-капитан у нас человек резкий, с него станется.
   - А что такое, это ваше "предупреждение"? - не понял я. - Просто угроза или...
   - Или, - как мне показалось, даже с какой-то готовностью отвлёкся от темы дуэли Старицкий, и почти тут же пустился в объяснения: - Видишь ли, вассалитет, изначально, был "вечным" неравноправным союзом. Сюзерен давал вассалу землю и обещал "оберегать и наставлять", а вассал, соответственно, клялся защищать интересы сюзерена, его жизнь и имущество, и исполнять его волю, как свою. Но со временем, эти взаимоотношения трансформировались. Сюзерен теперь, например, крайне редко жалует вассалу землю, разве что, в качестве своеобразного поощрения... скажем, для постройки родового дома или ещё какой надобности, но феодом или леном эта земля уже не является. Просто собственность, отданная в подарок, или в пожизненное пользование, не более. Клятва "оберегать и наставлять" трансформировалась в поддержку, оказываемую сюзереном вассалу и его семье: помощь в обучении детей, направление на службу, участие в создании собственного дела, и так далее. С другой стороны, и вассал теперь не защищает сюзерена от всего и сразу, а выполняет конкретные, заранее оговариваемые обязанности. Ну и сам "договор" вассалитета, если можно так выразиться, хоть и остался пожизненным, но перестал быть нерасторжимым. Иначе говоря, в нём появились условия, при которых как сюзерен, так и вассал могут расторгнуть соглашение. К таковым относятся и упомянутые "предупреждения". Три предупреждения о неудовольствии, выдвинутые сюзереном своему вассалу, и тот может считать себя свободным от клятвы. Но это "волчий билет", никакая другая фамилия не примет под своё крыло такого изгоя.
   - А вассал? Может он по своей воле покинуть сюзерена? - спросил я.
   - Может, но, лишь по Государеву суду, - с усмешкой ответил князь. - И в этом случае, уже пострадает репутация сюзерена. Сильно пострадает, вплоть до того, что и иные вассалы могут пожелать выйти из-под руки такого сюзерена.
   - А обоюдное согласие предусмотрено? Так, чтоб никто в обиде не остался?
   - Нет, - коротко ответил Старицкий, но, заметив моё недоумение, всё же пояснил: - Ерофей, вассалитет, несмотря на то, что внешне похож на иные договоры, всё же является куда более старой, можно сказать замшело-патриархальной штукой. И даже тот факт, что с течением времени у участников подобных взаимоотношений появилась возможность избавиться от постылой связи "вассал-сюзерен", никак не влияет на общий характер самого соглашения. А оно, мало того, что пожизненное, так ещё и считается привилегией. Стать вассалом сильной фамилии, это шаг вверх. Эдакая дверь, ведущая из обывательского мира, в общество фамильных, понимаешь? И никто не позволит низвести такую награду до уровня обычного хозяйственного договора.
   - Хм, и как в эту систему вписываются "протеже"? - после недолгой паузы поинтересовался я. Старицкий весело ухмыльнулся.
   - А никак. Протеже - не вассал. Он, если пользоваться этой средневековой терминологией, скорее оруженосец или паж. То есть, лицо, в перспективе имеющее все шансы встать на ту же ступень, что и его протектор.
   - Меня? В князья?! Да ну на... кх-м! - я аж закашлялся... от удивления, да.
   - Ну-ну, Ерофей, не так же прямо! - рассмеялся Старицкий. - Никто не говорит о титулах, лишь об общем положении в нашем сословном обществе. Возвести в боярское или дворянское звание, по закону, имеет право лишь Государь. А вот признать достойным и равным может любой боярин или титулованный дворянин, точнее, боярская братчина или дворянское собрание. Понимаешь?
   - То есть, чтобы войти в общество фамильных, нужно стать чьим-то вассалом, протеже... или получить титул из рук Государя, так?
   - Именно, - довольно кивнул князь. - Предлагать тебе путь вассалитета я не считаю возможным. Нет, если бы ты был местным, то сам с удовольствием пошёл бы по этому пути. Но ты, как и я, человек иного мира, мира, где личная свобода ценится неоправданно высоко. И предлагать тебе вассалитет, значило бы сильно испортить отношения. А вот протекция... это удобно, и вполне понятно для таких как мы. Есть работа, есть оплата и никаких долгов. Скажешь, нет?
   - Почему же, - протянул я. - Полностью согласен. По мне так лучше получить, что причитается и жить спокойно без лишних обязательств, чем до конца жизни гордо таскать на груди герб "фамильного", а на спине сундук с долгами. Только одно "но"... А на фига мне эта "фамильность", вообще, сдалась?!
   - С ней жить проще, - широко ухмыльнувшись, развёл руками князь. Вот только мне почему-то в такое объяснение не поверилось. Мнительный слишком, должно быть...
   - А если честно?
   - А если честно, - внезапно посуровев, ответил князь, - то не будь ты моим протеже, уже давно топтал бы плац в составе первой роты Каменградского Резервного полка, под командованием штаб-капитана Свиридова. И никаких тебе "Вечерних лавок", артефактов и ментальных конструктов. Устав-подъём-отбой. Так-то, Ерофеюшка.
   - Так, несовершеннолетний же, - вякнул я, на что Старицкий только фыркнул.
   - Кадеты бывают разных возрастов, знаешь ли, - ответил он. - Оформили бы задним числом в какой-нибудь из военных лицеев и отправили в Каменград "на стажировку". А уж оттуда ты только в отставку и выбрался бы. Теперь понял?
   - Так точно, - со вздохом выдал я.
   - Вот чудак-человек! - покачал головой князь. - Радоваться надо, что его от вечной службы избавили, а он тут нытика-унытика изображает. Ладно, лекцию о безголовости я тебе прочёл, ликбез о сословиях тоже... Теперь можно и ужинать идти.
   - А дуэль? - встрепенулся я.
   - А что дуэль? - изобразил непонимание князь.
   - Ну, вдруг Свиридов вызовет меня на поединок?
   - Вызовет - размотаешь его как ту тварь у пруда, и закроешь вопрос, - отмахнулся Старицкий, но, уже поднявшись из-за стола, на миг замер на месте. - Только до смерти его не убей. Гордей Болеславич мне ещё пригодится.
   - А если он меня? - буркнул я.
   - А тебя-то за что?! - деланно изумился князь, оборачиваясь на полпути к выходу из кабинета. Но тут же посерьёзнел. - По правилам, вызываемая сторона имеет право выдвигать условия проведения поединка. Место, время, оружие. Если с таким гандикапом ты не сможешь обыграть Гордея, я буду разочарован. Весьма разочарован, Ерофей.
   Виталий Родионович резко развернулся и вновь направился к выходу, чуть ли не печатая шаг. Пришлось его догонять.
   - Понял, - пробормотал я на ходу. Чёрт, забыл совсем, что Старицкий знает практически всё о моей здешней жизни и приключениях.
   - Да, Ерофей, я связался с полковником Дурново, ныне возглавляющим Каменградский Резервный. Его инструкторы сменят роту Свиридова уже на следующей неделе, - произнёс князь, вытаскивая на ходу свой зерком. - Раз уж со штабс-капитаном не получилось, будешь учиться у них. Занятия ежевечерние, с шести до десяти вечера. Проводиться будут на полигоне за Плотней. Адрес я тебе сейчас скину... и надеюсь, что с ними ты будешь вести себя учтивее, чем с людьми Гордея. Кстати, твою охрану никто не отменял, так что не вздумай повторить трюк с нападением на бойцов Свиридова. Они будут охранять тебя до самого отъезда, а потому передадут эту почётную обязанность своим сменщикам. Усёк?
   - Так точно, - кивнул я. А в следующую секунду, зерком подал сигнал о пришедшем сообщении. Глянув на присланный князем адрес полигона, я не сдержал возгласа.
   - Это ж мне через весь город пилить!
   - Деньги у тебя есть, покупай ту же "летягу", получай права и проблема исчерпана. А можешь обойтись тубой, она, мало того, что дешевле, так для неё никакие разрешения вовсе не нужны, - пожав плечами, проговорил Старицкий, открывая двери в столовую, и аккуратно подтолкнул меня в спину. На этом деловая часть встречи была завершена.
   В отличие от прошлого моего пребывания в имении Старицких, сегодня за столом было удивительно пусто. Собственно, компанию за ужином нам составила лишь супруга князя, да их внук Болх. И не следа спиногрызов! Хорошо...
   Поприветствовав княгиню, наградившую меня тёплой улыбкой и пожелав приятного аппетита присутствующим, я втянул носом исходящий от блюд аромат и... схлопотал острыми когтями по уху.
   - Четыре стейка, двухвостый, - клятвенно пообещал я материализовавшемуся у меня на плече коту, под заинтересованными взглядами хозяев дома. - Как только вернёмся, сразу приготовлю, и лично подам на твоей любимой тарелке.
   Ответом стал чуть недовольный мряв, но, спустя секунду, он стих, и кот, тихо промурчав что-то, что я интерпретировал как: "Помни, ты обещал!", исчез, будто его и не было. Договорились, значит. Осталось только объяснить происходящее внимательно наблюдающим за нами Болху и Ладе Старицким. Князь-то с двухвостым уже знаком.
  
   Люди полковника Дурново, присланные на замену Свиридову и его бойцам, оказались намного дружелюбнее как самого штабс-капитана, так и его подчинённых. Да, они тоже ходили за мной хвостом по городу, но при этом не выказывали и сотой доли того раздражения, что буквально клубилось вокруг их предшественников. И даже преграждая мне путь в тот или иной район, не демонстрировали ничего кроме скуки и время от времени пробивающегося беспокойства, поначалу весьма меня удивлявшего. Но уже после восьмого занятия на полигоне за Плотненским концом, я и сам стал сторониться некоторых мест в городе. Оказывается, имея некоторую подготовку, можно научиться чуять места возможных прорывов. И это совсем несложно, правда, моих умений пока хватало лишь на определение самого места истончения реальности, а вот бойцы Каменградского резервного, что натаскивали меня на полигоне, могли за несколько секунд определить даже примерное время предстоящего прорыва, уж не говоря о его мощности. В общем-то, как уверял поручик Жигайло, при достаточном опыте и сноровке, понимание этих нюансов приходит само собой, главное, не сачковать.
   А сачковать, означенный поручик мне не позволял. От четырёх до шести часов занятий на полигоне, каждый божий день, без выходных... Я только и делал, что осваивал премудрость "серых". Боёвка? Почти ничего нового мне не преподавали. Жигайло на первом занятии попросил продемонстрировать имеющиеся у меня "боевые" воздействия и, спустя полчаса, полюбовавшись на развороченную площадку полигона, довольно покивал. Мол, вполне достойный набор и при толковом применении, его будет вполне достаточно... чтоб удрать от стабилизированного малого Прорыва.
   - А от большого? - фыркнул я.
   - А от большого и вся моя рота не уйдёт, - огрызнулся поручик.
   Правда, применение известных конструктов в конкретных ситуациях, мы отрабатывали упорно. Вообще, большую часть времени, меня даже не учили, натаскивали. Развивали чутьё на прорывы и тварей. Вбивали различия потусторонних гостей, их повадки, гастрономические предпочтения, подчас, весьма мерзкие, надо заметить, и способы противодействия тварям. Где-то летальные, а где-то из разряда сказочных приёмчиков, вроде броска жмени зерна в догоняющую тварь. И всё это с практическими примерами... правда, в виде иллюзий, но легче от этого мне не становилось. Получить в лоб от настоящего гостя из-за грани или от прикрывшегося его иллюзией "серого" бойца, разница невеликая. Хотя, вру. Тварь норовит сразу на тот свет отправить, а боец тот, каждый день по кумполу лупит, да не по одному разу, и ведь не упокоишь его, коллеги такого финта не поймут. Вот и думай, что лучше...
   Впрочем, были и другие занятия, менее травматичные, но и после них голова порой трещала не хуже. А всё из-за того, что помимо прорывающихся из-за кромки тварей, в мире полно и собственной, местной, так сказать, нечисти, о которой, кстати говоря, до Уральского сдвига, почти и не слышно было, забыли о ней, лишь в сказках и упоминали. А вот как некоторые волхвы "форточку" в небытие приоткрыли, так и все эти мавки, русалки да домовые с лешими и попросыпались. И тут уже одним экзорцизмом или Дланью Перуна не отделаешься. С ними, по большей части, договариваться надо. А для этого, опять же, неплохо знать повадки, желания и... да, способы противодействия. Те самые, которые нелетальные. Нет, можно, конечно, заигравшегося лешака чем-нибудь огненным приголубить, но по словам всё того же поручика Жигайло, после убийства хозяина, лес его либо зачахнет, либо местом очередного прорыва обернётся, и хорошо ещё, если малого.
   - Помнится, один идиот со спеси да дури, грохнул лешего в Мещерском лесу. Дурака того казнили, конечно, да только от мести леса это не спасло, - протянул мой учитель, глядя куда-то в пространство, и умолк.
   - И что было? - устав ждать, спросил я.
   - Три роты Второго Волоколамского полегли, пока образовавшийся на том месте прорыв закрывали, - резко договорил хмурый поручик и... погнал меня на отработку боя с десятком упырей. На радость заскучавшим подчинённым, которые, тех самых упырей и изображали, под иллюзией, само собой.
   Утро, душ, завтрак, гимназия, обед, домашняя подготовка, полигон, ужин... утро. И так по кругу, день за днём. В круговерти дел я и не заметил, как осень окончательно уступила место зиме. Да что там, я о рождественских каникулах узнал только за день до того, как их объявили... четвёртого января, если быть точным. А когда явился на полигон, был ещё больше ошеломлён.
   - А где все? - Спросил я, оглядывая почти пустую раздевалку гимнастического зала, где ещё вчера весело гоготали два десятка бойцов-яговичей, предвкушающих очередную тренировку "пасынка Каменградского резервного полка".
   - А всё, Ерофей, - развёл руками единственный, оказавшийся в помещении ягович - поручик Жигайло, застёгивая огромный баул. - Занятия окончены. Дальше, ты уж как-нибудь сам.
   - Вот так вот и всё? - Недоумённо протянул я. - Всего же месяц прошёл!
   - Почему же? - Пожал плечами Вацлав Мечиславич. - Сорок дней, ровно. Мало? Но ты ж не в отряде занимался, а индивидуально, в таких случаях эффективность всегда выше. Да и от учёбы не отлынивал, работал на результат, а не номер отбывал, так что мы, фактически, за это время весь УПК прошли.
   - Это что такое? - Не понял я.
   - Ускоренный профильный курс для лиц допущенных к информации о прорывах... и для нижних чинов претендующих на перевод в "серые" полки, - пояснил Жигайло, вскидывая на плечо, глухо лязгнувшю каким-то железом сумку. - Шестьдесят часов лекций и сто сорок часов практических занятий. Кстати! Вот, держи, чуть не забыл отдать!
   Жигайло сунул мне в руку дата-карту. Серый невыразительный пластиковый прямоугольник с чёрной стекляшкой кристалла, вплавленного в верхнем левом углу, чёрный выдавленный номер в противоположном углу, и моё ФИО над ним. И что это такое?
   - Твой сертификат, - пояснил поручик, правильно расшифровав мой недоумённый взгляд. - К идентификатору привяжешь сам, не маленький, чай.
   - Сертификат, да? - Повертев карточку в руках, я сунул её в карман и уставился на Жигайло. - Полагаю, подтверждающий прохождение мною этого самого УПК, да?
   - Какой ты догадливый, - усмехнулся в усы поручик.
   - И на кой он мне нужен?
   - А я-то почём знаю? - Неподдельно удивился Вацлав Мечиславич. - Мне было приказно провести тебя через курс, я провёл. Итоговые оценки по результатам подготовки выставил. Велели передать сертификат, я передал. Остальное, не моё дело.
   - Замечательно, - пробормотал я. - На службу не иду, но сертификат имею. Что дальше? Меня в какой-нибудь полк, не спросясь, запишут?
   - Ну, в принципе, в некоторых случаях, покровитель может провернуть что-то подобное со своим протеже, но насколько мне известно, так поступают лишь в очень редких случаях, и только с согласия попечителей, - задумчиво погладив ус, протянул Жигайло. Совсем здорово... Я покосился на поручика, но тот только головой помотал. - Не-не-не, я об этих делах ничего не знаю и знать не хочу. И вообще, твои проблемы, решай сам. Только сертификат всё же привяжи, чтоб не нарушать отчётности.
   - Вот вы... - Я еле сдержался, чтоб не выматериться.
   - Да ладно тебе, Ерофей! Не накручивай себя, - махнул рукой Вацлав Мечиславич. - Обычно, подобный финт проворачивают, когда нужно быстро убрать нашкодившего протеже с глаз долой. А ты, вроде бы, ни в чём... компрометирующем пока замечен не был, а?
   - Не был, - согласно кивнул я, стараясь не вспоминать о Ростопчиных.
   - Вот и не переживай. И вообще, я бы на твоём месте радовался. Мало кто из гражданских может похвастаться таким вот сертификатом, а уж среди твоих ровесников таких и подавно нет. Так что, гордись. Есть чем, всё же, - произнёс поручик и, вскинув сумку на плечо, подтолкнул меня к выходу из раздевалки, но от подколки всё же не удержался. - Бывай, Ерофей. Надумаешь идти на службу, звони, составлю протекцию. Нам такие упёртые бойцы ой как нужны.
   - Нет уж, спасибо, - я покачал головой. - Я цирк люблю.
   - Э? - Жигайло даже на месте на миг замер. Обернулся. - Это ты к чему?
   - Ну... - мысленно чертыхнувшись, я всё же пояснил: - где-то слышал, будто тот, кто в армии служил, в цирке не смеётся. А зачем он тогда, вообще, нужен? Цирк, в смысле...
   - Да? - Поручик задумчиво потеребил ус и, неожиданно хохотнув, кивнул. - А ведь и верно. Хех, расскажу своим, они оценят. Удачи тебе, Хабаров.
   - И вам, Вацлав Мечиславич, - кивнул я в ответ и, проводив взглядом крепко сбитую фигуру яговича, вздохнув, отправился в противоположную сторону, к главному входу.
   Поёжившись под порывами холодного, дерущего щёки ветра, я уже привычно накинул на себя "погодный" щит и, подняв повыше воротник бушлата, поплёлся по заметаемому снегом тротуару, ныряя из одного круга жёлтого света в другой. Цепочка уличных фонарей оказалась неплохим путеводителем, куда надёжнее, нежели еле видимые в темноте абрисы домов, теряющиеся в круговерти разыгравшейся метели, так что уже через полчаса я стоял на знакомой остановке и ждал трамвая.
   Топать до дома пешком, по такой погоде, да через весь город, мне совсем не улыбалось. И не надо про погодный щит. От ветра и снега, он, конечно, защищает неплохо, а вот от холода, ни черта! Нужно другой конструкт лепить, а тот, зараза, со щитом конфликтует, и отладить их сочетание никак не получается. Уже неделю голову ломаю, и, вроде бы, кое-какие наметки появились, но до окончательного решения проблемы ещё далеко. Нет, можно было бы жахнуть нечто такое на Смысле замешанное, по-волхвовски, так сказать, но ведь это не панацея. Держать постоянно такую конструкцию... лениво, а иначе приёмы старой школы не работают. Это не классические ментальные конструкты, действующие по принципу "включил и забыл", стоит на миг ослабить контроль, и техника слетит. Так что, я уж лучше отработаю обычный конструкт, привяжу его к какой-нибудь безделушке, и буду в своей лавке продавать. Хольмградцы оценят.
   От размышлений меня отвлёк чуть приглушённый метелью, но от этого не менее весёлый трезвон катящегося по рельсам трамвая. Блеснув леденцовым оранжевым светом в стеклах, небольшой старомодный "одноглазый" вагончик замер перед остановкой и я, не теряя времени, устремился к двери.
   Мерное покачивание полупустого вагона под стук колёс на стыках рельс, благостное тепло окутавшее тело... я едва не задремал, пока трамвай катил по заметаемому снегом городу. Но всё же "поймал" свою остановку и, соскочив с подножки, нырнул в украшенные гирляндами огней, ворота, ведущие в университетский городок. Здесь было необычно шумно и ярко. Обитель вагантов и их наставников вовсю готовилась к празднику. Хотя, подозреваю, что сами студенты больше радовались не грядущему Рождеству, а каникулам.
   Тряхнув головой, я прогнал накатившую ещё в трамвае сонную одурь и, оглядевшись по сторонам, решительно направился к зазывно сияющему светом в витринах, кафе. А что? Чем плясать вокруг плиты дома, лучше уж предаться мукам выбора блюд из меню. А в этом заведении, перечень яств весьма и весьма велик, да и вкус у них недурён, как я помню. Надеюсь только, второй визит в это кафе не закончится так же, как первый. Мне пока и одного двухвостого питомца хватает.
   Домой я вернулся сытый, довольный, а потому добрый. И кот не преминул воспользоваться такой оказией. Стоило мне скинуть верхнюю одежду и, умывшись, устроиться в гостиной с книгой и чаем, как этот вымогатель оказался у меня на коленях и... нет, не замурчал и даже не замяукал. Он завыл. Тихонько так, с надрывом. На жалость давить вздумал, негодяй.
   Я терпел. Минуту, другую, но потом всё же не выдержал. Котяра схлопотал небольшой электроразряд и, резко мявкнув, взмыл на шкаф, где и затаился, недовольно посверкивая глазами-фонарями в мою сторону. Но уже молча.
   - Уговорил, сейчас приготовлю, - кивнул я, спустя несколько минут тишины и, поднявшись с дивана, направился к холодильнику за очередным куском мяса для своего питомца. Ну да, вот такое вот воспитание. Если бы сразу побежал ему стейк жарить, то уже через пару дней, потусторонняя зверюга вообще всякий стыд потеряла бы. А так... огрёб котяра за нытьё, понял, что был не прав. Заткнулся - получил награду. Ну да, не Дуров я, и не Макаренко, как умею, так и воспитываю... вроде бы даже что-то получается.
   Вообще, с едой у двухвостого весьма своеобразные отношения. Как таковая, пища ему не нужна. Точнее, не нужна обычная еда. Как я с удивлением понял после обучения яговичей, иногда кот не просто становится нематериальным, он вообще ныряет в небытие, в ту самую нереальность, из которой когда-то явился, и возвращается оттуда сытый и довольный. Подозреваю, охотится на своих бывших "соотечественников". А вот материальная пища... что она есть, что её нет, двухвостому по фиг. Единственное исключение - еда, приготовленная моими руками, то есть, руками хозяина. Вот её, котяра готов есть всегда. Если моя эмпатия не врёт, то для него, такая пища - наслаждение. Ну и растёт он на ней, как на дрожжах, это да. Уже сейчас, этот "воротник" ощутимо давит мне на шею, если, конечно, не уходит в нематериальность. А ведь ещё месяц назад, я его веса на плечах вообще не ощущал. Раскабанел котяра, и вырос неплохо. Сейчас его за обычного кота уже никто не примет, размеры не те. До рыси, правда, пока не дотягивает, но камышового кота уже точно перещеголял, и останавливаться на этом явно не собирается. М-да...
   Утро... будильник молчит, двухвостый урчит, и никакой гимназии, никакого полигона. Каникулы! Кто бы мне сказал пару лет назад, что я буду радоваться такому, рассмеялся бы идиоту в лицо. А вот подишь ты. Валяюсь в постели и откровенно счастлив от того, что нынешняя гонка со временем наконец-то закончилась. Или, хотя бы, приостановлена. Впрочем, с командой Граца работать не в пример проще. По крайней мере, там никто не устраивает мне викторины: "Обмани тварь или получи по башке", не отправляет на марш-броски на десяток-другой километров... с препятствиями, и не пытается выбить мозги, прикрываясь тренировкой и приобретением навыков противостояния потусторонним гостям.
   Поворочавшись ещё минут пять, вздохнул и, прислушавшись к требованиям проснувшегося организма, всё же поднялся с постели. Запущенный по привычке, контрастный душ моментально сбил сонную негу, так что ванную я покинул уже бодрый и готовый к утренней пробежке и тренировке, короткой по сравнению с занятиями на полигоне, но весьма активной.
   С улицы я вернулся, спустя добрый час, и тут же вновь устремился в душ. Двухвостый наблюдал за моими метаниями с нескрываемым скептицизмом, но пока терпел и голоса не подавал. Правда, судя по тому, что местом для наблюдения за хозяином, кот выбрал широкий подоконник со стоящей на нём личной миской, тишина в квартире ненадолго. Ещё минут пять, и двухвостый начнёт требовать еду в полный голос. Вот соседи порадуются-то, а уж как будет "счастлив" здешний домовик... С двухвостым, мелкий потусторонний чудик, прижившийся в преподавательском доме, не в ладах. Иными словами, боится домовой моего кота и от любого его мява шарахается, словно током ударенный.
   После быстрого, но сытного завтрака, я устроился с зеркомом на диване, двухвостый же, всколыхнув пространство, в очередной раз исчез за Кромкой. И чего он с набитым брюхом на охоту рванул, спрашивается? Эх... Я мотнул головой и погрузился в мир формул и ментальных конструктов. Работу над принципиальной схемой конструктов для проекта Багратова никто не отменял, и никакие каникулы не в счёт. Впрочем, для меня, возня с формулами и описаниями ментальных воздействий как раз и была самым настоящим отдыхом. После шумной гимназии, после пинков "серых", сидеть на удобном диване, в тишине и покое, с чашкой горячего ароматного чая, и спокойно, не торопясь и ни на что не отвлекаясь, решать математические ребусы... что может быть лучше?!
   Отсутствие связи и выключенный дверной звонок, вот что! Я и пары часов не проработал, как зерком взорвался громкой трелью.
   - Здравствуй, Ерофей, - голос Болха не отличался особой жизнерадостностью, скорее, это был тон человека, которого окончательно всё достало.
   - И тебе не болеть, княжич, - с недоумением в голосе откликнулся я. Ну, в самом деле, что ему от меня могло понадобиться в первый-то день каникул? - Чему обязан?
   - Лада Баженовна настояла, чтобы Виталий Родионович просил меня пригласить тебя в наше имение, завтра к ужину, - ровным, усталым тоном проговорил тот.
   - Долго учил эту конструкцию? - фыркнул я.
   - Ерофей, вот давай без издевательств, а? - вздохнул Болх. - Я уже третий час обзваниваю людей по переданному мне списку. Вот, до тебя только добрался.
   - Это ж, сколько гостей-то предполагается? - удивился я.
   - Гостей немного, но ведь, все люди не чужие, с каждым нужно поговорить... о разном, - отозвался княжич и вновь тяжко вздохнул. Очень тяжко. - У меня только на разговор с тёткой добрых полчаса ушло.
   - Ладно-ладно, всё понял, - усмехнулся я в ответ. - Я у тебя в списке не последний, а посему ты хотел бы получить подтверждение моего визита, и перейти к обзвону оставшихся, да?
   - Какой ты догадливый, - едко произнёс Болх.
   - Форма одежды? - поняв, что собеседник действительно не горит желанием болтать дальше, я перешёл на телеграфный стиль.
   - Без официоза. Это будет такой же ужин, на котором ты присутствовал пару месяцев назад. Все свои, - правильно поняв мой тон, уже куда веселее откликнулся Болх. - Я передам князю, что ты будешь.
   - А я мог отказаться? - пробормотал я.
   - А кто-то мог тебя заставить? - в тон произнёс княжич и, хохотнув, договорил: - до завтра, Ерофей!
   Вот же... гадство. С другой стороны, а с чего я должен был бы отказываться от поездки в гости к Старицким? Люди у них, как я помню, собираются весьма интересные, вон, хоть того же Бадри Автандиловича вспомнить, да и... повар у Виталия Родионовича хорош. Очень. А ещё будет возможность поговорить с князем о выданном мне сертификате. Вот ни за что не поверю, что его выдали без ведома моего покровителя. А если он в курсе, значит, должен знать и зачем это было сделано... если сам не был инициатором, в чём я почти не сомневаюсь, если честно.
   Вернуться к работе мне не удалось. Стоило только вновь открыть рабочее поле зеркома, как по квартире разнеслась трель дверного звонка.
   - Йоганн? - Вот уж кого не ожидал увидеть на пороге своего дома, так это старосту класса. - Ты как меня нашёл?
   - Полина Георгиевна твой адрес дала, - Вермеер прошёл в прихожую и, оглядевшись по сторонам, одобрительно кивнул, но тут же спохватился. - Доброго дня, Ерофей. Извини, что без предупреждения, но... у старост и каникулы не каникулы.
   - Что-то случилось в гимназии? - удивился я.
   - Нет-нет. Просто, получил задание от куратора, вот выполняю, - отмахнулся Йоганн. - А ты неплохо устроился. Не знал, что университет сдаёт жильё внаём посторонним.
   - Условие контракта, - пожав плечами, ответил я. - Проходи в комнату, попьём чаю, отогреешься, заодно расскажешь, каким ветром тебя занесло.
   - С удовольствием, на улице и впрямь холодно, словно мы не в Хольмграде, а в Архангельске, - улыбнулся одноклассник, скидывая пальто. Уточнять, что я имел в виду, Вермеер вежливо не стал, за что ему спасибо.
   Я извлёк из шкафа мягкие "домашние" туфли и подал их гостю. Йоганн удивился, но, не обмолвившись и словом, начал разуваться. Ну да, тапки здесь не в ходу. Хозяевам дома их заменяют такие вот "мокасины", хозяйки носят что-то вроде полусапожек на небольшом каблуке, а гости обычно не переобуваются вовсе. Честно говоря, я бы и не стал предлагать Йоганну домашние туфли, если бы не видел, что бедолага продрог от кончика носа до самых пяток. А в таком случае, согреть ноги - первое дело. Не принято? Да и чёрт с ним. Лучше уж так, чем свалиться с простудой.
   Пока я выставлял на стол чайные принадлежности и грел воду, Вермеер, устроившийся в полукресле у окна, с любопытством крутил по сторонам головой, рассматривая довольно скудную обстановку моей квартиры.
   - А ты не любитель захламлять дом, а? - Произнёс староста, с благодарным кивком принимая чашку с горячим, ароматным чаем, от души сдобренным смородиновым листом.
   - Не особо, - согласился я, но тут же добавил: - Но в данном случае, это всего лишь следствие моего недавнего переезда. Ещё не успел толком обрасти вещами.
   - Понятно, - Йоганн старался держать чашку так, словно он находится на официальном чаепитии в доме какой-нибудь чопорной матроны, хотя я прекрасно видел, что ему так и хочется обхватить горячую чашку руками. Лёгкий согревающий конструкт без проблем лёг на рукава его пиджака. Но заметил его Вермеер, лишь почувствовав распространяющееся по рукам тепло. - Ух ты... научишь?
   - Не проблема, - отозвался я, отхлебнув добрый глоток чая. - Как только расскажешь, что за дело привело тебя в первый же день каникул в мой дом.
   - Маскарад, - отозвался Йоганн.
   - Не понял, - я помотал головой. - Какой маскарад?
   - Гимназический Рождественский бал, - Вермеер произнёс три слова так, словно они всё объясняли.
   - А теперь, для альтернативно одарённых, - после небольшой паузы, вздохнул я. - Кто, что, куда, зачем?
   - О... - староста даже замер на миг, но почти тут же спохватился и, сделав длинный глоток, моментально ополовинивший его чашку, пустился в объяснения. - Я так понимаю, что новость о предстоящем Большом Рождественском бале, прошла мимо тебя точно так же, как и все остальные события в гимназии?
   - Очевидно, - медленно кивнул я, пытаясь сообразить, чего ж такого интересного я мог пропустить в своём увлечении проектом Багратова и занятостью на полигоне. - А что за события "прошли мимо меня"?
   - Многие, - со смешком ответил Вермеер. - Но о них можно будет поговорить и позже. А сначала, о бале.
   - Внимательно слушаю, - я подобрался, уже чувствуя, что ничего хорошего не услышу.
   - Замечательно, я рад, что наконец смог привлечь твоё внимание к делам гимназии. На занятиях и переменах тебе явно было не до того, - на полном серьёзе кивнул Йоганн. - Итак, для тех, кто слишком глубоко ушёл в себя, сообщаю: седьмого января в семь часов пополудни начинается Рождественский Бал. Изначально предполагалось, что он будет проводиться в приёмном зале нашей гимназии, но, вчера вечером в здании случился потоп, и исправлять его последствия, очевидно, будут до самого завершения каникул.
   - То есть, бала не будет, - заключил я, но по взгляду старосты понял, что рано обрадовался.
   - Попробуй ты заикнуться об этом в обществе наших замечательных барышень, и не прожил бы и трёх минут. За такое кощунство они и загрызть могут, - хохотнул Вермеер. - Нет, Ерофей. Бал - дело решённое, но поскольку провести его в нашей гимназии на этот раз не удастся, Мара Эйлика договорилась с директором третьей гимназии о том, что мы станем участниками бала, проводимого в их стенах. Проблема в следующем... традиции "софийцев" предусматривают не просто бал, а маскарад.
   - И? - не понял я.
   - Костюм, Ерофей, - со вздохом пояснил Йоганн. - На маскарад должно являться в костюме и маске, которые ещё нужно приготовить. Пошить, построить, заказать... называй как хочешь. Учитывая, что до бала осталось три дня, сам должен понимать, задачка та ещё. И нет, не пойти на бал ты не можешь. Дебют, есть дебют, а ты и так на год, как минимум, "опаздываешь". Заметь, это не мои слова, а Полины Георгиевны. Так что, если хочешь поспорить, пожалуйста, с ней, а не со мной. Я, лишь вестник.
   - За плохие новости, помнится, вестникам раньше головы рубили, - буркнул я, поняв, что отвертеться от этого события не удастся. То есть, можно, конечно упереться рогом и отказаться, но... да чего себе самому врать! Я ж ни разу на подобных мероприятиях не был! Вот и посмотрю насколько отличаются настоящие балы от тех эрзац-представлений, что устраивали "илитоиды" в том мире. А в том, что они должны отличаться, я даже не сомневаюсь.
   - Но-но! - Вермеер гордо вскинул подбородок. - Я староста, мне нельзя без головы! Куда я есть-то буду?!
   - Ладно, уговорил, - я махнул рукой и, чуть подумав, спросил: - Слушай, так ты, что, только из-за этого вот сообщения о предстоящем бале ко мне через весь город пробирался, по такой холодрыге? Позвонить, не судьба, нет?
   - Представляешь, не судьба, - развёл руками Йоганн. - А всё потому, что кто-то альтернативно одарённый, по его собственному выражению, не принимает звонков с неизвестных идентификаторов. "Белый список" должно быть включил. Не знаешь такого умника, Ерофей?
  
   Бал... маскарад... Интересно? Ещё как! Но есть проблема: у меня нет практически никакой информации о том, в какой форме проводятся подобные действа. Точнее, всё, что я знаю, укладывается в два урока этикета по теме: "Правила поведения присутствующих на общественно значимых мероприятиях". В том, что предстоящий бал к таковым относится, не сомневаюсь ни на секунду, не зря же в устах Вермеера его название буквально звучало с большой буквы. Каждое слово без исключения. Большой Рождественский Бал. Маскарад.
   И если бы это было единственной проблемой. Имеется ведь и другая: форма одежды. Не хотелось бы ловить на себе косые взгляды, только потому что пришёл на праздник в прокатном рубище пьяного аниматора. И что хуже всего, на решение обеих проблем у меня осталось всего два дня, не считая сегодняшнего. Вот интересно, а как будут выкручиваться мои однокашники?
   Впрочем, о чём это я? Если судить по тому же Йоганну, никаких проблем с костюмом у него нет, а значит, можно предположить, что и у остальных имеется что-то в загашнике. Всё-таки, если я правильно понимаю, балы-маскарады в Хольмграде, штука нередкая, и большинство моих одноклассников на этих мероприятиях уже успешно дебютировали, и даже вполне могут считаться "старичками". А учитывая, что сейчас, если верить урокам Полины Георгиевны, самый разгар зимнего бального "сезона", можно с почти стопроцентной уверенностью утверждать, что большинство любителей подобных увеселений, гардероб к нему давно подготовили. Один Хабаров не при делах.
   М-м... может, попробовать тряхнуть Ладу Баженовну? Вроде бы она отнеслась ко мне вполне благосклонно. А собственно, пуркуа бы и не па? В конце концов, что я теряю... Упаду в глазах княгини? Ну да, а то она не знает моей "здешней" биографии, и будет удивлена и обескуражена полным незнанием неким Ерофеем Хабаровым таких "общеизвестных" вещей! Ага, ведь клошары всея Руси тоже, как заскучают, так бал закатывают... с машкерадом, полонезом и огненными забавами.
   Кстати, о полонезах. Костюм - ладно, в конце концов, никто не мешает мне надеть болтающийся в шкафу фрак и нацепить полумаску. А с танцами-то что делать? Ну, собственно, сам полонез, который "шествие" на открытии бала, я как-нибудь осилю. Вальс ещё помню... с курсантских деньков. Как мы тогда матерились на это "бестолковое кружение", особенно после ОФП. И кто бы мог подумать, что сия наука мне в действительности когда-то пригодится, а?!
   Что ещё? Танго могу отжечь, если с партнёршей повезёт... и даже если не повезёт, сам "вывезу". Так не поймут же, азияты! И самбу-румбу тоже не поймут. Впрочем, из всей этой "латины", я и сам, кроме танго, разве что "ча-ча-ча" в два притопа три прихлопа изображу. Эх, сюда бы Испанца, вот кто во всех этих кадрилях с польками, как рыба в воде... был.
   Пальцы сами забегали по зеркому. Пять минут поисков, и я печально вздохнул.
   - Котяра, ты не знаешь, что такое эти "лансье", "франсез" и "котильон"?
   - Мр-ря? - вот не думал, что у двухвостого не только пасть, но и глаза безразмерные!
   - Сомневаюсь, что это съедобно, - я развёл руками. Глянул на список в зеркоме и ткнул пальцем в один из пунктов. - О, но вот это ты точно должен знать! Что за зверь такой: кадриль-монстр? Я серьёзно, здесь так и написано... и даже не однофамильцы, да? Жаль...
   Проводив взглядом надменно шествующего мимо двухвостого, всем своим видом демонстрирующего презрение к жалким двуногим, смеющим оскорблять его величество непотребными словами, я не сдержал второй вздох. М-да, придётся обращаться к Ладе Баженовне. Без её помощи, на балу мне придётся туго. Решено! Вот, сегодня после ужина в имении Старицких и поговорю с княгиней. Может она чего-нибудь да придумает. Хотя, что можно за такой срок придумать с теми же танцами, я в душе... кхм... не представляю.
   А вообще, странно всё это. Если я не забыл те два урока этикета, что касались подобных мероприятий, а я их не забыл, то Полина Георгиевна, рассказывая о традициях и обычаях царящих на балах, уверяла, что приглашения на такие увеселения рассылаются не менее чем за неделю, и то, это крайний срок. В идеале, приглашать на бал стоит за три недели, чтобы приглашённый имел возможность и время, чтобы определиться с собственными планами, и дать ответ. И, собственно, где? Где моё приглашение, я спрашиваю! На мелованной бумаге, с вензелями-трензелями... или трензеля это не сюда? Тьфу ты, пропасть!
   Ну, ладно, шутки в сторону. Допустим, я действительно пропустил мимо ушей официальное сообщение о грядущем событии. Немудрено, с моей-то загруженностью. Но, за три дня до события объявить о смене, так сказать, парадигмы? Ой, ребята, извините, но вместо обычного бала вас ждёт маскарад. Костюмы? Ну, уж как-нибудь выкрутитесь. Дебютант знает только большой и малый квадраты? Не беда, выкрутится. Ну не бред, а? И тем не менее, так есть. А значит, действительно, придётся выкручиваться.
   Но сначала, я сделаю себе новогодний подарок, пусть и чуть запоздалый, но хуже от этого он не станет. И плевать, что здешние жители не отмечают Новый год, это их проблемы. Я же могу и хочу себя порадовать... заодно, отвлекусь от текущих проблем.
   Найти нужный магазин в Хольмграде, не проблема. Здесь даже последняя торговая лавка имеет собственную страницу в сети. Обязано иметь. Хотя, помнится, в том же Ведерниковом юрте, к моему магазину никто таких требований не предъявлял, да и другие торговцы особенно не заморачивались по этому поводу. А вот в столице такой номер не пройдёт, здесь владелец обязан зарегистрировать информационную страницу своего магазина на городском портале. И на странице этой, помимо контактных данных, схемы проезда и книги отзывов, непременно должен быть хотя бы примерный перечень предлагаемых товаров, по которому любой посетитель может сделать выборку. Именно этой возможностью я и воспользовался. Следующий фильтр отмёл магазины расположенные слишком далеко... или в опасных для меня зонах. Не то, что бы в Хольмграде много таких "пятен" грозящих прорывами, но они всё же есть, и я стараюсь в них не лезть, хотя, при необходимости, вполне могу пройти через опасную зону, не потревожив её, и не спровоцировав очередной прорыв. Благо, поручик Жигайло научил меня не только чуять такие места, но и блокировать собственное ментальное поле, тем самым не давая ему резонировать с полем "пятна". Но если есть возможность обойти опасную зону, то зачем напрягаться?
   Оставшиеся после всех манипуляций магазины, я свёл в один список. К сожалению, ни один из них не предоставлял возможности удалённой покупки, зато я смог сравнить цены на нужный мне товар и, в результате, выбрал три недорогих магазина, расположенных достаточно близко от моей квартиры.
   Что за товар? Я решил последовать совету Старицкого, и обзавестись собственным средством передвижения. Но, поскольку ни автомобиль, ни летягу мне не продадут по возрасту, пришлось обратить свой взгляд на тубы - одноместные транспортные средства, чем-то напоминающие знакомые мне по прошлому миру гироскутеры, вроде "сегвэя". Только в отличие от тех же сегвэев, тубы снабжены не колёсами, а шарообразными нагнетателями, позволяющими этим машинкам весьма споро перемещаться на небольшой высоте. В Ведерниковом, как и в Ростове, я подобных агрегатов не видел, а вот в столице, они, оказывается, весьма распространены, особенно среди молодёжи. А всё потому, что управление тубой не требует специального разрешения, правда, есть у этого транспортного средства и свои минусы. Запрет выезда на дороги общего пользования в их числе. То есть, передвигаться на тубе можно лишь над тротуарами, соответственно, действует на них и ограничение скорости, призванное уменьшить количество столкновений с пешеходами. Двадцать километров в час, разрешённый максимум... при передвижении на высоте менее двух метров. Поэтому здешние любители скорости химичат с нагнетателями своих туб, после чего те заметно прибавляют в подъёмной силе, чем их владельцы и пользуются. "Выпрыгивают" метров на пять над тротуаром, затем выворачивают скорость на максимум и, медленно снижаясь, проносятся над головами пешеходов, преодолевая одним прыжком до километра. Потом следует ещё один прыжок, и ещё... кстати говоря, ни разу не видел, чтобы городовые или дорожники пытались задержать таких лихачей, то есть, подобный способ передвижения не запрещён, к моему великому удивлению.
   Впрочем, даже так разогнаться хотя бы до сотни километров в час не удастся. Тубы, как я успел выяснить, даже "доработанные" лихачами просто не способны развить скорость более шестидесяти километров в час. Ну а мне больше и не нужно. В принципе, мне и разрешённой "двадцатки" с головой хватит. Всё лучше, чем прыгать с трамвая на трамвай, делая по несколько пересадок, только для того, чтобы вовремя добраться до гимназии или до лаборатории Граца. А ведь и сами трамваи далеко не самый скоростной транспорт в городе. То есть, они сами редко разгоняются до скорости большей, чем разрешена тубам.
   Первый же магазин порадовал меня выбором и наличием сертифицированной мастерской, где можно не только отремонтировать сломавшуюся тубу, но и "похимичить" над её нагнетателями, вполне официально, между прочим. Чем я и воспользовался, сразу после покупки обновки. А вот снимать штангу с рулём, и переносить регулятор скорости с рукоятки на педаль, я отказался, хотя те же лихачи предпочитают именно такой вариант управления. Но мне-то до любителей скоростных полётов над чужими головами, ещё далеко. А потому, я предпочёл оставить штатный комплект управления. По крайней мере, до тех пор, пока не научусь ездить, как следует.
   Домой я вернулся верхом на обновке. Управление тубой, как и говорил приказчик в магазине, действительно, оказалось простым и интуитивно понятным. В принципе, оно мало чем отличалось от управления тем же сегвэем, кроме разве что регулятора скорости, использующегося вместо наклона вперёд-назад, да было чуть более "тугим" в плане реакции на изменения положения тела при поворотах. И да, что меня приятно удивило, так это наличие системы безопасности. Иными словами, грохнуться с этого агрегата просто нереально.
   Вдоволь накатавшись по двору и даже пару раз "прыгнув", я вернулся-таки домой и, глянув мимоходом на часы, выматерившись, бегом кинулся приводить себя в порядок и переодеваться перед отправкой в имение Старицких.
   Как и предупреждал Болх, сборище в загородном княжьем доме, мало отличалось от предыдущего раза. Да, было несколько неизвестных мне людей, но взявший надо мной своеобразную опеку, Болх почти сразу исправил это "недоразумение". А потом рядом со мной нарисовался Бадри Автандилович, и время пустопорожней болтовни ни о чём, ушло. От разговора на тему новых разработок, ведущихся в бюро Багратова на основе моих моделей и описаний, нас отвлёк только громкий голос дворецкого Сварта, пригласившего присутствующих к столу.
   На этот раз, ужин обошёлся без всяких представлений и особого интереса к моей персоне никто не проявлял, ну, за исключением всё того же Багратова, оказавшегося моим соседом по столу. Вот уж кто был доволен, как слон и неугомонен, как белка. За те полтора часа, что мы наслаждались творениями личного повара Старицких, Бадри Автандилович умудрился вытянуть из меня такое количество информации, что не знай я его чуть лучше, пожалуй, уверился бы в том, что Багратов никакой не делец, а самый натуральный следователь.
   Впрочем, была от этой беседы и некоторая польза. Так, мы договорились с Бадри Автандиловичем о продолжении нашего сотрудничества. Правда, пришлось отбиваться от попыток включить меня в штат его команды разработчиков, но я справился, оставшись "привлечённым специалистом", а после ужина еле-еле сбежал от громогласного грузина, под крыло хозяйки дома, к которой у меня, между прочим, было важное и срочное дело. И ведь не соврал даже!
   Лада Баженовна выслушала мои жалобы по поводу грядущего бала-маскарада с лёгкой улыбкой, а когда я закончил своё выступление, она лишь покачала головой.
   - По-моему, Ерофей, ты слишком преувеличиваешь размеры проблемы, - произнесла она.
   - Да неужто? - изумился я. - До маскарада всего два дня. А у меня даже костюма нет. Про танцы я вообще молчу!
   - Среди тех вещей, что мы подготовили к твоему приезду, помнится, был очень неплохой фрак, - пожала плечами Старицкая. - Ну а маску можно купить в любой лавке. И в чём здесь проблема?
   - Фрак? - я опешил. - Ну-у, так-то, да. Фрак у меня действительно есть. Но разве на маскарад...
   - А! - легко рассмеялась Лада Баженовна, - Поняла! У тебя такое же превратное понимание словосочетания "бал-маскарад", какое было и у моего мужа. То, что ты называешь маскарадом, на самом деле, является костюмированным балом. Вот на такие балы гости действительно обязаны приходить в необычных нарядах. Маскарад же требует только одного - маски, которая скроет лицо гостя, и тем самым уравняет его с другими приглашёнными. В остальном, одежда гостей должна соответствовать правилам обычного бала. Для мужчин, это чёрный фрак или фумёр, белая сорочка с запонками, белый же галстук-бабочка и белые перчатки. Для женщин и девушек... впрочем, тебе это не нужно, не так ли?
   - Это точно, - я облегчённо вздохнул. - Спасибо, Лада Баженовна. Вы сняли камень с моей души. Осталось только что-то придумать с танцами... я, признаться, кроме вальса, да и то, самого простого, ничего танцевать не умею.
   - Ох, Ерофей, неужели ты думаешь, в наш безумный век кого-то интересуют все эти котильоны и ласье? Балы уже давно не идут всю ночь напролёт, а потому ограничиваются лишь так называемой "большой четвёркой" танцев: полонез, кадриль, мазурка и вальс. Но кто сказал, что ты должен их все танцевать? Тем более, что эти танцы повторяются, как минимум, трижды... кроме полонеза, им лишь открывают бал. Но это несложный танец. Шествие, оно и есть шествие. С реакцией у тебя всё в порядке, как я слышала, так что с ним ты справишься легко. К тому же, как дебютант, ты будешь идти в последних парах, так что просто следи за впереди идущими и повторяй их движения. Открою тебе один секрет, большинство гостей следует этому правилу, отчего иногда случаются занятные курьёзы, но это зависит от юмора хозяев бала, ведущих полонез. А вот то, что ты умеешь танцевать вальс - замечательно. Помимо его самого, как обязательного танца, в программе бала обязательно будет русская кадриль вальсом. С мазуркой сложнее, я бы на твоём месте отказалась от участия в этом танце. Боюсь, ты просто не успеешь ей научиться. Вообще, я бы предложила тебе сегодня остаться у нас, с тем, чтобы завтра я могла показать тебе фигуры той же кадрили и, скажем, шаг полонеза. Заодно, посмотрю, как ты танцуешь вальс. Что скажешь?
   - Лада Баженовна вы меня спасаете, - я радостно улыбнулся хозяйке дома.
   - Ерунда, Ерофей! Сущая ерунда, - отмахнулась веером княгиня. - Ты слишком серьёзно относишься к этому балу. Будь проще, в конце концов, тебе предстоит не экзамен, а развлечение с танцами, праздничным угощением и... общением с красивыми девушками. Кстати, в гимназии тебе никто не глянулся?
   - Если я буду проще, то, боюсь, после бала, меня перестанут пускать в приличные дома, - хмыкнув, ответил я.
   - Не уходи от ответа, Ерофей, - деланно сурово нахмурилась Старицкая.
   - Да у меня времени не было, чтобы приглядываться к одноклассницам, - развёл я руками. - То занятия у поручика Жигайло, то работа над заказом Багратова. Да и учёба немало сил и времени отнимает. Некогда.
   - Понятно, - с ноткой язвительности протянула княгиня, но тут же улыбнулась. - Значит, этот бал случился как нельзя более вовремя. Отвлечёшься, наконец, от своих занятий, и приглядишься к девушкам. Слышишь, Ерофей? Приглядишься!
   - Вы меня никак женить надумали, Лада Баженовна? - изумился я.
   - А почему бы и нет? - пожала та плечами с самым спокойным видом. - Ты парень умный, сильный... видный. Да и не бедный, между прочим. Как такого не женить?
   - Не-не-не! - я замотал головой. - Рано мне. Не хочу.
   - Так ведь никто и не заставляет, - ласково улыбнулась Старицкая. - Пока.
   - И потом не надо, - отступая на шаг от княгини, ответил я.
   - Как скажешь, - согласилась она. Слишком быстро согласилась... - А к девушкам приглядись. Маски-то после завершения обязательной программы бала будут сняты, так что...
   Говорил же, слишком быстро!
   От Лады Баженовны я сбежал и до конца вечера проболтал с Болхом и... Остромировым, в последнее время как-то подзабывшим обо мне и не заглядывавшим в гости чуть ли не с того самого времени, как я схлестнулся с потусторонней тварью у Драгомировского пруда.
   Переплутов волхв оказался рад компании. Долго расспрашивал о моих занятиях, но старательно обходил стороной тему яговичей. Сам рассказал немало интересного о своей школе, хотя раньше особого рвения не выказывал. Да, вообще, старался обойти эту тему стороной, если уж честно. За исключением, может быть, той самой встречи перед боем с "ключником". Но это было скорее исключение из правил. А в конце беседы Остромиров обрадовал известием о том, что профессор Грац наконец закончил комплектовать лабораторию и уже вновь собрал свою команду. Так что, по окончании рождественских каникул, можно будет приступать к работам по Уральскому сдвигу. Обрадовал. Нет, действительно обрадовал. Всеслав Мекленович, несмотря на свою закрытость и показную холодность, всегда с удовольствием делится своими знаниями в области естествознания. А некоторые демонстрируемые им приёмы вызывают у меня настоящий восторг. Сложные воздействия, головоломные математические модели... Интересно же!
   В общем, можно сказать, что вечер удался. А на следующий день Лада Баженовна пригласила меня в большой зал имения, где, для начала, устроила настоящий экзамен. После получаса вальсирования по огромному залу, она всё же признала, что умений у меня достаточно, и... взялась за муштру. Обозвать иначе то, как она вдалбливала в меня шаг полонеза и фигуры кадрили, я не могу. Зато к ужину я уже был уверен, что не ударю в грязь лицом на балу. Полонез оказался действительно довольно простой штукой, а в кадрили вальсом, главное было не запутаться в движениях пар. От изучения мазурки действительно пришлось отказаться. Фигуры танца не сложны, но движения тела... почти балетные па. Ну его на фиг! Из меня балерун, как из соломы шашка! Все эти подпрыгивания с прихлопываниями и притопываниями, не-не-не, обойдусь! В конце концов, просто сбегу в сад при первых же звуках мазурки, сольюсь с растениями, и пусть попробуют найти.
   Я уже собирался отправляться домой, когда в гараж вошёл Болх. Окинув взглядом мою чёрную тубу, он неопределённо хмыкнул.
   - Надеюсь, ты не сделаешь глупость и не отправишься на бал верхом на этой штуке? - спросил он, легонько пнув кожух одного из нагнетателей.
   - Вообще-то, именно так я и планировал поступить, - признался я.
   - Ну ты... а! - Болх махнул рукой и, выудив из кармана куртки зерком, быстро набрал чей-то номер. - Слав, привет. Твой рыдван на ходу? Замечательно. А какие у тебя планы на завтрашний вечер? Так-так, вообще великолепно.
   - Что? - спросил я, заметив вопросительный взгляд Болха.
   - Двадцать рублей заплатишь?
   - За что? - не понял я.
   - За аренду приличной машины с водителем, - со вздохом объяснил Болх. Я подумал... и кивнул. А почему бы и нет?
   Мой собеседник довольно улыбнулся.
   - Да, Слав. Всё решили. Завтра в половину седьмого подъедешь на Рябушкина, девятнадцать, у второго подъезда тебя будет ждать Ерофей. Отвезёшь его на бал, а после заберёшь... ну, это уж сами договоритесь, - протараторил княжич и, попрощавшись с приятелем, отключил зерком.
   - А кто такой этот Слав? - поинтересовался я, несколько ошеломлённый скоростью Болха.
   - Хороший парень. Держит машину представительского класса специально для таких вот оказий, - пояснил Старицкий. - Подрабатывает он так. Я сам частенько пользовался его услугами.
   - А тебе-то это зачем? - я кивнул в сторону стоящего в глубине гаража "Консула".
   - Если бы всё было так просто, - покачал головой Болх. - На этом монстре мы ездим, только в компании с князем. Если же приглашение приходит лично мне, а не семье, то приходится изворачиваться. Да, собственно, большая часть моих знакомых так же поступает.
   - На фига такие сложности? - не понял я.
   - Принцип: "не заработал, не выёживайся", в действии, - усмехнулся княжич. - Так дед говорит.
   - И что? Все твои знакомые, без исключения, вынуждены вот так же "изворачиваться", когда возникает необходимость появиться на каком-то мероприятии? - удивился я.
   - Большая их часть, - кивнул Болх и, глянув на часы, заторопился. - Ладно, Ерофей! Тебе пора ехать, мне пора бежать... Расскажешь потом, как бал прошёл?
   - Почему бы и нет? - пожав плечами, согласился я. - Спасибо за помощь, Болх. Созвонимся!
   - Ага! - княжич махнул рукой и исчез за дверью. Что ж, он прав, мне тоже давно пора домой. Нагнетатели тихо засвистели, туба поднялась над землёй, и я, крутанув регулятор скорости, послал агрегат вперёд и вверх. Места здесь много, можно и "пыжки" как следует опробовать.
   Обещанная Болхом машина оказалась старинным, любовно восстановленным и очень ухоженным "Консулом"... третьим. То есть, этому авто больше ста лет! М-да, княжич знает толк в "изворачиваниях". Плавные обводы кузова, мягкая кожа и деревянные панели отделки, хром и чёрный "зеркальный" лак. Такого я не ожидал.
   - Ерофей? - выбравшийся из-за руля парень, затянутый в чёрный френч, вопросительно уставился на меня.
   - Он самый, а ты - Слав, да?
   - Так точно. Куда едем?
   - Софийская гимназия, - открыть заднюю дверь я не успел. Слав это сделал раньше. Ну... прям всё как у больших и важных. Дела-а... Впрочем, может так оно и должно быть?
   Вопреки своему названию, Софийская гимназия расположилась не у одноимённого собора, что, в принципе было бы затруднительно, учитывая, что храм находится на территории Детинца, а тот в свою очередь, является официальной резиденцией Государя. Гимназия оказалась чуть ли не в предместьях Загородского конца.
   Огромная территория, фактически, натуральный парк, окружающий корпуса гимназии, сиял иллюминацией, а по дорожкам катила целая череда авто, среди которых "Консул" Слава был не самым приметным образчиком. Глядя на этот караван, можно было подумать, что это не школьники "гуляют", а главы государств решили устроить небольшой междусобойчик.
  
   - Ну и куда ты так уставилась, подруга?
   - М? Нет-нет, я так... задумалась, - отозвалась девушка, отводя взгляд от подтянутой фигуры молодого человека, кружащего в вальсе её одноклассницу.
   - Ой, кого ты обманываешь, милая? - с еле заметной насмешкой, протянула её собеседница. - Признайся, понравился мальчик, а? Это же он тебя в полонезе вёл?
   - Рина, - вспыхнула девушка, но тут же сбавила тон, заговорив почти шёпотом, - с чего ты вообще взяла, что он мне понравился? Парень как парень, ничего особенного.
   - Да-да-да, - закивала та. - То-то ты всё глаз от него отвести не можешь. Ну же, признайся, не скрывай такие новости от лучшей подруги!
   - Ри-на, я прошу... пока, просто прошу. Забудь эту чушь! - резко отчеканила девушка. - Мне просто показалось, что я его знаю. Вот и всё.
   - Ты бука, - демонстративно надулась Рина. - Но ладно, вспомнишь - расскажешь. Мне он, кстати, глянулся. Нужно будет устроить с ним танец.
   - Мало тебе скандалов с нашими гимназистами, ты решила на другие школы обратить внимание? - закатив глаза, пробормотала девушка, и тут же схлопотала лёгкий удар веером по руке.
   - Извини, я нечаянно, - изобразив саму невинность, прощебетала Рина. - А ты Марка не видела? Думаю, он сможет устроить мне приглашение на танец от этого красавчика.
   - Нет, - фыркнула её собеседница, бросив короткий взгляд в сторону обсуждаемого молодого человека. Но там его не оказалось. Впрочем, не удивительно, учитывая, что вальс только что закончился и центр огромного зала уже опустел. Девушка заскользила взглядом по лицам и фигурам, пытаясь отыскать заинтересовавшего её молодого человека, и увлеклась настолько, что не услышала сдавленный писк Рины. А когда обернулась...
   - Сударыня, разрешите пригласить вас на танец? - тихий ровный голос отчего-то заставил сердце девушки быстро-быстро застучать. Воздух застрял в горле, и... резкий толчок острого локотка под ребро почти моментально привёл девушку в порядок. Она бросила благодарный взгляд на изображающую статую Рину.
   - Благодарю за приглашение, сударь, я... - и ещё один тычок локтя в то же ребро. Понятно. Лучше соглашаться, иначе подруга сожрёт с потрохами, - ...с удовольствием принимаю ваше приглашение.
   Две фигуры заскользили в танце по сияющему паркету огромного зала.
   - Ну, здравствуй, Света.
   - Здравствуй, Ерофей.
  
   Вот кого не ожидал встретить на балу, так это Светлану Багалей. За то время, что мы не виделись, она стала ещё красивее. Почти исчезла подростковая угловатость, фигурка округлилась в нужных местах, а в движениях прибавилось плавности. Из симпатичной девчонки выросла очаровательная девушка. А вот взгляд, взгляд остался прежним. Чуть отстраненный с редкими искорками любопытства, точно такой же, каким был во время нашей первой встречи в Ведерниковом юрте.
   Мы кружились в вальсе, я смотрел в глаза Светы, и мне было стыдно. Уже четвёртый месяц живу в Хольмграде, и ни разу даже не попытался связаться с ней. Был занят, да. Крутился как белка в колесе, да. Выматывался на занятиях яговичей так, что еле добирался до кровати, тоже да. Можно оправдываться как угодно, но обещание я не сдержал. Хорошо ещё, что о самой Свете не забыл за всеми своими делами, и даже узнал её под маской... да, есть чем гордиться, конечно. Эх, будь я на её месте, вместо согласия на танец, отвесил бы гаду хорошую такую пощёчину, может быть, даже приправленную ментальным ударом. Но это же Света...
   Третий танец, последний, допустимый для одной пары, если они не являются супругами или женихом и невестой, пролетел быстро. Та самая русская кадриль вальсом отзвучала и по залу пронёсся явно усиленный каким-то конструктом бой часов. Полночь, завершение официальной части бала-маскарада. Время снять маски и... немного подкрепиться. Довольно гомонящий и веселящийся народ потянулся к высоким двойным дверям, ведущим к анфиладе комнат с накрытыми столами. И мы с подругой не отстали. Света розовела под заинтересованными, любопытными взглядами своих однокашников, но вцепилась в мой локоть, словно утопающий в спасательный круг, и явно не собиралась исчезать в клубящейся вокруг толпе. Я же изо всех сил старался игнорировать потоки внимания со стороны моих одноклассников... и одноклассниц, то и дело бросающих в нашу сторону удивлённые взгляды.
   - Почему они все так на нас смотрят? - тихо спросила Света, когда мы устроились за одним из шестиместных столиков, выбрав тот, что расположился в двух шагах от дверей, ведущих на балкон.
   - Ты про своих, или про моих? - усмехнулся я, кивая Вермееру, уверенно продвигающемуся к нашему столу, под ручку с вечно невозмутимой Саари.
   - Про твоих, - ответила Света.
   - Ну, ты же помнишь, как я вёл я себя в нашей гимназии? - со вздохом ответил я. - Вот и нынешние мои одноклассники воспринимают меня так же. А тут такая красавица рядом. Естественно, что у людей возник вопрос: "и что она нашла в этом... сухаре и ботанике?" А вот почему твои одокашники так удивлены, это вопрос...
   - Примерно по той же причине, - с лёгким румянцем на щеках, ответила Света.
   На этом нашу беседу пришлось прервать, поскольку Йоганн с Ингрид наконец добрались до нашего стола. Пришлось вставать, представлять им Свету, а не успел я вновь устроиться за столом, как рядом оказалась та самая подружка, в компании которой я застал Багалей, когда подошёл, чтобы пригласить её на танец. И естественно, подошла она не одна, а в паре с молодым человеком... старше её, как минимум на год. И снова "танцы" со вскакиванием с места, представлением и обменом любезностями. Одноклассница Светы - Арина Вяхирева, которую сама подруга не именовала иначе как Рина, оказалась весьма смешливой особой с хорошим чувством юмора. Хотя некоторые её шуточки, порой были весьма откровенны, хотя и без пошлости. Занимательная особа. К тому же, как я заметил, Арина всерьёз опекает Свету, можно сказать, оберегает. И именно поэтому, устроила мне чуть ли не натуральный допрос, к которому с интересом прислушивался и наш староста. Да и в эмоциях Инги порой мелькали нотки интереса. А вот Лев Львович Ларин, молодой человек, под руку с которым к нам пожаловала Арина, явно был заинтересован лишь в самой Вяхиревой, и потому в разговоре участвовал постольку-поскольку, уделяя внимание лишь своей паре. Учитывая же знаки внимания, что оказывала ему Арина... кажется, кого-то ждёт весьма интересное продолжение бала. Что ж, удачи, парень.
   - И давно вы знакомы со Светой? - поинтересовалась Арина, едва отзвучал очередной тост, произнесённый одним из преподавателей софиской гимназии, что присутствовал в "нашей" комнате.
   - Почти полтора года учились в одном заведении, - ответил я, отставив в сторону бокал с лёгким и чересчур сладким на мой вкус, игристым. Впрочем, надеяться на то, что гимназистам к столу подадут что-то более... "взрослое", было бы глупо. Так что, после третьего обязательного тоста, я решил перейти на вовсе безалкогольные напитки. Благо, чего-чего, а соков и морсов на столах хватало.
   - В гимназии Святого Ильи, да? - показала свою осведомлённость Арина. - И, наверное, в одном классе?
   - В разных, - покачал я головой. - Я учился на втором году пятого цикла, а Света на втором четвёртого. Два года разницы.
   - Как интересно-о, - протянула Вяхирева, бросив короткий взгляд на своего спутника. Лев лишь понимающе улыбнулся.
   - А как вы познакомились?
   И ещё три сотни вопросов. Арина желала знать всё, и если бы не помощь Ингрид, изредка всё же умудрявшейся переключать на себя внимание Вяхиревой, и Йоганна, всё же умудрившегося втянуть в беседу Ларина, ужин можно было бы смело назвать допросом. Но, всё рано или поздно заканчивается, и к моменту подачи десерта, Арина, кажется, всё-таки выдохлась или убедилась, что я не представляю опасности для почти не участвовавшей в нашей беседе Светы, и успокоилась. А может, просто решила, что воздушный торт на тарелке перед ней, заслуживает больше внимания, чем уже основательно "распотрошённый" кавалер подруги. Как бы то ни было, расспросы были оставлены, а там и наши посиделки за столом подошли к концу.
   Неофициальная часть бала ознаменовалась исчезновением почти всей женской части гостей, да и парней стало значительно меньше. Но вскоре все исчезнувшие вернулись в зал, представ уже в совершенно ином виде. Никаких фраков и галстуков-бабочек, никаких корсетов и пышных юбок. Бальные костюмы сменились вполне современной, я бы даже сказал "клубной" одеждой, а некоторые гимназистки даже успели сменить макияж, ставший значительно более ярким и... агрессивным, что ли? Впрочем, эти перемены стали мне совершенно понятны, когда в зале вдруг погас свет, и темноту прорезали лучи софитов и лазерных установок. А уж грянувшие басы, спрятанных в нишах колонок, поставили точку. Дискотека...
   Дёргаться под музыку, я желанием совершенно не горел, да и вынырнувшая из круговерти народа вокруг, успевшая переодеться Света, судя по её настроению, тоже не особо желала оставаться в этом грохочущем басами электронно-музыкальном хаосе.
   - Ерофей, я, пожалуй, домой пойду, - проговорила девушка, отводя в сторону взгляд.
   - Я тебя провожу.
   Подхватить под руку и, забив на лепет о том, что, дескать, не надо, оставайся-развлекайся, потянуть к выходу в вестибюль, где Арина с Львом как раз облачаются в пальто. Короткий звонок по зеркому и, к нашему выходу из здания, у лестницы уже стоит знакомый "Консул", а рядом с ним, придерживая распахнутую дверь, с невозмутимой, каменной рожей застыл Слав. И ведь даже не намёка на насмешку в глазах. Каменная статуя, а не человек. Интересно, они со Свартом, дворецким Старицких, не родственники случаем?
   Подтолкнув замершую в нерешительности девушку к машине, я помог ей забраться в тёплый салон, отдал водителю наши пальто и нырнул следом. Мягко хлопнула дверь, а через пару секунд, из динамика встроенного в переборку между пассажирской частью салона и водителем, раздался голос Слава.
   - Куда едем?
   - Давай для начала просто покрутимся по городу. Устроим автомобильную прогулку по зимней ночной столице. А там посмотрим, - сообщил я, нажав клавишу селектора. Везти Свету сразу домой? Вот ещё!
   - Принял, - ответ Слава был лаконичен. Машина приподнялась над землёй и мягко двинулась вперёд.
   - Ты же не возражаешь, Свет? - запоздало поинтересовался я. - Из-за твоей говорливой подружки и моих одноклассников, мы так толком и не поговорили, а ведь я соскучился.
   - Не возражаю, - тихо произнесла девушка и, чуть помолчав, добавила: - я тоже.
   - Тоже, что? - улыбнулся я.
   - С-соскучилась, - чуть запнувшись, произнесла она, после чего глубоко вздохнула и, неожиданно крепко ухватившись за мою руку, подвинулась вплотную и опустила голову мне на плечо. - Ты даже не представляешь, Ерофей, как я соскучилась. Здесь... здесь всё чужое. Дома, люди. Особенно, люди. Даже мои одноклассники. Мне кажется, они даже думают иначе, не так как у нас в Ведерникове. И смотрят странно. Будто я какая-то неправильная.
   - Притесняют? - нахмурился я, вспоминая своих однокашников. Но, вроде бы там у нас всё ровно... или мне так кажется? Учитывая, мою отстранённость в делах гимназии и необщительность, я мог чего-то и не заметить. С другой стороны, на меня-то никто не наезжал, хотя уж кого-кого, а Ерофея Хабарова можно со стопроцентной точностью назвать белой вороной. А кого шпыняют чаще всего? Правильно, тех, кто отличается от большинства. А ведь не шпыняют.
   - Нет, не притесняют. Они вежливы, всегда ответят на вопрос, если спросить, но... первыми никогда не обращаются, не здороваются, и вообще, держатся на расстоянии... за исключением Рины, наверное. Она единственная, кто со мной общается неформально, - голос Светы был ровным. Тихий, спокойный, он создавал впечатление, что девушка уже давно приняла такое отношение со стороны одноклассников, вот только в эмоциях у неё творился настоящий кавардак. Это ж сколько времени она копила в себе чувства? Почему не поделилась с матерью?
   А вот сейчас прорвало. Светлана не плакала, не жаловалась, она просто рассказывала историю своего появления в Хольмграде, поступление в софийскую гимназию и то, как встретили её новые одноклассники. Попытки подружиться с ними, увенчавшиеся успехом лишь единожды. Да-да, та самая Арина Вяхирева, стала единственным человеком в Хольмграде, которого Света, пусть с натяжкой, но могла назвать своей подругой.
   - Они сразу отнеслись к тебе с холодком? - спросил я, когда девушка закончила короткий, но весьма печальный рассказ.
   - Не знаю. Поначалу, мне это казалось нормальным, - после некоторого раздумья, сообщила Света. - Новичков всегда встречают... с опаской, наверное. Присматриваются, оценивают. Но мне казалось, что этот этап быстро проходит. В гимназии святого Ильи, например, когда мы с мамой только переехали в Ведерников юрт, меня тоже не сразу приняли, но уже через месяц я стала почти своей. А здесь, такое впечатление, будто я только вчера впервые зашла в класс.
   - Понятно, - протянул я и, осторожно погладив девушку по плечу, договорил: - разберёмся, Светик. А если даже не сможем это исправить... у тебя теперь есть я. А у меня есть одноклассники. Пусть они тоже кое в чём снобы, но обижать тебя невниманием точно не будут.
   - Да... ты есть, - тихо, почти неслышно вздохнула Светлана. И от её тона меня продрало холодом до костей. Давно я не чувствовал себя таким мерзавцем. И как я только мог забыть своё обещание?!
   И какой сволочью я буду, если не признаю этого вслух и... хотя бы не попытаюсь выпросить прощения у этой девочки?!
   - Света, ты... ты прости меня, пожалуйста, - хрипло произнёс я и, поймав недоумённый взгляд подруги, нервно мотнул головой. - Ну, за то, что я не связался с тобой сразу, как только приехал в Хольмград. Я ведь с октября здесь живу. Понимаю, что это не оправдывает меня, но... я просто заработался. Помнишь, как Ведерниковом? Ничего вокруг не видел, не замечал... не помнил. Извини дурака, а?
   - Глупый, глупый Ерошка, - девушка погладила меня ладошкой по щеке, - ты же обещал навестить меня на зимних каникулах? Обещал. Мы встретились с тобой? Встретились. Остальное - ерунда.
   - И всё же, я должен был... - несколько ошарашенный такой нежностью, начал было я, но пальчики Светы, накрывшие мои губы, заставили замолчать вернее, чем кляп. Чёрт, она, наверное, святая!
   - Вот если бы ты пришёл на бал с кем-то, я бы расстроилась, - с лёгкой улыбкой, проговорила она.
   - И обиделась бы?
   - Очень, - шепнула она мне. Мягкие тёплые губы скользнули по мочке уха, мазнули по щеке... и я поспешил затемнить стекло, отделяющее нас от водителя. Незачем Славу отвлекаться от дороги!
   Хотелось бы мне сказать, что утром мы проснулись в моей квартире в преподавательском квартале, но нет. Пользоваться расслабленным состоянием Светы, наконец скинувшей с себя груз одиночества, я посчитал нечестным. А потому, в шестом часу утра, "Консул", всю ночь круживший по хольмградским улицам, остановился во дворе одного из доходных домов, расположившихся на улице Великой. Я накинул на плечи Светы её пальто и, проводив до двери в квартиру, почти сразу скатился вниз по лестнице. Минут через десять, точнее. Аккурат в тот момент, когда почуял за дверью приближающуюся к ней хозяйку квартиры. Не думаю, что Рогнеда Багалей будет рада увидеть на пороге своего дома молодого человека, целующего её дочь... в половину шестого утра.
   Проснулся в три часа пополудни, влюблённым, счастливым и довольным, как слон после купания. Честно говоря, не думал, что когда-нибудь ещё буду чувствовать что-то подобное, а вот подишь ты! Двухвостый смотрел как я ношусь по квартире, напевая под нос всякую чушь, и, кажется, был близок к тому, чтобы покрутить когтем у виска... если бы, конечно, вообще, знал о подобной возможности. Ну да, я и сам себе казался чуть сошедшим с ума. Честно говоря, "утром", то есть, едва поднявшись с кровати, я с большим трудом подавил в себе желание позвонить Светлане. Да и потом, что после тренировки, что во время завтрако-обеда, мне едва удавалось остановить тянущуюся к зеркому руку.
   Но в конце концов, я, всё же, не выдержал, и в семь вечера, наряженный и отутюженный, с цветами из зимнего сада Старицких и тортом из Елисеевского в руках, оказался перед входом в квартиру Багалей.
   - Доброго вечера, Рогнеда Владимировна, - поприветствовал я хозяйку, отворившую мне дверь. Та смерила меня долгим, изучающим взглядом и, едва заметно улыбнувшись, кивнула, отходя в сторону, и тем самым, пропуская меня в дом.
   - По имени, Ерофей. Мы же договаривались, помнишь? - произнесла она, нарочито громко. В глубине квартиры что-то явственно грохнуло, хлопнуло... и затихло. - Проходи в гостиную. Света присоединится к тебе через минуту.
   - Прошу прощения, Рогнеда. Это вам, - я кивнул и один из букетов, вместе с тортом тут же перекочевал в руки хозяйки квартиры. Та сверкнула глазами и спрятала усмешку в одуряюще пахнущем ворохе подаренных цветов.
   - Подхалим, - мурлыкнула женщина, на что я только развёл руками.
   - Не мог же я прийти в гости и обойти очаровательную хозяйку дома вниманием?! - улыбнулся я, но, почувствовав бесшумное приближение Светы, резко обернулся, и, поймав девушку в объятия, закончил: - за такое неуважение к её маме, Светлана на меня обиделась бы всерьёз, не так ли?
   - Умный подхалим, - протянула Рогнеда, глядя, как её дочь, кивнув, прячет лицо за "своим" букетом. Женщина покачала головой и договорила: - С цветами и тортом... страшная сила! В гостиную, голубки! Чай пить будем.
   К величайшему моему удивлению, никаких допросов старшая Багалей устраивать мне не стало. Ей хватило и короткого рассказа о моём житье-бытье. А ведь могла бы. Я до сих пор с дрожью вспоминаю день нашего с ней знакомства. Тогда, госпожа Багалей, с улыбочками, под чай с плюшками, вытянула из меня столько информации, мама не горюй! Офицер юстиции, следователь, то бишь, что тут ещё скажешь?
   В этот раз всё было проще. Я рассказал Рогнеде о своём переезде, естественно, умолчав о сопровождавших его событиях, и ограничившись замечанием о работе с Грацем, который и вытащил меня в Хольмград. Поведал об учёбе в первой гимназии и будущей работе, а после мне всё же удалось перевести стрелки на хозяев дома. Рогнеда Владимировна, правда, большей частью молчала, позволяя вести рассказ своей дочери. Сама же госпожа Багалей ограничивалась лишь уточняющими репликами, да короткими пояснениями. Но именно из них я узнал несколько весьма интересных вещей. Например, что гимназия, в которую поступила Светлана, почти на сто процентов состоит из отпрысков фамильных и дворян. Как потомственных, так и личных, но, в основном, из служилых родов. Что неудивительно, учитывая, что по званию и должности, сама Рогнеда Владимировна является личной дворянкой. А учитывая, что отец Светланы был потомственным дворянином... в общем, к моему удивлению, красивая девочка Света, никогда не знавшая роскоши, не стеснявшаяся в Ведерниковом юрте подрабатывать торговлей ментальными конструктами, оказывается, имеет право на герб. Весело...
   - Светик, а в нынешней шко... гимназии, ты наши конструкты продавала? - на минуту задумавшись, спросил я.
   - Да, - честно призналась та.
   - Понятно, - протянул я. Рогнеда нахмурилась. Хм, кажется, некоторая информация из жизни дочери прошла мимо неё...
   - К чему этот вопрос, Ерофей? - мягко поинтересовалась женщина. Я поймал чуть испуганный взгляд Светы и, поймав под столом её руку, осторожно её сжал.
   - Ерунда, просто уточняю кое-что... на будущее, так сказать.
   - Ну-ну, - не верит, точно не верит. Но хоть продолжать расспросы не стала, и то хлеб. Зато я, теперь, кажется, понимаю, в чём суть проблемы Светы в гимназии. Снобы, они такие... снобы!
   Но с этим мы будем разбираться позже, после каникул. А сейчас, у нас и другие дела найдутся. Торт съеден, чай выпит, можно и откланяться. А значит, Светлану в охапку, и бегом из этого гостеприимного дома. Да-да, до полуночи верну, Рогнеда Владимировна. Ну, может быть, чуть позже.
   И снова ночь, зима и прогулка. На этот раз, пешком. Я честно исполнил обещание, данное матери Светы, и вернул её домой всего лишь через четверть часа после полуночи, а потом буквально полетел домой на своей тубе, да так, что только ветер в ушах свистел. Удирал? Нет, мечтал о как можно более скором наступлении следующего дня. Р-романтика, чтоб её! Совсем крышу сорвала.
   Этим утром я чувствовал себя намного более адекватным, чем в предыдущие сутки. Нет, была и радость, и даже что-то от состояния счастливого идиота осталось, но мысли всё же пришли в порядок, и творить всякую дичь меня уже не тянуло. К вящей радости двухвостого... и моей собственной. Боюсь, если бы я встретил пожаловавшего в гости Остромирова, будучи в том же состоянии, что и вчера, его мнение обо мне, как о вменяемом молодом человеке, было бы изрядно поколеблено. А так, обошлось, и очередной урок волхва Переплутова пути, прошёл без эксцессов. Да что там, философия этой школы оказалась настолько мозговыворачивающей, что думать о чём-то другом, работая со Смыслами в её парадигме, было просто опасно. К чему может привести неточность или искажение смысла формируемого воздействия, Остромиров показал наглядно. Перекрученный, дрожащий как желе деревянный стол моментально отбил у меня все "лишние" мысли. И вернуть нормальное состояние предмету обстановки, между прочим, удалось не сразу. Причём, что показательно, даже не мне, а Вышате Любомиричу! Переплутов волхв потратил добрых полчаса, прежде чем стол вновь стал столом, и на него вновь можно было водрузить что-нибудь тяжелее салфетки. В общем, демонстрация удалась, что тут скажешь!
  
   - Значит, у нас появилась новая информация о Хабарове... это хорошо, - протянул Пересвет, но тут же вперил в старосту холодный колкий взгляд. - Мне только одно интересно, почему этот вопрос не мог подождать до первого заседания класса в гимназии?
   - Почему же... мог, - улыбнулась Ингрид, вот только в её улыбке, тепла было не больше, чем во взгляде Пересвета. - Но тогда, мы бы стали вторыми. Софийцы, видишь ли, тоже обладают этой информацией. А учитывая, что у нашего нелюдимого одноклассника, оказывается, имеется пассия, которая, как раз и учится в софийской гимназии... дальше объяснять?
   - И что это за информация? - поинтересовался один из близнецов Воличей, имена которых в классе давно уже никто не упоминал. А смысл? Если здесь присутствует Волич Мстислав, значит, где-то рядом и его брат Ярослав. Если что-то отчебучил Ярослав, значит, в действе участвовал и Мстислав. В общем, попытка звать их по именам, так же бессмысленна, как и попытка отличить одного брата от другого. На это только их родители способны.
   - Первое, и самое важное: наш одноклассник не просто изучает ментальное конструирование, он профессионально занимается созданием собственных воздействий... и уже год, как минимум, торгует ими. Причём, серьёзно. В Ведерниковом юрте, откуда он к нам пожаловал, у Ерофея, оказывается, даже была собственная лавка.
   - Он - подмастерье? - собравшиеся в гостиной дома Вермееров, гимназисты загудели так, что вопрос Мирославы чуть было не потонул в этом гуле.
   - Нет, у него ученический сертификат, - покачав головой, ответил Йоганн, а Ингрид, заметив, как скривились Умила со Снежаной, усмехнулась.
   - И договор о работе в лаборатории Хольмского университета.
   Вброс удался. Мало кто из присутствующих не понимал, что это значит. Почти гарантированное поступление в университет, работа на кафедре, а если очень повезёт, то и личный куратор на весь период обучения.
   - У кого? - выдохнул Пересвет.
   - Некто, Грац, - ответил Йоганн, отслеживая малейшее изменение мимики одноклассника. И не прогадал. Сын профессора того самого Хольмградского университета, Велимира Лобано-Лобановского изумлённо присвистнул, и, заметив выжидающие взгляды одноклассников, пояснил:
   - Профессор Грац, Всеслав Мекленович, доктор философии, до недавнего времени бывший адъюнкт-профессором, то есть, заместителем руководителя кафедры естествознания Хольмского университета. Ходят слухи, что недавно он получил собственную лабораторию, по крайней мере, должность заместителя он точно оставил, но в составе кафедры числится до сих пор. Чтоб вы понимали, вопрос выделения отдельной лаборатории находится в ведении даже не Учёного совета университета, а решается на уровне Совета попечителей, где председателем сейчас является его высочество наследник престола, лично. Кроме того, собственной лабораторией в университете на данный момент располагают лишь четыре академика, входящих в преподавательский состав. Остальные довольствуются лабораториями своих кафедр.
   - Однако, - протянула Мирослава. - И наш "сухарик" будет работать в этой самой лаборатории, да?
   -Подождите! - внезапно раздался голос Ольги. - Я вспомнила, где слышала фамилию Грац!
   - Кроме Хольмского университета? - спросил Йоганн.
   - Именно, - с нескрываемым торжеством, провозгласила девушка. - Меклен Францевич Грац, судя по имени, отец обсуждаемого нами профессора. Так?
   - Верно, - кивнул Пересвет. - Он тоже когда-то работал в университете...
   - На кафедре криминалистики, - перебила его Ольга. - А кроме того, был сотрудником Государевой канцелярии, скорее всего, заштатным.
   - Ты откуда знаешь?! - в один голос изумились Воличи.
   - Видела наградной лист деда, подписанный Его Величеством. Его прислали нам после снятия секретности и окончания срока хранения документа в Большом архиве. В том листе я видела фамилию профессора... и не только. Помимо прочего, в нём было указано, по представлению какого ведомства Меклен Францевич получил свою награду.
   - А за что, не написали? - спросила Мирослава.
   - Только в общих чертах, - пожала плечами Ольга. - Но это нормально. Лист-то, официально-публичный. В таких документах подобной информации не найти. Надо копаться в представлениях от ведомств, а до них не добраться, даже если секретность с самого наградного листа давно снята.
   - Оленька, милая, не тяни, пожалуйста, а? - поторопил её Пересвет. - Мы же от любопытства помрём.
   - Я тебя откачаю, дорогой, - растянула губы в улыбке Умила. - Дыхание рот в рот, меня учили, я умею.
   - Чур меня! У тебя слюна ядовитая! - отшатнулся Пересвет. - Я лучше сам воскресну!
   - Да прекратите вы! - хлопнула по подлокотнику кресла Снежана, и над поднятой ею ладонью вдруг вспыхнул внушительный огненный шар. - Оленька, говори. Больше они тебя не перебьют. Обещаю.
   - Спасибо, Снежана, - благодарно кивнула та и продолжила: - В общем, дед рассказывал, что этот самый Грац, как и добрая половина других награждённых, указанных в листе, были в команде одной крайне одиозной личности. Но самое интересное, что и сын того Граца, состоит в той же когорте. До сих пор.
   - Это что за личность такая? - не выдержав, прервал взятую Ольгой паузу, Пересвет.
   - Его сиятельство, князь Старицкий-Зееландский, Виталий Родионович, - почти промурлыкала девушка, насладившись тишиной, просто-таки напоенной нетерпеливым ожиданием.
   - С нами учится ученик волкодава Железной своры, - как-то тихо, даже индифферентно заключил Вермеер, откинувшись на спинку кресла. В комнате воцарилась тишина.
  
   Дни летели как листья по ветру. Каникулы остались позади, и к учёбе в гимназии и занятиям у Переплутова волхва добавилась работа в лаборатории Граца. Можно было бы пожаловаться на загруженность, но... я её не ощущал. Да, каждый мой день оказался расписан чуть ли не поминутно, но даже в этом плотном графике у меня оставалось время на встречи со Светой и работу по расширению ассортимента для новой лавки. Да я, даже место под неё успел присмотреть, и даже договорился о его аренде. Правда, на поиски и переговоры с потенциальным арендодателем пришлось убить все выходные января, зато к середине следующего месяца в моём распоряжении уже было полностью обставленное помещение, а в ладони лежала пачка счетов, разом ополовинившая все денежные запасы. Впрочем, по сравнению с тем хороводом, что вдруг начали водить вокруг меня одноклассники в гимназии, расходы на будущий магазин почти не повлияли на моё настроение.
   Ну как "вдруг"? Очевидно, началось это почти сразу после окончания каникул, но ввиду моего, скажем так, привычно-задумчивого состояния, заметил я этот факт лишь в начале февраля, когда обнаружил в ежедневнике своего зеркома почти два десятка приглашений в дома одноклассников. Хорошо хоть даты ни разу не совпадали. Вот только я долго не мог взять в толк, как меня угораздило согласиться на все эти приглашения.
   Наверное, мне должно быть стыдно за такую "внимательность", но... да чего себе-то врать?! Мне куда интереснее были уроки волхва и проблемы, обсуждавшиеся в лаборатории Граца, чем школьная возня и темы общения однокашников, от которых я, обычно, старался отделываться невразумительным мычанием и неопределёнными кивками... вот и докивался, называется. Иными словами, ментальные конструкты и Переплутова школа занимали почти всё моё внимание, за исключением того времени, что оно, внимание, то есть, было занято Светой, одним своим появлением сделавшей мою жизнь куда ярче и уютнее.
   Поначалу, только поняв, с каким нетерпением жду каждой нашей встречи с этой девушкой, я склонен был грешить на разыгравшиеся гормоны и классический юношеский крышеснос, что неудивительно: и возраст тела подходящий, и объект... м-да. За то относительно недолгое время, что мы не виделись, Света как-то умудрилась превратиться из стеснительного подростка, в очаровательную девушку. Юную, красивую, но... после нескольких наших встреч-свиданий, я осознал, что дело не во влюблённости. Точнее, не только в ней. Со Светланой было интересно. Поговорить, помолчать, гулять по улицам и сидеть в кафе, ходить по театрам и летать наперегонки на тубах. Но самое главное, у девушки явно прорезался интерес к ментальным воздействиям. Если в Ведерниковом юрте она интересовалась конструктами, что называется, постольку-поскольку, и забросила наши занятия, едва была пройдена гимназическая программа, то сейчас, о-о, сейчас всё было совсем иначе.
   Как рассказывала сама Света, в софийской гимназии она сошлась не только с Ариной Вяхиревой, но и с её матушкой, временно преподававшей их классу всё те же пресловутые "основы ментального конструирования". Вот эта уважаемая женщина, заметив, с какой лёгкостью новая ученица щёлкает новые для остального класса темы, погоняла Свету по программе и, поняв, что её интересует не столько сочинение новых конструктов, сколько применение ментальных воздействий на практике, исподволь приохотила мою девушку к целительству, в котором сама Эмма Вяхирева, как оказалось, имеет полное мастерство. То есть, не только обладает сертификатом мастера, но и ведёт собственную практику.
   Прежде о целительстве я слышал лишь от моей попечительницы Ружаны Баженовны и только в разрезе применения школы Макоши... ну и недолгий период пребывания в госпитале дал кое-какую информацию о классическом ментальном манипулировании в этой сфере. И всё! Не удивительно, что своими рассказами Света пробудила во мне недюжинный интерес к этой теме. Настолько, что я пообещал себе познакомиться с этим разделом естествознания поближе, как только будет закончена работа над проектом Старицкого и его компании. Раньше, к сожалению, не получится, часов в сутках не хватит.
   Кстати, о часах и сутках...
   - Светик, как ты отнесёшься к идее подзаработать? - поинтересовался я, достаточно громко, чтобы перекрыть тракторное урчание двухвостого, млеющего на коленях моей девушки. Котяра чуть дёрнул ухом, но, поняв, что вопрос адресован не ему, заурчал ещё громче. А вот Светлана, кажется, заметила мой завидующий взгляд, брошенный на потустороннего питомца, и, едва заметно улыбнувшись своей фирменной, отстранённой улыбкой, взъерошила мне волосы. Как же я понимаю двухвостого...
   - Эй-эй, не проваливайся, соня! - воскликнула она, прекратив гладить мою макушку. - Что за идея тебе пришла в голову, рассказывай!
   Пришлось открывать глаза.
   - Я всё же решил открыть в городе свою лавку, но у меня просто не хватит времени на работу в ней. Учёба, работа в лаборатории... сама понимаешь, - проговорил я.
   - Хочешь, чтобы я постояла за прилавком, пока тебя не будет, да? - протянула Света.
   - Ну да, - кивнул я в ответ. - Можно было бы нанять кого-нибудь из студентов, но мне почему-то эта идея не нравится. Не хочу полагаться на чужого человека, наверное так.
   - Приятно слышать, что ты не считаешь меня чужой, - улыбнулась она, и рассмеялась. - Но это был чересчур завуалированный комплимент, не находишь?
   - М-да, с комплиментами у меня как-то... не получается, - я виновато развёл руками. - Одноклассники говорят, что я "сухарик". Наверное, они в чём-то правы.
   Света потыкала меня пальцем в живот, отчего я неосознанно напряг мышцы пресса.
   - Они не правы, - всё с той же нездешней улыбкой, констатировала Света. - Сухари твёрдые, а ты упругий. И вообще, не уводи тему в сторону. Что там по поводу подработки? Ты вообще, уверен, что я смогу разобраться в этих твоих сказочных штуковинах и, самое главное, смогу объяснить их суть покупателям?
   - Абсолютно, - кивнул я. - Но если ты согласна поработать на меня, то прежде чем разбираться с ассортиментом лавки, нам нужно обговорить другие важные вещи. А именно: условия работы и жалованье.
   - Ера, мне не нужно жалованье, я и так буду рада тебе помочь, - она покачала головой.
   - Деньги - надо! - наставительно ответил я, но, заметив упрямый взгляд Светы, всё же решил объяснить: - пойми, помощь мне лично, это одно. Я всегда с благодарностью её от тебя приму. А вот зарабатывание денег на чужом бескорыстии, это уже совсем другое. Ты же не просто будешь стоять за прилавком, фактически, ты будешь работать вместо меня, пока я приобретаю знания, а это новые поделки и ментальные воздействия, которые я смогу продать и получить тем самым прямую выгоду... за твой счёт. Это нечестно. Я бы даже сказал, в чём-то подло. Ты тратишь своё личное время на то, за что я получу доход, поэтому, повторюсь: деньги - надо!
   - Поня-атно, - девушка в задумчивости наматывала на палец прядку сияющих белым золотом волос, а я поймал себя на мысли, что не могу отвести от неё взгляда. Нежный овал лица и высокие скулы, чуть вздёрнутый носик и бледно-розовые, не тронутые помадой губы, широко раскрытые серые глаза и взгляд, устремлённый в какие-то неведомые дали. За прошедший месяц, этот вид задумавшейся девушки уже должен был бы стать привычным, но... чёрт, век бы любовался!
   - Света? - я коснулся её плеча, а двухвостый боднул лобастой башкой ладонь подруги, забывшей, что его надо гладить.
   - Я согласна, Ер, - тряхнув головой, она всё же вернулась в нашу компанию. - Только, пусть это будет не твёрдый оклад, а процент от проданных... изделий, так правильно говорить, да? Скажем, пять процентов?
   - Никаких возражений, насчёт процентов, а вот их размер я бы предложил обсудить после первой недели работы, когда станет ясен примерный доход от лавки, согласна? - я довольно улыбнулся, когда Света, после недолгого раздумья уверенно кивнула. Замечательно, я думал, это будет сложнее. - Тогда, обсудим время работы... и твою униформу.
   - Уни... что? - в огромных глазах Светы было столько неподдельного удивления.
   - Униформу, - подтвердил я, но, заметив, как она начала хмуриться... хм, я что-то не то сказал?
   - Тогда, у меня будет ещё одно условие, - неожиданно резко заявила Света.
   - Внимательно слушаю, - кивнул я, всё ещё не понимая причины столь разительной перемены в эмоциях моей девушки.
   - В рабочее время, никаких вольностей!
   - Эм-м, не понял, - честно признался я.
   - Никаких объятий, поцелуев и... вообще, приставаний, - чуть покраснев, объяснила Света. Я чуть подвис, но через несколько секунд пришёл в себя и, чуть подумав, кивнул.
   - Принимается. В лавке - мы только сотрудники и не более, - проговорил я и не сдержал улыбки. - Но ты же понимаешь, что как только мы окажемся вне её, я отыграюсь?
   - Понимаю, - розовея уже не только щеками, но и кончиками ушей, произнесла Света, но, заметив мой взгляд, тут же выставила перед собой ладошки. - И никаких авансов... кобель!
   Раскусила. Неужели я настолько предсказуем?
   - Совсем-совсем?
   М-да, с просящим взглядом мне явно придётся ещё потренироваться. Вон, даже двухвостый не поверил. Сволочь фыркающая. Мог бы и поддержать хозяина!
   - Сначала, обсудим условия моей работы, - отчеканила Света, покачав у меня перед носом указательным пальцем. Что ж, она права. Дело есть дело, а романтику с обниманиями и поцелуями, можно и отложить. Но всё-таки, что не так с униформой-то?!
   - Добро, - проговорил я, подтягивая к себе лежащий на столе зерком. Уроки Остромирова не прошли даром, и телекинез, с которым у меня раньше было немало проблем в вопросе дозирования сил, сработал точно как надо.
   Открыв ежедневник, я повернул зеркало так, чтобы Свете было видно моё расписание.
   - Вот смотри, и у тебя и у меня, занятия в гимназии обычно заканчиваются около двух часов дня, край - половина третьего, так? - я бросил короткий взгляд на Свету и она согласно кивнула. - Значит, лавка будет открываться... скажем, в четыре часа. Тебе хватит часа-полутора, чтобы перекусить и добраться до Псковской слободы?
   - Конечно, - ответила она и насмешливо улыбнулась. - Я ещё и переодеться успею. В униформу.
   - З-замечательно, - я вздохнул. Ладно, разберёмся. - Итак, лавка открывается в четыре и работает до восьми-девяти часов вечера. Понедельник и четверг у меня свободны от посещения лаборатории Граца, а занятия с Остромировым приходятся на утро субботы и воскресенья. Значит, в эти дни я без проблем могу поработать в лавке, тогда тебе достаются, соответственно, вторник, среда и пятница. Есть возражения?
   - Никаких, - отозвалась Света, и хотела было ещё что-то добавить, но я её перебил.
   - Вот и прекрасно. Значит, в эти дни я буду заезжать за тобой к закрытию лавки.
   - Зачем?
   - Доставка сотрудников моего предприятия домой, входит в рабочий контракт по умолчанию, - ухмыльнулся я. - А если серьёзно, то с этой работой у нас, увы, будет куда меньше времени, которое мы могли бы провести вместе. Мне это не нравится.
   - Тогда, может, стоит сделать хотя бы один выходной? - предложила Света. Я смущённо потёр затылок пятернёй. Не подумал, да.
   - Воскресенье? В смысле, в неделю? - предложил я.
   - Опять твои никонианские словечки, - покачав головой, заметила подруга. - Ладно. Но, может, лучше сделать выходной в пятницу?
   - Уже увиливаешь от работы? - улыбнулся я.
   - Готова взять на себя любой другой день, когда ты занят, - фыркнула Света.
   - Эй-эй, я же пошутил!
   - А я - нет! - припечатала она. - Суббота и неделя, наверняка, будут самыми прибыльными днями. Выходные же! В эти дни, вообще, лавку лучше открывать пораньше. Но тогда у тебя вообще не будет времени на нормальный отдых. Поэтому, предлагаю сделать выходной в пятницу. Посмотри, у тебя в расписании указано, что это библиотечный день. У нашего класса, кстати, тоже занятий по пятницам не бывает. Вот и получается, что этот день идеален в качестве выходного. Ну, придёшь в гимназию, отметишься у куратора, и гуляй до понедельника.
   - Согласен.
   М-да, а ведь Света права, я так привык сбегать по пятницам в лабораторию с самого утра, что уже не воспринимаю это как переработку. А ведь обязан туда являться только после обеда.
   - Вот и договорились. Кстати, насчёт другого дня, я действительно не шутила. Предлагаю отдать мне четверг, тогда ты сможешь перенести на него свои занятия в лаборатории, а пятница окажется совершенно свободной.
   - Антипятачок такой, - усмехнулся я. Света рассмеялась. Ну да, здесь тоже был Алан Александр Милн. - Ладно, ты права. Отдыхать тоже надо. Я договорюсь с Грацем.
   - Ера, а почему ты, вообще, вдруг решил снова открыть лавку? - поинтересовалась девушка.
   - Второй этап исследований подходит к концу, - ответил я. - Грац с Остромировым взяли такой темп работы, что по их утверждению, уже к концу марта мы закроем тему и в моём почти постоянном присутствии в лаборатории пропадёт всякий смысл. По крайней мере, до начала четвёртого этапа.
   - А он когда начнётся?
   - Где-то в августе-сентябре, - пожал я плечами. - Но это неточно. Зависит от того, как пройдут полевые испытания.
   - Извини, Ер, а тебе ничего не будет за то что ты вот так легко об этом рассказываешь? - чуть замявшись, спросила Света.
   - Не-а, - помотал я головой. - Любой желающий может взглянуть на распорядок работы лаборатории. А в информатории университета можно даже ознакомиться с текущими данными исследований. Общими, конечно, но там этих "общих"... диссертацию, конечно, не защитить, а вот написать дипломную работу по ним можно запросто.
   - Что, совсем кто угодно может прочесть? - изумилась она. - Я думала, у вас там всё засекречено.
   - Ага, попробуй засекретить что-то от кучи учёных и студентов, да под самым их носом, - рассмеялся я. - У нас в лаборатории, Грац своих сотрудников порой в толпе гостей отыскать не может. Собственно, во многом, именно поэтому, мы и заканчиваем работу быстрее, чем рассчитывали. Там же этих упёртых исследователей... до чёрта, в общем. Фанатик на фанатике сидит и энтузиастом погоняет! И каждый норовит помочь, поспорить, уточнить, проверить...
   - Это что же там за монстры такие, что даже тебя от их упоминания передёргивает?
   - Говорю же, натуральные фанатики, - вздохнул я. - Мне до них, как до Китая ра... задним ходом.
   - Мне сложно такое представить, - задумчиво проговорила Света, и тут же улыбнулась. - Но тебе я верю. Кстати! О заднем ходе, точнее, о способах передвижения! А как ты собираешься за мной "заезжать"? В смысле, на каком транспорте осуществляется доставка сотрудников к месту их проживания?
   - На тубе, конечно, - гордо ответил я. Подруга посмотрела на меня долгим-долгим взглядом.
   - Нет. Ты же этого не сделал, - почти утвердительно произнесла она, но, кажется, разглядев что-то в моих глазах, печально покачала головой. - Всё-таки, сделал. Ерофей, зачем?!
   - Потому что мог, - развёл я руками. - Потому что проверил выкладки самодельщиков и убедился в их толковсти. Потому что не нашёл в законодательстве ни единого запрета или ограничения, ни на частную переделку туб, ни на полёты в городской черте. А ещё, потому что не хочу ждать год, чтобы получить возможность летать со своей девушкой в обнимку.
   - Я думала, ты шутил, - пробормотала Света. - Покажешь, что получилось?
   - Разумеется, - откликнулся я, и почти тут же увидел, как загорелись интересом глаза подруги. Да уж, кто бы мог подумать, что ей ТАК нравятся полёты-прыжки на тубах? Или всё-таки, просто полёты?
   Чтобы испытать изрядно переделанную мною тубу, нам пришлось выбраться из моей тёплой и уютной квартиры, и спуститься во двор. Здесь я подошёл небольшой подсобке, обычно используемой дворником для хранения инвентаря и, открыв её собственным ключом, выкатил на свет освещающих двор фонарей то, что ещё недавно было обычной тубой... точнее, двумя тубами.
   Света обошла вокруг получившегося у меня монстрика, собранного по найденным в сети чертежам, заглянула в технический отсек и, удивлённо приподняв бровь, оглянулась на меня.
   - Накопитель от "Четвёрки"? - спросила она.
   - Тяжеловат, да, - кивнул я. - Но ничего лучшего, я не нашёл. Зато дальность хода повысилась чуть ли не до пятисот километров.
   - Ага, а нагнетатели превратились в расходники, - подхватила Света.
   - Ну почему? Если я правильно рассчитал, то их должно хватить примерно полсотни тысяч километров. А мне больше и не надо. К тому времени, как они отработают свой ресурс, я уже обзаведусь летягой.
   - Дай прокатиться!
   Ну, чего-то в этом духе я и ожидал. А потому не стал отнекиваться и махнул рукой.
   - Только далеко не улетай и выше дома не поднимайся, - предупредил я девушку. Та, нетерпеливо кивнула и протянула руку за ключом. Да держи, держи. Вот же... любительница полётов!
   Получив желаемое, Света тут же устроилась на широком двойном седле тубы, чуть поёрзала и вставила карточку ключа в прорезь под рулём бывшей тубы. Тут же, едва засвистели нагнетатели, захваты мягко обняли её лодыжки, а за спиной девушки вырос хлыст ещё одного. Под удивлённым взглядом подруги, безуспешно пытающейся поднять машину в воздух, он лёг ей на плечи и зафиксировался с тихим щелчком. Вот, другое дело, теперь можно и взлетать.
   Туба рванула вверх, словно стартующая ракета и вечернюю тишину над преподавательским кварталом разорвал восторженный визг юной девушки. М-да, со скороподъёмностью я, кажется, всё-таки переборщил. Вот не думал, что со стороны это смотрится так... страшно. И даже захваты-фиксаторы, купленные и установленные на тубу по совету одного из "передельщиков", сейчас, когда я вижу как финтит в небе подруга, кажутся действительно очень нужной штукой.
   Содрать Свету с машинки мне удалось лишь спустя добрых полчаса. И ещё полчаса светящаяся от удовольствия девушка упрашивала меня позволить ей полетать вокруг квартала. Хорошо ещё, что я успел отобрать у неё ключ. Было полное ощущение, что если бы не невозможность завести тубу, Светлана улетела бы на ней даже без моего разрешения. Если я фанатик ментального конструирования, то моя девушка натуральный маньяк полётов. Точка.
   Уже в квартире, отпоив неугомонную девчонку чаем, я попытался было прочесть ей лекцию об осторожности, но... взглянул в пылающие восторгом глаза, и махнул рукой. Придётся делать вторую тубу, и ставить на неё ментальный конструкт-ограничитель высоты полёта. Обычный, в смысле, "железный", эта... эта выковыряет и выкинет. На фиг. И фиксаторы, фиксаторы нужно будет поставить от хорошей гоночной летяги! Вот только как быть со скоростью? Если уж она умудрилась из моей тубы в пикировании выжать не меньше сотни километров в час, то... Чёрт, страшно за неё!
   - Ера-а, - поставив чашку с недопитым чаем на стол, Света вдруг уселась мне на колени и, ласково погладив по растрепавшимся вихрам, неожиданно страстно поцеловала. - А ты ведь тоже считаешься работником лавки, да?
   - Ну-у, чисто технически... - протянул я, немного ошалев от такой смелости подруги. Обычно, она ведёт себя куда скромнее. Это на неё покатушки на тубе так повлияли, что ли?
   А в следующую секунду до меня дошло, но что-то сказать я не успел. Света заткнула мне рот очередным поцелуем. Отдышавшись, я умоляюще взглянул на разошедшуюся девушку, но та только глазами сверкнула.
   - Значит, тебя тоже нужно доставлять к месту проживания. И этим займусь я, - провозгласила она. Ну вот, я так и думал! С другой стороны... я же буду рядом, правильно? Значит, всегда смогу удержать её от излишних... выкрутасов.
   - Договорились, - кивнул я, чем вызвал у Светы очередной радостный визг, больше похожий на боевой клич индейцев, да такой, что от неё двухвостый шарахнулся, словно от звука церковного колокола. Во что я ввязался?!
   Часы пробили одиннадцать раз, и, пожалуй, впервые я не увидел в глазах Светы особой грусти от нашего скорого расставания. Ну да, домой-то я обещал доставить её на своей тубе. Так мало того, она выпросила у меня право вести машинку самой. Надеюсь, я об этом не пожалею.
   Удивительно... но я, и в самом деле, не пожалел. Да, пришлось пару раз напоминать Свете о скоростном режиме, и о слишком большой высоте полёта, но вскоре она приноровилась и перестала поднимать машину выше крыш домов. И слава богу, что ни один из её подъёмов выше указанной границы не был замечен дорожниками или полицией. Иначе, эта поездка могла бы стать для нас обоих последней. У меня бы конфисковали тубу, а Свету внесли бы в чёрный список, и прощай надежда получить водительские права. Навсегда. Сурово, но действенно, на самом деле.
   Как бы то ни было, до дома Багалей мы добрались без проблем и вовремя. У нас даже осталось четверть часа на тёплое прощание у дверей квартиры. Несколько раз я ощущал потоки знакомого внимания исходящие из-за тяжёлых дубовых створок, но и только. Рогнеда Владимировна - мудрая женщина. И добрая, да. Я бы ухажёру дочери за такие "руководства", руки-то пооборвал бы, а она... святой человек. Свя-той.
   Домой я возвращался не торопясь, с идиотской улыбкой, абсолютно дурной головой и... постоянно ёрзая в седле в попытках найти комфортное положение. После двух поездок на тубе, Света позволила мне куда больше, чем обычно, и распираемое гормонами тело влюблённого мальчишки отреагировало на это "больше" соответствующим образом. До звона в... ниже пояса, в общем.
  
   - Итак, юная барышня, не хотите рассказать своей матушке, чем это таким вы занимались сегодня с этим подозрительным молодым человеком? - прислонившись плечом к косяку распахнутой настежь двери в ванную, с явным ехидством поинтересовалась Рогнеда Багалей, наблюдая, как дочь забирается под горячий душ.
   - Ма-ам! - мгновенно завернувшись в подхваченное с полки полотенце, воскликнула Светлана. - Я же голая!
   - Милая, поверь, это не первый раз, когда я вижу тебя в таком виде, - с абсолютно невозмутимым видом произнесла женщина, не сводя взгляда с краснеющей дочери. И что-то ей подсказывало, что причиной смены цветовой гаммы, являлась вовсе не она. - Итак?
   - Давай, я приму душ, а потом мы поговорим, а? - почти жалобно попросила Светлана. Мать покачала головой, но, развернулась, и, скрыв таким образом улыбку, так и норовящую выползти на лицо, вышла из ванной, аккуратно прикрыв за собой дверь.
   Дочь не стала затягивать водные процедуры, и через полчаса выбралась на кухню, где Рогнеда уже приготовила чай. Засахаренные фрукты, варенье, мёд... и ни одной, даже самой маленькой плюшки. В любое другое время, Светлана бы печально вздохнула, но сегодня они с Ерофеем купили замечательный тортик, а потом была обкатка тубы и... и поездка домой, и... В общем, сладкого сегодня было более чем достаточно, так что девушка не расстроилась. Если бы ещё можно сделать хоть что-то с...
   Заметив, с каким вниманием за ней наблюдает мать, Света попыталась выкинуть из головы мысли о Ерофее и, усевшись за стол, с деланным энтузиазмом принялась рассказывать новости прошедшего дня.
   - Подработка, значит... - задумчиво проговорила Рогнеда, с еле скрываемой улыбкой посматривая на перевозбуждённую дочку. - Какой... ушлый мальчик. Впрочем, твоя идея с процентами от торговли, должно быть, была удачной. Срезала его.
   - Он был рад, только предложил определить точный процент через пару недель работы лавки, - заступилась за своего молодого человека Света. - И вообще, он предложил очень хорошие условия работы! Три дня в неделю, по пять часов. И он ещё будет доставлять меня домой по окончании каждого рабочего дня, вот!
   - И всё? - усмехнулась Рогнеда, желая поддразнить дочку. Та неожиданно покраснела. - О! Кажется, ты что-то упустила, а?
   - У-унифма, - пробулькала Света, глядя куда-то в сторону. Старшая Багалей неверяще тряхнула головой.
   - Униформа? - переспросила она и неожиданно рассмеялась. - Не думала, что вы уже дошли до ролевых игр! А ведь я предостерегала!
  
   Полёт на тубе со снятыми ограничителями высоты, совсем не похож на обычные покатушки в метре от земли. Там, внизу, полёта не чувствуешь совершенно, и машинка ведёт себя скорее, как обычный мотороллер или тот же гироскутер, да, собственно, и при прыжках "лягушкой", управление остаётся таким же. Но стоит отключить ограничитель и подняться выше трёх метров над землёй, как туба начинает вести себя совершенно иначе. Вместе с ограничителем отключается и ментальный конструкт, отвечающий за точность управления и "виртуальное" сцепление с дорогой. Он её просто теряет, и вот тогда начинается настоящий полёт, от которого с таким восторгом визжит Света. Да и мне, признаться, летать по-настоящему нравится куда больше, чем медленно и вальяжно плестись в полуметре над тротуаром. М-да, а ведь ещё недавно я считал, что мне хватит и такого вот, "законопослушного" способа передвижения.
   Я резко подал руль вперёд, и туба послушно скользнула вниз, ныряя под низкий свод моста. Свистнул в ушах поток встречного ветра, а в лицо ударила снежная пыль. Пролетев под мостом, я вновь поднял машинку повыше и, поморщившись от резанувшего кожу холода, в очередной раз пообещал себе в ближайшее время поставить на тубу ветровое стекло, или хотя бы придумать подходящий ментальный конструкт. Уже ставший привычным, "зонтик" во время полёта сносит в считанные секунды. Не рассчитан он на такие нагрузки.
   От размышлений о ментальных конструктах, по ассоциации, мысли скользнули к обучению у Остромирова. В последнее время, волхв словно с цепи сорвался, взяв совершенно сумасшедший темп учёбы. А ещё его шуточки... раньше они были добрее, что ли? Теперь же, Вышата Любомирич только что ядом не брызгал, причём поводом для очередного потока саркастичных, а порой и откровенно злых шуточек, могло послужить что угодно. От совершенно неудовлетворительной, с точки зрения волхва, скорости усвоения мною новой информации, до шума за окном, мешающего его лекциям. Единственный человек, что легко переносил язвительность Остромирова, по-моему, был Грац. А вот подчинённые профессора уже начали прятаться от волхва, почти на полном серьёзе. Мне же попросту некуда было деваться, пришлось терпеть. Но оно того стоило! На умениях преподавателя, настроение Вышаты Любомирича никак не отражалось, так что, знакомство с его школой шло полным ходом. И это было очень интересно, как пел один бывший врач "скорой помощи" в моём прошлом мире. Такого количества новых смысловых воздействий за ничтожный срок, я не получал даже когда за моё обучение брались оба Бийских разом. Попечители, вообще, старались давать материал, словно исподволь. Остромиров же вбивал знания, будто сваи заколачивал. Быстро, точно и наверняка. Так, что хрен выковыряешь. Хотя, конечно, методы могли бы быть и помягче. Оказаться с голой задницей в десятке километров от тёплой квартиры, на заснеженной опушке какого-то леса, удовольствие ниже среднего. И даже тот факт, что благодаря этому приёму учителя, я за каких-то несчастных три часа навострился бегать "лесными тропами", не особо грел душу. Да чёрт с ним! Тогда, даже замечание Остромирова о том, что мне удалось почти вдвое перекрыть рекорд скорости обучения этому навыку, оставило равнодушным. Куда больше в тот момент меня интересовал горячий душ и не менее горячий чай. А всё потому, что ни один из известных мне обогревающих ментальных конструктов классической школы, на этих чёртовых тропах, как оказалось, просто не работал, как будто я не пешком шёл, а на тубе мчался! А на улице, между прочим, отнюдь не лето, и даже не весна... Точнее, календарь-то утверждал, что на дворе уже третий день как царит март, но это совсем не мешало завывать метели, а уличному градуснику указывать температуру в двадцать градусов ниже нуля.
   Выбросив из головы мысли об учителе и его методах обучения, я заложил крутой вираж перед воротами софийской гимназии и повёл тубу вниз, а оказавшись у самой земли, сбросил скорость, и машинка вальяжно поплыла в полуметре над тротуаром. Припарковав тубу во дворе гимназии, я огляделся по сторонам, но, не заметив наплыва валящих с занятий учеников, бросил взгляд на часы. Кажется, я прилетел раньше, чем следовало, до окончания уроков ещё добрых полчаса.
   Чуть подумав, я накинул на себя и тубу сферу "утепляющего" конструкта, и, вооружившись зеркомом, погрузился в вычисления подходящего воздействия для защиты от ветра, которое можно было бы присобачить к моему транспортному средству.
   Как всегда, работа увлекла. Так что в себя я пришёл, только ощутив, как зерком выскальзывает из рук. Попытался было его удержать и, только когда понял, кто именно решил лишить меня собственности, опомнился. Обняв покусившуюся на стекляшку Свету, я получил в ответ обжигающе горячий поцелуй и, под задорный свист гимназистов усадив девушку на пассажирское сиденье тубы, погнал машину прочь со двора. Взмыв в небо, я разогнал тубу до максимальной скорости, и мы понеслись по городу.
   Благодаря совещанию, на котором обязан был присутствовать Грац, сегодня у меня выдался свободный час, и я решил, что могу не только доставить подругу из гимназии домой, но и подвезти её до лавки. Такая себе премия лучшему сотруднику.
   - Потому что единственному? - уточнила прижимающаяся к моей спине девушка, когда я озвучил свои намерения.
   - Как это, "единственному"?! - возмутился в ответ. - А как же я?
   - А ты... ты хозяин лавки, то есть мой работодатель... и водитель, - рассмеялась Света. - А потому, не в счёт!
   - То, что я хозяин предприятия, не мешает быть его сотрудником. А водитель... на обратном пути поведёшь ты. Так что мы в равных условиях.
   - Не убедил, - отозвалась подруга и, спрятавшись за моей спиной от ударившего с Волхова снежного заряда, замолчала. Ну и ладно, пусть молчит. Не хватало ещё, чтобы она горло застудила. На таком ветру - плёвое дело! Нет, определённо, нужно что-то делать с ветрозащитой, иначе заболеем оба. И ладно, я, меня даже трёхчасовая прогулка по зимнему лесу не свалила, но Света! Если она вдруг свалится с простудой или ещё какой ангиной, меня же Рогнеда на сотню мелких ерошек порвёт, и всей сотне от дома откажет. И ведь будет права. Она и так к нашим полётам на тубе относится с опаской и недовольством. В общем, буду думать... и следить за тем, чтоб подруга как следует утеплялась перед каждой поездкой.
   От дома Багалей, до моего магазинчика всего пять минут лёту, и это явно разочаровывало Свету, просто обожающую поездки на модернизированной тубе. Но стоило ей оказаться в лавке, как от недовольства не оставалось и следа. Здесь подруга преображалась, так что за стойкой у кассы оказывалась уже совершенно другая Светлана. И мне нравилось наблюдать за этой метаморфозой. Вот в зал входит чуть замёрзшая, сожалеющая о недостаточно долгом полёте девушка. Оглядывается по сторонам, замечает новый конструкт на витрине или новую иллюзию, парящую в воздухе... Взгляд Светы наполняется любопытством, полёт на тубе забыт, и она крутится вокруг новой детали интерьера, засыпая меня сотней вопросов. Получив едва ли десяток ответов, она ныряет в подсобку, на ходу скидывая пальто или куртку, а через пару минут вновь появляется в зале, но уже в совершенно ином виде. И с абсолютно другим настроением, которое, по-моему, зависит от выбранного ею образа и костюма.
   Да, выбор "рабочей униформы", я, по недолгому размышлению, возложил на саму Свету, оставив за собой лишь оплату купленных вещей и работу над сопровождающими иллюзиями, вроде серебристого сияния, следующего за взмахом рукава или подола юбки или иллюзорных крыльев феи за спиной, с каждым взмахом рассыпающих вокруг не менее иллюзорную разноцветную пыльцу.
   Но не надо думать, что Света всегда играет что-то "ванильное". Есть в коллекции подруги и более "тёмные" образы, чем легкомысленная фея или добрая волшебница. Об одном жалею: от наряда вампирши она упорно отказывается... ну, может быть, когда-нибудь я её всё-таки уговорю. Эх!
   А вот тёмную эльфу, как я её себе представляю, подруга играет с превеликим удовольствием, порой вгоняя особо впечатлительных посетителей лавки в ступор. Ну да, на фоне расстилающихся ковровой дорожкой приказчиков в других лавках, грозная остроухая колдунья с ледяным взглядом, ласково поглаживающая живую брошь-паука, скрепляющую ворот мантии, и шипящая на покупателей не хуже змеи, производит неизгладимое впечатление. Впрочем, образ юной шаловливой ведьмы, то и дело отвлекающейся на кипящий котёл, реагирующий фейерверком на заброс очередного "аппетитного" ингридиента, тоже не оставляет посетителей равнодушными. А самое забавное, что я и сам не знаю, какой образ Света выберет для себя в следующий раз.
   Деньги? Мне совершенно не жаль тех сумм, что приходится тратить на её наряды. И не только потому, что мне нравится дарить любимой девушке подарки, хотя я этого и не отрицаю. Но, кроме того, каждый костюм, придуманный Светой, как показала практика, окупается за три-четыре дня. Да что говорить, если благодаря ей, нынешняя лавка за неделю работы приносит больше денег, чем прежняя давала за месяц!
   И дело здесь не только в более высоких столичных ценах. Возросло количество покупателей. Взрослые и дети, студенты и клерки... к нам даже фамильные заглядывают. Правда, именно этот факт вызывает у меня двоякие чувства, но это и понятно: опыт столкновения с людьми Ростопчиных сказывается. Как бы то ни было, торговля идёт и довольно бойко, и вот это уже исключительно положительный момент.
   Полюбовавшись на порхающую по залу девушку, на этот раз выбравшую образ огненного духа, отчего каждое её движение сопровождалось всполохами пламени, я помахал её рукой и вышел из лавки. Нечего отвлекать сотрудника от работы.
   Лаборатория Граца встретила меня уже привычным шумом и столпотворением. Два десятка философов и естествознатцев набились в не такое уж большое помещение, чтобы вволю поэкспериментировать с редким, а потому дорогим оборудованием, и, заодно, поговорить-поспорить на совершенно разные темы.
   Просквозив сквозь эту толпу, на ходу здороваясь и пожимая руки знакомым, я, наконец, смог пробиться к лаборантам профессора, скучковавшимся в прикрытой от остальной лаборатории, рабочей зоне, где они колдовали над каким-то прибором. Рыжий Свен и черноволосый Буривой, наряженные в чёрно-алые хламиды, именуемые ими лабораторными халатами, смотрелись рядом как один большой пожар. Дым и пламя. И настроение у них, кажется, было под стать нарядам.
   - Привет разоблачителям тайн вселенной! - я хлопнул рыжего гиганта по спине, отчего тот дёрнулся и чуть не взвыл.
   - Пятый! Мать его, это был уже пятый винт! Ерофей Котофеич! Тебя, что, не учили, что нельзя подкрадываться занятым делом людям?! - рявкнул Свен, тыча в меня крестовой отвёрткой. - Вот теперь, лезь в этот ящик и вытаскивай из него железку, что я, по твоей милости, уронил в его нутро!
   - Да не проблема, - пожав плечами, я направил поток внимания внутрь стальной коробки и, "нащупав" на дне забитого стеклянными платами ящика искомое, осторожно вытянул его телекинезом наружу. - Раз, два, три, четыре... всё. Оставшийся ищи там, где посеял. Больше здесь винтов нет.
   - Вот же ж! - покатав пальцем на ладони отданные ему винтики, Свен аккуратно положил их в какую-то плошку и зыркнул на еле сдерживающегося Буривоя. - Чего ржёшь? Можно подумать, ты сам догадался, как их оттуда выудить!
   - Минут десять назад, - всё же не сдержавшись, расхохотался Буривой. - Но ты был так сосредоточен, и так рычал, когда я пытался тебе об этом сказать, что... в общем, я решил тебе не мешать.
   - С-скотина! - рыкнул Свен, но почти тут же махнул рукой. Долго обижаться рыжий, кажется, попросту не умел. Оно и к лучшему. Что-что, а на выдумки потомок викингов горазд, правда, обдумывает он свои идеи довольно долго, зато до последней запятой. Так что, мне даже страшно подумать, что было бы, окажись Свен злопамятной сволочью.
   - Грац скоро придёт, и если не увидит спектроскоп в сборе, устроит головомойку, - для верности ткнув в полуразобранный прибор пальцем, проговорил Буривой. Рыжий, в ответ, смерил приятеля долгим взглядом, вздохнул и вернулся к работе.
   - И к чему такая спешка? - спросил я.
   - Через две недели выезжаем в поле на испытания, - пожав плечами, вроде как ответил черноволосый.
   - И? - не понял я.
   - А у нас ещё половина оборудования в таком вот... руинированном состоянии, - развёл руками Буривой, кивая всё на тот же несчастный прибор. - Вот проф и срывается. Ну, как он умеет. Тихо и занудно.
   - М-да, то-то я думаю, чего вдруг Вышата Любомирич такой нервный стал, - вздохнул я.
   - Волхв? Ну да, он больше всех панику наводит, - согласился Свен, не отрываясь от работы со спектрографом. - Достал уже, колобок ядовитый. Только и знает, что над душой стоять, да причитать в режиме: ничего не готово, ничего не успеваем...
   - А-а, мы все умрём! - со смешком поддержал приятеля Буривой, но тут же посерьёзнел. - Хорошо ещё, что он здесь не каждый день бывает. А то бы мы уже свихнулись.
   - Или прибили бы эту замшелую древность ко всем чертям, - поддакнул рыжий.
   - Последнее, вряд ли. Остромиров сам кого хочешь закопает, уж поверьте. Тот ещё кадр, - я покачал головой и, неожиданно для собеседников заключил: - А вообще, получается, вы мне должны, господа хорошие.
   - Это с чего вдруг?! - в унисон воскликнули лаборанты.
   - Так ведь, волхв здесь не каждый день обретается, верно?
   - Ну, - протянул Буривой.
   - А почему? - я перевёл взгляд на сверлящего меня мрачным взглядом Свена, но, не дождавшись от него ни звука, вынужден был сократить выступление. - А потому, что когда он не терзает вас, он достаёт меня!
   - Так тебе и надо! - заключили в один голос эти... эти мерзавцы, и отвернулись. Рыжий вновь принялся потрошить спектрограф, а Буривой уткнулся в один из рабочих журналов. Гады неблагодарные.
   Появление профессора вызвало в толпе учёных, собравшихся в лаборатории некоторое возмущение, и причины его стали понятны, когда Грац, усилив голос ментальным воздействием, повторил сказанное им при входе в помещение, но явно не всеми услышанное.
   - Господа, нас ждёт эксперимент. Всех не участвующих в нём, прошу на выход!
   Я, может быть, и хотел бы покинуть лабораторию, и вернуться в лавку, но увы... эксперимент, задуманный Грацем, без меня точно не обойдётся. Погладив двухвостого, вновь прикидывающегося меховым воротником на моей шее, я отошёл в сторонку от лаборантов и присел на освобождённый одним из гостей лаборатории, вращающийся табурет.
   - Подстрахуешь, кот?
   В ответ, мой потусторонний приятель тихо муркнул и зевнул во всю пасть, продемонстрировав окружающим внушительный частокол игольчатых клыков. Вот и славно. С двухвостым под боком... точнее, на шее, мне будет куда как спокойнее.
   - Ерофей, рад видеть, - сухо кивнул подошедший к нам Грац и ткнул пальцем в сторону запертой двери, ведущей в небольшое помещение - лабораторный стенд. - Вперёд, времени мало.
   Вздохнув, я поднялся с только что отвоёванного стула и поплёлся в свою "камеру". А как ещё назвать облицованное кафельной плиткой, холодное помещение два на два на два, в котором даже окошка нет? Камера и есть. Зато систем наблюдений и фиксации во всех возможных и невозможных диапазонах, хоть отбавляй.
   Тяжёлая стальная дверь захлопнулась за моей спиной, глухо грохнули кремальеры, и мы с двухвостым оказались в полной тишине. Ненадолго. Сейчас сидящие за стеной маньяки от естествознания спровоцируют здесь небольшой прорыв потустороннего, и если не смогут закрыть его техническими средствами, придётся действовать мне... в качестве аварийной заглушки. Затем меня сюда, собственно, и засунули. Закрыть прорыв, находясь за стеной, я не смогу, пробовали, так потом пришлось плазмой помещение "отмывать". А уж как был рад финотдел, выделяя деньги на новую облицовку камеры, у-у! Опасно? Ну, в принципе, да, немного. Но это всё же не обычный прорыв, его размеры не так велики, чтобы в помещение смогло бы пробраться что-то действительно опасное. В тот прокол, что организуют мои "коллеги", сторожащий здешний проход ключник, разве что щупальце просунуть сможет, но его я отчекрыжу в момент. А вот основное тело уже не протиснется. Для этого ему понадобится куда большее напряжение поля, увеличивать которое, естественно, никто не собирается. Мелочь же, которая могла бы просквозить через открытый нами прокол, до него просто не доберётся. Ключник схарчит. Жадный он, что называется, сам не ам и другим не дам. Ну а нам это только на руку.
   - Ерофей, как меня слышишь? - через шипение дрянного динамика прорвался голос профессора.
   - Нормально, - откликнулся я.
   - Готов к работе?
   - А куда я денусь, - буркнул я, но тут же прибавил громкости. - Готов, Всеслав Мекленович!
   - Замечательно, тогда начинаем. Свен, давай вводную!
   - Окно девять-прим. Восьмой порядок. Прогнозируемое отключение техсредствами - десять секунд. Аварийное отключение через тридцать секунд. Ерофей?
   - Да готов я, готов!
   Динамик отключился с громким треском, а через секунду у противоположной от входа стены, начало разгораться белёсое марево. Кафель за ним пошёл волнами, будто вода в которую бросили камень. Послышался тонкий свист, и уши почти сразу заложило, как в самолёте при наборе высоты. Двухвостый вздыбил шерсть и, спрыгнув с моих плеч, метнулся в угол комнаты, где и застыл в напряжении, не сводя взгляда со всё растущего прокола пространства.
   - Стабилизация! - хрипло выдал динамик голосом Свена.
   - Вижу, - себе под нос отозвался я. Рост аномалии прекратился.
   - Отсчёт! - вновь разнёсся голос рыжего. - Девять, восемь...
   Из белёсого марева, взбудоражив ментал, хлестнуло потусторонним. Холодный туман заскользил над полом, скрывая его под собой. Котяра уже не шипел, тихо рычал... а я слушал отсчёт.
   - Ноль... минус один, два...
   Я почувствовал, как под ногами дрогнул пол, и туман поймал эту вибрацию, заколебался, словно желе... сейчас, за стеной с натугой завыл поглотитель, то самое "техсредство", но здесь его воя не слышно. А вот лаборантам, сидящим рядом агрегатом, не позавидуешь. Звук у этой "дуры" жутко противный, как у бормашины стоматолога. Старой, годов шестидесятых, ага...
   - Минус шесть, - голос Свена по-прежнему ровен. Нормально, у нас же ещё целых пятнадцать секунд до того момента, как я должен буду включиться в работу. До аварийного закрытия прокола, то есть... - Есть контакт.
   - Юстировка сигнала! - а вот в голосе Буривоя слышится радость. Ну да, он же у нас главный по железкам, его детище там сейчас воет, словно баньши. - Поймал! Есть резонанс.
   - Гармоники? Свен - отсчёт! - громыхнул Грац.
   - Минус одиннадцать, - тут же отозвался рыжий. А я воздвиг перед собой щит яговичей. Туман, как раз доползший до его границы, вновь дрогнул и, ткнувшись влево-вправо, начала ползти вверх в поисках прорехи. Ну же, всего семь секунд осталось! Потоки моего внимания скользнули к проколу, готовясь отработать аварийное закрытие...
   - Есть гармоники с первого по пятый контуры. Снижаю плотность поля...
   - Минус шестнадцать... - произнёс Свен и тут же в комнате загрохотало. Туман, словно испуганная псина метнулся к проколу, а тот, задрожав, неожиданно схлопнулся, разбрызгав белёсую муть по стенам. Двухвостый взвыл, и от этого душераздирающего звука, пятна белой дряни, заляпавшей кафель закурились противным зеленоватым дымком... и сгинули, будто их и не было. Камера вновь предстала передо мной в обычном виде. Белый кафель и гулкая пустота. Потоки внимания развернулись, скользнули по стенам, полу и потолку, но растворились, так и не уловив ни малейшей эманации потустороннего, за исключением двухвостого, уже успевшего снова забраться мне на плечи.
   - Чисто! - произнёс я.
   - Подтверждаю, - отозвался Буривой, и дверь в камеру, натужно скрипнув кремальерами, отворилась, выпуская меня из своего нутра. Замечательно.
   - Ну что, получилось? - спросил я, едва оказался в лаборатории.
   - Получилось, - флегматично кивнул Грац. - Но время закрытия могло бы быть и поменьше. Двадцать семь секунд, это много.
   - С имеющимся алгоритмом, лучшего результата нам не добиться, - развёл руками Буривой. - Сами знаете.
   - Не знаю, - отрезал профессор. - Рассчёты выдают десятисекундный интервал, так что я склонен считать, что дело в чьей-то криворукости, а не в алгоритме.
   Черноволосый обиженно засопел, но, получив толчок кулаком в плечо от Свена, сдулся.
   - Можно попробовать увеличить разрешение настроечного модуля, - предложил рыжий. Грац окинул взглядом кучу аппаратуры раскинувшуюся на рабочем столе и... задумчиво кивнул.
   - Считаешь, поможет?
   - Буривой? - повернулся к приятелю Свен. Тот пожевал губами и, что-то прикинув в уме, согласился.
   - На порядок. Меньшие доли в юстировке роли особо не играют, а вот если я смогу ловить тысячные, это вполне может ускорить процесс подстройки.
   - Что ж, работайте, - после недолгого молчания заключил Грац и, выудив из блока фиксатора дата-карту, потопал к своему столу. - Но не забывайте, что нам нужно ещё сборку оборудования закончить! Ерофей, жду твой отчёт.
   Вздохнув, я уселся за свободный стол и принялся строчить очередную бессмысленность. Сколько я таких отчётов уже составил? Пятьдесят? Больше? Эх, а ещё говорят, что научная работа, это интересно. Бр-р!
   Домой я вернулся только в двенадцатом часу. Сначала работа в лаборатории, потом встреча со Светой. Пока доставил её домой, пока попрощались, то да сё... ничего удивительного, что в свою квартиру в преподавательском квартале я вернулся незадолго до полуночи. И был очень удивлён, обнаружив на столе белый конверт без каких-либо подписей. Осторожно подняв его телекинезом и ощупав потоками внимания, я пожал плечами и, вернув невесть как попавший в закрытое помещение конверт на стол, отправился в душ.
   Загадки загадками, но надо же и себе внимание уделить... и двухвостому, да. Я, кстати, сейчас и сам не откажусь от хорошего стейка. Грац на работе загонял так, что мы даже перекусить не успели, и мой желудок вот уже который час распевает матерные рулады.
   Приведя себя в порядок и посоревновавшись с котом на скорость поедания мяса, я, наконец, взялся за конверт. Вновь исследовав его потоками внимания, и снова не обнаружив ничего подозрительного, я чуть помялся, но уже через секунду плюнул на паранойю и взрезал телекинезом плотную белоснежную бумагу. Встряхнув тем же телекинезом конверт, и из него на стол спланировал небольшой, в половину тетрадного, листок на котором была лишь одна надпись: "Берегись тумана". Весело. И что это было?
   От размышления над бестолковой надписью, меня отвлекла трель зеркома.
   - Вечер добрый, Ерофей, - раздался знакомый голос. - Я тебя не разбудил?
   - Добрый вечер, Виталий Родионович, - отозвался я. - Не разбудили. Я только-только ужин закончил.
   - О как! Совсем тебя Грац загонял, да? - хохотнул князь.
   - Есть немного. Но он и сам вкалывает, как проклятый, так что я не в обиде. Всё же скоро полевые испытания...
   - Точно. Рад, что ты это понимаешь, - произнёс Старицкий и, помолчав, добавил: - кстати, об испытании. Я бы хотел с тобой встретиться на днях, и познакомить с одним человеком.
   - Эм-м, да я, как бы и не возражаю, - недоумённо протянул в ответ. - А как он связан с предстоящим выездом в поле?
   - Плотно связан, Ерофей. Плотно, - с явной усмешкой ответил князь.
   - Ла-адно, приму пока как данность, - проговорил я. - Мне подъехать в ваше имение?
   - Незачем, мы с ним сами к тебе в гости зайдём. Заодно, на лавку полюбуемся, - отмёл моё предложение Старицкий и закончил уже куда более резким, почти приказным тоном: - скажем, завтра вечером. После семи.
   - Буду ждать, Виталий Родионович, - отозвался я. Покосился на письмо, невесть как оказавшееся в моей квартире, но решил пока о нём не говорить. Смысл болтать об этом по телефону? Подождёт до личной встречи. Или всё же...
   - Что затих, Ерофей? - отвлёк меня от размышлений князь.
   - Задумался, - честно признался я. - А что за человек-то, Виталий Родионович?
   - Хороший человек, мой человек, - протянул тот почти нараспев. Хорошее настроение, наверное. - Родионом зовут, иногда даже Витальевичем.
   - Сын, значит, - кивнул я. - Это будет интересно.
   - Я тоже так думаю, - откликнулся Старицкий и вдруг сменил тему. - Ерофей, ты ничего рассказать не хочешь?
   - М-м, сейчас - нет.
   - Что ж, ладно. Подожду, когда захочешь. До завтра, Ерофей Павлович, до вечера, - почти промурлыкал князь... и отключился. Повторюсь: что это было?
  
   Родион Витальевич, несмотря на большое внешнее сходство с отцом, показался мне человеком совершенно иного склада. А может мне это только померещилось из-за весьма негативных эмоций, которыми он так и фонил во время нашей встречи. И ведь даже подарок, сделанный мною, его совершенно не смягчил. А я старался, между прочим! Не так-то легко было найти ту тонкую черту, за которой изначально медицинский ментальный конструкт успокаивающего действия, не переставал бы оказывать своё влияние на пациента, но и не вгонял бы его в лечебный сон, как это было определено его изначальной настройкой... то есть, делал бы лишь то, что мне от него требовалось: умиротворял.
   Рогнеда, кстати, которая матушка моей Светы, от подобного подарка была в восторге, и я её понимаю. Час-другой, проведённый в одном помещении с работающим конструктом "уютного времени", выполненном в виде настольных часов, не только расслабляет, но и изрядно прочищает мозги, причём без всяких вредных побочных эффектов. И уж кто-кто, а Рогнеда с её нервной работой, оценила подарок по достоинству.
   Ну ничего, думаю, и сынок князя, что сейчас старательно пытается стереть с лица брезгливую мину, опробовав часики, подобреет. По крайней мере, ничем иным как перманентной усталостью, я его раздражение объяснить не могу. Ну да, есть небольшое недовольство от того, что он лицезреет перед собой некоего наглого юнца, но и у этого чувства, как мне кажется, ноги растут из того же источника. Заработался княжич. Ничего-ничего, перефразируя персонажа одного бессмертного кинофильма... "И тебя вылечу".
   - Про полевые испытания техники Граца ты уже знаешь? - спросил Старицкий, невозмутимо прихлёбывая чай из массивной кружки, и искоса наблюдая за сыном, брезгливо смотрящим на такую же кружку, стоящую перед ним. Ну да, на фига мне в лавке сервиз на сто персон?
   - Разумеется, - фыркнул я в ответ. - Уж которую неделю в лаборатории кипиш стоит. Учёных трясёт в предвкушении, как припадочных. Даже Грац, уж на что флегма флегмой, и тот дополнительными экспериментами забодал!
   - Ерофей, - укоризненно взглянул на меня старший Старицкий, взглядом указав на сына. - Следи за речью.
   - Да-да, конечно, - пробормотал я. - Прошу прощения. В общем, я в курсе дела. Но какое отношение этот факт имеет к моей персоне? Или вы тоже пришли уговаривать меня потратить каникулы на мотыляния по стране?
   - Тоже? А кто ещё тебя уговаривал? - неожиданно подал голос Родион, осторожно пробуя приготовленный мною чай. В эмоциях булькнуло настороженностью... Боится, что я его отравлю, что ли?
   - Остромиров все уши прожужжал сегодня, да и Грац предлагал. Не так настойчиво, как волхв, но весьма убедительно, - ответил я, пожав плечами.
   - А ты, значит, не хочешь? - осведомился князь, переключая моё внимание на себя.
   - Виталий Родионович, - я чуть помолчал. - Как бы повежливее сказать-то? У меня, на сегодняшний момент сложилась следующая ситуация. Занятия в гимназии плюс работа с Грацем, учёба у Остромирова, работа в лавке и разработка новых конструктов и артефактов для продажи. Про домашнюю работу и консультации людей Багратова, я и вовсе молчу. Первая в гимназии выдаётся нечасто, слава всем богам, да и вторые, в основном, предпочитают решать свои проблемы сами. Но это тоже время. На личные дела у меня остаётся один день в неделю, официально считающийся в гимназии "библиотечным". Я не жалуюсь, но очень рассчитывал на каникулах немного отдохнуть. Зная же Граца с его сворой учёных, и волхва, который непременно пожелает присоединиться к выходу "в поле", таковой возможности я буду лишён. Первый ни за что не упустит возможность совместить испытания аппаратуры с моим участием, а второй не угомонится, пока не втемяшет мне в голову всё, что ему кажется полезным и нужным. Иными словами, каникулы полетят коту под хвост. Котяра, прости, я не имел тебя в виду!
   Двухвостый смерил меня коротким взглядом и, тихо фыркнув, вновь уставился на модель галактики, медленно вращающуся в глубине большого хрустального шара.
   - Надо же, какой занятой... лавочник! - пробурчал княжий сын.
   - Вы семью свою часто видите? - кое-как сдержавшись, чтобы не нахамить, спросил я, стараясь абстрагироваться от фонящего любопытством и интересом старшего гостя.
   - Это ты к чему? - прищурился Родион Витальевич, отставляя в сторону полупустую кружку.
   - Ответьте, если не жалко.
   - Стараюсь уделять им время каждый вечер, - хмуро ответил княжич, катнув желваки.
   - А у меня из близких, есть только моя девушка, с которой я могу провести больше часа кряду, лишь единожды в неделю, потому что в остальные дни упахиваюсь, уж простите за "плебейское" словцо, как лошадь на мельнице. Чёрт! Да я этих каникул ждал, как манны небесной, чтобы устроить нам со Светой хороший отдых.
   - А ты её с собой возьми, - неожиданно предложил старший Старицкий, не дав своему сыну вымолвить и слова.
   - Куда? - опешил я.
   - В экспедицию, конечно, - отозвался князь, как ни в чём не бывало. - Со своей стороны могу пообещать, что Грац и Остромиров будут держать себя в рамках приличий, и не станут злоупотреблять твоим временем. Каникулы, это святое. Подумай, Ерофей... весна, горы, реки, палатка на двоих... романтика же!
   - Суета и нытьё кучи неприспособленных к походной жизни городских, холодрыга, дожди и консервы вместо нормальной еды, - договорил я вместо Виталия Родионовича. Тот хохотнул.
   - Нет в тебе романтики, Ерофей. Ни на грамм, - заключил он, и добавил уже серьёзно: - Тем не менее, это был бы оптимальный выход. Мне бы очень хотелось, чтобы ты, всё же, отправился в этот поход.
   Я глянул в глаза своего работодателя, и вздохнул. Стало понятно, что шуточки и уговоры закончены, а значит, и спорить не о чем. Поездке быть. Неожиданное решение, но не мне его оспаривать.
   А в следующий миг, рядом раздался треск грохнувшейся о столешницу кружки.
   - Да кто её туда пустит? - рявкнул младший Старицкий, но наткнулся на резко построжевший взгляд отца.
   - Я разрешаю ей присоединиться к предстоящей экспедиции, - протянул князь и неожиданно мне подмигнул. - А вот отпустит ли её матушка, это другой вопрос. Но, думаю, у тебя найдутся стоящие аргументы для этой уважаемой женщины?
   - Найдутся, почему нет, - задумчиво проговорил я и, вздохнув, покачал головой. - Вот не думал, что вы настолько плотно следите за моей жизнью...
   - Ты о чём? - сделал непонимающий вид князь.
   - О вашем знании семейного положения матушки моей Светы, - фыркнул я. - Будь иначе, вы бы упомянули не её, а "родителей".
   - Ерофей, ты же сам всё понимаешь, - устало вздохнул князь и кивнул на сына. - И он тоже всё понимает, и теперь бесится от того, что ему и его людям предстоит присматривать уже не за одним юнцом, а за парочкой.
   - Полагаю, Родион Витальевич будет моим куратором в экспедиции? - спросил я, переводя тему. Ну да, кто бы сомневался, что Старицкий так легко отпустит меня в свободное плаванье без всякого присмотра, да ещё и до окончания работы по проекту.
   - Почти угадал, - кивнул князь. - Родион будет прикрывать вас от интереса излишне любопытных на выезде. И, в случае необходимости, давить авторитетом, чтоб не докучали.
   - Чтоб не докучали, это хорошо... - улыбнулся я. - Мне бы ещё такого вот прикрывальщика, чтоб защищал от однокашников в гимназии, и я был бы абсолютно счастлив.
   - Достают? - с деланным сочувствием поинтересовался князь.
   - Двадцать два приглашения в гости за два месяца, - поморщился я. - И чего им так приспичило, понять не могу. От половины еле отбрехался, на другую убил кучу времени, и всё ради пустых расшаркиваний.
   - К твоему сведению, эти "расшаркивания" в приличном обществе зовутся знакомствами и обзаведением личными связями. Для твоего будущего, совершенно необходимая вещь, между прочим, - наставительным тоном произнёс Старицкий-старший. Но в эмоциях... Чёрт, да он наверняка знает, что к чему!
   - Ваше сиятельство, - проникновенно произнёс я. Князь прищурился, а его сын, кажется, даже немного отодвинулся в сторону от отца. - Ваше сиятельство, а ведь вы осведомлены о том, откуда у этих приглашений ноги растут...
   - Эх, Хабаров! Не знал бы, что ты эмпат, точно сдал бы в канцелярию как неучтённого мозголома, - вздохнул князь.
   - Стоп! Так это о нём мне Болх талдычил?! - встрепенулся Родион Витальевич. - Ну, точно! И как я не сопоставил-то, а? Так...
   - Сын, сядь, - резко оборвал его князь. - Ерофей не мозголом. Иллюзионист, да. Сильнейший из тех, что я когда-либо видел. Артефактор? Великолепный, прямо скажем. Эмпат, тоже да, но об этом, кроме нас троих на данный момент никто не знает. Но не мозголом. Заруби себе на носу! Кстати, об эмпатии тоже лучше помалкивать. Ерофей, ты слышал?
   - Да я, вообще-то, и так никому об этом таланте не говорил, и не собираюсь, - пожав плечами, произнёс я и, глянув на князя, медленно договорил: - как и о ваших успехах в этой сфере, Виталий Родионович.
   - Отец? - Родион недоумённо посмотрел на него.
   - Ну... как-то так,- развёл руками старший Старицкий и тяжело вздохнул. - Стоило догадаться, что если я его учуял, то и он меня расколет.
   - Вы... вы... - княжич потёр лоб и, махнув рукой, уставился куда-то в пустоту. - Да чёрт бы с вами!
   - Что это с ним? - тихо спросил я у князя. Тот хмыкнул.
   - М-м... разрыв шаблона, так это там называлось, кажется, - произнёс старший Старицкий доверительным тоном, одновременно подвигая сыну чашку с новой порцией чая. - Эмпаты, не такой редкий зверь, как природные мозголомы, но выявленных чтецов эмоций и чувств стараются поставить на учёт в том же ОГВ. Кого для контроля, а кого и для возможного предложения работы. Учитывая же, что Родион у нас человек государственный, мы поставили его перед дилеммой: заложить отца родного его бывшему ведомству, или ну его...
   - Уверены, что "отца", а не одного молодого, но жутко талантливого... "лавочника"? - так же, почти шёпотом спросил я, покосившись на отрешённо прихлёбывающего чай сына Старицкого.
   - Так ведь, если он тебя сдаст, ты же сразу меня заложишь, - усмехнулся князь. - Что, скажешь не так?
   - Так, - ничтоже сумняшеся, подтвердил я. - Вот только, как мне кажется, от такой подставы, вы даже не почешетесь. Можно подумать, из-за подобной ерунды у предводителя Железной своры могут быть какие-то серьёзные проблемы.
   - Почему нет? Если эта информация получит огласку, со мной же просто откажутся вести переговоры, в случае чего, - развёл руками Старицкий. - А это, как ты понимаешь, совсем нехорошо.
   - Да понял я, понял, - неожиданно поморщившись, сообщил младший Старицкий. - Вы уж меня совсем за идиота не держите!
   - Да кто бы пытался? - изобразил невинность Виталий Родионович, но моментально посерьёзнел, - Родик, ты не придворный интриган, не "шахматист" из "Леса", но и не тупой солдафон. Надеюсь, этого небольшого спектакля тебе хватит для понимания, что я передаю под твою опеку не обычного юнца с ветром в голове, а серьёзного молодого человека, к мнению которого порой стоит прислушаться.
   - Говорю же, понял, - хмуро произнёс тот. - Но неужели нельзя было обойтись без этого... представления?
   - Я пытался, - пожал плечами князь. - Вспомни наш разговор по пути сюда. Ведь добрый час тебе рассказывал, кто он, что он. Лавку расписывал, таланты. А толку? Увидел мальчишку, и всё. Пренебрежение, раздражение, недовольство старым маразматиком... это я про себя, если что. Спрашивается, а кого ты ждал здесь увидеть?
   - Ладно. И к каким же его советам я должен прислушиваться? - Родион постарался сменить направление мысли распекающего его отца... и честно говоря, я вполне понимаю младшего Старицкого. Ему уже явно за сотню, а князь отчитывает как мальчишку, да ещё и в присутствии постороннего. Эх, чую, не наладить мне отношения с Родионом Витальевичем.
   - Ко всем, что будут касаться ментальных воздействий. Будь то иллюзии, артефакты, старые школы... или эмпатия. В остальном сам разберёшься. Не маленький. И учти, на всякий случай, у Ерофея есть сертификат УПК. Так что, безобидной луговой ромашкой его считать не стоит... впрочем, он и без знаний "серых", тот ещё фрукт. Пришлю досье, почитаешь, убедишься.
   Княжич смерил меня долгим изучающим взглядом, но, в конце концов, кивнул и поднялся со стула.
   - Ясно. Запомню... и будем считать знакомство состоявшимся, - пробурчал он и, подхватив шляпу и трость, молча направился к выходу. Князь глянул вслед сыну и, покачав головой, неопределённо хмыкнул.
   - Ничего, побудет с семьёй, и к завтрашнему вечеру отойдёт, - произнёс он, в свою очередь, выбираясь из-за высокой стойки. - Хорошего вечера, Ерофей... и удачных переговоров с Рогнедой Владимировной. Чую, это будет непросто.
   - Не каркайте! - буркнул я в ответ. Старицкий только рассмеялся, открывая дверь на улицу. - Виталий Родионович, а если честно, зачем я нужен в этой поездке? Тем более, с таким прикрытием?
   Князь замер на пороге, аккуратно прикрыл дверь и, повернувшись, смерил меня не менее долгим взглядом, чем его сын минутой ранее.
   - В то, что я просто иду навстречу Всеславу Мекленовичу, ты не веришь? - произнёс он. Я в ответ пожал плечами. - Понятно. Что ж, хочешь верь, хочешь нет, но у меня просто есть предчувствие, что без тебя в этой экспедиции не обойтись. А своим предчувствиям я привык доверять.
   - В числобоговы волхвы подались, Виталий Родионович? - усмехнулся я.
   - Пока нет. А что, думаешь, стоит? - изобразил заинтересованность князь.
   - Владимир говорил, что в их школе без чутья никуда, - ответил я.
   - Я подумаю.
   Хлопнула перевёрнутая табличка, извещающая об открытии лавки, с лёгким перезвоном закрылась входная дверь, и я принялся убирать последствия нашего чаепития. И лишь вымыв чашки и убрав в шкаф опустевшую корзинку из-под печенья, я вспомнил. Ладонь встретилась со лбом. Чёрт! Я совсем забыл про письмо!
   Бросив взгляд на лежащий на столе зерком, я всё же решил отзвониться Старицкому, чтобы всё-таки порадовать его известием об анонимном послании, полученном мною днём ранее, но в этот момент раздалась трель дверного колокольца и затею пришлось отложить. Работа-то ждать не будет.
   Клиент шёл косяком. Дети, взрослые, гимназисты, студенты... не все, конечно, что-то покупали, но гнать тех, кто пришёл просто поглазеть на странную, таинственную лавку, я не собирался. Сегодня у человека нет денег, а завтра он вернётся и скупит половину ассортимента. Так зачем портить впечатление и терять перспективного клиента? Ну... ладно, возможно, мне было просто приятно видеть реакцию людей на моё творчество. Всё же, таких чудес они больше нигде не увидят, правда?
   До зеркома я добрался лишь, когда поток посетителей окончательно иссяк, а часы на стене пробили десять вечера. Покрутив в руке стекляшку, я всё же пересилил свою усталость и нежелание поднимать ненужный шум, и набрал номер князя. Покаявшись в забывчивости и кратко описав происшедшее вчера, я дождался от него короткого: "Завтра с утра отдашь письмо моему человеку", и с облегчением распрощавшись, сбросил вызов. Вот теперь можно и домой.
   Обещанный князем "человек" предусмотрительно заявился утром, когда я уже закончил утреннюю тренировку, но ещё не приступил к завтраку. И вопреки моим ожиданиям, никаких долгих расспросов-допросов он мне устраивать не стал. Выслушал короткое повествование о том, как и где я обнаружил письмо. Убедился, что ни на дверях ни на окнах нет следов взлома и, распрощавшись, свалил в туман, укрывший улицы Хольмграда. Нечастое явление в марте месяце, но... бывает. Иногда. Невольно вспомнив содержание письма, я покосился на окно, за которым плавала белёсая муть и, вздохнув, принялся наконец за приготовление завтрака. Тем более, что и двухвостый уже круги у холодильника наворачивать начал... да и мне через двадцать минут выходить. Гимназия ждать не будет.
   Уроки-уроки-уроки. До каникул две недели, каждое занятие - контрольная, тест или опрос. А между уроками, всё те же расспросы, только уже от одноклассников. И все об одном: лавка. Откуда информация, если ни одного из наших я у себя в магазине не видел? Но вот поди ж ты. Просочилась.
   Впрочем, после нескольких встречных вопросов, источник этой информации был раскрыт. Рина, она же Арина Вяхирева, подруга моей Светы постаралась. Девица раскованная и принявшая близко к сердцу наставление учителей на Рождественском балу о расширении связей и знакомств за счёт учеников, приглашённых к софийцам на бал, она как-то незаметно влилась в наше общество. Правда, большую часть её знакомств здесь, составила мужская часть гимназии, отчего наши девушки фыркали и насмешливо посматривали в сторону "счастливчиков"... Да, парни попали. Такое "предательство" барышни им не простят. А женская месть, штука страшная... и беспощадная. С другой стороны, мы же в гимназии, да? Вот пусть и считают это очередным школьным уроком, и потом не жалуются. Проблем, конечно, от обиженных барышень они огребут немало, зато какой это будет опыт! Хех.
   Отбившись от однокашников и расправившись с заданием по риторике, я получил разрешение валить на все четыре стороны и... помчался к "софийцам". Сегодня, снова очередь Светы стоять за прилавком, а моя - доставить её к месту работы, а потом и домой... если на обратном пути она не отберёт у меня рычаги управления тубой. Ну да и чёрт бы с ним, с этим самым управлением. Зато у нас будет время переговорить о предстоящих каникулах.
   Честно говоря, начиная этот разговор, я немного опасался возможной реакции подруги. Ну, кто знает, каких планов она сама могла понастроить на предстоящие две недели отдыха? А тут я со своим предложением. Но ничего... в смысле, к предложению составить мне компанию в экспедиции, Света отнеслась с куда большим энтузиазмом, чем я даже мог рассчитывать. И это радовало. Осталось уговорить Рогнеду Владимировну.
   Я не поленился и, сразу после окончания работы в лаборатории, помчал тубу в имение Старицких, где разжился очередным букетом из знаменитого зимнего сада хозяйки дома, в благодарность отдарившись небольшим серебряным кулоном с парой интересных функций. Поделка на коленке, можно сказать, но Ладе Баженовне понравилось, а большего и не надо.
   В этот раз, я не стал прощаться со Светой на пороге её дома, и напросился в гости. Объяснять зачем мне это понадобилось, не пришлось. Она девочка неглупая, и прекрасно поняла, что откладывать переговоры о предстоящей поездке, не дело. Но поцелуем подбодрила, прежде чем затянуть меня в квартиру.
   Если Рогнеда Владимировна и была удивлена моим визитом, то виду не подала. Приняв цветы и поблагодарив, хозяйка дома окинула нас долгим взглядом, и погнала мыть руки, а после за стол.
   Всё-таки, домашний ужин, есть домашний ужин. Я и сам люблю порой повозиться на кухне, но готовить несколько блюд только для себя, мне и в голову бы не пришло. Лень сильнее. А вот в семье Багалей, кажется, были приняты совсем иные правила. Грибной суп, сиг запечённый с травами, салаты аж трёх видов, домашний горячий паштет... А ведь ни Рогнеда, ни её дочь, сиднем дома не сидят. У первой ненормированный рабочий день в министерстве юстиции, у второй гимназия и подработка в моей лавке... Вопрос: как? Как им удаётся такое? У меня бы, после рабочего дня, сил, разве что, на поджаренный стейк хватило. Ну, огурец с помидором к нему накромсал бы, и всё. А здесь... не, это точно какая-то женская магия. И она, пожалуй, будет покруче моих потуг в ментальном манипулировании.
   Тянуть с разговором я не стал, и приступил к нему сразу после ужина. Рогнеда Владимировна выслушала моё предложение молча, ни разу не перебив. Более того, к своему удивлению, я обнаружил, что она и в эмоциях совершенно не читается. Нет, что-то там было, но настолько невнятное, что мне даже направленность испытываемых ею чувств, определить не удалось. В смысле, позитив-негатив... а это о чём-то да говорит!
   - Мам, не молчи, скажи уже что-нибудь, - первой не выдержала Света.
   - Что-нибудь, - откликнулась старшая Багалей, отчего моя подруга тихонько зарычала. Ну да, я помню. Матушка у Светы, тот ещё... "тролль". Временами.
   - Ма-ам! - протянула Светлана.
   - Я думаю, - отмахнулась та. - Идите пока, визор посмотрите... или доходы от продажи конструктов посчитайте. В общем, оставьте меня. Как приму решение, сообщу.
   - Ну, это хотя бы будет сегодня, - вздохнул я, утягивая подругу прочь из комнаты. Света попыталась было упереться, но... если действовать правильно, то любое сопротивление можно... нет, не сломить, это грубо. Свести на нет.
   Приобняв девушку за талию, я коснулся губами её шеи. Эх-ма! Два прикосновения, и объект можно выносить. Молодо-зелено, да... вот только мне и самому от этих почти невинных касаний крышу сносит так, что... а, да к чёрту всё! Мне семнадцать, мне можно!
  
   - И как тебя угораздило, а? - совершенно по-бабьи подперев щёку кулаком, со вздохом спросила Рогнеда Светлану, не знающую куда девать взгляд и руки. - Справлять шестнадцатилетие в палатке, у чёрта на куличках, в компании двинутых на всю голову учёных, и такого же двинутого на естествознании юнца. Это ж надо было до такого додуматься-то!
   - Да мне все девчонки завидовать будут, - неожиданно упрямо заявила дочь. - Кто из них сможет таким днём рождения похвастаться?!
   - Днём рождения или парнем? - фыркнула мать.
   - Одно другому не мешает, - резко отвернувшись, так что коса хлопнула по спине, буркнула Света.
   - Вот в этом я ни на секунду не сомневаюсь, - заметила Рогнеда и, чуть помолчав, заговорила тихо, но весьма... убедительно: - доча, я очень, слышишь, очень надеюсь, что ты не будешь делать глупостей, о которых потом сильно пожалеешь.
   - Ну, мам, ты же меня знаешь. Я же обещала, в конце концов! - вскинулась девушка.
   - О да, ты обещала. И только потому, что я тебе верю, ты получила разрешение на эту поездку, - кивнув, отозвалась Рогнеда. - Надеюсь, ты меня не разочаруешь.
   - Да уж постараюсь. И вообще, ты плохо знаешь Ерофея. Он не такой!
   - Все они... "не такие", - грустно улыбнулась женщина. - До поры до времени. А потом, вдруг, бац... и уже живот нос подпирает. Вот тогда и понимаешь, какие они на самом деле... да только поздно уже. И обидно.
   - И всё-таки... - начала было Света, но мать покачала головой и девушка замолчала.
   - Милая моя, это твоя жизнь, твои ошибки и твой опыт. Или награды и опыт. Жить тебе, решать тебе. Я лишь могу предостеречь. Более того, как мать, я обязана это сделать, и делаю. А кроме того... - Рогнеда неожиданно едко усмехнулась. - Если бы я действительно не считала этого паренька достойным человеком, чёрта с два бы ты отправилась с ним в эту поездку. И никакие увещевания, крики и обиды не помогли бы. Ты пока несовершеннолетняя, так что никто не помешал бы мне попросту запереть тебя дома.
   - "Жить тебе", "решать тебе"... но если что, запру дома и сиди, в окно смотри, так что ли получается? - кое-как оправившись от накатившего возмущения, воскликнула Света.
   - Именно! - гордо кивнула Рогнеда.
   - Двойные стандарты, мамочка... - в глазах девушки загорелся опасный огонёк. - Предупреждаю, я тоже умею играть в эту игру.
   - Напугала, малявка! - Багалей-старшая щёлкнула дочь по носу. - Дорасти сначала!
   - Ах так?! Всё! Это война! - грозно заявила та, указав на Рогнеду пальцем.
   Короткое напряжение, и с дивана вдруг взмыли поднятые телекинезом Светланы, затейливо расшитые подушки. Уроки Ерофея не прошли даром и все шесть снарядов разом устремились к хозяйке дома. А через пару секунд в гостиной началась натуральная битва подушками. И только звон часов, тихо, даже деликатно отбивших два раза, остановил это сражение.
   Мать и дочь, растрепанные, раскрасневшиеся, но чрезвычайно довольные собой, переглянулись, окинули взглядом перевёрнутую вверх дном гостиную... и разошлись по спальням, единодушно отложив уборку на следующий день. Точнее, вечер, когда обе вернутся домой. Старшая с работы, а младшая... с прогулки со своим "не таким" молодым человеком.
  
   - Молодой человек, вы уверены? - с явным скепсисом в голосе, в очередной раз спросил мастер.
   - Абсолютно, господин Стромболли, - собеседник еле заметно улыбнулся и договорил: - Вы задаёте этот вопрос уже в третий раз. Может быть, у вас есть сомнения в собственной возможности исполнить мой заказ?
   - Ни в коей мере, молодой человек. Ни в коей мере, - выдержке старого мастера можно было только позавидовать. Он и глазом не моргнул, услышав замечание потенциального заказчика. - Задача примитивная, и решить её не составит никаких проблем. Просто, я не понимаю, зачем нужно так усложнять обычный торговый автомат.
   - Торговый, господин Стромболли. Главное слово: "торговый", - улыбнулся юноша. - Торговлю же двигает реклама. А что такое реклама, в общем смысле слова? Зрелище. Именно его я и хочу предложить покупателям моего товара.
   - Но вы же понимаете, что это увеличит стоимость аппарата практически вдвое. А значит, увеличит и конечную стоимость вашего товара, - произнёс мастер.
   - Но прежде, это самое "усложнение" увеличит количество покупателей. Именно для этого и нужна реклама, не так ли? - парировал его собеседник.
   - Согласен, юноша, - протянул мастер и, тряхнув гривой седых волос, махнул рукой. - Что ж, идея оригинальная, не могу не признать. А вот выгорит дело или нет, увидим после установки автомата. Сообщите о результатах?
   - Разумеется, господин Стромболли. Разумеется, - улыбнулся в ответ заказчик, подвигая собеседнику свою папку с набросками и небольшую стопку купюр. Аванс.
   Как и обещал мастер, на работу по модернизации обычного торгового автомата ушла всего пара дней. А вот на создание дополнительного механического "аттракциона" пришлось потратить несколько больше времени. Тем не менее, к концу недели, и эта работа была завершена, о чём хозяин мастерской тут же уведомил заказчика. Тем же вечером, люди Стромболли загрузили получившийся агрегат в старый грузовичок и шустро покатили по хольмградским улицам, спеша доставить странный заказ на место... чтобы успеть установить его до восхода солнца. И их торопливость можно понять: заказчик обещал изрядную премию, если они уложатся в указанные сроки, и упускать такую возможность работники Стромболли не желали.
   Заказчик уже ждал механиков на месте и даже предусмотрительно снял с петель входную дверь в лавку. Именно её место должен был занять модернизированный торговый аппарат. Молодой человек, встретивший механиков у входа в магазин, не стал нервировать механиков своим присутствием или, пуще того, невероятно "ценными" советами, на которые бывают так щедры иные заказчики и, убедившись, что люди Стромболли всецело поглощены установкой аппарат, тихо покинул небольшое помещение лавки.
   Сборка и крепёж аппарата были завершены уже через пару часов, и механики решили сделать небольшой перерыв для отдыха и лёгкого перекуса, перед тем как заняться монтированием "аттракциона", что по плану заказчика, должен был быть размещён в одной из двух витрин лавки. Хотелось бы им и осмотреться в этом заведении, да вот беда, смотреть здесь было совершенно не на что. Многочисленные ящики, в которых должны были располагаться товары, встречали любопытные взгляды механиков затемнённым матовым стеклом, а полки по стенам, казалось и вовсе растворяются в чернильной темноте. И это несмотря на то, что центральная часть лавки была ярко освещена, как и место монтажа торгового аппарата и будущего механического аттракциона. В общем, пришлось механикам умерить любопытство и переключиться на поздний ужин.
   - Странное местечко, - заключил старший механик, оглядевшись по сторонам.
   - Сейчас оно выглядит... даже несколько пугающе, а обычно... Впрочем, ты прав, даже в рабочее время, эта лавка выглядит странно, - кивнул его напарник.
   - Бывал здесь раньше? - осведомился третий.
   - С сыном заходили, - подтвердил тот. - Интересное местечко. И выглядит необычно, и товары необычные.
   - И в чём их необычность? - спросил старший.
   - Хм... призрачная железная дорога, например, - после секундного размышления, произнёс механик. - Я её сыну купил.
   - Призрачная? - приподняв в недоумении бровь, переспросил старший. - Игрушка?
   - Игрушка, - подтвердил его подчинённый. - Выкладываешь рельсы в любой конфигурации, расставляешь всяческие станции, водокачки, стрелки и прочую инфраструктуру, запускаешь поезд. В первый раз, по мере его движения, вокруг железной дороги "вырастает" пейзаж. Причём после каждой новой сборки железной дороги, пейзаж будет другим. Чем больше объектов для такой железной дороги купишь, тем более разнообразным становится пространство вокруг неё. Сын, вот, уже вторую неделю упрашивает о покупке моста...
   - То есть, это магазин игрушек? - спросил третий механик.
   - Не сказал бы, - покачал головой "осведомлённый". - Скорее, это магазин артефактов и иллюзий. Хотя, конечно, для детей здесь раздолье.
   - А для себя ты здесь что-нибудь присмотрел? - спросил старший.
   - И не только для себя, - улыбнулся напарник и продемонстрировал сотрудникам тонкий серебристый браслет на запястье. - С ним, я всегда смогу найти жену и детей, куда бы они не делись. А кроме того, всегда буду знать их состояние, если вдруг что-то случится, я это почувствую.
   - Манипуляции с кровью запрещены, - заметил третий механик.
   - Их тут и нет, - развёл руками второй.
   - А как же... - удивлённо протянул тот, но владелец браслета только пожал плечами.
   - Понятия не имею, но артефакт работает, - проговорил он.
   - Так, кончаем трёп, - подал голос старший. - Поели, отдохнули, пора за работу. А запретные манипуляции можете обсудить после. Хоть друг с другом, хоть с сотрудниками ОГК.
   Подчинённые переглянулись, но перечить не стали. Вместо этого, они сложили судки с едой в сумки, и приступили ко второму этапу. По самым оптимистичным прогнозам, установка "аттракциона" должна была занять не меньше трёх-четырёх часов. Уж очень тонкой регулировки требуют механизмы, созданные в мастерской Стромболли, по заказу владельца "Вечерней лавки".
  
   - И что это такое? - удивлённо поинтересовалась Света, глядя на загороженный автоматом, вход в магазин.
   - То, что заменит нас на каникулах, - гордо заявил я. Подруга неопределённо хмыкнула, подошла поближе к блистающей начищенной латунью монументальной коробке и, проведя ладонью по стеклянным окошкам, за которыми виднелись иллюзии предлагаемых товаров, покачала головой.
   - Нет, когда ты сказал, будто знаешь, как поступить, чтобы не потерять клиентов за время нашего отсутствия, я предположила даже найм временного сотрудника. Но такого... не ожидала, - призналась Света, внимательно рассматривая иллюзию ледяной розы.
   - Это ещё не всё, мастер Стромболли целый механический аттракцион для этого автомата сделал... по моим чертежам, правда, - гордо заявил я и нажал на одно из окошек. Выудив из кармана монету в пятьдесят копеек, вставил её в приёмник и аппарат, звонко щёлкнув, проглотил деньги. Окружающее нас пространство, несмотря на только-только миновавший полдень, погрузилось в сумерки, а в следующую секунду в витрине засиял свет и выскочивший из аппарата металлический шарик, прокатившись по желобу в верхней части "аттракциона", пустился в путь. Крутились шестерёнки, со щелчком распрямлялись пружины и, отправляя очередной шарик по новому маршруту, со звонком выкидывали флажки переводчики "стрелок". Вот по короткому отрезку железной дороги пронёсся паровоз с единственным вагоном-тележкой, замер у "станции" и вагон, напоровшись на выдвинувшийся из-под дороги штырь, опрокинул железнобокого "пассажира" в коробку лифта. Зажжужали, устремляясь вниз, противовесы, и шарик, вылетев из лифта, тут же угодил в воронку, покатился по спирали прозрачной трубы вниз и, наконец, уткнулся в кнопку финиша в нижней части торгового автомата. Тот вновь звонко щёлкнул и открыл лоток подачи, с небольшим медным медальоном внутри... который я и вручил заворожённо наблюдавшей за механическим аттракционом Свете. - Вот, как-то так.
   - Шикарно! - девушка наконец отвела взгляд от потускневшей витрины, и только теперь заметила лежащий в её ладони медальон. - А-а... это что?
   - Покупка, - усмехнулся я в ответ. - Иллюзия, срабатывающая от подачи в неё энергии. Правда, не привязываемая, да и материал дешёвый, так что, проживёт не больше месяца. Но если посмотришь на автомат, то увидишь, что все объяснения я прикрепил на его лицевой стороне. Вон, чуть выше окошек с иллюзиями. Да и к самому медальону прилагается своя "шпаргалка". Там тоже об этом сказано.
   - За пятьдесят копеек... это даже дёшево, - заметила Света. - Я бы за один просмотр работы твоего "механического аттракциона" такие деньги отдала. Кстати, а почему он не весь работал? То есть, там же явно имеются не задействованные элементы. Я их точно видела.
   - Почему же? - я пожал плечами. - Очень даже задействованные. Просто, в аппарате есть несколько разных маршрутов, запускаемых в зависимости от того, какой товар выберет покупатель. Но есть и другой вариант. Если человек не пожалеет двух рублей, то он не только получит "долгоиграющий" конструкт-иллюзию, но и сможет увидеть работу всего аттракциона целиком.
   - Да ты хитрец! - Света перевела взгляд с меня на медальон, потом глянула на торговый автомат и... печально вздохнула. Ну да, и кто из нас "хитрец"?
   Я указал подруге на нижний ряд окошек и, дождавшись пока она выберет конструкт по вкусу, опустил пару рублёвых монет в жадную пасть аппарата. Честное слово, смотреть с каким восторгом Света наблюдает за метаниями шариков и работой запускаемых ими механизмов, было... умилительно. Ну, чисто ребёнок. М-да, а ведь действительно, детишкам такое представление наверняка понравится. Хех, кажется, я создал настоящую монетовыжималку для родителей.
   - И много у тебя там этих медальонов? - спросила Света, отлипнув наконец от аттракциона.
   - По триста штук каждого вида, - ответил я.
   - Мало, - решительно заявила подруга. - Нужно увеличить запас вдвое.
   - Мало? Я на их создание три ночи убил! - воскликнул я. - Думаешь, так просто штамповать эти конструкты?
   - И всё же, этого мало, - развела руками Света, и тут же взъерошила мне волосы. - Ну, не злись. Радоваться надо. Я ручаюсь, что эти твои поделки разлетятся, как горячие пирожки.
   - Могу сделать ещё по сотне, - чуть спокойнее отозвался я. - Больше просто не успею, при всём желании. У нас отлёт через три дня, а мы ещё даже вещи толком не собрали.
   - Ну, хотя бы по сотне, - согласно кивнула Света. - Но не меньше, Ерофей. Иначе, к нашему возвращению, автомат будет пуст. А это уже не хорошо для дела, согласись?
   - За две недели-то? - я скептически фыркнул. Вместо ответа, подруга указала взглядом куда-то мне за спину. И? Я обернулся и вынужден был посторониться, пропуская к торговому аппарату юную парочку, явно заинтересовавшуюся происходящим у моей лавки. - А может ты и права...
   - Права-права, - закивала Света, утягивая меня поближе к тубе и, усевшись за рычаги, неожиданно замерла. - Стоп, а что там со сборами вещей? Нам чего-то не хватает?
   - Именно, - кивнул я, радуясь переводу темы. Ну да, даже Свете я не хочу говорить о модернизированном конструкте типа "Ментор", встроенном мною в Бохома. Собственно, именно эта модернизация, фактически, превратившая обучающий конструкт в натуральный "штамповщик" однотипных воздействий, и привела меня к идее создания торгового автомата. Без модернизированного конструкта, я бы действительно возился с созданием такого количества артефактов, как минимум, две-три ночи. С Бохомом же, есть возможность справиться с задачей часов за десять. - И не просто "чего-то", а многого. Придётся уделить время покупкам.
   - Так чего мы ждём? - с улыбкой воскликнула подруга и, запустив нагнетатели тубы, хлопнула ладонью по сиденью. - Поехали за покупками!
   - Полетели, ты хотела сказать, - пробормотал я, устроившись за спиной Светы и, обняв её за талию, прижался покрепче, чтоб не сдуло. А в следующий миг туба свечой взмыла вверх, почти к самым крышам и, взметнув за собой облако снежинок, ринулась вперёд, к центру города. Понесла-ась...
   Оставлять вопрос снаряжения на откуп организаторам экспедиции, я не собирался, и именно поэтому, первой точкой в нашем со Светланой маршруте, стал огромный туристический магазин. И здесь я понял, что моя подруга - настоящее чудо. Как она вытерпела добрых три часа наших метаний по торговому залу, я не представляю. Понятное дело, что выбор котелков-тарелок, ножей-топоров и спальников с рюкзаками, это не то, что девушки могут посчитать хорошим шопингом, но Светлана справилась! Ни единым вздохом не выдав своего отношения к происходящему, она довольно внимательно присматривалась к моим покупкам, и не стеснялась спрашивать о причинах того или иного выбора. Да, в её эмоциях не было и намёка на настоящий интерес, но и скукой Светлана не фонила. Она просто училась, старательно и скрупулёзно, привычно впитывая новые сведения.
   - Ерофей, а ты уверен, что нам нужна своя палатка? - спросила Света, провожая взглядом довольного продавца, подкладывающего к и без того огромной куче покупок, очередной тюк.
   - Уверен, - кивнул я и, чуть подумав, решил объясниться: - понимаешь, Светик, я, конечно, знаю, что на месте испытаний нас ждёт несколько скоросборных щитовых домиков. Но! Точно так же, я знаю, что количество людей в экспедиции наверняка превысит изначальный список, на который ориентируются организаторы.
   - Думаешь, домиков на всех не хватит? - удивилась Света. - Не понимаю. Если организаторы знают, насколько увеличился состав экспедиции, что мешает им завезти к месту испытаний дополнительные домики?
   - Смета, - пожал я плечами.
   - Что? - не поняла подруга.
   - Смета расходов на экспедицию, утверждена бухгалтерией и руководством университета. Изменить её и, как следствие, увеличить расходы на допоставку щитовых домов, можно только с их разрешения. А это время, которого нет и деньги, которые у бухгалтерии можно вырвать только вместе с сердцем главного бухгалтера. Понимаешь?
   - Понимаю... но это же глупо! - Света только что ножкой не топнула.
   - Не-а, это бюрократия, милая. Она не глупая, не умная, она просто есть, - рассмеялся я. - Бороться с ней практически бесполезно, остаётся лишь импровизировать.
   - Как в случае с покупкой личной палатки? - фыркнула подруга.
   - Именно.
   - Но ведь это твои расходы, тебе же их никто не возместит, - заметила Света. - А сумма получается очень солидной, не так ли?
   - Так и палатка останется в моей собственности, - развёл я руками. - И это неплохо. Вот, соберёмся мы с тобой вдвоём этим летом, например, в Карелию, на пару недель, пойдём по магазинам за экипировкой. Бац, а половину снаряги и покупать не надо. Чем плохо?
   - Ну, если с такой точки зрения... - протянула Света, чуть заметно покраснев. Это её так слово "вдвоём" зацепило? М-да, осторожнее надо, аккуратнее. Эх, представляю, что будет, когда она поймёт, почему купленные мною спальники застёгиваются на разные стороны. У-у... я уже хочу это видеть!
   - Именно, Светик. Именно с такой точки зрения и надо смотреть на наши нынешние приобретения. Кстати, здесь мы закончили, теперь можем отправляться за одеждой, - проговорил я и, расплатившись за покупки, надиктовал продавцу адрес доставки.
   Вот сейчас в глазах подруги мелькнули искры настоящего интереса. Ну да, какая женщина откажется от прогулки по магазинам одежды? Пусть даже, покупать мы будем не выходные платья, а практичные и прочные вещи, способные пережить долгий переход по пересечённой местности, уберечь от дождя и снега, и согреть холодным апрельским вечером. Но это же шмотки! И обувь, да.
   Шесть часов в минус. Домой, в квартиру Багалей я доставил довольную, но уставшую Свету в десятом часу вечера. И постарался сразу слинять к себе, пока подруга не заставила меня во второй раз смотреть её дефиле в обновках, которые она решила продемонстрировать вернувшейся со службы матери. Пришлось даже от ужина отказаться. К счастью, у меня была готова неплохая отмазка.
   - Мне ещё медальоны для торгового автомата клепать, помнишь? - разведя руками, произнёс я.
   - Помню, - вздохнула Света, и договорила: - но ты смотри, не загоняй себя.
   - Не волнуйся, я знаю предел своих сил, и совершенно не собираюсь его перешагивать, - ответил я, подхватывая с вешалки свой бушлат. Света бросила короткий взгляд в сторону гостиной, где её ждала мать и, обняв меня за шею, наградила долгим поцелуем.
   - Я приду завтра в гости, - прошептала она.
   - Вечером, после пяти, - кивнул я. - Днём у меня будет занятие с Остромировым, а он в последнее время, отчего-то слишком язвителен. Не хочу, чтобы старик оттачивал своё остроумие на тебе.
   - Договорились, - ладошка Светы скользнула по моей щеке, а в следующую секунду я оказался за порогом её квартиры. Только дверь хлопнула за спиной, да эхо заметалось по лестничной клетке. Пора домой.
   В отличие от основного состава экспедиции, уже отправившегося в Сибай отдельным рейсом, мы со Светой решили "идти другим путём". А что? Путаться под ногами суетящихся техников и наладчиков, разворачивающих под началом Граца аппаратуру, нам не с руки. А с самого Всеслава Мекленовича сталось бы припахать бездельничающую молодёжь к работе, хотя бы в виде "принеси-подай-не мешайся-пшёл вон". Оно нам надо?
   Именно поэтому, я и решил, что к месту испытаний мы явимся дня через два-три, когда закончится первый аврал, связанный с разворачиванием лагеря и установкой аппаратуры. Заодно и по Каменграду погуляем. Почему по нему? Потому что организовывать для нас двоих прямой рейс из Хольмграда в Сибай никто не станет, а значит, придётся лететь сначала в Каменград, а уж оттуда, местными линиями доберёмся до Сибая. Там нас встретит машина и отвезёт в лагерь. У Светланы такой план возражений не встретил, так что, в понедельник мы погрузились в континентальный скат и, удобно устроившись в широких удобных креслах, с интересом уставились в огромный иллюминатор в ожидании взлёта. Минут через десять по салону разнёсся мелодичный сигнал, по рядам прошли стюарды и, убедившись, что все пассажиры на месте и пристёгнуты, скрылись в отсеках обслуживания. Гигантский аппарат еле заметно вздрогнул, чуть приподнял нос, и прямо с места взмыл в небо. Полетели!
   Каменград встретил нас удивительно солнечной, для начала апреля, погодой. Впрочем, холодный ветер резко поубавил радости, так что мы со Светой поспешили найти такси и, упихав в него наш немалый багаж, отправились в заранее забронированный отель. Старый, но ухоженный "Зубр" довольно быстро доставил нас в центр, к Городскому пруду, на берегу которого и стояла наша гостиница, возведённая явно больше ста лет тому назад в когда-то модном стиле "модерн". Нарочито европейская архитектура, какую и в Хольмграде не на каждом шагу встретишь, тем не менее, здесь она смотрелась вполне органично. Вообще, как мы увидели по дороге в отель, Каменград сам по себе оказался очень... европеизированным городом. Что не удивительно, учитывая его возраст.
   Возведённый четыреста пятьдесят лет назад, он значительно младше того же Хольмграда, и, соответственно, строился совсем по иным канонам, нежели древние русские города с их белокаменными палатами. Не Петербург моего прошлого мира, конечно, для такого сравнения в Каменграде слишком мало дворцов... точнее, их здесь попросту нет. Но и не провинциальный городок, утопающий в зелени садов и перемежающий частную застройку с доходными домами. Нет, перед нами был солидный, богатый город, торговый, промышленный... столица Урала, раскинувшаяся на месте знакомого мне по прошлому миру Екатеринбурга, но совершенно не похожая на него внешне. Приятный город. От прогулок по нему, нас со Светланой не удержала даже холодная погода. Относительно холодная... минус пять-семь градусов, всего-то! В Хольмграде сейчас и то холоднее.
   - И вот в такую погоду мы будем жить в палатке? - вздохнула Света, обнимая ладошками большую чашку горячего какао, принесённого официантом кафе, где мы устроились, чтобы согреться после долгой прогулки по городу.
   - Поверь, там будет тепло, - успокоил я подругу. Та прищурилась.
   - Точно?
   - Обещаю, - кивнул я в ответ.
   - Кстати, о походе и палатках, - задумчиво произнесла успокоенная моим ответом Света. - А почему Вышата Любомирич отказался ехать с нами?
   - Он быстрее пешком придёт к лагерю, чем мы с тобой до него доберёмся, - пожал я плечами.
   - Из Хольмграда? - изумилась девушка.
   - Оттуда, - кивнул я. - Особенность его школы. Интересный приём.
   - А... ты его знаешь? - осторожно поинтересовалась Света.
   - Знаю, - кивнул я. - А что, хочешь попробовать?
   - Конечно! - с восторгом откликнулась она.
   - Ладно, после прогулки вернёмся в отель короткой тропой, - пообещал я. - А пока, давай всё же перекусим. А то я изрядно проголодался, пока мы бродили по городу.
   - Но ведь в отеле есть свой ресторан, - проговорила Света, явно загоревшаяся идеей опробовать неизвестный ей приём. Вот же нетерпеливая! - Мы могли бы поесть там.
   - А потом ты понесёшься в свой номер разбирать вещи, и в город мы больше сегодня не выберемся, не так ли? - заметил я.
   - Выберемся, Ерофей! Ну, пожалуйста!
   Надо запомнить. Некоторые обещания никакая женщина исполнить не в силах. Как я предполагал, так и вышло. Света всё же уговорила меня на обед в ресторане при отеле, и я даже смог провести её короткой тропой через город, хотя это и было куда сложнее, чем мои прежние "загородные" прогулки. И да, после обеда подруга поднялась в свой номер, где и застряла до самого ужина. Так что, пришлось отложить продолжение прогулки на следующий день. Бродить по Каменграду вечером мне совершенно не хотелось. С наступлением темноты на улице резко похолодало, а в переулках засвистел ветер, несущий снежную крупу. Метель-не метель, но приятного мало. Стук в дверь моего номера раздался, когда я уже собирался ложиться спать. Первой мыслью было, что это пришла Света, но... я обманулся.
   - Ерофей Павлович Хабаров? - за распахнутой мною дверью обнаружился невысокий, затянутый в знакомую серо-синюю форму, человек средних лет, с седыми волосами и совершенно непримечательной физиономией.
   - Он самый. Чему обязан?
   - Ротмистр Каменградского резервного полка, Лозовой, Герман Свенельдич. Позвольте пройти? - отрекомендовался гость, и я посторонился, пропуская его в номер. Офицер окинул коротким взглядом небольшую гостиную и, остановившись рядом с креслом у камина, повернулся ко мне лицом
   - Присаживайтесь, Герман Свенельдич, и поведайте, что привело вас ко мне в столь поздний час, - произнёс я, устраиваясь в кресле напротив. Лозовой, в свою очередь, усевшись на самом краешке "своего" кресла, смерил меня долгим изучающим взглядом и, неожиданно поёжившись, поднёс ладони к пламени камина.
   - Совсем замёрз, простите. Собственно, я прибыл по поручению его превосходительства, генерала Старицкого, Родиона Витальевича, - протянул ротмистр и умолк, с некоторым удивлением наблюдая, как к стоящему между нами столику подлетает кофейный набор с уже подогретым мною кофе. Ментальные воздействия рулят! Пара секунд, и давно остывший кофе вновь горяч, словно его только что сняли с огня!
   - Угощайтесь, господин ротмистр. После уличной холодрыги, горячий кофе с коньяком, первое дело, - телекинезом открыв дверцу бара, я отлевитировал бутылку коньяка на столик.
   - М-м, благодарю, - чуть растерянно произнёс Лозовой, но почти тут же взял себя в руки и, вдохнув поднимающийся над кофейником аромат, плеснул себе в чашку горячего кофе, после чего щедро разбавил его коньяком. Пригубив получившийся напиток, ротмистр довольно кивнул и, отставив в сторону чашку, выудил из лежащего на коленях планшета, небольшой конверт. - Возьмите, Ерофей Павлович.
   Ротмистр поднялся с кресла и, не прощаясь, вышел из номера. Я же бросил взгляд на переданное мне письмо и вздохнул. Спрашивается, и на кой нужны все эти древние ужимки с паролями... "У вас продаётся славянский шкаф?" "Не желаете кофе?". Тьфу, конспираторы, чтоб их!
  
   Письмо присланное, точнее, переданное ротмистром "серых", оказалось смутным и путанным, даже расшифровка по простому, "детскому" шифру, который с усмешкой предложил мне князь в последнем нашем разговоре, не внесла ясности в расплывающийся, ускользающий от моего понимания, смысл. Точнее, не так. Написанное было вполне понятным, но вот ощущения, оставшиеся у меня после прочтения письма, точностью и уверенностью в своей трактовке не радовали. И это... напрягало. Не сильно, но ощутимо. А своей интуиции и предчувствиям я доверяю. 
   Как бы то ни было, я не стал отметать совет князя, к которому можно было бы свести его пространное послание: "Смотреть в оба и держаться поближе к серым, охраняющим экспедицию". Он вполне вписывался в мои собственные намерения. Правда, я бы предпочёл ещё и от туманов держаться подальше, как рекомендовал, опять-таки, в письме, неизвестный мне аноним. Но об этом своём желании, я бы не стал распространяться. К чему, если люди Старицкого почти уверены, что подброшенное мне в квартиру письмо было шуткой, или, скорее, экспериментом кого-то из студиозусов-естествознатцев Хольмского университета, решившего "пощупать" защиту преподавательского квартала. Об этом, кстати, по их мнению, свидетельствовали следы какого-то ментального конструкта, явно разрушившегося, как только конверт оказался в квартире. Причём, воздействие было таким слабым, что без спецсредств его было просто не обнаружить... ну, если не обладаешь сверхчувствительностью к проявлениям подобного рода. А это, по мнению всё тех же специалистов князя, есть верный признак лёгких оповещающих воздействий... что ж, им виднее, конечно, но я всё же предпочту проявить излишнюю бдительность и постараюсь держаться подальше от туманов. По крайней мере, до тех пор, пока моё чутьё не перестанет этого требовать.
   Есть и ещё кое-что, меня изрядно волнующее. Светлана. Втравливать девушку в неприятности я совершенно не намеревался. И убеждение Старицкого, что ей, как, собственно, и мне ничто не грозит, после переданного ротмистром послания, как-то кажется уже не таким... убедительным. Всё же, одно дело - смутные ощущения, не имеющие под собой серьёзных оснований и никаких доказательств, и совсем другое - такое вот предупреждение, явно свидетельствующее о том, что люди Старицкого всё-таки что-то нарыли.
   Вопрос: что можно было такого отыскать? Чей-то недобрый интерес к эксперименту? Его же, практически, не секретили... Но, что такого важного может быть в технологии закрытия прорывов? Точнее, не так. Кому эксперимент Граца мог показаться опасным, причём до такой степени, что этот "кто-то" готов его сорвать? 
   Иными причинами объяснить предостережение Старицкого я не могу. Ну, в самом деле, какие ещё у него могут быть резоны, чтобы дать совет держаться поближе к серым? Чёртов Старицкий! Чёртово письмо! Отдохнули на каникулах, называется!
   Первый порыв ворваться в номер подруги, и объявить ей об отмене нашей поездки в Сибай, я всё же задавил. Паникой делу не поможешь, а своими непродуманными действиями я уже конкретно так испортил жизнь себе и подруге, смывшись же посреди ночи из отеля, или просто подняв лишний шум, могу сорвать игру князя и его людей. По сравнению с сохранением жизни близкого человека, это, конечно, мелочь, но ведь и за неё меня тоже по головке не погладят. "Нарушение взятых обязательств", ага. 
   Вообще-то, стоит подумать о том, кто и что здесь нарушил. С одной стороны, попытку поднять шум и с мигалками отправить Свету обратно в Хольмград, а значит, привлечь лишнее внимание к себе и подруге, можно считать нарушением заключённого мною со Старицким соглашения о сотрудничестве, точнее, его дополнения, составленного во время последней нашей встречи. Срыв задания я себе  позволить не могу... с другой стороны, если моя интуиция не врёт, то сейчас мы со Светой оказались поставлены в реально опасную ситуацию. Подобного развития событий мы со Старицким не обговаривали, но само действие со стороны князя выглядит весьма сомнительно.
   О да, налицо аж два повода устроить пересмотр всех соглашений с моим покровителем, да вот незадача: возможность разобраться с этим здесь и сейчас, просто отсутствует. Зерком князя не отвечает, его супруга ещё неделю назад отправилась в гости к племянникам на Руян, и помочь может разве что советом да устроенной мужу и сыну головомойкой, от которой мне будет не холодно и не жарко. Грац и Остромиров просто не поймут этой суеты, они, судя по всему, вообще не в курсе, что Старицкий готовится к какому-то "шухеру". Нет, я вполне допускаю мысль, что все эти измышления ничего не стоят, и, на самом деле, мы со Светой находимся в полной безопасности, но в этом случае, послание князя оказывается просто бессмысленным. А Виталий Родионович, как впрочем, и его сын, не производят впечатления людей, склонных к бессмысленным поступкам. Да и я предпочту перебдеть, чем... 
   Впрочем, есть и два повода, чтобы попытаться решить проблему самостоятельно. Учитывая моё положение в Хольмграде и статус Старицкого, ломать его своре игру будет весьма недальновидно с моей стороны. Затопчут. А кроме того, храброму семнадцатилетнему юноше не с руки устраивать кипеш по такому "малозначительному" поводу. Смерти ж нет! Учитывая же моё искреннее нежелание раскрывать перед кем бы то ни было свой реальный возраст, подкреплённое просто-таки запредельным воем чуйки, предупреждающей, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет, количество вариантов действий сводится к минимуму. Но и подставлять Свету под молотки, я не имею права. Конечно, и самому не очень хочется лезть в неприятности, но я-то, в случае чего, имею немало шансов вывернуться... А значит, сейчас нужно постараться уговорить подругу ограничиться прогулками по Каменграду, и отправить её  через пару дней домой, не вызвав при этом подозрений у возможных наблюдателей "противника", если такие имеются. Потом постараться минимизировать возможные риски для собственной шкуры и лишь после завершения поездки, можно думать о том, чтобы устроить весёлую жизнь князю сотоварищи. Семнадцатилетние юноши не только храбры до безумия, они ещё и обидчивы сверх меры. 
   В общем, решено, разговору со Светланой быть. Утром. А мне... мне, пожалуй, следует побеспокоиться о безопасности. Лучше поздно, чем никогда, конечно. И будем надеяться, что это "поздно" ещё не слишком.
   Чем хороши артефакты? При должной сноровке, их можно сделать из любого подручного мусора. Да, они не будут долговечными, точнее, вполне могут развалиться при первом же использовании, но! Если подойти к делу с выдумкой, то второго и не понадобится. Но уж чего-чего, а выдумки у меня хватит. 
   - Двухвостый!
   Потусторонний кот, оставленный мною в Хольмграде для охраны пустующей квартиры, материализовался рядом, спустя считанные секунды, и тут же уставился на меня круглыми жёлтыми фонарями глаз.
   - Еда? - нет, котяра не говорит, но с каждым днём его мысленные посылы становятся всё детальнее и понятнее. Может быть виной тому всё ещё развивающаяся связь между нами, а может он просто умнеет не по дням, а по часам, не знаю, и знать не хочу. Мне достаточно того, что мы друг друга понимаем. Остальное - к чёрту!
   - Будет тебе еда. Хочешь - мясо, хочешь - рыбу, но только после выполнения задания, - проговорил я, одновременно транслируя коту нужные образы. Тот подобрался, прошёлся по столу из стороны в сторону, после чего сел и, обернув хвосты вокруг лап, выжидающе уставился на меня. - Да, ты прав. Задание будет не из простых. Но если выполнишь...
   Ударивший мне по мозгам образ небольшого, в размер самого двухвостого, осетра, заставил на миг замолкнуть. Но, справившись с этой напастью, я кивнул... и тут же поморщился от врезавшегося в сознание образа уже двух осетров. Живых.
   - Шантажист, - констатировал я, в ответ отправив ему образ небольшого щурёнка. Кот фыркнул и демонстративно отвернулся. А в моём сознании медленно и осторожно, можно сказать, вкрадчиво, появился образ единственной рыбины. Осетра, разумеется. - Другое дело. Подожди, я напишу послание.
   Как бы я не хорохорился, но Бохом физически не сможет принести то, что я пытаюсь сейчас раздобыть. И дело здесь не в массе предмета, а в расстоянии. Ведь, фактически, иллюзор не перемещается на большие расстояния в том виде, в котором он предстаёт перед хозяином или получателем отправленного с иллюзором послания. Он - конструкт, по сути, локальное структурированное возмущение ментального поля, информационный сгусток, иначе говоря, и именно в ментальном поле он и перемещается... в отличие от физических предметов. Нет, теоретически, наверное, можно разработать ментальный конструкт, призванный превратить материальный предмет в его абсолютно точную ментальную проекцию, переправить получившийся массив данных в нужную точку пространства и провести обратное преобразование. Почему бы и нет? В конце концов, сказки и легенды о "телепортах" есть и в этом мире. Но моих знаний для подобного действа явно маловато. Больше того, вряд ли их вообще когда-нибудь станет достаточно, учитывая, что здесь, в мире, где мало-мальски обученный одарённый может с лёгкостью швыряться плазмой, телепорты - такой же миф, как и в том, прошлом мире. 
   Собственно, поэтому мне и нужна сейчас помощь двухвостого. Эта тварюга путешествует своими, потусторонними путями, и вполне способна протащить с собой какой-нибудь не слишком тяжёлый груз со скоростью, мало отличающейся от скорости тех же мифических телепортов. Но у кота тоже есть свои недостатки. Он не способен найти адресата так, как это может сделать Бохом. И именно поэтому я намерен отправить их в связке. То есть, котяра последует за иллюзором, а когда тот выполнит задание по доставке послания, материализуется рядом с получателем, дождётся посылки и вёрнётся ко мне. В том, что двухвостый способен на этот фокус, я не сомневаюсь. Пробовали неоднократно, и всё замечательно получилось. Другое дело, что раньше мне не приходилось отправлять его так далеко, но в способностях своего путника я не сомневаюсь. А вот сомнения в том, что получатель согласится выполнить мой заказ... есть. Но деваться-то мне почти некуда! Нет, есть ещё вариант с выходом на местный "чёрный рынок", но эта затея из тех, что я соглашусь провернуть лишь от полной безысходности... Всё-таки, нынешний заказ, это не покупка нелегальной стекляшки в подворотне. В общем, ну его на фиг, постараюсь обойтись более "законопослушными" способами. Относительно законопослушными, скажем так. 
    Составить письмо оказалось не так сложно, как я думал сначала. Правда, количество цифробуквенных кодировок сертификатов, вроде того же УПК,и личного идентификатора, которые пришлось переписывать, поглядывая на экран зеркома, изрядно растянули процесс составления послания. Но оно того стоило. Ещё добрых сорок минут у меня ушло на создание комплекта ментальных конструктов и их вплетение в один из медных медальонов, которые, после установки торгового автомата в лавке, болтались у меня по всем карманам. 
   Напоследок, я всучил двухвостому получившийся артефакт, добавил к нему нож с приметным алым темляком и кот исчез сразу, как только Бохом, на этот раз, для разнообразия, красовавшийся пустынным камуфляжем и снаряжением бравых американских пехотинцев, сеющих демократию в песках Африки, отсалютовав и поправив сползающую на нос каску, отправился к адресату, заодно указывая дорогу и моему потустороннему спутнику.
   Не сказать, что я был уверен в своей затее на все сто процентов, однако у меня были основания, чтобы надеяться на положительный исход дела.  Но понимая, что раньше утра ответа на своё послание мне не видать, я решил не тратить время на бессмысленные переживания и, жахнув остатки кофе с коньяком в качестве эрзац-успокоительного, отправился спать. Утро, оно, как говорится, вечера мудренее.
   И суетливее. Лгать Свете о причинах смены планов я не стал. В таких вещах, вообще, лучше не врать, если не хочешь лишиться доверия дорогого тебе человека. Да, в результате немного пострадает гордость, но это ничтожная цена, по сравнению с возможностью причинить боль близким.
   Подруга выслушала меня со всем вниманием и, вопреки опасениям, не стала обижаться за сорванный отдых, отчего я облегчённо вздохнул. С другой стороны, мои выводы о грозящей нам опасности она сочла несколько преждевременными. Причём, именно так и выразилась. Дипломат... ка.
   Как бы то ни было, уговорить её сократить наш отдых мне удалось, хотя выезд на природу после недолгих переговоров мы отменять не стали. Зря, что ли, тащили с собой весь походный скарб? Правда, рисковать и везти подругу в окрестности Сибая, я не стал, найдутся и в округе Каменграда красивые места. А экспедиция... экспедиция подождёт. В конце концов, моё присутствие там хоть и желательно, но вовсе не обязательно. А значит, несколько дней опоздания погоды не сделают. Если я правильно помню, то Грац, вообще, рассчитывал потратить всю первую неделю на замеры и отработку действий созданной в лаборатории аппаратуры, "вхолостую", а там для меня работы в принципе быть не может. Если только разнорабочим? В общем, ну его на фиг!
   А по возвращении с завтрака меня в номере ждал сюрприз. Нет, я искренне надеялся, что затея с посланием принесёт свой результат. Но даже не предполагал, что он будет настолько хорош! И плевать, что двухвостый смотрит волком. Не такой уж тяжёлой вышла посылка, чтоб устраивать очередной торг за рыбу. Я же сказал: два осетра, значит, два. Вот. Осталось только их найти, но, думаю, Света не откажется заглянуть в пару рыбных лавок, после очередной нашей прогулки по городу.  
  
   Хозяин кабинета поправил небрежно завязанный узел халата и, усевшись в роскошное кресло, протяжно, напоказ зевнул, ничуть не стесняясь присутствия постороннего человека в его кабинете.
   - Ну, что у тебя стряслось такого, что ты не постеснялся поднять с постели старого человека... я бы даже сказал, снять его с чрезвычайно горячей грелки? - с лёгкой насмешливой ноткой, поинтересовался хозяин кабинета у гостя, застывшего в дверях по стойке "смирно".
   - Известие от одного талантливого юноши получил, - скупо улыбнулся подчинённый.
   - Не понял, - всякий намёк на весёлость исчез из тона его собеседника, будто его ледяным ветром выдуло. - Я неделю обхаживал эту стервочку, затащил её в постель, а ты меня отвлекаешь только для того, чтобы сообщить о каком-то известии от какого-то мальчишки?
   - Вы сами приказывали снимать вас с любой... ляди, если поступит какая-то интересная информация об этом человеке, - невозмутимо пожал плечами молодой человек.
   - Когда? - в неподдельном изумлении вытаращился на своего подчинённого хозяин кабинета. - Когда это я такую глупость ляпнул?
   - Чуть больше полугода назад. Сразу после эксцесса с... - боец не договорил.
   - Барном, - глухо завершил за него боярин и, откинувшись на спинку кресла, тяжело выдохнул. - Никак, Ерофей Хабаров что-то учудил?
   - Письмо прислал, - кивнул собеседник.
   - Мне? - Хозяин дома окинул взглядом широкий и длинный, словно парапет причала дирижаблей, стол, но, не заметив на нём конверта или чего-то на него похожего, воззрился на подчинённого.
   - Нет, Шалей Силыч, - покачал головой тот. - Письмо получил я. И поспешил доложить о нём вам.
   - И где оно, Борхард? - прищурился боярин.
   - Секунду, - появившаяся на плече Брюсова, ничем не примечательная серая ворона глухо каркнула и, тряхнув лапой, уронила в руку хозяина небольшой свиток. - Это копия с доставленного иллюзором Ерофея письма.
   - Тактильная и оптическая иллюзия? - протянул Ростопчин, с интересом поглядывая на развёрнутое и положенное перед ним на стол, послание человека, доставившего немало хлопот дому Ростопчиных. Хотя, справедливости ради, стоит признать, что в том было немало вины самого боярского рода. Точнее, некоторых его слуг. Верных, но слишком ретивых. Можно сказать, не по времени. 
   - Ерофей перед отъездом подарил, - кивнул гвардеец. - Да вы читайте, Шалей Силыч, читайте...
   - М-м... читаю, Борхард, читаю, - невнятно пробормотал боярин, скользя взглядом по ровным строчкам письма. И чем дольше он читал, тем шире становилась улыбка. - Ха! Какой ушлый юноша! Ну-ну... да, интересно. О! И даже так? Впрочем, почему бы и нет? Борхард?
   - Да, Шалей Силыч? - немедленно откликнулся тот.
   - Ты идентификатор и номера сертификатов сверил? - поинтересовался боярин.
   - Так точно. Совпадение полное, - кивнул гвардеец.
   - Замечательно, - с довольством обожравшегося сметаны кота, почти проурчал Ростопчин. - Выполни его просьбу, как собрат по оружию. И позови Мжевецкого, попробуем отплатить юноше за его подарок. Кстати, медальон где?
   - На столе в моём кабинете, - отрапортовал Брюсов. - Я не рискнул его трогать. Фонит менталом на всю комнату.
   - Понял, тогда туда его и пригласи, - протянул Ростопчин, но тут же вскинулся. - Да, а как он планирует доставку? И как смог передать тебе нож и медальон? 
   - На территории его нет, - поняв, к чему клонит хозяин дома, ответил гвардеец. - Всё проверили, но он пишет...
   - Да вижу, вижу, - отмахнулся боярин и, чуть подумав, усмехнулся. - Ладно, посмотрим, чем ещё он нас удивит.
   Продолжить беседу им не дал тихий скрип открывающейся двери. Появившаяся на пороге, закутанная в тонкую простыню, девушка с роскошной фигурой и пышной рыжей гривой волос, не обратив никакого внимания на стоящего в тени гвардейца, продефилировала через комнату и, усевшись на край стола, позволила ткани соскользнуть с молочно-белого идеально очерченного бедра.
   - Милый, я тебя заждалась, - проворковала гостья. Ростопчин бросил короткий взгляд на изобразившего каменного истукана гвардейца и, улыбнувшись, поднялся с кресла. После чего, подхватил тихо взвизгнувшую пассию на руки и понёсся прочь из кабинета.
   - Об исполнении доложишь утром, Борхард! - донеслось до Брюсова из коридора. Гвардеец только покачал головой и, покинув кабинет вслед за его хозяином, аккуратно запер за собой дверь. Рассчитывать на отдых этой ночью, в отличие от боярина, ему не приходилось. Ну, да и ладно. Вот поднимет спящего главу исследовательского корпуса, и сразу жить станет веселее. Как говорится: сделал гадость, сердцу радость. А уж сделать гадость господину Мжевецкому... это и вовсе счастье! 
   Услышав характерные звуки, доносящиеся с галереи второго этажа, весьма прозрачно намекающие, что до спальни боярин с его гостьей не дотерпели, Борхард вздохнул и резко изменил маршрут. Ну, почти счастье, да.
   Или нет? Поначалу-то Ростислав ворчал и обкладывал матом разбудившего его гвардейца, и еле ползал по своей квартире, всем своим видом показывая, как он относится к сумасбродам, не желающим спать по ночам. Но, оказавшись в кабинете Брюсова и увидев медный медальон, Мжевецкий моментально преобразился. Не прошло и нескольких секунд, как по чувствам гвардейца полоснуло ощущение близких ментальных возмущений, целым каскадом обрушившихся на непримечательный металлический кругляш с кожаной тесьмой. А взглянув в глаза учёного, Брюсов понял, что руководитель исследовательского корпуса дома Ростопчиных, окончательно и бесповоротно потерян для общества. Покачав головой, Борхард заглянул в ящик стола, выудил из него початую бутылку "Шустова" и, подвинув своё кресло поближе к зеву небольшого камина, устроился в нём поудобнее. Очевидно, придётся подождать, пока Мжевецкий удовлетворит свой интеллектуальный голод.
   Ждать пришлось довольно долго. Лишь спустя добрых полтора часа, Ростислав Храбрович оторвался от изучения медальона и, смахнув с лица пот, ничтоже сумняшеся, опрокинул в глотку остатки коньяка, не удосужившись даже воспользоваться рюмкой. Громко выдохнув, Мжевецкий практически рухнул в единственное свободное кресло в комнате и уставился на Брюсова пустым взглядом. В полной тишине Борхард приподнял бровь, безмолвно предлагая учёному наконец высказать всё, что тот думает о приобретении Ростопчиных. И Мжевецкий его понял.
   - Это ... и ... на ... в... чтоб меня ... да стальным ломом по ...
   - Чрезвычайно занимательно, - покивал в ответ Брюсов, дождавшись, пока собеседник выдохнется и вновь умолкнет. - А если по существу?
   - Сколько бы вы не заплатили за это, удвойте сумму, - устало буркнул Мжевецкий. - Про "Ментора" ничего особого не скажу, кроме того, что впервые вижу настолько точную и лаконичную работу с тех пор, как Казначейство открыло свободную лицензию на этот конструкт. А вот то воздействие, которому он обучает... совершенно особая вещь. Не знаю, кем надо быть, и какие вывернутые мозги нужно иметь, чтобы додуматься до такого, одно знаю точно: это продукт не для массового производства. Воплотить его под силу лишь группе из десятка сильных ментооператоров. Долго, нудно, дорого, но оно того стоит.
   - Так что это такое?! - не выдержал, наконец, Брюсов.
   - Псевдоразумный плазмоид с привязкой к месту или хозяину, - коротко и как-то равнодушно проговорил Мжевецкий.
   - Что значит "псевдоразумный"? - с тяжёлым вздохом уточнил гвардеец, про себя поминая собеседника тихим незлым словом.
   - Это значит, что помимо набора рефлексов, вроде тех, которыми обладает твоя чёртова ворона, он понимает весьма обширный набор команд, куда больший, чем тот же иллюзор, обладает очень разнообразным арсеналом огненных воздействий, в основном, летального характера и, самое главное: способен сам подпитываться от ментального поля. Идеальный охранник, умеющий отличать своих и чужих. Охранять склады в порту, такого, конечно, не поставишь, но вот на защиту поместья или сокровищницы... запросто. Любой агрессор зубы обломает, - всё тем же безразличным тоном произнёс Мжевецкий и, чуть подумав, добавил: - уничтожается либо тотальным перегрузом ментального поля вокруг него, для чего потребуются усилия не меньшего количества ментооператоров, чем было задействовано при его создании, либо по команде хозяина. Не сомневаюсь, что создатель предусмотрел и мастер-ключ для себя любимого, но не могу его в этом винить. Я бы и сам оставил для себя такую лазейку. Не дай бог, сойтись с этой тварью в бою.
   - Можно его использовать как бойца? - чуть помедлив, спросил Брюсов.
   - Нет. Слишком туп, - покачал головой его собеседник. - В линейные бойцы не годится. В штурмовики, разве что... да и то, лишь там, где задача сводится к простому: "проломить защиту". Сдохнет, но сделает. Или не сделает, но нервы противнику помотает. Вообще, думаю, идеальное применение такого вот монстра, это скинуть его в расположении противника. Его, конечно, угомонят, но дел он наворотить успеет.
   - Понятно, - протянул Борхард, привычно пропустив шпильку насчёт штурмовиков мимо ушей. Чуть побарабанил пальцами по столу и, решительно подвинув к себе лист бумаги, принялся быстро строчить какой-то список. Поставив точку, гвардеец протянул исписанный листок собеседнику. Тот пробежался по нему взглядом и недоумённо уставился на хозяина кабинета.
   - Что это? - спросил он.
   - Список воздействий, на которые ты сейчас же предоставишь матмодели, и артефакты с "Ментором". Будут платой за "огненного элементаля".
   - Кого? - не понял Мжевецкий.
   - Так обозвал этого псевдоразумного плазмоида его автор, - фыркнул Брюсов. Мжевецкий подпрыгнул.
   - Ты знаешь, кто его изобрёл?! И молчишь?! Борхард, маму иху! Немедленно к хозяину, нам нужен этот человек!
   - Мы его не получим, - пожал плечами гвардеец. - Личный приказ Шалея Силыча. Автор... этого неприкосновенен.
   - Ты не понимаешь! - куда только делось ледяное спокойствие учёного. Сейчас, Мжевецкий только что слюной не брызгал. - Если мы сможем его перетянуть в наш корпус, это будет... это такие перспективы! Мы же запросто обойдём всех конкурентов! Надо только правильно оформить патенты. Надавим на парня, и... 
   - Тихо! - рявкнул Брюсов, поднимаясь с кресла и нависая над взбеленившимся собеседником. - Это ты ничего не понимаешь, моль лысая! О талантах парня, что создал, в том числе, и столь любимого тобой "ментора", и я и Шалей Силыч знаем получше тебя.
   - Он создал "ментора"? Чёрт, да это же гений! То-то мне конструкт идеальным показался! Чётко, структурировано, без единого "хвоста". Борхард, ну подумай! - почти простонал Мжевецкий. - Это ж такой экземпляр, такой мозг! Да на него надавить, к Дому привязать, и Ростопчины уже через десять лет монополистами станут! 
   - Барн считал так же: "экземпляр", "мозг", "надавить", "привязать"... - вкрадчиво проговорил Брюсов и, заметив испуганный взгляд учёного, оскалился. - Именно. Ты же не хочешь повторить судьбу своего старого друга?
   - Н-нет. Конечно, нет! - тут же замотал головой Ростислав.
   - Вот и замечательно, - усаживаясь в кресло, совершенно спокойным тоном проговорил Борхард и смерил собеседника, застывшего напротив него, словно испуганный суслик, цокнул языком. - Ты ещё здесь?
   Спустя час, присмиревший Мжевецкий осторожно постучал в дверь кабинета командира гвардии Ростопчиных и, получив разрешение, неслышно прошёл к столу и выложил перед Борхардом шесть небольших кристаллов природного кварца.
   - Здесь всё? - холодно осведомился Брюсов.
   - Да, - бесцветным тоном произнёс учёный.
   - Замечательно. Шалею Силычу о передаче этих конструктов я сообщу сам. Свободен, Ростислав. Спокойной ночи.
  
   Демонстрировать Свете свои приобретения я не стал, не хотел нервировать подругу. Но в наш короткий поход прихватил с собой всё, что прислал Борхард Брюсов от имени Ростопчиных. Вообще, весна, особенно, когда она заявляет о своём приходе так рано и резко, как в этом году, конечно, не лучшее время для пеших походов. Холодно, мокро и грязно. Но, только в том случае, когда отсутствуют нужные навыки в ментальном оперировании. У меня же их оказалось вполне достаточно, чтобы сделать наше передвижение по пересечённой местности вполне комфортным... Наморозить ледяную тропку через топкую грязь, укутать место привала коконом тёплого воздуха, высушить промокшие ноги подруги, умудрившейся по колено провалиться в какую-то лужу... не проблема.
   Уходить далеко от города мы не планировали, а потому, рано утром выбравшись за его пределы на попутке, мы высадились на обочине узкого Верхотурского тракта у озера Балтым и, уже к четырём часам дня, преодолев почти пятнадцать километров по лесам и буеракам, отыскали удобное место на небольшом возвышении, в сотне метров от испятнаного многочисленными ледяными "островами" Шитовского озера. Здесь мы и разбили первый лагерь. Первый, потому как на следующий день мне хотелось бы добраться до Аятского водохранилища. Да и в Каменград возвращаться я был намерен иным маршрутом, а значит, впереди у нас было ещё как минимум две ночёвки в разных местах.
   Правда, когда я озвучил свои намерения Светлане, понимания не встретил. Подруга посмотрела на меня глазами умирающей лани и... мне даже стало стыдно. Почти.
   - Не хочешь? - вздохнул я.
   - Не понимаю, - фыркнула в ответ Света. Тут пришла моя очередь чесать затылок.
   - Что именно? - так и не сумев разобраться в смысле её вопроса, произнёс я.
   - Зачем нужно было обустраивать лагерь так, словно мы намерены здесь прожить как минимум неделю, если завтра ты собираешься вновь бить ноги, добираясь до этого самого Аятского озера? - расшифровала она.
   - Да вроде бы, я не особо усердствовал, - оглядевшись по сторонам, я пожал плечами.
   - М-да, ты уверен? - подруга приподняла светлую бровь и, окинув наш бивак пристальным взглядом, начала перечислять всё, что я успел наворотить, стараясь обеспечить своей девушке наилучшие условия. - Тент от ветра, отхожая яма, опять же отгороженная тентом. Ты бы ещё там деревенский туалет поставил... со стульчаком. Настил под палатку из распущенной на доски сухой сосны... ладно, это лучше, чем хлюпающая грязь под палаткой. Но настил под навес над "кухней", сам дощатый навес и стол, деревянные же мостки от палатки и навеса к обложенному камнем кострищу и той самой отхожей яме, сигнализация вокруг поляны, деревянный желоб для отвода воды от ручья... и всё это только для того, чтобы один раз переночевать и топать дальше. Не перебор?
   - Так удобно же, и времени много не заняло, - пожал я плечами, мысленно радуясь успешному испытанию нового смыслового конструкта, созданного мной специально для "разделки" древесины. Ну да, увлёкся экспериментами, переборщил чуть-чуть. Так кому от этого плохо?
   - Ерофе-ей, - протянула Света и, бросив взгляд на заходящее солнце, уже почти скрывшееся за тёмной массой деревьев на противоположном берегу озера, попросила: - давай останемся здесь на пару дней, а потом вернёмся в Каменград? Пожалуйста.
   - Как скажешь, - вздохнул я. - Только это уже не поход получается, а так... прогулка с пикником и ночёвкой под открытым небом.
   - Меня устраивает, - улыбнулась Света и, поцеловав меня в щёку, направилась к "кухонному" навесу, колдовать над над ужином. А я занялся костром. Нет, можно было бы поджечь сложенные "шалашом" полешки, запустив в них простейший огненный конструкт, но это же совершенно неинтересно, да и торопиться нам некуда. Ну а если совсем честно: мне просто нравится наблюдать за разгорающимся огнём. Всегда нравилось. Вид пляшущих языков пламени, с уютным треском пожирающих ветку за веткой, выбрасывающих вверх снопы искр, растущих, отбрасывающих причудливые тени, умиротворяет и успокаивает, дарит отдых уставшему разуму и тепло продрогшему телу. Хорошо!
   А гречневая каша с тушёнкой, овощной салат и горячий чай ещё лучше! Ужин у Светы удался, о чём я ей и сообщил, после того как прошёлся по дну котелка мякишем чёрного хлеба. В ответ, подруга довольно улыбнулась и порадовала сообщением, что у меня есть шанс считать себя соавтором этого самого ужина, если... указательный палец подруги выразительно уткнулся в стопку грязной посуды, а потом указал в сторону желоба, в котором журчала вода, отведённая мною из протекающего поблизости ручья. Что ж, всё по-честному. Я устроил лагерь, Света подготовила кострище, разобрала вещи и приготовила палатку к ночлегу. Она приготовила ужин, мне мыть посуду... благо, её немного. Котелок, миски-ложки, да кружки. Делов-то! Особенно, для подготовленного человека, знающего толк в ментальном оперировании. Бытовая магия - какое замечательное словосочетание.
   Света с удивлением смотрела, как я сваливаю миски и ложки в наполненный холодной водой котелок. Кружки туда уже не поместились, ну, да и чёрт с ними. В конце концов, их можно просто прополоскать. Прижав ладони к металлическим бокам котелка, я осторожно подул на воду, и та почти сразу взбурлила, помутнела и... выплеснувшись из котла, огромной каплей взмыла по крутой дуге, чтобы, пролетев добрых два десятка метров, плюхнуться в невидимую в темноте отхожую яму.
   - Гадкий тришор, - пробурчала девушка, внимательно изучив очищенную посуду, и пристально посмотрела мне в глаза.
   - Научу, - улыбнулся я.
   - Хороший тришор, - поправилась она... и заразительно зевнула. - Утром, ладно, Ероша? А то меня сейчас в сон клонит. Устала.
   - Вижу, солнце, вижу, - кивнул я в ответ и, подхватив девушку на руки, понёс её к палатке. Света сначала взвизгнула, а поняв, куда именно я направляюсь, кажется, покраснела. А может мне просто показалось в отсветах пылающего костра...
   Из палатки Света меня чуть ли не взашей выпихнула, при этом тихо и невразумительно бормоча, что ей нужно переодеться и вообще... Что "вообще", я не понял, но из палатки вылез, и снова устроился у костра, настроившись заняться присланными Брюсовым кристалами, на которых, моим собственным "ментором" были записаны некоторые весьма интересные воздействия. Зерком со вставленной в него дата-картой, послушно высветил матмодель первого из присланных конструктов, и я уже было погрузился в чтение, когда раздавшийся из-за спины голос Светы, заставил меня отвлечься.
   Обернувшись, я посмотрел на выглянувшую из палатки подругу.
   - Да? Что ты сказала?
   - Я спрашиваю, куда ты подевался? - тихо, но так, что её голос прозвучал довольно отчётливо в ночной тишине, повторила Света.
   - Никуда, - пожал я плечами. - Решил немного поработать, пока ты готовишься ко сну.
   - А я уже готова... ты идёшь? - проговорила подруга, но к концу фразы я едва её слышал.
   Честно, если бы это был намёк... я бы рванул в палатку на второй космической. Вот только находясь в пяти метрах от Светы, я не ощущал в её эмоциях ничего, кроме лёгкого, но всё нарастающего смущения и боязни. Вот же чёрт! Ну, неужели я такой страшный, что она боится остаться со мной наедине... ночью... в палатке... М-да. Идиот.
   - Светик, я... - опять туплю. В который раз уже. Сначала, когда не отменил поездку в Каменград, после разговора со Старицкими, потом позавчера, осознав, что сотворил... тогда, вообще, чуть в истерику не скатился. И сейчас. Странно это. Неправильно.
   Я аккуратно отложил в сторону зерком, с силой потёр ладонями лицо и, тряхнув головой, поднялся с пня. Оказавшись у палатки, я присел перед выглядывающей из-за её клапана девушкой, замершей передо мной, словно кролик перед удавом и, не удержавшись, коснулся пальцем кончика её носа... хотя хотелось сделать совершенно иное. Но ведь ещё больше перепугается.
   - Динь-дон, пустишь в гости? - улыбнулся я.
   - Пф! - Света, словно очнувшись, тряхнула гривой блеснувших в лунном свете волос и резко подалась назад. Но почти тут же спохватилась и нарочито надменно, явно пытаясь задавить страх, проговорила: - Заползай уже... гость.
   Пока я забирался в палатку, подруга успела нырнуть в свой спальник. Осмотревшись, понял, что за время моего отсутствия, она успела не только переодеться ко сну, но и растащить наши спальники по разным углам палатки. М-да, она бы, наверное, и меч между нами положила, если б таковой имелся в наличии.
   Покачав головой, я подтащил свой спальник поближе и, улёгшись на него, чтобы не нависать над Светой, уставился на прячущую взгляд девушку, явно напрягшуюся при виде моих действий.
   - Вот, что ты себе напридумывала, а? - спросил я.
   - Ничего, - тихо пробормотала она, отворачивая лицо.
   - Ничего... - эхом повторил я. - А вот мне кажется, что кто-то здесь чего-то боится... или кого-то?
   - Я... - Света открыла рот и тут же его захлопнула. Отвернулась. Ну нет, милая, так дело не пойдёт. Мне и самому не по себе от этой дурацкой ситуации, и с твоим затылком я точно говорить не смогу.
   - Повернись и посмотри на меня, Света, - попросил я. Подруга завозилась, но всё же, пусть медленно и нехотя, но повернулась лицом ко мне. Вот же чёрт! Её колотит от страха, и этим же страхом мне по башке бьёт, да так, что любые мысли из головы напрочь выбивает. Я потёр занывший висок. А говорить что-то надо, иначе, чую, ещё чуть-чуть и моя позавчерашняя истерика покажется лёгкой разминкой. - Света, милая, ты мне веришь?
   - В-верю, - ну, вот, уже губы дрожат.
   - А если веришь, то, что ж ты из меня какого-то монстра делаешь? - вздохнул я. - Неужели ты думаешь, что я сделаю что-то против твоей воли?
   - Н-нет, - совсем тихо произнесла она.
   - Тогда чего трясёшься, словно заячий хвостик, а? - спросил я.
   - Мне Рина говорила, что мальчишки слово "нет" не понимают... - начала Света и неожиданно замолкла. Но покраснела при этом, как маков цвет.
   - Но при этом ты согласилась ехать со мной чёрт знает куда, жить в одной палатке, да? - с тяжким, очень тяжким вздохом произнёс я, не ожидая ответа. И договорил: - Женщины. Кто познает вашу логику, познает дзен!
   Ответом стали слёзы. Не выношу женских слёз!
   - Чёртова Рина! - рыкнул я. - Если ей попадаются озабоченные идиоты, пусть тщательнее выбирает круг общения! Светик, солнце моё незаходящее, прекращай слёзы лить. Я клятвенно обещаю, что без твоего согласия руки распускать не буду... и остальные части тела тоже. Слышишь?
   - Слышу, - буркнула она и, засопев, принялась выпутываться из спальника. А в эмоциях у неё... просто какой-то ураган. И разбираться в нём, меня даже не тянет. Там такой клубок чувств, что утонуть можно. Ну, хоть страх пропал. Резко, словно кто-то выключателем щёлкнул. Раз и всё.
   Я поднялся и, пересев чуть подальше, чтобы не мешать, с любопытством стал ждать продолжения. Света же, выбравшись-таки "на волю", одним стремительным движением оказалась рядом и, обвив руками мою шею, уставилась испытующим взглядом. - Обещаешь?
   - Клятвенно, - кивнул я. Больше ничего сказать я не успел. Она просто заткнула мне рот поцелуем. Долгим и сладким. Это что?! "Проверка на вшивость", что ли? Я же не железный!!!
   С трудом оторвавшись от губ Светы, я чуть отстранился, тем не менее, не разжимая объятий.
   - Светик, давай спать, а? Не надо испытывать мою силу воли. Да и твою тоже...
   - Давай, - вновь заалев, кивнула она... и, отпустив мою шею из своего захвата, положила голову мне на плечо. Вот ведь... л-логика!
   - Све-ет...
   - Прости меня, а? - не дав договорить, сонно произнесла она. - Я, дура, конечно. Испугалась непонятно чего...
   - Да, чего ты испугалась, как раз понятно, - буркнул я. - Вспомнила россказни Вяхиревой, вот и результат. Но меня на самом деле удивляет, как ты вообще согласилась на эту поездку, после Ринкиной болтовни-то.
   - Не знаю, - протяжно зевнув, призналась Света, - я... понимаешь, я ведь вообще не соотносила её предостережения с реальностью. Ну, словно они ко мне никакого отношения не имеют, в принципе! Да, еду с мальчиком в экспедицию. Две недели буду жить с ним в одной палатке. И чем это может кончиться, вроде как понимаю, а на самом деле, я вообще не рассматривала возможность отказаться от поездки, словно это что-то неизбежное. Будет обязательно и всё. Да и мама отнеслась к ней очень легко. Странно, да?
   - Не странно. Приятно. Мне. Это ведь значит, что твоя мама мне доверяет, и ты тоже, пусть пока и не во всём... ну так, всё сразу и не бывает, верно? - почти пробормотал я, чувствуя как слипаются глаза. Сонливость накатила внезапно, будто отходняк после хорошей адреналиновой встряски. Впрочем, если считать таковой купированную истерику Светы... Нет, в самом деле, полночь уже, а у нас сегодня был очень насыщенный день. Спать пора.
   Аккуратно переместив засыпающую подругу в её спальник, я пристегнул к нему свой и, забравшись в нутро набитого гагачьим пухом мешка, отрубился, но перед тем как провалиться в сон, ещё успел почувствовать, как Света прижалась ко мне, облапив, словно любимого плюшевого мишку.
   Утро следующего дня выдалась солнечным, удивительно тёплым и... умиротворяющим. Проснувшись, некоторое время я просто лежал, слушая дыхание девушки на моём плече, но в конце концов, организм потребовал своё и мне пришлось осторожно выползти из её объятий. Света недовольно поморщилась, потеряв тёплую грелку под боком, но почти тут же вновь спокойно засопела, а я получил свободу.
   Гигиена, зарядка, завтрак. Заморачиваться с приготовлением чего-то горячего с утра пораньше, я не стал. Ограничился бутербродами и растворимым, но на удивление ароматным кофе. Вот на его запах, Света и выбралась из палатки. А я рассчитывал доставить завтрак ей в постель... вместе с подарком. Эх! Не вышло, пришлось дожидаться, пока она приведёт себя в порядок и лишь тогда поздравлять с Днём рождения и дарить подарок. И нет, это �